«Белоснежка и семь апостолов»

— …всего один снимок! Вам что, жалко? — В голосе зрительницы зазвучало подлинное возмущение.

Я неловко оправила парик и опустила глаза.

— Вам, кажется, было ясно сказано: артисты не фотографируются, — ответил за меня Отто. Жестко ответил, я бы так не смогла, я вообще податлива на уговоры. Но тут следовало блюсти правила. — И вообще, кто вас пустил за кулисы? — Отто сделал шаг ей навстречу.

Я мысленно поблагодарила его.

У девочки, цеплявшейся за мамину сумку, заблестели глаза. У ее мамы тоже — но совсем по другой причине.

— Звезд из себя корчите, — скривила губы она. — Дешевые клоуны… Белоснежки драные… Пойдем!

Она рванула девочку за руку и поволокла к выходу. Девочка все оглядывалась и смотрела на меня со слезами. Через пару шагов ее мама оступилась в темноте и крепко выругалась в наш адрес, ничуть не стесняясь дочери.

— Ну вот, — вздохнула я, оборачиваясь к Отто, — а у ребенка теперь будет психическая травма. Может, на всю жизнь возненавидит цирк и клоунов.

Отто только хмыкнул:

— Ребенку и без клоунов по жизни весело будет. Девочка телепатка. А мама у нее… м-да… А-а, Венди, забудь. Правила есть правила.

Больше желающих сфотографироваться с артистами не было. Публика тянулась к выходу, а мы наконец расслабились.

Хорошо знакомое ощущение — я выложилась до конца и выложилась не зря. Сладкое удовлетворение. Вы расходитесь по домам, кто-то довольный, кто-то — досадующий на зря потраченные деньги, но самое интересное у вас еще впереди…

За кулисами я присела на скамейку и распечатала пакетик печенья — всегда после выступления меня одолевал страшный голод. Отто сел рядом.

— Ну и как все прошло? — поинтересовалась я.

— Ты превзошла саму себя. — Он поправил очки и дружески погладил меня по голове. — Нетронутыми остались только шестеро. Двое — глубокие старики, им уже ничего не светит; один мужичок и две дамы средних лет, и еще ребенок с синдромом Дауна.

— Странно, — пробормотала я, слизнув с губ крошки. — Я раньше работала с даунятами — открывались не хуже других.

— Не забивай себе голову. Все равно сегодняшнее выступление — это рекорд. Не налегай-ка на печенье. Тебе толстеть незачем.