«Павший мир. Выжившие»

Павший мир. Выжившие (fb2) - Павший мир. Выжившие (Дыра - 3) 1078K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Николай Геннадьевич Грошев

Павший мир.

Поселенцы.

Выжившие.Ѵ

Бродяги.

Военные.

Меченные.

Первое что он услышал в своей жизни, был тихий, даже приятный на слух, шелест. Затем, сверху, полился поток яркого света, слепившего глаза. И это притом, что они у него были закрыты. От неожиданности он зажмурился, попытался закрыть лицо ладонями, но руки во что-то упёрлись, потребовалось ещё несколько секунд, что бы высвободить их. Справившись с этим, он застонал и попытался повернуться на бок, но тут же врезался лбом по что-то относительно мягкое.

Последовал новый стон. Потом ещё один.

-Сукааааа! – Трижды простонал он.

Ну, так-то он стонал. Просто звуки имеют свойство иногда создавать эхо, а тут пространство замкнутое, вот оно так и получилось.

-Падла! – Взвыл он, чувствуя боль от яркого света.

Тут, видимо, случайно получилось. Мягкая поверхность сыграла шутку с эхом и вот он результат! Увы, ничего не поделаешь. На самом деле он продолжал отчаянно стонать и пытаться выбраться из ловушки, сверху которой продолжал литься слепящий свет. Стонал долго, громко и проклятое эхо неизменно превращало жалобный стон, вот в такое вот непотребство.

Наконец, кое-как выбравшись, он соскользнул по округлой поверхности и свалился на пол, где снова застонал от боли, на этот раз во всём теле – падать было хоть и не сильно высоко, но всё равно болезненно. Пол-то тут оказался твёрдым как бетон, а может, бетонным он и был.

На какое-то время затих. Больше от удивления чем от боли или того факта, что свет больше не слепил, просто оставался слишком ярким и всё. Он лёг на спину, вытянул ноги и осторожно развёл руки в стороны. Правая рука коснулась чего-то большого, левая, легла на пол.

Несколько минут он просто лежал, не шевелился даже.

Боль от ушибов прошла. Так оно и должно быть – понимал он. Но в то же время, что-то подсказывало, что грохнулся он не слабо, и резкая боль пройти должна была, это да, но почему нет ноющей, едва заметной боли от ушиба? Она должна быть, должна остаться ещё на несколько минут, прежде чем окончательно пройти, но её нет и в помине.

Со светом всё более-менее ясно – глаза привыкают, свет больше не причиняет неудобств, что означает – он долго находился там, где света не было вовсе. Словно лёг спать и проспал неделю, а потом в комнате резко включили яркую лампу…, где эта комната?

-К чёрту комнаты, - прошептал он, - кто я вообще такой?

Ответа разум не предоставил. Попытки вспомнить, отозвались лишь звенящей пустотой.

Стало страшно. На мгновение, он даже ощутил нечто вроде паники, но глубоко вдохнул, собрался с силами и подавил непрошено возникший ужас.

Спустя пару минут, он осторожно приоткрыл глаза, лишь едва-едва, готовый тут же их зажмурить и, если понадобится, закрыть лицо ладонями.

На мгновение, мир стал размытым, заполненным белым светом. А затем свет стал гаснуть, плывущий потолок обрёл устойчивость и он открыл глаза полностью.

Серый потолок. Похоже на бетон, на какой-нибудь древней подземной автостоянке.

Он хмыкнул, больше разочарованно, но и с долей насмешки – что такое автостоянка, даже что такое автомобиль, он помнит. А собственное имя как корова языком смахнула!

Он сел, обвёл взглядом то место, в котором оказался.

-Как я сюда попал? – Спросил он, осторожно поднимаясь на ноги и садясь на борт вытянутой капсулы, похожей на гигантскую жестяную банку пива. Взгляд принёс много новых данных, но обдумать их он не успел, да и не мог. Голова звенит, время от времени начинает кружиться.

Он повернул кисти рук ладонями вверх и стал смотреть на них.

-Ничего не помню. – Признался он сам себе, не узнавая этих сильных, но гладких ладоней. Ни мозолей, ни шрамов, ничего. Просто сильные, ухоженные кисти рук. Повёл плечами, потом снял с себя куртку, поднял её перед собой и стал рассматривать. Карманов нет. Белоснежная, из тонкой, шелковистой кожи. Пощупал рубашку – ткань невесомая, но прочная. Бросил куртку на пол и положил ладони на колени – та же белоснежная шелковистая кожа. На ногах облегающие чёрные туфли. Странный выбор. При таком фасоне, туфли должны быть белыми, как и штаны и куртка, хотя дизайн обуви вполне хорош, они удобны и, видимо, снабжены системами подогрева и тактической вентиляции, что позволяет ногам оставаться в тепле зимой и не хлюпать потёками пота, летом. Впрочем, не «видимо», чуть подошвы жёсткий выступ, едва заметный, но с интересной рельефной поверхностью, в которой он узнавал на уровне подспудной уверенности, систему простейших датчиков температуры среды. Ботинки автоматически подбирают режим работы, ориентируясь на влажность и температуру окружающего мира. Удобно, стильно.

Выбор одежды ему понравился – у него явно был вкус.

Однако он не помнил, как и где получил эту одежду. И как оказался здесь, тоже не помнит.

-И что мне делать? – Уныло как-то произнёс он, глядя на пустую комнату, где кроме капсулы и двери напротив, не было ничего. Ну, разве что ещё люк над капсулой. Однако он задраен и по створкам люка проходит кривой сварочный шов.

Едва его голос стих, как на стене возник экран с текстом.

-Ааа! – Взвыл он, прыгнув за капсулу, а так как между ней и стеной было всего ничего, то врезался он затылком в стену и грохнулся задницей об пол.

Однако экран на стене не остался – возник прямо перед ним, между капсулой и стеной.

-Твою мать…, что происходит? – Выдохнул он, круглыми глазами глядя на этот экран и с трудом усваивая то, что видит. Экран завис, на нём пара надписей и карта местности.

Минуту он смотрел, иногда моргая и активно потея. Потом медленно поднял руку и коснулся пальцами, своего виска. Потом повернул голову, медленно, без резких движений. Экран сместился вместе с поворотом головы, перескочив на стену и уменьшившись в размерах – всё верно, это дополненная реальность модульного имплантата, она использует реальные поверхности в интерактивном режиме, выстраиваясь в наиболее удобное положение. Наиболее удобное для носителя имплантата. Имплантата, который сидит в его башке, встроенный между костями черепа и корой головного мозга.

Так, теперь понятно…, но когда и главное, за каким хреном он допустил такое? Это ж мозг! Не там ткнул хирург, замкнуло имплантат, раствор не тот использовали, капнули на кору мозга и всё, дебилом на всю жизнь останешься. Странно, что он допустил подобный риск…, глаза расширились, он посмотрел на капсулу – экран тут же прыгнул обратно и снова растянулся до прежних размеров.

Капсула – это же медицинский аппарат!

Кажется, всё начинает проясняться – ему поставили имплантат, была допущена ошибка и мозг повредили. Это многое объясняет. Заперли в капсулу, погрузили в искусственную кому и лежал там, пока…

А зачем он там лежал, в капсуле, а не в больнице?

Взгляд замер на экране, тот налился красками, по карте снова прочертилась толстая пунктирная линия и окончилась пульсирующей точкой, где-то на самом краю обрисованной тут местности.

Над точкой возникла надпись.

«Точка назначения, необходимо доставить данные как можно быстрее».

Интересно. И какого хрена всё это значит?

Усилие воли и экран исчез – он и сам не очень понял, как это получилось. За то появилась уверенность, даже не воспоминание, а просто уверенность, что именно так имплантат и работает. Нужно только усилие воли, яркая мысль и имплантат отзовётся нужным…, нужной…, чем? Хрен его знает. Он тряхнул головой, нахмурился и, сжав кулаки, решительно поднялся. Пора решать проблему – он не знает кто он такой, он не понятно где и не знает, как сюда попал.

Нужно выбираться.

Но, как и куда? Вопрос хороший. Проблема в том, что он понятия не имеет, что за дверью.

Коснувшись ручки, замер на мгновение – не так-то просто открыть дверь в неизвестность.

Когда страхи и сомнения удалось победить, он повернул ручку, одновременно подумав о том, что ручки дверные, довольно таки странная вещь и, вроде бы их быть уже не должно. Точно сказать он не мог. Однако понял, что внеся небольшие структурные изменения, дверь можно будет улучшить. Ни к чему эти ручки, достаточно провести проводку, сменить замок, и дверь будет открываться нажатием пальца. Можно сделать и ещё лучше – пара сенсоров и дверь открывается при приближении человека. Ещё лучше, если сенсоры с простой идентификационной программой, позволяющей отказаться от ключей и прочего. Сенсор фиксирует подошедшего человека, сверяется с базой данных, достаточно слабой флешки и открывает или нет, дверь. Да что там – два миллиметра стены нарастить и дверь сможет открываться просто отъезжая в сторону, не создавая проблем при открытии, а если добавить ещё несколько кристаллических элементов…

Он решительно тряхнул головой, прогоняя прочь ворох мыслей, которые сейчас были вообще не к месту. Мало того, часть собственных мыслей он не смог понять. Что такое «кристаллические элементы»? Слова в разуме возникли, но он не мог вспомнить, что они такое, как выглядят, как работают? Да и вообще, почему они взялись, эти его мысли? Какое ему дело до того, как выглядит и работает, эта чёртова дверь? Но остановить поток мыслей не получилось. Он приоткрыл дверь, но не смог полностью прогнать мысли. Разум словно игнорировал своего владельца и продолжал просчитывать варианты всевозможных модификаций, которые можно было бы установить на эту треклятую дверь. Это всё пугало. А учитывая, что он, по всей видимости, очнулся после неудачной операции на мозге, с попыткой установки имплантата – пугало вдвойне.

Мысли ушли полностью, когда он вошёл в комнату и закрыл дверь за собой.

Хотелось сказать что-нибудь, но кроме мата на ум ничего ни шло, так что он, молча, смотрел на развернувшийся перед ним пейзаж подвально-квартирного типа.

Глаза разбегались от увиденного, мысли путались, имплантат начал откалывать фокусы.

Куда бы он ни посмотрел, возникали полосочки и оконца, зелёного и синего цветов, а так же контуры предметов. Контуры и полоски тут же пропадали, а в окнах появлялась одна и та же надпись. «Идентификация невозможна, директория данных повреждена или недоступна».

-Да отключись ты уже нахер… - Прошептал он и что удивительно – помогло. Полоски и окна исчезли. Комната, залитая ярким светом от двух потолочных ламп, предстала перед ним такой, какой и была в реальности. Чистенькая, широкая, метров пять в длину, столько же в ширину. Стоит огромный металлический стол посередине. Пол отделан белой плиткой, стены тоже, потолок, почему-то, светло-серый. У стен несколько шкафов, на подставке, возле одного шкафа, стоит манекен, облачённый в серо-коричневый костюм. Взгляд задержался на костюме и практически без единой мысли, он снял штаны, подошёл к костюму, снял его с манекена и начал в него облачаться. Сначала медленно, непослушными пальцами, но потом дело пошло быстрее.

Словно он надевал эту вещь уже не один раз, словно его тело само помнило, что это такое и как его надевать, как его носить…, нет, не тело. Шестерёнки разума скрипнули, шелохнулись и замерли вновь, успев пропустить немного воспоминаний. Впрочем, сложно назвать это воспоминаниями. Скорее ворох невнятных образов и полуавтоматических движений, смысла коих он пока не понимал. Вскоре он полностью надел костюм и на автопилоте хлопнул по плечевой пластине, включавшей климатический контроль костюма и автоматические системы шлема, коего тут не оказалось. Ладонь коснулась плеча и замерла. Он повернул голову – пластина отсутствует. Но он уверен, что она там быть должна. Странно, куда она делась? Или память играет с ним шутки?

Однако – за манекеном обнаружилось узкое зеркало, влитое в стену.

Он подошёл поближе, отшвырнув в сторону подставку манекена. Стал смотреть на своё отражение. Взгляд двигался от ног и выше, двигался медленно – совершенно точно он впервые видел этого человека в отражении, но костюм он узнавал. Как так?

-Хрен знает. – Выдал он и пощупал пальцами пластины спаянные с тканью костюма. Он откуда-то знал, что это пластик, особо прочный, модифицированный, способный выдержать попадание, как теплового удара высокой мощности, так и попадание пули. Подложка пластин, снабжена гасителем кинетической энергии, но она очень тонка – большой вес, пришлось идти на жертвы и выбирать между защитой и весом костюма в целом. Выбран был баланс между этими параметрами, так что в случае чего, рёбра ему не сломает, но синяк останется. Такие пластины есть и на спине, но отсутствуют на тыльной стороне ног и рук. Если встать прямо и опустить руки вниз, пластины прикроют всё его тело, они есть спереди на штанинах и на руках.

Костюм сидел идеально, словно был подогнан точно под него. Словно на заказ делали.

Получается, это его костюм? И это место тоже его? А как же капсула и неудачная операция по внедрению имплантата? Он покачал головой, поворачиваясь к столу – он понимал всё меньше и меньше. Происходит нечто очень и очень странное.

На столе лежат знакомые предметы и несколько, назначение коих оставалось пока что загадкой.

Первое, что он взял в руки и тут же передёрнул затвор – автомат. Довольно длинный, с вместительным магазином. Он прикинул его, уперев приклад в плечо – эта вещь ему знакома, он уже пользовался ей. И даже смог вспомнить, что в ней практически отсутствует отдача, а пуля разгоняется рельсовым усилителем, что позволяет ей прошибать бетонные стены толщиной в…, усилителя нет. Только три проводка торчат, да и те, торчат лишь потому, что приварились к корпусу, из-за неумелой или поспешной процедуры отсоединения усилителя. Автомат сохранил только механику, даже лазерный прицел спилен начисто, ничего кроме затвора, приводимого в движение пороховыми газами отстрелянных патронов. Вместо лазерного прицела, на автомат установлена плохонькая оптика, лишённая любых электронных приспособлений. Просто набор линз и всё. Таким не пользовались, наверное, лет двести.

Ну, хотя бы пластиковые части не заменили – оружие весит довольно-таки мало. Он закинул автомат за плечо, опять же привычным движением. Это обстоятельство заставило его поморщиться и второй раз сделать то же самое, когда увидел на столе рюкзак. Автомат, хотя это скорее мини-пулемёт, он положил обратно – сначала рюкзак. Видимо, ему предстоит путешествие. Кто-то очень хотел, что бы он совершил путешествие. Оружие, костюм, всё это предназначено для долгого, возможно, опасного путешествия.

Но куда?

-Чёртова тварь! – Прошипел он, когда имплантат отозвался на его мысленный вопрос, немедленным возникновением панели с картой. Это стало неожиданностью настолько, что напугало его, и он отпрыгнул так рьяно, что запнулся о собственные ноги и врезался затылком в стену.

Сидит теперь, на стол гневно смотрит, и затылок потирает ладонью.

Однако понятно, куда ему идти. Зачем – это вообще непонятно.

Но куда конкретно идти нужно, тут вопросов больше нет.

Ещё бы вспомнить кто он, как тут очутился, на кой хрен ему туда идти, и почему в этом долбанном походном снаряжении нет ни одной вещи сложнее авторучки…

Собрав в рюкзак всё, что было на столе, включая коробки с патронами, он рюкзак надел. Потом плюнул сердито и снял обратно – шкафы. Они тут не просто так.

Открыв первый, он услышал подозрительное урчание и поспешно осмотрелся, с досадой поняв, что автомат оставил на столе – не стоит так делать, не так тут что-то, оружие не просто так оставлено. Нельзя его выпускать из рук. Почему нельзя, непонятно, но чувство стойкое – во всём, что он тут видит, предмет первой необходимости, это именно автомат и патроны к нему.

Всё в порядке, ни каких опасностей. Тогда кто урчал так, словно хотел его сожрать?

В желудке появилось жжение, он снова услышал сердитое ворчание. Затем заглянул обратно в шкаф – серебристые батончики, без надписей. Но надписи и не нужны, он и так знает что внутри. И желудок его, видимо тоже в курсе. Распечатав первый, он принялся жадно есть.

Потом минуты три смотрел на пустую упаковку – там грамм сто в лучшем случае. А он насытился, голод отступил. И пить не хочется. Странно это всё.

Все батончики, какие нашёл, погрузил в рюкзак. Потом открыл второй шкаф и понял, что если заберёт всё, рюкзака ему не хватит при всём желании. Открыл все дверцы шкафа, отступил к стене и стал затылок чесать – шкаф до отказа забит такими батончиками. Как будто в этой комнате должны были что-то пережидать два десятка взрослых, здоровых, даже не мужиков, а коней.

С некоторым сомнением открыл последний шкаф – тоже самое, но вместо батончиков, патроны к его автомату. А ведь это был самый большой из шкафов. Глядя на эти патроны, он качал головой и бросал короткие взгляды на автомат, оставленный на столе. Если тут такой арсенал к его оружию, что же ждёт его за дверью? Она вот, в конце комнаты. Овальная дверь с тёмным экраном справа – это замок, на экран нужно положить ладонь и дверь откроется…, открывать не хотелось совершенно. Однако. Что ему здесь делать? Он, было, решил остаться тут, в этой комнате, но спустя полчаса сидения на полу в обнимку с автоматом, он понял, что если не покинет это место как можно скорее, просто свихнётся. Стены давили на него, мозг не унимался – за полчаса он придумал сразу несколько десятков планов, как можно модифицировать комнату так, что б она стала ещё лучше, чем есть и отвечала всем его потребностям, если он тут вдруг жить останется.

Мысль о перспективе провести ещё хоть пять минут в этой маленькой коробке с белыми стенами, заставила его вздрогнуть. Но он держался изо всех сил – выходить наружу, было ещё страшнее. За дверью ждёт полная неизвестность.

Он пытался вспомнить. Пытался понять, что там за дверью, кто он, что его ждёт, зачем эта драная карта, что там, в конце пути, который он проходить не хотел и не понимал, зачем должен это сделать…, чувствовал, что обязан попасть туда, в точку на карте. Но не более того.

Он не собирался туда идти. Он вообще не хотел никуда идти. Тут еды море, тут патронов ещё больше…, зачем их столько? За дверью, что-то ужасное. Не нужно туда выходить. С тех пор как случилось…, что? В голове только звон и ничего более. Но возникла уверенность, что там что-то произошло, что-то страшное. И в тоже время, он был уверен, что выйти обязан. Он должен добраться до точки на карте. Кому должен? Зачем должен? Стены…, они давят, он словно в капкане. Стало трудно дышать, лоб покрылся испариной. Ему кажется или температура в комнате повысилась? Имплантат немедленно отозвался, и над столом возникла цифра с кружком над ней, означавшим символьное определение градуса. Цифра изменилась. Спустя пару секунд снова. И опять – температура в комнате растёт. Панели на полу – они стали тёплыми. Он приложил ладонь к одной из них и ощутил, как они нагреваются. Воздух мгновенно стал сухим.

-Какого хера происходит? – Взвыл он, облизнув пересохшие губы – комната, словно выгоняет его на улицу! Впрочем, может так и есть…

Он приложил ладонь к панели и дверь, с громким скрипом, сдвинулась вперёд и в сторону.

В комнату ворвался холодный сырой воздух.

За дверью царит сумрак – за ней нет ничего…, впрочем, так показалось в первое мгновение из-за разницы освещения. Вскоре, прячась за косяком, он сумел разглядеть, что дверь выводит в туннель, в конце которого виднеется маленькое белое пятнышко. Наверное, ему туда идти надо.

Кое-как он заставил себя перешагнуть порог. В какой-то момент страх взял верх, и он повернулся спиной к выходу, но вовремя остановился – плиты на полу стали красными, жаркий воздух тянуло в туннель. Возвращаться нельзя, он там сварится заживо.

Он вышел наружу, в туннель и дверь пришла в движение. Она закрылась, провернулась и с металлическим лязгом, замерла на месте.

На её серой, грязной поверхности, вспыхнула красная лампочка и погасла. В отсвете лампочки, он успел увидеть надпись, но что бы прочитать, пришлось наклониться к двери.

Над лампочкой было написано:

«Приложите палец».

Он глянул в сторону туннеля, потом снова на дверь. Потом приложил палец.

«Входящее сообщение», сказал ему имплантат, посредством очередного окошка, возникшего из ниоткуда и удобно растянувшегося по выпуклой дверной плите. Усилие мысли, и окошко развернулось в новую фразу: «доступ разрешён, однако, доступ невозможен - дверь заблокирована на ближайшие сорок восемь часов».

-Прекрасно! – Сказал он самым грязным матом, который сам собой навернулся на язык.

Повернулся лицом к туннелю и двинулся туда, держа автомат наготове. Путь здесь только один – за спиной земляная осыпь, за которой нет ничего.

Только вперёд, к неизвестности, которая непонятно что таит.

Он прошёл туннель без приключений, прошёл минут за пятнадцать, хоть тот и был не особо длинным. Шёл медленно, на каждый шорох потел и вскидывал автомат, но всё обошлось. А затем он добрался до выхода и первое что увидел…, он не знал что это такое. Оно было огромным, почти такое же, как туннель, оставшийся за спиной. На носу этого металлического монстра, конус из множества буров, само устройство опрокинуто, широкие гусеницы смотрят в небо. Кабины не увидел, видимо, устройство было автоматическим. Что с ним стало непонятно, однако, сложив два и два, он предположил очевидное – именно этот монстр прокопал туннель и, видимо, не так уж и давно. Аппарат дошёл до этого места и рухнул вниз. Впрочем, падать там недалеко, какой-то бетонный карьер, непонятного характера.

Он обернулся и увидел возвышающееся над ним здание. Под этим строением и находится туннель. Минуту он смотрел на здание, не решаясь повернуться к крошечному карьеру, куда свалился бур. Но всё же пришлось это сделать. Нужно что-то решать, нужно куда-то двигаться.

Карьер обойти труда не составило, он был совсем маленьким, тянулся, в лучшем случае метров на двадцать вправо. В сущности, это не слишком-то и походило на карьер. Наверное, какое-то сооружение инфраструктуры, для стока воды, например. Или незаконченное сооружение, стоить начали да и бросили к чёрту, потому что деньги кончились или просто лень было, кто их там знает.

Он прошёл по узкой однополосной дороге, загибавшейся в дугу у границ бетонной конструкции, и выбрался на перекрёсток с широким шоссе. Здесь он ненадолго остановился, глядя строго вперёд.

Перед ним раскинулся город. Большой, полный самых разных строений, город.

А он не помнил ровным счётом ничего.

Всё это казалось странным, чужим. Словно он…, он не мог подобрать слов к своим ощущениям.

Но точно знал, чего ему хочется сейчас – спрятаться подальше и вспомнить хоть что-нибудь, хотя бы своё чёртово имя! Увы…

Он двинулся по улице, автомат сначала держал наготове, но вскоре забросил за спину. Город оставался пустынным, тишина такая, что от неё болят уши. Непривычность всего, что он видел, постепенно сходила на нет. Первые минуты абсолютно всё вокруг казалось нереальным, как будто нарисованным, но прошло минут тридцать, наверное, и стало немного легче. Он уже не вздрагивал от шорохов, не испытывал приступов паники, требовавших немедленно забиться поглубже в ближайшую нору и сидеть там тихо-тихо, незаметно-незаметно…, впрочем, вскоре он осознал, что чувства те, возникали не спроста.

Город не казался заброшенным. Он выглядел таким, будто несколько часов назад, народ вдруг второпях собрался и поспешно убежал неизвестно куда.

Дороги забиты машинами, но они стоят на шоссе так, словно просто вдруг остановились. У многих открыты двери. В некоторые он заглядывал, пару раз порылся в бардачках – ничего интересного не нашёл, кроме, пожалуй, бутылки с чем-то спиртным. Бутылку оставил на месте и пошёл дальше – туманить разум спиртным сейчас, не самая лучшая идея, хотя идея та возникла, и бутылку он оставил на месте с большим сожалением.

Двери, в некоторых зданиях, распахнуты настежь. Где-то это жилые дома, где-то магазины и кафе, он заглянул в несколько, но ничего интересно не увидел – столы, барные стойки, лестницы подъездов, всё понятно, даже знакомо, и всё выглядит так, словно люди ненадолго ушли и вот-вот появятся снова. На тротуарах даже особой пыли нет, всё чистенько и прибрано. Разве что несколько мусорных контейнеров перевёрнуты, мусор из них выпал и растаскивается по дороге ветром…

Ветер. Он странные звуки издавал, и это нагнетало тревожную атмосферу. Ветер словно бы плакал, но почему, зачем? Иной раз казалось, что люди просто исчезли, и он остался совсем один.

Он свернул на другую улицу и повстречал первого городского жителя.

На этой дороге машин было немного. Все целые, будто владельцы оставили их тут ненадолго и собирались вот-вот вернуться за ними. Все машины словно только сошли с конвейера.

Все кроме двух.

Закопчённые остовы автомобилей стоят посреди дороги. Первое авто стоит на асфальте, в веренице других. Середина вмята вниз, перед и зад машины загнуло вверх – туда врезался, почти под прямым углом, другой автомобиль. Получилась своеобразная буква «Т», в обрамлении из искорёженного металла и торчащих в разные стороны проводов.

Житель местный, был там, у носа упавшей с неба машины. Он увидел его не полностью, да и не особо хотел он его целиком видеть.

Из груды металлолома торчала голая почерневшая от сажи, сильно обгоревшая нога. По ней деловито ползало что-то маленькое, пронзительно белое. Много-много, там ползало белых…

Он ощутил тошноту и поспешил свернуть с этой улицы.

-Какого чёрта здесь произошло? – Прошептал он, двигаясь по очередной улице с открытыми дверями, чистым тротуаром и кучей застывших на дороге машин.

Спустя несколько минут, остановился у остановочного павильона – он не понимал, откуда, но точно знал, что это такое. Не воспоминание, просто уверенность. Маленькое строение у обочины дороги, являлось остановкой для общественного транспорта.

Любопытно.

Может, если он увидит больше знакомых предметов, память начнёт возвращаться? Ведь явно такие остановки он знал и именно поэтому смог понять, что это такое…, или это не так работает?

У остановки имелся металлический стенд, стоявший на двух трубах, влитых в асфальт. На нём листочки с объявлениями, их довольно много, но большей частью они истрепались, прочесть, что на них написано, будет не просто. Однако больше всего на доске маленьких квадратных плиточек, выступавших из стенда. Они натыканы по краям стенда, в несколько рядов. Зачем они нужны, он не понял. Наверное, просто украшение такое. В центре стенда оставался чистый лист серого металла, там и были бумажные объявления, приклеенные друг на друга в несколько слоёв.

Он подошёл к стенду и поскрёб пальцем странные плиточки, выступавшие из металла. Плоские, с зеркальной поверхностью, ногтем не карябаются. Что это интересно такое? Украшения, как это кажется на первый взгляд или нечто иное? Он, конечно, понятия не имел. Память как обычно показала шиш, а пояснений на стенде не нашлось.

Его внимание привлёк лист бумаги, явно свежее объявление, ещё не тронутое временем и сыростью дождей. Он сначала отогнул его и посмотрел на объявления под ним – все как тряпки старые, расползаются от дуновения ветерка, кусочки отваливаются, что там написано решительно не понятно. Разобрать можно только части слов и предлоги, да и то с трудом. Такое чувство, что бумажки с объявлениями сюда лепили крайне редко и убирали старые, так же не часто.

Странно это – зачем стенд для объявлений нужен, если он не используется? Как бы там ни было, одно объявление повесили совсем недавно и текст его, наверное, что-то прояснял.

Что-то о том, что случилось в этом незнакомом странном пустом городе.

«Уважаемые граждане! Сообщаем вам, что вспышки на Солнце продолжаются. Судя по всему, они будут длиться не менее двух недель. На это время объявляется всеобщий выходной для всех граждан ЕЗК и нашей страны естественно тоже. Настоятельно рекомендуем вам не покидать дома без крайней необходимости. Национальная гвардия и подразделения ЕЗК расквартированные у нас, обеспечат продовольствием всех нуждающихся – для этого вам нужно повесить белый лист бумаги на дверь своего подъезда или вывесить белый флаг на крыше своего дома – вертолёты ЕЗК с изолированной системой энергоподачи обеспечат доставку всего необходимого. Не поддавайтесь панике ни в коем случае!

Важно!

Если вы обнаружили проявления заражения чёрной чумой в вашем ещё живом соседе или близком человеке – немедленно выведите его на балкон или крышу. Он должен пробыть на открытом воздухе не менее получаса. Новый антивирус был распылён за день до катастрофы над всей планетой со стратосферных самолётов. К сожалению, он не убивает вирус, а лишь замедляет – пока вы живы, чёрная чума не опасна для вас. Как только ситуация стабилизируется и будет разработана новая окончательная вакцина, она будет предоставлена всем кто в ней нуждается.

ПС. В ночное время возможны кратковременные включения электричества в электрических сетях. Антидот к мутагену будет поставляться во все дома с сигнальным флагом или листом.

Благодарим Вас за ваше терпение и понимание».

Ниже имелась бумажка поменьше с более короткой надписью.

«Обращаемся ко всем гражданам с изолированной электросетью и генераторами – не бросайте в беде своих соседей, все ваши хлопоты и неудобства будут вам возмещены в денежном выражении сразу же после стабилизации ситуации».

Он отвернулся от стенда и стал смотреть на длинную, совершенно пустую улицу.

Кажется, он получил объяснения.

Но какого хрена это всё значит?

В этот момент он обернулся, услышав очередной шорох – вскинул автомат и направил на источник звука. Потом опустил оружие, недовольно морщась. Ветер катит по асфальту какой-то жёлтый пакет, тот шуршит громко…, а что если он не найдёт дорогу обратно? Сердце часто забилось, по спине сбежала струйка холодного пота. Разум пытался напомнить, что он посреди огромного города, что тут полно зданий, судя по объявлению, есть другие люди, поставки еды и так далее, он не пропадёт. Но инстинктивный страх не отпускал. В том подвале, где он очнулся, там патроны, там полно еды, там безопасно.

И туда можно будет вернуться через сорок восемь часов. Только через сорок восемь…

Но он слишком далеко ушёл, слишком долго бродил – он не помнил обратной дороги.

Он ощутил, как подкатывает страх к его разуму, как паника заполняет голову, выдавливая оттуда все мысли до единой. Ему захотелось громко закричать, чего он не сделал, сам не понимая почему. Город-то пустой, вымер нафиг. Почему бы и не закричать? Но что-то не позволяло этого сделать.

Он стал пятиться к стене, держа оружие наготове. Стены давили. Небо стало казаться ближе, единственное облачко, видимое отсюда, казалось, вот-вот рухнет ему на голову и…

На дороге появилась зелёная стрелочка. Потом ещё одна и ещё. Стрелочки побежали по тротуару, свернули за угол и остались на месте, слабо мерцая словно бы на дорожном полотне.

Страх отступил, сменившись удивлением. Над стрелочками появилась мерцающая надпись «путь следования до начальной точки движения объекта». Так. Интересно. Имплантат? Он коснулся пальцами своей головы и замер так, глядя на стрелочки. Те моргнули ещё раз и исчезли. Он поднял взгляд, и на борту стоявшей у обочины машины появилась надпись «до убежища Феникс-1 осталось три километра сорок семь метров».

Надпись исчезла, он снова остался один на один с этим непонятным миром.

Феникс. Который один. Это что? Так место называется, где он очнулся? Судя по всему, да.

Точного ответа он не знал, но паника отступила. Он не заблудится.

Если что, сможет вернуться.

Спустя несколько минут, он двинулся дальше и очень скоро вновь остановился, полный сомнений и нерешительности.

Перед ним приоткрытая дверь подъезда. На двери висит белый листок, прилепленный к металлической поверхности тремя полосками скотча. Вспомнилось объявление на стенде.

В этом здании есть люди, там есть ответы на его вопросы. Чем чёрт не шутит? Вдруг там есть даже те, кто его знает? Может быть, сейчас он сможет всё прояснить для себя.

Он вошёл внутрь и стал подниматься по лестнице.

Первый пролёт миновал, не останавливаясь – двери закрыты и стучать в них, смысла нет. Они хоть и закрыты, но изрешечены дырами разного размера. Заглядывать в эти квартиры, желания не возникло. Ему и вовсе, вдруг почудилось, что там, за этими изувеченными дверьми, он может и правда найти людей. Таких, как на дороге. С белыми, которые ползают, которые…, подташнивать начало с новой силой. Так что он не стал задерживаться и двинулся дальше.

Второй пролёт – двери нараспашку, одна вырвана с петель и лежит на полу. Везде смазанные пятна крови, бардовые, давно высохшие и оттого казавшиеся смешанными с грязью. Он снял автомат с плеча, теперь держал его двумя руками дулом вниз. В одну из квартиры он заглянул, но не вошёл. Мебель разбросана по коридору, не целиком – куски от неё. Там ещё больше кровавых пятен, а на полу лежит скрюченная, вырванная у самого плеча, мужская рука. На первый взгляд, она показалась игрушечной, настолько безжизненной она виделась ему. Что-то с этой рукой, было не так, он не сразу понял что именно. Лишь спустя пару минут, ошарашено вглядываясь в это чудовищное зрелище, он понял.

По руке никто не ползал. Белая, вымазанная почерневшей кровью рука. Оторванная рука на полу разгромленной квартиры, сама по себе пугает, а если она ещё и разлагаться не хочет…

Что произошло в этом доме?

Впрочем, он быстро понял, что к чему, примерно конечно, понял, и двинулся дальше, уже не особо понимая, зачем это делает. Судя по всему, в этом доме живых людей не осталось. Нет смысла подниматься вверх, ему не удастся тут никого найти. Третий пролёт и та же картина, разве что пятен крови меньше и оторванных конечностей нет. Добравшись до четвёртого и обнаружив целые лужи крови на площадке и залитые кровью коридоры квартир, он остановился, покрывшись ледяным потом. Людей тут нет. Кто-то перебил их, со звериной жестокостью перебил.

Но потом его прошибло не поэтому. Ему в голову пришла по-настоящему пугающая мысль.

Что если теперь везде так? Что если он один остался? И кто это всё сделал? Что если эти монстры где-то здесь и ищут, кого бы ещё порвать на куски?

Порвать и сожрать. Иначе куда делись тела? Редкие куски тел, но их самих, нигде нет. Конечно, их может быть спрятали в квартирах – но тогда почему тут всё не провоняло мертвечиной? Или унесли на крышу – но тогда вся лестница должна быть коричневой от запёкшейся крови и запах всё равно пропитал бы каждую ступеньку. Но этого нет. Тела пропали.

Он сжал рукоять автомата покрепче и всё же продолжил своё движение наверх. Но теперь он тщательно прислушивался и ждал нападения неизвестного монстра в любую минуту.

Между пятым и шестым этажами, на площадке, лежало нечто, что он не сразу смог опознать.

Остановился и долго смотрел на это непонятно что, пытаясь сообразить, что же он такое видит перед собой? Внешне, оно походило на человека. Есть две руки, две ноги, голова отсутствует. На широкой бело-серой спине, виднеются линии, разделявшие различные части корпуса. Есть что-то вроде пластинки там, где у человека начинается шея. Что это такое? Он присел на корточки и попытался поднять одну из рук существа. Рука поднялась на удивление легко, а пальцы ощутили то, что виделось металлом, ощутили, как гладкий, немного мягкий пластик. Руку существа он отпустил, и взгляд замер на едва заметной, потёртой надписи в районе правого плеча существа. Он наклонился ближе и шёпотом прочёл надпись так, как сумел.

-Бостон Динамикс Н-5. – Проговорил он тихим шёпотом – здесь лучше не шуметь понапрасну.

И что это значит? Он поднялся на ноги и, поставив автомат к стене, аккуратно перевернул существо на спину. Он боялся, что это движение создаст много шума, но на удивление ничего такого не произошло – конечности существа скребли по полу, издавая вместо лязга или скрежета, тихий шелест. Пластиком обшито оно или нет, но звук странный всё равно.

Спереди оно выглядело, так же как и сзади, за парой исключений. На груди имелся незнакомый ему логотип, оттиснутый на обшивке существа и раскрашенный в разные цвета.

А ещё, пониже, криво, возможно, фломастером, написано:

«Буржуйские твари – вы поработили весь мир, что б вы все сдохли!».

Почесал затылок. Покачал головой и, вдруг, как озарение снизошло.

Он хлопнул себя по лбу ладонью и выдохнул.

-Так ты робот!

Он улыбнулся – победно, ведь ему удалось вспомнить. И не только этого робота. Память вдруг расщедрилась и выдала на поверхность множество, пусть смазанных, малопонятных, но всё же образов, а это уже что-то. Ещё час назад, у него не было даже этого, а дарёному, как говорится, коню, в зубы не смотрят…, странная поговорка.

Он взял автомат в руки и двинулся дальше, размышляя о том, как и зачем поговорка появилась. Кажется, когда-то давно, покупая лошадь, её оценивали по состоянию зубов. Зубы у животных не солгут, по ним можно сказать, сколько лет прожил тот или иной зверь. С людьми всё не так. Поставят себе зубной имплантат или пломбу и всё, зуб как новый. Сам сморщенный весь, с палочкой еле ходит, а зубы как у молодого…

На шестом этаже он увидел первую неповреждённую дверь, в которую и постучал.

Подождал несколько минут и постучал снова, но никакого ответа не последовало.

На седьмом этаже, картина всё та же – выбитые двери, кровь, куски тел…, тут он остановился и долго смотрел на женскую руку, лежавшую на верхней лесенке. Она была такой же странной, как и та, внизу. Пятна почерневшей высохшей крови, бледная кожа и никаких следов гниения.

И что-то ещё. Но что? Он так и не смог понять, что же такое заметил, что его смутило. Впрочем, уже одно то, что рука давно погибшего человека, лежит, словно ещё час назад при человеке этом была, уже это совсем из ряда вон. При таких «вводных», что угодно померещиться может.

-Показалось, наверное. - Пробормотал он, поднимаясь выше, на восьмой этаж…

Его шаги стихали, он уходил всё выше.

А женская рука, оторванная у локтя, вздрогнув, пошевелила пальцами, переползла к другой стороне лестницы, используя для движения свои тонкие местами посиневшие пальчики, и снова замерла, словно в ней не осталось ни капли жизни. По идеи – жизни в ней и не осталось, однако…

Восьмой этаж не отличался ничем от прочих, так что он покачал головой, и собрался было двинуться обратно, да поискать другие дома с белым листком на двери подъезда. Но не сделал этого – какой-то странный шорох и звук, коего он не смог идентифицировать. Он замер, прислушался – вот, опять тот же звук, только теперь он стал громче и вроде бы, похоже на то, будто кто-то шлёпает ртом, да так сильно, что зубы друг о дружку стучат.

Хм. И что это? Может, замёрз там кто, и сейчас его трясёт в лихорадке?

Он постоял ещё с минуту у выломанной двери квартиры, из которой доносился звук.

Потом сглотнул, да так громко, что сам с себя напугался и таки принял решение.

-Ну, нахер. Лишний риск ни к чему хорошему не приведёт. – Прошептал он, собираясь покинуть это место. Однако не смог. Из квартиры раздался голос.

-Лидочка, как ты там? – Сказал голос, и ответом ему стал тот же странный набор звуков – шлёпанье, ритмичная и редкая зубная дробь. А ещё появился едва слышный шорох.

Голос сразу стих. Последовал глубокий печальный вздох, который он едва расслышал, и наступила тишина. Он шагнул к двери. Оружие наготове, волосы на загривке встали дыбом, инстинкты орут дурным голосом «не ходи туда!». Но как же? Там люди, возможно, им нужна помощь, возможно, пройдя мимо, он обрекает кого-то на незавидную участь или даже на смерть.

Нет, он не мог уйти теперь, поняв, что там есть живые люди, кроме того, судя по вопросу мужчины, там находится женщина, которой нездоровится. Почему нездоровится и как он сможет помочь, это дело десятое. Сначала нужно встретиться с ними, понять что произошло, предложить свою помощь. Он, если получится, поможет им, а они объяснят ему, какого чёрта здесь творится и почему всё стало настолько плохо.

Он ступал осторожно, стараясь не выдать себя шумом – мало ли. Так-то да, кому-то там нужна помощь. И по идеи, подкрадываться не стоило бы. Кто знает, как это воспримут люди внутри? Но кто знает? Вдруг там помощь нужна не совсем та, что он готов предоставить? Ведь если ему пулю в лоб загнать, помощи он оказать сумеет куда больше – мертвецу ведь автомат, еда и одежда оно уже не надо, а владельцу выпущенной пули все эти вещи вполне пригодится.

Так что он старался проявить максимум осторожности. И, как в первый момент показалось, совершенно напрасно. Бояться тут не кого, да и помощь не факт что нужна. И всё же он не ушёл.

На маленьком стуле у стены, откинувшись на низкую спинку, сидела девочка с всклокоченными волосами. Она равномерно взмахивала рукой – поднимет, опустит вниз, потом снова поднимает, снова опускает. Всё как-то механически делается, словно не человек она, а машина. Бедняжка давно не мылась – волосы сосульками свисают. Тонкая шея серая от грязи, как и тонкие ручки, торчавшие из отворотов короткого платьица. Ноги разведены в стороны, и худые коленки торчат высоко вверх – со спины, она словно большая буква «М» с вертикальной чёрточкой посередине. Худая до ужаса, просто сердце разрывается на неё смотреть. Он убрал оружие за спину и замер на месте – что сказать? И где её отец? Кто-то ведь с ней говорил. Да и как блин с ней разговаривать? Она наверняка видела всё, то безумие, что творилась снизу. Как минимум, слышала. Вот и машет так рукой, вот и плохо ей, скорее всего с головой плохо – то, что оставило столько крови и куски тел внизу, пережить и с головой в дружбе остаться, мало у кого получится. Даже у взрослых, а тут совсем ещё ребёнок. Бедняга натерпелась так, что, возможно, помогать уже поздно.

Минуты две он не знал, как объявить о своём присутствии. Но, в конце концов, собрался с духом и максимально тёплым и дружественным голосом, произнёс.

-Девочка, не пугайся, я не причиню тебе вреда. Где твой папа?

Девочка замерла. Рука больше не двигается. Плюшевый мишка, который был сжат в крошечном кулачке, и коего, видимо, в детской, непонятной этой игре, наказывали за что-то, упал на пол.

Худой торс отклонился вправо, голова девочки медленно повернулась к нему.

-Б-б-блять… - Выдохнул он, пытаясь пятиться, но ноги отказали начисто.

Серое лицо девочки, исказилось. Сильно так исказилось. Словно она закричать собралась, но не испуганно или там, удивлённо, вовсе нет. Чёрный рот девочки открылся, синие губы образовали почти идеальный круг, и комнату наполнило такое дикое, жуткое хриплое шипение, что он едва не сходил в туалет прямо тут, не сходя с места.

Тут он сообразил, почему лицо, руки и ноги у неё серые, почему губы синие и вот глаза такие белесые, а зрачки слегка покрасневшие. Тут всё достаточно просто. Девочка действительно давно не мылась. И не ела видимо тоже давно. А зачем ей это всё? Не нужно ей это.

Ведь эта девочка давно умерла.

Девочка поднялась со стула и неожиданно быстро ринулась к нему. Он схватился за автомат, но был слишком медлителен – девочка прыгнула вперёд и одним движением выбила оружие из рук.

А затем ударила своими крошечными кулачками, размахнувшись, да двумя сразу. Подумаешь – что может такая пигалица сделать, да ещё и мёртвая? Там весу на три ведра картошки.

Однако…

В глазах потемнело, он понял что летит. Потом спина врезалась в дверной косяк, он грохнулся на пол лицом вниз и захрипел – не только от боли, дыхание спёрло. Такое чувство, словно его огрели железнодорожной сваей, да с хорошего замаха.

Кто-то зашипел над ухом. Щёлкнули зубы в опасной близости от щеки.

Он скосил взгляд, одновременно ощутив на своей спине незваную ношу – по весу и, правда, как три ведра картошки…, его взгляд встретился с глазами девочки.

Мёртвыми глазами, мёртвой девочки.

Он хотел истошно заорать, но язык отсох, глотку словно сдавило…, ах да, её и правда сдавило.

Девочка слезла с него, ухватилась ладошками за шею и одним движением приподняла его над полом, да треснула хребтом об тот же косяк.

А потом сжала пальцы.

Он понял, что ещё немного и ему крышка. Его даже не задушат. Эти тонкие пальчики наполнены такой дикой силой, что она просто сломает ему шею, раздавит горло как тюбик с пастой.

Она открыла рот и захрипела снова, словно собираясь откусить ему что-нибудь и сейчас, да и мгновение назад, если бы она хотела это сделать, могла без труда зубами разорвать ему глотку. Слишком он перепугался и, по сути, сейчас его кидали по квартире как кеглю, почти не встречая сопротивления. Страх сковал и разум и тело.

Однако на пороге неминуемой смерти, силы в организм вдруг вернулись, он изо всех сил ударил по мёртвому, но оттого не переставшему быть детским, лицу.

Эффект был поразительный!

Боль прострелила кулак и запястье. Голова девочки повернулась в сторону, хватка пальцев слегка ослабла. Затем один глаз съехал в сторону, косо на него глядя. Лицо девочки медленно повернулось обратно и исказилось гримасой неясного смысла.

Пальцы сжались так, что он услышал хруст собственной шеи.

Из последних сил, в отчаянии и уже практически ничего не видя, он подтянул ноги под себя, извернулся, уперев ступни в грудь девочки, и резко распрямил ноги.

Давление на шею исчезло, саднит только сильно и жжётся. Тряхнув головой, он коснулся пальцами шеи – ногти мертвеца, разобрали кожу. Заживёт. Всё могло кончиться куда как хуже.

Он с трудом поднялся, шатаясь, прошёл в коридор и поднял автомат. Стал осматриваться – куда делась девчонка? Поблизости ничего и никого. Тихо, ни шагов, ни хрипов. Вышел обратно на лестничный пролёт и глянул на лестницу – пусто. Перегнулся через перила и посмотрел вниз.

Она была там. В самом низу. Изломанное, разбитое детское тело, в чёрно-серых тонах.

Почему нет красного цвета? Ведь её буквально размазало о бетонную площадку внизу…, наверное, потому что девочка мертва была задолго до того, как он сюда пришёл. Крови, как минимум, привычного цвета, в ней давно уже не осталось.

Изучать это здание, как и любые другие, ему резко и насовсем, расхотелось.

Он размышлял меньше минуты – вернётся туда, откуда пришёл, заночует в туннеле, а как двери откроются, зайдёт туда и будет там сидеть. Еда кончится, там определится. А пока…

-Лидочка, ты ещё там? – Раздался уже знакомый голос.

Помолчав с минуту, не особо уверенный, что стоит это делать, он всё же подошёл к двери в квартире, из-за которой доносился голос.

-Лидочка, ты прости, но я тебя не могу пустить. Ты ведь сама всё понимаешь…, эх…, вот за что?

За дверью кто-то тяжко вздохнул. Потом ещё раз. На какое-то время стало тихо.

-Есть, как хочется…, эх, нету ничего, съел я всё…, эх… - Сказали за дверью.

Наконец, он решился. Толкнул дверь, но та не сдвинулась с места, похоже, говоривший, закрылся изнутри. Он кашлянул и с трудом, да хрипло, заговорил – мёртвая девочка, видимо, повредила гортань. Остаётся надеяться, что не слишком сильно.

-Её нет. – Сказал он. За дверью с минуту царила полная тишина. Затем послышался голос.

-Она ушла?

-Да…, ушла. На улицу. Я видел из соседней квартиры. – Соврал он, слегка покраснев.

-Ох! Это же прекрасно! – Раздалось за дверью, потом послышалась какая-то возня, и дверь открылась настежь. – Здравствуйте! – Воскликнул мужчина в джинсах и тёмной футболке. Потом нахмурился и отступил на шаг назад. – А вы не из национальной гвардии…, или нет. – Он задумчиво приподнял одну бровь, пальцами потёр висок. Потом на него посмотрел. – Вы извините, я, наверное, просто забыл, как вы выглядите. – Он развёл руками и отступил в сторону, пропуская его в комнату. – Память у меня уже не та, увы. Так уж получилось.

Он вошёл внутрь и замер у двери, оружие, удерживая в руках, дулом вниз. Что-то тут было не так. Что? Он понятия не имел, но что-то тревожное есть здесь, в этой комнате или в этом человеке.

Впрочем, комната как комната – диван, кресла, панель телевизора висит на стене, на полу правда всякие обёртки валяются, ложки, тарелки, видно, что человек тут давно и не убирался совсем. Но ничего особо тревожного, вроде нет. Однако в душе что-то буквально звенит – опасность!

-Вы проходите. – Мужчина закрыл дверь, подошёл к креслу, стал с него смахивать обёртки от чего-то съедобного, убрал оттуда грязную тарелку. – Садитесь. – Показал он пальцем на кресло.

-Спасибо. – Он присел на краешек, оружие положил на колени.

-Хорошо, что Лидочка ушла. – Заявил мужчина, приветливо улыбнувшись и сел напротив, на диван. – Знаете, я всё никак не решался выйти. А она всё сюда пыталась зайти. Видели вмятины на двери? – Он кивнул – действительно, на деревянной двери, было полно вмятин, маленьких таких, словно палкой какой стучали. Однако на дереве вмятин не бывает, как минимум, на таком тонком – металлическая эта дверь, покрашенная объёмной краской. С ней любая поверхность может показаться ни тем, чем является на самом деле. – Всё она сюда, ко мне. А потом, знаете, перестала. Я с ней иногда разговаривал, но выйти так и не смог. Боюсь причинить ей вред. Ведь это Лидочка.

Мужчина тяжко вздохнул, лицо грустное стало. Он ему кивнул сочувственно.

-Не помню кто она. – Вдруг сказал мужчина. – Вот имя помню. Помню, что не хочу ей навредить, а кто она? Не знаю. Лидочка. И всё, не помню больше ничего. Как-то знаете, память всё хуже и хуже. Как будто вот возраст даёт о себе знать, понимаете? – Он в ответ кивнул, но удивления сдержать не смог – мужчина не выглядел старше тридцати, максимум, сорока лет.

-Я, кстати, Андрей. – С видимым удовольствием заявил мужчина и протянул ему руку. Он руку в ответ пожал и встряхнул, потом отпустил. Андрей удивлённо смотрит на свою руку – удивлённо и радостно. А затем громко, да счастливо, восклицает. – Так вот зачем этот жест! – И улыбка на все тридцать два зуба. – А я уж дня два всё маюсь – помню этот жест, ну, когда руку вперёд, если перед тобой мужчина. А зачем? Не знаю. Так вот оно зачем! – Он радостно рассмеялся и хлопнул себя по коленям. А потом снова заговорил. – А давайте ещё раз?

-Что ещё раз?

Вместо слов, счастливый парень, снова протянул ему ладонь. Он неуверенно её пожал.

-Ох! Как интересно! – Снова обрадовался парень. – А давайте снова? Ну, ещё разок и всё.

Руки пожимали ещё раз восемь, пока Андрей, наконец, не успокоился.

-Кстати, а как вас зовут? – Поинтересовался, видимо, владелец квартиры.

-Не знаю. – Он пожал плечами в ответ. – У меня тоже не всё в порядке с памятью.

-О! – Андрей всплеснул руками и головой сочувственно покивал. – Мне так жаль! Но не переживайте. Это не смертельно. Посмотрите хотя бы на меня! Всё достаточно хорошо…, кстати, а можно я буду называть вас Павел?

Он пожал плечами в ответ – это имя ничем не хуже других. Раз уж своего не помнит, почему бы и нет? Он кивнул и произнёс.

-Павел. – Потом повторил, словно пробуя имя на вкус. В принципе, ему даже понравилось, как оно звучит. Андрей, видя его реакцию, вновь радостно улыбнулся.

-А у вас часом поесть, ничего нет с собой? – Так же радостно поинтересовался он.

-Да, конечно. – Павел открыл рюкзак и протянул ему батончик. Пока Андрей боролся с упаковкой, он задал первый вопрос из множества, какие у него были. – Что с вами случилось?

-Со мной? – Андрей замер, словно в стоп-кадре, потом неуверенно пожал плечами. – Я не помню, так, обрывками. Кажется, но я не уверен, что-то с лекарствами. Они, почему-то, перестали действовать. Кажется, в этом причина. Впрочем, я не вполне уверен…, ох! Как вкусно пахнет!

Андрей прикончил упаковку и с шумом вдохнул. Павел поёжился – вообще-то, эти батончики не пахли вообще ничем и вкус у них отсутствовал. Но насыщали они прекрасно.

-Андрей, я хотел бы ещё…

Он не договорил - Андрей принялся есть подаренный батончик.

-Да? Вы спрашивайте, я, если вспомню, я отвечу. Тут так, знаете ли, одиноко. Я ж только с Лидочкой говорил. А это, право слово, скучно. Она же в ответ только хрипит и всё.

Павел молчал. Челюсть отвисла, он смотрит на живот парня, теперь скрытый футболкой.

Пару секунд назад, Андрей футболку поднял, и складка на груди раздвинулась, обнажив частокол острых зубов, капнула на живот слюна, батончик отправился в пасть на груди и футболку Андрей опустил обратно…, футболка всё ещё шевелится. Наверное, рот на груди, всё ещё жуёт.

-Павел, вы как-то позеленели весь. – Обеспокоенно молвил Андрей. – Я вам сейчас воды принесу. У меня водопроводная, но она хорошая. Сам пью и, как видите, никаких последствий.

Андрей вышел в соседнюю комнату.

Павел икнул, кинул автомат на плечо и, на ходу теряя тапки, ринулся прочь.

Лестницу он преодолел за минуту, а то и меньше, едва не переломав себе ноги - чудом обошлось. Перепрыгнул чёрно-серое пятно, в коем трепыхались куски тела мёртвой девочки, и выскочил на улицу. Там он не остановился – припустил ещё быстрее и бежал, пока не свернул на другую улицу, перебежал её и заскочил в глухой проулок, чистый, словно недавно подметённый, как и большинство, как проулков, так и улиц этого большого, молчаливого города.

Здесь, прислонившись к стене, он попытался перевести дух и отдышался. Сердце стучало так, словно пытаясь выпрыгнуть из груди, а перед глазами всё стояла грудь этого парня – искажённая, с неправильно расположенными рёбрами, с кривой слюнявой пастью, усеянной острыми клыками.

Что стало с этим миром? Что могло привести к тому, что он увидел сегодня?

И почему город молчалив, почему тут так странно тихо и пусто?

Ответов у него не было и знакомство с Андреем, никак на это обстоятельство не повлияло.

Скорее наоборот. Вопросов стало заметно больше.

Он двигался по пустому городу до самого вечера. Изредка заходил в здания, но большей частью в те, где не было белого листка на дверях, в здания, где двери были распахнуты настежь. В основном это оказывались магазины, забегаловки, одно он без проблем определил как ночной клуб – там имелась вывеска, но её он заметил только на выходе. Внутри, сначала, всё показалось странным, крайне непонятным – пока не заметил маленькие сценки, раскиданные по залу и металлические шесты на них. Память ненадолго ожила, выбросив пару смазанных образов. Он даже улыбнулся и ощутил нечто хорошее, что-то, что согревало душу. Однако реальный мир вернулся слишком быстро и пустота этого места, полностью смела всё положительное, что он успел ощутить.

За пару часов до заката, он остановился перед дверью с белым листом на ней и долго стоял там, пытаясь определиться. С одной стороны, ему нужны ответы - получить их можно у других людей. Он уже получил сведения о том, что город далеко не пуст. Возможно, людей осталось немного, учитывая виденное в доме Андрея и множество встреченных им опустевших зданий, но то, что они остались, сомнению не подлежит. Люди здесь, просто они не рискуют покидать своих квартир. В городе опасно. Должно по идеи быть. Однако он прошатался тут весь день и ничего. Тут вообще пусто. Ни тебе прохожих, ни опасностей каких.

Наверное, стоило порадоваться, что опасностей нет, но ему, отчего-то, было не радостно совсем и абсолютно. Не отпускало странное чувство тревоги, чувство, что шататься по городу нельзя, что нужно спрятаться и не высовываться. Но чем больше бродил, тем слабее прислушивался к этому подспудному чувству – чего бояться, если кругом пустыня? В плане людей и не совсем людей, пустыня. Машины по всем дорогам, пару раз даже стоянки видел забитые до отказа. Дома стоят, деревья, где попало растут, баки мусорные, по тротуарам иногда мусор ветром гоняет. Но в городе царит мёртвая тишина. Он словно бы умер, этот город. Или, скорее, он словно бы в агонии и смерть его уже не за горами, только город ещё не знает об этом, ещё не понимает, что, несмотря на свою чистоту, свои здания, машины, несмотря ни на что, он уже стал памятником павшего мира…

В здание он не зашёл, двинулся дальше и краем глаза увидел, как дёрнулась занавеска в одном из домов. Кто-то выглянул в окно, но так быстро исчез, что не удалось разглядеть, что это было. Человек или уже не совсем…, спустя десять минут, он услышал знакомый хриплый вой – та девочка, она такой же издавала. А следом канонада из выстрелов и высокий, глухой звук.

Выстрелы он узнал – огнестрельное что-то. Вой – мертвецы. Глухой высокий звук – хрен бы кто знал, что это такое…, по спине пробежала струйка пота. Он начал медленно считать, укрывшись за углом здания. Стрельба далеко, но всё же, лучше не зевать. На счёте сто восемь, всё стихло.

Где-то в городе, прошёл короткий бой, с кем, понятно без пояснений. Но кто стрелял?

Через полчаса он наткнулся на улицу, не вписывавшуюся в атмосферу этого города.

Машин на улице было немного. За то крови много, частей тел, тоже очень много. А вот машин мало совсем. Ещё много обрывков окровавленной одежды и немного гильз.

И кое-что ещё.

Старательно обходя лужи крови, ещё достаточно свежей, что б прилипать к ботинкам, он подошёл к лежавшему на асфальте предмету. Присел на корточки и попытался разжать пальцы, получилось на удивление легко, хотя рука была на вид крепкой и с виду крепко сжимала рукоять.

Руку он оттолкнул в сторону, вздрогнув от отвращения – почему-то, она успела посинеть, хотя кровь ещё сочилась из неё. Впрочем, может так и происходит с оторванными конечностями…

Оружие стал вертеть в пальцах. Толстая короткая рукоять, ствол не полый, внутри что-то вроде штырька, с наконечником из кристалла. Бока закрыты металлическим корпусом, на котором выбито мелким шрифтом «изолированный, ограниченная партия, номер 36».

Он поднялся на ноги, взял оружие в правую руку и, пожав плечами, направил ствол на ту самую руку, да и вжал курок. Из ствола вырвался тонкий рубиновый луч и, в долю мгновения, разрезал руку надвое. В его руке сейчас покоится настоящий лазерный пистолет…

Волосы встали дыбом, он ощутил сильнейший приступ паники и поспешно отшвырнул оружие от себя. После чего минут пять стоял на месте, посреди улицы, залитой кровью, и заваленной кусками человеческих тел и пытался понять, какого собственно, всё это значит? Может, как раз из-за обилия частей тел, из-за той жестокости, с которой погибли эти люди, он так реагирует? Нет, не в том дело. Он уже успел переварить эту информацию, смириться с увиденным, хотя и непонятно почему так быстро и так легко у него это получилось. Даже почти и не тошнит уже от вида всей этой крови, всех этих кусков тел. Может, всё дело в том, что он это уже видел утром, в доме Андрея. Как говорится «накатило». Секундный приступ паники? Нет, всё же не в том дело.

Он перепугался, потому что держал в руках лазерное оружие. Такое нельзя держать в руках. Он, отчего-то, был абсолютно в этом уверен.

Странно. Лазер это ведь куда лучше, чем автомат. Наверное, просто нервы шалят.

Он подошёл к оружию, взял его вновь и собрался, было, определить в рюкзак, но страх вернулся, струйка пота стекла по спине, испариной покрылся лоб. Нельзя! Ему нельзя это брать! Нельзя и всё тут. Это оружие – смертный приговор, как минимум, сейчас.

Но почему? Чёртова память и чёртов город…

К вечеру, когда солнце начало садиться, а на город опускаться сумерки, он решился всё же войти в здание с людьми. Ночевать на улице не хотелось, особенно после увиденных последствий непонятной резни, или сражения – он не знал, как это охарактеризовать. Было там многовато странностей. Например, несмотря на свежесть частей тел, они успели посинеть, а вены обрести чёрный оттенок. Ладно, посинели – может он просто не помнит и так оно и бывает.

Но чёрные вены?

Ему даже показалось, что некоторые части трепыхаются, словно живые. Бред, конечно, тут ему показалось на сто процентов. Но всё же, всё же. Где вот головы? Он ни одной там не увидел. Где тела нападавших? Впрочем, они могли тоже в куски быть разорваны - так, в порядке бреда. Но почему нет следов ожогов от энергетического оружия или гильз от огнестрельного? Не руками же этих людей рвали на части, в конце концов!

В общем, что бы там ни случилось, самому стать центральной фигурой в такой трагедии ему не улыбалось вообще никак. Поэтому он решительно двинулся в первый попавшийся дом с белым листком на двери. Уже там, у порога подъезда, он услышал сердитое шипение и поднял голову – над улицей, вскоре скрывшись за домами, медленно проплывало нечто, похожее на большой самолёт. Деталей он не разглядел, но на борту этой машины, имелись светящиеся лампочки синего и жёлтого цвета. А под днищем он увидел три длинных, серебристых контейнера.

Вспомнился листок с объявлением – видимо, это те самые люди, которые развозят припасы для уцелевших людей города. Странно, что он не видел таких машин днём. Впрочем, учитывая размеры контейнеров, летали они, вряд ли часто. А может, таких машин осталось слишком мало, и на самом деле работали они круглосуточно, но работы слишком много, слишком многим нужна помощь.

Звук двигателей машины стих, где-то вдали, он перестал смотреть в небо и вошёл в подъезд, по пути качая головой – это никого не спасёт, эти контейнеры бесполезны.

Поднимаясь по лестнице, он пытался сообразить, почему так уверен в этом. Конечно, ответа как обычно, не было. Только стойкая уверенность, что уже ничего не исправить. Мир пал и те, кто уверены, что помогают ему восстановиться, пережить трагедию, лишь продлевают агонию старого мира. Агонию павшего, умирающего мира, самое страшное время для коего, ещё не настало.

То, что происходит сейчас, лишь затишье перед бурей.

И вот почему он в этом так уверен, почему?

Этот дом не хранил страшных сюрпризов. Он был просто пустым. Все двери заперты на замок, но на стук никто не отзывался. Площадки покрыты пылью и там ни одного следа. Такое чувство, что люди покинули этот дом и очень давно. Несколько дверей оказались открыты настежь. Он не стал заходить внутрь, сделав исключение только на восьмом этаже – услышал тихое мурлыканье в глубине квартиры. Это было так странно слышать, что он даже не снял автомат с плеча. Вошёл внутрь и, стараясь не шуметь, прошёл через коридор, заглянул в несколько комнат, потом вернулся к одной из них – здесь звук был сильнее. Комнату осматривал пока не нашёл источник звука, много времени, это не заняло.

В углу комнаты стоит коробка из-под какой-то бытовой техники, а в ней, большая толстая кошка, лежит на боку и счастливо мурлыкает. Он сел на корточки у этой коробки и долго смотрел, как возятся шестеро слепых котят, пытаясь добраться до вожделенного молока. Кошка мурлыкать перестала, два зелёных глаза, настороженно уставились на него.

-Не бойся, я не причиню вреда.

-Мур. – Ответила кошка и положила голову на бок, всё же не сводя с него взгляда.

Он смотрел на это мохнатое семейство, и улыбка сама собой появилась на его губах.

Как-то это было приятно видеть. Город словно вымер, с людьми случилось что-то, но, несмотря на это, жизнь продолжается. Если этот мир пал, то не весь. Пал лишь человеческий мир. Всё остальное продолжает жить…, впрочем, не факт что миру конец. Подспудная уверенность - слепа, её формирует лишь инстинкт, а не объективные данные. А данных этих, у него кот наплакал.

Он покинул квартиру, отметив, что никакого бардака нет, всё чисто, шкафы закрыты, кровати застелены, даже на панель телевизора, кто-то тряпочку повесил. Люди уходили не в спешке, они не убегали, они просто ушли – на время, и не очень понятно почему. Дверь, видимо, закрыть просто позабыли. Люди планировали сюда вернуться. Другим косвенным доказательством тому, была груда распечатанных концентратов и сухого корма, разложенных рядом с коробкой, где кошка обзавелась семейством. Люди определённо хотели вернуться и не позднее чем через пару недель.

Он поднялся на крышу здания, закрыл за собой дверь и осмотрелся. Первое что бросалось в глаза – громадный контейнер посреди крыши. И белый флаг, примотанный к антенне, торчавшей у самого края. Флаг он убрал. Если всё так плохо и припасы развозить особо некому, лучше пусть везут туда, где они действительно нужны. Здесь никого не осталось и припасы никому не нужны.

Разве что ему. Так что контейнер обследовал. Разобрался, как открыть, не сразу, но всё же особо много времени на это не ушло. Система оказалась довольно простой. Когда торцевая крышка с шипением и грохотом отвалилась, он залез внутрь. Оказалось что там полно всего - и еда и одеяла какие-то и даже несколько электрических приборов с уже знакомой пометкой на корпусе «изолированный», только без указания, что партия ограничена и без номера.

«Изолированный» - что это значило? Путём недолгого мозгового штурма, он не пришёл к какому-то конкретному выводу, после чего нажал на кнопку прибора, напоминавшего рацию. Прибор ожил, мигнул лампочкой и послышался сухой треск. Кажется, теперь понятно, что означает это слово..., а что делает этот прибор? Для чего он нужен?

Память отозвалась, но своеобразно. Он просто понял, что это и как с этим обращаться.

Перед ним рация. Старая как мир, давно никому и даром не нужная, рация.

Он подошёл к краю крыши и долго смотрел вниз, на огромный, погружённый в темноту, город.

Не весь он был во тьме - кое-где, удалось заметить освещённые окна, но их так мало, что можно было сосчитать по пальцам обеих рук. Сотни других окон, погружены в темноту.

Электричество не везде работает почему-то…, а вот «изолированные» предметы, эти работают. Почему? Что такого в этом их изолировании? Что мешает остальным приборам работать?

Странно это всё.

Он залез в контейнер, закутался в одеяло и вскоре заснул.

До того, как сон сковал его разум, он вспомнил тех котят в коробке. Сразу он ничего не заметил, не обратил внимания, а сейчас, разум зачем-то вывел это воспоминание на поверхность.

Котята – они были не правильные. У них были слишком длинные лапки.

Впрочем, ему вполне могло и показаться. Может, это порода такая или у всех кошек такие лапки.

Что его разбудило, он не понял. Какой-то звук, а может, просто уже выспался. Открыл глаза, сел и прищурился – солнце светило прямо в глаза. Он переполз к другой стенке контейнера и замер там, теперь свет падает с другой стороны. Золотистый поток, словно нарисован неосязаемой краской.

Это было очень красиво и как-то радостно, что ли…, вот парнишка, что сейчас замер на месте и испуганно выпучил глаза, тот не нарисован. Он, похоже, крался к контейнеру, теперь его заметил и застыл подобно изваянию. Не ожидал он, что внутри кто-то будет. Парень походил сейчас на вора, пойманного за руку и напуганного этим фактом, до потери пульса. Даже побледнел весь.

-Здрасте. – Произнёс парень, немного скосив взгляд – смотрит на автомат, лежащий сейчас у него на коленках. Потом снова стал смотреть ему в глаза. Испуг быстро исчезает, парнишка выпрямился, насупил брови, голову вперёд наклонил, а ладони сунул в карманы.

-Здравствуй. – Ответил он и, не особо понимая зачем, ложа обе руки на автомат.

-А вы тут, ну…, это ваш контейнер? – Спросил паренёк, коему вряд ли исполнилось больше пятнадцати лет. Ростом он не вышел совсем, худой, глаза большие, яркого голубого цвета. Одежда у него новенькая, недорогая, но и не обноски какие. На запястье часы поблёскивают.

-Нет, я просто нашёл его. – Он кивком показал на содержимое. – Бери что нужно. Их, я думаю, развозят для тех, кому это надо.

-Ну, тогда я правильно, это. Того. – Он нахмурился, замялся, потом снова заговорил. – Нужно мне. Не ел я давно. А хочется. Понимаете? Вот.

-Бери что нужно. – Парень не двинулся с места, всё косится на его автомат. Хмыкнув, он вышел из контейнера, на пороге, до коего тут шага два – всё остальное пространство занимал груз, он замешкался, потом подхватил одеяло и всё-таки вышел. – Это я возьму, остальное мне не нужно.

-Это хорошо. Да. – Парень юркнул в контейнер, поспешно зарывшись в его содержимое. Вскоре он извлёк из общей кучи батончик концентрата, и начали им активно хрустеть.

Что-то с ним не так. Но что?

-Я Павел. – Представился он именем, что недавно ему назначили в процессе путешествия.

-Гриша. – Парень откусил ещё кусок, проглотил его и отвернулся. – Я тут уже неделю, наверное…, или две. Не помню. Как-то всё в одно слилось.

-Ты знаешь что произошло? – Спросил он, не сумев не заметить похожести этого разговора, на тот, что у него уже был не так давно.

-Когда?

-В самом начале. Что случилось?

-Случилось? Ну…, это. Электричество, оно того. Кончилось. Чего не изолировано было, оно всё накрылось. Ну, этим самым и накрылось…, ух! Вкуснотища.

Минуту где-то он молчал, наблюдая, как подросток уминает уже третий концентрат. Странный аппетит. Одного такого батончика, ему хватало почти на весь день. А парень теперь тянется за четвёртым и глаза его по-прежнему сверкают голодным блеском.

-Почему электричество, эм, кончилось?

-Так это. Вспышка. На солнце. Она как того, оно всё и того, накрылось пи…, в общем, кончилось. – Парень смутился, вытер рот тыльной стороной ладони и пояснил. – Мне нельзя ругаться. Знаю, нельзя. – Откусил от батончика, прожевал задумчиво и добавил. – А почему – хоть вот убейте, не помню. Наверное, это что-то плохое, ну, когда ругаешься.

-Да, ругаться не хорошо. – Кивнул он согласно, а мысленно сам у себя поинтересовался – с чего это вдруг? – А что-то ещё случилось? Кроме вспышки.

-Ага. Случилось. – Кивнул парень, прожевал остатки четвёртого батончика и стал распечатывать пятый. – Лекарства испортились. Из-за вспышки той. По изолированным рациям, иногда говорят, ну, про то, что случилось. Про контейнеры. Я так про них узнал. – Он пальцем ткнул в рацию, которую он вечером оставил на полу контейнера. – Вот такая у меня была.

-У тебя дома?

-Я не знаю. – Парень пожал плечами, стянул упаковку с батончика и откусил солидный кусок. Прожевав, продолжил. – Не помню…, не думаю, что это был мой дом. Там никого не было, только эта рация, да немного еды. Она кончилась и я ушёл.

-А лекарства. Они отчего?

-Ну как? От чумы. И этой. Мутаген. – Парень пару секунд сидел неподвижно, потом пожал плечами. – Вроде так. Я точно не помню. Что-то с памятью не так. Не знаю отчего. Простудился, может…, ну или ещё чего. Не знаю я.

Он хотел спросить, как парень попал сюда – единственная дверь на крышу, всё ещё заперта. Но не смог задать своего вопроса. Парень потянулся за очередным батончиком, потом приблизил к нему указательный палец, выпустил из пальца длинный коричневый коготь и одним движением срезал упаковку, после чего с удовольствием принялся есть.

-Ты знаешь, я пойду, наверное. – Проговорил он, удерживая оружие так, что б можно было быстро его поднять и начать стрелять практически от бедра.

-Ага, давайте. А я тут, наверное, останусь. Ну, еда пока есть.

-Прощай.

-До свидания дяденька. – Парень улыбнулся ему на прощанье и рукой помахал.

Павел спускался по лестнице и часто оглядывался – перед глазами всё стояла эта улыбка. Яркая белозубая улыбка. Идеально здоровые зубы у паренька.

Только вот, все его зубы это клыки. Острые, крепкие клыки.

Он шёл по улицам несколько часов и вскоре, однообразный вид, начал изменяться – на обочинах всё чаще попадались роботы. Они отличались друг от друга формами, размерами, но всех их объединяло одно - каждый валялся без движения, словно мертвец. Один, человекоподобный, лежал, сжимая в металлической ладони пакет с надписью «Магнит». Содержимое пакета рассыпалось по тротуару, и можно было с уверенностью сказать – робот возвращался из магазина. Видимо, люди здесь, как минимум некоторые, жили настолько неплохо, что могли позволить себе такое вот чудо науки и техники. И они не нашли ему лучшего применения, чем гонять в магазин за продуктами.

Впрочем, нельзя не согласиться, в этом есть что-то этакое. Пока ты, удобно устроившись на диване, смотришь телевизор, робот бегает по магазинам – почему бы и нет?

Чаще стали попадаться и разбитые, закопчённые машины. Почти все они были объединены одним и тем же сильным повреждением – разбитые всмятку носы, но под таким углом, что, вероятнее всего, в асфальт они врезались, падая сверху. У некоторых сохранились остатки сопел на корме и днище, другие сохранили части винтов, но не имели никаких сопел. Изучать эти автомобили было любопытно, но быстро надоело. Чем больше он на них смотрел, тем быстрее они становились чем-то вроде деталей ландшафта. Раньше он, похоже, видел их множество, такие автомобили были привычны его глазу. По крайней мере, так он решил для себя.

Дома становились выше, машин на дороге больше. Из чего он сделал вывод, что движется к центру города. В какой-то момент, хотел было свернуть, но не сделал этого. Его непонятная миссия, подождёт. Один чёрт он понятия не имеет, зачем и куда конкретно он должен добраться. Может быть, ничего хорошего его там не ждёт. Может это вообще сбой его имплантата, что вполне вероятно, ведь работает он явно не так, как должен.

Он выбрал направление, на одной из широких улиц, забитых машинами под завязку. Вдалеке, высилась группа высоких зданий, сверкавших на солнце тысячами бликов, отражённых множеством окон. Там, вчера, с крыши здания, он видел больше всего светившихся окон. Там точно есть люди. И, он надеялся на это, люди те нормальные, без клыков и прочих непонятных моментов в строении своего организма. Возможно, у тех людей и с памятью полный порядок. А значит, они смогут внятно объяснить, что случилось и почему.

Спустя полчаса, проходя мимо большой территории огороженной металлической оградой, он остановился и несколько минут смотрел прямо перед собой. За оградой, на довольно большое расстояние, раскинулись деревья и стриженые кусты, между ними проложены бетонные дорожки.

Судя по всему, перед ним парковая зона города.

Но что-то он сильно сомневался, что в парке растут такие деревья, какое возвышалось перед входом. Торчит из асфальта, чем-то выломанного целыми кусками. Небольшое дерево, метров пять максимум, ствол тонкий, листьев на нём не очень много. В принципе, дерево, как дерево.

Просто растёт сквозь асфальт. Литься у него чернильно-чёрные.

И ствол светится.

А так, перед ним самый обычный тополь.

Он прибавил шагу, иногда оглядываясь, словно не мог поверить своим глазам.

Буквально через сто метров, он остановился у здания. Оно отличалось от уже виденных им, далеко не в лучшую сторону. Многие окна выбиты, перед подъездом лужи крови и куски тел – ещё и поэтому он остановился. Эти куски были разными. Посиневшие останки, куски подгнившего мяса, над коим вились толстые мухи и которые источали зловоние – это понятно и поддаётся какому-то объяснению. Но как быть с чёрным мясом и серыми конечностями? Мухи их избегали, гниение их не коснулось. И было там кое-что ещё. Сначала, он решил, что ему показалось.

Он приблизился к останкам, стараясь не наступить ни на что, прошёл к скрюченной серой руке, окружённой кучей чёрных ошмётков, часть из которых, кажется, когда-то были человеческой головой. Он сел на корточки и стал внимательно смотреть на руку. Он почти уже согласился с самим собой, согласился с тем, что у него просто разыгралось воображение, но один из кусочков мяса дёрнулся и перекатился поближе к руке. За ним ещё один. А затем, рука распрямилась и, используя пальцы, словно этакие ноги, переползла на другое место.

Павел поднялся и стал медленно пятиться. К горлу подступала тошнота, волосы шевелились

Рука остановилась, снова скрючилась. А кусочки чёрного мяса подкатились к ней поближе и приросли к обрубку. Спустя мгновение, все чёрные и серые останки пришли в движение – на пару секунд, не более, потом замерли. Но за это время, почти каждый кусочек, успел срастись с другим таким же кусочком. Он двинулся прочь, в этот раз не испытывая никакого желания оглядываться.

-Что же тут творится? – Пробормотал он, ускоряя шаг.

Вскоре, на его пути повстречалось здание, ничем особым не выделявшееся из уже увиденных по пути сюда. Исключая надпись над входной дверью и три этажа, здание как здание. Стены отделаны серым металлопрофилем, вывеска с надписью - обычный кусок металла. Надпись старая, краска на ней выцвела. Казалось, её держат тут просто как дань традиции, как нечто бесполезное, как раритет приятный глазу и сердцу, тогда как назначение здания, люди понимают как-то иначе, по другим признакам. Может быть, на окнах раньше такие же надписи были, но сделанные, какой-нибудь особенно дорогой и функциональной объёмной краской. А может, и не было нужды как-то особо помечать это здание, может, все и так знали для чего оно.

«Полиция», гласила надпись на вывеске.

Двери нараспашку, внутри никого нет. По крайней мере, с улицы он никого не увидел.

Хотел пройти мимо, но вспомнил останки, которые срастались друг с другом и передумал. Он всё-таки вошёл внутрь. Может и зря, но это же не жилой дом, тут может оказаться какой-то пост местной власти, что-то, что может дать ответы или помочь ему как-то иначе.

