«Тот, кто умеет выживать»

Где-то сочится вода, слышно, как она капает. Гидроизоляция вероятнее всего нарушилась после взрыва и сдвига почвы. Убежище под землей, до поверхности не больше тридцати метров. Интересно, насколько она радиоактивна?

Шевелиться не хочется, да и не важно это сейчас. Я остался один, можно ни о чем не беспокоиться. Пусть даже сильно радиоактивна, она уже никого не убьет, кроме меня. Все умерли: жена, наши дети, соседи, случайные прохожие, которые пришли к нам в поисках убежища…

Кричал же, уговаривал, что спускаться нужно в убежище сразу после объявления тревоги, но меня никто не послушал. Человеческая инерция и глупость, вот что погубило наш мир. Никто до конца не верил, что это возможно. Думали, как всегда, немного побряцают оружием, погрозят друг другу и успокоятся, но в этот раз у кого-то все-таки сдали нервы.

Только я — старый профессор, возможно единственный, кто среагировал своевременно, хоть причина этого не ум, и не острая реакция, а только дряхлость. Чтобы преодолеть сотни ступенек мне с моей больной ногой требуется почти час, а мои родные посчитали, что успеют добраться за пять минут.

Если сказать честно, то я и сам не верил, что что-то произойдет, и пошел в убежище только потому, что мне там всегда нравилось: тихо, спокойно, можно работать и тебя ничто не отвлекает.

Когда взорвалась первая бомба довольно далеко, мои дети еще могли успеть, но они стали искать деньги, документы, все, что положено иметь при себе в таких случаях. Кому это нужно, если весь мир рушится? А теперь они лежат, все, шесть человек, с документами и деньгами, а у меня даже сил нет, чтобы перенести их в другую комнату.

Главное, сейчас закончить свою работу. Возможно, она поможет тем, кто выживет, не повторять наших ошибок. Наши потомки должны стать мудрее на еще одну глупость, которую мы сотворили. Правда, и в этом я не уверен, работаю скорее по привычке, а что еще мне остается, кроме как тихо гнить и ждать смерти?

Но продолжим…

Если за всю историю человечества представить в виде метровой ленты, 9 сантиметров придется на историю первобытного общества и только 1 сантиметр — на все последующие общественно-экономические формации. В виде метровой ленты? А если вся история и есть только эти десять сантиметров? Ну-ну не отвлекайся…

Человек и человеческое общество сформировались около 2 миллионов лет тому назад на территории Восточной Африки. Постепенно расселяясь по земному шару, первобытный человек освоил огромные пространства Азии, Европы, Америки, Австралии и Океании и к концу IV тысячелетия до нашей эры подошел к созданию первых в истории человечества цивилизаций в долинах крупнейших и наиболее плодородных рек нашей планеты: Тигра и Евфрата на Ближнем Востоке и Нила в северо-восточной Африке.

С этого времени начинается вторая в истории человечества эра государств, которая длится, — вероятнее здесь нужно добавить длилась, хоть надеюсь, что я все-таки ошибаюсь, — вот уже 5 тысяч лет, однако составляет лишь 1 % человеческой истории.

Первобытные люди убивали диких животных и собирали растения, чтобы прокормиться. Объединяясь в группы, они могли охотиться даже на крупных животных. Однако главным источником пищи служили растения (зерна, плоды, орехи, корни, ягоды). Использование огня позволило расширить набор растительной пищи. Варка удаляет из растений многие ядовитые вещества, делает ткани растений мягче и облегчает их переваривание…

…Мне тоже хочется есть, но для этого нужно встать и дойти до холодильника, а это больше пяти метров, нога совсем отказывает, а дотянуться могу только до стакана с водой. Ладно, перетерплю, думаю, недолго осталось…

…Наши пращуры начали необратимо менять среду своего обитания десятки тысяч лет назад. Люди палеолита в совершенстве овладели охотой на мамонтов с помощью ловчих ям. Горы мяса и обилие поделочной кости, достававшиеся сравнительно легко, позволяли вести оседлый образ жизни: из кости делали не только гарпуны и хозяйственную утварь, но и каркасы для жилищ.

Постепенно численность мамонтов стала сокращаться, а численность людей начала возрастать. Начался переход к земледелию. Занимаясь земледелием, можно, как правило, прокормить больше народу на данной площади, чем за счет охоты и собирательства. Вероятно, на первых порах земледелие сочеталось с охотой и собирательством…

…Выпью воды, в горле совсем пересохло. Странно, я всегда считал, что когда человек умирает, вместе с ним исчезает и весь его мир. Но в данном случае мой мир умер раньше меня. Продолжим, вода безвкусная, возможно у меня уже не работают вкусовые рецепторы….

…Занимаясь охотой, древнейшие люди вынуждены были проводить наблюдения в природе: изучать места обитания животных, пути их передвижений, особенности поведения и питания. Все это было необходимо для успешной охоты и, соответственно, выживания рода.

Применение огня для приготовления пищи по сути дела стало началом экспериментальной работы первобытного человека. Огонь позволял варить, жарить, коптить и обеззараживать пищу. Собирательство растений и их органов положило начало изучению растительного мира. На первых порах нужно было научиться разделять съедобные и ядовитые растения, особо ценные органы растений…

…Почему я пишу о еде, неужели только потому, что мне хочется есть? Или вся история человечества, эта как раз рассказ о поиске и добывании пищи?

…Позднее первобытные люди научились определять места распространения съедобных растений, а также научились простейшим способам их рационального использования, например, оставлять часть растений при сборе, чтобы они могли восстанавливать свою численность. Первоначальные представления первобытных людей о природе носили исключительно прикладной характер. В семьях и родах старейшины накапливали и передавали молодым те знания о природе, которые необходимы были для выживания людей. Утверждать, что естествознание возникло у наших далеких предков нельзя, ибо науки с ее методами, законами и теориями тогда еще не было и не могло быть, можно лишь говорить о подготовительном этапе к возникновению естествознания — этапе накопления представлений о природе.

…Можно ли признать, что использование и создание инструментов это то, что отличало нас от других животных, и что это именно это умение развивало нас, превращая в то, что мы есть сейчас? Или можно уже говорить о том, что мы были, и этот вариант развития ошибочный?

Наука это тоже всего лишь инструмент…

«Здесь я с вами согласен, профессор…»

— Кто это говорит?

Тишина, только странный шорох в углу. Вероятно, крысы, их сейчас много развелось, тем более что даровой пищи предостаточно. Сколько непогребенных тел покрывает землю, а радиация на этих созданий не действует, или почти не действует. В отличие от нас, людей…

Впрочем, возможно, это мое подсознание шутит со мной, шутка ли, уже столько дней один. Да еще запах разложения сводит меня с ума, вентиляция тоже плохо работает, да и генератор скоро отключится…

Но даже воображаемый собеседник это все-таки лучше, чем ничего. Поговорим…

— Итак, с чем же вы согласны, мой оппонент? Я все-таки надеюсь, что оппонент, потому что говорить с тем, кто всегда с тобой соглашается — скучно…

«Я согласен с тем, что этот вариант развития ошибочный…»

…Совсем неплохо, когда есть с кем поспорить.

— А возможен ли другой способ развития? Был ли момент в нашем развитии, когда мы могли пойти другим путем? Так сказать, точка перелома, коллега. Вы позволите называть вас так?

«Конечно, профессор, называйте, как вам угодно, тем более, вы считаете, что говорите сами с собой…»

— Итак, коллега. Что вы мне ответите на поставленный вопрос, был ли другой вариант развития цивилизации?

«Для вас другого варианта не было, в этом вы правы, мне поражает только ваша гордость умением изготавливать инструменты. Вам не кажется, профессор, что это глупо, особенно, учитывая последствия, к которым это привело?»

— Но разве не это позволило человечеству расселиться по всей земле? Построить величественные города, храмы, дороги…

«И все это сейчас представляет собой развалины и горы мусора…»

— Не перебивайте, коллега, иначе мне трудно сосредоточиться.

«Извините, профессор».

— Благодаря этому умению, мы расселились по всей земле, начали осваивать ближний космос, побывали на Луне. Победили множество болезней, создали искусственный разум, я имею в виду компьютеры, отдалили старость. Если вы помните, коллега средняя продолжительность жизни человека в первобытном обществе не превышала 25 лет, в древнем мире и в средние века она колебалась около 30 лет, а в наши дни продолжительность жизни человека увеличивалась и приближается к 70 годам. И все это достигнуто приобретенным знаниям и инструментам…

«Долго жить, не значит, лучше или правильнее…»

— Вы знаете, например, коллега, что пирамиды, которые были установлены в Египте больше пяти тысяч лет назад, видны с Луны?

«На луне нет ничего живого. Кто может их видеть? Насколько мне известно, пирамиды построены для мертвых. Сейчас подобными некрополями стали все ваши города, и тоже видны издалека…»

— А наши произведения искусства? Сколько всего было создано, музыка, скульптура, живопись…

«Боюсь, что и этим сейчас некому наслаждаться…»

— В этом вы правы, коллега. Но те, кто переживет эту войну, смогут создать что-то другое, используя опыт и знания, накопленные человечеством.

«Вся ситуация с инструментами, городами, космосом, искусственным интеллектом, искусством и тому подобным, напоминает мне историю о безногом инвалиде, который сделал себе костыли, чтобы иметь возможность передвигаться и стал считать себя более совершенным созданием по сравнению с другими».

— Интересное сравнение, но, по моему мнению, не совсем правильное. Инвалид в сравнении с кем? Разве существуют на Земле существа настолько же развитые, как и человек?

«Мы по-разному понимаем развитие, профессор. Вы подразумеваете под развитием более совершенные костыли, чем ваши, я же нечто другое, более органичное. На планете существуют виды живых существ, которые имеют более древнее происхождение, чем человек, и которые расселены не менее обширно, чем человечество…»

— Такие виды, несомненно, есть, коллега. Но кто сказал, что они разумны? Именно разум и есть то, что отличает человека от других видов.

«Простите, профессор, но почему вы решили, что другие виды неразумны? Неужели только из-за того, что они не умеют делать ненужные им инструменты?»

— Любопытное заявление. Не желаете ли вы сказать, что разумны крокодилы — один из древнейших видов на земле, или например, черепахи?

«Не понимаю, почему вы отказываете этим существам в наличии разума? Не думаю, что крокодилы глупы. Что вы-то сами считаете признаком разума?»

— Умение создавать то, чего раньше не существовало в природе. По-моему довольно емкое и правильное определение.

«Если умеете создавать костыли и гордитесь этим, то не стоит считать, что именно поэтому вы более разумны. Если существо здорово и хорошо приспособлено к жизни, у него просто нет необходимости в таких вещах».

— Простите, коллега, но мне не нравится ваше определение. Почему именно костыли?

«Ну, а как это назвать по-другому? Создавать одежду, потому что нет шерсти? Средства передвижения, если сами не умеете бегать быстро? Пещеры из камня, только потому, что вы не переносите низкую или высокую температуру? И, наконец, оружие, которое в итоге вас всех и убило, только потому, что у вас нет клыков и когтей? Что же это, если не костыли? Крокодилу не нужны дома, одежда, средства передвижения, потому что он замечательно приспособлен к жизни. И из-за этого считать его глупее, по-моему, несправедливо».

— Человек сильнее крокодилов, одно время их даже стали выращивать на фермах, потому что человечество почти всех их истребило.

«Значит, по-вашему, выходит, чем существо сильнее, тем оно разумнее?»

— Не передергивайте, коллега, этого я не говорил. Но если считать разум инструментом выживания, то вполне подходит.

«Мозг и развивался, как инструмент выживания, но не только у людей, все другие живые существа его тоже имеют…»

— А освоение космоса, разве это не признак высокоразвитого разума?

«По-моему, дальше Луны и Марса вы и не летали. И после многочисленных запусков ракет узнали, что ни одна планета в нашей звездной системе необитаема. Но для этого и не требовалось так много усилий, это было очевидно с самого начала. Как было понятно и то, что добраться до любой другой планеты со сходными условиями жизни невозможно, слишком велики расстояния. А ракеты в итоге использовались только для того, чтобы убить себя».

— Вы неплохо ведете диспут, коллега. С вами интересно.

«Спасибо, профессор. Надеюсь, вы признаете мою разумность?»

— Конечно, каждый человек разумен.

«Человек?»

— Я же дискутирую сам с собой и при этом даже не открываю рот.

«Возможно, общение идет мысленно? Может быть телепатия?»

— Бросьте, коллега. Ни один научный эксперимент не доказал ее наличия. Это еще одна выдумка невежественных людей, что-то вроде религии…

«Да, похоже, настал момент поговорить об этом. Кто-то из людей заявил, что только религия отличает человека от животного. Но, несмотря на то, что церковь всегда осуждала убийство, вы все равно убивали…»

— Извините, коллега, мне что-то нехорошо. Простите, что не могу доспорить до какого-то логического конца…

Прошло несколько часов прежде, чем человек снова зашевелился.

…Вероятно, просто заснул, или это был обморок? Но я все еще жив. Кажется, я говорил с кем-то, о чем-то спорил, вероятно, в бреду.

«Вы разговаривали со мной, профессор»

— Коллега, вы все еще здесь?

«Да, профессор, и готов к продолжению разговора, но прежде советую вам что-нибудь поесть. Вы плохо себя чувствуете еще и от голода».

— Да, еда бы мне не помешала. Но я очень слаб, до припасов мне не добраться.

«Посмотрите на тумбочке рядом с вами».

— Спасибо, но вряд ли что-то там найду.

«А вы все-таки попытайтесь».

— Странно, а я был уверен, что ничего нет. Возможно, просто забыл. Нашел шоколадку, правда, на ней остались чьи-то зубы, вероятно, крысиные, но на вкус совсем неплохо. Спасибо, коллега.

«Рад, что удалось вас немного поддержать. Мне кажется, что я отвлек вас от каких-то важных соображений?»

— Я пытался закончить свою работу об эволюции. Хотел рассказать о том, что именно сделало нас такими, кто мы есть. Речь, а впоследствии и письменность увеличили наши шансы на выживание…

«Вы считаете, что именно это помогло вам?»

— Существует мнение, что именно речь позволила нам вытеснить неандертальцев, а позже и совсем уничтожить…

«Простите, профессор, но все существа живущие группами умеют общаться между собой, и речь не самый лучший способ для этого. Те, кого вы называете неандертальцами, тоже умели общаться между собой. Может быть, их язык был более беден, но им его вполне хватало. К тому же звуки не единственный способ общения, и, пожалуй, самый грубый…»

— Вы хотите опять рассказать о телепатии? Но мы же договорились не поднимать эту тему, доказательств существования этого способа общения науке не удалось найти.

«Хорошо, профессор, не будем говорить об этом, если вы не хотите, но телепатия существует. Вы что-то говорили о развитии, но мне непонятно, что вкладывается вами в это понятие?»

— Человек — вершина эволюции и достиг он этого, благодаря прямохождению, развитию руки и речи.

«Вершина эволюции? Разве у эволюции есть вершина?»

— В нашем понимании есть…

«Конечно, профессор, и именно в вашем понимании вы достигли вершины эволюции, обогнав в развитии все другие виды».

— А, по-вашему, это не так?

«Не хочется вас огорчать, профессор».

— Но вы хотя бы согласны с тем, что мы находимся на вершине пищевой пирамиды?

«Многие другие существа тоже всеядны».

— Нас больше семи миллиардов, мы заселили всю землю, практически не осталось ни единого кусочка суши, где не было бы нас. Это-то вы не будете отрицать?

«Вас было семь миллиардов или чуть больше, но вы сами уничтожили себя».

— Мне нечего вам возразить на это, коллега. Если позволите, я немного посплю, очень устал, все-таки возраст, да и условия, надо прямо сказать, способствуют скорее вымиранию, чем жизни. Одно могу сказать, с вами приятно общаться.

«Конечно, профессор, отдыхайте…»

Шорох в углу прекратился, и из него вылезла большая серая крыса. Она подошла к мертвому человеку и принюхалась.

«Мне тоже было приятно разговаривать с вами, профессор. Я буду кушать вас с огромной печалью и нежностью, как последнего представителя человеческого рода. Не хотел вас огорчать, но на вершине пищевой пирамиды всегда стояли только мы.

К сожалению, в этом жестоком мире действует лишь один закон — разумен тот, кто умеет выживать. Ваш род оказался не очень разумным, профессор. Мы будем помнить о вас так же, как о динозаврах, неандертальцах, кроманьонцах и о многих других уже вымерших видах…»

Конец.