«Письмо из Шамбалы»

– Учитель, – спросил однажды Му Да, – а куда уходят совершенномудрые?

– Туда же, откуда приходят, – ответил, вздохнув, Учитель.

– Зачем же тогда было приходить, – удивился Му Да. – Ведь в пути столько тягот?

– Чтобы исполнить ритуал жизни и указать Путь, – объяснил Учитель.

– А в чем состоит ритуал жизни? – не унимался любознательный Му Да.

– В мудрости, совершенствующейся в человеколюбии – поведал Учитель.

– И как называется место, откуда приходят и куда уходят совершенномудрые? – робко спросил Му Да.

– Беспредельность.

– А откуда приходят и куда уходят не совершенствующиеся в мудрости? – опустив глаза долу, еле слышно спросил Му Да.

– Они не приходят и не уходят, а топчутся на месте, выкапывая под собой яму, в которую и проваливаются все глубже, как червь в яблоко, уничтожая его. – сострадательно глядя на Му Да, объяснил Учитель.

– И как называется эта яма? – испугался Му Да.

– Ограниченность.

Я сразу почувствовал появление совершенномудрого в своей Шамбале. Шамбала – это место в мироздании, где мы творим свои миры, и когда с миром начинает происходить что-то, творцом не предусмотренное, верный признак – гость пожаловал.

Гость сел на небольшой плоский камень, который сразу понял, что отныне он – сидение, положил свой переносной “Керулен” (вообще-то, в моем мире это называлось “ноутбуком”, но я тут же осознал, что сей ноутбук – “Керулен”) на другой камень – побольше и повыше, коий сразу узнал в себе стол, и принялся быстро колотить по клавиатуре. Гость, разумеется, а не камень. Сложный спектр его ауры показался мне очень знакомым. Платон, Кун-цзы?.. Разве все воплощения упомнишь? Только по спектру и можно узнать друг друга. Что может поведать эта заурядная внешность худого старца с явными, хоть и сглаженными, следами периода злоупотребления алкогольными напитками на лице. Ну, тяжко пришлось его Аватару в этом воплощении, был период отчаяния, которого в земном воплощении не могут избежать даже Кумары-Логосы. Так ведь для переноски духовных тяжестей и воплощаются гиганты духа, дабы не раздавило ею слабосильных духовных младенцев наших.

– Кун-цзы?.. – позвал я старого друга.