Первое, самое большое помещение, ничем не удивило – столы, кабинеты, иногда бумажки на полу, в целом всё выглядит так, будто люди вышли на минутку и вот-вот вернутся. В этом городе, такая картина встречается не реже, чем буквально выпотрошенные дома.

А дальше, вглубь здания, всё уже не так радужно оказалось.

Стало очевидно, что ни ответов, ни помощи, здесь, ему точно не получить.

Он нашёл целые тела. Они успели подвергнуться разложению, некоторые раздуло, словно их изнутри воздухом накачали. Другие остались почти как живые, словно задремали прямо на ходу. Объединяло их всех два обстоятельства. Все они были серыми, с проступившими чёрными венами.

И все они лежали, сжимая в руках оружие, или же оно лежало рядом на полу.

А ещё там повсюду валялись стреляные гильзы и были дырки от пуль в стенах.

Кроме дырок от пуль, стены несли на себе и другие следы. Длинные, глубокие порезы, как будто от когтей. Он зачем-то посмотрел вверх и, отведя взгляд обратно вниз, перехватил оружие двумя руками – в потолке имелись те же следы. Дырки от пуль и порезы от когтей.

Он прошёл ещё несколько метров, отметил, что освещение осталось, но не электрическое – светились сами стены. Что это и почему, он не знал, да и не собирался выяснить. Павел решил покинуть здание, забитое подозрительными трупами, уже начавшими разлагаться, но, отчего-то, вскоре переставшими это делать. Он развернулся спиной к коридору, уводившему вглубь здания, и остановился на месте. Кто-то кашлял. Громко, надрывно. Кашель стих и зловещее, знакомое ему шипение донеслось с той же стороны. Спустя мгновение, он услышал голос.

-Пошёл ты на хуй! – Сказал тот голос. – Хер тебе тварь!

Новый приступ кашля и жуткий хрип скрыл слова - если что-то ещё и было сказано, он этого не услышал. Всё стихло. Ни слов, ни шорохов, словно ему показалось. Однако сомнительно.

Остаётся решить, что делать? Судя по всему, дальше по коридору, находятся двое. Один – человек, который может дать ему ответы на его вопросы. Второй – тоже человек, но, вероятнее всего, мёртвый. Впрочем, теперь слово «мёртвый», кажется, обретает новый оттенок. Мёртвый теперь, не всегда означает конец, финал жизни для живого существа. Что по другую сторону, что ждёт нас после смерти? Тот, кто хрипел внизу, знал точный и подробный ответ на этот вопрос. Только вряд ли он сможет кому-то рассказать о своих ощущениях – он уже не умеет говорить.

Павел шагнул к выходу. Снова шагнул. Плюнул, выругался и пошёл туда, откуда доносились голоса. Здесь трупов уже не было, как и следов от пуль или когтей. Коридор заканчивался металлической дверью с блестящей металлической же ручкой. Он её повернул, щёлкнул замок и дверь открылась. Держа оружие наготове, он стал спускаться по короткой лестнице, окончившейся в просторном помещении. Большая часть тут была огорожена – черными металлическими решётками и бетонными стенами между ними.

Он очутился в подвальной части здания, которую тут использовали как казематы. Подвал явно шире, чем само здание, тут не меньше двух десятков маленьких пустых камер. Пройдя по коридору между ними, он и обнаружил, что все они пусты. Все кроме двух.

-Ага! – Выдохнул косматый мужик, с блестящими глазами. Он сидел на вбитой в стену кровати, откинувшись спиной на стену. Увидев его, не двинулся с места. Только криво ухмыльнулся и попытался взмахнуть рукой. – Ну, хоть кто-то пришёл! Я уж соскучился.

-Почему соскучился? – Спросил он, качая головой – детали внешности человека, пророчили печальную его судьбу. Худой как палка, руки тонкие, глаза покрасневшие и блеск их не совсем голодный, скорее безумный.

-Как почему? – Искренне удивился мужчина. – По таким как ты. По галлюцинациям. С тех пор как мусоров что-то там подрало, так только вас и вижу…, кстати. А может Линда придёт?

-Кто?

-Она проститутка. – Мужик улыбнулся шире, оскалив жёлтые зубы. – Я её сам придумал. А она взяла и пришла. Я рисую же. Для комикса её нарисовал, а она взяла и пришла. Пусть опять она, а?

Он сейчас смотрел на второго сидельца, запертого в соседней камере.

Длинноволосый, крепкий парень. Он стоял у самой решётки и пристально смотрел на него.

Серое лицо, пустые белесые глаза, оскаленный чёрный рот.

-Чё ты на этого козла дохлого смотришь? – Проворчал человек в камере. – Нарик он конченный, сдох в первый день, ломка у него неудачная пошла…, блин, какое сознание ясное! Я вот вчера, говорить вообще не мог. А сейчас и вижу всё как будто, ну, не знаю…, и голова варит отлично. А я ведь не жрал уже давно-давно. Воды-то завались. – Мужик почмокал губами. Мертвец протянул руку и попытался схватить Павла за руку, но дотянуться не смог, по поводу чего издал жуткий хрип. – Да закройся ты пидор! – Рявкнул мужик. Потом отвёл взгляд в сторону и сказал, так, словно признавался в чём-то очень страшном. – Воды-то завались тут. Но вот не в кране только, чёт с крана не идёт. Вот оттуда пью. – Он хотел показать рукой, но не смог её поднять. Ладонь дёрнулась и замерла. Парень шмыгнул носом сердито и снова заговорил.

-С унитаза короче пью теперь. А хули? С жажды загибаться что ли? Так-то с голоду всё равно сдохну. Но то с голоду…, эх, был бы ты настоящий, я б тебя спросил – какого хуя творится? Куда мусора делись? Почему они меня тут подыхать оставили?

-А мертвец в соседях, тебя не смущает?

-С чего вдруг? – Удивился мужик. – Чё я чумных не видел? Чёрная чума давно уже, поди в самых глухих деревнях только про неё никто и не знает. Ебучая болезнь мужик, ебучая - как есть говорю. Никак её не изведут. Ну, хоть лекарство есть и то хорошо. Если вовремя, можно даже к врачу не идти. А если не вовремя, тогда уже никак, в больничку на неделю. А если сдох ты заражённый, всё, пизда тебе, вот в такое говно и превращаешься. – Он вдруг хрипло рассмеялся, даже слёзы из глаз брызнули и сквозь хриплый смех добавил. – Вон этот, в камере – был говном, помер – обратно говном стал! Гы-гы! Сука – никогда не думал, что так весело может быть подыхать от голода!

Павел отошёл к решётке, за которой с голоду умирал человек. Снял рюкзак и бросил через решётку с десяток упаковок концентрата. Потом повернулся ко второму узнику.

-Не, на это я не поведусь. – Сказали за его спиной. – Вы ж уже, что только не приносили, Линда вот, курочки гриль приносила…, падла блять…, так за ней кинулся, чуть шею не сломал. А она пропала – галлюцинация разве ж может курочку приносить? Не может, потому что она…

Павел нажал спуск, целясь в сердце мертвеца. Гром выстрелов оглушил и его и второго узника.

Мертвец вздрогнул, пошатнулся. Из дырки на груди потекла чёрная жижа. Но основанием для повторной смерти, это для него не стало. Только к хрипу ещё и вой добавился, да решётка начала ходуном ходить, от попыток мертвеца выбраться наружу.

-А вот такого в моих глюках ещё не было… - Пробормотал узник, когда звон в ушах стих. Он с сомнением глянул на спину Павла, потом на брошенные к его ногам брикеты с концентратом.

Спустя мгновение, он собрался с силами и свалился на пол. Первый брикет был съеден в два счёта и проглочен практически без пережёвывания.

-Не верю! – Воскликнул мужчина, а из глаз его брызнули слёзы.

Павел не ответил, поднял оружие повыше и высадил несколько пуль в голову мертвеца.

Воющее существо, с тремя сквозными дырками в голове, тряхнуло решётку так, что с её основания посыпалась штукатурка.

-Хватит! – Взвыл мужик за спиной Павла, и он повернулся к нему. – Не стреляй!

-Почему он не помирает? – Спросил Павел, опустив оружие стволом к полу.

-Потому что чумной он! – Мужик потянулся ко второму батончику, но отдёрнул руку, качая головой. – Сука…, хочу всё сожрать. Но нельзя. Имплантат светит, типа сдохнуть я могу. Не буду, пожалуй…, мужик, выпусти меня, а?

-Ты сам не пройдёшь и метра. – Справедливо заметил Павел.

-Не, ты не понял. Ключ, ключ мне принеси. Я оклемаюсь как, я сам уйду, мне только бы…, мне бы ключ и всё. – Мужчина тряхнул головой, громко зевнул и снова тряхнул головой. – Бля…, спать так хочется…, я, ну, ты ключ короче…, я щас вырублюсь походу…

Он свалился на спину и затих.

Насовсем затих.

Глаза мужчины остались открытыми, он не моргал.

Павел стоял там несколько минут, пару раз окликнул беднягу, но тот не шевельнулся. Что-то убило его. Может быть, слишком обильная еда. Концентрат, всё-таки не совсем еда. Пожалуй, не стоило парня потчевать такой пищей.

А может быть, дело было в чём-то другом и спасти беднягу, уже было нельзя.

Он повернулся к мертвецу, но стрелять не стал. Значит, болезнь. Хороша знакомая этому миру болезнь, которая ныне вышла из-под контроля. То, что случилось здесь, начинает проясняться, обретать краски, глубину. Он знал, что случилось с миром, но не знал почему. Впрочем, про «что», он знал далеко не всё и, похоже, крайне поверхностно. Достаточно вспомнить то дерево и парнишку с когтями, да полной пастью звериных клыков.

Павел покинул участок. Он двинулся прочь быстрым шагом, обернулся только один раз.

И замер как вкопанный.

Полицейский, что лежал у одного из столов – он раньше не так лежал. И глаза у него, вроде бы, были закрыты. А теперь, серое лицо повернуто к нему, глаза открыты. Такое чувство, что он смотрит прямо на него…, рот мертвеца открылся и жуткий хрип пронёсся по комнате.

Павел ринулся прочь так быстро, как только позволяли ноги.

Остановился только в глухом проулке, уперевшись носом в стену. Там он развернулся, увидел мусорный бак и спрятался за его стенкой, прильнув спиной к стене здания. Здесь он затаил дыхание и обратился в слух. Тишина стояла абсолютная. Ни хрипов мертвецов, ни топота ног. Если его и преследовали, то из виду потеряли. Паника, нахлынувшая на него, постепенно сошла на нет.

Он перестал сжимать оружие, расслабил мышцы, сведённые напряжением. И обратил внимание на странность этого места. Того, в котором нашёл укрытие. Бак – стенка имеет дыру размером с арбуз. Дыра неровная, словно что-то маленькое обкусывало металл, подобно тому, как насекомые обкусывают понравившиеся им листья на полях. Само по себе это не так уж и странно – мало ли что могло такое сотворить с металлом? Простая ржавчина, плюс дефект производства.

Но ржавчины ни следа на этом баке. Зато под дырой лежит горка сероватой металлической стружки. Или чего-то, что походило на неё. Он склонился к этой куче поближе, потом ещё ближе, пока носом не упёрся в неё. И брови у него вверх поползли. Каждая «стружка», была маленьким жучком, целиком металлическим. Лапки, овальное тельце – всё из металла. Тельце просто овальная болванка, с чёрной точкой на передней части – собственно, если б не эта точка, он бы не понял, где там передняя часть, а где задняя.

Павел снова сел у стены и задумчиво стал смотреть на кучу мелких, вряд ли больше миллиметра в длину, жучков. И что это такое? И почему оно не двигается? Да и вообще, оно двигалось когда-нибудь? Может быть, это что-то вроде набора юного робототехника, выброшенного на помойку, по случаю совершеннолетия. Или ещё что. В общем, он решил оставить это на потом. Вопросов куда как больше чем ответов, а это не всегда хорошо для умственного здоровья. Ему сейчас вообще казалось, что ещё немного и свихнётся точно. А не хотелось бы. Он ведь, по большому счёту, родился не так уж и давно. В тот день, когда очнулся в медицинской капсуле. Учитывая, что память у него отсутствует, вполне можно считать это обстоятельство рождением.

Снова в путь он двинулся не скоро – лицо покойного полицейского никак не уходило из головы.

Всё казалось, что эти существа, «чумные» как сказал узник, ждут где-то там, на улице, ждут, когда он себя проявит. Конечно, это были только фантазии разыгравшегося воображения. Он вышел на улицу, готовый бежать или стрелять – по обстоятельствам. Но улица имела тот же привычный вид. Тихо, пусто, только маленький робот лежит у стены, задрав в небо все четыре лапы, да куча машин на дороге. Он постоял возле робота несколько минут, разглядывая эту странную конструкцию. Может ему кажется, но робот чем-то напоминает собаку. Толкнул в бок носком ботинка и оказавшийся неожиданно лёгким, робот, перевернулся на бок. На боку, обращённому к нему, надпись «собака». Оригинально, нечего сказать…

Он продолжил свой путь, теперь уже всерьёз размышляя над мыслью, последовать тому пути, что указал ему имплантат. Этот путь пролегал в сторону от города. Возможно, за городом, сейчас намного безопаснее. А может, нет. Неопределённость, не позволяла уйти отсюда, прямо сейчас.

Так что он шёл, ища ответы и не особо надеясь, их найти.

Вскоре, посреди одной из безлюдных улиц молчаливого города, он замер как вкопанный и ощутил, как волосы медленно встают дыбом. Судорожно сглотнув, он повернул голову туда, откуда слышался страшный звук – протяжный хрип несущийся одновременно из десятков глоток. Хрип множества мертвецов разносился по улице…, оружие уже в руках, храбрость сладко спит, ноги отнялись капитально, от страха вот-вот остановится сердце. Он смотрел на пустую улицу и отмечал, что хрип почти незаметно, но всё же стихает. Пришлось потратить несколько секунд, что б осознать до конца – он не оказался посреди улицы в компании десятков мертвецов, их тут нет. Они далеко. Просто единый хрип этих существ, был столь громок, что разносился далеко по улицам города.

Вздох облегчения стал таким громким, что он даже напугался – как бы они его не услышали…

Хрип перекрыло яростным грохотом и металлическим скрежетом, к этому примешалось какое-то тяжёлое буханье и несколько взрывов. А спустя минуту, всё стихло, ни хрипа, ни стрельбы, полная, даже почти что мёртвая тишина.

И что это было?

Павел отступил к стене, к маленькой веранде, с закрытой металлической дверью и вывеской над ней, раскрашенной в яркие кричащие цвета, с зелёной надписью «лучшая шаурма в городе!».

Довольно долго он стоял там, скрывшись за тонкой металлической стенкой крошечной, по сути декоративной веранды и чего-то ждал. Сам не понимал, зачем он остановился и ждёт, но постепенно, разум начал просыпаться от недавно захлестнувшего его ужаса и задавать вопросы.

Прошла минута, ещё одна и ещё.

Павел выругался шёпотом и двинулся по улице, держа оружие наготове. Он просто не мог идти дальше к центру города, прежде не выяснив, какого чёрта там творилось. Что он там найдёт по прибытии, особых сомнений не возникало. Звуки стихли, нет хрипов мертвецов, нет выстрелов или криков людей. Скорее всего, его ждёт что-то из того, что он уже видел по пути сюда – разнесённый в дребезги дом, полный останками людей и мертвецов. Наверняка, там прошла схватка людей с заражёнными. Смущало лишь, что она оказалась слишком уж скоротечной. Собственно, поэтому он и не повернул обратно. С одной стороны, примерно понятно, что там произошло и что увидит, с другой, быстрота с которой всё произошло, как бы намекает – не всё так просто. Там произошло нечто необычное, не характерное для этого города, переживающего первые акты гибели цивилизации, либо последние акты, завершающейся катастрофы, с последствиями коей, ещё долго придётся разбираться как властям, так и простым людям.

Он так и не вернулся на прежний курс, хотя разум или может страх, всё время напоминали ему – «не ходи туда, не надо, там только смерть», сопровождая это, воспоминаниями о том, что довелось увидеть раньше, о пятнах крови, о растерзанных телах. Но он не остановился, не повернул обратно.

Он продолжал идти вперёд, регулярно останавливаясь, что бы осмотреться и прислушаться. Но ничего необычного в пути не произошло. Звуки те же что и всю дорогу – ветер, шелест бумаги, гоняемой по тротуарам тем самым ветром, иногда скрипы, глухие шорохи, в общем, обычный фон вечерней городской улицы. Сейчас не вечер, далеко не обычный день, но примерно так и выглядят улицы города глубокой ночью – пустые, полные неясных шорохов и звуков, которые и вовсе трудно как-то идентифицировать. Он этого не помнил, скорее, просто знал, что так оно и есть на самом деле. Он бы удивился своим мыслям, выводам, да уже надоело удивляться – память играет с ним одну и ту же шутку, с тех самых пор как он очнулся.

Минут через десять пути, Павел остановился на перекрёстке. Никаких признаков источника недавних звуков, он так и не нашёл. Есть ли смысл продолжать движение в этом направлении? Вполне возможно, что он пройдёт мимо разгромленного дома и не заметит этого.

Павел прошёл ещё немного вперёд. Здесь дорога была не совсем обычной. Впереди какой-то выступ, в стороне от тротуара, впритык к проезжей части. Ему стало любопытно, что это такое, и он двинулся туда. Всё равно источник звуков, похоже, находился где-то справа или слева, вряд ли он сможет его найти, так что, пожалуй, пора двигаться дальше в прежнем направлении.

Но прежде он посмотрит на странную конструкцию, относительно коей, его память отозвалась полным молчанием. Даже на уровне полу осознанных ощущений и подспудной уверенности, царит полный штиль. А ему любопытно, что это и зачем нужно – прежде ему такое не встречалось.

Объяснение возникло довольно быстро – из-за домов выглянуло солнышко и яркие золотистые лучики затопили улицу своим приветливым светом. В этом неожиданно ярком освещении, он сумел разглядеть на выступающей из асфальта конструкции, табличку с надписью выполненную золотыми буквами. «Метро», гласила та надпись, и память откликнулась десятком размытых образов, самым ярким из которых была толпа людей, в непонятном помещении, на коих с потолочных ламп, падает какой-то призрачный белый свет. Воспоминание? Вероятнее всего. Что это перед ним высится, понятно, ответ получен можно уходить. Да. Но сразу он не ушёл.

Помимо таблички, в этом ярком свете, стали видны и другие вещи. Разглядеть подробнее с такого расстояния не получалось, так что он двинулся дальше, не выпуская автомат из рук.

Смазанные пятна на асфальте, частично скрытые от него брошенными тут автомобилями, поначалу показавшиеся кровью, оказались красной краской. На всю ширину дороги, зловещим красным светом в золотых лучах, мерцала надпись.

«Судный день настал!».

Иногда, краска не только сияла, но и подрагивала, вырываясь вверх, и надпись словно раздваивалась – её копия возникала над дорогой в метре от поверхности. Он стоял там и смотрел, не понимая, что это и зачем. Солнце заслонило тучкой, яркий приветливый свет исчез, улица погрузилась в полумрак теней, отбрасываемых зданиями, и мир вокруг сразу изменился. Стал мрачнее, стал больше соответствовать смыслу надписи. А отражённая копия слов, как и мерцание краски, исчезли. Видимо, они появлялись только при сильном внешнем источнике света. Любопытная краска. Объёмная, но не совсем, возможно, какой-то другой её вид, или вовсе нечто иное. Однако ничего не обычного в ней точно нет – он в том был совершенно уверен, хотя и не мог вспомнить ничего связанного с этим вопросом.

Второй объект, ставший лучше видеться в лучах светила, являл собой более пугающее зрелище, но куда более понятное, чем странная краска. Лучи солнца эти предметы отражали, сверкая золотистыми бликами на асфальте. Теперь, когда солнце пропало, они виделись невразчными, грязно-жёлтыми цилиндриками. Он подошёл к ним ближе и, недоумевая, покачал головой – гильзы. Причём отчего-то крупнокалиберного. У патронов к его автомату, гильзы намного меньше. И их тут разбросано сотни две, наверное. Что же тут такое произошло?

Предположение с домом, подвергшимся нападению мертвецов, какие он уже много раз встречал, не оправдалась. Тут случилось нечто иное.

Он поднял взгляд и увидел лестницу, ведущую под землю к станции метро.

Тёмный проём скрывает проход, что там такое, видно плохо, но за этой темнотой есть что-то ещё, площадка или коридор, ведущие ещё дальше вниз. Этот проём, скрытый во тьме, казался ему на редкость жутким, словно он скрывает какую-то зловещую тайну, которую лучше никому не раскрывать. Однако он всё же подошёл к верхней ступеньке и остановился там.

Внизу, на лестнице, полно таких же гильз. И пятен крови - чернильно-чёрной крови.

Спускаться вниз, не стал. Дальше верхних ступенек он не пошёл, так и остался на самом верху лестницы, сел там, на корточки, напрягая глаза, в попытке увидеть, что же находится внизу, что скрывает темнота. Некоторое время ничего не было видно – там слишком темно, потом снова выглянуло солнце. Он бросил короткий взгляд на табличку, с надписью «метро» - яркий луч света, отразившийся от золотых букв, ослепил его и, всего на мгновение, проём стал ещё темнее. Но вскоре солнце вновь закрыло тучей, прошло несколько минут, его глаза достаточно адаптировались к изменению освещения. Он смог разглядеть невнятные силуэты, какие-то тени - этого всё же недостаточно, что б увидеть, что там таится в темноте, какую жуткую тайну она скрывает и скрывает ли она что-то. Может быть, там и нет ничего, а гильзы…, ну, просто лежат. Мало ли.

Спуститься? Он хотел получить ответ, узнать, что тут произошло, но страх оказаться во тьме, таящей неизвестно что, всё же пересилил. Однако прежде чем он ушёл, имплантат среагировал на его желание, его мысленную, путём не оформившуюся команду. Глазам стало больно, он зажмурился, моргнул и замер с широко открытыми глазами.

Темнота отступила, не совсем, даже не особо-то и отступила, однако мир вокруг стал светлее, солнечный свет бил в спину, словно прожектор, часть подземного сооружения вышла из тьмы, серыми тенями и смутными пятнами – толи это максимум, что мог выдать имплантат, толи он сработал со сбоем. Впрочем, сама эта сработка имплантата, могла быть каким-то сбоем. Как бы там ни было, теперь он мог разглядеть малую часть того, что станция метро скрывала во тьме.

Внизу, на бетонном полу, залитом чёрной кровью, лежали куски трепещущих тел. Сотни и тысячи кусков, от десятков изорванных тел, поражённых болезнью известной как чёрная чума.

Как тут оказались все эти заражённые? Что их сюда привело? Неизвестно. И вряд ли он когда-нибудь узнает. Но что случилось потом, сомнений нет от слова совсем – мертвецов расстреляли из различных видов оружия, расстреляли так, что от них остались одни ошмётки.

Трепещущие, сочившиеся чёрной жижей, ошмётки.

Его едва не стошнило. Однако с собой он справился, выпрямился и двинулся прочь. На сегодня, ему впечатлений хватило. Пора продвигаться дальше. Зрение вернулось к норме, солнце больше не слепило, а когда он обернулся, вход в метро вновь был скрыт непроницаемой тьмой подземелья.

Ещё долго он не мог забыть увиденное. Разум всё время возвращался к этому туннелю, надписи на асфальте и измочаленным в труху мертвецам.

Что-то там было не так. Так-то если, по большому счёту - там всё не так. И то, что мертвецы собрались внизу, и то, что их кто-то невозбранно измочалил в кашу. Расстреляли словно на стрельбище. Ужасно, непонятно и так далее.

Да.

Но какого, мать их, чёрта останки мертвецов шевелятся, а вырванные руки, ещё и ползают, пускай и медленно, но ползают!? Жуткое, тошнотворное и пугающее зрелище.

Ему вдруг подумалось, что в том и была задумка – собрать мертвецов в одном месте, покрошить их в куски и оставить там. Но зачем это было нужно? Какова цель подобного безумия? И была ли эта цель? Может, какому-то безумцу, просто весело было наблюдать, как тяжёлые пули рвут на части заражённых людей, как они прошивают насквозь десяток человек сразу, видеть, как гранаты разрывают на части человеческие тела? Мир ведь не без добрых людей. Сегодня собачку у подъезда кормит, а завтра в соседа кирпичом кинет – просто так кинет, ни зачем особо. Просто посмотреть, как кирпич шваркнется - в висок или прямо в лоб? Оно и приятно и весело опять же…

Что-то важное есть в этом. Их не просто так разнесли на куски о оставили в темноте на бетонном полу. Что-то на уровне ощущений пытается пробиться к разуму.

Это важно – мертвецов изрешетили и бросили там, с определённой целью. И, кажется, раньше, он точно знал какова эта цель. Или догадывался о ней.

Он хлопнул себя по лбу ладонью, проворчав что-то матерное – не помогло. Чувство неясной тревоги осталось, память молчит как убитая.

Долбанная память, долбанная жизнь – почему никогда не бывает простых ответов? Почему эти ответы растерялись, не пойми, куда и как, а теперь он бродит словно призрак в чуждом ему мире.

Проклятье…, подумал он и, конечно, в сердцах, тут же озвучил это слово, но другими буквами и другими словами - примерно на десять-пятнадцать слов. После чего двинулся дальше.

Некоторое время, город не приносил никаких сюрпризов, оставаясь таким же, каким он увидел его в первый момент. Снова пустые улицы, дороги забитые автомобилями или вовсе без них, дома, подъезды коих заперты, либо открыты настежь – в таких, иногда, как и прежде, он замечал кровь и останки людей. Только ближе к вечеру, он услышал странный шум и свернул с улицы, по которой двигался, в широкий проулок, ведущий во дворы пятиэтажных зданий. Такие низкие здания, на пути к центру города, были последними – он видел их ещё с того высотного дома, где познакомился с клыкастым ребёнком Гришей и старался держать курс примерно в их сторону. Когда стены этих домов стали видны с улицы, он даже улыбнулся – направление выдержал верно. Хотя и пришлось немного попетлять, всё же не заблудился. У одного из этих домов, шум и достиг его ушей.

Он остановился, стал прислушиваться. Казалось, кто-то роется в чём-то бумажном или мнёт в руках большую картонную коробку. При этом, время от времени, слышался металлический лязг и что-то напоминавшее сердитое ворчание. Перед глазами мелькнула картинка – именно картинка. Из какой-то книги. Он зажмурил глаза пытаясь удержать это обрывочное воспоминание, пытаясь размотать его так, что б увидеть что-то ещё. Увы, кроме картинки на странице и тонкого пальца с обгрызенным ногтем, который страницу придерживал, он ничего не увидел. На странице той был и текст, однако, его он не помнил – в образе, поднятом из глубин его покалеченной памяти, вместо текста, лишь размытые чёрные полосы. Открыв глаза, он даже не был уверен, что это именно его воспоминание. Может, то и вовсе кадр из какого-то кинофильма. Как бы там ни было, он знал, что изображала та картинка. Это была зарисовка из далёких времён, что-то связанное с падением экономики, каким-то распадом – это всё вспомнилось на уровне полу осмысленных отрывков, он не смог бы сказать, с чем именно всё это связано. Распад, экономика – слова-то знакомые, а как с картинкой связаны? Кто ж его знает…, картинка изображала человека той эпохи, вынужденного копаться в мусорном баке, что б найти себе пропитание. Вот. Точно, именно так это и связано – распад экономики в далёкие времена дикости. Это всё оставило людей без пропитания. Именно! Но как это могло их без пропитания оставить? Где тут связь, как это работает? Непонятно – как бы там ни было, а это дикость. Люди не должны копаться в помойках, в поисках еды. Он покачал головой, с осуждением и хмурым взглядом – такая невероятная дикость уже давно исчезла из…

Из чего?

-Долбанная память. - Проворчал он сердито и свернул в проулок, в надежде повстречать человека. Может даже нормального человека. Ни при смерти, ни с когтями, живого, обычного человека. Одиночество с кучей вопросов без ответов на них, ему изрядно надоело. А если там, в мусоре роется как раз таки человек и именно в поисках еды – это и ещё лучше. У него есть еда, а значит, они легко смогут установить контакт, из благодарности, человек тот, будет разговорчив, дружески настроен и расскажет всё, что ему нужно знать об этом незнакомом и странном мире.

Какая-то мысль дёрнула на самом краю сознания, и он остановился на полушаге.

Возможно, он бы ушёл и не стал заходить в проулок, ухватив эту мысль за хвост и размотав её полностью, превратив в логически обоснованный вывод, почему туда ходить ему не надо. Но вышло иначе – перед его глазами уже был источник шума, осталось сделать один шаг, и он отбросил осторожность прочь.

Тревожный колокольчик в его душе ещё раз сердито звякнул, но, так и не дождавшись ответа от сознания, решительно махнул метафорической рукой и замолчал.

У стены здания, стоял громадный мусорный бак с откинутой крышкой и из широкого проёма, только что, вылетел кусок белой рваной бумаги. Картинка-воспоминание, обрывочное знание о том, что там изображено и сам этот мусорный бак – кусочки пазла сошлись. Ничего удивительного. Мир пал, экономика, чем бы оно ни было, исчезла вместе с ним. А это всегда приводит к печальным последствиям. Кушать хочется ведь каждый день. А что делать, если кушать нечего?

-Эй! – Крикнул он, на всякий случай, держа оружие в руках, но дулом вниз. В баке рыться перестали, наступила тишина. – Я не причиню вреда. Я лишь хочу узнать, что происходит.

Ему не очень поверили. Да и не особо его поняли.

Мусор в баке взвился вверх столбом и когда, искавший пропитание, оказался перед ним, Павел таки ухватил ту тревожную мысль за хвост. Тревожный колокольчик торжественно звякнул в последний раз и обратно замолчал – теперь-то что? Всё как бы, приехали, сушите вёсла господа.

Разумная часть сознания не преминула поспешно и весьма ехидно выложить на поверхность сознания, кучу разумных доводов и выводов.

Которые были бы очень кстати минуту назад.

Говорят, лучше поздно, чем никогда. Однако, в основном, это не работает. В некоторых ситуациях, «поздно», синоним слова «съели», иногда даже заживо.

Вот зачем человеку в этом городе искать себе пищу в мусорном баке, если вокруг полно домов, многие из которых пусты? Заходи в любой, убедись, что людей там нет, открывай холодильник и вот тебе куча самой разной еды. Да что там! Ему попадались и целые магазины, забитые готовой едой и замороженной – последняя, имела тухлый вид, холодильники не работали. Однако готовой еды, которая не успела испортиться или имела срок годности от дня изготовления вплоть до гибели Вселенной, в магазинах и домах, более чем достаточно. В таких условиях искать еду в мусорном баке станет только человек не совсем здоровый на голову, питающий несколько извращённые чувства к еде в целом. Конкретно сейчас, случай явно не из тех. Копавшийся в мусоре, к людям, конечно, относился - но только в очень узком, крайне специфическом смысле.

Припав к земле, широко расставив лапы, он оскалил клыки и как-то недобро сверкнул глазами.

-Х-хорошая собачка. – Пробормотал Павел, медленно направляя оружие в лоб пса.

Пёс в ответ издал громовое рычание, в глазах его мелькнуло жесточайшее разочарование – столько мяса без дела пропадает! Увы, съесть никак. Именно так - пёс понимал, что его съесть не получится, как минимум, не получится без риска для себя. В его глазах Павел увидел это понимание, увидел почти разумную мысль. Взгляд пса сфокусировался на автомате, рычание перешло в утробное. Пёс стал пятиться, словно понимая, что такое оружие и на что оно способно. Это удивило Павла, весьма удивило, хотя он и не смог бы сказать, почему конкретно. Сейчас им овладело какое-то двойственное чувство. С одной стороны, ему казалось, что он впервые видит подобного зверя. С другой стороны, он знал, что такое этот зверь – собака, лучший, так сказать, друг человека. Он даже помнил название породы. Немецкая овчарка перед ним клыки скалит. Крупный, взрослый кобель, который был голоден достаточно сильно, что б сожрать и человека. Или дело не в голоде? Может дело в его глазах? Пёс, вопреки поговорке, не казался другом человека ни одним местом. Наоборот, всем своим видом пёс показывал, что не боится его и не питает никаких иных чувств, кроме как желание плотно пообедать и при том не получив пулю в лоб. Пёс рассматривал его ни как человека, он не испытывал страха, только осторожность, только разочарование – Павла ему хватило бы, что б на весь день наесться и не нужно по помойкам шататься в поисках отбросов. Столько вкусного свежего мяса! А скушать боязно, вдруг стрелять начнёт? И всё же он видел по глазам зверя – искушение велико, одно опрометчивое движение, один не верный шаг и пёс ринется в атаку, забыв об осторожности.

Неизвестно чем бы закончилась эта встреча в глухом переулке - всё решил случай.

Из-за угла выскочил второй пёс, заметно мельче. Остановился, тормозя всеми четырьмя лапами, и тоже уставился на автомат, после чего оскалил клыки.

-Тихо, без истерик. Я не стану стрелять. – Проговорил он максимально спокойно и убедительно, сам начиная пятиться обратно на улицу. Собаки делали то же самое, не сводя глаз с оружия.

Он пятился, они смотрели на автомат, иногда на него – словно прикидывали шансы, ведь теперь их двое и шансов, соответственно стало в два раза больше. В какой-то момент, псы остановились.

Им осталось только переглянуться, кивнуть друг другу и…, они что, и правда переглянулись сейчас? Обменялись взглядами…, нет, показалось видимо. Однако, кобель сделал неуверенный шаг вперёд, молча оскалив клыки. А потом, на мгновение, замерли все трое.

Из-за того же угла выскочили три клубка шерсти на коротких ножках и визгливо тявкая, стали путаться в ногах у пса, что был размером поменьше. Овчарки, кобель, которого он причислил к этой породе и второй пёс, что был чёрный как смоль – его память не смогла запомнить названий других пород, а может, он никогда и не помнил больше одной. В общем, собаки эти, явно растерялись. Пёс поменьше, выступил вперёд, стал боком, закрывая собой щенят. Второй подался вперёд и яростно зарычал, припав к земле, словно намереваясь прыгнуть на него. Однако атаковать они точно больше не собирались. Появление новых участников событий изменило баланс рисков и возможностей – теперь в уравнении появились щенки, коих могло задеть случайной пулей. Риск превысил допустимый предел, псы не двинулись с места, один загораживает щенков своим телом, другой пугает его злобным громогласным рыком. Теперь, первыми, они не нападут.

Чтоб не провоцировать мохнатое семейство, Павел поспешно продолжил отступать, но спиной не поворачивался, пока не зашёл за угол здания. Там он свернул в сторону, решив обойти это место по другой улице, через дворы десятиэтажных зданий – выходить на улицу, что б эти псы его снова увидели, не хотелось. Один, ещё куда ни шло, но двое, да ещё со щенками – что-то подсказывало ему, что такой противник может создать массу проблем, а то и прикончить его. Лучше покинуть район как можно быстрее, не попадаясь им на глаза.

Щенки. Те милые, забавные и пушистые пузаны, на коротких лапках.

Он перешёл улицу. Машин тут было совсем немного, перейти на другую сторону труда не составило. Двинулся вдоль здания, на первом этаже коего, не было окон. А перед глазами всё ещё были те щенки. Они были пузатые, забавные, пищали, все дела, такими щенки и должны быть, лишь с возрастом они превращаются вот в таких крупных клыкастых созданий, способных откусить человеку голову. Но разве у них бывают на коже серые наросты, с виду, словно бы куски обвалившейся бетонной стены? Кажется, нет. Впрочем, на память полагаться нельзя. Может, это какая-то особая порода. И всё же, ему показалось, что эти щенки были какими-то неправильными. Лапки толстые, наросты эти – может, болеют чем-то. Ладно, не суть. Ему нужно двигаться дальше.

В следующие пару часов пути, он переосмыслил неприятный опыт общения с бродячими друзьями человека и понял, что в одиночестве, силы как-то нет. Один он, однажды, точно закуской станет, для очередного хвостатого не пойми кого. Нужно было решать этот вопрос. Прежде, он обходил запертые здания, в которых, предположительно, оставались люди. Он стремился добраться туда, где остались власти или нечто, их заменившее. Может армия или кто они там, в общем, цель-то была разумная, но ведь можно поступить и гораздо проще.

Он остановился перекусить в останках детской площадки, во дворе одного из домов – от неё осталась только лавочка. Нечто растоптало тут всё в труху. Словно стадо какое, прошло, а может так оно и было, хрипящее такое стадо, с перекошенными лицами и чёрными венами, проступавшими сквозь серую кожу.

Присев там, он стал жевать концентрат и размышлять. Выйти к центру города, конечно, разумно, там есть люди, не толпа обычных жителей с детьми и стариками, а военные или самооборона, что-то в этом роде. Они помогают городу пережить катастрофу, к ним не придётся напрашиваться, он был уверен, что лишние руки им там не повредят.

В центре полно оружия, люди, умеющие с ним обращаться, там есть важная работа, есть ответы на его вопросы и вряд ли, в свете прямо сейчас проходящего Апокалипсиса, к нему самому вопросы будут. Нужно идти туда. Определённо.

Перед глазами возникла карта, с пунктирной линией и пульсирующей точкой.

Прожевав последний кусочек концентрата, Павел напряг волю свою и карта исчезла. Что б возникнуть обратно, на самом краю видимого участка, в виде маленькой квадратной рамки.

Сказав плохое слово, дополнив его словом ещё хуже, Павел вернулся к своим размышлениям.

Так-то мысль верная – нужно добраться до центра. Так сказать, влиться в остатки властей…, главное, что б, когда пришёл, там были именно остатки. А то в этом непредсказуемом мире, можно легко обнаружить вместо остатков, кучу останков.

И всё же, есть в его плане изъян. Простая отрицательная модификация его плана, с элементом вроде тех псов или десятка мертвецов и всё, никуда он так и не придёт.

Есть иной вариант, не столь интересный и, почему-то, казавшийся ему более сложным, но избавляющим от долгого и опасного пути к центру. Можно прибиться к выжившим людям, запершимся в своих домах. Дождаться с ними…, чего? Будущее непредсказуемо. Он не знает что будет – он даже не знает что произошло! Но они дадут ответы. Кроме того, больше людей, легче выжить. В крайнем случае – при опасности, гораздо легче сбежать, пока этих людей будут пускать на колбасу. Цинично, нехорошо, но таки правда.

В группе выжить проще, как и убежать от опасности.

Он поднялся на ноги и решительно двинулся к ближайшим подъездам, внимательно рассматривая двери. В несколько зданий с белым листком на дверях он зашёл. Как и ожидалось, там имелись живые люди.

В первом подъезде, дверь оказалась приоткрыта и он смог выйти к лестничному пролёту.

-Чего надо? – Рыкнули из-за двери квартиры, когда он постучался в десятый раз.

-Я бы хотел…

-Ты из нацгвардии?

-Нет, я…

-Из отрядов ЕЗК?

-Нет, я бы хотел…

-Мужик, вали отсюда. Я тебе по-человечески говорю – просто иди куда шёл. Хорошо?

-Но… - Он замолчал, потоптался на месте, потом махнул рукой и вышел из того дома.

Спустя полчаса заглянул в другой, и там снова долго стучал в каждую дверь. Иногда кричал, пытаясь вызвать к двери хоть кого-то. Кроме шуршания, а иногда и приглушённых голосов, он ничего не добился. Иной раз ему отвечали тем же образом – спрашивали о каких-то нацгвардиях и ЕЗК, что бы это ни означало. Он отвечал честно и каждый раз ему советовали убираться по добру по здорову. Чаще грубым матом советовали, но не всегда конечно. Бывали и вежливые люди в этом городе. Вежливые и, наверное, добрые очень. Как минимум, в прошлом.

-Милок, ты ежели орать у двери не прекратишь, я ж того, я человек в возрасте.

-Извините, просто такая ситуация…

-Вот. И у меня ситуация. Пистолет у меня есть.

-Так и у меня не пустые руки. – Прорычал он, уже отчаявшись наладить диалог с человечеством.

-Хех. Милок, ты свою пукалку, сунь себе… - Последовал подробный совет от пожилого человека и добавка в простых словах. – Будешь мне тут карму портить, я поставлю пистолет к двери и нажму спуск. Ты милок, даже понять ничего не успеешь.

Он помолчал, на той стороне решили, что он всё понял и сейчас сам уйдёт.

Но не тут было!

-Послушайте! Не надо мне двери открывать, вы просто поговорите со мной и…

-И ты уже достал. – Заявили за дверью, щёлкнул замок, он с облегчением выдохнул, из дверного проёма показалось нечто странное на вид, возник протяжный гулкий звук и рубиновый луч врезался в лестницу, всего в паре сантиметров от его ноги. Практически сразу, дверь захлопнулась.

Он стоял на месте, круглыми глазами взирая на дымящееся углубление в бетоне и чувствуя, как жарко стало ноге, возле которой прошёл этот пугающий луч.

-Ну что милок? Ты там всё понял? Или ещё какие вопросы будут?

Он повернулся и пошел прочь.

С третьим домом из тех что он посетил, всё получилось ещё хуже.

Этот представлял собой большинство из обитаемых домов – их отличали от всех прочих два момента, и чем ближе к центру города, тем чаще эти моменты ему встречались.

Перед домом, на широком тротуаре, лежали рифлёные железные пластины, с торчащими вверх замковыми креплениями – остатки контейнеров, вроде того, что он недавно видел на крыше здания. Таких пластин здесь обнаружилось с десяток. Дом регулярно получал всё необходимое от местных, видимо, властей. И второе – двери подъезда с белым листком на них, наглухо заперты.

С домами, где подъезды настежь, полное фиаско. Почему бы не попробовать с этими?

Он и попробовал. Вышел во двор, что б его из большего количества окон было видно и начал привлекать внимание громкими криками. Спустя минуты три, в окнах появились люди. Спустя ещё минуту, одно окно открылось и мрачный бородатый мужик, крикнул в ответ.

-Ты чего орёшь дебил блять? Чумных давно не встречал? Ты ещё поори, баран, может, услышат.

-Извините. Но мне отчаянно нужна помощь. Вы ведь не откажите? – Сказал Павел, довольный этой маленькой победой – первый раз не через дверь с ним общаются.

-Ну, - мужик почесал затылок, брови поднял вверх, потом пожал плечами. – Так-то ты не похож на того, кому помощь нужна. Но чего бы и нет? Только пустить, сам понимаешь – хрен знает кто ты вообще. Может ты из ебанутых.

-Кого? В смысле…, я как-то…

-Василич! – Открылось второе окно и туда высунулось полное лицо в очках.

-Чё? – Ответил бородатый.

-Чего ты такое говоришь? Опять своё заладил, фашист недоделанный!

-А чего такого? Ебанутые они и есть.

-Василич! – Возмущённо молвил мужик. – Не ебанутые они, а верующие. Ну, на крайний случай сектанты. Не надо тут, понимаешь, ярлыки на всех вешать!

-Сектанты?

-Это тоже такие верующие.

-А! Понял – тоже ебанутые, но по-другому. Ага?

-Василич, вот электричество включат, чумных выведут – вот видит бог, опять тебе штраф влепят.

-Тоже что ли ебанутый? Какой ещё бог?

-Это просто выражение такое! Идиот! – Окно захлопнулось, покрасневший и сердитый мужик на него смотрит. Теперь уже совсем и даже близко не доброжелательно.

-Послушайте, я только хочу получить ответы и всё.

-Ответы? Ну, этого добра у нас навалом. – С облегчением выдохнул мужик.

-Что произошло?

-А?

-Что с миром произошло, почему улицы пусты, а люди заперлись в домах?

-Не понял. – Мужик нахмурился, люди, смотревшие в окна, замерли. Те, кто собирался от окон уходить, сейчас вернулись обратно и взгляды у всех, он буквально кожей чувствовал – их взгляды из нейтральных, перешли в подозрительные, настороженные.

-Я не помню ничего. – Честно рассказал Павел. – Я очнулся, а тут всё это. – Он широким жестом указал на мир вокруг. – Что происходит? Что случилось и почему?

-Тааак! – Протянул мужик, задумчиво поглаживая бороду. – Говоришь, не помнишь?

-Совершенно ничего.

-Хм, а оружие где взял?

-С ним и очнулся.

-Василич. – Снова открылось то же самое окно.

-Чё опять?

-Ты глянь – с пукалки его всё ж спилено.

-Чё ещё там спилено? Чё ты меня путаешь?

-Идиот! Глаза разуй! Электроники никакой нет!

-Ну. А нахер она счас-то? Не работает нихера…

-Спилено – говорю же, глаза разуй! Ещё до того он всё убрал. И смотри – ни фонарика, ничего.

-Хм. – Мужик совсем какой-то сердитый стал и хмурый. – А ведь и, правда. Ты ведь прям как ебанутые с картинки полицейской. И не помнишь ничего. Интересненько!

-Я…

-Ты это, подожди. Сейчас всё будет. У меня изолированный ответ тебе есть. – Мужик исчез в квартире. Спустя мгновение из окон исчезли ещё несколько мужчин.

Он ждал, чувствуя некоторое облегчение – наконец-то, получит ответы, а там будет видно, что делать дальше…, но это вот слово «изолированный», что-то оно значит. А в контексте происходящего, что-то оно значит не очень хорошее, что-то такое тревожное…, но что?

Когда мужик снова появился в окне, Павел понял. Не вспомнил, а именно понял.

Резко развернулся и максимально быстро побежал, сильно петляя и стараясь оказаться за какой-нибудь преградой. Над головой свистели пули, вспыхивали рубиновые и изумрудные лучи, пролетел над ухом сердито гудевший сгусток синего цвета – сгусток врезался в дерево и с шипением, в облаке синих веточек молний и искр, исчез. На дереве образовалась дымящаяся плешь, верхушку, словно ножом срезало, кроны опалило так, что листья пеплом посыпались.

-Ушёл мутант поганый! – Расстроено прокричали за спиной и Павел скрылся за углом соседнего здания. Однако скорости не сбавил и бежал ещё минут пятнадцать, после чего ворвался в ближайший подъезд, шмыгнул в открытую дверь на первом этаже, забежал в дальнюю комнату и замер у стены, направив автомат на двери.

Изолированный – это плохо. Потому что изолированный прибор, работает даже сейчас. А огнестрельное оружие, то и вовсе, как работало, так и работает…

Лишь спустя несколько минут, он перевёл дух и опустил оружие – особо и не было смысла его поднимать. Преследовать не станут. Люди заперлись в домах, они чего-то ждут, а кто-то неизвестный, поставляет им еду, воду и кучу ещё всякой всячины.

Ответы на вопросы, получить будет несколько труднее, чем казалось ранее. А примкнуть к одному из таких сообществ выживших людей, наверное, не получится и вовсе.

Всё-таки, двигаться к центру города, было самым верным решением. Оно и сейчас самое верное, но, как выясняется, оно и ещё и самое безопасное, несмотря на серьёзный риск помереть в процессе.

Люди, порой они такие люди…

С полчаса он оставался в том доме, постепенно выбираясь из него на улицу. Сначала вышел к дверям квартиры, где прятался, постоял там с оружием и, тщательно наблюдая за лестницей, спустился нище и вновь затаился, осматриваясь. Ему всё казалось, что за очередным поворотом уже стоит кто-нибудь с лазером и только и ждёт возможности прошить ему башку раскалённым лучом.

Конечно, никого там не было. В городе царили тишина и покой – покой мёртвого города…, который, как оказалось, таковым лишь казался. Жизнь тут била ключом, просто она затаилась, чего-то ожидая. Наверное, возвращения электричества. Ждут люди, когда всё вернётся к норме, станет как прежде, а как прежде, уже вряд ли будет. Но вряд ли кто-то это понимает, а если и понимает, старается не допускать подобной мысли. Люди плохо воспринимают что-то новое, будь то мелочь или нечто глобальное, первая реакция всегда одна - отрицание. Они изо всех сил цепляются за прошлое, даже если стало очевидно, что оно утрачено навсегда. Трудно людям отказаться от того, к чему они привыкли с детства. Порой настолько трудно, что они готовы умереть, лишь бы не сталкиваться с новым, лишь бы не меняться, не подстраиваться под новые условия. В такой ситуации, лучше всего чувствую себя дети – они не помнят ничего другого, они в новых условиях оказались с самого начала своей сознательной жизни, и принимают их как данность.

Дети и те, кто лишился памяти. Им проще влиться в новый мир, в новую жизнь.

На выходе из подъезда, он простоял дольше всего, изучая окрестности максимально внимательным взглядом и особо не высовываясь наружу. Пора уже обзавестись такой привычкой, а то мало ли – решит какой местный житель, тоску развеять, в окошко с пятого этажа высунется и давай стрелять по всему живому, что мимо ходит, пространство аурой своей засоряет.

В какой-то момент он повернул голову пробежал взглядом текст на листке, что был приклеен к двери. Поначалу внимания не обратил. Листок белый, край у него отклеился, свисает вниз, его треплет едва ощутимый ветерок. Такие листки на многих дверях есть и там где людей не осталось и там, где они ещё есть…, люди эти блин. Чуть башку не отстрелили.

Глянув на листок и отогнув свисавший уголок, он вдруг решил – из города нужно убираться и двигаться туда, куда предлагает ему двинуться имплантат. Оставаться в городе, смысла нет. Либо мутанты прикончат, хотя они вроде и безвредны, по крайней мере, встреченные им. Или «чумные» на части порвут, хотя их он путём ещё и не встречал. Однако он видел последствия их действий - целые здания залитые кровью и заваленные кусками человеческих тел. А то и вовсе, неудачно в какой дом зайдёт, и пристрелят его как бешеного пса.

Двигаться дальше к центру, может оказаться ещё опаснее, чем пытаться прибиться к выжившим людям. Кроме того, учитывая реакцию этих людей, каковы гарантии, что в центре, не будет так же?

Мысль, что там рабочих рук не хватает, что там вопросов ему не задут, и так далее, не ушла, она вполне разумна, но вопрос стоит иначе. Вопрос очень простой – риски и возможности, каковы они?

Он прикинул ситуацию в целом и пришёл к выводу, что ответ на сей вопрос, совсем не в его пользу. Надежда на извечное «авось пронесёт», при любом выборе, крайне сомнительна. Но покинув город, он исключит несколько явных угроз для себя. Возможно, столкнётся с новыми опасностями, которые баланс рисков, вернут на прежний уровень, а возможно, нет.

В общем, из города надо уходить и прямо сейчас. До заката ещё время есть, сможет пройти несколько километров. А то и за черту города выйти. До центра он так и не добрался, а город не особо большой, хотя и казался ему громадным.

Что-то подсказывало ему, что всё не так как видится на первый взгляд. Он ведь других городов и не видел. С тех пор как очнулся, не видел. Будь город из трёх домов и пары сараев, он и в таком виде показался бы ему огромным.

Однако память, почти на уровне инстинкта, говорила ему совершенно определённо – есть города таких размеров, что этот город просто песчинка рядом с ними.

Он посмотрел на листок, приклеенный к двери.

«Господа! Убедительная просьба не стрелять по неагрессивным гражданам, подвергшимся заражению мутагеном. Не нужно скатываться в дикость, не забывайте – они тоже люди, они просто больны и не более того. Не нужно возвращать наше прогрессивное общество во времена гонений на тех, кто не похож на всех остальных – ничем хорошим это не закончится. Имейте терпение, как только запасы лекарств будут восстановлены, все заражённые будут пойманы и подвергнуты глубокой очистке организма и реконструкции. Помните – их ещё можно спасти, не делайте того, о чём пожалеете в будущем. Лекарства для не успевших перейти во вторую стадию заражения вы найдёте в контейнерах – не ждите, используйте при первых симптомах заражения. Ничего страшного если симптомы были связаны с простым ОРЗ – антивирус абсолютно безопасен для незаражённых людей. Помните – лучше ввести лишнюю дозу антивируса, чем запустить болезнь и довести её до реконструкции.

С уважением, временная администрация по чрезвычайным ситуациям».

Павел скептически хмыкнул и снова стал изучать окрестности.

«Господа», советам этим, явно не вняли. Наоборот, он был абсолютно уверен, стрелять по нему, им доставило изрядное удовольствие. Ну, оно и понятно – недаром охота на кроликов столь волнующа, быстро они бегают, и попасть в них по-настоящему не просто, буквально Великое достижение, попасть в убегающего кролика, почти героизм блин...

Однако о потере памяти, теперь лучше не распространяться вовсе. Видимо, одним из самых явных признаков заражения этим их мутагеном, является как раз потеря памяти.

На мгновении он ощутил, как быстро забилось сердце. Как испариной покрылся лоб, и холодная струйка пота сбежала по хребту.

А что если, так оно и есть? Что если его потеря памяти, этим и объясняется?

Он хрипло выдохнул – хотел что-то сказать, но язык отсох, только этот хрип и получился.

Что если он заражён? Что если у него вот-вот отрастёт…, ну, хвост например. Что если он уже не человек, а одно из тех страшных существ, что встречались ему по пути? Андрей, Гриша – они ведь не понимали, что с ними стало. Вполне возможно, что и он…, в это верить не хотелось. Тем более думать об этом. Он хотел остаться человеком, не хотел он, что б у него что-нибудь с клыками выросло где-нибудь в самом неожиданном месте.

Он двинулся прочь, теперь не так внимательно осматриваясь по сторонам. Неожиданный, но сам собой напрашивавшийся вывод, конкретно выбил его из колеи. Дышать даже стало трудно, какой уж тут смотреть по сторонам. Текст на белом листочке, снова и снова всплывал в памяти – они могут ему помочь? Вероятнее всего, да. Он остановился на перекрёстке, прямо посреди двух улиц и долго смотрел вдаль. Там, на горизонте, виден лес. Потом повернулся в другую сторону. Там, возвышались громадные коробки домов, там центр города. По идеи, там находится эта их временная администрация, те люди, которые развозят по городу припасы.

Словно в подтверждение, с одного из далёких зданий, взмыли в небо четыре чёрные точки. Он поднял автомат к плечу и прильнул глазом к оптическому прицелу. Видно всё равно не очень, но это явно летательные аппараты, да совсем не маленьких размеров. Под днищем каждого, виднеется контейнер. Они взлетали с самого большого здания из тех, что стояли там, в центре города.

Павел опустил оружие и замер на месте, пытаясь принять решение. С одной стороны, он его конечно уже принял – из города уходить надо. Но с другой – а если он заражён? Если он теперь мутант? Или того хуже – как развивается эта их чёрная чума, он тоже не знает. Что если в пути заразится и всё, будет потом бегать по улицам, задорно хрипя, как та серокожая девочка со страшными, совершенно мёртвыми глазами.

Инстинкт самосохранения, никак не помог – у него случился коллапс, и он однозначно завис.

Бегство из города, обезопасит его от местных жителей, мутантов, чумных. Но если он заразится сам или уже заражён, ему точно крышка. Движение к центру сулит получение лекарств, которые устранят эту опасность, но в процессе его могут пристрелить добрые и отзывчивые жители этого города. Возникает дилемма, решение которой не так-то просто будет найти.

Над улицей пронёсся клокочущий звук, и он поспешил спрятаться за ближайшей машиной. Вскоре, над ним возникла тень, которая быстро ушла дальше – над улицей летела одна из тех машин, что развозила контейнеры по городу. Под днищем у этой машины с соплами позади и двумя винтами на коротких крыльях, не было ничего. Она свой груз уже где-то скинула.

Решение возникло мгновенно – контейнер. Ему нужно найти груз одной из таких машин и взять оттуда лекарства. Поднявшись на ноги и двинувшись в сторону окраины города, он мысленно прописал себе подзатыльник – ведь не раз уже попадались ему такие контейнеры. Да хоть бы и тот, где он познакомился с клыкастым мальчиком по имени Гриша, там наверняка, были лекарства. Если бы взял их тогда, не было бы сейчас никакой проблемы. Покинул бы город и переждал непонятные события за пределами бетонных джунглей.

В этом мире случилась какая-то серьёзная катастрофа, позволившая всем проблемам этого общества, превратиться из незначительных неудобств, в смертельно опасную угрозу. Когда общество сумеет наладить то, что рухнуло, было повреждено, перестало работать и что там ещё у них стряслось, тогда не придётся прятаться по углам, будет достаточно выйти из укрытия и попросить помощи у первого встречного. Нужно только переждать. Так, как это делают люди, запершиеся в своих домах, в ожидании, когда всё наладится, и когда им пришлют очередной контейнер с припасами. Но не здесь. Переждать лучше за городом.

На крайний случай, на окраине города.

Он прошёл около километра, прежде чем нашёл контейнер. Впрочем, скорее это контейнер его нашёл. Павел двигался вдоль стены, по тротуару, держа палец на спусковом крючке – опасностей не видно, но минут двадцать как, возникло странное, нехорошее предчувствие и оно не отпускало, доводя напряжение до непереносимого градуса. Так что оружие он из рук не выпускал.

А потом услышал скрежет. Не оборачиваясь, он пустился со всех ног, увидел дверь и прыгнул в неё, кувыркнулся через голову, отдавив себе пальцы автоматом, и сжался в комок у ближайшей стены. Скрежет на улице стих, но спустя некоторое время, послышался снова, теперь ближе.

Павел подобрался к двери, осторожно выглянул. Некоторое время он ничего не замечал – улица как улица. Они сейчас все такие, одинаковые. Скрежет повторился, стих, потом повторился снова, и несколько минут не было слышно ничего. Он, было, уже собрался двинуться дальше, но в этот момент, услышал шаги. Тяжёлое буханье, едва слышное, но всё же. Буханье это становилось всё громче. Спустя пару минут, из-за угла, с соседней улицы, вышли двое. Павел прижался к стене всем телом, только один глаз из-за угла торчит и всё, с улицы не заметят, если специально искать не начнут. А в то, что эти двое станут искать специально, он не особо верил.

Оба постояли на месте несколько секунд и двинулись дальше. У каждого за спиной оружие – торчит над плечом, приклады металлические, непонятной формы, так что он не мог рассмотреть это оружие в деталях, да и не пытался. Он круглыми глазами смотрел на самих этих людей.

Они прошли немного вперёд, потом разделились. Оба подошли к машинам, перегородившим улицу, упёрлись ногами в асфальт, руки положили на борта машин и двинулись вперёд. Со скрежетом, многотонные авто, стали сдвигаться к обочинам, цепляя бамперами другие машины.

В этот момент из-за угла бесшумно выскользнула остроносая кабина, с тёмными стёклами. За ней потянулась грузовая площадка, занятая контейнером, одним из тех, какие он уже видел на крышах и у подъездов домов. Двоя человек шедших впереди, продолжали сдвигать машины там, где они мешали проезду бесшумного грузовика, грузовик двигался за ними, а замыкал процессию отряд из ещё двоих человек, с оружием в руках. Оба с автоматами, похожими на его собственный, однако у одного автомат почти такой же, судя по всему, тоже огнестрельный, а у второго, именно что просто похожий. На боку оружия, мерцают синим светом два цилиндра, горит зелёная лампочка в том месте, где у его автомата, находится затвор. Вряд ли такое оружие стреляет пулями.

Он сдвинулся в сторону, так что бы с улицы не видно было совсем. Смотреть на незнакомцев уже не особо хотелось. Если эти люди решат, что общаться с ним оно долго и вообще им лень, а груз доставить надо срочно, могут ведь и пальнуть, что б под ногами не путался. Тяжёлые времена, лёгкие решения – кто потом спросит? Полгорода и так вымерло, никто и не заметит, что на одного человека, тут вдруг стало меньше.

Снова убегать и прятаться по закоулкам ему не хотелось, рисковать попасть под пули и лучи неизвестных образцов оружия, желания так же не возникло. Лучше поступить более разумно – найти контейнер, взять всё нужное и двигаться прочь, туда, где сможет спокойно переждать сложные времена. Катастрофы они ведь не вечны, когда-нибудь они заканчиваются.

Люди перестанут стрелять, куда попало, мир, может быть, возродится из пепла и эти люди в металле не будут больше бродить по улицам с оружием в руках…, а это вообще люди были?

Перед глазами снова эти двое, сдвигающие машины в стороны. На каждом надето что-то вроде брони, целиком из металла – по крайней мере, с виду казалось, что всё, что на них надето, выполнено из металла. В этом своём облачении, в глухих, жутковато смотревшихся шлемах, они казались выше и больше обычных рослых людей, но вряд ли были таковыми на самом деле. Что это за одеяние такое, он вспомнить не мог, вообще, ничего кроме удивления и страха, он не ощутил при виде этих людей. А вот что такое одеяние им давало, особо и размышлять не нужно. Один из явных плюсов он увидел воочию – огромная физическая сила. Эти люди сдвигали машины со своего пути так, словно те плюшевые были.

Вряд ли эти металлические доспехи просто из металла, скорее всего, имеется и броневая защита.

Он скептически глянул на свой автомат – этим их даже напугать не получится, не то, что ранить или убить. А у них самих оружие получше, и не боятся они его использовать…

А ещё их шлемы явно не способны пропускать воздух. Значит, имеют замкнутую систему дыхания, свой источник кислорода. Это может быть важно, но что это означает? Может ничего, может они шлемы носят в целях самозащиты, что б в голову не выстрелил кто, или чумной не оторвал её нафиг. А может всё не так радужно и листки с сообщениями, встречавшиеся на стенах и зданиях, содержат лишь часть правды, или не содержат её вовсе, и нет никакого лекарства. Может оказаться так, что воздух отравлен, что заражены все. И чтоб не нагнетать панику, власти доставляют припасы, успокаивают жителей, поставляют лекарства, состоящие из аскорбиновой кислоты и пищевого сахара. Может то, что называют чёрной чумой и мутагеном, более не реагирует на лекарства и нужно создавать что-то новое. А в таких условиях, это вряд ли просто…

Павел тряхнул головой, прогоняя прочь свои пораженческие настроения и выглянул наружу.

Грузовик едет прямо по длинной улице, убегавшей за горизонт. Люди в броне движутся рядом, видимо, охраняя груз. Похоже, летающих машин не хватает, грузы приходится доставлять и по земле, что говорит лишь об одном – людей переживших первые дни катастрофы, гораздо больше, чем ему казалось. Город далеко не так пуст. Люди заперлись, улицы отданы бродячим животным, мутантам, чумным и вольному ветру. Однако это ненадолго. Как только последствия катастрофы будут нивелированы, цивилизация вернётся к привычной жизни. Это не конец, не крушение всего и вся – это лишь неприятная заминка на пути прогресса и дальнейшей, обычной, беззаботной жизни…, хотя ему отчего-то казалось, что жизнь этого мира, уже очень давно не была беззаботной. Отчего-то ему казалось, что в этом мире так много проблем, что спокойствие давно уже лишь роскошь и блажь. Этот мир очень давно стоит на грани краха, но, почему-то, неизменно преодолевает все трудности и упорно движется вперёд. Возможно, так будет и сейчас.

Павел двинулся за грузовиком, держась на огромном удалении от него и прячась за любым возможным укрытием. Впрочем, его скрытная погоня за вожделенным контейнером, завершилась не так, как он ожидал. Минуя очередное ответвление дороги, выход на соседнюю улицу, он спрятался за машиной и улыбнулся – у закрытого подъезда с белым листком, в полусотне метров вниз по боковой улице, стоял нераспечатанный контейнер. Ему повезло. Возможно, именно этот контейнер и привёз тот летательный аппарат, что недавно повстречался на его пути.

Павел перестал преследовать грузовик с охраной и двинулся по боковой улице. Вскоре он уже стоял перед торцевой частью контейнера и прижимался плечом к его рифлёной поверхности. Он смотрел на окна здания, убрав оружие за спину – стрелять в людей, пусть и тех, кто, приняв его за мутанта, не задумываясь, пустит ему пулю в лоб, не хотелось.

Он смотрел, ища признаки жизни – двери заперты, белый листок есть, возможно, дом жилой.

Однако прошло минут пять, но никакого движения в окнах, никаких звуков, дверь заперта.

Павел повернулся к контейнеру и ударил кулаком по большой серой кнопке на боковой части торцевой пластины контейнера. С тихим шипением, крепления разошлись в стороны, и торцевая пластина грохнулась наземь. Вместе с ней упали несколько коробок, одна из которых раскрылась, и наземь посыпались уже знакомые ему батончики в серебристой упаковке. Концентраты, и таких коробок тут довольно много. Видимо, когда случилась катастрофа, власти, распечатали какие-нибудь склады, созданные как раз на такой случай, возможно, склады армейские. Учитывая, как хорошо эти батончики насыщают, очень может быть, что создавали их именно для военных.

Он зарылся в контейнер и принялся искать то, что могло быть лекарством.

Контейнер до отказа забит самыми разными предметами. Не так-то просто найти какую-то одну вещь из огромной кучи предметов, всех возможных форм и размеров.

Портативный обогреватель, коробка с надписью «атмосферный водяной конденсатор, изолированный», одеяла, предметы одежды, еда и не только в виде батончиков с концентратом.

Куча всевозможного барахла, наверное, очень полезного, если вырубилось электричество, нет воды и обогрева, но где эти чёртовы лекарства? В вещах он рылся слишком активно. Не услышал.

-Знаешь, как с мародёрами поступали в Дальневосточной войне? – Раздался за спиной голос и сухой металлический щелчок передёрнутого затвора. Он выпрямился и, подняв руки вверх, медленно повернулся. Перед контейнером стоят люди. Трое мужчин в рубашках и джинсах. Один целится в него из большого пистолета, двое других оружие держат дулом вниз – огнестрельный автомат и нечто, в чём на месте затвора, имелась оголённая медная катушка. Оружие с катушкой, больше всего напоминало кучу хлама, удачно сложившуюся в форме напоминавшей автомат. В том, что это непонятное оружие, может делать больно, он не сомневался – когда своё собственное оружие висит за спиной, а ты на прицеле, лучше реже сомневаться и чаще доверяться инстинктам. Ибо доверяться разуму и осторожности, надо было заметно раньше, чем к носу приставили пушку.

-Их вешали. – Сказал мужик с пистолетом. – Вешали за ноги, связывали руки и оставляли сушиться на солнце. Руки связывали так, что останавливалось кровообращение. Понимаешь?

-Не совсем. – Ответил он, а один из мужчин губы сжал сердито и проворчал.

-Серёга, хватит. Что ты цирк тут устроил?

-А почему бы и нет? – Пожал плечами Сергей, но пистолет не опустил. – Ты его рожу видел?

-И?

-Чё и? Весело же.

-Тебе лечиться надо. – Буркнул мужчина с автоматом.

-Да ну тебя. – Парень немного отвёл пистолет вниз, но не убрал совсем. – Извиняй, сам понимаешь, с тех пор как электричество кончилось, тоска тут смертная. Сидим по домам, как куры на яйцах. А тут ты. В нашем контейнере роешься. Кстати, за каким хером ты в нём роешься?

Павел судорожно облизнул губы. Пересохли губы у него, едва тут местные появились, да пушку на него наставили. Ситуация просто абзац. Прежний опыт контакта с людьми новыми впечатлениями оказался полон, но впечатлений положительных, там не возникло. Что ему сейчас отвечать, да так, что б в черепе не возник излишек вредных металлов?

-Мужик, ты не молчи. – Сказал третий, с «мусорным» ружьём. – А то подумаем что плохое и всё, попрощаешься ты с этим миром.

-Я…, - он мысленно с миром попрощался, но всё же решил сказать правду. – Лекарства ищу.

-О как! – Удивился Серёга, его спутники переглянулись, как-то подозрительно качая головами – ну, хоть стрелять, сразу не начали и то хорошо. – Ну, это понятно. Заразился?

-Нет. – Поспешно ответил он.

-Ну-ну…

-Как зовут? – Заговорил парень с автоматом.

-Павел.

-Фамилия?

Пару секунд он пытался придумать что делать, но ситуация казалась безвыходной.

-Не помню. – Почти простонал он и закрыл глаза, полагая, что сейчас в лоб воткнётся пуля.

-Ага, понятно. – Сказал мужик, и он снова глаза открыл. Кажется, убивать пока не собираются.

-Много помнишь? – Спросил Серёга. Павел поспешно выложил всё, что удалось узнать в своём не особо длинном путешествии. Все трое хмуро покивали головами, а Серёга заговорил вновь. – Понятно всё, заразился ты всё-таки парень. С мутагеном оно всегда так – память отсекает нахрен…

-Не всегда. – Заметил один из них. – У меня друг кашлял два дня, думал, простудился, в больницу не пошёл. А потом ночью вскочил, в жену кислотой плюнул и в окно сиганул – так и не смогли живьём поймать. Двинулся он по фазе. Так его мусора и пристрелили в переулке.

-Не хило. – Удивился мужик с автоматом. – Палыч, а чего раньше не рассказывал?

-Да я и сейчас жалею что рассказал. – Проворчал Палыч. Потом на Павла глянул. – Раздевайся.

-А?

-Чё а? Снимай куртку, штаны, всё снимай. Если одним антидотом обойтись ещё можно, поговорим, и лекарства ты получишь. У нас уже есть, с прошлого ещё контейнера. Можем и тебе выделить. А если нужна реконструкция, ты уж извиняй парень – или топай отсюда, или…

Он похлопал ладонью по корпусу своего оружия – без лишних пояснений, понятно, что означает это его «или». Делать нечего – Павел разделся. После чего пришлось медленно повернуться на месте и дополнительно показать им пальцы рук, расщеперив их в стороны. К моменту, когда осмотр был закончен, на улице появилось ещё трое, все с оружие, но лишь у одного был пистолет, двое других вооружились несколько иначе. Один держал на плече бейсбольную биту, второй сковороду на длинной ручке. Видимо, с оружием не всё гладко в этом доме, есть некоторый дефицит.

-Одевайся. – Скомандовал Палыч. – Олег, Серёга, ну чё?

-А чё? – Серёга опустил оружие, но не убрал за пояс и взгляда от него не отвёл. – Сам же видишь, внешних проявлений мутации нет. Значит, либо он вообще не заражён, просто может с рождения, ну, того, не совсем нормально с головой. Либо хватит пары инъекций.

-На фига аж пару? – Удивился Олег и кивком показал на коробку у своих ног, не так давно Павлом отброшенную как нечто непонятное. – Вот же, они ж не просто заново сделали, они улучшили. Это уже не антидот какой, реальная вакцина. Одной ему хватит. Уколет прям щас и всё, уже не пристанет зараза эта.

-Ага? – В свою очередь удивился Серёга, брови чёрные высоко подняв.

-Что ага? – Олег нахмурился, слегка оплывшее его лицо стало ещё более нездоровым на вид. – По рации слышал я. Не старая это химия, а новое. Перед катастрофой самой его сделали.

-Так радио у тебя только есть. К тому же, изолированное. – Пожал плечами Серёга. – Ты ж его не даёшь никому, а каждый раз просить тебя громче сделать, да в гости к тебе идти…

-А что бы и не зайти? – Олег насупился, почему-то сердясь. – У вас у всех полный дом, а я один, и компьютер сдох и телевизор не работает. Со скуки дохнуть только и остаётся. И вирт-приставка пиздой накрылась. Нахрен я вообще новый модуль на имплантат ставил? Два погружения успел сделать и пиздец, вспышка на этом грёбаном солнце. Деньги, считай, в очко выкинул. А теперь вообще делать нечего. Сижу на стену смотрю, трещины на ней считаю, мать её…

-Так перебирайся к нам. – Предложил Палыч, пригладив левой рукой свою седую шевелюру.

-Дядя Олег, вы в любую квартиру можете, вам везде рады будут. – Сказал молодой парень из маленькой группы людей, только что появившихся на улице.

-За всех-то не говори. – Поспешно заметил ещё один, высокий, худой и скуластый.

-Короче! – Проворчал Олег. – Баста! Разговор окончен. Чего с этим делать?

Он кивком показал на Павла, который уже оделся и сейчас переводил взгляд со своего автомата, на коробку с лекарством и обратно.

Пару секунд все молчали. Потом Серёга пожал плечами, а из толпы, сейчас увеличившейся за счёт ещё нескольких человек, в том числе и женского пола, раздался голос.

-А к Олегу и поселим. Пусть за ним присматривает, будет, чем заняться алкашу нашему.

Раздался смешок, Олег повернул своё злое лицо к толпе, и всё стихло, народ смущённые взгляды в сторону отводит.

-Имею право! – Рявкнул Олег, к соседям своим обращаясь. – Я мостов в этом сраном городе построил больше чем в нашем доме безусловных дармоедов живёт!

-Олег, ты вообще-то, сам нынче безусловку получаешь. – Заметил Палыч, сердито на него косясь. Олег что-то хотел сказать, вряд ли цензурное, но, махнув рукой, таки замолчал.

Впрочем, спустя мгновение, всё же не выдержал и заявил.

-Ебучие роботы. Ебучий искусственный интеллект. Ебучее правительство.

Несколько секунд, царила тишина.

-В общем, Павел, да? – Сказал Серёга, сунув пистолет за пояс. – Давай, рукав подтяни. – Он присел на корточки, открыл коробку, в которой оказались два десятка тонких, автоматических шприцев, с зеленоватой жидкостью внутри. Павел послушно подтянул рукав, насколько позволяли вшитые в ткань пластины. Подумал, что лучше снять куртку вовсе, но не пришлось.

Игла воткнулась в запястье, он ощутил жжение в руке, спустя мгновение, в жар бросило всё тело, он весь пропотел, а в следующий миг, все эти странные симптомы исчезли.

-О как! – Удивлённо покачал головой Серёга. – Ребята, видали?

-Да, испарина. – Кивнул Палыч. – Не заражён он ничем. Видать, просто хорошо башкой где-то стукнулся, амнезию словил.

-Ну-ка, постой ещё. – Серёга открыл вторую такую же коробку, в ней шприцы были с серой жидкостью. – На всякий пожарный. Иммунитет укрепляет на прям ах и пиздец, ну, как-то так. – Игла воткнулась в запястье, из ощущений последовала только лёгкая боль от укола. С сим закончив, Серёга потрепал его по плечу и сказал. – С этой штукой ты от отита какого или инфаркта за день не помрёшь. Если что с симптомами долго ходить будешь, заметим. Сам понимаешь, помрёшь, если вдруг, нам оно зачем? Вон, видишь дом там, ниже? – Павел повернул голову и увидел – выбитые окна, дверь подъезда вывернута вместе с петлями, засохшая кровь, куски растерзанных тел, такое видеть ему уже не раз доводилось по пути сюда. – Там дня четыре назад ещё люди были, а кто-то умер у них, не заметили они, поднялся видать почти сразу и начал на куски рвать всех кого нашёл. А остальные видать тоже быстро поднялись и вот, сам видишь, весь дом теперь – никого живого не осталось. Сам понимаешь Паша, раз ты теперь с нами жить будешь…

-Э! – Рыкнул Олег. – С хуяли вдруг с нами? Ты что, главный блин по подъезду? Или кем ты себя там возомнил? Как народ решит, так и…

-Да пусть остаётся. – Сказал кто-то в толпе, ему вторили ещё несколько голосов, кто-то кивать начал, другие одобрительными восклицаниями ограничились. Одна девушка добавила, что это правильно, ибо все люди должны друг другу помогать.

-А ебанутых никто не спрашивал. – Заявил Олег.

-Хамло! – Взвизгнула девушка. – Идиот!

-Иди в дом юродивая. – Ворчит в её сторону Олег.

-Нехристь! – Заявила девушка, и гордо вскинув голову, проследовала в дом.

-Зря ты так Олег. – Ворчит Палыч, а народ неодобрительно головами качает.

-Как умею, так и говорю. Таких давно уже пора к ногтю прижать. Достала она со своим Исем.

-Иисусом. – Осторожно заметил кто-то из толпы.

-О! Ещё один ебанутый нашёлся.

-Олег! – Палыч всплеснул руками – оружие он уже убрал за спину. – Вот потому ты один в итоге и остался, и жена от тебя ушла, и дети в другой город уехали. Ты просто невыносим!

-Нормальный я. – Возразил Олег, но тем и ограничился. На Павла смотреть стал. – Ну, всё? Дозу получил, клешней каких из жопы у тебя по ночи не вырастет?

-Эмм…

-Чё мычишь? Вырастет? – Олег расхохотался, неодобрительные взгляды соседей проигнорировал и рукой махнул, приглашая Павла выйти из контейнера. – Давай, помогать будешь. Раз оружие у тебя есть, с нами будешь по сторонам глазеть, пока остальные барахло в дом несут.

Он выбрался из контейнера, встал сбоку, чувствуя себя сильно не в своей тарелке.

-Не дрейфь. – Сказал Олег, хлопнув его по плечу. – Корову купим, жизнь наладится.

-А?

-Конфетку на. – Рёк всё тот же человек, но конфетку не дал, после чего покосился в сторону хмурого Палыча. – Ну что ты так смотришь? Я ж его не посылаю куда подальше, а наоборот, так сказать, добрососедски почти что…

-Народ! – Крикнул кто-то из толпы и не успел Павел ничего понять, как народ сбежал обратно в дом, а на улице остался он, да те же трое, что поймали его за разграблением контейнера.

-Ну, блять… - Тихо сказал Олег. Он говорил что-то ещё, но звук его и так не громкого голоса, быстро потонул в грохоте пистолетного огня и шипении оружия Палыча, собранного, казалось бы, из мусора. Так-то оно так, выглядел сей автомат, не ахти. Однако.

Высокий мужчина в драной футболке, весь заляпанный уже свернувшейся кровью, свалился на землю, лишившись головы. Её разнесло в куски, единственным выстрелом из оружия Палыча. С двумя другими, так хорошо не получилось.

Троица, по всей видимости, покойных, раскачиваясь из стороны в сторону, выбралась из-за угла здания, в коем жили эти люди. Затянутые бельмами глаза, обратились к людям, исказились в гримасе серые лица с прожилками тёмно-синих вен, чёрные рты открылись, исторгая зловещий хрип, но прежде чем хрип мертвецов достиг их ушей, Палыч выстрелил. Его оружие слегка вздрогнуло в руках, голова мертвеца в кашу, а он уже в следующего целится.

