«Дневник Ульвургына»

День первый

Ульвургын умный, в школе учился. Потому решил нытыбук-дневник писать — домой приеду, всем расскажу, как на большом железном илире Плавал таннытов-коряков воевать.

Однако кончаю писать — сейчас будут много мяса давать, жирного! И чай. С сахаром.

День второй

Наш большой железный илир «Тайныквыт» с виду совсем как топор, а шибко плывет! Не зря, как уплывали, собаку убили, а кровь к солнцу бросали.

Посреди илира большая яранга, а в яранге чего только нет, а над ярангой как деревья, только из железа и проволоки, гудят. Там нууча, нас туда не пускают. И не надо. У нас тоже яранга, только внутри илира, а в ней койки мягкие, тепло, сверху свет идет, а посреди таз, чтобы мочиться.

Кругом илира поверху как консервные банки, а в банках ружья, ой-ей, какие большие! Голова пролазит. Говорят, если стрельнет, большая пуля так далеко упадет, что четыре дня на упряжке ехать. И все равно небось не приедешь.

Нууча, русские люди, добрые, каждому одежду дали — вроде как кальхикер, что дети носят, только большой и шибко теплый. Сижу на койке, сейчас опять мясо дадут, жирное! И чай. С сахаром. Сказали, вечером станут водку давать. Ой-ей, хорошо в железном илире! И капытан-нууча, что тут главный, шибко добрый и красивый!

И звать меня теперь не просто Ульвургын, а матырос Ульвургын! Хо!

Когда илир еще не плыл, возле берега стоял, приходил старший эпей Берингии, Арман-Абрам-нууча, красиво говорил. Как победим таннытов, совсем хорошо станет. Олешки наши будут, касатка, рыба, лес наш будет, много-много больших яранг поставим во весь берег. В каждой телевыз, а вместо таза, куда мочатся, белый кувшин, вроде как мой брат Вуквувге в Анадыри видал. В Анадыри чего только нету!

И у нас будет.

Добрый Арман-Абрам-нууча! Сильный! Родится сын — назову Арман-Абрам!

День третий

Шибко блевал. Совсем живот дурной стал, еды держать не хочет.

Илир даром что большой, а волна сильно бьет. Лежу. Кэле, собака, на меня таз с мочой опрокинул, кальхикер теперь совсем-совсем мокрый, сушить надо.