«Спящий»

Глава 1 Долгая дорога домой

Ему было четырнадцать лет, когда сон стал его врагом, превратился в нечто темное и ужасное, и он начал бояться его, как другие боятся смерти. Однако это не было неврозом или одним из его таинственных проявлений. Неврозу обычно присущи элементы иррациональности, а этот страх был вызван специфической причиной и развивался так же логично, как геометрическая теорема.

Нельзя сказать, что в жизни Кройда Кренсона отсутствовала иррациональность. Совсем наоборот. Но она являлась следствием, а не причиной его состояния. По крайней мере, так он себе потом говорил. Выражаясь проще, сон был его тяжким крестом, его судьбой. Адом в рассрочку.

Кройд Кренсон окончил восемь классов школы; девятый ему окончить не удалось. Но его вины в том не было. Не первый и не последний ученик в классе. Обыкновенный мальчишка среднего роста, веснушчатый, голубоглазый, с прямыми каштановыми волосами. Любил играть с друзьями в войну, пока не кончилась настоящая война; потом они все чаще играли в полицейских и грабителей. Пока шла война, он ждал — и ждал с нетерпением — своего шанса стать летчиком-истребителем, асом, как Джетбой. После войны, играя в полицейских и грабителей, он обычно бывал грабителем.

Кройд начал учебу в девятом классе, но, как и многим другим, ему не суждено было доучиться и до конца первого месяца: сентября 1946 года.

* * *

— Куда ты смотришь?

Он помнил вопрос мисс Марстон, хотя не помнил выражения её лица, потому что не оторвал тогда взгляда от неба. Ребята из его класса имели привычку все чаще поглядывать в окно по мере того, как приближались заветные три часа пополудни, в этом не было ничего необычного. Но как правило, они быстро оборачивались на окрик, изо всех сил притворяясь, что слушают очень внимательно, а сами ждали спасительного звонка.

Однако Кройд не оглянулся, только ответил:

— Аэростаты.

Еще трое мальчишек и две девчонки, которым тоже было хорошо все видно, посмотрели в том направлении. Мисс Марстон стало любопытно, и она подошла к окну. Остановилась и замерла, глядя вверх.

Они находились довольно высоко, их было пять или шесть. Будто крохотные черточки в конце аллеи из облаков, а двигались так, словно были связаны друг с другом.

Неподалеку летел самолет и быстро к ним приближался. Вспыхнули в голове черно-белые кадры из кинохроники, все ещё свежие в памяти. Похоже, самолет шел в атаку на тех серебристых рыбешек.

Мисс Марстон несколько секунд наблюдала, потом отвернулась от окна.

— Ладно, ребята, — начала она. — Это всего лишь…

И тут взвыла сирена. Мисс Марстон почувствовала, как плечи помимо её воли поднялись и застыли в напряжении.

— Воздушный налет! — крикнула девочка по имени Шарлотта, сидевшая в первом ряду.

— Ничего подобного, — возразил Джимми Уокер, сверкнув скобами на зубах. — Их теперь не бывает. Война кончилась.

— Я знаю, как ревут сирены, — настаивала Шарлотта. — Всякий раз, когда было затемнение…

— Но войны больше нет! — заявил Бобби Тренсон.

— Хватит, ребята, — сказала мисс Марстон. — Наверное, просто проверяют сирены.

Но, взглянув снова в окно, учительница успела заметить маленькую вспышку огня в небе перед тем, как край облака закрыл от неё сцену воздушного боя.

— Оставайтесь на своих местах, — приказала она, потому что несколько учеников встали и двинулись к окну. — Пойду узнаю в учительской — возможно, это учебная тревога, не объявленная заранее. Сейчас вернусь. Разрешаю разговаривать, только тихо.

Мисс Марстон вышла, хлопнув за собой дверью. Кройд продолжал смотреть на завесу облаков, ожидая, когда они снова разойдутся.

— Это Джетбой, — сообщил он Бобби Тренсону, сидевшему через проход.

— Да брось, — ответил Бобби. — Что ему там делать? Война кончилась.

— Это реактивный самолет. Я его видел в кинохронике, он летает именно так. А у него самый лучший реактивный самолет.

— Ты это просто выдумал, — крикнула Лиза из заднего ряда классной комнаты. Кройд пожал плечами:

— Там, наверху, кто-то из плохих парней, и он с ними сражается. Я видел огонь. Там стреляют.

Сирены продолжали завывать. С улицы донесся визг тормозов, следом раздался короткий гудок автомобиля и глухой удар столкнувшихся машин.

— Авария! — крикнул Бобби. Все стали вскакивать и пробираться к окну.

Тут и Кройд встал, чтобы от него не закрыли вид из окна; и так как он сидел близко, то нашел себе хорошее место. Только он не смотрел на аварию, а продолжал вглядываться в небо.

Теперь вдалеке слышались гулкие удары. Самолет исчез.

— Что это за шум? — спросил Джо Сарцанно.

— Заградительный огонь, — ответил Кройд.

— Ты псих!

— Они пытаются сбить эти штуки.

— Да уж, конечно. Прямо как в кино.

Облака снова начали сходиться. Но Кройду показалось, что он ещё раз заметил промелькнувший реактивный самолет, который стремительно летел прямо на аэростаты. Потом облака закрыли сцену боя.

— Проклятье! — произнес он. — Бей их, Джетбой!

Бобби рассмеялся, и Кройд двинул его локтем, изо всех сил.

— Эй! Смотри, кого толкаешь!

Кройд обернулся к нему, но Бобби, похоже, не хотел выяснять отношения. Он снова смотрел в окно и указывал пальцем.

— Почему все эти люди бегут?

— Не знаю.

— Из-за аварии?

— Не-е.

— Смотрите! Вон ещё одна!

Синий «студебекер» на скорости вывернул из-за угла, вильнул в сторону, чтобы объехать две застрявшие машины, и врезался во встречный «форд». Обе машины развернуло, они остановились под углом друг к другу. Другие автомобили тормозили и останавливались, чтобы не столкнуться с ними. Раздалось несколько гудков. Приглушенные звуки заградительного огня продолжали доноситься сквозь завывание сирен. Теперь по улицам бежали люди и даже не останавливались, чтобы взглянуть на столкнувшиеся машины.

— Вы думаете, снова началась война? — спросила Шарлотта.

— Не знаю, — ответил Лео.

К шуму неожиданно прибавился вой полицейской сирены.

— Елки-палки! — восхищенно присвистнул Бобби. — Вон ещё одна!

Не успел он договорить, как «понтиак» врезался в багажник одного из стоящих автомобилей. Водители вылезли из машин и собрались вместе; двое из них сердито ругались между собой, но остальные просто разговаривали, время от времени указывая на небо. Они очень быстро разошлись и поспешно зашагали по улице прочь.

— Никакая это не учебная тревога, — заявил Джо.

— Знаю, — ответил Кройд, глядя на участок неба, где облака стали розовыми от яркой вспышки света за ними. — Думаю, это что-то очень плохое. — Он отошел от окна. — Я иду домой.

— Нарвешься на неприятности, — предупредила Шарлотта.

Кройд взглянул на часы.

— Держу пари, звонок прозвенит раньше, чем она вернется. Если не уйти сейчас, то потом нас не отпустят, раз происходит что-то такое, а я хочу домой.

Он повернулся и двинулся к выходу.

— Я тоже пойду, — сказал Джо.

— Вы оба нарветесь на неприятности.

Мальчики пересекли вестибюль. Когда они уже подходили к большой зеленой двери, из противоположного конца раздался взрослый мужской голос:

— Вы, двое! А ну, вернитесь!

Кройд сорвался с места, плечом распахнул зеленую дверь и побежал дальше. Джо отставал от него всего на шаг, когда они мчались вниз по лестнице. Теперь на улице было полно остановившихся машин, транспорт забил всю улицу в обоих направлениях. На крышах домов стояли люди, из каждого окна тоже выглядывали зеваки, большинство смотрело вверх.

Кройд бросился в переулок и свернул направо. Его дом находился в шести кварталах к югу, в отдельной группке из нескольких рядов домов на восьмидесятых улицах. Путь Джо лежал в том же направлении, только посредине ему надо было свернуть на восток.

Не успели друзья добраться до угла, как их остановил поток людей, вытекающий из боковой улицы; некоторые сворачивали на север и пытались пробиться сквозь толпу, другие направлялись на юг. Впереди мальчики услышали ругань и шум драки.

Джо дернул за рукав какого-то мужчину. Мужчина вырвал руку, потом взглянул вниз.

— Что происходит? — закричал Джо.

— Какая-то бомба, — ответил мужчина. — Джетбой пытался остановить тех парней, которые хотели её бросить. Думаю, они все взорвались. Эта штука может в любую минуту сработать. Вдруг она атомная?

— Где она должна упасть? — крикнул Кройд. Мужчина махнул рукой на север:

— Где-то там.

Затем он заметил просвет в толпе и потерялся среди людей.

— Кройд, мы можем пробраться туда, если перелезем через капот той машины, — сказал Джо.

Кройд кивнул и следом за приятелем полез на ещё теплый капот серого «доджа». Водитель заорал на них, но его дверца была зажата людскими телами, а дверь со стороны пассажира приоткрывалась всего на несколько дюймов, упираясь в бампер такси. Мальчики обогнули это такси и прошли перекресток по центру, перебравшись по дороге ещё через две машины.

Ближе к середине следующего квартала поток пешеходов поредел, и похоже было, что впереди свободное пространство. Друзья побежали туда, затем резко остановились.

На мостовой лежал человек. Он бился в судорогах. Его голова и руки чудовищно распухли и приобрели темно-красный, почти багровый цвет, В тот момент, как они его заметили, у несчастного из носа и рта хлынула кровь; кровь текла из ушей, сочилась из глаз и из-под ногтей.

— Пресвятая дева! — Джо перекрестился и попятился. — Что с ним?

— Не знаю, — ответил Кройд. — Давай не будем подходить слишком близко. Перелезем ещё через несколько машин.

Путь до следующего угла занял у них ещё десять минут. По дороге они вдруг заметили, что пушки уже давно молчат, хотя сигналы воздушной тревоги, полицейские сирены и автомобильные гудки сливались в непрерывный вой.

— Пахнет дымом, — заметил Кройд.

— Я тоже чувствую. Но если что-то и горит, то никаким пожарным машинам туда не добраться.

— Весь этот чертов город может сгореть дотла.

— Не везде же так.

— Готов поклясться, что везде.

Мальчики пробирались вперед; потом толпа зажала их в тиски и потащила за угол.

— Нам туда не надо! — завопил Кройд. Впрочем, движение людской массы вокруг них через несколько секунд остановилось.

— Как ты думаешь, мы сумеем проползти до улицы и опять перелезть через машины? — спросил Джо.

— Можем попробовать.

Им это удалось. Только сейчас обратный путь до угла отнял больше времени, потому что другие тоже пробирались туда. Затем Кройд увидел за ветровым стеклом автомобиля морду рептилии, её чешуйчатые лапы сжимали вырванный из панели руль, а сама она медленно валилась на бок на переднее сиденье. Быстро отвернувшись, он увидел столб дыма, поднимающийся из-за домов на северо-востоке.

Когда они добрались по автомобилям до угла, оказалось, что им некуда спускаться. Люди стояли, плотно прижатые друг к другу, и раскачивались. То и дело раздавались вопли. Кройда потянуло заплакать, но он понимал, что толку от этого не будет. Он стиснул зубы и задрожал.

— Что нам делать? — крикнул он Джо.

— Если застрянем тут на всю ночь, разобьем стекло в одной из пустых машин и ляжем в ней спать.

— Я хочу домой!

— Я тоже. Давай попытаемся пробраться вперед, сколько сможем.

Почти целый час они прокладывали себе путь вдоль улицы, но им удалось продвинуться всего на квартал. Водители орали и стучали в стекла изнутри, когда они карабкались на крыши автомобилей. Некоторые машины были пустыми. В нескольких находилось такое, на что смотреть не хотелось.

Толпа на тротуаре выглядела опасной. Она стала шумной и быстрой, в ней возникали короткие стычки, часто раздавались вопли, и множество тел выбрасывало из неё к подъездам домов и на обочину дороги.