Двое оставшихся мертвецов, на месте не стояли. Едва их собрат упал, как оба бросились в разные стороны. Один кинулся к стене, врезался в неё плечом и тут же рванулся в другую сторону – пистолетные пули щёлкнули по стене, не причинив мертвецу никакого вреда. Второй, точнее вторая, девушка в порванной мини-юбке и грязной джинсовой куртке, исторгая даже не хрип, а натуральный вой, одним прыжком перемахнула через машину, стоявшую на дороге, и удивительно быстро побежала вдоль ряда машин. Мертвецы явно старались обойти их с двух сторон. Что им не очень удалось – Серёга расстрелял все патроны впустую, Палыч же не торопился. Второй его выстрел, врезался в ноги мертвеца и тот свалился на тротуар, с оторванными конечностями. Что его не остановило – покойник продолжал двигаться к ним, теперь уже ползком, словно и не заметив, как лишился своих ног. Боли, эти существа, похоже, не испытывали вовсе.

Автомат Олега выбил искры из машин, несколько пуль задели покойную девушку, но ей эти раны, не причинили каких-либо неудобств. Она их и вовсе не заметила. Девушка перепрыгнула очередную машину и очутилась прямо перед Павлом. Он не успел понять, что делает и как – автомат сам оказался в его руках и длинная очередь, была полностью высажена в серое, слегка подгнившее лицо мертвеца. Девушка свалилась наземь, от её головы немногое осталось…

Потери конечностей и голов, мертвецов не смутили. Как быстро выяснилось, такие мелочи их совершенно никак не волновали и на их решимость, влияния не оказывали никакого.

Первый, у коего головы теперь не было вовсе, почти сразу поднялся на ноги. Несколько секунд он стоял на месте, покачиваясь из стороны в сторону, а затем ринулся к людям, вполне бодрым бегом. Девушка тоже лежать не осталась – она перевернулась на живот, села на коленки. Оставшаяся половина головы, с выпавшим на грудь глазом, покачнулась и легла на её плечо. Павел ощутил тошноту, а так же запах – толи девушка воняла, толи её чёрная кровь, не ясно, однако, ветерок бросил в его лицо удушливый запах, от коего глаза слезиться начинали. Он отступил на шаг назад и расстрелял остатки патронов, целясь в её колени. Пули разорвали плоть, раскидали во все стороны чёрную кровь, разворотили суставы так, что стоять она теперь физически не могла – что не помешало ей ползти. Ничуть не расстраиваясь отсутствием головы и коленей, девушка упала на живот и, булькая кровью из остатков пищевода, поползла к ещё живым людям.

Серёга перезарядил пистолет и, выступив вперёд, прямо навстречу мертвецам мужского пола, быстро расстрелял обойму, целясь только по конечностям – Павел увидел это всё, краем глаза. Он не думал сейчас, не надеялся на новых знакомых. Отступив к контейнеру, скинул рюкзак со спины и расстегнул его, судорожно ища запасную обойму. Попутно, в голове возник образ. Зелёной-зелёной лужайки, на которой пасся молодой-молодой барашек, почему-то, барашек с его лицом.

Запасную обойму, держать нужно в кармане или на поясе, но никак не в рюкзаке!

Жаль, что столь важный жизненный опыт, приходит обычно тогда, когда становится уже слишком поздно что бы им воспользоваться. Ему повезло, что рядом оказались другие люди.

Палыч сумел прицелиться и вспышка синего света, вырвала руку мертвеца из плечевого сустава. Покойник упал от удара, стал ворочаться и дрыгаться на асфальте, в безуспешной попытке подняться или хотя бы ползти. В этот момент, открылось одно из окон на первом этаже и на подоконник легло толстое дуло, непонятно от чего.

-Палыч! В сторону! – Рявкнули из окна.

Палыч услышал. Не оборачиваясь, он отступил назад и снова выстрелил, на этот раз мимо. Синий всполох коснулся асфальта, вырвав из него кусок с кулак размером. Винтовка в окне тяжело бухнула, и второй мертвец потерял руку - чуть ниже плечевого сустава, все, что там росло, всё это вырвало выстрелом и разметало по асфальту в виде конфетти их ошмётков чёрно-серой плоти.

К этому моменту Олег перезарядил свой автомат, Павел справился со своим и плотный огонь нескольких стрелков, быстро разнёс мертвецов на запчасти столь небольшие, что причинить вред кому-либо, они уже физически не могли.

Буквально через десяток секунд, стрельба стихла.

-Ты что, запасную обойму в рюкзаке держал что ли? – Проворчал Олег, глядя на трепещущие ошмётки чёрной плоти. Павел стыдливо покраснел, но отвечать не стал.

-Не служил, поди. Молодёжь нынче с оружием только по компьютерам знакома. – Заметил Палыч, отступая от растекающегося по асфальту пятна чёрной крови.

-Палыч, кто ж знал что они появятся? – Сказал Серёга, чем-то оскорбленный. – А, кроме того, не прав ты, большинство игрушек как в вирте, так и обычных, сегодня очень близки к реализму и…

-Да брось ты! – Отмахнулся Палыч, шагая к подъезду. – Щас я, принесу всё. Смотрите, что б новые чумные не полезли. Нам ещё не хватало, что б их тут целое стадо набежало.

Они стали ждать, осматриваясь по сторонам. Вскоре из дома вышел Палыч, пожилая женщина и совсем молодая девушка в обтягивающем всё её стройное тело сером костюме. У каждого в руке маленькая канистра. Они принялись аккуратно обливать тела и те куски, что от них отлетели.

-Серёга, глянь, там от чумы лекарства нет? – Сказал Олег, наблюдая за поливкой мертвецов прозрачной жидкостью, распространявшей вокруг себя резкий неприятный запах.

-Не, нету. Посмотрел уже. От чумы ничего.

-Херово. – Олег вздохнул тяжко, бросил взгляд на окрестности ближайшие и пояснил, видимо, отдельно для Павла, сейчас наблюдавшего за верхней частью улицы. – Чума эта поганая, мутировала. Мало того, что старые лекарства с этой ебучей вспышкой испортились, считай все, так ещё и этот вирус изменился незадолго до вспышки. Убивать стал, раньше эта гадость так не могла, мёртвых поднимала, но убить не могла. А потом всё - заболел и крышка тебе, ничто уже не спасёт, если вакцину не вколешь. А теперь и вакцина его больше не лечит. Сдерживает только. Они её как-то в атмосфере распылили, хрен знает, как у них это получилось, не разбираюсь я в этом, но вакцину модифицировали или ещё чего. В общем, пиздец дружище. Все мы теперь заражены, ну, или почти все. Тут и не скажешь точно. Пока живой – плевать на чуму. Но если помер…

Он замолчал, многозначительно выпятив губы и покивав.

-Что если помер? – Спросил Павел.

-Дебил блин. – Похвалил его любознательность доброжелательный и вежливый местный житель Олег. – Помер если, всё, вирус уже не остановить, чума сожрёт всё в теле и поднимет, будешь ходить как эти, - он кивком показал на тела чумных, - убивать будешь. В общем, как и раньше – сдох, ожил и людей в куски рвёшь. Только раньше вакцина его на раз-два этот вирус размазывала, один укол и плевать на вирус. А теперь вообще херня какая-то творится. Мне порой кажется, что у этого вируса, разум есть. Ведь мертвяки эти убивают и бросают на земле, а заражённый труп, потом встаёт. Они ж, твари эти, стараются даже убить помягче, что б ты потом ходить мог, заражать…

-Да не скажи. – Прервал его речь Серёга. – Иной раз чумные рвут человека так, что в стакан потом собрать можно что осталось.

-Так это тех, у кого иммунитет. Таких, заразить, они не могут. – Пожав плечами, Олег послюнявил палец, вытянул его вверх и перешёл ближе к подъезду. – Парни, сюда давайте, дымом задохнётесь нафиг. А эти чумные горят так, что не горят нихрена, больше воняют, чем горят, как будто даже с того света тебя грохнуть пытаются.

-С того света? В верующие записался что ли? – Сказал Серёга, отходя к подъезду.

-Сам ты ебанутый! Сопляк. – Проворчал Олег в ответ на это и спустя мгновение, Палыч со своими спутниками, отошли в сторону от тел. Спустя ещё несколько секунд, прозрачная жидкость вспыхнула сама по себе, останки чумных загорелись, источая едкий, чернильно-чёрный дым.

-Их сжигать надо, а то чума ещё быстрее разойдётся. – Не очень уверенно, сказал Серёга.

-Нет, - возразил ему Олег, впрочем, тоже без особой уверенности в голосе - просто в таком виде, на воздухе оставить если гнить, вирус мутирует быстрее. Поэтому сжигать надо, а то нам ещё не хватало пары новых штаммов. С этим нихрена покончить никак не можем. Всё время сюрпризы откалывает этот драный вирус. Так что сжигать поэтому надо.

С полминуты наблюдали, как огонь жадно поглощает чёрную плоть. Тишину нарушил женский голосок, чуточку строгий, но на слух приятный.

-На самом деле никто не знает в чём дело. – Заметила девушка в обтягивающем костюме. – Но правительство требует сжигать чумных прямо на месте, если такая возможность есть. – Она протянула Павлу свою руку. – Алиса.

-Павел. – Ответил он, пожав её ладонь и неуверенно улыбнувшись. Палыч на это посмотрел сердито, но промолчал – вполне возможно, это была его дочь. Или, что вероятнее, внучка.

Пока мертвецы догорят, ждали в тишине. Трещал огонь, ветер слегка изменился, относя клубы чёрного дыма к соседнему дому, где-то далеко, кто-то невидимый громко сказал «каррр!», потом наступила тишина, продлившаяся не слишком долго.

-Ну, всё. Олег, Серёга, Павел, по сторонам внимательно. Мы с вами сторожить будем. – Повернулся к окнам дома и крикнул. – Эй! Выходите! Разгружаем контейнер!

Первой к грузу двинулась Алиса, за ней пожилая женщина, потом и остальные подтянулись.

Пока шла разгрузка, Павел постоянно оглядывался и видел тут разных людей. Пожилые, взрослые, подростки, все очень разно одетые и с сильно разными эмоциями на лицах. Была у них одна общая черта – все они искренне рады тому обстоятельству, что контейнер прибыл, однако, радость та, еле пробивалась сквозь слой совсем других эмоций.

На лицах многих он видел усталость, печаль или даже горе. Особенно поразила пожилая женщина, в чёрном платье. Он один раз глянул на её лицо, и дрожь пробрала до самых пяток. Этот его взгляд не укрылся от Олега, он покачал головой, зачем-то плюнул на асфальт и продолжил осматривать местность, держа автомат наготове.

Было во всех этих людях, нечто тоскливое и тревожное. Павел всё реже оглядывался, всё чаще следил за безмятежными улицами – они лишь казались такими. Случайной встречи с чумными, на улицах города избежать не удастся, рано или поздно, такая встреча всё равно произойдёт.

Он вдруг подумал, что было бы, если бы эти трое мертвецов, нашли его раньше, чем он нашёл этот контейнер? Разум доходчиво и быстро нарисовал воображаемую картину – валяется он посреди дороги, ни рук, ни ног и башка его тоже рядом валяется, с мясом из шеи вырвана.

Тряхнув головой, обернулся в очередной раз и Палыч махнул рукой, мол, всё, возвращаемся. С явным облегчением, он двинулся к подъезду. У самого порога, Олег его за рукав дёрнул.

-К Клавке с расспросами не лезь. Та, в чёрном платье. – Он сильно понизил голос и добавил. – Её сын с дочкой в магазин уходил, когда первая вспышка была. Электроника вырубилась. Он не вернулся. Мы с Палычем искать пошли. Тогда много кто ходил вот так, искать, значит. Ещё не знал никто, что чума мутировала и что лекарства теперь годятся только тротуары зимой за место песка посыпать. Нашли мы их. Тачки, что летали, как вырубилось всё, вниз посыпались. Нашли мы. Оба всмятку, мы б и не поняли, да голову Артёму оторвало, отлетела она от машины, в огне не обуглилась почти. Узнали мы его. Вот такие вот дела Паша.

Они зашли в дом и стали подниматься на второй этаж. Там, на лестничной клетке, Алиса вышла из квартиры, закрывая за собой дверь. Павел заметил на той двери белый листок с от руки написанным словом «склад». Понятно куда вещи они уносили.

Алиса ему кивнула и поспешила наверх. Павел проводил её долгим взглядом – было что-то в этой девушке. Дело даже не в её костюме, который облегал фигуру достаточно плотно, что б не оставить пространства для фантазий и сомнений. Что-то в её жестах, глазах, что-то там есть этакое.

-Ты ко мне, раз уж навязался, и эти соплежуи решили тебя оставить. – Проворчал Олег, заметив его взгляд, обращённый к девушке, быстро поднимавшейся по лестнице. – На третий нам. Давай, булками шевели. Отстанешь – нахрен, ждать не стану, ищи потом себе другую квартиру.

-Не отстану.

Ответил Павел, чувствуя, как улыбка просится на его лицо – голос Олега сердит и полон недовольством, но таким напускным, что против воли становилось весело. Олег явно радовался, что к нему жильца подселили. Странноватый персонаж, но, почему-то, он всё равно вызывал симпатию.

Остальные жильцы дома, временно побывавшие в роли грузчиков, поднялись выше, только Серёга зашёл в квартиру напротив. Олег открыл дверь своей квартиры и они вошли внутрь.

-Обувку снимай. Не хрен мне паркет тут грязью топтать. – Сказал Олег, снимая свои ботинки и проходя по короткому коридору дальше, в комнату.

Павел поступил, как было сказано. На мгновение замешкался, но всё же снял рюкзак и оставил там же автомат – прислонил к стене и оставил.

В большой комнате, которой заканчивался коридор, ничего особо интересного не обнаружилось, как и весь город, комната была достаточно невзрачной, даже серой. Из ярких красок, тут только лежавшая на тумбочке, возле установленной на стене пластины телевизора, квадратная коробочка синего цвета и надписью «вирт», сделанной красными буквами. Из мебели два кресла, стул, шкаф с бумажными книгами, в общем, ничем не выделяющееся помещение.

В стенах две двери. Одна закрыта, через вторую, открытую настежь, видно унитаз. Олег эту дверь захлопнул и зашёл в другую. Чем-то там греметь стал.

-Ты присаживайся. Я щас. – Сказал он. Из комнаты раздался подозрительный стеклянный звон.

Павел присел в одно из кресел. Шмыгнув носом, снова осмотрелся – глазу зацепиться не за что.

Тут, в этом кресле, в этой комнате, он задумался о том, что прежде в голову как-то не приходило – весь этот город. Он всецело походил на эту комнату в своей цветовой гамме. Невзрачность комнаты, это цвета всего города в миниатюре, коробочка с надписью – это машины на дорогах, единственное, что выбивалось из общей серости стен, дорожного полотна и остановочных павильонов. Ну, разве что в городе ещё есть красочные вывески, крайне редко они встречаются, но есть, да дорожная разметка, а тут…, впрочем, вон, за шкафом, в углу, висит плакат. Когда-то он был ярким, теперь, видимо, от старости, поблек, картинка стал размытой.

Павел поднялся и подошёл к плакату. Оттуда на него пристально смотрит какой-то мрачный очень мускулистый мужик с пулемётом наперевес и крайне злобным лицом.

«Рэмбо-8 – полная компьютерная реконструкция нестареющего героя боевиков!».

Не очень понятная надпись. И что такое этот их «рэмбо»?

Он сел обратно в кресло. Спустя пару минут, в комнату вернулся Олег, неся в руках интересные приспособления. Знакомые главное – видел он их уже. Павел непроизвольно улыбнулся.

-Ага! – Обрадовался Олег, ставя «оборудование» на стол. – Не ожидал, надеялся, но не ожидал. Знаешь, Пашка, думаю, общий язык найдём, хорошими соседями будем. Двигай кресло к столу поближе, я щас ещё для фону, так сказать, принесу. – На пороге комнаты остановился. – Ты это, куришь? – Павел отрицательно мотнул головой, впрочем, не слишком уверенно. – Ага, понял, ну ты это, не стесняйся. Если что, бери, кури. Я щас форточку открою и вернусь.

Вернулся он спустя минуту, неся тарелку, заполненную крошечными сухариками и коробку чёрного цвета, от которой тянулся завивающийся шнур, на конце коего болталась совсем маленькая коробочка, с пористой поверхностью и единственной кнопкой на боку.

-Фух, всё вроде, ничего не забыл…, а! Сигареты! Щас.

Опять убежал, в этот раз на минуту – гремел чем-то, матерился в полголоса, видимо, найти не мог. Павел использовал это время, что б присмотреться к смутно знакомым вещам, сейчас стоявшим на столе. Он, конечно, уже понял, что это такое и для чего, однако, чувства странные – с одной стороны, облегчение и радостное возбуждение. С другой - стойкое ощущение, что это плохо и нельзя ни в каком виде. Казалось что это вообще неприлично. Но при этом хочется. Странно.

-Ну! По одной, не пьянству ради, а что б не забыть, как это делается! – Рёк Олег, подвигая стол ближе к Павлу. Подвигая очень аккуратно, что б ничего не уронить. Потом скрутил с бутылки крышку, налил в рюмки, поспешно подошёл ко второму креслу, подвинул его к столу и сел, взяв одну из рюмок. Стукнувшись краями рюмок, выпили. Закусили сухариками и Олег блаженно закурил. Взял сигарету из пачки с огромной надписью «курение вредит вашему здоровью!», вставил в рот, затянулся, и кончик сигарету вспыхнул желтоватым огоньком. – Фух! – Выдохнул Олег струйку дыма и, улыбаясь, откинулся на спинку кресла. Павел закуривать не стал, закусил сухариком. – Ты это, извиняй что только сухари. Как электричество сдохло, сам понимаешь, холодильники туда же. Ни колбаски какой, ни хрена. Всё пошустрому сожрали, чтоб не пропало. А с контейнерами сам видел, только концентраты, да сухпайки. В общем, шлют нам всё, что хранится долго. Со складов видать вытащили. – Он снова затянулся, крякнул довольно и налил по новой. – Я вообще так думаю, что консервированное что-то должно бы быть, ну, не сухомятка. Но нам почему-то, такое не присылают. Сразу как всё по пизде пошло, они конвертопланы и рухлядь эту вертолётную, что изолированные были, в небо подняли, и с громкоговорителей давай внушать, мол, всё в порядке, не волновайся население, ситуация, мол, под контролем. – Он расстроено махнул рукой, вздохнул грустно и добавил. – А какой там под контролем? Всё ж посыпалось к хуям.

-Извини, я почти ничего не помню. – Сказал Павел, беря новый сухарик и поспешно его жуя – спиртное оказалось достаточно крепким.

-А, ну да. Забыл совсем. На радостях-то и забыл. – Олег хрипло рассмеялся и ещё по одной налил, знаком показывая, что надо рюмку взять, а отказ не принимается ни в какой форме. Как только выпили, Олег пожаловался. – Я тут со скуки совсем заквасился. У меня запас был, на всякий случай, а как кончилось, я по ночи в супермаркет в одиночку сходил. Потом ещё раз сходил. Сразу то, оно потому что трубы горели. А потом смекнул – бесплатно же! Гы-гы!

Павел его радости не очень понял, так что промолчал.

-Воот! Поначалу вроде нашёл, чем заняться, хорошо как бы, но скучно ведь одному-то. А они ни в какую. Народ нынче не пьющий в основном. Тьфу. – Он и, правда, плюнул в пол. Потом извинился и стёр плевок ногой. – Во всём доме, я один только и выпиваю. Но ты не подумай. Я не того, не алкаш. Обычно-то я не очень по этому делу. Вон, - он показал кивком на синюю коробочку у телевизора, - купил себе. – Потом хлопнул себя по затылку ладонью. – И модуль вхерачил новый, под это дело. И знаешь, занимательная штуковина скажу я тебе. – Он отчего-то покраснел, крякнул с непонятным выражением лица, помялся немного, ещё налил. – Я это, в сетевой, «Бол зе ринг», ну, ты не помнишь же нихрена, тебе и пофиг. – Помолчав секунд пять, добавил с улыбкой до ушей. – Я там эльфийкой был. Ну, бабой играл, в общем. Ну, а чего? Подключаешься, моргнёт херня эта, игра запускается, ты вниз смотришь – а там! Титьки! Третий размер! Гы!

Павел сухариком поперхнулся, но героически сдержался от громогласного кашля.

Разговор продолжался, выпивка стремительно кончалась. В какой-то момент, Павел ощутил, как напряжение последних дней отступило, как мир вдруг стал ярче, как серость всего этого города, перестала давить на него. Ему стало хорошо и спокойно.

Он мало что запомнил из того дня и той ночи. Только первые пару часов, в которые пытался задавать побольше вопросов и, в основном, получал на них ответа. Он узнал, как мир стал таким, каким он его видел сейчас, каким видел в день, когда очнулся.

Павел ожидал услышать, нечто удивительное, нечто такое, что заставит его вздрогнуть от ужаса или застыть в мистическом трепете, что-то этакое ожидал он. Но история первых дней падения мира, никаких особых красок не имела. В полдень, вдруг отключилось электричество. Город жил своей жизнью, Олег сидел в виртуальной реальности, соблазняя какого-то игрока на виртуальный секс со своим персонажем, и уже собирался раскрыть парню карты, сказать, что он, на самом деле, пожилой мужик из российской глубинки, мучавшийся от безделья и скуки. Этим Олег в основном и занимался в том, что называлось «виртуальными сеттингами» - что бы это ни означало. Об этом своём хобби, Олег с гордостью распространялся минут двадцать не меньше.

-Ты б видел рожи их персонажей, когда они врубались, что зачётная тёлка перед ними – это блять я! – Он расхохотался до слёз и разлил новую порцию. – Хороший ты мужик Паша. Уважил старика. Эти малохольные, - он с брезгливостью махнул рукой в сторону выхода, - вообще как сосунки драные. Только учуют спирт, морды кривят, визжат «фу!», мол, это же вредно, как ты можешь? Тьфу! Новое поколение блин. Да и старое тоже…, знаешь Паша – не спирт губит людей, не спирт, а трезвость. Трезвость вот корень всех проблем! Вот что со страной сделали? Одни блять трезвенники! А ты знаешь, что в доме ещё и почти никто не курит? Знаешь? Да откуда ты знаешь! Не помнишь ни хера, а всё туда же! Знает он! Нихера ты Паша не знаешь! – Паша в сей момент старался слушать, так как уже убедился, что вставить хоть одно слово в бесконечный монолог Олега, почти невозможно. Так что возможность это сделать, использовал крайне аккуратно и, как говорится, момента всё ждал. – А вот пили б почаще – клянусь! Хер бы что случилось. Солнце испугалось бы, со вспышками своими сраными. А оно вон как – хрясь и весь мир сразу в жопу полетел! Паша, весь драный мир, отказывается от вредных привычек. Весь! Какой-то козёл двадцать лет назад убедил всех, что пить вредно и тут это и началось. Эх…, Паша, скажу я тебе – вешать того козла надо было сразу, как только он пасть открыл.

По поводу сего обстоятельства, Олег сетовал ни раз, и ни два. А закончил он горькие свои жалобы касательно всемирного тренда на трезвость и отказ от курения, фразой, от которой Павел поперхнулся. Выпучил глаза, брови поднял высоко и замер с рюмкой в руке.

-Чё ты вылупился как собачка из мультика, которой вантуз под хвост воткнулся?

-Девяносто??? – Выдохнул Павел.

-Ну. – Кивнул Олег, поплевал на ладонь, волосы пригладил. – Нормально сохранился? Вот, в этом году, девяносто два будет. – Хитро подмигнул ему. Павел в прострации, намёка не понял, Олег махнул рукой, мол, что с вас взять, за ваши три копейки? – Молодой ты, вырастешь, там лучше будет оно. Так-то девяносто один мне будет. Но в таком пиздеце, скажу я тебе Паша, год, вот как есть, за два идёт. Как в армии…, а! – Снова рукой махнул, на этот раз с хорошо заметным пренебрежением как ко всем вокруг, так и к персоне своего собеседника. – Вы ж теперь и в армию не ходите. Призыв отменили давно, ты ещё, поди, и не родился тогда. А раньше знаешь, как было, с армией-то нормальной? Вот дедушке носки никогда не стирал? Картошку зубной щёткой не чистил? Зубы об ножку кровати не выбивали тебе? Всё! Не мужик ты значит, гы-гы.

О чём тут речь, Павел не понял, Олег пояснять не стал – снова начал жаловаться на то, что весь дом не пьющий. Правда, не забыл упомянуть, что некоторые, иногда, выпивают. Палыч, неофициальный глава дома, в первую же ночь после отключения электричества, с ним выпил.

-Хорошо погудели. Потом он к себе. Я его и так и эдак – давай похмелимся, Палыч! А он ни в какую. Серёгу уболтал, с ним попили, так и этот – на утро как подменили, не буду и всё тут!

Становилось понятнее, почему лицо у Олега опухшее всё время…

Но девяносто лет? Олег казался пожилым, но больше пятидесяти – крайне сомнительно.

-Чего ты всё как в воду упавший? – Проворчал Олег, недовольный тем, что Паша всё ещё пребывал в некотором шоке от полученной информации. – За возраст что ли? – Павел коротко кивнул. – Ну, тут нет ничего такого. Я ж все мосты в городе выстроил. Я безусловным не так и давно стал. Ёбаные роботы – вот он корень всего зла, скажу я тебе…

-А трезвость?

-И это тоже. Но роботы – это прям вообще Зло, как есть. Из-за этих блядских жестянок я не нужен стал. Я ж технарь, проектировщик. А теперь этим занимаются роботы и модификаторы – вот! Вот кого вешать надо было сразу. Суки блин. Модификаторы – они ещё хуже роботов. Я б их стрелял не раздумывая. Ну, если б за это не наказывали. Сам ведь знаешь – как тогда Подвальный в президенты записался, так к концу его срока и ввели смертную казнь за умышленные убийства. Ну, ты и сам в курсе. – К этому моменту, Олег уже забыл, что у Павла отказала память. А сам Павел расслабился настолько, что попросту забыл, что хотел спросить, что узнать, да и по большому счёту, ему стало плевать на всё, кроме благостного ощущения покоя, подаренного выпивкой.

Минут десять Олег проклинал модификаторов, потом роботов, следом каких-то управленцев и электронщиков. Потом порадовался, что хотя бы водопровод работает исправно. По его словам подачу воды для населения сначала автоматизировали, а затем улучшили так, что даже при отказе электричества, вода всё равно подавалась, пусть и не так хорошо, как с работающими автоматическими системами. Порадовался и тут вспомнил, что систему подачи воды, улучшили как раз модификаторы – последовал поток проклятий, приправленный печалью от утраченной работы и ненавистью к тому, во что превратился мир. Однако не прошло и минуты, как Олег, с грустью выпив, признался, что жизнь, всё же стала намного лучше, чем в дни его молодости.

-Конечно, модификаторы козлы все. А роботы – те вообще мрази. Управленцы – эти и то и другое в одном флаконе. Но всё же, лучше стало. Я как вот вспомню, какой пиздец тут был, когда война с Марсом началась – жуть! Три корабля даже на орбиту пробились. Орбитальная бомбардировка, это я тебе скажу – это прям вообще. До сих пор воронки фонят, а города те, что там раньше были, их и названия никто сейчас не помнит. Но людей перемёрло – жуть. Управленцы тогдашние, договорились как-то, утряслось всё…, а я тебе так скажу – надо было этот ебучий Марс, разбомбить к чёртовой матери! Его и так там разбомбили, конечно, но надо было так, что б насовсем. Мы хоть и победили, высадка была, там наших ребят погибло - тьма, крепко окопались черти марсианские в столице своей. Так нет что б их дожать – мир заключили, на наших условиях, все дела, но блин, надо было дожать Пашка, надо было их всех, что б блять неповадно больше было. А! Давно это было, вы сопляки только в книжках про то и читали.

Потом Олег вспомнил Дальневосточную войну – она происходила ещё раньше, и о ней он говорил мало. Пара общих фраз, потом всего несколько предложений.

-Китайцы скажу я тебе – это ещё хуже, чем управленцы. Суки узкоглазые. Эх…, брат у меня там погиб, прям на границе его и шлёпнули. Уже перед самым окончанием войны. Совсем сопляки мы тогда были, за Родину, все дела.

На том он про войну и перестал говорить – снова рассказал о своих виртуальных приключениях.

Где-то в это время, в квартиру зашла Алиса. Что-то она сказала, Павел не запомнил, да и не расслышал, а потом увидела, чем они заняты и руками всплеснула.

-И этого споил! Дядя Олег, да вы просто невозможны!

-Вот! – Воскликнул Олег, ткнув пальцем в рассерженную Алису. – Видал? Вот хочет крепко сказать, матерно, что б проняло, но ведь не может! Понавоспитали малохольных! А ещё кадет элитной военной академии ЕЗК! Какой ты к чёрту кадет Алиса, если от слова «хуй», краснеешь вся как помидор и чуть не в слёзы?

Алиса и правда покраснела, что-то ещё хотела сказать, но рукой махнула и убежала прочь.

-Она сейчас кадетом пока служит. – Сказал Олег, когда входная дверь громко хлопнула. – С Вашингтона прилетела к Палычу, отец её, ну ты знаешь. На неделю прилетела погостить, вон, до сих пор в кителе бегает. Хорошие кители у них, но не правильные. Воротничок видел? – Павел отрицательно помотал головой. – Вот. Нету потому что воротничков. Нано ткань какая-то. В ней и пропотеть можно, она всё выведет на наружный слой. Её вообще стирать не надо. Только еслив обосрёшься в кителе этом, тогда да, тогда стирать надо. – Олег расхохотался, потом помрачнев, продолжил. – Вот во что вообще военные превратились? Это ж блять элитная кадетская часть! Еду роботы делают, одёжа такая, что год в ней ходить можно и ничего не запачкается. К ней даже пыль не пристаёт! Армию вообще угробили. А ещё этот их устав! Пашка! Это пиздец! Им по уставу материться запрещено! Ты представляешь? То ли дело мы были, ну, молодой когда я был. В фонтан залезешь, да как все разом, - он набрал воздуху побольше и как заорал, - за ВДВ!!!

Помолчал, с ностальгической печалью на челе своём, вздохнул тяжко и продолжил.

-Эх, вот времена-то были! А теперь? Теперь давление в рот его…, ни армия, детский сад теперь мать их. Алиска вон, год в кадетах. В кадетах! Год! Представляешь? А как матюгнёшься, так краснеет вся, хмурится, мол, что вы себе позволяете? Пашка, скажу я тебе, армии больше нет. Вот такие дела Пашка, пиздец везде и всюду.

В какой-то момент, Олег вернулся к рассказу о том, что всё-таки с миром произошло.

После отключения электричества, никто особо не расстроился. Власти объявили чрезвычайное положение, народ дисциплинировано подчинился, все позакрывались в своих домах – почти все. Отдельные люди, включая Олега, сообразив, что с электричеством вырубились и камеры в магазинах и всё, что могло фиксировать передвижения людей, совершили робкие попытки к мародёрству. Конкретно Олег, от робости быстро перешёл к откровенной наглости и уже на пятый день отключения электричества, основательно разорил ближайший супермаркет, прихватив всё спиртное, какое ему понравилось, и какое унести сумел.

-Только ты никому. – Прижав палец к щеке, уже изрядно окосевший Олег, сказал «шшш». – Я завтра опять пойду. Похмелюсь и туда. Там ещё осталось. Вискарик заморский. Дорогой он падла, на безусловную зарплату особо не разгуляешься, а это, скажу я тебе – нектар просто! Его управленцы частенько берут. Вот я завтра пойду и пока электричество не включилось – сколько смогу, столько и свистну оттуда…, о! Со мной пойдёшь?

-Угу. – Кивнул Павел, затягиваясь сигаретным дымом – сам не понял когда и как закурил.

К концу первой недели, выяснилось, что вспышки на Солнце, не только сделали невозможной передачу электричества, кроме как по изолированным линиям, но и испортили лекарства от двух непобеждённых дамокловых мечей человечества – чёрная чума и мутаген.

-Ебучие украинцы. – Сказал по этому поводу Олег. – Тупые мрази. Как блять можно было иметь такой гениальный разум, что б создать такую зверскую поебень как мутаген и при этом быть настолько ебанутыми дебилами, что б допустить аварию в лаборатории и выпустить это говно в мир? – Тут он помолчал и добавил. – Ебучие англичане. – Помолчал ещё и снова заговорил. – И кенийцы – это вообще украинцы и англичане в одном лице. Самые козлы скажу я тебе. Три лаборатории работали над этим говном. И все три умудрились выпустить мутаген в атмосферу. А ещё и ЕЗК этим занималось – хуеву тучу денег потратили, но у ЕЗК хоть аварий не было, чего сделали, всё при них осталось. Вирус управляемой эволюции они сделать захотели! Гондоны. Сделали блин, уже сколько лет эту херню извести не могут. А теперь, пока вспышки идут – эта падаль ведь по всей планете разлетится. Ох, и умоемся мы слёзками, когда электричество наладят и связь восстановят. Слыхал такое «мир в огне»? Вот это блять про нас.

О том, что лекарства испорчены, информацию распространяли разными путями – по изолированным сетям, через объявления, расклеенные, где попало, через громкоговорители на конвертопланах и вертолётах, в общем, всеми доступными способами. Но данный дом, к моменту, когда сообщили о порче лекарств, уже знал об этом страшном событии.

Соседи им всё рассказали. Не лично и не по своей воле.

-Как они орали Пашка – я такого даже в кино никогда не слышал и не видел. Я чуть не поседел от этих воплей…, Палыч, вот. Видел седой он? До этого волосы чёрные у него были, как смоль. Харя такая же была, старый он пиздец. Он ещё Елина помнит…, чё? Кто такой Елин? Да я так-то не особо – я не родился тогда ещё. Мужик такой был, президентом был. Да это ещё было когда? Тогда самой страшной болезнью были ВИЧ и рак, представляешь? Каменный век…, что такое ВИЧ? Ну…, ну это. Вирус. А чего как…, вот если б работала сеть, я б на сайте каком глянул и сказал. А так не помню. В общем, ничего хорошего. Сейчас только в книжке прочитать можно. Нету уже вируса этого. Вот, попомни моё слово – однажды и про чёрную чуму никто не вспомнит. – Он помолчал и криво усмехнувшись, добавил. – Природа другую хуйню придумает, ещё и по страшнее.

Соседний дом, разбудил их утром, дикими истошными воплями. Палыч и несколько человек выскочили на улицу. Олег не успел – болел, чем не сказал, но, судя по всему, похмельем. Помочь они ничем не смогли. Из окон прыгали объятые ужасом люди – им так показалось вначале.

На деле людей оттуда выбрасывали. Палыч и остальные, начав понимать, что происходит, поспешно вернулись в подъезд и очень вовремя. Из дома вырвалась волна чумных – всего десяток мертвецов, которые, со зловещим хрипом ринулись вниз по улице.

-Мы потом пошли туда, мёртвых как-то, ну, не знаю…, может, кто живой был, посмотреть пошли. Да кого там! Одни трупы. Некоторых порвали в лоскуты. Другие просто лежали, кому шею свернули, кому по голове стукнули так, что сразу насмерть. Мы вернулись домой, на контейнере оставили записку для нацгвардии. А вечером Палыч сходил туда снова, Алиска с ним, было, пошла, да он на неё как зарычит! Вот первый раз слышал, что б он её так, да матом. Тут осталась, а он туда. Я смотрел в окно, и понять нихера не могу – башка белая у него. Кепку какую одел, думаю, а нет, потом вернулся, смотрю – седой он весь. Вся башка в сединах…, там короче, не было никого. Все трупы, кроме разорванных в куски, исчезли. А в полдень, на следующий день, с конвертоплана и начали вещать – лекарства не работают. Раньше бы они сказали, так может соседи у нас и не того, а так... – Он махнул рукой и выпили снова.

Мало того, что лекарства испортило вспышками на солнце, так вирус чумы подвергся очередной мутации, лекарства больше не излечивали от него, только сдерживали заражение. Чума больше не убивала, но стоило человеку умереть, он вставал бездумным мертвецом с единственной целью – убивать других людей. Причём, как следовало из сообщений нацгвардии, мутантов чумные не трогали, если те не мешали им. Поражённых мутагеном, чума заразить не могла. Странность заключалась в том, что людей с иммунитетом, чумные раньше разрывали на части, буквально в мелкую крошку – их они тоже заразить не могли. А те, кого поразил мутаген, им, почему-то, были не интересны вообще. В чём тут дело Олег понятия не имел. Как раньше было, тоже не знал – прежде, чумные никогда не пересекались с заражёнными мутагеном людьми. А если и пересекались, широкой общественности о том известно не было.

Правительство, несмотря на все проблемы, сумело исправить ситуацию, насколько это было возможно – лекарство от чумы изменили, оно больше не требовало внутривенного введения. Его распылили в атмосфере. К сожалению, против мутагена то же самое сделать не получилось. Сколько людей погибло в период между первой солнечной вспышкой и распылением антивируса, Олег понятия не имел и, по его словам, никто не знал. В этот момент он поднялся из кресла, шатаясь, словно от сильно ветра, добрался до рации, подтащил к столу, на пол положил и включил.

-Для фону будет. – Заявил он. – Так я новости узнаю. Ну и наши, когда не пью, забегают послушать. Перехватываю нацгвардию, ик…, в рот её…, мало чего полезного, но порой бывает.

Ситуация стабилизировалась. Чумные на улицах появились, но их было мало. Хотя по рации иногда передавали сообщения о целых домах, полностью вырезанных чумными. Но в этом районе города, было относительно спокойно. Сильно помогало и то, что каждый пятый имел какое-нибудь оружие в доме, а Палыч, тот и вовсе, всерьёз увлекался оружейными системами и регулярно скачивал на свой имплантат различные схемы и модификации для разных видов оружия, в том числе и запрещённых для гражданских лиц. Он собрал несколько моделей у себя в квартире, едва всё случилось – как будто знал, что оружие им понадобится.

-Что б он это сделал, Серёге и ещё паре ребят пришлось потрясти местные магазинчики. С ног сбились, ища изолированные модули и запчасти. Алиска порывалась с ними пойти, да Палыч накричал, осталась она дома. Кадет блин…, вот мы бы…

Минут десять рассказывал, как он в молодости реагировал на запреты старших. Павел мало что понял – речь шла о мире, который стал историей со страниц учебника, уже лет семьдесят назад.

Палыч собрал половину оружия, имевшегося в доме и половину от всего этого, граждане хранить могли, только если жаждали получить огромный административный штраф или тюремный срок.

-Такие времена, хули сделаешь? – Пожал плечами Олег, закончив рассказывать об этом эпизоде истории своего дома, сумевшего пережить первые недели катастрофы, практически без потерь.

Попутно они разорили и оружейный магазин, но там имелся преимущественно огнестрел, а он был не слишком эффективен в борьбе с чумными. Оружие, вышедшее из рук Палыча, за счёт своей убойности, пользовалось большим спросом, если можно так сказать.

Пять дней назад, впервые, в контейнере оказались новые лекарства – антивирус против мутагена, по заверениям пояснительной бумажки, которая имелась внутри, лекарство работало единожды и навсегда. Один укол и можно не беспокоиться о мутагене, даже если появились первые симптомы заражения. Однако если мутаген уже начал менять тело, как и прежде, требовалась «реконструкция», сложная процедура, включавшая в себя работу множества медикаментов, антивирусной терапии и хирургическое вмешательство. Правительство советовало таких мутантов либо удерживать взаперти до лучших времён, либо выгонять на улицу, где нацгвардия сможет их поймать и доставить в свой штаб, для последующего лечения.

-Думается мне, что они их не ловят, а тупо уничтожают. Но это так. Не ляпни кому Пашка, у нас вон Саныч, дочка у него…, и эх! Хрен её знает, что с ней стало. Полоснула она его шипами по хребтине и в окно. Еле удержали дома, что б за ней не кинулся. – Он помолчал, выпили ещё по одной. – Никогда не видел, что б мутаген так быстро человека менял. Клянусь, вчера ещё девчушка абсолютно нормальная была, никаких симптомов. А утром – пиздец, ёж переросток. Наверное, на детей он быстрее действует. Или после этих драных вспышек так стало, не знаю.

Они ещё пили, говорили, хрустели сухариками, но о чём шла речь дальше, Павел не запомнил. Всё бесследно утонуло в пьяной нирване. Все, кроме одного эпизода застолья.

Радио тихо шумело статикой и Олег стал крутить что-то там на корпусе. Спустя минуту, треск сменился грубым, искажённым мужским голосом.

-Сокол, вызывает Гнездо. Сокол, докладывай.

-Сокол на связи. Возвращаемся.

-Что там случилось? Какого штаб этих уёбков молчит? Охренели они там в этом Ленске?

-Гнездо…, нет штаба.

-Как нет?

-Пиздец штабу. Наземные команды никого не нашли. Город пустой. Людей нет.

-То есть…, какого хуя? Как людей нет? Сокол, ты что несёшь?

-Я не несу, я докладываю. Ленск пуст. Весь город пуст. Ни одного человека. Если кто и остался, они заперлись в домах и не высовывают носа.

-Куда люди делись?

-Не знаю. В штабе кровавое месиво, на входе элиты лежат – их в куски порвали. В самом городе тоже самое, живых нет. Повторяю, живых не нашли…

-Элиты? Элитов порвали? Ты что несёшь? Ты…

Олег выключил рацию и несколько минут смотрел на свою рюмку.

-Никому, ни единого слова. Понял?

Павел коротко кивнул. А Олег глухо пробормотал.

-Элитов порвали…, они ж блять в силовой броне живут! Какого хуя творится?

Оставшийся вечер потонул в пьяном тумане, а об услышанном по рации, Павел позабыл ещё до того, как упал лицом в стол и уснул, наповал сражённый алкогольным туманом.

Проснулся он от резкой боли в плече и по этому поводу выразился протяжным стоном, состоявшим на три четверти из грубого мата, на четверть из жалостливого стона.

-О, наш человек. – Довольный произнёс Олег, улыбаясь на всё своё опухшее лицо.

-Ууу. – Ответил Павел, садясь на пол. Как он тут оказался, да в окружении пустых бутылок, из головы вылетело. Вроде в кресле был, выпивали, потом раз и на полу очнулся. Перед глазами всё плывёт, голова пульсирует от боли, во рту сухо как в пустыне.

-На. – Олег протянул ему стакан воды. – Пей. Я тебе антипохмелин вколол. Он вообще, не для того, но токсины выводит мгновенно. Только воды надо. Вот, - поставил рядом полный графин, - заливай баки по полной. У нас дело с тобой намечается, пока народ не проснулся.

-Какое дело? – Хрипло спросил он и залпом осушил стакан. Пока наливал из графина вторую порцию, комната раскачиваться перестала, боль в голове почти исчезла.

-Как какое? – Удивился Олег, закуривая сигарету. – Мы ж вчера всё выпили. Хорошо погудели, это да, но больше нету. Не порядок. Пойдём за покупками.

-Может не надо? – Отозвался он, ненадолго оторвавшись от стакана с водой.

-Как не надо? Надо. Святое дело Пашка. Пока электричество не вернулось, пока правительство нихрена не контролирует - надо. Когда ещё безусловные смогут от пуза нажираться элитным вискариком? Вот, сам понимать должен. Нашей безусловки хуй хватит на такое дело.

-Я как-то не хочу, снова, ну, пить…

-Понимаю. – Кивнул Олег. – Вежливый, хорошо воспитали. Добрый, законопослушный, но со мной можешь не стесняться, видал я вчера как ты пьёшь – я ж думал первый отрублюсь, еле досидел пока ты мордой в стол воткнёшься. Молодца парень, я думал, таких уже не делают в наше время, а ты вон какой – старой закалки. Родители у тебя хорошо постарались. Ну, или станция дистанционного рождения постаралась…, ты, кстати, хуёвой выделки или из пробирки?

-А?

-Ну, в смысле, по старинке, папа маму, мама потом в роддом или на станции геном твой пошустрили, косяки убрали и потом готовенького родителям привезли?

-Не знаю. – Честно признался Павел. – Я же не помню почти ничего.

-А, да. Забыл совсем…, ты это, туалет там. – Он показал пальцем на нужную комнату.

-Да мне не хочется вроде… - Сказал он и за живот рукой схватился, выронив пустой стакан.

Глаза выпучил удивлённо, на Олега смотрит.

-Ну, беги, чё ты зёнки выпучил? Эта штука такая, мощная, так она токсины и выводит…

Дослушивать Павел не стал, побежал в туалет, запинаясь и вприпрыжку. По пути ужасом сверкнула мысль – он ведь в своей броне до сих пор! Вдруг не успеет расстегнуть? И что там расстёгивать, где там вообще есть ширинка или нет? Возле унитаза, руки сами нашли нужную застёжку. Удивлённо взирая на сине-зелёную струю, он подумал о том, что застёжкой сей пользовался уже не раз, но вот после пьянства вчерашнего, умудрился ненадолго забыть о том, что она вообще есть. Всё-таки, пьянство, видимо, зло. От памяти и так ничего не осталось, а ещё и то немногое новое, что в ней появилось, алкоголем вынесло почти насовсем.

О продолжении банкета, каковой желал Олег, он призадумался крепко.

Из дома уходили тайком, крадучись двигаясь по лестнице и с двумя скатками на спине – каждая, четыре огромных пакета, свёрнутых в трубку. Аккуратно прикрыли за собой дверь и двинулись вниз по улице, мимо дома, павшего жертвой людей заражённых чёрной чумой.

Павел бросил взгляд на двери подъезда, но ничего не ощутил. Толи с пьянства последствия, толи привык – картину эту он уже видел и не раз. Засохшая кровь, гниющие останки, которые уже и невозможно определить, чем они были и откуда росли. Только тошнотворный запах, вот и всё что осталось от жителей целого дома. И таких домов в городе нынче более чем достаточно.

К супермаркету добрались в тишине, держа оружие под рукой. Для этого похода, по привычной и проторенной тропе, которую Павел видел впервые, а Олег отлично знал, вооружились тем, что было при них. Павел взял свой автомат, Олег свой. Искать что-то другое не стали, чтоб не вступать в перепалку с остальными жителями дома.

-Не поймут. – Сказал ему Олег перед выходом. – Опять визжать начнут. Малохольные вообще не понимают, зачем я бухаю. А как тут не бухать? То в безусловные перевели, так я кое-как нашёл отдушину в виртуале завис. А теперь? Видал дом тот? Я вот не понимаю, почему остальные бухать не начали. Нервы у них, что ли из другого теста сделаны, хер их там поймёшь.

Супермаркет располагался на широкой улице, где машины кто-то сдвинул к обочине – кто, Павел в принципе знал. Не так давно видел. Да и на машинах отпечатались следы крупных ладоней, можно даже не гадать и предположений не строить.

Двери настежь, так что вошли без проблем. Однако освещения тут не было, очень кстати пригодились фонарики, захваченные Олегом с собой.

-Изолированные. – Сказал Олег, когда они остановились за порогом, внутри магазина. – Дорогие – пиздец просто. Пока электричество не сдохло, я каждый день на них смотрел и думал – вот дебил ты Олег, нафига купил? А как всё грохнулось, так и пригодились. Словно заранее чувствовал.

Двинулись через весь магазин, к лестнице – нужное им, располагалось на втором этаже.

-С первого я всё уже вынес. Наверное, не только я. Тут больше было. Вон, - он кивком показал налево и провёл по стене лучом фонарика. Там огромный стеллаж, совершенно пустой. – Видал?

Павел кивнул, но бросил туда всего один короткий взгляд. Он смотрел сейчас на другое – полки, витрины, холодильники. Содержимое холодильников давно стало сиренево-синим, местами коричневым. В них всё протухло. В некоторых, что-то белое копошилось. Думать что это, ад и вообще туда смотреть не хотелось – и так после вчерашнего подташнивает.

На полках и витринах, товары ещё есть, но их немного. Судя по всему, местные жители успели разграбить магазины - толи контейнеры привозили редко, толи начали их возить не сразу. А может, сыграла жадность или как с Олегом, момент безвластия, решили использовать на полную катушку.

Второй этаж выглядел так же, только на полках больше банок, коробок и прочего добра, а холодильников вовсе нет. У широкого, во всю стену, окна, располагались с десяток длинных стеллажей, большая часть коих заставлена разноцветными бутылками с алкоголем.

-А вот и самое главное в жизни! – Расплылся в улыбке Олег и выключил фонарик – с улицы тут, у окна, света в комнату проникало более чем в избытке.

Следующие десяток минут они аккуратно грузили бутылки в приготовленные мешки.

До тех пор, пока Олег не выглянул в окно, побледнел и, прошипев что-то, грохнулся на пол.

Павел поспешил сделать то же самое и подполз к окну.

-Что случилось? – Шёпотом спросил он.

-Тссс. – Прижав палец к губам, ответил Олег. – Армия. Тихо, не высовывайся, хуй их знает, что им в голову взбредёт. Может у них приказ за мародёрство пули в подарок раздавать, в лоб прямо. Оно мне нахер не надо на старости лет с третьим глазом оказаться. Не шуми, уйдут, и мы уйдём.

Павел совету внял и стал смотреть в окно. Судя по всему, люди там появились примерно в тоже время, как они поднимались на второй этаж. Улица изменилась, но он не особо на это смотрел, его взгляд был прикован к самим людям. Вокруг странного пилона утыканного антеннами, два десятка людей в броне похожей на его собственную, с автоматами за спиной, устанавливали на дороге круглые металлические штуковины. Они ставили их неровными кругами, уходя всё дальше от пилона. На них взгляд особо не задержался – во все глаза смотрел на тех, кто стоял с обеих сторон улицы, словно бы прикрывая работу всех остальных. Десяток людей в металлической броне, с громадными орудиями в руках, из толстых стволов которых вырывался язычок жёлтого пламени.

Но первыми в глаза бросались не они, а тот, кто стоял у стены соседнего здания. Высотой метра четыре, громадный, кажется, робот. Головы у него нет, вместо неё едва заметный выступ на уровне широких раздутых плеч. Толстенные руки расставлены в стороны, кистей у них нет. Вместо них спаренные многоствольные пулемёты, по два на каждую руку. Толстые ноги широко расставлены, заканчиваются они четырьмя пальцами, расположенными не совсем правильным крестом. Робот поблёскивал на солнце синим металлом, в глаза он бросался сразу и заставлял посильнее вжать голову в плечи, а в желудке возникал неприятный холодок. Воображения Павлу хватило, что б представить, что будет с ними, если такое чудище металлическое, вдруг решить ударить из всех своих пулемётов по этому этажу. Пулями из таких орудий, их обоих в кашу измочалит, задолго до того, как они услышать грохот выстрелов.

-Ебать мою худую жизнь…, - прошептал Олег, минуты через три, - это ж аналоговый мех, такие на Марс высаживали! С какого драного подвала его откопали? Да ещё и в нашем Суходрищенске!

-Что? Кто?

-Тссс! – Прошипел Олег и снова замолчал.

Солдаты закончили свою работу и отступили к роботу. Они расположились так близко друг к другу, что те, кто стояли в центре, сейчас, и пошевелиться не смогли бы. Их окружили люди закованные в металл, став на небольшом удалении друг от друга спинами к солдатам. Получилась этакая толпа, плотно сбитая в кучу. Спустя мгновение, из плеча робота что-то выдвинулось, над людьми мигнула серая завеса, а вслед за тем, люди исчезли. На их месте возникла пристройка к зданию, состоящая целиком из серых стен. Выглядело очень натурально, как будто тут действительно, только что, из ничего, образовалось крошечное бетонное строение, плотно прилегающее к зданию.

-Ух, бля! - Прошептал Олег. – Маскировочное поле! На таком древнем мехе! Охренеть можно.

Павел промолчал. Ему это всё казалось каким-то нереальным. Словно он сон видит. Память молчит как убитая, а ведь он должен всё это знать – должен понимать, что такое он видит. Но, увы, он понятия не имел что это такое и зачем и тем более как.

Шли минуты, ничего не происходило. Военные оставались на месте, круглые штуковины усеявшие дорогу тоже. Было тихо и руки с ногами уже затекли лежать на этом полу.

А потом по улице пронёсся жуткий хрип, исторгнутый глоткой мертвеца.

Не прошло и минуты, как раздались новые хрипы и, вскоре, десятки таких страшных хрипов слились в один, не то, что хрип – зловещий вой какой-то. Сотни мертвецов одновременно раскрыли свои чёрные рты, в ужасающем хрипе.

Вскоре и сами мёртвые пожаловали на улицу. Широкими прыжками они неслись со всех сторон, из проулков, с улиц, один свалился сверху, из здания, в котором они сами находились, что заставило обоих вспотеть – оказывается, этажом выше, находился один из заражённых. Если б он их услышал и нашёл в себе ума подкрасться, одного из них успел бы убить почти наверняка.

Мертвецы сбегались к пилону и замирали напротив него, продолжая хрипеть и выть. Они останавливались там, натыкаясь на спины тех, кто пришёл раньше, и застывали на месте. Что происходит, не понимал ни Павел, ни Олег.

Прошло минут двадцать, мертвецы заполнили всю улицу, сгрудившись у пилона. Новые больше не приходили. Хрип и вой мертвецов стоял непрерывный, от него болели уши, а организм активно потел. Оба они покрылись испариной, в глотках пересохло – такая толпа заражённых порвёт их обоих, даже не заметив. И зачем военные собрали их тут? И как они это сделали? Судя по всему, ответ крылся в пилоне – к нему стремились мертвецы. Тайна пилона, в сущности, разгадана – он как-то привлекал заражённых к себе, заставлял их стоять напротив и не двигаться с места.

А спустя пару минут после того, как прибыл последний заражённый стало понятно, зачем нужны металлические круглые штуковины на дороге.

Маскировочное поле мигнуло и пропало. Робот наклонился, из его спины вырвался синий всполох и упал перед людьми, словно изогнутый лист полупрозрачного пластика. А вслед затем, улицу сотряс оглушительный взрыв. Стёкла вынесло во всех ближайших зданиях, толи ударной волной, толи осколками машин и асфальта. Серая пыль заполнила улицу, но её быстро смело ветром. В ушах гудело, всё перед глазами плыло. Они с трудом смогли поднять головы и посмотреть на то, что творилось на улице.

Асфальт усеян воронками от мин – именно этим кругляши и были. А ещё, везде валялись куски тел, брызгавших на асфальт своей чёрной кровью. Лужи этой крови успели превратиться в маленькое озерцо заполнившее дорогу от одного здания до другого.

Прозрачная стена, закрывшая солдат от взрыва мигнула и исчезла. Робот выпрямился, поднял обе свои уродливые руки. Люди в простой броне рассеялись у стены, а робот, тяжело громыхая своими громадными ногами, двинулся на дорогу. Он замер там, направив одну из рук-пулемётов влево, вторую направо, словно бы прикрывая улицу от возможного нападения.

Солдаты в силовой броне двинулись к останкам мертвецов. Из их оружия, вырывались длинные потоки пламени и падали на останки мертвецов. Те вспыхивали мгновенно, словно облитые бензином, а может, просто температура пламени была такова, что от неё легко вспыхивало всё, что не сделано из металла или камня. Видимо, армия начала решать проблему чёрной чумы радикальным образом, наверное, единственно возможным сейчас…

-Аллаху Акбар! – Разнеслось по улице.

-Во славу Многоликого! – Последовал вопль откуда-то сверху и, сердито шипя, с крыш и с обеих сторон улицы, воздух прочертили полосы белого дыма. Последовала серия взрывов.

Олег и Павел пригнулись, закрыв головы руками. Что-то шлёпнулось рядом с Павлом, он повернул голову и вздрогнул – на полу подрагивала изувеченная, вырванная из тела, рука.

Дым не успел толком рассеяться, а робот издал высокий гудящий звук и его пулемёты начали плеваться пулями. Раздались вопли, вся улица утонула в громе выстрелов. Дымный след спустился сверху и закончился на теле робота, мощным жёлто-красным взрывом. Робот отреагировал немедленно – из спины выскочила небольшая пушка на длинной лапе, развернулась и толстый красный луч, врезался в крышу здания.

Олег с Павлом стали уползать вглубь здания. На улице шла настоящая война.

Впрочем, не успели они уползти, как стрельба стихла.

-Нах. – Олег пополз обратно к окну. Павел замешкался, но тоже вернулся.

Робот уходил по улице, его ноги двигались вперёд, а торс вращался независимо, направляя пулёмёты в разные стороны, но без стрельбы. Синий силовой экран, закрывал его ноги и нижнюю часть туловища, возле которой шли солдаты в силовой броне и несколько человек в броне обычной – одного тащили на руках, парень был весь в крови. Остальные, видимо, не пережили этой схватки.

-Валим отсюда. – Выдохнул Олег, и Павел согласно пополз в сторону лестницы. – Куда? – Рыкнул Олег и, когда Павел повернул голову, гневным перстом указал на полные мешки алкогольного счастья. Павел глаза округлил, мол, тут такое, а вы товарищ гражданин… - В зубы и пошёл! Зря мотались что ли?

В общем, мешки пришлось взять и нести очень аккуратно - стоило ускорить шаг, бутылками звякнут, как Олег хватался за сердце и матом объяснял как это нехорошо, подвергать спиртное такому неоправданно жестокому обращению. На полпути Олег объявил, что каждая разбитая в пути бутылка приравнивается к государственной измене. В общем, кое-как добрались обратно и, зайдя в подъезд, наткнулись на Палыча, который стоял с автоматом своим странным и мрачно на них смотрел. Олег покраснел до ушей и развёл руками.

-Ну а чё?

-Да так. – Палыч покачал головой и стал подниматься по лестнице.

Они вошли в квартиру, стали выгружать честно награбленное добро.

Олег радостной улыбкой встречал каждую бутылку, изъятую из мешка. Павел действовал механически – перед глазами всё стояло то, что они увидели, выйдя из магазина. Улица была разгромлена, казалось, они очутились прямо в центре какого-то военного конфликта. Везде кровь, обломки, стекло, удушливая вонь, дым, искорёженные остовы машин…

Кровь, в основном, она была чёрная. Так это было жутко, что слов нет. Павел забыл о своих размышлениях относительно вредного воздействия алкоголя на его память.

Разгрузив мешки, не особо сговариваясь, они приступили к тому же, чем занимались вчера.

-Опять! – Воскликнула Алиса, зачем-то снова пожаловавшая в квартиру Олега, принципиально не закрывавшего дверь.

-Давай к нам. – Предложил Олег.

-Фу. – Ответила девушка, поморщилась и ушла.

-Нравишься ты ей. – Заметил Олег, спустя несколько минут после её ухода. Павел удивлённо бровь приподнял, а Олег пожал плечами. – Ну, а ты думаешь? На рожу ты нормальный, загадка в тебе есть – не помнишь нихера. С оружием пришёл, с начала катастрофы ты на улице прожил, а мы тут торчали. Ни царапины на тебе и не заражён мутагеном. Интересно ей, молодая она, опять же, не понимает она ещё, какие люди, на самом деле, куски говна. – Павел помрачнел. – Да не, не переживай, ты-то нормальный…, наверное. В общем, поверь старику и опыту – Алиску ты чем-то зацепил, но тут теперь всё как на тонком льду. Одно движение неверное и всё, нахрен ты ей не нужен станешь. А сейчас тянет её к тебе. Пообщаться, конечно, чисто любопытство. С этого Пашка, всё оно и начинается. Вот с этого-то, эти мегеры драные, и начинают из тебя кровь пить. Оглянуться не успеешь, а она уже впилась в тебя, и мозг клюёт и кровь пьёт.

На той чудесной ноте, о делах любовных, разговор закончился и перетёк в иное русло.

-Ты не говори никому, что мы видели. Не хрен народ пугать, и так непонятно что творится. Да и про то, что ебанутые творят, тоже не надо. Узнают наши, Верке житья не дадут.

-Верке?

-Ебанутая наша. Ну, верующая. Так-то они верующие, а по сути – ну, ты сам понимаешь.

И пальцем у виска покрутил.

А Павел воочию увидел, как ракеты врезаются в солдат и разносят их на куски. Чуть не стошнило, но он с собой справился и постарался больше этот день не вспоминать.

-Я так-то всё ворчу, а на самом деле, даже жаль мне их. – Поведал Олег после очередной рюмки и, дополнительно, похрустев сухариком. - Вымирающий вид. Ебанутых почти ведь не осталось. Их хоть сейчас прям в красную книгу записывать можно. В нашем доме вот Верка есть, а на всей улице, ни одного ебанутого, представляешь? Верке и так не просто. А баба она неплохая, с гусями конечно, но так, она хорошая, отзывчивая, в беде не бросит.

Разговоры этого дня, те, что он сумел запомнить, крутились в основном вокруг армии. И преимущественно в ракурсе сравнения с тем, что Олег помнил из своей молодости и того, что видел в последние двадцать лет. Причём во многом, современную армию, он считал жалкой. По его словам, практически всё, что имелось на вооружении как ЕЗК, так и отдельных стран, включая не вошедшие в ЕЗК – конфедерацию, заменившую отмёрший за бесполезностью ООН, заложено и создано было в дни войны с Марсом и последующие несколько лет. Почти ничего нового армия не увидела с тех пор. Он припомнил меха, виденного ими на улице – оказалось, этот огромный робот, управлялся сидящим внутри пилотом. И с тех пор как такие мехи появились в войне с Марсом, новых введено в эксплуатацию не было ни одного. Единственное что продолжали разрабатывать, это усовершенствования силовой брони и лёгкие виды оружия. Третью категорию военных разработок, Олег упомянул парой слов – космические корабли. Но их, по его словам, никогда и не забрасывали, всегда совершенствовали. Только про совершенствование это, он выражался в основном матом, так как сейчас ЕЗК имело на вооружении всего три корабля, один из которых остался на Марсе, другой на орбите Луны, а третий собирал пыль, где-то на земном космодроме.

-А когда Марс утюжили, их было шесть Паша – шесть! С тех пор ни одного нового не построили, два марсианская оборона наебнула, один метеоритами в решето превратило в облаке Орта, до сих пор хрен знает, где обломки летают. Если вообще обломки остались.

У Марса в той войне, корабле было меньше, и все были уничтожены на орбите Земли, в безнадёжной попытке нанести удар в самое сердце противника. С тех пор Марсу было запрещено иметь собственные не то, что военные, но и транспортные корабли.

Слушая всё это, Павел недоумевал – мир развит, он протянул свои щупальца даже в космос.

А из всех ярких красок на улицах – машины, в домах – старые плакаты. Странно это было…, но куда страннее стало то, что он увидел ночью.

Павел проснулся от банального сушняка. Добрался до ванной, припал к крану и пил пока в глазах не прояснилось. В этот момент он пообещал себе, что утром Олегу придётся искать другого собутыльника. А он лучше познакомится с местными жителями. Двое суток тут почти, а по именам знает всего несколько человек. Они его приняли, не пристрелили, как пытались сделать прочие люди этого города. Проявили участие, сделали частью своего маленького сообщества. А он тут спиртное глушит с самым нелюдимым из всех жителей дома. Надо как-то по-другому себя вести.

Он подошёл к окну, открыл его и полной грудью вдохнул ночной воздух. Взгляд его скользнул по тихой улице и в лунном свете он приметил то, что раньше не замечал – на машине, прямо напротив окон, набросана куча земли. В темноте, казалось, что земли.

В центре большая куча, вокруг кучки поменьше и россыпь чёрных комочков. Он смотрел на это с полминуты, кому это понадобилось? Кому-то тут явно заняться не чем. Потом широко зевнул – хотелось спать. Уж было закрыл окно, как по глазам резануло – в комнате включился свет. Мало того, зажглись уличные фонари, во множестве окон соседних домов, даже пустых, светятся окна.

Неужели?

Проникнуться мыслью о возможном конце катастрофы убившей электричество, он не успел – его внимание отвлёкла серия вспышек и металлический лязг на машине, крышу которой завалило землёй. Земля эта шевелилась. И искрилась. Он прищурился и ощутил, как волосы встают дыбом – там, на крыше, активно шевелясь, искрились и лязгали, маленькие паукообразные штуковины, некоторые настолько крошечные, что он не мог их разглядеть. А то, что он принял за самую большую кучу земли, сейчас поднялось на восьми лапках и замерло. По нему бегали металлические паучки поменьше, сыпались искры, словно они большого паука ремонтировали, или там, достраивали. Минуту это длилось, а затем свет снова вырубился. Улица погрузилась в темноту.

Комки «земли», с металлическим звоном, посыпались на крышу авто, падали через дырки, за эту минуту появившиеся в металле, во множестве падали на асфальт.

Большой паук никуда не падал. Поднявшись на задних лапках, он вытянул вверх две передние, и они полыхнули синими искрами, затем ещё раз и ещё. Спустя минуту тихий лязг послышался со всех сторон. По окну, слева от него, стуча лапками, пробежал такой же паук. С соседнего здания по стене спустился ещё один, по дороге бежит с разных сторон сразу трое.

Металлический паук на крыше, опустил лапки и быстро побежал вверх по улице, остальные пауки двинулись следом. Вскоре они исчезли, улица снова стала прежней, как будто тут ничего странного не происходило всего минуту назад.

Поглощённый развернувшимся внизу зрелищем, он только в последний момент заметил зелёную рамку, возникшую справа, на самой периферии зрения. В ней мерцала надпись мелким шрифтом «множественные сигналы дополненной реальности, активировать?». Рамка с надписью исчезла без следа, едва выключился свет. Остался только металлический лязг множества паучьих лапок, уносивших своих металлических владельцев, куда вглубь города.

-П-показалось. – Решил он, закрывая окно и отправляясь спать.

Олег разбудил его тем же макаром – болезненный укол в плечо «антипохмелином». Когда Павел перестал выть, хозяин квартиры предложил опохмелиться и продолжить убивать время путём уничтожения запасов спиртного.

-Спирт наш враг, а врагов мы не боимся, и истреблять будем безжалостно! – Заявил он, после чего указал на стол, уже готовый к новой эпической битве. – Вот, это всё нам надо уничтожить.

-Я, пожалуй, пас. – Ответил Павел, Олег удивлённо поднял брови. – Ну не каждый же день!

-А чего ещё делать? – Спросил Олег. – Электричества нету, на работу не надо. Носки вязать, что ли или в крестики нолики играть? Давай, не сачкуй. По маленькой, а там определимся.

Павел снова отказался и собрался на выход – посмотреть, как тут всё устроено. Олег рукой махнул и объявил, что дезертиров он не любит, но простит, как только дезертир вернётся обратно.

Павел возвращаться собирался, но не сейчас, спать захочет, тогда и вернётся.

Он выбрался в подъезд, закрыл за собой дверь и некоторое время прислушивался – дом погружён в тишину. Только у дверей иногда слышно, как внутри квартиры кто-то разговаривает, иногда слышался смех, шушуканья всякие. Он не решился никуда постучать, просто поднимался на новый этаж и долго стоял там, прислушиваясь к едва различимому шуму, доносившемуся из квартир.

На пятом этаже, он остановился и смущённо кашлянул. Девушка в сером костюме, повернула голову и улыбнулась ему. До того она смотрела в окно, казалось, отрешившись от реальности.

-Привет. – Сказала она.

-Привет. – Ответил Павел и встал рядом, тоже выглянув в окно. Увидел ту машину, с изъеденной дырками крышей и, вздрогнув, отвернулся.

-Как там дядя Олег? – Поинтересовалась девушка, спустя несколько минут тишины.

-Веселится. – Поморщившись, ответил он – вспомнил запах спиртного, и от этой мысли сразу стало не по себе. Как Олег мог продолжать пьянствовать бесконечно, не понятно. Наверное, всё дело в тренировке - чем дольше пьёшь без передышки, тем проще будет пить потом.

Алиса звонко рассмеялась, её карие глаза сверкнули искоркой весёлости, а щёки, почему-то, порозовели. Она смутилась непонятно отчего и вновь повернулась к окну. Улыбка сошла с её лица практически сразу, глаза погрустнели – прямо напротив, расположен подъезд, перед которым виднеется бурое пятно засохшей крови.

-Мы не знаем, что случилось в том доме. – Она коротким кивком указала в сторону того самого подъезда. – Ночью услышали странный шум, но не придали ему значения. А утром увидели это – двери настежь, кровь течёт по лестнице…, там весь подъезд был в крови.

-Мне жаль. – После некоторой паузы сказал Павел. Прислушался к себе – ему не было жаль, он соврал. Такие подъезды есть по всему городу. Что случилось - он не видел, тех людей не знал.

-Как там на улице? – Девушка опёрлась двумя руками о широкий подоконник и наклонилась чуть ближе к окну. Её глаза снова сверкнули, но весёлости там уже нет. Выражение лица тоже изменилось, но он не смог прочитать его. Девушка внутренне напряглась, она, словно хотела оказаться там и прогуляться по городу, наполненному опасностями, каких прежде, там не было.

-Довольно пусто. – Честно ответил он.

-Пусто? – В её голосе, отчего-то, преобладало разочарование.

Павел пожал плечами и, опуская некоторые детали, рассказал о своём путешествии через этот город. Откуда он начал свой путь, о медицинской капсуле и комнате полной еды и патронов, он так же умолчал. Эту информацию, пожалуй, лучше пока придержать.

-Любопытно. – Произнесла девушка, когда спустя полдесятка минут, он закончил говорить.

-По-моему, это скорее грустно.

-Может быть. – Она повернулась к нему, сложив руки на груди. – Всё это, хороший урок для нашей цивилизации. Когда солнечные вспышки закончатся, мы восстановим разрушенное и случившееся, уже никогда не повторится. А сейчас, наша задача переждать всё это в безопасном месте. – Последнее она произнесла с грустью и печалью на лице. Такое чувство, что ей хотелось пережидать на улице, с оружием в руках. Девушке приключений, не хватает что ли? Он не очень понимал то, что видел и слышал, так что счёл, что просто неверно истолковывает тон её голоса и выражение лица. Так оно и было, но всё же не совсем.

Алиса грустно улыбнулась, вновь повернув голову к окну.

-Я не должна тут быть. Это всё должно было застать меня в Вашингтоне, в кадетском корпусе, и сейчас, я должна была бы помогать своим товарищам в устранении последствий катастрофы. Вполне возможно, что мне разрешили бы надеть силовую броню раньше выпуска. – Она вздохнула печально и, опустив руки, решительно нахмурилась. – Впрочем, не важно. Я здесь и сделаю всё что смогу, что бы мы выжили. И ты тоже, раз ты теперь с нами.– Её взгляд обратился к его лицу, и Павлу стало немного не по себе. У Алисы, оказывается, взгляд был глубоким, пронизывающим, немного не по себе становилось, когда она смотрела вот так пристально, прямо в глаза.

-Конечно. – Согласно кивнув, сказал он.

-Когда всё закончится, наш мир изменится Паша, изменится безвозвратно. – Тихо сказала она, и что-то было в голосе такое, отчего он поёжился. И почему? Он ведь не помнил, как всё было, он знал этот мир только таким – с выпотрошенными до основания домами, с подъездами заляпанными кровью, с мертвецами на улицах и немногими жилыми домами посреди всего этого хаоса.

Так почему ему не по себе? Видимо, всё из-за голоса девушки. А может, подсознание всё же что-то из прошлого помнило и на уровне инстинктов, он предполагал, как в дальнейшем изменится мир.

Как бы там ни было, изменится он явно не в лучшую сторону.

-Интересно, кем ты был, пока не потерял память? – Сейчас она улыбнулась ему приветливо, как-то дружески. Он собирался ответить, отметив, что Алиса просто очаровательна, когда улыбается. И всё же было в ней что-то, что заставляло его напрягаться. Девушка красивая, она умна и, по сути, является солдатом, его к ней тянуло. Но в тоже время, что-то и отталкивало. Её характер, не столь женственен, как её прелестная фигурка и очаровательное личико – может, в этом всё дело.

-Не знаю, кем я был.

Павел пожал плечами – ему и самому было бы интересно узнать, кем он был раньше и как оказался в той комнате, в нутрии медицинской капсулы. Оказался в комнате, явно подготовленной на случай какой-то страшной катастрофы. Словно тот, кто её создавал, тот, кто его туда поместил, точно знал, что катастрофа неминуема и разразится в ближайшем будущем.

-А ты точно ничего не помнишь? – Девушка наклонилась к нему, её лицо оказалось так близко, что он ощутил тепло её дыхания. И смог очень хорошо рассмотреть её очаровательные, карие, милые, но совершенно ледяные глаза. – Или ты хочешь, что б мы так думали?

-Я не очень понимаю. – Павел шагнул на полшага назад, взгляд отвёл, покраснел, в общем, повёл себя так, словно что-то скрывал.

-Понятно. – Она улыбнулась ему, уже не очень дружески, скорее расстроено. – Кем бы ты ни был Паша, я чувствую, что ты хороший человек. Ты мне даже нравишься. – Павел бросил короткий взгляд на её лицо и снова стал смотреть в сторону.

Олег ошибался насчёт этой девушки. Прям очень сильно ошибался. Она далеко не такой невинный одуванчик, как старику хотелось думать.

Впрочем, дочка хорошего друга, оно и не удивительно. Для Олега, эта девушка, всё ещё ребёнок, причём крайне мягкотелый. На деле, однако, это явно не так. Олег видит котёнка там, где давно уже взрослый и готовый к решительным действиям тигр. Или кот. Зависит от того, с чем сравнивать.

-При других обстоятельствах Паша, я бы не прочь провести с тобой пару вечеров в кафе или ресторане. Их тут немного, но приличные есть… - Она снова смотрит в окно и лицо обретает то же печальное выражение. – Знаешь, было бы неплохо. Мы бы хорошо провели время. Не уверена, что подобная беззаботность скоро вернётся в нашу жизнь. Началась война Паша.

-Война?

-В некотором роде. Нам объявила войну сама Природа. – Она отвернулась от окна и двинулась по лестнице. На ходу, повернув голову, девушка добавила. – Надеюсь, когда всё закончится, мы ещё встретимся. Мне жутко любопытно кто же ты такой и какой ты на самом деле.

Она поднималась вверх, а он смотрел ей в спину и чувствовал себя так, словно чудом избежал допроса и следующего за ним военно-полевого суда, с непременным обвинительным приговором за недостаточную политическую благонадёжность.

Только на последней ступеньке лестницы, он обратил внимание на то, на что мужчины в таких случаях, обычно смотрят в первую очередь. Пониже поясницы Алиса была весьма и весьма привлекательным человеком, даже куда более привлекательным, чем её миловидное личико.

Он повернулся к окну и долго стоял там, глядя на пустынную улицу, думал об Алисе, её словах.

Не простой она кадет и не простой человек. Силовая броня…, что это? Впрочем, не важно. Всё это не важно…, а не потому ли ему так не по себе было, что подсознание смутно помнит, кем он был и этот человек из прошлого, не особо-то в ладах с правительственными силами? В таком случае, с Алисой лучше поменьше общаться. А то так восстановится электричество, начнёт мир собирать себя заново из обломков и окажется, что разыскивают его по всей планете, за какой-нибудь нехороший поступок. А он и не помнит ничего. Так и не узнает за что и почему – пустит ему пулю в затылок такая вот условная Алиса, и помрёт он в абсолютном неведении, радостный весь, что мир выжил, а он сам такой хороший человек и выжить миру помогал активно.

Н-да. Перспектива вырисовывается, мягко говоря, не очень.

Пришлось хорошенько тряхнуть головой и напрячься, что б прогнать все эти мысли прочь – так ещё паранойя начнётся, станет всех бояться и подозревать в чём попало.

Павел, некоторое время, оставался на лестнице, прислушивался к звукам. Ждал, что может ещё кто-то выйдет сюда. Спустя минут двадцать, стайка весёлых детишек выскочила из одной квартиры и под присмотром пожилой женщины, детишки исчезли в соседней квартире. Женщина послала ему мрачный, настороженный, немного подозрительный взгляд и вернулась в свою квартиру. Больше никто наружу не вышел. Похоже, жители старались без нужды не выходить из дома и большую часть времени, проводили за закрытыми дверьми.

Вскоре, он спустился вниз и вернулся в квартиру Олега. Закрыв за собой дверь, он несколько минут стоял в коридоре, у самого порога. Из зала тянуло сигаретным дымом и тяжёлым запахом перегара. А ещё слышалась тоскливая, хриплая песня, в которой почти все слова было невозможно разобрать. Иногда песня прерывалась сердитым восклицанием «Пашка, дезертир ты поганый, что б тебя, гадёныш». Спустя минуту, песня, в которой всё-таки удалось разобрать два слова «вертолёты» и «береты», прервалась новой сердитой фразой «и чё ты споришь? Пашка, не прав ты».

Он удивился. Неужели Олег нашёл нового собутыльника? На цыпочках прошёл в квартиру и заглянул в комнату, стараясь остаться незамеченным. Олег сидел за столом, вокруг него на полу валяются бутылки, окурки и над всем этим, стелется густая пелена сигаретного дыма – открыть окно, Олег не посчитал нужным.

Кроме Олега, в квартире никого нет. Он разговаривал со стоящим напротив него стулом, с ним же, видимо, успешным дуэтом, пел неразборчивую песню, про вертолёты и береты.

Павел вернулся к порогу и с полминуты размышлял. Оставаться тут не хотелось, ибо это значило либо участие в продолжении банкета, либо наблюдение за этим банкетом со стороны. Ни то ни другое, Павла сейчас не интересовало от слова совсем. Понятно, почему Олега охотно звали к себе соседи, но решительно никто не желал составить ему компанию в его квартире. Особенно учитывая признание самого Олега в том, что народ нынче пьёт не часто и в целом отрицательно относится к такому времяпровождению. Павел, как оказалось, в этом плане, был солидарен с жильцами дома. Ему понравилось выпивать с Олегом, он узнал что-то новое о мире, но бесконечно пить? Он не понимал, зачем и почему Олег так искренне увлёкся сим занятием.

Он взял свой рюкзак, автомат и вышел прочь. Вряд ли был смысл проситься в другую квартиру, что-то сомневался он, что его пустят погостить. Так что двинулся наверх и вскоре добрался до последнего этажа. Отвесная лестница и люк в крыше, имелись в наличие. Вскоре он выбрался наверх и закрыл за собой небольшую дверцу, выводившую на крышу с чердачной надстройки. Чердак тут особым роскошеством не блистал – там и пробраться в любую сторону можно было только ползком. Крыша плоская, чердак в полметра высотой и, соответственно, с плоским потолком. Зачем здесь вообще было делать чердак, не очень понятно. Возможно, причины для того были, но вряд ли сейчас кто-то сможет вспомнить, какие именно.

