«Исцеление»

Дина Джеймс Исцеление

Кончик карандаша хрустнул, во все стороны полетели крошки, и ставший бесполезным обломок грифеля выскользнул из деревянной палочки, зажатой в пальцах Бекки. Он покатился по тетради и оставил серую полосу на вопросе, который озадачил его хозяйку.

Бекки с отвращением отбросила карандаш в сторону.

— Что там у тебя? — шепотом спросила ее подруга Робин, выглядывая из-под тщательно уложенной в нарочито небрежном стиле густой светлой челки.

Робин украдкой огляделась в поисках мистера Нерхофта.

— Опять этот дурацкий карандаш! И потом, мне кажется, сидеть здесь и писать сочинение про испанских конкистадоров — ужасно глупо. Вероятно, Нана сейчас блуждает по дому или включила плиту. — Бекки вздохнула и сердито уставилась на несчастный текст в своей тетради. — Мне нужно домой.

— Хотя бы сделай вид, что работаешь, — ответила Робин, бросив еще один взгляд на учителя, наблюдавшего за теми, кого оставили после уроков. — Еще раз проштрафишься — и будет твоя Нана опять одна сидеть. Скажи спасибо, что она не помнит, когда ты возвращаешься из школы, а то плохо бы тебе пришлось!

— Тсс!

— Какие-то проблемы, дамы? — гладким, надменным голосом спросил мистер Нерхофт. — Ребекка?

— Извините, мистер Нерхофт, — с приятной улыбкой произнесла Бекки. Она ужасно злилась, когда ее называли Ребеккой. — У меня сегодня уже в третий раз ломается карандаш, — продолжала она. — Вот я и расстроилась. Простите, что отвлекла вас. Можно мне его снова заточить? Надеюсь, что до конца занятия мне его хватит.

Бекки взглянула снизу вверх на высокого, тощего как жердь мистера Нерхофта, думая, что ее полная раскаяния улыбка смягчит препода.

— У кого-нибудь найдется запасной карандаш для мисс Макдоннелл? — громко спросил мистер Нерхофт, разворачиваясь и оглядывая зал; на самом деле это был школьный кафетерий, в котором немного переставили столы. Он обвел детей взглядом так быстро, что не успел бы заметить, даже если бы кто-то и поднял руку. — Нет? — Мистер Нерхофт обернулся к Бекки с глупой фальшивой улыбочкой, словно приклеенной у него на лице. — Ну что ж…

— У меня есть, мистер Нерхофт, — раздался голос из дальнего угла.

Бекки оглянулась посмотреть, кто это; ее примеру последовали Робин и мистер Нерхофт. Все сидевшие в помещении дети развернулись, чтобы увидеть того, кто помешал мистеру Нерхофту проявить себя, как обычно, с самой неприятной стороны.

За столиком в одиночестве сидел парень примерно ее возраста, в черной кожаной куртке, выцветших джинсах, из черных превратившихся в серые, и такой же футболке. Он помахал желтым карандашом:

— Она может взять вот этот.

Он сказал это почти вызывающе, будто осмелился намекнуть мистеру Нерхофту, что тот должен сам подойти и забрать его.

— Мистер Дуган, мне кажется, вы еще не закончили свои задания, которые давным-давно следовало выполнить, — отреагировал мистер Нерхофт, сложив руки на груди.

— Я выполнил все, что собирался, — ответил парень точно таким же тоном. Затем посмотрел на Бекки. — Нужно?

Бекки кивнула и медленно поднялась, забыв о своем раздражении из-за карандаша, задания, мистера Нерхофта и задержки после уроков. Ее внимание переключилось на парня.

— Бекки, не надо! — прошипела Робин.

Парень, протягивая Бекки карандаш, оглянулся на мистера Нерхофта. Райан Дуган был не просто плохим, а очень плохим парнем, и все это знали. Он вечно попадал в истории, его часто вызывали в кабинет директора и вечно оставляли после уроков. Ходили даже слухи о том, что прошлым летом он был не в летней школе для отстающих, как обычно, а находился в центре предварительного заключения для несовершеннолетних в Марипозе.

А еще Райан никогда ничего и никому не давал просто так. Однако было здорово сделать что-то такое, за что мистер Нерхофт не мог по правилам наказать Бекки, хотя, вообще-то, она нарушила правило «не покидать свое место без разрешения». С другой стороны, мистер Нерхофт спросил, нет ли у кого-нибудь карандаша для нее, и Райан ответил, поэтому она собиралась его взять, и не важно, что подумают остальные. Когда Бекки брала у Райана карандаш с негромким «спасибо», ей ужасно хотелось посмотреть на лицо мистера Нерхофта.

— Да не за что, — широко ухмыляясь, ответил Райан. И подмигнул — на самом деле! — мистеру Нерхофту, протягивая ей карандаш. — Мы же не хотим, чтобы у тебя были неприятности, правда?

Бекки покачала головой и, спотыкаясь, вернулась на свое место, быстро села и склонилась над тетрадью. Она подумала: а знает ли он, за что ее оставили после уроков? Выражение лица у парня было такое, словно он знал. Знал и одобрял.

Мышиного цвета волосы Бекки свисали ей на лицо, скрывая от мистера Нерхофта гримасу, которую она состроила Райану, притворяясь, что работает. Она взглянула на настенные часы — осталось еще двадцать минут заточения, а потом можно будет идти домой, к Нане.

Райан откинулся на спинку стула, прислонился к стене и закинул руки за голову. Мистер Нерхофт ругался, пока у него лицо не посинело, говорил об очередной неделе после уроков. Затем побежал к другому ученику, который, как ему показалось, работал недостаточно усердно.

Райан опять ухмыльнулся, поймал взгляд Бекки и подмигнул ей. Бекки покраснела и склонилась над тетрадью, стараясь не считать минуты, остававшиеся до конца занятия. И не думать о том, что Нана, возможно, устроила в доме пожар. Когда учеников наконец отпустили, всех забрали родители, даже Робин. Ее отец с несчастным видом посмотрел, как она забирается в машину, и грустно улыбнулся Бекки.

Бекки вполне устраивала поездка на автобусе. Пока Нане еще можно было доверить автомобиль, та возила ее утром в школу и забирала днем. Однако уже около трех лет Нана не садилась за руль: у нее отобрали права, когда Бекки исполнилось одиннадцать. В принципе она была не такой уж старой; полно водителей старше ее, но они помнили, где находится их дом, как разворачивать машину и куда они едут. А Нана забывала.

Врачи называли ее болезнь «ранним старческим слабоумием», но все знали, что это был просто вежливый намек на возраст Наны; она была слишком молода для болезни Альцгеймера. Но диагноз очевиден.

