Андрей Силенгинский На чаше весов
• Любителям фантастики •
Андрей СИЛЕНГИНСКИЙ.
НА ЧАШЕ ВЕСОВ…
Земля замолчала внезапно, на полуслове. Буквально. Только что диспетчер ЦУПа Алик Мирзоев заполнял паузу в передаче очередным несмешным анекдотом, и вдруг - тишина. Минута - тишина, две минуты, три… Через семь минут дежурный техник Паркер, убедившись, что приемная аппаратура безоговорочно исправна, но сама связь столь же безоговорочно отсутствует, поставил в известность капитана Рамиреса. То есть теперь уже и начальника поселения Рамиреса.
Добравшись до Центра связи, Йони Рами-рес сам занял место дежурного и отчетливо проговорил в пустой экран:
- Земля, ответьте Сегунде! Тишина.
- Земля, это Сегунда. Вас не слышим. Неисправностей аппаратуры не выявлено. Повторяю, мы вас не слышим.
Рамирес напряг слух, словно надеясь различить в ответ еле слышный шепот. Но ничего не было слышно. Даже шороха.
Что же могло случиться? С каналом гиперсвязи - ничего по определению, он - сама основа ткани мироздания, материя настолько прочная, что о повреждении речи идти не может. Скорее луч света, пройдя половину пути, вдруг мог бы передумать и без всяких причин повернуть обратно. Приемная аппаратура исправна… Что-то с передающей на Земле? Там все дублировано-передублировано столько раз, что представить фатальную поломку сложно.
Помедлив еще несколько секунд, Йони решился и набрал на коммуникаторе главного механика.
- Привет, Цзоу. Мне нужна энергия для выхода на ретранслятор. Ненадолго, максимум минут на десять. Сможешь дать?
Если регулярная связь осуществлялась по предельно узкому каналу с выходом непосредственно на Землю и не требовала значительных затрат энергии, то прием мощного сигнала со спутника-ретранслятора, находящегося на околоземной орбите, колонисты могли позволить себе лишь несколько раз в год, по самым значимым праздникам. Зато тогда каждый пассажир и член экипажа мог включить на своем экране земные телеканалы, пообщаться с оставшимися на Земле близкими или просто посмотреть на родную планету.
Цзоу Джинхэй помолчал, глядя Рамиресу прямо в глаза. Любой на его месте поинтересовался бы, что случилось. Любой, но не Цзоу.
- Да, капитан, - руки главного механика быстро забегали по развернувшейся перед ним клавиатуре. - Даю поток через тридцать секунд.
- Спасибо, - Йони коротко кивнул и отключился.
- Действуй, - скомандовал он уже Паркеру, освобождая место. - Выйди на ЦУП и доложи ситуацию.
Дежурный устроился в кресле и начал настройку. Руки его заметно дрожали. Через две или три минуты он повернул к Рамиресу бледное как мел лицо.
- Капитан, - теперь дрожал и голос. - Земля погасла…
- Что?!
- Светимость в радиодиапазоне… Посмотрите сами. - Паркер отодвинулся чуть в сторону и повернул экран к капитану.
Перед глазами Йони оказался мертвый черный шар с обозначенными контурами материков. Ни размытых светлых пятен зон охвата телевизионных вышек, ни ярких искр радаров, ничего… Рамирес медленно прокрутил верньер частот - везде та же чернота.
- И в визуальном… - голос Паркера сорвался, он переключил режим изображения.
Теперь Рамирес смотрел на Землю с орбиты и видел привычную картину: голубые океаны, белая дымка облаков, зелено-желто-коричневые континенты… До него не сразу дошло, что же в этой картине не так. Потом стало нехорошо, по-настоящему нехорошо: на ночной части планеты не светился ни один огонек. Так, наверное, выглядела Земля из космоса до появления человеческой цивилизации.
Взяв себя в руки, Йони наклонился поближе к экрану, коротко и сухо описал ситуацию в микрофон. Его слова со спутника отправятся на Землю обычным радиосигналом. Примет ли их кто-нибудь?
Выждав пять минут и не услышав ответа, капитан дал команду разорвать связь с ретранслятором.
