Наконец, он смог поднять взгляд на человека, стоявшего возле него. Конечно, он был ему незнаком. С этого момента будут одни лишь незнакомые. Человек говорил на чужом языке: по-иотийски. Слова имели смысл. Все мелкие детали имели смысл; только целое б ыло лишено смысла. Человек говорил что-то о ремнях, которые удерживали его в кресле. Он начал возиться с ними. Кресло резко выпрямилось, и он чуть не выпал из него, потому что у него кружилась голова, и не удавалось удерживать равновесие. Тот человек все спрашивал, не ранен ли он. О ком он? «Он уверен, что он не ранен?» — на иотийском языке вежливая форма прямого обращения — в третьем лице. Человек имел в виду его самого. Пассажир не знал, почему он должен быть ранен; тот человек все время говорил что-то о брошенных камнях. «Но этот камень никогда не попадет в нас», — подумал пассажир. Он снова взглянул на экран, ища камень, белый камень, падающий вниз, во тьму, но изображение исчезло.
— Я здоров, — ответил он наконец, наугад.
Это не успокоило того человека.
— Пожалуйста, пойдемте со мной. Я — доктор.
— Я здоров.
— Пожалуйста, пойдемте со мной, доктор Шевек!
— Вы — доктор, — сказал Шевек, помолчав. — Я — нет. Меня называют Шевек.
Доктор, низкорослый, светлокожий, безволосый, встревоженно сморщился.
— Вам следовало бы быть у себя в каюте, сударь… опасность инфекции… вам нельзя было контактировать ни с кем, кроме меня, я две недели проходил дезинфекцию — и все зря, будь он проклят, этот капитан! Пожалуйста, пройдите со мной, сударь. Спросят-то с меня…
Шевек заметил, что человечек расстроен. Он не ощущал ни сожаления, ни сочувствия; но даже в том абсолютном одиночестве, в котором он находился, продолжал действовать один-единственный закон, тот единственный закон, который он когда-то признавал. Он сказал: «Хорошо» — и встал.
У него все еще кружилась голова и болело правое плечо. Он понимал, что корабль движется, но ощущения движения не было; была только мертвая тишина, полная, абсолютная тишина, начинавшаяся сразу же за стенами. По безмолвным металлическим коридорам доктор провел его в комнату.
Комната была очень маленькая, с голыми стенами в сварных швах. Шевеку она была очень омерзительна, потому что напоминала место, о котором он не хотел помнить. Он остановился в дверях. но доктор настаивал и упрашивал, и он вошел.
Комментарии к книге «Обездоленный», Урсула К. Ле Гуин
Всего 0 комментариев