Сейчас школьные автобусы уже не ходили, и провинившихся учеников нужно было забирать, иначе им приходилось идти домой пешком. Бекки, извиняясь, махнула Робин и мистеру Тернбуллу, — в конце концов, если бы не она, у Робин не возникло бы неприятностей. Потом она закинула на плечо рюкзак и быстро отвернулась, чтобы отправиться в долгий путь домой, прежде чем мистер Тернбулл предложит ее подвезти. Не было никакого желания сидеть в машине в напряженной атмосфере, к тому же надо морально отдохнуть до прихода домой. Кто знает, что ее там ждет? Меньше всего хотелось, чтобы Нана поняла, что ее оставили после уроков, а если она заметит машину мистера Тернбулла, возможно, до нее дойдет, что Бекки вернулась поздно. Если она вообще заметит ее появление. Если и был какой-то плюс в болезни Наны, то лишь тот, что Бекки могла ускользать из дому гораздо чаще, чем большинство детей ее возраста.

Приближаясь к своему дому, то есть к дому Наны, Бекки не заметила ни дыма, ни пожарных машин и решила не торопиться. Она погрузилась в размышления, вспоминая «забавные» мелочи, над которыми они с Наной смеялись. Например, когда Нана положила ключи в холодильник, повесила рулон туалетной бумаги на вешалку для полотенец. Потом начались более серьезные происшествия: Нана оставляла включенной газовую плиту, забывала закрыть кран, из которого вода хлестала в раковину, полную посуды, и в итоге устраивала в кухне настоящий потоп. «Наверное, не стоит жаловаться Робин на Нану, — думала Бекки, плотнее закутываясь в куртку. — Ведь она могла отдать меня в приемную семью или еще куда-нибудь, после того как мама с папой погибли в автокатастрофе, но не сделала этого. — Бекки глубоко вздохнула. — Она все эти годы заботилась обо мне, и вполне справедливо, что теперь я присматриваю за ней».

Бекки ускорила шаг. Октябрь выдался холодный, а до Хеллоуина еще далеко. С каждым днем темнело все раньше, а по ночам становилось холоднее, и ей захотелось быстрее попасть домой. Приближалось время ужина — Нану необходимо покормить. Если она захочет есть, когда будет дома одна, попытается приготовить еду самостоятельно. А Бекки вовсе не хотелось проводить ночь в неотложной помощи, объясняя врачам, как Нана умудрилась обжечься.

— Ты в первый раз, да?

Бекки замерла на месте. Она узнала голос, который сегодня слышала в школе.

Райан Дуган выступил из-за дерева, росшего на краю тротуара. Он прислонился к стволу, вытащил из кармана кожаной куртки маленький предмет, откинул небольшую серебристую крышку…

— Это у тебя зажигалка? — нахмурилась Бекки.

— Ага, — ответил Райан, поднося ко рту сигарету. — А что, тебе не нравятся курильщики?

— Добавляешь черты к портрету типичного плохого парня, — сказала Бекки, поднимая бровь. Ей не понравился его тон. — Кстати, как тебе удалось меня обогнать?

— Переулками, — объяснил Райан, щелкнув зажигалкой. — Ну, знаешь… путь отступления типичного плохого парня. — Он указал куда-то ей за спину. — Если срезать через спортзал и площадку, можно перелезть через забор и быстро пройти почти весь квартал, — сказал он, выпуская клуб дыма.

Бекки отогнала дым рукой и наморщила нос.

— А где ты берешь деньги на сигареты?

— Это что, испанская инквизиция? — фыркнул Райан. Услышав точное название ее задания, она удивленно посмотрела на него, а он приложил руку к груди. — Здорово, а? Вообще-то, я тоже учусь в школе. Мистер Лысый очень интересуется историей Испании и дает такое задание всем новичкам. Поэтому на твоем месте я держался бы подальше от неприятностей, если, конечно, ты не хочешь узнать больше о конкистадорах и инквизиции.

Услышав от Райана кличку мистера Нерхофта, носившего парик, Бекки чуть не рассмеялась, но подумала, что не стоит поощрять парня.

— Что ты вообще здесь делаешь? — смущенно поправив рюкзак, спросила она.

— У тебя остался мой счастливый карандаш, — напомнил ей Райан, протягивая руку.

— Точно. — Бекки, подняв бровь, скинула с плеча рюкзак, нашла несчастный карандаш и протянула его владельцу. — Рада слышать, что ты пробрался через спортзал, площадку и перелез через забор только ради того, чтобы получить назад карандаш.

— Именно ради него. Он приносит мне счастье! — защищался Райан, но Бекки поняла, что это шутка. Он протянул руку и улыбнулся. Бекки отдала карандаш не сразу, как сделал он тогда, в школе. — За ним я полез бы даже в кабинет Лысого… где я достаю курево.

Бекки с ужасом взглянула на него:

— Серьезно?

Райан ухмыльнулся:

— Ты же знаешь, курение убивает. Я оказал ему услугу!

Он глубоко затянулся, потушил сигарету о ствол дерева и положил окурок в коробочку. Затем сунул коробочку вместе с серебряной зажигалкой обратно в карман.

— Ты вроде торопишься, так что… — Райан махнул рукой в сторону улицы. — Не ввязывайся в неприятности, ладно? Не место тебе в школе после уроков — с Лысым и нами, нарушителями.

— Откуда ты знаешь? Может, я тоже хочу стать нарушительницей? — хитро прищурилась Бекки. — Я слышала, все клевые парни там сидят.

Райан рассмеялся.

— Значит, хочешь стать клевой девчонкой, а? Я видел тебя в школе, на уроке. Ты — клевая, как перец чили. Увидимся, Горячая Девчонка, — сказал он, отворачиваясь.

Бекки покраснела. Да… он был одним из клевых, а она — нет. Она удивилась, что Райан вообще знает, кто она такая.

— Мне правда очень жаль, что из-за этого карандаша тебе придется еще неделю провести с мистером Hep… с Лысым, — выпалила она, надевая рюкзак.

Райан махнул рукой.

— Не волнуйся за меня, — ответил он на ходу. — Он меня долго не выдержит. А потом, есть вещи, из-за которых можно и пострадать.

«Странно, — сказала себе Бекки, — почти то же самое я сейчас думала о Нане». Бекки помедлила немного, глядя, как он уходит, затем повернула в сторону дома и ускорила шаг. Она думала о Райане и о том, что он сказал. Он видел ее в школе? Да, пару раз они сидели на уроке в одном помещении, но она была не из тех девушек, на которых парни обращают внимание. Скорее наоборот. Ее замечали только благодаря Робин, которая была красоткой и пользовалась успехом.

Конечно! Скорее всего, именно из-за нее Райан знал, почему ее оставили после уроков. Об «аресте» Робин говорила вся школа, хотя случилось все из-за Бекки. Робин лишь пыталась помочь.