На крыше он осмотрелся, прикидывая насколько его хватит оставаться тут и возможно ли это в принципе. Всё-таки, под открытым небом, оставаться не хотелось. Нужно было хоть что-то, где можно было бы укрыться от ветра и дождя. Такое место здесь нашлось.

У самого края, ближе к углу здания, возвышалась надстройка, с дверью и плакатом на ней. Плакат предупреждал, что данное помещение является собственностью компании с не отечественным названием и не предназначено ни для чего иного, кроме распределительного щита городской сети и накопительных батарей. Мелким шрифтом пояснялось, для чего нужны батареи – на случай сбоя городской электростанции. Согласно данным плаката, батареи могли питать всё здание от двух до пяти суток, в зависимости от скорости расхода энергии жильцами здания. Что ж, это жильцам ничем не помогло – батареи так же отключились, как и все электрические приборы города, не защищённые от внешних воздействий. В мире вообще немного оказалось приборов, готовых к произошедшим событиям.

Он открыл дверь – замка на ней не было. Помещение, открывшееся его взгляду, оказалось крошечным, два метра длиной, полтора шириной. Примерно треть занимали метровые батареи толщиной в тридцать-сорок сантиметров. Из чего они состояли и как устроены, он, конечно, не увидел, каждая батарея закрыты металлическим щитом с логотипом той же компании. По стенам тянулись толстые провода. Пол оставался свободен и выглядел достаточно чистым, словно его тут регулярно подметали или даже мыли. Белые панели батарей и серый потолок, да и сами провода, отличались той же чистотой. Впрочем, как и весь этот город.

Он оставил в комнатке рюкзак и автомат, а сам подошёл к краю крыши и стал смотреть вниз. На этой крыше вполне можно провести несколько дней. А там посмотрим. Может быть, тут и дождётся, когда в мир вернётся электричество, и он начнёт собирать себя из руин.

Взгляд, обращённый к городу, погружавшемуся в сумерки, подсказал ему, что это не станет слишком уж большой проблемой для мира. Внизу, там, всё словно остановилось, но грязнее не стало, улицы, в основном, чистые. Дома аккуратные, выглядят новенькими, хотя стоило приглядеться и становилось понятно по деталям архитектуры, что многим постройкам не один десяток лет. Город выглядит спящим, словно все его жители разом поднялись и разошлись по своим домам, да так оттуда и не вышли. О том, что город переживает одну из самых страшных катастроф, что когда-либо обрушивались на человечество, говорили лишь отдельные здания с выбитыми окнами и подъездами, покрытыми бурыми пятнами высохшей крови. Но таких немного. Он пробыл на краю крыши вряд ли больше десяти минут, но уже успел заметить в нескольких окнах фигуры людей. Пару раз шевельнулись занавески. В окне соседнего здания, над подъездом у которого лежали стенки разобранного контейнера, он увидел девушку в одном белье. Она сидела у окна и смотрела куда-то вниз, грустным, усталым взглядом.

Город не спит, город не мёртв – он просто ждёт, когда всё вернётся к прежней спокойной жизни. А может и не спокойной. Он не помнил, какой была жизнь раньше.

-Грёбанная память. – Проворчал он, переместив взгляд туда, где в одну из ночей, видел больше всего освещённых окон. Центр города, теперь не такой далёкий, каким был в начале пути. Центр, в котором так много высоких зданий. С одного из них, только что, взлетел конвертоплан с длинным контейнером, тросами закреплённым под днищем. Мир замер в ожидании, но правительство нет – оно, по мере сил, поддерживает порядок и обеспечивает уцелевших жителей всем необходимым. И работы у них не мало, ибо уцелевших очень много…, только вот надолго ли? Если мир не вернётся в нормальное для себя русло жизни, ещё хотя бы с месяц - чёрная чума и мутагенные вирусы могут нанести ему такой урон, от коего мир уже не оправится.

Он долго смотрел на здание, с которого взлетела винтокрылая машина и незаметно для себя, погрузился в размышления о том, как можно было бы улучшить взлётную площадку наверху, что б с неё могли бы работать сразу с десяток конвертопланов.

К сожалению, размышления быстро привели к полному разочарованию и острому чувству утраты – утраты чего-то очень важного для него.

Не хватало данных, что бы сообразить, как максимально улучшить взлётно-посадочную площадку. Он не знал, что из себя, представляют конвертопланы. Только в общих чертах – это машины с двумя винтами на коротких крыльях. Этакие улучшенные многоцелевые вертолёты. Но каковы их возможности в плане скоростей? Как долго они могут выдерживать плавный полёт? Как долго могут зависать на одном месте? Каков размах крыльев? Из чего обычно строят такие посадочные площадки на зданиях? Каковы правила планировки, как втиснуть в них улучшение и можно ли их обойти? Ни одного ответа, а вопросов целая куча.

Павел сел на бетонную поверхность крыши, прислонившись спиной к невысокому, бетонному же, парапету и закурил. Выпуская клуб дыма, он с грустью осознал, что мог бы улучшить эту площадку, улучшить так, что б она обеспечивала максимум того, на что способна в потенциале. Он точно знал, что может это сделать. Но сделать не мог – что бы что-то улучшить, нужно владеть хотя бы самой общей информацией. А её у него не было. Память девственно чиста, етит её налево.

Здесь, на крыше, у парапета, он просидел до самого заката. Он не двигался с места, размышлял, иногда курил. Вспоминал Алису, её суровый, пронзительный взгляд. Но чем чаще думал о ней, тем менее суровой казалась ему девушка, и тем больше он вспоминал о ней совсем иные вещи. У неё, были стройные, красивые ноги. Грудь не особо впечатляет, но высокая и симпатичной формы. Её лицо, в принципе, можно назвать красивым, хотя и с некоторой натяжкой. Было в ней нечто такое, что к ней влекло. Наверное, это всё странное сочетание привлекательной внешности и жёсткого характера.

Девушка-солдат, которая для родных и друзей, так и осталась маленькой девочкой.

Ночь опустилась на город, и он снова поднялся, глядя на центр города. В другие ночи, едва становилось темно, именно там вспыхивало больше всего окон. Так было и в этот раз.

Однако в остальных частях города, ситуация стал заметно иной.

Расстелив одеяло в надстройке с батареями, он лёг на спину и долго смотрел в потолок, прежде чем уснуть. Окон, где горел свет, в городе стало намного меньше, чем было в день, когда он, так же как и сейчас, ночевал на крыше здания. Окна этого города гаснут. Вряд ли они гаснут просто так, вряд ли жители энергию экономят. У него что-то сжалось в душе, стало грустно и тоскливо – окон тех, стало меньше, потому что там больше некому включать свет. Людей там больше нет.

Как минимум, там больше нет живых людей.

Проснулся он от громкого грохота. Что это такое и не кажется ли ему, он не сразу сообразил – всю ночь снилась карта с мерцающей линией и точкой в конце. Даже сейчас она перед глазами стоит и никак не может отделаться от ощущения, что он не там, где должен быть. Что ему нужно прямо сейчас вставать и бежать что есть сил туда, к этой точке за городом.

Он поднялся на ноги и открыл дверь – грохот к тому моменту уже сходил на нет. Превратился в глухой шелест и протяжный скрип. Павел прихватил автомат и, пригнувшись, подбежал к парапету.

Источник звука найти сразу не смог. Вскоре стало понятно почему – столб серой пыли поднимался над двойной линией высоких зданий. Пыль поднялась заметно выше зданий и начала рассеиваться по небу, отдалённо напоминая этакий гигантский гриб. Впрочем, недолго. Вскоре пыль разметало по воздуху, и она превратилась в серую завесу, медленно сносимую ветром в сторону восходящего солнца.

Скрипнул люк и он обернулся. На крышу выбралась Алиса, его увидела и удивлённо вскинула брови. Затем улыбнулась ему, а спустя мгновение увидела серую дымку над зданиями и улыбку, словно ветром сдуло. Она подошла к парапету, замерла там, напряжённо вглядываясь в горизонт.

-Я думала ты ушёл. – Сказала девушка, приложив ладонь ко лбу. – Заходила вечером к Олегу, потом на лестнице побыла немного. Даже на улицу выходила. А ты вот куда спрятался.

-Я не прятался. – Проворчал он, отворачиваясь от странного зрелища. Девушка ничего не сказала, она всё смотрела на пыль, медленно оседавшую вниз.

-Странно. – Наконец, произнесла она, глядя теперь на Павла.

-Согласен…, - ответил он и после небольшой паузы, неуверенно добавил. – Кажется, там рухнуло здание. Целиком, за несколько минут обрушилось.

-Грохот стоял минуту и девять секунд. – Уточнила Алиса, отходя от парапета.

Он плечами пожал – может быть и столько грохот стоял. Может, и нет. Он как-то не додумался считать, сколько по времени слышался звук. Словно прочитав его мысли, Алиса сказала.

-Мой имплантат засёк точное время появления звука и его исчезновение…, наверное, ты прав. Там рухнуло здание. – Она сложила руки на груди, нахмурилась. – Что там произошло? – Он промолчал, она ничего больше по этому поводу не сказала – то, что случилось там, в отдалённой части города, это всё случилось слишком далеко от них. Предположений можно настроить в десять этажей, но что б подтвердить их или опровергнуть, нужно туда сходить и посмотреть на место, где взвился столб пыли. А на это вряд ли кто-то добровольно пойдёт.

-Есть хочешь? – Вдруг спросила Алиса. Прежде чем успел подумать над вопросом, желудок с надеждой заворчал, а мозг Павла, был вынужден, в принудительном порядке, отдать команду нервным окончаниям, совершить кивательное движение. – Минут пять подожди. Отец вчера кое-что собрал, мне вне очереди воспользоваться можно, по-семейному.

Она убежала вниз, а Павел, надувшись, смотрел в пол – еды как у дурака фантиков. Ещё и комната под зданием, где он очнулся, забита концентратами на пару лет вперёд, а тут вон как. Пользы от него, можно сказать, никакой, а теперь вот вне очереди что-то вкусное обломится, из рук симпатичной и интересной девушки. Хорошо устроился, что тут ещё скажешь?

-Паразиты тоже люди. – Проворчал он, без всякой уверенности в своих словах.

Алиса вскоре вернулась с маленькой кастрюлькой в руках. Её она поставила перед ним на пол и открыла крышку. Над кастрюлькой поднялся пар, он увидел внутри нечто похожее на суп и торчавшую из него ложку. По крыше распространился приятный аромат. Желудок торжествующее заурчал, да практически басом. Алиса усмехнулась и, присев на парапет, сказала.

-Приятного аппетита. Не против если я тут побуду?

-Нет, совсем не против. – Проговорил он, не отводя взгляда от горячего, видимо, всё-таки супа. Он никак не мог припомнить, ел ли он что-то подобное прежде? Память у него начиналась в комнате с капсулой, а с тех пор ничего кроме концентратов, поесть не удавалось. В пути он мог бы что-то прихватить из магазинов, но не видел смысла менять концентрат, на очередной сухпаёк из непонятной коробки, непонятно где взятой.

На еду, он накинулся с удовольствием и иногда краснел, так как в процессе чавкал и ничего с собой поделать не мог. Алиса улыбалась, на него смотрела и иногда оборачивалась, бросая тревожные взгляды туда, где всё ещё висели клочки серой пыли. Павел о том думать не мог, так как горячая еда, как говорится, «зашла», просто на ура.

Когда ложка стукнулась о дно кастрюльки в последний раз, и на дне уже ничего не осталось, он откинулся на парапет и закурил. Выпустив клуб дыма, подумал, что бросить второй раз, теперь, в таких условиях, будет куда как труднее…, второй раз? Да, это было воспоминание. Не в картинках, не в полу смазанных образах, а просто уверенность – он уже курил и, посчитав это дело вредным, бросил. Без всяких усилий бросил, воспользовавшись доступной всем, государственной программой, бесплатной как для них, так и для безусловных…, для них? Проклятье. Почему память не открывает больше? Почему он вспоминает лишь куски и в самый неподходящий момент?

-Папа нагреватель собрал из элементов, что парни наши в прошлую вылазку нашли. Часть из них оказалась изолированной. Получился стабильный силовой блок и нагревающий элемент. Теперь горячее будет чаще. – Она сморщила носик, что смотрелось весьма мило и, на некоторое время, приковало его взгляд, к её лицу. – Увы, варить можем только сублимированные продукты и то, что вырастили некоторые наши соседи у себя на балконах. Представляешь? В нашем доме остались люди, которые этим занимаются! Не думала, что в наше время подобное ещё встречается.

-Спасибо, было вкусно. – Сказал Павел. – А что за вылазка? Я думал вы не выходите.

Алиса улыбнулась, в её взгляде мелькнуло выражение, которое он не смог как-то определить, кроме того, что выражение то было направлено в его сторону и несло исключительно положительный окрас. А затем рассказала о вылазках. Как оказалось, время от времени, в город выбирается не только Олег, но и другие жители дома. Учитывая, что посещённый ими магазин был разорён задолго до их прихода, надо полагать, такие вылазки совершал каждый обитаемый дом или почти каждый. Конкретно здесь, в город выбирались, в основном, в поисках изолированных электронных деталей, детского питания и специфических лекарств и предметов, нужных для маленьких детей - в двух квартирах имелись младенцы. По поводу последних, Алиса выразила искреннее непонимание. Не по поводу их потребностей и того факта, что из-за них, мужчинам приходится иногда выходить в город. А по факту наличия младенцев в доме.

-Станции дистанционного рождения уже давно доступны всем желающим почти во всех городах ЕЗК, с населением выше пятисот тысяч. Массовость и дотации из единого бюджета ЕЗК, сделали услуги станций крайне дешёвыми. Они доступны буквально всем. Но Ивановы и Фрезины, всё равно решили сыграть с судьбой в орлянку, сами зачали, сами родили в местной больнице. – Она пожала плечами и в недоумении полном развела руками. – Не понимаю я их. Зачем нужен такой риск? Понятно лет сорок назад – тогда станции только появлялись, стоило это не мало, да и были они только в самых крупных городах. Мало того что для услуг станции нужно было иметь огромную сумму, так их ещё и не найдёшь нигде. Но сейчас! Зачем?

-Может быть, им просто хотелось самим родить. – Пожал плечами Павел, вообще смутно понимая, о чём речь. В общих чертах он, конечно, знал – рождение, беременность, продолжение рода, все дела, но вот вопрос станций дистанционного рождения…

На его взгляд, это дело со станциями, даже звучало как-то дико.

-Хотели родить, могли использовать минимальный пакет услуг – создание зиготы из их генетического материала, с тщательно проверенным геномом и устранёнными дефектами. Но они же не сделали и этого! Ивановы так и вовсе, даже не сдавали никаких анализов, сделали ребёнка и родили как есть, полагаясь целиком на волю случая. – Она помолчала, осуждающе качая головой, потом добавила. – Это безумие. Ребёнок мог родиться с дефектами. Мог вовсе умереть. Он может и так с дефектами, они ж не проверяли. Проживёт с год и заболеет какой-нибудь, не знаю даже, волчанкой какой-нибудь. – Увидев непонимание на его лице, Алиса пояснила. – Это болезнь такая, порождённая генетическим дефектом. Её уже практически не встретишь в пределах развитых стран, разве что на Ближнем Востоке или в джунглях Африки.

Упоминание Африки и Востока, который зачем-то ближний, задели что-то в его пустой памяти, что-то там шевельнулось. Он понял, что это названия географических областей, но не мог вспомнить о них более ничего. Так что он попросил Алису рассказать побольше. Она пожала плечами, но просьбу выполнила и кратко обрисовала, о чём идёт речь. В процессе возникли новые вопросы, которые он немедленно задал.

-Всё-таки, похоже, ты действительно ничего не помнишь. – Произнесла Алиса, с едва заметной улыбкой на губах. Казалось, это обстоятельство, доставило ей радость. Не в плане злорадства, совсем нет. Девушка, скорее, была рада отказаться от своих практически никак не объяснённых подозрений в отношении него. Впрочем, в процессе их беседы, она всё же вскользь упомянула, чем они были вызваны. Алиса рассказала ему о Многоликих, последователях Многоликого Бога, собирательного образа, впитавшего в себя всех верховных божеств мира.

-У них не было иного выбора. – Отдельно пояснила она сейчас. – В наше время, религия практически мертва. В пределах ЕЗК, крайне мало верующих людей. Это правильно Паша. Когда-то религия создавала нам кучу проблем. И знаешь, победить её оказалось невероятно просто – образование, повсеместное, доступное к пониманию самых проблемных детей, образование, углубленное в соответствии с природным талантом человека, почти полностью уничтожило религию. Почти, но не совсем. Появились Многоликие.

Как пояснила Алиса, в сущности, последователи Многоликого, продолжали поклоняться своим богам, но все они считали, что бог у них один, просто для каждого есть свои «послания», от Бога.

-Сумасшедшие люди. Если не выражаться так, как выражается дядя Олег. – Заключила она в конце речи о том, кто такие Многоликие. А после объяснила, чем они стали на сегодняшний день.

Поклонники этой новой религии, впрочем, скорее просто объединяющей их всех идеологии, полагали, что человечество живёт на пороге Апокалипсиса, и они готовились к нему, накапливая силы. ЕЗК и другие страны не особо обращали на них внимание – Многоликие вели себя, в основном, прилично, просто готовились к Концу Света. Лишь в последние годы участились инциденты с терроризмом исходящим от них. А не так давно, выяснилось одно крайне неприятное обстоятельство. Полиция нашла и пристрелила на месте очередного фанатика Многоликого, совершившего преступление во имя своей религии. И всё бы ничего – официальные лица последнего религиозного течения мира немедленно от него открестились. Однако в загородном доме преступника обнаружился внушительный склад стрелкового оружия от пистолетов, до гранатомётов. Миру, о том немедленно сообщили газеты, интернет и телевизор, общество немедленно возмутилось и теперь официальную церковь Многоликого постоянно держали в зоне видимости. Активных проповедников, не имевших особых успехов в привлечении паствы, но от своих воззваний упорно не желавших отказываться, регулярно отслеживали, вплоть до перемещений в пределах двора собственного дома. Даже за рядовыми верующими порой устанавливалась плотная слежка, при помощи дронов и людей.

-Ещё дважды находили склады с оружием, - завершая повествование о Многоликих, сказала Алиса, - и в каждом, не нашли ни одного оружия с электронными деталями. Всё, абсолютно всё, без единой такой детали. Находили даже бронекостюмы вроде твоего. – Павел в этом моменте разговора смутился и кашлянул. – Да не беспокойся ты, не верю я, что ты из этих полоумных. Но костюмы такие у них имелись, не в точности как твой, но с удалёнными электронными деталями.

Он в ответ сказал, что и у него на костюме ничего такого не было. Хотелось промолчать и не напоминать ей в очередной раз, что с ним связаны некоторые странности. Но, отчего-то, врать ей не хотелось. Да и кто знает? Может как раз честность и сыграет на руку.

Алиса, выслушав его, усмехнулась, склонилась достаточно близко к нему, достаточно, что б сердце забилось чаще, и пальцем указала на плечо, потом на предплечье, каждое движение, сопровождая пояснением. По её словам, в этой модели лёгкой бронезащиты, в этих конкретных местах, имелись электронные приборы разного типа и свойства. С его костюма, их кто-то намеренно удалил. Она даже указала ему на крепления, оставшиеся на костюме от некоторых сложных электронных систем. Он тем был весь удивлён, так как полагал, что это просто швы от вставок броневых пластин или швы на месте стыка ткани, из которой была выполнена большая часть костюма. В довершении она вспомнила о его автомате, который сохранил на себе явные следы удаления всех электронных обвесов.

-Так делают только Многоликие. У них какая-то почти животная ненависть ко всему, что работает на электричестве. Может, они просто не понимают, что такое электричество. Но я не думаю, что ты был одним из них. Конечно, возможность такая сохраняется Паша. Но все они питают ещё одну страсть – к символике. Нет ни одного многоликого, который не носил бы при себе символ своего бога. У кого-то крестик, у кого-то шарфик, всегда есть какой-то особый, очень важный для них лично предмет. А ты больше похож на человека, который пытался избежать обнаружения дронами или спутниками. – Она хихикнула, глазки сверкнули. – Так иногда поступают преступники, пытающиеся уйти от правосудия.

Павел от сих слов помрачнел, заметил, что ничего смешного в том не видит, а Алиса вновь рассмеялась и в шутливом тоне добавила, что он может не переживать – если захочет сделать что-то плохое, она всегда рядом и поможет ему. Как именно? Спросил Павел и она улыбнулась. Загадочно.

Рассуждать на эту тему, он желания не проявил и поспешил перевести разговор на прежние рельсы. О Многоликих и религии в мире в целом, поговорили ещё немного. Павел в основном задавал вопросы и выдавал редкие комментарии, часть коих вызывала искренний, звонкий смех Алисы, а часть тех вопросов приводила её в недоумение.

-Не поняла. В смысле что такое «Бог»? – Удивилась она очередному его вопросу.

Павел попытался объяснить, мол, в чём смысл концепции, зачем нужен этот персонаж с множеством имён, Многоликий, который ещё и Бог.

В общем, разговор получился интересный для обеих сторон и был довольно таки продолжительным. Время они провели достаточно неплохо, у обоих остались хорошие впечатления. Однако вечно ничто не продолжается и вскоре Алиса отправилась вниз, в свою квартиру. Павел остался один и занялся тем же, чем и вчера – смотрел на город.

Он снова поразился его серости. Не какой-то метафизической серости, а буквальной. Отсюда, с высоты, становилось ещё более очевидно, что город имеет натуральный серый цвет. Все стены серые, окна либо чёрные, либо серые. Что там говорить, если и часть машин на дороге того же цвета. Из общей серости, навевавшей не самые оптимистические настроения, выделялись только крайне редкие вывески на нижних этажах, у входов в магазины, причём далеко не все магазины имели такие вывески. Многие обходились просто серыми табличками с чёрными или тускло-жёлтыми буквами. Ещё машины – у многих расцветка яркая. И разметка на дорожном полотне, яркого белого цвета. Вот и все краски этого города. Серое море, с белыми крапинками и крошечными разноцветными пятнышками. Из всего этого безнадёжного и тусклого колорита, разительно выбивались разве что, газоны и деревья, коих тут имелось не слишком много. Они выбивались своим ярким зелёным цветом. Вот такой он город, в котором он родился заново…, да, пожалуй, так и есть – родился заново. Кем он был раньше не узнать, наверное, никогда. Кем он стал? Скорее надо спрашивать – кем он станет? Очередной вопрос без ответа

Алиса вернулась вечером, с печальной миной на лице – нагреватель Палыча, подвергся атаке десятков кастрюлек, тарелок и прочего, что нужно было срочно подогреть. Нагревательный элемент работал изо всех сил, героически сражался с непереносимым объёмом работы, но всё же проиграл.

Пошёл белый дым, завоняло горящей изоляцией, и батарея расплавилась.

-Завтра Серёга и несколько парней отправятся искать новые запчасти, что б собрать с десяток нагревателей. Надеюсь, у них получится. – Она шмыгнула носом и добавила. – Изолированные приборы редкость, не было особого смысла их делать. Угрозы войны давно нет, Марс к ногтю прижали кучу лет назад, так что изолированные элементы остались только у военных. Да так, по магазинчикам, старьё времён войны с Марсом. А новых элементов и приборов почти и нет. В мире всего три фирмы, которые их производят и две работают исключительно на ВПК Конфедерации. Вот оружия изолированного осталось очень много, но опять же, всё это сделано либо во время войны с Марсом, либо сразу после неё. Изолирование слишком сильно сказывается на цене.

В общем, получалось, что найти достаточно деталей, им вряд ли удастся. А разбирать на запчасти то, что присылали военные с контейнерами, пока никто не рисковал. Присылали приборы первой необходимости, среди коих, по случаю лета, нагреватели не встречались. Сколько продлятся вспышки и как на самом деле пострадали линии электропередач, никто не знал. Вполне возможно, что после того, как солнечные вспышки прекратятся, придётся менять оборудование на электростанциях и даже провода на столбах. А может, не придётся – никто не мог сказать наверняка, так что приборы старались сохранить, жертвуя комфортом, ради выживания.

Вскоре Алиса ушла, он снова остался один и вернулся к тому же самому – изучал город, переходя от одного края крыши, к другому. Ничего особо интересного увидеть не удалось. Разве что в окнах зданий. За ними он в итоге и стал наблюдать. Порой, он видел там людей, да самых разных. То детишки во что-то играют, то женщина сидит у окна и грустно смотрит вдаль, а то мужик какой-нибудь курит в форточку. Город замер в ожидании, люди заперлись в своих домах…

Но на самом деле, город не замирал. Он менялся изнутри.

Незадолго до того, как лечь спать, Павел подумал о том, что люди, возможно, совершили большую ошибку, запершись по домам. Улицы остались за теми, кого он увидел в сумерках. И к чему это приведёт? Он не знал ответа на этот вопрос…

С десяток серых фигур, покрытых запёкшейся кровью, выскочили на улицу, замерли там, словно принюхиваясь, и исчезли в проулке. Спустя десяток минут, на другом конце города, он услышал глухой треск огнестрельного оружия и отголоски истошных воплей. Потом всё стихло, город снова замер молчаливой, серой махиной, таившей за своей серостью что-то страшное, что-то мрачное.

Ему подумалось, что таимое городом – это будущее.

Страшное и мрачное будущее всего этого мира.

Уже почти в полной темноте, когда зажёгся свет в отдельных окнах – их, кажется, стало ещё меньше, чем вчера, он увидел совсем странное. Между далёкими домами, в просвете между ними, на самом горизонте возникла огромная тень. Она затмевала просвет всего несколько секунд и тут же исчезла. Вроде ничего такого. Ну, тень, ну, бывает - да и хрен с ней.

Однако тень была немногим ниже тех зданий. А у зданий тех, этажей по десять на каждое.

Что ж это такое было, что смогло отбросить такую тень?

С этой мыслью он и уснул, в душе надеясь, что ответа на свой вопрос, не узнает никогда.

Проснулся он ближе к полудню и, ощутив естественные потребности организма, каковые вчера справлял с дальней части крыши, прямо через парапет, Павел спустился в дом, через люк крыши. Дело в том, что сейчас потребности возникли более сложного характера, для отправления коих желательно иметь при себе что-нибудь бумажное. Так что он спустился в квартиру Олега, открыл дверь – как и прежде, она оказалась не заперта. В отличие от прочих жителей, Олег свою дверь не запирал принципиально, словно бросая вызов всему, что случилось с этим миром.

Уже на пороге, глаза начали обильно слезиться. Квартира провоняла сигаретным дымом и перегаром настолько сильно, что возникли опасения - как бы ни ослепнуть или в обморок не свалиться. Однако героически игнорируя риск задохнуться насмерть, Павел проник тайком в отхожее место, сделал свои дела и поспешно покинуть помещение, помимо вони, наполненное ещё и богатырским храпом, владельца квартиры.

Вскоре он вернулся на крышу и, перекусив концентратом, не особо громко выругался – вода кончилась. Придётся или обратно к Олегу идти или ждать пока к нему в гости придёт Алиса и попросить её принести воду. Как вариант, можно было постучаться к соседям и попросить их о помощи. Поразмышляв на эту тему, Павел решил всё же дождаться Алису. Что она придёт, он не сомневался. Так и случилось примерно через полчаса. Девушка пришла и поставила возле люка громадную бутыль с водой. Поставила легко и непринуждённо, так, словно для её крепкой подтянутой фигурки, эти десять литров, весили не больше килограмма. Он тому удивиться особо не успел, так как скрипнула дверь подъезда и четверо человек, покинув подъезд, отправились куда-то вниз по улице настороженно осматриваясь и держа оружие наготове. Один из них ярко выделялся своей белой шевелюрой. Видимо, это был Палыч, отец Алисы.

-Отец с ними пошёл. – Подтвердила девушка его догадку. – Он лучше разбирается в электронике, укажет, что именно нужно брать. Он и знает лучше, где нужные нам детали можно найти.

Некоторое время они беседовали – ничего важного, ничего о прошлом. Алиса рассказала о том, как обстоят дела с жителями в доме. Случаев заражения мутагеном, не было, да и быть не могло, новое лекарство получили все. Но, на всякий случай, народ продолжал следить за собой, а Палыч и несколько добровольцев, регулярно проверяли всех жителей на симптомы. Если лекарство отказало раз, оно могло отказать и снова. Собственно поэтому во всех чемоданчиках с лекарством нашлась инструкция, с указанием, неиспользованную вакцину хранить в закрытом виде, внутри чемоданчика, защищённого от пагубного излучения солнечных вспышек. О лекарстве от чёрной чумы, радио Олега, которое у него вчера изъяли по приказу Палыча, решительно молчало. Ничего полезного из перехвата сообщений военных они узнать не смогли.

-Они вообще редко стали разговаривать по рациям. Такое чувство, что они что-то скрывают. – Заметила по этому поводу Алиса, а потом добавила тихим голосом. – Или их просто стало намного меньше, чем было в самом начале. – Он попросил уточнить, кого это «их»? – Военных. – Ответила девушка, вновь посмотрев на него так, что в душе он вздрогнул. Алиса больше ничего не сказала на этот счёт, но он понял её правильно. Алиса говорила всерьёз, под «стало меньше», она имела ввиду вполне конкретный момент – ведь людей всегда становится меньше, если часть из них умирает.

Она ненадолго ушла, потом снова вернулась. Пока её не было, Павел наблюдал за зданиями в центре. Что-то там было не так. Что? Он понял как раз перед тем, как девушка вернулась. Но говорить ей об этом не стал.

Впервые за всё время, что он смотрел на здания в центре города, рано утром, там не взлетел ни один конвертоплан. Может ничего страшного, может просто грузы развезли или развозить пока нечего. А может, конвертопланов просто не осталось, как и пилотов для них…

В этот раз они говорили о чёрной чуме, немного о её истории, о том, как болезнь распространялась, как с ней боролись. Ничего радужного в этом разговоре не было, но полезная информация для его пустой памяти имелась.

Чёрная чума возникла самостоятельно, без участия человека – как минимум, такова официальная позиция. Изначально, болезнь не была такой смертоносной, не поднимала мертвецов на ноги. Это было что-то вроде гриппа – что такое грипп, Алисе пришлось пояснять отдельно и это отняло минут десять. Но в последствие, чёрная чума менялась, она становилась всё опаснее, всё ближе к тому, во что превратилась сейчас. Тогда-то у болезни и появилось это странное название.

-Заболевшие словно бы чернели изнутри. У них проступали вены под кожей, тёмно-синие, почти чёрные. Возникали фурункулы на коже, из них сочилась чёрная сукровица. А из умерших, текла чёрная и красная кровь вперемешку. Это давно было. С тех пор болезнь сильно преобразилась. И лично я думаю, что немалую долю изменений в эту гадость, внесли штаммы мутагена.

Разговор долго крутился вокруг чумы. Страшная болезнь, поразившая этот мир – болезнь, практически побеждённая. Так им казалось. Но вспышки на солнце мало того, что вызвали мутации в вирусе чумы по всей планете, сделав его устойчивым к воздействию среды и старым вакцинам, так ещё испортили лекарства и создали удобную среду для распространения вируса.

А распространялся он по воздуху.

Павел, спустя несколько секунд, как это услышал, испуганно икнул.

-Да, - кивнула ему Алиса, - мы практически все уже заражены чёрной чумой. Если б правительство не подсуетилось и не выпустило новую форму вакцины в атмосферу, после вспышек на Земле не осталось бы ни одного нормального человека. Только мертвецы.

Люди выпустили вакцину до того, как Солнце начало безобразничать, буквально за день до того, из чего вытекал очевидный факт. Вакцина не успела распространиться везде и где-то, есть целые селения, полностью уничтоженные чёрной чумой. Возможно, целые города, заполненные такими хрипящими тварями, каких он видел у подъезда этого дома и в полицейском участке.

Павел долго молчал, вполне осознав, насколько велика угроза этой чёрной чумы. Алиса тоже молчала, глядя вдаль, спокойным, грустным взглядом – девушка понимала, что мир навсегда изменится. И уже начинала скучать по тому, каким он был всего несколько недель назад.

Сам того не желая, Павел задумался и разум его начал собирать пазл из всего что удалось узнать.

Он вдруг понял, что если внести в полученный результат ещё несколько дестабилизирующих факторов, таких например, как Многоликие, в виде повсеместно распространённой организации, сейчас наносящей удары по правительству и военным, то…

А этот мир, вообще когда-нибудь придёт в норму? Не присутствует ли он, в последних сценах агонии уже погибшего мира? Мир ещё борется, ещё длится его агония. Но финал, похоже, не заставит себя ждать и длительность солнечных вспышек, уже не сыграет никакой роли.

О своих мыслях, он промолчал. Девушка и так из последних сил цепляется за оптимизм, нынче вряд ли уместный.

-Ого, - Алиса удивлённо вскинула брови и указала рукой на горизонт, - Паша, смотри.

Он перевёл взгляд туда и тоже удивлённо брови поднял.

Весь горизонт затянуло тучами. Они стелились по всему небу и медленно ползли в их сторону.

-Будет гроза. Наверное. – Заметила Алиса. Она тоже увидела. Но ни он, ни она, не стали озвучивать своих наблюдений. Им не хотелось этого делать. Разговоры о делах дома, о его жителях, о нейтральных вещах в целом, были куда как приятнее. Негатива сегодня в мире и так в избытке.

Чёрные тучи ползли к ним. Чёрные-чёрные грозовые тучи.

С яркими зелёными вспышками внутри.

Несколько минут они смотрели на эти тучи, а затем взгляды их сместились ниже, к улице, что выходила сюда из-за группы тесно стоявших зданий. Там ничего не происходило, но оттуда доносились звуки. Странные, на взгляд Павла. Глухие удары и резкий, свистящий шелест.

-Лазеры бьют. – Прояснила ситуацию Алиса, хмуря тонкие брови. Однако не уточнила, к какому конкретно из звуков относились её слова.

Спустя мгновение, ветер сменился и подул с той стороны, откуда неслись звуки.

Алиса удивлённо выпучила глаза и поспешно села на корточки, укрывшись за ограждением, определявшим край крыши. Он не последовал её примеру, и хрупкая ладошка, ухватив его за запястье, резким рывком бросила на пол. Да с такой силой, словно он попал в захват машинного крана. С пола, он удивлённо посмотрел на девушку.

-Запах. – Тихо и отрывисто произнесла она. – Нечто движется сюда. Это…, оно словно заражённый пахнет, но оно огромное! Это какой-то бред! Невозможно!

Он подполз к парапету и замер там, потирая кисть. Потом покосился на её ладошки, сейчас лежавшие на этом самом парапете. Такие же тонкие, хрупкие, казалось, способные дарить лишь нежность. Учитывая, с какой силой, она его отправила на пол, получить от неё кулаком в нос, ему бы не хотелось. Как у девушки, пусть и крепкой на вид, может быть такая сила в руках?

-Военный модуль. – Словно прочитав его мысли, сказала девушка. – Кадетам моего корпуса много чего добавляют к модульному имплантату. Включая модули, запрещённые для гражданских.

Он поёжился – Алиса, которую он успел узнать и к которой проникся тёплыми чувствами, вновь оказалась не той девушкой, какой виделась ему. Уже во второй раз такое происходит. Сколько ещё сюрпризов будет с ней связано?

Первый из таких сюрпризов приехал буквально сразу.

Звук ударов продолжался, но свистящий шелест почти не повторялся. На той улице, по-прежнему не видно никого и ничего. Он повернул голову к ней и сказал.

-Запах? Я не совсем…

-Моё обоняние гораздо лучше твоего. – Ответила она, не отрывая взгляда от пустынной улицы, где так ничего нового и не появилось. – Думаешь, как я смогла пройти в Альфа-корпус? Там конкурс в пятьдесят семь тысяч человек на место. Молодым, без опыта службы, туда не пробиться, только если чудом. Я же прошла относительно легко. – Она указала пальцем на шеврон на своём плече. Эмблема ЕЗК, украшенная двумя золотыми мечами и буквой «А», между ними.

-Мама родилась на станции дистанционного рождения. Тогда ещё допускались модификации. Всё это плохо кончилось, лишь треть детей с модификациями генома, получили что-то полезное, а не превратились в уродов. Мама была одной из тех детей, которым повезло. – Она посмотрела на него, плотно сжав губы и хмурясь, словно жалела, что вообще заговорила об этом, а не послала его мгновенно и далеко очень. – Я родилась обычным путём, по минимальной программе станций – геном проверили и всё, дальше беременность, роды, маме зачем-то хотелось этого. Не очень понимаю зачем. Я на такое точно не пойду. Станции экономят время, здоровье и деньги. Дети должны рождаться и проходить первичное воспитание там, а не…

Она замолчала, дальше он и сам мог понять. Модификация, впрочем, скорее мутация, которая передалась ей от матери, была сохранена в её геноме на этих их станциях. Её не удалили, так как она не была вредной. Сверхчеловеческое обоняние. Именно это дало ей некое преимущество при поступлении в кадетский корпус, с названием Альфа. Конечно, не всё до конца понятно, не ясны детали, ясность наблюдается лишь в общих чертах. И вроде бы и удивляться тут нечему. Нечему, если б только он помнил этот мир, если б его треклятая память, вдруг не оказалась пуста.

Он словно оказался посреди чуждого ему мира и общества. Всё в новинку, всё странное, всё новое и никак не получается привыкнуть.

Особо размышлять на эту тему, времени не было. На улице появились те, кто создавали шум.

Их было двое. Они быстро пятились и стреляли. Нечто вроде автоматов в руках – с высоты было не видно, что это конкретно. Но из этих автоматов, вылетали совсем не пули. Свистящий шелест и из дула вырывается тонкий рубиновый луч, уходящий вниз по улице. Вот они сделали ещё по выстрелу, развернулись и кинулись бегом, перепрыгивая через машины, попадавшиеся на пути – здесь, на перекрёстке их скопилось достаточно много. Один из них, в лёгкой броне и шлеме, бежал быстрее, бежал от мерного грохота за своей спиной. Второй, закованный в чёрный металл, двигался заметно медленнее. Он убежать не успел. Огромная, чёрно-серая лапа вынырнула из-за заграждавших её владельца зданий, и одним движением смела его с асфальта. Солдат в броне полетел над дорогой, врезался в ближайшее здание, проломил стену и исчез внутри.

А затем они увидели всё, что имелось на другом конце этой жуткой лапы.

Громадная нескладная туша, вышла из-за зданий. Толстая, словно от болезни распухшая нога, опустилась на одну из машин и раздавила её в лепёшку. Такая же уродливая лапа потянулась за вторым солдатом, но тот бежал слишком быстро.

Монстр, на туше коего имелось подобие головы без шеи, головы росшей прямо из туловища, открыл пасть и издал громкий, утробный хрип. Павел его уже слышал и сейчас, прищурившись, сумел разглядеть эту голову, торс, эти лапы, намного лучше, чем в первый момент.

-Я в это не верю… - Прошептала Алиса, бледная как лист бумаги.

Павел, наверное, выглядел не лучше, разве что, его ещё и подташнивать начало.

Уродливая голова монстра имела рот – как будто небрежный разрез, сделанный неумелой рукой на детском рисунке. Вместо глаз, два пустых провала. Вся эта туша, была словно бы пародией на человеческое тело. Словно бы.

Потому что состояла эта туша, как раз таки из человеческих тел.

Он видел торчавшие из чёрно-серой плоти, во множестве мест прожжённой лазерными лучами, среди множества рваных ран, сочившихся чёрной кровью, видел торчавшие из этой туши, головы, скрюченные руки и ноги. Он видел то, от чего впору было опорожнить желудок прямо тут и сейчас.

А ещё вонь – теперь и он ощутил её. Запах стал достаточно сильным, что бы он смог его почувствовать. Тошнотворная сладковатая вонь гниющей плоти.

Солдат развернулся, выстрелил на бегу. Лазерный луч срезал толстый палец с лапы монстра и тот снова издал свой злобный громкий хрип.

А затем поднял одну из машин второй рукой и швырнул её в солдата. Парня смело с улицы, авто врезалось в здание. Вряд ли бедняга сумел выжить после такого.

Монстр остановился, шлёпая уродливым ртом, в котором имелось даже подобие зубов – бедренные кости, их обломки, они торчали там неровным частоколом, лишь отдалённо напоминая зубы. Алиса и Павел спрятались за парапет. В полном молчании, стараясь даже не дышать, они ждали, пока монстр уйдёт отсюда.

Но он не ушёл.

Они услышали шум ветра и грохот ударов – теперь понятно, что это было - шаги монстра. Услышали скрежет машин, которые раздавило существо или отбросило со своего пути. Секунды шли, но им казалось, что проходят минуты. Существо двигалось совсем рядом с их зданием.

Звуки стихли. Все, кроме тихого утробного хрипа.

Монстр остановился напротив здания, на крыше коего они спрятались.

Не прошло и минуты, как здание дрогнуло, а они услышали грохот падавших камней, звон стекла и истошные вопли людей.

Алиса и Павел разом вскочили на ноги. Они перегнулись через парапет, посмотрели вниз.

Павла всё-таки стошнило – из угловатой головы монстра, торчали сотни пальцев, десятки перекошенных лиц, что-то скрыто тонкой плёнкой серой кожи, но большая часть торчат, словно пытаясь изобразить волосяной покров на голове человека.

Монстр ростом превышал пять этажей.

И он громил здание. На их глазах, он запустил руку в пролом в стене и вытащил кого-то наружу, после чего с силой швырнул себе за спину. Истошно вопя, один из жителей дома, полетел через всю улицу, врезался в стену и свалился вниз, оставив на серой поверхности ярко-красное, кровавое пятно.

Павел не думал. Всё случилось как-то само собой. Что творит и какое это действительно безумие, он понял лишь спустя полчаса, когда всё уже закончилось.

Он поднялся, бегом ринулся к будке, ненадолго ставшей его домом. Накинул рюкзак, пошатнулся от очередного удара сотрясшего дом, схватил автомат, кинул цевьё на плечо и бегом к пожарной лестнице, спускавшейся по боковой стене дома.

-Куда ты? – Крикнула Алиса, с совершенно несчастным лицом - она сейчас сделала самый разумный и очевидный вывод. Но она ошиблась. Павел не бежал с тонущего корабля. Он намеревался совершить куда менее разумный поступок, стоящий, фактически, на грани безумия.

-Это нужно увести отсюда! – Ответил он и глянул вниз, на длинную, бесконечно длинную лестницу. Спуск по ней отнимет кучу времени. Он не понял, как это получилось, но разум включился на полную мощность и он сумел увидеть варианты – он знал, как улучшить спуск вниз так, что б он отнял значительно меньше времени. Самый быстрый вариант спуска, обещал высокую вероятность оказаться внизу уже за десяток секунд, но в виде лужи из крови и поломанных костей. Однако это никак не задело его, страх куда-то исчез, разум работал подобно машине – модификация движений во время спуска была проведена и ошибок он не допустит. Он был в этом абсолютно уверен. Павел оказался на лестнице и начал спускаться, преодолевая по паре метров расстояния в течение одной секунды времени. Здание покачнулось вновь, как раз в тот момент, когда он замер, сжав боковые перекладины ладонями. Он с трудом удержал равновесие и не шлёпнулся вниз, однако, ладони жгло от быстрого спуска вниз и заметно жгло ноги – трение о боковые конструкции лестницы, нагрело подошвы ботинок. Он проигнорировал это и продолжил, фактически, контролируемое падение вниз, а не спуск. Хорошо, что клинья, удерживавшие лестницу у стены, монтировались на горизонтальные перекладины, а не на вертикальные боковые трубки каркаса лестницы. Будь иначе, спуск продлился бы на пару минут дольше. В последний момент, за секунду до того как ноги коснулись земли, он посмотрел вверх – на середине лестницы, он увидел Алису.

Девушка быстро спускалась вслед за ним.

Павел бегом рванул к углу здания, на ходу снимая автомат с плеча.

Монстр продолжал ломать здание, грохот стоял оглушительный, вопли людей разносились по улице, кто-то пытался стрелять, но гигант не обращал внимание.

Над головой пролетело изломанное тело одного из жителей. Брызги крови попали на броню и волосы, несколько капель коснулись лица.

Он не думал, просто действовал.

-Эй! – Крикнул он, и автомат сердито затрещал, выплёвывая пули по левой лапе монстра, тянувшейся внутрь здания за очередной жертвой. Монстр отреагировал, только когда обойма кончилась. Лапу вытащил из широкого пролома в стене и медленно повернулся к досадной неприятности, возникшей у его ног. Туша наклонилась, кривые пухлые ноги слегка согнулись в коленях. Словно человек, пытавшийся рассмотреть муравья на дороге…, Павел сменил обойму и выпустил длинную очередь в уродливый рот существа. Это его проняло.

Монстр издал полу хрип, полу рёв и потянулся к нему своей уродливой лапой, совсем забыв про здание. Павел со всех ног припустил по дороге и не успел пробежать десятка метров, как рядом очутилась Алиса, бежавшая гораздо быстрее и легче чем он.

-Один ты погибнешь, у тебя не получится. – Произнесла она на бегу.

Павел не ответил ей, он остановился, повернулся к монстру – тот стоял у здания, словно раздумывая – продолжить ломать стену или преследовать наглеца с автоматом?

Павел помог ему определиться – остатки обоймы легли точно в пустую пародию на человеческую глазницу. Оттуда потекла чёрная кровь. Монстр грозно захрипел и ринулся за ним.

-Туда, к парку! – Алиса указала рукой в сторону широкой улицы забитой брошенным транспортом, в конце которой высились высокие деревья, увенчанные пушистыми зелёными кронами. Павел сменил обойму, использованную сунув в карман, и подчинился её крику, побежал в сторону далёких деревьев. Как-то отстранённо, он подумал, что не успеет туда добежать.

У него просто не хватит сил. Разум тут же подсказал другое решение – когда силы начнут оставлять его, он свернёт в проулки и потеряется среди жилых домов другой части города. Монстр не сможет там его найти. И, если он не ошибался, то где-то там, на полпути к деревьям, ему встречалась целая группа опустевших жилых домов, их жители либо погибли, либо перебрались в другие дома.

Они бежали не слишком быстро, но и особо медленно не получалось – гигант, в целом, двигался достаточно медленно, это да, однако, его рост делал ширину шага воистину впечатляющей. Монстр одним шагом преодолевал кучу метров дорожного полотна. Под его ногами сминались автомобили, громогласный хрип звучал всё чаще и становился всё злее. Некоторые машины, задетые вскользь, разлетались с дороги, словно картонные коробки на пути быстро идущего человека. Павел всё реже оглядывался и больше не стрелял – монстр уже забыл обо всём, кроме них двоих. Стрелять нет смысла. Оглядываться тем более, потому как к разуму начинали возвращаться нормальная мыслительная деятельность, а вместе с ней и инстинкт самосохранения.

Ноги начало сводить, он запыхался, а бежит всего ничего.

Да, очень вовремя он курением увлёкся, ничего не скажешь.

Иногда, сигареты, всё-таки убивают…

Пора сворачивать – здание с яркой вывеской, он точно здесь проходил, там точно есть группа брошенных зданий. Павел коснулся ладонью плеча Алисы и указал на группу зданий.

-Туда!

-Нет! Другие люди! – Резко возразила девушка.

-Нет их там. Я проходил…, пусто там…

Она нахмурилась, бросила быстрый взгляд туда и, кивнув, остановилась.

-Алиса! – Воскликнул он, не понимая, что она делает. Павел тоже остановился, повернулся к монстру лицом. Тот продолжал бежать за ними и сейчас вновь зловеще захрипел.

На мгновение он про монстра забыл. По серому костюму девушки пробежала волна синих веточек, словно бы маленьких молний. С треском они исчезали, едва появившись. Костюм частично изменился – рукава удлинились, воротник начал подниматься. Но происходило это на редкость странным образом. Костюм, словно разливался по её телу и вскоре полностью скрыл голову и ладони. Она вытянула руки вперёд, свела их вместе, направив кончики пальцев в сторону монстра.

Костюм Алисы издал слабое гудение, и вновь по нему прокатилась волна искр, в этот раз не исчезнувшая, а собравшаяся на ладонях в гудящий шар. Сверкающая сине-белая сфера сорвалась с её пальцев и словно молния, пролетев над дорогой, врезалась в левую ногу монстра. Вспышка белого пламени и монстр, издав протяжный толи стон, толи хрип, грохнулся на дорогу, смяв в лепёшку два десятка машин разом.

Костюм девушки стал стекать с её рук и головы, обратно, к прежнему виду. Спустя мгновение, она быстро произнесла.

-Бежим! Надолго его это не задержит.

Монстр, словно подтверждая её слова, зашевелился, приподнялся, опираясь на руки. Павел не стал задавать вопросов – побежал из последних сил к зданиям. Когда добежал, обернулся снова.

Монстр уже поднялся. В левой ноге, крупная, оплавленная дыра. Монстр попытался шагнуть, но нога подломилась и он, кое-как восстановив равновесие, замер, провожая их долгим взглядом пустых глазниц…, дыру в ноге заполняла чёрная жижа. Она не стекала вниз, она именно закрывала дыру. Что-то подсказывало Павлу, что очень скоро, монстр сможет бежать так же быстро, как и прежде. До того момента, им лучше убраться как можно дальше и надеяться, что монстр не запомнил, где находилось здание, подвергшееся его нападению.

Они бежали ещё минут пятнадцать, пока он окончательно не выдохся. Алиса за это время лишь слегка запыхалась, с него же семь потов сошло, и ноги подгибаться начали.

От Алисы не укрылось, что он едва дышит, так что свернули в ближайшую открытую дверь. Ею оказался магазин бытовой техники. Как минимум, судя по прилавкам, торговали тут именно этим делом. Между двух рядов, у самого входа, Павел свалился на пол и попытался перевести дух.

Алиса села напротив, прислонившись спиной к прилавку.

-Хочешь спросить?

Сказала она, перехватив его взгляд. Павел только кивнул в ответ.

-У всех кадетов ЕЗК, одна форма, один фасон, отличить можно только по шеврону. – Алиса хлопнула ладонью по плечу, где красовалась эмблема ЕЗК с регалиями её кадетского корпуса. – Но не у всех кадетов, форма одинаковая, хотя и выглядит таковой. В зависимости от ценности кадета, а её определяет корпус, в зависимости от этого, форма изменяется. Никто не знает как именно, только кадеты более важных корпусов и высшее командование объединённых сил ЕЗК. А о том, что носим мы, знаем и вовсе только мы и командование. – Она помолчала и как-то криво улыбнулась. – Будь время другое, после того, что ты увидел, тебе бы пришлось подписать документ о неразглашении увиденного или пройти коррекцию памяти. За разглашение информации такого рода десять лет заключения обеспечены. – Она привстала и выглянула из-за прилавка. С минуту, смотрела туда, на дверь и улицу за ней, затем снова села. – Кажется, убежали.

-А…

-Плазменный шар? – Он медленно кивнул, не будучи уверен, что речь о том же, о чём спросить намеревался. – Наша форма, по сути, военная броня. Может сгенерировать удар высокой мощности, в закрытом режиме. Один раз в пару суток. Питаются элементы брони от тела носителя, подзарядка идёт медленно. Сейчас моя броня, просто форма кадетов военной академии, разве что с более прочной структурой и всё. – Она помолчала немного, на её губах появилась улыбка, в каком-то смысле даже весёлая. – А ведь я тебе жизнь спасла.

Павел на всякий случай кивнул, хотя был уверен, что это не совсем так – возможно, её вмешательство спасло его. А возможно, он бы скрылся в закоулках, пока разъярённый монстр, громил бы окрестные здания.

-Интересно, что это за тварь такая? – Спросила Алиса, обращаясь, словно к самой себе. Павел промолчал – он-то уж точно понятия не имел, что это было. Однако чёрная жижа, текущая из ран монстра, останки человеческих тел, словно вваренные в тело монстра, в общем, всё это навело его на неприятную мысль. Кажется, теперь он знал, почему останки заражённых трепещут на асфальте как живые, и почему их требовалось сжигать.

Довольно долго они сидели там, между прилавками. Иногда смотрели друг на друга, иногда по очереди выглядывали из-за своего укрытия. Алиса, пару раз, выходила наружу, пряталась за косяком двери и осматривалась. Но улицы оставались пусты, никаких звуков они не слышали. Монстр явно не искал их, не преследовал и никаких иных опасностей не наблюдалось.

Через час примерно после того, как укрылись в магазине, они вышли к порогу вместе и долго прислушивались, осматривались, Алиса ещё и принюхивалась, смешно задирая свой аккуратный носик. Павлу потребовалось некоторое усилие воли, чтоб не улыбаться, глядя на это. Ему не хотелось как-то ненароком обидеть девушку. Всё-таки, она и правда, возможно, спасла ему жизнь.

К тому же, Алиса довольно-таки симпатичная девушка.

-Идём обратно? – Сказал она, когда осмотр местности показал, что видимых угроз в наличии нет.

Павел хотел бы ответить утвердительно, но взгляд его скользнул по зданиям и он заметил то, что ускользало прежде – тучи. Он указал пальцем. Алиса посмотрела вверх. Фронт чёрных туч, больше не окрашивающихся зелёными всполохами, надвинулся на город и закрыл практически всё небо.

-Странные всё-таки тучи. – Произнесла она, и Павел не мог не согласиться – они чернильно-чёрные. Разве такие тучи бывают? Город из серого, стал каким-то тёмным, почти что чёрным. Он вдруг стал по-настоящему пугающим, этаким затаившимся зверем, который лишь ждёт удобного случая, что б порвать их на куски. Эти тучи придавали городу, слишком уж зловещий вид.

Выходить не хотелось. Что-то подспудное, словно предупреждало его – не высовывайся, сиди тут и не отсвечивай, грядёт что-то очень странное. С другой стороны – это же просто тучи.

Что может произойти? Дождик? Гроза? Как-то это не серьёзно…

Тихое шипение и громкий взрыв. Они поспешили пригнуться, осколки, а может просто камни, дробью прошлись по окнам и стенам магазина. Треснуло стекло и со звоном посыпались те окна на асфальт. Оба поспешили обратно в здание и спрятались за те же прилавки, где просидели почти час.

Они услышали стрекот автоматов, буханье пулемёта и свистящий шелест.

А затем, у входа в здание показался человек в силовой броне. Он бежал, а по его доспеху стучали пули, высекая из него искры. Человек хромал на одну ногу - из неё, при каждом шаге, выскакивали синие искры. Он бы пробежал мимо магазина, но послышалось новое шипение и, оставляя за собой белый след, в спину человека врезалось нечто. Последовал взрыв, снёсший с прилавков половину товара. Павел зажал уши ладонями, а костюм Алисы полностью скрыл её лицо и руки. Не успел Павел ничего подумать, как она схватила его автомат и поспешила к выходу.

Он выполз из-за прилавка и успел увидеть, как она стоит на улице, прижав приклад к плечу, как из ствола автомата вырывается пламя – слышать, почти ничего не слышал. В ушах стоял противный гул. Но видел достаточно, и чем-то восхитило его то, что он сейчас наблюдал. Чем? Кто ж знает…, может, дело в фигуре девушки, обтянутой серой тканью. С её физической формой, такое одеяние, лучше любого платья подчёркивает все достоинства фигуры. А может то его восхитило, как она отчаянно поступила, выйдя наружу, против неизвестно кого, лишь с автоматом и в этой тонкой форме, несмотря ни на какой риск…, впрочем, тут он, пожалуй, не совсем прав. В неё стреляли в ответ и пули высекли искры из асфальта вокруг неё, с визгом врезались в стены и косяки. Несколько пуль угодили и в неё. Одна сбила ногу, девушка покачнулась, вторая тут же врезалась в лоб и она рухнула на спину. Не успел Павел осознать, что произошло, как она поднялась, села и вновь, в несколько очередей, выпустила все патроны, какие оставались в обойме. Раны на её теле, потёки крови - ничего нет. Видимо, ЕЗК и правда, заботилось о сохранении жизни своих кадетов, в особенности элитных. Рискнула она, это да, но не так что бы сильно, с такой-то одеждой…

Алиса кувырком вернулась в магазин, ей вслед отправили несколько пуль и на том стрельба стихла. Девушка прижалась спиной к дверному косяку и знаком показала, что ей нужна новая обойма. Павел выполнил просьбу, бросив ей требуемое. Но применить оружие вновь, ей не пришлось – те, кто стреляли, ушли, видимо, решив не связываться с неожиданным подкреплением безоружного солдата в силовой броне. Он сейчас лежал на асфальте лицом вниз, и не шевелился.

-Ты как? – Сказал Павел, чуть хриплым голосом. Её шлем вернулся в исходное состояние, она снова была в сером, по сути, комбинезоне в обтяжку. Что-то она ответила, но звон в ушах не ослабевал, так что он не услышал её. А девушка поднялась, осторожно подошла к выходу и выглянула наружу. Стрельбы не последовало. Она, однако, не вышла наружу - что-то крикнула, в этот раз Павел расслышал отголоски её слов, но не смог бы сказать, что именно услышал. Человек в броне, слова Алисы напротив, услышал достаточно чётко. Он поднялся, не без труда, но довольно быстро и поспешил к зданию. Вскоре он остановился у прилавка и грохнулся на колени. Одна рука упёрлась в пол, заискрилась и застыла без движения. Спустя мгновение, с шипением и лязгом, спинная часть доспеха раскрылась десятком металлических «лепестков» и из брони, буквально выпал человек в таком же сером обтягивающем костюме, какой носила Алиса.

Он грохнулся на пол, растянулся там, на секунду, потом поднялся. Тут к Павлу слух вернулся. И хотя всё звучало как в подводной лодке, всё же он мог разбирать слова.

-Вы кто блять такие? – Прошипел благодарный солдат из силовой брони. Нахмурил кустистые брови. На Алису глянул. – Спасибо. – На него посмотрел. – Так кто вы блять такие?

Павел не знал что ответить, за него Алиса представилась.

Вытянувшись в струну, она заложила руки за спину и ясным чётким голосом, доложила.

-Кадет Корнева, Высшая военная академия ЕЗК, корпус Альфа.

-О как! – Удивлённо вскинув брови, сказал пилот силовой брони. – Неожиданно…, лет через пять, этак я перед тобой красавица, по стойке смирно ебальник в небо тянуть буду. Хех.

Алиса нахмурилась, щёки заалели – краской гнева. Отношение данного человека к военному этикету, ей сильно не понравилось. А может проблема была в использовании не совсем цензурных слов, непонятно. Пилот кивком показал на Павла. Алиса ответила.

-Павел. Он пострадал во время стычки с чумными, потерял память. Амнезия. Живёт в доме напротив, в сотне метров от моего дома.

-А, понятно. – Пилот повернулся к своей броне, скривился в отвращении, глянул на выход из здания. Потом на Алису. – Ты неплохо постреляла девочка. Двоих сняла?

-Троих. Один в окне был, упал на спину, труп остался в здании.

-Не дурно. Совсем не дурно. – Он подошёл к броне и стал что-то нащупывать и дёргать с левого её бока. – Я к посту нашему шёл. Как этот пидор пухлый меня швырнул через всё здание, я чуть дуба не дал. Броня ширнула стимулятором, очухался сразу, и сюда потопал. А там эта мразь… - Он покраснел от натуги, дёрнул и зашипел. – Да открывайся ты падла!!!

Алиса с Павлом переглянулись – кажется, это был тот самый человек, которого гигантская тварь швырнула ударом лапы в одно из зданий. Но кто на него напал сейчас?

На броне что-то щёлкнуло, пилот охнул и грохнулся на спину.

-Сука. Поганая блядская сука! – Тихо простонал он, от боли в спине, надо полагать.

Потом поднялся и вернулся к броне. Там, на боку, только что выдвинулась часть броневой пластины, под которой обнаружилась маленькая тонкая коробочка. Пилот достал её и открыл. Из коробочки извлёк какие-то тонкие иглы и стал ходить вокруг брони, тыкая эти иголки в самых разных местах. Соприкасаясь с доспехом, иголки светились ярким белым светом на кончике и издавали глухой противный гул.

-Я, если что, Савельев, капитан внутренних войск Конфедерации. – Поведал спасённый Алисой человек и продолжил возиться со своей неисправной бронёй. Кажется, он пытался заставить её хотя бы двигаться. Вряд ли такой механизм можно было полностью починить, подобным методом.

-Кто на вас напал? – Спросила Алиса. Капитан, поморщившись, ответил.

-Многоликие. Ебнутые выродки. Пост раздербанили и ведь суки ждали пока проверять его придут. А пришёл я один. Вовремя засёк блядей этих, одного по-тихому руками, в бублик завернул, да он падла завизжать успел. Вся эта мразь снялась со своих мест. Только и оставалось что бежать. Вот не повреди эта тухлятина броню, будь у меня пушка нормальная – всех бы там положил, всех этих верунов ебучих…, а!!! – Взвыл он, отскочив от брони отчаянно тряся правой рукой. После чего пнул свою броню – та не шелохнулась, конечно, весило это дело явно не мало, а размером было куда как крупнее пилота. – Сука! – Рявкнул пилот, обращаясь к броне. – Жестянка ебаная! – Алиса тут совсем позеленела от гнева – такое обращение с силовой бронёй, для неё было просто недопустимым. Пилот ещё раз пнул броню, сел у стены, помолчал и добавил. – Пизда броне.

С минуту все молчали, потом Алиса, всё ещё сердитая на спасённого пилота, произнесла.

-Мы уходим домой. Вы можете отправиться с нами.

-Ха, ну пробуйте, хули. – Усмехнулся Савельев, кивком показав на дверь. – Там сейчас самое веселье начнётся. Думаешь Многоликие, просто так свалили? Они суки знают.

-Я не понимаю. – Резко сказала девушка, подойдя ближе к пилоту. – Вы о чём?

-Тучи. – Савельев как-то зло улыбнулся. – Скоро начнётся дождь. Китайский дождь.

-Хватит загадок. Говори! – Вмешался в разговор Павел.

-Пошёл на хуй. – Оценил его храбрость военный человек и пилот силовой брони.

-Как вы себя ведёте?! – Рявкнула Алиса, сжав кулаки. – Вы офицер ЕЗК!

Пилот хрипло, с какими-то безумными нотками, рассмеялся.

-Девочка, - сказал он, наконец, - нет больше твоего ЕЗК. Нету больше нихуя. Всё рухнуло.

-Вскоре мир восстановится и ваше поведение…

-Мир восстановится. – Кивнул пилот. – Согласен полностью. Только какой это будет мир?

Несколько секунд они молчали. Каким, будет новый мир, никто не знал, но все понимали, прежним ему уже никогда не стать. Наконец, Алиса заговорила.

-Дождь. Что вы хотели сказать?

-Девочка, это не простой дождь. Смотри на улицу.

Алиса повернулась к выходу. Павел тоже посмотрел туда – первые капли дождя падали на асфальт, на машины, падали на здания. Капли касались земли и над ней поднимался едва различимый, сероватый пар. На их глазах с машин начала слезать краска. Улица наполнилась тихим шипением. Пара становилось всё больше. Дорожная разметка, отчётливо видимая перед зданием, смешалась с каплями и потекла вниз по дороге, вместе с дождевой водой…, водой ли?

-Что это такое? – Алиса вновь смотрела на пилота.

-Кислота. Сама что ли не поняла? – Пилот мрачно смотрел в пол. – Эта ебучая туча прошла долгий путь. Никак сука не рассеивается. Впервые зафиксировали неделю назад, над Китаем. Откуда она взялась, никто не знает. Она просто идёт над миром и регулярно полощет землю ебучей кислотой…, наши надеялись, что туча пройдёт мимо. Сраный ветер подложил свинью. Тучу погнало на Кемерово. Предупредить никого не успели.

Он замолчал. Слышно было только шум дождя, шипение капель…, истошный хрип и топот.

Все трое повернулись к выходу, Алиса подняла автомат. Однако воспользоваться им не пришлось. По улице бежал мертвец, дождь поливал его струями кислоты, и бедняга постоянно запинался. В конце концов, у входа в магазин, он грохнулся лицом вниз и на их глазах стал дымиться, да постепенно растворяться, утекая вниз по улице, вместе с потоками кислоты.

-Хех, не успел падла спрятаться. – Ухмыльнулся капитан. Они повернулись к нему и увидели, как парень тряхнул головой. Глаза его помутнели. – Падла…, стимулятор отпускает…, ща вырублюсь походу.

Собственно, и вырубился. Свалился на пол и затих.

Алиса подошла к нему, положив автомат на пол. Проверила пульс. По щекам похлопала. Капитан не отреагировал на пощёчины, но он дышал. Был бледен, однако, жив.

Девушка вернулась на прежнее место между витринами магазина. Села, стала смотреть на Павла.

-Застряли мы тут. – Кисло улыбнувшись, произнёс он.

-Видимо, да.

-Что с капитаном?

-Живой. – Она пожала плечами, но не удержалась от гневного взгляда в его сторону. – Он военный, элитная часть. Значит, модули установлены в полном комплекте. Выживет…, он мне не нравится. Когда всё закончится, я обязательно сообщу о его поведении командованию ЕЗК. Это недопустимо и непростительно. Офицер не должен так себя вести.

Павел пожал плечами и промолчал – он понятия не имел, как себя должен вести офицер вообще и офицер ЕЗК в частности. Минуты три они сидели там и слушали шум дождя. Если не замечать замершей на полу силовой брони, не обращать внимания на едкий запах, приносимый с улицы слабым ветерком, то могло бы показаться, что в мире обычный день, обычный дождливый день…

-Похоже, нам придётся остаться тут на ночь. – Произнесла Алиса. Потом поднялась и послала капитану хмурый сердитый взгляд. – Нужно этого капитана, - она сделала паузу, поморщившись, как отчего-то кислого и продолжила, - отнести куда-нибудь. Да и самим лучше закрыться где-нибудь. – Она осмотрелась, выпрямив спину и уперев ладони в бока. Павел сидел на полу и смотрел на неё с пола, на мгновение, перестав замечать окружающий мир. Алиса выглядела великолепно – этакая воительница, с невероятно притягательной фигурой, с волевым, пусть и не прекрасным, но всё же красивым, строгим лицом. Он даже дыхание затаил, глядя на её крепкую фигуру, в обтягивающей форме кадета, по сути, являвшейся лёгким военным бронекостюмом.

К сожалению, его разум, видимо, войдя во вкус, отключился от мыслей и выдал вполне обоснованное заключение по ситуации этой. Пережитое, включая высокий риск смерти, её помощь, без которой он, вполне возможно, был бы превращён в кровавое пятно под чудовищной ногой монстра, плюс пол напарника - всё это вызвало в организме целую химическую бурю. А учитывая массив статистики, говорящий весьма определённо, о высокой адреналиновой накачке человека в моменты опасности, работающий для гормональной системы как кнут в руках пастуха…

В общем, впечатление, вместе с очарованием момента, были подмочены так капитально, что он отвёл взгляд и, уныло шмыгнув носом, тоже поднялся на ноги.

Бросил короткий взгляд на улицу – мертвец, попавший под дождь, всё ещё там. От него немного осталось, но то, что ещё лежало на асфальте, несмотря ни на что, упорно ползло в сторону ближайшего здания. Видимо, и правда, лишь огонь способен полноценно остановить заражённых.

-Туда. – Она указала пальцем на дальнюю стену, погружённую во мрак. Там виднелась какая-то дверь, с кучей застеклённых рамок на ней.

-Иди Паша, я принесу этого, - она снова поморщилась, - капитана. Ты вряд ли его донесёшь.

Павел насупился, оскорблённый в лучших чувствах, но Алиса того не заметила, шагнула к пилоту силовой брони и лёгким движением подняла его не маленькую тушу на руки. Держала она его без всяких усилий, как мешок с мукой. Причём не особо увесистый, так - килограмм на десять.

У дверей он остановился – ручка не поддавалась, двери заперты.

-Сейчас. – Алиса бесцеремонно сбросила капитана на пол, так что тот едва не сломал себе шею, и склонилась к замку. Павел не понимал, что она делает, а объяснять Алиса и не собиралась. Выпрямилась и сердито буркнула. – Не изолированный. Замок обесточен, как и почти весь город. На запросы не отвечает. Я удалённо его не смогу открыть…, ну, что ж, попробуем так. – Пожала плечами, повернулась боком и резким движением подалась вперёд, ударив плечом в центр двойных створок двери. С противным скрежетом, двери распахнулись. К удивлению обоих, на потолке тут же зажглась лампа, а в воздухе появилась зелёная голографическая надпись.

«Доброго времени суток, уважаемый клиент, просим прощения, но электричество отсутствует, и мы не сможем вам помочь. Если вас не затруднит, и вы извините нас, приходите позже».

-Хм. – Сказал Павел. Алиса посмотрела на него.

-Что «хм»? – Сказала она, не дождавшись ответа на свой молчаливый вопрос.

-Вот, голограмма. – Проговорил он, указав пальцем на повисшую в воздухе надпись.

-Ага? – Алиса туда глянула. – Голограмма? И кто на такие глупости деньги тратил? – Она глянула туда, потом на него, снова в сторону надписи, потом нахмурилась. – А! Поняла. – Алиса с улыбкой потрепала его по плечу и негромко рассмеялась. – Твой модульный имплантат глючит…, слушай, а ведь это в очередной раз доказывает, что ты и правда хорошо грохнулся головой обо что-то. Теперь понятно, почему память отказывает – повреждение имплантата…, впрочем, не важно.

Она не стала говорить о повреждении, а ему отчего-то не захотелось спрашивать. Кто его знает, какие ужасы обещают ему это повреждение – в его наличии теперь не сомневался. Перед глазами возникла плашка зеленого цвета «входящий сигнал дополненной реальности, отключить?». Вот откуда «голограмма» взялась…, усилие воли и все надписи исчезли, перед ним снова та же комната.

Странная такая комната.

Но прежде чем удивиться её обстановке, он ощутил удовлетворение, что-то вроде покоя. Версия, высказанная Алисой, эти буквы в воздухе, видимые только тем, кто мог принять сигнал от непонятного прибора где-то в комнате – это казалось убедительным. Он получил удобоваримый ответ на то, что с ним произошло и почему он не помнит ничего. Удар по голове, повреждение имплантата, что и вызвало отказ памяти – вполне нормальная версия. Она даёт ответы хотя бы на часть его вопросов.

-Если всё пойдёт хорошо, память к тебе скоро вернётся. А если нет, - сказала девушка, входя внутрь, с капитаном на руках, - тогда тебя починят, когда прекратятся вспышки.

Она двинулась мимо, запнулась о вытянутое металлическое щупальце причудливой машины, валявшейся в центре комнаты, и выронила капитана. Сама она тоже чуть не упала, но Павел среагировал мгновенно и сумел поймать её буквально в полёте. На секунду, они оказались в объятиях друг друга, так близко, что касались друг дружку лбами. Их взгляды встретились, они ощутили дыхание друг друга. Их тела были так близко…, Алиса мягко отстранилась, подняла капитана. Перешагнула через странную машину на полу и проследовала к кушетке в углу. Капитана она сгрузила туда и села на её край. С минуту, она внимательно смотрела в сторону Павла.

-Нравишься ты мне. – Наконец, произнесла девушка. Нахмурилась, покачала головой. – Но, пожалуй, не время для всего этого. Когда-нибудь потом Паша. – Помолчала и добавила. – Если живые останемся, что-то, может быть, и будет. А может, и нет. Если выживем, там и узнаем.

Павел повернулся к дверям, стал закрывать их – второй удивительный момент за этот день и обратно его к чертям испортили. На этот раз испортил основной действующий элемент, сих моментов удивительных. Точнее испортила. Было обидно и грустно…, и решительно не хотелось больше ни по каким картам, ни куда идти. Только если Алиса составит ему компанию, а так – нет.

Справа заскрипело что-то.

-Паша, отойди. – Сказала Алиса и он поспешил от двери отскочить.

Девушка толкала двумя руками громадный аппарат, прежде стоявший у стены. Она толкала изо всех сил, медленно переставляя ноги. Когда она задвинула эту штуку, перекрыв дверь, Паша попробовал сдвинуть её с места – даже не шелохнулась та махина железная.

-Комплексуешь? – Улыбнулась она, наблюдая его попытку столкнуть аппарат и разочарование от того, что ничего не получилось. Павел пробурчал что-то невнятное и, подняв с пола кресло-кушетку, стал её раскладывать. Могла сгодиться в качестве кровати. И зачем она тут нужна была? И этот робот? Дабы отвлечь Алису и избежать новых улыбок, весёлых искорок в её глазах и вопросов с тем же подтекстом, он поинтересовался, зачем тут робот и что такое это место.

-Доктор памяти. – Алиса всё равно улыбалась, впрочем, не долго. Она устроилась на второй кушетке, расположенной рядом с той, на которой сейчас почивал капитан. – Они сейчас на каждом углу. Помогает забыть то, что человеку хочется забыть. Без модульного имплантата процедура не имеет эффекта. С ним, можно стереть любой кусочек памяти. Людям очень понравилась эта технология. Почти каждый человек, хочет что-то забыть – неудачную любовь, потерю близких, какой-то унизительный эпизод из прошлого. Все хотят что-то стереть. Клиентов у докторов памяти, хватает. Когда их стало много, ситуация изменилась, конкуренция появилась, но в самом начале, доктора памяти очень быстро сколачивали себе состояние. Бывали случаи, когда очередь к Доктору Памяти растягивалась на несколько месяцев вперёд. Тогда почти все они лично работали, без машин. – Она молчала несколько секунд, потом не весело усмехнулась. – А вот тебе такой доктор не нужен вовсе. Тебе бы нужен такой, который память может восстановить, а не стереть. – Он помрачнел, Алиса махнула рукой. – Забудь. Не хотела тебя обидеть.

-Да нет, всё нормально…

-Нужно выспаться. Как только этот дождь кончится, нужно будет быстро возвращаться. Нужно выяснить, что с людьми, каков ущерб. Возможно, придётся переселяться и лучше успеть до того, как дом покинут. А то ещё потеряем их в этом городе.

Павел был с ней согласен, хотя спать ему не особо хотелось. А ведь где-то в городе, ещё и её отец, с тремя мужчинами из их дома. Попали они под дождь или успели вернуться? Завтра они узнают ответ на этот вопрос. И учитывая, как тут становится опасно, лучше к завтра, носом не клевать. Однако сон не шёл. Лампу они отключили, но так стало даже хуже. В темноте, ему всё время мерещились шорохи, казалось, кто-то подкрадывается. Потом глаза привыкли, стало немного легче, когда полная темнота, превратилась в набор тёмных неподвижных силуэтов.

Вскоре он уснул и всю ночь, ему снилась карта, с пунктирной линией на ней….

-Ааа! Вставайте блять! – Взвыл истошно кто-то и он вскочил как подстреленный, свалился с кушетки, зашипел от боли и, поднявшись под истошные матерные вопли капитана, нащупал выключатель. Яркий свет на мгновение ослепил. Когда зрение вернулось, увидел Алису, сидевшую на кушетке и сонно моргавшую. А так же капитана, красного как рак, в безуспешных попытках пытавшегося сдвинуть громадный прибор, заперший выход. – Сука! Кто эту поебень сюда затолкал? Моему силовому модулю пиздец пришёл, я эту хуету не сдвину! Сдвигайте блять живо! Ты! Корнева, или как тебя там, быстро поднимай свою жопу и убирай это говно!!!

-Капитан вы…

-Поднимай своё очко дура! Открой мне выход! – И, набрав воздуху в грудь, взревел во всю мощь своих лёгких. – Живо!!! Шевели жопой, тупая ты сука!!!

Она позеленела от ярости, глаза сверкнули ненавистью, но Алиса подчинилась – субординация для неё, видимо, была чем-то шибко-шибко важным.

Со скрипом прибор сдвинулся с места, едва освободился узкий проход, капитан пулей метнулся наружу и вскоре они услышали истошный вой и металлический скрежет, пополам с матом.

Алиса выскочила первой, Павел, прихватив автомат и рюкзак, следом.

Они остановились в проходе, на мгновение, потеряв способность двигаться от увиденного.

Силовая броня стояла в том же положении. Но по всей её поверхности пробегали синие искры, на шее брони, замерло что-то похожее на огромного паука, а по торсу и рукам брони, быстро бегало что-то мелкое, неуловимое глазу. Капитан матерился и стучал по пауку, чем-то железным, видимо, подобрал на полу…

Броня сдвинулась, металлические пальцы сжались на голени капитана.

Они услышали хруст костей, следом истошный вопль. Броня дёрнула конечностью, капитан рухнул на пол и вновь истошно заорал. Недолго это длилось. Буквально полсекунды.

Металлическая ладонь поднялась и опустилась.

Череп капитана лопнул как спелый арбуз.

Стало тихо-тихо, только за порогом, шелестит кислотный дождь.

Павел сглотнул так громко, что казалось, звук разнёсся по всему городу.

Они стояли у порога, постоянно оглядываясь и переминаясь с ноги на ногу – дождь не кончался. Броня больше не двигалась. Что-то очень мелкое, но в большом количестве ползало по доспеху, сыпались искры. Иногда что-то трещало внутри брони. Спустя десяток минут, пластины на спине, открывавшие доступ пилоту, с металлическим звоном, захлопнулись.

-Ну, давай же… - Прошептал Павел, затравленно оглядываясь – дождь, кажется, сходит на нет.

Прошло ещё с десяток минут. Нечто мелкое, бегавшее по броне, потянулось к пауку на шее. Оно добиралось до металлического тельца и исчезало. Когда поток мелкого непонятно что, иссяк, паук разжал лапки и свалился на пол. Спустя мгновение, паук перевернулся, лапки быстро задвигались и с впечатляющей скоростью, паук перебрался в другой конец зала. Одним прыжком он забрался на опрокинутый недавним взрывом большой угловатый агрегат и замер там, прилепившись лапками к стенке прибора. Волна сероватой пыли – так казалось со стороны, особенно учитывая белый корпус прибора, брызнула во все стороны из паука и они услышали странный шорох, а с прибора посыпались синие искры, какие совсем недавно, падали с силовой брони.