- Вы в порядке, Паркер? - нарочито жестко спросил он. Парня нужно встряхнуть. - Вам не требуется замена?
Техник сначала просто помотал головой, но затем собрался и довольно четко ответил:
- Никак нет, капитан. Я в порядке, готов продолжить вахту.
- Продолжайте регулярную передачу данных по расписанию, - распорядился Рамирес. - Об отсутствии входного сигнала и полученной картине с ретранслятора информируйте в начале и конце каждого блока. И… не распространяйтесь пока о случившемся.
В возможность исполнения последнего приказа капитан не верил. Такое шило ни в каком мешке не утаишь. Возьми он с техника письменную подписку о неразглашении, мало что изменилось бы. Не в карцер же ни в чем не повинного парня сажать.
Покинув Центр связи, Йони несколько секунд стоял неподвижно. Испанская половина темперамента пыталась прорваться к управлению эмоциями, но Йони ее утихомирил, позволив доминировать той, что формировали финские предки по материнской линии. Холодная голова лучше подходит для управленческой деятельности, а уж о кризисных ситуациях и говорить нечего.
Прежде чем созывать Совет, Рамирес решил взять получасовую паузу. Если за это время Земля выйдет на связь, необходимость в совещании отпадет, если нет… тридцать минут ничего не изменят в глобальной проблеме.
Масштабы этой глобальности Рамирес и решил как следует оценить за время взятого тайм-аута. Ноги сами понесли к выходу из корабля. Сначала к лифту, затем к транспортной платформе, к шлюзовой камере, выполняющей теперь роль обычного тамбура, - и наружу.
Модифицированный воздух Сегунды снова показался Рамиресу чуть-чуть неправильным. Он прекрасно знал, что химический состав атмосферы в зоне терраформирования дублирует земной воздух с безукоризненной точностью. Но избавиться от навязчивого ощущения не мог. Не то запах не тот, не то привкус. Или это сказывается мировой эфир, как подшучивал над Йони его старший помощник Игорь Покровский. Космос его знает, может, и эфир…
Никакой особой цели Рамирес не преследовал, он просто пошел куда глаза глядят. А глаза глядели на строящиеся корпуса ферм - больше пока не на что. За три года полета животные на борту настолько осточертели всем, что перевести их на поверхность планеты сочли первоочередной задачей.
Дойдя до стройки и обменявшись парой реплик со встретившимся оператором, Рамирес развернулся обратно. Лицом к непредставимо огромной махине корабля. Смотреть на корабль снаружи - особое удовольствие. За время полета это превратилось в подобие оксюморона, само слово «корабль» не ассоциировалось со средством передвижения. Для них он стал просто домом - маленькой вселенной: полностью автономной, со своей электростанцией, несколькими заводами и фабриками, подсобным хозяйством… и сорока тысячами жителей. Теперь этот дом-город будет постепенно выплескиваться наружу, на поверхность новой планеты. Новоселье займет немало времени и будет стоить колоссальных усилий.
Йони побрел обратно, пытаясь собраться с мыслями. Вернувшись к кораблю, он не смог отыскать подходящих ответов на терзающие его вопросы. Но по крайней мере выработал приблизительную стратегию ведения грядущего Совета…
За круглым столом (во-первых, символично, а во-вторых, просто удобно) сидело двадцать пять человек. Старший офицерский состав экипажа, временно взявший на себя функции правления поселением.
Доминирующее положение Рамиреса подчеркивалось более высокой спинкой кресла. Да, тоже символ. Так же, как Покровский по правую руку и второй помощник Отто Киршнер по левую. Отто как раз оказался тем, кто решился повернуть обсуждение в новое русло.
- Я предлагаю на время оставить вопрос, что случилось на Земле. Мы к нему, безусловно, еще вернемся и, думается мне, не раз. Но сейчас считаю более важным другое. Давайте мысленно допустим самое худшее: Земля для нас потеряна навсегда.
- Что вы хотите этим сказать? - Людмила Гордеева, с красными нашивками медицинской службы на рукаве, наклонилась вперед, чтобы заглянуть Киршнеру в глаза.
