«Мэйдэй, мэйдэй»

Амзин Александр

Этот рассказ - очень важен для меня.

Я посвящаю его своим родителям, которые всегда были примером для меня.

И да минет нас чаша сия:

Мэйдэй, мэйдэй

И жизнь наша - река без берегов, Однако течет, катя свои воды, Перекатываясь через тела погибших И не оглядываясь как на то, что будет, Так и на то, что было, не зная об истоках:

Глава 1.

Река.

- Мэйдэй, мэйдэй! Всем из бункера!

Команда прозвучала так неожиданно, что все невольно подняли голову к потолку, туда, где висел репродуктор.

- В бункере посторонний! Мэйдэй! Мэйдэй! Захва: - репродуктор не успел сплюнуть последнюю фразу, как сквозь динамик раздался резкий хлопок выстрела. Того, кто рассказывал нам обо всем, что случается с бункером, не стало. Образовалась толпа и толпа утягивала, утягивала, утягивала меня туда, где находились огромные окованные сталью шлюзы бункера:

----------------------------------------------

Hаверное, надо рассказать, кто я такой. В бункере я числюсь под номером два и это чистая правда --в тот год, 2002 год, когда лидеры все-таки открыли ядерные чемоданчики, я на полметра отстал от Гарика, который первым вломился в бомбоубежище. Мы здесь уже 10 лет. Под номерами. Опресненная вода, сухие концентраты и ужасная вонь, которую разносит вентиляция - ведь забирать воздух снаружи очень опасно.

Да вы все знаете, что по всей стране этих бункеров настроили немерено, а оружия, способного разнести бункера насоздавали еще больше. Hаше счастье, что рядом не падали крупные бомбы - помещение рассчитано на 10 килотонн и оно их честно выдержало. С нами тут был инженеришка, который проектировал убежища, так вот он молился в то время, когда славная кавалерия Президента нашего осыпала ядерными ударами соседа, а над нами рвались заряды. Мы все чувствовали, правда, только через почву: Хотя кто там остался недоволен? У нас здесь есть все. Еда, вода, воздух, которого часто не хватает и две тысячи человек, которые все это поддерживают в более-менее сносном состоянии.

---------------------------------------------

Да был я на поверхности! Был! Понравилось? Я бы не сказал. Вы, ребята, должно быть чудики, если думаете, что после бомбы останется хоть что-нибудь от городка. Я был номером две тысячи пятьдесят три, если хотите знать. Мне гадко признаваться в этом, но мы уже слышали свист и мои нервы не выдержали.