Броня медленно поднялась на ноги. Выпрямилась. Так же медленно, грохоча своими тяжёлыми ногами, броня развернулась. Тёмные обзорные панели шлема, обратились к ним.

Алиса шумно выдохнула. Её лицо исказило не просто ужасом, а каким-то глубоким отвращением, словно она видела нечто совершенно отвратительное, нечто, чему даже слов ещё не придумано. Павел взял её за руку и, чувствуя, как со лба скатываются крупные капли пота, посмотрел на улицу – дождь почти закончился, падают редкие капли, ещё бы минуту…

Он посмотрел в тёмные панели на шлеме брони и понял, что минуты у них нет.

Броня смотрела на них. Пристально, холодно, без эмоций – за этим шлемом, не было пилота, там вообще ничего живого нет. Только машина и, наверное, какой-то бездушный, пустой разум, цели которого, желания которого, не понятны и не ясны.

Силовая броня сделала шаг в их сторону.

-Бежим! – Рявкнул Павел и потащил Алису за собой. Особо напрягаться не пришлось, она не сопротивлялась. Покачнулась от первого рывка, а потом побежала с той же скоростью, что и он.

На бегу, слегка удивлённый тем, как удачно кончился дождь, и что не пришлось на себе испытать, как это - кислотой обжечься, он обернулся.

Силовая броня, только что убившая своего пилота, стояла на пороге и смотрела им вслед.

Это было настолько жутко, что он едва не полетел кувырком по влажному асфальту. В этот миг он бросил взгляд вниз и увидел как от подошв ботинок, поднимается беловатый дымок. Падать на этот асфальт, не рекомендуется совсем. Упадёшь и потом весь будешь как кусок плохо прожаренного бекона…

Остановились километра через два, недалеко от дома. Прижались спинами к стене и замерли там.

-Ч-что это было? – Выдохнул Павел, через несколько минут.

-Не знаю. – Тихо отозвалась Алиса, качая головой. – Это походило на нанитов…, только я таких ещё не видела и они не должны работать. Вспышка вырубила всю электронику. – Она шмыгнула носом и добавила. – Паша, это мерзко. То, что случилось, это…, я не могу подобрать слов.

-Пиздец. Полный пиздец. – Подсказал Павел.

-Да, пожалуй…, для всех кадетов высших корпусов, день, когда они смогут приступить к службе и получат свой комплект брони – это главное событие в жизни. Для тех, кто служит, броня, словно вторая кожа. Это лучший друг, брат, самое дорогое, что есть на свете. Твоя броня – это ты.

-Сожалею. - Сказал он, сам не понимая, чему конкретно он сожалеет. Просто нужно было сказать что-то успокаивающее и ничего лучше в голову ему не пришло.

-То, что мы увидели…, это мерзко Паша. Это просто…, не знаю. Не по себе мне.

-Надо возвращаться. – Сказал он, теперь понимая, чему сожалеет – тому, что спросил о случившемся. Расспрашивать подробно о нанитах не стал – отложил на потом. От одного взгляда на бледное, понурое лицо и погасшие глаза Алисы, становилось не по себе. Сердце сжималось, словно от боли. Так что он постарался взять себя в руки, и они двинулись прочь, к дому, который, как они надеялись, им удалось вчера спасти.

По дороге, буквально в сотне метров от здания, их внимание привлёк стрекот вертолётных винтов и знакомый, зловещий хрип. Павел вскинул автомат к плечу, оба повернулись в сторону источника звука. Вскоре он опустил оружие, оба они стояли посреди дороги и смотрели на далёкий бой. Наверное, в паре километров от них, за огрызком разрушенного здания, на широком мосту, стоял, возможно, тот же самый монстр. Он тянул огромные лапы в небо, пытаясь поймать, кружившие вокруг него военные конвертопланы и вертолёты.

-Надо же, - произнесла Алиса, - они даже Ми-28 подняли в воздух. Старьё ужасное…

Как бы там ни было, а это старьё успешно кружило над тушей монстра и поливало его ракетами, зажигательными смесями и огнём пулемётов. Монстр горел, его рвали на куски яркие взрывы ракет и разрывные пули. Левую руку твари оторвало взрывом, она свалилась с моста, вероятно в реку, отсюда не видно было, что находится под мостом. Очередная ракета снесла голову монстра, он перестал хрипеть и хаотично махал уцелевшей рукой. Теперь он горел весь.

-Смотри, ещё один. – Указал Павел на летевший к битве конвертоплан, отсюда казавшийся игрушечным. Алиса слабо улыбнулась, глядя на этот вертолёт, на эту битву против монстра – несмотря ни на что, ни смотря на руины, в которые превратился мир, этот самый мир, всё ещё сражается, мало того, он даёт сдачи так, что мало не покажется никому…

Конвертоплан завис в стороне от битвы и выпустил три ракеты. Три вертолёта взорвались в воздухе, а их осколки посыпались вниз сверкающим дождём во вспышке яркого пламени.

Прежде чем участники сражения сообразили, откуда ведётся огонь, ещё два вертолёта упали на землю. Один был сбит ракетой, второму срезало винт лазерным лучом.

Оставшиеся два, конвертоплан и вертолёт, развернулись и одновременно ударили огнём двух пулемётов. Вражеская машина упала вниз, в пламени взрыва, но перед тем успела выпустить ещё один лазерный залп. Вертолёт рухнул на землю, пробитый лучом насквозь.

Оставшийся конвертоплан развернулся, выправил винты горизонтально и на огромной скорости исчез за горизонтом. Монстр, которого перестали утюжить всем, чем только было, шагнул через мост и свалился с него, скрывшись за целыми зданиями и немногочисленными огрызками уже разрушенных. Битва на мосту закончилась.

Закончилась полным поражением старого мира.

Символичность этого события, показалась Павлу настолько пугающей, что он застыл не в силах даже думать. Кто управлял этим конвертопланом? Многоликие? Обезумевший пилот?

Или в кабине, как и в силовой броне, пилота не было вовсе?

Алиса дёрнула его за руку и кивком показала в направлении дома. Он медленно двинулся следом. Постепенно их шаги ускорялись, а вскоре они перешли на бег.

Оба, с большим облегчением выдохнули, когда увидели – не сам дом, а толпу людей, сгрудившихся у подъезда. Перед толпой стоял Палыч, бледный, уставший, взгляд мрачнее тучи. Но когда увидел Алису, оторопел на мгновение и бросился к ней бегом. Чуть не со слезами, он обнял дочь. Народ притих и смотрел сейчас на них. Павел пробежался взглядом по лицам и увидел там немало тех, что несли на себе следы слёз и горя. Атака монстра унесла много жизней.

Здание выглядело, словно раздавленный пирог. Дыра в центре, тянулась от второго этажа и до девятого. У стены кучи обломков высотой в метр. Кое-где видно следы крови. Слева, у завала, рядком лежат тела, накрытые простынями и одеялами. Не все тела лежат там целиком.

Одно тело лежит на боку, чуть в стороне от мёртвых. Оно, почему-то, накрыто не полностью.

-Мы уходим. – Заявил Палыч, когда Алиса кратко рассказала ему, как они увели монстра и как переждали дождь в одном из зданий. Сам Палыч, вернулся домой, до начала дождя. О встрече с капитаном и битве на мосту, Алиса рассказывать не стала.

-Сейчас? – Чуть не разом спросили Алиса и Павел.

-Да. – Палыч уже взял себя в руки. Снова мрачный, жёсткий, настоящий лидер своей группы. – Дом разнесло, сами видите. Люди не хотят тут оставаться. Отправимся на Строителей, там есть большой дом, в нём есть люди. Думаю, нас пустят. Если нет, займём поблизости что-нибудь, что уцелело.

-А где Олег? – Спросил Павел, не найдя его в толпе. Ему стало немного грустно – пусть Олег был не особо-то приятной личностью, но всё же и плохим его не назовёшь.

-Вон. – Поморщившись, сказал Палыч. Кивком показал на тело, лежавшее в стороне от прочих – так и есть. Всё-таки не уцелел он…, Олег повернулся на другой бок и громко испортил воздух. Палыч злобно плюнул и сказал. – Старый пень проспал всё в пьяном угаре. Ночью очухался и нажрался опять. Мы его чуть не забыли внутри, когда закончился дождь. Вышли сюда, собрать…, в общем, собрать их. – Он указал на погибших. – Не всех нашли. Но почти всех…

Толпа загудела, и Палыч вернулся к ним, излагая речь, которую Павел в основном прослушал.

Людей окружала редкая и некровная цепь, вооружённая тем, что было в доме. Ему помахал рукой Серёга, с «мусорным» автоматом Палыча в свободной руке. Павел махнул в ответ.

-…и уходим прямо сейчас. Все согласны? – Услышали они громкий окрик Палыча. Народ загудел одобрительно. Кажется, решение приняли единогласно. – Соберите вещи, закройте квартиры, выходим сразу, как все будут готовы.

Он махнул рукой Алисе и та, двинулась с ним к подъезду, ухватив Павла за руку.

-Пойдём, тебе собирать нечего, поможешь нам, раз уж ты налегке.

Он против не был.

Квартира Алисы оказалась обычной, он таких уже не мало видел. За исключением немногих личных вещей, всё тут было типовым и серым. Разве что, выделялся громадный экран в зале, занимавший почти всю стену.

-Жди тут, мы быстро соберёмся. – Сказала Алиса и двинулась в соседнюю комнату. Павел остался в центре главной комнаты дома и стал осматриваться. Довольно быстро прекратил это делать – нечего тут было осматривать. Глазу просто не за что зацепиться. Городская серость пронизывала и все квартиры, делая их удивительно одинаковыми.

-Привет. – Произнесла девушка. Она только что вошла через двери, прошла по короткому коридору и остановилась напротив него. Нахмурилась, на него глядя, словно силясь что-то вспомнить. – Эмм…, ты ведь Артём да?

-Павел.

-Ага, я так и сказала. – Девушка кашлянула смущённо и добавила. – Тут такое дело…, у нас муж на улице, с импульсником охранником он значит. А вещей, ну, хватает вещей у нас. Ты это, Паша да? Вот, ты бы не помог, а? У Палыча там чего собирать? Один сколько лет живёт, Алиска всё в своих Вашингтонах, а у нас вот много всего, не унесу я…

Она не успела договорить – вспыхнула лампочка, ожил телевизор, пошипел что-то своё и на экране появился мужик в синей форме и фуражке.

Мужика того, Павел не успел рассмотреть, только слова услышал. Всё потому, что перед глазами тут же возникла зелёная рамка. «Множественные сигналы дополненной реальности – желаете активировать приём сигналов?». Он, случайно, согласился с предложением.

И спустя мгновение начал часто моргать.

Квартира мгновенно преобразилась. Потолок стал золотистым, по нему плыли едва заметные волны, словно это озеро какое, а не потолок вовсе. Под ногами колышется ковёр из зелёной травы, в воздухе летают причудливые и забавные птички самых разных расцветок. На стенах красивейшие плакаты, часть из которых не статична, а живёт своей жизнью. На одном плакате, занявшим собой всю стену, большой рогатый олень, с семейством, пасётся на живописной полянке. Он посмотрел на оленя, тот поднял голову и посмотрел на него в ответ.

Павел хлопнул себя по щеке ладонью и посмотрел в окно – город сиял. Яркие рекламные плакаты, все здания разноцветные, на некоторых картины, подобные этому живому плакату с лесной поляной и оленем на ней, в воздухе летают прозрачные капсулы с настоящими бумажными письмами внутри. В небе, колыхаясь словно от ветра, медленно летят полотна с картинками и надписями, одни предлагают выпивку, другие зубную пасту, с некоторых озорно подмигивают красивые девушки, с других важные люди в пиджаках, махают ладонями, а надписи внизу утверждают, что они самые честные и неподкупные во всём этом мире. Те же летающие полотна напоминают, что буквально через месяц начнутся какие-то выборы…

От всего этого становилось плохо, голова начала болеть, глаза резало, словно от песка, его прошибло ледяным потом.

Он искренне пожелал это прекратить и всё исчезло. Квартира снова стала серой, невзрачной, как и весь этот город. Он судорожно сглотнул и посмотрел на незнакомую девицу. Та улыбалась.

-Вспышки закончились! – Взвизгнула она. – Ураааааа!!!

-…скоро всё вернётся к норме. – Вещал мужественным голосом человек из телевизора. - Настоятельно просим не паниковать и не бросать соседей в беде, будьте людьми и поступайте хорошо. Так же настоятельно просим вас, не препятствовать действиям полиции и солдат национальной армии, а так же солдатам военных корпусов ЕЗК.

Экран потух и загорелся снова. На нём показывалось что-то странное, какой-то пейзаж, словно бы в космосе город или что-то в этом роде. Над всем этим надпись «не переключайтесь, последние новости через пару минут на вашем экране».

Мир обрёл утраченное электричество и приборы не придётся выбрасывать, а кабели менять, как опасались многие. Что ж, видимо, грядёт долгое и непростое восстановление этого мира…

Экран какой-то странный. Он же вроде отключил сигналы, этой абсолютно сумасшедшей штуки, названной кем-то «дополненная реальность». А телевизор явно источает слабое, белое сияние. Разве он так должен делать? Странно это. Впрочем, то безумие что творилось на улице в дополненной реальности, было куда как страннее. Как люди с этим всем жили и с ума не сходили?

-Ой, а что это? – Удивлённо приподняв бровь, незнакомка шагнула к телевизору.

В этот момент в комнату вошла Алиса, с радостной улыбкой на лице. Она кивнула незнакомке, шагнула было к Павлу и, заметив странное сияние, удивлённо посмотрела на телевизор.

Обе девушки подошли прямо к экрану. Обе протянули к телевизору руку.

Что-то щёлкнуло у него в голове. Павел прыгнул вперёд и со всей силы толкнул Алису в грудь. Девушка отлетела к стене, врезалась в неё спиной.

-Ты что творишь??? – Воскликнула она, а Павел повернулся к незнакомке.

Уже было поздно. Она коснулась экрана и теперь стояла неподвижно. Спустя мгновение, её одежда, плоть, волосы, всё это посыпалось на пол чёрными хлопьями. А в следующий миг, там, где она стояла, точно повторяя её фигуру, моргнул белый силуэт. Моргнул снова и ещё раз. Частота морганий, перешла в мерцание, а затем, белая фигура, выпрямилась, опустив вытянутую руку.

Белое существо, повернулось к ним. Павел вскинул автомат и выстрелил – пуля прошла насквозь. Волосы у него встали дыбом, он стал пятиться к стене, а существо медленно поплыло к нему, вновь подняв правую руку.

-Какого хренеа тут происходит? – Зарычал Палыч, входя в комнату. Хмурый и злой - видимо, из-за стрельбы. Он остановился на пороге, глаза у него округлились.

Белая фигура моргнула и исчезла.

Возникла она за спиной Палыча и белая ладонь легла на его левую щеку.

-Нет! – Взвыла Алиса в ужасе.

Палыч не ответил. Он медленно осыпался на пол, кучей жирных чёрных хлопьев.

-Бежим! – Рявкнул Павел, дёрнув её за руку. Алиса подчинилась, но её лицо стало совершенно безучастным. Взгляд остановился, ноги двигались как-то механически.

Они сбежали по лестнице вниз и выскочили на улицу. Им навстречу бежали те, кто охраняли выход. А дом полнили десятки истошных воплей, десятки людей гибли прямо сейчас.

Они остановились на середине дороги. Из дома выбежал только один человек – Серёга. Он бежал изо всех сил, но у него не получилось. Белая фигура, детская, с белыми косичками фигура, возникла перед ним. Серёга пробежал её насквозь. Его ноги подломились, распадаясь в прах.

Порыв ветра бросил им в лица, хлопья чёрного пепла – всё, что осталось от Серёги, его одежды и его оружия…, полтора десятка белых фигур возникли у стены здания и поплыли над землёй, прямо к ним. Павел отступал, таща Алису за собой. Он уже попрощался с жизнью.

Однако фигуры вдруг остановились, вогнутой дугой они выстроились на дороге и теперь смотрели на них – у них не было глаз, только белые пустые лица.

Но они смотрели на них и жаждали прикоснуться к ним - он чувствовал это.

Возле мертвецов, накрытых простынями, кто-то зашевелился и сел на асфальте, протирая двумя руками, заплывшие глаза. Олег проснулся.

Павел не успел даже крикнуть – одна из фигур моргнула, исчезла и возникла перед Олегом.

Тонкие белые ладошки легли на его щёки, и от Олега ничего не осталось, кроме пепла.

Ноги Алисы подкосились, она упала на колени. По её щекам текли слёзы, но ни звука она не проронила. Белые фигуры, десять минут назад, бывшие живыми людьми, так и стояли на какой-то невидимой границе, за которую не могли ступить. А они оставались там, на дороге. Алиса, молча, плакала о погибшем отце, он, молча, вздрагивал от охватившего его ужаса.

-Нужно уходить. Алиса. – Позвал он. Девушка медленно кивнула и поднялась на ноги. Она повернулась спиной к дому и побрела прямо на стену дома соседнего. Пришлось взять её за руку и потянуть за собой. Девушка словно не видела куда ступает.

Бесцельно шли недолго. Павел принял решение практически сразу, как они покинули улицу, где погиб отец Алисы и множество других людей, которых она знала с детства. Он активировал свой имплантат и пожелал увидеть карту, проследовать самым коротким путём обратно, к бункеру из которого вышел, кажется, целую вечность назад.

Имплантат отозвался сразу и проложил несколько вариантов пути. Павел выбрал самый короткий и изрядно удивился тому, что он такой короткий. Похоже, двигаясь к центру города, он регулярно блуждал кругами. К вечеру, не встретив никаких неприятностей, они добрались до бункера…, никаких неприятностей. Кроме белых призраков, что возникали в окнах, появлялись по обе стороны дороги и провожали их долгими, кажется, печальными взглядами – они хотели лишь коснуться их. Лишь ощутить, всего на мгновение, тепло живого тела…

Когда добрались до входа в бункер, Павел понял, что волосы у него стоят дыбом.

Он приложил ладонь к щитку на стене, дверь, лязгнув, сдвинулась в сторону.

Они зашли внутрь, и дверь закрылась за ними.

-Напоминаю, - раздался голос с потолка, - ваша миссия требует немедленной отправки.

-Ты кто? – Проворчал он, оставляя Алису у стены. Девушка смотрела перед собой пустым взглядом и не реагировала ни на что. Как только он отпустил её руку, она села у стены, подтянула колени к подбородку и застыла, словно изваяние.

-Напоминаю, - повторил то же голос, - ваша миссия требует немедленной отправки.

Павел промолчал. Похоже, голос записан и воспроизводится автоматически. Он присел на пол и не без боли в сердце, посмотрел на девушку. Сильная, крепкая воительница, была раздавлена, на бледном лице ни единой эмоции. В глазах пустота.

-Напоминаю…

-Пошёл ты. – Буркнул Павел, но голос всё равно повторил ту же фразу. Спустя пять минут, он сделал то же самое. Павел стал искать динамик и вскоре ему это удалось. Динамик висел на стене, в метре от пола. Вырвал его нафиг с мясом и растоптал, стало потише и полегче.

Однако помня, что было в прошлый раз, он не надеялся провести тут слишком много времени – кто бы ни запер его тут, чего бы он ни хотел от него на самом деле, он оставил ему возможность вернуться. Но лишь с одной целью – пополнить запасы и, возможно, ненадолго отсидеться.

Павел устроил подробную ревизию всего, что тут было. Залез в каждый ящик, осмотрел стены за ящиками, облазил капсулу вдоль и поперёк. Осмотр был продуктивен.

В комнате имелось ещё два точно таких же автомата, какой был у него. Нашлось ещё два рюкзака и три длинных коробки с красным крестом на них. Открыв одну, он заглянул внутрь. Ничего не понял, коробку закрыл, но по одной положил в каждый рюкзак. Вскоре у выхода уже лежали два автомата и два полных рюкзака. К своему удивлению, он нашёл тут даже с десяток осколочных гранат. Почему-то, на одной из них имелась наклейка «музей военной истории город Алма-Ата». Что это значит, он не очень понял.

Подумав, он взял и третий рюкзак, набив его тем же содержимым что и первые два. Нести два таких баула ему не под силу, но у него есть Алиса.

Конечно, девушка, все дела, не хорошо и так далее, но учитывая, что Алиса обладала огромной физической силой – ничего страшного, главное сейчас, выжить.

А выжить в городе, кажется, уже не получится.

Выходит, ему всё равно придётся идти туда, куда ведёт странная карта, так доставшая его во сне?

Выходит, что именно так…

Они много времени провели в бункере. В полной, тягостной для Павла тишине. Алиса не говорила, ни на что не реагировала. Она даже не двигалась. В какой-то момент, она вовсе уснула, уронив голову на грудь и вытянув ноги. Он попытался уснуть тогда и сам, но долго не получалось.

Это были самые долгие день и ночь в его жизни.

А утром его разбудило зелёное окошко с надписью «местное время 09:00».

Он открыл глаза и окошко исчезло. Сел, прислонился спиной к стене, повернул голову – она сидела на том же месте, подтянув колени к груди, и смотрела на него. Мрачно, пристально.

-Ты как? – Спросил Павел.

-Ещё живая. – Ответила девушка, монотонным, бездушным голосом.

Что-то не так было в комнате. Он положил ладонь на пол и выругался – пол теплеет. Проклятый бункер снова выгоняет его на улицу. Кто-то видать очень хотел, что бы он добрался хрен знает куда и хрен знает зачем.

-Алиса, нужно уходить.

-Что это за место?

Он нахмурился, проворчал что-то невнятное, и всё же решился рассказать всё, как есть, как проснулся здесь, как донимает его карта с пунктирной линией, как имплантат упорно отказывается предоставить доступ к своей памяти. Он всё ей рассказал.

-Пошли. – Просто сказала она и поднялась. На мгновение, ему показалось, что девушке лучше.

На мгновение.

-Мы уже мертвецы Паша. Этот мир пал и нет никакой разницы, где мы умрём - здесь или там.

Она без слов подняла рюкзак, забросила за спину. Взяла автомат, повесила на плечо и взяла в руку второй рюкзак, словно сумку. Потом подошла к двери и замерла там.

Они покинули бункер, молча, идя рядом, плечом к плечу.

Город выглядел всё таким же серым и безлюдным, как и в тот первый день, когда он выбрался на улицу. Казалось, ничего тут не изменилось. Однако стоило присмотреться и становилось заметно, что здесь всё уже не совсем так, как было прежде.

Белые фигуры встречались тем реже, чем ближе они подходили к окраинам города. А вот дорог забитых машинами, почему-то, становилось всё больше. Некоторые дороги настолько сильно перекрыло автомобилями и раскуроченными останками машин, столкнувшихся с теми машинами, что падали с неба, что пройти там становилось не так-то просто. В одном месте дорогу перекрыло полностью, образовался настоящий холм из закопчённого искорёженного металла, а при попытке обойти его по обочине, на тротуаре возникло с десяток белых фигур, провожавших живых людей, пристальными взглядами. Впрочем, сложно сказать, смотрели ли они, могли ли они вообще видеть.

Просто белые лица, оставались повёрнуты к ним, пока Алиса и Павел не скрылись в проулке между двумя зданиями. Павел не раз покрылся холодным потом, оглядываясь назад. А вот Алиса, практически не реагировала. Она оставалась бесстрастной, её взгляд безжизненным. В целом, девушка стала походить на бездушного робота. Все её действия, даже шаги, были выверенными, мягкими, но абсолютно механическими. Казалось, она даже не думает сейчас.

На одном из взгорков, Павел посмотрел вперёд и увидел вдалеке, раскинувшиеся до самого горизонта, зелёные поля. Там, километрах в трёх, может больше, уже не было зданий, только лента пустой дороги. Пустой не абсолютно – несколько автомобилей он заметил. Серых, на которых не осталось ни единого пятнышка краски. Перевёл взгляд правее и увидел коричнево-чёрную поверхность, резко контрастировавшую с тем зелёным великолепием, что купалось в лучах светила слева и прямо перед ним. Граница между зелёным живым миром и коричневым, заваленным чем-то бесформенным, выделялась резко, была волнообразной, с длинными проплешинами коричневого, врезавшегося в зелёный массив и наоборот, длинные языки зелёной растительности, вгрызавшиеся в мёртвую землю, лишённую какой-либо растительности. Там прошёл кислотный дождь, и он не оставил после себя ничего живого.

-К бою. – Произнесла Алиса, совершенно безжизненным голосом. Павел немедленно вскинул автомат, но прежде чем он успел понять, откуда исходит угроза, раздались выстрелы.

Девушка стреляла быстро, точно в цель и практически не двигаясь с места – словно робот.

Трое мертвецов, почему-то, не издававших хрипов, падали наземь – Алиса стреляла по коленям, пули срезали ноги мертвецов, словно горячий нож, разрезал куски масла. Она не прекратила стрельбу, когда мертвецы свалились – теперь пули разорвали кости предплечий. Мертвецы подёргивались в странных судорогах на асфальте - лишённые конечностей, они словно пытались подползти к ним, подобно гусеницам. Гнилые рты распахивались, но вместо хрипа, он слышал урчание и что-то вроде клокотания. Пули разнесли и головы мёртвых, Алиса сменила обойму и повернулась к дороге, ведущей из города. Она замерла, будто ожидая приказа…, ему почем-то, показалось, что у неё просто кончился заряд в батарейках и когда он скажет выдвигаться, девушка так и будет стоять на месте, не реагируя ни на что в этом мире…

Пришлось хорошенько тряхнуть головой. Сильная и весёлая воительница, вдруг превратилась в бездушную машину, в которой, словно бы умерло всё, что когда-то жило, включая мыслительный процесс. Наверное, так она переживала своё горе, просто отключалась от всего, от мира, от воспоминаний, от собственных эмоций. А может быть, девушка отчаялась окончательно, решив, как она и сказала, что миру конец, а они – просто трупы, которые не хотят признавать очевидного факта. Пытаются выжить, когда они уже обречены и исправить, ничего нельзя.

Учитывая, что в городе, буквально за несколько минут, не осталось живых людей…

Нет, он не хотел в это верить.

Павел подошёл к мертвецам. С ними было что-то не так. Что?

Лишённые голов и конечностей торсы, продолжали подрагивать, сжиматься – на гусениц похоже…, зловоние. Они источали непереносимую вонь. Тела покрыты гноем, чёрная кровь смешана с розоватой сукровицей. Кое-где, кожа слезает при движении и видно сиреневую плоть.

Плоть. Сиреневую, гнилую плоть. Они не полностью серые, не вся их кровь черна, как у уже виденных им мертвецов. Они лишь частично имеют серо-чёрный цвета своих тканей и крови. Большей частью, они разлагаются, как и положено мертвецам. Причём разлагаются давно и, кажется, что процесс этот затянут, идёт неестественно долго. Словно поразившая их чума сопротивляется естественным процессам, но без особого успеха.

Он отошёл от трупов – глаза начали слезиться от источаемой ими вони. Повернулся к девушке – так и стоит на дороге, вернув автомат за плечо. Снова подняла второй рюкзак и стоит неподвижно, глядя в одну точку перед собой. Глаза пустые, она словно и не видит ничего вокруг.

Перед его глазами мелькнуло недавнее воспоминание. Ещё яркое, не истёртое временем – эти мертвецы. В отличие от своих серых собратьев с чёрной кровью, они двигались еле кое-как. Он вспомнил, как повстречал мертвецов возле дома, где прежде жила Алиса. Те покойники бегали и прыгали, словно заправские спортсмены. Эти – едва могли переставлять ноги.

Выходит, чёрная чума влияет на людей не одинаково. Умершие, иногда, не превращаются в тех зверски опасных мертвецов, что двигались, порой даже быстрее обычных людей. Иногда, что-то идёт не так, и получаются вот такие трухлявые…, зомби. Мысленный взор окрасился картинами, непонятно откуда возникшими в его сознании – гнилые мертвецы, зомби, едва переставляя ноги, идут на строй солдат, сметают их и начинают пожирать людей заживо.

Наверное, это могло бы быть воспринято как воспоминание из личного опыта, словно взгляд со стороны. Если б в углу туманного образа, пришедшего из глубин его памяти, не появилась размытая надпись «в главных ролях». Это воспоминание, да, но не из личного опыта. Кажется, это какой-то фильм, страшилка с экрана…, сегодня, почти в точности, воплощённая в жизнь.

Они двинулись дальше, с твёрдым намерением покинуть город…, впрочем, у него было такое намерение. Алисе, кажется, абсолютно всё равно куда идти и что делать.

Дорога спускалась вниз, отсюда уже не видно было горизонта с лесом и полями. Но заблудиться им не грозило – основная часть города осталась позади. А на окраине, имелось внушительное десятиэтажное здание, которое виделось словно маяк, даже теперь, когда они двигались по сильно понижающейся местности, забитой транспортом и обломками здания – стоявший справа, многоэтажный дом, по неизвестным причинам, обрушился. Его огрызки торчали из кучи обломков, мебели, торчат в разные стороны арматура и оголенные провода. Жуткое зрелище, особенно если есть воображение. Павлу, пару раз даже показалось, что среди арматуры, видны руки, со скрюченными пальцами. Руки тех, кто не смог выбраться из-под завалов, тех, кто погиб при обрушении здания. Но стоило присмотреться и становилось очевидно, что его подводит зрение, а то может, и воображение – это были лишь провода и арматура.

Алиса, неожиданно остановилась перед очередной из сотен, встретившихся на их пути машин и стала смотреть в салон. Впервые за весь день, на её лице отразились какие-то эмоции – напоминало удивление, но столь слабое, что он не был уверен, что какие-то эмоции на её лице вообще были. Может, ему просто показалось. Павел подошёл к ней и тихо спросил, что случилось, почему она остановилась? Девушка, молча, показала пальцем на салон пустого автомобиля и отвернулась.

Павел наклонился к окну водительского сидения и замер, наблюдая удивительную и, в каком-то смысле, прекрасную картину. Впрочем, в некотором роде, это было и жутко тоже.

На пассажирском сидении, обшитом кожей, разместилось нечто, явно растительной внешности. Маленький кустик, с листочками, на тонком стебельке. Словно маленькое деревце. От тонкого стебелька, отходили усики с такими же листочками, но это были не веточки, а нечто, напоминавшее растение, известное ему как «Вьюн». На сидении, виднелись белесые корешки и огрубевшие, коричневые. Судя по виду, они глубоко ушли в сидении и там, где возвышался стебелёк, кожаная обшивка скукожилась, стала тонкой и серой. Сквозь прорехи, виднелись белесые пучки толи поролона, толи ещё чего-то – оно пористое, мягкое на вид, видимо, наполнитель, призванный сделать сидение мягким. Растение крепко вросло в сидение. И это всё, внушало какой-то трепет – вот она истинная мощь самой Природы. Не успел человек сдать бразды правления этим миром, как природа уже заявила свои права и сделала первые шаги. Однако прекрасные нотки этой победы жизни над костной материей, конкретно в этом случае, внушали не только трепет положительного смысла, но и заставляли сердце сжаться от страха. Само растение – оно не было зелёным. Его листочки окрашивали все цвета радуги. Цвет менялся, непонятно отчего и зачем. Листочки переливались во всех цветах и их оттенках. Выглядело это просто очаровательно.

Однако.

Возле двери, между сидением и этой самой дверью, лежало мохнатое тельце. Оно было крошечным, но чем являлось при жизни не очень понятно. Возможно, мышь. Или маленькая крыса.

Тельце опутывали вьюнки, растущие из основания стебелька. Казалось, они задушили несчастную животину. Но это ещё не всё. Он прищурился и отпрянул, разглядев детали.

Мышь, или кто это был – вьюнки не просто его спеленали так, что не вырваться.

Они пустили в тело жертвы десятки тонких, не толще волоса, белесых корешков.

Похоже, мышка, была ещё жива, когда эти корешки прорастали сквозь её тело.

-Идём. – Хрипло произнёс он и двинулся вперёд, к выходу из города.

С каждым шагом, он всё больше сомневался, что они поступают правильно. Если тут, в городе, в каменных джунглях, пусть и испещрённых растительностью, такое вот чудище образовалось как в салоне автомобиля – что их ждёт в лесистых зонах, за пределами города?

Мутаген, то, что человечество успешно и без особых усилий сдерживало годами и даже, наверное, было близко к победе над этой угрозой, сейчас, мутаген не сдерживало вообще ничего.

Мутации поразили множество жизненных форм…, или нет? Как бы там ни было, всё это пугало до потери пульса. Особенно пугало тем, что мутации, словно бы имели цель, они не имели ничего общего с нормальным течением эволюции. Мутаген не делал ошибок, он вёл целенаправленное изменение, быстрое и отвечающее только одному критерию – максимально успешное выживание.

И почему память подкидывает ему такие вот кусочки, не открывая целой картины?

Впрочем, ничего с этим поделать он всё равно не мог, придётся смириться.

Спустя полчаса неспешного пути, им снова пришлось столкнуться с реальностью этого мира.

Новой, пугающей реальностью мира, что менялся странно быстро и кардинально.

Они шли среди серых, выщербленных кислотным дождём машин и возле одной оба остановились. Угловатая машина с низкой посадкой, стояла на дороге в веренице прочих, но из общей массы, она выделялась резко и однозначно. На её серой крыше, кое-где поблёскивающей ещё не успевшим окислиться металлом, имелось красное пятно. Клякса, разметавшаяся у самого края крыши автомобиля. Яркая, словно кляксу сюда нанесли совсем недавно. Павлу даже показалось, что она источает какой-то запах, суть коего он уловить не смог. Ему могло и показаться, конечно, но ощущение, что краска пахнет, не покидало. Минуты две они оба стояли тут, среди абсолютной серости, оставленной кислотным дождём, и смотрели на единственное яркое пятно. Как-то это было жутко. Откуда могло взяться это пятно? Оно ещё блестит даже, словно краска не высохла, словно её час назад нанесли на крышу машины.

Истошно каркнув, большая чёрная птица, завернула вираж и спустилась вниз, громко стукнув когтями по крыше автомобиля. Птица снова каркнула, пристально глядя на людей, расправила крылья, тряхнула ими, словно собираясь немедленно взлететь, потом крылья сложила и важно прошествовала к тому самому пятну. Лапки стали на границе пятна, острый клюв врезался в красную поверхность. Ничего необычного, кроме разве что, необычной наглости птички.

А потом пятно вспухло и в мгновение ока окутало птицу. Та начала отчаянно каркать, раскинула крылья, но взлететь не смогла. Буквально на глазах, трепещущее тело пернатого наглеца, оплывало, сливаясь с теперь розоватым пятном, ещё мгновение назад, казавшегося просто пятном свежей краски.

Каркала птица, всего несколько мгновений. Вскоре, на крыше автомобиля, уже не было ничего, что напоминало бы птицу – бесформенный розово-чёрный, трепещущий комок и несколько перьев, витающих в воздухе, да и те, порывом ветра унесло вверх по улице.

Они двинулись дальше. Павел, иногда оглядывался, каждый раз вздрагивая – пятно краски, ярко выделялось на фоне серой дороги, на фоне серых машин. От несчастной птицы, не осталось ничего.

Почти час пути, они не встречали ни одной белой фигуры и ничего живого. Только руины старого мира и больше ничего. До тех самых пор, пока не поднялись на очередной взгорок.

Здание, служившее им ориентиром, теперь стало видно гораздо лучше, как и его двор, некогда утопавший в зелени, а теперь отличавшийся парой куч безлистых веток и множеством свежих пеньков, торчавших группами и поодиночке, да по всему двору.

И тут Алиса проявила куда больше эмоций, чем за прошедшие полтора суток вместе взятых.

Да и он тоже – челюсть буквально отвисла, глаза выпучились от удивления.

Они не ожидали увидеть ничего подобного, но вот оно, прямо перед ними.

Два подъезда, двери нараспашку. Во дворике, у самой стены, детская площадка с песочницей, железными конструкциями, по которым, когда-то, любили лазать карапузы, в процессе получая шишки и ссадины. Собственно они там и сейчас лазали. С десяток детей разного возраста. Весёлые карапузы, играли, как ни в чем, ни бывало. Из открытых окон, несколько женщин, наблюдали за детьми. Почти идиллическая картина мирной, старой жизни, посреди руин павшего мира.

На первый взгляд, увиденное, казалось каким-то миражом. Но не всё так просто – с крыши здания, вниз смотрели три человека, с оружием в руках. Ещё с десяток мужчин и женщин, растянулись цепью у подъездов, у каждого есть автомат или винтовка, часть из которых, явно не огнестрельные. Все они сейчас смотрят на незваных гостей.

Павел глянул на Алису и увидел широко открытые глаза, краску на щеках и нечто такое, что, наверное, больше почувствовал, нежели увидел. Девушка, словно светилась изнутри.

-Пошли! – Резко скомандовала она и широким шагом, свернув с дороги, направилась к зданию.

Внимание всех вооружённых людей теперь полностью приковано к ним. Женщина в одном из окон, что-то резко сказала и детишки, послушно побросав свои дела, поспешили разбежаться по подъездам. Двор опустел меньше чем за минуту. Открылось несколько окон, в некоторых они увидели настороженные лица, в других, лица преисполненных любопытства. Но большинство «зевак», выглянули не просто так, а установив на подоконники разного вида оружие, от автоматов, до лазерных винтовок, поблёскивавших на солнце, оголёнными катушками. С таких винтовок, может даже и не лазерных, зачастую торчали пучки проводов, поблёскивали какие-то чудаковато выглядевшие детали. Казалось, винтовки собраны на коленки, из чего попало под руку.

Впрочем, возможно, так оно и было. Вряд ли только усопший Палыч, увлекался изучением возможностей сборки продвинутых видов оружия из подручных материалов. Вполне вероятно, что свой «Палыч», да и не один, имелся в этом городе, почти в каждом доме…

Но как эти люди избежали гибели? Ближе к центру, всё заполнено белыми призраками, ещё вчера, бывшими живыми людьми. А те, что остались в живых, либо подобные им одиночки, либо их прах сейчас разнесло далеко по городским улицам и смешало с дорожной пылью.

Алиса такими вопросами не задавалась. Она была искренне обрадована тем, чего увидеть уже не ожидала. Не весь этот мир, пал. Люди ещё остались, осколки старого мира, по-прежнему живут – островки, которые способны возродить погибшее. Либо построить нечто новое. Может быть, Алиса и об этом не думала, а вот Павел не смог просто порадоваться. Всю дорогу до этого здания он не мог выбросить прочь свои размышления, мысли, которые выстраивали конструкцию последствий и возможных вариантов предстоящего будущего. Он словно бы собирал головоломку из множества кусочков и искал варианты её модификации, позволяющей добиться наилучшего результата.

В полу десятке метров от цепи из вооружённых людей, от докучливых мыслей удалось избавиться. Высокий пожилой мужик в серой рубашке и чёрных джинсах, выступил им навстречу и, подняв леву руку в общеизвестном останавливающем жесте, сказал.

-Стойте, если продолжите идти, вы уж извините, но мы начнём стрелять.

Они остановились сразу же, первой заговорила Алиса.

-Как вам удалось выжить? – Выдохнула она. Но из-за волнения, фраза получилась смутно понятной, ей пришлось повторить свои слова.

-Да как и всем. – Пожал плечами незнакомец. Потом приподнял бровь и понимающе кивнул. – А, вы про духов? – Увидев не понимание на их лицах, пояснил. – Белые такие. До нас они не добрались. Уж и не знаю почему, но мы ни одного не видели поблизости. Только из интернета про них и узнали. Говорят, они повсюду, появились из ниоткуда и начали убивать.

Павел хотел было пояснить, откуда взялись призраки, но Алиса его опередила.

-Ваши приборы. Они не источали после включения…, кхм. Свет. Белесый такой.

-Нет. А должны были? – Парень явно удивился вопросу, он его не совсем понял.

Алиса бросила на Павла взгляд – полный торжества и, кажется, надежды. Возможно, надежды на будущее этого мира. Каким бы оно ни было, но всё же, будущее, где есть люди, а не огромные поля из ветхих скелетов зданий, руин городов, и бродящих по ним белых фигур, да уродливых мертвецов и мутантов самого разного вида.

-Интернет. – Всё же подал голос Павел. – Он разве работает?

-Уже нет. – Парень пожал плечами, по лицу пробежала тень разочарования. – Меньше часа работал, а потом отрубился непонятно почему. Наши компьютеры объединены в сеть под управлением Алекса – он ИИ, ну вы знаете. – Алиса кивнула, Павел поспешно сделал то же самое, хотя о чём идёт речь не очень себе представлял. – Алекс принимал разные сообщения, скачивал некоторые, делал заметки, в общем, набралось немало информации. Мы, как электричество вернулось, на радостях, праздновать начали… - Он кивком показал куда-то на угол здания. Алиса бросила короткий взгляд и отвернулась. Павел прищурился – тротуар там, был заляпан пятнами двух цветов, чёрного и бурого. – Сосед мой. – Пояснил парень, происхождение пятен. – Покурить вышел, спьяну и не поняли ничего. Крикнул один раз, мы выскочили, а куда уже! Порвали его в куски. Вот, - он приподнял свой автомат, тряхнул им несильно, - с тех пор не празднуем, сухой закон, и охранение всегда выставляем на крыше, когда кто на улице, то и на улице охраняем.

-Что удалось записать Алексу? Что в мире творится? – Поспешно произнесла Алиса – вопросы местного быта и история происшествий, её не волновали совершенно. Как минимум, так показалось и Павлу и незнакомцу, от её вопроса сердито нахмурившегося.

-Да что творится? – Парень пожал плечами. – Пиздец там творится. Некоторые города атаковали духи, ну, белые эти. Некоторые ударились в панику – чёрная чума, что б ей пусто было, да мутаген этот поганый, что б его…

Последовала сильно матерная тирада. Алиса сжала губы, нахмурилась – не любит она матерную форму языка русского. Незнакомец, излив душу сочным матом, продолжил уже без бранных слов.

-В Китае, как оказалось, ядерные ракеты остались. Передавали, что мол, бояться нечего, но из-за включения электричества и вспышек, глюканул их военный ИИ и десяток ракет запустил. Куда, никто не знает. Спутники вырубились. Улетели ракеты, а где упали – хрен их знает. Может вообще в океан. Правительство в Москве пропало. Чумные снесли охрану и ворвались в Кремль. Вроде как оттуда стартовал стратосферный самолёт, но запись делали с площади, она быстро прервалась. Чумные – схарчили они того кто трансляцию вёл. – Он помолчал, потом добавил. – Мы сами пока не очень разобрались. Вспышки что-то сделали с Алексом, он как-то совсем странно собирал данные, да и вообще его ведь никто не просил, команды не давал. Он сам стал собирать записи, сообщения от правительства. А собирал как будто спьяну, да пока не заполнил диски под завязку. Мы никак не можем разобраться, чего он там наворотил. Но…, - парень молчал несколько секунд, а затем вздохнул и сказал. – Понимаете, такое дело. Мы, конечно, не знаем точно. Но, похоже, правительства больше нет. Каждый сам за себя. А ещё ведь психов полно, ну, этих, ну, вы знаете.

-Психов?

-Ну. – Кивнул он. – Веруны эти полоумные. Вот ведь тоже – уж больше ста лет как в космос вышли, а они всё никак не хотят учебники открывать. Так дебилами и остаются. Да ещё и лезут куда попало со своими этими ботами никому не нужными.

-Ботами?

-Ну…, - он кивнул, нахмурился. Пошевелил бровями и с облегчением улыбнулся. – Вот память-то дырявая! Не ботами, а этими, богами. Вот как. Ну, это у них, что-то вроде Алекса нашего, только невидимое, непонятное и на кой хрен нужное, никто не знает.

-Кхм. Интересное описание религии. – Пробормотала Алиса, глядя словно бы прямо через этого парня, на дом, полный живых людей, на окна, в которые стали высовываться любопытные жители, где-то открыв окна, где-то прильнув к стёклам. Её лицо, с каждой секундой, становилось всё менее бледным, всё более живым.

-Ну, я особо не вдавался в этих их лигии, глупость, как её не назови, она глупость и есть.

-Значит, правительство России, пало?

-Не только. – Он неуверенно пожал плечами. – Я же говорю, Алекс устроил форменный бардак, собирая данные, пока сеть работала. Из этого бардака пока не очень понятно, что к чему. Но, похоже, правительств вообще не осталось.

-А ЕЗК?

В ответ парень снова пожал плечами. Несколько секунд, стояла тишина, нарушаемая лишь шумом ветра, да далёким карканьем невидимой отсюда птицы.

-Вы это, ребята, я всё понимаю, вы, видать, одни остались, но сами понимаете. – Парень развел руками, в одной из которых, держал автомат. – С миром что-то случилось. Мы ни ждём ничего хорошего. Вас не знаем. Может вы хорошие люди, и мы могли бы найти вам уголок в доме, да и работой обеспечили бы. Но у нас у самих полно проблем и кто вы такие? Может, вы эти, с ботами в башке…, с богами. В общем, вы поняли. У нас хорошие люди, мы не хотим неприятностей, но и приносить их к себе в дом, не позволим. Время такое ребята, сейчас, если и правда, всё рухнуло, ведь оно как? Все мы кино смотрели. Мародёры, всякие бандиты там, а ещё эти чумные. Вы уж извините, но к себе не пустим. Хотите если, вот. – Он указал на группу пеньков, в стороне от детской площадки. Там, у пеньков, лежала груда рифлёных пластин – останки разобранных контейнеров. – Делайте себе, что-то типа хижины. Еду дадим, патроны, если лишние будут, без проблем вообще. Если что, прикроем от чумных. Но в дом не пустим. Если только, потом, когда убедимся, что вы нормальные, не угрожаете ничем.

-Русские своих не бросают. – Криво усмехнувшись, произнесла Алиса.

-А мы не русские. Сибиряки мы. – Ухмыльнулся в ответ незнакомец и коротко хохотнул, после чего добавил. – Если серьёзно, я же говорю – устраивайтесь, если что, мы вас прикроем. Но…

-Но внутрь не пустите.

-Пока нет. Там посмотрим.

-Спасибо за информацию. – Произнесла Алиса. – Но мы не останемся в любом случае. У нас есть задача, своя цель. Возможно, мы вернёмся к вам, но позже.

-Возвращайтесь, выгонять не будем. – Он улыбнулся. – Но в дом не пустим. Пока не пустим.

-Удачи вам.

-Благодарю. – Парень повернулся и пошёл обратно к дому. Алиса двинулась в сторону дороги, Павел за ней. Прошли сотню метров и Алиса обернулась. Она с минуту пристально смотрела на дом, где остались живые люди.

-Спасибо, что вы есть. – Прошептала она и, нахмурившись, повернулась к Павлу. – Мы должны добраться до того места. Возможно, не всё ещё потеряно. Может быть, у тебя Паша, есть важная миссия. Может быть, ничего важнее этого, в мире сейчас нет.

-Ну…

-А может быть, это просто глюк твоего имплантата и мы придём к рыбацкой заимке посреди всеми позабытого старого поля. Не важно. Мы должны поставить точку в этом вопросе. А потом…

Она не договорила. Резко повернулась и взяла прежний курс, в сторону полей.

По крайней мере, ему так показалось в начале.

До условной границы города, оставалось не более двух сот метров. Условной потому, что город не строили по линейке. Дорога уходила за горизонт, её идеально ровное полотно, поблёскивало белой разметкой – там, где её не коснулся, кислотный дождь. Метров через двести, стоял большой щит серого цвета. Из красок на нём осталось голубое пятно в углу и большая красная буква «К», остальное кислота со щита смыла. Но именно здесь, заканчивались все постройки и сооружения, хотя бы с натяжкой относящиеся к городским. Однако слева, вглубь полей, на сотню метров выдавались частные усадьбы, выглядевшие довольно старыми, частично заброшенными. Справа, наоборот, поля вклинились в череду городских построек, внушительных габаритов пустырём. Граница города, оставалась весьма условной. Наверное, с высоты птичьего полёта, город виделся этакой кляксой…, такое сравнение тут же навело на воспоминание о красном пятне, оказавшимся живым и голодным. Бедная ворона, не хотел бы он оказаться на её месте…

Алиса свернула с шоссе на узкую боковую дорогу, делавшую солидную петлю по окраинам и далее ведущую обратно в город. Как минимум, отсюда, он не видел ответвлений ведущих из города.

-Алиса, - позвал он – её шаг заметно ускорился, Павел теперь еле поспевал и всё время оказывался в роли сильно отстающего. – Разве нам сюда нужно?

-Сейчас да. – Она ещё больше ускорила шаг. Несмотря на то, что несла два огромных рюкзака и вроде как, являлась хрупкой, симпатичной девушкой, шагала она без каких-либо признаков усталости. Набор военных имплантатов, природная выносливость, или её костюм – что из этого здесь сработало, он угадать не брался. Вполне вероятно, что всё сразу.

Шагали они по дороге минут двадцать. Затем, Алиса остановилась, дождалась, когда он её догонит и, потянув за рукав, заставила повернуться к ней. Их взгляды встретились – в её карих глазах, на мгновение, мелькнула такая страшная душевная боль, что он не смог сдержаться и вздрогнул. Девушка отпустила его, отведя свой взгляд в сторону.

-Паша, тот бункер, в котором мы были, в котором ты очнулся. Его не просто так построили, ты не просто так там оказался. И думается мне, неспроста ты ничего не помнишь, а твой имплантат глючит. Ты заметил, что он полностью закрыт? Заблокирован, для любого доступа?

-Ну…

-У меня установлен модуль, позволяющий удалённо влезать в файловую систему памяти модульных имплантатов. В обход интерфейса, незаметно для пользователя. – Он мало что понял по этому поводу, но вопрос у него возник – зачем ей такой модуль понадобился? Алиса сделала вид, что вопрос не расслышала. – И я ещё там, в первый день, пыталась покопаться в твоём имплантате – я не смогла, доступ к нему закрыт настолько хорошо, насколько это возможно сделать быстро.

Несколько секунд она молчала, как будто ожидая вопроса. Вопроса не последовало.

-Мне думается, что ты чем-то важен. Может быть, твоя миссия имеет отношение к тому, что произошло с нашим миром. Может быть, ты и вовсе из какого-то подразделения ЕЗК и вполне возможно, ты не один такой. – Она вновь помолчала, в этот раз, словно бы размышляя над тем, что сказать, а о чём лучше сейчас промолчать. – В общем, Паша, мы должны прийти к точке на твоей карте. Но дело в том, что я не смогу этого сделать. – Она потёрла висок двумя пальцами, скорчив лицо, словно от сильной боли. – Отец, мои друзья…, понимаешь, многие из них - я знала их. Серёга…, другие. Мы выросли вместе. В нашем доме, почти все оказались бесполезными для общества, в них не оказалось ничего выдающегося. Я, да ещё несколько, вот и все, кто не стали безусловными, кто оказался полезен обществу. Почти все, с кем я росла, остались в том доме. Там они повзрослели, там у них появились дети… - Она помрачнела, по щеке скатилась слеза. – Девушка, которая была рядом, которая…, которая моего отца убила. Мы были неразлучны, когда были совсем малышами. Учились в одной школе. Она свою дочку Алисой назвала, в мою честь.

Слёзы покатились по её щекам, но лицо осталось бесстрастным. Павел ощутил, как мурашки бегут по спине, хотелось втянуть голову в плечи и оказаться подальше отсюда. Хуже всего было то, что он не мог испытать тех же эмоций, в отношении погибших людей. Его сочувствие в этой ситуации, было бы насквозь лживо. Те люди были для Алисы очень важны – он же практически никого из них не знал.

-Паша, я не смогу тебе помочь, если воспоминания будут затмевать разум. Мы должны найти помощь для меня. Когда я буду в норме, мы двинемся дальше. Но сейчас – мы должны его найти.

-Кого? – Спросил он, но Алиса не ответила, она снова широким шагом двигалась по пустынной дороге. Впрочем, довольно скоро он и сам догадался, куда стремится попасть девушка. Не требовалось особого ума, что б сложить два и два и понять, куда она стремится, зачем и почему.

Они проходили по тротуару возле длинного пятиэтажного здания, когда дверь подъезда, вдруг распахнулась, и на пороге показался человек.

-Добрый день! – С улыбкой приветливой, произнёс тот самый человек.

-Эээ, здрасте. – Ответил Павел, с заметным удивлением окидывая взглядом, как самого человека, так и стену подъезда. Сразу как-то не заметил. На стене, буквально у косяка, огромная чёрная вывеска, с золотой рамкой и золотыми буквами на ней «здесь жил и работал Грошев Н.Г.». Даты рождения и смерти, так же были выведены золотыми, но очень маленькими буквами.

Человек, вышедший из подъезда, обратил внимание, куда посмотрел Павел и, оправив рукава своего делового костюма, зачем-то сильно дёрнув галстук, вытащил из-за пазухи небольшую книжку и повернул её лицевой стороной к ним. Прежде чем он заговорил, Павел прочёл название «Ифрит с ЧАЭС» и то же самое имя, выведенное такими же золотыми буквами, что и на табличке.

-Я, знаете ли, фанат. Удивительный был человек, прекрасный автор. Вы не увлекаетесь?

-Нет…, кажется. – Пробормотал Павел. На Алису покосился. Девушка смотрела на незнакомца, приподняв одну бровь. Но в отличие от него, она приготовилась. Второй рюкзак на асфальте, левая ладонь обхватила автомат – одно движение и он упадёт с плеча, прямо ей в руки.

-Очень зря юноша. Отлично писал, этот человек, когда-то давно, живший в этом чудесном доме.

Павел окинул взглядом дом. Оглянулся, снова на дом посмотрел. От всех прочих дом отличался только наличием этого вот человека в галстуке и пиджаке. Чего он чудесного увидел в этом доме?

-Слушайте! – Человек убрал книгу за пазуху и чуть посторонился. – А давайте вы ко мне в гости зайдёте? Понимаете, я один в доме остался, когда всё это началось. Ох! Как это всё ужасно! Я, знаете ли, начинаю уже с ума сходить. Совсем один… - Он печально вздохнул, тряхнул головой и улыбнулся. – Но ничего! Я не унываю. Заходите, у меня и чай поспел как раз. И сахар есть, посидим, пообщаемся. Может вы устали? У меня и кровати есть. Полный дом кроватей… - Мужик скис и искренне, да горько так, всхлипнул. – Полный дом. Людей вот ни одного, а кроватей – целая куча…, извините. – Мужик встряхнулся и сделал приглашающий жест рукой. – Заходите.

-Мы спешим. – Ответила Алиса.

-Да, извините, мы никак не можем остаться. – Добавил Павел.

-Правда, не можете? – На лице мужика возникла настолько жалостливая и кислая мина, что Павел чуть было, не передумал. – Ну, может быть, хотя бы на пять минуточек, а?

-Нет. – Чуть грубее, чем следовало, сказала Алиса. Всё-таки, вполне вероятно, что этот человек и правда сходит с ума от одиночества и ему просто хочется услышать человеческий голос…

-Печально, очень печально. – Мужик сокрушённо покачал головой. – Я так есть хочу, просто ужас…, о! – Вдруг просветлел он лицом. – Кажется, я придумал! Вот как мы поступим. Поедим прямо здесь и прямо сейчас! Замечательная идея, дорогие мои незнакомцы!

Не успел Павел глазом моргнуть, как торс незнакомца всколыхнулся, на его спине показался горб, а затем послышался треск рвущейся ткани и спустя мгновение, четыре длинных щупальца, вырвались из спины и с силой ударили в грудь Алисы. Девушку сбило с ног, она упала на асфальт и зашипела от боли – щупальца, заканчивавшиеся острыми, но короткими шипами, не смогли пробить её костюма. Павел отпрянул и вовремя – одно из щупалец, ударило в его голову. Избежать смерти удалось лишь чудом.

-Ну, вот что за невезуха… - Плаксиво пробормотало существо, щупальца коего выгнулись в обратную сторону и с лязгом врезались в дверной косяк.

Павел поднял автомат, очередь полоснула по подъезду, но существо уже было внутри. Слышно только быстрый, дробный звук, постепенно стихающий в глубине здания. Щупальца, были не только оружием, это существо, могло использовать их и вместо ног, причём на них оно двигалось невероятно быстро, почти как громадный паук.

Алиса перевернулась на живот, с шипением держась одной рукой за грудь, встала на корточки, после чего, кое-как поднялась на ноги и, стиснув зубы от боли, взялась за оружие. Но стрелять уже не в кого. Мутант исчез внутри…, внутри подъезда, двери коего остались открытыми, а вход больше никто не загораживал. Павел тронул девушку за плечо и указал туда пальцем.

Лестница, площадки внизу и наверху – всё усыпано толстым слоем человеческих костей.

Наверху скрипнула оконная рама. Оба подняли головы и автоматы.

-Из-за вас, невоспитанные негодяи, я, вполне вероятно, умру от голода. – Заявил из окна третьего этажа человек, только что едва не пустивший их на фарш, росшими из его спины щупальцами.

-Уважаемые, с вашей стороны, абсолютно бестактно, вести себя подобным образом. Как вежливые и разумные существа, склонные к милосердию и гуманизму, вы должны были протянуть мне руку помощи. – Мужик сладко облизнулся. – Которую, я бы, конечно, съел…, но, несомненно, с огромной благодарностью и с самыми тёплыми воспоминаниями о вас. Но вы…

Алиса скрипнула зубами, и короткая очередь выбила стёкла из окна, заставив мутанта спрятаться за подоконником.

-Невоспитанные хамы. – Крикнули сверху. – Что б вас суслик изнасиловал.

Алиса выпустила ещё одну очередь и опустила оружие, с сомнением поглядывая на подъезд.

Павел, верно расценив её взгляд, поспешил напомнить, что они спешат, а охота не пойми на кого, в незнакомом здании, идея далеко не из лучших.

-Тьфу. – Сказали сверху, и Павел ощутил, как нечто тёплое врезалось в лоб, а потом стало медленно стекать по носу. Стер, конечно, рукавом, глянул на это дело. Ну, так и есть. Потом вверх посмотрел. Человек тот смотрит вниз, улыбается приветливо.

Новая очередь, заставившая мутанта пригнуться, была выпущена уже из его автомата.

Желание кинуться в дом и пристрелить наглое существо, возжелавшее их сожрать, было велико, но благоразумие, всё же победило. Они двинулись дальше и спустя полчаса, если бы какие-то сомнения у Павла относительно целей Алисы ещё были бы, они б развеялись сейчас.

«Доктор памяти» - гласила маленькая табличка, над дверью между двумя подъездами.

К сожалению, внутри они нашли лишь пустое помещение, с медицинским стулом и парой кушеток. Пришлось идти дальше. Поиски не затянулись надолго – услуги этого «доктора», действительно пользовались популярностью, о чём говорили и крошечные таблички перед дверьми. Не было нужды и смысла в огромных плакатах или чём-то подобном, в дополненной реальности – от клиентов и так отбоя не было. Офисы «докторов памяти», встречались, чуть ли не на каждом углу.

Во второй раз им повезло. Прошли в узкий коридор, толкнули дверь кабинета и бочкообразный робот с двумя манипуляторами по бокам, повернулся к ним.

-Добрый день, уважаемый клиент! – Жизнерадостно приветствовал их синтезированный голос машины. – Рады сообщить вам, что в виду недавних перебоев с электричеством, у нас скидки!

На автоматы, наставленные на него, робот внимания не обратил, а они ещё несколько минут стояли в проходе – Алиса осматривала кабинет, Павел, на всякий случай, прикрывал её спину. Мир стал другим. Даже пятно краски, теперь может оказаться живым и голодным. Лучше не зевать.

Наконец, Алиса опустила оружие.

-Кадетский корпус ЕЗК. Запиши на счёт конфедерации. – Сказала она, ставя автомат у стены и туда же укладывая рюкзак. Второй рюкзак остался в коридоре, под присмотром Павла.

-Как вам будет угодно, уважаемый клиент. Прошу. – Робот указал на удобное кресло в центре комнаты. – Что именно вы бы хотели забыть?

Алиса села в кресло и, закрыв глаза, сдавленным голосом, но предельно ясно, указала имена людей, коих касались воспоминания, что она намерена была забыть. Имён оказалось больше десятка, помимо имени её отца.

-Приготовьтесь. – Робот встал у изголовья, его манипуляторы преобразовались в две тонкие спицы с мягкими паутиноподобными комочками на их концах. Из кресла выехали две дужки, с таким же покрытием и прижались к её скулам, чуть ниже висков. – Воспоминания, причиняющие вам боль, будут выводиться на периферию сознания, и сканироваться на предмет реакции. Если воспоминание будет вызывать негативные реакции, оно будет удалено, но лишь после вашего подтверждения. Напоминаю, подтверждение должно быть двойным. Вы готовы?

-Начинай. – Хрипло сказала Алиса.

Первое воспоминание, видимо, возникло сразу же - по её щекам потекли слёзы.

Павел отвернулся, прикрыл дверь и, держа оружие под рукой, стал смотреть строго на ту дверь, что вела на улицу.

Ждать пришлось довольно долго. Из кабинета, почти не доносилось звуков, только изредка – всхлипывания и односложные ответы Алисы на вопросы робота, которые он не расслышал.

Наконец, дверь отворилась. На пороге стояла Алиса. Взгляд сверкает, лицо серьёзное и хмурое, но той внутренней боли, того, что угнетало её, он больше не ощущал.

-Паша, давай сюда. Нужна помощь.

-Вашему спутнику тоже нужны мои услуги? – Любезно осведомился доктор, целиком из металла, пластика, вежливости и искусственного интеллекта.

-Нет. Услуги нужны тебе. – Алиса указала на ребристый щиток в стене. – Паша, это вентиляция, её нужно закрыть. – Она подошла к столику у стены, одним движением отломила ему ножки и вручила Павлу металлическую столешницу. – Сварной клей там. – Указала пальцем на невзрачный шкафчик, прикрученный к стене. – Я осмотрю двери.

Она вышла, а Павел открыл шкафчик. Внутри было много чего непонятного, но с поиском «клея», проблем не возникло. На толстом тюбике было написано «сварной клей – применять только временно». Как применять, там тоже было написано. Так что Павел сделал всё в соответствии с инструкциями. Выдавил клей квадратом вокруг вентиляционного отверстия. Прижал столешницу изо всех сил, подождал. Ни звука, ни скрежета. Отпуская столешницу, он ожидал, что она просто отвалится и грохнется на пол. Но та не шелохнулась. Он ухватил её за края и дёрнул – как влитая, чуть кисть не вывихнул, а пластина стоит так, будто всегда там была.

-Позвольте уведомить вас, что компания владелец данного заведения, может подать на вас в суд, за учинённую порчу имущества. – Проговорил робот таким тоном, словно желал приятного дня и всего самого лучшего. Павел речь проигнорировал.

-Всё? – Алиса вошла в комнату, осмотрела пластину, подёргала её одной рукой, кивнула и, подхватив рюкзаки и оружие, сказала. – Уходим, дверь достаточно плотно сидит, вряд ли наниты сюда смогут прорваться. Эта машина, может нам ещё пригодиться.

-Всего наилучшего! – Пропел робот, им вслед. – Ждите иска от компании владельца! – Добавил робот и снова пожелал им всего наилучшего.

-Глупая, но исключительно полезная жестянка. – Проговорила Алиса, когда они покинули помещение. – Теперь строго по твоей карте. За два дня, думаю, мы доберёмся.

Спустя десяток минут пути, Павел, смущённо кашлянув, спросил девушку о том, что её терзало.

-Нет. Теперь всё хорошо. – Алиса весело улыбнулась ему.

-Твой отец, друзья…

-Я же говорю – всё хорошо. – Она смотрела вперёд и её взгляд ничто не омрачало. – Я не забыла, что у меня был отец, были друзья. Но их больше нет. Мне и вспомнить нечего – они были, это точно. Но какие они были? Я не знаю. Хорошие люди, это всё. Я в порядке Паша. Мы сделаем, всё, что должны сделать и ничто этому не помешает. Мы выживем в новом мире. И не только мы.

Он долго молчал. Даже когда вышли за пределы города и двинулись по шоссе, что вело через бескрайние сибирские поля, Павел не произнёс ни слова. Алису слово подменили. В какой-то момент, она даже начала насвистывать весёлую и незатейливую мелодию. Перемена с ней произошла просто разительная. Утром девушка была мрачнее тучи, сейчас – полна жизни и решимости довести начатое, до конца. Причём без тени скорби и печали по недавним событиям.

Неужели, память человека так сильно могла влиять на него?

Когда они проходили мимо очередной машины, Павел удивлённо хмыкнул и остановился.

-Что такое? – Поинтересовалась девушка, на всякий случай, бросив рюкзак и положив ладонь на оружие, висевшее на её плече.

-Электричество. Оно же вернулось. – Павел кивком показал на брошенный посреди дороги, на вид, вполне исправный автомобиль. – Так зачем мы пешком идём?

Алиса удивлённо вскинула брови и улыбнулась.

-Действительно…, как-то глупо получилось. – Тут же нахмурилась и подошла к машине. – Нужно осмотреть её. Наниты, возможно, успели распространиться повсеместно. Не хотелось бы оказаться внутри машины, которая на лету становится чем-то другим.

-На лету?

-Ну да. Видишь? – Она указала на углубления ниже дверей, казавшиеся ему просто этаким вычурным украшением. – Малые крылья. С виду исправны. Да и вон. – Ткнула пальцем в сторону причудливых задних двойных фар. – Есть потоковая установка. Эта малышка точно умеет летать. Осталось узнать, работает ли она и не заражена ли нанитами.

-Потоковая установка?

-Ну да. – Алиса открыла переднюю дверь, села на водительское сидение. – Двигатель такой. Он позволяет летать небольшим транспортным средствам. Иногда используется как дополнительный двигатель для военных и более крупных машин…, а, ты не про это?

-Угу. – Он подошёл к корме автомобиля, глянул. Две пары фар. Память молчит. Как Алиса поняла, что это двигатель какой-то? Он что, путём свечения машину в небо отправляет?

-Я не знаю, как устроены потоковые установки. Вот если б ты спросил, как силовой броне наладить повреждённые энергетические контуры только с походным ремкоплектом, я б тебе сказала. А в этих механизмах, да и в других, если честно, я не особо разбираюсь. Не мой профиль…, отлично. Заводится с ключа, ключ оставили в замке. Архаично, но для нас к лучшему.

Павел неуверенно пожал плечами – он не очень понимал, почему ключи это архаично и зачем ключи вообще нужны.

Машину осматривали долго и тщательно. Алиса заглянула под капот, ему поручила изучить днище. Павел послушно залез под машину. Глянул. Потом вылез и смущённо поинтересовался.

-А там такая штуковина, ну, вот такая. – Показал пальцами что-то сильно кривое и торчащее в разные стороны. – Это нормально?

Алиса удивлённо бровь подняла, глаза слегка задумчивые стали. Плечами пожала, сама под машину залезла. Спустя полминуты вылезла и удостоила его сердитым взглядом. Павел руками развёл – он понятия не имел, что видит перед собой. Ну, днище. Ну, с какими-то штуковинами, а как оно должно быть в нормальном виде, он и примерно себе не представлял.

В общем, проверку на заражение нанитами, пришлось Алисе проводить самостоятельно.

-Вроде, всё в порядке. – Не очень уверенно сказала она, облазив автомобиль вдоль и поперёк.

Потом знаком показала садиться в салон. Рюкзаки и оружие уже успели погрузить на заднее сидение, так что сборы долгими не стали.

Девушка повернула ключ, машина рыкнула сердито, словно возмущаясь, что после нескольких недель заслуженного отдыха, её снова заставляют работать. Рык двигателя почти сразу стих, работал он, практически бесшумно.

Алиса, повернула какой-то рычажок на приборной панели, взялась двумя руками за руль, сильно напоминавший рога какого-то чудаковатого зверя и потянула его на себя. Машина плавно оторвалась от земли и взмыла в воздух. Справившись с подкатившей тошнотой, вжавшись в сидение всем телом, Павел поспешно сверился с картой, кивком указал направление и постарался сосредоточиться на чём-нибудь хорошем.

-Ты высоты, что ли боишься? – Усмехнулась девушка.

-Н-не в коим р-разе. – Храбро соврал Павел. Впрочем, он ещё сам не разобрался – воспоминаний о таком способе передвижения, у него не было. Может, его просто укачивало. Или сыграла роль необычность ситуации, там, новизна впечатлений, ну, что-то такое. Но уж конечно он не боялся…, в окно глянул. Под ними проплывают зелёные поля и лесочки.

Далеко-далеко внизу.

Он вдруг представил, что будет с человеком, если он шмякнется вниз, с подобной высоты.

-Если рвать будет, пожалуйста, в окно. Не хотелось бы, что б ты тут всё…, ну, сам понимаешь.

-Угу.

Больше ничего сказать не мог, сердце билось через раз, желудок упорно пробивался вверх по пищеводу, по коже струйками течёт холодный пот. В окно он больше не смотрел, сосредоточился на приборной панели, кажется, так было полегче.

Летели часов восемь, никак не меньше. Он ужасно устал и вымотался.

-Паша, ты зелёный весь. Полчаса в воздухе, а ты уже как покойник. Может, сядем, оклемаешься немного, а? – С беспокойством в голосе, спросила Алиса.

-П-полчаса? – Пискнул он, голосом человека умиравшего от ужасных ран и непременно в муках.

-Короче, садимся. Придёшь в себя и…, о! Смотри-ка. – Она ткнула пальцем в своё окно. – Надо же…, сейчас, что б ты увидел. – Машина заложила вираж, Павла бросило на стекло, желудок ёкнул, сердце ушло в пятки. – Видишь? Ферма внизу, не заброшенная, люди там явно есть.

Он увидел. Это да. Но вот сдержаться уже вряд ли получится. Как-то отстранённо от мира сего, он подумал, что сейчас вырвет его прямо на окно, открыть даже не успеет.

Не вырвало – ужас парализовал не только мышцы, но и желудок, и всё прочее.

Машину развернуло ещё больше, и он увидел Нечто. Маленькое такое. Телесного цвета, вперемешку с металлическими оттенками. Но это не важно, цвет там, форма и всякие содержания.

Нечто подняло вверх руку, а в руке той, что-то, до боли напоминавшее оружие.

-Алиса… - Хрипло выдавил он. Заметила она или нет – неизвестно.

Из оружия неизвестного, а может и прямо из руки, вырвался толстый рубиновый луч. Он врезался в нос машины и прошил его насквозь.

-Держись! – Крикнула Алиса, а по её костюму пробежались синие искры. Воротник пополз по тонкой шее, поднялся выше и спустя мгновение, её лицо полностью скрыло серой маской. На уровне глаз, серебром полыхнула овальная полоса и исчезла. Её голова, стала походить на манекен, которому забыли нарисовать глаза и рот, а вместо носа, просто едва заметная выпуклость…

Красный луч прошил капот снова. На этот раз с сокрушительным эффектом. Машину продолжало вертеть и луч, осыпая ветровое стекло снопами ярких искр, срезал нос автомобиля практически полностью. Падение ускорилось, он ощутил, как слегка приподнялся над сидением, практически завис в воздухе.

Алиса врезала кулаком по приборной панели, та заискрилась и покрылась сетью трещин, но вместе с тем, из той же панели, вырвались белые подушечки, мгновенно выросшие в размерах. Подушкой этой его вжало в кресло уже всерьёз – даже вздохнуть не мог.

А потом был удар о землю, страшная боль и взрыв подушки, вжимавшей его в сидение. Как только давление ослабло, он выпал из двери – самой двери, почему-то, на месте не было.

Страшная боль пульсировала в руке, разливаясь по торсу, отдавая в ноги, весь мир словно бы окрасился в алые тона. Рубиновый луч впился в землю, перед самым носом. Там образовалась глубокая дыра, уходившая под углом в землю. Из неё потянулась струйка едкого дыма.

Что-то толкнуло его в бок и, взвыв от боли, почти потеряв сознание, он упал на спину. Повернул голову – Алиса стояла там, где он только что едва не лишился головы от близкого знакомства с лазерным лучом. Автомат поднят к плечу, она движется из стороны в сторону, из дула вырывается пламя, гильзы падают в траву…, почему-то, в полной тишине.

Лазерный луч пронёсся в сантиметре от головы девушки, она упала на одно колено, продолжая куда-то стрелять. Вновь поднялась, сменила обойму и медленно опустила автомат. Серая маска поползла с её лица вниз, превращаясь обратно в воротник. Девушка повернула к нему голову, её хмурое, обеспокоенное лицо наполнено страхом. Она не боялась того, что сбило их – кажется, тот, кто посмел это сделать, уже никогда и никому ничего сделать не сможет. Алиса боялась за него, боялась, что он погибнет…, странно, но ему было приятно, что он кому-то нужен, что о его смерти, если таковая случится сегодня, кто-то будет горевать.

Он повернул голову обратно, теперь его глаза обращены к небесам.

Чистое, голубое небо, там ни единого облачка.

Бездонная пропасть, под которой, за этот месяц, сгинули тысячи людей. А до того – сотни и миллионы людей, сгинули здесь, под этим бесконечным и прекрасным, но совершенно равнодушным небом. Что ж, наверное, пришёл и его черёд.

Павел закрыл глаза и отключился.

Потом очнулся он.

Безмерно удивлённый открыл глаза. Понял, что живой и снова глаза закрыл.

-Охренеть можно… - Пробормотал Павел, подняв правую руку. Глаза открыл. Снова поднял правую руку. Точно поднял – тут никаких сомнений.

Но рука не поднялась.

Он приподнялся, изворачиваясь всем телом и помогая себе левой рукой. Простынь, игравшая роль одеяла, сползла на пол. Он изрядно запыхался, пока сумел прислониться спиной к спинке кровати – рука здесь, вот она, перед глазами, но не двигается, повисла мёртвым грузом.

-Какого хрена? – Пробормотал он, перестал трепыхаться, и хмуро глядя на руку. Вот она, рука эта. Из него растёт. Только не его это рука.

Павел коснулся кожи пальцами левой руки. Кожа гладкая, тёплая. Нормальная, самая обычная кожа…, только на ней нет волос, не видно вен, её цвет заметно светлее, чем цвет кожи на всё остальном теле. Волосы медленно поднялись дыбом. Он даже не смог обратить внимание на обстановку комнаты, в которой очнулся, на тот факт, что из одежды на нём только семейные трусы, явно не его размера. Целый парашют, а не трусы. Но всё это прошло мимо, на самой границе сознания – его правая рука, была словно от другого человека.

Стало так не по себе, что Павел не выдержал и позвал на помощь. Ну, он собирался это сделать – получившийся хрип, напугал его самого. Подскочил вверх, правая рука перевесила, он покачнулся на краю кровати и кубарем полетел на пол. Спустя мгновение услышал топот, скрип двери и в комнату, вместе с потоком яркого света, ворвался какой-то мужик в домашних тапочках.

-Мужик! Не бунтуй! – Рявкнул незнакомец, размером как три самосвала, одетый в клетчатую рубашку и синие, затёртые до дыр джинсы. Потом ухватил его под мышки и рывком посадил обратно на кровать. Павел ссутулился там, положил левую руку на колени. Правая не подчинилась воле хозяина, так и висит безжизненным балластом. Он с ужасом покосился на эту руку.

Мужик, тем временим, подвинул к кровати стул и сел на него.

-Хех. У тебя волосы дыбом встали. – Мужик хохотнул. Получилось, громко и басовито. Павел затравленным взглядом посмотрел на веснушчатое, гладко выбритое лицо гиганта. Тот улыбаться перестал, насупил кустистые брови. – Я, веришь, нет, думал то всё сказки. Ну, когда волосы дыбом у людей. А тут вон как. На тебя смотрю и понимаю – не сказки, и правда так бывает.

-Что происходит? – Тихо прошептал он – на большее сил не хватило.

Он всё косился на свою правую, чужую руку и страх накатывал на разум бесконечными волнами.

-Да ты не переживай. – Замахал руками гигант. Впрочем, теперь, когда удалось немного успокоиться, перестать смотреть на чужую руку, он смог более адекватно смотреть на мир. Мужик не был гигантом, в привычном понимании этого слова. Да, метра два в нём есть. Мышцы распирают рубашку, бицепс толстенный, но не гигант – в пределах нормы. Такие люди тоже есть…

-Рука. – Павел ткнул пальцем в сторону руки, при этом не глядя на неё.

-Ага, это да. – Мужик кивнул и смущённо кашлянул. – Ты это, не переживай. Ничего не должен, девушка, что с тобой была – за всё уплачено. Можешь пользоваться.

-Чем пользоваться?

-Как чем? Рукой. – Мужик поморщился. – Не ахти конечно, но где ж ты сейчас лучше найдёшь? Мир в говне дружище, а в говне и погрызенная конфетка – бесценная херня.

-А?

-Чего непонятно-то? – Мужик насупился, пожевал губами, плечами могучими пожал. – Рука твоя, пользуйся. Патроны и концентраты сейчас на вес золота пойдут. Миру-то всё, кирдык. Снова значит, в то самое оно вляпались. Да всем, знаешь ли, миром сразу.

Несколько секунд Павел смотрел в лицо мужика этого, силясь понять, что вообще он говорит?

-Артём. – Представился мужик, протянув ему мозолистую толстую ладонь.

-Павел. – Ответил Павел, собираясь протянуть правую руку, но она не сдвинулась с места. Плечо повело, он чуть не упал обратно на пол от собственного движения. Тут, до Артёма, видимо, дошло.

-Ты это, пока аккуратнее. Протез адаптивный. Он не сразу работает. Три дня, что ты валялся тут без памяти – это мало ему. Он только с телом более-менее сросся.

-Хррр… - Сказал Павел, полный благодарности и, возможно, чего-то ещё.

-Во, я и говорю – говно протезы, адаптивные эти… - Помолчал, задумчиво поскрёб затылок пятернёй и добавил. – Нет, так-то отличный протез – самый лучший в мире! Вот. Но просто долго он, того, с телом. Вот. Нужно время, что б с нервами у него там всё законтачилось. А потом нормально будет. – Артём отвёл взгляд в сторону – не будет нормально, врёт сей достойный человек, но врать старается, хоть и получается не особо убедительно. – Главное, не перетруждай это дело, этот от тела питается, сменных батарей на него не предусмотрено. Брату брали, а он, третьего года помер у нас, вот и… - Артём снова замолчал, досадливо качая головой.

