«Игра в людей»

В большинстве историй герой является центром добра и справедливости: в финале он вершит правосудие или страдает от того, что предал идеалы добра, воспетые им же — в обоих случаях зрители задерживают дыхание и задумываются о собственной судьбе. В жизни мы такие же герои — каждый своей истории. Я не знаю, как отзовутся люди, прочитав историю моей жизни, если таковая будет когда-либо записана. Одну вещь я знаю наверняка: я верю в справедливость, хотя центр добра из меня сомнительный.

За воспоминаниями нелегких событий оказалось невозможным вспомнить имя девушки, лежащей со мной под одеялом. Кажется, Оля. Да, точно Оля. Я выдохнул и сделал то, что считаю нужным, да простит мне это мой слушатель.

— Оля, ты какого хрена тут делаешь?

Я отодвинулся от нее, и ее голова скатилась с моего плеча на подушку. Обожаю эти моменты: девушку вырывает из объятий неги и о боже, какое милое, удивленное и безупречно глупое лицо.

— Ларион, т-ты что? Я не Оля.

— Все равно, иди отсюда.

Ее глаза распахнулись, удивление сменилось шоком. Девушка пытается убедить себя в том, что спит, и ей снится кошмар. Мне очень трудно удержаться от добродушной улыбки, но я вспоминаю для чего это надо, вспоминаю о моем письме, которое ожидает девушку дома. Я одел на себя каменное лицо и сказал:

— Одевайся и вали.

Я встал с кровати. От утренних потягушек по телу пробежали волны послесонной истомы и легкого озноба. Самая сладкая часть утра, эти потягушки. Сравниться с ними может только десятиминутное лежание под теплым одеялом до выхода на работу. Жаль, некогда отлеживаться. Надо по-быстрому в душ, смыть соленое упоминание о прошедшей ночи, и на работу.

— Подонок! Со мной так никто не поступал! — Донеслось мне в спину.

Я остановился перед дверью из комнаты, на тот случай, если девушка надумает удержать меня. Я обернулся. Мой взгляд невольно прошелся по ее бедрам, обнаженной груди. Красивая дура, надо признать… даже утром красивая!

Я сказал сухо:

— Когда я выйду из душа, тебя чтобы не было в квартире.

Она оказалась умнее остальных. Из привычно высокомерных глаз покатились слезы, настоящие, с чувством. Это чувство ее разбудит, а из моего письма она поймет, что со своим пробуждением делать.