«Зона теней»

Джорджине

Жизнь есть не что иное, как сон, чьи образы постоянно возвращаются, некоторые редко, а другие часто, иногда – ночью, порою – днем.

Особую благодарность я хотел бы выразить моему литературному агенту Иону Тарли, чья вера в меня, поддержка и советы были неиссякаемым источником вдохновения. А также Джоанне Голдсуорти и команде Виктора Голанда за их конструктивный вклад в работу, за их доверие и смелость, с какой они вели мяч в этой игре.

Моя запоздалая благодарность Дэвиду Саммерскейлу, который учил меня английскому языку в Чартерхаусе и который, может сам того не подозревая, подвигнул меня к писательству.

Многие так или иначе помогали мне в моих изысканиях, и им я обязан тем, что эта книга вообще появилась на свет. Список их длинен, причем зачастую я получал от них гораздо больше, чем просил. К числу таких людей относятся Кэннон Доминик Уолкер; преподобный Дэвид Гастелл; преподаватели физического колледжа; преподобный Джим Майнорс; преподобный Джеральд Шоу, капеллан больницы в Бродмуре; доктор Дункан Стюарт; моя секретарша Пегги Флетчер и моя жена Джорджина, которая с бесконечным терпением ободряла меня, не позволяя упасть духом.

Питер Джеймс

Фабиан, наслаждаясь теплым и мягким уютом постели, смотрел в проем раздернутых занавесей. Рассветное небо наливалось красноватым светом восходящего солнца, приобретая кровавый оттенок.

Повернувшись, он взглянул на спящую рядом с ним девушку. Потом, соскользнув с постели, переступил через разбросанную по полу одежду и подошел к окну. Утренний туман почти рассеялся, с виноградника тянулся дымок: там жгли последние остатки зимней пикировки лоз. Пейзаж после битвы, подумал он и поежился – его худое мускулистое тело покрылось пупырышками гусиной кожи.

Воздух был чистый, наполненный свежестью и странным животным ароматом спящей девушки, который пропитал и его тело; он почесался и снова задумчиво уставился в окно.

– Фабиан? – раздался осторожный стук в дверь и вслед за тем звук удаляющихся шагов.

– Минуточку. – У него перехватило горло, когда он попытался громким шепотом произнести это слово.

Девушка пошевелилась, простыни зашелестели, как листья на ветру, и она снова затихла.