Когда замолчали сирены, возникло секундное замешательство и воцарилась тишина. Затем донесся чей-то голос, усиленный громкоговорителем. Но он был слишком далеко — разобрать удавалось только слово «мосты». Паника началась снова.

Кройд заметил, как впереди из дома на противоположной стороне улицы выпала женщина, и отвел взгляд в сторону раньше, чем она ударилась о землю… В воздухе все ещё стоял запах дыма, но никаких признаков пожара поблизости видно не было. Он обратил внимание, как впереди люди остановились и отпрянули в стороны, потому что какой-то человек — Кройд не смог разобрать, мужчина или женщина, — вдруг запылал посреди толпы.

Мальчик проскользнул между двумя автомобилями и на мостовой подождал, пока его догонит приятель.

— Джо, у меня уже полные штаны от страха, — сказал он. — Может, нам лучше просто заползти под одну из машин и подождать, пока все это кончится?

— Я об этом уже думал, — ответил тот. — Но вдруг кусок того горящего дома упадет на машину и она загорится?

— И что тогда?

— Если огонь доберется до бензобака, все машины взлетят на воздух, как шутихи во время фейерверка, так близко они стоят друг от друга.

— Господи!

— Нам надо идти дальше. Можешь пойти ко мне домой, если тебе так легче.

Кройд увидел какого-то человека, выделывавшего танцевальные па и рвущего на себе одежду. Затем его тело начало менять очертания. Кто-то позади на дороге завыл. Донесся звук бьющегося стекла.

В течение следующего получаса толпа на тротуаре поредела настолько, что её при нормальных обстоятельствах можно было бы назвать обычной. То ли люди добрались до своих домов, то ли основная масса переместилась в другую часть города. Оставшимся прохожим приходилось теперь пробираться среди трупов. Лица в окнах домов исчезли. На крышах тоже никого не было видно. Автомобильные сигналы раздавались уже довольно редко.

Мальчики остановились на углу. После ухода из школы они прошли три квартала.

— Здесь мне сворачивать, — сказал Джо. — Хочешь со мной или идешь дальше?

Кройд посмотрел вперед.

— Теперь вроде поспокойнее, Думаю, я доберусь, — ответил он.

— Увидимся позже.

— Ладно.

Джо поспешно ушел вправо. Кройд секунду провожал его взглядом, затем зашагал дальше.

Далеко впереди по улице из подъезда с воплями выскочил какой-то человек. Казалось, он все увеличивался в размерах, и его движения становились все более хаотичными, пока он бежал к середине улицы. И там взорвался.

Кройд прижался спиной к кирпичной стене слева и замер, широко раскрыв глаза; сердце его бешено стучало, но больше ничего не происходило. К западу снова раздался голос из громкоговорителя, и на этот раз слова доносились более отчетливо:

— …Мосты перекрыты для движения транспорта и пешеходов. Не пытайтесь пользоваться мостами. Возвращайтесь в свои дома. Мосты перекрыты.

Он опять двинулся вперед. Где-то на востоке выла одинокая сирена. Над головой низко пролетел самолет. В подъезде слева лежало скрюченное тело; Кройд отвел глаза и ускорил шаги. Напротив через дорогу заметил дым и стал искать пламя, но увидел, что дым идет из тела женщины, которая сидит на ступеньках крыльца, обхватив голову руками. На его глазах она съежилась и повалилась на бок со звуком, похожим на треск.

Мальчик сжал кулаки и продолжал двигаться дальше.

Из боковой улицы впереди выехал армейский грузовик. Кройд побежал к нему. Человек на пассажирском сиденье повернул голову в каске.

— Почему ты на улице, сынок? — спросил он.

— Я иду домой, — ответил Кройд.

— Где это?

Он показал рукой вперед.

— Два квартала.

— Ступай прямо домой, — велел ему человек.

— Что происходит?

— Объявлено военное положение. Всем ведено находиться в домах. Хорошо бы ещё и окна держать закрытыми.

— Почему?

— Кажется, та бомба, что взорвалась, была начинена какими-то микробами. Никто точно не знает.

— Это был Джетбой, там?

— Джетбой погиб. Он пытался их остановить.

Глаза Кройда внезапно налились слезами.

— Иди прямо домой.

Грузовик пересек улицу и поехал дальше на запад. Кройд перебежал через дорогу и замедлил шаги, оказавшись на тротуаре. Его начало трясти. Неожиданно стала ощущаться боль в коленках, ободранных во время ползания по крышам автомашин. Он вытер слезы. Ему было ужасно холодно.

Добравшись почти до середины квартала, Кройд несколько раз зевнул. Устал. Он невероятно устал. Снова двинулся вперед. Он не помнил, чтобы когда-нибудь прежде с таким трудом переставлял ноги. Снова остановился под деревом. Над его головой раздался стон.

Когда Кройд посмотрел вверх, то понял, что это не дерево. Оно было высоким, бурым, имело корни и сужающийся ствол, но у его вершины виднелось ненормально удлиненное человеческое лицо, и именно оттуда доносились стоны. Когда Кройд рванулся прочь, одна из ветвей ухватила его за плечо, но существо было очень слабым, и, сделав несколько шагов, мальчик оказался вне пределов его досягаемости. Он всхлипнул. Ему казалось, что до угла ещё много миль, а ведь потом надо пройти целый квартал…

Теперь его одолевали длинные приступы зевоты, и изменившийся мир потерял способность его удивлять. Какой-то человек летит по небу сам по себе — ну и что? Или справа, в канаве, лужа с лицом человека?.. Еще трупы… Перевернутая машина… Кучки пепла… Оборванные телефонные провода…

Он дотащился до угла. Прислонился к фонарному столбу, затем медленно сполз на землю и сел, прислонившись к столбу спиной.

Ему хотелось закрыть глаза. Но это было глупо. Он ведь живет вон там. Еще совсем чуть-чуть, и можно будет лечь спать в собственной постели.

Кройд обхватил столб и с трудом поднялся. Еще перекресток…

Ему удалось добраться до своего квартала, перед глазами все плыло. Чуть-чуть дальше. Уже видна их дверь…

Он услышал скрип открывающегося окна, услышал, как кто-то сверху позвал его по имени. Поднял взгляд. Эллен, маленькая соседская девочка, смотрела на него сверху.

— Мне очень жаль, что твой папа умер, — крикнула она.

Кройд хотел заплакать, но не смог. Все его силы отнимала зевота. Он прислонился к двери и нажал на кнопку звонка. Карман с лежащим в нем ключом казался таким далеким…

Когда его брат Карл открыл дверь, он упал к его ногам и не смог подняться.

— Я так устал, — сказал Кройд брату и закрыл глаза.

Глава 2 Убийца в глубине сновидений

Детство Кройда испарилось, пока он спал, в тот первый День Универсальной Карты. Прошло почти четыре недели, прежде чем он проснулся, изменившись, как и весь окружающий мир. Дело было не только в том, что он стал выше на полфута, сильнее, чем мог себе вообразить, и весь был покрыт тонкой красной шерстью. Кройд быстро обнаружил, разглядывая себя в зеркало в ванной, что эта шерсть обладала странными свойствами. Преисполнившись отвращения к своей внешности, он пожелал, чтобы шерсть была хотя бы не красной. И она немедленно начала бледнеть, пока не стала светло-русой, а Кройд при этом ощутил почти приятную щекотку по всему телу.

Заинтересовавшись, он пожелал, чтобы шерсть стала зеленой, и она позеленела. Щекотка, прокатившая по телу, на этот раз больше напоминала волну дрожи. Кройд пожелал стать черным и почернел. Затем снова посветлел. Только не остановился на светло-русой окраске — бледнее, бледнее; белый, как мел, альбинос. Еще бледнее… Есть ли предел?

Тут Кройд начал исчезать. Теперь сквозь слабые очертания своего тела ему было видно в зеркале облицованную плиткой стену. Еще бледнее…

Исчез.

Он поднес руки к лицу и ничего не увидел. Взял свою мочалку и прижал к груди. Она тоже стала прозрачной, исчезла, хотя он все ещё чувствовал её влажное прикосновение.

Кройд вновь сделал себя блондином. Затем втиснулся в некогда самые свободные из своих джинсов и надел зеленую фланелевую рубашку, которую не смог застегнуть до низу. Штаны едва доходили ему до щиколоток. Босиком тихо прошлепал вниз по лестнице и отправился на кухню. Ему ужасно хотелось есть. Часы в холле показывали, что сейчас почти три часа ночи, Кройд заглянул в комнаты матери, брата и сестры, но не нарушил их сон.

В хлебнице лежало полбатона хлеба, и он расправился с ним, отрывая и заталкивая в рот огромные куски, глотал, почти не прожевывая. Один раз даже укусил себя за палец, но это не слишком замедлило его темп. Обнаружил в холодильнике кусок мяса и ломоть сыра и съел. Выпил кварту молока. На полке лежало два яблока, и он съел их тоже, пока шарил по шкафам. Коробка крекеров… Продолжая поиски, Кройд жевал крекеры. Шесть печений. Он их проглотил. Полбанки арахисового масла. Его он съел ложкой.

И все. Больше найти ничего не удалось, а он все ещё был зверски голоден.

Тут Кройд осознал размах своей трапезы. В доме больше не осталось еды. Он вспомнил тот безумный день возвращения из школы. Что, если с продуктами плохо? Что, если снова ввели ограничения? А он только что прикончил запасы всей семьи.

Ему придется раздобыть еще, для других и для себя.

Кройд направился в гостиную и выглянул в окно. Улица была пуста. Вспомнил о военном положении, о котором слышал по дороге домой из школы — как давно это было? Он чувствовал, что времени прошло немало.

Кройд отпер дверь и ощутил ночную прохладу. Один из уцелевших уличных фонарей сиял сквозь голые ветви соседнего дерева. В тот день, когда случилась беда, на деревьях у обочины ещё оставалось немного листьев. Он взял запасной ключ со стола в прихожей, вышел и запер за собой дверь. Он понимал, что ступеньки крыльца должны быть холодными, но подошвы его босых ног не чувствовали особого холода.

Затем он остановился и отступил в тень. Страшно было идти, не зная, что там, дальше.

Кройд поднял руки и протянул их к свету фонаря.

— Бледнее, бледнее, бледнее…

Руки начали растворяться, пока сквозь них не засиял свет. Они становились все прозрачнее и прозрачнее. А телу было щекотно.

Когда руки исчезли, он опустил взгляд. Кажется, от него не осталось ничего, кроме этой щекотки.

И Кройд поспешно двинулся вдоль улицы, ощущая в себе огромный заряд энергии. Странное древоподобное существо в соседнем квартале исчезло. Теперь улицы расчистили для транспорта, но в канавах валялось много мусора, и почти все стоящие у тротуара машины, попавшиеся ему на глаза, были повреждены. В каждом из домов, мимо которых он шел, по крайней мере одно окно закрывал картон или доски. Некоторые из деревьев у обочины превратились в расщепленные пни, а металлический столб дорожного указателя на следующем углу сильно наклонился.

Кройд спешил, удивляясь скорости своего продвижения. Добравшись до школы, увидел, что она осталась целой, не считая нескольких выбитых стекол. Он пошел дальше.

Три продовольственных магазина, к которым направлялся Кройд, были заколочены досками, и объявления на них гласили: «Закрыто. Следите за дальнейшими сообщениями». Кройд вломился в третий магазин. Ему почти не составило труда выломать доски одним толчком. Он нащупал выключатель и включил свет, но через несколько секунд снова выключил. Магазин был пуст. Его основательно почистили.

Кройд пошел дальше, к окраине, миновав по дороге несколько выгоревших изнутри зданий. В одном из них услышал голоса — один грубый, второй высокий, похожий на флейту. Через несколько секунд увидел ослепительную вспышку света и услышал вопль. Одновременно часть кирпичной стены рухнула, засыпав обломками тротуар у него за спиной. Кройд не счел нужным посмотреть, что произошло. Еще ему иногда казалось, что он слышит голоса снизу, из-за решеток сточных канав.

