«Есть у Революции начало»

— Василий, — почти ласково, совсем не по уставу, обратился ко мне Алексей Алексеевич Брусилов.

— Или тебя вашим прозванием величать, — пряча озорную улыбку в пшеничного цвета усах, ещё мягче проговорил он.

— Я то ничего, можно сказать привык, но как государю, к тебе и другим летчицам, обращаться?

Он хохотнул в кулак.

— Позывной «Кися», «Рыся», «Драгун», «Юла», …!?

— Кто там ещё у вас водится?

— Опасаюсь, что самодержец не выдержит перечисления кличек награждённых и рассмеётся, — отошли по коридору и присели в роскошные, но не очень удобные, кресла.

— Ты бы придумал как-то торжественнее, поприличнее, перечислить состав награждённых.

— Без ваших кошачьих кличек.

— Понимаю, что тайна участников обязательна, но ведь и государственные отличия не шуточные вручаются.

— Сегодня в Могилёве, Ставка утвердит награждаемых, а завтра вечером в Царскосельском дворце торжественное вручение.

— Сами же просили побыстрее всё закончить и отпустить вас… — полувопросительно, сообщил мне о планах верховного командования.

— Ты уж позаботься, чтобы не пришлось только по псевдонимам героев обзывать, — укоризненно склонил голову.

— Где же видано, орлам, клички давать.

— Поговори там, со своим руководством…, - почти просительно закончил генерал-адъютант, крепко пожимая мою пацанскую ладошку на прощание.

Клятвенно пообещал сделать всё возможное, а пока, как и договаривались, оставил только полётные позывные бывших курсанток с описанием их вклада в успех операции.

Ясно, что командованию и русской контрразведке, очень хочется определить конкретных лиц, имена и фамилии тех, кто участвовал в авиационных боях. Слишком необычные способности показали усовершенствованные самолёты. Оружие, которое они использовали, вообще не имеет аналогов в этом мире. Особо интересовали военных вакуумные бомбы и напалмовые кассетные контейнеры. Меня уже двое молодых унтер — офицеров, как бы случайно, откровенно расспрашивали.

— Чем только снаряжаете ваши бомбочки, что так славно горят на любой поверхности.

— Хотеть всё знать, не вредно, — улыбнулся про себя.

— Вредно не хотеть.