Внешне Отто выглядел как чуть постаревший, погрузневший и потрепанный жизнью Аполлон. Но внутренне он напоминал матерого носорога: твердостью, напористостью, прямолинейностью, способностью преодолевать любые преграды. Он не боялся ни черта, ни бога, ни самого капитана и робел лишь перед одним человеком в мире - Людмилой. Природа этой робости оставалась загадкой для всего экипажа, ведь ни малейшего намека на романтические отношения между Киршнером и Гордеевой замечено не было. Да и каких-либо стремлений к этому с той или другой стороны. Однако в присутствии маленькой хрупкой женщины могучий второй помощник терялся и выглядел провинившимся школьником. Но сейчас его голос не дрогнул.
- Если я начну отвечать на ваш вопрос, Людмила, мы опять вернемся на круги своя. Уточню, я уверен, что связь в ближайшее время наладится и все прояснится. Тем не менее предусмотреть нужно любое развитие событий. Итак, сможем ли мы выжить автономно?
Рамирес пожал плечами.
- Не думаю, что перед нами стоит такой вопрос. Нашему выживанию…
- Прошу прощения, капитан, - резким кивком Отто обозначил извинения. Он повернулся лицом к Рамиресу, - но я хочу быть правильно понятым. Речь не идет о нашем выживании как группы индивидуумов или, если хотите, экипажа и пассажиров корабля. Я говорю о поселении. Или даже шире - о Сегунде как населенной планете.
На этот раз никто высказываться не спешил. Сорок тысяч человек - цифра солидная. И корабль - мощное подспорье. Но… Через полгода с Земли должен стартовать еще один рейс. С новыми людьми, новым оборудованием… А также с тем, в чем возникнет необходимость на Сегунде за эти самые полгода - невозможно предугадать заранее абсолютно все. Потом старты должны стать регулярными.
Если ничего этого не произойдет? Непростой вопрос задал второй помощник. Рамирес нахмурился. Что ж, обсуждение пошло не совсем по тому пути, который наметил он, но обойти этот момент все равно невозможно.
Мало- помалу ситуацию все же начали моделировать. Осторожными штрихами, в виде эскиза или наброска -слишком много неизвестных факторов. Что ни говори, Сегунда все еще в значительной степени оставалась terra incognita. Какие сюрпризы она еще предложит поселенцам, заранее сказать невозможно. Стоит быть уверенным лишь в двух вещах: эти сюрпризы непременно будут и не все из них окажутся приятными.
Тем не менее довольно скоро большинство офицеров пришло к общему мнению: поселение должно не только выжить, но и перейти в стадию развития даже в предложенном Киршнером гипотетическом случае. Планы придется кардинально скорректировать, но…
Только Рамирес успел удивиться, что в обсуждении совершенно не участвует Покровский, как старпом подал голос. И хоть этот голос звучал негромко, столько в нем было сжатой энергии и сдерживаемых эмоций, что обратились в слух все без исключения.
- Я удивлен, коллеги, с кем бок о бок провел три долгих года, не считая подготовки к старту… - говорить Покровский умел. Трудно сказать, потратил ли он время на то, чтобы тщательно подготовить свою речь, или импровизировал, но каждое слово казалось чрезвычайно уместным. - Оказывается, я совсем вас не знал. Вы сидите и рассуждаете, сможем ли мы выжить автономно. Я достаточно долго ждал… ждал, что хоть кто-нибудь прервет водопад эгоизма!
Старпом сделал паузу. Ему нужна была встречная реплика, чтобы оттолкнуться от нее и продолжить свое выступление. Кирш-нер не заставил себя долго ждать - носорог не имеет привычки останавливаться на полпути.
- Эгоизма, Игорь? - голос второго помощника оставался ровным, но на щеках проступили красные пятна.
- Да, Отто! Именно эгоизма, если ты не хочешь, чтобы я подыскал определение покрепче. И поточнее. Действительно, мы не знаем и не можем знать, что случилось на Земле. Но разве не достаточно самого факта катастрофы? Кто-нибудь желает оспорить это слово?
Цзоу Джинхэй покачал головой.
- Не стал бы спешить с таким печальным выводом. Да, определенно что-то случилось, и проблемы определенно носят не локальный характер. Но проблемы - еще не обязательно катастрофа. Возможно, Земля все решит в ближайшие часы.
Старпом, поджав тонкие губы, в течение доброго десятка секунд неотрывно смотрел в лицо главного механика.
- Какой временной интервал убедит тебя… да и всех вас, что на Земле большая беда?
Китаец только развел руками. Но такой ответ Покровского не устраивал.
- Три часа? Шесть? Сутки? Через сутки вы готовы будете признать, что на Земле не просто, как говорит Цзоу, проблемы?
- Полагаю, тогда у нас не будет иного выхода, - согласился главный механик.
- Так не кажется ли вам, что решение стоит принимать уже сейчас? Подготовка в любом случае займет значительно больше суток, мы всегда успеем ее прервать, если связь возобновится.
- Подготовка? - отрывисто спросил Киршнер.
- К старту, - твердо пояснил Покровский. - Мы не можем остаться в стороне, если Земле нужна помощь.
- Если нужна, - тихо сказал третий помощник Джутхани, сделав акцент на первом слове.
- Да. Если. - Покровский словно отсекал слова острым ножом. - Выяснить наверняка мы обязаны. У нас нет права оставаться в неведении. А раз связи нет, полет - единственная возможность.
Второй помощник с сокрушенным видом покачал головой.
- Ты предлагаешь пассажирам, только что завершившим трехлетний полет, сразу же отправиться в обратный путь?
Киршнер вовсе не был глупцом. Просто иногда он не отличался быстротой реакции.
- О пассажирах речи нет, Отто, - осторожно сказал Покровский. - Да и нет больше пассажиров - есть поселенцы. И они останутся тут. На Землю должен отправиться экипаж. Возможно, плюс кое-кто из специалистов… На добровольной основе, разумеется. Земле в первую очередь может пригодиться сам корабль - аналогов ему нет.
- Корабль… - растерянно повторил Киршнер.
- Конечно. Вы ведь сами только что перечисляли - источник энергии, готовые заводы и фабрики по производству пищи, медицинский комплекс…
- В конце концов, сорок тысяч мест… сорок тысяч спасенных, - вполголоса проговорил Йони.
- Да, - Покровский взглядом поблагодарил капитана за поддержку. - И даже немного больше, при условии разумного ограничения комфортности.
- Но три года! - вставил Цзоу. - Мы не сможем быть на Земле раньше, чем через три года.
- Тем больше оснований форсировать подготовку к старту, - отрезал старпом. - Мы обязаны оказать Земле помощь… или убедиться, что уже ничего не можем сделать.
Мертвая тишина висела над залом Совета почти вечность. Разбил ее звук отодвигаемого кресла - второй помощник поднялся на ноги, опершись ладонями о стол. Лицо его покраснело, на высоком, очерченном глубокими залысинами лбу проступили капельки пота.
- Три года? Вы говорите о трех годах? - Киршнер начал почти шепотом, постепенно усиливая громкость и мощность голоса. - А я буду говорить о шести! Шести годах, на протяжении которых вы хотите обречь население Сегунды на первобытное существование! Прикажешь людям начать рыть землянки прямо сейчас, старпом?! - теперь второй помощник почти кричал.
Покровский выдержал взгляд Киршне-ра, не отводя глаз. Его голос по-прежнему звучал ровно.
- Сбавь обороты, Отто. Никто не утверждает, что людей нужно оставить один на один с Сегундой. Я предлагаю демонтировать и перенести на поверхность резервный реактор…
- Что увеличит риск полета к Земле и, возможно, превратит шесть лет без корабля для Сегунды в бесконечность, - с нехарактерной для себя едкостью вставил Цзоу.
Старпом печально кивнул.
- Увы, баланс между рисками и выбор меньшего из зол - это неизбежность в сложившейся ситуации.
- Резервный реактор не обеспечит всех потребностей поселения, - резко сказал Киршнер. - Поправь меня, если я не прав, Цзоу.
Главный механик коротко кивнул.