Это может объяснить, откуда Райану известно о ее существовании, но как он догадался, где она живет? Она могла пойти в любую сторону… Ответ может быть один: он это знал. Бекки покачала головой, мысленно смеясь над собой. Он просто угадал. Откуда ему знать? Угадал?

Войдя в дом, Бекки моментально забыла о Райане, мистере Лысом, школе и Робин. Похоже, что у Наны сегодня выдался хороший день. В доме был полный порядок, и Бекки почувствовала неимоверное облегчение. Нана сидела в своем любимом кресле с Мишкой на коленях. Мишка — это противный старый кот, большой, белый, с длинной шерстью, которую надо было постоянно вычесывать. Нана забывала практически обо всем, но только не об этой святой обязанности.

Мишка не возражал против данной процедуры, повторявшейся три-четыре раза в день. Кот любил внимание и мог целый день с довольным видом сидеть на коленях у Наны, пока та его чесала. Но только не с Бекки. Ее Мишка ненавидел, и это чувство было взаимным.

Бекки оставила рюкзак в прихожей и проверила, закрыты ли двери, краны и прочее, выключена ли плита, а затем поздоровалась с бабушкой.

— Привет, Нана! — сказала она, входя в гостиную.

— О Бекки, ты дома, — улыбнулась в ответ Нана, но Бекки знала, что она удивилась ее появлению. — Как дела в школе — все хорошо?

Бекки кивнула, как всегда. Сегодня все было ужасно, но она не хотела расстраивать Нану.

— На дом много задали? — спросила Нана, вставая, за что Мишка удостоил ее недовольным взглядом.

— Нет, я почти все сделала в школе, — честно ответила Бекки. За три часа в «заключении» можно многое успеть. — Есть хочется. Как насчет ужина? Сегодня моя очередь готовить.

Нана нахмурилась.

— Мне кажется, ты вчера готовила, — неуверенно произнесла она.

Бекки ужасно не хотелось обманывать Нану, но ее появление на кухне было чревато. Теперь Бекки готовила еду каждый вечер, но давала бабушке понять, что та тоже иногда принимает участие.

— Пока я сидела в школе, мечтала о спагетти, — уклонилась она от ответа, чтобы прекратить разговор о дежурстве у плиты. — Думаю, это будет неплохо. Их легко делать, я умею.

Нана рассеянно кивнула и вернулась к вычесыванию Мишки. Кот злобно посмотрел на Бекки, словно говоря: «Ну, что стоишь? Иди отсюда! Ты здесь не нужна». Бекки показала мерзкому животному язык и ушла на кухню готовить ужин.

Она успела вымыть и протереть половину тарелок, стоявших в раковине, когда раздался стук во входную дверь — кто-то изо всех сил колотил в нее ногами.

Бекки, нахмурившись, посмотрела на часы. Было около девяти, а в гости к ним никто не ходил. Больше не ходил. Раньше Нану навещали подруги — когда она еще помнила, кто они такие и о чем говорят. Сама Бекки никогда не приглашала друзей домой. Впрочем, у нее и подруг-то не было, кроме Робин. Но даже если бы и были, она никого бы не стала звать. Посторонние люди смущали Нану.

Шум повторился, и Бекки оглянулась на дверь ванной комнаты. Нана чистила зубы перед сном. Бекки надеялась, что она ничего не слышит. Она посмотрела в глазок и увидела на крыльце какую-то темную фигуру. Затем включила лампу над дверью, и белокурая голова с гримасой отвращения отвернулась, но человек остался стоять на месте. Он снова пнул дверь, и теперь Бекки поняла почему. У него в руках безжизненно висело окровавленное тело темноволосого парня, который недавно забрал у нее свой «счастливый карандаш».

— Выключи ты эту лампу! Хочешь, чтобы нас все соседи увидели? — резко окликнул ее незнакомец, стоявший на крыльце. — Не знаю, как тебе, а мне это совершенно не нужно!

Бекки не могла с ним не согласиться и повиновалась. Она выключила свет и открыла дверь.

— Так-то лучше, — произнес высокий худой парень со светлыми волосами. Несколько секунд он стоял на крыльце, разглядывая Бекки и прихожую у нее за спиной. Она молча и удивленно смотрела на него, и он заговорил снова: — Ну что? В чем дело, Целительница? Я не могу стоять здесь всю ночь! Я вошел бы через обычный вход, но он запечатан, и у меня не осталось выбора — пришлось стучаться в парадную дверь.

— Что?.. — в смущении выдавила Бекки.

— Если ты друг и принес мне больного, войди в эту дверь и получи мое благословение!

Бекки резко обернулась, услышав голос Наны — сильный и ясный, как много лет назад.

Нана стояла в розовом купальном халате и таких же шлепанцах. «Странно, что она принимает душ вечером, — мелькнуло в голове у Бекки. — Наверное, опять забыла, зачем пришла в ванную, и решила, что уже утро». (Нана никогда не принимала душ по вечерам.)

Блондин испустил глубокий вздох облегчения и протиснулся мимо Бекки в дверь. Затем быстро пропил в гостиную, бормоча что-то сквозь зубы.

— Приношу свои извинения, госпожа Целительница, — тоном раскаяния произнес он, приблизившись к Нане. — Вход был запечатан, иначе я бы им воспользовался…

Нана жестом оборвала его речь и взяла с каминной полки пыльный канделябр.

«Зачем ей эта штука? Обычное украшение. Вроде остался от дедушки?» — подумала Бекки.

— Неси его наверх, — негромко приказала Нана и отправилась вслед за парнем по лестнице, шагая твердо, как прежде, а Бекки, ошеломленная увиденным, осталась стоять в дверях. Опомнившись, она быстро закрыла дверь на замок и взбежала по лестнице за Наной. Край розового халата Наны исчез за дверью в дальнем конце коридора. Там была кладовка для белья. Какого?..

Открыв дверь, Бекки увидела, что полки кладовой были вовсе не полками. Скорее, они походили на фальшивые стеллажи в библиотеках домов с привидениями и теперь отъехали в сторону, открыв потайной ход.

Ух ты! Она знала, что их дом старый и мрачный, — здесь жили многие поколения Макдоннеллов, — но потайной ход… Здорово! Как в книжках про Нэнси Дрю[1]! Бекки помедлила лишь мгновение и пошла за Наной.

— Я очень извиняюсь, Марта, — услышала она слова блондина, произнесенные почти благоговейным тоном, — но я подумал… ее знак… она показалась мне удивленной. Она не обучена искусству?

Марта. Парень назвал Нану этим именем. Никто не называл ее так, кроме старых друзей, а мальчишка, судя по его виду, еще и школу не окончил. Кстати, он учился не в ее школе, это точно, — такого симпатягу было трудно не запомнить.