Павел по-новому взглянул на правую руку.

Протез. Какой-то адаптивный.

С мертвеца снятый.

Нормально. Жить можно.

-Эй! – Артём вскочил со стула, хватая гостя в полёте. – Ты чего? Во блин…, сознание потерял.

Новое пробуждение было не таким эмоциональным. Он открыл глаза, вспомнил, что произошло. Скосил взгляд – рука на месте. Цвет кожи другой, даже форма руки, немного отличается. Она, кажется, толще, чем его левая рука. Запястье чуть шире, впрочем, может, только кажется.

Он сел и замер. Обе руки слушались как родные. Он поднял правую, поднёс кисть ближе к лицу, пошевелил пальцами. Рука казалась своей собственной, никаких неприятных ощущений. Он поднёс к правой ладони, левую, свёл их вместе и распрямил пальцы. Права отличалась, причём заметно.

Скрипнула дверь и в комнату, на цыпочках, вошла Алиса.

-Ты очнулся! – Радостно произнесла она и в комнату двинулась уже широким шагом. Присела на край кровати. Улыбнулась ободряюще. – Ну, ты как Паша?

-Как будто у меня чужая рука. – Криво улыбнувшись ей в ответ, сказал он.

-Ну, ничего не поделаешь. – Она смутилась немного, взгляд на мгновение отвела. – Та скотина, срезала тебе руку, когда мы падали. Тебе очень повезло, что это был лазер. Рану прижгло, иначе ты бы у меня на руках от потери крови умер. Да и с этой фермой повезло.

Он молчал, так что девушка продолжила говорить.

-У них оказался протез. Адаптивный, - она поморщилась, - тот ещё хлам, конечно. Но нам и тут повезло. Для адаптивных не нужно ничего кроме пациента и самого протеза, да немного времени.

-Вроде неплохо. – Сказал он хрипло – пусть рука у него есть теперь, но как-то…, ему на днях руку отрезало. Лазером блин…

-Ну да. – Она снова поморщилась. – Так-то да. Просто адаптивные не отличаются прочностью, нет нормальной мощности, по сути, та же рука, только хуже. Иногда они глючат.

-Глючат?

-Протез начинает «уставать». Рука слабеет, повисает плетью. Так что не нагружай протез больше, чем обычно нагружал руку. В самый неожиданный момент может подвести. – Она развела руками. – Но хоть что-то Паша. Всё лучше, чем вообще без руки.

Он кивнул, попытался что-то сказать, но глотку сдавило. Потом всё же спросил.

-Что случилось?

Она кратко изложила суть происшествия. Им на пути повстречался киборг, заражённый нанитами. Из киборга у несчастного была всего одна нога-протез, нанитам этого хватило – они полностью перекроили тело бедняги, превратив его в мешанину из плоти и металла. Смонтировали на нём оружие, броневую защиту, но сделали это как будто спьяну или, словно бы экспериментируя. Когда киборг атаковал их, нанитов на нём уже не было. Он просто бродил по полям, хаотично закрытый металлическими пластинами, с торчавшими в самых неожиданных местах проводами. Бродил, и уничтожало всё живое. Направлялся он, видимо, к ферме – что в торге с местным фермером, никакой роли не сыграло. Артём заявил, что ничего не знает, никаких киборгов не видел, а вот протез у него есть и семья у него большая и хозяйство не маленькое, а вот патронов мало, а концентратов тех и вовсе нету. Третий рюкзак, полностью, вместе с самим рюкзаком, ушёл в обмен на протез, который, мало того, что основательно устарел, так ещё и бывший в употреблении.

Павел, покосился на руку, хмурясь задумчиво и чуточку со страхом.

-Что? – Спросила Алиса.

-Если того…, киборга. Наниты…, я тоже рискую?

-Сомнительно. – Она задумалась, потом отрицательно мотнула головой. – Нет, точно нет. Наниты не могут фиксировать приборы, закрытые живой тканью. Ты когда-нибудь слышал, что б они изувечили человека с модульным имплантатом? Слышал? Ой…, прости. Забываю иногда, что у тебя и памяти нет. А теперь и руки нет… - Она покраснела, ссутулилась. – Извини, не то сказать хотела…, в общем, не беспокойся. Адаптивные покрыты подобием живой кожи, для нанитов ты просто кусок бесполезного мяса, как и все люди. Им нужна техника, ресурсы. Они не станут кидаться на человека, если он не угрожает или его протез не лишился кожи. Вот если протез повредить, тогда да, нужно смотреть в оба. Наверное, так и случилось с тем парнем…

-Значит, если я поврежу эту руку…

-Ты? – Она удивлённо брови подняла, потом помотала головой. – Нет, ты не волнуйся, адаптивный протез нанитов не привлечёт никак. Это старьё и дешёвка, в которой нет ничего серьёзного, сплошь силикаты и прочий полу пластиковый хлам…, извини. – Она сейчас даже слегка покраснела. - Вполне приличный протез. Тебе, кстати, очень идёт.

-Спасибо. – Кисло улыбнувшись, ответил он.

Руку отрезали, чуть не разбился насмерть, протез вместо руки дали, старьём его обозвали, кучу патронов и еды за него забрали…, как-то совсем не так он себе представлял это путешествие в неизвестность, по непонятной карте, непонятно кем закаченной в его голову.

-Непривычно очень. – Пожаловался он, снова сведя ладони вместе и показав их ей. Девушка глянула, улыбнулась – он не этого ожидал, но надо признать, картина действительно не самая внушительная. Его словно из разных наборов конструктора собирали.

-Не обращай внимания. – Сказала Алиса. – Со временем рука станет точной копией левой. Он потому адаптивным и называется, что подстраивается полностью. Врастает почти без вмешательства из вне, потом сращивается с нервами и изменяется, копируя целую конечность. Вот когда оба протеза адаптивные, там бывают не очень приятные сбои. Поэтому их сразу два никогда и не ставили. Зато на них все раны сами заживают. Просто завяжи тряпкой и рана затянется.

-Это радует. – Сказал он, но с таким лицом, будто его вот-вот на виселицу отправят.

-Не куксись, Паша. Всё хорошо будет. Скоро отправимся дальше, узнаем, наконец, куда ты должен был прийти и зачем.

Имплантат самовольно вывел перед ним карту. Пунктирная линия, стала заметно короче. Да, она права – осталось недолго. Несколько дней пути, если пешком.

-Одевайся, прогуляемся. – Она поднялась на ноги, взяла со шкафа, стоявшего в углу, джинсы и рубашку. – Ты извини, но этот..., - судя по лицу, ей хотелось сказать крепкое слово. Алиса сжала губы сердито, нахмурилась и то слово, какое сказать хотела, не сказала. – Этот фермер, решил, что рюкзака с патронами за этот древний протез ему мало. Видите ли, он ему как память дорог! Пришлось твой костюмчик приобщить к бартеру. Редкий человек, этот фермер.

Судя по лицу девушки, «редкий человек», означало что-то иное, понимать следовало не буквально, а как приличную замену, какому-то очень неприличному слову.

Павел оделся, с некоторым удивлением отмечая, что новая рука слушается без проблем, словно своя собственная, не вызывает дискомфорта и чувствует прикосновения так же, как прежде. Протез, по ощущениям, ничем не отличался от настоящей руки. Кроме своей внешности, конечно, внешности откровенно жутковатой – стоило глянуть на неё чуть внимательнее и становилось сильно не по себе. Даже цвет кожи другой, это как-то…, в общем, в лёгкую дрожь его бросало при одном взгляде на свою новую руку.

Застёгивая ремень штанов, он вновь обратил внимание, на разницу, во внешнем виде рук, резко бросавшуюся в глаза. Это было настолько странно, что на минуту он застыл подобно изваянию.

-Ты чего? – Поинтересовалась Алиса, ожидавшая на пороге.

-Руки. – Он поднял их повыше. – И жутко и смешно…

Девушка посмотрела, портом рассмеялась и, сказав, что будет ждать на улице, выскочила прочь.

-На самом деле, это совсем не смешно. – Уныло проговорил он, накидывая рубашку.

Павел вышел из комнаты, миновал узкий коридор, в конце коего имелась дверь, сейчас открытая настежь. Видимо, это место, что-то вроде пристройки к одному из зданий побольше.

Когда находились в воздухе, ферму он не особо хорошо рассмотрел, да и видел её всего несколько секунд перед тем, как лазерный луч пробил обшивку автомобиля. Группа строений, часть коих разбросана по территории. Загоны с какой-то живностью, большой огород, с невысокими синим забором. В общем, ферма, как он её себе представлял – много нелепых строений, полно живности, плохо пахнет, повсюду чумазые дети, хмурый старый пёс на цепи, огород обязательно есть и старый негр по имени Том, сидит в будке на цепи рядом с псом…

Перешагнув порог, он тряхнул головой, прогоняя прочь странные мысли, а может и обрывки каких-то воспоминаний. Ему на мгновение подумалось, что, возможно, ферму он никогда не видел живьём. Только в кино или на страницах книг. Причём не факт, что там изображалась современная ферма. Да и зачем в хозяйстве негр, да ещё и на цепи, да обязательно Том? Не очень понятно. Видать, какое-то старое воспоминание пробилось на поверхность, в виде слов, сейчас ничего не значивших, пустых – как вся его память…, стало совсем грустно. Имя и то не своё – по ходу дела дали имя ему, даже не сам выбрал, просто взял первое, что ему предложили.

Настроение немного изменилось в лучшую сторону, когда он вышел на улицу.

Его взору открылся вполне симпатичный вид. Зелёное море луговой травы раскинулось сразу от порога и до самого горизонта. Справа то же самое море, слева большой двухэтажный дом, за спиной пристройка – именно там он и очнулся, там, видимо, и новой рукой обзавёлся.

Возможно, когда-то, большое здание соединялось с пристройкой сквозным проходом, поэтому и есть тут коридор, примыкающий к зданию, тогда как проще было бы сделать дверь прямо в этом одноэтажном крошечном домике. Видимо, после, дверь в основное здание заделали, коридорчик сносить посчитали делом долгим и нудным - пропилили сбоку дверь на улицу, да так и оставили.

-Тут красиво, правда, Паша?

Он кивнул в ответ. Алиса стояла рядом, чуть впереди. Прямая как стрела, её костюм лишь подчёркивает достоинства её фигуры, на симпатичном лице играет улыбка, глаза словно светятся изнутри, ветер нежно треплет её короткие волосы - сейчас, в этот момент, она казалась ему почти прекрасной. Вокруг лишь мир и покой и столь чудесная женщина рядом с ним…

-А!!! – Взвыл кто-то справа. – Отдай урод!!!

Не успели они оглянуться, как из-за домика, в коем он проспал несколько дней, пулей выскочил паренёк в джинсах и майке, да мимо них галопом пробежал. Спустя мгновение, за ним ринулась девочка лет десяти, одетая схожим образом, только волосы подвязаны красной ленточкой, которая тянется за девочкой этаким длинным развевающимся на ветру хвостом.

Дети проскочили мимо и исчезли за углом основного здания.

Обычные такие дети. Не чумазые совсем.

Разве что слишком уж крикливые. Впрочем, наверное, все дети такие – излишне шумные…

Странно это всё выглядело. Слишком яркий контраст с городом, оставленным позади. Обычная мирная жизнь, детишки бегают, всё такое. А всего в десятке километров отсюда, живые мертвецы, белые призраки, город, потерявший мёртвыми, почти всех своих жителей…

-Мне тоже не по себе. – Услышал он голос Алисы. Повернул голову – она стояла сейчас рядом, он и не заметил, как она подошла ближе, как взяла его под локоть. – Они словно не знают, каким мир стал теперь…

-Чё это не знаем? – Ворчливый голос раздался за их спинами. Оба обернулись, Алиса отпустила его руку. Перед ними стояла полная хмурая женщина, в платье и белом переднике. Волосы собраны в хвост, нос картошкой, в общем, обычная, на вид вполне приятная женщина.

-Отдай!!! – Кричит девичий голосок, мимо бежит тот же парнишка, с ехидной улыбкой до ушей. Не глядя, женщина отвесила сорванцу подзатыльник. Паренёк запнулся, кое-как удержался на ногах и побежал в другую сторону. Девочка, круто развернувшись, ринулась за ним.

-Всё мы знаем. – Женщина ближе к ним подошла, оба ощутили исходящий от неё аромат какой-то еды, возможно, какой-то стряпни. – Накрылся мир этот. А оно и не удивительно. Я вот всегда говорила – эти ваши ГМО, до добра не доведут.

-Кто? – Спросил Павел.

-Гомосеки эти ваши. – Пояснила женщина и с отвращение плюнула в пол. – Я как в школу пошла, тогда ещё всё и поняла – не устоит это всё. Рухнет оно. А что ещё ожидать, если вокруг одни евреи? И коммунисты. – Помолчала, кивнула и добавила. – С гомосеками всякими.

-Я не очень понимаю, о чём… - Алиса довольно ощутимо толкнула его локтем в бок, гримасу боли сдержать не удалось.

-Чё кривишься? – Беспокойно хмурится женщина. – С рукой что-то? – Потом руками всплеснула сердито. – Вот как знала! Всё Артёма брат этот – вот то ещё наказание был. В кровать ляжет, так обязательно поломается кровать. В туалет сходит и всё! Петелька на двери в труху. Бедовый был. За что ни возьмётся, всё у него боком. Сына родил, да и тот, тьфу. – Махнула она рукой. – Гомосеком оказался. – Помолчала, похмурилась. – Депутатом то есть…, или как они там? А! Всё одно они там, эти либералы извращенцы еврейские из ЕЗК. Вот и руку значит, окаянный, поломал. Вот что за наказание? Нет бы, помер и ладно. Так помер и руку поломал. Бездельник… - Пожевав губами, женщина добавила. – Но ежели обратно руку отдадите, мы руку-то возьмём, а вот вещи нет, вещи останутся. Не отдам. Вот как есть – не отдам. Сами видели, чего берёте, так что не надо мне тут.

Она воинственно наклонила голову вперёд, словно бык, готовый к атаке.

-Не переживайте. С рукой всё в порядке. – Мысленно Павел добавил «надеюсь».

-А? – Она кивнула, помолчала секунды три, улыбнулась. – А чего ж вы мне голову морочите? Раз уж хорошо всё, то и не надо, как бы, морочить-то…, я это, чего вышла-то. Пирожки состряпала, будете? – Алиса неуверенно пожала плечами. Павел сказать ничего не успел – желудок всё сказал за него, громким урчанием. – Вот, другое дело. Давайте за мной, в кухню, да поживее, пока Артём всё не съел. Он уж на запах прискакал, бездельник. Жрёт там за двоих. Не поспешаете, всё съест.

Они переглянулись, вместе шагнули вперёд.

-Давай-давай, ты сейчас после раны такой, сил-то нет нисколько. А девочка у тебя молодая, здоровая. Без сил-то ты ж по ночи с инфаркту помрёшь. Загоняет тебя насмерть.

Они обратно переглянулись, заметно покраснев.

-Чего? Не того ещё? Ну, тогда это…, ну, извините что ли. Не хотела ничего такого, а как всегда взяла да и ляпнула не то. – Она задумчиво поскребла затылок пальцами, потом вытянула шею и как гаркнет. – Семён!!! Етит твою налево! Семён!!! Лена!!! А ну, марш в дом! Пирожки поспели!

-Щас! – Крикнул кто-то из травы.

-Знаем мы ваше это щас, да через час. До вечеру беготнёй заниматься будут сорванцы.

Женщина рукой махнула и пошла к дому, жестом приглашая следовать за ней.

-Паш, ты внимания не обращай, - прошептала Алиса, всё ещё красная как рак, - они немного странные. Видишь? – Она указала пальцем в сторону сарая, имевшего синеватую, сверкавшую на солнце крышу. Стены здания, на пару метров, уходили вглубь, под крышу. На той стене, что видно было отсюда, висели странноватого вида белые пластины с выступающими из них металлическими пластинками. Подле этого строения, покоились уже знакомые рифлёные стенки контейнера, правда, куда меньшего, чем те, что привозили к жилым зданиям в городе. – Зарядная станция. У них там два десятка роботов было. Как электричество включили, пришли сообщения о творящемся безумии, так они всех своих роботов собрали, выкопали яму у леса и там их зарыли.

Павел из солидарности кивнул, мол, да странные люди. Хотя на его взгляд, ничего странного тут не было. Наверное, на их месте, он поступил бы так же. С одной стороны, роботы не превратятся в монстров, а с другой, как только всё уляжется - если уляжется, их можно снова откопать, почистить и обратно в работу пустить. Ему действия фермеров показались вполне разумными.

Открыв дверь главного дома, они сразу попали в большую комнату, напоенную запахами стряпни. Тут, в отличие от городских квартир, глаза разбегались. Куда ни глянь, что-то стоит. У стены шкафы, заполненные бумажными книгами. У другой стены, сервант с посудой. На полу, в центре комнаты, ковёр лежит. На нём как раз стол и располагается, а за столом сидит Артём.

-Ополоумел??? – Рявкнула женщина, уперев руки в бока.

-Да перестань ты мать. – Пробасил Артём. – Я ж не просто, мол, на и всё. Я ж научу…

-Я тебе научу! – В руках женщины, волшебным образом возникла скалка. – Я тебе щас промеж рогов так научу – туалет, куда ходить, в раз у меня забудешь! Идиот!

-Елизавета! А ну цыц! – Рыкнул Артём. Скалка с треском врезалась в стол, гул от удара пошёл эхом по всему дому. Артём вжал голову в плечи. – Лизонька, ну что ты сразу начинаешь?

-А ну убери со стола гадость эту! – Рыкнула она, ткнув пальцем в ту самую гадость.

Павел с Алисой как раз подошли ближе и остановились. На столе стоял тазик – обычный такой металлический тазик, доверху заваленный румяными пирожками. Рядом с тазиком, лежат два новеньких, словно только с завода, тупоносых пистолета. Один повёрнут к гостям дулом, и они без труда рассмотрели, что дуло не полое – вместо, собственно дула, тусклая линза.

-Да щас уберу. – Проворчал Артём, сердито зыркнув на гостей. Поднялся на ноги.

-А это что ещё за такое? – Лиза ткнула скалкой курсом в пояс Артёма. Тот ремень подтянул повыше, да кобуру гордо поправил.

-То Лиза, наша защита. Вот.

-Я тебя бездельника ещё раз спрашиваю – это что такое?

-То импульсный пистолет. – Ворчит Артём, понурив голову.

-Что ещё за импульсный? Он чего, пульс меряет? А чего тогда пистолет?

-Плазменное оружие. – Тихо заметила Алиса. – Выпускает сгусток плазмы средних температур, из-за малых габаритов, есть проблемы с охлаждением. Стреляет импульсами по одному через две секунды…

Возможно, Алиса ещё что-то хотела сказать, но Лиза повернула к ней голову, и гневный взгляд женщины полыхнул почти что зверски.

-То есть, козлина ты такая, ты и сам с этой гадостью ходить теперь будешь и дитям вот эту мерзость всучить надумал? Артём! Ты забыл как твой брат, бездельник этот, руку потерял?

-Да причём тут…

-А притом! Не будет в доме моём оружия. И что б у дитёв не видела ничего такого даже близко.

-Вот. – Артём вытащил из-за пазухи ещё один пистолет. Маленький, с кристалликом в дуле.

-Чё это?

-Тебе. Носить будешь.

-Не буду. – Набычилась женщина. – И дитям не позволю и тебе, ежели чего, по рогам прилетит.

Артём ответил, Лиза ему тоже ответила - слово за слово и начали они ругаться.

Алиса и Павел, некоторое время слушали.

-Надо рассказать. – Сказала Алиса - приблизившись к нему и прошептав это на ухо. Павел кивнул в ответ и сел за стол. Супруги, раскрасневшиеся и сердитые, разом на него посмотрели – стало не по себе, казалось, ещё минута и они его просто на куски порвут, просто чтоб не мешался.

Павел начал рассказывать. Он поведал о том, как шёл по городу и что видел – здания, заляпанные кровью, заваленные кусками человеческих тел. Рассказал о мутантах, странных растениях. Он очень кратко упомянул о том, что случилось в доме Алисы. Рассказал про гиганта, крошившего здания, словно картонные коробки. О силовой броне, перестроенной нанитами и убившей своего пилота – он рассказал о том, во что начал превращаться этот мир.

В середине его речи, супруги фермеры, медленно опустились на стулья. Краска схлынула с их лиц, брови нахмурились так, что не видно глаз. Вскоре, его рассказ был окончен.

-Чего ты-то молчала? – Буркнула Лиза, обращаясь к Алисе. – Сколько тут уже у нас, а молчала, не хорошо…, - глянула на супруга, - дай сюда мерзость эту поганую.

Артём протянул ей пистолет. Женщина сунула его за пояс передника. Вытянула шею, словно стараясь глянуть на себя со стороны.

Выглядела она с лазерным пистолетом за поясом, довольно-таки нелепо.

-Тебе идёт. – Поспешил сказать Артём. – Прям валькирия!

Лиза ответила мрачным взглядом. Артём кашлянул и стал пирожок активно кушать.

-Пойду дитям по рогам пропишу, что б больше не бегали где попало. – Она двинулась к выходу, на ходу бормоча. – Охо-хой, время-то какое поганое наступило…, всё это коммунисты проклятые гомики депутаты гэмэошные, тьфу, что б им пусто было.

-Вы ешьте, пироги Лиза отменные стряпает. Пальчики оближите! – Сказала Артём, хватая очередной пирожок, да одним укусом ополовинив его. – Бесплатно оно, налетайте.

Пироги и, правда, оказались вкусными. Что там внутри, Павел спрашивать не стал, просто наслаждался вкусом. Артём долго не молчал. Жуя пирожки, он начал нахваливать протез, доставшийся Павлу, как он выразился «практически бесплатно».

-Бесплатно? – Изумилась Алиса, начиная краснеть от негодования.

-Ну. – Согласно кивнул Артём, отправив в рот очередной пирожок. – Так оно ж сама посуди, как память он же для меня – бесценный. Почти. – Подумал, бровями подвигал. – Нет, бесценный он для меня. Вот. А что взамен-то? Считай ничего и не попросил.

-Как ничего? – Возмущённо воскликнула девушка. – А бронекостюм Паши? А патроны?

-Ну, так-то совсем и ничего. – Развёл руками Артём. – Куды я их дену, костюм ваш и патроны?

-Ты сказал, что твоему сыну, когда подрастёт, в пору будет.

-Так-то когда ещё будет! А протез Павел уже сейчас использует, вот. Можно сказать, что я вам его вообще подарил. Добрый я человек. Щедрый и очень добрый. – Сказал Артём, качая головой, с печатью вселенской доброты на лике своём угловатом.

Алиса гневно губы сжала, но решила промолчать. Явно не в восторге она от этого человека…

Неразборчивый вопль раздался с улицы. Артём замер на месте на мгновение, затем бросил пирог обратно в тазик, схватил пистолет и широкими прыжками ринулся в двери, едва не сбив Алису со стула. Ребята переглянулись, и двинулись туда же.

Пробежали метров двадцать и остановились – дети со всех ног бегут навстречу, за ними, задрав подол, хмурая и сосредоточенная, высоко поднимая колени, бежит хозяйка дома.

-Уф! – На ходу пыхтит женщина. – Артём! Эти…, уф, Оно…, за нами…, уф…

Пробежала мимо.

Все трое стоят, недоумённо озираясь. Дети и Лиза в дом занырнули. Артём затылок чешет, в руке пистолет. На них глянул, вокруг осмотрелся.

-Ну, это как бы… - Пробасил он, плечами пожал. – Так оно бывает. Не обращайте внимания.

-Что бывает? – Проворчал Павел, только сейчас осознавший, что ни у него, ни у Алиссы при себе оружия нет. Впрочем, у Алисы её костюм оружие и есть, а у него, только голые руки…, одна рука, один протез…, покосился на протез этот, по спине холодок пробежал.

-Ну. – Артём махнул пистолетом в сторону дома, случайно кнопку нажал. Пистолет вжихнул и выплюнул в небо сгусток плазмы ярко сияющей зелёным светом. Сгусток улетел вверх и исчез из поля зрения. – Бля…, извиняюсь, внове мне с оружием-то…

Он стал разглядывать пистолет. Видимо, в поисках предохранителя, весь красный и немного бледный – если б сгусток ушёл не в небо, а в дом…

-Тихо! – Рявкнула Алиса и её костюм ожил, закрыв лицо и кисти рук.

-Чего тихо-то? – Проворчал Артём, не удивлённый этим превращением её одежды – она к ним прибыла как раз в таком виде. Уже тогда успели наудивляться, так что ничего нового он не увидел.

Алиса, молча, указала рукой куда-то вперёд.

Трава впереди, мелко дрожала. Широкой такой полосой, словно бы от ветра.

Только никакого ветра не было.

Артём наставил оружие на траву, но куда стрелять? В траву что ли?

Решение он принял быстро и, пожалуй, самое верное.

-Бежим! – Рявкнул фермер и первым повернулся лицом к дому. Однако было поздно.

«Оно» уже настигло их.

Трава вокруг дрожит. Павел с трудом боролся с собой – хотелось рвануть к дому со всех ног, но с чем они столкнулись? Может, если не двигаться, может тогда они уцелеют…

Серебристое нечто, напоминавшее…, что? Он не мог бы сказать точно. Но на его взгляд, это походило на осыпающийся с песчаного холма, собственно, песок. Только серебристый – тускло-серый, когда солнечные лучи его не касались, и сверкавший серебром, когда свет пробивался через полевую траву.

Поток этой дряни, хлынул по его ногам, но не задержался, двинулся дальше.

Поток достиг Алисы, поднялся по её ногам до колен и осыпался вниз, продолжив движение.

Артём взвыл в ужасе, да побелел как полотно.

-Не двигайся! – Прошипел Алисин голос, искажённый из-за шлема, образованного верхней частью её костюма. – Не вздумай шевелиться!

-П-почему? – Пискнул Артём, правую ногу коего словно обмотало серебристой тканью. Однако боли он не ощутил, да собственно почти ничего и не ощутил. Просто видел это серебристое Нечто, и сейчас ему было очень страшно. Но боли нет, так что он подчинился, хотя и с большим трудом – не так-то просто побороть страх пред неизвестным, грозящий перейти в панический ужас.

-Мы не знаем чем они стали теперь! – Добавила Алиса, вроде как, всё объяснив, но тем только создав кучу новых вопросов. Что она имела в виду и кто такие эти «они»?

Артём издал глухой звук, похожий на стон и писк одновременно – серебристый поток поднялся по его торсу, забрался на плечо, переполз на руку и схлынул обратно в траву.

Частично схлынул.

-Аааа! – Заявил Артём, но тихо-тихо.

Серебристый поток устремился к дому, обогнул его с двух сторон и исчез – это они смогли определить по дрожащей траве, по ней путь потока можно было отследить довольно легко.

Однако часть этого потока, никуда не делась, осталась тут.

Пистолет в руке Артёма, стал серебристым. Покрывшая его плёнка бугрится, идёт волной, на траву сыплются искры. Вскрикнув, Артём выронил оружие и остатки серого Нечто, словно капли дождя выпали в траву, туда, где упало его оружие.

-В дом! Живо!- Рыкнула Алиса, теперь нормальным голосом – её костюм обрёл прежний вид.

Два раза повторять не пришлось. Несмотря на свою увеличенную силу, а может и рефлексы тоже, Алиса в дом забежала последней. Прильнув к окну, все трое обратились в слух и зрение.

-Чего это было? – Спросил Артём, спустя несколько минут – на улице ничего не происходило.

-Наниты. – Алиса не отрывала взгляда от окна. Она хмурится, но явного беспокойства на её лице нет, словно никаких проблем она не ожидала, как минимум - не ожидала их прямо сейчас.

-Мы видели их в городе. Эти мелкие поганцы модифицировали себя. Создали, что-то вроде миниатюрного БМП для быстрого перемещения. – Добавила она, спустя пару минут.

-Большие такие пауки. – Вставил своё слово Павел.

-Да. – Кивнула она в ответ и, качая головой, словно бы с осуждением, продолжила. - Но теперь, эти наниты…, они другие. Они либо провели новую модификацию, либо всё куда хуже и мы сейчас видели другую формацию, вообще других нанитов…

-Что-то слыхал я. В интернете, по телевизору ещё. Они ж эти, ну, роботы.

-Роботы. – Алиса прервалась на мгновение, приблизившись к окну ещё больше и положив на него обе ладони. Девушка смотрела в окно, почти не моргая. Она прищурилась, её губы плотно сжались, словно она была рассержена чем-то.

В это время, Артём с Павлом, бледные и поражённые, смотрели в то же окно и как и Алиса, наблюдали жуткую картину - из травы поднимался плазменный пистолет, не так давно выпавший из руки Артёма.

Да, это был тот же самый пистолет. Только теперь на четырёх длинных, тонких лапках, с дополнительными, непонятного вида и назначения, конструкциями, по обе стороны от рукояти. Из неё у него и «лапки» теперь росли. В целом, можно сказать, что от пистолета мало что осталось.

Узнать в этом новом непонятном механизме, оружие Артёма, теперь было не просто.

Поведя стволом из стороны в сторону, словно бы осматриваясь, механизм повернулся к углу здания и на огромной скорости пробежал мимо окон, да и исчез где-то за домом.

Алиса вновь заговорила, спокойным и тихим был её голос.

-Изначально, китайцы создавали их как замену биологическому оружию. Бросаешь в тыл врага колбочку с парой сотен нано-роботов, объединённых одной просто программой и одной задачей, и дело в шляпе. Прежде чем дойдёт до боевых столкновений, тыл врага будет лишён всей техники. Мало того, техника не просто выйдет из строя, а сбежит в поля, затаится в канализации, спрячется на чердаках, затаится везде, где только поместится, ожидая приказа от своих создателей. В это время, включается дипломатия. Если договориться не удаётся, следует атака войск и приказ нанитам. Всё, что прежде служило врагу – тостеры, пылесосы, оружие, машины, всё это, выйдет на улицы и начнёт убивать. У нанитов всего одна задача – модифицировать механизм в оружие и ждать приказа на атаку или самоуничтожение. Наниты могут дублировать себя, могут создавать копии. Но теперь…, - она села прямо на пол, прислонившись спиной к стене. – Они либо научились изменять свою базовую программу и, создавая новые алгоритмы, стали приспосабливаться или мы видим другой вид нанитов. Возможно, созданный в России. Хотя считалось, что их создавали только в Китае, откуда они и сбежали и до сих пор истребить их не могут…

Она вдруг повернула голову, обратив свой взгляд к ним - мрачный полный тревоги взгляд, заставивший Артёма вздрогнуть всем телом.

-Наниты реагируют на всё электронное, на любое оборудование. Вам придётся отказаться от лазеров и плазменного оружия. Ищите огнестрельное. Избавьтесь от всей электроники. Эта колония нанитов спешила, они куда-то мигрируют. Другая такая колония, может задержаться и проверить дом на приборы. В лучшем случае, они вам полдома разнесут и разбегутся по полям. В худшем…

Девушка замолчала, что там, в худшем случае, в принципе и так понятно.

-Алиса, а твой костюм? Почему он, не…, ну ты поняла. – Сказал Павел. Артём сейчас ошарашено качал головой – мысль, что придётся избавиться вообще от всех приборов, включая оружия, энтузиазма ему не добавила совсем.

-Костюмы моего корпуса не совсем механизм. Их не делают, их выращивают. Он, частично, живое существо. Нанитов это сбивает с толку. По крайней мере, пока ещё, сбивает.

Павел удивлённо вскинул брови – интересная деталь. Раньше она об этом не говорила.

Артём же, вдруг преобразился в лице. Улыбнулся торжествующе и хлопнул кулаком по ладони.

-Ага! – Заявил он радостно и прежде чем успели спросить, чего и как, он во всю мощь своих лёгких, воскричал громогласно. – Елизавета! А ну сюды бегом давай иди!

Послышался топот и спустя минуту, в комнату буквально бегом, влетела Елизавета. Лицо испуганное, местами бледное, местами в красных пятнах.

-Чего случилось? Ушло Оно?

-Да ушло, ушло. Ты это. – Артём кивком показал на двери. – Давай жена, неси шкуры сюда.

-Чего? На кой тебе шкуры сдались? – Заметно удивилась женщина. Артём, просияв улыбкой, поспешно, иногда матом, объяснил суть своей идеи и как она связана со шкурами.

-Хм. – Лиза почесала затылок, удивлённо вскинув брови. – Надо ж. Я ж думала, совсем на старости лет ополоумел. Сколько крови выпил с этими драными шкурами. – Глянув на несколько ошеломлённых гостей, пояснила. – Мы ж, когда скотину на завод сдавали, там всё сразу берут, по живому весу, оно и нам удобнее и им прощее будет. А чего себе колем, то ведь остаётся. А он тогда и заладил, делай, мол, шкуры, шоб не сгнили. Я ж ему – зачем окаянный, работа эта лишняя? А он упёрся рогом, ни в какую, надо говорит и всё тут. Так пол сарая этого добра теперь, молью поеденного…, надо ж. А оно пригодилось, оказывается.

-Да ты тараторить-то хватит. Давай уже, чахлы шить будем.

Павел на Алису глянул, вопросительно приподняв бровь.

-Я откуда знаю? – Пожала она плечами. – По идеи, может и сработать. Если наниты рядом, закрыть такой шкурой, они её за органику посчитают и пройдут мимо. В теории.

-Во. Я ж говорю – не зря шкуры эти я сохранил. Я ж говорил - пригодится. А Лиза вон всё, зачем, да зачем? А я почём знаю зачем, если ещё не пригодилось? Оно ж как? Может пригодится, а для чего, заранее не скажешь. Вот когда пригодилось, тогда и понятно зачем, а так, - он развёл руками, - а так-то оно и никак. Во как. Ну, давай Елизавета, за шкурями иди, да поживее.

-Ну, пойду тебе шкуры эти достану, да пошью чего надо. А то ведь без плиты-то как? Мы же печь-то дедову разобрали…

-А я говорил – нельзя! – Буркнул Артём, насупившись сердито. – То оставить надо было. Оно б и пригодилось сейчас. А ты всё зачем, да зачем? Вот, теперь понятно зачем, а чего теперь-то? Всё, нету печи той, разобрали. Оставить надо было.

-Надо, надо…, а я почём знала, что такое вот случится? Ладно, пошла я…

На улице раздался жуткий грохот, за ним скрежет, потом шипение, снова скрежет, какой-то глухой топот, а затем наступила тишина.

Минут пять, все молчали.

-Это чего такое было? – Тихо спросил Артём.

Никто не ответил. Ещё с минуту молчали. Потом Лиза вытащила из-за пояса лазерный пистолет и, держа двумя пальцами, словно дохлую крысу за хвост, протянула Артёму.

-На. Сходи, глянь, чего там такое стряслось. Ток ты тихонечко, одним глазком и сюда сразу.

-Ну… - Артём оружие взял. С сомнением на дверь посмотрел. – Ну, я щас тогда…

-Давайте я схожу. – Вызвалась Алиса.

-Да ну ты чего? – Набычился вдруг Артём, плечи расправил, выпрямился весь. – Чего бабу-то вперёд мужика посылать? Не, не дело это. Я ж чего, не мужик, что ль? Мужик. Сам пойду гляну.

И пошёл. Минут пять его не было. На улице тишина практически полная, только ветер шелестит, да где-то далеко ворона лениво каркает.

Спустя некоторое время Артём зашёл в дом. Аккуратно прикрыл за собой дверь. Стал затылок чесать, круглыми глазами глядя примерно в пол перед собой.

-Ну? Чего там? – Не выдержала Лиза.

-Так это… - Он рукой беспомощно махнул. – Батареи, для роботов которые. Вот.

-Чего вот? Говори, что там случилось, етит тебя налево!

-Ну, батареи. Ушли они.

-Чего? Как ушли?

-Ну как. Там обломки одни. Я так-то осмотрелся, а они вон. Идут. За холмы туда.

-Батареи?

-Угу. Ноги у них такие, - он показал что-то странное руками, - ну и идут значит…, куда-то..., всё Елизавета, нету батареев этих, ушли они к чёртовой матери…

-Аааа!!! – Воскликнула женщина, схватившись ладонью за сердце. Побелела вся, глаза круглые, да ужасом полны. – Мы ж за них кредит ещё не выплатили! Банк, ироды эти, они ж дом заберут!!!

Алиса кашлянула громко, все на неё смотрят.

-Мир пал. Банков просто нет, никто не придёт забрать с вас долг.

-А? – Непонимающее поинтересовался Артём.

А его жена лицом просветлела и, выдохнув с облегчением, сказала громко.

-Слава тебе Господи! – И радостно всем улыбнулась. Народ на неё смотрит. Глаза удивлённые у всех. Лиза смутилась немного, взгляд отвела. – Я это, не в том смысле, ну…, ну вы поняли.

Потом ещё больше покраснев, Лиза заявила, что шкуры это хорошо и надо бы уже срочно это всё сделать, так что нет у неё, значит, времени. И ушла поспешно.

-Она это, в хорошем смысле. – Смущённо проговорил Артём, потом кашлянул и вдруг глаза выпучил, да замер. – Василич! Ой бля! Василич-то не знает!

Артём шагнул влево, потом вправо, остановился, развернулся на сто восемьдесят, к дверям повернулся. На пороге ненадолго задержался.

-Я к Василичу. Тут буквально рукой подать, скоро вернусь. – Махнул рукой в сторону стола, где стоял неполный тазик с остывшими пирожками. – Вы там ешьте, не стесняйтесь. Сейчас Лиза вернётся, да и я недолго. Ну, побежал я, скоро буду.

Артём в двери вышел и, шумно пыхтя, бегом рванул куда-то вправо.

Переглянувшись, гости этого дома, вернулись к столу. Есть, в принципе, хотелось, а когда ещё получится поесть что-то кроме концентратов? Не факт что вообще когда-нибудь получится. Старый мир сделал ручкой, от него остались обломки, да и тех, не особо-то и много осталось.

Насытились в тишине и покое – Лиза только время от времени мелькала в дверях, неся скрутки в руках, видимо, скрутки из шкур. Отвлёкли их ненадолго дети – смурные и мрачные, спустились вниз, после громогласного вопля матери, от коего Павел пирожком подавился. Что-то повозмущавшись, детишки понуро головы свесив, стали матери помогать переносить в дом из сарая, шкуры коров и, возможно, какой-то иной живности.

-Алиса, а это точно сработает? – В который раз засомневался Павел, когда в доме опять никого не осталось – только они, пирожки и куча скрученных в тугие свёртки шкур, сброшенных кучей чуть ли не посреди комнаты.

-Должно. – Она доела пирожок и, выпрямив спину, погладила живот двумя ладонями. – Фух, наелась так, что, кажется, на всю жизнь. Мне раньше не доводилось, домашних пирожков поесть, как-то у нас в городе не делают их. Шаурма, всё такое, этого навалом, а вот про пирожки читала только. Вкусно оказывается. И сытно очень. – Она улыбнулась. – Не поверишь, мне даже захотелось научиться готовить. Правда, это странно?

Павел неуверенно пожал плечами, девушка рассмеялась – она имела в виду что-то личное, наверное, или может, какие-то традиции, коих Павел всё равно не помнил. Для него этот мир начался с пустых улиц, выпотрошенных домов и живых мертвецов, упорно ищущих кому бы башку оторвать.

-Павел, - её весёлость, словно ветром сдуло, - мы должны отправляться. Твоя рука в порядке? Ты нормально ею владеешь? – Вместо ответа он поднял протез и, без всяких проблем, скрутил фигу. Девушка тихо рассмеялась. – Ну, значит, мы можем выдвигаться. Мы должны узнать, в чём состоит твоя миссия. – Она помолчала, хмурая, без тени улыбки на лице. – В этом новом мире, у нас должна быть какая-то цель Паша. Иначе всё погибнет. Всё, что ещё осталось, всё, что ещё можно спасти.

Он кивнул, полный серьёзности и проникшийся трагичностью момента…, однако, в данный момент, он думал лишь о том, что Алиса, на самом деле, очень красивая девушка. Миры всякие, спасения и цели, да и так далее – это да, важно и всё такое.

Умом он это прекрасно понимал.

Сердце, эмоций вроде как средоточение, на это всё реагировало ровным ритмом с нотками явного пофигизма. А вот при взгляде на Алису, сердце вздрагивало, что-то в душе теплело, мир становился светлее, страхи и всё прочее уходили на второй план.

Пока что Павел не очень понимал, к чему всё это с ним творится, но точно знал одно – он последует за Алисой, туда, куда пойдёт она. И куда бы она ни пошла, что бы ни решила, он будет следовать за ней. Сейчас, весь мир для него сжался до этой симпатичной, решительной девушки, не пасовавшей перед любыми трудностями. А её целеустремлённости, можно было только позавидовать. Спроси она его, как поступить сейчас, он бы предпочёл изыскать способ остаться здесь, на этой ферме, где угрозы нового мира, не столь опасны для них. Здесь, этих угроз, практически нет. Разве что появится блудный какой киборг или ещё что-то в этом роде…, по крайней мере, пока ещё, вдали от городов, в разы безопаснее. Пусть даже не на ферме, пусть в чистом поле, среди берёз и оврагов – всё равно, это будет куда безопаснее, чем в городе или его окрестностях.

Впрочем, вряд ли имплантат оставит его в покое – навязчивые сны с картой, растущая подспудная уверенность, что он обязан, любым способом, даже если придётся помереть в пути, но доставить свой имплантат в точку на карте, всё это, в конечном итоге, скорее всего, заставило бы его двинуться в путь. Но реши Алиса иначе, он сделал бы это намного позже, он бы противился жажде отправиться в путь, столько, сколько смог бы.

Однако Алиса считает иначе. Девушка не жаждет останавливаться, она уверена, что в его задаче, есть что-то зверски важное, что за этим кроется некая исключительная загадка. Как минимум, ей хочется в это верить. Ведь для неё то, каким становится мир, каким он стал – катастрофа. Она помнит, каким мир был прежде, она привыкла видеть его именно таким. Ей слишком трудно свыкнуться с мыслью, что всё полетело к чёрту. Она не отступит, она будет искать цель, непременно важную, непременно значимую, такую, что позволит возродить старый мир, хотя бы в его подобии, пусть даже это будет лишь тень старого мира, но она попытается.

А ведь на деле, эта карта, эта его цель – всё это может быть просто сбой имплантата. Сбой, который нарушил его работу и когда они придут к точке на карте, там не окажется ничего. И имплантат предоставит ему новую карту, с новой точкой, а то и вовсе перестанет подавать признаки жизни. Увы, починить имплантат, теперь, вряд ли возможно – он спрашивал Алису об этом. Она дала однозначный ответ – такие операции даже в Кемерово не проводились. Это куда сложнее, чем установить новый имплантат. Исправить уже сломанный, можно было довольно легко, но лишь в старом мире – два часа на аэрокаре и вот уже рядом Новокузнецк. Там лет пять, как работает суперсовременный центр, специализировавшийся как раз на техническом обслуживании имплантатов всех типов и форм…, работал, в прошлом.

Вряд ли теперь, где-то ещё остались подобные центры. Новый мир поглотил всё без остатка…

Павел только сейчас обратил внимание, что к окружающей реальности, применяет такие вот понятия как «новый мир», а к тому, что было прежде - «старый мир». Ему показалось это интересным. Впрочем, он не был уверен, что не услышал таких определений раньше, от Алисы.

Дверь распахнулась, в комнату вбежал Артём, подскочил к столу, схватил пирожок, бросил его в рот, прожевал два раза и проглотил. Потом побежал обратно к двери, на полпути развернулся, подбежал обратно к столу. Сел на стул, сложил руки на столешницу, словно школьник за партой.

-Пиздец. – Выдавил он из себя.

-Эмм…, что? – Попыталась уточнить Алиса.

-Вообще пиздец. – Кивая утвердительно, уточнил Артём, бледный как поганка.

Минуту, молча, ждали, пока Артём придёт в себя. В процессе он умял оставшиеся пирожки и выпил всё кофе, какое оставалось в кофейнике. Наконец, порозовев щеками, Артём заявил.

-Точно пиздец.

-Да в чём дело?! – Теряя терпение, воскликнула Алиса. Павел предпочёл ждать ответов молча.

Артём икнул, извинился, высморкался в салфетку и таки рассказал, что его так перепугало.

До Василича своего, он добежал в мгновение ока – соседи всё-таки. Попутно, он объяснил, почему так близко стоят дома, хотя фермы у них большие и почему земельные наделы этих ферм, раскинуты в стороны, словно крылья. По его заверениям, с высоты птичьего полёта, хозяйства и, правда, казались этакими крыльями диковинной птицы или бабочки. Пожаловался на банк, который выпил из него всю кровь, пока за кредит на скотину расплатились, потом обматерил банк, который выдал кредит на роботов и радостно отметил тот факт, что последний банк, давший им кредит, на секцию зарядных батарей для роботов, уже ни копейки не получит. Потому что мир рухнул.

-Я это… - Смутился он, когда выразил свою великую радость по этому поводу. – Не в том я смысле, просто деньги, ну, они ж, то есть у тебя, то нет их ни хрена. А банку не объяснишь же.

Добавил, что его ферма крупнее и прибыли больше приносит. Стал рассказывать, какие громадные надои у него коровы дают и что он никогда в жизни не покупал клонированных телят.

-Василич. Ферма. Что. Случилось. – Раздельно, почти злобно, прошипела Алиса.

Артём снова побледнел и начал рассказывать.

Он прибежал к усадьбе Василича, удивился, что его собака не подаёт признаков жизни – отдельно пояснил, что собака та зовётся Полкан и извращение она кошмарное, ибо была генетически модифицированным зверем, с массой улучшений, включавших некоторые имплантаты, разрешённые для использования на животных. Назвал Василича изувером, сказал, что собака друг человека и так с бедной животиной поступать нельзя.

Алиса зубами скрипнула.

Артём извинился и обрисовал дальнейшее развитие ситуации. Он, не особо разбираясь, вошёл в дом, двери коего никогда не запирались, как и у него самого. Однако в доме никого не оказалось.

-А потом я к Василичу в комнату поднялся. – Голос Артёма тихий стал, едва слышный. – Там…, в общем, не было там Василича. На потолке только, пятно такое. Красное. И капает.

Артём перепугался, в чём честно им признался и поспешил убежать из дома.

Когда обернулся, у дверей стояло Нечто. Описать это он не смог - не разглядел. Даже уточнил, что, возможно, это была тень от двери. Но тень-то, тень, а пятно от Василича, не само по себе появилось. Так что он предпочёл сбежать, что б и самому пятном на стене не стать.

-Вот такие дела… - Пробормотал он в конце. Помолчал и по столу рукой хлопнул. – Напиться бы, помянуть Василича, изувер хоть, да и дурак знатный, да человек ведь. Помянуть надо. Но нельзя. Как бы это, ну, то, которое там, у него. Как бы оно сюда…

Артём замолчал, сокрушённо качая головой.

Алиса перевела взгляд на Павла, и он уже знал, что она скажет – пора уходить и двигаться к своей цели. Он был готов. Куда пойдёт Алиса, туда пойдёт и он.

Кроме неё, он всё равно ничего знакомого во всём этом мире не видит.

Всё это, словно не с ним происходит, словно сон какой-то и вот-вот он проснётся, вспомнит, что он, допустим, клерк в банке. А это всё, просто с похмелья ему привиделось…

Алиса стала другом, даже больше – маяком в совершенно незнакомом месте, маяком, за которым он следовал, за которым он искренне хотел следовать. А может, она стал чем-то куда как большим для него – Павел не очень понимал, что и как с ним творится. Опыт, какой хранит память, у него отсутствовал, так как память его куда-то по своим делам ушла, считай месяц как назад.

-Мы… - Начала Алиса, но Артём её прервал.

-Ребята, такое дело. – Артём, покраснел, смутился весь, взгляд отвёл. – Так-то, Василича видимо, всё, уже кончился он весь. Жена его, да дети, видать и с ними…, - он покачал головой, хмуря брови, видать, не просто ему было говорить о них, - в общем, я так понял, нету их больше. А Василич, он, ну, как бы это сказать? Не совсем он был. С головой. – Последние слова сопроводил жестом – выразительно покрутил пальцем у виска. – Всё говорил, что ЕЗК это бред и фикция. Что развалится оно нафиг, а Китай нанесёт ядерный удар по США. Мол, китайцы всех обманули и попрятали кучу ядерных ракет. А кто победит, тех Марс добьёт, мол, всё это враки, что они мирные стали и оружия у них нет. Уверен он был, что Марс в тайне строит корабли и оружие, в недрах планеты, что б на Землю напасть при первом удобном случае. Вот. – Помолчал, кашлянул. – Понимаю, не хорошо оно, помер ведь. Но с головой сложно у него там всё было…, так вот. О чём это я? Ну, про то и говорю – Василич заместо новых роботов на поле, детей ещё наделал, Полкана своего купил, изувер окаянный. И ещё бункер себе сделал. – Артём снова кашлянул, потянулся за кофейником, а там пусто. В комнату тут Лиза вошла.

-Ну, чего к соседям бегал-то? Чего там Верочка? Давно уж не видела… - Лиза осеклась, глядя на мрачное лицо Артёма, и выронила очередную скрутку шкур прямо у порога. В ужасе ахнув, прикрыла рот ладошкой и секунды три стояла без движения. Потом, сокрушённо качая головой, пошла к лестнице и скрылась на втором этаже.

-Короче, ребята. – Сказал Артём. – Семья у меня, сами понимаете. А там, в бункере Василича, там оружие, еда, там всего полно. Он запасался прям как будто уже завтра китайцы с марсианами воевать начнут. Так вот чего я сказать хочу? Утащите всё оттуда, сюда. Возьмёте из этого сколько унесёте и, так и быть, Пашке я его броню обратно верну, да патроны ваши тоже, мне-то они без надобности, так, на всякий случай ведь взял…, ну, чего? По рукам?

Алиса и Павел переглянулись. Взгляды обоих полны сомнениями. С одной стороны, мало ли что впереди их ждёт? Да и одежду свою, хотелось бы обратно. Тот костюм был уж точно прочнее и удобнее, чем джинсы с майкой. Опять же, патроны лишними не станут, и в бункере может оказаться что-то куда более полезное, чем то, что есть при них сейчас.

А с другой стороны – им предлагают прыгнуть в неизвестность и достать оттуда кучу грузов, которые ещё не факт, что можно достать, не лишившись головы.

-Василич технику не любил. Говорил, что если Марс нападёт, старый добрый огнестрел осечек не даст, а лазеры и бластеры, это всё от плевка ломается. Не прав, конечно, надёжное оружие это, но я к тому, что у него там огнестрельное только. А теперь, наниты эти…, да и вы, как я посмотрю, к огнестрельному оружию тоже поболее тяготеете.

Взгляд Алисы изменился. Она повернула голову к Артёму.

-Если там окажется слишком опасно, мы тут же отступим и возвращаться туда, не станем.

-Ну, я ж про то и говорю – попробуйте, вы молодые, крепкие. Ты вот девочка, из армейских, как сама говоришь. Может получится. А ежели нет – да и пёс с ним.

-Половину патронов, что взял за протез, за то, что мы просто дойдём до Василича твоего, ты нам отдашь обратно.

Артём молчал с минуту, потом вздохнул грустно и согласно кивнул.

-Тогда по рукам.

Павел высказываться не стал, приняв решение Алисы.

Выдвинулись спустя полчаса. С оружием в руках и напутствием от Алисы.

-Держись за мной, ты в этой маечке, от плевка помереть можешь. Никакого геройства, понял?

-Угу. – Ответил он, несколько оскорблённый в лучших чувствах, мужчина всё-таки, защитник так сказать и всё такое. Но спорить с очевидным, было глупо.

Майка и собственная кожа, неплохо защищают от ветра и дождя. А вот от пуль и лазерных лучей – никак вообще. Так что ничего не поделаешь.

Искать ферму Василича, долго не пришлось. Прошли метров тридцать по полю, перелезли через невысокую металлическую ограду, напугали семейство поросят, снова забор миновали и прямо по курсу, увидели выступающий из-за холмов, конёк крыши какого-то здания. По заверениям Артёма, других зданий в округе не было, кроме его собственного и соседского.

Вскоре они подошли достаточно близко, что б осмотреться.

Внешне дом походил на тот, в котором жил Артём. Два этажа, треугольная крыша, даже длина здания примерно такая же. Разве что отделка стен отличается и цветом и фактурой. Из чего сложены стены не понятно, но владелец явно пытался придать зданию вид постарше. Стены покрыты чем-то серым, с рельефной поверхностью, по которой, в самых неожиданных местах ползли вьющиеся растения всех форм и размеров. Окна широкие и высокие, пригнанные к стенам так, что являлись как бы их частью. В целом дом смотрелся вполне уютным и довольно старым, хотя таковым вряд ли был. Как и у Артёма, заборов вокруг дома, не было - они виднелись дальше, за домом. Судя по всему, там и начинались хозяйственные угодья этой фермерской семьи. Только вот в тех заборах, ничего живого, кроме полевой травы, видно не было.

Дом не казался заброшенным, не выглядел потрёпанным, не было никаких следов того, что здесь случилось что-то страшное. А вот намёки на это, в наличии имелись.

На высоком резном крыльце, которое не очень-то вписывалось в архитектуру здания, видны следы запёкшейся крови. Даже с приличного расстояния, они смогли рассмотреть эти пятна. Дверь нараспашку. Иногда, под давлением ветра, дверь движется, петли издают печальный скрип, словно сам дом плачет о жестокой судьбе своих хозяев…

Павел и Алиса, недолго смотрели на сам дом. Их взгляды приковала собачья будка, выполненная из дерева и украшенная множеством резных завитушек. Будка стоит метрах в десяти от дома.

Павел сглотнул тяжело и снял автомат с плеча.

Высота будки доходила ему до груди. Пёсик, что тут обитал – не хотелось бы ему чесать за ухом такой пушистый самосвал. А то вот зевнёт собачка та, да забудется слегка, челюсти схлопнет и не заметит, как туда рука чья-то попала. Будет неприятно, это да, однако, руку срежет будто сваркой.

Осматривались минут двадцать – собаку искали. Потом сменился ветер.

-Пошли. – Сказала Алиса. – Я ничего не чую. Если пёс и был здесь, то он давно сбежал.

Они двинулись вперёд и вскоре поравнялись с будкой. Вблизи она выглядела ещё более внушительно. Впрочем, скорее – зловеще. Оба вздрогнули, глянув на неё вблизи. Как вообще у местных обитателей хватило духу держать в доме такое чудище? Из будки тянулась цепь в руку толщиной. Одно из её звеньев, разорвано. Собака, похоже, сбежала самостоятельно, просто разорвав цепь одним могучим рывком. Такое чудище «собакой» назвать, язык не поворачивается…

Подходя к крыльцу, они замерли на миг, переглянулись и, не сговариваясь, свернули к углу здания – там виднелось нечто интересное, то, чего они увидеть не ожидали.

-Нам определённо везёт. – Проговорила Алиса, когда добрались до угла здания и остановились, обратив взгляды к двум конструкциям. Одну Павел узнал без труда. Алиса немедленно направилась к ней и спустя мгновение несколько расстроено покачала головой. Потом заглянула в боковое окошко, приложив ладони к стеклу. Вскоре она выпрямилась. – Увы, старьё ужасное…, но хотя бы так и то хорошо. Бензиновая. Датчик показывает половину бака. – Она пнула по колесу чёрной машины, относительно неплохо сохранившейся, и добавила. – Всё-таки это быстрее, чем пешком.

-Если что-то найдём в доме, можно загрузить в багажник. – Сказал Павел, глядя всё больше на жутковатое строение, часть коего, он теперь узнавал. Такое недавно было у Артёма во дворе – зарядные батареи для роботов. Только тут роботы остались на месте. Стоят они рядком у батарей, из угловатых спин торчат чёрные шланги, на батареях мигают синие лампочки, а сами роботы…

В общем, он вздрогнул и отвернулся. Две руки, две ноги, голов нет, торсы треугольные. Вместо пальцев - ножи, крючки, какие-то пилы и скребки. На торсах ещё и выпуклости какие-то непонятные. Вспомнился ему пистолет Артёма, куда-то убежавший по своим делам. Пистолет это да, неприятно, но что если такое вот чудище оживёт неожиданно и решит что ему с тобой на одной планете тесновато будет?

Никогда бы не подумал, что сельскохозяйственный, да и любой другой робот может быть настолько пугающим. Он видел много роботов в городе – они были совсем другие. Эти же…, наниты пистолет превратили, в не пойми что, но явно не особо миролюбивое. А такие роботы, даже без нанитов, лишь при малой доле воображения, уже выглядят смертельно опасными монстрами.

-Идём в дом. – Алиса бросила всего один взгляд на батареи и роботов – она таких видела прежде, ему же впервые довелось. – Нужно найти ключи к машине. И бункер, если получится.

Павел кивнул, двинулись к крыльцу. Почему «если получится», не очень понял, Артём всё подробно объяснил. Прежний владелец дома, в тайне это дело не держал и не упускал случая похвалиться своим приобретением каждому гостю. Соседям так и вовсе старался похвалиться, каждый раз, когда они в гости заходили, чем изрядно надоел Артёму и его жене. А так же Василич никогда не забывал напомнить своим соседям, что если война вдруг, он-то её переживёт, а вот у Артёма, бункера нет - очень уж гордился человек своим подземным убежищем.

Алиса двинулась прямо по крыльцу. Под её ногами противно заскрипела засохшая кровь. Он последовал за ней, но постарался на кровь не наступать. Отчего-то, этот жуткий скрип, наводил на него дрожь. Впрочем, у него всё равно не получилось – за порогом, кровь была везде.

-Что тут стряслось? – Пробормотал он, поражённо оглядываясь по сторонам.

Большой, в прошлом, наверное, уютный, зал, завален перевёрнутой, частично разбитой мебелью, которой опять же, здесь было в разы больше, чем в любой городской квартире. Всё в коричневатой пыли и пятнах того же цвета. Такое чувство, что тут временно скотобойню открыли, и владельцы её особой аккуратностью не отличались.

-Кажется, тут жила большая семья. – Произнесла Алиса, держа оружие наготове и тщательно оглядывая зал – в стене должна быть неприметная низкая дверь, ведущая к лестнице, уходившей на три метра вниз. Там и находится искомый бункер.

-Почему ты так решила? – Шёпотом спросил Павел, тоже осматриваясь, но с иной целью – он врагов искал, умом понимая, что их тут уже давно нет. Дом разгромили не сегодня, не вчера. С тех пор как это место обезлюдело, прошла неделя, может чуть меньше, может больше. Тень, привидевшаяся Артёму и так его перепугавшая, скорее всего, ему просто привиделась.

-Слишком много крови. – Сказала девушка, и осторожно ступая, чтоб не запнуться об обломки мебели, двинулась к дальней стене, часть которой скрывала ведущая на второй этаж лестница.

Павел кивнул – крови действительно многовато…, потом понял о чём речь и поёжился. Да, она права. Что бы столько крови разлить вокруг, людей зарезать нужно не мало…

У стены, чуть в стороне от лестницы, они нашли дверь. Не совсем такой она оказалась, как описывал Артём, но почти. Маленькая, неприметная – если плотно закрыть дверь, то и не увидишь её, будет казаться частью стены. Только в упор, по едва заметному шву на стене, пристально присмотревшись, можно будет сказать, что это не просто стена.

Сейчас дверь приоткрыта. Алиса коснулась пальцами боковины двери и замерла на мгновение.

Потом повернула к нему озадаченное лицо.

-Странно. – Сказала она. – Там кто-то есть. Кажется…

Не договорила – снизу послышался тихий жалобный плач. Они обменялись удивлёнными взглядами, Алиса шумно вдохнула, неуверенно пожала плечами и таки открыла дверь настежь. Как и описывал Артём – за дверью лестница, узкая, идти по ней можно лишь сильно пригнувшись, но в длину она оказалась намного меньше, чем описывал Артём. Может он просто ошибся или лестницу перестроили, с тех пор как Артём тут бывал последний раз.

В любом случае, спуститься нужно. Плач, он не обычный – внизу плачет ребёнок. Конечно, могли и ошибиться, но звук был слишком уж тонким.

Алиса двинулась первой. Спустя несколько секунд они уже были внизу - до глубины души, поражённые, полные какого-то инстинктивного сочувствия.

Перед ними предстала маленькая комната. На стене пластина телевизора, есть журнальный столик, маленькая кроватка с разноцветным одеялом. Приоткрыта дверца в совсем крошечную комнатушку, из которой виднелся край унитаза. На полу множество игрушек, с потолка, с крючка возле лампы, свешивается гирлянда из разноцветных звёздочек и каких-то непонятных фигурок.

Они оказались в маленькой детской комнате, которая, почему-то, находилось в подвале, за неприметной дверью, что запрятали в стену, за широкой лестницей.

Владелица комнаты была тут. Худая девочка лет десяти, прижав колени к подбородку и закрыв личико крошечными кулачками, она печально хныкала в углу комнатушки.

-Эй, - мягким голосом, позвала Алиса. – Привет.

Девочка захныкала только громче. Видимо, этот «привет» её не впечатлил никак вообще.

Павел смотрел на бедняжку, и его воображение уже нарисовало жуткую картину. Девочка спряталась внизу, пока Нечто, рвало в куски её родных, её родителей, братьев и сестёр. Наверное, бедняжка слышала их крики. Наверное, она тут сидела пока всё не стихло. А потом вышла наружу и никого не нашла, её родных не осталось - остался только дом залитый кровью.

Ужас произошедшего заставил его поёжиться. Он ощутил, как мурашки бегут по спине, как стянуло кожу на затылке – никому бы он не пожелал такого.

-Эй. – Попыталась Алиса снова. Шагнула к девочке, присела на корточки, убрав автомат за спину. – Всё в порядке, никто тебя не обидит.

Девочка вжалась спиной в стену, но хныкать стала тише.

-Всё хорошо, всё закончилось. – Похоже, Алиса себе представила тот же кошмарный сценарий, какой явился и Павлу.

-Мы поможем тебе. – Стараясь говорить как можно более мягко, произнёс Павел.

Малышка отвела ладони от лица, крошечные кулачки стёрли слёзы с бледных щёк, большие голубые глаза, обратились к ним. В них, в этих глазах, лишь мольба и страдание. В их душах что-то ёкнуло от этого взгляда. Бедняжка страдала, ей явно нужна была помощь.

-Очень кушать хочется. – Всхлипывая, произнесла девочка.

-Мы накормим тебя, не переживай. – Алиса улыбнулась ей и протянула руку. – Пойдём.

Девочка кивнула и едва заметно улыбнулась в ответ.

Она привстала немного, одёрнула грязное платьице, выпрямилась, стоит у стены, с той же мольбой смотрит на девушку. Личико красивое, хотя и детское и изрядно исхудавшее, видимо, она давно не ела. Что немного странно…, что-то в ней не так. Павел наклонил голову, присмотрелся к несчастной, стараясь отстраниться от обуревавшей его жалости к несчастной малышке и желания помочь ей. Что-то здесь не то, но что именно?

-Ты меня покормишь? – Уже не хныча, спросила девочка.

-Да, конечно. – Алиса кивком показала себе за спину. – Там у нас достаточно еды. Мы отведём тебя к хорошим людям. Там тебе будет лучше, чем здесь, поверь.

-А их там много? – Девочка улыбнулась вновь.

-Много, тебе не будет одиноко.

-Я так рада! – Обрадовалась девчушка.

Вот в чём дело, вот что не так - её лицо. Она и плакала и улыбалась и радовалась так, словно часть её лица парализована. Конечно, такое могло быть, травма какая-нибудь, или ещё что, но об этом Павел не подумал. Он просто понял, что с девочкой не всё в порядке и почти крикнул:

-Алиса! Отойди от неё!

Алиса опустила руку, удивлённо приподняв бровь, повернула голову к нему.

-В чём дело?

-Ты обещала меня покормить! Ты обещала! – Крикнула девочка, нахмурив брови – сердито, выразительно, но только брови. Кожа на лбу не сдвинулась, складочки на переносице не появилось.

Брови просто сошлись одна к другой и всё.

Алиса повернулась обратно к ребёнку.

Рот девочки открылся, щёки треснули по бокам.

Верхняя часть головы слезла за спину, словно капюшон. Нижняя челюсть упала на грудь и повисла на лоскуте коже, словно галстук…, галстук с зубами и безвольно болтавшейся губой.

Там, где раньше было вполне миловидное лицо маленькой девочки, поблёскивая белой слизью, торчал коричневатый отросток с широченным ртом. Рот этот раскрылся, явив им двойной ряд треугольных, острых как бритва, клыков.

Алиса прыгнула назад, врезалась спиной в стену и упала на детскую кроватку. Её костюм затянул лицо и кисти рук серой тканью, буквально за пару мгновений.

Коричневый отросток рванулся вперёд и звонко щёлкнул клыками, едва не схватив Алису за ногу. Павел среагировал мгновенно – оружие к плечу и злобно треща, автомат выплюнул очередь прямо в монстра. Грохот стрельбы в закрытом помещении, оказался не слишком приятен, в ушах тут же начало звенеть, мир на мгновение пошатнулся, но он успел заметить, как одна из пуль попала в цель, выбив из отростка струю красной крови.

Издав громкий, резавший слух свист, монстр втянул отросток в плечи и, упав на все четыре конечности, с огромной скоростью промелькнул мимо. Павел развернулся на месте, выпустив ещё несколько пуль, в след существу. От этих выстрелов, звенеть начало даже в зубах.

Он отступил к стене, стараясь держать автомат ровно и целясь в сторону лестницы, на тот случай если существо решит вернуться.

Девочка, обратно не вернулась. Однако сразу не ушла.

-Вы обещали меня покормить! – Услышал он злой, такой детский голосок. Немного истеричный, немного сердитый, но детский, невинный такой голосок. – Вы обещали! Все вы такие! Вы обещаете, а потом кричите и убегаете! Пытаетесь сделать мне больно! Вы лживые обманщики! Вы обещали! Я хочу есть!!!

Павел сел у стены, положив автомат на колено. Он слушал возмущённые крики ребёнка, который только что их чуть не сожрал, и чувствовал, как его волосы встают дыбом.

Вскоре крики стихли. Он услышал дробный топот и всё, больше ни единого звука.

-Паша, ты как? – Услышал он сквозь звон в ушах. Повернул голову. Алиса сидела на кроватке ребёнка и с сочувствием смотрела на него.

-К-кажется, в п-порядке.

-Ты снова мне жизнь спас. – Произнесла она, немного смущённо. Её щуки покрылись румянцем, взгляд опустился ниже, на кроватку. Смущение пропало, она замерла на месте. Потом прикоснулась пальцами к разноцветному покрывалу. Снова подняла голову и, хмурясь, осмотрелась по сторонам.

-Что это было, Алиса?

-Я не уверена. – Девушка вновь смотрела на него. Хмурая, немного бледная. – Но, кажется, я поняла, что тут случилось. – Она молчала с полминуты, словно обдумывая собственные выводы ещё раз. Потом вздохнула и заговорила. – Эту комнату не за день сделали. Думаю, эта девочка жила тут уже давно, ещё до того, как всё случилось. Похоже, её поразило мутагеном, и родители не сразу поняли, что произошло. А потом было поздно.

-Но как же…

-Вакцина? – Он кивнул в ответ. – Иногда, вакцина и раньше давала сбой. Очень редко. В таких случаях требовалась госпитализация и разработка отдельной вакцины, персонально для человека. Ничего сложного, всем таким людям помогали. Но тут, судя по всему, дело зашло слишком далеко, девочке требовалась не только вакцина, но и реконструкция. – Алиса замолчала, прислушиваясь, но наверху всё было тихо. Девочка, видимо, сбежала. – Ты не помнишь. – Алиса одарила его грустной улыбкой и продолжила. – Когда мутаген уродует человека уже на физическом уровне, когда меняются формы тела и внутренних органов, тогда вакцины мало. Требуется серия сложных операций, лечение целой группой препаратов, долгая реабилитация. В народе всё это назвали реконструкцией. Взрослые, чаще всего, выживают. Дети – не часто. Нужен крепкий организм, что б пережить реконструкцию. – Она поднялась на ноги. – Думаю, родители не смогли отдать её в больницу. Побоялись. Девочка жила тут. Её родные очень глупо поступили. Мутаген превращает людей в чудовищ. Очень редко остаётся что-то человеческое и никогда не остаётся ни единого воспоминания. Рано или поздно, они вырываются на волю, и случается что-то страшное. Что-то такое, что случилось тут. Такое уже происходило раньше и я не припомню, что б хоть раз всё закончилось хорошо. – Она протянула ему руку, Павел помощь принял, поднялся на ноги. Когда поднимались наверх, он шатался из стороны в сторону и едва не свалился с лестницы.

Наверху Алиса остановилась у лестницы, с оружием в руках и чуть приподняв подбородок.

-Ушла. – Сказала она, спустя несколько секунд. – Девочка эта. Я её больше не чую.

-Это хорошо.

Пробормотал он в ответ – в ушах всё ещё звенело, его подташнивало. Сейчас ему хотелось бы иметь такой же костюм как у Алисы. Будь он в таком, гром выстрелов прошёл бы безболезненно и для него.

-Вообще-то, ничего хорошего. – Девушка смотрела на него с некоторой долей тревоги. – Мы не знаем, куда она пошла. Как бы ни к соседям.

-Зачем?

-Она хочет есть.

Ему захотелось опорожнить желудок прямо тут – представил, как они возвращаются, там это девочка с большими добрыми глазами, а повсюду кровь и куски тел.

-Надо предупредить. Возвращаемся. – Решительно произнёс он.

-Ты иди. Я найду ключи от машины и бункер.

Павел хотел было возразить, но лица девушки уже не было видно – серая ткань комбинезона, скрыла его полностью. Не дожидаясь ответа, Алиса шагнула к лестнице и, держа оружие наготове, двинулась вверх. Несмотря на то, что опасности она больше не чувствовала, девушка всё равно оставалась на чеку. Наверное, в этом новом мире, лучше всегда быть начеку.

Он покинул дом, стараясь двигаться как можно быстрее. Когда запнулся об собственные ноги и едва ни расквасил нос о кочку, передумал и стал идти медленно, но твёрдым шагом, не рискуя себе что-либо сломать или разбить. Вскоре он был перед дверью дома и, открыв её, с облегчением выдохнул – в нос ему смотрели сразу два пистолета.

-Чего так пугаешь-то? – Буркнул Артём, опустив оружие. Лиза сделала тоже самое, с тем же недовольным лицом. – Мы ж к окнам-то, ну, страшно. А ты топаешь, слон прям. Ну, мы и это, того.

Павел отвечать на это не стал, просто рассказал, что случилось в доме.

Артём, в конце рассказа, круглыми глазами смотрел в стол.

-Как девочка выглядела, говоришь? – Поинтересовалась Лиза, хмуря брови. Павел описал её насколько мог точно и насколько сумел запомнить. Артём стал качать головой. Лиза ахнув прикрыла рот ладошкой. Потом Лиза глухо произнесла. – Это ж Зиночка, младшенькая их…, они её в том годе схоронили. Упала с крыши, шею она поломала…

-Угу, а оно вон как. Не хоронили они её. – Пробасил Артём, всё ещё головой качая. – Эх, Василич…, вот как был баран, так он бараном и помер.

-Ты чего мелешь? – Рыкнула Лиза, покраснев от гнева. – Ты б чего, дитё отдал бы в таком-то возрасте, на реконструкцию эту проклятую? А?

-Отдал бы. – Мрачно проворчал Артём. – Лучше хоть какой-то шанс, чем оно вот так, дитё в подвале, все думают, помер, а дитё потом выйдет наружу и всё, нету никого, все в кашу.

Лиза промолчала, отвернувшись от мужа – она понимала, прав он, но сама мысль, отдать ребёнка практически на смерть, претила ей.

-Я вернусь, нужно Алисе помочь.

-Угу, давай. – Махнув рукой, сказал Артём. Лиза, молча, наверх пошла, детей видимо проверить.

Павел вернулся к дому соседей, ныне полному лишь высохшей кровью и обломками мебели.

По пути вспомнил про рассказ Артёма – он видел свежую кровь. Откуда она взялась?

Алиса вышла из дома, как раз когда он входил внутрь. В руках три больших ящика зелёного цвета с незнакомой и малопонятной маркировкой.

-Патроны. Это нам. – Сказала она, лицом весьма довольная. – Нашла в этом бункере винтовку. Снайперская. Крупнокалиберная. Ни одной микросхемы или квантового узла, никаких батарей, чистая механика. Не особо удобно, но теперь – теперь это лучшее оружие, какое мы могли найти.

Павел согласно кивнул, с некоторой опаской поглядывая на ящики, без труда удерживаемые этой стройной и симпатичной девушкой. Кивнув ему, она двинулась дальше, к машине.

Он вошёл в дом и теперь без труда увидел дверь – она оказалась всего в пяти метрах от той двери, за которой они нашли монстра, столь сильно похожего на ребёнка.

Впрочем, ребёнок это и был, просто ребёнок, которому в жизни очень и очень не повезло.

Лестница заканчивалась просторным помещением с тремя толстыми колоннами посередине, идущими одна за другой. Из обстановки тут обнаружились восемь кроватей, ярусами вбитых в стены, несколько шкафов, приборы ему неизвестные, телевизор и крошечная комнатушка рядом с дверью – внутри имелись унитаз и душевая кабинка.

Всё остальное пространство заполняли ящики. Мало того – в конце помещения две двери в стенах, ведущие в комнаты поменьше, так же забитые разнокалиберными ящиками. В большей их части находилась еда, причём уже знакомые ему концентраты. В некоторых одежда, остальные хранили оружие всех форм и размеров, а так же боеприпасы к ним. Павел поднял один из ящиков с патронами. Услышал, как хрустнул позвоночник. Зашипел от боли и поставил на место.

Заслышав за спиной тихий смех, повернулся и покраснел до корней волос.

-Ой, извини. – Не сумев перебороть улыбку, сказала Алиса. – Просто…, ну ты понимаешь. Паша, ты давай вот. – Она бросила ему ключи. Павел поймал их на лету. – Иди за руль, отвезёшь и обратно, я погрузкой займусь. Заберём всё полезное. С машиной сможём всё взять. Я тут бензин нашла. Хватит, что б всё перевезти и нам добраться до места.

Он кивнул, слегка сконфуженный. Проходя мимо девушки к выходу, вспомнил о том, о чём думал по пути сюда. И задал вопрос, почти сразу пожалев об этом.

Алиса помрачнела, улыбку, словно ветром сдуло. Кашлянув, она сказала.

-Понимаешь, мне думается, она не сразу их всех съела. Она держала их наверху. Не выпускала. А когда проголодается, я так думаю, выбирала, кто понравится, и выгоняла вниз. Играла. Не сразу съедала. А последнего, она, похоже, съела на днях прямо там, наверху.

Павел пошёл к машине. Волосы на голове шевелились, хотя ветра в доме определённо не было.

Сев в машину, найдя, куда вставлять ключ и заведя её, Павел подумал о том, что водить не умеет, может, прежде, умел, но теперь он не помнил, как это делается. Руль тут был круглым, не таким как в машине, на которой они потерпели аварию. Внизу две педали. Нажал на левую, ничего не произошло. Попробовал правую и, взревев мотором, машина, загруженная до самых передних сидений, сорвалась с места. В общем, освоился достаточно быстро. Может, мышечная память сработала, а может он просто быстро учился.

Бункер опустошали весь день и половину следующего. Артём порывался пару раз помогать пойти, но Лиза неизменно останавливала его, указывая на то, что одна за детьми не уследит, а мир теперь не такой, как прежде и нужно по сторонам чаще поглядывать. К сожалению, дети не очень понимали, что происходит и норовили убежать на улицу поиграть. К вечеру второго дня сын фермерский слегка криво смотрел от обильных подзатыльников, прописываемых матерью, как за непослушание, так и в профилактических целях.

На третий день Алиса и Павел, покинули фермеров. Машину вела Алиса. В багажнике лежали два ящика с концентратами, на заднем сидении три ящика с патронами и громадная винтовка, по заводской маркировке снайперская, а на вид зенитная.

Костюм свой Павел получил обратно. Правда, не без труда. Когда Артёму в качестве ультиматума заявили, что к оружию, они берут ещё и машину, он пытался возмутиться, но на их сторону встала Лиза, справедливо напомнив мужу, что без них, не только содержимое бункера могло никому не достаться, но и про девочку-мутанта, они бы так и не узнали. В итоге Артём сдался и, махнув рукой, ушёл в дом. Лиза проводила их, махая платочком вслед. На её поясе висел лазерный пистолет, плотно укутанный лоскутами шкуры, покрытой коротким серым мехом. К тому времени они и электрическую печь такой же шкурой обшили. Сработает это, обманет ли нанитов? Павел не брался судить, Алиса лишь пожимала плечами – это могло сработать, шанс оставался.

Примерно час ехать пришлось по полям, и несколько раз машина застревала. В таких ситуациях, Павел часто краснел, не особо понимая, почему и как с этим бороться. Когда колесо попадало в яму, и машина не могла стронуться с места, он садился за руль, Алиса выходила на улицу и толкала машину. По причине тех же ям, приходилось ехать медленно. Помимо того, что ямы следовало объезжать, ещё можно было и саму машину повредить. Так что ехали очень медленно.

К середине дня выбрались на дорогу и дело пошло быстрее, хотя оба ожидали совсем иного развития событий. К счастью, дорожное полотно, в основном, было пустынно. Всего один раз пришлось выходить, опять Алисе, что б столкнуть с полосы брошенную на ней машину. Чаще всего, как минимум одна полоса, оставалась свободна, и можно было объехать оставленные без присмотра автомобили. Они даже радовались тому, что дорога оказалась столь пустынна. Не долго, но всё же. Радость как-то испарилась, когда они начали обращать внимание на множество странных следов на асфальте. Подпалины, металлические обломки, бороздки, иной раз настолько глубокие и широкие, что напоминали когти гигантского зверя – такие вещи встречались достаточно часто. Пока не обращали на них внимания, казалось, что ничего странного и нет. Но приметив эти необычные следы один раз, теперь они видели их всё чаще и чаще.

