«Я верю... (Ребенок, который верил)»

Перевод с английского Э. Маркова

Рисунки В. Топкова

И вот я сижу за своим столом, старательно изобразив на лице безмятежность и подчеркнуто расслабив руки, и ни один человек, взглянув на меня, наверно, не догадался бы, какая тяжкая проблема гложет меня. Да и я сама не могла поверить в ее существование. Скорее всего, проблемы такой просто не могло быть. И, тем не менее, мне предстояло разрешить ее. О, у меня было более чем достаточно времени, чтобы найти решение! До 2.15. И стрелки моих часов, как ножницы, неустанно отстригали минуты. 1.45. Что мне делать? Что мне делать, если наступит 2.15, а я не справлюсь с Дисмей? Вот она сидит сейчас рядом с Донной, и ее нечесаные космы торчат совсем близко от сверкающих, ухоженных локонов Донны.

Ох, уж эти волосы Дисмей! В то октябрьское утро они бросились мне в глаза еще до того, как я взглянула на ее лицо. Вздохнув по поводу появления моего сорок пятого ученика, я сразу поняла, что она из семьи сезонных рабочих — обездоленное дитя. Почему-то это всегда видно по их волосам. Я взмолилась про себя, чтобы она, по крайней мере, оказалась чистой. И она была чистой — просто до болезненности. Ее руки и лодыжки были шершавыми от цыпок — не от грязи. Обвисшее платье, выгоревшее до едва заметной голубизны, с намеком на прежний цвет вдоль боковых швов и у воротника, было чистым, но невыглаженным. Гладкие, похожие на бесцветную мешковину, волосы как-то безжизненно обрамляли ее тонкое лицо и беспорядочными прядями спадали на плечи. Однако чистый розовый пробор, разделяющий волосы надвое, сохранился с того времени, как они были расчесаны еще мокрыми после мытья.