— Она еще молода, — ответила Нана. — Положи его, я осмотрю. Приведи кровать в божеский вид, ладно? Я уже сто лет сюда не заходила.

Неужели это говорит ее Нана? Будто она внезапно… начала выздоравливать. Нана давно не разговаривала таким уверенным тоном. А таких длинных связных фраз она не слышала от нее более трех лет.

— Она здесь, слушает нас, — негромко произнес блондин. Затем повысил голос: — Входи, маленькая Целительница. Мы знаем, что ты здесь. Можешь сама на все посмотреть.

Бекки вышла из потайного коридора и оказалась в комнате, освещенной канделябром, который каким-то образом сам зажегся. Нана, склонившаяся над телом Райана, даже не взглянула на нее; она осматривала его глаза и раны.

— Одежда! — твердо приказала она, и одежда Райана исчезла; осталось только нижнее белье.

Нана взглянула на блондина, подняв бровь.

— Оставим это, — спокойно произнес тот. — В тех местах у него нет ран.

— Ты его тоже укусил! — задохнувшись от возмущения, воскликнула Нана, поворачивая голову Райана и глядя на две крошечные ранки у него на шее. — Сидней! Как ты мог! Это был ты… я вижу! О!

Затем Нана осмотрела второй кровоточащий укус, на бедре Райана. Ее пальцы проворно прикасались к ране, и лежавший без сознания Райан протестующе вскрикнул.

— Бекки, иди в мою комнату! — приказала Нана, строго взглянув на нее. — В шкафу, на верхней полке, найдешь кожаный чемоданчик. Я всегда говорила тебе, что там старые фотографии. Помнишь? Принести его сюда, да побыстрее. Иди же!

Бекки, слишком потрясенная, чтобы возражать или задавать вопросы, кивнув, бросилась обратно в коридор, сбежала по лестнице и нашла чемодан. В мозгу у нее вертелись вопросы. Что имел в виду этот парень — Сидней, — когда говорил, что он думал воспользоваться обычным входом, но тот оказался запечатанным? Почему Нана ведет себя как раньше и разговаривает словно подобные вещи происходят ежедневно? Войдя в секретную комнату, Бекки протянула Нане чемоданчик.

— Спасибо, — тем же невозмутимым тоном произнесла та, взяла чемодан и принялась извлекать оттуда различные предметы, одновременно давая указания Бекки: — Пойди вниз и принеси мне два больших кувшина с водой, горячей или холодной, не важно. Сидней тебе поможет. Поможешь, Сид? И вот еще что, Сидней. Позаботься о границе, ладно? Хороший мальчик.

Парень, казалось, хотел возразить, но криво ухмыльнулся и кивнул.

— Ну, если только ненадолго, — сказал он, поднимаясь с важным видом. — В конце концов, я оставил после себя беспорядок. Мне скоро нужно будет возвращаться.

Услышав это, Нана отмахнулась:

— У меня есть более важные дела, чем водить за ручку перепуганных членов вашего маленького клана. А теперь расскажи мне, в чем дело? Кто нарушил перемирие?

— У меня нет времени, Марта, — угрюмо ответил Сид и посмотрел на Бекки. — Ты идешь за водой или нет?

— Слушай, я не знаю, кто ты такой, но… — Бекки уже начинала надоедать беготня по поручениям, словно она была какой-то служанкой.

— Бекки, — холодно прервала ее Нана, — иди немедленно, иначе этот мальчик умрет.

Бекки заметила какой-то желтый предмет — «счастливый карандаш» Райана выглядывал из заднего кармана джинсов, которые валялись в куче одежды в изножье кровати. Бекки подумала, что ей снится эта странная потайная комната и странная незнакомая женщина, которая пытается спасти жизнь Райану.

Почему просто не отвезти его в больницу? Наморщив лоб, Бекки снова бросилась вниз. Зачем они пришли сюда? Почему Нана ведет себя как нормальный человек? И разве все происходящее — в порядке вещей?

Вопросы рождались в голове Бекки один за другим, пока она наполняла водой большую кастрюлю для варки бульона. Она взяла вторую, когда внезапно рядом возник Сидней.

— Вот дерьмо! — вскрикнула Бекки, отпрянула и в ужасе уставилась на него. — Какого черта, как ты сюда попал?

Сидней взял полную кастрюлю и сунул ее Бекки; она автоматически взяла ее, обхватив двумя руками:

— Ух ты, тяжелая!

— Как обычно, — ответил он, явно не желая ничего объяснять. — Я просто подумал о том месте, где хочу оказаться. И вот я здесь. Трудно ли это? Сейчас, когда ты здесь волнуешься и суетишься, это даже легче. Мне просто нужно было сосредоточиться на тебе, и я оказался рядом. Помочь поднять это наверх? Иначе ты до завтра провозишься.

Он не стал ждать ответа. Вместо этого положил одну руку ей на плечо, а другую — на только что наполненную кастрюлю. В следующее мгновение они оба оказались в полутемной комнате, рядом с Райаном и Наной.

Внутри у Бекки все перевернулось. Едва успев поставить кастрюлю с водой у ног Наны, она отбежала в угол, и ее вырвало.

Сидней поднял брови.

— Ты в первый раз, да? Ничего страшного, это случается со многими людьми, когда они переносятся в пространстве в первый раз, — сказал он.

— Со многими людьми? Что? То есть… Нана? Что происходит? — воскликнула Бекки, чувствуя подступающую тошноту — до нее начинал доходить смысл слов Сида.

— У меня сейчас нет времени объяснять, голубка моя, — рассеянно ответила Нана, обмакивая в воду полосы ткани — вода внезапно стала кипящей, хотя ми нуту назад была чуть теплой. — Дай мне несколько ми нут, я разберусь с мальчиком. Как его зовут, Сид? Ты знаешь, имя помогает.

— Райан, — негромко произнес Сид. — Райан Дуган.

— Райан… — мягко повторила Нана, затем обернулась к Бекки. — Дай мне несколько минут, нужно помочь Райану, моя голубка. Его укусила адская гончая. И вампир. — Последнее слово она неодобрительно проворчала себе под нос. — На самом деле, Сид, неужели нельзя было без этого обойтись? — обратилась она к парню.

— У меня был выбор — превратить его или смотреть, как он умирает. Он был добр к нам, — ответил Сид. — Ты же знаешь, Марта, иначе я поступить не мог.

Нана кивнула:

— Знаю. Я просто… гм… он не умрет от укуса адской гончей, это точно. Если он переживет превращение… разберемся с этим, когда оно начнется. Если начнется.

Сидней кивнул и молча сел на стул рядом с кроватью, а Бекки стала смотреть, как работает Нана.