Той ночью он прошагал много миль и, только приближаясь к Таймс-сквер, обнаружил, что за ним кто-то идет. Сперва ему почудилось, что это просто крупный пес, бредущий в том же направлении. Но когда тот подошел ближе, Кройд заметил человеческие черты его лица и остановился, повернувшись к нему. Пес сел примерно в десяти футах и посмотрел на него.

— Ты тоже один из тех, — проворчал он.

— Ты меня видишь?

— Нет. Запах чувствую.

— Чего ты хочешь?

— Есть.

— Я тоже.

— Я покажу, где взять. В обмен на свою долю.

— Идет. Показывай.

Пес привел его к огороженной веревками площади, где стояли армейские грузовики. Кройд насчитал не меньше десятка машин. Между ними стояли и сидели люди в военной форме.

— Что происходит?

— Потом поговорим. Пакеты с едой в четырех грузовиках слева.

Не составило труда пройти за огороженный периметр, залезть в кузов сзади, набрать охапку пакетов и удалиться в противоположном направлении. Вместе с человеко-псом спрятавшись в парадном через два квартала, Кройд снова стал видимым, и они набросились на еду.

После новый знакомый — он хотел, чтобы его называли Бентли, — рассказал Кройду о событиях, произошедших за те недели после гибели Джетбоя, которые Кройд проспал. Так мальчик узнал о бегстве в Джерси, о бунтах, о военном положении, о такизианах и о десяти тысячах погибших от вируса. И услыхал о выживших, но преобразившихся — счастливчиках и неудачниках.

— Ты — счастливчик, — сделал вывод Бентли.

— Я себя не чувствую счастливчиком, — ответил Кройд.

— По крайней мере, остался человеком.

— А ты уже ходил к этому доктору Тахиону?

— Нет. Он чертовски занят. Но я схожу.

— Мне тоже надо.

— Может быть.

— Что ты имеешь в виду — «может быть»?

— Зачем тебе меняться? Тебе повезло. Получай, что пожелаешь!

— Ты имеешь в виду воровство?

— Времена тяжелые. Каждый выкручивается, как может.

— Наверное, ты прав.

— Я могу показать тебе место, где ты подберешь подходящую одежду.

— Где?

— Прямо тут, за углом.

— Ладно.

Кройд с легкостью проник через заднюю дверь на склад одежды, к которому привел его Бентли. Затем снова стал невидимым и вернулся за следующей охапкой продуктовых пакетов. Когда он отправился домой, Бентли трусил рядом.

— Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

— Нет.

— Хочу посмотреть, где ты живешь. Я могу навести тебя на множество хороших мест.

— Да?

— Мне хотелось бы иметь друга, который будет кормить меня. Как ты думаешь, мы договоримся?

— Да.

В последующие дни Кройд стал добытчиком в семье. Его старшие брат и сестра не спрашивали, откуда берутся продукты, а потом и деньги, которые он с легкостью добывал во время своих ночных отлучек. Матери, полностью ушедшей в горе после смерти отца, тоже не приходило в голову спросить. Бентли, который ночевал где-то по соседству, стал его гидом и наставником в этих предприятиях, а также доверенным лицом в других делах.

— Не стоит ли мне сходить к тому доктору, о котором ты рассказывал? — промолвил Кройд, опуская на землю ящик с консервами, украденными со склада, и присаживаясь на него.

— К Тахиону? — спросил Бентли, вытягиваясь рядом в позе, не характерной для пса.

— Ага.

— А что случилось?

— Не могу спать. Прошло уже пять дней с тех пор, как я проснулся, а заснуть не удалось ни на минуту.

— Ну и что? Что в этом такого? Больше времени остается на дела.

— Но я начинаю уставать, а спать все равно не могу.

— Со временем наверстаешь. Не из-за чего беспокоить Тахиона. В любом случае, если он попытается тебя вылечить, у тебя только один шанс из трех или четырех.

— Откуда ты знаешь?

— Я у него был.

— Да?

Кройд жевал яблоко. Потом спросил:

— Собираешься попробовать?

— Если соберусь с духом, — ответил Бентли. — Кому охота прожить всю жизнь собакой? И к тому же не очень-то хорошей собакой. Между прочим, у меня к тебе просьба: когда будем проходить мимо какого-нибудь магазина для домашних животных, взломай его и достань мне ошейник от блох.

— Конечно. Интересно… Если я все же усну, я опять просплю так же долго, как и тогда?

Бентли попытался пожать плечами, но ничего не вышло.

— Кто знает?

— Кто тогда позаботится о моей семье? И о тебе?

— Я тебя понял. Если ты перестанешь выходить по ночам, то я, наверное, немного подожду, а потом пойду и попытаюсь вылечиться. А для твоей семьи ты бы лучше добыл побольше денег. Все опять наладится, а деньги — всегда деньги.

— Верно.

— Ты чертовски сильный. Как думаешь, ты смог бы вскрыть сейф?

— Понятия не имею.

— По дороге домой попробуем. Я знаю одно хорошее местечко.

— Ладно.

— …И ещё порошок от блох.

Время близилось к утру. Кройд сидел и ел, одновременно читая, как вдруг на него напала неудержимая зевота. Когда он встал, то почувствовал в руках и ногах какую-то тяжесть, которой раньше не было. Он взобрался по лестнице и вошел в комнату Карла. Стал трясти брата за плечо, пока тот не проснулся.

— Что случилось, Кройд?

— Я хочу спать.

— Так иди ложись.

— Я уже давно не спал. Может, просплю опять очень долго.

— Ах так!

— Так что вот деньги, чтобы вам хватило, если так случится.

Он открыл верхний ящик комода и сунул под стопку носков пачку купюр.

— Гм-м, Кройд… Откуда у тебя столько денег?

— Не твое дело. Спи дальше.

Кройд добрался до своей комнаты, разделся и заполз в постель. Ему было очень холодно.

Когда Кройд снова проснулся, оконные стекла затянулись инеем. Выглянув на улицу, он увидел свинцовое небо и покрытую снегом землю. Его лежащая на подоконнике ладонь с короткими толстыми пальцами выглядела широкой и смуглой.

Осмотрев себя в ванной, Кройд обнаружил, что его рост примерно пять с половиной футов, телосложение мощное, волосы и глаза темные, а по ногам спереди, по внешней стороне рук, по плечам, спине и шее тянутся похожие на шрамы складки. Еще через пятнадцать минут он узнал, что может повысить температуру руки до такой точки, при которой вспыхивает зажатое в ней полотенце. Всего несколько минут спустя он обнаружил, что способен излучать тепло всей поверхностью тела и даже светиться — только ему стало жаль, что он одной подошвой прожег дыру в линолеуме, а другой — в банном коврике.

На этот раз на кухне оказалось много еды, и Кройд больше часа непрерывно жевал, пока не утолил голод. Он надел тренировочные брюки и куртку, размышляя над тем, что придется держать наготове самую разнообразную одежду, если каждый раз после сна его тело будет изменяться.

На этот раз ему уже не нужно было добывать провизию. После распыления вируса погибли очень многие, и на местных складах образовался огромный избыток продовольствия. Магазины снова открылись и торговали, как обычно.

Мать проводила большую часть времени в церкви, а Карл и Клодия ходили в школу — та недавно опять заработала. Кройд знал, что сам он не вернется в школу. У них все ещё оставался приличный запас денег, но, вспомнив, что на этот раз он проспал на девять дней дольше, чем в первый, Кройд решил, что неплохо бы иметь под рукой побольше наличных. Интересно, можно ли раскалить ладонь до такой температуры, чтобы прожечь стальную дверцу сейфа? В прошлый раз ему с огромным трудом удалось вскрыть сейф — он чуть было вообще не бросил эту затею, а ведь Бентли уверял его, что это просто «жестянка».

Кройд вышел из дома и потренировался на куске водопроводной трубы.

Он попытался тщательно спланировать операцию, но ошибся в расчетах. Пришлось вскрыть в ту неделю восемь сейфов, прежде чем набралась приличная сумма. В большинстве сейфов оказались бумаги. И ещё он знал, что каждый раз включался сигнал тревоги, и от этого нервничал; оставалось только надеяться, что, пока он спал, его отпечатки пальцев тоже изменились.

Кройд работал со всей доступной ему скоростью. Жалко, что Бентли ещё не вернулся — человеко-пес знал бы, что надо делать. Несколько раз тот намекал, что его обычные дела связаны с не вполне легальным бизнесом.

Дни бежали быстрее, чем хотелось бы Кройду. Он приобрел обширный гардероб на все случаи жизни. По ночам бродил по городу, наблюдал за оставшимися следами разрушений и за успехами ремонтных бригад. Узнавал новости о том, что произошло за это время в городе и во всем мире. Нетрудно поверить в пришельцев из далекого космоса, когда на себе ощущаешь результаты воздействия их вируса.

Кройд спросил у человека с черепом, вытянутым, как патрон, и с перепончатыми пальцами рук, где можно найти доктора Тахиона. Человек дал ему адрес и номер телефона. Кройд носил листок в бумажнике, но не звонил и не шел туда. Вдруг доктор обследует его, скажет, что это легко исправить, и вылечит? В данный момент никто из его семьи не способен заработать на жизнь.

Наступил день, когда аппетит Кройда снова неимоверно возрос, а это могло означать, что его тело готовится к следующему изменению. На этот раз он более внимательно прислушивался к своим ощущениям, чтобы было с чем потом сравнивать. Прошел остаток дня, ночь и часть следующего дня, затем начался озноб и волнами стала накатывать сонливость.

Кройд оставил записку родным — их не было дома, когда его начал одолевать сон. И на этот раз запер дверь в свою спальню, потому что узнал, что они регулярно наблюдали за ним, пока он спал, и даже пригласили врача — женщину, которая мудро посоветовала им просто дать ему поспать, когда узнала его историю. Она также предложила, чтобы Кройд сходил к доктору Тахиону, когда проснется, но мать куда-то задевала бумажку, на которой был записан адрес. В те дни миссис Кренсон частенько бывала не в себе.

Ему снова приснился сон. Сейчас он понял, что видит его не в первый раз — но запомнил впервые: восприятие событий напоминало ему о тех чувствах, которые он испытал в день последнего возвращения из школы. Он шел по кажущейся пустой улице в сумерках. Что-то позади шевельнулось, и Кройд обернулся. Из подъездов, окон, автомобилей, канализационных люков появлялись люди, и все они смотрели на него, подбирались к нему. Он продолжал идти дальше, и вдруг позади раздался звук, похожий на всеобщий вздох. Когда Кройд оглянулся ещё раз, они все угрожающе быстро догоняли его, на их лицах была написана ненависть. Он пустился бежать, уверенный, что его хотят уничтожить. Они бежали за ним…

Когда Кройд проснулся, он был безобразен и не обладал никакими особыми способностями. Вместо лица — рыло, голая кожа, покрытая серозеленой чешуей; пальцы удлиненные, с лишними суставами, глаза желтые, щелевидные; постоишь слишком долго — начинают болеть поясница и бедра. Гораздо легче было ходить по комнате на четвереньках. У Кройда вырвался крик при виде своего нынешнего облика, и этот крик явно напоминал шипение.

Был ранний вечер, снизу доносились голоса. Кройд открыл дверь и позвал, и Клодия с Карлом поспешили к его комнате. Он немного прикрыл дверь и спрятался за ней.

— Кройд! С тобой все в порядке? — спросил Карл.

— И да, и нет. Но все будет хорошо. Только сейчас я умираю с голоду. Принесите еды. Много еды.

— В чем дело? — спросила Клодия. — Почему ты не выходишь?

— Позже! Поговорим позже. Сейчас еда!

Он отказывался выйти из комнаты и не позволял домашним его увидеть. Они приносили еду, журналы, газеты. Кройд слушал радио и ходил по комнате на всех четырех. На этот раз сон представлялся ему желанным избавлением, а не угрозой. Он ложился в постель в надежде на его скорый приход. Но сон не приходил почти неделю.

В следующий раз после пробуждения Кройд обнаружил, что его рост больше шести футов, волосы черные, а черты лица не лишены приятности. Он был так же силен, как и прежде, однако вскоре пришел к выводу, что не обладает никакими исключительными способностями — пока не поскользнулся на лестнице, торопясь на кухню, и не спасся от падения при помощи левитации.

