«Княжич Вовка»

Княжич Вовка (fb2) - Княжич Вовка 1880K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Константинович Сизов

Владимир Сизов Княжич Вовка

Вместо вступления

Уважаемый читатель, если тебе покажется, что персонажи книги изъясняются на старорусском языке не совсем правильно, вспомни, сколько на данный момент существует диалектов на безбрежных просторах нашей страны и сделай поправку, что в оное время их было в сто раз больше. Чуть ли не в каждом населённом пункте говор хоть немного отличался от прочих и даже от соседних. Сейчас по крайней мере дикторы по телевизору и преподаватели в школах учат говорить примерно одинаково. В древние времена такого не было. Связи между поселениями были минимальны и осуществлялись лишь заезжими купцами разных мастей. Каждый обучал детей по своему разумению, считая себя самым правильным педагогом. Потому собственно один и тот же язык у дальних родственников, отдалившихся друг от друга, видоизменяется со временем до полного взаимонепонимания. Даже в центральной части Руси народы: Мурома, Меря, Мещера, Чудь, Эрзя, Мокша, Булгары, Черемисы и большинство прочих имели свой оригинальный язык, коренным образом отличающийся от других. В приграничных районах они смешивались, создавая опять же неповторимый колорит. Надо заметить, что и сейчас большинство из перечисленных наций не забыли родную речь. В общем будь снисходительным, читатель. Я не знаток, но и ты поверь далеко не в курсе, как разговаривал народ в стародавние времена даже если являешься профессором.

НУ, ПОГНАЛИ!

Глава 1

Чтоб когда-нибудь ещё я связался с малышнёй, да ни в жизнь! Надо мной уже и родители подшучивать начали: "Парень вымахал шестнадцать с половиной лет, пора с девчонками встречаться, а ты всё с соседскими детьми возишься!" Ну не получается у меня отказывать маленьким друзьям, опять уговорили сорванцы, окружили во дворе, ухватили за руки и одежду, повисли на шее, заглянули в глаза, заныли: "Ну Вовка-а, давай в прятки-и-и!" Подумалось, что в последний раз уважу мелких, сделаю вид что поиграю с ними, спрячусь, а сам пойду по своим делам. Пусть ищут хоть до вечера! Когда надоест сами поймут, что такой большой юноша им уже не компания.

Наш двухэтажный шестнадцати квартирный дом расположен на самом краю посёлка городского типа, который называется "Новая Линия". На самом деле этот микрорайон почти с самого своего начала входит в состав города Гороховец, а зовут его так потому, что сюда пустили в оное время новый маршрут автобуса. Рядом через дорогу колхозные поля, в которых на всё лето пропадают местные коты, собирая урожай мышей. В сторону реки Клязьмы круто спускаются заросшие лесом овраги.

Когда самый младший начал считать, отвернувшись к стене, а остальные приятели рассыпались кто куда прятаться, я завернул за поленницы с дровами, пробежал мимо забора садовых участков и сиганул в ближний овраг. Летом в лесочке у реки столько интересных дел для подростка! Ранней весной берёзовый сок добываем, но это уже прошло. Осенью тьма орехов, хоть мешками греби, но это не скоро. Однако и сейчас есть чем заняться. Можно искупаться, сплавать на самодельном плоту, половить рыбу, полазить по деревьям, сделать в густых ветвях под самой кроной гнездо для наблюдения. Если вырезать самодельный лук со стрелами, воткнуть перо в волосы, нарисовать глиной полоски на лице, получиться недавний фильм про индейцев в новом исполнении. Да мало ли что ещё…

Все эти идеи в мозгах пронеслись, казалось мгновенно. Я ещё выбирал с чего сегодня начать, когда споткнулся и покатился по крутому склону. Наверное, моя черепушка неплохо приложилась об корень или другое что-то жёсткое, потому что ненадолго отключилась.

"Не бежал бы от мелких, шёл бы спокойно и ничего не случилось бы", — мелькнуло в мыслях, когда, очнувшись я стал подниматься на ноги. Рука потянулась к затылку, ощупала большую шишку и оказалась в крови. Эх придётся домой возвращаться! Мать сейчас разохается, причёску йодом или зелёнкой испачкает. Какие уж тут будут девушки?! Даже тринадцатилетние соседки-подружки Иринка с Маринкой небось смеяться начнут, дразниться как-нибудь. Оставалось только брести домой с испорченным настроением. Надеюсь хотя-бы в больницу не повезут накладывать швы и гулять снова отпустят?

Из-за хмурых мыслей я не очень расстроился, когда вышел куда-то не туда. (Дальше расстраиваться видимо просто сил не было.) Вместо домов, садовых участков и полей за ними, перед глазами простирался то ли лес, то ли роща. Пока оглядывался, соображал куда попал и в какую сторону двигаться дальше, неподалёку за кустами пробежали люди. Толстый дядька догнал девчонку и остановил, схватив за длинную русую косу. Сорвав, он бросил на землю и демонстративно растоптал синюю ленточку.

Сразу захотелось скорее пройти стороной. Не нравится мне смотреть на скандалы. Эти оба кричат, ругаются решая, наверное, семейные проблемы, но мужик вдруг наотмашь ударил по лицу, и его спутница рухнула, как подкошенная.

Так жестоко у нас редко воспитывают детей, поэтому я остановился, спрятавшись за толстой берёзой. В голове "зароились" спутанные мысли: "Этот толстяк здоровее меня раза в два. Драться с ним себе дороже выйдет, да и нафига с таким связываться. Проще не высовываться под горячую руку, но проследить надо." Скорее всего подросток, почти взрослая барышня сильно провинилась. Отец конечно неправ, но лезть в чужие семейные проблемы последнее дело. Даже к участковому обращаться не всегда стоит. Не раз приходилось видеть, как вызвавшие милицию родственники, сами же потом от неё и защищали дебошира. Однако стоило убедится, что бедняжка хотя-бы живая, очень уж сильно ей досталось, а потому надо выждать поблизости. По идее мужчина сейчас поднимет несчастную на ноги и поведёт домой. По дороге ещё поорёт, может даже "отвесит" подзатыльника или шлёпнет пониже спины и всё. Я пойду следом и выйду к какой-нибудь деревне. Оказаться в отдалении от своего Гороховца, меня пока не сильно беспокоило. Где-то в глубине, подсознание удивлялось этому чуду, но пока было не до того.

То, что отец с дочерью деревенские, я решил по их чудной одежде, даже какой-то старинной на первый взгляд. У девчонки платье до пят с длинным рукавом и платок на голове в такую-то летнюю жару! На дядьке сильно ношеные штаны и курка, в каких только в хлеву убирать. С заросшим лицом он показался сперва пожилым, ведь бороды у нас носят только старики, но приглядевшись, глаза разобрали, что этот парень довольно молод, хотя почему-то не бреется.

Оценив всё у меня в голове сложилось, что ленивица хотела сбежать от работы и получила за это от чересчур строгого родителя. Жестоко, конечно, но им виднее. Это мы городские, поселковые бездельничаем и в выходные, и на каникулах. У деревенских же только огород сорок соток не меньше, а ещё коровы, поросята, куры, гуси… Их небось папка с мамкой гоняют. Зато и живут они в СССР зажиточно, каждый день мясо, домашняя колбаса на столе. У тех, кто не пропивает и экономит, не только запорожцы, даже жигули и волги встречаются. Мотоцикл с коляской так почти у каждого, даже у пьяниц. У нас же пролетариев и мотоциклы редко бывают, да что там рассуждать, мопеды с велосипедами не у всех.

Правда насчёт моды сельские отстают от городских. Наши на шмотки денег не жалеют. У каждой нормальной женщины швейная машинка не простаивает. Журналы Крестьянка, Работница и прочие регулярно просматривают и обшивают свою семью. За импортными новинками родители не погнушаются и в Москву на поезде смотаться на выходных. Заодно конечно и колбаска с апельсинами оттуда приезжает. Я на что пока за красивой одеждой не гонюсь, но понимаю, что брюки, ботинки на высоком каблуке, рубашка у меня по последней моде и намного приличнее, чем одежда у встречных.

На поляне в это время происходило непредвиденное. Незнакомец, приспустив штаны снова повалил попытавшуюся подняться дамочку и стал задирать ей подол. Та запищала, заплакала, задёргала ногами, пытаясь сопротивляться. Толстяк засмеялся. Видно было, что ему доставляет удовольствие сопротивление жертвы. Меня как громом ударило. Я с самых малых лет насколько себя осознаю, один или в компании таких же малышей мальчишек и девчонок бегал и к реке, и по оврагам, но ни разу не видел, не слышал про такое. Конечно люди дрались временами, особенно по пьяни, как у нас говорили, наказывали детей, но подобного, издевательства не припомню. Что это сексуальное насилие уже понятно, не маленький. Пора, пожалуй, выручать барышню. "Мужчины должны защищать женщин!" — Этому нас учили ещё с детского сада.

Увлёкшийся борьбой, бандит не сразу услышал шаги. Подвернувшейся под руку корягой, мне удалось крепко садануть его поперёк спины и пнуть ногой в бок. В следующий момент очень шустро для своей комплекции негодяй перекатился и вскочил на ноги. Наверное, надо было нам бежать, пока он подтягивал и завязывал шаровары, но быстро поднять потерпевшую не получилось. Бедняга или замешкалась, или просто была не в состоянии, слишком сильно ударилась. Оставить несчастную в беде было невозможно и пришлось опять бросится в атаку. Мой повторный замах дубинкой, неприятель как-то хитро встретил, уклонился, перехватил, дёрнул за руку и я, потеряв равновесие покатился в кусты уже без оружия. Палка улетела.

— Ах ты так!

Вспомнив как мы с одноклассниками боксировали, я пошёл на него уже осторожнее, наклонив голову, прикрыв кулаками скулы. Противник поманил меня, улыбаясь щербатой улыбкой. Лицо у него при этом сделалось самое гнусное, разбойничье. Где-то внутри промелькнула трусливая мыслишка: "Не пора ли тебе, Вовка, отступать? Он явно сильнее и опытнее." Но когда насильник снова деловито пристукнул замешкавшуюся жертву, сказав мол погодь ещё немного, я понял, что не отступлюсь. Как учил Сашка, (один из женихов моей сестры, подаривший мне кстати и боксёрские перчатки перед уходом в армию), я осторожно запрыгал вокруг здоровяка. Тот не понял моего "танца" и саданул резко, сильно, но размашисто, по-деревенски. Поднырнув, я провёл два апперкота и отскочил от его следующего замаха. Бугай только развеселился. У него лишь слегка качнулась голова, словно от лёгких оплеушин. Однако следующей серией, удалось расквасить нос и он, рассердившись, вынул из сапога самодельный тесак.

"Это видимо сбежавший из тюрьмы преступник или сумасшедший!" — Немедленно промелькнуло в подсознании. Многие из пацанов, да и взрослые тоже носят с собой ножики, но никто же их не вытаскивает во время ссоры и драки. Похлопав себя по карманам, я сделал печальный вывод, что мой недавно купленный складной красавец где-то вывалился и доставать нечего даже при желании.

Незнакомец стал наступать осторожными, пружинистыми шагами. Ладонь с оружием была опущена. Негодяй не размахивал клинком, как человек, который намеревается только попугать, прогнать помешавшего мальчишку. Бандит собирался бить наверняка. Пришлось срочно отступать.

"Плохо дело, хоть убегай, а то как бы не стало поздно, чуть зазеваешься и получишь железо в рёбра", — закрались тревожные мысли, но в следующий момент повезло. Прямо как в кино удалось пнуть врага по опасной руке, и острая железяка улетела в сторону. Я обрадовался, слегка расслабился, но на этом счастье закончилась. Мужик бросился, как бык, игнорируя встречные удары. Кулаком, как кувалдой, здоровяк сбил меня с ног и навалился, схватив за шею. Я пытался сопротивляться, даже, кажется ткнул ему пальцами в глаза, но вскоре отключился.

Очнуться заставила холодная вода, вылитая на лицо. В полумраке прямо перед глазами оказался низкий закопчённый потолок. Маленькое окошко сбоку в бревенчатой стене еле пропускает свет. Хорошо хоть дверь приоткрыта, а то было бы совсем темно. Надомной склонилось старческое, морщинистое лицо с седыми волосами, перевязанными на лбу тесёмкой и длинной белоснежной бородой, будто сошедшее из телевизора, из сказки. Одежда тоже вполне оттуда. Странная холщовая светло-серая рубаха совсем без пуговиц и вдобавок с вышивкой. Одевать её приходится видимо, как платье, да и по длине наряд похож на женский, ниже колен, а подвязан в поясе простой верёвкой. Даже в сумраке видно из какого старого, потёртого материала это сшито, а вернее до такой степени заношено. Самодельного покроя широкие синие штаны тоже далеко не новые с заплатками. На ногах вместо носок накручены портянки и кажется обуты настоящие лапти! Что это? Где я? Может во сне занесло в сказку? Вообще-то мне нравится фантастика, особенно такая необычная с чудесами. В какой-то книге Кира Булычёва встречался похожий сюжет. Хотя, что за чушь лезет в голову, в несчастную черепушку? У-У-У как она трещит, буквально раскалывается!!

— Оклемалси, боярин? — Участливо заговорил дед, осторожно прислоняя к моему лицу холодную влажную тряпку.

— Какой ещё боярин?

Моя рука осторожно коснулась больной головы. Кажется, башку обрили наголо и замотали, как в больнице. Прощай причёска под битлов!

— Ны гневись, коли княжиче ты еси, токмо меща, колец и иных знаков у тоби ны бяше, ны ведаемо наю людишкам коего ты еси рода-племени, коими землями володеешь.

Бормотание оказалось почти непонятно. Знакомые слова перемешивались с неизвестными и полученный винегрет как говориться переварить не получалось. Подумалось, что от меня чего-то хотят в качестве признательности за помощь.

— Кольца, земли, племя… — Задумался я, пытаясь подобрать подходящий ответ, ни к чему не обязывающий, и чтобы не обидеть.

В конце концов ничего толком не вышло и пришлось пожать плечами.

— Нет у меня ничего с собой.

— Байстрюк значить. — Еле слышно пробормотал старец. — Ано имя-то знатное.

— Знамо княжье! Азм спервоначалу тако ведала! — Пропищал от входа девчоночий голосок.

На мгновение заглянуло молодое женское лицо с любопытными глазками, но пожилой хозяин строго цыкнул и видение исчезло.

— Коли воспрянуть сдюжишь, пойде в избу.

Осторожно приподняв за спину, дед помог встать на пол. Голова немного закружилась, но тотчас стала успокаиваться. Всё тело болело, но ноги вроде-бы держали.

— Божена тя обмыла, одёжу от руды застирала, облачи плотье покуда. — Протянул мужичок рубашку, такую-же как на нём, только поновее.

Опять ничего непонятно, кроме того, что меня оказывается кто-то раздел догола, а помещение похоже баня. То-то оно маленькое слишком и мокрое.

— Это же старинная сорочка! Откуда у вас музейные экспонаты? Это разве можно одевать?

Взяв одежду, я с интересом стал разглядывать и ощупывать. Очень похожие вещи недавно нам показывали в музее дома Сапожниковых, правда трогать не разрешали. Материал оказался чрезвычайно плотный, даже скорее грубый, зато весьма прочный, судя по всему. Не сказать, что белоснежный, но близкий к этому. Вышивка красными нитками по подолу, на рукавах, на груди придаёт праздничность простому балахону.

— Сие облачаеть плоть, посему есть плотье! — Нравоучительным тоном объяснил старичок.

Стало понятно, что пенсионеру нравятся разные старинные названия и он пытается приучать к ним молодёжь.

— Ну, хотя бы платье. — Не сдавался я, вспомнив, как в сказках царь называл сшитый ему на заказ наряд.

— Платье — сие немцы-басурмане изрекають! Переиначили, псы, на свой лад, поелику сим людишкам един леший. — Недовольно пробурчал хозяин. — Нама же сколотам подобаеть глагол блюсти, дабы ны обасурманится, истоки, суть вещей ведати!

— Каким ещё сволотам?

— Сколоты мы есмь искони, коло, коловрарт почитайе. Обаче отроки младыя сие иже ны ведають.

А-а-а, так это, наверное, название деревни, куда угораздило попасть. Что-то раньше не приходилось слышать ни о чём похожем, ну да ладно, расспрошу знакомых на досуге.

Когда оделся, вид у меня стал ещё тот. Рубашка, словно женское мини чуть прикрыло задницу. Старичок-то на две головы ниже. Ему как раз будет до колен, словно настоящее платье. На голых ногах мои модные ботинки с высокими каблуками тоже можно принять за дамские. Голова обвязанная, как у Щорса, выглядит небось чепчиком или косынкой. В общем сплошная пародия. Не зря девчонка, встретившая у выхода, сразу захихикала. Я бы может быть и сам над собой посмеялся, если бы голова так не болела.

Двор, как и предполагалось, оказался деревенским. Стена к стене бревенчатые постройки огораживали небольшое свободное пространство. Наискосок через него высоко на верёвке раскачивалась на ветру одежда, среди которой виднелась и моя. Вот оказывается почему предложили нарядится чучелом. Ладно, подожду немного. Под солнцем должно быстро высохнуть. Пока надо хотя бы осмотреться вокруг из любопытства.

Интересного оказалось много. Хлипкие ворота сделаны почему-то не из досок, а из жердей. Петель не было вовсе ни на створках и ни в одной из дверей построек. Все они были просто привязаны кожаными ремнями. По соседству в свинарнике маленькие поросята облепили толстую свиноматку. Та лежала на боку и довольно похрюкивала.

Несмотря на то, что нигде не было заметно навоза и даже все курятники, свинарники и прочие подсобные помещения почти "сияли чистотой", характерный деревенский запах буквально пропитывал весь воздух. Даже простуженный больной с "забитым" носом сразу бы понял, что в хозяйстве держат скотину.

Мужичок пошёл почему-то почти в самую низкую постройку и поманил следом. Я думал, что там погреб, а оказалось жилое помещение-полуземлянка. Широкая печь была оштукатурена глиной, но почему-то не побелённая. Деревянный стол самой простой конструкции без привычных мне выдвижных ящичков выглядел явно самодельным, но крепким, надёжным. Вдоль стен располагались лежанки вместо стульев и полати над ними. В углу сундук, почти как у моей бабушки, только непокрашенный и без железных полос. Над ним под потолком обрамлённая красной материей старинная деревянная икона, нарисованная на толстом обрезке доски. Таких небось даже в музее не встретишь. Сразу видно раритет, хоть я и не специалист. Небольшая связка засыхающего лука над дверью, чисто символическая. До нового урожая явно не хватит. Малюсенькое оконце практически такое же как в бане, чуть приподнято над землёй. Вместо стекла что-то совсем непонятное, мутное. Я опять почувствовал себя в сказке. Дедушка в своей старинной одежде органично вписывался в интерьер.

Не веря глазам, я стал трогать руками вещи и предметы обстановки. Всё было подлинное. Люди здесь обитали сразу видно, что давно. Не музей это или наскоро сляпанная бутафория для съёмок кино, а настоящее жильё.

Сгорбленный старичок потихоньку суетился. Отодвинув печную заслонку, (о ужас, деревянную! как она только до сих пор не сгорела?) он посмотрел на огонь и засунул далеко вглубь ветку хвороста. Взяв ухват, (тоже целиком сделанный из дерева! такого и в городском музее не увидишь!) достал глиняный горшок. (Не кастрюлю, не чугунный горшок в конце концов, а именно закопчённый глиняный!) Приоткрыв деревянную крышку, хозяин размешал внутри большой деревянной опять же ложкой. Запахло наваристыми щами. Я сглотнул слюну. В животе забулькало. Сказка всё больше обретала реальные черты.

— Обаче леть поснедати. — Пробормотал хозяин, но вдруг снаружи закудахтало и он, шаркая лаптями, поспешил во двор.

Оказалось, та самая милашка через калитку загоняла во двор множество разноцветных кур, и мы стали направлять их в курятник. Птица отчаянно сопротивлялась, будто принципиально забегая во все открытые помещения, только не туда, куда нужно. Дед ругался, обзывая их псами безродными, пока я не догадался все лишние двери закрыть. Лишь тогда дело пошло на лад. Следом за курами появились важные гуси. Они не суетились, как бестолковые предшественники, а громко гогоча, словно толпа на демонстрации, переваливаясь с боку на бок дружно направились на своё место. Потом были овцы, корова с телёнком и наконец лошадь.

Божена, как звали барышню, принялась доить корову. Старик, осматривая и пересчитывая животных, деревянными вилами подкладывал в кормушки остатки сена и соломы. Я взялся ему помогать. Неудобно же просто смотреть, как пожилой мужчина охая лезет по хлипкой лестнице, сделанной почему-то без гвоздей на сеновалы, расположенные над каждым строением. Там ползая на коленях, кряхтя и чихая в пыли, бедняга выгребает из углов остатки сухой травы. Я по моложе, ноги уже не дрожат, в отличие от пенсионера, да и вообще, нас так приучали с детства, что надо помогать старшим и слабым. Мадмуазелька, всё время поглядывала в мою сторону и посмеивалась, пока хозяин не дал ей лёгкого подзатыльника и не ткнул носом в пролитое молоко.

— Иде, княжиче, мое порты облачи покуда, ны смущай отроковицу. — Проворчал он почему-то сердитым голосом.

— Блин! — Мгновенно натянув подол рубахи, словно девчонка, я покраснел от стыда.

Совсем забыл, как меня тут нарядили! А эта "зараза" ведь сама же раздевала, как рассказал старик, пока я без сознания валялся. Могла бы и скромно отвернуться. Нет ведь, до сих пор нагло хихикает и косит глазками, будто не насмотрелась, словно с закрытыми глазами брюки стягивала!

Только когда разобрались с молоком, видимо поставили на простоквашу или на творог с сыром, сели ужинать. В моём животе к этому времени творилась настоящая революция. Обедать же сегодня так и не пришлось. Первому по традиции налили гостю в грубоватую, чрезмерно толстую, сразу видно самодельную глиняную плошку. Дед посмотрел на меня, словно чего-то выжидая, потом подтолкнул Божену. Внучка залезла куда-то между лежанками и подала простой, деревянный, самодельно вырезанный черпачок. Я уже не удивился, стал привыкать к странной обстановке. Обычной магазинной посуды нигде не было видно, да и вообще ни одного предмета привычного для жителя двадцатого века. Сказав спасибо, я покосился на хозяев. Чего они так пялятся и сами не едят? У человека же кусок в горло не полезет от такого внимания! Наконец дед крякнул, как мне показалось с удовольствием, перекрестился, неразборчиво пробормотал молитву и начал кушать. Пожав плечами, попробовал и я. Не отравы же налили гостю в конце концов? Юная хозяюшка стала есть последней. "Видимо в этой деревне традиции до сих пор старинные и приступают к трапезе по старшинству", — решил я.

Щи оказались необыкновенно густыми и вкусными, хотя почти несолёные. Правда с голодухи всё покажется таким смачным, что "пальчики оближешь". Кусков мяса не было видно, но по запаху и вкусу сразу было понятно, что оно есть. Видимо разварилось до такой степени, что распалось на отдельные волокна или разрезали, перетёрли в паштет. Правильно, беззубым пенсионерам так жевать проще. Кроме щей почему-то ничего больше не подали, даже хлеба. Порция была большая, я наелся, но всё-равно странно, ни второго, ни третьего. Хотя нет, облизав свою ложку, дед двинул бровями. Барышня лёгкой птичкой тут же выпорхнула и принесла холодный горшок с квасом.

"Где-же у них интересно холодильник?" — Пронеслось в мозгу, но потом вспомнился глубокий погреб со льдом. Самодельный, грубый, пыльный, глиняный горшок в холодильнике не стоял бы.

Напиток оказался с градусами, почти, как пиво, правда вкуснее, ароматнее. Я конечно непьющий, но пробовать втихарца приходилось, есть с чем сравнить. Дед отхлёбывал не спеша, маленькими глоточками, смаковал, вытирал усы. Глядя на него, и я постепенно "усидел" свою порцию.

Хозяин тут же постучал ложкой по горшку. Подскочив, Божена снова наполнила наши тяжеленые, глиняные кружки, такие-же толстостенные, как и вся прочая посуда. Пожалуй, их не сразу расколешь, даже если уронишь, правда держать этакий вес лучше сразу двумя руками. Внучке дед разрешил выпить лишь самую малость, потому, наверное, мадмуазелька всё время косилась на меня, рассматривала, словно голодная, заставляя краснеть под её пристальным взглядом.

Когда квас закончился, посидели, помолчали, глядя друг на друга. От меня опять словно чего-то ожидали. Подумав, я встал и поклонился, вспомнив, как это делают в киношных сказках, правда чуть лоб об стол не расшиб. Хозяюшка опять захихикала, отвернувшись, прикрыв лицо ладошкой и получила очередного подзатыльника.

— Мне, наверное, пора? — Пробормотал, я смутившись.

— Камо же ты днесь, одёжа паки сыра. Седи ешшо. — Торопливо пробормотала барышня, спрятав улыбку.

Видимо дурёхе показалось, что гость обиделся, а мне стало хорошо. После выпитого кваса по телу растеклось тепло. Всё стало легко и просто, даже разгадывать неизвестные слова. Ясно-же, что предложили остаться, посидеть ещё в такой хорошей компании. Несмотря на разбитое, опухшее лицо, девушка казалась необыкновенно привлекательной, особенно, когда улыбается. Всё непонятное произошедшее в последние пол дня сразу объяснилось. Не раз же приходилось слышать про старообрядцев, расселившихся в основном по далёкой Сибири, но видимо в нашей области тоже осели. Это такие-же советские люди, только живут большинство по старинке и соблюдают древние обычаи. Наверное, получилось случайно оказаться недалеко от их поселения. (То, что непременно должен бы слышать про такую деревню, если она недалеко, мои мозги деликатно не напоминали.)

— Отнуда ты еси и камо? — Покряхтев спросил дед.

Чего-то опять просят непонятное, осторожно почесал я затылок. Что же ответить?

— Да так, гулял и увидел случайно, как тот бугай на вашу внучку кинулся. А как же меня занесло в ваш дом?

Захотелось поговорить о произошедшем, но в памяти всплывало почему-то не всё подряд, а как-то частями, урывками.

— За сие благодарствую, княжиче, бо вступил безоружный за девицу, не дозволяша обесчестить. — Пропела Божена, встала и поклонилась, коснувшись ладонью земли. (вместо пола под ногами была утоптанная глина) — Егда обессилевши ты еси, мы есмь иже недалече бяше, азм деда и покликала.

Тут же вспомнилось, как стащив с меня тяжесть, не дававшую дышать, расплывчато проявилось встревоженное лицо незнакомки. Потом мы долго брели, поддерживая друг друга.

— А куда тот мужик делся?

— Прирезала. Покамест вы есте бились, азм нож сыскала и выю татю тюкнула.

— Иже прикопали ужо, староста глаголил. — Добавил старик.

Я недоверчиво перевёл взгляд с деда на внучку. В мозгах "перемешивалась каша". Или мне чего-то непонятно в этих странных словах, или они так шутят без улыбки. Тот бандит, конечно, гад большой. В тюрьму его надо лет на пять, на десять, но не убивать же и просто закапывать без суда и следствия? Тем более староста, значит главный здесь. Наверное, в их фразах всё-таки какой-то другой непонятный смысл. Выражаются эти люди слишком чудно. Я знал, что в наших краях все окают, не сравнишь со столицей или диктором по телеку, но эти каждую буковку "О" именно выговаривают, выделяют среди остальных. Даже некоторые "А" произносят как "О". Ещё вымя приплели. У здоровяка была нормальная фигура и грудь. Даже живот хотя и толстый, но совсем не до такой степени. В какое вымя она могла ткнуть?

— Мне всё же пора. Одежда по дороге высохнет.

Приподнявшись, я покачнулся и уселся назад. Ноги почему-то больше не держали.

— Заночуй у ны, содеяй милость. Куды ты еси на нощь? Волоки да тати в округе лютують, пропадёшь безоружен. — Попросила Божена и опять хихикнула, видимо теперь насмехаясь над моим внезапным бессилием.

Впрочем, милашка хихикала почти по любому поводу. "Вся их порода девчачья такая", — подумалось мне, не обижаться же из-за этого? Красотка вдруг как-то по-особенному посмотрела, словно заглядывая в душу, слегка прищурилась, потом опустила ресницы смущаясь и краснея под моим ответным взором. Через мгновение снова бесстрашно взглянула в упор, приблизив лицо, словно собираясь что-то рассказать по секрету, и я вдруг понял, что никуда отсюда сегодня уже не пойду, действительно, переночую в этом гостеприимном домишке. Мне ведь даже неизвестно точно в какую сторону возвращаться. На дворе вечереет, автобусы небось уже не ходят. Пешком шлёпать неохота. То, что родители будут волноваться, думать не хотелось. Их сын ведь почти взрослый и вернётся завтра, что такого?

На самом же деле твёрдо решив остаться, мысленно придумывались отговорки по другой причине. В душе что-то непонятное приятно взволновалось. При свете лучин я засмотрелся в глубокие девчачьи глаза и отрываться не хотелось. В вечернем полумраке они казались такими загадочно манящими, обещающими раскрыть какие-то важные тайны. Иногда в них проскакивали весёлые искорки, а порой глазки становились нежными и ласковыми. И самое главное, симпатичная барышня была почти рядом и так замечательно улыбалась! Конечно, мы не просто так сидели. Молодая хозяюшка что-то в пол голоса щебетала. Было почти непонятно, но я поддакивал, кивал головой, узнавая отдельные слова и старательно соединяя их по смыслу. Рот сам собой постоянно растягивался в ответной улыбке. Постепенно совсем стемнело. По очереди погасли все лучины и их больше не стали обновлять. Дед захрапел рядом, отвалившись прямо в одежде на лежанку. Маленькая ладошка нащупала мою и куда-то потянула во мраке. Вскоре девушка вывела во двор и усадила на брёвнышко, не отпуская руку, словно в детском саду. Я перебирал маленькие женские пальчики, тоже не желая их выпускать и не было раньше в моей жизни прекраснее мгновения. Показалось, что ночь остановила время и так будет длиться всегда.

Прижавшись, как воробушки, накрывшись чем-то от комаров, мы сначала просто смотрели на звёзды, слушали соловьёв и кузнечиков. В какой-то момент случайно я её обнял, и подружка не противилась. У Божены оказалась стройная нежная талия. Каждое рёбрышко прощупывалось сквозь платье и тонкую кожу. Потом мы целовались и душа замирала до головокружения. Губки у барышни оказались мягкие и влажные, от волос пахло цветами и травами. Она охала, когда, забывшись от восторга, я пытался чмокать её распухший веснушчатый носик и глазки. Самому порой тоже приходилось морщится, когда нежные ручки гладили меня по больному затылку. Незаметно прелестница оказалась на моих коленях, а в конце концов поджав ножки и свернувшись клубочком, красотка уснула, обнимая меня за шею. Это было так трогательно, что, спустившись в землянку, захотелось так всю ночь и просидеть с подружкой на руках, охраняя её от всего на свете.

Глава 2

Утром, ещё не открывая глаз я подумал: "Какой прекрасный сон!"

— Княжиче, снедать буде? — Раздался вдруг над ухом нежный голосок.

Распахнувшись, глаза расширились от удивления, а сердце сильнее застучало от охватившей радости. Неужели всё правда, не сновидение?!! Я оказался на лежанке в той же землянке. Деда не видно. На столе горшок. Пахнет чем-то вкусным. Рядом улыбается Божена. Заплывшее лицо девушки расцвело от синяков, но это уже не имело никакого значения. Мне оно показалось прекрасным! Я потянулся к её талии. Подружка хихикнула и отстранилась.

— Снедай кашу, набирайся сил.

Сама она не ела, а смотрела мне в рот, сказав, бо покуда княжиче почиваша, вмале обеду приде срок.

Когда я умял гречку с мясом, в землянку в сопровождении вчерашнего хозяина спустились трое крупных бородатых мужчин. Опять удивило, что они не бреются, хотя ещё не старики. В отличие от деда, эти были одеты в новую одежду, сразу видно, хотя по сути те же рубахи с вышивкой и штаны, только ярких цветов. Правда на ногах не лапти, а сапоги, на поясах большие ножи, целые кинжалы, как в кино у кавказцев. Сняв шапки, пришедшие поклонились мне в ноги. Я растерялся, кивнул и сказал: "Здрасте, граждане".

Раскланиваться меня не учили. Вчера попробовал, только насмешил. Среди родителей и их знакомых часто слышалось пренебрежительное: "Да что мы кланяться им будем?!" Искренне "отвешивали поклоны" только в церкви, но там я бывал в далёком детстве с бабушкой. Родители церковь не посещали. Пионерам и комсомольцам туда ходить тоже не рекомендовалось. В школе и учебниках твердили, что религия — это пережиток прошлого. У всех на слуху было знаменитое высказывание Остапа Бендера: "Почём опиум для народа?"

Эти дяденьки поклонились искренне, не дурачась, как телевизионные комики, но и на мой едва заметный кивок не обиделись. Показалось, что меня принимают за кого-то важного и в голове никак не укладывалось почему, за что такое уважение? Был бы взрослый, могли бы перепутать с начальством, которого ожидают, но пока ни разу не видели. Это понятно. Гоголь не зря написал свой "Ревизор". Но я-то явно слишком молодой парень, ученик школы и не могу быть никаким руководителем или представителем горкомов, парткомов, райкомов. Величают правда княжичем, но воспринимается это как дружеское прозвание. У нас во дворе, в школе, да и повсюду, наверное, добрую половину взрослых и детей называют в лицо и "за глаза" не именами, а только кличками. Иногда прозвища меткие, чаще нелепые, непонятные. Слово "княжич" мне понравилось, и я не сопротивлялся. Это же не в серьёз. Деда вон зовут Борщ, он сам так представился. Да и какие князья в СССР? Есть, наверное, потомки бывшей знати, но их давно никто не знает и не почитает.

Божена угостила всех вчерашним квасом, правда не как вчера горшок на двоих, а по паре глотков. Мужики вытерли усы, погладили бороды, степенно покряхтели и стали меня расспрашивать почти как вчера дед. Я решил и отвечать почти так же, мол гулял и набрёл случайно.

— Шо гуляешь, добрый молодец, се ведомо. Коего рода племени ты еси?

— Русский вроде. — Пробормотал я снова растерявшись.

В анкетах так пишу, а про далёкие корни задумывался было невдомёк. Может и поляки с французами, и немцы с татарами, и англичане с турками есть в дальней забытой родне. Кто только нашу Русь-Матушку не топтал в старину? Наверняка множество детей рождалось в своё время от захватчиков-насильников или гостей-переселенцев. Да и вообще в СССР более ста национальностей, и они активно перемещаются по нашей огромной стране. Люди женятся чаще всего по любви не спрашивая род и племя. Смешивание генов происходит регулярно.

— Прямо из Руссы сюды?

Вопрос опять озадачил.

— В смысле из Руссы? Я родился в Гороховце.

— Городецкий знать.

— Почему сразу знать? Я простой человек. Наш посёлок входит в состав города, а потому городской.

Вроде бы понятные вопросы, но отвечать было трудно. Наверное, потому, что и так все знают, живём в Советском Союзе, национальностью не хвастаем, все равны. Бывают конечно знатные шахтёры и комбайнёры, но это не считается. Они такие-же простые люди. В каком населённом пункте кто родился, в городе или в деревне не так уж и важно.

— Главой княжиче зашибленный. — Забормотала Божена у пришедших за спинами. — Порть нынче переменяли, ано руда покуда ны иссякла.

— Иде други твоя? Ны един же гуляешь?

— Там остались. — Махнул я неопределённо.

Мне до сих пор не было известно, в какой стороне Гороховец. Мужики почему-то скорбно понурились, перекрестились и забормотали: "Ей-ей, тати пошаливают. Вплоть подобрались. Ны знамо како баб али робят без призрения до лесу пустити. Божену небось Спаситель с Богородицей уберегли. Ужо бы ны было девки, коль ты еси княжиче ны вступился."

Дальше пошли жалобы, что и скотину уже охранять приходится, того и гляди скрадут. От меня будто ждали защиты и помощи, словно я из милиции. Впрочем, когда вернусь домой, вполне могу сообщить куда надо, если здесь нет участкового. Мне не тяжело. Представители власти приедут и переловят всех преступников. Примерно так пришлось и ответить в конце концов. Мужчины покряхтели, почесали затылки и переглянулись. Вроде бы их мой рассказ удовлетворил. Потом беседа переключилась на деда.

— Борщ, ноне ты еси ны оратарь, землицу изымати потребно, дабы ны пропадала.

— Аз есм ешшо…, ды мы есмь с Боженой… — Запричитал старичок, но видно было, что он почти смирился, понимает, что не справиться.

— А мне можно помочь? — Неожиданно сам для себя заявил я "честной" компании.

В этот раз сразу стало понятно, что разговор зашёл про обработку земельных участков. В принципе почему бы нет? Свой огород на пару с отцом в прошлом году за один день лопатой перекопали. Потом к соседу Витьке со скуки приходил ковыряться в земле, хоть никто даже не просил. В этом сезоне будет наверняка тоже самое. Что такого, если и здесь помогу? Сбегаю домой, покажусь матери, расскажу, где буду и вскопаю. Делов-то! Меня везде отпускают, а тут к тому же добрым делом есть возможность отблагодарить за гостеприимство. Представлю себя тимуровцем без команды. Хотя может быть и пацанов позову, если у Божены подружки найдутся. Вот она главная причина! Повод будет сюда вернуться, да не просто так, а с помощью. Тут же вспомнились поцелуи под луной. Да за это любой парень не то что огород вспашет, всю Целину поднимет и БАМ построит!

— Ано сбирати хто буде? — Не отставали вредные дядьки.

— Ды неужто моя девка безруцая? Небось серп в длани и аз есм удержу! — Вскинулся хозяин.

Старичок сразу взбодрился, подбоченился. Отдавать свой надел ему явно не хотелось. С землёй соседи будут считать его равноправным товарищем, по-прежнему уважать, а в первую очередь он сам себя. Оставшись без привычной работы, человеку часто кажется, что становится никому не нужным пенсионером. Мне вообще было непонятно, как это можно отобрать землю? У нашей семьи есть садовый участок. Там никогда и вопросов таких не возникало. Продать, купить — другое дело, но, чтобы отобрать?! Хотя тут старообрядцы, у них значит другие обычаи. С другой стороны, в Советском Союзе одни законы на всех. Я стал окончательно путаться в мыслях и отмахнулся от них. Не с моей травмой напрягать голову. Не дай бог опять разболиться. Всё пока хорошо решилось, а там видно будет.

Удовлетворённые мужики пошли по делам и остановились сразу за воротами. Видимо дальше им было в разные стороны. Усевшись на вчерашнее брёвнышко удалось случайно подслушал их спор.

— Княжиче ли сё? Ны меча, ны коня, ны колец, ны дружины.

— Знамо княжиче. Имя знатно. Убранство красно, богато.

Мой взгляд удивлённо "пробежался" по одежде. Брюки белые. Мамка недавно купила "последний писк моды", рубашка бежевая. Красного ничего нет. Разве что повязка на голове кровью пропиталась. Может они все поголовно дальтоники?

— Повадки княжьи, сих ны схоронишь. Зрит соколом, речёть замысловато. Байстрюк присно, ано родовитый.

— С татями намедни бились, бають. Княжиче един уцелел, да без добра остался, спасся и то славно.

— Гольными руцами давил душегуба ярого, покуда ны обессилил, а ликом отрок.

Я удивлённо качал головой. Бедным мозгам всё труднее становилось разбираться в происходящем. Неужели это всё про мою скромную персону?! Словно меня забросило на сцену театра прямо в самый центр действия, а вокруг разыгрывается незнакомая постановка. Пока получается держаться, выкручиваться, но что будет дальше? Просто освищут или закидают сырыми яйцами и гнилыми помидорами?

Вышла Божена из очередного то ли коровника или конюшни. Ещё не удалось запомнить, где каких животных держат. Девушка очищала полы деревянной лопатой, пока скотина на пастбище. Сполоснув в бочке с водой руки, подружка почти как вчера подсела рядышком, прислонилась, улыбнулась. От неё пахнуло свежим навозом. Босые ножки небось по щиколотку в этом же натуральном удобрении, да и длинный подол испачкался, но барышня не смущалась. Я предложил ей помочь, но оказалось, что шустрая хозяюшка уже все дела во дворе переделала.

— Где дедушка? — Пробормотал я, пытаясь обнять за талию.

— За кутом баклуши бьёть. — Махнула она рукой, хихикая и вырываясь.

Ну да, правильно. Это у меня в голове кавардак. Милашка прекрасно понимает, что обниматься можно только оставшись наедине.

— Он же ложку вырезает. — Сказал я, заглянув в закуток между постройками, куда указала красотка.

— Сие и глаголю. — Девчонка смешно пожала плечами.

— Когда землю копать начнём?

— Дык завтри с утреца и приступим. — Откликнулся Борщ обернувшись. — Ноне орало, ярмо, ды прочую упряжь справлю, ужо с петухами тя пробужу.

— Надо мне тогда домой сбегать, предупредить всех. Тут недалеко должно быть. У вас где ближняя автобусная остановка?

— Чесо?

— Ну, на автобусе ведь скорее туда-сюда.

— Дабы шибче, на коне верьхами надоть. — Почесал хозяин макушку. (многие согласные они почему-то смягчали, как дети, недавно научившиеся говорить) — Божена, заседлай кобылу, ды и проскачете купно!

— Деда, княжиче ны в себе. Несть у сего николи присно. Коли бехо сыскали бо иже. — Зашептала внучка ему на ухо.

— Всё едино отрок угомонится, ды и ты еси разведашь.

— Тады айда.

Махнув рукой, хозяюшка повела на конюшню, водрузила мне через плечо седло, а в руки сунула кучу кожаных ремешков. Я обрадовался. Прокатиться на настоящем коне это, наверное, "голубая мечта" любого подростка! Представляю, как обзавидуются друзья, увидев меня верхом. Всем известно, что ватага хулиганов временами по ночам угоняет скакунов в соседнем колхозе, споив незадачливого пастуха. Это нехорошо, нарушение закона, да и лошадей пацаны небось мучают по неопытности. Мне же предстоит официальная прогулка. Это конечно в сто раз лучше всякого автобуса!

Сама девушка сбегала и переоделась в одежду, как у деда. Глядя на подружку теперь хотелось то ли смеяться, а скорее плакать. Рубаха висела на стройной фигурке просто мешком, видимо и в правду была мужской. Порты, (как здесь называли штаны) сидели лучше, всё же бёдра женские, широкие, но тем не менее старые в заплатах, они выглядели крайне непривлекательно. Сразу захотелось спросить: "Неужели у барышни нет своих брюк и какой-нибудь футболки?" — но я постеснялся. Совсем конечно непонятно было зачем милашка обула лапти, а под них намотала на ножки ужасные портянки? Мода что-ли здесь такая или совсем семья бедно живёт на одну дедову пенсию? Хотя скотины вроде хватает. На мой взгляд можно бы смело продать половину животных и одеть красотку как положено. Небось на двоих и молочных продуктов, и яиц и мяса должно быть с избытком. Опять в голове стало путаться и пришлось в очередной раз отложить разборки на потом. Когда-нибудь всё проясниться.

Свою длиннющую косу, свернув на голове в несколько колец, словно спящего удава, Божена заколола деревянным гребнем и спрятала под старую ношенную-переношенную шапку-колпак, под стать остальной одежде. Когда она только вышла из избы, я её еле узнал. Вылитый пацан-нищий-оборванец с картины русских мастеров. Женские формы под свободным балахоном почти не проступали. Синяки в этом образе оказались совершенно к месту, добавляя достоверности.

Подошёл хозяин и протянул мне необыкновенно широкий, потёртый кожаный ремень с огромной ржавой бляхой. На нём висел небольшой топорик, что-то похожее на плётку, с каменным грузом на конце и большой нож. Я заподозрил в нём тот, с которым на меня тогда напал разбойник. Хотя нет. Тот самый висит на поясе у Божены. Мне подлиннее доверили.

— Ны взыщи, княжиче, меча али сабли несть. — Вздохнул Борщ. — Топором небось такоже володеешь?

— Приходилось в руках держать. — Кивнул я.

"Как не уметь, если мы печь дровами топим", — промелькнуло в голове. С топором и колуном, в отличие от меча или сабли работаем каждый год по несколько дней, забивая сарай поленьями. Некоторые соседи даже на улице складывают запас, но мой отец перетруждаться не любит.

— Ну и кистень авось сгодиться, дюжей ловкости и силушки ны треба. Махнуть в срок, ды и усе. — Проворчал старик и любовно погладил красивую плётку. Видимо сам мастерил, старался, рукоятку резьбой покрывая.

— Прямо как на битву провожаете. — Усмехнулся я, застёгивая бляху.

Она закрыла половину живота. Теперь мне в под дых бить бесполезно. Кулак отобьёшь.

— Ны глумись, времена ноне лихие. Ты еси намедни сам пытал. — Строго сказал дед. — Пасись сам, и унучку мою охрани.

— Едина у мены осталося. — Неожиданно всплакнул он.

— Постараюсь, сберегу, честное комсомольское. — Пробормотал я, опустив глаза.

Хозяин по-настоящему переживал, а его волнение передалось и мне. На всякий случай я тут-же проверил, легко ли выходит нож, взвесил на руке топор, махнул плёткой, в смысле кистенём, как назвал её Борщ. Это слово раньше приходилось слышать в стихотворении Есенина, но увидеть оружие получилось впервые. Я его оказывается путал с кастетом. В принципе действительно штука несложная. Камень на плётку привязать дед придумал здорово. После удара на жёсткой, утоптанной земле от него образовалась хорошая вмятина. Попади по рёбрам — мало не покажется, а по черепушке бить даже опасно, проломит нафиг!

Всякими самодельными хлыстами и кнутами мы с пацанами баловались, насмотревшись очередных фильмов про ковбоев. "Если действительно попадётся ещё один хулиган с заточкой, то отбиваться лучше этой плёткой-кистенём. Им сразу не убьёшь, а отогнать, не подпускать, держать на расстоянии получится запросто", — подумалось мне. То, что дойдёт дело до ножа или топора, я даже и в мыслях не мог допустить. Тот был случайный разбойник и с ним покончено. Не могут преступники целыми бандами бродить по лесам. Наша милиция этого никогда не позволит! Но старика обижать не хотелось. Чудной он, но добрый.

Когда мы вышли со двора и оглянулись вокруг, "глаза вылезли на лоб" от удивления. Что такое современная деревня, мне известно, видел и гулял по соседней не раз. Дорога обычно широкая. По обе стороны от неё должны свободно стоять усадьбы в садах и палисадниках. Здесь-же было всё по-другому. Дома и строения окружающие дворы, оказались вплотную у всех, как и у Борща с Боженой. Кое-где между ними ворота. Никаких палисадников нет и в помине. Для них просто нет места. Проулок настолько узкий, что двум машинам не разъехаться. Идёшь в этом бревенчатом коридоре без окон, как в тюрьме, только крыши над головой не хватает.

Переулок вывел на небольшое пространство перед воротами, и тут я увидел СТЕНУ! Не какой-то там заборчик или плетень, огораживающий участки, а настоящий деревянный частокол из толстых брёвен высотой метра три-четыре тянулся в обе стороны видимо целиком окружая селение. Над воротами вдобавок небольшая деревянная башня. Со двора за стенами птичников, хлевов, конюшни укрепление почти не было видно, а сейчас буквально "навалилось" подавляя размерами. Это же настоящая крепость! Ноги остановились, открылся рот, распахнулись глаза разглядывая это чудо, пока спутница не потащила меня дальше. Встречные кланялись, я автоматически кивал в ответ, изумлённо крутя головой. На некоторое время, наверное, потерялся дар речи. Увиденное в моих мозгах совершенно не укладывалось. Что за невидаль? Для чего построена? И в правду кино снимают? Почему тогда никого не видно с камерами, освещением и прочими атрибутами?

За воротами открылись луга и поля. На нивах кое-где за лошадьми ходили пахари. Женщины все поголовно в длинных разноцветных платьях, сарафанах и с платками на головах, ковырялись в земле кверху попами. Наверно высаживали огороды. На лугах паслись животные. Неподалёку в пруду плескались гуси и утки. Рядом копали землю бестолковые куры. Множество кое-как одетых детей (зачастую только в рубашонках и совсем без всяких штанишек) бегали, пищали, играли. Подростки вроде нас и помладше приглядывали за скотиной, за птицей или помогали родителям. Почти всё население и взрослые, и дети ходили босые!

Всё было настоящее и как будто понарошку. Ну не могут же в двадцатом веке пахать землю лошадьми? Для кино, маленький участок конечно запросто. Возможно они все пока тренируются, вживаясь в образы? Может быть эту крепость построили, как потёмкинскую деревню на время сьёмок? Или решили устроить большой музей под открытым небом, а все эти люди здесь в нём работают? Все эти вопросы переполнили мои мозги и срочно потребовали ответа.

— Божена, ты давно здесь живёшь?

— Дык с нарождения, семнадцатое лето.

— И всегда была такая крепость со стенами?

— Кака же сие крепь? Тын ладный, староста призираеть. Латають егда сопрееть. Людишки бають в Володимире, в Суждале, в Муроме али в прочих градах сё твердыни, до небеси!

"Слава богу хоть про Владимир наш областной центр здесь слышали!" — Обрадовался я в душе.

— Но всё же давно эта крепость стоит?

— Борщ со други зачинали ставить. Тятя иже тута народился, егда дед бабку моя сосваташа.

— А где твои родственники, кроме деда? — Осторожно задал я деликатный вопрос.

— У ны в роду пуще девки. Сестрицы и тётки замуж повышли и разъехались. Братья во младенчестве измороша. Матушка и тятя во след….

— Последняя аз есмь радость дедова! — Встряхнулась девушка от грустных мыслей.

— Еремка, иде наю кобыла?! — Звонко крикнула она пареньку, приглядывающему за лошадьми.

— Вона, округ жеребца хвостом вертит! — Откликнулся мальчишка.

Увидев меня, он поклонился, стрельнул глазами по сторонам, мол не видит ли кто и осторожно подошёл.

— Ты еси княжиче буде?

— Вроде я.

— Бают, дружина твоя уся полегла, имай мене в други? — Заговорческим тоном попросил он.

— Мал ешшо ты еси, Еремка. Молоко на устах ны обсохло. — Важным голосом заявила подружка, не давая мне открыть рта.

— Ны зри бо невысок, мене пятнадцать вскоре. — Утёрся тот рукавом и шмыгнул носом. (губы у пацана и правда были в молоке) — Аз есм шустрый и проворный, стрелы метать горазд и нож. Един на ловитву ходе, следы в лесу разбираю.

— Сейчас дружину набирать некогда, по делам съездить надо. Когда начну, про тебя вспомню. — Успокоил я пацана, включившись в его игру. (будет время может быть ещё побегаем с ним, изображая князя и бравых витязей) — Ты пока тренируйся. Больше стреляй из лука, ножи метай. Меч себе деревянный сделай и топор. Всяким оружием будем учиться махать.

— Ты еси и впрямь сего парубка до себе взяти измыслил? Малый же, от горшка два вершка! — Затараторила девочка лишь только мы подошли к своей лошади.

Среди других кобылица щипала траву недалеко от пруда. Передние ноги у всех коней были связаны. (стреножены, уточнила Божена) Потому пастушок сильно не старался. Подопечные далеко не разбегутся. Да и зачем уходить от такой жизни? Вода, трава, листья на кустах — всё рядом.

— Для игры сгодиться. — Отмахнулся я, любуясь скакунами.

— Тако сие деля игрищ… — Разочаровано протянула спутница.

Я даже удивился.

— Конечно, а для чего же ещё? Он же ещё мал для битвы. Да и какой из меня настоящий князь? Ни княжества, ни земли, ни деревень, ни денег.

Барышня покивала и задумалась. Мне в это время захотелось попробовать заседлать.

— Погодь, княжиче, ты еси видать ны запрягал. Конюхи, стременные небось водились для сего. — Отодвинула меня вскоре Божена.

Получилось, что и седло задом на перёд водрузилось, а под него ещё и потник оказывается надо.

— Давай учи. — Согласился я. — В жизни надо всё самому уметь делать.

Как оказалось, непросто в первый раз и уздечку надевать. Первая трудность — это железяка в рот, которую кобыла нипочём не хотела брать. Конечно упрямицу можно было понять. Себе бы люди придумали эту бяку во рот засовывать.

— Ну птичка, ну рыбка. — Уговаривал я лошадку поглаживая по морде, пока подружка хихикала, поглядывая на нас исподтишка. — А вон смотри самолёт летит!

Наивная скотина последила за моей рукой, разглядывая пустое небо, приоткрыла рот, и я не растерялся. Коняшка дёрнула головой, попытавшись выплюнуть, но было уже поздно.

Во-вторых, столько много ремней лошади на голову накинуть надо! Казалось я не справлюсь и никогда не запомню, чего, куда и зачем? Хорошо, что спутница на этот раз не посмеивалась, а помогала.

— Аки поскачем? Мя наперёд али в зад посадишь? — Лукаво улыбнулась милашка, когда всё было готово.

Поначалу было невдомёк какая в этом разница? Потом подумал, что в седле-то ни разу не сидел, конём управлять не умею. Пусть мадмуазель садится вперёд и правит. Мне в это время надо будет незаметно научиться. Неудобно же признаться, что почти взрослый парень, а не понимаю того, что умеет девочка. Тем более это по идее мужское занятие на коне скакать. Боженка удовлетворённо хихикнула. Видимо я угадал и её какие-то тайные мысли.

Залезать в седло всё-равно пришлось первому. Вроде бы получилось лихо справиться. Не так уж это и сложно для молодого парня, тем более, когда спутница держала лошадь за уздечку. Когда же приятельница забралась, стало понятно, что мне придётся обнимать её за талию, иначе можно не удержаться и свалиться. Вот чего добивалась плутовка!

Когда мы отъезжали, оглянувшись я увидел, как пастушок уже куда-то сбегал и всаживал стрелу за стрелой в огромную засохшую навозную кучу около крепости.

— Ну дык камо править? — Спросила красотка, когда мы выехали на пыльную дорогу, змеёй извивающуюся сквозь луга и поля к виднеющемуся лесу.

— Как к кому? Ко мне домой в Гороховец конечно, — проворчал я в ответ на странный вопрос. — Тут река Клязьма должна быть недалеко, рули вдоль неё вниз по течению. Не знаешь далеко-ли отсюда до впадения в Оку?

— Ой, овамо далече! — Забеспокоилась Божена. — К закату ежели доскачем.

— Нам туда и не надо в твоё овамо, главное в том направлении. Лысую гору небось знаешь? Давай сперва к ней. Когда её проедем, там уже совсем близко.

— Лыса гора зла! — Затараторила испугано подружка. — Сию треба загодя округ объезжати. Кудесники издревле людёв онде резали. Ноне лиходеи гнездо свили, порчу наслать горазды, али ограбити. Нам овамо негоже. Коня последнего изымут. Давешний тать небось ихний бех.

— Хватит "заливать". — Усмехнулся я, поняв основное про якобы жертвоприношения и колдунов, но девчонка дрожала всем телом, видимо и в правду боялась.

— Ладно, правь вокруг. Давай её объедем. Гребенскую гору знаешь?

— Несть.

— А Пужалову?

— Слыхом ны слыхивала.

— Эх темнота! Ладно покажу, если по лесам не заплутаем. Ты главное от реки далеко не отъезжай.

Скакать на коне, как оказалось не совсем простое искусство. Меня спасало то, что можно было при каждой опасности держаться за спутницу. Красотка, наверное, думала, что приятель так с ней заигрывает, придуривается, хочется мол пообниматься. Она хотя и повизгивала, порой возмущалась, стучала по ладоням, иногда второпях хватающимся не куда положено, но в целом была не против и мою неуклюжесть в седле списывала на оригинальное ухаживание. В конце концов, наверное, на середине пути удалось приспособиться к стременам и к лошади. Мы поехали спокойнее, и Боженка сама стала прислоняться спиной, оборачиваться, поглядывать мне в лицо, улыбаясь, мол ей понравилась игра, почему прекратил? В конце концов мадмуазель даже повернулась, перекинув ножку, уселась по-дамски и сама обняла, прижалась к моей груди. Тут же вспомнилось, что примерно также мы сидели вчера ночью во дворе. Барышня оказалась словно у меня на ручках. Подумав мгновение, я подхватил её ножки. Спутница удовлетворённо зажмурилась и даже мурлыкнула изображая котёнка. Её такое времяпровождение вполне устраивало. Меня, впрочем, тоже. Что может быть лучше прогулки на свежем воздухе вдвоём с симпатичной мне подружкой? Даже лошадь в данном случае не в счёт, согласился бы хоть на велосипеде, хоть пешком лишь бы со своей девушкой!

Кобыла оказалась другого мнения. В какой-то момент вредная скотина неожиданно резво скакнула, и мы оба свалились. Впрочем, упали удачно, почти ничего не ушибли, не считая попавшей под задницу старой, потерянной кем-то подковы. Я её тут же вручил своей красотке на счастье. Милашка опять подумала, что это по сценарию специально получилось, мол захотелось поваляться в мягкой густой траве, да и подарок на удивление очень понравился. Повалив меня на спину, с видом победительницы Божена упёрлась ладонями в мои плечи, прижав их к земле. Я был счастлив такому поражению! Солнце золотило растрепавшиеся, выбившиеся из-под платка локоны русых волос, обрамляющие румяные, загорелые щёчки. Словно богиня возвышалась она надо мной, заслонив светило и наклонившись, по-ангельски нежно поцеловала.

Одуряюще запахло травами, закружилась голова. Вдруг захотелось ещё чего-то большего и от себя, и от барышни. Я погладил её по солнечным волосам, провёл ладонями по плечам, по талии, попытался крепко прижать к себе, обнять, но Божена вдруг стала серьёзной, вырвалась, вскочила.

— Ты еси княжиче, ано аз есм проста девка. Ты еси уйдёшь, а мене оставаться. За едину подкову акромя лобзания николи ны получишь! — Погрозила она пальчиком.

Мне, конечно, всё было понятно, не маленький, знаю, отчего дети берутся и потому ни на чём настаивать не буду. Ещё самому до совершеннолетия далеко и школу закончить надо. Головокружение закончилось, и я успокоился. Интересно, а к чему мадмуазель приплела никчёмную ржавую железяку? Это же шуточный подарок, не духи какие-нибудь или украшение. Хотя, если симпатичная спутница коллекционирует металлолом буду внимательно смотреть по сторонам и под ноги, а за находки требовать поцелуи.

Потом мы целый час бежали, догоняя капризный транспорт. Наверное, коняшка устала от двоих седоков и потому не даваясь, поскакала в одиночестве не спеша, но чуть быстрее человеческих возможностей. Хорошо хоть в нужном направлении. Пришлось пойти на "военную" хитрость. Подружка стала подзывать свою Сивку, обещая угощение. Кобылица остановилась и прищурившись глянула на хозяюшку, прикидывая стоит ли ей доверять? Моя задача была в это время пройти лесом, обогнать строптивицу и перегородить дорогу, с другой стороны.

— Ну что попалась, пташка? — Усмехнулся я, расставив руки в стороны.

Лошадёнка тяжело вздохнула и сдалась.

Когда проехали ещё какое-то время, негодница взбрыкнув захотела нас опять сбросить, но оба наездника уже были наготове. Я вцепился одной рукой в седло, второй крепче прижал к себе девушку. Приятельница взвизгнула от неожиданности, потом засмеялась и пришпорила скакуна. Наверное, дурёха подумала, что наступил другой этап нашей игры, но хотя бы спросила что-ли?!!.

Как не свалились в этот раз, неизвестно. Кобыла рванула в галоп. Ветер засвистел в ушах, замелькали деревья. Захотелось закричать со страху, и сдержал только стыд пацана перед девочкой. Вскоре, однако на смену страха пришёл восторг. Я почувствовал себя птицей, летящей над землёй в компании таких же птиц. Постепенно лошадь устала, сбавила скорость и перешла на шаг. Неожиданно местность показалась знакомой. Дорога пошла почти точно вдоль моей родной улицы Горького, только вместо посёлка городского типа с обоих сторон от дороги хвойные рощи сменяли лиственные и наоборот.

Наверное, мой организм впал в ступор. Красотка, почувствовав неладное, остановила коня и заглянула мне в глаза. Видимо, её что-то напугало. Ловко перекинув ноги, милашка села ко мне лицом и засуетилась. Сначала она больно захлестала по щекам, выбивая из глаз слёзы, потом пожалела, обняла, поцеловала, наконец достала из сумки бурдюк с водой и обрызгала лицо.

— Здесь дорога сворачивает на "Комсомольскую". — Сказал я не своим голосом, показывая рукой. — Мы поедем прямо. Налево сады, кладбище и полуразрушенная церковь. Направо детский сад, в который меня водили и дальше стадион, больница. По этим бугоркам мы малышами катались на лыжах. Впереди школьный сад и ещё не до конца разграбленный жилой монастырь. Внизу Гребенская гора и дальше вдоль берега реки раскинулся город Гороховец. С монастыря на него открывается великолепный вид…

— Охолонись! — Воскликнула Божена. — Зде несть николи окромя деревов.

— Сам вижу, потому и страшно.

Изо всех сил зажмурившись, я потряс головой, потом снова открыл глаза, больно ущипнул себя, потом спутницу. Получив тычка в ответ, спрыгнув с коня, потрогал землю вместо асфальта и вековые дубы, которых здесь просто не должно быть. Всё было подлинным, и мы были настоящими, но в то же время окружающая обстановка не соответствовала действительности, была не такой, как должно, как подсказывал мой рассудок. Забравшись в седло, я развернул и послал лошадь в галоп.

— Скорее погнали отсюда, пока меня не свели с ума!!

Коняга заржала в ответ, то ли радостно, то ли наоборот. Я больше не правил удилами, а только пришпоривал. Кобылица выбирала путь сама. Это было очень символично. Точно также мне больше не позволяли управлять своей судьбой. Из моей спокойной, обыкновенной жизни затянуло в водоворот каких-то непонятных событий и было дозволено лишь притормозить их или ускорить.

Видимо лошадка ничего не знала про Лысую гору и не свернула в объезд. Я не обратил внимание. Мне было не до того. Почему промолчала барышня, до сих пор остаётся загадкой. Закричала она, только когда на дороге после небольшого поворота неожиданно показались люди.

— Воззри, душегубы грабят! — Оглушила мадмуазель своим визгом.

Дальше всё произошло очень быстро. Получилось лишь мельком рассмотреть две телеги, гружёные мешками, нескольких людей на них, а рядом, трёх всадников, явно творивших недоброе. Потом мы на них налетели. Если точнее, то между двумя верховыми кобылица промчалась. Заорав: "Убью!!!", я хлестнул кистенём направо и налево. Третьему бандиту не повезло, ему в бок врезалась широкая грудь нашего скакуна, будто ледокол и опрокинула наездника вместе с конём. Из-за мощного столкновения нашу лошадку резко развернуло, а меня выбросило из седла. Ухватится за спутницу в этот раз не вышло.

Видимо снова угораздило крепко приложиться, потому что, когда по инерции перекувыркнулся пару раз и вскочил, закружилась голова. Качнуло, и неодолимая сила земного притяжения опять усадила в мягкую, тёплую пыль грунтовой, дороги. Вокруг царила ленивая тишина деревенского вечера. У соседнего палисадника перед трудовыми буднями отдыхал трактор Беларусь. На вишнях белели первые распустившиеся цветы. Знакомые усадьбы обыкновенной деревни двадцатого века широко раскинулись вдоль дороги, красуясь разноцветными яркими палисадниками. Вокруг ни души, ни коней, ни людей. Хотя нет, протрещал мотор. Двое пацанов вывернули по тропинке с Лысой горы и вдвоём на одном мопеде промчались мимо. На меня лишь бросили недоумённые взгляды. Мол чего тут расселся посреди улицы?

Потрогав голову (вроде цела), со второй попытки удалось встать и покачиваясь подойти к трактору. Из форточки тут же закричали: "Чего тебе здесь надо?" Тронув на всякий случай грязное железо, чтоб удостовериться в его реальности, пришлось поспешить в сторону, потому что уже хлопнула калитка и показался сердитый пузатый тракторист в спортивных штанах с отвислыми коленками и испачканной мазутом майке.

Постоянно оборачиваясь, поглядывая не преследует ли меня кто-нибудь на коне или тракторе, я потрусил к видневшимся домам моего города. В голове постепенно стало успокаиваться. Забрезжила спасительная идея, что всё до этого мне приснилось. Доказательств почти не осталось. Широкий ремень с оружием и бляхой пропал, значит его и не было. Не мог же он просто так расстегнуться? Смущал лишь вопрос, как меня угораздило оказаться в соседней деревне Городищи? Вскоре объяснение придумалось и этому факту. Я же спускался в овраг, там упал, стукнулся головой. Видимо в беспамятстве запутался, пол дня бродил, выполз в Городищах и там очнуться. Всё, что было в течении суток это красивая сказка, пригрезившаяся в забытье.

Во дворе встретила возмущённо пищащая малышня.

— Нечестно так прятаться далеко!

Отмахнувшись от них, я сразу поспешил домой.

— Наконец-то ты сбрил свои патлы. — Мельком глянула сестра. — А брюки-то как извозил. Говорили же, что нельзя гоняться в белом!

— Вовка, что у тебя с головой? — Заволновалась мать.

В недоумении я схватился обеими руками. Макушка была лысая, туго перевязанная повязкой.

— Ничего не понимаю! Мы вроде играли…

— Смотри добалуешься как-нибудь. — Проворчала мать. — Есть будешь? Небось не обедал.

К счастью повязку перед отъездом опять поменяли и крови на ней нет. Родичи решили, что я просто постригся и изображаю раненого в очередной детской игре. А кто-же поменял? Видимо кто-то мне помогал. Может всё же новая подружка?

— А-а, я-а… сегодня пятница?

— Пятница, пятница.

— Погодите вчера же было…

— Мы вчера все вместе смотрели Штирлица. — Прервала сестра. — Это ты сегодня после школы бросил портфель и сразу умотал к своей малышне.

— А-а ночью где…?

— По ночам все будут спать дома! — Твёрдо сказала мать, словно приказала. — Вон заговариваться начал. И никаких книг перед сном!

Я вяло поковырял в сковороде жареные макароны с яйцом. Волшебный сон не выходил из головы. Вроде бы будучи там, изо всех сил хотелось домой, особенно последние пол часа, а теперь вот наоборот. Душа просила опять пройтись по деревянной крепости, целоваться с девушкой, поймать ветер в лицо, промчавшись на коне. В конце концов они не смогут без меня вспахать участок! Взгляд задержался на будильнике. Пять часов, стемнеет ещё не скоро.

— Ма, я пойду погуляю!

Крикнув и не дожидаясь ответа, ноги вынесли во двор. Не дай бог задержат или не пустят! К месту вспомнилось, что в сарае среди дров у меня припрятан самодельный ножик. Нужно прихватить его на всякий случай. Конечно он тупой и корявый, но новый складной, видимо безвозвратно потерян. Найдя тропинку, по которой прошлый раз скатился в овраг, я осторожно спустился, глядя под ноги. Нет, если что-то здесь вывалится, фиг теперь сыщешь. Или кто-нибудь заметит подберёт, или завалится в траву, под прелые листья и будет теперь ржаветь. Уже не раз приходилось находить такие потери и ронять в свою очередь. Да бог с ним, не за тем-же пришёл. Оглянувшись, я выбрался наверх и ничего не изменилось. Где был, там и остался рядом с садовыми участками. Опять спустился, снова поднялся. Время уходило. В душе началось волнение. Без меня же там идёт битва! Моя красотка осталась одна против бандитов!! Конечно в телеге сидел кто-то, но их не удалось разглядеть. Придут ли они на выручку? Сможет ли приятельница ускакать? Ноги будто сами рванули через все овраги напрямую к Лысой горе. Уже почему-то не думалось, дескать это были галлюцинации, грёзы, сны. Я мчался на помощь своей девушке и чувствовал всей душой, что она срочно нуждается в защите.

Никогда до этого, наверное, не приходилось так быстро бегать по пересечённой местности. Вверх, вниз, вверх, вниз… и всё на одном дыхании. Разгорячённый, потный, обогнув Лысую гору по краю, я запыхавшись поднялся в Городищи. Деревня не изменилась. По-прежнему сонные дома и такой-же трактор Беларусь, только в его моторе ковырялся тот пузатый механик в грязной одежде. На меня он лишь мельком поднял испачканное лицо и вытер об штаны большие чёрные ладони.

Внутри всё буквально опустилось. Видимо и в самом деле то были грёзы, сны в результате сотрясения моих бестолковых мозгов. Да и времени прошло скорее всего больше часа. Бандиты, если они и были, небось всех, кого хотели, успели убить, ограбить, взять в плен и ускакали.

Внезапно меня окружили трое пацанов примерно моего возраста.

— Этот пижон в белых брюках сломал трактор. — Произнёс кто-то из них.

Не говоря больше ни слова, второй толкнул в грудь, а третий сделал подсечку. Когда повалили, стали пинать ногами просто и жестоко.

— Ахти, господи, убивают!!! — Почти сразу закричали какие-то женщины и видимо тракторист.

Вскоре мне удалось вскочить. По всей вероятности, изловчился и лягнул кого-то удачно, а может быть мальчишек всё же спугнули взрослые. Дёрнувшись я споткнулся и чуть снова не упал. Под ноги попался дедов широкий ремень с бляхой. Всё было на месте, кроме кистеня. "Наконец-то вернулся куда надо!" — С удовлетворением пронеслось в голове.

Почти также голосили тётеньки. Рядом поднимался упавший вороной конь. Спиной ко мне бородатый мужичок пытался забраться ему в седло. Ба, да это тот разбойничек, которого мы сбили на землю. Оклемался?! Получай ещё! Размахнувшись от души, получилось со всей силы врезать ему ремнём. Тяжёлая бляха попала бедолаге по затылку и заставила кувыркнуться в кусты. Ни пацанов-драчунов, ни деревни уже не было, зато неподалёку двое верховых схватили Божену.

Где-то я читал, что пешему против конного нечего и дёргаться, поэтому вскочил на подвернувшегося скакуна. Возиться с ремнём, одевать и застёгивать было некогда. Правильнее показалось просто вынуть топор, а бляху использовать вместо щита. Всё, теперь можно представить себя индейцем с томагавком, пришпорить каблуками лошадку и броситься в бой.

— ИХ-ХО!!! Поберегись!!! — Вырвался изо рта боевой клич.

Я скакал, как Чингачгук, размахивая оружием, готовый разить всех своих врагов.

— ИХ-ХО!!!

Сон, так сон, во сне всё можно! Тем более моя подружка оглушающе визжала: "Княжиче!!!", — отчаянно дёргалась и брыкалась, пытаясь вырваться из схвативших её бандитских рук.

Грабители почему-то не стали сопротивляться, принимать бой. Тот, что был ближе, наверное, и не смог бы. Он сидел в седле спиной в мою сторону. Развернуться, достать оружие, громила просто не успевал и оставив жертву дал шпоры своему коню. Второй, вероятно, ускакал, поддавшись панике, глядя как удирает напарник. В результате, когда я подъехал, они уже пылили, разгоняясь и отдаляясь, не намереваясь останавливаться. Догонять их никто не собирался. Было не до того. Около телег стонали на земле двое раненых мужчин. Визжали на повозках их жёны, пищали ребятишки.

— Тихо усем!!! — Заорав стала командовать моя нежная мадмуазель, словно прапорщик в военкомате. — Накличете лихо. Тикать надобно шибче отседова, покуда отпустили.

Бабы сразу замолчали, цыкнули на детей, слезли в траву, стали поднимать своих благоверных и сброшенные на дорогу мешки. Я хотел соскочить, помочь пострадавшим, но барышня, угадав мои мысли схватила за рукав.

— Ны гоже сие князю. Зрети надобно окрест, несть ли засады. Кушак облачи, кистень сбирай. — Стала перечислять она первоочередные, по её мнению, дела.

Советы были разумными. Я оглянулся на густые заросли вдоль дороги туда, где совсем недавно стояли деревенские дома, (да здесь засаду можно устроить в любом месте!) посмотрел на тропинку, ведущую на Лысую гору. Приняв, поданный шустрым мальчуганом кистень, одел ремень. И как он только ухитрился свалиться с талии? Сидел конечно не так уж туго, чтоб можно было свободно дышать и не пережимал внутренние органы, но был застёгнут надёжно. Снимать начнёшь, так ещё не сразу получиться.

Слегка пришпоренный мой новый конь, осторожно проскакал по зарастающей травой колее. Видимо ей уже редко пользуются. Глядя по сторонам и под ноги вороному, мои глаза пытались разобрать, нет ли свежих следов? Уши прислушивались к окружающим звукам. Вспомнилось, что птицы обычно тревожатся, когда неподалёку посторонние. Вернувшись, я предложил быстрее скакать вперёд. Там пока тихо. По крайней мере так будет намного быстрее. Возвращаться и делать крюк опаснее. Туда как раз поскакали эти двое. Они могут устроить засаду и напасть повторно.

Вскоре телеги покатились по грунтовке, стуча деревянными колёсами. Первой повозкой правил всё тот же шустрый парнишка. Женщины прямо на ходу осматривали стонущих мужиков и делали перевязку. Малыши испуганными глазёнками, таращились на меня со спутницей.

Боженка сначала предложила скакать впереди, разведывать путь, но я не согласился. Если там засада, то мы тогда подвергнемся нападению в первую очередь. Неожиданно напав, нас легко вышибут из сёдел, а люди останутся без защиты. Лучше отстанем метров на двадцать. Когда набросятся на телеги, то разгонимся и ударим лошадьми, как прошлый раз. Теперь уже испытали силу таранного конного удара и сможем применить повторно. Ещё бы копьё в руку и щит, хотя этим владеть ещё надо научиться.

— Рази ты еси копьём ны володеешь? — Удивилась милашка.

— Чего ты хочешь от байстрюка?

Усмехнувшись, я вспомнил отговорку, которая мне уже помогала.

— Однако длинные жерди нам с тобой всё-равно надо вырубить. Глядишь и выручат вместо копей.

Красотка опять надолго замолчала, задумалась, искоса бросая на меня оценивающие взгляды. Растрёпанная, взъерошенная, словно воробушек, с выпущенной из-под колпака косой, она показалась намного более привлекательной, потому что стала снова больше походить на девочку, чем на мальчика. Пока получилось подыскать, вырубить из орешника и заточить две подходящие палки, я в свою очередь поглядывал на неё, рассуждал и улыбался смешным мыслям: "Рассматривает, словно решает, годится ли ей такой жених или нет?" Собственная свадьба для пацана моего возраста казалась каким-то невозможно далёким событием. Ещё лет десять гулять, как минимум. "А ведь здесь могут дочерей гораздо раньше замуж выдавать", — внезапно посетила своевременная догадка. Эта куколка в свои шестнадцать лет вполне реально может готовиться и на полном серьёзе приглядываться к парням. Тем более ей скоро семнадцать. Мне уже не казалось, что нахожусь в Советском Союзе с его законами. Было понятно, что попал в какой-то другой мир, дверь в который находится где-то рядом с Лысой горой.

Стало смеркаться. Как ни спешили, ни погоняли лошадей, повозки не могли катиться слишком быстро. Чтоб помочь коням, облегчить груз, женщины часто спрыгивали и бежали рядом, смешно семеня ногами и приподнимая подолы своих длиннющих юбок. На каждой их было по нескольку штук, словно у цыганок. На подъёмах, они даже подталкивали телеги. Мужикам, видимо, досталось крепко, и бедняги не поднимались.

Когда наш караван наконец выехал из леса, а впереди показалась крепость, сзади раздался разбойничий посвист и топот копыт. Божена не раздумывая пришпорила кобылицу и сразу обогнав телеги помчалась к крепости, крича во всё горло, предупреждая тех людей, кто ещё работал снаружи, в поле. Мальчишки кучера стали отчаянно нахлёстывать уставших лошадок. Не только женщины, даже раненые мужики спрыгнули и стали толкать свои телеги с мешками.

"Всё-равно не успеют, даже если всё скинут", — обречённо промелькнуло в мыслях. А они ничего не бросят, сразу видно. На повозках какие-то большие ценности, что для них дороже жизни, детишки, например. Развернувшись, мы с конём, вернулись к лесу. Я не размышлял, стал действовать инстинктивно, как научила жизнь за предыдущие годы. Надо выиграть время, дать спутникам пять-десять минут, чтоб успели спрятаться за стены. По обе стороны на дорогу склонялись разросшиеся ветви орешника. Не раздумывая что делаю это в первый раз, что лошадь может отойти, что могу просто с неё рухнуть, я забрался с ногами на седло, повис и притянул несколько стволов к земле. Верёвки под руками не было, искать по чужим сумкам некогда, потому пришлось торопливо связывать ветви кистенём. Теперь с наскоку не проедут, пока догадаются в сумраке, что надо сделать? Даже если проберутся стороной сквозь заросли, пройдёт время.

Не успел я толком приготовиться, когда показался десяток всадников. Мы со скакуном отбежали в сторону и там за кустами удалось наконец залезть верхом. По пути попалась кривая палка, похожая по форме на лук. Тут же пришла идея разыграть комедию.

— А ну стой, холопы! Чего надо? — Закричал я как можно более важным, грубым голосом.

Отряд остановился и даже попятился от препятствия метров на паять. Один взялся за лук, и мне пришлось поспешно пригнуться, направить коня дальше за толстые деревья. Свистнули стрелы, видимо выпущенные наудачу, и лишь одна из них забелела опереньем, воткнувшись в сосну, на уровне с моим лицом. Выдернув её, я приложил к своей палке.

— А если я сейчас стрельну?!!

Всадники, по моему примеру тут-же спрятались, рассыпавшись по кустам.

— Ты еси кто таков буде? — Послышалось вскоре оттуда.

Видимо в полумраке не видно, что остановил и заговаривает зубы наглый подросток.

— Кланяйтесь ниже, остолопы, и просите пощады у князя местного, земли тутошние оберегать поставленного! Коли полезете дальше, бошки срублю, на кол посажу, собакам на съеденье брошу, в муравейник голым задом засуну. — Начал я перечислять традиционные средневековые казни, что вспомнились первыми.

Опять засвистели стрелы, втыкаясь теперь совсем рядом. Видимо прицелились на голос. Одна вдруг щёлкнула по виску, разрывая повязку, царапая кожу, следующая звякнула и отскочила от железной бляхи. Волосы встали дыбом. Кажется, это не игрушки. Ярко представилось, что сейчас эти деревяшки могли проникнуть в живот, в голову и застрять широкими наконечниками в мозгах и внутренностях. Б-Р-Р!!! Пришлось срочно лечь на шею лошади, спрятавшись за её голову, и попятить вороную ещё дальше за большую берёзу. Бандиты продолжили обстрел, попадая в основном туда, где нас уже нет. Некоторые стрелы втыкались, некоторые пролетали мимо. Стараясь больше не выдавать себя звуками, я осторожно выдёргивал ближние и посматривал то на дорогу, то на кусты, где прятались разбойники, то на крепость. Телега с людьми уже подъезжала. Пожалуй, пора и нам отсюда, а то того и гляди проткнут, как жуков булавками или меня, или коня. Его ведь тоже жалко.

Вдруг совсем рядом из-под соседнего куста раздался голос: "Ратуйте, братцы, отрок здеся един. Лука сего несть, стрелы наю сбираеть!" Выскочив, на нас с лошадкой набросился лохматый мужик, размахивая дубинкой. Я отмахнулся своей палкой и вместо меня досталось коняшке. Бедолага взвизгнула, отомстила разбойнику копытом, отправив его лететь обратно в кусты, развернулась и припустила в галоп. Я полностью её поддержал. Выжидать ещё самоубийственно. В дальнейшем стало ясно, что кобылку ещё и стрела пришпорила.

Пока бандиты смогли прорваться через заслон, мы с конягой преодолели уже пол дороги, хоть я, наверное, невольно тормозил, потому что болтался в седле, как мешок картошки.

— Открывай княжичу!!! — Завопил я ещё издалека, а кобылица возмущённо заржала.

Это потом Борщ определит, что вторая стрела настигла бедную лошадку. Мои мысли в то мгновение были про другое: "Вдруг не откроют? Придётся нам вдвоём мчаться неизвестно куда преследуемым и гонимым. В темноте, правда и затеряться проще, если не поймают сразу, но оставаться в ночь без крыши над головой, каждое мгновение ожидая бандитов или волков!" Накатила страшная тоска. Рука уже потянула уздечку побуждая конягу сворачивать в поля, когда заскрипели ворота. Кто-то опытный, наверное, староста, рассчитал тютелька в тютельку. Почти не сбавляя хода, моя вороная "влетела" в крепость, и створки захлопнулись прямо перед лошадиными мордами преследователей.

— Отворяй, худо буде!!! — Тут же раздалось снаружи, а по дереву застучали чем-то тяжёлым, пытаясь вломиться без приглашения грубо и невежливо.

"Нашли дураков. Сейчас им откроют, деньги и скотину отдадут, сами себя верёвками свяжут, ещё и поблагодарят за избавление от бремени свободной жизни!" — мысленно усмехнулся я в эйфории от радости, что опасная затея увенчалась успехом.

Вокруг меня толпились вооружённые топорами и рогатинами примерно двадцать мужиков, да часть из них подпирали плечами створки. Пятеро выглядывали из башни над воротами. Видимо весь местный сильный пол. Как-будто бы много, но некоторые совсем старики, наподобие знакомого мне Борща. Из оставшихся две трети подростки, вроде меня, чуть старше, чуть младше. Двое взрослых ранены. Кто остаётся? Человек пять матёрых мужиков. Они и ведут переговоры, осторожно выглядывая наружу, каждую секунду ожидая коварного выстрела.

— Чаго ты еси шумишь, Кречет. — Донеслось оттуда сверху.

— Пущай ваша отроче, Княжичем нарекшийся, коня возвернёть.

— Ны прав, ты еси. Твоя людишки лиходейничали, мужей наю порубили, похвалялись животов гонезе, добро, баб, дитя малая торкам продати. Княжиче сих разгона, коня на дуван честно поя.

— Ты ли еси Третьяк, староста тутошний? По что ссоры со мною чае. Возверни коня, и мы есмь забудем распри наю. Буде отныне добрыми соседями проживати.

— Кой ты еси добрый соседе, еже мужей наша бье, скотину своде, девок, баб насильничая?

— Наветы сие. То ны моя вои творя. То пришлые тати бесчинствуя.

— Наветы рече? Ды Ёрш твоя намедни моя Божену в лесочке спойма, всю побил, насилу княжиче отбил девку. — Закричал, не выдержав Борщ.

Он стоял рядом со мной, осматривал трофейного коня и ощупывал свой пояс. Пока назад, вроде не требовал, но и руку не отпускал.

— Ёрш домой ны возвернулся, спрос мене учинить ны с коего. Еже сыне живота лихован, то уне бы сами в землю закопаться! — Зарычало с той стороны. — Сей може посвататься жажда, девку облюбовывал!

— Скольких же он покалечил, покуда облюбовал?! — Крикнул я.

Из-за ворот рыкнуло ещё страшнее: "Бабья доля терпети!!! Коли мира жаждите, коня и княжича свого выдайте, ино усе пожгу!!"

— Шёл бы ты еси, Кречет, от селя, покуда аще под нозами зря. — Спокойно ответил староста. — У наю мужей якоже терпежу срок исходе. Ны чай покудова ворота отворяя, усе миром с рогатинами на тя, якоже на аркуду выйдя.

В поле захохотали: "Коли гораздо бехо, ужо стоя, ды бился бо, а ны тявкая аки пёси из норы!!!"

— Азм, Кречет, якоже думу думаю, а ны токмо топором махати горазд. Еже выйдя, побьём мы есмь вась, ды токмо и наю мужей полма с лихвой поляжеть. Ны жажду сей брани, посему и терплю тя покаместь. Пораскинуть умом и тобе еси, Кречет, срок. Еже ны к стенке прижми, хана тобе приде. Иде от селя и думай о сём крепко.

Бандиты ещё покричали, поругались немного и ускакали.

— Дядька Третьяк, почто мы есмь сих душегубов стрелами ны по бяше? — Услышал я вопрос подростка, направляясь по дороге к дому, к Божене.

Меня это тоже заинтересовало, заставило остановиться, прислушаться. Действительно почему? Начали бы все дружно стрелять, вмиг бандиты в ёжиков бы превратились.

— Ишь ты еси, Малёк, кой шустрый! У ны в селище ни единаго лука боеваго несть. Дороги сии вельми. Кои сами на охоту вырезая, немощны, ды чрез пару дней сохни. Мастаки, бають по пять лет добрый лук творя. Посреди ны и умельца сего несть. Почни мы есмь стреляти, ну изъязвили бо двоих-троих, разъярили бо без прока. Ано тако авось успокоятся, до оного разу.

— Дык доколи сие длиться буде? Ны счесть наю пропало, ды усе небось от сих дланей поганых.

— Вот подрастёшь ты еси, паря, своими мальцами обрастя, по зрю, како сих под ножи татям пошлёшь.

Разговор показался очень интересным, но незаконченным, и я стал приставать к Борщу.

— Скажи-ка, дед, почему вы не соберётесь, да не поймаете всех душегубов? Если своих сил не хватает, так надо родственников, соседей позвать. Небось негодяи уже всем навредить успели? В крайнем случае можно нанять кого-нибудь, один раз заплатить, чтоб потом не мучится.

— Думали мы есмь о сём и приглашая. — Вздохнул старик. — Токмо помирати николи ны охота. Усе отсядете жаждуть. У наю тако повелось бо покуда твоя дщерь, али унучку ны спойма, никой ны почешется. О те годе бехо, укупились соседе, пожгоша сих шалаши, ано тати ны сыска, усе лядины облазаша. Шибко коварны поганы казали. Егда мы есмь сих онде пожгоша, по соседе те наша проскача, зело мнозие побешу. Наю крепь ны ходе. Дымы позряша, возвернулись и споймали бо сих. Ано тако мы есмь ны солоно хлебавши, соседи с убытком, а лиходеи токмо наглее стац. Ноне к ним лихие людишки охотно ходе.

Понять конечно было трудно, но основное удалось разобрать. Пытались видимо, но не получается.

— Ещё скажи Борщ, а не выдадут ли меня в уплату бандитам? Может лягу сейчас спать, а во сне и свяжут, и преподнесут на блюдечке вместе с конём.

— Како ты еси воле помыслите сие, княжиче! — Возмущённо вскрикнул старик. — Ды опосля сего, колиждо ты еси унучку моя два крата выручи, аз есм за тя… аз есм те даже-т пояс своя подарю и кистень нова самолично слажу! И мужи, коих ты еси нынче вызволи, молчати ны стати, за тя глагол замолвили. Посему староста наю тя и ны выдал. Понимат небось.

Божена ждала нас с ужином. Возможно хозяюшка волновалась, переживала, но виду старалась не подавать и мне стало обидно. Изнутри просто распирало от гордости. Её парень чувствует себя героем, а эта воображала мадмуазель не ценит! Про разорванную повязку ещё с дури соврал, что ничего страшного, просто сучком зацепил. Надо было наоборот напугать, чтобы бы она больше заинтересовалась. Неужели здесь регулярно такие стычки, что все привыкли? Увидев стрелы в моей руке, барышня спросила откуда взял. Тут промелькнула мысль, что надо хотя-бы здесь её удивить. Сильно выдумывать я тем не менее постеснялся и почти честно ответил, мол хватал те, что подлетали поближе, да и лошадка с седлом по две штуки словили. Вот тут подруга круглила глазки.

— Ужели руцами споймал?

— Можно сказать и так. — Заважничал я.

Кажется, красотка поверила и дальше поглядывала с большим уважением.

Кушать было неохота, мать ведь недавно покормила, но из вежливости пришлось. Вскоре посетила идея предложить хозяевам хотя бы часть от слишком большой сегодня порции. Дед отказался наотрез.

— Моноза-ль мине старику надобно. Аки воробушек поклюю и довольно.

Девчонка сопротивлялась не так категорично, помогла наполовину. Милашка так упорно, казалось многозначительно твердила, что мне мол сил набираться надо, они дескать ещё понадобятся, что я размечтался, рассчитывая на волшебную ночь, ещё более сладкую, чем прошлая. От старших парней было известно, что сметану предлагают не зря, а с вполне с определёнными целями. Мечты оказались напрасны. После ужина хозяюшка принесла не квас с градусами, как в прошлый раз, а воду, подслащённую мёдом, назвав это "сытом".

— Напьёшься, станови на столе. — Зевнула она и полезла на полати над дедом.

Вот ведь хитрюга, не на нижнюю лежанку и даже не на соседнюю полку, а строго над стариком улеглась. Теперь к ней и подойти, поцеловать постесняюсь. Хозяин небось сразу проснётся. Трезвый Борщ, как и все старики чутко спать будет. Что сделает он если "застукает" с внучкой, лучше даже не думать. Ни драка с пенсионером, ни преждевременная женитьба в мои планы не входила, но обниматься, целоваться с Боженой ужасно хотелось!

Я вышел на всякий случай во двор, посидел на нашем брёвнышке, подождал, вдруг мадмуазель одумается и придёт? Дедовы "серенады" давно разносились, заглушая сверчков. Нет, эта "зараза" сегодня меня по полной обманула, выставила круглым дураком. Я уже из принципа потерпел ещё зверствующих без покрывала комаров, но смотреть на звёзды, слушать соловьёв в одиночестве, не было интереса. Соловей ведь поёт для своей соловушки. Эти песни для двоих. Может и не для влюблённых, я не чувствовал ещё невозможной любви, как в книжках. Барышня мне просто нравилась. Нет, если понадобится, пожертвую для неё чем угодно, но то же самое могу сделать и для многих других.

Когда всё же пришлось вернуться в землянку "не солоно хлебавши", то лёг на самую дальнюю лежанку, подальше от дедова храпа, от неё, такой соблазнительно-манящей и поближе к выходу, к свежему воздуху. Засыпая, мне послышалось, как подружка хихикнула несколько раз над моей наивностью. Вскочив, подойдя ближе, прислушавшись, я понял, что или приснилось, или опять дурачит. Дыхание вроде-бы ровное. Рассмотреть что-либо уже невозможно. Стало совсем темно. Протянув руку, я вдруг застыл, побоявшись прикоснуться. Вдруг девушка испугается спросонья, подумает что-нибудь нехорошее, заорёт? Про деда вообще молчу. Если Борщ проснётся, поймёт, что гость в темноте что-то сделал его внучке, небось схватится за нож. Он и во сне с оружием не расстаётся. Родители за девчонок особенно сильно переживают. Меня здесь приняли в семью и надо вести себя соответственно. Сдерживай, Вова, эмоции! На следующее еле слышное "ХИ-ХИ" мне уже из принципа не хотелось подниматься и откликаться. Лучше сделать вид, что не слышу и сильно устал. Вдруг эта хохотушка во сне смеётся? Захотела бы выйти погулять, давно бы уже оказалась во дворе.

Глава 3

Утром меня разбудили осторожные поцелуи. Я потянулся и поймал пустоту. Даже шагов не услышал. Красотка испарилась, как привидение. Вместо моей одежды, рядом обнаружилась очередная дедова короткая рубаха, штаны, шапка-колпак и новые лапти со старыми портянками. Всё моё имущество уже сохло во дворе. Правильно в модных брюках, ботинках и рубахе пахать не стоит. Тем более мой наряд среди местных, как лакмусовая бумажка, видно издалека, словно кричит: "Вот он, княжич!" В дедовом же убранстве меня среди других не определят. Лучше пока маскироваться. В лицо враги вряд ли запомнили.

На столе ждала традиционная каша. На дворе встречал прохладой ранний рассвет. Ещё даже скотина мычала, блеяла, ржала… рвалась на прогулку из своих помещений. Вскоре снаружи послышался спор. Выделялся тонкий девичий голосок, среди грубых мужских басов и подростковых теноров.

— Чаго вы есте усе набиваетесь? Княжиче ны земель, ны деревень, ны кун ны имает. Байстрюк есть гол како сокол.

— Чтож байстрюк? Зато княжиче простаго люда ны чурается. Еремке вона обещался. Ужели мы есмь худее? — Возмущённо гудели мужские голоса.

Оказалось, пастушок разболтал товарищам, что он будет в моей новой дружине чуть ли не первым витязем. Когда я вышел, то увидел полтора десятка парней, в основном постарше, повыше, посильнее меня. Некоторые казались вообще богатырями и только по небольшой бородке и усикам было ясно, что мужчины ещё молодые, скорее всего неженатые.

Все, как по команде сняли шапки и поклонились в пояс. Тут же захотелось было возмутится этому обычаю, мол не рабовладелец какой-нибудь, чтоб передо мной гнули спину, но вовремя удалось одуматься. Не мне ломать установившиеся обычаи, тем более я их ещё и не знаю толком. Пришлось поклонился в ответ, но не очень низко. Вспомнилось из кино и книг, что глубиной поклона обычно выражается отношение друг к другу. Просто знакомым, соседям кивают, родителям и начальникам кланяются в пояс, когда молятся богу или обращаются к царю, вообще становятся на колени или падают ниц. Меня считают старше себя по положению в обществе, значит надо вести себя соответственно, если не хочу их переубедить в обратном.

— Княжиче, мы есмь до тобе. Сбирай ны, значиться, в дружину. — Высказался самый смелый из парней.

Я попробовал почесать под шапкой. Так обычно все делают. Вроде так думается лучше. У меня там оказалась повязка. Вот незадача. Что же им ответить, чтоб не обидеть?

— Еремка, — поманил я пастушка из-за спин остальных, — ведь тебе обещано только подумать, когда в дружину набирать буду. Сегодня мне надо землю вспахать, орать, как у вас говорят.

Парни зашумели.

— Прикажи токмо и мы есмь за тя усе сладим.

— Нет, ребят, князь сам обещал, слово дал, значит мне это исполнять. К тому же в дружину опытных ратников набирают, которые воевать умеют. — Придумалась наконец приемлемая отговорка.

Отнекивался я потому, что очень заинтересовало и хотелось лично попробовать, как это, землю пахать сохой? Во-вторых, мне просто не приходило в голову, что с этими парнями делать? Не играть же в самом деле в войнушку? С Еремкой или с ещё вон таким-же невысоким с веснушками на носу, ещё ладно, а остальные-то уже небось взрослые, совершеннолетние. В голове не укладывалось, что можно командовать старшими товарищами, почти мужчинами, тем более играть с ними. Ну в волейбол, футбол, хоккей, это ещё понятно. Там в командах разновозрастные бывают, от умения только зависит. Войнушка же это занятие мальчишек-подростков. О чём-то более серьёзном не хотелось вообще задумывался. У пацана-школьника и мысли ещё были соответствующие. Пока не окончу школу ничего серьёзного со мной не может быть.

— Иде ты еси зде сведущих сыщешь? — Пробасил самый крупный из парней. — Сбирай ны и научай!

"А это же идея!" — Промелькнуло в мыслях. Им стоит научиться хорошо сражаться. Рядом с такими соседями просто необходимо быть умелым воином. Попробовать помахать клинком мне и самому будет интересно.

— Тренироваться ратному делу, оно неплохо, но в дружину обещать не стану. Самых лучших туда берут. — Сказал я в слух. — Для начала надо учебные мечи сделать, топоры и щиты. Ну-ка, Еремка, покажи, что у тебя?

Парнишка гордо вынул из ножен красиво вырезанный деревянный клинок. Не меч, а просто загляденье! И отшлифован любовно, и красивая резьба на рукоятке, и острый насколько возможно. Таким и крапиву, и полынь рубить получится. Один недостаток — деревянный он. Я полюбовался, взмахнул и с сожалением вернул пареньку.

— Что же он у тебя такой лёгкий? Надо чтобы как настоящий был. Когда добудем оружие, чтоб привыкать заново не пришлось. — Проворчал я. — Таким рубани сейчас по оглобле, он и сомнётся. Лучше простые дубинки подобрать, но чтоб по длине и по весу на настоящие мечи были похожи. Спросите у стариков опытных. Они подскажут. Вон Борща, например.

Дед всё время толкался рядом и прислушивался. На последних словах он важно погладил бороду.

— Аз есм сможу! Вот токмо до нивы проведу и возвернусь. — Важно заявил он. — Мине мещ в руци имати и ратовать доводилось.

— Ещё топоры деревянные, луки, щиты и копья.

Я решил загрузить команду "на полную катушку". Пусть повозятся подольше. У меня будет время подумать, как эту учёбу получше организовать, чтоб прок был и интересно.

— Ещё есть одно важное задание прямо сейчас! — Осенило меня, когда парни собрались расходиться. — Нужен кто-то смышлёный, глазастый и быстрый. Дело может быть опасным сразу предупреждаю. Кто возьмётся?

Все дружно шагнули в перёд и зашумели наперебой, споря и предлагая свою кандидатуру.

— Нужен тот, кого отпустят на весь день и дадут коня. — Уточнил я.

Тут парни сразу стихли и стали переглядываться.

— Если что, то вороную дам свою, но она кобылица приметная. — Тут же пришлось добавить, видя, как рушится первое же серьёзное начинание. — За ней душегубы охотиться станут. Через это и всадника могут убить. Лучше бы на другом коне.

— Малёк али Еремка пущай едуть. Сии отроче скотину пасут вплоть. Един за двоих призрить, иже чесо. — Подсказал дед. — Коня небось тятя дасти, коль на добро дело.

— Еже ны дасти сами имам. — Переглянулись пацаны.

Были они оба невысокие, с подвижными, шкодливыми, лицами, чем-то похожие друг на друга. Братья, наверное, родные или двоюродные.

— В общем так, братцы, говорю при всех, чтоб понимали. Вчера на той дороге мной был устроен заслон, в общем деревья пригнул и связал, чтоб бандиты не успели догнать телеги. Стреляли там в меня много. Надо стрелы собрать, они небось денег стоят. Опасность в том, что лиходеи могут рядом караулить.

— Дык сие мы есмь мигом. — Дёрнулись было мальчишки.

— Погодите, ещё не всё. Мне думается, там надо дежурство постоянное устроить. В любой момент лиходеи налететь могут и похватать людей на полях. Надо опять дорогу перегородить, а при опасности предупредить, как Божена вчера сделала. Каждый день с утра до вечера посменно придётся караулить не отлучаясь.

Пахать мы пошли втроём. Я, дед и Божена. Лошадь само собой тоже.

— Орал-ли егда ты еси, княжиче? — Поинтересовался по дороге старик.

Я недоумённо на него уставился. Никак не привыкну к их отдельным словам и некоторым фразам. Хорошо, хоть не успел брякнуть, что конечно орал, особенно в пелёнках.

— Борщ, князья ны орут. — Засмеялась девчонка, поняв по-своему мой удивлённый взгляд, а дед только вздохнул.

Пахота показалась делом нехитрым, иди да держись за соху. Может быть по целине тяжелее, когда кругом торчат корни? Больше меня поразил инструмент. Он оказался целиком из дерева, даже наконечник, "рало", как называли местные. Видимо очень уж дорого здесь железо. Ни одного гвоздя, ни петель железных у Борща в хозяйстве мне не попадалось, только на крепостных воротах видел огромные петли, но то общее. Все двери или привязаны на кожаных ремнях, или кол крутится в гнёздах, смазанных маслом, а к нему крепится дверь из грубых досок или чаще из подогнанных вплотную жердей. Нож, топор и коса — вот и всё железное богатство, наверное, каждой семьи. Даже лопаты, вилы, грабли и те деревянные, а серп вообще из камня. Теперь уже было ясно почему мадмуазель так обрадовалась подаренной подкове.

Подкова в эру тотального дефицита металлов достаточно дорогая штука, а найти её вполне реально. Небось на скаку теряются регулярно. Потому видимо она с давних пор символизирует удачу. Никчёмную железяку с точки зрения моих современников в этом мире можно обменять на несколько телят или овечек, или колоду(улей) с пчёлами и мёдом. Из неё можно заказать кузнецу выковать засапожник для подростка. Даже в моё время почти все мальчишки постоянно играют в ножички. В древние же времена пацаны с младенчества приучаются владеть холодным оружием не столько для игры, а чтоб в последствии защищать свою жизнь. Засапожник каждому из них просто необходим. Эх, принести бы новым знакомым инструменты или хотя бы металлолом из нашего мира. Сколько всякого железа на свалках пропадает! Но скорее всего это невозможно. Очередной мой нож снова потерялся, а я ведь за ним приглядывал. К тому же постоянно вспоминался надёжно застёгнутый дедов ремень. Сам собой соскочил, видимое-ли дело!

Борщ прошёл рядом несколько метров, поохал, побурчал глядя на мою работу, как водится, по-стариковски, мол усе ны этак деет, дескать, чесо за уноты народились безруцие, бесталанные? Захотелось спросить: "Причём здесь юннаты?" — Но я лишь крепче сжал губы и промолчал. Лучше перетерпеть, тогда ворчун скорее уйдёт и нам будет спокойнее.

Из-за деревянного орала соха неглубоко пахала. Дед велел сильно не нажимать, не то сломаю. Пусть дескать давит своим весом. По этой же причине, чтоб выбрать нужную глубину, пришлось проходить по одному месту дважды.

— Сие чесо, тугу землицу до четыре крат орать приходилось. — Успокоили меня. — Ныне ровно маслице!

— Нифига себе маслице корни да глина. — Ворчал я себе под нос, однако ходил и пахал, им виднее, а мне не в тяжесть.

Уходя Борщ снял с себя свой боевой пояс и со вздохом повесил мне, даже сам застегнул. (Мол, чтоб больше не отстегнулся.) Рядом с топором и ножом красовался новый кистень. Вздыхал и охал старик при этом так жалобно, что я попытался тут же ему вернуть. Не надо мне мол такого подарка, слишком он дорог хозяину. Дед заколебался, но глянул на внучку и решил, что нынче нам нужнее.

Ихний участок тянулся узкой полосой среди других уже вспаханных (оранных нив) почти от самой крепости и до опушки леса на горизонте. Со скуки я раздумывал, почему поле нарезали таким образом? Не проще ли пахать квадратные куски? Когда прошёл первый раз до леса, понял. Лошадь и соха, всё вместе очень длинная конструкция, неманевренная, неудобная. Можно невзначай потоптать соседние участки. Поэтому разворачивались на траве, на самой опушке, выходя из пашни или около крепости опять на траве рядом с пасущейся скотиной.

Через некоторое время стали уставать ноги, "затекать" спина от непривычно нудной, однообразной работы. Ходить по кочкам в лаптях было неудобно, неприятно. Привычных каблуков к плетёной обуви приделать не догадались. Вскоре взошло из-за леса солнышко и стало припекать. Пот потёк сначала по спине, затем пробрался в штаны, наконец вся одежда намокла. Это ещё можно было вытерпеть, но, когда стало заливать лицо, щипать глаза, стало почти невмоготу. И ведь рубаху скинуть нельзя! Во-первых, никто кроме детей не раздевается, значит и мне нельзя, иначе прощай маскировка. Во-вторых, я знал, что через час сгорю под палящими майскими лучами и не смогу трудиться, выполнить обещание. А судя по тому как продвигается дело, пахать придётся не один день! Ну что же терпи, Вовка, терпи. Сам ведь напросился, никто за язык не тянул.

Божена вела лошадь и это было хорошо. Без неё мне точно не справился. Я видел, как большинство мужиков пахало в одиночестве и не представлял, как бы это делал сам? Ведь надо тогда и конём управлять, чтоб он шёл куда нужно. Мадмуазель в полголоса "мурлыкала" песенки, отгоняла веткой слепней и чувствовала себя великолепно. Для неё это была лёгкая прогулка на свежем воздухе, вдали от запаха навоза. Я поглядывал на стройную "Алёнушку" в длинном до пят платье, полинявшем платочке, смело топающую босыми ножками там, где мне в лаптях некомфортно и это придавало сил, включало гордость. Мол как же так?! Ты что, мужик, слабее барышни? В какое-то время сознание стало впадать в прострацию. От одного разворота до следующего мой организм брёл, будто робот, автоматически переставляя ноги. Перед глазами маячило цветное пятно, издающее какие-то звуки и главное было, держась за деревяшку от него не отстать, не свалиться по пути. Каждый раз около крепости подбегал какой-нибудь пацанёнок и подносил воды или молока. Я не столько пил, сколько умывался. На какое-то время это приносило облегчение.

Однажды подружка крикнула: "Гонзай!" — И стала нахлёстывать уставшую коняшку. Мы с лошадью очнулись и рванули. Чтоб было быстрее, пришлось из последних сил приподнять над землёй тяжеленную соху. Вскоре вся наша троица вломилась в кусты на опушке. Только когда я развернулся и осторожно выглянул из-за ветвей, то услышал тонкий мальчишеский крик и увидел пацана, мчащегося верхом к крепости. От нас селение было совсем далеко, и девушка правильно сделала. Вернуться туда мы бы ни за что не успели.

С полей бежали и скакали верхом люди. Скотину загоняли в ворота. Через некоторое время на дорогу высыпали всадники.

— Ого, а их уже пятнадцать! — Пересчитал я бандитов.

Они свистели, орали, погоняли лошадей, но видно было, что не успевают. Значит паренёк сделал хорошее заграждение. Рядом со мной Божена высунула свой любопытный носик. Я обнял её за талию, но красотка грубо отпихнула локтем.

— Едино токмо на уме, кобелино! — Прошипела строптивица, грозно сверкая глазками.

Она конечно права. Бандиты нападают на её знакомых, но вроде бы они не успели, всё хорошо, а к милашке меня притягивало, словно магнитом. Хотелось трогать её волосы, обнимать нежную, тонкую талию, целовать глазки, щёчки, губки, шейку, в общем, куда дотянусь, куда позволят.

С пол часа тати покружили вокруг крепости, что-то покричали. Нам издалека не было слышно. Потом разбойники не спеша ускакали к себе. Мы в это время перекусили лепёшками, запивая водой из ручья. Я предупредил, что надо бы вскипятить иначе опасно, живот заболит, но мадмуазель хитро улыбнулась и чего-то плеснула в крынку с водой, как оказалось, браги.

— С этакой ны захвораешь. — Мурлыкнула она и подмигнула, словно опытная собутыльница.

Впрочем, концентрация спиртного оказалась настолько мала, что опьянеть было просто нереально, чувствовался лишь кисловатый вкус перебродившего сусла. В тени было прохладно. Сразу выходить казалось опасно, пусть уедут подальше, и мы разлеглись на траве под деревьями отдохнуть.

— Цыц, руцами ны лапать! — Сразу предотвратила барышня все мои поползновения.

Было понятно, что прелестница снова права, что нам рано. Подростки ещё не доросли до серьёзных отношений, а она вообще замуж за кого-нибудь другого собралась. Однако пряные запахи трав сводили с ума. Та макушка, что с мозгами, отказывалась соображать. В этот момент власть взяла та голова, которая без мозгов, а только с инстинктами.

— Нельзя руками, значит будем губами. — Захихикал я, потянувшись к румяной щёчке, но поймал только воздух.

Девчоночка отступила на шажок, подсунув мне под нос кулачок. Подумав, что эта такая новая игра, я попытался обнять тонкую талию, но встретил отчаянное сопротивление. Зараза стала драться в полную силу, не позволяя даже дотронуться. В конце концов милашке надоело отбиваться, она вывернувшись выплеснула мне в лицо полную крынку воды.

— Охолонись, княжиче, орати срок!

Пока я отплёвывался, оторопело моргая глазами, последовало бурное словесное объяснение. Не поняв и половины, основное удалось уяснить с помощью жестов. Божена запрещала каким-либо образом к ней прикасаться. Видимо, как говориться: "вожжа попала милашке под хвост". Придётся подождать, пока капризуля не успокоится. Мы выглянули из укрытия. По дороге к лесу как раз подъезжал один из наших пацанов. Вот он начал пригибать ветки. Значит всё в порядке.

— Пойдём, Сивая, орать на пару будем. — Вздохнув, сказал я коняшке, угощая хлебными крошками. — Хотя твоя хозяйка громче нас глотку дерёт, считается, что орём мы с тобой.

Лошадка посмотрела на меня умным взглядом и тоже тяжело, обречённо вздохнула, словно всё поняла и согласилась. Не успели пропахать половину полосы, как опять закричал мальчишка и погнал своего конягу к крепости. Мы с подружкой кинулись отсоединять соху. Пешком уже не успевали никуда, да и кобылу бросать нельзя. Как без неё жить землепашцу? Из-за скакуна ведь и "разгорелся весь этот сыр бор!"

Задрав подол и схватив его зубами, сверкая непривычно голыми ногами, такими молочно-белыми, словно никогда не загоравшими, красотка попыталась взобраться на коня. Без стремян и седла у неё не получалось, и я поспешил подсадить. Да-а, минуту назад даже за нечаянное прикосновение через одежду к её голени, бедру, а тем более к попе получил бы такого…, что страшно представить, но сейчас было не до церемоний. Ни визга, ни брыкания, ни увы благодарности не последовало, хотя лапать пришлось добросовестно. Самому мне тоже было не вскарабкаться, не запрыгнуть с земли, я же не киношный ковбой и потому, шлёпнув скакуна ладонью, припустил вприпрыжку следом, держась ему за хвост.

Один из бандитов отделился в нашу сторону. Остальные размахивая топорами скакали к открытым воротам крепости и буквально "наступали на пятки" пареньку-охраннику, вот-вот догонят. Настигнув нас, разбойник схватил кобылицу Божены за уздечку и стал сдерживать, пытаясь остановить. Ему бы сперва расправиться со мной, тем более, что верхом это бы легко удалось, но грабитель видимо хотел "поймать всех зайцев сразу" и скакуна, и пацана с девчонкой. Не мешкая, я хлестнул мужика кистенём по спине. Убедиться действенности этого оружия мне уже доводилось. Душегуб взвыл и отпустил нашу конягу. Барышня тут-же рванула, стукнув Сивку пятками.

Ободрённый удачным началом, я решил задержаться и попробовать добить злодея, тем более, что скрыться от конного пешком мне справедливо показалось невозможным. Ведь обязательно догонит и в следующий раз непременно начнёт с меня, собьёт и затопчет копытами коня. Пусть хотя бы подруга будет в безопасности, а мы ещё повоюем, посмотрим кто-кого?! Второй удар вышел неудачным. Бандит обернулся, подставил предплечье и вместо того, чтоб добить, верёвка с камнем просто намоталась ему на руку. Поняв, что сейчас опять лишусь ставшего уже привычным оружия, я дёрнул изо всех сил. Разбойник вывалился из седла, но бойко вскочил на ноги. Мой кистень он так и не выпустил, а в добавок достал свой. Теперь уже пришлось взвыть мне. Хоть я по его примеру и подставил предплечье, но по неопытности не рассчитал. Камень хлёстко прошёлся по моим рёбрам. В результате вражескую верёвку захватить не удалось, зато стало ясно, что второго подобного удара организм может не пережить, или черепушка проломится, или почки откажут.

"Чёрт с ним с кистенём", — промелькнуло в голове, я отпустил рукоять, отскочил, пригнулся под просвистевшим камнем и выхватил топор. Мы закружили. Теперь уворачиваться мне стало проще, но на ближнюю дистанцию противник к себе не подпускал. Получив ещё пару скользящих к счастью, но очень болезненных шлепков, я понял, что совершенно неопытный, как воин и полностью в проигрышной ситуации. Ведь в советской средней школе не учат не только сражаться, даже элементарной драке не обучают. Мои простейшие навыки бокса лишь немного выработали реакцию, не позволили умереть сразу, дали шанс реально оценить расстановку сил. В конце концов бандит долбанёт смертельно. Остаётся только попытаться удрать, пока серьёзно не ранен. И вдруг на глаза попала бурая лошадка. Немного отбежав кобылка преспокойно щипала первую травку. Пусть мол эти двуногие сами разбираются между собой. Мне дескать совершенно "фиолетово" чем у вас всё закончиться и кого на себе катать.

То, что это единственная возможность с честью выйти из положения, а может быть даже вообще остаться в живых, я осознал сразу, а потому рванул в атаку, словно в решительный бой. Подгадав момент увернувшись всем телом от летящего камня, удалось резко изменить направление и ещё быстрее заработать ногами. Разбойник понял мою задумку, погнался следом, но у него не было такого первоначального ускорения и понимания, что это последний бросок из оставшихся сил. Повторного шанса просто не будет!

Кажется, получилось "взлететь" в седло, словно на школьного учебного коня. Живая кобыла в два раза выше, но в таком состоянии можно, наверное, легко забраться и на слона. Хотя камень ещё раз "пригладил" меня по филейной части, это уже было не так заметно. Радость от удачи смягчила боль, а может быть тело уже начало привыкать к побоям. Лошадка возмущённо заржала, рванула с места в галоп не дожидаясь команды, видимо рикошетом досталось и ей по попе, а в следующую минуту случилось невероятное. Каким-то чудом бандит почти догнал, пару мгновений бежал совсем рядом и едва не схватил за ногу. Взвизгнув от страха, я вовремя отмахнулся топором.

— Стой, вор!!! — Понеслось следом.

Неприятное слово резануло слух, словно не пришлось только что драться на пределе возможностей спасая свою жизнь, а улепётываю, стащив какую-то безделушку. "А почему это мне надо удирать? Власть переменилась!" — тут же переключились мысли, и Бурка, повинуясь поводьям, развернулась по кратчайшей дуге, взрывая копытами пашню. Ухватившись одной рукой за седло, а другой за гриву, я еле удержался, не свалился. В следующий раз надо быть осторожнее. Однако рискованный манёвр оправдал себя. По расширенным глазам противника, стало ясно, что он этого не ожидал и не подготовился. Задыхаясь от бега, мужик как раз останавливался и не успел ни уклониться, ни взмахнуть оружием. Впрочем, когда удалось повторно развернуть скакуна, конечно осторожнее, без рывков, сшибленный бедолага, "во все лопатки" благополучно удирал к ближайшей опушке. Видимо под страхом смерти у него автоматически включились второе дыхание и третья скорость. Мне хватило ума не догонять, не добивать. Я бы, наверное, и не смог убить человека. Достаточно того, что выжил, победил и даже кистень дедов сейчас подберу.

В это время ситуация на поле резко изменилась. Из крепости с прошлого раза не выгоняли лошадей на пастбище или не успели, или предвидели повторное нападение. Неожиданно на встречу бандитам, из ворот выскочили два с лишним десятка всадников. Больше половины нацелились рогатинами, закрываясь щитами, остальные с луками. У разбойников ни копий, ни рогатин не было, они торопливо пустили стрелы и развернув коней, помчались восвояси. По душегубам стали стрелять и преследовать. Как потом выяснилось, пострадали в результате обе стороны. Убитых к счастью не оказалось. Ранили стрелами троих наших мужиков и пастушка. Несколько врагов увезли в телах ответные "подарочки".

Мои друзья возвратились победителями. Молодые парни первыми намного оторвавшись, заскочили в крепость. Они с радостными криками потрясали рогатинами и красовались свежеструганными щитами. Поэтому из них кроме пастушка, у которого защиты не было, не пострадал никто. Почти каждый с гордостью показывал стрелы, торчащие в щите. На общем фоне даже Малёк получивший рану в предплечье был весел. Похваляясь перед другими, он принёс мне восемнадцать стрел, собранных за пол дня.

В отличие от молодёжи, их вернувшиеся отцы были хмурыми. У одного была пробита нога, у другого плечо, у третьего бок. Только двое оказались не подстреленными, да и то по странному стечению обстоятельств, как раз те, что были ранены накануне. В результате почти все матёрые мужики оказались изъязвлёнными, как сказал Борщ. Пока население было у ворот, староста объявил совещание.

— Речи, княжиче, чесо деяти нам отныне! — Начал он почему-то с меня. — Ты еси егда у ны заявился, Ерша зарезал, коней отбил, разворошил стал быть осиное гнездо.

— Вы меня что-ли прогоняете? — Спросил я осторожно.

Кто убил того парня я оспаривать не стал. Пусть думают на меня, не дай бог ещё подруге достанется.

— Почто так-то поворачивая? — Смутился Третьяк. — Ны гоним, обаче к ответу призвать жаждем.

— Про это вы вроде бы без меня всё знаете и как с Ершом получилось, и как с конями. Я же ради вас старался, не смог мимо пройти, когда бандиты напали. У Божены до сих пор лицо синее, а у них вон головы перевязаны. — Кивнул я на мужиков.

— Ну ты же еси княжиче! Надоумь, како нама от напасти избавиться, коль сам ны горазд. Мы есмь в поле страдать пасёмся, скотина пропадат.

— Зачем страдать? — Чуть не брякнул я, но потом вспомнил что бывает весенняя страда и наверняка про неё толкуют.

— Так это мы уже начали. Парни вон как с рогатинами и щитами выскочили, бандиты сразу и повернули. Чтоб снова они не нагрянули, надо перекрыть дорогу и лес с той стороны и не как мы кустами, большими деревьями.

— С рогатинами и копьями тати оный день сами заявятся. — Зашумели окружающие. — Ано путь-дорогу перегородить како же вольно? Мы есмь тама на торжище ездим.

— Вот и вернулись к тому, с чего начали. Чтоб вы одолеть душегубов могли, хлопцев этих учить надо рогатинами, мечами и топорами драться. Из лука стрелять тоже надо лучше татей. Дорогу и лес перекрыть всё равно придётся, а чтоб телегам проехать, брёвна надо так положить, чтобы на верёвках один конец поднять можно было. Шлагбаум это называется. Проедут телеги, шлагбаум опускать. И дежурить там кто-то всегда должен, чтоб предупреждать о нападении. Когда ваши парни сражаться научаться, станем отлавливать душегубов по одному или всех сразу. Другого я придумать не смогу.

Взрослые слушали внимательно, хмурились. Парни наоборот радовались. Выходило почти так, как молодёжь и хотела. Научатся они сражаться, а там глядишь и в дружину попасть можно.

Больше сегодня решили не пахать. Кто этих бандитов знает? Может прячутся опять и выжидают. Раненые пошли по домам лечиться. Старики помогали советами и делом, как стрелу безопасней выдернуть, да как потом дезинфицировать. Новые приятели всей гурьбой вскоре опять пришли к нам во двор. Если дел в поле сегодня нет, значит они свободны.

— Ну что, Борщ, учи, раз обещал. — Пригласил я деда.

Тот вышел, посмотрел на толпу, неторопливо погладил бороду и деловито отобрал у меня свой ремень. Подпоясавшись, он сразу стал важным, гордым.

— Чесо встали, лоботрясы!! — Гаркнул он вдруг голосом отставного полковника. — Выходе на луг! Ано ты еси, княжиче, имай тама за кутом у бани.

Оказалось, и для меня приготовлено учебное снаряжение: рогатина, грубо вытесанный щит, берёзовая дубинка, изображающая меч, другая с перекладиной вместо топора, лук из какого-то хвойного дерева, пахнущий свежей смолой, пачкающий руки. Учебные стрелы без железного наконечника, но с оперением и утяжелёнными концами оказались сложены в берестяной колчан. Всё это предлагалось повесить на совсем старый и драный пояс, само собой без бляхи. Его надо было просто завязывать, как верёвку.

— Иде иже, Аника-воин. — Хихикнула хозяюшка, увидев меня во всём этом "великолепие".

Мадмуазель уже отошла от испуга и как обычно строила глазки. Её ведь бандюга даже и пальцем не тронул. Обрадовавшись я повернул к барышне. Если все вышли, значит никто не помешает! Однако плутовка засмеялась и тут же закрылась в свинарнике. Мне пришло на ум дёрнуть на всякий случай дверь, вдруг подружка всё же ждёт и приглашает там уединится, но безуспешно. Только поросята громче завизжали с ней за компанию. И когда мне удастся понять этих девчонок?

На лугу к нам присоединилась ещё пара ветеранов. Им тоже захотелось покомандовать, вспомнить какие они были бравые ратоборцы в молодости. Соорудив общими усилиями что-то вроде виселиц, они подвесили пеньки и велели тупыми рогатинами с разгона бить в раскачивающиеся деревяшки. Сами воеводы стояли вдоль пути и тыкали палками всех проезжающих, заставляя закрываться щитами.

Послышался треск ударов дерева по дереву. Через некоторое время рогатины стали раскалываться и тогда стало понятно, почему здесь предпочитают это неказистое оружие копьям. Когда в бою отвалиться один рог, можно колоть вторым. С копьём это не получиться. У него один наконечник.

Потом били деревянными мечами и топорами по этим же пенькам, опять попутно защищаясь от седых командиров.

— Довольно лупить с усей дури, иде пешцами ходе. — Наконец сказал один из старцев.

Нас построили в шеренги и началась настоящая муштра. Раньше мне думалось только на плацу так ходят с автоматами, чтоб приучить новобранцев к дисциплине и послушанию. Оказалось, в древнем мире такая-же фигня. Правда сейчас стало сразу понятно, зачем надо идти ровными рядами, плотным строем, сомкнув щиты. Только кто-то отставал или вырывался вперёд, как между щитами образовывалась брешь. Учителя сразу подскакивали и больно тыкали палками в рёбра провинившемуся, ехидно приговаривая: "Ты еси живота лихован, детинушка бесталанный!" Такие внушения быстро дали результат. Через пол часа наш строй можно было выпускать на парад.

Дальше начались одиночные занятия. Нам показали основные приёмы с мечом:

1 Укол сверху щита в лицо.

2 Подсекающий удар по ногам.

3 Мощный толчок ногой в щит, с последующим уколом или ударом в открывшуюся часть тела.

4 Удар щитом и опять укол либо удар по противнику.

Пару часов друг на друге мы это отрабатывали, потом стали пускать стрелы пешком и верхом в движении. Здесь выяснилось, что я стреляю не просто хуже всех, а практически не умею, хотя в двадцатом веке мы с пацанами часто играли в индейцев. Парни стали поглядывать на меня косо.

— Княжиче байстрюк, неуч. — Вовремя напомнил Борщ.

Если у меня чего-то не получалось, были два слова для оправданий: княжич или байстрюк. Универсальная отговорка сработала и сейчас. Хорошо хоть к коням мне удалось немного привыкнуть за эти дни, опасность приучила. Хоть я и чувствовал себя неуверенно верхом, но видимо это уже не особо бросалось в глаза. Без лошади эти люди себе жизни не представляли. Для них скакун это и мотоцикл с коляской, и грузовик, и трактор… всё вместе взятое. То, что мне повезло добыть две кобылицы за короткое время, перевешивало все остальные "княжеские" недостатки.

Когда солнышко стало клониться к горизонту, а бурчание в животах начало заглушать стук дерева об дерево, Борщ наконец заявил: "Чуток поратовали, гоже и поснедати." Нифига себе чуток! У меня руки и ноги дрожат. Давно бы плюнул, если бы не гордость. Окружающие постоянно посматривали, оценивали, наверное, ждали и гадали на сколько княжича неженки и белоручки хватит? А вот фиг вам! Из принципа уйду самым последним, стукнув на прощание пенёк, ставший уже ненавистным будто настоящий враг!!!

Неожиданно моя дубинка треснула. Нет, совсем не сломалась, но слегка расщепилась. Звук услышали все. Борщ подошёл, проверил и повернулся к остальным, подняв над головой сломанное оружие, как знамя.

— Всяк якоже радети волен, дабы толк из вась вышел!

Я гордо задрал нос. И неважно, что деревяшка скорее всего попалась бракованная. Знай княжича! Мы поплелись по домам. Судя по внешнему виду, тяжелее всех было мне. Эти парни в отличие от нашего поколения, много каждодневно работали и были привычны к нагрузкам. Я даже чуть не уснул за столом над опустевшей миской, но дед погнал в баню.

— Ты ж еси чернее наю Хавроньи. Еже ны омоешься, к утру коростой покроешься. Иде, аз есм ноне тя попарю.

Баня была протоплена, приятно пахла смолой, листьями и чем-то ещё. Мыла найти не удалось, пришлось просто помылся тёплой водой из кадушки. Потом я присел на полок. Усталость и приятное тепло вскоре окончательно разморили. Натруженное тело решило, а почему бы не прилечь пока, отдохнуть здесь прямо в бане?

Сквозь дрёму я почувствовал, как еле слышно, будто крадучись вошёл старик, намылил мне спину руки ноги. Тонким голоском охая над свежими ссадинами, он осторожно промыл голову. Слегка похлестав веником, перевернув меня на спину, хозяин намылил и попарил спереди. Ладони у деда почему-то оказались маленькие, мягкие и нежные, почти как у матери в детстве, когда она ещё меня купала. Борода казалась слишком длинной и волочилась по моему телу, будто мочалка. Окатив тёплой водичкой, меня наконец подняли на ноги, поставили в нужном направлении и шлёпнули по заднице вместо команды вперёд. Я так и вышел во двор, одеваясь на ходу с полузакрытыми глазами практически наощупь.

— Уже помылся, княжиче? — Послышался голос Борща.

Кряхтя ветеран поднялся с соседнего бревна, заменяющего во дворе лавочку.

— Аз есм посла Боженку тобе подсобити. Сам нынче сомлел, знамо от зноя, кабы удар не хватил. Пойде мыться во втору пору. Мовь небось остыла.

Я недоумённо похлопал на него глазами, а обернувшись увидел выходящую из бани румяную подружку с мокрыми волосами. Вот это да! Целый день Вова-недотёпа к ней приставал, а самое интересное растяпа бестолково проспал. Видимо сегодня не мой день. Захотелось чмокнуть барышню хотя бы в избе, пока не было деда, но и здесь проказница обманула, сказав, что облобызает сама, но токмо егда княжиче ляжет на лежанку, сомкнёт очи и не будет подглядывать. Когда по наивности на это согласился, сразу же "провалился в сон", как в бездну, даже не поняв сдержала она обещание или нет.

Глава 4

Зато на заре меня опять разбудил поцелуй и снова прелестница ускользнула, не позволив к себе даже прикоснуться. Красотка ухитрялась двигаться совершенно быстро и бесшумно. По крайней мере хотя бы будит так приятно. После нежной ласки уже не так хотелось обращать внимание на неприятности. Телесные недуги отступили на второй план. А они были и ещё какие! Болели, ныли практически все мышцы, будто несчастное тело вчера весь день, со всех сторон старательно избивали. Я даже призадумался, попытался подробно вспомнить произошедшие события. Да, организму досталось во время боя. На тренировках, как и всем остальным наверняка тоже наставили синяков и на руках, и на ногах, но не до такой же степени?! Хотя, устать так сильно я тоже не мог, видимо всё же последствия учебных сражений. Меня же ставили не против Малька или Еремки, как нам с ними хотелось, а против самых сильных с виду Бычка и Вторуши-сына кузнеца. (За добрую улыбку и круглое лицо его дразнили Вторушка-ватрушка.) Я же якобы княжиче! Мол обижусь слабым соперникам! Приходилось включать всю свою ловкость и пусть небольшой боксёрский опыт, действовать быстро и решительно против ребят, больше полагающихся на сильный удар.

После завтрака, оставив крепость, скотину и прочие дела на баб, детей и стариков, все мужчины и подростки поскакали по дороге к лесу. Мне опять пришлось одеть очередной комплект дедовой одежды, правда свой пояс хозяин не предложил, а я постеснялся попросить, повязав тот, который лежал рядом — старый, без бляхи, с новым кистенём попроще, без украшений и учебным мечом-дубинкой. Даже топор и нож сегодня были выданы деревянные. Всё железо старикан припрятал, видимо от жадности забыв обещание, зато сам мне к седлу прикрепил щит, лук с колчаном и рогатину, проворчав мол будет время — потренируешься.

Углубившись на несколько метров в лес, большинство прибывших стали работать топорами. Еремка и Малёк под моим руководством ещё прошли по колее вперёд метров сто, перекрыли её ветками орешника и принялись караулить. Скакунов оставили пастись на опушке. Небольшое расстояние на своих двоих нам быстрее получиться промчаться. Лошадь особенно со всадником тяжёлая, инерционная. Человек пешком гораздо быстрее разгоняется и на стометровке коня обгоняет. Проверено вчера собственным горьким опытом.

Сзади нас стучали дровосеки. Мужики валили деревья, делали непролазную засеку, как они это назвали. Мы сперва думали, что получится обыкновенный бурелом, но оказалось, не совсем так. Чтоб не заскучать и не потерять бдительность пацаны время от времени по очереди возвращались назад к своим. На ходу поглядывали по сторонам, не крадётся ли враг лесом? Верхом бандиты конечно не проберутся сквозь заросли и против нашей толпы пешком особо не навоюют, но лучники из засады могут тоже натворить бед. Заодно посматривали и на засеку. Интересно же, что это такое?

Так вот, лес валили не просто так. Деревья укладывали в ряд и одно на другое макушками строго в направлении врага. Ветки наполовину обрубались, заострялись и в ту сторону смотрел множеством копий острый частокол. Когда ещё соорудят надёжный шлагбаум, то конные точно не пройдут. Засеку делали шириной всего метров по десять от дороги в обе стороны. Всё-равно ведь придётся караулить. Пешеход при желании сквозь любой завал пролезет. Если разбойники начнут прорубать, протаптывать тропинки вокруг заграждения, заметим и перекроем дальше.

Когда солнце поднялось в зенит, прискакала Божена, привезла молока, варёные яйца, ржаную лепёшку, а в горшке кашу с мясом.

— Еремка, Малёк иде, онде вась ждуть. — Отправила она пацанов к родителям.

— Ны лапай! — Строго предупредила мадмуазель, только лишь товарищи немного отдалились, а я попытался подсесть поближе.

— Ты же вчера в парилку ко мне приходила! — Напомнил я обиженно.

— Сие же баня, онде омовение вершат. — Удивилась барышня.

"Интересное кино!" — Завертелись в голове мысли, поворачиваясь то одной, то другой стороной, — "получается местные мужчины и женщины купаются вместе. Вот почему Борщ так легко вчера послал внучку потереть спину, а не потому, что гость заснул. Приходилось конечно и мне мыться с мамкой в женской бане до семи-восьми лет и удавалось чувствовать себя там вполне комфортно (хотя в другом месте ни за что бы прилюдно не разделся), но потом подрастающего мальчика просто перестали пускать. Там же не только чужие тётеньки, одноклассницы и учительницы тоже встречались."

Я жевал и обдумывая как себя вести, чтоб не опозориться в новой интригующей ситуации. Мой организм давно вырос из детских ползунков. Как он поведёт себя рядом с обнажённой сверстницей, не было известно даже мне самому. "Надо это запомнить. Пожалуй, больше в парилке не удастся заснуть, как бы этого не хотелось", — оставил я зарубку в памяти.

В это время подружка не отрываясь смотрела мне в рот. Не выдержав такого пристального взгляда, пришлось предложить присоединиться. Красотка помялась только для вида, для приличия. Создавалось впечатление, что она готова кушать в любую минуту. И как девчонка только не растолстела с таким аппетитом? Хотя, вспомнив, как много хозяюшка работает по дому: убирает каждый день навоз за всеми животными, вывозит его в кучу за ворота крепости, встаёт раньше меня вместе с солнышком, каждый день готовит, стирает без водопровода, стиральных машин и порошков, полощет бельё в каком-то ручье, куда прет эту тяжесть в огромной корзине. После этого помыть посуду или пройтись по полю впереди коня, за работу и не посчитаешь! Только сейчас стало понятно, как нелегка бабья доля. Ещё ведь и детишек рожай, носы им вытирай, одежду шей всей семье, терпи грубости мужа, свекрови, таких вот, как я приставучек… а она ничего, улыбается или глазки строит. Мне до сих пор не удаётся понять в чём разница? Не спрашивать же её в самом деле: "Божена, ты меня завлекаешь или просто так?"

— Завлекаю просто так. — Хихикнула барышня.

Видимо я уже начал думать в слух.

— Ано ты еси всё-едино ны тянись, бо ведаю аз есмь вась ухарей. Наперёд в ланиты, опосля в уста, таче и не вырвешься из твоих жарких объятий. Вона и топот по дороге. Небось Еремка с Мальком возвертаются.

Можно подумать задержись пацаны, красотка бы что-то позволила? Да если бы так, уж можно бы изобрести, как отослать дружков на часок!

— Эй, ребята, бегите ещё погуляйте! — Решил я всё же попробовать.

— Несть! — Испуганно взвизгнула прелестница и вскочила на ноги. — Ужо мене воротится срок, Борщ небось заждался.

— Ничего, ещё подождёт. — Придержал я её, схватив за руку.

— Пусти девку, княжиче, ны неволь! Ны жаждет вона миловаться. — Неожиданно для своего возраста и роста, басом пробубнил Малёк.

Исподлобья грозно сверкнули серые глаза. Ну чисто козлик, вот-вот бодаться начнёт.

Удивлённо посмотрев на милашку, я разжал ладонь. У меня и в мыслях не было сделать ей чего-нибудь плохого, того что сама не разрешит. Играл ведь с ней в шутку. Неожиданно, прямо на глазах у всех, мадмуазель звонко чмокнула меня в щёку и убежала к лошади. Мы застыли, как три дурака с открытыми ртами.

— Княжиче, ты еси того, ны серчай. — Первым очнулся Малёк и подошёл с опущенной головой. — Сих баб ны уразумеешь чесо потребно.

Оставалось только примирительно похлопать приятеля по плечу. Мы и сами с Боженой ещё не понимаем, чего нам друг от друга надо. Она вроде бы и не писаная раскрасавица, что строят глазки с обложек журналов. Синяки на пол лица явно барышню не красят. Ещё и конопушки по всему носу, рот слишком большой, особенно когда улыбается, ноги грязные, потому что всё время босиком. Ногти на руках и ногах тоже всё время с чёрным ободком, обломанные, даже обгрызенные, похоже. Маникюрных-то ножниц у них само собой нет, только огромные для стрижки овец, которые берут взаймы у соседей. На ладонях мозоли, цыпки от воды и повседневной работы. Пахнет подружка сильнее всего навозом. Остальные запахи этот стойкий натуральный "дезодорант" перебивает даже здесь в лесу. Платья штопанные-перештопанные, длиннющие, скрывают и руки, и ноги, и всю остальную женскую красоту. К тому же их, наверное, всего два одинаковых, потому что ходит красотка всегда в одном, пока другое отстирывает от навоза, чтоб переодевшись вскоре снова испачкать. Ещё она недотрога, кривляка, хихикает всё время надо мной. Вот всем этим вместе мадмуазель мне и нравится, а может просто, как говориться подвернулась? Возраст у нас с ней соответственный, мартовский или как говорят про людей, скорее майский. Ещё и весна шумит в голове, горячит кровь. Май ведь на дворе!

Сев в кружок, мы от безделья завели разговор про неугомонных, бесталанных, оглашенных балаболок, в общем про красных девиц. Пацаны оказались на два года младше меня и не смотря на наличие множества сестёр и женатых братьев, в девчонках разбирались ещё меньше моего и подружек не имели.

— Али кличет кто? — Внезапно остановил болтовню Еремка.