Адская гончая… Укус вампира… Да что здесь происходит?!

Наступила тишина, и Бекки могла бы задать вопрос, но она не хотела отвлекать Нану и обернулась к Сиду.

— Потому что это место, куда приходят раненые Бесплотные, — произнес Сидней, прежде чем она успела мысленно сформулировать вопрос. Он взглянул ей прямо в глаза, и Бекки заметила, что они светятся, как иногда у Мишки. Странно — в прихожей ей показалось, что они у него темно-синие. — Это нейтральная территория, безопасная гавань, где раненые могут залечить свои раны.

— Сидней, замолчи, — тихо перебила его Нана. — Она ничего не знает об этом. Я… я не обучала ее. Я не хотела вовлекать ее во все это.

Сидней недоверчиво посмотрел на Марту.

— Хочешь сказать, она не знает, что ты — Целительница? — удивленно и немного сердито произнес он. — Великая Целительница, если говорить правильно. Госпожа Целительница. И не знает, что она унаследовала твой дар?

— Я потеряла дочь. Неужели ты думаешь, что я захочу подвергать Ребекку такой же опасности?! — в гневе воскликнула Нана, указывая на безжизненное тело Райана. — Мы — смертные. Возможно, ты не знаешь, как коротка наша жизнь, но нам, людям, она кажется слишком короткой! Я не хочу лишиться внучки, как лишилась дочери!

— Но мама погибла в автокатастрофе, — пробормотала Бекки. — Ты же сказала… они с папой… в них врезался пьяный водитель…

У Наны был несчастный, виноватый вид. Она не сводила взгляда с глубокой раны на ноге Райана, которую промывала микстурой, приготовленной из содержимого одного из кувшинчиков, хранившихся в чемодане.

Сидней поднялся и взял Бекки за плечи. Она слабо попыталась отстраниться, но он, крепко держа Бекки, повел ее к высокому зеркалу, висевшему на стене. Один жест рукой, и свечи в канделябрах, висевших рядом, немедленно загорелись; в комнате стало светло.

— Спасибо, — рассеянно сказала Нана.

Бекки посмотрела в зеркало, и у нее перехватило дыхание — там было только ее отражение. Сид стоял рядом, у нее за спиной. Она чувствовала прикосновение его руки. Она обернулась и увидела пряди его длинных светлых волос рядом со своими волосами, но в зеркале ничего не было. Он слегка улыбнулся, глядя на нее сверху вниз, и снова кивнул на зеркало. Бекки посмотрела на свое отражение: кто-то невидимый убрал волосы с шеи и слегка наклонил ее голову, чтобы она увидела небольшую рединку, которую терпеть не могла. Родинка была темно-коричневая, похожая на веснушку, но гораздо больше, и имела форму забавной звездочки. Робин всегда смеялась над Бекки из-за того, что та прикрывала ее волосами. Подруга считала родинку клевой — вроде татуировки в виде восьмиконечной звезды. Теперь, когда Сид обратил ее внимание на звездочку, Бекки заметила, как под кожей в этом месте бьется жилка.

— Видишь? — прошептал ей на ухо Сид. Ты — Целительница…

— Если ты вампир, может, надо воткнуть кол тебе в сердце или еще что-нибудь? — сказала она с напускной храбростью, которой вовсе не чувствовала. — Как в «Баффи», понимаешь?

Сид негромко рассмеялся и отпустил ее. Она хмуро посмотрела на парня.

— Думаешь, тебе это удастся? — Он ухмыльнулся, обнажив клыки. Бекки задохнулась от ужаса и отступила на шаг. — Скажи мне, маленькая Целительница, ты когда-нибудь убивала паука?

Бекки кивнула, в страхе глядя на него. Откуда он знает…

— Неприятное чувство испытываешь, правда? — продолжал Сид.

Бекки снова кивнула, прикусив губу. Она всегда старалась ловить пауков и выпускать их на улице. Потому что ей и вправду было больно. Физически больно. Хотя и жалко тоже.

— Когда ты хочешь причинить кому-нибудь боль, например сегодня после уроков, когда тебе хотелось стукнуть…

— Это Райан рассказал тебе, что меня оставили после уроков? — Бекки покосилась в сторону Наны, надеясь, что та не слышала. К счастью, Нана была поглощена Райаном и не обращала на них внимания; Бекки почувствовала облегчение. — Заткнись, дурак! — зашипела она на парня.

На самом деле это был не парень, если он… Сид снова улыбнулся и беззвучно рассмеялся.

— Вампир, — сухо произнес он. — Можешь произнести это вслух. Я не так чувствителен к словам, как некоторые.

— Сидней, — внезапно окликнула его Нана, — я не могу остановить это. Слишком поздно. Он превращается.

Сид мгновенно оказался у кровати, на которой лежал Райан, и опустился на колени. Он взял руку раненого; кровать задрожала. У Райана начался какой-то припадок, и Бекки показалось, что он умирает.

— Все в порядке, приятель, — тихо обратился к нему Сидней. — Я принес тебя к лучшей местной Целительнице, мы о тебе позаботимся. Не пытайся бороться. Я знаю, что это произошло раньше, чем мы планировали, но отнесись к этому спокойно. Держись…

Бекки подошла, глядя, как Сидней проводит влажной тканью по лицу Райана, — ткань стала красной. Бекки поняла, что на лбу больного выступил кровавый пот.

Нана поднялась, вздохнула и покачала головой. Заметила Бекки и протянула ей руку. Бекки подошла ближе и, словно ей было пять лет, а не пятнадцать, взяла бабушку за руку и прижалась к ней, не сводя взгляда с мальчика, метавшегося на постели.

— Пойдем выпьем чаю, — тихо произнесла Нана. — Сид побудет с ним. Сейчас больше нечего делать; остается ждать, когда все закончится.

— Такого бы не случилось, если бы вход был открыт! — сварливо воскликнул Сид, сердито уставившись на Нану. — Зачем ты это сделала? Из-за тебя мне пришлось тратить время и просить разрешения войти, как простому смертному!

Нана, казалось, не обратила внимания на гневную вспышку Сида и его обвинения.

— Так кто нарушил перемирие? — ответила она вопросом на вопрос. — Этот выход запечатан почти пятнадцать лет, и тебе это известно, Сидней Александер. После последней битвы были приняты меры предосторожности, о которых ты знаешь.

— Меры предосторожности… Ты, например, не рассказала внучке, последней из своего рода, о ее могуществе! — злобно прорычал Сидней. — Она даже не знает… Как ты могла не предупредить ее, Марта Алтея?! А если пожар войны разгорится снова, думаешь, неведение спасет ее? Она ценная союзница для обоих противников, и неведение может привести к тому, что она выберет не ту сторону!