Позже Кройд заметил записку, написанную почерком Клодии, прилепленную к его двери. В записке был номер телефона и сообщение, что по этому номеру можно связаться с Бентли. Он положил её в бумажник. Сперва ему надо позвонить по другому телефону.

* * *

Доктор Тахион поднял взгляд и слабо улыбнулся.

— Могло быть и хуже, — сказал он. Кройда почти позабавило такое суждение.

— Как так?

— Ну, вы могли вытянуть джокера.

— А что же именно я вытянул, сэр?

— Ваш случай — самый интересный из всех, которые мне до сих пор попадались. У остальных вирус просто сделал свое дело и либо убил человека, либо изменил его — к лучшему или к худшему. А у вас… Ну, ближайшая аналогия — это земная болезнь под названием малярия. Проникший в вас вирус, по-видимому, периодически заражает вас по новой.

— Однажды я вытянул джокера…

— Да, и это может произойти снова. Но в отличие от всех остальных, с кем случилось то же самое, вам нужно всего лишь подождать.

— Мне больше не хочется превращаться в монстра. Нельзя ли как-то повлиять на эту часть болезни?

— Боюсь, что нет. Это часть общего синдрома. Я могу бороться только с ним в целом.

— И шансы на излечение — один к трем или четырем?

— Кто вам сказал?

— Один джокер по имени Бентли. Он был похож на собаку.

— Бентли — одна из моих удач. Теперь он снова стал нормальным. Собственно, он только недавно ушел отсюда.

— Что вы говорите! Приятно знать, что кому-то повезло.

Тахион отвел глаза.

— Да, — согласился доктор, помолчав немного.

— Я хотел бы спросить…

— Что?

— Если я меняюсь только во сне, значит, я мог бы отодвинуть превращение, если не буду спать, правильно?

— Понимаю, о чем вы. Да, прием стимулирующих средств несколько задержит превращение. Если почувствуете, что сон надвигается тогда, когда вы находитесь вне дома, то, приняв кофеин в виде пары чашечек кофе, вероятно, вам удастся продержаться достаточно долго, чтобы добраться до дома.

— А нет ли чего-нибудь посильнее? Что задержало бы сон на более длительное время?

— Существуют мощные средства: амфетамины, например. Но они могут представлять опасность, если принимать их слишком долго.

— В чем эта опасность?

— Нервозность, раздражительность, агрессивность. Позже — токсикопсихоз, сопровождающийся иллюзиями, галлюцинациями, паранойя.

— Стану психом?

— Да.

— Ну, вы ведь это вылечите, если до такого дойдет правда?

— Полагаю, хотя и не уверен.

— Мне очень не хочется снова превратиться в монстра или… Вы мне не говорили этого, но есть ли вероятность, что я могу просто умереть во время очередной комы?

— Такая вероятность существует. Вирус очень опасен. Однако вы уже пережили несколько атак, что дает мне основания предполагать: ваше тело знает, что делает. Я бы на вашем месте об этом понапрасну не беспокоился.

— Меня волнует только возможность стать джокером.

— С подобной возможностью необходимо смириться.

— Ладно. Спасибо, доктор.

— Мне бы хотелось, чтобы вы приехали к нам в следующий раз, когда почувствуете, что время приближается. Страшно интересно понаблюдать за процессом, происходящим с вами.

— Лучше не надо.

Тахион кивнул.

— Сразу же после пробуждения?..

— Может быть, — ответил Кройд и пожал протянутую руку. — Кстати, доктор, как пишется слово «амфетамин»?

Позже Кройд остановился у дома семейства Сарцанно, потому что он не видел Джо с того сентябрьского дня, как они вместе добирались домой из школы. До сих пор необходимость заботиться о средствах существования отнимала у него все свободное время.

Миссис Сарцанно приоткрыла дверь, оставив лишь щелку, и уставилась на него. Когда он назвался и попытался объяснить, что внешне изменился, она все равно отказалась открыть дверь.

— Мой Джо… он тоже изменился, — сказала она.

— Э-э, как изменился?

— Изменился. И все тут. Изменился. Уходи.

Она захлопнула дверь.

Кройд снова постучал, но ответа не дождался. Тогда он ушел и съел три отбивные, так как больше ничего не мог сделать.

* * *

Кройд рассматривал Бентли — маленького человечка с лисьими чертами лица, темноволосого, с бегающими глазами — и сознавал, что предшествующее превращение в общем-то соответствовало обычному облику и поведению этого человека. Бентли несколько секунд отвечал ему тем же, затем спросил:

— Это действительно ты, Кройд?

— Ага.

— Заходи. Садись. Выпей пива. Нам надо о многом поговорить.

Он шагнул в сторону, и Кройд вошел в квартиру, обставленную мебелью с яркой обивкой.

— Я вылечился и вернулся к своему бизнесу, Но дела идут плохо, — сообщил Бентли, когда они уселись. — А у тебя как?

Кройд поведал ему о своих превращениях и о разговоре с доктором Тахионом. Умолчал он лишь о своем возрасте, поскольку во всех превращениях у него был облик взрослого человека. Он опасался, что Бентли не будет доверять ему, если узнает, сколько Кройду лет.

— Ты неправильно брался за те дела, — сказал маленький человечек, закуривая сигарету и кашляя. — Метод тыка не годится. Тебе необходимо планировать, и планы надо всегда составлять в зависимости от тех особых способностей, которые у тебя в данный момент появились. Вот ты говоришь, что на этот раз умеешь летать?

— Да.

— Хорошо. Есть множество квартир в небоскребах, обитатели которых чувствуют себя в безопасности. На этот раз займемся ими. Даже если тебя кто-то заметит, не имеет значения. Все равно в следующий раз ты будешь выглядеть по-другому.

— А ты мне достанешь амфетамин?

— Все, что пожелаешь. Приходи сюда завтра — на том же месте, в тот же час. Может, я уже разработаю для нас план действий. А для тебя достану таблетки.

— Спасибо, Бентли.

— Я ещё и не то могу. Если будем держаться вместе, оба разбогатеем.

* * *

Бентли действительно спланировал хорошее дело, и три дня спустя Кройд принес домой больше денег, чем когда-либо держал в руках. Большую часть он отдал Карлу, который вел финансовые дела семьи.

— Давай пройдемся, — предложил Карл, пряча деньги за книги и бросив выразительный взгляд в сторону гостиной, где сидели мать и Клодия.

Кройд кивнул:

— Конечно.

— Ты сейчас выглядишь гораздо старше, — сказал Карл, которому через несколько месяцев должно было исполниться восемнадцать, как только они оказались на улице.

— Я и чувствую себя гораздо старше.

— Не знаю, откуда ты берешь деньги…

— Лучше тебе и не знать.

— Ладно. Не могу жаловаться, поскольку я на них тоже живу. Но хочу предупредить тебя насчет мамы. Ей становится все хуже. Видеть, как папу разорвало на части… С тех пор она сдает буквально на глазах. Ты ещё не знаешь худшего — тогда ты спал. Три раза она ночью просто вставала и выходила из дома в ночной сорочке — да ещё и босиком, и это в феврале, Господи помилуй! — и бродила, будто искала папу. К счастью, одна из знакомых каждый раз замечала её и приводила обратно. Мать все спрашивала её — миссис Брандт, — не видела ли она папу. Пойми, ей становится хуже. Я уже беседовал с парой врачей. Они считают, что её надо на время поместить в лечебницу. Мы с Клодией тоже так думаем. Мы не в состоянии все время следить за ней, а она может попасть в беду. Клодии сейчас шестнадцать. Мы вдвоем способны управиться с делами, пока её не будет. Но это дорого стоит.

— Я достану денег, — ответил Кройд. Когда он на следующий день нашел наконец Бентли и сообщил, что им придется быстро провернуть ещё одно дело, маленький человечек обрадовался, потому что до этого Кройд не стремился повторять подобные операции так скоро.

— Дай мне примерно день, чтобы все продумать и разработать детали, — сказал Бентли. — Я с тобой свяжусь.

— Договорились.

На следующий день Кройд почувствовал, что аппетит его растет и время от времени одолевает зевота. Поэтому он принял одну из таблеток.

Она здорово подействовала. Если не сказать больше. Он почувствовал себя просто чудесно. Не мог даже вспомнить, когда прежде так хорошо себя чувствовал. Ему казалось, что все складывается удивительно удачно. Все его движения стали особенно плавными и грациозными. И к тому же он чувствовал себя более энергичным, воспринимал все более четко, чем всегда. И, самое важное, ему не хотелось спать.

Только ночью, когда все остальные улеглись, эти ощущения начали угасать. Он принял ещё одну таблетку. Когда она подействовала, Кройд почувствовал себя так чудесно, что вышел на улицу и полетел высоко над городом, поплыл в холодном мартовском небе между яркими созвездиями города и далекими небесными созвездиями, полный сознания того, что владеет тайным ключом к смыслу всего окружающего мира. Кройд мельком вспомнил о воздушном сражении Джетбоя и пролетел над развалинами речного порта на Гудзоне, который сгорел, когда на него обрушились обломки самолета Джетбоя. Он читал, что на этом месте пилоту собираются поставить памятник. Интересно, что тот чувствовал, летя вниз?

Кройд снизился и стал пикировать между домами, иногда опускался на крышу, прыгал, падал, спасаясь в последний момент. В одно из таких мгновений он заметил двух человек, которые наблюдали за ним из подъезда. По какой-то причине, непонятной ему самому, это вызвало у него раздражение. Тогда он вернулся домой и принялся за уборку. Сложил в пачки старые газеты и журналы и перевязал их бечевками, выбросил мусор, подмел пол, перемыл всю посуду в раковине. Отнес по воздуху четыре порции мусора к Ист-Ривер и бросил их в воду, так как за мусором все ещё приезжали нерегулярно. Вытер всюду пыль, а рассвет застал его за чисткой столовых приборов. Потом он вымыл все окна.

Совершенно неожиданно Кройд почувствовал слабость и весь затрясся. Поняв, в чем дело, он принял ещё таблетку и поставил на плиту кофейник. Прошло десять минут. Трудно было усидеть на месте, любая поза казалась неудобной. Ему не понравился зуд в ладонях. Он несколько раз мыл руки, но зуд не проходил. В конце концов Кройд принял ещё таблетку. Он смотрел на часы и прислушивался к шуму закипающего кофейника. Как раз когда кофе был готов, зуд и дрожь начали ослабевать. Он почувствовал себя гораздо лучше. Кройд стал пить кофе и тут снова вспомнил о тех двоих в подъезде дома. Они над ним смеялись? Его быстро охватил гнев, хотя он как следует не разглядел их лиц и не понял их выражения. Следили за ним! Если бы у них было побольше времени, могли бы и камень бросить…

Кройд затряс головой. Это глупо. Просто два незнакомых парня. Неожиданно захотелось выбежать из дома и обойти весь город или снова полетать. Но тогда можно пропустить звонок Бентли. Он стал ходить взад и вперед по комнате. Попытался читать, но был не в состоянии сосредоточиться. В конце концов Кройд сам позвонил Бентли.

— Ты уже что-нибудь придумал?

— Пока нет, Кройд. А к чему спешить?

— Меня снова клонит в сон. Знаешь, что это означает?

— Да. Ты уже принимал таблетки?

— У-гу. Пришлось.

— Ладно. Послушай, не слишком на них налегай, если сможешь. Я сейчас прорабатываю некоторые детали. Попытаюсь все организовать к завтрашнему дню. Если не выйдет, бросай принимать таблетки и ложись спать. Провернем дело в следующий раз. Понял?

— Мне надо сейчас, Бентли.

— Поговорим завтра. А теперь расслабься.

Кройд вышел из дома и пошел пешком. Был облачный день, землю местами покрывал снег со льдом. Внезапно Кройд вспомнил, что не ел со вчерашнего дня. Это, должно быть, плохо, если учесть его нынешний аппетит. Наверное, дело в таблетках.