Встав, он уверенно направился вглубь леса. Мы пошли следом. Не успел в голове сложиться справедливый вопрос: "Кто же там может звать, если все деревенские или в крепости, или лес валят?", — как на нас напали. Человек пять мужиков со всех сторон набросились с дубинами на троих подростков. Результат схватки был предрешён заранее. Отмахнувшись своим учебным оружием, парнишки бросились назад на прорыв. Мне сразу достался удар по спине, а потом повторный сбивший с ног. Тело покатилось и наконец в голове вспыхнул салют.

Очнулся я в неглубокой ложбине. Руки и ноги оказались связаны моим же кистенём. Другой верёвки у них что-ли не нашлось? Даже в рот запихали какую-то дрянь. Всё тело избито, голова опять болит. Попробую-ка приподняться, оглянуться. Что такое? Леса нет и в помине. Вместо него перепаханные поля. В двух шагах пылится грунтовая дорога. Удаляясь трещит мотоцикл, видимо недавно проехав мимо этого места. Что же делать? А ничего не поделаешь. Вокруг ни души. Пока соображал, единственный возможный спаситель окончательно скрылся за горизонтом. Да он и вряд ли услышал бы моё мычание, за шумом мотора.

Попробую-ка перекатится к дороге. Вдруг кто-нибудь ещё проедет, увидит и поможет. Вскоре повезло заметить ржавую железяку, торчащую неподалёку из земли. Слава богу металлолома в двадцатом веке хватает. Пристроившись рядом, через некоторое время удалось перетереть верёвку об острые края. Будет теперь у меня кистень с узлом посередине. Во рту оказалась моя-же портянка, снятая с ноги. Хорошо, что хоть лапоть догадались обуть на голую ступню. Приведя себя в порядок, приготовив кистень к сражению, я походил туда-сюда, покружился, повалялся, покувыркался даже. Возвращаться не получилось. Где открылась невидимая дверь между мирами? Да может она уже закрылась? В сердцах я плюнул. В самый ответственный момент! Там может пацанов убивают, а меня словно отбросили в сторону за ненадобностью.

"А может так лучше?", — Зашептал в голове разум. — "Может и тебя бы сейчас, как и их? Вокруг вечереет. Топай-ка, Вовка, домой, обдумай пока на досуге, как себя вести дальше, чтоб по балде снова не получить и товарищам помочь?"

Сориентировавшись, я побрёл в сторону города. Так, а что скажет мать, когда увидит сыночка в незнакомой одежде? Как буду оправдываться? Куда скажу подевал свои модные ботинки, новые брюки и рубашку? Ноги решительно повернули к друзьям. Перекантуюсь до ночи у них, а потом что-нибудь придумаю.

С одноклассником Серёжкой мы дружим с сопливого, как говориться детства, познакомившись, когда проводили лето у своих бабушек. Бывают такие люди, приятные во всех отношениях. Мы вместе увлекаемся фантастикой, выискивая её во всех библиотеках, ходим в радиокружок. Он сильный, но никогда не кичится этим, в отличие от большинства пацанов. С ним всегда есть о чём поговорить. Кстати и поужинаю там заодно. В этом у нас в городе, наверное, никто никому не отказывает. Его сестра Любочка, младше нас года на два. Мне кажется, что она с интересом на меня поглядывает, но ещё слишком маленькая. Ещё у них младший братишка, избалованный Олежка. Он вечно путается под ногами и ест, кажется, одни только сладости. Когда настырный, непоседливый братик надоедает и Серёга его гонит, мальчишка кричит: "А — я! Дура-ак!" Окружающие смеются. Получается будто он ругается на себя.

Чесноковы даже насчёт одежды не стали особо приставать, удивились, конечно, но удалось легко отмахнуться выдумав, что изобретаю новую моду для хиппи под русский народный мотив. Слово за слово и получилось выболтать всю свою историю. Они, наверное, не поверили. Мы с Серёгой постоянно сочиняем и рассказываем друг другу всякие небылицы, за которыми приятно пролетает время. Домой я отправился почти в полной темноте, рассчитав, что мои уже спят. В потайном месте поджидал резервный ключ, спрятанный для таких вот случаев, когда кто-нибудь задерживается. В квартиру показалось правильным зайти в трусах и в майке, остальное спрятав в сарае среди дров.

— Это ты, Вовка? — Послышался голос матери.

Оказалось, что она ещё не ложилась, волнуется. Пришлось затормозить на кухне и подтвердить из-за двери, что это я. Мама всё-равно вышла и окинула меня подозрительным взглядом.

— Когда ты успел раздеться?

— Так это, я давно уже здесь. На улицу вон в туалет бегал.

— В одних трусах?

— А чо-о? Другие мужики постоянно по ночам так ходят.

— Как же мы тебя не услышали? Телевизор, наверное, громко работал.

— Конечно громко. — Радостно поддерживаю её версию.

Лучше будет, если она сама всё придумает, а мне останется согласится. Тогда точно поверит.

— Мам, а какой сегодня день недели?

— Ты сегодня весь день спрашиваешь, и мы устали тебе отвечать, что пятница. — Усмехнулся отец, выглянувший на кухню попить воды.

Я выпучил глаза, а руками заткнул себе рот. Хорошо, что родители не заметили эти жесты. Хотелось заорать: "Как пятница!!! Меня уже столько дней и ночей не было дома, а здесь всё ещё тянутся одни сутки?!" С другой стороны, это хорошо. Значит не искали, не переживали.

Та-а-ак, а ведь и прошлый раз к Божене на помощь удалось вернуться почти в то же время, когда исчез. Прослеживается закономерность. Мне значит можно в одном мире спокойно набираться сил, отдыхать, а там в другом всё застыло и ждёт моего появления. Интересно, а если до зимы отложить возвращение или на несколько лет? Нет, пожалуй, тогда и там должны пройти недели, месяцы и годы. Рисковать не стоит. Вдруг тот, кто открывает невидимые двери передумает и обидится? Завтра же пойду возвращусь на место и попытаюсь выручить пацанов. Хотя бы предупрежу всех наших, а вместе мы одолеем. Прошлый раз за два часа в двадцатом веке, там прошло минуты три. За ночь, выйдет побольше. Это и лучше. Появляться прямо среди бандитов не стоит.

Умчаться сразу с утра не получилось, отец попросил вскопать огород. Закусив губу, пришлось согласиться. Вот ведь, помогать чужим людям даже чистить навоз всегда интереснее, у себя же ковыряться тоска! Провозились пол дня. Участок у нас маленький. Я работал торопливо, был, "как на иголках", но подумав успокоился. Там же была вторая половина дня ближе к вечеру, значит и сегодня надо идти примерно в тоже время. Вспомнив, когда заявился к друзьям, мне удалось даже вычислить приблизительный момент. Стало сразу спокойно. Спешить некуда. Перед уходом по своей инициативе даже натаскал воды для стирки.

Из дома решил выйти в старом трико с голым торсом. Не стоит всё время наряжаться в новую одежду. Мать в конце концов заметит её исчезновение. Дедов наряд с русской народной вышивкой покоился подмышкой. Я постеснялся одеть его в светлое время даже на улице. Слишком буду отличатся от окружающих. Наверняка придётся всем встречным, знакомым и незнакомым отвечать на вопросы: "Зачем, да почему?" Потом и до родных дойдёт. Лучше переоденусь на подходе к Лысой горе. Кто знает, вдруг опять там закинет? Но нет, деревню Городищи удалось пройти спокойно. Трактор находился на месте. Я принципиально обошёл его по другой стороне улицы. Драчливых парней наоборот не было. Вокруг стояла субботняя, вечерняя тишина.

Давешнее место пришлось поискать, поволноваться. Помог издалека заметный, торчащий из земли знакомый клочок арматуры рядом с ложбинкой. Второй раз он выручает. А вот оказывается, и дубинка дожидается, сумела вслед за мной сюда проникнуть. Никому деревяшка не нужна, кроме хозяина. Подобрав учебное оружие, я принялся опять кружится, ходить туда-сюда по ложбине и вокруг, попрыгал, кувыркнулся несколько раз по земле. Что-то не то. Не получается. Чего-то не хватает. И тут накатили воспоминания. Меня же всё время били перед перемещением! Я постучал себя по лбу, по спине, по заднице, попробовал и кулаками, и дубинкой. Опять не то. Кто-то другой должен врезать, наверное. В этот момент словно по заказу из-за поворота выехал парень-велосипедист.

Когда я в драной одежде и с палкой на плече заступил дорогу, пацан испугался. Это явно прочиталось на его лице, хотя он и казался повыше, постарше.

— Слушай, друг, ударь меня пожалуйста. — Попросил я, как можно вежливее и улыбнулся.

Встречный перетрусил, наверное, ещё больше. Ну да, (я мысленно поставил себя на его место), подходит псих с дубинкой и просит, чтоб его стукнули. Что будет потом неизвестно. Может сумасшедший после этого набросится! Таким тяжёлым посохом можно кого угодно с ног свалить и покалечить.

— Тебе за это ничего не будет! — Попытался я уверить в своих мирных намерениях и даже отбросил палку.

Не помогло. Юноша попытался меня объехать, а когда не получилось, просто развернулся.

— Не — е! Так легко не отпущу. Или ударь, или хуже будет! — Вцепился я в велосипед.

Парнишка не выдержал, соскочил на землю и отпихнул двумя руками. Толкал видимо крепко, старался чтоб противник уже точно на него сразу не набросился, и моё тело улетело с дороги в густые кусты.

— Ё-моё, какие тут колючки!

Прошипев, я тут же замолчал. Кажется, уже прибыл по адресу. Со всех сторон окружали заросли и лес. Неподалёку послышался негромкий разговор. Бандиты жалели, что поймали всего троих безоружных парубков и готовили остальным нашим опасные "сюрпризы". Моё исчезновение видимо ещё не заметили, иначе не вели бы себя так спокойно. Я осторожно пополз на голоса. Надо сначала разведать обстановку, а то и правда недолго в засаду угодить.

Лиходеи рассредоточились вдоль дороги в зарослях за толстыми стволами. На дорогу, они готовились уронить большие деревья, подрубив их у основания. Пожалуй, с тыла на них вполне можно напасть. Если тихо подкрадёмся, сразу не заметят. Ну чтож, прямо сейчас разбойнички опасности не ждут, даже не маскируются и можно смело лазать по тылам, в поисках товарищей. Если бросить друзей в беде, да ещё имея возможность спасти, этого никто не простит. Грош цена будет такому князю!

Мальчишек далеко не увели, оставили, как и меня связанными даже без охраны, лишь заткнув рот. В принципе это логично. Они больше нужны, как приманка. Увидят отцы отсутствие подростков, кинуться отбивать, попадут в засаду, всё остальное потом. Да и тащить пленных кому-то надо, а отвлекать бойцов, когда вот-вот схватка — это глупо.

Конечности пацаны выдернули сами, лишь только удалось слегка ослабить верёвки. Однако без меня ребята не распутались бы никогда. Ведь развязывать это не завязывать, а намного труднее. А когда за спиной стянуты руки с ногами и всё зацеплено ещё за горло, думаешь, лишь бы не задохнуться. Железки же, как в двадцатом веке здесь не валяются под ногами.

Желая хоть как-то отомстить обидчикам, приятели ухмыляясь положили на место, где только что лежали две гнилые коряги и набросил верёвки на их сучки. Шкодничать ребята умели классно. Получилось удивительно похоже, будто бы люди в самом деле одеревенели. Геройствовать и рисковать больше не стали, поползли к своим. Нападать безоружным мальчишкам на вооружённых до зубов мужиков глупо. На троих ведь у нас остался один мой кистень, почему-то не отобранный бандитами. Хотя, как бы я им размахивал связанный? А ценности деревяшка с камнем не представляет. Нам же сейчас главное по-быстрому "смыться", пока деревенские и в самом деле не хватились, не пошли искать, не попали в засаду.

— Узри, Анисим, отроки сгинули! Верви на колоды нацеплены якоже, егда вязали. Никак оборотились, ровно лесовики. — Послышалось за спиной.

— Чур меня! — Испугано пробормотал другой голос.

— Ага, сработало!

Обрадовавшись словно бестолковый младенец, я прошептал слишком громко и видимо нарушил конспирацию. Меня услышали, а вскоре заметили.

— Кой оборотень, вона! Гони!! — Закричал третий душегуб.

Мы вскочили, не ожидая продолжения, и рванули как стометровку на соревнованиях, да нет, стремительнее. Рекорды по бегу с препятствиями были побиты наверняка, ведь сейчас ценой была жизнь и свобода. Быстроногие, как сайгаки, ловко огибая кусты, перепрыгивая завалы, Еремка с Мальком тут же вырвались вперёд и словно растворились в зарослях. Меня же угораздило ломится напрямую, а это оказалось гораздо медленнее. Ветки хлестали по лицу, колючки ежевики и шиповника вцеплялись словно когтями, царапая одежду и открытые части тела. К тому же шум и топот стояли на весь лес. Сзади и сбоку стало нагонять пыхтение. Оглянувшись, я взмахнул кистенём, и самый резвый бандит остановился, зажав лицо ладонью. Вспомнились слова Борща: "Вовремя отмахнуться и всё!" Второй мужичок сразу притормозил, на бегу доставая своё оружие, но я не стал с ним связываться, устремился дальше к своим. Слишком много преследователей на одного, как бы опять не "влипнуть". Вскоре повезло прорваться на дорогу, где разбойники сразу отстали. Могучим, но тяжёлым мужчинам тягаться в беге с лёгкими, почти такими же длинноногими подростками бесполезно. Сразу не схватили, значит не догонят. Если бы наши враги готовились, то подстрелили бы хоть кого-то, но они не успели поднять луки, как беглецы исчезли с их поля зрения. Вот что значит внезапность. Они нас поймали, напав неожиданно. Мы так же нежданно-негаданно ускользнули.

Увидев запыхавшихся караульных, лесорубы, схватились за оружие, но нас уже никто не преследовал. Дураков нет лезть под стрелы. А услышав про засаду с деревьями, староста в сердцах уронил на шлагбаумы здоровенную ель, заблокировав дорогу окончательно. Придется теперь прорубать другой путь или как-то выживать врага.

— На лодках покудова бум плавать. — Осторожно предложил кто-то.

На этом и закончили, договорившись, что подростки будут ежедневно дежурить поблизости, но в лес больше не лезть, кто бы там не звал, "хоша бы дитя малое!"

Мы с Мальком и Еремкой назад ехали рядом, в принципе довольные друг другом. Мальчишки хвастались, как отбивались, когда я свалился с ног и мол чуть не отбились, да ворогов оказалось изрядно, а меня бросить они не посмели. Врали конечно. Дубины у мужиков были раза в два длиннее наших и количеством нападающие слишком их превосходили. Моё появление посчитали обычной ловкостью и везением, мол тати неаккуратно связали и не заметили.

У ворот встречал Борщ и все местные старики. Они выглядели бравыми генералами и словно хвастались друг перед другом в новых одеждах и поясах. Бляхи блестели на солнце. Видимо бедолаги пол дня отчищали ржавчину. Длинные ножи и топоры, добавляли воинственности. Всех парней тут же "взяли в оборот", несмотря на наши протесты. Мол успеете ешшо брюхо набить. Каждому седому "командиру" досталось по несколько "бойцов", и над нами стали изгаляться, кто на что горазд. Устроили почти всё тоже, что и вчера. Парни били рогатинами и "мечами" чурбаки, пускали стрелы, раздавали друг другу синяки, сражаясь между собой. Учителя ходили вокруг, покрикивали, вмешивались, делали всякие подлянки и традиционно ворчали: "Кои уноты нынешние безруцие, ни ухватить, ни разить аки след ны горазды. То ли бяше в наю лета!" Сами деды, при всём том ни щита, ни оружия в руки не брали и потому парни подшучивали над ними между собой. Тем не менее громко никто не возникал, выполняли все команды. Старших в этом мире уважали даже матёрые мужики, отцы больших семей.

Во двор я опять пришёл на подгибающихся ногах. Хотелось только есть и спать. Однако, когда хозяин напомнил, что не след грязным ложиться, организм сразу взбодрился и ноги радостно понесли в баню. Какое же было жестокое разочарование, когда вместо красотки заявился Борщ. "Фиг тебе, мальчик! Старик что-то почуял и внучку больше не пришлёт! Сам бы мог догадаться." — Рассудил здравый смысл.

Загнав меня на верхнюю полку, дед влил столько кипятка, что весь воздух превратился в обжигающий пар. Взвизгнув, я попытался сбежать, но банщик не пустил. Неожиданно сильной для его возраста рукой, он прижал моё бедное тело к полке и стал хлестать веником. Старик потом с изуверской гордостью показал тот инструмент пыток. На нём не осталось ни одного листика! Мол вот как старался угодить! Как я ни орал и ни брыкался, вырваться не удавалось.

— Вертись, крутись, с усех сторон пропарю! — Покрикивал старый мучитель, а на прощанье ещё окатил ушатом практически ледяной, видимо свежей колодезной воды.

После такой экзекуции было не до звёзд с соловьями и не до девушек. Рухнув на лежанку, тело мгновенно "погрузилось в крепкий и здоровый сон", как говорят врачи.

Глава 5

Утром захотелось непременно поймать мою прекрасную фею. Конечно раньше неё проснуться не удалось. Последние дни организм так уставал, что не слышал ни мощного стариковского храпа, ни как по утрам с оханьем и причитаниями хозяин встаёт и шаркая лаптями выходит из избы, ни даже как орут петухи и мычат коровы. Но когда почувствовал нежное прикосновение губ, я сделал вид, что это не помогло и не разбудило. Вскоре еле слышно прошелестели босые ступни. Почувствовав дуновение воздуха, мои руки ринулись на встречу и поймали рубашку. Хитрюга стояла неподалёку, хихикала и протягивала очередной балахон с вышивкой и заплатами. Когда я вскочил на ноги, подружка, взвизгнув, пулей выскочила во двор к кряхтящему, плескающемуся, умывающемуся из бочки деду и из-за его спины радостно показала язык.

Мне умываться не хотелось. С детства не люблю это дело. Моюсь только по необходимости, когда родители заставляют, (мол хоть ложку возьми чистыми руками). Вчера же меня Борщ так отдраил, что небось ни один микроб до сих пор не сел на кожу.

На столе манила ароматом плошка таких густых и наваристых щей, что моя ложка и впрямь стояла как в поговорке, дожидаясь воткнутая рядом посредине горшка с добавкой. (мол вдруг не хватит?) Когда завтракает хозяин с внучкой, ни разу увидеть не удавалось. Наверное, когда ещё сплю.

Допахивать мы пошли без деда. Он считал, что нормальному мужику достаточно одного раза показать. Дальше должен сам справляться. В этом я был с ним солидарен и рад, что хоть кто-то считает меня взрослым, не то, что родители. Мамка как-то заявила, что для неё сын всю жизнь будет ребёнком. Было обидно и неприятно. Мне тогда представился старый, сгорбленный, седой старик, а она, ещё более древняя надо мной сюсюкает.

Судя по солнышку, мы вышли в поле, наверное, часа в четыре утра. Вдали у леса двое охранников уже размахивали деревянными мечами и щитами, тренировались и приглядывали. Опять потянулась под ногами полоска земли. Поначалу было прохладно и вполне неплохо. Мне даже показалось, что уже привык к этой работе, стал настоящим пахарем. Сила играла в мышцах. Я любовался лёгкой походкой барышни, подшучивал над ней. Мол две молодые лошадки идут в ряд и помахивают хвостиками. У кобылицы как раз хвост и грива оказались заплетены косичками и украшены ленточками почти как у самой прелестницы. У Боженки видимо кукол не было, и она играла с животными, украшая подручными средствами.

Потом поднялось по-летнему жаркое солнце и всё изменилось. Заструился пот по лицу, по спине и даже по ногам. Все мышцы к тому времени уже порядком устали и казалось негромко гудели. От жары и от пота перед глазами замутилось и постоянно щипало. Я утирался рукавами, но этого хватало не на долго. Теперь вместо стройной фигурки с конягой перед затуманившимся взором маячило два пятна, коричневое и цветное. Мадмуазель что-то негромко напевала и я, чтоб совсем не отключиться, взялся подтягивать знакомые слова. Получалось, наверное, не очень, потому что певица несколько раз оглядывалась в мою сторону. Когда наконец пришла пора обеда на опушке леса, организм просто рухнул в тени. Вскоре хозяюшка расстелила платочек, разложила продукты и позвала снедать.

— Руцами мене ны лапай! — Предупредила она по привычке.

— И не мечтай, и не собирался. У меня едва хватает сил жевать. — Устало отмахнулся я словно от надоедливой мухи, жадно набивая за обе щёки.

Барышня замерла, перестала "щебетать" как обычно и даже кушать прекратила. Поразившись необычной тишине, оторвавшись от еды, я глянул на подружку. Разочарование и обида смешались на её милом личике и готовы были выплеснуться слезами. "А ведь в самом деле можно было прекрасно перекусить около крепости, даже зайти в избу, а не прятаться здесь вдвоём", — подсказала своевременная догадка. Зачем-то она затащила меня сюда с опушки на полянку, подальше от посторонних глаз! Сразу откуда ни возьмись появились силы и интерес проверить эти мысли. Осторожно подобравшись поближе, я внезапно набросился, повалил прелестницу на траву и принялся целовать. Боженка завизжала так, что сразу оглушила. Наверное, даже в крепости услышали. Одновременно сумасбродка стала сопротивляться, брыкаться и царапаться, как разъярённая кошка, отгоняющая врагов от котёнка. Сперва подумалось, что это в шутку, ведь явно же напрашивалась приглашала к ухаживаниям, но её острые "коготки" вдруг вцепились в лицо, а коленки ударили в такое место, что стало понятно, так не шутят. Ещё мгновение и можно без глаз остаться, и прочих ценных органов.

Пришлось отпрянуть, а слегка помятая недотрога вскочила и юркнула за толстую берёзу. Вздохнув, удивлённо покачав головой, я снова принялся "набивать живот", но из-за ствола внезапно выглянуло её лукавое лицо, а нежный голосок позвал, словно прозвенел колокольчик: "Княжиче под сюды!"

Ноги подскочили не раздумывая. Когда так зовут, любой парень помчится хоть на край света, а в кусты тем более. То, что красотка минуту назад исцарапала, коленями чуть не попала туда, куда мужчины больше всего бояться, это сразу забылось. За спиной словно выросли крылья, лапти "полетели" будто не касаясь травы. Некоторые дела и правда лучше всего получаются в укромном местечке, скрывшись подальше даже от лошадиных глаз.

Но за деревом подружки не оказалось, и я растерянно оглянулся. Вдруг неподалёку зашуршало и мелькнул её жёлтый подол. Бросился туда и опять мимо. Плутовка играла со мной, как с котёнком, дразнила и убегала, пряталась, растворяясь в зарослях лесной нимфой. Удалось её догнать, только когда беглянка опять выскочила на опушку к лошади и работе.

— Довольно, княжиче, землица ждёт, орати срок! — Отбиваясь засмеялась девушка, отстраняя мои руки, попытавшиеся её обнять.

— Ну хоть в щёчку? — Попросил я жалобно.

— Куды?

— В эти, как их, в ланиты!

— Туды кобылу лобызай, у сей дюжие. — Отшутилась озорница.

"Вот и понимай как хочешь эту мадмуазель", — подумалось мне, когда мы с лошадью опять впряглись в работу. То зовёт, соблазняет, то брыкается, словно убить готова. Хотя, может у них, староверов, старообрядцев традиции такие? Это у нас в двадцатом веке парочки при всех целуются на танцах, в полумраке обнявшись под медленную мелодию про любовь. Это в моём мире девчонки укоротили платья до колен и мини юбочки изобрели. С длинными подолами только невест и встретишь. Здесь другие правила. В ихнем времени небось только за ручки держаться можно, как в детсаде. Вон, как пацаны обалдели, когда Боженка при всех чмокнула меня в щёку. А я-то дурак лезу к ней сразу обниматься! Бедняжка, небось реагирует на обыкновенные ухаживания, как на нападение того Ерша-бандита-насильника. Она и так меня втихарца по утрам целует. Такая вольность для неё видимо считается на грани допустимого. Правда первый вечер мы провели здорово! Такие нежные ласки, наверное, запомнятся на всю жизнь! Видимо это было исключение. Красотка тогда сорвалась и теперь боиться повторения с продолжением. Ведь она в ту ночь уснула в моих объятиях, и как только Борщ не заметил? В старину её могли бы посчитать опозоренной! А кстати, какой у них сейчас год и век, интересно?

— Божен, какой сейчас год, я что-то забыл?

— Шесть тыщи, шесть сот, ды аще семь десятин и двоица годков нынче. — Не оборачиваясь попела подружка.

Полностью дату понять не удалось, но было и не так важно. Шесть тысяч шестьсот с лишним лет против моего тысяча девятьсот семьдесят восьмого года ошеломили, сразили наповал. Это меня что ли в будущее забросило? Раньше казалось, что вокруг глубокое прошлое, древняя Русь, а на самом деле видимо глубокое будущее. Почему же люди тогда так живут? Неужели была ядерная война и цивилизация возрождается заново? Чтож делать, по крайней мере население нормально выглядит, вон какая впереди меня куколка "ножками выписывает"! Походка и фигурка просто королевские. Остальные граждане тоже ничего. Страшилищ-мутантов среди соседей к счастью не встречается, не считая конечно бандитов. Они в душе звери. Но тут уж, в большой семье не без урода, как говориться.

— Божен, а большая война-битва давно была?

— Дык почитай всякия лета бьются инде. То князья ды бояре промеж собой, ино степняки-Торки налетять, али ушкуйники грабять.

— А давно огонь большой был? Когда всё горело?

— Дык всякия зной торфяники и боры полыхають, аще ежели коваль ны уследить, али баба дура за чадами.

Наверное, не знает. Видимо очень давно это было, может как раз шесть тысяч с лишним лет назад.

Опять под скрип сохи, под топанье лошадиных копыт, под протяжные девичьи песни "потекла" земля под ногами. После обеда работать стало ещё тяжелее. Само собой, организм был уставший. Перекусив, надо было полежать, отдохнуть бы часок, а мы "бесились". Ещё мне элементарно не удаётся выспался. Почиваю всякия нощью, как здесь выражаются, небось четыре-пять часов от заката до восхода. Многие местные потому днём после еды час-другой досыпают. Хотя, конечно было ничуть не жаль такого обеда, и завтра не откажусь "повеселиться", если получится.

Солнце палило нещадно. С обеда до четырёх самый солнцепёк. Я оглянулся. После сохи земля выглядела влажной. Может это наш пот её так смачивает? К вечеру чистая одежда из серо-белой с красной вышивкой, превратилась почти в чёрную. На пропитанный потом влажный материал, пыль мгновенно прилипала, покрывая всё равномерной коркой. Последнюю полосу пришлось чуть-ли не ползти, держась за соху только чтобы не упасть. Закончить мадмуазель решила, как раз, когда стало чуть-чуть прохладнее.

— Ура! — Просипел я пересохшим горлом, оглядываясь на пашню. — Теперь всё, спать!

Не тут-то было. Меня уже поджидал Борщ, протягивая рогатину, щит и заново вырезанный меч-дубинку, взамен потерянной. Я посмотрел на него, как на изверга, живодера и кровопийцу в одном лице. Мудрый старец, наверное, правильно понял красноречивый взгляд.

— Распускай, княжиче, усе свое войско! Ны сдюжите вы есмь. — "Подковырнул" он ехидным голоском.

— Почему же не сдюжим? Где остальные?! — "Взвился" я.

Слова желчного ветерана задели что-то в душе. Неужели мы такие слабаки? Вон барышня какая бодрая, а парень, да ещё князь нюни распустил!

— Други твоя на тя зрять. Усех нозы ды руци хворы. Кажи сим, кой хоробр бысть волен! — Дед удовлетворённо похлопал меня по плечу и протянул снаряжение.

Шустрый мальчонка, который пару дней назад помог найти кистень, уже подводил скакуна. Моего коня, добытого у врагов! Наверное, гордость и упрямство и правда добавляют силы, удалось бодро забраться в седло (правда охая и кряхтя при этом, не хуже Борща).

— Княжиче, ими мя в дружину! — Пропищал парнишка, с восторгом глядя на меня снизу в верх.

Наверное, я кажусь ему великаном, богатырём, по сравнению с ним малявкой. Понимание этого выпрямило усталую спину и расправило плечи.

— Обязательно возьму, когда немного подрастёшь.

Получилось серьёзно, без улыбки ответить пацану и тот убежал счастливый. Любой ребёнок ценит, когда с ним разговариваешь, как с равным. Наверное, потому со мной так любят играть дети. Да и самому мне здесь именно поэтому так нравится, что окружающие считают взрослым.

Затрещали ломаясь рогатины от моих ударов, застучала измочаливаясь дубинка по пню. Сегодня хотелось упражняться с особенным остервенением, сжимая зубы, кусая до крови губы. Какой-то резон во всём этом должен быть для парня двадцатого века. Было пока неведомо зачем надрываюсь, но я точно знал, чувствовал, что смысл есть. Борщ помогал чем мог: внезапно подскакивал и безжалостно бил палкой по ногам, колол в рёбра и в живот. Было очень больно и волей-неволей приходилось приноравливаться, успевать закрываться щитом, корпусом коня, отбиваться дубинкой.

"Вова, у тебя вырабатывается рефлекс, как у собаки Павлова! Пожалуй, при следующей встрече с разбойником уже будешь увереннее сражаться, не позволишь себя так безжалостно избить, как в прошлый раз", — высветилось в голове.

Примерно через час из крепости вышли Бычок и Вторуша-кузнецов сын, как обычно его величали. Поклонившись, они попросили разрешения присоединится. Мне оставалось только усмехнуться.

— Бейтесь, хлопцы, чай жердей не жалко. Не моя рука их и заготавливала.

Перед самыми сумерками подъехали ещё два парня, охранявших сегодня засеку.

— Мы есмь такоже цельный день кольями ратуем. — Важно заявили нам.

Ну вот нас уже и пятеро, а может быть всего пятеро, это как посмотреть. Даже таким интересным делом лучше заниматься в компании, и четверо единомышленников — это немало. С другой стороны, слишком маленький отряд выходит. Хотя о чём это я? Не может получиться из крестьян дружины! К тому же большинство ребят поиграло и бросило. Какой из меня князь? Издалека же видно, что перед ними пацан и к тому-же неумеха. Ну что же, в принципе всё нормально и нечего переживать. У меня в этом мире очень интересная жизнь. Где бы получилось найти в двадцатом веке такое: коня и настоящих разбойников? Кто бы согласился обучать пацана сражаться мечом всерьёз для защиты жизни? Вот натренируемся и будем пятеро богатырей по округе гонять, "шороха наводить", с бандитами сражаться!

После ужина хозяева как обычно послали помыться. Такое требование можно понять. После грязного тела постель наверняка не отстирается. Однако терпеть побои не хотелось даже под видом банных процедур.

— Может мне самому ополоснуться? Быстрее и проще. Чего всем беспокоится?

Вспомнив отработанный взгляд маленького попрошайки выклянчивающего сладкое, показалось что смогу таким же образом разжалобить и в этом случае. Дед с внучкой переглянулись и словно посоветовавшись дружно пожали плечами. Обрадованный я рванул, пока не передумали, быстренько скинул грязную до черноты, пропитавшуюся насквозь пылью и потом одежду, и шагнул в полумрак парилки. Рука сама потянулась к ковшу поддать пару. Что такое? Мне уже понравилось? Да нет, просто привычка. Стукнув себя по наглой конечности, я натёр тело жидкой глиной, а волосы водой, настоянной на золе. Всё стояло в деревянных ведёрках в уголочке. Было уже известно, что деревенские используют эти средства вместо мыла и шампуней. Только успел окатиться из кадушки, смывая с кожи грязевое месиво и тут зашёл Борщ.

— Обмылся, добре, залазь на полок попарю, ано следом ты еси мене.

Попятившись, я отрицательно замотал головой:

— Нет, что вы, не надо утруждаться!

Однако вежливость не сработала или была не понята. Седовласый хозяин выглядевший старым, сгорбленным, с недюжинной силой вдруг схватил меня за пояс и чуть ли не закинул наверх. Оставалось только беспомощно перебирать ногами и руками, цепляясь, чтоб не свалиться. Снова горячим паром заволокло всю парную. Опять я заорал, брыкаясь, но тут вошла Божена!!!…

Такого позора в моей жизни не было ещё ни разу. Пришлось до боли сомкнуть губы и замолчать, терпя нещадные побои. Наверное, старый мучитель хлестал всё тем же вчерашним веником. По крайней мере показалось по ощущениям, что листьев на нём никогда не было.

Как русалка, как привидение в белом полумраке, мадмуазель неслышно подошла в упор. Пока Борщ хлестал спину и ноги, она травяным отваром осторожно промыла раны на моей несчастной голове, нежными, но сильными ручками размяла плечи. От стыда организм пропотел, наверное, в два раза больше обычного. Ну ладно бы один дед издевался! Ещё можно бы попробовать романтическое свидание с красоткой вдвоём, но эта гремучая смесь!

Окатив ледяной водой, усмехнувшись, видя, что подопечный не реагирует, банщик плеснул ещё несколько раз. Я мужественно терпел. Наконец он велел слезать. Я замотал головой, сделав вид, что понравилось и хочу ещё попариться. Взяв два веника, даже стал слегка обмахиваться, старательно прикрывая свою голую задницу. Пока барышня не уйдёт, уж луче здесь на верхней полке полежать на животе, отвернувшись лицом к стенке. Хозяин ждать не пожелал, не стал слушать неразборчивые объяснения, а в конце концов просто сдёрнул меня, упирающегося от стыда вниз и полез сам.

— Хлестани шибче, княжиче! У девки мочи несть. — Проворчал он устраиваясь.

Что было делать? Захотелось немедленно убежать или провалиться на месте. Я ужасно застеснялся. Мне ведь давно не семь лет и организм оказывается уже отвык от женской бани! Хотя вокруг полумрак и обжигающим туманом заволокло так, что приходится двигаться наощупь, пусть длиннющими волосами подружка закрылась спереди, словно фартуком, но тем не менее рядом взрослая сумасбродка, от которой можно ждать любого сюрприза! Она же всё время зырит и не отворачивается!!! Не просто поглядывает втихарца, а скрупулёзно рассматривает, вгоняя в краску!

Почти автоматически я хлестал деда, старательно держась от прелестницы на расстоянии, но её мокрые плечи и бёдра время от времени как бы нечаянно, а скорее специально, касались моего тела, заставляя вздрагивать. Это оказалось пыткой ещё более страшной, чем раскалённый воздух и жёсткий веник. Через некоторое время пар стал рассеиваться, перестал так бурно шипеть на камнях. Хозяин спустился, а наверх, сверкая из-под волос белоснежной, блестящей кожей, покрытой капельками влаги, словно бриллиантами, полезла моя искусительница. В этот момент Борщ показал мне на выход.

— Иде, княжиче, девку парить тобе покамест ны след. Руци дрожат, очи на выкате, возмужай наперёд. — Усмехнулся он, пряча улыбку в бороду.

Не знаю, чего больше довелось испытать в тот момент: радости, сбежать наконец от мучений или разочарования, не прикоснуться больше к её нежной, горячей коже?

Глава 6

Потом был уже традиционный утренний поцелуй. Я застонал от удовольствия, откинул покрывало и сладко потянулся. Мне больше не хотелось поймать свою фею, знал, что не получиться и радовался тому, что имею. Есть утро, она и поцелуй!

— Облачи одеяние, княжиче, ишь растелешился. — Хихикнул вдруг милый голосок.

Оказалось, что хозяюшка на этот раз не сбежала, а стояла в головах, протягивая чистую одежду. Я посмотрел на себя. Трусы на месте, всё прилично, что ей ещё надо? Вчера голые, как Адам и Ева рядом ходили, задницами толкались и ничего, сейчас-же даже в таком виде не устраивает. Никогда я этих девок не пойму!

— Не нравлюсь не смотри! — Оставалось проворчать мне, выхватывая штаны.

Барышня хмыкнула, соблазнительно словно демонстративно покачивая бёдрами, прошлась, как будто проплыла туда-сюда перед глазами и не торопясь вышла. "Каждую минуту выпендривается, дразнит, даже выйти не может нормально и дать спокойно одеться!" — Провожая её взглядом, я мечтательно вздохнул, стараясь не подать виду.

Сегодняшний и несколько последующих дней практически повторили предыдущий. Упахавшись до "потери пульса", тем не менее в обед жертвуя отдыхом, мы с подружкой играли в прятки-догонялки. Правда уже хватать девчонку, когда удавалось настигнуть, приходилось очень осторожно, аккуратно, опасаясь не то что поцеловать, а даже обнять. Красотку устраивало только касание за руку. Если я ловил её за косу, прелестница смешно возмущалась, но по крайней мере была возможность вовремя отскочить от возмездия. Вечером взобравшись в седло в компании четверых "мушкетёров", мы почти до темноты стучали рогатинами и дубинками.

Практически всё время в голове мелькали мысли о предстоящей бане. Мне жутко туда не хотелось и в то же время непреодолимо манило. Малёк с Еремкой предлагали купаться в пруду с малышнёй, по идее неплохая альтернатива. Хоть там глубина лишь по пояс, но помыться бы хватило. Однако я отказывался и плёлся, подставлять спину Борщу. Вероятно, всё дело в "запретном плоде, который сладок несмотря на все неприятности с ним связанные". В двадцатом веке оголённые тела под запретом. Изредка случайным образом попадающие к нам пацанам в руки изображения раздетых женщин, рассматривались втихарца и с восторгом. Наверное, если бы в СССР как в древней Греции занимались спортом, купались в реке и загорали на пляже полностью без одежды, то и относились бы к обнажённой натуре соответственно легко, как к обыденности. Продолжали бы нас детей и подростков водить в общую баню и после семи лет как здесь, не приходилось бы стесняться теперь Божены, не косились бы глаза в парилке так откровенно затуманенным взором, на её неприкрытую платьем красоту. К купальникам ведь привыкли, а в них люди тоже почти голые. Когда трусы с лифчиками намокнут, то становятся полупрозрачными. Все соответствующие части тела проявляются, словно объёмные фотографии. Однако ни меня, ни кого-либо другого это ведь не смущает. Ахают и смеются если только случайно слетают эти пляжные костюмы или кто-нибудь схулиганит и сдёрнет. При существующем порядке, на мой взгляд, у молодёжи (и у меняв частности) вырабатывается нездоровый интерес к лицам, точнее телам противоположного пола.

Когда пашня вдруг закончилась, я поначалу не поверил, подумалось, что неугомонная озорница в очередной раз собралась как-нибудь подшутить. Несколько раз ведь бывало: то водой нежданно-негаданно окатит проказница, мол не засыпай на ходу или присесть предложит на муравьиную кучу, а потом невозмутимо пожмёт плечиками, дескать полезно для здоровья. И самое обидное, что возразить нечего! Всё время права оказывается зараза!

Мой организм настолько привык, втянулся в каждодневный тяжёлый, почти рабский труд, что даже стало нравиться! Вот также видимо и невольники приспосабливаются постепенно к своей участи, смиряются и не представляют другой жизни. Иначе рабовладельческий строй не тянулся бы столько тысячелетий. Наверное, потому и кобылка наша не брыкается, не рвётся на луга, не хочет спрятаться в лес к сочной травке. Привыкла помощница трудиться!

Во двор я возвратился как обычно невозможно уставший, но зато с чувством честно выполненного долга. Всё! Наконец-то первый раз в жизни сделал большое серьёзное дело и осуществил важное обещание. Это не какая-то детская ерунда как бывало раньше, вон сколько земли вспахал, небось целый гектар! Теперь можно заниматься обычными, повседневными делами подростка, съездить, например, на Клязьму искупнуться и вымыться там заодно вместо бани. Можно даже вернуться домой к мамке и урокам, хотя насовсем покидать этот мир не хотелось. Очень мне тут понравилось. Не смотря на непривычную, полусказочную обстановку, вокруг всё более настоящее и серьёзное, чем в моём родном городе и доме. Здесь ко мне не только относятся с уважением, как к большому, здесь я взрослым и являюсь по сути, не смотря на тот же юный возраст.

— Подняли пашню, слава Спасителю и Богородице, следом сеяти надоть. Жаждешь ли ты еси семя в землицу возложить, кую сам орал? — Ехидно прищурился Борщ после ужина.

Идея показалась интересной. Сделав значительную, словно театральную паузу я, не спеша, солидно кивнул головой.

— Помогу, чего уж там.

После окончания такого тяжёлого труда я почему-то почувствовал себя сильным, способным на многое. Не физически, конечно. Несомненно, организм сегодня вымотался, но морально был готов "свернуть горы". Вот только отдохну и какую-нибудь кручу сверну обязательно, из принципа! И пусть дед считает себя самым умным, мол "взял пацана на слабо". Мне его хитрость стала понятна сразу, просто самому охота попробовать новое, интересное дело.

— Коли сеяти, тады надобно нынче ны токмо обмыться, ано очищати дух и плоть. Айда париться, княжиче! — Тут же заявил хозяин.

— В ба-а-а-ню-у?! — Протянул я жалобно.

Всё-таки старый пройдоха меня подловил! Настроение сразу упало. Добровольно подвергнуться очередной экзекуции, которая ожидается особенно изощрённой? Позволить исхлестать себя розгами, вместо того чтоб запланировано ополоснуться на речке? Однако отказываться уже поздно, сочтут за…, даже не знаю за кого, но обязательно нехорошего. Оказывается, мне очень важно, мнение этих людей. Ладно, пойду и постараюсь вовсе не смотреть на девчонку, будто она не существует.

К счастью и одновременно к великому разочарованию, парились мы сегодня вдвоём с Борщом. красотка ухитрилась вымыться раньше. Все ощущения от бани сразу померкли. Пар не казался таким горячим, старик хлестал, казалось в пол силы. Даже орать не хотелось.

Сеять, оказалось гораздо проще, чем пахать, иди себе и разбрасывай руками зерно. Мешочек с семенами под руками, повешен через плечо. Выращивали разные культуры: просо, гречиху, овёс, рожь… Даже лён засеяли для одежды. Правильно, когда каждый день другая каша, так вкуснее.

Борщ с торжественным, даже каким-то просветлённым лицом, в самой нарядной своей одежде шёл первым. Эту работу он не собирался перепоручать никому. Моё место было сбоку, немного сзади, чтоб раскидывать зерно по соседству. Завершая процессию, Божена вела коня, который тащил за собой борону — деревянную решётку со множеством зубьев. Это нехитрое приспособление разбивало крупные земляные комья, выравнивало пашню и заволакивало, покрывала зёрна слоем почвы. Не работа, а отдых. Мне было даже легче, чем юной дамочке, и я предложил с ней поменяться.

— Невместно! — Строго прикрикнул дед, удивив нас обоих.

В перерыве, во время обеда, старик на земле схематично, но вполне понятно нарисовал соху, воткнутую в землю и полосы, которые она будто бы вспахала.

— Зри, чито есть сие? — Строго спросил он, словно на уроке.

— О-орало пашет ниву. — Чуть запнувшись, вспомнил я местное название инструмента.

— Ны пашет, ано орет, обаче добре, зри ноне. — Проворчал экзаменатор и быстрыми штрихами дополнил рисунок.

Поле превратилось в обнажённую женщину, а орало в мужчину с характерным органом.

— Аки муж покрывает ладу семенем, такоже мужик засевает землицу-матушку житом. Баба семя прячет, лелеет, плоды в подоле в избу подносит. — Закончил он свой короткий, но яркий урок, поясняющий обязанности мужчин и женщин на сельхоз работах.

Милашка рядом захихикала и получила заслуженную затрещину. Потом, когда начали сеять горох, капусту и репу, я опять вспомнил, что сельское хозяйство, это очень тяжёлый труд. Согнувшись, кверху попами, пришлось медленно идти и аккуратно, на определённом расстоянии втыкать семена в землю, а потом и рассаду. Здесь почему-то было забыто про разность полов и разделение труда. Ловкая барышня сажала в два раза быстрее, чем два неуклюжих мужика вместе взятых. Зёрен, особенно репы было много. К вечеру спина затекла и разгибалась уже с трудом, словно со скрипом. К тому же маленькие слабые стебелёчки надо было сразу поливать. Мы с Боженой на коромыслах таскали из пруда огромные деревянные вёдра с водой, словно бочонки с ручками. Пузатые ёмкости и по внешнему виду были на них похожи. Дед черпал ковшом и поливал, пока носильщики шли за следующей порцией влаги. Мне казалось, что мадмуазель под конец должна упасть от такой нагрузки, а она ничего, размазывала пот по лицу грязными ручонками, заправляла в платок растрепавшиеся локоны волос, улыбалась и подшучивала надомной.

— Ты еси, княжиче, глаголил, бо землицы нема, дык вот у тобе почитай полма поля ныне.

— Что же ты раньше не сказала? Надо было ещё кому-нибудь помочь. — Отшучивался я.

— Не — е, пашни ныне впритык, ано у прочих, своих работников вдосталь. — Не поняла шутки подружка. — Коли надел жаждешь, лес повалить, пни корчевать, ды пожечь надобно.

— Нифига себе!

Задумавшись, я почесал заживающую макушку, представив сколько тяжёлого труда придётся вложить! Это не бензопилой раз-два. Есть-ли у них вообще хоть какие-то пилы? У Борща было что-то не заметно.

— Сколько времени уходит, чтобы очистить такой участок?

— Точий у ны с дедом, дык годика два-три тобе горбатится. Али ты еси обживаться зде мыслишь? — Остановилась приятельница, с повышенным интересом рассматривая меня с ног до головы, будто прикидывая, потяну или не осилю?

— Нет, что-ты, какой из меня землепашец? Видишь, еле на ногах держусь.

— И то истинно! — Разочарованно вздохнула девушка.

"Видимо всё ещё присматривается, как к потенциальному жениху", — решил я. Одногодки, небось замуж повыскакивали и ей хочется. Но за первого встречного без гроша, без хозяйства за душой, вроде меня, красотка не пойдёт. Ей же детей в чистом поле не вырастить. Это родить здешняя баба может и под кустом согласится. Слышал я подобные разговоры у соседей. Вон их сколько молодых женщин с большими животами неподалёку работает, небось беременные. Главное для них, чтоб было бы чем ребятёнков потом кормить, а для этого земля нужна. Эх, Вовка, если жениться в этом мире приспичит, придётся тебе о многом позаботится. Здесь СССР-а нет, когда за тебя государство думает, обучает бесплатно, работу даёт, жильё, лечит и прочее. "Здесь сам обо всём кумекай", — как местные выражаются.

Перед крепостью Бычок, Вторуша и двое вчерашних караульных, кажется Хоробр с Могутой близнецы, младшие братья Бычка, уже долбили пеньки и расщепляли дубинки. Я не мог пройти мимо, даже если спину "ломит", руки висят плетями и ноги подрагивают. Княжича бы просто не поняли. Тем более рядом уже дожидался один из моих коней, увешанных учебным снаряжением. Его за уздечку держал Еремка и любовно гладил по морде.

— Мене тятя ны пущат. — Пробубнил подросток, виновато глядя под ноги. — Малька вона егда уязвило, тетерича за мя пасётся.

Мне конечно почти ничего разобрать не удалось в его несвязном бормотанье. Причём тут язвы, тетерева и почему тятя пасётся? Похлопав пацана по плечу, я сказал, что он самый первый напрашивался и других подговаривал. Его никто в други насильно не тянул. Если вдруг передумает, могу одолжить на сегодня второго скакуна. У мальчишки сразу "загорелись глаза" и он вскоре присоединился к нашему деревянному побоищу. Впрочем, мы сражались сначала без лошадей, в пешем строю шеренга на шеренгу. Когда же стали разбиваться на пары хлопец встал напротив меня. После крупных, сильных парней такой противник показался слабаком. К тому же у меня накопился кое-какой опыт, а приятель много тренировок пропустил. Почти не думая о защите, я легко сбивал его с ног поочерёдными ударами ноги, щита и дубинки. Бедняга не успевал подниматься, как опять оказывался на земле. Увидев это, охающий после посевной, потирающий спину Борщ, подсунул мне в соперники нашего первого великана Бычка.

Тут уж мне самому пришлось терпеть сокрушающие удары по щиту, отступать, уворачиваться и в какой-то момент даже отбежать. Детинушка расслабился, рассмеялся и пропустил момент неожиданного, быстрого возвращения спарринг партнёра. После резкого выпада, получив укол деревянным мечом в низ живота, здоровяку пришлось долго загибаться, ловить ртом воздух. Я с уважением посмотрел на своё примитивное оружие. Был бы клинок железный, да что там, просто острая деревянная палка и у товарища бы выскочили кишки наружу!

Когда перешли к стрельбам, подошёл Еремка и стал меня наставлять. Оказалось, что руци княжича совершенно негоже имают лук, оттягивают тетиву, даже стрелы ухватывают не теми перстами. После дельных подсказок результат стал намного лучше, мишень перестала одиноко пустовать, а помощник шёпотом поблагодарил, что княжиче не стал его убивать, како Бычка. Испугавшись, я оглянулся на богатыря. Тот живой и здоровый невозмутимо сражался со Вторушей. Снова непонятные местные выражения! Потом тренировались верхом на лошадках опять до тех пор, пока не начало смеркаться. Дальше было опасно. Можно ненароком поранить друг друга.

Во дворе я заглянул в большую деревянную бочку, что стояла в противопожарных целях. Ещё в ней мимоходом мыли руки, умывались по утрам, черпали питьё скотине, а потом доливали свежей воды из колодца если не успевал накапать дождик с крыши. Может мне сегодня в ней искупаться? Или полить на себя сверху, раздевшись до трусов и не ходить в баню вообще? Рука побултыхала, потрогала ёмкость изнутри. Боковые стенки оказались склизкими и противными. Как-то в раннем детстве мы с сестрой купались в своём саду в железном баке. У него борта тоже были с наростами, но по сравнению с этой деревянной бочкой, железные поверхности вспоминались чуть ли не идеально чистыми. Здесь-же повсюду густо росли тина и водоросли. Со дна стала подниматься муть. Всплыли, с любопытством глядя на меня, разнообразные извивающиеся, словно танцующие твист червячки. "Вероятно и пиявки тут водятся, как в пруду", — промелькнуло в мыслях. Как раз вчера получилось застать картину, полностью отбившую охоту к той грязной луже. Мальчонка годков трёх побарахтался там, поползал по щиколотку в иле, а когда поднялся на ноги чуть ли ни с ног до головы оказался увешан этими якобы лечебными кровососами. Ох он и ора-ал!

— Бя-а-а! — Брезгливо передёрнувшись, я обречённо вздохнул и сгорбившись, направился в парную на очередную пытку.

Может когда-нибудь привыкну к жаре и к дедовым розгам? Говорят, мазохисты находят в пытках удовольствие. А вдруг сегодня хозяин уже вымылся или не придёт потому что сильно устал? К тому же старик должен перегреться на солнце, как и в прошлый раз! По крайней мере надо поспешить. Вдруг успею всё сделать до его прихода и вовремя сбежать?

Не успел обмыть тело, смыть первую грязь, плеснуть немного кипятка для пара, как хлопнула дверь.

— Не повезло! Начались мои мучения! — Проворчал я полушёпотом и оглянулся.

В дверях стояла она, одна без Борща, обнажённая, как греческая богиня Афродита, зародившаяся в пене. Распущенные волнистые волосы не столько прикрывали, прятали её юную красоту, сколько напротив добавляли притягательности. У меня закружилась голова, вся кровь отлила куда-то вниз. Покачнувшись, я шагнул к очаровательнице и очнулся от ножа, упирающегося в живот. Чуть сильнее надавить, и клинок бы уже проткнул кожу.

— Залазь на полок, княжиче, азм ныне тобе парить буду. Борщ прихворал, абы ны слёг. И ны шуткуй! Ино усе по отсекаю, чем мужики гордятся.

Сразу стало понятно, что это не забава понарошку, по решительности в потемневших зрачках, по стальной интонации в голосе. Такая сможет. Тотчас вспомнилось, как нежными пальчиками красотка как-то чуть глаза не выцарапала.

— Неужели зарежешь? — Нашёл я силы на вопрос.

— Наперёд тя, опосля ся. — Не колеблясь твердо ответила Божена и ещё сильнее надавила.

Из-под лезвия вытекла алая капля. Не желая больше дразнить судьбу, пришлось отступить и словно роботу на негнущихся деревянных ногах залез на полок. Отвернувшись к стене, я попробовал расслабить организм, отключится и ничего не чувствовать, как тогда в первый раз, когда уснул в бане. Наверное, эгоист внутри меня сильно обиделся и решил больше о прелестнице не думать, вычеркнуть из своей жизни подружку, готовую убить приятеля, ради своих принципов. Мы подростки в переходном возрасте, говорят, очень эмоциональны. Каждый желает понимать только себя, свои чувства. К другим относимся чаще всего потребительски. Мне не хотелось в данный момент принимать её желания, идеалы и ценности.

Барышня хлестала веником, тёрла глиной и щёлоком, мяла руками. Потом опять веником, глиной и руками. Казалось перед ней поставили цель вылепить из этой смеси нового человека и трудяга усердствовала изо всех сил. Конечно, внучка не напускала столько пара, как дед, мадмуазель его тоже не переносила в таких количествах, не била так сильно веником, сил не хватало, но хозяюшка старалась. Постепенно напряжение внутри стало отпускать. Сумасшедшие мысли начали успокаиваться. Кровь потекла куда положено. Голова принялась соображать спокойно.

— Остыл, княжиче? — Спросила банщица, когда устала.

— Замёрз, — подумав съязвил я, всё ещё глядя в стенку, — но передом всё-равно не повернусь, не надейся.

Девчонка закатилась от смеха, от души со звоном приложила ладошкой по моей попе и стала выплёскивать мне на спину один за другим целые потоки то почти кипятка, то ледяной воды, казалось, прямо со снегом. Заорав, я свалился на пол и поймал бестию за талию. Тут уж негодница получила таких ответных шлепков по своей голой заднице, что ладонь заболела. Божена визжала, извивалась, вырывалась и наконец убежала. Догонять не было смысла. Не побегу же как она голым через двор, к тому же ей, наверное, хватит. Когда не спеша одевшись, я зашёл в землянку, дед прихрапывал. Притихшая хозяюшка, спрятавшись с головой под покрывало, лежала на полатях на животе. Мне стало жалко бедняжку и немного стыдно за несдержанность. Тревожили сомнения не перестарался ли, не отбил ли милашке что-нибудь ненароком?

— Как ты? — Прошептал ей на ушко.

— Ничто. Обаче передом поворотиться ны горазда. Шибко зад хворый. — Усмехнулась она не оборачиваясь.

"Ничего, до свадьбы заживёт, а в другой раз подруга подумает, прежде чем над человеком изгаляться", — промелькнуло в голове. Обида прошла. Эгоизм спрятался, почувствовав себя отомщённым.

Глава 7

Утром меня не разбудили и получилось проспать дольше обычного. Завтрак на столе оказался остывшим и показался совсем пресным, невкусным, словно стряпуха специально его испортила. В крынке с молоком плавала лягушка. Ну это вообще никуда не годиться, явная диверсия! Во дворе уже было тихо, видимо птицу и скотину давно выпроводили. Хозяин строгал что-то деревянное. Его внучка суетилась в подсобных помещениях, выгребая навоз, скопившийся за дни, пока работали в поле. На меня никто не обращал никакого внимания, словно выполнивший обещания жилец теперь больше не нужен. На душе стало тоскливо, будто бы чего-то не хватает. Всё-таки обижать женщин, даже заслуживших трёпку нехорошо. Захотелось помириться. Послонявшись по двору, собравшись с духом, я зашёл в хлев.

— Давай подсоблю.

— Ны княжье сие. — Небрежно пробормотала мадмуазель, даже не оглянувшись.

— Так я же байстрюк!

— Всё едино ны княжье.

— Почему ты меня не разбудила?

— Куды тобе поспешати?

Барышня вроде бы не сердилась, но разговаривала без охоты. Обычно болтает без остановки, а тут слова из неё хоть "клещами вытягивай!" Что-то не то, неправильно. Надо опять найти какую-нибудь работу, чтоб завтра был повод, разбудить меня. Без утреннего прикосновения нежных девичьих губ не хватало заряда бодрости. "Прям поцелуйная зависимость"! — Усмехнулся я глупым мыслям.

Хлопнула калитка и появился Еремка.

— Княжиче, мы есмь на рыбалку. Пойде с нами?

— Завтра с утра?! — Встрепенулась в душе надежда.

— Не — е, нынче сбираемся.

— Удят вроде на зорьке вечерней или утренней.

— Удить!! — Рассмеялся парнишка. — Мы есмь мрежу поставим, такоже с бреднем побродим.

— Рыбицы бо треба. — Выглянула заинтересовавшаяся Божена.

"Все девчонки любят рыбу, особенно солёную", — тут же вспомнилось мне. Появился повод снова наладить добрые отношения, и я с радостью согласился.

— Ну дык сбирайся шустрей, иже выступаем! — Прокричал мальчишка убегая.

Подпоясавшись старым кушаком, (пояс с бляхой дед так и "заиграл", прибрал до срока, как он выразился), перекинув седло через плечо, схватив в охапку всё своё учебное снаряжение, я побежал на луг, за конём. Верхом удалось быстро догнать пылящий по дороге к реке небольшой караван. Увидев всадника с щитом и рогатиной, мужики стали подшучивать.

— Ярый хоробр небось щуку колоть буде.

— Не — е, деля кукана сие припас, улов цеплять!

— Княжиче, под сию рогульку покамест рыбица ны подросла!

— Ано щитом небось раков черпать собралси?

— Нам, княжичам, так завещано. — Отшутился я. — Должен же кто-то вас тружеников оборонять.

На самом деле пацану, ребёнку, сидящему пока ещё внутри меня и неожиданно дорвавшемуся до настоящей, серьёзной игры, о которой грезят все мальчишки с раннего детства, просто до дрожи в пальцах нравилось чувствовать себя воином, у которого хотя бы учебное оружие всегда должно быть под руками. Пришла даже идея по пути острее заточить концы у новой рогатины, чтоб казалась боевой, настоящей.

Сами рыбаки ехали на пяти телегах, на которых везли ещё и лодки. Впрочем, из десятерых только двое были взрослыми мужиками, ещё трое крепкими парнями, остальные подростки, самые старшие из которых Еремко с Мальком. Правильно, оставлять крепость в такое опасное время на стариков и баба чревато неприятностями.

Около часа повозки спускались к реке. Пришлось сделать крюк, напрямик слишком круто. Я думал будут ловить где-то здесь на Клязьме, а они оставили на берегу телеги под присмотром трёх пацанов, коней за удила привязали к лодкам, погрузились сами и отправились на другую сторону. Нашлось и для меня местечко в одной из плоскодонок.

— На Кривы озёра поедем. Сии с разлива зарыблены. Срок разрыбить, покуда рыбица ны передохла в сутолоке. — Объяснили по пути.

Переправившись, спрятав в кустах плав средства, до озёр добирались верхом, по двое на каждом скакуне. Еремка попросился на кобылу сзади меня. Время от времени с лодок, плывя по реке, а также проезжая дальше с лошадей, спутники оборачивались, косились на приметную со всех сторон Лысую гору. Я обратил внимание, что берега Клязьмы снизу до самого верха, в отличие от моего времени, почти сплошь заросли смешанными рощами. Вокруг Лысой горы в эту эпоху не пасли скот и даже она покрывалась по склонам деревьями и кустарником, хотя макушка так и оставалась голой.

— Ны добро место, коль дерева ны растут. — Переговаривались мужики.

В принципе мне и раньше приходилось видеть, как сетями ловят рыбу. Браконьеры в двадцатом век встречаются. Однако здешний размах просто поразил. Не зря поехали на рыбалку столько народа. Сеть растянули метров на пятьдесят. Понадобилась и моя помощь. Потом побродили вдоль берегов с бреднями, постукивая по кустам палками. Местные лазили в воде голышом. Трусов в этом веке не признавали и на меня косились подозрительно. Успокоились только, когда я перед одеванием отжимал бельё. Видимо до того сомневались в моей человеческой сущности, гадали небось, чего княжич там скрывает? Купание в трусах списали, наверное, опять на причуды высокородных. Оказалось, что деревенские жители не только князей, в своей глуши даже бояр ни разу не видели.

Улов получился большой сообразно размеру снасти. Одиннадцать больших мешков заполнили до верху. Но мужики остались недовольны и ворчали: "Никак до наю кой-то усе выловил?" Возвращаясь назад, старшие хвастались перед молодёжью, травили рыбацкие байки. Мол в их молодость попадались рыбины в рост человека, а их деды встречали таких монстров, что проглатывали лодки. Мальчишки верили. Я посмеивался над их наивностью. Надо будет как-нибудь рассказать сказку про рыбу-кит на которой пахали, сеяли и дома строили.

Рыбаков встретили сонные караульные, вылезая из-под телег.

— Чесо свене сего деяти в сию марь? — Оправдывались пацаны.

— Чесо — чесо, баклуши бо били и то ны за зря! — Раздавали им подзатыльники отцы.

Когда расселись по телегам и не спеша тронулись в обратный путь, от реки раздался знакомый лихой свист. Видимо заметив нас с Лысой горы, душегубы прорубились сквозь заросли до берега, сели на скакунов и по мелководью примчались сюда. Кучера хлестнули лошадок, пассажиры спрыгнули с телег и стали толкать повозки, помогая кобылам. До спасительных кустов было не так уж далеко. Там конный сравняется с пешим.

— Княжиче подсоби, закосней супостатов! — Взмолился староста.

Швырнув лук и колчан Еремке, (он лучше стреляет), я развернул Вороную. Бандитов оказалось пятеро, но сразу было видно, что это не воины, а простые разбойники, срубившие рогатины. Доспехов ни у кого нет. Щиты такие-же грубые, сделанные на скорую руку, как у меня. Эх, была-не была! Если свалюсь, скорее всего опять окажусь в своём веке. Я почти ничего не теряю. Покажу всем! Не зря же Борщ меня в самом деле столько натаскивал?

Помчавшись с возвышенности вниз навстречу врагам, конягу почти мгновенно удалось разогнать до предела. Перед самым столкновением изо рта вылетел грозный клич команчей: "И-ИХ-ХО!!! Если не испугаю, то хотя бы оглушу. Зачем-то ведь воины орут во время битвы.

Злодеям надо было бы собраться в кучу и бить неприятеля сразу всем одновременно, но они не сообразили, раздались в стороны, по своей волчьей тактике решив взять в кольцо, чтоб напасть сзади. Да как можно окружить всадника, "летящего" с горы во весь опор? Увернувшись от одного супостата, оружие второго я отразил щитом и с силой ударил в открывшийся бок своей рогатиной. Раздался треск. У моей учебной деревяшки остался только один рог, но сражённый противник, охнул и вывалился из седла.

По инерции моя кобылица промчалась почти до реки, проломившись сквозь густые заросли ольхи. Не догадалась глупая, свернуть на тропинку и чуть не свернула шеи нам обоим. Тут уж пришлось орать другие слова, которые родители ни разу не слышали от своего воспитанного мальчика. Ветки больно исхлестали с ног до головы! Мы с лошадкой скрылись ото всех кувыркаясь за кустами. Подняв Вороную, поняв, что мы с ней отделались лёгким испугом, я вскочил верхом и погнал её назад в гору. Бандиты нагоняли телеги, посчитав, наверное, безумца так страшно свалившегося в овраг выбывшим из боя.

— Ах, вы не хотите со мной играть?! И-ИХ-ХО!!! — Опять полетел над рекой дикий вопль, и я пришпорил скакуна.

Татям пришлось развернуться. Кто же захочет получить рогатиной в спину? Теперь только четверо из скакало навстречу, но зато они оказались в выгодной позиции, разгоняясь сверху вниз. Мне сразу стало не до крика. Было понятно, что настал критический момент и пора сосредоточиться. Удары посыпались один за другим. Противники проносились мимо и по очереди пытались убить разным оружием. Хорошо, что дурни опять не догадались напасть одновременно. Приходилось вертеться, как только возможно, ёрзая по седлу, уворачиваясь, перевешиваясь с одного бока коняшки на другой и обратно. Моя кобылица так и не сумела разогнаться, взбираясь в гору и пришлось думать только о защите. Врезать в ответ просто не было возможности. Я подставлял щит боком, как научил Борщ и даже уколы железных острых лезвий соскальзывали с его поверхности. Лучше не бравировать, не пытаться соперничать с неприятелями силой. Они все здоровые мужики и бьют мощно. Ещё я, как в боксе постоянно наклонялся в разные стороны, не позволяя врагам разить прицельно.

Отбивая последнюю рогатину, радуясь, какой стал ловкий, настоящий воин, я неожиданно получил щитом по рёбрам. Внутри что-то квакнуло и перехватило дыхание. В тот же момент замелькали земля и небо, меняясь местами. Моё тело, словно брошенная обиженным ребёнком сломанная кукла, покатилось по траве и остановилось только, вломившись в заросли. Тотчас перед лицом царапая щёку воткнулась вражеская стрела и мгновенно исчезла, словно померещилось.

…Тишина, лишь негромко щебечут пташки, да лёгкий ветерок шуршит листвой, колыхая травинки перед глазами. Божья коровка расправляет оранжевые крылышки готовясь в полёт. Прожужжал шмель. Приподнявшись, осторожно выглянув из оврага, я огляделся. Вокруг никого. Всё правильно, снова произошло перемещение в двадцатый век, правда только после второго падения. Хотя первый раз получилось свалиться по собственной дурости, а не после удара.

Ощупав руки и ноги, можно радостно констатировать, что опять цел. Серьёзных видимых повреждений незаметно, лишь немного побаливают грудина и живот. Надеюсь, что внутренности мне не отшибли, кости не поломали. Синяки и ссадины не в счёт. Они давно уже привычны и накладываются друг на друга, равномерно покрывая всё тело.

Так, надо, наверное, опять отдохнуть в этом веке, если уж судьба так распорядилась, да и появляться назад сразу опасно, не то возвращусь, а враги скажут: "Здрасте-пожалуйте!" — и обязательно ткнут в живот чем-нибудь острым. С пол часа надо выждать, а по здешнему времени около суток. Пусть меня пока там поищут. Сориентируемся на местности; Овраг, кусты берёза. Всё, можно топать, а то отсюда путь неблизкий. Сначала долго "пилить" вдоль реки, а потом ещё в гору…

Туго свёрнутое трико я достал из холщового мешочка на поясе и сразу переоделся. В том мире почти все носили в подобных, а чаще в кожаных котомочках, торбах всякую мелочёвку: нитку, иголку, бечёвку для тетивы или для ловчих петель, огниво, трут для костра, кусок лепёшки и т. п. Мне всякие прибамбасы ни к чему, а вот одежду держать при себе надо всегда для такого вот случая, чтоб не косились встречные в двадцатом веке как на пугало огородное.

Дома меня сразу направили к бабушке. Иди, помоги мол дрова напилить и перетаскать на зиму. Бабушки это единственные из людей, которые любят и балуют нас не меньше мам, а в некотором роде и больше, потому что не устают так сильно от детских шалостей и капризов. Моя бабушка Лида — маленькая, худенькая старушка с добрым морщинистым лицом. Меня она всегда старается чем-нибудь угостить. Особенно хорошо у неё получаются блины на дрожжевом тесте. Толстые, румяные, пышные, они насквозь пропитаны сливочным маслом. Бабушка не любит сидеть на одном месте без дела, всегда или в церкви, иногда на своём малюсеньком огороде, в крайнем случае вяжет носочки или делает что-нибудь ещё. Вот и сейчас, пока родители узнали, пока предупредили меня, она сама успела справиться с дровами. Я помог ей закинуть в сарай и уложить на огромную поленницу лишь последнюю кучку перепиленных, переколотых по размеру печки древесных отходов. Тут же в благодарность, "за великую помощь" меня повели кормить.

Обычно бабушка угощает до отвала и обижается, если мало съел. Приходится уплетать через силу, под монотонные пересуды про соседей. Сплетни это у неё, наверное, единственный недостаток. Она не хочет мириться с тем, что окружающие живут по другим правилам: не ходят в церковь, носят срамные (короткие) юбки, смотрят телевизор (от нечистого), пьют алкоголь. Приходится терпеть насколько хватает сил, потом вежливо прощаться. Несмотря на все несправедливые упрёки про родителей и знакомых, не хочется обижать такого близкого человека. Я не помню, чтоб бабушка дарила мне велосипед или другие дорогие подарки. Если давала деньги, то лишь несколько копеек на мороженное. Однако её я люблю, наверное, больше других родственников.

— Ну, сытенький? — Традиционно спрашивает она на прощанье.

У меня хватает сил только кивнуть. Блины переполнили желудок и буквально просятся наружу.

Дома я на всякий случай спросил: "Какой сегодня день недели?" Сестра ехидно ответила, что видимо братику надо повесить личный календарь над кроватью. Догадавшись, пошёл и посмотрел на отрывной численник, висящий на кухне. Всё в порядке. Сегодня суббота. Завтра с утра ещё не погонят в школу.

В сумерки пригласил погулять дружок по двору Вовка Семагин. Оказывается, полетели майские жуки! Эту забаву мы с ним обожаем. Мне до сих пор непонятно, зачем ловить жуков и засовывать в спичечные коробки? Потом малышня их содержит, пока не помрут, как домашних животных, играют в песке, устраивают гонки жуков, привязывают ниточку за лапку и те кружатся дома под потолком, как воздушные змеи. Мне больше нравится сам процесс ловли, азарт охоты. Добычу в последние годы отдаю детям.

Проснувшись на следующее утро, валяюсь, нежусь в кровати до обеда. Не встаёт из постелей также вся моя семья, наверное, даже весь город. "Сегодня воскресенье, девочкам веселье, а мальчишкам дуракам, толстой палкой по бокам!" — Вспомнился детский народный стишок практически в тему. Ведь мне надо бы собираться и выходить заранее, чтоб успеть получить тумаков и врезать в свою очередь. На то место ещё не меньше полтора часа бегом! И дело не в том хочется или нет воевать, главное, что надо выручить своих. Видимо из древности у мужчин генетически заложено вести борьбу, отстаивая свои идеалы. Потому-то даже в мирное, спокойное время двадцатого века пацаны постоянно машут кулаками по всяким пустякам.

Спуститься вниз к Клязьме было недолго, а вот дальше последовал утомительный кросс по пересечённой местности. Вверх-вниз, вверх-вниз и так много раз сигать через овраги, сплошь покрывшие этот берег реки. И почему ума не хватило бежать по верху? Там же ровные дороги. Утомившись я направился к реке умыться и освежиться. А вот и рыбачок по колена в воде, будто меня дожидается. Места уже почти те. Лучшего варианта для потасовки на этом безлюдном участке вряд ли найду. Ничего, потом пройдусь ещё немного. Как бы только начать разговор повежливей, покультурнее?

— Привет, парень, давай подерёмся?

— Иди ты… — Отнекивается тот, сосредоточенно глядя на поплавок.

Ах он так, даже пообщаться, обернуться не желает! А ведь могли-бы попробовать как-нибудь договориться по-хорошему.

— Стоять, я рыбнадзор! Отдавай улов!

— Да я ещё не поймал!

— Тогда удочки!

Схватив за снасти, я попытался отобрать. Этого пацан стерпеть не мог. Удилища у него хорошие, из пластмассы. Такие, наверное, дорого стоят. У знакомых я видел только бамбуковые. Он целил в челюсть и пришлось уворачиваться. Не хватало мне ещё потом идти к зубному. Это же самая ужасная пытка, страшнее бани! Друзья рассказывали, что бывает у стоматологов обезболивающая заморозка, но мне почему-то, всегда дёргали просто так, вживую, с садистской улыбочкой на лице. Наконец после короткой борьбы, рыбачок удачно оттолкнул, а мои ноги споткнулись через подводный булыжник.

— Эй! Мы так не договаривались! — Попытался я пробулькать под водой, переворачиваясь через голову.

Когда вынырнул, мальчишки рядом не оказалось. Как он ухитрился так быстро убежать? Хотя стоп. Кажется, получилось! Берег гораздо более заросший. Осталось продраться сквозь кусты вверх. Вот уже слышны крики. Наши успели-таки закатить телеги в заросли и потихоньку отстреливаются из-за укрытий. У них мало стрел с боевыми наконечниками и всего один самодельный лук на всех, но против четырёх бандитов этого достаточно. Не имея доспехов, те боятся подъехать близко. Если сами за щитами спрячутся, то скакунов не защитить, и разбойники переругиваются с нашими на расстоянии.

А вот и моя коняшка беззаботно щиплет травку. Щит валяется рядом. Не так и далеко распластался поверженный противник. Ого! У него же рогатина с железными наконечниками! Вон она лежит около сосны. Решено! Выбравшись из оврага, пригнувшись, прячась за всеми попадающимися препятствиями, где ползком, где перебежками я подобрался поближе. Кобылица поприветствовала радостным ржанием.

— Тихо ты, дурашка.

Уклоняясь от ласковой морды, я упал в густую траву.

— Как бы твоего хозяина не заметили раньше времени.

К счастью супостатам не до меня. Они спешились, привязали коней и пытаются атаковать пешком. Под прикрытием щитов душегубы видимо решили подобраться, дружно ударить, взять пленных, если получится, а главное отбить лошадей.

Ох, как мне это на руку! Надо поспешить к приглянувшемуся оружию и в атаку, пока балбесы оставили свой транспорт без охраны. А что это у покойника на поясе? Топор и нож настоящие, не как мои деревяшки! Да заберу я весь ремень! Кстати сапоги тоже вроде бы подойдут. Конечно стыдно, неприятно разувать мертвеца, но лапти эти почти развалились, вот-вот свалятся. Просить же у деда новые как будто и неудобно, сам же не маленький. Однако плести лыковую обувь пока не умею, а в модных ботинках тоже много не навоюешь, сразу порвутся.

Пока собирал всё ценное, на убитого старался не смотреть, особенно на его окровавленный, страшно развороченный живот и выпученные глаза. Вот что значит, как следует ударить остро заточенной деревяшкой! Пытался даже не думать, что всё это моя рука сотворила. Оправдывал сам себя, мол такова жизнь, дескать только защищался. Если бы не я его, то вполне возможно было бы наоборот. На последней мысли похолодели внутренности, задрожали ладони, и я поспешил отсюда, переключаясь на другие дела.

Эх, кобылку бы ещё трофейную забрать и скрыться в зарослях, но надо выручать своих. Пока я провозился около трупа, неприятели в упор подобрались к телегам, что торчали из кустов. Мужики к этому времени вырубили жерди и пытались отпихиваться от нападающих. Самое время им помочь. Вскочив в седло, пятки в бока Вороной и в галоп.

— А вот и я! И-ИХ-ХО!!!

Как драпанули разбойнички! Видимо уже окончательно похоронили меня, думали во второй раз точно не выжил.

— Куда к коням, а ну брысь! Это теперь мои лошадки!!!

Нападающие и защитники поменялись местами. Теперь они убегают и прячутся от меня за деревьями, спускаются в крутой овраг. Правильно, под копытами оказаться никому не охота.

— Еремка, Малёк, Вторуша! Выходи, пацаны, кто там ещё? А ну помогите собрать табун!

— Сие мы есмь с превеликой охотой, княжиче!

Выбравшись из укрытий, подростки тут же поспешили исполнить команду. Старшие даже не стали ворчать, противиться как обычно, потихоньку сами стали задом выгонять телеги, хотя было непросто. Заскочили-то они с разгона хорошо и теперь застряли зацепившись. В конце концов пришлось всем скопом буквально выносить повозки на руках.

Я важно ездил и посматривал по сторонам. Не то, что мол князь и такой ленивый, не хочу помочь, просто помню, что недавно случилось с нашими противниками. Отвлекусь на минуту, а враги могут выскочить и напасть. Кто их знает, как далеко отступили? Никто на их месте не убегал бы, каждый выжидал бы поблизости, искал момента для атаки. Надо им такой возможность не дать.

В крепость я вернулся триумфатором. Окружающие жутко завидовали. Конечно, парни считали меня княжичем (голубая кровь и всё такое), но справедливо полагали, что будь у них в руках щиты и рогатины, они бы тоже привели хотя бы по лошадке. Никто сейчас не думал, что военное счастье могло бы запросто обернуться в другую сторону. Если бы не повезло исчезнуть из этого мира выпав из седла, моё тело вполне возможно бы нанизали на рогатину или проткнули стрелой, словно червяка, ползущего по земле. Сравнение очень точное. Когда удалось очнуться от падения, то не сразу получилось даже встать. Но кто об этом размышляет, когда перед тобой победитель, пригнавший чуть ли не табун коней! Они опять все пятнадцать товарищей решили упражняться вместе со мной. Пытались попроситься в дружину даже несколько совсем молоденьких парнишек, что вместе были на рыбалке. Глянув на худенькие, костлявые фигурки мальчишек не старше двенадцати лет, пришлось покачать головой, мол подрастите сначала. Таких надо тренировать отдельно, чтоб не покалечить, а на это пока нет времени. Самому ещё многому придётся научиться. В следующий раз ведь можно и разбиться, вывалившись из седла или попасть под копыта.

Борщ ощупал бляху на трофейном ремне и довольно крякнул. Не меньше, чем у него! Топорик боевой, не как его плотницкий. Нож, большой словно кинжал, даже длиннее чем у деда. Кожаные, ношеные, но ещё крепкие сапоги оказались почти моего размера, осталось только вставить стельку. Особенно я гордился рогатиной с железными наконечниками. Это уже настоящее боевое оружие! Нечета всему прочему. Старик осмотрел и решил, что рога добрые, а древко худое и обещал сладить крепче. Когда мы вышли на тренировку и седой учитель увидел табун новых лошадей, он так и застыл с открытым ртом.

— Почто-ж тобе толика, така страсть!? Ны прокормишь! Продати сих кобыл надоть на торжище, ды подобрать мещ, броню — Выдохнул он наконец.

— Зачем на торжище? Давай нашему кузнецу предложим, а он всё на заказ сделает. Ему выгода и нам хорошо.

— Наю ковали-молодцы, токмо ны куют мещ и доспех. Нож, топор, серп, кайло, бляху, петли на ворота, кольца деля бочек, свене кое-чесо. Ехать надоть.

— Мещ-двоица скакунов, ды за доспех три али четыре коня. — Тотчас стали подсчитывать ветераны, споря и советуясь между собой.

— А где у вас магазины? — Перебил я.

— Ась?

— Торгуют где?

— Дык на торжище у Клязьмы гости съезжаются, лавки ставят.

— Понятно, если торгуют, то на торжище, лежат на лежанке, едят, в смысле снедают снедь, оратай орет оралом и так далее, а причём гости какие-то на лавках? Но это ладно, а когда?

— На сей неделе приплывуть. Орать небось усе завершили.

— А в день-то какой?

— Азм и реку на неделе! — Повысил голос самый старший из них.

(Вот сами его попробуйте понять. Причём тут река на неделе?)

— Неделя-то большая!

— Неделя — сие день един. — Почти хором произнесли пожилые учителя.

Та-ак, опять ничего не соображаю! Обычно невразумительные слова и фразы можно было пропускать мимо ушей, а из понятных извлекать информацию. До этого раза получалось, а сейчас что-то застрял.

— Уважаемые, не обижайтесь на меня байстрюка, многим премудростям необученного. Объясните, как у вас дни называются?

Пока остальные переглядывались, поражённо качая головами, мол какой невежественный, простых истин не знает, Борщ поморщился, словно от зубной боли, но всё же перечислил, загибая пальцы.

— Понедельник, вторник, третейник, четверик, пятница, шестица, седмица (постный день), осьмица, неделя (день отдыха).

— Всё? Девять дней получается? — Удивлённо посмотрел я на последний оставшийся не загнутый перст.

— Девять дён, аки девять жизней, аки девять небес над главой твоею, неуч. — Проворчал дед, стуча оставшимся пальцем мне по лбу. — Сидай в седло ратовать срок.

— Стоп, погоди, а сколько дней в месяце?

— Сорок, али сорок един дён.

— А месяцев в году?

— Девять сороковников в лете. — Терпеливо, как маленькому продолжил объяснять старичок.

Я быстро подсчитал в уме. 365 дней выходит, как у нас.

— А часы вы считаете?

— Сутки-шешнадцать часов али годин. В часе 144 части. В части 1296 долей. В доле 72 мгновений. В мгновении 760 мигов. В миге 160 сигов. В сиге 14000 сантигов.

У меня в голове началась тихая паника. Как же всё сразу запомнить? Это же заново переучиваться надо, пересматривать основы внутреннего мироздания. Хотя зачем считать эти сиги-миги? В быту они ни к чему. А интересно, простые пахари-то для чего их используют? По очень приблизительным прикидкам сантиг выходил невероятно малой единицей времени. Насколько мне известно, в двадцатом веке мельче миллисекунды не использовали. Видимо в их прошлом, а соответственно в моём будущем техника сильно скакнула вперёд и знания оттуда до сих пор частично сохранились.

Так-как у меня появился настоящий боевой топор, в этот раз всё занятие было посвящено этому казалось нехитрому оружию. Принципиально он отличался от простого плотницкого инструмента меньшим весом, небольшим крючком, узким скошенным лезвием, чтоб легче пробивать доспех со шлемом, длинной рукояткой (топорищем), чтоб дальше достать и опять же сильнее ударить. Небольшой крюк был нужен чтоб зацеплять и отклонять щит, как объяснили сразу.

Как ни странно, боевой топорик оказался более замысловатым оружием, чем меч в смысле применения. Требовалось гораздо больше навыков, чтоб он стал действительно эффективным. Потому и делают из дружинников чаще всего мечников, потому что мастером меча стать намного быстрее и проще, чем мастером топора. Сражаясь вне строя, орудуя мечом и щитом попеременно, обычно ошеломляли противника напором и силой ударов. Мечом и кололи, конечно, но это получалось редко, в основном если сражались стоя в шеренге. Топориком немного по-другому. Им можно зацепить, отклонить вражеский щит и ударить своим щитом в открывшуюся грудь или в голову. (Примерно так же двумя топориками) Мастер, по рассказам деда, ухитрялся даже ударить таким хитрым оружием за щит и поразить казалось надёжно закрывшегося воина.

— Достать за кутом. — Как выразились старики.

Конечно этим топориком нельзя колоть, как мечом, но вспоминая свои походы в музей, я рассказал, как видел комбинированные топоры с остриём на топорище, вроде наконечника на копье или сам топор, с удлинённым лезвием сверху для этих же целей. Сын кузнеца, почесав затылок пробормотал, что такое он сможет сладить, буде железвие сыщется.

Моему напарнику-противнику пришлось держать два щита. Один я зацеплял крюком топора, а по-другому лупил своим щитом, что есть мочи. Потом менялись местами. Когда мы с товарищем почувствовали, что освоились, начали выделываться друг перед другом, подошедший старичок, друг Борща неуловимым рывком отобрал топорик. Я оторопел. Хорошо, что оружие находилось в тот момент не в моих руках. Парню же вообще оказалось неловко, перед друзьями, когда он дёрнулся было следом, а лезвие угрожающе упёрлось ему в горло. Да уж, а каково бы это было мне — княжичу краснеть, если так легко разоружить может любой пенсионер вроде этого низкорослого и щупленького с виду!

Дедок решил размяться, вспомнить молодость и попросил моего напарника нападать с деревянным мечом и щитом в руках. Сам возмутитель спокойствия щита не стал брать, а перехватил топорик странным хватом двумя руками, словно шест в иностранном фильме про каратистов. Обиженный пацан налетел, как ураган, собираясь сквитаться, но не тут-то было. Седобородый морщинистый воин парировал дубинку и плавным, неуловимым движением ушёл с линии атаки, успев подставить подножку и добить в спину рукоятью.

После постыдного падения, хлопец стал сражаться осторожно, но это всё-равно не спасало. Топорик если держать таким хватом оказывается легче и проворнее меча и сравниться может по скорости, наверное, только с кинжалом. Ловкий дедок успевал парировать удары щита и меча, и найдя брешь в обороне обязательно тыкал лезвием в живот, грудную клетку или даже в спину, неожиданно оказываясь сзади. Мой молодой приятель казался по сравнению с древним старцем неуклюжим увальнем.

К счастью мне такого позора удалось избежать. Вскоре наигравшись, ветеран вручил оружие и некоторое время подсказывал во время дальнейшей тренировки, поправляя, объясняя тонкости. Наконец видимо утомившись, махнув рукой, дескать всё-равно слабаки, мастер топора сгорбился и шаркающей старческой походкой поплёлся к воротам, охая и держась за спину, словно не порхал только что перед нами неуловимой мухой.

Вдруг подумалось, что эти три седобородых наставника в реальном бою разметали бы всю мою так называемую дружину. Почему же они не вышли тогда за ворота к бандитам и не "накостыляли"? Хотя и разбойники небось тоже чего-то умеют. Ёрш отобрал у меня палку почти таким же приёмом, как недавно у моего приятеля топорик, да и кистенём меня помнится чуть не запороли насмерть, а я и смог-то лишь вовремя сбежать. Да, не надо считать себя самым умным, окружающие тоже соображают. Моё дело учиться у них.

Вскоре вся крепость пропахла рыбой. Запахи выбрались за её пределы, будоража голодные желудки.

— Дее-д, давай сбегаем, рыбки поедим, а потом ещё по вою-ю-ем?! — Заканючил я.

Рыбы хотелось всем, видимо успели соскучиться, и старики сдались. Двор встретил чешуёй повсюду. Блестящие кружочки стали казалось главной составной частью всего и земли, и окружающих строений. Даже Божена, была облеплена ей, как русалочка с босых ножек, изредка мелькавших из-под длинного подола, до самой макушки. Платок и платье переливались на солнце, словно наряды принцессы, осыпанные серебром. Носик, щёчки она пыталась вытирать рукавом, но только больше пачкала. При этом мадмуазель с невероятной скоростью скоблила ножом по очередной рыбине. Неудивительно, что чешуя из-под лезвия летела фонтаном. Наверное, так и надо было, чтоб успеть переработать огромное количество скоропортящегося продукта. Непонятно было только, как барышня всё это потом уберёт, отстирает?

— Чудо-юдо речное, рыбкой угостишь? — Хихикнул я.

— Кую вам, варёну, тушёну, жарену, копчёну? Ано вскоре расстегаи поспеют. — Затараторила мастерица, удивив, обрадовав и даже вогнав в ступор.

Что-же выбрать? У нас обычно из рыбы готовили какое-нибудь одно блюдо, не считая праздников, конечно. Видимо, сегодня удалось попасть на исключительно рыбное торжество.

— А если всё сразу? — Облизнулся я.

— Коль безмерно ести, брюхо вспухнет и треснет, таки вольно получиться, аки зад оборотится. Путаться стати, кое место подтирати. — Лихо отбрила стряпуха вредным голоском.

Даже Борщ не ожидал такого от внучки и скорбно покачал головой. Я же вообще "переваривал" эту дразнилку открыв рот. Всё же обжигаясь и отмахиваясь от ворчания деда, пока хозяюшка во дворе и не видит, мне удалось попробовать почти из всех горшков по чуть-чуть. Оказывается, рыбу она разделяла не только по способу приготовления, а также по породам и размеру. Потом с оттопыренным, объевшимся пузом до самой темноты, пока ещё что-то было видно, я делал то, что у меня пока хуже всего получается — стрелял из лука. Все остальные из моей команды как заведённые долбили рогатинами пеньки. В глазах парней азартно мелькали табуны их будущих коней. Даже малолетние мальчишки устроили себе в стороне что-то похожее и тоже старались, подражая старшим.

Мыться в этот вечер меня не погнали. Видимо Борщ посчитал, что княжичу и без бани пришлось много купаться в озёрах, а достаточно пропотеть потом не успел. Девчонка же, весь день проработала стоя. Как только она забывалась и приседала, сразу охала, подскакивала, поминала вчерашнее, ругаясь шёпотом на озорного охальника и само собой отмывалась от чешуи в одиночестве.

Глава 8

К завтрашнему дню я подговорил парней на самой заре на охоту. Перед сном во двор зашёл Малёк. Как мы с ним договаривались, пацан объявил во весь голос, чтоб заботливые хозяева не забыли постояльца сутра поднять пораньше. С первыми петухами за плечи немилосердно затрясли, как нашкодившего кота.

— А-А-А!!! — Заорал я испуганно и стал отбиваться.

— Очухался, сокол? — Спросил заботливый голос Борща. — Людишки трогают иже. Поснедать ны поспеешь. Имай вот расстегайчиков в дорогу.

"Вот, зараза!" — поразился я, мало того, что обманула ожидания, не поцеловала, ещё и голодным хотела оставить! Кушать пришлось в седле, запивая водой из мягкого кожаного бурдючка.

— Княжиче, ты еси загоняющим, али ловцом? — Спросили меня на опушке леса.

— Княжича ловцом. Сим загоняющим ны можно! — Как показалось высокомерно заявил Еремко.

— Почему же сразу нельзя, что я хуже других?! Быть может мне как раз хочется загоняющим! — Набычился я.

Противиться никто не посмел, и товарищи объяснили задачу. Нужно зайти в заросли поглубже, а потом выходя стараться поднимать побольше шума, выгонять зверей на ловцов. Конечно вместе со мной пошла добрая половина пацанов по моложе, послабее. Лес-то большой.

— Даждь рогатину, княжиче, тама тобе ны треба, обузой стац. — Пробасил Бычок и протянул руки к моему новому оружию с железными наконечниками, моей гордости и предмету зависти пацанов.

И тут наконец дошло. Загонщик — это же мальчик на побегушках, бегающий туда-сюда, поднимающий зверей с лёжки! Настоящий охотник — ловец. Он встречает выскакивающих на него животных, бьётся с зверем, рискует. У загоняющего неприятностей практически нет. Разве что сам медведя, кабана, лося настигнет. Но их не догонишь. Потому и распределяют роли, прячутся сильные и смелые ловцы в засаду. Реальная опасность у меня лишь споткнуться или на змею наступить. Однако меняться с кем-нибудь уже и неудобно. Получится, что вроде бы я себя выше других ставлю, куда хочу, туда ворочу. Поймут ли окружающие? А если и осознают, станут ли уважать за это? Ладно уж, побегаю мальчиком. Сам ведь напросился.

Сначала мы, загонщики, шли гуськом молча и без лишнего шума. Лишь потом, когда разошлись шеренгой, началось! Некоторые взяли из дома специальные трещотки, но остальные просто били палками по деревьям и орали. И у меня ещё было опасение потеряться! Шум подняли такой, что можно было самому и не горланить, просто идти и делать вид. Но я усердствовал и "заработал" на свою голову в буквальном смысле. С одного из деревьев вдруг взвились пчёлы и дружно накинулись кусаться. Тут уже мои децибелы сразу выросли в двое! Заорав, я кинулся, не разбирая дороги, пока один из парней не остановил меня, поймав охапку.

— Сие бчёлки, княжиче, — с улыбкой сказал он, как дурачку. — Мёд снедать буде. Место сие заприметь!

Ага, ему смешно, а у меня под глазами начинает распухать! И почему все пчёлы метятся именно туда? Помниться, если кусали в голову, то обязательно заплывал какой-нибудь глаз! В ухо, губы, нос, ни разу не попадало.

Парень успокоил меня, показал направление, но теперь пришлось идти крайним в шеренге. Больше я не нарывался, внимательно осматривал деревья, прежде чем стучать и поэтому стал постепенно отставать. Потеряться было по-прежнему не страшно. Шум слышно за версту. Нежданно-негаданно ноги вынесли на земляничную поляну, на которой пасся медведь. Он посмотрел на чужака и недовольно рыкнул.

— Р-Р! — Чего мол припёрся?

Почему-то косолапый не собирался пугаться охотника, как положено.

— У-У-У!!! — Погрозил я палкой.

— Р-Р-Р!!! — Громче зарычал зверь и поднявшись на задние лапы, тоже замахал на меня.

Он оказался выше и само собой в два раза толще!

— Всё, всё, объяснять больше не надо, уже понятно, кто в лесу хозяин.

Опустив руки, я стал медленно отступать. Мне давно известно, что бежать от животных нельзя, даже от домашних собак. Мало того — бесполезно, нагонят тут же. Лучше самому прикинуться мёртвым, пока не помогли или осторожно спрятаться в кустики и сделать там то, что обычно и делаешь с испугу, если, конечно, успеешь. В этот раз помочь природе удобрениями не позволили. Топтыгин не отступал. Он непременно решил с гостем поближе познакомиться и постепенно добавлял скорость. В какой-то момент мишка особенно страшно рыкнул, и я оказался среди ветвей почти на самой макушке сосны. В памяти почему-то не отложилось или сразу стёрлось, как моё тело здесь очутилось. Подумалось даже, что какой-то волшебник мог вмешаться и телепортировать — переместить в пространстве. Однако ободранная одежда и ладони подсказывали, что всё само собой не случилось.

Медведь остановился и почти человеческим жестом зачесал макушку. Видимо такой фокус он тоже видел впервые. Зверюга даже подошёл, осмотрел ствол, попробовал залезть сам, но у него не получилось. Явно перевешивала толстая задница. Тогда хищник уселся прямо под деревом и стал ковырять в зубах, показывая настроение перекусить.

— Послушайте, уважаемый, не стоит тратить время на такого невкусного человека. Вокруг множество нормальной еды! — Осторожно попытался я разубедить животное, потому что стать обедом не хотелось.

— Р-Р-Р?! — Не поверил косолапый, мол ты слезай, а там посмотрим.

— Ещё в туалет очень сильно хочется-а-а. — Протянул я, вспомнив про недавнюю проблему.

Топтыгин развёл лапами. Мол чужие желания его не касаются.

— Княжичу же нельзя пачкать штаны. Потом просто засмеют, особенно одна девчонка!

Зверь просто отмахнулся.

Нет, ну это просто хамство так презрительно относиться к своей вероятной пище! Пренебрежение задело моё самолюбие.

— Смотри, тебя по-честному предупредили! — Проворчал я и сделал то, что давно хотелось, ухитрившись при этом не свалиться и не измазать даже ствол.

— Фу-у! — Донеслось из-под дерева, совсем по-человечески и обиженный мишка рванул куда-то в кусты, видимо искать место, где можно отмыться.

— Ты не знаешь с кем связался! Мне и не такое по силам! — Хохотал я в след.

А потом загонщиков стали созывать и пришлось срочно слезать, бежать на голос. Охота оказывается закончилось. Мужики уже грузили дичь на телеги. Кстати, хищников не попалось ни одного. Они, наверное, прекрасно понимали, что означает наше мероприятие и успешно прятались. На вопрос: "Где пропадал?" — Я по-честному ответил, что бился с медведем за земляничную поляну и победил. Каким образом одолел зверя, конечно не раскрыл. Это будет моя военная тайна. Нашей семье, как и другим выделили долю в основном лосятины и кабанины. Отсутствием мяса я и до этого не страдал, но кушал чужие запасы. Теперь же не буду думать, что кого-то объедаю. Результат пчелиной атаки, конечно заметили все.

— Сызнова ты еси с прибытком! — Ехидно покосилась неугомонная вредина, разбираясь с дичью.

И это вместо утешения! Вот не буду на неё больше смотреть! Пусть мучается! Тем более такими заплывшими глазами это не просто. Хочется просто зажмуриться и не поднимать распухшие веки.

На завтра Борщ объявил неделю, в смысле торговый день и мы решили сделать то, что он и задумывал: поехать, обменять коней на доспехи и оружие.

— В баню, что-ли идти? — Тяжко вздохнул я.

У меня дома в выходные: в субботу вечером или в воскресенье с утра было принято мыться.

— Ны треба сие. — Удивил меня хозяин и велел внучке подобрать постояльцу наряд похудее, погрязнее, порванее.

— Ща-а, токмо в навозе изваляю! — Откликнулась сумасбродка.

Дед только крякнул. Он не понимал, отчего его такая добрая обычно девочка "бесится".

— Ты еси буде ны княжиче, дабы барыш с тобе ны драли преизрядный. Проведают, чито знатный унот пожаловал, развёртывай коней, ибо втридорога запросят. Рядиться сие мудрость лукавая! — Втолковывал Борщ мне и сопровождающим перед выездом.

Я конечно в очередной раз почти ничего не понял. Если надо нарядиться, то одеваются красиво, а мне подсунули рванину. Ещё и называют это мудростью какой-то луковой.

— Кой сей отроче? — Тут же спросил Борщ Бычка, тыкая пальцем в мою сторону.

— Дык княжиче наю. — Удивлённо пробасил тот.

— Склони-тка главу, недоросль, дюже ты еси ломовой вымахал.

Дождавшись, когда парень наклониться, старик торжественно выдал подзатыльника. Иначе он бы не дотянулся богатырю до макушки, а шлёпать по попе такому дяде просто неприлично.

— Ны княжиче, отроче Вовка сие! — Напомнил наш наставник.

Рядом стоящий Вторуша загоготал над другом.

— Вопроси с него сёдла, вкупе рядить ловчее. — Толкнул его дед локтем.

— Даждь сёдла, княжиче. — Сказал бесхитростный Вторуша и смеяться над второй оплеухой стал уже Бычок.

— Снедать буде, Вовка? — Пропела Божена над ухом и тоже получила затрещину.

— Тобе с наю ны плыть. Неча приучаться! — Погрозил девчонке Борщ.

Пробираться решили по противоположной стороне реки. Там мы надеялись не встретить лихих людишек. Переплыли на лодке, привязав коней за уздечки. Дальше дед сплавлялся один, а мы втроём поскакали по лугу, ведя по второму коню за повод. Добираться пришлось часа три, благо выехали на заре. Борщ подгребал немножко, но не упирался, и долблёнка двигалась почти со скоростью течения. У нас тоже дорог не было, но луговина под копытами расстилалась ровной поверхностью, покрытой словно шёлковой травой.

В заводи, в том месте, где в двадцатом веке должен быть судостроительный завод, уже облепили деревянную пристань большие и малые лодки. Мы переплыли туда тем же порядком. Торжище или купие, как его ещё называли, оказалось обычным рынком, почти, как у нас, в моём времени, кстати, почти на том же месте. Два-три километра ведь не расстояние? Шум правда стоял, как в кино, на восточном базаре.

— А ну налетай!

— Подходе выбирай!

— Дешевше нету, обойди хошь полма свету! — Неслось со всех сторон.

Люди здесь толкались самые разные. Больше конечно было нарядных, но встречались и оборванцы, вроде меня. Божена расстаралась с моим костюмом, мало того, что заплата на заплате так, наверное, и вправду в чём-то изваляла. Даже Вторуша с Бычком косили глаза и хихикали.

Большинство товаров лежало на телегах, но многие торговали на раскладных столах. Бочки, конечно, стояли прямо на земле. У купцов-завсегдатаев вероятно были свои постоянные места. Борщ их знал и сразу повёл к знакомому ковалю. Он мол не купец, цены не ломит, в основном свои изделия предлагает.

Кузнецом оказался чернобородый, кудрявый, улыбчатый увалень, похожий на цыгана. А может в нём и текла цыганская кровь. Цветом волос он разительно выделялся среди прочих, ведь большинство людей вокруг русые. Перед ним на столе, чем-то действительно похожим на большую раскладную лавку, лежали груды оружия. Чего там только не было?! Всякие топоры и топорики, дубинки с железными набалдашниками разных форм и размеров, конечно мечи и ножи, и прочая железная мелочёвка. Рядом на земле располагались два сундучка, на одном из которых восседала такая-же чернявая, черноглазая барышня, сразу видно дочка.

Борщ с парнями безотлагательно со знанием дела стали перебирать мечи, обсуждая непонятными терминами достоинства и недостатки каждого. Я иногда посматривал на коней, всё же выполнял роль слуги, но в основном разглядывал юную мадмуазель. Что со мной делать? Возраст такой, наверное. Несмотря на мой позорный внешний вид, девчушка втихарца от папки во всю строила мне глазки. Скорее всего егоза тренировалась, также как воины со своим оружием.

Вдруг из-под мечей на солнце что-то тускло блеснуло и отвлекло от симпатичной брюнетки. Ба, да это сабля! Про подобное оружие ни разу не заходила беседа. Друзья всё время разговаривали о мечах, и даже в голову не приходило, что может встретиться изогнутый клинок. Эфес удобно лёг в ладонь. Рука аккуратно потянула на себя. Красотка растерянно замерла, открыв пухленький ротик.

— Э-э! Воздай ны балуй! — Немедленно раздался бас продавца.

Я удивлённо обернулся на него.

— Эта сабля разве не продаётся?

— Продаётся, токмо ны тобе! — Весомо заметил тот.

— А если заплачу?

Кузнец растерянно перевёл взгляд на моих сопровождающих. По внешним признакам выигрыш был явно не в мою пользу. Мальчишка оборванец на подхвате — вот кто должен носить такую ветхую одежду, тем более, что караулю лошадей. Однако торгаш или почувствовал шестым чувством, а скорее всего ему был безразличен наряд покупателя. В самом деле какая разница? Лишь бы деньги давали.

— Ежели заплотишь ино добро, имай. — Почесал мужик бороду и словно очнувшись принялся объяснять.

— Сия мещ-сабля дуванная, бають персидская, али индейская. Ны моя ковка. Мною токмо рукоять слажена взамен расколотой. В полма ценины досталася, такоже и воздам в добры руци, дабы ны мозолила. Спросу тута на сей клинок ны сыскати.

— Дамасская? — Вспомнилось знакомое название.

— Во-во. — Поддакнул обрадовавшийся бородач.

"На что угодно согласиться, лишь бы реализовать", — мелькнуло в голове, однако это оружие мне чем-то приглянулось.

— Почто те сабля, отроче? Ны ловка, легка. Кой ей щит разрубишь? — Тотчас подступил Борщ. — Клади, ды к мещам примеряйси.

Подержав разные клинки по очереди, я задумался. Мечи намного короче. Может так и надо? На дальней дистанции в сражении используется лук со стрелами, изредка камнемёт или праща. Приблизившись к противнику применяют копья, рогатины, кистени и шестопёры. Оказавшись лицом к лицу, берутся за меч, потому что длинное древко уже просто мешается. Однако точно также в рукопашной можно пользоваться кинжалом и даже засапожником. Когда бьются в плотном строю, мечом в основном колют, а не рубят. Это один на один можешь выделываться, показывать фортели насколько хватит фантазии и мастерства. Стоя в шеренге не размахнёшься от души, потому что сзади и сбоку твои товарищи, которых ты можешь покалечить по неосторожности. Мастер топора — это боец одиночка как правило. Мечник сильнее его в силу того, что сражается в коллективе, прикрывая напарников и сам пользуясь поддержкой соратников. Мечи в этом случае вместо копья на ближней дистанции создают непреодолимый для врагов частокол. Если клинок будет немного больше, при этом не тяжелее, то должен быть только плюс, а в битве один на один, тем более. К тому же из школьной истории вспомнилось, что мечи, боевые топорики, всяческие дубинки, даже шпаги ушли в прошлое, а саблями воевали и в Великую Отечественную. Они до сих пор в моём времени являются холодным оружием на парадах, значит чем-то лучше.

— Длинная сабля мне больше по нраву. — Выложил я результат анализа.

— За зря "деньгу на ветер выбросишь"! — Заохал дед.

— Ешшо уступлю. — Махнул рукой обрадованный кузнец. — В полма меща воздам.

— И по кой нама полма меща? Нама мещ добрый надоть! — "Взвился" старик.

— Не обижай человека, Борщ. — Похлопал я по плечу наставника. — Возьму саблю подешевле, глядишь и на хорошую кольчугу хватит.

— Кольчуг и у мены имяху вдосталь. — Навострил уши продавец, показывая рукой на сундуки.

— Коль саблю имаешь, саму добру подберу, ны подберу, тако слажу и с цениной сойдёмся. — Торопливо затараторил он.

— А нет ли у тебя чешуйчатой брони? — Неожиданно для себя сорвалось с языка.

Только что вспомнились строчки из сказки Пушкина: "В чешуе, как жар горя тридцать три богатыря." Наверное, должно быть красиво.

— Чагой-то тя усе ны туды тянет, отроче. — Неодобрительно проворчал Борщ. — Куплях кольчугу добру, лёгкую.

— И чешуя имяху. — Обрадовался чернобородый, уже не обращая на него внимания.

— Такоже ны наю ковка, китайская, бають!

"И здесь тоже мода на импортное!" — Мысленно возмутился я. Даже если сам смастерил обязательно надо сказать, мол из-за "бугра", чтоб больше ценилось. Из истории помнилось, что в древней Руси производили самые лучшие доспехи и оружие, а здесь опять китайское барахло предлагают. Однако в моём положении надо экономить, брать то, что подешевле.

— Инде токмо вона завалялась? Спросу нема, дык мыслил перековать на подвески. Хош кака польза. Куяк суть малая, на сего молодца токмо и полезеть. — Оценивающе глянул он на мою фигуру. — Железа тама изрядно, ны кольчуга, ано коли сякая удача попёрла, в сию же ценину воздам.

Я сразу понял его игру. Дешевле мужик не может предложить, если железо дорогое. Небось маленький куяк и большая кольчуга одного веса, потому в одну стоимость. Кстати и выковывать колечки гораздо утомительнее, чем гораздо более крупные, а значит в меньшем количестве пластинки. Продавец перед нами просто "ломает комедию" или ещё говорят: "Пудрит мозги". Также и про саблю, если она в два раза легче меча.

— С рукавами хоша бо? — Проворчал недовольный дед.

— А як жеш. На сию бронь мнозие взирали, токмо богатыри усе, ны отроче твоя.

— Ано еже взрастёшь, раздобреешь? — Толкнул меня седой спутник локтем.

— Когда вырасту, тогда и думать буду. — Отмахнулся я.

— И то добре. — Поддакнул довольный кузнец.

— Шелом такоже надобно железный. — Напомнил Вторуша про головной убор.

— Шишаки токмо местные. — Сразу предупредил бородач.

— Коль заодно имаешь, уступлю. — Деловито добавил он.

— Наручи, поножи. — Стал перечислять наш опытный старец.

Я про такие вещи даже и не знал. Мастер закивал, задумавшись, видимо считал цену, размышляя, как совсем не продешевить. Конечную сумму он назвал в каких-то "гривах", кунах, стыдно сказать кажется в "ди хренах", резанах и т. п. Борщ немедленно стал загибать свои пальцы, закатив глаза, беззвучно шевеля ртом, видимо осмысливая, а потом обрадованно зашептал, что ещё один конь останется. Мне в памяти пришлось сделать очередную зарубку, что надо срочно изучить местные деньги и цены, а то что это за "гривы", конские что-ли? А про хрен вообще трудно представить, не растение же? Когда-нибудь может понадобиться самому делать покупки или продавать трофеи, и надо быть тогда в курсе, чтоб не краснеть, а главное не оплошать.

— Ну-тка, дщерь отворяй сундуки! — Скомандовал продавец.

Милашка всё ещё пялилась на меня огромными глазищами, забыв закрыть пухленький ротик, видимо удивлялась, что основным покупателем оказался нищий с виду бродяга из прислуги, с заплывшими глазами, к тому-же самый юный пацан из присутствующих. От тятиного окрика она очнулась и засуетилась. Роста помощница оказалась немного ниже меня, но юбок напялила так много, что точный размер её фигуры было не угадать. В такой одежде красотка казалась толстушкой, особенно в бёдрах. Дочка знала лучше отца где что лежит и не разрешала ему вмешиваться, "дабы усе ны попутал". (Словно нитки свои перебирает, пришло в голову смешное сравнение.) У неё была какая-то необычная система и умница одна в ней разбиралась.

Наконец со дна одного из сундуков по команде хозяюшки, её папаша как драгоценную рыбину, достал длиннополую, кожаную куртку всю обшитую металлическими пластинами. Каждая овальная железяка была обильно смазанными маслом или жиром, тускло поблёскивала, и кожаная поверхность снаружи само собой тоже была испачкана. "Да уж, как жар гореть доспех никогда не будет. Поэт конечно преувеличил, а в остальном неплохо," — пронеслось в голове при беглом осмотре. Броня, конечно не расстёгивалась и являлась, скорее кожаным свитером, одеваемым через голову. Когда я примерил, оказалось, что она мне по колена и такая широкая, что болталась, как флюгер на ветру, правда порядочного веса. Вот почему мадмуазель сама не тягала такую тяжесть.

— Да в этот куяк таких, парней двое влезет! Что же были за толстяки, которые в него не помещались? — Возмутился я.

— Дык свене сего поддева под доспехи потребна, дабы коли удариша топором, бо побили ны до смерти. Поелику прободать сие железвие секач авось и ны смогёт, ано рёбра проломит до самой печёнки. — Объяснили мне дед с кузнецом в два голоса почти хором (хоть в этом они оказались согласны).

— Ну так давайте рассчитываться скорее, да побежали за этой, которую вы сказали поддевать.

Ноги чуть не подпрыгивали, так хотелось поскорее нарядится полностью. День складывался на удивление удачно. Сбывались все пожелания. "Вот пусть эта прелестница мне улыбнётся!" — Пробежала в голове сумасшедшая мысль. Я пристально уставился на барышню, и она вскоре смущённо опустила взор. Щёчки покрыл еле заметный румянец, губки чуть-чуть раздвинулись в робкую полуулыбку. Правда меня тут же отвлекли от экспериментов. До конца было ещё не близко. Следовало мерить, подбирать островерхие шеломы, потом железные нарукавники с застёжками (наручи), так как куяк, как назвали броню, имел рукава только до локтей. Под конец нечто похожее, только одеваемое на голени поверх сапог (поножи).

Заметив мои томления от нетерпения, бородатый дядька снова затормошил помощницу.

— Лушенька, ристай за тёткой Добромилой. Нехай тащит поддёву, аки на тя, обаче чуть по более.

Девушка подхватила, приподняла все свои юбки, которых оказалось множество и засеменила смешно, но быстро переставляя ножки в красных кожаных ботиночках на каблучке.

— Малая у мены шустрая. — Залюбовался дочкой кузнец.

Вскоре красотка примчалась уже с сопровождающей. Спешившая следом толстозадая тётка, бежала ещё смешнее, переваливаясь с боку на бок и пыхтя, как паровоз. Видимо боялась, бедолага, как бы конкуренты не успели раньше. Она принесла в охапке фуфайку-телогрейку, правда набитую, не как у нас ватой, а чем-то более жёстким, но по внешнему виду похожую. Я с любопытством пощупал.

— Конския власы, ны сомлевайся. — Подтвердила женщина смутные догадки.

Стёганка "села" на меня удачно, плотно, но не слишком. Товарищи богатыри немедленно простучали кулаками со всех сторон, словно боксёрскую грушу для проверки качества. "Она сама, как броня", — подумалось мне, при этом. Укол копья фуфаечка может быть и не остановит, лишь слегка задержит, а вот от рубящего оружия должна защитить великолепно. Тупым мечом небось сразу не разрубишь. Шлепок кистеня вообще будет незаметно. От ударов кулаков тело только отбрасывает, а боли совсем не чувствуется. В комплекте с любым железным доспехом это вполне надёжная защита. Когда сверху надели чешую, то даже неопытному мальчишке стало понятно, что вполне прилично. Мой внешний вид конечно стал как у богатыря, а точнее, будто колобок, но подвижность почти не утратилась. Наклоняться, сгибаться было достаточно легко. Куяк уже не так болтался, но и не был в натяг.

— Запас на пару лет свене сего! — Оценил довольный дед.

И тут по спине потекли первые струйки пота. "Да в такой одежде через минуту обязательно сварюсь!" — Пришла ужасная догадка. В ней только зимой воевать!

— А не бывает такая же поддёва, но в дырочку, например, плетёная? — Взмолился я, вылезая наружу. — Мне такая не нравится!

— Несть! — Фыркнула недовольная тётка и не спеша, поковыляла назад.

Припадая на каждую ногу словно утка, она на весь базар ворчала и ругалась на бесталанного отрока, не ведающего чесо потребно.

"А ещё такое имя хорошее, Добромила", — с обидой промелькнуло в голове.

— Борщ, необходимо что-нибудь другое. У вас разве никто плести или вязать не умеет?

— Связати и моя Божена горазда, — пробормотал старик. — Токмо за шерсть, али коноплю, ну и за работу такоже потребно в уплату белок, али куницу.

Для чего в хозяйстве пушные зверьки сразу не дошло. Может разводить будет? Это его дело. Главное, что вопрос решён. Деньги ведь должны остаться, он сам сказал. Целый конь! Из учебников истории вспомнилось, как много лошадки стоят, когда пользуются особенным спросом.

— Какой разговор, дед?! Своих и отблагодарить приятнее. Хочешь я тебе половину вперёд выдам из средств какие останутся? Глядишь, подарок внучке привезёшь!

Пенсионер сразу повеселел. Непонятно почему, но он сомневался, что постоялец ему не заплатит. Может всё ещё считал себя обязанным за спасение девчонки? Требовать с меня деньги он видимо жутко стеснялся, а не брать не мог. Жадность, домовитость в его душе вели непримиримую борьбу с широтой характера. Обещание аванса разрешило все противоречия.

Наконец комплект подобрали. Вместо шапочки под шлем, которая тоже оказалась толстая и тёплая, Борщ пообещал вязаную сетчатую. Кузнец, слушая нас, только качал головой. Все брали обычные шапки и поддёву, только я выкобениваюсь. Ну может же человек выбрать что-то получше за свои деньги! В крайнем случае это стоит дёшево, не железо. Не понравится поменяю. Вот на зиму точно куплю тёплую.

"Ба, да ты, Вовка, уже планируешь здесь зимовать!" — Промелькнуло в голове. В ту же минуту вспомнилось о родителях и родном доме. Что-то в этой полусказочной стране из своей мечты я стал проводить гораздо больше времени, чем в обычном мире. Там бы уже неделю отходил в школу! До летних каникул ведь совсем немного осталось. Экзаменов в этом году нет. Три месяца можно будет расслабляться по полной, загорать, купаться, устраивать с пацанами всякие интересные дела! Собственно, а здесь чем хуже? Да у меня двойные каникулы! Ура!

Куяк закинул на плечо Бычок, оставшегося коня вёл Вторуша, саблю мне сразу посоветовали повесить на пояс. Само собой, кузнец дал к ней деревянные, обшитые кожей ножны. Новым клинком я жутко гордился, не смотря на ворчание Борща. Всё время хотелось его трогать, пробовать, как легко выходит из ножен, поднимать над головой, разглядывая блеск металла и рисунок на нём. Окружающие даже стали посматривать с опаской. Читой-то мол отроче размахался? Ны порезал бо с дури коего?

Сёдла и оставшегося скакуна вскоре тоже продали. Один меня в крепости дожидается и хватит. В уплату хотели надавать кучу шкурок куниц, а особенно белок, но я воспротивился. Тогда предложили несколько связок каких-то ракушек, называемых "змеиными головками" и "ужовками".

— Что мне с ними делать? Что-ли княжич вам папуас в бусах прыгать?! Давайте монеты!

Сопровождающие затолкали в бока, стали уговаривать и свои, и купцы, мол меха удобнее, легче по весу, не звенят на ходу, труднее украсть.

— Ничего, потерплю. — Пробормотал я, а в голову пришло озарение: "Скорее всего и Борщ спрашивал с меня шкурки, а не живых зверьков! Ну вот сам пусть с ними и занимается."

Лично я шкур опасаюсь. В смысле не разбираюсь в них, какая с какого животного, а главное сколько стоит? К тому же вдруг облысеет, как моя голова или намокнет, сгниёт. Про ракушки вообще разговора нет, дуракам пусть впихивают. Их небось в каждом водоёме полным-полно! Однако монеты оказались в дефиците. В основном вместо них использовались меха пушных зверей: соболя, горностая, куницы и белки. В принципе шкуры и всех остальных животных были в цене от кротовых до медвежьих, но эти четыре вида оказались основой платёжной системы. Парни обещались помочь разобраться и в результате у меня на поясе стал позванивать небольшой мешочек-кошель с серебряными, медными многоугольниками и кружочками зачастую без всякого рисунка, а в другом мешочке побольше оказались свёрнуты разные шкурки. От ракушек всё же удалось "отбрыкаться".

— Пойде азм девке пряник куплю кой-ни то. — Повёл нас Борщ дальше по базару.

Он достал и развернул шкурку белки, одну из нескольких полученных от меня авансом. Вторуша и Бычок тоже зашуршали в поясах, видимо захватили из дома собственные трофеи охоты, знали куда идут. Захотелось и мне тоже чего-нибудь подарить подруге. Она же меня не бросила беспомощного, из-под бандита вытащила, домой приволокла, голову мою бестолковую лечила, мыла меня, хотя нет, это ей в минус. Небось нагло хихикала, когда пялилась и специально не отворачивалась.

— Борщ, а где здесь продают украшения? Есть у Божены чего-нибудь? Может прикупить что-то?

— Ничаго ны осталося. Усе сестрицам в приданно отошло. — Вздохнул старик.

— А что ей подарить можно, чтоб без намёков и не обидеть?

— Ды ить сими гостинцами девку ужели обидишь, токмо радёшенька буде.

— Тогда пойдём, показывай.

Вскоре подошли к резному, расписному столику, на котором, как у кузнеца оружие, похожими грудами лежали всякие женские штучки. Командовал здесь купец, круглый, как та вредная тётка с добрым именем. Не смотря на жару, его одежду украшали чёрные соболиные меха. Даже шапка на голове была бобровая. Мужик обтекал потом, но терпел, не раздевался.

Я никогда не понимал, что из украшений куда положено цеплять или вешать, поэтому выбирал дед. Подняв, посмотрев на фоне неба самый невзрачный на мой взгляд медный ободок с висюльками, он спросил цену и ужаснулся.

— Вскую жи тако драг?! Пойде отседа сызнова к кузнецу. Коваль небось и сие скуёть.

— Пойдём, он дядька добрый. — Поддержали мы с парнями.

— Знамо добрый, весь залежалый товар тобе спихнул. — Проворчал старик на ходу.

— А почему же Вторуша не берётся колечки ковать? Тут и железа меньше идёт и металл простой, не какой-нибудь закалённый.

— Сноровка надобна к сему. — Прогудел наш приятель за спиной. — Здеся работа мудрёная. Обаче на кольца и подвески злато, серебро, да медь более потребны. Дюже драгое сие.

По дороге дед купил здоровенный, красивый медовый пряник. Парни приобрели яркие, цветастые платочки. Я увидел у лоточника и взял за шкурку белки большой берестяной туесок орешков в меду.

— О, гости драги возвернулись, али позабыли чесо? Деля сих гостей самый красный товар! — Зашумел кузнец, явно играя на публику, обеспечивая себе рекламу.

— Ты своей дочке украшения сам куёшь? — Показал я на блестящие кружочки, свисающие у девчоночки со лба.

Чего уж теперь маскироваться. Небось он уже понял кто покупатель.

— Ано хто жи за мены сие сладить? — Удивился тот, даже немного обиделся.

— Ну, покажи, что есть на продажу. Может и мы что-нибудь подберём.

— Вынзе Луша, порадуй молодца, ды ны скупись. — Скомандовал дядька.

Сам он внимательно наблюдал, как двое мужиков выбирают топоры, а наши дают советы и комментарии: который инструмент лес валить, какой удобнее для плотницких и столярных работ, а может быть дешевле вместо двух один универсальный? Юная помощница опять "нырнула" в сундук, достала из него деревянный ларец и стала показывать всякие штучки.

— Это золото? — Осторожно спросил я.

Такие дорогие безделушки мои финансы явно не потянут.

— Ны злато, ано блистает богато! — Усмехнулся продавец, довольный произведённым эффектом.

Понятно, латунь, бронза или что-то подобное. Мы тоже немного соображаем. Это должно быть дешевле серебра. Хотя за изделие по любому платят раза в два дороже, чем за металл по весу.

Не поднимая ресниц, мадмуазель элегантно прикладывала к себе: к волосам, к ушкам, к шейке, одевала браслеты, колечки, а я любовался на неё. Барышня явно красовалась перед окружающими, а может быть ей просто доставляло удовольствие примерять красивые вещички.

— Ну чито жи ты еси усе взираешь, ды ны выбираешь? — Возмущённо пискнула модница, не выдержав такого пристального внимания. — Али товар ны красный?

— Ты краснее. — Прошептал я в пол голоса и у милашки в самом деле порозовели щёчки и ушки. — Что-то ты грустная стала последнее время, глаз, в смысле очей не поднимаешь?

— На саблю ту загадала, егда купят, замуж идти. — Зашептала она ещё тише, словно заговорщица, косясь одним глазком в сторону родителя. — Мыслила ны скоро, а ты…

— Ну так иди, все девчонки мечтают стать невестами. — Усмехнулся я.

— За коего? Ты еси своей монисты облюбовывая. — Вздохнула Луша.

— А ты за меня седьмой женой иди. — Взял я её ладошку, разглядывая не сколько браслеты и колечки, сколько поглаживая мягкую кожу маленьких пальчиков.

— У тобе шесть жён?! — Ужаснулась красотка.

— Нет пока ни одной.

— Почто тады седьмой?

— Седьмая, значит любимая! — Вспомнил я знакомый фильм про Гюльчатай и "Белое солнце в пустыне".

Это юной очаровательнице понравилось.

— Коли любой еси, ны седьмой, ано тады девятой. — Включилась она в игру.

— Ты будешь ждать, пока я девять раз женюсь?

— Вот ешшо? — Фыркнула мадмуазель. — Азм ны басурманка! Жажду единой бысть.

— На чесо сладились? Вона зрю иже за руци пояти. — Заметил бдительный родитель наши дружеские отношения.

Кузнецова дочка быстро выдернула ладошку. — Деля шестерых жён ему потребно. — Хихикнула она.

— Ино сбирай на шестерых. — Не понял шутки папаша.

Барышня почти не глядя впихнула мне в ладонь что-то блестящее и запросила две серебряные монеты или шкурки. Я предложил юной продавщице выбрать самой, какие больше нравятся. Такое доверие черноглазую прелестницу особенно обрадовало и тщательно перебрав, она выбрала самые тёмные меха.

— Ими сие от мены на сдачу. Коли надумаешь, носи, ежели потеряешь, знать не жалко буде. — Сунула она ещё симпатичный свинцовый или оловянный кулончик-кружочек на верёвочке размером примерно с советский рубль только потолще.

Я осмотрел поделку. С обоих сторон выбит замысловатый рисунок. Видимо сама делала такую несложную, но элегантную вещицу. Пожалуй, можно надеть на шею. Сделаю хорошей девчоночке приятное. Вообще-то не в моих правилах таскать всякие украшения, но немножко потерплю, пусть порадуется, почувствует себя мастером. Небось первое своё изделие продала.

— Возьми тогда и от меня подарок. — Отсыпал я в маленькую, совсем почти детскую ладошку горсть орешков.

— Усе поя? — Деловито спросил Борщ. — Отправляться срок.

— Свене сего бо наконечники деля стрел? — Напомнили парни нашу общую проблему.

Боевых стрел в отряде критически мало, только то, что подобрали от разбойников. Отцы семейств свои стрелы не дают, считают пока, что наши занятия — это баловство.

— Наконечники сами скуём добрые, железа сырца ими, дешевше выйдя. — Посоветовал старик.

— Сырца ны маю, ано еже куны имяху, леть пояти личину, брамицу. — Небрежно заметил мастер.

— Чего? (Фиг поймёшь их иногда.)

Кузнец махнул дочке, и та достала несколько железных масок с разными выражениями на них весёлыми человеческими или страшными чудовищами.

— Что ещё за карнавал? Противников пугать?

— Ны пужати, от лихой стрелы лико боронити.

Это, пожалуй, пригодится, тем более оказалось вполне по моим деньгам. Сначала я выбрал маску ужастика, но потом передумал и взял весёлую. Ну нафиг, местные через одного суеверные. Если примут за нечистую силу, не переубедишь потом. Следом показали кольчужный воротник на шею. Это уже мне самому стало понятно для чего. Называлась эта штука брамицей. Когда я заплатил, мастер сам присоединил её к моему шлему. Вроде всего по чуть-чуть, а от шкурок за сёдла ничего не осталось. Хорошо хоть пол коня, превращённого в серебро и медь, ещё частично позванивало в кошельке.

Назад мы возвращались по реке. Бычок и Вторуша гребли, дед рулил и командовал. Сначала я тоже работал вёслами со всеми, но опыта у меня мало. Когда несколько раз обрызгал товарищей, мне вежливо заметили, мол сие ны княжье.

— Подумаешь, не сильно и хотелось. — Обиженно проворчал я себе под нос.

Вскоре со скуки несмотря на жару захотелось напялить свой куяк, покрасоваться, но друзья хором предупредили, что, если в нём упаду в воду, могу и не вынырнуть, мол зело тяжкий. Лодка-плоскодонка действительно раскачивалась от малейшего неправильного движения и вполне могла опрокинуться. Тем не мене я посмеялся над ними, похвастал, что плаваю хорошо, по крайней мере до лодки доберусь уж как-нибудь, но подумал, что на броню попадут брызги и она заржавеет. Когда-нибудь, наверное, придётся и под дождём в доспехах очутиться, но пока не буду мочить. Чисти потом каждую чешуйку, отдирай от ржавчины, а их небось несколько сотен! В общем лень победила бесшабашность в этом поединке незаметном для посторонних глаз.

Пришлось весь путь глазеть по сторонам, любоваться природой и мечтать о девушках. О чём ещё можно думать в моём возрасте? Вспоминая последних двух знакомых прелестниц, сравнивал. Каждая была красива по-своему. Потом в памяти "всплыли" одноклассницы, тоже все хорошенькие, симпатичные. Меня никто не считает бабником, скорее наоборот. До Божены ведь ни с кем не то что целовался не случалось, стеснялся даже пригласить потанцевать на школьной дискотеке. Да и с ней получилось всё случайно. Подруга сама тогда потянула во двор подальше от случайного дедова взгляда, села рядышком, прижалась, накрыла покрывалом от комаров. Её соблазнительные губки были так близко! Мне даже сейчас кажется, что милашка первая меня поцеловала растерявшегося, с закружившейся головой от такой невероятной, непривычной близости с девушкой.

Украшения я передал Борщу. Пусть сам отдаст своей внучке. Не хотелось, чтоб сумасбродка думала, будто княжич к ней подлизывается или ещё хуже, женихается. Пусть будет подарок без всяких намёков и обязательств. Скажет ветеран, что за свои купил не обижусь.

Когда мадмуазель выскочила, нацепив подвески и серёжки, у неё был такой счастливый взгляд, такая улыбка! Она конечно не кинулась обниматься и благодарить, старик был рядом, но заблестевшими глазками барышня словно расцеловала меня с ног до головы. Кралечка тут же кинулась к бочке любоваться. Больше-то некуда. Ни про самовар, ни тем более про зеркала в этом селении, наверное, даже не слыхали. Насмотревшись, навертевшись, навизжавшись от радости милашка вместо меня расцеловала деда. Как ни странно, ни зависти, ни сожаления не было, хватало видеть, что подружка счастлива.

— Свяжи на княжича поддёву дабы како сеть дырява була. Задыхается отроче в конской. Небось стати сего иже изведала? — Проворчал хозяин, когда его модница немножко успокоилась.

Девчонка тотчас вспыхнула ярче мака.

— Наветы злы сие, деду! Николи азм ны изведала! — Запищала она возмущённо и даже притопнула ножкой.

— Ну тады промеряй иже. — Удовлетворённо вздохнул пенсионер.

Я вдруг понял, как он переживает за репутацию внучки! Правильно, чужой парень которую ночь проводит в их доме. Что могут подумать соседи? Да и мы с ней молодые, глупые. Кровь у обоих бурлит. Возраст подходит для любви. Как-бы чего не случилось непоправимого?!

Когда мастерица обмеряла и записывала на бересту мои размеры, отблагодарила быстрым поцелуем в макушку, пока старик на минуту отвернулся. Губы непроизвольно расползлись в улыбку. Пожалуй, переживает Борщ не напрасно. Надо перед сном задержаться во дворе на брёвнышке, вдруг опять выйдет как тогда в первый раз?!

На тренировке Вторуша похвастался рогатиной с железными наконечниками, такой же как у меня.

— Ты вроде бы железо не покупал. — Вспомнилось мне.

— Сие сами с тятей выжгли. — Степенно прогудел тот басом.

— Что же раньше молчал, если умеешь? Сделай побольше металла, тренируйся, глядишь и меч себе выкуешь, остальным продавать начнёшь.

— Зело муторно сие тяжание. Цельную гору грязи высушить, пережечь, перековать потребно, покуда малость железвия добудешь. — Вздохнул парень. — С тобой еси ловчее. Пояти у лихих людишек добро, на сие и выкупить, чесо потребно.

— Не — е, дорогой, это тебе проще. Жги себе, да стучи молотком. Знаешь, сколько раз меня почти убили? Сам со счёту сбился. В другой раз может не повезти.

— По что же ты еси на топоры кидаешься?

— Да я вроде бы не стараюсь. Они сами набрасываются. Небось наблюдал в прошлый раз, как меня с коня сбили? А деваться было некуда! Видимо судьба.

В этот вечер баней никто не тревожил, потому что тренировка получилась совсем короткая, чисто символическая, пропотеть никто не успел. Мешая сражаться, сбежались, наверное, все мужчины селения от мала до велика. Каждый желал потрогать мои обновки, примерить и помахать сабелькой. Отказать было невозможно, но пришлось присматривать.

Однако и соловьёв слушать получилось втроём. Борщ уселся на любимое место Божены, а подружка прикорнула с другого края. Может у деда в самом деле была бессонница или опытный ветеран почуял неладное, но он завёл поучительную беседу на тему морали и нравственности. Я ёрзал как на иголках. Было неловко и немного стыдно. Ведь в самом деле собирался целоваться с его внучкой, не будучи даже обвенчанным, что по их правилам грех. Тем не менее все молодые так делают. В его разговорах с дружками пенсионерами не раз проскальзывало, как ухаживали за красотками в своё время, посмеиваясь над нынешними парнями мол они так не умеют. В результате барышня улизнула спать первая, устав слушать нотации, а меня хозяин лично проводил до лежанки, докучая ворчанием и нравоучениями.

Глава 9

Зато утром, пока хозяин фыркал, кряхтел и плескался во дворе над бочкой, мне достался не один поцелуй, а сразу несколько. Даже, когда я открыл глаза, очаровательная фея не убежала, позволила притянуть себя за талию, погладить распущенные, не заплетённые ещё в косу волосы и поцеловать в ответ. Правда только раз. После обольстительница аккуратно, но настойчиво высвободилась.

— Как у тебя там сзади? — Показал я глазами.

— Насилу отпарила. Нынче сидать горазда. — Хихикнула барышня. — Дюже руци у тя ломовые.

Но вот послышались шаркающие старческие шаги, и Боженка умчалась. Присутствовать при одевании у них считалось неприличным. Однако позавтракала мадмуазель вместе со мной, расположившись за столом рядышком. Наверное, это был для неё подвиг дотерпеть, пока соня проснётся и оденется. Мы сидели локоть к локтю, почти прижавшись бёдрами, подкладывали друг-другу лучшие кусочки и ели, кажется не замечая вкуса. Её глазки сияли. Синяки почти уже прошли. Моё лицо правда было распухшим. Пчёлки постарались на славу. Милашка хихикала на эту тему, но очень вежливо.

Заметив верёвочку у меня на шее, подружка спросила, что за подвеска и попросила показать. Я вынул и по-честному всё рассказал. Лучше бы этого не делал или соврал во благо! Мгновенно изменившись в лице, красотка потребовала снять и выкинуть. Когда я отказался, накинулась и попыталась отобрать сама. Еле отбившись даже не наевшись пришлось выскочить во двор, под защиту пенсионера. В присутствии хозяина хулиганка не посмеет трогать гостя. "Дед между нами всё время выполняет роль буфера, даже не подозревая об этом", — мысленно усмехнулся я. Да уж, не дай бог на такой сумасшедшей жениться. Мы же с ней драться будем через день!

Оловянный кулончик скорее всего не имел большой материальной ценности даже в этом мире дефицита металлов, но выбрасывать его было жалко, как подарок. Это, наверное, был первый сувенир на память от девушки, пусть даже от малознакомой малолетки, но ведь симпатичной! Ещё, конечно, дело принципа. Вероятно, никакому бы парню на моём месте не понравилось, как Божена принялась нагло командовать. Роль подкаблучника, да ещё у посторонней дамочки вряд ли кому придётся по душе. Связывать с сумасбродкой судьбу мне тем более не хотелось. И дело даже не в том, что мы из разных миров, эпох, можем неожиданно навсегда расстаться. Я не предполагал жениться ещё несколько лет, не чувствовал себя готовым к взрослой жизни. Простой школьник в конце концов элементарно не в состоянии содержать, кормить семью, а ей было срочно пора замуж. У Борща между делом как-то проскочило, что в эту осень обязательно надо найти жениха, откладывать ещё на год мол опасно. В девках может внучка засидеться.

Старик плёл лапти, очередную пару. Из собственного опыта выяснилось, что эта обувь удобная, но быстро выходит из строя, а потому надо иметь в запасе несколько комплектов. Присев рядом с ним, я начал учиться. После вчерашней тренировки пришлось сделать неутешительный вывод, что летом в сапогах очень жарко. В них лучше воевать. Работать-же и тренироваться можно в лаптях. Их не жалко, в отличие от моих дорогих ботинок на каблуках, а умеючи недолго сплести новые. В модной же обуви я буду ходить по праздникам, выступать перед народом, когда, конечно стану настоящим князем.

Я размечтался, представляя себя в трёхэтажном деревянном тереме на красивом резном троне. Сзади вооружённая охрана. Передо мной послы соседних княжеств налаживают дипломатические отношения. Для чего нужны такие непонятные отношения, я толком не представлял. Казалось, это что-то вроде почты, для связи между правителями, но в дебри лезть, напрягая мозги не хотелось, пока до этого далеко.

Нет, ну их, глупые отношения! Я решительно выгнал скучных послов из зала. Пусть лучше девчонки танцуют. С этой стороны местные барышни кружатся в длинных платьях, напротив мои одноклассницы в мини вертят попками. Хм, в коротких юбочках, пожалуй, интереснее! А что, если их переодеть в купальники? Вот местные обзавидуются! У них-то нет такой одежды. А как же они в речке купаются? Неужели, как мужики, голышом?!

На самом интересном месте, видимо, чтоб не дать возможность развить сюжет, сзади подкралась коварная Божена, сорвала с шеи кулон и пулей выскочила со двора. Дед даже не заметил. Я вскочил, дёрнулся следом и остановился. Ну не гнаться же за дурёхой в самом деле?! Что подумает хозяин и люди? К счастью мне вовремя стал известен один из основных законов этого общества. Здесь в мирное время преследовать женщин и девушек разрешается только в трёх случаях:

1 Отношения между своими.

2 Игры на празднике.

3 Она преступница, например, воровка, а он пытается восстановить справедливость.

Хотя даже если в первом случае муж наказывает жену или родитель ребёнка, никто обычно не бегает, порку выдерживают стойко, сами приносят плеть и подставляют спину.