— Слушай, я не такая уж тупица! Могу о себе позаботиться. И о Нане тоже. Это гораздо труднее, чем тебе кажется!

Слова слетели с языка Бекки, прежде чем она успела сообразить, что говорит, но Нана, казалось, ничего не слышала. Как и Сид. Они мерили друг друга яростными взглядами, пока кто-то не потянул Бекки за руку.

— Пойдем, — спокойно сказала Нана. — Я хочу показать тебе кое-что.

Бекки вырвала руку.

— Нет, погоди, Нана! — воскликнула она, взглянув на неподвижную фигуру на кровати. — Он… я знаю его. Мы учимся в одной школе. Он может… если он… когда он очнется, не поймет, где находится, и может испугаться.

— С ним останется Сидней, Бекки, — успокоила ее Нана. — Давай подождем внизу, на кухне. Сейчас нельзя находиться так близко к нему, хотя мы и защищены. Человека, только что превратившегося в вампира, трудно контролировать. Но к счастью, у нас есть Мастер, который присмотрит за ним.

— Превращается… — повторила Бекки, уставившись на Нану. — Ты хочешь сказать…

— Да, он превращается в вампира, — подтвердила Нана. — Несмотря на то что человека нелегко сделать вампиром, да и происходит такое редко, Сиднею пришлось поступить именно так, чтобы спасти Райану жизнь. Райану повезло: его вовремя принесли сюда, чтобы я смогла побороть черные чары и справиться с укусом адской гончей. Мне жаль, Сидней! К сожалению, я не в силах совершить большее.

— От укуса вампира нет лекарства, — мрачно сказал Сидней и, избегая взгляда Марты, смочил кровавую тряпку в чистой воде. — Я это знаю. — Он отжал тряпку и снова принялся вытирать кровь с лица больного. — Я не мог оставить его умирать, Марта.

— Знаю, Сид, — улыбнулась Нана. — Я знаю.

Они оставили мальчиков в потайной комнате, и Нана повела Бекки в кухню. Бекки вскипятила чайник и заварила чай. Она чувствовала себя совершенно выбитой из колеи, ей нужно было сделать что-нибудь, чтобы вернуться в нормальную жизнь. Нана молча сидела за столом, но в ее глазах не было привычного бессмысленного выражения, к которому привыкла Бекки.

Бекки поставила перед ней кружку чая, и Нана — Марта заговорила.

— Я не хотела, чтобы ты обо всем узнала, но теперь поняла, что должна тебе рассказать, прежде чем Сидней уйдет и заберет с собой Райана, — с явной неохотой начала она. — Когда он уйдет, уйдет и его сила, и я снова стану выжившей из ума старухой. Мне жаль, Бекки… То, что случилось со мной, ужасно. Ужасно то, что тебе приходится терпеть из-за меня каждый день.

— Нана… — попыталась возразить Бекки.

Нана подняла руку:

— Прошу тебя. Дай договорить, не прерывай меня. — Она отпила немного чаю и с трудом сглотнула.

— Ну ладно. — Бекки откинулась на спинку стула и обхватила свою чашку руками в тщетной попытке согреть их. — Я люблю тебя, Нана. Просто хочу, чтобы ты это знала.

Нана улыбнулась:

— Я знаю, моя голубка. Я по-прежнему все понимаю. Только не могу все запомнить. Это случается с Целительницами после шестидесяти лет. Мне следовало рассказать тебе обо всем давным-давно, но после смерти Хелен и Патрика… — Нана на миг прикрыла глаза, покачал головой, затем улыбнулась Бекки. — Пока Сид здесь, я могу воспользоваться его силой — и в голове у меня проясняется, но он скоро уйдет, и я не успею рассказать тебе все, что нужно, — торопливо заговорила она. — Сожалею, что не сделала этого раньше. Сид прав. Похоже, я причинила тебе больше вреда, чем Пользы, пытаясь оградить от наследственного дара стеной неведения. И должна была предвидеть, что война начнется снопа. Но мир продолжался так долго. Я забыла, что время смертных — лишь миг для Бесплотных. Пятнадцать лет для нас целая вечность, для них — мгновение. Но не важно… Ты Целительница, это верно. Тебе от рождения дарована способность направлять силу туда, куда ты считаешь нужным, делиться своей жизненной энергией с нуждающимися и исцелять тех, кто считается бессмертным. Бессмертие не означает неуязвимость, моя голубка. Твоего друга укусили; укус оказался почти смертелен. Без сомнения, это сделал адский пес, напавший на клан Сиднея. Вампиры — лакомство для адских собак, потому что у них нет души. И только укус Сида, укус вампира, спас Райана. Мне это не нравится, но это спасло жизнь твоему другу.

Бекки пыталась переварить слова Наны. Она будто разговаривала с кем-то незнакомым, а не со своей родной бабушкой, которая ее вырастила. Нана исцеляет вампиров?

— Так, — медленно проговорила Бекки, — мы семья Целителей для вампиров?

Нана негромко рассмеялась и сделала глоток из кружки.

— Более или менее, — ответила она. — Иногда более, иногда менее. Мы лечим не только вампиров. Мы помогаем и адским псам. А еще призракам, теням, демонам, оборотням…

— Оборотням? Демонам? — не веря своим ушам, перебила ее Бекки. — Нана, перестань! Их же не существует!

— Правда? — Нана подняла брови точь-в-точь как прежде. — Поднимись наверх. Ты найдешь там парочку вампиров.

С этим трудно было поспорить.

— Мы соблюдаем нейтралитет, — продолжала Нана. — Не становимся ни на чью сторону. Мы обладаем даром исцелять тех, кто не может исцелить себя сам; тех, кто нуждается в жизненной силе живых душ вроде наших с тобой. К несчастью, если пользоваться жизненной силой таким образом, она быстро истощается. К шестидесяти годам Целительница полностью ее тратит. Конечно, если доживает до этого возраста. Многие из нас умирают гораздо раньше.

— Ты все время говоришь «мы», — заметила Бекки. — Значит, есть еще такие? Или только мы с тобой?

— Нас очень мало, — ответила Нана. — Многие были убиты во время последней войны существами, которых пытались исцелить. В Доме Исцеления — нейтральная территория, на которой войны и битвы прекращаются. Если бы адский пес, укусивший сегодня Райана, сам нуждался в помощи, я помогла бы и ему и укрыла его рядом с тем, кому он причинил вред. Здесь между ними нет вражды. Но когда они покинут Дом — другое дело. Твой знак Целительницы гарантирует тебе некоторую неприкосновенность внутри границы и за ее пределами, но, подобно бессмертным, ты уязвима.

— И что дальше? — пожала плечами Бекки. — Тебе не стало лучше и не станет. Ты говоришь как разумный человек только потому, что здесь вампир. И наверху один парень из моей школы превращается в вампира. Кто-нибудь еще из них появится? Что хотел сказать Сид, когда говорил, что «вход был закрыт»?

— Зеркало, которое там висит, служит… служило дверью, — объяснила Нана. — Она была запечатана после того, как в последний раз объявили перемирие. Я, можно сказать, удалилась от дел. Однако теперь мне кажется, что дверь надо вновь открыть. Но я слишком стара и медлительна. Я многое забыла. Сидней — могущественный вампир, Мастер, вождь клана вампиров, и только благодаря его помощи я сейчас стала прежней. Когда он уйдет, тебе придется снова со мной нянчиться. Старуха, выжившая из ума. Мне так жаль, Бекки… Тебе не следует тратить на меня молодые годы. Наверное, лучше сдать меня в дом престарелых.

— Твой дом здесь! — возразила Бекки. Она встала из-за стола и крепко обняла Нану. — Я никуда тебя не сдам! Ты не обуза! Ты не отдала меня в чужую семью, и я не собираюсь отдавать тебя! Если уж на то пошло, я посажу Сида здесь на цепь, чтобы ты была здорова!

Нана сжала руки Бекки:

— Ты знаешь, что это невозможно. У Сида есть свои обязанности, как и у всех нас, и если ты действительно хочешь заботиться обо мне, Бекки…

— Да, продолжай, — подбодрила она смолкшую Нану.

— Я не хотела рассказывать тебе, — снова заговорила Нана, — но я не позволила им забрать тебя у меня тогда, поэтому, думаю, тебе придется заняться этим делом, хочу я того или нет. Если ты и вправду хочешь позаботиться обо мне, Бекки, тебе придется заботиться о моих прежних пациентах. Если война начнется снова, а похоже, так оно и случится, Сидней и Райан лишь первые из тех, кому понадобится наша… твоя помощь.

Бекки удивленно уставилась на нее:

— Моя помощь? — Она сглотнула ком в горле. — Но… я не обучена, ты сама сказала. И когда Сид уйдет…

— Мы попросим их остаться на какое-то время, его и Райана, но ненадолго, — произнесла Нана. — Сейчас мои силы истощены, я не могу сосредоточиться на работе. Толку от меня мало. Я могу многому тебя научить, если Сид захочет помочь нам, но в основном тебе придется учиться самой. Когда ты немного освоишься, станет проще. У меня есть книги с моими пометками, травы, всякие приспособления… Работы много, и учиться придется быстро. Но это у тебя в крови, ты рождена для этого. Сожалею, что так долго держала тебя в неведении. Мне следовало начать обучение, когда ты начала что-то понимать.

— Может, мне поэтому всегда хотелось стать врачом? — усмехнулась Бекки.

Нана усмехнулась ей в ответ:

— Возможно. А теперь пойдем взглянем на Райана. Самое худшее, я думаю, уже позади.

Бекки кивнула и, поднявшись, отправилась вверх по лестнице вслед за Наной.

Мальчик все так же неподвижно лежал на кровати, а Сид стоял на коленях рядом с ним.

— Он сбросил свои смертные оковы, — произнес Сидней, и у Бекки заныло сердце от горя и отчаяния, которые были в его голосе.

— Мне жаль, — тихо ответила Нана. — Даже если бы вход был открыт…

— Я знаю, — перебил ее Сид. — Прошу прощения за свои слова. Но он мне как брат, Марта. Этого не должно было произойти.

— Но это произошло. Мы должны принять свершившееся и терпеть, а не страдать по тому, чего не вернуть, — произнесла Марта тем же тоном пророчицы, которого никогда не слышала Бекки. — Ты мне нужен, чтобы снять печать. Не знаю, понял ли ты это, но у меня теперь очень мало силы.

Сидней ничего не ответил, но махнул рукой в сторону зеркала. Оно семь раз сверкнуло в свете канделябра, затем приняло прежний вид.

— Ему, по-моему, нужно… — начал было Сидней, затем смолк, покачал головой и беспомощно посмотрел на Марту.

— Я не могу, — быстро ответила она. — Я слаба. У меня слишком мало силы на двоих.

Сидней кивнул и снова взглянул на неподвижное тело на кровати.

— Но у нее есть.

При этих словах Бекки и Сид посмотрели на Нану.

— У меня… есть — что? — переспросила Бекки. Ей не понравилось, как они смотрят на нее.

— О, прошу тебя, Марта. Для подобной процедуры необходимо ее согласие. А она даже не обучена. — Сидней скривился. — Ты же знаешь.

— Мы поможем ей. Если она захочет. Бекки… помнишь, о чем мы только что говорили? Так вот, время пришло. Конечно, если ты хочешь помочь своему другу и мне — выполнить мою работу.

— А что нужно делать? — осторожно спросила Бекки.

— Тебе придется накормить Райана.

— Всего-то? — с облегчением воскликнула Бекки. — Отлично. У нас остались еще спагетти…

— Да не едой, глупая девчонка! — рявкнул Сид. — Самой накормить. Стать его пищей. Ему нужно восстановить жизненные силы, и единственная жизнь, достаточно сильная для этого, — твоя. Теперь поняла?

Бекки побелела.

— Слушай, я его едва знаю, — пробормотала она, отступая и поднимая руки. — А Нана мне только что рассказала, что кое-кого из Целительниц прикончили те, кого они пытались спасти. Так что спасибо, но…

Сидней вполголоса выругался. Нана упрекнула его.

— Послушай, юная Целительница, — начал он с нарочитым спокойствием. — Здесь он тебя не может убить. И взять у тебя слишком много — тоже. Вот почему ты — редкая и ценная союзница для Бесплотных. У тебя много смертных лет впереди, много жизненной силы. Но ты отличаешься от остальных людей. Он не может выпить всю твою силу. Кровь… возможно, но такое редко случается, когда Целительница находится на своей территории. Ты правильно меня поняла: Целительницы всегда только женщины. Исцеление наступает благодаря жизненной силе живой души, а ведь именно женщина дает новую жизнь. Сейчас Райану необходима эта самая жизненная сила. Согласна ли ты, молодая и неопытная Целительница, поделиться ею с моим новым собратом?

— Пообещай мне, что я об этом не пожалею. — Бекки не знала, откуда взялись эти слова, но она произнесла их так, будто точно знала, как отвечать на подобную просьбу.

Сидней с улыбкой взглянул на Нану.

— Может быть, она и не обучена, но она точно Целительница, — одобрительно произнес он. — Она обучится быстро, если твое искусство приобретается так легко. — Он снова посмотрел на Бекки. — Клянусь честью, госпожа, — церемонно произнес он и слегка поклонился. — Обещаю тебе, что ты не пожалеешь о своем поступке.