Кройд стал искать кафе, твердо решив заставить себя что-нибудь съесть. Пока шел, обнаружил, что ему не хочется сидеть в толпе людей и есть. Мысль о присутствии вокруг людей была ему неприятна. Нет, придется взять еду с собой…

На подходе к кафе Кройда остановил голос из подъезда. Он обернулся так резко, что окликнувший его человек поднял руку и отпрянул.

— Не надо! — воскликнул незнакомец. Кройд сделал шаг назад.

— Простите, — пробормотал он.

Человек был одет в коричневое пальто с высоко поднятым воротником. Поля шляпы натянуты так низко, как только можно было, чтобы хоть что-то видеть.

Голову он держал низко опущенной. И все же Кройд разглядел загнутый клюв, блестящие глаза и необычайно яркий цвет лица.

— Окажите, пожалуйста, услугу, сэр, — попросил человек надтреснутым, писклявым голосом.

— Что вам надо?

— Еды.

Кройд машинально опустил руку в карман.

— Нет, Деньги у меня есть. Вы не понимаете. Я не могу войти туда, меня не обслужат — при моей-то внешности. Я заплачу вам, чтобы вы вошли, купили пару гамбургеров и принесли мне.

— Я все равно туда иду.

Позже Кройд сидел с этим человеком на скамейке и ел. Его завораживали джокеры. Потому что он знал, что отчасти тоже один из них. Ему и раньше приходило в голову, где удастся поесть, если он однажды проснется в плохой форме, а дома никого не окажется.

— Я не хожу так далеко на окраины, — сообщил ему новый знакомый. — Но мне надо было по делу.

— Где вы, ребята, обычно живете?

— Нас много на Бауэри. Там нас никто не трогает. Есть места, где тебя обслуживают, и никого не волнует, как ты выглядишь. Никому нет никакого дела.

— Вы хотите сказать, что люди могут… напасть на вас?

Человек коротко и пронзительно рассмеялся:

— Люди не слишком-то любезны, парень. Когда узнаешь их получше.

— Я провожу вас обратно, — предложил Кройд.

— Вы, возможно, рискуете.

— Не беспокойтесь.

Где-то в районе сороковых улиц трое парней, сидевших на скамейке, уставились на них, когда они проходили мимо. Как раз за несколько кварталов до этого места Кройд проглотил ещё две таблетки. (Неужели всего за несколько кварталов отсюда?) Ему не хотелось, чтобы его схватила трясучка во время беседы с новым приятелем, Джоном, — по крайней мере так он просил его называть, — поэтому он принял ещё две, чтобы легче пережить следующий критический момент, если таковой скоро наступит.

Кройд сразу понял, увидев тех троих, что они замышляют что-то плохое против них с Джоном, и мышцы его плеч напряглись. Он стиснул руки в карманах в кулаки.

— Ку-ка-ре-ку, — произнес один из тех, и Кройд начал было оборачиваться, но Джон положил руку ему на плечо и сказал:

— Пойдем.

Они пошли дальше. Парни встали и зашагали позади.

— Ко-ко-ко, — произнес один из них.

— Пик, пик, — прибавил другой. Вслед за этим сигаретный окурок пролетел над головой Кройда и упал у его ног.

— Эй, любитель уродов!

На его плечо опустилась рука.

Он ухватился за неё и сжал. Кости руки стали ломаться с тихим треском, а человек закричал. Крик резко оборвался, когда Кройд отпустил руку и ударил его по лицу, сбив с ног. Следующий нацелил кулак в его голову, и Кройд молниеносным взмахом отбил удар, развернув при этом нападавшего к себе лицом. Протянул левую руку, ухватился за оба лацкана, сминая их в кулаке, и поднял этого человека на два фута в воздух, а затем послал его спиной в кирпичную стену, возле которой они стояли, и отпустил. Человек рухнул на землю и больше не шевелился.

Последний вытащил нож и начал сыпать проклятиями сквозь сжатые зубы. Кройд подождал, пока он приблизится почти вплотную, а потом взлетел на четыре фута в воздух и пнул ногами в лицо. Противник свалился на тротуар. Кройд проплыл по воздуху, завис над ним и рухнул вниз, приземлившись на середину туловища. Ногой отшвырнул выпавший из руки нож в сточную канаву, повернулся и пошел к Джону.

— Вы — туз, — через некоторое время произнес Джон.

— Не всегда, — ответил Кройд, — Иногда я джокер. Я меняюсь каждый раз после того, как сплю.

— Зачем вы с ними так?..

— Правильно. Я мог бы обойтись с ними гораздо круче. Если все так и дальше пойдет, мы должны позаботиться друг о друге.

— Да. Спасибо.

— Послушайте, я хочу, чтобы вы показали мне те места на Бауэри, где, по вашим словам, вас никто не беспокоит. Возможно, когда-нибудь мне понадобится туда прийти.

— Конечно. Покажу.

— Кройд Кренсон. К-р-е-н-с-о-н. Запомните, ладно? Потому что, если мы снова увидимся, я буду выглядеть иначе.

— Я запомню.

Джон показал ему несколько забегаловок и дома, где жили ему подобные. Представил его шестерым джокерам, попавшимся по дороге; все они были сильно изуродованы. Помня о своем существовании в фазе ящерицы, Кройд пожал новым знакомым конечности, и спросил, не нуждаются ли они в чем-либо. Но те только качали головами.

— Доброй ночи, — попрощался он и улетел.

* * *

Боязнь, что незараженные люди следят за ним и только ждут случая, чтобы напасть, все усиливалась, пока он летел вдоль реки ИстРивер. Даже сейчас кто-то, возможно, целится из винтовки с оптическим прицелом…

Кройд полетел быстрее. На каком-то уровне сознания он понимал, что его страх смешон. Но он слишком явственно его ощущал, чтобы отмахнуться.

Кройд опустился на углу, подбежал к входной двери и вошел. Поспешно поднялся по лестнице и заперся в спальне.

Там он посмотрел на кровать. Ему хотелось вытянуться на ней. Но что будет, если он уснет? Все кончится. Этот мир для него кончится.

Кройд включил радио и начал ходить по комнате. Предстояла долгая ночь…

Когда Бентли на следующий день позвонил и сказал, что у него есть отличное, хотя немного рискованное дельце, Кройд ответил, что ему все равно. Предстояло использовать взрывчатку — а это означало, что ему придется научиться её применять за очень короткое время, — потому что этот сейф слишком прочный даже для его огромной силы. И ещё существовала вероятность, что там вооруженная охрана…

Кройд не собирался убивать охранника, но этот человек испугал его, когда вошел с пистолетом на изготовку. И он, наверное, неправильно рассчитал длину шнура, потому что взрыв раздался раньше, чем следовало, и отлетевший кусок металла оторвал ему два пальца на левой руке. Но Кройд обернул руку носовым платком, забрал деньги и ушел.

Он помнил, как Бентли сказал:

— Ради Бога, малыш! Иди домой и выспись! — сразу же после того, как они поделили добычу. После он взлетел и выбрал при этом правильное направление, но вынужден был спуститься и взломать дверь булочной, где проглотил три батона хлеба, и лишь тогда смог продолжать путь. Голова кружилась. В кармане лежали таблетки, но при одной мысли о них его желудок скручивало в узел.

Кройд тихо открыл окно своей спальни, которое перед уходом не запер на задвижку, и заполз внутрь. Шатаясь, пошел в комнату Карла и бросил мешок с деньгами на спящего брата. Его трясло, когда он вернулся в свою спальню и запер дверь. Кройд включил радио. Ему хотелось обмыть рану на руке, но до ванной было слишком далеко. Он рухнул на кровать и больше не встал.

* * *

Кройд шел по кажущейся пустынной улице в сумерках. Что-то шевельнулось позади, и он обернулся. Из дверей, окон, автомобилей, канализационных люков появлялись люди, и все смотрели на него, приближались к нему. Он продолжал идти дальше, и тут у него за спиной раздался звук, напоминающий общий вздох. Когда он снова оглянулся, все они бежали за ним, их лица выражали ненависть. Он бросился на преследователей, схватил ближайшего человека и задушил его. Остальные остановились, отступили назад. Кройд проломил голову ещё одному. Толпа повернулась и бросилась бежать. Он погнался за ними…

Глава 3 День горгульи

Кройд проснулся в июне и узнал, что мать находится в лечебнице, брат окончил школу, сестра помолвлена, а у него появилась способность модулировать голос таким образом, что можно расколоть или разрушить практически любой предмет, если подобрать правильную частоту при помощи чего-то вроде резонанса; для объяснения этого явления у него не хватало словарного запаса. Кроме того, он был теперь высоким, худым, черноволосым и бледным, и у него отросли недостающие пальцы.

Предвидя тот день, когда он останется в одиночестве, Кройд ещё раз поговорил с Бентли и попросил организовать одно крупное дело на этот период бодрствования; хотелось покончить со всем побыстрее, пока не одолела усталость. Он твердо решил больше не принимать таблеток, вспомнив о кошмарах последних дней своей предыдущей жизни.

На этот раз Кройд уделил ещё больше внимания планированию и задавал более продуманные вопросы, когда Бентли, прикуривая одну сигарету от другой, прорабатывал детали операции. Потеря обоих родителей и предстоящее замужество сестры заставили Кройда задуматься о непостоянстве человеческих отношений. Ему пришло в голову, что Бентли тоже может не всегда оказаться под рукой.

Он сумел повредить систему охранной сигнализации и разрушить дверь в банковское хранилище настолько, чтобы обеспечить себе доступ, только у него не было намерения разбивать все стекла в трех окрестных кварталах в процессе подбора нужной частоты. И все же ему удалось успешно удрать с большим количеством наличных.

На этот раз Кройд арендовал сейф в банке на противоположном конце города, где и оставил большую часть своей доли. Его несколько встревожило то, что у брата появилась новая машина.

Он снял комнаты в Вилледже, Мидтауне, на Морнингсайд-Хайте, в Верхнем Ист-сайде и на Бауэри и внес квартплату за год вперед. Ключи носил на цепочке, на шее, вместе с ключом от сейфа. Ему хотелось иметь несколько мест для отступления, куда можно быстро добраться, где бы он ни находился, когда начнет одолевать сон. Две из квартир были обставлены мебелью; в остальных четырех лежали только матрацы и стояли радиоприемники. Кройд спешил, позаботиться об удобствах можно и потом. В последний раз он проснулся, уже зная о нескольких событиях, которые произошли во время последнего периода сна, и это объяснялось только подсознательным восприятием передачи новостей по радио, которое оставалось включенным. Кройд решил продолжать эту практику.

У него ушло три дня на то, чтобы найти, снять и оборудовать новые убежища. Покончив с последним из них, на Бауэри, Кройд отыскал Джона, объяснил, кто он такой, и повел его обедать. Истории, которые тот рассказывал о бандах охотников на джокеров, произвели на Кройда удручающее впечатление, и когда в тот же вечер его стали одолевать голод, сонливость и озноб, он принял таблетку, чтобы не заснуть, и отправился патрулировать окрестности. Одна или две таблетки, решил он, погоды не сделают.

В ту ночь бандиты не показывались, но Кройда угнетала вероятность проснуться в следующий раз джокером. Поэтому он проглотил ещё две таблетки за завтраком, чтобы несколько оттянуть события, и в последовавшем приливе деятельности решил обставить свое жилье.

В тот же вечер Кройд выпил ещё три таблетки, чтобы в последний раз провести ночное патрулирование города. От его пения, пока он шел по Сорок второй улице, разлетались одно за другим стекла в домах, а в радиусе нескольких миль выли все собаки. Проснулись также пара джокеров и туз, обладающие способностью слышать в ультразвуковом диапазоне. Бранниган, имеющий уши летучей мыши, — он погиб через две недели, под статуей, сброшенной Винченти Мускулистым в тот самый день, как его самого настигла пуля нью-йоркских полицейских, — разыскал Кройда, намереваясь вбить его в землю в отместку за головную боль, но дело кончилось тем, что Бранниган поставил Кройду несколько рюмок и научил исполнять тихий ультразвуковой вариант шлягера «Бухта Гэлуэй».

На следующий день на Бродвее Кройд в ответ на ругань таксиста заставил его машину вибрировать, пока та не развалилась на части. Затем, раз уж он этим занялся, обратил свой гнев против всех остальных, которые проявляли враждебность тем, что гудели. Только когда вой автомобильных сирен напомнил ему о таком же шуме у школы в тот первый День Универсальной Карты, он повернулся и убежал.

Кройд проснулся в начале августа в своей квартире на Морнингсайд-Хайтс, медленно припомнил, как туда добрался, и дал себе слово на этот раз не принимать таблеток. Увидев наросты на своих вывернутых руках, он понял, что будет несложно сдержать обещание. На этот раз ему хотелось заснуть как можно скорее. Выглянув в окно, он преисполнился благодарности судьбе за то, что сейчас ночь, так как путь до Бауэри был неблизким.

* * *

Проснувшись в среду в середине сентября, Кройд обнаружил, что стал темно-русым, среднего роста, обычного телосложения мужчиной, с нормальным цветом лица и не обладает никакими видимыми признаками синдрома Универсальной Карты. Провел несколько простых тестов, которые, судя по прежнему опыту, могли выявить его скрытые возможности. Однако ничего из области особых талантов не проявилось.

Озадаченный, он оделся в наиболее подходящую по размерам одежду, которая имелась под рукой, и вышел из дома позавтракать, как обычно. По дороге подобрал несколько газет и прочел их, поглощая тарелку за тарелкой с яичницей, вафлями, оладьями. Когда Кройд вышел на улицу, было холодное утро. Когда покинул забегаловку, время близилось к десяти и стояла чудесная теплая погода.

Кройд доехал до центра на подземке и там зашел в первый попавшийся приличный магазин, где полностью сменил одежду. В ближайшей кондитерской съел два сандвича с консервированной говядиной вместе с картофельными оладьями. Тут ему пришло в голову, что он тянет время. Кройд знал, что может просидеть здесь за едой весь день. Он чувствовал, как в нем происходит процесс пищеварения, словно в середине его туловища работает доменная печь.

Кройд расплатился и вышел. «Сколько же минуло месяцев? — спрашивал он себя, почесывая лоб. — Пора посмотреть, как там Карл и Клодия. Пора узнать, как дела у мамы. Узнать, не нужно ли кому-нибудь денег».

* * *

Подойдя к двери дома, он остановился с ключом в руке. Потом положил ключ обратно в карман и постучал. Через несколько секунд Карл открыл дверь.

— Да?

— Это я, Кройд.

— Кройд! Боже! Заходи! Я тебя не узнал. Так давно…

— Да, порядком.

Кройд вошел в дом.

— Как вы тут все? — спросил он.

— Мама все так же. Но знаешь, они сказали, чтобы мы не слишком надеялись.

— Да. Надо ещё денег для нее?

— До следующего месяца хватит. Но потом пара сотен не помешает.

Кройд протянул ему конверт.

— Если я поеду её навестить, то она ничего не поймет, раз я так изменился.

Карл покачал головой:

— Она бы ничего не поняла, даже если бы ты и не менялся, Кройд. Хочешь поесть?

— Да, конечно.

Брат отвел его на кухню.

— Тут полно ростбифа. С ним получаются хорошие сандвичи.

— Здорово. Как дела?

— О, я начинаю становиться на ноги. Сейчас лучше, чем было в начале.

— Хорошо. А Клодия?

— Удачно, что ты объявился именно теперь. Она не знала, куда посылать приглашение.

— Какое приглашение?

— В субботу она выходит замуж.

— За того парня из Джерси?

— Да. За Сэма. За того, с кем была помолвлена. Он управляет семейным бизнесом. Довольно прилично зарабатывает.

— Где будет свадьба?

— В Риджвуде. Можешь поехать туда со мной. Я на машине.

— Ладно. Интересно, какой подарок они бы хотели?

— Тут где-то был список. Сейчас найду.

— Прекрасно.

* * *

После обеда Кройд пошел и купил телевизор фирмы «Дюмонт» с шестнадцатидюймовым экраном, заплатил наличными и договорился о доставке в Риджвуд. Затем навестил Бентли, однако отклонил предложение несколько рискованного дела из-за того, что на этот раз не обладал никакими особыми талантами. Собственно, это было просто оправданием. Ему все равно не хотелось работать, рисковать получить по башке — в прямом смысле или со стороны закона, — перед самой свадьбой.

Они пообедали в итальянском ресторане, а потом несколько часов просидели за бутылкой кьянти, беседуя о делах и заглядывая в будущее. Бентли пытался объяснить товарищу преимущества долгосрочных сбережений и перспективы когда-нибудь стать респектабельным — самому ему это никогда не удавалось.

Большую часть ночи Кройд гулял, чтобы потренироваться в оценке слабых мест зданий и подумать о переменах в своей семье. Где-то после полуночи, когда он проходил по западной части Центрального парка, у него в груди появился сильный зуд, распространившийся по всему телу. Через минуту он вынужден был остановиться и стал яростно чесаться. В те дни аллергия распространилась практически повсеместно, и Кройд подумал, не принесло ли ему новое воплощение повышенную чувствительность к какому-то растению в парке.

При первой же возможности он повернул на запад и со всех ног убежал из этого района. Примерно через десять минут зуд утих. Через полчаса он исчез совсем. Однако осталось ощущение, будто кожа на руках и на лице потрескалась.

Примерно в четыре часа утра Кройд зашел в открытое всю ночь кафе возле Таймс-сквер. Он поглощал пищу медленно и читал журнал «Тайм», оставленный кем-то в кабинке. В медицинском разделе была напечатана статья о самоубийствах среди джокеров, которая сильно его огорчила. Приведенные в ней цитаты напомнили ему рассказы многих его знакомых, и он даже подумал, не попали ли они в число опрошенных. Кройд очень хорошо понимал чувства бедолаг, хоть и не полностью их разделял, зная, что, какую бы карту он ни вытянул, в следующий раз ему сдадут новую — и что чаще всего это будет туз.

Все его суставы затрещали, когда он поднялся, и ещё он почувствовал резкую боль между лопатками. Кроме того, у него распухли ступни ног.

Кройд вернулся домой до рассвета, его лихорадило. В ванной намочил полотенце и прижал ко лбу. Взглянув в зеркало, заметил, что лицо кажется распухшим. Он сидел на стуле в спальне, пока не услышал, как внизу ходят Карл и Клодия. Когда Кройд встал, чтобы присоединиться к ним за завтраком, конечности были словно налиты свинцом и суставы трещали, пока он спускался вниз по лестнице.

Клодия, стройная блондинка, обняла Кройда, когда тот вошел в кухню. Затем вгляделась в новое лицо брата.

— Ты выглядишь усталым.

— Не говори этого, — ответил он. — Не может быть, чтобы я устал так быстро. До твоей свадьбы осталось два дня, и я собираюсь на неё попасть.

— Ты умеешь отдыхать без сна, правда?

Кройд кивнул.

— Тогда не волнуйся. Я знаю, это, наверное, тяжело… Давай поедим.

Когда они пили кофе, Карл спросил:

— Хочешь пойти со мной в контору и посмотреть, как я там все устроил?

— В другой раз, — ответил Кройд. — У меня дела.

— Конечно. Может быть, завтра.

— Может быть.

Вскоре Карл ушел. Клодия снова наполнила чашку Кройда.

— Мы тебя теперь почти не видим, — сказала она.

— Ну, ты знаешь, как обстоят дела. Я сплю — иногда по месяцам. Когда просыпаюсь, то не всегда бываю красивым. А иногда приходится крутиться, чтобы оплатить счета.

— Мы это ценим, — сказала она. — Только трудно понять. Ты же младший в семье, а выглядишь взрослым мужчиной. И поступаешь как мужчина. Ты не получил свою долю детства сполна.

Он улыбнулся:

— А ты кто — старая леди? Тебе вот всего семнадцать, а ты уже выходишь замуж.

Клодия улыбнулась в ответ:

— Он хороший парень, Кройд. Я знаю, мы будем счастливы.

— Хорошо. Надеюсь, что это так. Послушай, на тот случай, если когда-нибудь захочешь со мной связаться, я тебе скажу, где можно оставить для меня сообщение. Только не гарантирую, что отзовусь немедленно.

— Я понимаю. А чем ты занимаешься?

— Начинал и бросал много разных дел. Как раз сейчас я временно без работы. На этот раз я не стал суетиться, потому что у тебя свадьба. Какой он, твой Сэм?

— О, очень респектабельный и правильный. Учился в Принстоне. Служил в армии капитаном.

— Европа? Тихий океан?

— Вашингтон.

— А! Большие связи.

Клодия кивнула.

— Старое семейство, — объяснила она.

— Ну хорошо, — сказал Кройд. — Ты знаешь, я желаю тебе счастья.

Сестра встала и снова обняла его.

— Я по тебе скучала.

— Я тоже.

— Мне сейчас тоже надо бежать по делам. Увидимся позже?

— Да.

— Ты сегодня отдохни.

Когда Клодия ушла, Кройд вытянул руки, насколько смог, пытаясь унять боль в плечах. При этом рубаха на спине треснула. Он посмотрел на себя в зеркало в прихожей. Сегодня его плечи стали шире, чем вчера. Впрочем, все тело казалось более широким, массивным.

Кройд вернулся к себе в комнату и разделся догола. Большая часть торса была покрыта красной сыпью, При одном взгляде на неё ему захотелось чесаться, но он сдержался. Вместо этого наполнил ванну и долго отмокал в ней. К тому времени, как Кройд вылез из ванны, уровень воды заметно понизился. Он посмотрел на себя в зеркало в ванной комнате; ему почудилось, что тело его больше выросло. Возможно ли, чтобы часть воды впиталась через кожу? Во всяком случае, воспаление прошло, хотя кожа все ещё оставалась шершавой в тех местах, где была сыпь.

Кройд надел одежду, которая оставалась с того раза, когда он был крупнее. Потом вышел из дома и поехал на метро в тот же магазин готового платья, который посетил днем раньше. Там он снова полностью сменил одежду и поехал обратно. Его слегка подташнивало, когда вагон трясло и покачивало. Он заметил, что его руки выглядят сухими и шершавыми. Кройд потер их, и хлопья омертвевшей кожи посыпались, словно перхоть.

Выйдя из подземки, он пешком дошел до многоквартирного дома, где жил Сарцанно. Однако дверь открыла не мать Джо, Роза, а другая женщина.

— Что вам нужно? — спросила она.

— Я ищу Джо Сарцанно.

— Здесь нет никого с таким именем, Должно быть, они выехали до нашего приезда.

— Так вам неизвестно, куда они уехали?

— Нет, Спросите управляющего. Может, он знает.

Женщина захлопнула дверь.

Кройд попытался найти управляющего, но в его квартире никого не было. Так что он пошел домой, чувствуя себя отяжелевшим и расплывшимся. После второго зевка ему вдруг стало страшно. Слишком рано, чтобы снова уснуть. Это превращение происходило более загадочно, чем обычно.

Он поставил свежий кофейник на плиту и ходил взад и вперед, ожидая, пока закипит вода. Хотя нельзя было предугадать наверняка, что он проснется с каким-либо особым талантом, каждый раз постоянным оставалось одно: он менялся. Кройд перебрал в памяти все превращения, которые происходили с ним с тех пор, как он заразился. Только в этом единственном случае он не стал ни джокером, ни тузом, а остался нормальным. И все же…

Когда кофе был готов, он налил его в чашку и сел. И тут осознал, что почесывает правое бедро, почти машинально. Потер друг о друга ладони, и снова посыпались хлопья сухой кожи. Подумал о своем увеличившемся объеме, о всех этих скрипах и треске, об усталости. Было очевидно, что на этот раз он не совсем нормален. Но в чем состоит это отклонение от нормы? Интересно, сможет ли доктор Тахион помочь ему? Или, по крайней мере, подсказать, что происходит?

Кройд набрал номер, который хранил в памяти. Женщина веселым голосом ответила, что Тахион уехал, но вернется сегодня после полудня. Спросила имя Кройда, по-видимому, узнала его и велела прийти в три часа.

Он прикончил кофейник; зуд усилился и распространился на все тело, пока он пил последнюю чашку. Кройд поднялся наверх и снова налил в ванну воды. Пока ванна наполнялась, разделся и осмотрел себя. Вся кожа теперь выглядела столь же сухой и отваливалась хлопьями, как на руках. Где бы он ни потер её, дождем сыпалась перхоть.

Он долго лежал в воде. Приятно было ощущать мокрое тепло. Через некоторое время Кройд закрыл глаза…

Внезапно он резко сел. Он начинал дремать. Чуть было не провалился в сон. Кройд схватил мочалку и стал яростно тереть себя — не только для того, чтобы смыть всю мертвую кожу. Закончив, быстро вытерся полотенцем, пока выливалась вода, затем бросился в свою комнату. Обнаружил таблетки в глубине ящика комода и принял сразу две. В какие бы игры ни играло с ним тело, сейчас сон был его злейшим врагом.

Кройд вернулся в ванную, оделся. Приятно было бы на время вытянуться на кровати. Отдохнуть, как предлагала Клодия. Но он знал, что не может себе этого позволить.

* * *

Тахион взял анализ крови и ввел его в машину. При первой попытке игла вошла неглубоко и остановилась. Третья игла, когда на неё сильно нажали, проникла сквозь тот слой под кожей, который оказывал сопротивление, и удалось взять кровь на анализ.

Пока ждали результата от машины, Тахион не терял время зря.

— Ваши резцы были такими же длинными, когда вы проснулись? — спросил он, заглядывая Кройду в рот.

— Выглядели нормально, когда чистил зубы, — ответил Кройд. — Они выросли?

— Взгляните.

Тахион протянул ему маленькое зеркальце. Кройд уставился в него. Зубы стали длиной в дюйм и казались острыми.

— Что-то новенькое! Не знаю, когда это произошло.

Тахион осторожно завел левую руку Кройда за спину борцовским приемом и прижал свои пальцы ниже выпирающей лопатки Кройда. Кройд вскрикнул.

— Так больно? — спросил Тахион.

— Боже мой! — сказал Кройд. — Может, там что-то сломалось?

Доктор покачал головой, Он исследовал под микроскопом хлопья кожи. Потом рассмотрел ступни ног Кройда.

— Они были такими же широкими, когда вы проснулись?

— Нет. Что, черт возьми, происходит, доктор?

— Подождем ещё минуту-другую, пока машина закончит анализ. Вы уже были у меня два или три раза…

— Да, — подтвердил Кройд.

— К счастью, один раз вы приходили сразу же после пробуждения. В другой раз были здесь примерно через шесть часов после того, как проснулись. В первом случае у вас наблюдался высокий уровень очень странного гормона, который, как я тогда подумал, мог быть связан с самим процессом изменения. Во второй раз — через шесть часов после пробуждения — у вас все ещё оставались следы этого гормона, но его уровень был весьма низок. Он присутствовал только в этих двух случаях.

— И что?

— Основной тест, который меня сейчас интересует, — это проверка на его наличие в вашей крови, Ага! Кажется, уже что-то есть.

На экране маленького аппарата высветились какие-то странные символы.

— Да. Действительно, — произнес Тахион, изучая их. — У вас в крови высокий уровень содержания этого вещества — даже выше, чем сразу же после пробуждения. Гм-м. К тому же вы снова принимали амфетамины.

— Пришлось. Мне захотелось спать, а я должен продержаться до субботы, Объясните простыми словами, что означает этот проклятый гормон.

— Он означает, что процесс изменения в вас все ещё идет. По какой-то причине вы проснулись до того, как он завершился. Повидимому, изменения проходят регулярными циклами, однако на этот раз цикл был нарушен.

— Почему?

Тахион пожал плечами — движение, которому он, кажется, научился со времени последней встречи с Кройдом.

— Из-за любого события в целом созвездии возможных биохимических событий, вызванных самим изменением, Думаю, ваш мозг получил дополнительное стимулирование, как побочный эффект другого изменения, которое происходило в то время, когда вы проснулись. Каким бы ни было это конкретное изменение, оно закончено, но остальной процесс ещё не завершен. Поэтому ваше тело сейчас старается снова погрузить вас в сон, пока не закончит свою работу.

— Другими словами, я слишком рано проснулся?

— Да.

— Что мне делать?

— Немедленно отказаться от амфетамина. Уснуть. Позволить всему идти своим чередом.

— Я не могу. Мне надо продержаться ещё два дня. Даже полутора дней хватило бы.

— Подозреваю, что ваше тело будет сопротивляться этому, а, как я уже однажды говорил, оно знает, что делает. Думаю, вы рискуете, если заставите себя не спать и дальше.

— Чем рискую? Это может меня убить? Или просто причинит мне неудобство?

— Кройд, я понятия не имею. Ваш случай уникален. Каждое изменение идет по другому пути. Единственное, чему мы можем доверять, — это приспособленности вашего тела к вирусу, тому неизвестному механизму внутри вас, который благополучно проводит вас через каждое изменение. Если вы сейчас попытаетесь не спать, прибегая к противоестественным средствам, то будете бороться именно с ним.

— Я уже много раз отодвигал сон с помощью амфетамина.

— Да, но тогда вы просто отодвигали начало процесса. Обычно он не начинается, пока биохимия вашего мозга не зарегистрирует состояние сна. Теперь процесс уже идет, и наличие гормона указывает на его продолжение. Я не знаю, что случится. Вы можете перевести фазу туза в фазу джокера. Можете впасть в очень продолжительную кому. Трудно сказать определенно.

Кройд потянулся за рубашкой.

— Я вам сообщу, что из этого выйдет, — пообещал он.

Вопреки обыкновению, Кройду не захотелось идти пешком. Он снова спустился в метро. Тошнота вернулась, и на этот раз в сопровождении головной боли. А плечи все ещё сильно болели. Кройд зашел в аптеку возле станции метро и купил бутылку аспирина.

Прежде чем идти домой, он зашел в тот многоквартирный дом, где раньше жили Сарцанно. На этот раз управляющего удалось застать. Только он не смог помочь, поскольку семья Джо не оставила нового адреса перед отъездом. Уходя, Кройд бросил взгляд в зеркало возле двери и испытал сильное потрясение при виде страшно опухших глаз в обрамлении черных кругов.

Он обещал сводить Клодию и Карла в хороший ресторан пообедать, и ему хотелось ради такого случая быть в как можно лучшей форме. Вернувшись домой, он прошел в ванную и опять разделся. Тело выглядело громадным, расплывшимся. Тут Кройд вспомнил, что, перечисляя все прочие симптомы, забыл сказать Тахиону, что ни разу не облегчился с тех пор, как проснулся. Наверное, его тело находило применение всей поглощенной пище. Кройд встал на весы, но их шкалы хватило только на триста фунтов, а он уже весил больше.

Кройд принял три таблетки аспирина в надежде, что они быстро подействуют. Почесал руку, и от неё отделилась длинная полоска плоти, безболезненно и бескровно. Почесался более осторожно в других местах; хлопья продолжали осыпаться. Кройд принял душ и почистил клыки. Стал расчесывать волосы — они выпадали большими прядями. Тогда он прекратил расчесываться. На какое-то мгновение ему захотелось плакать, но приступ зевоты подавил этот позыв. Кройд пошел к себе и принял ещё две таблетки амфетамина. Потом вспомнил, что где-то слышал, будто при определении дозы лекарств следует брать в расчет массу тела. Поэтому принял ещё одну таблетку, просто для надежности.

* * *

Кройд нашел темный ресторан и сунул официанту деньги, чтобы тот отвел их в кабинку в дальнем углу, вне поля зрения остальных посетителей.

— Кройд, ты действительно выглядишь… нездоровым, — сказала Клодия незадолго до этого, когда вернулась домой.

— Знаю, — ответил он. — Сегодня после обеда я ходил к своему врачу.

— И что?

— Мне необходимо лечь и долго спать, сразу после свадьбы.

— Кройд, если ты не сможешь прийти на свадьбу, я пойму. Твое здоровье важнее.

— Я хочу прийти на свадьбу. Со мной все будет в порядке.

Как ей объяснить, если он и сам как следует не понимает? Сказать, что это нечто большее, чем свадьба любимой сестры? Что это событие означает окончательное разрушение его дома, что у него, вероятно, никогда не будет другого? Сказать, что это конец одной фазы его существования и начало огромной неизвестности?

Вместо этого он ел. Его аппетит не уменьшался, а еда была особенно вкусной. Карл смотрел на брата как зачарованный ещё долго после того, как сам закончил обед, смотрел, как Кройд уплетает две дополнительные порции мяса, прерываясь только для того, чтобы потребовать очередную корзинку с булочками.

Когда они наконец поднялись с места, у Кройда снова затрещали суставы.

Позже в тот вечер он сидел на кровати, ощущая боль во всем теле. Аспирин не помог. Кройд разделся, потому что одежда снова стала ему мала. Стоило почесаться, как кожа не просто шелушилась, она отваливалась большими кусками — сухими и бледными, без каких-либо следов крови, «Неудивительно, что у меня лицо белое, как мел», — решил он.

В глубине одной из особенно больших ран на груди Кройд заметил что-то серое и твердое. Он не смог определить, что это такое, но испугался.

В конце концов, несмотря на поздний час, Кройд позвонил Бентли. Ему необходимо было поговорить с кем-то, кто знал о его состоянии. А Бентли обычно давал хорошие советы.

Бентли, по счастью, отозвался, и Кройд все ему рассказал.

— Знаешь, что я думаю, малыш? — наконец произнес Бентли. — Ты должен сделать то, что велел доктор. Лечь спать.

— Я не могу. Пока не могу. Мне необходимо чуть больше одного дня. Потом все будет в порядке. Я и продержусь, вот только так дьявольски все болит, и моя внешность…

— Хорошо, хорошо. Вот как мы поступим. Зайди ко мне примерно в десять утра. Сейчас я ничего не могу для тебя сделать. Но утром первым делом поговорю с одним знакомым, и мы достанем для тебя действительно сильное болеутоляющее. И я бы хотел взглянуть на тебя. Может быть, есть какой-нибудь способ несколько подправить твою внешность.

— Ладно. Спасибо, Бентли. Я ценю.

— Да ладно! Мне тоже не сладко пришлось в собачьей шкуре. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

* * *

Через два часа Кройд почувствовал сильные боли в животе, потом начался понос; мочевой пузырь был готов лопнуть.

Это продолжалось всю ночь. Когда он взвесился в три тридцать утра, его вес снизился до двухсот семидесяти шести фунтов, К шести часам он весил уже двести сорок два фунта. Его непрерывно несло. «По крайней мере, — утешал себя Кройд, — это отвлекает внимание от зуда и боли в суставах. И ещё эффективно помогает бороться со сном без помощи амфетамина».

К восьми часам он весил двести шестнадцать фунтов и, когда Карл позвал его, понял, что наконец-то лишился аппетита. Странно: объем тела совсем не уменьшился. Как не изменилась со вчерашнего дня и общая конституция, хотя теперь он был бледным, почти как альбинос, и это, в сочетании с торчащими зубами, делало его похожим на толстого вампира.

В девять Кройд позвонил Бентли, потому что его все ещё пучило, он непрерывно бегал в уборную, объяснил, что у него понос и он не сможет прийти за лекарством. Бентли пообещал, что сам принесет его, как только получит у того человека. Карл и Клодия уже ушли по делам. Кройд в то утро не вышел к ним, под предлогом расстройства желудка. Его вес снизился до ста девяноста восьми фунтов.

Было уже почти одиннадцать, когда пришел Бентли. К тому времени Кройд похудел ещё на двадцать фунтов и соскреб большой кусок кожи с нижней части живота. Обнажившаяся ткань оказалась серой и чешуйчатой.

— Боже мой! — воскликнул Бентли при виде Кройда.

— Ага.

— У тебя большие проплешины на голове.

— Так и есть.

— Я раздобуду парик. И ещё поговорю с одной знакомой дамой. Она косметичка. Дадим тебе какой-нибудь крем, чтобы ты намазался и приобрел более нормальный цвет лица. Лучше надень темные очки, когда пойдешь на свадьбу. Скажешь, что тебе закапали лекарство в глаза. У тебя к тому же и горб вырос. Когда это произошло?

— Я даже не заметил. Я… был занят.

Бентли похлопал по возвышению между лопатками, и Кройд вскрикнул.

— Извини. Может, тебе лучше прямо сейчас принять одну таблетку?

— Да.

— Возьми просторный плащ. Какой у тебя размер?

— Теперь — понятия не имею.

— Ладно. Я знаю одного человека, у которого их полно на складе. Пришлем тебе дюжину.

— Мне надо бежать, Бентли. Меня опять тянет в уборную.

— Ага. Выпей лекарство и попытайся отдохнуть.

К двум часам Кройд весил сто пятьдесят пять фунтов. Болеутоляющее прекрасно подействовало, и впервые за много времени ничего не болело. К несчастью, лекарство одновременно вгоняло в сон; снова пришлось принимать амфетамин. Положительным было то, что эта комбинация заставила Кройда почувствовать себя хорошо в первый раз с тех пор, как все началось, хотя он знал, что ощущение обманчиво.

Когда в три тридцать доставили плащи, его вес снизился до ста тридцати двух фунтов, и он чувствовал необычайную легкость при ходьбе. Казалось, где-то в глубине тела поет кровь. Кройд выбрал плащ, который идеально сидел на нем, и отнес его к себе в комнату, оставив остальные на диване. Косметичка — высокая блондинка, непрерывно жующая резинку, — пришла в четыре часа. Она гребнем вычесала большую часть его волос, сбрила остальные и приладила на него парик. Затем сделала макияж, попутно давая инструкции по пользованию косметикой. Она же посоветовала Кройду по возможности не открывать рот, чтобы скрыть клыки.

Он остался доволен результатом и дал блондинке сотню долларов. Тогда она заметила, что может оказать ему и другие услуги, но тут у него снова забурчало в животе, и он вынужден был с ней распрощаться.

К шести часам желудок смилостивился над Кройдом. К тому времени он полегчал до ста шестнадцати фунтов и продолжал чувствовать себя очень хорошо. Зуд наконец-то прекратился, только он уже соскреб большую часть кожи на груди, предплечьях и бедрах.

Карл, вернувшись, крикнул ему наверх:

— Какого черта тут делают все эти плащи?

— Длинная история, — ответил Кройд. — Можешь взять их себе, если хочешь.

— Ого, они из кашемира!

— Ага.

— Вот этот мне как раз.

— Так возьми его.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, спасибо.

В тот вечер он ощутил, что к нему возвращаются силы, и отправился на одну из своих длительных прогулок пешком. По дороге поднял высоко в воздух за передний бампер припаркованную машину, чтобы испытать силы. Да, кажется, выздоравливает. В парике и макияже Кройд мог сойти за толстяка-садовника — до тех пор, пока держал рот на замке. Будь у него побольше времени, обязательно отыскал бы зубного врача, чтобы сделать что-нибудь с клыками. В ту ночь и с утра он ничего не ел. Почувствовал было странное давление по обеим сторонам головы, но принял ещё таблетку, и оно не переросло в боль.

* * *

Прежде чем они с Карлом отправились в Риджвуд, Кройд позволил себе снова полежать в ванной. Слезло ещё немного кожи, но это не имело значения. Одежда скроет его покрытое заплатками тело. Хорошо, хоть лицо осталось целым. Он тщательно наложил грим и надел парик. Полностью одевшись и надев темные очки, Кройд счел, что выглядит достаточно презентабельно. И плащ действительно несколько скрадывал горб на спине.

Утро выдалось прохладным и облачным. Кажется, проблемы с несварением кончились. Для профилактики Кройд принял очередную таблетку, хотя и не совсем понимал, продолжает ли ещё что-нибудь болеть или нет. Он чувствовал себя прекрасно, только немного нервничал.

Когда они ехали по туннелю, Кройд поймал себя на том, что трет руки. К его отчаянию, от тыльной стороны левой ладони оторвался большой кусок кожи. Но даже об этом не стоило волноваться. Он не забыл взять перчатки.

Возможно, из-за темноты в туннеле у него снова начало стучать в голове. Ощущение не было болезненным, просто походило на сильное давление в ушах и висках. Верхняя часть спины тоже пульсировала, и в ней что-то шевелилось. Кройд прикусил губу, и от неё оторвался кусочек. Он выругался.

— Что случилось? — спросил брат.

— Ничего.

По крайней мере, хоть кровь не идет.

— Если тебе все ещё плохо, могу отвезти тебя обратно. Не хотелось бы, чтобы ты разболелся прямо на свадьбе. Особенно при таких чопорных типах, как Сэмова родня.

— Со мной все будет в порядке.

Он чувствовал легкость. Чувствовал давление изнутри во многих точках тела. Ощущение силы, вызванное наркотиком, усиливало истинное ощущение силы. Все, казалось, идет идеально гладко. Кройд мурлыкал себе под нос песенку, постукивая пальцами по колену.

— …плащи, наверное, стоят немало, — говорил Карл. — Они все новые.

— Продай их где-нибудь и оставь себе деньги, — услышал Кройд собственный голос.

— Краденые?

— Возможно.

— Ты в деле, Кройд?

— Нет, но я знаю кое-кого.

— Буду молчать.

— Хорошо.

— Только ты и правда похож на одного из них, знаешь? В этом черном плаще и в очках…

Кройд ему не ответил, Он прислушивался к своему телу, которое говорило: что-то рвется на волю у него из спины. Он потерся плечами о спинку сиденья. От этого ему стало легче.

Кройда представили родителям Сэма, Уильяму и Марсии Кендалл — седовласому, слегка располневшему мужчине с резкими чертами лица и хорошо сохранившейся блондинке. Кройд помнил, что должен улыбаться, не открывая рта, и разговаривал, едва шевеля губами. Они внимательно оглядели его, и Кройд был уверен, что им хотелось поговорить подольше, только сзади ждали своей очереди поздороваться другие гости.

— Я хочу побеседовать с вами на ужине, — в заключение произнес Уильям.

Кройд вздохнул и отошел в сторону. Пронесло. У него не было намерения идти на праздничный ужин. Как только закончится венчание, он сядет в такси и поедет обратно на Манхэттен, а через несколько часов уже будет спать. Прежде чем он проснется, Сэм с Клодией, вероятно, уже будут на Багамах.

Он заметил двоюродного брата из Ньюарка и чуть было не подошел к нему. К дьяволу! Ему пришлось бы объяснять насчет своей внешности, а дело того не стоило.

Кройд вошел в церковь, и его усадили на переднюю скамью, справа. Посаженым отцом Клодии должен был быть Карл. Хорошо еще, что он проснулся слишком поздно, и его не заставили стать шафером. Хоть в этом смысле время было выбрано удачно.

Пока Кройд сидел и ждал начала церемонии, он рассматривал украшения алтаря, витражи на окнах, расставленные кругом цветы. Другие люди входили и рассаживались. Стало жарко, Кройд почувствовал, что вспотел. Оглянулся кругом. Он единственный был в плаще. Интересно, не покажется ли это странным окружающим? И не расплывается ли от пота грим? Кройд расстегнул плащ и распахнул его.

Он продолжал обливаться потом, начали болеть ступни. В конце концов он наклонился и ослабил шнурки туфель. Пока Кройд этим занимался, он услышал, как затрещала на спине сорочка. Кажется, чтото ещё оторвалось в области лопаток. Еще один лоскут кожи, предположил он. Выпрямившись, Кройд почувствовал острую боль. Теперь он не мог как следует опереться спиной о скамью. Казалось, его горб вырос, и любое давление на него причиняло боль, Поэтому он принял позу, словно молился, слегка согнувшись и подавшись вперед. Заиграл орган. Люди продолжали входить и рассаживаться. Шафер провел пожилую пару возле его ряда и, проходя мимо, бросил на него странный взгляд.

Вскоре все расселись, а Кройд продолжал потеть. Пот тек по бокам и по ногам, одежда начала промокать и покрываться пятнами, а затем совершенно пропиталась. Он решил, что ему станет прохладнее, если вынуть руки из рукавов плаща и просто набросить его на плечи. Это было ошибкой, так как, пытаясь высвободить руки, он услышал, как одежда треснула ещё в нескольких местах, Внезапно левая туфля лопнула, и серые пальцы ног высунулись из прорех. Услышав эти звуки, многие посмотрели в его сторону. Кройд был рад, что не способен краснеть.

Неизвестно, из-за жары или по какой-то психологической причине, но зуд начался снова. Какая разница? В кармане лежали болеутоляющее и амфетамин, но ничего от кожного раздражения. Кройд крепко стиснул руки — не для того, чтобы молиться, а чтобы не чесаться, хотя и молитву прочел, поскольку момент был как раз подходящий. Но это не помогло.

Сквозь капли пота на ресницах он увидел, как вошел священник. Интересно, почему этот человек так на него смотрит? Словно не одобряет, когда люди не протестантской веры потеют у него в церкви. Кройд стиснул зубы, Если бы только у него сохранилась способность становиться невидимым!.. Он бы растаял на несколько минут, почесался бы изо всех сил, затем снова проявился и сидел бы спокойно.

Неимоверным усилием воли Кройду удалось высидеть смирно, пока звучал свадебный марш Мендельсона. То, что говорил после священник, не зарегистрировалось в его памяти; теперь он был уверен, что ему не досидеть до конца церемонии. Интересно, что произойдет, если он покинет церковь прямо сейчас. Смутится ли Клодия? С другой стороны, если он останется, то она наверняка смутится. Наверное, он выглядит достаточно нездоровым, чтобы оправдать свой уход. И все же, не станет ли это одним из тех происшествий, которые потом обсуждают годами? «Ее брат ушел…» Нет, надо постараться высидеть хоть ещё немного.

У него за спиной что-то двигалось. Плащ шевелился. Кройд услышал, как позади него ахнула женщина. Теперь он боялся двинуться с места, но…

Зуд сделался невыносимым. Кройд разжал руки, чтобы почесаться, однако в последней попытке удержаться схватился за спинку передней скамьи. К его ужасу, раздался громкий треск, и дерево разлетелось в щепки.

Последовала долгая секунда молчания.

Священник уставился на нарушителя порядка, Клодия и Сэм повернулись: оба смотрели на него, а он сидел, сжимая кусок спинки длиной в шесть футов, и не мог даже улыбнуться, чтобы не вылезли клыки.

Кройд уронил кусок дерева и обхватил себя обеими руками. Позади раздались восклицания, когда плащ сполз с его плеч. Изо всей силы он вонзил пальцы в бока и стал чесаться.

Он услышал, как рвется одежда, и почувствовал, что по всему телу, до самой макушки лопнула кожа. Парик съехал набок и упал.

Кройд сбросил остатки одежды и кожи и снова стал чесаться, изо всех сил. Услыхал вопль сзади и понял, что никогда не забудет выражение лица плачущей Клодии. Но остановиться уже не мог. Пока его огромные крылья, похожие на крылья летучей мыши, не развернулись, а длинные, заостренные лопасти ушей не вырвались на свободу и последние остатки одежды и плоти не свалились с темного чешуйчатого тела.

Священник снова заговорил; взлетающие высоко под сводами церкви слова напоминали молитву об изгнании дьявола. Раздались крики и быстрый топот ног. Кройд понял, что не может выйти в те двери, к которым бежали все остальные, поэтому подпрыгнул в воздух, сделал несколько кругов, чтобы почувствовать свои новые крылья, затем заслонил глаза левым локтем и ринулся сквозь витраж в правом окне.

Рассекая воздух крыльями по дороге к Манхэттену, Кройд чувствовал, что теперь очень не скоро увидит своих новых родственников. Он надеялся, что Карл пока не будет спешить с женитьбой. И гадал, встретит ли когда-нибудь сам подходящую девушку…

Поймав восходящий поток, Кройд взмыл вверх, воздушные вихри рыдали вокруг него. Оглянувшись, он увидел, что церковь напоминает встревоженный муравейник. И полетел вперед.

Оглавление

Глава 1 Долгая дорога домой

Глава 2 Убийца в глубине сновидений

Глава 3 День горгульи