— Твою мать! — повторил гнусавый голос. — Его мать. Их мать. Ее мать. Наша мать. Родина. Еду я на родину.
Странный, светящийся шар висел справа от дерева. Внутри шара переливались разноцветные молнии фрактальной структуры. Из шара вытянулся протуберанец бледно-зеленого цвета, окутал Степана призрачным сиянием, и каким-то дьявольским образом всосал Шишкина внутрь. Последнее, что услышал Степан — торжествующее бульканье, как будто в туалете спустили бачок.
5.Когда Степан очнулся, ощущения его были более чем странными. Казалось, каждую клеточку Шишкина нанизали на звезду, или галактику. Миллиарды Степановых составляющих были разнесены в межгалактическом пространстве, и, что самое обидное, смотрели при этом маленькими глазками в разные стороны.
А сам Степа находился в мире теней. Тени, вернее, призрачные облачка, внутри у которых что-то мерцало, переливались в кромешной тьме, уходящей в вечность. В ушах у Шишкина что-то едва слышно побулькивало, как ненавидимый им унитаз в комнате, которую он снимал в студенческие годы.
Степа попытался пошевелить пальцами, и не смог этого сделать. Хуже того, нигде он не чувствовал прочной опоры, казалось, что он висит в невесомости, скованный невидимыми ниточками.
— Мама, — прошептал Шишкин. Он вспомнил, как Евдокия Клавдиевна приходила с работы в своем стареньком драповом пальтишке и беретике, и варила ему, неразумному, картошку на газовой плите. — Мамочка, — Степе стало жаль маму, да и себя самого. Разве могла она знать, что случится с ее сыном. Вдруг, ни за что, ни про что.
— Мама, — повторили облачка и радостно забулькали. После чего началась совсем уже бесовская вакханалия. — «Не жди ты старушка, любимого сына» — громыхало, как в железной бочке. — «Меня засосала опасная трясина».
— Изверги проклятущие! — Слезы выступили у Шишкина из глаз, в носу стало влажно, и он чихнул.
От чихания его облачка явным образом возбудились, и начали ритмически пульсировать. Они то сливались вместе, то распадались на маленькие светящиеся тороиды. Степану стало жутко.
— Неужели резать будут? Кровушка моя, печенка, железы родимые. Не дамся!
— Режьте, режьте вы билеты, режьте осторожно, — громыхнул оркестр. — Режьте, режьте, перед вами пассажир дорожный.
— Ироды, — застонал Шишкин. — Интересно, они меня для живого уголка, или для музейного экспоната похитили? И перед глазами Степана отчетливо возник давно забытый весенний день.
6.
Комментарии к книге «Жизнь и удивительные похождения Степы Шишкина», Александр Торин (Тараторин)
Всего 0 комментариев