Бекки неуверенно кивнула, понимая, что первый этап успешно пройден. Затем, не думая о том, что делает, она закатала правый рукав и подошла к кровати. Ресницы Райана дрогнули, он открыл глаза и что-то неразборчиво пробормотал.

— Привет, стереотип, — улыбнувшись, обратилась к нему Бекки. — Мне сказали, что ты не ужинал. Наверное, тебя выгнали из школьного кафе, и теперь мне приходится тебя кормить, задница этакая!

Райан не ответил, но в его глазах мелькнуло узнавание.

Бекки закрыла глаза и прижала запястье к его губам. Затем отвернулась и стала ждать, думая про себя: «Не верю, что я это делаю!»

«Поверь в это», — услышала она беззвучный ответ Сида.

Бекки открыла глаза и пристально посмотрела на него. Он невольно ухмыльнулся.

— Тебе еще многому предстоит научиться, маленькая Целительница, — произнес блондин-вампир.

— Ох! — вскрикнула Бекки, когда клыки Райана вонзились ей в руку.

Затем боль утихла, и она больше ничего не чувствовала. На самом деле она ожидала чего-то… но боли совсем не было. Ни слабости, ни головокружения, ни ощущения, что у нее что-то забирают. Напротив, она почувствовала себя необыкновенно бодрой. Полезной и… и…

— Заботливой? — вслух произнес Сидней.

Бекки покраснела и кивнула:

— Думаю, это слово подойдет.

Нана подошла и положила руки ей на плечи.

— Ты сильна, — негромко произнесла Нана. — Наверное, даже сильнее меня в твоем возрасте. В первый раз он не заберет много, но в следующие два дня ему понадобится больше.

— Два дня? — повторила Бекки. Л я думала, это займет… ну, не знаю, пару минут.

— Мы не в Голливуде, маленькая Целительница, прищурил темно-синие глаза Сидней. — Это в кино вампир кусает человека и тот через минуту превращается в вампира и идет кусать своих друзей.

— Не хочу тебя обидеть, но разве не это только что произошло? — возразила Бекки и указала на Райана, вцепившегося зубами в ее руку.

— Принято, — ответил Сидней. — Но он не вспомнит, кто он и что с ним случилось, еще два дня. — Он взглянул на Нану. — Хотя что-то говорит мне, что ты привыкла иметь дело с людьми, не помнящими себя.

Бекки почувствовала, что Нана крепче стиснула ее плечи, затем Райан выпустил ее руку и задрожал.

— Довольно, — услышала она голос Наны. — А теперь отойди.

Бекки повиновалась, и Сидней снова потянулся за мокрой тряпкой, а дрожь сменилась конвульсиями.

— Так будет продолжаться, пока он… гм… не поправится, или как? — спросила Бекки.

Нана кивнула:

— Мм… но ты не волнуйся. Он с нами, и он в безопасности. Все будет хорошо. Кстати, уже поздно, а тебе завтра в школу.

Бекки в ужасе посмотрела на нее.

— Нана, — начала было она, — но ты же не можешь…

Нана подняла руку — знакомый жест в споре.

— Могу, — твердо сказала она. — Сид останется здесь и поможет мне, правда, Сид? Хороший мальчик! Бекки, ты будешь помогать мне по вечерам, когда выполнишь домашние задания и работу по хозяйству, но не раньше. Придется как следует поработать, но я думаю, что через год усиленных занятий ты приобретешь достаточно умений и мы сможем отпустить Сида по своим делам. Это же недолго, правда, Сид?

— Год? — пискнула Бекки.

Сид запротестовал. Но Нана смотрела сурово.

— Сидней Александер, ты пришел сюда в поисках Целительницы и нашел неопытную. Ребекка Шарлотта, тебе необходимо многому научиться и обуздать могущественную силу. Повезет, если справишься за год. И это необходимый минимум! Знай, тебе следовало напряженно учиться в последние десять лет. Большинство Целительниц начинают осваивать искусство с пяти лет. Жаль, что так получилось, но, если вы оба этого хотите, меньшим не обойтись. — Она смотрела вызывающе.

Бекки приуныла, но спросила:

— А ты будешь такой, какой раньше, если он останется с нами?

Она кивнула на Сида. Нана сделала утвердительный жест, и Сид выпучил глаза.

— Тогда я согласна целый год терпеть здесь Блондина и работать не покладая рук, — слегка улыбнулась Бекки.

Вампир застонал.

— Поскольку ты уже не раз спасала мне жизнь, год — не так уж много, особенно если он будет посвящен обучению внучки Марты Алтеи искусству исцеления. Конечно, если она станет усердно трудиться и не тратить мое драгоценное время понапрасну.

— И если вот этот Блондин не станет разгуливать по ночам и дразнить адских собак, чтобы они кусали моих одноклассников! — Бекки высунула язык.

Если бы вампиры могли краснеть, Сидней сейчас был бы похож на свеклу. Марта разгневанно уставилась на него.

— Дразнить адских собак? — сурово повторила она.

— Ты мне не сказала, что она еще и Провидица, — смущенно пробормотал Сидней.

При известии о новом даре Марта взглянула на Бекки с удивлением. Он редко встречался у Целительниц, но иногда такое случалось. В их роду Провидица родилась три поколения назад — это была прапрабабушка Бекки, Агнес.

— Ты явился сюда с раненым мальчиком… — резко начала Нана.

Бекки всегда съеживалась, когда бабка говорила таким тоном. Сидней поднял руку.

— Давай не будем сейчас об этом, ладно? — с раскаянием в голосе попросил он. — Да, это моя вина. Перемирие не нарушено. Но некоторые из нас по-прежнему… понимаешь… выходят на тропу войны, вспоминая старые времена. Обычно никого не убивают. Ну и что с того? А если бы на самом деле началась война? Что тогда? Здесь у нас нет Целительницы, а перемещаться в пространстве с ранеными опасно…

Сидней поймал взгляд Наны, полный отвращения, и смолк, пристыженный.

— Два года. За твою ужасную глупость! — повелительным тоном заявила Нана.

— Так точно, мэм. — Сид склонил голову. — Два года я обещаю служить тебе, чтобы обучать твою внучку.

— Прекрасно! — раздраженно вздохнула Нана. — По крайней мере у одного из нас какое-то время будет голова на плечах. Ребекка, пора спать. Уже первый час ночи, а тебе завтра в школу.

Бекки не понадобилось говорить дважды: она выбежала из потайной комнаты — «гавани» исцеления, как ее назвал Сидней, — и отправилась в свою спальню.

Два года с прежней Наной. Ух ты! А Блондин ничего… Даже очень. Клевый парень. Ей не терпелось рассказать о нем Робин.

Примечания

1

Нэнси Дрю — персонаж книг и фильмов, девушка-детектив.

Оглавление