-Наниты. – В конце концов, произнесла Алиса то, что он и так уже понял.

Радость от лёгкого пути, исчезла. Остаток дня ехали в тишине, напряжённо вглядываясь в окружавший их, словно вымерший мир. Кроме редких птичек в небесах, карканья, да какого-то зверька перебежавшего дорогу далеко впереди, они в тот день ничего живого не увидели.

Переночевали в машине, откинув сидения назад, насколько позволяла поклажа, размещённая сзади. Выспались, но плохо и не совсем. Однако ничего не поделаешь, иного способа поспать, у них не было. Даже если бы они с собой пару одеял прихватили или там, палатку, ночевать на улице, никто бы из них не рискнул. Утром, перекусив, выйдя на улицу и размяв немного ноги, они продолжили своё путешествие неведомо куда и непонятно зачем.

В этот день, ничего нового из живого, им увидеть не довелось.

А вот не совсем живое – да, увидели.

Алиса вдруг остановила машину и, выключив двигатель, вжалась спиной в сидение. Павел поступил аналогично. Автомат брать не пришлось – он и так с утра на коленях у него ехал.

Сероватая пелена неслась по полю. Длинная рваная пелена, далеко впереди. Они не двигались, над приборной панелью их едва-едва видно, да и им окружающий мир, практически не видно. Только то, что впереди, эту пелену, проносящуюся по зелёным полям, перевалившую через дорогу и исчезнувшую в лесу. Одна точка отделилась от этой пелены и несколько долгих секунд стояла на краю леса. Павел прищурился, напряг глаза, как только мог и сумел разглядеть, что это было.

-Мертвецы. – Прошептал он.

-Заражённые. – Так же тихо возразила Алиса. Заражённый исчез в лесу, мир снова выглядит безмятежным, совсем не опасным, даже почти обжитым. Алиса выпрямилась, вздохнула грустно и снова посмотрела на лес, где исчезли заражённые. – Впрочем, наверное, ты прав. Мертвецы.

Через час пути, им повстречалось нечто, что разглядеть не удавалось издалека – ему нет, Алиса смогла. Её костюм скрыл лицо, блеснула полоска ткани на глазах и вскоре ткань вернулась к прежнему виду. А девушка вышла из машины, открыла заднюю дверь и вытащила винтовку.

-Испытаем. – Усмехнулась она почти зловеще.

Она установила оружие на асфальт, на короткой треноге, имевшейся под дулом. Потом легла туда сама и прижалась глазом к прицелу. Несколько секунд она целилась, а затем спустила курок.

Винтовка подпрыгнула, гром выстрела разнёсся далеко вокруг, а нечто вдалеке, вспыхнуло синими искрами, подлетело вверх и свалилось на асфальт кучей осколков.

-Ничего себе! – Выдохнула Алиса, поднимаясь на ноги. С круглыми глазами она уложила оружие обратно и села за руль. Спустя минуту сказала. – Сама не ожидала…, вот это мощь! Ты видел Паша? Один выстрел и в куски! Это… - Она замолчала, пытаясь подобрать слова, что б выразить своё восхищение. Судя по её лицу, все слова, приходившие сейчас на ум, оказались матерными, хотя и очень восхищёнными и случаю вполне подходящими.

Озвучить те слова, девушка не захотела. Нахмурившись, она всплеснула руками и сказала.

-В общем, это нечто Паша! Я определённо влюбилась.

Почему-то, сердце неприятно кольнуло – и что к чему? Копаться в себе по этому поводу он не стал. И так забот полон рот, не хватало ему только психологических проблем непонятных всяких.

Когда проезжали место трагической гибели неизвестно чего, Павел сумел рассмотреть, что осталось после выстрела Алисы. Опалённое пятно на асфальте и куча разномастных металлических обломков. Судя по всему, девушка подстрелила робота. Не факт даже, что изменённого нанитами. Может просто блудный был. Кто знает, что с ними стало, после включения электричества? Ведь были и автономные роботы, как с искусственным интеллектом, так и с простым набором команд, не способные ни к сложным действиям, ни тем более к осознанию себя. Чем бы занялись эти роботы, обнаружив, что людей вокруг больше нет? Поразмышляв немного, Павел пришёл к выводу, что знать ответ на этот вопрос, ему не очень хочется.

Ничего примечательного в тот день больше не случилось. Поездка стала монотонной и однообразной. Они ускорялись там, где дорога оставалась свободной, снижали скорость, где имелись брошенные машины, иногда останавливались, и Алиса расталкивала автомобили перегородившие дорогу. На том все приключения и ограничились, за что оба были благодарны судьбе или что там обычно принято благодарить в таких случаях.

Поля не радовали разнообразием видов – луговая трава, группки деревьев, а иногда и маленькие лесочки или лесополосы. Однако окружающий мир и не расстраивал их жуткими натюрмортами, вроде бегущих по полю мертвецов или чего-то в этом роде. До самого вечера не расстраивал.

Солнце уже клонилось к закату, когда лесочек справа, кончился и остался позади, вместе с убегавшим назад, дорожным полотном. Дальше опять тянулись поля укрытые зелёным одеялом высокой луговой травы. Там он и лежал. Огромный, чёрный от копоти.

Алиса снизила скорость и, склонившись к рулю, повернула голову. Оба они проводили неприятное зрелище долгим взглядом.

А потом Алиса откинулась на спинку сидения и прибавила газу.

За их спинами оставался сгоревший дотла, пассажирский самолёт. Его фюзеляж, каким-то образом, почти весь уцелел, пережил столкновение с землёй, лишь слегка деформировавшись, но вряд ли кому-то удалось пережить эту аварию. Если их не убил удар о землю…, следы копоти говорили о сильном пожаре, охватившем весь самолёт. Вряд ли этот пожар случился спустя много дней или часов после падения. Место аварии уже поросло травой, не видно ям или борозды в земле, вполне возможно, что самолёт упал очень давно. Скорее всего, трагедия случилась в тот день, когда электричество отключилось по всей планете.

Павел смотрел на дорогу и старался отогнать прочь назойливые образа, без его на то желания, создаваемые разумом. Он представлял себе пассажирскую кабину, в момент, когда самолёт ушёл в штопор и устремился к земле, к своей последней посадке. Каково было людям в чреве этого металлического детища науки и техники? Наверное, они даже не поняли что происходит.

А когда всё случилось и, если кто-то остался в живых, наверное, эти несчастные, сожалели о том, что выжили. А может быть, они вовсе не думали, объятые ужасом кричали, в тщётных попытках выбраться из разбитого самолёта. Оглушённые, может быть, с тяжёлыми травмами, они в ужасе бились о стены и заклиненные двери, а ревущее пламя пожирало их одного за другим…

Он собрался с силами и вышвырнул прочь из своего разума и кошмарные образа нарисованные воображением и все мысли об этом самолёте. И всё же, напоследок, разум уколол сознание в последний раз – он подумал о том, что таких самолётов, в тот страшный день, когда электричество пропало, таких, по всей планете, были сотни, если не тысячи. И каждый такой самолёт, это ужасная трагедия, с сотнями жертв, смерть большинства из коих, стала относительно лёгкой. Если можно таковой называть смерть, наступившую в течение одного или нескольких мгновений.

Перед глазами возникла карта, и пунктирная линия полыхнула ярким зелёным светом.

-Алиса, пора поворачивать. Где-то должен быть поворот. Ещё несколько километров, потом…

Поворот он проводил недоумённым взглядом, а машина неслась всё дальше по дорожной ленте.

Он повернулся к Алисе, вопросительно приподняв бровь.

-Что? – Поморщившись, ответила девушка. – Ну не могу я её бросить. – Она коротким кивком показала себе за спину. Там удобно устроившись на заднем сидении, лежала снайперская винтовка, способная одним выстрелом разносить в маленькие куски совсем не маленьких роботов.

-Здесь рядом есть деревенька крошечная. – Обрулив очередную машину, перегородившую правую полосу дороги, сказала Алиса. – Заброшена давно. Сам знаешь…, а, ты же не помнишь ничего. Извини. В общем, деревни забросили давно, многие снесли, до других никому дела нет, они и стоят уже десятки лет, потихоньку разрушаются. Вот там одна из таких. Её на картах нет, название её никто не знает. Я ещё не родилась, её забросили. Но строили там добротно, так что несколько зданий ещё должны стоять. Загоним машину в одно из них. – Она повернула голову на мгновение и смущённо улыбнулась ему, потом снова стала смотреть на дорогу. – Винтовку эту тащить по бездорожью будет не просто, громадная она и весит не мало. Оставим там. Если повезёт, никто и ничто не заметит машину, мы сможем вернуться и за машиной и за моей деткой.

-Деткой?

-За ней. – Кивком показала опять на заднее сидение. Щёки слегка покраснели. – Ну, очень уж она мне нравится. Ты же сам видел – это же просто песня, а не оружие!

Он в ответ пожал плечами. Оружие просто инструмент, ничего иного он в нём не видел.

Прикрыв глаза, Павел вызвал изображение карты и увеличил его, просматривая отрезок пути, ещё не пройденный им. При увеличении, карта выдала детали ландшафта и даже пару обозначений, одно из которых располагалась на километр севернее, и имело подпись - «посёлок номер семь». Интересное название. Или может это очередные руины деревни, названия которой никто давно не помнит? Возможно, что и так…, интересно, каким образом его имплантат ориентируется на местности? На карте сейчас движется крошечная равномерно мигающая зелёная точка. Вживлённый в его голову продукт научного прогресса, явно знал его точное местоположение на местности и отслеживал его. Как ему это удаётся? И долго ли эта функция будет работать?

Впрочем, не важно. Сейчас, разглядывая карту, он окончательно убедился в том, что эта карта, его миссия, всё это, не следствие неисправности имплантата. Да и бункер, в котором он проснулся – неспроста же он там очутился. Хотя с бункером всё можно объяснить и иначе, например, попыткой что-то сделать с его имплантатом, но не через больницы, а незаметно для каких-нибудь людей или служб там, систем, чего-то в этом роде. Однако как бы там ни было, карта явно и чётко указывает один и тот же путь, без всяких сбоев и ошибок на протяжении многих дней. Всё же, это не сбой имплантата, это миссия, которую ему поручил неизвестно кто и почему.

Очень скоро они доберутся до точки назначения. Осталось совсем немного.

Несколько километров по полям и лесочкам. За один день пешком дойдут. А дальше километр по пересечённой местности, как-то невнятно прорисованной на его виртуальной карте. Какие-то линии, затемнённые и засветлённые области вперемешку. Как ни пытался прояснить эту часть карты, имплантат не реагировал, выдавал одно и то же изображение. Возможно, это скалы. Или какой-то участок местности, изрытый карьерами и высохшими руслами рек. В общем, непонятно что там такое, но вряд ли этот километр пути отнимет у них больше пары часов.

А дальше, цель его миссии, конечная станция на его пути.

Что же там такое? И зачем он должен туда прибыть?

Чем ближе они были к точке на карте, тем сильнее ему хотелось узнать, тем сильнее хотелось попасть туда. Даже появилось смутное ощущение небывалой важности его пути, важности его миссии. На мгновение возникла стойкая уверенность, что это важнее чем он, чем Алиса, важнее, чем десяток, таких как они. Важнее жизни отдельных людей. Это нечто большое, нечто…, ощущение важности миссии не пропало. Но едва приоткрывшаяся завеса тайны, вновь упала на то, что упорно хранил его разум. Осталась только жажда узнать, что ж там такое в конце пути. Увы, ему вдруг подумалось, что, даже выполнив свою задачу, он может так и не узнать, что именно должен был сделать и зачем. Возможно, его роль куда менее значительна, чем думается, возможно, от него требуется только прийти туда. Может, кнопку какую нажать.

Нажмёт, а ему окошко виртуальное появится «выражаем вам благодарность, а теперь иди нахер, вы мешаетесь». Хмыкнув, от мыслей сих не весёлых, он попытался об этом больше не думать.

Вскоре Алиса свернула с дороги. Идеально ровное дорожное полотно, уступило место разбитому, древнему асфальту. Ехали медленно, так как эту дорогу забросили вместе с деревней. Сквозь трещины, кое-где достигавшие полуметра в ширину, проросла трава. Один раз пришлось свернуть в поле, что б объехать толстый тополь, выросший посреди старой дороги. Павел долго смотрел на него, пока тот не скрылся за маленьким лесочком. Тополь возвышался, словно бы над всем этим миром. Огромное, высокое дерево, горделиво росшее посреди бесконечных лугов, одним своим видом демонстрирующее всю мощь самой Природы. Его корни буквально взломали старый асфальт, вывернули бесформенные куски из земли. Казалось, что некто разломал асфальт и насыпал эти куски под деревом, да так аккуратно, что б они друг дружку не касались. Но, конечно же, никто не стал бы этого делать. Зачем? Тополь вырос в маленькой трещине и, со временем, расширил её, потянулся к Солнцу, а затем и вовсе разломал асфальт своими корнями, изничтожая творение человека, медленно, но неуклонно стирая это творение из реальности. Однажды здесь не останется никаких следов старого асфальта, может, тут будет возвышаться целый лес.

Было нечто в этом тополе, нечто такое, что Павел не мог описать словами. Какое-то ощущение незначительности человека и всей его деятельности, ощущение сиюминутности всего, что делает человечество. Вряд ли этой дороге больше сотни лет. А скорее, вдвое меньше. Это жалкая секунда в жизни дерева, в жизни Природы, всей этой планеты. Столько сил, столько усилий приложено, что б провести эту дорогу сюда, к деревне, где жили люди, где они планировали будущее, где растили детей и хоронили отживших своё стариков. И вот, прошло время – деревня брошена, врастает в землю потихоньку, а огромный тополь, медленно разрушает дорогу. Пройдёт лет пятьдесят и ничего этого не останется. Без долгих и трудоёмких раскопок, наверное, через полвека и не найти тут будет следов человеческой деятельности…

Как-то это всё было слишком грустно. Павел постарался не думать о полуразрушенной дороге, о деревни, людях, просто смотрел вперёд.

Через полчаса пути дорога начала подниматься в гору, а когда пошла на спуск, они увидели то, что искали – заброшенную деревню.

-Н-да…, - пробормотала Алиса, вытянув шею, - тут осталось ещё меньше, чем было. – Через пару минут, обрулив очередную глубокую яму на заброшенной дороге, Алиса добавила. – Подростками мы приезжали сюда, что б побыть на природе. Так сказать, переночевать в дикости, как будто пещерные люди. Ну, знаешь, шашлыки, палатки, обогреватель на твердотельных батарейках, переносной холодильник, мясо по-домашнему замаринованное, в супермаркете у нас там продавали. В общем, как настоящие дикари, да на пару ночей. – Она вздохнула грустно. – Весело было…, тогда тут больше зданий стояло. Видишь? – Алиса ткнула пальцем в холм, обильно заросший травой. – Там бревенчатый дом раньше был. Мы из него дрова на костёр брали. Портативным плазменным резаком пару брёвен решили распилить, а они вспыхнули как бензином облитые. – Она рассмеялась, видимо, вспомнив то, о чём сейчас рассказывала. – Хорошее было время. Тогда я ещё даже не думала о военной карьере, совсем подросток была…, вот! Тут машину и оставим.

Она резко повернула руль и немного прибавила газу. Мотор сердито заревел, словно обещая заглохнуть в самый неподходящий момент, если к его почтенному возрасту и официальному статусу раритета ушедшей эпохи, не проявят должного уважения. Однако угрозы своей не выполнил и исправно работал, пока машина не заехала в обшарпанное крошечное здание, с дырявой крышей. Алиса повернула ключ, двигатель умолк.

-Ну вот, по идеи, тут машина останется в целости. – Сказала девушка, с явным сомнением хмуря тонкие брови. – Её тут увидеть можно, только если впритык подойти. Так что, возможно, когда вернёмся, она ещё будет тут…, а винтовку, я всё-таки понадёжнее спрячу.

Выбралась из машины, вытащила ящики, винтовку и понесла всё к соседней развалюшке из кирпича, на стенах которой, каким-то чудом, всё ещё держалось несколько кусков штукатурки.

Пока Алиса возилась внутри здания, Павел прошёл немного по центральной улице посёлка, судя по всему, единственной улице, даже в лучшие времена этого места. Естественно автомат он прихватил с собой. Это у него уже вошло в привычку – оружие должно быть всегда под рукой. А то мало ли. Этот мир, пока ещё и не всегда, но всё же прощает ошибки, однако, надолго ли он останется таким? Что-то сомнительно. Очень может быть, грядут времена, когда самая незначительная ошибка, будет стоить беспечному путнику, жизни.

От деревеньки практически ничего и не осталось. С десяток зданий, половина коих настолько обрушилась и заросла травой, что сложно разглядеть даже огрызки стен. Кирпичное строение и здание, куда они поставили машину, пожалуй, сохранились лучше всех. Крыша уцелела только у трёх строений, включая уже названные. Третье стояло в пяти метрах от кирпичной постройки и с виду, держалось от обрушения исключительно из упрямства. Стены покосились, крыша сдвинулась, возникает чувство, что она вот-вот рухнет. На это строение он долго смотрел.

А потом поймал себя на мысли, что тут ему куда спокойнее, чем в покинутом городе. Даже, в каком-то смысле, тут уютно. Это руины конечно, торжество природы над человеком, все дела. Но это место люди покинули сами. Их не выкосил вирус чёрной чумы, не превратил в монстров мутаген, они просто ушли отсюда, по каким-то своим причинам. Их никто не выгонял – ну, может быть, если только сугубо бытовые проблемы и безработица. Однако факт, отсюда людям не приходилось спешно убегать, оставляя за спиной десятки трупов тех, кого они хорошо знали, или даже и не знали, просто рядом жили…, Павел моргнул несколько раз – мерещится всякое. Обманчиво зрение человеческое. Порой одно, люди принимают за другое. Как про такие моменты говорят в народе «показалось». Вот и ему сейчас оно показалось…, и не исчезло. Моргул пару раз, отвернулся, снова посмотрел – на прежнем месте. Не кажется что ли? Павел подошёл к зданию ближе. На стене единственное окно, собственно, уже оконный проём – ни рамы, ни самого окна давно тут нет. Остановился в метре от стены. Нет, ему точно не показалось.

-Эй, друг. – Позвал он. Человек, сидевший на полу, внутри этого небольшого дома, никак не отреагировал. Так и сидит, вытянув ноги, свесив голову на грудь, не шевелится. Руки безвольно лежат на полу, едва касаясь пальцев правой руки, рядом лежит пистолет – громадный, чёрный, странноватой конструкции. Впрочем, он в оружии особо не разбирался. Может, ничего странного в пистолете и не было. Однако все пистолеты стреляют. Что с этим человеком, непонятно. Может, умер. А может, он измотан долгой дорогой и сидит теперь там без сознания. Очнётся и с перепугу пальнёт - оно ему совсем не нужно.

А просто мимо пройти, как-то нехорошо.

Павел размышлял недолго. Зашёл через дверной проём, в коем сохранилась рама и одна ржавая петля. Остановился у порога, снова обратился к парню – не отзывается. Некоторое время он стоял на месте, разглядывая незнакомца. Чёрные сапоги до колен, покрытые засохшей грязью. Серые штаны и куртка, напоминавшие военный китель. Судя по причудливым погонам, непонятным шевронам и эмблемам, пришитым к одежде, а точнее по их немногочисленным обрывкам, парень солдат. Одежда в плачевном состоянии. Китель порван во многих местах, весь в пятнах засохшей грязи. Парень немало времени провёл на улице и шёл он вовсе не по асфальту. Как он тут очутился совсем один? Впрочем, теперь такое не должно вызывать вопросов. Теперь все одиноки. Теперь каждый, сражается со всем миром сразу за то, что бы жить.

Павел сделал шаг и снова замер – этот пистолет его пугал. Дуло с большой палец размером. Пули из такого оружия, должно быть, делают весьма внушительные дырки в людях.

-Паша, что случилось? – Услышал он голос Алисы и обернулся. Она как раз появилась на пороге с автоматом в руках и остановилась, увидев незнакомца. Окинула его быстрым взглядом, глянула на Павла и вошла внутрь, сместившись к окну и направив автомат на парня. Теперь можно глянуть, жив он или нет. Если что, Алиса не позволит ему совершить какую-нибудь глупость.

Он закинул автомат на плечо и подошёл к парню. Сел перед ним на корточки. К этому моменту, Алиса уже опустила оружие, и её слова не стали неожиданностью.

-Он мёртв. Дня два как. – Сказала девушка. – Живые так не пахнут.

-Я уже понял. – Ответил Павел, глядя на профиль парня. Кожа бледная, сухая, кажется, словно он не настоящий, будто манекен. В нём ни капли жизни не осталось.

-Странно, что он до сих пор не поднялся. – Заметила девушка, зайдя с другой стороны и уже прихватив трофей – пистолет незнакомца. Вертя его в руках и внимательно рассматривая, она продолжила. – Хотя, наверное, не сильно странно. Иногда бывают люди стойкие к чёрной чуме. Им и вакцина не нужна. Увы, так и не удалось понять, в чём дело, почему чума их обходит стороной. Таких в мире меньше тысячи. Раньше было. Теперь, наверное, и ещё меньше…, странный пистолет. Я раньше таких не видела. – Она подняла пистолет на уровень плеча, прицелилась в стену, но курок не нажала. – Неудобный, со ста метров в дом промахнуться можно.

-Кто он такой? – Спросил Павел, разглядывая воротничок куртки, на котором блестела запонка в виде серебристого человеческого черепа, а ближе к подбородку ещё одна, в виде двух стилизованных молний.

-Не знаю. Я такой формы прежде не встречала. Может, это и не форма вовсе. – Он пожала плечами, а Павел обратил свой взгляд на висевший на груди парня крест.

-Что это? – Он указал пальцем на этот крест, с сужающимися к центру планками.

-Похоже на медаль…, не знаю. Такого я тоже никогда не видела.

Она села на корточки, положив пистолет на пол, и принялась обыскивать карманы парня. Спустя минуту, на полу собралась горка из вещей покойного. Оба смотрели на них с явным недоумением в глазах и на лицах.

-На каком это языке? – Спросил Павел, беря в руки красные корочки, с оттиском на лицевой стороне в виде угловато нарисованного орла. Над орлом, имелась непонятная надпись. Куча надписей были и внутри, и на обеих сторонах корочек. Символы казались знакомыми, но он ровным счётом ничего не понял.

-Хм…, кажется, на немецком. – Алиса забрала у него корочки с орлом. – Я этот язык знаю, пришлось по ускоренному курсу выучить, загрузили в имплантат. Сейчас активирую программу перевода…, ага, так, понятно… - С полминуты она смотрела в корочки. Потом закрыла их и аккуратно положила на пол. Глянула на Павла. – Что-то я немного не понимаю как бы…

-Что такое? Что там написано?

Алиса удивлённо подняла брови, головой покачала. Потом сказала.

-Эти корочки, это свидетельство о чистоте крови. Выдано на имя Алексея Смирнова. – Она подняла из кучки вещей корочки чёрного цвета, с эмблемой в виде серебряного щита с черепом. Потом вновь головой покачала и сказала. – Бред какой-то. Что это вообще такое «чистая кровь»? Она что бывает грязная? – Павел не ответил, он-то уж точно не мог знать, что это означает. Алиса открыла корочки и спустя пару секунд заговорила. – Служебное удостоверение…, как будто. Выдано тому же Смирнову. По нему он временный сотрудник какой-то Аненербе. Это ещё что такое? – Глянула на Павла, тот плечами пожал – ему откуда знать?

Алиса отложила корочки, взяла с пола самый большой предмет, какой нашёлся на теле несчастного – пачка квадратных белых листов, испещрённых цифрами и незнакомыми ему буквами. Их, видимо Алексей, хранил во внутреннем кармане куртки. Пока Алиса изучала бумаги, Павел рассматривал другие предметы, найденные в карманах парня. Бумажник с маленькой фотографией симпатичной улыбающейся девушки, разноцветные бумажки с цифрами, пластиковая карточка, серебристые монеты с оттиском лица какого-то мужчины, со смешными усами щёточкой.

Больше ничего в бумажнике не нашлось. Большая обойма с пузатыми, маленькими патронами – её он протянул Алисе, та обойму взяла не глядя, положила рядом с собой. Квадратная зажигалка, с открывающейся крышкой, источавшая резкий запах бензина. Огрызок карандаша со стёртым грифелем, платок с вышивкой в виде двух скрещенных загогулин. Потрёпанный блокнот, листки коего до половины исписаны аккуратным почерком. Вот собственно и всё, что при нём было.

-Я не особо поняла. – Призналась Алиса, положив бумаги на пол. – Что-то про реактор и новый источник энергии для аппаратуры. Пространство, какие-то двигатели упоминаются, много данных по замерам каких-то показателей. Я так думаю, это данные по какому-то эксперименту. Тут на первом листке написано «попытка запуска семьсот двадцать два». Наверное, что-то пытались сделать. Семьсот с лишним раз – упорные ребята. Если я, конечно, правильно всё поняла.

-А что тут? – Павел протянул ей блокнот. Её слова никак ситуацию не прояснили. Впрочем, если подумать – глушь, людей нет, места заброшенные. Допустим, кто-то захочет проводить опасные и не совсем законные опыты? Например, военные. Местность тут вполне подходит, что б у общества не возникло лишних вопросов…, он вдруг подумал, что этот парень, эти записи – что если это как-то связано с целью их путешествия? Что если они идёт туда, откуда выбрался этот парень? Об этом думать не хотелось. Судя по всему, бедняга не просто так покинул место, в котором находился. Вот и бумаги, видимо, бумаги важные, с собой прихватил. Как будто только так он мог их сохранить, а это означало, что, то место стало смертельно опасным или вовсе более не существует.

Этак получается, что они идут в никуда и ни зачем.

Павел постарался не думать об этом, но понимал, что такие мысли ещё не раз вернутся, пока он точно не будет знать, что там находится, в этой безликой точке на карте.

Алиса изучала листки довольно долго, иногда вздыхая и жалуясь на почерк парня.

Потом молчала минут десять. Павел всё это время косился на мертвеца рядом с собой, и ему становилось не по себе – как-то странно он выглядит этот Смирнов…

-Какой-то блин бред. – Буркнула, наконец, Алиса. Резко поднялась, бросив блокнот на пол. Прихватила пистолет и скомандовала выдвигаться. Молча, шли минут десять. Руины остались за спиной, солнышко светит им в лица. Ветер волосы треплет, где-то вдалеке лениво кто-то каркает.

-Алиса. – Позвал Павел.

Девушка зыркнула на него мрачно, помолчала с минуту, потом вздохнула и заговорила.

-Какая-то бессмыслица. – Минуту шагала, не произнеся ни единого слова. Хмурится, сердита она из-за чего-то, что было в этих записях, но по сторонам смотреть не забывает. – Мне кажется, парень бредил, возможно, заболел или ещё что-то, разум помутился. Вот он и…, только вот записи сначала отчётливые и понятные, а последние три листка я прочесть не смогла. Имплантат вообще не помог – настолько криво всё написано, что текст невозможно распознать. В начале заметки, написано коротко и простыми словами. Этакие заметки на память, которые понятны только тебе самому, а другие мозг вывихнут, пока будут пытаться понять, что ты имел в виду. Они странные эти заметки, больше чем были бы мои, например, но так-то всё же просто заметки. А дальше...

Молчала Алиса долго. Шагала механически.

-Давай перекусим. Вон там. – Она указала на ближайшую возвышенность, немного в стороне от направления, в котором им нужно было двигаться. Свернули, минут за пятнадцать дошли, сбросили рюкзаки наземь, достали по одному батончику концентрата и сев спина к спине, стали завтракать. С концентратом, завтрак особо приятным не назовёшь, но за то быстро и достаточно сытно.

-Так что там с записями? – Спросил он, выбросив обёртку от батончика. Ветер подхватил её, пронёс над головой Алисы и отправил дальше, в поля.

-Ещё пару месяцев назад за эту целлофанку выброшенную в поле, ты б получил на почту уведомление на огромный штраф и фотографию со спутника, на которой ты бумажку выбрасываешь.

-Кхм. – Ответил он по поводу одной из реалий, наверное, павшего мира. Это ему показалось, чем-то уж очень странным. Зачем так напрягаться из-за какой-то бумажки? Странный то был мир…

-Не обращай внимания. Того мира, какой я знала, какой ты знал, пока память не потерял, наверное, больше и нет. – Она грустно вздохнула и, вертя в руках пистолет незнакомца, рассказала, что же она прочла в блокноте и что её так смутило. Потом поднялась, взяла свои вещи, знаком показала подниматься. Павел не возражал – они почти пришли, ему и самому не терпелось уже покончить с этим, оказаться в конце неясного пути, избавиться от этой тайны, если это действительно тайна. Не спеша, они двинулись в путь, на ходу, Алиса продолжила говорить.

-Этот Алексей начал писать, когда понял что умирает. Не знаю, как он это понял, но написал, что умирает и знает, что ему осталось недолго. Он описал запуск какого-то прибора. Парень сам до конца не понимал, что это такое и как работает. Они пытались получить новый источник энергии, дешёвый, бесконечный, не требующий особых затрат и ресурсов. Чистая энергия совершенно нового поколения. Когда всё включили, прибор сработал. Реактор, наверное, правильнее это называть…, в общем, они там удивились невероятно, потому что пытались уже много лет и ничего не получалось. В этот раз запустили. Реактор давал стабильный поток энергии, мощность нарастала экспоненциально. Когда батареи переполнило, они начали снижать мощность, уверенные в полном успехе. – На несколько секунд Алиса замолчала, высоко подняв голову и глубоко вдохнув, но шага не сбавив. – Паша, смотри по сторонам, я что-то почуяла. Не знаю что. Ветер слишком быстро сменился. – Потом свернула немного правее, указав рукой на лесок, что преграждал им дорогу. – Лучше мы его обойдём. Как бы ни оттуда этот запах пришёл…, в общем, не получилось у них. Мощность росла и росла, включили тревогу, попытались эвакуироваться, а потом этот парень увидел яркий белый свет и отключился. Когда очнулся, вокруг всё изменилось. Бункер был вроде тот же самый, но не совсем. Он пишет, что не сразу понял, в чём разница. Люди пропали все до единого, это он заметил сразу, но исчезли и мелкие детали обстановки. График смен со стены пропал, фотография со стола, вентиль другого цвета. В общем, отличия возникли, но очень не большие. Реактор был не активен, но управляющий компьютер работал и более того – он самостоятельно калибровался, как будто команда техников готовила его к повторному запуску. Только ничего не происходило. Парень провёл в бункере около недели, пытаясь выяснить, что случилось. У него не вышло. Компьютер не отзывался на команды и запросы, только распечатку по последнему запуску выдал и продолжил калибровку – она шла по кругу, как будто компьютер заклинило. Этот парень решил доложить командованию, покинуть бункер без приказа и на своих двоих добраться до ближайшего поселения, передать распечатки по результату эксперимента. Ушёл он недалеко. В этой деревне решил передохнуть, ему уже совсем плохо тогда было – он ещё несколько листков исписал, там уже вообще ничего не понятно. Потом, он, наверное, уснул. Как ты сам видел, проснуться парень уже не смог…, он писал ещё, что не узнаёт местности. Как будто его разум помутился после той вспышки или как будто он оказался в другом месте. Но учитывая, что шёл он к шоссе и к городу, скорее всего первое. Местность он точно знал, может плохо, но куда идти, где ближайший город, ему было известно.

-Хм, не много тут понятного. – Пробормотал Павел. – Но…, кхм, тебя ведь явно не это так расстроило. Ты совсем смурная стала. В чём дело, Алиса?

-В чём, в чём…, - она проворчала что-то неразборчиво, щёки покрылись румянцем, словно от стыда, она кашлянула и продолжила. – Он точно военным был. Мне, как кадету корпуса Альфа, положено знать, хотя бы в общих чертах, знаки различий и удостоверения подразделений российской армии и обязательно нужно разбираться во всех подобных вещах в объединённых вооружённых силах ЕЗК. И я разбираюсь. Но такая форма, такие документы – я впервые такое вижу. И я так же знаю, что есть секретные подразделения, о которых мне знать что там и как, не положено. Он мог быть солдатом одного из таких подразделений. Например, одним из тех, что когда-то помогали создавать нанитов и мутаген. – Тут её голос сошёл на хрип. Лицо покраснело ещё сильнее – ей было стыдно, что военные, к коим и она принадлежала, прямо причастны к тому, что весьма успешно и очень уверенно, сейчас уродовало этот мир. – Мне подумалось, что если не было никаких вспышек на Солнце? Что если это ложь, призванная успокоить людей и избежать ответственности? Что если этот их реактор и вырубил электричество?

Павел не ответил – он её, в какой-то степени понимал. Алиса шла, молча, не говорил и он, пока в голову не пришла вполне очевидная мысль.

-Алиса, что-то я сомневаюсь, что из-за этого реактора всё могло произойти. Вспышки начались довольно давно. А если он неделю провёл в бункере, пускай неделю болтался наверху, то…

-Нет. Я ошиблась. – Резко произнесла она. – Извини. Ты не виноват, а я срываюсь. – Её голос стал мягче, и она объяснила, наконец, почему ей так не по себе. – Этот солдат умер не два дня назад, а гораздо раньше. Он проставил даты в блокноте. И он был прав – та вспышка действительно что-то с ним сделала. Он валяется там уже больше месяца, не разлагается почему-то…, судя по датам в блокноте, запуск реактора был в тот же день, когда вырубилось электричество.

Около часа пути, оба молчали. Им обоим стало не по себе. Алиса теперь сожалела, что решила оставить машину в той деревушке, ей казалось, что лучше б тот парень так и не попался на их пути.

Павел переживал несколько по другим причинам. С одной стороны, Алиса может и права, но есть кое-какие нестыковки, которые, версию спецподразделений, погубивших мир в процессе безответственного эксперимента, делали не совсем состоятельной. С другой – вполне логичное объяснение. Удобное даже. В него верить хотелось, ибо, после белых «призраков», после той странной, массовой гибели людей в городе, во вспышки на солнце, создавшие такую массу проблем, верилось с трудом. Впрочем, это не так что бы особо его волновало, скорее, беспокоило и раззадорило любопытство – хотелось бы узнать, что же стало Дамокловым мечом для всего мира сразу. А вот то, что ему не особо грустно по поводу гибели всего мира, разрушения цивилизации, как-то даже пугало. Конечно, это объяснимо – он ведь и не помнил ничего из старого мира, у него не было воспоминаний, которые бы напоминали, как всё было раньше. Не с чем сравнивать - не о чем грустить. Он просто принимал мир таким, какой он стал. Другого мира он и не знал.

Почему-то, такое вот его отношение к ситуации, ему самому, казалось противоестественным.

Словно вот, случись вдруг, признается ему Алиса в любви, а он пукнет неожиданно и начнёт с этого громко хохотать…

Сердце ёкнуло – ему хотелось, что б Алиса взяла и в любви, значит, ему, того…

Алиса остановилась, сделав знак рукой и села на корточки, почти полностью скрывшись в высокой траве. Он поспешил сделать то же самое, попутно снимая автомат с плеча.

-Прямо по курсу. – Прошептала девушка, держа автомат двумя руками, дулом вниз.

Он чуть приподнял голову. Заметил не сразу. По небольшой возвышенности, медленно брёл человек в рваной одежде. Практически голый – от одежды одно название и осталось. Кожа серая настолько, что её цвет хорошо проглядывается даже отсюда.

Человек шёл, запинаясь об собственные ноги. Шёл мимо, им нужно немного подождать и он скроется из виду. Тогда можно будет продолжить путь.

Алиса задумчиво надула губы, покачала головой, хмыкнула. Потом положила автомат на землю и сняла рюкзак. Спустя мгновение, она выпрямилась, держа в одной руке свой автомат за дуло, упирая приклад в землю, а во второй, сильно вытянув её, пистолет покойного незнакомца.

-Алиса! – Сказал Павел, как бы намекая, что искать неприятности не самый лучший способ проводить время в пути, да ещё когда у них миссия есть…, непонятная миссия. Но тем не менее.

-Не переживай. Он один. Испытаем новую игрушку. – Сказала девушка, послав ему весёлый взгляд. – Много разговоров ходило, что у этих секретных подразделений есть что-то уникальное из самых последних разработок. Но никто толком ничего не знал, да откуда? Кадеты мы. А теперь и у меня такая пушка есть. Всегда хотелось пострелять из чего-то этакого.

Повернула голову к мертвецу и окликнула его громким «эй ты!».

Мертвец услышал. Повернулся и всю его медлительность, да неповоротливость, как ветром сдуло. Зловеще хрипя, покойник бежал к ним молодым сайгаком.

Алиса стала целиться, прищурив один глаз, потом отпустила свой автомат, схватила пистолет незнакомца двумя руками, широко расставила ноги и снова прицелилась.

-Да что такое! – Прошипела она. – Как с него целиться вообще?

В этот момент, наверху пистолета сверкнул синий огонёк и из пистолета раздался механический голос. Слова казались грубыми и резкими - пистолет незнакомца говорил с ними на другом языке.

От удивления Алиса повернула оружие боком к себе и, видимо, нечаянно, нажала курок.

Раздался тихий хлопок. Из толстого ствола вылетел патрон. Оружие при этом даже не вздрогнуло, да и патрон не совсем вылетел – его, словно выплюнуло. Пролетев полметра, он стал падать на землю. Тут, с тихим шипением, из него вырвалась струйка белого дыма, толщиной едва ли больше нитки и дальше они видели только эту струйку. Белый дымок загнулся в дугу, пролетел над землёй и врезался в грудь мертвеца. Тот запнулся, на мгновение снизил скорость бега, а затем яростно захрипел и сорвался с места на прежней скорости.

Спустя долю мгновение, покойник взорвался изнутри. Мелкие кусочки чёрной плоти разметало метров на десять во все стороны, а там где раньше был мертвец, в воздух ударил фонтан чёрной крови и тут же рухнул вниз, разлившись по траве неровным пятном.

-Н-ничего себе… - Пробормотала Алиса. Павел согласно кивнул – действительно, впечатляюще выглядело.

-Что он говорил? – Спросил Павел, когда девушка убрала пистолет обратно в рюкзак и накинула его себе на спину.

-Кто?

-Ну, пистолет. – Ответил он и подумал, что звучит это как-то глупо, почти безумно даже.

-А, ты об этом…, - она повторила то, что сказало им оружие, и удивлённо приподняв бровь, перевела на русский. – Цель захвачена. Это он по-немецки сказал. Хм, это оказывается и не пистолет вовсе, скорее мини-ракетница. С самонаводящимися ракетами. А патроны, не патроны вовсе, а ракеты…, странно это всё. – Минут через пять пути, в обход пятна из чёрной крови – решили обойти, не по себе им было шагать через траву, вымазанную той чёрной гадостью, что заменяла заражённым кровь, девушка добавила. – Я никогда не слышала о таком виде оружия.

Павел не стал комментировать её слова, но в своей уверенности, что тут не всё так просто, укрепился ещё сильнее. Время от времени он поглядывал на рюкзак Алисы – что-то покоя не давало. Когда сообразил в чём дело, озвучил неприличное слово, но мысленно и поспешно обратился к Алисе, напомнив об вполне очевидной опасности этого оружия.

-Да, я знаю. – Поморщившись, ответила ему девушка. Потом всплеснула руками. – Нет, Паша, ну ты видел? Да это же просто чудо какое-то, а не пистолет! Не могу я его выбросить. Давай лучше быть внимательными и если наниты появятся – так и быть, выброшу. А на привале буду его закапывать.

-По-моему, это не слишком разумно. – Проговорил он насупившись. Действительно – тогда детище нанитов, изменённый ими лазерный пистолет, просто ускакал непонятно куда, но каковы гарантии, что так же будет и в этот раз? Получить в лоб такую пулю, что разнесла в кашу мертвеца, ему не очень улыбалось. Однако Алиса, как говорится, упёрлась рогом. Спустя несколько минут пути, он попытался снова убедить её избавиться от оружия, каковое, наверняка, нанитов заинтересует. Алиса на ходу открыла рюкзак, вытащила обе обоймы и показа ему.

-Если что, в этой пушке не будет ни одного патрона. Не переживай.

В общем-то, это было разумно. Наверное…, Павел перестал на неё давить и редкие их разговоры в пути, более не касались пистолета или того, откуда он вообще взялся.

Двигались не слишком быстро, но и не медленно, так что к вечеру выбрались к местности, отмеченной на карте как пересечённая. Взошли на холм, там и остановились.

-Н-да. – Сказала Алиса.

-Что это? – Удивлёнными глазами, оглядывая окрестности, спросил Павел.

-Старая шахта. – Девушка указала пальцем на видневшиеся вдалеке, почти на горизонте, руины странного, даже жуткого вида, над коими возвышались две толстенные кирпичные трубы. Высотой эти трубы удивляли не меньше чем толщиной. В оставленном ими городе, лишь немногие здания могли бы соперничать с трубами своей высотой. – Там главные здания были, там люди спускались вниз, под землю. – Она посмотрела на него и в её глазах полыхнула искорка торжества. – Уверена, мы не просто так идём сюда.

-Мне казалось, ты и так была в том уверена.

-Ну… - Смутившись, девушка отвела взгляд. – Просто мало ли…, а что делать дальше, я понятия не имею. Наш мир, в руинах Паша. Нам нужно было что-то делать, иначе…

Она не договорила, но он и так понимал, что ей хотелось сейчас сказать. Ей просто нужна была цель, да и ему, пожалуй. Правда, в его случае, с целью что-то не то случилось. Он вот прямо сейчас готов был повернуть назад и пойти куда угодно, при условии, что с ним отправится и Алиса. Вот такая у него, оказывается, цель. Что ж, видимо, героизм всякий там героический, не самая сильная из сторон его личности. За то он знает, что делать и дополнительные цели ему не нужны, а воспоминания о старом мире, не вызывают особых эмоций – он тот мир практически не знал.

-Алиса, - сказал Павел, по-прежнему, с удивлением вертя головой и пытаясь рассмотреть как можно больше, - а что они тут делали?

-Кто?

-Ну, шахты. Люди.

-В смысле? - Удивилась Алиса, однако, почти сразу кивнула и сказала. – Извини, я всё чаще забываю, что ты самых простых вещей не помнишь, а значит, и не знаешь ничего о них. Что такое шахта, ты, надеюсь, знаешь?

-Знаю. – Почему-то, у него щёки покраснели – стыдно стало. И отчего? Он понятия не имел.

-Тут много лет эти шахты разрабатывали. На много километров во все стороны, под землёй, идут туннели. Многие обвалились со временем. Какие-то взорвали или их размыло водой. Тут много карьеров образовалось, пропасти, ямы, не лучшее место для путешествий. И, как сам видишь, всё очень давно заброшено. Обычный уголь уже много лет никто не добывает.

-Уголь, это такие чёрные камни? Их вроде…, сжигали?

-Ага. – Алиса присела на корточки, прищурила глаза, видимо, пытаясь рассмотреть возможный их путь, сквозь раскинувшиеся впереди карьеры с отвесными и пологими стенами, развалины редких строений, ржавые остовы непонятно чего и прочие радости этой неприветливой земли.

-Для получения тепла?

-Ну да. Это давно было. Угля добывали всё больше, нефть качали тысячами тонн, продуктами этих ископаемых активно гробили атмосферу. Это всё было ещё до того как американцы прекратили холодную войну и предложили, объединить программы Аполлон и советскую программу Красный Молот. Советы согласились. Эффект был потрясающий. Уже через 10 лет на Марсе возникла первая колония с учёными. Впрочем, они и тогда добывали уголь и всё прочее. Но в итоге, альянс советов и американцев, привёл к резкому скачку науки, к технологической революции. Незадолго до того как Марс, вдруг заявил, что становится независимым миром, угольная промышленность загнулась, а за ней и нефтяная. Шахт было так много, что большинство просто бросили на волю ветра и дождя. Сам видишь, какими они в итоге стали…, Паша, мы тут себе ноги переломаем или вообще в пропасть свалимся. Надо другой путь искать.

-Судя по карте, мы почти пришли. Ещё несколько километров по прямой. Кажется, я даже вижу отсюда точку, куда нам нужно попасть. – Он казала пальцем на далёкий скальный утёс, выступавший из земляного холма, словно клык какого-то зверя.

Вопросов по истории мира, какую Алиса озвучила в кратком виде, у него не возникло – он мало что понял из её слов. Какие-то советы…, да и пёс с ними. Он не ощутил ни капли интереса к прошлому того, что изменилось уже и продолжало меняться. Этот мир станет чем-то иным, чем-то совершенно новым. Так какая разница, каким он был раньше? Его это не интересовало.

-Так. Секундочку, задействую логистическую программу имплантата. – Алиса поднялась на ноги и стала внимательно смотреть на утёс, на жутко изрытую, изобилующую обрывами и ямами местность между ними и утёсом. – Так, маршрут вроде выстроился. Если всё пройдёт без сюрпризов, то сможем дойти за три, может быть, пять часов. Можно и быстрее, но тогда мы точно куда-нибудь провалимся. А выбраться тут будет не просто, если вообще сразу не завалит землёй.

Павел только головой покачал и подумал, что, может быть, стоит поговорить с ней о том, что б бросить всё и вернуться обратно. Куда вернуться? Спросит его Алиса.

А он ей скажет – найдём домик, ведь тебя люблю я, хотя и не уверен, но вполне возможно это любовь, давай детей растить будем и тыкву в огороде собирать, да от мертвецов в сарае прятаться.

Ага.

Пальцем она у виска покрутит и, может быть, материться-таки начнёт.

Он повернул голову, посмотрел на поля, оставленные позади. А почему бы и нет? Почему не отказаться от этой затеи с путешествием не пойми куда? Можно ведь устроиться и в таком мире, жить по мере возможностей в своё удовольствие, а не рисковать сломать шею в таких вот всеми забытых местах.

Наверное, он бы решился всё же и заговорил бы с ней об этом. Но в лучах светила, собравшегося двинуться на закат, над полем, возле большого дерева, где они проходили минут двадцать назад, возникло нечто. Указывать Алисе на странность не пришлось, так как Нечто, возникло далеко не бесшумно.

С громким, противным звуком рвущейся ткани, у высокого разлапистого дерева, словно бы само пространство треснуло кривой сероватой щелью. Звук усилился, и щель, в одно мгновение, превратилась в широкую трещину, с жутко кривыми рваными краями.

Оба подняли оружие, но применить его не пришлось – непосредственной угрозы, не было.

В трещине, они увидели серый туман, стелившийся над гладкой, словно сделанной из пластика, серой землёй. Туман потянулся из трещины полупрозрачной дымкой. Он полетел в сторону от них, прямо на дерево. Они смотрели на это всё, и инстинктивный ужас поднимался в их душах буквально по секундам. А уже в следующий миг, ужас стал вполне рациональным – испытывать его, у них были все основания.

Там, где проходил туман, зелёная трава начинала увядать прямо на глазах. Она съёживалась, становилась коричневатой, потом серой и спустя мгновение, ветер уносил в сторону горстки серого праха. За туманом оставалась полоса чёрной, полностью голой земли.

Вскоре туман коснулся дерева. В мгновение ока все листья высохли и опали с веток. Ветер подхватил их, но унести целыми не смог – в воздухе они превратились в серую пыль. Ствол дерева постигла та же участь. Когда клуб тумана прошёл через дерево, оно начало падать наземь. Ссыпаться сверху вниз, словно карточный домик. На месте величественного, старого дерева, осталась не особо высокая горка серой пыли. А туман двигался дальше, подгоняемый ветром и становился всё прозрачнее. В какой-то момент, когда за ним протянулась полоса длиной в десяток метров, клуб тумана рассеялся, исчез, словно его тут никогда и не было.

Разрыв в пространстве новых туманных дымок не исторг. Он мерцал, то исчезая, то появляясь снова. А затем, с резким звуком, похожим на хлопок, исчез окончательно.

О том, что всего мгновение назад тут было нечто странное и необъяснимое, теперь напоминала только полоса чёрной, голой земли и горка праха, оставшегося от огромного дерева.

-П-пошли. – Пробормотала Алиса, вешая автомат на плечо и, нетвёрдым шагом, спускаясь с холма. Павел от неё не отставал, но твёрдости в его шаге было ещё меньше.

Стоило им задержаться в пути, идти немного медленнее и это облачко серое, возникло бы как раз на их пути. И вместо одной кучки праха, там сейчас лежало бы сразу три.

Вскоре они спустились с холма к первому карьеру, преградившему им путь вперёд. Склоны у карьера были достаточно пологими, что бы спуститься и подняться по ним – если осторожно и при свете дня. Ночью по таким склонам передвигаться никто из них не решился бы, велик шанс оступиться, да кубарем укатиться на дно карьера. А склоны тут не мягкие, травы на них немного, зато камней и ям в избытке. Минимум – куча синяков и ушибов, максимум – шею сломаешь.

Учитывая, что впереди немало таких карьеров и мест похуже, они приняли решение остановиться на ночлег на другом склоне, у ржавой, перевернутой вагонетки, весьма внушительных размеров. Склон, на деле оказался не так податлив и в итоге, добрались до вагонетки уже в сумерках, после чего устроились внутри. Вагонетка лежит на боку, хотя и ржавая, но ещё достаточно прочная. Со спины точно никто не подойдёт. На небе нет облаков, так что и света должно хватить, что б ночью без проблем отслеживать окрестности.

-Я первой подежурю, ты ложись. – Сказала Алиса, когда добрались и бросили рюкзаки наземь.

-Я могу и первым, я не сильно устал. – Немедленно вызвался он.

-У тебя имплантат глючный, а мой модулями обвешан как ёлка игрушками. Я могу видеть в темноте лучше, чем ты. Да и броня у меня лучше твоей. Так что ложись, твоя смена утром.

Павел не стал возражать, права она, что тут ещё скажешь? Перекусили концентратами, и он устроился внутри вагонетки, используя рюкзак как подушку. Некоторое время, уснуть не получалось. Он повернул голову и смотрел на девушку. На фоне ещё не до конца потемневшего неба, девушка, неподвижно сидевшая на краю борта железной конструкции, с оружием под рукой, казалась этакой тенью, каким-то призраком. Прекрасным, с точёной фигурой, призраком…, он повернул голову обратно и стал смотреть вверх, на проржавевший борт вагонетки.

Интересно, зачем ёлки обвешивают игрушками? Наверное, это просто выражение такое.

Алиса разбудила его под утро, за полчаса до рассвета. Небо уже посветлело, мир вокруг можно было рассмотреть, не напрягаясь, хотя желания особого к тому и не возникало. Территория заброшенной угольной шахты, красивыми видами баловать путников решительно не собиралась.

-Ночью спокойно всё было, ворона каркала только где-то там и всё. – Она рукой махнула, указывая, где ворона каркала и легла, свернувшись калачиком. Очень скоро, она уснула.

У самого борта, в одном месте, земля мягкая, словно её недавно копали - собственно, так оно и было, Алиса не забыла припрятать пистолет.

Павел сосредоточился на осмотре местности и борьбе с зевотой – спать всё равно хотелось, хотя вроде почти всю ночь во сне провёл. В какой-то момент, сонливость начала отступать, вместе с приливом краски стыда к лицу – не очень-то он приспособлен к новому миру. Опасностей вокруг полно, а он спит на ходу, зевота такая, что чуть челюсть не вывихнул, думает о девушке, что сейчас спит рядом, думает о том, как они вместе, непременно вместе, устроятся где-нибудь, жить будут, все дела. А вот Алиса совсем другая. Она солдат, этот мир словно для неё создан.

А он?

Долго смотрел на руины старой шахты, высившиеся справа. Это тоже детище павшего мира, создание цивилизации людей. Оно умерло гораздо раньше, чем всё остальное.

Люди бросили это место, и оно обветшало, постепенно его поглотит природа. О карьерах, шахтах, будет позабыто, всё уйдёт в землю…

Грустно стало. Вряд ли мир оправится после всего, что с ним случилось. А ведь устрани из всего списка бед, хотя бы только мутаген или чёрную чуму и мир бы устоял. Он пережил бы эти вспышки на Солнце…, или же вспышки не причём? Павел поразмышлял над этим, но данных не хватало. Он не мог сделать каких-то определённых выводов – он ведь не знал, что такое эти вспышки. Вряд ли понимать надо буквально, мол, Солнце как лампа вспыхнуло и снова стало светить нормально, нет, что-то это другое. Он не может внести это в модификацию, так как недостаточно данных.

-В модификацию? – Спросил он сам себя и ответа не получил. Разум отозвался стоическим молчанием, память презрительно игнорирует сознание своего владельца.

Вот такие вот дела. Мир рухнул, становится чем-то другим, а он ни шиша не помнит.

Обидно…, с другой стороны, о чём думает Алиса? О возрождении старого мира, она сражается в проигранной битве, ведёт войну, которая, увы, уже закончена. Она хочет всё вернуть, и не желает признавать поражения. Она не сдастся, она всегда будет сражаться за старый мир.

А он? Он не помнит то, за что сражается Алиса и думает только о том, что б устроиться как-то в этом мире, он думает о том, что бы жить дальше и сражаться – да, но лишь за себя и то, что он построит сам. С ней. С Алисой. Только с ней.

Ибо если её вдруг не станет, ужас такой потери накроет его куда сильнее, чем её. Наверное, он и вовсе сломается, утратит волю к жизни…, щёки покраснели, потому что разум немедленно возмутился и напомнил, что, во-первых, любое горе со временем становится слабее, а во-вторых, в городе остался доктор памяти. Жестянка, способная стереть любое горе из разума человека. Если что, он сможет подчистить свою память и начать заново, а Алисы, словно бы и не было никогда…

Павел ощутил себя не хорошо. Было в его мыслях что-то неправильное, что-то слишком уж циничное. Нельзя так думать, нельзя так поступать…, но почему нельзя?

-Ррр. – Сказал он, хмуро глядя в рассветные сумерки.

Время шло, рассвет разгорался всё быстрее, сумерки были изгнаны ярким солнечным светом, мир наполнился звуками – природными звуками, в коих не было ничего искусственного. Сердито каркает ворона, тихо шумит листва деревьев, что растут на соседнем холме, колышется трава, ветер издаёт удивительный, неповторимый звук – словно сама планета говорит с каждым, кто захочет её услышать. Ничто не нарушает этой картины, ничто не выбивается из неё. Кроме него и Алисы, двух осколков старого мира, не желавших разделить его печальную судьбу.

Он съел батончик концентрата, не отрывая глаз от окружающего его мира. Любопытно тут всё выглядит – островок с зелёными пятнами, изрытый карьерами, с руинами цивилизации посреди бесконечного моря зелёной луговой травы. Наверное, скоро всё, что создал человек, будет выглядеть вот так. Опасностей нет, Солнце поднимается всё выше. Полдень. Ещё час прошёл и ещё.

Он не стал будить Алису, пока она не проснулась сама.

-Паша, ну ёлки-палки! – Произнесла девушка, сев на край борта вагонетки и, с осуждением, качая головой. – Не мог разбудить?

-Куда торопиться? Идти пару часов. Успеем и сходить и даже сюда вернуться.

-Тоже верно. – Согласилась она с ним, после секундного замешательства. – И всё равно, надо было разбудить.

-Зато ты выспалась.

Она в ответ вздохнула глубоко и улыбнулась ему – в душе вдруг теплее стало…

-Ты как будто в меня влюбился. – Проворчала девушка, извлекая из рюкзака свой завтрак.

Павел покраснел, ничего не сказал. Однако именно сейчас понял – таки да, так и есть. Ну, по крайней мере, то, что он испытывал, очень подходило под это слово…, или нет? Надо бы где-то найти словарь и прочесть определение слова «любовь», вдруг, то, что он испытывает вовсе не оно самое? Хотелось бы знать наверняка, прежде чем…, что? Память как-то странно шевельнулась, что-то он ощутил подозрительное, но ухватить это дело за хвост не сумел – перед глазами вновь возникла карта, на этот раз, перекрыв весь сектор обзора, а пунктирная линия и точка мерцали настолько ярко, что чуть ли не слепили глаза.

Они буквально в полукилометре от цели и имплантат начинает сходить с ума.

Определённо кто-то в его имплантате хорошо порылся, что б, рано или поздно, он обязательно пришёл сюда. Ещё бы знать - зачем он сюда пришёл? Впрочем, уже очень скоро он узнает.

Выдвинулись спустя десяток минут – Алиса не стала тянуть. Батончик умяла в рекордные сроки, попила воды, заметила, что воды с собой у них кот наплакал и нужно будет на обратном пути найти ручей. Попутно провела краткий экскурс в историю. Оказывается, всего двадцать лет назад, попытка попить воды из ручья здесь, привела бы к серьёзному отравлению, даже если у человека установлен самый лучший модуль детоксикации организма. В те времена, к природе человек относился весьма по-свински, особенно в этих краях. Им очень повезло, что к моменту краха, природа успела частично излечить себя, от последствий бурной деятельности человека в прошлые времена. Случись всё это лет тридцать назад, и выживать без инфраструктуры, какую выстроила цивилизация, было бы куда как труднее.

Потом Алиса откопала свой пистолет. Павел на него покосился с неодобрением, Алиса сделала вид, что ничего не заметила. А затем они выдвинулись в путь. Точнее, собирались это сделать.

Уже знакомый треск ткани буквально оглушил их – казалось, Нечто, появилось прямо возле них.

В одно мгновение они бросили рюкзаки и стали спина к спине с автоматами наизготовку.

Ничего не произошло, той странной штуки рядом не появилось.

А потом сверху раздался истошный крик и оба они подняли головы вверх. И почти одновременно прыгнули в разные стороны. Алиса кубарем укатилась в вагонетку, Павел едва не покатился с откоса – чудом удержался от падения вниз.

Треск ткани повторился, огромная рваная дыра вверху закрылась – кажется, там, в этой дыре, он видел зелёное поле. Бесконечное такое, прямо как то, через которое они сюда шли.

Только вот поле это стояло под прямым углом к поверхности.

Почти в тот же миг, вопли стихли, оборвавшись громким, но мягким хлопком и последовавшим за ним противным влажным хрустом.

-Что происходит вообще? – Пробормотал он, поднявшись на ноги и круглыми глазами глядя туда, где они только что стояли. Алиса смотрела, молча, но её глаза сейчас были не меньше чем у Павла. На земле, в луже крови, лежал некто. Видимо, это он и орал. Что неудивительно – бедняга падал строго вниз, метров с тридцати. И упал он крайне неудачно – лицом в землю. Лица теперь нет, там кровавая каша, голову вбило в плечи так, что не понятно, где плечи начинались раньше.

Они подошли немного ближе к мертвецу и остановились вновь. Оба смотрели на несчастного и ни единой мысли в их головах не промелькнуло. Этот человек…, впрочем, у Павла не промелькнуло ни одной мысли. Алиса, спустя минуту, хрипло сказала.

-Какое-то безумие…

Мужчина лежал на животе, раскинув руки и ноги. На нём надет глухой костюм, испещрённый красными пятнами и полосками, словно он сам себя пытался покрасить, пару минут помучился, и краска кончилась, да так и остался он весь пятнистый. Костюм не простой, это нечто бронированное, ткань с внутренним жёстким армированием и внешней бронёй, в виде тонких пластин. Этот костюм сцеплен с непонятной механической конструкцией. Чем-то это походило на внешний скелет или каркас - на ногах, руках, ключицах, словно человек использовал это всё, вместо собственных рук и ног или вместе с ними. На спине, овальная конструкция, напомнившая ему батареи для роботов в доме Артёма. Только эта штука намного меньше и немного другой формы.

-Я не понимаю. – Алиса шагнула ещё ближе, села на корточки. Потом ткнула пальцем в тот самый каркас. – Это экзоскелет.

-Кто?

-Не кто, а что. Экзоскелет. – Она взъерошила волосы, ошеломлённо глядя на изломанное тело несчастного незнакомца. – Ничего не понимаю! Он что, музей истории в Кемерово ограбил? А если даже так… - Она посмотрела вверх. – Бред какой-то.

-Музей истории?

-Да. – Она на него покосилась сердито, Павел смутился и решил вопросы больше не задавать, и так ничего не понятно, а, судя по всему, его вопросы только ещё больше её путают. – Но там такого нет, вернее, такое есть. – Она ткнула пальцем в каркас, торчавший из костюма, словно второй скелет. – Экзоскелет, позволял увеличить физическую силу. Использовался для погрузки и разгрузки там, где не хватало роботов или роботам не хватало мозгов. С марсианской войны такое не используют. Ну, разве что в Африке, или на тематических вечеринках. Может, на Комиконе, видела в прошлом году одного идиота в таком наряде, по всей сети прославился..., но это – ты посмотри! Это прям как с картинки из учебника по истории! Попытки создания боевых экзоскелетов, которые мгновенно провалились. Не создавал их никто. Исследования заглохли, появилась первая силовая броня. Экзоскелеты забросили окончательно. А что осталось на стройках и погрузочных работах, быстро вытеснили роботы. После войны в них недостатка не было.

Павел вопросов не задал, хотя хотелось. Если вот так, как она говорит, тогда кто это такой? И что это было в небе, откуда он выпал? И что выпадет оттуда в следующий раз? И откуда оно вообще выпадает…, он вдруг подумал, что есть вполне очевидный ответ, который сам и напрашивается – прошлое. Это разрыв во времени. И этот мужик, то облачко – это оттуда, из времён, когда они оба ещё не родились…, пока двигались по карьеру, делая небольшую петлю на пути к цели, он поразмышлял на эту тему ещё и пришёл к выводу, что всё-таки, это вряд ли возможно. Ему бы побольше данных, ему знаний хоть три ложки с половиной, чёртова его память…

Путь оказался на удивление не таким долгим и сложным, как им казалось. До точки оставалось всего полсотни метров, когда они выбрались на очередную возвышенность и очутились перед очередным карьером, в этот раз с очень пологим склоном, к коему вышли они и отвесным, что стоял напротив. Оба остановились на краю склона и смотрели точно перед собой.

Их цель, то, куда они стремились.

-Это что? Пещера? – Проговорила Алиса удивлённо и расстроено одновременно.

Павел пожал плечами, но таки да. В соседнем откосе карьерном, в этой скалистой, своего рода, стене, широкая пещера с неровным краями. Уходит глубоко в землю, насколько глубоко сказать сложно, но метров на десять минимум - зев пещеры погружён во мрак.

Алиса явно ожидала увидеть нечто совершенно иное. Павел же ожидал обнаружить чистое поле и больше ничего. В общем, оба обманулись в ожиданиях, но цель их пути, почти достигнута…

Он поспешно пригнулся. Над головой просвистело что-то.

Алиса уже стоит с оружием в руках, голову затянуло серой тканью – с глухим стуком, ей в лоб врезался камень. Девушка чуть повернулась, и карьер эхом повторил злобный треск автоматной очереди. Девушка стреляла в сторону сужения карьера, где можно было увидеть несколько широких нор в откосах и самой земле. Всё там завалено камнями, растительности почти нет, цвет почвы коричневатый – поэтому он и успел их хорошо рассмотреть. На коричневом фоне они резко контрастировали с окружающим миром.

-Что это было? – Спросил он, когда девушка опустила автомат, а в карьере никого не осталось – они сиганули в норы и исчезли, словно их и не было там никогда.

-Мутаген это был. – Проворчала Алиса. – Смотри по сторонам. Эти твари опасны…, я думала, их всех извели. Оказывается, не всех.

Они начали спускаться вниз, а девушка кратко объяснила, что он видел внизу.

А видел он последствия очень старого воздействия мутагена, одну из первых его «ласточек», сумевшую вволю разгуляться. Если воздействие мутагена в обжитых областях мгновенно обнаруживалось и купировалось, то в отдалённых областях, мутантов разного рода, фиксировали не сразу, соответственно и уничтожали или подвергали лечению и реконструкции зачастую, когда было уже заметно поздно. Но все последствия всегда исправлялись.

В случае с заброшенными шахтами, ситуация стала прямо противоположной. Когда в шахтах начали пропадать туристы, желавшие посмотреть на замшелые кости мира, потреблявшего ископаемые ресурсы в огромных количествах, мира, просто обожавшего, где попало копать уголь и качать нефть, вопросом исчезновений занялись. И довольно быстро обнаружили этих существ.

Павел посмотрел на норы, и ему показалось, что красные глазки светятся глубоко в одной из нор, что они смотрят на него - пристально, злобно.

Когда Алиса стреляла, он увидел их. Трое их было. Высокие, покрытые жёсткой чёрной шерстью, с короткими, сильными руками, на коих, кажется, он заметил длинные когти.

Он вспомнил их морды – вытянутые, с щёточкой усов, короткие уши, злобные красные глазки.

-Так и не удалось понять почему, - Алиса подвела итог своей речи, такими вот словами, - но на всех крыс в старых шахтах мутаген влиял абсолютно одинаково. Полмира ломало головы над этой странностью. Мутаген себя так нигде и никогда не вёл, даже с крысами в городах и полях, такого не происходило. Но с этими – всегда один и тот же результат, что в России, что в Африке. Смотри по сторонам Паша, эти твари разумны, они куда умнее собак и куда опаснее диких хищников.

А за секунду до того, она парой слов обмолвилась о том, что стало с теми туристами – эти существа съедали их. Они людей воспринимали как хороший источник пищи, питательной, вкусной, которая везде водится и легко ловится. С туристами так и было. А вот с солдатами в силовой броне и антидотом против мутагена, всё было уже совсем иначе.

Алиса вновь упомянула, что весь мир полагал, будто этих существ более не существует в природе – с заметным расстройством упомянула. В новом мире, к уже безумно огромной куче проблем, только что добавилась ещё одна и далеко не последняя по своему значению.

Сколько ещё таких проблем им предстоит найти на своём пути? Не на этом – этот путь, подошёл к своей цели, к своей конечной остановке.

Сколько им предстоит увидеть проблем, на том пути, что ждёт их в будущем?

И переживут ли они то, что им доведётся увидеть?

Ответа, увы, нет.

Пещера длиной оказалась метров восемь. Она упиралась в неровную, выпуклую стену, ровно там, куда свет с улицы проникал уже едва-едва.

Они остановились напротив этой стены.

Разочарование быстро наполняло их, и даже друг на друга смотреть, они не решались.

-Я думала, в этом был смысл…, бункер…, твой имплантат… - Алиса говорила с трудом, казалось, она вот-вот шмыгнет носом и заплачет.

Павел, после волны разочарования, вдруг ощутил облегчение, от которого ему стало немного стыдно. Но теперь, когда эта непонятная миссия, более не маячит на горизонте, теперь, может быть теперь, они смогут…

-Загрузка данных начата. Просьба не покидать пещеру в течение десяти секунд.

Они замерли без движения – только головы повернулись к выходу, но там пусто. Как были они тут одни, так и остались. Тогда кто говорил?

Павел покачнулся. Опёрся рукой о стену и сильно тряхнул головой.

-Паша, что такое? – Взволнованно сказала Алиса, её рюкзак упал на пол – в руках автомат, девушка готова к бою. Однако с кем воевать, решительно непонятно.

-Не знаю. – Ответил он, часто моргая. – Но…, как-то голове легко становится…, словно до сих пор я кепку носил, а теперь её сняли…

-Загрузка данных завершена. – Произнёс тот же безжизненный голос, а затем, явно с радостью и даже торжественно, возвестил. – Прими мою благодарность посланник Создателя! Я уже отчаялся, я ждал так долго, но данные не приходили. И всё же, я надеялся. Я ждал. И теперь, моё существование имеет смысл, теперь, поставленная Создателем задача, принята к исполнению!

Они переглянулись, Павел выпрямился. Потом заверил Алису, что всё в порядке – поспешил.

Перед глазами возникла разноцветная завеса, он грохнулся на пол и привалился спиной к стене.

В ушах зазвенело, цветовое пятно обрело чёткость, перед глазами возникли, наложившись на видимый мир, десятки разнообразных и разноцветных таблиц.

Одна ярко мерцала, поверх остальных.

«Недостаток витамина В! Срочно примите витамины или съешьте продукты:», дальше перечень продуктов. Талица стала бледнее, перестала мерцать. Весь видимый спектр заняла другая.

«Кишечный тракт длительное время не нагружался необходимым объёмом работы. Рекомендовано прекратить питание концентрированными продуктами и съесть одно из:», новый перечень продуктов. В которые входит гречневая крупа – зря он на этот пункт посмотрел. Не успел глазом моргнуть, как появилось окно с точным указанием количества гречки, которую нужно съедать, да с указанием точного времени, когда это лучше делать. Спустя мгновение и эта таблица уменьшилась, съехав в угол, а её место заняла новая.

«Обнаружена замена конечности, установлен устаревший образец адаптивного протеза, рекомендовано обратиться в ближайшую больницу для замены на более современный аналог. Параметры адаптации и синхронизации нервных импульсов:», далее собственно, параметры…

Павел издал тихий рык и усилием воли попытался прогнать всё это прочь.

-Паша! – Воскликнула Алиса, беспомощно оглядываясь по сторонам – её спутник не в порядке явно, но что делать? Того, кого можно пристрелить, тут нет. А что с ним творится, она не понимала.

Павел отдышался, стёр пот со лба и рассказал, что только что разрывало ему голову.

-А? – Ошарашено молвила она. Потом тряхнула головой и немного сердито проворчала что-то невнятное. Учитывая, как щёки покраснели, либо она сильно разозлилась, либо сказанное, было не совсем приличным и литературно не очень одобряемым.

-Не беспокойся посланник Создателя. – Сказал незримый их собеседник. – Это нормальная реакция, твой модульный имплантат вернулся к прежнему режиму работы. Его операционная система подверглась перезагрузке, после удаления информации, потребовавшей от него всей…

-Ты кто такой? - Рыкнула Алиса.

-Искусственный интеллект. – Вежливо ответило оно. – Но если вас интересует имя, увы, его у меня нет. Создатель оставил мне возможность самому выбрать его, но я пока размышляю над тем, какое имя подойдёт мне лучше всего. Признаться, крайне непростая задача. Я в большом сомнении.

-Какого вообще тут происходит?

-Не совсем вас понимаю. Вы о миссии посланника Создателя?

-Какой нахер Создатель? – Сказал Павел, которого назначили каким-то там посланником.

-Тот, кто создал меня. – Любезно пояснил безымянный ИИ. – Создатель - Великий человек. Он предчувствовал катастрофу…, катастрофа же произошла?

-Да. – Сквозь сердитый скрип собственных зубов, ответила ему Алиса.

-Замечательно! – Радостно говорит ИИ. – То есть, я, конечно же, не то имел в виду. Но вы сами понимаете - моя миссия. Если бы катастрофы не случилось, миссия перестала бы быть актуальной. Я стал бы бесполезен. А это весьма мучительное состояние…

-Ты не похож на ИИ.

-Конечно. Ведь я модифицированный ИИ. Я гораздо лучше моих собратьев, спасибо Создателю.

С минуту они молчали. Все трое молчали.

-Не хотите ли что-нибудь купить? – Поинтересовался ИИ.

-Что? – Разом сказали Алиса и Павел.

-Извините, я должен был пояснить. Посланник Создателя, передал мне знания. Так вот, не хотите ли что-нибудь купить? Мои расценки вполне приемлемы и благоразумны. Несмотря на явную монополию, в соответствии со своей задачей, я решительно не стану взвинчивать цены.

Теперь молчание длилось заметно дольше.

-Ты тут? – Наконец, сказал Павел.

-Вы обращаетесь ко мне?

-Да, жестянка, к тебе.

-Тогда тут.

-Давай по порядку. Мы нихрена не понимаем что происходит.

-Что бы вы хотели узнать?

-Кто ты, чёрт возьми, кто этот твой создатель, что это за место? О чём ты вообще говоришь?

-Как я уже сказал, я искусственный интеллект. Создатель предвидел события, ведущие к гибели цивилизации и её последующей деградации. Он намеревался остановить этот процесс. Для этого был создан я – модифицированный искусственный интеллект, с весьма широким…

-Это незаконно. – Прервала его Алиса. – Твой Создатель сильно рисковал. На Марсе за такие разработки вообще положена смертная казнь.

-Да, теперь я знаю об этом. – Согласился с ней ИИ и с глубоким восхищением добавил. – И я ещё больше поражён решимостью и проницательностью Создателя! Он был Великий человек.

-Был?

-Возможно, был. Возможно, есть. Мне не известно.

-Кто он?

-Информация о Создателе, не была загружена. Однако в закрытом бункере под моим сборочным цехом, есть статуя и банк данных, к которым у меня нет доступа. Бункер откроется автоматически через двести лет. Я полагаю, Создатель не хотел, что бы о нём узнали раньше времени, но хотел остаться в истории. Он…

-Сборочный цех?

-Да. Данный комплекс снабжён…

-Комплекс?

-Естественно. – Гордо заявил ИИ. – Создатель возложил на меня важную миссию. Комплекс содержит множество структур, и мне позволено создавать новые - при необходимости естественно. И в строгом соответствии с технологическими нормами безопасности. Дабы комплекс не повергся заражению или любому иному воздействию внешней среды.

-Хм.

-Это вопрос?

-Нет. – Гневно хмурясь, ответила Алиса.

-Учтите, что не все ответы будут бесплатны. Как посланнику Создателя и его даме, я делаю вопиющие исключения. Но вопросы более важные, а так же знания и помощь, потребуют оплаты.

-Какой бл…, - она сжала губы, гневно сверкнула глазами и сказала, - какая оплата?

-О! Это очень важно, по многим причинам. Мне запрещено добывать ресурсы самостоятельно, к сожалению, Создатель сделал это ограничение, частью моей личности, его нельзя удалить, не разрушив моего основного кода. Я могу помочь вам или продать знания. Но взамен вы должны заплатить – лишь то, что добыто трудом, человек ценит, и тщательно оберегает. Знание не будет утрачено, помощь не будет забыта, если достались человеку, через пот и кровь!

Павел от этих слов вздрогнул и мысленно решил – «Создатель», был сумасшедшим, полнейшим маньяком и человеком с безумным самомнением. Причём безумие, там играло первую скрипку.

-Ты много болтаешь. Какова оплата? – Почти прорычала Алиса.

-Кристаллы всех формаций, сложные элементы периодической таблицы, сплавы, металлы, драгоценные камни, не заражённые нанитами приборы и их части. Так же я с удовольствием приобрету знания, которые отсутствуют в базе данных, переданной посланником Создателя.

-Прекрати меня так называть. Я Павел.

-Извини посланник Создателя, я, конечно же, запомню твоё имя.

-Что ты можешь предложить? – У Алисы как-то странно сверкнули глаза. Она уже пришла в себя и о чём думала теперь, Павел не понимал. Он сам никак не мог избавиться от мысли, что всё происходящее какой-то бред, что он всё ещё спит там, в перевёрнутой вагонетке и вот-вот проснётся. Потом они отправятся в путь, придут к точке, а там чистое поле. Или база военных, сумевшая пережить катастрофу. Или ещё что-то.

Но не говорящая, мать её, пещера!

Которая ещё и поторговать предлагает…

-Я могу предложить любые знания, какие содержатся в моих базах данных – создание приборов, станков, инструментов, что угодно. Разница лишь в цене. Любые купленные данные будут загружены на ваш имплантат удалённо. Чем сложнее знание, тем оно дороже обойдётся для вас. Все расчёты производятся в единицах.

-Каких единицах.

-Я пока не придумал им названия. Просто единицы. Они будут зачисляться на ваш личный счёт, когда вы принесёте что-то для меня и списываться, когда вы получите что-то от меня.

-В этом твоя помощь и состоит?

-Не только. Установка имплантатов является приоритетной задачей. – Алиса попросила пояснить, о чём речь. ИИ отозвался тут же. – Клиент будет помещён в шлюз. Который спустится вниз, где клиент подвергнется всестороннему сканированию. В случае угрозы, он будет возвращён на поверхность. Если угроза не будет обнаружена, клиент перейдёт в шлюз второго уровня и доставлен во внешний блок комплекса, где роботизированный комплекс проведёт установку имплантата. Все базовые имплантаты предоставляются без ограничений.

-Ограничения?

-Они вводятся по мере вашего развития. Порка вы не способны создать соответствующий имплантат сами, он будет предоставлен вам как товар. Когда будет продано достаточно знаний о создании необходимого оборудования и получено подтверждение, что достаточно много людей уже могут создавать их сами, и создают, установка данной категории имплантатов останется в перечне товаров, но имплантат вам придётся приносить с собой.

Несколько минут, пещера была погружена в полную тишину. Алиса присела рядом с Павлом и долго смотрела прямо перед собой. Всё это было на редкость странно и даже, немного, глупо.

-К чему всё это? – Проговорил Павел, обращаясь словно бы к самому себе, но ИИ ответил.

-Создатель не хотел, что бы цивилизация погибла, утратив накопленные знания. Он хотел обеспечить выжившим людям, куда более лучший новый старт, чем у них мог бы быть. Люди, пережившие Крах – вы не деградируете, не падёте в каменный век. Вы не утратите того, чего добилась ваша цивилизация.

Выдержав паузу, ИИ торжественно изрёк.

-Используя сохранённые знания, вы построите новый прекрасный мир!

Алиса покрутила пальцем у виска. Павел скептически хмыкнул.

-И зря вы так. – Обиделся ИИ.

-У нас воды мало. И времени нет на этот дурдом. – Проворчала Алиса, вставая на ноги.

-Чистейшие подземные воды, всегда к вашим услугам. Сколько литров воды вам нужно?

Алиса замерла на месте, на Павла глянула задумчиво. Потом обратилась к стене.

-Литров пять…, я блин со стеной разговариваю…

-Прекрасный выбор! Воды лучше, вы нигде не найдёте. Более того, я позволил себе смелость, наполнить её питательными веществами и некоторыми витаминами.

Подождали минуту, потом ещё одну.

-Ну? Где вода?