Получается, что ничего не подходит. Не объявлять же хозяюшку приютившей семьи воровкой из-за такой мелочи, которую даже трудно доказать? И вообще мне не хочется причинять подружке какую-либо серьёзную неприятность. В целом-то она хорошая. Эх, поймать бы озорницу и опять по-дружески отшлёпать или потаскать за косу, чтоб на будущее не повадно было, но как раз трогать чужих женщин и девушек без серьёзной причины или разрешения строго запрещено. Обидевшего посчитают преступником, насильником, а пострадавшая будет считаться жертвой. Люди объединятся всем селением и покарают даже правителя. Это в бане прошлый раз всё прошло втихарца и мадмуазель не стала жаловаться, а ведь могла! Не спеша, как положено княжичу, надо пойти разыскать негодницу и строго поговорить. Красотка уже сама шла на встречу.

— Отдай. — Спокойно, но требовательно протянул я ладонь.

— Нетути, посеяла. — Развела плутовка руками и посмотрела честными глазками. — Егда вырастет, сбире урожай.

Что с ней делать? Не обыскивать же? Опять люди не поймут, скажут лапает наглец девицу. Тут как раз не вовремя подскочил староста и запричитал: "Княжиче, твоя кобылы стоптали нивы!"

Ещё неприятности на мою голову! Прохвостка "под шумок" конечно улизнула.

— Мы продали скакунов. — Напомнил я.

— Обаче сии давеча сотвориша изъян! Пасти надоть бехо.

— Может это не мои?

— Пастух баял твоя.

— Ну что-теперь-то?

— Белку даяти.

— У меня нет белки.

— Тады векшу.

— Это что за зверь?

— Вона в кошеле звенить.

— А — а! Ну на, бери сам сколько надо. — Развязал я перед ним кожаный мешочек.

Поковырявшись, староста выбрал самую маленькую медную монетку и удовлетворённо отошёл. Почти тотчас воровато оглядываясь, подскочил Еремка и забормотал постоянно кланяясь: "Ны взыщи, княжиче. Азм ны доглядеша за конями, егда стрелы пускаша."

— Да чего уж теперь. — Махнул я рукой.

Мне и в голову не приходило поручить кому-нибудь пасти свой табун, не подумал об этом, привык, что все хозяйственные дела делаются сами собой. Небось Божена выгнала лошадок на пастбище и тоже никому ничего не сказала, быть может даже не стреножила. Впрочем, это и не было её заботой.

— Девка твоя кой-чесо в пруд закинула. — Прошептал тем временем пастушок.

— Вот, зараза! Да не моя это девка, Еремка. Я у них просто живу, понял.

— Чесо жи ны понятия.

Мальчишка недоверчиво покосился и осуждающе покачал головой. Сразу вспомнились опасения Борща насчёт соседских домыслов и сплетен.

— Вот если бы не она, а ты меня из леса приволок, стал бы моей девкой?

Пацан нервно хохотнул.

— Вот то-то!

— Вы есте иже лобызались! — Опять прошептал упрямец.

— Ты с матушкой лобызался? С сёстрами лобызался? Вот и она мне, как сестра! Понял?!

Пристыженный приятель отошёл, а я решительно направился назад. Разговаривать с наглой сумасбродкой больше ни к чему, по крайней мере сегодня. Сколько можно терпеть её издевательства?! Соблазняет, заставляя мечтать о большем, доводя до исступления и тут же сбегает, оставляя моё сердце непонятно для чего бабахать в груди. Или ещё хуже убить, изувечить готова. Не о чем нам объясняться. Она должна всё понимать. Я ей ничего не обещал. Красотка сама сказала, что я уйду, а ей оставаться. И мадмуазель права. Мне пора отправляться. В смысле не насовсем, а на время вернуться домой к родителям, отдохнуть от этих проблем. Ох, как нелегко оказывается быть взрослым!

Моя "княжеская" одежда двадцатого века лежала на одном из лежаков. Броня, ремень с саблей и прочим, в сундуке. Туда же надо засунуть и кошель с монетами. Переоделся, посмотрел на себя внимательно, чтоб ничего отсюда не прихватить лишнего, всё-равно ведь потеряется. Ну, вперёд!

— Пойду-ка погуляю. — Хлопнув по плечу Борща, я вышел.

Боковым зрением увидев растерянное лицо Божены, удовлетворённо хмыкнул. Пусть подумает подруга над своим поведением, а мне пока надо наверстать пропущенное время за уроками, не то все науки перезабуду, заигравшись.

Направиться показалось правильным сразу к реке. Возле неё по крайней мере не заблужусь, не нарвусь на знакомого медведя, а заодно искупаюсь. Как-нибудь по дороге можно будет попробовать вернуться в своё время. До этого же получалось. Не спеша, насвистывая под нос, я спускался по еле заметной тропиночке, как вдруг: БУМ!!!

— Ой, как болит голова! Опять что ли стукнули? Куда это меня занесло?

— В темнице мы есмь. — Прозвучал над ухом знакомый голосок.

— В тюрьме что-ли?

— В лодье.

— В лодке? Что-то она слишком большая.

Постепенно глаза стали привыкать к темноте. Сверху из щелей проникает рассеянный свет, позволяя кое-чего рассмотреть в полумраке. Похоже нахожусь в трюме корабля. Рядом со мной попутчица, в смысле соседка по несчастью.

— Ба, знакомые всё лица! Это же Луша, дочь кузнеца. А чего ты здесь делаешь?

В принципе вопрос странный. И так же понятно. Недавняя знакомая сидит рядом в плену, как и я, руки мне развязывает, но мои в очередной раз ушибленные мозги пока ещё слабо соображают.

— Изловили мя. Виру с тяти истребуют. — Ответила тем не менее юная барышня.

— Меня тоже поймали, видимо, только вот ни виры, ни выкупа, ни ещё чего-то потребовать не с кого.

— Ино продадут. — Спокойно сделала вывод пленница.

— Как продадут, как лошадь что-ли?!

Конечно приходилось изучать на уроках рабовладельческий строй, но чтоб это случилось со мной, да в качестве невольника! Каждый, наверное, согласиться стать властелином хорошим и справедливым. В конце концов добрый господин всех несчастных непременно облагодетельствует и отпустит на свободу, назначив пенсию за вредность. Но вот быть рабом? Особенно, когда тебя не спросили! Я представил себя на галерах, изнывающим от жары и непосильного труда или таким-же измученным, страдающим на сахарных плантациях… Изнывать не понравилось. Стала накатывать тихая паника.

— Что делать? Сбежать, наверное, не получиться. Небось рабовладельцы-мужики здоровые. Тем более я здесь, а они там наверху и открывать люк просто так не станут, приготовятся к сопротивлению.

Кузнецова дочка закивала, соглашаясь.

— Почему же меня не возвратило домой? Раньше, же удавалось, когда получал по макушке.

Мадмуазель пожала плечами, откуда мол ей знать.

Чтобы не поддаться панике, лучше всего отвлечь себя делом или разговором, чем я и решил заниматься, попутно осматривая трюм. Ладья оказалась загружена порядком. На самом дне постелены доски, а на них мешки, мешки… Вот жадина! Мало ему простой торговли, он ещё детей ворует.

— Тебе сколько лет?

— Четырнадцать. — Пропищала подруга по несчастью.

Точно ребёнок. Если получится её спасти, хотя бы срочно замуж на меня кидаться не будет. Боженка ведь точно из-за ревности безобразничает! Пускай лично ей такой муженёк не "светит", но и другим задарма не отдаст!

— Та-ак, надо искать способ спастись. Всегда, даже, если тебя проглотили, как минимум существует два выхода: вызвать рвотный рефлекс или вместе с отходами…

Нравоучительным голосом я начал объяснять, как на уроке, перед доской, обшаривая в полумраке свободное пространство. Милашка осторожно ступала следом, держась почти в упор. За спиной постоянно было слышно её взволнованное дыхание. Постепенно стала приходить уверенность в себе, а нервы успокоились. Когда есть о ком заботится, гораздо легче переносить удары судьбы.

— Ну-у, с отходами конечно не хочется, запах и морально… Давай придумаем как вызвать рвотный рефлекс… Ага, а что это за доска странная, упирается поверх других досок в потолок?

— Заплата сие. На каменья сели, вестимо.

— О! Это вполне подойдёт. Надо попробовать разломать и выбраться через люк, как с подводной лодки.

Я напрягся, убирая распорку.

— Потопнем!!! — Заорала девчонка.

— Погоди не вопи, я ещё не отодрал.

Но вот вода хлынула потоком.

— Ой! Через такой сильный напор не пробраться. Теперь горлань!

— Караул!!! Потоп!!! — Завизжала Луша как поросёнок.

Я кинулся к люку, лёг, накинул верёвку на руки и на ноги, прикинувшись безразличной ветошью. Не я мол сломал, оно само так получилось. Красотка голосила рядом, с испугом поглядывая на быстро приближающуюся воду.

Вскоре открылась крышка, спустилась лестница и в трюм ругаясь "посыпались" матросы. Ну, а кто ещё могут быть люди на корабле, пускай и без полосатых тельняшек? На меня даже не обратили внимание. Сверху стоял и озабоченно смотрел вниз нарядно одетый человек.

— Ничто, хозяин! Заплату сорвало! Сие мы есмь мигом! — Закричали мужички, и купец успокоился, пошёл по делам.

Вот оно время! Работягам не до нас. Это сломать просто, раз и всё, а починить намного сложнее. Надо преодолеть мощный напор воды, распирающий трещину. У начальства, буду надеяться, тоже найдутся более важные дела, чем стоять где-то рядом. "Ветошь" незамедлительно превратилась в деятельного беглеца. В два прыжка, ноги вынесли на палубу. Милашка спешила следом, путаясь, наступая на подолы многочисленных юбок и пришлось её вытаскивать за шкирку, как мешок, даже платье затрещало. Мгновение и двухметровую деревянную стремянку мы вытянули наружу.

— Закрывай крышку и садись сверху. — Шепнул я спутнице, а сам схватив лестницу, как рогатину, бросился на удаляющегося господина.

Наклонившись через борт, тот как специально подставился, что-то стал внимательно разглядывать, (видимо соображая не слишком ли быстро погружаемся), заметил меня слишком поздно и оказался в воде. В следующее мгновение пришла идея посетить небольшой сарайчик, с открытой дверью. Откуда-то из-за него тотчас выскочил босоногий мальчишка, вроде Малька, одетый заплата на заплате примерно, как Боженка тогда "нарядила" меня на рынок.

— Кой ты еси? — Спросил он удивлённо.

— Хозяин за бортом! Кидай верёвку! — Крикнул я в ответ.

Парень мгновенно послушался и ринулся к борту. "Вот что значит матросская выучка!" — Пронеслось в голове.

В каюте, а сарай оказался каютой, никого не было. Воровато оглянувшись, не подкрадывается ли кто я шмыгнул внутрь. Небольшое пространство занимали лежанка со множеством красивых, пушистых шкур, большой сундук и стол. На стенах висели всякие незнакомые, штуковины. Кажется, что-то похожее приходилось видеть в учебниках. Ими, наверное, определяют своё местонахождение по звёздам. Самое главное, оружие! Жаль ремня нет. Схватив подвернувшийся топор, я выскочил наружу и огляделся. Чернявая красотка послушно сидела на люке, как клуша, на яйцах. Снизу орали, долбили и она подпрыгивала вместе с деревянными досками. В расширившихся глазёнках ужас, но умница не убегает, держится.

— Ну тихо там, окаянные, а то сейчас сожгу лодью вместе с вами!!! — Проорал я, пробегая мимо и для убедительности пристукнул крышку обухом топора. Грохот на время прекратился, а я рванул к пацану. Тот как раз подавал руку вылезающему хозяину.

— А ну стой! Стой, кому говорю!!! — Подскочив, я замахнулся оружием.

Мальчишка отшатнулся, а толстый купец, чуть не свалился обратно в реку, болтаясь на верёвочной лестнице.

— Пояс снимай и вперёд подавай, потом забираться будешь!

— Ды азм тя!!!… — Заревел мужик, как бык, ругаясь непонятными словами.

— Цыц!!! — Заорав в ответ, я рубанул топором рядом с его пальцами, зацепившимися за борт.

— Скидовай пояс, Драговит. — Раздался неподалёку, неторопливый, спокойный старческий голос. — Молвил азм тобе, ны гоже сие с княжичем. Небось ны простой оратай, убо и с оратаем сие ны гоже.

Неподалёку стоял старец, чуть моложе Борща. Хотя на поясе его висел топорик, он его не доставал.

— Ны балаболь, Деян! — Рыкнул купец. — Иде лодьей правь!

— Ты еси мене уста ны замыкай, зело млад докамест! — Повысил голос дед-рулевой. — Коли споймали с поличным, буде горазд ответ держати. Ано ладья, ноне на привязи, сам ведаешь.

Купец зарычал и застучал здоровенным кулачищем о борт. Как ему не хотелось сдаваться! Но в его тяжёлых одеждах мужчина может не до плыть до берега. Да и добра у него здесь целый вагон, бросать небось жалко! "А ведь точно!", — замелькали мысли, они считают меня князем. За похищение высокородных особ ему, наверное, пожизненное светит с конфискацией, как бы не высшая мера? Пожалуй, преступник так просто не сдастся.

— Послушай, Драговит, отдавай ремень, а убивать тебя так и быть не позволю, честное комсомольское, в смысле слово князя. — Стал уговаривать я спокойным голосом.

— Сам подумай, лучше добровольно сдаться. Раньше сядешь, раньше выйдешь. Чистосердечное признание и содействие следствию смягчает наказание. И вообще мы с тобой можем как-нибудь полюбовно договориться.

— Чесо?

— Я говорю пояс с оружием отдавай и забирайся, а то сорвёшься или заболеешь. Простуду, воспаление лёгких, пневмонию на ветру в мокрой одежде даже летом можно схлопотать. У вас небось антибиотиками не лечат?

Я уже заметил, если не можешь переорать, то проще разговаривать рассудительно, тихо, даже ласково, добивая противника логикой.

— Живота лишать ны буде? — Спросил, наконец купец обречённым голосом.

— Не волнуйся, твоё брюхо останется с тобой, мы человечиной не питаемся. В смысле не буду я тебя лишать живота.

Наконец повздыхав, здоровяк подал кожаный ремень с мечом, с тяжёлым кошельком и стал карабкаться по верёвочной лестнице. Я немедленно подпоясался и отошёл. С этим товарищем надо держать "ухо востро", не ровен час кинется, как сказала бы моя бабушка. Надо как следует продумать, что же делать дальше? У него пять человек в трюме. Может неожиданно подскочить и выпустить. Мальчишка тоже опасный. Что ему скомандуют, то и сделает. Старик скорее всего в стороне, поддерживает нейтралитет. Как ни крути, противник в большинстве. Лушу-клушу можно не считать. Спасибо, что быстро сообразила и придавила крышку трюма. Ну точно, как курица несушка на яйцах сидит в своих многочисленных юбках, вернее, как игрушка на заварочном чайнике. А что если переманить кого-нибудь на свою сторону, а от других обезопаситься?

— Отрок, как тебя мамка нарекла? — Решил я начать с паренька.

— Павлушкой. — Неожиданно расплылся тот в улыбке.

— Вяжи-ка ты, добрый молодец, купцу руки, чтобы с ним можно было спокойно договариваться.

Мальчишка удивлённо посмотрел на меня, потом на хозяина.

— Вяжи, паря. — Поддержал меня рулевой. — Княже нынче правёж чинить буде.

— А-А-А. — До хлопчика наконец дошло, кто здесь старший.

Когда управились с этой задачей, крышку трюма придавили сундуком, перетащив его вдвоём с Павлушкой. Так надёжнее, да и девочке сидеть удобнее, привычнее. Люк конечно запирается, но ребята внизу сильные и ножами уже пытались открыть.

— Теперь спланируем дальнейшее. Деян, когда за кузнецовой дочкой прибудут?! — Крикнул я старику.

Рулевой обходил ладью, занимаясь своими обыденными делами.

— Ано вона никак рядовичи за сей заявились. — Посмотрел он из-под руки.

Недалеко вдоль берега по тихим заводям против течения плыла лодочка. Двое мужиков налегали на вёсла, но кузнеца среди них не было. Интересно, а где мы находимся? О, да вон она, "Лысая". Значит корабль как раз напротив разбойников. Наверное, папаша с дочкой далеко не уплыли. Скорее всего пока реализовали наших коней, проторговав до вечера, там на причале у рынка они и заночевали. Отошла милашка в сторону под кустик и попалась в лапы бандитам. Теперь они требуют денежки за возвращение. Все же видели, как кузнец удачно обогатился. А сегодня грабители меня поймали и тоже знакомому купчище предложили. Вот он и встал здесь на якорь подальше от рынка, от несчастного родителя, поближе к дружкам душегубам.

— Павлуша, ты знаешь, где луки со стрелами лежат?

— Ага.

— Тащи все сюда бегом.

— Ты еси чесо замыслил, княже? — Забеспокоился кормчий.

— Надо девчонку ковалю вернуть, а как? Этим её отдавать опасно. Смотри, какие морды бандитские!

— Драговит сим верит.

— Я-то не он. Меня они разве послушают? Надо самим к её тяте плыть и передать с рук на руки. А у тех ребят придется отобрать ножи и топоры, чтоб беды не натворили. Ты же один ладью не поведёшь?

Радостно переговариваясь вновь прибывшие вскоре залезли на палубу. Видимо удачно договорились о выкупе. Вон какие довольные! Бедняги даже не сразу заметили, что власть переменилась, ведь купец лежал спрятанный в каюте, но тут им на глаза попался мой натянутый лук.

— Руки вверх! Хотя нет, сперва пояса на палубу. — Скомандовал я.

У мужиков округлились глаза.

— Ну вы что, не видите, как пальцы устали? Стрела вот-вот сорвётся!

Переглянувшись, покосившись на рулевого, кивающего в подтверждение каждого слова, бородачи сложили оружие.

— Теперь Деян командуй ими, а мне, пожалуй, можно слабить тетиву.

Через несколько минут рулевой подошёл и зашептал: "Жедати, княже, твоя дружину зде надобно. Прозорлив ты еси, ны добро мыслят мужи. Ей-ей вмале тобе ратовать ринутся."

— А ты не боишься нам помогать? Тебя не прибьют потом? — Пробормотал я в ответ.

— Куды им без кормчего? Обаче и лодья сия моя. Драговит воздает залог и возит товар.

Пришлось удвоить внимание, держать руки на оружии, а опасных громил под прицелом. Подумав, я подозвал парня-оборванца и показал купеческое серебро.

— Павлуша, хочешь заработать вот эту монету?

— А шо робить?

Ого, да этот шкет ещё и украинец. Занесло парнишку. Он видимо на ладье юнгой, выполняет все чёрные работы. Относятся к нему соответственно. Надо поговорить с юношей по-доброму, ещё и предложить большую плату, тогда он на что угодно согласиться.

— Проплывёшь вверх до первого мыса за поворотом, а там увидишь тропинку. Пойдёшь по ней не сворачивая, найдёшь крепость. Скажи там, мол княжич кличет своих дружинников. Когда вернёшься с ними получишь денежку. Понял?

Ждать пришлось долго, наверное, часа два. Мы уже начали переживать, не заблудился ли посыльный, не попал ли в лапы разбойников, но вот вдали показались битком набитые лодки. Слава богу! Приплыли четырнадцать ребят. Малька не отпустили. Рана ещё не зажила, да и засеку караулить кому-то надо. Остальным тоже пришлось уходить втихарца. Ничего, когда их родственники увидят монеты, которые заплачу помощникам из толстого кошелька этого купчищи, небось успокоятся. Залезая на палубу парни настороженно оглядывались. Бычок и Вторуша, завидев знакомую милашку, сразу направились к ней.

— Стой! Куда? Строиться!

Я заорал, замахал руками, а потом чуть ли не каждого пришлось устанавливать в шеренгу. Эх, не приучил к дисциплине! Не особо они пока слушаются.

— Так, дружи, вашего княжича захватили в плен и хотели продать, как невольника.

Мои возмущённо зашумели.

— Теперь удалось отвоевать эту ладью и скоро будем судить преступников.

— А правёж чинить буде? — Спросил смышлёный Еремка.

Ну да, термины двадцатого века они плохо понимают.

— Правильно, буду чинить правёж. Только сперва девицу отвезём отцу, в смысле к тяте. В общем тех двоих пока в трюм, рулевого и Павлушу не трогать.

Вот теперь можно успокоится и расслабиться, правда только нам с Лушей. Деян стал командовать моими товарищами, а они нифига не понимали. Оказывается, плыть на маленькой лодке и на большущей ладье, две большие разницы. Хорошо, хоть спускались по течению, а русло реки оказалось достаточно глубоким. В конце концов кормчий плюнул в сердцах и парус решил не поднимать, не рисковать. По течению да на вёслах спокойнее. Я подсел к приятельнице. Начальник имеет право расслабиться, когда всё налажено и команды отданы.

— Привет, подружка! Как себя чувствуешь? Не испугалась?

Как и положено по этикету, барышня опустила длинные реснички, но время от времени постреливала из-под них, словно снайпер.

— Ой спужалася до смерти! Наипаче егда с погреба ломились! Ны чаяла живот спасти. Ано ты еси правда, князь?

На последнем слове чёрные глазищи распахнулись и внимательно осмотрели с ног до головы. Правильно, пока замечания делать некому можно и нарушить правила, утолить любопытство. Когда ещё удастся так близко разглядеть важную персону? Мы же небось особенные, не как обыкновенные граждане. Меня всегда восхищали в девчонках перепады настроения от смертельного испуга к почти такому же любопытству и наоборот. Неожиданно сунешь им в руки лягушку, завизжат, отпрыгнут, но потом обязательно возвратятся и посмотрят, отчего это они визжат?

— Да не князь, княжичем кличут, ещё и байстрюк.

— Бедненький горемыка.

Мадмуазель посочувствовала, да так искренне, что самому себя стало жалко. А ведь переживать нечего. У меня родители там в своём веке живы, здоровы и от сына не отказываются. Разберусь только со всем этим и ещё попробую к ним вернуться, погостить недельку. Вот ведь закон подлости. Когда не собирался, самого закидывало. Сегодня спланировал, а вот вам пожалуйста, не получается. Девушка подсела поближе и погладила по опущенной голове. Мне хотелось подумать, а она решила, что грущу.

— Ты-то как попалась? — Решил сменить я тему.

— Аки дурочка. Пряником подманиша, ды в мешок засунуша.

— Что же ты за пряником к посторонним людям пошла?

— Дык дурёха азм и сказываю.

— Теперь небось учёная. В другой раз не подойдёшь?

— К сим несть. Обаче ны усе же тати?

— Но к чужим незнакомцам нельзя.

— На торжище тьмы людёв. К ны ходе, мы есмь ходе. — Невозмутимо пожала она плечами, мол как судьба сложится.

— Так тебя прям на торжище словили?

— Тама. Пид телегу ввергнуша, по маковке удариша, уста затвориша, в мешке умыкнуша.

— Которые из них?

— Те суть, коих напоследях в погреб спихнули.

"Ну что же, к ним у меня будут отдельные претензии!" — Злорадно промелькнуло в голове.

— Сама-то ты откуда родом?

— Муромские мы есмь.

— Из-под города из-под Мурома, из села Карачарова. — Вспомнилась былина про Илью Муромца.

— Не — е, мы есмь с самого Мурома. — Не поняла шутку красотка.

— А Соловьёв-Разбойников у вас много?

— Соловьёв ой изрядно-о! Обаче разбойнички такоже встречаются. — Серьёзно пробормотала милашка, видимо эти сказки уже забылись.

Парни в это время раз-два, раз-два, поднимали и опускали вёсла. Наша ладья, в смысле корабль Деяна величественно рассекал воды Клязьмы. На мой взгляд ребята гребли равномерно, вёсла поднимали и опускали почти без брызг, не то, что я, однако рулевой был недоволен. Или его матросы вообще мастера, а скорее всего дед придирался по привычке всех стариков. Сколько раз уже приходилось слышать на завалинке, мол в прежние времена и девки были толще и парубки шустрее… А вот и опустевшее торговое место. Только одинокая лодка стоит у причала. Кормщик сам догадался и направил туда. Увидев на борту знакомые лица, как же начал браниться кузнец! Мол он ко мне со всем сердцем… и бу-бу-бу! Хорошо, что я ругательства по-ихнему плохо понимаю. Пёс, например, для меня вполне нейтральное слово. Собака — это друг человека. У нас в СССР все знают. Еле-еле его дочка переубедила, что княжиче наоборот её спаситель.

— Кой же злыдень, лиходей?!

— Взнимайся ды подивись. — Пригласил Еремка.

Вместе с папашей поднялся ещё один парень, такой же чернявый и крепкий. Таких родственников издалека определишь. Видимо семейным подрядом они и торгуют. Сын стережёт лодку, а дочь и отец за прилавком. Плав средство у них по сравнению с ладьёй оказалось небольшим. Как раз свободно разместится для трёх человек и двух сундуков. Ещё шалашик маленький, видимо для младшенькой.

Казалось, что купца сейчас будут бить. Кузнецы видимо собирались, судя по решительности настроя, но увидев связанного противника, кулаки опустили.

— Ну и чего с ним будем делать? — Спросил я товарищей, когда пленного вывели и поставили перед лицом общественности.

Окружающие посмотрели с удивлением, мол ты начальник, вот и решай. А мне же совершенно, даже приблизительно не известно, какие здесь законы. "Повисла" напряжённая пауза.

— Повесить татя на осине, дабы прочим ны повадно. — Пробурчал наконец коваль.

Парни заворчали, переглядываясь. Кто-то поддержал, другие засомневались.

— Ны гоже сие! Княже живота обещался! — Заступился вдруг Павлуша.

Начался шумный спор. Предлагались разные виды казней и наказания без убийства, но все дружно сходились во мнении, что приказывать покарать или помиловать должен самый главный. То есть всё-равно решающее слово и ответственность за справедливость возмездия за князем, а они сделают, как прикажу. Подсказывать конкретное решение никто не хотел. Думай мол как хочешь. Как я не пытался переложить такое серьёзное дело на другие плечи, никто не соглашался судить вместо меня.

— Ну хватит отнекиваться, скажите по правде, что с такими делают, например, в других городах?

Не выдержав я решил сознаться в полной безграмотности. Народ замолчал, переглядываясь и в этот момент почёсывая макушку, неожиданно высказался кормщик.

— Еже по Правде, аки тама писано, то виру велию гость торговый платить волен за сию обиду.

До этого старик молчал, не вмешивался. Тут же вспомнилось, что такое поведение признак мудрости. К тому же предложение показалось самым приемлемым. Казнить я точно не смог бы ни сам, ни приказать. Негодяй конечно провинился, но не на высшую же меру?! Какие-то телесные наказания типа порки для взрослого мужчины казались глупостью. Калечить, отрубать руку вроде бы жалко, а вот материально пусть расплачивается, раз заслужил, тем более если подобное где-то записано.

— Виру, так виру. Пусть платит.

Кажется, все облегчённо выдохнули и споры сразу прекратились. Развязав кошель купца, я попросил помочь с подсчётом. Хотя бы в этой малости окружающие не стали отказывать и кочевряжиться. Однако то, что горсть серебра не искупает тяжкую вину, был понятно даже мне, самому малограмотному в этом мире. Сходили заглянули в сундук и выгребли ещё несколько связок шкур. Подумав, забрали остальные личные ценности: перстни, оружие, доспехи. Оказалось, тем не мене, что за оскорбление князя это как говориться "капля в море", правда конкретную сумму сколько положено, даже более-менее знающий дед сказать затруднился, мол дюже велия. Купца само-собой даже не спрашивали. Он лицо заинтересованное.

— Усе в товаре. Горох везёт сей гость торговый. — Наконец напомнил рулевой, мол вот тебе и компенсация морального ущерба.

Стоимость этого продукта среди простого люда была прекрасно известна. Народ сразу оживился и загомонил, чуть ли не хором подсчитывая количество мешков и вычисляя общую стоимость. Получившаяся сумма показалась более-менее солидной, хотя всё-равно недостаточной, но больше ничего не нашлось. В результате всеобщего обсуждения было предложено два варианта: Или я беру сейчас горох, или купец даёт мне честное слово, и мы ждём его с деньгами, когда расторгуется.

"А кому толстяк будет давать обещание?" — Промелькнула закономерная мысль, княжич-то липовый! Даст виновный слово, проверит, что никого подобного не должно быть с моей фамилией даже в помине и обрадуется, что платить некому. Останется прощелыга весь честный и при деньгах, а мы с носом. К тому же какая вера может быть аферисту, ворующему детей?

— Беру всё, что есть и сразу! — Заявил я с важным видом, но тут выяснилось, что остальные тоже люди и имеют свои претензии.

Мошенник, как и мне должен виру кузнецу за похищение дочери и за то, что ей стукнули по макушке, правда во много раз меньшую. Дискриминация оказалась очень большая в этом смысле. Также за работу матросам и кормчему он обязан заплатить, правда по сравнению с остальными задолженностями, это вообще "копейки". Хорошо хоть за ладью внёс деньги вперёд.

"Ну чтож, княжич я али нет? С народом надобно делится. Тем паче Деян и Павлуша реально помогли. А вот с матросами надо разобраться, платить или наоборот с них востребовать?" — Подумав так, я удивился. Уже и половина мыслей на местном диалекте!

Граждане в этом мире оказались в основном простые и честные. В результате опросов выяснилось, что пятеро матросов были не причём. "Грязными" делишками занимались двое охранников с купцом. Пленников немедленно освободили. Я перед ними извинился. Мужики меня благородно простили и покаялись, мол подозревали хозяина, но сделать ничего не могли, людишки дескать "маленькие". Везде такая фигня. Завхоз похищает на сотни рублей или даже на тысячи, остальные знают и молчат, а преступник им за это приплачивает какие-то гроши.

Под конец разбирались с двумя охранниками. Расплатится за злодеяния они не могли. Хоть у громил забрали кольчуги и оружие, но вира за девчонку, а тем более за княжича намного больше. Особенно моральный ущерб. У меня головка до сих пор бо-бо! Ещё надо бы выяснить не сами ли лиходеи били? По крайней мере с теми, лысогорскими бандюгами эти точно в сговоре, если у них меня забрали. Девчушку же лично украли. Наверняка лапали по дороге.

Примерно так рассуждало общество, пока не запищала Луша.

— Тятя, сии ны снасильничали! Купец ны повелел.

— Да хто же ноне уверует в сие! — Вздохнул расстроенный отец.

— Князь поверит! — Высказался я твёрдым голосом.

— Замуж возьмёшь?! — Обрадовался кузнец, радостно потирая ладони.

Вот тебе здрасте! И тут нежданно-негаданно тоже самое!

— З-замуж?… — Пролепетал я. — Н-не знаю. Мне нельзя, ещё рано.

"Куда девать молодую жену, да ещё малолетку, к тому же из другого мира? В чистом поле поселимся? А вдруг она за мной в двадцатый век ринется? Где её там прятать ото всех? По законам СССР подобный брак — это ведь преступление, совращение несовершеннолетних!" — Опять замелькали в голове испуганные мысли. А средств сколько понадобиться на обустройство? Вон красотка как наряжаться любит. Такая весь бюджет сразу "разбазарит"!

— Авось азм сама за тя ны пойду! — Фыркнула обиженная мадмуазель.

Я облегчённо выдохнул, а несчастный отец повесил голову.

— Веры мало! Кой замуж имает опозоренную.

— А мы заставим татей перед всем миром поклясться, что ничего с ней не сделали! — На радостях блеснула спасительна идея.

Когда парень хочет сбежать от венца, у него соображалка резко активизируется, это только что стало понятно и не только мне одному.

— Вот что, кузнец, вези всех троих негодяев к себе в Муром. Объясни там вашему правителю, что да как. Пусть душегубы там на площади прилюдно покаются. Если не поможет, не возьмут её в жёны до восемнадцати лет, то приезжайте ко мне. Смотри какие вокруг богатыри! Жениха мы ей живо сыщем.

— К тому времени у меня наверняка восемь жён наберётся и возьму тебя девятой. — Шепнул я прелестнице в розовое ушко, заставив ещё больше покраснеть.

Обещать на четыре года вперёд в моей ситуации можно смело. За такой большой срок что угодно случится: "Или ишак сдохнет, или эмир, или какая-нибудь фигня ещё произойдёт", — как говорил небезызвестный Ходжа Насреддин. К тому же она девочка вон какая симпатичная. Когда повзрослеет ещё погляжу на неё.

Зарплату матросов пришлось отдать кормчему, а то обрадуются, бросят дедушку. Они ещё должны назад вернуться во Владимир. С кузнецом мы поделились по-честному. Из купеческих шкурок мои помощники ему отсчитали лишь небольшую часть виры. Мне купец и его подручные оказались намного больше должны. Чернобородый забрал трёх связанных пленников-должников и был так рад, что не скрывал улыбки. Его можно понять: свои деньги остались на месте и дочь вернул невредимой, и обогатился нежданно. А ещё мне парни намекнули, что муромский князь разберётся с этим делом, (вытрясет, как у них говорят) и коваль будет совсем доволен. Осталась маленькая проблемка: Что мне делать с двести сорока мешками гороха? Как бы всё это исхитрится быстренько продать, на деньги вооружить дружину, а ещё построить свою личную крепость? Жить под одной крышей с Боженой больше не хотелось ни дня. Женский деспотизм я не согласен терпеть ни за какие поцелуи. И тут опять помог старый кормчий, нечаянно услышавший мои переживания.

— Ты еси даждь людишкам в заём. Урожай ны вскоре. Небось алкать начнут, кору грызть буде, крапиву варить, лебеду. Запиши усех на бересту. Срядись, нехай за то крепь поставят. Обещайся заслонить от лиходеев. Ты еси к народу с добром, тобе такоже откликнется.

"А некоторые старики вполне ничего бывают", — подумал я, прислушиваясь к словам, наматывая как говориться на не выросший пока ус. Молодец, что не ворчит, не поучает, а даёт своевременные, умные советы. И тут дед вдруг "открыл варежку": "Шо уста раззявили, собачье отродье?! А ну палубу драя, ветрило готовя…" Мои дружинники даже вздрогнули от неожиданности, а у меня по спине пробежали испуганные мурашки. Ну ладно, он тоже не идеал. Главное, что орёт не на меня, а на своих матросов.

— Подарок моя ны жаль оказался? — Прошептала прелестница перед расставанием, как будто нечаянно оказавшись рядом.

Пока папаня с братом устраивали пленников она, проходя мимо, словно споткнулась рядом со мной, благодарно заглянула в глаза, когда я поддержал за локоток, отвернувшись прислонилась спинкой, вроде бы непроизвольно, чтоб можно было пошептаться.

— Жаль, да украли. — Прошептал я в ответ, ощущая тонкий аромат цветов, которые вместо духов куколка постоянно носит среди кудрявых волос и не удержавшись поцеловал в макушку.

— Таки и ведала. На, сызнова носи на добрую память.

Луша быстро сунула в ладонь кулончик, копию предыдущего и тут же отпрянула. Сколько же она интересно их отлила из свинца? Мы с пацанами тоже мормышки, блесны и игрушки из олова делали над газовой плитой. Кулоны вот не догадались.

Кузнец поплыл вниз в Муром, кормчий развернул ладью вверх во Владимир. Нас подвезли до знакомой тропинки. Разгружать горох и переправлять на берег пришлось лодками. Причала здесь нет, да и Клязьма в этом месте хоть и широкая, да мелкая у берега. Пока перевезли, подъехали телеги. Уже на берегу я построил своих ребят и выложил три конфискованных комплекта оружия и доспехов.

— Вот вам три брони и три меча. Кто не передумал идти ко мне в дружину, выбирайте между собой самых достойных, самых сильных, которые ловчее оружием машут.

Парни загомонили заспорили. Демократия тонкая штука. Выбери я сейчас сам, остальные могли бы обижаться на княжича, дескать любимчиков нашёл. Сейчас между собой решили и упрекать вроде некого или уж обвинять всех сразу. Ну, а кто обижается на общество, значит эгоист. Такой в отряд не нужен.

Будущие дружинники, не смотря на жару, сразу нарядились и даже поддевы толстые одели. Я их понимал. Сам такой. Вчера ещё прыгал в нетерпении. Хитрый Еремка предложил было разделить оружие. Ему мол лук со стрелами, кому-то топор, кому меч (парнишка и в правду стрелял точнее других), но его остановили сами товарищи.

— Князю надобен гридень, а ны полма гридня. Чито же нама кулаками от ворога отбиваться? Мы есмь и клятву на верность даяти буде, поелику плату получили. — Пробасил Могута, младший брат Бычка (он хоть на год моложе, но статью не уступал ни ему, ни Вторуше).

Клятва? Мои мозги наконец "включились" и осознали всю серьёзность ситуации. А ведь правда, я получается им заплатил и очень много, судя по местным ценам. Теперь ребята настоящие воины моего собственного всамделишного отряда! Это уже не игра-войнушка, как ощущалось до сих пор. Они на полном серьёзе начнут выполнять все мои приказы. И не трудовое же соглашение с дружинниками заключать?

— Клятву печатью княжьей скрепляют. — Пробормотал настырный мальчишка.

— Вот моя печать. — Сунул я ему под нос кулончик из свинца или олова, пригодившийся так кстати, а потом дал рассмотреть его и остальным. — А кто сомневается, в дружину того за собой насильно не гоню!

Да, хочешь быть командиром, надо иногда проявлять волю. Демократия — это хорошо, но колебаться подчинённые не должны. Не то поиграют, как дети в песочнице, а когда надоест побросают игрушки и разойдутся по домам. Кто мне княжество строить будет? Им ведь и самим это надо. Вон с бандитами справится не могут. Детей разбойники воруют прямо на глазах у всех. Милиция сюда не доедет. Нужен крепкий отряд ратников.

Торжественное обещание как у пионеров я не стал выдумывать, гаркнули: "Клянусь служить князю", — и достаточно. Новые дружинники принесли кусочек бересты, на котором сами и накарябали острой железякой, кто получил и что. Когда втёрли туда толчёный древесный уголь, надпись проявилась. Я сколько ни вглядывался в эти каракули, ничего разобрать не смог. Хотел рядом написать сам горелой веткой, но подумал, что мои буквы они тоже не разберут. Да что мне не запомнить этих трёх человек?!

Горох, который не поместился у Борща, пришлось пока разместить в зернохранилищах у своих товарищей. На завтра необходимо поставить им задачу объехать окрестные селенья и предложить от моего имени всем желающим. Условие будет таково: "Берёшь пуд гороха сейчас, после урожая возвращаешь на треть меньше, но за то отрабатываешь на постройке крепости". Дорога, в сторону Лысой конечно остаётся перекрыта, на телеге не проедешь, но парни знают обходные лесные тропы через дальние деревеньки. Где пешком, где на коне протиснуться можно. В крайнем случае сплавают на лодке.

— Княже, а нама горох? — Заволновались ребята.

— Вам, как и всем. Если возьмёте, будете наравне со всеми строить.

Во дворе мимо Божены я теперь ходил со спокойной душой. После такой встряски, как сегодня, неприятности со взбалмошной подругой воспринимались, как мелкие недоразумения. Бесится привередница, ну на то она и девка. Нам, мужикам, особенно князьям положено быть солидными, сдержанными. Вот построю крепость и перееду отсюда.

Увидев её, я первым делом показал кулон и сказал по-ихнему: "Сие княжеская печать. Тронешь — убью!" — И сунул кулак под веснушчатый носик. Эта "козюля" только фыркнула и швырнула в лицо вязаную поддёву. Вот ведь "зараза"! Никакого уважения к власти! Правду говорят: "Коротка девичья память", — чуть задница зажила, сразу ищет на неё следующие приключения. Пришлось печать спрятать в мешочек и в сундук вместе с моей первой берестяной грамотой и монетами. Не дай бог опять отнимет. А вот в кошелёк полезть не посмеет. Это мне точно известно.

Хотя бы поддёва оказалась такая, как и хотелось. Толстенная сетка смягчит удар, а прослойка воздуха не даст летом сильно вспотеть. По крайней мере вентиляция намного лучше, чем у предыдущей телогрейки, что навязывали. К тому же она гораздо легче, да и гибкость больше. Золотые ручки у мастерицы! И когда только успела? Я сразу снарядился и отправился махать оружием. Пора становиться настоящим воином.

— Добре, княжиче, — похвалили старики. — Отныне доспех ны сымай, дабы якоже скора твоя стац.

Они что, с ума спятили? Может мне в этом ещё и спать? Не — ет, только на тренировки!

Могута, Бычок и Вторуша, глядя на меня тоже занимались в кольчугах. Когда стали рубиться мечами, всеобщее внимание привлекло моё оружие. В отличие от затупленных мечей (старики объяснили, чтоб не застревали в теле жертвы), мой клинок оказался острым как бритва, а на лезвие виднелись какие-то узоры. "Интересно, не булат ли, платок на лету разрежет?" — Промелькнуло в голове.

Парни, как и седые наставники качали головами. Действительно против широких мечей, тонкая, узкая сабля казалась игрушечной. На какое-то время даже возникло сомнение в правильности покупки. Только когда удалось ткнуть за щит и неожиданно для всех достать закрывшегося противника, чуть не заколов насмерть, стало понятно, что у быстрого, длинного, кривого клинка свои преимущества. Надо в них только разобраться. Например, можно своих врагов с коротким оружием просто не подпускать, грозя подрубить ноги. Пока что, в отличие от товарищей, воюющих с пеньками и друг с другом, мне от греха лучше пойти к пруду учиться на ветках ивы. В памяти всплыло, что кавалеристов натаскивали рубить лозу, чтоб не поранили друг друга.

Вечером, перед тем, как собираться в баню, я по-честному предупредил Боженку, чтоб с нами не ходила. Её мол очередь третья. Мне может и самому бы не хотелось, но после тренировки в доспехах, пропотел насквозь. Тело чесалось и так воняло, что хоть нос затыкай, сам себя не нюхай. К реке же ехать уже поздно, да и опасно. Строптивица конечно из вредности сделала наоборот. И ведь выждала, зараза, услышала, когда княжич заорал, извиваясь под ударами банщика-изверга, зашла и встала прямо перед моим лицом соблазнительно голая и с наглой улыбочкой. Даже лучин запалила в этот раз особенно много (вот тебе, мол, а то небось плохо видно!)

Деваться стало некуда, опять сжав зубы надо терпеть, отвернувшись к стенке. И ведь не отшлёпаешь негодницу на глазах у деда! Когда же настала моя очередь в ответ хлестать Борща, пришлось отпихивать нахальную девчонку локтями, чтоб не прижималась. Она же как нарочно постоянно ходила туда-сюда по тесному помещению. То ей холодной водицы, то горячей, то глины, то золы, то парку поддать, то проветрить чутка, поелику задыхается. Словно кошечка эта искусительница вертелась вокруг, прислонялась и обтиралась разными мягкими частями тела, доводя меня до головокружения. Чтоб не упасть на месте, я хватался за полок, сжимал зубы и крепче махая веником, хлестал старика со всей мочи. Когда каменка начала остывать, и пар принялся рассеиваться, пришла страшная мысль: "А не запарил ли нечаянно пенсионера насмерть? Вон он сегодня как лежит тихонько и не шевелиться, не ворчит, как обычно." Тут же я окатил несчастного ушатом холодной воды. Каково же было моё удивление, когда тот слез и поклонился в пояс, пробормотав мол родной отец его, мальца, последний раз тако славно парил, да и то, егда мамани рядом не было!

— Обаче девку хлестать тобе всё едино не след ешшо!

Ухмыльнувшись, хозяин вытолкал меня в предбанник одеваться.

Глава 10

На заре в полумраке, почувствовав, как кто-то ползает у меня на шее, я схватил неугомонную сумасбродку за пальчики. Думал, что муха, а оказалось, что мелкая воровка ищет второй кулон. Она вскрикнула от неожиданности или от боли и тут не вовремя, а может быть, как раз в самый срок проснулся дед. Картину он увидел самую не двусмысленную. Его полураздетая внучка склонившись над чужой постелью, тянет ручонки к постороннему мужчине! (в смысле не к мужу, не к родственнику). Не раздумывая Борщ шлёпнул свою подопечную, куда положено. Судя по визгу, ладонь у ветерана тоже оказалась тяжёлая, а попа у бедняжки зажила не до конца. Старик потом передо мной извинялся. Мол замуж девке пора. Нынче же пойдёт сговариваться.

С утра мои гонцы поскакали по всем окружающим деревням. Еремке я велел остаться и быть при мне писарем.

— Не положено князю самому выводить буквы, не солидно! — Объяснил я пацану. (не сознаваться же, что просто по-ихнему не умею?)

Кормчий оказался прав. От заманчивых условий мало кто отказывался. Обычно дают в долг наоборот: "Бери пуд, возвратишь полтора". Работы мужики не боялись. Посевная закончилась, покосы ещё не начались, больших забот по хозяйству пока нет. С малыми — бабы с подростками справятся. Приходили даже по трое-четверо человек с одного двора. Семьи-то большие. Десяток детей считается нормой. Кушать хотят все. В суматохе, раздавая и записывая, пролетел весь день. Людям Еремка сразу объяснил, чтоб собирались на самой крутой горе недалеко от торжища. Её все местные знают. С ребятами мы решили ехать завтра, чтоб не на ночь глядя. Вечером я состроил настырной вредине, самую ехидную из своих улыбок, объявив, что в баню сегодня не пойду. Оказалось, что эта предусмотрительная "зараза" даже не топила. Стало ясно, что бороться с ней на её территории бессмысленно, опережает на ход вперёд.

Новым утром мне выдали продуктов на две недели: половину мешочка моего же гороха, несколько сушёных и копчёных рыбёшек, а также глиняный горшок с консервированным мясом. Я расплатился с дедом за вязанную поддёву и добавил монетку за постой. Борщ утёр скупую мужскую слезу. Божена шмыгала носом, не поднимая глаз.

— Ну, вы обращайтесь. Помогу, если что по дружбе. — Помахал я на прощанье.

Доехать до места удалось спокойно. Никто не рискнул напасть на пятнадцать всадников с щитами и рогатинами, четверо из которых блистают доспехами. Дальше для меня начался первый трудовой день в качестве начальника стройки. Хорошо, что ещё вчера пришла удачная идея на отдельной бересте своей рукой систематизировать список должников по селениям, проставить номера, накарябать имена с прозвищами и дополнительную информацию. Иначе до конца дней не разобрался бы в Ереминых берестяных грамотах, которые мальчишка сам читает не сразу, с запинками. Например: Фрол угрюмый, второй сын Ефпатия из выселок "Новые Луки" с двумя подростками и тестем получили за двоих взрослых. И подобное почти в каждой семье. Попробуй упомнить все тонкости? Теперь же прибыв на место, удалось запросто устроить перекличку, проверить, нет ли халявщиков? Люди оказались честные. Да и кто будет шутить с властью, когда рядом для важности стоят три "вооружённых до зубов" богатыря?

Некоторые уже начали работать: свозить брёвна, вырубая дубовую рощу и кусты, очищать, подготавливать площадку. Идею все поняли сразу. Князь берёт торговое место под свою руку, устанавливая крепость в необычайно удобном для обороны месте. Ведь с трёх сторон здесь уже защищают очень крутые природные склоны. Осталось выкопать сравнительно небольшой ров, соединив овраги и построить стену.

В основном народ одобрял. Заплатишь медную монетку или шкурку белки и торгуй спокойно. Будет кому пожаловаться в случае любых безобразий или спрятаться от набегов. А неприятности в этих местах видимо случались регулярно: то враги чужеродные наскочат, то свойские бандиты покоя не дают. К тому же криминальный элемент на рынках, на базарах не дремлет, начиная от мелкого карманного воровства, кончая похищениями людей и летальным исходом. Для меня же монетка к монетке, шкурка к шкурке… глядишь за год вооружу всю дружину.

Мужики для работы стихийно объединились по знакомству и по родству. Приглядевшись к людям и поспрашивав окружающих, я назначил среди них бригадиров. Будет с кого спросить. Наши работали своим коллективом. Один начальник оказался не у дел. Во-первых, мне намекнули, что не княжье, мол люди не поймут, уважать не станут. Немедленно вспомнилось кино про царя Петра Первого в подобной ситуации. Да, тот работал наравне с работягами и получал за оплошности матом и не только. Он не боялся за свой авторитет. За ним была Россия. За мной ничего, кроме случайной клички. Княжича Вовку можно смело называть самозванцем.

Во-вторых, у меня нет инструмента. Боевой топорик это не плотницкий. В-третьих, я не мастер-работяга. Конечно дрова колоть приходилось, кораблики и прочие игрушки вырезали с дружками детства, но это фигня. Даже правильный шалаш для себя самого построить с первого раза не получилось. Ни разу ведь не пробовал по-настоящему. Чтоб людей не смешить стал поглядывать, как делают товарищи. А потом пришла спасительная идея, расхаживая с умным видом советоваться по всяким вопросам с самыми старшими и опытными. Это мужикам понравилось. Они охотно подсказывали где делать углы будущей крепости, где ворота и т. д. Сами потом с удовольствием и строили. Как же! Князь оказал уважение!

Наступил вечер и тут уже мне пришлось проявить твёрдость и настойчивость. Народ устроился спать как попало. Образовался стихийный табор. Сразу стало понятно, что нужна охрана. За ночь может произойти всё что угодно от мелкого воровства, до прямого нападения бандитов на сонный лагерь и пожара. Гридней у меня только трое. Я четвёртый. Пришлось привлечь к организации караула и кандидатов в дружину. "Купил" я их просто, приказал, чтоб несли службу по трое и только в доспехах. Закончил смену — передай комплект другому. Гридни противились, не хотели отдавать кольчуги даже на время, заверяли, что и всю ночь простоят, но остальные понимали, что тогда караульные весь следующий день будут клевать носом, а не работать. Еле-еле все вместе уболтали. Даже свою броню пришла мысль предложить тем, кто в неё влезет. Ещё что-то наплёл про дружбу между народами, про коварный международный империализм, который точит на нас зубы. Боюсь не перестарался ли, не запугал ли приятелей?

Разделив ночь на три части, каждого гридня я назначил старшим одной из смен. Хотя бы это товарищей порадовало. Командовать каждому нравится. Мне же дежурить запретили. Опять не княжье. Ну придётся им тогда устроить! Подкрадусь ночью, посмотрю, проверю хорошо-ли без начальства бдят?

За день работы скопилась целая гора ветвей. Толстые пошли на дрова и шалаши, самые тонкие постелили вместо перин. Внутри получилось мягко. От дождя защитит толстый слой листвы, а запах! Лучше, чем в бане. Почивать народ улёгся, не дожидаясь темноты. Никаких посиделок у костров не устраивали, небось не пионеры. Люди уработались. Одному мне не спалось, ведь за весь день как говорится "палец о палец не ударил". Тем более храп вокруг от почти сотни мужиков! Надо будет завтра хоть потренироваться с оружием, чтоб тоже устать и быстро уснуть. Про это точно не скажут, что не княжье.

Повалявшись часок, окончательно поняв, что сегодня бессонница, я решил и правда провести проверку караулов. Небо звёздное. Ещё и угасающие костры подсвечивают. Небось разгляжу часовых. На реке плещется рыба. (местные почему-то считают, что играют русалки) Соловьи поют, стрекочут кузнечики. Лягушки квакают. Шума достаточно. Если не одевать доспехи, не брать оружия, оставив всё в шалаше, чтоб не гремело, смогу подкрасться неслышно. Выйдя сперва в сторону якобы под кустик, я потом начал красться вокруг лагеря, ориентируясь на костры. Ага, вон неподалёку и первый дозорный сидит, небось дремлет, опершись на рогатину. По ней его и вычислил. Ну что, Вовка, индеец ты или нет? Сейчас проверим! На цыпочках приближаюсь сзади, беру за рогатину… Ох зря я это сделал! Здоровяк Бычок вскочил и с разворота так "зазвездил", что меня кубарем унесло в заросли. Вот, ёлки-моталки! Возомнил себя разведчиком прерий! А если бы он меня ножом с перепугу?! Нет, в следующий раз просто посмотрю открыты глаза или закрыты, в крайнем случае позову.

Кряхтя выбравшись из кустов, я оглянулся. Что такое? Городское кладбище рядом, монастырь! Вот ё-моё! Опять в самый неподходящий момент переместило! У меня же там стройка! Остаётся надеяться, что назад вернусь вовремя. Как бы там без князя всё хозяйство не развалилось. Хорошо, хоть в этот раз оказался в своей родной одежде. Не надо прятаться по углам и что-то выдумывать.

— Вовка, ты чего допоздна шляешся?! Завтра в школу с утра. — Напомнила дома мать.

— Ой, а я и забыл совсем про учёбу.

Проснувшись, не сразу удалось понять где нахожусь, так отвык уже от родной квартиры. Делать нечего, пойду учиться. Девятый класс предпоследний. Немного осталось мучиться. Говорят, школьные годы самые беззаботные? Может быть, но мне уже понравилось быть взрослым.

— Как быстро у тебя растут волосы?! Весь в меня! — Погладила мать по колючему ёжику.

Конечно для неё быстро два дня — третий, а для меня неделя прошла с лишком, в смысле по-тамошнему неделя с небольшим, а по дням кажется одиннадцать или двенадцать. Ух-ты! Почти пол месяца! Это и хорошо. Шевелюра действительно стала заметно длиннее и без повязки маскирует, не то все родные упали бы в обморок, увидев какие на голове шрамы. Бугорки от них до сих пор руками ощущаются, когда касаюсь затылка.

Как непривычно было увидеть своих одноклассников после столь долгой разлуки. Девчонки в таких коротких школьных платьях, что "глаза режет", от белизны их ног! Ох отвыкли глазоньки уже лицезреть эту их красоту, того и гляди косоглазие заработают. Пацаны все модные, волосатые. На меня посмотрели, как на прокажённого.

— Да в тюрягу загребли на выходных! — Выложил я первую попавшуюся пришедшую в голову версию.

Большинство конечно поняли, что соврал, но приставать больше не стали, оценили юмор. Я у них теперь Вовка-блатной. Гораздо дольше насмехалась над причёской малышня из младших классов. За спиной на переменах весь день слышались обидные дразнилки со словом лысый. Сначала были мысли отловить самых наглых сопляков и надавать подзатыльников. Пару раз даже крикнул как в кино, неожиданно развернувшись: "Моргалки выколю! Пасти порву!! Носы откушу!!!", — вызвав вместо испуга только восторженный писк. Вскоре пришло в голову, что такое поведение недостойно княжича и не исправит ситуацию. В подобных случаях проверенный способ не обращать внимание. Помню дня два или три наш класс потешался над новым смешным термином "перпендикуляр", а потом привыкли.

Учителя на уроках не тревожили меня, хорошиста, гоняли тех, у кого надо к концу года выправлять оценки. Раньше это невнимание обижало, а теперь вот свыкнулся и даже рад. Одним глазом я смотрел в тетради и учебники, другим любовался нашими прелестницами, перебрасывался с ними словечками. Всегда можно придумать повод. Успела, например, решить уравнение или какой ответ у задачки? В отличие от парней, большинство девчат учатся выше среднего и порой мы негласно устраиваем соревнование: "Кто быстрее справиться с заданием?"

Возвращались домой как обычно весёлой стайкой одноклассников. Серёжка Чесноков с другими выдумывал очередную историю про Витьку и его гипотетического деда. Я хихикал вместе со всеми над безобидными глупостями, хотя Витёк почему-то обижался. Дома, как прилежному ученику первым делом надо выполнить домашнее задание. В другой мир раньше вечера и пытаться не буду. Вдруг там всё перемешается? Окажусь в двух разных местах одновременно, вот смеху-то будет! Хотя нет, скорее испугаются, подумают на колдовство и разбегутся. Оно мне надо? Лучше немного выждать.

Взяв недочитанную книгу Стругацких, не успев вчитаться, задумался. Одежду в тот мир проносить удаётся. Может только металлы не проходят? Надо попробовать взять с собой для начала карандаши, распихав по карманам "огрызки" и несколько тетрадных листков. Писать хотя бы будет попроще. У начальства оказывается очень много бухгалтерии. Это теперь стало понятно на собственном опыте. Вспомнил! Надо ещё взять пузырёк чернил или там на месте узнать и изготовить, если получиться. Должны же где-нибудь в городах писать гусиными перьями? Одежду в конце концов ведь красят чем-то? Что бы ещё? Главное там пока оружие и броня для моей дружины. Было бы много доспехов, можно было бы и тысячу желающих парней собрать по деревням и пойти освобождать кого-нибудь от какого-нибудь ига. Наверняка где-то кто-то кого-то угнетает. Начать хотя бы с местных бандитов. Ещё бы побольше узнать про оружие, про мой изогнутый клинок, например. А кто мне не даёт? Отправляйся, друг Вовка, в библиотеку.

В читальном зале пришлось задержаться. Оказывается, столько много известно вариантов сабель на свете! Можно сбиться со счёта. Получилось, что каждый народ изобретал свою саблю да не одну, а как минимум две: тяжёлую и лёгкую. Мне досталась, судя по книжным описаниям и рисункам даже скорее не сабля, а изогнутый меч! Преимущество моего клинка перед прямым в том, что легче разрубает за счёт кривизны лезвия. Пишут ещё, что саблей проще научиться сражаться, потому мол на неё и перешли все народы. Ну чтож, в этом мне плюс. Насколько знаю, настоящих воинов заставляют тренироваться с оружием с детства, а меня никто не гонял. Хотя бы за счёт лёгкости обучения буду догонять профессионалов.

Следом глянул на топоры, а их ещё больше вариантов! Сейчас всё это гораздо сильнее интересовало, чем фантастика. Хотел даже попробовать взять книгу с собой и показать товарищам, но побоялся. Всё же библиотечная, не своя. Вдруг в том мире с бумагой что-то случится?

Полистал и про броню. Самыми крепкими признавались рыцарские доспехи из особой стали. Их ни топоры, ни копья не брали. Тем воинам даже были не нужны щиты. Но очень уж тяжёлым оказывалось лучшее снаряжение. Порой ратоборец, падая на землю сам не мог даже встать на ноги! Жаль секрет стали в моём мире кузнецы ещё не знают, в смысле позабыли.

Когда стемнело, пошёл на то место к полуразрушенному монастырю, искать с кем можно подраться. Дело оказалось непростое. Слишком маленькие со мной не справятся, скорее испугаются, сбегут. С чересчур здоровыми, особенно если их несколько, самому боязно. Вдруг не перемещусь и забьют до потери пульса. Всё же нашёлся подходящий вариант. Даже не здороваясь, сразу дал в ухо — получил в ответ и ничего. Пока вставал, противник скрылся. Встретил ещё одного и опять никакого результата, кроме синяков и шишек. Даже пацанов стало жалко. Я-то понятно, за что страдаю.

Неподалёку засвистел милицейский свисток. Это намёк, что пора домой. Сегодня в том мире очутиться видимо не судьба, скорее в отделение "загребут". Хорошо, что догадался не бежать, а шёл спокойно, когда меня всё же догнал сержант. Внимательно осмотрев, участковый спросил: "Эй, шкет, не видел ли кого подозрительного?"

Отпираться с разбитым лицом было бессмысленно.

— Да, видел, напали, еле отбился. В темноте личности не рассмотрел.

Выглядел я прилично, был трезв, поэтому отпустили, посоветовав по ночам сидеть дома. На следующий день опять школа. После уроков вырезал из орешника лук, наделал стрел и вместе с тёзкой-одноклассником Вовкой Алексеевым почти до темноты стреляли в сарай около водонапорной башни.

За спиной во дворе шумела гулянка. Праздновали день рождения соседа дяди Васи. Во двор вынесли столы, закуски, напитки. "Кому беленькой? Кому красненькой?", — слышалось то и дело. Всё разнообразие спиртного делилось только на эти две категории. Наяривала гармонь. Играл сам именинник. Орали частушки иногда понятные, а чаще с такими заворотами, что дети и подростки "не врубались", как говориться, (например, про топор что плывёт по реке в сторону Чугуева). Было так и не ясно, в чём там юмор. Под конец взрослые захихикали и всё.

Народ особенно не наряжался. Некоторые отплясывали прямо в стоптанных домашних тапочках. Я невольно сравнивал этот праздник с посиделками в другом мире. Главная разница видимо в напитках. Там спиртное если и было, то не крепче пива. Остальное очень похоже. Тоже вертелась под ногами у взрослых малышня, также отплясывали мужички под топот, свист, гудение рожков, стук деревянных ложек. Кружились среди них и матроны в годах, и молодушки с нарумяненными свёклой щёчками. Хихикали девчоночки чуть в стороне, лузгая семечки, перешёптываясь, обсуждая соседских парней. Как Божена хвасталась перед подружками! Любо-дорого было подслушивать!

— Княжиче дюжий хоробр! Како мы есмь на душегубов налетели! Почали поганых кистенём охаживати! Другого купно с конём сверзили. Ано егда мя споймали, княжич тако гаркнул! Со страху ристали тати, не приняв боя.

И ведь не выдала, что я с лошади позорно свалился на повороте, сказала мол заведомо спрыгнул, дабы вражьего скакуна споймати. И я никогда прелестницу не выдам, как приходилось с ней обниматься, целоваться. Всегда буду объяснять, что мы мол, как брат и сестра, а то, что Малёк с Еремой видели — просто родственное лобзание в щёку. Все же родственники целуются по праздникам и при встречах, когда давно не виделись.

Праздник это мне на руку. Расслабившиеся родители сегодня пораньше уснут, а сын сам себе хозяин! Можно спокойненько задержаться на улице.

С последним автобусом доехал до рощи и пошёл на поиски. В это раз решил не бить неповинных пацанов, а только толкать в пол силы: "Ну ты чо?! Ну ты чо?!" — и подставляя лоб, стараться сберечь зубы.

Опять нарвался на того же служителя порядка. Нас застали прямо во время драки. Я оказался избит, а соперник целёхонек. Парню скрутили руки и мне пришлось умолять, чтоб его отпустили.

— Ничего же страшного не случилось!

— Это тебе ничего, а он у меня каждую неделю попадается. — Возразил милиционер.

"Каждую неделю я не причём", — промелькнуло в голове, когда осторожно ощупывал очередную шишку (с такими темпами у меня голова скоро станет неправильной формы).

Задержав меня в очередной вечер в такой же ситуации, сержант отвёл в кружок самбо. Попали как раз к закрытию.

— Научите этого остолопа хоть чему-нибудь, чтоб каждый день не избивали. — Взмолился участковый.

В принципе почему бы нет? На следующий день пораньше закончив стрельбы из лука, я отправился на борьбу вместе с одноклассником Олегом Семёновым. Как выяснилось, он уже туда ходил. Ох и гоняют самбистов оказывается! Пропотел не хуже, чем с саблей и рогатиной. В первую очередь во время разминки учили правильно падать, чтоб не поломать конечности, когда будут ронять товарищи. Это дело хорошее. Мне последнее время часто из седла вываливаться приходилось, да и без того доставалось. Показали и основные приёмчики. Преподаватель был в отпуске, замещали его мальчишки года на два нас постарше, поэтому почти все премудрости удалось испробовать на своей шкуре в первый же день. Потом выяснилось, что таким образом проверяют и сразу отсеивают "маменькиных сынков", боящихся труда и боли.

У дверей поджидал знакомый сержант и лично проводил до автобуса. Пришлось выходить на следующей остановке. Я теперь решил искать помощников для перемещения в других местах по подворотням. В результате заработал ещё один шишак. По утрам уже приходилось втихарца замазываться материной пудрой, иначе мою свободу по вечерам могли бы ограничить. Ночами же стал выходить, как на работу в третью смену, стараясь всё время искать встреч в разных районах. То гулял около своей третьей школы, то рыскал у первой, следом на улицу Мира, потом опять бродил в роще. По городу поползли слухи про маньяка, быстро обрастая невероятными, ужасными подробностями, ведь доставалось порой и моим противникам. Ну в самом деле деваться некуда, если он наглеет и после первого своего удачного удара не останавливается! В подобной ситуации волей-неволей надо отбиваться и не всегда удавалось рассчитать силу оплеухи с последствиями. С каждым днём приходилось стараться быть всё более осторожным, чтобы не выяснилась правда. С участковым я был уже "за ручку". Почти каждый день встречая меня около кружка самбо, он заботился словно об родственнике.

Глава 11

И вот учебный год закончился. Все контрольные написаны. Мать собралась на курорт. Я оповестил семью, что поживу у бабушки. Бабуля об этом конечно не знала. За недели тренировок, лук удалось освоить на мой взгляд неплохо и в самбо тоже слегка получилось преуспеть. Во всяком случае уже понятно, как покойный Ёрш выхватил у меня палку, а самого зашвырнул в кусты. Этот и похожие приёмы против вооружённых противников по моей просьбе отрабатывали особенно старательно.

В тот день я пошёл купаться к ЗПТО. Там поглубже и песку насыпали целую гору, прочищая русло. Зашёл в заросли переодеться, споткнулся, развернулся, ухватившись за ветви и чуть не упал. Когда оглянулся вокруг — "мать честная!" вместо отдельных небольших кустиков высокие деревья. Даже глазам сначала не поверил. Потрогал стволы — настоящие! Осторожно, стараясь больше не спотыкаться, чтоб не спугнуть удачу, пошёл от реки напрямки вверх. Через некоторое время послышались голоса и стук топоров. Наконец показалась и вырубка. Меня по одежде заметили сразу. Еремка с Мальком первыми побежали на встречу и обняли.

— Княжиче!!! Ты еси иде толика пропадал! Никак заплутал во бору?!

— Точно, заплутал. — Пробормотал я, когда освободился из объятий. — Искал разбойничье гнездо, да не нашёл.

— Почто же ты еси един, безоружен?! Ано ежели бы споймали?

— Железо гремит сильно. — Нашёлся я. — Как вы здесь? Что построили?

— Ей-ей сладили на славу! Мужички бехо разъехаться чаяли, дык мы есмь, ны взыщи, свене сего посулили заём скинуть. По полма вертать буде.

— Ну и ладно. — Отмахнулся я, заглядевшись на открывшуюся панораму.

Пространство огородили просто громадное, примерно сто на двести метров. В двадцатом веке на этой территории небось кроме монастыря и школьный сад помещается. Высота стен даже издалека казалось порядочной, раза в полтора больше, чем в деревне. Ворота и над ними башня смотрят на дорогу, которую уже протоптали к родникам и к реке по оврагу, где должна быть Гребенская гора. Рынок тоже обнесли частоколом. Не таким высоким и толстым, конечно, но запросто не перемахнуть.

Внутри крепости было почти пусто. Ну да, хоть мужиков-рабочих без малого сотня, одних бригад десять, огородить такое пространство громадными дубовыми стенами оказалось непросто и заняло много времени. Когда вырубили ближнюю рощу, дубы пришлось выискивать по всей округе и тащить сквозь заросли. Интересно, а как поднимали тяжеленные стволы на такую высотищу без подъёмного крана? Лично я даже не представляю, как это можно сделать? Хотя, когда подошли поближе, выяснилось, что стены лишь слегка побольше деревенских. Высоченными они кажутся за счёт земляных валов над которыми возвышаются.

Громадными кучами внутри и снаружи лежал мусор из коры и веток.

— Усе в топке сгорит. — Отмахнулись товарищи на замечание.

Они ходили, важно, как хозяева. Повезло мне с командой, не бросили, не разбежались, строителей успокоили, поддержали в них рабочий настрой.

Вскоре показали моё имущество, аккуратно разложенное в комнатке небольшого на мой взгляд домишки, который почему-то величали княжьим теремом. Сени-прихожая, да кухня-зал со свободным пространством три на три метра — вот и всё помещение. Однако там всё же оказалась мебель: стол, топчан-лежанка и один стул, правда с красивыми резными ножками и спинкой (кто-то постарался). Четверть пространства занимала огромная печь.

— Где же вы кирпичей взяли?

Я удивлённо покачал головой.

— Сие немудрено. Печники из глины сляпали, ды в кострище обжигали. Более сушили, нежели ладили. — Усмехнулся Вторуша.

На широкой, длинной, словно двуспальной лавке-кровати сиротливо лежала всего одна овечья шкура. Больше ничего не было: ни скатертей, ни покрывал, ни подушек, ни матрасов.

— Мы есмь на листве и мураве почиваем, княжиче. — Как бы оправдался за скудность Еремка.

— На сене что-ли? Так мне тоже нравится в стогу! — Парировал я.

Товарищи переглянулись и к вечеру обеспечили маленькой копной.

Несмотря на отсутствии ухоженности и уюта, который обычно сразу ощущаются в обжитом помещении, избушка понравилась с первого взгляда. Небольшая, аккуратная, для одного жильца как раз, да и совещание провести есть где. Человек пять-шесть на лавке усядутся, если вплотную. Имеется ещё место и для дополнительной мебели. Со временем сделаем какой-нибудь шкаф для посуды, одежды и прочего. В сенях приезжие, да и свои тоже будут ожидать приёма. Я их приучу, чтоб не вваливались сразу в княжескую спальню, давали выспаться.

Кроме домика на территории крепости была пока что только ограда для коней и маленькое помещение характерного для всей России вида и запаха. Ну да, кусты в ближайшей округе повырубили, бегать стало некуда, пришлось позаботится. Судя по ямам и кучам земли, парни и теперь дурака не валяли, а что-то рыли неподалёку, наверное, колодец, погреб или ещё что-нибудь.

— Как же вас наградить за всё? — Задумался я вслух. — Казна-то пока пуста ни коней, ни мечей…

— Чесо? Никак про алафу княжиче толкует. — Зашептались ребята собираясь вокруг.

— Да жизнь здесь будет лафа. — Согласно кивнул я.

— Прими ны в дружину! — Чуть не в один голос вдруг воскликнули приятели, бухнувшись на колени.

Я даже испугался в первый момент, а потом решительно махнул рукой.

— Ну чтож, верность вы доказали. Принимаю всех! Доспех выдам, когда добуду.

— Землицы бы свене сего? — Осторожно спросил кто-то.

Я опять отмахнулся.

— Везде, где освободилось от леса, выбирайте себе наделы. этого добра вокруг крепости образовалось много. Только и про меня не забудьте.

— Ты еси орать буде, княже? — Удивился Малёк, будто не помнит, как приходилось Борщу помогать.

— Полон пригоним! — Авторитетно заявил хитроумный Еремка.

Эта идея сразу понравилась всем, мол точно, душегубов будем отлавливать и перевоспитывать, заставлять работать. Нечего им людей грабить.

— И пид луга по вдоль Клязьмы потребно землицу высечи. Небось скотом обрастать буде. — Заметил опять Еремка.

"А мальчишка-то с головой, хозяйственный, хотя и молодой. Надо к нему присмотреться", — тотчас отложилось в памяти. Когда товарищи выбрали себе участки, на мою долю осталось такое большое пространство, что пришлось задумчиво чесать макушку. С одной стороны, хорошо, уважили, но с другой стороны мне его никогда не распахать. А перед этим ещё ведь надо пни выкорчевать! Опытные ребята на своих полях в одиночку и то не справятся, но им небось родственники придут помогать. Мне-то что делать? А ведь горох уже закончился, чтоб кого-то нанять. Только на еду до следующего урожая немного хранится у Борща и на семена. И тут стали подходить мужички. С десяток их ещё не успели разъехаться по домам, видимо дожидаясь прибытия начальства.

— Княже, землицей ны наделишь?

"Что они около своих деревень не могут лес повалить?" — Удивлённо пронеслось в голове, а потом дошло. Люди умнее меня. Они понимают, что здесь будут под защитой. Кто-же под боком у князя посмеет обидеть? Примерно тоже самое и Еремка зашептал на ухо. Осталось кивнуть и важно подбочениться.

— Могу наградить, но за неё придётся отрабатывать.

— Сие мы есмь разумеем. — Ещё раз поклонились землепашцы.

— Корчуйте сколько сможете, половина себе, половина мне. Еремка, иди покажи!

Как у пахарей глаза загорелись! Мужики чуть не подрались за лучшие места, надеясь ещё в этом году новые участки обработать и собрать урожай.

— Ща пупок надорвут, хребет наломают, угомонятся. — Авторитетно заявил посмеивающийся Вторуша.

Ну правильно, семья кузнеца от ремесла кормиться, а потому сажает только небольшой огородец. Ажиотаж с наделами им не интересен. Мне тоже можно не переживать. Даже если от участка останется половина, то с урожая вполне смогу прокормить себя и своих дружинников, хотя они сами себя прокормят.

Пошептавшись, потолкавшись локтями, мол надо оставить княжича обживаться, устраиваться, команда разошлась по делам. Я мельком глянул на наличность и на берестяные списки, общей кучей сваленные в обыкновенную корзину, видимо сплетённую на скорую руку вместо традиционного сундука. Примерно всё на месте. (до сих пор было недосуг и не интересно подсчитать сколько в запасе или теперь можно называть в казне монет и шкурок) Помнится, что приблизительно на одну взрослую кобылу было, около трёх гривен, кажется. Часть пришлось потратить, потом с вороватого купца сторицей вернулось… Ладно, разберусь как-нибудь в свободное время, а сейчас переодевшись в броню, надо пойти оглядеться и потренироваться, а то начал отвыкать и главное соскучился!

Внутри крепости кипела работа. Один Малёк только снова взобрался на башню и стоял там караульным, обозревая окрестности. Я решил начать оттуда. С высоты открылся прекрасный вид на Клязьму. В отличие от двадцатого века весь правый высокий берег и в этих местах оказался заросшим дремучими борами. Наша крепость с вырубленными окрестностями была словно небольшой случайной плешью в густой лесной шевелюре. Другие селенья отсюда не были видны, только дороги расходились в три стороны от рынка, вскоре теряясь под густыми лесными кронами. Юный часовой "красовался" в чьей-то кольчуге, которая ему была на три размера велика, а подол свисал почти до пола, будто балахон. Подросток не расстраивался, перетянул ремнём и ходил бравым воякой. Меня он теперь поприветствовал сдержанно, мол на службе негоже кидаться и обниматься не положено.

Ну что: стены высокие, толстые, особенно со стороны дороги. Ещё перед воротами порядочный ров. С обоих сторон он соединяется с крутыми, глубокими оврагами. Больше в крепостях я ничего не понимаю, могу только подсчитать, что здесь возможно обороняться и отстреливаться одновременно шестистам воинам, если равномерно распределить их через метр. Будет ли у меня когда-нибудь хоть пятьдесят бойцов в дружине?

Землепашцы внизу, как козявки, копошатся, выкорчёвывают пни. Мои товарищи что-то строят во дворе. Никто не тренируется. Видимо некогда. Это непорядок. Борщ рассказывал, что настоящие дружинники ежедневно машут мечами, упражняются, совершенствуются, повышая мастерство. Работать им просто некогда, разве вечерком в качестве отдыха или на выходных. Ну да, мышцы у ратоборцев должны развиваться в нужном направлении, а кроме силы — ловкость и умение. Кузнецы все очень мощные и выносливые, но против самого слабого дружинника не устоит ни один, если, конечно в честном бою. Ладно, пойду, посмотрю, что за важные постройки. Может отвлеку соратников, хоть на несколько часов?

— Иван, а зачем это вы колодец кривой копаете? — Изумился я, подойдя к первой группе землекопов и заглянув в яму.

Все они были грязные с ног до головы и рубашки, и штаны, и волосы.

— Сие колодезь ны простой. — Усмехнулся приятель. — По сему тайно уходить буде, ежели нужда нагрянет.

— Подземный выход что-ли?!

— Потайной лаз. — Поправили меня.

Это дело вроде нужное, хотя и не срочное. Может отвлечь их на тренировку?

— Ныне завершим. — Закричал из дыры кто-то. — Подавай сызнова подпорки!

Ладно, если заканчивают, то пусть работают. Вон ещё одни копатели.

— А вы что роете, братцы?

— Дык колодезь, княже. Ключевую водицу ужо пить буде.

Ну чтож, источник внутри крепости как раз очень важен. Не дай бог дизентерию подхватить от воды из ручьёв и рек. Ребята её порой и не кипятят, жарко мол. Рядом сразу несколько человек мастерят колодезный сруб. Это легко догадаться. Обрубков брёвен из остатков много, вот их и используют. Последняя группа строит теремок на курьих ножках. Командует там коренастый крепыш, которого и расспрошу.

— Чего сооружаете, Ждан?

— Аз есм Желан, княже. — Усмехнулся парень.

Они с братом близнецы. Их многие путают. Озорники иногда пользуются этим и подшучивают.

— А ставим мы есмь житницу.

— Кто же там будет жить?

— Дык жито буде: горох, просо, греча, овсы, рожь. Чаго вызреет.

— Амбар значит. — Дошло до меня.

— Наю дед житницей величает. — Нахмурился крепыш.

— Житница, так житница. — Согласно киваю головой.

Как хочет пусть называет. Это дело тоже первоочередное. Остатки гороха хранить где-то надо, чтоб грызуны не перетаскали. У Борща хранить свои запасы всё-таки не очень удобно, ездить далековато, да и для будущего урожая необходимо, чтоб успело просохнуть помещение. Потому оно и на ножках, чтоб проветривалось со всех сторон. Влажное зерно до посевной может недотянуть. Эх один я не при деле. Пойду хоть рогатиной пеньки сшибать. Строитель из меня всё-равно "липовый". Не научили в детстве.

Однако и потренироваться сегодня не пришлось. Подземный ход и правда вскоре закончили. Пришлось тщательно проверять и принимать работу. Дело ведь государственной важности! Не дай бог подведёт в самый ответственный момент, обрушившись на головы или враги им воспользуются для штурма? К счастью недостатков не было. Снаружи так искусно дверь замаскировали что, когда отправился смотреть, почти по ней прошёл и не заметил. И это мне ещё известно, где она примерно должна находиться. Во дворе люк просто закидали от посторонних глаз кучей веток и коры. Позже на этом месте склад построим. Колодец тоже дорыли до воды. Эх и глубокий он получился! Берег-то высокий. Чуть не до полуночи укладывали сруб. Товарищи смеялись, опуская Беляну брёвна при свете факелов и лучин: "Покуда со сруба сам ны подымишься, длани ны подадим. Хош тама заночуй, а дабы к завтрему ключевой водицы испить."

Утром пришлось проснуться от того, что кто-то опять щекочет шею. Хвать! Ан нет. На этот раз муха побеспокоила, а не проказница красотка. Оставалось только вздыхать: "И почему не родился бабником?" Некоторые девушки и юноши "крутят" со всеми подряд, немилосердно разбивая сердца. Мне же Божену жалко. Хорошо, что барышня умнее меня оказалась, не подпустила слишком близко. Теперь "расхлёбывали" бы оба. И ведь и я, и она понимаем, что не судьба, а тянет. Всё-таки это весна, май действуют и молодой возраст.

Словно узнав, что командир проснулся, вломились мои дружинники, прерывая утреннюю негу и торжественно преподнесли большой ковш воды.

— Имай, испей передний корец, княже! — Торжественно объявил Хоробр.

Я оглядел приятелей. Может подшутили, чего-нибудь подлили или подсыпали? Да нет, вроде бы серьёзные. Хотя у них такой юмор и не в ходу (подложить, например, слабительного, чтоб человек потом весь день мучился). Это в двадцатом веке подобное можно ожидать, а здесь люди проще и добрее. Отпив большой глоток, я утёрся рукавом, крякнул, как это делают старики, громко сказал: "Вкусная!" — и передал по кругу. Так мы опустошили первую нашу "братину" чистой ключевой воды из нового колодца. Вчера было ещё нельзя. Муть должна отстояться и осесть.

Вскоре в крепость заявилась делегация расфуфыренных по-праздничному баб и мужиков на четырёх телегах. Не только люди, наряжены были и повозки разноцветными коврами. Лошадки тоже красовались в косичках и ленточках. Мне, появившемуся на крыльце, поклонились, всей толпой, преподнесли двухведерный бочонок браги, целую корзину недавно закопчённых крупных, ароматных лещей и попросили помощи.

— Сопроводи, княже, вплоть лиходейского гнезда, содеяй милость. На смотрины мы есмь ныне усем обозом.

Парни радостно зашумели. И угощение им понравилось, и уважение. Ещё на весёлый обряд видимо захотелось попасть в родную деревню. Нюхнув спиртное, я поморщился. Этого бы не надо. Не дай бог мои дорвутся и напьются. Тем не менее велел занести к себе в дом. Авось без разрешения не тронут.

— Свататься что-ли едите? — Уточнил я раздумывая.

— Не — е, наперёд на смотрины. Еже по нраву придутся девки, ино через срок засватаем.

Хоть и трудно понять, в чём разница между двумя мероприятиями и почему их разделили, спрашивать всё-равно не стоит. Невежество показывать перед народом правителю не к лицу, а проводить надо. Это теперь наша прямая обязанность охранять людей, проживающих поблизости. Тем более и товарищам надо повидаться с родными, захватить от мамок провианта. Предыдущая-то порция гороха заканчивается, а местные княжеские закрома пока пустуют, житница сохнет.

— Малёк, Еремка, ворота запереть, никого не пускать, оружие держать наготове, караулить неусыпно.

Подумалось, что двое парнишек вполне должны справиться. Стены высокие, ров глубокий, ворота крепкие, двойные. В крайнем случае зажгут большой дымный костёр из мусора. Деревня сравнительно недалеко. Мы увидим и примчимся на помощь. Если вдруг настоящее войско нападёт, то в крепости даже всей дружиной не устоять, а от двух десятков бандитов мальчишки отобьются стрелами. Луки им оставили боевые, хорошие, конфискованные на ладье. Стреляют пацаны тоже чуть ли не лучше всех. Мне же в чистом поле каждый всадник на вес золота. Когда бы не четверо доспехов, я бы ещё сто раз подумал: "Справимся ли?" В броне же, наш отряд и вчетвером разогнал бы разбойников. У татей доспехов-то нет. Душегубы — простые мужики, не воины и сражаться умеют только из-за угла, со спины.

Телеги, как и раньше решили пустить вперёд. Всем и пахарям, и дружинным было велено прикрываться щитами и смотреть в оба, особенно там, где в прошлый раз нам готовили засаду. Как говорится, бог миловал. Бандиты не рискнули. Их вполне можно понять. Помирать не за грош никому не охота. Единственно задержались, пока роняли в другую сторону подрубленные деревья и убирали с дороги ту злосчастную, брошенную ель.

Наконец караван торжественно въехал в знакомую крепость. Гостей встречали ещё на подходе с музыкой. Какую-то народную мелодию выводили пастушьи гудочки и поддерживая ритм гремели трещотки с ложками. Ребятишки кидались чуть ли не под колёса телег, под копыта коней, выпрашивая сладости. В результате каждый сорванец и отроковица получили по малюсенькой плюшке густо смазанной мёдом.

Дальше народ с повозок разошёлся в разные стороны по дворам. Почти в каждой семье были девушки на выданье. Нескольким из них сегодня может повезти. Мои соратники мгновенно позабыли, что они дружинники, бросили своего командира, поспешили обниматься с роднёй, смотреть или даже участвовать в обрядах. Меня как дурака оставили одного среди малолетних пастушков, которым тоже изо всех сил хотелось полюбопытствовать, но скотину же не бросишь.

Вскоре выбежал знакомый мальчишка, позвал: "Княжиче, деда Борщ кличет подсобить!" — И тут же умчался назад в крепость. Даже поклонится забыл, пострелёнок! Рука потянулась почесать под шлемом. Да уж, есть повод задуматься. Вроде бы неудобно присутствовать в их доме на таком мероприятие. Знает же старик, как девчонка ко мне относится, но, если сам просит…, а ноги уже автоматически двигались в нужном направлении.

Представление удалось застать в самом начале. Двое ярко разряженных мужичков один постарше другой по моложе, и толстая, румяная тётушка кривлялись перед распахнутыми воротами, не заходя во внутрь. Сзади них неуклюже переминался с ноги на ногу увалень лет двадцати, видимо жених. Пришедшие всё ещё расспрашивали окружающую детвору туда ли мол пришли? Али леший запутал? Ано то ли сие селище? Ано сей ли ряд? Ано та ли изба, что им нужно? Ребятишки кричали, что дескать всё правильно, но делегация всё-равно колебалась, не входила во двор. Борщ увидев меня из-за их спин замахал рукой, предлагая протиснуться, но гости немедленно воспротивились.

— Э, молодец, авось ты еси и добрый, обаче блюди порядок. Мы есмь перши сюды! — Звонко крикнула баба.

— Сей удалец пасёт красный товар. — Парировал хозяин.

"Как это я пасу? Что ему про нас ещё известно? Подсмотрел что-ли как мы целовались?" — Кажется, моё лицо начало краснеть, но гости обрадовались ещё больше и вежливо расступились. Они видимо не знали, что княжич хорошо знаком с этой семьёй, а теперь сомневаться в выборе сразу перестали. Стало понятно, что предполагаемая невеста в их глазах сразу выросла в цене. Кто же не захочет близко познакомиться с самим князем? Однако церемонию всё-равно не отменили. Положено соблюдать определённые правила и традиции. Не нравится красна девица или наоборот готовы хоть сегодня под венец, но придётся совершить определённый ритуал, перед тем, как высказать своё решение. Когда мужики с бабой наконец зашли во двор и отвесили поклоны на все стороны света, принялись требовать показать "товар лицом". Дед тотчас выхватил из толпы любопытных ребятишек девочку лет восьми и сунул в руки женщины. Малявка испугалась, стала вырываться.

— Не — е, сия прыгучая нама ны треба! — Засмеялась и сваха, и окружающие.

Тогда старик вывел корову с бантиками на рогах и венком из полевых цветов.

— Зрите кая сисястая! — Гордо похвастал он. — Два ведра молока за раз дае.

— Добрая, обаче дюже рогата. — Хохотнули мужики, тем не менее вымя осмотрели внимательно.

Следом заглянули в хлев со свиньёй и поросятами.

— Страсть, аки плодовита! — Любовно прокомментировал пенсионер.

Хрюшку погладили, пощупали слой сала на боках, посчитали поросят, пошли к овцам. До меня наконец дошло, что хозяин таким шуточным образом описывает физические достоинства своей внучки и заодно демонстрирует приданное. Когда со скотиной закончили, наконец зашли в землянку.

Божена видимо уже измучилась, заждавшись и сидя на сундуке под образами нервно тискала платочек. Сверху на девушку была наброшена тонкая ткань, спускающаяся почти до пояса, однако непохожая на привычную в моём мире полупрозрачную фату. Черты лица было практически не рассмотреть, да и нас мадмуазель скорее всего не видела, разве в щёлку подглядывала. Платье на барышне оказалось непривычно новое, красное, покрытое белой вышивкой. Я на ней такого ни разу не видел и даже не подозревал, что имеется что-то без заплаток. На голове красовался не платочек, как обычно, а кокошник. Даже ножки, виданное ли дело, не босые и даже не в лаптях, а в красных то ли ботиночках, то ли в сапожках. Из-под подола было не разглядеть. Выглядывали словно напоказ лишь острые носики.

Борщ стал дальше нахваливать внучку, особенно рассказывая какая она хваткая, ловкая и умелая: "Усе хлопоты по хозяйству справляет сама, посему, како два лета иже без матушки…"

Наконец женщина сняла с претендентки покров, и я остолбенел. Подружка измазалась мелом или мукой и выглядела, как привидение. Ярко красные губы и щёки, нарисованные видимо свеклой, зачернённые сажей брови устрашали ещё больше. Подаренные мной украшения на таком фоне практически не замечались. Особенно поразил рот полный чёрных зубов, когда экстравагантная "красавица" улыбнулась.

"Может это кикимора, которыми здесь обычно запугивают деток проглотила бедняжку, а сама прикинулась вместо неё? Да нет, чушь, сказки. Наверное, милашка просто не хочет замуж и запугивает гостей." — Промелькнуло в голове. Хотя и данный вариант не подходит, на жениха глазками хозяюшка так и "стреляет"! На меня и не посмотрела ни разу. Видимо всё же странная мода, непривычная моему взгляду. Небось если бы местные увидели дамочек двадцатого века в мини, с распущенными короткими волосами, то изумились бы не меньше.

Да, нравлюсь я ей или нет, но невеста вполне отдаёт себе отчёт, кто для неё подходящий жених. Как говориться чувства и любовь — это хорошо, но замуж надо выходить вовремя. Не стоит бегать за каким-нибудь знаменитым парнем: певцом, спортсменом, космонавтом или князем в данном случае, если тебе даже не обещают. Божена молодец, она реалистка. Погуляв со мной, подруга чести не уронила, разобралась что к чему и теперь скорее всего будет счастлива в браке. Честно сказать, этот претендент выглядит интереснее меня, постарше, с красивой бородкой и усиками, пошире в плечах, а по росту почти такой же. Я по сравнению с ним "салага". Лицо только у парня кажется глуповатым. Хотя он может-быть просто растерялся.

Сваха взяла барышню за руку и повела во двор, а остальные остались смотреть друг на друга. Одному мне спокойно не сиделось. Через какое-то время предстоит ведь самому жениться, а потому пользуясь случаем надо узнать все тонкости и расспросить деда.

— Куда это они?

— В баню вестимо. Ны здеся же девку лицезрети?

Я сначала растерялся. Вот же она и лицо уже открыто, но вдруг до сознания дошло. В предбаннике тётка разденет бедняжку догола и будет рассматривать, ощупывать, как до этого скотину! У меня даже собственный ёжик на голове возмущённо зашевелился. Что же за дикие здесь порядки?! Захотелось вскочить и выгнать пинками таких сватов! Однако глядя в удовлетворённое лицо хозяина, нервы стали успокаиваться. Ничего не поделать, такие вероятно в этом мире обычаи.

Вернулась мадмуазель переодетая в другой наряд, а тётка с довольным видом зашепталась со своими мужиками. Ну да, фигурка у прелестницы в порядке. Как я ни стеснялся, но в парилке её успел рассмотреть. Вернее, как ни старался отворачиваться, глаза постоянно, словно нечаянно ловили взглядом соблазнительные формы, а зажмуриться на долго просто сил не хватало. Красотка же, особенно в последний раз, старательно себя демонстрировала, как мне показалось. Хотя может быть это домыслы воспалённой фантазии? Ведь в своём мире обнажённых женщин после семи лет видеть не доводилось, кроме конечно пляжа, но там прекрасный пол в купальниках. Возможно я со своей стеснительностью кажусь здешним людям дикарём. Помнится, как мужики на рыбалке косились на мои трусы. Они с детства большими семьями в бане моются, относятся к оголённому телу проще.

Размышления отвлекли от действительности, и Борщ подтолкнул под локоть, мол не засыпай. Молодая хозяюшка в это время накрывала на стол. Печь оказалась заставлена горшками до предела и все угощения предлагалось попробовать. То, что готовить подруга умеет и стряпуха отменная, я уже знал и не церемонясь начал выбирать самое лучшее на свой вкус. Гости же усердно дегустировали всё подряд. Пока "набивали" животы, милашка переоделась в бане ещё раз, а возвратившись, открыла сундук и стала хвастать своим рукодельем. Скатерти, полотенца, одежда, пошли по рукам. Гости всё внимательно осматривали, ощупывали, проверяли на свет и с помощью воды плотность тканей и качество вышивки.

Батюшки! И кто бы мог предположить, что у этой модницы столько много нарядов и прочих красивых вещей! Вот она очередная дикость на мой взгляд. Всю прежнюю жизнь несчастная ходила в чём попало, не имея возможности покрасоваться, хотя любит это до смерти как любая дамочка. Новые платья и прочее сберегались для такого вот случая. Хотя с другой стороны, чтоб сделать одежду своими руками с самого начала и до конца небось не один год трудиться надо. Сначала лён придётся вырастить и собрать в большом количестве, заняв землю вместо репы или других пищевых культур. Значит будет риск голода. Потом следует огромный, кропотливый труд. В школе вкратце рассказывали, что растения надо чесать, трепать, вымачивать, высушивать и т. д., и т. п. Такая канитель, что я даже не представляю и всего лишь для того, чтобы получить нечто отдалённо похожее на спутанные нити. Потом придётся прясть, ткать, кроить, шить, окрашивать, вышивать и всё вручную, без станков, только с простейшими приспособлениями. Купить готовую рубашку, штаны и прочее для простых людей достаточно дорогое удовольствие. Потому они и стараются экономить изо всех сил, делают всё что можно своими руками, носят до полной потери пригодности и наверняка передают по наследству.

Процедура с тряпками затянулась. Гостей можно понять. Они "покупают товар" и тщательно проверяют качество. После всего увиденного, подобное выражение про невесту уже не казалось образным. Мне становилось скучно. С этими всё ясно. Претендентку любимому сынуле подбирают педантично и практично. Никакой любовью даже "не пахнет". Наверное, Божена об всём знала заранее. Вон соседских ребятишек полный двор. В дверь заглядывают любопытные носики. И она в своё время насмотрелась. Может поэтому подружка искала со мной романтику? "Отрывалась" как говориться напоследок. Мадмуазель и парня этого видит первый раз, сразу заметно. Интересно, они до свадьбы увидятся ещё, поговорят-ли хоть разок наедине? Если бы меня так женили неизвестно на ком я, наверное, упёрся бы и ногами, и руками, и рогами. А она хоть и гордая, и упрямая не сопротивляется. По-другому видимо здесь не женятся. "Интересно, а как у нас в двадцатом веке проводятся такие мероприятия?" — Промелькнуло в голове. К сестре ещё не сватались, знакомые тоже ни разу не приглашали.

Пока закончились все церемонии, к крепости моя дружина возвратилась уже в сумерках. Что за фигня? На стенах радостно приплясывали и кричали всякую непотребщину лохматые, бородатые бандитские морды.

— Коих ты еси имаешь в дружину, князь? Имай ны! Твоя холопы сбегши, токмо ны узревши!

А вот и пацаны прискакали из ближнего лесочка и сразу кинулись в ноги.

— Ны казни, княжиче, дозволь глагол молвити. Нарочно мы есмь татей заманили, насилу дождалися. По борам-то лиходеев ны сыскати, а ноне усе купно. Нощью тайным ходом заберёмся, ды и повяжем.

— Ну ты и стратег, Еремка! — Поразился я дерзкому плану. — А если найдут они потайной ход?

— Тады главу на плаху. — Притворно вздохнул тот, а в глазах так и прыгают смешливые искорки.

Уверен хитрюга, что не станут бандиты рыться в мусоре. Я не удивлюсь, если перед уходом, пацаны ещё накидали на замаскированную дверь всякой драни, вонючих помоев из туалета, например.

— Токмо ты еси всё едино покарай, деля вида, дабы лиходеи поверили, подвоха ны почуяли.

Не придумав сразу, как можно наказать для вида, я велел скрутить им руки, и привязав мальчишек к хвостам лошадей, отряд поскакал назад, якобы в деревню. Неподалёку, от двери в подземный ход, облюбовав полянку для отдыха, парни тут же полезли на деревья наблюдать. Нам оставалось ждать и надеяться, что бандиты не спалят на радостях с таким трудом выстроенные стены.

Скинув куяк, я тоже взобрался на берёзу. Чем княжич хуже других? Мне тоже хочется! Собственно, ничего нового не видно. Над воротами пара караульных. Что внутри — непонятно. Интересно, зачем бандитам крепость? Неужели хотят заделаться князьями? Всё может быть. Где-то приходилось читать, что некоторые короли именно так и начинали из простых разбойников. Сначала соседи обижались, не здоровались, а потом привыкали, особенно если бандюга ухитрится взять в жёны какую-нибудь принцессу. И это не важно, что несчастную выкрали, привезли насильно. Их общие дети станут законными правителями. Родится первенец, и простой тать, бывший нищий подзаборный от его имени будет законно править на отвоёванной территории. Своих подельников он уже сам назначит боярами, герцогами, баронами.

Стемнело. Мы решили не спешить. Лучше идти под утро, когда и сон слаще, и чтоб хоть было немного видно, где друг, а где враг. Сами тоже улеглись подремать, назначив караул.

— До смерти ны убивайте! — Шёпотом увещевал окружающих Еремка, когда мы полезли в ход. — Буде коим пни корчеваты.

Пошли, конечно все, но впереди защищённые доспехами. Я хотел самым первым, как командир, но товарищи не пустили, мол не гоже. Пришлось даже задуматься: Кто здесь кем командует? Чуть что интересное, сразу — "Не гоже! Не княжье!"

Самыми опасными казались охранники. Ведь и стрелу пустить могут, и тревогу поднять. К счастью они дремали. Запах перегара витал и вокруг них, и по всему двору. Видимо нашли брагу и опорожнили. Даже по этому признаку сразу видно простых разбойничков, а не воинов. Кто же выпивает на посту!? На часовых дружно навалились, заткнули рты и связали. Остальных, разлегшихся где попало, завернувшихся в шкуры, спрятавшихся в наших шалашах, глушили спокойнее дубинками по голове, как рыбу в весенней проруби и скручивали. Кто-то конечно успел вскочить, но только себе сделал хуже. На таких набрасывались скопом по несколько человек и сопротивляющимся доставалось намного больше синяков и шишек.

Когда всех в конце концов пересчитали, оказалось, что их главарь Кречет, преспокойно дрыхнет на моём месте. Ещё и дверь запер, скотина! Выйти бандюга согласился только после угрозы спалить его вместе с избой.

— Пущай ваш княжиче браниться со мною. Аз есм ить, такоже княжьего рода! — Неожиданно заявил он с порога.

— Поругаться что ли хочется? — Удивился я. — А зачем? Впрочем, давай попробуем, только чур без мата.

— Чего же ты, сволочь, старый козёл забрался без спроса в чужую избу…!

Неожиданно наши расступились, образовав круг, в который бандит важно вошёл и обнажил меч. А-а! Так он собрался браниться в смысле драться! Нифига себе заява! А друзья-то чего молчат, потакают? Я растерянно оглянулся на товарищей и попятился. Что-ли правда мне в одиночестве надо с этим верзилой по-настоящему сражаться? Может кто-то другой? Да он меня раздавит, как котёнка и не заметит.

Противник оказался огромным, страшным с виду мужиком. Понятно, что главарей себе разбойники выбирали по праву сильного. Однако Бычок ободряюще похлопал по плечу и подтолкнул в центр навстречу ужасной судьбе, мол не боись мы рядом. Им что ли друга совсем не жалко?! А если их княжича сейчас разрубят на кусочки, как молочного поросёнка? Куяк почему-то уже не казался такой надёжной защитой.

В следующую секунду неприятель напал: набежал и прыгнул. Знаю я такой приём. Старики показывали, а мы постоянно отрабатывали. Кто бы на тебя ни наскочил, даже лёгкий Малёк, пинок ногой в прыжке всё-равно очень силён. На меня же летело больше ста килограмм. Если выдержать это, что не факт, последует сокрушающий удар сверху вниз щитом, усиленный падающей на тебя массой, а напоследок будет добивание мечом. Такое тройное потрясение пережить практически невозможно. Надо быть чрезвычайно сильным, ловким, умелым. Гораздо проще отступить. Сзади меня подпирали парни, поэтому пришлось кувыркнуться в сторону, как научили самбисты и наконец вытянуть саблю из ножен.

На мгновение показалось, что душегуб сейчас начнёт рубить моих дружинников столкнувшись с ними, но он лишь растянул рот в щербатой ухмылке и не спеша повернулся в мою сторону. В эту минуту наконец стал понятен его план. Глава рь преступников надеется занять княжеское место! Не зря же он объявил себя родственником коронованных особ. Одним хорошим ударом разбойник может вернуть свою банду и добавить туда моих товарищей. Какие-то дурацкие законы заставляют ребят не вмешиваться и смотреть на избиение ребёнка! Нет бы дубинкой сзади огрели.

Кречет быстрыми шагами пошёл в атаку, поочерёдно нанося удары мечом и щитом. Видимо мастером-фехтовальщиком детина не был и надеялся просто раздавить, разметать мою защиту убойными потрясениями, как я когда-то сокрушал Еремку. Защищаться душегуб особенно не старался, надеясь на кольчугу.

От страха, наверное, позабылись все преимущества моей длинной сабли. Казалось невозможно было удержать на дистанции такую мощь и напор. Оставалось торопливо отступать по кругу, метаться из стороны в сторону уворачиваясь, прикрываясь щитом, не пытаясь даже дёргаться против такой силищи. Была одна задача выстоять, как на тренировке, подставляя шит самым краешком, заставлять противника тратить энергию, промахиваться. Лишь изредка в самых опасных ситуациях я отмахивался от бандита, пытаясь всё же садануть по ногам. Постепенно паника стала проходить. На переживания просто не остаётся времени, когда приходится быть сосредоточенным и заниматься привычной деятельностью.

Это не могло продолжаться бесконечно. Тяжёлый, толстый неприятель стал выдыхаться, уставать. Наконец он закричал страшно-обиженным голосом: "Чито ваш князь разумеет токмо гонзати?! Почто ны ратует, како честной муж?!!

В момент, пока бугай оглянулся к публике, я быстро шагнул вперёд, приседая на колено, прикрыл голову щитом и сделал резкий выпад саблей снизу-вверх, под его кольчугу. Головорез не стоял на месте, со всей силы обрушился чем-то сверху, чуть не свалив меня навзничь. Я почувствовал, как тяжёлый меч сильнейшим ударом попытался разрубить куяк на спине, (здоровенная будет гематома, если обойдётся без трещин на рёбрах!). Несколько раз чужой клинок быстро уколол напоследок, но остриё всё время соскальзывало с чешуи надёжного доспеха. В это время сабля с противным звуком всё дальше погружалась во что-то мягкое. Она словно была создана для таких выпадов, изогнута ровно настолько, чтоб под кольчужным подолом попасть куда надо.

Наконец бандит замер, я тут же отскочил, а он удивлённо посмотрел на свой живот и рухнул. Парни радостно зашумели, застучали мечами и топорами о щиты, а на меня вдруг навалилась слабость. Задрожали руки и ноги. Пошатываясь, я поспешил в нужник вместе с блевотиной выплёскивать все скопившиеся ругательства на Кречета, заставившего мирного человека совершить убийство, на приятелей по той же причине, на весь этот "грёбаный" мир, который не хочет жить мирно!!! К счастью около туалета никто не толкался, а то мог бы услышать про себя кое-что лишнее, вылетевшее "в сердцах".

Когда я вышел "на свет божий", ребята вдруг стали утешать, чтоб не кручинился об убитом. (мол сякого человеце к тяжанию ны принудишь, виру ны возьмёшь, токмо кормить зазря) Видимо мой внешний вид выглядел совсем фигово, и окружающие подумали, что переживаю об этом разбойнике. Да лучше бы сами пришибли супостата по-тихому!! Никто бы нисколько не сожалел. Небось гад давно собрал преступлений на высшую меру.

Один Еремка меня наверняка правильно понял, потому что поднёс корец ядрёного квасу, от которого сразу полегчало, захотелось поспать и глаза самопроизвольно стали закрываться. Пожалуй, не стоит это откладывать. Князья тоже имеют право на отдых. Это будет моим первым законом, если начну их издавать. Увидев моё состояние, товарищи даже довели и уронили в постель. В смысле тело само, наверное, выпало в осадок или из их рук.

Глава 12

Проспав пол дня, организм проснулся отдохнувшим и голодным. Все переживания немного отдалились, стали вспоминаться в более розовых тонах. Я вполне заслуженно стал считать себя героем, а не мучеником, но, когда по привычке заглянул в печку, настроение опять пошло вниз. Вдруг с грустью обнаружилось, что там нет даже пустых горшков. Зачесался затылок. Надо как-то решать вопрос с питанием, где-то искать повара и желательно мужчину. Ну их этих баб! Либо опять начнут вешаться на шею или станут знакомить со своими многочисленными родственницами на выданье. Характер у них и в двадцатом веке, и здесь небось не изменился. Как не зайдут к родителям гости, сразу начинают намекать: "Ой какая у нас невеста для вашего жениха подрастает (Танечка, Наташенька, Светланочка…)" — Тьфу! Сразу хочется сбежать куда-нибудь подальше.

Я вышел во двор и зажмурился от яркого, жаркого, летнего солнышка. Контраст был разительным. В доме царил прохладный полумрак, почти темнота. Окна почему-то здесь делают маленькие, будто бойницы и затягивают какой-то полупрозрачной плёнкой, вроде рыбьего пузыря. Но не бывает же таких больших рыб в реках?! Или у них бывают? Может местная мутация после ядерного взрыва? Надо узнать, а то как раз захотелось искупаться. Но сначала обед или вернее завтрак, а-а пусть будет всё вместе! Небось осилю. Я же, по всей вероятности, проспал и то, и другое.

Кроме часового над воротами, в крепости никого не было видно.

— Эй, Малёк, у нас нет-ли чего-нибудь перекусить?!

Почему-то как не гляну, там он чаще всех дежурит. Хотя у пацана, наверное, рана ещё не зажила до конца. Может это и правильно. В других местах от него пользы меньше.

Парнишка растерянно пожал плечами.

— Позри в уполовню, авось послед от кулеша обрящешь! — Посоветовал приятель, основательно подумав.

Что это за очередной незнакомый термин расспрашивать не пришлось, потому что на глаза попался закопчённый трофейный котелок. Он как говориться почти под носом висел над остывшем кострищем. Потому вероятно дружок и долго соображал, недоумевая, почему не хочу из него кушать как все. Там по стенкам кое-что можно было соскрести, вроде бы ещё не протухшее. (ползающие мухи ведь не показатель, правда?)

Интересно, как выглядело со стороны, когда владетельный князь сидя на коленках на земле, соскребал со стен остатки чужого обеда, причём срочно выструганной щепочкой? Свою ложку я сделать так и не удосужился. Позавчера весь день обходился сухомяткой. Вчера на смотринах налопался, а перед уходом инструмент честно вернул хозяину. Пожалуй, перво-наперво надо сделать себе нормальный черпачок. Засмеют же окружающие. За неумелой художественной резкой по дереву меня застал заскочивший в крепость Еремка и конечно процесс паренька заинтересовал.

— Чесо ладишь, княжиче?

— Баклуши бью. — Вспомнился ответ Борща на подобный же вопрос.

Небось мальчишка всё видит, понимает и просто мысленно хихикает над неуклюжим правителем. Впрочем, чего обижаться? Я действительно по сравнению с ними неумеха. Только звание байстрюк и оправдывает. Если бы с самого начала хватило дурости представился простым человеком, вот тогда бы местные засмеяли вслух, замучили бы не давая прохода. У них малыши с детсадовского возраста систематически работают по хозяйству исполняя вполне взрослые обязанности. Мамаши двадцатого века, наверное, дружно свалились бы в обморок, глядя как местные ребятишки управляются с огнём и острыми, колющими, опасными инструментами. У меня же в почти взрослом возрасте вместо ложки получается что-то корявое и кривобокое.

— По что тобе черпачок деревянный, коли у тя серебренный? — Удивлённо пробормотал пацан.

Я вытаращился не понимая.

— Где у меня серебряная ложка?

Парень растерялся на мгновение, потом уверенно, как к себе, зашёл в княжескую избушку, в мою комнату.

— Вона же. — Ткнул он в новый сундук, установленный в голове лежанки.

Местный заменитель шкафов и сервантов был накрыт холщовой скатертью, почти как у Божены и стоял примерно на таком же месте, в самом видном углу напротив входа. Наверное, поэтому мои глаза сразу не обратили внимание на изменения интерьера. Хотя они также только что заметили и ковры на стенах, и перину, и подушку, и постель, приготовленную на лавке, несмотря на то, что недавно там приходилось валяться. Видимо был в таком состоянии, что мелочи оказались побоку, брыкнулся и всё. Теперь настало время внимательно осмотреться. Покойный Кречет устроился в моём жилище основательно, обставил комнату всевозможными удобствами доступными местным жителям, по всей вероятности, награбленными. Он ведь не один год терроризировал окружающих. Никто небось не удивиться, если выяснится, что бандит обобрал и кого-то из купцов. Даже горшок, подозрительно напоминающий тот, на котором каждый сидел в детстве, только больших размеров и глиняный, стыдливо выглядывал из-под лежанки. Видимо для тех же целей он там и прятался.

Когда Еремка небрежно скинул покрывало, сундучок под ним оказался не простой, а резной, расписной, для крепости обитый железными полосками. В большом висячем замке торчал соответственно значительных размеров ключ. Видя мою нерешительность, парнишка уверенно открыл крышку, вынул оттуда и протянул пояс с кольчугой недавно принадлежащие главарю душегубов. "Победителю, мол достаётся всё добро поверженного", — пожал он плечами, на невысказанный вопрос. На поясе кроме оружия, в одном из мешочков была любовно завёрнута большая, серебряная ложка-черпачок с замысловатой ручкой.

— Ты что же это, по сундукам моим шарил? — Усмехнулся я, входя в роль хозяина.

— Дык, како же туды добро…? — Растерялся приятель, а потом потупил взор.

Он мог всё положить просто на лавку, но любопытство конечно превысило.

— Ай-яй-яй. — Погрозил я пальцем, как маленькому.

Мальчишка потупился ещё больше, хотя во взгляде, что он бросал исподлобья, так и мелькало проказливое веселье. Чувствует, дружок, что на него сердятся в шутку.

— Ладно, давай взглянем, что там ещё? Показывай!

Паренёк незамедлительно снова открыл крышку и стал извлекать комментируя.

— Сие сапоги, зипуны, порты, кафтаны, шуба…

Вскоре перед глазами появился целый ворох всяческой одежды, в основном атласной и шёлковой разнообразной яркой раскраски. Судя по серебряной вышивке и серебряным же пуговицам самой дорогой. Товарищ безотлагательно подтвердил, примерно оценивая стоимость каждой вещи, а следом вынул связки мехов. Нашёлся также небольшой мешочек с монетами, кольцами и серебряный кубок. Ну точно, бандюга какого-то богатого купца обобрал.

— Слушай, если это продать, то по-видимому хватит вам всем на кольчуги и оружие!

Вот тут Еремка обрадовался по-настоящему. Видимо сначала он не мог предположить, что князь согласится обменять эти "классные шмотки" на доспехи и мечи для своих пусть верных, хороших, но всего-навсего простых дружинников. А мне подумалось, что делегации можно встречать и в куяке. Пусть считают, что местный властелин такой весь грозный воин.

— Зри, княже, паки кольцо закатилось! — Пацан быстро наклонился и подал мне небольшой серебряный перстень с зелёным камушком.

Автоматически посмотрев на пол, я перевёл взгляд на его слишком наивно и честно выглядящую мордашку. Явно переигрывает хлопчик. Всё с ним ясно, хотел кое-чего присвоить, стибрить. Когда же узнал, что на общую пользу, устыдился. Пожалуй, не стоит даже ругаться. Сделаю вид, что поверил. В принципе он в чём-то по-своему прав. Кто такой будет правитель, если всё себе присвоит? У такого действительно часть забрать можно с чистой совестью. Мальчишка ведь старался может больше всех, ухитрился заманить бандитов в ловушку. Вот кому княжеством то править! Ладно, назначу личным тайным советником, но секретным, чтоб остальные не обижались, глядя как два "сопливых" подростка ими командуют.

— Когда у нас очередная ярмарка?

Дружок смешно открыл рот, зашевелил губами, шёпотом вспоминая и считая дни, стал загибать пальцы, но видимо вскоре сбился, запутался.

— Ано, егда торговые гости съедутся, тады узрим! — Отмахнулся в конце концов горе-грамотей.

Уходя я педантично сложил опять все ценности в сундук, запер его на замок, а ключ спрятал в поясной мешок. Не буду вводить людей в соблазн. Вдруг кто-нибудь не устоит? Конечно не стоит считать ценности лично своими, вместе же добыли, но растащат по колечкам, растратят на пустяки. Любой руководитель обязан заботится о благе подчинённых, а самое главное сейчас оружие и доспехи. Без брони моя головушка уже валялась бы под кустом в ближайшем овраге. Тоже самое может произойти с любым из соратников. Чует сердце, что битвы нам ещё предстоят серьёзные. Не просто так ведь Боженка рассказывала, как частенько воюют князья между собой, да иностранные захватчики наведываются.

За воротами крепости кипела работа. И мои дружинники, и пленники, и выбравшие себе наделы пришлые крестьяне корчевали пни, собирали в большущие кучи и поджигали. Три десятка костров поднимали кверху густые струи дыма, которые дальше расползались в стороны, клочьями тумана или даже облаков. "Пни мол пропитаны земляными соками, посему весь день пылать будут, придётся потерпеть запах гари", — объяснили товарищи оправдываясь. Ну да, на зиму на дрова пеньки не заготовишь, в печку не влезут и разрубать на поленья замучаешься, слишком корявые, а мусорные кучи устраивать на своей земле это последнее дело.

Бандитов от земледельцев и от моих соратников можно было отличить только по отсутствию ремней с оружием. В здешнем мире все носят какие-нибудь пояса, кушаки. Хоть простым клочком верёвки, но подвязывают одежду и самые последние бедняки, и даже малыши бесштанные, делающие свои первые шажочки. Как обычно всё связано с суевериями. Вроде-бы нечисть ходит неподпоясанная, потому это и считается позорно. В остальном разбойники такие-же мужики. Кто постарше — лишь бороды побольше. Оказались среди лиходеев и совсем безбородые молодые парни, примкнувшие к ним ради лёгкого заработка. Может быть поживут с нами осознают и вернуться к мирному труду? Пока что придётся всех душегубов на ночь связывать. У нас не только тюрьмы, вообще нет никаких помещений кроме моего терема и амбара. Но в житницу их не допустят. Священное место не следует осквернять бандитским духом. В терем же я сам не пущу, а потому что нефиг! Княжье сие, вот!

Конечно надо бы строится, надо бы тренировать дружину, но основательно подумав, сегодня приятелей я не стал дёргать. Ломать их психику, заставлять бросить сельское хозяйство не стоит. Всё придётся делать постепенно, чтоб и начальник не стал им врагом, и сами поняли, что теперь важнее. Они в душе пока землепашцы и надеются что-то вырастить на новых участках ещё в этом сезоне. Говорят, до "Троицы" орать можно смело.

У меня в отличие от окружающих такого стремления к земле не было, к тому же на моём участке бандиты вкалывают. Оседлав лошадку, я вырубил на краю леса два десятка рогатин и ну гонять кобылку, разбивая учебное оружие об подвешенные цели. Поначалу пошло непросто, видимо оттого, что давно не тренировался и забыл советы старцев. Некоторые колоды отскакивали прямо навстречу, норовя сбить с седла. Иногда у них получалось. "Болваны побеждали поединщика", — как хихикали работяги по соседству. Под конец приноровился уворачиваться и последние жердины разносил с двух ударов. Один рог об первый пень, второй об другой, проскакивая мишени без остановки, поражая их по очереди. Третью цель в азарте ударял щитом.

Под вечер всё же удалось съездить к речке, выкупать коня, искупаться самому, зря что-ли плавки брал?! Пузырь в окне оказался не рыбьим, а бычьим. Эта скотина хотя и буйная порой, но как известно в водоёмах не водится. Никого страшнее щуки в Клязьме не оказалось. Рядом со мной весело плескались и остальные мужики с парнями, сверкая голыми ягодицами. На мои плавки опять косились, качали головами, перешёптывались. Мол чито токмо сии князья ны удумают? Задницу парить на этаком зное!

Ужин готовили в двух котлах дружинники и мужики отдельно, а потом угощали друг друга, сравнивая. Еремка напомнил, что пришло время похвастаться новой серебряной ложкой, а угловатой самоделкой не позориться. Черпачок оказался таким огромным, что вмещал почти половину обычной порции. Окружающие принудили попробовать в обоих котелках и решать спор, у кого лучше состряпано. Когда еда закончилась, я вынес заключение, что пока был голодный, казалось вкусным всё, теперь объелся и не знаю. Народ засмеялся и остался доволен постановлением. Это была моя первая судебная тяжба в должности правителя. Тогда на ладье ведь не было ни княжества, ни кола, ни двора, как говориться. Теперь появилась другая проблема: определить границы, чтоб не конфликтовать с соседями.

От непогоды из веток, во множестве заполнявших двор, соорудили новые шалаши взамен порушенных. Хватило на всех: и своих, и пришлых землепашцев, и пленников. Чтоб потайной люк случайно не обнаружили, не открыли, братья богатыри Могута, Бычок и Хоробр поставили своё жилище прямо на нём.

Снятые с покойного Кречета кольчугу, шелом и ремень с оружием, с одобрения остальных я предложил Хоробру. Осталось купить девять комплектов, не считая Малька и Еремки. С мальчишками непонятно что и делать. Слишком малы они пока в размерах. Доспехи на пацанах висят, болтаются так, что стыдно смотреть, а тем более таких гридней людям показывать. Подростковую броню если заказать, конечно выкует чернобородый, но слишком дорогое это получится удовольствие. Ребята ведь через год уже вырастут, никуда не денутся, а ещё через пару лет возмужают, наберут массу (обрастут плотью, как выразились товарищи). До этого, видимо будут смешить людей. Дал же правитель слово снарядить всех, значит надо выполнить.

Мой любимый стожок сена, рассыпанный по двору, выброшенный вредным захватчиком, пришлось собирать по крупинкам чтоб возвратить на ночь в горницу. Очень мне на нём спать понравилось. На перине и в двадцатом веке можно поваляться. К тому же запах от скошенных трав, почти как от волос Божены. Интересно, вспоминает эта егоза хоть немного обо мне или теперь все мысли об усатом женишке?

Несколько дней вокруг крепости от первых солнечных лучей и до самой темноты расчищали земли от пней и мусора. Товарищи уставали так, что мы с Мальком постепенно взяли на себя все остальные заботы: готовили пищу, заботились о лошадях и т. п. Парни всё-равно бы не справились, но узнав, что бандитское гнездо разорено под корень, со всех сторон съехались на помощь многочисленные родственники. Самые шустрые и сообразительные получили наделы. Мой участок всё также корчевали и пахали пленные, как Еремка и планировал с самого начала. Осенью и княжеские закрома будут с урожаем. Засевали в основном горохом, который получили в прошлый раз от злосчастного купца.

Сам я по-прежнему разбивал рогатины, рубил лозу, фехтовал с чучелом, сделав его из веток, прицепив к нему щит и палку. Иногда забравшись к Мальку на башню, гонял-тренировал юного дружинника прямо там. Мальчишка, конечно слаб против меня, но ему тоже надо учиться. Пацан постепенно вырабатывал свой стиль, на рожон не лез, защищался до последнего, выжидая пока противник устанет, отвлечётся, ошибётся и тогда молниеносно тыкал учебным оружием или бил по ногам. Прямо как мне тогда пришлось с Кречетом. Хорошо, что сражались в доспехах, не то в азарте схваток оба могли бы получить серьёзные травмы даже от дубинок. Защищённые же только зарабатывали синяки.

В одно утро друзья не разбудили, как обычно стуком в дверь. Я проснулся сам и с удивлением выглянул во двор. Нет, это не мне удалось встать рано, все сегодня почему-то никуда не торопились. "Человеческий муравейник" лениво шевелился. Некоторые сидели вокруг костров, переговариваясь, никуда не спеша. Кто-то наряжался в чистую одежду, мазал сапоги до блеска гусиным жиром. Я забежал на башню и глянул. Нет, вроде бы пни на опушках в конце полей ещё виднелись, работа никуда не делась. А-а, вот в чём дело. По дороге к рынку тянутся вереницы телег. Причалы уже облепили лодки большие и малые. Значит сегодня торговый день!

Так, надо отрядить на сбор пошлины Еремку, он сообразительный и шустрый, дать для устрашения кого-нибудь постарше, например, Вадима. Тот большой, простой и честный, на княжеское добро не позариться и парнишке наглеть не позволит. В охрану базара поставим четверых: двое на причал, двое на ворота. Троих надо оставить для присмотра за пленными и крепостью. Остальные понесут в сундуке моё (бывшее Кречета) имущество и будут создавать свиту, чтоб подчеркнуть статус правителя. Бандитских коней было решено пока оставить. Запасная кобыла должна быть под седлом у каждого воина. Слишком часто лошадки гибнут в бою или становятся калеками, гораздо чаще людей, защищённых бронёй.

Сначала я хотел продать одежду разным купцам, всем понемногу, но они смотрели неохотно, цену давали низкую, а большинство вообще покупать не желали. Не за этим торговые гости сюда приплыли.

— А-а, пойдём сразу к кузнецу. — Махнул я рукой, устав с привередами торговаться и уговаривать.

К ним правитель лично снисходит, а наглецы воротят рыла! Ладно, припомню, но не теперь. Сейчас всем на зло как возьму у коваля партию кольчуги и мечи. Пускай остальные завидуют. Дядька же в ответ и в благодарность за прошлые заслуги небось пойдёт навстречу, примет в уплату и рубашки, и штаны. У себя в Муроме на "блошином" рынке чернобородый всё постепенно реализует. Это же не кони, которых с собой на лодке не заберёшь.

— Ей, расступись, честной народ, князь по улице идёт!

Кучерявый брюнет узнал издалека, демонстративно низко поклонился, дал затрещину своей дочке, раскрывшей на меня рот от удивления и забывшей традиционное приветствие. Прелестница не могла поверить, что это старый знакомый пацан такой непривычно красивый и нарядный (без фингалов под глазами) важно вышагивает в окружении грозной свиты.

— Привёз ли ты для нас брони и мечи, коваль!!! — Гаркнул я на пол базара ещё издалека.

Торгаш сразу оценил полезную для него рекламу, заулыбался, поклонился ещё раз, ещё ниже, коснувшись пальцами земли.

— Усе привёз, княже, аки уговорено! — Радостно проорал он в ответ, будто мы в самом деле о чём-то договаривались.

Мне тоже доставило удовольствие слышать, как громко при всём народе уважаемый человек назвал князем, а не княжичем. Не зря значит спас его девчоночку. Надо будет при случае ещё как-нибудь помочь. Луша только вертела головой от нашей делегации на отца и обратно, ничего не понимая. Она небось считала себя чуть ли не главной распорядительницей семейными делами, а тут ничегошеньки не знает о такой большой сделке и ни капли не соображает в отношениях папаши с самим правителем! Мы с её родителем немного ещё "поломали комедию" на публику, потом стали шептаться.

Как и предполагалось, кузнец был рад продать большую партию товара сразу, поэтому не сопротивлялся и взял в уплату что было предложено. Мы же притащили всё Кречетово добро, включая серебряную посуду (кубок с ложкой). Как можно больше хотелось оставить в монетах, в крайнем случае в шкурках. Ими расплачиваться проще, стоимость заранее известна, да и награждать дружинников за разные услуги в перспективе придётся. Не вещами же, а деньгами это делается. Конечно все знают знаменитые шубы с царского плеча, которыми жаловали за особые заслуги, но шубёнка у Кречета была одна, а подчинённых вон сколько накопилось!

Впрочем, подсчитав стоимость выяснилось, что кроме одежды, украшений и мехов расстаться придётся почти со всеми монетами из моей скудной казны. Сразу стало понятно, что вещички уходят довольно дёшево. Ничего не поделать, добро краденое, потому и такой результат. Бородач тоже рискует не реализовать это за нормальную цену, к тому-же есть шанс нарваться на ограбленного хозяина имущества. Ладно, главное, чтоб хватило на кольчуги и мечи. Благо мы до последнего дня изо всех сил экономили, даже еду не покупали. Парни кушали и меня кормили тем, что давали родители. Наши кони и те обходились практически одной травой без овса. Может потому и главарь разбойников не одел, не вооружил свою шайку? На двадцать человек ему бы не хватило. А скорее просто пожадничал скупердяй на свою голову. Был бы в банде хотя бы десяток кольчужных воинов, ох и "навёл бы негодяй шороха" на всю округу!

Тут как раз подошёл радостный Еремка под охраной серьёзного Вадима.

— Куды, княже, барыш складать?! — Позвенел он небольшим кожаным мешочком и показал огромный ворох беличьих шкурок.

— Вона, долу на днище. — Показал Малёк открытый опустевший сундук.

У сборщика налогов вытянулось лицо.

— Како же этак, битком же бехо?

— На, носи! — Улыбнулся я и сунул ему в руки кольчугу.

Пацан моментально про всё забыл и стал примерять. Доспехи были стандартные. Таких как эти два подростка в каждый можно было засунуть обоих сразу. Кузнец глянул на худощавых, низкорослых братьев, хмыкнул, потом достал длинные кожаные ремешки и стянул ими звенья кольчуг спереди и сзади, словно вышивкой. Колечки в этих местах уплотнились, броня стала толще в два раза. Таким же образом дядька подтянул и железные подолы до колен.

— Дублий буде!

Мастер удовлетворённо хлопнул мальчишек по плечам.

— Егда подрастёте распустите.

А когда те восторженно подняли над головами новые блестящие мечи, даже Луша залюбовалась, перестала хихикать. "Ничего, через год перерастут парнишки тебя и в плечах, и в росте, будешь им ещё глазки строить", — промелькнуло в голове.

В этот раз и тётка Добромила оказалась довольна. За предыдущее ворчание мы потребовали скидку на поддёвы и сэкономили три десятка белок. Вредная баба конечно пыталась опять брюзжать и торговаться ровно до того момента пока мои помощники не собрались искать других поставщиков. В следующую секунду толстуха стала милой, улыбчивой, хотя и через силу, сразу видно. "Жаль, что в Советском Союзе так не бывает, а все магазины государственные", — мысленно заговорила в душе просыпающаяся коммерческая жилка.

В крепость под моим началом с радостной песней возвращалась строем настоящая дружина из двенадцати железных парней.

— Соловей, соловей пташечка, эх канареечка жалобно поёт… — Разносилось на всю округу.

Остальные товарищи ожидали внутри. Посчитав, что пленным нечего бездельничать весь день даже в выходной, Бычок заставил их работать. К нашему приходу те сидели уже без верёвок, но в глубоком погребе.

— Тама прохладно! — Тотчас принялся успокаивать богатырь, словно кто-то был против.

Выходной закончился весело. К моим приятелям съехались родственники, в основном дальние, которые их давно не видели. Пространство под стенами крепости запестрело от женских платьев и платков. Воздух заполнился звонкими девчачьими криками и песнями. Мамки, их сёстры, многочисленные тётушки, племянницы и просто знакомые, устроили внеочередной праздник. Как сразу стало понятно, почуяв выгоду, бравых ратников незамедлительно решили окольцевать, поэтому и организовали большие неофициальные смотрины неженатой молодёжи ребят и барышень. На плясках и играх вокруг каждого воина вертелись сразу несколько красоток. Даже Еремку с Мальком не обделили вниманием. Хватало прелестниц и под их возраст. Тут ведь главное родителям сговорится. Обвенчаться можно и сейчас, а свадьбу отложить на пару-тройку лет, пока жених с невестой не повзрослеют. В этом мире так частенько делается.

Мне тоже захотелось потолкаться с милашками по-простому, а не как правитель с народом. Надев просторную рубаху до колен, как у всех, широченные штаны и даже лапти вместо сапог, надвинув на нос самый неказистый колпак, чтоб уж точно не опознали, вскоре удалось смешаться с толпой. Сначала приходилось смущённо, стоять в сторонке не зная, как обратить на себя внимание. Прекрасно помнилось, что к чужим очаровательницам приставать опасно, особенно на виду у родителей. Но вот подскочила стайка бойких подружек. Узнав, что девушки у меня нет, тут же одна из них водрузила сверху моего головного убора пышный веночек из луговых цветов. Вытянув по соседству ещё пару таких же стеснительных, незнакомых мне парней, видимо тоже приехавших на ярмарку, нас потащили на луг в самый центр гуляния. Дальше хочешь-не хочешь, а пришлось осмелеть, когда попал в хоровод между двух весёлых плясуний, затем побегал, половил визжащих хохотушек в пятнашки, в горелки. Самое удобное оказалось хватать их за длинные косы. Сцапаешь и кричишь: "Тпру-у-у! Попалась лошадка!" Потом уже улыбающаяся, раскрасневшаяся красотка сама подаёт ладошку и по дороге на свое место отчаянно строит глазки, болтая о пустяках.

Неожиданно меня самого поймала ловкая молодушка с завязанными глазами из другой компании. И угораздило же после этого согласился играть в жмурки! Такую забаву я знаю и люблю, но развлекаться подобным образом раньше приходилось только в небольшом помещении своей квартиры. На просторном же лугу попробуй догони, излови ничего не видя того, кто сам не поддастся, не захочет стать водящим?! Пришлось пойти на хитрость и начать подглядывать. К сожалению, по правилам не то, что обниматься, целоваться, даже хватать при поимке надо было аккуратно, за пристойное место, за руку, например. Не дай бог потянешься к нежной девичей талии! Грозный родитель начеку, в ту же минуту зазвездит в ухо с размаху и без предупреждения. Разок даже пришлось уворачиваться и прятаться от одного разбушевавшегося типа. Я и обнял-то его дочку случайно. Через малюсенькую щёлочку попробуй всех рассмотри! Не сразу становиться понятно какого пола игрок за одежду дёргает, да ещё и со спины. Между прочим, она совсем не завизжала и не вырывалась, казалась вполне довольной, но не драться же с простым мужиком или кричать, что мол князь! Правителям лапать чужих девиц тоже не положено. Скажут дескать наперёд женись! И ведь начнут приставать, выдумают, что опозорил бедняжку у всех на глазах! Лучше уж сбежать на противоположный конец луга в другую игру поспокойнее.

В сумерках с большим сожалением пришлось покинуть гулянку. Пора было запирать ворота. Всех желающих пригласили заезжать в крепость. Пока построек мало, поместимся с запасом. Правда больше половины гостей предпочла устроится снаружи под телегами, так как праздник для них ещё не закончился. Некоторые даже собирались веселиться до утра.

Самые ушлые мужички подошли и спросили можно ли ставить избы в моей крепости? Подумав я запретил, решив, что здесь места хватит только для гридней и князя. В самом деле моя дружина хотя бы со временем, но должна вырасти. Домишек внутри может поместиться только сто — сто пятьдесят от силы, даже если строить как тут принято небольшие избушки по габаритам и вплотную. Точнее подсчитать и замерить ума пока не хватало. Надо будет заняться на досуге подробными проблемами и спланировать будущие строения, чтоб не получились кривые переулки. Остальным кто не поместится даже дружинникам придётся жить только в казармах или строится снаружи, а уж посторонним тем более.

"Кто желает, мол селитесь рядом", — посоветовал Еремка пронырам. Место пока много. Расширять пашню тоже есть куда. Можно ещё втрое больше земли очистить и всё будет близко. Делегация ушла почёсываясь, видимо раздумывая.

Утром у меня опять не оказалось ложки.

— Неужто потерял? — Ужаснулся Могута.

Он с братьями вчера караулил пленных, на рынке не был, подробности сделки не знал.

— Сия баклуша у ны в кольчугах сидит. Распродал княжиче усе. — Грустно объяснил Малёк.

— Ничего, пока и деревянной можно. — Отмахнулся я, вспоминая куда вчера закинул самоделку, но товарищи сразу протянули пятнадцать своих черпачков.

— У мены двоица! — Показал запасливый Младен и вопрос решили.

К середине следующей недели все пни наконец убрали. Запланированные на этот год нивы перепахали и засеяли. Сроки работ были самые крайние, но вроде бы уложились. Поддавшись общему стремлению, даже мне захотел сходить поорать с сохой, но пришлось передумать. Божены же нет, чтоб вести нас с лошадкой. Сразу захотелось вскочить на скакуна, птицей промчаться по лесным дорожкам и тропинкам, прямо на коне ворваться во двор, увидеть её удивлённые, испуганные, но всё-равно счастливые глазки, схватить в охапку, прижать!…. Да, и в самом деле не княжье это — пахать, мысли дурные навевает чужих невест соблазнять. Моё дело тренироваться. Если появиться вдруг очередной Кречет, чтоб уже не я его, а он меня боялся.

После посевной бабы (матери, сёстры) принялись ездить на телегах с огромными бочками на реку. Набрав воды, дальше каждая гнала лошадку на свой огородец и целый день поливала рассаду вёдрами. Вычерпает и по другому кругу гонит кобылку. А по-другому никак. Прудов по близости пока что нет. Из колодца и родника не начерпаешь, да и студёная слишком ключевая водица. Это в жару только для питья подходяще.

Парни в это время хотели взяться, дальше расчищать, расширять свои участки, подготавливая к следующему сезону и пришлось останавливать рвение.

— Вы дружина или кто? Какое у вас главное дело? Землю и людей надо оборонять от неприятеля!

— Дык нету николи? — Хором удивилась моя команда.

— Сегодня нет, а завтра придут. Что мы сможем сделать в полтора десятка? Вы же забыли с какой стороны за меч браться! Деревья рубят, да пни корчуют пусть пленные. По четверо будете каждый день их караулить. Ещё один на башне по сторонам смотрит, а остальным со мной вместе рогатины ломать! Также думайте, кого в соседних деревнях в дружину сманить можно? Нам ещё человек сорок нужно на первое время.

Товарищи вздохнули, поворчали, но ослушаться не посмели. Опять зазвучал под стенами стук дерева об дерево. Железными мечами рубить я им пока позволял лишь пеньки, но дубинками упражнялись и сражались благодаря доспехам в полную силу, без боязни. Дедов рядом не было, приходилось мне теперь контролировать, присматривать, чтоб не покалечили друг друга от усердия. Впрочем, одной лишь тренировкой заняться так и не получилось. Через пару дней ребята сказали, что хотелось бы рыбки свежей. И деваться некуда, они правы, одним горохом сыт не будешь, а других запасов у нас почти нет. То, что мамки с собой надавали, слишком быстро заканчивается.

Во главе пяти человек я поплыл бродить по старицам. Остальным приказал: "Тренироваться!!" Ох по душе мне это дело с бреднем ходить! Не столько есть рыбу нравится, сколько азарт ловли, когда забредаешь по шею в полную неизвестность. В заводи водичка тихая, спокойная. Кажется, ничего там в глухом затоне нет и быть не может, но начинаешь выбираться на берег, а сеть вдруг начинает биться, плескаться, как бешеная. Там щуки размером с метровое полено, словно маленькие крокодилы. На них даже смотреть страшно, не только в руки брать. А ещё налимы, лещи… Весь вечер потом чистили и коптили. Вся округа пропахла рыбой. Хорошо, хоть занимались этим снаружи крепости. Даже особо наглые лисы сбежались полакомиться рыбными отходами. Парни их не трогали, подкармливали потрохами.

— Ужо обрастут к зимушке, тады и ага! — Подмигивали друг другу.

Ещё через пару дней устроили облаву на диких кабанов. Здесь их называют вепрями.

— Надобно сих тварей божьих проредить, дабы нивы наю ны потоптали, жито ны потравили. — Авторитетно заявил Ждан.

Он считался главным охотником в нашей компании.

— Свинина такоже надобна. — Добавил кто-то.

В этих необжитых пока местах дичи оказалась тьма-тьмущая! Теперь я стоял среди ловцов с рогатиной наперевес и в полной броне. "Вепрь тварь дюже пасная!" — просветили меня перед охотой, не всякого секача мол даже стая волков одолеть может. Спрячет он жирные окорока в колючих кустах, взмахнёт страшными клыками — РАЗ! и один хищник кровью истекает, РАЗ! и другой зверь загибается с распоротым брюхом. Подумают серые разбойники, пораскинут мозгами, сравнивая шансы, да и отступятся, сожрут своих невезучих собратьев.

Мы на кабанов не нападали, как волки, а прятались за деревьями и ждали. Вспугнутая загонщиками дичь сама мчалась мимо. Наше дело было набраться смелости, выскочить им наперерез и воткнуть рогатину в толстый бок. Старались выбирать именно самцов, а не свиноматок с поросятами. Если не сумел, промазал, ещё хуже слегка подранил, разозлил зверя, сразу прыгай на дерево и жди, когда он уйдёт. Убегать бесполезно. Хоть кажется ножки маленькие и толстый боров, неповоротливый, обязательно догонит и свалит на землю. Дальше клыками будет рвать, пока не успокоится. Конечно помогали друг другу, подстраховывали, порой одновременно втроём нападали на одного вепря, а потому каждый привёз по огромной туше. Также, как рыбу, теперь коптили окорока.

— Хоша ны стужа, ны хлада, а сало исти надобно! — Похохатывали вечером, обгрызая косточки.

Из разговоров стало ясно, что мясо домашних и диких животных обычно заготавливают зимой, когда есть возможность хранить его в погребе словно в холодильнике. У нас же вместо льда там ночевали пленные. На следующий день половину свинины отправили родне, а взамен привезли немного зерна и косы. Оказывается, уже подросла трава на лугах, пора делать первый покос, заготавливать сено на зиму для наших коняшек и других травоядных животинок.

Опять нечего возразить, придётся отвлекаться от воинских тренировок. У меня косы нет, да и не приходилось косить ни разу, могу сломать по неопытности дорогущий инструмент, поэтому я привычно сокрушал рогатины об пеньки, стрелял из лука. После сенокоса ещё два дня большинство товарищей провели возле сена. Из-за нестабильной погоды приходилось то срочно собирать траву в копны, чтоб как можно меньше намочило осадками, то разгребать и ворошить, чтоб скорее просохло. На ночь само собой тоже собирали от росы. Вообще-то эта работа считалась женской, но мамки с сёстрами в это время трудились около своей деревни.

С одного луга перешли на другой, а там такая же канитель на несколько дней. Потом следующая луговина… Городской житель в моём лице оказывается даже приблизительно не представлял, какое огромное количество кормов необходимо заготовить на зиму! У меня чуть не опустились руки от расстройства. Что же получается, один командир совершенствует ратное искусство? Надо попробовать хоть по пять человек отвлекать на пол денёчка. Небось ворочать не косить, справятся.

На выходной еще раз съехались девчата, вернее их привезли родители. Кроме торговли был дополнительный повод — "Русалий праздник". Как потом удалось догадаться, по-нашему он называется "день Ивана Купалы". К этому торжеству догадливый Еремка предложил соорудить рядом с рынком качели с каруселями и катать желающих за самую маленькую монету или за шкурку белки.

— Ещё столб с сапогами! — Вспомнилась мне классическая заманиловка древнерусской ярмарки.

— Чесо ради? — Не поняли парни.

Пришлось объяснять и показывать. После того, как каждый попытался, но не смог залезть на гладко обтёсанный столб, затею оценили. Вот ведь рядом, под носом, кажется раз и всё, а не достать! Вешались и снимались сапоги лишь длиннющим шестом с лестницы.

В этот выходной удалось заработать в два раза больше. Мало того и праздник понравился лучше обычного. Догадливые бабёнки напекли и привезли сладостей. Хороводы закружили молодые головы парням и девчонкам до самого темна. Потом они прыгали через костры, сначала по одному, а осмелев парами. Я тоже выхватил из толпы длинноногую, глазастую и потащил к огню. В первое мгновение прелестница испугалась, упиралась, но потом чуть не обогнала. Мы как быстроногие лани перелетели через пламя. Красотка радостно взвизгнула и тотчас вырвала маленькую ладошку, сбежала, юркнула как мышка в толпу таких же как она подружек. Ищи её теперь, не различишь среди других в сумраке. Ну да ладно, можно и другую выбрать. Вон их сколько толпиться очаровательниц!

— ЕГЕГЕЙ!!!

Покатились с горы разбрасывая искры, горящие колёса. Кто-то связал в виде кольца кучу хвойных веток, обмазал смолой и устроил местный заменитель фейерверка.

На ночь многие снова остались снаружи крепости продолжать гулянья. Я начальник гарнизона. Мне, как капитану корабля положено быть внутри или оставлять проверенного заместителя. У меня такого воеводы пока нет, поэтому самому приходится контролировать закрытие ворот и назначать, проверять караулы.

Наутро между людьми бродили слухи, как будто даже видели ночью в реке русалок, и кто-то нашёл цвет папоротника. Я думаю враки. Наверное, какие-то дамочки, скорее всего вдовые или споившие вусмерть своих мужей, решили искупаться, воспользовавшись случаем. Кто им днем разрешит на глазах у посторонних мужчин? Это не двадцатый век.

Что папоротник не цветёт, мне известно наверняка. Небось биологию изучал ещё недавно. Парням я в шутку посоветовал смотреть, кто в течении недели разбогатеет, тот мол и нашёл волшебный цветок.

— Мы же с вами свой клад уже превратили в доспех и мечи.

Пленные всё время вели себя спокойно. Бунтовать они не пытались, даже когда получали инструменты и валили деревья или косили траву. Во-первых, над ними не издевались, кормили, как и всех. Во-вторых, мужики знали, что через год-два их должны отпустить на волю. Такие здесь правила. За некоторых непутёвых сыновей уже приходили просить несчастные родители, но сразу отменить наказание было нельзя. Не поймут пострадавшие. Виновники должны "отсидеть своё", понять, что мирный труд хоть богачом и не сделает, но даст работящему человеку возможность нормально жить. Конечно другим стимулом были строгие охранники, постоянно держащие их на прицеле. Рискни разок, дёрнешься — жалеть не станут, проткнут стрелой и закопают.

Глава 13

Ранним утром я проснулся от прохлады и мокрой росы в кустах на голой земле. Что такое? Вчера вроде не пили даже квас с градусами. Как же меня угораздило сюда попасть? Оглянувшись, увидев монастырь и кирпичные дома родного Гороховца, всё понял. Оказывается, необязательно драться, спотыкаться, кувыркаться. Судьба сама решает, когда тебя куда зашвырнуть. Хорошо, что в том мире за мной присматривать некому, лень было раздеваться, так и спал в одежде. Хотя на сене по-другому не получиться. Ароматное оно, но колючее. Ладно, пойду покажусь на завтрак бабушке, а то обещал же родителям на каникулах у неё пожить.

Через несколько дней стало понятно, что без того мира своего княжества уже скучаю. Всё время валяться на пляже вскоре надоело. С малышнёй играть — да сколько же можно?! Ну час, ну пол дня, дальше не выдерживал, сбегал. Вот подрастут через год-два соседские Иринка с Маринкой тогда посмотрим. Пока что они даже глазки строить не умею или не догадываются, только ходят везде вдвоём, постоянно перешёптываются и хихикают. Друзья одноклассники или разъехались, или их родители "припахали" по полной. Братья Алексеевы, например, вечно ремонтируют старенький автомобиль под руководством отца. Правда как-то знакомые пацаны пригласили развлечься, сгонять в загородный детский лагерь на велосипедах. Там по обмену отдыхают подростки из соседних социалистических стран. Одна девочка Иванка, то ли полячка или из Чехословакии такое мол вытворяет, что и представить дескать не смогу.

Подумав, я не решился, сославшись на ужасную занятость. Нет, как и прочим сверстникам мне втайне тоже мечталось о взрослых отношениях, но с любимой девушкой или которая сильно нравиться, вроде Божены. Иностранка же, судя по намёкам парней натуральная проститутка. С такой даже разговаривать будет противно, не говоря уж про всевозможные стыдные болезни, которые можно подцепить просто поздоровавшись. Нет уж, лучше держаться от таких подальше.

Но отказаться без важной причины было невозможно, засмеют! Меня и без того считают слишком хорошим и правильным в плохом смысле слова. Вот такой в нашей детской среде парадокс. Хорошие ребята и девчата не в почёте. Самыми популярными считаются те, кто ведёт себя вроде волка из мультика "Ну погоди" хамовато, раскованно, вызывающе наперекор нашему социалистическому обществу. Таких подростки уважают, стараются подражать, радуются, когда хулиганы особенно ловко досадят учителям. Ну, а если шалопаи попадают в милицию, то на следующий день становятся настоящим героями в глазах большинства сверстников.

Моя сестра Нинка со смешками рассказывала, как её одноклассник отодрал за волосы учительницу, когда та повела его к директору. Было непонятно чему она радовалась? Ведь парень обидел беззащитную женщину! Видимо у неё какие-то свои моральные ценности. После третьего класса сестрица, будучи круглой отличницей под влиянием такого окружения принципиально перестала учить уроки и как родители с ней не бились, скатилась почти в двоечницы. Наверное, Нинка считает, что такую её больше уважают, хотя на мой взгляд это было совершенно незаметно. У неё и подруг почти нет, потому и сидит всё время дома, поддразнивая время от времени меня-хорошиста.

К счастью не все как моя сестра и тем более не очень много откровенных хулиганов. Большинство просто заинтересованно на них смотрят, иногда внешне подражают (и я этого не избежал), но не рискуют "катиться по скользкой дорожке". Многих останавливают сами юные негодяи, когда начинают их обижать.

Вроде бы против хулиганской культуры должна бороться пионерская организация, даже октябрятская и само собой комсомол, но там твориться что-то странное. Слова на сборах произносят хорошие, принимают на собраниях правильные решения, но выполнять их никто не торопиться. С октябрятами можно всё понять. Они ещё несмышлёные. Их и принимают потому всех вместе и сразу, чтоб никого не обидеть. Торжественность момента приобщения к чему-то непонятному, но большому, важному, чуточки взрослому переполняет гордостью детские сердца и на какое-то время даёт малышам повод стремиться стать лучше.

В пионерии на мой взгляд должно быть всё по-другому. Нам же рассказывали про первых пионеров. Все смотрели замечательный фильм "Тимур и его команда" и даже пусть не целиком, но читали книжку, на уроках литературы. Вот там настоящие герои, хотя и дети. Они совершали добрые поступки сами без понукания взрослых, не требуя благодарности, а наоборот, стараясь сохранить в тайне. К тому же пионеров было очень мало, только самые лучшие. Так, по моему мнению, и должно быть в жизни. Детьми, да и взрослыми ценится недоступное, к которому надо стремиться и совсем непросто достичь. В нашей же школе напринимали всех подряд, а через какое-то время половина учеников стала ходить без галстуков и подсмеиваться над теми, кто их упорно повязывал. Некоторых знакомых родители заставляли, а оболтусы, выходя из дома, через минуту снимали этот символ красного знамени победы и прятали в карман к носовому платку. Ну и зачем таких принуждать? Организация переполнена теми, кому совершенно не интересна. С ними никаких не то что подвигов, обычных хороших дел не совершишь, потому что обормоты саботируют и высмеивают начинания в зародыше. Да и вообще непонятно, если кто-то не вступит в комсомол, он так и будет оставаться пионером, пока не станет пенсионером? Чтоб кого-то исключали, никто ни разу не слышал.

Про комсомол можно и не рассуждать. Он вытекает из пионерии и почти ничем не отличается, а ведь комсомольцы это без пяти минут коммунисты! Из них (нас) пополняются ряды коммунистической партии!!! Наверное, только на всероссийских комсомольских стройках можно найти что-то, настоящее. Там ведь люди заняты серьёзными, важными делами. Может быть и мне рвануть на БАМ, когда окончу школу? Хотя мать уговаривает учиться дальше в каком-нибудь институте. По здравым размышлениям она права. С образованного человека больше прока. Сначала выучусь, а потом "махну". Пока что моя настоящая организация и серьёзные дела там в далёком мире куда непонятно как время от времени забрасывает.

Повздыхав понарошку, мол как жаль, что не смогу вместе со всеми развлечься с девчонками, распрощавшись с пацанами, я пошёл в библиотеку и просидел там пол дня за книжками про холодное оружие и доспехи. Больше всего поразило, что оказывается в средние века был настоящий, полноправный, чисто женский рыцарский "орден Топора". Дамочки носили доспехи и сражались не хуже мужчин и само собой против мужчин-врагов. Любимым оружием этих "амазонок" являлся топор, но конечно не простой, а соединение секиры с копьём. По-русски это бердыш. Жаль на его изготовление уходит много стали. Если княжество разбогатеет, обязательно закажу кузнецу для пробы. В нём фактически три лезвия. Можно колоть, как копьём, рубить, будто секирой, пробивать особо прочные доспехи, словно долотом, орудовать одной рукой и двумя. В конце концов получиться даже отмахиваться, сшибать с ног и с сёдел, как будто оглоблей. Моим богатырям понравится мощная универсальная штука.

По-настоящему радовал только кружок самбо. Официально его распустили на каникулы, но фактически пацаны ходили, занимались самостоятельно без тренера, как частенько бывало и раньше.

В субботу вечером знакомые парни пригласили за компанию в рощу на танцы. Я согласился и впервые в жизни под руководством взрослых самостоятельно погладил модные белые брюки.

— Теперь все лучшие красотки твои! — Любовно осмотрели меня со всех сторон и сунули в карман рубашки платочек. (первый раз ведь идёт сыночка на столь важное мероприятие!)

Ребята задолго до того где-то достали бормотухи, выпили и шли хохоча, как дурачки. Я плёлся сзади немного отдалившись. Такое веселье не понравилось. Было непонятно, почему они хихикали всю дорогу буквально над каждым пустяком?

На танцплощадке оказалось ещё светло. Играл ансамбль, исполнялись красивые песни, но все почему-то стояли, прижавшись к стенкам. Никто не танцевал. Стеснялись даже пьяные. Наконец стемнело и народ скопом, как по команде ринулся в центр. Я сразу потерял из виду тех девчонок, которые показались симпатичнее прочих и пошёл в кружок со знакомыми ребятами. Смысл танца стал понятен не сразу: ни бальный, ни парный, ни хоровод, ни румба, ни фокстрот, ни твист… Что-то невообразимое в быстром темпе. Каждый двигался сам по себе, как умел. Многие совершенно не попадали в такт. Потом друзья правда сказали, что у меня получалось крутить задницей вполне прилично. А что делать? Пришлось приспосабливаться.

После трёх бешеных ритмов пришла передышка — медленная музыка. Правда те партнёрши, что подходили мне по размеру и возрасту, ни за что не хотели приглашаться танцевать. Под самый конец мелодии всё же повезло, но не успели ладони ухватиться за нежную талию, почувствовать дрожь кожи красотки сквозь тонкую одежду, как песня закончилась, и мадмуазель сбежала. Потом опять три "галопа" и объявили, что "Дамы приглашают кавалеров". Я не дождался. Та единственная смелая барышня радостно прижималась к другому, высокому, старше меня года на три, с восторгом заглядывая ему в глаза. Больше до самого окончания, на медленные танцы не везло. Быстрые же не нравились.

Перед самым завершением произошла потасовка. Две шеренги парней танцевали друг против друга и вдруг, как по приказанию кинулись молотить кулаками непонятно за что, за какую идею беспощадно разбивая носы, выбивая зубы. Бессмысленная драка мне не интересна. Осторожно обойдя сторонкой, я ступил в темноту аллей. Сзади раздались первые милицейские трели.

Потекли денёчки опять приучая к безделью. Вырезав из орешника лук и стрелы, я пытался тренировать стрельбу. Разница между настоящим оружием и самоделкой была разительно неприятна. Стрелы летели куда попало только не в цель. Срубив жердь, насадив на неё отцовский колун, стал тренироваться на деревьях, представляя, что орудую бердышом. Это понравилось больше.

В следующую субботу приятели опять соблазнили на танцы. Лучше бы не ходил. Снова получилось сплошное разочарование. Честно, но бессмысленно проискав весь вечер какую-нибудь подходящую партнёршу, я ушёл, не дожидаясь традиционной драки. Потом стало известно, что красоткам нашим одногодкам нравятся ребята года на два — четыре постарше, а молоденькие, младшие нас милашки на танцы пока не ходят.

Время ещё позволяло, и мне захотелось побродить по зарастающим, запущенным без присмотра аллеям. Когда преодолел очередные кусты, неожиданно открылся вид на стены моей крепости. "Не мираж ли?" — промелькнуло в ошеломлённом сознании. Захотелось оглянуться, посмотреть, как сюда попал? Может замечу закономерность, какой-нибудь проход? Но побоявшись, вдруг видение исчезнет, не оглядываясь я спешно пошёл прямо и успокоился, только коснувшись знакомых шершавых стен.

— Ты еси хто таков?! — Послышался грозный оклик сверху.

Молодцы! Не расслабляются, заметили белые брюки. В них ночью, говорят, моя фигура выглядит будто привидение. Только снизу пол человека видно, а больше ничего.

— Что правителя не узнаёшь?!!

— Княже воротился! — Радостно закричал Дубок.

Ворота заскрипели, и друзья заключили в объятия.

— Иде пропадал нынче? — Хитро прищурился Еремка.

— Искал цвет папоротника и русалок. — Моментально вылетело изо рта.

В следующую секунду я задумался: "Неужели язык как-то отдельно соображает? Ведь брякнул, когда голове не удалось ещё обдумать вопрос, а не то что подобрать ответ".

— Дык сие токмо на русалии дни быват! — Пробасил Вторуша.

— Не — е, русалки в омутах завсегда водятся! Мужики бают в старину сетями сих вылавливали, рыбий хвост в горшок, да в печь, а с бабьей половиной жили. — Хихикнул Могута. — Ано чесо, у ящерки хвост оторви, сея токмо шибче ристает. Свене сего хвостом в руце подёргивает.

Начались весёлые пересуды на женскую тему, мол у такой лады главное почаще сзади заглядывать, русалочью сущность вовремя отрывать, когда отрастать начнёт, чтоб назад в реку не воротилась. А так, живи в волю, добротно и дармовой рыбой потчуй себя время от времени.

Мне вскоре захотелось спать и пришлось покинуть разговорившуюся компанию. "Интересно, а здесь какой день девятидневной недели? А-а, купцы приедут, значит неделя", — отмахнулся я подобно дружку Еремке от ненужных мыслей.

На следующее утро за завтраком вспомнился так понравившийся бердыш.

— Ано чесо, ныне и сладим. — Пробасил Вторуша. — Топор да рог на жердину прилажу и владей. Иже у Клязьмы кузенку срубили.

— Ага, видел я там небольшой домик, думал кто-то поселился на отшибе.

Не откладывая, умелец поскакал в свою мастерскую. Лишние топоры и рогатины у нас уже имелись. Остальные ребята разошлись как обычно по делам. Часть валила лес вместе с пленными, остальные из срубленных стволов затеяли строить баню. В отличие от меня, все парни обожали парится. Купание в реке вместо полноценного мытья никого не устраивало. Впрочем, когда первый бердыш был готов и Вторуша размахивая им предложил подойти самым смелым, помериться силушкой, отвлеклись. Каждый подержал в руке и искуснику посыпались заказы.

— Пожалуй, добрый молодец, становись-ка ты здесь кузнецом на пол ставки. — Похлопал я товарища по плечу.

Главное из моих слов крепыш понял и отмахнулся, дескать не мешай, этим мол и занимается. Я не обиделся на неуважительный жест. Мастеру лезть под руку последнее дело.

В обед, когда мы с Мальком отрабатывали приёмы владения новым оружием, в ворота замолотил муромский кузнец.

— О, днесь неделя?! — Увидев знакомца попытался я сказать на местном наречии (хочу-не хочу, а само собой уже постепенно начинается его освоение).

— Беда днесь, лихо! — Затараторил тот испуганно.

— Что случилось?

Все недавно разученные слова сразу позабылись.

— Мордва, али мокша ратують, брани жаждуть…

В общем, если пропустить все эмоции и ругательства, из торопливого рассказа стало ясно, что мокшанцы спустились вниз по своей реке Мокше, след по Оке и ныне разбойничают вдоль нашей Клязьмы.

— Они что ли на лодках?

— Плывуть на мнозия чёлнах, разор чинять людишкам, хватають говядо, да и верхами отправляють восвояси.

Чернобородый коваль, узнав об опасности, прекратил где-то торговлю или работу на заказ, (не везде есть кузнецы) вовремя поднял парус и помчался под охрану наших стен. Он рассчитал, что обогнал врагов примерно на пол дня. У меня есть время предупредить свои, в смысле соседние селения. За это мужик просит приютить его на время с детьми и товаром пересидеть опасность. Далее плыть в Суздаль, во Владимир или другие крепости мастер опасается. Ветер переменился. Те на вёслах могут догнать.

Захотелось тотчас уточнить про говядо, что это такое и чем ценно, но было некогда. Пришлось немедленно гудеть в рожок условленный сигнал. (билом мы пока не обзавелись) Парни сработали чётко: прибежали, прискакали, пригнали пленных. Пятеро моих гонцов отправились по самым ближайшим деревням, чтоб успеть возвратиться.

— Скажите, мол КНЯЗЬ предупреждает об опасности, зовёт к себе под защиту тех, кто не хочет в леса. — Напутствовал я товарищей.

Пусть окружающее население привыкает, что у них есть КНЯЗЬ, который помнит и заботится о людях. Оставшимся дружинникам забот хватало. Перевезли все стога внутрь. (сено враги конечно не возьмут, но изгадят, истопчут, растащат на подстилки) Полили сколько успели стены и ворота водой на случай поджога. Приготовили створкам дополнительные подпорки для прочности. Проверили хорошо ли замаскирована дверь в подземный ход. Кузнеца с семьёй я по старой дружбе пригласил к себе в дом. Всё же у него девочка, а вокруг молодые мужики, отвыкшие от женского общества. В тесноте да не в обиде, разместимся как-нибудь. Лодку они отогнали и где-то спрятали, сундуки затащили.

Тут показался вражеский флот. На мой взгляд их было человек шестьсот, двадцать лодок по тридцать воинов. С одной стороны, маловато для серьёзной войны, но чтоб просто пограбить это в самый раз. Они пристали к причалу и демонстративно стали устраивать стоянку. Моё войско заняло условленные позиции по периметру все шестнадцать человек. Землепашцы из деревень к сожалению, не пришли, не усилили гарнизон, как мы с соратниками надеялись. Возвратившиеся гонцы передали, что мужики опасались не успеть. Очень уж медленно ходят овцы, сколько не гони, проще их спрятать в лесах. Птицу: кур, уток, гусей вообще ловить, да связывать долго, а бросить жалко.

Вот только сейчас пришло сожаление, что такая большая у меня крепость. Около ста пятидесяти домов внутри должно поместиться по предварительным подсчётам. Примерно столько воинов в дружину и мечталось набрать со временем. Это конечно хорошо, но как сегодня удержать полтора десятками человек шестьсот метровую стену? Противнику наверняка не известно о нашем скудном количестве, но я-то знаю!

Вскоре к воротам на расстояние выстрела подошла большая группа нарядных воинов. Среди них выделялся богатырь, видимо предводитель, возвышаясь на голову над окружающими.

— Выступай, князе, бранится со мною во чистом поле един на един, коли не трусливый пёс!!! — Закричал он, коверкая слова, но достаточно внятно. — Всё едино тобе с двумя десятками не удержаться!!

— И это вместо здрасте, невежа! — Усмехнулся я себе под нос.

Однако им известно, что нас мало. Прогорланил-же я другое.

— Прогони своих воинов, оставайся один и князь выйдет браниться, коли ты не трусливей своего пса!!!

Здоровяк только расхохотался. Ему хотелось покрасоваться перед своими, да поругаться со скуки. Вряд ли этот пижон в войске даже самый главный. Никто из них конечно не останется в одиночестве, не станет рисковать. А ещё враги прекрасно понимают, что никто не придёт, разве сумасшедший, обидчивый мальчишка.

Интересно, а я такой? Видимо, как раз подобную версию противник и проверяет. Вон, щитами прикрылись, а луки наготове. Выскочи мой отряд хоть на конях, пока доскачем, они расстреляют бездоспешных лошадок, а потом задавят численным превосходством. Это я и объяснил взволнованным парням. Мои дружинники оскорбление восприняли серьёзно. Думали, наверное, что правитель сейчас кинется как тогда с Кречетом. Нет уж, дурить больше не собираюсь! Я бы и прошлый раз предпочёл уничтожить бандита стрелами, поднять на рогатины. Если бы не вытолкнули, так скорее всего и получилось бы. Слава богу сегодня не толкают. Ничего, мы князья не гордые, переживём!

Тут меня позвали к погребу.

— Батюшка княже, ны вели помирать в неволе, даждь топоры в руци, дозволь ратовать супостата! — Послышался неслаженный разноголосый вой.

А что? Двадцать мужиков хорошая помощь в нашей ситуации. Пусть не воины-профессионалы, но топор в руках держать умеют. К тому же количество защитников сразу резко увеличится!

— Ну, други, поверим? — Повернулся я.

— Поверим. — Хором согласились братья богатыри Бычок, Могута и Хоробр.

— Небось свои лиходеи, ны немчура! — Поддержал добряк Вторуша.

Остальные со стен согласно закивали головами. "О, они что-то помнят про немцев-фашистов, надо будет расспросить", — сделал я зарубку в памяти.

— Прощаю, но с испытательным сроком! — Громко объявил я окружающим.

Обрадовались все и тюремщики, кажется, не меньше заключённых. Вылезающих из погреба мужиков обнимали, дружески похлопывали. Бывшим пленникам немедленно раздавали рогатины и топоры. Вскоре они тоже поднялись на башню, посмотреть на противника.

Некоторое время вокруг нашей цитадели кружили отряды. От реки поднялись почти все. Смотрели правда издалека, не наглея, считали воинов на стенах, дразнили, пытаясь выманить, но посовещавшись, решили не штурмовать. Присматриваясь к жестам, их рассуждения поняли и мне перевели. Крепость высокая, потери ожидаются большие, а прибыль маленькая. Опытному глазу видно, что постройка свежесрубленная, крепкая, но судя по навозу и следам, скотины мало, а значит и прочего добра тоже. Я же решил, если знают нашу малочисленность, следовательно, какой-то шпион здесь побывал хотя бы во время торгов. Всё "разнюхав" он рассказал про нашу бедность, мол смыла нет рисковать жизнями.

Прибывшие разожгли костры и стали устраиваться на ночлег. Близкое соседство неприятеля их нисколько не беспокоило. Мы же наоборот нервничали. А ну под покровом ночи полезут на штурм? Без больших лестниц конечно не заберутся, но вовремя вспомнился генералиссимус Суворов и его знаменитое взятие Измаила. Рисковать не стоит, лучше разделить людей на три смены и велеть дежурить в усиленном составе. Пусть всю ночь обходят стены по периметру, освещая их у основания и бросают вниз факелы.

Когда наконец собрался подремать и зашёл к себе, на моей постели, разметав по подушке чёрные кудряшки, нагло разлеглась Луша. На сене храпели в два горла кузнец с сыном. Оставалось покачать головой и вспомнить сказку про зайчика, у которого лисичка отжала домик. Надо сгонять нахальную девчонку. Она что-же думает, построила мне пару раз глазки, подарила кулончик и всё, можно у благодарного мальчишки дом прихватизировать!? Или красотка таким образом хочет всё же в жёны в княжны набиться, к приданному ручонки тянет? На сене же есть ещё место, могла бы к тятеньке под бочок притулится. Решительно подойдя, я взял её за круглое плечико и… только погладил. Симпатичная барышня зачмокала во сне пухлыми губёнками, и моя рука на большее не осмелилась. Что с ней делать? Не расталкивать же и ругаться на ночь глядя? Взгляд задержался на печке. А ведь приходилось в глубокой молодости на какой-то подобной лежанке спать. Чтож, вспомню детство золотое. Запасные шкуры для подстилки и покрывала у меня есть, спасибо покойному Кречету.

Глава 14

Ночь прошла спокойно. Лодки куда-то уплыли ещё до восхода солнца и так тихо, что моя охрана не услышала. Впрочем, им трудно было заметить, что творится на берегу, далековато, да и всё внимание было сосредоточено на охране собственных стен. Ещё и костры по словам часовых горели до самого рассвета видимо для отвода глаз.

То, что хозяин дома спал на жёсткой печи, вдобавок свернувшись калачом, так как ноги не помещались, семья кузнецов восприняла спокойно, будто так и должно быть. Попросили даже угостить их завтраком, дескать не успели закупить продукты в спешке.

Пожав плечами, мол пожалуйста, не жалко, я пригласил к общим котлам. Не готовить же для этих господ отдельно? Гости сильно удивились, увидев, что князь хлебает вместе со всеми простую окрошку. Никак не могли поверить, что при моём положении можно быть таким бедным и не иметь никакой прислуги. В добавок я подсел к Луше и спросил ехидным шёпотом: "Мягко ли было спать на хозяйской перине? А князю вот не очень". Девчонка смутилась и покраснела. Ничего, будет знать "лисонька", как лазить без спроса на чужое местечко.

Заниматься какой-то работой, когда рядом война, никто не желал. Сами соратники наконец попросили весь день их тренировать. Я подкорректировал план, отправив Еремку и Малька вслед лодкам вдоль реки следить и контролировать ситуацию. Настоящий командир должен всегда знать где противник.

Поговорив с освобождёнными мужиками, пришлось сделать неутешительный вывод, что сражаться их никто специально не учил. Потому-то так легко и удавалось биться против пятерых в своё время. Теперь они наравне с дружинниками стучали рогатинами по пенькам и молотили друг друга дубинками. У меня тренироваться вместе со всеми возможности почти не было. Необходимо было приглядывать за новичками.

Почти в темноте вернулись подростки-разведчики с докладом. Выяснилось, что ближние поселения удачно спрятались, а к своим соседям выше по реке послать гонцов никто не догадался. Каждый переживал за сохранность собственного хозяйства. Посыльные, ездившие вчера в ту сторону, дальше своего дома тоже не поскакали, мол возвратиться к ночи не успели бы. На самом же деле наверняка помогали родне собраться. Сегодня же было обнаружено, что несколько деревень в верх по течению разрушены.

— Ярополч разорили вестимо. — Проворчали окружающие, что внимательно слушали доклад вместе со мной.

Принимать гонцов отдельно, делать из этого тайну смысла не было. Большинство здесь присутствующих старше, опытнее своего командира и лучше знают местность. Вместе будет легче принять правильное решение.

Вскоре объяснили, что небольшой городишко вроде нашей крепости, лет двадцать пять назад построенный князем Ярополком, стоит вёрст на тридцать выше по течению. (вероятно в районе Вязников) Сам основатель и правитель там давно не показывается. Ребята посчитали, что именно в том районе разграбили ближние к Клязьме посады и деревеньки, не предупреждённые об опасности. Ещё дальше вверх по течению находится Стародуб, похожее селение. После этого ироды поплыли наверняка к нему. Вражеская флотилия от нашего берега отчалила видимо в полночь и застала мирных людей врасплох, напав очень рано утром. Мне так и представилось, как зевающая стража на рассвете открывает ворота выпускать стада на пастбища, и тут как раз врываются незаметно подкравшиеся воины.

Теперь мокшанцы в стороне от нашей крепости гонят полон и богатый табун под охраной сотни. Остальные уплыли грабить дальше. Мальчишки втихарца приглядывали, пока пленных и захваченных животных не остановили на ночлег. Сорванцы-разведчики даже выследили и рассказали, где примерно стоят они лагерем. "По объездному пути через Выезд на Великого", — догадался я. Есть, наверное, похожая дорога и в эти времена.

— Их сто воинов, нас тридцать шесть мало обученных мужчин. Будем брать! — Объявил я. — Ну в самом деле, когда ещё может подвернуться такая удача, такой богатый караван, столь слабо охраняемый?!

Товарищи переглянулись и зашептались, видимо приняв своего правителя за психа (блаженного по-ихнему), а у меня словно "вожжа попала под хвост".

— Неприятели ведь не догадаются кто на них нападёт. Зная, что нас мало, они вообще не ждут атаки! Как учил Суворов? Главное быстрота и внезапность. Наскочим неожиданно ночью как ураган и распугаем всех нафиг! — Ораторствовал я. — А ну кто из вас умеет подкрадываться к зверю?

Оказалось, что этому обучены практически все, за исключением меня. Я вполне отдаю себе отчёт, что ходить по лесу и охотиться совсем не умею, нас не учили. В моём веке это пригодится разве что в Сибири. Там ещё добывают шкурки.

— Представьте себе, — продолжил я с азартом, — большое стадо охраняют теперь со всех сторон разделившись на группы человека по два, по три. Надо подкрасться и прикокнуть их по очереди! Это же просто! Пастухи около костров сидят на виду, а мы из темноты стрелами раз и всё! Оставшаяся половина спит по кучкам. Тихонько подъедем, чтоб не разбудить раньше времени, внезапно снимаем охрану, а потом в галоп! Давим, топчем всё, что шевелится. Вам на каждого придётся всего по два сонных, беззащитных тела, да и то лошадки скорее всего сами справятся, копытами упокоят. Наиболее хитрых и удачливых, которые выживут, обязуюсь лично перебить, если вы так боитесь!

Намекнув на трусость, я неосознанно оскорбил, "задел за живое" своих приятелей, но обвинение послужило только на пользу дела. Такой обиды никто не стерпел, зашумели, заругались между собой ребята, убеждая друг друга. Молодые, горячие быстро уговорили более старших и рассудительных. Смущало только, что у половины отряда нет никакой защиты.

— Эту беду можно попробовать исправить. Седлайте коней, а мне надо прогуляться к муромскому кузнецу.

Увидев входящего князя, беззаботно болтающая ногами Луша словно испуганная пташка вспорхнула с лежанки, спряталась за спины своих защитников, вытаращив испуганные глазёнки. Вспомнила егоза на чьём месте расположилась без спроса, а мне оставалось только усмехнуться. Мужики недоумённо посмотрели на девчонку, потом на меня. До них, толстолобых ещё не дошло, что сидят не у себя дома и даже не в гостинице.

— Вот что, коваль, — начал я, — нам нужно двадцать броней. Денег у меня нет, потому в залог оставляю свой дом и крепость. Завтра или верну кольчуги, или выкуплю их у тебя.

Мужик зачесал затылок. Собственно, выбора у него нет. Это мои владения. За спиной тридцать пять верных парней. Трое вооружённых богатырей стоят в дверях для внушительности и моральной поддержки. Что захочу, то с ним и сделаю. Остальным скажу, что так и было! Тяжко вздохнув, бородач пошёл открывать сундуки.

— Ложись, милая, на эту ночь здесь твоя законная кроватка! — Подмигнул я красотке уходя и постучал по мягкой перине.

Бывшие пленные получив доспехи упали на колени.

— Ды мы есмь, княже, ды за тя…!

Стуча в грудь, душегубы фантазировали, кто на что горазд, побуждая задуматься. Много ли человеку надо? Будет уважение окружающих, поднимется и самоуважение. Остальное всё приложится, если конечно не собьют с пути соблазны и пороки.

— Ну вот, тридцать шесть бронированных ратников это сила. — Рассуждал я, покачиваясь в седле по дороге. — Сейчас только бы пацаны не оплошали, вывели в темноте куда нужно. Лишь бы подкрасться бесшумно. В остальном дерзкий план действительно хорош.

Малёк не подвёл, затормозил вовремя. Коней перевели на шаг, а затем всадники и вовсе слезли, пошли пешком. Издалека виднелись огоньки костров, расположенных на лугу по огромной окружности, огораживающей стоянку. Серыми тенями бродили животные. Стадо было громадное, наверное, с нескольких деревень. Охранять его ночью очень сложно. Не зря чабаны используют овчарок, которые не позволяют бестолковым овцам с коровами отдаляться от хозяина. Мокшанцы собак в поход не взяли и животные постепенно разбредались. Можно было бы аккуратно, потихоньку увести полсотни голов, а караульные завтра скорее всего и не заметят. Но брать так всё. Зоркие охотники опытным глазом вскоре вычислили где у огнищ сидят люди и исчезли в темноте.

— Смотрите, так и получилось, что пастухи у костров. Видно будет куда пускать стрелы. — Бормотал я, напутствуя отряд, разбившийся на группы.

Охранять стреноженных коней оставили меня одного. Против, никто не был. Князь должен отдавать приказы. Если бы правитель сам ползал по-пластунски товарищи бы удивились.

Вот раздалось карканье у самого дальнего огня. Ночью вороны спят и шумят редко, значит началось. Самопроизвольно сжались кулаки. По телу побежали мурашки.

— Только бы им повезло! Только бы им повезло! — Зашептал я, будто заведённый.

Как тяжело оказывается ждать, а не лезть самому "к чёрту на рога". Казалось время замерло. Неужели ничего не получилось? Не может быть! Хоть кто-то должен справиться. Но вот на фоне ближнего пламени замелькали неясные тени, а вскоре принялись по очереди ярко вспыхивать кострища. Это знак, что в тех местах всё удачно. Да если бы не вышло, охранники наверняка бы заорали, подняли тревогу. Только сейчас стало понятно, как мы рисковали. Один крик мог разбудить всю сотню. Что было бы дальше трудно представить. Пожалуй, в следующий раз надо будет бить вперёд основную группу. Пастухи испугаются и сами разбегутся. Ну чтож, на ошибках учатся.

Вскоре неслышно как привидения начали появляться весёлые, возбуждённые дружинники. Ребятам изо всех сил хотелось похвастать, поделиться удачей со мной и друг с другом. Уставшие в длительном походе недруги бессовестно дрыхли на постах и потому получилось всё действительно легко и просто. С трудом удавалось сдерживать их эмоции, предупреждая, что шуметь пока нельзя, враг рядом, главное ещё впереди.

— Слава богу все живы! — Объявил я шёпотом главную для себя радостную новость.

— Теперь слушай сюда.

Помахав руками, я собрал всех вокруг. К этому моменту удалось понять и продумать, что делать дальше.

— Садимся в сёдла, но не в полный рост, а ложимся лошадям на шею, чтоб на фоне неба всадников не было видно. Едем тихим шагом, никуда не спешим, не шумим. Заезжаем со стороны стада. Пусть супостаты полагают, что это просто кони бродят. Добираемся так до самого лагеря, пока не начнём давить неприятелей. Тогда уже быстро и решительно бьём всех супротивников. На землю не слазить до самого рассвета, а то попадёте под свою же рогатину. Кто понял, кивните.

— Мы есмь уразумели, княже. — Зазвучали тихие ответы.

— Тогда за мной!

Как приятно отдавать такую команду! Не надо переживать за других. Знаешь, что за тобой сила твоих товарищей. Всё получилось, как по нотам. Нападения не ждали, не услышали, пока кони не принялись топтать лагерь. Караульные закричали, когда было уже поздно. Рассыпавшись широкой цепью, отряд проскакал, коля и рубя вскакивающих очумевших врагов, потом развернулся и поехал добивать. Некоторые из мокшанцев успели подняться на ноги, приготовить оружие, кто-то даже забрался в седло, но их в ту же минуту настигали рогатины, топоры и стрелы. Бердышом, как косой я махал то справа от коня, то слева. Создалось ощущение, что его достаточно не выпускать из рук, остальное мощное оружие по инерции сделает само.

Развернувшись во второй раз, мы двигались уже совсем медленно, шагом, окликая друг друга, выискивая спрятавшихся, затаившихся хитрецов. На востоке посветлело небо. Начинался рассвет. Можно было позволить наконец уставшим воинам покинуть сёдла, развязать всё ещё испуганных пленных, не верящих в спасение, присесть к кострам, поджарить пару овец. Самому мне пока было не до отдыха. Я подходил к каждой группе своих и заставлял осматривать друг друга, выяснять, кто поранен. Таких конечно оказалось множество, почти все. Наручи, поножи, кольчуга, хоть и защищают, но полностью избавить от ран не могут. Пришлось обратиться к освобождённым бабам и объяснить ситуацию.

Останавливать кровь, перевязывать, вправлять кости умели почти все. Закипела работа. Стали искать среди сваленных на телегах вещей подходящие материалы, а не найдя, рвали нижние нательные юбки и рубахи. Тотчас пришло понимание, что именно для этих целей перед боем и переодеваются в чистую одежду. Мне повело одному из немногих. Доспех сберёг слабое тело. Всё же чешуя более скользкая, чем кольчуга. Колющие удары стрел и копий в основном идут вскользь, отскакивают рикошетом.

Не дождавшись жаренного мяса, незаметно для себя я уснул. Казалось почти сразу над ухом прозвучал нежный голосок: "Княжиче, обед ужо, снедать буде?"

— Наконец-то попалась, иди сюда Боженка!

Стремительно схватив подружку, я привлёк к себе.

— Ны Божена, вовсе Млада! — Запищала она отбиваясь.

— И правда не Божена. — Разглядел я, разлепляя глаза.

Вырвавшись, чуть в стороне стояла испуганная, растрёпанная, худенькая девчушка с каштановыми волосами. Пришлось её поспешно успокаивать, а то бедолага уже лицо ладонями закрыла, собираясь зареветь.

— Ой прости, да не пугайся, я не нарочно и больше не буду. Слово князя!

— И совсем ны спужалася. — Неожиданно опустив руки, та задрала курносый носик. — Пойде снедать, ино кулеш простынет. Дващи сказывать ны буду!

И пошла не оглядываясь, плавно покачивая бёдрами. Вот вроде разлохмаченная, чумазая, грязное платье висит, как монашеский балахон, а осанка и походка королевские, и сквозь многочисленные юбки всё-равно проступают волнующие мужской взгляд соблазнительные женственные черты. Ещё конечно ярким пятном на фоне старой, поблекшей одежды выделялась коса. По сравнению с остальными волосами, как у всех спрятанными под платком, длиннющая, толстая косища была ярко рыжая, выгоревшая под солнышком и сверкала словно золотая.

Это Еремка, наверное, постарался, подослал, паршивец будить меня самую привлекательную здесь молодку. Вон как подмигивает лихо пацан. Мол не растеряйся, ты же князь! А я бы рад ухлестнуть хоть сейчас. В двадцатом веке не отпустил бы от себя сразу, это точно, но здешние правила уже знаю. Девицу трогать нельзя, будь ты даже император. И родители её примутся защищать, и общественное мнение. Можно конечно против традиций и законов выступить, всё что захочешь взять, остальное потоптать, сопротивляющихся по темницам упрятать или по берёзам развесить, но тогда ты сатрап, тиран. Народ тебя будет не любить, а бояться. На меня же пока смотрят как на героя-освободителя. Кинжал в спину или яд в еду от окружающих не опасаюсь. Уснул — позаботились, под голову что-то мягкое подложили, покрывалом накрыли, не будили до самого предела, пока можно было. Нам же ещё в крепость возвращаться, да не просто верхом, а гнать впереди себя огромное стадо. Это всё-равно что, пешком не спеша.

Дружина оказалась уже в сёдлах. Большинство весёлые, довольные, прикидывают какой куш каждому достанется. Окровавленные повязки под штаны, под рубахи спрятали, дырки заштопали и выглядят так, что готовы хоть снова в бой. Но это конечно сильное преувеличение. Подлечиться ребятам придётся. Видел я, у некоторых раны очень серьёзные. Чудо, что вообще никто не погиб.

Освобождённые пленники — мужики, бабы, подростки тоже все на ногах. Малых детишек рассадили по телегам, остальные пойдут пешком. Кстати почему пешком? У нас сотня с лишним коней.

— Еремка!!

Уже привычно обращаться к мальчишке как к первому помощнику, заместителю, денщику, ко всем сразу. Приятель тоже привык и воспринимает не как обузу, а как честь. Он же командует потом от моего имени и чувствует себя большим начальником. Хлопчик мгновенно появился, словно из-под земли.

— Чесо прикажешь, княжиче?

Я поморщился. Обращение князь звучит солидней, но поправлять не буду. Пусть называют, как заслуживаю.

— Почему люди пешие, а кони с сёдлами пустуют? Нехай залазят и верхами едут. Чего им зазря ноги трудить? Небось вчера до мозолей стёрли.

— Добре, князь. — Поклонился парнишка и побежал, на бегу раздавая указания.

— Как? Он теперь сказал князь и поклонился в пояс? А первый раз лишь слегка кивнул! Это он меня что-ли воспитывает, поганец? А что ему в первый раз-то не понравилось? А-а! Все на ногах, а правитель один развалился как… Интересно, а с кем он старшего товарища сравнивал? С ленивым, толстым, наглым поросёнком? И нечего обзываться, разбудил бы пораньше или бы эту кралю подослал и всех делов. Неужели кто-то думает, что мы князья идеальные? Нам же невозможно раньше петухов вставать, позже всех ложиться и об каждом лично заботится. Ни у кого просто сил никаких не хватит на такой каждодневный подвиг! Надо предложить ему самому денёк-другой побыть самым главным, пусть помучается! Кстати, когда соберусь исчезать, на это намекну. Пусть думает, что "испарюсь" специально для него.

Пока ворчал, все расселись и оглянулись.

— Езжайте без меня! Попозже догоню!! — Замахал я руками.

В самом деле когда человек просыпается от долгого сна, у него обычно появляются маленькие и большие (в зависимости от возможностей и съеденного накануне) физиологические потребности. Надо же будет куда-то их деть. А кругом во все стороны на пол километра люди. Каждый куст небось давно обработали. Расти теперь будут, как на дрожжах. Сейчас отъедут и мне чего-нибудь где-нибудь удастся придумать. Неудобно же правителю как прочим, за телегой прятаться, всё же важное должностное лицо! МЫ ЕСМЬ ГОСУДАРЬ как-никак.

— Княжиче, егда снедать буде? — Раздалось опять над ухом.

— А-А!!

Я подпрыгнул, чуть не растеряв все потребности раньше времени и даже вскрикнул от неожиданности.

— Ты чего здесь делаешь?!!

Напугала ведь, зараза, почти до неприличности. Мне казалось, что эта рыжая зануда ушла с остальными, организм расслабился, собирался уже оголяться под кустиком, а она за спиной притаилась, да так тихо! Глядь, засопела молодка, глазки опустила, опять ладошкой лицо заслонила, того и гляди закапает.

— Велено накормить тя, княжиче. — Шмыгая носиком, забормотала стряпуха.

Пришлось в очередной раз извиняться и осторожно гладить девчушку по голове.

— Прости, милая. Не стой ноги я встал, наверное. Коль велено, корми, только мне по нужде бы сперва?

После вежливых слов, красотка сразу воспрянула словно цветочек, политый после засухи и невозмутимо повела плечиком.

— Ну дык энто, за кобылу схоронись.

Оставалось только хмыкнуть. Они может у себя в деревнях и так привыкли, но нас родители приучают, что непременно надо спрятаться с посторонних глаз долой. Поняв мои моральные страдания, барышня демонстративно зажмурилась, отвернулась, ещё и ушки заткнула. М — м — да — а! Теперь действительно, когда другие отъехали, а эта не видит и не слышит, и за кобылу можно, лишь бы глупая скотина не лягнула невзначай. А то будет их правитель ходить со счастливым отпечатком на неприличном месте.

Помыть руки оказалось негде. Ну, это не страшно. Если старшие не заставляли, я и раньше спокойно без гигиены обходился. Говорят, правда глисты от того? Ну да ладно, не буду сейчас повторять глупые сказки. Как червячки проберутся в рот? По ложке что-ли проползут? Кстати на счёт посуды. Растерянно посмотрев на остатки какой-то каши, покрывающие дно большого котелка, я оглянулся на девицу.

— А у тебя ложка есть?

Собственная с прошлого раза после помывки, осталась сохнуть на столе. Ну не привыкну никак, что здесь каждый свои столовые приборы должен всё время таскать с собой.

Такого изумления на лицах встречать ещё не приходилось. Рыжая промолчала, но весь её вид так и говорил, словно упрекал: "Какой же ты мол князь, если даже ложки не имеешь?!"

— Да вот такой перед тобой безложковый самозванец, в смысле самодержец.

Поворчав, я уже более пристально взглянул на свои ладони, испачканные в земле и в чём-то непонятном, возможно в засохшей крови. Поплевав, вытерев их об штаны, внимательно посмотрел ещё раз. Кажется, кожа стала только чернее. Ну да, порты без Божены давно никто не стирал, а только пачкал. Вместо полотенца они уже не подходят. Примерился всё же черпать еду руками, но отвернулся и плюнул в сердцах. Если бы ложку брать такими пальцами, ещё бы ладно, но совать в рот эту грязь! Ну невозможно же кушать, в столь антисанитарных условиях! И дело не только в потенциальных болезнях или глистах, просто неприятно, брезгую. Вдруг кожа действительно в засохшей человеческой крови? Не каннибал же я в конце концов. Лучше потерплю, хотя есть хотелось сильно. Мне же с прошлого ужина до нынешнего обеда и чёрствого сухарика во рту держать не довелось. А следующая кормёжка будет, когда до дома доберёмся, то есть поздно ночью.

— Сидай! — Вдруг скомандовал тонкий, звонкий голосок и неожиданно сильные ручки надавив на плечи, усадили меня на задницу.

В открытый от удивления рот, маленькая ладошка впихнула кашу.

— Жувай!

И я проглотил почти не жуя. А что, каша мягкая, вкусная, есть действительно хочется, да и деваться некуда. Не выплёвывать же в самом деле. Это ещё неприличнее, да и обидит хозяйку ту, что по-хозяйски за меня взялась.

— Отворяй! — Это опять мне и рот сам собой открылся.

Было в её интонации что-то магическое, непреклонное, будто командует мать, и ты хочешь, не хочешь, а всё-равно делаешь. Ладошка поскребла по сусекам, плюхнула за щёку следующую порцию, а другая, подтолкнув нижнюю челюсть помогла её закрыть, чтоб не вывалилось.

— Жувай шустрей!

И тут рядом заржали. Нет, не лошади. Три наглые хари незаметно выбрались из соседних колючих кустов и бессовестно потешались над моей беспомощностью. Видимо выжили гады, спрятавшись, а теперь развлекались, дождавшись подходящего момента.

Я зарычал и вскочил. Нет, ну набросились и убили бы, как честные люди поступают. Смеяться-то зачем?! Тем более в такой интимный момент.

Они залопотали что-то на непонятном языке, показывая на лошадь, на девчонку, спрятавшуюся мне за спину и схватившую от страха меня за плечи. Есть у них, женщин такая дурная привычка во время опасности. Нет бы помочь или хотя бы не мешать, а она прилипнет, как пиявка и дрожит, будто осина на ветру. Однажды подобным образом чуть не угораздило утонуть, когда по доброте душевной пытался спасти ребёнка, чуть младшего, чем тогда был сам. Еле-еле в тот раз из ямы выплыл с ним, вцепившимся за шею. И вот сейчас эта дурёха! Пришлось грубо отпихнуть её, схватив котелок вместо щита и погрозить наглецам саблей, словно пальцем. Незваные гости, однако не вняли голосу разума и стали заходить с трёх сторон.

— Ну вы сами напросились! Нечего было будить голодного зверя. Дали бы сперва поесть, вам потом было бы проще!!!

Метнув в правого сосуд с пищей, я отмахнулся от остальных длинной саблей и опять повернулся к правому. Тот не ожидал такого приёма и застыл, поймав котелок двумя руками, как баскетбольный мяч. Лучше бы он сразу отпасовал его обратно мне или отдал хозяюшке. Никогда не отбирайте у женщины любимую сковородку! Милая, нежная лапочка может мгновенно превратится в фурию. Визжа, она бросилась к неразумному сзади и воткнула в шею над кольчугой что-то колющее. На кухне у них всегда под рукой ножницы, нож и прочие острые предметы, вот и эта где-то в одежде прятала самодельную заточку.

Двое других растерялись, от слишком бурного поворота событий и на мгновенье отвлеклись на разъярённую кухарку. Я сделал шаг и свой любимый длинный выпад, растянув ноги, чуть не на шпагат. Орудующим мечами трудно привыкнуть, что моя сабля почти на четверть длиннее, да ещё изогнута и попадает под кольчугой там, где стандартный клинок никогда не достанет. Левый жалобно хрюкнул и загнулся, держась за живот.

Последний не стал геройствовать, развернулся и "дал стрекача", с треском вломившись в кусты, из которых до этого с друзьями вылез. С первого взгляда было понятно, что мне никогда не догнать такого атлета. Слишком вдохновенно мелькают его пятки.

Мадмуазель грозно выкрикнула вдогонку что-то маловразумительное про собак, скорее всего ругательство, выхватила свой котелок и не отвлекаясь на протесты, впихнула в мой рот ещё две горсти. Чтоб клиент не отошёл, не увернулся, стряпуха цепко ухватила за ремень. С сожалением осмотрев пустую ёмкость, Млада, так, кажется она представилась, вздохнула и наконец успокоилась, опять превратившись в испуганную и беззащитную глупышку, побоявшуюся даже подойти к трупу за своим кухонным инструментом.

Ещё пол часа пришлось затратить, чтоб стащить с убитых кольчуги. Не пропадать же добру? В одиночестве раздевать тяжёлых мужиков было неудобно, а эта трусиха даже под угрозами не желала прикасаться к покойникам, помогала только советами.

— Наперёд ослобони рукава, несть задери подол, несть сызнова рукава! Ды ны тяни этак, пупок порвёшь! Ды ны сим, мине супостатов ны сокрушаться.

В общем мешала больше, чем помогала, пока не отправил её поймать кобылу.

Ехать пришлось вдвоём на моём скакуне. Вторую лошадь нам оставить не догадались. Вот когда я действительно чуть не надорвался — это когда затаскивал, казалось бы, хрупкую барышню к себе на конягу. И как в кино красиво и легко проделывают подобные трюки? Не понимаю! Длинный подол не позволял высоко задирать ноги, чтоб как Божене дотянуться до стремян, а подтянуть его хотя бы до колен скромница не желала, мол лучше смерть (вот такая дура). Вдобавок в охапку девица ухватила свой котелок, пока не отобрал и не подвесил к седлу, с другой стороны. Ещё ей видите ли щекотно, когда хватаю подмышки. Вот и попробуйте поднять эдакое вырывающееся, брыкающееся, хихикающее чудо, которое весит небось килограмм пятьдесят. Хоть и костлявая на ощупь, но костяк широкий. Одних юбок из-под платья неизвестно сколько выглядывает. Будто специально нацепила, чтоб потяжелее было!

— Ой, хи-хи, ой хи-хи, ты еси тако вусмерть защекочешь! Вороги небось менее мучились. — Причитала недотрога прямо мне в ухо.

Наконец как-то получилось водрузить новую знакомую впереди себя. Сзади даже не пытался, ещё рухнет. Она же ноги по одну сторону от коня свесила. С узким подолом по-другому никак, если только не задрать его до пупка. Поёрзав, устраиваясь, красотка стрельнула глазками из-под ресниц, а когда тронулись, ухватилась за пояс и прильнула. Не то, чтоб там чего-то, а лишь бы не свалиться (дабы не сверзнуться, как она прошептала оправдываясь). Других ручек и прочих держателей ни на коне, ни на этом седле милашка не нашла.

Я правил не спеша. Лошадь и шагом овцу догонит, тем более, когда их впереди огромное стадо. Дай бог до темна к реке добраться. Как бы не пришлось ночью идти или заночевать в двух шагах от дома. Спутница со скуки принялась перебирать, теребить, звенеть железными чешуйками моей брони. Ну да, неподвижно непоседы могут сидеть одну минуту не более. Дольше для них пытка.

Кстати, почему это рыжая одна меня кормить осталась? В тот же миг вспомнились недавние рассуждения на счёт здешних девиц. Как её без присмотра со мной-мужиком оставили? А вдруг я маньяк! Не дай бог сейчас строгий папаша с претензиями заявится.

— Луша, Божена, тьфу, как тебя там, Млада, где твои родители: мама, тятя?

— А-а, нетути. Аз есм с тёткой живяха приживалкой бесприданной. — Легко ответила несчастная.

— Где же тётка?

— А-а, нетути ноне ни тёток, ни дядек.

— Убиты что-ли? И ты так легко об этом говоришь? Не плачешь?

— А-а, нетути и слёз, намедни усе выплакала.

— Как же ты одна со мной? Что люди подумают?

— А-а, неча тута думати. Полонённая аз есм. Всяк ведаеть, ны дева более.

— Ну да, досталось вам. — Пробормотал я смущённо.

Тема показалась очень щекотливой и неприятной со всех сторон. И Еремка — тот ещё ухарь, подсунул беззащитную бедолагу! За неё на сегодняшний день и слова сказать некому. Наверное, думают, от бабы теперь не убудет, мол какая разница от кого рожать, а князю удовольствие. Б-Р-Р, как это всё противно! Интересно сколько у меня в обозе таких молодушек незамужних, но опозоренных? Чтож с ними теперь делать? Не бросишь же. У них через срок животы вырастут, а после и малыши появятся! Что ли мне благотворительный дом матери и ребёнка для таких основать? "А попробуй-ка ты, князь, их всех замуж выдать за своих бывших уголовничков!" — забрела вдруг в голову шальная мысль. Надели несчастных дамочек скотиной, у тебя её теперь вдосталь и превратятся барышни из бесприданниц в завидных невест.

— А-а, мине ны досталося! — Сказала вдруг милашка хитро прищурившись.

— Чего тебе не досталось?

— А-а, ни чесо. Егда полезли вороги на баб, разохотившись, аз есм разухарилася, похотливы мужи и отворотилися, на оных перекинулися.

Млада вдруг состроила такую противную морду, что мгновенно превратилась в кикимору, каких поискать — не найдёшь, ещё и захихикала, страшнее Бабы Яги. Я не удержался и вздрогнул.

— Тебе только в театре выступать и гримироваться не надо.

— Чесо?

— Кого хош до смерти испугаешь, как минимум заикой сделаешь, говорю.

— Ага, един напужалси, мужескую силу потерял. — Кивнула мадмуазель довольной мордашкой.

Ещё и это. Да она ходячее оружие! Натуральная ведьма! И такую подсунули любимому князю будто специально. Я с испугом прислушался к своему организму. Нет, подобный диагноз так навскидку не определишь, только в первую брачную ночь. Захотелось сразу как-нибудь отстраниться, отдалиться от попутчицы, словно от прокаженной, будто от ходячего вируса. Может мне рядом с конём пешком побежать? А что, когда устану за кобылий хвост подержусь, как в прошлый раз. Он хоть и в навозе, всё же безопаснее.

Почувствовав моё настроение, барышня снова превратилась в красотку и глянув глазками пушистого, беззащитного котёнка, опять уютно устроилась на моей груди. "А может пронесёт?" — обречённо промелькнуло в голове. Я же ей ничего плохого не сделал. Слезать и бежать от такого ангелочка сразу расхотелось.

Через некоторое время лошадка догнала стада, на несколько километров растянувшиеся по грунтовой дороге. Безмятежный летний день, когда слышно каждого кузнечика, когда самые громкие звуки — это тихий топот копыт по густой траве, превратился какофонию блеяния, мычания, ржания и воплей людей-погонщиков, пытающихся перекричать своих подопечных животных. Впрочем, присматривали за скотиной все, кроме детей на телегах. Ещё и марево стояло как, наверное, в пыльную бурю.

Пробиться сквозь толкучку было невозможно и нам пришлось пристроиться в самом "хвосте", а потом посетила разумная мысль снова отстать, чтоб не задыхаться и не кашлять. Начав опять дышать чистым воздухом, девчоночка благополучно уснула, периодически ворочаясь на моей груди, на руках, как в кресле междугороднего автобуса. Понятно, что жёстко, неудобно, но ничего не поделаешь. Надо ждать конца маршрута.

Уже затемно, наверное, после полуночи, показались чёрные на фоне ночного неба стены нашей цитадели. Уставших коров и лошадей не менее утомившиеся погонщики погнали к Клязьме на водопой, а овец оставили пастись на опушке. Здесь и к воротам ближе, и в лес если что можно их спрятать. Очень уж отары медленно передвигаются. Боюсь не успеем их от реки угнать, когда мокшанцы будут возвращаться. Среди скотины приказал расположиться на ночлег и семьям освобождённых граждан. Пусть приглядывают, хоть одним глазком. Там небось и их животные имеется. Моим же дружинникам надо как следует выспаться и набраться сил. Неприятель теперь сразу поймёт, что мы обогатились, и кто знает, может и нам с ребятами придётся отбиваться.

Отдохнувшая за день Млада, словно кошка обошла и кажется даже обнюхала всю крепость и особенно княжескую избу, не постеснявшись разбудить спящую семью кузнецов. На ночь она нашла себе местечко в сенях на лавке. "Молодец, пусть пока здесь перекантуется, пока замуж не спихну. Не поселять же беззащитную сиротку одну среди дружинников и уголовничков? Ещё покалечит кого-нибудь", — подумал я и с барского плеча выдал медвежью шкуру, в которую прелестница и завернулась целиком. Её медный котелок упокоился под лавкой, под бдительным присмотром хозяйского глаза.

Братьям Хоробру и Могуте было велено до рассвета скакать вверх по течению, караулить врага на пол дня пути вверх. Ждан и Желан с похожим заданием отправятся вниз. Хоть и утомились товарищи, но пускай по очереди в дозоре в шалашах поспят. В такое беспокойное время необходимо всё знать, "держать руку на пульсе" как говориться. "А вообще-то, придётся ежедневно организовывать подобные патрули", — промелькнуло в голове, наверное, уже во сне на печи. В этот раз повезло, что предупредили, но не каждый же день заботливые товарищи мимо плавают. "По реке плывёт кузнец в сторону Чугуева…" — Как там дальше в частушках было?…

Глава 15

— Княжиче, егда снедать буде? — Вдруг еле слышно пропищали над ухом.

Видимо уже рассвело, но я отмахнулся и перевернулся на другой бок.

— Еже не случилось пожара и войны, то правителя ни для кого нет. По трудовому законодательству монархам тоже положен восьмичасовой здоровый сон.

Опять стихло, только где-то там далеко зашептались и тихонько захихикали, правда идиллия продолжалась недолго. Разум только заново начал погружаться в мягкую, пушистую перину сновидений. Сладкие грёзы замаячили на горизонте, маня чем-то волшебным, как…

— Почиваеть господине, пущать ны велено!!! — Заорал вредный женский голос.

Меня словно подбросило катапультой. Ага, отпочивался уже! Сейчас на горшок бы успеть и мимо второпях не промазать. Да от такого вопля на той стороне реки рыба в омутах испугалась. Теперь небось икра застрянет на пол пути, не выметнется. Придётся эту голосистую заразу куда-то срочно сплавлять или как-то убедить, чтоб не горланила хотя-бы по утрам. Заикой ведь сделает.

Нет, сегодня больше уже точно не заснуть, сердце колотится как у зайца. Пожалуй, лучше встать по-хорошему, пока не разразился скандал. Парни ведь могут посчитать, что командир прячется от забот под женские юбки или от страха под кроватью. Зевая и почёсываясь, делая вид, что коленки уже не дрожат, а приплясывают, я поплёлся разбираться с очередными проблемами. И когда подчинённые сами будут решать все мелкие житейские вопросы? Точно, пора назначить себе заместителя. Назову его воеводой или дьяком, это надо уточнить у них же. Я давно приглядываюсь к ребятам. Самый шустрый и главное сообразительный Еремка, да боюсь намного старшие товарищи без моего присутствия не станут его слушать.

На пороге молодые парни как говориться "точили лясы" с Младой и Лушей. Брюнетка само собой строила глазки под строгим присмотром двух чернявых кузнецов, отца и сына, а Млада почему-то пряталась за бойкой подружкой, корчила противные мордочки и хихикала, как Баба Яга. Хорошо хоть на этот раз еле слышно. Оказалось, государь народу был нужен, как повод вызвать милашек на разговор. И ничего не поделаешь. Все на ногах, давай и ты, любезный, поворачивайся.

Так, какие у нас первоочередные задачи? Собрав тихонько в закуточке бывших душегубов, я для начала спросил хотят ли они остаться со мной или куда-то уйдут? Мужики замялись.

— Еже ны гонишь, княже, то любо остаться при тобе. Куды жи нама податься горемычным? Чай ни кола, ни двора, ни баб ни дитёв.

— А вот здесь, други, возможно вам помочь. Супостаты разорили семьи, убили многих пахарей. Бабы остались с детишками, со скотиной, с хозяйством. Одним им не справится, надорвутся. Берите их себе. Я наделю землёй, разрешу в крепости ставить избы. Будете у меня и дружинниками, и нивы поднимать, и ребятёнков растить. И вам хорошо, и им, и государству. Молодушки небось, как на подбор красотки. Захватчики отлавливали самых молодых и дородных.

"Глядишь и пить будете поменьше", — добавил я мысленно, а то известное дело: со скуки холостые приятели с друзьями моментально начинают сбиваться по трое и более. Далее обязательно где-то находят горячительное и понеслась!… За женатыми супружницы приглядят, работу найдут, чтоб не скучали, ну и приласкают в благодарность.

Новые товарищи тотчас словно расцвели. Сутулые спины распрямились, появился блеск в глазах, интерес к жизни. Большинство вдовушек тоже обрадовались. Не старым, а многим совсем молодым ещё женщинам доживать век без мужской поддержки и ласки не хотелось. Детей растить в одиночестве будет не по силам. Кто-то ведь должен пахать, косить и прочую тяжёлую крестьянскую работу выполнять. В нескольких освобождённых семьях оказались девки на выданье. Их предложили выбирать парням по моложе. И милашки, и родители также были только радёшеньки. Выйти замуж с репутацией опозоренной полонянки ой как не просто! Когда в местах, отведённых под строительство двадцати изб застучали топоры, моя старая гвардия заволновалась.

— Како же мы есмь, княже?

— Женитесь, приводите молодушек, выбирайте места. — Переглянулись мы с заместителем.

Теперь очередное дело: отдать кузнецу, что обещал. Надо скомандовать, чтоб переоделись в трофейные кольчуги, а взятые напрокат вернули. Покупать их у государства денег нет, да и резону тоже. Наконец-то железа с запасом, а отремонтировать сможет и наш Вторуша. Мои теперь уже новые дружинники не перечили и под присмотром Еремки растормошили трофеи. К тому же им было разрешено выбрать из новых запасов оружие по нраву. Старые соратники уже красовались богатым арсеналом на поясах, забрав самое лучшее не спрашиваясь. В принципе это их право. Дальше пошёл кланяться кузнецу.

— Возвращаю по уговору все, сколько брал. Найдёшь какой ущерб, возмещу скотом.

В результате скрупулёзный бородач насчитал вмятин и царапин аж на десяток овец. Самые ушлые из товарищей возмутились, хотели поторговаться, поспорить и пришлось их остановить. Выручил же добрый человек в трудную минуту.

— Десять, так десять, забирай хоть сейчас.

Тут меня опять отловила Млада.

— Княжиче, егда жи снедать буде? Ужо обед на дворе, а ты еси с утреца ны жрамши! — Зазвенел над ухом вредный голосок, и стоит, она как тогда со своим котелком наперевес, ладошкой в нём перемешивает.

Я отшатнулся.

— У меня же ложка есть!

Пришлось бежать в дом и срочно искать куда там завалились столовые приборы. Стряпуха преследовала по пятам, да так и стояла во время обеда рядом, словно над душой и наевшись пришлось отбиваться.

— Отстань, не лезь, я тебе что-ли, собачонка с руки брать?!

Рыжая состроила глазки, загадочно улыбнулась и пришлось сдаться, проглотить против желания ещё две горсти, пока никто не видит. Наверное, у меня слабая воля, если каждая так просто может уговорить. Я даже поцеловал ей ручку в благодарность и прошептал на ушко, чтоб остальное доедала сама.

— Посмотри на себя, худющая хуже скелета!

Мадмуазель и правда внимательно осмотрела свою фигурку. Нет, хотя она и казалась костлявенькой, сильно исхудавшей, но для своего юного возраста формы вполне развитые. Тазовые кости достаточно широкие. Даже в шароварах было бы заметно, что не мальчик. Плечи тоже нормальные, не шире бёдер, но и не узкие. Бывают же люди и худые, и толстые. У этой средняя комплекция. Я соврал, чтоб отвертеться, но у мнительной барышни оказалось на это счёт своё предвзятое мнение. Она действительно посчитала себя чересчур тощей и потому недостаточно привлекательной.

— Ешь, — подбодрил я кухарку видя, что она уже колеблется и ко мне больше не пристаёт. — Тебе пригодится. Ещё детей рожать придётся. Силы нужны будут.

Это новую подружку убедило окончательно, и красотка под соответствующие уговоры потихоньку всё доела. Так! Надо, чтоб кто-то выстругал бедолаге ложку. Не всё же ладошкой черпать? Кто самый большой специалист баклуши бить?

Мои доделывали баню. Сражаться-тренироваться опасались из-за ран, а потихоньку с возиться с деревом можно.

— Кто ети, еси, тфу ты, в общем красной девке ложку смастерит натурально? Который день чудачка руками котелок скребёт, а у вас, блин, нигде не чешется! — Бросил я клич, старательно вспоминая местный диалект.

— Коли сия Млада, нехай Младен сладить. — Проворчал кто-то.

Интересно, почему они так реагируют? Я обернулся. Милашка, если конечно можно так назвать молодушку с такой харей, стояла с дежурной улыбкой кикиморы. М — м, да — а! за такую гримасу любую дамочку за версту будут обходить. Что это она перспективных женихов распугивает?

— Ничаго ны пужаю! — Фыркнула рыжуха на мой вопрос. — Кой мужик девки спужается?

Я вгляделся в лица парней. По-моему, струхнули все. По крайней мере никто не горит желанием ей услужить. Ладно, здесь решил. Поворчат и выполнят просьбу. Черпачок кто-нибудь вырежет. Пойду на скотину посмотрю. Её ведь как-то надо пасти и вообще устроить.

— Еремка, ступай за мной! Будешь помощником и переводчиком, если не поймут.

Около двадцати освобождённых семей таборами расположились среди животных. Мы прошлись поспрашивали есть ли еда, присматривают ли за скотом? Граждане поклонились, поблагодарили за заботу, как один ответили, мол усе добре.

— А почему коровы мычат?

— Поелику ны доены.

— Чтож не подоили?

— Своих подоили.

— Вот те раз! Остальных разве не надо? Адъютант, веди сюда Младу, найди ей помощников из тех баб, что теперь за дружинниками, коров доить, молоко пить, что не выпьете, творог, сыр делать, ну в общем вы лучше меня всё знаете.

Мальчишка поклонился и умчался. Ну что за люди? За своим присматривают, а не своё пусть пропадает. Прям как у нас в колхозах!

Целый день пришлось провести как белка в колесе. Много скота это оказалось не только богатство, ещё и полным-полно заботы. Молоко сливать некуда. Стали искать в телегах горшки, освобождённые мужики с бабами кричат: "Не трож, моё!" Опять надо договариваться, мол берём на время. Да у нас же глина под ногами, замешивай и лепи! Но нет, сидят бездельничают, на всё ждут указания.

Без шустрого помощника мне, наверное, и не справиться бы. Парнишка летал от меня туда-сюда, передавая команды, подсказывал, организовывал. В результате отделили ничейный (в смысле теперь уже наш скот) от того, что мужики признали своим, определили подростков в пастухи из новых дружинных семей, велели перегнать трофейных животных на лучшие места. Организовали остальных незанятых людей: кого посуду лепить, других корзины вязать, третьих лапти плести, ложки вырезать и т. д. Пусть пользу приносят в благодарность за освобождение. Не всё же им под телегами бока отлёживать. Вечером еле волочил ноги. Голова уже не соображала.

— Мама, я не хочу больше быть князем! Забери отсюда назад в беззаботное детство!!!

Зашел на ночь в дом, а там жарища! Оказалось, сушат горшки. Другой-то печи пока нет. То-то кузнецы спать на улице расположились шалаш себе поставили среди прочих. Пришлось выйти и мне на писки другой лежанки. Побродив по крепости, переступая через спящих соратников, место себе так и не нашёл. Все шалаши заняты. Не выгонять же подчинённых? А строить в темноте уже поздно. Даже спросить совета не у кого, разве у своей новой хозяюшки? Она так удобно свернулась клубочком в сенях, аж завидно. Однако на правителя, бродящего со свечкой, милашка взглянула, приоткрыв один глаз словно большой рыжий котёнок.

— Млад, а ты не знаешь где я сегодня спать буду?

— А-а волоки своя лавку сюды, здеся почивай.

И то верно. В сенях с открытой дверью вполне терпимо. Сейчас притащу и рядом поставлю. Ещё для одной кроватки место найдётся. В тесноте, да не в обиде. Главное, чтоб соседка не храпела.

— Руцами не лапать. — В полудрёме вырвалась изо рта любимая поговорка Божены.

Интересно, это для стряпухи или для себя? Нет, скорее для неё. Так получилось, что странная мадмуазель и князя слегка запугала.

Глава 16

Утро началось ужасно. Ни свет, ни заря, заголосили петухи. Прошлым утром видимо был таким уставшим, что не услышал. Сегодня же пернатые своим звонким кукареканьем со всех сторон просто "раздирали" слух. И почему их мокшанцы не съели в первую очередь? Старались, берегли, везли ведь к себе домой. Они, наверное, мазохисты! Ещё и недотёпа эта одевается, собирается, как клуша. То присядет именно на мою лавку, будто своей нет, то облокотится. Пришлось долго терпеть, пытаясь не просыпаться. Хотелось оторвать для сна ещё хоть пару прекрасных мгновений, но копуша не унималась.

— Ты ещё улягся на своего господина. — Не выдержав сдался я, выдавая что проснулся.

Через мгновение пришлось спихивать наглое создание. — Э-э! Куда полезла? Это же шутка. Что за люди, юмора не понимают!

А может нахалка тоже так созорничать хотела, пугануть меня с утра? Только рыжая наконец ушла, прихватив котелок, и сразу, будто дожидаясь этого момента заскочил Еремка.

— Княже, мордва возвертаются!

— Мордва или мокшанцы? — Приоткрыл я ресницы.

— Ано бес сих различить? Плывуть сверху.

— Когда будут у нас?

— К обеду, бають.

— Ну и чего командира дёргать? Подоите скотину и собирайте с лугов, начинайте перегонять.

— Ано куды перегонять-то?

— Ё-моё, как будто сами не можете догадаться! В крепость влезет?

— Наю влезеть, сторонняя навряд ли.

— Ну так скажи хлебопашцам пусть в леса прячутся.

— Дык энто, ны усех мужики-то, побили сих полма.

— А я те и сказываю, земледельцам передай! У кого в семьях мужиков не осталось, дружинники наши новые появились. Их семьи теперь наши, а своих как-нибудь впихнём за стены. В тесноте не в обиде.

— Ага. — Кивнул паренёк и исчез, хлопнув дверью.

Правителю-же видимо в самом деле пора подниматься. Хорош нежиться, солнышко скоро взойдёт. Еремка, конечно молодец, но тоже как говориться не двужильный и не семи пядей во лбу. Надо самому присмотреть, подумать обо всём и об обороне в первую очередь.

Не успел выскрести котелок, что стряпуха к завтраку доставила, (сама она к счастью ушла доить, над душой в этот раз не стояла) опять вбежал мой адъютант.

— Скачуть, княже! Мнозие сотни сверху скачуть! Ужо под стенами!

Тут уж ноги будто сами подскочили и помчались.

— Заводи коней и коров!!! Овец в лес гоните!!! — Заорал я во всю силу лёгких.

Защёлкали кнуты, закричали люди, замычали, заблеяли взбудораженные животные. Мы не успели. Часть скотины пришлось оставить снаружи. Беженцы, не добравшиеся до леса, не попавшие в крепость, испуганно попрятались под телегами. Дружинники срочно облачались в доспехи и выходили на стены. С башни я наблюдал, как галопом из-под крон деревьев десяток за десятком выскакивали всадники в блестящей броне с рогатинами наперевес. Вскоре они окружили все свободное пространство по периметру. К воротам подъехала группа, одетая понаряднее, побогаче остальных.

— Суждальский боярин Боримир вопрошаеть коя сия крепь? — Раздался зычный голос.

— Фу-у! — Облегчённо выдохнул я и махнул своим соратникам внизу. — Открывай! Их перед воротами не больше десятка. Тем более свои, союзники, надо уважить. Малёк, бегом, вынеси на порог избы сиденье, накрой его чем-нибудь красивым, пусть будет троном, я там гостей встречу. Еремка объясни незнакомцам что к чему и проводи.

Самому пришлось тоже поспешить к дому. Надо успеть принять важную позу, сделать вид, что ничего не боюсь и считаю себя хозяином положения.

— Младка, у нас есть чем угостить путников с дороги? Квас, пиво, мёд, что там ещё бывает? — Шепнул я выглянувшей стряпухе.

— Сбитень укропный, квас студёный.

Что такое сбитень укропный мне пока неизвестно, потому сказал: "Давай квас. В такую жару в самый раз и это, не пугай бояр сразу, пожалуйста." Барышня хихикнула и полезла в погреб. Двух суток не прошло, а егоза лучше меня знает, где что хранится. Вот шустра! В ворота уже въезжали. Подскочил Еремка, поклонился до земли, пробормотал что-то и всадники стали спешиваться.

— Ехали бы уж верхом. — Проворчал я. — Не дай бог в навоз вляпаются. Вон скотины сколько и каждая норовит нагадить у повелителя перед носом. Как будто специально. Могли бы все дела за воротами сделать, в крайнем случае в загоне, так нет, мимо проходят и шлёпают кучу за кучей: нате вам, нюхайте на здоровье!

— Невольно верхами, неуважение к хозяину сие. Князь к боярину волен, а наоборот несть. — Зашептала рыжая в ухо.

Непоседа уже приготовила пару кувшинов и стоит рядом с деревянным ковшом наперевес. Кажется, у них это называется корец. Как бы не перепутать с корейцем. Ладно, скажу просто квас.

Все члены делегации как на подбор в новых сапогах, а потому под ноги никто не смотрит, по лужам и навозу, вышагивают не разбирая. Прям хоть в дом не приглашай. Ладно, отскребём потом полы, отмоем. Не заставлять же богатырей разуваться на пороге и обувать тапочки. Да мы и сменной обуви на каждого не напасёмся, разве только лапти предложим.

Тотчас представилось, как этот здоровенный, нарядный боярин шествующий первым, снимает сапоги, вставляет босые ступни в стоптанные шлёпанцы и важничает дальше. В его коротких, широких, ярко синих штанах, грозных доспехах, с огромным мечом у пояса зрелище будет явно потешным. Почему-то летом здесь носят порты похожие на увеличенные шорты длиной только до голенищ сапог. Мне до сих пор непонятно почему не до щиколоток? Экономят материал, что-ли? Снизу до колена наматывают портянки (онучи по-ихнему) и обувают лапти или сапоги.

Делегация уже подошла. Одетые в брони незнакомые представительные мужчины, шага за три до порога остановились и поклонились. Кто-то глубже, а кто нет, наверное, в зависимости от социального статуса.

— Здрав буди князь Владимир! — Прозвучал разноголосый, нестройный хор.

— Взаимно приветствую и вас товарищи!

Соскочив со стула, я поклонился, примерно, как самый главный из них и принялся жать руки. Гости посмотрели с лёгким удивлением. Поздороваться удалось только с ближним из компании и то пришлось чуть не насильно сграбастать и потрясти его ладонь. С остальными после этого даже не стал пытаться. Не хотят, да больно надо! Князь тут к ним снисходит, а они носы воротят.

— Испейте кваску студёного, добры молодцы! — Пропела Млада, кланяясь и протягивая ковшик.

Это немного разрядило обстановку. Девушка в этот раз выглядела по-человечески, приветливо и парламентёры, глядя на прелестницу заулыбались в ответ.

— Ах да, кто с дороги попить хочет, прошу. — Опомнился я.

Боримир один выхлебал всё, ещё и перевернул корец, демонстративно показывая, что осталось лишь пара капель, стекающих со стенок. "Ишь как запарился, а может жадный", — промелькнуло в голове. Ладно, напитков не жалко, вон в кувшине ещё много.

— Подсуетись, напои остальных. — Шепнул я подружке, а сам полностью переключился на главного боярина, тем более он вроде бы благосклонней всех ко мне отнёсся, "морду не воротит", — как говорится.

Его окружение наоборот словно ребятишки-детсадовцы вертят головами, "ловят ворон", а заодно обсуждают нашу обстановку. Правитель им больше не интересен, ну и ладно.

— Пойдёмте уважаемый гражданин в прихожую, побеседуем. В саму квартиру не зову, там жара несусветная. Со вчерашнего дня горшки сушим. У нас видите стройка, одна печка на всю округу.

От волнения я торопливо тараторил, но здоровяк не переспрашивал, кивал с умным видом или в самом деле понимающе, а попутно внимательно, с видом знатока рассматривал стены крепости.

— Млада, напоила народ? Брысь с дороги!

Взяв гостя под локоток, забалтывая зубы, вскоре удалось привести его и усадить в сени на лавку. Открыв дверь в горницу, заглянув, пришлось сразу захлопнуть. Оттуда пахнуло жаром.

— Ужас что твориться, совсем хозяина выжили. — Пробормотал я, словно жалуясь.

С боярином вошли ещё двое. На меня посмотрели настороженно. В отличие от командира что ли почти не понимают? Как же это с ними по-ихнему погуторить?

— Э — э, вы е-ес как там, по делам в общем? В смысле куда путь держите?

— Ворога издаля преследуем. Селища мнозие поганый разорил, людишек побил и пограбил ны счесть. — Пробасил один из заместителей.

— Ах, да, мокшанцы мимо проплывали. Я гонцов посылал, мужикам прятаться велел, да видимо кто-то не успел или не услышал. Может и в лесу кого-то в схронах отыскали.

— Мы есмь жаждем выследить егда супостаты на ночлег пристанут, к брегу прибьются. Ратовать буде. Присоединяйся, князь, к забаве сей!

— А если не остановятся? Их теперь напугали, небось и ночью плыть будут или посреди реки якорь бросят. У них народу много. Половина может грести, половина спать.

Союзники зачесали макушки.

— Клязьму надо перегородить! — Пришла вдруг идея.

— Како же ты еси перегородишь? Неужто чепь таку имаешь?

— Цепи нет, конечно, но можно запрудить деревьями. Срубить сосны, ели, связать и в воду спустить до того берега. Пока будут прорубаться, стрелять по врагам из луков.

— Покуда пробьются, наю лодьи подоспеють! — Радостно подал голос второй спутник боярина, выглядевший по моложе.

— Заслонов ить двоицу али троицу сладить надобно. — В пол голоса добавил первый, явно пожилой, с поседевшей окладистой бородой.

"Вероятно они советники, как у меня Еремка", — промелькнуло в мыслях.

— Добре, — решительно встал Боримир. — Зело мудр ты еси, князь, надоумил. Обаче пора за дело.

— Пойдёмте, мы тоже поможем.

Выскочив на улицу, я стал созывать своих. Вскоре застучали топоры.

— Хорошо, деревья вырубим, луга для выпаса скота освободятся. — Тихо радовались мы с приятелями.

Когда бы ещё сами собрались, да сделали? А у них вон сколько народищу много. Мокшанцев побьём, с нами наверняка трофеями поделятся. Опять прибыль. Пожалуй, с такими соседями надо подружиться. К какой работе их ещё можно припахать?

Если каждый ствол подрубают одновременно трое, лес валится быстро, главное не попасть под бревно, не соваться в опасные места. Я и старался не лезть, сидел в седле рядом с начальниками и корректировал, давал указания. Очень понравилось, что к безусому подростку совсем молодому по сравнению с ними здоровыми, бородатыми дядьками, ко мне уважительно прислушивались.

— Пора через Клязьму народ отправить чтоб встречали, закрепляли плывущие деревья за берег. А ведь мокшанцы могут на сушу выскочить и лодки перетащить посуху. Надо, чтоб на той стороне готовы были их не пропустили. Отправляй-ка, боярин, своих людей туда побольше. — Советовал я и через реку плыли всё больше и больше суздальских витязей, держась за сёдла своих скакунов.

Но вот разведчики закричали с макушек: "Плывуть!!!" Ратники на обоих берегах в ту же минуту стали натягивать тетиву на луки и готовили стрелы. Мои ребята стояли чуть ниже плотины, не смешиваясь с пришлыми. Они не спешили. У нас и боеприпасов совсем мало, и стрелки мои недавние пахари гораздо более слабые, по сравнению опытными соседями. Исходя из всего, я велел открывать стрельбу только наверняка и встал рядом с ними для контроля.

Показались лодки. Они уже не были набиты битком, как проплывали вверх. Часть захватчиков сошли на берег, пересели на трофейных коней, гнали лесными дорогами отобранную у землепашцев скотину, некоторые несомненно полегли. Однако сотни три-четыре воинов ещё гребли вёслами.

Раздумывая впоследствии над данной ситуацией, я понял, что свернули бы враги, завидев нашу плотину к заросшим берегам, углубись, спрятались бы в лесной чаще и пришлось бы мучиться нам, разыскивая, отлавливая их, как до этого, разбойников, долго и безрезультатно. Большинство чужих ратников звериными тропами вполне могли пешочком уйти восвояси. Но они не догадались, пёрли, как на таран. А может быть жадность пересилила, не позволила расстаться с награбленным добром, что везли с собой, надеясь прорваться. Примерно также в казино люди ставят всё самое ценное на кон, надеясь на призрачное чудо и проигрывают.

Полетели со обоих берегов стрелы, как поначалу показалось совершенно бессмысленно. В лодках прекратили грести и прикрылись щитами. "Фиг вы их достанете на таком расстоянии. Вон они как под крышей дома своего", — думалось мне, но вестницы смерти нет-нет, да и находили очередную жертву. Всё же от перекрёстной стрельбы непросто спрятаться, тем более, что лучники неприятелей стали отвечать, раскрываясь ещё больше.

Наши противники совершили ещё ошибку, они стали пробираться сквозь плотину. В принципе конечно затея вполне реальная и была им по силам, если бы имелся больший запас времени. Тогда бы можно было прорваться и уйти практически без потерь. Вскоре гораздо более широкая Ока, на которой задержать флотилию уже не получиться.

Ну чего там, казалось бы, сруби переплетённые ветки, верёвки, связывающие стволы и конструкция сама рассыплется, но эта простота — мираж. На всё требуется время. Деревья накрепко сцепились кривыми ветвями, словно ухватились руками. Плотин несколько, расположенных параллельно и разрушать надо начинать с дальней, до которой невозможно дотянуться. Тем более с лодок, да под обстрелом работать ещё сложнее чем кажется. Разрушили бедолаги первый затор, но стволы лишь немного сдвинулись до второй преграды, укрепляя и запутывая её ещё больше. А вдали показалась уже армада кораблей преследователей. Мокшанцы застучали топорами ещё быстрее. Они уже не отстреливались, щитами и то прикрывались кое-как, но даже самим наверняка стало ясно, что не успевают. Столько слоёв баррикады трудно преодолеть с наскока.

Наконец лодки отвалились и помчались к нашему берегу. Здесь растёт лес, в отличие от другого. Есть шанс укрыться тем, кто прорвётся. Тут уж стрелы на них полетели просто сплошным потоком. Даже мои опустошили весь скромный запас. Вероятно, половина нападающих до столкновения не доплыла, погибла по пути. Ранены были наверняка все. Дальше последовал атака, которую вполне можно назвать героической. Супостаты, как быки на тореадоров, кинулись на острия копий с отчаянностью обречённых. Хорошо, что на их пути оказались опытные суздальцы, а не мои дружинники — "без году-неделя". Наши бы, скорее всего, не устояли под таким отчаянным напором или полегли бы все. Куковать бы мне тогда с бабами, одному мужику на всю крепость, если бы самого не затоптали.

Отряды Боримира с командирами во главе встали плотным строем и встретили противника ещё в реке на мелководье, не давая возможности высадится и развернуть строй. Вода стала красной от крови. Раньше мыслилось, что это образное выражение, но теперь получилось увидеть своим глазами. Вскоре в нашу сторону по течению поплыли погибшие, умирающие и хитрецы, притворившиеся покойниками. После того, как один из них накинулся и чуть не покалечил невезучего Малька, стали вылавливать их осторожнее, а при подозрениях, сразу стучать по голове для профилактики. В течении сражения других обязанностей так и не появилось. Основное столкновение произошло в стороне, чуть выше по течению перед плотиной и завершилось ударом конницы по сгруппировавшимся остаткам врага.

Моим ребятам досталось лишь цеплять баграми и вытаскивать на берег всё проплывающее подряд: лодки, деревья, людей. Потом тоже было много дел: собрать трофеи, похоронить погибших, разобрать плотину, а то уже вода в реке поднялась почти на пол метра, стала затапливать берега. Я был рядом со своими, руководил, помогал. Непривычно комсомольцу стоять, как бояре и просто смотреть, как другие вкалывают. Те красавчики работы чурались, правда воевали в первых рядах яростней, эффективней простых воинов.

Берег и торговый причал в это время облепили огромные пузатые ладьи и большие вытянутые лодки, как у мокшанцев. Это наконец прибыла флотилия преследователей. Совсем немножко они не успели к окончанию баталии и открыто завидовали суздальцам. "Странные люди!" — Косился я, прислушиваясь к их речам. По мне жить бы всем мирно и никаких побоищ не надо. Так много в жизни удовольствий, не связанных с войной! А у кого уж руки сильно чешутся, пожалуйста, устраивайте соревнования среди таких-же любителей. Бейте друг друга чем хотите, как хотите, но остальных не троньте! Неужели кому-то нравятся слёзы детей и матерей?!

Вскоре высадилась уйма народу. У Клязьмы расставляли шатры и палатки.

— Их же накормить, напоить, попарить надобно! — Заохал рядом Еремка.

Я оглянулся на прибывших, на него, почесал затылок.

— Парить, говоришь. Вот тебе немного белок, скачите с братом, везите сюда Борща, да пусть захватит пива, кваса и всего остального, что там ещё у него есть подходящего. Будет мало, у других прикупи. А накормить сможем. У нас ещё оставались окорока, да копчёная рыба.

— Окороков сей орде на един укус осталося! — Возмутился хозяйственный мальчишка.

— Не жадничай, завтра охоту на кабана устроим. Боярам веселье и нам польза.

Тут он согласился. Треба дескать отвадить вепря от полей, ино урожая ны дождёмся.

Дед приехал довольный, видимо не ожидал, а потому особенно обрадовался, что князь о нём помнит, даёт возможность заработать. Правда ушлые парнишки больше половины спиртного купили сами у себя, забрали бочонки из своих погребов, а шкурки отдали отцу. И то скорее всего не все. Наверняка припрятали заначку, оставив для ярмарки.

Осмотрев баню Борщ поморщился, мол уноты тонкостей не ведают. Из сумки умник достал и высыпал на каменку несколько горстей особенных, по его мнению, камней и трав, дополнительно подбросил дров, выбирая определённые породы деревьев. Дым из двери повалил ещё гуще. И как там только местные дышат? Лично я выскочил сразу. Голова же заболит от угарного газа. Здесь почему-то признавали топить только по-чёрному и бани, и жилые помещения, говорили, что это избавляет и дом, и людей с животными от хворобы-лихоманки. В принципе с этим можно согласится. То, что горячий воздух с дымом, смола и дёготь уничтожают вредных микробов я знал, но в княжеском тереме потребовал сделать трубу с вытяжкой наружу. Как представил только, что постоянно придётся кашлять от гари! В парной ещё ладно. Там не жить.

После подсчёта трофеев, нам выдали пятнадцать самых дырявых комплектов брони, столько же битых мечей, луков и одну большую лодку. Я даже не стал вникать как они считали. Дали и слава богу. Мой отряд в битве практически не участвовал, стоял в запасе и на подхвате. К тому же запасных доспехов уже с избытком, продавать планируем. Зато стрел под руководством шустрого Еремки удалось собрать в пять раз больше, чем у нас было до того. Их никто за дуван почему-то не признавал.

Во главе войска прибыл Мстислав сын суздальского и владимирского великого князя Андрея, как стало ясно самого главного руководителя, командира или даже владельца соседних земель. В этом до конца разобраться пока не получилось, как и в своём статусе тоже. Мстислава тоже все называли князем, правда собственных владений у него не было. Фактически мужчина являлся воеводой, "правой рукой" своего отца, княжичем и любимым сыном. Он был, судя по отсутствию морщин не старый, скорее молодой, но такой крупный, могучий, что парнем и не назовёшь.

Мне хотелось было поторопиться, скорее встретить начальство мол чтобы не заставлять ждать, но Боримир с боярами ступал важно, не спеша, с чувством собственного достоинства. Поневоле тоже пришлось сбавить шаг. Пока мы шествовали, Мстиславу уже рассказали про битву и про меня. Мне наоборот про него.

В ответ на мой уважительный полон, гость лишь слегка кивнул. (вот гад, знал бы я заранее, тоже не стал так спину гнуть!)

— Здрав буде князь Владимир, ты еси сказывают из русских, Аскольдово семя?

Имя Аскольд где-то приходилось слышать, кажется, вместе другим именем Дир. Видимо были такие князья. Поэтому за подсказку моей якобы родословной, выказывать неудовольствия за его небрежное приветствие я не стал, развёл руками и ответил: "Все мы здесь русские."

— Ну мы-то есмь владимирские и суждальские. — Усмехнулся Мстислав.

Что это он имеет в виду осмыслить не получилось, но спрашивать как обычно не стоит, отложу разбирательства на потом. Чаще всего со временем проясняются непонятки. И без того на мои слова незнакомые для их ушей косятся с недоумением. Хорошо, хоть пока не расспрашивают, может думают, что мальчик по заграницам разъезжает и нахватался там? Если я сам им покажу, что здесь чужой, и половины фраз не понимаю, как бы меня вообще не приняли за шпиона западного империализма?!

— Чим исконность рода подтвердить горазд? — Князь Мстислав прищурился и наклонил голову на бок, ну точно Ленин в каком-то кино.

Я и откликнулся по-революционному, наполовину вынул саблю из ножен и со стуком бросил её назад, с вызовом глядя ему в глаза. Такой ответ окружающие восприняли спокойно. Некоторые хмыкнули одобрительно (видимо с такой же как у меня подозрительной генеалогией), кто-то презрительно (те, кто кичились знатными предками) и на этом успокоились. Мне уже было известно, что право решительного, сильного, смелого в этом мире уважают. Вообще-то давно приходиться приучать себя к сдержанности: меньше говорить и больше слушать, отвечать стараться кратко, а по возможности неопределённо, расплывчато. Чаще всего собеседники сами предлагают варианты ответов и остаётся только выбрать.

— Зело млад ты еси. Почто от Руссы далече забрался? Никак в землях предельных замыслил освоиться?

Ну вот, хотя вопрос толком не понятен, но сам спрашивающий предлагает именно соглашаться. Остаётся вежливо кивать. Старшие любят, когда младшие к ним прислушиваются и поддакивают.

— Обаче сказывають дружина у тобе невелика. Како землицу удержишь, людишек от ворога заслонишь?

Я пожал плечами.

— Пока-что заслоняем как-то. Душегубов разогнали, полон освободили. Народ нам благодарен.

— До нас никого здесь не было, пустовали угодья! — Тут же принялся я торопливо оправдываться на всякий случай, а то вдруг кто-то начнёт претензии предъявлять?

— Про сё мине ведомо. — Кивнул здоровяк. — Обаче како далее мыслишь?

— Угодья потихоньку, помаленьку распашем, людей наберём, войско увеличим. Всё будет как у других.

— Али казна у тя жирна? Дружину кормить треба.

— Средствов совсем нет. — Вздохнул я, разводя руками. — Буду наделять землёй, скотом…

Собеседник только усмехнулся и покачал головой. Мне и самому было понятно, что своих витязей правитель содержать должен, чтоб они не тратили время на работу по хозяйству. С этим уже пришлось столкнулся. Подчинённые ведь больше в поле работали, чем тренировались с мечом, но придумать что-то другое пока было не по силам. Надеюсь со временем постепенно разбогатею, очистят приятели много-премного земли, заведём полным-полно скота и начнём торговать сельхозпродукцией. Они наймут работников, а сами будут заниматься только воинскими делами. Однако сбудется такая задумка видимо не скоро.

— Значит найду цвет папоротника. — Вместо этого вырвалось изо рта.

Вот тут все окружающие дружно захохотали да так, что взлетели птицы на ближних деревьях. Наверное, только бедняки всерьёз верят в сказку. Каждый год в одну и ту же ночь на огромной территории многие тысячи простых людей бродят по лесам, в поисках не существующего чуда. У богачей такой нужды нет. Если они и не спят на Ивана Купалу, то разве чтоб развлечься, поплясать, а под конец погонять, заставить повизжать голых баб, притворяющихся русалками. Моя шутка понравилась. Богатыри даже подходили и дружески похлопывали по плечу, мол насмешил.

— Чим паки потешить горазд? — Успокоившись спросил Мстислав.

— Потешить, говоришь? Баню новую срубили и банщик у меня знаменитый. — Проворчал я.

Конечно приятно, что юмор оценён по достоинству, но нотки высокомерия в его голосе ужасно не нравились. Парень само-собой старше и главнее, судя по количеству подчинённого войска, но всё-равно неприятно. Товарищи, да и Боримир уже успели приучить, что к молодому правителю все относятся уважительно, хотя конечно надо этим не злоупотреблять.

— Ну пойде, кажи баню. — Милостиво закивали окружающие.

Борщ уже ждал. Я отвёл его в сторону и ухмыляясь шепнул, показывая на князя, что тот ОЧЕНЬ любит париться! Пусть мастер подберёт самый колючий веник и хлестанёт так сильно, как только сможет. Старик понятливо кивнул. Вот и славно. Да свершиться моя маленькая месть!

Баню в этом мире принято посещать по старшинству. Первый самый горячий пар также, как и первый глоток, и первый кусок за столом достаётся главе семейства или самому дорогому гостю. Не считая банщика, мы пошли втроём: Боримир, Мстислав и я, впрочем, как только князь оказался под потолком на верхнем полке, а дед принялся плескать на каменку кипяток, мне удалось смыться, сославшись на заботы.

Проблем и правда хватало. Государство первый раз принимает важных особ, а у меня ещё не было уверенности, что новая стряпуха хорошо готовит. За ней конечно должен присматривать Еремка, но у помощника и без того дел по горло, к тому же проказница временами любит испугать, чтоб потом похихикать. Юный заместитель постепенно втягивается и когда правитель занят контролирует все важные моменты нашей жизни: скотину, строительство и охрану крепости. У парнишки свой список на бересте. Там порядок очерёдности дежурств, должники и прочее. Мне-то писать нечем и не где, на бересте не получается, потому стараюсь запоминать, но иногда у него уточняю.

С чувством удовлетворения и даже, наверное, со злорадством, я сначала послушал крики, доносящиеся из парилки. Буду считать себя отмщённым за высокомерие. Вокруг бани, перед моим теремом в это время разводили множество костров. Сюда кроме моих дружинников видимо собрались все, считающие себя сколько-нибудь важными личностями, имеющими право маячить пред светлыми княжескими очами. Почти каждый что-то жарил над кострами.

"И правда, как бы одна повариха смогла приготовить на всю эту армию?" — Пронеслось в голове. Тут одних десятников с сотниками больше ста человек. Наверное, они увидели, как мы пока что живём и поняли, что можно остаться голодными, если самим не побеспокоиться.

Младу я застал у печи, сосредоточенно заглядывающую за заслонку в печную духовку. По запаху она что-ли там контролирует? Надо и мне понюхать. Ущипнув хозяюшку за бочок, чтоб отодвинуть, в следующее мгновение с трудом удалось прикрыть голову от разящей деревянной скалки. Сквозь пальцы глаза успели рассмотреть, как неуловимо быстро сменилось выражение на её лице. Кикимора опять превратилась в миловидную девушку. Только что скалилось чудовище, теперь просто чудо.

— А-а-ано, сие ты еси, княжиче. — Расплылась она в улыбке. — Аз есм страсть, аки спужалася!

Я в это время молча приходил в себя. Пожалуй, в следующий раз буду громко стучать перед входом, в дополнение топать, кашлять, ещё как-нибудь предупреждать, чтоб прелестница так сильно не боялась. Не то зайкой сделает чокнутым или самое малое заикой. Впрочем, разница будет небольшая. Ведь видел уже её страшную рожицу, но привыкнуть к такому, пожалуй, невозможно.

А зачем меня сюда занесло-то? Ничего не помню! Пойду, пожалуй, отходить от психического удара в специальное заведение типа М-Ж. Там обычно лучше думается и вспоминается в уединении.

Боримир с Мстиславом как ни странно вышли из бани довольные и даже счастливые. На виду у всех отсыпали деду по горсти меди. Теперь Божене и на хорошую свадьбу хватит и ещё на что-нибудь самому Борщу. Тот растерялся. Старик столько денег сразу небось и в руках не держал. Мне оставалось только удивляться. Все же слышали, как начальство вопило. Может они мазохисты? Наверное, здешних князей и бояр с детства приучают к розгам, и мужики без этого уже не могут!

— Княжиче, ты еси паки клич, ежели подсобить, значить. — Подошёл Борщ, кланяясь. — Аз есм ить в долгу ны остануся. Пояс тобе посулил, тако воздам, хоша у тя вона краше.

— Пиво и квас привезёшь по два бочонка, ещё лаптей сплети и ложек вырежи хоть пяток для меня и для стряпухи, что в избе прячется. — Немедленно принялся я вспоминать свои извечные проблемы. — И ещё у неё спроси, что девке надо по хозяйству. Только заходи вежливо, стучись, на неё не шуми. Она у меня сильно пугливая. Видать тоже княжьих кровей.

"За те деньги, что деду заплатили, он и не такое сделает", — подумалось мне, а старик радостно закивал. Заказы, что получил, обойдутся ему почти бесплатно, только труд, опыт и знания приложить.

Для самых важных гостей вынесли во двор мой небольшой столик, стул и лавку. Я планировал сидеть отдельно как хозяин на троне во главе стола, чтоб подальше от мужчин, которые будут выпивать, а захмелев громко разговаривать, оглушать хохотом, обниматься, хлопать по плечам, шептать всякие глупости на уши, дыша перегаром. В двадцатом веке поступают именно так. Князь Мстислав, однако рассудил по-своему. Мол он самый главный, значит отдельное место для него. И ведь не попросишь пересесть! В результате пришлось испытать все прелести пьяной мужской дружбы и в этом мире, когда сосед заключает в объятия со всей дури так, что в самом деле слышен треск моих костей или рвущейся одежды, а ещё периодически трижды слюнявит, пачкая грязной, жирной бородищей. Если пытаешься сопротивляться, грозит свернуть челюсть и выбить зубы, "Дабы ны жали ГЫ-ГЫ-ГЫ!" И всё это оттого, что "Князь Владимир добрый отрок. Свене сего умишка бо по боле, ды казны, ано этак ничто, свой!"

Наш стол обслуживала Млада. Вообще то это не планировалось. Я опасался испортить гостям аппетит, но мадмуазель забыл предупредить, чтоб лишний раз не высовывалась. Однако сучилось чудо. Не знаю, может у стряпухи несколько нарядов где-то прячется или с этим она что-то сотворила, например, юбку из-под низа красивую, что раньше берегла, сверху одела, но выглядела барышня просто великолепно. И походка, и грация, и улыбка тоже оказались на высоте. Настоящая супермодель на подиуме в русском народном костюме. Все суздальцы сразу обратили внимание на красотку, встречали и провожали восторженными взглядами, да и приготовлено было на мой вкус отлично. Приходилось конечно слышать, что у богачей обычно столы ломятся от разнообразия блюд. У нас столько просто не поместилось бы в печку. Пять или шесть горшков девчонка выносила попеременно, не считая всё тех же копчёностей, что и у всех. Из напитков прямо из бочонков черпали пиво, квас с градусами, который они называли брагой и хмельной мёд.

Я от спиртного сразу отказался, прямо сказал, что мне ещё нельзя по молодому возрасту. Как ни странно, бояре с Мстиславом во главе одобрили и не настаивали. У нас в двадцатом веке обычно наоборот, приятели уговаривают. Дружинники вокруг ели то, что сами поджарили, в основном копчёную рыбу, окорока и припасы, которые принесли с кораблей или захватили из дома. Не обошлось и без мелких неприятностей. Боримир отлучившись по нужде, якобы что-то перепутал и заглянул в мою избушку к Младе. Не знаю уж чего он от неё хотел и чего получил, но вскоре выскочил испуганный и взъерошенный. Макушка у него была бритая как, впрочем, и у всех дружинников, и у князя, (мода такая) но борода и прочая растительность на лице торчали дыбом.

— У тя тама кикимора. — Простонал он на ухо.

Я серьёзным лицом кивнул в ответ.

— Да, знаю.

Смеяться над властью в такой ситуации чревато. Мужики не любят, когда их пугают, но втройне они не переносят, когда смеются над их испугом.

— Сам её боюсь и с трудом смиряюсь. — Шепнул я, когда тот немножко успокоился.

— Дык изгони, али казни.

— Ни за что! — Покачал я головой. — Охраняет пуще собаки!

— Продай! — Собеседник моментально переменил мнение, даже глаза "загорелись". — Казну стеречь поставлю!

— Да продать бы можно, но она сама должна согласиться. Без этого никак. Мужской силы лишает запросто. Ты зайди ещё разок, попроси сам.

— Не — е, пущай тады ворують. — Округлил тот глаза и скосил их на собственный живот. — Како же без силы?

Сидеть за столом пришлось до самой темноты, пока моих сотрапезников не унесли в шатры. Сами они к тому времени так назюзюкались, что встать уже не смогли. Незамедлительно вспомнилась собственная похожая реакция на дедовский квасок. Голова вроде бы тогда была в порядке, а ноги также не слушались. Дружинники вокруг ещё пели, орали и хвастались, рассказывая разные свои приключения и даже дрались. Это уже было неважно. Главное начальство отбыло, значит можно и хозяину на боковую. На охоту новые знакомцы согласились, теперь надо выспаться.

Дом встретил пустотой и тишиной ни мебели, ни девчонки. А я, оказывается, уже привык к присутствию этого ужастика.

— Сие ты еси, княжиче? — Пропищало вдруг откуда-то.

Отодвинув заслонку, хозяюшка выбралась прямо из печной духовки.

— Там же жарко! — Поразился я.

— Страсть како пужаюся бражников. Лепше в печь. — Пожаловалась подружка.

Милашка и правда дрожала, пока не прислонилась ко мне, ухватив за руку, словно брошенный котёнок, а я автоматически не погладил по голове.

— Ну давай ещё ложись здесь на моей перине, а князя в сенях в стожке заставь тебя караулить. — Усмехнулся я, представив такую картину: "Правитель охраняет свою прислугу!"

Ну пусть не служанку, а простую девушку, всё-равно забавно. Однако рыжей смешно не показалось. Мадмуазель мгновенно согласилась, в следующую секунду раскатала на полу свёрнутую постель и уже зарывалась под одеяло поглубже, чуть ли не с головой прямо в одежде.

Сколько раз зарекался шутить в этом мире! Ну не понимают местные моих шуток также, как и мне трудно постичь смысл ихних. Например, существует множество видов мелких пичуг, которых городскому жителю двадцатого века никогда не различить, не запомнить, не осознать юмор, когда их путают. Придётся и вправду спать в сенях на сене, потому как лавки во дворе заняты. Только дверь запру, чтоб конфуз случайно не заметили.

Глава 17

— У тя рассол имается? — Это был первый вопрос, который хмурые Боримир с Мстиславом задали с утра.

Кричать Еремку не пришлось. Сообразительный пацан уже катил к столу двухведерный бочонок холодной квашеной капусты только что из погреба. После нас его в мгновение ока опустошили дружинники. Это была основная еда на завтрак почти у всех, кто страдал похмельем.

— Ну что, пошли на охоту? — Напомнил я вчерашнюю договорённость.

— По что идтить, поскакали. — Поправили старшие товарищи.

На этот раз пришла моя пора усмехнуться.

— Это вы у себя в Суздале скачите, у меня вепрь на опушке пасётся, а до неё рукой подать.

— Дивие земли. — Покачал головой Мстислав.

В этот раз облаву устроили действительно грандиозную. В глубь леса пошли не меньше ста человек. Остальные несколько сотен встречали дичь на опушке. Боримир с Мстиславом взяли меня под опеку, подстраховывали, так что прятаться на деревьях в этот раз не пришлось. С ними было надёжно. Честно говоря, новые знакомые и по размерам, и по силе раза в два меня превосходят, если не больше. Сражаться против таких, учитывая ещё их воинский опыт я бы точно не смог. Казалось, богатыри и кабанов, и лосей вполне могли остановить без оружия: кулаком промеж рогов или в пятачок тресь и с копыт долой! Действовали охотники конечно рогатинами, но так энергично, что пока я бодался с одним кабанчиком, они успевали заколоть троих секачей или лосей и помочь неискушённому соседу.

— Ныне нама мясца на полма лета довольно! — Радовались мы вместе с хозяйственным Еремкой, осматривая трофеи после охоты.

Свинина, лосятина, медвежатина… даже зубрятина. Закоптим, потушим в горшках и составим в погребок. Он у нас уже холодный. Парни из дома, из своих ям принесли лёд. Теперь, правда, другая задача. Как бы приезжих спровадить побыстрее? Очень уж они много едят. Если останутся, вся дичина в три дня закончится. К счастью на следующее же утро гости поблагодарили и стали прощаться.

— Благодарствуй за потеху, князь Владимир. Зверя в твоих лесах богато.

— Ну теперь-то мало осталось, разогнали. До зимы можно туда не заглядывать, разве по грибы, по ягоды. Посевы теперь не потравят. — Усмехнулся я. — Ещё бы кто-нибудь помог отстроится, да пни выкорчевать, пашни расширить. Я всё смотрю, какие у вас дружинники сильные. Они бы враз справились.

— Э-э несть, друже, в сей заботе мы есмь ны поспешные. — Отмахнулся Мстислав.

— Мужиков-ораторов тобе потребно. Дружинник волен топором на поле брани махати, землицу и сих горемык от ворога боронить.

— Ну может пока они отдыхают, могли бы и пни раскорчевать?

— Ны срок ныне продыху. Докатились слухи, буде Муромское княжество разорили лиходеи. Надобно подмогнуть, выручить братьев муромцев, наказать злодеев окаянных. Негли и ты еси с нами?

— Я бы с охотой, да сами видите, разруха у нас куда ни глянь, отстраиваемся. Ещё и дружинники поранены. Почитай ни одного здорового.

— Ей-ей твоя ратоборцы супротив моих ни един ны выстоит! — Тотчас похвастался Боримир. — Ораторы како есть ораторы!

Мне осталось лишь пожать плечами.

— Конечно не выстоят. Мы с ними первый год тренируемся.

"Ничего-то вы не поняли в моих планах", — думаю про себя, Иван Грозный был не дурак, когда одаривал стрельцов наделами. Те же хлеборобы, только считают себя воинами. Когда ваши земледельцы за вас поля пашут, то отрабатывают трудовую повинность и выполняют это без охоты. Мои же называют работу службой и отношение сразу другое и к труду, и к правителю. Тем более сами говорили, что дружинников князь кормить должен, а они не бабушки-одуванчики без аппетита, не грудные младенцы, от сиси кормящиеся. Им мяса, рыбы, хлеба подавай и побольше. А я своим "сисю" подкинул — землицей наделил. Соберут урожай и смогут сами себя прокормить.

— Тады прощай. Нынче же отплываем.

Захватили опять в медвежий захват, потрещали несчастными костями, дух выдавили и уплыли. Собрались прям мгновенно.

— Лишь бы не работать! А ведь небось тысяча человек. Если бы каждый по одному дереву, да одному пню… получилось бы, как в анекдоте: "Тысяча человек по одному рублю, а мне как раз на Запорожец." — Вздыхал я, глядя в след флотилии.

— Ты еси давеча ны ведал, како спровадить, ано ныне об обратном крушишься. — Усмехнулся рядом Еремка.

— Чудак ты, парень. Проводить хотелось, чтоб не разоряли, а если бы помогли, как с мясом, так пусть бы лучше были.

Сразу после суздальцев, ушли и освобождённые нами из плена мужики. Еремка контролировал, чтоб они с собой не захапали больше скотины, чем до того было. Некоторые пытались, но соседи вокруг всё знают. Их не обманешь. Наконец можно было окончательно подсчитать, оценить и доставшихся лично правителю коров, лошадей, овец, птицу, хозяева которых скорее всего погибли.

— Ны прокормишь, княже. — Качали головой мои товарищи.

Им проще. Свою долю ребята отогнали мамкам и папкам, пусть мол пасут младшие братья. Мне и самому казалось, что многовато, особенно овец и коз. И что с ними делать?

— Еремка, какой с баранов прок кроме мяса?

— Стрищи сих пора, из руна валять валенки такоже…

— А-а знаю, знаю!

В голове словно щёлкнул тумблер, включая соображалку.

— Ещё из шерсти, то есть руна бабушки вяжут носки, свитера и прочую тёплую одежду. Значит так: отправляй гонцов по деревням, пусть забирают овец, стригут, вяжут себе что-нибудь, а к зиме возвратят назад.

— Почто ты еси воздаешь чужакам руно, княже?! — Удивился пацан.

— Ну сам посуди, нам скотину не прокормить, пастбищ здесь не хватит, пастухи пока не готовы. Если за рекой на лугах выпасать, то охранять придётся, а у меня пока людей мало. Или сами овцы передохнут, или нам их придётся зарезать, от собственной жадности. Пусть лучше люди присмотрят за животиной, а за это я расплачусь с ними руном. Ну нафига мне столько носок и валенок? А к весне надо будет луга приготовить, пастухов найти и на тот год будем пасти большое баранье стадо.

К вечеру от огромной отары осталось пять десятков, на защиту которых встала грудью Млада. В прямом смысле встала, прибежала и заслонила последних овечек, этой своей выдающейся красотой! И как я только раньше не замечал? Наверное, под просторной одеждой скрывала, не выделяла. Теперь же пояском подпоясала сарафан намного выше пупка по новой моде, а я и рот открыл от удивления и восхищения. Даже не знаешь, как описать эту её часть тела. Точно: "И ни в сказке сказать, ни пером описать"! Когда мадмуазель страстно объясняла, как хорошо вяжет и горит желанием обеспечить княжича, а заодно себя тёплыми вещами, глаза словно зачарованные косились только на выдающиеся женские достоинства. От остального мозг отключился. Как они бурно вздымаются и опускаются, словно гипноз! В такт страстным колыханиям я видимо поднимал и наклонял голову вверх-вниз, потому что мои телодвижения восприняли, как кивки в знак согласия. Я же опомнился, только когда желающие разошлись, а рыжая бестия побежала назад к стряпне, к переработке молока в сыр, на что уходило всё её свободное время. Теперь покачивались уже другие части её тела, находящиеся сзади и не сверху вниз, а из стороны в сторону. В этих колыханиях мне почудилась насмешка: "Вот тебе вместо груди, обманула и ещё обману!"

А через несколько дней прибыла делегация молодых мужиков с отдалённых селений: половина холостяков, половина с семьями. "Ну прямо, как ходоки к Ленину", — вспомнилась известная картина.

— Княже, сказывають ты еси дае землицу, скотину и баб? — Дружно поклонилась вся компания.

Всё понятно, узнали от возвратившихся из полона.

— Поздненько спохватились! — Рассмеялись бывшие уголовники.

Пришлось прикрикнуть: "А ну ША!!!" Совсем распустились. Ох дождутся, устрою занятия на плацу! Будут ходить с рогатинами на плечо, как солдаты в двадцатом веке.

— Так, бабы действительно закончились, кроме одной, но земля и скотина ещё имеется. Кто захочет служить в моей дружине, одарю и тем и другим. Девок же в округе много, сватайте. Смелые могут взглянуть на стряпуху.

Пришлые оказались въедливыми, спрашивали сколько скотины, да много ль землицы, да что за служба? В результате ещё двумя десятками дружинников пополнились ряды моей гвардии. Больше застучало топоров, увеличивая пашню. Как грибочки начали расти избушки. На пугливую хозяюшку правда взглянули лишь издалека. Видимо слухи про оригинальную красоту барышни тоже дошли.

Вспомнив привередливость новеньких, через неделю вечерком я решил зайти, проверить, как распоряжаются они полученным от княжества имуществом. Бывают же такие алкаши, которые выпрашивают помощь, пропивают, а дети друг за дружкой так и донашивают рванину. В каждой семье оказалось по-своему. Кто-то привёз много имущества и расположился, словно сто лет здесь живут. У других было скромнее. Последняя же землянка с первого взгляда поразила бедностью. Несколько ребятишек, как говориться мал-мала-ещё меньше, бегали и ползали босые, без порток, в одних нательных то ли платьицах, то ли рубашонках до колен. Между мальчиками и девочками разница была практически не заметна. Здоровенный, лохматый, мордатый мужичище что-то мастерил посреди двора. Его хозяйка чуть ли не разрывалась на части, пытаясь успеть сто дел сразу: приглядеть за стряпнёй, поправить двух девочек постарше, прядущих свою кудель, смотреть за малышами, чтоб чего не натворили, подкинуть еду поросёнку и т. п. При всём при этом она кормила грудью младенца, не отрываясь от прочих забот.

— Что же ты, милейший, семью запустил? Детишки у тебя голозадые, жена надрывается, продуктов вон почти не осталось. — Пожурил я мужика вместо приветствия.

Наконец-то обратив внимание, а скорее всего узнав по непривычному разговору, (одежда у меня такая же как у всех), хозяин поднялся во весь свой гигантский рост. Захотелось присвистнуть и отступить подальше, чтобы лучше его рассмотреть. Есть в нашей крепости приятели-богатыри, но они ещё молодые, по бородам видно. Парни наверняка ещё заматереют, раздадутся в плечах, прибавят в весе. Этот уже вырос и был здоровее каждого из них. Не толще, жира накопить не позволяла бедность, а именно больше. Всклоченная борода лопатой придавала страшный, чуть ли не свирепый вид.

— Ано ты еси кто таков буде, бо попрекнуть мене горазд? (значит не узнал) Ны втолковали тобе, отрок, родичи, бо наперёд поклониться доброму человецу надобе, да вопросить житие?

Тотчас потянуло попятится, словно под строгим взглядом учителя, выйти за дверь и войти заново, предварительно вежливо постучавшись и спросив разрешения. Преодолев страх и гордость одновременно (странное сочетание), я сделал глубокий вежливый поклон. Прав он на все сто процентов. Очень мало нас учат родители культуре поведения. Вот и я ворвался, как к себе домой не поздоровавшись, не представившись, не спросив в самом деле, а не надобно ли им в чём-нибудь помочь? Привык уже княжить, отвечать лёгким кивком на поклоны, указывать, считая себя самым умным. Спасибо, уважаемый, за науку. Почаще бы правителей так ставили на место!

Звали его Афон. После выполнения всех традиционных приветствий, мы разговорились за крынкой с квасом, и ситуация стала понятна. Большинство других пришлых семей молодые: один-два, максимум три ребёнка. У этих семеро детишек, а скотины все получили поровну: по корове, лошади и пяти овец. Правда шерсть уже сострижена, следующий прок с баранов через полгода. Зерна и муки тоже выдали одинаково, не считая сколько имеется голодных ртов. Семья Афони в отличие от большинства других сбежала от войны почти без ничего. Имущество разграблено или сгорело. Не успели они с женой ещё здесь обжиться. Здоровяк мастерит мебель, но на всё сразу рук не хватает, да и десятник по моему приказу отрывает от забот на ристалище. И ведь надо тренироваться! Пришлось послать за Еремкой и попросить пересчитать княжескую помощь, а кто нуждается, как эти, выделить дополнительно. В конце концов пусть соберутся всем скопом и помогут новосёлам устроится по доброй русской традиции!

— Еже у тобе животины излишек, продати надобно, ды казну пополнити, ано ты еси задарма мужикам раздаёшь! — Возмутился мой негласный заместитель.

— Тут ты не прав. Мы не чужакам всем подряд раздаём, а своим ратникам. Если дружинников нанимать, всё-равно платить надо. А так как говориться: "Двух зайцев убиваем сразу" и богатыря приобрели, и скотина в хозяйстве осталась. Кобылы, коровы, овцы, они же всякий сезон приплод приносят, значит мой подчинённый с каждым годом богаче станет. А серебро или медь он пропьёт в кабаке и никакой прибыли.

— О дружине рачишься сё добре, обаче сам гол, аки сокол. — Сокрушённо покачал головой парнишка.

— Не — е, Еремка, ты в стратегии нифига не смыслишь! За крепостью, за скотиной приглядываешь хорошо, но вперёд далеко не заглядываешь. Если будет в округе много богатых людей, то купцы-торговые гости на нашу ярмарку охотнее поплывут. С них я пошлину брать начну, на этом и набивать мошну с сундуками. Сам же знаешь сколько белок собирать получается. А представь, что в два, три раза больше негоциантов приедет!

Парень поднял глаза к небу, беззвучно пошевелил губами вычисляя и восхищённо закачал головой.

— Ну ты еси государь видать сущий! Прости, ужо мнили про тя мол разбойник разудалый, приблудный байстрюком знатных родичей сказавшийся. Людишкам лиходейства, обиды не чинишь и ладно. Ведь кой-нито голова в округе бысть должон. Кречет дюже лютовал, вот мы есмь за тобе и ухватились, подсобили ирода с бела света сжить. Ныне чаю ны прогадали.

— А если ваш самодержец и в самом деле приблудный?

— Молчи! — Заткнул он мне рот ладонью и оглянулся на Афоню с семьёй. — Ны ведал, ны ведаю и ведать ны жажду большаго. Ты еси ноне князь! Ды и суждальские бояре за един стол с кем попадя ны сядуть.

Примерно через пол месяца, когда про суздальцев уже стали забывать, они проплыли назад в свои земли. У нас на причале караван из судов остановился на ночёвку.

— Тобе мужики-ораторе такоже потребны? Ныне у ны и дувана дюже, и обоза изрядно. — Спросил Боримир после объятий и троекратных традиционных лобзаний.

Я сделал удивлённое лицо.

— Полон мы есмь высекли. Мнозие ны чают семьи сыскати. Коли имаешь на кормление, три десятка ссадим по старой дружбе. — Еле заметно кивнул Мстислав, высаживающийся с соседней ладьи.

Приветствовать как-нибудь более дружелюбно гордый сынок знатного папаши не соизволил, видимо считает пацана не ровней себе. Ну да ладно, моим рёбрам легче. Второе богатырское объятие они могут не выдержать.

— А бабы есть?

Это заинтересовало больше. В связи с наплывом дружинников в округе стал намечаться дефицит прекрасного пола. Ну не выдавать же в самом деле замуж четырнадцатилетних девчонок? Все более старшие уже были сосватаны и осенью после свадьбы готовились переехать в мою крепость.

— Бабы есть, вот девок нема! — Захихикала окружившая свита.

— А нам бабы более потребны. Отроковицы пока ещё повзрослеют, ума наберутся. Бабы в этот срок и мальчиков, и девок успеют нарожать. Я бы лучше взял парами.

— Прости, насильно женить мы есмь ны горазды. — Пробасил, усмехаясь Боримир.

— А вы позвольте, мне самому с ними поговорить?

Сработало в этот раз, как и в прошлые. И мужчины, и женщины желали жить семьями. И те, и другие понимали, как это сложно начинать заново на пустом месте. Я имел возможность дать каждой семье по корове, лошади и по одной овце пока (отобрал тридцать голов у Млады. Девчонка нахапала слишком много и явно не справлялась), а осенью обещал ещё овец и гороха. Взамен служите в дружине, трудитесь на этих землях, валите лес, корчуйте пни. Не согласились только те, кто надеялся застать свою прежнюю семью на старом месте. Таких было мало. Пленных редко кто дожидается. Из неволи как правило не возвращаются. К тому же после разбойного нападения те, кого бросили на пепелище, не увели в плен или сами ухитрились спрятаться, очень часто погибают от ран или последующего голода в разорённом селении.

За добрую услугу пришлось стойко перетерпеть очередной вечер в пьяной компании. Даже в бане покричал вместе со всеми. Молодого по-дружески решили парить все втроём, помочь Борщу, мол уже слаб старче, удар не тот. Удалось не умереть там на верхней полке, только, наверное, за счёт живучести молодого организма. Зато потом мне не хотелось уходить из принципа, из жажды мести. Отдышавшись в предбаннике, я отхлестал, исполосовал этих добрых дядечек изо всех сил. Весь гонорар за развлечение, правда опять достался деду. "Пора, наверное, с него процент брать, а то так не честно, сегодня князь больше его работал!", — промелькнуло в голове. Пока что опять заказал напитков, которые понравились не только нашим и смастерить что-нибудь в помощь моей стряпухе. Спихнуть замуж Младку почему-то не удавалось. Правда я уже не сильно и старался. Как хозяйка по дому она устраивала, готовила вкусно, под руку в отличие от Божены не лезла, вообще старалась быть незаметной, кроме конечно периодов кормёжки. Тут красотка становилась непреклонна, но и это в принципе правильно. Иначе я себя знаю, могу просто забыть пообедать. Хотя конечно замуж ей надо. Кому-нибудь из неженатых обязательно втюхаю подругу, а то перерастёт и будет у правителя всю жизнь под боком чудо-юдо гостей распугивать. Дурёха почему-то на людях чаще скалится, чем улыбается.

Вот уже без малого сотня мужиков носили кольчуги, восстановленные Вторушей и гордое звание моего дружинника. Пришлось разделить их на отряды, назначить десятников, иначе за каждым просто не уследишь в процессе тренировки. Конечно воины из хлебопашцев были явно слабоватые по сравнению с теми же суздальцами, но я их старался гонять каждый вечер хоть по часу отрывая от работы. Ведь пахать в этом сезоне уже поздно, а к следующей посевной успеют, раскорчуют постепенно. Всем миром это получается намного быстрее.

Глава 18

Через несколько дней, когда с утра самые вредные петухи уже от орали, а мне снова удалось задремать, в сон заглянула девушка небесной красоты, правда очень похожая на Младку. (Оставалось вздыхать, что к сожалению. Это не может быть реальностью, я её такой привлекательной ни разу не видел. В грезах всегда искажается действительность. К тому же отлично помню, как она пуглива и боится мужчин.) Распущенные, чуть рыжеватые волосы той королевы красоты, в косых солнечных лучах, пробивающихся сквозь оконца, переливались живым золотом. Снежно белая кожа плеч сверкала. Грудь призывно колыхалась. Я только протянул руки, собираясь прикоснуться к прекрасному видению, как тут же в дверь забарабанили, прервали гады, на самом интригующем моменте!

— Княжиче, плывуть, плывуть!!! — Заорали снаружи.

Рядом что-то еле слышно прошуршало, словно улетающий сон.

— Почиваеть господине, пущать ны велено! — Через мгновение послышался из сеней противный голос моей кикиморы.

Вот ведь, если захочет, её можно слушать — не оторвёшься, Битлы в подпевки не годятся. Прошлым вечером ностальгируя о "Спокойной ночи малыши", попросил спеть на ночь колыбельную. В результате уснул таким счастливым, волшебные сказки снились всю ночь! А если в плохом настроении, как сейчас — что голос, что внешний вид просто ужасают!

Разбираться пришлось идти, заслонив лицо ладонью, опустив глаза вниз. Мощный негативный удар по психике, да ещё с утра без последствий не пережить. Да у меня позавтракать не получиться, кусок в горло до обеда не полезет, если не дай бог опять увижу жуткую харю!

Стряпуху я отодвинул на ощупь, молча показал пальцем скрыться в горнице, дверь за ней и то закрывал, пятясь задом на перёд. Ох на что правителю такие мученья?! А кто-то ещё шептался, мол господам легко живётся. Давно бы следует спихнуть бестию замуж, да её не то что никто не берёт, готовы отказаться от звания дружинника, от земли, скота, ещё и своё отдадут сверху, если начну настаивать. Буквально вчера провалилась попытка познакомить с ней очередного только что прибывшего претендента. Насилу потом успокоил бедолагу жениха, лично другую невесту ему сосватал. Пришлось скакать на поиски по самым глухим селениям. И ведь на улицу выгнать не смогу сироту. В остальном-то она девушка хорошая и заботливая, и хозяйственная, и готовит вкусно, и преследовать меня будет как бабушка, пока не накормит. С княжеским скотом вон как лихо управляется. Бабы её слушают лучше меня, по струнке ходят. Правда поговаривают, если рыжая в плохом настроении доит корову, молоко прям из вымени вытекает простоквашей. С другой стороны, и в этом плюс, быстрее сыр получается.

— Что там у вас? — Сердито спрашиваю Еремку.

Однако пацан не ответил, переминаясь с ноги на ногу зажмурившись, не отрывая от лица ладоней. Оглянувшись, я прикрыл за собой и наружную дверь.

— И по что ты еси сию держишь? — Наконец пробормотал приятель, осторожно открывая один глаз.

— Если князем станешь, тогда поймёшь, что по-другому от вас не отобьёшься, выспаться не дадите. Чего звал-то? — Буркнул я недовольным голосом.

— Так это… — почесал он затылок, — запамятовал!

— Когда вспомнишь, приходи заново. — Ухмыльнулся я, разворачиваясь.

— Постой, княже, плывуть же!

— Кто плывёт? Откуда?

— С низовьев, а хто неведомо, кажись булгары.

Пришлось вглядеться заместителю в лицо на предмет адекватности.

— Откуда здесь болгары?

Нет, он вроде бы тоже к спиртному не притрагивается, меня ведь младше. Пошутить конечно шалопай может, но не рядом с Младкой. Красотка так отомстить горазда! Да и выглядит паренёк серьёзно.

— Знамо отнуда, с Булгарии. Отколь же свене сего? — Удивлённо ответил товарищ.

— Болгары далеко на море живут. — Осторожно произнёс я, казалось бы, прописные истины.

Хотя, если была у них в Европе всемирная катастрофа, дружественные социалистические страны вполне могли переехать к нам. В Сибири всегда земли пустовали. Там может сейчас и чехи, и венгры, и югославы с поляками поселились.

— Не — е, — покачал головой мальчишка, — на море булгары велие, а се булгары волжские.

— В Поволжье помнится немцы жили, ну да ладно, неважно, потом разберёмся. Чего они хотят-то?

— Хто жи сих ведаеть? Воевати вестимо. Ратники в лодках-то. — Пожал тот плечами.

— И по что они все сюда лезут? Будто здесь мёдом намазано!

— Чесо лезуть, такоже-ть ведомо. В устье Оки, коя впадаеть в Волгу-Матушку городище булгара и эрзянка Обран Ош барыш с торгов имаеть. Про наю твердыню проведали, на крепость пытать жаждуть.

— Неужели им своих селений мало? Хотя, конечно, так всегда бывает: "Чем больше есть, тем больше хочется", — это известный принцип капитализма, да и вообще всех богачей в любые времена.

— Коя "клизма?" — Нахмурился хлопец.

— Да это не тебе, не обращай внимание. Сколько лодок? Сколько воинов?

— Умил баеть троица десятин велих ушкуев, али свене сего пуще.

— Ох ё-моё, под тысячу ратников! Мы же не удержим оборону, а? Как думаешь, Еремка?

— Еже кажный по дюжине сразить, выстоим. — Подбоченился мальчишка.

— Ты чего, парень? У нас же не чудо богатыри, дружина необученная, считай мужики из-под сохи, а там небось опытные воины.

— Дык у ны ограда кая могутная! Покуда вороги вознесутся усех побьём. — Гордо возразил пацан.

— Стены крепкие — это хорошо, но их поджечь можно и ворота сломать тараном, да мало ли что ещё супостаты придумают?! Давай, дружище, отсылай гонцов к суздальцам. Сдаётся, они недалеко уплыли при таком-то встречном ветре. Где лугами, где дорогами нарочные пусть скачут, чтоб дня через три-четыре догнали. Больше недели нам никак не продержаться.

— Одвуконь пойдуть. — Проворчал парнишка.

— Да хоть сразу на трёх пусть отправляются! Главное, чтоб успели.

И загудел рожок тревожный сигнал, забегали люди, засуетились, словно растревоженные муравьи. Послали гонцов и в ближние селенья, с условием, чтоб те передали соседям по цепочке. Далеко отсылать своих подчинённых нельзя, ведь каждый воин на счету.

Чтоб свести риск к минимуму, женщин, детей и всю скотину, даже коней было решено спрятать в леса. С ними и с хозяйством отправили два десятка мужиков для охраны. Насколько муторно переезжать с имуществом я помнил и велел брать только самое ценное. Оставшиеся защитники, если припрёт, сбегут ночью через подземный ход.

Дальше дружинники гонялись словно наперегонки, поливая водой стены и ворота, чтоб пропитать древесину от поджога заранее, а мы с Еремкой размышляли, как защититься от напасти. Такие большие крепости никто из знакомых не оборонял, а потому пришлось выдумывать на ходу.

— Что обычно с верху метают? — Спросил я и сам же стал перечислять, вспоминая историю по школьной программе. — Камни, брёвна, горящую смолу, кипяток.

Смолы не запасли, воду начнём кипятить по ходу жизни. Вместо брёвен пеньки прекрасно подойдут, благо много их ещё не сожгли. Булыжников в округе хватает только не ленись, поднимай на стены, да складывая кучками. Надо будет в следующий раз заранее всё готовить. Если он конечно будет ещё один шанс.

— Такоже копья, колья надобно. — Добавил Еремка, утирая пот.

— Это правильно! С такой высоты и сосулька проткнёт темечко, а тем более заточенное деревянное полено.

И мужики покатили телеги на ближние опушки собирать камни, убранные с полей, рубить и перевозить толстые ветки для кольев и пеньки. Обработаем их уже на месте. Натаскали большие кучи всевозможных заготовок для будущих снарядов, но всё-равно наша оборона представлялась мне чрезвычайно хрупкой. Ведь тут главное опыт, а мы его не имеем и потому чувствуем себя неуверенно.

К концу дня приплыла флотилия. Завидев противника, под звуки тревоги побросали все дела, заперли ворота, помчались переодеваться в кольчуги. Всё, подготовка закончилась, теперь как получиться. Прибывшие не стали, как мокшанцы в прошлый раз устраиваться на берегу, а сразу окружили. Значит пришли именно по наши души, в смысле по нашу крепость. Хорошо, хоть не полезли сразу на стены, послали парламентёра, который коверкая слова, но всё же довольно ясно предложил признать власть Эрзянь Мастор.

Я толкнул в бок своего помощника: "Это что ещё за мастер такой?"

— Дык царство сие мордовское.

— Постой, ихнее государство как-то по-другому прошлый раз называли, Мурунза кажется (похоже немного на кличку соседского кота Мурзика, потому и запомнилось).

— Мурунза на полудне отсель, сие мокшанское царство, а Эрзянь Мастор иное царство на восход. Тама эрзя обитают. Обран Ош эрзянская крепь. — Не спеша без суеты принялся объяснять Бычок.

Спокойная речь как ни странно быстрее стала доходить до мозгов, но новые знания создавали дополнительные вопросы.

— Вы же только недавно говорили, что это болгары приплыли оттуда из Болгарии.

— А-а-а, — отмахнулся торопыга Еремка, — сие злыдни усе за единого, скупились и городят крепями наю реки. Барыш с торговых гостей деруть, честным людям проплыть возбраняють. Такоже порой тревожать набегами, дабы не затосковали от жирного жития.

— Ну чтож, надо признавать этот их Мастор. — Зачесал я под шлемом. — Запускайте сюда парламентёров, но не больше пяти. Вот чего-чего, а поболтать по душам последнее время у меня стало получаться.

— Ты еси, княжиче, ны захворобил ли невзначай? Сие-же басурмане поганыя! Еже понаедуть, наю повыгонять! — Тотчас возмутились дружинники.

— Да не по настоящему их признавать, а понарошку.

— А — а — а, запустим и башку оторвём! — Обрадовался кто-то самый кровожадный, небось из бывшей банды Кречета.

Пришлось остудить пыл своих головорезов.

— Не, не, не! Никакой крови. Мы дорогих гостей наоборот медом и пивом поить будем столько, сколько в пузо влезет и уверять в дружбе. На пьяную голову какая же будет политическая дискуссия? Время, срок нам надо выждать, пока суздальцы не вернуться и не помогут прогнать этих мастеров, так что выбирайте, кто из вас больше других хмельного осилит? Кто за меня с ними пьянствовать будет? Ваш князь в этом деле неопытный.

Парни зашушукались, стали подталкивать друг друга. Почему-то никто сильно не горел желаньем.

— Да не бойтесь, вам только бражничать и поддакивать придётся. Вместо правителя обычно помощники переговоры ведут. Мы с Еремкой будем рядом стоять и вместо вас языком молоть.

Тут дружинники сразу активно заспорили. Желающих появилось множество. Выбрали самого большого и представительного Афоню. Лицо у него правда довольно туповатое, но зато наглое и грозное. Пока договаривались как запустить парламентёров, ждали, пока остальные супостаты отойдут подальше, будущему дублёру причесали бороду, побрили макушку, почистили кольчугу. Ничего, сойдёт. Князь в понимании местных как раз должен быть такой крупный и страшный. Меня посчитали княжичем, наверное, потому что ещё молодой. Мол вырасту, похожим стану.

В крепость зашли пять представительных мужчин. Двое с виду такие же как мы русоволосые, голубоглазые, (мокшанцы немного смуглее были, — пронеслось в мыслях) зато трое других бородатые брюнеты, как тот муромский кузнец.

— Сивыя сие эрзя, — зашептал Бычок, — а вороныя суть булгаре.

По богатым нарядам сразу было видно, что прибыли не последние воины. Поверх кольчуг наброшены яркие атласные плащи, сверху шлемов нахлобучены высокие меховые шапки.

Усердно кланяясь, Еремка повёл делегацию сразу в дом. Я побежал вперёд навести там хоть какой-то порядок. Когда заглянул в печь проверить, будет ли чем гостям закусывать, оттуда выглянули испуганные глаза моей домашней кикиморы. Еле успел зажмуриться. Сразу захотелось заколотить, замазать эту печную заслонку, накидать дров, да побольше и затопить по жарче. Но тут же разум пересилил эмоции, заставил опомнился. Девчонка же не виновата, что такая уродилась и столь сильно всего боиться. А может оставить гостям маленький сюрпризец? Зайдут бедолаги, расслабятся, а в подходящий момент напустить оскаленное чудо-юдо! Хотя нет, у нас же мирные переговоры. Массовое психическое оружие оставлю на крайний случай.

— Э — э, м-милая, — выдавил я через силу. — Ты чего не ушла с остальными бабами?

— Спужалася. — Пробормотав вылезла хозяюшка и немедленно спряталась за мою спину.

В горницу стали заходить гости, а нам так и не удалось прибраться.

— Млада, тащи перину в сени, освобождай лавку! — Нашёл я причину выпроводить свою стряпуху.

Бравые воины взглянули на барышню и отшатнулись, как говориться: "размазались по стенкам", когда она прошмыгнула мимо. Мне показалось даже, что они вспотели, потому что сразу сняли головные уборы и стали обмахиваться переглядываясь.

— Садитесь, гости дорогие! — Показал я на лавку, а Афону на стул.

Сообразительный Еремка сразу наполнил ковши хмельным мёдом. Парламентарии выпили даже не задумываясь. Я шепнул мальчишке и он, не откладывая вновь заполнил деревянную посуду.

— Ну, здравия вашего царя…

— Инязора. — Подсказал паренёк.

— Ага славного инязора и нашего князя заодно!

Дождавшись, когда ёмкости опорожнятся, намекнув на добрую русскую традицию: "Между первой и второй — промежуток небольшой", — я снова подтолкнул в бок своего адъютанта.

— Наливай очередную.

Пришедшие попытались было протестовать, мол как же переговоры и соглашение?

— Так за удачный договор, добрососедские отношения и надо выпить, иначе ничего не получиться. У нас традиция такая. Важное дело надо вперёд как следует отметить, тогда пойдёт, как по маслу, примета верная!!

Против обычаев и традиций выступать никто не решился. Не смогли гости отказаться и от последующих порций выпивки, и вскоре всё собрание оказалось в зюзю. Напитки хоть и слабоалкогольные, вкусные, зато принято потреблять их из такой объёмной посуды, что крепость полностью компенсируется количеством. Мы забыли им предложить даже закусь, а несчастные видимо постеснялись спросить. С мутными глазами мужчины попытались ещё что-то бормотать, неуверенно подниматься на ноги, но бережливый заместитель уже передавал оставшиеся горшки с хмельным за дверь, мол на сегодня достаточно. Заглянувший Бычок согласно кивнул и поманил нас за собой решать ещё какую-то проблему.

— Афон ужо ны разумеет чесо глаголить. — Зашептал Еремка, оглядываясь.

Я снисходительно похлопал его по плечу и подтолкнул на выход.

— Ничего, в таком состоянии как-нибудь разберутся.

И правда, кроме мычания некоторое время из комнаты ничего не доносилось, а закончилось дружным храпом.

— Так, Бычок, бери сколько надо народу и дежурьте в сенях всю ночь на всякий случай. Если проснуться, отведёте по нужде, кваску нальёте опохмелиться. — Перемигнулись мы с юным приятелем.

Квас изготовленный Борщом ещё тот, похлеще мёда с ног сбивает, а по вкусу кисленький, приятный, бодрит пузырьками.

— Княже! — Взмолился здоровяк и показал глазами на мадмуазель, забившуюся в самый дальний уголок прихожей.

Вот оказывается отчего богатырь так неуютно себя чувствует, словно слон испугавшийся жалкого мышонка. Хотя бедняжка уже не выглядела кикиморой, видимо первый страх прошёл, но товарища понять немудрено.

— Млада, пойдём, дорогая, а то и правда протрезвеют гости раньше времени на тебя любуясь. Все труды окажутся напрасны. Нам сейчас выделят шалашик на двоих. Пожалуй, кроме правителя, такую красавицу-писаную никто к себе на постой не пустит, а без присмотра барышню оставить чревато неприятностями. Свой котелок можешь забрать, небось не ужинала.

Зря глупый язык сболтнул про еду. Княжеская посуда ведь традиционно осталась в избе. Рыжая куда свой черпачок девает тоже непонятно, словно с господина берёт пример. Пришлось опять кушать с её рук. Возвращаться в дом, искать столовые приборы среди пьяниц, развалившихся где не попадя, не хотелось, да и не только в этом дело. Моя стряпуха, когда кормит, и никто вокруг не мешается, выглядит очень даже привлекательно, улыбается красиво. Смотришь на неё такую и аппетит сразу появляется на любые подвиги, особенно в таком тесном шалаше, где и повернуться не получиться, не задев друг друга. Даже пальчике её маленькие можно облизать с таким удовольствием!…

Глава 19

— Княжиче!

— О господи!

Подскочив спросонья, моя макушка чуть не разрушила хлипкое помещение. Так и командира скоро доведут, буду кикиморой оборачиваться. Вспомнив где нахожусь, а главное кто притулился по соседству, пришлось первым делом накрыть подружку с головой.

— Ты почивай, милая. Нечего с утра настроение портить ни себе, ни мне, ни людям.

— Ну что там ещё? — Выглянув наружу, я прищурился и осмотрелся.

То ли летняя ночь слишком короткая, то ли ладошки милашки были слишком вкусные, потому что на дворе-то далеко не заря, солнышко высоко. Интересно, мы вчера не целовались случайно? Нет, наверное, подобный экстрим запомнился бы.

— Вот что значит увезли с собой всех петухов! Хоть выспался нормально.

Сладко потянувшись я наконец выполз. Может запретить кукарекающих отдельным княжеским указом? Пусть бы держали их в лесу на полянке, как пчёл, а к курочкам раз в неделю на свидание привозили. Да нет, люди не поймут. Петушок в этом мире, словно символ мужской красоты, здоровья, семейного благополучия и защиты от колдовских чар. Вон над каждым домом на крышах не зря стоят вместо флюгеров и на скатертях, рубашках, полотенцах почти везде вышиты красные петухи.

— Княжиче, басурмане пробудились. — Отвлекли меня от важных государственных мыслей.

Нам ведь самодержцам главное думать, вот наша основная работа. Выполнять остальные должны.

— Княжиче. — Осторожно толкает меня Еремка.

— Ну да, проснулись гости, слышал, напоите их заново, пусть дрыхнут дальше.

— Дык ны жаждуть более, бають ны лезеть. Коим сих свене сего потешить?

— Свиней потешить, не пьют, говоришь. Чтож вы не догадались им в напитки травки снотворной подсыпать? Развлекай теперь супостатов! Дай-ка вспомнить? Когда мой отец с друзьями подобным образом отдыхают, они обычно на руках борются. Приведи в избу мужиков покрепче, если наш Афоня один не справится, а нам чего-нибудь перекусить пусть принесут, хотя нет, не надо.

Пока разговаривали, стряпуха змейкой выскользнула из шалаша и котелок свой прихватила. Значит чего-нибудь сейчас сварганит вкусненького. Уж это у мастерицы всегда получается. Красотка платочек натянула по самый носик, идёт склонив рыжую головку, небось видит только подол своего платья. Заодно и её лицо никто не рассмотрит, если не постарается. Впрочем, каждый кто Младку вовремя замечает, заранее уступает дорогу, если же проворонит, отскакивает и крестится.

— Боятся-значит уважают! — Пришла в голову знакомая пословица.

Заглянув в дом, мы увидели обычную весёлую компанию. Пьяные мужики в любом веке выглядят одинаково. Лица красные, глаза посоловевшие, сидят в штанах и в рубашках. Остальную одежду скинули, потому что жарко. Идёт борьба-армреслинг. Афоня кряхтит, чего-то бормочет, от нас отмахивается. Он уже нашёл с приезжими общий интерес, на кону стоит какой-то приз и посторонние ему только мешают.

И как это пьяные ухитряются понять друг друга, даже если говорят на разных языках? Порой не разгадаешь, что они на родном-то диалекте лопочут. Еремка, как заправский официант с улыбочкой внёс горшок свежей браги, прошептав мне, что травки подсыпал.

— Ну так наливай. Во славу нашего… и вашего оружия! В общем чтоб мечи всегда были острые! — Провозгласил я тост.

У уставших от борьбы соперников освободилось место в животах для очередной порции жидкости, да и после любой тяжёлой работы пить особенно хочется. Вскоре в избе опять благополучно захрапели, так и не выявив победителя.

— Княже, позволь такоже пивка, али медка? — Подошла, кланяясь группа дружинников (им видите ли скучно).

Нет, нехорошие мысли необходимо пресекать на корню.

— Эти отдыхают, потому что в гостях можно, а вы на службе! Если и вас поить начать, то на супостатов не хватит. Ну-ка берите мечи, рогатины в руки и тренируйтесь. Хмельное постарайтесь сперва заслужить!

Самому надо взобраться на стену, пробежаться по кругу, проверив несение службы часовыми, убедиться, что войско вокруг крепости пока ведёт себя спокойно. На пол пути опять отловила кормилица с котелком. Пришлось идти в палатку на трапезу, а то у неё не заржавеет запихивать правителю кашу в рот у всех на виду. Милашка в этом принципиальная, как бабушка, не отстанет, пока не поем. Потом мы пол дня с дружиной тренировались, а гости по очереди то просыпались, то опять засыпали.

На следующее утро снаружи потребовали показать парламентёров. Противника можно понять. Вдруг мы их представителей давно закопали? На стену смогли подняться только двое из пятерых. Афон поддерживал их чтоб стояли на ногах. Сам он оказался одет в один из плащей на голое тело и меховую шапку своих собутыльников, видимо всё же выигранные в неравной борьбе. Троица что-то весело горланила на непонятном наречии, приплясывала или шаталась на ветру и махала сверху руками.

На другой день пьяницы потребовали баб. Им видите ли надоели однообразные развлечения, и без прекрасных дев они пить больше отказываются!

— И где их взять? — Рассуждали мы с Еремкой пригорюнившись, сидя на брёвнышке у моего шалаша. — Никакая в здравом уме не пойдёт в вертеп, разве рабыня по приказу, но таких у нас нет. К тому же, чтоб найти даже своих надо рыскать по лесу, ведь распустили всех, велев спрятаться.

— Ано ежели кикимора. — Прошептал мальчишка, стрельнув глазами на моё новое жилище.

— Ты что, все сразу разбегутся, как только увидят хотя… можно сделать, чтоб не разглядели. Лицо загородим каким-нибудь покровом.

Вспомнилось, как прикрывают здесь невесту. Это не прозрачная фата двадцатого века. Сквозь занавес рыжая сама много не разглядит. Глядишь и не испугается так сильно. Осталось уговорить подопечную.

— Послушай, Младушка-ладушка, спляши-ка ты и спой перед добрыми молодцами. Ты же одна у нас осталась красавица. — "Сразу пошёл я с главных козырей".

Женщины, да и мужчины падки на лесть. Всем приятно, когда восхваляют. Дамочки конечно больше охотливы. Не зря говорят, что они любят ушами.

Девушка сразу растаяла, сдалась. Вспомнилось, что слишком редко с ней так ласково разговаривают. Кроме меня, пожалуй, никто, да и я не часто. Хозяюшка конечно бормотала, что всенепременно спужается, и пришлось заверить мол буду рядом держать за руку, не позволяя никому её обидеть.

И ведь так почти пол дня продержал маленькую ладошку, пока мадмуазель заливалась птичкой. Да не просто стоял, а приплясывал рядом, изображая ансамбль песни и пляски. Совесть не позволила безучастно наблюдать, как барышня, вцепившись в мою руку побелевшими от напряжения пальчиками, притоптывала ножками. Пришлось подпрыгивать с ней в такт. И откуда подружка только взяла обувь, да ещё с каблучками? Обычно босиком ходила, как и большинство местных баб с ребятишками.

Как ни странно, зрители были в восторге, просили потешить паки, (на бис, как сказали бы у нас), отсыпали даже монет. В отличие от Борща-скупердяя, красотка сразу отдала заработанное мне. Придётся купить ей какой-нибудь подарок. Всё ж-таки она молодец, когда такая. Башмачки удалось потом рассмотреть. Оказалось, что они на деревянной подмётке, потому так звонко и цокали по полу. Старик смастерил видимо ещё тогда давно по её просьбе. Сверху мягкая кожа со шнурками. Приклеено рыбьим клеем. Просто и надёжно, как всё, что здесь делают своими руками.

Очередным утром я проснулся от ощущения, что чего-то не хватает. Никто не пыхтит, не сопит, не толкается, не ворочается. Провёл ладонью рядом, а там под соседней шкурой непривычно пусто. Отчего-то сразу стало неуютно. Как быстро организм оказываюсь привыкает к мелким неприятностям и считает их за удобства. Выскочил из палатки, а стряпуха стоит неподалёку и шепчется с Еремкой, словно Гюльчатай с Петрухой из фильма. В душе нехорошо похолодело. О чём это они секретничают? Почему без меня?

— Княжиче! — Обернувшись вскрикнула милашка и подбежала, прильнула.

Льдинка в душе сразу растаяла, как будто и правда не к месту появившийся кусочек льда посреди летней жары. Чего это я? У неё и лицо было закрыто вчерашним покровом. Если этот ангелочек кому-то полностью доверяет, то не боится, смотрит открыто, как на меня сейчас. И какие у неё глазки оказывается красивые! Голубенькие-преголубенькие, большие-пребольшие, а реснички рыжие, просто золотые и одна к одной как у куклы, но также не бывает!

— Княжиче! — Теперь уже мальчишка пытается отвлечь меня, обратить на себя внимание.

Ну разве не видно, как командир сейчас занят? Мог бы подождать, прийти попозже, через часок, лучше через день или через год. Интересно, года бы мне хватило, чтоб вот так просто настояться, "насмотреться досыта", — как говориться?

Наконец глазки разрешают мне отвлечься от них и прячутся под фатой. Фата! Как символично звучит! Лучше, пожалуй, так называть этот покров.

— Княжиче! — Повторяет парнишка в очередной раз.

— Вообще то меня даже суздальцы величали князем!

Изогнув бровь, я повернулся к приятелю. Надо их иногда ставить на место. Мы конечно друзья, но забываться не надо. Вокруг вся моя дружина. Пусть не каждый сейчас на нас смотрит и слушает, но кто-то увидит, а другой услышит. Поймут, что поощряю и вовсе начнут подзывать: "Эй, Вовка!" Это один на один пусть именует, как заслуживаю, а в данном случае перед ним общественно значимое лицо и уважать он должен хотя бы его. Смышлёный парень в то же мгновение низко поклонился.

— Княже, гостям сызнова песнь спевати треба. Азм вот тута…

— Покуда княжиче ны поснедает, николи ны буде! — Категорично заявила моя кормилица.

Остаётся только развести руками.

— Передай мы скоро будем. — Успеваю шепнуть ему, перед тем, как хозяюшка ко мне решительно подступает с котелком.

Вздохнув, под удивлённый взгляд паренька я послушно забрался в палатку.

— Да, Младке можно всё: и называть, как она захочет, и кормить, хоть с ноги. Такой вот у меня самодержавный каприз. А теперь все вон!

Высказав любопытному товарищу, попытавшемуся заглянуть к нам в гнёздышко, я для убедительности швырнул в него шлемом.

— ХА — ХА — ХА!!! — Раздался дружный гогот.

Слышно, как возмущённого мальчишку уводят, а кто-то более старший и понятливый объясняет бестолковому, почему женщинам иногда разрешается то, что никому больше нельзя. А ведь он считает себя самым близким помощником правителя и чуть ли не заместителем. Мне уже приходилось намекать всем, что если опять исчезну, как прошлый раз, то все дела пусть решает совет десятников, но больше всех прислушиваются к этому шустрому оболтусу.

— Ты еси буде исти у мены с нозы?

Эта рыжая козюля с лукавой мордочкой, полулёжа на шкурах уже покачивает перед моим носом своей грязной, босой ступнёй, приподняв подол так, чтоб оголились только пальчики ноги. Как хочется сейчас накинуться и схватить, защекотать эти её соблазнительные ножки, услышать звонкий смех, но знаю, что нельзя, испугается, опять в кикимору превратиться. Вместо этого ухмыляясь говорю, что у неё хоть с пупка. И девчонка немедленно покраснела, сделалась серьёзной, запустила ладошку в котелок.

— Отворяй! Жувай.

Мадмуазель опять начинает командовать, как будто здесь самая главная, а вместо господина окрестных земель перед ней вообще какой-нибудь малыш-несмышлёныш. И парадокс в том, что мне это нравится! Попробовал бы взрослого парня так кормить кто-то другой, хоть мать, хоть бабушка! Я бы возмутился так, что вообще ушёл бы куда-нибудь из дома голодный, а перед ней вот послушно открываю рот и пережёвываю. Ещё и голову положу барышне на мягкие бёдра и в глаза буду смотреть не отрываясь.

Вот ведь какая интересная штука жизнь! Мне и Божена нравится очень, несмотря на то, что её уже сосватали, и чернявая малышка Луша, хотя она ещё не доросла, одноклассницы почти все симпатичны и вот теперь эта прелестница. И никак не удаётся понять себя в этом смысле. Может ты, Вовка, всё-таки бабник опасный для подружек? Или всё же не опасный, раз осознаёшь это и сдерживаешь себя? Придётся остановиться на последнем, иначе надо совсем избегать красоток, а вернее всего прятаться от них в мужской монастырь. Это мне точно не понравится.

— Ты сама-то сегодня будешь кушать? — Наконец останавливаю её ладонь и свой завтрак.

— Ано нетути иже! Разве облизну.

Стряпуха улыбаясь развела руками, только что испачканными в кулеше и уже чистыми, а я запоздало понимаю, что упустил сейчас такую возможность расцеловать эти нежные, ласковые пальчики!

— Ну-ка иди ещё за кашей!

— Ано нетути, усе приели!

Хихикнув весёлым колокольчиком, милашка отстранилась.

— Постой, кормилицу ведь тоже надо отблагодарить. — Прошептал я, пытаясь хотя бы подержать за ладошку, а потом попробовав притянуть к себе, приобнять.

— Усе, сыта ноне. — Хлопнув себя по животу, хозяюшка выскользнула из моих рук и из палатки.

Вот что с ней делать? Заставлять сейчас — так не послушает и будет опять смеяться. А приятели тогда уж точно не поймут. Делать нечего. Пойду снова изображать скомороха, раз подрядился.

Как ни странно, моя дружина в этом смысле поняла и оценила, что князь жертвует своей гордостью ради них, ради всех, чтоб обмануть этих приплывших захватчиков. Наверное, соратники поняли, что мы во время штурма скорее всего не выстоим, крепость не удержим. Позади почти каждого теперь семья и помирать неохота хотя бы ради них. Да и только что обжитые избушки жалко. Потому и берут в дружинники, как рассказали суздальцы, чаще всего неженатыми, чтоб бесстрашно шли на смерть. Но с другой стороны, этим парням есть что защищать. Товарищи мои, если придётся, будут драться отчаянно, как мать за своих детей. Впрочем, отцы сражаются не менее усердно. Надо этим папашам только научиться получше управляться с оружием. Поэтому я командую: "Мечи, рогатины в руки и вперёд! Бычок, под твою ответственность."

Сегодня Младка особенно "в ударе". Видимо мадмуазель уже привыкла после вчерашнего, поняла, что здесь не так и страшно. Пляшет и поёт девчонка так, что время от времени во дворе прекращается стук учебного оружия. Парни прислушиваются и просят Еремку не закрывать двери, чтоб лучше доносилось каждое слово. Мне даже послышался шёпот: "Неужто сие наю кикимора?"

Подружка, наверное, тоже слышит. Интересно, она обижается на это прозвище или привыкла с детства? И ведь спросить неудобно. Надо предупредить мужиков, чтоб как-нибудь по-другому её называли.

А барышня просто околдовывает голосом. Когда напевает весёлые песенки, сапоги сами в такт притоптывают даже у сидящих гостей. Когда мелодия грустная, зрители отворачиваются, втихарца трут пальцами глаза, мол соринка попала. Этак супостаты не скоро опьянеют. Чтож нам теперь до утра перед ними выкаблучиваться? У меня уже и ноги болят.

— Сделай так, чтоб они выпили и уснули. — После очередного выступления шепнул я певунье.

Красотка задумалась на мгновение и затянула что-то застольное со здравницами. Руки парламентёров и Афона сами потянулись к ковшам. Даже нам с Еремкой захотелось, и мы переглянулись, глотая слюни. (мол может ладно, хлебнем по глоточку разочек?) Но тут милашка затянула колыбельную. Не как у нас: "Спят усталые игрушки…". Это было что-то торжественное, но успокаивающее. Старинные слова были почти непонятны, но создалось ощущение, будто сама земля приглашает лечь ей на грудь и отдохнуть. Когда стряпуха потянула меня из избушки, прикорнувшего Еремку мы тоже будить не стали. Пацан умаялся за эти дни, но он ведь трезвый, проснётся если что. Честно говоря, я не удивился бы, если бы и во дворе, и за стенами крепости все уснули, но нет, там жизнь продолжалась как обычно. Мои дружинники тренировались. За околицей скучали и ждали непрошенные гости. Значит рыжая не колдунья. Просто мужички опять перепились.

Глава 20

А вскоре я оказался в двадцатом веке. Всё произошло обыденно, до неприличности. Организму приспичило туда, куда ходят в одиночестве, а когда вышел, оказался в своём родном Гороховце чуть ли не посередине монастыря. Оглянулся, а сзади дверь общественного туалета почти такого же как в том мире. Я немедленно кинулся назад, но всё, как говориться: "Поезд ушёл!". Обратного отправления придётся дожидаться. Хорошо, что сумрак и никого поблизости, а то как бы люди реагировали, на метания незнакомого человека туда-сюда в таком специфическом заведении? Могли бы решить, что именно этот парнишка в странном наряде расписал стены непотребными надписями. Неподалёку в роще играла музыка. Видимо опять выходной и танцы. Вздохнув, я поплёлся к бабушке. Сегодня уже не до танцулек. Ноги как говориться гудят. За два дня наплясался на месяц вперёд.

Впрочем, долго переживать не получилось, по пути успокоился. Поразмыслив, вспомнив предыдущие периоды жизни в обоих мирах, показалось, что удалось вычислить закономерность. Сколько примерно времени нахожусь там, столько же теперь существовать в двадцатом веке. Наверное, это непреложный закон. Надо не ныть, а продумать и провести здесь время подростка с максимальной эффективностью, чтоб в своём княжестве во взрослой жизни принести больше пользы для всех и для себя в том числе.

Я вовсе не считаю себя особенным альтруистом, прекрасно осознаю, что желаю быть лично счастливым, а не только стараться для кого-то. Единственно мне не хочется строить своё благополучие на несчастьях окружающих. Пусть всем будет хорошо, хоть так, конечно и не бывает. По крайней мере можно и надо пытаться к этому стремиться.

От бабушки я с удивлением узнал, что оказывается здесь та же самая суббота с танцами и её любимый внук не пропадал ни дня.

— Возможно даже вернулся в ту же минуту, но только немного в другом месте, — Пробормотал я, вспоминая примерное время.

Стройная теория рассыпалась, как доминошная пирамидка. Ведь в том веке прошлый раз пришлось отсутствовать больше двадцати дней.

С утра бабушка традиционно накормила любимой выпечкой. Блины были с пылу, с жару, пышными в дырочку и толстыми, насквозь пропитанными сливочным маслом. Ещё свежее молоко и варенье на столе. Что ещё нужно? И тут стало понятно, чего не хватает: Младкиного "отворяй! жувай" и чтоб кормила непременно своими ручками и наевшись, я бы уже не забыл, облизал каждый пальчик на её нежных ладошках. "Никто кроме моей рыжей хозяюшки так не умеет во всём свете!" — Подумалось вдруг и захотелось вернуться в тот мир как можно раньше.

Бабушка увидела, что внучок задумчиво вертит в руках простую деревянную ложку и хихикнула, мол не варенье ли собрался черпать этим половником? Я с удивлением разглядел столовый предмет. Судя по рисунку вырезал Борщ, а заботливый Еремка наверняка подсунул в карман. Интересная ситуация. Когда вещь не нужна, она постоянно маячит перед носом и даже сама непонятно как попадает в руки. Будто кто-то специально напоминает о том мире, мол не волнуйся, это был не мираж. Впрочем, пора сомнений уже давно прошла.

— Вот тебе сувенир из будущего, бабуля, хотя там теперь модно есть руками. — Положив подарок на стол, я вышел во двор.

Ноги сами направились в библиотеку. Чтоб заглушить печаль и отвлечься, пожалуй, это лучший выбор. К тому же захотелось подробнее узнать, как в древнем мире защищали крепости? По техническому развитию то общество как раз близко к средневековью. Может удастся подчерпнуть что-то ценное? Пожилая женщина-библиотекарь, одной из первых подсунула книжку про Архимеда и древнюю Грецию. В принципе там существовали похожие укреплённые города и знаменитый учёный успешно оборонял свои Сиракузы.

Я сразу зачитался. Кроме примитивного рычага, блочного механизма и спирального водяного насоса, про которые все знают, изобретатель оказывается навыдумывал, а главное создал и успешно применил в деле множество разнообразных механизмов, о которых учителя почему-то замалчивают! Особенно поразила воображение паровая пушка. Скудное описание её даже заставило засомневаться в правдивости сведений. Почему же такое оружие не использовали в последующих войнах? Жаль точных чертежей нет, а только рисунки без цифр и расчётов. Может потому и не применяли другие, что после смерти гения не смоли повторить конструкцию? Придётся выдумывать самому, если возьмусь. В конце концов не зря же девять классов закончил! Хотя с другой стороны, Архимед — великий учёный, а ты, Вовка, обыкновенный школьник, пусть и хорошист.

"Ну ладно пушка, она видимо слишком дорогая и сложная", — рассудил здравый смысл. Для неё придётся отлить металлический ствол. Для этого необходимо уймища очень дорогого железа или бронзы, да и сделать ствольное отверстие достаточно ровным, тамошние кузнецы, наверное, пока не смогут. Тем не менее рычаги и подъёмные краны мы должны осилить! Это такие же качели с каруселями, которые мои умельцы смастерили для развлечений, только больших размеров. (На них удаётся неплохо зарабатывать, кстати.) Если огромную дубину заставить раскачиваться вдоль стены, то никакой сумасшедший на штурм не полезет. Даже если подкатят осадные башни, похожим бревном, как тараном, их можно разрушить.

Ещё бы метательное что-нибудь бы, но здесь опять обуяли сомнения. Чтоб привести дальнобойные устройства в действие, на рисунках закручивали то ли канаты, то ли кожаные ремни или жилы. В этом может возникнуть проблема. Точно неизвестно из чего и как их делали. Какие попало верёвки могут элементарно лопнуть. Проще уж тогда что-то тяжёлое сбросить на один рычаг качелей, чтоб с другого улетал снаряд. Самое сложное и долгое будет как раз поднять этот большой груз, чтоб снова уронить для последующей стрельбы.

Библиотека заняла пол дня. В конце концов пришла идея, выпросив листок и карандаш, перерисовать метательные машины с книжки и даже попытаться просчитать их размеры. Потом всё же захотелось подвигаться, размяться. Вспомнив, как возвратился предпоследний раз, я пошёл к ЗПТО и облазил все кусты. Чуда не произошло. Ну хотя бы просто вволю позагорал и наплавался в речке. В том мире правителю купаться почти некогда, да там и песчаных пляжей нет.

Что делать в воскресенье вечером шестнадцатилетнему парню? А, ладно, схожу опять на танцы. Как говориться: "Под лежачий камень вода не течёт." Сидя дома на печи подружку не найти. Если чего-то хочешь добиться, надо повторять и на ошибках учится. На глаза сразу попалась одиноко стоящая, как показалось издалека грустная девушка. Она чем-то приглянулась, видимо напомнила Лушу, такая же темноволосая, правда с короткой, модной стрижкой. На удивление барышня не стала отказываться, сама обняла, прижалась и положила голову мне на плечо. Играла приятная музыка. Мужской голос напевал: "Этот день мне вспомнится не раз, я его так ждал…", — бальзамом проливаясь на душу, словно это про нас с ней. Над головой красиво перемигивались звёздочки, создавая эффект светомузыки. Прекрасная незнакомка и я, мы как будто кружились вдвоём в этой чудесной вселенной сбывающихся желаний. В том мире у меня конечно есть симпатичные сверстницы, хорошие подружки, но они сейчас далеко и как будто понарошку. Подсознание нашёптывало, что там всё временно. Хотелось здесь найти такую, чтоб на долго, может быть даже навсегда!

Какое же обидное было разочарование! Смотрела мадмуазель первое время в сторону, поэтому видимо не сразу удалось понять, что от красотки пахнет, как от моего отца, водкой и сигаретами. Парни вокруг почти все пьяны и сначала казалось, что этот запах со стороны. В конце концов партнёрша повернулась и решила разглядеть своего кавалера, в смысле меня нетрезвым, мутным взглядом. Ещё и выдохнула в лицо смесь, которую раньше приходилось ощущать только от взрослых дядек. На мгновенье даже померещилась дикая ситуация, что каким-то образом получилось танцевать с мужиком! Только женские, мягкие формы под ладонями доказывали, что это мираж, созданный ошарашенным мозгом.

Не успел я осмыслить ситуацию, как попал в засос. Впервые было неприятно целоваться. Захотелось даже вырваться, но к счастью пытка вовремя прекратилась. Да и как бы выглядел парень, пытающийся отбиться, выкарабкаться из объятий подружки? Музыка закончилась, дамочку позвали, и она потащила несчастного кавалера-меня за собой. Нашлась её прежняя компания. Оказалось, что все эти ребята и девчата лет на пять-семь старше. Я внимательнее вгляделся в лицо своей прелестницы. То, что до этого показалось молодостью и свежестью — всего лишь искусный макияж. Мне не надо было даже стараться, извиняться и оправдываться, чтобы уйти от них. Милашке сразу стало не до нового знакомого. Она самозабвенно извивалась среди таких же друзей, отрешившись от остального мира. Каждому из них был по большому счёту интересен только он сам.

По дороге домой приходилось постоянно отплёвывался. Во рту всё время ощущался противный запах старой, грязной урны. От предыдущих знакомых очаровательниц пахло цветами, травами, молоком, свежим хлебом. Помнится, что даже запах навоза от Божены совсем не портил общего ощущения особого волнения, при общении с прекрасным полом. К той веснушчатой сумасбродке в душе до сих пор тянет, несмотря на все неприятности, случившиеся между нами, а от этой дурно пахнущей, испортившей сегодняшний вечер буду шарахаться, как от заразной, обходить стороной при случайной встрече. Пришлось серьёзно задуматься, а стоит ли и дальше посещать подобные мероприятия?

На следующий день во дворе я экспериментировал с маленькими копиями машин, построенных по вчерашним зарисовкам. Конечно вокруг собралась дворовая ребятня. Для них это была занимательная игра. Малыши тоже стали запускать камешки самодельными устройствами в основном из гибких пластмассовых полосок и резинок. Они просто баловались, а мне ни резину, ни пластмассу использовать нельзя. Где их взять в том мире?

Из метательных приспособлений больше всего понравилась обыкновенная деревянная линейка за простоту и эффективность. Одно смущало: подобных конструкций не было в книжке. Возможно доска или древесный ствол быстро сохнет, теряет упругость и ломается? Однако свежесрубленные деревья надо будет попробовать. Чего-чего, а лесов в окрестностях нашей крепости пока хватает. Когда их ещё вырубят? А ещё необходимо посоветоваться с тамошними плотниками: может древесину стоит вымачивать или чем-то пропитывать? Некоторые материалы от того становятся крепче или гибче. Про морёный дуб все знают.

Долго такой кропотливой работы в песочнице я не выдержал, особенно когда в мою сторону посыпались насмешки от Маринки с Иринкой. Подружки явно захотели отвлечь от ребятишек. Это так и читалось по лукавым улыбкам. Они ещё в прошлом году развлекались вместе со мной и остальными детьми, а теперь видите-ли считают себя практически взрослыми. Когда я дёрнулся за ними, попытался прижать в полумраке подъезда, схватив за талии сразу обеих, милашки испуганно завизжали, забились чуть-ли не в истерике и пришлось их отпустить. Увы, лапочки пока не доросли, ничего в ухаживаниях не понимают, боятся. Однако организму, привыкшему к движению и нагрузке, требовалась встряска. Сбежав от детей в овраг, я выломал длинную дубинку, имитирующую бердыш. Очень прошлый раз понравилось своеобразное оружие, которым легко свалить с ног любого здоровяка. Хотелось лучше научиться им владеть.

На следующий день случайно встретившийся одноклассник Сашка Карпичев предложил сходить на рыбалку. Я скривил рот. Неподвижно сидеть глядя на поплавок не в моём характере, вот если бы как-нибудь по-другому?

— Можно и побродить. — Пожал тот плечами.

Оказалось, что у его отца в сарае валяются и бредень, и сети.

— Это другое дело! — Радостно потёр я ладони.

Пригласив Витьку, взяв в дорогу ингредиенты для ухи: две горсти пшена, луковицу, картошку, а также буханку хлеба и лимонад для настроения, через пол часа мы уже крутили педали велосипедов. Конечно двухколёсный железный конь — это не то и скорость не та, но на какое-то время опять стало жутко интересно и весело. Не надо было придумывать, чем заняться себя дальше. Улов правда оказался мизерным, по сравнению с тем, что вылавливали мои дружинники. У них и размер снастей больше, и старицы в этих местах уменьшились, обмелели. Однако уха получилась вкусная. Удалось и засолить кое-что с собой чтоб угостить домашних.

Опять медленно потянулись дни безделья и каникул. Приходилось буквально изобретать занятия, всем чем можно загружая время досуга. Однажды среди кустов и деревьев я вертелся со своей дубиной, упражняясь, представляя себя в окружении недругов, пока случайно не глянул на Клязьму. По реке плыли среди сравнительно небольших лодок на двадцать-тридцать воинов, огромные суздальские лодьи вмещающие несколько сотен ратников каждая. Их сразу удалось узнать по рисунку, вернее гербу на парусах (какая-то хищная птица, смотрит себе за спину).

— УРА НАШИ! — Вскрикнул я и отсалютовал учебным оружием, хотя меня среди деревьев конечно же не заметили.

В первый момент хотелось дёрнуться на берег, попроситься к ним на борт, да не поймут. Почему это командир сбежал, пока крепость в осаде? Лучший выход опередить, вернуться раньше через подземный ход. Отбросив жердину, я припустил, как говорят "во все лопатки". Удалось успеть немного раньше. Широкие ладьи и при попутном ветре плывут очень медленно, даже если подгребать вёслами. Гораздо более шустрые, длинные, узкие многовесельные лодки-ушкуи могли бы примчаться намного быстрее, но двигались с такой же скоростью среди этого флота не обгоняя лодьи. Это и понятно. Ударить следует всей мощью, иначе будут неоправданные жертвы.

Противник оказалось не дремал. Наблюдатели заметили суздальцев издалека. На берегу началась небольшая паника, неразбериха, но видимо вскоре их командование приняло решение отступать. Может по количеству воинов суздальцев лишь ненамного больше, но я представил, как их тяжёлые лодьи наезжают, таранят и топят небольшие по сравнению с ними лодки… Видимо об этом думали и наши враги. Когда я взобрался на стену, они уже отплывали.

— Княже, иде жи ты еси сызнова гулял? — Заметили меня наконец дружинники.

— Да так, сбегал кое-куда, пока они тут пьянствовали. — Ухмыльнулся я. — Думал, вдруг наши гонцы не успеют?

— Ты еси пешем ристал до Суждаля! — Вытаращился Малёк.

— Не — е, до самого города не успел. — Подмигнул я мальчишке. — Увидел, что гонцы вовремя предупредили войско, плывут с ними назад и решил вернуться.

По удивлённым взглядам окружающих вскоре стало ясно шутку не поняли. Ну и пусть думают, что ими правит суперкнязь, мне же лучше. Ладно, это мелочи не главное, пора опять принимать командование на свои плечи. Первым делом необходимо узнать про парламентёров:

— Как ваши пьяницы, проспались?

Подскочивший Еремка тотчас доложил с поклоном.

— Егда ты еси пропал и девка твоя такоже, гости поначалу лытать замыслили без потех. Обаче Афон их пересилил, принудил выпить на посошок. Далее мы есмь спуску ны давали, силком вливали пиво в уста, буде токмо малость очухаются. Ано егда суждальцев узрели, насилу вытолкали взашей! — Протараторил запыхавшийся пацан.

Сверху на нём был накинут почему-то один из дорогих плащей наших бывших гостей. Оглянувшись вокруг, на десятниках тоже удалось увидеть кое-что из чужого богатого убранства.

— Чтож вы так с ними? — Покачал я головой.

— Дык азм судачил, бошки снести супостатам!! — Крикнул из-за спин всё тот-же мужик из бывших разбойников.

— Нет, гостей убивать не годиться. — Поддержал я возмущенный ропот окружающих. — Вы почему одежду у них забрали?

— Дык энто… — Замялся Еремка, опустив хитрющее лицо. — Сие таки поспешали, без порток в срачицах единых убегши.

Всё с ними ясно и с заместителем, и прочими, кто это дельце проворачивал. Пока гости не очнулись, их вытолкали в чём спали. Оставшееся дорогое имущество наверняка уже поделено. Ну и как поступить, с прохвостами? Всё отобрать и наказать, так вроде не за что. Хоть и обобрали парламентёров, но вражеских. Само собой, каждый подтвердит, что нечаянно, мол посланцы так сильно поспешали, что сами побросали имущество, а кому-то даже подарили или проиграли. Тем более после моего внезапного исчезновения, парням самим пришлось решать все вопросы. Крепость сберегли и ладно. Небось теперь считают, что это их справедливый трофей. Если начну отнимать или наказывать за грабёж — точно не поймут, возмутятся. Такие уж здесь правила. Однако позже выяснилось, что броню оружие и шлемы хозяйственный Еремка убрал в пристроенную к терему кладовку. Меж собой они разделили только яркие кафтаны, плащи, штаны, меховые шапки. Ну может ещё какую-нибудь мелочёвку в виде колечек и монет. Подумав раз всё-равно так получилось, я предложил десятникам поменять свои кольчуги на более дорогие, качественные юшманы и выбрать оружие.

Догонять быстроходные лодки суздальцы не стали и сразу повернули к нашей пристани. Отправив двоих приглядывать за противником, сопровождать вдоль берега, я пошёл устраивать очередной банкет. Хоть и устал от праздников, а что делать? И чужих послов пришлось угощать, а своих тем более надо. В тереме на моём сене оказался храпящий Афоня, а вокруг стойкий запах перегара. Пожалуй, лучше опять стол вынести наружу во двор, а дверь оставить открытой, проветрить.

В этот раз пошли в баню без деда. Пригласить его мы просто не успевали. К тому же Борщ скорее всего в лесах прячется с остальными. Возможно поэтому парились без особого энтузиазма, а может быть старик и в правду знает что-то особенное, стародавнее? За столом посидели тоже без излишеств. Они понимали, что нам сейчас не до того, да и сами спешили. Однако за ужином Мстислав хитро прищурился и заявил, что за просто так им всё время выручать соседей не с руки. Принимай мол длань повелителя нашего великого самодержца владимирского Андрея, целуй крест на верность, тады дескать окажешься под защитой могучего государства и будешь считаться князем удельным. Я осторожно расспросил какие на нас лягут нагрузки? Оказалось, что по зову государя мы должны будем выставить часть дружины для участия в походах и собственно всё. Даже мне самому идти воевать необязательно. В случае наших неприятностей рука великого князя поможет и войском, и даже материально. Для убедительности на стол был выложен тяжёлый мешочек серебряных монет. Чтоб меньше колебался, намекнули, что соседи снизу по течению регулярно тревожат эти места, а их помазанник божий давно планирует расширить свои владения на восток, очистить Клязьму, Оку и в перспективе Волгу от чужих крепостей, чтоб его купцам не мешали торговать. То есть, ни те, ни эти не успокоятся. В данном месте мы оказались на стыке интересов.

"Тогда уж лучше примкнуть к своим", — промелькнуло в голове. Насколько помнится из истории, с давних пор Гороховец, что стоит в моё время на этой земле, отходил то к Владимиру, то к Горькому, может к Мурому ещё (он тоже недалеко и на несколько столетий старше), но всегда был в составе Руси. В результате быстренько провели церемонию. На глазах десятников и сотников всех дружин в огромную медную посудину, называемую братиной, залили красное вино. Каждый из участников церемонии капнул туда несколько капель крови, сделав себе укол засапожником или надрез кожи. Следом на мгновение обмакивали по очереди своё любимое оружие: мечи, стрелы, секиры, копья.

Когда до меня дошла очередь, показалось что опозорюсь и не справлюсь. Думалось, что боли давно не боюсь, но нанести специально себе травму не получалось, словно сабля затупилась и не хотела резать хозяина. Однако кто-то подтолкнул нечаянно или скорее специально, чтоб не замедлялся процесс, я ойкнул, порезался и чуть совсем не выронил клинок. Благо, что практически нависал над чаном. И кровь, и оружие оказались там, где положено, а то, что окунулась рукоять вместе с лезвием не страшно, пусть считается, что от усердия.

Кто-то из новых знакомых снисходительно улыбнулся, глядя на неумелого пацана, свои отвернулись, делая вид, что не заметили оплошности, но распорядитель продолжил церемонию, не позволяя расслабляться раньше срока. После этого были произнесены клятвы дружбы вперемешку с молитвами и предложено было выпить спиртное, причём начиная с младших по возрасту, то есть с меня. Отнекиваться в данном случае можно было даже не пытаться. Будь хоть грудным младенцем, но выполняй как все священное действо! Пришлось несмотря на возраст, отхлебнуть и мне из братчины, из которой потом все командиры пили по очереди. В ней было ведра полтора-два. Оторвать посудину от стола удалось с трудом. Как не пролил, вообще непонятно. В результате в голове зашумело, в глазах замутилось. Напоследок потребовалось поцеловать клинок Мстислава и его большой нательный крест, отдельно поклясться в верности великому владимирскому князю Андрею. Суздальцы прикатили несколько бочонков пива для рядовых дружинников, и ратники побратались.

Гости даже на ночь не остались, ветер дул в их сторону, стемнеет летом не скоро, и они решили использовать благоприятный момент. Я с трудом проводил новообретённых соратников и собутыльников до причала. Обратный путь вообще не запомнился.

Глава 21

— Ой, как болит голова! Будто опять избили! — Застонал я утром. — Млад, у нас нет чего-нибудь кисленького, но не хмельного?

— Кликал, княже? — Отозвался мужской голос.

Разлепив глаза (разверзнув очи, по-местному), я обнаружил себя в стожке сена, в княжьем тереме, в смысле в своей избушке. Хорошо хоть Афоню догадались вывести. Так: стол, стул, лавка остались во дворе, а что-то ведь ещё не хватает!

— Ты кто? — Спрашиваю парня, ковыряющегося в печи.

— Дык Младен, княже, неужто ны признал?

— Теперь-то признал, когда ты поворотился, а чего тебе здесь надо?

— Дык ты еси взывал-же, кликал всю нощь почитай.

— Тебя-а? Я, наверное, Младку кликал. Где та рыжая девчонка, что здесь обычно ошивается?

— Кикимора-то, дык сия давеча за тобой след исчезла, сказывают чрез потайной лаз.

— Как исчезла? Почему? Какого лешего ход до сих пор не заперт, что каждый туда-сюда по нему шляется!!?

От неожиданного командирского гнева хлопец растерялся. Пришлось извиниться и послать за Еремкой. Он-то уж должен всё знать. Но и заместитель не рассказал ничего нового. Вроде бы кто-то видел, как мадмуазель вслед за мной шмыгнула в подземный ход. Но ведь я только возвратился этим путём!

— Так, чтоб сегодня же построили над секретной дверью какой-нибудь склад, и она всегда была на запоре. — Сердито отдал я распоряжения.

— Больше сотни рыл дурака валяют! Себе крыши над головами построили, значит пора и скотину обустраивать. Всякие конюшни свинарники, птичники и всё остальное, чтоб через неделю стояло!

Парнишка стоял и моргал, не понимая причины моей злости. Я и сам ещё не понимал.

— А куда стряпуха ушла-то? — Вдруг вырвалось словно, само собой. — Ерем, как её найти-то?

— Дык ничтоже мудрёнаго, княже! — Понял наконец пацан самое главное. — Гонцов надобно послать по селеньям. Сия девка приметная, сыщется.

— Друже, отправь прям сейчас, а? — И мальчишка убежал, раздавая на ходу указания.

Вскоре заржали кони, послышался удаляющейся топот копыт. По соседству застучали топоры. Я достал из печи горшок с чем-то съедобным, зачерпнул рукой, как делала она, вяло поел. Нет, всё не то. Даже горшок не сравнится с её котелком. Надо как-то отвлечься. Бежать, искать подружку самому как просила душа глупо. Мне даже неизвестно направление. Придётся дожидаться гонцов. Так, что на первом месте по плану? Пожалуй, пора заняться защитой крепости, как решил ещё в библиотеке своего мира. Надо попробовать сделать в натуральную величину то, что придумалось в двадцатом веке.

— А позвать пред мои светлые очи Вторушу! Он как-никак числится кузнецом.

Подошедшему приятелю я показал с помощью веточек, что хочу построить.

— Дык аз есм коваль, по железвию, значить. — Усмехнулся тот.

— Если мастером себя считаешь, значит посмышлёнее прочих. — Парировал я.

Похвала умельцу понравилась. Он зачесал макушку.

— Ты своих знаешь, выбери в помощники кого потолковее моим словом и приступайте немедля. Вороги в любой миг возвратиться могут. Не всё же нам суздальцев гонять туда-сюда.

В результате самому так и пришлось весь день толкаться рядом с Вторушей и его бригадой, контролировать, помогать советом. Товарищи не сразу поняли, что правитель затеял вовсе не игрушку. Пришлось ещё раз уже всем объяснять, что когда камни попадут и разобьют подплывающие вражеские лодки, то супостатам придётся добираться вплавь. А уж таких-то усталых, не способных в воде достать оружия, защититься от стрелы, мы побьём и тысячу.

К вечеру кое-что получилось, но точность оказалась никакая. Чтоб была хоть какая-то эффективность, пришлось заряжать целую кучу булыжников, а чтоб их всех запустить, катапульта (камнемёт по-ихнему) должна быть из целых стволов ели или сосны, а ещё лучше из скреплённых длиннющих, выпиленных досок или тонких деревьев. Толстый ствол при сильном изгибе скорее сломается, чем связанные вместе доски. Не зря фанеру склеивают из множества тонких слоёв и по тому же принципу рессоры на машинах. В результате метательное устройство получилось громадное, тяжеленное. Если враги пробьются, то его придётся разрушить на месте, иначе противник может развернуть, не спеша дотащить до стен и использовать против нас самих.

И тут один из ребят подсказал идею. Если сгибаемые брёвна в опорах не закрепить как следует, то они улетают вместо снаряда, по пути стремясь покалечить своих, а могут и недругов. Не очень далеко конечно падают, скорее даже совсем близко рушатся, но если такая громадная дубина свалится на подплывающую к берегу лодку хоть вдоль, хоть поперёк, хоть заденет краем, то пробьёт её гарантированно и покалечит попавших под удар ратников. Вскоре удалось испытать новую задумку. Результат обрадовал. Просто, эффективно и главное, эти летающие махины против нашей крепости использовать скорее всего не получиться, потому что они, во-первых, одноразового применения, во-вторых, попробуй догадайся. А вот ещё один камнемёт можно установить внутри крепости и направить на дорогу, но это уже завтра.

Хоть люди и устали за день, после ужина я заставил взяться за оружие, чтоб не забывались навыки, чтоб помнили главное: все они дружинники, витязи. Как ни странно, поскакать в седле, погорланить, ударяя рогатиной в мишени, помолотить друг друга дубинками, опять же с криками, как оказалось даёт отличную разрядку после работы, поднимает настроение, позволяет мужикам ощутить гордость, чувство воина-защитника.

— Такоже и бабы взирая на яростно бранящихся мужей, деются ласковее отчего-то", — похвастались счастливчики перед нами, немногочисленными холостяками, собравшимися вечером в кружок перед костром.

Кто-то что-то вырезал, покрывал резьбой, ремонтировал одежду, сёдла, сбрую. Пока было ещё светло, гонялись вокруг любопытные ребятишки. Проходили мимо и ненароком задерживались, шушукались неподалёку девочки-подростки. Уже приглядываются к бравым холостякам, решают между собой кто из нас удалее да пригожее. Вырастут они быстро. Пройдёт два-три годика и из невзрачных угловатых подростков, одетых из экономии кое-как, превратятся девчушки в заманчивых барышень. Нарядят их мамки в яркие платьица и сарафаны. Станут кружится подружки в хороводах, украшая собою луга словно цветочки невиданные, будут звонкими голосочками щебетать, петь песенки, точно райские птички. Уже сюда к нам поедут на смотрины, а потом и сватать.

Грустно, (впервые в этом мире, наверное) было лишь мне одному. Гонцы вернулись ни с чем, правда только половина, те кто ездил по ближним селениям. В сенях было пусто. Никто не стал ночевать на месте кикиморы (Младой её почему-то называть не желали). В горницу мне и самому никого не хотелось пускать. Достаточно того, что прошлую ночь из-за капризного правителя не выспался Младен.

Как это неуютно оказаться одному в пустом доме!

Утром продолжили работать уже внутри крепости. Правда сначала я настоял соорудить качели, чтоб сбивать поднимающихся по стенам врагов, когда они наконец вскарабкаются по крутым валам. Их построили быстро. Самое сложное оказалось научиться вовремя поднимать бревно, чтоб нападающие не успели обрубить верёвки. Пара отчаянных смельчаков даже прокатились, крича и падая, с этой огромной высоты чуть ли не до земли и опять взлетая почти на самый вверх. Ужас! Как парни не сорвались? Как их только не стошнило?! Даже мне захотелось попробовать, но не решился. Я не такой смелый.

Поняв эффективность таких устройств, их сделали со всех сторон крепости через определённое расстояние, чтоб не сталкивались, тем более, что несложно, недолго и дёшево. Катапульту внутри сооружали уже по готовому образцу, поэтому тоже довольно быстро. Правда народ охал, какая же она получилась громоздкая! Сколько места занимает! После опробования, решили хранить в разобранном виде. После ужина опять прыгнули в сёдла и УРА!!!

Почти в темноте вернулись последние гонцы и опять не сообщили ничего утешительного. Тут подслушав их доклад, подошла с поклоном смелая молодка и рассказала местную то ли быль, то ли легенду.

— Живяха во бору, во глухом урочище, в избушке на курьих ножках така страшна баба, бо в селища не пущат…

Повествование было выдержано в малопонятном напевном народном диалекте, видимо подслушанное у прохожего калики-гусляра. В конце концов основные моменты удалось разобрать. Выяснилось, что конечно-же к старухе иной раз заезжают, иначе бы и не знали про её существование. Некоторые просят погадать, кто-то подсобить в неизлечимом недуге. В результате кому-то приходит облегчение, а неким становиться только хуже. Потому и едут к страхолюдине в крайнем случае, когда уж всё-едино помирать.

— Авось тама и твоя кикимора?

Пришлось ухватиться за известие, как утопающему за соломинку. Другого всё-равно нет. Если это не Млада, так может та Баба Яга подскажет, нагадает? Хлопнув по плечу Еремку, я немедленно объявил княжью волю.

— Всё, мне завтра надо туда прокатиться, а вы продолжайте, стройте что-нибудь: свинарники, коровники, овинники… в общем сам знаешь. Ты за старшего, Хоробр, Могута, Бычок пускай помогут, подстрахуют.

— Ей-ей, страху сии молодцы горазды насовать. — Проворчал Еремка. — Обаче и тобе ны след без попутчиков, княже. Ты еси скакать должон с гридни своя. Имай понеже кой-нито.

— Ладно, возьму пару человек. Ивану и Вадиму передай, чтоб на завтра готовились. Они вроде бы самые смелые.

Можно было бы и одному поехать. Когда бандитов вывели, спокойно стало. Искатели удачи и приключений на свою задницу теперь не к разбойничкам, а к нам собираются, в дружину вступают. Все в округе знают, что желающих здесь вооружат, оденут, на коня посадят. Тем более, что хлопцам не стыдно будет в глаза родителям смотреть, ведь не татями окаянными, а честными дружинниками они станут. Ну а битв, сражений, судя по тому, что сам видел и люди рассказывают, хватает. Мы пока всех крепких мужей принимаем. Потом, когда уж будет чересчур много, начнём конкурс устраивать кто сильнее, да ловчее.

Скакала наша троица сперва по накатанной окружной. В определённый момент свернув на дорожку, которой сразу видно редко пользуются, выбрались к какому-то глухому селению. Оттуда уже по еле заметной, зарастающей тропинке направились в самую глубь густого, тёмного бора. Пожалуй, не зря я взял товарищей. Без них не знаю нашёл-ли бы путь в такую глухомань? Да и не скучно. Молодые ребята (на год старше меня) всю дорогу трепались на разные темы не хуже девчонок. Только что разговоры были мужские: про оружие, какое лучше, про коней, какой породы быстрее, про рыбалку, про охоту. Порой спрашивали и моё мнение.

А что я мог сказать? Для меня оружие лучше то, к которому привык, умеешь владеть. В лошадях скорость не самое главное на мой взгляд. Важнее выносливость, сколько вёрст скакун сможет промчаться за день, за неделю. В охоте же и рыбалке вообще не разбираюсь. Лишь бы результат был.

— Ничто, княже, построимся и соколов заведём, и зайцев по первому снегу погоняем, и на косолапого рогатины наточим. — Обрадовали спутники.

Видимо развлекаться они мастера, как и молодёжь любого века.

Но чем дальше стёжка углублялась в чащу, приятели становились внимательнее, осторожнее. Болтовня сама собой прекратилась. В руках оказались щиты и рогатины. У меня же наоборот стало повышаться настроение от надежды, доброго предчувствия. В суеверия мы, представители двадцатого века, как правило не верим, Бабу Ягу не боимся. Млада, конечно умеет пугать до икоты, до прочих неприятностей, но мне всё-равно хочется, чтоб с ней было всё в порядке. Да что там душой кривить, привык я уже, что моя кикиморка рядом.

— Ано сё избушка на курьих ножках. — Пробормотали наконец сопровождающие и остановились.

Перед взором открылась поляна. Среди гнилых развалин, огромных куч сухих веток, как будто собранных на дрова, возвышалось маленькое строение на деревянных столбах. Глядь, парнишки мои окончательно оробели, до посинения вцепились в оружие, глазами по сторонам так и зыркают. Когда на бревне верхом со стены сигали и то так не боялись. Я и взял-то именно этих гридней за смелось, бесшабашность. А тут, испугались каких-то развалин да слухов. Подумаешь заброшенный хутор! Люди жили, да видимо ушли или умерли.

Дверь домишки, однако заскрипела и звук такой оказался противный, будто специально древесину подбирали по тональности. На землю навстречу гостю сползла пожилая женщина. Молодец, что сама спустилась, мне туда забираться опасно. Не лестница у неё, а одно название, того и гляди обрушиться под добрым молодцем. Эта сухонькая старушонка небось меня раза в два меньше и легче.

Да, чем-то на Бабу Ягу похожа, неухоженностью, наверное, старой, рассыпающейся одеждой. Лицо в принципе тоже неприятное, но точно не Млада, хотя бы по возрасту.

— Бабушка, кроме этой житницы-амбара вам больше негде существовать что-ли? Вы же когда-нибудь навернётесь. — Спрашиваю у неё после обычного: "Здрасте".

Хозяйка развела руками и зашамкала что-то беззубым ртом. Пришлось изо всех сил прислушиваться и сто раз переспрашивать, прежде что-то становилось понятно. Оказывается, это постройка в такой сырости только и выжила, потому что над землёй, на дубовых подпорках и просушивается ветерком. Всё остальное после смерти мужа запустело, сгнило и разрушилось.

— И огород развалился? — Покосился я на бурьян, в котором уже поднимались поросли осины.

Видимо не первый и не второй год пустует. Наши орлы там пни корчуют, а она готовое не использует. Ворожея только отмахнулась, мол одна баба в поле не воин, в смысле в земле ковыряться не желает. А, ладно. Это её дело. Мы за другим прибыли.

— Ты, говорят, гадаешь? Мне найти надо одну кикимору.

— По что те кикимора? — Удивилась предсказательница.

— Ну как по что? Привык к ней. Нравится, она мне. — Шепнул я на ушко.

Неудобно про такое громко рассказывать, да ещё при свидетелях. Парни же с нас глаз не сводят, из кустов выглядывая, контролируют, чтоб бабка правителя не съела. Неужели они и правда в эти сказки верят? Да чтоб старуха могла молодого, здорового воина победить ей уж очень сильно постараться придётся, всю свою подлость и хитрость применить. Да и то сомневаюсь, чтоб смогла. Она ведь даже отравить не сможет. Лично мне у такой грязнули, неряхи ничего есть и пить не захочется, побрезгую.

— Кикимора по нраву?! — Опешила собеседница.

— Да что вы все набросились на несчастную! Зачем обзываете бедняжку? Да ты сперва на саму себя посмотри!!! — Сорвался я не выдержав. — Ну в самом деле, какое всем дело до неё, до меня. Да она нормальная подружка, только пугливая. Детство у неё тяжёлое. Сирота, одним словом.

— Дык тобе девка надобна, али нечисть?

Хозяйка запущенных угодий не то, что не вздрогнула, не испугалась, даже ухом не повела на княжеские вопли. Видимо успела насмотреться всякого в своей карьере "последней надежды на чудо". Небось и грозили ей и пугали по-всякому. Глядя на невозмутимость пожилой женщины и мне стало совестно психовать.

— Девушка мне нужна, конечно, что я извращенец что ли? Просто некоторые её обзывают кикиморой. Ох доберусь до них!

Хмыкнув, мол другого ответа и не ожидала, бабка попросила курицу. Я отдал ей сразу трёх. Еремка посоветовал привезти с запасом, вдруг мол с одной не получиться и придётся "пилить" за другой. Нам думалось гадалка зарежет птицу и будет ворожить, смотреть по внутренностям или ещё что-нибудь этакое, но старушенция моих несушек просто по-хозяйски запихнула в свой домишко. Понятно, это стало быть обычная плата за услуги, а с меня жадоба взяла трёх, не постыдилась, сдачу не вернула. Ну да ладно, не обеднею.

Откуда-то из одежды предсказательница достала небольшие косточки каких-то животных и птиц, скорее всего свиные и куриные. Когда мать холодец готовит, нам с сестрой потом примерно такие же достаётся обгрызать, облизывать.

— Туды, низвергни своея дланью. — Проскрипела ворожея, показывая на небольшую утоптанную площадку.

Я специально разглядел костяшки перед броском. Нет, ничего не написано, не нацарапано даже, разве-что следы зубов. Как же искусница по ним читать собирается? Ну да ладно. Не моё дело заниматься предсказаниями. Ей виднее. Если так надо, то метну.

Баба шустро встала на колени, рассмотрела, обнюхала, лизнула и обрадовала, что искомая жива здорова.

— Ну и где она?

— Дабы проведати, корова дойная потребна. — Развела та руками.

— Точно корова, не бык? — Переспросил я. — В библиотеке, в каких-то исторических книжках встречалось, как специальных жертвенных быков использовали в ритуалах.

— По что мене бык? — Пожала плечами шантажистка. — Сего жи ны подоишь.

И тут в голове всё встало на свои места. Колдунья-самозванка меня элементарно обманывает. Ей до этого бедняки попадались, а тут богатый человек с виду и по поведению не жадный. Вон лишнее как небрежно вручил. С бедняка что можно спросить? Курицу разве. Корову пахари помрут, но не отдадут. Бурёнушка же кормилица! А с меня мол не убудет. Всё понятно. Местная гадалка примитивная шарлатанка. Потому-то такой у неё результат лечений — только половина выживших. Видимо это те, кто и без неё бы не умерли. Ничего то мошенница не знает, ничего не умеет, вон даже за огородом не ухаживает! А здесь и надо-то на таком клочке земли в день по пол часа затратить. Что с ней делать? Убогую даже наказывать жалко. Бедолаге и так несладко, хотя существует как попало ведь от своей лени. С возрастом у всех пожилых людей внешность портится, но ничего, живут с родственниками, посильную пользу приносят. Этакая же бездельница и обманщица конечно никому не нужна. Я уже хотел возвращаться, но решил заглянуть в избушку. Раз уж всё-равно пришёл, так хоть осмотреть здесь всё надо. Вовнутрь не полез, чтоб не навернуться, кинул взгляд через дверь.

Ну да, бардак, как и снаружи. Для показухи видимо висят пучки каких-то трав. Курочки мои копошатся со связанными лапками. На полу куча сена, листьев, старые, побитые молью шкуры. В этот мусор она заворачивается ночью для тепла, печки-то нет. И как недотёпа только зимует? Хотя холодною порой наверняка несчастная прячется в землянке или погребе. Подобный курятник ведь продувается ветрами, как щели не затыкай, и костёр здесь не разведёшь. В яме или в берлоге совсем другое дело. Там от земли тепло и не дует. Из камней любой дурак может что-то наподобие очага сложить, даже такая неумеха. Одна неприятность в погребе, летом от земли сыровато. У многих стариков кости болеть начинают. Приходится всё время протапливать, просушивать помещение, а в жару это опять не всем понравится, душно становиться, как у Борща с Боженой. Вот хитроумная тётка и нашла выход, поселилась на лето в сухом амбаре. Судя по всему, ей даже печь лишний раз растопить лень. Металлический котелок — наверное единственное здесь богатство. Стоп! уж больно он знакомый. Подтянув палкой, я осмотрел ёмкость. Точно он. С другим не перепутаю. Из него меня так незабываемо кормили!

— А ну-кась, проведём опыт!

Перевернув медную посудину, я застучал по ней, как по барабану.

— ТРА-ТА-ТА, ТРА-ТА-ТА, МЫ ВЕЗЁМ С СОБОЙ, КОТА-А-А!…

Музыкальные мои таланты конечно весьма посредственны, да и горланил я уж не так громко, но призывная дробь разнеслась достаточно далеко. В лесу неподалёку затрещало, как не шумит ни одно животное, даже дерево так не трещит, когда падает. Такие звуки может издавать только человек, ломящийся напролом. Через несколько мгновений, на поляну ворвалась огромная куча хвороста, приподнялась и из-под неё выглянуло такое знакомое чудовище, которое почти сразу превратилось в очаровательное чудо.

— Младушка!

Хотелось ринуться навстречу с открытыми объятьями, но побоявшись испугать, я осторожно позвал и стоял, смотрел, как она неслась сама, раскинув руки, отбросив ветки и даже платок, сползающий на лицо, её счастливое личико. Бросилось в глаза как шустро, словно молодая промелькнула, нырнув в кусты гадалка-эксплуататорша, заставлявшая девчонку вкалывать в счёт платы за якобы гадание на меня. Про это мадмуазель рассказала на обратном пути, уютно устроившись у меня на ручках. Я в принципе и сам догадался, как только увидел бедняжку с огромной вязанкой на плечах, но бабку преследовать не стал. Что взять с убогой и физически, и душевно? Если до стольких лет дожила и не поняла, то в старости и подавно не уразумеет, а просто так издеваться, тем более над беззащитной старухой это глупое и мерзкое занятие.

Парням чтоб не оборачивались и не посмеивались, глядя на наше счастье, пришлось показал кулак, а подружка состроила такую рожицу, что они сразу прибавили ходу, вырвались вперёд и больше не экспериментировали.

— Чтож ты ушла из крепости? — Спросил я свою красотку в первую очередь.

Оказалось, что, занимаясь ужином, настырная заприметила откуда княжиче пропал. Дверка была заперта изнутри, а там никого, только пояс с оружием висит на сучке. Вот глупышка и пошла к этой якобы ведьме за советом. К кому же дескать ещё в таких случаях обращаться? Тут мол явно попахивает колдовством. Пришлось кое-как через пень-колоду, постоянно открещиваясь от всякого чародейства объяснять заботливой непоседе, что время от времени правителю придётся внезапно пропадать из самых разных мест, в самое неожиданное время. Искать дескать не надо. Если судьба сложится, то сам найдусь.

Мы возвращались в крепость почти как тогда в первый раз, даже ещё лучше. По дороге радостно перешёптываясь, хихикали над всем подряд, поглядывали друг на друга улыбаясь. Когда спутница уснула, настала пора осторожно целовать макушку, вдыхая запах её волос, пропавших лесом и травами.

В крепости я первым делом подозвал Еремку и страшным шёпотом на ухо предупредил что, если от кого услышу слово "кикимора" сразу отправлю жить к той бабке в лес, про которую мои сопровождающие уже успели натрещать, сгущая краски в два-три раза. Хозяюшку я торжественно ввёл в дом и даже поклонился на пороге на глазах у всех, как важной госпоже. Пусть видят, как князь её уважает.

Весь следующий день до ужина под окнами стучали топоры. Это огораживали наш внутренний дворик хозяйственными постройками, начатыми ещё накануне. Мужики могут, если захотят работать быстро. Получалось почти также, как и у Борща с Боженой, и у прочих, только раза в три шире. Видимо строили по общему стандарту, прибавив немного для князя. У правителя-же и скотины планируется раз в пять больше. Пока правда основную часть пришлось раздать, но это временно.

Вечером несмотря на неприятный моросящий дождь, я всё равно погнал дружинников на ристалище, как уже окрестили наши тренировочные площадки с мишенями, равномерно развешенными на ветвях деревьев вдоль опушки. Пусть это входит в привычку.

Перед сном осматривая пустой огороженный двор, стало немного неуютно. До этого всё было на виду и люди передо мной. Животные стояли за общей оградой, а некоторые даже в соседских хлевах и птичниках. Все вместе за ними присматривали, а тут раз и отгородился от народа. Как же мне здесь одному осилить множество крестьянских дел? Но вот вышла на порог Млада, "позрети ны пропал ли княжиче сызнова" и сразу стало понятно, что не один. Вон как хозяюшка беспокоится, словно родная бабушка. Божена с Борщом ведь как-то справлялись. Преодолеем и мы все трудности, хотя у них скотины не в пример меньше.

Утром, как ни странно во дворе зазвучало множество голосов. Я выглянул. Холостые парни занимались моим хозяйством. Еремка ими командовал. Млада выполняла сугубо женские дела. Какие молодцы, догадались прийти и помочь! "Хотя ведь правитель должен кормить своих гридней, пока те не обзаведутся жёнами", — вспомнилось мне. Так что они всё правильно делают, работают на себя.

— Еремка! — Окликнул я заместителя. — Сколько вы будете по шалашам мокнуть? У вас и бани-то своей нет попарится, печи не имеете погреться, посушиться. Давай, собирай опять мужиков и стройте для дружины какое-нибудь помещение. Хочешь, у меня надстройте второй этаж, или рядом возведите пристройку, но чтоб кушать приходили за княжеский стол!

Паренёк порозовел от смущения и поклонился. Сразу стало понятно, как ему приятно, когда помнят и заботятся. Теперь Младке надо передать, чтоб готовила на всю команду.

Мадмуазель усмехнулась и показала полную духовку горшков. Один князь оказывается поздно соображает. Моя стряпуха и без указаний ежедневно на всех старалась. Зря что ли мне выгребала остатки из своего большого котелка. Не в одиночку же девчонка его опустошала?

Сегодняшний день мы с Вторушей инспектировали новые устройства. Я назначил ответственными за оборонительные качели, как их прозвали, тех десятников, которые поселились поблизости. Велел строго присматривать, без необходимости никого не подпускать, а то глядя на первых смельчаков уже и другие стали пробовать кататься. Ребят можно было понять. Самому хочется. Это же так здорово ухнуть вниз, чтоб дух перехватило, но далеко ли до беды? Высотища вон какая! Если бревно об стенку зацепит, то размажет и не заметит.

Оценив запасы камней для катапульты, кольев, стрел, прикинули чего добавить. Вспомнив про смолу, отправили мужиков в лес на сборы. Кузнец пожаловался, что мало железа. Не перековывать же на наконечники для стрел запасные топоры и кольчуги? Тотчас откуда ни возьмись в разговор влез настырный Еремка и воспротивился. Нечего мол добро переводить. Количество ратников постоянно увеличивается. Нужно будет их одевать и вооружать. Ну да, юный проныра и здесь прав. Как завсклад он тоже соображает. Чтоб никого не обидеть, пришлось пообещать на последние деньги прикупить сырьё на ближайших торгах, но и сам коваль пусть соображает, научит несколько человек простому, но нудному делу искать по болотам и пережигать грязь.

Глава 22

На следующее утро, когда уже по привычке ругая петухов я попытался подняться, на грудь надавили и пришлось опять рухнуть на шкуры в свой любимый стожок. С тех пор, как кто-то из приятелей подсказал постелить овчину, сено перестало колоть спину, и можно было спал по-человечески раздевшись. Перина теперь пустовала. Перед лицом оказалась смеющаяся, лохматая, с травинками в волосах рыжая голова хозяюшки.

— Нынче НЕДЕЛЯ, княжиче, поспешать ны треба. Отворяй уста, коза пришла, молока принесла.

Сказку про семеро козлят здесь оказывается помнят, только сюжет немного другой, более прагматичный и реальный: Пришёл охотник, содрал с волка шкуру, а козлиное семейство взял к себе во двор. В лесу мол всё-равно не выживут, не этот, так другой хищник объявится.

— Ну ты хотя бы с живота слезь. Куда же мне еду складывать? — Ухмыльнулся я в ответ.

— Складывай в уста. — Хихикнула девчонка, но всё же сползла и присела рядом.

Ел я в этот раз, не спеша, каждый маленький пальчик облизывал до полной чистоты, заставляя мадмуазель смеяться от щекотки. Последнюю горсть отобрал и отправил в рот самой стряпухе.

— Молоко из какого вымени можно попробовать? — Удержал я барышню за талию, когда она уже собралась уходить. — Обещала напиться, так давай.

— Погодь, горшок разобьёшь. — Кормилица моя покраснела, осторожно высвободилась, поставила посуду на стол и направилась к двери.

— Эй, а молоко?

Почему-то была надежда, что она вернётся. Не зря же ухаживала за мной прямо в постели.

— Покуда корова не доена, вмале пригоню, сиську в уста затолкаю. — Усмехнулась коварная подружка.

Ну вот, опять скотину подсовывает, даже не поцелует. Только в грезах и обнимает. Правда сны такие достоверные, что хоть не просыпайся.

На улице всё было неторопливо и торжественно. Празднично наряженные мужики с бабами парами и сразу по нескольку пар направлялись к рынку, оставив малых детей на подростков и стариков. Наверняка не столько за покупками шли, сколько прогуляться, потолкаться, на людей, приплывших издалека посмотреть, послушать новости, встретить родственников, знакомых, прикативших на телегах из соседних поселений.

Поехали и мы с Вторушей покупать железо, ну и ещё парней прихватили для солидности. В людные места меня без охраны Еремка не пускает. Мол негоже князю пред людишками, аки простолюдину бысть. В принципе он прав. Власть должны уважать.

Найти железные слитки оказалось непросто. Знакомый муромский коваль заявил, что у него только готовые наконечники, а заготовок нет, хотя Вторуша бубнил, мол ны могет такого бысть. Однако кузнеца можно понять. Готовые изделия раза в три дороже стоят, чем металл по весу.

Пока они спорили и рядились, Луша, его дочка, расстреливала окружающих покупателей в упор своим глазищами, будто крупным калибром. Сегодня красотка брюнетка чем-то подмалевала реснички. Её и без того большие чёрные глазюки стали казаться просто огромными. Может быть мадмуазель не только на мне тренировалась, рядом и поздоровее, и посимпатичнее стояли наши бравые холостяки, но гордость нашёптывала, что пялиться барышня, строит глазки именно князю. Наверное, глядя на смелую прелестницу, каждый так думает. Разодета девчоночка сегодня была особенно ярко, и украшений на ней намного прибавилось. Модница видимо решила демонстрировать товар на себе, витрину из себя сделала. Мелкие и дорогие вещицы на стол выкладывать действительно опасно. Могут стащить шныряющие вокруг дети с подростками. За каждым озорником углядеть просто невозможно.

Я посматривал изредка на красующуюся подружку, но не приближался, в разговор не вступал. Пока не до того. Голова была занята подсчётами. Сводя в уме доходы и расходы, по всему выходило что сумму, которую просит железных дел мастер, потратить наша казна пока не может себе позволить, но и наконечники нужны. В результате, пройдя по рынку, не найдя других торгующих металлами, мы с Вторушей всё-равно решили выждать. Авось железо ещё кто-то привезёт? Если сегодня не подвернётся, видимо так и придётся дать товарищу в помощь побольше народу и заставить лазить по болотам. Стрел на мою постоянно растущую уже сотню с гаком катастрофически мало. Как подсказали опытные суздальцы, надо на каждого ратника иметь в бою не меньше двух полных колчанов стрел по тридцать штук в каждом. Но это только на один день. Необходимо же иметь запас на несколько дней боёв, то есть просто огромное количество!

Когда уже направлялись назад, почти перед воротами крепости нашу компанию догнал запыхавшийся Малёк.

— Лушка кузнецова пропала! — Выдохнул он.

— Тьфу-ты, опять двадцать пять! Снова в историю впуталась, к кому-то за пряником сунулась.

Кто-то из гридней в сердцах даже сплюнул под ноги. Стало понятно, что запланированный отдых выходного дня отменяется.

— Так, скорее назад, перекрыть все пути-дороги, осмотреть уезжающих, особенно лодки!

От меня и от десятников раздались команды. Иван поскакал в крепость поднимать всех, кто есть, остальные рассыпались в разные стороны. Половина дружинников поскакала догонять и проверять телеги по дорогам. Часть пошла по рынку смотреть среди оставшихся. Обследовали и лодки на привязи, и догоняли, осматривали на трофейном уже своём ушкуе отплывающие.

— Больших ладей бех токмо едина, и та давеча проплыла мимо. — Доложили в конце концов проверив причал.

— Ну чтож здесь поблизости мы всё обследовали. Другие телеги парни догонят и обыщут. Если в лес разбойники заранее не спрячутся, то их поймают. В погоню за ладьёй, ребята! Бычок, Могута, Хоробр три своих десятка ратников давайте со мной в ушкуй!

Двадцать восемь пар вёсел вспенили воду. Траяну позволили сесть рулевым. Для меня досталось "важное" место впереди смотрящего. Я понимал, что эта должность значима для больших ладей или кораблей с большой просадкой киля, чтоб не сесть на мель, здесь же командиру просто ничего другого не доверили. Княжич-байстрюк имеется в виду что неумеха. Этим всё сказано. Но и обижать начальство вроде не хотят, вот и вышли из положения.

Искомую посудину удалось увидеть после четвёртого поворота реки. Она красиво, неторопливо пенила воды, двигаясь под большим парусом. На нас сперва не обратили внимания и засуетились только когда лодка практически пришвартовалась к борту.

— Все арестованы! Спустить паруса! Поднять якорь!! — Закричал я, вспомнив старый анекдот из детства. — Нет якорь тоже спустить. Всё спустить и князя впустить!

На судне, наверное, не поняли, может быть испугались незнакомцев. Во всяком случае высунув вёсла, стали тыкать, пытаясь то ли оттолкнуть или перевернуть, а может быть даже пробить дно ушкуя. Парни недолго думая ухватились за них, потянули и получилось совсем вплотную пришвартоваться к ладье. Над бортом выглянули трое бородатых лучников, успели выстрелить по разу, но к счастью неудачно. Мои успели прикрыться щитами, а в ответ пригрозили рогатинами, заставив стрелков спрятаться.

— Ах вы гады! Дружина, луки готовь! Кто высунет нос, стрелять в правую ноздрю! — Весело заорал я, надевая железную маску.

Новая "игра" начинала нравится. Получался не простой скучный обыск, как предполагалось, а настоящий абордаж!

— Могута, Бычок, сцепитесь дланями. Надо взглянуть, кто там хулиганит?!

В принципе с плеч богатырей должно как раз получиться дотянуться и осмотреть что твориться внутри.

Ребята видимо неправильно поняли и мощно взмахнули руками. Вернее, как стало ясно впоследствии, они оказались умнее их бестолкового (бесталанного, как здесь говорят) предводителя. Ругаясь, махая конечностями, как испуганная курица, я ввалился на корабль и покатился. Наверное, это и спасло как минимум от ранений. В доски палубы, где тело перелетело и приземлилось, воткнулись сразу несколько стрел и сулица. Высуни я голову над бортом, как планировал и её могли-бы тут же запросто отделить или продырявить с помощью далеко не хирургических, но не менее эффективных инструментов, потому что ожидали подобного любопытства. Десантирование же произошло неожиданно (нежданно-негаданно, как более точно выражаются приятели).

Некоторые говорят, что можно чувствовать опасность спиной. Вот и мне после приземления сразу показалось, что между лопаток сейчас воткнётся что-то строе. Какой куяк не надёжный, но проверять его на прочность не хотелось. Соглашусь, если только никого там внутри не будет. Потому вскочив, я сразу метнулся в сторону, почувствовав, как что-то звякнуло, чиркнуло и отскочило по касательной.

В этот момент можно сказать повезло. На пути попался молодой паренёк вроде меня по комплекции. Он подбегал, замахиваясь топором.

Пожалуй, если бы не его глупое стремление первым прикончить чужака, могло быть действительно туго на открытой палубе. Получилось бы домчаться до какого-нибудь укрытия неизвестно. Лучники по крайней мере попробовали бы за это время несколько раз продырявить. Теперь же они остановились, побоялись попасть в своего.

Отработанный приём прошёл автоматически, почти мгновенно и как по маслу. Подставив железные наручи под топорище, я ударил неприятеля в пах, нырнул в подмышку и очутился за спиной, захватив горло и руку с оружием в захват. Вот и навыки самбо пригодились.

Оглянувшись, я попятился, закрываясь пленённым парнишкой, как щитом, ища куда бы прислонить тылы, чтоб не окружили, не продырявили ненароком. Несколько стрел хищными носиками смотрели казалось прямо в лицо. С боков подкрадывались с топорами.

Внезапное, эффектное появление чужака видимо отвлекло почти всю команду от настоящих, главных противников. Практически беспрепятственно, один за одним на палубу стали осторожно забираться мои соратники. В отличие от своего командира парни не забыли щиты и сразу прикрывались от выстрелов, группируясь вдоль борта, обороняя себя и поднимающихся следом товарищей.

— Именем князя сложить оружие и прекратить сопротивление!!! — Завопил я во все горло пока не поздно, пока всё-таки не ухитрились в меня чем-нибудь больно тюкнуть.

Стрелки опять не послушались, натянули тетиву, а потому, пришлось спрятать за спину пленного и лицо. Вследствие этого было плохо видно, как спрятавшись за щитами, будто спецназовцы, мои ребята по двое-трое, стали приближаться к каждому лучнику, прижимая их к борту и те начали сдаваться, вставать на колени, складывать оружие и просить живота.

— За утробы не трогать, а по башкам настучать разрешаю, чтоб на будущее даже не думали целиться в нашу сторону!

Проорав последний приказ бравым дружинникам, так здорово себя проявившим, можно было теперь спокойно без оглядки скрутить и своего юного противника.

"И почему местные все как один за брюхо беспокоятся, прям как девчонки?" — Подумалось мельком. Вот и этот юнга бормочет нечто подобное, хотя мне туда к парню тянуться совершенно неинтересно, небось не красоткой ласкаюсь.

Наконец-то спустили парус и сбросили в воду огромный камень, обвязанный канатом, оказавшийся здесь якорем. В очередной раз пришло понимание, что на железе явно экономят. Ну да ладно, пора осмотреть каюту. Там за сундуками прятался дрожащий толстячок, который выбравшись из укрытия и распрямившись, оказался больше меня раза в три.

— Ну и какого… лешего вы, почтеннейший, не подчинившись приказу напали на князя? — Начал я допрос с пристрастием, прогуливаясь туда-сюда перед арестованным.

Азарт схватки прошёл. Произошедшая ситуация стала объективно вспоминаться и оцениваться во всей своей неприглядной красе. Правителя с соратниками, облачённых в тяжёлые доспехи, вполне реально могли бы утопить, если бы матросам купца повезло сразу пробить днище ушкуя.

Или повзрослев уже, а скорее после того, как столько времени потаскал свой куяк, испытал на собственной шкуре его вес вместе с оружием и другим снаряжением, уже не казалось, что с такой нагрузкой легко смогу добраться до берега, проплыв несколько десятков метров. Помнится, после тренировок зачастую приходится возвращаться на подгибающихся ногах с трясущимися коленями, торопясь поскорее скинуть эти два десятка с гаком килограмм железа.

Потом нас пытались поранить стрелами. Надо ещё проверить, может кого и зацепили? В меня вообще чудом не попали, хотя нет всё же было, одна сулица звякнула и отскочила, задев чешую доспеха по касательной.

Здоровяк, оказавшийся хозяином, стал оправдываться, мол решили, что напали речные тати.

— Глупые, детские отговорки, досточтимый гражданин-товарищ. Вас предупредили, что подъехал здешний князь. В конце концов нормальные люди должны были спросить, чего надо, прежде чем драться и впустить пару человек для досмотра. Уважаемый, вы ни за что, ни про что заработали себе срок!

— Чесо?

— Виру за нанесённую обиду чем платить будете?

— Дык живы усе. — Пробормотал толстячок оправдываясь.

— Ага, а с кем бы тебе рассчитываться, дорогуша, если бы мы утонули?! Так ты собирался всех до одного порешить?! Вот и попался, каналья! — Радостно вскрикнул я, потирая руки. — Моему княжескому суду всё ясно! Приговор обжалованию не подлежит! Или десять лет колонии, или виру плати за покушение на убийство!

Мои дружинники одобрительно закивали. Видимо им понравилось, как юный самодержец стал лихо привыкать к местной судебной практике.

— Н — не хотеша азм н-николи побить. — Забормотал мужчина. — В-виру имай, токмо даждь живота.

И этот туда же, пузо своё толстое бережёт. Между прочим, в теле достаточно более важных органов, голова, например. А на счёт виры молодец, что сам согласился и предложил. У меня же рука не поднимется отнимать силой. Мы не грабители какие-нибудь. И пусть лично выдаёт. Я в здешних ценах до сих пор не соображаю. Небось побоится обмануть.

В трюме купец вёз пеньку, мёд, воск и прочую, на мой взгляд дребедень. Это нам и попытались навязать. Ага! и будет занятый человек, к тому же знатный сидеть на базаре торговать! Нашёл дурака! Пришлось полазить на ладье как говориться по сусекам, хорошенько обыскать каюту. В результате нашлись меха, монеты, украшения, женская и мужская одежда дорогая по виду. Кстати Младке кое-что должно подойти. Я же, когда ещё мысленно обещал купить ей что-нибудь из украшений и нарядов, а всё как-то забывал, да куны экономил. Ребята порывались экспроприировать и топоры с кольчугами, но матросы так жалобно застонали! Ну да, им может придётся отбиваться от настоящих пиратов. Оружие и доспехи пришлось оставить.

"Интересно, а на какую сумму уже набрали?" — Промелькнуло в голове. Как это определить? Ладно, буду собирать, пока хозяин не остановит.

Хорошо, что мы догадались выбирать самое дорогое. Как бы, например, увезли эти тяжеленые бочки мёда или объёмные корзины со свечами? Наша лодка дружинниками заполнена до предела. Взяли по одному того и другого, но больше не поместится. Можно было конечно пригнать арестованное судно к причалу и там разгрузить, но вроде бы из наших и правда никто не пострадал. Чересчур же наказывать тоже не по-божески.

Увлёкшись этой конфискацией чуть не забыли о главном, о Луше. Пришлось ещё раз посылать парней проверить все закутки и трюм. Девчонки так и не нашли.

Назад всё-равно возвращались довольные. Ещё бы, такой барыш! Тем более парни втихарца прихватили бочонок чего-то хмельного и спрятали от меня под ногами. Когда обнаружилось, пришлось разрешить, правда с условием, что только на берегу. Они и серебра спросили, но тут я отказал. Поддержал и Вторуша, объяснив приятелям, что это не трофеи за набег, что дуванится на всех, а вира за оскорбление князя, (меня же чуть не убили!) То есть всё моё, которое фактически всё-равно является общественным, потому что расходуется в основном на них же. Сегодня, например, наш кузнец планировал на эти деньги покупку наконечников.

Ну да, он прав хотя, когда стану побогаче, конечно и серебром делиться стану, но пока лучше приобрету стрелы, продукты и на другие общие расходы пойдёт. Урожай-то не скоро. Товарищи особенно из бывших душегубов свои заначки известно на что тратят — по деревням брагу скупают. Приходится правителю заботится, приобретать жито и раздавать нуждающимся.

Когда вернулись, рынок уже опустел, торговля закончилась. Нас дожидались только кузнец с сыном и Еремка с Иваном. К нашей весёлой кампании подбежали с надеждой. Видимо пропащую так и не нашли. Пройдясь по опустевшему базару, я глянул на всё ещё раз как говориться свежим взглядом.

— Кузнец, а ты в коробах-то своих смотрел?

— Чесо?

— Чесо, чесо! Сундуки у тебя не закрыты, вот чесо! А у этого под крышкой вообще щёлка, видишь, чтоб воздух внутрь поступал.

Бородач хотел надавить и захлопнуть, но его остановили.

— Ребёнка задавишь, бугай!

— Коего ребятёнка? — Удивлённо пробормотал простофиля и тут же резко распахнул сундук.

Его любимая девочка Луша-клуша преспокойно спала, сложившись в три погибели, подсунув ладошки под пухленькие щёчки. Крутое женское бедро упираясь в крышку, не давало ей закрыться, позволяя нормально дышать свежим воздухом. Наверняка и подглядывала шутница поначалу на суматоху, хихикая, пока не сморило. Теперь пусть сам ротозей с дочкой разбирается. Не знаю, что озорница папаше наплетёт, всыплет он ей или простит любя, но мне примерно понятно: бесится подросток со скуки. Небось с подружками на танцульки очень редко попадает прелестница, всё время в разъездах, постоянно между папаней и братом. Экстрима красотке не хватает и женского общества, вот и решила в прятки со всем миром поиграть.

Не успокоился только Еремка.

— Коваль, ты еси усе торжище ныне взбаламутил, князя от забот оторваша. Уся рать прыгаша округ тя, честных людёв пужала. Виру даждь! — И протянул ладонь в характерном жесте.

В принципе мальчишка прав. Дружинники окружили их, одобрительно зашумев. Пришлось бедолаге раскошелится на всех моих парней по ковшу пива на брата, а чтоб возместить себе убытки, продать нам железо для стрел, до последнего скрываемое в загашнике.

В обиженное личико Луши при прощании смотреть не хотелось. Сама виновата. Пусть теперь сопит и потирает попку, после экзекуции вожжами. Зато какие же были удивлённые и счастливые глазёнки у Млады, когда она увидела подарки! Даже когда примерила, стряпуха не могла поверить, что это всё ей! Я вывел на улицу и прогулял хозяюшку в богатом наряде перед всем честным народом, как говорится. Пусть покрасуется, заслужила. Правда люди смотрели не долго, стали прятаться потихоньку и уводить детей. Я покосился на спутницу. Радость и страх постоянно меняли её лицо. Не знаю уж чего трусишка боялась в этот раз? Может быть такого непривычно пристального внимания к своей персоне? А возможно того, что мужчины на площади на виду у всех открыли тот бочонок с мёдом, оказавшимся хмельным напитком, горланили пьяными голосами и громко приглашали друзей. Пришлось скорее увести барышню в наш огороженный дворик. Лишь там она наконец расслабилась.

Вечером мадмуазель необычно ласково пела колыбельные, поглаживая меня по голове, а засыпающего еле заметно, нежно поцеловала в лоб. Сновидения видимо от этого были особенно приятные. На лихом коне я мчался впереди дружины с саблей наголо! Походя срубал головы всяческим Кощеям и змеям Горынычам! Освобождал из заточения красавиц, которые безотлагательно благодарили поцелуями и не просились замуж.

Глава 23

Однако счастье не бывает долгим. Это, наверное, закон. Проснуться получилось среди ночи от холода и обнаружить себя в одних трусах, свернувшегося клубочком посреди клумбы рядом со стеной одного из монастырских зданий.

— Ну вы там совсем обалдели? В следующий раз правителя ещё из парилки голым выдерните! — Возмущённо обратился я к небесам.

Там злорадно прогрохотало, словно издеваясь над раздутым в последнее время самомнением мальчишки-самозванца.

— Э — э, не вздумайте! Это шутка! Не, ну поставьте себя на моё место. Как до дома прикажете добираться босиком и по камням? Вокруг же битых бутылок полно. А ещё и от людей прятаться надо и от милиции. Думаете раз ночь, у нас никто не гуляет? Сейчас как поймают и начнутся допросы с пристрастием. Как теперь родным объяснять потерю одежды?

Ещё раз прогрохотало и по листьям зашуршали капли сначала тихо, по одной, а потом грянул ливень.

— Ну да и за дождик отдельное "большое спасибо". — Пробормотал я, кое как пробираясь на дорогу. — Соплей мне только не хватало.

Хорошо, что на асфальте почти нет камней, земли и прочего мусора, а когда быстро бежишь, на ходу согреваешься. Однако в квартиру пришлось войти мокрым с ног до головы, а по пояс снизу ещё и грязнущим, как обнаружилось при свете лампочки.

Мать видимо ещё на югах, а остальным всё по фигам, крепко дрыхнут, поэтому удалось избежать расспросов, а вместо этого спокойно встать на кухне в тазик и полить на ноги из чайника. Конечно и сверху бы помыться горячей водичкой, но это же весь пол зальёт. Заниматься уборкой среди ночи желания не было, лучше растерев тело полотенцем, согреваться под одеялом.

На следующий день отец с сестрой на своего сына и брата даже не обратили внимание. Заметили, конечно, но не более. Ну и ладно. Мне так проще. Не надо объясняться. Зато получилось проспать до обеда. Никто не будил и не уговаривал покушать. Это конечно прекрасно, но одеться придётся в брюки и рубашку попроще. Модный, парадный комплект у меня один и он остался там. Как бы не перетаскать в тот мир всю свою одежду с такими фокусами?

Во двор я вышел в размышлениях: "Чего бы сегодня придумать?" В том мире кумекал бы, что сделать в первую очередь, а здесь — как потратить время на каникулах? Решил было опять пойти в библиотеку, но неожиданно встретилась стайка одноклассников.

Оказывается, в зале рядом с кафе "Рябинушка" организовался танцевальный кружок. Несколько наших девчонок записались и теперь уговаривали парней. Уже успели уломать красавчика Валерку Фролова и Олега Семёнова. Олег тоже симпатичный, а главное высокий, не то что все мы остальные салаги. К девятому классу барышни почти всех мальчишек по росту обогнали, кроме Олега, а мы только начинаем их догонять.

Долго раздумывать не дали, нажали морально на комсомольскую сознательность и уболтали. Впрочем, жалеть скорее всего не стану. Во-первых, будет чем заняться. Во-вторых, с красотками одноклассницами появиться повод пообщаться поближе. Ведь желание давно есть, но стеснительность не позволяет не то, что проводить домой, дотронешься случайно и сразу бросает в жар. К тому же хотелось научиться танцевать по-настоящему, чтоб не теряться на танцплощадке в будущем.

Женщина-педагог взялась за подопечных решительно, и под её руководством стали изучать сразу несколько танцев: румба, вальс и фокстрот. Больше всего запомнился вальс, особенно тем, что пришлось у всех на виду обниматься с партнёршей и не просто осторожно прикасаться, а обхватывать плотно. Наставница объяснила, что напарники бёдрами должны постоянно чувствовать друг друга. Лишь при таком условии получиться двигаться синхронно, соответственно реагировать в каждый момент на положение ног девушки (чтоб не наступить), правильно выполнять па и не ошибаться.

Мы конечно стеснялись. Как это так прижиматься мальчикам к девочкам перед глазами друзей, не в темноте, а у всех на виду?!! Пришлось преподавателю применить решительность и настойчивость, лично класть руки кавалеров на нужное место, чтоб не на лопатки барышням и не ниже пояса, а на талию и прижимать нас друг к другу насильно. Через несколько часов все вышли из зала потные и покрасневшие, то ли от нагрузки, а скорее от смущения. На следующий день к обеду условились на второе занятие.

Посмотрев по телевизору про одно из семнадцати мгновений Штирлица, я пораньше завалился спать, но и проснулся, когда на дворе только рассветало. Вот она привычка того мира уже сказывается. Вчера-то понятно почему долго спал: промок ночью под дождём, вот организму и требовалось восстановиться.

А не сбегать ли мне искупаться? В предыдущие летние каникулы и дня не проходило без такой забавы. В этот же сезон дела отвлекают.

"Ранним утром во дворе никого, в воздухе приятная свежесть. Наверное, и вода будет прохладная", — так бежал я по тропинке и рассуждал сам с собой. На ногах спортивные штаны и кеды. Рубашку даже брать не стал. Искупнусь и сразу назад, на завтрак. Поджарю себе макароны с яйцом, а потом подумаю, чем до обеда заняться. Танцы я пропускать не буду, обниматься понравилось!

Над Клязьмой клочьями висел туман, словно огромная паутина. Кое-где видны рыбаки, встречающие с удочкой рассвет. Мешать им не стану, поищу место, где никого нет. Речка неожиданно оказалась тёплая, как парное молоко. Хотя нет, это тело разогрелось пока я бежал, вот ему и кажется. Нырнул, вынырнул, проплыл от мыса до другого. УХ ХОРОШО! Надо ещё рвануть туда, сюда, а может быть мне на ту сторону сплавать? Хотя мы с дружками где-то здесь в кустах резиновую камеру от колеса трактора спрятали. Так здорово помниться покатались на ней, как на лодке. Даже прыгать в воду с неё можно, если постараться. Плав-средство получается неустойчивым под ногами, того и гляди перевернётся, но в этом и самый интерес! Решено, пойду отыщу и надую камеру.

Вышел из реки, оглянулся и понял, что резиновую игрушку уже найти не удастся. Берег не тот, а весь заросший кустарником.

— Ну спасибо! — Пробормотал я ехидным голосом, косясь ввысь в сторону солнышка. — Значит сейчас мода такая над людьми издеваться, кидать по мирам почти без ничего? Ну ладно там. В двадцатом веке в трусах купаются, даже во двор можно выйти. Соседи посмеяться могут, удивиться, но не сильно. Здесь же я князь! Правителю просто неприлично перед народом в неглиже разгуливать. Хорошо подземный ход есть. Хотя нет, прошлый раз сам же велел его запереть. Ладно, поплыву к причалу. Может кого-нибудь из парней там встречу? От баб придётся точно прятаться. Мужики могут неправильно понять, если перед их зазнобушками телешиться, даже если это сам благодетель, совсем недавно их переженивший.

Пока плыл, устал и замёрз. Расстояние-то неблизкое. Не раз пришлось выходить на сушу, согреваться прыгая и давать отдых рукам. По берегу среди кустов босиком пробираться даже не пробовал. Это ещё тяжелее, к тому же и ноги пораню. Устал так, будто пол дня махал мечом, зато подплывая, вспомнил про кузницу недалеко от воды и свернул туда. Мастерская встретила дымом и звоном. Вторуша уже работал, как и все в этом веке. Хорошо хоть посетителей у него не было, вопросов меньше. Коваль посмотрел на меня с большим удивлением. Пришлось соврать, что русалки украли одежду, пока купался.

— Авось затерял? — Недоверчиво переспросил приятель.

В то, что могли бы украсть кто-то из местных, он даже не предполагал. Такие здесь нравы.

— Авось и так. — Кивнул я.

Соглашаться обычно проще, если хочешь, чтоб тебе быстрее поверили. Собеседник лучше доверяет тому, что сам выдумает.

— У тебя конь рядом, будь другом привези что-нибудь из моей одежды, чтоб куры не засмеяли.

Птица тут конечно не причём, но по-другому я сказать не мог. Люди не должны потешаться над своим князем даже теоретически. Но ведь будут втихарца, если голого увидят! Станут придумывать всякие глупости и обрастёт история непотребными вымыслами, как снежным комом.

Примерно через пол часа, когда удалось уже высохнуть, согреться, рассмотреть, потрогать весь инструмент и наиграться в кузнеца прискакала Младка, вместе со Вторушей. Молодцы! Это лучшее, что парень мог придумать. Чем меньше народу узнает, тем лучше. Но как только он решился? Хотя, если мою хозяюшку не пугать, с ней вполне можно иметь нормальные деловые отношения. Во всяком случае у меня же столько времени как-то получается общаться. А подруга уже всё-равно знает или догадывается о произошедшем. Это же мимо неё я должен был ночью как-то пройти незаметно, ещё и сделать так, чтоб засов изнутри снова закрылся. Она кстати тоже молодчина. Очень непросто без поддержки скакать в мужском седле по-дамски, (ноги на одну сторону) и не свалиться. И при товарище даже расспрашивать ни о чём не стала, дожидалась пока не отъедем. Это тоже удивительно, учитывая, что любопытством мадмуазель просто пропиталась насквозь, издалека видно. Оно вот-вот должно было прорвать плотину терпения, но ротик девчонка упрямо сжимала, до тех пор, пока не остались без посторонних свидетелей. Вот тогда, балаболку словно прорвало. Беспрестанно треща язычком, егоза забросала вопросами и в лицо заглядывала, и за одежду теребила, а мне пришлось соображать, как же правильнее ответить, объяснить то, что сам толком не понимаю? В конце концов неугомонное создание выдохлось, замолчало, а я улыбнулся и напомнил, что уже предупреждал о подобном.

Проснувшись следующим утром, обнаружилось, что стряпуха, прикорнув рядышком, цепко держит меня за руку.

— Ты чего это, подружка? — Осторожно пробормотал я на ушко, чтоб не дай бог не напугать.

— Держу тя, дабы сызнова ны пропал. — Смущаясь пролепетала барышня, опуская ресницы.

Может это и правильно. Если уж пропадать, то хотя бы в одежде. Ещё бы в том мире кто-нибудь так удерживал. Теперь ведь штаны и кеды валяются под кустом. Вдруг какой-то дурак найдёт, в речку выкинет или ещё каким-либо способом подшутит, в костре, например, сожжёт? Там такое могут.

Захотелось в благодарность чмокнуть курносый носик, пока близко, но в дверь забарабанили. Красотка, изменившись в лице, мгновенно оказалась в сенях, будто устрашившись, что даже в запертую дверь ворвутся без разрешения, а скорее всего, чтоб просто не напугать правителя своим видом. Небось бедняжка понимает, что в такие мгновения выглядит просто ужасно и как любой милашке ей это неприятно.

— Не кричи, не стращай людей!

Крикнув в след, я поспешил вдогонку, одеваясь на ходу.

— Княже, сызнова мордва плывуть! — Встретили меня на пороге Еремка и один из новеньких, малознакомый статный парень, только-что прискакавший из разведки.

Ребята были настолько взволнованы, что не обратили внимания на любопытствующую хозяюшку, которая потеряв страх и стеснение, высунулась послушать важные новости. Ну что-же, к этому известию крепость и готовилась всё последнее время. Чего-то подобного следовало и ожидать. Ясно было с самого начала, что беспокойные соседи попытаются ещё как минимум раз. Мы же им в прошлый визит много чего пообещали, а отправили ни с чем. Вдобавок обобрав послов, небось смертельно обидели. Вражеские начальники ещё даже наверняка не в курсе, что местный командир поцеловал крест на верность владимирскому князю. Хотя, когда узнают, всё-равно не успокоятся. Владимир да Суздаль далеко. Их же ближняя цитадель вот она, как говориться руку протянуть. Шпионы под видом рыбаков, каждый день небось рядышком по реке плавают. По всей вероятности, супостаты специально всё это время выжидали, пока ветер переменится и суздальцы подальше уберутся. Союзники, наверное, уже на своей базе жён заключают в объятия или каких-нибудь подружек, если дружинники и вправду все неженатые. Ну не могут мужики никого не обнимать, в этом я по себе уверен. С возрастом к противоположному полу всё больше и больше влечёт.

Жаль, что поблизости больших поселений больше нигде нет. Муром и тот далековато. К тому же там недавно сами пострадали. Помогут ли? Мелкие же гарнизоны Ярополча и Стародуба почти такие же, как у нас в городишке. На них точно не стоит полагаться. Им как говориться себя защитить бы, а не до соседей. Чтоб на недруга успешно нападать, необходимо чтоб войско не меньше было чем у него. Это закон для всех не являющихся гениями вроде Суворова. Мелкими силами можно только обороняться, как мы сейчас собираемся. Однако весточки необходимо послать во все стороны. Вдруг успеют приплыть на выручку?

Перво-наперво отправили гонцов. Следом Еремку послал оповестить, чтоб скотину, женщин и ребятишек прятали в леса. Он же распорядится кого им выделить в охрану, потому что лучше меня со всеми знаком. Пока семьи собираются, мы с десятниками, прихватив и Вторушу, поскакали на берег Клязьмы проверить катапульту, так называемые "летающие брёвна", посмотреть, что можно ещё сделать?

— Колья во дно пид водицею вбить надобно, дабы ушкуи к брегу ны пристали али затонули купно со припасами. — Сразу предложил Афоня.

— А если они к причалу поплывут?

— Егда каменьями побьёть, к брегу ринуться с усей прытью. — Поддержал товарища Вторуша.

— Знамо и колы низа течения вбивать потребно, да брёвна тама в кустах схоронить, — подытожил Еремка. — Суздальцы жи али выше помоста, али к ему самому давеча подходе.

Ну что же, пускай тогда и руководит заместитель этими делами.

— Княже, коней под седло надобно оставить, во боры ны отправляя. Нама в сей раз скакуны потребны. — Подмигнул Бычок и выложил то, что они придумали сообща с братьями.

"Молодцы! Правильно соображают! Моё воспитание! Теперь нестрашно исчезнуть. Не растеряются ребята, сами организуют оборону", — удовлетворённо подумал я и кивнул, отдавая последние указания. Десятники разъехались выполнять намеченное.

Как оказывается приятно, когда тебя недооценивают и считают лёгкой добычей! Лодок хоть и было больше, чем в прошлый раз, но плыли они кучно. Для нашей катапульты которая попадает разве что не мимо реки, лучше не придумаешь. Я ещё на мгновение засомневался: вдруг это не враги и вообще не к нам? Но нет, прочь колебания! В ушкуях воины, это сразу видно. Как и тогда половина чернобородых, а половина русых и точно не из Владимирского княжества потому, что плывут в другую сторону. Чисто теоретически могут быть муромцы или ещё говорят, намного южнее по Оке Рязань, но, если они пошли войной против владимирцев, значит тоже недруги. Хотя нет и нет. Муромцам недавно самим суздальцы помогали, а Рязань кочевые племена постоянно донимают, прямо как в древние времена. Им небось не до нас.

Махнул Малёк топором и распрямилась катапульта. Ох как хорошо попали! Чуть ли не в центр! Три, нет четвёртая лодка тоже погружается. Жаль, что не успеют ребята ещё разок жахнуть, больше пятнадцати минут требуется, чтоб зарядить такую махину.

Кормчие резко повернули к берегу, бросая даже своих тонущих. Вёсла заработали ещё интенсивнее. Небось бедолаги ожидают повторного удара. Они правы. Нам бы, дуракам, десяток таких камнемётов приготовить и одновременно запустить. Наверное, и война бы сразу прекратилась. Половина войска потонула бы, не доплыв до берега в тяжёлых доспехах. Остальных луками бы перестреляли, на суше уставших рогатинами бы встретили, топорами порубили, конями потоптали. Однако, никто об этом не подумал, не подсказал. Видимо соратники тоже до конца не полагались на эффективность нового оружия. Неприятели же не подозревают, что здешний правитель такой неуверенный и опасаются следующего залпа.

Малёк по уговору уже разрубает верёвки, скрепляющие удачное творение. Теперь никто так просто не разберётся в незнакомой конструкции. Собрать вряд ли смогут распавшиеся доски. Вторую катапульту враги не увидят, не скопируют. Она стоит в крепости, дожидаясь своего часа. Зато в кустах готовы к прыжку спрятанные брёвна. Сейчас парнишка подбежит к ним и поможет Еремке запустить и эти сюрпризы.

Поумневший противник рассыпал свои лодки широко вдоль берега. Под наши повторные атаки попало совсем немного неприятельских воинов. Однако брёвна выпрыгнули и сделали своё подлое дело, саданули по остановившимся ушкуям, застрявшим среди кольев. Не ясно пока много ли непрошенных гостей просто оглушило, а сколько уже не выплывут, но юные бойцы вскочила на коней и помчалась к крепости. Пусть супостаты думают, что защитников до сих пор слишком мало.

Как болгары орали, им в след! Пытались стрелять. Хотели даже бежать, догонять, но к сожалению, командиры их окликнули, остановили, заставили ждать, пока не высадятся все, не соберутся в кучу.

Наконец бодрая толпа потопала мимо пустующего рынка по дороге, потом через луг, где устраиваются гульбища к крепости и тут настало наше время. Было договорено не шуметь, не свистеть до последней возможности. Почти вся моя дружина молча выскочила из засады и ударила в спину, не ожидающему подвоха войску. Помнится, мне одному верхом на коне удавалось гонять четверых безлошадных бандитов. Здесь получилось нечто подобное. Без малого сотня всадников, защищённых щитами и кольчугами, ощетинившихся рогатинами, с двух флангов врезалась в намного превышающий численностью отряд пехотинцев. Несчастные не успели ни выставить копья, ни встретить нас стрелами, даже разбежаться толком не смогли, помешав друг другу. Началась массовая свалка. Вполне возможно, что вражеские воины в панике частично сшибли с ног и задавили друг друга, хотя главный урон несомненно нанесла мои железные ратники. Кони грудью сбивали противников и топтали копытами, мы кололи рогатинами, рубили топорами, мечами всех, кто попадал под руку. Силач Вторуша, гиганты братья Хоробр, Могута, Бычок и сдружившийся с ними здоровяк Афоня вертели бердышами, производя настоящее опустошение вокруг себя. По особому заказу себе и этим богатырям наш кузнец смастерил оружие огромным, тяжелей моего в два раза и в полтора раза длиннее, наверное, из оглобель. Всё, в следующем сражении тоже возьму топор на длинной ручке, вместо привычной рогатины. В прошлый раз, когда освобождали полон у меня тоже вроде бы неплохо получалось.

Через несколько минут неприятельская рать рассыпалась. Часть спряталась в кустах, остальные вернулись к лодкам, а нас вынудили срочно отступать в крепость. Опомнившиеся супостаты наконец открыли стрельбу с разных сторон и пришлось скомандовать-прогудеть отход, пока никто серьёзно не пострадал. Выкуривать пехоту из зарослей бесполезно, особенно, когда у них громадное численное преимущество. Пощипали, как говориться и снова затаимся до следующего удобного раза.

Только лишь через час эрзя с булгарами смогли повторно собраться и осторожно двинулись нам в след. Моя дружина, весело переговариваясь, вспоминая удачный бой, смотрела на это со стен.

— Княже, гоже паки пощекотати рогатинами? Сим усе мало. — Усмехаясь, пробасил рядом Бычок.

— Сейчас уже нельзя. Смотри, вороги луки со стрелами приготовили. Пока до них доскачем, всех наших коней погубят, а сами опять в кусты сховаются. — Покачал я головой. — Видишь, как захватчиков ещё много. Сколько перебили, а им всё неймётся.

— Почитай полма сразили. — Степенно кивнул десятник. — Обаче тысяща паки прёть.

И как он только считает? Наверное, брякнул на глазок. Если бы в самом деле потери оказались такими огромными, то их умные командиры скорее всего бы задумались, притормозили. Хотя может быть понятие "сразили" у него означает не только убили, но и сильно поранили. В этом случае можно и согласиться. Вон их сколько ковыляет раздавленных и потоптанных инвалидов, выживших под копытами лошадей и под ногами товарищей.

— Княже, Вторуше срок кликать, нехай камнемёт рубить.

Взволнованный Малёк, забыв про этикет стал толкать меня в бок.

— А может рано ещё? — Засомневался я.

— В самый срок. Давеча аккурат в сию падь каменья сверзились! — Не унимался парнишка.

А мне после испытаний даже не запомнился точный участок дороги и разброс поражения. Летят булыжники и ладно. Хорошо помощник рядом глазастый. Назначить его что-ли главным наводчиком метательных орудий? Когда снаряды посыпались на головы врагов, он даже как маленький запрыгал и закричал от радости, что угадал.

А я опять стал мысленно ругать себя, что поставили в крепости только одну катапульту. Ещё парочка хоть кое-как, но могла бы временно разместиться. Тесно бы стало, конечно, по улицам не пробраться, но какой эффект! Как жаль, что не напилили заранее длинных досок. Очень это длительное и муторное занятие. Да и пилу, одолженную у кого-то в деревне, единственную на всю округу, зря поторопились возвратить. А вот собрать бы конструкцию из заготовленного материала по известной схеме как говориться раз плюнуть. Кстати и в зарослях через овраг, называемый в двадцатом веке Гребенской горой, в следующий раз можно спрятать парочку камнемётов, а после применения разрушить, как сделал у реки Малёк.

Противник опять рассыпался по кустам, и командиры долго не могли уговорить свои десятки выйти на дорогу. Когда всё же собрали, выгнали, воины уже бежали небольшими отрядами, а не всей толпой и щитами прикрывались, как зонтиками от дождя. Обогнув по дороге крепость, войско стало располагаться напротив ворот, правда подальше от наших стрел и прочих снарядов.

— Усё ныне. Хоронить буде, лестницы вязать, на наю позряша. Полезут заутра на зорьке. — Авторитетно заявил кто-то малознакомый из наших, видимо уже переживший подобное нападение.

И точно, оставив больше половины в лагере с луками и копьями наготове, остальные пошли в разные стороны в лес и к реке. Парни в это время устроили совещание, а потом послали ко мне делегата.

— Дозволь, княже, стрелами ворогов попотчевати, дабы во бору наю ны шастали ровно у ся в огороде. Чрез тайный ход выйдя, такоже и схоронимся опосля. — Предложил Бычок.

Подумав я одобрил.

— Мысль конечно интересная. Пусть считают, что в наших лесах водятся партизаны. Глядишь скорее образумятся и домой воротятся. Только мне больше хотелось бы, чтоб вы к реке по кустам спустились. Там нападения тем более не ждут, к тому же в основном раненые инвалиды остались, с которыми легко справится. Если будете осторожны, не станете шуметь, столько трофеев сможете собрать, каждому по второй кольчуге, да что там, по два-три полных доспеха добудете. А когда вдруг в ход спрятаться не успеете, ночью под стены придёте, и мы вас на верёвках поднимем.

— В темь ходом сподручнее. — Покачал головой Бычок. — До нощи в лесах схоронимся, опосля возвернёмся.

— Ну если ты всё продумал, тебе и главным быть, а мне в крепости оставаться присматривать. — Хлопнул я его по плечу. — Оставляй здесь десяток, а остальных бери с собой и в подземный ход. Без лестниц враги пока что на стены не заберутся.

Парень степенно поклонился, благодаря за доверие.

"Он у меня самый первый в десятниках, пора уже расти в должности. Если нападение получится удачно, назначу сотником", — мысленно решил я.

Потом мы с Мальком, Еремкой и прочими самыми молодыми, слабыми и ранеными вглядывались со стены, гадали, где наши себя вперёд проявят и получится ли?

Возле реки на месте недавнего побоища около полусотни вражеских воинов копали братские могилы, примерно столько же собирали тела погибших и человек тридцать охраняли лодки. Издалека было видно, что работаю они с трудом, потому что не здоровы. С одной стороны, непонятно, почему не дали беднягам восстановиться, подлечиться, но, если размышлять без эмоций, раненые для войска пока обуза. Нас зауважали, стали опасаться, а потому рядом с крепостью расположили отборные войска, чтоб отбиться от очередной атаки, буде мы решимся продолжить успешные вылазки. Болящих же никто не торопит, не подгоняет. Поковыряются потихоньку, а потом останутся охранять свой флот, устроят там лазарет.

Как подкрадывались наши, никто так и не заметил, просто в какой-то момент со всех сторон полетели вестницы смерти. Моих дружинников было почти столько же, а потому утыкали врагов стрелами практически мгновенно. Молодец Бычок, что догадался распределить отряд равномерно по кустам и ударили одновременно. Противникам даже бежать оказалось некуда. Опустошив колчаны, из-за каждого дерева выскочили мои ратники и вскоре добили выживших. Торопливо раздев покойников покидав в готовые ямы, трофейные доспехи и оружие потащили к реке. Тоже правильно. Заодно и лодки угонят. Будет теперь у меня в подчинении своя флотилия. А что, подберём способных новичков, выучим их в матросы и сами когда-нибудь нанесём этим супостатам ответный визит.

— Княжиче, трапезничати срок! — Неожиданно гаркнул над ухом испуганный голосок, с помощью повышения громкости отчаянно пытающийся преодолеть собственный страх.

Я чуть не свалился со стены, а ребята отпрянули в стороны.

— Сим такоже пора снедати. — Проскрипело это невероятное создание из-под покрова, которое назвать фатой после такого рявканья язык уже не поворачивался.

Поставив полный котёл чего-то ароматного и вкусного судя по всему, Млада протянула мне миску и сразу несколько ложек, видимо на выбор или для товарищей. Этого я уж точно от неё не ожидал и растерянно посмотрел на девушку. Ну почему опять не ушла в леса с другими? Зачем нас ещё пугать? И без неё достаточно страшно! Но говорить ничего не стоит. Небось опять обидится или сильнее перетрусит.

— Отворяй, родненький. Жувай. — Подсказала стряпуха, глядя на мой ошеломлённый вид, и вложила в руки столовые приборы.

Видя, что другие тоже не подходят, она наконец побрела восвояси, как обычно сгорбившись и не поднимая головы.

Народ тотчас облепил котелок с азартом некормленой с утра саранчи. Хотя, чему удивляться? Из-за военных действий пришлось пропустить обед, а на дворе вечереет. Приготовив ложки, словно обнажив оружие, товарищи дружно повернулись в мою сторону. Все ждали только когда князь попробует первым. Я же подумав поставил тарелку на огромный пень, приготовленный для метания, присел на бревно, лежащее рядом для этих же целей и привалился к стене. Кушать, так по-человечески, со всеми возможными удобствами.

Видимо кто-то из врагов на берегу всё же выжил и добрался до лагеря или они сверху заметили избиение их раненых около лодок, потому что супостаты вдруг яростно заорали и понеслись к воротам на штурм.

— Руби! — Крикнул Малёк Вторуше и испуганно обернулся на меня.

— Командуй. У тебя хорошо получается. — Благодушно махнул я пареньку ложкой, провожая улетающие камни взглядом и продолжая неторопливо набивать животик.

Глядя на отчаянный штурм, даже лень было привстать. Можно спокойно продолжать уплетать за обе щёки. Ну что эти бедолаги способны сделать всего с десятком кое-как связанных лестниц? Да нашим качелям один раз махнуть бревнышком, и они рассыплются! Наблюдать за таким представлением было не более опасно, чем на экране в кинозале. Вот атакующие добежали, запыхавшись, вот карабкаются, преодолевают ров к сожалению, без воды. Не получилось у нас его заполнить. Естественные водоёмы слишком далеко. Не заливать же огромный котлован из колодца и родников? Пока одно ведро принесёшь, предыдущее впитается в землю.

Кроме правителя правда никто не был спокойным. Товарищи кидали вниз на головы лезущих пеньки и колья, кто-то пускал стрелы, пока я не заругался. Экономить же надо боеприпасы! Наконец пришла пора запускать качели. Махнули и половину лестниц с обоих сторон от ворот сразу разнесло вместе с орущими людьми. Пока ребята вытаскивали наверх брёвна, остальные неприятели опомнились и очередные стремянки ставить не решились. Вскоре неприятели вернулись в лагерь.

— Ну вот, конец первой серии. — Зевнул я, поглаживая оттопырившееся от сытости пузечко. — Сегодня больше ничего интересного не ожидается. Как оказывается скучно защищать замки! Нападать и то небось интереснее. Того и гляди что-нибудь на бедовую головушку свалится.

Кажется, княжеский оптимизм соратники не оценили. По крайней мере косились на своего командира они настороженно, почти как на Младу. Ну да, мы с ней в их глазах как говориться два сапога пара, оба не такие как все. Хотя странность тут не причём, а руководит мною простой расчёт. Специально проштудировав уже множество книжек на эту тему, я немного представлял, что без хорошо продуманного плана и тщательной подготовки, укрепления просто так не берутся на голом энтузиазме, кроме конечно исключительных эпизодов везения, случающихся очень редко. Потому мне сегодня и не боязно, сидя на башне всего с десятком парней. Помнится, многие крепости при правильной обороне проводили в осаде месяцы, даже годы и ничего, держались. Пусть мы не гении и не супербогатыри, но вроде бы тоже кое-что можем.

Спрятав где-то в старицах лодки с трофеями, Бычок с отрядом пешком вернулись поздней ночью под светом звёзд. Они и по вражескому лагерю сначала хотели пострелять, но не решились без предварительного одобрения.

— Правильно. — Кивнул я. — От вас этого ожидали и наверняка устроили ловушки с засадами. Любой дурак на их месте теперь уж точно подготовился бы. В будущем нам придётся придумать что-то новенькое или подождать пока старое как следует забудется.

Глава 24

Под утро меня затрясли и страшный голос заверещал прямо в ухо: "Караул, пожар!" От такого крика тело словно выбросило на улицу прямо босиком в трусах и только там удалось разобраться, на какую тему бестия вопила. Снаружи крепости занималось зарево. Дружинники суетились: бегали на стену и обратно к колодцу с вёдрами. Взлетев по лестнице на башню, я увидел огромный костёр. Видимо всю ночь булгары и эрзя таскали дрова, а под утро подожгли. Мои ребята носились, плескали воду, но огонь казалось только сильнее разгорался.

"Эх, не догадались на стенах расположить бочки с водой для такого случая, а теперь хана деревянной ограде даже такой толстой", — промелькнуло в мозгах. Придётся или прорываться с боем, или оставлять коней и уходить через ход. Причём решать это надо прямо сейчас, пока ещё не рассвело. Позже незаметно ускользнуть будет сложнее, могут заметить.

Сзади кто-то обнял и на плечах оказался плащ. Дрожа и пряча лицо, ко мне прижималась Млада.

— Отправляться нам пора отсюда, лапочка, иди, собирай добро. — Пробормотал я, погладив растрёпанные рыжие волосы.

— Ано качели?

— Не о том думаешь, куколка, сгорит здесь скоро всё. В другом месте теперь придётся баловаться.

— В огнь ввергай качели. — Не отставала подружка, показывая пальчиком и до рассудка вдруг дошло.

— Слышали, что она сказала!!! Качели в пламя скорее!!! — Заорал я, опомнившись, и сам ринулся к оборонительному устройству.

Рядом оказался кто-то из товарищей, и бревно столкнули со стены. Костёр разлетелся в утреннем полумраке красиво, как салют. Мы тут же потянули за верёвки, с натугой поднимая тяжеленный снаряд. Вскоре меня грубо оттолкнули. Мужики покрепче и по здоровее дружно взялись за дело. После третьего удара, вместо бушующего пламенного вихря осталось совсем немного горящих веток. Их вскоре затушили, плеская сверху водой, высыпая из мешков землю. Подбегающие с дровами булгары плюнули и развернулись.

— Добрая баба завсегда в хозяйстве сгодится. — Пробасил кто-то над ухом.

Вокруг стали собираться кое-как одетые соратники. Каждый что-то одобрительно ворчал. Шум стал постепенно нарастать. Каждый пытался высказать что-то от себя хорошее, ласковое, но так чтоб все услышали, а потому голоса крепчали. В конце концов мадмуазель, спрятав у меня на груди лицо, заткнула руками ушки и снова задрожала.

— Тихо всем!! — Пришлось гаркнуть мне. — Видите, ей это не по нраву.

И здоровые мужики на цыпочках стали расходиться, шикая друг на друга, а мы пошли домой под одним плащом. Барышня осторожно выглядывала у меня из подмышки и удивлённо смотрела по сторонам. Сегодня на неё никто не смотрел икоса, исподтишка плюясь в след. Подружка встречала только весёлые, одобрительные, дружеские взгляды.

После завтрака я вызвал Бычка, назначенного вчера сотником, официального теперь уже советника Еремку и десятников. Стали разбираться, как так получилось, что крепость чуть не сгорела.

— Не порицай николи. — Раздалось вдруг от двери.

Мужчины повернулись, а испуганный женский носик шмыгнул назад в сени.

— Уся ноне под шкурой затаится. — Усмехнулся Еремка и несмотря на важную должность, получил подзатыльник от старших по возрасту товарищей.

— Мы совсем не собирались ругаться. — Пробормотал я в сторону выхода. — Иди сюда, хозяюшка, помогать будешь.

— Ны вольно девке посерёд витязей глаголить. — Прошептала она еле слышно, но всё же послушно зашла в горницу и спряталась у меня за спиной.

— Вообще-то мы не порицать друг друга должны, а решить, что сделать, дабы больше подобного не повторилось? Давайте думайте.

Непривычные к подобным совещаниям и ответственности соратники принялись переглядываться, почёсывая бритые затылки, а я изо всех сил старался выглядеть серьёзным. Вот ведь здоровенные, взрослые все мужики, кроме нас с Еремкой, а выглядят, как нашкодившие школьники, ещё и не выучившие уроки.

— Факел на вервь вязати ды по ограде ходе долу светить. — Пискнула стряпуха из-за плеча и опять спряталась, затихла, для уверенности ухватив меня за рубашку, словно маленькая сестрёнка в кругу чужаков.

— Ано чесо? Добре! Стража зрети буде, дабы николи ны бехо. — Первым отреагировал Еремка.

— И не бегали Николаи, и не поджигали. Передайте всем. — Кивнул я, соглашаясь с простым и эффективным на первый взгляд решением.

Действительно, фонарей-то нет. Ночью с башни почти не видно, что у подножья стен твориться. Пусть часовые факелы на верёвках спускают и таким образом осматривают.

Затащив все имеющиеся в запасах бочки с водой наверх, весь остальной день мы с дружиной наблюдали за противником со стен. Супостаты что-то делали в лесу.

— Лестницы вяжут. — Предположил кто-то.

Иван с Вадимом вызвались проследить, вылезли подземным ходом, но чуть не попались и тайную дверь не выдали. Пришлось их после продолжительного кросса в темноте поднимать на верёвках с обратной стороны крепости. На ночь караульных удвоили. Каждый десятник лично ходил среди своего отряда и поглядывал на освещаемую факелами землю.

Однако проснуться удалось спокойно. Меня держали за руку и сверлили нетерпеливыми глазками. Интересно, она что-ли теперь совсем не спит? Только мои ресницы открылись, как прелестница шмыгнула к печи и с горшком снова уселась рядом положив мою голову к себе на мягкие коленочки.

— Отворяй.

— Не-а, сперва себе. — Сказал я и мой рот тут же был залеплен кашей с мясом.

— Жувай! — Усмехнулась рыжая. — На кухне баба глава.

— У-у. — Промычал я, не соглашаясь и зачерпнув из горшка попытался накормить её в ответ.

Милашка отклонилась, а моя ладонь попала во что-то мягкое. Хихикнув, Младка немедленно залепила кулешом всё моё лицо. Я не остался в долгу.

— Грех сие, княжиче. — Серьёзно вдруг сказала девушка, когда мы как следует перемазали друг друга.

— Что грех, лапочка?

— Жито повергать грех.

— А мы не будем разбрасывать. — Прошептал я, облизывая розовые пальчики, а потом принявшись за личико.

— Обаче одёжа замарана. — Попыталась она отстраниться.

— А мы и с неё сейчас аккуратненько, а если хочешь, снимай я постираю.

— Како телок ты еси, княжиче, языком елозишь. — Захихикала мадмуазель, перехватив мои руки, не разрешая себя обнять.

— Но это же не грех? — Прошептал я, подбираясь к её губкам.

— Ны грех егда дозволят. — Хмыкнула недотрога, выскользнув и облизывая аппетитные губёнки розовым язычком.

— А княжича кто умоет? — Обижено надулся я, изображая капризного малыша.

Если уж не разрешает проявить инициативу, то может быть хотя бы сама догадается поцеловать ребёнка?

— Жувай наперёд. — Запихнула красотка очередную порцию.

— На лбу засохнет. — Промычал я с полным ртом.

— Ны дозволим.

Ладошка тотчас ловко обтёрла и принудила доедать добавку.

— Так не че-естно. — Грустно протянул я.

— Ано мы есмь бабы завсегда прыткие. — Хохотнула плутовка убегая.

— Пеструшка ны доёная, ано сему усе грати. — Послышалось из сеней.

Это она что-ли про скотину? Мы же всех животных отправили! Оказалось, одну бурёнку и нескольких курочек Младка оставила.

— Дабы каша у тобе, княжиче, бех смачная. — Объяснила хозяюшка, невозмутимо дёргая за коровьи сиськи.

Приятно, конечно, что заботится, но она же нарушает все приказы! И чего делать с негодницей? Ругать нельзя, тем более обо мне-же беспокоится. К тому же стряпуха скорее всего права. Ей ведь на всех приходится готовить и ежедневно нужны свежие продукты: молоко, яйца прочее. Кушать надо как следует, чтоб были силы.

Сегодня дружина опять наблюдала за противником, пытаясь угадать, что же они так долго готовят в лесу? Высказывали разные догадки. Предлагали даже опять пройти тайным ходом, напасть, как в прошлый раз всем скопом и разузнать. Я не разрешил. Наверняка вокруг спрятаны засады с лучниками и ребят постреляют. Не смотря на предыдущие победы, врагов пока что всё-равно намного больше.

На следующий день товарищи явно заскучали от безделья, к тому же бояться устала даже рыжая трусиха. После предыдущей моей попытки пообниматься, подружка теперь держалась настороженно, стараясь как можно меньше оставаться с правителем наедине и даже кормить с руки перестала. Увидит, что проснулся, сразу вырывает ладошку, ставит рядом горшок с завтраком и к корове или за другие дела принимается, но главное во двор, где обязательно болтался кто-нибудь из парней, отряжённый Еремкой ей в помощь. Хозяюшка же не двужильная готовить на сотню мужиков. Впрочем, из-за отсутствия семей, мужики инстинктивно тянулись в центр крепости к княжескому двору поболтать, устроив посиделки или опять же чем-нибудь заняться от скуки. Поняв эту проблему, я приказал десятникам кроме дежурных на стенах опять устраивать тренировки и сам активно включился, уже лично выбирая самых сильных в противники, стараясь научиться им противостоять. Выматывался почти до предела, зато на всяких глупых девчонок уже не тянуло, просто не было сил.

Глава 25

И вдруг через пару дней не то что позавтракать, даже выспаться не дали.

— Вздымайся на брань, княжиче! — Взволнованно пропищала Младка.

Лицо хозяюшки закрывал покров. Видимо не хотела испуганная бедолага устрашать своим видом и портить настроение правителю с самого утра. Вся дружина уже стояла на стенах и стреляла вниз. В утреннем полумраке туда-сюда торопливо бегали вражеские воины, забрасывая ров огромными связками веток, потом мешками с землёй, а из леса неспешно катились пять осадных башен. Спереди для скольжения постоянно подкладывали брёвна. Сразу стало понятно, что это и для каких целей. Нечто подобное приходилось видеть в книжках на картинках. Да, за дело взялись основательно. Неожиданно пришло понимание, что качели против этих строений не помогут. Брёвна раскачиваются вдоль стен, а громадины так близко не подъедут, незачем. У них сверху вон какой длинный мосток. Такие конструкции можно попробовать остановить только встречным таранным ударом, если ткнуть длинным бревном. Объяснив новую идею Вторуше и велев разбирать для того одно из оснований самых дальних от ворот качелей, я подошёл к Бычку.

— Видишь, сотник, что твориться? Сегодня нам будет жарко. Сможешь найти в лесу хоть пятьдесят коней?

— Ежели распрячь телеги, наберём и сотню. — Кивнул тот.

— Тогда оставляй мне два десятка дружинников, а остальных забирай, поспешай через ход, пока сумрачно. Мы будем здесь держаться, а ты постарайся ударить рогатинами сзади.

— Гоже отсель из ворот? — Осторожно спросил парень.

— Отсюда нас ждут, сразу расстреляют. Видишь лучников сколько наготове! Ты попробуй лесочком подобраться вплотную с тыла, чтоб стрелы пустить не успели, потопчи, напав неожиданно, сколько сможешь, а потом отступайте. Если удачно получится, атака должна остановится. В крайнем случае наши остатки секретным ходом под шумок отступят.

Тут подбежал Еремка.

— Сжечь сие надобно. — Как обычно торопливо забормотал он и махнул он рукой. — Дозволь смолой горшки княжьи заполонить. Ввергнем тудысь в недра, егда подберутся близу.

— Действуй, советник! — Кивнул я. — Забирайте все, что найдёте.

С горшками он здорово придумал, может получиться. Помниться ещё древние римляне и греки так воевали. Особенно им нравилось сжигать корабли. Жаль у нас посуды и смолы пока мало, а то можно было бы попробовать зарядить катапульту огненными снарядами.

Когда осадные башни подъехали поближе, удалось разглядеть, что большинство сделаны не из досок, как казалось, а из толстых веток. Наших запчастей, из разобранной катапульты хватило только на одну махину и то не полностью. То есть лестница, спрятанная внутри прикрывается обыкновенным плетнём. Та же корзина, сплетённая на каркасе из длинных стволов, только толще раза в три. Задняя стена судя по всему отсутствует, только передняя и боковые.

Ну что же, решение на мой взгляд вполне надёжное, оригинальное и от стрел защитит почти наверняка. Дёшево и быстро построено из подручных материалов. Да и где бы они нашли здесь ещё приготовленную, распиленную древесину? Надо будет взять на заметку, если сам соберусь брать крепости.

Ой, что это я своих противников расхваливаю? Надо думать, как им противодействовать! Так, что мне известно? Что видел? Как в двадцатом веке ломают постройки? Соображай голова, вспоминай! Взорвать не сумею. Спалить — Еремка готовит зажигательные горшки. Был бы подъёмный кран, привязали бы к нему груз и стали бы раскачивать, долбить эти башни. Беда в том, что кран должен быть выше строений или хотя бы иметь длинную стрелу. И то, и другое сделать даже если сможем, по крайней мере не успеем. Что ещё? Можно было бы крюком подъёмного крана зацепить башню, приподнять и грохнуть или потянуть в сторону и уронить. Опять кран. Ну нет у нас крана и крюка нет! Хотя крюк Вторуша сковал бы. Тут ведь тяжёлый не нужен, достаточно простой кошки. Ба, да такой тройник можно забросить, как альпинисты делают, зацепить за макушку и, если мы дружно потянем, махина должна накрениться и рухнуть! Конструкция вроде-бы не слишком тяжёлая. Я радостно потёр ладони: "Где мой Вторуша?" — и побежал к кузнецу.

Богатырь с другими пыхтел, затаскивая на стену брёвна для тарана.

— Так, бросай это всё. — Затряс я парня за рукав. — В смысле без тебя закончат. Иван командуй!

— Ну чаго ты еси паки скумекал? — Отряхнулся тот, а я стал торопливо объяснять.

— Хм, аки рыбу на уду, молвишь? Слажу и метнуть потщусь. — Кивнул он наконец. — Токмо за камнемётом призри, княже.

Вскоре неподалёку потянуло дымком, застучал молот. Конечно кузницы здесь у приятеля не было. Нельзя делать огнеопасную мастерскую рядом с деревянными постройками. Но инструмент и наковальню мастер само собой не бросил и с первого дня устроился в походных условиях, приспособился осуществлять мелкий ремонт.

Я помчался на стену смотреть и руководить дальше. Махины надвигались почему-то гуськом друг за другом. Наверное, так легче катить по одним и тем же каткам, меньше брёвен приходится перетаскивать. Хотя между нашими глубокими оврагами больше двух башен в ряд никак не протащить. Потому и было выбрано для крепости именно это удачное место окружённое крутыми, природными валами, которое удобно атаковать только на узком участке.

Я вытер вспотевшие руки об штаны. Кажется, начинаю нервничать. Дружинников ведь со мной осталось всего около двух десятков. С другой стороны, в малом количестве убегать проще, когда прижмут, и потерь меньше, если сбежать не успеем или не сможем. Вот только Млада. Она ведь девочка. Что же с ней делать? Никак барышню отсюда не выпроводишь. Вдолбила себе в голову подружка, что без меня ей страшно. Вот она кстати с Еремком и Мальком горшки тащит. Небось в печи смолу плавили. Только с этими пацанами моя кикиморка чувствует себя более-менее смело. Наверное, потому, что они ещё совсем молоденькие, на неё не смотрят, как на женщину. Мальчишки вообще девчат так пока не воспринимают, до любви ещё не доросли. Но и с ними стряпуха не пойдёт. Да и поздно уже, рассвело. Нарваться могут на засаду и тогда станет ещё хуже. Будь что будет. В крайнем случае, хозяюшка в подпол залезет. Мы с ней договорились.

Есть у меня, в смысле у нас под домом такое секретное местечко, специально для опасной ситуации выкопано. Ещё когда строили, сделали предусмотрительные мужички, а потом мне показали. В каждом дворе такие тайники имеются на случай, когда не успеют бабы и дети в леса сбежать. Если враги случайно не наткнуться, вполне можно отсидеться хоть неделю. Для того там даже запас еды имеется. Одно плохо, если сгорит избушка, обвалится, то в могилу превратится убежище, задохнуться вполне реально в этом подполе, если люк открыть не получиться.

Парни наконец затащили брёвна на стену. Три длинных опорных и одно покороче, перекладина. Они же тяжеленные! Смогут-ли их использовать, как таран? От моего вопроса товарищи задумались, потом достали топоры и стали обтёсывать один ствол. Когда руки работают, человек перестаёт нервничать. Чем бы и мне таким заняться, а то уже колени начинают дрожать. Тут подошла Младка и прижалась к спине. Давно уже она так не прислонялась, всё чего-то опасалась, глупая, будто перед ней зверь какой. Я погладил её по голове.

— Всё будет хорошо, лапочка.

Да, это тоже помогает сосредоточиться. Когда успокаиваешь других, сам себе кажешься увереннее и сильнее.

Внизу прекратился звон. Вторуша привязал верёвку и тренируется, забрасывает крюк на ворота княжьей усадьбы. Пора его уже сюда звать, башни приближаются.

Махнул рукой Малёк и распрямилась катапульта. Какой пацан не способный, но и тут он почти бессилен. Лишь один из груды булыжников попал в первое из подкатившихся строений и проделал в нём брешь. Стала видна лестница внутри. Стреляло бы метательное устройство точнее, можно было бы зарядить большое бревно, вместо кучи разномастных снарядов и разрушить все планы нападающих. В данном же случае, только пощекотали нервы и кое-кому внизу попали по голове. Враги даже не остановились. Знают уже, как нам долго перезаряжать.

— Младушка, беги, позови кузнеца, а сама прячься или как там по-вашему, схоронись. Скоро здесь начнётся.

Когда Вторуша зацепил крюком макушку ближней башни и натянул канат, внизу даже остановились, перестали толкать. Они, наверное, решили, что мы сошли с ума и сами помогаем, подтягиваем постройку к себе, отобрать мол хотим свои доски. Но кузнец побежал по стене в сторону, туда, где его уже ждали друзья. Двадцать крепких парней дружно потянули, словно бурлаки, конструкция покачнулась, стала заваливаться, а грохнувшись, развалилась.

— Ура-а! Один-ноль! — Запрыгал я, засвистев, как на стадионе.

Когда зацепили вторую башню, булгары уже ждали. Не успели товарищи дёрнуть, как кто-то чернобородый высунул руку, резанул ножом по натянутой, будто струна верёвке, и она лопнула. Крюк оказался потерян. Тянущие чудом удержались на ногах, не посыпались вниз на землю.

— Один-один. — Констатировал я, а с верхней площадки вражеской постройки замахали руками в приветствии, туда вылезло сразу несколько человек, готовясь опускать мосток на стену.

Мои дружинники крякнули, подняли обструганное, вдвое облегчённое бревно и саданули им навстречу как тараном. Воины с вершины башни посыпались, точно неумелые птенцы из гнезда. Конечностями машут здорово, а в воздухе удержаться не в силах. Последующие мощные удары проломили конструкцию и смахнули несколько лестничных пролётов. Похоже, мосты наводить здесь уже некому. Пока будут чинить, строение должно загореться. Первые языки пламени уже лижут его бока, прилепившись вместе со смолой. Еремка с Мальком старательно целясь, теперь бросают горящие горшки по соседним приближающимся сооружениям.

— Поберегись! — Заорали ратники и рванули мимо пацанов останавливать следующего деревянного монстра.

Хорошо, что башни ехали гуськом и сейчас подъезжают по одной. Однако два-один в нашу пользу.

Третью конструкцию ударили с разбега, раз, ещё раз и ещё (три-один), а вот с четвёртой замешкались. Проломив плетёную стенку, бревно застряло и назад ни в какую. Мне показалось, что его там схватили и держат. Перетягивание тарана вместо каната не дало результата. (Три-два.)

— Бросайте его, ещё одна башня подъезжает!! — Крикнул я.

Княжеский приказ поняли буквально. Бревно подвинули к краю стены и столкнули вниз. Эффект оказался неожиданным. Видимо что-то там оказалось сломанным. Тяжёлый ствол перевесил. Плетёное строение стало разрушаться, и наконец верхняя часть с треском отвалилась. (Четыре-два.)

Пятую постройку таранить не смогли. Одно бревно оказалось коротковатое (Четыре-три.) Оставшиеся два длинных необструганных ствола были не по силам уставшим, обессилевшим ребятам. (Четыре-четыре.) (Четыре-пять.)

Хотя последняя башня уже во всю горела, противник стал высаживать из неё десант. Чернобородые воины потекли казалось лавиной. Вставших на их пути моих соратников мощным человеческим потоком просто смело со стены. Они падали вниз обнявшись, и болгары, и русские, даже в полёте продолжая сражаться.

"Мы проиграли!" — Сверкнула ужасная мысль, словно обухом по голове. Кажется, настаёт конец всему этому так полюбившемуся новому миру. Конечно случались и раньше неприятности со мной лично, в результате которых мальчишку, изображавшего правителя обычно вышвыривало из этой реальности, как не справившегося, а потом высшие силы давали ещё одну попытку. Сейчас же похоже рушатся основы, убивают друзей, уничтожают цитадель, воздвигнутую с таким трудом. Даже если вскоре переместит во времени, возвратится получиться лишь к руинам и к головешкам кострища. Крепостные стены наверняка сожгут, а жители разбегутся, которые конечно выживут, не попадутся в плен, не станут рабами.

Наверное, у меня опустились руки, потому что кто-то завопил прямо в ухо: "Очухайся, княжиче!" и влепил затрещину. Оставшаяся часть моего отряда пятилась к нашей надвратной башне, куда командира втолкнули в первую очередь. Другая группа друзей в противоположном конце стены защищала вторую лестницу, ведущую вниз. Воодушевлённые супостаты кинулись было преследовать отступавших, но парни начали шквальный обстрел. От пущенной в упор стрелы с бронебойным наконечником не спасала и кольчуга. Один за другим противники валились нашпигованные стрелами. Наконец среди неприятелей послышались команды и стало восстанавливаться некоторое подобие порядка. Они перестали бросаться, словно сумасшедшие. Их первый ряд прикрылся щитами и принялся надвигаться спокойнее.

Наши встретили вторую волну наступления в копья, рогатины и заставили остановиться. У врагов копей не оказалось. Когда же Вторуша из-за спин друзей стал гвоздить по головам самых наглых и напористых болгар своим гигантским бердышом, словно топором на огромной рукояти, напор совсем ослаб. Столкнуть никого из ребят больше не удалось. В отличие от тех, принявших первый удар как говориться в лоб, у остальных была возможность маневрировать. Нас ещё потеснили немного, до сложенных в кучу брёвен и пней. Их не успели сбросить вниз, и товарищи воспользовались, создав небольшое прикрытие-препятствие.

К тому времени я очнулся и бился в первых рядах. Блестящая чешуя сразу привлекла внимание супостатов, и они догадались, что перед ними непростой ратник. В мою грудь устремились, наверное, все ближайшие клинки, но соскальзывая не могли повредить надёжный куяк. Приятели, получив передышку, стали успешнее протыкать с флангов противников, отвлекшихся от собственной защиты и пытающихся скорее поразить командира.

Вскоре между сражающимися образовалась груда мёртвых тел и она в дополнение к заслону разделила стороны. Атаковать, ступая по трупам, захватчикам становилось всё сложнее. Рогатины, копья и прочее длинное оружие, неудобное для штурма у нападающих так и не появилось. Вместо этого они могли противопоставить только ярость и безразличие к смерти. Однако, оставив перед баррикадой и на наших наконечниках ещё несколько жертв, атакующие вдруг отхлынули, сообразили, что здесь пробиться будет очень сложно. Гораздо проще обойти, спуститься другим, дальним, теперь уже совсем неприкрытым путём. Группа, обороняющая вторую лестницу, была меньше и её к этому времени задавили явным численным превосходством. Стало понятно, что главная задача штурмового отряда не уничтожить защитников, а любым способом пробраться, прорваться и открыть ворота, куда они и устремились.

— Малёк, Еремка, Младен стреляйте отсюда, готовьте качели, смотрите, вон несколько лестниц снаружи волокут, остальные за мной!! — Крикнул я, как в детстве, словно своим пацанам-дружкам во дворе и помчался по ступенькам вниз, опять намереваясь преградить врагам путь.

Если сможем, то останется хоть какой-то шанс удержать крепость. Башни пылают во всю, ветер раздувает пламя. Дорога там уже перекрылась. Приставные лестницы трое лучников смахнут раскачивающимися брёвнами. Осталась трудная, почти невозможная малость: не позволить всему вражескому войску войти через ворота.

Когда мы спустились, перед створками уже лежали несколько самых сообразительных и быстрых врагов со стрелами в спинах, видимо ухитрившихся как-то пробраться раньше. Возможно это из тех, кто свалился со стены. Один умирая, из последних сил даже пытался сдвинуть тяжеленую щеколду. Где там. Её и здоровые мужики стараются открывать только вдвоём-втроём. Наши лучники радостно помахали руками, мол это они постарались, но нам было не до веселья. Из переулка выбегала страшная, орущая толпа с перекошенными лицами. Нападающие криками разъяряли себя перед последней схваткой.

Мой поредевший отряд прижался спинами к воротам и ощетинился остриями, превратившись в большого, опасного дикобраза. Затрещали древки рогатин и копий. На нас налетели, запрыгнули, прикрываясь щитами, стремясь завалить, сбить на землю силой удара ног, мечей и массой своих человеческих тел. Выдержать такой страшный, яростный напор практически невозможно, так говорили старики на тренировках. Это мы сейчас полностью испытали на себе, потому что отступать, уворачиваться, отходить от створок было нельзя ни на шаг.

У нападающих почти получилось. Окружающих меня дружинников практически завалило телами мёртвых и раненых, которых в буквальном смысле слова они не успевали стряхивать с наконечников рогатин. Мы с Вторушей стояли в середине отряда сзади других и потому, наверное, единственные остались на ногах.

Когда напор ослаб, здоровяк кузнец заорал: "Поберегись!!!", — особенно сильно отшвырнул очередного противника, вышагнул из кучи-малы на освободившееся пространство и завертел своим бердышом. Я еле успел под ним пригнуться. Отскочили и болгары те, кто не лежали вперемешку с нашими. Супостатов оставалось ещё достаточно, с лихвой для нас двоих. Однако тут верхом на коне сзади на них налетело нечто визжащее, орущее, рычащее, с ярко красным лицом и руками, покрытое шерстью, с рогами на голове. В первый момент от такого зрелища, наверное, зашевелились даже те мои волосы, которые ещё не выросли да, по-видимому, не у одного меня. Половину болгар сразу разбросало, разметало грудью вороного скакуна, часть попала под копыта, остальные пустились наутёк, пытаясь увернуться от вил, которыми чудовище орудовало, как рогатиной, впрочем, вполне профессионально, успешно. Вторуша принялся шустро добивать оставшихся у ворот врагов, не давая им подняться, прийти в себя, а я побежал за девчонкой, преследующей убегающих противников.

То, что это Младка, не стоило и гадать. Другие ужастики мне пока не встречались. Двое чернобородых воинов вдруг удачно метнулись в разные стороны, присели под вилами и мне пришлось с ними задержаться. Первого не успевшего выпрямиться, я просто срубил набегая, зато второй сумел приготовиться. Тяжёлый удар моего бердыша ловкач умело направил вскользь, парировал щитом и смог мечом пребольно ткнуть в живот. Спасибо чешуя опять не подвела и клинок соскользнул вниз.

— Ах ты гад, покусился на святое!!!

Ярость заполнила сознание. Отскочив, от опасного противника, я стал орудовать вдвое быстрее, не подпуская своим длинным оружием на расстояние доступное супостату. Несколько раз ткнув остриём в сторону головы, выждав, когда щитом ратник закроет себе обзор, неожиданно отмашкой подрубил ему ноги. Воин почувствовал опасность с запозданием, а потому подпрыгнул не вовремя и недостаточно высоко.

Добив его, через несколько минут удалось догнать подружку. Закутанная в несколько лохматых шкур словно в карнавальный костюм, с бараньими рогами, привязанными верёвкой к волчьей голове, будто к шапке, мадмуазель сидела на земле и рыдала рядом с трупом чернобородого мужика. Обнажённые руки её, прижатые к лицу, от ладоней до самых плеч были красными, как и голова мужчины.

— Лапушка, что с тобой? Где болит? — Разжал я ладони барышни.

— Азм цела. — Кое-как удалось разобрать сквозь всхлипывания.

— У тебя же всё тело и лицо в крови.

— Сие свёкла.

"Нифига себе макияж сделала красна девка!" — Промелькнуло в голове.

— А подол порванный?

— Сама порезала, дабы в седле сподручнее. — Прикрыла она обнажённую коленку.

— Что же ты плачешь?

— Сего жалко!!! — Заревела моя хозяюшка заново.

Вот они русские бабы! Совершенно одинаковые в разных мирах. В своё время в двадцатом веке не раз приходилось слышать рассказы, как они жалели, подкармливали пленных вражеских солдат и наполеоновских, и гитлеровских. Здесь тоже самое. Догадался бы покойник сдаться, вовремя сложить оружие, и стряпуха сейчас бы защищала его от меня.

В этот момент послышался звук открываемых створок главных ворот нашей крепости.

— Прячься в схрон! — Крикнул я чумазой, растрёпанной, но как-то по-особенному в этот раз симпатичной и дорогой мне милашке, вскочил на вороную кобылу и поскакал, как думалось, в свой последний бой.

Оказалось, всё наоборот. Вместо недругов въезжали мои возбуждённые боем, радостные дружинники с Бычком во главе. Вскоре мне рассказали, что всё произошло в лучшем для нас виде. Забрав лошадей, спрятанных в чаще, да два десятка сторожащих их мужиков, оставив женщин, детей и скот совсем без охраны, нашим как-то удалось пробраться верхом сквозь заросли и выскочить практически в упор на увлёкшихся атакой болгар и эрзя. Впрочем, штурмовали в основном булгары. Они в этом хорошо натренированы. Эрзя готовились ворваться в ворота. Наученные с прошлого раза, мои ратники не кричали, не шумели, не пугали, как делают чаще всего во время сражения. Они скакали, давили, кололи, рубили молча, оттого их атака, наверное, была страшнее и смертоноснее для противника. Шума на поле боя хватает и топот копыт сзади действительно услышать непросто. Конечно кто-то из врагов сумел сбежать, спрятаться в зарослях. Возможно их даже не одна сотня, а в два-три раза больше нас, но это уже не войско. Единственную опасность они могут представлять, как мародёры, грабящие по дороге домой ради пропитания.

Услышав про расплодившихся разбойников, пришлось немедленно развернуть товарищей.

— А что у вас такие морды довольные? Ну-ка марш в лес охранять своих баб, детей, имущество и чтоб сегодня же возвратили всех в крепость!

Наши потери по сравнению с противником оказались несравнимо малы, но мужиков всё-равно было жалко. Я каждого знал в лицо и многих помнил по имени. Больше всего досталось тем, кто сражался рядом со мной, принял бой на стенах и закрыл грудью ворота. В последнем столкновении уцелели только мы с Вторушей. Кузнец похвастался, что одел перед штурмом вторую кольчугу поверх первой и особо прочный, усиленный шлем собственной конструкции. Это мол его и спасло. Командира же, скорее всего просто заслоняли собой.

Выжили и пацаны-лучники. После того, как все устремились к воротам, они наверху остались втроём. Конечно им не справиться бы с ордой, карабкающейся по приставным лестницам, если бы не качели. Каждым удачным пуском удавалось смахнуть до десятка стремянок. Многие после удара ещё и ломались, не годились к повторному применению. В паузах мальчишки успевали швырять вниз пеньки, брёвна и старательно пускали стрелы, стараясь помочь нам перед воротами.

Когда разбирали погибших, отделяли своих от чужих, нашли счастливчика Ивана. Ему повезло упасть со стены, подвернув под себя вражеское тело и отделаться синяками да ссадинами. Правда бабы, перемотавшие парню грудь, подозревали, что он поломал рёбра и отшиб внутренности, а потому велели добру молодцу как можно меньше двигаться. Еремка определил его на постой для выздоровления и ухода к овдовевшей, бездетной пока молодке. Присмотрят они друг за другом, и скучно не будет.

Из сотни Бычка погибли всего три десятка. По сути мало, особенно, если сравнить с потерями противника, однако для нашей малочисленной дружины, это значительно. Ещё и ранеными оказались почти все. Большинство пострадали от вражеских стрел. Пришлось посылать даже за специалистами-лекарями в соседние селения.

Когда народ услышал про чудище, разогнавшее супостатов перед воротами, пересилив страх стали приходить по разному поводу на княжий двор. Я сначала не замечал, не обращал внимание, потом стал удивляться пристальному интересу к моей хозяюшке. Когда же один не самый умный мужичок кланяясь спросил: "Иде на беса тута вольно подивиться?", — я расхохотался. Вот ведь очередной русский парадокс, когда кикиморка нарядилась пострашнее, на неё захотели полюбоваться!

— Подруга!!! Иди сюда ты стала суперзвездой! Люди хотят тебя видеть, просят и впредь ходить с рогами. Наверное, надо ещё хвост сзади присобачить!

Смутившаяся и без того красная мадмуазель шутку не оценила, оставив раненых под присмотром помощниц, тотчас сбежала в баню отмываться и переодеваться.

Глава 26

Бабы выли всю ночь. Около двадцати семей моих дружинников опять осиротели. Хорошо ещё что остальные почти половина погибших оказались неженатыми. На погребение приехали родственники. У кого семьи не оказалось, тех собирала в последний путь моя хозяйка Млада. На следующий день прямо к тризне почти одновременно примчались князь Мстислав с дружиной и муромская рать с воеводой. Так быстро они успели потому, что плыли не в пузатых ладьях, а в быстроходных ушкуях.

— Ох, князь, жаден ты еси, ны оставив позабавиться. — В шутку пожурили меня.

Я же, воспользовавшись случаем, пригласил гостей на облаву в окрестные леса и дал десяток проводников. Больше не смог. Остальная моя дружина залечивала раны. Мне самому Младка перемотала все конечности и голову, превратив практически в мумию. К вечеру вместо привычной дичи, привели сто семьдесят заблудившихся, раненых болгар и эрзя. В благодарность я подарил их тем, кто поймал. Всё же не зря мужики прогулялись. Глядишь и в другой раз охотнее придут на помощь.

Давно было известно, что за пленников будут требовать выкуп от родственников, а кто не сможет расплатиться, продадут в рабство куда-нибудь в южные страны на плантации. Вообще-то приличные деньги обычно выручают за крепкого, сильного мужчину, иногда больше, чем за коня. А пока не выкупят, можно определить пойманных на лесоповал, расчищать землю под луга и пашни. Однако стать рабовладельцем самому, воспитание, привитое с детства, не позволяло. С разбойниками вон сколько мучились, пока не освободили.

Гости отдыхали как положено с баней и прочим. Борщ, увидев проплывающие в нашу сторону лодки, догадался приехать без приглашения с напитками, со своими особенными травами и даже с дровами. Сам же по-хозяйски без спроса старик и протопил парную. Удивившись такой наглости, я потребовал половину того, что отсыплют ему в благодарность, иначе совсем уважать перестанет, будет заходить, как к себе домой, пинком открывать дверь.

Между тостами предложили и нам сделать ответный визит, навестить назойливых соседей, отодвинуть границу подальше на восток. О том мол и великий князь Андрей сказывал. Крепостица Обран Ош ему давно как говориться глаза мозолит. Я только развёл руками.

— Да кто же против? Мои дозоры на Оке в устье Клязьмы считай поселились. Каждый день оттуда ждём нападения. Нас эти соседи, честно говоря уже достали. Все лето туда-сюда шляются, поля перетоптали. Придётся осенью куда-то ехать покупать продукты. Благо металлолома теперь море. Вторуша ремонтировать не успевает, не справляется. Для восстановления мечей и брони приходится кузнецу отца и младших братьев звать на помощь. Продадим трофеи, взамен купим репу, капусту и зерна.

— Князь, ты еси сказываешь дружинники твоя на Оке поселились? — Остановили мою болтовню.

Когда Мстислав так щурится, значит он что-то придумал.

— Какое там поселились, шалаш лишь построили, даже не огородив плетнём. По два человека туда посылаю. Сами видите нет у меня людей. Все поранены. — Опять развёл я руками.

— Крепостица бо тама на добром месте встала. — Сразу понял идею муромский воевода.

— Сам знаю, что неплохо бы обеспечить себе хоть какой-то тыл. — Закивал я. — Соберусь с силами, может и поставлю частокол, чтоб оберегал нашу твердыню от внезапного нападения.

— Обережец сие буде твоя. — Похлопал по плечу Боримир.

— Ны токмо твоя! Всея Владимирскаго княжества наю Бережец! — Пристукнул Мстислав по столу и обещал при первой же возможности прислать в помощь для этого дела мужичков-плотников.

Пленные болгары да эрзя туда в строители не годились. Слишком близко их родные места. Сбегут, ещё и своим донесут, где наши подземный ход устроят. На утро похмелившись огурцами свежей засолки, гости отбыли восвояси, а прямо на пристани подошёл Еремка. Пока правитель в окружении знати, пацан стесняется, ведь принимают его за служку-посыльного на побегушках. По сути дружок и выполняет такие обязанности, но отношение совершенно разное.

— Княже, коли ты еси торговать собралси, нынче самый срок. (вот шустрый парень, подслушал вчерашний разговор взрослых!) Вмале сенокосы завершим и до страды надоть сплавать, развести железвие по градам и весям.

Приятель прав как чаще всего и бывает, продавать надо летом, пока тепло, чтобы поездка прогулкой, приятным путешествием показалась, да и в лодку не в пример больше нагрузить можно, чем на телеги или в сани. Эх надо было к владимирцам с суздальцами в компанию напроситься! Хотя нет, тогда бы пришлось всё время жить с оглядкой на бояр, с их привычками и причудами. До сих пор от пьяных объятий рёбра болят. Спокойнее плыть отдельно. Решено, покосим траву и айда куда-нибудь в тот же областной центр, например, в смысле в этом мире он вроде бы стольный град. Посмотрю, как сейчас выглядят Золотые ворота. В Гороховце так все кирпичные строения прахом рассыпались. Кроме отдельных груд булыжников, местами торчащих на поверхности, ничего нет каменного во всей округе.

На косьбу пришлось отправиться вместе со всеми. Многим моим тяжелораненым товарищам нелёгкий труд в поле и на лугу пока противопоказан, а мне за лето уже немного удалось научиться этому нехитрому крестьянскому искусству. Косу сломать тоже уже не страшно. Металла хватает, а свой кузнец по знакомству небось бесплатно починит. Младка хотела, было не допустить, дескать такоже пораненный, но я прямо при ней размотал и в злости побросал все повязки, показывая, что полученные царапины уже почти заросли, зарубцевались, по крайней мере не кровоточат, а носил, терпел эти тряпки, под которыми всё зудит и чешется только ради неё. Не хватало ещё, чтоб и эта рыжая соплюха стала командовать, как наглая Боженка! Некоторые дружинники-новички правда удивлялись их неугомонному правителю. Где это видано, когда мол начальник сам ручки марает простым трудом?! Еремка тоже оказался против, попытался удержать в крепости, дескать не по рангу обязанность. Он в числе немногих счастливчиков практически избежал ранений и очень переживал по этому поводу. Может быть потому заместитель особенно пристально следил за моим здоровьем, участвуя в каждой перевязке. Пришлось рыкнуть и на дружка.

— Князь я или не князь! Что хочу, то и ворочу! Ишь раскомандовались все вокруг!

Ещё мне захотелось испытать новые ощущения. Ни капли не забылось, как тяжело было пахать, но почему-то всё-равно вспоминался тот период с радостью. Может быть как-раз удовольствие получилось из-за чрезмерной нагрузки? Следующей весной хотя бы денёк, но обязательно попашу снова вон с Младкой на пару. Сегодня же надо испытать что такое настоящий сенокос. Не попробовать, как до этого получалось, не на одну корову или козу, как в двадцатом веке, а на всё огромное стадо.

День выдался нежаркий, облачный и работать на заливных лугах за рекой было приятно, особенно когда к обеду вместе с остальными бабами приплыла в лодке моя хозяюшка в такой же белой косыночке и платье с вышивками, издалека неотличимая от остальных стройных молодушек. Впрочем, из пожилых женщин в нашей крепости почти и нет никого. Как и остальным, стряпуха привезла мне в крынке парного молока с лягушкой. Я уже не удивлялся и не ругался, знал зачем жаб сажают: чтоб молоко дольше не прокисало и вроде бы было вкуснее. Ещё на расстеленном платочке оказались ржаные лепёшки, варёные яйца и кусок холодных копчёностей из погреба. Эти простые крестьянские продукты необычно вкусны здесь на природе после тяжёлого труда и особенно, когда прихлебывать разрешается прямо из глиняной крынки, а нежные девичьи ручки пихают в рот лучшие кусочки и над ухом слышится смущённый шёпот:

— Жувай, родненький, да сызнова отворяй.

Когда молоко проливается, течёт по щекам и груди, мадмуазель хихикает, вытирает мягкой ладошкой, ещё больше размазывая, но это тоже приятно.

Пропотев за работой, вечером мои холостяки затопили баню. Мне пришла идея прокатиться до реки. Ну их. Приятели конечно не такие звери, как Борщ с Мстиславом, да с боярами, но пару напускают и хлещутся вениками тоже как говориться будь здоров! Главное, что каждый по доброте душевной желает угодить, попарить лично своего командира и посильнее. А одному мыться неудобно, скажут зазнался, товарищей сторонюсь. Ребята скорее бы поняли, когда бы мы парились вдвоём с Младкой. Они, кажется воспринимают стряпуху больше, чем просто мою подругу и хозяйку в доме, но я с ней в баню заходить даже одетый постерегусь. Мне Божену-то с ножом у живота вспоминать страшно, сразу мурашки по коже и холодеют внутренности, будто клинок уже внутри. Кто знает, что у этой в черепной коробке творится? В общем речка для любителя искупаться, понырять, поплавать самое оптимальное, чтоб заодно и вымыться.

Намекнув стражнику на воротах, что по делам к Вторуше в кузню, удалось вырваться из крепости даже без сопровождения. Свернув на будущую Гребенскую, я вскоре притормозил коня, заставив скакать помедленнее. И не потому, что крутой спуск. Захотелось насладиться тёплым вечером и одиночеством посреди почти дикой природы. Каждому человеку иногда надо побыть наедине с собой как говориться, отдохнуть от общества, но Еремка мне всё время запрещает, переживает, что с его князем что-то опять может случится. В этот раз получилось обмануть зануду, прямым текстом послав в баню и попросив товарищей хорошенько пацана отхлестать. Теперь так просто не вырвется, познает каково, когда окружающие тебя слишком сильно любят и заботятся.

Для порядка пришлось заглянуть к ковалю и поболтать о пустяках. Увлечённый очередной своей выдумкой, товарищ зачастую, как и сегодня задерживается до темноты, а может быть даже здесь заночует. Зато никто уже не упрекнёт, что правитель обманул охрану, сбежал от своих граждан, посчитают что занимался важным делом.

Река встретила приятной прохладой натруженное тело. Квакали лягушки, плескалась играя мелкая рыбёшка. Поплавав и нырнув несколько раз, я чуть не разбил нос. Перед глазами неожиданно оказался железный понтон моста двадцатого века.

— И почему никому уже даже не удивительно? Ваша подлость опять желает полюбоваться, как правитель обнажённым побежит через весь город? Хотя нет, в этом мире всего-навсего простой подросток.

Поворчав, погрозив кулаком кому-то неопределённому, я выбрался на берег. Настроение сразу упало. В самом деле придётся теперь дожидаться полной темноты где-то здесь около пляжа. Бредущего в одних плавках по улицам, человека неправильно поймут, решат, что или чокнулся, или обокрали.

— Решай, Вова, что тебе больше нравится из этих вариантов? — Хмыкнул я. — Впрочем радуйся, что, хотя бы в плавках. Из бани могли бы запросто выдернуть совершенно голеньким посреди монастыря. Вот был бы позор!

Неподалёку замаячил знакомый силуэт. Сегодня у него, видимо выходной, раз идёт в гражданской одежде.

— Что-то давненько мы с тобой не встречались. — Заулыбался сержант милиции, признав знакомого и свернув поздороваться. — Как успехи? Всё ещё бьют?

— Как вам сказать? В самбо по-всякому бывает. — Опять проворчал я и нахмурился.

Дядька разглядел на теле следы от недавних сражений и видимо подумал всё про тоже, про своё. Мне это само-собой показалось неприятно. Какому парню понравится, когда прямо в лицо чуть ли не унижают, намекая на мальчика для битья. Пришла идея всё свалить на борьбу. Ответ мужчине понравился. Видимо он считает себя в каком-то роде моим наставником.

— Тренируйся, чемпионом станешь! По крайней мере настоящим человеком! — Похлопал он меня по плечу.

— Уже потренировался, доплыл сюда чуть не от Лысой горы. Теперь думаю, а как обратно? Одежда-то там на берегу осталась. — Буркнул я, вспомнив про настоящий свой заплыв.

— Это ты, брат, не рассчитал. Против течения назад не сможешь, но всё-равно молодец. — Улыбнулся страж порядка.

— Да знаю. Тут в другом загвоздка. Как лучше вернуться: по берегу или по верху, по асфальту?

— По тротуару конечно, по земле ноги поранишь. Сам же знаешь, у нас кругом битое стекло или ржавое железо. На днях один шкет ногу рассадил до кости, наступив на консервную банку. Теперь все каникулы насмарку. Ещё и заражение схлопотать может.

— Ага, только к речке всё-равно спускаться по земле придётся! — Хмыкнул я.

— Ла-адно, давай подвезу. Сейчас мотор принесу и домчу тебя с ветерком. Жди у этого катера. — Вздохнул милиционер.

По всей вероятности, он планировал что-то другое, своё, а тут бедолага подопечный подвернулся, которого вот так оставить жалко. Я тоже вздохнул. Мне себя тоже стало жаль, наверное, за компанию.

Моторная лодка из-за металлического корпуса названная катером, на место доставила мигом. "Эх нам бы в княжество несколько таких Вихрей!" — размечтался я. К счастью кеды и спортивные штаны оказались на месте, а в памяти не стёрлось в каких кустах они замаскированы. Иначе было бы совсем неудобно перед хорошим человеком.

На следующее утро пришла мысль пройтись по друзьям, уговаривая записаться с нами в хореографический кружок. Девчонок ведь там в два раза больше, чем нас, ребят, почти как в песне. Они конечно не стоят в сторонке, платочки в руках теребя, танцуют друг с другом, но с парнями было бы лучше. Однако одноклассники зевали и отмахивались от такого заманчивого предложения. Ну да, крестьянский быт в том мире уже приучил князя вставать рано, а школьники здесь спят на ходу. Каникулы же! Повторно, когда сони окончательно проснуться, всё-равно к ним возвращаться не стоит. Навязываться неудобно. Кто хотел, согласился бы сразу. Придётся нам работать, в смысле кружить барышень каждому за двоих кавалеров.

На занятиях в Рябинушке встретили с упрёками: "Почему не пришёл прошлый раз? Так ты ничему не научишься!" И вот как им объяснить, что совершенно невиноват?

— У меня так получилось нечаянно. — Пролепетал я и стало стыдно не за то, что отсутствовал, пропустил несколько дней, а потому что заставляют краснеть и извинятся.

Про себя же решил, что всё, танцую последний раз и то потому, что уже притопал, настроился. Сбегать обидевшись будет выглядеть совсем по-детски. Вот в мужском коллективе, например, в самбо, никто не укоряет. Явился, молодец, занимайся. Ни обвинений, ни упреков. Жаль, что девчонки туда не приходят бороться.

А одноклассницы как специально сегодня на высоте: двигаются красиво, пластично, соблазнительно вращая бёдрами, в глаза смотрят смело и прижимаются, как научили. В моём княжестве таких красоток нет. Там симпатяшки могут только изредка глазками стрельнуть, но в основном глядят себе под ноги. Платочки молодушки повязывают так, чтоб торчали только носики. Волосы и даже брови прячут. Девок то у меня в крепости практически не осталось, которым разрешено красоваться, строить глазки и косу выставлять на показ, разве совсем молоденькие или Млада. Но с ней особый случай. Ладно, придётся подумать ещё на счёт этого кружка, хотя судя по всему буду регулярно пропускать.

Через несколько дней возвращаясь с очередного занятия, до дома дойти не удалось. В этот раз переместило прямо по пути. Шёл по асфальту и вдруг оказался в лесу. Чуть дерево лбом не протаранил, как совсем недавно понтон.

— Эй, там наверху, осторожнее! Вдруг кто-то заметит, как вы человека таскаете туда-сюда, будто котёнка за шкирку? — Погрозил я неизвестным шутникам.

Последнее время всё больше склоняло к мысли, что мной кто-то играет, словно ребёнок своей куклой. То две недели существую спокойно в одном из миров, а то и суток не проходит. Развернувшись, уже через несколько минут неспешной, важной походкой удалось войти в распахнутые ворота крепости. Исчезновение правителя никто здесь даже не заметил. Теперь в этот мир получилось возвратиться почти в тоже время, когда пропал. Скакун только остался на берегу.

— Точно, Вороная!

Вспомнив про оставленную около кузницы одежду, ремень с оружием и лошадку, я вскочил на другую кобылу и поскакал исправлять оплошность, пока гридни опять не принялись чрезмерно опекать, сопровождать даже до туалета, как было однажды. Кузнец до сих пор увлечённо выстукивал что-то и на мою вторую лошадь не обратил никакого внимания, как и караульный на башне. Даже стало немного обидно.

Перед сном проходя мимо, Младка неожиданно остановилась и стала восторженно обнюхивать рубашку двадцатого века. На первых порах показалось, что рыжая осмелилась обниматься, но вскоре пришлось понять и разочароваться. Стряпуха всего-навсего учуяла женскую парфюмерию, попавшую на одежду от моих одноклассниц, во время страстных танцевальных объятий. Ладно, если получиться, принесу ей какой-нибудь пузырёк. У матери разных незаконченных больше десятка. Она небось и не заметит пропажу одного-двух.

На следующее утро выяснилось, что наше княжество стало пользоваться неожиданно большой популярностью. Вернее, слухи распространялись всё дальше и дальше про правителя, наделяющего всех прибывающих скотиной, землёй и даже бабами, делающих простых пахарей важными дружинниками. Регулярно стали прибывать переселенцы семьями, а молодые парни и по одному. Слухи, как обычно с расстоянием и со временем обрастали необыкновенными подробностями с преувеличениями. Приезжающие обнаруживали, что землицу надо подымать, отвоёвывать у леса, лишнюю скотину князь всем подряд не раздаёт, а только совсем нуждающимся, семейным. На счёт женщин получился вообще анекдот. Некоторые особо любвеобильные полагали, что сразу попадут в гарем и будут там блаженствовать, как падишахи, ничего не делая, только размножаясь.

Многие разочаровавшись, разворачивались восвояси, но половина оставались. Людей подкупали вольные, неосвоенные просторы приграничья с большим количеством дичи, рыбы и уважительное отношение. После обучения, они станут ратниками-воителями, то есть гражданами более высокого сословия, чем простые землепашцы-крестьяне.

Удалось снова подыскать кормильцев в осиротевшие семьи с детишками. Бабёнки, как на подбор молодые, симпатичные нравились прибывшим, особенно, когда те узнавали, какой дуван каждая получит, после реализации всего скопившегося железа. На собрании командиров было решено поддержать таких пострадавших, всё что положено погибшим товарищам, выплатить жёнам и отпрыскам.

Через несколько дней сенокос завершили. Под жарким солнцем, да продуваемая ветерком, травка очень быстро превращалась в ароматное сено. Даже переворачивать лишь раз пришлось. Вскоре перевозили на тридцати больших трофейных лодках целые горы-стога. Укос оказался на удивление богатым. Все чердаки и сеновалы во всех дворах заполнились, что не поместилось, скирдовали за околицей. Должно с запасом хватить и овечкам, и коровкам, хотя ещё раз будем косить через месяц. В этот же вечер Еремка напомнил, что срок отправляться, сбывать добытые брони и мечи.

Глава 27

Рано на заре, (как здесь положено в любом важном деле) в три больших ушкуя погрузились по двадцать добрых молодцев. Это немного меньше половины моей дружины, учитывая на днях прибывших новобранцев. Сзади каждой лодки ещё прицепили по одной пустой.

— Авось продадим. Куды нама така тьма? — Подмигнул практичный советник.

Плав средства рассчитаны человек на тридцать каждое и пустые места между гребцами заполнили большие сундуки, битком загруженные отремонтированными трофейными доспехами и оружием. Провиант с разной мелочёвкой засунули под сиденья.

Этому утру предшествовали бурные споры. Никто не соглашался ехать главным купцом. Все наши проверенные кадры, которым можно было доверить что угодно, категорично заявили, что ни разу не торговали, просто-напросто боятся данного задания, больших капиталов и такой ответственности. Единственный из них мой главный помощник имел дело с финансами, регулярно собирая торговую пошлину (мыто), но он же малолетний пацан! Конечно служили среди дружинников те, кто с удовольствием возглавили бы денежное предприятие, но они бывшие разбойники с больших и маленьких дорог. Им пока не было полного доверия. Все пальцы показали на меня. Отправляйся дескать сам, княже.

— Правители же не торгуют, нас засмеют. — Привёл я обычную отговорку, но в тот момент она почему-то не сработала.

— За прилавком сиде и лаяться горазд хошь Афон. Ты еси ведай, приглядывай, гривны да куны в сундуки складай. — Усмехнулся Еремка.

— Я же могу исчезнуть в любой неподходящий момент! — В конце концов как последний аргумент пришлось заявить совету командиров.

Всей правды рассказывать конечно было нельзя, слишком непредсказуемые последствия, но оказалось достаточно намекнуть на большой и важный секрет. В чудеса и тайны в этом мире верят охотно, тем более подобное действительно не раз случалось, но отмазаться всё-равно не вышло. Товарищи заверили, мол ничего страшного, станут ждать сколько надо княжьего возвращения и вынудили в конце концов согласится. Буду надеяться, что быстренько туда-сюда сплаваем, распродадим и вернёмся. В таком случае родители ничего не заметят. Иначе придётся что-то выдумывать.

— Тогда за прилавком пусть будет Афон, ты, Еремка, станешь деньги считать, а я за тобой начну приглядывать повнимательнее, чтоб случайно не ошибался. — Мстительно намекнул я парнишке на некоторые склонности.

Пацан покраснел, но кажется кроме нас с ним, никто ничего не понял. На этом и сошлись.

Прямо перед отплытием на причал явилась Младка с каким-то тюком за плечами.

— Помогать пришла? Солнышко, что у тебя в мешке? — Спросил я барышню.

— Сие мое добро, куды сгружать?

— Почто нама твоя утварь? — Пробормотал кто-то из приятелей.

— Негоже девке без нарядов. — Лукаво улыбнулась подружка.

— Ты что же с нами собралась? Тут же кругом одни мужики, сразу испугаешься.

— Ничтоже ны спужаюся, азм на водицу зрети буде.

— Ну так они сами тебя станут бояться.

Мадмуазель повернулась и не говоря больше ни слова побрела по берегу.

— В Суждаль пёхом идоша. — Вздохнул рядом Еремка.

— Врёшь.

— Сам зри, княже.

Хозяюшка топала вверх по течению согнувшись под грузом, маленькая и несчастная, как показалось со стороны. Припомнив, как стряпуха одна одинёшенька ушла искать правителя к ведьме в лес, окружающие осуждающе загудели.

— Рыжая! Иди сюда!! — Заорал я, не выдержав общего морального давления.

Пришлось взять упрямицу на борт. Наверное, своевольная аферистка хорошо знает, как давить на жалость и всё точно рассчитала, потому что с наглой мордочкой немедленно подтвердила, дескать ино пешем пойде вслед ушкуям по брегу. Ещё вспомнилось, что кухарка вкусно готовит и успешно держит за руку. С ней меня в другой мир может быть хотя бы неожиданно во сне не перебросит. Что это время от времени случается, пришлось уже привыкнуть, но пусть хотя бы происходит в одежде!

Бычок, оставшись комендантом крепости, воеводой и всеми прочими начальниками сразу, важно помахал рукой с причала. У него под началом осталось пять проверенных десятков дружинников, правда все достаточно серьёзно раненые и больше полсотни новобранцев, которых придётся обустраивать и обучать. Да и за булгарами как говориться одним глазком надо будет приглядывать, посылать дозоры. Хоть и надавали им по сусалам, но может быть только сильнее разозлили. В общем работы хватит.

Предположения насчёт страхов не оправдались. И дамочка, и парни сосуществовали в одной лодке мирно и даже дружно. Хотя, чему тут удивляться? Многим сердобольная девушка помогала, лечила, перевязывала. Её стряпню они в осаде каждый день ели и нахваливали. Привыкать небось стали друг к другу. Если мадмуазель не испугать чем-нибудь неизвестным или громким, то она выглядит вполне привлекательной милашкой и даже соблазнительно. Когда же барышня затянула песню звонким голосом, стало весело и подхватили во всех лодках. Оказалось, если поёшь, то время течёт незаметно и гребцы меньше устают. А я ещё загадывал, чем бы заняться в пути? Намеревался что-нибудь строгать, ремонтировать. Качаясь на волнах это опасно, можно поранится, а тут рот разевай, да глотку дери. Всем хорошо и настроение поднимается.

Русло Клязьмы отчаянно виляло, позволяя любоваться открывающимися красотами. С одной стороны, высокий, поросший густыми лесами берег, который временами разнообразят пустые, не заросшие ничем холмы вроде Лысой горы. С другой стороны, сплошные луга. Виднеются кое-где неубранные ещё стога. А может быть их здесь специально оставили ленивые крестьяне? Потом будут ездить, перевозить на санях. Надо же чем-то заниматься долгой морозной порой. Это у меня планов не счесть. Хочу наконец превратить своих мужичков в настоящих воинов. Для того надо упражняться, сражаясь целыми днями и не один месяц, как сказал Боримир, а он не первое поколение дружинников тренирует.

Зима для воинского ремесла самое подходящее время. Это уже понятно. В толстом поддоспешнике не будет так ужасно невыносимо, как в жару. Можно будет смело устраивать длительные занятия, не боясь теплового удара, как сейчас. Летом-же приходится тренироваться вечерами. Под солнцем практически невозможно долго выдержать в быстро раскаляющейся железной броне.

К вечеру показалась крепость немного похожая на нашу, только всю её окружали домишки. Видимо внутри места давно закончились.

— Вот сей Ярополч. — Загомонили парни. — Аккурат верстах в тридесяти мы есмь отсель построились, во дневном переходе.

"Точно, как специально надоумили свыше. Небось суздальцы с владимирцами тоже здесь на ночлег останавливались", — промелькнуло в мыслях.

Завидев нашу флотилию, народ с испуганными криками побежал от берега и с окрестных полей. Товарищи только засмеялись.

— Ошпарившись на молоке и на водицу дуют отныне.

Мне объяснили, что это отсюда, с ближайших окрестностей давеча перехватили мы обоз с пленными.

— Но нашего отряда ведь сразу понятно, что недостаточно для нападения, всего шестьдесят человек. — Возмутился я. — Да их дружина должна уже на пристани стоять, луки натягивать! Видимо местных недотёп жизнь ничему не научила.

Когда дежурные уже разожгли костры и Младка вовсю готовила ужин, показалась десятка грозных, судя по галопу, вооружению и доспехам всадников. Вроде бы немного, но тотчас вспомнилось насколько сильнее конный пехотинца. Хотя мы ведём себя мирно, спокойно обустраиваем стоянку, но кто знает, что твориться в головах воинов, совсем недавно подвергнувшихся нападению?

— А ну по местам!! Оружие, щиты в руки, луки, стрелы приготовить!

— Чесо? — Соратники удивлённо повернулись на мой злой голос.

— Кому сказано быстро в строй!!! — Прикрикнул я, торопливо натягивая броню, обнажая саблю, выступая вперёд, прикрывая грудью кострище с кашей и испуганную девчонку.

Мимолётно подумалось, что надо своим почаще устраивать такие встряски, дабы жирком не заплыли, как местные и привыкали слушаться команд с первого раза.

Видимо сердитый вид командира встревожил подчинённых. Ребята спешно натянули тетиву готовясь стрелять из луков. Мне хотелось, чтоб ратники построились, как учли. Пять шеренг встали бы щит к щиту, ощетинились рогатинами, первые ряды сразу присели на одно колено, упёрли древки в землю. Отряд конных увидев плотный воинский строй, сверкающий железом, небось задумался бы, резко сбавил агрессивность.

Однако мои бойцы неожиданно прыснули в разные стороны, словно испуганные цыплята. Нет, далеко они не разбежались. Каждый нашёл себе какое-то укрытие из-за которого собрался пускать стрелы. Крестьянская натура заставила забыть навыки ведения правильного боя.

Вдруг подумалось, что приятели в данном случае правы. Зачем подставляться, встречать копья грудью, если даже не успели одеть кольчугу? Лошадям теперь некого топтать кроме меня-дурака и рыжей подружки, зато шестьдесят оперённых вестниц смерти приготовились утыкать любого неприятеля с ног до головы. Подбежал Еремка, пытаясь и нас прогнать куда-нибудь с открытого места, но во мне как говориться взыграла гордость. Не хотелось признаваться в неправоте, тем более, что атаковать незнакомцы передумали, остановившись на безопасном расстоянии. Посовещавшись, конные вскоре послали одного на переговоры. Надо и нам отправить навстречу своего парламентёра.

— Советник, иди, разъясни там что к чему.

Пацану палец в род не клади, шустрый, растолкует всё как надо! Мои же фразы, даже притерпевшиеся к непривычной речи ребята и то не всегда понимают. После слов мальчишки, десятка развернулась в крепость, а вскоре вместе с ними прискакал богато наряженный пожилой мужчина. Тотчас захотелось подойти его встретить, помочь слезть с коня, но товарищи удержали.

— Сие староста из простых.

До разума сначала не дошло, я же не гордый и с обычными людьми постоянно общаюсь, но потом вспомнилось, что мне-же лично в качестве правителя приходится на пристани важных гостей приветствовать. Это что же, нас здесь не уважают, подослав незнатного? Как человеку, конечно безразлично, хоть вообще не встречайте, но тут замешан престиж нашего княжества! В данном случае пацан Вовка лицо официальное. Извольте приподнять седалища, выйти и поздороваться!

Оказалось, всё проще. Никто более важный в крепости давно не проживал. Князьям и боярам в этой глуши прозябать было неинтересно. Небось по столицам мотаются, благодетели фиговы, на приёмы да балы ходят, а наезжают лишь изредка. Чаще мытаря присылают за мытом — деньгами и шкурками или даже за продуктами, как выяснилось из последовавших объяснений. Уточнять не стали скользкий вопрос. Получается отсюда принимаем мы переселенцев, вроде как переманиваем. И трофейные стада, отобранные у захватчиков хотя ничейные, хозяева скорее всего погибли, но опять из этих мест. Осенью же местным предстоят неприятности на продовольственную тему. Наскочившие в первый раз мокшанцы разорили все окрестности и пригороды. Еле сумели ворота твердыни от супостатов защитить, не то стояли бы сейчас безлюдные развалины вместо городка.

Староста пригласил в гости, попотчеваться чем бог послал и переночевать на перинах, но я отказался, сославшись, что в своих хоромах надоело. Хочется мол по-простому посидеть у костра, похлебать ушицы прямо из котелка. На самом же деле была твёрдая уверенность, что он прямо с порога предложит хмельное, а отказываться, значит обидеть хозяев. Такие обычаи. Это приглашающий всегда может на что-то сослаться и увильнуть. Напиваться же в походе мне и самому не с руки, тем более спаивать дружину. Пробовать местное хмельное пару раз приходилось. Вкусно, необыкновенно, но почему-то сразу ноги отнимаются, а по утрам голова ОЙ БОЛИТ!

На ночь ребята настроили шалашей. Еремка ворчал, помогая нам с Младкой, что князю давно пора обзавестись добрым шатром.

— Вот ещё деньги транжирить! — Фыркнул я. — Ничего, как-нибудь кочевников бить поедем, обзаведёмся бесплатно трофейными.

Хотя шутки шутками, а старики часто рассказывали про набеги степняков с юга. Иной зимой, когда собирается очень большая орда, одних сопредельных поселений для грабежа им становится мало. Тогда басурмане высоко по замёрзшим рекам, как по проторенным дорогам поднимаются. Рязанцы скоро узнают про наше молодое княжество, могут и на помощь позвать заодно с владимирцами и суздальцами. А вообще-то мне и в шалашике хорошо. Товарищи так умеют строить, что ни комары, ни дождик не страшны. Проверял лично, ночевал не раз. Шатёр — это небось нечто большое в пол дома. В нём гостей принимать можно или с семьёй жить. Мне же одному, ну пускай вдвоём и так нравится. Если накосить травки побольше, то вполне мягко, а запах — просто обалдеть! Рай в шалаше — это как раз примерное моё состояние на данный момент. Правда выспаться и в настоящих райских кущах небось не удастся. Проснуться пришлось оттого, что сверху кто-то навалился.

— Младка, хватит толкаться. — Пробормотал я, отпихивая нахальную девчонку.

Вот ведь, вроде-бы не такая уж толстая, а отдавила все печёнки, как говориться.

— С-студёно, к-княжиче. — Прошептала барышня, стуча зубками, в наглую, бессовестно прижимаясь так, что дух захватывает, сердце стучит ка сумасшедшее и сон сам собой улетучивается.

И ведь обычно красотку как говориться не уломаешь ни по-хорошему, ни тем более по-плохому. Я уже отчаялся, перестал даже пробовать, а тут мадмуазель сама донимает. Однако выбрала зараза такое время, когда слишком близко со всех сторон мужики отдыхают и небось прислушиваются!

— Ну так одень что-нибудь потеплее.

Надо аккуратно отодвинуться от соблазна и повернуться на другой бок. Может в мечтах бы и рад пообниматься, а честно говоря давно в тайне желаю, надеюсь, но точно не здесь и не сейчас в центре лагеря. Перед сном вон чихнул и вроде бы негромко, боясь людей побеспокоить, так шестьдесят глоток тут же пожелали здоровья, а слишком заботливый Еремка даже заглянул в шалаш, смерил нас озабоченным взглядом, посоветовал горячей земли из-под костра приложить к пяткам, прогреться.

Лично мне давно понятно, что ночи в здешнем климате даже летом почти всегда прохладные, особенно около реки. Предусмотрительные граждане, вроде меня, одеваются ещё с вечера, спят в рубашке и штанах, а бестолковой соседке видите ли жарко было. Вчера пол ночи не давала заснуть, всё шептала на ухо, глупая стряпуха, какая она вся горячая. Я даже потрогал ей лоб, не температура ли? Вечно спит в одной сорочке дурёха, даже в медвежью шкуру не заворачивается последнее время.

— Ано нетути ничесо облачиться.

У женщин вечно так, наряды в шифоньерки не помещаются, а надеть нечего. Это всем давно известно. У меня мать и старшая сестра такие-же. Интересно и что подружка с собой в тюке таскала? Наощупь вроде бы одежда.

Внезапно дунул ветерок. От воды потянуло прохладой и сыростью.

— Что-то и в самом деле холодает. А где шалашик и все? — Приоткрыл я один глаз.

Глава 28

Мы сидели на пустынном пляже. В том-то и дело, что рыжая милашка из другого мира находилась рядом, а больше никого. Ухватившись от волнения за мой рукав, она во все стороны вертела головой удивлённо оглядываясь. Ни ребят, ни города на холме не было. Поднявшись на ноги, удалось увидеть неподалёку сквозь заросли ивы строения явно двадцатого века. Полустёртые буквы обозначали Вязников… какое-то хозяйство или контору неподалёку от берега реки. Всё с этим ясно. Рядом город Вязники. Но при чём здесь представительница того мира?

— Ты меня за руку держала? — Начал я допрос с пристрастием и получил испуганный кивок в ответ.

Мог бы и не спрашивать, сам же этого хотел.

— Вот теперь точно не отпускай, не то назад вернусь без тебя, а ты останешься в двадцатом веке.

Без того выразительные глазки, ещё расширились от страха, сделавшись просто огромными. Мадмуазель схватила мою ладонь с недюжинной силой, заставив невольно удивиться. Всегда неожиданно встречать у девчат такую крепкую хватку. Похожую доводилось чувствовать у Божены. Всё никак не привыкну, что они не изнеженные белоручки, как мои одноклассницы, которые от мышей и лягушек убегают. Хотя эта трусиха может быть тоже всего боится, но работает не в пример больше сверстниц двадцатого века. Одних коров пятнадцать штук доит три раза в день. Бедняжка уже устала от такого богатства и в отличие Еремки ждёт не дождётся, когда хотя бы половину раздадим новым дружинникам. Мы с советником пока не торопимся. Если у прибывших свои животные имеются или они холостяки, то не отдаём. Между прочим, мне разок приходилось доить. Я стараюсь всю незнакомую работу хоть разок попробовать, чтоб самому знать, как моим подданным приходится жить и трудится. Надо сказать, это не так и легко, особенно если коров несколько.

— Ладно, подруга, не дрожи. Пойдём покажу тебе интересный мир. Ты такого больше нигде не увидишь. И не бойся никого и ничего. Здесь все добрые.

— Како вольно девке простоволосой бысть и без одёжи?

Я критически осмотрел спутницу. Симпатичная, белая, украшенная разноцветной вышивкой сорочка, вполне сойдёт за деревенское платье. Редко-редко, но такое одеяние ещё можно встретить у бабушек в сундуках, а скорее в музеях. Оно из плотного льняного материала и непрозрачное, в отличие от ночнушек моих современниц. Конечно длинное не по моде, но это не страшно. Барышня из дальней деревни. Это по ней издалека видно. Кстати и босые ножки подол почти скрывает. Подпоясал её своей тесёмкой и стала вообще красота.

— А без головного убора летом большинство местных ходят.

Это привередницу не убедило. Власа дескать положено покрывать, акромя косы.

— Ладно, горюшко, сейчас соорудим тебе что-нибудь.

Приметив брошенную или занесённую ветром газету "Труд", я быстро смастерил квадратную шапку с козырьком и нахлобучил ей на голову.

— Носи, дарю! Самая модная в этом сезоне.

Получилось вполне неплохо. Младка — девчонка симпатичная, когда в настроении. В общем пословица: "Подлецу всё к лицу", — это про неё.

— Тем более я твой князь и разрешаю тебе гулять в таком виде!

Последняя моя фраза разрешила и прошлые, и надеюсь будущие сомнения. Здесь же не кухня, где баба неоспоримо царит и командует. В её мире так: если мужик приказал или разрешил, значит все его подопечные могут и должны так поступать, как ему угодно. Он глава семьи и отвечает за последствия. Рыжая считается под моим присмотром и должна слушаться. Другой семьи у неё пока нет.

Взявшись за руки, мы пошли, как на экскурсию. Было раннее-раннее утро. Районный центр только просыпался. Красотка, открыв рот, изумлённо распахнув глазки, крутила головой рассматривая громадные, по её мнению, деревянные дома окраины города, посчитав их купеческими или даже боярскими теремами. Однако, когда молодушка увидела кирпичные двух, а потом и четырёхэтажные и даже одну пятиэтажную коробку многоквартирных зданий, у бедняжки чуть не случился шок. Пришлось срочно бежать к колонке и обрызгать стряпуху водой.

— Елико людёв в сих хоромах? — Выговорила она наконец.

Пожав плечами, было несложно произвести нехитрый подсчёт. Примерно сто квартир по три-четыре человека. Итого триста пятьдесят обитателей в среднем.

— Коя же мати дюжую толику народила?!

Я расхохотался. Прелестница решила, что в каждом доме живёт одна семья. Очень непросто было убедить её в обратном. Пришлось даже затащить упрямицу в подъезд и продемонстрировать запертые двери с номерами на лестничных клетках. Кто же будет закрываться от родственников? Следующее потрясение ожидало милашку, когда на улицы стали выходить жители, особенно женщины.

— Сие же срамно! Усе внаготку. — Громко восклицала ошеломлённая спутница и тыкала пальцами, показывая на платья до колен и шорты, на обнажённые руки и глубокие декольте.

— А тебе что говорили?! — Ухмылялся я. — Здесь мода такая!

— Бабы усе простоволосы и стрижены! Лишенки горемычныя-а-а, почто сих тако осрамили-и? — Начала вдруг причитать бестолковая страдалица.

— Никто их не позорит, в парикмахерской по своему желанию причёски заказывают. Говорю же тебе, что так модно. В общем нравится так больше и им, и их мужьям.

На нас тоже посматривали с явным любопытством. Нечасто встретишь граждан, фланирующих по асфальту босиком. Я хоть и спал в одежде, чтоб не замёрзнуть, сапоги всё же снял, чтоб проветрить, просушить портянки-онучи. Да и облачение наше было словно из этнографического музея. Будто бы свинарка и пастух сбежали оттуда погулять, подивиться на современное поселение. Тем боле, что стряпуха всё рассматривала, трогала с неподдельным удивлением и оба мы энергично размахивали руками словно туристы, она восхищённо, а я комментируя.

Очередной шок Младка испытала, когда мимо проехал первый автобус. Спрятавшись мне за спину, дурёха традиционно схватила за рубаху и дрожала, не желая выходить. Видимо не хотела бедняжка, чтоб князь смотрел на неё в таком страшном виде. Пришлось насильно повернуть, обнять, гладя по головке успокаивать, шепча на ушко объяснения этим ужасным, гремящим, вонючим, безлошадным, железным повозкам. Причём физические законы девица понимать отказывалась наотрез, принуждая изворачиваться, придумывать доступные её разуму ответы. Мол скакуны там внутри. Их просто снаружи не видно. В принципе не такая уж и большая ложь получилась. Про лошадиные силы автотранспорта в двадцатом веке даже в детском саду знают.

По дороге я внимательно смотрел по сторонам и во всякие закуточки в поисках пустых бутылок. Надо же нам купить хоть батон на двоих. Возвращаться ради харчей в Гороховец к родственникам не хотелось. Слишком уж непредсказуемо меня бросает по мирам: иногда через неделю, через две, а другой раз и суток не проходит. Да и как бы можно было представить спутницу: подружка? Куда мадмуазель на ночь укладывать? Необходимо ведь рядом со мной, чтоб постоянно держала за руку. Кто это допустит в двадцатом веке, чтоб юная барышня с пацаном в таком возрасте спали рядом? Ещё родственники обязательно спросят где её дом, родня? С таким диалектом красотка может быть только из самой-самой глухой Сибири. В детских домах-то как раз обучают современному языку. Потом мы когда-то вернёмся назад в тот мир, в нашу крепость. Что скажем Бычку и прочим? Почему бросили остальных, возвратившись вдвоём и пешком? Так изощрённо всем наврать, чтоб поверили я, наверное, не смогу. Вывод напрашивается один: надо как-то перекантоваться здесь в Вязниках. В принципе сейчас лето. Под утро правда прохладно, но вполне по силам что-нибудь придумать, устроить себе жилище из подручных средств. Ещё лучше, если повезёт найти стог сена. С костром проблем точно не будет. Спички можно одолжить у любого встречного мужчины. Главное это еда. Милостыню пойти просить мне точно не позволит воспитание, а ей не разрешу. Потому как говориться до потери пульса будем разыскивать стеклотару.

— Ищите и обрящете! — так где-то кто-то говорил.

И я шарил везде где можно, и наконец обрёл бутылку из-под лимонада.

— Та-ак, это считай двенадцать копеек в кармане. На две трети батона хватит или на булку поменьше. — Констатировал я в то время, когда милашка восторженно рассматривала чудесную посуду и удивлялась, как можно было просто так выкинуть такую красивую, полезную вещь?

Когда же повезло найти смятую трёшку, счастья моего не было границ.

— Младка, мы богачи! — Запрыгал я вокруг девушки в диком танце радости. — Целых три рубля! Сейчас с тобой шиканём! Угощу тебя газировкой и мороженым!

Не забыли и про батон. Пора было завтракать. Тут в свою очередь и мне довелось испытать потрясение. Выяснилось, что это наглое, рыжее создание своему другу и князю не доверяет! Я, как порядочный лопаю всё, что она мне в рот пихает, не спрашивая мыла кормилица руки или нет, а эта привередница ничего кушать кроме батона не пожелала, стрескала пол булки, запивая водой из колонки и всё. Пришлось правителю целого княжества юлить, уговаривать, чуть ли не унижаться перед своей стряпухой.

— Мороженое ведь растает, а газировка выдохнется! Ну хоть попробуй, лизни языком. — Умолял я практически на коленях, правда сидя на скамеечке.

В конце концов пригрозил отцепить от себя её руку и только тогда, закрыв глаза, вздохнув, как перед пыткой, бедняжка попробовала. Что произойдёт дальше было известно заранее. Мороженое у сумасбродки во рту исчезло раньше, чем у меня, хотя от моей порции оставалась всего половина. Газировку спутница тоже оценила.

— Куплях паки! — И умоляющий взгляд проказницы растопил бы сердце самого чёрствого скупердяя.

— Да жалко, что ли девять копеек за мороженое? Кушай на здоровье!

Правда после третьей порции подряд ненасытную сластёну пришлось затормозить. Как бы горло не заболело! Красотка ведь глотает со страшной скоростью почти не жуя. Даже картонный стаканчик чудачка собиралась использовать, возмущалась, когда пришлось его отнять и выкинуть. На нём же, видите-ли, можно писать, как на бересте! Зато после необыкновенного обеда её масляные от удовольствия глазки выразительно показывали, что милашка теперь готова на всё, согласна вкусить любые дальнейшие приятные чудеса незнакомого для неё мира. Прелестница ухватила меня под руку, и мы как парочка влюблённых зашагали дальше.

Хоть я и родился в соседнем городе, в Вязниках почти не бывал, ничего здесь не знал и мне самому было интересно. Сначала по пути попался переулок старых деревянных домов с оригинальными резными ставнями, наличниками, воротами. Жившие здесь явно знали толк в резьбе по дереву хотя, судя по возрасту построек, может-быть получили украшения в наследство. Потом мы дошли до центра и завернули на почту. Пришла мысль написать краткое письмо родителям, дескать еду с экскурсией по Владимирской области. Извините, что забыл заранее предупредить. Очень всё сложилось скоротечно. Вспомнив, как женщины любят новую красивую одежду, следом захотелось показать спутнице современные магазины. Там рыжую поджидало очередное шокирующее зрелище.

— Кой же таковой богатей сие имаше?

Её взгляд говорил, что стряпуха не поверила ни капли сложным объяснениям про социалистическую собственность, государственные универмаги, дома, заводы и прочее, когда всё вроде бы общее, то есть и твоё тоже, но взять не имеешь права. Скорее всего глупышка ничего не поняла.

Предположив, что Младка модница, как и прочие представительницы прекрасного пола, я предложил примерить что-нибудь из девчачьих нарядов. Пускай купить не смогли бы, но можно ведь сделать вид, покрасоваться перед зеркалом, изобразив озабоченную покупательницу, которая слишком разборчивая, а потому никак не может подобрать наряд по душе. Ужасно интересно было бы посмотреть, как бы преобразился внешний вид растрёпанной босоножки? Стала бы она выглядеть, как моя одноклассница? Порой создаётся впечатление, что дамочки посещают магазины именно с подобной целью, чтоб удовлетворить любопытство. Чем ещё можно объяснить, когда красотки пропадают там часами, а уходят без приобретений?

Мадмуазель чуть ли не с испугом отказалась от экспериментов. Оголять руки, шею, а особенно ноги скромница ни за что не желала, даже не смотря на моё прямое разрешение. Зато она обратила внимание на множество одежды похожей на мою. Бестолковая решила, что в странном мире почти все мужчины князья и бояре.

Подумав, повертев эту мысль в голове так и этак, пришлось согласился. Что-то где-то приблизительно похоже. Интересно, а кем барышня тогда считает местных женщин, одевающихся, по её мнению, так фривольно? Я хихикнул, но уточнять не решился.

Неожиданно дорога привела к парку развлечений. На качелях и каруселях крутились, качались, визжали, орали, смеялись дети и подростки. Особенно спутницу впечатлило габаритами колесо обозрения. Удалось даже уговорить её разок прокатиться. Потратили десять копеек на двоих. Сначала всё было хорошо, мы медленно поднимались, разговаривали и грызли семечки. В какой-то момент на высоте трусишка задрожала, вцепившись в меня обеими руками до боли, до посинения ногтей, но в глазах был восторг огромными по её меркам размерами города. Интересно, что бы стряпуха сказала, увидев безразмерную Москву?

Опустившись на землю, балаболка стала болтать ещё больше, видимо от пережитого стресса и задала тысячу вопросов. Ответить так, чтоб было понятно оказалось непросто. Отсутствие защитных сооружений вокруг города и оружия у местных мужчин на поясах, например, пришлось объяснять могучей армией. После множества увиденных автобусов и автомобилей, с этим она легко согласилась. Мне тотчас представился грузовичок с бронированными стёклами против войска с холодным оружием. Да если ему хотя бы один пулемётик, сражение считай выиграно.

Сориентировавшись с верхней точки аттракциона, в какую сторону ближе окраина города, мы направились туда, переговариваясь по пути. Пора было подумать о ночлеге. Стог сена лучше подыскать заранее, в дневное время. Ещё лучше бы пустой дачный домик, но их обычно запирают. На окраине архитектура опять стала деревянной, деревенской. Нашлись и небольшие стога, и пасущиеся неподалёку козочки. Даже чья-то корова лакомилась молодой листвой. Пока было светло, я не решился туда приближаться. Кто знает, какие здесь хозяева?

С голодухи или от того, что как у дикарки у неё лучше развит нюх, мадмуазель первой почуяла запах дыма и потянула меня к оврагу. Группа ребятишек от пяти до двенадцати лет, спрятавшись от родителей устроила там пикник. Усевшись в кружок на корточках, словно воробушки, а некоторые расположившись прямо на земле, над маленьким костром они жарили всё подряд, от чёрного хлеба, до колбасы и яблок.

— Можно погреться усталым путникам у вашего огня? — Негромко, стараясь не испугать, спросил я разрешения.

Взглянув на чужаков исподлобья, поняв, что ругать мы никого не собираемся ни за какие грехи, малышня подвинулась, молча освободив место. Младка тотчас попросила меня принести корягу. Правильно, нам с ней в отличии от этих чумазиков надо быть аккуратными, иначе за пару дней светлая одежда придёт в негодность, станет чёрной местами, особенно сзади. Гулять по городу грязным даже мне не хотелось, чего уж говорить про девушку. Большинство из них чистюли. В своём мире моя хозяюшка стирает чуть ли не каждый день. Мастерица конечно сможет и тут устроить постирушки хоть в озере, хоть в любом ручье-речушке, но запасной одежды нема. Придётся где-то загорать голышом, причём ей в прямом смысле. Само собой, барышня на это не согласится.

С нами даже поделились едой.

— Чей же такой крупный и вкусный Белый налив? — Спросил я. — Нам бы на двоих несколько штук в дорогу.

— Это дядьки Егора. Только вы туда не ходите. Он злой, увидит, уши надерёт. — Потупился один мальчишка.

— А ещё может стрельнуть солью в попу. — Добавила самая младшая здесь девочка.

— А у вас разве ни у кого нет садов-огородов или всё картошкой засажено?

Оказалось, есть почти у всех и яблони, и груши, и прочие фрукты, ягоды, но соседские, особенно охраняемые с ружьём, казались особенно заманчивыми.

— А может кто-нибудь принесёт ваших плодов для сравнения? — Осторожно намекнул я. — Мы с Младой путешественники, идём давно, издалека и очень проголодались. Погостим, поедим, отдохнём немного в этом городе и побредём дальше.

Выдумка про странствующих пилигримов сработала. Нас пожалели и через пять минут ребятишки принесли полные карманы фруктов, варёное яйцо и немножко чёрного хлеба. Самое интересное, что у одного из них сорт яблок оказался точно такой, как у пресловутого страшного дядьки.

Стало смеркаться. Поболтав о пустяках, сорванцы собрались рассказывать страшные истории. Я покосился на свою подопечную и зачесал обрастающий ёжиком затылок. Вдруг чудачка устрашится этих глупых сказок и в свою очередь перепугает малышей, да и подростков тоже? Боюсь у неё может получиться слишком эффективно.

— Голубушка, а расскажи ты что-нибудь?

На удивление, милашка не стала ломаться, жеманничать, а затянула что-то про доброго молодца, красну девицу, лиходеев-душегубов и славного богатыря-спасителя. Все заслушались, даже я. И хоть половина слов была непонятна, сам стиль полу-напев, полу-сказание завораживал. После окончания, дети попросили ещё, но уже стемнело, послышались голоса родителей, созывающих своих озорников. Мы вдвоём ещё посидели у костра, дымными ветками разгоняя не в меру голодных сегодня комаров, уплетая сочные, печёные яблоки. Когда же в окнах погас свет, пробрались украдкой и закопались в самую середину крайнего стожка. Я свернулся калачиком. Подружка прижалась к моей спине. Стало тепло и уютно.

Глава 29

— А это что за негодники чужую копну разоряют?! — Послышалось рано утром.

Голос был не столько грозным, сколько ехидным. По моим вытянутым ногам постучали чем-то деревянным, намекая, что пора бы выбраться наружу. Рядом, театрально опираясь на вилы стоял хмурый старичок небольшого роста. Рыжая трусиха тем не менее спряталась и задрожала у меня за спиной.

— Простите, сейчас всё уберём. Нам просто переночевать негде. — Тут же стал я оправдываться.

— Как это спать негде, а где же вы живёте? — Удивился и сразу смягчился хозяин.

— Мы путешествуем пешком по заданию комсомольской организации. Испытываем новый способ молодёжного туризма. В ваших Вязниках решили задержаться на несколько дней и отдохнуть.

Соврать получилось неожиданно убедительно. Даже стряпуха от удивления перестала дрожать, хотя вроде бы ничего не должна понять из сказанного.

— А не вы это, туристы, грядки вчера потоптали и сад обтрясли?

— Нет, что вы, нас местные ребятишки угостили. Видите, какие яблоки. У вас другого сорта.

К счастью Белый Налив этого садовода оказался действительно самыми вкусными и плоды были съедены ещё вчера.

— Значит опять местная шпана хулиганила. Не знаю, что и делать с огольцами, уж и ружьём им грозил. — Пожаловался мужчина, шустро собирая вилами разбросанное сено.

— Непросто вам помочь. Наверное, надо или собаку привязывать к деревьям, или подружиться с воришками. Вы подходите вечером к тому оврагу. Вся компания там у костра обычно собирается. Наверняка и сегодня дети придут.

Попрощавшись, мы опять принялись неторопливо бродить по городу, рассматривать достопримечательности, покупая в попадающихся по дороге ларьках и магазинах мороженое, уминая, пополам с булками. Газировку пили только из автомата. Наверное, девушке понравился процесс. Она сама опускала в щель три копейки и с радостью ребёнка наблюдала за чудесным появлением сладкой шипучки. Однажды одно из устройств заклинило.

— Княжиче, зри, ны дае!

Обижено глядя на меня, Младка потрясла за рукав, будто я виноват.

— Обманывает? — С усмешкой пробасил проходящий мимо здоровяк и врезал кулаком по бракованной коробке.

Бедняга автомат сдался, выплюнув и лимонад, и три копейки.

— Вишь извинился! — Хохотнул мужик, удаляясь.

Обрадованная мадмуазель залпом выдула напиток, сунула повторно монету и стала дубасить кулачком. То ли у неё сил не хватало, то ли недотёпа не попадала в нужное место, но ничего больше не вытекало, и денежка не возвращалась. Прохожие стали оборачиваться на странную парочку и на грохот железа. Где-то засвистел свисток. Схватив в охапку, я еле оттащил разбушевавшуюся сумасбродку.

— Пойдём скорее отсюда пока стража не налетела! Скажут ещё, что это ты аппарат сломала.

Мы немного пробежались и неожиданно оказались на небольшом пляже. Барышня сперва вытаращилась, застыв, а потом попятилась, заслонилась ладонью и дальше подглядывала на людей в купальниках и трусах из-за кустов, вдобавок сквозь пальцы.

— Срам-то кой?! — Приговаривала она, качая головой.

Хохотнув, я зашептал в розовое от смущения ушко: "Представляешь, а в бане они совсем обнажённые ходят."

— Тама вольно, поелику омовение вершать. — Возразила скромница.

— Они и здесь в Клязьме могут мочалками тереться. Ты что ли ни разу в реке не мылась?

— Но… а… у… зрят же усе! — Выговорила наконец спутница.

— В парилке тоже глаза, очи по-вашему никто не затворяет. Не хочешь намылиться? — Хихикнул я.

Представляю, что бы случилось, если бы скинув ночнушку, красотка на глазах у народа принялась бы натираться песочком. Милиция, а следом психушка приехали бы безотлагательно.

— Авось нощью сподручнее. — Задумчиво пробормотала милашка, не поняв шутки.

Тотчас будто током шибануло. Накатили тревожные мысли: "А ты, брат Вовка, дура-ак! Учишь бедолагу чему попало. Стряпуха же такие безмозглые шутки не всегда понимает. Вдруг поверив, рыжая и в самом деле чего-нибудь такое отчебучит? Пожалуй, надо стараться вести себя осмотрительно, чтобы не наделать глупостей и не вляпаться в неприятную историю."

Вечером, как и планировали, вернулись к знакомому овражку. Нас уже ждала ребятня. Младку сразу окружили, взяли за руки, как лучшую подругу. Девушка растрогалась и чуть не забыла про собственного князя. Вернее, мне пришлось напомнить, пробиться, усесться рядышком на своё место на коряге и самому ухватить её за маленькую, нежную ладошку.

— Тё-отя, расскажи ещё ска-азку. — Сразу-же посыпались просьбы.

Тут наверху осторожно кашлянул и стал спускаться приглашённый мужичок.

— Дядька Егор! — Послышался испуганный шёпот.

Ребята прижухли, хорошо хоть не убежали.

— Проходите, Егор Иванович, мы вас ждём. — Протянул я ему руку.

— Тут фрукты у меня созрели, угощайтесь витаминами. — Поставил тот пол ведра самых крупных, отборных плодов яблок и груш.

— Ешьте на здоровье они мытые.

Мы с подругой сразу ухватили по две штуки и смачно захрустели. Детям пришлось раздавать. Они бы так и не решились, видимо от стыда.

— Вы, пострелята, если захотите, спросите, я же завсегда угощу. Только трясти деревья не надо. Яблоки бьются, пропадают. Вы же в темноте больше топчете, чем берёте. — Проворчал садовод.

Опустив глаза, сорванцы послушно закивали. Я усмехнулся. Первый лёд недоверия растоплен. Дальше всё зависит от них самих.

После сказки, когда компания стала разбегаться по домам, пенсионер пригласил нас к себе.

— Туристы, чего вы будете ютится по стогам? Заходите в горницу. А ежели что, у меня сеновал большой. Располагайтесь там под крышей, коли вам в сене больше нравится. И баня протоплена, мы с бабкой уже вымылись. Сходите, чтоб пар за зря не пропадал.

Мы переглянулись и одновременно кивнули. Действительно, чего мучится, если приглашают? Выбрали правда сеновал, который оказался над хлевом и благоухал соответствующим ароматом. Домовитый мужик держал корову, свинью и два десятка курочек. Но лучше уж потерпеть. В доме надо было бы врать, что мы молодожёны, иначе спать на одной кровати, чтоб держаться за руки не получиться. Боюсь мадмуазель такой обман не поймёт, оценит неправильно. К тому же наша одежда достаточно извозилась, как ни береглись. Пришлось бы раздеваться. Что могло бы получиться в результате, страшно даже подумать, а не то, что представить. На счёт попариться тоже не всё так просто. Милашка очень стеснительна, но разлучаться опасно. Однако мы грязные, и это надо бы исправить.

Баня светила мутным оконцем в двух шага рядом в саду.

— Пойдёшь мыться первая или подождёшь? — Спутница только крепче сжала ладошку.

За эти сутки нам обоим приходилось мучится, стеснятся временами, но цепкие девичьи пальчики меня так ни разу ни на секунду не отпустили. Да уж, вопрос конечно интересный! Насколько мне известно, стряпуха всегда ходила купаться в одиночестве, даже когда баня была одна на всю крепость. Я конечно за ней не следил, но ни разу не видел свою хозяюшку в весёлой женской компании с раскрасневшимися, распаренными лицами. Избегая шума, она ухитрялась решать свои гигиенические вопросы быстро, втихарца и вероятно ночью.

— Или придётся остаться грязными, или что-то надо придумать. — Почесал я макушку. — Нам дали одеяла, подстилки и подушки, нехорошо получиться, если испачкаем.

— Очи затвори, ибо боязно мене. — Наконец прошептала молодушка и повела меня, как слепого на ощупь.

Да уж, если кикимора сама опасается, то другим лучше глаз точно не открывать, чтоб не заработать инфаркт! К счастью, обошлось без приключений. С ней в отличие от Боженки, всё почему-то получилось легко, спокойно и уверенно. Главное не подглядывать. Впрочем, и соблазна такого не возникало. Это блондинка была любительница искушать, доводить мужской организм до дрожи. С Младой мы в добрососедских, дружеских отношениях и точка! Она никогда ни на что не намекала и мне с этого дня надо держать дурацкие инстинкты как говориться под замком. Мы товарищи и никаких шуры-муры. Пока красотка плещется буду хладнокровно держать за длинную косу, помогу промыть волосы и потру хребтину между лопат, (как она выражается).

Когда прелестница драила мне спину и случайно прикасалась мокрым телом, у меня ни один мускул не дрогнул. Даже услышав, что барышня в конце концов потихоньку стала хихикать, видимо расслабившись, начав баловаться, я ни капли не смутился, не обиделся. Подумаешь! Мужчины и женщины отличаются. Это с детства каждому известно. К тому же удалось тоже на неё втихарца стрельнуть взором сквозь ресницы.

Нет, это вышло конечно нечаянно. Когда объяснял, чем надо ополаскивать волосы вместо настойки золы и что мыло заменяет глину для тела, пришлось поискать, где всё расположено. Вроде бы получилось сделать вид, что тыкаюсь руками наощупь. Ещё забыл заранее предупредить, что шампунь щиплет глазки, если вовремя не закрыть. В результате помогал бедняжке промывать личико холодной водой.

Когда мне официально было разрешено смотреть, оказалось, что наша одежда уже постирана, а заботливая хозяйка выделила из своих запасов женскую сорочку, мужское бельё деда Егора и домашние тапочки. Младка уже примерила обновку и деликатно отвела взор. Чтож, в таком виде можно было бы и в доме переночевать, но теперь от сеновала неловко отказываться. Сами ведь напросились и там уже постелено. Одно неудобство, что на чердаке нет освещения. Надо наощупь пробираться и заворачиваться в одеяло.

Подружка пыхтела следом. Пока забирались по лестнице, ей пришлось меня держать за ногу. Потом она прислонилась своим мягким, распаренным, жарким телом и обняла за шею. "Видимо бестолковка в темноте не нашла своё одеяло" — промелькнуло в засыпающем мозгу. Ничего, повернусь спиной чтоб меньше чувствовать соблазнительно выступающие женские черты. Спи, Вова, эта кралечка просто друг женского рода, которому необходимо к тебе постоянно прикасаться, чтоб не потеряться, перескакивая по мирам.

Утром дядька Егор пригласил нас на завтрак, угостил парным молоком, яйцами, творогом.

— Всё своё пропитание: мяско-сальце, картошка-моркошка, овощи-фрукты. Только муку, крупу и хлебушек покупаем. — Похвасталась его жена.

— Мы есмь и жито печём. — Вставила моя кормилица, опустив глазки.

— Ишь ты, в деревнях выпекают ещё значит. — Уважительно закивала головой женщина.

Нет, возиться с самодельным хлебом она конечно не собиралась. Он в СССР и так дешёвый. Если соберётся замешивать тесто, то как сегодня для блинов и пирогов.

Подкрепившись, взявшись за руки как в детском саде, дальше нам пришлось опять идти слоняться по улицам, есть мороженое, пить газировку и ждать перемещения во времени. Больше-то делать нечего. Финансов хватало. В первый день получилось потратить полтора рубля, но впоследствии деньги практически не убывали, в смысле постоянно восполнялись. Или так везло, а скорее всего глазастая девчонка лучше местной детворы поняла, где обычно могут скрываться пустые бутылки и легко отыскивала их будто собака-ищейка. Ещё конечно помогало, что регулярно подкармливал дядька Егор, точнее его супруга, а конкуренты по сбору посуды дрыхли до обеда. У нас с утра была возможность прошвырнуться вокруг гаражей и прочих злачных мест.

Обменивая стеклотару на разные сладости, мы уплетали их по ходу жизни вприкуску с батоном. Получалось сытно и вкусно. Даже сдача порой оставалась. В результате Вязниковские пункты приёма вскоре удалось выучить лучше многих горожан.

Увидев парикмахерскую, у меня пришла идея состричь отросший ёжик, чтоб мадмуазель не издевалась, не скоблила клинками. Как ни старайся, лезвие не затачивай, бриться им всё-равно намного больнее, чем электрической бритвой. Лучше семь копеек потратить. О причёске с длинными волосами я больше не мечтал. В Младкином мире все воины ходили с лысыми макушками и не зря. Иначе под железным шлемом употеешь, вшей разведёшь, да ещё тепловой удар можно получить запросто.

Самое интересное, что стряпуха даже здесь на пять минут не захотела меня отпустить. Совсем это замучило. И ведь отцепляться действительно опасно. Перенестись могу в любой момент. Один же раз я исчез прямо из туалета.

Кстати решать такие деликатные проблемы было неудобно больше всего. Захожу сам или провожаю спутницу и обязательно надо держать её за косу хоть руками, хоть зубами. Хорошо, хоть волосы длинные, почти до пят. Некоторые прохожие подозрительно косились или даже прямо в упор строго смотрели, как парень стоит рядом с уличным сортиром и зажимает дверью чью-то шевелюру. Наверняка бдительные граждане подозревали очередное хулиганство. Особенно интересно было видеть их вытаращенные глаза, когда оттуда вдруг появлялась барышня, хватала меня под руку и мы дружно убегали.

В парикмахерской же пришлось на ходу выдумывать, словно подружка решила выучиться на мастера мужской причёски и хочет посмотреть на работу. Тётка улыбнулась, наверное, даже не поверила, но видя испуганные глаза моей дамочки и как крепко она вцепилась в ладошку кавалера, сопротивляться не стала. Когда я вышел с блестящей лысиной из зала и оглянулся, все взгляды были направлены на нас. Теперь станут долго перешёптываться, вспоминая босоногую парочку в странной одежде.

Взбодрённому успешной стрижкой, мне захотелось сводить красотку в музей или на выставку картин, но тут настигло разочарование. Строгая седая бабулька босиком в галерею не пустила.

— Ай-яй-яй! Народ тянется к прекрасному, а вы подрезаете крылья. — Усмехнулся я, но это не помогло.

— Пойдём тогда в кино. — Пришла мне идея. — В толкучке очереди контролёрам не до наших необутых пяток.

В ближнем кинотеатре крутили мультики. Их я конечно люблю, но смотрю в последнее время только со скуки, как сегодня, когда нет больше ничего стоящего, ведь уже не маленький! Впрочем, днём в будни редко кроме детских программ что-то другое показывают, так как почти все взрослые на работе. Кино будет позже. Сейчас заняты первые ряды, а вечером большинство будет стремиться попасть на задние так называемые "места для поцелуев".

Не сразу до меня дошло, что спутница воспринимает нарисованные и кукольные персонажи, как живые, плачет и радуется по-настоящему, всерьёз воспринимая действие на экране. Хорошо, что попалась безобидная мультипликация. Надо будет, если ещё раз соберёмся в кинотеатр, тщательно выбирать сюжет. Перестрелки, драмы и всякие ужастики типа "Фантомаса" ей не подойдут. Мне самому в детстве от того злодея с синей головой и страшным смехом приходилось под креслом прятался.

На ночь нашу парочку опять пригласили в гостеприимный дом к Егору. Так мы жили ещё три дня, исходив небольшой городишко вдоль и поперёк. Милашка стала привыкать к местной речи. В самом деле, раньше у меня одного проскальзывали незнакомые для неё словечки, да и то я пытался всё больше говорить так, чтоб было для всех понятно. Теперь же отовсюду рыжая слышала новые фразы и желая-не желая вслушивалась, связывала их по смыслу, запоминала.

Глава 30

Только смежил ресницы, как мадмуазель растолкала и вскочила на ноги. Поднялись и мы. На нашу поляну вышли три бородатых, лохматых, оборванных бродяги. Из-за своего неопрятного вида они показались страшными как в кино разбойниками. Я тотчас затолкнул девушку себе за спину, а она также прикрыла собой Герку.

Сразу стало ясно, что у пришедших нехорошие намерения. Добрый человек, он ведь остановится, поклонится издалека, пожелает добра, спросит разрешения. Пускай земля вокруг скорее всего ничья, но считается, что мы грибную лужайку как-бы заняли. На время она наша. Незнакомцы же прут, как танки и дубинками поигрывают. Именно дубинками, а не палочками-тросточками, которыми ветки отклоняют, листву разгребают, когда грибы ищут. В оружии даже таком примитивном давно судьба научила разбираться.

Я пошёл чужакам-невежам навстречу, посчитав такую тактику самым лучшим выходом. Удрать мы точно не сможем. У нас с поварихой ноги босые, а у Герки пока коротковаты. Ещё в данном случае лучше отдалится от балласта, не то или копьём своих нечаянно задену, или они ухватятся за меня в неподходящий момент. Рыжая регулярно за рубаху цепляется.

Страха почти не было. Мужики издалека видно, что не воины. Ратников даже без доспехов и оружия по бритым макушкам определить можно. А мне всё же приходилось в битвах участвовать, да и тренируюсь уже три месяца. Жердина моя пусть без наконечника, но в два раза длиннее их дубин. На открытом пространстве — это преимущество, а в зарослях может быть недостатком. Потому и не стоит бежать в чащу, прижиматься к кустам и деревьям, а правильнее смело идти вперёд, занимая центр поляны.

Бандиты разошлись в стороны окружая. Это конечно логично. Все, кто нападают группой, также поступают, даже животные. Только они вероятно не догадываются, что и нас учили биться в подобных ситуациях со стаей волков или людей. Задний лиходей начал подкрадываться, но я-то его вижу боковым зрением. Шаг вперёд, взмахнул, отпугнул разбойников спереди и тут же неожиданный, быстрый отход назад. Тот как раз устремился в атаку и удар обратной стороной жердины в пах оказался особенно болезненным. На всякий случай надо быстро добавить ещё раз в голову. На время один вне игры. Жаль окончательно добить не успеваю.

Двое оставшихся набросились одновременно, но это уже проще. Им главное не дать приблизиться на длину дубинок. Сделав вид, что улепётываю, отскочив назад и в сторону, я вынудил второго злодея заслонить дорогу, помешать третьему и встретил набегающего мощным прямым уколом в грудину. Он тоже, как и предыдущий практически сам нарвался. Было бы настоящее копьё, проткнуло бы нафиг, но ему и так неплохо досталось. Небось дыхание на пару мгновений остановилось, а то и сердце. Последнего удалось просто огреть с размаху по голове, пользуясь преимуществом оружия в длине. Следующий удар уже достался несчастному вдогонку по спине. Бедняга передумал драться и рванул в кусты. Его можно понять. С разбитой головой много не навоюешь.

— Так, кто тут ещё смелый?!

Второй головорез тотчас решил, что хватит испытывать судьбу и метнулся в другую сторону. Нет, за ним гнаться босиком тоже не стоит. А вот третий гад оказался то ли самоубийцей или самым умным и хитрым. Очухавшись, он ухитрился схватить мальчишку и прижал к животу нож. Вот какого (ПИ! ПИ! ПИ!) пирога Младка с Геркой к супостату подходили?! Небось пожалеть хотели!

— Али низа жердину, али порешу твого отрока! — Зарычал громила, для устрашения оскалившись и вытаращив глаза.

— Да и режь его. Парубок вовсе не мой, а так, приблудный. — Усмехнулся я.

Бандит опешил. Негодяй, наверное, надеялся, что подросток брат, племянник, в общем родственник и хотел что-то выторговать. Конечно было жалко парнишку и отдавать его на растерзание никто не собирался, но и придумать пока ничего не удавалось. Сдаваться — самая большая глупость. По головам настучит, свяжет всех и продаст. Это было ясно, как день.

Барышня, сидевшая до того на корточках, испуганно закрыв лицо руками, внезапно распрямилась как пружина, которую долго заводили и наконец отпустили. Смотревший на меня разбойник не заметил, как молнией метнулась она к костру, схватила голыми руками большую горящую головешку и запихнула ему за шиворот. Рёв мужика огласил окрестности. Забыв про пленника, ротозей заплясал выгибаясь, не догадавшись сразу развязать пояс и вытрясти огненный сюрприз. Подружка, ободрённая первой победой, не остановилась, подхватила кузовок с остатками грибного супа и нахлобучила бродяге на голову. Там был уже не кипяток, но, судя по крику, ещё очень горячо. Лицо при этом у кухарки сделалось такое страшное, что похлёбка пострадала на мой взгляд напрасно, лучше бы её потом доели. Убивец и без того, взглянув на разъярённую кикимору, умер бы от страху. Хорошо, что ребёнок не успел разглядеть, а я, привыкнув к такой её реакции, вовремя заслонился рукой.

Добивать противника мы с Геркой налетели почти одновременно и заколошматили по нему палками. В ярости никому не пришло в голову, что живой тать был бы полезнее, подсказал бы дорогу. Первой очнулась стряпуха, схватила мальчишку и увела к ручью. Правильно, недетское дело даже смотреть на такое. У меня хватило ума оттащить тело с глаз долой в овраг и закидать ветками. Могилу решил не копать, трофейным ножом пришлось провозиться бы весь день. Кроме засапожника добычу составили протёртые чуть ли не до дыр поршни — обувь. Каждая штука из пары, была кое-как свёрнута из целого куска толстой кожи. Подгонялась она по размеру и форме стопы тесёмочками из того же материала.

Обувшись, я сразу почувствовал разницу. Как ни казалось раньше, что привык ходить босиком, всё это глупости! По асфальту, по протоптанным дорожкам ещё куда ни шло, здесь же в лесу приходилось практически красться, двигаться медленнее всех, постоянно ойкая, наступив на любую веточку. Моя же кожа не Младкина. Красотка бегает без обуви почти всю свою жизнь с самого детства. У неё подошвы ног небось, как подмётки туфель. Даже в крепости милашка свои новые башмачки, сделанные Борщом, обувает только по выходным для прогулок на ярмарке и скорее, чтоб похвастать достатком. Мол смотрите, уже не босоногая нищенка! В будни рыжая выходит со двора в лаптях, а уж носится туда-сюда, ухаживая за скотиной хозяюшка по-прежнему босая, жалея видимо нарядную обувку. Ведь даже лапти от свежего навоза не отчистишь, проще будет выбросить, а ножки сполоснула перед сном и чистые.

К сожалению, больше с бедолаги-разбойничка взять было нечего. Неожиданно его даже стало жалко. Все эти лиходеи в чём-то больные, ущербные люди. При желании можно же всегда найти способ нормально существовать. Даже если вусмерть поругался с властями или потерял семью, имущество, уйди в другое место, в незнакомое селение и начни писать судьбу, как говориться, с чистого листа. Бандиты же не хотят утруждаться, но жаждут быстро получить блага. В результате большинство из них бесчинствует не больше одного летнего сезона. Зиму в лесу среди сугробов как правило мало кто переживает.

Увидев "новую" обувь правителя, стряпуха только хмыкнула. Ну да, о подопечных-то подумать господину умишка не хватило. Вернее, рассудил, что им подобное без надобности.

— Лапочка, может тебе тряпками ноги обмотать? У него рубаха ещё крепкая. — Тут же придумал я, чтобы оправдать своё невнимание.

Спутница брезгливо поморщила носик.

— Вот ешшо. Буде надобно лапотки сплету.

Пытаясь оправдать рассеянность, показательно проявляя заботу, изображая кто здесь князь и вообще мужчина, на всякий случай я осмотрел её ладошки. К большущему удивлению и даже некоторому разочарованию, не то что волдырей от ожога, даже покраснения не было и следа на нежных пальчиках. Вот такие чудеса. Или девчонка всё проделала слишком быстро, или в стрессовой ситуации включилось что-то сверхъестественное.

На грибной поляне было решено больше не задерживаться. Из прекрасного райского уголка, лужайка превратилась в нашем представлении в весьма неприятное местечко. Теперь мы двигались, хоть и намного быстрее, так как никто уже не задерживал, все ступали уверенно, но постоянно прислушиваясь и приглядываясь. Осматривали даже ветки больших деревьев, каждую минуту ожидая нападения. Герка же вообще вёл себя, как маленький индеец — сын лесов и прерий, разве что не издавал переливчатые звуки и не втыкал в волосы перья. Через несколько часов овраг вывел к речушке, правда не куда стремились, а к совсем маленькой, почти к ручью.

— Промахнулись. — Проворчал я. — Но этот приток точно впадает в Клязьму.

— Или в озеро. — Беззаботно поправил пацан.

Юный спутник пока что не волновался. Бродячая жизнь непоседу вполне устраивала. Настоящее приключение с всамделишными разбойниками! Что ещё можно пожелать в его возрасте? Небось встречу с бандитом и нож у своего живота оболтус воспринял как само собой разумеющуюся часть сюжета. Ему же практически не сделали больно. Герой даже испугаться толком не успел. Мы же с Младой озабоченно переглянулись. Если в озеро, то плохо. Опять ночевать где придётся и кушать что попало. А ведь где-то относительно недалеко ждут дружинники. Там почти все удобства, а главное защита и уверенность в будущем. Если вечер опять застанет в лесу, то придётся мне не спать, охранять всю ночь, а днём, как говориться, клевать носом. Если нападут на сонных, не отобьёмся и от беременных баб.

— Если на высокое дерево залезть и посмотреть, то можно всё что надо увидеть, только вы до первой ветки помогите дотянуться. — Предложил парнишка.

— Точно! — Стукнул я себя по лбу. — И почему умная мысль сразу не пришла в голову? Вскарабкался бы утром, наверняка Ярополч оттуда бы разглядел. Ладно, сейчас сам слазаю, а то ты ещё свалишься.

— Э — э, так не честно! Не ты первый придумал, значит не тебе первому взбираться! — Возмутился капризуля.

Подумав, пришлось подсадить егозу и полезть следом. Если собираюсь воспитывать из мальчишки мужчину, то не надо ограждать от всевозможных трудностей. Пусть тоже рискует, а моя задача подстраховать. Тем более он легче и сможет вскарабкаться на более тонкие ветки, выше подняться.

Была выбрана самая высокая в округе сосна. Сначала пацан лез бодро, но примерно на пол дороги руки и ноги его стали подрагивать от волнения. Мне и самому уже стало неуютно, но, когда заботишься о ком-то, страх не такой жуткий, боишься больше не за себя. А паренёк начал чаще останавливаться, оглядываясь с надеждой по сторонам и коситься на спутника, ползущего следом. Видно было, что он давно бы повернул назад, придумал бы что-нибудь потом в оправдание, но перед старшим товарищем герой просто стесняется трусить. Наконец хлопец радостно закричал, махнул рукой и чуть не свалился. У меня даже сердце испуганно сжалось.

— Там! Там забор. — Герка судорожно прижался к стволу и показал направление одним согнутым пальчиком.

По побелевшим ладоням стало понятно: лимит смелости подошёл к концу. Пришлось подняться до него. Просто так верить такому наблюдателю опасно, подросток ведь он бестолковый и безответственный. Но нет и правда за макушками деревьев виднелся частокол. Так, надо сориентироваться по солнцу и по ручью. Получилось, что скорее всего селение на его берегу или неподалёку. Речушка ведь наверняка виляет. Спускались мы, наверное, дольше, чем поднимались. Руки уже подрагивали не только у ребёнка. Высота порядочная. Зато оказавшись на земле так приятно было расслабиться. Ещё и мадмуазель нас рассмешила, встретив в одном лапте.

— Если такая способная, то почему раньше не сплела?

Пробормотав, в отличие от меня юный непоседа не просто полюбовался на работу, а начал ощупывать, задирая подол. Вероятно, подобная обувка для мальца нечто сказочное, киношное вот и хочется потрогать. К великому удивлению шалопай не получил оплеуху. Мальчишку скромница отчего-то не застеснялась.

— Дабы лыко драть надобен хоша бы нож. — Пожала она плечами, лишь отступив от любопытного балбеса на шаг.

Я схватился за пояс. Клинка естественно уже не было.

— Вот способные вокруг! Пожалуй, скоро на ходу подмётки рвать будут!

Повариха невинным взором ангелочка посмотрела на небо, потом опустила глазки в землю и стала ковырять пальчиками голой ножки почву. Ну совсем как мои провинившиеся знакомые в двадцатом веке.

— Ладно, если так нужен бери. — Усмехнулся я. — Только в другой раз всё же спрашивай. Тебе и так ни в чём не отказывают.

Радостная барышня в ту же минуту протянула копьё, демонстрируя, как хорошо его заточила. М-м да-а, было бы оружие сразу такое острое, пожалуй, не один бы разбойничек лежал сейчас в овраге. Парнишка подобрал свою палку, осмотрел и тоже остался доволен.

Примерно через час удалось подойти к крепостице. Издалека показалось будто точно такая же, словно в ней Божена с Борщом живут. Хотя нет, чуть меньше, частокол сразу видно давно требует ремонта, насыпь пониже, вернее осыпалась, постепенно заполняя ров, а в остальном очень похоже. Перегороженный ручей неподалёку разлился в пруд, полный водоплавающей птицы. Может там даже и караси водятся. Также поблизости пасётся всевозможная животина. Рядом играют дети, видимо заодно за скотиной и присматривая. Ворота открыты настежь, чтоб при первой опасности можно было быстро всех загнать. Шибанул в нос запах навоза от огромной кучи отходов. Вот отчего организм уже начал отвыкать! А ещё говорят, что в деревнях свежий воздух. Наглая ложь!! Лишь после сбора урожая, удобрения раскидают на поля. Это мне уже тоже известно. Во всех окружающих селениях жизненный уклад похожий. С надвратной башенки нас окинул угрюмым взглядом караульный. Вопросы показались такими же хмурыми, как его лицо.

— Чьи таке? Чесо надоть?

— Э — э мил человек, не подскажете, как в Ярополч пройти? Мы, кажется заблудились.

— Эк вас завернуло! — Усмехнулся тот, сразу сделавшись добрее. (Есть такая дурная привычка у многих радоваться чужим несчастьям.)

— Ярополч в оный край. Вёрст пятнадцать с гаком отселе. Вы есмь аккурат с той стороны и бредёте.

— Ано даждь красной девице водицы напиться? Азм таки исти алкаю, бо почивати иде не чаю. — Протараторила Младка, из-за моей спины видимо пословицу, выученную назубок.

Караульный рассмеялся лихой скороговорке, но угостить ничем даже не подумал.

— Почивати вона стога, кой люб залазь, водица в ручье, ано с житом ноне туго. Тати в округе шалят несть житья. Налетают, похватают и сызнова в леса ховаются.

— А мордовцы к вам не заходили? — Заинтересовался я.

— Несть, наю крепь ны сыскали, обаче татей аккурат опосля наплодилося.

Про разбойничков понятно. Остались пахари, как говориться, у разбитого корыта, вот и решили некоторые лихим кистенём да окаянным разбоем пропитание добывать. Не все надумали ко мне в дружину записаться. А селение никто искать и не собирался. Все соседи наверняка всё знают. Торгаши же везде ездят, а потом передают сведения кому угодно за деньги или за льготы. Просто в этот раз местным почему-то повезло.

— Ну что, ночевать на голодный желудок будем или сходим по грибы, пока ещё что-то видно? — Обернулся я к спутникам.

— Только не в лес, уже надоело! — Забормотал Герка. — И вообще у меня так ноги устали-и! Да и есть совсем почти не хочется. Сейчас как в стог заберёмся, сразу и уснём, а во сне кушать не понадобится.

Подружка вместо ответа пожала плечами. Всё понятно, она голодать с детства привычная, потому и костлявенькая была до встречи со мной. Последнее время на хорошем питании кухарка заметно округлилась в отдельных местах. Некоторые люди равномерно толстеют, а вот эта куколка будто специально старается, придаёт телу определённую форму, похожую на гитару, как говорят поэты. Не знаю и причём тут музыкальный инструмент? Сходство весьма приблизительное с женщинами, а с нашей милашкой даже совсем непохожее. Та бренчащая деревяшка по сравнению с моей хозяюшкой плоская, а вот красотка теми самыми особенными местечками, которые нравятся мужчинам, становится очень даже кругленькая. И хотя талия практически не изменилась, всё также кажется, что обниму её двумя пальчиками, зато ниже и выше фигура разительно увеличилась. Худенькая пацанка-отроковица, какой она казалась совсем недавно, теперь выглядит практически взрослой девушкой, будто прибавила сразу года три. Мягче стала спутница, запасов накопила на такой вот чёрный день, вернее уже вечер. Когда крепко прислоняется прелестница, как сейчас к спине, не зря дух захватывает, потому что ощущаются там уже совсем не рёбра, как раньше.

Тем не менее вывод получается неутешительный. Мальчишка с непривычки так устал, что хоть неси его, сам точно не пойдёт. Мадмуазель поголодает ночку и не заметит. Князь значит в меньшинстве. С другой стороны, пока до настоящего леса добреду, а не до этих опушек, где все грибы небось местные дети собрали, уже и возвращаться будет пора. Тем более среди деревьев темнеет намного быстрее. Вскоре там уже ничего под ногами не разберёшь.

— Хватит себя уговаривать, давай домик делать. — Махнул рукой юный приятель, угадав мои сомнения.

Он же первым и нырнул в самую середину крайнего стога. Мы полезли следом. Мне опять было негласно предложено располагаться посередине. Ну сегодня хоть слой сена не позволит пацану так сильно пинаться. И вообще теперь от его ног можно отгородиться незаметно для Младки, а к ней наоборот плотнее прислониться. Небось парнишка не замёрзнет в своём гнёздышке. Ведь не младенец он, чтоб трястись над этим ребёнком и согревать своим телом и не девица-красная, чтобы хотелось к нему прижиматься. Закопались почти полностью. Наружу не торчали и носы. Слой сена перед лицом оставили минимальным, чтоб наблюдать за окрестностями, комаров не пускать, а тепло не выпускать.

— Дорогуша, а ты случайно не знаешь песни, чтобы сытнее становилось?

Шальная мысль неожиданно забрела в голову и на всякий случай я решил её озвучить (а вдруг поможет?).

Барышня немедленно затянула что-то протяжное, напевное, заставляя опять заворожённо заслушаться, хотя понимать удавалось фактически только отдельные слова. Однако про продукты питания там вроде бы не было ничего. Постепенно перед нами, как посетители в театре, стала собираться детвора. Когда певунья закончила, подошла маленькая девчоночка, самая младшенькая, наверное, среди остальных, "ня", — и протянула куриное яичко. Тут как будто прорвало плотину. Надвинулись все юные зрители сразу и каждый предложил что-нибудь съедобное: в трёх местах надкусанная морковка, полусъеденная репка, треть огурца, остатки яблок…, всё, что мамки надавали погрызть острым ребяческим зубкам, а оно почему-то осталось недоеденным. Это было так трогательно. Я уже давно не перехватываю кусочки у друзей и знакомых, даже когда сами угощают в школе на переменке, считаю такой поступок неудобным, словно подъедать милостыню. Моя семья пусть небогата, но и не бедствуем. В данный же момент угощение, пусть даже в основном состоящее из огрызков, показалось от чистого детского сердца, без всякой задней мысли и не возникло желания привередничать. Подружка вылезла и серьёзно, как взрослым низко поклонилась детишкам, говоря: "Спаси вас бог, люди добрые!".

И Герка, и Младка собиравшиеся поститься, стали шустро наворачивать за обе щёки словно соревнуясь, выбирая лучшее. Я сначала было хотел не торопиться, кушать спокойно, солидно, с чувством собственного достоинства, стараясь не показывать посторонним насколько проголодался. Однако вскоре стало ясно, что с такими темпами правителю не достанутся даже объедки от огрызков. Пришлось отбросив гордость и культурное воспитание, которое внушали с детства, спешно хватать и пихать себе в рот то, что ещё осталось.

Вдруг от ворот раздался тревожный крик. Из леса в сторону деревеньки выскочил небольшой отряд всадников. Окружающие тотчас отхлынули, словно стайка вспугнутых воробушков с насиженного места, быстро и шумно. Застучали палки, защёлкали кнуты, заорали голоса пастухов, старавшихся загнать бестолковую скотину как можно быстрее в ворота крепости.

Наверное, караульный проворонил, тоже заслушался или злодеи пробрались лесом и выскочили из неожиданного, особенно близкого места, но животные явно не успевали. Наконец детишки с подростками испуганно завизжали и сами бросились в ворота, торопливо пробиваясь между медлительных питомцев. Подскочившие грабители, не обращая внимания на стрелы, летевшие с башни, впрочем, не слишком метко, стали хватать овец и затаскивать на коней впереди себя.

— Герка, где твоя сулица? — Спросил я пацана, пригибая его голову, пряча поглубже в сено.

— Чего?

Мальчишка упирался. Открыв рот, распахнув глаза, вытянув тонкую шею, он наблюдал за происходящим безобразием с каким-то чуть ли не восторгом. Правильно, где в двадцатом веке можно увидеть такое наяву? Сбрасывая мою руку, отталкивая, переползая, балбес снова и снова выглядывал из стожка, словно в кинотеатре с заднего ряда через головы передних зрителей. То, что бесчинство происходит по-настоящему и ему грозит реальная опасность до парнишки опять не дошло.

— Дубинка, говорю где твоя!?

— Да вон неподалёку от твоей на земле валяется.

Моя как раз не валялась, а стояла прислонённая рядом, только руку протянуть. Его копьё я тоже наконец обнаружил в траве и выпрыгнув, подхватил оба.

— Младка, держи мальца и носа не высовывайте.

— Имай нож! — Пискнула стряпуха, но было уже некогда, заметили бандиты.

Кто сказал, что палка — не грозное оружие? Наши дикие предки начинали свои первые войны именно такими копьями и дубинками. Даже некоторые аборигены, спрятавшиеся в глухих джунглях от благ и ужасов цивилизации, говорят, до сих пор сражаются подобным образом. Заострённая тросточка конечно не пробьёт даже простейшую броню, но в голое тело войдёт, как говориться, за милую душу! Главное посильнее метнуть и хорошо попасть. Швырнув сулицу почти в упор, получилось удачно угодить в висок, и один из злодеев выпал из седла. Его скакун немедленно стал моим и был направлен на другого налётчика.

— Э-ГЕ-ГЕЙ ЗАЛЁТНЫЕ!!! — Заорал я во всю глотку, распугивая животных и бандитов.

Большинство татей увидев атакующего их воина с копьём, побросали добычу и пустились наутёк в разные стороны. Все они были с виду простые землепашцы без доспехов. Из оружия топор за поясом да длинный нож, без которых в этом мире ни один нормальный мужчина простого сословья из калитки дома не выходит. Ещё двое самых жадных, не желающих расстаться с поживой поплатились. Они первыми схватили овец и надеялись успеть скрыться. Разбойники не подумали, что с грузом скачут медленнее, что они совсем не смогут ни защищаться, ни отмахнуться так как обе руки заняты. Ведь надо править конём, да ещё удерживать брыкающиеся трофеи.

Я нагнал и ударил заточенной жердью изо всех сил, что называется: "со всей пролетарской ненавистью", выплёскивая всё, что накопилось к грабителям, ворам и прочим криминальным элементам живущим нечестным трудом. Кажется, тяжёлый, остро заточенный, вдобавок обожжённый кол пробил рёбра. Последний преступник успел обернуться и даже в сгущающемся сумраке удалось заметить предсмертный ужас в его глазах, будто вместо человека он увидел кикимору скорчившую рожицу. Когда всё закончилось, я даже оглянулся. Нет рядом никого, да и быть не могло. Неужели моя физиономия выглядела настолько страшной?

Только сейчас из ворот селения выехали несколько всадников, пробившись сквозь смешанное стадо животных. Они попытались преследовать рассыпавшихся в разные стороны негодяев. Стало понятно, что дальше вмешиваться не стоит, да и слишком отсюда далеко. Бандиты наверняка успеют спрятаться в ближние к ним заросли, даже если там нет дорог. В темноте лазить их искать лучше и не пытаться, особенно мне, неопытному следопыту. Можно легко превратится из охотника в добычу. Пришла пора заняться привычными уже, хотя и не совсем приятными делами, которые бывают после боя.

Перво-наперво надо собрать коней, чтоб далеко не ускакали, и кто-нибудь другой не забрал. Это как правило самая дорогая добыча. Опосля, как здесь говорят, проверить погибших, действительно ли они упокоились и подобрать остальные трофеи, в основном ножи и топоры. Здесь надо быть осторожным, всякое ведь случается. Якобы труп может оказаться хитрецом-притворой и поджидать с кинжалом. Он также возможно всего лишь ранен или оглушён с теми же опасными последствиями. Я так рассуждаю потому, что со вторым, к которому подошёл, получилось примерно такое. Хорошо, что у душегуба силы уже заканчивались вместе с вытекающей кровью. В результате, короткая схватка в партере оказалась выиграна мной. Гад отомстил не смертельно, только порезал немного в районе рёбер, да рубашку порвал.

В стогу товарищи ждали и переживали. Младка навалившись всем телом, цепко держала, прижимая к себе нашего глупого спутника. Бестолковый непоседа не ценил, пищал, брыкался и вырывался, желая: "Надавать этим проклятым фашистам!!!" Да если бы меня так страстно обнимала красотка я, наверное, и биться бы не пошёл! Хотя вру, всё-равно помчался бы, а если бы не пускали и лягался, и отбивался бы, как он. Такая у нас, мальчишек, натура.

— Тебе было обещано нож, на выбирай. Князь держит слово! — Красуясь перед приятелями, я небрежно выложил три кинжала в кожаных ножнах.

Наверное, в душе мы с Геркой почти не различаемся, один чуть старше, другой чуть младше и перед своим соотечественником мне захотелось похвастать. Пацан выбрал конечно самый длинный клинок, для него почти как меч. Ремней с защитными бляхами у покойных разбойников не было, потому себе и мальчишке, пришлось повесить оружие на простые кушаки. Мадмуазель улыбаясь, любуясь и вздыхая, словно старшая сестра любимому младшему братику, подвязала пареньку пояс так, как здесь носят.

— Спите, я буду вас охранять! — Гордо заявил хлопец и крадущейся походкой разведчика стал кружиться вокруг нашего стога с привязанными рядом конями.

Время от времени он вынимал оружие из ножен, проверяя заточку, неожиданно набрасывался, рубил полынь с крапивой, а потом грозил в темноту якобы отступившим врагам.

— Пусть, — успокоил я девчонку. — Ему это надо.

— Ахти! У тобе руда! — Заахала глазастая подружка, при свете луны заметив кровь на ладонях.

Покосившись, я пренебрежительно вытер о сено и штаны.

— Так, ерунда, царапина.

— Плотье иссечённое!

— Да один гад зацепил ножом рёбра. — Отмахнулся я.

Как бы не так. После таких слов у барышни испуганно округлились глаза, но к счастью не до состояния кикиморы. Как мать родная она не успокоилась, пока все раны лично не осмотрела, а кровоточащие даже пыталась зализать. В общем-то, кто был бы против, когда нежные девичьи ручки, а тем более язычок осторожно трогают кожу? Под этот приятный массаж удалось наконец заснуть.

Глава 31

Утром рубаха оказалась зашита. Я уже устал изумляться, откуда хозяюшка что берёт, когда успевает и не удивлялся, воспринимал, как данность этого мира и этой странной девицы. Когда постоянно вокруг творятся чудеса или фокусы, к ним постепенно привыкаешь. Поджидает неподалёку незнакомый котелок с чем-то вкусным, ароматным, мясным, значит всё в порядке. Хуже было бы, если бы его не оказалось. Герка лежал в основании стога, "охраняя" в позе лёжа, весь заваленный сеном. Опять заботливая умница побеспокоилась. Небось уложила прикорнувшего на мгновение и тотчас угомонившегося непоседу, накрыла, чтоб не замёрз, не простудился. Возможно даже спала рядом с ним согревая.

— Снедать буде, княжиче? — Нежно прошептала она почему-то ему на ушко.

— Э-э, никто ничего не перепутал?! Княжич подальше и повыше находится над твоей головой.

— Ты еси ноне князь и сам пробудился. — Улыбнулась стряпуха.

— Не — е, так не пойдёт! Правитель ещё спит, не филонь давай, буди. — Поманил я красотку и закрыл глаза.

В результате мне достался быстрый поцелуй в лоб, такой уже забытый, добрый, утренний чмок сразу вдвое поднявший настроение.

— Вот теперь другое дело, жить сразу по-новому хочется! — Подскочил я на ноги.

— А, что? Я не сплю! — Раздался из-под сена сонный голос мальчишки.

— Баста, караул закончен. Можешь сдавать пост и идти к столу, в смысле к котлу.

— Я честно не спал, а охранял. — Пробормотал парнишка поднимаясь.

— Мы знаем, солдат. Все крепко почивали, потому что были в тебе уверены.

После завтрака котелок остался с нами, правда трофеев оказалось на один топор меньше. Ну и ладно, всё-равно молодец. Если бы милашка потревожила на час раньше для совершения обмена, мне, пожалуй, меньше понравилось бы.

Увидев, что мы поели, (наверняка специально следили), торопливо, видимо боясь, чтоб не ускакали подошли трое местных представителей власти. Двое были седыми старцами, а третий здоровенный, матёрый мужичище.

— Исполать тобе, добрый молодец, ано и разудалый ты еси хоробр! — Уважительно поклонились незнакомцы. — Обаче лошадок возвертать надоть. Наю сии кобылы.

— Доброго здоровья вам, уважаемые. — Кивнул я в ответ. — Но со скакунами вы перепутали. Моя это животина. Лично вчера у разбойников отбил. Все это видели.

— Тако сие, обаче в оно время, сих коней конокрады свели.

— Про то не ведаю. Может кто из вас с грабителями в сговоре. Продали скотину, а теперь с честных людей назад требуете.

Здоровяк схватился за нож. Сзади охнула Млада. Герка обнажил свой клинок и сделал шаг вперёд. Дурачок, если что-то случиться, только мешаться будет.

— Да ты никак меня резать собрался? — Усмехнулся я, отодвигая пацана назад.

Страха почему-то не было.

— Не забывайся, моя рука вчера таких, как ты троих покарала. Никак твой черёд четвёртым быть настал?!

Угрожая на словах, вынимать клинок не хотелось, не верилось, что на глазах стольких людей обычный человек решиться на убийство. Однако и провоцировать его своим оружием не стоит, чтоб не говорили будто я первым начал. Лучше сложить подрагивающие ладони на груди в важной позе. Как же, нет боязни, а пальчики дрожат!

— Охолони, Бобёр! — Прикрикнули старшие.

Ну точно похож на грызуна: хмурый, лохматый, волосы непривычно тёмные в отличие от окружающих и передние зубы торчат.

— Мил человеце, сам посуди, како бы мы есмь сих лошадей продали, ежели орать ны на чем? — Прошамкал правый старик, ещё больше сгорбившись, словно давя внешним видом на жалость.

По сравнению с ним, другой пенсионер казался намного моложе, стоял прямо и смотрел уверенно.

— Седой ты, дед, а всё ещё лукавый. — Покачал я головой. — Мы же видели, как ваши хлопцы верхом душегубов гоняли, даже одного скакуна лишнего назад привели. То ваш дуван, а это мой трофей.

— Ны по правде и дуванишь ты еси, добрый молодец! — Мгновенно возмутился второй ветеран.

— Ну как не по правде, если я — князь, и троих разбойников заколол. Ваших пятеро было, ни одного татя не побили, коня нашли и то слава богу. Или ты другую правду знаешь?

— Кой же ты еси князе, коли в худых портах? — Хохотнул здоровяк.

Я прищурился, глядя ему в глаза. Может хитрец отвлекает, хочет, чтоб противник вниз посмотрел, дабы сразу по макушке вдарить? Если уж хозяюшка рубаху зашила, то и штаны должны быть целыми. Хотя слово "худые" может означать просто старые, грязные. В этом смысле они уже действительно несколько дней худые. Тем не мене пришлось напрячься, приготовившись на всякий случай к худшему. Отступив на шаг, положив ладонь на рукоять кинжала, лучше осторожно стрельнуть глазами, убедиться, что с флангов и с тыла пока никто не подкрадывается.

— Да, такой я князь в худых штанах, по миру хожу, на людей смотрю, честных от нечестных отделяю, суд, в смысле правёж чиню. Тридцать вёрст вниз по Клязьме спустишься, там моя крепость. Коль с добром — заходи, гостем будешь, ну а если не по подобру, тогда не взыщи, у меня дружинники серьёзные, ответить могут непропорционально.

Переглянувшись, делегаты отошли совещаться. Наверняка уже слышали об новой цитадели и знают, что тамошний правитель наряжаться не любитель. Однако и поверить, что наглый юнец в простой, грязной, заштопанной одежде, сбитых поршнях, без охраны и почти без оружия настоящий князь, наверное, трудно.

Пока мужики переговаривались, прибежали и окружили знакомые дети. Каждый что-то грыз, как и вчера.

— Тётя, спой сызнова. — Попросила малышка.

— Ано вы есмь наю коняшек возвернёте? — Спросили ребятишки постарше.

— Чьи это скакуны? — Тотчас заинтересовало нас с Геркой.

— Наю Сивка.

— Наю Каурая.

Двое девчонок и трое мальчишек подошли к своим кобылицам и стали гладить лошадиные морды.

— Сивка, Бурка вещая Каурка. — С улыбкой вспомнилась сказка про Конька-Горбунка. — Так, одна коняга точно бесхозная. А где ваши тяти? Быстро зовите сюда!

Пострелята припустили наперегонки, мелькая босыми пятками и вскоре возвратились в сопровождении. Отцы оказались совсем молодыми юношами, чуть постарше меня. Бороды и усы только намечались на худощавых, озабоченных лицах. Жениться пришлось, наверное, лет в пятнадцать или раньше, раз уже дети подрастают. Подобное в этом мире случается. Ещё и по габаритам парни раза в два выглядели мельче того здоровяка. Понятно, почему бугай здесь главный. Не давая прибывшим открыть рта, я сразу перешёл к расспросам.

— Как же так получается, граждане, что воры и душегубы у вас жируют? Почему до сих пор не изловили, не изгнали, не наказали?

— Дык сие у головы вопрошать надобно. — Пожали они в ответ плечами, покосившись на Бобра.

— У старосты сколько коней?

— Семеро.

— А у вас?

— Нетути у ны.

— Кто вчера над воротами стоял, стрелы метал?

— Сыне старшой головы Первак.

— Как же ваш Первак с десяти шагов ни одного лиходея не поразил? Да любой малец их бы с ног до головы должен утыкать. Или здесь никто луком владеть не обучен?

— Разумеем мы есмь лучить. — Обиженно проворчали парни.

— А по лесу ходить умеете, следы различаете?

Они дружно закивали:

— Небось зверя добываем.

— Чтож злодеев не выследите, не постреляете?

— Вельми пасно сие. Зело дюжие елицы тати. Такоже голова молвить, бо вольно лихо навлечь. — Замялись мужички.

— Да лиходеев и осталось нет-ничего. Троих удалось вчера заколоть, а давеча в лесу ещё одного. Трое-пятеро во бору спрятались. Каждому из нас всего по две стрелы пустить. Пока князь с вами, пойдём вместе. Добро какое найдём разделим.

Собеседники неуверенно переглянулись.

— Ано еже голова?

Наклонившись я зашептал прямо в уши: "Старосте лучше не рассказывать. Как бы не получилось, что он с ворюгами в сговоре. Объясните всем и детям, и бабам, что охотой гостя решили позабавить, а за это кобыл своих получите назад."

За лошадей бедолаги были согласны на всё. Младку с Геркой и имущество незамедлительно приютили, а потом мы втроём поспешили якобы на кабана. Окружающие леса, парни в общем знали. Пройдя вдоль лугов и пашен по опушке, вскоре удалось наткнуться на вчерашние отпечатки копыт скакунов разбойников, выходящие из зарослей. Дальше моя роль оказалась только сопровождать двух охотников, которые как бы соревновались между собой кто внимательнее. Если признаться себе честно, то я вообще никаких следов не замечал, как не старался, не вглядывался. Конечно где-то и трава примята, но она почти везде истоптана. Наверняка кабаны, лоси пасутся, и грибники гуляют. Местами обломаны веточки. Да мало ли по какой причине там и сям что-то рушится, обваливается, обламывается? Однако следопыты шли уверенно. В их глазах всё больше разгорался азарт.

Искали логово бандитов не меньше пол дня, от зари, часов с пяти до самого обеда, когда светило оказалось в зените. Пришлось специально поглядывать на солнце, чтоб примерно ориентироваться по сторонам света, а заодно контролировать время. После того, как недавно заплутал совсем рядом с городком Ярополч, было разумным подстраховываться. Мало ли как жизнь дальше повернётся? Наконец спутники зашипели и приложили пальцы к губам. Мы натянули тетиву на луки, приготовили стрелы и дальше крались очень медленно и осторожно. Постоянно казалось, что под моими ногами громко хрустят ветки и шуршат прошлогодние листья, но в кронах деревьев шумел ветер, заглушая все незначительные звуки.

Вскоре из-за кустов увидели стоянку. Несколько шалашей на поляне стояли вразброс. Огороженный жердями почти пустой загон для скота располагался чуть в стороне. В нём только лошади. Наверное, овцы закончились, потому и напали вчера, решив пополнить запас мяса. Костёр потрескивал почти посредине между утлыми постройками, создавая уют. Грабители выглядели обычными мирными дядьками. В них не было, как обычно в кино показушной жестокости, страшных лиц. Скорее наоборот, мужички казались немного жалкими, неухоженными, неопрятными. Сказывалось отсутствие женской заботы и внимания. Занимались душегубы обычными повседневными делами: готовили еду, ремонтировали одежду, упряжь. Они не шумели, а спокойно переговаривались, не играли в азартные игры, не дрались, не пили спиртное, как опять же постоянно показывают в фильмах. Вдруг подумалось, а не пригласить ли их в моё войско? Но нет, разбойники про него прекрасно наслышаны. Здесь расстояние то — за день пешком преодолеть можно. Если до сих пор не пришли не попросились, значит им грабить больше нравится.

У меня всё глубже закрадывалось подозрение, что Бобёр как-то связан с этими так называемыми "работниками ножа и топора", прикармливает их. Ему же выгодно разорить соседей. Тем придётся вкалывать на его полях за еду. Больше здесь редко кто платит, разве что в городах. Мне и то за крепость довелось рассчитаться горохом. И сын его специально стрелял мимо. Даже я насколько считаю себя плохим стрелком, (три месяца только тренируюсь), но половину бы как минимум ранил, пока негодяи возились с овцами. Да и погоня вырвалась очень поздно, фактически дав беглецам скрыться. А организовал её небось голова, это его обязанность. Коня же, которого якобы отбили, тоже можно объяснить. Вполне возможно староста с криминальными дружками просто поменялся. Надо же и ему выглядеть хоть немного героем, защитником.

Охотники стали знаками договариваться, собираясь обойти и окружить, но здравый смысл вовремя заставил передумать. Человек от стрелы редко сразу умирает, если только удастся поразить жизненно важные органы, но это обычно непросто. Раненый же, пусть и смертельно, становиться на краткое время очень опасным. Проткнутый насквозь он может добраться до обидчика. Лучше нам держаться вместе, подстраховывать друг друга.

Распределив цели, кто справа, кто слева, залпом выпустили первых вестниц смерти. Дальше парни действовали луками (лучили), как автоматические стреломёты, а я второй раз просто не успел. Пока достал из колчана вторую стрелу, приложил, натянул тетиву, спутники уже всех истыкали, а разбойники скрылись. Прицеливаться оказалось не в кого. Упал только один из пяти, как примерно и предполагалось, остальные бросились убегать, хотя каждого подранили по одному разу минимум. Попадись на встречу кто-то из нас — стоптали бы наверняка.

Мы сорвались в погоню как гончие. Сработал инстинкт. Враги удирают, значит надо догнать и добить. Раньше мне думалось, что неплохо бегаю, но оказалось, что в лесу двигаются совершенно по другим непонятным пока правилам. Через несколько минут пришло осознание, что всех упустил и своих, и чужаков, и пора останавливаться. Дальше просто опасно. Бандит может прятаться за любым деревом и ударить внезапно, не позволив ни увидеть себя, ни услышать.

Хорошо, что гонка была по прямой, не позволив потеряться в пространстве, (леший не закружил, как говорят местные). Оставалось развернуться на сто восемьдесят градусов и побрести назад искать лагерь. Поглядывая под ноги, по сторонам и на сломанные кусты, я старался шагать по своим следам. Благо, после меня словно проехал асфальтовый каток.

На стоянке поджидала неожиданность. Вернее, наоборот, уже не ждала. Сюрприз ускакал ещё до моего возвращения, оставив после себя лишь несколько кровавых следов. Хотя бы ранен и то хорошо. С собой хитрец забрал только одного коня, на котором и уехал, жадничать не стал. Ему главное оторваться от преследования, выжить. Через заросли и овраги вести караван непросто. Верхом пробраться и то нелегко.

Посмотрев на предполагаемые следы его скакуна, вскоре стало понятно, что не то что догнать не смогу, непонятно даже в какую сторону негодяй скрылся. Да тут везде истоптано копытами! Лошадей держали не всё время в загоне, а наверняка выпасали рядом. Самое умное для такого неграмотного следопыта будет подождать здесь товарищей, покараулить оставшихся в загоне кобылиц. По крайней мере в этом случае не заблужусь.

Пока ждал, заглянул в котелок. Варилась только какая-то дичь. Видимо с крупами и в самом деле перебои. Урожай ещё не вырос, грабить нечего. Ладно, с голодух любой не будет гордым и не станет привередничать, примется жрякать то что досталось. Мясо оказалось даже не кабанина, оленина, козлятина, лосятина, а что-то незнакомое, слишком маленькие тушки. Но и тут расстраиваться не надо. Другие же ели, чем мой организм луче или хуже? Ёжик, так ёжик, ворона, так ворона. Надеюсь, что желудок у меня не слабее бандитского и переварит также успешно.

— Лишь бы не плоть младенцев. — Усмехнулся я собственной дурацкой шутке.

Осмотрев стоянку, ничего ценного кроме упряжи найти не удалось. Хотя бы лошадей заранее приготовлю со скуки. Оставшееся время пришлось играть в ножечки. А что, вполне подходящее занятие для воина. Умение метать кинжал с засапожником тоже может пригодиться.

Охотники вернулись не меньше, чем через час, но довольные, с дополнительными топорами, ножами на поясах и увеличившимися котомками за плечами. Правильно, надо каждого из четверых врагов догнать, трофеи собрать, а потом найти следующего. Ещё постараться при этом, чтоб тебя не заметили первым, не устроили засаду. Я показал им на кровавый след и развёл руками. Они только отмахнулись. Один бродяга в лесу не воин, тем более раненый. Главное было сделано: освободив округу от напасти, сами не пострадали, да ещё оказались с хорошим прибытком.

Возвратиться в крепость получилось с другой стороны и гораздо быстрее, чем искали супостатов. И не только потому, что верхом. Разбойничья стоянка оказалась не очень далеко от заброшенной дороги, которая вывела на основную колею. В общем-то ситуация понятна. Гонять скотину по лесу непросто. И почему с душегубами раньше не расправились? Оставляемые животными следы, для нормальных охотников словно тетрадь, исписанная крупным почерком. Моим глазам и то на обратном пути время от времени удавалось замечать навоз. Что уж говорить про опытных следопытов. Неужели кроме двоих в селении больше нет нормальных мужиков? Понятно, что вдвоём против восьмерых выступить было боязно. Обдумав обстоятельства, я ещё раз намекнул спутникам, что их деревенский голова наверняка нечист на руку. Если им станет худо, пусть спустятся по Клязьме на тридцать вёрст и попросятся на службу.

На дуван мне выделили, как князю двух лошадей, бандитский лук со стрелами и медный котелок. "Рыжей хозяйке ещё одна посудина в подарок, пусть коллекционирует", — хихикнул я про себя. Остальное: топоры, ножи, прочее железо и по коню товарищи забрали себе и были счастливы огромному для них богатству.

Селение встретило нормальной, размеренной деревенской жизнью. Герка, как угорелый носился среди местной детворы. С лёгкой руки Млады его тоже величали княжичем. Моя стряпуха в благодарность за приют помогала кому-то по хозяйству.

В воротах встретился Бобёр с пятью сыновьями и преградил дорогу. Самый младший из них, парнишка лет семнадцати немедля кинулся, попытавшись схватить моих скакунов под уздцы. Трофейный кистень остудил пыл наглеца и заставил ретироваться. Пацан отскочил под защиту своих братьев и отца, обижено скуля, потирая бока, недоумённо поглядывая на их реакцию. Чего мол не заступаетесь за родственника? Староста побагровел и выступил вперёд.

— Возверни кобылиц! — Буквально потребовал он, мол этим же мужикам воротил.

Тотчас стало понятно, почему охотники сами предложили при разделе двух лучших животных. Оказалось, что скотина принадлежала старосте. Себе они взяли пускай похуже, но никто в селении не станет предъявлять претензии. Ну что же, назвался начальником, Вовка, значит решай самые сложные проблемы.

— Не возвратил, а подарил и не им, а их чадам. Дети вчера с нами последним куском поделились, а ты бедных путников на порог не пустил, в чистом поле ночевать оставил, даже воды из колодца не налил!

Голова рыкнул и вынул топор. Моя стрела в то же мгновение нацелилась ему в грудь, благо тетива была ещё натянута. К счастью опять неподалёку оказались старики и забияка был вынужден отступить, не пролив крови.

В связи с напряжённой обстановкой пришлось задуматься и прикинуть по времени. Надо поскорее, как говориться, делать ноги из опасного места. Вернуться к дружине можно и сегодня. Пятнадцать вёрст верхом не очень и далеко, для коня не проблема, к сумеркам должны добраться. Вот только Герка в седле наверняка не катался, может вывалится, а значит пол дороги придётся ехать шагом. Ещё милашка моя рыжеволосая опять будет сидеть по-дамски. Вроде бы она уверенно скачет, но всё же кто её знает, сколько выдержит? Как бы не пришлось застрять ночью на середине пути. А посреди леса спать будет опасно. В темноте что угодно может случиться. Слишком много по окрестностям бродит всяческих татей. Разрешил сомнения Ясень, один из охотников, пригласив погостить, мол в дальнюю дорожку лучше отправляться с утра. К тому же он сообщил, что мовь протоплена и спросил, когда князь желает омовение свершить?

Нет, я не полюбил банные процедуры, но обрадовался, потому что чувствовал себя таким грязным, как последний пьяный нищий под забором. Наверное, всем встречались подобные побирушки. Им не то что подать, смотреть на таких противно. Пожалуй, можно и переночевать, если приглашают, а выехать завтра, чтоб наверняка добраться. Одна ночь роли не сыграет.

Однако, мне не хотелось слишком сильно париться, идти в первую очередь. По традиции ведь могут захлестать до потери сознания от доброты душевной и усердия. Не понравилось и отношение чересчур гостеприимных хозяев. Они как будто заискивали, словно на публику предлагая всё самое лучшее: центральное место за столом, первый глоток, лучший кусок, первый пар… В здешнем мире, конечно так принято, но вспомнились товарищи, относящиеся по-простому, по-дружески, иногда даже свысока по-отечески. Еремка вон хоть и младший по возрасту, но всё-равно приглядывает, заботится, иногда даже запрещает. Эти же почти заглядывают в рот, готовые выполнить любой каприз. Мы с дружинниками как одна семья обычно ели из одного котелка. Порой случалось, что правителю доставалось поджаристые остатки соскребать со стенок, потому что проснулся поздно, (которые между прочим очень нравятся). Захотелось и в этом доме побыть равным среди таких же простых друзей. Пожав плечами, я в конце концов заявил, мол могу мыться и во вторую, и в третью очередь.

Ясень ничего не понял в княжеских демократических фантазиях и удивился. Ему было проще решить, что знатный человек капризничает, но на то его воля, потому что имеет право. Подумав мгновенье, хозяин велел первыми идти в баню женщинам с детьми, а гостям предложил угощаться мёдом, пивом, сбитнем или квасом. (Вот и славненько, а то было ещё одно тайное опасение как бы не угодить в парную вместе с бабами!)

Супруге в патриархальной семье удивляться не положено желаниям мужа. Ей приказали, и молодая мамаша пошла с детьми: годовалым сынишкой и двумя дочками немного младшими Герки по возрасту. Младка глядя на них засюсюкала и тоже потащила нашего пацана, решив искупать заодно с прочими ребятишками.

"Как с игрушкой с ним возиться, словно с грудным младенцем", — пронеслось в голове. Я даже с улыбкой посмотрел несколько минут на трагедию, когда красный от смущенья парнишка отбивается, упирается всеми конечностями, цепляется за что только можно и понимает тем не менее, что барышня сильнее и вот-вот сломит его сопротивление. У него на глазах уже выступили слёзы. Мальчишка собирался зареветь. Он же также родом из Советского Союза. Его тоже приучили стесняться девчонок и тётенек.

Наконец пришлось встать на их пути и объявить, что княжич будет париться с князем. Паренёк был счастлив даже больше чем тогда, когда получил в подарок кинжал. Радовался он правда недолго, ровно до того момента, когда пришла наша очередь. Как и Борщ в своё время, я закинул хлопчика на верхнюю полку и похлестал от души. Орал Герка самозабвенно, не хуже меня, а спасти в этот раз было некому. Рыжая заступница не посмела лезть к голым мужчинам, а Ясень лишь улыбался, вероятно вспоминая себя в таком же возрасте и поддавал пару. После ушата холодной воды, в предбанник юный приятель вышел, как мокрый, несчастный котёнок.

— Ну что, хочешь отомстить? — Ухмыльнулся я, прихлёбывая квас.

Напиток здесь оказался простой, слегка кисленькой водичкой без градусов. Из-за дефицита зерна его скорее всего разбавили до предела.

Карие глаза товарища посмотрели с надеждой и с подозрением, мол где-то здесь подвох.

— Выбирай самую колючую метёлку и расквитайся с мучителем за всё!

Как подросток ни пытался меня запарить, как ни размахивал, хлестать по-настоящему силёнок и опыта не хватало. После экзекуций взрослых его старания воспринимались как лёгкий массаж. Хотелось только кряхтеть от удовольствия. Хозяин к счастью с услугами не подступал без приглашения, справедливо полагая, что не стоит вмешиваться в процесс воспитания чужого ребёнка. Наверное, потому из бани получилось в кои то веки выйти в хорошем настроении. Пацана пожалели только тогда, когда он оказался на свежем воздухе.

— Его слоновую шкуру и еловым веником не пробьёшь, если только колючей проволокой. — Ворчал мальчишка из объятий стряпухи, жалуясь ей, но на всякий случай с опаской косясь в сторону обидчика.

Больше всего бедолаге было досадно, что так и не смог поквитаться, хотя казалось предоставили полную возможность. Оставалось только улыбаться знакомым причитаниям. Точно такие же мысли приходили недавно и ко мне в голову, когда парил князя Мстислава с боярами.

Подружка после помывки нарядилась в новый сарафан и косынку. Их она сменяла на второй котелок. Мадмуазель оказалась домовитой, но не безрассудной. "Сколько же несчастная терпела в ночной рубашке?" — вспомнилось мне. Это нам с Геркой пофиг. Мы воспринимали её сорочку за платье. Остальные-то местные жители понимали, что молодушка практически не одета.

Отказавшись от предложенных почётных мест на лавках с перинами, спать мы устроились на сеновале прямо над своими лошадками, тревожась, как бы наглый Бобёр не пришёл силой их отнимать. Хозяин опять удивился, мол голова так поступить не может, но снова перечить не стал.

Глава 32

На открытую войну со своими односельчанами староста действительно не решился. Если ворваться или прокрасься на чужой двор, то за это и убить на месте могут по здешним законам! Может потому ночь прошла спокойно, а рано утром после лёгкого завтрака наш маленький отряд на трёх конях поскакал по указанной дороге на Ярополч. Поскакали — это конечно громко сказано. Юный наездник с гордым видом болтался на кобыле, угрожая того и гляди свалиться, причём сам парнишка этого пока не осознавал. Кухарка сидела боком увереннее чем он, но тоже мучилась. Для дамской езды и седло должно быть специальное. Мы терпели так, пока населённый пункт не скрылся за деревьями.

— Рыжая, айда на ручки! Оруженосец садись сзади и хватайся за пояс. Транспорт цепляйте уздечками друг за друга. А то вдруг сейчас исчезну вдвоём со скотиной, а вы застрянете. — Озвучил я нечто, что уже стало забываться.

Выпендриваться было больше не перед кем. Новые Геркины друзья остались там далеко, и мальчишка легко согласился. Красотка, вообще оказалась исключительно рада и как только очутилась в княжеских объятиях, закрыла глазки, мгновенно уснув. Счастливая она, умеет дрыхнуть в запас. То целыми ночами бодрствует, об нас заботится, а то вот так: раз и на матрас, как говорится. Передвигаться животные стали заметно быстрее, по крайней мере не шагом. Мне до сих пор непонятно, как знатоки распределяют по названиям разные лошадиные походки? Я их различаю только по скорости: "медленно", "быстро", "того и гляди ветром сдует".

Со скуки мы с пацаном в полголоса болтали на разные темы. Любопытный парнишка задавал тысячи вопросов и казалось не стремился получить на них ответы. Только начнёшь ему что-то объяснять в подробностях, как торопыга сразу спрашивает про что-то совсем другое. Если продолжать настойчиво развивать предыдущую тему, то слышится капризное: "Да знаю я!!"

"По-видимому, неугомонный хлопец умеет мысли читать", — промелькнуло в голове. Ну как из первых двух-трёх слов возможно что-то выяснить? Может быть в этой странной, полусказочной истории и спутники попались соответствующие? Я внимательно всмотрелся в его лицо. Обычные веснушки на курносом носе. Любознательные глаза бегают по сторонам в поисках чего-нибудь интересного. Нормальная чумазая мальчишеская мося. Как тут определить, что он не такой же как другие?

Когда удалось проехать, наверное, пол дороги, сзади послышался топот копыт.

— Кто-то догоняет. Мы ничего не забыли? — Беззаботно спросил собеседник.

— Если только кобылиц не отдали. Ну-ка быстро в лес!

Учитывая последние неприятности и настойчивость Бобра лучше, пожалуй, повернуть коней и спрятаться, не рисковать. Только последние лошадиные хвосты успели скрыться за кустами, как мимо галопом промчалась пятёрка сыновей головы.

— Может это не за нами? — Пробормотал юный приятель, но видно было, что и он в предположение мало верит.

— Хорошо, что они спешат, не смотрят ни по сторонам, ни под ноги. — Проворчал я. — Опытный охотник вмиг бы нас вычислил.

— Вертаемся вспять. — Скомандовала проснувшаяся, встревоженная Младка.

Соскочив на землю, она взяла переднюю лошадку за уздечку и никого не спрашивая, торопливо повела караван вдоль дороги сквозь заросли. Никаких других идей не возникло, потому пришлось подчиниться. Пройдя не меньше двухсот метров, до предыдущего поворота, мадмуазель пересекла грунтовку и двинулась уже в другом направлении тоже недалеко от проезжего пути. По знакомым деревьям удалось определить, что в результате немного не дошли до того места, где свернули в первый раз.

Здесь хитроумная проводница решила выждать. Идея девушки сразу стала понятна. Получилось сделать петлю, почти, как у зайцев, уходящих от погони. Если преследователи не совсем затоптали наши следы и найдут, то пока они по ним пройдут, будет время устроить засаду, а лучше ещё куда-нибудь сбежать, что-нибудь придумать. Ждать пришлось не меньше часа. Герка успел весь изныться.

— Зачем здесь время теря-ать? Пошли бы хоть в лес погуля-ать. И вообще это не за на-ами. Если бы искали, давно бы верну-улись.

Для развлечения было решено играть в ножички, правда втыкали клинки не в деревья, а в землю, чтоб не шуметь. Начертив круг, надо было по очереди метать и отрезать ломти территории у соперника, присоединяя к своей, пока у него там может уместиться хотя бы одна ступня ноги. Упал кинжал или попал в черту, значит пропускаешь ход. Не можешь устоять на своём участке, значит проиграл. Вскоре к нам подключилась и повариха. Как мы с пацаном удивились, когда барышня оказалась ловчее даже меня! Забавляясь, чуть не проворонили возвратившуюся погоню, хорошо, что услышали топот. Выглянув, удалось увидеть, как спрыгнув с сёдел и приготовив оружие, преследователи повернули в лес по нашим следам. С лошадьми остался только один самый молодой.

— Стреляй. — Зашептали приятели.

— Далеко. — Покачал я головой и стал подкрадываться.

Мои навыки в метании стрел весьма посредственны. Конечно не промажу отсюда, но хотелось оказаться как можно ближе, чтоб попасть наверняка в голову, иначе раненый закричит и всё испортит. Младший Бобёр смотрел в противоположную сторону туда, куда ушли братья и можно было передвигаться довольно смело, но вдруг под ногой предательски треснула ветка. Молодой парень, возможно мой ровесник повернулся и глянул, казалось прямо в лицо наивными голубыми глазами. Также невозмутимо смотрят на бабочку, на игру котёнка. Видимо он совсем не думал об опасности, может быть даже не заметил никого в кустах рассчитывая, что беглецов давно и след простыл, но рука сама отпустила тетиву. Безмятежный последний взгляд так и застыл на лице и отпечатался в моей памяти.

Мимо, подгоняя и подталкивая, на дорогу выскочили друзья и кони. Торопливо сцепив всех своих и чужих скакунов уздечками за сёдла впередистоящих, меня окликнули.

— Шустрее, княжиче!

— Я князь!

— Тем более поворачивайся.

Очнувшись от наваждения, наконец удалось отвернуться от погибшего. Судьба! Ничего не поделаешь. Его родня спешит с топорами в руках по нашим следам. Он сам, если бы не охранял животных, шёл бы сейчас среди своих и набросился, и рубил бы… Но! Грех убийства на мне.

Мы опять запрыгнули втроём на одну кобылу. Так надёжнее. Хотя бы Младка с Геркой не упадут в неподходящий момент. Услышав цокот копыт, преследователи выскочили на дорогу и припустили вдогонку. Они чуть было не настигли. Мимо уха просвистел кем-то брошенный топор. Подружка, смотревшая в ту сторону, даже завизжала от страха. Возможно бандиты её испугались, может быть просто выдохлись, но вскоре отстали. Человек может быстро бежать только краткое время, иначе он не приручил бы лошадей.

Примерно в обед наконец-то получилось выбраться из леса. Грунтовка сквозь луга и поля змеилась дальше к городу на холме. На окрестных огородах среди зелени торчали женские попы в разноцветных юбках. Бабы пропалывали сорняки. Неторопливо, словно с натугой выпрямляясь, любопытные селянки провожали странный караван, внимательно осматривая из-под руки. Наверняка запоминали все подробности. Теперь начнутся пересуды не на один день. Правильно, восемь коней, а втроём скачут на одном. Где это видано?! Подросток понял абсурдность ситуации и попросился на отдельного скакуна. Я только усмехнулся и разрешил. Пусть скачет рядом, держит Младку за руку и набивает мозоли на заднице. Ему это только на пользу, порки будет меньше боятся. Мне почему-то казалось, что с таким характером и везением, ремня бедолага отгребает регулярно.

Недалеко от пристани около наших лодок расположился целый табор. Накатила неприятная мысль: "Уж не цыгане ли моих оккупировали?" Но нет, просто дружинники от скуки устроились поудобнее. Кое-где даже слышались женские голоса, мелькали платки с платьями. Подумалось, что кто-то соскучился и привёз жён. На самом деле оказалось, что местные вдовушки иногда заходят в гости. Наши мужики помогают им по хозяйству, а бабы в благодарность подкармливают, парят в баньке. Караульный бдительно приглядывал за лодками и заметив нас издалека, просто не узнал из-за незнакомого табуна с пацаном. Потому и не кинулись встречать. В общем полный порядок.

Еремка раздавал очередные указания и подошёл важно, как начальник, поклонился хоть и низко, но не торопясь.

— Еже свене сего погулял бо, княже, расторговались бы в конец. — Отчитался он, ухмыляясь.

Мой заместитель конечно прихвастнул по привычке, однако на прошедших торгах ухитрился продать четыре кольчуги и немного оружия. Я похвалил, обнял паренька и шепнул на ухо: "Окрепнет княжество, боярином будешь!"

Лагерь мы с Геркой обходили, осматривали, взявшись за руки. Опять вспомнилось, что нам лучше держаться друг за друга. Ещё показалось, что мальчик к тому же немного оробел от такого количества незнакомых, вооружённых мужчин, собравшихся вместе. Мадмуазель же сразу спряталась в палатку, которую так и не тронули после нашего исчезновения и попросила без разрешения не заглядывать. "У женщин свои секреты", — понятливо переглянулись мы с пацаном.

После обеда пришло в голову назначить смотр войск, лично пересчитать бойцов и устроить тренировку. Пусть ратники почувствуют, что правитель, командир вернулся! К тому же организм успел соскучиться по тяжести брони и богатырским ударам. Герка наблюдал за учениями открыв рот. Для него это было ожившее кино с рыцарями. Даже прекрасная дама порой выглядывала из шалаша.

Лошадей продали не торгуясь. Сначала была мысль отправить их к себе в крепость с каким-нибудь дружинником, но вспомнилась настырность Бобров. Мало ли, что этим "грызунам" взбредёт в отчаянную башку? Вдруг они неподалёку караулят в кустах!? Устроят ещё засаду на дороге? Если напасть неожиданно, то и дубиной можно богатыря свалить, а стрелой из засады тем более. Здесь в лагере, пожалуй, тоже надо предупредить дозорных, чтоб дежурили внимательнее.

Пол ночи не спалось. Палатка оказалась тесновата для троих. Мальчишка запинал, пока мы с стряпухой не догадались его сонного завернуть в холстину, как младенца. Удовлетворённому мне удалось наконец-то уснуть, спрятав нос в пушистые девичьи волосы. На большее не осмелился, даже обнять для тепла. Собственную повариху приходится до сих пор где-то немножко побаиваться, да и вообще обещал-же себе, что мы с ней просто друзья.

Как ни странно, но утром не было даже скандала. У хозяюшки в пеленании оказался большой опыт. Парнишка благополучно проспал, пока его аккуратно разворачивали и развязывали.

— Всё, теперь каждую ночь так будем делать. — Перемигнулись мы с подругой.

Опять почти целый день трое челнов с прицепами рассекали гладь реки, пробиваясь против течения. Теперь и Герка сидел рядом на носу лодки, любовался просторами, слушал песни. Кухарка, как и в лесу его весь день подкармливала, он же мол ребёнок и не может как остальные терпеть до ужина! Я всё боялся кишечного расстройства. Пришлось бы бедолаге тогда плыть, свесив попу за борт. Останавливаться каждые пол часа и провожать непоседу в кустики просто нет времени. Без того долго в Вязниках задержались.

Когда показался Стародуб — очередной город на холме, я уже не удивился как он похож на Ярополч и на нашу цитадель. Правда в отличие от нашей, эта крепость стояла уже не один десяток лет и как предыдущая стала обрастать пригородами, особенно на северо-восток.

Почти напротив пристани, в Клязьму с другого берега впадал довольно широкий приток, в который прямо на наших глазах свернула довольно крупная ладья. Хм, интересно, надо будет расспросить, куда это там плавают? Может и нам надо?

В отличие от предшествующего селения здесь порядок был. Встречать наш довольно внушительный отряд прискакало десятка три всадников в полном боевом снаряжении. Даже не дождавшись пока пристанем они окликнули: "Кито таке? И чесо надоть?"

Объяснялся опять мой главный помощник Еремка. Когда разобрались, пригласили к местному князю Ивану Стародубскому на ужин. Отговориться как на предыдущей стоянке не удалось. Правитель обещал обидится. Как здесь оскорбляются нетрудно догадаться. Соберёт сосед войско и пойдёт разорять окружающие мою крепость деревни. Оно нам надо? Лучше потерпеть русское гостеприимство и завести полезные знакомства. С собой Еремка посоветовал взять хоть десять самых представительных дружинников для солидности. Сам он опять остался за старшего рядом с лодками.

Когда собрались трогаться, решительно подошли и взяли с обоих сторон за руки Младка с Геркой. Мол ты хочешь не хочешь, а мы с тобой. Подумав, пришлось махнуть рукой. Была не была. Авось не распугает кикимора, а бестолковый подросток способен только рассмешить. Здесь это ценят. К тому же красотка нарядилась в тот дорогой недавно подаренный наряд и завесила лицо покровом. Вполне приличное получилось сопровождение для важного человека помимо охраны. Даже пацана милашка ухитрилась как-то привести более-менее в божеский вид: отряхнула пыль с грязью, умыла, пригладила вихры, подпоясала красивым пояском и само собой прицепила трофейный кинжал. Паренёк загордился и стал вести себя поспокойнее. Мне же посоветовали одеть известную уже на всю округу модную и ещё не сильно потрёпанную одежду двадцатого века, только ремень с саблей не забыть застегнуть сверху брюк. Без оружия в гостях не прилично разгуливать как у себя дома. Да, вот такая странность: наигравшись видимо со всяческими клинками, я начал порой оставлять боевой ремень с любимой саблей, чтоб не оттягивал, не натирал пузень.

Когда стряпуха споткнулась в третий раз, пришла мысль переделать её покров по-восточному, открыв глаза.

— Будет страшно, зажмуришься, а то так и не дойдя до места, раз сто упадёшь, нос расшибёшь и соседям ноги оттопчешь.

Перво-наперво всю делегацию поразил трёхэтажный княжеский терем. На первом поверхе (как здесь называли этажи) размещался приёмный зал, превышающий мою комнатушку раза в четыре, а кроме него горницы для прислуги, гридней, гостевые. Второй уровень для правителя с сыновьями, на третьем — бабье царство для княгини с дочерями и няньками.

— Вот видишь, как господам строят, нам такой же надо. — Шепнул я Вторуше.

— Аз есм кузнец. — Прогудел тот.

Пришлось возмутиться.

— Ты что ли начальнику самому прикажешь топором махать?! Так мне ещё больше твоего не сообразить, что здесь и как! Чеши давай затылок, осматривайся, запоминай.

Приятель завертел головой. Да, тут было на что подивиться. Снаружи всё в резьбе. Изнутри в росписи и стены, и потолки. Рисунки правда показались непрофессиональными, необъёмными. Любой небось также намалюет, если постарается. Зато цвета радовали взор сочными, яркими красками.

С трона, установленного на возвышении, сразу из-под двух соболиных шуб и пары высоких бобровых шапок, напяленных одна на другую, к немалому удивлению выглядывал совсем молодой безусый пацан вроде меня. В первый момент, наверное, у всех наших, как говориться, отпали челюсти. По крайней мере мой рот некоторое время не закрывался, пока подруга не помогла. Меховые изделия ценятся во все времена это каждому известно, но чтоб одеваться в двойной комплект! Вот юный господин почему не встречал на пороге. Походи-ка в таких огромных, небось отцовских нарядах сразу в нескольких, да ещё летом. Несложно представить что случится, если бедняга всё же решится, поднимется и убранства на нём как-то удержаться, не свалятся. Нижняя часть станет волочиться по полу, точно мантия. Правитель в подолах просто запутается, начнёт наступать и спотыкаться, иначе ему придётся исхитриться, поднимать сразу оба, словно юбки и как женщине мелко семенить ногами. Зрелище будет уже смешное, а не величественное, как парнишке хочется изображать. Вторая шапка вообще непонятно чем крепилась, чтоб не спадать с первой. Несчастному видимо постоянно приходилось балансировать, будто бы в цирке.

Пытаясь скрыть усмешку от увиденного, я поклонился даже ниже, чем планировал. Рыжей вон проще: хихикает себе потихоньку в тряпочку. Озорницу не видно и надеюсь не слышно. К счастью Герка ничего не понял, а под нажимом моей ладони чуть не упал на колени, заставив в свою очередь улыбнуться хозяев и разрядив напряжённую обстановку. Ну да ладно, потом разберёмся, кто из нас с этим князем Ванькой важнее.

Справа от трона и чуть сзади расположилась нарядная, статная женщина средних лет. "Видимо родительница", — пронеслось в голове, ну не жена же в два раза старше? Она стоит как раз над его ухом и шёпотом даёт советы. Скорее всего княгиня-мать здесь фактически командует. За ней и ещё правее порой бросает любопытные взгляды из-под ресничек девочка подросток, которую зовут Светлана. В отличие от матушки, пацанка не просто наряжена, а расфуфырена до невозможности: и одежды, и украшений, и косметики излишек. Мне даже возраст блондиночки определить затруднительно из-за этого: то ли ещё сопливые двенадцать-тринадцать лет, а может быть уже все шестнадцать взрослеющей молодушки. Одно понятно: юную княжну заранее показывают всем перспективным женихам. "Ещё одна невеста без места на твою голову, Вовка!" — Усмехнулся я мысленно.

Слева от правителя переминался с ноги на ногу чуть ли не подпрыгивая, постоянно оглядываясь, порой ковыряя в носу, мальчишка-княжич, младший брат князя Михаил, примерный ровесник нашего оболтуса. Он только выглядит наряднее, а по озорным глазам, неуклюжей позе, невозможности стоять на месте — такой же проказник, непоседа, как все ребятишки этого возраста. Видимо ему скорее всего не светит отцовский трон и мальца меньше мучают воспитанием. Скорее всего оторвали ребёнка от интересного занятия для скучной церемонии и торопыге не терпится скорее сбежать отсюда.

Герку пришлось представить, как княжича, дальнего родственника у меня в гостях, потому что смелостью, нежеланием кому-либо подчиняться, он не похож на слугу, да и обидится может. Про спутницу только сообщил, что эта барышня с нами путешествует. Пусть помучаются над её непонятным статусом. Мне ещё самому неизвестно на каких милашка правах. Не скажешь же, что голубушка и кухарка, и нянька, и стирает, и убирает, и вообще… заботится, песни поёт, как говориться, БАБА в доме именно с большой буквы!

На лавку меня посадили слева от Ивана, чтоб мы дескать могли побеседовать, как два правителя. Княгиня расположилась справа, как главный советник и помощник. Герка с Мишкой очутились рядом друг с другом, как и Светка с Младкой. Больше за княжий стол решили никого не приглашать. Дружинников угощали отдельно в другой горнице. У них хмельное польётся рекой. У нас же с общего радостного согласия меню оказалось почти детским.

Это княгиня молодец расстаралась, рассадила всех по интересам. Судя по всему, женщина очень довольна, что так всё получилась. Она главная, руководит действием, словно наседка цыплятами и никаких неприятностей не допустит.

Девочки шушукались и хихикали, исподлобья бросая взгляды, как все юные прелестницы во все времена. То ли глазки строили фифочки или смеялись над нами, мужчинами. Их вечно не понять. Пацаны шептались недолго, они более практичны. Пострелятам надо что-то посмотреть, потрогать руками. Хозяйка разрешила им побегать. Я тоже был не против. Вскоре со двора донеслись воинственные крики. Всё ясно: и в этом мире мальчишки любят играть в войнушку.

Иван, вконец запарившись, скинул наконец свои шубы на спинку кресла-трона. Даже шапки молодой хозяин снял, глядя на меня, несмотря на то, что мать нахмурилась, мол неприлично. Про своего нового соседа и мои немного непонятные, отличные от общепринятых в этом мире манеры, одежду и речь здесь уже наслышаны от проезжих. Теперь убедились сами.

Разговор парень завёл серьёзный как по телевизору про княжества, королевства, царства, империи, прочие государства ближние и дальние, и их правителей, хотя высказывал мнения очевидно матушкины, женские. Выдавали специфические выражениям, оборотам речи. Я стремился больше слушать и запоминать, чем трепать языком. Мотал на ус, как говорится, кто где правит (сидит по-ихнему) и хорошо это или плохо для нас с ним. Когда меня спрашивали, старался отвечать туманно, неопределённо, а в случае их каких-то предположений, незамедлительно соглашался.

— Како тама в Руссе?

— Да, как везде, обычно.

— Сей град, молвят, ныне под Велим Новоградом?

— Точно так-с.

— Ты еси посему и ускакал оттоль?

— Вестимо. — Ввернул я знакомое словцо.

— В Новограде, бают тын до небеси!? — Это взволнованно пропищала, не сдержав любопытство молоденькая княжна.

Щёчки сразу порозовели, девчушка смутилась и спрятала голубенькие глазки под ресничками. Или не разрешается ей вступать в разговор пока не спросят, или просто застеснялась. Я невольно присмотрелся к малышке. Нет, она размалёвана не как Божена на смотринах, а гораздо симпатичнее и тёмными в отличии от той подруги мне показались лишь несколько её зубов, как и у её мамы. Стоп, да это у них небось кариес, а бестолковые простолюдинки пытаются подражать, принимая за модную красоту! Врачей-стоматологов ведь в этом мире не бывает, лечить некому, а кушают мама с дочкой почти только сладости. Вон перед каждой по чаше с мёдом, и они туда постоянно макают крендельки. То-то почудилось, что у кого-то изо рта плохо пахнет! Хорошо хоть мужчинам уплетать одни лакомства видимо не положено, а потому у Ивана с Мишкой и зубы явно здоровее.

— Ны бают, ано глаголют, молвят. — Учительским тоном немедленно поправила матушка дочку с простонародного на более культурное выражение.

Общаться семье судя по всему приходится в основном с простолюдинами, вот и нахватались детки. Гости из культурных центров в провинции появляются редко, а самим уезжать, оставляя княжество опасно. Проблемы Ярополча тому яркий пример.

— Я там давно был, ещё совсем маленький (вру, конечно, не был никогда), потому плохо помню, но вообще-то да, громадные стены. Больше чем мои или ваши.

Когда заговорили про мордву и волжских булгар, тут уж стало возможно позволить себе развязать язык, потому что познакомился лично. Поругав недругов, рассказав, как мы сражались, услышал нежданно интересную новость: мол воспользовавшись ссорой мокши и эрзя, с мокшей суздальцы заключили мир и договорились совместно воевать против Эрзя.

Вот и славненько! Принцип "разделяй, властвуй, завоёвывай", очень хорошо известен ещё с уроков истории. Ещё булгар рассорить бы с этими обоими царствами, тогда вообще нам легче жилось бы. Дрались бы они между собой, а к другим не лезли бы.

С мордвой и булгарам у князей Стародубских оказались свои счёты. Этим летом они отсиделись за стенами, выстояли, вовремя послали весточку в Суздаль, Владимир и по своим деревням. Только несколько мужицких семей пострадали в округе. А вот лет десять назад прошли по Клязьме те вороги огнём и мечом. До самых стольных городов всё разорили подчистую. Даже столицам говорят досталось. Тогда и князь Стародубский погиб, защищая свою землю, оставив вдову с малыми детьми на руках и разрушенное хозяйство. Потому и рады соседи мне, нашему новому княжеству, что я с ними и с владимирцами, и прочими в одной упряжке против общих ненавистных ворогов.

Узнав о цели моего путешествия, хозяева приобрели по дружбе пару кольчуг, мечей и все три запасных лодки. У них при нападении как раз флотилия пострадала, на луга плавать, сено перевозить стало не в чем. На малые челноки-однодеревки ведь много не нагрузишь, неустойчивые они, того и гляди перевернутся. Новые ушкуи построить ещё не успели, это дело небыстрое, собирались плоты рубить.

Нам посоветовали побывать на знаменитом городецком торге и подсказали маршрут туда по этой самой речке Тезе, которая впадает в Клязьму совсем рядом с их крепостью. Мол со всего света там купцы. Суздальцы, ростовчане, владимирцы, новгородцы и иные нашенские туда плывут торг вести с персами, прочими немцами и басурманами.

Я в ответ предложил спуститься к моей крепости и прикупить у воеводы плав средств, сколько им ещё потребно. На счёт городецкого торга обещал подумать. Смущала перспектива вместо трёх-четырёх дней до Владимира или пяти-шести до Суздаля, плыть в Городец не меньше двух недель, да и ещё волочь корабли по суше целый день из Тезы в Волгу. Город тот оказывается на матушке-Волге, всего в пятнадцати-двадцати верстах выше цитадели Обран Ош, о которой не раз уже приходилось слышать. Намного короче туда от моей твердыни через Оку, даже ближе, чем до Владимира, но как раз запирает устье Оки пресловутая булгарская-эрзянская крепость. Налог они взымают непомерный за проезд, а порой и пропадают там проезжие купцы. "Всё, первый буду точить зубы против булгар с их селениями", — решил я. Хотя нет, второй. Первые всё же Стародубские.

Когда пацаны во дворе особенно расшумелись, мы с князем вышли на них посмотреть. Оказалось, под присмотром Мишкиного седого воспитателя, мальчишки устроили настоящее сражение, правда учебным, деревянным оружием. Их даже нарядили в прочные стёганые курточки до колен и толстые шапки наподобие будёновок. Лёгкими деревянными мечами парнишки безжалостно колотили друг друга, правда не причиняя повреждений. Даже боли, наверное, не чувствовали, если не попадали по незащищённым ладоням, голеням и лицам конечно. Княжича обучали уже несколько лет. Это сразу было видно. Он гораздо лучше пускал стрелы и фехтовал, но наш удалец брал напором.

— Ура! — И вперёд, не обращая внимания на встречные удары и уколы, главное самому поскорее достать, поразить противника.

Дед-наставник не знал, как и рассудить. С одной стороны, Герку несомненно "убивали", но с другой стороны, он сам успевал наносить "смертельные повреждения". Нам с Иваном тоже захотелось вмешаться, объяснить подросткам некоторые тонкости, но вскоре стало понятно, что бестолку, всё-равно не слушаются. Когда повзрослеют, сами поймут через боль. Пока что причинять телесные страдания учитель не хотел, чтоб не испугать детишек раньше времени, не отвратить от благого дела.

Тем временем в тереме послышалось хоровое женское пение. Возвратившись мы застали княгиню в окружении служанок за работой. Каждая пряла свою кудель и напевала. Юная княжна и моя стряпуха тоже не отставали. Кто бы мог подумать, что знатная тётенька что-то умеет делать своими руками и приучает к труду высокородную дочку! Хотя с другой стороны чем-то они должна заниматься, чтоб не скучать? Телевизора и книг в этом мире нет. Гулять женщин, особенно богатых, знаменитых отпускают тоже очень редко, а без присмотра небось никогда, слишком опасно. Божена тому пример. Вот и остаётся дамочкам рукодельничать, руководить хозяйством и слугами.

Завидев меня, блестя глазками подскочила Младка и проворковала на ушко, что такоже жаждет прялку и кросны.

— Какие ещё кроссы? Ты куда бегать собралась?

Безотлагательно новые знакомые отвели в одну из горниц, где показали деревянную конструкцию с натянутыми нитями и начатым куском ткани.

— Ба, да это ткацкий станок!

— Сие кросны. — Интеллигентно уточнила княгиня.

— Ну кросны так кросны, купим. — Обрадовал я хозяюшку. — Это же для дела. Будет заменять нам лёгкую промышленность. А то пока что только тяжёлая развивается во главе с Вторушей, да сельское хозяйство.

На ночь, как не пытались оставить нас в тереме, удалось вырваться к своим на берег. А то известно заранее, как поступают эти чопорные мамаши. Герку сейчас уложат в детской с Мишкой, Младу в светлице с княжной, меня вообще отдельно. А вдруг опять что-нибудь случится? Знаю я себя, в самый неподходящий момент это обычно происходит. Исчезну и подумают соседи князья бог знает что нехорошее!

Перед тёплым расставанием нам посоветовали завтра пораньше встать, не жалеть гребцов, тогда успеем к ночи в село Рождественское. Мол сам великий князь Андрей так его переименовал, в честь своего счастливого спасения как-то зимой под рождество. Другого более приличного места для стоянки по пути на Владимир нам не найти.

Глава 33

Новый день начался хмурым, ветреным и прохладным. Всё могло закончиться дождём. Мы с Младкой и Геркой заранее ёжились и дрожали от сырости, пока стряпуха не вспомнила и не достала из своих тряпок охабень, а попросту широкий плащ с капюшоном, под которым получилось укрыться всем троим. Зато гребцам было намного комфортнее, чем в жару. Они даже сами затянули песни, не дожидаясь голосистой спутницы.

— Э-эх ухнем, э-эх ухнем, е-ещё ра-азик, е-ещё раз…

Такой эта песня показалась родной, знакомой сначала, что заставила поразиться, но дальше пошли какие-то другие слова, не те, что пело радио в двадцатом веке и стало грустно. Не сохраняются песни, изменяется смысл слов, фраз и в простой речи. Вся культура трансформируется и не всегда в лучшую сторону.

Герка достал что-то из кармана и начал перебирать, рассматривать.

— Что это у тебя? — Пригляделись мы с девчонкой.

Оказалась нитка жемчуга.

— Ты что ли стащил? — Спросил я трагическим шёпотом.

Разносить на всю округу неприятное происшествие очень не хотелось. К воровству в этом обществе гораздо строже отношение, чем у нас в мире демократии и свободы.

— Ничего не украл! — Взвился мальчишка. — Мы поменялись с княжичем Мишкой и княжной Светкой. Я им спички отдал.

— Но это же несправедливо. Полная коробка стоит всего одну копейку, а там было меньше половины. — Покачал я головой.

— Ага, а где они их здесь достанут хоть одну штуку, тем более целый коробок?! — Съязвил пацан. — Да они сами предложили, а я бусы маме подарю! Они же не железные, значит не потеряются, проскочат.

"Конечно княжеские дети считают данный обмен вполне достойным", — подумалось мне. Для них спички сродни волшебству. Будут теперь, как и я, и этот озорник, и мои дружки в детстве поджигать всё вокруг.

— Ну что с ним делать? — Переглянулись мы с подругой. — А если не проскочат?

— Тогда Младка будет носить. — Хмыкнул парнишка. — Она тоже хорошая, когда не приставучая.

Барышня тут же притянула к себе мальчишку, крепко обняла и расцеловала в обе чумазые щёчки, заставив кричать и вырываться.

— Будешь ещё хватать и слюнявить, верну бусы Светке! — Мстительно заметил подросток, когда его отпустили.

— Руцами не лапай. — Хихикнул я, вспомнив забытую поговорку.

В этот раз крепость на холме увидеть не удалось. В подходящее время обнаружилась лишь малюсенькая рыбацкая пристань и грунтовая дорога, уходящая куда-то меж деревьев. Посоветовавшись с Еремкой, мы велели причаливать. То место или не то уже неважно. Пора отдыхать. Оно может даже лучше, когда никто не встречает, не навязывает гостеприимства. Спокойно переночуем в кругу своих.

Дружинники взялись рубить ветки на шалаши. Мне захотелось было помочь, но с обоих сторон вцепился за руки неизменный балласт Герка с Младкой. Пришлось отступился. Как тут топором махать? Мадмуазель потянула нас к котлам. Она мол будет готовить, а мы рядом держаться за неё. Я был не против. С недавнего времени понравилось дотрагиваться до девушек, хоть до талии, хоть до плеча, хоть просто коснуться за руку или за косу. Один подросток оказался недоволен. Ему красотки пока неинтересны. Долго находиться в неподвижности непоседа не выдержал, а выяснив, что нам с поварихой и без него хорошо, потихоньку отцепился.

Неподалёку Малёк с Еремкой зазвенели мечами. Они, как самые слабые оба сидели на рулях, не утомились за день, а энергия требовала выхода. Пацан с криками налетел на них, размахивая своим кинжалом: "А-А-А!!!"

Для мальчишки сражение — это пока игра. Он не думает даже, что может поранить себя или других. Парни поступили мудро: отобрали у задаваки опасную игрушку и потолкали, как мячик друг к другу. (Поставили сорванца на место, а то он возомнил после дуэли с княжичем Мишкой, будто великий воин.) Хлопчик обиделся и вернулся за утешением.

— Они но-ожик отобрали. — Захныкал бедолага, показывая пальчиком и моментально попал в объятия сердобольной подружки.

Как ни странно, в этот раз мальчик особенно не упирался, не вырывался, видимо захотел, чтоб его пожалели, вытерли слёзки, посюсюкали. Соскучился ребёнок по материнскому теплу, по женской ласке.

— Не реви. Пойдём лучше проверим окружающие заросли. Вдруг там враги готовят на нас нападение? Бери свою сулицу! — Поманил я юного приятеля, демонстративно оставив ремень с саблей и подняв деревянное копьё.

Конечно ребята поступили правильно, забрав оружие. Надо мальца проучить, чтоб не баловался острыми предметами. Возвращать сразу было бы непедагогично и по отношению к наказанному, и к ним. С другой стороны, спутник завидовал бы моей сабле, потому её лучше оставить, да и потерять ценные вещи при перемещении жалко, ежели вдруг случиться в зарослях. Однако копьё пригодится. С последнего приключения пришло понимание, что надо постоянно иметь при себе что-нибудь такое, деревянное, хорошо заточенное. Не придётся тогда отбиваться простой корягой, ещё и сделанной женщиной.

Несомненно, все ближние окрестности давно обследованы. Дружинники округу проверили в первую очередь. Однако хотелось размяться, подвигаться, отвлечь обиженного товарища, ну и заодно в кустиках отметится. Считай весь день терпел. Не получилось у меня как у прочих справлять нужду за борт при дамочке, даже если она закутанная в плащ сидела на носу лодки и смотрела вперёд, а я уходил на корму.

Подросток немедленно преобразился в полудикого, коренного жителя джунглей, даже вынул откуда-то из бездонных карманов куриное перо и повязку на голову. Видимо тоже в Стародубе взял или стряпуха помогла сделать.

— ИХ-ХО-О!!! У-ЛЮ-ЛЮ-У!!! — Понеслось вскоре на всю округу из двух глоток, да так, что взлетели с гнёзд вспугнутые птицы.

Мы продирались сквозь заросли ивы, репьёв и крапивы, представляя, как подкрадываемся к лагерю бледнолицых, когда паренёк вдруг прочитал: "Пос. Санатория им. Абельмана. А кто такой Абельмана?"

Повернув голову в ту сторону, куда он показывал, тотчас сквозь ветки и листья удалось разглядеть поржавевшую надпись. Нервно хихикнув, я стал ломиться в ту сторону, потащив пацанёнка за собой.

— Погодь мене! — Пропищал вдруг сзади знакомый женский голосок, поразив словно молния, заставив встать, как вкопанному и медленно обернулся. По нашим следам, зацепляясь за всё подряд длинным подолом, спеша пробиралась Младка. Как же эта проныра ухитрилась проскочить следом? Мы с ней не то, что не держались за руки, до егозы даже сейчас метра два не меньше!

— Мороженного шибко хотца. — Ответила девчонка на невысказанный вопрос.

А может я уже вслух думаю? Или она научилась мысли читать? Пора уже, наверное, ничему не удивляться!

— Свалилась ты на нашу голову! Чего же с тобой делать? Тебя ведь опять кормить придётся, спать где-то укладывать? — Задумался я, осматриваясь по сторонам.

Теплилась надежда, что может всё-таки замечу проход, по которому мадмуазель пробралась, какие-нибудь призрачные врата или хотя бы калитку? Надо бы выпроводить непоседу обратно. Вдвоём с Геркой будет намного проще. Волноваться ни за кого не надо, довезу пацана на электричке и всех делов. Даже держаться друг за друга нет необходимости. Он и сам наверняка справиться или в крайнем случае обратиться в милицию. Однако, рыжую прогонять некуда. Всё вокруг кажется обыденным.

— Ны надобно кормить! Мороженое сытнее, ано почивати ажно на землице горазда! — С жаром стала убеждать милашка.

Будто прямо сейчас бедолагу возможно сплавить. Куда недотёпа одна в двадцатом веке? Пусть не такой он страшный, как у них, но барышня вряд ли согласится в нём насовсем поселиться. Хотя, ей ещё и не предлагалось. Это мне уже не хочется здесь остаться навсегда. Очень приключения понравились, которых в Советском Союзе слишком трудно найти.

— Ладно, валяй. — Милостиво махнул я рукой. — Только тогда должна постоянно слушаться!

Можно подумать подружка когда-то не повиновалась своему князю. Правда делает, зараза, всё-равно по-своему! Вот и сейчас не прошло и минуты, как пришлось поднимать бестолковку, собравшуюся кувыркаться.

— Чего творишь, дурёха!!

— Ты еси сказывал валяться.

— Я не сказывал!

— Сказывал, сказывал! — Моментально заложил мальчишка вредным голоском.

И этот против меня. Они что-же сегодня, сговорились издеваться?!

— Я не мог этого произнести! Я говорил… Я сказал: "Валяй", — значит иди с нами. — Наконец вспомнилась злополучная фраза.

— Валяют валенки али дурака, али…

— Всё! Я понял, что мы друг друга не поняли, а теперь поняли. Поняли?!!!

Спутники переглянулись и дружно покрутили у виска.

— Иде. — Вздохнула рыжая, взяла нас за руки, словно детей неразумных и повела назад, на оказавшуюся в двух шагах протоптанную тропинку.

— Неча одёжу драти, нозы ломати, в ракитах лазати. — Ворчала милашка по пути, будто бы нянька, поучая своих оболтусов.

Нет, ну ладно бы к малолетнему обормоту так относилась, ему и правда ещё умнеть, и взрослеть, но я! Хотя сквозь кусты тащиться была моя идея. Может быть она права?

Вскоре показались корпуса действительно похожие на санаторские. Между ними зеленели тенистые аллеи со скульптурами. Кое-где яркими цветными пятнами выделялись клумбы. Неторопливо прохаживались нарядные отдыхающие. "Интересно, а нельзя ли где-нибудь здесь в пансионате ночь перекантоваться?" — интенсивно заработало в голове, когда мы приглядывались к окружающей обстановке. Сегодня возвратиться в Вязники наверняка уже не успеем, слишком поздно. До электрички ещё добраться надо. Дома отдыха как правило располагаются в отдалении от шума поездов. Однако бездомных изображать очень уж не хочется. Тут небось даже сена нигде не найдёшь, а ночи становятся всё прохладнее.

Вдруг от праздно гуляющих отделился полноватый улыбающийся гражданин и с раскрытыми объятиями направился в нашу сторону. Младка с Геркой незамедлительно нырнули мне за спину словно напроказничали, заставив нервничать, пятится и даже оглянулся. Нет, сзади никого кроме них не оказалось. Если незнакомец и собирается любезничать, то именно с моей компанией. Может быть пьяный? Вон какой розовый, но вроде бы не шатается и глаза хоть довольные, но как будто трезвые.

— Вы всё-таки приехали. Как я рад! Заранее большое спасибо и благодарность от всех отдыхающих!! — Громогласно, как на публику произнёс мужчина и полез обниматься, целоваться.

Пришлось мужественно принять удар на себя, стряпуху трогать не позволив. Бедняжка уже дрожала как листик, прижавшись, ухватившись за рубаху и традиционно отгородившись спиной приятеля от слишком шумного субъекта. Если так уж товарищу хочется, пусть в дополнение потискает пацана. Мальчишка понял, что его не ругают, осмелел, и с откровенным любопытством ждал продолжения комедии.

— Мы тоже очень счастливы, что приехали, а теперь объясните, чего вы от нас хотите? — Удалось произнести, вырвавшись наконец на свободу.

И что за мода у всяких руководителей слюнявиться? Они небось не девочки-симпатяшки, с которыми каждый согласился бы на любые нежности.

— Песен конечно! — Чуть ли не взвыл круглолицый дядька. — Желательно русских народных. У вашего коллектива репертуар соответствующий, судя по костюмам?

— Это мы можем, поём исключительно на данную тему. — Закивал я, почёсывая затылок.

Отчего бы не услужить в незначительной просьбе? Горло драть мадмуазель любит, особенно если ей за это мороженое вытребовать, ну и нам с Геркой заодно. Однако не хотелось и здесь оказаться самозванцами. А ну в разгар выступления ворвутся настоящие исполнители и вцепятся рыжей в волосы? Проблемой безопасности надо озаботиться в первую очередь.

— Скажите, а нас ли вы ждали? Наша э-э группа честно говоря здесь случайно, проездом.

— Из области обещали артистов, но потом передали, что они гастролируют в другом городе. Вы выступите вместо них?

— А на каких условиях? — Неожиданно влез в разговор Герка.

Ушлый хлопчик видимо тоже почуял, что можно подзаработать на вкуснятину.

— Видите ли, — тут же замялся румяный толстячок, — у нас концерт благотворительный для ветеранов.

Вот оно в чём дело. Ситуация сразу прояснилась. Потому и те певцы отказались. Не захотели люди работать за просто так.

— Наш коллектив вообще-то тоже спешит в Вязники. — Решил передумать и я. — Нам ещё жильё подыскать надо на ночь, да мы честно говоря даже не ужинали, так что…

— Какие проблемы?! — Перебил зав. клубом, как стало понятно. — Сейчас покормим и комнатой до утра обеспечим!

— А до Вязников завтра поможете добраться? — Уточнил с надеждой пацан, пихая меня локтем, мол чтоб больше не упирался, не артачился.

Ему определённо начинало здесь нравиться. Правильно, жильё и еда — это почти всё то о чём можно только мечтать в данный момент.

— Проезд конечно компенсируем. Двадцать пять рублей вас устроит?

— СКОЛЬКО!!! — Обалдели мы в две глотки переглянувшись.

— Концерт благотворительный. — Жалобно напомнил мужчина.

Наши родители за месяц зарабатывают чуть больше ста рублей каждый. Администрация санатория за один вечер предлагает почти четверть от получки! Двадцать пять РЭ! Да это просто бешенные деньги! Пожалуй, надо срочно учиться петь, плясать, бренчать на балалайке. Интересно, сколько же тогда артисты получают, когда выступают не во благо, а за гонорар?! Страшно даже вообразить. Иначе все детские представления о социализме, как о справедливом строе могут в одночасье рухнуть.

— Ладно, чего не сделаешь для ветеранов!

Герка отчаянно махнул рукой, а мне оставалось торопливо кивать головой в подтверждении, пока благодетель не передумал. Душа ликовала. Да на такие деньжищи обязательно что-нибудь ценное прикупим для нашей крепости. Ещё даже не знаю, что именно, однако облазим все магазины и непременно найдём! Потом пришлось опять взять переговоры в свои руки, а дядечку под локоток и отвести в сторону, шепча на ухо: "Только солистка у нас начинающая. Голос хороший, но очень боится и стесняется. Как бы нам сделать, чтоб её не напугали раньше времени? Может быть найдёте какой-нибудь покров на лицо, за которым в старину невесту прятали?"

Заведующий на мгновение задумался.

— Пусть она начнёт петь из-за кулис, а когда разохотится, осмелеет, вы осторожно выведете её на сцену. Пенсионеры — публика мирная, доброжелательная, вызвать страх не должны. И покрывало конечно какое-нибудь подберём в реквизите.

— Ну да, так можно. Ещё бы хорошо, чтобы зрители были в темноте, как в кинозале.

— И это устроим. — Согласился толстячок и повёл ужинать.

Все знают, что такое советская санаторская столовая — очень вкусно и вволю. Наши животики наполнились, а на душе стало спокойнее. Мадмуазель так вообще наелась про запас: две порции картошки слопала и три котлеты.

— А мороженого для артистов случайно не положено хотя бы в качестве аванса? — Спросил я толстушку официантку, такую же румяную, как и начальник клуба.

— Извините, кафе уже закрыто. — Улыбнулась тётенька.

— Ничего, завтра на двадцать пять рублей оторвёмся вволю! — Мечтали мы с друзьями.

Герка придумывал как вернувшись к Стародубским он похвастает пластмассовым пистолетом с пульками и будет играть с Мишкой машинками, а Светке подарит духи. Наивный хлопчик не предполагал, что перво-наперво надо будет вернуть его родителям.

За кулисами нашу команду критически осмотрела женщина-конферансье. Больше всего её обрадовали лапти на моих и Младкиных ногах, но кое-что дамочка решила подправить. Водрузив мне на голову лохматый русый парик под Иванушку-дурачка, сверху она нахлобучила кепку с искусственным цветком под старину. В её представлении так было правильнее. Нашей певунье поверх косынки и платка, изображающего покров (которому ведущая удивилась так и не поняв зачем он нужен), надела кокошник из таких же искусственных материалов, как и мой цветок.

— Мальчик с вами?

Все оглянулись на Герку. О нём, главной причине данного приключения, почему-то как раз меньше всего беспокоились.

— С ними конечно. — Ухватился паренек за стряпуху.

Шестым чувством малец понимал, был уверен, что сердобольная девушка защитит его от всех неприятностей гораздо лучше какого-то непонятного князя. Тётенька выпустила у пацана рубашку поверх брюк, сделав как у меня поверх порток и подпоясала ярким, атласным пояском вместо блеклого кушака. Перо из налобной повязки велела спрятать в карман, напялив на макушку тоже фуражку. Одежда подростка стала в общем и целом соответствовать нашей. Даже помятость её и слегка грязный вид оказались будто задуманы по сценарию: шла семья с поля и завернула на вечеринку.

Ну некогда нам было стираться и гладиться! Не первый день в дороге. К тому же известно какие утюги у подружки — две палки! Одна круглая, другая плоская. Катают одной другую, намотав предварительно одежду. И чего такими приспособлениями можно отгладить? Проще положить наряды на ночь под матрас, перину или другой какой-нибудь пресс, как большинство в том мире и поступает. Среди Младкиных современников ни разу никого не доводилось видеть сильно наглаженным. Даже княгиня и княжна Стародубские выглядели, как и все. У них правда и материал был такой, и фасон платьев, где множество складок скрывают все помятости.

— А играть вы будете на ложках? Больше никакого аккомпанемента? — Заметила конферансье наши большие деревянные черпаки, которые удалось в кои-то веки случайно не забыть, не потерять.

Герка кивнул и бесцеремонно отобрал у своей защитницы инструмент. Пусть мол все думают, что взаправдашний музыкант. Когда он ударил один об другой, стало ясно, что звук у таких больших деревяшек совершенно другой, чем у магазинных, расписных ложек в двадцатом веке. Самодельные будто специально получились более звонкие.

— А ты стукай по коленкам, по ладоням, по локтям, по плечам. — Заявил он словно большой специалист. — Да не мне, а себе, когда на сцену выйдем.

Очередная незапланированная ситуация ожидала в виде микрофона. Новоявленная артистка нипочём не соглашалась брать его в руки. Как мы с дружком ни уговаривали, как не рассказывали про волшебную палочку, повторяющую за нами все звуки, так и пришлось держать микрофон мне и приближать ко рту певицы постепенно, чтоб она привыкла. Благо через покров красотка почти не видела. Так в результате даже показалось интереснее. Голос милашки сперва звучал загадочно, еле слышно из-за кулис, а со временем всё больше стал крепнуть, усиливаться микрофоном. В середине первой песни нам с товарищем наконец удалось вывести пугливую исполнительницу к зрителям. Наверное, втроём на сцене мы смотрелись неплохо. Этакая молодая деревенская семья. Правда детишек маловато, но и возраст родителей ещё юный.

Русские народные песни протяжные. "Плетутся ровно нити кудельныя и несть сим ни исхода, ни предела", — как промолвила одним из вечеров Божена. Вот и Млада тянула и тянула, рассказывая одну историю за другой, плавно следующие друг за другом и перетекающие одна в другую, как и бывает в жизни.

— Ой ты гой еси, ды добрый молодец!

— Дюже люб мене пригожий сокол мой.

— Ано далека твоя сторонушка!

— Ны поспеешь ты еси иже сосватати.

— Ох и тяжкая ты доля, а моя голуба дроля.

— Ны поспеешь ты еси мене сосватати…

Вроде бы белый стих, почти не складный, но сама манера исполнения полу-песни, полу-сказания и конечно приятный голосок оборачивались в результате чем-то необыкновенным, заставляя мурашки разбегаться по телу. Параллельно переводить я больше не рисковал, опасаясь испортить выступление невнятным бормотанием. Тем более вдруг у пенсионеров нервы не выдержат при очередной неприятности с героями? Случиться с кем-нибудь приступ и придётся вызывать скорую! Слишком уж певица правдоподобно и эмоционально описывает, будто сама участвует в событиях. Лучше уж размахивать ложкой хотя бы для красоты, для вида. Стучать конечно не буду, опасаясь попасть не в такт. Зато Гера, осмелев, принялся с детской непосредственностью приплясывать, кружить нас в хороводе. Кажется, у него неплохо получалось и аккомпанировать черпачками. Вероятно, непоседа у кого-то научился или проявился природный талант.

Наверное, представление длилось незапланированно долго. В конце концов пришлось ведущей из-за кулис останавливать концерт, объявив, что к сожалению, и детям, и пенсионерам пора на боковую. Мы с Геркой повторяя за подружкой низко поклонились, а ветераны разразились овациями. Это они конечно зря. Трусиха тотчас вырвалась и убежала. Пришлось её догонять и успокаивать уже на улице, напугав толстушку конферансье. Дамочка с необыкновенной для её размеров прытью выскочила следом за своим реквизитом.

Артистка рыдала от испуга, а тётенька решила, что от радости, от такой тёплой встречи, одобрения зрителей и стала соответственно утешать. Как ни странно, когда они обнялись, девушка успокоилась почти сразу и даже вроде-бы поверила объяснениям, хотя меня до того и слушать не желала. Эх, подыскать бы для неё приёмную мамку, да слишком большая уже мадмуазель вымахала. Таких легче замуж спихнуть, если конечно спихиваются, не артачатся, как упрямая дурёха. Её сверстницы, тоже в прошлом полонянки, прекрасно живут в нашей крепости с моими дружинниками. По долгу службы приходится проверять, иногда заходить в гости. Молодушки веселы и довольны судьбой, не то что эта бестолковая.

В небольшой комнате с тремя кроватями, что нам выделили, оказалось вполне прилично на мой непритязательный вкус. Пусть она подозрительно похожа на кладовку, но всё же крыша над головой. Подумаешь, туалет и душевая как раз напротив номера. Запах, конечно, шум, но зато удобства рядом и очередь контролировать проще. Когда мы с Геркой пришли после умывания, все спальные места были уже сдвинуты вместе. И это слабая барышня? Одна перетянула три тяжеленых чугунных койки! Мне пришлось традиционно спать посредине и дать друзьям свои ладони. Перемигнувшись со стряпухой, выждав время, когда мальчишка засопел, снова удалось спеленать его простынёй. Удовлетворённые маленькой местью мы пожали друг другу руки. Ночная вахтёрша — добрая бабулька подарила конверт за копейку и в Гороховец родителям полетело очередное письмо. Дескать всё в порядке, путешествие идёт по плану, целую, князь.

Глава 34

С утра получился небольшой скандальчик. Когда новая дежурная по этажу пришла выселять, наводить порядок, обнаружила и сдвинутые кровати, и что спим в грязной одежде не раздевшись, и вообще измяли, чуть не порвали простынь, балуясь с ребёнком! Пришлось срочно сбежать, чтоб не ругаться с сердитой тёткой. Нас попросту надули и с оплатой концерта. В бухгалтерии потребовали документы.

— У меня всё подотчётно. Не могу же я выдавать деньги кому попало! — Развела руками такая же, как и все в этом пансионате полная и румяная бухгалтерша. — Приносите паспорт, и вас с удовольствием рассчитают в любой момент.

— Идите, детишки, пешком до Вязников! — Воскликнул я, выплеснув весь свой сарказм и выбежал, хлопнув дверью.

Зато в коридоре поджидали радостные друзья с полными охапками бутылок. Младка даже сложила находку в один из подолов своих многочисленных нарядов, чтоб не разбить случайно ценный груз. Она так и шла, тряся юбками как цыганка и звеня на всю округу, пока недалеко от проходной нас не остановили два небритых и уже с утра нетрезвых типа с татуировками на руках.

— Ребятки, вся стеклотара наша! — Заявил один из них цыкнув зубом на застывшую от испуга красотку.

— Мы их нашли! — Заорал Герка.

— Это наше место, шкет! Вам здесь нельзя собирать. — Весомо заметил второй чужак, хриплым прокуренным голосом.

Я молча встал в стойку и погрозил им копьём. Дядьки усмехнулись и набросились одновременно. Именно в такой критический момент неожиданно вспомнилось, что в Советском Союзе не разрешается никого убивать и даже калечить, пока лично и конкретно не убивают тебя или кого-то из близких. По крайней мере из-за посуды точно запрещено! Упущенное самое важное первое мгновение добавило фонарь под глазом и лишило пусть деревянного, но всё же оружия. Рыжая завизжала, бросив добычу и закрыв лицо руками. Герка заорал, смело повиснув на одном из мужиков. Мне, зажатому в узком пространстве, пришлось отбиваться кулаками от сразу двоих алкашей, разозлённых потерянной перспективой опохмелиться. Вскоре раздались милицейские трели, и враждующие бросились в разные стороны, оставив на асфальте целую кучу битого стекла.

Есть у железного свистка что-то эдакое, пугающие, с пластмассовым не сравнимое. Для стражей порядка, наверное, в научной лаборатории специально разработали звук определённой тональности. Сигнал доносится издалека. Услышав его, автоматически настораживаешься, а если делаешь что-то не совсем законное, ноги сами бегут куда подальше.

"Для чего ты спешишь?" — Уговаривал я сам себя в мыслях. — "Подумаешь потолкались немножко, ну намусорили." Но потом представилось, что нас вдруг решат пропустить через весь налаженный, добросовестный, бюрократический милицейский аппарат. Простейший вопрос: "Откуда вы детишки?", — как минимум Младку поставит на грань катастрофы. Остальных-то ладно, вычислят и в крайнем случае отошлют родителям с порицаниями, а скорее всего так отпустят, если в розыск до сих пор не объявили. Барышне же со специфической реакцией на незнакомых мужчин только одна дорога в интернат и боюсь в какой-нибудь специализированный, закрытый, где спасти её будет почти невозможно. Спутницу просто сочтут не в себе. Нашим с Геркой показаниям похожим на сказку естественно не поверят. В связи с этим от санатория до города Ковров пришлось несколько часов добираться пешком, при каждом звуке автомобилей скрываясь в придорожные кусты.

Начиная с первых домов, Герка как заправская ищейка начал шнырять по всем встречающимся по пути закуткам в поисках стеклотары. Мадмуазель почему-то не поспешила ему помочь. Взяв меня под ручку, она прижалась мягкой грудью, с улыбочкой заглянула в глаза, как в душу и попросила мороженого. От её ласкового голоска и всего остального нежного, мягкого мурашки разбежались по всему телу. Захотелось отдать всё сразу, хоть звезду с неба, была бы только возможность. НО КАК?!!!

— Ано вот тако. — Стряпуха словно фокусница помахала перед носом двумя смятыми бумажками рублёвого достоинства.

Батюшки! Я про них и забыл! Вернее, и не вспоминал, потому что положил в самый дальний карман своих модных брюк, которые сейчас где-то там в сундуке вместе с железом. Мне почему-то казалось, что получиться возвратиться в свой мир в костюме двадцатого века. Судьба, однако который раз надомной смеётся вместе с этой симпатичной девчонкой. Вот надо бы её отругать, чтоб перестала шарить по чужим карманам и в прочих тайниках, но с другой стороны остаётся только благодарить. Из-за вредных привычек негодницы, мы сейчас можем неплохо перекусить.

— Герка! — Гаркнул я, увлекаемый за руку к ближайшей кафешке.

Мальчишка в ту же минуту явился пред мои светлые очи с двумя бутылками в руках.

— О, молодец! И оруженосец с прибылью, один ваш командир с фингалом.

В кафе прелестница совсем вскружила голову, придвинув своё кресло вплотную и не убавляя ни на каплю женского обаяния. Сегодня она даже ела как-то по-особенному, соблазнительно слизывая крем розовым язычком. В результате после разнообразных пирожных, мороженых и лимонадов, два рубля и даже бутылки растаяли, как утренний туман. Удалось очнуться только когда продавщица ленивым голосом заметила, что на очередную вкусняшку оставшейся мелочи не хватает.

Товарищи удовлетворённо погладили оттопырившиеся животики, глянув друг на друга и на меня масляными глазками. Будто два котёнка объелись сметаны и сейчас замурлычут.

— Марш в санузел. Умойте хоть свои рыльца, сладкая парочка! — Отослал я друзей, мучительно соображая, что же делать дальше?

На оставшиеся пятнадцать копеек получиться разве что прокатиться втроём на городском автобусе или ещё съесть одно на всех мороженое и останется на стакан или два газировки. А ведь наверняка смогли бы на те рубли доехать хоть в один конец до Вязников. Как обратно, там бы уже кумекали. Возможно родители обормота отблагодарили бы за возвращение чада. Можно было бы обставить, что пацан заблудился в лесу, а мы его героически нашли (в принципе почти правда).

— Кстати стоп! Между городами ходит электричка. Там редко проверяют билеты. Спокойно доедем. Ура! Вперёд на транспорт до вокзала.

— Куда спутницу дел? — Спросил я Герку, когда он вернулся умытый, но почему-то в одиночестве.

— Её теперь не дождёшься. В раковине с водой играется и вертится, рассматривая своё отражение со всех сторон. — Проворчал тот.

— Она разве в санатории не набаловалась, не налюбовалась? Хотя да, там было негде. Какой-то идиот всё расколошматил.

Пацан хихикнул и заговорчески показал пальцем в сторону комнатки с удобствами. Пришлось незамедлительно рвануть туда, как с низкого старта. Не хватало ещё и здесь неприятностей! Успел как раз вовремя. Проказница пыталась выломать зеркало из стены и у неё почти получалось. Бестолковая не знала только, что стекло весьма хрупкая штука.

— Стой! Брось!! Держи-и-и!!! — Закричал я, врываясь в помещение совмещающее туалет и умывальник.

Дурёха растерялась от одновременно поступивших противоречивых инструкций и отпрянула, а мне еле удалось подхватить конструкцию, выпадающую вместе с шурупами. Всегда оно так: сумасбродка столько старалась, тянула, а стоило отпустить, как всё выскользнуло само.

На крик вбежала продавщица и заохала: "Который год мучаемся, а трюмо всё вываливается. Спасибо, что поймали."

— Кто же у вас так хорошо мастерит? — Хмыкнул я, помогая вставить на место.

— Известно кого у нас нанимают поработать за бутылку. Потому и результат такой.

— Вовка не пьющий и сделает за так. — Тотчас влез пострелёнок.

А в подсознании уже было промелькнула мысль, как и предыдущим специалистам стрясти пару рублей на проезд. Однако это наша вина и совесть не позволила клянчить после благородного предложения мальчишки. Под рассохшиеся крепления мы с помощником посоветовали воткнуть деревянные щепочки, чтоб затянуть потуже. Обрадованная женщина принесла инструменты, спички вместо палочек и позволила всё переделать, чтоб было качественно. По окончании, коробку я отобрал у хлопца и как бы нечаянно положил в свой карман. Хозяйка не заметит, а путникам пригодится разжечь костёр. Герка ведь свои спички удачно обменял, значит обойдётся.

На улице опять пришлось нудно объяснять неугомонной авантюристке основы социализма и социалистической собственности. Эх, заплатили бы нам как обещали, купил бы ей зеркало. Не такое конечно большое, а карманную радость девчат. Там и пудра в комплекте попадается, и румяна, и ещё какие-то тени. У матери помнится было что-то подобное, пока мы с сестрой лет пять назад не добрались. Красотка опять не поняла, почему всё общее, а взять нельзя?

— Просто запомни, а если что-то понадобится спроси! — Взмолился я и подтолкнул друзей в сторону остановки.

— Автобус, сие изрядный, железный, зычный, смрадный короб? — Осторожно поинтересовалась милашка и сразу стало понятно, что поездка окажется намного сложнее чем предполагалось.

— Младушка, автобус сие самая лучшая, лепшая, как вы говорите повозка.

— Самоходныя телеги суть происки нечистаго! — Упрямо пробормотала спутница, всем видом показывая, что её в салон не заманит даже мороженое, тем более сейчас, когда она объелась.

Мне в принципе можно было бы попробовать затащить строптивицу насильно, но взрослая барышня не маленький Герка, которого можно нести подмышкой. Тем более рыжая за последнее время заметно прибавила в объёмах и в весе. Я конечно не слабак, смогу прелестницу поднять хоть на руки, хоть на плечи, но только с её согласия. Если же привередница будет активно сопротивляться, вырываться, то далеко уйти не получится, а в узкую дверь наверняка не протиснемся. Пришлось пуститься на прямой обман.

— Это вовсе не самоходные телеги. В них очень много лошадиных сил, правда Гер?

— Да!! — С жаром подключился паренёк. — Целый табун.

"Мальчишке соврать, как воды напиться, а старший товарищ ещё и провоцирует! Ладно, вот сдам обормота с рук на руки и больше не буду так делать", — утешил я себя мысленно.

— Вскую конские нозы ны позряша? — Язвительно отметила наша умница.

— И ноздри, и ноги, и всё остальное у них слишком маленькое, потому и не видно. Это лошадки карлики. — Нашёлся пацан. — Правда их О-ОЧЕНЬ много!

— Ны желати азм скакунов карликов! — Капризно заявила неугомонная упрямица.

— Ах ты принцесса Турандот! — Возмутился я. (Почему-то этим книжным персонажем мать награждала капризы моей сестры, ну и за глаза других женщин.)

— В общем так: место на реке откуда мы пришли найдёшь, не маленькая. Иди туда и жди. Дней через пять за тобой вернусь, если конечно повезёт. Кушать будешь кузнечиков, пить росу, не пропадёшь!

— Пошли, Герка! — Демонстративно поволок я парнишку к подъезжающему транспорту.

Тот растерянно оглянулся. Мол бросаем подругу, как же так? Мадмуазель простояла, глядя на удаляющихся приятелей не больше мгновения и сорвавшись с места быстроногой ланью в один миг догнала.

— Карлики такоже кони. — Всхлипывала при этом бедняжка, убеждая сама себя.

"Что и следовало доказать", — с удовлетворением промелькнуло в мыслях. Женщин конечно надо баловать, но держать при этом в ежовых рукавицах, чтоб не забывали, кто в доме князь! В салон, правда, сумасбродку всё-равно пришлось запихивать насильно. Я тянул за руки со ступенек автобуса, а юный дружок толкал сзади. Хорошо, что он догадался строптивицу пощекотать, иначе бы нас точно высадили.

Окружающие пассажиры заулыбались полагая, что молодёжь так забавляется особенно, когда девчонка оказалась внутри. Дверь захлопнулась, лязгая железной челюстью, мотор зарычал невиданным чудовищем и ей ничего не оставалось, как прижаться, спрятав лицо у меня на груди, чуть ли не подмышку. То есть никакого насилия, а сплошная любовь как кажется небось со стороны. Ещё и пацанёнок обнял несчастную, утешая и ободряя. Мужчины завистливо вздохнули. Женщины прислонись к своим кавалерам. Видимо нас приняли за молодую семью.

На подходе к перрону пригородных поездов, из громкоговорителя вдруг прозвучало, что в вязниковском направлении электричка вот-вот тронется. Припустив во весь дух, наша команда едва успела заскочить, причём трусишка, наверное, даже не успела испугаться, как оказалась внутри вагона. Вскоре замелькали дома и деревья. Электропоезд начал набирать ход. Через некоторое время подружка, наверное, устав боятся, высунула любопытный носик через моё плечо и тут же опять спрятала. Через минуту попытка повторилась. На третий раз она осмелела настолько, что, открыв рот, стала любоваться мелькающими пейзажами.

— Закрой ворота! Муха залетит. — Удовлетворённо проворчал я.

Мне было чрезвычайно приятно ощущать себя живым щитом этой странной барышни порой ужасной, но чаще очень привлекательной. Любой даже юный мужчина на подсознательном уровне хочет считать себя защитником слабых и особенно симпатичных дамочек. Держать в объятьях, чувствовать дыхание прелестницы у себя на шее иногда ровное, а то вдруг испуганное прерывистое, это вызывало чуть ли не восторг. Показалось даже, что удалось услышать быстрый как у птички стук её сердечка. К сожалению счастье не бывает долгим.

— Шухер! Контролёры! — Вскрикнул кто-то и почти все пассажиры вагона одновременно ломанулись в нос поезда.

Побежала и наша компания, увлекаемая людским течением. Мы конечно не сопротивлялись, а с азартом включились в гонку. Я решил, что попасть в лапы к контролёрам это всё равно, что угодить в милицию. Для моей стряпухи последствия могут оказаться те же. Общее настроение спешащих граждан было бодрое, а у некоторых даже весёлое. Задор удирающего иногда сравним с азартом преследователя. Вдруг в какой-то момент, людской поток столкнулся со встречным течением таких же зайцев.

— Засада! — Выдохнул соседний мужчина на весь вагон.

Через некоторое время дери с обоих сторон почти одновременно распахнулись и показались дяденьки со строгими лицами.

— Проверка документов! Всем предъявить билеты. — Вредным, нудным голосом прозвучала заученная фраза.

Споро начался отсев безбилетников. Как ни странно, нарушителей оказалось не так и много. Возможно конечно многие сразу совали деньги, расплачиваясь, не желая огласки и скандала, а может быть половина бежала просто так, из спортивного интереса в поддержку товарищей?

Оказавшиеся почти в центре, мы с ужасом наблюдали приближение неотвратимого. Милашка, ничего не понимающая в ситуации, тем не менее что-то почувствовала и затряслась мелкой дрожью. Пацану она закрыла глаза ладонью, чтоб подросток случайно не увидел её искажённое страхом лицо. Мальчишка несомненно соображал и в кои-то веки не дёргался, стоял смирно. Я судорожно как счётная машинка или даже ЭВМ перебирал варианты правдоподобного вранья, причём простое: "Потеряли билеты", — даже не рассматривал. Это, как говорится, уровень детского сада и начальных классов школы. В подобную рассеянность давно никто не верит. Вдруг поезд остановился, а в окошке показалась надпись: "Мстёра".

— Пропустите женщину с ребёнком! — Послышалось сзади.

В голове словно щёлкнуло и пришло озарение.

— Мы сами выходим и у нас тоже маленький! — Заорал я так, что все окружающие наверняка вздрогнули, оглянулись, а кое-кто и пригнулся.

Младка с Геркой поняли с полуслова. Толкаясь локтями, они тоже принялись пробиваться к выходу. Отчаянный крик словно стронул с места лавину. Людская толпа содрогнулась и двинулась вместе с нами ускоряясь, усиливая давление с каждым мгновением. Тело так стиснули, что казалось можно было не перебирать ногами, а просто их поджать. Уже не упадёшь, хотя и выжмут все соки, но доставят по адресу. Всё заячье ядро, группировавшееся до последнего между контролёров, как мощная волна вытеснила их вместе с остальными невинными пассажирами на перрон. Всем оказалось якобы в Мстёру.

— Предъявите билеты! — Отчаянно завизжали стражи порядка, но толпа дружно расхохоталась им в лицо.

— Свои иметь надо!!!

Оказавшись на асфальте перрона, народ немедленно рассосался, смешался со встречающими и теми, кто напротив стремился попасть в электричку. Я расслабился. Рыжая успокаиваясь приходила в себя, принимала тот облик, который мне, да и всем окружающим нравится. Взъерошенный хлопчик (наш подопечный) с выпученными глазами судорожно глотал воздух. Видимо в какой-то момент толстые задницы и животы окружающих, перекрыли парнишке кислород. Некоторые самые наглые, матёрые зайчищи на глазах у всех побежали по перрону в последний и первый вагоны. Ведь человек с билетом не станет куда-то метаться, когда перед ним множество только что освободившихся мест. Послышались разговоры, что следующая электричка через два часа.

— Айда на трассу. — Прозвучало неподалёку, и в данный момент это показалось самым разумным.

Отличить контролёра от пассажира у меня уже бы не получилось. У них же нет спецодежды и на лбу, как говориться, не написано. Куда они подевались? Вошли ли назад, как некоторые люди? Побежали ли в крайние вагоны продолжать свою охоту? Ну их. Постоим на большой дороге, помашем руками, какой-нибудь грузовичок и подберёт, а повезёт, так и легковушка. Тут ехать-то минут двадцать. Пешком дойти можно часов за десять, но ноги честно говоря уже устали. С утра считай не присаживались и в автобусе, и в электричке стояли.

Вероятно, за оригинальные наряды нашу компанию подобрал одними из первых водитель фургона. Как ни странно, Младка взлетела к незнакомцу по высоким ступенькам машины словно на крыльях (не помещали даже длинные юбки), после того, как я попытался подсадить её за… тылы. "Намотаю на ус", — промелькнуло в голове. В следующий раз, когда надо будет девчонку куда-то направить, подтолкнуть, поступлю также. Наверное, у неё там кнопочка "старт", включающая ускоритель и отключающая на мгновение все страхи.

— Свободных вообще-то два места, но вы худенькие поместитесь. — Пробасил добродушный дядька. — Только у меня условие: развлекать будете по дороге анекдотами или соврите что-нибудь весёлое, чтоб мне не заснуть за рулём.

— Это мы можем! — Важно заявил Герка и начал рассказывать, как вся электричка убегала от контролёров.

Мужчина зевнул и пробурчал: "Я же просил соврать!" Ему это происшествие оказалось не в новинку. По всей вероятности, не первый раз подбирает подобных зайчат.

— Спокуха, ща будет всё путём! — Усмехнувшись как маленький Бармалейчик прошипел паренёк и стал красочно описывать своё приключение в нашей компании, привирая и преувеличивая, как и просили раза в два-три.

В его рассказе смачно жахали молнии над стрёмным замком! На нас наезжали крутые всадники, размахивая немереными железяками! Ежедневно, а иногда дважды в день был дикий махач! Хлестала кровища из каждого участника сражений, хоть тазиком отчерпывай! Мы, то делали ноги, то задалбливали так, что все враги выпадали в осадок, а мальчишка лично мочил всех козлов из всамделишного лука. В подтверждение болтун на полном серьёзе предъявил многочисленные царапины на руках и ногах, мол заживающие ранения, полученные во время дуэли с княжичем Мишкой и куриное перо с бусами, как сувениры из другого мира.

Новое повествование водителю понравилось, он явно взбодрился и в конце концов усмехнулся: "Ты ваще крутой пацан, да?"

— А чо — о, за базар отвечаю.

Парнишка даже не понял, что над ним явно насмехаются.

— А ведь в Вязниках со вчерашнего дня разыскивают какого-то хлопчика и на фотку вроде похож. — Покосился шофёр на Герку под конец истории.

— Не — е, меня уже неделю ищут. — Важно заявил юный герой.

— Точно, сейчас мы его сдадим на первый же пост милиции и дело с концом. — Пробормотал я.

Подросток тут же заверещал: "Не надо меня никому отдавать! Я сам домой приду!" Дядька рассмеялся и больше не косился, восприняв нашу перепалку за шутку. В его представлении дети так не пропадают. Высадившись почти в центре города, дальше мы привычно потопали на своих двоих. Крутиться по узким улочкам, водитель большегрузной машины категорически отказался.

— Застряну ещё где-нибудь или плетень снесу.

— Ну что, дружище, найдётся у тебя местечко переночевать товарищам по оружию или сразу к дядьке Егору сворачивать? — Спросили мы, оказавшись перед калиткой приятеля.

— "Будь спок! Ща бут всё на мази, тока с предками побазарю". — Мальчишка так и не выйдя из приблатнённого образа, засунул руки в карманы и насвистывая "Мурку", вразвалочку направился к дому.

Пол минуты стояла мирная тишина. Потом с выпученными глазами из двери как ошпаренный выскочил Герка, а за ним с ремнём и руганью мужчина.

— О-о! Нам здесь будут не рады!

Переглянувшись с Младой, схватившись за руки, мы поспешили скрыться за соседним домом. Там, присев за углом на скамеечку под раскидистой акацией, удалось устроить передышку и короткое совещание, хихикая, представляя, каково сейчас нашему бывшему попутчику. Видимо не то сообщил родне бедолага. Обычно потерявшихся детей при возвращении встречают объятьями. Может что-то ляпнул пустомеля в блатной манере, а родители подумали дурное? Мол связалось дитятко с воровской малиной. Кстати нитка жемчуга вполне вписывается в подобную версию. Это не дешёвая безделушка, а денег стоит!

Передохнув, недолго думая направились к дядьке Егору, но и тот оказался не в настроении. Пригрозив ружьём, старый знакомый незамедлительно попытался задержать и сдать в милицию за похищение ребёнка. Спасли только хорошая реакция пугливой девчонки, сразу почувствовавшей агрессию, наша резвость и близкие заросли оврага. Не успели мы отдышаться у знакомого кострища, как из-за соседних деревьев показались силуэты четырёх Бобрят с топорами. Я даже не успел удивиться, почему их занесло в этот мир, тем более с оружием, как уже мчался назад к домам увлекаемый быстроногой барышней. Лучше уж сварливый старичок с милицией, чем острые топоры. У меня ведь не осталось ни кола, ни дубинки. С последним оружием пришлось расстаться ещё в Коврове на автобусной остановке. Водитель не разрешил даже кистень.

Соревнование с бандитами по бегу прервала лишь милицейская трель и предупредительный выстрел в воздух. Среагировав на громкий звук в своей манере, стряпуха сразу остановилась, зажмурилась, заслонив лицо ладонями и впала в ступор. Пришлось затормозить и мне. Однако разглядев топоры в руках преследователей, милиционер и Егор решили нас пропустить, пока не задерживать и переключились на разбойников. Супостаты же на предупреждение прореагировали неправильно, громче заорали набегая, размахивая оружием. Дед тотчас разрядил в них свои жгучие заряды. Страж порядка прицелился в ноги.

Соль остудила горячие головы, столкновения не произошло. Бобрята опять рванули к оврагу, а наши защитники пустились вдогонку. Я подумал, что против огнестрельного оружия у лиходеев шансов мало и вмешиваться, ждать результата не стоит. Ни к чему нам встречи с властями ни в качестве героев, ни тем более наоборот. Нажав на знакомые кнопочки с тылу, перехватив пытающуюся ударить руку взвизгнувшей, немедленно очнувшуюся подруги, я потащил её прочь. Расспросив у встречных кратчайшую дорогу к вокзалу, удалось как раз успеть на последнюю электричку в Ковров.

В этой поездке контролёры не встретились. Скорее всего у них закончился рабочий день. Попутчиками оказались в основном люди среднего возраста устало возвращавшиеся домой. На красотку, спрятавшуюся на груди приятеля от всех невзгод, на этот раз смотрели неодобрительно. Мол распоясалась молодёжь! Ещё школу не закончили, а уже обнимаются на виду у всех! Без ребёнка за семью слишком юных парня с девушкой уже не воспринимали. Прибыв на место, оглядываясь на перроне на опустевший поезд, осмелевшая милашка уважительно заметила: "Вельми резвы сии повозки".

— Ты ещё наши самолёты не видела! — С гордостью показал я вверх.

Разглядев кажущийся игрушечным пассажирский ТУ 134, мадмуазель нахмурила бровки, закатила глазки, ища подсказку странному явлению в небесах, словно школьница на уроке. Ничего не придумав, рыжая сделала заключение, что сие чудная птаха извергающая дым. Мои губы самопроизвольно растянулись в улыбке. Какая глупышка ещё наивная, сколько много не знает и не понимает.

— В той пичужке сто тридцать четыре человека сидят, а размером она почти с этот вагон, даже больше. Самолёт просто очень далеко отсюда.

Молодушка внимательно посмотрела мне в глаза, но спорить не стала, задумалась.

— А ещё у нас громадные повозки по морям и рекам плавают, называются корабли и теплоходы.

— Наю лодьи такоже велие. — Пожала стряпуха плечами, хотя бы в этом не желая уступать.

— Ха, скажешь тоже. В нашем мире они намного больше и железные!

— Пуста трата железвия. — Проворчала упрямица. — Деревов в лесах тьмы.

"Про бронирование морских и речных судов, пожалуй, ей рассказывать рано", — проскользнула здравая мысль. Рыжая не знает про современное ужасное оружие, от которого и самая крепкая сталь не всегда защищает. Пусть лучше и дальше остаётся в неведении.

— Так, всё это разговоры не по делу. Где мы будем на ночлег устраиваться?

Я покосился на подружку. Барышня ответила безмятежным взглядом, взяла под руку и положила голову на плечо. Всё понятно, подопечная согласна на всё, что придумает её князь. А в принципе на что ещё можно было рассчитывать? В отличие от меня она в двадцатом веке пока новичок. Хочешь-не хочешь, а придётся опять соображать самому, хотя мозги на сегодня уже устали от самостоятельности. Как просто жить дома с родителями! Прибежал с улицы, порубал макарон или картошки и брык с книжкой на боковую. Ни забот, ни хлопот, родители сами сделают все необходимые дела по дому, а если и попросят помочь, то как правило какую-нибудь мелочёвку. Здесь же всё сам, да сам! Однако делать нечего, как говориться, думай голова, шапку куплю!

Добираться назад в санаторий не хотелось. Отдыхающие запомнили нас, как артистов и неприлично станет перед ними, будто нищим и алкашам собирать пустые бутылки. Один раз опозорились и хватит. В такой заметной одежде не скроешься, сразу узнают. Хотя стеклотары там целая пропасть. Туда люди приехали тратить деньги и ежедневно потребляют множество напитков. Гордость боролась во мне с практичностью. "В конце концов зачем нам со спутницей слишком много?" — Наконец решился я. Мы же не собираемся здесь надолго устраиваться. Лучше этим промыслом заниматься на какой-нибудь другой окраине города или хоть здесь на вокзале. Красотка как раз заприметила в урне две бутылки из-под лимонада. Увидев покосившихся на неё очередных пьянчужек, милашка в тот же миг спрятала посуду за спину, и на всякий случай состроила свою знаменитую мордочку. Как ни странно, мужики кажется даже не испугались, хотя и отнимать нашу добычу не попытались. Наверное, им уже хорошо, а в этом состоянии всё пофиг или встречали пострашнее среди таких же как они выпивох.

Остановив первого встречного трезвого человека, удалось его разговорить, спросив в какую сторону отсюда ближе всего природа. Желательно, чтоб побольше деревьев и водоём.

— Да тут совсем рядом большой парк между Клязьмой и старицей. Можете доехать, а можете и пешком. Там ещё садоводческие товарищества неподалёку. Идите по Октябрьской до конца. Немного дальше пересечёте Кузнечную, а там увидите. Если же захотите прямо до дач, то по привокзальной удобнее, рядом от соседнего вокзала туда автобусы ходят.

— Спасибо, то, что надо. — Поблагодарил я за подробную информацию.

Дачи, пожалуй, лучший вариант переждать денёк-другой и переночевать. Сейчас как раз созревают овощи и фрукты. Накопаем десяток картошин, сорвём по паре помидор, огурцов, а на сладкое яблоки, груши. Получится клёвый ужин и завтрак. То, что эти участки посторонние, а урожай чужой, напрягало не сильно. Мы же не собираемся воровать, а возьмём только минимум для еды. Если встретим кого-нибудь, то даже попросим. Такой малостью всегда угостят.

В дачный посёлок пришлось отправится пешком. Тратить скудные средства на проезд хозяюшка категорически не разрешила, израсходовав их на питание. Под мышкой она тащила ароматный, ещё тёплый батон с изюмом, на который успешно обменяла бутылки, решив проявить перед князем хозяйственность и самостоятельность. По дороге отщипывая по кусочку, наша голодная команда его уполовинила. К сдобной выпечке и всяким булкам у любительницы сладостей отношение особое, почти, как к мороженому. В ихнем мире пшеницу почему-то почти не выращивают. Лепёшки пекутся из тёмной муки: просяной, ржаной, гречневой и пр. Каравай белого цвета считается не просто праздничным блюдом, а достаточно дорогим удовольствием.

Пройдя мимо водоёма, свернули к первым же домикам. Людей на участках почти не было. Сразу видно, что сегодня будни, а не выходной. Подопечную это поразило. Как-же так, брошена без всякого присмотра громадная деревня с такими богатыми, по её мнению, избами?! Завидев наконец ковыряющуюся на грядках бабульку, мы зашли за калитку. Младка низко поклонилась, а я вежливо спросил продуктов, представившись как обычно туристом.

— Фу ты напугал, ирод! — Чуть ли не подпрыгнула тётка, услышав мой голос. — Нечего здесь шляться. Иди вон покупай на рынке или в магазине.

Крикливая старушенция так напугала мадмуазель, что пришлось поспешить отсюда подальше. Опускались сумерки, а других садоводов на этой дачной улице встретить так больше и не удалось, пройдя до самой Клязьмы. Ну и ладно. Нам главное открыть какую-нибудь будку, чтоб не ночевать под кустом.

Где обычно хранятся ключи? Правильно, под порогом или над дверью. С собой их забирают редко, опасаясь забыть. Да и что прятать в убогих домишках? Разве что старые вещи, которые не помещаются на балконе. Правда говорят, что бывают дачи с холодильниками, телевизорами и прочей дорогой меблировкой, но посёлки с подобным жильём и ограждаются, и охраняются соответственно. Здесь же вместо сторожей только бездомные собаки, которые заинтересовались, не покормят ли их добросердечные незнакомцы? Стряпуха бросила пару кусочков булки и её в ту же минуту окружила целая свора щенков, с надеждой виляющих хвостиками. Девушка растрогалась и скормила им остатки батона, особенно стараясь наделить самых маленьких.

В это время мне удалось открыть хибару, найти, где включается свет и разобраться с прочей обстановкой. Увидев потрёпанный, но ещё вполне крепкий диван-раскладушку, мы переглянулись, сделали вывод, что переночевать будет вполне удобно и пока совсем не стемнело, пора топать на соседние участки за продовольствием. Собирать урожай у одного и того же хозяина было бы верхом свинства, к тому же находясь у него в гостях, хоть и без разрешения. Лучше взять понемножку у всех окружающих, и никто не заметит.

Наголодавшись за весь день, получилось так набить животы молодой картошечкой, что даже на груши с яблоками не налегали, оставили на утро. Подружка наконец-то по достоинству оценила клубни, запечённые по-пионерски, выкатываемые веточкой из-под углей костра, а не только в виде пюре. Присутствовал и традиционный салат из помидор с огурцами и даже с солью, с перцем. Что-что, а специи подешевели в двадцатом веке до уровня спичек. Для барышни это стало открытием только сейчас. На маленькие белые баночки, стоящие в столовых на каждом столике, она не обратила внимание, постеснялась лазить. Мы же с Геркой оказались не любители острых излишеств и тоже их не трогали. Узнав такую важную для неё новость, затейница потребовала завтра же насобирать бутылок, закупить соли, набить ею все имеющиеся карманы, а может быть даже какие-нибудь ещё ёмкости, которые возможно подвернутся под руку. В крайнем случае можно будет мол таскать с собой прямо в пачках.

После ужина, покосившись на меня, развалившегося поперёк дивана, красотка присела на краешек стула, а потом и вовсе встала, принялась наводить порядок, перебирать незнакомые вещи по шкафам, попутно их рассматривая. "Да она стесняется!" — вдруг показалось мне. Вполне понятная реакция для прелестницы, оставшейся с мужчиной в кои-то веки наедине. До этого постоянно были рядом Герка и дружина. В стожке или на сеновале дядьки Егора, наверное, можно не считать. Туда мы забирались почти в полной темноте и сразу засыпали от усталости. В моём княжеском тереме милашка жила в сенях, словно в отдельной комнате, а тут, кроме как вдвоём на одной постели больше расположиться негде. И главное, спутница видимо не подозревает, что парень боится её гораздо больше, просто виду старается не показывать.

Наконец егоза добралась до кладовки, где наткнулась на садовый нож, топор, косу, лопаты, вилы и прочий металлический инструмент. С горящими глазами затейница безотлагательно принялась подбирать мне и себе вооружение. В который раз пришлось объяснять, что чужое имущество нельзя брать даже правителю, да и не пригодится нам здесь больше оружие! Бобрят наверняка всех повязали, а если кто и сбежал, быстро догонят с собаками ищейками. В конце концов сесть в электричку до Коврова они точно не догадаются и нас не найдут. Других врагов встретить просто нереально. Максимум хулиганы или пьяницы. Даже волков и кабанов в местных лесах небось днём с огнём не разыщешь. Тем более с железом всё-равно далеко не уйдём, потеряем при первом-же перемещении. Непослушная непоседа всё-равно не успокоилась, нашла где-то неподалёку от домика жердь из молодой берёзы, собственноручно заточила, обожгла для прочности на костре и заставила принять. Мол положено князю с оружием. Скрепя сердце, на деревяшку пришлось согласиться, чтоб не обидеть. Она хозяину досталась бесплатно. В крайнем случае ещё срубит.

Ночь выдалась тёплой, почти безветренный. Когда на небосклон выкатился яркий месяц, миллионами самоцветов засверкали звёздочки, вдруг захотелось выйти и посидеть с подружкой на брёвнышке или на лавочке. Нечего ей там скучать в одиночестве. Слава богу никакие дети со стариками под ногами больше не мешаются, а скамейка — это не ложе, ни к чему не обязывает. Тотчас вспомнились романтические ощущения, как тогда с Боженой. Нашлось даже покрывало от комаров.

Когда я подсел и рассказал об этой идее, привередница почему-то воспротивилась обниматься и целоваться, хотя сначала показалось, что не против. Подскочив с места, оттолкнув мои руки, капризуля проворчала себе под носик вредным голоском что-то вроде: "Вот иде и лобызай своя Боженку", — и сразу убежала спать. Зараза даже завернулась целиком в найденную мною тряпку, словно в кокон так, что её совсем не стало видно, оставив своего князя совсем без одеяла.

— Всё с ней ясно. Она обнимает меня, только когда ей нужен защитник или вкусности. — Горько посетовал я небесам.

Месяц лишь улыбнулся рогатой улыбкой, а некоторые звёзды подмигивали, мол всё у тебя ещё впереди.

— Конечно впереди, если с этой рыжей не получается. Надо всё-таки подобрать ей какого-нибудь женишка с крепкими нервами, потому что крутить рядом с Младкой романы с другими девчатами боюсь не удаться. Они же разбегутся как от лягушки!

Глава 35

Не дав выспаться, мадмуазель растолкала показалось уже через час. Хотя нет, за окном уже давно светло. И всё-равно надо бы поцеловать, а недотёпа трясёт, как хулиганы яблоню! Может всё же познакомить бестолковую с Боженой, и та расскажет, как правильно положено будить князей? Вдалеке послышался собачий лай, и пришлось сразу вскочить на ноги, прекратив бесполезное ворчание. Пора срочно покидать гостеприимный домишко, пока не заявились хозяева. Пусть мы ничего не натворили плохого, но кому же понравиться встретить у себя чужаков, заявившихся без спросу? На дорожке показалась группа мужчин и женщин, с утра пораньше решивших отдохнуть на своих грядках. Промелькнула догадка, что вероятно сегодня выходной, и люди с первым автобусом.

— Во! Это, наверное, они обчистили участок Сергеевны! — Сразу ткнули в нас пальцем.

— Если обобрали, то значит стрескали по ведру помидор и огурцов. Смотрите у них даже сумки нет. — Немедленно заступились другие.

— Да дети небось просто идут мимо купаться. — Тотчас предложили третьи.

— Вы откуда ребята? — Наконец догадался кто-то спросить.

— Оттуда. — Махнул я рукой в сторону соседних улиц. — Да, мы по плавать собрались, а разве кого-то обокрали? Вчера только одна бабка неподалёку ковырялась.

В ту же минуту нас окружили и повели на обворованный участок, расспрашивая по дороге, как выглядела та женщина.

— Да обыкновенная тётенька, не молодая и не совсем старуха. — Пожал я плечами. — Вот на эту похожа, которая там работает, только чуть покрупнее.

Услышав известие, незнакомка сразу заругалась нецензурной бранью. Пришлось даже заткнуть ушки своей барышне. Не дай бог запомнит и научится. Оказалось, есть у пострадавшей дачницы сестра, любительница выпить.

— Беги, Сергеевна, ищи свои огурцы на рынке. Может ещё успеешь. — Хохотнули соседи.

Та только отмахнулась.

— Если бы! Её и торговать не заставишь, уже пробовала. Кому-то знакомым небось всё сразу пульнула по дешёвке за бутылку.

Обнявшись по-дружески за плечи, мы побрели с напуганной подружкой по протоптанной между участками тропинке в сторону водоёма.

— Пойдём, дорогая, — шептал я по пути на ушко, — если уж раззвонили, что направляемся купаться, то обещания надо выполнять. Пусть нам и дальше верят.

На самом деле просто было неохота возвращаться в город, собирать надоевшие бутылки и запасать соль. Конечно солёная еда приятнее, но организм уже начал привыкать как-то без неё обходиться. Добавляя дикие травы, чеснок, лук, другие какие-то ингредиенты, стряпухи тамошнего мира ухитряются создавать вполне приятные вкусовые ощущения. К тому-же это дело совсем не казалось таким важным. В двадцатом веке соль дешёвая. Судя по всему, меня забрасывает не последний раз, успею ещё запастись, а вот тёплые летние денёчки в любой момент могут закончится. Иной сезон погода резко портится. С середины лета зарядят дожди и треть каникул насмарку. Река быстро похолодает и уже насладиться не получиться. Надо пользоваться моментом.

Вскоре показался небольшой песчаный пятачок и расчищенный между зарослями вход в старицу. Мгновенно раздевшись до плавок, мне хотелось уже испробовать воду, когда обнаружилось, что подопечная, зажмурившись и покраснев стягивает с себя юбку за юбкой.

— Ты что делаешь?! — Зашептал я, схватив её за руки. — У тебя же нет купальника!

Открыв глаза, повариха растерянно осмотрела себя будто первый раз видит.

— У нас разрешается купаться только в специальных нарядах. Помнишь, видели мужчин и женщин на Клязьме? Одевайся и посиди на травке или вон на мосточке. Твой правитель будет отдуваться за обоих. Если сильно захочется, можешь намочить ручки, ножки, умыться.

В отличие от реки, стоячая вода в заводи оказалась тёплая, как парное молоко. Нырять и плавать оказалось одно удовольствие. Правда приходилось оглядываться временами на берег. Как бы дурёха опять чего-нибудь этакого не выкинула? К счастью милашка послушалась, не полезла за мной сломя голову, лишь бы не отпускать, быть рядом. Красотка просто сидела на рыбацком мостике, бултыхала снежно белыми ножками, чуть приподняв многочисленные юбки и не сводила с меня глаз. Брала за руку и сопровождала она, только встречая на берегу. Потом мы загорали рядышком, причём скромница само собой не обнажала даже ручки. На моё тело её глазки поглядывали лишь украдкой, а в остальное время старательно отворачивались. Вот опять парадокс в её мозгах. Когда приходилось раздевался перед сном у себя в крепости, рыжая реагировала вполне спокойно. Помниться утром даже кормила кашей, прямо в постели, размазала её как-то мне по груди и животу. Вне дома и бани она как-будьто становилась другой.

"Это, пожалуй, очень удачное место", — размышлял я в промежутках между последующими купаньями. Спешить нам некуда. Пара дней как минимум в запасе есть. Можно смело проводить на крошечном пляже свободное время, а спать в одном из домиков. С ночёвкой даже в выходные редко кто остаётся. Даже если вдруг неожиданно перебросит, то не заблудимся, как прошлый раз. Вдоль берега реки наверняка выйдем к своим.

На обратном пути проходя мимо участков, махая рукой уже знакомым огородникам, пришла идея заходить и спрашивать: "А не обокрали ли и их тоже?" Сорванный нами вчера один огурец или помидор никто конечно не заметил. Я тотчас задавал провокационный вопрос: "Как называются такие красивые яблоки, сливы или груши у них на деревьях?" Обрадованные похвалой, нам сразу предлагали попробовать. Развивая нужную тему, дальше было легко завязывать разговоры, с видом знатока рассуждая про разные сорта смородины, крыжовника, малины, вспоминая опыт родителей. Спутница, стесняясь или опасаясь малознакомых людей всё время молчала, не поднимая глаз, пряталась за меня, но челюстями молола не хуже мясорубки. В результате мы с ней вместо обеда досыта напробовались. Потом с наполненным пузечком опять захотелось вернуться на знакомый пляж. Где ещё можно с полным правом и без всяких подозрений полежать, расслабиться, дать пище равномерно распределиться по организму? В чужом домике опасно. Хозяева могут нагрянуть в любой момент, да и соседи увидят. Вечером нас по дороге перехватил один из мужчин.

— Ребята, а вы и сегодня на даче ночуете?

— Да, а что? — Поинтересовался я в свою очередь.

— Как бы и меня не обчистили? — Замявшись пробормотал тот. — Может приглядите заодно и за моими огурцами? Вон у вас какое грозное копьё.

— Давайте ключи, присмотрим. Нам без разницы. Можем даже в вашем домике переночевать. — Небрежно пожал я плечами, изо всех сил радуясь в душе.

— Сами понимаете издалека наблюдать трудно, а так посидим около веранды у костра часов до двенадцати и потом всю ночь будем прислушиваться.

Дядечка согласился, любезно предложив свежие простыни, душ, обеспечив мылом, консервами кильки в томатном соусе, сухарями, даже накопав сам картошки. Нам с Младой оставалось радостно пожать друг другу руки. Теперь можем спокойно существовать здесь до утра, а завтра не будем дёргаться от первых, да и последующих звуков, выспимся наконец-то.

Перед уходом заботливый хозяин пообещал предупредить знакомых. Кроме нас на другом конце этой улицы оставалась с ночёвкой ещё одна семья. Мне показалось более надёжным немедленно втроём зайти к ним, чтоб товарищ случайно не забыл, а они не принялись нас выгонять. В результате мы немного поболтали со скуки, обсуждая последние новости. Мадмуазель с восторгом послушала песни в радиоприёмнике. Я просмотрел газеты. Раньше всё чтение, кроме приключений и фантастики было не очень интересно, казалось нудным. Приятнее тоже самое посмотреть по телевизору, а лучше кино, хоккей или другие спортивные соревнования. Даже школьную литературу старался изучать как правило только в рекомендованных отрывках. Сейчас же, соскучившись по жизни двадцатого века, был рад и газетам. Нас конечно попытались расспросить о родителях, но неназойливо интеллигентно. Благодаря этому удалось легко отболтаться мол здесь в гостях у дальних родственников, которые нынче возвратились домой, а потому детки сами себе начальники и отпрашиваться не у кого. К тому же восемнадцать лет якобы уже исполнилось.

Возвращаясь в свой домик, мы с подружкой заметили подозрительное шевеление в сумраке. Вернее, увидала только остроглазая барышня, а я решил подобраться поближе и проверить. Трусливая девчонка конечно побоялась остаться одна, и мы вместе, пригибаясь за кустами и заборами, подкравшись, разглядели человека, работающего рядом с ограбленной вчера дачей. Мне не хотелось поднимать шум без свидетелей. Мало ли что может случиться? Вдруг это всего-навсего припозднился или пришёл с ночёвкой ещё один хозяин. Пригласив соседей, мы повторно приблизились вчетвером.

— Это она, Люська алкоголичка. — Узнали силуэт новые знакомые. — Давайте её напугаем, чтоб таскать чужое впредь неповадно было?

Согнувшись, мы завыли по-волчьи и направились прямо на воришку. Особенно хорошо получилось у моей стряпухи. Даже мурашки побежали по коже.

— У-У-У!!!

Бабка драпанула так, что потеряла ведро с сумкой. Мы со быстроногой подружкой немного её проводили, чтоб не остановилась обирать другой участок. Дальше поддержали собачки, восприняв ситуацию как игру. Щенки преследовали выпивоху почти до шоссе, подвывая, скуля и повизгивая. Запыхавшись, дачники отстали гораздо раньше, хотя старуха намного старшая всех нас летела, будто на крыльях.

На обратном пути заглянув снова к соседям, застали их за поздним ужином. Порезанное сало с чесночном и зеленью, селёдочка, салат со сметанкой, горячий пар над кастрюлей с молодой картошечкой обрадовали взгляд и выбили голодную слюну. Нас сразу позвали к столу, даже придумывать ничего не пришлось. Нет, мне конечно захотелось сперва отказаться для приличия, сделать вид, что сыты, как говориться, дальше некуда и согласиться только на повторное приглашение. Все обычно так поступают. К тому же в том домишке тоже ждёт картошка, правда пока в сыром виде. Однако нежная в кавычках молодушка попытку быть вежливым не оценила, так ткнула локтем, что выделываться расхотелось. Погладив бок, я втихарца показал ей кулак.

— Что вы свою подружку останавливаете, пусть покушает? — Улыбнулась Мария Васильевна, заметив наши жесты.

— Да вы её не знаете! Сейчас оглянуться не успеете, как всё здесь стрескает, словно гусеница. Она небось за месяц килограмм пять набрала.

— Ничего страшного, пусть ест сколько влезет. — Убеждённо сказала дамочка, а рыжая нахалка победно показала язык. — Я врач и категорически заявляю, что у барышни нормальная фигура для её возраста, даже худенькая местами. Мне трудно представить, как бы она выглядела, если бы похудела на пять кило. Разве, как в Ленинграде во время блокады.

Тотчас вспомнилась наша с этой милашкой первая встреча. Да, красотка тогда была тощенькая, будто спичка. Чуть тронешь, сразу натыкаешься на кости. Одежда на ней висела. Теперь же платья с юбками плотно облегают бёдра, да и выше талии в некоторых местах натянулись. А на ощупь стряпуха стала мягкая, точно плюшевая. Когда прижимается — дыхание замирает, а сердце наоборот!

— А если мадмуазель и дальше продолжит толстеть с такой же скоростью, что станет с ней ещё через месяц? — Всё-же проворчал я, не желая сдаваться.

— Мне кажется организм вашей спутницы набрал нормальный вес. Дальше девушка будет поправляться медленнее.

— Но всё-таки будет!

Показалось, что удалось поймать собеседницу на слове.

— А вы как хотели, молодой человек, чтоб она на всю жизнь оставалась худощавым подростком? Фигура Млады ещё растёт и формируется. Потом женщины иногда рожают, знаете ли. И вообще излишняя полнота появляется только при неподвижном образе жизни. Вам с ней, как видно, это пока не грозит. Целый день провели на речке. Ещё и ночью небось пойдёте? Мы с Костей по молодости очень любили купаться. Помню, как романтично плавать под луной!

— Особенно голыми. — Усмехнулся её муж и подмигнул. — Первый раз это произошло именно так. Мы гуляли по дикому пляжу около Алушты и захотелось освежиться. Мне на всю жизнь запомнилось, твоя красивая фраза: "Хочу почувствовать на коже серебро лунных лучей!" Ты плескалась словно русалка и я не выдержав присоединился. Купальных костюмов конечно не было, никто не планировали это мероприятие. Спонтанность подобных поступков меня всегда поражает, потому что они намного чаще приводят к хорошим последствиям, в отличие от расчётливости. Ведь на следующий день мы пошли в загс, а через девять месяцев родилась первая дочка. Потому и назвали её Маринкой в память того события. Кстати Полинка наша младшенькая получила имя в честь жаркой ночки в стогу посреди поля во время уборки картошки.

Хозяйка покраснела, смущённо покачала головой и погрозила пальчиком. Супруг уж слишком разошёлся, выбалтывая первым встречным малознакомым людям интимные семейные тайны. Я посмотрел на перешёптывающуюся парочку и попытался представить в стареющем, лысеющем мужчине пылкого, влюблённого юношу, а в дамочке средних лет восторженную, романтичную, молоденькую девчоночку.

Когда мы собрались восвояси, спутница неожиданно свернула к пляжу и потащила меня за собой.

— Азм такоже желати купать ся.

Оставалось только удивляться, неужели недотрога осмелела, наслушавшись соседей? Ну что же, посмотрим, что выйдет на этот раз. У старицы было тихо и безлюдно, только соловьи иногда нарушали тишину созывая своих подруг где-то там справа, слева и на той стороне. Я не поверил своим глазам. Не требуя зажмуриться, отвернуться стряпуха непринуждённо и быстро разделась, развесила свои юбки на кусты вместо флажков и оглянулась на меня.

— Разоблачайся шибче. Единой мене ахти како пасно.

Молодушка не строила глазки, красуясь, как Луша, не пыталась дразнить, прельщая женственностью, будто Божена. Показалось, что барышне просто захотелось занырнуть в тёплую водичку, и она позвала приятеля словно подружку за компанию, для смелости. Это было так непривычно, хотя Млада вся необычная, особенная и оригинальная. "А может быть милашка решила обольстить во время купания, наслушавшись намёков того стареющего Дон Жуана? Возможно ты, Вовка, невнимательный дурень, не замечающий тайных знаков и вздохов?" — Пронеслась в голове сумасшедшая мысль.

Конечно каждому парню нравится, когда прелестницы привлекают к себе внимание, строят глазки, наряжаются, красуются. Это повышает тонус, заставляет быстрее стучать сердце, возбуждает тайные желания и фантазии. Однако невозможно постоянно быть соблазняемым, в напряжении, с языком на плече и туманом в глазах. Что бы не говорили, но большую часть времени мужчина и женщина — друзья, товарищи, соратники, помощники, опора и защита друг друга. Именно с рыжей непоседой я почувствовал себя более комфортно, чем с другими знакомыми девчатами. Скорее всего просто свыкнулся, что она всегда где-то поблизости, как привыкают дети к родителям. Рядом с хозяюшкой можно быть всегда уверенным, что княжеская одежда, еда, условия для отдыха будут по максимуму в порядке. Спутница не оставит без завтрака, как внучка Борща даже из мести и ревности. Голубушка такая заботливая, что очередное копьё опять сама для меня выстругала. С другой стороны, из всех известных прекрасных дам, эта больше всех нуждается в охране, защите, да и просто в моём присутствии рядом. В конце концов она почему-то только своего правителя выбрала в заступники, не допуская больше ни с одним мужчиной нормального, повседневного общения.

Мягкий свет звёзд позволил рассмотреть мадмуазель с ног до головы. Да, очаровательница не менее красива чем Божена и фигурой, и волосами, и юной женственностью, но несмотря на то, что мы одни и барышня обнажена, вполне получилось себя сдержать, чтоб не накинуться на неё в безумном порыве страсти. Видимо последние месяцы проживания бок о бок не прошли даром. Разум рядом с прелестницей контролировал чувства, подсознательно вспоминая кикимору, что скрывалась за ангелочком. Вместо сумасшедших порывов удалось спокойно взять подругу за протянутую ладонь и повести в воду. Во второй руке куколка несла берёзовый кол.

— Ты зачем дубину с собой прихватила, рыбу глушить. — Хихикнул я, расслабившись, понимая, что для любовных утех оружие бесполезно, а значит через девять месяцев у нас дети не появятся.

— Дно тыкать, от русалок борониться, коли обиду чинить замыслять. — Невозмутимо ответила затейница.

У неё свои представления об окружающем мире. Уже понятно, что поменять их очень сложно, да честно говоря и ни к чему. Ну пусть гоняет водяных. Плавать небось всё-равно не умеет.

Девочки в их мире так редко купаются в водоёмах, что научится проблематично. Пока маленькие, их не отпускают, чтоб не утонули, когда подрастут, по другой естественной причине. Голозадых мальчишек в прудах приходилось видеть сколько угодно, а вот юных красоток не припомню. Может и были лет от семи до десяти, а я их от парнишек не отличал? Пацанам ведь там волосы многие родители тоже не стригут до обряда посвящения в мужчины. У некоторых хлопчиков патлы гуще и длиннее, чем у барышень отрастают. По пояс в воде или со спины таких детей действительно не различишь. Сорванцы одинаково голубоглазые, в равной степени загоревшие до черноты, до облупленных худеньких плечиков. Растрёпанные волосики, выгорают на солнышке до пепельнобелого цвета, что у пареньков, что отроковиц. Развлекаются и визжат озорники одинаково.

Пока вспоминал и рассуждал, Младка, обогнав, первая зашла по пояс, взвизгнув присела и тут же обрызгала, хитрюга.

— Ух сейчас дождёшься! — И я в ответ облил её целым водопадом.

Издав что-то похожее на боевой кличь, спутница кинулась прямо на шею, заставив рухнуть в воду. Как ни странно, проказница не испугалась, окунувшись с головой, может потому, что держалась за меня и была сверху? Мы начали шутливую борьбу и сразу стало понятно, что милашку так просто не победить. Несмотря на то, что слабее, рыжая оказалась расторопнее и изворотливее. Тем более мокрое и скользкое тело нелегко было схватить и удержать. Ещё противница умело использовала копьё, угрожая им, а когда отнимал, хватала за ноги и роняла. Настоящий прирождённый боец: хваткий, быстрый, ловкий и в этот момент даже смелый.

Стесняясь до обнажённой дотрагиваться по началу, впоследствии на какое-то время пришлось даже забыть, что передо мной слабый пол и начать бороться в полную силу, стараясь лишь поменьше нахлебаться. Когда наконец удалось схватить озорницу в надёжный захват, пришлось вспомнить чем мы отличаемся. Негодница применила подлый женский приём заставив согнуться в три погибели. Это так ненаглядная решила соблазнить? Ох не надо больше подобных тайных знаков!!! К счастью сумасбродка сразу поняла, что перешла границы, принялась сочувствовать, правда опять чересчур.

— Уйди! — Оттолкнул я затейницу, возомнившую себя медсестрой.

Неугомонная слишком уж расстаравшись, потянулась к моему животу собираясь, наверное, осмотреть синяки.

— У твоего князя теперь на голых девок разовьётся аллергия, видеть больше не смогу, всё тебя буду вспоминать и опасаться.

Когда боль немного успокоилась, мы всё же помирились и на берег возвращались обнявшись, как закадычные друзья. Правда куколка считала, что так поддерживает пострадавшего правителя, а мне хватило ума не сопротивляться. С детства люблю, когда жалеют, особенно симпатичные барышни. В этом случае можно как бы невзначай её погладить. Рука, словно соскальзывая с нежной талии, медленно опускается до упругого бедра, а потов возвращаясь будто бы перепутав, поднимается выше положенного. В какой ситуации ещё такое разрешат? Когда повторно наступит удачное стечение обстоятельств? Ну пойдём мы допустим и завтра купаться, как найти повод, чтоб опять пожалели и обняли? Если только специально нарваться на травму, но это уж слишком больно.

Увлёкшись, игрой в массажиста не сразу удалось понять, что спутница остановилась не потому, что ей понравилось, как хотелось было надеялся. Недоумённо оглянувшись, мадмуазель вдруг сжалась в комочек, сразу из соблазнительной красотки превратившись в маленькую и жалкую пигалицу. Задрожав, она прижалась всем телом, но это уже не доставило удовольствия. Как и на подружку на меня внезапно накатила тревога.

Во-первых, на кустах не висело никакой одежды. Или украли, а значит рядом воры, или ещё хуже. Мы похоже возвратились в мир Млады, но почти без имущества, с одним копьём. Те, кто управляют нашей судьбой, в этот раз пошутили особенно жёстко. У меня конечно плавки, но их здесь за одежду не считают. У стряпухи же только алая ленточка в косе.

Во-вторых, шуршали ветки. То ли ветер шумит листвой, а скорее всего кто-то подкрадывается. Я не следопыт и не охотник, но будто кожей почувствовал близкое присутствие посторонних. Задвинув девушку за спину, руки сомкнулись на копье, ноги напружинились, сердце застучало сильнее, горяча кровь, готовясь отражать нападение.

С криком: "Ратуй русалок"! — Из зарослей наконец выскочили двое воинов. Оба они держали в руках щиты и сабли. Успешно прикрывшись от уколов моего копья, ратники немедленно ринулись в стороны, словно отступая, на самом же деле расходясь и окружая. Оттолкнув дурёху, попытавшуюся сковать движения, я собирался вслед за ней отойти к старице, но не успел. В ту же минуту от воды умело отрезали, напав вращая клинком, грозя прорваться на ближнюю дистанцию, заставляя поспешно отскакивать, но в другом направление. Бестолковая трусишка же вместо того, чтобы спасаться бегством в реку, с испугу присела, по детской привычке закрывая руками лицо. В результате таких манёвров получилось, что мы с подругой разделились. Для меня это оказалось может быть и легче. Я остался один на один с врагом, не опасаясь больше её нечаянно задеть, но второй схватил барышню в охапку, повалил, начал бороться и совсем не с шутливыми намерениями.

Ярость ударила в голову. Руки удвоили усилия, стараясь как можно раньше разделаться со своим неприятелем и помочь несчастной, но противник оказался опытным. Хладнокровно защищаясь, бандит выждал, когда мой запал выдохнется, организм устанет и снова неожиданно перешёл в наступление. Его сабля замелькала всё ближе и ближе. Одна рана, обожгла тело, другая, третья. Разбойник отскочил, в очередной раз уворачиваясь от жердины и ощерился улыбкой.

— Руда у русалок такоже червонная! — Радостно констатировал он.

Я попытался напасть ещё, пару раз удачно врезал, но получил в ответ очередные порезы. Парень как будто играл, нанося лёгкие повреждения и отскакивая, стараясь ещё больше разозлить. Всё понятно, супостат не хочет рисковать… Через некоторое время пришло понимание, что мне врага не одолеть. Слишком он искусный боец, лучше вооружён и намного опытнее, сильнее. К воде и к спутнице тоже уже не пробиться. Путь надёжно перегорожен. Во время вынужденного отступления, спина в определённый момент упёрлась в густой кустарник, окончательно лишивший маневра. Не было даже уверенности, сумею ли сквозь него дальше просочиться, если совсем станет худо? Очень уж толстые и густые ветки. Отбиваясь из последних сил, я мучительно соображал, чего придумать чтобы выжить, как вдруг от соседней пары раздалось ужасающее рычание. Через мгновенье почти с бабским визгом второй верзила пронёсся мимо и не разбирая дороги проломился сквозь заросли.

Наверное, глубоко внутри разум ждал, был готов к чему-то подобному и не растерялся, не опешил, не замедлил реакцию, как у соперника. Прекрасно помнился рассказ красотки, как мужики пытались к ней приставать с непристойностями и чем тогда закончилось. Руки сделали своё дело, копьё проткнуло противнику висок. В этот раз повезло мне, а не ему.

Не смотря на страх пополам с отвращением, пришлось немедленно подскочить к кикиморе, хотя она выглядела особенно ужасающе. Надо приводить её в порядок и срочно отсюда делать ноги. Тот, который сбежал наверняка возвратится с подмогой. Старательно отводя глаза от жуткой физиономии, я поднял, крепко обнял спутницу за плечи, стал гладить по голове, приговаривая успокаивающие слова. Бедняжку колотила крупная дрожь. Изо рта вырывались рыдания.

— Всё хорошо. Сейчас мы убежим отсюда и проберёмся к своим. Тут не так и далеко. Вёрст двадцать должно быть не больше.

— Наперёд имай убранство. — Наконец очнулась девчонка. — Иде совлачи усе и облачайся (подойти к мёртвому лично подружка как обычно не решилась).

"Она права, куда мы голые?" — Промелькнуло в голове. Подскочив к убитому, сорвав рубаху, я кинул стряпухе в руки.

— Одевай!

Сам быстро влез в трофейные порты, сапоги, подпоясался и увидел, что мадмуазель так и не оделась. Заметив кровь, привередница брезгливо отбросила одежду прочь, как заразную, хорошо, хоть не в воду. Подхватив сорочку, не слушая протестные вопли, в конце концов удалось накинуть на неё сверху, словно мешок. Попав внутрь одежды, барышня неожиданно сдалась, и сама просунула руки в рукава. Облачение оказалось широченным и длинным, почти ей до пят. Правильно, парень был немаленький, а мужские наряды здесь шьют до колен. Мне было проще, главное, что не мало, завязал на штанах верёвку в нужном месте, а портянки навернул в два слоя и порядок.

Критически осмотрев внешний вид, пришла мысль отстегнуть свой пояс и подвесить Младке. Так, пожалуй, за ветки цеплять подолом меньше будет, да и оружие ей может пригодится, саблей если что ткнёт. Хотя нет, клинок надо забрать себе. Топором тяпнуть небось лучше сможет, этот инструмент стряпухе привычнее. Здешние бабы не хуже мужиков дрова колоть умеют и ей приходилось не раз. Вдобавок я подхватил наше копьё, повесил на спину ещё и щит. Был бы второй ремень, можно было конечно слабый пол совсем не эксплуатировать, всё забрать, но тут деваться некуда. Иначе бедолага просто запутается в балахоне, застрянет в густых ветвях, как в паутине.

Стащив покойника в водоём, подтолкнув в сторону середины где поглубже, сами побрели по колена в воде. Так всегда поступают, чтоб спрятать следы. Ночью точно должно получиться. Вскоре из-за деревьев послышались крики, вдали замелькали факелы, и пришлось прибавить ход, почти побежать, насколько получалось. Через несколько десятков метров берег стал обрывистым, а мелководье сменилось глубокими ямами. Идти стало почти невозможно. Почти одновременно нас посетила идея, попытаться переплыть на ту сторону. Милашке как раз под руки попалась подходящая коряга, но из-за камышей показались лодки. Факельщики освещали округу, больше всего вглядываясь в гладь старицы.

Правильно, они же ищут русалок, значит самое надёжное спрятаться на суше! И мы стали карабкаться на высокий берег в кусты. Если бы раньше догадаться вылезти, получилось бы легко, на этом же месте никак не удавалось ни у меня, ни у спутницы. Шаг, другой вверх и вжик назад вводу по скользкой глине крутого подъёма. Помниться в детстве с дружками любили так кататься, но сейчас-то не до игры! Прошли дальше — там тоже самое. А возвращаться уже опасно. Погоня подплывает, вот-вот заметят! Тут вовремя вспомнился опробованный уже способ и руки независимо от сознания подтолкнули подружку за так называемую пятую точку опоры. Стеснительный разум возможно не сразу бы решился преднамеренно дотронуться до женских ягодиц, но к счастью он иногда поздно соображает. Взвизгнув, красотка не просто забралась, взлетела будто птичка как показалось практически без всякого усилия, опёршись только на жердину, словно прыгунья с шестом. И почему у неё такая реакция? Наверное, там у женщин особые нервные окончания, придуманные мудрой природой для нас мужчин. Если научиться правильно нажимать, можно управлять ими, как куклами. Дальше оставалось подать копьё. Спутница потянула и держась за древко, вырубая попутно клинком подобие ступенек мне хоть и с трудом, но удалось тоже влезть следом.

Внизу в это время послышался плеск вёсел и голоса:

— Тута пищать, собаки! Метай мрежу.

— Ага! Зацепило! Тяни!!

Мы тихонько хихикнули и стали пробираться сквозь заросли. Преследователи поймали корягу, на которой кухарка собиралась сплавляться.

Рыжая, наверное, что-то видела в темноте или чувствовала босыми ножками потому что, потянув куда-то в бок, вскоре вывела на еле заметную, но всё же тропинку. Скорее всего рыбаки протоптали, а может статься подростки сигают где-то здесь в омут с крутого обрыва. Друзья в обоих мирах тоже подобные забавы любят, когда есть свободное время. Вскоре вдоль берега по воде и по кустам пошли люди, освещая окрестности, поэтому нам приходилось изо всех сил спешить, но стараться не шуметь. Временами мы замирали, приседали, а то и ложились ничком. Как говориться, бог миловал и в конце концов удалось оставить за спиной поисковые команды. Там девчонка повела спокойнее и увереннее, а когда вышли к чужим огородам Младка уже шествовала, как у себя дома. Я оценил её наглость или глупость по достоинству. Если кто-то нечаянно и заметит уверенно топающую парочку, ничего плохого не подумает, мол свои гуляют. На крадущихся же сразу обратят внимание. Не знаю долго ли пришлось блуждать бы без неё, но мадмуазель очень быстро обнаружила большой стог недалеко от опушки. "Всё-таки она видит, как кошка", — промелькнула догадка.

— Всё, до рассвета здесь переждём. — Высказал я свою мужскую точку зрения, хотя в ней похоже никто не нуждался.

Стряпуха и без команды сразу стала рыть норку. Из облаков, как раз для этого момента появился улыбающийся месяц, словно рот чеширского кота. Две звёздочки, будто его глаза высунули любопытные носики и подмигнули. Определённо небеса готовились рассмотреть некое действо на земной поверхности. На всякий случай я развернулся, оглянулся по сторонам, попятился, прислонился спиной к подруге, прикрывая себя и её щитом. Не подкрадывается ли выследивший русалок очередной противник? Рука зашарила у барышни по животу, отстёгивая крепление пояса. Если успею, то надену ремень себе на талию. Всё-таки мужчине предстоит сражаться и пусть бляха защищает княжескую жизнь.

Дурёха совершенно неоправданно грубо оттолкнула своего защитника и зашипела, дескать ны срок нынче деля утех. Я даже опешил на мгновенье и чуть не обиделся. Какие развлечения, когда кругом враги? За кого она принимает своего правителя!? Да мои пальцы её вообще ни разу даже не тронули в этом смысле, а только по делу! Даже мыслей ни разу подобных не было! Хотя вру, в мечтах проскакивало, но пальцем точно ни-ин! Ладошкой правда пару раз погладил, когда мы из воды выходили перед сражением, но когда это было?! В данный момент точно не хотелось ничего этакого крамольного.

Через несколько минут стало понятно для кого включили освещение. Когда спальное место было почти готово, раздался сдавленный писк. Под призрачным светом удалось рассмотреть среди сена лохматую светловолосую макушку. Вскоре взъерошенное чудо выбралось целиком. Судя по росту — лет семь или восемь. По короткой стрижке без намёков на косичку сразу видно, что пацан. Одежонка — копия как у моей красотки, тоже с чужого плеча, только в заплатках и размером поменьше. По виноватой мордашке и позе, легко можно догадаться, что провинился проказник, натворил чего-то, сбежал из дома и прячется здесь от возмездия.

Мы с милашкой растерянно переглянулись. Что с ним делать-то? То, что пока не раскричался это хорошо, а если сейчас завопит во всё горло? Мы же не разбойники. Лично у меня на детей рука никогда не поднимается, даже когда бы стоило шлёпка отвесить. Ребёнок наконец-то рассмотрел, что перед ним незнакомцы, но к счастью не испугался, а даже вроде бы вздохнул с облегчением.

— Вы есмь русалки? — Пропищал тонкий голосочек.

Из рубашонки, словно улитка из домика вытянулась тонкая шейка. Растрёпанная головёнка наклонилась вбок, пытаясь посмотреть нам за спину. Зайти сзади чадо пока что стеснялось.

— Не — е! У мены и хвоста нема, и чешуи. — С жаром заверила рыжая, но глядя на сомневающееся личико дитятка, повернувшись, для убедительности задрала подол.

Ни капли не стесняясь, ребёнок закатал чересчур длинные рукава и словно врач на медосмотре потрогал ладошкой подставленную попу. Я тоже скосил глаза. А что бы не полюбоваться, когда предлагают? Тем более есть на что. Формы симпатичные, обрадуют глаз любого мужчины.

— Ано у мужа?

Пострелёнку видимо тоже понравилось зрелище голых задниц, и он захотел продолжения.

— Что за намёки?! Вообще то мы не муж и жена и у меня же порты. Куда там можно хвост спрятать? — Повернувшись, я похлопал себя пониже спины.

— Ано еже малый? — Не унимался любопытный нахалёнок.

Пришлось сложив из пальцев кукиш, подсунуть под сопливый носишко.

— Во, видел!

Предлагать рассматривать, а тем более трогать своё мягкое место каждому встречному не собираюсь. Обойдётся! Небось он не доктор в самом деле, а мы не на приёме!

— Нести у сего мужа на заду николей. Аз есм давеча зрела. Токмо с переда, ды и сё вот этакой. — Продемонстрировала стряпуха с помощью мизинца, заставив меня покраснеть.

Понятно, что в бане насмотрелась, нахихикалась, но зачем же на всю округу растрезвонивать?! И нормальный у меня размер, пусть не выдумывает.

— А-а-ано, сие усех мужиков. — Небрежно отмахнулся пацан. — Азм русалочий позрети жажду.

— Ну извини, иди ищи русалку! — Не удержавшись съязвил я.

— Ты еси почто в стогу? — Перевела подружка разговор с неприличной для моего воспитания темы.

Умница уже понимает, что товарищу неприятно. Это они меж собой легко обсуждают у кого где что находиться и какой длины отросло. Женскую сисю так вообще пренебрежительно именуют выменем. Человеческий ребёнок в их мире также, например, как телёнок или козлёнок матку доит. В смысле называется процесс грудного вскармливания одинаково. Мне эта излишняя простота и откровенность в некоторых вопросах до сих пор, как говориться, слух режет!

— От дядьки Кондрата хоронюся. — Проворчал пострелёнок, потупив глазки.

— Ну ведь завтра всё-равно разыщет. — Мстительно заметил я.

— Ага, сыщеть и выдереть. — Жалобно всхлипнул малец, потирая попку, словно уже после экзекуции.

Сердобольная девушка тотчас обняла бедолажку и стала жалеть. Любит она это занятие, а мне известно, чем подобное заканчивается у малолеток. Тихие всхлипывания незамедлительно прорвались слезами, чуть ли не с рёвом.

— Тихо вы, а то Кондрат услышит! — Зашикал я и рёв мгновенно прекратился.

"Видимо грозный мужичок заработал определённый авторитет. На этом надо сыграть, чтоб нас не выдали", — заработало в мозгах. Потихоньку стал вырисовываться план действий. Пожалуй, стоит узнать все подробности быта местного селения, а для этого необходимо втереться в доверие. С чужаками дети стесняются, а знакомым могут выболтать всё, что знают и даже больше, поэтому сначала нужно познакомиться.

— Как тебя зовут?

— Дана. — Легко отозвался ребёнок.

Есть! Первый контакт налажен!

— Даней? Даня? Данилка? — Переспросил я уточняя.

Надо несколько раз назвать его по имени и тогда мальчонка привыкнет. Ему покажется будто мы хорошо знакомы.

— Дана! — Поправили два голоса хором.

— Постойте, Дана это вроде бы девчачье имя!? — Удивлённо переспросил я.

— Сие и есть дева. Ты еси, княжиче, ужели отроковицу от мальца ны рознишь? — Усмехнулась собеседница.

Оставалось растерянно захлопать глазами.

— Он, в смысле она без платка, без юбочки и волосы короткие, распущенные без традиционной для девочек косички.

Неопровержимые доводы вроде бы должны помочь разъяснить ситуацию, но переведя взгляд на спутницу, пришлось задуматься. Та выглядела почти также, правда с косой, хоть и сильно растрёпанной.

— Ужели девка и малец токмо сим различествують? — Ехидно хихикнула Младка (тоже мне мудрец женского рода).

— А чем же ещё? — Недоумённо пожал я плечами. — Взрослых конечно сразу видно, ну а дети по одежде.

В двадцатом веке люди примерно также отличаются и ничего, получается. Барышни у нас, как и здесь платья носят и косички, а мальчишки штаны и короткие причёски. Правда в последние годы пришла с запада дурацкая мода. Парни стали отпускать волосы до плеч, а женщины, особенно молодые всё чаще коротко стригутся, надевают брюки, особенно, если кто достанет джинсы. Мне и самому не удалось избежать навязчивого веяния, отращивал совсем недавно патлы под битлов. Стали случаться смешные случаи, когда со стороны кажется, будто взасос целуются или два юноши, или две красотки. Юмористы начали подшучивать по телевизору: "Вы девушка? Нет, но тем не менее женского пола." Анекдоты появились на тему путаницы по внешнему виду, мол спутницу (спутника) жизни приходится выбирать наощупь. Однако то далёкий Советский Союз. В этом мире подобное не встретишь.

Малявка со стряпухой переглянулись, покосились на меня и с жалостью покачали головами, мол какой тупой! Оказалось, злобный Кондрат буквально сегодня отрезал подопечной косичку за то, что она недоглядела. Лисица задушила гусёнка.

— Да чтоб его кондратий хватил! — Выругался я в сердцах. — А где же твои родители мамка и тятя, почему не защитили?

— Неведома. Скраденная аз есм. — Тяжко вздохнула бедолага.

— Как украденная? Цыгане что ли похитили?

Старшие у меня на родине всегда пугают маленьких, мол не отходите, а то цыгане утащат. Однако, чтоб действительно воровали детей, это встретилось только сейчас. Не ребёнок, а сплошной сюрприз. Что ещё дальше обнаружится?

— Ны цыгане, ано ушкуйники. — Уточнила кроха и рассказала про большое разбойничье поселение, в котором живёт уже полгода.

С ней произошло почти также, как с Лушей. Только ту похитили из-за выкупа, а эту чтоб прислуживала и работала пастушкой. Оказалось, несчастное дитя даже названия своей деревни не помнит. Все называли просто "Крепь".

— Ано мы есмь тя сызнова скрадём! — Загорелась вдруг мадмуазель. — Наю княжиче добрый, усем подсобить горазд. Аз есм такоже скрадена бех. Господине выручил. Ано коса до свадьбы наново отрастеть!

Оставалось только вздохнуть. Всё опять решают за меня и без меня, а мне и сказать нечего. Девочка пока что наш союзник. Что будет, оставь мы её? Небось заложит на месте и немедленно. Или ремнём выбьют показания, или сама кому-нибуть проболтается. Женщины тайны хранить не умеют, особенно в юном возрасте.

— Скрадём, не скрадём, а до утра придётся в стогу остаться. — Проворчал я. — Иначе в темноте заплутаем или нарвёмся на поисковиков-затейников. Да и холодно уже по ночам.

Новые подружки будто сестрички, как две белочки в дупле свернулись клубочком. Правителю само собой осталось притулиться с краю, прижавшись к спине поварихи. Вот почему последнее время мне не очень нравятся дети, потому что, как только появился Герка, лучшее сразу стало доставаться ему и здесь похоже, начинается тоже самое. Оказалось, всё ещё хуже. Собственного господина прогнали, заставив лечь с другой стороны, чтоб бедняжка дитятко оказалась в центре, а наши тела её согревали. Вот были бы мы вдвоём с милашкой, она сейчас мою спинку бы обняла, а не ребёнка, может постелила бы даже свою рубаху, чтоб сено не кололось, прижалась, а я чувствовал бы каждое её мягкое местечко и мечтал о любви. Сейчас же несчастная голая кожа ощущала каждую острую травинку. Все они словно специально сбежались и накинулись жалить. Вероятно, изверги бандиты специально для пыток накосили сплошных колючек вдобавок с муравьями.

Маленькое чудо вдруг обняла меня за шею ручонками, уткнулась холодным носишком в щёку, задышала, щекоча волосиками и я разомлел, смягчился. Ну она может тоже ничего. Хотя бы не пинается, как тот обормот. Ага, как бы не так! Все дети одинаковы. Согревшись между взрослыми, малявке стало тесно и в ход пошли кулачки с коленочками, пусть маленькие ещё, но всё-равно неприятно. Недолго думая, рыжая опять перебралась ко мне под бочок. То-то же, оценила наконец! Князь больше, теплее и не дерётся, может лишь погладить, обнять, положить руку куда-нибудь на мягкое, если она не заметит и не прогонит.

А с дитятком удалось разобраться просто, почти как с предыдущим мальчишкой: скрутил двумя узлами подол её балахона и всех делов. Начнет руки распускать, ещё и рукава свяжу. Будет дрыхнуть, как положено буйным в смирительной рубашке. Но нет, без жарких объятий заботливой дамочки, бедняжке опять стало зябко, и она снова трогательно прислонилась, обняла ручонками меня, будто грелку. Тотчас вспомнилась девочка в детском саду кроватка которой стояла рядышком. Она также когда-то прижималась на тихом часе, пока нянечки не застукали, не заругались. Интересно, бывает в младенчестве любовь? Хотя, уже и имя, и фамилия, и даже облик той прелестницы стёрлись в памяти, значит не бывает. Зато сразу между двух ангелочков стало тепло, уютно. Колючки стали меньше ощущаться и не мучали, а скорее приятно массажировали. "Надо будет податься в шахи и завести себе гарем. Что-то в этом есть", — напоследок промелькнуло в мозгах, погружающихся в сон.

Глава 36

Рассвет как всегда наступил неожиданно быстро, не дав как следует выспаться. Вернее, старшая красотка подняла ещё при первых его признаках, практически ночью, чтоб удалось улизнуть никем не замеченными. Интересно, мне в этом мире хоть раз нормально доводилось отдыхать?

— Пора опять в двадцатый век, чтоб хотя бы отоспаться. — С надеждой глянул я в небеса.

Но нет, общаться оттуда сегодня не соизволили. Наверное, они там у себя на облаках ещё сами почивают, а мы тут страдай без тепла, без света, без пищи насущной. Обе спутницы крепко ухватили меня за руки, как последнюю надежду и опору, и шлёпая голыми ножками по утренней росе потянули в ближайшие заросли. Кусты встретили освежающим душем.

— Хор-р-рошо, б-бодрит и ум-мыв-в-аться н-не надо! — Застучал я зубами, стараясь и в этой неприятности найти положительные стороны.

Малявочка сначала вела уверенно. Все окрестные опушки бедняжке в своё время пришлось изучить, облазить, убегая и скрываясь.

— Когда тебя Кондрат начнёт разыскивать? — Задал я со вчерашнего дня не дающий покоя вопрос.

— Господине ны сыскиваеть, всяко недосуг, сама ворочаюся. "Егда жрать взалкаеть возвернётся, ды свого всё едино улучить". — Передразнила Данка видимо бывшего хозяина.

— Отчего же ты не убежала от него?

— Камо аз есм одинёшенька? Во бору волоки, аркуда лютують, ды и ясти хотца. — Пожала та худенькими плечиками.

Младка сразу же стала подкармливать подопечную неспелыми орешками какими-то листиками, травиночками, корешками и даже кажется насекомыми. Глядя на неё я и сам стал отдавать половину того, что находил. Через некоторое время девчонки стали регулярно отставать, отсылая меня вперёд.

— То пописать, то покакать. — Проворчал я. — Одно беспокойство с этими барышнями. То ли дело был Герка: отвернётся к кусту и всех делов.

Но подумав пришлось устыдиться. Сам с утра дрожу, а они босиком шагают по холодной росе. Немудрено, как бы вообще не застудились. Когда спутницы догнали в очередной раз, пришла идея взять ребёнка на закорки. Пяточками она упёрлась в пояс, её рукава связали на моей груди, чтоб не устали ручонки и получился почти как рюкзак.

— И мене бы кой такоже? — Завистливо вздохнула мадмуазель.

— Посадочное место только одно. — Отшутился я.

В самом деле, заберись на спину эта кобылка далеко ли мы ускачем? Правитель не конь, чтоб возить взрослых всадниц. Эх украсть бы у ушкуйников лошадку, но её сразу начнут разыскивать, в отличие от малышки. С крохой на закорках организму сразу стало теплее. Дополнительная нагрузка помогла, да и сзади Данка прикрыла своей рубашкой, согрела юным тельцем. Босоножка оказалась лёгонькой, как пушинка и тощей, будто скелетик. Спиной ощущалось каждое её рёбрышко. Видимо на еде несчастной экономили до крайности. Сначала захотелось расспросить, чем пленницу кормили и какова вообще была жизнь в неволе, но вовремя сообразил передумать. Наверняка то, что узнаю, вызовет отвращение. Нам в школе порой рассказывали, чем питались люди в концлагерях или в осаждённом Ленинграде. Лично у меня это вызывало спазмы. Наверное, воображение слишком впечатлительное.

Постепенно светлело. Стряпуха вдруг рассмотрела мои вчерашние раны, заохала и облепила всего подорожником. Когда налетели комары, она намазала тело защитной массой, незамедлительно созданной из резко пахнущих трав, листьев и собственной слюны. Мне оставалось только пошутить: "Теперь ваш князь замаскировался, стал зелёный, как гусеница". Опушка давно закончилась, и наша троица брела уже около часа без дорог и тропинок. Лес становился с каждым шагом чаще, темнее и вправду всё более напоминая густой, непролазный бор. Наконец сняв ребёнка со спины, пришла пора передохнуть на поваленном дереве. Посадив на коленку, я стал её раскачивать, как меня в глубоком младенчестве и рассказывать детские стишки про мишку косолапого, собирающего шишки на свою голову, несчастного зайку под дождём и Машу, которая вечно плачет.

— Ты куда нас ведёшь-то? — Наконец вырвалось, словно само собой, когда отдых завершился.

Подружки удивлённо посмотрели на меня. Ну да, с тех пор, как маленькая проводница со связанными руками разместилась за плечами, вести она не могла никак.

— Ну хоть бы зубами за уши рулила. — Вздохнул я, оправдываясь.

В принципе надолго потеряться, окончательно заблудиться опасения больше не было. Уже после прошлого блуждания, пришлось крепко-накрепко запомнить, что Клязьма течёт примерно на восток-северо-восток. Мы шли от реки, вот и считай… Надо развернуться назад и взять восточнее. Даже если немного поплутаем нестрашно. В лесу полно грибов с орехами. С огнём правда получиться ли? Про себя точно знаю, что трением не смогу добыть, а спички к сожалению, остались с одеждой. Ну ладно, дикие люди тёрли, надо будет и нам попробовать. По всей вероятности, и мне уже удалось порядочно одичать. В крайнем случае наломаем елового и соснового лапника, берёзовых веток и от росы прикроемся вместо одеяла.

— Лапочка, ты знаешь где север? — Позвал я повариху.

Обязанности проводника надо переложить на неё. Пока правителя используют вместо лошади, задирать голову вверх, всё время смотреть где солнце неудобно.

— Ась? — Красотка развернулась и с удивлением впялилась огромными глазищами.

Ох и умеет очаровательница порой взглянуть, словно гипноз! Чуть было про все дела не забыл, утопая в глубине её очей. Милашка видимо поняла моё состояние, подошла и осторожно щёлкнула по носу. Проморгавшись, очнувшись, пришлось больше в упор на неё стараться не смотреть, самому опустить взор, как стеснительной барышне.

— Видишь, где солнышко взошло, там восход, а с другой стороны закат. Вот там значит север.

— Полунощ, — поправили в два голоса.

Оказывается, простейшую географию спутницы знают не хуже.

— Пусть полунощ, нам надо примерно туда. — Скомандовал я и показал рукой. — Ты теперь будешь нас вести.

Рыжая небрежно кивнула и ускакала дальше рвать орехи. Видимо непоседа уже согрелась, а прыгать босыми ножками ей не привыкать. Главное задача сейчас набить пустой булькающий животик. Конечно мне не слышно, как у неё бухтит там внутри, зато прекрасно чувствую своё пузечко.

— Ты сейчас сможешь идти? — Повернулся я к Данке.

Малышка недоумённо пожала плечиками. Мол и ранее шла бы. Не ведаю дескать, почто ты посадил на спину? Оказавшись на земле, повернувшись ко мне обратной стороной, если не сказать грубее, девчушка весело побежала за приятельницей. И это вместо благодарности! Оставалось ворчать и идти следом. Насколько удалось изучить этих глазастых, они всегда находят самые богатые ореховые кусты. Собрав урожай, мы перебрались на соседний малинник. Там правда пасся косолапый, но он сразу сбежал. "Наверняка Младкина работа, напугала зверя", — промелькнуло в голове и глаза осторожно скосились на подружку. Но нет, пока что мадмуазель спокойна до безмятежности. А может уже угомонилась, сделала своё дело, прогнала бедное животное и успокоилась. Вскоре пошли дальше. Ушлые барышни не пропускали ни одного более-менее богатого ягодника. В рот попадало всё созревшее и не очень: черника, голубика, костяника, брусника… Так наша команда и двигалась от куста к кусту, от поляны к поляне пока мне не пришло в голову сверить направление.

— Рыжая! Нам куда надо?!

Стряпуха глянула на солнце и уверенно ткнула пальцем.

— А мы куда идём?

Пожав плечами, плутовка сморщила смешную рожицу. Оставалось качать головой, ругая подопечную и себя заодно.

— Ты ещё прощения попроси и скажи, что больше не будешь.

— Больше не будешь. — Как попугай повторила подружка, хлопая наивными глазками, мол произнесу что угодно, не жалко, лишь бы не сердился.

— Тьфу ты, наказание, никакое дело бабам нельзя поручить! Кончай набивать пузо, двигай за мной.

Пришлось опять взять управление на себя, подгонять подопечных, всё время контролируя курс и прокладывая маршрут. На орехи и прочее, теперь отвлекаться стало некогда. Наверное, всё же получилось в результате дать изрядный крюк. Почему и хотелось, чтоб Младка вела группу. Утром и вечером определить направление мне легко, а вот в промежутке, когда дневное светило почти над головой, догадываюсь только приблизительно. Ну как например установить: солнце уже в зените или ещё нет, а может статься уже прошло его? Когда сидишь на одном месте легко вычислить, а вот в движении для меня намного сложнее, почти невозможно. Местные же с такими сложностями как-то справляются.

Спутницы за моей спиной во всю веселились, порой хихикали и шушукались. "Скорешились", — как сказали бы мои ровесники. "Если серёдка полна, то концы играют", — так говорят пожилые. Старшая красотка вдруг вскрикнула, неожиданно захромала и села на землю, держась за ногу.

— Не хватало только перелома или раны! — Тотчас вырвалось изо рта.

Школьников ведь врачевать не учат и курсы скорой помощи не преподают, а зря. В результате мы вообще в медицине нифига не понимаем, даже в простейшей. Осторожно осмотрев ступню, удалось выяснить только, что ран нет и ничего оттуда не торчит. Кожа на подошве у неё настолько огрубела, что впору позавидовать. Выше щиколотки скромница ни ощупать, ни взглянуть не позволила, мол тама всё в порядке. Впрочем, трещину, вывих, растяжение без рентгена неопытному парню никак не определить, да и с рентгеном сомневаюсь смогу ли? Подумав, пришлось просто взвалить бедняжку на закорки, как недавно Данку. Рыжая обо мне много заботилась, теперь мой черёд. Как-нибудь потихоньку добредём до своих, а там будет видно. Может из дружинников кто-либо в лечении соображает и поможет.

Поначалу было нормально. Новая ноша конечно намного тяжелее, но и мне как князю, себя слабаком считать не к лицу, кряхтел, но шёл. Потом организм вспотел. Что такое жаркая женщина, первой определила спина. Затем и на глаза потёк пот.

— Фу-у!! — Наконец остановился я, осторожно поставив Младку на здоровую ногу и вручив копьё вместо костыля.

— Подожди немного, скакуну надо передохнуть или хочешь допрыгай вон до коряги и присядь.

Постояв немного, больная вдруг взвизгнула, отбежала и стала судорожно отряхиваться. Оказалось, мы нечаянно остановились слишком близко к дорожке по которой шастали рыжие лесные муравьи. Мой рот растянулся в мстительной ухмылке.

— Да, эти гады кусачие и видимо хорошо лечат. Глянь-ка, Дан, все недуги уже как рукой сняло.

— Не — е, у тебя правая ножка хворала. — Покачал я пальцем, видя, что плутовка опомнилась и опять словно цапля задрала ступню, однако в спешке перепутала.

Аферистка хихикнула и умчалась подальше, видя, как с крапивой наперевес решительно приближается возмездие в моём лице. Для такого важного дела было не жаль обжечь собственные руки. Да, надо бы её наказать по попе или хотя бы "больную" ножку прижечь для профилактики, но догонять не было сил. "Ничего, придёт время, сама вернётся", — к месту вспомнилась пословица жестокого, но по-своему мудрого Кондрата.

Видимо, чтобы загладить вину, баловницы вскоре принесли каждая по полной горсти малины. Заботливая сумасбродка даже лично покормила, как обычно запихивая ягоды в рот и приговаривая свои любимые: "Отворяй. Жувай." Моя голова при этом покоилась на мягких коленочках подружки. Организм отдыхал и наслаждался, прощая мелкое хулиганство.

Видя, что непоседы утомились, уже не прыгают, да и мои ноги тоже натрудились, через некоторое время пришло понимание, что пора объявить привал на ночёвку. В лесу темнеет намного раньше и обычно не постепенно, как на открытой местности, а внезапно. Надо успеть приготовить жилище, костёр и еду заранее, чтоб не тыкаться в темноте.

— Кто-нибудь умеет добывать огонь? — На всякий случай пробормотал я.

Обе спутницы удивлённо переглянулись, закивали и бодренько пошли на поиски сушняка. Так, это хорошо. Раз уверены, значит справятся. На сердце сразу повеселело. Правителю, чтоб не валял дурака пока можно наломать, нарубить еловый лапник для подстилки. Он хоть и колючий, но пружинистый. Забросаем его сверху молодыми, тонкими берёзовыми ветками, травой, опавшими листьями, лопухами и будет царское, нет княжеское ложе. Этим же материалом будут накрыты потом стены шалашика.

С жилищем пришлось провозиться, хотелось построить как можно уютнее, а опыта мало. У милашки в это время задымилось. Девушка, будто подглядев в учебнике истории, сделала из ветки и верёвочки что-то напоминающее лук для самых маленьких. Вставив в него колышек, она сидела и крутила его туда-сюда, не напрягаясь. Всё оказалось до предела элементарно. Самое сложное, как удалось выяснить, было найти, нарубить, приготовить хорошо высушенные составляющие для нехитрого процесса: палочку, две плашки и сухой мох. В общем при желании и старании может справиться любой. А кто-то ещё пугает рассказами, что в лесу можно умереть от холода и голода. Да никогда, если знать несколько элементарных правил! Жаль, что в двадцатом веке науку выживания считают пережитком. Всего двух уроков на природе каждому школьнику хватило бы, чтоб запомнить на всю жизнь. И главное, детям подобное занятие было бы намного интереснее, чем мастерить табуретку или вышивать крестиком.

Данка в это время сплела берестяной туесок, наполнила его водой из ручья и резаными грибочками. Этого добра вокруг оказалось навалом. Даже я нечаянно топтал, спотыкаясь об лесной урожай. К ужину были вырезаны грубые ложки на скорую руку. Вместе с грибами в бульоне плавали и какие-то корешки, и чьё-то мелко порубленное мясо. Уточнять, пожалуй, не стоит лягушки это, ёжик или змея, дабы не портить себе аппетит, вкусно и ладно. "Определённо, чем больше девчонок в компании, тем лучше заботятся о князьях", — очередной раз пришлось сделать вывод, засыпая в окружении прекрасного пола.

Без одеяла даже в шалаше, заваленном лапником в несколько слоёв, с костром перед входом сегодня оказалось прохладно. Наверное, лето заканчивается, август подходит или уже наступил. Два мира в смысле погоды и по месяцам не очень синхронизированы. Всю ночь подружки крутились, вертелись прижимаясь то одним бочком, то другим, грея то спинки, то животики. Я как мог им помогал, покрепче прижимая к себе. Мне-то в промежутке между живым теплом было почти комфортно и без рубашки. Маленькая даже попыталась забраться в серединку, но была опять беззастенчиво выгнана на своё место.

Утром прелестницы вообще чуть не задавили, решив вдвоём использовать тело господина вместо матраса с подогревом. Пришлось с помощью щекотки выгнать нахалок на зарядку. Пусть дровишек натаскают, завтрак разогреют для своего правителя и единственного мужчины в коллективе. Потом ещё что-нибудь придумаю… Однако оставшись один, организм тут же замёрз и выполз к потрескиванию огня и к весёлому женскому щебетанию. Сообразительные мадмуазели развели сразу два костра, уселись между ними, согрелись и настроение у них превратилось в праздничное. Барышни доедали вчерашнюю похлёбку и даже хотели подшутить, не пустить греться и завтракать.

— Ну-ка немедленно меня кормите! — Взревел я. — А то ка-ак сейчас пойду сам готовить! Учтите, правители, поварскому искусству не обучены. Сварю борщ массового поражения и завянет всё вокруг.

Главное стряпухи поняли, уступили всё же место меж двух огней и даже ветки стали подбрасывать. По коже сначала растеклось блаженство, потом организм почувствовал себя как в парилке на верхней полке, а когда волосы на бровях стали потрескивать и дымиться, пришлось с криком выскочить и заругаться.

С обоих сторон удивлённо взглянули две пары якобы честных и наивных голубых глаз. Мол ничаго ны ведаем, хотеша по жарче, дабы угодить княжичу. Мои руки тут же потянулись к куче дров в поисках подходящей хворостины. Правильно поняв намерения сюзерена, озорницы хихикая рванули спасаться в кусты. Знают негодницы, что мужчина у них не злопамятный. За горсть спелых ягод всё прощу и в следующий раз можно ещё какую-нибудь мелкую пакость придумать. К тому же некогда с ними играть в догонялки, пора планировать маршрут.

Осмотрев с верхушки берёзы окружающее зелёное море, пришлось сделать неутешительный вывод, что пилить лесом ещё минимум день, потому что Клязьмы не видно. В двадцатом веке куда как легче. Даже пешком по асфальту мы добрались бы ещё вчера. На транспорте и говорить нечего. Здесь же, плутая среди завалов и буреломов сложно даже прогнозировать.

Сегодня всё же получалось двигаться быстрее. Подружки обули только что сплетённые лапотки и ножки ставили увереннее, не выбирая дорогу, как вчера. Когда на пути попалось болотце, решительно перешли напрямик, настилая впереди себя тропинку тонкими, но длинными деревцами. На один раз хватит и ладно. В школьных книжках так учат преодолевать тонкий лёд и вот трясину за одно. Конечно все перемазались в чёрном жидком иле. Придётся вечером перед сном отмываться. "Однако, если обходить топь, может получиться громадный крюк", — решили мы совместно со спутницами.

На коротком отдыхе после болота, неожиданно подошла Данка, прижалась и обняла за шею. Не успел я подумать, что за нежданные нежности, как она зашептала на ухо.

— Княжиче, во раките за поганой колодой охотник наю зрить.

Потрепав малявочку по светлой, выгоревшей макушке, спутанной и пушистой, словно одуванчик, сквозь её растрёпанные волосики удалось незаметно осмотреться. Вон оно поваленное, гнилое дерево в густом кустарнике, но никого ни там, ни рядом не заметно. Глянул на повариху, та моргнула в знак согласия и скосила глаза в ту же сторону.

— Ну что делать, пойдём дальше. — Бодро забормотал я. — Только вы не разбегайтесь, а то вдруг поблизости волки?

Как бы невзначай повесив щит с опасной стороны, я встал между подопечными и наблюдателем, прикрывая их и себя от случайной стрелы. Спрятавшегося придётся обойти стороной. Если не хочет выходить, показываться, значит у него на то есть причины. Ну и не стоит человека провоцировать. Мне давно стало понятно, что не могу предсказывать реакцию окружающих и их поступки. Они по-другому мыслят, чем в двадцатом веке, здесь иные ценности и взгляды на жизнь, смерть, пищу, животных, семью и т. д. Всё это до конца мною ещё не изучено. Не один пуд соли, как говориться надо с ними перемолоть, пока научусь понимать полностью, а может быть до конца и не осилю.

Вскоре щит пришлось перевесить за спину, а красоток пропустить вперёд. Невидимый преследователь не отставал. Каждый наш шаг сопровождали внимательные глаза. Я как будто спиной чувствовал их настороженное любопытство. Милашки-балаболки больше не шутили, не смеялись, жались возле меня. Приходилось чуть ли не наступать им на пятки. Когда под ногами опять захлюпала трясина, преследователь наконец-то решил себя раскрыть.

— Эгей, русалки, запнути ся, жадите мене! — Вышел он из-за дерева, показывая пустые ладони, будто сдаётся.

Оказался охотник обыкновенным молодым мужчиной. Пушок на подбородке вместо бороды выдаёт возраст немного старше моего. Одет в штаны и рубаху, только не отбелённые, как обычно, а серые, будто мешковина и без вышивки. Видимо для маскировки в лесу. За спиной лук, на поясе колчан со стрелами и топор. В сапогах наверняка нож. Без ножного клинка здесь только маленькие дети ходят или совсем обнищавшие. Макушка небритая, отросшие русые волосы перехвачены на лбу лентой.

Парень начал знакомство с претензий, словно невоспитанный.

— Ты еси почто ловушки рушишь?

В этом мире ведь как положено: сперва поприветствовать, пожелать здоровья и лёгкого пути, потом представится и спросить куда встречные путь держат. Всё остальное потом. Данный порядок всем известен, даже иностранцам. Ну а на нахальство и наглость надо отвечать смело, показывая тем самым, что знаешь свою силу, сможешь за себя постоять.

— А ты почто на людей охотишься? — Подбоченился я.

Ну да, попалась нам на дорожке, протоптанной животными к водопою замаскированная яма. Только благодаря счастливой случайности удалось туда не свалиться, на колья не напороться. Маскировку над западнёй правда разрушили со злости.

— Сие наю рода угодья. Зверя и птица лесная мы есмь зде издревле промышляем.

— Ну и промышляйте себе на здоровье. Наш отряд мимо идёт, никого не трогая. А про ямину мог бы предупредить!

Следопыт почесал затылок. Вроде бы разговор исчерпан, но ему явно ещё что-то надо, однако не знает, как сказать. Бывает так с людьми, когда долго живут в лесной глуши, мало контактируют с посторонними. Как бы дичает человек, словарный запас скудеет, да и общительность у таких слабо развита. Вот стоит бедолага, с ноги на ногу перетаптывается, а что-то выговорить, эмоции выразить не получается.

— Ты чего хотел-то, дорогой товарищ?

Видя, что незнакомец больше не наглеет, мне захотелось ему помочь. Просто так уходить ведь тоже неучтиво по местным правилам, неписанным законам вежливости.

— Дык ничтоже велие. — Замялся тот. — На странников позрети хотеша. Дюже любо пытственно.

Мы со спутницами переглянулись. Последнее время моим правилом стало сверять свои решения с ними, с их эмоциями. Девчонки зачастую чувствуют опасность сильнее. Не разумом понимают, как тугодум-правитель, а ощущают сердцем, печёнками или задницами, что в прочем неважно, главное результат. Непоседы были спокойны и сами с откровенным интересом разглядывали чужака, особенно маленькая. Рыжая по привычке пряталась за спиной своего защитника, изредка постреливая глазками из-за плеча, но не дрожала.

— Ну иди сюда, смотри. — Махнул я рукой.

Лесной житель подошёл бесшумной крадущейся походкой, когда под ногами ничего не хрустит и не шуршит. Их так родители приучают с детства. У меня вот никогда не получается. Дамочки мои и то тише бегают, чем мне удаётся ходить на цыпочках. Потом он осторожно обошёл вокруг, внимательно рассматривая, вконец осмелившись, потрогал мою кожу.

— Хвост ищешь с чешуёй? — Усмехнулся я. — Так нет у нас этого. Зелёный цвет от травы, чтоб комары не кусали и раны быстрее зажили. Мы не русалки, а люди обыкновенные. Гомо сапиенсы, как говорится. Лапочка, покажи.

Младка только фыркнула. Обнажаться перед посторонним дядькой она не собиралась. Пришлось сначала задрать свою штанину и продемонстрировать нормальные волосатые мужские ноги правда, когда схватил подружку за подол, немедленно получил кулачком по макушке. Незнакомец рассмеялся. Рассмотреть лапти и человеческие щиколотки нашей скромницы он успел.

— Малявку заголять? — Поймал я за руку заверещавшую Дану.

Парень лишь отмахнулся.

— Сию девку ведаю. Ушкуйники злы по усей округе русалок сыскивають, по ваша следы ходе, посему мене хотеша позряша. В наю владенья тати иде спужались. Болото зело вязко.

"Обыкновенная трясина, ничего особенного", — промелькнуло в мыслях. Любую грязь по настилу перейти несложно. Не топи они испугались небось, а ваших стрел и ловушек. С лесными жителями в их урочище сражаться не всякий рискнёт.

— Бают удалого воя русалки сразили. — Мужчина пристально взглянул на саблю и на топор что Младка приготовила на всякий случай после посягательств на её одежду.

— А что было делать? — Развёл я руками, продемонстрировав зарастающие порезы и стал жестами показывать, как мы бились.

— Набросились, как на медведя, давай клинками махать. Небось каждый не стоял бы на месте, не наблюдал отвлечённо, как живота лишают.

— Почто девку чужу прихватиша? — Поинтересовался следопыт под конец рассказа.

— Жалко стало! — С вызовом ответил я и погладил ребёнка по волосам. — Видишь, как над горемыкой измывались. От родителей украли, не кормили, косу отрезали. Кто её теперь замуж возьмёт?!

Конечно свадьба у малышки будет не скоро, вырасти ещё надо. Моя кухарка бедняжку откормит и волосы к тому времени должны отрасти, но тут дело принципа. Издевательства налицо, а их в этом мире ох не любят. Здесь ценят справедливое отношение ко всем, даже к пленным и рабам.

— Теперь ты всё знаешь. Иди, выдавай нас ушкуйникам. — Ухмыльнулся я, глядя чужаку прямо в глаза.

Рыжая за спиной задрожала, а у меня теперь была полная уверенность, что парень не выдаст. Слишком он простой, чтоб хитрить. На лице у него все эмоции отражаются.

— Нама такоже тати ны любы. Лиходеи сии человецы, душегубцы. — Проворчал незнакомец. — Обаче враждовать ны с руки. Дюже развелось супостатов, ды и броней у наю несть.

— Кольчуг могу продать сколько душе угодно. — Обрадовал я собеседника. — У вас небось куница водится?

— Куница, соболь, горностай, бебрь… — Стал перечислять охотник наиболее ценные меха.

— Во-во, за те шкурки всех ваших мужиков в доспехи хоть завтра можно нарядить! — Хлопнул я его по плечу.

Кажется, наклёвывалась выгодная сделка. Уж на что мои мозги в продажах не соображают, но тут и дилетанту всё понятно. Здесь в глуши среди лесов и болот купцов не бывает. Мехов небось много скопилось, и торговаться аборигены будут неумело.

— Ано мещи, топоры? — С надеждой спросил тот.

— И этого добра хватает. У Клязьмы ниже по течению три наших лодки стоят, вы небось уже знаете.

— Коли ты еси гость торговый, почто внаготку по лесу шастаешь? — Удивился мужчина.

— Да вот занесло.

Ответить получилось только так туманно. Не объяснишь же подробности с перемещением во времени.

— Како жи мине бысть?… — детинушка надолго задумался.

Мы сначала ждали, смотрели с недоумением, а потом дошло о чём бедолага переживает. Небось родное лесное поселение они никому не показывают. Рядом же разбойники. С другой стороны, оставить, бросить в чаще своих уже почти знакомцев добрый молодец стесняется. Негостеприимно это по простому человеческому обычаю. Придётся опять помочь, подтолкнуть, разрешить щекотливую ситуацию. В гости напрашиваться, пожалуй, не стоит. Вдруг по их правилам чужаков не положено отпускать если дорогу в городище разведают?

— Хочешь, тебя здесь подождём, пока сгоняешь к своим, да посоветуешься?

По лицу сразу стало заметно, как новый знакомый обрадовался, тут же рванул, через мгновение вернулся, отвязал от пояса добытого зайца, бросил нам к ногам и опять скрылся среди кустов.

— Ну вот, вроде и гостеприимство проявил, и родичи ругать его не станут. — Проворчал я. — Младка, Данка, ну-ка давайте шевелитесь, готовьте косого! Не всё же за вас делать?

Моё величество ведь главную задачу свершило, договорилось, теперь можно проявить власть, прикрикнуть на подданных.

— Сам стряпай! — Пискнула подружка подбоченясь, изображая мою позу перед следопытом, а глазки озорно сверкают и на губах улыбка.

Ну правильно, напряжение спало. Охотник теперь далеко, небось несётся во весь дух с важной вестью. Других посторонних вокруг быть не должно, иначе лесной житель бы выследил, как и нас. Значит можно отдохнуть и позабавиться.

— Ну сам, так сам.

Сгорбившись я отвернулся, словно обидевшись и в тот же миг бросился на нахальную задаваку. Как бы не так. Взвизгнув, проказница сорвалась с места, как вспугнутая дикая лесная козочка. Покружив среди деревьев, удалось её догнать, только загнав в лужу на краю болота, да и то, как показалось, баловница поддалась, сама забежав в воду. Нашла затейница повод помыться, постираться с удовольствием, ещё и приятеля заодно искупать в тёплой стоячей водичке. Увидев, как мы игриво толкаемся и брызгаемся, к веселью немедленно подключилась малявка Данка. Ну правильно, как же без дитяти парню с девушкой порезвиться? Это извечная проблема всех старших братьев и сестёр.

— Куда люди, туда и дети, и кошки! — Так говорит в таких случаях моя мудрая бабушка.

Тотчас все эмоции мы выместили на подвернувшемся ребёнке. Сперва изваляв в грязи, довели до слёз, затем совместно жалели, усевшись прямо в тёплую жижу, а под конец отмывали, отстирывали малышку, словно куклу, ну и себя заодно.

Также дружно день поначалу шёл и дальше. Сначала стуча зубами, прижавшись спинами, компания грелась меж кострами, суша одежду. Потом вместе расчёсывали и заплетали густые Младкины волосы, а следом Данке сделали хвостик. Строили убежище. Даже к приготовлению еды меня в кои то веки допустили.

Наконец-то удалось узнать, как снимать шкурку с минимумом повреждений, как надлежит потрошить дичь. Желчный пузырь, например, надо осторожно вырезать вместе с куском печёнки и выбрасывать. Потроха потом всё-равно следует очень хорошо промывать, чтоб убрать горечь из печени и почек, а лучше вообще эти внутренности отдельно вымачивать и готовить. Девчонки по ходу дела ещё обсуждали всякие подробности, половина из которых были непонятны, из-за специфических терминов. Старшая учила малышку женским премудростям, как недавно мы с Геркой осваивали свои, мужские науки. От любопытства и со скуки конечно захотелось вникнуть, выспросить неясности, пока настойчиво и не совсем вежливо стали посылать… Не матом, конечно, а с мелкими поручениями, но смысл был один: "Не мешайся под ногами, недогадливый. Иди вон туда, сюда, а лучше охраняй где-нибудь в сторонке."

Я по-честному прошёлся вокруг лагеря. И каким образом тут можно караулить? Кругом же густые заросли. Это бывалый охотник замаскируется, спрячется в засаду и будет слушать природу, следить за поведением птиц. Для городского жителя такие тонкости, как говориться, самый тёмный лес. Скорее бестолкового сторожа десять раз заметят, подкрадутся практически в упор и продырявят стрелой. Мне даже после того, наверное, не определить откуда она прилетела вестница смерти. Вспомнилось, как с двумя следопытами удалось недавно расстрелять лесных разбойников. Душегубы небось были намного опытнее, а недоглядели, не услышали, как шандец подкрался незаметно. Однако что-то надо делать. Взяв топорик, я принялся методично вырубать кусты в округе, начиная с самых густых и ближних. По крайней мере днём обзор будет хороший, уже не приблизятся незаметно.

Мои старания долго оставались незамеченными. Женский пол тихо радовался, что удалось надолго избавиться от княжеского пристального внимания, дурацких, по их мнению, вопросов, соответственно и от дружеских щипков, поглаживаний, похлопываний по спинке и рядом. Нет, это им конечно нравится иногда, но, почему-то именно тогда, когда нам мужчинам и повелителям уже надоест, как бесполезная трата времени. Поначалу дамочки в лучшем случае не замечают знаки нашего доброго внимания, в худшем рычат или реагируют ещё страшнее, так, что потом надолго отбивает охоту тревожить "прелестное" создание.

И вот в этот момент милашке по-хорошему приспичит! Ваша ненаглядная потребует мужской заботы и помощи. Ей понадобится, чтоб кавалер непременно оценил то, что она создаёт ради него неблагодарного с собой и с окружающим миром. И попробуй только сказать, что не нравится или так себе! Зато, когда ты что-то сделаешь без предварительного одобрения, то непременно получишь скандальчик, если не угадал.

— Ты еси что же-т сотворил, ирод?! — Охнула Младка и взмахнула руками, оторвавшись от подопечной и дамских занятий.

Я заметил так многие женщины делают. Будто собирались взлететь, а из-за этих мужиков опять не получается. Крылья мол подломили гады.

— Куды жи нама по нужде ноне бегать? Ужели далече, в таку страсть?

— За кобылу сходишь. — Хихикнул я, вспомнив нашу первую встречу.

Привередница юмор не оценила, наверное, уже забыла маловажное для неё событие. Уперев руки в боки, она уставилась тяжёлым взглядом, словно пытаясь телепатически заставить мгновенно всё трансформировать в кабинку типа М-Ж. А главное маленькая-то берёт с неё пример! Также впялилась и сверкает глазёнками, сдвинув выгоревшие бровки.

— Ну и что же прикажете сделать? Не назад же всё потыкать? Ладно, соберу поблизости груду из веток и будете за неё прятаться. — Предложил я.

— Сие камо же-т? Нагой зад сему бору казати?! Усем татям и сим лесовикам?!

Ну вот, нашла повод придраться! Словно мадмуазель до этого, как-то по-другому собиралась! Можно подумать все зрители со всех окрестностей уже расселись вокруг, как в театре и ждут только незабываемого представления!

— Ладно! Кучу навалю с другой стороны! Болоту будете демонстрировать свои прелестные филе. Там нет никого кроме лягушек. Их-то хотя бы не стесняетесь?! — Выдал я со всей язвительностью, на которую был способен.

Тяжко вздохнув, строптивицы одновременно как в парном катании, как в синхронном плавании махнули на меня руками и отвернулись. Дескать твори, аки хотеша. И вот стоило тогда тратить княжеские нервы?! Врачи говорят, что они не восстанавливаются! Бестолковые бабы подумали, что получится, когда нервы совсем закончатся?!

Построив обещанную пирамиду из мусора, пришло время задуматься: "Что же дальше? Как пережить ночь?" Нет, можно конечно разжечь костры по краю получившейся поляны, потом сесть рядом со спящими подопечными и до утра пялиться в заросли, караулить. Но как будет тогда себя чувствовать организм завтра после бессонных суток? Тем не менее просто так укладываться без охраны и защиты не хотелось. Не было доверия к незнакомым охотникам, да и разбойники могли предпринять повторную попытку отыскать по следам. Взгляд неожиданно зацепился за болото. Там на некотором расстоянии от берега маячили кусты и возвышались кочки похожие на островок. Надо попробовать взяв копьё, прогуляться в ту сторону, проверить древком дно. Трясина оказалась хорошая, глубокая и топкая. Под сочной, манящей, травяной подстилкой, словно под тонким льдом таилась коварная бездна. Ну, это не страшно, опыт уже есть. Срубив несколько осинок и берёзок не толще руки, чтоб легко было перетаскивать, я снова побрёл туда, настилая их перед собой. Метрах в двадцати действительно оказался маленький твёрдый пятачок. Будто специально сваи забили и землёй закидали поверх бетона.

— Воротись, княжиче! Аз есм более ны буду!! — Донёсся вдруг отчаянный крик.

— Ха-ха-ха, испугались? Цените мужиков, только когда боитесь потерять! — Разнесся по округе мой удовлетворённый хохот. — Вот что будете делать, если сейчас утону?

Словно в подтверждение слов ноги вдруг соскользнули с твёрдой опоры и тело плавно рухнуло, углубляясь в грязь. Всё это время, будто в замедленной съёмке я наблюдал изменения девчачьих лиц: как они вытягивались, рты распахивались в крике ужаса, глаза расширялись до немыслимых размеров. Жижа добралась до пояса и только тогда, словно с задержкой раздался дикий визг. Также в грозу молния сверкнёт кажется рядом, но потом несколько долгих секунд ждёшь, когда же шандарахнет гром? От исступлённого вопля, наверное, во всей округи беспокойно закричали и взлетели птицы, а стряпуха очертя голову бросилась ко мне напрямик, прямо через топь.

— Стой, дура!!! — Вырвалось теперь уже из моей глотки, но было поздно.

Как муха, пойманная опытным пауком, недотёпа в ту же минуту провалилась, задёргалась, но от того только быстрее погрузилась и наконец затихла, испуганно вытаращившись с открытым ртом. Слава богу глубина в том месте оказалась всего по шейку барышне. Хотя может быть бедняжка просто прекратила шевелиться.

— Данка, быстро подай ей палку! — Скомандовал я.

Малышка, замершая будто окаменевшая, очнулась и помчалась выполнять команду. Вытянуть взрослого ребёнок конечно не сможет, но и погрузиться дальше не позволит. На это её силёнок должно хватить. Вот ведь какая разная реакция у людей. Одна застыла, как статуя, другая, потеряв всякое соображение, ринулась и чуть не погибла.

Насколько глубока болотина подо мной, проверять не захотелось. Вовремя распластавшись на животе, как рекомендуют инструкции, осторожно развернувшись удалось дотянуться до настила. Опираясь на него и подтягиваясь, потихоньку получилось вытянуть и увязшее было копьё, и собственное туловище. Дальше пришлось действовать особенно аккуратно, чтоб не влипнуть повторно.

— Вова, не торопись, всё хорошо, ты контролируешь ситуацию. — Уговаривал я сам себя не спеша на трясущихся ногах возвращаясь на берег.

Изнутри же словно черти подталкивали: "Скорее беги к увязшей подружке! Не успеешь! Она вот-вот захлебнётся!!!"

— Фиг вам. — Прошептал в ответ мой дрожащих голосок, а руки для надёжности перехватили, повернули древко горизонтально как делают канатоходцы.

Если ещё раз свалюсь, то и жердина в этот раз упадёт плашмя, подстраховывая. Последние метры морально дались особенно нелегко. Утопающая наверняка ждала, что также как она, отбросив осторожность, не ступая на берег приятель устремится скорее спасать её. Меня ещё с дури угораздило подшутить: "Водяные тянут?" Младка опять вздрогнула, прислушиваясь к ощущениям и помотала головой.

— У — У!

— Значит пока что пиявки им не доложили, сами чавкают. Потерпи ещё, скоро позовут.

Когда пришлось пройти по настилу совсем рядом, но мимо, всё вселенское разочарование в мужчинах и в князьях в частности отразилось в её расширенных от страха зрачках. Показалось, что они теперь останутся навсегда такими же вытаращенными, как у мышки, раздавленной судьбой и мышеловкой. Но к счастью когда потянув с берега, совместными усилиями удалось извлечь наконец бедняжку, словно репку вместе с порядочным куском болота на ней, подружка успокоилась и косилась в мою сторону вполне нормальными глазками, правда слегка обиженными.

Всё-таки женщины больше ценят безрассудные, красивые порывы рыцарей без страха и упрёка, пусть и приводящие порой к катастрофам. Прагматики у них на втором месте, может даже на третьем после романтиков. Спокойные и рассудительные ценятся только если они богатые. Меня вот до сих пор смущают сомнения, а не потому ли в этом мире красотки так вьются вокруг, что повезло величаться важным титулом? Может стоит временно прикинуться безродным бедняком? Пусть оценят, как человека без средств и влияния. Вопрос в том, как придумать, чтоб не навсегда? Вообще-то я давно полагаю, что равнодушен к богатству и власти, однако и нищим, нуждающемся в элементарном тоже быть не хочется. И где та золотая серединка? Ау-у?!

— Ны шуми, мы есмь здеся, княже. — Заворчали милашки, в смысле грязнули (видимо опять угораздило мыслить вслух).

Потом мы с напарницей снова стирались и отмывались, стряхивали налипшие водоросли, пытаясь из бесформенных кусков грязи опять превратится в нормальных существ, принять человеческий облик. Вроде бы в библии рассказывается как подобным образом первых людей лепили из глины, отбрасывая всё лишнее. А может наши предки действительно когда-то обитали в бескрайних болотах, как написал один учёный, но вот нашли первый кусочек просохшей почвы, маленький островок с бананами и решились наконец вылезти к сладкой жизни в фруктовый рай, а заодно отряхнуться, отмыться?

— Спинку потереть? — Хихикнул я, рассматривая облепленную грязью серо-коричневую фигуру милашки и спутанные пучками волосы с копошащимися внутри насекомыми (весьма неприглядное, несоблазнительное зрелище).

Та юмора не поняла и послушно подошла, наклонившись около воды. Непоседа уже не веселилась. Смертельная встряска не давала ей прийти в себя. Выпрямив подружку, я заглянул в глаза.

— Да не кручинься ты так. Всё же хорошо. Иногда не надо спешить, стоит подумать, а не кидаться сломя голову.

У девушки из глаз вдруг потекли слёзы. Мужчины обычно не переносят женского плача, я вот тоже не переношу. Обняв страдалицу, пришлось жалеть, гладить по голове, уговаривать, ждать пока успокоится.

— Ну что, ну перестань, ты же вон какая смелая оказалась, прыгнула за товарищем прямо в омут. Всем думалось, что стряпуха — маленькая трусишка, а оказалась уже большая и отважная героиня.

Подошла и Данка обниматься, успокаиваться за компанию. Потом пришлось отмывать их, как маленьких, прополоскать балахоны, найдя чистое место, потому что рыжая уже боялась заходить даже по колена. Попутно я присматривал за костром и едой. В общем князь взял на себя все хлопоты по хозяйству, превратившись в няньку. Даже покормил немножко с ложечки. Девчоночки притихли. Видимо очень давно за ними так не ухаживали, не заботились, особенно за Младой. Зато её взор наконец засветился спокойствием и тихой благодарностью.

Когда наступило время сообщить, что будем ночевать посреди трясины на острове, спутницы подумали, что шучу и отказались наотрез. Вот как сильно бедняжки напугались! Первое болото перескочили зайчиками, а здесь разок оступились и всё, теперь в топь не ногой. Не помогло даже подробное объяснение ради чего это задумано. Ушкуйники ведь могут прийти в любой момент, а там окажемся почти в безопасности. По крайней мере взять нас будет непросто. Согласились подопечные, только когда настелив ещё два ряда жердей, сделал дорожку широкой, надёжной. И всё-равно трусишки дрожали, когда по одной переводил их, держа за руку. Такова психология человека. Положи доску на землю и любой легко по ней пройдёт. Повесь мост особенно без перил такого же размера над любой пропастью, и граждане уже дрожат, ноги подгибаются. Хочется передвигаться на коленках, даже если конструкция железобетонная и совсем не раскачивается.

Потом пришлось бегать по настилу туда-сюда, перетаскивая шалаш и дрова для костра на всю ночь. Мадмуазелям же рассказал по ходу дела, как умельцы ходят по болоту на сплетённых из веток лыжах-мокроступах. Делать было нечего, ивы вокруг полно и красавицы принялись за работу. Мне стало не так обидно. Теперь не один правитель пользу приносит. Зная их упорство и трудолюбие, можно быть уверенным, что назад на большую землю подруги будут шлёпать по всем правилам.

Под конец мосток конечно был разобран, а жерди сложены на острове. Теперь если кто-то захочет пройти по нашему пути, должен будет форсировать трясину по своему настилу, а без шума вряд ли получится. Мы уж тогда проснёмся и постараемся каждого встретить по заслугам: кого с добром, а некоторых и наоборот. Даже убежать можем попробовать ещё глубже в болото. По моим ощущениям там вдали ещё виднелись похожие острова.

Переделав все дела, я посмотрел на себя и вздохнул: "Целый день отмываюсь, а всё-равно чумазый, как вепрь." Барышни не прореагировали. Тогда я вздохнул ещё громче и повторил. Только с третьего раза стряпуха наконец поняла, улыбнулась и повела меня отмывать. Князь же тоже человек, сам себе между лопаток не достаёт, а там обычно самая смачная грязь скапливается.

Ночью всё-равно плохо спалось. Время от времени раздавались всякие звуки: Слева вроде бы совсем близко звало и плакало дитя, точно несчастный ребёнок забрёл и погибает, провалившись в трясину. С другой стороны мычал бык, будто лагерь расположен посредине призрачной деревни. Иногда слышалось как кто-то шлёпал вокруг шалаша то приближаясь, то отдаляясь словно разыскивая нас на ощупь. Поневоле в голову лезли дурацкие мысли: "А вдруг здесь действительно русалки водятся или ещё хуже: утопленники с привидениями разгуливают?!" Подружки дрожали, а мне приходилось успокаивать: "Это же птица кричит. Выпь потому и называется, что вопит на разные голоса, а так лопаются пузыри болотного газа. На голос чада не вздумай кидаться, опять утонешь. Если бы он был настоящий, то давно бы захлебнулся, а не проливал слезы всю ночь напролёт."

Когда случается выполнять роль самого смелого, поневоле становишься отважнее, на самом деле начинаешь верить в любые подходящие объяснения. Ну действительно, какой дурак попрётся ночью через топи? Тут днём-то опасно. "А нечистой силы не бывает!" — напоследок пронеслось в голове и сон с помощью усталости наконец поборол страхи, смежил веки.

Глава 37

Вместе с первыми утренними косыми солнечными лучами послышалась и женская болтовня. "Вот что балаболкам не спиться в такую рань?" — Промелькнули мысли, ещё, наверное, сквозь дрёму. Вскоре над ухом прозвучало традиционное: "Княжиче, снедать буде?"

— Ла-адно, давай корми!

После вчерашних приключений организм чувствовал себя особенно голодным, а потому не открывая глаз приготовил рот, решив за завтраком и впоследствии ещё немного подремать.

— Ну дык иде по грибы, поелику исти неча! — Ехидно скомандовала рыжая нахалка, в корне разрушая чудесные мечты.

— Там же зябко. — Высунул я нос из укрытия, споря с красотками и с собой.

У не отдохнувшего толком тела подниматься в такую рань казалось не было сил. Хотелось только вздыхать и охать словно старичку. Появилась идея: "А может стоит потерпеть, попоститься денёк или хотя-бы до обеда?" Однако животик активно запротестовал, требуя питания. К тому же посыпались наглые намёки, что дитя голодное и нечего мол лениться, как котище на печке, не то лапу придётся сосать вместе с косолапым.

Эти наглые бабы что ли совсем страх потеряли?! Понравилось, вчера пол дня на правителе верхом ездить? Перед ними князь или мальчик на побегушках? Ну сейчас устрою! Настелив на место вчерашние жерди, я внезапно сцапал маленькую подмышку, большую за руку и потащил за собой. Ох какой же визг поднялся! Почти как в прошлый раз. Глаза кстати вытаращились точно также.

— Пусти потопнем!!!

Ухмыльнувшись, я по-честному разжал ладони.

— Раз уж так умоляете, то пожалуйста все свободны!

Милашки в то же мгновение ухватились за меня сами. Всё же удалось на метр затянуть обеих на мосток.

— Кто сказал, что ваш господин ленивый, как жирный, косолапый кот?! Ну ка просите прощенья, говорите, что больше так не будете!

— Больше так не будете! — Пролепетали напуганные бедолажки.

— Э-Э-Х! Даже извиниться не можете как следует! Ладно, прощаю, а теперь пойдём в лес.

— Княжиче, миленький, ны неволь! — Запричитала хозяюшка. — Дозволь нама на островке сидети. Дюже боязно над трясиною. Ты еси, сокол ясный, лети туды-сюды един. Мы есмь тобе за сие ножку заячью припасли.

— Не понял?! А если бы сразу согласился пойти без вас, ты бы без меня втихарца мясо слопала?!

— Ны лопнула, сие ны пузырь, деля детища схоронила. — Потупилась кухарка.

— Ладно, для ребенка оставь. — Проворчал я. — Князь как-нибудь травку пощиплет. Только одному даже поганки скоро не собрать. Пусть хотя бы Данка поможет. Её так и быть перенесу туда и обратно.

Спутницы переглянулись. Выяснилось, что малышка несильно и боиться. Вероятно, она за компанию пищала, а если покатать на закорках, то вообще будет только рада. Для грибов была тут же вручена корзиночка, сплетённая на скорую руку.

— Забирайся, дорогуша, в кузовке тебя понесу. — Захотелось мне пошутить, и малявка безропотно полезла.

Вздохнув, пришлось выдёргивать глупышку, как морковку.

— Чтож вы совсем шуток не понимаете! Ежу же понятно, что не выдержит плетёнка. Это ведь не сказка про Машу и медведя.

Когда перебрались, обнаружилось, что ближние грибы мы скушали ещё вчера вместе с зайчатиной.

— Ано княжие резвы нозы аще и потоптали полма!" — ехидно намекнула соплюха, причём без всякого уважения.

"Вот он результат неправильного воспитания! Надо сделать вид, что это не про меня и вообще непонятны подобные намёки", — промелькнуло в голове. Ну подумаешь немного пройдёмся, углубимся в чащу.

Прогулка принесла двойную пользу. Заодно мы принялись заполнять желудки съедобными ягодами, попадающимися по пути. Черники около болот всегда много. Малина тоже появилась через некоторое время. Подходя к заросшему кустарнику, девочка вдруг дёрнула за руку и присела. Я немедленно сделал как она. Прислушавшись, приглядевшись, ничего подозрительного обнаружить не получилось, но Данка показала куда-то рукой и вообще легла на живот. Пришлось поспешно сделать тоже самое. Лучше пусть буду дураком в её глазах, если егоза меня разыгрывает, но дураком живым.

Вскоре заросли с той стороны от поляны зашевелились и почти неслышно вышли двое мужчин. Военное снаряжение, а особенно щиты выдали не простых промысловиков-добытчиков дичи. Зачем охотнику щит? Против крупного зверя нужнее рогатина. Такую защиту придумали от людей, от копья закрыться или от стрелы.

"О — ёй! Что же делать?" — Мысли в голове зашевелились, торопливо перебирая возможные варианты дальнейших событий. Будто в ответ на мои размышления спутница приложила пальчик к губам. Малышка права. Пока что ждать это лучший выход. Вдруг не заметят и пройдут мимо? Хотя вряд ли. Преследователи наверняка шагают по нашим вчерашним следам. Надо постараться выбрать возможность неожиданно напасть сзади, метнуть нож, например. Если вывести из строя, хотя бы ранить одного, то на равных ещё можно попробовать повоевать. Против двоих же ратников, да ещё с луками, только бежать и оставлять подопечную. Не съедят же её? Возвратят на место и всё.

Неожиданно у нас появился союзник. В центре обширного малинника незаметно для всех лакомился косолапый. Не знаю уж почему он не "поздоровался" с нами, но навстречу разбойникам издав грозный рык, хозяин леса встал на задние лапы во весь свой гигантский рост. Батюшки, да это же медведица! Небольшой косматый медвежонок бестолково побежал прямо к людям. Видимо глупышка ни разу ещё не встречал такие игрушки, а родительница не объяснила, что они намного опаснее всех остальных зверей вместе взятых.

Однако у чужаков в планы опасная встреча с могучим хищником видимо не входила. Они даже не попытались стрелять, а шустро отступили. Я полностью одобрил их поступок. Стрелами топтыгинина нескоро убьёшь. Сперва попробуй не попасть в лапы разозлённому, раненому, а потому втрое опасному зверю.

Лохматый малыш обижено заворчал. Новые знакомые сбежали, не захотев с ним поиграть. К тому же мамаша рычит, ругается, распугивая всех остальных возможных приятелей. Согнувшись в три погибели мы с Данкой рванули в свою сторону. Нам тоже и те, и другие опасны. Шустрая мадмуазель даже не стала ждать, пока я её подхвачу, пробежала по болоту, как посуху, забыв все предыдущие страхи. Это мне пришлось разбирать за собой мосток, каждую секунду ожидая стрелу. К счастью обошлось и вскоре я снова забился в тесный шалаш к подружкам, лёжа наблюдающим за берегом. Может глупо. Наверняка стрела прошьёт наше утлое жилище насквозь, прилетев, например, сверху, но лучшей защиты чем это укрытие и щит здесь всё-равно не найти.

С завтраком решили подождать, даже угли срочно затушили. Развести заново костёр и приготовить грибы стряпуха решилась только в темноте. До того терпели, щёлкали на троих остатки орехов и глодали заячью ножку. Барышни так и не расстались с косточкой, обсасывали её весь день, как леденец и даже кажется в конце концов изгрызли совсем как голодные собачонки. Ни людей, ни зверей увидеть больше так и не удалось, оставалось только гадать почему. Наверное, медведица перекрыла все пути подхода. Ночь оказалась точной копией предыдущей. Милашки снова вздрагивали от каждого звука и всматривались в темноту, пока не сморило. Вскоре меня осторожно растолкали.

— Княжиче, зри сиде.

— Кто там, утопленники или русалки? — Пробормотал я, вспоминая ночные кошмары.

Если красотки не психуют, значит ничего страшного, можно ещё потянуться, выгнуться спросонок. К счастью сегодня тепло. То ли солнышко уже согрело, а может костров вокруг развели, не жалея дров. Ещё мы вчера догадались накрыться будто одеялом или сеном целой копной берёзовых, осиновых, ивовых веток. Больше всего, наверное, они спасают от утренней зябкости.

— Чур мене от сей нечисти! — Сплюнула повариха через плечо. — Лесовики сиде.

Пришлось окончательно просыпаться и выползать из шалаша. Действительно около болота расположились, ожидая нас десять мужчин. Большинство огромных, угрюмых, бородатых и знакомый парень-охотник. По сравнению со своими сородичами он казался подростком, таким же улыбчивым и беззаботным, каким запомнился Герка.

— Удачное они местечко выбрали. Спинами прислонились как раз к той куче, которая для вас была накидана. Надеюсь вы там не очень много старались, не испачкаются ребята? — Хихикнул я.

Надо же как-то с утра поднимать настроение своим не выспавшимся спутницам. Гляжу прелестницы и правда засмущались, порозовели. Иной раз подобные плоские шутки самый действенный метод взбодрить народ. Примерно для того же используют и ругательства, но не материться же правителю при подданных.

Из болота мои дамочки выбирались по настилу, ещё и на лыжах. Рыжая понятно трусила, а малявочка во всём копировала старшую дурёху. Знакомый молодой следопыт посмеивался, а у его соседей на лице не дрогнул ни один мускул. Они сидели, как каменные изваяния и встали для приветствия, только когда мы подошли в упор. Судя по книгам Фенимора Купера примерно также выглядели индейцы в Северной Америке, пока их не уничтожили колонисты.

— Елико скоры треба мещи и брони? — Тут же загрузили мою голову.

Вот и думай, чего они лопочут? Эта фраза ещё и произнесённая с особым диалектом прозвучала в моих ушах как тарабарщина! Переспрашивать я стесняюсь даже кухарку, особенно при посторонних. Пробовал как-то раз. Ничего не вышло. Хозяюшка только ещё больше запутала. Кратко и точно прекрасный пол объясняться почему-то не в состоянии. Мозги у них что ли по-другому устроены? Спросив как-то у матери: "Купить ли молока?" — получил в ответ: "Сегодня же воскресенье." И что в результате делать? Приобрести вдвойне или наоборот не надо? А может сегодня не привезут или будет несвежее? В спешке разбираться с женской логикой было некогда. Тот случай в жизни был не первый и не последний, просто ярко запомнился. Новым знакомым пришлось попытаться ответить нейтрально дескать, когда на берег Клязьмы к лодкам придём, тогда и мечи с бронями. Мои помощники посмотрят на ваши шкуры, а вы на мой товар. А как скоро неизвестно, вам виднее.

Наверно охотники поняли правильно, потому что больше ничего не сказали, просто выстроились в колонну и пошли след в след по краю болота, судя по солнышку в сторону реки. Бородачи оказались необыкновенными молчунами. Может быть во время промысла так и надо, чтоб не спугнуть дичь, но даже мне это показалось чересчур. За весь день они не проронили ни слова, топали и топали размеренным, казалось неторопливым шагом. Лишь молодой зверолов раз попытался поболтать с девчатами, попетушиться перед молодушкой, но на него так шикнули, что у бедняги отпало всё желание ухаживать. (а в душе было затеплила надежда, что вот он, перспективный жених для подружки). Даже на обед не сделали остановку, а когда дамочка заикнулась, что дитятко алкает, ей молча протянули пару лепёшек и кусок мяса. Хорошо, что заботливая повариха сообразила разделить на троих. Взрослым предложить никто не догадался, мол сами должны добывать пропитание. Время от времени нам показывали ручьи и родники из которых рекомендовалось пить, хотя встречалось и множество других. Когда Данка совсем выбилась из сил, один из лесовиков также, не говоря ни слова подхватил ребёнка на плечо. Малышка даже взвизгнуть от испуга побоялась, так и сидела первое время с вытаращенными глазёнками, пока не поняла, что ей ничего не угрожает.

— Захромай и тебя понесут тоже. — В шутку шепнул я милашке, но та только крепче ухватилась за ладонь.

От угрюмых спутников моя хозяюшка старалась держаться подальше. Когда неожиданно оказались на берегу недалеко от своих, мы с Младкой уже были такими уставшими, что висели друг на друге, и непонятно кто кого поддерживал.

В этот раз никаких посторонних в лагере не было. Одев доспехи, ратники тренировались под руководством десятников — любо дорого посмотреть. Перепоручив спутников Еремке, мы с барышнями набросились на еду, словно алкающие волчата, как выразился дежурный дружинник-повар Афон. Вдруг вспомнилось, что в отсутствии стряпухи он чаще других оказывается у костров с котлами. Потому, наверное, ушлый мужик и наел себе такую объёмную физиономию. Данка попытавшаяся было соперничать аппетитом со старшими товарищами, скоро отвалилась с раздувшимся животиком и с удовлетворённым, осоловевшим взглядом. Куда там против взрослых дитятку с маленьким желудочком.

— Ты еси, княже, парубка никак сменял? — Пригляделся здоровяк. — Сей иной, худее и беспорточный.

— Ну ты даёшь, Афоня, девку от мальчишки не отличаешь! — Пришла моя очередь усмехнуться над удивлённым лицом соратника, как совсем недавно потешались надо мной.

— Герку родителям вернули, а это другая беспризорница приблудилась.

Однако приятель нисколько не смутился, пробормотав что-то вроде: "Не зрети жи всяка чаду под хвостом при встрече", а потом начал степенно рассуждать, поглаживая ребёнка по голове.

— Отроковица, сие паки добрее: гаму менее, ано проку более по хозяйству, али аще подсобить…

"В длительном походе мужики обычно скучают. Им хоть какая забава: с ребёнком ли поиграть, или с щенком всё-равно, Герка был ничем не хуже", — подумалось мне. Как ни странно, Данка не испугалась Бармалея местного разлива, прижалась к огромному мужику, будто бездомный котёнок.

— Бери, богатырь, её себе дочкой! — Сразу оценил я их симпатии.

— Камо же? Мене семеро по лавкам ожидають. — Усмехнулся гигант. — Пристрой туды иде на дитёв скуднее.

Около сундуков в это время шёл громкий торг. Молчуны разговорились и пытались торговаться с Еремкой кто кого перекричит. Почему-то во всех временах и мирах так принято, что прав тот, кто нахальнее требует. Охотники распотрошили свои огромные наплечные мешки и трясли перед лицом паренька связками чёрных, рыжих, белых шкурок разнообразных оттенков. Вскоре пришло в голову подойти и прислушаться. Как бы помощник не перестарался, не продал слишком дёшево или наоборот не отпугнул большой стоимостью? Вспомнилось, что мечи мы меняли на два коня, кольчугу на четыре. Интересно, а сколько это будет в мехах? Ещё из учебника истории помнилось, что шкурка куницы на Руси была длительное время самым популярным эквивалентом монетам. Когда-то деньги даже назывались кунами, а цены ими мерились. В этом мире, как ни странно вернулись почти к тому же. Чаще всего конечно товары обменивались напрямую, как мы тогда оружие на коней, но если нужен универсальный эквивалент, то либо монеты, либо меха. Причём монет у купцов мало, а шкурок много. Самый дорогостоящий соболь, самая дешёвая белка. Всё остальное находится в промежутке между ними и оценивается по-разному в зависимости от оттенка цвета и качества. Горностай, например, желательно самый белый, соболь и куница наоборот, как можно чернее.

Еремка за меч просил сто соболей, за кольчугу двести. Куниц в три раза больше, а белок, вообще немыслимое количество в двадцать раз больше. Как ни странно, покупатели торговались, пытались сбить цену, но не уходили. Может быть так сильно нужны брони и оружие или мне чего-то не понять? По грубым подсчётам советник завысил стоимость более чем в два раза. Конечно нетрудно догадаться, что неискушённым лесным жителям, оторванным от цивилизации можно продать дороже, но не думалось, что настолько. Однако встревать в процесс торговли пока не стоит. Сам же поручил пареньку. Нельзя сразу обижать недоверием. Если у него не получиться, тогда подойду помогу, вмешаюсь. Пока же надо посоветоваться с другими.

Первым делом ноги сами понесли конечно к рыжей милашке. Привычка уже выработалась с красоткой советоваться в последнее время. У неё в женской головке иногда проскакивают оригинальные идеи, которые к нам мужикам вообще не приходят. Другой образ мышления, не стандартный подход к проблемам — это признак гениальности. Хозяюшка отмахнулась: "Аки сладит, тако и славно". Ну да не забылось ещё, как безмозглая транжира легко обменивала добытые правителем топор и котелок на наряды и еду. Баба и этим всё сказано!

Вторуша, стучавший молотом на походной наковальне, зачесал затылок, задумался, но толком тоже ничего не сказал. С одной стороны, обманывать мол нехорошо, с другой стороны все купцы так и живут, ищут где дешевле купить и дороже продать.

Кашевар услышавший о моих раздумьях обрадовал, что паренёк дескать всё правильно делает, только внушительного вида и уверенности ему не хватает, слишком он молод. Незамедлительно вспомнилось, как мы собирались как раз этого мужика сажать за прилавок для солидности и чтоб глотку драл.

— Иди-ка, дорогой, помоги человеку. Ты князем уже был, теперь купцом поработай.

Поплевав на руки, взъерошив бороду, заранее нахмурив брови, дружинник сделался ещё страшнее и вразвалочку с важным видом направился к торгующимся. Вскоре в поддержку тенору Еремки раздался его густой бас. При новом продавце лесовики сразу убавили децибелы. Их глоткам нашёлся достойный конкурент, да и габаритами наш богатырь превосходил почти каждого. Тем не менее торг длился почти до темна. Охотники перебирали, примеряли оружие и доспехи, придираясь ко всякой зазубрине, любому ржавому пятнышку. Наши не остались в долгу: внимательно осматривали каждую шкурку и раскладывали их по сортам от высшего до низшего в зависимости от качества меха, выделки, цвета и многих других недоступных для меня тонкостей.

Оценив помощь Афона, Еремка вскоре позвал и других самых опытных в этом деле товарищей. В результате меха разбирала чуть ли не вся дружина. Никто не хотел сказаться плохим знатоком. Каждый ежегодно зимой отправлялся на пушной промысел. Караульные поглядывали на эту забаву (по их мнению) с завистью. Их можно понять, однообразная жизнь вдали от семей наскучила, хотелось хотя бы погорланить вволю. Когда сошлись за меч по сто шестьдесят кун, за полный доспех четыреста кун послали за согласием и утверждением. Мне оставалось пожать плечами: Договорились, значит молодцы. Чем выгоднее, тем лучше для всех нас. Получив двадцать комплектов, новые знакомые почти в темноте скрылись в лесу. Доверяй, не доверяй, но так им показалось надёжнее. У нас осталось десять битком набитых шкурками кожаных мешков. И чего тогда ругались-торговались? Всё богатство ведь оставили, как видимо и планировали. Наверное, всё же такие в этом мире развлечения.

"Что будет, когда и остальное железо поменяем на шкурки?! Хватит ли места в лодках?" — Вдруг ужаснулся я. Хорошо ещё, что кроме куницы было почти треть более дорогих чёрных соболей и белых горностаев. От белки в будущем придётся категорически отказываться или сразу же менять на что-то другое, более компактное. Хотя с другой стороны, мелкая разменная монета тоже нужна. Дружинники безотлагательно потребовали свою долю за доспехи, и дешёвые шкурки пригодились как нельзя кстати. Товарищам они оказались удобнее, чтобы расходовать не всё сразу, а частями. Мешки с княжескими мехами в результате прекрасно запихнулись в лодки под сидения. Ну вот, напрасно оказывается переживал.

Когда имущество делили, увязывали, укладывали, в мою сторону постоянно подозрительно принюхивались. Наконец Еремка не выдержал и прошептал на ухо, дескать чито за воня зла от княжича тако смердит?

— По трясине двое суток лазили. — Отмахнулся я, мол подумаешь, какие нежные, однако посмотрев внимательно на кожу в тёмных разводах, всё же решил ополоснуться и поманил девчат, устроившихся уже в палатке на ночь.

— Эй, грязнули болотные, вылезайте! Надо вас ещё раз отстирать, а то нас из лагеря выселяют!

Под моим суровым взглядом подопечные неохотно вылезли, но потом с трудом удалось их выгнать из тёплой, согревшийся за день речки. Плескались и пищали они действительно будто две русалочки маленькая и постарше.

Глава 38

На радостях от встречи и удачной сделки, я чуть не забыл про разбойников. Хорошо, что утром перед отплытием малышка Данка напомнила про своих мучителей.

— Ушкуйники суть такоже тати токмо речные. — Разъяснили мне парни, выслушав наш краткий рассказ. — Буде сих мужей изрядно, вольны и караваны грабить и селения. Ушеса след держати востро!

Название этих бандитов произошло от наименования больших быстроходных лодок (наподобие наших) на которых те обычно передвигались и грабили всех подряд без разбору. Место здесь для базы они выбрали хорошее. Старица вполне удобна. И как только великий князь Андрей их терпит? Речные пираты небось не хуже булгар мешают торговле купцов. Тут два варианта: или поселились негодяи недавно, их не очень много скопилось и потому душегубцы ещё не сильно наглеют, а может быть у государя сейчас более важные, первостепенные проблемы. Иван Стародубский рассказывал, что киевский стол недавно занял какой-то другой князь без разрешения великого и мол вскоре ожидается войнушка для восстановления порядка. Главный правитель договаривается со своими удельными коллегами о совместном походе, готовит рати.

— Даночка-лапочка, а сколько там этих нехороших ушкуйников? — Попробовал я уточнить у малявочки, но та умела считать только до десяти.

— Тьмы сих, дядечка княжиче! — Развела она ручонками, показывая предполагаемое количество.

Оставалось усмехнуться. Кроха сможет обнять не больше одного взрослого, а тьмы в её понимании может быть и тридцать человек и триста. Она даже не смогла определить навскидку кого больше нас или их? В оправдание можно сказать, что супостаты ведь перед ребёнком не строились в шеренги для подсчёта. Каждый день кто-то рыбачил, другие охотились. Несколько маленьких лодок с разведчиками небось постоянно находились в отъезде, выискивали потенциальные жертвы. Жили лихие людишки в землянках и шалашах, защитные стены возводили не спеша, видимо от лени. Вот и всё, что удалось точно узнать. Пришлось десятникам с рулевыми главную задачу ставить обобщённо:

— Одеваем доспехи и натягиваем луки заранее. Если вдруг встретится противник, бьём первыми. Свои борта не подставляем под удары, а тараним сами.

Вообще-то столкновения никто не ожидал. Как бы не было бандитов много, на хорошо вооружённый отряд нападать дураков мало, себе дороже выйдет. Слишком большой риск. Разбойники ведь в отличие от воинов выбирают заведомо слабого противника и желательно семеро на одного. Они ведь не стремятся красиво умереть от наших стрел и мечей. Лиходеям главное пограбить и выжить, чтоб потом вволю пить и гулять. Подумалось атакуй мы сейчас их лагерь, тати и сопротивляться не станут, будь их даже пятьсот, просто сбегут в лес и будут отстреливаться из-за деревьев. Любому князю такая партизанская война неинтересна, тем более, что трофеев скорее всего будет мало. Все богатства супостаты наверняка пропивают, проедают.

Утренней прохладе организм наконец-то обрадовался. В доспехах нисколечко не было холодно, но и не жарко пока. Девчонки смотрели на мужчин с завистью, кутаясь вдвоём под покрывалом. Даже песен распевать, глотки драть им видимое ли дело не хотелось. Ничего, дружинники на вёслах быстро разогреются и запоют, потом и барышни подхватят. Старицу товарищи высматривали особенно внимательно, но ничего, проплыли по средине реки не увидев никого, не получив даже случайной стрелы. Хотя какой идиот будет выбрасывать просто так достаточно дорогие железные наконечники, выдавая к тому же своё жильё? За то за очередным поворотом обнаружилась средних размеров пузатая ладья, облепленная со всех сторон маленькими лодками человек на пять. Словно утка она плыла в окружении детишек утят. Когда корабль немного развернулся, с другого борта оказался пришвартован тридцатиместный ушкуй вроде нашего.

— Княже, зри грабять! — Очнулся вдруг кто-то.

И правда, с большой лодки и с маленьких чёлнов мужички пытались взобраться на высокий борт купеческого судна, цепляясь длинными баграми, подсаживая друг друга, даже забрасывая крюки с верёвками, наподобие тех, что выковал недавно наш Вторуша. Рулевой ладьи старался вертеть свой корабль туда-сюда, затрудняя пиратам работу, матросы и охрана торговца отбивались всем подряд: стрелами, топорами, вёслами. Кто-то из речных разбойников падал в воду, карабкался обратно на свои лодки и лез заново. Я не стал ждать, смотреть чем всё закончится, а принялся готовиться к атаке.

— Хоробр, вместе со мной тараним ушкуй! Могута с другой стороны разгони остальные челноки. Стрелы не жалеть, бить всем подряд, не церемониться. Глушить можете даже как рыбу вёслами!

Рядом закрыв глаза руками, словно включив милицейскую сирену, завизжала Млада. Ей тут же стала вторить Данка.

— Затвори баб в сундук, княже, поне житья от сих несть. — Поморщился Вторуша сидящий ближе остальных.

Мысль показалась здравой. Там их стрелами не достанут, да и местечко освободилось с последних торгов. В сундук не в автобус оказалось гораздо проще, схватил мадмуазель в охапку и опустил, будто в кроватку, только пальчики, ухватившие меня за шею, разжимать пришлось ещё двоих парней привлекать. Когда стряпухе в объятья засунули Данку, она судорожно обняла малышку и наконец замолчала. "Как бы не задушила от такой любви и со страху?" — Мелькнула запоздалая мысль, но было уже поздно. Лодки стремительно сближались. Надо ещё успеть пустить пару стрел и схватить рогатину с щитом.

Почувствовав себя почти как на коне перед сшибкой, только скорость поменьше, я приметил первую мишень, встал поудобнее на носовую часть, прицелился, приготовился ударить всей своей массой тела, напружинился… Раздался треск, и палуба ушла из-под ног. До этого момента в голове даже не промелькнуло, что на ушкуе нет стремян и удержаться как в седле не получится. Словно ядро, выпущенное катапультой, моё тело врезалось в супостатов, приготовивших навстречу в основном щиты и топоры. Видимо они тоже не ожидали, что кто-то может быть настолько неопытным и рухнет так глупо. В результате ближних врагов сшибло, словно кегли шаром. Меня даже ударить как следует не смогли. Что-то попало в щит, что-то соскользнуло с чешуи брони. Речные пираты были опытными моряками, расставили ноги для устойчивости, обнажили оружие и надеялись встретить против себя таких же, которые будут биться по правилам. С дураками же всегда трудно иметь дело. Они (мы) непредсказуемы. Должен был по всем законам в воду бездарно свалиться и утонуть, а вот ведь повезло мне идиоту, а не им, умникам.

Разбойники ещё могли бы добить неумеху, ведь вышло проткнуть только одного, а остальные попадали сверху, но в этот момент рядом врезалась лодка Хоробра. Наш ушкуй отскочил, как мячик, а в образовавшуюся пробоину широким потоком хлынула вода. Противникам стало просто не до сражения. Все бандиты принялись спасаться, бросились к верёвкам с узлами, к верёвочным лестницам, к палкам с крюками, свисающим с борта. Помочь, подсадить друг друга почему-то уже никто не стремился, видимо такая натура.

Моя натура другая: дав ближнему щитом по башке, дождавшись, когда он согнётся в естественной реакции организма, я вскочил бедолаге на спину и зацепился руками за борт ладьи. Использовав как ступеньку ушкуйника, карабкающегося рядом, пнув впоследствии чтоб не мешался, удалось перекинуть ногу на освободившееся место борта и подтянуться. На турнике подобное упражнение получалось легко и непринуждённо без помощников. В броне конечно вышло намного труднее. Дополнительные двадцать с гаком кило веса — это ведь не шутки. Повторить на бис может и не получилось бы. Однако на один раз тренированного молодого организма, изо всех сил не желающего умирать, хватило.

Перевалившись, я наконец шлёпнулся на палубу и затаился, "прикинулся ветошью", — как шутят знакомые в двадцатом веке. Вокруг было множество вооружённых людей. Надо было разобраться против кого воевать, а кто потенциальный союзник? Рядом один за другим начали влезать на корабль остальные пираты и стало ясно, что медлить опасно. Вдруг перед глазами брякнулся бердыш, который кто-то из соратников бросил мне вслед. Самому тащить его на такую высоту в этот раз даже в голову не приходило. Удобный он в бою, но слишком громоздкий и тяжёлый. Подхватив, завертев оружием, как когда-то показывал Вторуша, я прошёлся вдоль борта, сшибая в воду не успевших подняться и убраться с моего пути. Вскоре удалось разобраться, что щиты есть в основном только у команды, в большинстве своём прижатой на корме судна около руля. Чуть больше десятка человек построились там плечом к плечу, сделали из щитов стену и отмахивались из-за неё всем подряд. Мелькали топоры, мечи и даже пара рогатин. Возможно благодаря им купцу с командой и удалось до сих пор выстоять, держать противника на расстоянии, а может из-за неслаженных действий нападавших. Ушкуйники воевали не только там, они бегали по всей палубе, гоняя одиноких матросов и даже пару визжащих женщин. Некоторые негодяи под шумок уже пытались грабить в каюте и трюме, засовывали что-то под рубахи за пазуху. Многих несомненно отвлекли и наши действия.

— Полундра!!! — Завопил я во всю глотку и бросился, атаковав тыл отряда пиратов, прижавших капитана с матросами.

Иногда выгоднее воевать молча, исподтишка поражая врагов. Здесь мне показалось, что лучше их напугать. Почти сразу меня окружили со всех сторон, но страха не было, наоборот захватило веселье. Вертясь волчком, тяжёлым топором на длинной рукоятке удавалось сшибать всех смельчаков, пытавшихся пробиться ближе. От метательного оружия пока-что удачно защищали доспехи. Ещё было понимание, что долго сражение продлиться не может, силы экономить не нужно. И точно, речные лиходеи дрогнули, заметались меж двух разящих сторон и стали чаще попадать под удары. Вскоре они вовсе стали разбегаться. Самые сообразительные сразу кинулись в реку.

— Княже, оставь и оным чесо! — Услышал я вдруг слегка насмешливый бас Вторуши и понял, что битва закончилась.

Уже мои дружинники, кто не стоял рядом, вытирая окровавленные мечи, догоняли и пленяли зазевавшихся головорезов, не успевших вовремя смыться. В основном бездоспешные, те при первой же возможности смело прыгали за борт и многие уже гребли прочь. Наши на лодках пытались их гонять, бить стрелами, вёслами, но сразу было видно, что почти безрезультатно. Ушлые мужики ныряли и показывались из воды уже где-нибудь далеко в стороне. Зато почти все чёлны порубили и затопили, а это уже неплохо. Наверняка многие тати потеряли топоры, чтоб легче уплыть, а кого-то мы всё же и упокоили. В общем проредили слегка. Придётся им заново собирать оружие, делать плав средства.

Купец со своими людьми всё также жался у руля, справедливо опасаясь попасть моим под горячую руку. Неожиданно раздалось знакомое рычание. Я встревожился, глянул за борт, но успел увидеть только несколько всплесков и ошеломлённых Еремку с Младом обнаживших мечи. Видимо несколько ушкуйников сумели забраться или спрыгнуть на почти пустующую нашу лодку. У них могло бы даже получиться победить пацанов, но не повезло, подвела жадность. Недотёпы видимо заглянули мимоходом в сундук. Когда из него показалась рассерженная кикимора, тыкающая во все стороны кинжалами, мне оставалось только бояться, как бы и молодые пацаны следом не сиганули в воду. Но тут заплакала перепуганная Данка и инстинкт материнства сразу погасил все остальные Младкины чувства. Она обняла девочку и превратилась в обыкновенную РУССКУЮ БАБУ, перепуганную до предела, но готовую, как наседка цыплёнка, закрыть собой, защитить ребёнка от любого коршуна.

Торговец кстати тоже оказался вполне нормальным РУССКИМ МУЖИКОМ и познакомившись с нами, хотел устроить пир на весь мир по доброй русской традиции. Я понимал, что застолье может закончиться задержкой ещё на пару дней и тяжёлым похмельем почти всей моей команды, а потому категорически отказался, придумав отговорку, что надо немедленно навестить и разорить всё разбойничье гнездо, пока там скорее всего почти никого не осталось. Купчина дёрнулся было с нами, но его люди намекнули, что почти все ранены, пару несчастных матросов необходимо похоронить, да и на ладье дел полно. Требуется восстановить судно после нападения, что-то придётся чинить, несколько вёсел строгать заново. Даже элементарно палубу отдраить необходимо, всю запачканную кровью.

Ребята между делом поинтересовались куда новые знакомые плывут и чем торгуют? Оказалось, что направляются на тот самый Городецкий торг, который нам советовали ещё Стародубские. Везут на продажу меха, потому что летом они дороже, чем в зимний сезон, когда ежедневно охотники приносят связками. Мы переглянулись с заместителем и попросили в благодарность за помощь продать и наши шкурки. У нас дескать другие срочные дела. Спасая мол таких как он, опаздываем к великому князю Андрею.

Меха негоцианту понравились, он оценил их, как высшего качества, в отличие от броней и оружия. Не зря значит наши старались, перебирали. Железные изделия дядька определил, как ширпотреб. Всё же-таки у Вторуши ещё мало опыта. К счастью у коммерсанта оказались и серебряные, и золотые гривны, рубленные кусками, и монеты, и украшения. Он может так легко и не расстался бы с ними, но хитроумный Еремка вовремя подвёл десяток захваченных ушкуйников, предложив их подарить в случае согласия. Пацан знал, как не по нраву мне рабство, невольники и вся возня с ними связанная, а с душегубами что-то надо делать в любом случае. Не кормить же негодяев за так? Казнить ни я, ни мои ребята не захотим, паскудное это дело. Принять в дружину, как уже один раз с подобными поступили, советник опасался. Слишком большое количество бывших разбойников, собранных вместе, может закончится плохо. До сих пор десятники внимательно присматривают за ними в нашей команде. Некоторые уж слишком кровожадны и падки на ценности.

От бесплатных пленных купец отказаться не смог, это же какая прибыль! И обменял меха на драгметаллы по нормальному курсу. (Серебряную гривну на десять соболей или двадцать пять куниц.) Даже добрый совет дал: с оружием и доспехами надо мол сразу обратиться в княжеский терем. Там сейчас такие товары требуется. Будет гораздо выгоднее, чем это же с нашим добром сделают другие, само собой не бесплатно. Причём на великом князе им нажиться не удастся, останется сделать дурака из меня. Разошедшийся торгаш захотел даже выкупить Младку с Данкой. Оставалось ухмыляться, под дружный хохот соратников.

— Это же не рабыни! Ты вспомни, как они защитили сундук. Да надёжней охраны для добра не сыщешь!

"Если конечно сами не растащат", — тут же пронеслось в мыслях, глядя как с горящими глазёнками прелестницы перебирают и рассматривают блестящие серебренные изделия. На этом и расстались. Спустившись в лодку, я удивился, почему дружинники развернулись и плывут в обратную сторону? Оказывается, все кроме рассеянного правителя прекрасно помнили и одобряли решение посетить, разорить лиходейское поселение. И доброе дело мол сделаем и разжиться можно нечестно награбленным. В наших руках оно уже станет праведно добытым трофеем. Пришлось примириться с опрометчиво данным обещанием. Если бы не слово, наверное, об нападении не стоило и думать. Да мало ли сколько головорезов ещё могут скрываться в их городище? Неоправданных потерь не хотелось. Однако купеческая ладья, подняв парус плыла следом, словно провожатый. Обманывать в такой ситуации, значит подорвать свой только зарождающийся княжеский авторитет. Коммерсант небось растрезвонит всем встречным про атаку пиратов и нашу своевременную помощь. Не последняя роль в этом трезвоне будет отведена моей персоне в качестве этакого спасителя и избавителя. Может воспевать даже начнут в былинах Вовку-богатыря! Ладно, завернём в старицу и посмотрим с воды на укрепление. Если слишком опасно покажется штурмовать, то и дёргаться не будем, поворотим назад, сообщим лучше начальству. Торговый корабль к тому времени должен проплыть мимо за изгиб Клязьмы.

Сопротивления на берегу не встретили вообще. На месте недостроенного селения ушкуйников, удалось застать в новых доспехах всё таких же хмурых, неразговорчивых лесовиков, как окрестила их Младка. Прохиндеи видимо следили за окружающей обстановкой и успели раньше. Впрочем, кроме десятка измождённых женщин, нескольких пленных бандитов и их топоров, ценных трофеев на первый взгляд не было. Кому нужна старая одежда и утварь, которую, однако лесовики собрали на возы до последней драной тряпки и решительно вознамерились с нами не делиться. Я их обрадовал, что подобное добро моему величеству и даром не нужно, мол хочется взять с собой только несколько землянок на память с глиной и брёвнами если конечно союзники будут не против.

Окружающие, даже самые близкие тотчас покосились, как на психа (блаженного по-ихнему). Стряпуха и та недоумённо покачала рыжей головой. Одна Данка хлопала наивными детскими глазками, не понимая всеобщего неодобрения. Ну желает дескать князь, на то он и господин чтоб хотеть всего на свете. Лично она на моём месте ещё и не такого бы потребовала. Эх! Все бы подчинённые были лояльными и слушались беспрекословно!

Лесовики переглянулись и пожали плечами забирай мол, коли охота. Соратники скорбно вздохнули, а наиболее шустрые даже попытались сбежать по неотложным делам, чтоб не выполнять дурацкий самодержавный каприз. Самые преданные друзья смотрели с жалостью, предполагая, что занедужил правитель мозгами. В скорбный момент лучше поддержать, а не бросать.

То, что не догадываются даже самые сообразительные вроде моего заместителя не огорчило, а скорее обрадовало. В данном случае это самая надёжная маскировка. Авантюру стоило провернуть по-тихому от конкурентов. Первым делом надо подманить нашу малявочку и на ушко выспросить основное.

— Ну-ка покажи, голубушка, где жили самые главные дядьки?

Кроха взяла за руку и уверенно повела к одной из избушек в самом центре поселения. Ну да, можно было и не спрашивать. По сравнению с остальными землянками, это жильё выше, шире и симпатичнее выглядит.

— Тута Кондрат живяха, ано тут братец сего набольший и над прочими глава.

— Во, на этом месте и копаем! Забираем дрова, землю и всё прочее, что попадётся. Брёвна крыши оставляем на сладкое.

Конечно, как командиру пришлось показывать пример, первым решительно направиться вниз, в указанное полуподвальное помещение. В подобных приспособилось жить большинство нашего приграничья. Дружинники снаружи не выдержали, зашумели, обсуждая усиливающийся недуг, принялись совещаться где искать знахаря? Наконец следом спустились самые близкие: Еремка и Млада с хвостиком (куда же старшие без егозы). Мои глаза в это время внимательно изучали каждый метр жилплощади, а разум перебирал возможные варианты, где эти проходимцы-тати могли припрятать самое ценное. Ну не может быть, чтоб совсем ничего не награбили! Раз уж мы забрели, надо разыскать хоть что-то. Основная часть богатства обычно скапливается у командиров. Всё сразу они не проедают, делают заначки на чёрный день. В лесу где-нибудь зарыть рискованно. Первый раз возможно и повезёт, а потом свои же выследят и украдут. Лично мне бы пришло на ум сделать тайничок дома, чтоб в любой момент забрать или ещё дополнить сокровищницу. Особой разрухи в каморке не наблюдалось. Конечно лесовики буквально всю обстановку вынесли кроме печи, стола и лавок, но стены и пол не проверяли, глину не колупали, это сразу видно. Если конечно сундук с ценным добром на телегах не замаскирован среди барахла, то клад должен быть где-то тут.

— Ага, прибыли уже?! — Оглянулся я на друзей. — Данка, ты в прятки давно не играла?

— Чесо?

— Ну допустим ты захотела бы затаиться. Нет самой тебе здесь некуда залезть ни шторок, ни печной заслонки даже не оставили крохоборы! Ладно, спрячь куклу, а мы будем искать. Куда ты её засунешь?

— У мены несть куклы. — Насупилась девчоночка.

— Нянечка! Ай — яй — яй! Ты почему о дитятке плохо заботишься!

Подскочив, я ловко выхватил у зазевавшейся подруги из-за пояса кинжал.

— На вот тебе ножик. Когда наставница сделает игрушку, назад поменяетесь. Теперь ховай.

— А-а-а!!! Ты еси узришь! Отворотись. — Запищала малышка, сразу включившись в забаву.

— Да пожалуйста! — Небрежно пожал я плечами и закрыл лицо ладонями, само собой подглядывая между пальцами.

Данка воровато оглянулась, внимательно посмотрела на Младку с Еремкой, которые вроде бы по-честному не подсматривали и на цыпочках подошла к печи. Сунув руку между кладкой и стеной, убедившись, что клинок никуда не провалиться, она тихонько задвинула его подальше. Конечно, как все дети малышка увлеклась и не заметила, что водящий уже стоит у неё за спиной. От неожиданного "Гав!" глупышка взвизгнула, подпрыгнула и чуть не своротила правителю челюсть своей дубовой черепушкой. Врут говорящие, что у ребятишек на макушке мягкий родничок. Кирпич там у них, булыжник или чугунное ядро! По крайней мере звук был похожий. Пока стряпуха жалела скулящую подружку, заместитель хлопал глазами, осмысливая непонятную комедию, мне оставалось, потирая подбородок, тем же оружием простукивать укромное место снизу до верху. Печная кладка обычно производится без всякого цемента. Смесь делают только из глины с песком. При желании мягкий раствор выковыривается, и кирпичи легко по одному можно заменить. Видимо потому в духовке, а чаще в ямке под печкой, как здесь, хозяева устраивают тайники. Температура не такая уж высокая. По крайней мере в земле под полом никакой металл не расплавится, а летом и вовсе не топят. Эта премудрость вскоре стала понятна не только мне, но и всем находящимся рядом.

— Ага, бунит! Вот ты, хитрюга, что здесь спрятала оказывается! — Удовлетворённо хохотнул я и разобрав нижние кирпичи вынул на свет божий небольшой горшочек, звенящий изнутри.

Немая пауза длилась не долго, до тех пор, пока под крышкой не разглядели серебряные украшения. Подопечные с визгом подскочили и запустили ручонки в красивые безделушки. Некоторые из изделий, впрочем, даже на мой неопытный взгляд казались довольно дорогостоящими. Еремка вскоре выскользнул наружу. Теперь побежит мальчишка шнырять по другим землянкам. "Может и ему повезёт?" — промелькнуло в мыслях, пока безуспешно пытался отобрать и сложить обратно всё блестящее у новоявленных сорок. Выхватишь одно, они незамедлительно горстями хватают другое и в два раза больше. В конце концов пришлось прикрикнуть и напугать лесовиками, мол увидят и сразу отнимут! Красотки тотчас заметались: "Чито же деяти? Како схоронити?"

— Скидовай юбку! — Скомандовал я старшей.

Красотка посмотрела в глаза, потом на маленькую и укоризненно покачала головой, шепнув мол ны при чадах же.

— У тебя пять одёжек и все без застёжек! — Хихикнув, вспомнил я детскую загадку. — Ну походишь сегодня в четырёх. Твой княжич заболел, его надо лечить, давай снимай скорее, не ломайся!

Приступив к милашке, я ловко, словно каждый день делаю, стянул верхнюю юбку, пока хозяюшка растерянно и беззвучно шлёпала губами не зная, что ещё сказать. Когда горшок оказался завернут в одежду, рыжая наконец-то поняла, что это для маскировки и перестала нервничать. "А о чём она сначала намекала?" — Мелькнула запоздалая мысль, заставив удивился и задуматься. Между нами ведь никогда не было даже невинных ухаживаний! Я ей ничего не предлагал, кроме дружбы и защиты, как и она мне. Ну искупались пару раз рядом, ну в бане мылись, это же не считается! Даже мне уже пришлось притерпеться к этим местным особенностям культуры, как в своё время наши родители привыкли к подолам, становящимся всё короче и уменьшающимся с каждым годом, словно тающим на солнышке купальникам. Сверху юбки завязанной узлом, родилась идея набросить свой куяк. Теперь на звон и тяжесть ноши никто точно не обратит внимание. Вовремя заглянувшему верному Вторуше, был вручён увесистый тюк.

— На, тащи и смотри не урони!

— Мужики аки с цепи сорвались. — Пожаловался кузнец (за этим он видимо и заходил, единственный не понимая происходящее).

Самому пришлось вылезать на поверхность охая, опираясь на Младку с Данкой, всячески изображая тяжелобольного. Там обнаружился полный разброд и шатания в собственном войске. На виду у изумлённых охотников мои товарищи разбежались по землянкам. Блеск золотой лихорадки азартно светился почти во всех глазах. Союзники только посмеивались, мол поздно спохватились. Они подобный запал уже пережили и погоняя лошадей, увозили на телегах всю собранную утварь. Как вскоре оказалось, смеялись промысловики зря. То один, то другой дружинник возвращался с довольным лицом и с зажатыми кулаками. В результате набрали в три раза больший горшочек правда медных монет. В принципе логично. В этом мире так принято, что дуван делится пополам. Половина отходит воеводе или атаману, остальное всему войску, согласно статусу и заслуг. Также поступили и мы после окончания поисков.

Пол дня прошло. Можно бы остаться здесь и на ночь в тёплых землянках, но нет, посовещавшись, решили плыть дальше. Осторожность подсказывала, что ушкуйников спаслось слишком много. Ножи наверняка остались у всех, топоры у многих. Вскоре вырежут и дубины с копьями. Вероятно, пираты вернуться сюда на привычное, обжитое место. Всю ночь дрожать, ожидая нападения никому не хотелось.

— По лодкам ребята! Гребём до самой темноты, а там уж и заночуем. — Скомандовал я.

Впрочем, никто не сопротивлялся. К моему авторитету удачливого командира добавилось прозвище "Ушлый проныра", как втихарца шептались приятели между собой. В результате уважение ещё немного подросло. Кошели грели монетки с белками. Придётся в столице парней десятками отпускать в увольнение. Чтож делать? Пусть пропивают по кабакам. Это их честно заработанное. Перевоспитать всех в трезвенников одному правителю всё-равно не по силам. Для того нужны рядом их семьи: жёны, чтоб пилили за чрезмерное потребление и дети, которым надо показывать пример.

Поднялся сильный попутный ветер и на лодках подняли паруса. Дружинники наконец-то могли расслабиться, отдохнуть. Осматривая проплывающие мимо окрестности, мы ужаснулись. Постоянно то справа, то слева мелькали старицы и не было им числа. Да тут целую армию речных пиратов можно спрятать! Предыдущих мы конкретно знали где искать, а если князь Андрей не имел сведений, то он и не мог найти. Подряд все затоны обыскивать это же сколько времени надо! К тому же разведчики наверняка предупредят бандитов заранее и те смогут просто скрыться в леса вместе со своими плав средствами. Даже сейчас нам постоянно встречались снующие туда-сюда маленькие лодки-однодеревки с одним-двумя-тремя мужиками. И как определить пираты они, рыбаки, мелкие торгаши или по каким другим своим делам направляются? Кто-то из парней попытался расспросить где впереди поблизости селенья, чтоб можно было подкупить кое-что (браги, как удалось понять), но от них испуганно шарахнулись в сторону. Правильно, никто не будет вооружённым чужакам выдавать жильё. Кто знает, что у них на уме? Совсем недавно мордва грабила.

В конце концов почти в темноте пришлось остановиться наобум на широкой песчаной косе. Разогрев над костром на палочках куски копчёной дичины (без нас с Младкой успели поохотится) и пойманной на днях тоже копчёной рыбы, наскоро перекусили. Лепёшки всех видов как оказалось закончились. Никто не рассчитывал, что князь так надолго в пути будет пропадать. И ладно бы около селений. Ярополч все вспоминали с добрыми улыбками. Мол бабы там дюже ласковые, за любую незначительную работу хорошо благодарили. Зато на последней стоянке около ушкуйников всё приели и спасались на подножном корме, как говориться. Может как раз хлеба и крупы мои орлы хотели прикупить, а я о них так плохо подумал?

Утром караульные доложили, что ночь прошла без происшествий. Окружающие вроде-бы были бодры. Никто не раздевался, а потому в толстых поддёвах, да укрывшись покрывалами не замёрзли и без шалашей. Девчонки завернувшись в тёплую медвежью шкуру как в спальный мешок, согревались вдвоём даже забыв про правителя. Вскоре ветер усилился чуть ли не до штормового и благо в нужную сторону. Чёрные тучи неслись, казалось задевая макушки деревьев, пугая дождём, но пока не капало. Лодки разрезали воду, будто моторные. Все были довольны, одна Младка боялась. Даже малявка Данка восторженно попискивала и пыталась разжать пальцы на лице у старшей подруги, мол зри аки лепо! Рыжая отбивалась и только крепче прижималась, пряча голову в буквальном смысле подмышку собственному князю. Даже плащом трусишка в конце концов накрыла нас обоих с головой, лишь бы ничего не видеть. Подстелив под бока тюки со мехами, мы с ней так и продремали весь день под журчание воды за бортом.

К вечеру погода стала успокаиваться. Сквозь рваную облачность, как сквозь сито начали пробиваться первые, самые красивые солнечные лучики. Парни, соскучившись без дела, взялись за вёсла и ушкуи опять добавили скорости. Они даже устроили соревнование "кто быстрее". Пришлось в конце концов вмешаться, чтоб далеко друг от друга не отрывались.

Когда после очередной ночёвки тронулись, буквально за следующим поворотом открылся вид на мощную белокаменную цитадель с куполами церквей. Высоченные стены утвердились на крутых валах. Перед ними ещё и широченные рвы. Фортификационное сооружение строили явно опытные люди. По крайней мере с нашей твердыней не стоит и сравнивать. Батюшки, наконец-то вижу хоть одно не деревянное строение! Камень или кирпич. Издалека пока-что непонятно.

— Владимир! — Восторженно выдохнул кто-то.

— Наверное, если в этом районе больше ничего нет. — Скептически прикинул я размеры.

Крепость конечно хорошая, но для главного города великого княжества явно маловата, да и микрорайончик примыкающих домов с усадьбами так себе. В столице бывают по моим представлениям тысячи домов, а виднеется лишь несколько сотен. Здесь же должны проживать всевозможные ремесленники и купцы обслуживающие местную элиту. Да и самой знати вокруг государя обычно толкается тьма, а у каждого обязательно свой широкий, шикарный двор и множество личной прислуги. Правда, когда подплыли ближе стал виден пригород, окружённый обширным валом и обычной деревянной стеной, с дальней стороны примыкающий к каменной крепости. Он казался раза в полтора больше детинца. Значит может быть это и столица. Впрочем, для уточнения надо окликнуть рыбака, занимающегося на берегу с лодкой-долблёнкой.

— Уважаемый, подскажите это Владимир?!

— Эк ты еси хватил, господине, Владимир! — Расплылся тот в улыбке, обрадованный вежливым отношением. — Сие суть крепь Боголюбыя. Князюшка наю постави, егда себе явила дева Богородица и перстом благое место указаша.

— А-а-а! Боголюбово возрождают. Значит до государя нам ещё километров, тьфу вёрст десять чесать. — Прервал я болтливого гражданина.

— Велий княже Андрей свет Юрьевич сию твердыню пуще прочих почитат и народец намедни тута кормильца лицезреша. — Вовремя подсказал всё тот же мужичок.

— Благодарствую, любезный, может ты ещё знаешь, как нам правителя увидеть?

— Несть, сие ми неведомо. Ты еси ны рыбарь, так и ступай си у палаты княжески. Гридни небось более мого ведають.

— Больше-то ничего и не остаётся. Только догадываюсь как там обычно происходит. Встретит сейчас расфуфыренная охрана, всякие секретари, заместители, помощники, заместители помощников, помощники заместителей и будут строить из себя невесть чего, унижать, смеяться в лицо, а в морду им дать не смей. Они мол власть! Если-же не удержишься, пнёшь в свиное рыло, поставишь наглеца на место, то с большой вероятностью зазвенит оружие, прольётся кровь. Из-за подобного пустяка можно нарваться на серьёзные неприятности, поссориться с самим великим князем или с его каким-нибудь слугой, у которого дружины в десять раз больше, чем мужиков во всей моей округе. Вот что, парни, давайте-ка здесь прямо у дороги под стенами располагайтесь, шалаши там стройте, лодки сушите, всё как обычно. Как устроимся, попробуем и до князя сбегать, если до того власти сами не придут поинтересоваться, что это за добры молодцы в гости пожаловали или хотя бы на пути под ногами мешаются? Сдаётся мне, что полюбопытствовать должны. Так и мы напрашиваться не будем, в очередях стоять и нас заметят.

— Княже, ано на купие? Поиздержались мы есмь ужо! — Подскочил Еремка.

— Правильно, бери десяток и прогуляйтесь, отдохните, прикупите чего-нибудь полезного. Пора и эти шкурки пристраивать. — Кивнул я парнишке и сунул кошель с белками.

Даже Млада рьяно занялась устройством нашего быта, правда маленькую подружку в этот раз не пригласила, прошипев что-то вроде: "Ны пихайся под нозами, егоза!" Бывает иногда такое у рыжей вредины, когда ни с того ни с сего настроения нет. А может уже достала, как говориться, мелкая приставучка или ночью запинала, не дав выспаться. Впрочем, меня тоже традиционно к подобным делам не допускают, мол не княжье. На самом деле конечно опасаются, чтоб их командир не напортачил чего-нибудь этакого, после которого шалаш будет пропускать воду, комаров или просто развалиться посреди ночи.

Оказавшись неприкаянным, я скинул с себя железо, потянулся, посмотрел на жаркое солнышко и спокойную гладь воды. От вчерашней непогоды не осталось и следа. Эх искупаться что-ли?! Небось последние недельки или даже денёчки лета пролетают незаметно. Вон вчера какой циклон рядышком проскочил, чуть не накрыл, не сдул тепло с почвы и из воды. Закружился ты, брат Вовка в этом году, всё в делах, аки пчела, некогда и расслабиться было как следует. Так, урывками отдыхал.

— Данка, айда на речку?! — Шепнул я и заговорщицки подмигнул малышке, болтающейся без дела среди суетящихся дружинников.

Мадмуазелька благодарно улыбнулась, протянула ручонку и вприпрыжку потащила за кустики искать подходящее местечко. Под ноги удачно легла тропинка. Не придётся продираться. Скорее всего стёжка-дорожка и выведет к укромному пятачку на берегу, где местные купаются. Не принят в этом мире подобный отдых на глазах у посторонних.

Глава 39

Не успели пройти пару шагов, как впереди послышался весёлый детский визг. Ещё через несколько метров мы неожиданно оказались на небольшом пляже. Перед взором предстала группа людей, спокойно загорающих в купальниках. Трое молодых парней и барышня студенческого возраста лениво перебрасывали волейбольный мяч. В огороженном лягушатнике плескались ребятишки. Среди сломанных деревянных грибков даже один ещё крепкий. Под ним расположились бабульки, приглядывающие за внучатами и ведущие нескончаемые пересуды, которым жгучее солнышко уже противопоказано. Улитка для переодевания держится на честном слове. Идилия двадцатого века опять распахнула свои объятья.

— Вот за это благодарствую! Оперативно откликнулись на просьбу! — Воскликнул я и с чувством поклонился до земли.

Пробегающие мимо подростки, с ног до головы облепленные песком, с растрёпанными, мокрыми волосами дружно захихикали. Один оболтус даже покрутил у виска, но больше никто не обратил внимания. Мало ли мол чудаков на свете?

— Ну что, кто шустрей?!

Переглянувшись со спутницей, мы стали быстро скидывать одежду. Через пару мгновений почти одновременно разоблачились, и пришлось зачесать затылок, рассматривая обнаженную худенькую девчушку. Такое как-то не приходило в голову.

— Князь твой с плавками к счастью не расстаётся, привычка и тебе сверкать попой как-то нехорошо, уже большая. Смотри как все дети купаются. Совсем голышом только карапузики. Что бы нам с тобой придумать?

Традиционно после почёсывания мозги заработали в усиленном режиме, стали соображать, как-бы оторвать часть подола её длинного платьица и что-нибудь изобрести?

— Васнь сию одёжу яти взаим?

— Какой Вася?

Не успел удивиться, как юная проныра где-то выудила и подсунула под нос детские трусики. Оказывается, как специально для неё какая-то недотёпа небрежно повесила на веточку сушится, а в результате уронила в траву. Переодевшись в другие растеряша, наверное, забыла и ушла домой. Пришлось разрешить, отмахнувшись от угрызений совести.

— Одевай! Если будут спрашивать, извинимся и вернём. Они стоят-то копейки. Небось родители и переживать не будут, если заметят пропажу.

— Во, почти, как для тебя пошили! — Осмотрел я подружку в обновке. — И без твоего Васи обошлись. Сейчас резиночку подтяну, чтоб ты тоже не потеряла и вперёд!

В этот день Данка, что называется оторвалась по полной. Уже и мне купаться надоело, ещё и замёрзла она, сразу видно по синюшным губёнкам, а из воды только удастся малявку вытащить, чуть-чуть полежит егоза на горячем пляже, едва перестанут стучать зубки, глядь, непоседа уже снова с визгом плещется среди новых друзей и подружек. Только через пол дня, когда всех детей её возраста разобрали старшие и заявилась шумная компания с пивом, с магнитофоном, ей стало скучно или страшно. Растрёпанная, перепачкавшаяся от пяточек до макушки в иле, украшенная водорослями, шмыгающая носиком полным зелёных соплей баловница наконец вылезла сама. Прижавшись ко мне холодная как лягушка, с любопытством косясь на странную музыку, маленькая спутница спросила: "Егда исти буде?"

— Исти может быть проблемно, хотя давай-ка прошвырнёмся вокруг по зарослям. Поблизости наверняка должна быть тара, судя по охотникам до пивасика. По всей вероятности, здесь у них традиционное место отдыха.

Интуиция и любители напитков не подвели, обогатив сразу на восемь бутылок. Удивившись расточительности толстосумов, выбрасывающих необычную красивую посуду, привередница, однако не захотела отправиться на поиски дальше по широкой дорожке с пляжа, а потянула на тропинку, по которой мы попали на этот пятачок. Какое же было её удивление, когда получилось выйти совсем не туда, куда она планировала. В принципе место отдалённо похоже, но вместо грозной белокаменной крепости растрёпа недоумённо вытаращилась на облезлые невысокие стены монастыря. Оставалось только посмеиваться, глядя на растерянное личико.

— Не переживай, это другой город из моего мира. Мы немножко с тобой здесь поживём, а потом вернёмся назад.

Впрочем, в отличие от стряпухи, волновалась крошка недолго, ровно до первой порции сладкого. Дальше уже пошла отработанная процедура с мороженым, пирожным и лимонадом. Девчоночка пребывала в полном восторге. Меня пока тоже всё устраивало. В Боголюбово бродили множество туристов, которые в жару пили уймищу напитков и как правило ленились искать пункты приёма стеклотары. К вечеру пришлось даже задуматься: куда потратить такую гору мелочи, скопившейся в кармане?

"А не купить ли и Младке купальник?" — Посетила вдруг идея. Пусть неизвестен точный размер, но ведь продаются на завязочках, которые регулируются. Пускай на пляж двадцатого века рыжая прийти постесняется, тем не менее перестанет смущать мой взор. После того случая на старице плескаться хозяюшке очень понравилось, не смотря на последующее происшествие. Теперь почти каждую ночь прелестница в принудительном порядке водила нас с малышкой в укромное место за кусты. Даже если самому не хотелось лезть в воду, приходилось охранять свих русалок и наблюдать, как соблазнительная красотка совсем рядом рассекает в чём мать родила. К тому же куколка совершенно перестала стесняться, как будто перед ней закадычная подружка-вторая Данка. Я конечно уже стал свыкаться регулярно лицезреть обнажённую барышню, но взрослеющий мужчина внутри сопротивлялся этой привычке.

А вот и магазин одежды появился будто поддерживая правильные мысли. Потянув за руку глазеющую по сторонам путешественницу по мирам, оставалось решительно направиться к распахнутому входу. В универмаге в сопливой подопечной неожиданно проснулась ЖЕНЩИНА! (именно так с большой буквы). Она захотела всё и сразу. Видимо после сладостей крошка решила, что весь неизведанный прекрасный мир предназначен для неё, а князь будет выполнять каждый каприз. Как бы не так! Пришлось решительно осадить юную нахалку, объяснив зачем мы здесь. Молоденькие продавщицы почти моего возраста, наверное, ещё ученицы ПТУ или практикантки, долго улыбались и шушукались, глядя, как мы с Данкой перебираем бельё, пытаясь разобраться в женских размерах. Наконец не выдержав, одна подтолкнула другую и та подошла помочь.

— Если подбираете для ребёнка, то вам в другой отдел. Здесь товары для взрослых. — Сказала она мелодичным голосом.

"Скорее всего хорошо поёт. Ей бы учиться на певицу", — мелькнули посторонние мысли.

— Нам и надо для взрослой девушки, примерно, как вы. — Ответил я, опуская взор, под насмешливым взглядом. (сам понимаю, что мужчине копаться в женском белье неприлично).

— Трусы нама надоть! — Важно заявила спутница.

— Да не только трусы, а и это, что сверху. — Запнулся я, вспоминая как называется деликатный предмет женского туалета. — Это маленькие девочки вроде тебя в одних плавках, а большие ещё и это надевают.

— Брюки, юбку, платье, джемпер… — Стала перечислять начинающая продавщица.

— Да нет же, это, которое надевается на эти.

Рука потянулась через прилавок и чуть было не схватила незнакомую прелестницу куда не принято, но удалось вовремя опомниться, отпрянуть.

— То, чесо баба на сиськи буде натягивать! — Гордо на весь зал крикнула сообразительная Данка, первая отгадавшая несложную головоломку.

— Лифчик что-ли? — Прошептала порозовевшая от смущения красотка, от растерянности не догадавшаяся даже отстраниться от чужих ладоней.

— Вам бельё нужно? — Подскочила изумлённая подружка или скорее наставница молоденьких блондинок, гораздо более бойкая и опытная.

Её удивление было понятно. Даже для своих мужчин дамочки обычно сами выбирают трусы, а уж к своим комплектам, так и вообще никого не подпускают. Пришлось в свою очередь краснеть и лепетать, пытаясь оправдаться.

— У нас тут такая ситуация, что не может гражданочка сама прийти.

— Ну ладно выбирайте. — Пожала плечами молодушка, видимо встречавшаяся со всяким в своей работе.

Вникать в чужие проблемы она посчитала неудобным. Мало ли чего действительно в жизни случается? Был бы парень допустим без девочки, возможно было подумать что-то неприличное, какое-нибудь хулиганство или издевку, озорство, но непосредственность юной спутницы, сводила на нет все возможные неправильные помыслы. Подопечная же уже успешно примеряла перед зеркалом самый большой бюстгальтер вместо шапочки.

— Положь, тебе пока рано! Ещё не отрастила то, чего туда кладут. — Прошипел я трагическим шёпотом под дружное хихиканье окружающих.

Посетителей в универмаге почти не было и с соседних отделов стали постепенно подтягиваться остальные сотрудницы магазина, посмотреть на бесплатный цирк.

— Негли мене менее. — Важно кивнула малявка и потянулась к следующему.

Егоза видимо решила поиграть, пока не получила шлепка по ручонкам и не вспомнила, что сперва выбираем Младке, а если останутся деньги, тогда и для неё что-нибудь купим. Хитрая затейница правда тут же вывернулась, заявив, что мол для стряпухи она и присматривает.

— Какой хоть номер у вашей мамы? — Догадалась спросить стеснительная ученица, в очередной раз поставив в тупик.

— Номер чего?

— Размер у неё какой?! — Насмешливо вздохнула вторая, видимо поняв, как с нами, мужиками, бывает иногда непросто.

— Не знаю, ещё не измерял. Она приблизительно с вашу напарницу ростом, а в ширину в этих местах примерно такая и такая.

Показывая жестами, я пытался вспоминать как рыжая располагалась в моих объятьях и какого объёма казались со стороны её бёдра.

— Све — е — ет, действуй смелее, выйди к клиенту, он тебя обнимать будет для сравнения! — Засмеялись женщины по соседству.

— Молодой человек, а может вы с меня начнёте. — Томным низким голосом проворковала дамочка постарше, выбравшись из-за дальнего прилавка и заставив меня в панике отступить.

По габаритам она превышала здесь каждую раза в два или три и надвигалась, как снежная лавина, или как ледяная глыба на Титаник.

— Тамара, твой Рафик идёт! — Послышалась вдруг спасительная фраза, а "айсберг" срочно перенацелился на другой "корабль".

У моего же "парохода" чуть дым из ушей не повалил.

— Ну так что будете брать? — Вернул меня в себя тоненький голосок одной из практиканточек.

Пожалуй, с такими молоденькими гораздо комфортнее общаться. Они хотя бы понимают, как парню неловко и сами стесняются. С наглыми, хохочущими тётками найти общий язык гораздо труднее. Ведь слова просто начинают забываться и в горле застревают!

— Ну так я и говорю, что ростом она примерно с вас, только эти у неё побольше, почти как у той, что ушла и эта часть снизу тоже немного другая.

— Сиськи у Младки добрыя, а зад широкия. — Опять выручила Данка, смерив взглядом стройную собеседницу.

К счастью непосредственным, бестолковеньким малолеткам почти всё прощается, потому что подсказками моя помощница-знаток женских форм не ограничилась. Зайдя за прилавок, подопечная стала всех подряд беззастенчиво ощупывать, раздавая комментарии. Продавщицы хихикали, некоторые отбивались, но малявка была настойчива. Егоза справедливо полагала, если правитель что-то пожелал, ему требуется помощь, и он не запрещает её действия, значит можно никого не стесняться. Обыкновенные люди должны подчиняться князьям. За свою короткую жизнь непоседа это уже успела усвоить. Опасаясь обидеть, больно ударить ребёнка, дамы кое-как, но всё же позволяли к себе прикоснуться. Вскоре выбор был сделан.

— Сия несть, такоже несть, ано сия вельми сподобилась, токмо дебела дюже.

— Ну так на кого будете подбирать, на Галку, Светку или может быть на Тамару?! — Чуть-ли не хохотали окружающие.

Догадки оказались опровергнуты. Девчушка предпочла не самую симпатичную Светлану, как в душе хотелось. С моей точки зрения, выбранная Галина от Младки слишком сильно отличалась. Она же лет на пять старше, с другим цветом волос, короткой стрижкой и гораздо выше ростом. Потому всё ещё не отпускали сомнения.

— Не знаю, мне же их руками не приходилось трогать и разглядывать так близко.

— Ну так чего застыл? Иди и сам прощупай каждую! Когда разберёшься не забудь лично примерить! ХА — ХА — ХА!!!

Некоторые тётеньки неожиданно заржали ну точно кобылицы, радующиеся утренней прогулке, хотя на мой взгляд ничего смешного вроде бы не было в обыденной жизненной ситуации. Когда непоседа русалочьи хвосты у нас искала, по всей вероятности, рассмотрела и запомнила объёмы подружки. Однако мужчина, даже если не считать, что князь и не должен приглядываться к размерам бёдер своей стряпухи. Это неприлично к тому же бесполезно. Она ведь постоянно поправляется. Да, не зря многих женщин называют балаболками. Смеются без всякого повода! Только окружающих смущают.

— Вы не могли бы сами примерить, а мы бы посмотрели.

Новая идея показалась самой подходящей, ведь приходилось видеть по телеку манекенщиц, дефилирующих перед публикой. Однако невинная просьба только раззадорила продавщиц. Самая смешливая молодка, вдруг упала со стула на пол. Сначала подумалось, что ушиблась и будет охать, но из-под прилавка донёсся ещё более громкий, словно истерический хохот. Её соседка начала икать, а из глаз брызнули слёзы и потекла туш. Одна Галина не стала издеваться, наверное, потому что опытнее остальных. Подойдя ближе, она взяла мои ладони и приложила к своим бокам, а потом к бёдрам.

— Подойдёт?

— С-скорее всего д-да, девушка. Д-дайте пожалуйста купальник почти как на вас, только чуть поменьше, с вот такими цветочками и на завязочках. — Обрадовался я, вытирая от напряжения пот и торопливо выкладывая из кармана бумажки, два юбилейных железных рубля и высыпая большущую кучу мелочи.

Не смотря на серьёзность момента, окружающие включая Галину опять согнулись в припадке смеха, а когда нахохотались, неожиданно огорошили: "Купальники в другом отделе. Здесь обыкновенное бельё. Только имеющихся денег не хватит. Они в три раза дороже." У меня сразу опустились руки. Вечереет. Магазин вот-вот закроют. Сегодня повезло с бутылками, а что будет завтра неизвестно. Возможно мы опять вернёмся к своим дружинникам, а железные рубли с мелочью уже точно пропадут. Хорошо, что рядом стояла хоть и маленькая, но сообразительная помощница, которая посоветовала имать то, чесо дае и шибче. "А и правда", — промелькнуло в мыслях. — "Перед кем Младка будет красоваться, кроме нас? На публике ведь всё-равно постесняется. Мои же моральные убеждения такой вариант с простым бельём вместо купальника вполне устроит. Многие женщины на огородах подобным образом загорают. Нравственность успокоится и не станет пробуждать стеснительность." Непоседе же было важно своё. Товарищ обещал ей на оставшиеся деньги подарок, и она стала перебирать, примерять уже для себя, невозмутимо спрашивая у хихикающих практиканток совета.

— Тебе надо в детские товары. — Наконец утащил я егозу, расплатившись и распихав по карманам покупки.

Полюбовавшись на наряды по её возрасту, Данка вскоре поняла, что одежды с подолами до колен она никогда не станет носить. Длинных же платьев и юбочек не было вообще ни одной. Внезапно взгляд привлекли детские украшения. Вспомнилось, как дрожащими пальчиками и с горящими глазёнками перебирала эта соплюха с подругой найденный клад. Даже если бы и захотелось ей сделать дорогой подарок, то там все кольца, подвески и браслеты малышке слишком велики. А здесь как говорится дёшево и сердито, в смысле красиво и по размеру можно подобрать. Высыпав перед кассиром все средства, что остались, мы подошли с девчоночкой к прилавку и принялись выбирать. У юной красотки опять затряслись ручонки от возбуждения. Захотелось хапнуть сразу всё. Продавщица поняла её состояние, небось сама когда-то была такая и они вместе с маленькой модницей увешали пальчики колечками, запястья браслетами, шейку бусиками. Подобрали даже дешёвый, но блестящий ободок в виде короны. Пластмасса со стекляшками должна по идее не затеряться при переходе в другой мир, надо лишь следить чтоб не попадалась проволока.

— А ведь ваша сестрёнка температурит. — Неожиданно заметила заботлива тётенька.

— Да нет, это от вашей бижутерии её трясёт. — Отмахнулся я.

— Молодой человек, у кого свои дети тот в этом разбирается! — Строго заметила дамочка, щупая Данкин лоб. — Ребёнка немедленно надо показать маме.

Оставалось вздохнуть, нисколько не соврав, что у нас она далеко, в другом городе.

— Тогда идите к врачу.

— Наверное поздно уже сегодня.

— Ничего не поздно. Здесь неподалёку больница. Дежурный врач круглые сутки принимает, измерит вам температуру, пропишет лекарства. — Настойчиво заявила женщина.

Пришлось согласится, пообещать и срочно уходить. Настырная незнакомка уже начала расспрашивать Данку, как давно та находится без родителей и прочие подробности. Хорошо, что они друг друга плохо понимали, потому что в моей голове тотчас всплыло здание с надписью: "Детская комната милиции" и эта кроха за решёткой. В перспективе детский дом. Как в нём несладко всем известно. Соседи Труфановы, живущие над нашей квартирой, весь год ребятишек там держат, лишь на летние каникулы привозя к бабушке. Дети беззастенчиво порассказали всякого. У подопечной же и летних каникул не будет. Нет у неё в Советском Союзе добрых бабушек и дедушек. Лучше уж в том мире подыскать девочке семью. Встречаются же бездетные люди. Они рады будут удочерить ребёнка. А если сам князь предложит и даст в приданное корову с овечками, то и любая простая семья её возьмёт, у кого малышей не очень много.

Топая со счастливой Данкой по тротуару, я размышлял, что же придумать дальше и где устроиться на ночлег? А если у крохи действительно температура? Вряд ли бедняжку смогут в том мире вылечить, даже попади мы сейчас немедленно к своим дружинникам. Надо будет искать знахарку, а среди них через одну или чаще шарлатанки. Печальный опыт ведь уже был. Видимо правильнее всего действительно расспросить прохожих про больницу.

— Княжиче, слухай, свистульки свистят. — Дёрнула вдруг за рукав спутница.

Где-то не очень далеко раздавались милицейские трели. Внезапно что-то налетело сзади, обхватило, прижалось к спине и затаилось.

— Младка! — Выдохнули мы с малышкой одновременно.

— Княжиче, схорони, родненький, стража мене сыскивает. — Зашептала стряпуха дрожа.

— Дело шьют. — Неожиданно выдала она с детства знакомую фразу.

Как раз показались больничные корпуса, и я потащил туда подружек, не придумав ничего лучше. Дежурный врач средних лет тучный Айболит гонял чаи с такой-же пухленькой, разве что по моложе, медсестрой. Будто родственники брат и сестра они болтали, вспоминая что-то своё. Наше появление доктор встретил усмешкой:

— Ну-у! говорил же, что сейчас кто-нибудь заявится. Примета верная. Когда Федотыч кого-то ловит, значит к нам непременно заглянут.

Посмотрев Данке в рот, пощупав лобик, он безотлагательно велел помощнице отвести всю компанию в соседнее помещение. Заперев изнутри дверь на ключ, поставив ребёнку градусник, строго приказав Младке присматривать, чтоб он не выпал, женщина изучающе покосилась в мою сторону.

— Натворили чего-то, как пить дать! А хочешь послушать, как Семёныч с милицией из-за вас ругаться будут?

Тётенька вдруг неожиданно, по-детски озорно для своего возраста подмигнула.

— Вообще-то мы законопослушная шпана. — Хихикнул я в ответ. — Но всё-равно давайте демонстрируйте.

— Анюта! — С уважением протянула новая знакомая свою довольно большую для женщины пухлую ладонь.

— Княжич Владимир. — Чмокнул я её с поклоном.

Медсестра достала две большие банки и показала, как сделать усилитель звука. Вскоре в них зазвучало.

— Судя по твоим глазам, Семёныч, ты опять какого-нибудь шаромыжника приютил. — Раздался вкрадчивый голос человека, видящего всех насквозь.

— Сколько раз тебе говорю, Федотыч, а ты всё никак не запомнишь, что у меня в больнице бывают только пациенты.

— Ну положим преступники тоже хворают. — Возразил вкрадчивый.

— Все мы недужим порой, и ты когда-нибуть к нам на больничную койку попадёшь.

— Да скорее ваше отделение в полном составе ко мне загремит на нары. Помнишь, как недавно укрывали махрового афериста?

Вкрадчивый постепенно повышал голос. Разгорался спор.

— Это когда ты нагрянул с постановлением на обыск и поднял на уши даже Владимирскую милицию? Так он всё-равно в стационаре потом неделю оставался, да и куда бы бедняга убежал с открытым переломом бедра?

— Однако вам тогда всё же устроили взбучку за оказание сопротивления властям!

— Ну и что, выговором больше, выговором меньше, да я может быть их коллекционирую! Вот вытурят отсюда, выставку устрою и начну показывать за деньги. Милиции, кстати, буду продавать билеты по двойному тарифу.

— Выгонишь такого, пожалуй, когда ты у САМОГО! вместо личного врача. Удивительно как он другана главным до сих пор не сделал? Неужели отказываешься? Да если бы наверху не прикрывали, давно бы горбатиться тебе, мил друг, на Колыме.

— На Колыме тоже люди живут, там говорят сейчас рыба-а-лычка!

— А ты почём знаешь?

— Дык пишут. Готовиться приходится туда по твоему совету. А не махнуть ли нам, Федотыч, с тобой на Нерль? Мне такие места показали-и-и, пальчики оближешь! Ушицы похлебаем с дымком, рассвет с удочками встретим, а?!

— Да-а, на речку сейчас бы хорошо. Сто лет на рыбалке не был. Только ты зубы-то не заговаривай, чай не дантист, лучше выдавай злоумышленников по-хорошему.

— Не-а не выдам. Нету у меня преступников, только больные женщины, дети и старики. Кстати, только-что ребёнок поступил лет семь от роду с высокой температурой, а я вместо того чтоб лечить, с тобой здесь лясы точу. Ты не её случайно арестовывать пришёл?

— Девчонка в длинном светлом платье с вышивками?

— Да.

— И всего семь лет?

— Ну-у, может быть даже шесть. Мы ещё не успели уточнить.

— Семёныч, давай сегодня по-хорошему, я пройду, посмотрю и решу, кого мне надо, а кого не надо?

— Нет, не выйдет, ты как видно нынче без постановления? Вот и ступай к своему родственничку. Кто он там тебе: кум, сват, деверь, сношенек? Никогда не разбирался в этой вашей иерархии. Если совести хватит арестовать больного ребёнка, то пусть выписывает официальную бумагу. И при очередном посещении стучи, прежде чем двери ломать. Здесь больница, а не забегаловка! К тому же получки может не хватить, каждый раз расплачиваться!

К нам Айболит вернулся бодрый духом и кажется даже помолодевшим. Видимо маленькая победа над старым знакомым подняла ему настроения.

— Ну что, огольцы, целый день сидели в Клязьме и ели мороженое? — Хитро прищурился он, будто подсматривал за нами всё время.

— Не — е, мы, когда в магазин бегали вылезали. Хромает пока сервис, прямо в речку товары не приносят. — Хохотнул я.

— Смех, смехом, но у ребёнка не меньше 38*. — Проворчал доктор и стал рассматривать градусник.

Спецом врач оказался опытным, температуру угадал точно, потом снова заглянув в рот, озабочено покачал головой и прослушал грудную клетку.

— Вот что, сейчас вам медсестра укольчик поставит, я таблеточки выпишу и недельку, наверное, придётся обойтись без купанья с мороженым.

— Ано газиро-овку-у-у?! — Обижено протянула Данка.

— Никаких газов. Соки можно, но желательно в тёплом виде. Если совсем уж будет невтерпёж без сладостей, то покупайте самые мягкие пирожные, не царапающие горлышко.

— А теперь ты снимай рубаху со штанами, обормот, — повернулся Семёныч ко мне.

— Зачем ещё?

— Давай выполняй, когда доктор требует, а если стесняешься девочки выйдут, — усмехнулась Анюта.

— Ничего не стесняюсь, но я же здоров.

— Ага, как бык, только скажи, мил друг, кто тебя ножиками исполосовал?

— Какие ножи? — сделал я круглые глаза. — Это царапины! Просто по лесу без рубашки бегал, а там знаете какие колючки! Мы с пацанами в индейцев играли…

— А на ногах тоже скажешь колючки? Или ты без порток в шиповник сигал с разбега? Меня не обманешь. — Погрозил пальцем врач, осматривая со всех сторон.

Пришлось выкручиваться. Не расскажешь же им правду, ведь ни в жисть не поверят!

— Ну это уже потом, когда в мушкетёров. Просто мы шпаги хотели, как настоящие и не подумали, что будет опасно.

— Нифига вы, молодёжь, не думаете, а теперь прочищать придётся. Неужели не видишь, шалопай, что кругом на теле нагноения? Почему сразу не обработали антисептиками? А если гангрена разовьётся? Вы где живёте-то?

Последний вопрос мужчина задал будто невзначай, но опять хитро прищурившись. Глядя на такую ухмылку, врать по-крупному не захотелось. Кто его знает, вдруг дядька и в правду всевидящий? Слишком уж он похож на того, картинного, с бородой, которого порой изображают на облаках.

— Мой дом в Гороховце, а они наши знакомые из дальней деревни и гостят на каникулах. Сюда приехали ваши достопримечательности рассматривать и с мороженым да, перестарались. — Поспешил я ответить, пока подружки что-нибудь про свой мир не брякнули. (вдруг добросовестные медики решат, что их срочно к психиатру надо?)

— И небось все финансы закончились. Как назад к себе планируете добираться, лягушки-путешественники?

— На последней электричке конечно. Так получится бесплатно. — Пожал я плечами. — А деньги и правда на подарки потратили.

Данка в подтверждение гордо продемонстрировала все свои украшения.

— Сделаем так. — Доктор задумчиво потёр нос под очками. — Сегодня вас с больным ребёнком никуда отпускать нельзя, не дай бог Федотыч перехватит, задержит до выяснения. Если придётся бедолаге мёрзнуть ночь на вокзале или в каталажке, то до осложнения рукой подать. Оставайтесь у нас, а завтра заодно рентгеном малышку просветим, проверим нет ли воспаления. Лето на дворе, пустых палат хватает. На ужин чаем с булкой накормим, а потом видно будет. Кстати, на тебе рубль на телеграмму, родителей предупреди, чтоб не волновались. Бери, бери, не выделывайся! В другой раз вернёшь при случае.

Посоветовавшись со спутницами, мы решили, что от добра — добра не ищут! Добрые люди предлагают еду, жильё и лечение. Зачем где-то мыкаться? Лучше переждать до перемещения в больнице. Вместо телеграммы пришла мысль сделать вид, что позвонил по телефону. После Семёнычу было объявлено, что родственники извещены и согласны, если дети останутся здесь на несколько денёчков. Что подумали о безалаберных родителях неизвестно, ведь настоящие должны бы на утро примчаться. Однако врач с медсестрой деликатно умолчали, расспрашивать не стали о ситуации в семье и были не против задержки. За выздоровлением девочки им хотелось понаблюдать лично. Какие специалисты могут быть в деревнях доктор знал луче меня. Дай бог, если есть фельдшер, да и то не везде. В почтовый ящик полетело очередное моё письмо на родину: "Вот мол мы и в Боголюбово. Рассматриваем развалины…"

Когда Данку кололи, она даже не пикнула.

— Гляди-ка какая терпеливая. — Уважительно проворчала Анюта.

"Это небось для неё мелочи. Хорошо, что вы, очкарики, не разглядели следы побоев!" — Промелькнуло в голове.

На мою долю, не считая вскрытия, промывания ран и обмазывания с ног до головы жгучим йодом, тоже выпало два укола, как сообщили лекари чтоб не заболеть столбняком и бешенством. "Нифига себе профилактика", — охал я потом. Небось специально самые больные впороли в наказание за враньё и на будущее, чтоб мол не баловался.

После вечернего обхода больных, Семёныч с Анютой напоследок заглянули к нам в палату.

— Ну, давайте, хоть в общих чертах намекните, чего там натворили, раз Федотыч так настырно вынюхивал и до сих пор по окрестностям кружит? — Затеребил мужчина. — Да вы не бойтесь, не выдадим. По глазам же видно, что ничего особенного, просто страсть как интересно, насколько завтра слухами обрастёт?

Стряпуха повествовала не менее получаса. Балаболка если рассказывает, то обязательно жестикулирует, показывает всем телом, особенно мимикой лица. В том мире у большинства людей такая привычка. Слишком много вокруг разных языков и диалектов. Считай в каждой отдалённой деревне есть свои коронные фразы, особенные слова и выражения. (например, у одних корова мычит, у других бучит, у прочих мукает, мяуркает и бог ещё знает, как выражается). С помощью языка жестов гораздо легче объясниться даже с иностранцами. Таким образом переводчик даже не особенно был и нужен, приходилось пояснять лишь иногда совсем уж непонятные обороты речи.

По сути дело было так: Заметив приятелей, направившихся в кусты, красотка сразу сообразила, что купаться и без неё. Настроение и до того бывшее на нуле, опустилось глубоко в минус. Как же так, самое любимое занятие и мимо! Бросив все дела, девчонка бросилась в погоню, опять сумела проскочить в невидимые двери, но видимо промахнулась тропинкой. В то время, пока мы с Данкой балдели на пляже, прелестница упорно бегала по центру города среди туристов, в надежде где-нибудь на нас наткнуться. Многие оценили её наряд и начали приставать, просить вместе сфотографироваться. Бедняжке постоянно приходилось уворачиваться. Устав отбиваться, путешественница стала бродить по окраинам, даже чуть во Владимир не уехала. Она практически не испугалась, попав одна в чужой мир. Барышня уже имела опыт, знала, как добыть еду и что в большинстве своём люди вокруг добрые, мирные, милые. Единственно моя подопечная ещё не усвоила, что прямой обмен одних ценностей на другие в нашем государстве не практикуется. Всё идёт через деньги.

Подобрав пару бутылок и завидев лоток с мороженым, мадмуазель попыталась подкрепиться, но наткнулась на непонимание, прямую грубость и хамство. К сожалению, в СССР среди торговых работников такое явление встречается довольно часто. Население в основном привыкло к подобному и научилось не обращать внимание. В крайнем случае писали в жалобную книгу, хотя и не рассчитывая на справедливое наказание. В Младке же продавщица нашла достойную конкурентку образа базарной бабы. Встав друг напротив друга, уперев руки в боки, дамы минут пятнадцать переругивались, причём наша подруга пыталась втолковать той основы марксизма-ленинизма, перемешивая коммунизм с социализмом и не к месту добавляя махровый анархизм. (и как только она ухитрилась выучить такие длинные и сложные для неё термины?) Не добившись взаимопонимания, считая себя правой, рыжая просто поставила бутылки на тележку, взяла два мороженых по девять копеек и бросила напоследок, мол сдачей пусть подавиться. Последняя фраза видимо больше всего и взбесила тётку. Закричав: "Держи воровку!" — она засвистела в свисток.

Свистульки наподобие милицейских правда из пластмассы можно легко купить. Ими специально обеспечивают некоторых трудящихся, когда есть шанс столкнуться с правонарушением. Вот и та лоточница стала созывать милицию. То, что на сигнал обязательно прибежит стража порядка и что девчонке лучше с ней не общаться, я вдолбил уже давно. Милашка рванула в сторону, перебежала через дорогу и чуть не попала под колёса автомобиля запорожец.

Заметив наезжающего прямо на неё железного монстра, бедняжка привычно присела и закрыла лицо ладонями, готовясь к ужасной смерти. Только хорошая реакция водителя и надёжные тормоза предотвратили несчастный случай. Выскочившего разозлённого мужика, принявшегося её отчитывать, беглянка испугалась и напугала в ответ в своей манере до обморока. Увидев упавшего человека, вокруг стали собираться желающие помочь, просто зеваки и воришки. У кого-то из толпы вскоре обнаружилась пропажа кошелька. Моя хозяюшка не любит шума и пустилась удирать дальше. Естественно её посчитали преступницей, виноватой во всех грехах.

Вскоре подоспела патрульная машина и началась травля нашей несчастной по всем правилам охотничьего искусства с загонщиками и ловцами. Несмотря на резвые ножки и ловкость, мадмуазель в конце концов задержали. Не помогло даже то, что ещё пару-тройку догоняющих, попытавшихся схватить быстроногую, кикимора напугала оскалом. Это и немудрено. Второй барышни с такой приметной одеждой не найти во всём городе. Правда если быть до конца пунктуальным, наша подопечная фактически сдалась сама. Она присела, зажав уши и зажмурив глаза после того, как рядом включилась милицейская сирена. В результате стряпуха оказалась в участке.

Дальше произошло самое непонятное. Красотку что называется припёрло по нужде, а она даже не знала, как отпросится. К счастью находящиеся рядом арестованные подруги по несчастью поняли её страдания и потребовали отвести в туалет. Видимо кто-то из них ухитрился выкрасть ключи, как-то запереть сопровождающего в кабинке, выпустить из обезьянника всех остальных задержанных: нескольких цыганок с пьяной женщиной и устроить массовый побег. Нашей хитроумной молодушке пришло на ум, не торопясь покинуть отделение обособленно от других, уже за спинами спешащих на поимку беглянок милиционеров. Какой-то молоденький сотрудник, наверное, стажёр, кажется лично открыл ей тугую дверь, поддавшись обаянию. Ничего удивительного, Младка может очаровать кого угодно, если захочет! Ни один мужчина не устоит, кроме насильников, но с теми общается уже кикимора. Пока все силы правопорядка были направлены на водворении сбежавших назад и восстановление пропускного режима, рыжая не спеша, прогулочным шагом, с милой улыбочкой на лице пошла по своим делам. Кто что-то может заподозрить недоброе в таком ангелочке кроме дотошного Федотыча?

— Это надо записать на память! — Отсмеявшись заявил доктор. — Вся милиция пол дня на ушах из-за порции мороженого, к тому-же фактически оплаченного с лихвой. Интересно, что завтра раздует пресса и бабки в подворотнях? Наверняка не меньше чем нападение сицилийской мафии!

В больнице мы пробыли три дня. Пришлось всё время сидеть в корпусе, практически не высовывая носа во двор. Маленькая болеет, большая боится, а меня они от себя дальше туалета не отпускали. Даже к удобствам приходилось ходить паровозиком всем вместе, провожая друг дружку и там караулить около двери, держа связь через верёвочку. Еды было вдосталь. Хворающих по доброй традиции кормили родственники, а практически вся казённая пища оставалась невостребованная. Уточнив про бесплатные соль и перец в белых баночках на столе, Рыжая столько однажды напихала специй в свою пищу, что жевала потом, морщась и с вытаращенными глазами. Однако выбросить овсянку и взять другую порцию каши бережливая мадмуазель отказалась, мол слишком много денег вбухала! Данка поступила мудрее. Лизнув чуть-чуть с ложки, девочка решила, что эта бяка только испортит блюда, незачем их вообще класть и косилась на мучения сотрапезницы с недоумением.

В первый же вечер я вручил подруге подарки, объяснив, как надевают, и что в этих нарядах рекомендуется не только купаться, но и спать. В их мире для таких целей служат специальные исподние рубахи, которых с собой у нас конечно не было. В результате все оказались довольны и в первую очередь тем, что постельное бельё не пачкалось верхней одеждой как получилось в санатории.

По настоянию стряпухи мы сразу стали помогать нянечкам в уборке помещений и уходу за больными. Целыми днями бездельничать было выше её сил. К тому же так, по мнению барышни, требовалось отплатить за гостеприимство. Сразу сдружившись по этому поводу с персоналом, пока мы с Данкой спали, она даже отдала на местную прачку перестирать нашу одежду. Так и не поняв, как ловкачка умудрилась, но проснувшись во второе утро на больничной койке, рядом я обнаружил все выстиранное и выглаженное, включая собственное бельё. Сначала было подумалось, что заботливая хозяюшка где-то нашла такие-же плавки, но нет, оказывается бестия настолько способная, что на ходу не только подмётки стибрить может. Наша красотка по этому случаю была в хорошем настроении и восторгалась местными стиральными машинами. "Вот мол какое новшество необходимо внедрить в княжьем тереме", — намекнули мне прямо и конкретно все втроём: Младка, Данка и Анюта. Не знаю, что медсестра вынесла из девчачьей болтовни про их житьё-бытьё, но на удобствах она тоже категорически настаивала. Пришлось припомнить физику и попытаться объяснить про электричество необходимое для подключения, которого у нас нет.

— Ну дык куплях, ты еси буде дюже богатый. — Прозвучал небрежный ответ моей кухарки и Данка с Анютой согласно закивали. (блондинки, блин!)

После глубокого вздоха из моих уст последовало уже более подробное продолжение рассказа про электростанции, строящиеся не один год, как они дороги, сколько в них израсходовано железа и меди, про километры электропроводов, про очень сложные генераторы и не менее сложные электромоторы, в конце концов про автоматику, внутри каждой стиральной машины.

— Аз есм мыслиша, бо тама малые лошадки скачуть, како у автобуса, али электрички. — Захлопала рыжая такими симпатичными, но тем не менее наивными глазками.

— Слушай, а и правда, зачем нам с тобой столько сложностей?! — Подумалось вслух. — Закажем мужикам бочку-карусель. Крутить можно будет вручную или даже конную тягу присобачить, это мы сможем. Стирай, полощи себе и даже соседкам поможешь.

— Ура! — Запрыгала подруга и захлопала в ладоши. (как мало оказывается надо для женского счастья!)

Чтоб как-то занять свободное время, пришла мысль обучить спутниц карточной игре "в дурака" и детской шашечной игре "в Чапаева". Они почему-то говорили: "в Чапаевца", впрочем, также называют почти все мои знакомые. На четвёртый день перекидываясь картишками, красотка предложила играть не просто так, а на что-то ценное, мол будет интереснее.

— Здесь тебе не казино, да и что ты можешь поставить на кон, разве свои юбки по очереди?

Я усмехнулся, представив, как подружка азартно проигрывает одежду и остаётся как тогда ночью на пляже только с одной ленточкой в волосах. Выиграть с малым опытом она сможет разве что у Данки. Но нет, малявку представлять не интересно, она не такая привлекательная. Интересно, барышня на этом остановилась бы или и ленточку поставила? Помечтать не дали. Хмыкнув, обиженная игроманка приподняла подушку, демонстрируя целый склад белых баночек со специями, вот мол что она поставит! (и когда только успела?)

— Ё-моё, рыжая, как не стыдно! Миллион раз говорилось, что коллективное не значит твоё. Не только мы, а все имеют право пользоваться общими вещами. Надо срочно возвращать на место!

— Мы есмь опосля воротим. — Невозмутимо пожала плечами девушка.

— Не опосля, а сразу надо идти и поставить на столы. Твои знакомые поварихи с санитарками небось с ног сбились, разыскивая солонки с перечницами. Хорошо, что ты их оттёрла, отчистила. Скажем, мол для этого и брали.

Когда оплошность была исправлена, наша троица вдруг оказалась посреди луга. С одной стороны, возвышалась белокаменная крепость, с другой — дома прилегающего посада. Раз и всё. Глазами только успел моргнуть, словно свет на секунду погас. Изо рта вырвалось нервное хихиканье: "Теперь тётя Аня будет долго удивляться, не найдя дружную компашку на месте. Она ведь, специально оберегая нас, закрыла все запасные выходы, контролирует вход и передвижения милиции поблизости от больницы."

Оглавление

Вместо вступления

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg