«Тятька пошутил»

Соньку Клюшину – бойтесь. Она, чай, знат чего-нибудь. Вы думаете, она просто так? А вот она, може, и не просто так. Ну, вам, конечно, не сказыват… Дед-то ее, Гаврила, поди-кось и ей передал. Когда помирал – конёк ведь на крыше подымали. Вот как мучился. Душа-то сё не отлетала. Земля его не брала. А мучилси что? – передать некому. Взрослы-большея к нему не подходют. Знают: колдун помират, кабы не передал. В сторонке все стоят. Похитрея. Он, чай, глядит – одна токо мнука глупа окыл него туды-суды бегат. Ждал-ждал кого поболе – нету. Да вот може ей и передал-успел, пока мужики-то конёк лезли-подымали.

И мать ее, Наталья кривая, знат – и Сонька ваша, чай, знат. Даром что девчонка. Не больно дружитесь. Бойтесь маненько. Рты-то не раскрывайте. Она роду плохого. Хуже не быват.

Вот на что Захаркины слабее колдуны были, а и то. В девках-робятах за мной Петяня Захаркин сё бегал. У ворот догонит – и канфетку в руку скорей сунет. А баушка Груня наша сразу эту канфетку у меня – цоп! "Дай-ка, – баит, – мне, она наговорена". И сама с моей канфёткой сё чаю напьется. "Я стара, – баит. – Эта канфета мне не дойствоват, меня уж ни один колдун не приворожит, а тебе не нады – тебе влият".

Правильно. Вы шибко грамотны. Вам про что в книжке не пропишут – вы думаете, того и нету. А вот и не знаете вы ничего. Молодая, мелко плавали. И спина у вас – наружи была. А только если ваша правда, а не моя, тогда и скажите: это что же Гаврила-то всё об заборы головой стукалси? В проулке подойдет, за доски уцепится да и колотится-бьется?.. Чай он колдун, а это его бесы доняли. Оне, колдунищи, когда не колдуют, то нечиста сила трясет-мотат, не отступатся. Колдовать заставлят. Оне если не наколдуют – хворают. А бесу душу как продал, так уж он доймет: "колдуй!" Вот как. Вот он об доски-то и колотилси. Гаврила-то, Да чай он самому Барме брат!