- На первое время придется обходиться малым, - жестко сказал Покровский. - А одной из первоочередных задач должна будет стать постройка электростанции. Также я предлагаю…
- Корабль никуда не полетит! - Все еще стоящий на ногах Киршнер стукнул ладонью по столу.
- Тише, второй помощник! - осадил его Рамирес. - Решать будешь не ты. По крайней мере, не в одиночку.
Обсуждение стало еще более бурным. Разумеется, решающее слово оставалось за капитаном, но он не спешил его высказывать, желая узнать мнение каждого.
В конце концов, можно было сказать со всей определенностью, что противники полета остались в меньшинстве. Среди них - Киршнер, Цзоу, Джутхани, как ни странно, Гордеева и еще трое офицеров. Четверо или пятеро не имели твердого мнения и готовы были принять любое решение. Остальные намеревались исполнить свой долг по отношению к человечеству - так, как они его понимали.
Капитану удавалось удерживать Совет в рамках, не позволяя обсуждению дойти до точки кипения, но это требовало изрядных усилий. Наконец он понял, что пора подводить итоги - аргументы обеих сторон начали повторяться, прислушиваться к мнению оппонентов уже никто не желал. И как раз в этот момент на коммуникаторе Рамиреса засветился срочный вызов. Дежурный техник. Нетвердой рукой Йони принял вызов в режиме открытого доступа.
- Старшина Паркер, - представился техник в лице появившейся в углу голограммы. - Разрешите доложить?
- Докладывайте.
- Земля… - голос старшины дрогнул. - Земля вышла на связь! Приносит извинения за технический сбой и продолжает трансляции в штатном режиме. Авария на ретрансляторе исказила все выходные сигналы и…
Рамирес отключил коммуникатор и почувствовал неимоверную, чудовищную слабость. Не сиди он сейчас в кресле, ноги непременно бы подкосились. Каждый год из шести лет несостоявшегося полета навалился на плечи в десятикратном размере. Прежде чем начать говорить, он успел отметить про себя удивительно удачно рассчитанную продолжительность технического сбоя.
- Всем спасибо. Думаю, вы все слышали. Сейчас вы вернетесь на свои посты согласно штатному расписанию. Совет я объявляю закрытым и считаю, что он в последний раз собрался в таком составе.
Все слушали молча. Многим, вероятно, было совестно за сказанные в горячке спора слова в адрес товарищей.
- Вопрос о выборе нового Совета - не экипажа корабля, а правления поселением - в любом случае встал бы перед нами в ближайшее время. Случившееся, как мне представляется, позволило ускорить процесс. Первое правительство Сегунды назначу я - так было решено еще на Земле. В него войдут как офицеры экипажа, так и наиболее уважаемые представители бывших пассажиров.
Рамирес перевел дух.
- Кое-кому из находящихся сейчас в этом зале нечего делать в правительстве новой планеты. Прошу не воспринимать это как обиду. Внезапный кризис провел грань между двумя категориями граждан… Одни любыми путями готовы были спасать Землю, другие - думали исключительно о Сегунде. Вот ты, Игорь, - Йони положил руку на плечо старпома, - ты - землянин до мозга костей. Телом ты здесь, а душой - там. Уверен, ты верой и правдой станешь служить своей новой родине, но принимать решения о ее судьбе… нет, этого нельзя допустить. Покровский кивнул.
- Даже не подумаю спорить, капитан.
- А председателем Совета Сегунды будет Отто Киршнер. После событий последнего часа ни у кого не может быть сомнений в том, что он сумел стать настоящим гражданином Сегунды.
Потрясенный Киршнер вновь поднялся на ноги.
- Как, капитан?… Я не могу! Председателем должны быть вы!
Йони на несколько секунд закрыл глаза.
- Нет, Отто. Думаю, ты найдешь достойное применение моим знаниям и опыту за пределами этого зала. Дело в том, что я тоже землянин. В необходимости лететь на помощь Земле я не сомневался ни мгновения.
«Наука и жизнь» № 11, 2017.
Комментарии к книге «На чаше весов», Андрей Силенгинский
Всего 0 комментариев