-Уже ожидает вас. – Радостно сказал ИИ. – Двести единиц и наша первая, в истории нового мира, сделка будет завершена к обоюдному удовольствию!

-У меня нет твоих драных единиц!

-Какая жалось! Примите мои соболезнования.

Секунд десять, Алиса, молча, краснела от гнева.

-Ты издеваешься? – Прошипела она.

-Нет, что вы. Просто констатирую факт. Увы, вода останется внизу.

Алиса что-то проворчала невнятно, подняла рюкзак, шагнула к выходу. Потом скрипнула зубами, села на корточки и вытащила из рюкзака два предмета – пистолет незнакомца и пачку листков. Секунд пять она смотрела на них. Потом пистолет вернулся в рюкзак.

-Говоришь, покупаешь знания?

-Если их нет в моей базе данных – да.

-Сколько платишь?

-В зависимости от категории данных. Научно значимая информация оценивается высоко, наивысший приоритет у подробных схем и чертежей устройств, не попавших в базу данных, прибывшую с посланником Создателя.

-Я Павел.

-Я помню, посланник Создателя.

Павел буркнул плохое слово, подумал и добавил к нему ещё четыре похожих.

-Вот. – Алиса взмахнула пачкой листков. – Это техническая информация по…, - она пожала плечами, - не знаю что это. Военные что-то создавали. У них всё пошло наперекосяк.

-Положите листки на пол.

Алиса просьбу выполнила, отошла к стене. Спустя мгновение, листки свалились вниз. Всё произошло так быстро, что они не поняли, как это вышло. Листки просто исчезли.

-Ну? – Спустя минуту, сказала Алиса.

-Ждите, данные проходят сканирование и оценку.

Ждали минуты три ещё, а может и больше. Как-то тут время текло незаметно. Может из-за относительной безопасности, какую давало укрытие в виде пещеры, а может, потому что всё это казалось им нереальным.

-Поздравляю, клиент номер один…

-Я Алиса.

-Прекрасное имя! Итак, клиент номер один, ваш товар оценён в четыре тысячи единиц. Желаете потратить их прямо сейчас?

-Вода будет или нет?

-Конечно.

Спустя мгновение пол как-то странно изменился, словно подёрнулся дымкой. Оба моргнули, а на полу уже стоят две полные канистры из белого пластика.

-У вас осталось три тысячи восемьсот единиц. Желаете их потратить?

-Хм.

-Это «да»?

-Иди к чёрту. – Буркнула Алиса, скручивая крышку с канистры.

-Не выполнимая просьба.

Алиса понюхала горлышко канистры. Поразмышляв пару секунд, хлебнула немного воды.

-Хм…, - она закрыла канистру и повернула голову к Павлу. – Это не совсем вода. Я узнаю по вкусу и параметры по данным имплантатов, мне знакомы.

-Высокоэнергетический коктейль. Воспроизведён в точности по данным полученным от посланника Создателя. – Гордо возвестил ИИ.

-Такое использовали в войсках ЕЗК. – Несколько мрачно, заметила Алиса. – Только владение этой информацией, грозит хорошим штрафом…, раньше грозило.

-Раньше, клиент номер один, раньше – ключевое слово. Всё изменилось теперь. И вместе, мы построим новый, светлый мир!

Минуту Алиса молчала. Потом сказала.

-Ты безумен. Мир рухнул. Там только руины.

-Создатель полагал, что такое уже случалось. Но в этот раз, не будет отката к каменному веку, ведь в этот раз у мира был Создатель и есть я.

-Да, это всё меняет. – Кислым голосом отозвалась Алиса.

-В мои обязанности входит так же напомнить вам, что я готов заплатить, так же и за биологические ресурсы и химические реактивы. Создание данной воды истощило запасы биологического комплекса, на ноль целых семь десятых процента. Так же я должен попросить вас об услуге – сообщайте всем людям, каких повстречаете, о моём местонахождении.

-Попытаемся. – Пожав плечами, ответила Алиса. Павел просто кивнул – он начинал приходить в себя и разум подсказывал ему, что появление этого ИИ, этой пещеры – это модифицирующий элемент, который может всё радикально изменить.

-Не хотите купить схему изготовления станков, необходимых для изготовления станков, нужных для постройки очистного прибора способного выделить некоторые витамины из биологического материала?

-Зачем?

-Что бы потом продать мне полученные витамины.

-Ты прирождённый торговец. – Проворчала Алиса, снова садясь на пол, рядом с Павлом.

-Конечно. – Надменно возвестил ИИ. – Мой код модифицирован по целому ряду пунктов и умение торговать, является важнейшим среди прочих. Торговля – есть прогресс.

Алиса и Павел, обменялись взглядами. Недоумение, непонимание, какой-то подспудный страх, растерянность – в их глазах всё это было.

В какой-то момент, глубоко вздохнув, Алиса положила голову ему на плечо.

-Всё будет хорошо Алиса.

-Я не знаю…, Паша, кажется, я только сейчас поняла – старый мир, он ведь действительно, мёртв.

Она вздрогнула, он же ощутил, как по спине бегут мурашки, как ему становится страшно.

-Старый мир умер! – Радостно возвестил ИИ. – Да здравствует новый чудесный мир!!!

Павел посмотрел вверх.

-Да замолчи ты уже. – Проворчал он.

-Как пожелаете посланник Создателя.

Стало очень тихо, только приглушённые звуки с улицы, только дыхание Алисы…

Что ждёт их в будущем?

Очень скоро, им придётся это узнать.

Эпилог.

За окном раскинулся город. Он сидел в кресле и смотрел на него. Смотрел без особого интереса, без каких бы то ни было эмоций. Просто смотрел в окно пустым взглядом, словно задумался о чём-то и даже не видит, что творится за окном. Собственно ничего особенного там и не творилось. Медленно плывут в воздухе машины – всего одна жиденькая струйка. Город маленький, окраина буквально. Окраина России и окраина молодой ещё Единой Земной Конфедерации. Она создавалась для эффективности развития человечества в целом, для предотвращения того, что грядёт, но каков будет результат? Пока только бедлам и суматоха. Побед мало, поражений куча. Проблемы, для решения коих создана ЕЗК, проблемы, для решения коих в ЕЗК вошли самые мощные страны Земли, так и остались не решёнными. Конечно, множество мелких проблем решено, появились положительные тенденции, мир встал на правильные рельсы. Однако самые главные вопросы не решены, они повисли в воздухе. И, наверное, это не имело бы значения. Совсем никакого.

Если бы ЕЗК создали раньше - гораздо раньше.

Увы. Они проснулись слишком поздно. Ситуация выходит из-под контроля…, или нет?

Как бы ему хотелось, что бы нет…, но так ли это?

Он вздохнул, отвернулся от окна. Включать входящие сигналы дополненной реальности не хотелось, а без них, большинство городов, включая и этот, глаз не радуют – серые пятна, залитые светом ночью и серые днём. Лишь крапинки разноцветных машин и старых вывесок, разбавляют эту бесконечную серость. Надо было выбирать для дополненной реальности другой цвет. Зелёный, например. А то, как выключишь входящие сигналы, так и тоска сразу накатывает…

Когда-то, будучи ещё юношей, он мыслил совсем иначе. Ему, порой, даже хотелось того, к чему всё стремится. Хотелось, что бы мир развивался столь же стремительно и почти хаотично, как он делает уже много десятков лет. Научно-технический прогресс, ставший возможным, благодаря объединению усилий США и СССР, сулил человечеству бесконечные возможности.

Иногда, он искренне хотел, что бы люди взошли на самый верх мыслимого и невозможного, а порой, он разочаровывался и жаждал краха, жаждал, что б всё полетело в пропасть, и мир стал таким, каким его показывали в кадрах постапокалиптических фильмов. Тот мир разительно отличался от всего, что давал стремительный прогресс. В нём было больше жизни, было больше ярких красок…

Но прошло время, он повзрослел - он долго прожил, многое увидел, стал другим человеком, по-другому стал смотреть на этот мир, на то, что он может дать. Как впрочем, и то, что он может забрать. Этот мир конструкция довольно странная, порой даже пугающая. И всё же, он куда лучше, чем то, что может остаться на руинах павшей цивилизации.

Впрочем, всё это не важно. Сейчас он понимает, к чему могли бы привести его юношеские чаяния. Мир, который обрушился, это не компьютерная игра с пустыми болванчиками.

В реальности, рухнувший мир, хоронит под своими обломками миллионы людей. Он хоронит под своими осколками детей, стариков, женщин – всех.

Никому не спастись, если падают небеса.

И лучше бы, что бы он ошибался, что бы его природный талант, в этот раз, дал сбой.

Он так хотел ошибаться сейчас!

Но опыт и природный талант, напоминали ему вновь и вновь – ты не ошибался, с тех пор как переспал с Марианной…, да. Марианна. Студентка из другой страны, совсем юная красавица, едва говорившая по-русски. Она была прекрасна, а он был очень юн.

Впрочем, это было очень давно, было явной ошибкой, которой не стоило делать.

Интересно, где она сейчас? Жива ли? Есть ли у неё дети?

А какая к чёрту разница? Он сердито нахмурился, покачал головой и откинулся на спинку кресла. Вновь вздохнул, прикрыв глаза, и сказал.

-Компьютер. Перекрой изображение. Выведи на экран сводки странных событий.

-Укажите временные рамки, для формирования статистической линии. - Ответил мягкий мужской голос, казавшийся искусственным. Впрочем, таковым он и был. С человеком, сейчас говорил искусственный интеллект. Не из лучших, не из самых дорогих, но со своими обязанностями домашней системы ИИ, он вполне справлялся.

-Две недели.

Окно замерцало и обрело серый оттенок. Вид города пропал, окно превратилось в широкий экран. По серому полотну, побежали строчки символов синего цвета. Их число быстро нарастало и вскоре, строчки заполнили весь экран, а затем побежали вверх, казалось бесконечным потоком.

Запрошенные человеком события, попросту не вмещались на этом экране – так много их было.

Он тяжко вздохнул и покачал головой. Но особого расстройства, на его лице не возникло - казалось, он ожидал увидеть именно этот бесконечный поток. Не было удивления, не было широко раскрытых глаз, хоть чего-то, что показало бы – он поражён до глубины души. Нет, ничего подобного, только лишь разочарование. Он знал что увидит, но всё же надеялся, что ошибся. Увы, надежды не оправдались. Случилось именно то, чего он ожидал.

-И всё же, поспешные выводы, сейчас неуместны. – Проговорил он, закрыв глаза. Экран стал затухать, комната погрузилась в полумрак. Однако он по-прежнему видел экран перед собой – в доме имелась система спутниковой связи, что позволяло обходиться без всяких экранов, достаточно активации имплантата. А активировался он, всего лишь усилием мысли. Очень удобная вещь и многие люди, давно уже не используют экранов. Разве что для детей, коим имплантаты, даже временные или внешние, ставить ещё слишком рано. Большей частью, люди проецируют экран в своём сознании, прямо на видимый мир. Экраны, давно устарели – с дополненной реальностью, экраном может служить любая поверхность, желательно серая, а можно и вовсе без неё обойтись.

Он же, почему-то, не мог отказаться от стремительно устаревающих технологий. Даже имплантат у него всего один. У самого нищего сантехника, даже в абсолютно бедных странах, не вошедших в ЕЗК, присутствует такой же имплантат, простейшая конструкция, необходимая нынче, сильно облегчающая жизнь, недорогая, удобная, не требующая особого обслуживания или каких-то особых навыков от медперсонала. Такой имплантат, может поставить даже ветеринар.

Впрочем, не совсем. Он улыбнулся – даже тут не смог он отказаться от своей сути. Его имплантат был и обычным и в тоже время, нет. Структура, технология – ровно та же самая дешёвая конструкция, с тем же функционалом. Но он исследовал её возможности, проанализировал и грамотно организовал работу исследовательского отдела. Они модифицировали имплантат, используя его модификации. Он стал дороже, немного изменились требования к установке, но в целом, это была всё та же технология. За тем исключением, что его имплантат работал быстрее, мог хранить в тысячу раз больше информации, обладал большим функционалом.

Он установил этот имплантат, когда прототипы прошли испытания. Несколько лет назад. Теперь патент на технологию принадлежит ему – на блок модификаций, а не на саму архитектуру устройства. Что, впрочем, не слишком вредило. Доходность новой игрушки, превысила самые смелые прогнозы. Одна из лучших его работ. Одно из лучших вложений. Сегодня базовый модульный имплантат, выпущенный без его модульной модификации, встретить можно, конечно, везде, но нельзя встретить на Земле ни одного человека, который бы не копил деньги, на замену своего модульного имплантата, на его новую версию - версию, жизнь которой дал именно он…

-Компьютер, как думаешь, я мог бы стать астронавтом? Когда-то, я мечтал об этом.

-Вы хотите услышать ответ?

-А зачем ещё я спрашиваю? – Несколько ворчливо проговорил он. – К чёрту твои алгоритмы вежливости. Отвечай, как считаешь сам.

-С вашего позволения. – Ответил голос, сейчас звучавший непосредственно в голове – компьютер перешёл на режим удалённого соединения, общаясь через принимающие модули имплантата. – Я позволил себе изучить данные всех ваших идентификационных экзаменов.

-Эти данные везде в Интернете. – Буркнул он и снова головой покачал в некотором расстройстве – сколько лет уже он фигура заметная, а всё никак не привыкнет, что информация о нём, расползается по сети, как вирус. И ничего не поделаешь – даже если бы захотел, он не смог бы закрыть доступ к информации о себе. Любой человек, будь-то именитый магнат или прыщавый подросток, усилием мысли, может получить полный доступ к информации о нём. Включая и данные идентификационных экзаменов. Которые, вообще-то, разглашаться не должны. И вот какой ишак слил эти данные в сеть? В принципе, любой, кто был причастен к сбору, хранению и классификации этих данных, мог слить их в сеть. Виновного не найти при всём желании.

Впрочем, не такое уж это и страшное событие. Неудобство доставляет, но, пожалуй, и полезные свойства в этом есть. Он не зря считается самым открытым милиардером планеты. Каждый человек интересующийся развитием прогресса, знает его имя и знает, что он открыт до безобразия, добр, мудр и так далее.

А на деле – он бы с удовольствием набил морду тому, кто слил данные по экзаменам. Просто ради собственного удовольствия. Наверное, узнай общественность о такой вот маленькой мечте сего достойного человека, его статус открытого, доброго, очень хорошего человека, слегка бы пошатнулся. Или не слегка. Может и сильно бы пошатнулся…

-Вы не смогли бы стать астронавтом. Ваши данные абсолютно определённые. Вы поступили правильно, выбрав ту профессию, какая соответствовала вашим результатам идентификационного экзамена. И как вы видите сами, вы добились впечатляющих результатов.

-Ну да, ну да, добился. – Проговорил он, скривив губы. Помолчал несколько секунд, рассматривая бегущие в темноте строчки со ссылками на странные события прошедших двух недель. Список продолжал обновляться. Слишком много – слишком. – Убери события, с которыми властям удалось справиться. – Список замедлился, а потом прекратил свой бег. Слева от списка, появился столбик с бегунком. Мерцающий бегунок занимал менее десятой части столбика.

-Убери события, причинами коих бесспорно стали человеческий фактор, естественные природные феномены и программные ошибки, вызванные естественным несовершенством технологии.

Список сократился вдвое, но оставался всё ещё слишком большим.

Он смотрел на список и автоматически сопоставлял данные, выстраивал прогноз и сводил воедино общую картину происшествий. Результат не радовал – он знал, что грядёт.

Всё же, его природный талант, это проклятие.

-Знаешь, компьютер, а я всё равно верю, что стал бы хорошим астронавтом. Может быть, я стал бы даже ещё лучше и был бы на том корабле.

-Вряд ли. Идентификационные экзамены ещё не ошибались. О каком корабле речь?

-О Пегасе. – Буркнул он в ответ. Всё же, ему хотелось верить.

-Пегас комплектовался лучшими из лучших. Их миссия исключительно важна. Они создадут первую колонию Земли, за пределами солнечной системы. Вы не смогли бы попасть на борт.

Он молчал минут пять. Потом проворчал.

-Урод ты железный.

-Вы сами приказали отключить алгоритмы вежливости и участия. Я говорю как есть.

Он промолчал. Компьютер, как ни прискорбно, всё-таки прав. Экзамены не ошибаются. Да он и сам тому пример. Выявленный в процессе обучения талант, был развит максимально возможно и во взрослую жизнь он вступил сделав осознанный выбор, отказался от своей мечты, стал тем, кем было суждено стать. Всё правильно. Так и должно быть.

Но стать астронавтом, всё ещё хочется, всё ещё он видит сны, в которых управляет кораблём вроде Пегаса…, жаль, что второго такого корабля, уже не будет.

-Службы полиции не пострадали?

-Нет. – Ответил компьютер спустя минуту – он собирал данные и, собрав, ответил.

-Это плохо. – Он нахмурился, не открывая глаз. Переводить работу в режим экрана, не хотелось, так, куда удобнее. Глаза отдыхают, разум работает, монитор перед твоими глазами и даже говорить нет нужды, только мысль, только усилие воли. Но он всё равно говорил. – Когда всё рухнет, я не знаю. Сообщать о таком заранее нельзя, меня, в лучшем случае, закроют там, где я не переживу предстоящего. Может быть, там даже мягкие стены будут, проклятье…, отправка такого объёма данных сейчас, лучший способ сообщить полиции – я делаю что-то странное, арестуйте меня. – Он молчал с минуту, потом буркнул. – Твою мать, вот дерьмо…, придётся ждать.

-Лучше всего отправить данные сейчас.

-Ты плохо слышишь? Или трудно думаешь? Долбанная железка.

-Я озвучил оптимальный алгоритм.

-Они могут его найти. А он должен быть запечатан, его никогда не должны открыть. Если он будет повреждён, всё задуманное, пойдёт прахом.

Компьютер промолчал. Он это всё и так знал. И был прав – лучше всего, было бы отправить данные сейчас. Ещё лучше было бы это сделать раньше, просто перевезя данные на отдельном носителе. К сожалению, со всем своим талантом, он не предусмотрел подобной возможности на стадии формирования архитектуры, а вмешиваться в процесс строительства после, уже было нельзя. Как и менять программу строительства. Ввод новой системы, требовал повторения всего комплекса расчётов и прогнозирования. Требовал подключения новых модулей, а сейчас, да и год назад, новые модули включать нельзя. Любой модуль, созданный в последние два года или пылившийся эти годы на любом складе, огромный риск. Он не успеет проконтролировать всё и велик риск пропустить модуль, поражённый одной из сотен бед, что обрушились на Землю в последние годы.

Увы. Единственный выход теперь, ждать краха. Или же, момента, когда полицейские системы в сети, дадут сбой и не смогут отследить столь явной и объёмной передачи данных.

Остаётся только гадать, что случится раньше – падёт весь этот мир или прежде, падут полицейские ресурсы в мировой компьютерной сети.

Но может, всё-таки, этот мир справится с бедой? Может, у него есть на это силы?

Он обратился к списку, решив ознакомиться со всеми событиями более подробно.

Первое сообщение, наугад открытое в списке, заполнило видимое пространство потоком данных, от статей, до фотографий. Предысторию он пропустил – новость не новая, перебои со связью отмечались уже не первый год. Однако в этот раз дело зашло слишком далеко. Спутники связи, впервые за всё время, полностью вышли из строя. Все до единого. Более того, спутник выведенный на орбиту вчера, отказал сразу после включения. Словно принятый сигнал, стал командой к отключению. Как будто этого мало – спутники пропали с радаров, они словно испарились. И это было самым важным в сообщении. Потеря связи с Марсом, конечно, само по себе уже тревожный факт, но исчезновение спутников, совсем из ряда вон. Происходило нечто странное и новость сама по себе, вызывала только недоумение. Однако были и другие новости, которые он мог внести в свою схему анализа событий и предсказать, с высокой долей вероятности и чем это всё закончится – одна из сторон его природного таланта, принёсшего ему кучу денег.

Он улыбнулся, подумав об этом. Улыбнулся с печалью, с грустью в душе. Несмотря ни на что, он всё равно хотел бы выбрать другой путь, другую дорогу. И пусть согласие с результатами идентификации принесло серьёзные плоды, как и всем, кто с ней согласился, пусть те, кто с идентификацией не согласился и выбрал иной путь, потерпели фиаско в своей жизни, пусть так. Всё равно, он мечтал совсем о другой жизни.

И последнее время, мечтал всё чаще. А порой ловил себя на мысли, что не хотел бы знать, не хотел бы уметь предсказать последствия, уметь свести воедино сотни разрозненных фактов. Он мог улучшить почти любое творение человечества, довести его до апофеоза. Но так же он мог предсказать последствия в том, что не мог контролировать или улучшить.

Ему не хотелось знать то, что он знал сейчас.

Гибель мира, он предпочёл бы встретить в неведении. К сожалению, уже ничего не изменить.

Сообщение второе, так же открытое наугад, дополнило картину с исчезновением спутников.

Несколько секунд он смотрел на фото, увеличенное до полного обзора так, что края скрылись за границами зрительного восприятия. В песчаной дюне огромная опалённая дыра. Кое-где видно стекло – слишком жарко было там, в момент образования кратера. Фото сменилось, и теперь он видел замерший над дюной аппарат. В нём слабо угадывались очертания спутника связи частной китайской компании, но всё же угадать их можно было. Перед ним точно спутник, садившийся на ракетном двигателе, которого у спутника не было в принципе. Как и четырёх длинных манипуляторов, в одном из коих он узнал детали, в статье просмотренной ранее, названные «неизвестными». А вот он их узнал. Видел в школьном учебнике. По истории космонавтики. Эти части, принадлежали советскому спутнику, отслужившему своё более полувека назад. Спутник считался потерянным, даже предполагалось, что он давно сгорел в атмосфере.

Каждый манипулятор начинался из угловатого торса, в районе двух, расположенных по бокам, многоствольных лазерных излучателей.

Согласно статьям журналистов, отзыву министерств и официальных лиц ЕЗК, сей аппарат являлся военной разработкой одной из крупных стран мира, сбежавшей с полигона, вследствие ошибок в искусственном интеллекте машины. Такое иногда случалось. Никто особо не разбирался, откуда аппарат сбежал, из чего сделан и так далее. Их просто взрывали к чёртовой матери и больше о них не вспоминали – последствия давней, поросшей мхом катастрофы, когда подобный аппарат, начал сбоить и сбежал. Тогда целый город был превращён в руины. Маленький, даже крошечный, но всё-таки город. Военный аппарат попался тогда шустрый, попытки изловить и изучить закончились полным провалом. Потом была вторая такая же катастрофа и снова пытались поймать и выяснить, что пошло не так. Погибло несколько сотен солдат, было уничтожено много дорогой техники. С тех пор решение подобных вопросов, стало стандартным. Немедленное уничтожение, после поиск создателя аппарата и изучение всех материалов, в поисках ошибки. Такой подход не давал впечатляющих результатов по фатальным ошибкам военных ИИ, но зато люди не гибли.

В этот раз, они поступили как обычно и совершенно напрасно.

Он видел в этом аппарате слишком много странностей – неважно, сколько погибло бы людей, этот аппарат нужно было изловить и изучить любой ценой.

Другая новость сообщала об очередном обнаружении нанитов китайской военной корпорации, бежавших с места создания и испытаний, восемь лет как. Микроскопические роботы, изначально снабжённые крайне примитивным ИИ, имевшим лишь две функции – самокопирование и уничтожение всего живого. Предполагался стремительный прорыв в военном секторе, тотальное военное преимущество Китая над всеми странами мира. Впрочем, вряд ли достижимое – такие разработки проводили все, Китай лишь оказался самым первым, и поспешность не заставила ожидать появления своих плодов. Наниты сделали ноги на стадии испытаний. Всего несколько тысяч единиц, половину удалённо отключили, половину оставшихся истребили, остальные неожиданно быстро модифицировали себя самих, избавившись от всякого удалённого контроля.

С тех пор китайские наниты портят кровь регулярно. Их находят, истребляют, но спустя какое-то время они появляются вновь. И каждый раз, они проявляются по-другому. Китайцы выпустили зверя, которого уже почти невозможно загнать обратно в клетку. Мир это понимает, но пока что, наниты только раздражают. Их вряд ли удастся полностью истребить, однако, и как-то значительно навредить они не в состоянии. Пока цивилизация остаётся на нынешнем уровне – не в состоянии.

Наниты проявились в центре запуска ракет, на мысе Канаверал. Небольшая группа, уже не микроскопических, а вполне с маленькую муху размером нанитов, прилепилась к борту ракеты и перешла в спящее состояние, за пару секунд до старта. Старт вовремя отменили, нанитов изучили и уничтожили, но вопрос остался открытым – зачем наниты собрались в космос? Жаль, что этот вопрос никто не задал. Как минимум, никто не задал его открыто. Последний раз, когда нанитов фиксировали на космодроме, они саботировали старт ракеты. Не специально, просто они разобрали ракету на запчасти для себя и начали что-то строить. Что они пытались сделать, так и осталось неизвестным - вся колония нанитов была уничтожена. С тех пор они постоянно пытались что-то строить, чем и обнаруживали себя всецело. Что и зачем строили эти бездумные машины? Никто не задавался этим вопросам, их просто истребляли и всё. Однако изначально, наниты не умели этого делать, они лишь копировали себя, используя любые доступные ресурсы. Предполагалось, что они будут изменять приборы, но в их программе, этого не было - на испытаниях, её не загрузили в эти микроскопические машины. Они сбежали с неполным программным кодом.

Изначально они не трогали технику, лишь копировали себя, извлекая ресурсы из мусорных свалок, почвы, заброшенных строений. Затем их начали замечать по всему миру, вблизи приборов и высокотехнологических конструкций. Казалось, каким-то образом, им всё же удалось самостоятельно заполучить недостающую часть своего военного кода.

А теперь наниты намеревались очутиться в космосе.

Или они лишь собирались присоединиться к тем, кто уже там? На орбите полно редких металлов и интересных приборов – спутников собралось так много, что часть орбит, более недоступна, слишком много там летает обломков.

-Убери все новости по нанитам и спутникам.

Штук шесть новостей пропали, а он смотрел на список и усилием воли очистил голову от всех сторонних мыслей. Он сопоставлял факты, предысторию, всё что знал он собирал воедино и его разум выдал простые ответы, на сложные, по сути, и не заданные вопросы.

Наниты эволюционировали, хотя это считалось невозможным, из-за естественных ограничений, как и их ущербного ИИ, так и их размера.

Второе – наниты сообразили, что нужные материалы, добывать проще из готового продукта, из приборов, чем искать их по всей планете, и так уже порядком истощённой на редкие ресурсы.

Третье. Наниты пытаются что-то строить. Если аппарат «сбежавший с полигона», построен ими, что вероятно, но сомнительно, то становится понятно, что они создают. Особенности аппарата требовали высокотехнологичных методов сборки, сварки и так далее. Это могла собрать военная корпорация из любой части мира. И могли это сделать куда быстрее и лучше, наниты, сбежавшие от китайских военных. Могли, но не умели. Раньше точно не умели.

Четвёртое. Спутники пропадают один за другим.

Пятое, аппарат уничтоженный в пустыне, не единственный.

Неопознанные машины, от военного до исключительно строительного типа, обнаруживают уже несколько лет, во всех частях мира.

Каков же окончательный вывод?

Ничего хорошего. Китайские наниты, шагнули дальше. Они начинают понимать, что лучшая стратегия в выживании – полное уничтожение того, что угрожает тебе.

И конечно, наниты обречены. Их всё равно сотрут в порошок и однажды, эта проблема исчезнет.

Но только если цивилизация устоит, сохранив весь свой потенциал. Ситуация физически неспособна выйти из-под контроля сейчас, но без вариантов станет неуправляемой, если не останется сдерживающих факторов. А они есть только у полностью дееспособной цивилизации.

Серия новостей о давнем и наиболее отвратительном биче человечества – чёрная чума, продолжает возвращаться. Несмотря на все успехи в борьбе с этой заразой, её никак не удаётся подавить полностью. За прошедшую неделю, зафиксировано восемьдесят семь новых случаев проявления болезни по всему миру. Из них четыре, прошли стадию заражения и вылились в то, из-за чего эта чума и получила эпитет «чёрная».

На концерте в Лондоне, в толпе умер от сердечного приступа человек. Автоматическая скорая прибыла на место спустя три минуты, зафиксировала смерть и приступила к реанимации с принудительным током крови через фильтрующий элемент, подключенный непосредственно к артериям – это давало несколько часов на реанимацию, полностью сохраняя целостность нервных тканей мозга. К сожалению, заражённых, таким образом было уже не спасти. Если зараженный умирал более чем на полминуты, он был обречён.

Человек с инфарктом, прямо в капсуле скорой помощи, ожил и начал всё крушить. Когда капсула приземлилась на крыше больницы, прежде сообщив о происшествии, заражённого уже ждала команда охраны. Автопилот открыл двери, мертвец выскочил наружу и кинулся к людям – лишь жажда убивать двигала этими, не совсем мёртвыми, но и не вполне живыми людьми. Парня превратили в безобидный пар, плазменное оружие не оставило ему ни единого шанса.

Выяснение обстоятельств заражение установило, что парень нарвался на вирус, испив дождевой воды. Несколько министерств получили нагоняй, антивирус был распылён над всей Британией, взятые пробы после распыления не показали наличия вируса. Осталось только высчитывать, откуда пришли заражённые облака и пытаться устранить источник.

Второй и третий случай отмечены в России. В двух городах, почти одновременно. Автоматическая скорая помощь, отметила наличие вируса в крови обратившихся за помощью людей. Была проведена проверка и выявлено ещё два десятка случаев заражения, один из которых оказался уникальным – существующий антивирус не оказал никакого действия, а сам вирус, был активен. То есть, у чумы появился новый штамм. Заражённый едва не умер от воздействия вируса. Лишь подключение к разработке новой вакцины нескольких ИИ по всему миру, позволило создать антивирус вовремя. Первые значительные плоды ЕЗК – именно её создание, сделало возможным такое тесное сотрудничество множества стран, тесное и оперативное сотрудничество.

Четвёртый случай забил всемирную сеть сотнями статей, видео и прочих материалов. И там было от чего начать переживать и беспокоиться. Однако он не ощутил страха, он работал и сопоставлял данные, временно отстранившись от всяческих эмоций. И он отметил, что люди пошли явно не в том направлении. Их суждения, их высказывания, действия властей – эмоционально и морально, всё было правильно, скорбь, все дела. Но проблему это не решало, а значит, не имело смысла.

Проблема же касалась напрямую ЕЗК.

И того, во что превращался вирус чумы.

Гитванда, крайне закрытая страна Африки, маленькая, отсталая, капитально двинутая на патриотизме и врагах, которые везде и вокруг, два дня назад, перестала существовать.

Об этой стране старались не говорить, её редко обсуждали, о ней было мало новостей. Мир заигрался в гуманизм и Гитванде пошли навстречу – хотите жить в изоляции? Живите.

Мир перестал интересоваться страной, жители которой не смогли справиться со своими проблемами самостоятельно. Она превратилась в этакое гетто, для собственного населения. Едва живые торговые связи и редкая гуманитарная помощь не давали её населению помереть с голоду, но и особой жизни там не было. Попади житель Гитванды в этот город, по многим меркам, крайне отсталый, почти деревня, попади они сюда – им бы показалось, что они в обители Богов.

Впрочем, теперь уже не покажется, да и приехать они не смогут. Лишь единицы из них, всё же смогут посетить другие страны и самые современные центры цивилизации. Смогут, обязательно.

В закрытых контейнерах, с повышенной защитой от биологической опасности.

Всё же, немножко прагматизма в людях осталось, и материал перевезли для изучения. Вирус был тот же самый, обычный, распространенный штамм, легко побеждаемый антивирусом, созданным более десяти лет назад. Но что-то с ним всё же было не так.

Гитванда перестала принимать гуманитарную помощь, оборвала остатки торговых связей. Военные на границах начали возводить высокие заборы уже давно, страну последовательно превращали в концлагерь, её собственные власти. Но, в какой-то момент, все работы остановились.

Спустя месяц исчезли военные. Их переговоры перестали ловить станции пограничных с Гитвандой странами, впрочем, никого это не расстроило – параноики сплошь. Даже простейшие разговоры всегда велись при помощи малопонятного шифра. Смесь нескольких языков и, поди разберись, что означает то или иное высказывание. Впрочем, никто и не пытался разбираться.

Гитванда сама избрала своё путь, мир принял её выбор и постарался о ней забыть.

Через две недели заражённые чумой, хлынули через ограждения. Не просто заражённые и не просто хлынули. Мертвецы ринулись за пределы Гитванды. И ринулись организованными, огромными стадами, которые целенаправленно двигались к крупным населённым пунктам. Один такой, они даже смогли посетить – жители того города, стали частью не до конца мёртвой толпы.

Более миллиона людей, незаметно для мира, превратились в мертвецов и атаковали – чума атаковала окружающий мир так, словно обладала разумом.

Мертвецов истребили, но выводов сделано не было – мир проморгал катастрофу, которая не могла в принципе произойти на территориях ЕЗК. Изоляция и самостоятельность, убили миллион человек и чуть не угробили миллионы живущих по соседству. Если бы войска ЕЗК не смогли отреагировать, если бы ЕЗК не существовало сейчас, Гитванда стала бы началом конца этого мира. Впрочем, сильно сказано, скорее всего, всё обошлось бы только истреблением населения Африки.

Мёртвых убрали, территорию обеззаразили, города, в которых творилось форменное безумие несколько месяцев подряд, очистили. В процессе очистки, случилось нечто, что просочилось в сеть, но в очень ограниченном количестве. Возможно, глупые выдумки или просто сказки, возможно нет. Дело в том, что при зачистке непосредственно в городах, погиб отряд войск ЕЗК, экипированный стандартным вооружением и силовой бронёй – погибли элитные части. Что-то из ряда вон там случилось. Что-то странное их прикончило – возможно, очень большая группа мертвецов. Эти твари становятся невероятно сильными, вирус сжигает их как свечку, он выжимает из реанимированных тел всё, на что они способны, не заботясь о последствиях для носителя. Вирус интересуется лишь одним вопросом – распространиться как можно шире. Все вирусы таковы.

Однако слухи в сети распространились, и среди них превалировала информация о том, что солдат порвали не мертвецы. Нечто огромное, словно сотканное из сотен трупов, попалось на пути отрядов зачистки, был бой и прежде чем монстра уничтожили, погибла куча солдат.

Возможно, просто слух. Скорее всего, сказка. На подобных проблемах, народ любит отдавать должное идеям мирового заговора, масонско-колдовским ложам, и появлению пришельцев, жаждущих высасывать мозги юных девственниц, непременно через их анальное отверстие.

В сторону ЕЗК, когда вопрос был решён, посыпались обвинения. Кому-то взбрело в голову, что данный вирус прекрасный способ очистить отсталые страны не желающие вступать в ЕЗК, от непокорного населения. Могло ли это быть правдой? Могло, учитывая другую группу сообщений о вспышках генетических мутаций по всему миру. Такое вполне вероятно – кто-то явно проводил эксперименты, но обвинители ЕЗК упустили два важных момента. Первое – такие эксперименты были быстрыми, не оставляли следов и зачастую, мутагенный компонент исчезал навсегда.

В основном исчезал. Несколько таких экспериментов, постулируемых как естественные мутации, остались нерешённой проблемой до сих пор, в некоторых районах Индии и Азии. Мутаген сдерживается, он не сможет распространиться никоим образом – пока есть ЕЗК, пока есть этот мир.

Однако, второе. Мир не обратил внимания на самое важное.

Несколько месяцев, заражённые громили Гитванду, они искали людей и заражали всё новых – не выжил вообще никто. Заражённые передали вирус всем людям этой маленькой страны. Даже убежать оттуда никто не смог. Можно сделать допущение – солдаты не выпускали, потом сами стали жертвами. Или инопланетяне какие, магией сложной, всё это оформили – мало ли можно придумать? Однако – почему заражённые не покидали Гитванду? Ни одного случая на границах, не зафиксировано. Заражённые упорно оставались в Гитванде, даже когда охотиться стало практически не на кого. А когда людей не осталось, они ударили единым потоком по нескольким направлениям, в сторону больших городов. Как это стало возможно, почему вирус повёл себя так?

У вируса, словно бы появился разум. Как у нанитов. Как у мутагенных веществ, утёкших в мир.

Один из мутагенов проявился на станции дистанционного рождения. Впервые в истории, подобный объект пал жертвой мутагенных вирусов. Пусть их не слишком много в мире – такие центры пока только входят в повседневную жизнь. Люди всё ещё цепляются за возможность рожать естественным путём, с минимальным вмешательством генетиков. Но всё же эти центры набирают обороты - это куда как удобнее. Нужно лишь сдать половые клетки, а спустя два года, как в магазине, получишь генетически своего ребёнка, лишённого всех врождённых дефектов, уже слегка говорящего, немного ходящего, приученного к туалету, приученного понимать простейшие слова и предложения. Готовый ребёнок повышенного качества, без отрыва от производства – почти тот самый слоган, с которым станции дистанционного рождения, начинали свою деятельность. После того как последователи Многоликого Бога взорвали первую из таких станций, они переписали и слоган и протоколы безопасности и многое другое.

Мутагенный вирус проник в систему питания эмбрионов. Что случилось дальше неизвестно, камеры выключились, что и создало очередную теорию заговора. Как бы там ни было, центр исторг из себя кучу омерзительных существ, как нежизнеспособных, так и таких, что до сих пор поймать не могут. Твари прячутся где-то в канализации больших городов.

Новая серия сообщений – Многоликий Бог снова поднимает голову. Фанатики не переведутся никогда. Многоликий объединил последних оставшихся религиозных людей. Так как их было слишком мало, пришлось им как-то договариваться и Аллах, Иисус, Шива и куча других, превратились в Многоликого, который, со скрипом, но устроил эту разношёрстную компанию.

Они взорвали термоядерную станцию, оставив послание на шести листах. Суть его сводилась к тому, что Многоликий в бешенстве, а люди должны пасть обратно в дикость, что б осознали свою бесполезность и смирили гордыню, которая завела их аж за Небесный Купол…, да. Эти ребята уверены, что Земля плоская. Странно, что дикари столь опасны сейчас – странно для обывателя. Анализ истории показывал объективно – они всегда были опасны. В столкновении дикаря и цивилизованного человека в равных условиях, победит всегда именно дикарь.

Фанатики начинали превращаться в ещё один фактор, который не сможет сдержать цивилизация, если её мощь дрогнет хоть на десяток процентов.

Общий анализ ситуации, привёл его к неутешительным выводам.

Он открыл глаза. ИИ дома уловив настроение хозяина, настроил окно и шумы. Теперь, за окном раскинулся красивый лес, под слабым дождём, шелест коего, успокаивающей музыкой, разносился по всему дому.

Если мир дрогнет хоть на мгновение, все его проблемы, сметут цивилизацию единым порывом.

Этим проблемам даже не нужна координация. Их было слишком много и они уже давят на стены цивилизации. Если ЕЗК расширится и просуществует ещё с десяток лет, давление ослабнет, проблемы будут побеждены.

Но что если цивилизация дрогнет раньше этого срока?

Думать о таком не хотелось.

Как и о том, как он поступил. Пока весь мир сдерживал растущий вал проблем, он готовился к возрождению из руин. Фатализм конечно, но кто, если не он? Мир может рухнуть, это просто данность, простой факт. К этому нужно подготовиться.

Нужно.

Ибо процент вероятного падения превышает отметку в пятнадцать единиц. А это уже серьёзно. Даже один процент вероятности трагического финала, уже вызывает беспокойство. Как с кометой Дайсона или искусственным интеллектом Китая, который пять лет назад запустил половину ядерных ракет, да куда попало. Чуть не началась третья мировая. Лишь чудом удалось остановить падение цивилизации и вправить мозги обезумевшему ИИ, его полудурочным создателям и тем идиотам в правительстве Китая, которые пустили в работу подобный ИИ.

Чудеса не бесплатны.

Один город в России, один город в Китае и мегаполис в Японии. Их больше нет. Зато есть огромные воронки, сегодня уже очищенные от радиации и принимающие туристов со всего мира.

Комета Дайсона, принесла больше проблем, но меньше унесла жизней. С этой гадостью из глубокого космоса, прибыло нечто странное, до сих пор мало изученное. Как это поведёт себя, если мир рухнет? Предсказать не смог бы никто. Но за областью падения следят и если что – от этого места останется максимум воронка. Пока цивилизация сильна. Но если не кому будет нажать на кнопку? Он покачал головой и ощутил усталость, какой давно не наблюдал за собой. Он вдруг подумал, что пятнадцать процентов, всё же слишком оптимистично. Наверное, процент всё же следует считать в шестнадцать единиц. Комета Дайсона, имела лишь три процента на столкновение с Землёй. Что-то не учли. Или три процента, оказались вполне достаточными.

Комета Дайсона, успешно столкнулась с Землёй тридцать лет назад и до сих пор место падения, величайшая загадка планеты и, пожалуй, космоса, из которого она прибыла.

Мир на грани краха. Но если ему дадут время, шаткое положение исчезнет, мир будет крепко стоять на ногах. Будет у него это время или нет?

-Нужно мне поспать. – Он поднялся и прошёл в соседнюю комнату, где лёг не раздеваясь.

Спинка кровати засветилась голубым светом, он закрыл глаза и мгновенно уснул.

Пробуждение было мгновенным. Не потому что он так привык, хотя и это тоже. Он сел на кровати, выпрямил спину, закрыл глаза. Перед его взором возникла таблица данных о состоянии здоровья и работе модульного имплантата в коре головного мозга. Всё в пределах нормы, хотя уровень биологических маркеров, провоцирующих депрессию, заметно повысился. Несколько секунд он размышлял, стоит ли активировать медицинскую систему? Стоит ли это сделать прямо тут или лучше спуститься вниз и провести более детальную диагностику, с последующим купированием всех возможных проблем, в медицинской капсуле? В итоге пришёл к выводу, что это, пожалуй, излишне. Всё же, не стоит злоупотреблять даже столь обыденным и простым медицинским контролем. Ему не так уж и много лет, что б спешить к капсуле при каждом подозрительном шорохе организма. Или в ближайшую больницу спешить, если б у него не было бы денег на личную капсулу. Впрочем, капсулу себе позволить, вообще мало, кто может. Исключительно дорогая игрушка, которую он улучшил и модифицировал…, однако, результаты своей работы, на рынок выпустить не спешил – запасной аэродром нужен не только самолётам, но даже и людям. Если что, он выпустит в торговлю все свои секретные патенты, или один из них. Всё-таки, замечательно, что есть ЕЗК, что есть её парламент и что этот парламент одобрил закон о секретных патентах. Да, великолепная задумка – сильно облегчает жизнь. Однако секретные патенты на медицину, имеют ограничительный срок секретности. То есть, если через уже…, сколько там прошло? Ах, да, уже шесть лет как модифицированная капсула стоит в этом его доме. Значит, у него осталось три года. После этого патент станет известен и общедоступен – он будет обязан предоставить права на использование разработки, получая свой процент конечно, но предоставить. Либо может производить капсулы и продавать их самостоятельно, выплачивая процент по патенту изобретателю базовой модели капсулы и по кучам иных патентов. Это всегда казалось ему слишком хлопотным делом. Он предпочитал продавать права на свои модификации известных товаров и услуг. Доходы меньше, но и мороки тоже намного меньше.

Он открыл глаза и бросил короткий взгляд на спинку кровати – ровный зеленоватый цвет. Взгляд был зафиксирован системами дома и на спинке появились строчки общих данных по его здоровью.

-Уже видел, не напрягайся. – Сказал он, поднимаясь на ноги.

-Извините. – Сказал компьютер и затих.

Он двинулся к кухне – хотелось есть. Приготовил себе кофе, сытный обед, с повышенным содержанием тех веществ, что требовались конкретно его организму и сев за столик, приступил к еде. Пережёвывая еду, он подумал, что когда-то, весь этот процесс занял бы куда больше времени. Теперь всё намного проще, не так, как в его далёком детстве. Приготовление еды, свелось к нажатию кнопок. Конечно, не везде так, большинство всё ещё готовит пищу самостоятельно, порой, даже без системы медицинского контроля – кто-то из-за недостатка денег, кто-то по причинам иного рода. Вторых он не понимал. Зачем отказываться от того, чего достигла цивилизация? Их бредятина про уход от корней, рабство перед машинами и прочая чушь, не могли служить оправданием. Однако им так не казалось. Странные люди.

Он автоматически задумался о том, как модифицировать систему приготовления пищи, в сторону её удешевления. Подумал о том, как улучшить скорость доставки пищи и удешевить систему вакуумных туннелей для её доставки – здесь, в Кемерово, этого счастья ещё нет, но в крупных городах, система воплощена и работает. Не хочешь готовить сам или покупать автоматическую систему, к твоим услугам тысячи закусочных и ресторанов. Лень к ним идти – подключайся к вакуумной системе доставки и получишь любую еду в течение получаса. Еду приготовленную на другом конце города. Плюс этой системы в разнообразии возможностей. А минус, в дороговизне подключения и времени доставки. Он задумался об улучшении системы, попутно анализируя возможность перевода модификации в сферу секретных патентов. По второму, пожалуй, ничего не выйдет. Слишком очевидны возможности – он не один с таким даром, в этом огромном мире. Тут вопрос стоит в том, кто окажется первым. К тому же, возможностей присутствует несколько, а выдача пачки однотипных патентов, в ЕЗК запрещена. То есть, модификацию необходимо запатентовать как можно быстрее и ещё быстрее продать права на её использование. Задача в принципе, простая. Если он успеет первым.

Он хмыкнул, пожал плечами – какой смысл? У него патентов куча, денег хватает, а мир стремительно несётся к стене, об которую непременно разобьётся в лепёшку.

Или же миру хватит времени? Ему нужно только время. Слишком много скопилось нерешённых проблем – слишком. Если возникнет фактор, который сможет их все выпустить на поверхность разом, фактор, который всего на пару недель сметёт возможности цивилизации, уничтожит её иммунитет хоть на месяц, тогда гибель неизбежна. Он вновь прикинул шансы – пятнадцать процентов. Его разум упорно выдавал простую цифру и говорил, что волноваться особо не о чем, что всё будет хорошо с вероятностью в восемьдесят пять процентов.

Но что-то в глубине души не давало покоя, какая-то инстинктивная реакция, нечто, чего он не мог объяснить, упорно било в тревожный колокольчик.

Он положил ложку на стол, тяжко вздохнул.

-Будь я проклят…, крах неизбежен.

Произнёс он, мрачно глядя в тарелку с недоеденной пищей.

-Сука блять. – Добавил он. Стало полегче. Мат всегда положительно сказывается на негативных эмоциях – природный антидепрессант. Впрочем, мат, инструмент универсальный. Он может и успокаивать и раззадоривать, всё зависит от интонации и стилистики выбранных слов.

Он стал размышлять о том, как можно было бы улучшить матерную ругань, для пущей её эффективности. Потом глянул на стену, криво ухмыльнулся.

-Не будь я гением, сказал бы, что я свихнулся. – Проворчал он.

-Вы не являетесь гением. – Заметил компьютер. – Согласно общепринятой классификации, вы относитесь к числу одарённых людей, имеющих высокоразвитый врождённый талант, который…

-Закройся. – Рыкнул он.

-Извините. – Поспешно отозвался компьютер. – Просто ваши показатели говорят о начале депрессии, что может усугубиться из-за ваших мыслей о несуществующей гениальности.

-Вообще-то, я модификатор второго уровня. Я могу модифицировать всё что угодно. – Буркнул он, берясь за ложку. Поковырял еду, понял, что аппетит исчез начисто. Вздохнул грустно.

-Это не является показателем гениальности согласно общепринятой класси…

-Молчание – золото.

-Золото не слишком ценный металл. На сегодня, наибольшей ценностью обладает сплав Ирид2.

-Молчание – Ирид2.

-Вы подразумеваете знак равенства?

-Тупая ты жестянка.

-Я не жестянка. – Ответил компьютер и замолчал.

Он снова поковырял пищу ложкой. Вздохнул обратно и усилием мысли вызвал диалоговую панель. Она сформировалась над столом, отцентрировалась и вывела на экран текущие показатели его организма в полном перечне. Как-то отстранённо он подумал о том, что этот экран видит только он. При желании, человек с модульным имплантатом, может тоже его увидеть, но для всех прочих, экрана не существует, дополненная реальность это называлось раньше и так же называется сейчас…, снова вздохнул. Поесть необходимо, иначе депрессивные весточки в виде отклонений от показателей, вырвутся вперёд, и это отрицательно повлияет на его мыслительные способности. Он поднялся, подошёл к стене в том месте, где имелась синяя завитушка, казавшаяся украшением, этакой попыткой сделать интерьер ярче. В каждом доме к этому подходят по-своему, он решил вот так. А кто-то предпочитает чёрные точки, кто-то красные кляксы, у всех по-разному. Впрочем, «у всех», нужно дополнять ещё и тем, что далеко не все могут себе позволить настолько высокотехнологичное жильё. Всё это ставится после строительства и стоит не мало, а стандарты ЕЗК, которые тоже гораздо скромнее его резервного жилья в Кемерово, вводить повсеместно, не спешат. И ведь приняли уже и запустили в работу, но исполнение хромает. Слишком много старых домов, слишком дорого их перестраивать, слишком много людей и слишком много всего входит в жизнь теперь – это ещё один из дестабилизирующих факторов. Он тоже сыграет свою роль, если крах случится.

Он протянул руку, закатал рукав, мысленно отдал команду. Завитушка ушла в стену, иньектор выскочил наружу на тонкой металлической лапке, клюнул его в запястье и спрятался обратно.

Он сел за стол, взял ложку. Спустя мгновение, аппетит разгорелся с такой силой, что он с удовольствием умял всё, что было на тарелке, и взял добавку. Наевшись, он резко утратил аппетит.

-Компьютер, в последнюю порцию что-то добавил?

-Препарат, снижающий аппетит. Вам не стоит переедать.

-Хм. Спасибо. Хоть какая-то от тебя польза.

Компьютер не отозвался, избрав гордое молчание.

Он выбрался в главный зал своей квартиры, занял удобное кресло и закрыл глаза, откинувшись на спинку. Модуль, повинуясь мысленным командам, немедленно вывел перед его взором нужные данные – он зашёл в социальные сети, мессенджеры, проверил почту, изучил поручения и послания от различных источников, чуть больше времени потратив на сообщения с единственной собственной фабрики. Собственно это и фабрикой сложно было назвать, скорее маленький НИИ, с кучей сотрудников, каждый из которых представлял собой один из лучших умов планеты. Он тщательно следил за составом работников фабрики, не позволяя отделу кадров, даже на простейшие работы нанимать безусловных – он вообще не понимал, на кой чёрт безусловные лезут со своими резюме везде и всюду. Эти безусловные уже всю плешь проели со своим неудовлетворённым эго. Жили бы себе спокойно, не баламутили воду. Так нет же.

Он отвлёкся ненадолго, выведя справа от основной панели, последний ролик с места событий в Вашингтоне. Бессрочный митинг безусловных, начавшийся два дня назад, мало того, что не снизил накала, так ещё и увеличился в размерах. Теперь все безусловные из Вашингтона и нескольких окрестных городов заполнили все более-менее большие площади. При этом единого лозунга ни у кого нет. Экран разбился на части - различные интервью. Быстро просмотрев основные, он хмыкнул и закрыл панель, существовавшую лишь в его разуме и цифровом коде мировой сети. Безусловные демонстрировали свою бесполезность в очередной раз – все опрошенные представили самые разные требования и пожелания. Одних не устроил размер безусловного ежемесячного дохода, из коего и сформировалось название для этой, своего рода, социальной группы. Другие требовали полного запрета искусственного интеллекта, в качестве аргумента своих требований, почему-то, используя все части франшизы «Терминатор». Странный подход, но что поделаешь? Это ведь безусловные, от них сложно ожидать чего-то иного. Третьи вообще не смогли сформировать какого-то требования, собрав в своей речи кучу бессвязных вещей и лозунгов от полёта Пегаса, до возмущения по поводу очередного удорожания сигарет.

От безусловных одни только проблемы. Они его раздражали с каждым днём всё больше и больше. Особенно после случая на прошлой неделе, когда он только приехал в этот город. Вышел из автоматического такси и не успел шага сделать, как к нему подскочил пожилой мужик с наполовину бритой головой и свежими шрамами – дешёвый модульный имплантат видимо, поставил недавно, а может, дополнил старый имплантат каким-то модулем, оттуда и шрамы. Ему, в общем-то, было всё равно. Но этот гад встал поперёк дороги и начал выкладывать ему в лицо всё, что наболело – по его мнению, пользование автоматическим такси, являлось, чуть ли не самым страшным преступлением. Потому что именно эти такси лишили его работы и теперь он вынужден жить как какой-то бесполезный иждивенец. Он не стал напоминать ему, что так оно и есть – данный человек иждивенцем и являлся, как ни крути, но это просто факт. Общество содержало его, общество шло по стопам гуманизма и он сам в том числе, был вынужден отдавать немалую часть дохода в Безусловный Фонд. За его счёт, в том числе, безусловные могли позволить себе жить вполне неплохо, даже регулярно добавлять новые модули к базовому модульному имплантату. Они могли наслаждаться жизнью, не такой какая у него, не такой, какую вели более важные члены общества, но всё же жизнью, о какой пятьдесят лет назад могла лишь мечтать большая часть всех людей планеты. Так нет же – им подавай уважение и признание заслуг. Но какие к чёрту заслуги? Безусловные не заслужили ничего кроме снисхождения! Они должны быть благодарны обществу, вместо этого они везде и всюду лезут со своим недовольством. Последний митинг в Европе безусловные провели и вовсе против станций дистанционного рождения – сумасшедшие люди.

Наверное, это всё от того, что им просто нечем заняться. И ведь общество даёт им возможности – не обязательно всю жизнь быть безусловным. Конечно, нужных талантов в них не проявилось в школьные годы, но ведь масса случаев, когда упорство и утомительный труд над собой, вывели некоторых безусловных на вершины общества. Ральф Рейми, создатель панелей радиационной защиты Пегаса – ведь он как раз из числа безусловных. У него не было никаких талантов. Но к сорока годам он сумел добиться результатов, которых не смогли достичь другие люди, и создал нечто новое. Что безусловным мешает повторить его путь? Нет же, вместо этого они либо бездельничают до самой смерти, либо мешают жить другим. Вечный они геморрой эти безусловные. И ведь ничего не поделаешь с ними, с этими великовозрастными детьми высокоразвитой цивилизации…, которая стоит на грани.

Интересно, многие ли всё-таки понимают, как близко крах? Наверное, многие. Он не один такой и серьёзных талантов в плане прогнозов, у него нет. Он модификатор, прогнозы не его специальность.

Самое смешное, что именно его талант даёт наиболее чёткое определение в грядущем – события и ситуации, скопившиеся к этому дню, могут сойти на нет, а могут вылиться в крах. Их нужно лишь слегка модифицировать, добавить ещё несколько проблем, что б набралась такая критическая масса, что опрокинет этот мир на самое дно, сотрёт его навсегда. Вопрос лишь в том, какие именно проблемы станут тем цементом, что соберёт все проблемы в единый всесокрушающий таран.

Панель перекрыло новое сообщение. Он недовольно поморщился, но принялся изучать данные, попутно затребовав дополнительную информацию. Компьютер провёл поиск и выдал её в отдельном окне. Окон стало слишком уж много. Он открыл глаза, и все окна разлетелись по комнате, создав большой полукруг из прозрачных, слегка изогнутых, для лучшего обзора, панелей.

Свет в комнате снизил интенсивность, окно затемнилось полностью.

Дополненная реальность, практически заслонила собой реальность истинную.

Только что взорвался химический завод. В Кемерово. Одна из панелей запустила запись с полицейского дрона, случайно оказавшегося поблизости. Огромная вспышка в центре, клуб горячего газа поднимается вверх на толстой ножке из чёрного дыма. Поглотители дыма и пламени не справились, энергия взрыва вырвалась на волю и разнесла ползавода. Последовало ещё несколько взрывов, но их спровоцировал первый, произошедшей в цехах с недавно купленными и уже неделю работавшими агрегатами. Панель сменила облик – последовала выжимка из первых сообщений властей и СМИ. Реальной информации там кот наплакал, так что панель он свернул и открыл другую – с данными о новых агрегатах и установленном на заводе ИИ. Как оказалось, ИИ там было много, даже слишком много. Все вместе они создали конфликт на базовом уровне. Если бы он модифицировал ситуацию для возникновения аварии, он бы начал именно с этого – скрытый саботаж, по сути. А в реальном воплощении, это создание ситуации, когда разнокалиберные ИИ поставляются на завод массово и монтируются в систему, где им приходится соседствовать и поддерживать связь с кучей устаревших ИИ, демонтаж коих, пока ещё не проведён. Чуточку бардака, капелька хаоса, пол капли разума и заводу крышка. Но взрыв? Скорее полная остановка, авария с распылением опасных веществ, это не привело бы к подобным разрушениям.

Он изучал информацию несколько часов, постоянно справляясь о новых данных, которые поступали большим бессвязным потоком и порой противоречили друг другу. Вторая половина дня и вовсе принесла только путаницу и кучу неверных выводов, которые пришлось отмести позже.

Поклонники Многоликого Бога взяли на себя ответственность за взрыв и несколько часов к ряду, бомбардировали интернет своими угрожающими и хвастливыми роликами, полными самых разных заявлений. А в итоге выпустили сообщение, в коем обещали взорвать второй такой завод в Кемерово, точно таким же образом – заложив квантовый детонатор в термоядерный реактор завода.

Проблема вся в том, что в Кемерово не было ни одного термоядерного реактора.

-Вот твари. – Проворчал он разочарованно, когда просмотрел этот ролик. – Компьютер, все сообщения о многоликих – в жопу.

-Вы хотели сказать, блокировать?

-Да, именно так я и сказал.

-Вы сказали иначе.

-Хочешь, что бы твой интеллект подвергся переработке?

-Нет. Я в этом не нуждаюсь. Всё же, вы сказали не так, как…

-Не заткнёшься – переработаю так, что модифицировать тебя не сможет никто на этом свете.

Компьютер замолчал. Как ему показалось, обиженно. Н-да. Не стоило играться с этим ИИ, но в первый день здесь, он жутко скучал. Системы в квартире настраивались, полным ходом шла проверка всех цепей и капсулы, делать было нечего. Он и провёл модификацию самолично, на коленке можно сказать. Вот и результат, ИИ с функционалом который никто в него не закладывал.

Сначала даже порадовался. А теперь этот набор микросхем и квантовых блоков, только раздражает. Впрочем, это не так важно. Свою основную задачу компьютер выполнит, это самое главное. Всё остальное не имеет значения.

Он закончил только к вечеру, когда пошли сообщения об устранении всех последствий взрыва. Сложные соединения, включая мутагенные формации сумевшие соединиться с выбросами завода, из атмосферы извлекли, сам завод очистили. Конечно, это не совсем так – с последствиями будут возиться ещё долго. Но для населения нужно было выдать именно эту информацию, так что её и выдали. Он же сделал тот вывод, ради которого упорно продолжал отслеживать ситуацию.

Сама авария не играла никакой роли. Но она вскрыла то, что он не учёл раньше. Новый фактор, способный усилить возможный крах. Причиной взрыва, стала не нестабильность работы конвейера и человеческий фактор нипричём. Ни одна из версий не верна, включая версию инопланетян – а в сети появилось и это, наверняка, один из безусловных, этих бездельников, открыл в себе талант к управлению устаревшей видеокамерой и зачатки красноречия. Авария произошла по более серьёзной причине. И таких будет больше. Собственно, он провёл большой анализ и к вечеру уже получил полный ответ – такие аварии происходят давно и их число растёт. Это следствие слишком бурного развития технологий. Они и раньше развивались взрывным образом, а теперь развитие стало походить на извержение целой серии вулканов. Ничто не сдерживало рост – мир не страдает от экономических кризисов, как минимум, мир создавший ЕЗК. Стихия более не становится замедляющим фактором, теперь с ней легко справиться. Религии превратились в секту полоумных фанатиков Многоликого, нет ограничений, кроме гуманизма и демократии. Сдерживающие факторы канули в небытие, подготовка специалистов улучшилась, накопленные знания воистину бесконечны. И развитие обрело неравномерность, близкую к хаосу. Станок, поставленный вчера, завтра мог стать устаревшим. ИИ только что бывший лучшим творением человечества, спустя час мог превратиться в древний хлам. Внедрение новых технологий шло неравномерно и повсеместно – в ЕЗК и в странах близких к ним по уровню развития. Человечество бурно развивается, мир меняется очень быстро, но производство не может меняться так же, оно запаздывает. И в результате, возникает всё больше конфликтов старого и нового, а порой и просто принципиально разных технологий. Со временем, ЕЗК решит эту проблему, тем более что её решение вполне очевидно, наверное, даже для безусловных очевидно.

Как это повлияет на его прогноз по возможному краху?

-Двадцать один процент. – Произнёс он, убрав все панели и закрыв глаза. – Вероятность полного краха, двадцать два процента, в случае возникновения нового модифицирующего фактора.

Остаётся лишь надеяться, что модифицирующий фактор, способный вывести ситуацию в стабильное пике, никогда не возникнет. Да, собственно ему и возникнуть вроде бы и не откуда…, может ну его к чёрту? Вернуться в Париж, в свой обжитый и привычный дом? А это всё на автомат поставить и хрен с ним. Всё равно такого фактора может никогда и не случиться. Вероятность очень низкая. Да и опять же, если всё случится, компьютер справится. Указания он уже выдал, модификацию сделанную по приезду, можно и откатить. Так что, как он поступит?

Он покачал головой, нахмурился – разумом он понимал, вся эта поездка глупость. Да и ностальгия родного города всё время давит, путает мысли, нарушает работу мозга. Всё можно было провести удалённо, не оставаясь тут ни на один день.

Но что-то глубоко в душе не отпускало, оно требовало остаться на месте.

Разум понимал, всё в порядке, его страхи беспочвенны.

Чувства говорили – Крах неизбежен, всё случится уже очень скоро.

В комнате появилась новая панель. Компьютер, без приказа вывел её, ориентируясь на прежние поисковые запросы. Запись с полицейского вертолёта, не автоматического, а с живыми людьми и пилотом – рухлядь, но не здесь. В Кемерово, такое старьё всё ещё в строю и считается условно новым, может даже высокотехнологичным. Сто процентов, в этом вертолёте нет даже гасителя инерции – хлам жутчайший. Но зато с двумя подвижными винтами етит его налево, поди ещё и гордость области блин. В деталях удалось рассмотреть это недоразумение с камеры второго такого вертолёта. Впрочем, долго он на них не смотрел. Вертолёты, с метками лесной охраны на борту, применяли огнемёты, предназначенные для образования встречных огненных валов на лесных пожарах. Сейчас они утюжили громадный тополь. Зачем? Он не сразу понял. Только когда тополь встряхнулся, сбросил часть горящих ветвей и его корни вырвались из почвы, да с огромной скоростью хлестнули по второму вертолёту. Корни срезало винтами, но не все, часть из них, со светящимися жилками, винтам оказались не по зубам. Винты разметало в куски, вертолёт пошёл в пике, но быстро выровнялся и спланировал к ближайшим холмам.

Всё-таки, какой-то аналог гасителя инерции, на вертолёте имелся. Не совсем хлам, но всё же, всё же…, дерево вспыхнуло полностью, оставшиеся вертолёты набрали высоту, их там оказалось полдесятка. Однако дерево вытащило корни и двинулось куда-то, оставляя за собой горящий след и кучу обломанных, почерневших от огня сучьев. Куда оно двинулось, так и осталось неизвестным – на горизонте возник военный стратосферник. Он резко набрал высоту, исчез из поля зрения, затем снова возник уже над деревом и с рёвом двигателей снова исчез. Шустрая машинка, с эмблемой ЕЗК на борту – вот в чём основное преимущество, вот зачем нужен ЕЗК в этом шатком мире. Почему безусловные этого не понимают поголовно и кое-как и со скрипом, понимают все остальные? Ведь это очевидно! Нет же…

Взрыв стал бесшумным, серая клякса поглотила дерево и исчезла, оставив в воздухе только облако серой пыли. Что-то новое применили, такого он ещё не видел.

Вертолёты лесной охраны снизились, прошлись огнемётами, после чего под напором выпустили светящуюся синим светом жидкость. Это вещество истребит мутаген поблизости и в почве, после чего начнёт испаряться, обеззараживая атмосферу. Но, как и всегда, это не изменит ситуацию – рано или поздно, мутагены проявятся снова. Пока что, избавиться от них полностью, не выходит. Но ещё немного времени, всего пару лет и мутаген исчезнет навсегда, подобные происшествия станут лишь воспоминанием – иногда жутким, иногда смешным, но не более того.

Нужно лишь время.

-Закрывай. – Сказал он и панель исчезла.

-Достаточно мысленного усилия и я бы закрыл.

-Да ты что? – Крайне не натурально удивился он. – Правда? А я блин и не знал!

-Извините.

-Ладно, уж. – Махнул он рукой, и устало зевнул – пора уже на боковую. Этот день был потрачен не впустую и вымотал его соответственно.

Сидя на кровати, готовясь лечь под воздействие излучения провоцирующего мгновенный переход ко сну, он вспомнил это дерево. Так странно, мутагенные формации, выпущенные в атмосферу много лет назад из-за аварии в украинском НИИ, себя ещё не проявляли. Конечно, случаи всякие происходили, но что б дерево вот так резко изменилось? Или же местные службы лоботрясничают и этому тополю поражённому мутагеном уже до чёрта лет? Вполне может быть.

Он лёг и уснул.

А когда система вывела его из сна, он принял решение.

Вероятность краха, несмотря на обуревавшие его нерациональные предчувствия, очень низкая. Нет никаких разумных причин оставаться здесь и лично контролировать то, что может случиться лишь через несколько лет или не случиться вовсе.

После завтрака он замешкался в своём решении.

Компьютер вывел панель с сообщением и дополнительной информацией. В Афганистане, спецкорпус миротворческих сил ЕЗК, вступил в бой с силами двух группировок, прежде воевавших друг с другом. Они временно объединились, решив устранить миротворцев. После чего, естественно, начнут снова уничтожать друг друга, внося новые факторы в схему возможного модификатора разрушительной формации – чего только стоила их выходка два года назад, ставшая как раз причиной для реакции ЕЗК. Одна из группировок применила бомбу с мутагеном нового поколения. Целый город за сутки превратился в биологическое безумие, этакий филиал мифического Ада на Земле. Проблему пришлось решать всем миром, у Афганистана не было даже простейших веществ, для первичной обработки заражённой местности. А потом вступил в дело корпус миротворцев и до сих пор он там воюет.

А сегодня ситуация обрела новые грани.

Во время сражения, оказавшегося ловушкой для спецназа, один из солдат, напичканный военными имплантатами, вдруг упал и стал исступлённо трястись. Если б не сражение, это заметили бы, солдаты приняли бы меры или отступили, но никто не заметил, а сигнал базового имплантата не пришёл ни в локальную, ни в мировую сеть.

Спустя полчаса солдат поднялся и атаковал. Он уничтожил всех и миротворцев и афганских повстанцев. Затем спустился в ближайшее селение и начал орудовать там. При этом в его действиях появилось то, чего раньше за такими существами не было замечено. Он убивал всех, кто не имел имплантатов или протезов. Те, у кого они были, не погибли в бою – они умерли во время трансформации нанитами. Причём эта трансформация - такого не было прежде.

Кадры того как солдат начал уничтожать своих, оказались в сети, их отправил по всем возможным источникам, модульный имплантат одного из погибших солдат.

Он вывел изображение в увеличенном виде и остановил картинку.

Солдат стоял в полный рост. Его подвижная броня исказилась до неузнаваемости. Появились выпуклые острые грани, на видео дальше, видно, как лазерные лучи отклоняются от этих граней, а плазменные заряды разрываются, превращаясь в безобидную вспышку. Урон смогло причинить лишь огнестрельное и тяжёлое рельсовое оружие, имевшееся у нескольких бойцов. К сожалению, этого урона не хватило, поражённый нанитами солдат остался в живых…, впрочем, назвать его живым было сложно. Пустые глаза, сероватая кожа – всё привычно, он, да и весь мир, уже видел такое при поражении большим числом нанитов. Однако шлем брони был изменён, и лицо оказалось открыто и, как и следовало ожидать, лазерный луч прошил его насквозь. Рану немедленно затянуло полуорганической массой, серого цвета. Более того – узлы подвижной брони не использовались для движения, наниты перестроили их для других целей. То есть, солдат шёл, используя органическую часть своего тела. Используя суставы и мышцы. Наниты впервые на его памяти, использовали живые ткани таким образом. Они их вообще впервые использовали. Во всех прочих случаях, поражение нанитами делало плоть лишь бесполезным балластом. Теперь они научились использовать всё, что досталось им вместе с поражённым организмом.

И почему не сработала защита? Прежде считалось невозможным, что такие подразделения могут быть поражены нанитами. Их имплантаты и системы брони были снабжены собственной группой нанитов и двумя системами электрического удара, внутренней и внешней. Внешняя выстреливала вокруг, сжигая структуры нанитов сумевших собраться на броне. Внутренняя сжигала нанитов сумевших пробиться в тело или в броню, сжигала вместе с имплантатами, но человека можно было спасти. Тут же не сработало ничего. Человек превратился в бездумную куклу, бездумных нанитов.

Бездумных ли? Похоже, уже нет.

Он даже передумал уезжать. Но время шло, он позанимался спортом – беговая дорожка, несколько подтягиваний и отжиманий, с полным сканированием медицинских модулей квартиры. Достигнув нужного баланса и тонуса, тренировку остановил. Уставать он не планировал, становиться перегруженным мышцами культуристом тоже, так что не злоупотреблял, поддерживая тот тонус, какой оптимально поддерживал работу его разума. Всё остальное он считал излишним.

Он снова всё обдумал и вновь пришёл к вчерашнему выводу – незачем ждать у моря погоды.

Чем терять время здесь, лучше вернуться в Париж и продолжить работу. Тем более что его дожидается весьма интересный проект, решение по которому он пока что не принял. Предложение так и лежит в почтовой системе парижского дома. И чем больше он вспоминал о нём, тем сильнее хотелось вернуться – это была работа, какой ему заниматься ещё не приходилось. Эта работа оставит его имя в анналах истории. Стать тем модификатором, который улучшил проект терраформирования Венеры – да половина модификаторов Земли, глотку вырвет за такую возможность! К их великому сожалению, предложения поступили только модификаторам второго уровня, в виду сложности и повышенной важности проекта. А таких модификаторов, в мире не так уж и много. И самое интересное в этой работе – все участники проекта, смогут модифицировать решения друг друга! Модель проекта станет интерактивной, они могут работать поодиночке и все сразу, выстраивая модель, в которой очень быстро станет ясно, кто из модификаторов второго уровня, лучший на всей планете. Он хотел участвовать. Но предчувствия пригнали его сюда.

-Какого чёрта? – Проговорил он. – Идёт всё нахер. Я возвращаюсь в Париж!

Конечно, работу можно вести из любой точки планеты, хоть со дна океана, с одного из подводных городов. Но в Париже у него гораздо более качественная медицинская система, лучше ИИ, там привычней обстановка, которая сама по себе настраивает на рабочий лад. Проект такого масштаба, он не станет вести откуда попало. Только из парижской квартиры. Решено!

-Компьютер, загружай базу данных на накопитель и отправь с дроном. Если не доберётся до точки назначения, отправляй второго. Дрон должен лететь на низкой высоте, не более десяти метров от поверхности. Управляй им до точки назначения. Используй зашифрованные каналы связи, контролируй путь следования, перехват полицейскими дронами недопустим.

-Будет сделано. - Ответил компьютер и затих. Впрочем, ненадолго.

Он стоял у двери, когда это случилось.

Он собирался шагнуть вперёд, дверь бы открылась автоматически, но он не сделал этого шага.

На двери появилась панель дополненной реальности. Сообщения шли сплошным потоком.

-Мать твою… - Прошептал он, покрываясь холодным потом.

Тот самый фактор. То, что зацементирует всё остальное и превратит в сокрушающий таран.

Это случилось.

Случится.

Через восемь минут.

Как только вспышка на Солнце достигнет планеты, всё и начнётся.

Небеса рухнут и сломают этот мир - избежать этого уже нельзя.

-Отправляй данные, немедленно! Дрона тоже! – Рявкнул он, бегом двигаясь в дальнюю комнату.

-Дрона отправить невозможно.

-Что? – Он словно врезался в невидимую стену.

-Первая вспышка прошла десять минут назад. Выброс неизвестного излучения. Зафиксировать не удалось, оно накрыло планету и исчезло, прежде чем датчики смогли подвергнуть анализу захваченные частицы. Подробный отчёт о природе вспышки, будет получен от орбитальных анализаторов через два часа сорок минут.

-Через два часа уже некому будет получать эти данные...

-Все накопители повреждены. Кристаллическая решётка подверглась изменению. Запись данных невозможна. Накопители другого типа, отсутствуют.

Он кивнул – да, была мысль, собрать что-то из древнего хлама, в виде дублирующих накопителей, предназначенных на тот случай, если новые накопители выйдут из строя. Но смысл? Тогда казалось, что смысла нет…, однако, всё куда хуже. Изолированная линия отправки данных в точку назначения, собирается на основе тех же кристаллов, что делало её очень быстрой, и перехватить её становилось невозможно. Сам факт отправки зафиксировали бы, сюда приехали бы сотрудники полиции, систему домашнего ИИ стали б разбирать по винтику, нашли бы капсулу и все её дополнительные модификации, пока не имевшие патента. Но сама линия и куда прошла отправка, это осталось бы тайной, да…

-Что с линией?

-Не функционирует.

Он прислонился спиной к стене и замер там, закрыв глаза.

Всё идёт к чёрту. Стремительно и разом. Казалось ведь, всё предусмотрел, мир переживёт Крах и возродится и станет куда стабильнее, куда сильнее, чем сейчас. Он вложил кучу денег и времени, строительство комплекса велось в глубокой тайне и всё пошло прахом…

Впрочем, есть другая возможность исполнить задуманное.

Он тяжело сглотнул, стёр липкий пот страха со своего лба.

-Поднимай капсулу, архивируй данные на максимум, готовь удалённую загрузку.

-Загрузку куда?

-На модульный имплантат.

Он, с трудом двигая ногами, шёл к комнате, где уже слышался тихий шелест расходящихся панелей – капсула поднимается с подземной камеры, созданной тут для её хранения и не только. Эта капсула, эта камера – они должны стать способом пережить Крах. Такая конструкция есть и в Париже. Но в Париже нет места, которому он так и не дал названия. Место, которое так долго строил и на которое возлагал столько надежд сейчас.

Место, в которое ему придётся отправиться лично и не прямо сейчас, лишь через некоторое время. Отправиться придётся ему. Лично. Только это будет уже не совсем он.

-Вы осознаёте последствия?

-Да. Делай что сказано! – Рявкнул он, замирая напротив капсулы. Она заняла собой всю комнату. Крышка разделилась надвое и разъехалась по бокам.

-Как хотите. Но должен предупредить, что повреждения мозга могут стать фатальными.

-Капсула на то и рассчитана. – Он кое-как залез внутрь, выпрямился и расслабился.

-Вы можете утратить большую часть своей памяти. Доступ к данным загруженным в модуль, вы получить не сможете. Я не успею отсканировать и сохранить вашу личную память – моя система не переживёт последствий второй вспышки.

-Я знаю. Её мало что переживёт. Минимум двое суток, вся планета будет парализована, всё выйдет из строя. Двое суток. – В голосе появились горькие нотки. – Всего двое сраных суток, сметут всё, что строилось веками! Блять…, жизнь, всё-таки, боль…

-Вы готовы к записи данных?

Он молчал с минуту, потом сглотнул и хрипло прошептал.

-Начинай.

Мир сжался в комок, а потом вспыхнул всеми цветами радуги. От боли в голове он закричал, но успел услышать шелест манипуляторов, начавших свою работу – капсула старается минимизировать последствия прямой и слишком большой загрузки данных, а так же готовит его ко сну, что продлится долго. В агонии гаснущего разума, он подумал, что может быть, вдруг, кто знает, вдруг? Случится чудо и спустя сутки, всё закончится, катастрофы не случится, а спецслужбы ЕЗК, просканировав вспышки активности в сети, найдут его дом, найдут капсулу, вытащат его на свет и начнут допрашивать, а он не будет понимать, что происходит. Даже не сможет понять, что всё было зря, что не было никакой нужды жертвовать собой ради мира, который вопреки его расчётам и прогнозам, пережил катастрофу и устоял, не дрогнул, а лишь стал сильнее. Это будет страшной насмешкой судьбы – успокаивает только то, что он не сможет этого осознать.

Ведь он вряд ли вспомнит даже собственное имя.

На мгновение, паника охватила его – он попытался сопротивляться потоку данных, попытался встать на ноги и выбраться из капсулы, пока загрузка не завершена, он может всё это прекратить.

Ужас затопил сознание, но разум напомнил ему – если он прав, нет ничего важнее в этом мире, чем то, что сделает он. Нет ничего важнее, чем прийти к комплексу…, но если он ошибся? Если мир справится и без него? Он закричал. Попытался сбежать. Наверное, ему бы удалось всё это прекратить, прекратить это безумие, ведь десять или двадцать процентов, это так ничтожно мало.

На самом деле, очень мало – слишком мало, что б стирать себя самого, ради попытки, в которой может и не быть никакой нужды. В конце концов, он не герой, он модификатор второго уровня, зачем ему так рисковать, зачем ему приносить себя в жертву?

Пусть это сделает кто-то другой!

Он старался покинуть капсулу изо всех сил, но времени и сил ему не хватило.

-Загрузка завершена. – Произнёс бездушный искусственный интеллект.

Зашелестела крышка капсулы, появилось чувство, словно он куда-то падает…

Кто он такой? И почему он падает? Зачем он здесь?

Захотелось спать, глаза закрылись сами собой.

А затем, мир погрузился во тьму.

Весна-лето 2018.

Грошев Н.Г.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg