«Ход в Шаолинь»

Ход в Шаолинь (fb2) - Ход в Шаолинь [litres] 2383K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дмитрий Львович Болховский

Дмитрий Волховский Ход в Шаолинь

Моему источнику вдохновения – моей жене Олесе посвящается

Серия «Наши там» выпускается с 2010 года

© Волховский Д.Л., 2020

© Художественное оформление серии, «Центрполиграф», 2020

© «Центрполиграф», 2020

Часть первая В чреве дракона

Глава 1 Все началось из-за кошки

Туннель был узкий и постоянно петлял. Чтобы нитка не оборвалась, приходилось часто останавливаться и обматывать ее вокруг выступов и камней. Самое неприятное было то, что туннель шел вниз. Из-за этого уровень воды постоянно прибывал. Он уже доходил Женьке до колен. Обернувшись, он спросил:

– Ну, что делать будем?

– Идем вперед, пока вода до подбородка не дойдет, – ответил Серега. – Тогда возвращаемся и исследуем другой проход. Главное – смерть от жажды нам точно не грозит, – мрачно пошутил он.

Неразлучные друзья Серега и Женька учились в седьмом классе обычной советской школы. Как и все мальчишки, они любили приключения и постоянно придумывали всякие интересные штуки. Но в такую переделку попали впервые. Впрочем, обо всем по порядку…

В передаче «Клубкино путешествие» показали фильм «Боевые искусства Шаолиня». Монахи монастыря изучали тайное искусство кунг-фу и мастерски владели всеми видами оружия. Главный герой фильма был мастером шеста. Вращая его с бешеной скоростью в разных плоскостях, он создавал вокруг себя непреодолимую защиту от ударов врагов. Серега и Женька решили немедленно овладеть всеми этими приемчиками.

Сначала надо было изготовить шесты. Испробовав несколько вариантов, ребята поняли, что идеальный материал – это молодая береза. За счет своей волокнистой структуры она не ломалась от удара. Главное – найти стройное деревце, тщательно ошкурить и отполировать поверхность. Оптимальная длина шеста – от земли до плеча бойца.

Пропеллер – основной способ вращения шеста. Рука, удерживая шест в центре, описывает в воздухе восьмерку. Концы шеста также описывают две большие восьмерки. Небольшая амплитуда движений в центре вызывает высокую скорость вращения на концах. Вжи-их – шест со свистом рассекает воздух, вжи-их – и рука чувствует приятную вибрацию.

Удар шестом похож на удар двуручным мечом. Главное – научиться захватывать шест за конец обеими руками без остановки вращения. Пропеллер ведет правая рука. Левая захватывает шест за конец в крайней правой точке амплитуды восьмерки. И начинает замах по дуге вверх. Правая рука скользит от центра шеста к левой. Руки встречаются, когда нижний конец шеста находится где-то на уровне подбородка, а верхний – в максимальной точке замаха. Бамс – хлесткий рубящий удар справа.

Левый удар чуть сложнее. Пропеллер ведет правая рука. Левая перехватывает шест за конец слева у пояса. Словно правая рука отправляет шест в ножны. Левая захватывает шест, выше от конца на две ладони. И делает замах, как будто бросает гранату. Правая рука захватывает шест ниже левой, в районе плеча. Бамс – хлесткий удар. Вжих-вжих-бамс, вжих-вжих-бамс!

Овладев базовыми приемами вращения и основными ударами, друзья решили провести первую схватку. Конечно же, каждый из них хотел победить. Но еще больше им хотелось продемонстрировать свое мастерство окружающим. Для этого мероприятия был выбран Серегин двор. Три деревянных дома образовывали букву «П», в центре которой находилась детская площадка. Театр был полон зрителей. Песочница и качели заменяли партер, а окна квартир – амфитеатр.

Серега и Женька медленно двигались по кругу, держа шесты перед собой и завывая, словно мартовские коты.

Ленка Иванова из пятой квартиры захныкала и начала нервно грызть скакалку. Маленький Вовочка, разинув рот, плюхнулся на свежеизготовленный кулич. А из окна первого этажа раздался скрипучий голос Надежды Петровны: «Ишь, чего удумали, разгильдяи, палками друг друга дубасить!»

Предметы вокруг Сереги стали расплывчатыми, звуки стихли и превратились в звенящую тишину. Во всей Вселенной остались только два человека – он и тот, кто был напротив него. Серега ощутил, как в центре живота начал разрастаться сгусток энергии. Сначала сгусток рос медленно, но вдруг взорвался. С диким криком «Ий-йя!..» Серега нанес рубящий удар справа. Его молниеносная атака, несомненно, оставила бы здоровенную шишку на Женькиной голове. Это в самом лучшем случае. Но за миг до этого Женька, движимый той же силой, сделал колющий выпад вперед и вниз, целясь в левый бок своего спарринг-партнера. Ни один удар не достиг цели, поскольку оба бойца сместились с линии атаки. При этом Серега, промахнувшись, потерял равновесие и полетел правым боком на Женькино плечо. Это давало Женьке неоспоримое преимущество.

Но еще за миг до этого соседская кошка, которая пришла послушать завывание наших друзей, волею случая оказалась в самом центре битвы. Когда Женькина нога после выпада еще продолжала движение к земле, до его ушей долетел душераздирающий визг. Его глаза, проследив источник звука, обнаружили кошку, которая пыталась за доли секунды покинуть зону приземления Женькиной стопы. Сделав титаническое усилие, вопреки всем законам физики, Женька изменил траекторию движения и рухнул на землю, не причинив бедному животному никакого вреда. Серега приземлился прямо поперек Женькиной спины.

Эта схватка длилась всего несколько секунд, но надолго запомнилась жителям двора. Шест, вырвавшись из Серегиных рук, продолжая вращаться как бумеранг, медленно полетел в сторону окна Надежды Петровны. По-настоящему он летел очень быстро, но Серега воспринимал все как в замедленном фильме. Шест подлетел к окну, кончиком коснулся стекла, которое прогнулось, словно поверхность воды от прикосновения пальца. Потом на стекле появилась паутинка трещин, и брызнул фонтан из миллиона разноцветных сверкающих осколков. В разбитом окне возник силуэт Надежды Петровны, и… мир мгновенно ускорился.

Друзья встретились только на следующий день в школе. Первым уроком была физика.

– Ну что, сильно влетело? – шепотом спросил Женька, когда учительница отвернулась.

– «Сильно» – это не то слово. Меня чуть не выдрали, – ответил Серега.

– Чуть… – криво усмехнулся Женька и заерзал на стуле.

– Ты вчера тоже почувствовал «это»? – Серега сделал большие загадочные глаза.

– Тебе бы так почувствовать. Я теперь всю неделю нормально сидеть не смогу.

– Да я не про это. С тобой во время схватки ничего такого необычного не происходило?

– Не знаю, – ответил Женька. – В животе как-то странно закололо, наверное, съел чего-нибудь лишнего.

– Вот тут? – не унимался Серега и ткнул Женьку пальцем в живот чуть ниже солнечного сплетения.

– Ой! – вскрикнул Женька от неожиданности.

– Верховцев и Сажин, опять болтаете, – прозвучал голос Людмилы Викторовны, учительницы физики.

Людмила Викторовна всегда говорила очень тихо и спокойно. Но даже самый отъявленный хулиган приходил в ужас от этого спокойного голоса. Серега и Женька были хулиганами самыми обыкновенными. Тем не менее в классе до конца урока установилась идеальная тишина.

Как только прозвенел звонок, Женька попытался влепить Сереге затрещину, но тот был настороже и увернулся. Тогда Женька буркнул:

– Ты что, совсем офонарел? У меня и так трояк в четверти выходит, еще ты тут пальцами своими тычешь.

– Я пытался активировать твою мозговую деятельность, – съязвил Серега. – Ну что, почувствовал ты вчера что-нибудь?

– Я думал, показалось, – ответил Женька. – Сначала вокруг нас как будто возникла прозрачная сфера, весь мир снаружи замедлился и покрылся туманом. Тебя же я видел очень четко. Причем не так, как обычно, а всего целиком. То есть видел каждую ниточку на твоей одежде. Видел каждый волосок на твоей голове и на ушах тоже.

– Короче, Кипренский. Не на уроке рисования, – перебил его Серега.

– Не могу короче, надо же подробности описать, – ехидно улыбаясь, сказал Женька. – Ладно. Дальше я увидел… нет, скорее почувствовал, что ты сейчас ударишь. Еще даже не было движения, но от тебя уже пошла волна угрозы. Внутри у меня как будто взорвалось что-то, вся энергия хлынула сквозь руки прямо в конец шеста… и я атаковал.

– Знаем мы, кого ты атаковал. Кошачий визг до улицы Горького было слышно.

Женька пропустил очередную остроту мимо ушей.

– С тобой то же самое было?

– То же самое…

Друзья ошарашенно посмотрели друг на друга. В их головах пролетали самые умопомрачительные сцены из фильма «Боевые искусства Шаолиня».

– Слушай, – мечтательно сказал Серега, – если эти навыки развить, так мы и по стенам научимся бегать, и стрелы руками перехватывать, и на поперечный шпагат садиться…

– Аха, и по воздуху летать, – продолжил Женька. – Только вот незадача. Мне отец после вчерашнего категорически запретил шест в руки брать. Говорит: «Если вы этот цирк не прекратите, скейт на день рождения не получишь».

– Скейт штука хорошая, – согласился Серега. – Но ведь необязательно во дворе тренироваться и стекла бить каждый раз. Надо найти место, где нам никто не помешает. Только вот где такое найти?

– Есть идея! – вдруг заорал Женька и на радостях все-таки влепил леща по Серегиной спине.

Глава 2 Овраг

Длинный овраг лежал в самом центре города. Зимой здесь устраивали гигантские горки. С жуткой скоростью и визгом народ скатывался вниз и, счастливый, тащил санки наверх. Весной, как только сходил снег, общественная жизнь в овраге замирала. Его склоны зарастали высокой травой, по верхней кромке зеленели деревья. Это безлюдное место и облюбовали наши друзья.

Ребята проводили в овраге все свободное время. Тренировка начиналась с пробежки по склону вверх и вниз. Потом, после кувырков и отжиманий, наступало время отработки основных приемов. Удары шестом отрабатывались на стволе дерева, обмотанном старым матрасом. Дальше переходили к поединку. Сначала они пробовали биться по-настоящему, но схватка получалась очень короткой, и после нее оставались синяки и ссадины.

– Так дело не пойдет, – сказал Серега. – Так мы друг другу руки и ноги поотшибаем, а навыков никаких не получим. Надо придумать что-то другое.

И они придумали «технический поединок». Партнеры заранее распределяли роли: один атакует, другой обороняется. Тот, кто атакует, – с шестом, кто обороняется – тот без оружия. Задача не в том, чтобы победить, а в том, чтобы выработать правильные динамические стереотипы. Атакующий медленно наносит прямой колющий удар, промах, дуга над головой, рубящий удар справа, промах, левый замах, удар слева, промах, подсечка снизу по ногам. Темп постепенно ускоряется, шест со свистом рассекает воздух. Финт, удар, выпад, удар. Тот, кто в обороне, выгибается, делает уклоны, подпрыгивает.

Серега наносит удар справа. Женька уклоняется, шест пролетает над его левым плечом. Движением конькобежца Женька уходит влево. Серега замахивается слева. В начальной точке амплитуды шест не опасен – он еще не набрал скорость. Женька прыгает вперед и перехватывает шест правой рукой в центре. Левая ладонь ввинчивается между руками Сереги и фиксирует основание шеста тыльной стороной. Резкий удар левым предплечьем – и Женька выбивает оружие из Серегиных рук.

– Классный прием, – сказал Серега. – Давай повторим и запишем в нашу тетрадку.

Так они фиксировали эффективные комбинации, оттачивали, объединяли в связки и доводили их до автоматизма.

Дальше они отрабатывли блоки шест против шеста. Женька наносил рубящий удар сверху, Серега ставил блок, захватив шест, как турник над головой. Шесты пересекались перпендикулярно, треск… Серега поморщился:

– В локоть отдает.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – рассмеялся Женька. – Я вот практически ничего не почувствовал.

– Странно, – задумался Серега, – либо закон сохранения энергии не действует, либо у тебя кости из другого материала сделаны.

– А при чем здесь закон сохранения энергии?

– Как при чем? Нам же на физике рассказывали, что любое движущееся тело обладает кинетической энергией. Когда я блокировал твой шест, энергия должна была куда-то деться. Я свою порцию почувствовал. Неприятно, знаешь. Ты куда свою часть дел?

– Куда, куда, на кудыкину гору. Хватит болтать, давай тренироваться.

– Нет, погоди, – не унимался Серега, – я, кажется, понял. Я шест держал в центре и всю энергию удара целиком принял на руки. Ты же держал за один конец, а блок пришелся на другой. Энергия удара до тебя тоже дошла, но порциями, через колебания шеста. Ну, это как получить удар через толстую подушку – ничего не почувствуешь.

– А какие у тебя были варианты? Либо заблокироваться, либо по башке получить. Как говорится, из двух зол выбирают меньшее. – Женька был ходячим собранием народной мудрости.

– А мы попробуем найти что-то третье, – ответил Серега. – Вспомни своих викингов. У них все шлемы конической формы. Зачем? Чтобы меч при попадании шел по касательной.

В то время входили в моду наборы пластмассовых фигурок. Они отличались высокой проработкой деталей и правильными пропорциями. Почти произведения искусства. Купить их в магазине было практически нереально. Женькин отец был в командировке в ГДР и привез целую коллекцию рыцарей, викингов и римских легионеров. Женька, несмотря на запреты родителей, притащил эти сокровища в школу и, конечно, стал героем дня.

– Да, точно, – согласился Женька. – Если вместо жесткого блока отклониться и подставить шест под углом, удар соскользнет.

Так они придумали «мягкие блоки». Жесткий блок останавливал удар, мягкий просто менял его направление. Тот, кто в обороне, мог даже перенаправить энергию удара против самого атакующего. Примерно это и произошло во время их первой схватки, когда Серега, промахнувшись, потерял равновесие.

Но, сколько они ни тренировались, ощущение энергетического взрыва и замедления времени к ним не возвращалось.

Глава 3 Милон Кротонский

Серега и Женька сидели перед телевизором и смотрели «Клубкино путешествие». Они ждали показа очередной части фильма «Боевые искусства Шаолиня». Ведущий передачи Юрий Сенкевич беседовал со знаменитым исследователем морей и океанов Жаком-Ивом Кусто. Дальше начался сюжет про древнегреческого атлета Милона Кротонского.

– Ну, сколько можно, – нетерпеливо заерзал Серега на диване. – И так отрывками по десять минут показывают, еще всякую ерунду заставляют смотреть.

Милон Кротонский, рассказывал диктор, жил в шестом веке до нашей эры. Он был непобедим борцом и семь раз завоевывал венок абсолютного победителя Олимпийских игр. В битве против Сибариса Милон, в львиной шкуре и с дубиной в руках, шел во главе всего кротонского ополчения.

– Смотри, – сказал Женька, – прямо как мы.

Милон Кротонский, продолжал диктор, был гармоничной натурой, он прославился как певец и написал научный трактат «Физика». Однажды он зашел в школу своего соотечественника Пифагора. Колонны зала, где проходил урок, рухнули, но Милон смог удержать свод, и все ученики спаслись. Секрет его феноменальной силы заключался в том, что Милон ежедневно обносил вокруг стадиона маленького теленка. Теленок рос, превращался в быка, и вместе с ним росла сила и выносливость Милона.

– А нам это подойдет, – сказал Женька.

– Боюсь, окружающие не поймут, – засомневался Серега. – Да и где мы целых двух быков возьмем?

– Быки тут совершено ни при чем. Надо придумать какое-нибудь утяжеление, чтобы можно было весь день носить незаметно и постепенно увеличивать нагрузку. Тогда, во время схватки без утяжеления, мы сможем двигаться быстрее, выше, сильнее. – Собрание народной мудрости и тут проявило себя.

Друзья придумали специальное снаряжение, напоминающее патронташ. На полосу брезента нашивались узенькие длинные кармашки, в них вставлялись металлические стержни. Это устройство обматывалось вокруг голеней. Его можно было незаметно носить под брюками, а нагрузку регулировать за счет количества стержней.

Ребята смастерили патронташ на швейной машинке Серегиной мамы, погнув при этом несколько иголок. А в качестве металлических стержней решили использовать куски арматуры. Стройматериалы тогда, как народное достояние, свободно валялись на улице безо всякого присмотра.

Чтобы распилить арматуру, они пошли в кабинет труда. Тудовик, Михал Петрович, был уникальным педагогом. Однажды он прямо на уроке из большой консервной банки, длинного деревянного бруска и мотка лески смастерил банджо. Покрутив колки – согнутые гвоздики, Михал Петрович настроил банджо, ударил по струнам и запел «Ваше благородие, госпожа Удача…». Класс был в восторге. Сейчас он с интересом разглядывал брезент и арматуру.

– Зачем это вам? – спросил Михал Петрович.

– А мы к «Зарнице» готовимся, – невинно улыбаясь, ответил Женька.

Учитель покачал головой. «Зарница» будет только осенью, а они уже готовятся. Какие сознательные пионеры пошли. Но станок включил, помог распилить арматуру и обработал края на точильном камне.

– Ты чего несешь? – Серега покрутил пальцем у виска, как только они вышли из кабинета. – Какая еще на фиг «Зарница»?

– Спокуха, – ответил Женька. – Михал Петрович – мужик свой. Все понимает и лишних вопросов не задает.

Глава 4 Перо, гитара и свирель

Друзья уселись на скамейке рядом с раздевалкой и начали прилаживать амуницию. Рядом проходила Светка Машкова. Света.

Она перешла в их класс из другой школы всего месяц назад. Ее папа был военным, поэтому их семья часто переезжала из города в город. Кажется, он служил в ВДВ и на уроке мужества 9 мая рассказывал ребятам о подготовке бойцов спецназа. Света была отличницей, девочкой с золотыми волосами. Но какой-то очень тихой, незаметной. И интерес к новенькой быстро иссяк.

Близилось окончание учебного года. Контрольные сменялись диктантами, диктанты – вызовами к доске. А потом вдруг неожиданно наступил май. На деревьях распускались зеленые почки, а в сердцах мальчишек – нежные чувства. Волнение как-то внезапно охватило всю мужскую половину класса. Положено было выбрать себе предмет для обожания и совершать ради него всякие геройские поступки.

Сашка Гелин, например, во имя Ирочки Савиной перетащил бюст Лобачевского с пятого этажа на второй и поставил его рядом с кабинетом директора. Васька Громов засматривался на Настю Белинскую. Когда военрук объявил на уроке НВП: «Завтра выезжаем на стрельбы», он встал и спросил: «Товарищ майор, а автомат свой брать или на месте выдадут?» После этого ученик Громов всю неделю подметал школьный двор, зато заслужил уважение товарищей и благосклонность Анастасии.

Предмет Серегиных воздыханий сидел наискосок от него за партой в среднем ряду. Забыв о синусах и косинусах, он подолгу любоваться ее чудесными золотыми волосами. Итак, она звалась Светланой. Прикрыв ладонью тетрадный лист, Серега писал:

Свет излучают волосы твои. Пылают светом губы так прекрасно. Ты совершенна, как цветок любви. Встречать твой взгляд лучистый для ума опасно. Я вижу образ твой прекрасный вновь и вновь. Прекрасно даже имя светлое твое. На Землю ты сошла, чтобы дарить любовь! Так подари ж, прекрасная, ее…

– Где вы набрались этой пошлости, граф? – сказал Женька, когда Серега прочел ему стихотворение. – «Цветок любви», «лучистый взгляд»… Вам надо больше бывать на воздухе и практиковаться в фехтовании.

Серега был ошарашен. Он открыл другу такое сокровенное – и был высмеян самым нещадным образом. Но почему? Ведь раньше Женьке нравились его стихи. Все объяснилось на следующий день. Серега зашел за Женькой позвать его на тренировку. Женька сидел на диване с гитарой в руках и задумчиво перебирал струны. Он вообще классно играл на гитаре. Этот его талант сильно помог им в одной опасной ситуации. Но об этом позже…

– Вот, послушай, что получилось, – сказал Женька и запел Серегины стихи, положенные на тихую грустную музыку.

– И ты тоже? – понял Серега.

– Тоже, – кивнул Женька.

– Давно? – спросил Серега.

– Может, неделю, а может, вечность. Не знаю, – ответил Женька.

– И что же нам теперь делать?

– Да ничего. Просто восхищаться ей и совершать подвиги…

И вот Света стоит напротив них и внимательно смотрит, как Серега обматывает брезент вокруг голени, а Женька засовывает металлические стержни в патронташ.

– С утяжелением тренируетесь? – просто спросила Света.

От неожиданности Серега растерялся, а Женька разозлился:

– Любопытному на днях прищемили нос в дверях.

Не обратив на Женькину грубость никакого внимания, Света продолжила:

– Вы тоже этот фильм смотрели?

До Сереги наконец дошло, в чем дело, и он ответил:

– Конечно, смотрели. Только про тренировку с утяжелением это не в фильме было, а в сюжете про Милона Кротонского.

– Какого еще Милона? – удивилась Света. – Я говорю про фильм «Хон Гиль Дон, парень со свирелью». Вы что, правда не смотрели?

Серега и Женька ошарашенно и абсолютно синхронно замотали головой.

– Его в «Октябре» показывают. Давайте сходим завтра после уроков.

Так их стало трое…

На экране разворачивается захватывающий фильм. Мудрый мастер Дао обучает юного Хон Гиль Дона боевым искусствам. Несмотря на кажущуюся немощь, старик один, без оружия, побеждает целую банду разбойников, парализовав их ударами по специальным точкам на теле. Он одевает Хон Гиль Дону на ноги железные чулки и заставляет прыгать через маленький росток ели. В следующей сцене повзрослевший Хон Гиль Дон уже легко перепрыгивает раскидистую ель и в совершенстве владеет искусством рукопашного боя. Юноша отправляется странствовать, чтобы защищать простой народ от жестоких чиновников и грабителей. Звук его свирели приводит в ужас всех злодеев. Его свирель – не просто музыкальный инструмент, это еще и грозное оружие в руках умелого бойца…

После сеанса они втроем еще долго гуляли по городу, много шутили и смеялись. Им было очень хорошо. Когда Света уже открывала дверь подъезда, Серега крикнул:

– Ну что, придешь завтра на тренировку?

– Приду! – крикнула Света.

– Не забудь – в овраге, там, где ручей, – сказал Женька. – Не забуду…

Помахав рукой, она скрылась за дверью. А друзья, счастливые, пошли по домам, болтая по пути обо всем на свете и думая только о ней.

Глава 5 Заколка

Когда на следующий день вечером ребята пришли в овраг, Света уже разминалась. На ней был черный обтягивающий трикотажный костюм. Ее золотистые волосы покрывал черный платок, туго завязанный по-пиратски сзади. На земле лежала большая спортивная сумка. Она ловко перекидывала какой-то предмет из руки в руку.

– Это что, свирель? – пошутил Серега.

– Это – тренировочный нож, – ответила Света. Нож, длиной около тридцати сантиметров, был сделан из куска твердой армированной резины.

– Из автомобильной покрышки, похоже, вырезали. Зачем такие сложности? – удивился Серега, рассматривая нож. – Из дерева не проще было сделать?

– Проще, конечно, – ответила Света. – Но деревянным, если попадешь по ребрам, можно и сломать. А этим – максимум шишка останется.

– Это вряд ли, – снисходительно сказал Женька. – Нож против шеста все равно что балалайка против контрабаса.

– Хочешь попробовать? – спросила Света.

– Ты что, серьезно?

Вместо ответа, она подхватила шест носком ноги и бросила его Женьке.

– Защищайся.

Женька, все еще снисходительно улыбаясь, начал раскручивать шест. Светлана приняла стойку – левая нога впереди, колени чуть согнуты, опора на правую ногу. Левая рука впереди, открытая ладонь на уровне лица. Правая рука с ножом согнута у пояса.

Женька вяло атаковал справа, специально промахнувшись. Света прыжком сократила дистанцию, легонько задела его кончиками пальцев по уху и отпрыгнула назад.

– Не халтурь.

– Ах так! – возмутился Женька. – Ну, щас я тебе задам. – Его обуревали смешанные чувства. С одной стороны, перед ним стоял предмет его обожания. С другой – этот предмет только что заехал ему по уху. И это было довольно обидно. Поколебавшись немного, он решил все-таки проучить ее.

Взяв шест широким хватом двумя руками, он начал медленно двигаться по кругу, сужая радиус. Света не двигалась, только глаза ее следили за противником. Выйдя на дистанцию атаки, Женька резко сделал финт зигзагом сверху вниз и сразу подсечку. Света кувырком перепрыгнула через шест и снова встала в стойку.

– Где ты так научилась? – с раздражением в голосе спросил Женька.

– У папы, – с ангельской улыбкой ответила Света.

Женька атаковал снова серией рубящих ударов. Света сделала несколько уклонов с уходом назад. Потом вдруг, прижав нож обратным хватом к предплечью, скользящим движением блокировала шест, волчком вошла в ближнюю зону и с разворота, перебросив нож в ладони, полоснула Женьку по горлу. В последний момент он успел отклониться, нож прошел в сантиметре от его кадыка.

– Держи ее на расстоянии! – крикнул Серега. – Не давай работать на ближней дистанции.

Света, сделав веерное сальто, оказалась рядом с Серегой и сбила его с ног подсечкой с разворотом.

– Хватит валяться, давай к нам, – сказала она.

Серега, сидя на земле, нащупал рукой шест.

Атака в паре также не принесла положительных результатов. Света перемещалась так, что Серега и Женька постоянно попадали «в створ» и только мешали друг другу. То есть они старались атаковать ее с двух сторон, а Света перестраивала их любовный треугольник в линию и всегда работала только с одним противником.

А может, это была уже и не Света?

Вдруг она перешла в атаку. Скорость ее движений увеличилась настолько, что рук стало практически не видно. Только слышался свист ножа. Серега попытался отступить, но уперся спиной в Женьку. Женька сделал шаг назад и споткнулся обо что-то. Она рассчитала все точно, там лежала ее спортивная сумка.

И в этот момент мир остановился. Ласточка, которая только что пикировала к земле, зависла в воздухе. Круги от капли, упавшей в ручей, как будто замерзли. Даже солнечные лучи превратились в пунктирные линии, распавшись на миллиарды фотонов.

Они были внутри пузыря времени.

– Ух ты, неужели снова это? – сказал Серега.

– И ты снова меня придавил, – закряхтел Женька.

Света, улыбаясь, подняла руку и сдернула платок с головы. Ее волосы были завязаны в тугой пучок, скрепленный спицей с шариком на конце. Грациозным движением Света потянула заколку. Золотистые пряди упали на ее плечи. И тут наступила кромешная тьма.

Глава 6 Все свое ношу с собой

Все живы? – спросил Серега. Его голос многократно повторило гулкое эхо.

– Света, ты здесь? – спросил Женька.

– Здесь-десь-десь, – отозвалось эхо.

– Да тут я, – ответила Света. – Подождите секунду. Раздалось жужжание, и темноту прорезал луч фонарика. Это был фонарик с динамо-машинкой. Жмешь на рычаг, как на эспандер, за счет явления электромагнитной индукции появляется ток, и лампочка загорается. За характерное жужжание ребята такие фонари называли «жучок».

– Откуда такая техника? – поинтересовался Серега.

– В сумке случайно валялся.

– Какая хозяйственная… Повезет кому-то однажды, – пошутил Женька.

Тем временем ребята огляделись вокруг. Они находились в пещере. Глянцевые стены покрывал затейливый рисунок, который природа создавала миллионы лет. Красные наслоения сменялись зелеными, зеленые – белыми. В некоторых местах они перемешивались, создавая причудливые завитушки. С потолка свисали сосульки сталактитов. Кое-где из пола росли сталагмиты. А у стены красовалась огромная колонна застывшей лавы. Воздух был прохладным, как вечером в конце августа. И ни единого проблеска солнца…

– Кто-нибудь понимает, где мы и что происходит? – спросил Женька.

– Происходит что-то странное, – сказал Серега.

– Для начала предлагаю осмотреться, – предложила Света.

По периметру пещера была чуть более ста шагов. Кое-где встречались валуны и обвалы. Но в основном пол был ровный. Из нее было два выхода.

– Направо пойдешь… – начал Женька.

– Прорвало фонтан народной мудрости, – перебил его Серега.

– Мальчишки, хватит ссориться, нам надо наружу выбираться.

– Ладно, – сказал Серега. – Начнем обследование с левого выхода. Я пойду первым, Женька замыкающим.

– Почему это ты первым? – возмутился Женька.

– Потому что я старше.

– Зато я прошлым летом в Сочи в Воронцовских пещерах на экскурсии был, – парировал Женька. – У меня опыта больше.

После непродолжительной перепалки решили подкинуть монетку. Монетки ни у кого не оказалось. Поэтому нашли плоский камень, кое-как процарапали его с одной стороны. Подкинули. Первым выпало идти Сереге.

– Везет, – буркнул Женька.

– Зато ты Светину сумку понесешь, – примирительно сказал Серега.

– Свою сумку я понесу сама, – возразила Света. – Женька, иди вторым. Вдруг вам с каким-нибудь ящером сражаться придется?

Ощущение неведомой опасности и то, что они вместе должны защищать Свету, вновь сплотило друзей. Склоки прекратились, и они двинулись в путь. Серега шел впереди и освещал дорогу фонариком, Женька за ним нес шесты, Света замыкала их маленький отряд. Туннель шел вверх, и это приободрило ребят.

– А кто-нибудь знает, – беззаботно болтал Женька, – как называется штука, когда сталактит и сталагмит сливаются?

– Такое тоже бывает? – удивилась Света.

– Да, они растут миллионы лет навстречу друг другу и наконец встречаются. Это называется сталагнат.

– Смотрите, – сказал Серега, переведя луч фонарика на стену. На ее поверхности был отчетливо виден окаменевший скелет какого-то доисторического животного. – А вот и ящер! – весело крикнул он.

Под смех ребят он стал изображать схватку с чудищем, прыгая из стороны в сторону и размахивая фонариком, как мечом. Свое представление Серега завершил изящным мадригалом. Сделав шаг назад от стены вглубь туннеля, он продекламировал:

Дракон повержен в честь прекрасной дамы, Поэты воспоют в веках черты моей Светла…

– Сто-о-ой! – истошно заорал Женька. И, схватив Серегу за шиворот, дернул его на себя.

Серега отлетел обратно к стене.

– Ты что, рехнулся? – начал он. Но вдруг замолчал, услышав несколько глухих ударов откуда-то снизу.

Серега направил фонарик в то место, где стоял только что, и понял, что был на волосок от гибели. Луч высветил край обрыва, которым неожиданно заканчивался туннель. Он поднял камень с пола и бросил вниз… тишина. Глухие удары раздались только через несколько секунд, камень достиг дна пропасти.

– Ж-Женька, сп-пасибо, – запинаясь, произнес он.

– Да чего уж там, – смущенно отозвался друг.

– Посвети вперед, другой край далеко? – спросила Света.

Другого края видно не было. Вероятно, туннель выходил из стены большой пещеры, на громадной высоте от пола. Пути дальше не было. Ребята вернулись обратно, в первый грот.

– Эх, съесть бы сейчас чего-нибудь, – сказал Серега. – А то от этих переживаний аппетит зверский разгулялся.

– У меня с собой случайно есть бутерброды и термос с чаем. – Света достала из сумки несколько аккуратно запакованных свертков и армейский термос.

Женька удивленно хмыкнул:

– Прямо скатерть-самобранка какая-то.

Ребята поели и направились ко второму выходу.

– Теперь моя очередь первым идти, – сказал Женька.

– Возьми шест и постоянно пробуй пол перед собой, нет ли провала, – посоветовал Серега.

Туннель был узкий и постоянно петлял. За очередным поворотом он вдруг раздвоился.

– Шишел-мышел гордо вышел, – оттарабанил Женька известную считалку. – Налево!

Они пошли дальше. Через несколько десятков шагов их опять ждала развилка.

– Налево, – сказал Женька.

– Подожди, так мы запутаемся, – сказала Света и протянула ему толстенный моток ниток. – На, привяжи.

– Тоже в сумке случайно лежал? – спросил Серега.

Света ничего не ответила. Ребята переглянулись.

Так они исследовали несколько ответвлений. Все они заканчивались тупиками. Наконец они нашли проход, по которому удалось продвинуться достаточно далеко.

– Смотрите, – сказала Света, – из стены вода сочится.

Из неприметных трещинок со стены на пол стекали струйки воды.

– Я слышал, – вспомнил Серега, – что вулканическая порода имеет пористую структуру, как губка. Она называется базальт. И в ней скапливается много влаги…

Друзья шли дальше, вдоль стены уже бежал ручеек. У туннеля появился явный уклон вниз. Через какое-то время вода уже текла по всей ширине туннеля и доходила ребятам до колен.

– Ну, что делать будем? – спросил Женька.

– Идем вперед, пока вода до подбородка не дойдет, – сказал Серега. – Тогда возвращаемся и исследуем другой проход. Главное – смерть от жажды нам точно не грозит, – мрачно пошутил он.

За новым поворотом их ждал сюрприз. Туннель снова раздвоился, и один из его рукавов был перекрыт от воды завалом камней. Но самое интересное оказалось то, что преграду явно сделали люди. Щели между камнями были замазаны цементом. Высота дамбы была ребятам где-то по грудь, поэтому они легко через нее перелезли. И очутились в сухой пещере.

– Ну, кажется, дела пошли на лад, – сказал Серега. – У тебя бутербродика, случайно, не осталось?

– К сожалению, нет. В следующий раз больше возьму, – улыбнулась Света.

Тем временем Женька водил лучом фонаря по стенам пещеры.

– Смотрите, вон выход, – сказал он. – По-моему, мы у цели.

Выход из пещеры обрамляла деревянная арка, украшенная искусной резьбой и росписью. Над аркой была прибита дощечка с начертанными иероглифами. Туннель был широким, с высоким потолком и ровными стенами, со следами камнетёсных орудий. Вдруг звук их шагов изменился – пол туннеля устилали массивные деревянные доски. На стенах стали появляться металлические чашки.

– Светильники, – догадался Серега.

Он попробовал пальцем, в некоторых емкостях еще оставалось масло.

– Прямо как в пещере Али-Бабы, – сказал Женька.

– Или Бодхидхармы, – добавила Света со смешинкой в голосе.

– А кто это? – хором спросили друзья.

– Надо было «Клубкино путешествие» целиком смотреть. А не только фильм ваш любимый в конце передачи, – ответила Света. – Скоро сами все узнаете. Ой! – вдруг взвизгнула она от неожиданности.

В глубине туннеля стоял человек. Это был не просто человек, а древний воин. Он стоял к ним спиной – широко расставив ноги, обутые в кожаные сапоги. В руке его в свете фонаря поблескивал изогнутый меч. На воине был длинный синий кафтан с серебристой бахромой. Его плечи защищали чешуйчатые доспехи, а голову – шлем с красной кистью. Воин стоял абсолютно неподвижно.

– Это манекен, – понял Серега. – Идем посмотрим.

Вблизи воин имел вид еще более угрожающий. На его скуластом азиатском лице застыло хищное выражение, раскосые глаза смотрели вглубь туннеля, как будто высматривая врага. Длинные черные волосы были сплетены в косичку на спине и скреплены серебряной нитью. Всклокоченная борода и закрученные усы дополняли образ злодея.

– Хорош, – сказал Женька. И хотел потрогать манекен за нос.

– Не надо, – остановила его Света. – Вдруг он заколдован?

Женька удивленно посмотрел на Свету, но ничего не сказал. Ребята пошли дальше. Через несколько шагов они увидели еще одного воина. Выглядел он не менее кровожадно, в руках держал круглый щит и бамбуковое копье с длинным лезвием. Женька посветил фонариком вперед. Насколько достигал луч, везде стояли бойцы в грозных позах и с разными видами оружия. Кто-то держал тройные нунчаку, кто-то поднял в замахе два коротких меча, а кто-то был вооружен цепью с шипастым шариком на конце. И все они были повернуты в сторону, противоположную той, откуда пришли ребята.

– Знатная шайка, – сказал Серега. – Интересно, кого это они поджидают?

– Хорошо, что не нас, – ответил Женька и сделал шаг вперед.

Под его ногой что-то хрустнуло, раздался щелчок, и из стены вылетела стрела. Стрела была направлена Женьке точно в висок. Ему грозила неминуемая гибель. Наконечник уже прошел сквозь Женькины волосы, и на его коже образовалась маленькая ямка.

В этот момент Серега почувствовал взрыв внутренней энергии. Стрела зависла без движения в воздухе. Это выглядело немного смешно, как будто у Женьки из головы торчала антенна. Серега подошел и резко ткнул в наконечник указательным пальцем, поменяв траекторию полета. Мир ускорился, и стрела, пронзив пучок черных волос на голове соседнего манекена, со звоном ударилась в стену.

Манекен повернул голову. Белки его глаз жутко сверкнули в свете фонаря. В руках у него было две тонфы – палки с перпендикулярными ручками. Эта конструкция позволяла защищать предплечья бойца, наносить удары с вращением и захватывать оружие противника. Весь туннель ожил, воины пришли в движение, светильники вспыхнули. И эта метаморфоза совсем не обрадовала троих друзей.

– Бежим! – закричала Света.

И они бросились назад в пещеру.

Ребята пробежали мимо двух бойцов. Один из воинов уже вышел из оцепенения, и вслед им полетело бамбуковое копье, к счастью никого не задев.

Они со скоростью пули добежали до пещеры и приготовились к обороне. Но вдруг поняли, что их никто не преследует. Похоже, бойцы просто стояли на месте и защищали коридор.

– Чудеса, – сказал Женька и вытер пот со лба. На его ладони остался кровавый след. – Спасибо, кстати, – повернулся он к Сереге.

– Да чего уж там, – ответил Серега. – Долг платежом красен.

– Путь через этот туннель нам закрыт, – сказала Света. – Давайте искать другой выход.

Выход нашелся быстро. На противоположной стене пещеры тоже была арка. Туннель оказался таким же широким, на полу лежали деревянные доски, ребята шли быстро. Коридор резко повернул. За поворотом они увидели свет. Это был не тусклый огонек масляных светильников, а настоящий солнечный свет. Друзья закричали от радости и побежали навстречу солнцу.

Они выскочили в следующую пещеру, которая была ярко освещена. Но их радость быстро сменилась горьким разочарованием. Свет исходил из дыры в куполе на большой высоте. Других выходов из пещеры не было.

– Туда не добраться, – мрачно сказал Серега.

– А позади у нас два варианта, – продолжил Женька. – Либо ледяная вода, либо туннель с деревянными солдатами Урфина Джюса. Эх, вот бы прилетела Элли с волшебными обезьянами!

Света присела на корточки. Вжих… открыла молнию своей спортивной сумки и достала длинный пластмассовый пенал. В пенале лежал маленький разобранный арбалет. Света собрала его в полном молчании, вставила гарпун с кошкой на конце и пристегнула нейлоновую веревку. Прицелилась, выстрелила. Гарпун ушел в дыру в куполе, брякнул и зацепился наверху за что-то. Света натянула шнурок, попробовала его пальцем.

– Звенит, – улыбнулась она. – Можно подниматься.

– Света, мы понимаем, – сказал Серега, – в каждой женщине должна быть какая-то загадка. Мы заинтригованы окончательно. Может быть, ты все-таки объяснишь, что происходит?

– Вот зацепы для подъема. – Света достала из сумки специальные ручки с зажимами, так называемые жумары, и показала, как ими пользоваться. – Поднимаемся по одному. Наверху поговорим.

Глава 7 Про Эйнштейна

Они находились недалеко от вершины горы. Ее склон порос густым лесом, у подножия раскинулась какая-то деревушка. Даже с этого расстояния были видны домики – хижины с соломенными крышами. Недалеко от селения были разбиты поля, на них трудились люди. А выше по склону в гуще деревьев расположился целый комплекс величественных зданий, обнесенных крепостной стеной. От него к вершине горы шла мощеная тропинка, которая заканчивалась площадкой с маленькой пагодой. Ребята выбрались на поверхность как раз чуть выше этого места. По округе разносился мерный звук колокола.

– Куда это нас занесло? – нарушил молчание Серега. – Мы находимся в горах Суншань, – ответила Света. Вон там, – она показала на площадку с пагодой, – пещера Дамо, основателя буддизма в Китае. В Индии он известен под именем Бодхидхарма. А вот это храм Шаолинь.

– Ни фига себе туннельчик! – В возгласе Женьки смешались восторг и недоверие.

– Ну дела… – Серега был настроен еще более скептически. – Сразу видно, на географии ты времени даром не теряла.

– Кстати, о времени. Сейчас девятнадцатый век. Август 1840 года.

– Света, ты, главное, не волнуйся. – Женька, незаметно пихнув Серегу, покрутил пальцем у виска. – С нами произошло что-то странное, согласен. Нам, главное, до своих добраться. И все выяснится.

– Давай попробуем рассуждать логически, – продолжил Серега. – Только без мистики и перемещений во времени.

– После встречи с боевыми манекенами без мистики у меня не получится. – Света развела руками. – Так что пусть лучше папа за меня расскажет. – С этими словами она извлекла из чудо-сумки портативный кассетный магнитофон «Электроника М-402С».

– Вот это техника! – Ребята с восхищением разглядывали диковинный гаджет. Таких еще не продавали в магазинах. Миниатюрная пластиковая коробочка, всего двадцать сантиметров в длину. Света нажала черную рифленую кнопку «Воспр.» на торце и покрутила колесико регулятора громкости. Сквозь прозрачную крышку кассетника было видно, как заработал механизм лентопротяжки. Из квадратного динамика раздался знакомый голос:

«Сергей и Женя, здравствуйте. Я полковник Владимир Иванович Машков, Светин папа. Помните, я приходил к вам в школу на урок мужества 9 Мая? Я возглавляю специальное подразделение военной разведки ГРУ, которое называется «спецназ во времени». Если вы слушаете эту запись, значит, Света справилась с первой частью задания и сможет посвятить вас во все детали. Я же просто постараюсь убедить вас, что это не сон и не колдовство. И что перемещения во времени действительно существуют.

Сначала я хочу извиниться перед вами за то, что мы не спросили вашего согласия и согласия ваших родителей на участие в этой опасной операции. Операция, действительно, опасная. Наверное, вы это уже и сами поняли. Но, во-первых, речь идет о безопасности нашей страны, а возможно, и всего мира. И счет идет буквально на часы. А во-вторых, в обычных обстоятельствах вы бы мне просто не поверили.

У вас еще есть возможность отказаться. Сейчас вы должны решить, согласны ли вы участвовать в этой операции. Если да, мы продолжим. Если нет, тогда Света замкнет цепь и вернет вас в исходную точку переброски».

Света нажала на «Стоп» и вопросительно посмотрела на друзей.

– Ах, вот ты как, – шутливо возмутился Женька, – на самом интересном месте!

– Света, а когда ты ее разомкнула? – как будто невпопад, задумчиво спросил Серега.

– Когда вытащила вот эту заколку. – Света продемонстрировала шпильку с шариком на конце. – Коммутатор времени был спрятан в моем пучке. Шпилька – это чека.

– Я так и подумал, – сказал Серега. – А энергетический взрыв тоже ты спровоцировала?

– Эй, вы чего там, – прервал его Женька. – С ума посходили, что ли?

– Нет, Женька, с ума поодиночке сходят. Это только гриппом все вмести болеют, – процитировал Серега. – Света подстроила экстремальную ситуацию с падением во время схватки, спровоцировала взрыв внутренней энергии и какой-то штукой забросила нас на другой континент. Да еще на полтора века назад. Я все верно изложил?

– В общих чертах. – Света лукаво улыбнулась, встряхнув своими золотыми волосами. – Ну, так каков же будет ваш положительный ответ?

Друзья переглянулись и восхищенно вздохнули: «Ну, Света…» А Женька добавил:

– Нам геройские поступки положено совершать. Есть причина. Бюст Лобачевского уже другие перетащили… Так что теперь у нас вариантов нет.

Снова раздался щелчок кнопки «Воспр.», и голос полковника Машкова продолжил:

«Немного расскажу о физическом принципе переброски во времени. Наверное, вы слышали о специальной теории относительности Эйнштейна? В том числе эта теория утверждает, что любой материальный объект не может разогнаться до скорости света. Поскольку для этого потребовалась бы бесконечная энергия. Достичь скорости света может только фотон – частица с нулевой массой.

При этом, чисто математически, уравнения Эйнштейна не исключают возможность существования объектов, движущихся быстрее скорости света. Для этого достаточно предположить, что частица имеет мнимую массу im. Такие теоретически существующие частицы ученые назвали тахионы, от греческого слова «быстрый».

Советским физикам-ядерщикам удалось действительно обнаружить тахионы. Поскольку тахион движется быстрее скорости света, напрямую его увидеть нельзя. Но ученые смогли обнаружить тахионы по их излучению. Для этих частиц может нарушаться принцип причинности. В этом случае прошлое и будущее меняются местами. То есть, попав в мир тахионов, мы сможем перемещаться во времени.

Проблема в том, что между нашим миром и миром тахионов стоит непреодолимая преграда – скорость света. Это как Зазеркалье. Вроде бы ты видишь параллельный мир, но попасть туда не можешь».

– А ближе к делу нельзя? – утомленно спросил Женька.

– Потерпи еще немного. Блеснешь знаниями перед Людмилой Викторовной, – приободрила его Света.

– Тебе не интересно, не мешай, – скрипучим голосом сказал Серега. – Пожалуйста, дальше.

«Когда советские ученые уже записали эту задачу в неразрешимые, на помощь неожиданно пришли наши китайские коллеги. Их правительство заявило, что они знают о наших разработках. И знают тайный ход в мир тахионов. Источника, откуда у них появилась эта секретная информация, они, естественно, не раскрыли. Китайцы предложили обмен. Мы делимся своими разработками – они рассказывают нам, как обойти световой барьер. Руководство нашей страны отказалось. Государство, которое первым откроет машину времени, получит колоссальное преимущество на всех направлениях: в промышленности, в медицине и в политике».

– Да… – мечтательно сказал Женька, – и на экзаменах можно одни пятерки получать.

Глава 8 Особенности британской политики

Голос полковника Машкова продолжал:

А «Тогда китайцы выдвинули свой главный аргумент. Великобритания, страна НАТО, обладает мощнейшим психотронным оружием, при помощи которого они могут поставить под контроль сознание целых народов и континентов.

Еще в XIX веке английские войска захватили в Китае древнюю буддийскую реликвию. Специальный отряд шотландской гвардии тайно проник в Шаолинь и разграбил сокровищницу монастыря. Вместе с другими драгоценностями англичане выкрали золотую статую Бодхидхармы».

– По-моему, я все-таки сплю, – сказал Серега. – Шотландская гвардия в Китае в девятнадцатом веке? О чем вообще речь?

– Историю учить надо, – вздохнула Света. – В 1840 году Британская империя развязала войну с Китаем. На дипломатическом языке цель этой войны была сформулирована так: «Защита торговых интересов Великобритании». Фактически, английские войска добивались права для частных британских компаний торговать опиумом на территории Китая. И им это удалось! В августе 1842 года Цинская империя была вынуждена подписать позорный мирный договор с Великобританией. Этот договор официально закреплял право английских торговцев ввозить опиум в китайские порты.

Ребята были ошеломлены. Они знали Англию по произведениям Диккенса, Стивенсона и Конан Дойла. Они обожали фильм «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», где два истинных английских джентльмена вели интеллектуальные беседы у камина, а в перерывах раскрывали загадочные преступления. Конечно, они слышали что-то про колониальные войны, но никак не могли предположить, что благородные джентльмены, эсквайры и лорды, сражались за то, чтобы Англия могла подавать наркотики в Азии.

– Сначала я тоже не поверила, – сказала Света. – Но потом пошла в библиотеку и нашла массу исторической литературы на эту тему. После подписания Нанкинского договора Китай был ввергнут в состояние гражданской войны, а опиумная зараза проникла буквально во все слои китайского общества.

Воцарилось тяжелое молчание. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Женька сказал:

– Ну, так что там дальше учинили эти благородные потомки Флинта и Моргана?

«Статую Бодхидхармы вывезли из Китая и выставили в Британском музее в Лондоне. После чего там стали происходить странные вещи. Сначала работники музея все как один стали жаловаться на то, что у них в домах поселилось привидение. К ним по ночам стал приходить дух императора Абахая, основателя династии Цин. Дух требовал вернуть статую обратно в Китай в монастырь Шао-линь. Потом служители отказались входить в зал, где была выставлена статуя. Они утверждали, что весь пол исписан кроваво-красными иероглифами, которые сулят им страшные кары, если не будет исполнена воля императора Абахая».

– Прямо замок Кентервиль какой-то. Пора бы мистеру Отису появиться, – сказал Серега.

– Погоди, скоро появится, – ответила Света.

«Служителей за казенный счет поместили в Бетлемскую королевскую больницу, в народе больше известную как «Бедлам». С их преемниками повторилась та же история. Тогда, во избежание перерасхода госбюджета, статую решили убрать в запасники музея. Случаи массового помешательства прекратились, и про статую забыли.

После Второй мировой войны в руки англичан попали архивы нацистской организации Аненербе, полное название которой звучит как Немецкое общество по изучению древних сил и мистики. В архивах были обнаружены записи руководителя отдела Центральной Азии Аненербе, штурмбаннфюрера СС Эрнста Шефера. Во время тибетской экспедиции Шефер записал легенду о статуе Бодхидхармы. В легенде говорилось, что статуя обладает магической силой, при помощи которой династия Цин держала в повиновении весь Китай. Описание статуи полностью совпадало с той, что хранилась в запасниках Британского музея в Лондоне».

– Интересно, – сказал Серега, – а откуда у китайцев эта информация? Ведь архивы-то попали к англичанам.

– В большинстве западных стран у Китая, за счет распространения Чайна-таунов, очень мощная агентурная сеть.

– В СССР Чайна-таунов нет. А информация про открытие тахионов утекла. Классно работает братская разведка, ничего не скажешь.

– Хватит болтать, – сказал Женька, – давайте дальше слушать.

«Британские ученые доказали, что статуя Бодхидхармы действительно обладает какими-то необычными свойствами. Полгода назад секретная лаборатория Кембриджа использовала артефакт как резонатор для психотронного генератора. Произошел колоссальный выброс пси-энергии, который и зафиксировали китайцы.

Мы договорились о совместной борьбе против общей угрозы. Тогда китайцы раскрыли нам секрет обхода светового барьера. Как я уже говорил, ни одно материальное тело не может достичь скорости света, поскольку для этого потребуется бесконечная энергия. Оказалось, что ключ к решению находится в слове „материальное“. Китайцы – мастера Цигун. Древние воины, владевшие этим искусством, проходили сквозь стены, летали по воздуху, исчезали на глазах у изумленных противников. Их тела переходили в другое физическое состояние, они перемещались в параллельный мир тахионов».

– А я все думал, почему солнечные лучи превратились в трассирующие пули, – сказал Серега.

– Ни фига себе! – Женька аж подпрыгнул. – Так это мы, оказывается, самого Эйнштейна за пояс заткнули?

Голос полковника Машкова продолжал:

«Наши ученые к тому моменту уже научились предсказывать траекторию тахионов и разработали теорию временных струн. Тахион, как и фотон, – это одновременно волна и частица. Фотон распространяется в пространстве. Тахион, как частица, распространяется в пространстве, а как волна – во времени. Присоединившись к потоку тахионов, можно мгновенно перемещаться в любую точку пространства.

Используя тот же принцип, что применяется для передачи радиосигналов, „оседлав“ тахионную волну, можно перемещаться во времени. Однако переместить физический объект во времени и вернуть его без искажений обратно можно только на отрезок, кратный четверти длины волны тахиона. Это связано с явлением волнового резонанса, которое проходят в школе. Ученые вычислили, что длина волны тахиона составляет примерно 596 лет. Поэтому в качестве конечной точки переброски был выбран 1840 год. Год начала первой опиумной войны.

К этому моменту шотландский отряд уже совершил вылазку в Шаолинь. Награбленные сокровища были доставлены на остров Путошань и размещены в монастыре Пуцзи, который британцы превратили в неприступную крепость. Ваша задача – проникнуть в монастырь Пуцзи, выкрасть статую Бодхидхармы и надежно спрятать ее. После чего вернуться домой целыми и невредимыми».

– Фью… – присвистнул Женька. – А английскую королеву нам, случайно, не надо выкрасть?

– Можно, конечно, попробовать, когда нашего папу пригласят в Букингемский дворец. На прием в честь победы, – ответила Света. – Но надеюсь, к этому времени мы уже будем дома.

– Света, у нас с тобой разные папы. По крайне мере, пока, – сказал Серега.

– У нас папа общий. По легенде, – улыбнулась Света. – Мы дети адмирала Джорджа Эллиота, командующего британской эскадрой.

– Спасибо, что не дети лейтенанта Шмидта, – сострил Женька. – Какие еще будут новости?

– Ты – Вильям, – продолжила Света, – Сережа – Майкл, а я – Люси Эллиот. Наш отец сейчас осаждает крепость Байхо недалеко от Пекина. Наша мать, леди Элизабет Эллиот, и большинство членов семьи погибли от чумы. Поэтому мы три месяца назад отплыли из Ливерпуля к своему отцу. Наш клипер «Свет зари» потерпел крушение. Из всей команды и пассажиров выжили только мы. Волей случая море вынесло нас остров Путошань. Наша задача – чтобы англичане нашли нас, поверили в легенду и разместили в монастыре Пуцзи. После чего мы сможем выкрасть статую Бодхидхармы и вернуться назад.

– Клипер с командой тоже мы должны потопить? – спросил Женька.

– «Свет зари» попал в тайфун и терпел бедствие. Это видел британский военный корабль «Немисис», который также вышел из Ливерпуля и двигался в Китай, чтобы соединиться с основной эскадрой. Капитан «Немисиса» не смог помочь клиперу, шторм нес корабль в другую сторону. Поскольку «Свет зари» не пришел в порт в назначенное время, новость о возможной гибели команды и детей сразу же облетела британские войска.

По-настоящему с клипером все в порядке. Его сильно потрепало. Но через три недели корабль благополучно достигнет Макао и встанет там на ремонт. Еще через две недели радостная весть дойдет до эскадры и адмирала. Так что у нас на все про все – месяц-полтора от силы. Добраться до острова Путошань, проникнуть в монастырь и выкрасть статую.

– И сколько же отсюда до этого самого Путошаня пилить? – спросил Серега, скорчив скептическую мину.

– Около тысячи километров. Но это – по карте нашего времени. В девятнадцатом веке рельеф местности мог быть другим. Менялось течение рек, лес рос по-другому. Мосты, дороги – все поменялось. К тому же идет война. По всему Китаю орудуют шайки бандитов, в некоторых местах не пройти.

– Заметут нас здесь, – сказал Женька. – Мы же как три тополя на Плющихе. Языка не знаем, обычаев тоже.

– Что, струсили? Эх вы! – Света, вздохнув, опустила голову.

– Да при чем тут это! Мы согласились и своего слова обратно не возьмем. – Серега посмотрел на Женьку, тот кивнул в знак согласия. – Но неужели профессионалы не решили бы эту задачу лучше? Например, ВДВ. Или эти, ну как их… «гости из будущего»?

– Спецназ во времени, – поправила Света. – В Китае мастеров Цигун, которые умеют переходить в состояние хронотранса, создавать пузырь времени, можно по пальцам пересчитать. А у нас бойцы только начали подготовку. Правительство поставило жесткое условие: первый человек, который совершит перемещение во времени, должен быть из Советского Союза. Поэтому пришлось искать того, кто уже владеет этим искусством. Пусть даже неосознанно. И вот нашли вас.

– Надежда Петровна из третьей квартиры, наверное, настучала? – спросил Женька.

– После охлопывания пузыря времени в пространстве возникает остаточное возмущение. Как круги на воде. Место запеленговали. Ну, а дальше Надежда Петровна помогла.

– А почему нас перебросили сюда, да еще в пещеру эту засунули? Не проще было сразу на остров Путошань? – Серега, как всегда, старался мыслить рационально.

– Нет, не проще. Нам нужен проводник. Сначала мы должны наладить контакт с монахами Шаолиня и убедить их помогать нам. А пещера – это единственное место в округе, координаты которого точно известны и не изменились за сто пятьдесят лет. Сам монастырь был разрушен в начале двадцатого века во время Гражданской войны. Его начали восстанавливать всего несколько лет назад.

– Как же мы наладим контакт, если мы по-китайски ни бе, ни ме, ни кукареку? – Женька оттянул уголки глаз так, что они превратились в щелочки, и смешно затряс головой.

Света показала черную металлическую трубку с ладонь длиной, закрытую с двух сторон.

– Здесь письмо от правительства Китая к настоятелю Шаолиня. А также его собственное послание к потомкам, в котором он просит вернуть статую в храм. Послание нашли при восстановлении разрушенной «Башни Колокола». Это самое высокое здание в монастыре, его даже отсюда видно. – Света показала трубкой с посланием на строение с несколькими замысловатыми вогнутыми крышами.

– Что ж ты сразу не сказала, что у тебя связи в правительстве Китая? Это кардинально меняет дело. – Серега подмигнул Женьке.

– Ух ты, круто, – сказал Женька. – А давайте посмотрим?

– Не получится, – ответила Света. – Вот это – кодовый замок. – Она показала на три колечка с цифрами, которые опоясывали трубку. – Ключ к шифру находится у настоятеля.

– Ха, тоже мне проблема. – Женька презрительно хмыкнул. – Да трехзначный код простым перебором за полчаса открыть можно.

– Вот, специально для таких любознательных, – сказала Света, – специалисты установили в трубке пороховой заряд. Чтобы послание не попало в руки посторонним. Если начать перебирать код, сработает защита, и письма сгорят.

– Предусмотрительные специалисты. – Женька с уважением разглядывал творение рук советских инженеров. – А какого-нибудь маленького складного вертолетика они, случайно, не предусмотрели? Ну, чтобы нам отсюда до Путошаня… вжих – и долететь?

– Предлагали вертолет, но он в сумку не влез, – улыбнулась Света. – Да и керосин нынче дорог.

– Как я понимаю, – сказал Серега, – на тахионах дотуда добраться тоже не получится?

– К сожалению, нет. – Света отрицательно покачала головой. – Переходить в хронотранс вы можете самостоятельно, надо только этому научиться. А вот для переброски во времени и на большие расстояния в пространстве – нужна энергия. И точные координаты начальной и конечной точки. У нас энергии – на одну переброску. Вот коммутатор. – Света показала маленький прибор, который был замаскирован под заколку для волос. Изогнутая пластинка, украшенная цветными пластмассовыми камушками и проткнутая спицей. Девчонки часто носили такие. – Достаешь спицу, нажимаешь на желтый камень, вставляешь спицу назад, загорается красный камень – коммутатор взведен. Синий камень – отмена. Для переброски нужно сначала создать пузырь времени. Все объекты, кроме тяжелых, которые окажутся в радиусе нескольких метров, будут переброшены в наше время в исходную точку. И помните, у нас только одна попытка. Если при горящем красном камне выдернуть спицу без пузыря времени, мы останемся здесь навсегда.

– Веселенькая перспектива, – сказал Женька, – нечего сказать. Ну, по крайней мере, кунг-фу можно будет изучить.

– Света, а ты хронотранс как освоила? Тоже случайно получилось?

– А я и не освоила. Сначала нашли вас. Потом – подходящую легенду. Для легенды нужна была девочка – Люси Эллиот. Отец сказал, что надо спасти мир. Я согласилась. Так что без вас я отсюда никак не выберусь. Мы теперь действительно как одна семья.

Серега и Женька многозначительно переглянулись.

Глава 9 Терракотовая армия

Они двинулись вниз. Склон была крутой, глина перемешалась с острыми камнями. Кое-где встречались валуны, через которые приходилось перебираться с риском сломать себе что-нибудь. Но вскоре они вышли на мощеную тропинку, и спуск стал проще. Наконец им встретился первый человек. Это был мужчина небольшого роста в холщовом балахоне оранжевого цвета. Голова мужчины была полностью выбрита, на глянцевой загорелой коже были видны какие-то странные кружочки. Он не обращал никакого внимания на приближающуюся процессию, губы его непрерывно шевелились.

– Монах, – догадались ребята. – Прямо как в фильме. Монах, опустив голову, сосредоточенно собирал листочки с кустов каких-то растений, доходивших ему до пояса.

– Это же чай, – сказал Женька. – Мы отдыхали с родителями в Грузии в прошлом году и были на экскурсии в совхозе. Знаете, почему чай выращивают в горах?

– Нет. А действительно, почему? На равнине вроде проще?

– В горах очень большой перепад температур, – продолжал Женька. – Вот сейчас день, стоит жара. Но стоит солнышку зайти – сразу резко похолодает, градусов на десять. Это – идеальные условия для выращивания чая. В чае образуются эфирные масла, которые и делают его таким ароматным и приятным для неспешного пития. Чем выше чай растет к вершине, тем больше этих эфирных масел и тем больше он ценится. А еще на Востоке чай пьют сразу из маленьких пиал, а не заваривают надолго в чайнике.

– Садись, пять, – сказал Серега.

– И заварку на следующее утро не женят, как некоторые, – отпарировал Женька.

– А знаете, ведь мы находимся на родине чая, – сказала Света. – Можно сказать, в самой его колыбели. Есть легенда, что Бодхидхарма долго медитировал и случайно заснул на целых девять лет. А когда проснулся, так разозлился на свою слабость, вырвал веки и бросил их на землю. И из них вырос чай.

– Брр… – сказал Серега. – Познавательная история. Тогда уж лучше «Тархун» или «Буратино» пить.

В этот момент монах поднял голову и увидел их. Сначала его лицо выглядело абсолютно отрешенным. Но потом вдруг по нему пробежала тень тревоги. И монах опрометью бросился бежать к монастырю.

– Чего это он? – удивился Женька.

– Он нам явно не обрадовался, – с тревогой сказала Света.

– Наверное, заварку в чайнике забыл, – подколол Женьку Серега.

Через какое-то время ребята подошли к воротам. Две массивные створки высотой в три человеческих роста, выкрашенные в красно-коричневый цвет и украшенные барельефами, были закрыты. На барельефах была изображена сцена битвы, где воины с бритыми головами и с шестами в руках стойко противостояли отряду всадников, вооруженных мечами и копьями. Над створками висела деревянная табличка с тремя золотыми иероглифами. Ворота держались на двух резных столбах, сверху вся конструкция была украшена маленькой крышей и замысловатыми вогнутыми коньками. Массивные медные ручки были сделаны в виде драконьих голов с кольцами, торчащими из ноздрей.

Света взялась за кольцо и трижды ударила. Сначала ничего не было слышно, но потом вдруг раздались шаги, и ворота открылись. Взорам ребят представилась колоритная группа монахов. Головы у них были выбриты одинаково, но у некоторых на макушках присутствовали еще какие-то кружочки.

Впереди всех выступал величественный старец с большим посохом в руках. На нем был длинный балахон золотистого шелка, на плечах накинута алая накидка с искусной вышивкой. На шее его висела нить круглых шлифованных камней размером со сливу. Образ дополняли седая борода и густые брови. Рядом стоял монах помоложе, но тоже очень важный. Цвет его балахона был зеленым, мантия – алая, но без вышивки. В руках важный монах держал золотую чашу, из которой курились благовония.

Их окружала группа молодых монахов в белых коротких рубашках, подпоясанных широкими черными поясами. Правое плечо у каждого было оголено наискосок. Белые холщовые штаны ниже колен обмотаны широкой черной лентой. Обуты они были в мягкую войлочную обувь черного цвета. В руках все держали шесты. «Телохранители», – поняли ребята.

Величественный старец с посохом сказал что-то на непонятном языке.

– Ли кхай дже ли! – Тон его нельзя было назвать дружелюбным. Совсем.

– Здравствуйте, нам нужен настоятель. – Света шагнула к нему.

В тот же миг два монаха выступили вперед и преградили ей путь. От неожиданности Серега и Женька, защищая Свету, приняли боевые стойки и выставили свои шесты слева и справа от нее. Лица их соперников ничего не выражали. Но, увидев оружие пришельцев, самый молодой монах удивленно приподнял бровь.

– Цоу кхай. – Суровый старец махнул рукой, как будто прогоняя незваных гостей.

– Но мы пришли помочь вам. – Голос Светы задрожал от обиды.

Она столько готовилась к этой операции, они прошли через столько опасностей, они достигли первой заданной точки. И вот эти люди прогоняют их.

– Пропустите нас к настоятелю. – Женька топнул ногой от нетерпения.

На этот раз сразу шесть монахов выступили вперед, держа шесты наготове, по трое с каждой стороны. От них исходила явная угроза. Напряжение буквально повисло в воздухе.

– Ли кхай дже ли, – сказал старец, отчеканивая каждое слово.

У друзей защекотало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Мышцы их напряглись, внимание обострилось.

– Почему вы нас не пускаете? – Серега хотел сказать это твердым уверенным тоном, но от волнения голос его сорвался на фальцет.

– Син дзай ли кхай! – грозно сказал старец и стукнул посохом о землю.

– Ты что-нибудь понимаешь? – тихо спросил Женька. От прилива адреналина его начал бить легкий озноб.

– Нет. Но мне все это очень не нравится, – так же тихо ответил Серега.

Он почувствовал, что от волнения голос его дрожит. Он сжал зубы, пробуя сдержать дрожь, но челюсти не слушались, и зубы заскрипели.

– У меня мурашки по спине бегают, – шепотом признался Женька.

Серега хотел что-то ответить, но тут Света, вспомнив о послании, выхватила черную трубку:

– Вот, смотрите, – и импульсивно протянула ее седому старцу.

В тот же миг раздался тихий звон. Женька, который стоял справа, увидел, как из руки коричневого монаха змейкой выскочила цепочка. На конце цепочки было закреплено острое лезвие. Он практически без замаха хлестнул по трубке с посланием и выбил ее из Светиных рук. Молодой монах с удивленной бровью попытался подсечь Свету шестом, но она ловко отпрыгнула назад, а Женька рубанул любопытного монаха по его глянцевому черепу. Тот, оглушенный, рухнул на землю.

Два монаха атаковали Серегу с двух сторон одновременно. Их шесты, как ножницы, прошли в нескольких сантиметрах над его головой. Если бы Серега не присел на корточки, его прическа могла бы сильно пострадать. Серега сделал кувырок назад, снова встал в стойку и с выпадом вперед рубанул слева ближайшего к нему монаха. Монах заблокировался, но Серегин шест, соскользнув с шеста монаха, случайно задел чашу с благовониями, которая была в руках у важного монаха. Чаша с грохотом полетела на каменные плиты, из уст насельников Шаолинь вырвался вопль возмущения. Ситуация запутывалась все больше и больше.

Из строя монахов буквально вылетело восемь бойцов. Каждый из них выполнил отдельный пируэт. Кто-то просто перепрыгнул друзей, пролетев над их головами. Кто-то сделал колесо, а потом вертушку. Кто-то продемонстрировал винтовое сальто, вращаясь одновременно в вертикальной и горизонтальной плоскости. Женька и Серега тоже разучивали акробатику в школе. Колесо делать очень просто. Главное – выполнять его на прямых руках и не сгибать ноги в коленях. Сальто вперед – тоже просто. Делаешь кувырок на мат, разложенный на полу, но руки пропускаешь. Сначала, конечно, не получается – приземляешься на спину. Неприятно, но терпимо. Попрактиковавшись, при определенной резкости движения уже получается приземлиться на ноги. Сложнее всего научиться делать сальто назад. Страшно грохнуться на голову. Для обучения этому трюку применяют специальный гимнастический пояс. К поясу с боков приделаны две веревки, которыми ассистенты страхуют гимнаста. Сальто назад сначала отрабатывают с приступка, потом прыжок делается с пола. Задача ассистентов – понять, что гимнаст уже не нуждается в страховке, и договориться без предупреждения перестать помогать ему. Когда тебе сказали об этом, самое сложное – снять пояс. Здесь надо преодолеть психологический барьер. В поясе ты чувствуешь себя защищенным и отлично выполняешь трюк, вообще без страховки. Без пояса техника прыжка сразу ухудшается, и здесь опять помогает ассистент. Он легонько подталкивает тебя под спину, буквально двумя пальчиками. Уверенность возвращается, и… опля! Сальто назад выполнено идеально.

Тем временем в результате всей этой карусели друзья оказались в окружении. Монахи должны были атаковать вот-вот. И не было никакой возможности объяснить им, что они – не враги. Ребята, как герои фильма «Не бойся, я с тобой!», встав спиной к спине, заняли круговую оборону, поклялись друг к другу в вечной дружбе и приготовились к самому худшему.

– Как-то все глупо получилось, – проронил Серега, – сейчас нам будет полный капут.

– Карма, – употребил Женька непонятное слово, услышанное в фильме. Ему почему-то казалось, что для него сейчас самое место.

– Французы говорят «се ля ви», – поддержала Света состязание полиглотов.

– Интересно, а что это у них за точки на голове? – поинтересовался Серега.

– Может, это количество убитых путешественников во времени? – предположил Женька.

– Типун тебе на язык, – сказала Света. – Мы здесь самые первые… И похоже, последние, – немного помедлив, сказала она.

– Айияа! – Пронзительный боевой клич монахов прервал их этнографический дискурс.

Скорость футбольного мяча в момент удара составляет сто тридцать километров в час, скорость хоккейной шайбы почти двести километров в час, рекордная скорость теннисного мяча двести пятьдесят километров в час. Скорость, которую развивает шест бойца Шаолинь, составляет триста пятьдесят километров в час. Это очень много. Особенно когда шест движется в сторону твоей головы. И ничтожно мало, если время остановилось.

Монахи превратились в терракотовую армию, застыв в момент атаки в своих причудливых позах.

– Как это кстати, – сказала Света. – Не могли немного пораньше?

– Пораньше не могли, – ответил Серега. – Вдохновения не было.

– Давайте, пока «это» не кончилось, смотаемся отсюда подобру-поздорову, – предложил Женька. – А то они проснутся – нам будет бо-бо.

– Пошли, – сказал Серега. – Света, держись рядом, чтобы не выпасть из пузыря времени.

– Старайтесь не прикасаться к ним, – сказала Света. – Не известно, как меняются объекты при попадании в пространство тахионов. Помнишь, как только ты дотронулся до стрелы в туннеле, она сразу же ускорилась.

Выйти из оцепления, не задев при этом ни одного монаха и удерживая Свету в пузыре времени, оказалось делом не простым. Они применили такую технику. Женька лег на землю и пополз по-пластунски. Света ухватила его за щиколотки и поползла следом. Серега взял за щиколотки Свету и пополз за ней. Когда эта импровизированная гусеница выползла за периметр атакующих, ребята аккуратно встали, не теряя контакта друг с другом.

Мир вокруг был похож на картины импрессионистов. Четко выглядели только те предметы, которые находились на расстоянии вытянутой руки, а дальше все расплывалось и было как в тумане. Вдруг туман осветился голубым свечением, невидимая пелена, отделяющая их от застывшего пространства, заколебалась, и в их батисферу вошел седовласый старец в алой накидке, расшитой золотом. Хотя «вошел» – не совсем точное определение. Старец буквально плыл, его балахон скользил над землей примерно на высоте ладони. Он был весь объят языками голубого пламени, которые шлейфом тянулись за ним и пропадали в тумане.

– Как посмели вы, – прогремел старец, – применить сакральное искусство Даоса для низменных целей грабежа и убийства? – Самое интересное во всем этом было то, что старец говорил по-русски.

– Но мы не грабители, – сказала Света. – Нам нужен настоятель.

– Лжешь! На тебе одежда ниндзя и символ клана трех бамбуков «Такэ-мон», этих гнусных бандитов из Японии. Зачем вы пришли в Шаолинь? – Старец грозно ткнул перстом в трилистник на груди Светланы.

– Но это просто спортивный костюм «Адидас», – ответила Света. – Мы пришли, чтобы помочь вам вернуть статую Бодхидхармы, украденную англичанами.

При упоминании о статуе старец, казалось, смутился.

– Но ты хотела убить меня вот этим. – Старец достал черную трубку с посланием.

– Нет, что вы, – сказал Женька. – Это не оружие. Там находится письмо от вашего… императора. Оно адресовано настоятелю Шаолиня.

– Я и есть настоятель, – ответил старец уже не так грозно. Он с интересом покрутил трубку в руках. – Как ее открыть?

Света указала на три колечка с цифрами, которыми была опоясана трубка:

– Это кодовый замок. Шифр замка – год основания Шаолиня. Его надо выставить арабскими цифрами. Учитель, скажите, в каком году был основан монастырь?

– В 3192, – ответил настоятель.

Дети удивленно уставились на него.

– Но он же еще не наступил, – после некоторой неловкой паузы сказал Женька. – Или нас по ошибке перебросили в будущее? – шепнул он Сереге.

– В любом случае на трубке только три колечка, а настоятель назвал четыре цифры, – так же шепотом ответил Серега. И уже громко: – Учитель, а какой сейчас год?

– 4537, – ответил монах с истинным даосским спокойствием.

– Вот, блин, парадокс Эйнштейна. – Женька хлопнул себя ладонями по ляжкам. – Неужели келдыши чего-то напутали?

– Да погоди ты, – сказал Серега. – В Китае же, наверное, не григорианский календарь, а какой-то свой. Только вот как они соотносятся? Света, в какой год, ты говоришь, нас должны были перебросить?

– В 1840.

– Учитель, скажите еще раз, какой сейчас год?

– 4537, – терпеливо ответил настоятель.

– Тогда все просто, – просиял Серега. – 4537 вычитаем 1840, получаем 2697. Значит, так соотносятся китайский и григорианский календари. Настоятель назвал дату основания 3192. Значит, по григорианскому календарю дата основания Шаолиня 495 год!

Глава 10 Бабочка в янтаре

Зажужжала скрытая пружина, и замок открылся с приятным щелчком. Такой звук издают настенные часы, когда готовятся отбивать время. Света сняла крышку, вытряхнула свернутые в трубочку письма и протянула их настоятелю.

Сначала настоятель развернул бумагу с неровными краями. Это было его собственное послание потомкам, догадались ребята. Настоятель прочел послание, ничего не сказал и спрятал его под полы своего балахона. Откуда неожиданно извлек очки и водрузил их себе на нос, отчего стал неимоверно похож на Людмилу Викторовну, учительницу физики, что придало ему еще больше веса в глазах ребят.

Потом он развернул вторую бумагу желтого цвета. На ней был изображен синий дракон с четырьмя растопыренными лапами и с разинутой пастью, из которой высовывался красный язык. Из головы дракона торчали два белых рога, а из ноздрей – два здоровенных синих уса. Дракон с недвусмысленным интересом взирал на красный солнечный диск, похожий на японский флаг.

– Если только захочу, и луну я проглочу! – шепотом процитировал Женька.

Серега пихнул его локтем.

– Из-за твоих шуточек на международный конфликт нарвемся, – сказала Света тоже шепотом.

На документе была квадратная печать красного цвета с иероглифами, чем-то напоминающая игру «крестики – нолики». Увидев эти изображения, настоятель поднес послание ко лбу и почтительно поклонился, прошептав что-то. Внизу документа стояла другая красная печать, с более знакомыми символами. Это была звезда в круге, а в центре звезды – серп и молот. По периметру круга также располагались иероглифы. Настоятель почему-то нахмурился, покачал головой и даже поскреб печать ногтем. Он внимательно перечитал послание несколько раз и поднял глаза на ребят.

– Здесь написаны удивительные вещи. Но я не могу не доверять им. Ведь письмо скреплено гербом и печатью самого императора! – сказал настоятель и снова поклонился. – Здесь говорится, что вы пришли из грядущего, пронзив ткань времени. Это очень странно. Если в будущем веке любой, даже ребенок, владеет искусством Даоса, неужели вы не знаете, что времени не существует? – Друзья опешили, поскольку не были готовы к подобному вопросу. – И вот еще, что такое «политбюро»?

Сложнее оказалось ответить на второй вопрос. Почетное право провести урок политинформации было делегировано Свете, поскольку она была отличницей, и к тому же получила подробные инструкции на этот счет.

Света рассказала о том, что «опиумные войны», которые организовали западные державы во главе с Великобританией, привели к гражданской войне и массовому вымиранию населения Китая из-за распространения наркомании. И о том, как русский посланник Н.П. Игнатьев в 1860 году спас Пекин от разграбления англо-французскими войсками. И о том, что в начале двадцатого века в Китае произошла революция, в результате которой империя Цин развалилась, и страна фактически снова вернулась в эпоху феодализма. Света рассказала об образовании Китайской Республики и о новой гражданской войне, в которой победила партия Гоминьдан под предводительством жестокого Чан Кайши.

В 1928 году вице-премьер Республики Фэн Юйсян отдал приказ генералу Ши Юсану атаковать Шаолинь, как оплот сторонников реставрации империи Цин. Несколько месяцев монастырь был в осаде. Монахи защищали свою обитель с оружием в руках. Тогда Ши Юсан поджег Шаолинь. Монастырь горел почти сорок дней. Сгорели шестнадцать залов храма, с их уникальными реликвиями и письменными трактатами, а большинство монахов было убито. После чего Шаолинь лежал в руинах полвека.

Услышав это, настоятель воздел руки к небу и вскричал:

– О, коварные англичане! Как хитры были ваши послы, как щедры были ваши обещания. Вы годами втирались в доверие наших правителей, обещая блага западной цивилизации. Но в ваших головах была лишь одна нажива. Вы соблазнили наших сановников серебром и отравили опиумом целую империю. Но вам и этого показалось мало. О, алчные британцы! Вы украли нашу реликвию, статую Бодхидхармы. Вы вырвали мистический стержень, связующий воедино народы Китая, и ввергли его в хаос. Так пусть же все то зло, которое вы причинили нам, вернется к вам! Пусть взбунтуются силы природы и расколется земная твердь. Пусть горы вашей Шотландии начнут реветь и извергать черный дождь на ваши города. Пусть штормы и наводнения затопят ваши берега. Пусть ваши плодородные земли превратятся в болота и топи. И народы ваши рассеются на все времена…

– Учитель, но вы говорили, что времени не существует, – абсолютно бестактно прервал его Женька.

Настоятель перевел гневный взгляд на ребят. Потом, как будто вспомнив, кто стоит перед ним, сказал назидательно:

– Юноша! Я просто проверял вашу внимательность. Но раз уж ты называешь меня учителем, запомни. Скромность для ученика является большей добродетелью. Хочешь, я разбужу этих послушников, мастеров кунг-фу, и они объяснят тебе эту простую истину?

Только сейчас друзья осознали, что до сих пор находятся в хронотрансе. В прошлые разы это состояние длилось всего несколько секунд. А сейчас мир оставался без движения уже более получаса.

– Учитель, – осторожно спросил Серега, – а все же, почему иногда мир вокруг нас кружится, как бурный поток, а иногда застывает, словно бабочка в янтаре? – Тяга к знаниям превысила его опасения касательно последствий возможного пробуждения летающих монахов.

– На похожий вопрос Будда ответил своему ученику так: «Один человек был поражен отравленной стрелой. Его друзья призвали искусного целителя. Но вместо того, чтобы принять лечение, больной начал задавать вопросы: „Как зовут врача, каким ядом меня отравили и из какого лука была выпущена стрела? “. Каков же был конец этого человека? Жизнь коротка, а энергия ограниченна. Не стоит отвлекаться на вопросы, которые не ведут к просветлению». Вы узнаете все в свое время. – Произнеся слово «время», настоятель улыбнулся едва заметно. – Пойдемте в обитель, вам надо многому научиться.

Они вошли в ворота монастыря, оставив своих застывших спарринг-партнеров созерцать вечность. Тенистая аллея, мощенная гладко отесанными камнями, привела их к маленькому домику. Настоятель открыл дверь и жестом пригласил ребят войти. Они очутились в просторной комнате. Стены снизу были украшены деревянными панелями с резьбой, а вверху были побелены и искусно расписаны райскими деревьями с пышными цветами и павлинами. В нескольких местах висели развернутые свитки с иероглифами. Углы комнаты были завешаны парчовыми портьерами. Мебели было немного. Деревянное кресло, больше похожее на трон, несколько скамеечек около него, столик с чайными принадлежностями и ширма. Из комнаты вправо и влево выходило две сдвижные двери. Пол в комнате был устлан мягкими соломенными циновками. Ребята разулись и вошли.

На противоположной от входа стене было окно. На подоконнике стояли две фарфоровые вазы с цветами. Окно было забрано деревянной решеточкой из прямоугольных ячеек разного размера. Сквозь стекло со стороны улицы была видна птица. Она подлетела к окну, да так и зависла недвижимо, с распахнутыми крыльями, попав вместе со всем окружающим миром в ловушку времени.

– Неужели во всем мире остались только мы? – шепнула Света друзьям.

Как бы в ответ на ее вопрос в соседней комнате раздались шаги, дверные створки раздвинулись, и в комнату вошел человек. Странно было видеть его бодрствующим в этом сонном царстве. Еще более странно было увидеть здесь казака. Выбритый наголо по местной моде, казак, однако, имел характерную отличительную особенность – длинный черный чуб на макушке с проседью и усы того же колера, заплетенные в косички. В ухе его болталась толстенная золотая серьга. На казаке был цветастый кафтан и алая рубаха, распахнутая на груди. На шее его висел большой медный крест на кожаном гайтане. Огромные атласные шаровары нависали над коричневыми кожаными сапогами с золотистыми бляхами и щегольски загнутыми носками, словно два зеленых воздушных шара над сказочными гондолами. На поясе у казака висела кривая сабля, эфес и ножны которой были отделаны каменьями и серебром. На вид ему было лет эдак шестьдесят. В руках казак держал дымящийся самовар.

– Эх, батько, – сказал казак недовольным голосом и поставил самовар на чайный столик. – Ну, на шо ви снова часы остановили?

– Микола, не вмешивайся не в свое дело, – так же недовольно ответил старец. – Настоятель знает, что делает.

Очевидно, что этот спор происходил у них уже не в первый раз.

– Вы прямо як дитя малое, – продолжал казак. – Не той у вас возраст уже, шоб всей этой хиромантией заниматься.

– Микола, – повысил голос настоятель, – будешь при гостях неприличными словами выражаться, я тебя дракону скормлю.

– Ой, батюшки! – воскликнул Микола, увидев ребят. – Откуда ж ви взялися таки в наших краях? Та и свитки на вас яки чудные.

– Вот это ты верно заметил, – сказал настоятель. – Принеси-ка нашим гостям переодеться.

Микола вышел, что-то недовольно бормоча про ревматизм настоятеля. А старец молча подошел к чайному столику, открыл изящную шкатулку и повернул маленький ключик. Из шкатулки полилась тихая мелодичная музыка, напоминающая журчание ручья. Потом настоятель достал статуэтку человека, держащего в одной руке веер, а в другой пиалу с чаем, поставил ее рядом со шкатулкой и произнес нараспев:

Первая чаша освобождает от жажды. Вторая чаша устраняет одиночество. Третья чаша дарит вдохновение, особенно для сложения стихотворений. Четвертая чаша привносит беспокойство, ведь тело слегка потеет. Пятая чаша приводит мышцы и кости в порядок. Шестая чаша налаживает общение с богами и бессмертными. Следует быть осторожным, прежде чем пить седьмую чашу чая, С ней ты можешь взлететь на небо.

– Это великий Лу Тун, – сказал настоятель, – поэт и небесный покровитель чая. Давайте присядем и выпьем этот божественный напиток.

Друзья осторожно сели на циновки рядом со столиком. Из другой шкатулки настоятель серебряной ложкой насыпал чайную заварку в маленькую белую фарфоровую коробочку с размытым голубоватым узором. «Похоже на нашу гжель», – подумал Женька.

– Вдохните аромат чая, – сказал настоятель. – Почувствуйте, что все вокруг иллюзорно. Нет ни прошлого, ни будущего. Нет ничего. Есть только мы с вами, есть это мгновение и этот прекрасный чай.

После этого настоятель пересыпал сухую заварку в фарфоровый чайничек и залил ее горячей водой из самовара. Подождав примерно полминуты, настоятель, к большому удивлению ребят, вместо того чтобы разлить чай по пиалам, вылил заварку в прямоугольный фарфоровый лоток, прикрытый сверху решеткой из бамбука.

– Чайный лист подобен таланту великого поэта, – сказал настоятель. – Не стоит вкушать стихи, если талант поэта еще не раскрылся. Так и Лу Тун был до поры очень замкнут и скрытен. А потом он открылся всему миру.

С этими словами настоятель снова налил воды в чайник и опять подождал полминуты. Потом разлил чай в четыре высоких фарфоровых стаканчика, накрыл стаканчики пиалами, подождал еще немного и умелым движением перевернул стаканчики вверх ногами. Чай оказался в пиалах.

– Так и мы насладимся прекрасным запахом раскрывшегося чайного листа. – С этими словами настоятель взял в руки свой стаканчик, только что освобожденный от чая, и начал вдыхать ароматный пар.

«Ах, как все это интересно», – подумала Света.

«Интересно, а чай мы сегодня пить будем?» – подумал Женька.

«Интересно, а есть мы сегодня будем?» – подумал Серега.

Тем временем настоятель не думал ни о чем. Он просто взял в руки пиалу, прикрыл глаза и самозабвенно стал пить божественный напиток.

Глава 11 Как казаки китайцами стали

Потом действо повторялось снова и снова. Настоятель заливал воду из самовара в чайничек, ждал полминуты, переливал заваренный чай в высокие стаканчики, переворачивал стаканчики в пиалы, с наслаждением вдыхал аромат и только после этого пил чай. При этом он не насыпал каждый раз новый чай, а использовал тот, который уже был в чайничке. И каждый раз чайный лист раскрывался новыми оттенками вкуса.

– А ты говорил, они заварку не женят, – шепнул Серега Женьке.

– Так вон, видишь, сколько у него прибамбасов разных, – ответил Женька. – Один казак чего стоит. – И, повернувшись к настоятелю, спросил: – Учитель, а можно задать вопрос?

– Конечно, – ответил настоятель. – Ведь чайная церемония для того и существует, чтобы участники могли получше узнать друг друга, раскрыться, как чайный лист. – А откуда здесь Микола?

– О, это давняя история. Полтора века назад пять тысяч воинов Поднебесной пришли осаждать крепость Албазин, которую русские основали на реке Черного Дракона. Вы ее называете Амур. Крепость защищало всего двести пятьдесят казаков, а осада длилась почти год. Но мои соотечественники так и не смогли взять ее. Военачальник Лантань был вынужден снять осаду и отступить. Тогда, чтобы лишить гарнизон продовольствия, Лантань приказал совершать постоянные набеги и сжигать окрестные поля. Только через два года русский царь и китайский император Канси смогли договориться о судьбе этих земель. – При упоминании имени императора настоятель поднял глаза к небу и поклонился. – По условиям мирного договора, русские должны были оставить Албазин. Оставшиеся защитники подожгли свои дома, взорвали укрепления и покинули крепость в парадном строю, при полном вооружении и со знаменами в руках. Было их всего пятьдесят.

– Вот тебе и Фермопилы, – сказал Женька.

Друзья переглянулись и подняли большие пальцы вверх: «Во!»

– А что же было дальше? – спросила Света.

– С тех пор при дворе императора ходили легенды о силе и мужестве русских воинов. И тогда император повелел: «Хочу, чтобы солдаты этого великого народа охраняли меня и моих потомков». Вдоль реки Черного Дракона было много поселений казаков, которые бежали от гнева русского царя, провинившись у себя на родине. Некоторые из них согласились пойти на службу к императору Канси. А сто лет назад его внук, император Цяньлун, лично почтил Шаолинь своим посещением. – При этих словах настоятель снова воздел глаза к небу и почтительно поклонился. – Ему так понравился монастырь и духовные беседы с настоятелем, что император повелел своему лучшему телохранителю, казаку, остаться и дальше служить здесь. С тех пор, по традиции и из почтения к памяти императора, один из телохранителей настоятеля Шаолиня должен быть казаком.

– Интересно… – вдруг сказал Серега. – У нас с Китаем, значит, мир, вы понимаете по-русски. Да к тому же у вас наш военспец работает! Что ж вы нас встретили так неласково? – Дипломатия была явно не его стихией.

– Ну, во-первых, русские телохранители служат не только у нас, а еще и у японского императора-микадо, – невозмутимо ответил настоятель. – А во-вторых, на вашей спутнице – одежда ниндзя с трилистником, символом клана трех бамбуков. Эти фанатики-убийцы с детства готовятся к выполнению своего единственного задания и идут на всяческие ухищрения, чтобы поближе подойти к своей жертве. Так что осторожность никогда не помешает. Не правда ли? Посему лучше вам переодеться и не смущать своим видом окружающих. А вот, кстати, и Микола.

Микола вошел в комнату, неся в руках три свертка одежды.

– Еле нашел, – отдуваясь, сказал он. – Звиняйте, хлопцы, кафтаньев нема.

Первой пошла переодеваться Света. Когда она вернулась, ребята подумали, что перед ними стоит Сы Ма Ян из фильма «Боевые искусства Шаолиня». Если бы не ее золотистые волосы, завязанные теперь в тугую косу, сходство бы было полным.

– А у нашей Светы в роду китайцы были, – шепнул Женька Сереге.

– Или татаро-монголы, – так же шепотом ответил Серега. – Вон, смотри. Эта дочь кочевого народа зачем-то фонарик на пояс прицепила.

На Свете была атласная запашная рубашка бордового цвета, по краям отороченная золотой тесьмой и завязанная золотым поясом. На поясе, на карабине, висел фонарик-жучок. На ее ногах были широкие атласные штаны и коричневые замшевые сапожки. Ребятам досталась простая одежда монахов – белые длиннополые рубашки с подолом, холщовые штаны и мягкая войлочная обувь. Тем не менее они пришли в восторг. В особенности от черных поясов. Женька даже показал Свете язык. Настоятель также остался доволен видом своих новых учеников.

– Нас теперь совсем не отличишь от тех, которые там, у входа, загорают, – сказал Серега.

– А, кстати! – Настоятель щелкнул двумя пальцами.

Дунул порыв ветра, птица за окном замахала крыльями… и мир ожил.

Через несколько секунд в комнату с грохотом ворвались послушники. Впереди всех бежал молодой монах, которого Женька огрел по башке шестом во время схватки. Увидев настоятеля, живого и невредимого, они замерли как вкопанные и уставились на присутствующих безумными глазами.

– Чжи Минг, дорогой, – спокойно сказал настоятель. – Ты зачем дверь сломал?

– Простите нас, Учитель, – дрожащим голосом произнес Чжи Минг. – Ниндзя ведь вас схватили. Мы с ними чуть не до смерти бились. Глядь, а ниндзя-то уж и нету…

– Были ниндзя, я этого не отрицаю, – авторитетно ответил настоятель. – Но они самоликвидировались. Сэп-пуку совершили.

– Не гневайтесь, Учитель. – Чжи Минг подозрительно посмотрел на Серегу, Женьку и Свету. – А откуда ж взялись у вас эти гости? Ведь не было же их.

– А это… родственники нашего Миколы. Вон, целый баул гостинцев ему привезл. – Настоятель с улыбкой указал на Светину сумку. – Сала там всякого, борщу и этих, ну, как его… галушек!

Микола сглотнул и грустно отер усы.

– Вот что, Чжи Минг, – переменил тему настоятель. – Сходил бы ты посты проверил. А то, глядишь, дракон притащится. Или, того хуже, император нагрянет… – При этих словах он сделал большие страшные глаза и почтительно поклонился. – Да! И товарищей с собой возьми. А то вон они совсем пригорюнились.

– Настоятель назначил меня любимым учеником… – Чжи Минг с радостным криком выбежал из комнаты, увлекая за собой других послушников.

– А теперь, – сказал настоятель, оборачиваясь к ребятам, – шутки в сторону! Пора тренироваться. Времени у нас, прямо скажем, в обрез.

– Учитель! Последний вопрос, – сказал Серега. – То, что вы владеете русским, еще туда-сюда. Вам по должности положено. Но как Чжи Минг язык выучил? Когда он говорил, мы понимали каждое его слово.

– А как ты думаешь, – ответил настоятель. – На каком языке ты сам сейчас разговариваешь?

– На русском, конечно, – не задумываясь, ответил Серега.

– А на каком языке мы говорили, когда находились в Великой Пустоте?

Физические представления Сереги подсказывали ему, что «говорить» в безвоздушном пространстве, скорее всего, не получится. Ведь звук передается через колебания воздуха. А в пространстве тахионов никакого воздуха, конечно, нет. Не найдя никакого разумного ответа, он пожал плечами.

– Мы разговаривали на языке наших пращуров – мысленно. Пока мы пили чай, я передал вам знания китайского языка. А также знания шаолиньского кунг-фу, техники «восемнадцать рук архатов». Теперь вам предстоит закрепить их в этом мире, в зале «Лохань тан». – Ребята раскрыли рты, а настоятель вышел из комнаты.

– Ничего себе, – сказала Света. – Микола, а правда, что времени не существует? Он что, вечно живет?

– Точно сказать не могу, панночка, – ответил Микола. – Но за те сто лет, что я ему служу, он ничуть не изменился…

Глава 12 В чреве дракона

– Беги! – крикнул Кайл.

Терминатор разворачивал грузовик. Его неподвижное залитое кровью лицо с инфракрасным сенсором-глазом было отчетливо видно сквозь лобовое стекло. Кайл попытался встать, но боль от раны на ноге, как электрический разряд, пронзила его насквозь, до кончиков пальцев, до темечка и барабанных перепонок. Кайл вскрикнул и рухнул на землю. Сара обернулась и хотела броситься назад к нему.

– Нет, – закричал Кайл, – ты должна выжить! Беги! Терминатор поймал Сару в фокус электронного зрения. Компьютер дал команду микромоторам, которые приводили в движение его композитный скелет. Терминатор нажал на газ, и цистерна с ревом ускорилась. Сара еще секунду колебалась, но все же бросилась бежать. Цистерна с визгом шин вошла в поворот. Терминатор видел только Сару Коннор, компьютер выстраивал наикратчайшую траекторию до цели. Кайл Риз знал это, поэтому выхватил тротиловую шашку и запалил фитиль. Он рассчитал все точно. Фура прошла буквально в нескольких сантиметрах от него, обдав выхлопными газами и запахом расплавленных покрышек. Кайл, собрав все силы, всю волю в кулак, вскочил на ноги и в последний миг засунул шашку с искрящимся фитилем прямо за крепеж проезжающей цистерны. Терминатор продолжал погоню, фура с грохотом разбрасывала в стороны автомобили и мусорные баки. Всего сотня метров разделяла грузовик и Сару. И спасения, казалось, уже не было.

В этот момент раздался взрыв. Кайл увидел, как цистерна отделилась от шасси, огненный ураган захлестнул кабину. Взрывная волна бросила Сару на землю. Над Кайлом пролетел хромированный бампер и прошиб витрину ближайшего магазина. Витрина брызнула тысячью стеклянных осколков. «Прямо как окно Надежды Петровны», – подумал Кайл.

Сара встала и в изнеможении облокотилась о бетонную стену. Она с ужасом увидела, как объятый пламенем терминатор вылез из кабины, сделал несколько шагов и упал на землю. Пламя пожирало машину смерти, а его красный глаз продолжал смотреть на Сару. Подул ветер, клубы черного дыма рассеялись, и Сара увидела Кайла, который, шатаясь, шел к ней.

– Кайл! – крикнула Сара и бросилась к нему.

– Света! – крикнул Кайл. Они обнялись и рухнули на асфальт.

– Посмотри, Кайл. – Сара часто дышала – Посмотри, мы победили. Его больше нет.

Серега обернулся. Вдруг обломки грузовика зашевелились, и из дымящейся груды медленно поднялся терминатор. Точнее, это был уже не терминатор. Это был скелет, освобожденный огнем от синтетической плоти. Он был похож на тех скелетиков, что ребята делали из цветных капельниц. Красные объективы глаз робота сфокусировались на цели.

– Не-ет! – отчаянно закричала Света.

Они снова бросились бежать. Терминатор железной поступью шел за ними. Точнее, он шел за Светой. Ребята вбежали в помещение какого-то завода. Серега стал включать станки. Он хаотично щелкал по тумблерам и кнопкам.

– Что ты делаешь? – Голос Светы едва пробивался сквозь шум работающих механизмов.

– Отвлекаю! – прокричал Серега. – Электромагнитные помехи собьют его.

В этот момент железная дверь, которую ребятам удалось закрыть, с грохотом разлетелась, и терминатор вошел в цех. Силы покинули Серегу, он сражался с этой машиной уже несколько дней, его тело было изранено, он не мог больше бежать.

Робот двигался, ища Свету своими электронными глазами. Его металлический череп тускло поблескивал, при каждом повороте скелета микромоторы издавали отвратительное жужжание.

«Странное жужжание, – подумал Серега. – Где-то я его уже слышал, только не помню где. Почему я вообще нахожусь здесь? Надо по видеосалонам меньше шляться, а то такая белиберда по ночам снится».

Но это был не сон. Серега понял это, и сердце его сжалось от ощущения близости смерти. Серега поднял голову и встретился глазами с терминатором. Это был холодный взгляд, взгляд врага… взгляд человека. Через стеклянные объективы на него смотрел Женька. Серега попятился назад. Женька сделал шаг вперед. Металлический скелет вдруг стал вновь покрываться плотью. Плоть стала покрываться латами – броней из черного пластика. Это было похоже на то, как будто назад складывался рассыпавшийся доминошный городок. И вот перед ним стоял Женька в черной экипировке космического воина. Его черные до плеч волосы на лбу поддерживал золотой обруч с красным камнем. В каждой руке Женька держал по бластеру. Индикаторы боезапаса оружия были на максимуме. Женька нехорошо улыбнулся и сказал:

– Ну что, Верховцев, наконец-то я с тобой посчитаюсь.

– Ты что, болван железный, – ответил Серега, – у тебя в мозгу перфокарта заела? Или перегрелся слегка в грузовике?

Женька расхохотался:

– Смешно… Сейчас будет еще веселее. – Разряд бластера прожег то место, где только что стоял Серега. Вся боль куда-то улетучилась, притяжение тоже. Серега за мгновение до выстрела подпрыгнул метров на десять вверх и очутился на железной балке, которая проходила под крышей цеха.

Женька тоже прыгнул и очутился на той же балке.

– А ты хорошо прыгаешь, – сказал Серега. – В цирке выступать не пробовал?

– А ты языком хорошо мелешь. – Женька сплюнул. – Книжки писать не пробовал?

– Напишу еще, – ответил Серега, думая, как бы ему потянуть время. – А ты чего так разгорячился-то? Ну, постреляли немного. Ну, расколошматили десяток-другой машин. Может, завод хотя бы оставим? Народ все-таки строил, жалко…

Женька опять отвратительно расхохотался.

– А ты так ничего и не понял? Ну и кто после этого из нас болван? Нет никакого завода. Понимаешь, нет! – Женька щелкнул пальцами, и они очутились в абсолютной пустоте. Вокруг не было вообще ничего, только где-то бесконечно далеко мигал огонек. Серега почему-то даже не удивился. Только мозг его сверлила одна и та же мысль: «Где я видел такой же щелчок пальцами совсем недавно? И что это там постоянно жужжит?»

– Понял, конечно, – ответил Серега. – Ты Женька Сажин, превратился в терминатора. Я тебя взорвал. А ты ожил, и превратился в какого-то капитана Пауэра, солдата будущего. И хочешь меня убить. Чего ж тут непонятного?

С этими словами Серега метнул сюрикен. Смертоносный кусок металла был спрятан у него в рукаве, и во время разговора он все пытался подцепить его пальцем. Наконец у него это получилось, и звездочка со свистом полетела в горло противнику.

Но Женька был настороже. Он увернулся, подставив под удар защищенное латами плечо, и сюрикен, срикошетив, ушел в пустоту космоса. Без паузы Женька выстрелил из бластеров, сразу с обеих рук, по-македонски. Серега выгнулся назад, как туго натянутый лук. Но один из разрядов плазмы все-таки задел его, оставив на куртке обугленный след.

– Эй, ты мне куртку испортил! – крикнул Серега.

– А ты мне жизнь испортил, – ответил Женька, и лицо его вдруг исказила гримаса ненависти. – Я должен был быть единственным, кто знает Путь в Великую Пустоту. И тут появляешься ты, со своими дурацкими палками и кувырками… Но ничего, сейчас я исправлю это досадное недоразумение. – С этими словами Женька нацелил один бластер точно в грудь Сереге. Другой он держал наготове, в ожидании очередного Серегиного пируэта. При такой диспозиции уклониться от выстрела было практически невозможно.

Серега вздохнул, готовясь к последнему прыжку… Вдалеке опять замигал огонек, раздалось назойливое жужжание… «Стоп! Щелчок пальцами, Великая Пустота, Света… Вспомнил! Утром мы пришли в зал для тренировок…»

* * *

Наутро друзья вошли в зал «Лохань тан». Это было огромное помещение, свод которого удерживали колонны красного цвета, а пол был устлан серыми камнями, отполированными ногами тысяч бойцов-послушников. «Наверное, неудобно на них падать», – подумал Женька. При входе висел круглый железный гонг, удар по которому возвещал начало тренировки. Вдоль стен были расставлены золотые статуи монахов в боевых стойках. Некоторые из них были изображены вместе со зверями: тигром, журавлем, змеей, медведем, обезьяной, и даже кузнечиком-богомолом.

– Наверное, они символизируют стили кунг-фу, – догадался Серега.

Напротив входа стояла огромная статуя Будды в позе лотоса, перед которой курились чаши с благовониями. На деревянных подставках было закреплено оружие: мечи, алебарды, цепы, трезубцы, пики и прочие полезные вещи, милые сердцу любого мальчишки.

Их встретил мастер Джао Даши в коричневой тренировочной робе. Дети, как научил их Микола, вежливо поклонились. Мастер поклонился в ответ. Тренировка уже началась. В этот момент послушники подпрыгивали высоко верх и, приземляясь, с криком «айа-а!..» с силой впечатывали стопы в каменный пол. Джао Даши отбивал такт посохом.

– Что они делают? – спросил Женька.

– Отрабатывают удар в тысячу цзиней, – ответил Джао Даши. – Эта техника позволяет почувствовать энергию Ци и научиться применять ее в бою.

Накануне настоятель и мастер Джао Даши обсуждали, как помочь юным друзьям в их опасном задании. Вопрос заключался в том, как за столь короткое время научить их управлять энергией Ци и связать знания кунг-фу, переданные им в хронотрансе, с их физическим телом. Они стояли на высокой террасе, любуясь закатом. Им открывался живописный вид на ущелье, пагоды и кельи монахов-отшельников, разбросанные по скалам.

– Учитель, – сказал Джао Даши, – мы не сможем научить этих чужестранцев кунг-фу за такое короткое время.

Годы уходят у послушников, чтобы постичь это тайное искусство и сдать выпускной экзамен.

– Посмотри на эти облака, Джао Даши, – ответил настоятель. – Когда солнце стояло высоко, облака были белыми и безмятежными. Когда светило зайдет, они превратятся в серый и безжизненный туман. И только на короткий миг заката облака вспыхивают, как бы желая продлить жизнь уходящему дню. Так и в этих ребятах энергия Ци дремлет и просыпается только тогда, когда они находятся на грани. Эта грань настолько тонка, что они не в силах удержаться на ней. Они должны пройти сквозь Чрево Дракона! И тогда они обретут самоконтроль, овладеют своей энергией и научатся подолгу оставаться в Великой Пустоте.

– О, учитель, – удивленно сказал Джао Даши. – Даже для экзамена в туннеле с боевыми манекенами ученик тренируется пятнадцать лет. Но только мастер, достигший степени архата, может пройти сквозь огненный лабиринт. Других там ждет неминуемая смерть. К тому же разве Дамо в своей тайной рукописи не предписывает явно, что во Чрево Дракона может вступить лишь Посвященный Пути?

– Эти дети уже несколько раз находились на грани жизни и смерти. И каждый раз Ци просыпалась в них. Дамо больше нет с нами, его похитили коварные англичане. Ты знаешь, если статую не вернуть на место, это приведет к распаду всего Китая, а может быть, даже и мира. У нас просто нет выбора. Они либо пройдут огненный лабиринт, либо погибнут.

И вот Джао Даши стоял и смотрел на детей, которых он должен был подвергнуть страшному испытанию. Лабиринт Чрево Дракона создал сам Бодхидхарма, или Дамо, как его называли в Китае. Лабиринт представлял собой помещение в подземелье монастыря, пол которого был устлан каменными плитами с магическими гексаграммами. Сознание того, кто вступал в огненный лабиринт, подвергалось жесточайшему испытанию. Испытуемый встречался со всеми своими страхами, как наяву. И только освободив разум от оков плоти, соединившись с Великой Пустотой, огнеходец мог обуздать свои химеры и выйти живым из лабиринта.

Мастер подозвал одного из учеников-прыгунов со здоровенной шишкой на лбу:

– Вот что, Чжи Минг, дорогой. Мне тут надо нашим гостям один аттракцион показать. Поработай пока за меня метрономом. А то после вчерашней контузии ты совсем неважно прыгаешь. – С этими словами Джао Даши передал посох, которым отбивал такт, ушибленному монаху и предложил ребятам пройтись.

Глава 13 Устье крокодила

Они вышли из зала в боковую дверь. Коридор был освещен медными светильниками в виде кобры, раскрывшей капюшон.

– В вашем мире любят логические игры? – почему-то спросил Джао Даши.

– Аха, – ответил Женька. – «Устье Крокодила» – моя любимая.

– Расскажи, пожалуйста, – попросил Джао Даши. Женька начал увлеченно:

– Есть ведущий. Он рисует карту на клетчатом листе и держит ее в секрете. Игроков несколько. Их забрасывают в произвольные точки на карте. Их задача – найти клад и выход из лабиринта. Они по очереди делают ход влево-вправо, вперед-назад, а ведущий говорит, куда они попали. Можно встать просто на пустую клетку. Тогда ничего не происходит. Можно попасть в западню. Тогда пропускаешь ход. Есть еще телепорт – тебя выбрасывает куда-нибудь совсем далеко. Это вроде плохо. Ты теряешь привязку к местности, которую уже изучил. И приходится начинать все сначала. Но зато потом, если знаешь клетку входа и клетку выхода, можно быстро перемещаться по карте.

– Как же ты поймешь, в какую клетку вставать, – спросил Джао Даши, – если ведущий держит карту в секрете?

– А в том-то и фокус, – ответил Женька. – Ты перемещаешься по карте, встречаешь там разные объекты и делаешь зарисовки на отдельном листочке. Слушаешь вопросы других игроков и ответы ведущего. Например, твой сосед говорит: «Иду вправо», а ведущий ему отвечает: «Разбойники, ты в яме». Это так в шутку телепорт называется, – пояснил Женька. – А у тебя этот кусок карты уже зарисован. Ты начинаешь отслеживать перемещения соседа и его руками дорисовываешь неизвестные области в два раза быстрее. Потом ты понимаешь, что какая-нибудь стенка на двух разных зарисовках выглядит одинаково. И бац – две карты склеиваются в одну.

– Это как при географических открытиях, – добавил Серега.

– Китайцы – никудышные мореплаватели, – сказал Джао Даши. – Наверное, поэтому Англия сейчас контролирует наше побережье. А их эскадра смогла войти в устье реки Байхэ, и теперь они угрожают самому Пекину. Кстати, а почему игра называется «Устье Крокодила»?

Женька удивился. Как Джао Даши может думать о какой-то там игре в такой трагический для его родины момент? Тем не менее он продолжил:

– Ведущий рисует две реки, которые впадают в общее устье на краю карты. Если ты попадаешь в реку, тебя сносит на несколько клеток, и ты опять теряешь ориентир. Но каждый раз – сносит на определенное количество клеток. Например, на две. Если идешь против течения – стоишь на месте, ведущий тебе об этом говорит. Вот так, шаг за шагом, встречаешься с неожиданностями и по кусочкам изучаешь карту.

– У меня папа был в Соединенных Штатах Америки, – сказала Света. – Там есть такая игра, называется «пазлы». Надо картинку по кусочкам собирать. Она там очень популярна. В США даже чемпионаты по пазлам устраивают… Ой! – вдруг осеклась она.

– Ваш отец путешественник? – спросил Джао Даши.

– Аха, интурист. Примерно как Штирлиц, – не к месту ляпнул Серега.

– Раньше он много путешествовал, – сказала Света, опустив глаза в пол. – Но сейчас он больше… по научной части. Женька, так что там дальше про крокодила? – торопливо добавила она.

– А крокодил – это просто так, для смеха. Он как будто сидит в устье реки, но больше ничего не делает. – Женька великодушно замял тему про папу. – Там еще можно взрывчатку и оружие находить, закладывать мины и стрелять в соперников. В общем, игра для хорошей компании на целый день.

– Какая интересная игра, – сказал Джао Даши. – У нас есть нечто похожее. Хотите сыграть?

Они остановились у какой-то двери, обитой медью, зеленой от времени. Вся дверная ниша заросла паутиной. Очевидно, что сюда уже давно никто не входил. Джао Даши отпер дверь ключом, сделанным в виде огнедышащего дракона, и предложил войти.

Ребята ожидали попасть в полную темноту. Света даже приготовила свой фонарик-жучок, который неизменно висел у нее на поясе. Но помещение было освещено тусклым красноватым светом, который как-то странно мерцал. На посетителей пахнуло сухим горячим воздухом. Когда их глаза немного привыкли к полумраку, ребята огляделись.

Это был огромный зал с широким парапетом по периметру. На древних каменных стенах были выбиты барельефы со сценами схваток огнедышащего дракона и какой-то птицы.

– Это павлин? – спросил Женька.

– Нет, это фэнхуан, по-вашему – феникс, – ответил Джао Даши.

– А почему они сражаются? – спросила Света.

– В нашей традиции дракон символизирует мужское начало, фэнхуан – женское. Ян и Инь. В каждом человеке есть оба этих начала, их баланс и столкновение определяют поступки человека, его характер. Но есть и другой смысл. Дракон символизирует материальную реальность. Дракон сталкивается с фэнхуаном, который символизирует первоначальный хаос, царивший до возникновения пространства и времени. Дракон уничтожает фэнхуана своим огнем, тем самым освобождая его. И фэнхуан возрождается вновь.

– Ничего не понятно, – сказал Серега, – так они друзья или враги?

– А сейчас вы все сами поймете, – ответил Джао Даши.

В этот момент они подошли к широкой каменной лестнице, с которой открывался вид на нижний уровень зала. И сразу стало ясно, что за источник света освещал зал и почему воздух был таким горячим. Зрелище это было величественным и ужасающим. Пол нижнего уровня состоял из каменных столбов. На срезах некоторых колонн были высечены какие-то знаки – прерывистые и сплошные полосы. Столбы соединялись между собой узкими мостиками, под которыми зияли огромные провалы, уходившие вглубь подземелья. А в глубине кипела лава. Именно от нее и исходило то красноватое мерцающее свечение, которое ребята увидели на сводах зала. По сути, это был лабиринт, построенный в жерле огнедышащего вулкана.

– Прямо как в США, – завороженно сказал Женька.

– Это – Чрево Дракона, лабиринт, созданный самим Дамо, – сказал Джао Даши. Голос его звучал грозно. А эхо носилось под сводами и многократно повторяло его слова. – Тот, кто пройдет через него, обретет связь с Великой Пустотой и познает себя.

– А кто не пройдет? – поинтересовался Серега.

– Такие тоже были, – ответил Джао Даши. – Но, к сожалению, мы ничего не знаем об их дальнейшей судьбе.

– А если мы откажемся? – спросил Серега.

– Войдя во Чрево Дракона, вы сделали свой выбор, – ответил Джао Даши. – Пути назад нет.

– Как это нет, – сказал Женька и развернулся на одной пятке на сто восемьдесят градусов. – Вот я… – Слова замерли у него в горле.

Все обернулись. Прямо за ними была глухая стена с барельефами дракона и фэнхуана, сцепившимися в смертельной схватке.

– Зал начал меняться, как только мы вошли, – сказал Джао Даши. – Огненный лабиринт является отражением сознания того, кто идет по нему. И теперь для вас отсюда только один выход – сквозь Чрево Дракона.

– Для нас?! – в возмущении крикнул Серега. – Да мы тебя щас… – И, забыв о разнице в квалификации, он с кулаками бросился на Джао Даши.

– Да, для вас, – ответил мастер, находясь уже метрах в десяти от того места, где стоял только что. Он преспокойно шел по узким перилам парапета, которые отделяли верхний ярус от пропасти с кипящей лавой, и рассказывал: – Я уже однажды прошел сквозь лабиринт, и теперь для меня Чрева Дракона не существует. Я вижу просто пол, покрытый каменными плитами, и все. Так что идите, не бойтесь. Вы встретитесь там со своей кармой.

Ребята пошептались, и Женька сказал:

– Понятно. Если партия скажет «Надо!», «Есть!» – ответит отряд «Гренада». А идти-то хоть как? Вместе или по одному?

– Я же сказал, огненный лабиринт является отражением сознания того, кто идет по нему. Каждый из вас видит свой Путь.

Кому идти первым, разыграли на «камень, ножницы, бумага». Выпало Сереге. Серега сошел с лестницы и вступил ногой на мостик, перекинутый к первому столбу. В тот же миг за его спиной как будто упал прозрачный занавес. Воздух всколыхнулся, и Серега стал виден как в тумане. Он шел по огненному лабиринту. Но ничего странного пока не происходило.

Вторым пошел Женька. Он тоже вступил на мост, и за ним упала туманная завеса. Света колебалась.

– Надо идти, – сказал Джао Даши. – Если ты не вступишь на мост, стена все равно столкнет тебя в огненную пропасть.

Света почувствовала, как ее спины коснулся камень.

– Но мост пропал, – вдруг сказала Света. – Куда мне идти?

– Как? – удивился Джао Даши. – Ты не видишь Пути?

– Нет, не вижу, – ответила Света. – Я вижу ребят как в тумане, но куда идти мне, не понимаю.

– Погоди, – сказал Джао Даши. – Попробуй сконцентрироваться, возможно, твоя Ци еще не освободилась.

– Но у меня нет никакой Ци. – Света растерянно посмотрела на Джао Даши.

– Не выдумывай, девочка, – строго сказал Джао Даши. – У всех есть Ци. Просто у большинства людей она спит. Но ты же как-то попала к нам. Настоятель сказал, что вы прошли сквозь Великую Пустоту.

Света вскрикнула. Стена толкнула ее, она споткнулась и упала на лестницу. Джао Даши спрыгнул с перил и оказался рядом.

– Я не владею Ци, – сказала Света, вставая. – Я просто находилась рядом с друзьями и была захвачена их энергетическим потоком.

Джао Даши опешил:

– Но как ты вошла в зал? Чрево Дракона не впустит никого, кто не владеет Ци, хотя бы на подсознательном уровне.

В этот момент стена снова сдвинулась. Свете пришлось спуститься еще на несколько ступеней, чтобы не получить очередной болезненный толчок.

– Да не знаю я! Хватит теоретизировать, – закричала Света. – Как мне выбраться отсюда?!

Стена неумолимо двигалась вперед, оставляя ей все меньше жизненного пространства.

Женька и Серега никак не отреагировали на Светин крик. С ними происходило что-то странное. Женька, уставившись в пространство, глупо улыбался и разговаривал с кем-то невидимым. А Серега, как мельница, вращал руками, как будто отмахивался от налетевшего на него роя пчел.

– Ты просто должна увидеть свой Путь или умереть, – беспощадно сказал мастер.

С криком «Тогда мы умрем вместе!» Света прыгнула к Джао Даши и попыталась схватить его. У нее это не вышло. Мастер мгновенно переместился и теперь стоял на одном из столбов. Огонь и бездна разделяли их. А Света промахнулась и скатилась вниз еще на несколько ступеней. Стена тут же заняла освободившееся пространство.

Отчаяние охватило Свету. Раньше она воспринимала это как какую-то игру, как нечто не совсем реальное. Но сейчас, находясь на краю пропасти, она испугалась по-настоящему. Ей вдруг очень захотелось, чтобы все это оказалось сном. Но это был не сон. Стена вновь больно толкнула ее, Света оступилась, нога соскользнула с последней ступеньки. Ах!.. Она чудом удержала равновесие, ухватившись за выступ на барельефе. Это был хвост фэнхуана. «Я ухватили птицу счастья за хвост», – вдруг подумала Света. И сразу же успокоилась.

– Эй, ты, мастер-ломастер! – крикнула она. – Почем опиум для народа?

– Барышня, выражайтесь точнее, – ответил Джао Даши. – В текущей ситуации у вас не так много времени.

– Я говорю, пока вы тут с обучением во сне экспериментируете, у вас там англичане Тяньцзинь взяли.

– От мертвого осла уши получишь у Байрона, – ответил Джао Даши. – До встречи в следующей жизни. – Он отвернулся и медленно пошел прочь.

«Это конец», – подумала Света.

Стена сдвинулась, и она полетела в огненную пропасть.

Глава 14 Шесть инь

– Ладно, – сказал Джао Даши примирительно.

Они стояли на другом конце лабиринта.

– Долго же вы думали, перед тем как подать даме руку, – ответила Света.

– Ну… не из-под палки же тебя заставлять учиться. – Мастер пожал плечами. – Да, и оставил я свой шест Чжи Мингу в спортзале. Кто это его так, кстати, приголубил?

– Же-енька. – Света была в расслабленном состоянии, ей было приятно растягивать буквы. Она вспомнила, как Чжи Минг вчера схлопотал по глянцевому черепу после того, как пытался подсечь ее. И улыбнулась. – Женька! – Ее мысли вновь вернулись в лабиринт.

Серега и Женька шли по Чреву Дракона. Они то без остановки переходили от столба к столбу, то подолгу задерживались на одном месте и выделывали там всякие фокусы. И тогда магма под ними вскипала и рвалась вверх протуберанцами и тысячью искр.

– Долго им еще идти? – спросила Света.

– В нашем мире – нет, не долго, – ответил Джао Даши. – А там для них время течет по-другому.

– А что вообще происходит в лабиринте?

– Видишь эти линии, высеченные на столбах? – спросил Джао Даши. – Это гексаграммы Ицзин – Книги Перемен. Каждая гексаграмма обозначает определенную жизненную ситуацию, в которой огнеходец должен сделать свой выбор. Всего в лабиринте отмечено шестьдесят четыре столба. В человеке постоянно борются два начала, темное и светлое, божественное и демоническое. В нашем мире мы ограничены своим физическим телом. Ограничено и то зло, которое живет в нас. Огненный лабиринт – это то место, где соединяется наш материальный мир и Великая Пустота. Испытуемый, делая выбор за выбором, либо сливается с Великой Пустотой, либо, наоборот, освобождает своих демонов и падает вниз. И сгорает в огне лабиринта для возрождения в следующей жизни.

– Ну, это в переносном смысле, – с уверенностью сказала Светлана.

– Нет, как раз в самом прямом, – ответил Джао Даши. – Лабиринт вполне материален для того, кто идет по нему.

– Вы что, с ума сошли? – закричала Света. – Немедленно вытащите их оттуда!

– Я не могу этого сделать. – Джао Даши развел руками. – Я уже прошел свой лабиринт. Для меня Чрево Дракона – это просто каменные плиты и символы на полу. Я не вижу ни огня, ни твоих друзей.

– А почему тогда я их вижу?

– Вот этого я не знаю. Возможно, между вами существует сильная духовная связь. И твоя Ци все-таки проснулась. Иначе ты не смогла бы войти сюда.

– Но меня-то вы спасли! – Света вспомнила, как в последний миг из ниоткуда возник Джао Даши, подхватил ее, и они каким-то непостижимым образом очутились в безопасности, на противоположном конце лабиринта.

– Искусство Даоса позволяет мгновенно перемещаться на некоторые расстояния. В этом мире. Но там ты стала бы для меня недосягаема.

– Что же теперь делать? – спросила Света.

– Ждать, – ответил мастер. – Они либо пройдут свой Путь, либо погибнут.

* * *

Существует поговорка: «Бесконечно долго можно смотреть на три вещи: воду, огонь и как работают другие люди». Поскольку воды рядом не было, Света вся извелась, наблюдая за экзерсисами Сереги и Женьки. Вдруг ее внимание привлек символ на последнем столбе, ближайшем к выходу из лабиринта. Ребята подходили к нему с разных сторон.

– Что там изображено? – спросила Света.

– Я уже говорил тебе, каждый видит свой лабиринт. Ты – видишь одно, они – другое.

– Что означают шесть прерывистых линий одна над другой? – Света прочертила пальцем пунктир на перилах парапета.

– Одна прерывистая линия означает женское начало Инь. Шесть Инь символизируют женскую духовную силу. Еще эта гексаграмма толкуется так: «Сначала заблудится, потом найдет правильный путь».

В этот момент огнеходцы вступили на последний столб.

– Друзья – они везде друзья, – радостно сказала Света. – По лабиринту каждый шел своим путем, а к выходу пришли одновременно!

– Странно, – сказал Джао Даши. – О таком я слышу впервые.

– А как они выйдут? – спросила Света. – Ведь моста от последнего столба нет.

– Мост появится для того, кто пройдет лабиринт до конца, – ответил мастер.

Сперва все было так же, как и на других столбах, отмеченных знаками. Друзья не замечали друг друга. Каждый из них разговаривал с Вечностью по-своему. Женька скользил ладонями по невидимой сфере, и вскоре в его руках появился светящийся шар, который искрился и испускал молнии. Тем временем Серега вращал указательным пальцем над головой, как будто размешивая воздух. Над ним появился снежный вихрь. Из хвоста вихря посыпался снег. Серега улыбнулся, перевернул ладонь и поймал снежинку. Снежинка начала расти и превратилась в блестящую звездочку размером с маленькое блюдце.

Света, как Николай Озеров во время матча, энергично комментировала все эти метаморфозы.

– Как они это делают? – спросила она.

– Просто протягивают руку и берут все, что им надо, из Великой Пустоты, – ответил мастер.

– Прямо все?

– В лабиринте – да. Все, что смогут представить. В нашем мире для этого потребуется слишком много Ци.

Женька вдруг расхохотался и резко развел руки. Светящийся шар раздвоился. Женька тут же метнул один из шаров под ноги Сереге. Серега как будто бы ждал этого. Он отпрыгнул в сторону, на самый край столба. Женька совершил такой же прыжок. Теперь оба они стояли на краю пропасти метрах в десяти друг от друга и о чем-то беседовали. То место, куда Женька метнул шар, дымилось, вверх летели искры, как будто там зажгли огромный бенгальский огонь. Женька зачерпнул пустой ладонью из светящейся сферы, и у него в руках снова оказалось два боевых шара.

– Что они делают? – Света, запинаясь, пересказывала Джао Даши все, что происходило на последнем столбе.

– Их демоны – скрытая зависть, злоба и ненависть – вышли наружу. Они делают свой выбор.

– Но они убьют друг друга! – закричала Света.

Она не знала, что делать ей. Она металась по площадке перед выходом из лабиринта. Но как она могла помочь им? Моста от парапета до столба не было. Она закричала снова, но Женька и Серега ее не слышали. Света в изнеможении опустилась на каменные ступени.

– Все должны сделать свой выбор, – непреклонно сказал Джао Даши.

Серега молниеносно выкинул правую руку вперед. Сверкающая звездочка, которая минуту назад была снежинкой, чиркнула Женьку по плечу. Его белая холщовая рубаха окрасилась кровью. Женька, не задумываясь, метнул оба светящихся шара в Серегу. Серега выгнулся назад, как туго натянутый лук. Но один из шаров все-таки задел его, рубашка на нем вспыхнула, Серега пошатнулся и чуть не полетел в пропасть. Удержавшись на самом краю, он винтовым движением ладони снова вызвал снежный вихрь и потушил огонь. Они стояли и с ненавистью смотрели друг на друга, каждый в ожидании последнего броска.

Света блуждающим взглядом скользила по плоскости гигантского столба, где, как два гладиатора на арене, сражались насмерть два ее друга. Она увидела шесть прерывистых линий – свою гексаграмму. Она вспомнила: «Шесть Инь символизируют женскую духовную силу». Все должны сделать свой выбор… Света вскочила на ноги. И хотя лестница не позволяла нормально разбежаться, а от последней ступени до края столба было почти пять метров, Света не задумываясь, прыгнула над огненной бездной.

Пространство упруго отбросило ее назад, как будто в воздухе была натянута невидимая сеть.

– Войти в лабиринт можно только с одной стороны, – как в тумане услышала она голос Джао Даши.

Женька занес шар для смертельного броска…

Глава 15 Эпоха Великих географических открытий

Остров горел семь лет. Капитан Жуан Гонсалвеш Зарку обозревал Мадейру своим единственным голубым глазом. Второй он потерял в битве при Сеуте. «Как давно я здесь не был», – думал он, глядя на остров с борта своей каракки «Conquistador do Atlantico» – трехмачтового парусника водоизмещением двести тонн.

Он вспомнил, как семь лет назад открыл незнакомую землю и назвал ее Мадейрой, потому что остров был весь покрыт густым лесом. Лес был помехой земледелию, и Зарку приказал поджечь его. И вот он вернулся через семь лет. Ночной воздух был пропитан запахом гари, кое-где до сих пор виднелись очаги пожаров.

Эта была нелегкая экспедиция. Все началось с того, что инфант Генрих Мореплаватель навязал ему в напарники капитана Тристана Тейшейро.

Зарку знал Тристана с детства. Они вместе ходили в школу при церкви Святого Патрика в городе Томаре. Память об их проделках до сих пор жила в легендах тамошних учеников. Однажды они соорудили соломенное чучело, одели его в черный балахон, установили в темном коридоре школы и зажгли сзади свечу. Соломенная статуя приводилась в движение хитроумной системой рычагов и веревок, которую придумал Тристан. Когда из-за поворота вышел отец настоятель, погруженный в свои благочестивые размышления, Тристан оживил чучело, дергая за веревки одной рукой, а другой дубася палкой по чугунному котелку. Отец настоятель пришел в экстаз и попытался бежать. Но Жуан, который прятался в нише, выпустил из мешка под ноги настоятелю целую свору визжащих котов. Святой отец чуть не лишился рассудка. Их прилюдно высекли и чуть не исключили из школы. Но родители Жуана Зарку были знатными горожанами, они внесли богатый дар на украшение храма, и отец настоятель смирился.

Потом они вместе поступили в навигационную школу в Сагреше, под начало капитана Хуана Альвареша Перейро. Тот был отличным капитаном, но ужасным грубияном, тяжелым на руку и скорым на расправу. Как-то Жуан стащил лодку, которая принадлежала лично Перейро. Он хотел покатать по заливу свою девушку, Люцию. Жуан неудачно спрыгнул с пирса, лодка накренилась, зачерпнула воды и начала тонуть. Тристан был рядом, он бросился в море на помощь товарищу, хотя плавать не умел. Многие моряки тогда не умели плавать. Они считали, что при кораблекрушении лучше утонуть сразу, чем долго и мучительно погибать в холодной воде океана. Жуан сначала вытащил из воды своего спасителя, а потом долго нырял за лодкой.

Он было уже отчаялся и хотел идти на экзекуцию к Перейро. Но решил нырнуть в последний раз и все-таки нашел лодку в мутной прибрежной воде. На последнем дыхании он обмотал линь вокруг скамейки и вдруг почувствовал, что запутался в сетях, которые лежали на дне ялика. Тристан вытащил и Жуана, и лодку. Потом они втроем катались по заливу до самого утра и вместе встретили рассвет. В общем, Жуан Зарку и Тристан Тейшейро были в прямом смысле друзья не разлей вода.

Как часто случается у друзей, Люция нравилась и Тристану тоже. Точнее сказать, он влюбился в нее без памяти. Тристан рассказывал занимательные истории про пиратов, про дальние странствия и про диковинные земли, полные золота, которые якобы лежали за Атлантическим океаном. Люция только смеялась, слушая все эти небылицы. А Жуан играл на гитаре и пел проникновенные баллады о рыцарях-тамплиерах, о странствующих трубадурах и о трагической любви короля Педро I и фрейлины Инеш де Каштру. Ну какая девушка устоит против этого?

Жуан Зарку и Люция Карнейру обвенчались.

Тристан ходил мрачнее тучи. Он затеял драку в портовом кабаке – с поножовщиной, пришил какого-то школяра из Коимбры, и чуть не был схвачен караулом. Но сбежал и нанялся матросом на торговое судно, которое в тот же вечер уходило в Венецию с грузом портвейна и соли. И так избежал заключения. Вернулся он только через десять лет, уже капитаном и богачом. Поговаривали, что свое состояние Тейшейро сколотил на продаже славянских рабов сарацинам, которых итальянцы похищали на берегах Черного моря. Он быстро завел связи среди городской знати, много кутил и быстро двигался по карьерной лестнице.

Тем временем Жуан Зарку окончил обучение у Хуана Перейро, участвовал в нескольких плаваниях в качестве помощника капитана и, наконец, получил под управление собственный корабль. В битве за город Сеуту, ключ к Средиземному морю, Зарку был ранен, за что был награжден и замечен самим инфантом Генрихом.

Это была заря эпохи Великих географических открытий. Инфант Генрих Мореплаватель организовывал тогда экспедицию за экспедицией. А купцы, в ожидании богатых барышей, щедро финансировали эти предприятия. Две трети кораблей не возвращались обратно домой. Кто-то погибал в штормах и тайфунах, кого-то захватывали и топили пираты, а кто-то сам становился пиратом и дальше промышлял под черным флагом в Атлантике и вдоль побережья Африки. Но те, кто возвращался, сразу становились национальными героями. Капитаны привозили с собой серебро, пряности, благовония и диковинные восточные ткани. Но самой большой ценность были их руттеры – бортовые журналы, где капитаны описывали всю хронологию плавания, морские течения, характер и сезонность ветров, цвет воды и, конечно, открытые ими земли. Руттер стоил целое состояние, поэтому хранился в строжайшем секрете, в месте, известном лишь одному капитану. Купив копию руттера, купец мог снарядить следующую экспедицию с гораздо меньшим риском, а следовательно, с колоссальной выгодой для себя. Это была эпоха, когда Португалия и Испания соперничали за первенство на всех морях и океанах…

Зарку открыл архипелаг Мадейра семь лет назад. И вот он нашел деньги для второй экспедиции с целью колонизации острова. Как того требовал обычай, Зарку попросил благословения на плавание у принца. Инфант благосклонно принял его и объявил, что Зарку отправится в плавание не один, а вместе с другим кораблем. Жуан в недоумении пожал плечами, но спорить не стал. Через неделю бургомистр Лиссабона устраивал торжественный прием в честь предстоящей экспедиции. На приеме ожидали и самого Генриха. И он действительно явился в окружении многочисленной свиты. Приехал и Зарку со своей супругой Люцией. Среди пышных сеньоров, окружавших принца, Жуан с удивлением увидел Тристана.

Первый тост бургомистр провозгласил за инфанта. Все встали и выпили с воодушевлением. Генрих сердечно поблагодарил собравшихся и предложил второй тост за успех экспедиции и за ее адмирала. Все посмотрели на Жуана Гонсалвеша Зарку, многие заулыбались и закивали ему.

– За успех экспедиции и за ее адмирала, Тристана Тейшейро! – громогласно провозгласил принц.

Все замерли в недоумении. Зарку похолодел и чуть не выронил свой бокал. Высокие покровители и золото Тристана сделали свое дело.

– Ну же, господа! – весело крикнул инфант. – Я подожду немного, но вино ждать не может.

Раздался нестройный звон бокалов, и ропот прокатился по залу. Зарку высоко поднял свой бокал, посмотрел на Тристана и выпил «За адмирала!». Тристан усмехнулся холодно и презрительно, демонстративно повернулся к Люции, поклонился и выпил. Зарку вспыхнул, схватился за эфес клинка, но сдержался. Люция положила свою нежную руку на руку мужа.

– Господа, третий тост за открывателя Мадейры, героя, капитана Зарку! – воскликнул бургомистр.

Присутствующие встали в ожидании реакции инфанта.

– За труса, который погубил свою команду при Сеуте, – раздался в полной тишине голос Тристана.

Тристан как бы случайно задел свой бокал, махнув рукой в сторону Зарку. Брызнули вино и осколки стекла. Новоявленный адмирал сплюнул и вышел из зала. Зарку, выхватив свой мавританский меч, бросился за ним.

Генрих вмешался лично, запретил дуэль, сказав, что их жизни нужны Португалии. После чего потребовал их публичного взаимного примирения. При этом ни одним словом не укорил Тристана за его дерзость. Зарку смирился. Тристан торжествовал и в витиеватых выражениях сказал, что тоже согласен на примирение, поскольку покоряется воле инфанта и осознает всю важность экспедиции для приумножения величия короны.

До Касабланки они плыли без приключений. Если не считать шторма, который обе каракки выдержали вполне успешно. Далее их небольшая эскадра взяла курс от побережья на Мадейру, в открытый океан. Дул попутный северо-восточный ветер, обычный для этих мест.

На третий день они увидели каравеллу под кастильским флагом. Тейшейро приказал преследовать испанский корабль. У Португалии с Кастилией уже пятнадцать лет был мир, поэтому такое нападение было чистой воды пиратством. Зарку нежных чувств к агрессорам не испытывал, но был против погони. Поэтому он приказал вывесить на стеньге фок-мачты белый вымпел. Позднее в Кодексе Папских галер этот сигнал опишут как «сбор на совещание». Сигнальщик до хрипоты орал «ахой», «ахой», сложив руки рупором. Но Тейшейро не обратил на это никакого внимания и направил свою каракку вслед удирающей каравелле. А у них был четкий приказ инфанта – кораблям следовать только вместе. Зарку подумал, что Тейшейро может просто провоцировать его, чтобы потом обвинить в измене. И началась погоня.

Конструктивно каравелла быстрее каракки. Трюмы португальцев были нагружены провиантом, оружием и материалами для предстоящей колонизации Мадейры. По осадке каравеллы было видно, что и она загружена под завязку. По крайней мере, хоть в этом их шансы были равны. На второй день они все же начали догонять испанца. Во-первых, их было двое, и они успешно блокировали галсы противника. А во-вторых, у Зарку и Тейшейро был серьезный боевой опыт, а каравеллой, похоже, командовал какой-то кастильский купец-неумеха.

В морских схватках обычно превосходящие силы применяли тактику галер. Зажимали корабль противника с двух сторон и брали его на абордаж. Сначала обстреливали палубу из катапульт горшками с мыльной водой. Обороняющиеся поскальзывались и не могли быстро справляться с парусами. Потом арбалетчики расчищали место для атаки морской пехоты. После чего в ход шли абордажные крючья и палаши. Когда стало ясно, что каравелле не уйти, она вдруг спустила паруса и легла в дрейф.

– Ха! – закричал Тристан. – Еще лучше! Не придется уродовать им такелаж из бомбарды.

«Conquistador do Atlantico» заходил слева, каракка адмирала Тейшейро – справа. Когда они подошли на расстояние арбалетного выстрела, Жуан Зарку увидел, что верхняя палуба каравеллы пуста. Это очень ему не понравилось. В битве при Сеуте он попал в ловушку. Арабы оставили на рейде пустой заминированный корабль. И когда Зарку во главе команды пошел на абордаж, сарацин-смертник запалил фитиль. В трюме были заложены бочки с порохом. Из всей команды спаслись только он и еще трое матросов, которые умели плавать. Его опыт подсказывал, что корабль лучше запалить с безопасного расстояния зажигательными стрелами. И посмотреть, что будет. Он приказал спустить паруса. Тейшейро, напротив, на полной скорости несся к каравелле. Когда он проходил мимо «Conquistador do Atlantico», Зарку поднял руку с обнаженным мечом вверх, пытаясь привлечь их внимание:

– Стойте, там ловушка!

– Трус! – услышал он в ответ голос Тристана и хохот команды адмирала.

Еще минута… треск обшивки. Корабли соприкоснулись на мгновение и снова разошлись. В фальшборт и оснастку испанца полетели абордажные крючья.

В тот же миг правый борт каравеллы окрасил сизый пороховой дым. Раздался грохот!

Глава 16 Жук

Жуан не понял, откуда произвели залп. На кораблях того времени было всего три бомбарды, одну из которых размещали на носу, а две – на корме. Установка сбоку не применялась, поскольку из-за смещения центра тяжести вверх судно теряло устойчивость. Но это был не простой корабль. Испанцы купили его на верфи в Ла-Рошели. В виде эксперимента французские инженеры установили пушки на нижней палубе, близко к ватерлинии. А чтобы волна не захлестывала внутрь, они придумали закрывать бойницы специальными люками. Бойницы открывались только во время боя, а бомбарды подкатывали к ним на лафетах.

Кастильцы выждали, когда Тейшейро подойдет вплотную, и всадили в него весь заряд с правого борта. Каракка адмирала загорелась, среди команды началась паника. Матросы каравеллы выскочили на верхнюю палубу и начали рубить абордажные крючья.

– Стрелы в арбалеты! – заорал лейтенант генуэзских стрелков с корабля Жуана.

– Стоять, идиоты, своих перебьете! – рявкнул Зарку с мостика.

Тем временем каравелла подняла паруса и стала набирать ход.

– В погоню! – проревел Жуан.

Но в этот момент корабль Тейшейро накренился на левый борт и начал тонуть. Раздались вопли, не меньше десятка человек посыпались в воду из марсовых корзин.

– Спустить шлюпки! – Жуан резко заложил штурвал влево, корабль встал перпендикулярно к ветру и лег в дрейф. Паруса безжизненно повисли, как простыни у прачек на веревках.

Матросы прыгали с пылающего корабля в океан, и пучина сразу же принимала их в свои прохладные объятия. Кто-то молил о помощи, кто-то метался по палубе. И только Тейшейро стоял на накренившемся мостике, среди огня и безумия людей, неподвижный, как скала.

Он схватил железной рукой проползавшего мимо матроса, рывком поднял его вверх, поднес огромный нож гросс-мессер к его глотке и проорал что-то в его застывшее от ужаса лицо. Матрос закивал. Тейшейро поставил его на палубу. После чего с разворота ударил кулаком другого матроса, который подбирался к нему сзади, и проделал с ним ту же процедуру. Теперь на тонущем корабле было уже три вменяемых человека. Вместе они отловили еще с десяток.

Возле верповочных шлюпок шла битва. На первых парусниках оснастка была еще недостаточно развита, поэтому для маневров в прибрежной зоне использовались шлюпки. Одна завозила якорь вперед по курсу корабля, а другая помогала развороту при помощи троса с кормы. Такой маневр назывался верповкой. Вместимость верповочной шлюпки – двенадцать человек. Спасательных шлюпок колонизаторы с собой не взяли. Зарку и Тейшеро решили, что пойдут по известному маршруту, и предпочли взять больше «полезного» груза.

Первоначально экипаж португальской каракки составлял девяносто человек. Треть погибла в огне, в воде и от рук собственных товарищей. Отряд адмирала, когда они добрались до места свалки, составлял уже двадцать человек. Они быстро привели бузотеров к покорности, нескольких пришлось выбросить за борт. Тристан отдавал приказы громко и спокойно, держа в руке обнаженный гросс-мессер. Постепенно его спокойствие передалось большей части команды.

– Сборище негодяев! – крикнул адмирал. – Вас всех следует выбросить за борт на корм рыбам. Но я этого не сделаю только потому, что я обещал принцу Генриху заселить этот проклятый остров. Слушайте меня внимательно. Иначе я лично отрежу вам уши вот этой штуковиной. – Тристан помахал своим гигантским ножом, и толпа, как загипнотизированная, следовала глазами за блестящим лезвием гросс-мессера. – Здесь две шлюпки, в них уберутся двадцать человек плюс провиант и оружие. Вон на помощь подходят еще две. – Тейшеро показал клинком в сторону лодок Зарку. – Итого! Тридцать недоумков смогут убраться с этого дырявого корыта уже через полсклянки.

Матросы загудели, кто-то опять попытался протиснуться поближе к спасительным шлюпкам.

– Стоять, идиоты! – заорал Тейшейро. – Зарублю любого, кто сдвинется хоть на волос.

Один матрос вдруг упал на колени и начал в истерике биться головой о палубу. Тейшейро повел бровью, и несчастного быстро скрутили.

– А теперь слушайте! – Его гросс-мессер взметнулся вверх. – Кто из вас умеет плавать?

Вверх поднялось несколько дрожащих рук.

– Повтор-р-ряю. – Его «р-р-р…» раскатисто звенело в мертвой тишине. – Повтор-р-ряю. Кто – умеет – пл-л-плавать?

Поднялось еще две руки.

Тейшейро обходил людей, заглядывая в глаза каждому. Он остановился напротив боцмана. Это был грузный плешивый галисиец с угреватым лицом.

– Перес де Санчес, – медленно проговорил Тейшейро, – кто из команды умеет плавать?

– Он!

Боцман мгновенно показал рукой на дрожащего всем телом юнгу Фернандо. Гросс-мессер взметнулся и тут же опустился вниз. Вздох ужаса вырвался из груди матросов и вместе с душой несчастного улетел в океан. На палубу, как подкошенный сноп, рухнул боцман.

– Что ж ты, Перес де Санчес, лгал, когда хвалился, как ловко нырял за крабами в молодости? – Тейшейро посмотрел на тело боцмана.

Потом, обернувшись к дрожащему Фернандо, клинком коснулся его руки:

– Поднимай, малыш, в этом нет ничего зазорного.

Вместе с Фернандо руки сразу подняли еще несколько человек.

– Великолепно! Дюжина пловцов вместе со мной. Жаль, боцман не дожил. – Тейшейро криво усмехнулся. – Ребята! Вы охраняете шлюпки. Не сходите ни с места. В первую партию уходят тридцать человек. Пропускать по одному. Того, кто полезет вперед, отправляйте вслед за боцманом. Остальные уходят со вторым рейсом. Пловцы – в последнюю очередь. Всем понятно?

Матросы закивали.

– Те, кто справа от меня, тащите из трюма порох и аркебузы. Те, кто слева, крупу и соль. Быстро!

Команда забегала, началась эвакуация. Вскоре первая партия отчалила и направилась к кораблю Зарку. Его каракка смогла подойти довольно близко. Он подплыл с наветренной стороны, чтобы избежать попадания искр от горящей оснастки. Поэтому второй рейс не заставил себя долго ждать.

Однако обратно четыре шлюпки возвращались с гребцами. Этого Тейшейро не учел при расчетах. Все не убирались. Для него и еще для нескольких смельчаков нужен был третий рейс.

– Давай, малыш. – Тристан хлопнул юнгу Фернандо по плечу. – Отвези эту партию и возвращайся быстрее за нами.

Фернандо посмотрел на Тейшейро преданными глазами. На адмирала сейчас смотрели все. И те, кто был в шлюпках, и те, кто на корабле Зарку. И только Жуан знал, что Тристан не умеет плавать.

Когда третья партия отчалила от горящего судна, все вздохнули с облегчением. Тристан спустился в шлюпку последним. Гребцы дружно работали веслами, и они уже подходили к Conquistador do Atlantico.

Чтобы сразу дать понять, кто здесь главный, Тейшейро громко крикнул:

– Быстрее, ребята, поднимай нас наверх. Сегодня все получат двойную порцию рома!

С борта одобрительно загудели.

Внезапно раздался взрыв. Огонь добрался до крюйт-камеры. Фок-мачта, как огромный хлыст, с треском обрушилась на шлюпку. Флагман не хотел отпускать своего адмирала. В тот же миг с борта каракки кто-то нырнул в океан.

Тейшейро почувствовал во рту вкус соленой морской воды. Голова жутко болела. Горло саднило. Он закашлялся, открыл глаза и понял, что остался жив. Тристан лежал на койке в каюте. Матрос, который сидел рядом, сразу же вскочил на ноги.

– Эй, парень, как тебя зовут? – прохрипел Тейшейро.

– Роберто, ваша милость.

– Что произошло? – Тейшейро спустил ноги с койки на пол.

– На вашу шлюпку упала мачта, – ответил матрос. – Все, кто был в лодке, утонули. Вы тоже, извиняюсь, пошли ко дну. Но в этот момент господин капитан прыгнул в воду и спас вас. Когда вас вытащили на палубу, вы лежали как мертвый. Господин Зарку приказал всем расступиться. Он перевернул вас лицом вниз, подставив под живот колено, разжал зубы и надавил пальцами вам на язык. Ну, вы же знаете, как спасают утопленника.

– Проклятье! – выругался Тейшейро. – Пшел вон!

Матрос выскочил из каюты.

Тейшейро, пошатываясь, вышел на палубу и направился к мостику. Зарку стоял за штурвалом. На нем был алый плащ, подбитый соболями, и черный кафтан, расшитый серебром. Помимо мавританского меча, который висел сбоку, за поясом у него было заткнуто два пистолета. Это оружие только-только стало появляться, было крайне неудобным в обращении и очень дорогим. Жуан получил эти пистолеты в подарок от инфанта Генриха за битву при Сеуте. Он специально добавил их сейчас к своему гардеробу, чтобы тем подчеркнуть свой статус.

– Капитан Жуан Гонсалвеш Зарку. – Тейшейро с ненавистью глядел на своего спасителя и друга детства. – Передайте командование кораблем своему адмиралу. И сдайте оружие. Вы подозреваетесь в измене и трусости. Вас будут судить.

– Адмирал Тристан Ваш Тейшейро, – ответил Зарку. – Вы можете пользоваться моей каютой. Но свой корабль я вам не отдам. Он снаряжен на частные деньги. Вы были назначены адмиралом эскадры, но эскадры больше нет. По вашей вине. Ваши люди по моему приказу заперты в трюме. Мы будем разбираться, кто учинил панику и бойню. Вы можете пока свободно ходить по кораблю. Но без оружия. Я отдал такое распоряжение.

Тейшейро понял, что проиграл.

– Ну, мы еще поглядим, – сквозь зубы сказал он. Развернулся и пошел прочь.

Через несколько дней они достигли Мадейры. За это время Зарку ни разу не видел Тейшейро. Перед высадкой Жуан надел парадный камзол, вставил за пояс пистолеты и решил не спать до рассвета. Он стоял, опершись одной рукой о фальшборт, другую положив на эфес меча, и обозревал остров. «Что будет дальше?» – думал он. После высадки вступал в действие мандат принца Генриха, в соответствии с которым Тейшейро становился губернатором острова. Команда раскололась. Стычки было не избежать. Сзади послышался шорох. Зарку обернулся и увидел Тристана.

– Неплохая ночка, – сказал Тристан. – Прямо как тогда, в Сагреше. Помнишь, Жуан, как ты нырял за лодкой?

– Помню, Тристан, – ответил Зарку. – Только тогда при тебе не было вюрфкрейца. – Жуан указал на метательный топор в форме креста, который Тейшейро держал в руке. – Кто из моих подчиненных нарушил приказ?

– Да… этот чудак Роберто, моя сиделка. Еще пытался трепыхаться и поднять тревогу. Так что пришлось его успокоить.

– Ну ты негодяй… Он же тебя из воды вытаскивать помогал.

– Что делать, Жуан? Лес рубят – щепки летят. А наш с тобой лес сгорел весь, остались одни головешки. – Тристан махнул вюрфкрейцем в сторону Мадейры.

Жуан отпрыгнул в сторону и достал из-за пояса пистолеты.

– Да, – сказал Зарку. – Но остров-то остался. И для двоих он будет тесноват.

– Остров я заберу себе. – Тристан принял стойку для броска, выставив левую ногу вперед, перенеся вес на заднюю правую и поигрывая вюрфкрейцем. – А заодно и Люцию.

Зарку представил себе лицо Люции, ее золотистые волосы, такие необычные для португальской девушки. Над его ухом вдруг зажужжал жук. «Странно, – подумал Жуан. – Лес весь сгорел, а жук остался. И как он смог залететь так далеко от берега?»

Тристан вдруг резко взмахнул вюрфкрейцем, блеснула сталь. Жуан инстинктивно нажал на спусковые крючки.

Два выстрела грохнули одновременно. Но за мгновение до этого Тристан подпрыгнул вверх метров на десять и очутился на грот-рее.

Жуан прыгнул и очутился на той же рее.

– А ты хорошо прыгаешь, – сказал Тристан. – В цирке выступать не пробовал?

– Пробовал, – ответил Жуан. – Одного шута уже второй раз из воды спасаю. Пора заканчивать комедию. – Жуан навел пистолеты на Тристана.

Тристан расхохотался отвратительным смехом:

– Они же у тебя пустые. А мой вюрфкрейц – вот он! – Тристан вскинул руку, которую все время разговора держал за спиной, и в грудь Жуану полетел крестообразный топор.

Но Женька был настороже. Он подставил под удар плечо, защищенное латами, спрятанными под плащом. Вюрфкрейц, срикошетив, ушел в океан. Без паузы Женька выстрелил с обеих рук, по-македонски. Серега выгнулся назад, как туго натянутый лук. Но одна из пуль все же чиркнула его. По рубахе расползался кровавый след.

– А теперь ты пустой! – злорадно сказал Женька. – Они же многозарядные, дурачок. Аста ла виста, беби.

В этот момент Женька снова услышал отчетливое жужжание жука. Вдалеке на острове замигал огонек, как будто кто-то подавал сигналы… «Жучок, свет, Люция… Света… Вспомнил!»

И с его глаз как будто упала пелена. Он был в огненном лабиринте, на последнем столбе. Перед ним стоял его друг Серега и ошалело смотрел на него.

– Как же долго я спал! – проговорил Серега.

– А ты говорил, что с ума поодиночке сходят, – ответил Женька.

Друзья рассмеялись и обнялись. Света захлопала в ладоши. Ребята обернулись. Они увидели ее, стоящую на парапете, такую радостную и такую красивую. Света в знак приветствия помигала им фонариком-жучком. И друзья узнали такое знакомое жужжание.

В тот же миг над огненной пропастью появился мост, словно кто-то невидимый смахнул пыль со старинной картины. Серега и Женька пошли по нему, весело болтая.

Они прошли мост и вступили на первую ступеньку парапета. И картина вновь изменилась. Нет уже ни моста, ни столбов, ни кипящей лавы. А есть только огромный зал, устланный каменными плитами, на которых высечено шестьдесят четыре гексаграммы. Да еще дракон с фэнхуаном сталкиваются в своей бесконечной схватке на барельефах. Дракон уничтожает фэнхуана своим огнем, тем самым освобождая его. И фэнхуан возрождается вновь.

На верхней ступеньке их встречали радостная Света и Джао Даши, который старался казаться серьезным. Но все-таки расплылся в улыбке. Отчего его глаза, и без того узкие, превратились в щелочки.

Глава 17 Летающий глаз

Сабли вьются вокруг Миколы, как рой растревоженных пчел. И каждая из них норовит ужалить. Микола – голый по пояс, в шароварах. На предплечьях – наручи из толстой кожи с металлическими заклепками. В оселедец вплетен шнурок с шипастой булавой на конце. На ногах красные сапоги с острыми шпорами. Микола вращается как волчок. Или скорее как фреза с большим количеством степеней свободы. Зазеваешься – ошкурит махом.

Серегин шест изрублен в труху. Женька делает колющий удар. Микола уходит вниз, мотает головой по дуге, оселедец, как змея, обматывается вокруг шеста, рывок – Женька тоже без оружия. Света понимает, что с ближней дистанции Миколу не пробить. Бросок. Обычно Света попадает ножом с десяти шагов в горло. Но здесь надо бить наверняка. Поэтому она целится в грудь. Микола делает вертушку в прыжке… Бамс! – нож по рукоятку втыкается в сосну.

– Ну шо, пионэры. Щас вас брить буду, – сказал Микола, даже не запыхавшись.

– Оружие, где взять оружие? – крикнул Серега.

– В Пустоте. – Джао Даши наблюдал за схваткой с безопасного расстояния.

– Я не понима… – Он не успел договорить.

К Сереге двинулся Микола, оставляя за собой аэродинамический след в воздухе, как сверхзвуковой истребитель МиГ-31. Как сокол в момент броска складывает крылья, так Микола убирает обе сабли за пояс. И в руке его из ниоткуда появляется арапник. Замах – Микола подсек Серегу и одним движением связал его.

– Ух, лихо! – восхищенно выдохнул Женька.

– А откуда хлыст? Откуда взялся хлыст? – удивилась Света.

– Вам же ховорят. – Микола подкрутил ус. – Тянешься в Пустоту и берешь.

Друзья с утра тренировались на полянке, недалеко от монастыря. Микола выступал в роле тренажера. Их задача – атаковать Миколу всеми видами доступного оружия. Сначала они пробовали биться один на один. Не прокатило. Двоим на одного, как известно, нападать нехорошо. Но Джао Даши приказал. А слово мастера – закон. Вдвоем получилось не лучше. Тогда к ним присоединилась Света. Они решили атаковать одновременно и с разных сторон. Давай на раз, два, три? Давай! Вжих… Микола пропал и появился на расстоянии пяти метров от исходной точки.

– Десять – ноль в пользу Миколы, – объявил Джао Даши. Счет неутешительный.

– Эй, так нечестно, – сказал Женька. – Мы про телепортацию не договаривались.

– А вам-то кто мешает полученными навыками пользоваться? – спросил Джао Даши.

– Мастер, а как ими пользоваться? Научите! – Серега сделал поклон, накрыв правый кулак левой ладонью.

Джао Даши пригласил всех сесть кругом. Сидеть надо на коленях. Это неудобно – ноги быстро затекают. Но надо терпеть. Мастер сказал, что через терпение ученик достигает самоконтроля. Самоконтроль помогает достичь гармонии. Кто достигает гармонии, тот знает Путь. Джао Даши расстелил на земле шелковый платок и осторожно положил на него связку пожелтевших от времени листков рисовой бумаги.

– Это «Бу Хо Хонг», «Идущий в Пустоте», – трактат самого Сунь-цзи, – сказал мастер. – Вы знаете, кто такой Сунь-цзи?

– Конечно, знаем, – важно ответил Серега. – Это тот, который про чай стихи писал.

– Про чай писал Лу Тун, – сохраняя полную невозмутимость, сказал Джао Даши. – А Сунь-цзи – это великий стратег древности. В Китае широко известен его трактат «Искусство войны». Ему принадлежит высказывание «Полководец выбирает время и место битвы». Как вы думаете, что это значит?

– Ну, наверное, полководцу легче победить, если он заранее изучил место боя и готов к схватке. А противник – нет, – предположила Света.

– Да, верно. – Джао Даши одобрительно кивнул. – А что означает «изучил»?

– Ну там кустики всякие, ложбинки, реки. Учел время года и погоду. Как князь Александр Невский заманил тевтонских рыцарей на Чудское озеро, они под лед и провалились, – ответил специалист по истории Женька.

Джао Даши с интересом посмотрел на него:

– Хм… я про это не слышал. Обязательно расскажи мне потом эту занимательную историю… Верно. Полководец должен изучить рельеф местности для расстановки своих основных войск. Но также полководец должен изучить поле для Идущих, специальных солдат, которые перемещаются в Пустоте. Об этом Сунь-цзи и написал свой тайный трактат «Бу Хо Хонг».

– Но разве не достаточно просто овладеть навыком перехода в хронотранс и потом применять его в нужный момент? – спросил Серега.

– Достаточно, если местность ровная. Но если, например, нужно проникнуть в незнакомый замок, можешь попасть в ловушку. Владетельные князья знают про существование Идущих и защищают от них свои жилища. Представь себе, ты делаешь шаг сквозь стену, а там вырыта глубокая яма с кольями. Представил?

– Яму – да. – Серега поморщился. – А вот как сквозь стены ходить, я себе представить не могу.

– Терпение – первая добродетель ученика, – повторил Джао Даши. – Так вот, Идущий может без труда преодолевать небольшие расстояния, до десяти шагов. Если даже в момент выхода из Пустоты он случайно заденет стену – не беда. Стена вытолкнет его, как вода выталкивает пловца.

– Чародеи… – усмехнулась Света.

– Нет, чародейство здесь ни при чем. Оно противно нам, буддийским монахам. Его применяют лишь презренные последователи культа Бон-по из Тибета… Так, о чем это мы? Ах да… Чужеродная среда вытолкнет Идущего. Ци стремится восстановить естественную гармонию. Но если Идущий выйдет из Пустоты в толще гранита, его энергии Ци просто не хватит. Это все равно что поместить аквалангиста в Марианскую впадину.

– Вы знаете про Марианскую впадину? – удивился Женька.

– Евгений, – ответил Джао Даши, – самоконтроль помогает достичь гармонии. Контролируй свои эмоции. Так вот, о чем это мы…

– Про аквалангистов, – подсказал Серега.

– Да… аквалангисты – это хорошо, – задумчиво сказал Джао Даши. – Хорош сбивать учителя! – вдруг взорвался он и ударил кулаком оземь.

– Учитель, но вы же говорили, что самоконтроль…

– Юноша! Я просто проверял вашу внимательность. Но раз уж ты называешь меня учителем, запомни: для ученика скромность – большая добродетель.

– Где-то я уже это слышала, – сказала Света.

– И здесь я тоже проверял вашу внимательность, – авторитетно сказал Джао Даши. – Итак, продолжим. Сунь-цзи в своем трактате «Бу Хо Хонг» учит, как преодолеть незнакомое препятствие. Он называет этот прием «взгляд за горизонт». Идущий сначала как бы выстреливает одним глазом, осматривается, а потом уже шагает туда весь целиком. Если Идущего подстерегает опасность, глаз просто возвращается на место. Это примерно как йо-йо.

– Брр… Или как «раскидай» – шарик на резиночке. – Женьку передернуло.

– Евгений, – сказал Джао Даши, – самоконтроль помогает…

– Мы поняли, мы все поняли. – Друзья умоляюще подняли ладони вверх.

– Так вот, о чем я говорил?

– Про летающий глаз, – подсказал Серега.

– Сунь Цзи предупреждает: если за стеной прячется другой Идущий, ты пропал. Взгляд за горизонт создает разреженность в потоке времени. Сунь Цзи называет это «хрустальной пуповиной». Используя ее, противник возьмет под контроль твою Ци и твое сознание.

– А нельзя туда фальшивый глаз кинуть, в качестве приманки? – спросил Женька.

– Соображаешь. – Учитель одобрительно кивнул. – Рыбак?

– Да так, – скромно ответил Женька. – Рыбачим иногда с отцом на Волге на донку.

– На мотыля или на муху? – включился в разговор Микола.

– На опарыша.

– Да-а? – Джао Даши аж привстал. – И сколько за раз вытягиваете?

– Штук до десяти чехонин выходит.

– Брешешь! – Микола хитро прищурился и закусил ус.

– Собаки брешут, – обиженно сказал Женька. – Мы их еще жирягами называем.

– Фью… – Джао Даши мечтательно вздохнул. – Вот вернем статую, возьмем отпуск… и махнем к вам, на Волгу. Ты как, Микола?

– Поддерживаю! В последний раз мы там со Степан Тимофеичем рыбачили. Знатный тогда улов получился. И Чжи Минга с собой возьмем. Пущай леску распутывает, восстанавливается после черепно-мозговой травмы.

– Ладно! Отвлеклись мы что-то… Ты прав, – обратился Джао Даши к Женьке. – Затаившегося противника можно обнаружить. Сунь-цзи называет этот прием «Стучать палкой по траве, чтобы выманить змею». Создаешь хрустальный пузырь и кидаешь его перед собой. Главное – научиться сразу разрывать с ним связь. Противник переходит в Пустоту, обнаруживает себя, и теперь он в твоих руках.

– А не может он просто убежать, как Микола? – спрашивает Света.

– Чтобы «убежать», надо создать хрустальный туннель, – ответил Джао Даши. – А для этого надо потратить Ци. Прыгаешь за ним в его же туннель, и он попался! «Бу Хо Хонг» учит, как расставлять ловушки, как обнаруживать ловушки противника, как разрывать связь с хрустальной пуповиной в случае опасности. Всего и не упомнишь… Но, как говорил один мой знакомый философ: «Путь в тысячу ли начинается с первого шага».

– Дорогу осилит Идущий, – изрек фонтан народной мудрости.

– Вот и славно, Евгений. Как говорится, инициатива наказуема… С тебя и начнем.

Глава 18 Гармоническое преобразование

– Итак, кто понял, как проходить сквозь стены? – Джао Даши, как тореадор, держал шелковый платок на вытянутых руках.

– Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий! – отчеканил Женька.

– Молодец, – удивился мастер. – Вас этому в школе учат?

– Да нет. По телику в Новый год обучающий фильм показывали.

– Тогда – вперед!

Женька перешел в хронотранс. Подул. Пузырь времени превратился в трубу. Женька дотянулся рукой до платка и стер его изображение из картины мира. После чего пересек воображаемую границу и щелкнул пальцами, как это делал настоятель. Платок вернулся на место, а Женька оказался с другой его стороны.

– Зачет, – удовлетворенно улыбнулся Джао Даши. – А теперь то же самое, но быстро и без пауз.

Женька несколько раз прошел сквозь платок, а потом сквозь деревья. Настала очередь Сереги. Он без предупреждения прошел сквозь монастырскую стену и вернулся назад.

– Это очень просто, мастер, нельзя ли что-нибудь посерьезнее?

– Посерьезнее, говоришь? А ну пошли.

Джао Даши повел их по живописной тропинке, которая бежала вдоль реки. Вокруг росли абрикосовые деревья с сочными созревшими плодами. Они пересекли небольшой ручеек. В месте впадения его в реку была врыта долбленая колода, чтобы удобнее было набирать воду. С противоположного скалистого берега вниз срывались струи водопадов. Вода весело журчала и искрилась на солнце, пробивая себе дорогу в долину между валунов и обвалов. На окрестных полях паслись козы.

– Куда мы идем, мастер? – спросила Света.

– На мельницу, – коротко ответил Джао Даши.

Наконец они подошли к плотине. На другой стороне реки стояло здание с соломенной крышей, сложенное из серых неотесанных камней. В том месте, где для горного потока был оставлен узкий канал, вращалось деревянное колесо. Его равномерный успокаивающий скрип разносился по округе.

– Заходите, – сказал Джао Даши, – будет вам посер-езнее.

Серега пожал плечами, друзья вошли внутрь. В помещении, вместо жерновов и прочих приспособлений для производства муки, была установлена странная конструкция. Несколько больших решеток, похожих на бороны, стояли вертикально. В их ячейках были закреплены острые лезвия под разными углами. От двери к конструкции вел деревянный помост, шагов двадцать в длину. Над помостом были развешаны алебарды и другие штучки, очевидно предназначенные для шинковки людей в мелкую капусту. Джао Даши дернул рычаг, конструкция задвигалась.

– Это «пасть аллигатора» – механизм для тренировки Идущих в условиях, близких к боевым. Наш повар называет его просто «мясорубка». Во-он там, – мастер показал на дальнюю стену за решетками, – стоит чаша с водой. Принеси мне ее, пожалуйста. А то что-то в горле пересохло. Наверное, от волнения за тебя. Да-а, и еще. Расстояние подобрано таким образом, что за один шаг ты его не преодолеешь. Попробуешь «стереть» решетки с безопасного расстояния – лишишься руки. Так что успехов тебе, фарш! Ой… я хотел сказать «марш». Само как-то вырвалось.

– Оговорка по Фрейду, – блеснул эрудицией Микола. – Ты, хлопчик, когда пойдешь, голову низенько-низенько пригибай. Там еще из стен стрелы всякие будут вылетать, а из помоста – копья. Так что не заскучаешь.

Серега стоял в нерешительности. Он перешел в хронотранс, но никак не мог выбрать первую точку переброски. Каким-то шестым чувством понимал, что, куда бы он ни встал, везде его ожидала опасность. За один шаг преодолеть всю дистанцию было нереально, а для второго нужно будет копить энергию секунды две-три. За это время зубы аллигатора остругают его, как папа Карло – Буратино. Только вот беда, нос обратно у него уже не отрастет. Пока он думал, Ци иссякла, и пузырь времени схлопнулся.

– Ну что ж ты, Сергей, мы ждем, – сказал Джао Даши.

– Мастер, но там кругом… ножи. И они – острые.

– Да что ты говоришь? Острые? Ошибаешься, они совсем не острые… они как бритва. Смотри! – Мастер поднял с пола камень, завернул в него шелковый платок и бросил в «пасть аллигатора». На помост плавно спланировало с десяток цветных лоскутков. – Сергей Верховцев! Ты – Посвященный Пути. И тебе должно быть безразлично, что перед тобой, стена или самурайская конница. Путь – это гармония. Почувствуй гармонию окружающего мира и иди!

В школе после уроков тудовик Михал Петрович вел кружок радиолюбителей. Он рассказывал, что радиосигнал состоит из большого числа волн разной частоты, так называемых гармоник. Каждая гармоника сама по себе – это просто синусоида, звучавшая как «пи-и-и…». Но вместе из них получается голос и музыка. Михал Петрович говорил, что так же по гармоникам можно разложить круг, квадрат, треугольник и любое графическое изображение. В математике это называется «гармоническое преобразование». Серега подумал: «А почему бы не попробовать разложить по гармоникам пасть аллигатора?»

Он перешел в хронотранс и вмиг облетел взглядом вокруг помоста, создав стереоскопический снимок «пасти аллигатора». Далее всмотрелся в полученную фотографию, стараясь выделить из нее отдельные тона. Фотография ожила, как море на картине Айвазовского. Серега начал воздействовать Ци на волны, и картина стала меняться. Так он создал безопасные площадки для первого и второго шага, расчистив их от смертоносных лезвий. Шагнул. Вышел из хронотранса, накопил Ци и шагнул во второй раз. Вернулся назад. Восстановил исходную картину мира. Щелкнул пальцами.

– Мастер, вот ваша вода.

– Молодец… – Джао Даши помолчал. – Сунь-цзи называет этот прием «струны гучжэна».

– Это у них инструмент такой, заместо гуслей, – подсказал Микола.

Мясорубку выключили, чашу вернули на прежнее место, а потом Джао Даши снова нажал на рычаг.

– Теперь ты, – повернулся он к Свете.

– Мастер, но я не умею. Вы что, не помните? Я же не прошла Чрево Дракона.

– Почему ты так думаешь? Ты была в лабиринте, видела свою гексаграмму шесть Инь. Ты проявила женскую духовную силу, прыгнув над огненной пропастью.

– Но я же не прошла остальные шестьдесят три гексаграммы!

– Ну и что? А разве я говорил, что нужно проходить их все? Я сказал, что каждый видит свой Путь и каждый должен сделать свой выбор.

– Но мой выбор не принес никакого результата, лабиринт оттолкнул меня.

– Вспомни другое значение своей гексаграммы: «Сначала заблудится, потом найдет правильный путь».

Света вспомнила, как смотрела на смертельную схватку своих друзей, ощущая бессилие. Как Женька занес светящийся шар для броска, а Серега раскручивал снежный вихрь. Как она, рыдая, рухнула на ступени парапета, и вдруг что-то у ее пояса стукнуло о камень. Это был фонарик-жучок. Света схватила его обеими руками и начала исступленно нажимать на рычаг. Она направляла луч света в глаза то Сереге, то Женьке. Сначала они просто остановились. Потом их лица изменились, с них исчезла злоба и ненависть. А потом они очнулись, и кошмар закончился. Когда они наперебой рассказывали о своих галлюцинациях, каждый вспомнил, что из транса их вывело жужжание и какой-то далекий свет. Серега увидел его как мигающую звездочку в космосе, а Женька – как огонек на острове Мадейра.

– Я все поняла, учитель, – сказала Света.

Она сконцентрировалась и полностью абстрагировалась от внешнего мира. Это оказалось несложно. Просто она перенесла фокус внимания внутрь себя. Она почувствовала, как в ее животе, недалеко от солнечного сплетения, появился теплый сгусток энергии. Сгусток начал расти, но Света сдерживала его. Она замерла, ее дыхание остановилось. И произошел взрыв. По всем предметам вокруг словно прокатилась ударная волна. Или как будто кто-то провел огромной искажающей линзой перед ее глазами. Света перешла в хронотранс.

Сначала она хотела повторить Серегин трюк и достать чашу в два шага. Она начала раскачивать пространство, разделяя его на гармоники. Но потом вдруг ее осенило. Зачем идти за чашей, если можно просто переместить ее? Света воздействием Ци поменяла спектр пространства, и чаша оказалась у нее в руках.

– Уже все, – сказала она, с невинной улыбкой подавая чашу Джао Даши.

– Вот хитрюга, – сказал мастер. – Впрочем, ты повторила прием Миколы с хлыстом. Если вы точно знаете, где находится предмет, то можете дотянуться до него сквозь Пустоту. Это энергетически выгоднее, чем перемещаться самому. Идущие в своих домах всегда имеют тайники с оружием. Сунь Цзи в трактате «Бу Хо Хонг» рекомендует полководцам заранее готовить схроны на поле битвы. А также при помощи струн гучжэна просвечивать пространство и искать схроны, подготовленные противником.

Так они тренировались несколько дней. Джао Даши и Микола обучали их приемам владения оружием, объясняли о тактике боя в Пустоте, рассказывали, как расставлять энергетические ловушки и как быстро восполнять Ци, черпая ее из окружающего пространства.

Глава 19 Кунг Фу Ча а-ля русс

Все собрались в покоях настоятеля для обсуждения плана опасного предприятия. Послушник Чжи Минг обнес присутствующих чашей для омовения рук. Учитель поставил на маленькую жаровню серебряный чайник и двумя палочками положил в него несколько золотых чешуек.

– На счастье? – спросила Света.

– На счастье? – удивился настоятель. – Да, наверное. Когда вода закипит, мы услышим тихую мелодию счастья.

Они расселись вокруг низкого чайного столика из сандалового дерева, фартук которого был украшен искусной рельефной резьбой, а короткие изогнутые ножки изготовлены в виде львов, морды которых поддерживали столешницу, а лапы упирались в пол. На столе в хрустальных вазочках и на фарфоровых тарелках лежали замысловатые бисквиты, арахис в цветной глазури и маленькие смешные пирожные.

– Учитель, но вы говорили, что для чайной церемонии нужны только чай, чистейшая вода и старание, – удивился Женька.

– Но у нас же не каноническая Кунг Фу Ча, – улыбнулся настоятель. – К тому же я знаю, что в вашей стране принято пить чай со сладостями. И я решил сделать вам приятное.

В этот момент чайник закипел, и в комнате раздался тихий мелодичный звон. Настоятель открыл прямоугольную керамическую коробочку, продемонстрировал собравшимся чай. Поставил на стол глиняный заварочный чайник, ошпарил кипятком, слил воду и осторожно насыпал туда керамической ложечкой маленькие зеленые горошинки. Снова залил кипятком. Разлил чай в пиалы, предложил гостям и только потом налил себе. Света поняла, что можно говорить.

– Маршрут операции разработан Генштабом ГРУ совместно с китайскими товарищами. Наша цель – остров Путошань, – начала она. – Сначала мы должны добраться до побережья. Самая ближняя точка к острову – это мыс Чжунчжа. Смешное название. – Света улыбнулась. – Почему он так называется?

Джао Даши положил растопыренную ладонь на стол.

– Иероглиф «чжун-чжа» близок по звучанию к иероглифу «чжун-чжу», «средняя отмель». Это точка на тыльной стороне ладони, которая располагается между четвертой и пятой пястной костью, ближе к запястью. Чжун-чжу в иглоукалывании используется при лечении болей в руке, височной области и ощущении жара на лице.

– Интересно, – сказал Серега. – У меня у отца от сидячей работы заболел локоть, и он постоянно жалуется на боли в ухе. Может это быть как-то связано?

– Да, – ответил мастер. – В «Каноне трудностей» говорится, что чжун-чжу – это быстрина ручного шао-ян канала Сань-цзяо. Это важная точка для лечения глухоты, болезней глаз, ломоты в плечевом и локтевом суставах и в запястье.

– У нас вообще-то военный совет, а не урок анатомии, – бестактно прервал их Женька. – Света, так что там с маршрутом?

– Наш путь пролегает через города Цзяннин и Нинбо. По суше – около тысячи километров. И еще по морю от мыса Чжунчжа до Путошаня километров тридцать.

– Всего-то? А я боялся, что тридцать пять, – съязвил Серега.

Света разложила на столе несколько рисовых пирожных, отметив ключевые точки маршрута, и соединила их стежкой из орехов.

– Не перебивай. Вот здесь мы идем по берегу озера Тайху. – Света вылила чай со дна пиалы, отметив место между пирожными «Цзяннин» и пирожными «Нинбо».

Настоятель удивленно приподнял бровь. Джао Даши вздохнул. Чжи Минг громко сглотнул, возмущенный таким надругательством над Кунг Фу Ча.

– Наша задача – договориться с рыбаками, перебраться на Путошань и дальше разыграть легенду с кораблекрушением. Храм Пуцзи, где спрятана статуя, – единственное укрепленное место на острове. Если англичане поверят, что мы дети адмирала Эллиота, нас точно доставят туда.

– Как же они поверят, если мы по-английски ни бум-бум? – Серега сделал губами букву «О» и постучал костяшками по макушке. Череп откликнулся мелодично и звонко. Все удивленно уставились на него.

– Герундий надо было изучать, а не в точки на уроках играть, – сказал Женька, явно задетый успехом товарища.

– Що це точки? – заинтересовался Микола. – Играють с прикупом али без?

– Точки – это игра на клетчатой бумаге, аналог японской го, – пояснил Серега.

– Го – японская игра? Вот это новость! – возмутился Чжи Минг. – Она изобретена в Древнем Китае. И у нас называется – вэйци, «окружающие шашки».

– Не ссорьтесь, – прервал их Джао Даши. – Продолжай, Света.

– В данном случае английский вам знать не обязательно. По легенде – вы онемели от пережитых волнений. Так что говорить буду я.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. А мы, значит, будем как два болвана? – Женька уже поднес костяшки к макушке, но вовремя остановился, решив, что не стоит повторять шутку дважды, даже такую замечательную.

– Если все пойдет как надо, мы там долго не задержимся. Рыбаки заберут нас с южной части острова и доставят обратно на континент.

– А мы к англичанам в кимоно явимся или в школьной форме? – поинтересовался Серега.

– О сем не кручиньтесь. Их благородие уже распорядились. Хлопчики сгоняли на ярмарку в Чжэнчжоу и прикупили там контрабандного аглицкого платья… Эй, молодой! – Микола обернулся к Чжи Мингу: – Тютюна не забыл мне принесть? Или опять на леденцы все карбованцы истратил?

– Что вы, что вы, Николай Митрич, как можно! И табаку, и люльку фарфоровую. Все как вы изволили, – затараторил Чжи Минг.

– То-то! – Микола потянулся, развел локти в стороны, хрустнул позвоночником и зажмурился от удовольствия.

Потом вдруг ка-ак цыкнет зубом. В то же миг пельмень с вишневой начинкой сам собой шлепнулся в миску со сметаной, перевернулся на другой бок и прыгнул к нему в рот. Микола проглотил пельмень и смачно вытер усы рукавом.

– Ты что ж, паразит этакий! – возмутился настоятель. – Опять в Пустоту без казенной надобности лезешь?

– Ой, прости, батьку. Привычка. – Микола изобразил покаяние на своей хитрой физиономии. – Замечтался я. Нашу ярмарку, родной хутор вспомнил.

– Я те дам привычка. Еще раз так сделаешь – я тебя премии лишу.

Микола забормотал что-то обиженно. Но следующую галушку взял уже пальцами, как нормальный человек.

– Хорошо, – сказал Серега. – С ролями разобрались, с костюмами – тоже все понятно. Но как мы за месяц тысячу километров отмахаем? Эти работники умственного труда не могли нас пораньше месяца на три закинуть?

– Пораньше не могли. У них там какие-то тахионные бури в потоке времени намечались. – Света развела руками. – Так что за день придется проходить километров по тридцать… Теоретически это возможно, – прибавила она неуверенно.

– Солдаты в армии Суворова и по шестьдесят за сутки проходили. Но это после долгой тренировки, – сказал знаток истории Женька.

– Учитель, а нельзя нас дотуда, например, на драконе по воздуху доставить? Нет ли у вас тут какого-нибудь Фалькора для такого случая? – Серега вспомнил шикарный фильм «Бесконечная история».

Настоятель и Джао Даши переглянулись. Настоятель вздохнул и пожал плечами, как будто сказал: «Ладно уж, давай, если надо». Джао Даши помедлил и ответил:

– Нет, ребята, дракона мы вам не отдадим. Он здесь по хозяйству нужен. А вот лошадок хороших – это можно.

– Отличная идея, – сказал Женька. – Как же это мы сразу не догадались? Только вот беда. Я на лошадях в последний раз лет семь назад катался. В парке Кулибина на карусели. Да еще в деревне на мотоцикле прошлым летом. Правда, это к делу не относится.

– Не переживай, мы вас научим, – сказал Джао Даши.

– Как это – научим? Нам завтра уже выдвигаться надо. Цигель, цигель, ай-лю-лю.

– Через мясорубку вас как-то научили проходить? И здесь научим. По бразильской системе.

Глава 20 Третья загадка

Джао Даши вел друзей сквозь лес. Ветер шумел в верхушках сосен, издалека доносились шум водопада и удары монастырского колокола. По мере продвижения в чащу звуки начали стихать, пока наконец не наступила полная тишина. Даже хвоя и песок под ногами не шуршали. Они вышли на берег лесного озера. Вдалеке виднелись горы, абсолютно белые. А в небе неподвижно висели белые облака. Ребята сразу почувствовали, что это необычное место. Они как будто оказались в Пустоте, хотя не прикладывал к этому никаких усилий. Серега попытался просканировать пространство, используя прием «струны гучжэна», но из этого ничего не вышло. Откуда-то послышался тихий мелодичный смех. По крайней мере, так ему показалось.

– Какая красота, – шепотом сказала Света, указывая на великолепные цветы, плавающие вдоль берега.

– Это лотос, – сказал Джао Даши.

– Мастер, а что это за место? – спросил Женька.

– Озеро Синьгфу, здесь живет Цилинь.

– Кто?

– Цилинь, единорог.

Света радостно захлопала в ладоши.

– Это такая маленькая сказочная лошадка с витым рогом на лбу?

– Лошадка? – Джао Даши задумался. – Да, у него есть копыта. Это очень доброе и проницательное животное. Надеюсь, оно выйдет к нам.

В этот момент озеро в центре заколебалось, и над водой появился рог. Пенный след расходился за ним. Очевидно, животное двигалось очень быстро, хотя и было скрыто от глаз. Рог был золотым. Луч солнца упал на него, и на острие вспыхнула звезда. Облака в небе осветились. Животное приближалось.

Вдруг над водой появилась голова Цилиня. Это была голова дракона! И лошади одновременно. Два длинных уса, похожих на водоросли, двигались, изгибаясь, по воде. Золотая грива вспыхнула на солнце. Цилинь задрал голову и издал трубный громовой звук. Горы откликнулись радостным эхом.

Цилинь выпрыгнул из воды, окутанный ореолом радужных брызг, и поскакал по направлению к друзьям, едва касаясь копытами поверхности озера.

Животное было огромно, в холке выше человеческого роста. Его туловище, похожее на туловище лошади, покрывала ослепительная серебряная чешуя. Из лопаток выходило два коротких крыла, объятые языками пламени.

Цилинь выбежал на берег. От его галопа зазвенела Пустота, «струны гучжэна» пришли в движение. Каждый удар копыта вызывал вспышку энергии Ци. Но в видимом мире бешеный галоп Цилиня не приводил ни к каким изменениям, даже трава не прогибалась. Как будто животное было призраком. Цилинь подлетел к гостям на всем скаку и как вкопанный остановился на расстоянии трех корпусов от них. В воздухе запахло озоном, как перед грозой.

Вблизи Цилинь казался еще больше, еще величественнее. На шее у него висел драгоценный зеленый камень на цепи искусной работы. Золотая борода была заплетена в тонкие косички, схваченные серебряными нитями.

– Здравствуй, великий Цилинь, повелитель всех зверей, проживающих на суше, – сказал Джао Даши и низко поклонился.

Ребята тоже поклонились с почтением, но инстинктивно сжались, ожидая услышать оглушительный трубный возглас.

– Привет и тебе, великий мастер, повелитель всех учеников, проживающих в Шаолине, – раздался похожий на звон колокольчика тихий женский голос.

Ребята облегченно вздохнули и только потом удивились столь разительной перемене.

– Как там твои ученики, успешно ли изучают звериные стили? – Единорог встал на дыбы и смешно замахал передними ногами, изображая удары.

– О да, Цилинь. Твои последние наставления по стилю ежа оказались крайне ценными. Особенно этот прием «пушистый сюрприз». Вот была умора, когда Чжи Минг уселся на… – Джао Даши, не удержавшись, расхохотался.

Цилинь заржал громовым голосом, так что сотряслись горы. С одной даже сошла снежная лавина. Друзья в ужасе рухнули на землю, заткнув руками уши.

– О, великий Цилинь. – Джао Даши откашлялся, насмеявшись вдоволь. – Не мог бы ты на время спрятать свое мужское начало и пока оставаться женщиной? Если это тебя не очень затруднит. У нас гости. Ты их немного испугал.

– Гости? Они что, не ценят хорошие шутки и веселье? – удивился Цилинь. Но тем не менее перешел на женский тембр голоса.

– Почему не ценят? Ценят. Они просто пришли издалека. У них там юмор немного другой.

– То-то я смотрю, у них тахионный спектр в красную область смещен, – обрадовался Цилинь. – Ребята, вы из какой галактики? Назовите номер вашей планеты в тентуре.

– Мы не из галактики, мы из будущего прилетели, – сказала Света, осторожно приподнимая голову.

– А-а-а, из будущего… Ну и как там, жизнь при коммунизме?

– Хорошая жизнь, – включился в разговор Серега. – Только мы не при коммунизме, а при развитом социализме пока что живем.

– Понятно, – сказал Цилинь. – Вы с этим не затягивайте. Империалисты не дремлют.

– Так мы по этому поводу и пришли! – Женька сел на траву.

Друзья рассказали о похищении статуи Дамо, о том, что британцы проводят опыты с психотронным оружием и используют ее в качестве резонатора. И о том, что всему миру угрожает опасность.

– Нам нужна твоя помощь, Цилинь, – сказал Джао Даши. – Ходить сквозь Пустоту мы их научили. Кунг-фу они тоже освоили. На базовом уровне. С десятком-другим пареньков из Триады, по крайней мере, справятся… Сейчас им надо овладеть искусством верховой езды. Без этого никак не успеть к намеченному сроку. А по животным ведь ты у нас главный.

– Не люблю я эти обучения экстерном, – ответил Ци-линь. – Ученик может впасть в гордыню. Знаете, что означает иероглиф «кунг-фу»?

– Знаем! Старание и усердная работа, – хором ответили ребята.

– А терпение – первая добродетель ученика, – добавил Женька.

– Молодцы! Узнаю школу Джао Даши. Но тем не менее надо бы вас испытать. – Цилинь задумался. Он закрыл глаза и как будто заснул. Из его ноздрей доносилось мирное посапывание. Часа через три Женька осторожно сказал:

– Кхе-кхе.

Цилинь открыл глаза.

– Евгений! Терпение – первая добродетель ученика. Ну да ладно. Загадаю-ка я вам три загадки. Вы любите загадки?

– Любим, любим, – дружно ответили ребята. – Загадывайте ваши загадки!

– Вот и хорошо, что вы согласились. А не отгадаете, – Цилинь зевнул, – я вас съем.

– Шютка? – спросил Серега.

– Мальчик, какие могут шутки? Время обеденное, а я с утра не жрамши. – Единорог вдруг заговорил грубым мужским голосом.

– Точно, съест. И косточек не оставит. – Джао Даши вздохнул удрученно. – Зверюга. Так сказать, волк в овечьей шкуре.

– Хорошо, гражданин Цилинь, – сказал Женька задиристо. – Пионеры на полпути не отступают. Загадывайте ваши загадки.

Единорог походил взад-вперед по берегу, откашлялся и произнес хрипловатым, но уже не таким страшным голосом:

– Вот мой первый вопрос. Как поймать тигра в клетку?

– Так нечестно, – возмутился Серега. – Загадки должны быть на смекалку. А здесь нужно просто знать. Нас не обучали ловле тигров. Мы в школе учимся, а не в цирке.

– Серьезно? – удивился Цилинь. – И чему же вас тогда в этой школе учат?

– Да чему угодно, только не как тигров ловить.

– А все-таки?

– Русскому, литературе, алгебре, – начала перечислять Света.

– Геометрии, зоологии там всякой… Да какая разница? – перебил ее Серега.

– Русскому и алгебре? Чудесно! – обрадовался Цилинь. – А чем отличается русский от алгебры?

Этот вопрос окончательно поставил ребят в тупик. Они наконец осознали, что разговаривают с животным. Тупым голодным животным.

– Вот что, – сказал Женька снисходительно, – чем отличается русский от алгебры, слишком долго объяснять. Придется с первого класса начинать. А у нас времени в обрез. Так что либо ешьте нас, либо другую загадку загадывайте.

– Вы там что-то еще про зоологию с геометрией говорили. – Цилинь не обратил никакого внимания на Женькин выпад.

– У нас еще физкультура есть и военподготовка! – Серега воинственно нахмурил брови и упер руки в боки.

– Физкультура? – Цилинь радостно осклабился. – Да это же чудесно! А шахматы вам там не преподают, случайно? Или только через полосу препятствий бегать заставляют?

– Ну, это уже хамство. – Женька был готов выйти из себя.

– Стойте! – воскликнула Света. – По-моему, он нам подсказывает. Уважаемый Цилинь, могли бы вы еще раз повторить вашу загадку?

– Легко! – сказал Цилинь. – Как поймать тигра в клетку? Ну, геометры-зоологи?

– Понятно! – Света щелкнула двумя пальцами и подмигнула ребятам. – Шахматы – клетка, полоса препятствий… Тигра в клетку нельзя поймать, тигр – в полоску!

– В точку! – сказал Цилинь.

– Уфф… – облегченно вздохнул Джао Даши.

– Ура-а! – завопили друзья. – Только при чем здесь русский и алгебра?

Единорог радостно забегал вокруг ребят. Потом постепенно замедлился, остановился. Неожиданно послышался одиночный удар монастырского колокола.

– А теперь, уважаемые знатоки, внимание, второй вопрос: «В реке тонула девочка. К счастью, недалеко проплывала лодка. В лодке плыли четверо: жадный чиновник, честный чиновник, злой оборотень и хозяйка подземного царства. Девочка позвала на помощь и потеряла сознание. Когда она открыла глаза, то была уже в безопасности на берегу. „Кто мой спаситель?“, – спросила девочка. Но никто не признался». Внимание, вопрос: кто спас девочку?

– Ну ты загнул, – сказал Джао Даши. – Ни в жизнь не отгадают, у них субкультура другая.

– Суп из рациона я исключил. – Цилинь постучал себя копытом по животу. – Я сыроедением увлекся.

– Так, – сказал Женька. – Давайте эти ваши кулинарные намеки в сторону. Не отвлекайте нас. Между прочим, мы тоже есть хотим.

– Какие будут версии? – спросил Серега.

– Мне кажется, вопрос опять с подвохом, – сказал Женька.

– Ну, ты прям Александр Друзь. – Серега наморщил лоб, изображая усиленную работу мозга. – Ясен пень, что с подвохом.

– Не ссорьтесь, мальчики, – сказала Света. – Давайте рассуждать логически. Хозяйка подземного царства могла спасти девочку?

– А кто это такая? – спросил Женька. – Хозяйку Медной горы – мы знаем. Хозяйку подземного царства – нет.

– В наших сказках она охраняет вход в подземное царство, – подсказал Джао Даши. – Это что-то вроде вашей Бабы-яги. Мне Микола рассказывал, когда мы с ним на рыбалку с ночевкой ездили.

– Мне кажется, она не подходит, – сказал Серега. – Она злая. Да к тому же какой ей смысл девочку спасать, если она хозяйка подземного царства?

– Хорошо, – сказала Света. – Сам собой напрашивается ответ «честный чиновник». Но здесь-то, скорее всего, и кроется подвох! Он же честный. И должен был признаться. Значит, не он!

– Пи-и… – пронзительно запищал Цилинь. – Время! Кто отвечает?

– Эй, так нечестно, – возмутился Женька. – Мы про время не договаривались.

– Так мы и про съедение ваше не договаривались. Но играем же…

– А что, можно было отказаться? – хором спросили друзья.

– Конечно! Но теперь уже поздно. – Цилинь сокрушенно вздохнул. – Ну да ладно. Дам я вам, на первый раз, дополнительную минуту. Время пошло! Пи-и…

– Жадный чиновник, жадный чиновник… – Серега от волнения начал грызть большой палец. – Жадный чиновник… попросил бы награду! Значит, тоже не он! Остается злой оборотень?

– Он тоже не мог, – сказала Света. – Он же оборотень. Он бы съел девочку.

– Пи-и… время вышло, – сказал Цилинь и плотоядно облизнулся. – Кто отвечает?

– Отвечать будет… Светлана Машкова, – сказал Серега.

– Почему это я? – Света нахмурилась.

– Дамы вперед, – поддержал Серегу Женька. – Давай, Света. У тебя рука легкая.

– Хорошо… – Света покусывала губу. – Мы считаем… мы считаем… Девочку спас оборотень!

– Поясните ваш ответ, госпожа Машкова, – сказал Цилинь.

Серега с Женькой сжали кулаки.

– Получается, что девочку не мог спасти никто… кроме оборотня. Сначала мы решили, что он тоже не мог, он бы съел девочку. Но потом я вспомнила, что рядом был честный чиновник. Он бы не дал этого сделать. Девочку спас оборотень!

– Это ваш окончательный ответ? – спросил Цилинь.

– Да! – ответила Света.

– Хорошо… Ваш ответ принят. – Цилинь выдержал паузу. – А теперь – правильный ответ. Девочку спас жадный чиновник!

– Как? – воскликнули все трое.

– А очень просто, – ответил Цилинь. – Хозяйка подземного царства, злой оборотень и честный чиновник – существа сказочные. Значит, девочку они спасти не могли. Следовательно, остается жадный чиновник. Баста, карапузики!

Тут с головой единорога начали происходить странные метаморфозы. Сначала она покрылась сеткой, как глобус параллелями и меридианами. Потом распалась на отдельные элементы, которые начали хаотично меняться местами в воздухе. Как будто кто-то с огромной скоростью собирал гигантский кубик Рубика. Потом пазл сложился, и голова конедракона превратилась в голову льва. Раздался жуткий душераздирающий рык. Цилинь приготовился к прыжку.

– Стой! – крикнул Джао Даши. – Дай им отыграться.

– С какой это стати? – не сказал, а прорычал Цилинь.

– Но наш ответ ничуть не хуже! – закричала Света. – В нем есть своя логика.

– К тому же в нашем государстве есть честные чиновники! – закричал Серега.

– Не может быть! – проревел Цилинь. Но все же остановился как вкопанный.

– Может, – сказал Джао Даши. – Иначе бы их сюда не отправили.

Сначала Цилинь посмотрел на Джао Даши. Тот уверенно кивнул. Тогда Цилинь медленно обошел друзей, заглядывая каждому в глаза. Когда он встретился глазами с Женькой, тот почувствовал, что его, Женьки, как бы не стало. Что он полностью растворился в окружающем мире и стал с ним единым целым. Он понял, что глядит в глаза самой Пустоте. А потом ощущение исчезло, Цилинь отвел глаза.

– А вот за это, – сказал Цилинь прежним голосом, – за это позвольте пожать каждому из вас руку.

– За что? – удивились ребята.

– За то, что вы вернули мне веру в людей, – ответил Цилинь нежным женским голоском. Зверь всхлипнул, и из его львиного глаза скатилась слеза. Слеза упала на песок и превратилась в драгоценный нефрит. Цилинь протянул ногу. – Ну, подходите за наградой. Вы победили.

– Мы победили, мы победили! – закричали Серега и Женька и на радостях запрыгали, подбрасывая колени чуть ли не до самых ушей. Джао Даши крикнул «Ура!» и сделал сальто назад.

– Постойте, но как же третья загадка? – вдруг сказала честная Света.

Все уставились на нее. Веселье стихло.

– Подходите за наградой, я жду! – уже не так дружелюбно сказал Цилинь. В его женском голосе послышались стальные нотки. – Кто из вас самый достойный? Вперед.

Света долго упиралась, но ее все же вытолкнули вперед. Она подошла к единорогу и дотронулась до его копыта. Копыто оказалось шершавым и теплым, как у лошади. А потом ее пробил разряд энергии. Как будто серебряный куст пророс сквозь тело. Глаза ослепила белая вспышка.

– Умею! Я умею управлять лошадью, – сказала ошарашенно Света. – И по-моему, еще что-то… Я пока не поняла.

Цилинь опустил копыто.

– Следующий, кто самый достойный?

Серега и Женька замялись.

– Люди, время уходит, – сказал Цилинь. Его женский голос стал еще жестче.

– Времени же не существует, – дерзко сказал Серега. – Почему вы нам постоянно угрожаете? Мы вроде заодно?

– Это для меня – не существует. А для вас – еще как, – ответил Цилинь. – К смертным я вообще выхожу раз в две тысячи пятьсот лет. Так что решайте, кто из вас самый достойный. Либо, как говорится, до скорого.

Цилинь направился к озеру. Он ступил в воду одной ногой. И Пустота зазвенела, как будто ударили в невидимый гонг. Он ступил второй ногой, звук стал ниже. Третья нога коснулась воды, гонг зазвучал еще ниже. Воздух вокруг единорога задрожал.

– Но как же мы можем решить?! – крикнул Женька. – Нет между нами «самого» достойного. Мы же друзья!

Серега напрягся. Он понимал, что надо принимать решение. Иначе Цилинь пропадет навсегда.

– Как вы можете ставить нас перед таким выбором? – закричал он и чуть не сорвался с места. Но сдержался неимоверным усилием воли.

– Решайтесь, – сказал Цилинь и занес четвертое копыто над водой. Он начал пропадать, словно изображение при слабом сигнале в черно-белом телевизоре.

– Стой, Цилинь! – закричал Джао Даши. – Англичане украли статую Дамо. Ты забыл? Нашему миру угрожает опасность!

– Вашему миру, миру людей, – ответил Цилинь. – Для Пустоты что англичане, что китайцы, что марсиане – все одно. А для животных еще неизвестно, кто хуже. Ну так что, кто между вами двумя самый достойный? – Голос Цилиня гремел, сливаясь со звуком гонга. – Кто готов спасти цивилизацию?

Серега и Женька взялись за руки и шагнули одновременно:

– Мы!

Единорог опустил четвертое копыто в воду. Над озером вспыхнула радуга, а небо взорвалось салютом, как на 9 Мая. Цилинь снова преобразился, приняв обличье дракона с телом лошади. Его шкура переливалась всевозможными цветами. Цилинь улыбался, от него исходила доброта и любовь.

– А это и была третья загадка. Точнее, испытание. И вы с честью прошли его.

Волна счастья окатила друзей, а вместе с ней и понимание того, что теперь они – джигиты. Лихие наездники. Цилинь засмеялся тихим мелодичным смехом.

– А на прощание, – сказал единорог, – я сыграю вам мою любимую мелодию на «струнах гучжэна».

Пустота зазвучала грустно и торжественно, и Цилинь исчез.

Глава 21 В путь!

Ребята собирались в дорогу. Света достала из своей чудо-сумки два фонарика-жучка и протянула их друзьям: – Вот, возьмите. В дороге пригодится.

– Вещь, конечно, полезная. Но не настолько, чтобы таскать ее везде с собой, – скептически сказал Серега.

– А что это за кнопочка? – спросил Женька и нажал. Раздался щелчок. Из заднего торца фонарика выехал маленький пенал.

– Это набор для выживания, – сказала Света. – Смотрите, это – аптечка. Здесь есть перевязочный пакет, лейкопластырь, йод во фломастере. Активированный уголь на случай отравления. – Света показала на черные таблетки в целлофане. – И марганцовка, чтобы этого самого отравления не произошло. Обязательно кидайте один-два кристалла в воду перед тем, как будете пить. Бальзам «Спасатель». Заживляет ссадины и царапины. Нить хирургическая с иглой и обезболивающее. Это на случай, если придется зашивать рану.

– Тебя и этому учили? – спросил Серега.

– И этому, – коротко сказала Света. – Идем дальше.

Она зацепила незаметный крючок ногтем и вытянула часовую отвертку. Отвинтила три винта на боковой крышке. Ребята сами проделывали эту процедуру неоднократно. Интересно же посмотреть, как устроена динамо-машина. На все эти колесики, катушки, маховик и пружинки, спрятанные внутри. Но этот фонарик был устроен по-другому. Точнее, устроен он был так же, но элементы были миниатюрными и плотнее скомпонованы. Освободившееся пространство занимали ножницы, лезвие-скальпель, тюбик клея БФ, пара английских булавок.

– А карандаш-то зачем? – Женька указал на простой карандаш с кусочком бумаги, свернутой в трубочку.

– А это чтобы послание потомкам писать, – ехидно сказал Серега. – Пергамент здесь больно дорог.

– Спички бы лучше положили, – сказал Женька.

– Спички в походе могут отсыреть. Чтобы разжечь костер, есть вот это. – Света достала линзу из специального зажима.

По периметру корпуса был закреплен моток лески с рыболовными крючками и грузилами и какой-то тросик.

– Это что? – Серега потрогал серебристую шершавую поверхность.

– Пилка с алмазной крошкой, – ответила Света. – Сгибаешь ветку, вставляешь в эти проушины, и пила готова.

Великолепный набор завершали компас, несколько пакетиков соли и моток авиационки – тонкой резиновой нити.

– Мы что, кораблики будем запускать? – спросил Женька.

– Можно и кораблики, – ответила Света. – Но в набор ее положили для изготовления рогатки. В лесу может пригодиться. – Вот и все, что мы можем взять с собой, – сказала она, собирая фонарик.

– Как, а магнитофон? – встрепенулся Серега. – Магнитофон мы что, тут оставим?

– И магнитофон, и чудо-сумку, и нашу одежду – все оставляем здесь. При таком марш-броске каждый лишний килограмм… как на космическом корабле.

– В космос-то нам, по крайней мере, выходить не придется? – спросил Женька.

– Как знать, как знать, – с улыбкой ответила Света. – По крайней мере, в плане операции про это ничего не сказано.

В комнату вошли настоятель и Джао Даши.

– Собираетесь? – спросил мастер.

– Собираемся, – ответили ребята.

– А кого вы нам в проводники дадите? – спросила Света.

– Да кого ж дать? – сокрушенно вздохнул настоятель. – Вы своим мастерством всех перепугали. Ученики говорят: по воздуху летают, сквозь стены проходят, на лошадях всякие фокусы выделывают. Мы, говорят, в Шаолине никогда ничего подобного не видывали. А когда, говорят, разойдутся, палками направо и налево по головам начинают дубасить. Теперь с вами никто ехать не хочет. Так что… остаются Джао Даши, Микола и Чжи Минг.

Ребята разразились восторженными криками.

– Ну ладно, ладно, – сказал Джао Даши. – Отправляемся в путь сегодня, в ночь. Не надо, чтобы кто-то видел, как мы выезжаем из ворот монастыря.

Путники оделись в длинные плащи, которые надежно защищали их от дождя, ветра и посторонних глаз. Небольшая поклажа была закреплена на сбруе лошадей. Свете досталась белая лошадка, ее звали Синехвосткой. Женьке досталась Комета, так ее прозвали за пятнистую серо-черную масть. У Сереги был рыжий конь с белой отметиной на лбу по кличке Тенгчонг. Свое имя он получил в честь действующего вулкана и из-за своего норовистого характера.

Настоятель вышел провождать их один.

– Счастливого вам пути, – сказал он.

– До скорой встречи, – ответили ребята.

Путники запрыгнули в седла. Дул сильный ветер, небо заволокло тучами. Лошади беспокойно переступали ногами.

– Да, и вот еще что, – сказал настоятель в последний момент. – Если вам вдруг придется прервать миссию и вернуться в будущее… – Ребята запротестовали, но настоятель поднял руку. – Может всякое случиться… Так вот. Если вам придется вернуться в будущее и вас опять отправят к нам… – Настоятель повысил голос, чтобы перекричать ветер. – Захватите, пожалуйста, с собой ба-та-рейки. Я ваш магнитофон для чайной церемонии приспособил. Там на обратной стороне кассеты «Модерн Токинг» записан.

– Хорошо! – крикнули ребята. – И Си-Си-Кетч тоже возьмем.

– Вперед! – скомандовал Джао Даши.

И кавалькада тронулась в путь…

Сначала отряд двигался шагом, через четверть часа они перешли в рысь, проскакали несколько километров и снова перешли на шаг, потом снова ускорились. Где-то через час Джао Даши приказал остановиться. Он спрыгнул с лошади и стал подтягивать упряжь. Микола и Чжи Минг последовали его примеру.

– Но мы совсем не устали, – сказал Серега. – Вы же сами учили нас черпать энергию из окружающей среды. И лошади в полном порядке. Зачем мы теряем время?

Низкорослые крепкие лошадки действительно выглядели на отлично.

– Вас-то я научил, а вот лошадям нужен отдых, – ответил мастер, проверяя лук и колчан со стрелами. – Нам предстоит большое путешествие. Чтобы не загнать лошадей, остановки будем делать каждый час. И на большой привал остановимся часа через три.

– Джао дело говорит, – поддержал его Микола. – Маньчжурская порода выносливая, кочевая. Но как ни гони, а за день больше шестидесяти верст делать не получится. И животину загубим, и сами вымотаемся. Энергия Ци, она ведь тоже не бесконечна.

На том и порешили. Сильно за полночь они увидели заброшенную хижину. Там и заночевали. Дальше отряд двигался уже днем. В полдень, когда солнце жарило невыносимо, делали большой привал. А на ночь останавливались в придорожных гостиницах.

Часть вторая Голова дракона

Глава 1 Отчего затих соловей

На второй день они остановились на постоялом дворе в уезде Сюйчан. Вдоль дороги была сделана насыпь метра два высотой, укрепленная камнями. На возвышении на деревянных сваях стояли аккуратные беленые домики с соломенными крышами. Гости обедали на открытых верандах, а спать уходили в комнаты, отделенные от улицы сдвижными решетчатыми дверями.

Несколько слуг бегали от одного домика к другому, стуча деревянными сандалиями, и разносили постояльцам вареный рис, овощи, чай и саке. Публика здесь собралась самая разнообразная: мелкий чиновник, путешествующий с семьей; безмолвная группа косматых людей в цветастых халатах и меховых остроконечных шапках; буйная компания, которая отмечала какое-то удачное дельце.

– Подозрительные личности, – шепнула Света, указывая на гуляк.

– А, эти… – Джао Даши даже не обернулся. – Это разбойники. Такого сброда сейчас полно шляется по дорогам. Не обращай внимания.

Наша экспедиция расселась за одним из столиков на циновках. Микола заказал всем густую пшеничную похлебку, печеные каштаны, соевый творог тофу и зеленый чай.

Еду вскоре принесли. Чжи Минг увлеченно рассказывал про историю уезда Сюйчан. Как вождь Сюй основал здесь в незапамятные времена поселение. И что отсюда начался расцвет царства Вэй. Именно поэтому уезд получил имя «расцветающий Сюй», или Сюйчан.

– Эх, съел бы я сейчас плова узбекского. Хоть целый чан! – вдруг невпопад сказал Серега.

За столом воцарилось неловкое молчание. Микола подозвал хозяина гостиницы, шепнул ему что-то на ухо и протянул серебряную монету. Хозяин попробовал монету на зуб, кивнул. Через некоторое время он принес дымящуюся сковороду тонко нарезанного жареного мяса.

– Это серна, господин, – сказал он, кланяясь. – Мой сын только с утра подстрелил ее в горах.

Ребята не могли оторвать глаз от шкварчащего жаркого, испускающего умопомрачительный запах.

– Неудобно как-то, – сказала Света.

– Ничего особенного. – Джао Даши жестом предложил им угощаться. – В Китае же не все буддисты.

Ребята с благодарностью посмотрели на него и Миколу и с аппетитом принялись за угощение. Чжи Минг насупился.

– Эй, ви, падальщики, – вдруг кто-то окликнул их грубо с явным акцентом.

Друзья чуть не поперхнулись. На них злобно смотрел косматый человек в остроконечной меховой шапке. Его товарищи захохотали, а один схватил пиалу из-под саке и метнул ее, целясь в голову Свете.

Джао Даши среагировал молниеносно. Он перехватил чашку в воздухе палочками для риса и одним движением поставил ее на стол. Микола из ниоткуда выхватил хлыст и ударил по столу косматых бузотеров. Посуда и овощи разлетелись в стороны.

– Все, все, ми пашютили, – сказал косматый, нещадно коверкая слова. – Слюшай, сидим отдыхаем, да?

Ужин был испорчен. Но до драки, к счастью, дело не дошло.

– Дикари из Тибета, – угрюмо сказал Джао Даши. – Какая муха их укусила?

– Действительно, чудно. – Микола раскурил люльку и пустил колечко дыма. – От станичников, шалопаев придорожных, всего можно было ожидать. Но эти…

На ночь они расположились в отдельном домике, который стоял далеко от трапезных веранд. За это хозяин гостиницы запросил двойную цену. Микола погрозил ему пальцем, но деньги заплатил. Хозяин долго кланялся и восхвалял их щедрость и то, что Будда осчастливил его скромный постоялый двор посещением таких важных господ, и что… Чжи Минг наконец не выдержал и попытался дать пройдохе пинка. Но старик увернулся и исчез с необыкновенным для своих лет проворством.

Джао Даши обошел домик вокруг, постоянно нагибаясь зачем-то. Потом поднялся на веранду, опять присел на корточки и натянул поперек лестницы тонкую нитку с колокольчиками на концах. Аналогичные приспособления он закрепил на столбах, поддерживающих соломенный навес. Затем достал из кожаного мешочка несколько горстей железных репейников и разбросал по полу веранды.

– Это тэцубиси, – сказал мастер. – Шипастый сюрприз для незваных гостей.

Все вошли в дом. Чжи Минг лег у двери, ребята расположились в углу комнаты, Джао Даши и Микола – по бокам, образовав защитный периметр. Оружие каждый положил рядом с собой. Джао Даши – прямой меч цзянь с двусторонней заточкой и лук со стрелами. Микола – две турецкие сабли. Чжи Минг был вооружен крючкообразными мечами шуангоу, с гардой в виде серпа. Такая конструкция позволяла вести бой с большим количеством противников и на любых дистанциях. Серега, Женька и Света были вооружены японскими мечами. В основе техники владения мечом лежит искусство боя с шестом. Поскольку времени на подготовку было мало, мастер решил научить их работе с катаной, так как базис у них был неплохой.

Гуляки на улице постепенно угомонились, и на гостиницу опустилась тишина. Только иногда у коновязи ржали лошади, и лягушки квакали в болоте. Да ночной соловей на ветке распевал серенады своей ненаглядной. Путники дружно сопели, Микола даже похрапывал. А Света все никак не могла заснуть. Она думала, правильно ли они поступили, что ели мясо на глазах у этих людей, со своими обычаями, и тем самым спровоцировали их.

Вдруг что-то изменилось. Сначала Света осознала, что затихли лягушки и соловей. Наверное, тоже устали, подумала она с улыбкой. Потом затих Микола и сопение ее друзей прекратилось. Это было уже странно. На нее накатила какая-то обволакивающая, черная тишина. Никаких видимых причин для беспокойства не было, но Свету охватил ужас. Она попыталась вскрикнуть, но у нее не получилось. Она как будто вмерзла в ночь. Все ее тело сковал паралич. Она лежала спиной к двери. Каким-то другим зрением она увидела, как дверь отодвинулась и в проеме возник силуэт человека в остроконечной меховой шапке.

Потом вошел второй, за ним третий. Один из них споткнулся о Чжи Минга и выругался. Но тот даже не пикнул. В комнату набилось уже больше десятка косматых тибетцев. Все они молча вставали по стенам, буквально вжимаясь в них. Света чувствовала, что они чего-то боятся. Или кого-то. В этот момент в дверном проеме возник силуэт человека в капюшоне. Этот кто-то вошел в комнату.

Если долго наблюдать за людьми в подзорную трубу, может возникнуть чувство, что вы находитесь рядом с ними. Но они вас не видят. Вы – невидимка. А реальный мир вокруг вас тоже перестает существовать, поскольку вы смотрите в подзорную трубу. Вы ни здесь и ни там. Вы в пустоте. Так же и Света ощущала себя нигде. Она не могла пошевелить даже веками. При этом она видела все, что происходило в комнате, в каждой ее части.

Она никак не могла разглядеть серого человека в капюшоне. Незнакомец сказал что-то на непонятном наречии. Голос его был, скорее, похож на шипение. Один из косматых поклонился и направился к Джао Даши. В его руке в лунном свете блеснул кинжал. Косматый замахнулся и нанес удар. Точно электрический разряд пробежал по невидимой сфере. Косматый отлетел в угол комнаты.

Света своим «другим зрением» увидела, что глаза Джао Даши открыты. На лбу его выступил пот и надулись жилы. Мастер смотрел остекленевшим взглядом на серого человека в капюшоне и не мог пошевелиться. Света почувствовала, что между Джао Даши и серым возникла какая-то невидимая связь. Как будто они перетягивали канат. Но канат прозрачный. «Это хрустальная пуповина!» – поняла Света. Джао Даши был в ловушке. Серый в капюшоне высасывал его Ци. Они все были в ловушке.

Мастер силился разорвать связь, но не мог. Микола также лежал с открытыми глазами. Света чувствовала, что казак старается раскачать «струны гучжэна». Но косматые тибетцы обволакивали его импульсы какой-то вязкой энергией. Серега, Женька и Чжи Минг бодрствовали и тоже были обездвижены. Света поняла, что они находятся в пузыре времени. В чужом пузыре. Они застыли, как бабочки в янтаре. И кто-то чужой и страшный смотрел на них из Пустоты.

«Другое зрение» Светы туманом расползлось по комнате, просочилось наружу, спустилось с лестницы и охватило всю территорию вокруг домика. За каждым деревом, за каждым валуном сидели косматые тибетцы. Все были вооружены до зубов.

«Другое зрение» вернулось на веранду. И только тут Света поняла, что эта ее часть сознания находится вне контроля серого капюшона. Она осмотрелась и заметила на полу тэцубиси – железные репейники, разбросанные мастером перед сном. Репейники были кем-то аккуратно сложены в кучку. Света попробовала материализовать туман и «потрогать» репейник. «Ой!» – мысленно вскрикнула она, уколовшись.

Туман мгновенно схлопнулся до размеров комнаты. Света лежала парализованная. Серый внимательно посмотрел на нее. Из-под черноты капюшона сверкнули два желтых глаза. Он прошипел что-то. Один из косматых выскочил на веранду и сразу же вернулся. Тибетец пожимал плечами, словно говорил: «Там никого нет». Капюшон снова сконцентрировался на Джао Даши. Эта передышка позволила мастеру ослабить связь. Он даже слегка пошевелился. Но серый вновь взял его под контроль. Ци продолжила вытекать из монаха вместе с его жизнью.

Света медленно освободила туман, и он снова расползся по комнате. Серый что-то почувствовал, беспокойно зашипел, но не смог оторвать своего жала от Джао Даши. Света позволила туману ползти дальше, дальше, медленно… очень медленно. Белое облако обволокло тэцубиси. «Пух!» Она разложила репейники в спектр. Как тогда, в «пасти аллигатора» чашу с водой. И переместила их точно под стопы серого капюшона. «Пух!»

Тишину пронзил жуткий, нечеловеческий вопль. Серый рухнул на спину. Хрустальная пуповина лопнула. Вспышка! Джао Даши, сделав винтообразный мах, вскочил на ноги. Микола, Чжи Минг, Серега и Женька – все пришли в движение. Света почувствовала, что ее смирительная рубашка тоже упала. Она сделала обратный кувырок, одновременно выхватив метательный нож, закрепленный на предплечье. «Вжих!» – смертоносная сталь полетела туда, где только что корчился на полу серый капюшон. Но его там уже не было.

Косматые завизжали и бросились в атаку. Они были вооружены короткими изогнутыми мечами дао. Микола резко развел руки в стороны. Двое тибетцев так и остались на месте, пригвожденные его саблями к стене. Чжи Минг работал своими мечами шуангоу. Он блокировал удар лезвием и крюком вырывал оружие из рук противника.

В такой карусели разобрать, кто свой, а кто чужой, – отдельная проблема. К счастью, тактику группового боя ребята отработали со своими учителями еще в монастыре. Главное – защищать спину товарища, выбрать общую жертву и атаковать одновременно. И не давать, чтобы одновременно атаковали своих. Как только Чжи Минг выбивал меч у тибетца, Джао Даши беспощадно добивал противника. Микола, изобразив зигзаг в воздухе, достал из Пустоты хлыст. На этот раз он выбрал модель с подсветкой. Докрасна раскаленные металлические нити, похожие на лошадиный хвост длиной в три аршина. Горящий хлыст очень эффектно смотрелся в темноте и расчищал ряды тибетцев, что твой веник.

Ребята, зажатые в углу, не имели доступа к всеобщему веселью. Серега, чтобы не остаться в стороне, вспомнил прием из Чрева Дракона. Он запустил маленький снежный смерч и выбросил нескольких тибетцев сквозь соломенную крышу. Женькины шаровые молнии довершили дело. Бой затих. Друзья огляделись. Серого капюшона в комнате не было.

В этот момент с улицы послышался шум.

– Это косматые, там их еще полно! – крикнула Света.

Мастер отточенным движением выхватил лук, во время боя висевший у него за спиной, и начал пускать стрелы одну за другой. Он бил прямо сквозь стены, сквозь дранку и тонкую штукатурку. Джао Даши стрелял на звук сигнальных колокольчиков, которые вчера вечером закрепил на деревьях по периметру дома. Одна стрела еще не успевала пройти сквозь стену, а следующая уже ложилась на тетиву. По вскрикам было понятно, что ни одна из них не прошла мимо цели.

– Уходим! – крикнул Микола. – Их слишком много!

Путешественники выскочили на улицу. Микола расчищал путь огненным хлыстом. Чжи Минг прикрывал отступление сзади.

Лошади стояли у коновязи. Джао Даши после вчерашнего инцидента распорядился не расседлывать их. Сторож, увидев бегущих людей и их преследователей, мгновенно испарился. Микола запрыгнул на своего коня сзади, по-ковбойски, и помчался галопом обратно по направлению к преследователям. Огненный хлыст требовал много Ци, и он снова выхватил сабли.

Противник пустил в ход луки. Град стрел осыпал всадника. Микола был признанным мастером фланкировки – искусства вращения шашкой. Создав вокруг себя защитную сферу из летающих клинков, он врубился в ряды тибетцев и разметал их в стороны. Но одна стрела все-таки догнала лихого казака. Микола выпал из седла, и лошадь за стремя потащила его в темноту.

– Ах! – выдохнули ребята.

Маневр Миколы дал им возможность вскочить на лошадей. Но цена была слишком высока.

– Он жив еще! – крикнула Света. – За ним!

– Нет! – приказал Джао Даши громовым голосом. – Быстро, иначе все здесь останемся!

Они пришпорили лошадей и вихрем понеслись прочь.

Глава 2 Под мостом

Безумная скачка продолжалась около часа. Наконец впереди они увидели каменный мост с арками. Джао Даши поднял руку, привлекая внимание.

– Спускаемся вниз, попробуем обмануть погоню.

Они, поддерживая взмыленных лошадей под уздцы, осторожно спустились по крутой тропинке и спрятались под аркой моста. Стали ждать. Но никакой погони не было.

– Странно, – сказал Джао Даши.

– Бедный Микола, – проронила Света.

Все вздохнули. Они решили перевести дух и дать отдых лошадям.

– Мастер, кто они? – спросил Серега.

– Сначала я подумал, что это просто тибетские купцы, торговцы козьей шерстью. Ну, выпили слишком много саке, стали буянить. Однако, когда они уходили, я почувствовал, что с ними есть еще кто-то, кто не участвовал в потасовке. Тогда я решил подготовиться к обороне основательно. Но… этого оказалось недостаточно.

– А этот серый в капюшоне, он… человек? – Женька поежился.

– Это маг Бон-По, жрец Черного Пути.

– Они наши враги! – пылко добавил Чжи Минг.

– Но… он человек? – настойчиво переспросил Женька.

– И да и нет, – ответил Джао Даши. – Он прошел обряд погребения, и его снова оживили. Он Чиан-ши.

– Зомби! – крикнул Серега. – Это называется зомби. Женька, помнишь, мы в видеосалоне «Битлджуса» смотрели?

– По-омню. – Женька заулыбался во весь рот.

– Совсем, что ли? – оборвала их Света. – Вы еще про «Семейку Аддамс» вспомните. Нашли время… Мастер, а как он подловил нас?

– В тот момент, когда косматый бросил в тебя чашку, я и Микола инстинктивно перешли в Пустоту. Маг специально подстроил это, чтобы запомнить наши «струны гучжэна», нашу «мелодию в Пустоте».

– В радиолокации это называется «спектральный образ цели», – выпендрился Серега.

– Да, – сказал Джао Даши. – А в химии – хроматография. Так вот… Он незаметно добавил нам сквозь Пустоту свою струну. Немного поменял наше звучание. Сунь-цзи в трактате «Бу Хо Хонг» называет такой прием «подарить клопа». И через это получил контроль над нашей Ци.

– А над нашей? – спросила Света.

– Тебя он точно недооценил, – задумчиво ответил Джао Даши. – Думаю, он решил, что опасность для него представляем только мы с Миколой. Такой сильный маг, как Чиан-ши, при неожиданной атаке может заблокировать сразу нескольких Идущих начального уровня. К тому же ему помогали эти косматые дикари. Кстати, а как тебе удалось выйти из-под его контроля?

Света рассказала. Джао Даши покачал головой.

– Прием «взгляд за горизонт», который вы назвали «летающий глаз», предполагает концентрацию Ци в одной точке. Такой сгусток энергии Чиан-ши точно засек бы. Ты говоришь, что твой взгляд в Пустоту напоминает туман. Можешь продемонстрировать?

Света перешла в хронотранс и освободила туман другого зрения. Она видела все кругом на десятки метров, как единое целое. И одновременно могла разглядеть каждый цветочек, каждую букашку в отдельности. Ее внимание привлекли опоры моста. Под водой они были украшены барельефами в виде драконьих голов, заросших улитками и водорослями. Наверное, изначально барельефы находились выше, но со временем ушли под воду. У пасти каменного чудовища застыла маленькая разноцветная рыбка. Света дотронулась до нее. Чешуя была шершавая и холодная. Взгляд Светы скользнул вверх. На поверхности воды она увидела водомерку. В том месте, где лапки насекомого соприкасались с водой, образовались ямки, как на воздушном шарике, если надавить на него пальцем. Света вспомнила про эффект поверхностного натяжения, о котором им рассказывали в школе. Мост был построен из массивных каменных блоков, сплошь покрытых мхом. Света погладила влажные зеленые заросли, и они смешно пощекотали ее. Выше, на перекрытиях, были выбиты иероглифы. «Наверное, имена строителей или описание какого-то знаменательного события», – подумала Света. Пол моста был устлан гладко отесанными плитами с причудливым орнаментом против скольжения.

В одно мгновение, осмотрев достопримечательности, Света вернулась к друзьям.

– Ну как? – спросила она.

– У каждого Идущего в Пустоте есть своя мелодия, – сказал Джао Даши. – Она соответствует характеру человека, его образу мыслей и внутреннему состоянию. Мастера Пути высокого уровня умеют скрывать свою мелодию, чтобы не выдать присутствия в Пустоте. Но когда Идущий заглядывает за горизонт, он демаскирует себя. Твоя мелодия похожа на отдаленный шум водопада. Ее очень сложно уловить, слишком много струн в ней задействовано. Твой взгляд я смог засечь лишь дважды. Когда ты потрогала рыбку и погладила мох. Вероятно, твоя особая мелодия вносит возмущение в Пустоту лишь тогда, когда ты ощущаешь прикосновение.

– Действительно, – сказала Света. – Серый капюшон почувствовал меня, когда я укололась о железный репейник тэцубиси. Точнее, я представила, что укололась. И он почувствовал.

– Если этот самый Чиан-ши – зомби, как же нам победить его? – спросил Женька.

– Пройдя обряд погребения, маг Бон-По оставляет часть своего сознания в Пустоте. Поэтому он не тратит столько Ци на переход. Когда ты только еще погружаешься в Пустоту, он уже ждет тебя там. Но именно поэтому вне Пустоты маг уязвим даже более, чем обычный человек. Когда Света ранила Чиан-ши тэцубиси, его выбросило из Пустоты. И дело даже не в той боли, которую он ощутил. Чиан-ши внезапно осознал, что потерял контроль над окружающим пространством. Это вывело его из равновесия.

– Куда же он – пух! – телепортировался? – Серега изобразил лопнувший шарик пятерней.

– В убежище. Где-то рядом у него было подготовлено «хрустальное яйцо» – пространство, защищенное от внешних воздействий. Просто маг решил не рисковать в прямой схватке.

– Понятно, – сказал Серега. – То есть встреча с этим неприятным гражданином нам еще предстоит. А косматые в меховых шапках – кто они?

– Фанатики. Селятся вокруг тамошних монастырей Черного Пути. Почитают этих шаманов за богов. Изучают Маг Цзал – тибетское боевое искусство. Маги их берут с собой в качестве телохранителей. Как Идущие, они мастера довольно посредственные. Но в рукопашной схватке головную боль доставить могут.

– Интересно, – вспомнила Света. – Отец ведь говорил, что англичане обнаружили информацию о статуе Дамо в архивах Аненербе. В записях штурмбаннфюрера СС Эрнста Шефера о его экспедиции в Тибет! Может, это как-то связано?

Рассвет они встретили за разговорами о дальнейших планах. Много спорили о том, погиб Микола или же остался жив.

Джао Даши объяснил, как считывать мелодию и по ней определять уровень опасности Идущего. Когда зондируют тебя, ты можешь почувствовать это по тончайшей вибрации Ци. Если ты поймал чужой взгляд сквозь Пустоту, незаметно добавь свою струну в мелодию противника. И ты получишь контроль над его Ци.

За это время по мосту проехало несколько торговых караванов, промаршировала рота мушкетеров с флагами Цин, но погоня тибетцев так и не появилась.

Глава 3 Переправа

Они приближались к Цзяннину. Ландшафт местности, богатый тенистыми лесами и прохладными озерами, говорил о том, что впереди их ждет встреча с великой рекой.

– Янцзы! – крикнул Чжи Минг, переходя с рыси на шаг. – Впадает в Восточно-Китайское море. Там сейчас орудуют англичане. А начало она берет в Тибете.

«Опять этот Тибет. Снова встает на нашем пути», – подумал Серега. А вслух прокричал:

– Сколько еще до моста?

За эти десять дней они миновали множество рек и мостов. Это были каменные и деревянные мосты. Они проскакали по мосту, где каждая опора была сделана в виде причудливого животного. Они долго плелись по гати – дороге из бревен и веток, настеленной через болото, которому не было видно ни конца, ни края. Дрожа от страха, они прошли по цепному мосту, натянутому над горной рекой. Какая переправа ждала их на этот раз?

– А никакого моста нет, – сказала Света, гарцуя рядом. За эти дни она здорово научилась управляться со своей Синехвосткой. – Ширина Янцзы в этих местах достигает полутора километров. Через реку можно перебраться только на пароме.

– К парому мы не поедем, – обернулся к ним Джао Даши. – На переправе полно людей. И точно есть английские шпионы. Вас они не должны видеть.

– Как же мы переберемся на ту сторону? – спросил Женька. – Может, дождемся зимы – и по льду, на санях? Чжи Минг, через Янцзы есть санный путь?

– Опять начинаешь? А еще друг называется. – Молодой послушник и Женька здорово сдружились за время путешествия. Их жаркие исторические дискуссии веселили окружающих до колик в животах. – Думаешь, я дурачок какой-нибудь? – Чжи Минг звонко постучал по гладко выбритому черепу.

Комета, Женькина лошадь, шарахнулась от неожиданности. Он еле удержался в седле.

– Сейчас мы свернем с дороги в сторону, – сказал Джао Даши, – найдем рыбацкую деревушку и договоримся о переправе.

Они приближались к реке. Все пространство вдоль дороги занимали рисовые поля. Рис выращивали везде. Даже на склонах холмов для этой цели были оборудованы специальные террасы.

– Янцзы кормит половину Китая, – с гордостью сказал Чжи Минг. – И разделяет его, – добавил он с грустью.

Добравшись до деревушки, они стали договариваться о лодке. Оказалось, что большая лодка, которая могла бы вместить их вместе с лошадьми, есть только у дядюшки Ю Фу. Хитрый крестьянин по непривычному виду ребят сразу заподозрил, что здесь что-то нечисто. И затребовал непомерную цену. Джао Даши расплатился не торгуясь, серебряными юанями. Эти деньги только-только начали входить в обращение. До этого в Китае использовались ляны – маленькие серебряные слитки. Народ с недоверием относился к новым деньгам. Ю Фу долго разглядывал монетки, кусал, смотрел, не обрезаны ли они с боков. Убедившись, что деньги настоящие, Ю Фу расплылся в улыбке и пригласил путников к себе в хижину.

– Надо дождаться ночного прилива, – сказал Ю Фу. – Сегодня полнолуние, а значит, придет большая вода. Проще будет обходить отмели и найти хорошее место для высадки.

– Какой прилив? – удивился Женька. – Это же река, а не море.

– Приливная волна доходит из Восточно-Китайского моря на полторы тысячи ли вверх по течению, – ответил дядюшка Ю Фу.

– А полторы тысячи ли – это сколько? – спросил Женька.

– Один ли – это примерно полверсты. Специально для знатоков истории, – поддел его Чжи Минг.

– Длина – это не история, а физика, – отпарировал Женька. – У нас по физике Серега специалист.

Хижина у Ю Фу была чистая, циновки на полу лежали новые, по стенам были развешаны свитки с изречениями древних конфуцианских философов. Видно, продажа рыбы на цзяннинский рынок приносила неплохой доход. Жена рыбака, приветливая крестьянка, принесла обед: карпа в сладковатом соусе, зажаренного на сковороде, рис и неизменный зеленый чай.

После обеда друзья пошли на берег. Интересно было наблюдать за жизнью великой реки. Вода Янцзы была мутная, зеленоватого цвета. То тут, то там виднелись рыбацкие лодки. От маленьких суденышек, которые непонятно как выдерживали своих хозяев, до джонок – настоящих кораблей с парусами, похожими на веер, и бортами, расписанными пейзажами и драконами. Потом они увидели конструкцию неимоверных размеров. Как будто по реке плыла крепостная башня. Конструкция приближалась. Вблизи она оказалась могучей баржей с лесом, метров десять высотой. Сверху на бревна были настелены доски, и на них поставлен настоящий дом. Сходство с башней дополняли четыре шеста с флажками, которые были воткнуты по краям баржи.

К вечеру небо заволокло тучами, поднялся ветер. Ю Фу забеспокоился, сказал, что в такую непогоду переплывать Янцзы опасно. Предложил перенести переправу на завтра. Но Джао Даши сказал, что уговор был на сегодня и чтобы старик не портил себе карму. Иначе в следующей жизни тот станет карпом, и его зажарят на сковороде. А он, Джао Даши, позаботится, чтобы это произошло как можно быстрее. Последний аргумент, подкрепленный серебряным юанем, убедил старика. И тот, причитая и вздыхая, пошел собираться, не забыв при этом проверить монету на зуб.

Чтобы лошади могли зайти в лодку, Ю Фу и двое его сыновей настелили толстых досок, перебросив их с берега на борт. Все лошади прошли по трапу без происшествий, а вот Тенгчонг заартачился. Серега почти уже уговорил своего скакуна, как вдруг рядом с лодкой из воды показался огромный черный панцирь какого-то подводного чудовища. Если бы не характерный черепаший рисунок на панцире, он решил бы, что в водах Янцзы всплыла британская субмарина. Тенгчонг дико заржал и встал на дыбы. Только чудом Серега удержался на трапе и успокоил своего норовистого рыжего друга.

– Ты что, с ума сошел? – крикнул Женька. – Лодку перевернешь!

Серега огляделся, чудище исчезло.

– Показалось что-то, – сказал он, сдерживая дрожь в голосе. – А ты чего вылупился? Помоги давай Тенгчонга привязать.

Они отчалили.

– Сколько нам плыть? – спросила Света, перекрикивая ветер.

– По опыту, примерно час! – крикнул Ю Фу в ответ. – Но на той стороне быстрина, и в некоторых местах течение относит от берега. Так что место для высадки придется поискать.

Лодка была длинной и узкой, с тупым носом. Лошадей привязали под соломенным навесом в центре. Двое сыновей Ю Фу гребли веслами, а старый рыбак правил на корме.

Серега напряженно вглядывался в ночную воду, боясь снова увидеть черный панцирь. Вдруг чудовище смотрит сейчас на них из глубины? Он не знал, говорить своим товарищам о монстре или оставить странное происшествие при себе.

Над волнами появились буруны, начал хлестать дождь, на горизонте сквозь тучи пробивался красный кровавый закат. Прямо над ними вспыхнула молния и грохнул оглушительный раскат грома. Было видно, что непогода разыгралась не на шутку.

Лодка прыгала носом то вверх, то вниз, то вверх, то вниз, отчего в животе делалось нехорошо. Они уже несколько раз зачерпнули воды. Ребята бросились вычерпывать ее, это немного отвлекло Серегу от тяжелых раздумий.

Вдруг налетел мощный боковой шквал. Их качнуло. Один из сыновей Ю Фу поскользнулся и потерял весло. Лодку начало разворачивать.

– Руби навес! – закричал Джао Даши Чжи Мингу, выхватил меч и махом отсек одну из опор.

Сначала послушник подумал, что учитель сошел с ума. Но Джао Даши передал доску сыну Ю Фу, оборвал солому и вырубил себе второе весло. Тогда монах понял, в чем дело. Чжи Минг выхватил крючкообразный шуангоу из-за спины и быстро изготовил себе орудие труда. Гребцов стало четверо. Лодку выправили. Света пыталась успокоить лошадей.

В этот момент Серега увидел черный панцирь. Чудовище с огромной скоростью приближалось к ним сбоку.

– Смотрите! – закричал Серега.

– Отец, смотри! – завопил сын рыбака с носа, указывая совершенно в другую сторону. – Нас несет на сулой!

Вода впереди кипела как в котле.

– Что он сказал? – крикнула Света, которая была ближе всего к Ю Фу.

– Впереди страшная опасность! – закричал старик в ответ. – Река бурлит. Там столкнулись два потока. Нас утянет на дно!

Лодку тащило прямо к гибели. Вспененная вода не могла удержать их на поверхности. Спасения не было. Все в ужасе смотрели вперед, но Серега смотрел вбок. Оттуда со скоростью торпеды на них мчался черный монстр. Они влетели прямо в бурлящий котел сулоя. Лодка осела, как санки при прыжке с трамплина. Вода начала заливаться через край. В тот же миг раздался сильный удар панциря о лодку. Серега отлетел от борта и ударился головой о лавку. Сознание покинуло его.

Глава 4 Праздник в цзяннине

Они долго петляли по узким улочкам с деревянными домами, которые напоминали русские деревенские избы, обшитые с фасада досками. Отличие заключалось в замысловатых изогнутых крышах да тканевых навесах, которые выступали чуть ли не до середины улицы. Под навесами стояли какие-то бочки, плетеные корзины, валялись тюки и сидели люди, которые меланхолично смотрели на проезжающих путников. Грязь под ногами была жуткая, что не мешало местным детям играть и забавляться прямо на дороге. Они проявляли живой интерес к кавалькаде, очевидно ожидая получить какой-нибудь барыш. Собаки, напротив, демонстрировали полное безразличие. Один здоровенный барбос разлегся прямо посреди улицы и никак не хотел уходить. Так и пришлось объезжать его сбоку, задевая плечами бумажные фонари и вывески с иероглифами, коих здесь было великое множество.

– А когда-то здесь была столица империи Мин, – сказал Чжи Минг.

– У вас куда ни плюнь, везде столица или какая-нибудь древность. Все сказки для интуристов выдумываете? – поддел его Женька.

– Только лишь письменной истории Китая более трех тысяч пятисот лет, – гордо сказал Чжи Минг. – Китайская нация произошла непосредственно от бога Нюйва, который обитал в горах Куньлунь. Вы же произошли от обезьян. Ты сам сказал.

– Это не я сказал, а Дарвин, – ответил Женька. – Лично я произошел от мамы.

– Мальчики, не ссорьтесь, – сказала Света. – Лучше ты, Серега, расскажи еще раз, что вчера видел.

Он помнил, как очнулся уже на берегу. Голова сильно болела. Ему рассказали, что они попали в бурлящий сулой и начали тонуть. Гибель была неизбежна. Но в этот момент лодку что-то подбросило вверх. Наверное, под днищем оказалось подтопленное бревно. Вода рядом пенилась, но лодка не тонула. Течение сносило их дальше от опасного места. Тогда они вычерпали воду и продолжили грести. К берегу пристали без происшествий. Вывели лошадей и вынесли бесчувственного Серегу. Джао Даши пощупал пульс, посмотрел зрачки, сказал, что опасности нет. Подложил под пятки валик из куртки, чтобы кровь приливала к голове. И повернул голову набок, чтобы язык не попал в глотку. Растер виски, грудь и кисти рук. А потом надавил несколько раз пальцем на борозду под носом на верхней губе, и Серега открыл глаза. Они расположились на ночь прямо на берегу, поскольку все были измотаны переправой. А наутро сердечно распрощались с Ю Фу и его сыновьями и отправились дальше в Цзяннин.

– Я точно видел какое-то чудовище, – сказал Серега. – Сначала оно напугало Тенгчонга, а потом пыталось протаранить лодку. Это была большая черная черепаха.

Никто ему не поверил. Чжи Минг сказал:

– В Янцзы много всякого мусора плавает. Показалось.

Но Джао Даши спросил:

– А ты видел голову этой черепахи?

– Нет, не видел, – ответил Серега. – Но панцирь точно разглядел.

Джао Даши внимательно посмотрел на него, потом покачал головой, мол, «нет, не может быть». И они поехали дальше.

Постепенно начали появляться каменные строения, а дорога стала гораздо чище. Дощатые тротуары и одежда пешеходов свидетельствовали о том, что они приближаются к респектабельным районам.

Они подъехали к симпатичному домику с садом за высоким забором. Путники спешились, привязали лошадей и вошли в лавку, которая была на первом этаже. Сначала ребята решили, что они попали в библиотеку. С потолка свисали деревянные таблички с иероглифами, все пространство за стойкой занимал большой комод с множеством одинаковых выдвижных ящичков. За стойкой стоял человек средних лет в круглой шапочке с кисточкой, в пенсне и длинной козлиной бородкой. Наверное, хозяин заведения. Человек что-то сосредоточенно писал. Наконец конторщик поднял голову и окинул их величественным взглядом. Очевидно, он пользовался большим почетом у своих посетителей. Тут же лицо его изменилось. И он радостно закричал:

– Мастер Джао, здравствуйте! Как я рад вас видеть!

– Здравствуй, Лю Вэй. Здравствуй, старый шарлатан, – дружелюбно ответил Джао Даши. – Так и обманываешь доверчивых горожан? Все продаешь окаменелости под видом зубов дракона?

– О, мастер Джао! – Лю Вэй лукаво улыбнулся. – Аптека должна приносить доход, а на травах много не заработаешь. Вот и приходится использовать мои скромные знания. А кто лучше бывшего монаха Шаолиня отличит зуб дракона от его же когтя?

Оказалось, что Лю Вэй был послушником в Шаолине. Он не прошел экзамен в коридоре смерти и был отчислен за неуспеваемость.

– Комнату могущества я прошел на пять с плюсом, – рассказывал аптекарь за чаем. – С комнатой мрака тоже проблем не возникло. Ребята, которые прятались за колоннами, сопели, словно стадо слонов. Так что уклоняться от их молотов и копий особого труда не составило. А вот с комнатой отмщения чуть не вышла осечка. Патриарх что-то заподозрил, уж больно просто я прошел предыдущие испытания. И приказал заменить всю команду с палками. Но вы же знаете, деловому человеку достаточно нескольких минут, чтобы найти подход до клиента. Даже в такой ситуации, когда их десять с палками, а у тебя для обороны всего одна скамейка.

– С тех пор из-за тебя, – погрозил Джао Даши рассказчику, – пришлось ассистентов из Южного Шаолиня приглашать. Да еще засекретить его расположение. Чтобы исключить договорные матчи.

– Ой, вэй! – горестно вздохнул аптекарь. – Так вы его засекретили? Знал бы я раньше… такие дела можно было делать!

– Вы знаете, где Южный Шаолинь? – оживился Чжи Минг.

Джао Даши показал кулак Лю Вэю:

– Скажешь – убью! А ты, – повернулся он к Чжи Мингу, – спросишь – убью!

– Мастер, зачем ви так кошмарите бедного мальчика? – Лю Вэй снова заулыбался. – И я таки тоже все понял. Мы же интеллигентные люди, зачем нам эти кровопролития?

Ребята покатывались со смеху.

– А как же вы в коридоре смерти договариваться планировали, там же одни манекены? – спросил Женька, вытирая слезы.

– Да шо там договариваться? Не смешите мои тапочки! – Лю Вэй всплеснул руками. – Во всей округе Шаолинь один часовщик. И тот мой родственник. Дядя Я Ши и чинил, и заводил их… Гильотину при входе я отключил. Но, как оказалось, дядя Я Ши был левша. А за то мне известно не было. Поэтому бревно вылетело не с той стороны. И довольно сильно приложило меня по голове.

– Вам больно было? – Света участливо посмотрела на Лю Вэя.

– Больно! – Аптекарь возмущенно хмыкнул. – Да я чуть не лишился всего здоровья! Спасибо санитарам, вовремя приехали. Так они же меня и спалили, босяки. Когда я был совсем без чувств, сболтнул лишнего. А они возьми и передай настоятелю.

– Ладно, – прервал его Джао Даши, – научишь мне молодежь плохому. Ты скажи лучше, чего это в Цзяннине столько цветных фонарей на улицах понавешали?

– Так праздник сегодня, мастер, – ответил Лю Вэй. – День рождения нашего губернатора, храни его Будда. У Фарфоровой башни по этому случаю сегодня большой праздник устраивают.

– Ой, как интересно! – Света мечтательно возвела глаза. – Вот бы нам туда пойти…

– Нет, – сказал Джао Даши. – Это опасно. К тому же надо почистить лошадей и привести в порядок упряжь.

– Ну пожалуйста, нам хоть одним глазком посмотреть, – стали упрашивать его ребята.

– Мастер, лошадей и упряжь я беру на себя! – самоотверженно вызвался Чжи Минг. – Они ведь такое больше нигде не увидят! Разрешите им…

– Ну ладно, – согласился Джао Даши. – Схожу с вами.

Но сразу осекся. Он вдруг вспомнил про Южный Шао-линь, и его крайне удивил энтузиазм Чжи Минга. Раньше особой любви к черной работе он за ним не замечал.

– Конечно, мастер Джао, – горячо поддержал идею аптекарь. – Лю Вэй – прирожденный шорник, вы же знаете.

Тут уж Джао Даши раздумывать не стал.

– Вот что, – сказал он. – Чжи Мингу нужен помощник. Кто-то из вас должен остаться. Так что выбирайте.

Разыграли на «камень, ножницы, бумага». Жребий выпал Женьке.

– Ничего, – утешил его Серега. – В Нинбо оторвешься.

Джао Даши еще раз проинструктировал аптекаря и послушника по вопросам спортивной этики, предостерег Свету и Серегу, чтобы те ни в коем случае не вступали в разговоры с гадателями и наперсточниками, и они выдвинулись в город.

Действо праздника напоминало демонстрацию на 7 Ноября. Множество людей с флагами и лентами двигались по улицам Цзяннина. Впереди колонн несли таблички с названиями деревень и уездов, которые приехали поздравить любимого губернатора. Под барабанную дробь жонглеры прямо на ходу подбрасывали в воздух блестящие булавы. На больших носилках несли акробатов, которые кувыркались, делали пирамиды и балансировали на высоких лестницах. Путешественники присоединились к одной из праздничных колонн и так достигли главной площади.

В центре площади возвышалась восьмигранная пагода храма исполинских размеров. Башня была сложена из белого мраморного кирпича, за что ее и прозвали Фарфоровой.

Губернатор взирал на праздник с высокого помоста, который был сооружен прямо перед входом в храм. Перед помостом стояла охрана. Площадь была тоже оцеплена, а в ее центре происходила феерия.

Сначала десятки драконов, сделанных из бумаги и цветной ткани, вылетели и закружились, заполнив все пространство сцены. Актеры несли их на палках, выполняя волнообразные движения, приседая и лишь каким-то непостижимым образом не сталкиваясь друг с другом.

Потом на сцену выскочили львы. Они смешно трясли головой и прыгали из стороны в сторону. Их выступление сопровождал ансамбль барабанщиков. В арсенале ударников, помимо больших и малых барабанов, были литавры, бубны и даже бронзовые колокола.

– Это называется «танец предков», – сказал Джао Даши.

На площадь вышли восемь колоритных персонажей на ходулях: бородатый мужчина в длинном халате и с мечом за спиной; другой держал в руках сосуд из тыквы и клюку; за ним шел актер с опахалом в руках; следующий изображал игру на флейте, а еще один играл на кастаньетах; за ними шли две женщины, одна несла корзину цветов, вторая – большой лотос, изготовленный из прозрачного шелка; замыкал процессию актер с куклой осла под мышкой, а на животе его болтался барабан.

– Смотрите, смотрите! – крикнула какая-то девочка рядом. – Да это же восемь даосских святых!

Ходулистов сменили танцовщицы. Они плавно двигались по сцене, семеня на цыпочках и делая поклоны. Одеты они были в изящные полупрозрачные платья с длинными свисающими рукавами. Их черные волосы были завязаны в пучки с вплетенными цветными лентами. Прическу дополняла конструкция из ткани в виде крыльев бабочек…

Начало смеркаться. По периметру площади встали факельщики. А в центре факиры, образовав кольцо, извергали из себя огонь, к всеобщему восхищению публики. С веселым треском взрывались целые гроздья петард. А потом был фейерверк. В ночном небе расцветали хризантемы и лилии, искрились разноцветные облака, падал золотой дождь.

Восторженно обсуждая праздник, ребята и Джао Даши вернулись в аптеку. На пороге стояли растерянные Лю Вэй и Чжи Минг.

– Женька пропал, – сказал послушник.

Глава 5 Нефритовая печать

– Вы что, совсем офонарели, махинаторы хреновы! – орал Джао Даши. Всегдашнее спокойствие оставило его. – Когда это произошло?

Оказалось, что, как только они ушли, Лю Вэй начал соображать, куда бы ему сплавить Женьку, чтобы остаться с Чжи Мингом наедине. Уж больно ему хотелось обсудить выгодное дельце по повышению среднего экзаменационного балла в Северном Шаолине за счет невинного знакомства с учениками Южного Шаолиня. Начал он издалека. Рассказал о том, что в юности, еще до монастыря, ему нравилась одна девочка. И что Света как две капли воды похожа на эту девочку. И что был у него друг. А Серега, что интересно, как две капли воды похож на этого друга. И что в итоге девочка выбрала не его, Лю Вэя, а этого друга. А все потому, что суровый отец оставил его дома помогать по хозяйству. В то время как его друг, похожий на Серегу, и эта девочка, похожая на Свету, вдвоем отправились на праздник. И что после этого он, Лю Вэй, решил стать монахом и пойти в Шаолинь. И какой сегодня прекрасный праздник в городе. Сам император повелел отправить труппу конных акробатов из Шанхая, чтоб оказать внимание своему любимому губернатору. И как здорово, что Серега, Женька и Света такие замечательные друзья. И так далее, и так далее, и тому подобное. Наконец Женька не выдержал:

– Слушай, Чжи Минг, старина. А давай я в город сбегаю? Чжи Минг запротестовал:

– Учитель запретил. Послушание – вторая добродетель ученика.

– Я не очень умею, но хочу сказать. – Аптекарь поправил пенсне на носу. – Ведь что сказал мастер Джао?

– Он запретил ходить в город и приказал чинить упряжь, – ответил Чжи Минг.

– Правильно, – подтвердил аптекарь. – А почему он так сказал? Потому что в городе опасно! И мастер боялся не уследить за вами всеми тремя. Но ведь вы же, Евгений, дисциплинированный ученик?

– Дисциплинированный! – Женька, обуреваемый нетерпением, едва выговорил длиннющее слово.

– Ну, так раз вы дисциплинированный, а в городе опасно, отправляйтесь на площадь и присмотрите за ними. Вдруг вы им понадобитесь?

– То есть это не будет нарушением воли учителя, а, наоборот, помощь ему? – неуверенно спросил Чжи Минг.

– Конечно, конечно, друг мой. Помощь и забота! Евгений, только не показывайтесь им на глаза. А то вдруг мастер нас как-то неправильно поймет… И возвращайтесь поскорее. Зачем им знать, что вы о них так сильно заботитесь? Скромность – третья добродетель ученика.

Женька бежал по направлению к Фарфоровой башне, куда указал Лю Вэй. Аптекарь посоветовал ему идти только по центральным улицам.

– Ви знаете, – сказал он, – в Цзяннине столько людей, которые хотят сделать вам нехорошо, что я начинаю жалеть, что списал контрольную по технике «восемнадцать рук архатов».

Женька бежал дворами и даже переходил в Пустоту, чтобы миновать непредвиденные препятствия. В одном из темных переулков он увидел банду отморозков, которые избивали палками какого-то несчастного. Женька, недолго думая, атаковал негодяев и сразу вырубил троих. Он даже не стал применять «Бу Хо Хонг». Больно надо тратить Ци на каких-то низкосортных хулиганов. Оставшиеся двое кинулись на него с палками. Первого он отключил ударом в колено ступней сбоку. Когда тот начал падать, Женька закрылся его телом от удара второго. И сразу атаковал бандита основанием ладони в верхнюю губу, под нос. Этот удар называется «лапа тигра». При классическом ударе кулаком кости пальцев чуть смещаются, смягчая удар. «Лапа тигра» – это удар костями предплечья. Если в точке касания выстроить ладонь, локоть и плечо в одну линию, получается мощный таран. Последний хулиган отрубился сразу.

Женька присел к несчастному, осмотрел его голову. Это был юноша лет двадцати. Кожа в нескольких местах была разорвана, из ран хлестала кровь, но череп был цел. Это хорошо. Левый глаз совсем заплыл, но яблоко не повреждено. Еще лучше. Надо посмотреть, не сломаны ли ребра. Женька расстегнул куртку. Всю грудь парня занимала татуировка – солнце освещало цветок лотоса, тень цветка плавно переходила в силуэт дракона. Женька осторожно потрогал татуировку. И тут наступила кромешная тьма.

Женька очнулся, голова трещала. Он был полностью обездвижен и лежал на холодном каменном полу. Руки связаны за спиной. Между запястьями был продет длинный шест. К нижнему концу шеста прикручены ноги, а верхний удерживает петлю, которая больно давит на кадык.

Делов-то! Женька сконцентрировался и почувствовал, как в животе возник знакомый теплый сгусток. «Расти, родная», – подумал он, выпуская Ци. Стена всколыхнулась, словно занавеска. Воздух зазвенел, как хрусталь. Переход!

Вдруг в стене возникла огненная дыра. Как будто лист бумаги подержали над свечкой. Из дыры высунулась лисья морда и оскалилась на Женьку. Он вскрикнул от неожиданности. Пузырь времени лопнул, видение исчезло. Женька снова лежал на холодном каменном полу.

– Очнулся? – послышался голос сзади.

Женька кое-как перевернулся. Рядом, тоже связанный, лежал давешний потерпевший с татуировкой. Комната была небольшой, с каменными стенами, под потолком горел масляный светильник.

– Зачем ты ввязался не в свое дело? – спросил парень.

– Как это не в свое? – удивился Женька. Все его мышцы затекли, но способность удивляться он не потерял. – Человека чуть не насмерть забили, а я в кусты?

– Я не человек. Я боец триады «Тень Лотоса».

– Раз ты такой весь из себя боец, что ж ты от этих придурков сам не смог защититься?

– Я не должен был этого делать. Я давал клятву: «Если меня изобличат в преступлении, я смиренно приму наказание и не буду винить своих собратьев».

– А, понятно… «Взглядом ясным и бесстрашным различать умей врагов, за друзей стоять отважно будь готов! Всегда готов!» – процитировал Женька. – Но на пионеров вы не очень-то похожи. А собратья твои что ж так слабо себя показали?

– Они «синие фонари», новобранцы. Ничего еще не умеют. Это было их первое задание.

– «Синие фонари»? – В Женьке заговорил историк. – А почему такое название?

– Синий фонарь в Поднебесной вешают на дом умершего. Когда боец вступает в триаду, он как бы погибает для мира. – Парень, сощурившись, внимательно всмотрелся в Женькино лицо. – А ты, я смотрю, не местный. Хотя говоришь вроде по-нашему. Ты из какого района?

– Галактика Млечный Путь, рукав Ориона, Солнечная система, планета Земля, – без запинки ответил Женька.

– Шутишь? – криво ухмыльнулся парень. – Ну шути, шути. Только когда на ответ вызовут, с Головой Дракона шутить не советую.

– Слушай… – Женька поморщился. – Я знал, но забыл. Твои меня так по башке приложили…

– Ладно, дело твое. Какая теперь разница… Нас завтра все равно казнят.

– Это за что же это, интересно?

– Меня – за то, что не принял положенного наказания. Получается, что так. Тебя – просто для конспирации.

– А банда у вас большая? – спросил Женька, одновременно пытаясь освободиться от веревок.

– Мы не бандиты, – гордо сказал парень. – Мы братство трех начал: Неба, Земли, и Человека. Триада «Тень Лотоса». Мы боремся с этими узурпаторами – маньчжурами Цин, чтобы на престол взошел истинный китайский император династии Мин.

– А за что же тебя так отделали?

– Какой ты хитрый, – ответил парень. – Сам ничего не рассказываешь, а я соловьем заливайся? Тебя хоть как звать-то?

– Женька.

– Джи-ень-киа, – повторил парень сложное для китайца имя. – Язык сломаешь. Можно, я тебя лучше Чжу Чен буду называть?

– Хоть горшком назови, только в печку не ставь. А тебя как звать?

– Сюнь Чин. Ну так что, будешь говорить?

– Ладно. Я тоже в каком-то смысле из братства. И мы тоже боремся. Но не с Цин, а с англичанами. И мне очень нужно освободиться. От этого зависит судьба всего Китая.

– Хорошее ты дело затеял. Только помочь я тебе вряд ли смогу. Наши жизни теперь в руках Головы Дракона – Лунг Тао.

– А Лунг Тао – это ваш главарь?

– Были бы у меня руки свободны, я бы тебе вмазал. Говорю ж я, мы не бандиты. Лунг Тао – глава нашего клана «Тень Лотоса». Красный Бамбук командует боевыми операциями. Тростниковый Башмак отвечает за связь с внешним миром. Мастер Ладана – за ритуалы. Если Голова Дракона решит нас казнить, Мастер Ладана организует все на высшем уровне.

– Успокоил! Ну так что ж ты такое натворил? Колись давай!

– Взял императорскую печать.

– Украл?

– Взял посмотреть.

– Ха! А какую выбрал?

Женька в новогодние каникулы ездил с классом в Москву. В Оружейной палате проходила выставка Пекинского музея. В том числе выставлялась печать «Драгоценность Сына Неба». Экскурсовод рассказала, что всего известно двадцать пять печатей императоров Цин. Все они уже несколько веков хранятся в Запретном городе в Пекине. Сейчас там располагается Государственный музей.

– Истинную. Нефритовую печать Хэ Ши Би, – ответил Сюнь Чин с придыханием.

Женька свистнул. Экскурсовод рассказывала еще про одну печать. Самую первую. И самую знаменитую. Она была вырезана две с половиной тысячи лет назад из куска редчайшего белого нефрита. Эта священная реликвия передавалась от императора к императору, из века в век. Неоднократно из-за нее случались междоусобные войны, печать воровали и снова возвращали. На печати было выгравировано: «Мандат неба – долгая и благополучная жизнь императора». Тот, кто обладал печатью, считался истинным владыкой Поднебесной. Называлась она Хэ Ши Би.

– Она же пропала безвозвратно тысячу лет назад! – изумился Женька.

– Я смотрю, память к тебе начала возвращаться. – Сюнь Чин попытался размять мышцы. – Ну, так слушай. Император Мин, чтобы прекратить междоусобные войны, объявил, что печать утеряна. А сам тайно передал ее в монастырь Шаолинь на сохранение.

– Шаоли-и-инь… – История становилась все интересней и интересней. – А как ты узнал, где она хранится?

Сюнь Чин с чувством продекламировал:

Монахи убиты, горит Шаолинь, Маньчжуры у власти, хохочут Цин, Кровь наших братьев отмщения ждет, За Шаолинь, триада, вперед!

Когда династия Мин пала, – объяснил Сюнь Чин, – Шаолинь возглавил сопротивление против завоевателей Цин. Партизанская война длилась сорок лет. В конце концов маньчжуры отправили огромное войско и штурмом взяли монастырь. Все защитники были казнены, а монастырь сожжен. Пятеро монахов, вернувшиеся из дальнего похода, увидели руины и незахороненные тела своих братьев. Они поклялись мстить маньчжурам и добиться восстановления династии Мин на троне. Так появилась первая триада «Тень Лотоса».

– Значит, вы считаете себя последователями этих пяти монахов?

– Да, мы называем их Пять Предков, – ответил Сюнь Чин. – Монахи забрали из тайника древние манускрипты и реликвии и покинули монастырь. Они забрали и нефритовую печать Хэ Ши Би. Теперь, в момент третьего ритуала посвящения, братья на ней приносят свои клятвы.

– Слушай, ты меня впервые видишь, зачем ты мне все это рассказываешь?

– Мне точно не жить, – ответил Сюнь Чин. – Я знаю наши обычаи. Но со мной произошло такое! Хочется поделиться с кем-нибудь перед смертью.

– Ну, раз дело такое, давай рассказывай. Только объясни, что это за третий ритуал?

– Сначала новобранцев испытывают. Если «синий фонарь» выдерживает испытание, его приводят к присяге. Он произносит тридцать шесть клятв. Потом Мастер Ладана отрезает голову курице и выливает кровь в чашу. Чаша переходит от брата к брату, ритуальным ножом каждый прокалывает себе палец и добавляет каплю крови в напиток. Новобранец выпивает его и становится полноправным членом клана. Это первый уровень посвящения.

– А курицу потом куда? – поинтересовался Женька.

– Съедают за праздничной трапезой, – невозмутимо ответил Сюнь Чин. – Через три года боец проходит второй ритуал. Решение, что он готов, принимает большой совет клана. Мастер Ладана ставит на каменный стол жаровню и разводит огонь. Дальше помощник выносит клепсидру и завязывает Мастеру глаза. Мастер Ладана заливает в клепсидру воду. Каждый раз свою меру. Это символизирует то, что у каждого своя карма и мы должны принять ее, как есть. После этого он снимает повязку и выставляет на стол серебряные наперстки, по количеству проступков, которые брат совершил за три года. Громко оглашает проступки и наказания, которые брат понес за них. После каждого оглашения зачерпывает наперстком воду и добавляет в клепсидру. Дальше боец подносит левую руку к огню, помощник смотрит, чтобы все было честно, а Мастер отсчитывает капли. Если брат пройдет испытание, он получает право участвовать в большом совете клана.

– И сколько же ты держал? – спросил Женька.

– Недолго, – ответил Сюнь Чин. – У меня карма сильная, и проступков я до этого не совершал.

Боец триады «Тень Лотоса» продолжил:

– Еще через три года совет старейшин выбирает самых достойных для следующего посвящения – «Клятва на печати». Когда брат проходит ритуал, его допускают к знаниям, записанным в манускриптах Пяти Предков.

– И что же там, в этих манускриптах? – Женьку буквально распирало от нетерпения.

– Этого я узнать не успел. Я положил руку на истинную печать Хэ Ши Би и… потерял сознание. Когда я очнулся, Голова Дракона сказал, что мне еще рано принимать посвящение и надо еще подождать.

– А, значит, тебе стало обидно, и ты решил ее спереть? – Дело не в этом… Я же не просто так отключился. Понимаешь, когда мои пальцы коснулись священного камня Хэ Ши Би, я увидел…

– Что ты увидел? Что?!

– Я увидел…

В этот момент дверь заскрипела, и в комнату вошли…

Глава 6 Кого боится лунный заяц

Женьку вели по извилистым коридорам и лестницам.

Пока они шли, он понял две вещи. Во-первых, что здание большое. А во-вторых, что его Ци находится под чьим-то неусыпным контролем. Любая попытка не то что выйти в хронотранс, но даже просто почувствовать сгусток энергии мгновенно блокировалась.

Наконец они подошли к двери. Здесь стояли два охранника в кожаных конических шлемах с множеством заклепок-звездочек и с короткой фатой из кольчуги, закрывающей плечи. Бойцы были одеты в стеганые халаты и шаровары. Их грудь защищали круглые медные бляхи с гравировкой дракона и лотоса. В руках охранники держали копья с красными кистями у наконечника, на поясе у них висели мечи дао. Конвоиры сказали пароль, охранники отступили. Тогда главный конвоир постучал условным стуком, и тяжелые двери медленно отворились.

Они попали во внутренний двор, мощенный большими каменными плитами. В клумбах росли красиво подстриженные деревья. По периметру двора были сделаны декоративные арки из драгоценных пород дерева. На возвышении, куда вело несколько ступенек, на красивых резных стульях сидели люди. В центре стоял стул с высокой спинкой, скорее напоминающий трон. На троне сидел пожилой мужчина с непроницаемым лицом. По той почтительности, с которой окружающие обращались к нему, Женька понял, что это – Голова Дракона. У ног главаря триады сидела женщина необыкновенной красоты, в шелковом кимоно с орнаментом в виде цветов и зайца на фоне большой полной луны. Волосы ее были тщательно уложены в пучок с крыльями на японский манер и заколоты длинными золотыми спицами. Дама обмахивалась изящным веером.

Охраны здесь не было совсем. Это несколько удивило Женьку. Посреди собрания стоял человек со свитком в руках. По его приказу на возвышение выносили какие-то ящики и ставили их к ногам Головы Дракона. «Маань-шань прислал двадцать тысяч серебряных ямбов», – провозгласил человек со свитком. Присутствующие закивали. «Сюаньчэн прислал тридцать тысяч серебряных ямбов». Послышался одобрительный гул. «Уси прислали только десять тысяч. Торговцы говорят, что императорские чиновники совсем озверели. Дерут взятки в три раза больше обычного. Для нас денег у них не осталось».

Лунг Тао удивленно поднял бровь:

– А что, Красный Бамбук, – обратился он к жилистому старику с хищным взглядом. – Все ли «синие фонари» сдали вступительный экзамен?

– Нет, Великий, не все, – ответил жилистый. – Пятерых вчера завалили.

– Почему?

– Билет нестандартный попался.

– Билет нестандартный? – Лунг Тао покачал головой. – Давно пора на тесты переходить, как в Шаолине. У них там, в коридоре смерти, все автоматизировано… Ну да ладно. А когда переэкзаменовка?

– Через месяц, не раньше. Надо им, так сказать, мозги подсобрать.

– Мозги бойцу ни к чему. От них в походе лишняя нагрузка. Даю неделю на переподготовку. И чтобы все как от зубов отскакивало.

– Да, о Великий. Зубы им уже вставляют.

– Как оклемаются, отправишь их в Уси. Пусть тамошним торговцам наш пламенный привет передадут.

Подсчет собранной дани продолжился. На Женьку и конвоиров внимания никто не обращал. Потом ящики с серебром унесли. Лунг Тао сделал знак жилистому.

Тот встал и плавной походкой, по-кошачьи, направился к Женьке. В руке у жилистого блеснул стилет. Женька просчитал: «Так, руки у меня связаны за спиной. Один конвоир сзади, двое с боков. В такой конфигурации работать нереально. Но в пяти метрах столб арки. Рывок туда – конвоиры бросятся за мной. Если набежать и оттолкнуться от карниза, можно сделать сальто назад. И я у них за спиной. Будет секунда, чтобы перепрыгнуть руки. Теперь руки спереди, можно работать ногами. Обхожу конвоиров, отключаю жилистого. А там – посмотрим». Он приготовился к рывку.

Но в этот момент жилистый остановился и приказал кратко:

– Развязать!

Потом указал конвоирам стилетом на дверь:

– Свободны.

Конвоиры беспрекословно подчинились и вышли. Женька понял, что убивать его прямо сейчас не собираются. И решил дождаться развития событий.

– Ну что, – прохрипел Красный Бамбук. – Пошли потолкуем.

– Пойдем, – ответил Женька. А сам подумал: «Если приблизиться к главарю на расстояние прыжка, возможно, получится взять его в заложники. Тогда появится надежда выйти отсюда живым».

Но его ждало разочарование. Когда они подошли к возвышению, жилистый развернулся и выставил левую руку вперед:

– Стой здесь.

Женька чувствовал, что его Ци находится под чьим-то неусыпным контролем. «Вот паршивый старикашка, – подумал он. – Как бы его отвлечь, чтобы перейти в Пустоту?» Тем временем Красный Бамбук поднялся на возвышение. Вместо того чтобы обратно сесть на стул, он уселся прямо на пол. Как раз между Женькой и Головой Дракона, аккуратно положив стилет на циновку перед собой.

– Ну, рассказывай, зачем пожаловал, мистер, – наконец нарушил молчание Лунг Тао.

Говорил он тяжело и медленно, тусклым, невыразительным голосом. Лицо его оставалось абсолютно неподвижным. Двигались только губы. Был он лыс. Темные, глубоко посаженные глаза в упор смотрели на Женьку.

– Да так, на людей посмотреть, себя показать, – расплывчато ответил Женька. А сам лихорадочно размышлял, как ему вести себя с этим бандитом.

– Говоришь ты по-нашему складно. – Лунг Тао задумчиво почесал подбородок. – Как ты думаешь, Да Цзи, его в Лондоне так научили?

– Лондон – это в провинции Шаньдун, господин? – ответила девушка нежным переливчатым голоском.

Женьку вдруг осенило. Его принимают за англичанина! И сразу в его голове созрел план.

– Я искал с вами встречи, Лунг Тао, – сказал он. – У меня к вам послание от вашего британского коллеги.

– Ух ты, от коллеги? И кто же он, этот коллега? – Главарь говорил так же медленно и без всякого выражения. Лишь зловещие темные глаза смотрели из-за узких ресниц-амбразур.

– Профессор Мориарти, предводитель лондонского преступного мира, – выпалил Женька.

– Профессор Мориарти ищет со мной ссоры? Это он посоветовал тебе искалечить моих людей?

– Нет, это я придумал сам. Просто не знал, как иначе выйти на вас.

– Ну вот, я перед тобой. И чего же хочет от меня твой профессор Мориарти?

– Он предлагает вам совместное предприятие. Похитить британского посланника и маньчжурского министра.

Собравшиеся зашевелились. Лунг Тао разразился старческим дребезжащим смехом:

– Послушай, Да Цзи. Я всегда знал, что белые варвары – сумасшедшие. Но почему они считают сумасшедшим меня?

– Господин, наверное, в этого мальчика вселился злой дух, ками, – ответила девушка и часто затрепетала веером, как бы отгоняя от себя нечисть.

– Британская эскадра сейчас атакует форты Дагау, – спокойно продолжил Женька, вспоминая добрым словом инструктаж полковника ГРУ Машкова. – Ваш император напуган до смерти. Он уже договорился по тайным дипломатическим каналам о дате и времени переговоров с лордом Палмерстоном, министром иностранных дел Великобритании. Англию будет представлять суперинтендант британской торговли Чарльз Эллиот. Со стороны Китая – будет наместник Цишань.

При словах «ваш император» послышался шепот негодования. Лунг Тао взмахом руки остановил брожения и повернулся к румяному старичку слева от себя:

– Тростниковый Башмак, что скажешь?

Тот утвердительно кивнул. Мол, есть такая информация. Румяный был полной противоположностью жилистому – пухленький, с маленькими свиными глазками и хитрой улыбкой.

– Гладко рассказываешь, – сказал Лунг Тао. – Ну, а дальше?

– У профессора Мориарти есть человек в окружении Чарльза Эллиота. Он сообщит дату и место проведения переговоров. А также обеспечит вашим людям беспрепятственное проникновение. А дальше уж ваша работа.

– Да, проникновение. – Голова Дракона ухмыльнулся. – У тамошних гвардейцев тоже ружья и сабли имеются. Половина наших поляжет.

– А еще профессор Мориарти просил передать, что если вы откажетесь или причините мне, его посланнику, какой-нибудь вред, то он сообщит китайскому императору один ваш маленький секрет.

– Ты, никак, грозишь? – Лунг Тао исподлобья посмотрел на Женьку.

Главари триады злобно загудели. Красный Бамбук взял в руки стилет и начал его ловко подбрасывать в воздух.

– Чем же я тебе пригрожу? – Женька специально пошел на эскалацию конфликта, чтобы посмотреть, не ослабнет ли внимание его невидимого контролера. – Но только если вы не согласитесь, профессор Мориарти сообщит китайскому императору, где хранится нефритовая печать Хэ Ши Би. Я думаю, император захочет получить артефакт, за которым его предшественники гонялись тысячу лет.

Буря возмущения прокатилась над сборищем триады. Румяный стал ярко-красным, жилистый не поймал стилет после очередного броска. Стилет воткнулся в циновку, контроль ослаб. Переход! Женька прыгнул в Пустоту.

Время остановилось. Перекошенные физиономии, скрюченные руки тянулись к нему. Кто-то тыкал в него пальцем, кто-то орал, кто-то взялся за рукоятку меча. Румяный весь надулся от злости. Ткни пальцем – и лопнет.

Но Женька придерживался первоначального плана. Сначала жилистый, затем Лунг Тао. В кувырке он схватил стилет и встал в стойку, приготовившись к атаке со стороны Красного Бамбука. К его удивлению, жилистый оставался недвижим, равно как и остальные члены клана. Неужели путь свободен? Как поступить? Просто уйти или сначала сделать этот мир немножечко чище? Женька решил, что не будет плодить зло. Он развернулся, чтобы направиться к выходу.

Прямо перед ним стояла Да Цзи. Она улыбалась, обмахиваясь веером. В ней что-то изменилось. Волосы, понял Женька. Ее волосы стали рыжими.

– Куда ты собрался? – спросила она своим нежным переливчатым голоском. – Разве господин отпустил тебя?

– Господин… – Женька презрительно искривил губы. – Такая красивая, а служишь какому-то бандиту.

– Какой ты грубый, – сказала Да Цзи. – Где ты научился «Бу Хо Хонг»?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – ответил Женька. – Дай пройти.

– Я никогда не состарюсь. – Да Цзи загадочно улыбнулась. – Я – кицунэ.

– Кто-о? – Женька сделал шаг вперед.

– Сейчас узнаешь.

Первый удар Да Цзи нанесла с разворота, целясь ему ногой в голову. Женька знал: чтобы защититься от вертушки, надо сократить дистанцию. Удар наносится пяткой, поэтому вся ударная мощь сконцентрирована там. А бедро противника блокировать легко. Дальше можно работать по корпусу или переходить в залом-захват. Он так и сделал, заблокировав ногу Да Цзи. Но откуда ни возьмись ему в голову прилетел удар, второй, третий. Словно он попал под вращающийся пропеллер. Он почувствовал запах псины, в рот ему попала шерсть, лицо обдало жаром. Женька был полностью дезориентирован. Наглухо закрыв голову, он под градом ударов выглянул из-за блока… Большой лисий хвост хлестнул его по руке.

Женька сделал кругообразное движение, нырнул вперед и в сторону, уходя из опасной зоны. Не глядя, наотмашь ударил кулаком назад, чтоб остановить возможную погоню, развернулся, принял стойку.

Перед ним стояла Да Цзи, вся в языках пламени. Отблески огня неузнаваемо исказили ее лицо, которое стало похоже на лисью морду. Вокруг нее веером развивались лисьи хвосты. Наверное, не меньше семи штук.

Женька инстинктивно сжал кулаки и почувствовал, что в правой руке у него до сих пор зажат нож. Он атаковал ее серией рубящих ударов крест-накрест. Да Цзи легко уклонилась, грациозно отпрыгнув вбок.

– А теперь я, – сказала она.

Девушка резко развела руки в стороны. Из растопыренных пальцев со звоном вылетели длинные лезвия-когти.

Да Цзи завращалась волчком, окружив себя языками пламени и летающими ножами. Женька вспомнил Миколу. Он мгновенно телепортировался на возвышение, где сидели застывшие главари триады, схватил два меча и тоже завращался фрезой. Звон железа, искры и свист клинков заполнили Пустоту.

– Ты и это умеешь? – улыбнулась Да Цзи, снова отпрыгнув в сторону.

– Я еще много чего умею, – сказал запыхавшийся Женька, хорохорясь.

– Да-а-а? Какой молодец. Ну ладно, как-нибудь в другой раз покажешь. – Кицунэ зевнула и шепнула коротко: – Спать!

Лисьи хвосты вдруг превратились в гипнотическую спираль, приятная дрема накаталась на Женьку, и он погрузился в сон.

Глава 7 Полезные знакомства

Было хмурое утро. Повозку раскачивало, колеса монотонно скрипели. Их везли к месту казни. Руки у Женьки были скручены за спиной, а в рот вставлен кляп байбоку – деревянная палочка с веревкой, крепко завязанной на затылке. Такая конструкция не позволяла пленнику кричать, но оставляла возможность для дыхания. Сверху на них навалили какие-то тюки. Рядом лежал связанный Сюнь Чин.

Когда вчера Женька снова очнулся в камере, Сюнь Чин сказал, что их казнят на рассвете. Об этом он узнал от тюремщика, который принес еду и воду.

– Говорит, с тобой возни слишком много. Мол, старейшины после собрания долго не могли разойтись, все обсуждали, как бы с тобой лучше разделаться.

– Ну и на чем остановились? – угрюмо спросил Женька.

– Решили проявить снисхождение, – ответил Сюнь Чин. – Отрубить нам головы.

– Так нас прямо здесь порешат или представление устроят?

– Ты что, здесь нельзя. Дух умершего может остаться на месте казни. Для этих целей у клана есть специально отведенное место.

Женька кое-как подполз к краю повозки и выглядывал сквозь переплетенные прутья. На каждом перекрестке он ждал, что раздастся крик возницы, пронзенного стрелой Джао Даши. Что бойцы триады начнут падать под градом ударов шуангоу Чжи Минга и катаны Сереги. Что один из бандитов начнет разбрасывать тюки, чтобы убить пленников. Но метательный нож Светы достигнет цели раньше. Потом их освободят от веревок, и они убегут. Джао Даши, конечно, обругает его, что он нарушил приказ и пошел в город. Возможно, его накажут. Пусть его накажут! Он это заслужил. Но он останется жив, будет свободен, и они все снова будут вместе.

Но ничего этого не произошло. Они въехали во двор какого-то дома на окраине Цзяннина. Их вытащили из повозки, развязали ноги, конвоир грубо толкнул Женьку в спину:

– Вперед!

Сюнь Чин вчера рассказал, что особо важные экзекуции «Тень Лотоса» проводит с участием всех членов большого совета клана. Для этих целей у них есть дом с церемониальным залом. Так как они не бандиты, а, наоборот, являются истиной законной властью Китая, казнь должна быть обставлена чинно. Церемониальный зал – это не какой-нибудь сарай. Это большое красивое помещение, где братья рассаживаются в соответствии со своим рангом, каждый на заранее отведенное место. Есть места для судей, для членов малого совета. Чем ближе к эшафоту, тем почетнее.

Когда их ввели, большой совет триады был уже в сборе. Зал церемоний напомнил Женьке консерваторию. Только вместо фотографий композиторов на стенах висели гравюры. А вместо рояля на сцене стояла плаха.

Женьку и Сюнь Чина вывели на лобное место, освободили рты от кляпов, но руки оставили связанными. Голова Дракона и его окружение сидели за красивой резной загородкой. «Как в ложе», – подумал Женька. Кицунэ Да Цзи тоже была здесь. Он чувствовал ее всю дорогу, она сопровождала их и контролировала его Ци.

– Мастер Ладана, – громко проговорил Лунг Тао. – Огласи, пожалуйста, приговор.

Человек в длинном красном балахоне начал зачитывать прегрешения Женьки и Сюнь Чина. Что их брат нарушил свои обеты, что вступил в сговор с заморским варваром, и они-де замышляли убить старейшин и самого Голову Дракона.

Чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего, Женька начал разглядывать гравюры на стенах. В основном здесь преобладали темы природы, зверей и птиц. Но одна картина, совсем рядом с эшафотом, вдруг привлекла его внимание. На ней была изображена девушка, которая играла с кошкой. Животное удивительно напоминало кота Матроскина из мультфильма «Трое из Простоквашино». Женька пригляделся. С гравюры на него смотрела Света.

Всю ночь Джао Даши и Чжи Минг носились по городу как угорелые. Безрезультатно. Мастер вошел и молча покачал головой. «Ничего!» За ним плелся молодой послушник, лицо его стало серым. Лю Вэй еще не вернулся. Предрассветные сумерки подползали к Цзяннину.

– Не будем отчаиваться, – сказал Джао Даши. – Если его похитили с целью выкупа, скоро мы об этом узнаем.

– Разве он им скажет? – Серега с сомнением покачал головой. – Женька гордый. Под принуждением от него ни слова не добьешься.

– Наверное, это дело рук зомби Чиан-ши и его сподручных из Тибета, – сказала Света.

– Давайте попьем чаю, – предложил Джао Даши. – Возможно, решение придет само собой.

Все настолько измучились, что с радостью приняли это предложение. Мастер открыл большую керамическую банку и высыпал в продолговатую пиалу скрученные зеленые шарики.

– У нас дома пьют индийский чай, он черный, – сказал Серега. – А китайский – весь зеленый. Интересно, почему в Китае и Индии растет разный чай?

– Я открою вам страшную тайну. – Джао Даши сделал большие круглые глаза. – Черный и зеленый чай – это одно и то же растение. Чайный лист собирают с дерева, которое называется «камелия». Отличие – в способах обработки. А всего их известно больше тысячи.

– Откуда же такое многообразие? – удивилась Света.

– Впервые чай начали выращивать в провинции Юньнань, что недалеко от Тибета, три тысяч лет назад. А уже оттуда чай распространился по всему Китаю. – Джао Даши вылил первую заварку. – Везде свои природные условия, и каждая община держит рецепт обработки в строгом секрете. Так что сколько чаеводов, столько и чаев.

– Листья и листья, чего их обрабатывать? – Серега пожал плечами. – Мама на даче листья смородины обрывает прямо с куста и в чайник кидает. Аромат такой, закачаешься!

– Приготовление чая – это как приготовление вина. – Джао Даши разлил чай по пиалам. – Чтобы чайный лист раскрыл свой аромат, его собирают, высушивают, а потом мастер над ним колдует.

– И какие же заклинания он произносит? – Света с наслаждением пригубила янтарный напиток.

– Например, этот чай называется «Черный Дракон». Дословно – Heilong. Англичане называют его «Улун». Горный чай любит холодный ночной ветер и жаркие солнечные дни. Чтобы сок начал бродить, подсушенный лист надламывают. Чем больше надломов, тем интенсивнее брожение.

Для этого днем его сушат на солнце, а к ночи раскладывают на бамбуковых подносах. Мастер разговаривает с чаем, ворошит его, подбрасывает листья, чтобы им было веселее и они вдоволь насмеялись. Наутро чай завяливается и обжаривается, пока лист не станет наполовину красным. Время здесь бесценно. А дальше происходит самая тайная магия! Листья скручивают в маленькие изящные шарики, которые начинают благоухать, как цветок орхидеи.

– А как же делают черный чай? – Серега с интересом ловил новые нотки вкуса в каждой новой заварке.

– Так же, за исключением самого последнего шага. В помещении на каменный пол насыпают раскаленные угли, которые сверху укрывают золой. Получается своего рода коптильня. Далее, на золу ставят корзины, и чай медленно томится в этом тепле. Получается «Да Хун Пау» – темный улун.

– Мне дедушка рассказывал такую легенду, – добавил Чжи Минг. – В горах Аньси жил охотник по прозвищу Черный Дракон. Так его прозвали за темный цвет кожи и воинственный нрав. Однажды охотник увидел необычное дерево, нарвал с него листьев и положил себе в сумку. В этот момент из лесной чащи выскочил олень. Черный Дракон погнался за дичью и преследовал зверя весь день. Только к вечеру удалось ему настичь добычу. За это время чайные листья в сумке перемялись и потемнели. Охотник расстроился, но все же заварил чай. Вдруг настой заблагоухал удивительным ароматом. Тогда Черный Дракон отправился ко двору императора династии Сун и преподнес чай в качестве подарка. Напиток настолько понравился Сыну Неба, что тот распорядился насадить целый чайный сад в провинции Фуцзян. Чайный лист обрабатывали, а потом прессовали в большие блины и ставили клеймо Дракона и Феникса. Так появился чай Longfong Tuancha.

В этот момент в комнату вошел запыхавшийся Лю Вэй.

– Нашел, – выдохнул аптекарь, вытирая пот со лба.

– Ну же, говори, где он? – Джао Даши чуть не сбил Лю Вэя с ног.

– Нашел. Он в плену у триады «Тень Лотоса».

Джао Даши выругался:

– Как эти шакалы нас выследили?

– Сие мне неведомо. – Лю Вэй развел руками. – Только насолил он им чем-то, видать, сильно. Завтра на рассвете его хотят казнить.

– А вы откуда знаете? – закричал Чжи Минг.

– Слушай, студент. – Аптекарь поправил пенсне. – В городе есть уважаемые люди. Они знают других уважаемых людей. Но эти люди не любят, когда их имя произносится всуе. Главное – что знаю, и все.

– «Тень Лотоса» – это кто еще? – спросил Серега.

– Бандиты, – ответил Джао Даши, – тайная организация. Пудрят мозги молодежи. Мол, якобы они – последователи монахов-мучеников Шаолиня и борются за возвращение на трон династии Мин. А сами собирают дань с лавочников и торгуют опиумом. А где его держат?

– В резиденции Лунг Тао, главы клана. А завтра с утра повезут на казнь в церемониальный дом на окраине Цзяннина.

– Так чего же мы сидим? – Серега схватился за катану. – Айда Женьку выручать!

– Подожди, подожди, какой ты быстрый. – Лю Вэй подвинул ему стул. – Присядь-ка. В окружении Лунг Тао есть японка, Да Цзи. Говорят, что она кицунэ.

– Что-о-о? – Джао Даши вытаращил глаза. – Как же он ее не боится?

– Уж не знаю, как они договорились, но Да Цзи его охраняет. В резиденцию Идущим ход закрыт. Туда сложнее, чем в Запретный город, проникнуть.

– Кто она, эта кицунэ? – Света нахмурилась.

– Оборотень, – ответил Джао Даши. – Лиса, которая приняла облик прекрасной девушки и живет среди людей. Она питается энергией окружающих, и за счет этого, ей удается сохранять молодость.

– Энергетический вампир! – вспомнил Серега расхожую фразу из телевизора. – Знаю я одну такую тетеньку у нас во дворе.

– Не-е, вампир – это Чиан-ши, – сказал Чжи Минг. – А кицунэ – она такая безобидная, пока ее не разозлить. Выберет себе какого-нибудь бедолагу и давай его морочить. Что она-де любит его и замуж за него хочет. А как поженятся, муж начинает потихоньку чахнуть. Только выйдет он как-нибудь ночью на луну посмотреть и увидит ее во всей красе. Со всеми ее многочисленными хвостами. Чем больше хвостов, тем дольше кицунэ в человеческом обличье прожила. Девятый хвост у нее отрастает через тысячу лет. После этого кицунэ становится бессмертной, и люди ей уже больше не нужны.

– Так она что же, из Лунг Тао, из этого мафиози, энергию пьет? – Серега поежился.

– Не думаю, – ответил Лю Вэй. – Он дедок крепкий, характер у него нордический, вредных привычек не имеет. Она там какой-то другой источник энергии нашла. Накрыла всю резиденцию хрустальным куполом, везде ловушек понаставила.

– Ну, раз эта женщина-вамп в свою избушку лубяную никого не пускает, надо Женьку по пути вызволять, – сказала Света. – Сами ей по дороге ловушек понаставим. Один из нас заблокирует кицунэ, а остальные расправятся с бандитами.

– Согласен, – кивнул Серега. – В церемониальном доме у нас шансов нет. У них там весь кагал соберется. А по дороге мы с ними махом разделаемся. Тут главное – внезапность.

– Я – за нападение по дороге, – поднял руку Чжи Минг. – Как гласит пятнадцатая стратагема Сунь-цзи: «Сманить тигра с горы на равнину»!

– Не думаю, что это хороший план. – Джао Даши начал загибать пальцы. – Во-первых, мы не знаем, по какой дороге они поедут и сколько будет охраны. Во-вторых, мы не знаем, как его будут перевозить. В-третьих, мы не можем устроить открытый бой на улицах Цзяннина. И самое главное. Триада – мастера конспирации. Отправят несколько конвоев одновременно в разные стороны. Где искать Женьку?

– Так что же делать? – Ребята переглянулись.

– Применить шестую стратагему Сунь Цзи: «Поднять шум на востоке, чтобы атаковать на западе», – гордо провозгласил Лю Вэй.

– Так, ты, стратег-заочник, – прервал его Джао Даши. – Давай ближе к делу. Говори, чего знаешь?

Аптекарь обиженно хмыкнул, поправил пенсне на носу и достал из рукава бумагу, свернутую в трубочку.

– Вот, здесь план церемониального дома.

Все приникли к схеме.

– Что это? – Джао Даши ткнул пальцем в извилистую линию, которая одним концом упиралась в зал церемоний, а другим уходила за пределы дома.

– Это подземный ход. – Лю Вэй поджал губы.

– Лю Вэйчик, миленький, не тяни. – Света молебно сложила ладошки.

– Хорошо. У триады во всех зданиях есть тайные комнаты и секретные пути для отступления. Зал церемоний организован таким образом, чтобы Голова Дракона мог скрыться в случае опасности. Подземный ход выходит в зал как раз там, где будет сидеть малый совет и установят плаху. Вход замаскирован под обычную стену. Только стена тонкая, а за нею – дверь. Через этот туннель мы Женьку оттуда и вытащим.

– Хорошо бы осмотреться на месте. – Джао Даши чертил какие-то кружочки и стрелки на схеме. – А попасть туда можно, охрана там сейчас есть?

– Охрану выставляют только на время собрания. Сейчас там всего двое сторожей. В зал церемоний просто так войти не получится. Но в туннель со стороны пустыря, думаю, можно.

– Ну, тогда делов-то, – сказал Серега – Проходим по туннелю, а потом запускаем летающий глаз.

– Я бы не рисковал. – Джао Даши покачал головой. – Кицунэ могла расставить там хрустальные колокольчики, чтобы засечь разведку Идущих. До момента схватки «Бу Хо Хонг» применять нельзя.

– Как же мы предупредим Женьку? Эх, посмотреть бы, как у них там все организовано. – Света постучала пальцем по схеме.

– Посмотреть – это можно, – сказал Лю Вэй и, как Василиса Премудрая, достал из другого рукава еще один сверток.

– Лю Вэй, тебе не в аптекари, тебе в фокусники надо было идти, – сказал Чжи Минг. – Это еще что?

– А вам, молодой человек, я бы тоже посоветовал, куда идти. – Лю Вэй выпрямился с чувством собственного достоинства. – Но здесь-таки дама. Так шо напрасно ви разоряетесь. Шо касаемо вашего интэреса до свертка, то там-таки – эскизы для отделки церемониального зала.

– Что, тоже уважаемые люди помогли? – поинтересовался Джао Даши, внимательно разглядывая рисунки.

– Да нэ, у букиниста одного на привозе на полкило сахара выменял.

– Что это на стенах? – спросил Серега.

– Там висят гравюры. Птички там всякие, бабочки-цветочки, девушки-пастушки.

– Стоп! – сказал Серега. – Я знаю, как предупредить Женьку.

Глава 8 Боевая каллиграфия

– План хорош. – Джао Даши кивнул. – Но есть две загвоздки. Первая: кто нарисует картину? И вторая: как ее повесить в церемониальном зале, ведь там же сторожа?

– Насчет портрэта – не беспокойтесь. – Лю Вэй показал пятерню. – У мене есть знакомый штукатур. Помогал мне лавку ремонтировать. Таки он и по малярной части большой мастак.

– Мы твоего штукатура позовем дыру в стене заделывать, после побега. – Джао Даши постучал пальцем по лбу. – А здесь художник нужен. Чтобы никто подмены не заметил.

– Я могу Светин портрет нарисовать! – проговорил Чжи Минг и покраснел. То ли от того, что признался, что он рисует, то ли от чего-то еще.

– Ты?! – спросила Света.

Чжи Минг кивнул и покраснел еще больше.

– Только, – заторопился он, чтобы скрыть смущение, – мне понадобится проквасцованный шелк, тушь, краски и хорошая кисть. Кончик должен быть острый, но мягкий. А основная часть – упругая.

Джао Даши удивленно посмотрел на своего ученика: «Соображает!» Лю Вэй мгновенно испарился и вернулся через четверть часа.

– Вот! – сказал он, поставив на стол драгоценную шкатулку – набор для каллиграфии.

Чжи Минг молча подошел к столу. Сначала провел ладонями над крышкой шкатулки, едва коснувшись пальцами лакированной зеленой поверхности. Потом положил руки на дерево, ощутил тепло, исходящее изнутри. Тихо улыбнулся. Открыл.

Внутри шкатулка была отделана красным бархатом, на крышке закреплены кисти, а в специальных углублениях находились каменная тушечница, ступка, брусок туши, сосуд для воды, керамическая подставка для кистей и рисовая бумага, свернутая в трубочку.

С той же помпой Лю Вэй внес в комнату другие принадлежности для живописи: проквасцованную бумагу шучжи, краски и палочки для изготовления свитка.

Чжи Минг приступил к таинству. Сначала осмотрел кисти. Потом стал растирать тушь и разводить водой, сделал несколько пробных мазков. Удовлетворенно кивнул.

Джао Даши с интересом наблюдал за своим учеником. Искусство живописи в Китае брало свои истоки в каллиграфии. Мастер с улыбкой вспомнил, как в Шаолине проходило состязание между классом рукопашников и классом шестовиков. Поле для схватки было огорожено красными лентами. На одном конце поля установили два больших белых щита, закрепленные на скрещенных копьях. А на другом, на барабане, лежала кисть длиной в семь ладоней и стояла банка с тушью. Выигрывала та команда, которая первой нарисует иероглиф «Фо» – «Будда» – на своем щите. А проигравшие – должны были носить воду в монастырь две недели. Если ни одна команда не добьется успеха за отведенное время, оба класса будут таскать воду целый месяц.

Подопечные Джао Даши, бойцы-шестовики, были одеты в белые куртки. Рукопашники – в серые. С одной стороны, у серых было преимущество, ведь состязание проводилось без оружия. С другой – кистью можно было наносить удары, как палкой, и делать захваты. А это уже была стихия белых. Бойцы построились в центре поля. Раздался удар гонга, служитель дернул заслонку, из конусообразной корзины посыпался рис. Состязание началось.

Обе команды бросились к барабану, чтобы завладеть кистью. Не очень-то осмотрительно поворачиваться к противнику спиной. Те, кто имел неосторожность сделать это, побежав первыми, сразу же падали на землю. Бойцы в прыжке догоняли своих соперников и наносили разящие удары. Но один серый перехитрил соперника. Каким-то шестым чувством он понял, что через миг его затылка коснется стопа белого, и сделал кувырок вперед. Шестовик пролетел над ним, серый вскочил, нанес удар белому и бросился к барабану. Кисть оказалась в руках команды рукопашников. Ты-дыщь! Банка с тушью разлетелась вдребезги, но теперь ворс был в краске. Следующая задача – доставить кисть на другой конец поля.

Молниеносные удары, блокировки атак противника и стремительные контратаки сменяли друг друга. Захваты чередовались с кувырками и сальто. По мере продвижения к щитам кисть несколько раз меняла команду. Битва то превращалась в общую свалку, то разделялась на отдельные поединки. Наконец кистью овладел белый боец. Он жестко блокировал удары, прижимая кисть к предплечью, и сразу же хлестко бил ею, как палицей, наотмашь. Серый подсек его с разворота, но шестовик сделал фляк назад. Другой серый обрушился на него сверху, еще один, потом белый. Началась куча-мала.

Наконец серый выдернул кисть из груды борющихся тел и, как факельщик, бросился к своему щиту. Проблема была в том, что щиты стояли рядом. Если ты одиночка и не работаешь в команде, можешь принести жезл победы противнику. Белый боковым ударом сбил факельщика с ног, второй выбил кисть из его рук, а третий, сделав колесо, схватил кисть с земли. Белые у цели…

Китайский иероглиф «Фо» – «Будда» – состоит из двух частей. Левая часть, похожая на «1» – «человек», а правая – частица отрицания «не». Вместе получается «не человек». То есть по-китайски Будда – это просветленный, сверхчеловек или же «Фо» – «не человек».

Белый боец энергичным взмахом нарисовал левую «единицу», «змейку», «кочергу», и… В последний миг, когда шестовик взмахнул кистью для финального штриха, между ним и щитом ввинтился серый. Кисть прочертила рукопашнику жирную линию от носа до пупа. Серый ударом в грудь «лапа тигра» отбросил белого на несколько шагов. И рукопашники повторили комбинацию белых. Удар по руке, кисть, вращаясь, отлетела в сторону. Серый в винтовом сальто перехватил ее в воздухе и перебросил товарищу, который ждал у щита.

Раз! Рукопашник нарисовал единицу. Два! Змейка. Три! Кочерга. Ты-дыщь! Мощный удар. Инициатива снова у белых. У щита команды стоял Чжи Минг. «Лови!» – ему бросили кисть. Всего один штрих отделял шестовиков от победы.

Чжи Минг взмахнул кистью и… тут перед ним пролетел голубь. Он отвлекся. Что поделаешь, романтик! Ийа-а-а. Серый, прыгнув рыбкой, толкнул Чжи Минга в плечо. Бабах! Послушник отлетел к соседнему щиту, споткнулся и провел кистью по иероглифу противника. Стон белых. Победный крик серых. Упало последнее зернышко риса.

С тех пор Чжи Минга считали за блаженного. Над ним постоянно подтрунивали. Мол, что, художник, в глазах двоится?

Чжи Минг сосредоточенно выводил линии, высунув кончик языка. Он знал, что каждое его движение задействует определенные энергетические потоки, которые связывают картину с окружающим миром.

В монастыре он прочитал множество древних трактатов на эту тему. Любую линию на картине можно уподобить листу бамбука, косточке сливы, хвосту крысы, железной нити, шляпке гвоздя, сломанному тростнику или движению облаков. Каждая линия должна соответствовать психологии персонажа и ситуации, в которой он находится. Тогда картина будет обладать свойствами прототипа и той же жизненной реальностью. Недаром в китайской мифологии так много историй о красавицах и драконах, сошедших с полотен истинных художников. Чжи Минг хотел, чтобы в нужный момент Света на картине ожила и позвала Женьку.

Какая она, Света, эта девочка с золотыми волосами? Конечно, дело не в волосах. Свет у нее исходит изнутри.

Поэтому волосы он сделает черными, чтобы не привлекать внимания врагов из триады. А свечение он зашифрует в зонтике, который Света держит на плече. Как будто вокруг ее головы – нимб. Но мысли ее омрачены. Она беспокоится за Женьку. Потому он добавит в нимб несколько серых кругов.

Теперь нарисуем спицы зонтика. Писать линии надо на выдохе, а отрывать кисть от полотна на вдохе. Тогда Ци будет перетекать через разрывы штриха и придавать рисунку живость. Чжи Минг изучил две основные техники рисования. Первая называлась «прилежная кисть» и требовала прорисовки каждой детали. Послушник решил применить вторую технику, «выразительная кисть», которая позволяла вместить пластику десяти тысяч линий в одной.

У Светы – дух воина. Она очень смелая и самоотверженная девочка. Он вспомнил про ее подвиг в Чреве Дракона. Как передать эту ее черту характера? Ручка зонтика – вот что мне нужно! Я зашифрую в ней лезвие меча. Меч – это живое существо, с ним можно разговаривать, об этом знает каждый воин в Поднебесной. Я попрошу его защитить Женьку от врагов и разрубить хрустальную пуповину, которой кицунэ привязала его к себе. Чжи Минг наносил тушь слой за слоем, добавляя в темный светлые тона. Тем самым передавая блеск лезвию меча.

За Светиной спиной Чжи Минг нарисовал раскрытую дверь и дорогу. Это должно было дать Женьке подсказку. Вдалеке он нарисовал горы. Камни концентрируют в себе энергию Ян, Женька непременно почувствует это. Эта концентрация возникает в процессе нанесения штрихов. В трактатах говорилось, что штрихи – это скелет изображения, тушь и краски – его плоть, а вдохнуть в картину жизненную силу – задача художника. Чжи Минг слился со своей картиной, стал с ней единым целым. Кисть пульсировала в его руке. Ци беспрепятственно перетекала на полотно и обратно.

Как усилить ощущение реальности, сообщить Женьке, что это происходит здесь и сейчас? Его повезут на казнь хмурым туманным утром. Чжи Минг обильно зачерпнул тушевой раствор и выплеснул его туда, где должно было быть небо. Тушь начала медленно растекаться, создавая естественную мутность фона. Он немного подождал, зачерпнул голубой краски и разбрызгал ее, постукивая по древку пустой кисточкой. Получился туман и моросящий дождь.

Китайская тушь сохнет быстро. Чжи Минг перешел к колеровке. Канон предписывал, что тушь должна главенствовать над краской. Поэтому цвета он добавил совсем немного. Он начал с самых светлых мест и, постепенно усиливая темные, придал картине объем. В трактатах написано: «Работа кисти не сводится лишь к видимым следам ее движения». Даже там, где кисти нет, присутствует замысел художника. Памятуя эту древнюю максиму, Чжи Минг оставил на картине много свободного места.

Вроде бы все. Но нет, чего-то не хватает. Как привлечь внимание Женьки? Может, просто попросить Серегу написать по-русски «Выход»? Нет, это опасно. Надо придумать что-то такое, что поймет только он, Женька. С чего началась вся эта история? Вспомнил! Все началось из-за кошки.

– Серега, а как выглядела та кошка, ну, когда вы в первый раз в Пустоту перешли?

– Не помню, – ответил Серега. – Кошка как кошка.

– А были у нее какие-нибудь особые приметы? Клок шерсти, например, выдран или ошейник золотой?

– Не было никаких примет. Полосатая была, как кот Матроскин.

– Кот Матроскин? Кто это?

Серега описал персонажа любимого мультфильма и даже набросал эскиз карандашом на рисовой бумаге. Чжи Минг уточнил еще несколько деталей и перенес силуэт кота на полотно. Потом обмакнул кисточку в раствор туши, распушил кончик ударом о тушечницу и вибрирующим движением нарисовал шерсть и полоски.

– Готово, – сказал он, повернув картину к присутствующим.

Все замерли. Света часто замигала и опустила глаза. Лю Вэй поправил пенсне и переводил взгляд с творения на автора. Джао Даши поклонился Чжи Мингу, как мастер мастеру.

– Круто! – выдохнул Серега.

– Может, ее триаде продать? – предложил Лю Вэй. – Такой шедевр бесплатно отдавать как-то жалко.

Все очнулись от оцепенения, вспомнив, что им предстоит новая головоломка, как незаметно повесить картину в зале церемоний.

Глава 9 Боевая орнитология

– А наутро видят, могилка разрыта и гроб пустой, – закончил свою историю рябой крестьянин из провинции Чжэцзян.

Несколько лет назад сбежал он из своей деревни в Цзяньцзин в поисках лучшей жизни.

– Шел бы ты, Сянь Линь, обход делать, – лениво проговорил косой Ван Тун.

Оба они были членами клана «Тень Лотоса». Но то ли по причине недалекости ума, то ли из-за непригодности к совершению злодеяний определили их в сторожа. Сидели они недалеко от входа в церемониальный дом и заваривали себе чаек на костре в железном котелке.

– Успеется, Ван Тун, – ответил рябой и зевнул. – Наши только на рассвете явятся. Давай-ка лучше еще по трубочке выкурим.

– Ну давай, – лениво согласился косой. – Расскажи тогда ту страшную историю про вампира, чиан-ши.

– Было это во времена империи Хань, еще до Троецарствия, – зловещим голосом начал рябой свое повествование. – Путешествовали как-то четыре торговца шелком из Лояня в Чэндоу. И остановились они переночевать в придорожной гостинице. Хозяин предложил им место в амбаре. Но предупредил, что там, в ожидании погребения, лежит тело его умершей невестки. Те согласились.

– Ой, – жалобно застонал косой. – Пожалуйста, Сянь Линь, не завывай так страшно.

Рябой, немало ободренный реакцией товарища, продолжал:

– Один из четырех купцов никак не мог заснуть. Все читал душеполезную книгу «Луньюй» с изречениями Конфуция. Вдруг видит, тело девушки начало обрастать седыми косматыми волосами, а изо рта у нее вылезли клыки.

Косой нервно сглотнул. От собственного красноречия рябому тоже сделалось немного не по себе.

– Покойница встала, медленно подошла к трем спящим мужчинам и укусила каждого из них.

Рябой скорчил жуткую рожу, и без того искаженную отблесками костра. Косой тихо скулил, оцепенев от страха.

– Тут вампир увидел четвертого. Выставив вперед окоченевшие когтистые лапы, мертвое тело направилось к купцу.

Чтобы усилить эффект, рябой затряс скрюченными пальцами над костром. Ночные тени забегали из стороны в сторону.

– А-а-а! – завыл косой, указывая за спину товарищу.

Сначала рябой подумал, что Ван Тун указывает на него. И неимоверно возгордился. Но в этот момент сзади послышались шорох и сопение. Рябой обернулся.

За спиной его стоял чиан-ши. Вампир был огромного роста, в черном саване до земли. Изо рта его торчали клыки и стекала кровь. Рябой очень любил смотреть фейерверки. Но он никогда не думал, что однажды сам может оказаться в роли императорской ракеты. Быстрее мушкетной пули, забыв про свой рассказ и товарища, Сянь Линь устремился прочь. Словно кабарга, несся он напролом сквозь колючие заросли принсепии. Чиан-ши гнался за ним, хрипя и клацая зубами. Рябой понял, что вампир сейчас настигнет его, и приготовился к смерти. Силы оставили несчастного, и он ничком рухнул на землю, закрыв голову руками. Чиан-ши бросился на свою жертву. Рябой потерял сознание…

Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончился и сон Сян Линя. Снилось ему, что он снова стал маленьким мальчиком и что играют они с друзьями в ласточку. Правила игры очень просты. Собирается компания ребятишек, очерчивают они круг и начинают перекидываться воланом. Волан следует подбрасывать ногой. Что хочешь делай: подпрыгивай, кувыркайся, падай на спину. Но если победишь и не уронишь волан на землю дольше других, прослывешь самым ловким мальчишкой в округе. Игра эта известна в Китае более двух тысяч лет, со времен династии Хань. А тысячу лет назад была записана легенда. Странствующий монах прибыл в город Лоян. Там он заприметил бездомного мальчишку, который ловко подбрасывал волан, выделывая всякие акробатические трюки, чем и зарабатывал себе на жизнь. Монах оказался мастером из Шаолиня и пригласил паренька на обучение в монастырь. С тех пор игра приобрела всенародную популярность в Поднебесной.

Маленький Сянь Линь был виртуозом ласточки, но никак не мог одолеть Во, сына кузнеца с соседней улицы. Всякий раз, когда остальные уже вылетали, Во и Сянь Линь оставались один на один. И каждый раз Сянь Линь проигрывал… В тот раз вся деревня пришла посмотреть на их состязание. Когда счет перевалил за пятую сотню, Во неимоверным усилием достал волан с самой границы круга. Сянь Линь понял: это его шанс. Отбегая спиной от налетающего снаряда, он сделал сальто назад и носком ноги отбил волан точно вверх. Во, пытаясь подхватить подачу, промахнулся и врезался с разбегу в него. Оба кубарем полетели в песок. Жители деревни завопили в восторге: «Сянь Линь, Сянь Линь!»

Но почему так сыро и холодно? И почему темно? И почему Во такой тяжелый? Рябой очнулся. Это же не Во, это чиан-ши лежит на нем! Вампир завывал: «Сянь Линь, Сянь Линь…» Рябой дернулся и сбросил тело с себя.

– Ох, Сянь Линь, – застонал косой, – мы живы.

– А, это ты, Ван Тун, – сказал рябой, вставая и отряхиваясь. Он огляделся. Чиан-ши рядом видно не было. – А чего это ты разлегся?

– Как чего? – удивился косой, садясь. – Споткнулся я об тебя. Вот интересно, а куда вампир делся?

– Какой еще вампир? – насмешливо спросил рябой. – Дрожишь как баба от всякой сказки. Совсем я тебя запугал.

– Э-э, погоди, погоди. Ты что же, не видел чиан-ши? Ты же сам первый от него побежал.

– Не побежал, а быстро пошел. Надо мне было, по делу. Понимаешь? – Рябой посмотрел сердито на косого. – Вставай давай. Вот приедет Лунг Тао, а нас на посту нет. Будет тебе тогда чиан-ши.

* * *

Наши друзья расположились в заброшенном сарае, в пяти минутах ходьбы от дома церемоний. Джао Даши зажег масляную лампу и разложил карту-схему.

– Так, все запомнили диспозицию? – спросил он. – План состоит из трех этапов: разведка, расчистка, побег. Повторим. Ты, Чжи Минг?

– Я прячусь у выхода из туннеля, со стороны сада. Жду вашего сигнала «Ух-ух». Снимаю охрану.

– Хорошо! Серега, Света?

– Мы забираемся на крышу дома. Смотрим, где расставят посты. Как только Женьку введут в дом, отсчитываем тридцать секунд, подаем свой сигнал. Если поставят пост между вами и Чжи Мингом, запускаем из рогатки камень с лентой и кричим птицей «Грр-грр». Если засады нет, просто кричим «Грр-грр». Ждем вашего сигнала «Ух-ух». Дальше спускаемся по боковой стене и снимаем охрану у ворот.

– Так. Ты, Лю Вэй?

– Как только деловых на воротах порешат, подвожу коней. Дальше скрытно пробираюсь по главной аллее к входу в дом. Ховаюсь в кустах. Подаю сигнал «Грр-грр», что готов. Отсчитываю минуту и кидаю бомбу в крыльцо. Сразу бегу к воротам. Может, лучше ее через окно в зал закинуть? Для пущего еффекту!

– Давай без самодеятельности. Взрываешь крыльцо, как договорились. – Джао Даши показал крыльцо на схеме. – Теперь я. Дожидаюсь первого «Грр-грр» в кустах у главной аллеи. Выдвигаюсь к туннелю. Если необходимо, по пути снимаю засаду. Подаю сигнал «Ух-ух». С этого момента давайте все еще раз. Чжи Минг?

– Слышу «Ух-ух». Снимаю охрану у туннеля.

– Серега, Света?

– Слышим «Ух-ух». Спускаемся по боковой стене, скрытно продвигаемся вдоль главной аллеи, выключаем охрану у ворот.

– Лю Вэй?

– Вижу, что ворота свободны. Передаю ребятам коней, подползаю к крыльцу, сигналю «Грр-грр».

– Теперь я. Подаю сигнал «Ух-ух». С двух сторон атакуем охрану туннеля. Ждем сигнала Лю Вэя. – Джао Даши поднял палец вверх. – Со второго «Грр-грр» до взрыва – одна минута! За это время мы с Чжи Мингом проходим туннель, открываем дверь, ждем взрыва Света и Серега контролируют аллею. Лю Вэй?

– Отсчитываю минуту, кидаю бомбу, бегу к воротам.

– Чжи Минг?

– Слышим взрыв, проламываем стену, вытаскиваем Женьку. Убегаем.

– Главный расчет на то, что после взрыва все внимание триады будет нацелено на входную дверь, – резюмировал Джао Даши. – А мы вытаскиваем Женьку и бежим. На случай, если что-то пойдет не так, у каждого из вас есть сигнальные петарды.

– Уф, – вздохнули ребята.

– Нет, не «уф». Как говорится, тяжело в ученье, легко в бою, – сказал Джао Даши. – Еще раз, кратко. План разбит на три этапа. Первый – «Разведка». Ребята с крыши считают посты, Чжи Минг контролирует выход из туннеля, я контролирую главную аллею. По первому «Грр-грр» я выдвигаюсь к туннелю и даю сигнал «Ух-ух». Начинается «Расчистка». Задача Сереги и Светы – снять охрану у ворот, мы с Чжи Мингом разбираемся с охраной туннеля, ждем сигнала Лю Вэя «Грр-грр» и входим в туннель. Через минуту – взрыв. Этап третий – «Побег». С того момента, как мы снимем пост у туннеля, до взрыва у нас не больше пяти минут. Иначе будет обход, и патруль поднимет тревогу.

– Ну что же, скоро рассвет, – сказал Лю Вэй, засовывая сухую тыкву с порохом в заплечный мешок. – Думаю, бандиты начнут собираться через час. Пора занимать позиции.

– И помните, – Джао Даши поправил лук и колчан, – «Бу Хо Хонг» до взрыва применять нельзя!

Глава 10 Боевая фармацевтика

Они забросили железные кошки, обмотанные тряпками, на высокую каменную стену и проникли в сад дома церемоний. Дальше все распределились по позициям. Лю Вэй остался снаружи.

Серега и Света поднялись на крышу и стали наблюдать. Внизу, у входа в дом, сидели два сторожа. Один из них кричал, размахивая руками:

– Вот, хошь ты меня режь, Сянь Линь, но росту он был гигантского, что твоя оглобля. И весь в черном.

– Да-да, Ван Тун, – насмехался над ним другой. – А изо рта у него пламя не вылетало?

– Что ж ты думаешь, я совсем дурак? – Ван Тун поправил палкой догорающие угли. – Он же не император Шихуанди. Но росту был гигантского. И весь в черном, что твоя печная труба.

Так они спорили до посинения, пока вдруг в ворота не забарабанили. Ван Тун, как проигравшая сторона, был отправлен открывать. Вернулся он с группой каких-то мрачных личностей. Старший отчитывал его:

– Вам же сказали, ворота должны быть открыты. Один стоит на воротах, другой делает обход. А вы тут чаи распиваете.

– Да мы это, – оправдывался Ван Тун, – открывали, а потом закрыли…

– Открывали они… – прервал его старший. – Сегодня все братья собираются, въезд должен быть открыт. А вы должны были стоять там и охранять. Я спрашиваю: зачем закрыли?

– Да тут, брат, в округе собак диких до жути развелось, – нашелся Сянь Линь. – Ну мы и закрыли. А то укусит какая-нибудь собачонка Голову Дракона, тебе же и отвечать.

– Ты поговори еще у меня. Ща как дам в бубен! – выругался старший. – А ну, быстро на ворота!

Триада постепенно собиралась. В основном это были бедно одетые люди в свободных холщовых куртках и остроконечных соломенных шляпах, надвинутых на глаза. Но были среди них и богатые горожане, в длинных парчовых балахонах и трапециевидных шапочках цинских чиновников. Этих привозили на повозках. Все они несли какие-то свертки. «Оружие», – понял Серега. Потом вдруг появился отряд в черных рубахах до колен. Головы бойцов были повязаны красными косынками с длинными фалдами, из-под косынок виднелись косички. Шел отряд очень слаженно, бойцы, практически не таясь, несли мечи. «Гвардия Головы Дракона», – шепнула Света. Красные косынки зажгли факелы и начали обшаривать сад.

Чжи Минг замаскировался рядом с туннелем в мусорной куче. Сначала он расстелил на земле мешковину и, завязав ткань на углах, закидал ее мусором. Потом разрыл углубление, залез туда, а мешковину натянул сверху. Чтобы можно было дышать, выставил наружу кончик бамбуковой трубки.

Джао Даши прятался в кустах. Для маскировки он использовал костюм лесовика: рыбацкую сеть с закрепленными на ней ветками и листьями. В губы Джао Даши взял лист бумаги. Этот прием он узнал у ниндзя, которого однажды захватил в плен. Ниндзя использовал бумагу как рассекатель, что позволяло ему дышать неслышно и оставаться незамеченным, находясь буквально в одном метре от противника.

Красные косынки обыскали сад, никого не обнаружили и расставили посты. Ребята с крыши насчитали по одному посту в каждом углу сада, пост у туннеля и пост на воротах. Командовал всеми здоровенный краснокосыночник в кожаной безрукавке. Ребята между собой прозвали его Шрам. Толстый красный рубец пересекал наискосок лицо командира.

– Эй, ну что там? – крикнул Шрам хриплым голосом, завидев возвращающуюся группу с факелами.

– Порядок. Спугнули парочку влюбленных кошек, и все, – ответил старшина.

Его товарищи заржали.

– Что на крыше? – спросил Шрам.

– Да что там может быть? – уныло ответил старшина. Он уже знал продолжение этого разговора. – Снаружи мы все здание обошли.

– Вот ты и посмотришь. – Шрам стоял, широко расставив ноги, положив руку на рукоятку меча. – Ну-ка, марш на крышу!

Старшина, вздыхая, пошел исполнять приказание. Серега и Света похолодели. Раздался глухой стук, направляющие лестницы коснулись карниза. Старшина поставил ногу на первую ступеньку.

– Быстро спускаемся по противоположной стене, – прошептал Серега. – Там свободно.

Они поползли вдоль конька на ту сторону дома, откуда выходил туннель. Делать это скрытно было очень непросто, черепица сдвигалась и побрякивала. Наконец они подползли к краю. Серега зацепил трос за печную трубу, которая удачно оказалась рядом, и перекинул ногу для спуска. Одна глиняная чешуйка оторвалась и полетела вниз. «Шух-шух-шух», – зашуршала она сквозь листву. Ребята замерли.

– Эй, что там, в кустах, посмотри, – неожиданно раздался чей-то голос.

В этот момент Света поняла смысл выражения «волосы на голове зашевелились». Они прозевали пост! Как раз здесь должен был пролегать маршрут Джао Даши.

Серега так и застыл с вытянутой ногой, изящно дополняя собой резной карниз.

– Наверное, кошки опять шляются, – лениво ответил другой.

Они подождали полминуты. Кажись, пронесло, тревоги не было.

– Давай с другой стороны спустимся, – произнесла Света одними губами.

В этот момент над коньком возник силуэт. Та сторона крыши, где поднялся старшина, была ярко освещена лунным светом. Там, где прятались ребята, лежала тень. Человек медленно продвигался в их сторону.

– Быстро, в трубу, – сообразил Серега.

Они, как два привидения, просочились в черное жерло и повисли на тросе. Светина ступня щекотала Серегину макушку.

– Думаешь, не заметит? – шепнула Света.

– Подойдет близко – точно заметит. Не жди, сразу метай нож, – ответил Серега.

Человек приближался, хруст черепицы слышался уже рядом. Света нащупала рукоятку. Метать нож без замаха неудобно. Но отец научил ее технике броска одной кистью. Здесь главное – почувствовать волну от плеча к ладони, как при ударе хлыстом. И посылать нож в момент срыва волны. Таким движением стряхивают градусник.

Света медленно извлекла лезвие из ножен, заскользила рукой от бедра вверх, к глазам, и едва-едва выглянула над кромкой трубы. Человек стоял рядом, всего шагах в семи, и пристально смотрел в ее сторону. Света приготовилась к броску.

В этот момент издалека, со стороны ворот, послышался крик. Человек дернулся обернулся, и пошел назад. Света подождала, пока голова непрошеного гостя скроется за краем крыши, и так же медленно опустила нож в ножны.

– Все в порядке, – прошептала она. – Можно вылезать.

Ее шикарный обтягивающий костюм «Адидас», в который она облачилась перед операцией, слегка запылился от ползанья по черепице. Но сейчас вновь приобрел исходный черный цвет. Платок, завязанный по-пиратски, защитил ее золотистые волосы. А вот Серега наконец-то осуществил свою заветную мечту. Стал из шатена брюнетом. Лица их получили идеальную боевую раскраску, которой позавидовал бы сам Гойко Митич, не говоря уже о Чингачгуке.

– Да… – только и сказали они, глядя друг на друга.

– Интересно, что же там все-таки произошло? – спросил Серега.

А произошло вот что. Рябого и косого, как людей ненадежных, сняли с поста. У ворот поставили двух бойцов в красных косынках. Один из них был несколько тучноват. Его товарищ, худой как жердь, попрекал его. Мол, «не подобает воину триады походить на цинского министра». Тучный, напротив, считал свою внешность воплощением здоровья и силы и советовал худому больше следить за собой. А то его на ветру раскачивает.

Лю Вэй, несмотря на просьбы Джао Даши, проявил-таки инициативу. Привязав лошадей, он подполз совсем близко и наблюдал за перебранкой охранников. И вот увидел он, что на крышу дома церемоний поднимается человек. Лю Вэй понял, что дело плохо. Если ребят засекут – всему конец. Тогда Лю Вэй, недолго думая, вышел из-за кустов и направился прямо к воротам. Охранники как раз перешли к детальному обсуждению внешности друг друга. Дискуссия проходила на высоком интеллектуальном уровне, с использованием идиоматических выражений и образов местного фольклора.

– Большое вам наше здравствуйте, – сказал Лю Вэй, широко улыбаясь.

Спорщики уставились на него.

– Ты кто такой? – спросил толстый.

Вместо ответа, Лю Вэй вытащил из кармана пузырек – часть аптечки, которую он захватил на операцию. И продекламировал, размахивая склянкой:

Эй, жирдяй, налетай! Покупай растворы. Из драконьих зубов И корня мандрагоры!

Толстый побагровел. А худой, осклабившись, сказал добродушно:

– Проваливай отседова, дядя, пока цел.

На что Лю Вэй так же звонко пропел:

Для дистрофиков – клизьмы От глистов прочищают организьмы.

Он делал особый упор на «изьмы», наверное желая подчеркнуть какие-то особые целебные свойства своих препаратов. Но охранники не оценили его прононса. Худой посинел от злости, что сделало его похожим на скелет. Толстый стал краснее собственной косынки. Выхватив из-за пояса дубинки, воины триады бросились на Лю Вэя. Если бы не школа Джао Даши, худой и толстый стали бы последними клиентами аптекаря.

– Фармацевта убивают! – завопил Лю Вэй, ловко уворачиваясь от ударов.

– Вот мы тебя сейчас, очкарик! – орали бойцы, безрезультатно пытаясь достать обидчика, отчего злились еще больше.

Лю Вэй увидел, что по центральной аллее к воротам бегут другие красные косынки. Ватагу возглавлял бугай в кожаной жилетке, со страшным шрамом поперек лица.

Адекватно оценив свой уровень подготовки, аптекарь решил не испытывать далее судьбу.

– Ну, раз вы лечиться не хочете, я пошел! – крикнул он, отскакивая в сторону. – Пока, дефективные!

И, не дожидаясь наплыва потенциальных клиентов, бросился наутек. Это представление спасло не только Серегу и Свету, но и всю операцию.

Глава 11 На кого посмотрела Да цзи?

К крыльцу поднесли богато украшенные носилки. Их сопровождали крепкие мужчины в традиционных длинных халатах, завязанных кушаками. Под такими удобно скрывать доспехи и оружие. Джао Даши тщательно пересчитал телохранителей Головы Дракона. С того места, где он прятался, вход в дом хорошо просматривался. Дверка отворилась, из носилок вышел человек и остановился. По всеобщему замешательству Джао Даши понял: это не Лунг Тао!

Тогда сопровождающие расступились, и на крыльцо взошел истинный предводитель триады. Всю дорогу Лунг Тао шел пешком, а в носилках ехал его повар. Красные косынки пали ниц. Голова Дракона и охрана вошли в дом церемоний. Теперь весь клан был в сборе, ждали только пленников.

В ворота въехала повозка, нагруженная тюками. Тоже под охраной. Внимание ребят привлекла рыжеволосая наездница на рыжей лошади. Амазонка была одета в изящное зеленое кимоно, на плечи ее был накинут серый дорожный плащ. Голову девушки прикрывала маленькая шляпка, кокетливо сдвинутая набок.

– Наверное, это Да Цзи, – прошептал Серега. – Смотри, какая красивая.

Света передернула плечами и забавно наморщила носик: «Ничего особенного». Девушка спрыгнула с лошади, бросила поводья подбежавшему бойцу и вошла в дом.

Серега видел, как связанного Женьку вытащили из повозки. Он мог бы легко перебить конвой сюрикенами.

Смертоносные звездочки были в достатке закреплены на его широком кожаном поясе. Но он просто до хруста в суставах сжал рукоятку катаны. Света осторожно положила ладонь на его руку и покачала головой: «Не надо… Тихо!» Женьку и еще какого-то парня втолкнули в дом. Двери за ними закрылись. Двор перед крыльцом опустел.

Света отсчитала пальцами тридцать секунд. «Давай!» Серега выстрелил из рогатки. Камень с белой лентой полетел в небо. «Грр-грр», – закричал он ночной птицей.

Ребята напряженно всматривались туда, где недавно обнаружили засаду. Сначала все было тихо. Потом листва всколыхнулась, как от порыва ветра. И снова наступила тишина. Точнее, ветер налетал дважды. «Ших-ших». И два бойца триады, пронзенные стрелами, упали на землю, словно осенние листья. Тишина звенела. Где-то вдалеке залаяла собака. Заржала лошадь. От напряжения у Сереги запульсировало в висках. Неизвестность давила на барабанные перепонки, как десять тысяч атмосфер. Казалось, что это никогда не кончится. Как вдруг раздался условленный сигнал: «Ух-ух»…

– Спускаемся! – облегченно выдохнул Серега.

Крыльцо с крыши не просматривалось, там могла остаться охрана. Поэтому они спустились по боковой стене и сразу же скрылись в листве. Доползли до того места, где аллея делала изгиб. Переползли открытое пространство и снова нырнули в зеленку.

– Две минуты, – шепнула Света.

Серега кивнул.

Они оказались примерно в двадцати метрах от своей цели. Ворота были закрыты. До них доносился приглушенный разговор охранников. Света прислушалась и три раза хлопнула пальцем о ладонь. «Три!» Серега осторожно отогнул ветку. Выглянул, покачал головой. «Четыре!» «Мои – двое слева, твои – справа», – так же жестами показал он.

Он вспомнил, как на литературе они сдавали «Полтаву» Пушкина. Сереге никак не давался кусок: «Швед, русский – колет, рубит, режет. Бой барабанный, клики, скрежет, гром пушек, топот, ржанье, стон, и смерть и ад со всех сторон». Он никак не мог запомнить всех сложных перипетий, происходивших с участниками сражения. А главное, каждый раз вместо «клики» говорил «крики». И вот его вызывают к доске…

А в этом году в программе «Время» ввели сурдоперевод. В углу экрана, в кружочек, посадили такую маленькую тетеньку. И она всю передачу комментировала жестами. Вот Серега с Женькой и решили выучить азбуку глухонемых. И выучили. Пока Серега отдувался у доски, Женька весь отрывок суфлировал ему пальцами. Учительница никак не могла понять, чего это Серега так медленно читает, и злилась. А класс ухохатывался, поскольку знал об этом увлечении друзей. Так Серега без единой ошибки добрался до конца и сдал урок.

Теперь язык жестов помогал спасти Женьку.

Метать сюрикены с расстояния двадцати метров, к тому же из-за листвы, – не вариант. Сюрикен – это оружие ближнего боя. В Китае техника метания игл «пию» была известна со времен династии Сонг, с XI века. А еще до нее существовала техника метания заточенных монет «Ло Хан Ц’ин». Неизвестно, где раньше придумали сюрикены, в Китае или в Японии. Но японцы – большие фанаты стандартизации. Менталитет у них такой. Технику боевого метания они описали еще в 600 году нашей эры, то есть, на четыреста лет раньше китайцев. В трактате того времени «Мануеси» рассказывается, как метать ручные стрелы. «Бо» – это разновидность сюрикена, в виде заточенного штыря. А сюрикен в виде звездочки – назывался сякен.

Изготовить сякен довольно просто даже в домашних условиях. Серега брал полотно от ножовки, ломал его на полоски равной длины, заострял на точильном круге и скреплял при помощи паяльника, фольги и олова.

Обычно в фильмах про ниндзя сюрикены метают от пояса, горизонтально. Сначала Серега попробовал именно этот способ. Но звездочки втыкались плохо. Дело в том, что в качестве мишени он использовал дверь сарая. А горизонтальным лезвием разрубить вертикальные волокна деревянных досок было сложно. Сюрикен из пилки – слишком легкий. Тогда он стал отрабатывать вертикальный бросок, и дело пошло на лад.

Сейчас у него за поясом были настоящие сенбан-сюрикены из толстой закаленной стали, со скругленными краями. Такие звездочки безопасны для ношения, а втыкаются они не хуже своих прямолинейных собратьев. Света была вооружена любимыми метательными ножами.

Оставалось незаметно подойти на расстояние броска, чтобы ни одна ветка не хрустнула под ногой. В монастыре Микола научил их технике скрытного перемещения в лесу, которую он называл «мишка косолапый». Шаг делается короче обычного. Нога ставится с пятки на носок, перекатом через внешнее ребро стопы. Если чувствуем помеху, убираем носок в сторону. Они начали медленно продвигаться к воротам вдоль аллеи. Но не прошли и пяти метров, как вдруг нос к носу столкнулись с рябым Сянь Линем.

Сторож тупо, отвесив челюсть, уставился на незнакомцев. Если бы он закричал и бросился бежать, все было бы кончено. Но, как часто бывает в таких ситуациях, рябого хватил столбняк. Ребята тоже замерли в оцепенении. Первой опомнилась Света. Она вскинула правую руку с ножом, а левой погрозила пальцем:

– Молчи, понял?

Рябой часто закивал.

– На колени, закрыть глаза, – шепнула она.

Рябой беспрекословно выполнил приказ. Света обошла его сзади и ребром ладони, наотмашь, ударила по шее в область сонной артерии. Рябой рухнул на землю, потеряв сознание.

– Ни фига себе, – одобрил Серега, выйдя из ступора.

Света только поднесла лезвие к губам. «Пошли», – кивнула она.

Они подкрались к воротам. Охранники ничего не услышали и продолжали обсуждать Да Цзи: как она мимо них проехала и на кого посмотрела. Один из них как раз предложил побиться об заклад…

Серега и Света отодвинули засов и отворили тяжелые створки. Путь был свободен.

Лю Вэй подвел лошадей. Тенгчонг радостно фыркнул, завидев хозяина. Синехвостка закивала. Комета настороженно прядала ушами.

– Вы чего так долго? – спросил аптекарь, передавая поводья.

– Да Света на кицунэ засмотрелась, – ответил Серега.

Светины глаза сверкнули в ночи.

– Ну ладно, я пошел. – Лю Вэй подкинул тыкву с порохом. – А то тут искрит.

– Что это у тебя в мешке? Оставь здесь. – Света указала на заплечный мешок Лю Вэя, в котором что-то лежало.

– Да не, мне презент требуется кой-кому передать.

Глава 12 Что было в мешке у Лю Вэя

Джао Даши увидел, как с крыши взлетела белая лента, и услышал условный сигнал. Значит, по пути к туннелю есть засада. Он сбросил маскировочную сетку и двинулся вперед. В руках у него был короткий монгольский лук, благодаря своей компактности очень удобный для стрельбы в зарослях. Тетива на таком луке натягивалась большим пальцем, а указательный – зажимал его в замок. Получалась комбинация, похожая на фигу. Для безопасного и более сильного натяжения тетивы на большой палец надевали специальное металлическое кольцо. В момент выстрела руки стрелка разлетались в стороны. Это позволяло естественным движением выхватить новую стрелу из колчана и быстро положить ее на тетиву. Таким образом, и скорострельность у этого лука была выше.

В Шаолине шестое чувство у учеников проверяют в зале мрака. Испытуемый садится в центре темной комнаты и ожидает, когда в него кинут ножом, копьем или другим спортивным снарядом. Атака может быть произведена сбоку или со спины – не важно. Но по малейшему шороху, блеску стали или колебанию воздуха он должен почувствовать опасность и уклониться. На отработку этого навыка уходят годы. Тут все дело в концентрации. Сначала ученика помещают в подземелье, место, где нет посторонних шумов. Ученик садится на колени, а учитель за его спиной расставляет фарфоровые блюдца и бросает в них иголку. Ученик, не оборачиваясь, показывает пальцем, на какое блюдце упала иголка. Угадал – молодец. Не угадал – получи бамбуковой палкой по плечам. Упражнение повторяется многократно, изо дня в день. Потом блюдца заменяют на листы бумаги, бумагу – на куски шелка. Органы чувств ученика обостряются, он начинает различать далекие и близкие звуки, улавливать шорох одежды мастера, падение капли в соседней пещере и слышать, как растут сталагмиты.

Джао Даши овладел этим навыком в совершенстве. И когда сдал экзамен, продолжил упражнения на концентрацию, часами фокусируя внимание на пламени свечи. Поэтому обнаружить засаду ему не составило труда. И два бойца триады, пронзенные стрелами, упали на землю, словно осенние листья. Он постоял еще пару секунд, прислушиваясь к звукам ночи. Не было слышно ни дыхания, ни посторонних шорохов. Он пошел дальше.

Пост у туннеля был более многочисленный, человек шесть или семь. Главное, что бойцы триады расположились не кучно, а несколькими группами. Часть из них была скрыта за каменной аркой туннеля. Это не позволяло произвести атаку внезапно. Неизвестно еще, где спрятался Чжи Минг. Они вчера обо всем договорились, но всякое могло случиться. И Джао Даши решил пойти на хитрость.

Он быстро вернулся назад, ступая неслышно, как кошка, снял с одного из сраженных охранников красную косынку и рубаху и так же быстро вернулся к туннелю, уже в одежде бойца триады.

Скрестив руки под мышками, как бы поеживаясь, Джао Даши вышел на полянку и, как ни в чем ни бывало, направился к посту. Он прошел уже половину дистанции, когда его заметили. Один из охранников крикнул:

– Стоять, ты кто такой? Пароль?

На что Джао Даши ответил развязно:

– Ну и ночка сегодня прохладная. Просто «Ух-ух», – заухал он громко и протяжно, продолжая идти вперед.

В тот же миг мусорная куча рядом с туннелем вздыбилась, и из нее, как штопор, выскочил Чжи Минг. Его шу-ангоу обрушились на головы ближайших противников.

Джао Даши выбросил вперед руки, из которых со свистом вылетели два меча. И еще двумя бойцами триады стало меньше. Джао Даши одним прыжком преодолел оставшееся расстояние, выдернул мечи из падающих тел и снова атаковал.

Через десять секунд все было кончено. Только под занавес ему пришлось обезоружить Чжи Минга.

– Это я, я, твой мастер, успокойся, – твердил Джао Даши, по-отечески прижимая его к себе, пока тот молотил руками воздух.

– А, это вы? – удивился разгоряченный Чжи Минг. – Здорово мы им наваляли!

– Здорово, – согласился Джао Даши. – Давай замаскируем тела и ждем сигнала Лю Вэя.

Сигнал не заставил себя долго ждать. «Грр-грр!», – закричала ночная птица с одесским акцентом.

– У нас одна минута. – Мастер ударил кресалом по кремню, трут вспыхнул, Джао Даши зажег свечу.

Когда вчера вечером они провели здесь первую разведку, Джао Даши смазал петли колесным маслом и подпилил замок. Железная решетка открылась без скрипа. Вниз вели грубо отесанные ступени. Пламя свечи играло на стенах из шершавого известняка. Джао Даши кинул вниз камень, раздался глухой стук – пол в туннеле был сухой. Чжи Минг сзади нес инструмент, лом и кувалду, которые они также вчера припрятали неподалеку от входа. Свод был высокий, в человеческий рост, и они, миновав несколько поворотов, быстро дошли до лестницы в дом.

– Смотрите, мастер, – тихо сказал Чжи Минг. В нише у самых ступеней были закреплены мечи, алебарды и копья – арсенал на случай побега.

– Тихо, – сказал мастер. Его чуткое ухо уловило голоса, которые доносились из зала церемоний. А значит, чье-то другое ухо могло их услышать.

Они поднялись наверх. Теперь от сборища триады их отделяла только тонкая перегородка. Тяжелая дверь, обитая железом, была открыта. Лю Вэй объяснял, что в случае эвакуации охрана Головы Дракона должна пробить стену и, когда главарь окажется в туннеле, закрыть дверь на засов. От них до эшафота было всего несколько метров.

Джао Даши и Чжи Минг встали с двух сторон от проема, приготовили лом и кувалду и замерли.

С той стороны слышалась монотонная речь, можно было даже разобрать отдельные слова. Зачитывали приговор. Вдруг заговорил Женька.

– Граждане бандиты, – громко сказал он. – Я знаю, среди вас есть хорошие люди. Возможно, здесь даже есть мои друзья. Если это так, знайте, я вижу вас, как на картине! Я вижу свет, который вы посылаете мне. Матросский вам привет… налейте простокваши!

– Что он несет? – прервал его тяжелый густой бас. – Заткните ему рот!

В этот момент раздался взрыв.

Женька, как и все остальные, отпрянул, прикрыв голову руками. От входа брызнули языки пламени, щепки и пыль. И тут же его окатил фонтан из штукатурки с другой стороны. В стене разверзлась дыра, чьи-то руки дернули его. Женька, прорывая своим телом дранку и известку, полетел в темную холодную бездну. Кто-то рухнул на него сверху.

– Закрывай! – услышал он рев Джао Даши.

– Не выходит! – крикнул Чжи Минг.

Женька, как в бреду, открыл глаза. Перед его носом были серые каменные ступени, на которых разлилась чья-то кровь. Вверху был свет. Он то тускнел, то вновь прорывался сквозь щель, как будто кто-то отбивал морзянку. Там Джао Даши и Чжи Минг пытались закрыть какую-то дверь. И кто-то пытался открыть ее с другой стороны. Женька попробовал встать. Ему что-то мешало.

Наконец дверь закрылась, лязгнул железный засов. Наступила тьма. В дверь бешено колотили. Щелчок, сноп искр. Женька увидел перед собой лицо Джао Даши.

– Вставай, родной, надо встать, – сказал мастер.

– Здесь еще кто-то, – прохрипел Чжи Минг сорванным голосом.

В дверь били чем-то тяжелым. Джао Даши поднял свечу над головой.

– Это мой друг, Сюнь Чин, – сказал Женька, все еще окончательно не придя в себя. – Эй, мафиози, ты живой?

– Не совсем, – простонал Сюнь Чин. – Нож есть? Дайте ноги развязать.

Раздался треск. Из двери вылетела доска и луч света.

– Вставайте, быстро! – крикнул Чжи Минг, разрезая веревки. – Бежим!

– Лом захвати! – крикнул Джао Даши.

– Зачем, мастер? Это не наш, я его вчера… – Чжи Минг не успел договорить, из двери с грохотом вылетела вторая доска.

– Бери! – заорал Джао Даши.

Чжи Минг схватил лом как перышко. Джао Даши сгреб в охапку Женьку и Сюнь Чина, и они бросились бежать.

Дверь затрещала и рухнула. В туннель ворвались поток света и преследователи. Началась погоня.

Прямой коридор, поворот, коридор, поворот. Топот множества ног. Джао Даши выхватил из-за пазухи тэцубиси и щедрой горстью кинул их за спину. «Получи, бандит, репейник!» Коридор, поворот, еще поворот. Они подбежали к лестнице. Сзади раздались вопли. Шипастый сюрприз нашел свои ноги. Секунда – и беглецы наверху. Джао Даши с грохотом закрыл решетку, выхватил лом из рук Чжи Минга и что есть силы всадил его в щель между плитами, заблокировав проход намертво.

– О, це кузявый шпингалет, – вдруг услышали они голос Лю Вэя.

– А ты какого лешего здесь?

Джао Даши не успел высказать удивления по поводу столь грубого нарушения диспозиции со стороны аптекаря. Сквозь решетку, из туннеля, вылетел залп стрел. Уклониться от такого плотного потока жалящей смерти не смог бы даже мастер. Джао Даши и не смог. Первый железный наконечник коснулся его тела. И в тот же миг мир остановился…

– Уф, а я уж думал, кранты, – выдохнул монах. – Спасибо, ребята!

– Да не за что, папаша, – откликнулся нежный переливчатый голосок. Сквозь решетку, вся в языках пламени, вышла кицунэ Да Цзи.

Джао Даши так и застыл вполоборота к Лю Вэю. Но не потому, что аптекарь так сильно удивил его своим неожиданным появлением, а потому, что он не мог пошевелиться. Остальные тоже застыли, как статуи древнегреческих атлетов.

– А где еще двое, парень и девка? – спросила Да Цзи.

– Все здесь, как и договаривались, – ответил аптекарь, приняв естественную позу. – У ворот дожидаются. Ты принесла чего обещала?

– Я-то принесла. А ты коммутатор времени принес?

Женька захлебнулся от возмущения. Лю Вэй – предатель!

– Вот гад, – процедил Чжи Минг сквозь зубы.

Джао Даши с интересом смотрел на своего бывшего ученика. Теперь понятно, откуда у Лю Вэя взялся план дома. И почему они так, сравнительно просто, проникли на территорию. И почему пропал Женька. Их просто заманили в ловушку!

– Юноша, – аптекарь повернулся к Чжи Мингу, – зачем ви хамите так невежливо? Мы вас от этой привычки отвикнем.

Единственный, кто не до конца понимал всей мерзости ситуации, был Сюнь Чин. Он поочередно переводил взгляд с одного участника мизансцены на другого, желая получше рассмотреть своих спасителей перед смертью.

– Почему? – коротко спросил Джао Даши.

– А не надо было валить меня на экзамене, – ответил Лю Вэй. – Это из-за вас я стал презренным аптекарем, а не уважаемым мастером кунг-фу.

– Хорош трепаться, – прервала его Да Цзи, – показывай коммутатор.

– Сначала ты покажи бриллианты.

– На, волчара, смотри. – Кицунэ открыла изящный атласный кошелек с золотыми тесемками, и в лунном свете сверкнули драгоценные камни.

– Фью, это я удачно зашел, – свистнул Лю Вэй.

– Не свисти, денег не будет, – сказала Да Цзи. – Где коммутатор?

– На! – ответил Лю Вэй.

Он закинул руки за спину, одним движением развязал заплечный мешок, а другим выхватил оттуда какой-то свернувшийся комок и бросил его Да Цзи. Комок развернулся уже в полете и оказался таксой. Собака приоткрыла глаза, увидела, что летит к кицунэ, и радостно тявкнула. Да Цзи взвизгнула, ее лицо приобрело очертания лисьей морды, японка в ужасе всплеснула руками. Бриллианты сверкающим шлейфом вылетели из атласного кошелька. Такса с наслаждением вцепилась в предплечье своей жертвы. Да Цзи превратилась в лису и закружилась в безумной карусели со своим извечным врагом – собакой!

Лю Вэй прыгнул на Джао Даши. Мир ожил, они грохнулись на землю. Стрелы со свистом пролетели над их головами.

– Бежим! – заорал Лю Вэй. – Она сейчас очухается!

Ничего не понимая, ошалевшая компания в полном составе ломанулась сквозь колючие заросли принсепии, повторяя недавний подвиг рябого и косого.

Света и Серега ждали их с лошадьми у ворот.

– Женька, живой! – закричали они разом.

– Живой, – ответил Женька. – Валим отсюда, обниматься потом будем!

– Эй, босота! – крикнул Лю Вэй, обращаясь к Сюнь Чину. – Айда ко мне на конягу. Для тебя отдельный транспорт не предусмотрен.

Всадники вскочили в седла, и кавалькада полетела прочь, разрывая в клочья дорогу и утренний туман.

Глава 13 В хозяйстве все пригодится

– Так что, мастер Джао, извините. Хоть вы и великий учитель кунг-фу, но женщины не по вашей части. С ней по-другому нельзя было, – закончил свой рассказ Лю Вэй.

Они расположились в заброшенном амбаре на опушке какого-то леса. Стреноженные лошади мирно паслись на поляне. А беглецы расселись вокруг костра и обсуждали события последних двух дней.

– Так как ты вообще на нее вышел? – спросил Джао Даши.

– Да очень просто, – ответил Лю Вэй. – Пошел я на привоз, разузнать, не было ли какого шухера в городе. А мне знакомая торговка курятиной и говорит: «Здравствуйте, Ленечка. – Это она меня Ленечкой называет. – Ви знаете новость? Наши деловые, те, шо галантерейный и мясной ряды опекают, английского гастролера поймали». «Да ви шо? – говорю. – А почем ви знаете, шо он английский?» «А мне, – говорит, – шо английский, шо колумбийский. Одна хрень. Да только мне тамошняя дамочка, японка, наказала. Что если кто этим гастролером на привозе интересоваться будет, за тем проследить и ей доложить. Она за это много денег даст». «Ну и что, – говорю. – Кто-нибудь интересовался?» «Да нет, – говорит. – Никто, кроме вас, не интересовался». «Ну, – говорю. – Это не в счет. А как выглядит этот самый гастролер?» «А это очень просто», – говорит торговка. И описывает Женькины приметы один в один. «А как же, – говорю, – вы с этой самой якудзой женского полу познакомились?» «А я, – говорит торговка, – этой самой якудзе курятину два раза в день ношу, утром и вечером. Оченно она эту самую курятину обожает. Только, шо это ви, Ленечка, все спрашиваете, а ничего таки не покупаете?» «А я, – говорю, – в эту якудзу женского полу влюблен. Так влюблен, что у меня весь аппетит испортился. Только и думаю, как бы мне эту япону-матрену увидеть». «А ви, – говорит торговка, – купите уже у меня за деньги эту замечательную куру. И отнесите ее сегодня вечером вместо меня. Заодно и увидите вашу японскую зазнобу». «О, – говорю. – Как вы все это замечательно придумали. Будет у меня кура в презент, вместо васильков». «Почему это именно васильков?» – удивляется торговка. «А потому, – говорю, – что она такая же синяя и скоро завянет. И сколько же стоят эти ваши изящные худышки?» Ну, потом мы еще немного поторговались, узнал я у нее адресок, и бегом в резиденцию триады.

– Я эту мадам знаю, – сказал Сюнь Чин. – Каждый день к нам туда приходила. Габариты у нее еще такие… мощные…

– Так вот, – продолжил Лю Вэй. – Нашел я вашу малину. Позовите, говорю, госпожу Да Цзи. Деловой разговор у меня до нее есть. Она выходит, смотрит на меня молча. И я молчу. А красивая она до жути, что твоя Венера Милосская. И глаза такие добрые-добрые. Наконец она не выдержала: «Ну, чего молчишь, не у прокурора. Говори, чего надо?» «Это не мне надо, а тебе, – отвечаю я нарочито громко. – Это ж ты интересовалась друзьями вашего иностранного гостя». А надо сказать, я еще на базаре удивился. Чего это Да Цзи сама розысками занялась? У триады для этого дела в Цзяннине целая шпионская сеть имеется. Тростниковый Башмак собирает всю информацию и каждый день докладывает Голове Дракона. А тут Да Цзи. Она сразу вся переменилась, даже занервничала как будто. Отвела меня в отдельную комнату. Усадила на резную кушетку, а сама уселась в кресло. «Ну, – говорит, – здесь нам никто не помешает. Так что ты знаешь про его друзей?» Я ей говорю, что у меня гостиница. Вчера с утра приехали богатые постояльцы. А вечером у них мальчишка пропал. Так я решил на базаре разузнать, кто что слышал. При слове «постояльцы» она встрепенулась и говорит: «А нет ли среди них еще одного мальчишки и девчонки?» Я говорю: «Отчего же нет. Мальчишек даже целых две штуки имеется». Она удивилась и говорит: «И что, оба европейцы?» «Да нет, – говорю. – Европейцев, к сожалению, только один». Она успокоилась и говорит: «А почему к сожалению?» «А потому, – отвечаю, – что с них денег больше содрать можно. Они же в наших ценах ничего не понимают». Она говорит: «Что, деньги сильно любишь?» «Кто ж их не любит», – отвечаю. «А ты их приведи в условленное место, которое я укажу, – говорит Да Цзи. – Получишь много денег и чего пожелаешь». «Привести, это можно, – отвечаю я. – Только как же их в это вместо заманить? Им для этого серьезный повод нужен». «Есть такой повод», – отвечает Да Цзи и рассказывает мне про казнь. «Казнь, – говорю, – это повод хороший. На казнь они пойдут с удовольствием. Только у них там еще специалист имеется по разведывательнодиверсионной деятельности. Этот на липу не купится, все самолично проверит. Обязательно спросит: „Какие ваши доказательства?“ Чего я ему скажу?» Она кивнула, говорит: «Будут тебе доказательства». Вот так, ребята, сдал я вас с потрохами и получил план дома.

– Странно, – удивился Женька. – Откуда она узнала, что нас трое? Если бы даже они меня пытали, я бы им ничего не сказал!

– Да мы и не сомневаемся! – Серега убежденно кивнул. – Я еще вчера говорил: «Женька – кремень! Под принуждением от него ни слова не добьешься». Может, она мысли читать умеет?

– Это вряд ли, – покачал головой Лю Вэй. – Я про нее справки в аптекарской ассоциации навел. Еще до визита. То, что она кицунэ и морок на людей наводит, – это кой-кому известно. А вот что мысли читать – такого я даже про великого Конфуция не слыхал.

– А дальше-то что было? – спросил Чжи Минг.

– Дальше приносит она схему и говорит: «Вот еще что. У этой девчонки должна быть спрятана одна штука. Украшение, похожее на раковину, проткнутую спицей. Между собой они его называют „коммутатор времени“. Принеси его мне и проси чего захочешь». – При этих словах Лю Вэя Света удивленно приподняла бровь. Он мельком посмотрел на нее, подождал секунду и продолжил: – А я ей говорю: «Ты ведь меня обманешь». Она как взовьется: «Да как ты смеешь! Вот позову своих людей, они тебя живо хорошим манерам обучат». «Вот это вряд ли, – отвечаю. – Могла бы, давно бы позвала», – и смотрю на нее. Она молчит. Я как узнал, что Да Цзи сама поисками занялась, сразу понял, что она свою игру затевает, втайне от Головы Дракона. При этом по городу свободно ходить не может. Говорят, ее рядом с Лунг Тао что-то держит.

– Да, странно, – задумчиво сказал Джао Даши. – Равного ей мастера «Бу Хо Хонг» я еще не видел. Казалось бы, что ей стоит послать Лунг Тао с шайкой ко всем ее злым ками?

– Вот-вот, – продолжил Лю Вэй. – И я про то же подумал. «Хорошо, – говорю. – С тебя, за все мои хлопоты, кошель бриллиантов. Меняемся в последний момент. Попробуешь обмануть, я твою безделушку поломаю. Только мне еще нужно будет время, чтобы уйти». «О времени не беспокойся, – говорит она. – С ним я как-нибудь договорюсь. И вообще, ничему не удивляйся. Главное – будь в условленном месте, с чужеземцами и коммутатором». А дальше мы с ней обсудили детали, где встречаемся и сколько драгоценностей она должна принести. Отдала она мне схему дома церемоний и выпроводила восвояси.

– Что ж ты сразу обо всем не рассказал? – Джао Даши сурово посмотрел на своего бывшего ученика.

– А вы бы тогда этот план никогда не приняли. У вас ведь, что не по-вашему, сразу «убью»!

– Когда это такое было?

– А когда я про Южный Шаолинь заикнулся.

– Вы знаете, где Южный Шаолинь? – встрепенулся Сюнь Чин.

Джао Даши показал кулак Лю Вэю.

– Во-во, я же говорил. – Аптекарь поправил пенсне. – Я знал, что вы все равно попытаетесь освободить Женьку. Но в этом случае еще не известно, каких пакостей ждать от Да Цзи. А так место встречи изменить нельзя. Приготовил я ей когтисто-зубастый сюрприз. Посадил в мешок маленькую собачонку, ну а дальше вы сами все знаете.

– Нет, не все, – сказал Женька. – А как картина попала в зал церемоний?

– Просто, как дважды два, – ответил Серега. – Берутся две длинные палки… нужны еще два акробата и два идиота. И картина в зале.

Все, кроме Женьки и Сюнь Чина, рассмеялись. Те смотрели на остальных непонимающим взглядом.

– Пробрались мы вечером к дому церемоний на разведку, – пояснил Серега. – А там два сторожа у костра сидят, чаи гоняют. Сначала Лю Вэй предлагал подсыпать им в воду снотворный порошок. Но те никак не уходили, все страшные истории друг другу рассказывали. Вот Чжи Минг и придумал разыграть небольшое представление. Мастер принес из сарая оглобли – из них соорудили ходули. Из соседнего заброшенного дома притащили портьеру, из нее получился отличный саван. Света отвечала за грим. А мы с Чжи Мингом выступили в роли вампира чиан-ши. В качестве декораций были ночные тени и луна за облаками. Сторожа, как нас увидели, перепугались до смерти и бросились бежать. Тогда Лю Вэй незаметно проник в дом и повесил картину. У него откуда-то связка отмычек оказалась.

Аптекарь пожал плечами:

– На привозе, по случаю купил. Думал, в хозяйстве все пригодится.

– Ну что? – сказал Джао Даши. – Пора в путь собираться. И так сколько времени потеряли! Лю Вэй, ты с нами?

– Да нет, мастер Джао, – сказал Лю Вэй. – Стар я уже для таких приключений. Это вы там, в Шаолине, все бессмертные.

– Как же ты домой вернешься, тебя же триада найдет.

– Да что-нибудь придумаю. Толченые зубы дракона, они и в Пекине, и в Нью-Йорке нужны.

– Ну, как знаешь.

– А ты, Сюнь Чин? – спросил Женька.

– Я тоже остаюсь, – ответил бывший боец триады. – У меня тут еще одно дело имеется.

– Тогда прощай! – Женька и Сюнь Чин крепко обнялись.

– По коням! – крикнул Джао Даши.

И экспедиция продолжила свой путь на юг, к острову Путошань.

Глава 14 Карма

Алекс Олдфрид еще раз просматривал ее отчет. А Джулия смотрела на Алекса. Она ждала его решения.

Их группу создали всего год назад. До этого Алекс работал в Пакистане, в фирме «Интерармз компани оф Манчестер». Он курировал поставки оружия и боеприпасов для афганских моджахедов, которые воевали против советских войск. А Джулию перевели из Гонконга, где она изучала триады – китайские преступные сообщества. Великобритания получила контроль над Гонконгом почти сто пятьдесят лет назад, в результате Первой «опиумной войны». В преддверии возвращения территории под юрисдикцию Китая триады решили перебраться в Европу, подальше от кровавого коммунистического режима. Пока преступные синдикаты орудовали в Гонконге и травили наркотиками местное население, это всех устраивало. Власти с ними прекрасно договаривалось. Но теперь эта зараза угрожала самой Великобритании. И правительство встревожилось не на шутку.

Джулия Андерс, агент МИ-6, получила задание внедриться в банду. Она идеально подходила на эту роль благодаря знанию кантонского наречия и своей азиатской внешности. По матери Джулия была японкой. Кантонский диалект она изучала в Кембридже, на факультете стран Азии и Ближнего Востока, где ее, кстати, и завербовали. Это было ее первое серьезное задание, к которому она готовилась самым тщательным образом. Джулия штудировала архивы, посещала гонконгскую тюрьму Стэнли, где вела беседы с одним интересным постояльцем камеры смертников. Но в самый последний момент ее отозвали в Лондон.

Джулию включили в группу под кодовым названием «Реинкарнация». Алекса Олдфрида назначили их руководителем. Джулия считала его формалистом, сухарем и карьеристом. Но при этом восхищалась его аналитическими способностями, умением структурировать данные, находить систему в потоке, казалось бы, несвязанной информации. За год они смогли подойти к решению поставленной задачи близко, очень близко. И вот такой прокол. Алекс захлопнул папку с отчетом.

– Еще раз опиши, как он выглядел?

– Волосы темные, немного вьются, нос приплюснут. Вот здесь родинка. – Джулия показала пальцем на правую щеку. – В остальном обычный европеоид.

Алекс задумчиво постучал карандашом по столу. Сам он представлял прямую противоположность описанному типу. Тонкие светлые волосы, зачесанные на косой пробор, вытянутое лицо, нос с горбинкой, серо-голубые глаза, уши с большими мочками. Алекс всегда носил темный строгий костюм, белую сорочку и черный галстук с красными полосками, туго завязанный под воротником. Внешность настоящего английского аристократа.

– Рост? – коротко спросил он.

– Метр шестьдесят.

– Хорошо. Допустим, это были они. – Алекс сделал паузу. – Допустим. Но даже если это действительно так, ты не должна была нарушать инструкцию и ставить под угрозу всю операцию.

– Можешь меня отстранить, – твердо сказала Джулия. – Но я считаю, что действовала правильно. Это был реальный шанс заполучить коммутатор!

– Если бы я мог тебя отстранить, я бы это немедленно сделал. Ты вела себя как взбалмошная девчонка! Но, к сожалению, пока ты единственный подходящий реинкор. И ты это прекрасно знаешь. Так что не надо лишней бравады. Что с Да Цзи?

– Ничего особенного, я ее, как обычно, отключила.

– Как ты объяснишь свою выходку Лунг Тао?

– Скажу, что почувствовала проникновение Идущих. Там, среди них, действительно был сильный специалист. Этот провокатор в пенсне называл его «мастер». Думаю, он из Шаолиня. У него еще такие характерные точки на голове.

– Сянба, – кивнул Алекс. – Ритуальные шрамы от прижиганий благовониями. Их делают буддийские монахи, когда приносят обеты. Сколько было точек?

– Восемь. – Джулия задумалась. – Нет, девять.

Алекс нажал кнопку коммутатора:

– Барбара, срочно сделайте запрос экспертам. Мне нужен список имен… и монастырей… китайских монахов… прошлого века… с высоким уровнем посвящения. Конкретно, кто из монахов мог иметь девять сянба в 1840 году? Вы все поняли? Да, все верно. Выполняйте!

Алекс прошелся по кабинету, подошел к окну, приоткрыл штору, посмотрел на Лондон.

– Сегодня туман, – задумчиво сказал он. – Ты знаешь, только вчера шеф хвалил нас.

– Поздравляю, сэр! – саркастически ухмыльнулась Джулия.

– Так, давай еще раз. Что мы имеем в сухом остатке? – Алекс снова уселся за массивный дубовый стол. – Мы освоили ментальную переброску во времени и установку контроля над реципиентом. Но пока контакт стабильно работает только вблизи резонаторов. Это существенно ограничивает наши перемещения. А русские смогли осуществить физическую переброску. Да… опять они нас обскакали! – Любитель дерби прикусил губу. – Ладно. Что произошло, когда ты попыталась забрать Хэ Ши Би?

– Да Цзи просто отключилась. Я хорошо контролирую ее сознание в момент хронотранса, но в физическом мире контроль не полный. Она боится этой штуки. По-моему, у нее с печатью какие-то свои магические взаимоотношения. – Джулия покрутила пальцами в воздухе.

– Не говори глупостей. – Алекс откинулся на спинку кресла. – Печать Хэ Ши Би – обыкновенный тахионный резонатор. Такой же, как статуя Дамо или «Тибетская Книга Мертвых». Жаль, что мы не знаем параметров реципиентов рядом со статуей в Путошане. А Да Цзи, конечно, это находка…

– Значит, меня, как астронавта, выбрали исключительно по физиологическим показаниям? – Джулия продемонстрировала свой бицепс.

– Какое у тебя обывательское представление, – невозмутимо ответил Алекс. – По психологическим тоже. Решающую роль сыграло твое погружение в тему триады. Просто мы заменили Гонконг на Нанкин, а двадцатый век на девятнадцатый.

– Хорошо, – сказала Джулия. – От Чарли есть информация?

Алекс отрицательно покачал головой.

– Последний раз он выходил на связь, когда засек русских… Так, давай повторим твои цели на ближайшую переброску.

– Первое. Двигаться в сторону Путошаня. – Джулия загибала пальцы. – Правда, пока не знаю, как убедить в этом Лунг Тао. Второе. Попытаться завладеть печатью Хэ Ши Би. Тогда я смогу свободно перемещаться в пространстве и без этого мафиози. Третье. Попытаться обнаружить артефакты с высоким тахионным откликом и людей, связанных с ними. В этом случае мы сможем перебросить больше агентов-реинкоров в прошлое… По-моему, все!

– Нет, не все! – строго сказал Алекс. – Самое главное. По дороге из Нанкина в Нинбо не забудь заскочить в Макао. И внести в банке Норе&Со вклад на имя Александра Уильяма Олдфрида. Все понятно?

– Так точно, сэр, – ответила Джулия.

– Отлично, исполняй!

Джулия спустилась в лабораторию двумя этажами ниже. Между собой они называли ее «психушкой». Переоделась в легкую пижаму, легла на кушетку, ей ввели препарат. Профессор Уиншер включил резонатор. Статуя Дамо засветилась слабым голубоватым светом, который причудливо преломлялся в кристаллах, закрепленных вокруг нее на решетчатой конструкции. Послышался острый мелодичный звон. Наверное, с таким звоном появляются микротрещины в глыбе хрусталя перед тем, как она разлетится на тысячи осколков. Джулия знала, что никакого звона по-настоящему нет. Каждый реинкор слышал что-то свое. Ее мозг реагировал на психотронное излучение именно так.

Джулия увидела себя стоящей на краю огромного обрыва. Точнее, она стояла на маленьком приступке, чуть ниже края, прижавшись спиной к стене пропасти. Перед Джулией раскинулся океан, прекрасный и блестящий. Яркое солнце, синее небо. Нежный теплый ветерок приятно щекотал ее кожу. Она ощущала счастье и страх одновременно. До воды было далеко, наверное, тысяча ярдов. До края обрыва можно было дотянуться рукой, если развернуться. Но развернуться было сложно, приступок был очень узким, да к тому же земля под ногами постепенно осыпалась. Комочки с тихим шуршанием улетали в бездну. Перед Джулией стояла дилемма. Если попробует развернуться и выбраться, тогда она, скорее всего, сорвется. Полетит вниз, не сгруппировавшись, и точно разобьется о воду. Но все-таки есть шанс зацепиться за траву и как-то выползти наверх. Если же она стрелой бросится в океан, как с вышки, есть шанс выжить. Или нет? В этот момент земля под ногами Джулии осела, в животе у нее екнуло, ослепительная вспышка от горизонта волной накрыла ее…

Она пробиралась по какому-то туннелю. Вдалеке виднелся свет. Все вокруг было размыто, как в мутной воде. Предметы постоянно меняли свои очертания, как будто были сделаны из жевательной резинки. Со сводов туннеля свисала паутина и лианы. Нет, это не лианы, поняла Джулия. Это чьи-то мозговые нейроны. Она находилась в голове у Да Цзи. Переход состоялся! Джулия стабилизировала контакт и взяла под контроль сознание реципиента.

– А, это опять ты, – простонала Да Цзи. – Ты снова пришла мучить меня? Это мое тело, я здесь живу. Уходи!

– Теперь это наше общее тело, – ответила Джулия. – Представь, что ты живешь в общежитии. Ты знаешь, что такое общежитие?

– Я знаю, что ты – злой дух ками, посланный богиней Нюйва, чтобы мучить меня за мои прегрешения.

– Хорошо. Пусть будет так. – Джулия расправила плечи, пошевелила пальцами. – Ой! – Резкая боль пронзила укушенную руку. – Смотри, у нас с тобой есть общие враги. Твои пути раньше уже пересекались с мастерами Шаолиня?

– О да, – ответила Да Цзи. – Как только монастырь был создан, одной из своих главных задач монахи объявили охоту на «нелюдей». Так они называли нас. Их предшественники просто пытались убить нас. Но монахи Шаолиня считали, что кицунэ надо изловить и сначала обратить в буддизм, а уже потом освободить душу от тела. Тогда, в следующей инкарнации, она примет облик обыкновенного человека и сможет улучшить свою карму.

– Иезуиты-инквизиторы! – Джулия старалась укрепить эмоциональный контакт с реципиентом.

– Но мы-то не хотели становиться обыкновенными людьми! Цель жизни кицунэ – стать Небесной лисой, то есть постичь тайны мироздания, основанные на чередовании Инь и Ян, и обрести бесконечную проницательность.

Да Цзи разволновалась. Правая половина ее мозга разогрелась до предела. Чтобы хоть как-то успокоить свою соседку, Джулия нежно погладила ее по нейронам. Да Цзи вздохнула и продолжила:

– Тогда я была юной, неопытной лисичкой и жила в доме одного известного чиновника Северной Вэй, в долине реки Хуанхэ, недалеко от Лояна. Мы с мужем любили друг друга. Муж всячески старался угодить мне, для чего приказывал своим подчиненным делать разные смешные штуки. Некоторые необразованные крестьяне считали эти развлечения жестокими. Впрочем, это не важно… Тогда у меня было всего три хвоста, и я еще не умела хорошо их прятать. Странствующий монах из Шаолиня заметил это, блокировал мою Ци, и тогда все увидели, что я кицунэ. Подданные подняли мятеж, схватили моего мужа и погнались за мной. Тогда я подожгла своим хвостом деревню и только чудом, в суматохе, унесла ноги. С тех пор я решила изучать «Бу Хо Хонг», чтобы защищаться от этих злодеев в серых балахонах. За прошедшие тринадцать веков я достигла неплохих успехов в искусстве Идущих.

– Ну, ты уж совсем расфантазировалась, дорогая моя, – сказала Джулия. – Лучше скажи, как нам убедить Лунг Тао проехаться до Путошаня? Наши обидчики двигаются в ту сторону.

– Нет ничего проще, – ответила Да Цзи. – В связи с войной торговцы обеднели, Лунг Тао ищет новые источники доходов для клана. А англичане хотят распространять в Китае свои товары и свою культуру. У них есть о чем поговорить.

– Да, это аргумент, – согласилась Джулия. – Пошли к Лунг Тао!

И они пошли… Недаром говорил великий и мудрый Угвэй: «Выбрав дорогу, чтобы уйти от судьбы, мы именно там ее и встречаем».

Глава 15 Вредная привычка профессора Уиншера

Чарли Намган ехал на муле. Это было выносливое и покладистое животное. С ним он научился управляться довольно быстро. А вот его реципиент доставлял ему уйму проблем.

Когда в конце войны МИ-6 завладела архивами нацистской организации Аненербе, выяснилось, что Общество по изучению древних сил и мистики тесно сотрудничало со швейцарским психиатром Карлом Юнгом. То, что Юнг открыто поддерживал нацистов, было известно всем. Психиатр считал Гитлера воплощением своих идей о «коллективном бессознательном», что фюрер отражает глубинную сущность немецкого народа и черпает свою энергию в потустороннем мире. В архивах были найдены сведения, что Юнг участвовал в экспертизе артефактов, привезенных Эрнстом Шефером из его тибетской экспедиции. Экспедиция проходила под эгидой Аненербе и под непосредственным патронажем рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Тибетское правительство отнеслось к гостям из Третьего рейха с большим дружелюбием. Рединг Хутукту, регент Тибета, вручил Эрнсту Шеферу богатые подарки.

В числе прочего Шефер получил от регента древнюю рукопись «Бардо Тхедол», «Тибетскую Книгу Мертвых». Сам манускрипт англичане также обнаружили в архивах Аненербе.

Впервые в Европе книга была опубликована еще в 1927 году. Ее перевел английский профессор Уолтер Эванс-Венц. Но такой древний экземпляр еще не попадал в руки исследователей. Как только весной 1940 года багаж экспедиции прибыл в Германию, осмотреть ценную находку пригласили Карла Юнга. Дело в том, что швейцарский психиатр давно интересовался этим произведением. Он считал, что в «Бардо Тхедол» описан процесс встречи души человека с ее бессознательной сущностью. Много позже, уже после войны, Юнг напишет предисловие и психологические комментарии к новому изданию этой книги.

Официальной целью экспедиции Шефера был поиск истоков арийской расы в Тибете. Но привлечение Карла Юнга в качестве эксперта натолкнуло сотрудников МИ-6 на мысль, что здесь кроется нечто большее, чем просто антропологический интерес. И англичане занялись поиском документов, связанных с исследованиями в области психологии и управления сознанием. Выяснилось, что на протяжении всех трех своих азиатских экспедиций Шефер целенаправленно собирал артефакты и легенды, которые указывали бы на возможность внушения воли одного человека другим.

В записях Шефера англичане также обнаружили рассказ о статуе Бодхидхармы, утерянной в Китае в прошлом веке. Тибетский лама, который поведал Шеферу эту историю, утверждал, что династия Цин использовала статую как мистический центр силы. Через нее маньчжуры подчинили себе весь Китай. В начале XVIII века император Канси привел Шаолинь к покорности. В знак примирения он преподнес монастырю статую Бодхидхармы. Это выглядело поистине странно. Ведь Цин объявили государственной религией конфуцианство. А Бодхидхарма, или Дамо, как его называют в Китае, принес в Поднебесную буддизм. И маньчжуры боролись с этой религией, поскольку в ней не было почитания императора. Однако с того момента очаги сопротивления в Китае начали постепенно затихать, пока не угасли совсем. Тибетский лама объяснял это тем, что Шаолинь всегда был духовным центром Поднебесной. И Цин каким-то непостижимым образом использовал статую, чтобы внушить свою волю монахам, а через них и всему Китаю. А когда во время Первой «опиумной войны» статуя пропала, власть маньчжурской династии иссякла.

Как только в МИ-6 осознали, что таинственная статуя Дамо хранится в Британском музее, об этом сразу же доложили правительству Великобритании. И к работе подключили ученых-психоаналитиков. Сначала исследования не дали никаких ощутимыми результатов, и о находке снова забыли.

Но позднее, когда был изобретен метод МРТ, магнитно-резонансной томографии, в Ноттингемском университете провели опыт с использованием статуи Дамо. В два томографа, стоящие рядом, помещали испытуемых и делали МРТ мозга. После этого между томографами помещали капсулу со статуей Дамо и производили повторный замер. Капсула была максимально экранирована от всех известных видов излучения, как изнутри, так и снаружи. На повторных снимках явно наблюдалась синхронизация мозговой активности испытуемых. Тогда ученые решили подвергнуть статую внешнему воздействию и поместили в капсулу электромагнитный излучатель. Выяснилось, что на определенных частотах синхронизация мозговой активности не симметрична, а картина направленно передается от одного испытуемого к другому. Если же поляризацию излучения поменять, направление передачи мозговой активности также изменится.

На этом этапе эксперимента было доказано, что статуя Дамо позволяет синхронизировать мозговые активности двух индивидов, если они длительное время находятся рядом. При этом, если воздействовать на статую электромагнитным излучением определенной частоты, один испытуемый становится донором, а другой – реципиентом мозговой активности. В дальнейших отчетах МИ-6 статуя Дамо фигурировала под кодовым названием «пси-резонатор D». А синхронизация мозговой активности получила название «В-синхронизация».

Чтобы оценить фактор личности в результатах эксперимента, ученые комбинировали различных испытуемых, а также изучали воздействия индивидов друг на друга в личном общении, в отсутствие пси-резонатора D. Выяснилось, что направление воздействия не зависит от силы личности испытуемых, а зависит только от поляризации излучения. То есть испытуемый, который в обычных условиях проявлял качества лидера, в присутствии пси-резонатора D становился реципиентом, даже если донором выступал индивид со слабой, ведомой личностью. При этом сила воздействия была максимальной, если донор и реципиент принадлежали к общей социальной группе или имели схожий жизненный опыт. Например, эффект передачи усиливался, если испытуемые перед экспериментом слушали одну и ту же музыку или читали одни и те же книги.

1 июля 1986 года профессор Уиншер, как обычно, производил замеры. Уиншер нервничал. В эксперименте должны были участвовать Гвен Тейлор и Мэй Ли. Девушек утвердили после тщательного отбора по признакам психологической совместимости. Их изолировали от контактов с другими людьми на целый месяц, кормили одной и той же пищей. В перерывах между просмотрами любимых фильмов они играли в «верю, не верю» и добились вероятности угадывания более 85 процентов! Они стали буквально ментальными близнецами. В эксперименте одна девушка – донор – по команде должна была случайным образом закрывать глаза. То левый, то правый. А реципиент должна была угадывать и повторять движение. Цель эксперимента – понять, как влияет пси-резонатор D на процент угадывания и сохранится ли эффект, если поменять местами донора и реципиента. За десять минут до начала эксперимента Гвен Тейлор сделалось плохо, и ее увезли на скорой. Месяц подготовки полетел в тартарары!

Вместо Гвен Тейлор на кушетку томографа легла Эми Чэн, ассистентка Уиншера. Просто чтобы не терять лабораторный день. Профессор с тяжелым вздохом включил аудиовидеозапись и нажал на кнопку метронома. Чтобы исключить подсказки, эксперимент должен был проходить в полном молчании. Ассистентка Эми Чэн выступала донором, а Мэй Ли, которую только что разлучили с ее ментальной сестрой, – реципиентом.

– Интересно, этот болван Уиншер заплатит мне за непрофильную работу? – вдруг громко проговорила Мэй Ли. – Я аспирант, а не подопытная крыса. Достаточно уже того, что я убираю за ним его отвратительные окурки…

Уиншер выронил сигарету изо рта, глаза его полезли на лоб.

– Что, что вы сказали, повторите! – Профессор влетел в комнату и стал трясти Мэй Ли. Та смотрела на него непонимающими глазами.

Ассистентка Эми Чэн вскочила с кушетки и тоже явно была не в себе. После этого случая Эми Чэн получила огромную премию и надолго сменила неудобный стул в прокуренной лаборантской на удобную кушетку томографа. А профессор открыл явление ментального переноса. Но убирать за собой окурки он так и не научился.

Оказалось, что пси-резонатор D позволяет донору получить полный контроль над сознанием реципиента. Правда, только если оба испытуемых имеют азиатские корни. Мэй Ли и Эми Чэн были этническими китаянками. У европейцев подобного эффекта добиться не удалось. Кто-то из специалистов упомянул имя Карла Юнга и его концепцию коллективного бессознательного.

– Возможно, статуя Дамо настроена на определенные архетипы, присущие только азиатскому этносу, – сказал эксперт-психоаналитик. – Если мы хотим загипнотизировать европейца, нам надо искать Экскалибур или шлем Александра Македонского, на худой конец. Жаль, что у нас только один пси-резонатор.

Сотрудники МИ-6 переглянулись. Они вспомнили про древнюю рукопись «Бардо Тхедол». «Тибетская Книга Мертвых» получила кодовое название «пси-резонатор Т».

Группа профессора Уиншера выяснила, что личность реципиента сопротивляется экспансии донора. Однако был разработан комплекс приемов, который позволял поставить под контроль строптивого ведомого. Главный принцип – куратор, так теперь называли донора, должен знать о реципиенте все. Реципиент о кураторе – ничего. Стабильный захват сознания происходил в радиусе до ста метров от пси-резонатора. Если же ведомый выходил из этого круга, контакт терялся.

Пси-резонатор Т обнаружил те же свойства, что и его собрат D. Тогда ученые решили поэкспериментировать с ними в паре. Выяснилось, что, если в зону активного контакта внести другой пси-резонатор, куратор начинал фиксировать помехи, вплоть до потери контроля над ведомым. Это навело сотрудников МИ-6 на мысль, что таким способом можно искать другие пси-резонаторы. Надо отправить донора и реципиента в путешествие по музеям. Авось какой артефакт и откликнется.

Сначала идею забраковали. Многострадальная Эми Чэн возражала:

– Нам за собой что, целую энергетическую установку таскать?

Это было резонно. Направленная В-синхронизация возникала под воздействием электромагнитного излучения. Однако выяснилось, что, если контакт уже активирован, излучатель можно отключить. Главное, чтобы ведомый оставался в зоне действия пси-резонатора. Пришлось Эми проехаться по музеям Лондона в состоянии анабиоза, лежа на каталке.

Поиски результатов не принесли. Новых полезных артефактов исследователи не обнаружили. Да и от старых практическая польза была неочевидна. Армию зомби по этой технологии не создашь. Можно, конечно, попытаться заманить китайского посла в поле действия пси-резонатора. А дальше-то что? Возить за ним Эми Чэн и статую Дамо?

– Стоп, – проговорил профессор Уиншер. – Какое еще поле?

– Какое поле, вы о чем? – не понял сотрудник МИ-6.

– Вы сказали «заманить в поле действия». – Уиншер потушил окурок и разогнал ладонью сизый дым. – Пси-резонатор находится в экранирующей капсуле. Наружу не проникает никаких известных физических полей. Тогда посредством чего возникает В-синхронизация?

– Продолжайте, профессор. К чему вы клоните?

– Во все эти ваши мистические объяснения, что контакт между донором и реципиентом устанавливается через потусторонний мир, я не верю. Если рассуждать в рамках научного подхода, нужно понять природу этого взаимодействия. Например, вы слышите мой голос за счет механических колебаний. Частицы воздуха воздействуют на вашу ушную мембрану. В открытом космосе, где воздуха нет, вы бы меня просто так не услышали. Однако в космосе я могу использовать радио. И мой голос донесет до вас электромагнитная волна. В момент В-синхронизации мы не фиксируем возмущения никаких известных физических полей. Поэтому на роль почтальона надо искать какого-то другого кандидата.

– Какого кандидата? Имя, профессор, имя!

– Тахион. Виртуальная частица, которая распространяется в пространстве со сверхсветовой скоростью. А во времени проявляет себя как волна.

– И – и-и… какая нам от этого польза? – нахмурился практичный представитель аппарата британской разведки.

– Не знаю, – задумчиво ответил Уиншер. – Но если это действительно так, мы можем попробовать установить В-синхронизацию во времени.

Глава 16 Легенда о стране Дара-Шунг

В Тибете было много профессий. Были там пастухи, были кузнецы. Были даже носильщики привилегированного тела. Но Тхатто был представителем самой древней профессии. Он был боевым магом. Хотя официально, по месту работы, числился просто жрецом при храме Бон.

Предание гласило, что его предки вошли в Тибет из волшебной страны Дара-Шунт три тысячи лет назад, открыв сумеречный портал у подножия горы Тисе. Их предводитель Бхаянаг Тегела положил на землю яйцо золотой орлицы и одним движением воздвиг из него крепость, которая простояла шестьдесят четыре поколения.

Крепость имела четыре цитадели и была изготовлена из магического камня Зи. Крепость опоясывала огненная река, а все подступы к ней на три дня пути поросли железными шипами так, что ни один человек не мог подойти близко.

Жители страны Дара-Шунг на вид были совсем как люди. Но каждый из них был связан с четырьмя невидимыми существами. Снежная пантера помогала дарашунгам находить дорогу в горах. Шестикрылый коршун учил их летать по воздуху. От седого шакала они получали невиданную хитрость. А змей с обсидиановой чешуей делал их непобедимыми и яростными воинами и наделял секретом извержения пламени.

Как-то Бхаянаг Тегела возвращался с охоты на леопарда и увидел прекрасную дочь пастуха, которую звали Дхувей Тара. Вождь дарашунгов был ослеплен красотой человеческой девы, взял ее себе в жены и увез в крепость Дара-Шунг. Тогда стали приходить к нему его соплеменники и говорить, что тоже хотят брать себе жен из людей. И просили его снять железное заклятие, поскольку шипы не давали жителям Тибета подходить близко к крепости. Вождь долго не соглашался, но воины были настойчивы, и Бхаянаг Тегела снял железное заклятие.

Вскоре увидел Бхаянаг Тегела под стенами своей крепости несметное войско тибетского царя Джанги. Собрал он тогда старейшин девяти магических кланов и спросил их:

– Вот, вы убедили меня снять железное заклятие, и теперь пожинайте плоды своей неосмотрительности. Как мне поступить с человеческим царем Джангой?

Встал первый старейшина и предложил напустить на головы людей большой огненный ураган. Встал второй старейшина и предложил призвать снежную лавину с вершины горы Тисе. Встал третий старейшина и предложил укрыть долину ядовитым туманом.

Расхохотался тогда громко Бхаянаг Тегела и сказал:

– Все это могу я сделать с людьми, но кто тогда будет приносить нам ароматный мед и прохладное козье молоко? Оседлайте мне моего превосходного стального коня. Я поеду в гости к царю Джанге.

Облачился он в одеяния из шкур горностая, надел свой шлем с ликами на три стороны и камнем ночи Гахра, накинул на плечи плащ, сотканный из нитей проницательности, воссел на своего превосходного стального коня с поводьями тонкими, как паутина, и вмиг очутился в стане людей, пришедших к стенам крепости Дара-Шунг.

Царь Джанга пребывал в это время в своем четырехугольном шатре, сплетенном из волоса яка. Бхаянаг Тегела вошел в шатер и приветствовал царя на человеческом языке:

– Здравствуй, о великий властитель крыши мира. Как я рад, что ты пожаловал в мои владения. Премного наслышан я о твоей мудрости. Угостишь ли ты меня чаем?

Царь Джанга несказанно удивился такому внезапному появлению своего врага. Тем не менее пригласил присесть вождя дарашунгов на циновки и приказал своим слугам принести изысканные яства и напитки.

– Зачем нам воевать, о мудрейший Джанга? – спросил Бхаянаг Тегела. – Давай лучше сыграем в загадки. Тот, кто проиграет, подчинится. И будет вассалом победителя. Станем мы тогда могущественнее всех и вместе завоюем весь мир.

Эта идея понравилась царю Джанге. А надо сказать, слыл он действительно большим знатоком загадок и мысленно уже праздновал победу.

– Ты гость, – сказал вождь дарашунгов. – Тебе первому и загадывать.

– Коралловый кошелек, полный золотых монет, – что это? – спросил человеческий царь.

– Тот кошелек принесли мне тысяча братьев в белых одеждах. Съел я и братьев, и кошелек с монетами сегодня на завтрак, – ответил Бхаянаг Тегела. – Красный перец – вот ответ на твою загадку.

Ничего не ответил царь Джанга, лишь гневно посмотрел он на вождя дарашунгов, но жестом признал, что ответ его верный.

Тогда Тегела загадал свою загадку:

– Река, которая всего длиннее и всего короче. Течение ее то бурно, то стихает. Когда плывешь по ней, совсем не замечаешь. А иногда клянешь, что волны ее мутны. Но вот уже доплыл до моря. И все готов отдать, чтоб хоть на миг остаться в ее водах.

– Жизнь, это жизнь! – вскричал царь Джанга, догадавшись.

И так они играли неотступно, луна уже шесть раз сменила солнце, но превзойти не мог один другого. И предложил тогда царю Тегела:

– Вот что, мудрейший и могучий Джанга. Давай другое состязание устроим. Хочу я подарить тебе великолепные подарки. Коль ты увидишь, что средь них есть хоть один тебя подарок недостойный, тогда готов я в тот же миг признать победу за тобою.

Царь Джанга согласился, и тогда вождь приказал внести свои подарки. Он предложил царю такие сокровища: панцирь боевой с искусною насечкой; кинжал с каменьями и лезвием таким же острым, как мысль о времени, потерянном впустую; шлем золотой с серебряной кольчугой; седло, уздечку и чепрак, тончайшей вышивкой расшитый; и флейту из слоновой кости, и лютню, что чудесно издавала сама чарующие звуки; и камень огненный с ажурною оправой.

Не мог царь Джанга оторвать глаз от чудесных подношений. Ему очень хотелось победить, но от даров волшебных не мог царь Джанга отказаться.

Взыграла гордость в Джанге, и ответил он:

– Прими и ты мои дары, ужасный Бхаянаг Тегела.

Царь Джанга преподнес ему дары такие: рог охотничий из раковины белой, спираль витков ее крутилась вправо; и бирюза с вкрапленьями златыми; и меч, рубящий по мановенью мысли; и пояс с лазуритовой отделкой; и белый шарф, удачу приносящий; цветок коралловый с серебряною цепью; и для воды кувшин, покрытый перламутром; хрустальный шар с рисунком небосвода, все двадцать восемь там созвездий воссияли; ларец прекраснейший с игрою чатуранга; и зеркало тончайшей полировки.

Вождь дарашунгов восхитился дарами, а потом сказал:

– Не можем мы прийти к согласию. И ты великий властелин, и я. Скажи своей охране оставить нас. Тогда тебе открою тайну, что позволит найти решение в нашем споре.

Царь Джанга отпустил охрану, оставил лишь он собственного сына.

– Наследник это мой, царевич Джахаази, ему я доверяю, как себе.

– Ему ты доверяешь? – Бхаянаг Тегела рассмеялся. – А ну-ка, юноша, возьми кинжал и сердце вырежи у этого слепого человека.

И в тот же миг царевич превратился в шипящего ночного мага Сонго. Царь Джанго отшатнулся.

– Постой, друг Сонго. Подожди немного. – Вождь дарашунгов отвел в последнее мгновенье руку мага.

– Возможно, все же стоит нам договориться?

Царь Джанга понял, что бессилен он пред магией и хитростью Тегелы. А также понял, что не найти ему союзника надежней. Тогда Тибет и Дара-Шунг про мир договорились. Тот договор скрепили посланцы всех родов Тибета и девять грозных кланов магов.

В тот год согласье наступило меж жителями крыши мира и темными сынами Дара-Шунта. Они искусством славились чудесным и были открыватели сокровищ. К ним люди обращались в игре, чтоб в кости получить удачу. А дарашунги женились на тибетских девах и шли в телохранители к царям Тибета. Старейшины же сделались жрецами, людей они учили тайным знаниям и имена наследникам давали.

Никто не мог противостоять союзу царей Тибета и магов Дара-Шунта. Не было более свирепых и жестоких воинов, чем сыны сумеречного портала горы Тисе. Одно лишь имя их нагоняло на правителей и людей окрестных земель ужас. Дарашунги никогда не брали себе военную добычу. Золота и каменьев у них было предостаточно. Но всех пленников они забирали с собой и приносили в жертву своим богам на алтаре, стоящем в центре крепости четырех цитаделей, обнесенной стеной из магического камня Зи и омываемой огненной рекой.

Шло время, и Тибету покорились все окрестные государства. И вот в один год не случилось никакой войны. Пришли тогда жрецы к царю Тибета Кааяру и сказали: «Нужны нам пленники, чтобы почтить память предков наших и богов наших». Царь ответил: «Возьмите что хотите. И яков, и шерсти, и шелка, и золота из сокровищницы моей». – «Все это есть у нас в достатке, – ответили сыны сумеречного портала. – Ты дай нам пленников. Помни договор, подписанный твоим предком, царем Джангой, с нашим предком, вождем Тегелой». Царь Кааяр вспомнил страшную легенду, которую передавали правители Тибета из уст в уста своим потомкам, и ужаснулся. И отдал магам сто преступников мужского пола, томящихся в его темницах.

На следующий год пришли жрецы снова и сказали: «Отдай нам, Кааяр, сто преступников. Хотим мы почтить память предков наших и богов наших». И было у царя в темнице только девяносто девять преступников. И тогда подложил царь Кааяр золотой кубок своему верному слуге, как будто тот был вор. Приказал он обыскать своего верного слугу, и нашли у него пропажу, и заковали в кандалы, и отдали магам, и те принесли его в жертву.

Стал тогда народ роптать. Устрашился Кааяр народного гнева и пошел войной на крепость Дара-Шунг. И разбили его сыны сумеречного портала, и заковали его и воинов его в кандалы, и принесли в жертву богам своим на алтаре, стоящем в центре крепости четырех цитаделей.

Обложили данью маги жителей Тибета. И наказали ежегодно отдавать им сто мужчин и сто женщин на закланье. И объявили жрецы, что такова воля богов. Если же воспротивятся люди их воле, сулили жрецы им страшные кары, что постигнет Тибет глад, и мор, и саранча, и нашествие скорпионов. Покорились люди воле богов и стали добровольно отдавать своих соплеменников в жертву. Жрецов же признали истинными посланцами духов Земли и Неба. Так возникла религия Бон.

С момента выхода магов из сумеречного портала и основания крепости Дара-Шунг сменилось шестьдесят четыре поколения. Никто уже не помнил, как жрецы обрели свою власть, и никто не сомневался в истинности их учения. В то время правил в Тибете юный царь Тисонг Де-цэн. Взял он себе в жены китайскую принцессу Фапу. Привезла с собой принцесса многочисленную пышную свиту. В числе прочих придворных сопровождали ее неприметные люди в скромных серых балахонах, с характерными точками на обритых головах…

Глава 17 Осада

Монахи монастыря Шаолинь – а это были, конечно, они – начали проповедь буддизма в Тибете. Новое учение быстро вступило в противоречие с религией Бон. Царь Тисонг Децэн поддерживал монахов, поскольку хотел избавиться от непомерного влияния жрецов. Подступил к нему верховный маг дарашунгов и потребовал удалить от себя принцессу и всех ее приближенных. Но царь Тисонг Децэн ответил отказом.

И тогда верховный маг преобразился. Сначала его и без того смуглая кожа потемнела и потрескалась, как земля в самую жестокую засуху. Длинные седые волосы, как змеи, зашуршали по плечам и свесились до самой земли. Изо рта его вылезли клыки, на пальцах появились когти. Жрец вырос сразу на три головы. Одежда его превратилась в лохмотья, а потом вдруг вспыхнула кроваво-красным пламенем. Плоть обугленными кусками осыпалась к ногам мага, обнажая скелет. За плечами его появились мерзкие перепончатые крылья. А огненные языки приобрели очертания четырех беснующихся зверей: коршуна, шакала, змея с обсидиановой чешуей и снежной пантеры. Маг прорычал:

– Тогда умри, презренный червяк! – и бросился на царя Тисонга Децэна.

Но юный царь даже не отшатнулся. Маг ударился о прозрачную стену, которая вспыхнула паутиной из голубых молний. А из-за четырех колонн, что окружали трон, выступили монахи и, скрестив шесты, направили их на отвратительного монстра. Голубые разряды сплелись в шлейф, который захватил тело мага, приподнял высоко к сводам зала и ударил оземь. Жрец корчился на полу, а по голубым нитям искрящегося шлейфа пробегали сумеречные блики его темной энергии.

Но вдруг тень магической пантеры обрела очертания реального зверя. Дикая кошка зашипела, выдохнула, из ее пасти вылетел клуб белого морозного воздуха, и шлейф превратился в лед. Змей ударил своим хвостом по застывшей голубой струе, и ее осколки с грохотом разлетелись в стороны, разбивая на своем пути древние вазы, каменные статуи и золотую мебель. Защитная стена перед царем Тисонгом Децэном содрогнулась, но выдержала.

Освободившись, маг завращался волчком, обратился в огненный смерч и, пробив крышу дворца, вылетел прочь. На пол приемного зала рухнули дымящиеся балки и посыпалась черепица.

– Ну что же, – сказал царь Тисонг Децэн, с интересом разглядывая случившийся кавардак. – Заварили мы с вами кашу, ребята. Пора и гостей на пир собирать.

И собрал царь Тибета войско великое. Было там тридцать тысяч воинов, двадцать четыре военачальника, три советника по делам внешним и два советника по делам внутренним. Основу его армии составляли земледельцы – жуны и монгольские кочевые пастухи кяны.

Но не все жители Тибета примкнули к царю Тисонгу Децэну. Более двадцати западных племен, из верховий Инда, встали на сторону Дара-Шунта. Их возглавляли вожди древних аристократических родов, которые боролись с юным царем за власть в стране и объединились под знаменами религии Бон. Также раджа королевства Балтиюл прислал на помощь жрецам отряд своих лучников.

В итоге численность войск противников получилась примерно равная. Но у дарашунгов было очевидное стратегическое преимущество. Крепость их со всех сторон была окружена горами, и только с одной стороны шла к ней дорога через узкое ущелье. На склонах этого ущелья дарашунги расположили лучников, которые должны были осыпать наступающих градом стрел. Проход перегородили боевыми повозками, обитыми железом, за которыми пряталась пехота. А конница должна была делать вылазки, и, в случае отступления врага, обеспечить преследование. Сами жрецы, посулив богатое вознаграждение генералам, заперлись за стенами крепости четырех цитаделей.

Свою магическую энергию они приберегли напоследок, на всякий случай. К тому же это были уже не те дарашунги, что шестьдесят четыре поколения назад вышли со своим вождем Тегелой из врат сумеречного портала. Долгие века спокойной жизни и паразитирования на местном населении развратили их. Жрецы успешно применяли бытовую магию, чтобы пугать своих доверчивых прихожан. Так же они были опасными соперниками на поле битвы, их тотемные звери до сих пор усердно служили им. Но самые сильные заклинания, такие как железное заклятие Тегелы или ядовитый туман, были уже давно утеряны.

Тем не менее жрецы были уверены в собственной победе. Дело в том, что Тибет, благодаря своей культурной обособленности и естественной географической защите, был мало знаком с современными осадными технологиями. В войнах местного значения залогом успешного штурма считалась внезапность и подкуп предателей из числа защитников крепости. Тибетские полководцы следовали тому принципу, что «даже самую высокую стену перешагнет осел, груженный золотом». Жрецы же были готовы к длительной осаде, а верность дарашунгов интересам клана сомнению не подвергалась. Поэтому они считали свою оборону неприступной.

Но царь Тисонг Децэн решил противопоставить древней магии новые технологии и прогрессивную инженерную мысль. Первым неприятным сюрпризом для обороняющихся стал китайский многозарядный арбалет «чо-ко-ну». За четверть минуты он производил до десяти выстрелов. Такая скорострельность достигалась за счет синхронной перезарядки арбалета вместе со взводом тетивы. При этом спуск производился автоматически, как только тетива достигала максимального натяжения. Рычаг взводного механизма был совмещен с коробчатым магазином, откуда стрелы под действием собственной тяжести поочередно ложились на направляющую. От арбалетчиков не требовалось высокой точности прицеливания. Главное – быстро выпустить свой боезапас в направлении противника и уйти в задние ряды на перезарядку, освободив место товарищам. За счет этого достигалась высокая плотность стрельбы.

Поэтому авангард Тисонга Децэна быстро вклинился в ущелье, расчистив склоны от лучников Балтиюла, и сам занял высоты.

Боевые повозки могли стать серьезной преградой для наступающих. Здесь лучники были защищены лучше. К тому же в любой момент из-за повозок могла атаковать конница. Но тут на поле сражения появились боевые верблюды с камнеметами. Погонщики подгоняли их на расстояние выстрела, производили залп и тут же уводили за линию обороны войск царя Тисонга Децэна. Первая же попытка сторонников дарашунгов произвести вылазку возмездия провалилась. Конница была встречена градом арбалетных стрел. Ни один наездник не успел даже приблизиться к верблюжьей артиллерии. Эта линия обороны Дара-Шунта была сметена в тот же день.

Поскольку крепость четырех цитаделей не могла вместить большого числа отступающих, да жрецы и не собирались этого делать, западные племена и лучники Балтиюла уже на второй день сдались на милость победителей. Их быстро разоружили, диссидентов обезглавили, а остальных сразу же организовали на земляные работы.

Основные методы осады китайские инженеры разработали еще в эпоху «Сражающихся царств». От подножия горы в сторону крепости они стали насыпать вал из камней, скрепляя его глиной. Сначала дарашунги не осознали опасности и даже насмехались над Тисонгом Децэном. Действительно, вал был довольно низкий. И зачем начинать его так далеко от крепостных стен? Но когда они поняли, в чем дело, было уже поздно. Тисонг Децэн направил потоки горных ручьев в сторону Дара-Шунта. Огненной реке, которая защищала крепость шестьдесят четыре поколения, пришел конец. Лишь клубы пара надолго окутали четыре цитадели.

А когда завеса рассеялась, взорам жрецов представилась выставка новых занимательных гаджетов. В долине появились стационарные катапульты и стрелометы. На головы повелителей огня обрушились сосуды, начиненные порохом, которые китайцы называли «исторгающие гром». Уже тогда «огневые кувшины» имели механизм с регулируемым фитилем, который позволял выставить расстояние так, чтобы взрыв происходил точно над целью. Радиус поражения такой бомбы достигал пятидесяти метров.

Отдельного описания заслуживает боекомплект стрелометов. К древку стрелы прикручивалась бамбуковая трубка, начиненная порохом. Фитиль выставлялся таким образом, чтобы вспышка происходила до попадания снаряда в цель. В полете стрела превращалась в разрывную ракету.

Вот такими кулаками юный царь Тибета стучал в главные ворота тысячелетнего замка темных властелинов. А в это время в долину из ущелья волы, покрытые броней, тянули осадные башни.

Глава 18 Засада

И вскричал верховный маг:

– О, царица Трех Миров, славная богиня земли! Почему ты оставила нас? Покажи свой лик, ослепи огненным сиянием врагов наших. Испепели молниями своими нечестивого царя Тисонга Децэна!

Гневная богиня молчала. И тогда вождь собрал дарашунгов в главном подземелье под северной башней и воззвал к ним:

– Братья, сыны сумеречного портала. Настал час решающей битвы! Обнажите мрачные мечи ваши и отпустите верных зверей ваших. Пусть не будет пощады никому. Убейте всех!

И раздался над долиной оглушительный рев, от которого защемило сердце даже у самых храбрых бойцов из стана нападавших. Над крепостью с жутким клекотом взметнулась стая коршунов – такая, что небо почернело. С грохотом упал подъемный мост, открылись изуродованные снарядами ворота, и из крепости полился нескончаемый поток визжащих шакалов, хрипящих пантер и шипящих змей. Звери были гораздо крупнее обычных животных, их шкуры защищали железные латы, а в глазах светился бешеный красный огонь. Над этой сворой возвышались темные фигуры воинов, сынов сумеречного портала. Они надменно и грозно несли свое оружие, и было их пять тысяч.

– Никакого представления о тактике боевого построения, – покачал головой Тисонг Децэн. – Отряд йогов принца Падмакары и спецгруппа Шаолинь, вперед!

И столкнулись две силы и два мира. Шестикрылые коршуны дарашунгов, сложив крылья, пикировали, целясь в макушки своим жертвам. Но их встречали мириады стрел, выпущенных из луков, специально изготовленных по технологии легендарного Стрелка И. Этот герой китайского эпоса, которого еще называют «ведающий охотой», обрел особое Дао лучника. Его левая рука была длиннее правой, что помогало ему при стрельбе, и каждая его стрела без промаха била в цель. Согласно легенде, Стрелок И был послан, чтобы спасти землю от чудовищ. Он убил свирепого кабана-оборотня Фын-си, сбил десять трехлапых золотых ворон, застрелил духа реки Хэ-Бо и взял в жены речную царицу Ло-Пинь.

Убить шестикрылых коршунов было невозможно, так как они не принадлежали к миру живых. Из волшебного лука Стрелка И следовало попасть в энергетическую нить, которая соединяла тотемную птицу с ее магом. Как только связь разрывалась, коршун камнем падал на землю, как радиомодель, потерявшая сигнал от пульта. И тут же растворялся в Пустоте, из которой он и пришел.

Сложнее было с наземными зверями и гадами. Шакалы могли телепортироваться на сотни метров, внезапно возникали, атаковали воинов своими железными клыками и мгновенно исчезали. Йоги принца Падмакары были вооружены огненными дисками сударшана, устроенными по принципу циркулярной пилы – с двумя резцами, вращающимися в противоположных направлениях. Сударшаны отлично расправлялись с этим видом нечисти, поскольку были снабжены системами самонаведения на цель. Их датчики реагировали на вспышки темной энергии, которые возникали при выходе шакала из гиперпространства. Но если шакал аннигилировал рядом с воином, он утаскивал его за собой.

Пантеры доставляли еще больше хлопот. Они бесшумно и быстро изящными прыжками перемещались по полю боя, практически не создавая энергетических турбулентностей. Поэтому сударшаны против них оказались неэффективными. На броне у пантер были установлены автоматические когтеметы, а хвост представлял собой бронебойную пушку. Кроме того, пантеры были снабжены отличной оптикой и дальномерами, что обеспечивало им высокую точность прицеливания. К недостаткам пантер можно отнести слабое бронирование, из-за чего при попадании в бок часто происходило повреждение боеукладки. Лобовое попадание в НЛД приводило к повреждению двигателя и пожару, так как трансмиссия у пантеры расположена спереди. Поэтому они предпочитали снайперскую стрельбу из-за укрытия, с частой сменой позиции.

Но хуже всего были змеи с обсидиановой чешуей. Как только эти гады съедали очередного йога или монаха, они издавали характерный пик и становились длиннее. Ползали они по полю боя под однообразную монофоническую мелодию. Дарашунги управляли ими при помощи волшебных шкатулок, нажимая на пластинки с иероглифами. Траектория движения каждого змея отображалась на магическом стекле. Единственная возможность уничтожить змея – добиться его столкновения со стенкой или с самим собой. Поэтому монахи придумали создавать собственные голографические фантомы, а сзади устанавливать каменные пирамидки. Змей втыкался в пирамидку и аннигилировал. С тех пор в Тибете существует обычай. Если путник заметит у дороги сложенную груду камней, он должен добавить свой камень и воскликнуть: «Наши победили! Дарашунги низвергнуты! Ки-ки! Со-со!» Последний возглас – древний боевой клич тибетцев.

Но до победы было еще очень далеко. Силы добра несли потери, а зло набирало очки. Закончив артподготовку, дарашунги двинулись вперед. Они закрывались бронзовыми щитами, вогнутыми в сторону противника и покрытыми перламутровой слюдой. Это были магические зеркала, которыми дарашунги защищались от энергетических разрядов посохов шаолиньцев. На них были вороненые пластинчатые доспехи, украшенные на наплечниках черепами и зигзагами молний. У каждого в руках был мрачный меч, который рубил не только физическое, но и ментальное тело. За счет чего дистанция поражения кратно увеличивалась. В их шлемы с ликами на три стороны был врезан камень ночи Гахра – микрогенератор хаоса, который вносил локальные изменения в мировые физические константы. Это приводило к лавинной аннигиляции материи в выбранной точке пространства. Маг выбирал жертву взглядом, как пилот истребителя, и производил выстрел усилием мысли. Черные воины врубились в строй архатов. Положение сил добра стало критическим.

В этот момент рота радиоэлектронной борьбы принца Падмакары, замаскированная на склонах, задудела в дун-чены и забила в барабаны. После чего отрубились все магические прибамбасы, включая радиоуправляемых тотемных животных. Переход в Пустоту стал также невозможен. Рота РЭБ поставила шумовые помехи в спектре «струн гучжэна». Битва перешла в реальное пространство.

Эта ловушка была заранее подготовлена сводным индо-китайским отрядом. У сынов сумеречного портала была слишком известная репутация, чтобы недооценивать их способности боевых магов. Однако в их силе заключалась и их слабость. Как рукопашники и фехтовальщики, дарашунги были довольно слабые воины. Шаолинь, напротив, практиковал кунг-фу со дня своего основания. А сто пятьдесят лет назад, в 620 году, тринадцать братий защитили престол императора Ли Шимина, за что монастырю позволили содержать собственное монашеское войско. Так Шаолинь стал центром боевых искусств Китая…

Было понятно, что дарашунгов с их магическим арсеналом не одолеть. Вот и решили монахи и йоги пойти на хитрость. Заманить черное воинство Бон на площадку, которая была заранее пристреляна ротой РЭБ принца Падмакары.

Казалось, битва выиграна. Маги один за другим падали на землю. Живых тут же обезоруживали и связывали их же поясами. Санитары вкалывали им успокоительное и закрепляли на шеях серебряные ошейники, блокирующие темную энергию. В общем, веселье было в самом разгаре.

Но вдруг земля задрожала. Послышалась глухая рокочущая поступь. Бум… Бум… Бум… С горы Тисе посыпались камни. Жуткий вой не живого существа, но потустороннего монстра разорвал долину. По спинам солдат царя Тисонга Децэна побежали мурашки. А маги, державшие последнюю оборону, радостно возопили.

– Каркаданн, Каркаданн! – кричали они, ударяя рукоятками мечей о щиты.

Из ворот крепости вышел огромный черный единорог. Из ноздрей его валил дым и сыпались искры. В воздухе распространилось жуткое зловоние. Это был превосходный железный конь Бхаянага Тегелы, правда несколько подросший за две тысячи лет. Это именно ему дарашунги приносили человеческие жертвы на своем алтаре в центре крепости четырех цитаделей. Легенды гласили, что, помимо магической энергии, каркаданн обладает чудовищной силой, свирепостью и непробиваемой броней. На спине черного единорога сидел верховный жрец Бон, закованный в латы, с железным посохом в руках.

Капитан шаолиньцев понял, что дело плохо.

– Лютик, Лютик, я Ромашка! – прикрыв одно ухо рукой, кричал он в телепатический кристалл. – Фокусники совсем обнаглели, выпустили против нас целый зоопарк. Прошу подкрепление, прием!

– Ромашка, я Лютик, понял тебя. – Кристалл запульсировал голубым светом. – Высылаем куропатку. Фокусникам наш пламенный привет.

Долину окутал мрак. Каркаданн, как ходячая крепость, медленно продвигался вперед, и не было на земле существа, способного противостоять ему. Поддержка пришла с воздуха. Сначала в мглистом небе появился неясный солнечный диск. Смрад рассеялся, и в воздухе разлилось удивительное благоухание. Диск все увеличивался, пока не превратился в сверкающую птицу, которая спускалась на землю, описывая в воздухе гигантские круги. Она кружила еще очень высоко, но было уже понятно, что птица обладает исполинскими размерами. Оперение ее переливалось всеми цветами радуги.

– Фэнхуан! Это Фэнхуан! – возликовало воинство царя Тисонга Децэна.

Чудесная птица была настолько велика, что крылья ее могли затмить солнце. Но она сама испускала сияние. Люди почувствовали волны теплого, необжигающего ветра. Откуда-то послышалась удивительная мелодия, похожая на звон тысяч колокольчиков.

Каркаданн в ужасе замер, присел на задние ноги и попытался испустить рев. Но чудовище онемело и не могло сдвинуться с места. Верховный жрец в ярости бил животное своим железным посохом. Безрезультатно. Фэнхуан сделал последний круг, спикировал в долину и легко подхватил каркаданна вместе с его мистическим седоком. Больше их никто не видел. Тибет освободился от темной власти дарашунгов!

* * *

Царь Тисонг Децэн приказал построить всех оставшихся в живых магов на площади поверженной крепости, перед их страшным алтарем. Те приготовились к смерти. Тогда Тисонг Децэн обернулся к принцу Падмакаре и спросил:

– Как ты думаешь, учитель, что выйдет из них в их следующей жизни?

– Как раз по этому поводу в походе на привалах я написал небольшой труд, – ответил Падмакара и подал царю свое творение – рукопись «Бардо Тхедол».

Царь пролистал трактат, покачал головой и сказал:

– Не стоит нам казнить их сейчас. Этим мы только умножим зло в мире. Нет ли какого иного способа, учитель?

– Способ есть, – ответил Падмакара. – Оступившихся надо не казнить. Их надо перевоспитать и сделать достойными и полезными гражданами нового Тибета.

– Как же это сделать, учитель? – спросил его Тисонг Децэн.

– Я вот тут на полях набросал свои соображения. – Падмакара показал царю на соответствующий фрагмент в манускрипте.

– Ты написал великую книгу, принц Падмакара. – Тисонг Децэн задумался. – Но заклинания, которыми ты хочешь связать демонов дарашунгов, можно использовать и в темных целях. Да и народ Тибета пока не готов воспринять эти знания. Давай обратим этих заблудших. А после сожги свою рукопись.

Принц Падмакара, грустно вздохнув, согласился. И тогда царь Тисонг Децэн произнес грозно:

– Маги из рода Тегелы! Две тысячи лет назад пришли вы незваными гостями на землю Тибета. Много зла и страданий принесли вы нашим народам. Но мы не хотим платить вам тем же. По левую руку от меня стоит плаха. А по правую лежит свиток со страшной клятвой, что навечно свяжет ту тьму, что таится в вас. И сделает вас и потомков ваших обычными людьми, такими же, как и мы. Выбирайте!

Влево встали девять старейшин магических кланов. Всех их сразу же казнили. Остальные подходили к каменной тумбе, на которой лежал манускрипт «Бардо Тхедол», произносили страшную мантру принца Падмакары, отрезали трехгранным ритуальным кинжалом прядь своих волос и бросали в огонь. В тот же миг тотемные звери, как тени, оставляли их. Дарашунги омывали лицо водой и отходили в сторону.

Бывший народ Бхаянага Тегелы покинул Дара-Шунт и разошелся на восемь частей света, после чего крепость четырех цитаделей сровняли с землей. Остальные декорации тоже разобрали. Актеры получили свои щедрые гонорары. При съемках сцены битвы ни одно тотемное животное не пострадало.

Глава 19 Рыцари Круглого стола

Прошли века. Буддизм укрепился в Тибете, но и Бон не исчезла совсем. Хотя в отсутствие магов большая часть ее обрядов потеряла смысл, у темной религии оставались свои приверженцы. Из учения убрали самые дикие шаманские ритуалы, такие как человеческие жертвоприношения, и государство разрешило исповедовать Бон, хотя и не поддерживало его.

В XIV веке в Тибете появились буддийские школы тертонов – искателей книжных сокровищ. Один из тертонов, по имени Карма Лингпо, обнаружил манускрипт «Бардо Тхедол». Оказалось, что Падмакара не сжег свою рукопись, а лишь сокрыл ее до времени, пока не появится достойный человек, способный воспринять и истолковать эти тайные знания. Тертоны считали своей обязанностью распространять полученные тексты среди простых людей. Поэтому копии рукописи быстро разошлись по всей стране, и «Бардо Тхедол» вскоре стала одной из главных ритуальных книг тибетского буддизма.

Эрнст Шефер, руководитель экспедиции Третьего рейха, получил в подарок из рук регента Тибета одну из первых древних копий «Бардо Тхедол». Сотрудники английской разведки МИ-6 при анализе записей штурмбаннфюрера СС обнаружили занимательную историю этого экземпляра.

Манускрипт был украден из буддийского храма Джоканг в Лхасе в конце тридцатых годов XIX века. Отыскать его не могли довольно долго. Как вдруг рукопись нашли у некоего Тхатто. Этот самый Тхатто убедил своих учеников пройти обряд массового погребения и обещал, что после этого они обретут магические способности и познают истинную сущность вещей. Власти, конечно же, пресекли это безобразие. На допросах адепты секты рассказали, что Тхатто является потомком загадочного народа дарашунгов и считает себя верховным магом исконной религии Бон.

В записках Шефера также присутствовало подробное описание и самого верховного жреца Тхатто. Так у англичан появился первый кандидат для проведения В-синхронизации во времени.

Британский подданный Чарли Намган не был кадровым разведчиком, сотрудником МИ-6. Но приключения тоже любил. Он был черным археологом, расхитителем могил, и специализировался на азиатских древностях. Его задержали в Гонконге при попытке вывоза за пределы колонии большой партии храмовой утвари. За контрабанду культурных ценностей по британским законам полагался большой срок. А с учетом его послужного списка сидеть пришлось бы долго. Когда же выяснилось, что отец Чарли – политический беженец из Тибета, судьба его была решена. Агенты МИ-6 предложили археологу такую альтернативу: либо Чарли садится в тюрьму и не выходит оттуда никогда, ведь всякое может случиться; либо он участвует в интересном научном эксперименте и получает индульгенцию. Чарли выбрал науку. В последующих материалах проекта «Реинкарнация» он проходил под псевдонимом Археолог.

Сначала Чарли освоил базовые приемы установления контакта. Он тренировался с реципиентами, которые постепенно наращивали степень сопротивления контролю. Была разработана целая методика стабилизации контакта. Проникновение куратора в сознание реципиента осуществлялось через область, которую психологи называли «коллективное бессознательное». Для осуществления перехода требовалось две вещи. Во-первых, пси-резонатор, настроенный на определенный этнос. Сам механизм настройки ученым был непонятен. Поэтому резонатор выбирали методом научного тыка. Группа профессора Уиншера выяснила, что соплеменники Чарли Намгана откликаются на «Тибетскую Книгу Мертвых», или «пси-резонатор Т».

Во-вторых, требовалось, чтобы куратор хорошо представлял психологический портрет ведомого. Именно так и произошел первый случайный переход. Ассистентка Эми Чэн участвовала в подготовке эксперимента с ментальными близнецами и досконально изучила Мэй Ли. По воле случая оказавшись на кушетке, она сильно переживала, сравнивая себя с Мэй. Это и привело к спонтанной В-синхронизации. Если же в зоне действия пси-резонатора находилось сразу несколько потенциальных реципиентов, куратор прыгал в сознание к тому, чьи психологические мотиваторы он представлял лучше и с кем осознанно искал контакта. Здесь можно было провести аналогию с космическим кораблем, который движется в гравитационном поле нескольких планет, но при правильном расчете траектории все равно выходит на заданную орбиту.

В момент перехода реинкор всегда переживал видение освобождения. Например, Чарли казалось, что он лежит на дне глубочайшего озера, обвитый водорослями. И что лежать так можно бесконечно долго, если, конечно, не шевелиться. Это было даже интересно. Сквозь кристально чистую воду виднелось солнце и облака. Вокруг плавали разноцветные рыбки. Но постепенно дышать становилось все труднее. Чарли пытался освободиться. Безрезультатно! Кислорода становилось все меньше. Его охватывала паника, он задыхался. Но в самую последнюю секунду путы разрывались, и он торпедой вылетал на поверхность.

Там реинкора ждала встреча с сознанием реципиента. Сначала следовало присоединиться к его основным эмоциям, нащупать центры боли и раздражения. Потом, как гипнотический газ, заполнить всю черепную коробку ведомого, пропустить сквозь себя каждый его мозговой импульс.

Последний этап – стабилизация контакта. В этот момент необходимо было мысленно сфокусироваться на так называемом «мозолистом теле» – области мозга, где соединяются правое и левое полушарие человека. После чего происходило отделение сознания куратора от ведомого, и реципиент оказывался под полным контролем.

Чарли находил процесс перехода крайне занимательным и усматривал множество аналогий со своей предыдущей работой. Как и при разграблении какой-нибудь доисторической гробницы, следовало сначала изучить карту местности. Потом выждать момент. Потом погрузиться в неизвестное, долго шарить в темноте и, наконец, сорвать джекпот. Главное – действовать скрытно, быстро и не испытывать моральных колебаний.

– Ну, что, он готов? – Профессор Уиншер выпустил струю сизого дыма в потолок.

– Вот ваш объект, знакомьтесь. Его зовут Тхатто. – Алекс Олдфрид, руководитель группы «Реинкарнация», положил на стол увесистую папку с надписью «ТОР SECRET».

Археолог потрогал пальцем шершавый герб SIS, криво ухмыльнулся и погрузился в изучение документов.

Перед экспертами стояла, казалось бы, неразрешимая задача. Составить психологический портрет человека, который жил сто пятьдесят лет назад в абсолютно другой культурной среде, о котором имелись лишь обрывочные сведения. Действительно, ведь нельзя же было усадить Тхатто в кресло психоаналитика и расспросить о его детских переживаниях и снах. Однако не стоило забывать, что самопровозглашенный верховный жрец жил в Тибете. А эта территория мало изменилась за последние два века, поскольку была защищена от прямого воздействия цивилизации. Агенты МИ-6 смогли организовать встречу психологов с несколькими служителями Бон. И британские специалисты получили представление о психотипе людей этой профессии. Также удалось добыть записи с допросов Тхатто. Выяснилось, что, несмотря на религиозный характер власти в Тибете, тамошние чиновники были добросовестными бюрократами. И самым тщательным образом описали личность похитителя древней рукописи «Бардо Тхедол».

В этом месте Чарли остановился. Тхатто был в каком-то смысле его коллегой. Дальше следовало описание довольно мрачного субъекта. По мнению психиатров, его будущий реципиент был шизофреником. Он слышал какие-то голоса. Вдобавок страдал манией величия и испытывал презрение ко всему человечеству, не говоря уже об отдельных индивидах. Еще у Тхатто бывали припадки эпилепсии, и он то рычал, то шипел. В общем, из описания получался эдакий идеальный посланец потустороннего мира. Некоторые же наиболее продвинутые юнгианцы вообще считали Тхатто представителем внеземного разума и предрекали полное разрушение сознания контактера. Короче говоря, экскурсия Чарли предстояла занимательная во всех отношениях. Можно даже сказать, рискованная. Ему очень не хотелось влезать в голову этого мистического психопата. Но в тюрьму ему хотелось еще меньше.

Поэтому в назначенный день Чарли надел легкую пижаму, лег на кушетку, подставил руку для ввода препарата и закрыл глаза. Он услышал, как сквозь страницы «Бардо Тхедол» пролетают песчинки времени, потом песок стал заполнять всю комнату, Чарли попытался выбраться из навалившейся массы, но попал на дно какого-то озера и запутался в водорослях. Наверху вдалеке, сквозь толщу воды, он увидел свет.

Из первого контакта Чарли выпрыгнул в холодном поту.

– Ну уж дудки, – плаксиво сказал он, мотая головой, – я больше туда не пойду.

– Слушай, Археолог. – Алекс Олдфрид заботливо подал ему халат. – А в тюрьме сейчас ужин… макароны.

– Хватит вам его пугать. – Уиншер оборвал Олдфрида. – Вы что, не видите, он и так на грани нервного срыва. Что, что там было? Он хотя бы… человек?

Чарли выпил успокоительное, но возбуждение его так и не прошло.

– У него в голове – палата лордов. Точнее, совет рыцарей Круглого стола, – сказал Археолог, сглатывая.

– Ты что, пьяный? – Алекс с интересом посмотрел на экзальтированного расхитителя могил. – Тебе удалось стабилизировать контакт?

– В каком-то смысле – да, – ответил Чарли. – Они все упали на колени.

– Кто – все? – спросил Алекс. – Рядом с Тхатто был кто-то? Сколько человек? Как они были одеты? Ты успел просканировать его мозг?

– Одеты в черные латы. Только были они не рядом, а внутри Тхатто. У него в голове. Понимаете? – Чарли постучал по макушке и сделал большие глаза. – И нет там никакого мозга. Там просто комната, точнее, зал в древней крепости.

– А почему в крепости?

– Потому что пол и потолок каменный, из таких серых плит, стены из блоков. Ну и… латы.

– Так, давай по порядку. – Алекс протарабанил пальцами по краю кушетки. – С момента перехода и до разрыва контакта.

– Сначала я вынырнул из своего любимого пруда, даже воды не успел наглотаться. Думал, сейчас начнется присоединение к сознанию и трансформация. Но нет, я просто бухнулся на каменный пол, а когда встал, увидел этих…

– Выходит, вы попали в реальный мир? – Профессор Уиншер даже нагнулся к Чарли.

– Нет, это все происходило у него в голове, я знаю. Просто вместо нейронов и этого… как его… мозолистого тела у него там совет черных рыцарей. Тхатто, кстати, там тоже был.

– Сам у себя в голове? – Уиншер посмотрел на Археолога с профессиональным интересом.

– Да. – Чарли развел руками. – Он стоял перед советом, а они ему что-то приказывали.

– А как ты узнал, что это был Тхатто? – Агент Олдфрид впился в Чарли взглядом.

– Потому что я в этот момент сидел у него в голове и видел, как я же упал с потолка.

– Уроборос. – Уиншер почесал подбородок.

– Что вы сказали?

– Уроборос – змей, поедающий самого себя, – ответил профессор Уиншер. – Получается самоповторяющаяся структура. В математике это называется фрактал.

– Стало гораздо понятнее, – съязвил Олдфрид. – Ну и о чем они там совещались?

– Не знаю. Они заорали: «Тегела с нами!» – и рухнули на колени.

– А ты?

– А я испугался и потерял контакт. Все!

На этот раз пришлось привлекать экспертов-тибетологов, которые после долгих поисков все же отыскали легенду о сумеречном портале и стране Дара-Шунг.

– Скорее всего, у нашего пациента очень редкое заболевание – диссоциативное расстройство идентичности, – резюмировал профессор Уиншер. – Тхатто доигрался со своими тотемными животными и жертвоприношениями. Да и закапывания эти до добра не доводят. То, что шаман воспринял ментальную экспансию господина Намгана как появление долгожданного праотца, в его состоянии это вполне естественно.

– Но как вы объясните отсутствие привычного образа мозга, профессор? Вы же не верите в этот бред с советом девяти старейшин? – Олдфрид даже хмыкнул.

– Верю я или нет, это вопрос ненаучный. – Профессор Уиншер пожал плечами, раскуривая сигарету. – Вот если бы доставить этого Тхатто сюда, вскрыть ему черепную коробку и посмотреть. А вдруг там действительно стоит маленькая крепость, где глубоко под северной башней, в тайном зале, заседают девять магов?

Лицо Уиншера оставалось абсолютно серьезным.

– Сейчас главное то, что куратора принимают за верховного вождя Тегелу. Вот и используйте это, чтобы управлять реципиентом.

Так Чарли отправился в увлекательную экспедицию по Тибету вместе со своим загадочным другом и девятью старейшинами за компанию.

Глава 20 Хокку

Вначале XIX века Тибет был охвачен сепаратизмом.

Многие князья, владения которых находились на границе с Непалом и Бутаном, пытались выйти из-под власти Лхасы. Этому активно способствовали англичане, которые усиливали свое влияние в Гималаях. То тут, то там очередной племенной вождь отказывался платить налоги в столицу.

Само центральное правительство было тоже раздроблено. С одной стороны, Тибет входил в империю Цин. Император отправлял в провинцию своих наместников, амбаней. Китайский чиновник участвовал в процедуре избрания Далай-ламы. Он вытягивал билет с именем кандидата из золотой урны, которая еще в XVIII веке была привезена в Лхасу по личному распоряжению императора Цяньлуна. Обращаясь к отцу избранника, амбань возглашал: «Из сей золотой урны вышел твой сын, так молись же милости великого императора». Этим подтверждалась сюзеренная власть Китая над Тибетом.

Однако в 1808 году, при избрании Далай-ламы IX, золотая урна не использовалась. Процарствовав совсем недолго, Далай-лама IX умер в возрасте одиннадцати лет. По официальной версии – от воспаления легких. Затем последовал длительный период споров амбаней, местных элит и религиозных властей, по какому обряду следует избрать преемника. Далай-лама X был избран только в 1822 году, уже по жребию золотой маньчжурской урны. Он также скончался рано, в возрасте двадцати одного года, в 1837 году. Далай-лама XI взошел на трон в 1842 году. В период междуцарствия и малолетства Далай-лам управление находилось в руках регентов, которые представляли интересы местной племенной знати.

Таким образом, в Тибете первой половины XIX века власть между собой делили приграничные князья, религиозные лидеры, регенты и имперские чиновники. В этой ситуации процветали все виды сепаратизма, включая сепаратизм в духовной сфере. Что и привело к возникновению большого количества сект, подобных секте Тхатто, верховного мага исконной религии Бон.

Тхатто собрал вокруг себя наиболее радикальных приверженцев, которые хотели вернуться к ритуалам предков, очистив от наслоений буддизма свою религию, а может быть, и весь Тибет.

Ученики испытывали мистический ужас по отношению к своему господину. И было отчего. Никто не знал, сколько ему лет. Лишь немногие видели его лицо, всегда закрытое глубоким капюшоном. Тщедушный на вид, Тхатто мог одним касанием парализовать любого бойца маг-цзал. Говорил он очень тихо, в голосе его преобладали хрипящие и шипящие звуки. Но старые адепты секты рассказывали такую историю.

Как-то они путешествовали к горе Кайлаш. Жрец хотел принести жертву на месте силы, там, где, по легенде, его предки вышли в Тибет из сумеречного портала. На них напали разбойники и перебили большую часть учеников. Тхатто равнодушно взирал на эту кровавую резню. Когда же в живых осталось всего несколько бонцев и разбойники подступили к нему вплотную, он вдруг издал бешеный рык, словно из его груди вырвалась дикая кошка. Все, кто был вокруг, упали, как мертвые. Жрец привел в чувство своих последователей и собственноручно перерезал глотки большинству грабителей. Лишь нескольким сохранил он жизнь. Когда они добрались до места силы, стало понятно, зачем он это сделал.

Но, как говорится, «война войной, а обед по распорядку». Несмотря на свои сверхспособности, Тхатто был человеком из плоти и крови. А следовательно, нуждался в одежде и пище, как и его ученики. Кроме того, для осуществления его великой миссии требовалось оружие и деньги. В поисках источников финансирования Тхатто вышел на клан «Тень Лотоса». Китайские триады декларировали приверженность буддизму, следовательно, были противниками Бон. Однако у них с Тхатто нашелся общий враг – династия Цин. Голова Дракона понимал, что война с англичанами серьезно пошатнула трон узурпаторов, и надеялся, что беспорядки в Тибете еще сильнее ослабят ненавистных маньчжуров. И они решили временно объединиться…

Чарли Намган ехал на муле. Это было выносливое и покладистое животное. С ним он научился управляться довольно быстро. А вот его реципиент доставлял ему уйму проблем. Их сопровождал отряд последователей черного жреца. Археолог восстановил контакт как раз незадолго до решающих переговоров. Они подъезжали к местечку Синин, на границе с Тибетом. Там была назначена встреча Тхатто и Лунг Тао.

Чарли почувствовал что-то неладное. В пси-контакт вмешались помехи, как в телевизионную картинку во время грозы. Куратор воспринимал окружающий мир глазами реципиента. И одновременно видел образ пространства-времени в тахионном спектре. Они приближались к какому-то объекту, который искажал топологию тахионного поля.

Помимо многочисленных отрицательных качеств, Тхат-то обладал несколькими полезными свойствами. Например, он умел переходить в Пустоту. Так он называл пространство тахионов. Чарли приказал ему: «Слетай, посмотри, что там?»

Тхатто применил технику, которую называл «взгляд за горизонт». Они, как в ускоренной киноленте, пронеслись сквозь туман, забор, листву сада, стены дома. Чарли мог поклясться, что видел внутреннюю молекулярную структуру камня и дерева, из которых было построено жилище.

Это было традиционное китайское строение сыхэюань. Четырехугольный двор, строго ориентированный по сторонам света, обнесенный высокой оградой, по периметру которого стояли одноэтажные домики, окнами вовнутрь. По схеме сыхэюань в Китае строились не только жилые дома, но и административные учреждения, монастыри и даже дворцы. Конфуцианские нормы строго предписывали, где должен проживать каждый член семьи, где слуги, а где располагаться кухни и бытовые помещения. Главный дом был обращен окнами на юг, чтобы получать максимум тепла и света. Перед входом стояла ширма «стена теней». Она должна была защитить жилище от злых духов. Чтобы войти внутрь, следовало обогнуть ее. Черный глаз Тхатто пронзил перегородку насквозь.

В комнате находилось несколько человек. У входа стоял здоровенный охранник в красной косынке и кожаной безрукавке, с безобразным шрамом от левой брови до правой скулы. Он почтительно выслушивал наставления какого-то жилистого старика с хищным взглядом. Другой персонаж, румяный розовый дедушка со свиными глазками и хитрой улыбкой, что-то писал, разложив на столе канцелярский набор. Третий сидел на резном деревянном стуле, протянув руки к жаровне с раскаленными углями. Был он лыс, лицо его не выражало абсолютно ничего.

У ног его на маленькой скамеечке расположилась девушка удивительной красоты, одетая в кимоно. Она перебирала струны сямисэна и напевала какую-то грустную песню.

Потом профессор Уиншер достанет эти образы из сознания Чарли при помощи своих томографов, а ассистентка Эми Чэн отнесет их для расшифровки в отдел ЭВМ.

Источник возмущения тахионного поля исходил из палисандровой шкатулки, которую лысый старец держал на коленях. У археолога был нюх на бесценные реликвии. Его ментальное сердце часто забилось. В шкатулке лежала легендарная печать Хэ Ши Би династии Мин. Чарли мысленно впился взглядом в артефакт.

Когда вам сильно бьют в глаз, качество изображения обычно ухудшается. Именно это и произошло с летающим глазом Тхатто. Девушка, не переставая напевать, взмахнула сямисэном, как теннисной ракеткой, и врезала что есть силы магу по его окуляру. В переносном смысле, конечно. Но энергетический удар Тхатто получил мощный. Как мяч после коронного удара Мартины Навратиловой, летающее око со свистом полетело обратно к своему хозяину.

– Будешь знать, как подглядывать! – крикнула она ему вслед.

Конфуз был грандиозный. Историческая встреча не состоялась, все договоренности были разорваны. Мало того что Тхатто не получил денег. Ему еще пришлось и потратиться на лечение.

Зато Чарли от этого ералаша получил одни только выгоды. Во-первых, у него образовался незапланированный отпуск. Во-вторых, у Археолога появилась мечта. Если печать Хэ Ши Би как-нибудь стащить и где-нибудь закопать, то через полтора века ее кто-нибудь сможет отыскать. И этим кем-нибудь может быть он. Ну и в довершение ко всему он получил поощрение от руководства.

В связи с мафиозной угрозой из Гонконга МИ-6 вдоль и поперек изучила историю организации «Тень Лотоса». По ментальным снимкам эксперты опознали Да Цзи. Эта дама, как истинный самурай, писала хокку. Вот, например, что она каллиграфически вывела в своем дневнике сразу же после описанных событий:

Зачем внезапно Нежный взгляд в ночи летит? Одна навеки…

А как истинный поэт, Да Цзи мечтала о славе. И во время восстания тайпинов в 1850 году, к которому триада имела самое непосредственное отношение, она опубликовала свои произведения в революционной газете «Чжэнь Син». Тайпинское государство просуществовало четырнадцать лет и было уничтожено цинской армией при поддержке англичан и французов. Но стихи остались. А произведение многое может рассказать об авторе. Так у профессора Уиншера появился второй кандидат для В-синхронизации во времени. Не хватало только пси-резонатора.

Статуя Дамо в этот момент уже находилась в монастыре Пуцзи на острове Путошань. От шотландских гвардейцев, которые охраняли украденные сокровища Шаолиня, толку не было. На ментальный зондаж они никак не отзывались. А вот Да Цзи откликнулась. Хотя и находилась за сотни километров от пси-резонатора D. Это явление назвали «кросс-синхронизацией». Печать Хэ Ши Би выступила в качестве ретранслятора ментального сигнала. Осталось найти куратора, который обеспечил бы стабильный контакт. Нужна была девушка с азиатскими корнями, творческими наклонностями и с погружением в образ. Так Джулия Андерс вошла в проект «Реинкарнация» и стала куратором кицунэ Да Цзи.

Глава 21 Обрыв

МИ-6 требовалось больше аэродромов для переброски агентов во времени. Чарли получил задание следовать вглубь Китая и искать новые артефакты с мощным пси-откликом. В идеале нужно было добраться до Путошаня и завести знакомства с китайцами, вхожими в монастырь Пуцзи.

Предложение Чарли отомстить Лунг Тао и всей его банде вызвало бурные и продолжительные аплодисменты старейшин. Тхатто даже постучал по макушке.

– Отцы, хватит митинговать, – простонал он. – И так голова после вчерашнего раскалывается. Еще вы тут…

Решение было принято единогласно, и они отправились в Цзяннин. Новую тахионную аномалию Чарли почувствовал на постоялом дворе в уезде Сюйчан.

– Давай мухой туда-обратно, – приказал он магу. – А я тебя тут подожду.

На этот раз Тхатто был более осмотрителен.

– Приближаются люди… их шестеро, – отрывисто сказал жрец. – Они – Идущие, как я. Ребенок, девочка. У нее есть очень сильный магический талисман.

Чарли увидел этот талисман. В реальном мире он был похож на женскую заколку, украшенную цветными камушками и проткнутую спицей. Он встречал такие в галантерейном магазине в Дели, где часто бывал по своим археологическим делам. Хозяин магазина снабжал его кое-какой информацией. В Пустоте же заколка выглядела как воронка, черная дыра, которая всасывала в себя потоки тахионов и тут же исторгала их двумя яркими струями джетов.

– Разузнай о них все, – приказал Чарли. – И добудь эту штуку… талисман.

Тхатто, в окружении учеников, расположился на веранде главного гостиничного дома. Как только путники подъехали, он указал на них Центо, своему заместителю:

– Вон, видиш-шь тех-х? – прошипел маг. – Жди команды. Кинеш-шь в них чем-нибудь. Понял меня?

– Убить? – кратко спросил Центо.

– Пока нет.

Центо ждал сигнала. Микола, Джао Даши, Серега, Света, Женька и Чжи Минг уселись за стол в ожидании обеда.

– Ты можешь подслушать, о чем они говорят? – спросил Чарли.

– Нет, повелитель. Еще рано. Те двое, мужчины, очень сильные. Идущие. Почувствуют. Надо ждать.

Путешественникам принесли еду. Тхатто ждал удобного момента для провокации. Если они выйдут в Пустоту, он почувствует их «струны гучжэна» и добавит свой тайный звук. И тогда они будут в его власти.

Путники весело беседовали, подшучивая над юношей, который что-то доказывал им, размахивая руками. Лысый детина с косой и серьгой в ухе откинулся на подушки, раскурил трубку и посмеивался в усы. Тхатто понял – пора! Он сжал в кулаке палочку для еды и большим пальцем сломал ее. Центо тут же схватил со стола пиалу и метнул ее в сторону путников.

Центо был мастером маг-цзал, поэтому умел от абсолютно пассивного состояния переходить к мгновенной агрессии. Со стороны могло показаться, что Центо расслаблен и участвует в общем разговоре. По-настоящему он многократно прокручивал в голове исполнение броска, незаметно гоняя по телу волны концентрации, чтобы мышцы были готовы к атаке. Его удары всегда достигали цели. Поэтому он специально прицелился так, чтобы пиала прошла по касательной и только рассекла бровь девчонке. Наверное, это выведет из себя тех двоих, которых Центо считал наиболее опасными противниками. А если тебе удалось вывести врага из равновесия, ты победил.

Но все случилось не так, как ожидал Центо. Тот, что сидел ближе к девочке, поймал пиалу. Детина с трубкой из ниоткуда выхватил длинный кнут и хлестнул им по столу бонцев, разметав еду и посуду. Те схватились за рукоятки мечей. Тхатто резко скрестил руки перед собой, положив их на стол. Стоп!

Ночью Тхатто разбудил заместителя и сказал:

– Иде-ем кх ни-им.

Центо поднял людей, проверил готовность. Его воины были вооружены короткими мечами дао и палашами. У стрелков за спиной висели колчаны со стрелами и монгольские составные луки. Плечи такого лука собраны из нескольких элементов. Для прочности и гибкости снаружи древесина проклеивается роговыми пластинами, а изнутри – бычьими сухожилиями. Это придает луку мощность при очень компактных размерах. Сам Центо не признавал китайского и монгольского оружия. Он использовал прямой обоюдоострый тибетский меч с рукояткой, похожей на веретено, и перекрестием в виде птицы гаруда. За поясом у него был заткнут кинжал с широким лезвием, в ножнах, закругленных снизу.

Сначала Центо проверил подступы к домику, нет ли засады. Расставил людей по периметру. Отобрал десяток самых толковых, кивнул Тхатто. Готово! Маг указал наверх, сказал коротко:

– Войти на веранду, ждать!

Центо подошел к крыльцу. Присел на корточки, осклабился. Между перилами кто-то заботливо натянул нитку с колокольчиками. Он сам любил такие штуки, приятно иметь дело с профессионалами. Центо достал из кармана комок хлебного мякиша, специально припасенный для такого случая, поочередно залепил все колокольчики и только потом срезал нитку. Вошли на веранду. Здесь тоже был приготовлен сюрприз. Центо собрал железные шипы-тэцубиси и аккуратно сложил их в кучку. Поднял руку и просигналил ладонью: «Путь свободен!»

Маг поднялся по ступенькам, застыл, всматриваясь, словно мог видеть, что происходит за дверью в комнате. Тхатто никогда не посвящал своих учеников в секреты искусства Идущих. Но избранных обучал блокировать противника и высасывать энергию из жертв. Центо почувствовал оцепенение, повисшее вокруг, словно его обволокли смолой. А потом его разум накрыло лавиной, как тогда, в схватке с разбойниками у горы Кайлаш. Только там Центо упал без сознания. А сейчас мастер маг-цзал понял, что они перешли в Пустоту.

– Вс-се-е внутрь, – прошипел Тхатто. – Девчонку схватить. Остальных-х убить.

Центо бросился в комнату первым, за ним его бойцы. Но выполнить приказ они не смогли. Что-то вжимало их в стену, как будто стремительный горный поток выталкивал их наружу.

– Помогайте! – Тхатто выставил пальцы вперед. Из них изливалась темная обсидиановая паутина, которая постепенно заполняла всю комнату. По ее нитям пробегали огненные вспышки. Одного из лежавших Тхатто буквально окутал в кокон. Нити свились в толстый жгут, по которому заструилась голубая энергия. Тхатто высасывал Ци.

Но девчонка, которая и была целью всей операции, оставалась недосягаемой. Как тысячи паучьих лапок, темные нити шевелились примерно в полуметре от нее, но достать не могли. Вдруг Тхатто взвыл и рухнул как подкошенный. Паутина лопнула, пронесся порыв ветра. Цен-то понял, что они снова вернулись в реальный мир…

Комната закрутилась, засвистели мечи, маг куда-то пропал. Бонды бросились в атаку. Микола орудовал хлыстом, Джао Даши и Чжи Минг мечами, ребята тоже не остались в стороне. Схватка закончилась через несколько минут. На полу лежали неподвижные тела тибетцев, обломки мебели, куски штукатурки. С потолка свисала дранка. Домик был раскурочен основательно…

– Тикаем! – крикнул Микола. – Иначе заставят делать ремонт!

Друзья выскочили на улицу и бросились к коновязи. За ними с визгами гналась группа косматых людей в цветастых халатах и остроконечных меховых шапках. Казалось, новой стычки не избежать.

– Всем не уйти! – крикнул Микола. – Их слишком много!

Казак запрыгнул на лошадь и что есть мочи сдавил икрами тугие бока коня, слегка потянув левый повод на себя, он сместил правую ногу назад. Животное подобралось и рвануло с места в карьер.

– Я их задержу, беги-и-и-те!

Тибетцы встретили его градом стрел. Микола бешено вращал двумя шашками, делая уклоны то в одну, то в другую сторону. Его детство прошло в степи, с лошадьми, и он мастерски владел всеми приемами джигитовки. Например, вертикальную стойку на седле казаки применяли, чтобы лучше осмотреться на поле боя. Езда задом наперед помогала уходить от погони и стрелять по преследователям. Для отработки координации движений они прыгали через барьер, стоя сразу на двух лошадях. Для тренировки с оружием рубили арбузы, поставленные на шестах, и протыкали пикой мешки с сеном. Были еще всякие трюки с укладыванием коней на карьере, перепрыгиванием с лошади на лошадь и поднятием платков с земли.

Но любимым упражнением Миколы был «казачий обрыв». Выполнялся этот прием так. На полном скаку наездник подсовывал ногу под стременной ремень и имитировал падение. Лошадь тащила всадника дальше, а противник думал, что казак убит. Этот фокус и проделал Микола с тибетцами. Его конь проскакал сквозь шайку врагов и унес его в темноту.

На безопасном расстоянии Микола спешился, стреножил лошадь и прокрался назад. Нападавшие искали своего хозяина, даже не думая о погоне. Казак ухмыльнулся в усы, кивнул удовлетворенно и вернулся к лошади. Однако вместо того, чтобы помчаться вслед за своими, он стал производить какие-то странные действия.

Микола расстелил на земле ситцевый платок с васильками, уже довольно застиранный. Потом выдернул чубук из люльки. Орудуя им, как шестигранной головкой, он вывернул из своих кожаных наручей заклепки, которые оказались винтиками. Аккуратно разложил винтики на платке. Снял кожаный пояс и осторожно надрезал его по торцу. Из образовавшейся щели достал сложенный лист бумаги, металлическую сетку, свернутую в тонкий рулон, и стержни с креплениями на концах. Расправил лист. Там была напечатана какая-то схема. Собрал каркас миниатюрной параболической антенны, закрепил винтиками сетку. Из кожаной поясной сумки, какие казаки обычно используют под табак, достал прямоугольную коробочку, герметично упакованную в целлофан. Распаковал. Коробочка была чем-то вроде радиоприемника, совмещенного с амперметром. Вставил антенну в гнездо. Всю эту конструкцию поставил на платок. Воткнул проводки в чашку трубки, насыпал туда какой-то порошок из кисета, поджег. Прибор ожил, стрелка амперметра качнулась, антенна начала медленно вращаться. Микола прищурился.

– Термо-ЭДС, ёксель-моксель, – причмокнул он от удовольствия. – Нонче с батарейками напряженка.

Часть третья Выход дракона

Глава 1 Дилемма Жы-Шы

Шел двадцать пятый день экспедиции. Позади остались и постоялый двор в уезде Сюйчан, где, возможно, погиб Микола, и опасная переправа через Янцзы, и Цзяннин с его триадой. Дорога пролегала вдоль озера Тайху. Вечерело, до ближайшей деревни было еще далеко, и Джао Даши предложил заночевать прямо на берегу. Август подходил к концу, ночи были уже довольно прохладными, но огромный водоем работал как термостат, смягчая перепады температуры. Когда ребята спустились вниз, чтобы набрать воды, Света увидела грот.

– Ой, смотрите, здесь и укрыться можно! – крикнула она звонко. – Даже тайфун будет не страшен.

Все решили, что лучшего места для ночлега им не найти. Расседлали лошадей, сложили поклажу в пещеру и уселись ужинать у костра.

– Говорят, в незапамятные времена здесь было море, – рассказывал Чжи Минг. – А потом соленая вода отступила, и на его месте образовалось пресное озеро.

– Вот почему берег такой скалистый. – Женька поднял камушек с земли и зашвырнул его далеко в воду. – Наверное, здесь рыбный промысел процветает.

– В первую очередь эти места знамениты шелком и глиной. Например, этот чайник сделан из здешней исинской глины. При обжиге в ней образуется множество пор, поэтому чай долго не остывает. – Чжи Минг показал прутиком на клеймо. – Здешние гончары славятся по всему Китаю.

– Далековато отсюда чайники по всему Китаю развозить. Дороги у вас, прямо скажем, не ахти. – Серега поморщился, заерзав на циновке. – Всю посуду по пути расколошматишь.

– Так их же не по земле, а по воде везут.

– Ты же сказал, что это озеро? – Серегу, по большому счету, мало интересовало, как развозят чайники по Китаю. Просто здорово было так лежать у костра, смотреть в звездное небо и болтать с друзьями о всякой чепухе.

– Через Тайху проходит Великий Китайский канал Да-юньхэ, – пояснил Джао Даши. – Он проложен от Пекина до Нинбо и пересекает реки Хуанхэ и Янцзы.

– Фью! – Женька присвистнул. – Это ж сколько ради чайников земли перекопали.

– Масштабное строительство каналов в Китае началось еще при первом императоре Цинь Шихуанди. Что там земли, – гордо сказал Чжи Минг, – целые горы на куски разрывали.

– Красиво не соврешь – историю не расскажешь. – Серега хитро прищурился. – Когда бишь этот Шихуанди жил, напомни?

– В 200 году до нашей эры. – Чжи Минг по дороге освоил европейское летоисчисление и для тренировки старался все даты называть по-новому.

– Вот ты и попался. А порох когда изобрели?

– Изобрели когда, не знаю. А первый рецепт описан в трактате по алхимии VII века. А при чем здесь порох?

– Ну как же, ты сказал, что Шихуанди целые горы взрывал.

– Не взрывал, а разрывал, о мой невнимательный друг. – Чжи Минг был очень доволен своей маленькой победой. – Строители канала проделывали шурфы в скале, засыпали туда раскаленные угли и раздували их кузнечными мехами. Потом угли выгребали и подавали туда воду по бамбуковым трубкам.

Чжи Минг выплеснул остатки воды из чайника в костер. Пуф! – взметнулось облачко пара, разметав золу в стороны.

– Вот так же разрывались и скалы. Говорят, что Великая стена очертила границы Китая, а Великий канал связал его воедино.

– Интересно, и сколько же надо было этого горящего угля перетаскать? – Серега скептически хмыкнул. – И какая при этом была температура? Прямо не древние строители, а саламандры какие-то.

Чжи Минг надулся и замолчал.

– Но все-таки странно, – примирительно сказала Света, – что такое гигантское сооружение смогли построить при жизни одного человека. Пусть даже такого могущественного, как император Шихуанди.

– Конечно нет, – кивнул Чжи Минг. – Великий канал построили гораздо позже, только через девять веков, в эпоху династии Суй. Но благодаря оросительным каналам Шихуанди царство Цинь смогло выращивать много риса, гораздо больше соседей. Шихуанди собрал огромную армию и покорил все шесть государств-соперников. Так закончилась эпоха «Сражающихся Царств» и Китай стал единой империей, а Шихуанди – первым императором.

– Ничего себе, – сказал Серега. – То есть эти Цинь правят вами до сих пор, уже две тысячи лет?

– Сейчас в Китае правит династия Цин, – пояснил Джао Даши. – Сравнительно недавно по китайским меркам, всего двести лет. А Чжи Минг говорит про Цинь, понимаешь? – Джао Даши ударил ногтем по пустому чайнику – «дзинь»…

– Как вы их всех различаете? – бестактно ляпнул Женька.

Джао Даши улыбнулся:

– Это для европейца Цин и Цинь звучит практически одинаково. А в китайском языке очень важны тоны – музыка речи. Один и тот же слог, произнесенный по-разному, кардинально меняет смысл сказанного. Существует даже такая шутливая поговорка, что китаец «сначала учится писать, а потом уже говорить».

– А все-таки, что там дальше было с каналом? – Света посмотрела на Чжи Минга.

Юноша приободрился и продолжил:

– Династия Цинь прервалась сразу же после смерти императора Шихуанди. Затем последовала длительная гражданская война. В ней одержал победу выходец из народа, правитель Лю. Он основал династию Хань, которая правила Китаем четыреста лет.

– Нам на географии рассказывали, что самая многочисленная народность Китая называется ханьцы, – сказала Света.

«Что-то я не припомню, чтобы нам такое на географии рассказывали, – подумал Серега. – Хорошая подготовка в ГРУ. Разносторонняя».

Чжи Минг продолжил:

– Владения империи простирались от Вьетнама до Афганистана, однако в 200 году нашей эры династия Хань была сметена крестьянским восстанием. И Китай на триста лет погрузился в хаос. В конце шестого века северное царство Суй смогло вновь объединить Поднебесную, покоряя одну территорию за другой. Шихуанди увековечил память о себе, начав строительство Великой Китайской стены. А император Ян-ди соединил имеющиеся оросительные каналы, построил дамбы, шлюзы и порты и проложил Великий канал, навеки объединив Северный и Южный Китай.

Костер уютно потрескивал, заботливо излучая тепло. В траве стрекотали цикады, в ветвях щебетали ночные птицы. Озеро заволокло сказочной дымкой. А с неба падали звезды.

Чжи Минг думал о могуществе Древнего Китая. Джао Даши размышлял о своем отношении к Цин. С одной стороны, маньчжуры были узурпаторами и захватчиками. С другой – Шаолинь принес клятву верности новой династии, и не было иной силы, способной удержать огромную империю от хаоса и братоубийственной войны.

А ребята думали о своей стране, с культурой и историей не менее великой. Такой молодой, по меркам Китая. Стране, которая собрала воедино сотни некогда враждовавших народов. Стране, которая победила в страшной войне, освободив Европу от кровавых варваров двадцатого века. Стране, которая открыла человечеству дорогу в космос. А еще ребята мечтали о будущем. Прекрасном будущем, где раскроются все их таланты, где будут грандиозные открытия и интересная работа, где будут препятствия, которые они обязательно преодолеют, и будет простое человеческое счастье…

* * *

Серега приоткрыл правый глаз. Стояли предрассветные сумерки. «Значит, можно еще поваляться», – подумал он, сладко зевнул и перевернулся на другой бок. Его локоть ощутил пружины матраца. Это был точно не каменистый берег озера Тайху. Он резко сел. «Бум!»

– Ой! – вскрикнул Серега, ударившись головой обо что-то твердое.

– Верховцев, уймись. Дай поспать, – услышал он сонный голос Женьки с верхней полки.

Они находились в каюте какого-то корабля. Снаружи доносился мерный шум винтов. Сквозь круглые иллюминаторы брезжил рассвет. Остальные участники экспедиции лежали здесь же, на соседних полках.

– Вставайте, вставайте! – закричал Серега. – Нас похитили!

Это было тем более странно, что Джао Даши спал очень чутко, а Чжи Минг должен был дежурить всю ночь.

– Где это мы? – удивилась Света.

– По-моему, мы на дирижабле, – сказал Женька.

Под потолком тускло светило несколько лампочек, врезанных в крупные кристаллы горного хрусталя. Глаза постепенно привыкли к полумраку и начали различать детали. Стены каюты были укреплены металлическими переборками с позолоченными завитушками и обшиты рейками из гладкого материала, похожего на пластмассу. На полу лежал ковер с замысловатым орнаментом. Рамы двухъярусных коек тускло поблескивали отполированной медью. Мягкие пружинные матрасы укрывали стеганые покрывала с золотыми вензелями. Ко второму ярусу были приставлены кованые лесенки. В центре каюты на серебряных цепях был подвешен длинный лакированный стол. На стенах висели картины с фантастическими чудовищами. Все здесь было продуманно и удивительно красиво. Только потолки были очень низкими. Друзья прильнули к иллюминаторам, но из-за облаков разглядеть было ничего нельзя.

В каюте было две овальные двери, обитые по периметру крупными медными клепками. Женька дернул одну, она была закрыта. Попробовал вторую. За ней оказался санузел с маленьким умывальником, душем, мыльными склянками, полотенцами и прочим реквизитом, от которого возрадуется душа любого цивилизованного человека, пробывшего в походе столько дней.

– Чистота – залог здоровья! – звонко провозгласил он, по-джентельменски пропуская Свету вперед. – Чур, я второй!

Очередь дошла до Джао Даши. Он осторожно разглядывал непривычные приборы. Ребята показали ему, как пользоваться сантехникой. Их очень забавляло внимание учителя к сливному бачку.

– Какое интересное устройство, – сказал мастер, в очередной раз дернув за цепочку и сосредоточенно созерцая водяную воронку. – Оно располагает к философским размышлениям о вечном.

Только Чжи Минг безучастно сидел на койке и смотрел в одну точку.

– Надо, надо умываться по утрам и вечерам… – Серега припечатал его мокрой ладонью по спине. – Тебе что, особое приглашение требуется?

Но Чжи Минг только вздохнул:

– Нет мне прощения, презренный я человек…

– Не переживай так. – Джао Даши растирал голову полотенцем. – Я тоже ничего не услышал. И сейчас моя Ци тоже молчит.

В этот момент раздался громкий «ууу – бульк!». Туманная пелена за иллюминатором вспенились, и вверх по стеклу побежали тысячи мелких пузырьков. Корабль качнуло.

– Мы под водой?! – дружно изумились ребята.

Невероятно, но факт, они были на подводной лодке. Вслед за сливным бачком картина мира шаолиньцев пополнилась новым понятием: «суб-ма-ри-на»!

В этот момент медная ручка запертой двери повернулась, и в каюту вошло престранное существо. Было оно небольшого роста. На его морщинистом, словно старая репа, лице висел крючковатый нос и поблескивали узко посаженные бесцветные глаза. На лбу торчали два острых рога, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся кустами густых бровей. Кремовая борода треугольным жабо свешивалась на грудь красавца. Толстенная косица волос того же кремового цвета была заплетена черной атласной бечевкой. Голову существа прикрывала черная шапочка с острыми, загнутыми вверх полями и золотой кокардой. Красавец был одет в парчовый кафтан с золотыми отворотами. Полосатые шаровары поддерживал широкий кожаный пояс с блестящей квадратной пряжкой, над которым нависал изрядный животик. Крючковатые пальцы левой руки, унизанные перстнями, лежали на эфесе шпаги. Правой красавец изящно сорвал с головы шляпу, закинул ее за спину и склонился в галантном поклоне. Лицо его расплылось в приветливой улыбке.

– Фаши феличества, – промолвил гном. А в том, что перед ними стоял гном, не было абсолютно никаких сомнений. – Фаши феличества. Позвольте прифетствовать вас на борту «Непобедимого», флагманского корабля царства Чу.

– К кому вы обращаетесь? – спросила Света.

Остальные просто онемели от изумления.

– В перфую отчередь к вам, о моя Сфетоносная Королева, – ответил гном и склонился еще ниже. – И конэчно чже, к фам, о феликолепные короли фышнего мира.

Произношение красавца наводило на мысль, что во рту у него находится полный запас камней для игры го, вместе с чашами и доской. Но в целом понять его было можно. Чжи Минг хотел броситься на гнома, но Джао Даши жестом остановил его.

– Скажите, глубокоуважаемый, как вас зовут? – Мастер наметанным взглядом оценивал, сколько оружия припрятано на пришельце и как бы его лучше обездвижить. Кроме шпаги, он заметил кинжалы в обоих сапогах, стилет в шляпе, прикрытые кафтаном пистолеты за поясом и не меньше десятка метательных игл «пию», вплетенных в косу. Неплохой арсенал для смиренного подданного. – Меня зовут Джао Даши.

– О, король Джао, какая это есть честь для меня! – Гном еще раз поклонился, но чуть менее глубоко, не теряя собеседника из виду. – Я – адмирал Хулио-Карлос-Иглесиас-Фон-Дэй-Рэй-Цзянь-Чжы-Шы.

– Жы-Шы пиши с буквой «ы», – задумчиво проговорил Женька. – А меня зовут Гасан Абдурахман ибн Хаттаб. Пятнадцатый.

– О, фаше феличество! – Адмирал в комическом ужасе воздел руки к голове. Рукава его кафтана сползли и продемонстрировали еще два стилета, закрепленные на предплечьях. Гном смущенно закашлялся и торопливо оправил рукава. – Прошу фас изфинить, но я есть плохо понимать по ферхне-китайски. Можно, я буду фас назыфать просто король Чженька? – Адмирал невинно улыбнулся, обнажив шикарные желтые клыки.

Женька хмыкнул:

– Тогда я буду называть вас адмирал Жы-Шы. – А сам подумал: «Похоже, у этой каюты есть уши».

– Оу. – Гном сложил губы трубочкой и мечтательно закатил глаза. – Так меня есть звать моя муттер. Мне это есть даже отч-чень приятно.

Акцент адмирала делался то сильнее, то слабее, то пропадал совсем.

– Скажите, адмирал Жы-Шы, – сказал Серега. – Что это за корабль и как мы на нем оказались?

– О, ваше величество! – Гном сделал очередной книксен. – Я с удовольствием познакомлю вас со своим кораблем, но могли бы вы сказать, как я могу назвать ваше феликолепное феличество?

Сереге хотелось сказать: «Называй меня просто, „Хозяин“», но совесть не позволила ему этого сделать, и он скромно ответил:

– Для вас я король Зергиус.

– Король Сириус, – мечтательно протянул адмирал и снова осклабился. – А как я могу обращаться к этому небесному, цветущему красотой, молодому человеку?

– Не скажу, – буркнул Чжи Минг.

– Ну скажи, король Чжи… – Адмирал хитро подмигнул Чжи Мингу.

– И довольно большие, – сказал Женька.

– Что большие? – удивилась Света.

– Уши… у каюты, – ответил Женька. – Ну что ж, адмирал Жы-Шы, показывайте ваш корабль.

Адмирал лихо развернулся на каблуках и жестом предложил следовать за ним. Момент для атаки был самый подходящий, но боевое настроение у Джао Даши куда-то улетучилось. «Сначала пусть покажет свою сумбарину», – подумал он. Чжи Минг размышлял: «Эх, тюкнуть бы его сейчас по темечку. Но сначала разузнаю, что он там говорил про царство Чу». Серега думал про то, почему его назвали «Сириусом». Это было как-то даже обидно. Света думала про то, почему не спросили, как ее зовут. Женька думал про длинные уши адмирала.

А адмирал тем временем думал так: «Подходящих королей добывать становится все труднее, а платят за них все меньше. За одного короля в Хейране дадут всего три тысячи монет. Этого едва-едва хватит на то, чтобы заправить корабль атомофором и внести очередной платеж в банк. К тому же в верхних южных пещерах в последнее время стало неспокойно. Мало того что там промышляют корсары царства Цзинь, там еще, говорят, видели Большого Черного Гун. Конечно, сегодня улов не плохой, жаловаться не приходится. Целых пять королей за раз! Но вот эти трое детей, они какие-то странные. И рост не соответствует стандартам, и разрез глаз. Менеджер департамента снабжения может их забраковать. Поэтому возникает вопрос. Что лучше: сразу выкинуть их за борт или же потратиться на блефаропластику, чтобы подправить им внешний вид перед продажей? Эти пластические хирурги такие грабители…»

Все это пронеслось в его голове в момент разворота на каблуках, а вслух он произнес:

– Извольте, крейсер «Непобедимый» ждет вас.

Глава 2 Красная кнопка

Адмирал Жы-Шы оказался, в сущности, неплохим парнем и с удовольствием рассказывал обо всем на свете, однако не отвечая на главный вопрос: как они здесь оказались и что ему от них нужно. Каждый раз он говорил что-то в таком роде:

– Я не смею обсуждать с вами вопросы дипломатического характера, это исключительная прерогатива государственного совета царства Чу.

Со слов адмирала, крейсер «Непобедимый» оказался омнизональной амфибией с оппозитным атомофорным двигателем, предназначенной для перемещения по суше, воде и под водой. Крейсер был вооружен носовыми и кормовыми самонаводящимися торпедами, восьмиствольной автоматической пушкой с выдвижной башней для ведения огня на триста шестьдесят градусов и четырьмя аквадронами.

– Аква чем-чем? – переспросил Серега.

– Аквадронами, – ответил гном. – Роботами для подводного минирования, разминирования и рыбной ловли. В этих местах водятся великолепные саблезубые угри. Пальчики оближешь.

Они находились в капитанской рубке. Трехмерная голографическая модель корабля отображалась на вогнутых дисплеях. Радары сканировали рельеф местности, и он отображался на экранах в виде сетчатой поверхности. На отдельном мониторе светились столбики цифр, круговые диаграммы и шкалы.

– Вот это – температура за бортом, – объяснял Жы-Шы, – вот это – расстояния до ближайших препятствий по всем направлениям, а это – глубина от поверхности земли.

– От поверхности воды, вы хотели сказать, – поправила его Света.

– Нет. – Жы-Шы ткнул крючковатым пальцем с рубиновым перстнем в монитор. – От поверхности воды – вот эта. А это – от поверхности земли. Мы находимся в Глубинных владениях царства Чу…

Царство Чу зародилось на юге Древнего Китая близ гор Цзиньгшань к северу от реки Даныпуэй. Здесь процветали различные виды ремесел: несравненная шелковая вышивка, роспись по дереву с особым видом лакировки, ювелирное искусство. Цивилизация царства Чу породила таких философов, как Лао-цзы и Чжуан-цзы, и уникальную манеру ритмической прозы «чуские строфы». Произведения Цюй Юаня, написанные в этом стиле, считаются художественной жемчужиной литературы Древнего Китая. Существует легенда, что придворный музыкант чуского царя, слушая чарующие звуки пения волшебной птицы Фэнхуан, создал двенадцать ступеней китайского звукоряда. Именно здесь возникли восемь классических музыкальных инструментов Поднебесной, включая легендарный гучжэн.

В VII веке до нашей эры, подчиняя себе одно окрестное княжество за другим, царство Чу стало крупнейшим гегемоном в бассейне среднего и нижнего течения реки Янцзы. Первое серьезное поражение непобедимые чусцы понесли от царства У. Великий полководец Сунь-цзы захватил столицу Чу, город Ин. Философ Лао-цзы так писал о нем: «Пришел человек, имея всего тридцать тысяч войска, но никто не мог противостоять ему. Кто же он? Отвечаю: Сунь-цзы, Идущий в Пустоте». Однако в зените славы великий полководец вдруг решил оставить военную службу. Он вернулся к себе на родину, в царство Ци, где жил уединенно, написал трактат «Бу Хо Хонг» и вскоре умер.

Впоследствии царство У было завоевано соседями и исчезло, а Чу, напротив, восстановило и приумножило свои владения. В конце концов Чу завоевало все земли от Янцзы до Хуанхэ, и не было ему равных по богатству и военной мощи. В эпоху Сражающихся Царств Чу занимало треть земель всего Китая.

На западе царство Чу граничило с маленьким княжеством Цинь. Это было слабое государство, которое по любым меркам значительно отставало от своих соседей. Ему удавалось сохранить часть своих территорий только благодаря творившейся в то время неразберихе и тому, что всерьез его никто не воспринимал. Но вот при дворе царства Цинь появился советник Шан Ян, который начал реформы, нацеленные на усиление центральной власти. Шан Ян забрал привилегии у родовой аристократии, ввел строгие стандарты бюрократического документооборота и принял новые законы, которые устанавливали суровые наказания даже за самые мелкие проступки. Цинь превратилось в отлаженную государственную машину, где все было подчинено единственной цели – выживанию страны. Реформы Шан Яна вскоре стали приносить свои плоды. Государство быстро богатело, значительно увеличив производство зерна и укрепив армию. Так в Поднебесной взошла заря новой великой династии.

– А тысячу лет назад император Цинь Шихуанди прикончил царство Чу, последнее из великих государств Древнего Китая!

Адмирал в запальчивости грохнул кулаком по красной кнопке на пульте управления. Под кнопкой был нарисован продолговатый предмет, напоминающий торпеду, и написано на чуском диалекте: «Уверен?» В тот же миг из столешницы выскочил прозрачный тубус с маленькой зеленоватой бутылочкой.

– Но позвольте, – встрепенулся Чжи Минг, – ведь последним Шихуанди завоевал царство Ци!

– А-а-а… эти подлые трусы. – Гном повернул крышку на горлышке бутылки. Пшик! По рубке распространился приятный аромат тройного одеколона. – Я сказал – «великих государств»!

Гном поднял указательный палец вверх и покрутил им в воздухе.

– Эти предатели думали, что смогут отсидеться в стороне. А когда остались один на один с Шихуанди, сдались ему без боя. Мы же дрались как тигры. Разбили двухсоттысячную армию Цинь! Но через год Шихуанди вернулся с войском, в котором было уже шестьсот тысяч солдат. Шестьсот тысяч, лопни моя селезенка! Ты чуешь, парень, чем пахнет?

Адмирал одним махом опорожнил содержимое бутылки и смачно вытер рукавом камзола свои кремовые усы.

– Наша столица пала, правитель был взят в плен. Но несколько вождей с боем прорвались в горы Цзиньгшань и там, в глубинных пещерах, основали новое царство Чу!

Распалившись, Жы-Шы снова треснул кулаком по красной кнопке. Из столешницы вылетела вторая зеленая бутылочка. Надпись под кнопкой сменилась на: «Еще не поздно…» И снова в рубке запахло тройным одеколоном. Джао Даши с интересом принюхался. Постепенно беседа приняла более доверительный характер. Адмирал разоткровенничался, стал рассказывать, как им трудно живется, что цены на атомофор снова подскочили, а новую прошивку бортового компьютера амфибии опять выпустили с глюками.

– Разучились простывещи делать, понимашь. – Язык гнома почему-то стал заплетаться. – Я ему говорю, надо увеличить гиперболическую тягу. А он мне «нельзя, эклогхические нормы…» Эка-логические! – Гном презрительно фыркнул, скривив и без того кривые губы. – А я ему ка-ак дам в рожу. Вот меня и списали в рядовые снабженцы.

Красная кнопка снова пошла в ход. Надпись сменилась на: «Я предупреждал…»

Из дальнейших разглагольствований адмирала выяснилось, что подземное царство Чу со временем превратилось в торгово-промышленную корпорацию «Чу». Что их главные конкуренты – корпорация «Цзинь».

– И еще несколько более мелких фирмешек. – При слове «фирмешек» щеки гнома раздулись, а усы затрепетали, как флаги на ветру.

Основа дохода корпораций – месторождения атомофора, за которые они ведут непрерывную войну. Но есть еще и другие направления деятельности: финансы, телекоммуникации, международная торговля оружием.

– Что вы думаете, – энергично размахивал он пустой зеленой бутылкой, – на других континентах тоже свои подземные корпорации имеются. Шумеры там всякие, атланты и эти, как их… хиперборейцы.

– И что, все воюют? – поинтересовался Серега.

– Воюют? – взревел гном. – Да разве ж это война?! Мы просто выясняем, кто из нас сильнее. А вот выясним, выйдем на поверхность, и ка-ак….

Гном замахнулся кулаком, целясь в красную кнопку, которая чудесным образом превратилась в подмигивающий смайлик. Но спинка его кресла вдруг резко откинулась назад, ноги взлетели выше ушей, и гном, продемонстрировав свои шикарные полосатые шаровары, с грохотом полетел на пол. Чжи Минг, как кошка, бросился на добычу, оседлал поверженного адмирала и ударом ладони в шею уже хотел отключить говоруна. Но в этот момент рубку заполнил оглушительный храп. Жы-Шы спал мертвецким сном.

– Принц и Спящая красавица, – ехидно произнес Женька.

Все прыснули со смеху. Чжи Минг надулся.

– Ему плохо? – спросила Света.

– Нет, ему хорошо, – ответил Джао Даши, связав гнома его же поясом и соорудив кляп из подола его камзола. – Пойдемте осмотрим корабль.

Поделив по-братски арсенал любителя зеленых бутылочек, друзья отправились на разведку.

Когда час назад Жы-Шы пригласил их в рубку, оказалось, что она находится прямо напротив их каюты. Поэтому корабля наши путешественники, по сути, не видели. Теперь им предстояло исследовать крейсер и столкнуться с командой, которая еще неизвестно как отнесется к узникам королевской крови, самовольно покинувшим заточение. Они закрыли дверь рубки, на которой красовалась золотая табличка «БЧ-1. Штурманская», и осторожно пошли вдоль коридора. Отделка здесь была довольно эклектичная: пластиковые панели стен сверху и снизу заканчивались блестящим медным кантом, по потолку бежали нити светящихся кристаллов. Пол был металлический, с насечками против скольжения в виде непонятных иероглифов. Создавалось мистическое впечатление, что иероглифы движутся, складываясь в загадочные фразы. От этого становилось жутковато. Из стен торчали какие-то вентили, дисплеи, приборы и кнопки. На одной панели была дверка шкафчика с надписью: «Акваланг 1 шт.», и ниже, мелкими буквами: «Артель Буль и К°. С вами до последнего вздоха. Made in China».

Коридор оканчивался люком с лестницей. Наши друзья прислушались. Снизу доносились приглушенные голоса. Серега спросил шепотом:

– Света, у тебя зеркальце есть?

– А фен тебе, случайно, не нужен? – возмущенно прошептала Света.

– Фен не нужен. Здесь розетки нестандартные. А вот зеркальце очень нужно.

– Ну ты вообще… – Света сердито фыркнула. Потом отстегнула фонарик-жучок от пояса, нажала на тайную кнопку. С сухим щелчком из корпуса выехала тонкая пудреница. – На!

Серега в очередной раз восхитился предусмотрительностью инженеров ГРУ. И Светой. Потом осторожно взял зеркальце двумя пальцами и опустил в люк. В нижнем коридоре никого не было, только в конце виднелась полуоткрытая дверь, за которой мелькали какие-то тени. Серега кивнул: «Можно спускаться!»

Джао Даши, расставив по-паучьи руки и ноги, встал над люком и несколько раз резко опустил голову в проем, осматриваясь во всех направлениях. Потом неслышно проскользнул вниз, сразу же распластался на полу и откатился к стене. Чжи Минг проделал тот же трюк, но развернулся, чтобы контролировать противоположную сторону. За ними таким же макаром спустились все остальные.

Они находились в середине коридора длиной около десяти метров. На одном его конце была дверь с табличкой в виде светящегося желтого черепа и надписью: «Атомофорный отсек». На другом дверь была украшенная белым черепом в поварском колпаке, с ножом и вилкой крест-накрест и надписью: «Камбуз». Голоса доносились как раз оттуда.

– Мне до смерти надоел капитан, – хрипел кто-то грубым прокуренным басом. – Хватит ему командовать! Я хочу жить в его каюте…

– Дизраэль Хенгс, – ответил ему спокойный сиплый голос, от которого кровь стыла в жилах. – Твоя башка очень недорого стоит, потому что в ней никогда не было мозгов…

Друзья переглянулись.

Джао Даши достал иглы «пню» и приготовился к броску. Ребята, вооруженные стилетами, приняли боевые стойки. Чжи Минг выставил вперед плазменные пистолеты.

Как пользоваться бластером, никто из них толком не знал. К тому же оружие это активировалось только по отпечатку пальца владельца. Прихватить с собой палец адмирала они не догадались, а снова подниматься наверх было лень. Поэтому Чжи Минг взял пистолеты за стволы, чтобы использовать их как дубинки.

– На счет «три», – скомандовал мастер. – Раз-два-три!

И они ринулись в камбуз.

Глава 3 Железная леди

– Флинт или Билли Боне зарезали бы всех, как свиней, – проговорил сиплый голос, от которого кровь стыла в жилах.

– Ха-ха, мертвые не кусаются, – подобострастно поддакнул кто-то в ответ.

На экране телевизора крутился пиратский фильм. Уже тогда подпольная видеоиндустрия Китая набирала обороты. Если не считать хомячка, мирно дремавшего в аквариуме, комната была абсолютно пуста.

– Это что еще за штука? – удивился Джао Даши. А Чжи Минг так просто открыл рот и со счастливым выражением лица уставился в телевизор.

– Видеомагнитофон, – ответил Женька. – Я такой у друга на дне рождения видел. У него отец из Японии, из загранкомандировки привез.

– Разве в Японии могут сделать что-то хорошее? – Чжи Минг презрительно скривил губы. – Они же все у нас передирают. И кунг-фу, и письменность, и го. Теперь вот видеомагнитофон сперли.

– Аха, и Фудзияму в придачу, – поддел его Серега. – Интересно, а где же все-таки команда?

– А команды нет. Адмирал один на корабле. – В ответ на удивленные взгляды Света пояснила: – Акваланг в ящике был только один.

– Что такое биоробот? – вдруг невпопад спросил Чжи Минг.

– Биоробот – это живой организм, который управляется компьютерной программой, – ответил Серега. – А что?

Чжи Минг крутил в руках видеокассету, на которой было написано: «Учебное пособие для снабженцев по отбору биоматериала. Корпорация „Биоробот“». На этикетке был изображен человек со вскрытой черепной коробкой. Механический манипулятор имплантировал ему в голову электронный чип.

Женька вставил пленку в кассетоприемник, видеомагнитофон плавно заглотил черную коробочку, раздался шелест роликов и шестеренок. На экране телевизора появилась надпись: «Внимание! Данная программа содержит сцены курения, насилия и демонстрирует отвратительных человекоподобных существ вышнего мира. 3+». После чего на экране возник лысый гном в черном драном плаще, с длиннющей черной бородой и с молотком в руках. Гном заорал:

«Слушай, парень! Я мастер отдела контроля качества. Ежедневно я бракую низкосортный материал, который поставляют такие никчемные снабженцы, как ты. Если не хочешь, чтобы я вот этим молотком забраковал лично твою башку, внимательно смотри эту инструкцию. Бей бракоделов словом и делом!» – после чего лысый гном погрозил молотком и исчез с экрана.

Дальше появилась женщина-гном с острым носом, ярко накрашенными губами и с кислым выражением на лице. Она что-то записывала гусиным пером в огромной книге. Рядом на столе лежали счеты и столбики золотых и серебряных монет. Женщина подняла глаза и недобро посмотрела в камеру поверх очков:

«Вот что, бездельник. Я главный бухгалтер. Наша корпорация не для того взяла тебя на работу, чтобы ты пялился на экран и делал вид, будто занимаешься делом. Это – моя прерогатива! Так что быстро досматривай эту дурацкую инструкцию и марш на поиски биоматериала. Главное – запомни: никогда не смей беспокоить меня во время квартального отчета!»

Бухгалтер погрозила воображаемому снабженцу счетами и тоже исчезла. На экране возник гном с сигарой в зубах, в клетчатой жилетке поверх белой рубашки, на голове его красовался цилиндр с огромной золотой пряжкой. Над головой на стене висела табличка «САМ». Гном постукивал по столу пальцами, унизанными перстнями. Его улыбка заполнила все свободное пространство экрана:

«Привет, старичок! Добро пожаловать в нашу дружную семью, корпорацию „Биоробот“. Тебе предстоит непыльная работенка – искать простаков в вышних землях и доставлять их в наш центр биопрограммирования. Помни! Чтобы захватить власть в Поднебесной, они должны стать идеальными робоагентами. Нам нужны людишки – первый сорт. Именно поэтому мы и зовем их „королями“ и „королевами“. Империя Чу вновь возродится, мы выйдем на поверхность и завоюем весь мир! Так что не зевай, изучай матчасть. И вперед, на поиски биоматериала. Кто не работает, тот не пьет шампанское!»

Гном в цилиндре исчез, выпустив в камеру облако сизого дыма, и на экране появилась трехмерная модель корабля «Непобедимый». Старческий голос за кадром начал чрезвычайно нудно бубнить, периодически откашливаясь:

«Катер-охотник является омнизональной амфибией с оппозитным атомофорным двигателем, предназначенной для перемещения по суше, воде и под водой. В носовой части вашего корабля имеется специальная газовая пушка на телескопической штанге, совмещенная с инфракрасным визором. Устройство предназначено для обнаружения и усыпления биоматериала, обитающего в прибрежной зоне рек, озер и прочих водоемов. В целях маскировки пушка снабжена специальной полиуретановой насадкой в виде головы дракона, которую, в случае необходимости, также можно использовать на детских праздниках, карнавалах и для ограбления банков».

Комментатор высморкался и с шелестом перевернул страницу:

«Однако не следует производить всплытие в светлое время суток, дабы не повторять ошибок, аналогичных той, что была допущена нашей шотландской экспедицией в районе озера Лох-Несс. По факту всплытия на перископную глубину поднимите пушку на телескопической штанге, найдите визором человекоподобное существо и нажмите кнопку «Пуск». В новой модели газомета используется усыпляющий газ с улучшенной формулой «Сакура-1 000 000», который не наносит вреда окружающей среде».

Возгласы возмущения заполнили камбуз.

– Ах он каналья! – закричал Женька. – Я ему покажу вред окружающей среде!

– Вот мошенник! – Джао Даши потрогал макушку, как будто проверял, нет ли там дырки для имплантации чипа. – Так вот куда вся Ци испарилась.

– Пиратская рожа. – Серега погрозил кулаком в потолок. – Клейма на нем негде ставить.

– Обманщик! – Света нахмурила брови. – А я думала, он принц или хотя бы герцог, на худой конец…

– Айда наверх! – закричал Чжи Минг. – Наваляем паразиту!

Разгоряченная ватага ворвалась в капитанскую рубку. За время их отсутствия Жы-Шы освободился от кляпа, добрался до пульта управления кораблем и тыкал носом по каким-то кнопкам. При каждом тычке раздавался звук «пик». На дисплее светились строки: «Заказ пиццы 223; Прачечная 322; Милиция 911».

– Ах ты, проходимец! – Кулаки ярости и стремительные ноги гнева полетели в сторону адмирала.

При такой сокрушительной концентрации ударной мощи молекулярная структура Жы-Шы могла претерпеть существенные изменения. Возможно даже, адмирал превратился бы в бриллиант. Ведь человеческое тело на восемнадцать процентов состоит из углерода. Как известно, при колоссальном давлении этот химический элемент кристаллизуется в алмаз. А изящную огранку камню наши разгоряченные друзья обеспечили, бы вне всяких сомнений. Однако этому уникальному физическому эксперименту не суждено было состояться. За мгновение до первого яростного удара корабль тряхнуло, как при землетрясении, и наши ювелиры полетели на пол вместе с драгоценным гномом. Оглушительно взвыла сирена, и раздался синтетический женский голос:

«Внимание! Корабль атакован. Примите ручное управление».

– Руки! – заорал поверженный адмирал. – Развяжите руки, кретины!

– За «кретина» ответишь! – крикнул Чжи Минг, пытаясь добраться до гнома. Ему это почти удалось, но палуба вдруг накренилась, и он полетел к другой стене.

– Эй, педагог, или как там тебя… Учитель! – крикнул Жы-Шы, обращаясь к Джао Даши. – Руки развяжи, иначе нам всем крышка!

Джао Даши не сдвинулся с места. В этот момент автопилотесса вновь заговорила:

«Внимание! Враг идентифицирован. Нас атакует плезиозавр».

– Кто? – не понял Чжи Минг.

– Жак-Ив Кусто, – огрызнулся гном. – Сожрут нас за милую душу. Развяжите руки, олухи.

– Мастер, он говорит правду! – крикнула Света.

Одним прыжком она очутилась рядом с адмиралом и уже ослабляла путы.

– Браво, королева! – Освобожденный гном в мгновение ока переместился к штурвалу и щелкнул пряжкой фиксатора. – Эй, биомасса, пристегните ремни, сейчас начнется карусель.

Ребята, недолго думая, запрыгнули в кресла. Джао Даши и Чжи Минг последовали их примеру. Корабль снова тряхнуло.

«Эй, капитан, ты там живой или опять в нирване? Просыпайся давай. Я ведь не железная». – В голосе автопилотессы появились нотки раздражения.

Но как бы в опровержение ее слов вдруг послышался жуткий железный скрежет. Как будто кто-то проскреб по корпусу лодки металлическими когтями. А потом последовал новый удар. Где-то заискрило, освещение несколько раз мигнуло.

– А вот и я, милая! – крикнул гном. – Теперь можешь отдохнуть.

Адмирал надавил на блестящий рычаг, с нижней палубы послышался густой нарастающий гул. Пальцы адмирала с виртуозной скоростью залетали по клавиатуре на панели управления.

– Нервных просьба не смотреть. Опля! – Все ахнули, поскольку стены и полрубки куда-то исчезли, остались одни только кресла и панель приборов. Они будто оказались в прозрачной батисфере. Это сработала уникальная VR-система «Обзор 360°». Мощные прожекторы подлодки разорвали мрак лучами. Их окружала голубая бездна, с водорослями, пузырьками и рачками. И сквозь эту водную пучину на них летел жуткий монстр с разинутой пастью.

Адмирал выжал блестящий рычаг до отказа. От ускорения всех вдавило в кресла, словно на аттракционе в чешском лунопарке. Гул двигателя превратился в свист. Они понеслись прямо на динозавра. Ощущение было такое, что Жы-Шы решил взять доисторическую рептилию на слабо.

– А-а-а-а! – заорали дружно пятеро глоток. Да, да. Орали все, включая Джао Даши. Чего уж там говорить о его учениках.

Динозавр был так же непоколебим в своей стремительной атаке. Его пятнистые ласты, расставленные точно крылья истребителя, оставляли за собой турбулентные шлейфы. Шипастый гребень с перепонками был словно ирокез индейца, несущегося на мустанге сквозь прерии Небраски. Раззявленная кроваво-красная пасть, вооруженная многорядным частоколом острейших зубов, приветливо улыбалась в ожидании добычи. Огромные каплевидные бусины немигающих глаз внушали первобытный ужас. Гибель была неизбежна!

За секунду до столкновения с рептилией адмирал резко рванул штурвал вправо, лодка накренилась и заскользила вдоль туши монстра. Послышался знакомый металлический скрежет. Очевидно, животное было сплошь покрыто непробиваемой чешуей. Друзья искренне порадовались тому, что ужин их был не таким уж плотным, а завтрак, в силу обстоятельств, они и вовсе пропустили.

– Он хочет нас сожрать? – простонал кто-то.

– Нет, он просто хочет познакомиться.

Пять голов в едином порыве повернулись назад. Невидимые сопла турбин, взрывая потоки пены, уносили подлодку от неугомонного преследователя. Гном нажал на прямоугольной панельке с надписью SONY кнопку Play. Батисферу заполнил жуткий, напоминающий музыку грохот, сопровождаемый выкриками на немецком языке.

– Это Рамштайн, модная тема! – Гном нахально подмигнул Свете и ритмично затряс головой.

Динозавр продемонстрировал элегантный разворот, в котором сразу был виден ас подводной охоты, и устремился в погоню.

– Да ты, я вижу, не уймешься. – Адмирал постучал пальцем по микрофону. – Эй, старушка, кормовой залп, разрывным… пли!

От хвоста подлодки отделилась продолговатая сигара и плавно пошла в сторону гигантской рептилии. Благодаря зрелищности эта схватка могла бы лечь в основу сценария культовой компьютерной игры. Жаль только, что закончилась она слишком быстро. В гонках на выживание подобного рода самое главное – попасть в противника первым. Первым был подбит «Непобедимый». За секунду до кормового залпа чудовище выплюнуло изо рта серебристый дротик, который резво пошел в сторону корабля.

«Торпедная атака, торпедная атака! – завопила автопилотесса, перекрикивая грохот Рамштайн. – Десять секунд до столкновения, девять…» – начался обратный отсчет.

Адмирал заложил крутой вираж влево, потом вправо. Наши путешественники превратились в китайских болванчиков. Все до одного.

«Э-э-э, поаккуратнее, не дрова везешь, – капризно проговорила железная леди, – восемь, шесть, пять…»

– Как «шесть», а куда «семь» делось? – раздался хор возмущенных голосов.

«Ой, извините, я от качки перепутала. Восемь, семь, шесть… Впрочем, это уже не важно. Пока, ребята, желаю всего наилучшего».

Раздался оглушительный взрыв.

«Пожар правого двигателя, разгерметизация», – по дисплеям побежали сообщения, одно забавнее другого.

Тем временем динозавр ушел на вираж и начал раскручивать спираль. Торпеда «Непобедимого», следуя за целью, изменила курс и сбросила скорость. Рептилия на очередном витке дождалась сближения с торпедой, выпустила антиторпеду, а сама ушла из зоны поражения на форсаже. И, вожделенно разинув пасть, уже неслась к терпящей бедствие подлодке.

– Получай, зараза! – заорал Жы-Шы, исступленно давя на гашетку подводного пулемета. Пули эффектно пронзали голубую пучину, оставляя за собой расходящиеся волновые конусы.

Но что мог сделать пулемет, предназначенный для уничтожения боевых пловцов, с бронированным динозавром? Разве что вызвать снисходительную усмешку врага да высокомерное похлопывание по плечу. Мол, «молодец, стреляешь ты неплохо, теперь пойди поплавай». Это был просто жест отчаяния.

– Прощайте, ребята, не поминайте лихом. – Гном отпустил гашетку, Рамштайн тоже угомонился. Наступила полная тишина. Наши друзья приготовились к самому худшему.

Монстр подлетел к подлодке и, когда до столкновения оставалось всего несколько корпусов, вдруг резко затормозил, встав на дыбы, и затрепыхал ластами, словно утка. Его огромное белое брюхо было прекрасно видно сквозь толщу воды. Рептилия глянула на «Непобедимый» расширенными от ужаса глазами и что было мочи рванула наутек.

– Аха, испугалась! – восторжествовал Жы-Шы.

– Крути педали, пока не дали, – поддержал его Женька.

– Попутного ветра в горбатую спину, – блеснул остроумием Серега.

– Поднажми, идешь на рекорд! – задорно закричала Света.

– Главное не победа, а участие! – присоединился к всеобщему веселью Чжи Минг.

– Получи, фашист, гранату. Наша взяла! – резюмировал Джао Даши.

«Привет, ребята, это снова я, – раздался вкрадчивый голос железной леди. – Соскучились? У меня для вас есть две новости, одна хорошая, другая плохая. Хорошая новость – динозавр улепетывает от нас со скоростью пятьдесят узлов».

– Да знаем мы, знаем, – прервал ее гном. – А плохая, наверное, та, что у нас пробоина?

«Нет, пробоина – это уже не новость. Это уже борода. А новость заключается в том, что сюда плывет Большой Черный Гуи. И по-моему, он голоден. Так что теперь точно пока!»

В кадре появилась исполинская черная черепаха. По сравнению с ней плезиозавр был что твой крокодил против кашалота. Такого не возьмешь даже атомной ракетой. Гигант разинул жуткую пасть, раздался треск обшивки, трансляция оборвалась, экран потух. Занавес!

Взволнованные зрители выходили из кинотеатра. Многие рыдали. Было жаль любимых героев и потраченных денег.

– Надо же, – сказал один разочарованно. – Такая завязка интересная, сюжет. И такой финал…

– Да в фильме все переврали! – ответил другой. – Вы лучше книжку прочитайте, не пожалеете. Там совсем другая концовка.

Глава 4 Армада

Пустынный пляж кое-где горбился огромными валунами, выступающими из песка, словно спины окаменелых чудовищ. С двух сторон над бухтой возвышались скалы, внизу голые и желтые, а сверху покрытые зеленым кустарником. Вдалеке на горе виднелась вогнутая крыша пагоды. Был вечер, но южное солнце старалось вовсю. Мальчишки беззаботно валялись на песке, вдоволь накувыркавшись в теплом море. Джао Даши удил рыбу. Подходило время прощания, отчего становилось немного грустно. Света даже всплакнула. Она держала на ладони маленького, дорогого ее сердцу зверька. Что-то щекотно пробежало по Светиной щеке, и прозрачная жемчужина упала на черный панцирь. Она смахнула слезу с квадратного рисунка и нежно погладила черепашку. Гун показал свою головку, умильно посмотрел на Свету глазками-бусинками и пропищал:

– Не плачь, не надо плакать.

– Гун, но почему ты не можешь остаться?

– Я уже говорил тебе, мы, священные животные, редко вмешиваемся в дела людей. Иначе в мире нарушится гармония. Все, что мог, я уже сделал. И теперь нам надо расстаться.

Они очень сдружились за время их недолгого плавания. Гун оказался прекрасным собеседником, много рассказывал о своей молодости, подводной жизни и жизни вообще. Гун родился от первого Желтого Дракона и Черной Черепахи, праматери всех панцирных существ. Его папа и мама по профессии были геоинженерами и премного потрудились над созданием ландшафта Поднебесной, вместе с легендарным Юем Великим. Когда в Китай пришел потоп и всю землю покрыла вода, император Юй решил навести порядок на вверенной ему территории. Недолго думая, прыгнул он в лодку, призвав на помощь Желтого Дракона и Черную Черепаху, и поплыл на борьбу с последствиями стихии. Папа полз впереди, разрывая своим хвостом землю и создавая реки и озера. Юй Великий лепил горы и возвышенности из волшебной глины, которую он вез в лодке. А у мамы на панцире была высечена топографическая карта местности, разработанная до мельчайших подробностей в небесном проектном бюро, с описанием рельефа, геодезическими линиями и названиями будущих объектов. Когда Юй Великий создавал очередной холм или гору, он аккуратно брал маму рукой и делал ее панцирем оттиск соответствующего названия у подножия каждой возвышенности. Уже тогда, четыре тысячи лет назад, в Китае заботились о процветании туриндустрии!

По драконьей линии Гуи состоял в родстве с Цилинем. От него-то он и узнал о судьбоносной экспедиции и решил всячески помогать нашим друзьям.

– Хорошенькая помощь, – сказал Серега, когда они, завершив формальности протокола, решили познакомиться поближе и уселись закусить лапшой с креветками. – Мой конь Тенгчонг, когда вы показались из Янцзы, чуть из лодки не выпрыгнул. И во время бури зачем вы пытались нас утопить?

– Кто, я? – возмутился Гуи. – Да я, наоборот, спас вас! Ваша лодка тонула, и я поддержал ее своим панцирем.

– Так, значит, вы были тем самым бревном? – догадался Женька.

Всеобщей благодарности не было предела.

– Да, тем самым! – гордо ответил Гуи. – Мне это не впервой. Как-то в древности боги повздорили и в процессе выяснения отношений слегка сломали небесные столбы. Все до единого. Земле тогда угрожала страшная опасность. Пока богиня Нюйва производила ремонт, я выполнял роль временной подпорки…

Вот и сейчас Гуи пришел им на помощь. Сквозь Пустоту он услышал сигнал тревоги, который они неосознанно передали, и сразу же запеленговал их. А поскольку Гуи был существом вне пространства и времени, ему ничего не стоило материализоваться в любой точке Вселенной. Правда, только в рамках водной стихии. Так же он с легкостью менял свои размеры, адаптируясь к обстоятельствам. Поняв, что подлодка получила пробоину и обшивка вот-вот треснет под давлением воды, Туи нашел элегантное решение и просто-напросто проглотил их.

Сейчас они плыли сквозь череду подземных озер и каналов, в сторону острова Путошань, находясь в брюхе гигантской черепахи. Надо сказать, что Гун, как мастер трансформаций, постарался создать своим гостям самые комфортные условия, а также снабдил их вкуснейшими морепродуктами, питьевой водой и свежей прессой. Чтобы удобнее было разговаривать, Гуи вывернулся наизнанку. Голова его свешивалась с потолка импровизированных апартаментов и всю дорогу развлекала их разными занимательными историями.

– А где этот хедхантер, веселый гном Жы-Шы? – поинтересовался Чжи Минг.

– А я его телепортировал в бухгалтерию, – ответил Гуи. – Он сейчас за командировку отчитывается… И за утерянный корабль.

– Как утерянный? – закричали ребята. – А наши вещи?!

– Да тут они, ваши вещи. Успокойтесь. – В центре помещения материализовались чемоданы с бирками.

– Все на месте. И оружие, и английская спецодежда, и фен. Получите – распишитесь!

– А гири? – с беспокойством спросил Серега.

– Пардон, забыл. – Гуи виновато улыбнулся. – Честно, хотел потренироваться, а потом вернуть. Возвращаю.

С потолка упали две двухпудовые неваляшки, мягко отпружинив от дна черепашьего желудка.

– Теперь все на месте!

– А лошади? – спросил Джао Даши.

Все с опаской посмотрели на потолок.

– А лошадей взял на воспитание Цилинь, я здесь ни при чем…

Гуи рассказал о своей службе на флоте, в составе армады адмирала Чжен Хэ. Мореплавание в Китае начало развиваться в XI веке, еще во времена династии Сун. А к XV веку достигло своего расцвета. Тогда в Поднебесной правила династия Мин. Флотоводец Чжен Хэ был евнухом при дворе минского императора и весьма влиятельным чиновником. Император решил исследовать побережье Юго-Восточной Азии и Индийского океана. Уже тогда географических сведений об этих землях было собрано довольно много. Их привозили китайские купцы и дипломатические посольства. Но эта экспедиция была особенной.

– Флотилия была собрана в устье реки Янцзы, – рассказывал Гуи. – В нее входили огромные боевые корабли, патрульные суда поменьше, танкеры для еды и пресной воды, транспорты для перевозки скота и лошадей. Я должен был охранять эскадру от морских чудовищ и прочих неприятностей, которые могли прийти из глубин океана. Флагманский корабль «Владыка морей» имел девять мачт, на главной мачте было установлено двенадцать прямых парусов, и каждый управлялся независимо, что обеспечивало маневренность и хороший ход судна при любом направлении ветра. Корабль был вооружен сотней пушек, которые разнесли бы в клочья любого противника, посмей тот подойти к флагману на расстояние ближе одного ли. Всего в плавание отправилось несколько сотен кораблей и около тридцати тысяч моряков.

– Неплохой эскорт для исследовательской экспедиции, – ехидно сказал Серега. – Это все ученые, ваша Академия наук?

– Были там астрономы, навигаторы, предсказатели погоды и врачи, – невозмутимо ответил Гуи. – Были плотники, кузнецы и крестьяне. В море ведь самая опасная болезнь – это цинга. Вот Чжен Хэ и приказал создать корабли-оранжереи, чтобы добавить в рацион моряков свежие ростки сои. Но основную часть команды, конечно, составляли солдаты. Ты ведь про это спрашиваешь?

Серега снисходительно улыбнулся:

– Естественно!

Гуи улыбнулся в ответ:

– За двадцать восемь лет мы совершили семь морских экспедиций. Были в Малакке, Индии, посетили Цейлон. Доплыли до порта Аден на Аравийском полуострове и до самого Момбаса в Африке. И только дважды нам пришлось сражаться по-настоящему. Чжен Хэ считал, что лучше торговать, а не воевать. Так Китай сможет гораздо быстрее и надежнее распространить свое влияние на эти территории.

– Да, торговать всегда проще, когда у тебя за спиной тридцать тысяч войска, – согласился Женька. – Сейчас вот англичане в Китай торговать приехали на своих фрегатах и корветах.

– Аналогия не уместна, – не согласился Джао Даши. – Англичане – агрессоры и навязывают Китаю свой опиум. То есть несут зло. А эскадра Чжен Хэ несла китайскую культуру и товары. Фарфор – это не опиум!

– Ну и мимоходом, наверное, дань собирала? – поинтересовался Женька. Вопрос историка, как говорится, был не в бровь, а в глаз.

– А куда же без этого? – так же невозмутимо и рассудительно ответил Туи. – Государство либо само становится империей, либо впадает в вассальную зависимость от другого государства. Так было во все времена. Это такой закон гравитации власти. Просто бывает власть разрушительной, а бывает созидательной. Первое сражение флот Чжен Хэ выиграл в Малаккском проливе. Это был единственный проход в Индийский океан, на пути от Китая в Аравию и дальше в Африку. И этот пролив контролировали пираты. Они грабили купеческие корабли и прибрежные земли и не признавали никаких законов. Разве это хорошо? Адмирал приказал очистить эти воды от морских разбойников раз и навсегда. В этом бою было убито пять тысяч пиратов, а десятки их кораблей были потоплены или захвачены. После этого Малаккский король с радостью согласился стать вассалом империи Мин, для торговых судов были введены стандартные пошлины, и в проливе воцарился порядок.

– А вторая битва? – спросила Света.

– А вторая битва произошла на Цейлоне. Тамошний владыка отказался признавать главенство Китая и жестоко поплатился за это. Чжен Хэ приказал высадить на остров десант и возвел на трон другого, более покладистого правителя.

– Вот видите, – возмутился Женька. – А вы говорите, фарфор и культуру.

– Империи без применения силы никак нельзя, – убежденно выпалил Чжи Минг. – Иначе уважать не будут. Просто мы, в отличие от западных держав, никого не колонизировали и религию свою насильно не насаждали.

С этим было сложно спорить. Женька вспомнил эпоху Великих географических открытий, начало которой совпало с экспедициями Чжен Хэ. В течение XV века португальские мореплаватели, исследовав Атлантическое побережье Африки, вышли в Индийский океан и, в конечном счете, достигли Индии. Соперники португальцев, испанцы, не могли допустить такой успешной экспансии своих ближайших соседей. Они искали более короткий путь в страну слонов, специй и драгоценностей. С этой миссией через Атлантику отправилась экспедиция Колумба, которая в 1492 году благополучно достигла Америки. В конце XV века в географическую гонку включилась Англия, Франция и Голландия, в результате чего на карте мира появились Австралия и Новая Зеландия. Признавая важность этих открытий для современной цивилизации, не стоит забывать методов, которыми европейцы осваивали новые территории. Коренное население Америки, Австралии и Новой Зеландии было практически полностью истреблено. Африканская работорговля приняла чудовищные размеры. Пиратство в Индийском и Атлантическом океанах расцветало буйным цветом. Без объявления войны, но под флагами своих государств и с молчаливого одобрения королей и королев пираты грабили торговые суда и разоряли прибрежные города. Больше всех в этом благородном и прибыльном занятии преуспели англичане. Самые успешные разбойники, такие как Морган и Дрейк, у себя на родине стали национальными героями и были обласканы своими государями.

Кто-то скажет, мол, это наследие темного Средневековья. Тогда везде были жестокие нравы. И только отъявленным авантюристам эта задача была по плечу. А когда первый этап колонизации закончился, все пришло в норму, появились цивилизованные законы, и люди вновь стали относиться друг к другу по-человечески. Как жаль, что английские джентльмены в Индии не знали о существовании этой замечательной теории. Два с половиной века подряд Британская империя выкачивала из своей колонии ресурсы, страна нищала, а население массово вымирало от голода и болезней.

Нечто похожее Британия хотела организовать и в Китае. Но цинский министр Линь окружил английские и американские торговые фактории войсками, приказал сдать весь опиум и уничтожил его. Наркотик, кстати, выращивали в Индии, а его перевозкой занимались знаменитые чайные клиперы. Дальнейшую торговлю министр Линь разрешил вести только тем странам, кто откажется от ввоза зелья в Поднебесную. Это и послужило причиной начала Первой «опиумной войны».

– Гуи, почему же ты не потопишь корабли этих англичан, что тебе стоит?! – возмущенно спросила Света.

– Э-э-э, девочка, не все так просто, – ответила черная черепаха. – Мы, священные животные, вмешиваемся в дела людей, только если люди сами того пожелают и достойны этого. Если же внутри страны согласия нет, ее постигнут беды и несчастья. И никто, даже высшие силы, не поможет ей. Как ты думаешь, могли бы англичане торговать здесь своим зельем, если бы им не помогали продажные китайские чиновники?

Света понуро пожала плечами.

– Никто, ни император, ни волшебная черепаха, не смогут сделать империю империей. Этого должны захотеть сами люди! – Гуи сделал многозначительную паузу. – Потому что именно люди во времена Чжен Хэ придумали, как построить столько надежных кораблей, как провести их сквозь тайфуны, мели и рифы, аж до самой Африки, и вернуться назад с богатыми дарами, новыми политическими союзами и научными знаниями.

– А все-таки интересно, – сказал Серега, – как Чжен Хэ ориентировался, куда ему плыть? Ведь географическую долготу тогда определять еще не умели.

Любовь к картографии Гуи впитал вместе с молоком матери, хоть и был рептилией. Он сразу воодушевился и начал объяснять:

– По разрозненным описаниям купцов навигаторы составляли подробные карты. Они были не такие, как современные европейские карты Меркатора. Это были длинные свитки, где маршрут корабля изображался в виде линии, вдоль которой делались зарисовки приметных вех: островов, заливов, гор, растительности на берегу и характера морского дна. Рисунки дополнялись комментариями: где корабль должен повернуть, где опасное течение, а где находится укромная бухта. Скорость корабля измерялась при помощи веревки с узлами, на конце которой была привязана дощечка. Веревку кидали с кормы корабля и считали, сколько узлов за определенное время пройдет сквозь специальное кольцо.

– А как само время определяли? – Беседа из области политики постепенно перетекла в научное русло.

– Короткие промежутки времени определяли при помощи клепсидры – водяных часов. В наполненный бассейн помещали пустую полусферу, с маленькой дырочкой на полюсе, через которую заливалась вода. Как только полусфера тонула – время истекло. Для различных промежутков времени были заранее откалиброваны полусферы разного размера. Вахты отмечали при помощи горящих палочек ладана. Они тлели очень медленно и равномерно. Один день делился на десять вахт. На каждом корабле для этой цели была заведена специальная должность – хранитель времени.

– А твои вахты как проходили? – Свете все больше и больше нравился Гуи, который прожил столько лет, воевал, но не потерял любознательности и оптимизма. – Много приходилось сражаться с морскими чудовищами?

– Вовсе нет, – ответила черепаха. – Драконы были на нашей стороне, динозавров мы загнали в подземные пещеры. До сих пор обратно выплыть боятся… Однажды Ктулху приперся, пытался свои чары наводить. Морякам страшные сны показывать. Ну, мы с ним по-свойски поговорили. Плыви, говорим, подобру-поздорову из нашего района. Пугай там своих эскимосов.

– Так вы бы с такими силами и до эскимосов доплыли. Может, и до самой Америки? – Женька представил себе, что было бы, если бы Вест-Индию открыли китайцы, а не европейцы.

– Да, мы бы и доплыли, – грустно сказал Гун. – Но в Запретном городе сменился владыка. Новый император считал, что Китаю вредит общение с внешним миром. Он решил изолировать Поднебесную, а флот – сжечь. Экспедиции больше не проводились, Чжен Хэ вновь стал сухопутным чиновником, начальником гарнизона Цзяннина. Но море манило великого флотоводца, он тосковал по дальним странам. Не выдержав жизни на берегу, политических интриг и городской суеты, Чжен Хэ зачах и вскоре умер.

– Жалко, – вздохнула Света. – И флот, и Чжен Хэ. А ты как же?

– А что я? Разукрасил я свой дембельский альбом бархатом и жемчугами, нацепил на панцирь аксельбанты – и на гражданку! Очень мне хотелось мир посмотреть. Сначала я отправился проторенным маршрутом, в сторону Африки. Проплыл мимо Мадагаскара, обогнул мыс Доброй Надежды, вышел в Атлантику. Там уже вовсю шуровали португальцы и испанцы. Я вдоль Африканского побережья доплыл до экватора, стал подниматься вверх. Смотрю, там какой-то проливчик, а в центре, на бакене, табличка прибита: «Гибралтар». Ну, я туда – шмыг. Плыву дальше. А там народу… корабли шныряют туда-сюда, туда-сюда. Не протолкнуться. Голова кругом идет. Я уже хотел назад возвращаться, вдруг вижу, сапог какой-то в море плавает, а на подошве – надпись: «Италия». Я решил подплыть поближе, рассмотреть. Подплываю, вижу, на берегу сидит юная девушка необыкновенной красоты. В таком, знаете, кружевном капоре, перчатках, держит цветок лилию а в глазах слезы. Я ее спрашиваю: «О, синьорина. Могу ли я вам чем-нибудь помочь, может быть, вас кто-нибудь обидел?» А она посмотрела на меня наивно и доверчиво, да как засмеется невпопад, громко-громко. «Какие у тебя глазюки смешные, узкие», – говорит. Я немного смутился, но виду не показал и ответил: «Позвольте представиться, меня зовут Гуи». Она привстала, сделала изящный реверанс и произнесла своим нежным голоском: «Очень приятно, меня зовут Тортилла». Мы влюбились друг в друга с первого взгляда, и я попросил ее руки. Девушка сразу же согласилась, но ее родители были против.

И тогда я предложил ей бежать со мной на родину, в Китай. Но она сказала: «О, милый Гун. Я так люблю тебя и готова сделать для тебя все, что угодно. Я даже согласна научиться бегать. Но покинуть эти места я не могу! Я должна сидеть здесь и ждать одного деревянного человечка. Он придет совсем скоро, всего через каких-нибудь триста лет. И я должна помочь найти ему одну драгоценную вещь. Пойми, это мой долг перед детьми всего мира. А долг – превыше всего!» Я был тогда молод и нетерпелив и ответил в сердцах: «Ах так, значит, тебе дороже какое-то полено? А я для тебя ничего не значу?! Прощай навек, мое сердце разбито!» Я прыгнул в море и что есть мочи погреб в сторону Атлантики. А она стояла на берегу, смотрела мне вслед. Ее ресницы трепетали, словно бабочки, а из глаз ее текли большие черепашьи слезы.

Всех очень растрогала эта история, особенно Свету. Так, за разговорами, иногда грустными, иногда серьезными, за веселыми историями, с шутками и прибаутками, они доплыли до Путошаня.

Глава 5 Мечты сбываются

Чтобы инсценировать высадку на берег после кораблекрушения, Туи притаранил шлюпку, стащив ее с английского корабля. Они сломали мачту и хорошенько поработали шершавым булыжником в том месте, где был нарисован номер лодки и судно приписки. На дно они положили бочонок с остатками воды, мешок с подмоченными сухарями, оружие и всякое тряпье. Сами ребята переоделись в батистовые рубашки с кружевами и скелетоны – комбинезоны, состоящие из жакета с короткими рукавами, к которому были пристегнуты на пуговицах брюки с высокой талией. Большую часть дороги они специально ехали в них, чтобы одежда приобрела правдоподобную степень рваности и грязности. А лица и руки людей, проскакавших верхом тысячу верст, и так соответствовали выбранной легенде. Света была одета в викторианское платье с высоким воротом в матросском стиле – белое в тонкую голубую полоску, с синим галстуком и отделанное тесьмой. Все это великолепие, правда, приобрело в дороге сероватый оттенок, золоченые пуговки с якорями местами оборвались, а тесемки болтались.

– Дети капитана Гранта после гибели «Дункана», – сказал Женька, оглядывая друзей. – Ждем новозеландских людоедов.

– Только не Гранта, а адмирала Джорджа Эллиота. – Света поправила измятую соломенную шляпку. – И не «Дункана», а клипера «Свет зари». Давайте повторим нашу легенду.

Через час чудом спасшиеся после кораблекрушения и измученные долгим плаванием Майкл, Вильям и Люси Эллиот карабкались вверх по склону.

– Где карта, Билли? – подтрунивал Серега над Женькой. – Активнее шевелите конечностями, сэр.

– Уронили Мишку на пол… оторвали Мишке лапу… – пыхтя, парировал Женька. – Все равно его не брошу… оторву вторую тоже!

– Ребят, хватит болтать, – укоризненно сказала Света. – Вы, по легенде, онемели от пережитого. Вот и молчите себе в тряпочку.

С Джао Даши и Чжи Мингом они договорились, что те будут пробираться к монастырю Пуцзи другим путем. Учитель хорошо знал эти места, поскольку в юности был здесь в паломничестве. Гора Путошань являлась одной из четырех священных гор Китая и считалась местом просветления Авалокитешвары. В Тибете Далай-ламу считали воплощением Авалокитешвары. В Поднебесной этого бодхисаттву почитали в его женской ипостаси, под именем Гуаньинь. Согласно преданию, у Гуаньинь одиннадцать голов, чтобы она могла слышать крики страдающих, и тысяча рук, чтобы дотянуться и помочь нуждающимся.

Словно в насмешку, разграбив в июле 1840 года архипелаг Чжоушань, англичане выбрали остров Путошань местом хранения своей добычи. Сюда же доставили сокровища монастыря Шаолинь, захваченные во время рейда шотландской гвардии. Монастырь Пуцзи превратился в нечто среднее между пещерой Али-Бабы и филиалом казначейства ее величества. Чиновники Министерства финансов и морские офицеры деловито сновали по залам храмового комплекса. Военные скрупулезно передавали финансистам свои трофеи. Ни один цянь не должен был остаться неучтенным, поскольку от этого зависело вознаграждение высшего командования, да и всего флота в целом.

Молодой клерк Кэй Робертс возвращался из гавани, куда он ездил по какому-то мелкому поручению. Его лошадка неспешно перебирала рыжими ногами, очевидно разделяя меланхолию своего хозяина. Кэй сокрушался по поводу своей никчемной жизни и неудавшейся карьеры. Ему уже двадцать пять лет, многие его друзья по Итону давно уже заняли перспективные места в министерствах. Те, кто пошел по военной линии, тоже сумели проявить себя, их имена были на слуху. А он прозябал в должности счетовода и мальчика на побегушках. Кэй был мечтателем и все ждал какого-нибудь необыкновенного случая, который позволит ему мгновенно наверстать упущенное и утереть нос этим задавакам. И вот его звездный час настал.

Повернув из-за холма, он вдруг увидел странную группу людей, которая сразу же привлекла его внимание. По дороге плелись трое ужасно оборванных и грязных детей. Собственно, в этом-то ничего странного не было. В Азии все были грязные и оборванные. Но эти – точно были европейцы, и, похоже, даже англичане! Услышав стук копыт, дети остановились и повернулись к нему. Это были двое мальчиков и девочка. Молодая леди пошатнулась и упала на руки своих спутников. Кэй пришпорил лошадь и подскакал к ним.

– Who are you, where did you come from here? – крикнул он, соскакивая с лошади.

Мальчики мычали что-то нечленораздельное. Сереге и Женьке было легко соответствовать своей легенде, ведь они не заканчивали Итон. Беседы с британцами предстояло вести Свете, а она изучила английский в спецшколе ГРУ, со всеми оборотами и тонкостями произношения XIX века. Девочка открыла припухшие глаза, взгляд ее блуждал, наконец сознание вернулось к ней, и она произнесла слабым голосом:

– Здравствуйте, мистер, какое счастье… Вы англичанин?

– Я из Уэльса, – гордо произнес клерк. – Мое имя Кэй Робертс. Ну а вы-то кто?

– Меня зовут Люси Эллиот, это Майкл, а это – Вильям. – Серега и Женька дружно замычали и закивали.

Кэй подпрыгнул выше холки своей лошади.

– Вы дети адмирала Эллиота?! – Он засуетился. – Хотя что это я! Мисс, вы, наверное, хотите пить?

Кэй отстегнул от седла обтянутую кожей походную фляжку и протянул ее детям. Те выпили всю воду без остатка, жадно глотая так, что струйки бежали по их запыленным подбородкам.

– Но как же это могло произойти?

Люси, запинаясь, иногда сглатывая слезы, рассказала о кораблекрушении, о том, что вдалеке они видели другой британский военный корабль, что, несмотря на их отчаянные сигналы, капитан фрегата бессовестно бросил их. Майкл и Вильям осуждающе замычали. Робертс неодобрительно покачал головой, но в душе он ликовал. Вот тот случай, которого он ждал так долго!

Клипер пошел ко дну, им удалось взобраться в пустую лодку, которая по счастливой случайности осталась никем не замеченной среди корабельных обломков. И вот, волею судьбы, море принесло их сюда. Жаль только, что на Майкла и Вильяма все эти треволнения оказали такое удручающее воздействие. Но теперь все будет хорошо.

Кэй уступил Люси свое место в седле, а вторым номером попеременно ехали Майкл и Вильям. Так, без дальнейших приключений, они добрались до монастыря Пуцзи. У ворот с традиционной вогнутой крышей и каменными львами их встретили британские гренадеры. Караульные с удивлением воззрились на необычную процессию. Да еще двое странствующих монахов поодаль смиренно просили милостыню. Это были Джао Даши и Чжи Минг…

Друзья уже несколько дней были на острове. Командир гарнизона, полковник Макдермотт, окружил детей адмирала Эллиота всяческой заботой. Он приказал выделить им прекрасную комнату, окна которой выходили в сад с вековыми деревьями и маленьким прудиком, сплошь покрытым цветами лотоса. Если взобраться на садовую ограду, оттуда открывался живописный вид на море. Узкий, как лезвие меча, залив врезался в скалистый берег.

– Надо узнать, есть ли там спуск, – сказала Света. – Если Джао Даши договорится с рыбаками, лучшего места для побега не найти. Лодку не видно ни с моря, ни с суши.

– Думаю, операцию надо провести как можно скорее. – Женька, приложив ладонь ко лбу, вглядывался в горизонт. – Сегодня в сторону Бохайского залива вышло несколько кораблей. Следовательно, вести о чудесном спасении детей папаша Эллиот получит дня через три. А инструкций на наш счет можно ожидать уже через неделю.

– Если не раньше. – Серега указал в противоположный конец сада. – Я у них там видел вышку с голубями. Так что вести будут со дня на день. Хорошо хоть, он сам не может прилететь.

Женька покачал головой:

– Голубей можно не опасаться. Они в море на корабль не полетят, им голубятня на земле нужна. Джао Даши говорит, что китайцы по всему побережью выпускают охотников с ястребами, чтобы перекрыть англичанам связь.

– В любом случае реальный шанс найти статую появится только сегодня. – Света посмотрела на хронометр, который подарил им лично начальник гарнизона. – Когда там у нас встреча с этим фанфароном Робертсом?

Сразу же после описанных событий Кэй Робертс развил бурную деятельность. Он всем рассказывал, как спас детей адмирала, когда они были буквально на волосок от гибели. Друзья ему не противоречили. Клерк не без основания полагал, что подобный геройский поступок положительно скажется на его будущей карьере. Сейчас важно стать другом этих спасенных аристократов и, главное, другом Люси Эллиот. А лет через пять Люси подрастет, и кто знает… Такой партии позавидует любой. Кэй буквально распушил хвост. Он как бы невзначай рассказал, что находится в родстве со знаменитым пиратом Бартоломью Робертсом, который в начале прошлого века наводил ужас на все Карибы и Атлантику. Что это именно его предок придумал символ всех пиратов – флаг «веселый Роджер». Когда Мартиника и Барбадос объявили охоту за Черным Бартом, флибустьер изобразил на своем флаге самого себя, попирающего ногами черепа враждебных губернаторов. Под левым черепом была аббревиатура АВН «А Barbados Head», а под правым – АМН «А Martinique’s Head». И действительно, в скором времени Робертс встретил корабль губернатора Мартиники на просторах Атлантики и вздернул его на рее. Несмотря на то что Черный Барт действовал без каперского патента, дающего официальное право на морской грабеж в интересах британской короны, пират заслужил любовь и восхищение своих соотечественников. Его эскадра атаковала в основном французские корабли, что существенно сдерживало влияние французов в Карибском архипелаге. Рассказывая все это, клерк, очевидно, хотел произвести неизгладимое впечатление на юную патриотически настроенную леди Люси Эллиот.

– Прапрадед – пират, праправнук – бухгалтер. Вырождение британской нации налицо, – вздохнул Серега. – Он обещал подойти к шести. Пошли к главному храму.

Кэй уже поджидал их на длинной каменной площадке лестницы, курсируя между двумя цветниками своей немного взвинченной походкой.

– А, здравствуйте, джентльмены, – сказал он, приподнимая шляпу. – Мисс Эллиот, вы прекрасно выглядите. Как здоровье ваших очаровательных братьев?

Майкл и Вильям дружно замычали и закивали, демонстрируя полную удовлетворенность своим состоянием. Люси сделала небольшой книксен, как это подобало леди ее ранга, и улыбнулась:

– Спасибо, мистер Робертс. Мальчики пока не разговаривают, но чувствуют себя хорошо. Вы обещали провести нам экскурсию, показать этих ужасных идолов и прочие редкости желтолицых варваров.

– Вообще-то это не положено… Но в восемь вечера канцелярия закроется, все разойдутся. И в десять мы попробуем проникнуть туда… – Кэй сделал большие глаза заговорщика и картинно вздохнул: – Эх, что только не сделает рыцарь ради благосклонности прекрасной дамы… А сейчас давайте прогуляемся по окрестностям.

Пройдя по низко нависающему над озером длинному каменному мосту, они вышли за пределы монастыря. Двое драгун, стоящие у ворот, браво отсалютовали им. Кэй болтал без умолку, а ребята все думали, как бы им отделаться от клерка. Им надо было разыскать Джао Даши и Чжи Минга, чтобы обсудить план предстоящего побега. Во время вчерашней прогулки им удалось передать своим друзьям записку. Робертс еще брезгливо поморщился, когда леди Эллиот нагнулась, чтобы бросить милостыню в кружку странствующих монахов. Но сейчас их соратников нигде видно не было. Люси изъявила желание посмотреть на море. Они свернули с главной дороги и начали спускаться по каменистой тропинке, поросшей с двух сторон колючим кустарником.

Робертс рассказывал о том, как Черный Барт добрался до берегов Африки и там стал грабить суда работорговцев, а потом выгодно перепродавать живой товар в Сьерра-Леоне. Наиболее удачным был рейд по захвату транспорта из одиннадцати французских кораблей. Кэй как раз представлял в лицах, как пират, взяв вражеский флагман на абордаж, взбирается на квартердек, чтобы зарубить французского капитана. А тот в ужасе закрывается руками, пытаясь избежать сокрушительного удара. Но, как это часто бывает с мечтательными натурами, Кэй слишком увлекся драматургией, не учтя окружающих его естественных декораций. Под ногой его оказался случайный камень, Кэй пошатнулся… Многие актеры мечтают умереть на сцене, в зените славы. Возможно, именно так и закончилась бы карьера великого фантазера, если бы на помощь ему не пришла Великая Пустота.

Мир остановился. Робертс замер в позе атлета, перепрыгивающего с разбега шест. В десяти сантиметрах от его затылка торчал пень с острым обломком, напоминающим наконечник копья. На сцену вышли Джао Даши и Чжи Минг.

– Все готово, – сказал мастер.

– Ну вот, на самом интересном месте… – вздохнул Женька.

– Этот, – Света кивнула в сторону застывшего в воздухе клерка, – обещал провести нас в хранилище сегодня вечером, в десять. Так что ждите нас в одиннадцать.

– Никак не пойму, чего мы тянем, – сказал Чжи Мин. – Прошли бы спокойно в этот подвал сквозь Пустоту, всех, кого надо, повырубали. Все, что надо, забрали. И домой, в родную обитель!

Чжи Минг взмахнул рукой и представил, как они со свистом, на взмыленных конях летят в Шаолинь, а у ворот их встречают благодарный настоятель и восхищенная братия.

– Какой ты быстрый, – сказал Джао Даши. – А ты знаешь точно, в каком подвале они хранят сокровища? А какая там охрана? Далеко пройти в Пустоте мы не сможем, а у них ружья и пистолеты. К тому же нам еще до материка надо добраться.

– И потом еще пилить в другом измерении, – добавил Женька. – Ладно, как мы вам просигналим, что вышли и у нас все в порядке?

– Как обычно, чего тут импровизировать? – Серега тихонько прокричал филином. – «Ух-ух»…

– Нет, «Ух-ух» – это мой позывной. – Мастер как будто даже обиделся. – Вы кричите: «Грр-грр».

– Хорошо, «Грр-грр», какая разница. – Серега пожал плечами.

– Вон там мы видели узкую бухту, – показала Света. – Это совсем недалеко от ограды. Туда есть спуск?

– Да, есть. Если знать тропинку, – кивнул Джао Даши. – Идеальное место… Сделаем так: я буду ждать вас наверху, а Чжи Минг подойдет на лодке снизу.

– Договорились, – улыбнулась Света. – Держите за нас кулаки.

– Наваляйте им там от меня! – Чжи Минг изобразил двойной джеб и хук.

– Надеюсь, обойдется без этого, – сказала Света. – Чем тише мы оттуда выйдем, тем проще нам будет уйти.

– Так, ладно. – Джао Даши поднял пальцы и приготовился к щелчку. – Ци на исходе, мы исчезаем. Ловите этого… джентльмена удачи.

– На счет раз-два, – сказал Женька. – Берем на поруки!

Раздался щелчок, Джао Даши и Чжи Минг растворились, Кэй Робертс рухнул в объятия Майкла и Вильяма. Те радостно замычали и закивали. Пристыженное выражение на лице клерка сменилось гримасой ужаса, когда он увидел острый сук, который чуть не впился в его затылок.

– Ну, джентльмены, – сказал он, вставая и отряхиваясь, – теперь я ваш должник на всю жизнь… – И сразу же подумал: «А ведь новая роль спасенного еще лучше роли спасителя! Это будет приятно щекотать самолюбие высокородных олухов».

Майкл и Вильям снова синхронно заулыбались, издавая нечленораздельные звуки. «Да, вырождается британская аристократия», – сокрушенно подумал Кэй Робертс, а вслух произнес:

– Ну так что, идем дальше?

– Ах, я так перепугалась, мистер Робертс, – сказала Люси, – что у меня началась мигрень. Я бы хотела отдохнуть перед вечерним приключением.

Кэй пожал плечами, но согласился. Они вернулись в монастырь и договорились встретиться без четверти десять.

Глава 6 Ночь в музее

У входа в хранилище стоял усач-гренадер с шикарными бакенбардами, в высокой шапке и с тремя золотыми нашивками на рукаве. Скучающая красота – вот определение, которое подходило к нему больше всего.

– Здравствуй, Барнс. Как ты тут? – браво выпалил Робертс. – Мы зайдем ненадолго по одному делу.

– Здравствуйте, сэр, – флегматично ответил солдат. – Меня зовут Финч. Вы же знаете, что это запрещено.

Затяжной зевок караульного продемонстрировал абсолютную непоколебимость его позиции.

– Послушай, Финч, – молодцевато, но уже с некоторой ноткой раздражения произнес Робертс. – Ты что, не видишь, кто перед тобой стоит? Это дети адмирала Эллиота! А ну-ка, пропусти нас.

– Вижу, сэр, я же не слепой, – вяло сказал Финч добродушным баском и почесал кулаком глаз. – Но вы же прекрасно знаете, что для посещения хранилища во внеурочное время нужно личное разрешение полковника Макдермотта.

Робертс, конечно же, знал, и Макдермотт, бесспорно, дал бы такое разрешение. Но Кэй боялся, что старый лис Макдермотт увяжется за ними или, чего доброго, вообще отодвинет Кэя в сторону. А ему очень не хотелось делить внимание юной леди Эллиот с кем-нибудь еще.

– Конечно, знаю, вы что себе позволяете, Финч?! – Робертс решил сменить тактику и перейти в наступление. – Просто у полковника Макдермотта сейчас гости, и я не хотел его беспокоить. Что я ему скажу: «Караульный Финч попросил позвать за вами, господин полковник», а?

Но гренадер оставался непреклонным. Время шло. Можно, конечно, было снять часового. Да и субтильный Робертс вряд ли оказал бы сопротивление. Но дальше нужно было идти в хранилище и искать там статую Дамо. А в это время мог подойти караул или произойти еще что-нибудь непредвиденное. Весь монастырь был полон английских солдат. И Света решила позвать на помощь ребенка. Того, который, бесспорно, живет в каждом из нас. А в усачах-гренадерах тем более.

– Мистер Финч, – сказала она нежным жалобным голоском. – Я слышала, что завтра с вечерним отливом в метрополию уходит клипер. Часть вещей с утра начнут паковать, и мы их больше не увидим. Ну, пожалуйста… неужели вы никогда не были маленьким? Ведь там столько всего интересного!..

– Ну, знаете, мисс… – Гренадер Финч снаружи еще как-то держался. Но малыш Финч внутри его выпрыгнул прямо из сердца и крепко обнял гренадера за горло своими маленькими ручками.

Часовой закашлялся и отвел глаза. И тут Робертса осенило!

– Вот что, Финч, – вдруг выпалил он. – У меня недавно были именины… Вот вам полсоверена, выпейте с ребятами за мое здоровье!

Клерк протянул гренадеру монету. Тот крякнул, вытер кулаком усы, как будто смакуя только что выпитый стаканчик грога, взял золотой и отошел в сторону.

– Только, если что – чур, я ни при чем!

– Конечно, конечно!!! – зашептал Робертс.

Майкл и Вильям дружно замычали и закивали. Люси улыбнулась и сделала реверанс. Ребенок радостно подпрыгнул и захлопал в ладоши.

Двери в Сим-Сим раскрылись, и они вошли внутрь. Робертс зажег масляные лампы и раздал их ребятам. Хранилище располагалось в трапезном корпусе монастыря Пуцзи. Это был вытянутый прямоугольный зал с круглыми колоннами вдоль стен. В центре зала столы были составлены в длинную линию, как для банкета. На них располагались разнообразные диковинки небольших размеров. Вся крупная добыча стояла на полу. Как объяснил Робертс, большую часть золота, серебра, шелка и фарфора сразу взвешивали, пересчитывали и отправляли в Англию. Здесь же собрали вещи, которые могли представлять какую-то религиозную или историческую ценность. Так что получился целый музей азиатских редкостей.

– Ведь не понятно, – сказал клерк, – до чего в итоге наши дипломаты с этим их богдыханом договорятся. А вдруг здесь есть какая-то мегасакральная реликвия? Эти язычники такой гвалт поднимут… Вози ее потом взад-назад.

Загадочные тени пробегали по стенам и потолку трапезного зала, драгоценные камни поблескивали в свете масляных ламп, вековые половицы тихонько поскрипывали. Робертс оказался неплохим экскурсоводом. Он показывал древние кованые изделия, назначения которых никто не знал.

– Все думали, что это метательные ножи, – рассказывал он, взяв железное солнце с кривыми лучами. – Но я доказал им, что это невозможно нормально метнуть. Вот смотрите, оно же слишком большое, толком не замахнешься. Да и баланс неправильный. Думаю, этот предмет имеет совсем иной, скрытый смысл.

«Какие интересные познания в технике метания у этого клерка», – подумала Света.

– А вот, смотрите, еще экземпляр. Как вы думаете, леди Эллиот, что это такое?

Робертс держал в руках деревянную игрушку. Два человечка с барабанными палочками наизготовку сидели на телеге, а между ними был установлен барабан. «Как мужик и медведь», – подумал Серега, но вслух, к счастью, не произнес.

– По-моему, это кэб, – сказала Люси.

– Ах, как вы правы, мисс Эллиот, – засмеялся Робертс. – Но, ко всему прочему, это еще и одометр – прибор для измерения пройденного пути. Китайцы много воевали в своей истории, им очень важно было знать, сколько прошла армия за день. Когда повозка проходила один ли, в барабан ударяла одна фигурка, а через десять ли – вторая.

Рядом стояла другая деревянная колесница, на которой помещалась фигурка человечка с вытянутой рукой.

– Вам, как дочери адмирала, будет крайне интересен этот экземпляр. Это компас. Да-да, компас, хотя здесь нет ни единой железной детали. Просто мастер придумал хитрый механизм, который сохраняет выбранное направление на протяжении всего пути. Куда бы ни повернулась повозка, человек повернется в противоположном направлении.

Дальше был прибор для регистрации землетрясений – в виде бочонка, со стенок которого свешивались головы драконов с шариками во рту. Если происходил земной толчок, стержень, закрепленный внутри бочонка, ударял о стенку, и шарик выпадал изо рта дракона в пасть лягушки. Куда упал шарик, с той стороны и был толчок.

Дальше стояли тончайшие фарфоровые вазы, расписанные цветами и павлинами, необычные музыкальные инструменты, лежали парчовые одежды, расшитые золотой и серебряной нитью. Робертс рассказал, что в Китае облачение придворных строго регламентировалось.

– Например, вот это, – сказал он, – принадлежало особе императорского рода, о чем говорит рисунок дракона с пятью когтями на лапе.

Особое место на столе занимали свитки.

– Вот посмотрите на эту картину, мисс, – сказал Кэй, беря в руки один свиток. – Она очень дорого стоит. Знаете, в чем ее ценность?

– В нефритовых палочках и золотой оправе? – пожала плечами мисс Эллиот. – На мой вкус, здесь очень слабая композиция.

– Вот именно! – обрадовался Кэй. – Европейские картины принято разглядывать сначала в общем, а потом переходить к деталям. Ценится главный посыл, идея, которую художник хотел донести через полотно. Но в китайской живописи не так. Вот смотрите, это пейзаж какой-то лесистой горной местности, вроде бы ничем не примечательный. В лесу стоит хижина, в хижине живет отшельник. Он что-то пишет, значит, это философ или поэт. Хижина стоит на берегу горной реки. Вода течет, и жизнь течет. А вот смотрите дальше. На камне сидит рыбак. Он ничего не пишет, он просто удит рыбу и размышляет о жизни. Так кто из них больший мудрец? Давайте поднимемся ввысь, к вершинам гор, за самые облака и еще выше. Там парят орлы. Они ничего не пишут, они ни о чем не думают, они просто находятся в гармонии с природой… Разглядывание китайских картин начинают именно с мелких деталей. В них и сокрыт главный смысл.

«Да, он романтик, этот мистер Робертс, – подумала Света. – Жаль, нет Чжи Минга, он бы оценил полотно по достоинству».

– Это все трофеи с архипелага Чжоушань? – как бы невзначай спросила Люси.

– В основном да, – ответил Робертс. – Плюс все, что собрали вдоль побережья Восточно-Китайского моря. Да, у военных было еще одно… э-э-э… неофициальное мероприятие, вглубь континента. Пойдемте, там есть несколько прелюбопытных вещиц.

Они подошли к отдельному, огороженному ширмой столу в самом конце зала. На столе стояли закрытые лари внушительных размеров.

– Это сокровища монастыря Шаолинь, – сказал Робертс тихо, со зловещим присвистом.

– А почему шепотом? – так же тихо спросила Люси.

– Связки устали, – ответил Робертс. – Гхе-кхе-кхе.

Его кашель, как выстрел, разорвал тишину зала. Своды трапезной отозвались гулким эхом. Все вздрогнули. Робертс открыл первый ящик. Там были сложены золотые слитки, по форме напоминающие кораблики, с выпуклыми иероглифами и гравировкой по всей поверхности.

– Вон за той ширмой таких еще много, – сказал Кэй уже обычным голосом.

Дальше был ящик с драгоценной посудой и предметами быта. Внимание леди Эллиот привлек золотой веер с изящными кружевными пластинками, украшенными сапфирами. Майкл заинтересовался прибором для колки орехов в виде головы дракона. Вильям долго рассматривал серебряную флейту. Он поднес инструмент к губам, и зал наполнился грустными чарующими звуками, от которых все предметы, все статуи древних богов словно ожили и обратили к ним свои удивленные взоры.

– Сэр Вильям, – сказал Робертс, сглатывая. – Это было так прекрасно и так… трогательно…

Еще на столе стояло несколько чаш, инкрустированных перламутром и яшмой, на треногих подставках, по форме напоминающих пагоды. Рядом стоял ларец с нефритовой цепью, вырезанной из цельного куска минерала.

– А это что? – спросила Люси. Непрозрачный футляр в форме колокола, высотой с полтора локтя, скрывал что-то.

– О, а это – нечто особенное, – сказал Робертс. – Когда я смотрю на нее, мне кажется, что она живая.

Томительное предчувствие охватило всех. Робертс одной рукой поднял масляную лампу повыше, а другой медленно снял футляр.

Их взору предстал лысый бородатый старец в длинном балахоне, босиком стоящий на камне. Одной рукой он держал закинутый на плечо кривой посох, а другую, с огромными четками на запястье, заносил то ли для благословения, то ли для удара. Вся статуя была сделана из золота, лишь зеницы глаз старца смотрели двумя каплями черного янтаря. Это был он, Дамо!

Кэй поставил лампу на стол и застыл неподвижно, откинувшись назад, созерцая загадочную реликвию монастыря Шаолинь.

Они договорились заранее: Робертсу вреда не причинять. Никаких ударов ребром ладони по шее и оглушений по затылку. Все-таки он в каком-то смысле спас их и вот сейчас провел такую интересную экскурсию. У Сереги к ладони была примотана иголка, закрепленная на маленькой щепке. Иголка была щедро обмазана сонным зельем из походной аптечки Джао Даши, а снаружи прикрыта комком воска, чтобы безопасно было прятать в кулаке. Мастер объяснил: «Дружеский хлопок по плечу – и вскоре он спит как младенец». – «А это не опасно?» – спросила Света. «Ни капельки, – ответил Джао Даши. – Проснется часов через шесть веселым и бодрым. Я ему туда еще витаминов подмешал». Если что-то пойдет не так, Женька должен был подстраховать – сработать на сонную артерию. Но это только на самый крайний случай.

Глава 7 Сторукий Шива

Что-то пошло не так. Серега промахнулся, а Робертс стоял с обратной стороны стола, направив на них двадцатичетырехствольный капсульный пистоль-пеппербокс.

– Так-так-так, джентльмены, – сказал Кэй по-китайски. – Или как вас там теперь прикажете называть?

Ребята молчали, ошарашенные. Деликатная инъекция провалилась, неделикатная подстраховка, похоже, тоже.

– Сэр, могли бы вы выйти из тени, это с вашей стороны даже как-то немного невежливо, – сказал Женька просто так, чтобы начать разговор.

Робертс поставил свою лампу к одной из чаш, поэтому весь свет падал на ребят, а он оставался во мраке.

– О, заговорил! – обрадовался Робертс. – Нет уж, дудки, мистер Вильям. Раньше прятались вы, теперь – моя очередь.

– Какой у вас славный… э-э… аппарат, – сказал Серега. – Долго заряжали?

На зарядку всех двадцати четырех стволов пеппербокса бельгийского мастера Жиля Мариэтта уходило в среднем не меньше часа.

– И вас с выздоровлением, сэр Майкл, – улыбнулся Кэй. Из сумрака блеснул белый оскал зубов. Теперь его местоположение было точно известно.

Света нащупала метательный нож, спрятанный в поясе за спиной.

– Давно акупунктурой увлекаетесь? – продолжил Робертс.

– Джентльмен не отвечает вопросом на вопрос, – буркнул Серега.

Робертс расхохотался диким смехом. Своды трапезной вновь откликнулись многократным эхом, превратив его хохот в жуткий вой. Отчего ребятам стало как-то совсем не по себе.

– Итак, господа комедианты, отвечайте на мои вопросы быстро и без выкрутасов. На всякий случай предупреждаю: спрашиваю один раз. Потом стреляю. Для демонстрации возможностей британской тайной полиции для начала собьем пуговицу с погончика матроски этой прекрасной леди.

В звенящей тишине, казалось, было слышно, как палец надавил на спусковой крючок, как сдвинулся курок и как сжалась боевая пружина. Допустить выстрела было нельзя. Услышит Финч за дверью! И Света метнула нож.

Брякнула сталь, Робертс, взмахнув пистолетом, отбил клинок. И уже снова прицеливался. Вибрация прошла по колоннам, стенам, статуям и чашам. Золотые слитки мелодично зазвенели. Шквал ветра взметнул шелк, парчу и свитки. Они так и зависли в воздухе. Время остановилось. Переход!

Кэй Робертс освоил искусство Идущих еще в детстве. Слуга-индус научил его. А когда он подрос, то пошел служить в британскую тайную полицию, которая как раз и занималась всякими мистическими штуками. В Китае он работал под прикрытием клерка-неудачника и настолько вжился в роль, что перенял даже образ мыслей своего героя. На Путошань его отправили охранять военные трофеи британской короны. Когда на остров явились трое самозванцев, Робертс раскусил их сразу же, еще при первой встрече. Можно было их тут же и арестовать. Но Робертс решил сначала разузнать, кто они и зачем пожаловали. Когда он левитировал в позе прыгуна над острым пнем, то услышал много чего интересного. Но конечная цель маскарада была ему до сих пор не ясна. И вот события перешли в активную фазу. Три юных кометы с явно недружелюбными намерениями приближались к нему сквозь Пустоту.

Робертс среагировал молниеносно. Он подкатился под стол и вылетел там, где только что стояли ребята. Серега, Женька и Света переместились туда, где только что стоял Кэй. В Пустоте физическими свойствами обладали лишь те предметы, с которыми Идущий поддерживал прямой, осознанный контакт. Все остальное было просто тенью, ментальным образом. Но если Идущий осмысленно касался чего-либо, объект сразу же обретал свою материальную сущность. Говоря физическим языком, происходил фазовый переход из Пустоты в Реальность. В ближнем бою любой предмет в руках Идущего становился оружием. Но пистолет здесь был бесполезен, и Робертс отбросил пеппербокс в сторону. Зато Дамо удивил его. Статуя мерцала и испускала какую-то необыкновенную мелодию. «Как это я раньше этого не заметил?» – подумал Кэй.

Кометы снова атаковали, и Робертс снова отпрыгнул в сторону. Соотношения сил один к трем было явно не в пользу Кэя, но его слуга-индус кое-что смыслил в Бу-Хо-Хонг. Когда Робертс смог обыграть учителя на площадке, где тот заранее расставил ловушки, Аравинда расплакался, обнял ученика и сказал: «Сахиб готов, лучше сахиба я не видал никого». Сейчас он просто нащупывал слабые места противников, рассыпая черные жемчужины – сгустки энергии, которые должны были взорваться по команде хозяина и опутать его врагов тысячью невидимых нитей.

Чужаки сменили тактику. Теперь они образовали треугольник, замкнув периметр энергетическими потоками, и медленно приближались к нему с трех сторон. «Хотите поиграть в ближнем бою?» – мысленно ухмыльнулся Кэй. Ну что ж, давайте устроим мясорубку. Робертс сделал винтообразный мах руками, его ладони заструились синеватой дымкой, он взмахнул снова, его руки раздвоились, еще оборот, и у него уже восемь рук. Еще-еще-еще. Аравинда называл этот прием «сторукий Шива». Треугольник сомкнулся, атака юных бойцов была стремительной и неукротимой. Они атаковали сразу в три уровня: Майкл вертушкой в голову, Вильям рубящей подсечкой снизу, мисс Эллиот нанесла сдвоенный удар «лапа тигра» в область грудной клетки.

– Неплохо для портовой драки! – крикнул Робертс, пройдя в ближнюю зону Майкла, и жестко всадив ему локтем под ребра. Парень отлетел, вспышка Ци вихрем прошла сквозь Пустоту.

Одновременно Робертс атаковал Вильяма. Пока тот выходил штопором из нижней подсечки, Кэй обрушился на него сверху двойным веерным ударом ногами. Вильям был также повержен. Новый всплеск энергии кругами разошелся по Пустоте. В групповой схватке не стоит залипать на противнике и тратить время на добивание. Главное – быстро бить и сразу уходить из зоны контакта.

– Мисс Эллиот, а вы-то куда? – Робертс сработал «почтальоном», двойной джеб и хук. Но на этот раз он промахнулся.

– На кудыкину гору, – ответила леди Эллиот. – На!

Прямой удар ногой в живот прошел в миллиметре от Кэя. Он еле-еле успел сделать скрутку и ударил с разворота кулаком наотмашь. Но Люси там уже не было. «Оно и к лучшему, – подумал Робертс, – джентльмену бить даму как-то неприлично».

Все эти три схватки произошли одновременно, тело Кэя веером распалось на три проекции. Каждое новое столкновение Идущих вызывало вспышку энергии. Искры летели так, словно бойцы были высечены из кремния. Одновременно Робертс расставлял свои ловушки, прощупывая колебания противников и добавляя к ним свои гармоники. Его тоже пытались взять под контроль, но тщетно. Кэй сразу выбрасывал защитный энергетический шлейф. Аравинда называл этот прием «танец с вуалью». Наконец сеть была сплетена.

– Баста, карапузики! – крикнул Робертс, выбросив в стороны свои сто рук.

Тончайшие обсидиановые нити вылетели из его ладоней, черные жемчужины взорвались, превратившись в сетчатые шары. Все пространство вокруг Робертса стало огромным перекати-полем, накрепко связав его врагов своими темными волокнами.

– Ну что, попались, мотыльки? – сказал он злорадно. – Сейчас все расскажете! Начнем вот с этого, который посочнее.

Робертс повернулся к Сереге. Лицо его превратилось в страшную черную маску какого-то чудовища, не то паука, не то летучей мыши. Изо рта высунулось обсидиановое жало, которое начало удлиняться в направлении жертвы.

– Оставь его в покое, мерзкое членистоногое! – закричал Женька, трепыхаясь в паутине. – Тронешь Серегу, я тебе все лапы повыдергаю.

– Ссе-е-ре-га, – прошипел Робертс. – Его зовут Ссе-е-ре-га.

Серега хрипел, задыхаясь. Тонкие обсидиановые жгуты сдавили его горло. Света вспомнила, что так же, на постоялом дворе в Сюйчане, вампир чиан-ши пытался выпить Ци из Джао Даши. Тогда она смогла выйти из-под контроля тибетского мага и нейтрализовать его. Вот и сейчас она почувствовала, что может сопротивляться и победить. Эта мысль вызвала из ее подсознания какую-то неуловимую мелодию. Только Света никак не могла поймать мотив. Вдруг что-то откликнулось извне. Это была статуя Дамо. Света вновь позвала реликвию Шаолинь, и между ними установилась невидимая связь из удивительных, чарующих звуков. Эти звуки начали заполнять все пространство, словно туман, расползаясь вокруг. Обсидиановые нити задрожали. Робертс почувствовал неладное, в ярости обернулся, но было уже поздно. Сплетенная им сеть вдруг схлопнулась, крепко связав своего хозяина в тугой черный кокон.

Шелка плавно спланировали на пол. Время вновь возобновило свой неумолимый ход, они вышли из хронотранса. Серега надсадно кашлял, стоя на коленях, все еще пытаясь сорвать с горла невидимые путы. Женька и Света подбежали и обняли его с двух сторон:

– Как ты, живой?

– Я-то? Живее всех живых. – Серега снова закашлялся. – А где этот?

Робертс неподвижно лежал на полу.

– Как ты это сделала? – спросил Женька.

– Дамо помог, потом объясню, – сказала Света. Она подошла к столу и стала заворачивать статую в придворный парчовый халат. – Взяли, понесли!

– А с этим что будем делать? – спросил Серега.

– Он еще не скоро очухается, – ответила Света. – Я его там… э-э-э… – она постаралась подобрать удачную метафору, – запеленала. А как очухается, мы будем уже далеко. Пошли!

Теперь надо было как-то разобраться с часовым Фитчем у входа. Малыш Фитч, может, и не заметит, а вот усач-гренадер точно поинтересуется: «Чего это вы там тащите такое тяжелое, уважаемые сэры? Может, вам помочь?» Серега вышел первым. Подойдя к часовому, он дружески хлопнул его по плечу:

– Спасибо, Фитч, спасибо, старина. Было просто ужасно интересно!

Тот выпучил глаза. Он не знал, чему ему больше удивляться. Тому ли, что мистер Майкл Эллиот снова заговорил, или тому, что заговорил он на неизвестном языке. Но решить эту дилемму Фитч так и не успел. В глазах его пошли цветные круги, полетели волшебные снежинки и засверкали звезды. Он увидел речку и как его отец правит на лодке к берегу. Малыш Фитч радостно вскрикнул и побежал по тропинке к мосткам. Цветы и трава щелкали его по босым пяткам, ветер раздувал за спиной распахнутую рубашонку, а в синем небе светило огромное теплое солнце.

– Вот и деликатный вариант сгодился, – сказал Серега, глядя на беззаботно спящего Фитча. На губах гренадера блуждала улыбка. – Ребята, можно выходить!

Друзья перебежками через парк дотащили статую до забора. В заранее подготовленном месте были спрятаны их вещи и веревки, сплетенные из простыней. Они благополучно переждали патруль, накрывшись маскировочной сеткой «Джао Даши», и перебрались через стену. Дальше, пригнувшись, перебежали через дорогу и скрылись в зарослях кустарника, растущего на склоне.

– Спой, птичка, не стыдись, – прошептал Женька.

– «Гр-р-гр-р», – подал Серега условный сигнал.

– «Ух-ух», – отозвалось в ответ совсем близко.

– Все, дело сделано! – облегченно прошептала Света.

Из-за кустов появился Джао Даши.

– Мастер, мастер, мы нашли ее! – Ребята дружно обступили учителя.

– Где она? – коротко спросил Джао Даши.

– Вот. – Света показала на сверток, лежащий на земле.

Джао Даши молча отстранил ребят, присел на корточки, развернул ткань и провел пальцами по поверхности статуи. Луна осветила лик Дамо, черные янтарные глаза старца предостерегающе сверкнули.

– А где раковина? – обернулся учитель. Голос его звучал как-то странно.

– Какая раковина? – не понял Серега. – Это та статуя?

Джао Даши, не обратив внимания на Серегин вопрос, встал и направился к Свете:

– Света, где раковина, заколка, которую ты с собой носишь?

Света медленно отступала назад, мастер шел на нее, глядя в упор жутким остекленевшим взглядом.

– Отдай мне раковину! – прорычал он.

Света рванулась в сторону, но Джао Даши одним прыжком догнал ее и вывернул руку:

– Отдай мне раковину, слышишь?

– Мастер, что с вами, очнитесь! – Серега и Женька схватили его за плечи.

Джао Даши, не оборачиваясь, резко ударил восходящим махом назад, обеими руками. Ребята отлетели в стороны, как два манекена. Но на секунду ему пришлось отпустить Свету, она мгновенно отскочила и выхватила нож:

– Не подходи!

В этот момент со стороны монастыря раздались крики, сквозь листву показался свет множества факелов. Солдаты прочесывали округу.

– They are here! – закричал вдруг Джао Даши по-английски. – Run here, faster!

Света медленно перемещалась в стойке, выставив нож вперед. Серега и Женька, шатаясь, поднялись на ноги и приготовились к обороне. Но реально никто из них не понимал, что вообще происходит и что им предпринять. Из-за кустов вдруг выскочил гренадер. Он скинул ружье и тоже остановился в замешательстве. Кто здесь враг, а кто друг?

– I found them! All to me! – закричал солдат.

Вдруг на лице Джао Даши отобразилась внутренняя титаническая борьба. Он прыгнул на гренадера, сбив его с ног. Раздался выстрел.

– Бегите! Кто-то вселился в меня… Я – это уже не я! – хрипло, с мукой в голосе, закричал мастер. – Чжи Минг там, внизу, ждет… Уходите немедленно. Иначе вам конец!

В полной растерянности, схватив статую Дамо, ребята бросились вниз по каменистой тропинке. Вверху уже мелькали мундиры британских солдат. Раздались ругань, звуки схватки, чей-то вопль. Потом снова прозвучали выстрелы.

Глава 8 Выходит дракон

– Что случилось? – крикнул Чжи Минг. – Где мастер?

Он ждал их в джонке – плоскодонной лодке с парусами, похожими на раскрытые плавники карпа. С ним было еще двое рыбаков, отец и сын.

– Мастера схватили, – сказал Серега, переводя дыхание, – помочь ничем нельзя. Отчаливаем!

Ребята вскочили в лодку. Рыбаки, дрожа всем телом, ждали команды Чжи Минга. Поняв, в какой переплет они попали, бедняги с удовольствием выпрыгнули бы в воду, но джонка была им дороже жизни.

– Стойте! – заартачился Чжи Минг. – Я без учителя никуда не поплыву.

В этот момент вверху на тропинке появились солдаты. Они оглядывали кусты, высоко подняв факелы, но судна, притаившегося за камнями в темной расселине, пока не видели.

– Мастер приказал нам, – зашептала Света, придвинувшись к Чжи Мингу, – спасать статую! И уходить! Это его слова. Слышишь?

– Нет! – крикнул Чжи Минг, оттолкнув ее. – Я не оставлю мастера!

Один из солдат выпрямился, стал всматриваться, что там внизу. Потом размахнулся и бросил факел с обрыва. Белый парус джонки предательски высветился на фоне черных скал.

– They are down there! – закричал солдат.

Послышались шорох осыпающихся камней и всплески. Множество солдат спускалось вниз.

– Да что ж нам тебя, связать, что ли? – крикнул Женька и сделал шаг к Чжи Мингу.

Вдруг послушник зашатался и простонал:

– Кто это? Кто в моей голове? – Взгляд его стал мутным, на губах выступила пена.

Рыбаки тихо завыли от ужаса. В тот же миг из-за выступа скалы, буквально в десяти метрах от них, появился гренадер. Он прицелился из ружья и крикнул:

– Do not move!

Положение казалось безвыходным. Но тут Серега выхватил из-за пазухи что-то. Прогремел выстрел. Потом второй, третий. Четвертый, пятый. Гренадер упал ничком и, пятясь, пополз назад за камень. Серега навел пеппербокс на рыбаков и скомандовал тоном, не терпящим возражений:

– Отчаливаем, быстро!

Рыбаки беспрекословно повиновались. Кормчий оттолкнулся от берега, лодка плавно пошла в море. И как раз вовремя. Из-за камня показалось еще несколько гренадеров. Эти уже предупреждать не стали. В ночи засверкали вспышки, послышались выстрелы, из борта лодки полетели щепки. Но было уже поздно. Паруса расправились, шкоты натянулись, джонка набирала ход. Серега для порядку пальнул еще пару раз. С берега ему ответили дружным салютом. Но пули до них уже не долетали. Серега сдул пороховой дым со стволов, поглядел в звездное небо и меланхолично продекламировал:

– Выйдешь ночью в поле погулять, полное полыни и бурьяна, сразу начинают приставать… – Последовал вздох. – Тяжело в деревне без нагана.

– Лучше старенький ТТ, чем дзюдо и карате, – в тон ему ответил Женька. – Расстроится пропаже мистер Робертс…

– Так он его сам выбросил. – Серега развел руками. В правой он до сих пор держал пеппербокс. Поэтому получилось очень театрально. – Я поднял. Думаю, чего добру зря пропадать?

Друзья рассмеялись. Старый рыбак, кланяясь, подошел к ним. Показал на оружие и молитвенно сложил руки. Мол, убери пистоль, голубчик, страшно! Серега убрал пистолет обратно за пазуху. Тогда старик, так же молча, закивал в сторону носа лодки. Там на полу лежал Чжи Минг, Света сидела над ним на корточках. Ребята подбежали.

– Он что, ранен? – спросил Женька.

– Тихо, не мешай. – Света предостерегающе подняла руку.

Чжи Минг лежал с открытыми глазами и прерывисто дышал. Постепенно его дыхание успокоилось, он закрыл глаза, сглотнул несколько раз и прошептал: «Мама». Света достала платок и вытерла пот с его лба. Чжи Минг часто заморгал и посмотрел на Свету.

– Где я? – спросил он. – Что со мной было?

– Лежи, лежи. – Света погладила его по плечу. Лицо послушника озарила тихая, спокойная улыбка, и он снова впал в забытье.

Серега подозвал рыбака. Старик подошел, поклонился.

– Ну, довольно кланяться, лодку расшатаешь, – сказал Серега. – Тебя как звать-то?

– Меня зовут Фэй Цзя, – ответил кормчий и снова поклонился. – А как зовут господина?

– Меня зовут Се Ляо Цзя, – ответил Серега, сложил ладони, сощурил глаза и тоже поклонился. – Скажи, Фэй Цзя, куда мы плывем?

– Господин Джао Даши приказал обогнуть архипелаг Чжоушань с южной стороны, а потом как можно дальше углубиться в бухту Сяншань. Там он обещал указать место для высадки и расплатиться с нами. – Глаза у старика беспокойно забегали.

Серега понял причину, снова достал пистолет, рыбак весь съежился.

– Как ты думаешь, Фэй Цзя, сколько эта штука может стоить? – Серега сам с наслаждением разглядывал пеппербокс. Его рукоятка была изготовлена из драгоценного дерева и отделана серебром с искусной чеканкой и золотыми насечками. Стволы идеально подогнаны и отполированы. Спусковое кольцо снабжено костяной вставкой, чтобы уменьшить давление на указательный палец при стрельбе.

– О-о-о… это очень ценная вещь, господин… – Старик заулыбался, когда понял, в чем дело. – Фэй Цзя это устроит.

– Ну и отлично, – сказал Серега. – А теперь давай… греби, не расслабляйся, – добавил он, резко сменив улыбку на строгую физиономию.

Рыбак опять закланялся, пятясь спиной к корме, со смешанным чувством страха и вожделения поглядывая на пеппербокс. Серега убрал пистолет, чтобы не отвлекать старика от процесса вождения.

Тем временем Чжи Минг очнулся. Он сидел, прислонившись к бухте пеньковой веревки. Женька стоял рядом, держась за ванты. Света рассказывала:

– Я еще в трапезной услышала, точнее, почувствовала, что Дамо испускает какую-то мелодию. Что-то до боли знакомое, но забытое. Тогда я поймала этот мотив, напела, и он откликнулся. Только пела я не голосом. Мелодия как бы струилась у меня вот отсюда. – Света показала на солнечное сплетение.

– Четыре пальца выше пупка. Здесь находится точка «чжун-вань», – сказал Чжи Минг. – Это середина Среднего Даньтяня. В ней происходит слияние сил души и тела и рождается энергия духа.

– Спасибо, очень ценное замечание. – Женька многозначительно поднял палец.

– Так вот, – продолжила Света. – Когда Робертс раскинул свою темную паутину, он связал нас не физически. Он блокировал нашу Ци. Идущий перемещается и взаимодействует с предметами в Пустоте не как в реальном мире. Он, по сути, творит собственную реальность, своим разумом воздействуя на Пустоту энергией Ци. Я это только там поняла.

– Хм, а когда мы все вместе, в Пустоте, кто из нас творит реальность? А ну, признавайтесь! – Женька обвел взглядом друзей.

– Тогда у нас реальность общая. Кто-то больше, кто-то меньше, – ответила Света. – А Дамо выступил как резонатор, он многократно усилил мою Ци. И я смогла разрушить реальность Робертса, и создать свою.

– Круто, – сказал Серега.

Все уважительно посмотрели на Свету.

– А как же там, на постоялом дворе в Сюйчане? – Женька вздохнул, вспомнив Миколу. – Там ведь не было статуи Дамо? Как ты победила чиан-ши?

– Я тоже долго не могла понять. – Света откинула волосы со лба. – Пока не произошло это… с Джао Даши. Тогда я услышала, что Дамо изменил свою мелодию. Ведь «струны гучжэна» звучат и в реальном мире, а не только в Пустоте. Просто воздействовать на материю гораздо сложнее. Для этого потребовалась бы колоссальная Ци. А вот мысли изменить можно. Кто-то перенастроил мелодию Дамо и взял под контроль мысли и волю мастера.

– И этот кто-то говорит по-английски, – сказал Серега.

– И ему нужен был коммутатор. Там, наверху, времени на раздумья не было. Но когда мы спустились вниз и сели в джонку, я снова услышала чужую мелодию. И на Чжи Минга сразу нашел морок. Я попыталась перехватить контроль, но Дамо не отзывался. Зато откликнулся коммутатор времени. Оказывается, моя заколка – такой же резонатор, как и статуя. И я подумала, раз кто-то залез тебе в мозг, – Света обернулась к Чжи Мингу, – значит, и я могу. Только нужен какой-то сильный образ, чтобы переключить твое внимание. Но… – Света запнулась.

– Что? – спросил послушник.

– Я же тебя совсем не знаю. Извини…

Чжи Минг покраснел.

– И тут меня озарило! Мама! Мама – это то, что есть у каждого. Это то, что всегда с тобой. И я вытеснила чужого из твоей головы, вызвав образ твоей мамы.

– Так это была ты… – то ли грустно, то ли радостно произнес Чжи Минг.

Теперь покраснела Света.

– Да ну тебя!

– То есть ты смогла победить чиан-ши при помощи коммутатора, использовав его как резонатор? – нарушил неловкое молчание Серега.

Света кивнула.

– Только теперь непонятно, что с этой реликвией Шаолиня делать. Если мы ее вернем в монастырь, англичане, чего доброго, всю братию загипнотизируют, вместе с настоятелем. Тогда такое начнется…

В этот миг грохнула пушка и в нескольких метрах от носа лодки упало ядро, окатив ребят солеными брызгами. Наперерез им шел британский корвет.

Снова прогремел выстрел. На этот раз ядро переломило бушприт. Передний парус, словно огромный лопух, спланировал в море. Лодка сразу замедлила ход и стала забирать в сторону. Рыбаки дружно завыли.

– Эй, там, на лохани! – крикнули с корвета по-китайски. – Лечь в дрейф!

Друзья узнали голос Робертса. Старик умоляюще посмотрел на Серегу, а молодой рыбак так просто упал на пол и закрыл голову руками. Серега махнул рукой. Мол, что тут поделаешь, приехали. Кормчий пнул сына в бок. Парень вскочил, забегал, ослабляя шкоты. Потом они вдвоем свернули жалюзи парусов. Джонка проплыла по инерции еще немного и остановилась, закачавшись на волнах. Через минуту к ним подошел корвет. С форштевня корабля на них злобно смотрела фигура русалки, как бы говоря: «Зря вы ввязались в это дело, ребята!»

– Я спускаю шлюпку. Мне нужны только беглецы и их поклажа! – крикнул Робертс, обращаясь к рыбакам. – Вы потом можете убираться на все четыре стороны. Если вздумаете меня дурачить, всех отправлю на дно. Ясно?

Кормчий джонки сравнил огневую мощь пеппербокса и корвета. Баланс сил был явно не в пользу Сереги.

– Нам все ясно, господин, – ответил старик.

– Мисс Эллиот и уважаемые сэры. Теперь информация для вас. – Робертс обернулся и махнул рукой. Два гренадера подтащили к фальшборту Джао Даши. – Дети, поздоровайтесь с учителем.

Луна осветила истерзанного мастера. Лицо его было покрыто кровоподтеками, одежда разорвана, на голом плече виднелась рана. Но страшнее всего были его глаза. Темные и блуждающие.

– Он у меня полностью под контролем. – Робертс схватил Джао Даши за шиворот и встряхнул его. Голова учителя безвольно зашаталась. – Хрустальная пуповина, слыхали про такое? И не вздумайте утопить статую. Ваш учитель сразу же полетит за ней. Так что без фокусов. Сначала переправляем Дамо, потом вас!

Робертс подал знак, матросы начали спускать шлюпку.

– Приплыли, – тихо сказал Женька. – Ты сможешь в него попасть?

– Не думаю, – покачал головой Серега. – Света, как там твоя мелодия?

– На таком расстоянии у меня не получится, – ответила Света. – Если этот паук завладеет Дамо, нам его не победить. Думаю, он все понял там, в трапезной.

– Еще не известно, что у него на уме, – согласился Женька. – Робертс получит статую, а потом отправит нас на корм рыбам. Так, на всякий случай.

– Надо избавиться от нее, – проговорил Чжи Минг.

– Но как же мастер? – Все переглянулись.

– Мастер одобрил бы наш выбор, – твердо сказал Чжи Минг. – Он воин, а воин всегда готов к смерти. Реликвия Шаолиня не должна снова оказаться в лапах англичан. Они с ней столько бед натворят…

Тем временем с борта корвета скинули веревочную лестницу. Матросы начали спускаться в шлюпку.

– Тогда сейчас, потом будет поздно, – сказал Серега и взялся за веревку, которой была обвязана статуя. Ему показалось, что он слышит тихую, щемящую сердце мелодию.

В этот миг на палубе корабля возникло непонятное оживление. Тревожно затрубил рожок, послышались крики, команда забегала. Шлюпку стали поднимать обратно, матросы полезли вверх. Вдруг раздался пушечный залп. Клочья такелажа полетели в сторону джонки. Кто-то атаковал судно Робертса.

Корабль поднял паруса и начал набирать ход. В тот же миг, как символ избавления, море озарили лучи восходящего солнца. В его блеске ребята увидели три большие боевые джонки, которые полным ходом шли на корвет.

– Это флаг господина Хао Дао, – сказал, кланяясь, незаметно подошедший кормчий. Фэй Цзя понял, что ветер переменился и пора восстанавливать отношения с прежними хозяевами.

– Хао Дао? – удивленно переспросил Чжи Минг. – Того самого пирата, что до войны держал в страхе все побережье, от Гуанчжоу до Нинбо?

– Господин Хао Дао запретил называть пиратами его и его людей. Про них следует говорить «драконы моря». – Старик скромно потупил глаза.

Действительно, на парусах джонок красовался яркий герб – дракон обвивал якорь, а в его хвосте, скрученном в форме Инь-Ян, бурлило две волны.

– Я слышал, что Хао Дао отошел от дел. Говорят даже, что он умер?

– Всякое болтают, – ответил рыбак. – Знаю только, что в его эскадре раздор и что с англичанами они не воюют. Но, видно, Будда вам благоволит.

Глава 9 Слишком высокая цена

Прямо на глазах у ребят разыгрывалось настоящее морское сражение. Корвет обладал более мощным парусным вооружением и легко мог уйти от погони. Но, очевидно, Робертс не хотел терять свою добычу. Поэтому все маневры противники совершали в пределах прямой видимости. И рыбацкая джонка оказалась в первом ряду театра боевых действий.

Британский корабль, используя свое превосходство в скорости, старался зайти в хвост колонны драконов Хао Дао. И в первый раз ему это удалось. Он догнал замыкающую джонку, высадил в нее бортовой залп и, выполнив идеальный фордевинд, ушел в сторону. Эта тактика позволяла ему входить в огневой размен с противниками поочередно, что с учетом отличной подготовки британских артиллеристов делало его победу весьма вероятной.

Однако при очередном заходе капитана ждала неприятная неожиданность. Как только корвет поравнялся с последним драконом, тот вдруг резко развернулся к нему кормой. Разворот джонки был настолько быстрым, что англичанин пролетел мимо цели и выстрелил в молоко. Затем корвет повторил свой маневр отхода. Но еще раньше обе джонки Хао Дао выполнили разворот, выстроившись вдоль его ожидаемой траектории. И британцу с пустыми пушками пришлось пройти сквозь шквал огня и металла. Из этой стычки он вышел без фок-мачты и с несколькими серьезными пробоинами.

Зрители радостно зааплодировали.

– Как это у них так резво получилось? – восхитился Серега.

– Посмотрите, господин, – ответил рыбак. – На кораблях Хао Дао сбоку укреплены колеса. Когда судно идет под парусами, их поднимают. Но если надо сделать разворот в узком проливе, колеса опускают, и команда приводит их в движение при помощи специального механизма. Англичанин заходил сзади и не видел, что колеса опустили.

– Китайское изобретение! – гордо сказал Чжи Минг.

Все с восторгом его поддержали. Однако радость зрителей была недолгой. Корвет, потеряв скорость, перешел от нападения к обороне. И в качестве прикрытия он выбрал рыбацкую джонку. Подойдя довольно близко к лодке, в которой находились наши друзья, он начал кружить вокруг нее. Очевидно, англичанин решил проверить, будут ли драконы его атаковать или же побоятся потопить ребят. Его расчет оказался верным, Хао Дао прекратил обстрел.

И началась игра в догонялки. Драконы пытались обойти корвет с другого борта, чтобы можно было безопасно произвести залп. А англичанин не стеснялся отстреливаться, маневрируя в непосредственной близости от маленькой джонки.

Вы знаете, что чувствует пешеход, стоящий на разделительной полосе большой автострады, когда сзади и спереди его одновременно проносятся две еврофуры? А теперь представьте, что под ногами у вас не асфальт, а всего лишь тонкие дощечки. А под ними нет ничего, кроме океанской бездны. Вокруг стоит грохот, до боли в ушных перепонках, как на салюте 9 Мая, все застилает едкий белый дым, словно горит сухая прошлогодняя трава, а в лодку летят куски раздробленной обшивки и обугленная пакля. Представили? Отлично! Теперь вы знаете, какие неудобства испытывали наши герои в этот прекрасный солнечный денек. Не говоря уже о легкой качке, о которой мы решили здесь не упоминать, чтобы излишне не сгущать краски.

При очередной рокировке один из драконов проплыл совсем рядом с лодкой. В этот миг порыв ветра рассеял пороховой дым. Крик удивления, а может, и отчаяния пронесся над морем.

На капитанском мостике, под флагом Хао Дао, стояла прекрасная девушка в японском кимоно. Это была кицунэ Да Цзи.

«Где же ты, большая черепаха? Нам без тебя точно каюк!» – с тоской подумали ребята. Но Гуи нигде видно не было. Из всех животных рядом были лишь паук да лиса. Да еще с десяток акул барражировали на глубине, в ожидании своей законной добычи.

– Ребята, я придумал! – выпалил вдруг Чжи Минг, перекрикивая гром пушек. – У вас же есть ко-мму-та-тор!

– Ну и что? – в тон ему прокричала Света.

– Как что? Избавляемся от статуи. И вы отправляетесь домой, в ваше время. А мы тут дальше сами как-нибудь разберемся.

Друзья с негодованием встретили предложение Чжи Минга. Как?! Им оставить товарищей в беде?!! Серега даже предложил выбросить его за борт.

– Лучше здесь укокошить, – не согласился Женька. – Зачем акул понапрасну привлекать?

– Ладно вам, – сказала Света. – Давайте лучше решать, что делать будем.

– Слушайте! – внезапно просиял Серега. – А ведь Чжи Минг-то прав!

– Как это? – удивились все.

– А так! Мы смотаемся отсюда, используя коммутатор. Только не втроем, а впятером. Все вместе, с Чжи Мингом и Джао Даши.

Идею оценили. Действительно, если как-то попасть на корвет и прорваться к мастеру, то можно сделать переброску. И пусть даже рядом окажется Робертс. Посмотрим, как он запоет в СССР в двадцатом веке, со своим староанглийским прононсом.

– А как же мы? – засомневался Чжи Минг. – Мы же тоже языка не знаем. Да и холодновато там у вас.

– Зато здесь скоро припекать начнет. Мало не покажется. – Женька выкинул за борт кусок дымящейся пакли. – Найдем способ вернуть вас обратно! Ну, в смысле, постараемся…

– Ну что ж, – согласился Чжи Минг. – Выбор у нас, как видно, невелик.

На том и порешили. Дело оставалось за малым – перебраться на британский парусник, который непрерывно лавировал, изрыгая при каждом залпе полтора центнера металла и ураган огня.

– Сквозь Пустоту прыгнуть не получится. – Серега прищурился, оценивая расстояние до корвета. – Далеко слишком.

– Эх, катапульту бы сюда, – сказал Чжи Минг. – Пеньковой веревки вон сколько. И на снастях железные крюки есть. Изготовили бы кошки, перебросили и как-нибудь перебрались!

– Света, в твоем волшебном фонарике катапульты, случайно, нет? – спросил Серега.

– Катапульты у меня нет. Зато у меня голова есть. У джонки – мачта бамбуковая. А на корме вон лебедка для снастей стоит… Физик, тоже мне, – фыркнула Света.

Последнего обидного пассажа Серега не услышал. Раздался очередной залп, вследствие которого из боя вышел один из драконов. Корабль накренился и полностью потерял способность маневрировать.

– Света, ты гений! – закричал Серега. – Смотрите. Надо обвязаться веревками и ждать в воде. Корвет движется по дуге. Если удастся за него зацепиться, то центробежной силой нас отнесет за его внешний борт. Все внимание англичан приковано к драконам. Так что, может, нас и не заметят. Если повезет, конечно…

– Еще бы статую спасти, – мечтательно сказал Женька. – Вот это была бы настоящая победа!

Все переглянулись. Просто так Дамо с собой не возьмешь, сразу на дно потянет. А из деревяшек плот быстро не изготовишь.

Дилемму разрешил Чжи Минг:

– Зачем из деревяшек? На сетях буйков из бычьих пузырей, вон сколько!

В итоге джонку решили разобрать на запчасти. Мачту пустить на катапульту, из веревок и крючьев изготовить кошки, а из буйков – плот. Осталось решить вопрос с хозяевами лодки. Серега снова достал пеппербокс и пошел договариваться.

Фэй Цзя и его сын сидели у кормы на корточках, спрятав головы между коленками и прикрыв затылки руками. Поза эта свидетельствовала о хорошей растяжке и поджаром телосложении китайских рыбаков первой половины XIX века. А также о том, что были они из правильного района.

– Дедушка… дедушка, – прошептал Серега, перекрикивая грохот канонады.

– Ась? – встрепенулся кормчий. – Какой счет?

– Сложно сказать, – пожал плечами Серега. – Я в кораблях не очень фишку рублю. Все больше в танчики зависаю…

– Вот как?! – обрадовался молодой рыбак. – Если нужно будет аккаунт прокачать, обращайся! Всей деревней поможем!

– Не сомневаюсь, – ответил Серега. – Но я по другому вопросу. У нас тут пересадка на ближайшей станции намечается. Я, собственно, попрощаться пришел.

– Попрощаться? – Старик сразу перешел на деловой тон. – А вот это все кто? Конфуций убирать будет? У нас экологи, знаешь… о-го-го. За такой кавардак по головке не погладят.

Море вокруг действительно представляло удручающее зрелище. Везде плавали куски корабельной обшивки, пластиковые бутылки с надписью «RUM» и несколько акул кверху брюхом.

– Ну, дык я же вот. – Серега достал винтажный пеппербокс и потупил глаза.

– Э нет, – замотал головой кормчий. – Мы так не договаривались. За беспорядок приплатить придется.

Серега вздохнул и достал из кармана игру «Ну, погоди!». Он так и не дошел до призового уровня, где показывают секретный мультик.

У рыбака загорелись глаза.

– Давай! – жадно прохрипел старик и протянул мозолистые руки.

– Погоди… одно условие. – Серега держал игру так, чтобы Фэй Цзя не мог дотянуться, но при этом хорошо видел вожделенную коробочку.

– Какое? – нетерпеливо простонал кормчий.

– Ты поможешь нам перебраться на корвет.

– Договорились! – не раздумывая согласился старик. – Гони игрушку.

Серега в последний раз провел подушечками пальцев по шершавому алюминию, потрогал гладкие кнопки, задумчиво улыбнулся:

– На, забирай! – Иногда за спасение мира приходится платить слишком высокую цену…

Фэй Цзя выхватил желанную коробочку из Серегиных рук.

– Говори, чего делать надо?

Глава 10 Заноза

С грот-мачты убрали парус и согнули ее в бараний рог при помощи троса и лебедки. Получилась катапульта. Затем закрепили рыболовные крючья на длинных пеньковых веревках. Получились кошки. Все это хозяйство привязали тонким линем к камню, который на джонке использовался как мелководный якорь. Камень служил разгонным блоком, чтобы придать кошкам соответствующий импульс при броске. Причем узел крепления сделали не жестким, а бантиком. Дернешь за свободный конец линя, как за чеку, и вся связка распадется. Чтобы это произошло в полете, после выстрела катапульты, свободный конец линя крепко-накрепко привязали к борту лодки. Как только линь размотается до конца, бантик развяжется. Несколько отдельных кошек с большей вероятностью зацепятся за такелаж корвета, чем одна. На верхушке согнутой мачты закрепили корзину, куда рыбаки складывали рыбу. В корзину положили камень с кошками. Осталось только в нужный момент разрубить трос катапульты и дальше надеяться лишь на чудо.

– Обвязываемся веревками, и айда в воду.

Серега показал, как правильно сделать петлю на поясе. Она должна быть свободной, чтобы в случае чего можно было передвинуть ее под мышки.

– Стойте! Давайте еще одним общим тросом сцепимся, – предложил Женька.

Все сочли это предложение разумным, ведь было непонятно, чья кошка зацепится за такелаж.

Статую обернули сетью с буйками и осторожно спустили в море. Закон Архимеда не подвел, Дамо отлично держался на поверхности. Но самим ребятам лезть в воду ужасно не хотелось. Во-первых, там акулы. А во-вторых, уж больно навороченную систему переброски придумал Серега. Слишком много степеней свободы содержал этот импровизированный телепорт. А как гласит закон Мерфи, величайшего физика всех времен и народов, «если какая-нибудь неприятность может произойти, она обязательно произойдет».

Но в этот момент корвет сделал очередной разворот и стал приближаться к джонке. Другого такого шанса больше могло и не предоставиться. На раздумья времени не оставалось. Ощущая обычный предстартовый мандраж, еще раз проверив обвязку и собрав всю волю в кулак, друзья разом шагнули за борт, в объятия морской пучины. Фэй Цзя с топором в руках и ухмылкой на губах приготовился к запуску катапульты.

Гигантская туша корвета заслонила собой полнеба. Шкура чудовища, вверху расчерченная гладкими линиями обшивки, ближе к воде заросла зелеными мохнатыми водорослями. Когда корабль подбрасывало на волнах, обнажалась часть днища, сплошь покрытая ракушками, словно чешуей. Кариатида на носу парусника хищно сверкала белками выпученных глаз. Корвет прошел мимо совсем близко, метрах в двадцати, не больше. Казалось, протяни руку – и ухватишься.

– Руби концы! – завопили ребята. – Поехали!

Фэй Цзя с мастерством завзятого палача рубанул канат. «Пиум!» – распрямилась мачта. «Жах!» – вылетел камень.

«Фых!» – развязался бантик. «Йес!» – выдохнули ребята. Все кошки зацепились за такелаж.

Максимальная скорость корвета того времени, при движении в бакштаг, достигала десяти узлов. С учетом полученных повреждений англичанин шел не более пяти. Для выхода на глиссирование маловато, но покататься можно. Друзья начали медленно подтягиваться на веревках, сокращая дистанцию с кораблем. Однако в своих расчетах они не учли одно важное обстоятельство. Кошки зацепились за ванты довольно высоко, и чем ближе они подтягивались к корвету, тем больше становился угол наклона между веревками и водой. Им приходилось одновременно преодолевать сопротивление набегающей воды, да еще и карабкаться вверх. А это очень неудобно, когда веревки путаются, а сзади у вас болтается бесценная реликвия Шаолиня. Вдобавок драконы старались взять англичанина в клещи, и корвет непрерывно лавировал, что добавляло этому и без того нескучному аттракциону еще больше разнообразия.

Тем не менее ценой неимоверных усилий, проглотив знатную порцию соленой воды и ободрав до крови ладони, ребята наконец приблизились к кораблю настолько, что теперь оставалось только карабкаться вверх. Они висели под кормой, ожидая, когда корвет встанет на прямой курс и болтанка прекратится. И вот удобный момент настал. Парусник перестал выписывать зигзаги.

– Я первый, – выдохнул Чжи Минг, отплевываясь. – Все-таки…

Но объяснить, почему же именно он должен вскарабкаться на вражескую палубу первым, Чжи Минг не успел. Раздался хруст обшивки, корвет резко потерял ход, послышались крики, лязг железа, ружейные выстрелы. Один из драконов все же настиг англичанина на галсе и вцепился в него когтями абордажных крючьев. Начался штурм.

– Скорее! – крикнул Женька. – Все наверх!

Он обрезал страховочную петлю, что обхватывала его поясницу, и с ловкостью кошки на одних руках стал взбираться по тросу. Снова раздался мощный удар, вторая джонка врубилась в парусник с другого борта. Корвет содрогнулся, Женька сорвался и полетел вниз. Он едва не задел головой о плот. Но, к счастью, веревка от удара качнулась в сторону, и он просто бухнулся в воду. Серега чиркнул ножом по страховке, вдохнул побольше воздуха и нырнул вслед за другом.

Под водой без маски видимость всего несколько метров. Да еще обзору мешало облако пузырьков, поднятое корветом. Серега, по-лягушачьи загребая руками и ногами, старался как можно быстрее уйти в глубину. Вдруг навстречу ему из морской бездны выплыла тень. Тень оказалась Женькой, который, сложив руки солдатиком, преспокойно пролетел обратно к поверхности. Серега вынырнул вслед за ним. Света и Чжи Минг уже влезали на корму.

– Верховцев, хорош бултыхаться! – крикнул Женька, тоже карабкаясь вверх. – Все самое интересное пропустишь.

Серега чуть не задохнулся от возмущения. Но поскольку рядом уже никого не было, любые сентенции здесь были бесполезны. «Ну, Женька, ну, погоди!» – думал он, энергично работая руками. Когда наконец влез на полуют, веселье было уже в самом разгаре.

Главная драка шла на шкафуте, средней части корабельной палубы, где располагались шлюпки. Драконы атаковали корвет с носа, поэтому головорезы Хао Дао лезли через бак, стараясь оттеснить англичан к корме. Возле фок-мачты, а точнее, того, что от нее осталось, шла рукопашная. Морские пехотинцы, выхватив тесаки, рубились с абордажной командой Хао Дао не на жизнь, а на смерть. Гренадеры, вооруженные капсульными ружьями, обстреливали врагов, укрепившись на квартердеке. Капитанская палуба была хорошо защищена, так как располагалась на возвышении и имела парапет. Но стрелять становилось все сложнее. Схватка на шкафуте уже превратилась в месиво, и, целясь в чужого, можно было попасть в своего.

Полуют, где очутились ребята, – самая высокая палуба на корме. Здесь тоже сначала заседали четверо стрелков. Но Чжи Минг и Света аккуратно отключили их, после чего связали и вставили в рот кляпы. Серега и Женька как раз подоспели к самой тяжелой части операции – переноске тел.

– Где они только берут таких верзил, – кряхтел Чжи Минг, оттаскивая очередного усача к фальшборту.

– Они в комплекте с кораблем идут. – Женька забрал у Светы гренадера и поволок его в общую стопку.

– А этот вот бракованный попался, коротышка, – присоединился к товарищам Серега. – Может, за борт выбросить? Все равно некомплект.

– Шутники… – улыбнулась Света. – Поднимайте Дамо на корабль, и пора мастера искать.

Действительно, Робертса и Джао Даши нигде видно не было. А драка уже подкатывалась к квартердеку. Гренадеры, кто примкнув штыки, а кто просто орудуя ружьем, как дубиной, бросились в общую свалку. Отказать англичанам в отваге было сложно. Они как бешеные сражались с противником, вдвое превосходящим их по численности. Но исход схватки был предрешен. Драконы рубились с не меньшим остервенением и теснили британцев все ближе к корме.

– Может, уже Дамо не поднимать? – меланхолично рассуждал Женька, вытягивая статую. – Скоро эта заваруха и досюда дойдет, придется обратно нырять.

– Тебе бы все нырять, прекрасная купальщица, – съязвил Серега.

Реликвию Шаолиня подняли на борт. Серега присел на корточки и срезал с сети буйки.

– А вот и я! – Из-за парапета с нижней палубы вдруг высунулась голова Робертса. Губы его искривились в глумливой ухмылке. – А мы тут с вашим приятелем беседовали в капитанской каюте. Слышим, знакомые голоса наверху. Вот и решили поздороваться.

Робертс на мгновение пропал и вновь появился на лестнице, ведущей с квартердека на полуют. Впереди себя он толкал Джао Даши. Лицо мастера было абсолютно неподвижным, взгляд пустым. Он даже постарел как будто лет на десять. Капельки пота медленно сползали по его землисто-серым щекам. На лбу проявилась пульсирующая вена.

– На всякий случай напоминаю. – Робертс толкнул мастера в спину, тот безвольно шагнул вперед. – Он у меня под полным контролем. Сейчас его Ци течет по моим энергетическим каналам. Погибну я – сразу погибнет он. Так что без фокусов!

– А если он погибнет? Ты тоже кони двинешь? – Серега с угрозой посмотрел на Робертса.

– Разбежался! – Робертс осклабился. – Да и не решишься ты, кишка тонка.

Англичанин сплюнул.

– Короче, некогда мне тут с вами разговаривать. Отдавайте назад вашу золотую куклу. Тогда, может быть, я помогу вам остаться в живых. Да! И еще мне нужен мой пеппербокс и та странная раковина, которую молодая леди сейчас сжимает в руке.

– Тебе бы самому в живых остаться, – сказал Женька. – Вон пираты ваших как утюжат. Видно, вы, англичане, даже бандитов достали. Досюда доберутся – тебе несдобровать.

До полуюта долетали душераздирающие крики умирающих. И по всему было ясно, что это крики соотечественников Робертса.

– Ошибаетесь! – Робертс боком, прикрываясь мастером, подошел к фальшборту и посмотрел вниз. «Фюить!» – свистнул англичанин. «Фюить!» – послышалось в ответ.

– Меня ждет шлюпка и пара верных матросов. В общей суматохе я исчезну отсюда в два счета. Могу взять с собой и вас. Но сначала вы выбрасываете оружие в воду, отдаете мне статую и прочие прибамбасы. Потом по одному спускаетесь в лодку и позволяете себя связать. Идет?

– Какой нам смысл? – спросила Света. А сама лихорадочно размышляла, можно ли включать коммутатор и выживет ли Джао Даши при переброске. – Драконы Хао Дао напали на вас, а не на нас!

– Ты так думаешь? – Робертс нехорошо рассмеялся. – Эти азиаты ничего не делают просто так. Или они, по-вашему, для забавы столько людей угробили? Нужны вы им зачем-то, до смерти нужны. – Робертс обвел ребят тяжелым взглядом. – Китайцы – это не европейцы. Пытать умеют по-настоящему. Так что выбирайте!

Женька вспомнил про Да Цзи и поежился. Снова встречаться с Лунг Тао и Красным Бамбуком – удовольствие было так себе.

– Чего ты медлишь? – шепнул он Свете. – Врубай коммутатор!

– Не могу, – выдохнула она. – Мастер может погибнуть…

Бой уже шел на квартердеке. Гренадеры завалили лестницу ящиками, бочками и всем, что под руку попалось. Они встречали головорезов Хао Дао штыками и выстрелами в упор. Но те лезли на баррикаду как заведенные. Вдруг раздался взрыв, потом второй. Драконы стали забрасывать англичан пороховыми бомбами. Такелаж вспыхнул, пламя мгновенно перекинулось на паруса.

– Решайте: либо сейчас, либо никогда! – Робертс дважды ударил стопой Джао Даши по сгибам ног. Мастер упал на колени. Англичанин выхватил кинжал и всадил лезвие учителю в руку. – Ну! Или он сейчас умрет!

Он выдернул клинок с доворотом и снова занес его для смертельного удара. Лицо Джао Даши при этом оставалось абсолютно тупым и безучастным. А из плеча его брызнула алая кровь. Ребята с яростным воплем бросились на врага.

Но за мгновение до этого прогремел мощный взрыв. Горящая головешка попала в стопку пороховых камор, которые какой-то нерадивый канонир сложил вместе у бизань-мачты. Огромное пылающее бревно переломилось, словно спичка, и обрушилось в самую гущу схватки на головы дерущихся. В стороны полетели щепки. На парусном флоте деревянные обломки, что артиллерийские ядра вышибали из корпуса корабля, называли занозами. Именно от них, а не от прямого попадания снарядов погибала большая часть команды при обстреле. Одна из таких заноз пронзила Робертса насквозь. Англичанин пошатнулся, обвел окружающих блуждающим взглядом, попытался сказать что-то, хватая воздух ртом, словно рыба, и рухнул на палубу.

Глаза Джао Даши прояснились, лицо приобрело осмысленное выражение. На нем отразились боль, радость и удивление – все три чувства одновременно. Мастер улыбнулся, поклонился своим ученикам, положив ладонь на кулак, и упал замертво.

– Нет, нет, не умирайте, мастер, пожалуйста, – подбежал к нему Чжи Минг.

Но великий мастер кунг-фу, учитель «Бу Хо Хонг» и архат Шаолиня девятого уровня посвящения безжизненно лежал на палубе пылающего, охваченного битвой корвета.

Глава 11 Детям до шестнадцати

Света взяла руку мастера, пощупала пульс. Потом достала зеркальце, поднесла к губам. Покачала головой: – Нет, он не дышит.

Ребята с тяжелым вздохом склонили головы.

– Он… он был настоящим воином и погиб, как воин, – срывающимся голосом произнес Чжи Минг. – Мы просто обязаны выполнить наш последний долг перед ним. Мастер будет похоронен в Лесу Буддийских Пагод, на кладбище монастыря Шаолинь!

Серега подскочил к борту, перегнулся.

– Лодки нет! – крикнул он.

Очевидно, матросы испугались взрывов и решили убраться подобру-поздорову.

– Там должны быть еще шлюпки. – Женька указал рукой на шкафут.

Несмотря на бушующий пожар, схватка продолжалась. Правда, джонки отцепились от корвета и отошли на безопасное расстояние. Но это не мешало головорезам Хао Дао расправляться с остатками англичан. А те, как загнанные в угол звери, остервенело дрались один за десятерых. – Пошли! – коротко сказала Света.

Ребята хотели взять тело Джао Даши, но Чжи Минг остановил их.

– Нет, я сам! – Он опустился на колени, взвалил скорбную ношу себе на плечи, распрямился, встал.

Ребята достали ножи. Это было единственное оружие, которое они смогли переправить на корвет. Свободными руками они подняли статую за сеть и двинулись вперед. За ними, непоколебимый как титан, следовал Чжи Минг. Света замыкала маленький отряд. Руки у нее были свободны, а метательные ножи наготове. Поэтому, в случае опасности, она должна была первой вступить в бой.

План у них был такой. Пробраться вдоль борта к месту схватки, перейти в Пустоту и прорваться сквозь баррикаду. Уйти как можно дальше к носу корвета, найти там целую шлюпку и спрятаться недалеко от нее. Накопить Ци для следующего перехода. Дальше действовать по обстоятельствам.

Друзья приближались к намеченной точке. Ветер нес им в лицо гарь и пепел. На голову падали горящие ошметки такелажа. Пот заливал глаза. Зато физиономии их приобрели характерную спецназовскую раскраску.

– Интересно, а где тут у них пороховой погреб? – поинтересовался Серега.

– Катапульты тебе, значит, мало. Решил ракету сконструировать? – Женька показал рукой с ножом. – Нам как раз туда. Крюйт-камера на носу корабля.

Вдруг прямо перед ними рухнула пылающая рея. Ребята отпрянули назад. Невыносимый жар обдал их с ног до головы. Пламя взметнулось ввысь, и непреодолимая стена встала у них на пути. Словно почувствовав легкую добычу, шквал огня рванулся к ним и… застыл. Время остановилось.

Застыли в воздухе чешуйки пепла, застыл кусок оборванного каната, который в следующую секунду должен был ужалить ребят горящим хвостом, застыл дрожащий раскаленный воздух. Замысловатая дымная вуаль, пронизанная мириадами звездочек-искр, напоминала Млечный Путь. Искры вдруг начали вращаться, собираясь вместе в один сверкающий вихрь. При этом окружающая их материя оставалась абсолютно неподвижной. Вихрь становился все больше, все плотнее, пока в нем не начали угадываться очертания танцующей небесной лисы. Это была она – кицунэ!

На Да Цзи был конический шлем, с чеканкой на лбу в виде лисьей морды. Грудь ее прикрывала пластинчатая кираса с золотыми вензелями, а ноги – короткая кольчужная юбка. Кожаные наколенники и высокие сапоги со шнуровкой дополняли костюм амазонки. Рыжие с серебристыми кончиками хвосты выписывали в воздухе невообразимые узоры, словно это была и не лиса вовсе, а птица Гамаюн с хохломской вазы. В руках ее с бешеной скоростью летали два обнаженных меча.

Танец постепенно замедлился, кицунэ отодвинула дымную завесу Млечного Пути и ступила на палубу корвета.

– А-а-а… явилась не запылилась, – хмуро сказал Женька.

Да Цзи со звоном отправила мечи в ножны.

– Привет! Надеюсь, на этот раз вы без таксы? – нежно пропела она.

– Щас сбегаем, – с вызовом сказал Серега.

– А лучше мы тебе хвосты пообрываем. И в длину растянем. Сама станешь краше таксы, – подбоченясь, выступила вперед Света, спрятавшая за спиной ножи, чтобы получить преимущество внезапного нападения.

– Убери клинки, девочка, – произнесла Да Цзи, взглянув на нее с усмешкой. – От соприкосновения с огнем закалка пропадает.

– Не уберу, тетенька, – усмехнулась в ответ Света. Хотя про себя изумилась проницательности Да Цзи.

Чжи Минг опустился на одно колено, осторожно положил тело учителя на палубу и встал рядом с друзьями.

– Уйди с дороги, – сказал он твердо. – Хуже будет!

Хотя, конечно, все понимали, что хуже будет именно им. Женька в подробностях описал свою схватку с кицунэ в резиденции Головы Дракона. Здесь, в Пустоте, была ее стихия. Она изучала «Бу Хо Хонг» уже сотни лет. Как могли они противостоять ей? И тем сильнее становилась их решимость, и тем спокойнее бились сердца. Они выполнят свой долг перед памятью Джао Даши! Либо погибнут. Друзья переглянулись и приготовились к смертельной схватке.

– Я хочу помочь, – произнесла вдруг Да Цзи. – Я помогу вашему учителю… если вы разрешите.

Ребята опешили.

– Ты поможешь ему, если дашь нам пройти, – медленно проговорил Чжи Минг, пытаясь собраться с мыслями. – Чтобы мы могли похоронить его достойно. Наш учитель умер.

– За свою жизнь я отняла жизни у многих воинов, – сказала Да Цзи, и глаза ее наполнились грустью. – Настало время вернуть хотя бы одну. Вы позволите?

Друзья расступились. Да Цзи взмахнула рукой, начертив в воздухе спираль. На ладони ее вспыхнул огонь. Изящно выгибая спину при каждом шаге, она медленно подошла к мастеру и выхватила меч. Клинок звякнул о ножны и завибрировал. Вибрация нарастала, звук ее становился все сильнее, пока не заполнил все вокруг. Тело мастера вдруг задрожало, словно в конвульсиях. Да Цзи выбросила ладонь с пламенем над головой вверх и громко отчетливо произнесла:

Светить всегда, светить везде, все сон во сне, и никаких гвоздей!

На последнем слоге она резко упала на одно колено, воткнув меч в палубу, и с силой ударила пылающей ладонью в грудь Джао Даши. Волна пламени разошлась в стороны концентрическими кругами. Мастер вскрикнул, глаза его открылись. Ребята подпрыгнули то ли от радости, то ли для того, чтобы пропустить огненный вал. Учитель сел и огляделся.

– Почему такой беспорядок? – удивленно спросил он.

Все рассмеялись и бросились его обнимать. Кицунэ скромно отошла в сторону.

– Ну вот, – ворчливо сказал Джао Даши, утопая в объятиях учеников. – Стоило на минуту задремать, вы уже в историю попали. Прямо как дети малые.

Все снова рассмеялись. Да Цзи тихонько кашлянула.

– Я, конечно, извиняюсь, – сказала она. – У меня Ци заканчивается, а здесь скоро будет жарковато. Может, вы потом почеломкаетесь?

Мастер внимательно посмотрел на Да Цзи.

– Так это ты меня… разбудила? – медленно сказал он. – Ты кицунэ, монахи твои враги. Почему ты это сделала?

– Сейчас не время, – ответила она. – Корабль горит, идет бой. Уйдем отсюда, я потом все объясню.

Джао Даши, поразмыслив, решил, что вряд ли его оживили, чтобы сразу же заманить в западню. Уж больно хлопотное это дело. Да и впятером, вместе с ребятами, они представляли серьезную боевую силу. А как учил великий Сунь-цзы, «наблюдать за огнем лучше с противоположного берега».

– Пошли, – кивнул он.

И они пошли. Да Цзи выдернула дымную вуаль из застывшего огня. Скомкав прозрачную ткань, она кинула ее в сторону боевой джонки, стоявшей метрах в ста от корвета. Пространство искривилось, джонка приблизилась, словно в окуляре подзорной трубы.

– Юноша, я знаю, ты хорошо рисуешь, – обратилась она к Чжи Мингу. – Нарисуй, пожалуйста, мост.

– Что? – не понял Чжи Минг.

– Мост над морем, от корабля до корабля. Каждый может творить в Пустоте собственную реальность, – добавила Да Цзи, помолчав.

– Чем же мне нарисовать? – Послушник растерянно посмотрел по сторонам. – У меня нет ни кистей, ни туши.

Света протянула ему уголек. Чжи Минг осторожно взял его и чуть не уронил от смущения. Едва коснувшись Светиных пальцев, он весь залился краской. Но, ощутив шероховатый кусочек в своей руке, сразу же забыл обо всем. Для него больше не существовало ничего, кроме образа будущей картины. Он начертил в воздухе дугу, потом вторую, заштриховал. Добавил опоры моста, уходящие в море, и пену вокруг них. Короткими перекрестными движениями нарисовал тени на волнах. Растушевал переходы подушечками пальцев. Добавил перила и резные столбики.

– Львов и драконов на тумбах рисовать? – спросил он, наклонив голову и критически оценивая свое творение.

– Лучше не надо, – ответила Да Цзи. – А то туристы сразу понаедут. А у нас сувениры не готовы… Пошли уже, художник.

Они перешли по мосту на пиратскую джонку. Да Цзи щелкнула пальцами, мост пропал, корабль закачался на волнах, с корвета послышались звуки выстрелов и лязг железа.

– Эй, боцман, снимаемся с якоря! – крикнула кицунэ. – Курс на бухту Сяншань.

– А что будет с корветом? – поинтересовался Серега.

– Много будешь знать – плохо будешь спать, – ответила Да Цзи. – Детям до шестнадцати на такое смотреть не пристало.

Глава 12 Кара Да Цзи

После баннованных процедур Да Цзи пригласила их в свою каюту и приказала подать еду.

– А где сейчас сам адмирал Хао Дао? – спросил Чжи Минг, отхлебывая чай из пиалы.

– Я за него, – ответила кицунэ. – Хао Дао умер.

Чжи Минг поперхнулся.

– Нет, не волнуйтесь! Он умер своей собственной смертью, от старости. – Да Цзи заботливо постучала Чжи Минга по спинке. – Я даже не присутствовала при этом.

– А Лунг Тао, глава триады, как себя чувствует? – подозрительно спросил Женька.

– Сложно сказать, человек он тоже пожилой, – ответила Да Цзи. – Но когда я бросилась в погоню за Сюнь Чином, чувствовал себя вполне сносно.

Женька подскочил как ужаленный:

– А Сюнь Чин?! Сюнь Чин как себя чувствует?

– Вот чего не знаю, того не знаю. – Да Цзи пожала плечами. – Я его не догнала. Видно, оно и к лучшему.

– Ты обещала объяснить… – Джао Даши пристально посмотрел на кицунэ.

Она кивнула:

– Рассказ мой будет долгим, так что устраивайтесь поудобней.

Первые лисицы кицунэ появились в Китае еще при императоре Цинь Шихуанди. Великий властитель Поднебесной отправил в Японию посольство, целью которого было найти эликсир бессмертия. Послы вернулись ни с чем, но один из сановников привез с собой обратно молодую жену, мою бабку, кицунэ Назо. Никто, конечно, не догадывался об ее истинной сущности и о том, что именно она владеет тем заветным секретом, который так страстно желал заполучить великий Шихуанди.

Сперва все шло хорошо, ведь, как известно, кицунэ являются отличными хозяйками и заботливыми женами. Единственно, Назо не терпела в доме собак, и ее супруг снисходительно относился к этой маленькой прихоти своей возлюбленной. Но вот император Шихуанди затеял большую соколиную охоту. В числе приглашенных был и сановник со своей женой. Отказаться было никак нельзя, и моя бабка, после длительных уговоров мужа, согласилась поехать. Конечно, все это закончилось весьма печально. Как только подсокольные собаки почуяли кицунэ, они сразу же начали безумно лаять, и все сразу увидели, что из-под одежды Назо торчат лисьи хвосты. Она бросилась бежать, приняв свой истинный облик, и больше никогда не возвращалась в дом мужа.

Назо примкнула к стае лисиц в долине реки Хуанхэ. Она научила своих сородичей тайным знаниям кицунэ, и те выбрали ее главой рода. Когда родилась я, нашим кланом правил уже сын Назо, семихвостый лис Чоро, мой отец. Было это пятнадцать веков тому назад.

Земли, на которых обитала наша стая, принадлежали империи Северная Вэй. По традиции глава рода лисиц кицунэ был хранителем секрета плодородия рисовых полей. В те времена еще сильно было учение Даоса, и люди относились к нам, духам, вполне дружелюбно. Они приносили нам молоко и курятину, а по особым праздникам даже уточек и гусей. Мы же делали так, чтобы у них всегда был богатый урожай и ладилась торговля.

Кицунэ обожают прохладу и потому селятся в пещерах. Мой клан облюбовал себе известняковые скалы недалеко от города Лоян. И надо же было такому случиться, что именно здесь новому императору вздумалось построить подземные храмы Будде…

– Это же недалеко от Шаолиня! – встрепенулся Чжи Минг. – Там находятся пещеры Лунмэнь.

Да Цзи кивнула:

– В этой истории монастырь еще сыграет свою роль. Само по себе символично уже то, что строительство Лунмэня и Шаолиня началось в один и тот же год. Земные правители, тщетно ищущие бессмертия, мечтали, чтобы хоть память о них жила в веках. Император Северной Вэй, накопив несметные сокровища, стал повсеместно возводить величественные буддийские храмы. Сооружение гротов Лунмэня было поручено дяде императора, князю Тоба Синю. На эту грандиозную стройку согнали толпы народа: архитекторов, инженеров, камнерезов, плотников и кузнецов.

Но наш клан не хотел мириться с таким положением вещей. Эти горы были выбраны моей бабкой Назо не случайно. Сам Юй Великий, древний борец с потопом, разрубил скалу Лунмэнь надвое и нарек это место «Воротами Дракона». Земля эта источала силу, так необходимую кицунэ на пути достижения состояния небесной лисы. Мы не могли вступить с людьми императора в открытое противостояние, нас было слишком мало. И тогда мой отец, семихвостый лис Чоро, решил пойти на хитрость. Он приказал мне обернуться прекрасной девушкой и стать женой князя Тоба Синя. Я должна была вызвать бунт среди подчиненных мужа, сподвигая его ко всяким жестокостям…

– Да, я слышал это предание, – задумчиво сказал Джао Даши. – Шаолинь ведь был основан не на пустом месте. До этого в горах Суншань жили даосские монахи. Они считали своим долгом исцелять людей, одержимых злыми духами. Монахи Шаолиня продолжили эту традицию. Так появились охотники на кицунэ. Один из них изгнал оборотня, который поселился в доме знатного вельможи близ Лояна.

– Да! Вот только злыми нас сделали вы! – запальчиво произнесла Да Цзи. – Это вы пришли на нашу землю, и вы отняли у нас место силы! На совете рода я поклялась выполнить волю отца. А подобная клятва для кицунэ – это все. В случае ее нарушения мне грозило не просто изгнание из клана. Я лишилась бы своей сущности и превратилась бы в обычную лису.

Да Цзи часто замахала веером.

– Скажите, – поинтересовался Женька, – а Колобка тоже вы съели?

– Это такой круглый, румяный и все песенки распевал? Нет! Даже не слышала о таком…

Кицунэ облизнулась и продолжала:

– Князь Тоба Синь влюбился в меня без памяти и потворствовал всем моим прихотям. Не буду посвящать вас в подробности, но я была близка к своей цели. Строители Лунмэня изнемогали от непосильной работы, болезней и жестокости надсмотрщиков. Крестьяне стонали от непомерных налогов и гибли от голода. А замок князя Тоба Синя утопал в роскоши. Торжества следовали одно за другим и по своей пышности превосходили празднества самого императора. Дело шло к бунту. Об этом доносили наши лазутчики, кицунэ. Они умело подогревали недовольство людей, распространяя слухи и сея ненависть к властям.

Народный гнев часто сметал правящие династии с престола Поднебесной, а вместе с ними и все их начинания. Северная Вэй насаждала в Китае буддизм. Не стало бы рода Тоба, заглохло бы и строительство пещер Лунмэнь…

– А Китай погрузился бы в кровопролитную гражданскую войну, – кивнул Джао Даши.

– А война все равно началась. Так годом раньше или годом позже – какая разница? Вы же, люди, не можете гармонично сосуществовать. Ни друг с другом, ни с окружающим миром. – Да Цзи резко сложила веер. Пластины хрустнули. – Я убедила мужа взять заложников из числа строителей и крестьян. И казнить ежедневно по нескольку человек, пока бунтовщики не выдадут зачинщиков. На холме у лагеря, где жили строители, установили плаху. Палач работал каждый день. Потом тела казненных привязывали к плотам и отправляли вниз по реке Ихэ, чтобы они напоминали черни о неминуемой расплате. Наши лазутчики докладывали, что восстание вспыхнет со дня на день. И все случилось бы по-моему, если бы не близкое соседство с монастырем Шаолинь.

Однажды у нашего дома появился человек в сером балахоне. От него исходила угроза. Я это почувствовала и сказала мужу. «Надо выпороть твою старую служанку, чтобы не пугала тебя всякими россказнями, – рассмеялся он. – Ты жена князя. Не подобает тебе обращать внимание на каких-то нищих». Но все же позвал начальника стражи и приказал прочесать окрестности вокруг замка. Солдаты никого не нашли.

На следующий день муж отправился с проверкой, посмотреть, как продвигается подготовка каменного пьедестала для огромной статуи Будды Гаутамы в пещере Гуян. Раньше в этом гроте как раз проходил совет нашей стаи. В стенах мы проделали множество ниш. У каждой лисы было свое определенное место, в соответствии с ее заслугами перед кланом и количеством отращенных хвостов. А сейчас наши места заняли каменные изваяния.

Я тоже поехала с мужем. По пути вдоль дороги стояли голодные оборванные крестьяне. Эскорту дважды приходилось останавливаться, чтобы разогнать толпу. Люди смотрели озлобленно. Послышалось даже несколько крамольных выкриков. Неслыханная дерзость! «Господин! – обратился к нам начальник охраны. – Вам с госпожой лучше пересесть в носилки. До моего слуха донеслись ругательства. Как бы следом не прилетело чего-нибудь потяжелее». Князь только презрительно посмотрел на него и пришпорил лошадь.

Когда мы подъехали к пещерам Лунмэнь, нас ждал новый сюрприз. Лагерь был оцеплен императорскими войсками. Солдаты Тоба Синя сидели в стороне, сгрудившись в кучу, без оружия. «Господин, это измена!» – шепнула я мужу, а сама внимательно высматривала в толпе наших лазутчиков. Для того чтобы определить кицунэ, не обязательно переходить в Пустоту. Достаточно посмотреть на человека против заходящего солнца. Если перед тобой волшебная лиса, сразу увидишь золотистый ореол вокруг головы и треугольные ушки. Но я-то видела своих и без этих ухищрений.

К нам направился генерал в богатых доспехах. Его сопровождали воины в шлемах с красными помпонами и в бронированных кожаных нагрудниках. Руки они держали на рукоятках мечей. С обеих сторон нас обошли лучники и встали цепью вдоль дороги. Встреча эта не предвещала ничего хорошего. Генерал поднял вверх свиток, обвязанный атласной лентой. «Великий император милостиво просит своего дядю, князя Тоба Синя, пожаловать к нему во дворец», – сказал он, оставаясь на почтительном расстоянии от нас. «Подойти ближе, посланник! – крикнул князь. – Я хочу поздороваться с тобой и приложиться губами к печати Великого императора».

Ни одна из сторон не двигалась с места, каждый выжидал. Воины князя медленно достали мечи наполовину из ножен. Говорят, что от напряжения у людей начинают шевелиться волосы на голове. У кицунэ из пальцев появляются кончики когтей. Боковым зрением в толпе я увидела своего брата. Он подал мне знак: «Мы готовы!» Я ждала удобного момента.

Вдруг в небе грянул гром. Все вздрогнули. Я мгновенно кивнула: «Давай!»

Чтобы вспыхнул порох, достаточно всего лишь маленькой искры. Для схватки хватило двух стрел. Одна пронзила горло телохранителя князя Тоба Синя. Другая сразила солдата императора. Мечи со свистом вылетели из ножен. Упруго согнулись бамбуковые луки. Заржали кони.

Это была страшная резня. Отряд князя рванулся вбок, чтобы смешаться с толпой. Генерал направил своих людей наперерез, расчищая дорогу копытами и острым железом. Строители и крестьяне, чтобы завладеть оружием, атаковали и тех и других. Лучники произвели залп. Лазутчики кицунэ рубили всех без разбора.

Я соскользнула с лошади и примкнула к своим. В схватке кицунэ превращаются в огнесаблекогтезубых человеко-лис. А хвосты используют как кистени. Высокоуровневые кицунэ владеют и другими секретными приемами. А также могут укусить себя за локоть, умеют чихать с открытыми глазами и даже дышать с высунутым языком.

Вы тоже умеете? Молодцы, засовывайте языки обратно!

Да Цзи расхохоталась и откинулась на подушки. А возмущенные друзья чуть не набросились на нее. Но, вспомнив про огнесаблекогтезубую человеколису, решили отомстить более изощренным способом.

– А лампочку вы сможете в рот засунуть? – Серега изобразил пальцами грушевидную лампу накаливания.

– Не знаю, не пробовала… – Да Цзи задумчиво посмотрела на торшер. – А что тут сложного? Мы могли бы изрубить их всех в капусту. А потом – растереть в атомную пыль. Но семихвостый лис Чоро приказал нам затеять заваруху и тихо уйти по-английски, не прощаясь. Первая часть задания была выполнена успешно. Дело оставалось за малым.

И тут я увидела человека в сером балахоне. Он направлялся сквозь кипящую битву прямо ко мне. Потом показался еще один, еще, еще… Я совершила Переход. Застыли бойцы, сцепившиеся в смертельной схватке, пытаясь вырвать ножи друг у друга. Застыли падающий всадник и крестьянин, стаскивающий его багром с лошади. Застыло копье, летящее в грудь лучнику, и стрела, пущенная навстречу. Растопырив когтистые лапы и перепончатые крылья, зависли в воздухе наши маленькие помощники, летучие мыши. И только люди в серых балахонах неумолимо двигались к нам сквозь Пустоту.

Собратья-лисы сгрудились вокруг меня, готовые драться за свою принцессу до последнего. За всю историю пребывания в землях Китая у нас не было стычек с даосскими монахами. Случалось, что странник разоблачал кицунэ, поселившуюся среди людей в образе прекрасной девушки. И тогда она просто убегала. Теперь же нам предстояло сразиться с неведомой силой – насельниками монастыря Шаолинь.

Если бы семихвостый лис Чоро был с нами, возможно, все пошло бы иначе. Его мастерство позволяло создать непреодолимую защиту для любого из Идущих. Но мой отец отправился искать помощи у других кланов. А из чистокровных кицунэ среди бойцов была я одна. Таков был наш обычай. Только наследник оставался в стае. Остальные отпрыски древнего рода волшебных лисиц должны были уйти, чтобы основать собственный клан.

И я испугалась. Я бросила своих братьев и бежала с поля боя. Как только монахи и кицунэ столкнулись, низвергая друг на друга потоки энергии, я скрылась. Приняв образ лисицы, я неслась как безумная, поджигая на своем пути деревни и поля. Однако вскоре разум вернулся ко мне. И я поняла, что по этим следам меня будет легко найти. Только это спасло окрестности Лояна от чудовищного пожара. Я направлялась в столицу Северной Вэй, считая, что среди людей мне будет проще затеряться. К тому же вернуться к своим я уже не могла.

Так я очутилась у какого-то ручейка и остановилась напиться. С жадностью начала я лакать прохладную воду, а когда подняла глаза, то увидела на другом берегу дряхлого старика. Он сидел на корточках, склонившись над большим глиняным блюдом, и перебирал рис. Я хотела бежать дальше, но почувствовала, что не могу сдвинуться с места.

«Куда ты спешишь? – спросил старик, не поднимая глаз от блюда. – Перед тобой теперь целая вечность, и спешить тебе некуда».

Я содрогнулась, услышав этот голос, и упала на колени. У лисиц это выглядит немного иначе, чем у людей, но суть от этого не меняется.

«О, Инари, прости меня, твою нерадивую дочь!» – вскричала я, узнав владычицу кицунэ.

«Теперь ты больше не моя дочь, – ответила богиня Инари. – Ты предала свой клан, твои братья погибли. Ты должна принять наказание».

Я горько молила ее о пощаде, но богиня была непреклонна. Старик наконец поднял глаза. И словно бездна разверзлась предо мною. Лицо его начало меняться, морщины разгладились, на щеках появился румянец, седые волосы почернели и сплелись в тугие косы. И вот передо мною была уже прекрасная юная девушка. Но на этом метаморфозы не закончились. Тело ее удлинилось и покрылось чешуей, замысловатые кольца с шелестом побежали по нему в ритмичном магическом танце. Инари превратилась в змею с головою девы.

Гигантская змея изогнулась над ручьем и нависла надо мной. Душа моя подпрыгнула и ушла во все четыре лисьи пятки. Шерсть встала дыбом, когти заскрежетали о каменистый берег. Инари, медленно покачиваясь из стороны в сторону, высасывала мою сущность. Голубоватые фосфоресцирующие потоки вытекали из меня и струились к ее губам. Словно облако, образ кицунэ вышел из моего тела, и порыв ветра унес его.

«Теперь ты человек. Такова твоя кара, – свистящим шепотом произнесла Инари. – Ты больше никогда не станешь небесной лисой и не обретешь бесконечной проницательности. Чтобы продолжать жить, ты должна будешь забирать жизненную энергию у людей. И таиться, опасаясь быть раскрытой. Ненадолго, в Великой Пустоте, ты сможешь вновь становиться кицунэ. Но тем горше будет твое возвращение в реальность. Твою новую реальность».

Инари закружилась волчком и исчезла, рассыпавшись в звездную пыль. А на берегу ручья осталась лежать растерзанная, убитая горем девушка.

Глава 13 Дембельский аккорд

– Это не интересно? – забеспокоилась Да Цзи, заметив, что друзья клюют носом.

– Интересно… для любителей древности, – ответил Серега, сдерживая зевок. – А к чему вы все это рассказываете?

– За увлекательной беседой дорога кажется короче. – Да Цзи наставительно подняла палец вверх. Ее длинные кроваво-красные когти выглядели очень эффектно. – Чем я только не занималась все эти века. Немного разбойничала, немного ворожила. Людям ведь нравятся всякие там предсказания, а кицунэ умеют предвидеть будущее. Чуть-чуть. Я умела еще меньше. Но для простофилей на ярмарках было вполне достаточно.

Долго ли, коротко, но встретила я Лунг Тао и его суровых парней в кожаных куртках и норковых шапках. А у них как раз открылась вакансия телохранителя. Предыдущий то ли лицензии лишился за пьянку, то ли в Россию уехал на заработки мастером Цигун. Вот Красный Бамбук и спрашивает меня на собеседовании:

«А приходилось ли тебе, дочка, бить людей головой об батарею?» – Да Цзи тренькнула коготками о пиалу и повторила: – «Об-ба-та-рр-рею!»

«Отчего же, говорю, дяденька, приходилось! Правда, пока только теоретически, в экзистенциальном, так сказать, смысле».

«Это, говорит, хорошо, что теорехтически. Это, говорит, знаешь, затягивает. Почище китайских шашек. А нам люди уравновешенные на этой должности нужны, не испорченные всеобщей геймификацией. А то наберут по объявлению, а потом объясняй всем, почему Лунг Тао задумчивый такой и в повязке ходит».

Так я попала в банду. Работа мне нравилась. Помимо романтики, новых друзей и полного пансиона, в триаде я нашла еще кое-что. Это был источник жизненной энергии, которую я могла черпать в неограниченном количестве.

– Печать Хэ Ши Би, – прошептал Женька, заговорщически округлив глаза.

– Сечешь, историк! – Да Цзи подмигнула ему. – Ну, слушай историю дальше. Я расцветала прямо на глазах. У меня даже появился хвост! Человеку подобное приобретение, возможно, показалось бы несколько странным и даже обременительным. Но я-то другое дело! Я почувствовала, что начинаю возрождаться. За семь лет у меня заново отросло семь хвостов!

В популярной литературе постоянно идут ожесточенные споры о том, с какой периодичностью у кицунэ отрастают хвосты. Большинство авторов сходятся на том, что волшебная лиса отращивает новый хвост каждые сто лет. Сейчас я развею этот миф.

Доподлинно известно, что, прожив тысячу лет, лиса обретает силу бесконечной проницательности, познает законы мироздания и становится Небесным созвездием. Предания рассказывают про кицунэ с пятью, семью и девятью хвостами. Но никто и никогда не слышал о кицунэ с десятью хвостами! Из этого горе-эксперты и делают ошибочный вывод, что хвост у кицунэ отрастает раз в сто лет. Мол, девять хвостов у нее отросло, а как только отрастает десятый, она становится Небесной лисой. Вот тут-то и видно, кто в школе прогуливал математику, а кто биологию. Между прочим, когда лиса рождается, у нее уже есть один хвост. Об этом-то и забыли господа теоретики. Далее, делаем несложные вычисления 1000/(10—1), получаем: 111 лет, 40 дней и 14 часов.

Вот истинный период отращивания хвоста у кицунэ!

Вы спросите, а почему именно так, что в этом периоде такого особенного? Спрашиваете – отвечаем. Складываем все цифры, пока не получится простое число: 1+1+ 1+4+ 0+1+4=12, и снова: 1+2=3. Три! Ну что, поняли? – Ребята отрицательно покачали головой. Джао Даши сделал непроницаемую мину. – Как, не поняли?! В китайской нумерологии числу 3 соответствует стихия Огня. Носитель символа 3 может быть как разрушителем, так и созидателем. Он обладает энергией любви и магическими способностями, а окружающие воспринимают его как таинственное загадочное существо. Тройка соединяет реальный и потусторонний миры. Это же вылитая кицунэ!

– Да… – уважительно протянул Серега. – Тренинги – это не ваш уровень. С такой железной логикой вам надо быть бизнес-консультантом!

– А вот хамить не надо. Я ведь только перевоспитываюсь, а пока не перевоспиталась, ка-ак… – Да Цзи щелкнула зубами и издала звук «Ам!».

Всем сразу вспомнилась участь Колобка.

– Тем временем в триаде появился Сюнь Чин. Был он паренек смышленый и быстро рос по иерархии. Вскоре он дошел до посвящения «Клятва на печати». Как я понимаю, суть ритуала вам известна, поэтому не будем повторяться.

Как только он положил руку на печать, я почувствовала, что он забирает энергию. Мою энергию! Я увидела, что уши его заострились, а вокруг тела появился огненный ореол лисьей шерстки. В нем течет кровь кицунэ! Хотя этот несмышленыш сам про это не знал.

– У него что, есть хвост?! – удивленно воскликнул Женька.

– Пока нет. Но еще месяцок-другой побегает с печатью, и тогда точно отрастет.

– Так он ее все-таки украл?

– Представляете, как-то, негодник, исхитрился и украл.

– А вы-то сами что, о таком не думали? – Женьке стало обидно за «негодника» Сюнь Чина. – Заполучили бы печать в личное пользование, ушли из банды, стали бы честным человеком.

– Да ты что! – возмутилась Да Цзи. – Для лисы предать своего благодетеля – это последнее дело. Второй дисквалификации я бы не вынесла. Итак, я бросилась в погоню за Сюнь Чином. Но связь с печатью быстро прервалась, и я потеряла след. Тогда я решила выйти на него через вас. И отправилась на поиски…

– И как же вы нас нашли? – нахмурившись, спросила Света.

– По навигатору, – ответила Да Цзи. – У меня в голове поселился непонятно кто. Точнее, поселилась. Эта зараза контролировала буквально каждый мой шаг. Да вдобавок постоянно переходила на английский.

– У вашего навигатора прошивка, наверное, пиратская, – предположил Женька. – Или, может, хакеры балуются.

– Не, хакеры бы по-русски говорили. – Серега скептически покачал головой. – Это, скорее, «Радио Свобода» или «Голос Америки». Там тоже вроде по-нашему говорят. Но сзади обязательно кто-нибудь по-английски суфлирует. У вас коронок золотых во рту много?

Да Цзи оскалила зубы. Были они беленькими и остренькими, все как на подбор. Причем клыки казались неестественно длинными.

– Обижаешь! Натуральная керамика. А при чем здесь коронки?

– Простейший детекторный приемник! – пояснил Серега. – Если между двумя металлическими коронками есть микрозазор, получается конденсатор. Говорят, из-за этого некоторые люди могут слышать голоса.

– Это антинаучно! – воскликнула Да Цзи. – Какой только ахинеи люди не придумают… Англичанка вцепилась в мой мозг, будто весенний клещ в лисий нос. В конце концов я решила, что она моя новая кара, и почти смирилась. Но тут произошло чудо. Сюнь Чин украл печать, и наваждение рассеялось. Сначала я не понимала, что это как-то связано, но Гуи объяснил мне.

– Гуи?! – вскричали все разом. Даже Джао Даши приподнял одну бровь.

– Да, такая маленькая черная черепашка. Одно из четырех Великих волшебных животных Китая. Он поведал мне волю Небес.

Незадолго до моего освобождения англичанка сказала, что вы направляетесь в сторону Путошаня, и приказала следовать за вами. Ее приказ для меня уже ничего не значил, но это совпадало с моими интересами. Я обернулась лисицей и быстрее ветра бросилась в сторону побережья. Свои семь хвостов я использовала как пропеллер, это позволяло мне форсировать ущелья и реки напрямую, минуя мосты и броды. Наконец я достигла берега моря. Оставалось решить вопрос, как перебраться на остров и выследить вас.

В одной укромной бухте я увидела множество боевых джонок. С кораблей доносились крики и музыка. Очевидно, команда веселилась уже не первый день. Я вновь обернулась девушкой и подошла к крестьянину, который чинил сети на берегу.

«Кто это?» – спросила я его.

Лисы всегда носят с собой специальные одежды-трансформеры. Маленький контейнер в виде золотого ореха висел у меня на цепочке на шее. Там были программы «классическое кимоно эпохи Эдо», «костюм ниндзя» и даже «китайский Дед Мороз Дун Че Лао Рен». Я долго колебалась, что выбрать для этого случая. И наконец остановилась на режиме «юная мастерица стиля тигрица». Волосы заплетены в два пучка и заколоты спицами с изумрудными бусинами на концах. Черное кимоно с золотой вышивкой на груди в виде следов от когтей. Во всю спину оскаленная тигриная пасть. На поясе боевые кошки – кумадэ. Так вот, спрашиваю я его:

«Кто это?»

«Драконы Хао Дао, – отвечает. – Провожают своего адмирала в страну предков».

«И давно они его так провожают?» – спрашиваю.

«Да, почитай уж, третий месяц. Путь-то не близкий».

«А кто же у них теперь за главного?» – говорю.

«А кто первым после вчерашнего очнется, тот и главный. Потом одни его колошматят, другие – защищают. Потом все мирятся и снова провожают Хао Дао».

Навести морок на банду пьяных пиратов – дело не хитрое. Но вот как дальше держать их в повиновении и вдохновить на опасное предприятие? На эти вопросы ответов у меня не было. С завороженными много не навоюешь. Знаю это по себе. Если бы не наваждение, в Нанкине вы бы от меня так просто не отделались. Здесь нужна была сверхзадача и эффектная подача!

«О чем задумалась, девица, о чем закручинилась, рыжая?» – вдруг услышала я нежный голосок.

Передо мной на круглом булыжнике сидела черная черепашка. Я сразу прочитала рисунок панциря и поняла, кто передо мной.

«Приветствую тебя, о великий Гун, сын Желтого Дракона и Черной Черепахи!» – поклонилась я.

«Привет и тебе, дочь богини Иннари. Зачем ты пожаловала сюда?»

Делиться с кем бы то ни было тайной печати Хэ Ши Би в мои планы не входило. К тому же сомнительно, чтобы Черная Черепаха одобрила мою охоту за двумя монахами Шаолиня и тремя гостями из будущего. Но обмануть Гун было вряд ли возможно. Все же великое животное Китая, а не просто тормоз в панцире. Поэтому я ответила уклончиво:

«Я больше не дочь Иннари, она меня отвергла, и я несу наказание».

«Ай-ай-ай, девица. – Гун закачал головой и поцокал языком. – Полторы тыщи лет живешь, а врать по-настоящему не научилась. А я ведь за тебя поручился… А ну говори, зачем пожаловала?!»

Последнюю фразу Гун не проговорил, а прошипел, раздувшись до размеров слона, словно большой китайский фонарь. Его голова на длинной шее нависла и закачалась надо мной, будто я вновь очутилась у того ручья, в страшный день битвы у пещер Лунмэня. Я завопила и упала ниц, закрыв голову руками.

«Перебор… – смущенно произнесла черепаха. – Ладно, вставай. Разговор к тебе есть».

Дальше Гун поведал мне волю Небес. Время моего наказания истекло, но напоследок требовалось исполнить дембельский аккорд. Ваше спасение было условием моего окончательного прощения.

«Их надо спасать, а не нападать на них! – пропищал Гун, вновь превратившись в маленькую симпатичную черепашку. – Поняла ли ты, девица?»

Я со вздохом кивнула. Прощай, моя вольная жизнь, прощай, триада, прощай, неиссякаемый источник энергии, печать Хэ Ши Би! Дальше все было просто. Перед пиратами я предстала верхом на драконе, выйдя из пены морской. Гун отлично справился со своей ролью. Он мастер перевоплощений, да и гены у него подходящие. Разбойники так перепугались, что мигом протрезвели и высыпали на палубы своих джонок. Гун громогласно объявил, что я – новая инкарнация адмирала Хао Дао, и теперь команда должна беспрекословно подчиняться мне. Пираты были согласны на все, лишь бы избежать лютой смерти. Многие из них давно устали от пьянства и безвластия и соскучились по настоящему делу…

Остальное вам известно, – закончила свой рассказ Да Цзи. – Гун указал мне время и курс, и я отправилась вам на выручку.

Глава 14 Алекс в гостях у шефа

А за пять тысяч миль к северо-западу и на полтора века тому вперед происходила другая беседа.

– Что планируете предпринять? – Шеф поправил очки в роговой оправе и пристально взглянул на Алекса.

– Наши клиенты каким-то образом оказались на Путошане на неделю раньше намеченного срока, – ответил агент Олдфрид.

– Как это «оказались»? – Шеф презрительно хмыкнул. – В СССР вдобавок и телепортацию раньше нас изобрели?

– Профессор Уиншер считает, что телепортация является частным случаем материального перемещения во времени. Однако достоверных данных, что русские освоили стабильную пространственную переброску, у нас нет.

– Дорогой Алекс! Ваш формализм иногда переходит всякие границы. – Шеф откинулся в глубоком кожаном кресле. Алекс кивнул с чувством собственного достоинства. Мол, спасибо за комплимент. – Я это знаю и без вас, – продолжил шеф. – Скажите лучше, что планируете предпринять?

– Ждать, пока русские украдут статую.

– Что?! – вскричал шеф. – Сначала вы теряете реципиента, теперь вы хотите потерять резонатор. Вы вообще соображаете, что говорите?

«Как этот неуравновешенный кретин попал в разведку? – подумал Алекс. – Был бы я на его месте…» Но, к сожалению, на месте шефа был не он. Поэтому агент Олдфрид стал терпеливо объяснять:

– Очень просто. Как только они возьмут статую, мы возьмем их.

– Продолжайте, – сухо сказал шеф.

– Итак, мы выяснили, что в 1840 году пси-резонатор D, статуя Дамо, находилась на острове Путошань. В это время архипелаг Чжоушань был под контролем войск британской короны. Группа профессора Уиншера долго пыталась найти подходящего ведомого. Но в ближайшем радиусе азиатов с известным психологическим портретом мы обнаружить не смогли.

– Взяли бы шотландца или ирландца на худой конец. В архивах Министерства обороны на них данных хоть отбавляй.

– Одних данных недостаточно. Нужен еще Джон Леннон.

– Зачем? – не понял шеф. – Вы что, бредите?

– Чтобы им апгрейд до уровня «хиппи» сделать. – Алекс внешне оставался абсолютно серьезен, хотя в душе потешался над шефом. – Пси-резонатор D настроен на азиатский этнос. Поэтому надо искать именно азиата… и, похоже, мы нашли его.

– Алекс, вы говорите загадками. Мое терпение на исходе. Так вы его все-таки нашли или нет?

– Почти, – ответил Олдфрид. – Он скоро попадет в зону устойчивого контакта, и мы его зацепим.

– Дальше! – Шеф нетерпеливо постучал пальцами по столу.

– Когда Да Цзи, реципиент Джулии Андерс, столкнулась с русскими в Цзяннине, их сопровождал какой-то монах. Мы его вычислили. По ритуальным шрамам на голове. Их было девять. На тот момент такой уровень посвящения в Шаолине был только у одного архата. Его имя – Джао Даши. Как только наши клиенты возьмут статую и приблизятся к монаху, Джао Даши окажется у нас под контролем.

– План рабочий. – Шеф записал что-то в блокнот перьевой ручкой с золотым пером. – Только смотрите не потеряйте его, как потеряли Да Цзи. Второго прокола вам не простят.

Алекс едва заметно улыбнулся. Любовь шефа к старомодным фетишам не делала его аристократом в глазах подчиненных.

– Гарантировать ничего не могу, мы же не в бридж играем. Но даже если такое случится, все равно они будут у нас под колпаком. При прошлом контакте Археолог засек у русских один интересный артефакт. Коммутатор времени. На этот раз Уиншер должен зафиксировать его тахионный спектр. Дальше, благодаря кросс-синхронизации, мы сможем их запеленговать. Археолог и его друг Тхатто уже дошли до побережья.

– Да? – обрадовался шеф. – Мне вот здесь небольшую историческую справку подготовили… по скачкам. Пока суть да дело, пусть сгоняют до Макао, посетят тамошний тотализатор. А это адрес моей прабабушки, для отправки… э-э-э… дивидендов.

Шеф вырвал страницу из блокнота и протянул Алексу.

– Будет исполнено, сэр. – Олдфрид с достоинством поклонился. – Могу идти?

Шеф высокомерно кивнул.

«Опять мою идею сколонизировал, старый хрыч», – подумал Алекс и вышел из кабинета.

Глава 15 Но

Джонка углубилась в бухту Сяншань и поднималась по притоку какой-то узкой речушки со скалистыми берегами. Матросы убрали паруса, корабль шел на веслах.

– Ну вот, – сказала Да Цзи. – Здесь более-менее безопасно. Англичане досюда уже не доходят. Так что ищем место для высадки и прощаемся. Я свою миссию выполнила.

– Что, все так просто? – удивленно спросила Света. – То есть не будет никакой, даже малюсенькой западни? Ни снотворного порошка, ни похищенного сыра?

Света покосилась на Дамо. Мешок со статуей стоял на прежнем месте. На протяжении всего плавания она ждала очередного ментального вторжения, но этого не произошло.

– Баста! – Да Цзи рассекла ладонью воздух, как бы отметая темное прошлое. – Теперь я на стороне добра. Из прежних привычек – разве что рыбная ловля на волчий хвост да курятина. И то только в виде шашлыка на праздники!

Русло реки сделало крутой поворот, из-за мыса показался маленький песчаный пляжик, сплошь поросший цветами лотоса вдоль берега. Солнце клонилось к закату, и его лучи насквозь пронизывали тонкие лепестки, заставляя их светиться сказочным золотистым цветом. «Какая идиллия, – подумала Света. – Будто на волшебном озере Цилиня». Команда занялась швартовкой.

– Смотрите, какие интересные столбики. – Женька указал на короткие бамбуковые палки, которыми был утыкан пляж. – Это что, для сельского хозяйства?

– Засада! – крикнул Джао Даши.

В ту же секунду, разбрасывая шлейфы сверкающих крупинок, из песка вылетели десятки бойцов. Они прятались там, выставив наружу дыхательные трубки. С другого берега из зарослей кустарника в такелаж джонки полетели кагинавы – железные кошки. С диким гиканьем, выхватив короткие мечи, воины в черных обтягивающих костюмах ринулись в атаку. Их лица скрывали маски с узкими прорезями для глаз.

– Предательница! – Чжи Минг замахнулся на Да Цзи ножом.

– Я здесь ни при чем! – Кицунэ отпрыгнула в сторону. – Это ронины из клана Такэ-Мон. Бандиты из Японии. Они орудуют в здешних краях.

– Ладно! – Джао Даши остановил Чжи Минга. – Мы тебе верим.

– Ну, так давайте наваляем им! Как д’Артаньян и три мушкетера гвардейцам кардинала. Йи-а! – Серега лихо крутанул урмаваши.

– Вместе – мы сила! Как четыре танкиста и собака. Йо-хо! – Женька саданул ногой воздух в прыжке.

– Сила! Как Белоснежка и семь гномов! Вжих! – Света изобразила винтовое сальто.

– Вы забыли еще про волка и семерых козлят. – Да Цзи с иронией обвела взглядом присутствующих. – Нас вообще-то шестеро. Не считая пиратов.

– Ну так чего же мы ждем?! Зададим перцу этим самураям недоделанным. – Чжи Минг исполнил рондат-фляк и встал рядом с друзьями.

– Стойте! – Да Цзи предостерегающе подняла руку. – Мы не знаем, сколько их и есть ли среди них Идущие. А вдруг они понаставили ловушек?

– Что ты предлагаешь? – спросил Джао Даши.

Тем временем ронины, используя металлические когти тэкко-каги, уже вскарабкались на палубу корабля и схватились с драконами Хао Дао не на жизнь, а на смерть.

– Ждать. – Да Цзи быстро подошла к стене, украшенной резными панелями, и нажала на скрытую пружину. Раздался щелчок, панель отъехала, открыв потайную нишу в стене. – Забирайтесь сюда и смотрите, что будет.

Путешественники какое-то время колебались, но все же согласились спрятаться в тайнике. Кицунэ осталась в каюте одна. Она выбрала на золотом орехе-трансформере режим «японская принцесса» и уселась в роскошное кресло в ожидании гостей. Первые посетители не заставили себя долго ждать.

Дверь отворилась, и на пороге появился человек в черном костюме с обнаженным мечом. Увидев особу императорского дома, ронин застыл в недоумении. А в том, что перед ним настоящая принцесса, не могло быть никаких сомнений. На Да Цзи было роскошное парчовое кимоно с рисунком из хризантем, замысловатую прическу венчала диадема, усыпанная драгоценными каменьями. Лицо ее скрывал ритуальный веер гумбай-утива – тонкая металлическая пластина в виде бабочки, закрепленная на древке, с золотой кистью на конце. Поверхность веера украшала искусная гравировка, а кромка пластины была заточена, что делало его грозным оружием в руках умелого воина.

Среди символов Японии веер занимает особое место. Уже в древние времена его начинают неизменно использовать в театре но! По традиции, в представлениях но нет сложного реквизита, в декорациях приветствуется минимализм и метафора. Веер использовали как балансир при выполнении акробатических трюков, в руках искусного актера он становился зеркалом, сямисэном, кувшином саке, ураганом и осенним листопадом. Полководцы подавали веером команды войскам на поле боя. Как и многое другое, веер пришел в Японию из Китая. Но именно японские мастера довели его форму до совершенства, и придумали складной полукруглый веер со спицами. Оружейники же заменили деревянные пластины на ножи и получился боевой веер тэссен. Вскоре тэссен стал неотъемлемой частью амуниции каждого самурая. Появились школы, обучающие искусству фехтования тэссен-дзюцу. В сложенном виде тэссен стали применять как короткую дубинку. Им было эффективно блокировать клинковое оружие соперника, а рукояткой воздействовать на болевые точки. Резко разложив веер во время схватки, можно было дезориентировать противника, наносить им колющие и режущие удары, а вращая тэссен за шнур, использовать его как кистень. Придворный этикет четко предписывал форму и рисунок веера, в зависимости от ранга сановника, вида церемонии и даже времени года. Император преподносил веер в качестве подарка особо отличившимся подданным. На веере Да Цзи был изображен девиз что означало «небесная имперская защита».

Кицунэ поманила черного человека, мол, «подойди ближе, не бойся». Тот сделал неуверенный шаг вперед. В тот же миг пол под ногами у него раскрылся, и боец рухнул в трюм. Та же участь ждала и второго визитера. Третий уже занес ногу над ловушкой, как вдруг из руки его со свистом вылетел тонкий шнур, он зацепился за балку под потолком и перелетел люк. Еще в полете он выхватил из-за пазухи сюрикен и метнул в Да Цзи. Та ловко отбила смертоносную звездочку веером и дернула за кольцо, вделанное в столб рядом с ней. Мгновенно в полу сработала катапульта, в потолке раскрылось окошко, и третий визитер вылетел прочь.

– А мы, оказывается, ходили по минному полю, – шепнул Серега.

– Да, видно, адмирал Хао Дао был затейник, – откликнулся Женька.

В каюту ворвалось еще трое. Да Цзи дернула за очередное потайное кольцо. Из стенных ниш выехали манекены, комната заполнилась загадочными дамами в пестрых кимоно. Молниеносным движением кицунэ сменила одеяние и стала одной из фигур. Ронины, издав боевой клич «Такэ-мон!», начали рубить головы ни в чем не повинным куклам. Но вот один из них упал, потом второй, третий. Да Цзи вновь преобразилась в принцессу и заняла место на своем троне.

– Мы прямо как в театр но попали, – шепнул Чжи Минг.

– Скорее в музей Образцова, – ответила Света. – Смотри, сколько у нее реквизита.

– А что такое… – начал Чжи Минг, но договорить он не успел. На сцене появилась новая жертва.

Взору черного человека предстала жуткая картина. Всю каюту занимали манекены с отрубленными головами. На полу лежали три его товарища. А в центре неподвижно сидела японская принцесса. Ронин, подняв меч вертикально, держа рукоятку на уровне плеча, начал медленно приближаться к Да Цзи. Дистанция сокращалась, сердца зрителей забились чаще, ладошки вспотели. Шаг, еще шаг. Боец был уже на волосок от дистанции удара. Принцесса сидела, словно фарфоровая статуэтка.

– Такэ-мон! – дико завопил ронин, и…

За миг до этого Да Цзи дернула за кольцо, сверху на агрессора упала клетка, защелкнулось хитрое дно, и черный человек уехал под потолок.

– Билеты дорогие, но представление того стоит, – шепнул Джао Даши.

На него зашикали. Новая группа смельчаков ворвалась в каюту. Да Цзи дернула за кольцо. Входная дверь захлопнулась, на окна с треском упали глухие ставни, щелкнули замки. Разбрасывая в стороны обезглавленные манекены, черные воины ринулись к принцессе. Кицунэ сделала неимоверный пируэт, так что полы ее кимоно взметнулись солнцем, и потушила веером масляный светильник, закрепленный на стене. В нее полетели ножи, сюрикены и иглы пню. Изящно уклонившись от смертоносного железа, Да Цзи потушила второй светильник. Один из ронинов метнул меч, словно копье. Катана воткнулась в балку. Мимо! Порхая, словно бабочка, от одного огненного цветка к другому, Да Цзи потушила все светильники. Каюта погрузилась во тьму. Раздался грохот и вскрики. Потом наступила тишина.

– Готово! Можете выходить, – пропела Да Цзи нежным голоском.

Светильники вспыхнули все одновременно. Друзья вышли из укрытия.

– Интересное… э-э-э… произведение. – Света, щурясь, смотрела вверх.

Там была создана инсталляция, достойная лондонской галереи Тэйт Модерн. Ронины с заткнутыми ртами висели под потоком в самых причудливых позах. Они были живы, но полностью обездвижены при помощи системы многочисленных тросов, хитрых блоков и балансиров.

– Это что, сцена битвы? – спросил Серега.

Да Цзи ответила в стихах:

Завис? Подумай о делах своих, солдат. Жизнь скоротечна.

В дверь загрохотали.

– Идущих среди них точно нет. Давно бы себя выдали. – Кицунэ дернула за шнур портьеры. В стене открылся потайной арсенал. – Вооружайтесь!

Каждый смог подобрать здесь себе оружие по душе. Джао Даши взял наборный лук юми. Чжи Минг положил глаз на японскую алебарду – нагинату. Во-первых, она была сродни шесту, а во-вторых, уж больно красивый дракон был выгравирован у нее на лезвии. Света выбрала себе короткие трезубцы – сан. Их можно было метать, а в ближнем бою эффективно защищаться от копья и меча. Серега набрал сюрикенов, а за пояс заткнул старые добрые нунчаки. Женька сначала хотел взять кусиригаму – серп с булавой на длинной цепи. Но мастер покачал головой: «Кусиригама хороша против одиночного противника. Сначала спутываешь, а потом добиваешь. А мы идем на прорыв». И Женька удовлетворился парой мечей – вакидзаси. Они были короче катаны. Удобно работать с двух рук. Для прорыва – самое то!

Грохот снаружи продолжался, дверь вот-вот должна была сорваться с петель.

– Ну что, прыгаем в Пустоту и уходим на берег. Дальше – по ситуации. На счет раз-два-три? – Джао Даши закрепил мешок со статуей у себя на спине, друзья приготовились к Переходу.

– Стойте! Мо-ожет приккотится. – Да Цзи схватила с фарфоровой тарелки апельсин.

В дверь ударили тараном, толстые дубовые доски проломились, словно были сделаны из пенопласта. Тупой злобный нос бревна высунулся в образовавшуюся дыру. В стороны полетели щепки… и зависли в воздухе. Солнечные лучи брызнули внутрь, но так и не долетели до противоположной стены каюты. Переход!

Глава 16 Преобразование Фурье

Наша команда шагнула сквозь перегородку на палубу.

Ронин в боковом прыжке целил ногой в голову дракона Хао Дао. Пират стрелял из мушкета. Свинцовый фонтан картечи уже показался из ствола, и лицо стрелка скрыло облако порохового дыма. Кто-то склонился над павшим товарищем. Кто-то прыгал с корабля в воду, пытаясь уйти от неминуемой гибели, а смерть уже настигала его острием брошенного копья. Голый по пояс силач орудовал огромным веслом, как битой для лапты. Получив от него солидную порцию кинетической энергии, вдоль борта летел человек в черной маске. Перед ударом он, похоже, метнул сюрикен. Поэтому его правая рука была выставлена вперед. Получился супермен. В общем, суматоха была – мама не горюй!

Но что-то было не так. Не так, как всегда. Сначала солнышко зашло за тучку. Откуда бы ей взяться в Пустоте? Затем золотистые солнечные лучики сделались серыми. Затем – черными. Они искривились, переплелись и превратились в паутину. Друзья были полностью обездвижены. Взглянув на нос корабля, они увидели боевого мага Тхатто. Лицо жреца скрывал глубокий капюшон, в руках он держал кривой сучковатый посох, напоминающий конечность гигантского членистоногого. За спиной его клубился густой мглистый туман, озаряемый вспышками синих молний. При каждом разряде марево оживало, обретая форму то оскалившегося шакала, то когтистого коршуна, то шипящего змея, то беснующейся пантеры. Жреца окружали его косматые ученики в остроконечных шапках. Тибетцы издавали жуткий монотонный звук, играя на флейтах, украшенных на концах набалдашниками в виде черепов. Но это был не тот звук, который можно услышать ушами. Это была вибрация, которая проникала в голову, в грудную клетку, в живот. Это была гибельная музыка, разрушающая чувство реальности, уничтожающая мысли и пожирающая волю.

На этот раз аналитики МИ-6 рассчитали все точно. Девять старейшин, путешествующих вместе с Чарли в голове Тхатто, рассказали Археологу о последней битве дарашунгов. О том, как принц Падмакара вероломно подловил их, замаскировав на склоне горы отряд йогов с дунченами. Звуки труб не позволили дарашунгам применить свою магию, блокировав любые их попытки воздействовать на Пустоту. Профессор Уиншер предложил абстрагироваться от мистической составляющей этого рассказа и пропустить его сквозь призму научного подхода. «Нам известно, – сказал Уиншер, раскуривая очередную сигарету, – что Тхатто умеет переходить в некое суперпространство, которое он называет „Пустотой “. Там физические объекты проявляют свою волновую природу. Тхатто умеет менять форму и сущность этих объектов, воздействуя на них посредством тахионного поля. С точки зрения гармонического преобразования Фурье Тхатто корректирует спектр сигнала, что и приводит к изменениям в наблюдаемой картинке. Как следует из рассказа девяти старейшин, принц Падмакара во время битвы поставил активные волновые помехи, которые забили несущие частоты дарашунгов. Мы можем проделать тот же фокус. После очередной серии ментальных интервенций мы знаем, какой волновой код применяют наши оппоненты. Также нам известны частотные характеристики тех артефактов, которые они применяют в качестве резонаторов. Значит, надо создать глушилки. Задача Чарли поэкспериментировать с различными предметами – излучателями звука, чтобы добиться нужного эффекта. Раз уж этот Тхатто такой эксперт по битвам в Пустоте, должен же он понять, о чем идет речь».

Тхатто понял. Дух вождя Тегелы открыл ему магические имена его врагов! Однако изъяснялся праотец очень туманно. Вместо того чтобы говорить на исконном языке древних дарашунгов, он мудрствовал о каких-то «спектрах», «частотах» и «амплитудах». Но, может быть, именно так и должны духи открывать людям свои страшные тайны? Иначе зачем были бы нужны они, жрецы – гадатели знамений, провидцы судеб и толкователи сновидений? Тхатто понял. И начал действовать.

Он изготовил волшебные флейты «шепчущие имена». В Тибете для этих целей традиционно использовали человеческие бедренные кости. Однако здесь, в Китае, пришлось довольствоваться простым бамбуком. Зато наконечники флейт маг украсил настоящими черепами летучих мышей. Издалека они выглядели точь-в-точь как человеческие, только миниатюрные. Как и любой другой уважающий себя колдун, Тхатто всегда таскал с собой шкатулку с запасами подозрительных настоек, цветных кристаллов, резко пахнущих порошков и сушеных представителей флоры и фауны. Чтобы придать флейте нужное звучание, он растворил экстракт несбывшихся надежд в слезах ребенка, у которого изо рта отняли чупа-чупс, добавил немного звона разбитых сердец и прошептал мантру «абонент не отвечает или временно недоступен…». В этой эссенции безысходности он вымочил бамбуковые заготовки и оставил их сушиться под полной луной. В каждую флейту он засунул трубочки рисовой бумаги со знаками, выведенными под диктовку Тегелы. Это был интеграл Фурье, физический смысл которого Археологу объяснил профессор Уиншер. В общих чертах. А Чарли уже внушил его своему подопечному.

А дальше дело, как говорится, было в шляпе. Точнее, в капюшоне. Тхатто нанял шайку разбойников и при помощи Тегеллы выследил джонку. Он приказал разбойникам, чтобы те захватили корабль, а сам притаился с учениками в засаде. Как только произошел Переход, маг прыгнул следом в Пустоту, прихватив с собою весь свой духовой оркестр. И вот наши друзья присутствовали на концерте. Музыка была скверная, но возможности уйти из зрительного зала не было никакой.

– Свет-ет-та, позови Да-мы, – прошептал Женька уголком рта, не шевеля губами.

Когда-то, давным-давно, когда в сети искали только рыбу, Гугл был просто числом, а телефон был большой, с диском и не у всех, этим искусством владел каждый школьник.

– Не мо-гу, – тоже шепотом ответила Света. – Виртуозы Тибета мешают.

– А коммутатор? – просипел Серега с другой стороны.

– Коммутатор тоже не фунциклирует, – вздохнула Света. – Помехи.

Однако истинными мастерами-шептунами становились лишь те ученики, кто регулярно отрабатывал ката «дай списать!». Отличница Света по этой дисциплине явно отставала от своих одноклассников. Тхатто услышал и медленно направился к ней.

Передвигался он беззвучно и плавно, словно полз. Только посох, как метроном, глухо отстукивал обратный отсчет по деревянным доскам палубы.

– Отдай – мне – кхх-аммутатор, – прошипел он из-под своего капюшона.

Случайный наблюдатель мог бы предположить, что здесь проходит дружеское состязание мастеров-шептунов. Что Тхатто просто решил показать класс и перещеголять великих гуру Серегу и Женьку. Но потоки обсидиановой паутины и беснующиеся тотемные звери за спиной мага явно указывали на серьезные прорехи в этой миролюбивой трактовке происходящего.

– Презренный червяк, мучитель летучих мышей, – произнесла Да Цзи. – Думаешь, маленькие вампиры простят тебе это?

– А… и ты попалас-сь, доч-ч-ь Иннари, – прошипел Тхатто. – Подожди, и до тебя очередь дойдет.

– Размечтался, одноглазый, – ответила кицунэ и шарахнула его по лбу огненным мечом, неизвестно откуда взявшимся в ее руке.

Но Да Цзи промахнулась. Тхатто рассыпался в мелкий обсидиановый бисер, вместе со своим посохом и зверинцем. И с шелестом собрался вновь, как только меч прошел сквозь него.

Маг направил посох на Да Цзи, из коряги вылетел синий разряд, и пылающий меч кицунэ покрылся инеем. Она едва успела отдернуть руку, клинок упал на палубу и раскололся на сотни ледяных осколков. Снежная пантера выглянула из-за спины мага и злорадно улыбнулась, показав Да Цзи язык.

– Ах ты, кошка драная! – крикнула кицунэ. – Это же был мой любимый ножик. На, получи! – И она метнула апельсин пантере прямо ей в пасть, предварительно пронзив сочный плод своими острыми когтями.

Кошки просто обожают цитрусовые. Наслаждение, которое они испытывают, вкушая свежевыжатый апельсиновый сок, сравнимо разве что с экстазом, который переживает человек, внимая чарующим звукам скрежещущего по стеклу железа. Поймав в пасть концентрированный заряд витамина С, пантера жутко взвыла и аннигилировала.

Из-за спины мага выглянул огромный удав и деловито уставился на Да Цзи.

– У кого-нибудь есть еще апельсин? – крикнула она.

– Удав не боится апельсинов, – ответил Чжи Минг.

– Да? А чего он боится? – поинтересовалась кицунэ.

– Ежей.

– Но у нас нет с собой ежа! – вскричала лиса. – К тому же я их тоже боюсь.

В этот момент змей совершил молниеносный бросок, блеснула обсидиановая чешуя, и смертельные кольца опутали Да Цзи.

– Вс-се-е, вам конец, – прошипел Тхатто. – Вс-сем конец!

Маг трясущейся рукой воздел корявый посох вверх. Подул пепельный ветер, все заволокло туманом и мглой. Паутина пришла в движение, обсидиановые жгуты с неимоверной силой сдавили тела наших друзей. Флейты, шепчущие имена, застонали и завыли, словно вся скорбь мира вырвалась наружу. Пространство, не занятое паутиной, заполнилось этой губительной мелодией. Вибрирующий звук превратился в вязкую тягучую субстанцию, которая застилала глаза, залепляла уши и проникала в рот. Друзья начали задыхаться. От этого не было спасения, этому невозможно было сопротивляться.

«Конец!»

Глава 17 Глава последняя

Подобная мысль могла бы прийти в голову кому угодно, но только не нашим героям. Потому что герои всегда бьются до последнего вздоха. Hasta la victoria siempre! Вместо этого они подумали: «Жаль, что мы не захватили с собой ежа». Или что-то в этом роде.

Но в любом случае размышляли они об этом недолго. Поскольку вдруг раздался хлопок, и вокруг них образовался пузырь. Обсидиановая паутина разлетелась в стороны и оплавилась, создав тонкую полупрозрачную сферу. Тхатто и его подручные оказались снаружи. Губительная мелодия стихла. Маг и виртуозы Тибета попытались разрушить образовавшуюся преграду, но тщетно. В порыве бессильной ярости они бились об нее, словно мошки о стекло. Маг искрил посохом, шакал царапал сферу когтями, коршун, словно дятел, колотил клювом. И только удав сохранял присущее его племени спокойствие.

Потом поверхность сферы помутнела и сделалась совсем непроницаемой.

– Чья работа? – спросил Серега, откашливаясь.

– Мастер, это вы колдонули? – Женька размял затекшие мышцы.

– Я уже говорил, что мы, монахи, не занимаемся колдовством, – ответил Джао Даши. – Но кто бы это ни был, спасибо ему.

– Да Цзи, как ты? – Света подбежала к кицунэ и помогла ей подняться. – И как тебе удалось освободиться от змея?

– Сама не знаю, – ответила Да Цзи. – Только что он душил меня. И вот мы все здесь, а они… там.

– А где мы, кстати? – спросил Чжи Минг.

Все дружно пожали плечами. Пузырь, внутри пузыря времени. Чудеса, да и только! Вдруг на стенке сферы образовалась вмятина, как будто кто-то нажал невидимым очень большим пальцем. Вмятина начала растягиваться и углубляться, пока не превратилась в длинный туннель. Стенки его были неровными, как у шланга пылесоса, но блестящими и гладкими. Это был все тот же обсидиан, но с множеством мелких искрящихся вкраплений, где-то отливающих в золото, а где-то в рубин.

– Как красиво! – восхитилась Света. – Как будто звездное небо.

– Я знаю, что это. – Серега вытаращил глаза. – Это кротовая нора – лаз в другую Вселенную!

– Тогда пошли, – сказал Женька. – Дорога, кажись, предстоит не близкая.

И они пошли. Сколько они шли, сказать сложно. Ведь в Пустоте нет времени. Но вот, как это и положено в любом туннеле, вдалеке наконец забрезжил свет. И послышалось проникновенное пение. Кто-то выводил густым басом:

О, человек, зачем пришел ты в этот мир, Нести страданья и терпеть невзгоды. Ты пропадешь бесследно и бесплодно, Как исчезают деньги у транжир. Все станет прахом, все постигнет тлен. Ты все отдашь, но ничего взамен Не получить тебе, несчастный, от Природы. В чем жизни смысл, задай себе вопрос. Зачем сменяют поколения друг друга? И повторяется история по кругу. За ликованьем будет море слез. Но снова обновление придет, Любовь с собой надежду принесет, И мир очистится от боли и испуга. Так будь же терпелив на выбранном пути. Настойчиво иди к заветной цели. Победы нелегки, но многие сумели Себя перебороть и до конца дойти. Не предавай мечту, цени друзей. Смотри на неудачи веселей. И покоришь любые цитадели.

– Здравствуй, дружище, здравствуй старый скакун, – радостно сказал Джао Даши, хлопая Цилиня по плечу. – Все философствуешь?

Наши друзья вышли из обсидианового туннеля и оказались на прелестной солнечной лужайке. Единорог, подперев щеку копытом, задумчиво выводил последние ноты мелодии.

– А вот и вы. Наконец-то! А то я уж совсем заждался, – заулыбался Цилинь во все свои сорок зубов. Именно это магическое число соответствовало его мужской ипостаси. У кобыл, как известно, нет клыков. Поэтому зубов у них – тридцать шесть.

Ребята бросились обнимать своего драконоподобного друга. Чжи Минг смущенно стоял в стороне. Да Цзи изящно обмахиваясь семью хвостами, вытянула острую мордочку и навострила треугольные ушки. Она решила, что в присутствии великого животного Китая ей подобает принять истинный облик кицунэ. После церемонии знакомства, обмена поклонами, визитками и сувенирами с логотипами компаний Цилинь сказал:

– Пора нам отседова сматываться. Туннель скоро лопнет, и сюда заявится припадочный дирижер со своей джаз-бандой. А я, признаться, вас ожидаючи, уже вот так намузицировался. – Единорог провел копытом поперек горла. Его шикарные борода и усы элегантно взметнулись. – Влезайте на старого доброго Цилиня, прокачу вас с ветерком.

Для того чтобы все шестеро уместились у него на спине, единорог вытянулся до размеров пляжного банана. Процесс рассаживания туристов проходил долго и нескладно. Никто не хотел садиться первым. Все-таки не каждый день вам предлагают оседлать чудо-зверя, владыку всех сухопутных животных Китая. Цилиню даже пришлось подбодрить слегка Чжи Минга хвостом, вежливенько, под корму. После чего дело пошло веселей. Правда, возникли небольшие сложности со статуей Дамо. Пришлось доплатить за лишний вес и сдать ее в багаж. Но в итоге все благополучно расселись по своим местам и приготовились к взлету.

– Уважаемые пассажиры, – объявил единорог, – с вами говорит командир воздушного судна, пилот запредельного класса, Цилинь ибн Дракон. Приветствую вас на борту коня-самолета авиакомпании «Шаолиньские авиалинии». Мы совершаем рейс из бухты Сяншань на гору Суншань. Главное – не перепутать! В полете вам будут предложены прохладительные напитки в виде росы из облаков и шикарный обед из пролетающих птиц со звёздами на десерт. Туалетные комнаты расположены на земле, так что потерпите немного. При взлете и посадке просим вас не использовать заколки-коммутаторы, орехи-трансформеры и прочие магические прибамбасы. Пристегните ремни, держитесь крепче за гриву. Кто схватится за уши, получит по ушам! Взлетаем, камрады!

Цилинь с ревом рванул в зенит, выйдя из Пустоты, и пробил одним махом звуковой барьер. Хорошо, что он создал вокруг себя маленький защитный кокон из энергии Ци. Иначе пассажирам сразу пришёл бы каюк.

Сначала единорог сделал небольшой виток над морем. Наши друзья увидели с высоты остров Путошань, английские корабли и акул. С маленькой джонки им махали кормчий Фэй Цзя и его сын. Рыбаки уже добрались до берега и на деньги, вырученные от продажи пеппербокса, переделывали корабль.

Потом путешественники взяли курс вглубь континента. Пролетая над озером Тайху, они увидели субмарину в надводном положении. Адмирал Жы-Шы получил от корпорации подземного царства Чу новую подлодку и вновь вышел на охоту. Гном курил трубку и меланхолично смотрел в небо. Заметив наших друзей, он злобно погрозил им кулаком. В ответ Света послала ему воздушный поцелуй.

Нанкин приветствовал их издалека своей Фарфоровой башней. В парке дома церемоний Рябой и Косой кипятили чаек на костре и вяло бранились по поводу вампира чиан-ши. Тема была уже довольно затасканная. Увидев таксоподобную летающую лошадь с шестью наездниками, они с восторгом осознали, что теперь у них есть новый повод для препирательств.

– Уважаемые пассажиры, – объявил Цилинь, – мы пролетаем над великой китайской рекой Янцзы. В ее водах вы можете наблюдать волшебную черную черепаху Гуи. Смотрите, он машет вам всеми четырьмя лапами!

Друзья увидели, что рядом с Гуи плывет черепаха поменьше, в капоре и в очках. Это была Тортилла! «Совет да любовь!» – радостно закричали ребята. «И вам того же!» – донеслось снизу.

Они миновали постоялый двор в уезде Сюйчан. Хозяин решил не ремонтировать домик, который наша команда расколошматила при первой схватке с Тхатто. Вместо этого он установил там памятную доску: «В этом доме, во время своего фантастического путешествия, останавливались спасители мира, советские школьники Серега, Женька и Света». От туристов не было отбоя. Тогда хозяин по доброй китайской традиции открыл музей, где можно было посмотреть: череп той самой серны, из-за которой началась потасовка в ресторане, стол с нацарапанной надписью «Тхатто казел и английская шпион» и многое другое. Наконец Цилинь приземлился на горе Суншань.

– Добрались! – вздохнули все с облегчением, спускаясь на землю. Единорог, словно телескопическая антенна, вернулся к своей стандартной длине.

– Ну что, пойдемте, обрадуем настоятеля. – Джао Даши развязал мешок со статуей и поставил ее на камень.

Дамо засверкал на солнце. Его суровое лицо с благодарностью смотрело на ребят.

– В монастырь статую нести нельзя, – возразила Света. – Англичане обязательно попытаются через нее взять всех вас под контроль. Тогда такое начнется…

– Хм… об этом я как-то забыл, – озадаченно сказал Джао Даши.

Друзья растерянно переглянулись.

– Что же делать? – спросил Чжи Минг. – Получается, мы зря старались?

– Нет, не зря! – рыкнул Цилинь. И горы содрогнулись от его возгласа. – Вы отняли реликвию у врагов и вернули ее домой. Но сейчас наступает другое время. Китай ждут большие испытания и большие перемены. Поэтому мы сделаем вот как…

Цилинь величественной походкой подошел к статуе, склонил голову и коснулся Дамо рогом. В небо ударил столб ослепительного света. Статуя заискрилась, по ее поверхности побежали радужные молнии. Зазвучала тихая восхитительная мелодия, которая была так хорошо знакома Свете. И… Дамо исчез. Плазменный телепорт схлопнулся, оставив в воздухе приятный запах озона.

– Ты что, разобрал его на атомы? – спросил Серега.

– Нет, – ответил Цилинь. – Отправил на другую планету. Пусть там постоит до поры до времени…

И действительно. Через двести лет, когда российские космонавты первыми высадились на Марс, они обнаружили там уникальный артефакт – золотую статую Дамо. Это стало подлинной научной сенсацией и дало китайцам основания утверждать, что первыми на Красной планете побывали именно они.

Что произошло с двойником Дамо, пси-резонатором D в штаб-квартире МИ-6, доподлинно неизвестно. Но сообщалось, что профессор Уиншер надолго впал в депрессию и научный кризис. А агент Олдфрид был понижен в звании и так и не занял место шефа.

* * *

– Ну, – сказал Цилинь, – хорошенького помаленьку. Пойду я, однако. А то у меня с утра лотосы не политы. Да и лошадок моих, Тенгчонга, Комету и Синехвостку, кормить пора.

– Передавай им от нас бо-ольшуущий привет! – радостно закричали ребята.

– Обязательно! – ответил Цилинь, сделал реверанс и растворился в воздухе.

– Что-то все расходятся… – Женька обвел друзей виноватым взглядом. – Нам, случайно, не пора?

– Да вы что?! – возмутился Джао Даши. – Даже чайку не попьете?

– Мастер, нам действительно пора, – грустно сказала Света. – Мы выполнили свою миссию, нас ждут дома.

– Что ж. – Джао Даши вздохнул. В уголках глаз его что-то блеснуло, лицо сразу осунулось, и стало видно, что ему уже довольно много лет. – Тогда давайте прощаться. – Он вдруг растерянно улыбнулся… и раскрыл объятия.

Друзья одновременно бросились к нему. Чжи Минг не удержался и тоже повис на мастере. Несгибаемый воин, архат Шаолиня, рухнул под натиском любви своих учеников. И пошла куча-мала. Послышались рыдания, перемежаемые смехом и растроганным ворчаньем. На этот раз смущенно в стороне стояла Да Цзи, которая вновь приняла человеческий облик.

Потом наступила очередь Чжи Минга.

– Ну, бывай, дружище, – сказал Серега. – Оставляю тебе свои гири. Смотри не сломай.

– Спасибо, друг, – ответил Чжи Минг. – Знаю, ты увлекаешься стихосложением. Вот тебе моя кисть. Дарю! Напиши поэму о нашем путешествии.

Серега с благодарностью принял кисть.

– Только издательства стихи не печатают, – грустно улыбнулся он. – Придется осваивать прозу.

– Как историк историку. – Женька хлопнул Чжи Минга по плечу. – Желаю тебе найти могилу Чингисхана и пореже попадать во всякие истории.

– А здорово ты меня тогда по башке шандарахнул, – засмеялся Чжи Минг и отвесил Женьке дружескую затрещину.

– Эй, ты! Не порти мне прическу! – расхохотался Женька, уворачиваясь, и залепил послушнику ответного леща.

– Вот фонарик. Он твой. – Света отстегнула жучок от пояса и отдала Чжи Мингу. – Здесь есть специальное отделение для зарисовки объектов на местности со всем необходимым: карандашами, бумагой и кульманом. Тебе, как художнику, пригодится.

– Спасибо, Света, – ответил Чжи Минг, краснея, и протянул ей какой-то сверток. – Вот… это тебе.

Света развернула и вздрогнула от удивления. Со свитка на нее смотрели девочка с золотыми волосами и кот Матроскин.

– Как?! Откуда? – вскричала она.

Чжи Минг кивнул на Да Цзи:

– Это она мне отдала.

Все обернулись к кицунэ. Да Цзи пожала плечами.

– Когда я осматривала зал церемоний после Женькиного побега, то почувствовала эту картину. И подумала, что она имеет какое-то отношение к вам. Я взяла ее с собой, а когда увидела тебя на корабле, – Да Цзи повернулась к Свете, – сразу все поняла.

Света улыбнулась:

– Спасибо тебе… ты хорошая.

– Ну что ты, я только борюсь за это почетное звание. – Кицунэ тоже улыбнулась. – Возьми… на память.

Да Цзи протянула Свете золотой орех-трансформер. Света надела кулон на шею, обняла кицунэ и чмокнула ее в щеку.

– Мир, дружба, жвачка! – констатировал Женька. – Молодцы, девчонки!

– Для тебя у меня подарка нет, извини. – Да Цзи лукаво посмотрела на него.

Женька почему-то засмущался и буркнул:

– Ничего, переживу как-нибудь.

– Пострадает, пострадает… и переживет, – бестактно ляпнул Серега.

– Поговори у меня еще. – Женька показал Сереге кулак.

– А что тут говорить… – Серега театрально вздохнул, поднеся руки к сердцу. Не удержался и прыснул.

Света удивленно приподняла бровь. «Хм! – подумала она. – Хмм…» А вслух произнесла тоном, не терпящим возражений:

– Все, нам пора!

Ребята переглянулись и лихо взяли под козырьки:

– Есть, командир!

– К пустой голове руку не прикладывают, – вздохнула Света… и рассмеялась.

Остальные последовали ее примеру.

– Ну, присядем на дорожку, – сказал Джао Даши.

Помолчав немного и еще раз попрощавшись с друзьями, ребята приготовились к переброске. Джао Даши, Чжи Минг и Да Цзи отошли шагов на сто, чтобы не попасть в зону завихрения времени.

Света достала коммутатор и положила перед собой на камень.

– Так, сначала необходимо взвести, – сказала она, сосредоточенно глядя на прибор.

Вынула из заколки спицу и нажала на желтый камень. Раздался щелчок, глазок датчика загорелся янтарным цветом. Света вставила спицу назад. Щелчок. Загорелся красный камень.

– Так, у нас одна попытка, – напомнила она и плотно сжала губы. – Сейчас переходим в Пустоту и дергаем чеку. Вроде мы все правильно делаем…

– Все – правильно – делаем, – подбодрил ее Серега. Правда, голос его звучал немного отрывисто.

– Все – будет – хорошо, – сказал Женька, сердце которого колотилось, будто его вызвали к доске.

– Готовы?

Подул ветер, листочки кустарника затрепетали и застыли, словно были нарисованы на холсте. Вершины гор всколыхнулись, как будто по ним пробежала волна. Солнечные лучи распались на спектральные составляющие, превратившись в разноцветные мазки. Переход!

Света протянула руку к коммутатору и коснулась пальцами спицы. В этот момент из золотого ореха-трансформера, висящего у нее на шее, вылетела рыжая семихвостая комета. Она прочертила в Пустоте огненную линию, которая разделила нашу историю на «до» и «после». Ребята с интересом проводили взглядами кицунэ, уносящую в зубах коммутатор. «И с ним была плутовка такова…»

В этот миг раздался страшный хлопок, и насупила кромешная тьма.

Глава 18 Не думай о секундах свысока…

Серега открыл правый глаз. Потом закрыл. Просыпаться не хотелось. Надо было вставать, собираться в школу, а он еще не досмотрел этот удивительный сон. Серега натянул одеяло на голову. Но сон не возвращался. Жаль, что не удалось досмотреть его до конца. На чем же он проснулся? Забыл! Ну да ладно. Главное – основные детали сюжета он помнит, а концовку можно и придумать. Будет о чем поговорить с Женькой на рисовании! Серега, зевая, свесил ноги с кровати и стал искать выключатель.

Свет включился автоматически. Он сидел в комнате, похожей на больничную палату или, скорее, на лабораторию. Лампочек нигде видно не было. Свет исходил из стен под потолком, словно они были сделаны из люминесцентного оргстекла. Серега подпрыгнул, дотронулся до светящейся области. По ощущениям она ничем не отличалась от остальной стены. Теплая и немного шершавая. Даже шва не было. На полу лежало мягкое ворсистое покрытие, похожее на ковер. В углу лаборатории стояла блестящая этажерка с электронными приборами. Центр комнаты занимали кресла каплевидной формы и стеклянный столик на колесиках. На столике стояла вода в прозрачной бутылке, стаканы и какие-то цветные коробочки. На Сереге была легкая хлопчатобумажная пижама, его походная одежда куда-то исчезла.

Окон в комнате не было, зато дверей было целых две. Над одной висела матовая табличка со светящимися зеленоватыми буквами «ЕХТ1». Серега подошел, подергал ручку, дверь не открывалась. За второй дверью был санузел. Серега с удовольствием умылся. Теплая вода, да еще с мылом, была просто подарком. В завершение процедуры он, по традиции, принял леденящий душ.

Серега безумно любил воду, и она отвечала ему тем же. Купальный сезон он закрывал в ноябре, а открывал на майские праздники. Если была возможность, он купался даже зимой, когда пар идет от тела. Считается, что купаться в мороз сложнее. Но это не так. Как учит нас курс общей физики, фазовый переход воды из жидкого в твердое агрегатное состояние происходит при нуле градусов. Поэтому, если температура воздуха меньше нуля, а вода еще не замерзла, в области соприкосновения воды и атмосферы температура равна нулю. Когда на улице минус тридцать, быстро раздеваешься, стоишь полминуты и запрыгиваешь в прорубь. Кожа охлаждается, поэтому при попадании в воду нет резкого перепада температур. Так что в мороз купаться в каком-то смысле даже проще. Только макушка мерзнет. Заныриваешь, выныриваешь, растираешься полотенцем – и ты герой!

Серега, довольный, вернулся в комнату.

– А не пора ли нам подкрепиться? – промолвил он, мечтательно поглаживая живот.

В стене вдруг открылась ниша, оттуда выехала столешница с накрытым завтраком. Сервировка была такая: чайник тонкого фарфора с горячей водой и заварочный чайник поменьше, стакан молока, дымящаяся овсянка, хрустальная вазочка с джемом, кусочек масла на блюдце, поджаренные кусочки хлеба, вареное яйцо в пашотнице и нарезанная грудинка. Посуда, серебряные приборы, салфетки и специи – все было на высшем уровне.

– Прямо как в «Фантомасе», – удивленно проговорил Серега. – Куда это я попал?

Но ответа не последовало. Серега посмотрел на молоко и овсянку, поморщился. Положил грудинку на хлеб и стал за обе щеки уплетать бутерброд, запивая его чаем.

Позавтракав, он подошел к книжной полке, висевшей на стене. Там было полно всякой литературы, правда, сплошь на английском языке. Лежала подшивка газеты «Times». Серега рассеянно перебирал книги, без интереса просматривая имена авторов и названия: «The Forsyte Saga» John Galsworthy, «Casino Royale» Ian L. Fleming, «Ten Fittle Niggers» Agatha Christie.

Одна книжка привлекла его внимание. Она называлась «The Ford of the Rings» J.R.R. Tolkien. Под английским названием был русский текст «Окольцованный принц». На обложке была фотография молодой четы английских аристократов. Девушка в подвенечном платье и блестящий военный демонстрировали безымянные пальцы левой руки с кольцами.

– Ну, на безрыбье и рак рыба, – вздохнул Серега. Открыл книжку, но там не было абсолютно ничего интересного, ни картинок, ни русского перевода. Серега захлопнул книжку. Скукотища!

В тот же момент раздался щелчок, и дверь с табличкой «ЕХТ1» открылась. Серега с интересом выглянул в коридор. Никого. Коридор наводил на мысли о том, что он попал на космический корабль. Восьмигранный в сечении, на стенках матовые квадратные плитки, на полу бегущая световая дорожка. Вот-вот появится робот Вертер и начнет его изучать. То-то смеху будет, когда в Британском музее его по ошибке выставят в витрину с табличкой «Чучело китайского мальчика. Первая половина XIX века».

Серега пошел по коридору. Если не считать фантастической отделки, здесь не было ничего интересного. Только светильники загорались и выключались сами собой, когда он шел мимо. В конце коридора была непрозрачная стеклянная дверь.

Она автоматически отъехала в сторону, и Серега вошел в большой зал, где находились люди в белых комбинезонах. Они стояли над странными полупрозрачными экранами, которые без всякой опоры висели в воздухе. На экранах светящимися линиями отображалась голографическая карта Китая. С горами, городами и реками. Один из белых комбинезонов погрузил ладони внутрь изображения и развел их в стороны. Картинка резко увеличилась, и Серега узнал главную площадь Цзяннина с его восьмигранной Фарфоровой башней. Человек в комбинезоне обернулся. Серега вздрогнул от неожиданности. Это был Микола, только выглядел он гораздо моложе, и прическа его была самая обыкновенная.

– Здравствуй, Сергей! – сказал он и протянул руку.

Серега посмотрел недоверчиво. Микола улыбнулся и произнес:

– Все в порядке, ты у своих. Меня зовут Николай Геллер. Я майор ГРУ, отряд «Секунда». Ты находишься на российской станции пси-контроля. Пошли поговорим.

Они вернулись в лабораторию и расположились за столиком в центре комнаты. Каплевидное кресло упруго выгнулось, приняв удобную форму. Николай налил воды, дважды легонько стукнул пальцем по столешнице. Из поверхности вылезли рельефные кнопки, как будто кто-то снизу надавил калькулятором на жидкое стекло. Майор провел пальцем по матовой полоске, калькулятор засветился неоновым светом, стены и мебель исчезли, и они оказались на террасе гигантской оранжереи, откуда открывался вид на Красную площадь и Кремль.

– Это парк «Зарядье», – сказал Николай.

– Мы в будущем? – спросил Серега.

– Нет, мы все там же, в прошлом. В Китае девятнадцатого века, – ответил Николай. – Это просто голограмма.

– Ух ты. Чжи Минг лопнет от гордости.

– Что?

– Я говорю, сколько в Китае причиндалов всяких. И Великая стена, и Шаолинь, и парк этот «Зарядье» с голограммами. А вы майор какой армии будете?

– Армии России, – ответил Николай Геллер. – Для твоего понимания, важно не только «какой», но и «когда». Время постоянной дислокации подразделения «Секунда» – 2138 год. Это на четверть длины тахионной волны вперед относительно 1989 года, точки вашего старта.

Серега затряс головой:

– Брр… В Китае девятнадцатого века отряд «Секунда» из 2138 года похищает детей и показывает им диафильмы?

– Да, – коротко ответил майор. – Только не похищает, а помещает в карантин. Для проведения процедуры пси-контроля. Между прочим, в соответствии с международными соглашениями с КНР.

– Ну и как контроль?

– Контроль в норме. – Майор дотронулся до матовой полоски на пульте.

Голограмма оранжереи сделалась полупрозрачной. Серега вновь увидел лабораторию. Николай указал на светящуюся табличку «ЕХТ1» над входом:

– Емкостной хроматограф тахионный «ЕХТ» показывает твою пси-активность на уровне «1». Другие тесты тоже в норме.

– А были еще и другие?

– Конечно, – ответил Николай. – Тест за завтраком ты прошел с честью. Ни один англичанин не отказался бы от овсянки и не стал пить чай без молока. Но настоящая ментальная ловушка ждала тебя в книжном шкафу. Книга «The Lord of the Rings».

– Да уж. – Серега поморщился. – Заперли одного в комнате, еще какую-то лабуду подсовывают. Про пиратов у вас книжек не было?

– Нейросеть вычислила оптимальный вариант и передала матрицу для синтеза в робо-принтер. Понимаешь, нам надо было проверить, нет ли у тебя в сознании крота, пси-шпиона.

Майор снова коснулся пульта, голограмма затуманилась, картинка фантастического парка сменилась на комнату в гостинице с привычной обстановкой времен СССР. Правда, вид на Кремль остался.

– Наберись терпения, сейчас я все расскажу.

– Хорошо. Но сначала один вопрос, товарищ майор. Только отвечайте быстро, договорились?

Николай кивнул.

– Что будет, если скрестить ужа с ежом?

– Двадцать метров колючей проволоки. – Майор Геллер улыбнулся. – Молодец, бдительность – наше оружие! Только эта загадка из твоего времени. Я-то родился почти на сто пятьдесят лет позже.

Серега еще раз оценил разностороннюю подготовку разведчиков ГРУ. В свою очередь, майор Геллер оценил качество работы нейроконвертора с функцией потоковой интерпретации вербальных запросов.

– Вы что-то слышали про спецназ во времени?

– Да, конечно. Так раньше назывался наш отряд «Секунда». Его первый руководитель – полковник Владимир Иванович Машков.

Серега вдруг встрепенулся:

– А где мои друзья?

– С ними все в порядке. Они на станции, тоже проходят карантин. Просто ты закончил тесты раньше всех.

– Со мной такое в первый раз, – ухмыльнулся Серега. – Так что там с этой книгой «Окольцованный принц»?

– А здесь все просто. Нейросеть находит образ, который вызовет максимальный конфликт в сознании человека, если он пси-инфицирован. А робо-принтер мгновенно синтезирует его в виде книги, картины или звука. Название «The Lord of the Rings» переводится как «Властелин колец». Это культовая книга для всех любителей фантастики, и не только для англичан. Правда, уже в двадцать первом веке. А советские школьники об этом произведении ничего не знали. Так мы и подтвердили твою принадлежность ко времени… Я, кстати, тоже ее большой поклонник.

Николай взял книжку с полки и провел ладонью по обложке. Высокородная чета исчезла. Вместо них на картинке появилась колоритная группа малолетних беспризорников, которых пожилой воспитатель в остроконечной шляпе вел в общественную баню.

– И самое главное, британцы очень трепетно относятся ко всему, что имеет отношение к королевской семье и ее отпрыскам. Ни один английский шпион, засевший в мозгу, не потерпел бы такого издевательства. И обязательно выдал бы себя.

– Ну хорошо, – кивнул Серега. – Допустим, я вам верю. А человек по имени Микола вам знаком?

Майор Геллер улыбнулся и начал свой рассказ. Но это была уже совсем другая история.

Оглавление

Часть первая В чреве дракона

  Глава 1 Все началось из-за кошки

  Глава 2 Овраг

  Глава 3 Милон Кротонский

  Глава 4 Перо, гитара и свирель

  Глава 5 Заколка

  Глава 6 Все свое ношу с собой

  Глава 7 Про Эйнштейна

  Глава 8 Особенности британской политики

  Глава 9 Терракотовая армия

  Глава 10 Бабочка в янтаре

  Глава 11 Как казаки китайцами стали

  Глава 12 В чреве дракона

  Глава 13 Устье крокодила

  Глава 14 Шесть инь

  Глава 15 Эпоха Великих географических открытий

  Глава 16 Жук

  Глава 17 Летающий глаз

  Глава 18 Гармоническое преобразование

  Глава 19 Кунг Фу Ча а-ля русс

  Глава 20 Третья загадка

  Глава 21 В путь!

Часть вторая Голова дракона

  Глава 1 Отчего затих соловей

  Глава 2 Под мостом

  Глава 3 Переправа

  Глава 4 Праздник в цзяннине

  Глава 5 Нефритовая печать

  Глава 6 Кого боится лунный заяц

  Глава 7 Полезные знакомства

  Глава 8 Боевая каллиграфия

  Глава 9 Боевая орнитология

  Глава 10 Боевая фармацевтика

  Глава 11 На кого посмотрела Да цзи?

  Глава 12 Что было в мешке у Лю Вэя

  Глава 13 В хозяйстве все пригодится

  Глава 14 Карма

  Глава 15 Вредная привычка профессора Уиншера

  Глава 16 Легенда о стране Дара-Шунг

  Глава 17 Осада

  Глава 18 Засада

  Глава 19 Рыцари Круглого стола

  Глава 20 Хокку

  Глава 21 Обрыв

Часть третья Выход дракона

  Глава 1 Дилемма Жы-Шы

  Глава 2 Красная кнопка

  Глава 3 Железная леди

  Глава 4 Армада

  Глава 5 Мечты сбываются

  Глава 6 Ночь в музее

  Глава 7 Сторукий Шива

  Глава 8 Выходит дракон

  Глава 9 Слишком высокая цена

  Глава 10 Заноза

  Глава 11 Детям до шестнадцати

  Глава 12 Кара Да Цзи

  Глава 13 Дембельский аккорд

  Глава 14 Алекс в гостях у шефа

  Глава 15 Но

  Глава 16 Преобразование Фурье

  Глава 17 Глава последняя

  Глава 18 Не думай о секундах свысока… Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg