«Колодец странствий»

Колодец странствий (fb2) - Колодец странствий [СИ] 1663K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Павел Дук

Павел Дук Колодец странствий

Пролог

Взволнованная служанка вбежала в комнату.

— Ваше величество, пора!

Она склонилась в быстром поклоне перед высокой женщиной, стоявшей у окна. Женщина смотрела на черный горизонт. Служанка без лишних слов схватила маленькую колыбель и побежала прочь из комнаты. Королева посмотрела ей вслед. Она отошла от окна, оглядела комнату и хлопнула в ладоши. Вошел старый, но крепкий слуга и поклонился. Королева посмотрела на большую дорожную сумку в углу и вышла. Подняв сумку, мужчина последовал за госпожой.

Недолгий спуск по винтовой лестнице заканчивался в просторном зале. Там уже собрались придворная знать и слуги. Королева печально улыбнулась. Она приветствовала всех легким кивком головы. Королева дала знак, что можно обойтись без церемоний. Люди в спешке стали покидать зал. В комнате остался только один мужчина. Лицо его, уродовал страшный шрам. Его густые, седые, длинные волосы падали на плечи. Борода и брови отливали серебром.

— Сэр, Плеазан.

— Ваше величество.

— Мой муж? — спросила королева.

— Он на стенах цитадели, с Такинавом Тару и его людьми.

— Вы успеете пройти вслед за нами?

— Сначала женщины и дети. Затем мы. Все будет хорошо.

— Хорошо уже не будет.

По щеке королевы побежала слеза. Суровый воин опустил голову.

— Оставьте церемонии, Дальмон, я простая женщина.

— Корона на голове и титул говорят об обратном.

В его голосе чувствовалась ирония.

— Идемте. Чем быстрее уйдете вы, тем больше шансов у нас.

Не поднимая головы, он указал на выход из комнаты и поклонился еще ниже. Королева стремительно покинула комнату. Сэр Плеазан последовал за ней.

Они расстались в тронном зале. Королева остановилась в центре огромного, чудесно украшенного помещения. Она исчезла с легким свечением. Сэр Плеазан коснулся украшения на нагрудном панцире, его голову укрыл шлем. Он прошел в центр зала и оглянулся.

Огромное помещение медленно погружалось во мрак.

Вдруг дальняя стена зала, украшенная картиной дивного леса, начала терять форму. Деревья, казавшиеся живыми, чернели. Листья съеживались со скрипом. Свет как будто боялся коснуться стены. Она полностью почернела и стала медленно менять форму. По ней пошли волны. Они достигли пола и превратили его в мерзкую жижу. Чудесное творение человека, которое радовало глаз, становилось бесформенным Ничто.

Глава 1. Неожиданный подарок

Дорога, мокрая от дождя, мерцала в свете фар. Машина мчалась, словно летела над ней, поднимая фонтаны брызг. Джеймс Стоун водил осторожно, но в этот вечер, что-то заставило его потерять голову. Он вдавил педаль газа в пол. Лэнд Ровер рассекал фарами тьму.

— Джеймс, зачем ты так гонишь?

Машина сбросила скорость.

— Что это со мной? — прошептал он и потряс головой.

Оливия Стоун смотрела на супруга.

— Все хорошо?

— Да, милая. Как там Джилл?

— Спит.

Мужчина снова потряс головой. Скорей бы добраться домой и лечь спать. Дождь лил как из ведра. Фары едва пробивали плотную стену воды.

«Так можно с дороги улететь», — подумал Джеймс и отпустил педаль газа.

Дождь утихал. Редкие капли дождя падали на лобовое стекло. Их тут же сметали бойкие дворники. Дорогу стало видно гораздо лучше. Джеймс притопил педаль газа и посмотрел на жену в зеркало заднего вида. Легкая улыбка коснулась ее лица.

«Да. Все хорошо», — подумал он.

В этот миг впереди яркая синяя молния разорвала дорожное полотно. Снопы искр разлетелись в стороны. Мужчина резко нажал на тормоз. Машина устремилась к краю дороги. Он вывернул руль. Шины завизжали, цепляясь за мокрый асфальт. Машина остановилась. Свет фар выхватил из тьмы искореженную дорогу и что-то еще.

— Сиди в машине, я посмотрю, — сказал Джеймс, открывая дверь.

То, что он увидел, его удивило. Дорога походила на раздавленный крекер. Она отражала свет фар, словно какой-то шутник вдавил в дорожное полотно зеркало. Редкие капли дождя падали на него, растекались, а затем вновь собирались в прозрачные, играющие в свете фар шарики. Словно хрустальные бусины, они лежали на поверхности зеркала. Рамой странному зеркалу служил покореженный асфальт. В центре неровного, зеркального образования лежало большое белое яйцо.

Джеймс забыл про осторожность. Его охватило безумное любопытство. Словно о том, что произошло, частенько пишут в газетах и вот удача, это можно увидеть и даже поучаствовать в происходящем.

Вздыбленный асфальт ломался под ногами. Бусинки дождя лежали на поверхности странного зеркала, искрясь колючим светом. Мужчина присел и потрогал, гладкое образование. Руку свела судорога. Водяные шарики растеклись под подушечками пальцев. Он встал и посмотрел на сухие пальцы. Вода предпочла остаться на зеркальной поверхности, вновь превращаясь в искрящиеся шарики.

Джеймс перешагнул границу странного зеркала. Он стоял, покачиваясь с пятки на носок, чувствуя щекотку в ступнях. На лице невольно появилась улыбка.

«Может, хватит развлекаться…» — мелькнула мысль.

Улыбка сошла с лица. Мужчина сделал шаг, другой, наклонился и поднял огромное яйцо.

— Оп-па, какое тяжелое, — прокряхтел он.

Джеймс выпрямился и понес яйцо к машине.

— Милая, открой багажник! — прокричал он и стал обходить машину.

— Тяжелое… — продолжал ворчать он.

Мужчина осторожно положил яйцо в просторный багажник машины. Оливия смотрела через заднее сиденье, то на мужа, то на яйцо.

— Что это? — спросила она.

— Если бы я знал, — ответил он. — По виду, это яйцо.

Джеймс разглядывал ношу в тусклом свете багажного отделения, поворачивая к себе разными сторонами. Пальцы ощущали текстуру. Скорлупа, словно впитывала свет. Мужчина закрутил яйцо. Повертевшись, оно остановилось.

«Не знаю, что это. Но после такой молнии оно приготовилось вкрутую, — подумал он. — Да, что это со мной? Принес нечто в машину, где жена и маленькая дочь».

Вдруг, волна спокойствия накрыла его с новой силой.

— Что ты такое? — прошептал Джеймс.

Словно в ответ раздался далекий раскат грома. Мелкий дождь продолжал стучать по крыше Лэнд Ровера. Впереди ждала дорога домой.

— Разберемся дома, — сказал мужчина уверенно. — Здесь его оставлять нельзя.

Он закрыл багажник и вернулся в кресло водителя. Оливия продолжала смотреть на яйцо. Потом она повернулась к мужу.

— Тебе виднее, — произнесла она.

Всю дорогу до города они молчали. Джеймс больше не гнал машину, как полоумный. Дождь кончился, только вдали небо окрашивалось редкими всполохами молний.

На въезде в город их остановил констебль.

— Добрый вечер, мистер Стоун.

Он коснулся козырька фуражки.

— Как дорога?

Не выслушав ответа, он стал обходить машину. Сердца Стоунов замерли. Оливия невольно вжалась в кресло. Посветив фонарем, констебль заглянул в багажник. Ничего не произошло. Отойдя от машины, он осветил колеса и вернулся к водительской двери.

— В той стороне, откуда вы едете, недавно прошла буря. Но я вижу, что у вас все в порядке.

— Ну что вы, просто сильный дождь. Спасибо за заботу, Колин, — ответил Джеймс, поднимая дверное стекло.

— Хорошего вечера!

Констебль еще раз коснулся козырька фуражки и медленно пошел вдоль улицы. Когда Стоуны подъехали к дому, дверь гаража автоматически открылась и машина медленно заехала внутрь.

«Почему Колин ничего не заметил?» — думал Джеймс.

Он быстро вышел из машины и, обойдя ее, открыл багажное отделение. Яйцо исчезло. Багажник казался пустым.

— Что за чертовщина? — прошептал мужчина.

— Милый?

Оливия вопросительно посмотрел на мужа. Джеймс протянул руку к тому месту где, по его мнению, лежало яйцо. Он почувствовал под рукой поверхность невидимого яйца, которое стало медленно проявляться. Оливия взвизгнула и прижалась к мужу.

— Ладно, неси Джилл в дом, а я займусь им, — сказал Джеймс, кивнув в сторону находки.

Когда жена ушла, мужчина присел на корточки, разглядывая яйцо.

«Так, и зачем мы тебя взяли?» — думал он.

Ему стало спокойно и тепло. Он качнул головой, снимая наваждение. Мужчина встал, аккуратно взял тяжелое, большое яйцо и понес его в дом. Проходя мимо кухни, он обратил внимание на то, что жена стелет толстое махровое полотенце на кухонном столе. Он остановился в недоумении.

— Любимая, можно узнать, что ты делаешь?

— Для него стелю, — ответила она, указав на ношу мужа.

— Ну, есть его мы точно не будем. Мне, кажется, что лучше постелить в гостиной, возле камина, на моем кресле.

Так и сделали. Джеймс разжег камин и придвинул к нему кресло, на котором завернутая в большое полотенце лежала их необычная находка. Мужчина не понимал, почему и зачем он это делает. Ему казалось, что так будет правильно. Он сидел на полу возле камина, мешал угли и подкладывал дрова. Оливия ушла к дочери и до утра оставалась с ней.

Уже под утро Джеймс задремал. Он проснулся оттого, что кочерга выпала из рук. Когда шум упавшей кочерги стих, его внимание привлек мерный глухой звук, который исходил из яйца. С каждым таким ударом яйцо покачивалось. Мужчина вскочил на ноги и побежал за женой на второй этаж дома. Она спала в комнате дочери на большом удобном кресле. Одной рукой Оливия держалась за кроватку, в которой спала Джиллиан. Другой рукой она придерживала готовую упасть на пол книгу.

Джеймс присел перед женой на колени. Положив книгу на пол, он стал ее осторожно будить. Она открыла глаза. Прижимая к губам указательный палец, он показал пальцем в сторону гостиной и изобразил руками взрыв. На лице Оливии появилось выражение глубокого удивления. Джеймс встал и потянул её за собой.

Когда они подошли к креслу у камина, глухие удары слышались отчетливо. При каждом ударе яйцо подпрыгивало в кресле. Казалось, еще удар и оно упадет. Скорлупа треснула. Оливия вздрогнула. Из образовавшегося пролома показалась маленькая розовенькая пяточка. Обыкновенная пяточка, как у любого ребенка, такая же, как у их дочери. Джеймс и Оливия медленно подсели к креслу и стали разламывать уже расколотое яйцо, освобождая того, кто там находился. Перед ними лежал мальчик. Примерно того же возраста, что и их дочь, так им казалось.

— Хороший день для рождения! — задумчиво буркнул Джеймс.

— А он точно сегодня родился? — уточнила Оливия.

— В каком смысле?

— Он вылупился из яйца, — Оливия покрутила в пальцах скорлупу и продолжила. — Но ведь и яйцо как-то появилось на свет, и я подозреваю, не из курицы.

Малыш тихо лежал в кресле, на полотенце, в осколках скорлупы, измазанный прозрачной слизью. Оливия смотрела на ребенка с опаской. Она не знала, что делать. Джеймс растерялся не меньше супруги. Его жизненный опыт говорил о том, что люди из яиц не вылупляются.

Маленький мальчик, который лежал перед ними, опровергал этот факт.

— Джеймс, милый, я в растерянности. Что мне делать?

— Что нам делать? — задумчиво произнес он.

Почесывая густую шевелюру, Джеймс Стоун предложил единственное верное, как ему казалось, решение.

— С виду — обычный ребенок. Скажем, что нам его подбросили под дверь, или вообще никому, ничего не будем объяснять. Позвоню брату, он поможет с документами. Я думаю, лишних вопросов не будет.

Только тут он понял, что уже решил за них обоих. Ему стало стыдно. Отставной офицер Медицинской службы Вооруженных сил Великобритании хотел сына, но при рождении дочери, возникли осложнения. Оливия больше не могла иметь детей.

Он посмотрел на жену умоляюще.

— Мы его усыновим? Ты согласна?

Оливия понимала мужа. Ей самой, мысль об усыновлении казалась здравой. У Джиллиан появится маленький братик, о котором они с мужем мечтали. Она взяла мужа за руку и прижала ее к своему сердцу. Джеймс обнял жену.

— Хорошо. Все будет хорошо. Звони Эдмунду, — прошептала она.

Оливия принесла радиотелефон.

— Посиди с ним. Я схожу, наберу воды в детскую ванну, — сказала она.

Уходя, Оливия слышала, как ее муж разговаривал со своим братом по телефону. Мальчик по-прежнему лежал неестественно тихо. Малыш вертел головой, а его маленькие ручки ломали кусочки скорлупы, до которых могли дотянуться.

— Да, имя Малкольм Стоун, — говорил в трубку Джеймс. — Да, в честь деда… Эдмунд, ради бога, позже…

Так на свет появился Малкольм Стоун.

* * *

Семейство Стоунов жило в городке Литлхоуп, где-то между Льюисом и Ньюхевеном, что в Восточном Суссексе. Джиллиан родилась неожиданно, до срока, когда Стоуны ездили к родителям Оливии в Льюис. О необычном появлении на свет Малкольма, никому из соседей не рассказали. Оливии и Джеймсу Стоунам удалось сохранить тайну Малкольма. Те немногие, кто знали правду о появлении мальчика в семье Стоунов, молчали. Если бы жизнь текла прямой и тихой рекой, то и мальчик, никогда бы не узнал правды о своем рождении. Его названные родители не загадывали настолько далеко. Они просто хотели жить и растить детей.

* * *

Джеймс собрал осколки скорлупы и бросил в камин. Пламя окрасилось в ярко-синий цвет. Крупные скорлупки с треском лопались, разбрасывая в стороны снопы искр. Мелкие части крошились с тихим шипением. Когда камин прогорел, груду древесной золы покрывал слой искрящегося пепла. Джеймс помешал его кочергой и поставил перед камином ширму.

«Вот и все», — подумал он.

Вскоре мужчина убедился, что оптимизм — его самая сильная черта. Появление мальчика на свет положило начало череде происшествий, которые изменили жизнь в семействе Стоунов.

Малкольм довольно рано научился ходить и говорить. Такое случается. Стоуны заподозрили неладное, когда Малкольму стукнуло полтора года. Он случайно опрокинул на себя небольшую кастрюльку с кипящим молоком. Никто не знает, как Малкольм выбрался из кроватки и как попал на кухню. Последствия происшествия Джеймс видел сам и рассказал об этом жене.

Это произошло, когда он работал в своем кабинете. Звон посуды и пронзительный визг ребенка наполнили дом.

Джеймс вбежал на кухню, Малкольм стоял в луже разлитого молока. Рядом лежал маленький стульчик. Левая рука ребенка, левая сторона груди и левая нога, светились тусклым светом. Под ногами мальчика лежала, какая-то тряпка. Мужчина не отрываясь смотрел на сына. Он присел на одно колено. Свечение быстро прекратилось. Мальчик посмотрел на отца и плюхнулся голой попкой на пол. Как ни в чем не бывало, он поднял обеими руками тряпку и показал отцу. Джеймс покрылся испариной. Его сын держал в руках лоскуты кожи, которые с хрустом, быстро усыхали. Еще мгновение и на пол упали сухие бесформенные обрывки. Мужчина подошел к сыну и поднял его на руки. Тот обнял отца за шею.

— Горя мокко, — пролепетал он. — Бона.

От ожогов не осталось и следа. Розовая, чистая, румяная как будто только, что из сауны, кожа мальчика дышала здоровьем. Джеймс отнес сына в кровать и вернулся на кухню, чтобы убраться. За этим занятием его застала жена.

— Что произошло, дорогой? Почему молоко на полу?

— Ты не поверишь!

Он прятал в мусорный пакет сухие, ломающиеся в руках лоскуты и думал как преподнести ей этот инцидент. Потом плюнул и рассказал. Выслушав мужа, Оливия долго молчала, перебирая столовые приборы.

— Он ведь никогда не болел, — произнесла она. — Если вдруг заболевала Джиллиан, я молила бога, чтобы они не заболели одновременно. Когда она выздоравливала, я не обращала внимания на то, что болезнь, вроде бы заразная, обошла Мэла стороной.

— Да, — добавил Джеймс. — Пять месяцев назад, помнишь, мы слегли с гриппом. Он только спал и просил есть. Я тогда подумал «стойкий оловянный солдатик» растет.

— Ты же врач! — удивилась Оливия.

— И? — не понял он.

— Ты хотя бы раз брал у него кровь на анализы?

— Ребенок не кашляет, играет как заводной, хорошо ест и спит. Я не считал, что это необходимо.

Джеймс Стоун лукавил.

Он при первой возможности взял у сына кровь. Случилось это на восемнадцатый день после появления мальчика в их доме. Отдавать кому-то кровь на анализ он не стал. Договорился с лабораторией и провел тесты сам. Первые результаты его поставили в тупик. Повторный анализ дал тот же результат: его приемный сын имеет высокие регенеративные способности. Еще несколько странных результатов, пугали Джеймса. Он уничтожил их сразу, вместе с образцами крови. Впервые в жизни, он не хотел копать глубже.

«На этом дальнейшие исследования зашли в тупик…» — говорил он себе.

Он боялся, что если продолжит исследования, результаты могут случайно попасть не в те руки и его сын станет «Объектом Х». Работая на правительство, он знал эту кухню изнутри. Джеймс давно ушел со службы, работал врачом в маленьком городе и радовался жизни.

Когда жена задала неудобный вопрос, он с готовностью выпалил заранее заготовленную фразу.

Оливия смотрела на супруга с вызовом.

— Конечно, теперь, в свете новых данных… — начал он.

— Ты не на службе, Джеймс, — перебила его жена. — У нас есть дочь. Наша дочь.

— Малкольм, тоже Наш сын… — пытался, возразить он.

— И я хочу знать, что ей ничто не угрожает, — оборвала она мужа.

Джеймс качнул головой в знак согласия.

Через два дня за ужином он рассказал Оливии, что Малкольм обладает интересными способностями. Он может быстро заживлять свои раны. Никакой опасности их сын не представляет. Если в дальнейшем мальчик как-то себя проявит, Джеймс, обещал рассказать жене. Оливия успокоилась — она верила мужу. Жизнь в доме Стоунов снова потекла своим чередом. Они привыкли, что их сын не болеет. Синяки и ссадины на нем заживали так быстро, что пословица: «Заживает, как на собаке», становилась неактуальной.

Джеймс ждал подвоха от сына. Он понимал, что таланты мальчика, могут расти. В конечном счете, странные способности Малкольма могут расцвести бурным цветом или, наоборот, затухнуть. Он наблюдал, как растут его дети, и ждал.

Ждать пришлось недолго.

* * *

В один прекрасный, летний день, Джеймс вынес в садик за домом высокий и просторный манеж для детей. Посадив в него Малкольма и Джиллиан, он пошел на кухню. Из широкого окна хорошо просматривался весь садик и манеж, как на ладони. Джеймс нарезал овощи для салата, периодически поглядывая в окно.

Солнечный день радовал безоблачным небом. Ветерок теплыми волнами гулял по саду. Джиллиан играла с пушистым медвежонком. Сквозь ячейки вязаного ограждения Малкольм пытался поймать бабочку. Она порхала над травой, садилась на цветы и снова взлетала. Красавица с голубыми крыльями облетала манеж. Малкольм зорко следил за ней. Он вел себя, как настоящий охотник. Когда бабочка садилась, мальчик осторожно подползал к краю манежа и просовывал руку сквозь ячейки сетки. Снова и снова он пытался поймать чудное существо с яркими крыльями. У него ничего не получалось.

Наконец, он просунул сквозь решетку манежа руку и вытянул вперед указательный палец, который начал пульсировать ровным розовым светом. Бабочка закружилась вокруг руки мальчика. Он развернул ладонь к солнцу. Бабочка коснулась руки крыльями и улетела. Малкольм почувствовал усталость. Он лег на спину и тут же уснул.

Шурша травой, к детям приближались неприятности.

Сквозь живую изгородь в сад вползла молодая гадюка, длиной дюймов пятнадцать. Черная как уголь шкура с едва заметным рисунком на спине играла на солнце. Над травой поднималась голова змеи, похожая на наконечник стрелы. Гадюка изучала местность. Вскоре черная убийца мышей добралась до просторного манежа. Нагретый солнцем пол — то, что надо для змеи. К тому моменту, когда гадюка заползла в манеж и свернулась клубочком на его середине, дети мирно спали в разных концах манежа.

Джеймс неспешно готовил обед, изредка поглядывая в окно на спящих детей. Змея, похожая на одну из игрушек, млела под солнцем никем не замеченная. Как долго могла продолжаться эта сонная идиллия? Мог ли этот случай хорошо закончиться? Неизвестно. Случилось то, что случилось.

Джиллиан проснулась первой. Она, обрадовалась новой игрушке, которая лежала в центре манежа, так загадочно и призывно поблескивая на солнце. Схватив за хвост опасную гостью, девочка потянула ее к себе. Разбуженная змея яростно зашипела и бросилась на бедного ребенка. Девочку спасла большая плюшевая морковь. Джиллиан держала ее в другой руке и успела закрыться. Она закричала:

— Па-а-а-а!!!!!

Джиллиан заплакала и прижалась к сетке манежа, выставив перед собой игрушку, как рапиру. Она махала ей из стороны в сторону, чем еще больше злила непрошеного, опасного гостя. Малкольма разбудил крик сестры. Он сел и начал кулачками протирать глаза. Мальчик некоторое время смотрел на происходящее со страхом и не понимал, что происходит. На его глазах стали появляться слезы, а губы изогнулись. Он решил присоединиться к сестре в хоровом плаче. Мгновение спустя его кулачки сжались, на лице появилась гримаса обиды. Он поднялся на ноги и неуверенным шагом подошел к яростно извивающейся змее. Мальчик схватил ее за хвост. Мерзкая гадина извернулась и ужалила его в руку. С криком боли и страха он отбросил врага на мощеную дорожку, что шла через сад. Громко плача, Малкольм шлепнулся на попу, зажимая укус. Джиллиан, смотря на брата, припустилась в плаче с удвоенной силой.

Мерзкой змее не удалось уползти далеко. Джеймс уже бежал на задний двор. Он видел начало схватки сына со змеей. В одной руке мужчина сжимал двузубую вилку для мяса, в другой — поварской тесак. Острые зубцы вилки вонзились в шею изворотливому хищнику, тесак доделал остальное. Бросив извивающуюся змею, взволнованный отец подбежал к манежу. Бегло оглядев дочь — она в порядке, он осмотрел руку сына и сильно сдавил ее выше укуса. Схватив обоих детей в охапку, он бросился в дом.

Малкольм продолжал поскуливать. Джиллиан уже не плакала, а с интересом рассматривала брата. Она не могла понять, чего он плачет — ведь они на руках у папы. Джеймс рассадил детей по их кроваткам. Рука сына начала опухать, а место укуса приобрело нездоровый цвет. Он побежал в кабинет, где хранилась его армейская аптечка. Он вернулся с наполненным шприцом к кровати сына. Мальчик сидел, продолжая поскуливать. Он зажимал укус рукой, из-под которой по коже расходилось свечение. Наконец, мальчик затих и опустил обе руки. Мужчина видел, как место укуса покрылось крупной чешуей. Он потрогал руку сына, чувствуя неровную, прохладную текстуру змеиной кожи. Опухоль спала. Минутой позже, чешуя исчезла — от укуса не осталось и следа. Мальчик, повернулся на бок и всхлипывая еле слышно, уснул. Джеймс постоял еще некоторое время возле кровати сына. Он не знал, делать укол или нет, осматривая руку сына. Мальчик спал глубоким сном. Мертвенно бледная кожа оставалась холодной, дыхание ровным и спокойным. Спрятав шприц в карман, он обернулся к кровати дочери. Джиллиан стояла, держась за перила с широко раскрытыми глазами. Она внимательно смотрела на спящего брата.

— С ним все будет хорошо, милая. Что тебе принести.

— Майковь.

— Сейчас все будет в лучшем виде, моя принцесса.

Джеймс не знал, какую морковь хотела его дочь. Когда он снова появился возле ее кровати, в руках он держал плюшевую игрушку и свежую, чищеную морковку.

— Выбирай милая.

— Мое!

Джиллиан протянула обе руки. Одной она схватила игрушку и сразу бросила ее в кровать, другой — схватила сочную, ярко-оранжевую морковь. Маленькие белые зубки со страстью впились в сочный овощ. Она села в кровать и принялась грызть принесенное отцом лакомство. Джеймс подошел к кровати сына и еще раз осмотрел его. Он убедился, что мальчик порядке и вернулся на кухню.

Чешуя на руке сына — не видение. Результаты анализов, которые ставили в тупик и пугали, теперь выглядели логичными. Джеймс еще сильнее уверовал в правильность своего поступка. Его сын — не лабораторная крыса. Малкольм необыкновенный ребенок, чьи секреты нужно охранять. Какие еще сюрпризы ждут их в будущем, оставалось загадкой.

Спускаясь по лестнице на кухню, Джеймс, наверное, впервые в жизни, боялся за будущее семьи. Он не рассказал о своих опасениях жене, только вкратце упомянул инцидент за обедом, но в подробности не вдавался. Его супруга удивилась:

— Откуда змея могла взяться в нашем районе?

— Ох, и не знаю. Чего только в жизни не бывает, — ответил он, как ни в чем не бывало. — Подумаешь, безобидная змея решила погреться на солнце.

С этого дня Джеймс стал вести дневник, в который записывал наблюдения за сыном. Дневник выглядел, как книга. На корешке значилось: «Заболевания верхних дыхательных путей у детей до года». Дневник легко терялся на большой полке среди книг по медицине.

* * *

Дети росли. Малкольм казался самым обычным мальчиком. Глядя на него, никто бы не сказал, что он какой-то особенный. Да, он чуточку сильнее сверстников: быстрее бегал, выше прыгал, но мыслей не читал, взглядом колбаски не жарил и воду в персиковый сок не превращал, а персиковый сок он любил. Хотя вылупился он из огромного яйца, рос абсолютно обычным ребенком без единого перышка на теле или зеленого крокодильего хвоста. Единственное, что отличало его от родителей это цвет волос и цвет глаз. Волосы его пепельно-серебристой копной непослушно торчали в разные стороны. Глаза темно-серыми, почти черными, угольками смотрели из-под жидких бровей. Вот, пожалуй, и все.

Странные происшествия с Малкольмом происходили реже и реже. Джеймс практически перестал делать записи в дневнике. Мальчик рос в полной уверенности, что он сын Джеймса и Оливии Стоун. Глядя на Стоунов, многие думали, что они самая обычная семья.

В любой семье есть тайны, большие и маленькие.

* * *

Джеймс Стоун долгое время работал за границей, побывал в разных странах. Он никому не рассказывал, чем занимался, работая на правительство. Но, как он сам говорил жене, ему повезло, что жизнь побросала его по свету. Живя в Японии, он научился в совершенстве, владеть японским мечом. В Китае ему удалось, близко познакомиться с традиционной китайской медициной. Однажды на вопрос жены он ответил: «Я знаю, как искалечить человека и как его, потом вылечить. Второму я хочу посвятить остаток жизни».

Джеймс сам тренировал детей. Он говорил жене, что они должны уметь постоять за себя и в трудной ситуации помочь себе, и тем, кто рядом. Оливия полностью соглашалась с мужем. Она даже иногда принимала участие в их тренировках, но махания руками и ногами казались ей утомительными.

— Йога — истинный путь к совершенству тела и духа, — говорила она, расстилая коврик.

— Что ты будешь делать, если в темном переулке на тебя нападут? — спрашивал ее муж, делано хмуря брови.

— Я не шляюсь по темным переулкам. В нашем городе их просто нет. Если что — ты меня спасешь, — отвечала она, сворачивая губы в трубочку и часто хлопая ресницами.

Родители не замечают, как быстро растут их дети.

Больше пяти лет дневник тихо стоял на полке. Джеймс надеялся, что странные способности сына ограничатся только умением быстро заживлять раны. Он ошибся. Когда Малкольму исполнилось девять лет, произошел случай, который заставил снова достать дневник и перечитать записи.

* * *

На окраине городка Литлхоуп жил мальчик года на два старше Малкольма и Джиллиан. Его звали Найджел Кирби. Достижениями в учебе он не отличался, зато господь наградил его ростом и силой. Чем обделил его господь, люди знали, но помалкивали. Малец считал своим долгом задирать сверстников и детей помладше. Если ему удавалось кого-то взгреть или над кем-то поиздеваться после школы, он считал, что день прошел не зря. Найджел и его друзья, Бобби и Грэг, такие же лоботрясы, постоянно досаждали Джиллиан своими приставаниями. Когда Малкольм и Джиллиан шли домой вместе, такие встречи заканчивались словесными уколами. Хулиганы считали, что вместе, брат и сестра — слишком крупная добыча для них. Возможно, они побаивались Малкольма.

Есть простой закон: «Чему быть, того не миновать».

Однажды Малкольм ненадолго задержался в школе. Джиллиан не стала дожидаться брата. Она с подругами пошла домой. До дома оставалось пара кварталов, когда девочки расстались. Джиллиан поправила сумку и быстрым шагом засеменила домой. Неприятности скрывались в подворотне между магазинчиком мистера Смайла и складом.

Неразлучная троица проводила время «со вкусом».

— Шухер, кто-то идет! — раздался голос.

Джиллиан успела заметить, как Найджел выбросил окурок и выдохнул струйку сизого дыма. Она поспешно отвернулась.

— Я даже затянуться не успел, — бросил Найджел. — Держите эту курицу.

Джиллиан ускорила шаг. Бобби преградил ей дорогу. Она попыталась его обойти. Мальчик схватил ее за руку. За другую руку ее схватил Грэг. Он ловко зажал ей рот и прижал спиной к себе. Сумка сползла с ее плеча и упала на землю.

— Отец меня убьет, если узнает, что я у него сигареты тырю, — ворчал Найджел. — Тащите ее сюда.

Джиллиан пыталась пинаться. Она попала между ног Бобби. Мальчишка загнулся и тихо завыл, зажимая руками ушибленное место. Найджел засмеялся. Грэг прыснул, продолжая крепко держать Джиллиан.

— Брыкается, — буркнул Грэг. — Курица.

Он ударил ее под коленку. Девочка присела. Грэг поволок ее к Найджелу.

— Ничего, сейчас мы ее ощиплем, — продолжал смеяться Найджел.

Бобби сидел на коленях возле сетки ограждения и держался одной рукой за ушибленное место, а другой — за сетку. Его пунцовое лицо горело злобой и болью. Щеки раздувались, как у лягушки. Он глубоко и часто дышал, шепча проклятья в адрес Джиллиан.

— Как там твои, «Шалтай-Болтаи», друг? — спросил Найджел.

Он продолжал скалиться, забыв про испорченную сигарету. Найджел предвкушал удовольствие более изысканное — издевательство над слабым и беззащитным.

— Вставай уже, — продолжал Найджел. — Или боишься, что гоголь-моголь по штанам растечется?

Он снова засмеялся. В такие минуты Найджел Кирби казался себе крайне остроумным. Грэг приволок Джиллиан за большой мусорный контейнер у стены магазина. Девочка попыталась его укусить. Он ударил ее коленом. Джиллиан выгнулась и поджала одну ногу. Из ее глаз текли слезы. Волосы успели растрепаться.

Найджел навис над ней. Лицо его украшала зверская ухмылка.

— Что нам с тобой сделать, курица? — спросил он. — Ты испортила нам праздник… Разбила орешки моего друга…

Он не успел договорить. Его оттолкнул Бобби. В руке у него блеснул перочинный нож.

— Мы выпотрошим эту курицу, — сказал Бобби со злобой.

— Убери железку, придурок! — сказал Грэг. — Мне не нужны проблемы.

Он ослабил хватку. Джиллиан поняла — сейчас или никогда, и укусила его за руку, снова ударив между ног Бобби. Грэг отпустил ее. Бобби отлетел к стене склада и свалился, скуля, как ошпаренная собака.

Убежать Джиллиан не успела. Найджел толкнул ее. Девочка ударилась о мусорный бак, голова закружилась и она села на землю, зажимая рану.

То, что произошло потом, Джиллиан видела как во сне. Она до конца не верила в происходящее, даже потом, когда рассказала отцу.

Малкольм и Джиллиан ходили домой одной дорогой. Половину пути до дома они шли шумной ватагой. Постепенно друзья расходились по домам. На развилке трех дорог они прощались с подругами Джиллиан и уже вдвоем шли домой. В этот день Малкольм бежал домой один.

Пробегая мимо магазинчика мистера Смайла, он увидел школьную сумку сестры. Малкольм повернулся на шум. У стены повизгивал Бобби. Удар Найджела завершил картину.

Малкольм бросил свою сумку. Он нагнулся и ринулся вперед, словно молодой бычок или игрок в регби. Он не издал ни звука до тех пор, пока не врезался в Найджела Кирби. Он подбросил его с такой силой, что бедняга пролетел добрых пятнадцать футов и упал на пустые коробки.

Грэг схватил складной нож, который выронил Бобби. Он стал махать им из стороны в сторону, словно обезумел.

— Только подойди, — рычал он.

— Беги, пока цел, — процедил Малкольм.

— Порежь его, — простонал Бобби.

Малкольм направился к сестре. Грэг сделал выпад. Нож порезал рукав школьного пиджака. Малкольм отскочил и зажал рану. Боль жгла, словно на руку пролили кипяток. Рукав промок. Мальчик посмотрел на свою ладонь в крови. Он не испугался, он удивился. На смену удивлению пришла слепая ярость.

Малкольм по-змеиному отклонился в сторону и ударил Грэга по руке, в которой тот держал нож. Не замедляясь ни на секунду, он ударил его ногой, вложив в удар всю злость. Грэг отлетел и врезался в стену склада с такой силой, что треснула пара досок за его спиной. Мальчик упал на асфальт рядом с Бобби, который сидел и таращился на Малкольма.

Перочинный нож, выбитый из руки Грэга, не упал на землю. Он остался висеть в воздухе. Подобно жалу скорпиона, его лезвие смотрело в сторону Бобби. Нож покачивался, но не падал, словно подвешенный на ниточке.

Малкольм взмахнул рукой, и нож пулей устремился в сторону Бобби.

— А-а-а-а! — завопил испуганный хулиган.

Нож врезался в асфальт между его ног. Лезвие вошло в дорожное покрытие по самую рукоятку. Рукоять разлетелась вдребезги. Из асфальта торчал маленький кусочек клинка. Бобби дрожал и часто тряс головой. Руками он ощупывал мокрую ширинку брюк.

— М-м-м-м-а-а-а-м-м-м-а-а, — скулил он.

Губы его дрожали. По подбородку текла слюна.

— Если еще, хоть раз… — прорычал Малкольм.

Воздух вокруг него вибрировал.

Голос сестры, откуда-то издалека, помог ему успокоиться. Малкольм опустил руки и посмотрел на Джиллиан. Она смотрела на брата с удивлением, без тени страха. Малкольм помог ей встать. Они обошли мусорный контейнер, подняли сумки и, не оглядываясь, пошли домой. Только у самого дома Малкольм посмотрел в сторону магазинчика мистера Смайла над которым, словно смерч, кружила стая черных птиц. Вдруг несколько из них спикировали вниз. Из подворотни между магазином и складом выбежал орущий Бобби. Птицы летели за ним по пятам.

На другой день, известная троица Найджел, Бобби и Грэг в школе не появилась. Три дня спустя, в вечерних новостях по местному радиоканалу, передали информацию о пропаже трех подростков десяти — одиннадцати лет. На общем собрании школы, директор предупредил учеников и посоветовал быть крайне осторожными.

Только спустя неделю Малкольм и Джиллиан рассказали отцу, что произошло недалеко от их дома. Малкольм клялся отцу, что не знает, почему обычный нож, вел себя так странно, и что произошло потом. После разговора с детьми, Джеймс зашел в кабинет и достал дневник, в который уже давно ничего не записывал.

* * *

Через неделю, когда жена и дочь уехали в Брайтон на выходные за покупками, Джеймс, достал свой дневник и позвал сына. Небольшой кабинет отца нравился Малкольму. В нем царили порядок и уют. Слева от двери кабинета располагался письменный стол, на нем стоял компьютер и лежала пара книг. У стола стояло кожаное кресло на колесиках с высокой спинкой и мягкими подлокотниками. Справа от двери кабинета стоял журнальный столик. Около него стояла пара кресел. В центре стола лежал круглый разнос, на котором стоял графин с жидкостью цвета крепко заваренного чая и два перевернутых стакана. Вдоль стен кабинета шли книжные полки. Единственное широкое окно давало достаточно света. Даже в пасмурный день через него в комнату попадало столько света, что отпадала нужда во включении настольной лампы во время чтения. Аромат старой кожи, книг и чего-то еще всегда витал в этом кабинете.

— Присаживайся.

Мужчина указал сыну на кресло.

— Думаю это тебе пить еще рано.

Малкольм улыбнулся. На столе появился графин с апельсиновым соком и белая салфетка. На салфетку легли два скальпеля в пластиковой упаковке, ватные шарики, перекись водорода, маленькое блюдце и секундомер.

Малкольм с интересом и тревогой наблюдал за приготовлениями отца. Особенно его озадачили новенькие скальпели. Мальчик решил, что отец все расскажет и покажет сам. Он перевернул один из стаканов и налил себе сок.

— Тебе налить? — спросил Малкольм.

— Не откажусь, — ответил Джеймс с улыбкой.

Он отошел к окну, собираясь с мыслями. Малкольм отпил сок и поставил стакан. Мужчина молча смотрел в окно.

— Папа, — сказал Малкольм. — Ты меня пугаешь.

— Извини, сын.

Джеймс сел на второе кресло возле журнального столика, отхлебнул сок и шумно его проглотил.

— Я не знаю с чего начать, поэтому начну с вопроса, — сказал он. — Малкольм, ты мне доверяешь?

Джеймс сделал ударение на слове «доверяешь». Малкольм удивленно смотрел на отца. Он никогда не задумывался, над этим вопросом раньше. Он не отрывал взгляд от отца и медленно качал головой.

— Да, — сказал Малкольм, растягивая слова. — Папа.

— Тогда лучше один раз показать, чем сто раз рассказывать.

Джеймс взял один скальпель и вскрыл упаковку. Он пропитал ватный шарик перекисью водорода и протер им большой палец своей левой руки. Затем он положил шарик на салфетку и взял скальпель. На долю секунды острие коснулось пальца. Малкольм вздрогнул от неожиданности. На подушечке пальца выступила кровь и медленно потекла на ладонь. Джеймс запустил секундомер.

Недоумение на лице мальчика росло. Он задавал себе простой вопрос, зачем отец это делает. Малкольм предполагал, что с ним снова будут разговаривать о случае возле магазина. Он смотрел, как завороженный, на палец отца. Кровь перестала течь. Она стала темнеть, засыхая на вытянутом пальце.

Джеймс выключил секундомер и повернул его к сыну. Мальчик недоуменно смотрел на циферблат. Цифры замерли на отметке сто сорок восемь секунд. Мужчина взял вату и осторожно протер руку и палец. Он старался не касаться пореза.

— Как часто ты резал пальцы, Малкольм?

Мальчик посмотрел на свои руки. Он помнил, что когда они с отцом строили бумажные модели самолетов и кораблей, точно резал пальцы.

— Не помню, папа, — ответил он честно. — Часто.

Он разглядывал пальцы своих рук, без единого шрама, и не понимал, куда клонит отец. Джеймс пододвинул к сыну запакованный скальпель.

— Сможешь порезать большой палец, как я? — спросил он, понимая, что его просьба звучит странно.

Мальчик испуганно и удивленно смотрел на отца.

— Зачем?

— Если честно, я знаю, каков будет результат, но я бы хотел, чтобы его увидел ты.

— Если я порежу палец, у меня пойдет кровь!

Джеймс постучал по секундомеру.

— Как долго будет идти кровь? — спросил он.

Малкольма озадачивал разговор. Он спешно пытался вспомнить те моменты, когда случайно резал пальцы бумагой или другим острым предметом. Он помнил вид своей крови. Сразу после пореза ему хотелось затолкать палец в рот. Когда он доставал палец изо рта пореза уже не было. Он вспомнил, как жгло руку, когда его полоснул ножом Грэг. Когда они с сестрой добрались до дома, рана исчезла. О происшествии напоминал рваный рукав, испачканный кровью.

Малкольм долго смотрел на скальпель и палец отца.

— Вот еще один фокус, — сказал мужчина. — Его ты повторить не сможешь.

Он надавил на свой палец. Мальчик видел, как разрезанная кожа вновь разошлась, и кровь опять выступила на пальце. Одна капля упала на блюдце красной кляксой.

— Полного заживления раны не произошло.

— Затолкай палец в рот, — сказал Малкольм. — У меня так быстрее заживает.

Джеймс рассмеялся. Он затолкал порезанный палец в рот и запустил секундомер. Он пододвинул секундомер ближе к сыну. Взрослый мужчина сидел напротив сына и выглядел забавно, держа большой палец руки во рту. Когда пошла сто двадцать третья секунда, мальчик остановил секундомер.

— Можешь вынимать, — уверенно сказал он. — Уже зажило.

— Поверь мне, сын, представление еще не закончено.

Джеймс вынул палец изо рта. Он повернул его порезом к сыну и надавил. Парез снова открылся. Мальчик смотрел на отца с интересом. Он не понимал, что хочет показать ему отец.

Любопытство взяло верх.

Мальчик взял скальпель и вскрыл упаковку. Он взял ватный шарик, намочил его перекисью водорода и положил на салфетку. Малкольм в нерешительности смотрел на свой большой палец. Он осторожно поднес скальпель к пальцу и надавил. Острое лезвие не причинило боли. Кровь выступила на пальце. Вновь появилось желание засунуть палец в рот. Малкольм уже собрался это сделать, но отец остановил его.

— Постой, смотри на палец.

Малкольм не поверил глазам. Рана начала затягиваться. Кровь больше не шла. Мальчик взял ватный шарик и вытер палец, внимательно изучая его. Порез исчез. Джеймс поднес к пальцу сына свой, на котором виднелась рана от скальпеля.

— Я не понимаю? — сказал Малкольм. — Папа ты болеешь, да?

Джеймс засмеялся.

— Интересные выводы! — сказал он. — Нет, сын, я здоров.

Джеймс взял стакан с соком и сделал глоток.

— Что все это значит? — сказал Малкольм.

— Ты, Мэл, отличаешься от многих людей в нашем мире.

Малкольм вновь смотрел на отца испуганно.

— Многие свои таланты ты принимаешь, как само собой разумеющееся.

— О чем ты, папа? — спросил Малкольм. — Какие таланты?

— Я специально провел этот опыт с порезом пальца. Твои способности хорошо видны со стороны, например, мне. Способность быстро заживлять раны — одна из них.

— Не может быть, — сказал Малкольм. — Я уверен, Джиллиан тоже так может.

— Нет, Малкольм, поверь мне. Твоя сестра — самая обычная девочка.

— На что ты намекаешь, Па? — спросил Малкольм. — Я особенный?

— Ты, конечно, не Супермен, — ответил Джеймс с улыбкой. — Летать ты не умеешь, и предметы взглядом воспламенять, надеюсь, тоже не можешь. Да, ты чуточку быстрее и сильнее сверстников, но твои самые странные способности проявляются в моменты страха или злобы. Вот они меня озадачивают и пугают.

— Ты о чем?

— Я говорю о том, что даже ты не можешь объяснить, как ударил ногой того хулигана, что его отбросило на стену склада. Джиллиан почувствовала вибрацию воздуха за секунду до удара. Твоя сестра видела и чувствовала все.

Джеймс отпил сок. Он смотрел на сына и надеялся, что мальчик сможет его понять.

— Меня беспокоит еще кое-что, — продолжил он. — Каждый раз, после проявления твоих особых способностей, вокруг начинают происходить странные и неприятные вещи.

Малкольм молча смотрел на отца.

— Ты помнишь тех птиц? Ты помнишь, как они себя вели?

— Да, — ответил озадаченно мальчик.

— Тебе это не показалось странным или знакомым?

Малкольм молчал и морщил лоб.

— Я сам отвечу на вопрос, — сказал Джеймс, после долгой паузы. — Каждый раз, когда проявляются твои неординарные способности, тут же появляются животные, которые начинают вести себя крайне агрессивно.

— Птицы? — спросил Малкольм. — Ты говоришь о них?

— Не только. Змеи, крысы, другая разная живность. В последний раз дикая лисица стала причиной некоторого неудобства. Возможно, ты этого не помнишь. В тот раз могла пострадать Джиллиан.

— Зачем ты меня пугаешь, папа?

— Прости, сынок, но я не пугаю тебя.

Джеймс встал и подошел к окну. Капли дождя медленно стекали по стеклу.

— Если честно, я сам боюсь того, что с тобой происходит, — сказал он. — Не только за тебя, но и за всю нашу семью. За твою сестру, потому что она часто рядом с тобой. Ты должен научиться контролировать эти странные способности.

— Но как?

— Я научу тебя контролировать страх и злобу, — сказал Джеймс. — От них нельзя избавиться, но научиться их контролировать можно. Возможно, это поможет.

* * *

Мужчина понимал, что ребенок — это фонтан энергии и эмоций. Он понимал, что научить Малкольма управлять своими чувствами будет сложно.

Джеймс Стоун не так хорошо знал сына, как думал. Малкольм, как губка, впитывал новые знания. Он охотно присоединялся к вечерним медитациям отца и выполнял его рекомендации. Да, мальчик многого не понимал. Частенько он засыпал, сидя напротив отца. Им двигала одна единственная цель: не разочаровать, человека, которого он любил.

Кто-то скажет, что чувствами нельзя управлять, их можно только подавлять. Рано или поздно «джин» подавленных чувств вырвется наружу и тогда — жди беды. Возможно, это так. Джеймс думал по-другому, он верил в сына. Он верил в лучшее будущее.

После того памятного разговора дневник стоял на полке еще долгих четыре года.

Глава 2. Сон и явь

Перед летними каникулами мистер Стоун объявил семейству, что их пригласил в гости его старый друг. Друг Джеймса, Саймон Суимворлд жил в Канаде. Он работал егерем в одном из национальных парков в Британской Колумбии. Джеймс давно обещал семье устроить «Большой» поход на природу.

— Представьте себе! Несколько дней наедине с природой. Тишина. Только шум ветра в деревьях, шум воды в ручьях, пение птиц, чистый воздух и никакой мобильной связи, — говорил он вдохновенно, глядя на детей.

О том, что спутниковый телефон при нем, он умалчивал.

«Да. Еще сырость, насекомые разные, комары. Вместо туалета дырка в земле. И трава щекочет твои румяные ягодицы», — думал Малкольм.

Мальчику нравился отдых на природе, но отсутствие определенных удобств, выводило из себя. Он любил слушать рассказы отца по вечерам, у костра или камина, но не любил когда шел дождь. Он любил аромат еды приготовленной на костре, но не любил мыть посуду после.

— Как мыть тарелку без приличного напора воды? — спрашивал он маму.

— Хорошо, что у нас нет посудомоечной машины, — говорила она. — Боюсь даже подумать, какие вопросы тебя бы тогда мучили.

Оливия помогала детям мыть посуду.

Чтобы Малкольм ни думал, он любил путешествовать и радовался поездке. В долгом перелете через Атлантический океан, каждый, развлекался, как мог. Джеймс и Малкольм играли в шахматы, Джиллиан большую часть полета проспала, а Оливия читала Уильяма Голдинга.

В городе Принц-Джордж их встретил мистер Суимворлд. Стоуны переночевали у него дома, познакомились с его семьей. Утром следующего дня, взяв необходимое снаряжение, Саймон отвез гостей в лес. Маршрут тщательно выбрали еще вечером. Сюрпризов никто не предвидел. С легким сердцем друзья расстались на берегу реки у самого леса и договорились встретиться через неделю.

* * *

Впереди ждал лес и приключения.

— Малкольм, куда теперь? — обратился к сыну Джеймс.

Мальчик изучил еще раз карту, бросил взгляд на компас в наручных часах и указал направление.

— Туда.

— Джиллиан, ты согласна?

Джиллиан подошла к брату, и они начали шушукаться. Она достала компас с линейкой. Легкий шепот перешел в спор. Спустя минуту они оба повернулись к отцу.

— Туда, — проговорил Малкольм, указывая в прежнем направлении.

— Туда, — повторила Джиллиан, указывая чуть в сторону.

Она продолжала крутить карту и компас. Джеймс улыбнулся и подошел к дочери, взяв карту, он повернул компас в нужное направление.

— Смотри внимательно.

Он повторил свои действия. Малкольм внимательно наблюдал за отцом.

— Понятно?

Ребята мотнули головами.

— Способность определить, где вы находитесь и куда идти, может спасти вам жизнь.

— Мы живем в городе, — пробурчала Джиллиан.

Джеймс ничего не ответил. Он посмотрел на жену, которая ковыряла землю трекинговой палкой. Мужчина кашлянул. Оливия посмотрела на мужа, который поднял брови, поджал губы и покачал головой в сторону дочери.

— Да, — протяжно, сказала Оливия.

— Что да? — не поняла Джиллиан.

— Мужчины вечно все усложняют. Веди нас, великий Следопыт.

Джиллиан засмеялась. Джеймс вздохнул и пошел в сторону леса.

— Не отставайте, — крикнул он.

Стоуны выбрались на тропу, ведущую вглубь леса. Свежий воздух одурманивал. Шли не спеша, перебрасывались короткими фразами, слушая звуки леса. Изредка Оливия звала мужа, они останавливались, и она делала фотографии. Она любила смотреть на мир сквозь объектив фотоаппарата. В городе её привлекали старые дома и люди, в лесу интересные кадры встречались на каждом шагу. За два дня пешего перехода она успела сделать более пятисот фотографий, неудачные снимки она удаляла сразу, без размышлений.

К середине третьего дня семья вышла на берег озера. Безветренная погода превратила гладь озера в зеркало. Редкие облака и противоположный берег, заросший густым лесом, отражались в воде, казалось, словно недвижная гладь разделяет два мира: один реальный, а другой волшебный, который может исчезнуть, стоит подуть ветерку. Фотоаппарат заверещал, засылая в память кадр за кадром.

— Где обещанная поляна с удобствами? — спросила Джиллиан.

— Мы промахнулись, — ответил Малкольм, изучая карту. — Немного…

— Не мы, а он, — уточнила его сестра, нахмурив брови.

— Да мы немного промахнулись, нам туда, — сказал Джеймс и пошел вдоль берега, раздвигая ветки руками.

Джиллиан продолжала что-то ворчать. Вскоре семья вышла к долгожданной поляне.

— Ну, вот мы и пришли, — сказал глава семейства и сбросил рюкзак на землю.

— Но тут же все заросло, — сказала Джиллиан, осматривая поляну.

— Есть вариант на том берегу, — проговорил Джеймс. — Но это еще полдня пути.

— Там песчаный берег? — поинтересовалась его дочь.

— Нет.

— Там домики для отдыха?

— Нет.

— А что тогда там? — не унималась Джиллиан.

— Там другой берег прекрасного лесного озера, если тебе не нравится этот.

Джиллиан прорычала и сняла рюкзак. До конца дня они обустраивали стоянку: cобирали сухие ветки, рыли яму под костер, устанавливали палатки и готовили ужин. Джеймс хозяйничал у костра, его фирменным блюдом считались каши. В котелке томилась перловка с тушеной говядиной. Запах дыма, ароматы леса — все способствовало хорошему аппетиту. Стоуны сидели вокруг костра. Джеймс изредка помешивал варево, от которого медленно поднимался пар.

— Пап, расскажи что-нибудь? — попросила Джиллиан.

— Страшное?

— Что-нибудь интересное.

— Ладно. Вы знаете, что в это озеро много лет назад упал метеорит. Вернее так, когда-то, этого озера вообще не было. Давным-давно в этот чудесный лес упал метеорит. На месте кратера появилось озеро. Оно имеет дурную славу среди местных жителей.

Джиллиан подсела поближе к матери и прижалась.

— Джеймс, не пугай детей, — проговорила Оливия.

— Продолжай пап, — с интересом перебил ее Малкольм. — Ну, интересно же, мам!

Джеймс посмотрел на дочь, которая закивала головой и обхватила руку матери.

— Говорят, что в его окрестностях пропадают люди. Пропадают они не бесследно, иногда они возвращаются. Последний случай произошел недавно. Местная жительница, пропавшая восемь лет назад, вышла из озера в лагерь охотников. Она рассказала, что отдыхала с семьей на берегу озера. Решила покататься с ребенком на лодке, пока муж занимался приготовлением ухи. Женщина не помнит, как оказалась в воде. Когда она вынырнула, не было ни лодки, ни ребенка, ни мужа, ни ухи. Зато на берегу были пьяненькие охотники, которые удивились, когда на берег вышла женщина, испуганная и злая. Она громко ругалась и звала, своего мужа Гарри и их дочь Салли.

— Хорошо, что у нас лодки нет, — проговорила Джиллиан.

— Да. Это хорошо, — подтвердил отец. — Ты, моя принцесса, до сих пор не умеешь плавать.

— Интересная история, — задумчиво, проговорил Малкольм.

— Саймон эту историю рассказывает интереснее и смешнее. Он был одним из этих охотников, — ответил Джеймс.

— Дай угадаю, именно здесь и была их стоянка, — проговорил Малкольм.

Джеймс загадочно молчал и помешал в котелке деревянной ложкой.

— Вот и каша готова, — сказал он. — Кто первый на пробу?

— Я, — проговорил Малкольм, протягивая неглубокую тарелку.

Он любил еду, приготовленную на костре, особенно перловую кашу с тушеным мясом.

— Еще историю, пап, — проговорила Джиллиан, дуя на ложку с кашей.

— Ну, что же, теперь страшную историю расскажу, — ответил отец. — Очень страшную!

Котелок постепенно пустел, истории Джеймса нагоняли страх на детей. Солнце уже давно скрылось за деревьями и семья начала приготовления ко сну, хотя спать не хотелось. Ночь несла новые звуки; блеск луны рождал зловещие тени. Малкольм и Джиллиан продолжали пугать друг друга страшилками в палатке. Они спорили, кто из них боится сильнее и кто первым уснет, никто не победил.

Утром следующего дня Малкольм проснулся первым. Он не стал никого будить, осторожно выбрался из палатки и умылся на берегу. Ночью прошел легкий дождь; теплая вода, словно парное молоко, обволакивала негой, от нее поднимался туман, пряча деревья на противоположном берегу. Солнце еще не взошло, но уже светало. Малкольм, не снимая шорт, зашел в воду по пояс. Сделав пару глубоких вздохов, он нырнул. Вода приняла его в объятья, как родная мать, давая ощущение тепла, безопасности и свободы, она струилась вдоль его тела, лаская и давая силу. Малкольм вынырнул, туман накрыл его белым куполом. Набрав в грудь воздуха, он раскинул руки и расслабился. Вода подхватила его и, медленно вращая, куда-то понесла. Мальчик смотрел в темно-синее небо и видел, как в вышине над озером кружит птица. Вскоре он почувствовал, как его спину стали щекотать растения, что росли в воде у берега.

«Вот мы и дома», — подумал Он.

Ноги коснулись илистого дна, покрытого густыми водорослями. Малкольм вышел на берег. Лагерь на месте, тих и спокоен. Он осторожно подошел к палатке, из которой высунула голову Джиллиан.

— Ты где был? — прошептала Она.

— Купался. Вода просто супер.

Малкольм достал сухие шоры и переоделся за палаткой.

— Давай сделаем родителям сюрприз. Я вчера набрала душистых трав, заварим ароматный чай, — окликнула его Джиллиан.

— Я развожу костер, — сказал Малкольм. — Принесешь воды?

— Да.

Джиллиан взяла походный чайник и пошла к озеру.

— Осторожнее, туман. Озеро опасное. Можешь не вернуться.

— Очень смешно.

Малкольм подошел к кострищу. Заготовленные вечером дрова забыли накрыть брезентом. Ночной дождь напитал их влагой, сделав непригодными. Мальчик достал нож и стал осторожно обтесывать полешки, надеясь, что дрова не успели полностью вымокнуть. Он попытался развести огонь, но у него ничего не получилось.

Вдруг со стороны озера раздался приглушенный вопль. Малкольм, не выпуская из рук заточенного кола и ножа, бросился к берегу. На берегу стояла его сестра, тихонько ругаясь и отряхиваясь.

— Ты чего? — спросил Малкольм.

— А ты чего? — спросила Джиллиан. — Вампиров здесь нет.

Она указала на кол в руке брата.

— Ты чего визжала?

Джиллиан показала на здоровущую жабу, которая сидела неподвижно на берегу.

— Она так неожиданно выпрыгнула из воды.

— Понятно. Я не могу костер развести.

— Ничего ты не можешь без моей помощи.

— Дрова мокрые, вот и не загораются.

— Не мучайся, Мэл, я принесу жидкость для разведения костра.

Джиллиан уже собралась уходить.

— Чтобы ты делала, если бы не было у нас этой жидкости?

— Вечно ты все усложняешь.

— Нам некуда спешить.

— Может быть тебе и нет, а я есть хочу.

— Плакса!

— Вредина!

Ребята вернулись к кострищу. Малкольм хотел развести костер сам, без посторонней помощи. Он уже начинал злиться.

— Ладно, неси эту жидкость для разжигания костров.

Малкольм стоял в ожидании сестры и сжимал в руках заточенный деревянный кол. Джиллиан не появлялась. Он стал строгать деревяшку в груду сваленных веток, представляя, как бросает в дрова одну большую спичку за другой, и костер разгорается; огонь иссушает промокшую древесину; вода с шипением испаряется. Хрустя страшными клыками, огонь начинает пожирать сучья и ветки. Малкольм практически видел эту картину. Вдруг, видение исчезло.

Дрова вспыхнули так, словно на них плеснули напалмом. Жар коснулся кожи мальчика. Малкольм шагнул назад и споткнулся о лежащее рядом бревно, падая, он ударился о старый пень.

Когда он открыл глаза, над ним стояла Джиллиан с маленьким баллоном горючей жидкости.

— Что произошло? — спросил Малкольм.

— Я не знаю. Я пришла, ты лежишь, а костер дымится, — ответила она удивленно.

— Мне показалось, что ты тихо подкралась и брызнула на дрова эту адову смесь, — проговорил Малкольм, трогая затылок.

Его руки онемели.

— Нет, как ты мог так подумать, — ответила Джиллиан.

Малкольм посмотрел на костер, который успел прогореть, красные угли просили еще сухих веток.

— Тебя долго не было? — спросил Малкольм.

— Я не хотела папу с мамой будить. Папа ноги сложил на сумку, в которой этот баллон лежал.

Она посмотрела на догорающий костер.

— Как у тебя это получилось?

— Ты все видела?

— Что я должна была видеть?

— Ничего, все хорошо, — ответил Малкольм. — Неси его обратно. Он нам уже не нужен.

Мальчик указал на баллончик с горючей жидкостью.

— Неси сам, я не хочу, чтобы они проснулись.

— А кто будет готовить тебе, поесть?

— Ты!

— Я? — Малкольм чуть не засмеялся. — Я, конечно видел, как мама варит суп и как папа творит свои каши, но я умею только печь картошку. Хочешь картошку?

— Картошку будем печь вечером, со страшными сказками.

— Тогда верни баллон на место и разбуди маму.

Джиллиан согласно кивнула головой и направилась к палатке родителей. Малкольм стал подкладывать дрова в костер. Мокрые дрова шипели, капли воды падали на угли и превращались в пар. Мальчик посмотрел вслед сестре, его сердце замерло.

Из кустов, за палаткой родителей, выглядывала огромная звериная морда.

«Что за…?» — успел подумать он.

Джиллиан увидела жуткую тварь и завизжала. Теперь уже не только голова, но и вся косматая туша показалась из-за кустов, зверь медленно стал наступать на вопящую девочку. Джиллиан вытянула руки вперед и нажала на мягкий флакон что есть силы. Крышка с чпоканьем слетела с флакона, и горючая жидкость окатила зловещее животное.

— Беги, — прокричал Малкольм.

Он схватил голыми руками горсть красных углей и кинул их в зверюгу. Пламя мигом охватило тварь. Зверь медленно повернул голову в сторону Малкольма. Мальчика охватил ужас. Глаза твари горели ярче пламени. Казалось, что огонь не причиняет зверю вреда. Так и было. Зверюга зарычала и бросилась на Малкольма. Он выставил перед собой дымящуюся палку и попал твари в открытую пасть. Зверь разгрыз толстенную палку, как зубочистку, и вновь бросился на мальчика.

В палатке родителей началось движение. Входной замок заело.

— Что происходит? — спросила, Оливия протирая глаза.

Палатку родителей с треском прорезал нож. В прорези появился Джеймс. Стоя на коленях, он метнул нож. Клинок отскочил он шкуры монстра и воткнулся в землю.

Малкольм поднял недавно заточенный кол и замахнулся на зверя. Удар. Мимо. Зверюга извернулась и схватила его за руку. Малкольм закричал от боли. Он ударил тварь ножом, который держал в другой руке. Клинок звякнул по шкуре бестии, как по броне танка и сломался. Тварь поволокла отбивающегося мальчика к краю поляны.

— Оливия, мой ствол! — прокричал Джеймс.

Он поднял нож и бросился с криком на животное сзади. Тварь разжала пасть и обернулась. Ударом задних лап она отшвырнула крепкого мужчину. Оливия вылезла из палатки, держа оружие наизготовку.

«Предохранитель, целик, курок…» — думала она, целясь в черную тень.

Над поляной загремели выстрелы.

Малкольм выставил здоровую руку вперед и захрипел. Он хотел, только одного, чтобы тварь исчезла, лопнула как мыльный пузырь. Зверюга беспомощно подлетела вверх. Мальчику казалось, что время остановилось. Бессильно рыча, демоническая тварь висела в центре пузыря, границы которого были едва различимы. Пули, выпущенные из автоматического пистолета, зависли на его границе. Только Малкольм видел, как пузырь со свистом сжался в точку. Деревья, окружающие поляну, накренились к центру поляны. Раздался хлопок. Ударная волна прижала людей к земле, а вещи разметала по поляне. Верхушки деревьев с хрустом качались из стороны в сторону. Листья и ветки, шелестя и потрескивая, падали на землю. Вскоре наступила тишина.

Все кончилось так же быстро, как и началось.

Малкольм лежал на земле, зажав укушенную руку у локтя. Он сдавливал ее изо всех сил. Следы клыков, рваная плоть и боль. Кровь темными ручьями стекала на траву, тут же превращаясь в бурые пятна. Малкольм сжимал челюсти и скулил, слезы текли по щекам. Он не знал, что делать, страх сковал его. Ему хотелось, чтобы раны быстрее затянулись, и боль прошла. Вдруг вены и кровь на его руке начали светиться. Плоть жила своей жизнью, раны стали медленно затягиваться. Мальчик попытался встать, но ничего не вышло, голова кружилась, чувствовалась тошнота и слабость. Ему показалось, что его накрыла тьма.

«Помоги мне, Господи?» — успел, он подумать и потерял сознание.

* * *

Оливия и Джеймс поднялись с земли практически одновременно. Он держался за ушибленный бок и тер грудь. Она трясла головой, пытаясь вытрясти из нее звенящие колокольчики.

— Ты как? — спросил Джеймс.

Он крякнул, разгибаясь, и присел на одно колено.

— Нормально. Как дети?

— Не знаю, — ответил он. — Джиллиан, Малкольм?

— Джиллиан? — повторила за мужем Оливия.

Джеймс встал и огляделся. Он заметил Малкольма и пошел к нему. Присев рядом с ним он исследовал руку. Затем он потрогал лоб сына.

«Холодный лоб, рука цела, но выпачкана засохшей кровью, — подумал мистер Стоун, — старые фокусы».

Он поднял мальчика и отнес к сломанным палаткам.

— Джиллиан? — кричала Оливия, обходя поляну.

Она не могла найти дочь.

— Джиллиан? — прокричал Джеймс.

— Джеймс, её нигде нет! Джеймс, что нам делать? Джиллиан… — плакала Оливия.

— Все будет хорошо, любимая. Скоро прибудет кавалерия, — успокаивал он жену, роясь в остатках палатки.

Мужчина нашел сумку со спутниковым телефоном. Он сидел в обрывках палатки и набирал номер друга. Секунда, другая…

— Саймон!

— Привет, как отдыхаете?

— Нужна помощь. На нас напали. Джиллиан пропала.

— Вы где?

— Озеро. Я включу маяк.

— Понял! Ждите.

Связь прервалась. Оливия умоляюще смотрела на мужа. Он достал небольшой прибор и включил его. Зеленый огонек замигал рядом с кнопкой включения.

— Все будет хорошо. Он профессионал и поднимет на ноги всех спасателей. Они знают этот район.

Оливию трясло.

— Как Малкольм?

— Спит, как мне кажется.

Вдруг она сорвалась в истерику.

— Спит? Это все из-за него! Это он привел сюда эту… эту, тварь, — кричала она. — Я так не могу. Где наша дочь? Она где-то там, в лесу, одна! Ты… ты видел, что произошло?

Джеймс налил воды в кружку и дал жене.

— Слезами делу не поможешь. Мы не знаем, что произошло. И незачем винить в этом нашего сына.

— Он не мой сын, — в сердцах прокричала Оливия.

В этот момент она любила Малкольма, боялась его и ненавидела одновременно. Истории из детства сына почти забылись, но гнетущее чувство, понимания того, что причиной всему является их сын, застали врасплох Оливию. Джеймс сидел и молчал. Он вспоминал то, что видел и пытался понять, что произошло. На них напал явно не волк и не медведь: огненные глаза, объятая пламенем морда. Он вспомнил удар звериных лап, боль в боку напомнила о себе с новой силой.

«Хорошо, что это была не лошадь», — подумал он.

Спустя пару часов, над лесом раздался едва различимый, далекий стрекот вертолета.

— Вот и помощь.

— Слава богу, — шептала Оливия.

Вертолет сел на краю поляны. Навстречу Джеймсу вышли два спасателя, секундой позже на землю спрыгнула собака. Вскоре вертолет улетел. На земле остались лежать пара больших сумок. Оливия непонимающе смотрела на спасателей.

— Не волнуйтесь, мэм, он вернется. Скоро будут еще три группы.

Саймон снял темные очки и улыбнулся.

— Это Дон Байд, — представил напарника Саймон. — А это отважный обладатель бесценного нюха и слуха, мистер Буллет.

Дон присел и потрепал питомца за холку.

Наступило молчание, спасатели с изумлением, медленно, осматривали поляну. Неестественно примятая трава, рваные палатки, стреляные гильзы, мусор, развеянный по поляне пепел от костра — удручающая картина. Пес несколько раз обежал поляну. Иногда он останавливался, прижимаясь к земле, скулил, затем фыркал и бежал дальше. Лежавшего в порванной палатке Малкольма, косматый следопыт старательно обходил. Буллет фыркал в его сторону. Мистер Бойд озадаченно крутил в руках темные очки. Он хотел знать, что здесь произошло. Мужчина впервые видел, чтобы пес так себя вёл.

— Хорошо развлеклись? — нарушил молчание Саймон.

Он поднял с земли гильзу.

— По баночкам стреляли, — нервно хихикнула Оливия.

— Да, — ответил мистер Стоун. — На нас напал зверь. Не волк и не медведь. Я такого не видел.

— Я тоже, — проговорил Дон.

Он сидел около разворошенного кострища. След монстра явно отпечатался в земле. Саймон подошел к напарнику и посмотрел на его находку.

— Вроде волчий?

— Ты давно слышал про нападения волка в наших лесах?

— Э…, — пробубнил Саймон.

— Волк был размером с Шевроле «Тахо», — продолжал комментировать Дон.

Он встал и пошел к краю поляны. Дон ходил, изучая местность, затем повернулся к Джеймсу.

— Куда делся зверь?

— Убежал в лес, — быстро ответил тот и посмотрел на жену.

Оливия закивала головой в знак согласия.

— Не похоже, — бубнил Дон, изучая следы. — Тут кого-то ранили.

— Жена попала в бестию из пистолета, — снова быстро ответил Джейм и посмотрел на друга.

Тот прищурился, наклонил голову на бок и отвернулся, подойдя к напарнику.

— Дон, бог с ним со зверем. Нам надо найти ребенка. Если тварь в лесу, надо действовать быстро.

Дон кивнул и пошел разбирать сумки. Саймон подошел к Джеймсу и наклонившись к нему и быстро зашептал.

— Про взрыв, стрельбу и прочую ерунду расскажешь позже.

— Да, — ответил тот, положив руку на плечо друга. — Спасибо!

– «Спасибо» в карман не положишь и на хлеб не намажешь, — буркнул Саймон.

— Возьмите на поиски Оливию, ей нужно себя чем-то занять, — проговорил Джеймс. — Я останусь в лагере, послежу за сыном. Зверюга его лягнула. Боюсь у парня сотрясение.

— Конечно, — ответил Саймон.

Буллет подбежал к хозяину и ткнулся мордой в ногу.

— Мне нужна какая-нибудь вещь вашей дочери, — обратился Дон к Оливии.

— Конечно, — ответила она и суетливо стала рыться в порванной палатке.

— Желательно нестиранная, — уточнил кинолог.

— Конечно.

Оливия протянула Дону шапочку дочери, которую тут же обнюхал пес. Буллет знал свою работу. Он сразу бросился обследовать поляну. Пес встал у её края и посмотрел на хозяина, затем пару раз гавкнул и скрылся в лесу.

— Саймон, — позвал Дон. — Буллет взял след.

— Отлично! — проговорил Саймон. — Миссис Стоун, вы нам поможете?

— Конечно.

Саймон дал Оливии фонарик, рацию и пару сигнальных шашек.

— А это зачем? — удивилась она.

— Нам нужно не только найти вашу дочь, но и больше никого не потерять, — ответил с едва скрываемой улыбкой Саймон.

Спасатели и Оливия скрылись в лесу. Джеймс слышал далекий лай Буллета. Он подошел к Малкольму и заботливо укрыл его. Мальчик спал странным, мертвецким сном. Из леса стали доноситься голоса спасателей, усиленные переносными мегафонами.

Они звали Джиллиан.

Через два часа, после того как спасатели ушли в лес, прилетел вертолет. Он высадил еще троих человек и улетел. Поговорив с Джеймсом, спасатели изучили карту местности и вскоре скрылись в лесу. Мужчина уныло осмотрел поляну и принялся убирать испорченные палатки. Затем он набрал воды и стер следы засохшей крови с тела Малкольма.

Вскоре Джеймс развел костер и стал варить гречневую кашу.

«Война войной, а обед по расписанию, — думал он, подвешивая котелок над огнем, — одними энергетическими батончиками сыт не будешь».

Ближе к вечеру вертолет привез еще людей. Джеймс расчистил поляну. Спасатели установили новые палатки. Вечер этого дня закончился, не принеся результатов. Джиллиан не удалось найти. Малкольм лежал недвижимый в новой палатке, укрытый легким одеялом, он дышал глубоко и ровно, видел сны и не мог проснуться.

Спасатели разошлись по палаткам. У костра остался сидеть Джеймс и его друг.

— Рассказывай, — проговорил Саймон.

Он помешал в догорающем костре угли и подбросил еще дров.

— Что ты хочешь узнать?

— Что здесь произошло?

— Я сам толком не знаю. То, что я видел, сложно описать. Да и ты можешь подумать, что я сошел с ума.

— Мы многое с тобой видели. Вряд ли я так подумаю.

— Хорошо. На нас напало чудовище размером с минивэн с огненной гривой и шкурой твердой, словно сталь.

Джеймс задрал рубашку и показал другу бок.

— Посмотри на это, — проговорил он.

В свете костра его кожа имела неестественный цвет. Саймон осветил бок друга фонариком.

— А это что? Следы когтей.

— Наверно. Я удивлен, что цел остался. Ребра не сломаны, живот… можно сказать, что я отделался легким испугом.

— И этот зверь сейчас в лесу? Нам нужны стволы побольше.

— Нет, все нормально. Этого зверя в лесу нет. Но куда он делась, ты точно не поверишь.

— Ты слишком часто во мне сомневаешься. Давай уже рассказывай.

Джеймс рассказал другу то, что видел. Он не делал выводов и предположений. Он просто рассказывал. Саймон знал, что его друг, если надо, мог солгать на детекторе лжи, и аппарат бы принял все за чистую монету. Но этим вечером Джеймс не лгал. Саймон верил старому другу.

— Да, друг, я люблю страшилки. Сегодняшняя находится на вершине моего чарта, — произнес Саймон.

— Я знаю, звучит как бред. Но ты просил, я рассказал.

— Согласен. Я осмотрел ближайшие деревья. Гильзы есть, пуль нет. Следы животного заканчиваются на границе леса, а в лесу их нет. Ну и начались они тоже ниоткуда, вон у той палатки.

— Не может быть. Наверняка не заметил парочку? — спросил Джеймс.

— Да возможно, — ответил Саймон. — Ты зачем так тщательно здесь прибрал? Следы твари затоптал?

— Меньше знают — крепче спят.

Джеймс посмотрел на палатки спасателей во тьме.

— Подожди, ты сказал, что тварь схватила Малкольма за руку?

— Да.

— Но я видел его руку. Она вроде бы в порядке.

— О, да.

— Но этого не может быть. Ты же помнишь старину Томми.

— Да. Командир был мужик.

— Вспомни, что случилось с его рукой, когда в нее вцепилась эта бешеная псина. Его потом уколами обкалывали. И руку он месяца два восстанавливал. Хорошо, что не пианист.

— Этого я объяснить не могу, — ответил Джеймс.

— Спит он долго. Ты уверен, что все в порядке?

— Он в полном порядке.

Саймон понимал, что его друг устал, и сейчас его больше беспокоят мысли о дочери. Если он сказал, что его сын в порядке, значит, так оно и есть.

— Я начинаю верить нелепым страшилкам про это озеро, — проговорил Саймон. — Завтра рано вставать. Спокойной ночи.

Он похлопал друга по плечу.

— Мы найдем ее.

— Я знаю, — ответил Джеймс.

Он посмотрел в сторону палатки, в которой спал его сын. Малкольм спал и видел сон.

«Он высоко. Он парит над странным мрачным пейзажем. Свободный как ветер, широко раскинув крылья. Под ним лес. Миллионы деревьев, но они едва различимы. Гладь озер блестит в свете луны.

Ночь и высота. Пейзаж внизу похож на макет в музее естественных наук. Вот почему так непривычно.

Едва различимое движение внизу. Взгляд фокусируется. Да, что-то движется внизу, среди деревьев. Большой и сильный зверь медленно пересекает залитую серебряным светом поляну. Он останавливается в ее центре.

Что происходит?

Крылья сложены. Начинается быстрое падение вниз. Земля приближается. Уже отчетливо видны верхушки деревьев. Слышен едва различимый шелест перьев. Земля уже близко. Дыхание перехватывает. Земля близко. Зверь внизу не шелохнется. Он поднял вверх морду и раскрыл пасть. Это большая черная дыра, окантованная рядами белых острых кольев.

— Нет! — пытается крикнуть Малкольм.

Над поляной раздался рык. Гигантская птица взвилась стремительно вверх. В лунном свете она похожа на ангела, который возвращается на небеса. Рык над поляной повторился.

Что это? Кто я? Гигантская лапа взрыла землю. На земле ночь выглядит по-другому, не так как в небе. В лесу темно и страшно. Чего бояться царю леса? Вот край поляны, а за ним лес и новые звуки, запахи. Не торопясь, зверь заходит в лес. Все затихает. Из пасти идет пар. Зверь шумно втягивает воздух. Его носа коснулисьзнакомые запахи.

Но вот ветер принес новый запах. Он впереди, странный, незнакомый. Осторожно ступая, косматый гигант прет через лес. Вдруг его внимание отвлекает такой знакомый и манящий запах дикого меда. Дикие пчелы — вкусный мед. Потом посмотрим, что там. Сначала мед.

Гигант медленно бредет через лес, водя носом. Аромат заветного лакомства усиливается. Вот и дерево. Высоко над землей в дупле дерева спрятался пчелиный рой. Его гудение еле заметно передается дереву, но зверь его чует. Восхождение началось. Цепляясь большими, словно крюки, когтями, зверь лезет к заветной цели. Вот и дупло. Сильные лапы ломают края дупла. Пчелы начинают нападать. Но что они могут против толстой, густой шерсти. Когтистая пятерня лезет внутрь и тут пчелиный рой с новой силой набрасывается на косматого грабителя. Но ему все равно — вот он сладкий приз. Неожиданно резкая, невыносимая боль пронзила нос. Еще раз. Обиженно рыча, медведь начинает спуск на землю. Рой пчел кружит вокруг головы гиганта. Он, урча, вертит головой из стороны в сторону. Желание повторить восхождение, борется с желанием узнать, что это за новый запах в лесу. Нос болит.

Он вернется в другой раз.

Бурый хозяин леса, облизывает лапу, как леденец.

Он движется через лес, в сторону странного, нового запаха. Лес закончился. Что скрывается за ручьем? Да, запах идет с другого берега ручья. Там, под твердымискальными наростами, в гроте, кто-то прячется.

Вдруг ветер резко изменился, и косматый гигант уловил другой запах. Смрадный и неприятный. Медведь поворачивает голову. У поворота ручья, отбрасывая тень на камни, стоит мрачная тварь. Она наверняка равна медведю по силе. Но выглядит она непривычно. Ее глаза горят. Они не отражают свет, они как два маленьких уголька. Огонь в лесу опасен.

Медведю становится неуютно. На его территории чужак.

Вдруг он слышит всхлипывания. Под скальным навесом что-то живое. Едва различимый силуэт. Это человек — девочка. Она тоже смотрит вверх по ручью. Она не просто напугана, она источает страх, который можно унюхать, который можно услышать.

— Помоги ей! — умоляет Малкольм.

Медведь от неожиданности зарычал и мотнул головой.

— Или я помогу ей сам, — говорит Малкольм.

Малкольм чувствует невероятную силу. Он встает на задние лапы и понимает, что вся мощь хозяина леса теперь в его распоряжении. Маленькое существо под каменным навесом сжимается в комочек, наблюдая за происходящим.

— Я царь леса! Уходи! — говорит Малкольм.

Над лесом пронесся грозный рык, но он не напугал мерзкую тварь. Она в мгновение преодолела разделяющее их расстояние, и вонзила когти-сабли в тушу медведя. Густой мех — прекрасная защита, но когти этой бестии не жала пчел. Боль в плече и ответный удар. Над лесом пронесся вой.

Царь леса и темная тварь стали кататься по каменистому берегу в цепких объятиях друг друга. Медведь изловчился и придавил врага к земле. Сильный удар задних лап твари отбросил его. Короткий полет, скрежет камня и фонтан брызг. Противники снова друг напротив друга. Теперь медведь осторожен. Он обходит огнеглазого противника по дуге, оставляя за спиной маленькое существо, что спряталось под каменным навесом. На землю сквозь густую шерсть капает кровь, но силы еще есть.

«Она тебе не достанется …» — думает Малкольм.

Шея и морда темной твари рассечены. Её кровь медленно капает на каменистый берег. Там, куда падают черные капли, камень становится чернее угля. Камень оживает. Жуткое бесформенное нечто с чавканьем тянет щупальца вверх. Вот пара капель падает в воду. Как будто судорога прошла по глади ручья, и он превратился в черную живую массу. Поток свежей воды подхватил мерзкую жижу и понес прочь.

Медведь зарычал и бросился в бой.

Удар медвежьей лапы. Тварь отскочила, полоснув лесного гиганта по морде когтями. Когти пропороли голову медведя от уха до глаза. Над лесом пронесся рык. Темная тварь вновь прыгнула. Она прыгнула по высокой дуге, целясь когтями в основание шеи. Глаза твари пылали. Вот она, желанная победа!

Царь леса резко развернулся, встал во весь рост, и выставил одну лапу вверх, пытаясь, защитится другой. Страшные когти мерзкой бестии достали до широкой грудимедведя, но и его когти нашли цель. Владыка леса распорол брюхо твари и прижал ее к земле, навалившись тяжелой тушей. Раздался хруст. Два гиганта лежали неподвижно.

Девочка под каменным навесом старалось не дышать. Потом она осторожно вышла на свет. Она вскрикнула и вновь спряталась под каменистый навес. Медведь медленно поднял голову и утробно заурчал. Из пасти хозяина леса на камни капала кровь. Он кое-как поднялся и на четырех лапах поковылял к девочке. Царственное животное делало это из последних сил. У самой границы тени, которую отбрасывал навес, медведь завалился на бок и захрипел, глядя на девочку здоровым глазом.

Дыхание хозяина леса замедлялось.

Девочка вышла из тени. Она присела рядом с медведем и запустила пальцы в мех за ухом. Глядя в глаза неожиданному спасителю.

— Джиллиан, — прошептал Малкольм.

Медведь издал последний тихий рык. Его глаза остекленели. Малкольму показалось, что он тонет и ему не хватает воздуха».

Пробуждение настигло Малкольма неожиданно.

Он прижал одну руку к груди, а на другую оперся и сел. Мгновение назад он не мог дышать, и вот он сидит и дышит полной грудью. Грудь вздымается и опускается как кузнечные меха, он слышит свое дыхание. Сердце колотится, как у испуганного мышонка. Малкольм лег, пытаясь успокоиться.

На палатку упала тень.

— Па? Мам?

Полог палатки отошел в сторону, на Малкольма смотрела незнакомая девушка.

— Утро доброе. А вы кто? — спросил мальчик.

— Доброе утро! — ответила девушка с улыбкой. — Меня зовут Келли.

На молодой девушке ладно сидел легкий комбинезон с нашивками службы спасения. Белокурые волосы коротко пострижены, голубые глаза, тонкие брови, аккуратный нос, нижняя губа, чуть пухлее верхней — почти кинозвезда. Малкольм выбирался из палатки, не сводя глаз с очаровавшей его девушки. Он облизал губы и покраснел.

— Вода есть? — проговорил Малкольм. — Я пить хочу.

— Конечно.

Девушка пошла к костру, на ее лице играла улыбка. Малкольм поднял искусанную руку, заметив едва различимые шрамы, как на листе бумаги, который измяли, а затем хорошо разгладили. Вдруг шрамы медленно растворились, кожа стала гладкой. Он услышал шелест шагов девушки и поднял голову.

— С тобой все в порядке?

Он посмотрел на свою руку и поднял взгляд.

— Да. Извини.

Он протянул руку девушке.

— Меня зовут Малкольм.

— Я знаю.

Она пожала его руку.

— Вы спасатель?

— Нет. Мой папа спасатель. Я попросилась с ним.

Малкольм взял принесенную кружку с водой, выпил ее залпом и осмотрел поляну.

— Палаток прибавилось. А что случилось?

— Да. Ты, наверное, не знаешь, мы твою сестру ищем.

«Джиллиан…» — пронеслось в голове у мальчика.

Картины происшествия всплывали черно-белыми отрывками. Он вспомнил боль и страшные огненные глаза, зловонный смрад из пасти. Вдруг он ясно вспомнил ночной кошмар: мрачная тварь и Джиллиан были в этом сне.

— Я знаю, где моя сестра, — сказал Малкольм. — А где родители?

— Ищут твою сестру.

— У вас рация есть? Как общаются поисковые отряды?

Келли сняла с пояса рацию и дала Малкольму. Он покрутил диковинный прибор в руке. Мальчик привык использовать простые рации, которые можно купить в любом магазине, с такой моделью он не сталкивался, покраснев, он вернул прибор хозяйке.

— Мне бы, что попроще, — сказал он. — Кто-нибудь из спасателей знает скалы в виде оплывших свечей. Вдоль них протекает ручей. Там дохлый медведь должен быть и…

Малкольм замолчал и посмотрел на девушку, которая уже передавала описание местности. Ее взгляд изучал мальчика. Она выгнула дугой левую бровь и скривилась в ухмылке, продолжая говорить с кем-то по рации. Малкольм слышал обрывки речи.

— Да.

…

— Ну откуда я знаю.

— Дохлый медведь. Ты смеешься?

…

— Он так сказал.

…

— Даю ему рацию.

Легкий треск эфира.

— Малкольм, даю твоего отца.

— Да, я понял.

— Мэл, что случилось?

— Папа, я видел во сне. Отправь кого-нибудь вдоль ручья. Я не знаю, где это, но там очень приметные скалы и выступ…

— Да. И дохлый медведь, я тебя слышал… — в голосе отца сквозило сомнение. — Решать не мне, но я тебя понял. Ручей и каменные свечи уже кое-что. Не обижай Келли, мы вернемся к вечеру.

Малкольм нахмурился и посмотрел на новую знакомую. Она улыбнулась в ответ на его гримасу.

— Твой папа забавный, — проговорила она.

— Да, — ответил Малкольм.

Он постукал себя по животу.

— Местами, даже очень.

— Ты есть хочешь? — спросила Келли.

Только тут Малкольм понял, что голоден. Он мотнул головой в знак согласия и направился к костру. Над костром, изредка пуская из-под крышки пар, висел большой котелок спасателей.

— У нас есть газовое оборудование, но мой папа любит живой огонь и треск дров.

— Я тоже, — проговорил Малкольм. — Чем угощаете?

— Суп из оленины. Морковь, лук, картофель — все как полагается. Немного специй. Жаль, сметаны нет.

Малкольм ни разу не пробовал подобного блюда. Вкус ему показался чудесным. Как будто мальчик не ел целую вечность, а тут ему дали испробовать волшебного, дающего силы снадобья. Суп был темнее обычных домашних супов и наваристее. Картошка и морковь, таяли во рту. Мальчик наслаждался каждой ложкой. Он ел с таким аппетитом, что рассмешил Келли.

— Откуда ты знаешь, что твоя сестра именно там, где ты сказал?

— Она моя сестра, — ответил Малкольм.

Он закинул в рот очередную порцию восхитительного супа, а после многозначительно ткнул ложкой в небо. Келли ничего не поняла. Она посмотрела наверх и увидела в вышине кружащую птицу.

— И что это значит?

— Я просто ее чувствую, — ответил Малкольм.

Он сам многого не понимал и решил на неудобные вопросы отвечать как можно короче или вообще не отвечать. Что он мог ответить на вопрос по поводу руки. Малкольм знал, что зажег костер, перед тем как пришла эта тварь, но не знал как. Что произошло дальше, для него тоже стало загадкой.

«Много глупых вопросов рождают еще больше бредовых ответов, которые пугают людей, — думал он, уплетая вторую порцию супа. — Я не знаю, что произошло и не смогу разумно объяснить вчерашнее происшествие».

— Ты вроде как, экстрасенс, что ли? — спросила Келли.

— Ага, — мотнул головой Малкольм, продолжая возить ложкой в супе.

— Сколько пальцев? — спросила Келли, хитро улыбаясь.

Она убрала руку за спину.

— Четыре. Формально пять, но большой ты прижала к ладони.

— А сейчас?

— Сейчас победа. В смысле, два пальца.

— Потрясающе, — произнесла девушка, почти с придыханием.

— Магия, чего же ты хочешь. В палатке у меня складная метла и волшебная палочка.

Девушка продолжала смотреть на Малкольма, раскрыв рот.

— Расслабьтесь, все не так таинственно.

Малкольм указал на хромированную поверхность, большого походного котла за её спиной.

— И в зеркале я друга повстречал… — сказал Малкольм. — Как говорится ловкость рук и никакого мошенничества.

Девушка громко рассмеялась.

— Я уже почти поверила. А как же насчет ручья и скалистых навесов?

— Ах, это. Я во сне увидел.

Малкольм сказал это так серьезно и безапелляционно, что Келли, если и не поверила, то по крайней мере, больше не задавала подобных вопросов. Время до вечера прошло в разговорах и ожиданиях. Наконец, по рации передали, что Джиллиан нашлась. Малкольм обрадовался. Когда ночь накрыла лагерь своим звездным одеялом, вернулась последняя поисковая группа. Они привели Джиллиан.

Когда она вошла в лагерь, Оливия бросилась к дочери со слезами на глазах. Они обнялись. Минуту спустя Джеймс и Малкольм обняли плачущих женщин. Кто-то из спасателей старался не смотреть в их сторону. Кто-то откровенно глазел на картину семейного единения. Радость переполняла людей.

* * *

Впереди их ждал долгий перелет домой.

Оливия сказала мужу, что лесного отдыха с них хватит, остальное догуляют дома. Малкольму казалось, что ночь, проведенная в лесу, в одиночестве и страхе изменили Джиллиан. Она стала неразговорчивой и странно смотрела на него.

В самолете Джиллиан спала. Она изредка просыпалась, находила глазами брата и вновь засыпала. Оливия сидела рядом с дочерью всю дорогу и не выпускала ее руки. Она смотрела на дочь так, как будто боялась, что та возьмет и исчезнет, лопнет как мыльный пузырь. У Стоунов накопилось много вопросов об этом невероятном путешествии в Канаду. Но они точно знали, что ответов на них не будет.

* * *

Семья приехала домой под вечер.

Таксист помог выгрузить багаж и, поблагодарив за щедрые чаевые, уехал. Оливия и Джеймс взяли свои сумки и скрылись в дверях дома, о чем-то оживленно споря. Малкольм взял сумку Джил и пропустил ее вперед. На пороге, перед самой дверью, она остановилась. Малкольм растерянно посмотрел на сестру. Последовала странная, долгая пауза.

— Я люблю тебя, милая сестренка, — сказал он. — Никогда так больше не делай.

— Чего? — спросила она тихо.

— Не убегай в лес одна, — ответил он с улыбкой. — Бери меня с собой.

Джиллиан долго смотрела на брата. Он наклонил голову вперед, волосы упали на лоб Малкольма. Джиллиан вздрогнула, в уголках ее глаз появились слезы.

— Это был ты? — спросила она. — Я не знаю как, но это был ты.

— О чем ты? — не понял он.

— Тот медведь, что спас меня. Это был ты?

— Мне снилась ты, когда была в лесу, — начал Малкольм, но тут же замолчал.

Слезы покатились по щекам Джиллиан, она обняла брата, от неожиданности он выронил сумки. Она быстро зашептала, как будто боялась, что их подслушают и сочтут ее сумасшедшей.

— Я знала, что это был ты. Я видела глаза медведя.

Она отстранила от себя Малкольма, заглянула ему в глаза и снова обняла.

— Это был ты. Ты пришел меня спасти. Не знаю как, но ты это сделал. Когда медведь умирал, я так боялась, что больше не увижу тебя. Я не хотела бросать косматого гиганта, даже когда поняла, что он мертв. Но ты здесь, ты живой.

— Я всегда приду на помощь, где бы ты ни была. Ведь я твой брат.

Малкольм посмотрел на полуоткрытую дверь их дома, за которой стоял отец. Он встретился взглядом с сыном. Мальчик отвел взгляд. Джеймс прикрыл дверь, его шаги стали удаляться.

— Идем в дом, я голоден, как зверь, — проговорил Малкольм с улыбкой.

Он поднял сумки и открыл дверь плечом.

— Страж…, — проговорила Джиллиан и вошла в дом. — Страж леса.

Глава 3. Шаг в неизвестность

Происшествие на далеком лесном озере, подобно урагану, ворвалось в жизнь Стоунов. Оно разорвало тонкие нити, которые связывали Малкольма и его приемную мать. Этот ураган заставил звенеть и рваться канаты, которые связывали долгие годы Джеймса и Оливию Стоун. В воздухе висел душный туман страха и не способности понять друг друга.

Джеймс предложил единственный вариант, который устроил его жену. Малкольм отправляется в частную школу, подальше от Джиллиан, подальше от семьи. Оливию не волновало, как это повлияет на детей. Безопасность и здоровье дочери, её родной дочери, она ставила выше всякой психологической чуши.

Детям объяснять ничего не стали.

Одним пасмурным субботним вечером, в конце лета, Джеймс сказал сыну, что теперь он будет учиться в частной школе. Малкольм не задавал вопросов. Мистер Стоун, в душе, благодарил сына за это.

* * *

— Поверь, тебе понравится, — сказал Джеймс. — Пора прикоснуться к «взрослой» жизни.

Малкольм качнул головой в знак согласия.

Его «взрослая» жизнь началась осенью этого же года. Мальчику казалось, что ничего не изменилось. На выходные он приезжал домой. Да, он реже виделся с семьей, но недельная разлука окрашивала их воскресные встречи в новые, особые краски. Оливия все сильнее отдалялась от Малкольма.

Новую «взрослую» жизнь Малкольм принял с восторгом.

Если бы годы спустя Малкольма спросили, что он помнил о коротких школьных годах, он бы ответил: «Соревнования и любовь». Эти воспоминания всплывают в памяти вспышками. Они заставляют вновь пережить важные моменты. Кожа покрывается мурашками, мышцы напрягаются, губы пересыхают, вспоминается все, вплоть до запахов. Эти воспоминания вдруг приходят во сне. Они самые яркие, самые важные. В них радость победы, горечь потерь и первая Любовь. Та, о которой говорят с большой буквы или молчат, храня в сердце как реликвию её маленькие осколки.

* * *

Её звали Дебора Маклин.

В первый раз Малкольм увидел ее на стадионе школы. Он остановился на беговой дорожке, наблюдая, как она натягивает тетиву. Он не мог оторвать взгляд от юной богини с луком.

Она красовалась в легких спортивных шортах и жилетке белого цвета с эмблемой школы. Ее изящную фигурку опоясывал белый ремень, на котором висел колчан с восемью стрелами. Волосы соломенного цвета она собрала в жесткий пучок на затылке, но одна прядка около уха выбилась и развивалась на ветру. Она поправляла ее, целилась и отправляла стрелу в полет. Делала она это без тени напряжения, легко, как будто развлекалась, а не готовилась к соревнованиям. Опустошив колчан, она опустила лук и посмотрела на Малкольма. Ее глаза цвета грозового неба, сверкнули. Она улыбнулась и пошла к тренеру, который делал пометки в блокноте. Малкольм тоже улыбнулся, но она уже отвернулась. Он побежал дальше.

Это случилось в конце недели. Впереди ждал длинный уик-энд.

Вечером, сидя на кухне с отцом, Малкольм наверное первый раз в жизни, спросил у него совет. Конечно, Джеймс и до этого много чему учил сына, и по-родительски советовал. Но обычно он это делал наставительным тоном.

Оливия и Джиллиан уже спали. Мужчины же развлекались приготовлением фруктовых коктейлей и изучением кулинарных рецептов. На столе лежало несколько поваренных книг и ноутбук. Сайт по домоводству учил незадачливых кулинаров, как делать заливное мясо. Приближался день рождения Оливии. Малкольм с отцом хотели удивить своих женщин и гостей чем-то особенным.

— Папа, а ты когда-нибудь с женщинами знакомился? — спросил Малкольм, изучая семена зиры.

Он положил их на ладонь и растер. Потом понюхал.

— Странный вопрос, сын. Ты и твоя сестра являются подтверждением этого, — усмехнулся отец.

Он листал очередную книгу рецептов и делал пометки в ноутбуке.

— Мясо будем делать?

— Конечно, — ответил Малкольм. — Я не так спросил. Как ты познакомился с мамой?

Джеймс отложил книгу, прикрыл ноутбук и озадачено посмотрел на сына. Мальчик рассыпал по столу красный перец. Он задумчиво водил пальцем по красному душистому ковру, рисуя овал лица и растрепанные на ветру волосы.

— Тебе кто-то нравится?

— Да.

— В школе? В твоем классе?

— Нет. А это важно?

— Наверно, нет, — усмехнулся Джеймс.

— И что мне делать?

— Ты Стоун. Проблема-то в чем?

— Я боюсь к ней подойти.

— Я уверен, она не кусается, — ответил отец и хохотнул.

— Посоветуй, что мне делать? — буркнул Малкольм.

Джеймс встал из-за стола и подошел к стене, на которой висели японские ножи — его гордость. Он снял один из них и покрутил в руках.

— Видишь этот нож?

— Да, — ответил Малкольм.

— Женщина прекрасна в своей гениальной простоте и опасна в своей коварной непредсказуемости, как этот нож, — он помолчал и добавил. — Но в умелых руках, например, опытного шеф-повара, нож способен творить чудеса, радующие глаз и желудок.

— Ты вот сейчас чего мне хотел сказать?

Малкольм ошарашенно смотрел на отца. Тот задумался.

— Извини сынок. Так, что ты у меня хотел узнать?

— Как мне с девочкой познакомиться?

— Ну, так я и начал тебе это рассказывать. Для того, чтобы сварить суп, ты берешь нож и нарезаешь овощи, мясо. Затем кипятишь воду и засыпаешь нарезанное туда, добавляешь приправы и через некоторое время получаешь прекрасный суп.

— И что?

— Ты можешь не брать нож, чтобы не порезаться. И тогда у тебя не будет супа.

— Я могу все свалить в кипяток. Варить придется дольше, но суп будет, — сказал Малкольм.

— Ну вот, концепцию ты уловил, — сказал отец. — То есть тебе нужен результат?

— Да.

— Найди путь для его достижения.

— Но я боюсь, — сказал Малкольм. — Что мне делать со страхом?

— Это, пожалуй, единственный и самый страшный грех людей.

— Без философии можно?

— А как же нам, докторам, без нее родимой, — Джеймс улыбнулся.

Он повесил нож на место и вернулся к столу, за которым сидел Малкольм.

— Тогда слушай историю нашего с мамой знакомства, — сказал мистер Стоун:

«Так знакомятся только в кино, — шутила Оливия.

Мы встретились в букинистическом магазине. Она прохаживалась среди полок с книгами. Я заметил ее не сразу, но когда заметил, не мог оторвать взгляд. Меня как будто опоили. Туман перед глазами, я никого не вижу кроме нее. Она медленно шла через зал, изредка останавливалась, брала книгу, изучала ее и ставила на место. Наверняка, она заметила мой удивленный взгляд, но не подала вида. Она с улыбкой обошла меня, и мы оба направились к кассе. Заметив книгу, которую я держал в руках, она произнесла:

— Невероятно, вот ее то я и искала.

— Но я уже ее купил, — соврал я.

— Жаль, — ответила она.

Она стала отходить, но потом обернулась и спросила, не могу ли я продать ей книгу.

— Я нашел выход, — сказал я. — Понимаете, эту книгу я долго искал, и не хотел бы с ней расставаться. Выходите за меня, и я подарю ее вам. Она прекрасно будет смотреться в библиотеке в нашем доме.

— Как вы скоры на расправу, капитан, — сказала она.

На мне была военная форма.

— Майор, — ответил я.

Она засмеялась. Я заплатил за книгу и отдал ей. В этот вечер мы ужинали в маленьком кофе. На следующий день я улетел в последнюю командировку. Она ждала меня два месяца. Когда я вернулся, мы поженились, а через три года родились вы с сестрой».

Джеймс налил себе гранатового сока. Взял другой стакан, налил сыну и поставил перед ним.

— У меня нет прямых инструкций, как тебе поступить. Я точно знаю, что если ты поборешь сомнения, ты достигнешь всего. Ты хочешь, с ней познакомиться, подойди и познакомься. Все!

Малкольм задумчиво смотрел в стакан.

— А что мне сказать?

— Ну, не знаю, например: «Твой отец — инопланетянин? Потому что на планете Земля, таких, как ты, я никогда не встречал!» или вот «Если быть красивой — преступление, то ты однозначно виновна!»

— Круто… — проговорил Малкольм — Еще есть варианты?

Джеймс улыбнулся.

— Я посмотрел в словаре синоним слова «прекрасная», твое имя там тоже было…, а меня зовут Малкольм…

Отец и сын одновременно подняли стаканы, ударили ими и выпили по глотку. Гранатовый сок приятно щипал язык и горло.

— Просто, подойди и представься. Если она та, все будет хорошо, если нет, так ей и надо. Пойми, главное — процесс, а результат — побочный эффект.

Последних слов отца Малкольм не понял. Примерно неделю после разговора с отцом он «набирался смелости» и строил планы: как бы реализовать «постановочное знакомство».

План не пригодился.

Они встретились в столовой. Малкольма занимали мысли о тренировках по стрельбе из пистолета. Он хорошо стрелял, но в этот день словно увидел пистолет впервые. Тренер ничего не сказал, но его взгляд говорил о многом.

Стоя в очереди в столовой, он пытался понять, что произошло на тренировке. Впереди стояли три девочки, которые о чем-то оживленно спорили. Малкольм медленно двигал разнос. Он взял салат из огурца и редиса, посыпанный мелко нарезанным укропом и петрушкой, картофельное пюре и рыбу запеченную под сыром. Он неторопливо двигал разнос, практически не смотря по сторонам. Малкольм потянулся за кексом, но отвлекся. Вместо кекса под рукой он почувствовал нежную девичью руку и услышал голос.

— Мама, часто говорит мне: «сладенькая моя». Но я искренне надеюсь, что ты не будешь есть мою руку.

Малкольма как будто окатили ледяной водой. Он держал руку Деборы Маклин. — Извини, я хотел взять кекс, — сказал он. — Но ты первая. Он твой.

— Ну что ты! Ты так вцепился в мою руку, что я подумала он тебе нужнее. Тем более он последний. Бери.

Малкольм все еще ощущал тепло ее руки и чувствовал себя странно. Ему нравилось это ощущение, но он чувствовал себя неловко и хотел сказать что-то оригинальное, чтобы не выдать смущения.

— Ты меня не застрелишь из лука?

Только и смог придумать он, от чего почувствовал себя болваном. Он улыбнулся и покраснел. Она улыбнулась в ответ и ответила:

— Я слышала ты хорошо бегаешь.

— Да и неплохой наездник.

Он почувствовал себя еще большим болваном.

— Кажется, мне пора скакать отсюда, — сказал он.

— Подожди, я придумала. Мы можем съесть его вместе.

Дебора взяла нож, и разрезав кекс, половинку положила себе на тарелку.

— Ваш ход, — сказала она с улыбкой.

Малкольм взял оставшуюся половинку кекса. Пока они шли через столовую, Дебора о чем-то спрашивала Малкольма, он говорил почти на автопилоте.

— Меня зовут Дебора.

— Малкольм.

…

— Откуда ты?

— Литлхоуп отсюда недалеко?

— А я из Бангора.

— Штат Мэн?

— Нет то, что рядом с Бэлфастом.

…

— Приятно было пообщаться.

— И мне.

Он стоял рядом с ней и слушал музыку ее голоса, вдыхал ее аромат и надеялся, что отвечает впопад. Вечером, лежа в полутьме своей комнаты, Малкольм пытался вспомнить, о чем он разговаривал с Деборой, но не помнил слов. Он помнил ощущения, и они ему нравились. Этот краткий разговор походил на сладкий, сказочный, предрассветный сон, когда первые утренние лучи солнца заставляют открыть глаза и проснуться, но ощущение волшебства остается где-то рядом и заставляет улыбаться.

Прошло больше двух недель с их первого разговора. Они изредка виделись в коридорах школы. Приветствовали друг друга, улыбались и расходились. Оказалось, сделать еще шаг для него тоже непросто.

* * *

В выходные, на очередных вечерних посиделках за игрой в шашки, он рассказал отцу о прошедшей неделе. Джеймс задумчиво смотрел на доску.

— Теряешь время, сын.

— Не понял? — удивился Малкольм.

— Время — самый жестокий кредитор. Твой кредит неизменно растет, и нет никакой возможности выплатить проценты.

— Папа, может, хватит говорить метафорами, я ребенок.

— Зачем тогда мою бритву берешь?

Малкольм хмыкнул и почесал подбородок.

— Вот и я о том же, — сказал отец. — Не теряй времени зря. Опасения, страхи, не должны тебя тормозить. Делай то, что считаешь правильным. Ты или будешь в дамках…

Джеймс срубил три шашки Малкольма и прошел в дамки.

— … или проиграешь, но продолжишь идти дальше.

Малкольм посмотрел на доску.

— Партия, — сказал он без сожаления.

Джеймс с улыбкой мотнул головой.

— Ну что, сын, по сочку и спать?

— Да.

Отходя ко сну, Малкольм думал о Деборе. Вечная хранительница покоя, ночь, подарила ему сон:

«… Они гуляли по набережной и ели мороженое. Он что-то рассказывал, Дебора смеялась. Ветер трепал ее волосы, собранные в конский хвост. Они держались за руки …»

Прекрасный сон.

Два дня спустя, Малкольм наблюдал за тренировками лучников. Его внимание приковала к себе Дебора. По непонятным для него причинам его чувства обострились. Он мог слышать звон натягиваемой тетивы и шелест полета стрелы. Малкольм мог предсказать практически сразу, куда попадет стрела. Он мог поклясться, что слышит, как бьется сердце девочки.

Когда в ее колчане осталось две стрелы, Малкольм подошел к ней. Дебора положила стрелу на лук. Малкольм коснулся ее плеча. Она замерла.

— Чуть выше. Пауза на выдохе. Между ударами сердца… — прошептал он, едва касаясь ее ушка губами.

Девочка натянула тетиву и выпустила стрелу.

— Молодец! Теперь запомни, как ты это сделала, — сказал подошедший тренер.

Дебора опустошила колчан. В центре мишени торчали две стрелы: одна над другой, плотно прижатые друг к другу. Над стрельбищем затухал шелест оперения, но его мог слышать только Малкольм.

— Молодцы, — сказал тренер. — На сегодня хватит. Отдыхайте.

Две девочки, которые тренировались вместе с Деборой, подошли к ней.

— Ну, ты, крутышка.

Они косились на Малкольма.

— Кто это? — прошептала одна.

— Это мой друг, — ответила Дебора и повернулась с улыбкой к Малкольму.

Девочки зашушукались, изредка поглядывая на него. Мальчик витал на седьмом небе от счастья, на его лице играла блаженная улыбка, единственная мысль, которая крутилась у него голове: «Главное не смазать подачу!»

Дебора подошла к Малкольму, ее щеки горели легким румянцем, глаза светились. Она отдала ему лук и двумя руками взбила свои волосы. Сердце мальчика колотилось, как будто он сорвал джекпот. Он поспешно вернул лук. Солнце играло в её волосах. В этот момент она походила на греческую богиню — охотницу. Малкольм смотрел на нее, не отрываясь.

— У меня что-то с лицом? — спросила Дебора.

— Нет, все хорошо.

— Ты так на меня смотришь.

— Ты похожа на Артемиду, — произнес он.

Дебора заливисто рассмеялась.

— На кого?

— На богиню из греческих мифов, у нее были лук, стрелы и олень.

Девочка продолжала смеяться.

— Олень?

— У тебя, конечно, нет оленя. Но если бы был…

Малкольм прижал к голове руки с растопыренными пальцами. Он принялся гарцевать вокруг Деборы, изображая оленя. Девочка засмеялась пуще прежнего. Он остановился с виноватой улыбкой.

— Я знаю, кто она. Меня папа так называет: «Моя юная Артемида», — сказала Дебора. — Твой олень больше похож на лося.

— Наверно поэтому, меня не взяли в школьный театр.

За разговором они не заметили, как подошли к центральному корпусу школы. Они остановились. Малкольм мялся. Он хотел еще с ней о чем-нибудь поболтать, но не знал, что сказать. Дебора поняла, что надо спасать незадачливого рыцаря и взяла инициативу в свои руки.

— Ты силен в физике?

— Не скажу, что это мой конек, но смогу рассчитать траекторию полета стрелы по заданным параметрам.

— Вот и отлично. Тренировки отнимают массу сил. Мне нужен хороший репетитор.

— К вашим услугам, мэм, — ответил Малкольм.

Они расстались, чтобы встретится вечером.

Так начались долгие восемь месяцев, которые пролетели как сон. Они помогали друг другу в учебе, поддерживали на соревнованиях, улюлюкали в моменты триумфа с трибун и фыркали в сторону противников. Все свободное время они проводили вместе. Вечера стали необычайно короткими. Им не хотелось расставаться ни на мгновение.

Любовь! Как хочется, чтобы она продолжалась как можно дольше.

Да, это был сон, прекрасный и недолгий, который закончился, неожиданно для них обоих.

* * *

Они гуляли по набережной.

— Нам нужно поговорить, — тихо сказала Дебора.

— Да, что случилось, — удивился Малкольм.

Девочка не знала, с чего начать. Стоя перед зеркалом, в своей комнате, она тренировалась: «Моего папу переводят, я уезжаю!»

Она тренировалась в произношении этой фразы долго, произносила ее с разной интонацией, но не знала, как будет трудно сказать это Малкольму, глядя в его глаза. Она хотела продлить эти чудные мгновения рядом с ним, как можно дольше.

«Я скажу ему сегодня вечером, — думала она, — пока мы будем вместе, я не хочу, чтобы ему было так же тяжело, как и мне. Не сейчас, позже».

— Нет ничего, в другой раз, — сказала Дебора. — Может вечером.

— Хорошо.

Малкольм почувствовал ее напряжение, но допытываться не стал.

Они шли по песчаному берегу в сторону парка аттракционов, преследуемые грустным криком чаек. Вдруг Малкольм остановился и привлек Дебору к себе. Ветер играл ее непослушными волосами. Он неловко поправил их, глядя в ее темно синие глаза, сейчас они ему казались еще темнее, чем обычно.

«Он почувствовал, — думала она. — Боже, что мне делать?»

Дебора прижалась к нему. Он ощутил тепло ее щеки. По спине пробежали мурашки. Малкольм почувствовал, как его щека намокла и слегка отстранился. Дебора плакала. Он стал целовать ее щеки, ощущая вкус ее слез на губах, чуточку соленых и горячих. Или это горели щеки его любимой, он не знал. Он хотел, чтобы она перестала плакать, и осушал каждую слезинку губами.

— Я люблю тебя, — прошептал он, продолжая целовать ее щеки.

Плечи Деборы подрагивали. Она обняла его крепко, затем освободилась из его объятий и побежала прочь. Малкольм стоял, не понимая, что происходит. Он вышел из оцепенения и побежал за ней.

— Постой! Я что-то сказал не то! — кричал он ей вслед.

— Уйди прочь! Я не люблю тебя.

«Вот это ход конем», — подумал он, спотыкаясь и падая.

Малкольм поднялся и прокричал:

— Что я сделал!?

— Отстань!

Дебора не старалась убежать. Он догнал ее и, обхватив сзади, поднял над землей.

— Пусти медведь!

Малкольм поставил ее на землю, но не отпускал. Они стояли лицом к океану, к набегающим волнам. Он зарылся лицом в ее растрепанные волосы, ощущая, как что-то сжимает его горло.

— Что происходит? — спросил он.

— Я уезжаю, — ответила она.

— Ну и что? Ты вернешься.

— Нет. Мы уезжаем, и я не знаю, когда вернемся.

— Ты можешь жить в школе.

— Отец этого не хочет.

Она повернулась к нему лицом. Они долго смотрели друг другу в глаза.

— Я буду приезжать к тебе.

— В Японию?

— Это сложнее, — горько улыбнулся Малкольм.

Он не верил, думал она шутит, может быть, проверяет его. Он не давал повода усомниться в его любви. Едва заметная, печальная улыбка скользнула по лицу девочки.

— Это не страшно. Есть же Интернет, есть почта, — сказал Малкольм.

— Конечно, — прошептала она.

Они оба понимали, что сказке пришел конец, но надеялись, что это не так. Слезы на ее глазах уже почти высохли, она достала платок. Малкольм остановил ее.

— Не надо. Глаза будут красными, — проговорил он. — Закрой их.

Девочка закрыла глаза. Малкольм осторожно стал целовать ее, собирая губами редкие слезинки. Он целовал свою любовь и шептал ей слова:

«Последние капли росы, Соберу я губами любя, Чтоб сладкими были они, Когда разбужу я тебя …».

«…Поцелуем своим», — закончила за него Дебора.

Малкольм продолжал целовать ее щеки, кончик носа, краешек губ. Он прижался губами к ее губам и ощутил легкий вкус клубники и слез. На мгновение их губы слились. Он отстранился и посмотрел на нее.

— Мы что-нибудь пидумаем, — прошептал он.

Слезы потекли по ее щекам с новой силой. Она обвила его шею руками, притянула к себе и поцеловала, долгим, сладко — горьким, нежным поцелуем. Их дыхание слилось воедино. Время остановилось. Вокруг никого, кроме них. Тишина и биение их сердец.

Они расстались засветло. Дебора сказала, что ей нужно собраться к отъезду.

Утром следующего дня за Деборой приехали родители. Малкольм наблюдал за сборами издалека. Она его видела, но не подала знака. Он спокойно стоял в тени дерева. Вещи уложили в багажник. Девочка о чем-то поговорила с матерью и старшей сестрой. Её мать скрылась в машине, а сестра осталась стоять. Дебора пошла в сторону Малкольма. Он медленно вышел из тени ей на встречу и протянул свернутой лист бумаги.

— Здесь…

Она жестом остановила его. Коснулась ладонями его щек и быстро поцеловала. Он ощутил, как горячи ее губы. Голова закружилась, он хотел обнять ее, но руки не слушались. Дебора отстранилась и отвела взгляд.

— Лучше сломать все сразу, чем наблюдать, как что-то дорогое твоему сердцу медленно рушится, и ты ничего не можешь с этим сделать. Не пиши мне, — проговорила она. — Прощай, Малкольм.

Он стоял, словно его огрели по голове.

Порыв ветра вырвал листок из рук мальчика, и закружил, поднимая все выше и выше, превращая его в одинокую белую птицу. Малкольм молча смотрел, как Дебора уходит. Он не видел, что по ее щекам текут слезы. Она ускорила шаг и побежала к машине. Девочка не обернулась, когда закрывала дверь.

Малкольм еще долго стоял и смотрел в ту сторону, куда уехала машина. Он пришел в себя, когда порыв ветра бросил ему под ноги письмо, которое он хотел отдать Деборе. Мальчик поднял его и скомкал. Пальцы рук его побелели, сжатые в кулак. Он резко развернулся и кинул плотный комок в дерево, под тенью которого недавно стоял. Кора дерева прогнулась и треснула, щепки разлетелись в стороны. Комок погрузился в мякоть дерева на несколько дюймов. Мальчик не обратил на происшествие никакого внимания. Он вышел с территории школы и пошел в город.

В голове крутились вопросы, на которые он не мог найти ответов. Он погружался в воспоминания, еще вчера все вокруг цвело и дышало радостью, теперь мир стал черно — белым. Знакомые места вместо радости причиняли боль; улицы по которым они гуляли, кафе в которых они ели мороженое. Запахи этих мест стали плоскими и вызывали тошноту. Звуки резали слух, хотелось зажать уши и бежать, бежать прочь и Малкольм побежал, не разбирая дороги. Встречные прохожие шарахались в стороны.

* * *

Он не помнил, как попал в этот переулок.

Незнакомая обстановка вывела его из того кошмара, в котором он утопал минуту назад. Он стоял в темном переулке. Все здесь выглядело не так. Ему даже показалось, что он находится в другом городе. Впереди полумрак. Тусклый свет в паре окон. Малкольм оглянулся, где-то в начале переулка он увидел яркий свет и услышал музыку. Мальчик уже собирался повернуться и уйти отсюда, когда от стены перед ним отделилась темная фигура.

Перед ним возник долговязый юноша. На нем, словно на сломанном манекене, кое-как сидели джинсы, потрепанные кроссовки и затертая джинсовая жилетка. Его черные немытые волосы походили на заросли репейника. Бледное лицо с красными прожилками на щеках создавали ощущение плохо наложенного грима. В одном ухе мрачно поблескивала сережка в виде перевернутого креста. Глаза прятались за темными очками.

«Очки, что он только в них видит?» — подумал Малкольм.

— Все вижу, паря, — проговорил он. — Заблудился?

— Как не во время, — услышал Малкольм за спиной голос.

Мальчик обернулся.

От противоположной стены отделилась фигура другого парня, приземистого, с широкими плечами. Таких называют: «бычок» или «крепыш». На его когда-то белой футболке красовался мертвец, восстающий из могилы. Надпись под картинкой гласила: «Кладбищенские упыри». Кожаные брюки покрывали остроносые клепки и неровные разрезы. На шее поблескивала цепь. Лысину покрывала татуировка. Казалось, что рисованные механизмы жили в голове странного урода. Остроносые сапоги с подковами неприятно шкрябали по мостовой. Глаза его смотрели, словно черные дыры.

Малкольм отступил так чтобы видеть их обоих.

— Далеко собрался, щенок? — проговорил долговязый.

«Подальше от вас, ушлепки», — подумал Малкольм.

— Я, похоже, ошибся поворотом. Извините, но я вас покину.

— Глист, он тебе грубит, — пробасил крепыш.

— Это все, что у меня есть, — проговорил Малкольм.

Он достал из кармана бумажник и бросил его под ноги долговязому. Крепыш на время выпал из поля зрения Малкольма.

«Пора валить отсюда, — подумал мальчик. — Варп девять, энсин!»

— Подними! — визгливо проговорил долговязый.

Малкольм развернулся, чтобы бежать, но получил кулаком в нос от крепыша, который как будто вырос из-под земли. Мальчик упал, чувствуя, как по подбородку течет холодная струйка крови. Страх и обида, которые владели им, вдруг сменились ненавистью и злобой. Он попытался встать, но почувствовал сильный удар ногой в бок. Боль ослепляла. Малкольм отлетел к стене. Он услышал щелчок и повернул голову. У долговязого в руках появился неестественно длинный нож.

— Ну, что выпотрошим поросенка? — провизжал он.

— Осторожнее, Глист, а то он может чем-нибудь в нас кинуть.

Долговязый бросился на Малкольма. Крепыш последовал за ним, отрезая путь к отступлению. Малкольм уклонился от выпада, боль пронзила его бок с новой силой.

«Неужели ребро сломали?» — мелькнула мысль.

Нож воткнулся в стену, отколов от нее добрый кусок. Мальчик поймал его и обрушил, что есть силы на голову долговязому. Тот, крякнув, повалился на землю. Крепыш выдернул нож из стены и бросился на Малкольма. Мальчик уклонился с линии атаки, оказался у него с боку. Он, что есть силы, пнул его по колену. Раздался хруст. У Малкольма свело зубы. Крепыш завыл, оседая.

— Хватит игр. Ты тот, кто нам нужен, — услышал Малкольм голос долговязого.

Мальчик обернулся. Долговязый стоял в тени, за полоской света, которое отбрасывало окно. В размытый квадрат света упали темные очки. Во тьме горели желтым пламенем глаза. На свет появилась сжатая в кулак огромная волосатая лапа с когтями. Вторая лапа раздавила очки. В тусклом свете окна появилась морда существа, неестественно вытянутая. Огромный подбородок касался груди. Из раскрытой пасти торчали зубы в несколько рядов. На голове и на загривке твари росли длинные иглы загнутые назад, как у дикобраза. Чудовище высунуло язык, и на землю упала тягучая слюна.

Малкольм выставил одну руку вперед, отступая. По его спине струился холодный пот. Язык присох к небу. Он оглянулся. Крепыш пытался подняться с земли. Он пока не опасен.

Тварь затрясла головой. Малкольм услышал трескучий звук. Он еще отступил. Крепыш справа от него кряхтел, отползая к стене.

— Глист, сделай уже этого огрызка, — проревел он оглядываясь.

Увиденное его испугало. Он взвизгнул, рука его подогнулась, и он лицом воткнулся в мостовую. Тварь резко наклонила голову. В воздухе просвистели длинные, острые и твердые как сталь иглы. Малкольм припал на одно колено и выставил вперед обе руки, скрестив их. Мальчик наклонил голову и закрыл глаза. Он не знал, что еще можно сделать.

«Хорошо бы иметь щит», — успел подумать он.

Мальчик почувствовал удары, но не боль. Иглы со свистом втыкались в стены и мостовую. До Малкольма не долетела ни одна. Крепышу досталось. Его зад и часть спины теперь украшали иглы. Он походил на плешивого ежа и теперь голосил, не переставая. Вопли его постепенно затихли.

Малкольм вовремя открыл глаза. Иглогривая тварь бросилась на него. Он упал на спину и выбросил вверх обе ноги как тараны. Удар пришелся в брюхо твари. Она с ревом перелетела мальчика в темноту переулка. Малкольм вскочил и побежал прочь из этого мрачного переулка, слыша, как тварь уже гонится за ним.

Малкольм остановился, когда пересек квадрат света, в котором лежали сломанные очки. Он знал, что ему не убежать. Мальчик развернулся, готовясь к нападению. Иглогрив, так назвал его Малкольм, поравнялся с лежащим на земле крепышом. Тело его приятеля изредка подрагивало.

— Подушка для игл, — прохрипел он.

Тварь сгребла в охапку иглы, торчащие из зада крепыша, и выдернула их. Малкольм понял, что она их сейчас кинет. Он снова присел, выставив скрещенные руки перед собой. Тварь пошла на мальчика по дуге, приближаясь к стене. Малкольм ждал.

Иглагрив метнул иглы, которые сжимал в кулаке и прыгнул на стену. Малкольм не видел этого маневра. Когда он открыл глаза, тварь уже летела на него сверху. Она опрокинула мальчика на спину. Страшная лапа сжала его шею. Тварь приблизила зубастую пасть к его лицу. Малкольм настолько испугался, что ничего не мог сделать. Его руки беспомощно шарили по мостовой. Он дергал ногами, пытаясь пнуть тварь.

— Пришел твой последний миг, маленький ксаметар, — прохрипела тварь.

— Надеюсь, нет, — ответил Малкольм.

Он с силой воткнул в глаза твари иглы, которые случайно нащупал, прощаясь с жизнью. Иглогрив взвыл и ослабил хватку. Малкольм пнул его, что есть силы. Тварь отшатнулась. Мальчик подпрыгнул и ладонью вбил одну из игл почти до половины в голову чудовищу. Дикий рев наполнил переулок.

«Где полиция? — думал Малкольм убегая. — Почему никто не вызвал полицию?»

Из его руки шла кровь. Она стекала по пальцам холодной струйкой. Капала на землю. Руку как будто жгли изнутри. Шея и грудь болели. Малкольм прихрамывал. Тварь не преследовала его. Где-то за спиной Малкольм слышал рев и скрежет когтей по мостовой и стенам домов. Рев становился тише и протяжнее. Мальчик побежал на свет в начале переулка. Он думал о спасении.

Препятствие на пути к спасению стало полной неожиданностью.

Наступила абсолютная тишина. Малкольм не слышал ничего, даже звука собственного сердца. Его как будто окутала невидимая паутина. Ноги и руки завязли. Каждый шаг давался с трудом. С ужасом он понял, что не может дышать. Шаг, еще один. Яркий свет улицы так близко. Казалось, время там остановилось. Люди походили на восковые фигуры, которые стояли на улице.

«Я не могу дышать», — думал Малкольм.

Он продирался вперед, превозмогая боль и усталость. Мальчик чувствовал, как силы покидают его. Мысли кружились в безумном хороводе. Он хочет вздохнуть, но не может.

«Я не выберусь отсюда», — пульсировала предательская мысль.

Впереди, в свете улицы, он видел молодую пару. Нога мужчины замерла, не закончив шага. Голова молодой женщины повернута к нему. На другой стороне улицы полицейский стоял, заложив руки за спину. Несколько машин на проезжей части, замерли, словно декорации в театре.

Рядом с полицейским стоял мужчина в странной одежде, которой самое место на карнавале или тематической вечеринке. Длинный кафтан и плащ с опущенным капюшоном, казались абсурдными. Из-под плаща поблескивала овальная пряжка ремня и витая рукоять меча.

Мир стал расплываться.

«Воздух…», — мелькнула мысль.

Малкольм чувствовал, как проваливается в пустоту.

* * *

Молодая женщина громко взвизгнула от неожиданности, едва не споткнувшись о Малкольма. Мужчина успел поймать ее. Перед ними на тротуаре лежал мальчик в грязной одежде порванной в нескольких местах. Его окровавленная рука бросалась в глаза.

Молодых людей поразило, как появился этот мальчик. Он вывалился перед ними из витрины кафе. Большая витрина с эмблемой кафе и надписью: «Вкус жизни» — цела и невредима. Мальчик лежал лицом вниз. Женщина стояла, зажав рот руками. Глаза её смотрели со страхом и интересом. Мужчина попытался приподнять мальчика. К ним быстро подошел полицейский.

Констебль Бэйкер. Что здесь произошло? — спросил он.

Полицейский повернулся на вскрик женщины и не видел подробностей. Помогая мужчине, он подхватил мальчика с другой стороны. Картина открылась неприглядная и странная; почти фиолетовый нос медленно бледнел, становясь розовым; темные пятна синяков растеклись под глазами, а затем исчезли; кровь под носом, на губах и бороде так и засохла; руку покрывала бурая корка крови, но раны не видно.

Из кафе стали выходить зеваки.

— Что здесь произошло? — спросил полицейский, делая паузы между словами.

— Он упал нам под ноги, из ниоткуда, — сказал мужчина.

— Ммм, — пискляво подтвердила женщина, не отрывая рук от рта и мотая головой.

— Что значит, ниоткуда? — не понял полицейский.

— Он вывалился из витрины, — сказал мужчина.

— Ммм, — снова пискнула женщина.

— Милая, прекрати уже, — рявкнул мужчина.

Полицейский потрогал пульс мальчика и вызвал скорую помощь. Он доложил о происшествии диспетчеру. Лицо мальчика бледное в свете уличных фонарей походило на лицо мертвеца. Дыхание, глубокое и ровное, давало надежду на то, что он жив.

— Он, что спит? — удивился мужчина.

Он попытался приподнять Малкольма. На тротуар, под ноги полицейскому упал мобильный телефон.

— Ваш? — спросил полицейский, поднимая его.

— Нет. Телефон его, — ответил мужчина.

Констебль посмотрел номера быстрого набора.

«Папа, отлично», — подумал он, нажав кнопку вызова.

Мистер Стоун ответил быстро. Он уже почти въезжал в город.

— Добрый вечер, сын. Я скоро буду. Соскучился по дому?

— Добрый вечер, говорит констебль Бэйкер.

— Кто, простите? — опешил Джеймс.

— Констебль Бэйкер, полиция Брайтона. Вам знаком мальчик лет четырнадцати, пепельные волосы, ростом примерно пять с половиной футов, на футболке эмблема школы «Сайтгейт».

— Вероятно это мой сын, вы звоните с его телефона. Что происходит, констебль? С ним все в порядке?

— Я не знаю. Скорая вот-вот подъедет.

Констебль слышал завывание сирены кареты скорой помощи.

— Что с моим сыном, констебль? — жестко, разделяя слова, спросил Джеймс.

— С ним вроде бы все хорошо, но я не доктор… — протянул Бэйкер. — Его нашли на улице без сознания, со следами насилия.

— Без сознания?

— Да он бледен, как сама смерть… — констебль осекся. — Простите. Он как будто спит.

Джеймс понял: что-то произошло с его сыном, что заставило его проделать один из его странных трюков и он впал в долгий исцеляющий сон.

— У моего сына редкая форма нарколепсии. Передайте медикам, чтобы не применяли медикаменты. Я уже еду. Где мне найти Малкольма?

— В Центральной больнице Брайтона.

— Спасибо, констебль.

Джеймс положил трубку. Он нашел по навигатору, где находится больница. Мужчина надеялся перехватить сына там не допустить проведения любых процедур. Он утопил педаль газа в пол. Лэнд Ровер влетел в город, нарушая правила он мчался к больнице. Джеймсу повезло, на немноголюдных улицах попадалось мало машин. К больнице он подъехал одновременно с каретой скорой помощи. Он выскочил из машины и открыл заднюю дверь. Медики уже доставали каталку, на которой лежал Малкольм с кислородной маской на лице. Джеймс узнал сына.

«Слава богу, им не хватило ума поставить ему капельницу», — подумал он.

— Добрый день. Это мой сын, — проговорил Джеймс.

Медик посмотрел на него с сомнением.

— Это вы сказали полиции о приступе нарколепсии? — спросил медик.

— Да, я.

Джеймс увидел кровь на лице и руках Малкольма.

— Чья это кровь? — спросил он.

— Вероятно его. Похоже, что у него пошла носом кровь, и он вытирал её рукой, а после потерял сознание. Я осмотрел его и видимых ран не нашел.

Из двери больницы вышла сестра. Она что-то прокричала.

— Сейчас, — ответил парамедик. — Он жив, видимых повреждений нет. Подождите здесь, пожалуйста. Я сейчас вернусь.

Парамедик скрылся за дверями больницы. Джеймс не верил такой удаче. Он быстро снял с сына кислородную маску, поднял его на руки и отнес к машине, положив на заднее сиденье.

— Эй, вы что творите? — услышал он за спиной. — Стойте!

Джеймс сел в машину, и она сорвалась с места. Когда Лэнд Ровер выезжал на улицу, перед ним появилась фигура мужчины в странном одеянии. Машина резко затормозила и вырулила вправо, фигура бросилась в сторону. Удара не последовало.

«Что за чудики здесь по ночам шастают?» — подумал Джеймс.

В зеркало заднего вида он видел как человек, по виду больше похожий на средневекового разбойника из кинофильма, шел в сторону кричащего парамедика.

— Да здесь просто цирк какой-то, — сказал он и снова нажал на газ.

Он не видел, что произошло дальше, его это не волновало. Больница осталась позади, машина стремительно покидала чужой город. Лэнд Ровер рвался в ночь по направлению к Литлхоупу.

* * *

Мистер Стоун понимал, что его действия выглядели, мягко говоря, странно. И любой человек на месте парамедика тут же сообщил бы в полицию о вероятном похищении ребенка. Но по другому Джеймс поступить не мог. Если бы у Малкольма взяли хотя бы один анализ, он бы до конца дней остался подопытной крысой. Всю дорогу Джеймс ждал, что их остановит полиция. Но поездка прошла на редкость без приключений. Ни на дороге, ни на въезде в Литлхоуп их не остановили, и у дома никто их не ждал.

«Слишком большая удача», — думал Джеймс.

Несмотря на поздний час, на втором этаже дома горел свет. Джиллиан вышла навстречу отцу. Она видела, как отец достал из машины обмякшее тело брата.

— Джил, милая расправь постель брата, мне кажется, спать он будет до утра, я его донесу, — сказал он.

— Да, пап.

Из окна дома Оливия видела, как муж несет Малкольма. Свет фар выхватил руку ребенка со следами засохшей крови.

Джиллиан уже бежала в комнату брата.

Оливия преградила путь мужу у комнаты Малкольма.

— Ты же понимаешь, что с этим рано или поздно придется, что-то делать? — спросила она.

Джеймс ничего не ответил, понимая, что странные инциденты с его сыном имеют все более жуткие последствия. Он не знал, как помочь сыну. Джеймс уложил Малкольма на постель, раздел и укрыл одеялом. Жена ждала его на кухне. Он не посмотрел на нее, взял кастрюлю и чистую губку. Он вернулся через тридцать минут, вылил в раковину бурую от крови воду, выбросил губку и помыл кастрюлю.

— Что ты решил? — спросила Оливия.

Джеймс молчал. Он открыл холодильник и достал грейпфрутовый сок. Он молча сел за стол, открыл и поставил бутылку.

— Что ты от меня хочешь?

Он посмотрел на жену. Оливия вздрогнула. Она ни разу не видела супруга таким. В его глазах светился зимний холод и что-то еще. Они сидели друг напротив друга, не моргая, как будто вели никому неслышный разговор. Джеймс отвел взгляд, когда по щекам его супруги потекли слезы.

— Прости, — тихо произнес он.

Он взял бутылку с соком и, не наливая в стакан, стал его пить. Оливия тихо ушла из кухни.

Утром следующего дня Джеймс проснулся один. Он осмотрел комнату. Чемодан жены исчез. Он заглянул в комнату дочери. Оливия забрала её. Мужчина спустился в столовую. На столе под пустой банкой грейпфрутового сока, лежала записка.

«Мы у моих родителей. Прости. Я люблю тебя.

Оливия»

Джеймс понимал: жена безумно боится за их дочь. После случая в канадских лесах она отдалилась от Малкольма, словно он стал ходячей бомбой, готовой взорваться в любой момент и уничтожить все вокруг. Она боялась приемного сына.

«Страх способен погубить все: дружбу, любовь, семью», — думал Джеймс.

Он скомкал записку и выбросил ее туда же, куда вечером предыдущего дня отправил губку, испачканную кровью сына. На его глазах навернулись слезы. Он заскрежетал зубами и сжал кулаки, пытаясь сдержать ярость, растущую в нем. Мистер Стоун любил жену и детей, но оказался в ситуации, которая не укладывалась в обычные шаблоны.

Джеймс резко ударил кулаком по бутылке, стоящей на столе. Она пролетела через кухню и, ударилась о стену. Мелкие осколки усыпали пол. Звон разбитого стекла привел его в чувства.

«Стареешь, капитан…» — подумал он.

Он собрал битое стекло и отправил вслед за губкой и запиской. Джеймс смотрел на падающие в ведро осколки и думал о семье. Минуту спустя он поднялся в комнату Малкольма.

Мальчик спал.

Джеймс прошел в кабинет и открыл сейф с оружием. Он разложил на столе принадлежности для чистки оружия, пистолет и коробку с патронами. Когда он хотел собраться с мыслями, то любил занять руки какой-нибудь привычной работой. Почистить и зарядить оружие показалось ему подходящим занятием.

Он делал все медленно и методично. Мужчина хотел подумать. Ему нужно сохранить семью, всю семью. Он все решил спустя три час. Все будет хорошо, его жена — разумная женщина, думал он, и в глубине души тоже понимает, что без Малкольма их семья будет неполной.

Пистолет лежал на столе, почищенный и заряженный. Две обоймы лежали рядом. Он собирался вставать из-за стола. Раздался телефонный звонок. Джеймс поднял трубку в надежде услышать голос жены.

— Да.

— Добрый день, мистер Стоун. Как ваш ребенок? — услышал он незнакомый мужской голос.

— Какого черта? Кто это?

В памяти Джеймса всплыла фигура странного человека у больницы.

— Друг, — ответил голос. — С вашим сыном все хорошо?

— Друг?

— Будьте готовы к любым неожиданностям, — сказал незнакомец.

В трубке раздались гудки. Джеймс положил трубку, озадачено глядя на неё.

«Готовьтесь к неожиданностям? — с горечью думал он. — У меня семья разваливается — более чем неожиданно».

Он засунул обойму в пистолет, загнал патрон в ствол и поставил на предохранитель.

— Я всегда готов к неожиданностям, — сказал он, убирая пистолет в сейф.

Мужчина взял телефон и позвонил в дом родителей жены.

Глава 4. Дорога в один конец

«— Малкольм … Малкольм, проснись… Проснись, Малкольм Стоун, беда на пороге.

Густой туман вокруг.

— Дебора, — позвал Малкольм.

Резкий порыв ветра разметал туман. Малкольма звала не Дебора. Рядом с Малкольмом стояла высокая стройная девушка. Кудрявые, темно-рыжие волосы падали на плечи огненным водопадом. Ярко-зеленые глаза смотрели пристально. Небольшой аккуратный носик над слегка пухлыми губами цвета спелой клубники, покрывали веснушки. Они придавали ее лицу шаловливую несерьезность, хотя глаза продолжали гореть как два холодных изумруда.

— Кто ты?

Малкольм попытался коснуться ее волос.

— Я сплю? Ты ангел?

Она остановила его руку. Малкольм почувствовал тепло ее руки, и невероятную мягкость пальцев и нежность кожи. Он повернул к себе ее руку тыльной стороной, закрыл глаза, наклонился и вдохнул аромат её руки.

«Я не хочу просыпаться», — подумал он.

Она осторожно высвободила руку.

— Ты должен! — прошептала она еле слышно.

Её лицо заволокло туманом. Она исчезла.

— Я не хочу. Вернись! Кто ты?

Он стал шарить руками в тумане.

— Зачем просыпаться? Какой чудный сон.

Темная тень промелькнула перед ним.

— Это ты? Ты вернулась?

Он протянул руку. Она уперлась во что-то холодное и мягкое. Он в испуге отдернул руку.

— Кто здесь?

На него из тумана быстро и беззвучно вышло отвратительное чудовище.

— Твоя смерть! — прохрипело существо, протянув когтистые лапы к Малкольму.

Он дернулся, отступая назад».

Малкольм открыл глаза, жадно глотая воздух. Он лежал в постели. Глубокая ночь за окном играла светом звезд. Сердце билось так, словно хотело выскочить из груди.

«Какой странный сон, — подумал он, — такой реальный».

Он осмотрелся и понял, что лежит в своей комнате дома. Значит, отец нашел его. Он сел на кровать, в горле пересохло.

Малкольм вышел в коридор и спустился в кухню. Свет луны проникал в дом прохладной белизной. Мальчик решил не включать свет. Он достал из холодильника грейпфрутовый сок; налил себе половину стакана и убрал обратно в холодильник; cел за стол и придвинул к себе стакан. Спать совершенно не хотелось. Он пил небольшими глотками.

Мальчик пытался собрать воедино рваные обрывки воспоминаний: расставание с Деборой, драка в темном переулке. Он не мог выбросить из памяти татуированный череп крепыша, шестеренки на голове ублюдка крутились и скрипели, этот звук отдавался в мозгу колющей болью, которая начиналась где-то в позвоночнике и поднималась в голову с нарастающим скрежетом колесиков.

Сложив губы трубочкой, он представлял, что потягивает свежий фруктовый коктейль через трубочку. Получился булькающий звук. С каждой каплей прохладного сока боль уходила, растворялась и исчезла без следа. Малкольм выпил сок и вымыл стакан.

Наверху раздались отцовские шаги.

Малкольм спрятался за стол так, чтобы никто не смог бы его увидеть от входа на кухню. Отец зашел на кухню, открыл холодильник, достал бутылку персикового сока и стал пить сразу из горлышка.

— Выходи, я тебя вижу, — проговорил отец.

Он поставил бутылку обратно в холодильник.

— Невозможно! — проговорил Малкольм, вылезая из-за стола. — Как ты меня нашел? Я уверен, от двери или от холодильника, меня не видно.

— Ты прав дружище, — ответил Джеймс с широкой улыбкой. — Когда прячешься, не забывай про ветер, если тебя не видно, тебя можно унюхать.

— Но здесь нет ветра, — ответил Малкольм.

Отец продолжал улыбаться.

— Посмотри на пол, там лежит враг тех, кто не хочет, чтобы его нашли.

— Тень! — проговорил Малкольм.

— Света здесь нет. Но луны достаточно, для того, чтобы выдать тебя, — отец сел за стол. — Ты чего не спишь?

— Сон приснился.

— Кошмар?

— Нет, просто, странный сон. Девочка красивая.

— М-м-м леди Робин Гуд, которая тебе нравится?

— Нет.

— Мистер, да у вас ветреное сердце. Думаем об одной, снится другая.

— Дело в том, что я никогда ее не видел и не знаю.

— Ну, раз приснилась, значит, видел и еще раз встретишь.

— Надеюсь?

— Погоди, раз не кошмар, а красавицы к тебе во сне приходят, спи и наслаждайся. А ты по кухням прячешься.

— Она сказала: «Проснись, беда на пороге!» Я проснулся, и спать не охота.

— Ну, посидим, раз такое дело. Доставай стаканы, — сказал отец.

– «Бордо» вас устроит?

— Да, пожалуй, — ответил Малкольм, растягивая слова и говоря с французским акцентом.

Джеймс достал бутылку гранатового сока. Малкольм поставил на стол высокие бокалы.

— Половину, если можно, — проговорил мальчик, продолжая имитировать французский акцент.

— Все для вас, месье, — проговорил Джеймс.

Он манерно налил в бокал сыну бодрящего, слегка вяжущего, гранатового сока. Себе он налил тоже, чуть больше половины, и убрал сок в холодильник. Они так и сидели молча, отец и сын, в кухне без света. Они пили сок. Каждый думал о своем, слушая тишину.

Джеймс думал о том, что могло случиться, если бы они тогда остались ночевать в гостях или поехали другой дорогой. Кто бы нашел Малкольма? Что это, проведение, промысел божий? Мужчина верил в бога, но в закономерности он верил еще больше.

— Рассказывай, что случилось, — сказал отец. — Я тебя нашел в жутком виде.

— Ничего, — ответил Малкольм. — Не там свернул, не то сказал, пара взмахов кулаками и я в отключке, как всегда.

— Как всегда, — задумчиво, сказал Джеймс.

Малкольм сидел, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Последние дни его, что-то беспокоило, но он не говорил никому. Иногда беспокойство достигало апогея, и дышать становилось трудно. Оно уходило так же быстро и неожиданно. Сидя на кухне напротив отца в полумраке, он вновь ощутил, как невидимая сила сжимает сердце. Он отпил сок. Задержал его во рту, а потом небольшими глотками отправил вниз по пищеводу. Легче не стало. Он видел лицо отца, который смотрел на него с легкой улыбкой. С растрепанными волосами, в свете луны его отец походил на доброго демона.

«Интересно, а добрые демоны существуют», — подумал Малкольм.

Он уже собирался открыть рот, чтобы спросить отца, но замер. Тот вздернул руку вверх и сжал её в кулак. Лицо отца приобрело жесткие черты, улыбка исчезла. Второй рукой он коснулся своего уха, продолжая смотреть в лицо сына. Потом он указал этой же рукой на второй этаж дома. Малкольм ничего не слышал. Его рука со стаканом так и осталась в воздухе. Но тут и он услышал странные звуки наверху. Он осторожно поставил стакан. Джеймс показал ему знаком под стол, затем приложил палец к губам и указал на окно и снова на пол. Малкольм понял, что отец не хочет повторения ошибки с тенью. Он мотнул головой в знак согласия и стал медленно сползать под стол. Он не слышал, как ушел из кухни его отец. Странные звуки прекратились. Малкольм стал искать отражающие поверхности, чтобы не вылезая из-за стола понять, что происходит.

Малкольм встал.

— Пап! — позвал он.

Продолжить он не успел. Столешница разлетелась с треском. Что произошло, Малкольм не понял. В стене напротив него образовалась дыра, куски гипса летели в разные стороны, пыль стояла столбом. В просвет дыры он увидел тень и начинающий разгораться красный шар. Стреляли сверху. Он бросился из кухни.

— Из дома! — услышал он крик отца.

Малкольм поскользнулся и упал. Он услышал звон стали. В кабинете отца хранилась коллекция боевого холодного оружия. По грохоту и лязгу стало понятно, что наверху идет бой. Малкольм вскочил на ноги и бросился в зал. Там на стене висела старая дедушкина винтовка. Он быстро залез на стул и снял винтовку со стены. Новый взрыв разнес камин. В потолке зияла дыра. Малкольм подбежал к секретеру и несколько раз ударил его прикладом, щелчок и ящик секретера открылся. Мальчик трясущимися руками зарядил ружье, несколько раз роняя патроны, взяв его наперевес, он побежал на второй этаж. Рычание, грохот, глухие удары, грубая ругань летели со второго этажа. Добежать до лестницы он не успел, огромная черная туша, ломая перила, пролетела над ним и грохнулась на пол кухни.

Пытаясь побороть дрожь в теле, особенно в руках, Малкольм вскинул ружье. Туша зашевелилась, три маленьких желтых глаза уставились на мальчика. В сторону него поднялась труба, в недрах которой зарождался огонь. Малкольм нажал на курок. Пуля попала в центральный глаз. Голова твари откинулась, но огонь в трубе становился ярче и злее. Мальчик отскочил в сторону и высадил всю обойму, пытаясь попасть в черную тушу. Огонь с шипением вырвался из трубы и ударил в стену, разнеся её в клочья. Существо не двигалось.

Наверху продолжался шум. Малкольм слышал глухие удары и лязг металла. Он вернулся к секретеру и снова зарядил ружье. На этот раз руки не дрожали, но сердце продолжало бешено колотиться. Держа винтовку обеими руками, мальчик побежал на второй этаж. На лестнице лежали обломки перил и стеновых панелей. Стараясь не упасть, он влетел наверх.

Шум борьбы прекратился.

На месте двери, в кабинете отца, зиял провал, стены украшали неровные дыры. В своей комнате мальчик услышал голоса. Малкольм сел и на четвереньках подполз к одной из дыр в стене. Он заглянул в комнату.

Прислонившись спиной к дальней стене, сидел отец, в правом плече торчал его любимый меч. Над ним нависло странное существо, похожее на богомола. Оно стояло на четырех лапах, две клешни, висели вдоль тела, чудовище орудовало двумя страшными, невероятно длинными и острыми лапами. Одной из них тварь пригвоздила руку Джеймса к полу, другую лапу она занесла над его головой.

— Где твой сын? Ты побежден и скоро умрешь, облегчи свои страдания, — проговорило существо стрекочущим голосом.

Джеймс поднял голову и посмотрел на врага замутненным взглядом. Он кашлянул, сплюнул на пол кровь, облизал губы и заговорил тихим голосом.

— Тебе его не найти, он убежал.

Джеймс снова закашлял, продолжая злорадно улыбаться.

— Побежден? Не льсти себе. Я еще хоть куда!

— Ты проиграл, — голос твари из стрекота превратился в шипение.

Чудовище махнуло лапой — ножом, на груди Джеймса появился разрез. Мужчина застонал, но продолжал с улыбкой смотреть на тварь. Малкольм просунул в дыру винтовку, направил её на мучителя отца и выстрелил. Пуля с визгом отлетела, от существа и ударилась в потолок.

«Вот это плохо», — успел подумать мальчик.

Существо резко повернуло голову в его сторону. Малкольм мог поклясться, что видит свое отражение в фасетчатых глазах монстра.

— Жук! — прошептал мальчик и бросился бежать.

Он даже не стал пытаться еще раз выстрелить. Хитиновый покров насекомых может быть не хуже брони танка, а тем более у такого огромного. Стена, около которой только что лежал мальчик, вздыбилась и разлетелась на куски. Сноп огня и искр превратил пол в груду щепок. Малкольм спрыгнул на лестницу, ведущую вниз, перила уже стали историей. За спиной он слышал звук погони. Существо цокало лапами по полу и скрежетало жвалами.

«Главное увести эту пакость от отца…» — думал Малкольм, когда вбежал на кухню.

В противоположной стене зияла внушительная дыра, края ее дымились. Мальчик подбежал к туше убитого им существа и приподнял трубу, из которой стреляла тварь. Он стал давить на лапу мертвого существа, в надежде на выстрел, у него получилось. Когда жук показался в проходе на кухню, из трубы вылетел огненный шар. Сгусток огня, оставляя за собой хвост, как комета устремился в цель. Жук выставил перед собой лапу с клешней, которой щелкнул. Шар врезался в невидимую преграду, защищавшую жукообразного монстра. Выстрел снес жукообразную тварь, ломая стены, она пролетела на другой конец дома.

— Нереально здоровый пистолет, — прошептал Малкольм.

Он бросился наверх, чтобы помочь отцу. Джеймс сидел у стены, под окном. Мальчик подбежал к отцу, схватился за рукоять меча и начал тянуть. Ничего не выходило, что-то зажало клинок в стене.

— Ну же, ты, Экскалибур, — процедил он злобно.

На его глазах навернулись слезы, руки и спина напряглись до боли. Мальчик уперся ногой в стену и потянул, вложив всю ярость в это движение, что-то со звоном треснуло, и клинок освободился, часть лезвия осталась в стене. Малкольм бросил обломок на пол, тело отца завалилось на бок.

Из раны отца пошла кровь. Малкольм схватил с кровати простыню и оторвал от нее длинную ленту. Затем стал быстро разрывать простыню на куски и скручивать из них плотные тампоны, как его учил в походах отец. Мальчик приложил один из них к спине отца и прижал длинной лентой, второй тампон положил на плечо и стал туго обвязывать лентой плечо так, чтобы ни один из тампонов не соскользнул.

Внизу послышался шум. Малкольм понял, что выстрел из большого пистолета не повредил жука, и им придется туго.

— Папа, очнись!

Малкольм тормошил отца. Он лихорадочно перебирал в уме варианты действий. «Этим двум нужен я. Отца они не тронут, если погонятся за мной», — думал он.

Малкольм бросился в спальню к родителям. Он пулей влетел в чудом уцелевшую комнату, но споткнулся и упал. Дверь и косяк разлетелись в щепки, комната наполнилась пылью.

«Недолго музыка звучала», — успел подумать мальчик.

Он вскочил на ноги и бросился к окну, за которым были крыша навеса и водосток. Малкольм выбрался на крышу и, быстро опираясь на руки, добрался до водостока, за спиной он услышал шум.

«Что же так долго?» — злорадно подумал он, спускаясь вниз по водостоку.

Он пересекал задний двор дома. Окно и часть стены из спальни родителей с грохотом полетели на крышу. Обломки падали на задний двор. Мальчик бежал не оборачиваясь. Вдруг он увидел, как аккуратно подстриженная живая изгородь, прогнулась под невидимой тяжестью и распрямилась, гравий, насыпанный вдоль кустов, со скрипом разлетелся в стороны. Инстинкт загнанного зверька, испуганного и злого, заставил Малкольма остановиться.

Позади враг! Кто впереди? Малкольм бросился в сторону.

— Стой! — раздался твердый голос за спиной. — Не туда.

Мальчик обернулся. Жукообразный монстр спрыгнул на землю и сложил клешни вместе. Громкий щелчок ударил по ушам и в сторону Малкольма полетели огненные змеи молний.

* * *

Однажды отец рассказывал Малкольму, что в минуты смертельной опасности человек может остановить время или замедлить его. Не по собственному желанию, нет, но время замедляется, и человек видит мир как во сне или замедленном кино: куски земли и глыбы камней, поднятые в воздух взрывом, зависшие в воздухе пули и осколки гранат, искаженные лица друзей и врагов. У кого-то в эти мгновения перед глазами пролетает вся жизнь, а кому-то господь дает шанс сделать правильный ход и остаться в живых.

Мир вокруг замедлил бег. Малкольм видел, как из пустоты появился длинный меч, его лезвие переливалось в свете луны, рукоять отсутствовала, в воздухе завис только клинок. Змеи молний, обвили спасительную сталь, сноп искр осветил изгородь. Часть этого смертельного, огненного потока достигла Малкольма. В последний момент он увидел окутанного пламенем человека, который появился из пустоты и бросился на жукообразное чудовище.

Тьма накрыла Малкольма.

* * *

Малкольм очнулся от пульсирующей боли в висках и груди. Он попытался встать.

— Лежи, — услышал он голос незнакомца, который сидел около него на коленях. Мужчина держал обе руки над грудью мальчика и что-то нашептывал. Малкольм почувствовал, как будто кожу на его груди натягивают.

— Больно, — простонал он.

— Скоро станет легче, боль пройдет.

Желтое свечение из рук неожиданного спасителя, согревало тело, боль отступила, дышать стало легче. Малкольм коснулся своей головы.

— Где мои волосы?

— Скажи спасибо, что голова цела. Меня зовут Таймус Родерик. Остальное потом. Сейчас отрастим тебе копну волос, чтобы прикрыть шрам.

— Шрам? — кряхтя, переспросил мальчик.

— И не один. Ну, на груди сам будешь волосы отращивать, а на голове так и быть.

Мужчина достал маленькую коробку перламутрового цвета, которая переливалась в свете луны. Он открыл ее, двумя пальцами зачерпнул содержимое и осторожно стал втирать странно пахнущий крем в висок Малкольма.

— Что это?

— Это эликсир из слез русалок и коры древа жизни. Заживляет раны, помогает росту волос.

Он закрыл коробочку, спрятал в складках одежды и удивленно посмотрел на Малкольма.

— Очень быстро.

Мальчик коснулся головы, волосы оказались на месте.

— Крем для бритья наоборот, — проговорил Малкольм, пытаясь встать.

У него ничего не получилось, голова закружилась, и он снова потерял сознание. В себя он пришел быстро, таинственного спасителя рядом не было. Мальчик приподнял голову, затем привстал на локте, вроде нормально. Кое-как цепляясь за кусты, он поднялся.

Почувствовав, что может идти, Малкольм осторожно побрел в сторону дома. Вокруг стояла гробовая тишина, задний двор завален обломками стен и никаких тел, мертвых, мерзких чудовищ. Мальчик зашел в дом. Проходя мимо кухни, он посмотрел туда, где осталась лежать туша второго незваного гостя. Пусто.

Он услышал голос отца наверху.

— Папа? — крикнул Малкольм.

— Малкольм? Ты как?

Обходя мусор на лестнице, мальчик поднялся на второй этаж. Отец лежал на кровати. Незнакомец, назвавший себя мистером Родериком, сидел на стуле возле окна и протирал обрывком простыни свой меч.

— Господи, что с твоей головой?

Джеймс привстал на локте.

— Не понял? Что с моей головой? — спросил испуганно мальчик и бросился в ванную комнату.

— Все с ним будет в порядке, — спокойно проговорил Таймус, пряча меч в ножны. — Вы сами как?

Тут до них долетел испуганный голос Малкольма.

— Господи, что с моей головой?

— Ножницами их, ножницами, и дело в шляпе, — прокричал Таймус.

Малкольм смотрел на себя в зеркало. Из того места, куда его спаситель втирал чудо крем, рос длинный, до плеча, абсолютно белый клок волос.

«Хоть косичку плети», — подумал мальчик и полез за ножницами.

Он кое-как постриг волосы. Осторожно снял с себя грязную, рваную пижаму и посмотрел в зеркало на грудь. Необычный шрам украшал ее от плеча до плеча. Казалось, что под кожей из центра груди разрослась грибница. Мальчик потрогал кожу, она не болела.

Он вернулся в комнату. Мужчины спорили. Когда он вошел, они замолчали и посмотрели на него.

— Это когда пройдет? — спросил мальчик, указывая на шрам.

— Само собой, боюсь никогда, — ответил Таймус. — Но, миссис Хоуплэнд, сможет его убрать, если захочешь.

— С ним будет все хорошо?

— Да мистер Стоун. Итак, мы договорились?

— Да мистер Родерик. Малкольм пойдет с вами, а я перевезу семью в другое место и объясню все жене.

— Отлично. Малкольм нас ждет долгая дорога. Собери необходимые вещи.

— Не понял? — удивился Малкольм. — Папа, о чем он говорит?

— Скажем так, тебя записали в очень «элитную» школу. На каникулы, если будет возможность, будешь приезжать домой. Собирай вещи, стандартный походный комплект на три, максимум четыре дня дороги.

Отец вопросительно посмотрел на мистера Родерика.

— Да где-то так, надеюсь, дорога будет без приключений.

Со стороны улицы послышался шум машин и голоса. Малкольм посмотрел через остатки перил на первый этаж. Сквозь окна мелькали проблесковые маячки специальных машин.

— Надеюсь, это медики приехали? — проговорил с надеждой мальчик.

Он подошел к своему ящику для одежды и достал небольшой рюкзак.

— Я готов, — обратился он к отцу и гостю.

— Тогда пошли, — сказал Таймус, вставая. — О твоем отце позаботятся.

— В добрый путь, — проговорил Джеймс.

— Уйдем через задний двор, — Таймус вопросительно посмотрел на Малкольма. — Хорошо?

Тот пожал плечами. Во входную дверь уже стучали.

— Миссис Стоун? Есть кто дома? — раздался голос инспектора Дауни.

— Колин, я тут, — прокричал Джеймс.

Через окно Колин Дауни видел странные разрушения в доме и слышал приглушенный крик.

— Будем считать это приглашением, — проговорил он и открыл дверь.

Зрелище разрушенного внутри дома, его удивило. Если бы взорвался газ, от дома ничего бы не осталось. Соседи сказали, что слышали то ли стрельбу, то ли взрывы. Колин знал кое-что о прошлом Джеймса Стоуна. Когда он поднялся наверх с медиками, он задал единственный вопрос:

— Старые «друзья» или газ взорвался?

— Думаю, газ взорвался, — ответил Джеймс с улыбкой, откидываясь на подушку.

— Так и запишем: «Непроизвольный взрыв газа», — проговорил инспектор, с хитрым прищуром.

Он поднял с пола обломок меча и вопросительно посмотрел на Джеймса.

— Муляж, знаете ли. Люблю игрушки для больших мальчиков.

— Так и запишем: «Любит шалить с холодным оружием», — медленно проговорил инспектор.

Он подошёл к стене, на которой остались следы крови и отверстие от меча. Инспектор обернулся к Джеймсу, которым уже занимались медики.

— Мы забираем его, — сказал один из них.

— Да, да. У меня больше нет вопросов. Это был «Взрыв газа». Выздоравливайте, Джеймс.

— Спасибо, Колин.

* * *

Когда инспектор Дауни разговаривал с мистером Стоуном, Малкольм и Таймус Родерик ушли далеко. Они держали путь к реке.

— Куда мы, мистер Родерик?

— Доберемся до реки. Там нас ждет лодка. В этом году река как никогда полноводна. Доберемся до побережья, а там и рукой подать.

— Я не понял, о чем вы с отцом договорились? И куда мы идем? И почему я должен, с вами идти? И почему мы его там бросили?

— Ты всегда такой любопытный?

— Да, — Малкольм помолчал и продолжил. — Всегда, особенно, когда мужчина в странном костюме уводит меня из дома.

— Мы никого не бросали. Я подлечил твоего отца. Ваши медики справятся с его синяками, — ответил мужчина. — Еще вопросы?

— Ну, так вы ответили только на один.

— Резонно.

Таймус поправил меч за спиной и продолжил.

— Молодой человек, полагаю, вы заметили, что на ваш дом напали?

— Сложно не заметить: в доме дыры, у меня и отца шрамы на всю жизнь.

— Это были хаялеты. Они не просто так посетили ваш дом. Они пришли за тобой.

Малкольм озадачено посмотрел на Таймуса, а затем улыбнулся.

— Ну и как там, в будущем? — спросил он.

— В каком будущем?

— Ну, я предположил, что в будущем возглавлю сопротивление против жутких монстров из космоса, покоривших землю.

Таймус остановился и посмотрел на мальчика непонимающим взглядом.

— Главный монстр прислал убийц, чтобы помешать мне убить его.

Малкольм смотрел на своего взрослого попутчика с улыбкой. Его переполняла мешанина чувств. Он не знал, как с этим справиться. В моменты жуткого волнения кто-то осаждает холодильник, Малкольм пытался шутить.

— Почему из будущего?

— Да вы чего? Кино не смотрите?

— Не трачу зря время на всякую чушь.

Малкольм понял, что его шутку не оценили. Они пошли дальше. Таймус чуть впереди, но так, чтобы Малкольм не отставал.

— Что я такого сделал, что на меня открыли сезон охоты?

— Пока ничего. У тебя есть талант.

— У многих есть талант.

— Твой талант особенный.

— Да. Папа говорил, это наследственность.

— Твой папа обычный человек.

— А я?

— Ты и сам знаешь, что нет.

— О чем вы говорите?

— Ты что-то сделал. Это привлекло хаялетов.

— А вы откуда знаете?

— У меня работа такая.

— И что это за работа?

— Охранять наш мир, от «странных» парней, если коротко.

— Они с пушками, а вы с мечом. Какой-то вы «странный» защитник.

— Это не обычный меч, он обладает уникальными свойствами. Ты их видел. Если бы не меч и мой костюм, ты бы сейчас был «золотистым и под хрустящей корочкой».

— Спасибо! Извините, что сразу не поблагодарил.

— Ты был в шоке.

Начинало светать. Остаток пути они провели в молчании. Малкольма распирало от вопросов. Он боялся ответов и безмолвно шел за новым знакомым. Таймус устал и хотел добраться до реки как можно быстрее. Он ускорил шаг, мальчик не отставал.

По земле стелился туман, низко, чуть закрывая траву, создавая умиротворяющее ощущение спокойствия. Путники остановились. Таймус шумно вдохнул воздух полной грудью. Он посмотрел на мальчика, улыбнулся и пошел дальше. С безмятежной глади реки поднимался густой туман, пряча берега под молочным покрывалом.

— Мне нравится встречать утро у воды, — тихо сказал Малкольм.

— Согласен. Волшебно.

Как и сказал Таймус, у берега стояла лодка. Она стояла привязанная к единственному колышку, воткнутому в землю. В лодке лежало одно весло, винт небольшого мотора на корме торчал над водой.

— Прошу на борт, — склонил голову Таймус и указал на лодку рукой.

Малкольм осторожно забрался в лодку. Таймус отвязал веревку и, оттолкнув лодку от берега, ловко запрыгнул в нее. Течение подхватило суденышко.

Река понесла Малкольма навстречу его судьбе. Мальчик оглянулся в сторону дома. Расстояние и туман скрывали от него прошлое. Малкольм улыбнулся и посмотрел вперед. Река несла его в неизвестность. Туман скрывал чудный мир надежд и приключений.

«Да, туман знает мое будущее и не хочет показывать все сразу», — думал он.

Едва заметная улыбка коснулась его губ. Он думал об отце, маме и сестре.

— Они ведь не вернутся? — спросил с надеждой Малкольм.

— О ком ты? — переспросил Таймус.

— Твари?

— Нет. Я посоветовал твоему отцу перевести семью в другое место.

Мужчина перебрался на корму, но мотор не заводил, в руке он держал весло и не спеша поправлял курс лодки.

— Я вернусь? Это же не навсегда?

— Места у нас хорошие, люди интересные, а по поводу возвращения…

Таймус замолчал.

— Что по поводу возвращения? — спросил Малкольм.

— Захочешь ли?

Таймус загадочно улыбнулся.

— Я так понимаю, мы не в Диснейленд плывем?

— О, мой юный друг, то место, куда нам надо, гораздо чудеснее и страннее, чем те развлечения, к которым ты привык, — Таймус сделал многозначительную паузу и добавил. — И опаснее.

— О чем вы говорите? Как школа может быть опасной?

— Это необычная школа.

— Да, я слышал, это «элитная» школа.

— Я не смог подобрать правильных слов, когда объяснял суть происходящего твоему отцу. Лучше сказать, что наша школа для «одаренных детей».

— Вы про мои якобы скрытые способности?

— Да.

— Почему я не мог их использовать, когда на нас напали?

— А ты пытался?

— Мне было страшно.

— Страх!.. Даже если бы ты умел в совершенстве управлять своими способностями, то даже тогда не смог бы их применить.

— Почему?

— Такова природа страха. Я уверен, что у тебя были в жизни моменты, когда ты упорно к чему-то готовился, но в самый ответственный момент страх портил все.

— Да.

— Сначала ты научишься контролировать свой страх, а уже за тем, будешь учиться остальному.

— А разве нет таблетки от страха?

— Есть, конечно. Но что ты будешь делать, когда они закончатся или потеряются?

Таймус положил весло в лодку, снял двумя руками капюшон и продолжил.

— Представь себе. Ты окружен и без оружия. Помощи ждать неоткуда. Ты знал мощный психомагический заговор, способный тебя спасти. Но тебе настолько страшно, что ты не можешь его вспомнить, в голову лезет всякая чушь, сердце бьется так, что способно сдвинуть с места локомотив с сотней вагонов. Но, ты потерял заветные таблетки…

Таймус замолчал и снова взял в руки весло. Лодку стало сносить к берегу. Он ловко поправил курс и посмотрел на мальчика, который сидел, глядя на реку.

— О чем задумался?

— Я не знаю, чтобы я делал.

— Ты сделал бы все от тебя зависящее, — Таймус улыбнулся. — Это я так, пурги понагнал, чтобы ты не расслаблялся. Страх дан человеку не просто так. Как и любое другое чувство, он может стать источником твоей силы, а может сделать тебя беспомощным.

Малкольм молчал и смотрел на воду, опустив в нее руку. Туман уже почти рассеялся, солнце начинало припекать, дальше они плыли молча. Мальчик не спал большую часть ночи, напряжение спало, журчание воды за кормой и теплое солнце убаюкивали. Малкольм уснул быстро и крепко.

Таймус продолжал управлять лодкой.

* * *

Малкольм проспал часа три. Сны ему не снились, а может быть снились, но он их не помнил. Когда он проснулся, голова звенела легкостью воздушного шарика. Таймус сидел на корме, изредка опуская весло в воду, рядом с ним лежала фляга.

— Доброе утро! — сказал он с улыбкой.

Мальчик посмотрел в небо, солнце стояло высоко.

— Сейчас день, — улыбнулся он в ответ.

— Пить хочешь? — мистер Родерик протянул юному спутнику флягу.

— Да, спасибо.

Малкольм взял флягу, открыл ее и сделал глоток. Вкус показался ему необычным, нотки меда и лимона оттенялись вкусом мяты и еще чего-то, жидкость слегка обжигала и холодила одновременно. Мальчик чувствовал странное щекочущее ощущение, когда жидкость текла по его горлу и попадала в желудок. Через минуту он почувствовал, как будто в его голове пронесся ураган. Невероятное ощущение. Он мог ощущать, как под лодкой проплыла стайка маленьких рыб и вслед за ними голодный хищник, как в кустах у берега бранились две птицы. Малкольму казалось, что он понимает, о чем шумят эти птахи. Он посмотрел на Таймуса.

— Что это?

— Этот взвар делает наш повар Аэрдол. Напиток бодрит, усиливает чувства. Секрет приготовления я не знаю. Обещаю, ты узнаешь много интересного, когда попадешь за стены нашего замка.

— Замка? — удивился Малкольм.

— Пожалуй, пришло время рассказать тебе о том, куда мы держим путь.

Таймус подправил их курс и посмотрел на мальчика.

— Ты выспался?

— Пожалуй, да.

— Прекрасно. Тогда слушай. Если будут вопросы, можешь смело перебивать и спрашивать.

Малкольм мотнул головой в знак согласия и устроился поудобнее. Таймус расстегнул плащ, но снимать не стал.

— Наш мир не единственный. Он маленькая часть, в великом улье миров. Как ячейка в сотах.

— Я книжки читаю. Фантастику смотрю. Вы говорите про инопланетян, другие миры, галактики?

— И да, и нет. Чтобы путешествовать в другие миры, не нужны звездные корабли. Они гораздо ближе, чем ты думаешь.

— Понял, параллельные миры. Вы про них?

— И да, и нет. Я не зря упомянул пчелиный улей и соты, — сказал мистер Родерик. — Ты хоть раз видел пчелиные соты?

— Да.

— Можно ли назвать две соседние ячейки параллельными мирами? Две яблони в одном яблоневом саду являются параллельными мирами?

— Не знаю.

— Яблоки с одного дерева имеют похожий, но свой особенный вкус. Из двух разных ячеек выйдут две похожих, но совершенно разных пчелы. Помнишь сказку «Алиса в зазеркалье»?

— Да.

— Алиса попала в совершенно другой мир. Другой мир — другие правила, — Таймус улыбнулся и поправил курс лодки. Он посмотрел на солнце и продолжил:

— Все другое. Вроде бы такое же, как ты привык, но при близком рассмотрении другое.

Малкольм не понимал, но его съедало любопытство. Он мотал головой в знак согласия и внимательно слушал, подавшись вперед и держась обеими рукам за борта лодки. В глазах горел неподдельный интерес.

— Те существа, что напали на вас, они из другого мира. Из другой ячейки бесконечных сот. Они безобидны, несмотря на жуткий вид.

Малкольм удивился и Таймус засмеялся.

— Опасны не они, а те, кто завладел их телами.

— Демоны?

— Можно и так сказать. Если бы ты встретил эти существа в их родном мире, то ничего бы не произошло.

— А как же клешни и эти лапы, как сабли?

— У собак острые зубы, но без нужды они не кусают.

Таймус опустил весло в воду. Стайка серебряных рыбок веером разбежалась в стороны. Мужчина продолжил.

— Иногда существа из одного мира попадают в другой. В основном это происходит случайно. Наша забота переправить случайных гостей обратно домой, или помочь им приспособиться в нашем мире.

— Или закрыть вопрос мечом?

— Да, такое случается. К сожалению, все чаще и чаще.

— Гости в нашем доме были неслучайными прохожими.

— Ты прав. Они попали в наш мир не по своей воле. Их телами завладели темные сущности. Мы называем их хаялетами. Они порождение мрака. Они способны подчинять себе других, более слабых. Основная их цель нести смерть и разрушения. Проявление любых психомагических способностей для них, как капля крови перед носом акулы.

— Я сделал что-то, что привлекло их?

— Да.

— Как вы нашли меня?

— Любые психомагические манипуляции подобны кругам на воде. Нас предупредил «Ясный глаз» и указал, где тебя искать.

– «Ясный глаз»?

— Об этом ты тоже узнаешь.

— Итак, наш мир не единственный. У нас часто бывают гости из других миров. Ваша работа заключается в том, чтобы незваные гости надолго не задерживались в нашем мире. Вы такой не один и вы живете в замке. Я правильно понял?

— Да, в общих чертах.

— Вы что-то говорили про магию или психомагию?

— Да.

— Магия бывает только в сказках.

— Как бы восприняли наши предки лет четыреста назад твой mp3 плеер, iphone, обычный автомобиль?

— Дьявольские игрушки?

— Именно. Ты знаешь, что есть люди, которые могут быстро читать или считать, быстро бегать или высоко прыгать?

— Разве это чудо, люди тренируются, и у них получается?

На дне лодки лежала фляга. Таймус протянул к ней руку, фляга задрожала. Он повернул руку ладонью вверх, и фляга медленно полетела по направлению к Малкольму.

— Я не знаю, как вы это делаете, — Малкольм улыбнулся, — в кино это показывают сплошь и рядом.

— И ты так сможешь, если захочешь.

— Правда?

— Конечно. Для кого-то это магия, для кого-то результат многолетних тренировок.

Таймус лукаво покосился на Малкольма.

— У кого-то есть врожденные способности, — сказал он.

Малкольм положил флягу на сиденье, протянул обе руки по направлению к ней и представил, как она взлетает, но как он ни старался, ничего не происходило. Таймус засмеялся.

— Нет у меня способностей.

Малкольм отвернулся и стал смотреть на воду.

— Всему свое время, — тихо сказал мужчина, макая весло в воду.

Так в тишине, слушая шелест воды за бортом, они продолжили путь. Малкольма раздирало любопытство. Он не выдержал:

— Откуда вы? Из другого мира?

— Нет, Малкольм. Я родился и вырос в Шотландии. Меня, как и тебя, нашли и обучили, c одной единственной целью — защищать этот мир. Нас называют «Ксаметары».

— Что означает это слово? — спросил Малкольм.

— В переводе с древнего языка «ксаметар», означает сторожевая пчела, — ответил Таймус. — Мы «сторожевые пчелы» этого улья. Пускаем только своих, прогоняем чужих.

— Вас наверно много, раз вы живете в замке?

— За последние несколько тысяч лет, количество ксаметаров этого мира не менялось. Одни старились и умирали, им на смену приходили молодые и сильные. Мы достойно несли службу. Ситуация изменилась примерно триста лет назад. Враждебные проникновения из других миров растут год от года. Мрачные посланцы зачастили в наш мир. Нам приходится браться за оружие. Приходится искать новые таланты, вроде тебя, — Таймус улыбнулся. — Количество ксаметаров за последние триста лет выросло в пять раз. Среди нас много молодых. Раньше процесс обучения подмастерья занимал годы. Подмастерье мог стать мастером, ни разу в жизни не взяв в руки оружия. Раньше мастер мог дожить до старости. Он мог передать знания ученику и спокойно уйти на покой.

— Что происходит сейчас?

— Мастера чаще берутся за оружие. Подмастерья учатся на практике. Жизнь ксаметаров стала намного опасней. Гибнут уже не только мастера, но и подмастерья. Такого раньше не было.

Таймус нахмурился и посмотрел на солнце. Облака стали затягивать небо, скрывая солнце, подул резкий ветер. Мужчина застегнул плащ и посмотрел по сторонам, потом посмотрел на озадаченного Малкольма.

— Все хорошо. Это я так, по-стариковски нервничаю, — сказал Таймус.

— Вы же ровесник моему папе, — удивился Малкольм.

— Шучу, — улыбнулся мужчина.

— Сколько вам лет? — спросил Малкольм.

— Невежливо спрашивать о возрасте собеседника.

— Если собеседник, леди, — усмехнулся Малкольм. — Вы ведь не леди?

— В точку, — по-стариковски закашлялся Таймус и улыбнулся. — Мне сто сорок три года.

— Сто сорок три года, а сохранились хорошо, — констатировал Малкольм.

Он указал на меч и прищурился.

— Из Шотландии? Любите холодное оружие?

— Да, — улыбнулся Таймус.

— Останется только один? — уточнил Малкольм. — С Маклаудами знакомы?

Таймус громко засмеялся.

— Молодой человек, вы слишком много смотрите телевизор!

— Вы поняли мою шутку. Значит и вы поклонник кинематографа.

— Каюсь. Есть такой грешок.

Малкольм тоже засмеялся.

За расспросами и ответами день прошел быстро. На ночь путешественники пристали к берегу, Малкольм спал в лодке, а мужчина расположился на берегу. На следующий день они добрались до Ньюхевана. Лодку оставили привязанной на пристани.

— Днем мой костюм привлечет много внимания в городе, — сказал Таймус. — Сейчас будет «Фокус — покус».

Он снял меч и положил на землю, затем сделал что-то с ножнами. С легким хрустом ножны распались на тысячи кусочков, с таким же звуком мелкие кусочки облепили меч, и на земле остался лежать длинный тубус. Походная сумка трансформировалась в этюдник со сложенными ножками. Больше всего мальчика поразила трансформация костюма. Когда превращения закончились, перед мальчиком стоял мужчина в плаще и берете, на носу у него красовались очки в погнутой оправе. Таймус походил на нищего художника.

— Как я выгляжу? — спросил мужчина.

— Как успешный дизайнер, — ответил мальчик.

Таймус пристроил тубус за спину, закинул этюдник на плечо, и они тронулись в путь. Мужчина объяснил, что им нужно добраться до побережья, где их будут ждать недалеко от Бэрлинг Гэп.

Они стали ловить попутку.

Малкольма удивил водитель старенького Вольво, который согласился их подвести. Толстый мужчина с красным веселым лицом сказал, что ему надо во Фристон. Почти по пути. Поговорив минуту с Таймусом, мужчина сказал, что с легкостью довезет их до места. Таймус дал водителю триста фунтов, хотя тот долго отказывался от денег.

Вечер они встречали на побережье. Берег казался пустынным и безлюдным.

Вниз к морю вела узкая тропинка. Таймус показал Малкольму грот под скальным береговым навесом. Вода не добиралась сюда даже в прилив. В глубине грота кто-то заботливо сложил сухие дрова. Виднелись следы костра. Мужчина развел огонь и постелил на пол грота плащ. Малкольм завернулся в теплый плащ, положил под голову сумку и быстро уснул.

Малкольм видел сон. Ему снилась Дебора.

Глава 5. Обитель Ксаметаров

Они подошли к самой кромке воды. С моря дул утренний соленый ветер. Малкольм остановился, закрыл глаза и стал слушать шелест волн. Городским жителям шум машин и гул города привычнее. Но стоит уехать на природу, подальше от города и его суеты, мир меняется. Мальчик стоял с закрытыми глазами, чувствуя дуновение ветра.

— Корабль скоро будет, — сказал Таймус.

Он отошел от линии прибоя и сел на ближайший камень. Малкольм снял обувь и зашел в воду. Он стоял, не шевелясь. Таймус достал записную книжку и стал в ней, что-то записывать, изредка поднимая голову, и глядел на море. Вскоре он увидел корабль, который медленно приближался к берегу.

— Мистер Родерик, это за нами? — спросил Малкольм.

— Да, — ответил мужчина.

Он кашлянул несколько раз, убрал записную книжку и поднялся с камня. От корабля отделилась шлюпка и стрелой понеслась к берегу. Недалеко от берега лодка качнулась, на корме показался человек. Шлюпка двигалась к берегу уже медленнее. Малкольм смотрел на приближающееся суденышко и не верил глазам. Он даже раскрыл рот, собираясь задать вопрос, но не успел.

— Малкольм, наш друг не человек. Он язот. Постарайся не удивляться, если сможешь, — сказал Таймус.

Шлюпка со скрежетом песка остановилась, не дойдя до сухого берега.

— Придется замочить ноги, — сказал Таймус.

Малкольм пытался подавить удивление. Он пошел в сторону лодки, не отрывая взгляда от того, кто стоял в ней.

Издали он напоминал человека. Только у лодки мальчик смог разглядеть его хорошо. Тело незнакомца искрилось. Голый по пояс, он походил на живую скульптуру, украшенную миллионами разноцветных камней. Его темную спину и почти белые живот и грудь покрывал рисунок, который менялся при каждом движении. Тело незнакомца, покрывала рыбья чешуя. Широкие шаровары прикрывали все ниже пояса.

Малкольма поразило отсутствие носа у язота, аккуратный бугорок и все. Широкие полосы жабр на шее едва подрагивали, вместо ушей голову украшали большие перепонки. Начиная с середины затылка, через всю спину, проходил ровный плавник, который заканчивался где-то в шароварах.

Таймус поднял руку вверх и повернул ее ладонью к язоту.

— Попутного тебе течения, сын моря!

Мужчина посмотрел на Малкольма, как бы давая знак повторять за ним. Он качнул головой в сторону лодки. Мальчик поспешно вскинул руку в приветствии, собирался повторить слова своего попутчика, но так и замер. Он стоял и смотрел, а его рука покачивалась из стороны в сторону.

Существо, только что стоявшее в лодке, вдруг оказалось рядом с Таймусом.

— Зачем пугаешь ребенка?

Малкольм услышал свистящий голос. Существо повернулось к мальчику и протянуло руку.

— Меня зовут Ваншар, я родом из мира Язъ.

Малкольм медленно протянул руку Ваншару.

— Я никогда не видел…, — прохрипел он.

Мальчик откашлялся и уже более уверенно, не разжимая рукопожатия, сказал:

— Малкольм, меня зовут Малкольм.

Он, что есть силы, сжал протянутую ему руку.

— Парень — боец, — просвистел Ваншар.

Как показалось Малкольму, язот засмеялся, подняв голову к небу и издавая переливистые щелчки. Мальчик смотрел на руку, которую сжимал — четыре пальца, между ними перепонки. Так легче плавать, догадался он и отпустил руку язота. Ваншар повернулся к Таймусу, и они обнялись, как старые добрые друзья.

— Полезайте в лодку, — просвистел Ваншар.

Он уперся плечом в высокий нос лодки и стал толкать ее обратно в море. Таймус стал помогать с правого борта. Малкольм схватился за левый борт и начал толкать лодку прочь от берега. Первым в лодку забрался Таймус. Ваншар одним движением руки перебросил мальчика через борт. Лодка развернулась носом к кораблю. С кормы в лодку плюхнулись шаровары Ваншара. Маленькое суденышко резко набрало скорость, Малкольм понял, что это язот толкает ее.

«Но как? Насколько же он силен?» — думал мальчик.

Лодка походила на бумажный кораблик без сидений. Малкольм сидел на дне лодки и трогал ее борта; тепло разливалось по ладони. Он вопросительно посмотрел на Таймуса.

— Да, наша лодка живая! Вернее, это не лодка, это танкун. Он тоже из мира Ваншара, — прошептал мужчина.

«Я слышал скрежет песка по дну лодки. Танкун поцарапал брюхо», — подумал мальчик.

Он вспомнил как однажды, неудачно нырнул и животом пропахал каменистое дно, ему стало жалко танкуна.

— Тебя тошнит? — спросил Таймус. — Не хотелось бы портить воду при наших милых друзьях.

— Пожалуй, я пока воздержусь, — ответил мальчик.

Мужчина улыбнулся.

— Я шучу. Они знают, что многие люди не переносят качки.

Малкольм почувствовал под рукой, которой держался за борт, тепло. Его вдруг охватило странное чувство спокойствия, звуки исчезли, ему казалось, что его поглотил океан. Наваждение быстро прошло.

Корабль приближался.

Мальчик понял, почему судно имело такую странную форму. Над морской пучиной, лежала огромная рыбина. Она словно решила всплыть и погреться на солнце. Верхний плавник походил на рубку подводной лодки. Хвост корабля-рыбы лежал на поверхности моря, изредка погружаясь и снова всплывая.

Лодка вплыла на хвост корабля, который чуть опустился под воду. Малкольм и его спутники выбирались из лодки, и Ваншар оттолкнул ее в море, просвистев вслед. Борта суденышка раскрылись в стороны как цветок и распластались по водной глади. Танкун медленно погрузился в воду, затем всплыл, пустил струю воды в сторону Малкольма и быстро ушел на глубину.

— Теперь у тебя есть надежный друг, — прошелестел Ваншар, глядя на мальчика. — Что ты ему показал?

— Ничего, — удивленно ответил Малкольм.

— Ну, тебе лучше знать, — пощелкивая, ответил язот.

Ваншар присел, коснулся рукой поверхности живого корабля и закрыл глаза. В тот же миг в корабле образовался вход. Язот встал и жестом пригласил войти. Внутри их ждали свет и тепло. Мягкий и ровный свет лился со стен, которые переходили в сводчатый потолок. Комната без мебели привела Малкольма в замешательство. Ваншар сел на пол. Он прижал ладони к полу и закрыл глаза, Таймус сел рядом.

— Садись, — сказал он Малкольму. — Можешь даже поспать, путь неблизкий.

Мальчик растянулся на полу подальше от новых друзей и почувствовал, как пол под ним медленно нагрелся. Тепло растеклось по спине, хотелось закрыть глаза. Его попутчики о чем-то тихо беседовали. Когда корабль двинулся в путь, по полу пошла легкая рябь, создавалось ощущение, что спину нежно гладят тысячи пальцев. Малкольм закрыл глаза и вскоре уснул.

Он видел сон.

«Ему снилось солнце.

Оно заходило за горизонт и создавало солнечную тропинку на поверхности океана. Волны бились о скалы. Дышалось легко, казалось, будто он парит высоко над землей, над водой.

Тепло рук, которые его держат, и ровное биение родного сердца умиротворяли.

Солнце почти скрылось за горизонт. Еще чуть-чуть, и оно утонет в океане. Волны накатываются на скалистый берег, на котором стоит замок.

Вот откуда ощущение полета.

Что-то произошло.

Солнце мгновенно исчезло. Биение сердца усилилось, дыхание участилось. Руки сжали сильнее, страх заполнил сердце. Черный непроглядный мрак наступал со сторонызаката, заполняя горизонт, волнами подступая к замку. Казалось, что мрак живой и океан стал Ничем, он стал тьмой. Черные воды лизали изогнутыми языками скалы, на которых стоял замок. Скалы со страшным хрустом и скрежетом меняли цвет, становясь черными.

Мрак стал подниматься к замку.

Невероятный страх и бессилие передалось Малкольму от того, кто его держал на руках. Руки женщины — руки его матери. Она держала его.

Бессилие, страх и попытка спасти то единственное, что она сжимает в руках, слились в ударах сердца. Мерный гул отдается в ушах. Тени мечущихся людейпревратились в кошмарный хоровод.

Странный человек протягивает руки к Малкольму.

— Нет, верните меня Маме! Нет! Я не хочу! У нее теплые руки.

Он пытается пнуть человека, но ничего не получается.

— Нет!

Мрак уже в комнате. Потолок и стены чернеют, как будто их пожирает невидимый огонь. Стены трескаются и шипят. Безграничный ужас наполняет сердце, заставляя его невероятно быстро биться и часто дышать.

— Что происходит? Мама!

Мрак вязкими каплями свисает с потолка и падает на пол, растекаясь.

— Мама!

Платье женщины распадается темными лоскутами. Капли с потолка падают ей на голову, превращают лицо в черную маску самой смерти. Нет больше никаких звуков, только этот непереносимый гул и скрежет.

Вспышка и долгое падение. Свет вокруг. Бесконечное долгое падение. Страх еще рядом, сердце готово выпрыгнуть из груди. Мгновение тишины и ее сменил странныйтихий шелест, несущий спокойствие.

Все хорошо. Чьи-то руки, сильные и теплые, подхватили его.

Все будет хорошо».

Малкольм проснулся и почувствовал, что воротник его рубашки мокрый. Открывать глаза не хотелось. Хотелось еще немного полежать с закрытыми глазами. Голос Таймуса окончательно разбудил его.

— Просыпайся, мы на месте.

— Тебе снился страшный сон? — спросил Ваншар.

— Да. Наверно, — ответил Малкольм. — Не знаю.

Корабль остановился.

Они вышли на хвост рыбы-корабля. Солнце прошло точку зенита. Таймус указал Малкольму в сторону острова и заговорил с Ваншаром на языке язота.

Мальчик понял, что они находятся перед входом в бухту.

От острова к ним плыла самая обыкновенная деревянная лодка. Малкольм не слышал звука мотора, но заметил мелькание пары весел и единственного гребца. Вскоре лодка подплыла к хвосту рыбы-корабля.

— Таймус! — радостно прогудел мужчина в лодке. — Ваншар!

Его голову прикрывала капитанская фуражка современного фасона, а в зубах он сжимал трубку. Когда-то белые бриджи, украшала рыбья чешуя. Эти три детали одежды завершали живописную композицию. Внимание привлекали руки мужчины.

«Не дать, не взять матрос Папай», — подумал Малкольм.

Руки моряка, отличались жуткой волосатостью, как и грудь. Больше всего поражала его мускулатура, которой могли позавидовать горные гориллы.

— Ну, поднимайтесь на борт господа, — пробасил человек в лодке.

Ваншар подошел к Малкольму и положил руку ему на плечо.

— Увидимся еще, — просвистел язот. — И помни, если тебе когда-нибудь нужна будет помощь, вспомни глубину океана, и позови танкуна или меня.

— Понял, — ответил мальчик.

— Удачи, — защелкал Ваншар и прыгнул в океан.

Вода скрыла язота. Моряк подал Малкольму руку.

— Сильвер. Джон Сильвер.

Мальчика это развеселило. Он протянул руку в ответ.

— Стоун. Малкольм Стоун, — сказал Малкольм, подражая говору известного супершпиона.

Джон засмеялся и рывком вдернул мальчика на лодку.

— Швабра и палуба плачет по вам юнга, — сказал моряк и пустил дымок из уголка рта.

Таймус запрыгнул в лодку.

— Можно плыть домой, — сказал он, глядя на Малкольма. — Теперь здесь будет твой новый дом. Надеюсь, тебе понравится.

— Добро пожаловать в Сордвинг, Малкольм, — пробасил Джон, садясь за весла.

У берега оказались быстро. Лодка вошла в бухту, но Малкольм не увидел пристани на берегу. Нетронутый песчаный пляж радовал глаз, и возбуждал желание погреться на солнце, вывалявшись в песке. Сразу за пляжем начинался лес, над которым виднелись две высокие башни.

Лодка свернула к каменистому берегу слева от входа в бухту. Мальчик заметил обширный грот, открытая пасть которого быстро приближалась. Искусственный свет заполнял пространство внутри грота. Лодка коснулась деревянной пристани. Пока Джон привязывал нос лодки, Малкольм привязал корму.

— Всего хорошего тебе, юнга, — сказал Джон, подавая руку. — Не подведи Таймуса.

— До свидания.

Малкольм побежал вслед за мистером Родериком. Выход из грота вел к дороге, которая шла через лес. Мальчик присел и потрогал странную дорогу, которую устилали коричневые пористые брикеты.

— Это коралловый композит, — сказал Таймус. — Язоты нам помогают. Морские глубины таят в себе массу интересных возможностей, о которых мы не подозреваем.

Таймус пошел вперед, Малкольм шел следом, изумленно вертя головой. По краям дороги стояли невысокие каменные столбы.

— Где мы? — спросил мальчик.

— Мы на острове, — ответил мужчина. — Он вулканического происхождения. Но вулкан давно потух и никогда уже не проснется.

— Почему вы в этом уверены?

— Мы провели обширные работы, чтобы обезопасить себя от любой угрозы. Таймус поправил оружие.

— Этот остров древний, — продолжил он. — Он находится в тихом океане далеко от торговых путей. Его обнаружили первые ксаметары и обустроили. Поначалу, остров не требовал никакой магической защиты. Его сложно найти в бескрайнем океане. Только по прошествии столетий после постройки внешней стены и замка стали работать над его магической защитой. Остров поистине уникален и располагается в удивительном месте. Под ним покоятся останки столицы некогда могучей цивилизации. Ее чудесный источник энергии питает защитное поле вокруг острова. Подмастерья часто исследуют дно вокруг острова и находят много интересного. На самом острове тоже можно найти следы этой цивилизации. Находки, не представляющие опасности, мы передаем нашим друзьям в разные музеи мира. Мне кажется, что скучать тебе не придется.

— До замка далеко? — спросил Малкольм.

— Не очень, — ответил Таймус. — Извини, что приходится идти пешком.

Вдоль дороги начали попадаться строения из прозрачного материала.

— Что это? — спросил Малкольм. — Теплицы?

— Да. Наши заклинатели духов здесь выращивают некоторые редкие травы и мхи. В одной из пещер, под замком, есть плантации разнообразных грибов.

— Зачем нужны теплицы? — удивился Малкольм. — Разве здесь бывает холодно.

— Теплицы позволяют контролировать многие процессы.

Лес возвышался плотной живой стеной. Ветки одних деревьев покрывали длинные тонкие иглы, но назвать их елками не поворачивался язык, широкие листья других, свисали до земли, вездесущий мох раскрашивал кору лесных гигантов живописным узором. Вдоль дороги росли папоротники, возвышаясь над землей на добрых пятнадцать футов. Мальчику казалось, что он попал в сказочный лес и сейчас им на встречу выпорхнут феи, ну или на худой конец выйдет гном с волшебной лампой. Вскоре мальчик увидел стену и две невысокие сторожевые башни. Они едва возвышались над лесом.

Дорога пошла вверх.

— Мы пришли? — уточнил мальчик, ускоряя шаг.

— Нет, это внешняя стена, — ответил мужчина. — Замок расположен в центре вулканической кальдеры. Сам кратер неглубокий. Внешнюю стену возвели по верхней границе кратера.

Рельеф местности становился более крутым. Деревья тяжелой зеленой волной уходили выше и выше, по внешнему склону кратера. Дорога, по которой шли путники, вгрызалась в землю. По ее краям, которые уже возвышались стеной, росли густые кустарники. Казалось, как будто гигантский нож разрезал землю, оставив глубокий коричневый след.

Дорога ныряла в тоннель, который пронизывал границу купола кратера насквозь. Мрак тоннеля рассеивала дорога. В стенах тоннеля на равном расстоянии друг от друга торчали зеленые кристаллы, создавая дополнительное освещение.

— Ночью дорога светится? — спросил Малкольм.

— Да, — ответил Таймус. — Интересный эффект, правда. Зато не нужна внешняя подсветка.

— Если это увидят с пролетающих самолетов?

— Остров защищен как с моря, так и с воздуха.

— Понятно, — сказал мальчик. — Поэтому нет ворот и прочих защитных сооружений.

— Много защитных систем скрыто, — ответил мужчина.

Когда они вышли из тоннеля на свет божий, перед мальчиком предстал замок Сордвинг во всем средневековом великолепии. Внутренняя часть гигантского кратера поросла лесом, замок утопал в его зелени. Дорога продолжала виться через лес к замку. От входа в тоннель Малкольм смог рассмотреть внешнюю стену. Она, словно корона с зубцами сторожевых башен, шла по верхней границе кратера. Таймус заметил, как мальчик изучает замок и его окрестности.

— Как-нибудь сходим на внешнюю стену, — сказал он. — С одной из сторожевых башен ты сможешь лучше рассмотреть Сордвинг. Конечно, с самой высокой башни замка вид тоже незабываемый, но многим он кажется плоским.

Вдруг на дороге появился олень. Круторогий красавец спокойно изучал путников. Благородное животное не спеша вышло на середину дороги. Малкольм замер.

— Ты чего? — спросил Таймус.

— Олень, — сказал мальчик.

Мужчина улыбнулся. Олень продолжал стоять. Вдруг из леса выбежали два маленьких олененка.

— Это олениха, — восхищенно прошептал Малкольм.

Оленья семья неторопливо пересекла дорогу и скрылась в лесу.

— Какие животные еще, здесь есть? — спросил мальчик.

— Первые поселенцы завезли много всякой дичи, которая разбрелась по острову, — ответил мужчина. — Позже пришлось завезти хищников, волков, лис, рысей.

— И кто за этим следит? — спросил мальчик. — Волки — опасные хищники.

— Голодные или испуганные волки — опасные животные. Зверь сам никогда не подходит к жилищу человека, если его не вынуждает голод или человеческая глупость. Пищи на островах вдоволь. За угодьями следят двенадцать егерей.

— Вы сказали на островах? — удивился Малкольм.

— Да. Кроме острова, на котором мы находимся сейчас, есть еще два небольших острова.

— Я до сих пор не знаю, как называется этот остров.

— Первые ксаметары не стали ломать голову и назвали остров и замок одинаково, — ответил Таймус улыбнувшись. — Сордвинг.

— Как называются другие два острова?

— Малые острова долгое время оставались без названия, пока на одном из них не сделали тренировочный полигон, и он получил название «Остров Испытаний». Второй так и остался без имени, пока кто-то не назвал его «Остров Безымянный».

Мальчик задавал один вопрос за другим и Таймус, редко получавший от жизни хорошего слушателя, охотно рассказывал ему историю острова и его обитателей.

Играя в игру «Вопрос-ответ», они добрались до замка.

Дорога выныривала из леса за триста ярдов до замка. Стены замка от леса отделяло кольцо высокой травы. На подходе к воротам по разным сторонам дороги находились две ровные круглые площадки. Малкольм вопросительно посмотрел на мистера Родерика.

— Гости к нам не только приплывают, но и прилетают, — ответил тот. — Вот кстати.

Он указал на быстро растущую в небе точку. Стрекочущий звук приближался и точка постепенно превратилась в огромную стрекозу. Сделав круг над площадкой, она медленно села и сложила крылья.

— Это стреколет, — сказал Таймус.

— Понятно, — буркнул Малкольм.

Он с любопытством изучал гигантскую стрекозу. Один глаз ее отошел в сторону. Стало понятно, что это подобие вертолета. Из стреколета на землю спрыгнул небольшого роста человек, лицо которого скрывалось за густой бородой и бровями.

«Ему бы их в косы заплетать, особенно брови», — подумал Малкольм.

— Дабс! Добрый вечер, — воскликнул Таймус. — Почту привез?

Он направился в сторону бородача. Темно-синяя джинсовая рубаха навыпуск, которого чуть прикрывала джинсы того же цвета и большую пряжку в виде кабаньей головы. Поверх рубахи ладно сидел черный кожаный жилет с множеством карманов. На поясе висел внушительный нож. Голову венчала черная ковбойская шляпа.

Мужчины пожали друг другу руки. Дабс указал на Малкольма пальцем и что-то спросил у Таймуса, тот наклонился и они заговорили, периодически посматривая в сторону мальчика. Наконец, Дабс кивнул, мистер Родерик выпрямился, и они направились к Малкольму.

— Дабс.

Заросший ковбой протянул руку.

— Малкольм Стоун.

Пожав руку новому знакомому, Малкольм удивился. Он опустил взгляд на сжатые руки. Казалось, что он сжимает не руку человека, а камень. Теплый, живой, несокрушимый камень. Дабс улыбнулся.

— Поработаешь с камнем и металлом столько же, сколько мои предки, руки такими же будут, — усмехнулся бородач. — Да что там руки.

— Видел хоть раз настоящего скалацида? — спросил Таймус.

Малкольм отрицательно покачал головой.

— Вот! — скалацид расхохотался и указал обеими руками на себя.

— Вы больше похожи на гнома, — пробубнил мальчик в ответ.

— Ваши сказочники и их сказки — просто прелесть, — расхохотался Дабс. — Он еще нашего эльфа не видел?

— Нет, — ответил Таймус.

Малкольм удивленно смотрел на мужчин.

— Здесь эльфы есть? — не понял он.

— У нас много чего есть, — усмехнулся Дабс. — Впечатлений на всю жизнь хватит.

— Дабс прав, ты скоро все увидишь сам, — успокоил мальчика Таймус.

— Ну, идите, я вас догоню, — сказал скалацид и пошел к стреколету.

Бородатый ковбой оставил большую сумку около ножки стреколета. Малкольм повернулся к Таймусу.

— Кто он?

— Он самый обычный скалацид. Многие его предки остались в нашем мире после тысячелетней войны, в сказках его народ называют гномами. Их осталось немного в нашем мире, они поддерживают связь друг с другом, хранят свои традиции. Дабс — отличный кузнец, разбирается в металлах и сплавах. Походные ножи и топоры делает для нас он. Говорят, что его дед, живя у подножья Фудзиямы, подарил японским кузнецам секрет абсолютной стали.

— И что случилось дальше?

— Не знаю. Он не рассказывал.

— Он не боится летать?

— Нет, и лошадей любит.

Малкольм смотрел на Дабса. Сумка свисала с его плеча и почти касалась земли.

— Спасибо, что подождали старика. Ну, идемте.

— Вы не похожи на старика.

— Мой юный друг, разменяешь вторую сотню лет на земле, не так заверещишь, — Дабс широко улыбался, в его глазах бегали хитрые бесенятки.

Они направились к воротам замка, подъемный мост которого превратился в обычный. Входом служила широкая, каменная арка. Массивные цепи шли из каменной стены с каждой стороны моста. Их приковали к кольцам, которые торчали из каменных столбов на другой стороне рва. Дно рва заросло травой и мелким кустарником. Редкие заостренные колья угрожающе торчали со дна рва, напоминая о далеком прошлом. Малкольм обернулся, чтобы посмотреть на стреколет, но посадочная площадка опустела.

— Куда делся стреколет? — спросил он Дабса.

— В подземный ангар, — ответил тот. — Когда будет время, сходим, я все покажу.

Они вошли в замок.

От ворот на главную площадь замка вела прямая дорога, от которой отходили узкие улочки. Они терялись во внутренних строениях замка. Редкие прохожие, которые попадались им навстречу, приветствовали их и шли дальше по своим делам. Дабс предупреждал о доставке почты.

Когда вышли на площадь, Дабс остановился.

— Я в кузницу, — сказал он, обращаясь к Таймусу. — Заходи, может, есть письмо для тебя.

— Конечно, — ответил тот. — Вот, только помогу Малкольму устроиться на новом месте.

Они расстались. Таймус повел Малкольма к трем зданиям, которые соединялись множеством закрытых переходов. Здания стояли полукругом, повторяя форму площади. Малкольм не разбирался в архитектуре, но они ему определенно нравились. Похожие на гигантские муравейники, они отбрасывали причудливую тень на всю площадь.

— Что это? — спросил Малкольм.

Он стоял, задрав голову.

— Здесь живут подмастерья, — ответил мужчина. — На первом этаже центрального здания живут дежурные мастера, ожидающие срочных заданий. Там же малый арсенал.

— Магическая группа быстрого реагирования? — уточнил Малкольм. — Как вы?

— Да, — усмехнулся Таймус. — Спецназ меча и магии. На первом этаже этого здания находится столовая, в этом здании библиотека и малый информационный центр. Комнаты выше первого этажа жилые.

— Куда мы сейчас?

— Подыщем тебе подходящую комнату. Ты предпочитаешь жить один или с друзьями?

— Толпой как-то весле, — ответил Малкольм.

Из двери столовой вышел молодой человек и пошел им навстречу.

— Здравствуйте, мистер Родерик, — сказал он. — Как охота?

— Вот, — ответил мужчина, указывая на Малкольма.

— Третий за эту неделю.

— Да.

— Что на этот раз.

— Процитоид достался мне, — ответил Таймус и, указав на Малкольма, добавил. — Он в одиночку справился с орвалом.

Юноша удивленно уставился на Малкольма и молча протянул ему руку. Ощутив крепкое рукопожатие мальчика, юноша улыбнулся и закивал головой.

— Кристофер Резерфорд.

— Малкольм Стоун.

— Кристофер, куда поселили «Повелителя ос»? — спросил мистер Родерик.

В это время бодрой походкой из библиотеки вышел мальчик плотного телосложения. Черные, в меру кудрявые волосы, едва касались плеч, слегка курносый нос и живые, лучистые глаза делали его похожим на любопытного песика. Серые бриджи едва закрывали лысые колени. Мальчик носил легкую цветастую гавайскую рубашку. В руках он сжимал две книги.

— У него самого сейчас и узнаем, — ответил Кристофер. — Вон он идет.

Кристофер указал на мальчика рукой.

— Дуглас, подойди, пожалуйста, — крикнул он.

— Отлично, я думаю, два новичка быстро подружатся, — сказал Таймус.

Кристофер простился с мистером Родериком и ушел. Мальчик названный Дугласом подошел и остановился, переминаясь с ноги на ногу в нерешительности.

— Добрый день, — сказал Таймус.

— Добрый день, — ответил мальчик. — Чем могу помочь?

— Меня зовут Таймус Родерик.

— Я знаю, мистер Родерик, — ответил мальчик.

— Это Малкольм.

Малкольм протянул руку мальчику с книгами.

— Дуглас, — представился тот.

— Приятно познакомиться, — сказал Малкольм.

— Дуглас у вас в комнате есть место еще для одного человека? — спросил Таймус.

— Конечно, — ответил он. — Наша комната рассчитана на троих, и одно место свободно.

Дуглас внимательно изучал нового знакомого. Теперь настало время Малкольма мяться с ноги на ногу. Он не выдержал и повернулся к Дугласу боком, выставил правую руку вперед и вверх, затем согнул её и поцеловал бицепс. Издавая механические звуки, Малкольм повернул серьезное лицо к Дугласу.

— Я вернусь, — проскрипел он, и закашлялся.

Дуглас прыснул.

— Подхожу? — спросил Малкольм.

Дуглас не выдержал и засмеялся, Малкольм подхватил его раскатистый смех.

— Сработаются! — буркнул Таймус.

Он смотрел на ребят, которые кривлялись. Они подражали движениям роботов и издавали свистящие звуки. Ребята смеялись чистым заливистым смехом, о котором взрослые забывают, когда наступает их последнее лето детства. Мужчина понял, что эти двое станут настоящими друзьями.

— Ну, что, господа, думаю, моя помощь пока не нужна, — заговорил Таймус после того как ребята отсмеялись. — Дуглас, покажи Малкольму местные достопримечательности.

— Конечно, мистер Родерик, — ответил Дуглас.

— До вечера, Малкольм, — сказал мужчина и направился к центральному зданию.

Ребята стояли и смотрели ему вслед.

— Есть хочешь? — спросил Дуглас.

— Нет, — ответил Малкольм.

— Тогда пошли, я покажу тебе нашу комнату.

Ребята пошли в сторону столовой. Двухстворчатая дверь открылась сама. В просторном холле, с обоих сторон от двери, поднимались широкие винтовые лестницы.

— Столовая туда дальше, — сказал Дуглас, указывая вперед.

Он подошел к правой лестнице.

— Нам сюда, — сказал он. — Та лестница ведет на половину девочек.

В этот момент по лестнице спускалась девушка. В одной руке она несла горшок, с каким-то растением и шепотом ругалась. Свободной рукой она отбивалась от длинных усиков, которые извивались и лезли ей в уши, нос и рот.

— Там живут ведьмы, — зловеще прошептал Дуглас.

— Понятно, — сказал Малкольм. — Нам высоко подниматься?

— Пентхаус, сэр, — гордо сказал Дуглас.

Малкольм улыбнулся и ребята стали подниматься по лестнице. На шестом этаже они попали в длинный коридор.

— Наша комната в угловой башне, — сказал Дуглас.

— Здание выше шести этажей. Я видел башни и переходы, — заговорил Малкольм. — Что там?

— Выше шестого этажа — закрытая зона, туда даже нет лестниц и дверей, — ответил Дуглас. — Доступ туда есть только у мастеров.

— Понятно, — сказал Малкольм. — Нам пока туда не надо.

* * *

— Проходи, — сказал Дуглас, заходя первым и придерживая тяжелую дубовую дверь.

Комната, в которую они вошли, дышала простором.

— Это моя кровать, — сказал Дуглас, показывая налево от двери.

Он с разбега бухнулся на мягкую перину спиной.

— Там спит Фицрой, — сказал он, садясь и указывая на кровать справа от двери. — Он здесь уже больше года, кое-что умеет. Ты можешь спать там.

Малкольм обвел комнату взглядом. Светлая комната со спартанской обстановкой. Восемь окон. Они располагались парами, одно над другим: четыре в стенах и четыре в потолке. Вся мебель располагалась по кругу вдоль стен. Справа от входа в комнату стояли кровать, тумбочка и шкаф для одежды Фицроя Форсмайера. Между первой и второй оконной парой стоял внушительных размеров книжный шкаф, рядом с которым стояла стремянка. Между второй и третьей оконной парой стоял длинный, широкий стол. На столе лежали книги и какие-то инструменты. Короткой стороной стол подпирал стену. Из окон на него удачно падал свет. Три хороших кожаных кресла на колесиках, плотно обступили стол с трех сторон. Между третьей и четвертой оконной парой стояла кровать с тумбочкой и шкаф для одежды, которые теперь принадлежали Малкольму. Наконец, между четвертой оконной парой и дверью располагалась кровать Дугласа.

Картину завершал роскошный круглый ковер в центре комнаты. Его орнамент завораживал. Разделенный надвое рисунок символизировал вечную смену дня и ночи: луна в ночном небе и сияние звезд, солнце, щекочущее своими лучами брюшка облаков. Если идти вокруг ковра то орнамент оживал, облака начинали двигаться, а звезды мерцали, меняя созвездия.

Из стен, между окнами, торчали факелы. Малкольм не заметил дымоходов и вытяжек, но в комнате витал дух свежести и чистоты.

— Факелы не сильно дымят? — спросил Малкольм.

— Они вообще не дымят, — ответил Дуглас.

— Их что для красоты повесили?

— Нет, — стал разъяснять Дуглас. — Они не горят живым огнем. Тут применяется какая-то разновидность энергии. Я пока не разобрался. Они загораются, если надо.

— Как это? — не понял Малкольм.

— Дуешь на факел, он включается, дуешь еще раз, он выключается.

— А если сквозняк?

— Нет, от сквозняка не загораются, — сказал Дуглас, вставая с кровати. — Пробовал, окна открывать, веером махать, стаю бабочек выпускал над факелом, не работает. Даже если чихнуть на него, тоже не включается.

— Интересно, — буркнул Малкольм.

— Конечно, интересно, — согласился Дуглас. — Только, концентрированное желание, выраженное в действии, дает результат.

Малкольм набрал в грудь воздух и по кругу дунул на факелы. Они загорелись один за другим, как бегущая волна. Дуглас хихикнул. Он дунул на факелы в том же направлении, что и Малкольм. Факелы погасли один за другим.

— Прямо бегущие огни, — прокомментировал Дуглас.

Он подошел к столу и положил книги, которые все это время держал в руках.

— Почему мистер Родерик назвал тебя «Повелитель ос»? — спросил Малкольм.

— Долгая и неприятная история, — ответил Дуглас.

— И все-таки? — настаивал Малкольм.

— Ладно, — ответил Дуглас. — Уговорил.

Малкольм улыбнулся и приготовился слушать.

— В общем, ничего особенного, — начал Дуглас. — В той школе, где я учился, была пара ребят, которые меня… которые мне…

Дуглас замялся, подбирая слова.

— Причиняли тебе некоторые неудобства, — сказал Малкольм, когда пауза затянулась.

— Да! — подтвердил Дуглас. — И еще какие. Неудобства — это мягко сказано.

Дуглас развернул кресло, стоящее рядом со столом и сел.

— Мне это надоело, — продолжил он. — Я решил отомстить.

— Что же ты сделал?

— Вся эта компания плохишей играла в футбольной команде. Обычно после тренировок они идут в душ. Я изучил водопроводную систему душевой. Мне повезло, она оказалась автономной. Дальше дело техники. Я добавил сладкий медовый сироп в систему водоснабжения душевой.

Дуглас замолчал. Он сглотнул слюну.

— Ну, ведь от этого они в пчел не превратились? — уточнил Малкольм с улыбкой.

— Нет, что ты, — возразил Дуглас. — Я нашел роскошное осиное гнездо и подбросил его в раздевалку. Что тут началось! Крики, ругань слышались за милю. Многие выбежали из раздевалки на улицу, в чем мать родила. Я доставил неожиданную радость девушкам из команды поддержки, которые в это время начинали тренировку.

— Что произошло потом? — спросил Малкольм с улыбкой.

— Потом я испугался, — ответил Дуглас. — Что произошло, я не понял. Я только хотел, чтобы осы исчезли, и кошмар прекратился. Эти полосатые убийцы стали взрываться, словно петарды и вспыхивать, как бенгальские огни. Под занавес, половина футбольной команды, покусанная и обожженная, голышом бегала возле душевой, а вторая половина пряталась по углам внутри раздевалки.

— Ну, это нормально, — сказал Малкольм. — Из команды никто не пропал без вести?

— Нет, конечно! — ответил поспешно Дуглас. — Через два дня я оказался здесь.

— Понятно, — ответил Малкольм. — Я примерно также сюда попал. Подрался с хулиганами.

— Понятно, — ответил Дуглас.

Ребята замолчали. Дуглас перебирал книги, которые положил на стол. Малкольм изучал комнату.

— Ты уже выбрал, кем будешь? — спросил Дуглас.

— Не понял, как это кем? — удивился Малкольм.

— Мистер Родерик не объяснил тебе, куда ты попал?

— В общих чертах, — ответил Малкольм. — Он назвал это место элитной школой.

Дуглас засмеялся.

— Да, наверно, — сказал он. — Отдельно стоящее здание с охраной. Собственный остров с небольшим флотом морских и воздушных кораблей. Более чем элитное заведение.

— Ты здесь уже сколько? — спросил Малкольм.

— Больше двух недель, — ответил Дуглас. — А что?

— Ты задаешь вопросы, смысл которых я не понимаю, — начал Малкольм. — Подленько хихикаешь над новеньким в классе. Значит, ты и расскажешь то, что я еще не знаю.

Дуглас поднял руки.

— Извини, — сказала он. — Мистер Родерик, который нас познакомил, мастер меча. Человек, который привез меня сюда, мастер посоха. В этой школе есть еще заклинатели духов или мастера стихий, в основном это девчонки, ведьмы одним словом.

— Мистер Родерик говорил, что в замке обучаются молодые ксаметары.

— Так оно и есть, — ответил Дуглас. — Как и в любой школе здесь есть специализация.

Дуглас достал старенькую потрепанную книжку. Тонкая книжонка в мягкой обложке с загнутыми страницами прошуршала в его руках.

— Это путеводитель по замку Сордвинг и краткий свод правил для молодых подмастерьев, — сказал Дуглас, листая книгу. — В конце короткое наставление о том, как выбрать путь, по которому ты пойдешь.

Он придерживал страницы одной рукой.

— Мастера Меча, войны — защитники, они первыми идут туда, где нужно действовать быстро и решительно. Символ — меч на фоне щита, — сказал Дуглас. — Хотя я ни разу не видел ни одного щита. Наверняка мистер Родерик ходит без него.

— Да, — согласился Малкольм.

Дуглас пролистал несколько страниц и остановился.

— Мастера Посоха чувствуют душу рукотворных вещей и механизмов. Мы хорошие исследователи, изобретатели, механики.

— Мы? — удивился Малкольм.

— Я решил, что буду мастером Посоха, — гордо ответил Дуглас. — Мастера Посоха сначала думают, а затем действуют. Символ — перекрещенные молот и посох на фоне шестеренки.

Мальчик пролистал еще несколько страниц. Малкольм увидел в начале главы символ. Большой котел без ручек, который стоял на углях. Над котлом поднимался густой пар.

— Это символ заклинателей духов? — спросил Малкольм.

— Да, — ответил Дуглас, шепотом. — Они пользуются магией во всех ее проявлениях. Жуткие люди.

— Ты чего шепчешь? — спросил Малкольм.

— Фицрой…

Дуглас указал на постель их соседа.

— Наш сосед один из них. Он может разговаривать с животными, рыбами и растениями, управлять погодой, превращаться в различных животных и много чего еще.

— Колдуны, — улыбнулся Малкольм.

— Ведьмы, — продолжал шептать Дуглас. — Среди заклинателей духов больше девчонок.

— Понятно, — озираясь по сторонам, прошептал Малкольм.

— Издеваешься.

Дуглас легонько ударил Малкольма в плечо. Тот засмеялся. Дуглас подхватил смех нового знакомого. Отсмеявшись, Малкольм серьезно посмотрел на Дугласа.

— Тогда я хочу быть мастером Меча, — сказал он. — Решать вопросы в лоб, это по мне.

— Глупо, — сказал Дуглас, затем добавил. — Зато честно.

Дверь комнаты открылась. На пороге стоял мальчик с сосредоточенным лицом. Черные, коротко подстриженные волосы, смуглая кожа, темно — карие глаза и почти орлиный нос делали его похожим на греческого божка без золотого венца на голове.

— Что Даг, снова глупостями занимаешься? — спросил он с порога.

В руках мальчик держал страшно уродливый кактус, покрытый длинными иголками. На вершине колючего монстра красовались три синих цветка.

— И тебе привет, Фицрой, — сказал Дуглас, не обратив внимания на реплику. — У нас новый сосед.

— Добрый день, — сказал Малкольм.

На него хозяин уродливого кактуса произвел впечатление юного, но серьезного учителя ботаники.

— Добрый день, — ответил Фицрой.

Он поставил цветок на стол. Малкольм обратил внимание, как мальчик снял с рук и положил на стол толстые рукавицы. Фицрой подушечками пальцев взял горшок, в котором рос кактус и отнес его на подоконник.

— Я надеюсь, Блэксторм, ты не глупый человек и не будешь трогать этот цветок, — начал Фицрой. — Он в обычное время весьма ядовит, а в период цветения…

Фицрой посмотрел на Дугласа. Тот энергично замотал головой. Фицрой бросил быстрый взгляд на Малкольма. Тот поднял руки и покачал головой.

— Я не шучу, — Фицрой снова посмотрел на Дугласа. — Случайно уколешься, и ни одна красавица мира не разбудит тебя страстным поцелуем любви.

— Я понял, — буркнул Дуглас с усмешкой.

Черноволосый мальчик подошел к Малкольму и протянул руку.

— Фицрой Форсмайер.

— Малкольм Стоун.

Неожиданно крепкое рукопожатие удивило Малкольма.

— Будьте осторожны с этим олухом.

Фицрой посмотрел на Дугласа.

— Постараюсь, — ответил Малкольм.

Они стояли друг напротив друга, не разжимая рук. В комнате раздался едва слышный хруст костяшек.

Глава 6. Тень и Хранитель снов

Остаток недели Малкольм провел, обживая комнату, изучая замок и его окрестности. В субботу, после обеда, выходя из столовой, Малкольм встретил мистера Родерика. В повседневной одежде мастер выглядел непривычно, как обычный человек.

— Готов? — спросил Таймус.

— Да, — ответил Малкольм. — Куда мы сегодня идем?

— Заказывать твои первые наручи и хранителя снов.

— Здесь есть магазин? — удивился мальчик.

— Нет. У нас гораздо лучше.

Они медленно шли по краю площади в сторону кузницы и оружейных мастерских. Малкольм уже знал, что оружие в замке ксаметаров делается местными мастерами. Он предположил, что в замке есть мастера на все руки.

— Для чего они нужны? — спросил мальчик.

— Хранитель снов, я думаю, ты догадался, для чего нужен? — уточнил Таймус.

— Да, — Малкольм улыбнулся. — Правда, я не знаю, от кого можно защищать мои сны.

— Об этом ты узнаешь на уроках мистера Мэрфи.

— Для чего нужны наручи?

— Для чего нужна волшебная палочка? — спросил Таймус.

— Колдовать, я полагаю, — ответил Малкольм. — Волшебник машет палочкой, читает заклинание и творит чудеса.

— Да, так в детских книжках пишут и в кино снимают, — усмехнулся мастер.

— Но здесь я ни у кого не видел волшебных палочек и даже волшебных посохов и других магических предметов, — сказал Малкольм. — У вас я ее тоже ни разу не видел.

— У меня ее нет, — ответил Таймус, — но есть наручи и хранитель снов.

Мужчина повернулся к Малкольму и кончиком большого пальца достал из-за воротника рубашки толстую серебряную цепь. На цепи, сверкая на солнце, висел медальон — древний символ вечного круговорота жизни. Центр медальона украшал камень молочного цвета. Лучи солнца попали на камень, и он играл всеми цветами радуги. Малкольм зажмурился.

— Это хранитель снов, — раздался голос мастера. — Ксаметар никогда не снимает его.

— На ваших руках нет браслетов, — сказал мальчик, — нет, даже часов.

— Правильно. Наручи мы одеваем только, когда уезжаем с острова. Они хранятся в арсенале или в комнате хозяина. Некоторые ксаметары к наручам заказывают перстень, серьгу или другое небольшое украшение, так на всякий случай.

— Для чего все-таки они нужны?

Мастер усмехнулся.

— Что будет, если волшебник потеряет волшебную палочку — выручалочку? — спросил он.

— Волшебник станет бессильным, — ответил Малкольм. — Он не сможет колдовать. Не сможет творить чудеса.

— Это отличает ксаметаров от книжных волшебников. Ксаметару не нужны палочки, посохи, перстни, в которых сокрыта вся мощь колдуна.

— Где тогда находится сила ксаметара? — спросил Малкольм.

— Здесь, — ответил Таймус.

Он указал на голову Малкольма. Мальчик смотрел на мастера. Тот щелкнул пальцами. На его ладони загорелся огонь. Пламя переползло с ладони на кончик указательного пальца и погасло. Таймус повернул ладонь к земле. На землю посыпался пепел. Серые хлопья кружились в маленьком смерче.

— Ну, такое в различных шоу можно увидеть.

Таймус улыбнулся. Они продолжили путь в сторону кузницы.

— Ксаметары видят суть вещей, невидимые связи мира. Они могут ими управлять, — снова заговорил Таймус. — Но такие манипуляции тяжелы. Без дополнительной поддержки и долгих тренировок просто растерять силы.

— Что значит растерять силы? Куда они могут деться?

— Нападение на твой дом не единственный невероятный случай в твоей жизни?

— Да, — ответил Малкольм.

— И ты всегда выбирался из таких передряг?

— Вроде бы да, — с сомнением ответил Малкольм.

Он не понимал, куда клонит его собеседник и посмотрел на мастера.

— Что происходило после?

— Если честно, я не помню, — ответил Малкольм.

— Ты отключался, — сказал Таймус, — как фонарик, лампочка которого вдруг ярко вспыхнула. Батарейки быстро сели, и он погас — умер. Энергия утекла и ей больше не откуда взяться.

— Но я жив, — возразил мальчик.

— Только благодаря тому, что твой мозг не позволил тебе погубить себя. Это защитный механизм. Ты терял сознание у последней черты. Организм начинал лихорадочно пополнять запасы жизненной силы. Люди не батарейки. Мы больше похожи на аккумуляторы, и как любому аккумулятору, нам нужна подзарядка.

— А если я израсходую все силы? — спросил мальчик испуганно.

— Ты не сможешь, — ответил Таймус. — Инстинкт выживания не позволит. Ты снова потеряешь сознание.

— Но это возможно? — не унимался мальчик.

— Ни один маг не станет так рисковать, — тихо сказал мастер. — Для этого и существуют наручи. Они как дополнительный сверхпроводник или лучше сказать генератор магической энергии. Сила сокрыта в нас, наручи только инструмент. Но и без них ксаметар способен на многое.

Они прошли мимо кузницы, из которой доносился приглушенный шум. Малкольм различил постук молотков и шипение.

Он один раз заходил сюда, обстановка ему понравилась. Его поразил мистер Хаммер. Примерно восьми футов ростом. Кузнец работал тяжеленным молотом, как пластиковой игрушкой: металл плющился под его ударами, искры падали на пол, рука, сжимающая молот, работала не переставая. Казалось, жар кузницы придавал ему сил; тело обвивали канаты, которые перекатывались под красной, потной кожей. Облаченный в кожаный фартук, который закрывал могучую грудь и едва скрывал носки грубых ботинок, он походил на мифического гиганта.

«Человек — стальная гора», — подумал тогда Малкольм.

Он на миг задержался у двери, прислушиваясь к ударам молота. Дверь украшал золотой щит с гравировкой: молот ударяющий по наковальне. По серебряной ленте, пущенной под щитом, шла надпись: «Стальных дел мастер».

— Нам чуть дальше, — сказал Таймус.

Он постучал в деревянную дверь в конце улочки.

Малкольм догнал мастера. На деревянной двери висела грубо выкованная роза на длинном стебле, неестественно длинные шипы пугали остротой, грубые буквы над розой гласили: «Острота и точность во всем». Надпись под розой поясняла: «Ювелир». Две изящные булавки держали записку, написанную от руки и приколотую к двери над розой: «Осторожно шипы отравлены».

Малкольм вопросительно посмотрел на Таймуса. Тот поднял брови домиком и пожал плечами.

— Это появилось недавно, — сказал он.

Мужчина постучал в дверь повторно и отошел. Дверь резко распахнулась, шипы стальной розы едва не царапнули Малкольма, но он успел отскочить. Мальчик выругался про себя.

На пороге стоял невысокий горбатый мужчина. Его голову украшал белоснежный тюрбан с великолепной рубиновой брошью. Черные волосы достигали плеч. Из-под цветастого халата торчали загнутые носки туфель. Длинная черная борода с прожилками серебра едва не касалась земли, её конец собирался в пучок золотым кольцом. Усы лихо торчали в стороны. Темно-карие, слегка безумные глаза, смотрели сквозь круглые очки, которые держались на длинном носу. На широком золотом поясе висел изящный кинжал, рукоять которого украшали драгоценные камни.

Мужчина вопросительно смотрел на Малкольма, делая вид, что не замечает Таймуса.

— Вам чего, молодой человек? — спросил он. — Сережки для любимой, кольцо, диадему, кинжал в подарок другу, саблю для себя?

Мужчина достал кинжал из ножен и закрутил его на пальце, демонстрируя баланс оружия. Глаза его бешено бегали, а улыбка заставила Малкольма вздрогнуть и отступить. Взгляд счастливого безумца настораживал.

— Великолепная работа, — продолжил горбун. — Недорого.

— Мастер Фархад? — пытался перебить горбуна Таймус.

Мастер Фархад бросил на Таймуса гневный взгляд.

— Не мешайте, юноша! — сказал он резко. — Вы мне клиентов распугаете.

— Мастер Фархад, это я Таймус, — медленно проговорил мистер Родерик.

Взгляд горбуна прояснился. Он ошарашенно, смотрел на гостей и пригласил войти. Ловким движением он вернул кинжал в ножны, снял прекрасное оружие с пояса и повесил на стену.

— Таймус? — сказал он спокойно. — Что я творил на этот раз?

— Ничего страшного. Как обычно продавал свой товар гостям. Если хочешь, я поговорю с Магистром Хранителем. Мы купим тебе лавку в Эмиратах, там твой талант наверняка оценят.

— Это приступы безумия, Таймус, — сказал мастер Фархад, пропуская гостей внутрь. — Я даже не помню, что я говорил.

— В этот момент ты был счастлив. Многие хотели бы хоть на минуту стать безумными, чтобы забыть суету этого мира.

— Не утешай меня, мой старый друг, — улыбнулся горбун грустно.

Он отступил в сторону, делая пригласительный жест гостям. Малкольм осторожно прошел дальше в помещение, Таймус — следом. Гостеприимный хозяин указал гостям на кожаные пуфики. Малкольм сел, осматривая комнату. Она походила на гостиную, совмещенную со спальной.

Мастер Фархад сел в плетеное кресло — качалку, в руке его, как по волшебству, появился мундштук от кальяна. Он засунул его в рот.

— Не волнуйтесь, господа, я не курю, — сказал он покровительственно. — Старая вредная привычка.

Только после его слов Малкольм заметил, что рядом нет кальяна, из мундштука ничего не торчит, и ароматный дым не заполнял комнату.

— Итак, дорогие гости, чем могу помочь? — спросил он, делая вид, что затягивается и медленно выпускает дым.

— Молодому человеку нужен стандартный комплект, — сказал Таймус.

— Что-то по индивидуальному заказу?

Таймус посмотрел на Малкольма, который заворожено глазел на огромный рубин в чалме хозяина. Мужчина коснулся руки Малкольма, заставив того вздрогнуть.

— Извините, — сказал мальчик. — Что я должен делать?

— Заказчик ваш, — сказал Таймус.

— Ну что же, идемте, — ответил мастер Фархад.

Он встал и пошел в дальний угол комнаты. За легкой занавеской скрывалась мастерская ювелира. Таймус жестом указал Малкольму следовать за старым ювелиром. Мальчик быстро догнал горбуна, который уже скрылся за занавеской.

Мальчика поразил идеальный порядок комнаты: полочки, стеллажи, два верстака, навесные фермы для инструментов и ни единой пылинки. Вдоль дальней стены на длинных шестах стояли манекены голов. На каждой голове бы надет парик, головной убор и кое-где усы и бороды.

Ювелир подошел к пустому манекену и сняв чалму и повесил ее. На манекене остались висеть волосы и роскошная борода. Старый ювелир оказался абсолютно лысым. Он повернулся к мальчику. Единственной растительностью на лице оставались усы. Без бороды и чалмы мальчик смог рассмотреть горбуна. Старость этого человека не сказалась на плавности и точности движений.

— Проходите, не стесняйтесь, — сказал горбун.

Из стола он достал большой альбом и положил перед мальчиком.

— Смотрите, выбирайте дизайн.

Малкольм долго изучал картинки. Многие наручи в этом альбоме отличались красотой, но походили на обычные браслеты. Хранители сна имели форму солнц, пирамид, редко когда форму животного.

Малкольм закрыл альбом.

— А есть что-нибудь еще? — спросил он.

Мастер Фархад с гордостью достал еще альбом и дал мальчику.

— Люблю разборчивого клиента, — улыбнулся он.

Мальчик вновь принялся листать альбом. Рука мастера просматривалась в каждом рисунке, изделия дышали индивидуальностью. Почти в самом конце альбома Малкольм нашел интересный гарнитур.

— У вас есть калька? — спросил он ювелира.

— Конечно, — ответил тот и подал мальчику полупрозрачный лист.

Малкольм положил кальку на альбом, взял карандаш и стал рисовать. Через несколько минут он отдал кальку ювелиру. Горбун взял лист бумаги и долго изучал его, делая какие-то пометки в кожаной книжечке. Затем он измерил запястья Малкольма, снял мерку с шеи и снова сделал пометки в книжке.

— У вас талант, молодой человек, — проговорил мастер Фархад.

Он еще минуту разглядывал рисунок Малкольма, затем сложил листок вчетверо и положил в записную книжку.

— Ну, что же, великолепно. Я думаю, у меня получится нечто особенное. Зайди недельки через две.

— Спасибо, — сказал мальчик, направляясь к выходу.

Когда он вышел из мастерской, Таймуса в комнате не оказалось. Малкольм поспешил покинуть обитель горбатого ювелира, осторожно прикрыв входную дверь, стараясь не поцарапаться об розу.

Таймус стоял около кузницы и разговаривал с мистером Хаммером. Великан крутил в руке кинжал, показывая его особенности. Таймус что-то уточнял и давал указания. Он заметил Малкольма и подозвал жестом.

— Здравствуйте, мистер Хаммер, — сказал мальчик, подходя.

— Доброго здравия и тебе, — невероятно низким басом ответил здоровяк. — Попробуй.

Кузнец передал кинжал мальчику. Малкольм понял, что это не кинжал. Стальных дел мастер выковал короткий меч. В руках он держал грубую заготовку, которая потребует еще дни работы.

— Что скажешь? — пробасил кузнец.

— Прекрасное оружие будет, — ответил Малкольм.

— Его я делаю для тебя.

— Есть пожелания? — спросил Таймус.

Малкольму нравилось оружие, которое собирал его отец. Мальчик любил японские мечи с длинной рукоятью, но никогда не понимал, почему они имеют одностороннюю заточку.

— Мне нравится, — начал он. — Когда клинок имеет двухстороннюю заточку и удлиненную рукоять.

— Ему нравится, — усмехнулся кузнец. — Он сможет с ним работать?

— Бил, ты ведь сам мастер меча, если что научишь.

Кузнец снова хмыкнул. Глаза его уставились в одну точку. Гигант вспоминал времена бурной молодости. Таймус кашлянул в кулак. Кузнец посмотрел на Малкольма.

— Ну, что же, основу я сделаю, — сказал кузнец. — Над остальным поработают наши механики.

Он осторожно похлопал мальчика по плечу, пожал руку Таймусу и скрылся в кузнице.

— Нас ждут в гости еще в одном месте, — сказал Таймус. — Кушать хочешь?

— Нет, — ответил Малкольм.

— Тогда в путь.

— Это далеко?

— Это за пределами замка. Ты на лошади хорошо держишься?

— Да.

— Тогда давай прокатимся.

* * *

В конюшне они взяли лошадей и отправились в путь, покинув замок через западные ворота. Ехали не спеша. Мальчик не знал, куда ведет дорога, которая пролегала через лес к внешней стене. Они сделали остановку за границами внешней стены. Вид с высоты оказался незабываемым: в зелени леса утопало озеро, зеркальной гладью своей, дразня облака. На берегу его уютно разлегся небольшой городок. Дорога уходила вниз, петляла и терялась в лесу.

— Нам туда, — сказал Таймус. — Это «Тихая заводь».

Мужчина заметил восхищенный взгляд мальчика.

— Там живут те, кто не пожелал жить в замке, — заговорил мужчина. — В основном семейные пары и заклинатели духов. Здешняя земля плодородна и многим мы себя обеспечиваем сами. В этом городке живут наши лучшие портные, несколько ферм разбросано по острову, те несколько теплиц, что ты видел, когда только приехал, используются исключительно для нашей основной работы.

Мальчик слушал мастера, молча. Звуки леса умиротворяли, и Малкольм задремал. Его подбородок уперся в грудь, а поводья выпали из рук. Таймус ехал рядом и взял поводья, но мальчика будить не стал.

Вскоре они въехали в город. Малкольм проснулся оттого, что их облаяла, собака. Он поднял голову и посмотрел на мастера.

— Извините, по-моему, я заснул, — сказал мальчик.

— Мне не было скучно, — ответил Таймус.

Малкольм осмотрелся. Ему казалось, что он попал в прошлое. Город как будто перенесся из восемнадцатого века; постройки стояли в основном деревянные; люди передвигались пешком или на лошадях и повозках. Единственное, что выдавало необычность города, это дороги.

Таймус остановился у двухэтажного здания, венец строения украшал флюгер, стилизованный под портняжную иглу с вдетой в нее нитью. Малкольм спешился и размял ноги.

— Приехали? — спросил он.

— Да.

Мужчина постучал в дверь. Никто не ответил. Он толкнул дверь и вошел, Малкольм последовал за ним. В хорошо освещенном помещении никого не оказалось. Зеркала и манекены заполняли комнату, на стенах висели выкройки и лекала, в углу мальчик заметил современный компьютер. Рядом под тонким покрывалом угадывался широкоформатный плоттер.

— Откуда здесь электричество? — спросил Малкольм. — Я не заметил проводов на улицах.

— В каждом доме есть компактный генератор энергии.

Дальняя стена помещения отъехала в сторону. В комнату вбежал гигантский паук. Малкольм пискнул и, отступая к двери, упал. Он шарил по полу рукой в поисках чего-нибудь тяжелого. Таймус подошел к нему и подал руку.

— Спокойнее. Это Лэдок. Он ферентал, — сказал мужчина. — Извини, что сразу не предупредил.

Паук встал на четыре лапки. Его восемь глаз смотрели на Малкольма. В комнату вбежал паук поменьше и тоже встал на четыре лапки. На уровне ощущений Малкольм понял, что пауки удивлены, хотя мордочки пауков оставались неизменными.

— Лэдок, Прая, добрый день, — заговорил Таймус. — Разрешите представить, Малкольм Стоун.

Малкольм встал и поклонился, не сводя взгляда с пауков.

— Малкольм, это Лэдок и Прая.

Тут Малкольм услышал голоса хозяев дома. Они походили на голоса из радио, которое плохо работает, в постоянном треске и шорохе, слова можно разобрать, но с трудом.

— Очень приятно, — сказали они одновременно.

Мистер Родерик подошел к паучихе и взял две ее передние лапки в руки. Потом он подошел к Лэдоку, и церемония повторилась. Прая быстро подбежала к компьютеру. Лэдок подбежал к Малкольму.

— Молодой человек, не шевелитесь, я сниму с вас мерки, — сказал паук.

Он стал бегать вокруг мальчика, щелкая желваками и лапками. Лэдок обмерял Малкольма, а Прая делала записи в компьютере. Перед глазами мальчика мелькала паутина и юркие паучьи лапки. Несколько раз его просили поднять руки, расставить ноги и присесть. Минуту спустя Лэдок удовлетворенно что-то прощелкал Прае.

— Что будем шить? — спросила Прая.

— Походный костюм, жилет, легкую повседневную одежду, — начал перечислять Таймус. — У вас есть Геккон?

— Да, но размер великоват, — сказал Лэдок.

— Можно ушить, — сказала паучиха.

Она издала долгий протяжный писк. У Малкольма заложило уши. В комнату вбежало два паучка. Они выслушали маму, которая указала на Малкольма и, топая лапками, быстро убежали.

— Через полчаса зайдите за Гекконом, — сказал Лэдок.

— Обязательно, — ответил Таймус.

— Спасибо, — промямлил ошарашенный мальчик.

— Малкольм идем, — мужчина коснулся плеча мальчика. — Не пялься, они этого не любят.

Они вышли на улицу. На противоположной стороне мальчик увидел здание, похожее на салун, как фильмах про дикий запад. Мрачные стены, закопченные окна заставляли думать, что вот сейчас из двери вылетит пьяный ковбой и упадет с лестницы.

Вывеска гласила: «Лучшие пирожные и кофе в городе».

Пара лошадей стояла у поилки с водой. Таймус и Малкольм привязали своих четвероногих друзей рядом.

— Это кафе? — спросил Малкольм.

— Да. Ты проголодался?

— После того, что я видел, чашечка крепкого чая или кофе не повредят.

— Да, первый раз ференталы производят впечатление.

— Почему-то мне кажется, что и во второй и в третий раз я так и буду на них пялиться, — ответил Малкольм.

Таймус усмехнулся. Мальчик поднялся по ступенькам салуна.

Двери гостеприимно открылись сами, приглашая гостей внутрь. Внутренний интерьер салуна резко отличался от внешнего антуража; аккуратные столики стояли вдоль стен; большая хрустальная люстра висела под потолком, отражаясь в идеально чистых окнах. За длинной, барной стойкой работал мужчина в жилетке и бабочке. За ним вдоль бара тянулось длинное зеркало, перед которым на полочках стояли бутылки с сиропами, джемами и желе. В зале сидело несколько посетителей.

Малкольм подошел к стойке.

— Что вам мистер? — спросил бармен.

— Что у вас есть? — спросил мальчик.

— Вам послаще? — уточнил бармен.

— Без сомнения.

— По жиже?

Малкольм вопросительно посмотрел на бармена и ответил:

— Как получится.

Бармен улыбнулся. Малкольма передернуло. Два ряда ровных, акульих зубов блестели в зарослях усов.

— Кофе по-турецки, с кусочками шоколадного льда?

— В самый раз, — ответил Малкольм.

Он не знал, что такое шоколадный лед. Но сам стиль разговора ему понравился, он чем-то походил на игру. Мальчик почувствовал себя взрослым во взрослом мире. Кофе по-турецки — звучит хорошо.

Подошел мистер Родерик.

— Привет, Таймус! — сказал бармен. — Какими судьбами?

— Привет, Балтазар, — ответил он и посмотрел на мальчика. — Заказали кое-что из одежды для Малкольма.

— У Лэдока и Праи?

— Ты знаешь лучших мастеров иглы и нити в нашем городе?

— Пожалуй, ты прав, — согласился бармен. — Не знаю!

Он поправил жилет.

— Вот этот жилет делала моя жена, — начал он. — Шила полгода. Как одену, так спина болит.

— Зачем носишь?

— Не хочу обижать, — ответил бармен. — Творческие люди — натуры тонкие.

Бармен улыбнулся и Малкольм снова уставился на ровные, острые зубы бармена.

— Ты ференталов до этого видел? — спросил бармен.

Мальчик отрицательно покачал головой.

— Тогда тебе нужен «Поцелуй страха», — сказал бармен со знанием дела.

— Извините? — не понял мальчик.

— Это название напитка, — ответил бармен и с гордостью добавил, — Собственный рецепт!

Он отставил в сторону турку с закипающим кофе и взял новую. Он бросил в кофемолку горсть черных и темно-красных зерен. Затем он достал шоколадный сироп, сливки и красный порошок. Через минуту размолотые зерна упали на дно турки. Балтазар залил их кипятком и поставил на раскаленный песок.

— Таймус, чашечку турецкого кофе? — спросил бармен.

— Да. Не откажусь.

Бармен поставил чашечку на барную стойку. На столе появились соль, стакан с ледяной водой, сливки и сахар.

— Не обижайся Таймус, — сказал бармен. — Заказ молодого человека важнее.

— Конечно, — согласился тот.

Бармен вернулся к жаровне колдовать над «Поцелуем страха». Он помешивал пенистую жидкость, ссыпая с кончика ножа красный порошок. Раздался звук «Пуф» и над туркой, поднялся красный дым. Бармен обернулся с улыбкой.

— Небольшие спецэффекты!

Он взял толстый, невысокий стакан и через ситечко стал заливать в него напиток, чередуя слой загадочного зелья со слоем сливок. Сверху стакан украсил шоколадный сироп, налитый поверх розовых взбитых сливок и одна красная ягода.

— Прошу! — сказал бармен, ставя стакан перед Малкольмом.

— Как этот «Поцелуй» пить?

Малкольм повертел стакан.

— Как и любой поцелуй, сразу без раздумий и самое главное со страстью!

Бармен отошел от стойки, Таймус тоже картинно отсел подальше. Мальчик посмотрел на бармена и своего спутника, не зная, что делать. Он слизал ягодку и раздавил ее во рту языком. Вяжущая горечь коснулась языка. Малкольм залпом опрокинул стакан в рот. Горечь сменилась мягкой сладостью. Когда напиток достиг желудка, по горлу прокатилась волна жара, а желудок свело. Эффект быстро прошел. Мальчик посмотрел на бармена.

— И что теперь? — спросил Малкольм.

— Теперь начнется самое интересное, — сказал бармен.

Он указал на зеркало, хихикнул и спрятался за стойку. Таймус допивал кофе и наблюдал за мальчиком. Из-за стойки появилась рука бармена и на столе осталась стоять розетка с мороженым. Мальчик посмотрел в зеркало и взвизгнул.

В отражении он увидел гигантского паука, который внимательно смотрел на него. Малкольм отступил на шаг. Отражение паука тоже отступило. Мальчик посмотрел на свои руки. Его охватила паника, которая переросла в неописуемый ужас.

Вместо рук мальчик видел лапки паука, большие остроконечные, покрытые жесткой черной щетиной. Паучьи лапы бессильно болтались в воздухе. Люди в зале сидели, как ни в чем не бывало, даже маленький мальчик не обращал внимания на Малкольма.

— Что происходит? — спросил Малкольм.

Он услышал пощелкивания и посвистывания вместо своего голоса.

— Это красный бархатистый мох, — спокойно ответил Таймус.

— Вы меня понимаете?

— Конечно.

— Во что я превратился?

— Ты ни во что не превратился, — ответил бармен.

Он вылез из-под стойки.

— Твой мозг воплотил в реальность твой недавний страх. Таймус прав, это всего лишь высушенный мох.

— Как долго я буду походить на паука?

— Недолго, — сказал бармен. — Попробуй мороженое. Это ускорит процесс.

— Как? — спросил рассержено мальчик. — У меня рук нет.

— Твои руки на месте, — сказал бармен и пододвинул мороженое к мальчику.

Малкольм вытянул вперед лапку. Она раздвоилась, став клешней. Мальчик ухватил ложку, ему показалось, что он способен переломить ее. Он с силой сжал клешню и согнул ложку пополам.

— Интересный эффект, — сказал Таймус.

Он видел как мальчик тремя пальцами, без особых усилий согнул крепкую ложку. Бармен смотрел на Малкольма ошарашенно.

— Раньше такого не было, — сказал он. — Кто этот малец, Таймус?

— Парень, которому ты, старый дурак, подмешал красный мох в напиток.

— Я хотел, чтобы он справился со страхом и отвращением к ференталам.

— Дай лучше мягкого мороженого с фисташками, — сказал Таймус.

Он пододвинул к себе розетку с двумя шариками мороженного, которые уже начали таять. Мальчик осторожно положил согнутую ложку на барную стойку.

— Извините, — сказал он.

С легким жужжанием миксер взбил мягкое мороженое. Бармен поставил на стойку стакан.

— Пей, — сказал он. — И не надо ломать стакан.

Мальчик осторожно взял стакан с густым мороженым и стал медленно пить. Горло свело от холода, он закашлял.

— Не спеши, — сказал Таймус. — Ты первый, кто не устроил истерики после красного мха.

Мужчина замолчал. Он смотрел на Малкольма.

— Стоуны твои родные родители? — спросил он, когда Малкольм поставил стакан на стол.

— Да, — ответил мальчик.

Таймус покачал головой.

— Как сейчас ощущения? — спросил бармен.

Малкольм смотрел в зеркало. Сейчас он видел себя внутри паука, как будто на него надели плохой маскарадный костюм. Мальчик на ватных ногах отошел к ближайшему столику и сел в мягкое кресло. Бармен подошел к столу и сел рядом, поставив на стол тарелку с кусочком черничного пирога. Мальчик с удивлением посмотрел на тарелку. Бармен пододвинул тарелку ближе.

— Съешь, — сказал он. — Еще минута и пройдет.

— Зачем вы это сделали, Балтазар? — спросил Малкольм.

— Тебе нужна была помощь, — сказал бармен. — Не каждый может взглянуть страху в глаза. Теперь ты знаешь, что под ужасной маской может скрываться вполне безобидное существо.

Малкольм отломил вилкой пирог и отправил в рот. Таймус подсел к ним.

— У меня был друг, он боялся богомолов, палочников и прочих насекомых, — начал он. — На одном из заданий мы столкнулись с процитойдом. Помнишь ту тварь, что напала на ваш дом?

— Да.

— Страх погубил моего друга.

— Он погиб?

— Да.

— Честно говоря, я до сих пор не понимаю, как превращение в паука поможет мне в будущем, — сказал Малкольм. — Но спасибо.

Он доел пирог и попросил добавки. Балтазар с радостью принес еще два куска пирога. Мальчик ел и вспоминал отражение в зеркале.

«Способность рассмеяться страху в лицо, преодолеть слабость и идти вперед, несмотря ни на что, пожалуй, единственная сила способная сдвигать горы и поворачивать реки вспять. Достаточно малой ее капли, чтобы сотворить чудо», — вспомнил Малкольм слова отца.

— Ты готов? — спросил Таймус.

Мальчик положил вилку и встал.

— Еще раз спасибо! — сказал он, бармену.

— Будет время, заходи, — улыбнулся тот хитро. — У меня полно угощений.

Они вышли из салуна. С озера дул свежий ветерок. Из дома ференталов вышла женщина и пошла вверх по улице, неся в руках бумажный пакет.

— Я думаю, нас уже заждались, — сказал мистер Родерик.

Их лошади остались стоять у салуна. Когда они подходили к дому ференталов, из двери выбежал целый выводок паучков размером с фокстерьера. Паучки, визжа и пощелкивая, побежали через дорогу к озеру. В открытую дверь выглянул взрослый паук и шире раскрыв дверь, пригласил гостей. Малкольм снова услышал странный хрипящий голос ферентала.

— Проходите. Костюм молодого человека готов.

В просторной прихожей на одном из манекенов висел костюм. Он больше походил на костюм для серфинга.

— Доска в комплекте? — пытался пошутить мальчик.

Он не мог оторвать взгляд от гигантского паука. Чтобы ни говорил Балтазар, но его напиток, кажется, не помогал, хотя, страх сменился на любопытство.

— Это костюм для перемещения по особо сложным поверхностям с адаптивным камуфляжем, — сказал Таймус. — Называется «Геккон».

— Заверните, — буркнул Малкольм.

— Мерить не будешь?

— Вы сами сказали, они лучшие в своем деле, — ответил Малкольм. — Спасибо.

Мальчик поклонился, не спуская глаз с паука. Ферентал быстро снял костюм с манекена, положил на заранее приготовленный оберточный лист. Лапки его летали быстро и опасно, точными движениями сотворив аккуратный сверток.

— Остальной заказ принесут мои дети, — сказал ферентал.

— Приятно было повидаться, — ответил Таймус. — Попрощайся за меня с Праей.

— Хорошего дня, господа.

Паук быстро убежал из комнаты.

— Бери сверток, — сказал мужчина. — Мы возвращаемся.

Малкольм взял пакет и пошел к выходу.

* * *

В замок ехали по той же дороге, не спеша, словно прогуливались. Таймус явно наслаждался шумом леса и его ароматом. Навстречу им попалась пара повозок. Мужчина радушно приветствовал их. Они останавливались, перебрасывались несколькими фразами и ехали дальше.

Вдруг внимание Малкольма привлек отдаленный шум голосов и звуки, похожие на выстрелы. Он остановил лошадь и прислушался. Недалеко от того места, где он остановился, вглубь леса уходила широкая тропа.

— Что там? — спросил мальчик.

— Тебе лучше это увидеть. Езжай, посмотри, — сказал Таймус. — Дорогу до замка, надеюсь, потом найдешь?

Малкольм усмехнулся и осторожно направил лошадь по тропе. Мастер кивнул и поехал в замок. Мальчик углубился в лес, шум голосов усиливался. Странные щелчки, похожие на выстрелы, становились громче.

Тропа вывела его на поляну, в центре которой располагался большой белый круг с невысокими бортами. Круг имел границу красного цвета, не шире четырех футов, за пределами которого стояла толпа ребят и скандировала имена.

— Рик, Рик, Рик.

— Нэйт, Нэйт, Нэйт.

Малкольм подъехал ближе. С высоты лошади он хорошо видел, что происходило в круге. По красной границе круга ходили два рослых юноши, в руках они держали кнуты.

«Вот что вызывало выстрелы» — догадался Малкольм.

По белому кругу, бешено вращаясь, катались два здоровенных волчка. Один из юношей занес кнут, толпа быстро расступилась. Прозвучал хлесткий удар по золотистому волчку. Волчок тут же устремился к серебристому собрату, который застыл в центре круга.

— Да! — грохнула часть толпы. — Рик! Выбей его!

В это время второй юноша, хитро изогнув кисть, хлестко ударил кнутом серебристый волчок. Волчок подпрыгнул в воздух, на мгновение замер и опустился на макушку золотистого противника. Спустя секунду он спрыгнул в центр круга, вращаясь на месте. Золотистый волчок по дуге ушел к краю игрового поля.

Часть толпы закричала, девчонки завизжали от восторга, кто-то по-волчьи завыл.

— Нэйт! Вау-у-у-у!

Рик поднял руку и с грозным выражением лица указал на Нэйта. Тот пожал плечами, улыбнулся и передразнил противника. Рик резко, без замаха, выбросил кнут. Волчок изменил траекторию, со звоном и завыванием он помчался к центру круга. Нэйт тут же отреагировал. Рик ударом кнута изменил траекторию своего волчка. Теперь волчки неслись друг за другом по кругу. Толпа гудела. Вдруг, Нэйт присел и крикнул.

— Разойдись!

Толпа бросилась врассыпную. В одно мгновение Малкольм оказался ближе всех к игровому кругу. Оба юноши занесли кнуты. Двойной щелчок разорвал воздух. Волчки подскочили.

— Я выучил этот трюк! — крикнул Рик.

— Не весь! — ответил Нэйт.

Его кнут рассек пустоту. Волчок Нэйта ударился о площадку, тут же подскочил и врезался снизу в волчок Рика. Серебристый волчок чиркнул по краю площадки и продолжил вращаться. Золотистый волчок со свистом полетел в сторону Малкольма. Он едва успел увернуться и свалился с лошади. Ребята вокруг в восторге кричали.

— Нэйт! Нэйт!

Юноша, которого звали Нэйт, подошел к Малкольму.

— Цел? — спросил он, наклоняясь и подавая руку. — Ты новенький?

— Да, — ответил Малкольм. — Сильно заметно?

— Ты не отошел от края поля, — усмехнулся подошедший Рик.

— На безумного ты не похож, — сказал Нэйт. — Значит, ты ни разу не видел, как играют в «Кнут и Пряник» и чем это может закончиться.

— Малкольм Стоун, — сказал Малкольм, не разжимая руки юноши.

— Нэйт Уорвик, — представился юноша.

— Рик Босвуорт, — представился второй юноша.

— Ну, что продолжим? — громко спросил Рик.

— Да! — грохнула толпа.

— Кто следующий? — спросил Нэйт.

— Я, я, я, — послышались голоса.

В этот день Малкольм вернулся в замок только под вечер. Солнце уже село, но небо на западе еще хранило его свет. Жизнь в замке текла своим чередом.

* * *

В оговоренный день Малкольм подошел к мастерской мастера Фархада. Записка с предупреждением исчезла. Булавки, державшие ее, торчали из двери. Дверь резко отворилась. Мальчик едва успел увернуться от острых стальных шипов цветка. Дуглас едва не сбил Малкольма.

Из гостевой комнаты старого ювелира слышался девичий смех. Щеки Дугласа пылали, здоровый румянец покрывал его от кончика носа до самых ушей. Он посмотрел на друга.

— Привет, — бросил Дуглас и побежал прочь.

— Привет, — только и успел ответить Малкольм.

Спина Дугласа мелькнула в узком переулке и исчезла. Малкольм удивился, но догонять друга не стал. Он вошел в комнату и прикрыл за собой дверь. На скамейке вдоль стены сидели три посетительницы.

— Добрый день, — сказал Малкольм.

Он слегка наклонил голову. Девочки хихикнули и склонили головы в знак приветствия. Он прошел дальше в комнату и уселся на свободное кресло. Они смотрели на него изучающе, изредка перешептывались и хихикали. Время от времени то одна, то другая смотрели на него. Малкольм почувствовал себя неуверенно.

Наконец, он поставил локоть на подлокотник, уперся кулаком в подбородок и стал смотреть на ту, что посередине. Черноволосая девочка казалась чуть старше подруг. Она светилась красотой и уверенностью и без колебания приняла вызов Малкольма. Пять минут они смотрели друг на друга, не моргая и не улыбаясь.

Малкольм знал, что если долго не моргать, глаза рано или поздно начнут слезиться, и он проиграет игру, которую сам и затеял. Он почувствовал, как его глаза начало щипать, еще чуть-чуть и их заполнят слезы. Он видел лицо дерзкой красавицы в белом ореоле, черты ее лица начинали таять в бледной дымке. Мальчик заметил, что по ее левой щеке уже бежит слезинка, но она упрямо не отводит взгляд. Её подруги сидели молча.

— Ну, что же, милые дамы! — раздался голос мастера Фархада. — Проходите, посмотрите, что у меня получилось.

Красавица быстро встала и пошла вглубь комнаты. Ее подруги остались сидеть. Малкольм посмотрел ей вслед и увидел, как в ее руках мелькнул белоснежный платок. Он улыбнулся, по его щекам текли жгучие слезы. Мальчик наклонил голову и закашлялся, чтобы девочки ничего не заметили.

— Санара! — раздался девичий голос из мастерской. — Ты идешь? Это ведь твой заказ.

Девочка, которая сидела ближе к двери, поспешно вскочила. Ее светло-золотистые волосы обрамляли милое личико с веснушками. Большие ярко-голубые глаза притягивали взор. Если бы в момент, когда Малкольм затеял игру в гляделки, она не смотрела в пол, он бы выбрал ее.

— Идем, — сказала она подруге, и они обе скрылись в мастерской.

Малкольм достал платок и протер глаза от слез. Он вспомнил лицо Деборы.

«Дебора научила его игре в гляделки.

Он всегда проигрывал ей, начинал смеяться, если вдруг она корчила смешную рожицу или слезы заливали его глаза, и он отводил взгляд. Он не понимал смысла этой игры. Ему просто нравилось смотреть ей в глаза. Её красивое лицо, наливалось волшебным светом, перед тем как его глаза начинало нестерпимо щипать, и они наполнялись слезами. После этого глаза оставались красными еще минут пятнадцать.

Они гуляли по парку возле школы. Вдруг она повернулась к нему.

— Ты сильный человек? — спросила она.

— Отец говорит, что в крови Стоунов воды нет, — ответил Малкольм и улыбнулся.

— Проверим? — спросила она, усаживаясь на край скамейки.

Она указала ему на другой край скамьи. Малкольм сел, с любопытством смотря на подругу.

— Правила простые, — начала она. — Мы смотрим в глаза друг другу. Кто первый моргнет, тот проиграл, кто первым засмеется, тот проиграл, кто первым заплачет и отведет взгляд, тот проиграл.

— Подлые удары разрешены? — уточнил Малкольм.

— Нет, — удивилась она. — Какие удары?

— Ты сказала, кто первый заплачет, — сказал Малкольм. — Я не из плаксивых, но как-то мне попали мячом между пальцами ног. Было больно.

— Между какими пальцами ног? — не поняла Дебора.

— Между большими, — ответил Малкольм, смущенно.

Дебора улыбнулась шутке.

— Ты поймешь во время игры, — рассмеялась она, — и заплачешь, как девчонка, хотя я тебя не ударю.

Конечно, в тот раз он проиграл и много раз после.

Одну единственную игру они закончили вничью. Это случилось вечером перед ее отъездом. Он помнил, как защемило сердце. Она предложила сыграть в последний раз исказала, что он выиграет обязательно. Он не хотел этого. Когда она уже собиралась отвести взгляд, Малкольм быстро приблизился и поцеловал её.

Они закрыли глаза одновременно».

— Мистер Стоун! — раздалось над его ухом. — Вам нужно особое приглашение?

— Извините мастер Фархад.

Малкольм встал и низко поклонился. Старый ювелир едва склонил голову. Мало кто из молодых подмастерьев обладал манерами Малкольма. Низкий поклон старик воспринимал, как уважение к его таланту и возрасту.

Он смягчился.

— Есть определенная задержка, — сказал он. — Но думаю, я справлюсь.

— Мне некуда спешить, — ответил Малкольм. — Похоже, я здесь надолго.

— Мне тоже так кажется, — лукаво усмехнулся ювелир. — Пройдемте.

В комнате царил неизменный порядок, который Малкольм отметил в первый раз. Мастер пригласил мальчика к столу. Рядом с серебряной цепью лежал медальон в виде головы ящера.

— Потрясающе! Как живой.

— Да, — сказал ювелир. — Это ваш хранитель сна. Можете забрать его прямо сейчас.

Мастер Фархад нанизал медальон на цепь. Извиваясь, как живая змейка, цепь сама соединилась и стала цельной. Ювелир одной рукой передал ее мальчику. Малкольм взял украшение обеими руками и уже хотел повесить цепочку на шею через голову. Старый мастер остановил его.

— Приложи к сердцу и ничего не бойся.

Малкольм послушал совета. Он расстегнул рубашку и поднес цепь, зажатую в кулаке к сердцу. Мальчик разжал кулак, и цепь ожила, живая змейка, щекоча, обвила шею, медальон соскользнул с руки и повис на груди. Украшение холодило кожу, но вскоре металл нагрелся.

— Я сделал твой хранитель сна особенным, — заговорил ювелир. — Это благородное украшение будет оберегать не только твой сон, но и предупредит тебя об опасности, когда ты не спишь.

— Спасибо, Мастер! — сказал мальчик и поклонился старому ювелиру.

Он понимал, что не может заплатить за столь чудесную вещь и хотел максимально выразить свое почтение.

— Если когда-нибудь вам нужна будет помощь… — начал он.

— Не стоит, молодой человек, — улыбнулся мастер Фархад. — Не надо раздавать авансы направо и налево. Всему свое время.

В дверь мастерской постучали.

— Ну что же, за наручами зайди через неделю, — сказал ювелир. — Идем, я тебя провожу.

За дверью стоял Дуглас.

— Здравствуйте, — сказал он. — Мастер Фархад, я к вам.

— Да, да, конечно, — сказал ювелир. — Проходите, заказ готов.

— Всех благ, вам мастер Фархад, — сказал Малкольм, обращаясь к ювелиру.

Старик коротко кивнул и скрылся за дверью.

— Я буду в кузне, — сказал Малкольм.

— Да, я скоро, — ответил Дуглас. — Если бы не эти маленькие ведьмы, я бы уже давно забрал свои обереги.

Малкольм улыбнулся и пошел в сторону кузницы. Дуглас скрылся за дверью с железной розой.

В кузнице кипела работа. Мерный шум молотков и кувалд отмерял ритм жизни этого места. Два подмастерья в кожаных фартуках, кожаных шапочках и защитных очках, держали клещами заготовку. Мистер Хаммер работал любимой кувалдой, плюща металл, раскаленный до красна. В углу кузницы, за широким верстаком, на высоком стуле, сидел Дабс. Малкольм подошел ближе.

Скалацид склонился над секирой с двумя лезвиями. Он наносил гравировку на самое его основание. Отблески огня из горна, плясали на хищном оружии. Казалось, секира зловеще улыбается. Дабс отложил инструмент и поднял голову.

— Пришел за своим оружием? — спросил бородач.

— Здравствуйте, — сказал Малкольм. — Да.

— Ну, пойдем, — сказал скалацид и ловко спрыгнул с высокого стула.

Они вышли через заднюю дверь кузницы и попали в длинное прохладное помещение. После жара кузни у Малкольма по телу пробежали мурашки. Вдоль стен стояли, висели, лежали мечи, секиры, кинжалы и другое холодное оружие, название которого Малкольм не знал. Они прошли в конец комнаты.

На невысоком дубовом столе лежало черное полотно с вышитым на нем золотым узором. Дабс осторожно откинул материю. На черном бархате лежал меч. Двадцать дюймов абсолютно черной стали внушали трепет. Два луча света сходились к острию лезвия. По центру лезвия шла гравировка. Малкольм не знал символов. Крестовина расходилась крыльями дракона. Навершие длинной рукояти заканчивалось шипастым хвостом дракона.

Малкольм нагнулся над мечом, и хранитель снов вывалился из расстегнутой рубашки. Медальон со звоном коснулся черного клинка. Дабс отошел от стола, с изумлением взирая на мальчика. Малкольм положил пальцы на рукоять меча и волосинки на его руке встали дыбом, по телу пробежали мурашки, от ощущения чего-то живого под рукой.

— Ты любишь рептилий, мой юный друг, — сказал Дабс. — Надеюсь, они отвечают тебе взаимностью.

Малкольм убрал меч в черные ножны, которые лежали рядом. Они отличались скромностью. Единственным украшением оказался матовый наконечник ножен.

— Ты доволен? — спросил скалацид.

Он помнил первые ощущения, когда получил в подарок от отца боевой молот. Дабсу казалось, что Малкольм чувствует то же самое: смесь восхищения и едва заметного страха перед грозным оружием и, конечно, непреодолимое желание немедленно проверить его в деле. Юный Дабс пошел и расколотил три тыквы на огороде. За это он получил нагоняй от отца, после чего не мог сидеть несколько дней, но оно того стоило. Он также запомнил слова отца о том, что оружие не игрушка и не стоит им размахивать для забавы.

— Мне нравится, — тихо сказал мальчик.

— Это прекрасное оружие, — заговорил Дабс. — Думаю, на первое время он тебя устроит.

Малкольм удивленно смотрел на скалацида.

— Да, — продолжил Дабс. — Настоящее оружие ксаметара требует большего времени для изготовления. Примерно через год у тебя будет настоящий «Хранитель света» или «Жнущий бурю». Заготовки уже томятся в нижнем ярусе нашего горна.

— Так долго? — удивился мальчик.

— Мы не умеем делать плохо, — усмехнулся Дабс.

— Дабс, почему ты и мистер Хаммер работаете вручную? — спросил Малкольм. — Мне казалось, что уже давно придумали и механический молот и прочие процессы в кузнечном деле механизировали. Разве, используя современные достижения в металлургии, не получится все делать быстрее?

— Ты прав, — согласился Дабс. — В Тихой заводи есть кузница и литейный цех, там делают необходимые инструменты для наших хозяйственных нужд. Это хорошие, точные, надежные вещи, но они не живые.

— Как это? — не понял мальчик.

— Что ты почувствовал, когда коснулся меча?

— Тепло и… — мальчик помолчал, затем продолжил, — мне показалось, что меч коснулся меня в ответ.

— Я уверен, когда ты берешь столовый нож, не ощущаешь подобного, — с ухмылкой сказал Дабс.

Малкольм покачал головой в знак согласия. Он уже собрался уходить, но Дабс остановил его.

— Это еще не все, — сказал бородач. — Я слышал, Таймус заказал тебе Геккона?

— Да, — ответил Малкольм. — Правда, я его еще не мерил.

— У меня тоже есть подарок.

Скалацид достал из-под стола сверток и положил на стол.

— Смотри, — сказал он с нескрываемой гордостью.

Малкольм развернул его. Два тонких стилета лежали перед ним, тускло поблескивая лезвиями. Дабс достал и положил на стол чехлы.

— Они крепятся на запястье и прячутся под рукава, — заговорил бородач. — Это оружие последнего шанса. Возможно, они пригодятся тебе только однажды. Лучше, чтобы они тебе вообще не понадобились.

Малкольм сказал спасибо и поклонился.

— Прям уж, прям уж, — забубнил бородач.

Он схватил Малкольма за руку, притянул к себе и крепко обнял. Мальчику пришлось согнуться еще сильнее. Он крякнул и услышал, как хрустят его кости. Скалацид похлопал его по спине.

— Дабс, — сдавлено просипел Малкольм.

— Ох, извини старого почтальона, — засмеялся Дабс.

Скалацид отпустил мальчика и отошел на шаг. Лицо и шея Малкольма остались красными. Мальчик расправил плечи. В дверь постучали, и комнату вошел Дуглас, держа в руках сверток. Он поднял свободную руку.

— Здравствуйте, — сказал он.

— Ты себе что заказал? — спросил Малкольм.

— Ничего особенного, — ответил Дуглас. — Я не люблю оружие. Тем более холодное. У меня порезы на пальцах появляются только от одного его вида.

— Да брось ты, — сказал Малкольм.

Он до половины достал из ножен меч.

— Не надо, — сказал Дуглас.

Он зажмурился. Малкольм достал меч полностью. Дуглас услышал это в тишине комнаты. Одной рукой он прикрыл глаза и присел, другую руку он выставил вперед и задел стоящий у стены меч. Пальцы окрасила кровь. Дуглас отдернул руку. Меч медленно начал сползать вдоль стены. Другой рукой Дуглас попытался ухватиться за стол. Он промахнулся и ударил по рукояти шестопера, который отлетел к стене и сбил висевшую там алебарду.

Оружие, выставленное вдоль стены, стало с нарастающим звоном падать, как фишки домино.

— Извините! — прошепелявил Дуглас. — Осторожнее!

Он засунул в рот порезанный палец. Дабс быстро отошел за стол и оттащил Малкольма. Когда грохот закончился, скалацид запрыгнул на стол и с видом сокрушенного хозяина взирал на свалку, которую сотворил Дуглас. Малкольм услышал удивленный возглас бородача. У стены стоял единственный меч, который не упал.

— Блэксторм, — позвал Дабс. — Теперь он твой.

— Но… — хотел возразить Дуглас.

— Научись не резать пальцы, — буркнул бородач.

В дверь комнаты заглянул мистер Хаммер и два подмастерья.

— Ох, ма, — только и смог сказать гигант.

Дуглас подошел и взял меч.

— Я помогу убраться, — предложил мальчик.

— Спасибо, мы сами. Стив, Бил за дело, — сказал Дабс.

Он замолчал, продолжая осмотр. Секунду спустя он задумчиво буркнул:

— Нам нужны нормальные стойки и стеллажи.

* * *

Мальчики вышли из кузницы и направились в арсенал. Они не могли хранить мечи в комнате, это запрещал закон.

— Что с тобой случилось у мастера Фархада? — спросил Малкольм.

— Ничего, — ответил Дуглас. — Вот забрал наручи и хранитель снов.

Дуглас остановился и показал свой хранитель снов. Он поддел мизинцем цепочку и достал медальон. Медальон украшала гравировка волка, воющего на луну. Глаза хищника сверкали.

— Что скажешь? — спросил Дуглас.

— Стильно, — ответил Малкольм.

— Покажи твой, — попросил Дуглас, изучая шею друга.

Малкольм достал свой медальон. Дугласа передернуло и он сглотнул.

— Ты чего? — не понял Малкольм.

— Боюсь хладнокровных: змей, ящериц, а уж лягушек вообще… бр-р-р-р, — проговорил Дуглас, и его опять передернуло.

— Ну, извини, а мне нравится.

— Выглядит классно, спору нет, — спохватился Дуглас.

Он не хотел обижать друга.

— Наручи покажешь? — быстро спросил он. — Они-то точно должны быть супер.

— Пока еще не готовы, — ответил Малкольм. — Лучше ты своими похвастайся.

Дуглас размотал сверток. На его ладони лежали обычные широкие браслеты с глухой застежкой. Малкольм взял один. По полированной поверхности шла гравюра, стаи волков стремительно бегущих по лесу. Мастер инкрустировал в застежку молочного цвета кристалл, который завершал рисунок, символизируя луну, вечную спутницу волков.

— Тебе нравятся волки? — улыбнулся Малкольм.

— Да, — ответил Дуглас. — Если честно мне нравятся большие собаки. Но я подумал, что на этих браслетах должно быть нечто воинственное.

Дуглас улыбнулся, глядя на наручи.

— Согласен, пекинес или шпиц выглядели бы на них не так сурово, — сказал Малкольм, отдавая наруч другу.

Дуглас забрал наруч.

— Смотри, что он умеет, — сказал Дуглас и застегнул наруч на одной руке.

Замок звучно щелкнул. Дуглас закрыл глаза и долго стоял не двигаясь, его лицо стало ярко-розовым. С металлическим лязгом из браслета появилась пластина, которая закрыла часть руки до локтя.

— Классно? — спросил Дуглас.

— Поэтому их и называют наручи, а не браслеты, — сказал Малкольм.

Дуглас опять закрыл глаза. На этот раз он стоял неподвижно гораздо дольше. На его лбу выступил пот. С характерным звуком наруч вновь стал обычным браслетом.

— Мне кажется, что это не эффективно, — сказал Малкольм.

— Ты о чем? — не понял Дуглас.

— Как ты себе представляешь, их использование в критической ситуации? — усмехнулся Малкольм. — Тебя окружили враги. Они хотят только одного, твоей головы.

— И что? — спросил Дуглас.

Он морщил лоб.

— Ты, конечно, не теряешь самообладания и говоришь: «Господа, один момент, пожалуйста». И начинаешь долго и упорно колдовать с наручами.

Дуглас засмеялся.

— Нет, конечно. У нас впереди годы обучения и тренировок. Когда настанет момент, я буду творить чудеса движением брови.

Малкольм промолчал. Оптимизмом друга его восхищал. Они подошли к арсеналу, дверь открылась сама. Они вошли в небольшое помещение, лязгнула дверь, и они оказались в абсолютной темноте. Что произошло дальше, они не поняли.

Яркая вспышка и Малкольм оказался в маленькой комнатке. На стенах висело несколько пустых стеллажей, у стены стоял шкафчик для одежды и скамейка. Четыре стены без дверей удивили Малкольма. Он простучал стены, в ответ раздавался глухой звук.

Он сел и стал ждать.

Вскоре в углу комнаты появилась крыса, размером с таксу. Она сидела неподвижно и смотрела на мальчика. Откуда она взялась, Малкольм не понял, но решил заговорить с единственным живым существом в комнате.

— Привет, ты как сюда попала? — спросил Малкольм.

— Моя семья — хранитель арсенала уже более тысячи лет, — услышал он в ответ.

Мальчик вздрогнул. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что встречает разнообразных говорящих существ.

— Понятно, — ответил Малкольм. — Где я? Что мне делать?

— У каждого ксаметара в арсенале есть личная комната. Здесь ты можешь хранить не только оружие, снаряжение, но и тайны, если они у тебя есть или будут.

— Что мне сейчас сделать?

— Ты хотел оставить этот меч здесь?

— Да.

— У него есть имя?

— Я не знаю, — ответил Малкольм.

— Лучше придумай ему имя, — проговорила крыса, прыгая на скамейку. — У тебя не будет друга, вернее этого меча.

— «Тень», — сказал Малкольм. — Его имя «Тень».

Он держал меч за рукоять и почувствовал легкую приятную вибрацию.

— По-моему, ему нравится имя, — сказала крыса.

— Да, — согласился мальчик.

Он не понял, как это серое существо с длинными усами догадалось о происходящем. Он положил меч на полку и снова сел на скамейку.

— Что мне теперь делать? — спросил Малкольм. — Я бы хотел выйти отсюда?

— Пройди сквозь эту стену, — сказала крыса.

— Но меня этому не учили, — возразил мальчик.

Крыса исчезла. Он посмотрел под скамейкой, но серый хранитель арсенала исчез.

— Никого этому не учили, — раздался глухой голос откуда-то из-за стены. — Встань и иди.

Малкольм подошел к стене, на которую указала крыса, и потрогал ее. Стена отозвалась ледяным холодом. Он постучал по стене костяшками пальцев, как делал этот минут десять назад. Твердый камень. Мальчик уперся в стену руками и надавил, ничего не произошло. Он сел на скамейку.

«Ладно, будь, что будет», — подумал он.

Малкольм встал и медленно пошел к стене, не поднимая рук. Стена приближалась, до неё оставалось меньше трех дюймов, его лоб вот-вот должен коснуться камня, когда комната со вспышкой исчезла. Малкольм стоял в полутьме прихожей. Дверь арсенала открылась.

— Отвали, серая!

Услышал Малкольм за спиной голос Дугласа. Его друг налетел на него, и они оба вывалились из двери арсенала.

— Ты ее видел? — спросил Дуглас.

— Кого? — спросил Малкольм, поднимаясь.

— Эту крысу, она на меня напала.

— Зачем ей это делать? — не понял Малкольм.

— Откуда я знаю? — ответил Дуглас. — Я положил меч на полку, спросил про выход и тут она распоясалась. Как зашипит. Передние зубы здоровые, острые.

— И что дальше?

— Она за мной, — ответил Дуглас. — Я побежать.

Малкольм улыбнулся. Он догадался, что серому хранителю арсенала не хотелось объяснять Дугласу, как из него выйти. Крыса пошла коротким путем. Она напугала Дугласа и он без лишних слов, узнал на практике, как выбраться из арсенала.

Ребята шли в свою комнату, когда Малкольм снова спросил Дугласа о том, что произошло в мастерской ювелира.

— Ничего, — ответил Дуглас.

— Ты вылетел из мастерской красный, как рак, — не успокаивался Малкольм. — Меня чуть дверью не прибил.

— Там эти ведьмы сидели, — заговорил шепотом Дуглас.

— Да, — также шепотом ответил Малкольм. — Я видел.

— Одна мне так понравилась с большими голубыми глазами.

— Санара, кажется, — вспомнил ее имя Малкольм.

— Возможно, — согласился Дуглас. — Они на меня смотрели, шушукались и хихикали. Та, что сидела посередине, с черными волосами, на меня так хитро смотрела и так улыбалась.

— И что с того?

— Потом она что-то сказала Санаре. Та смутилась, а ее подруги громко засмеялись, глядя на меня, — шепот Дугласа сорвался на писк.

Он замолчал.

— И что дальше?

— Я не выдержал и убежал, — ответил Дуглас. — Чтобы ты сделал?

Малкольм вспомнил Дебору. Как издалека он наблюдал за ее тренировками. Как однажды в столовой она с подругами села за соседний столик и поглядывая на него. Девочки о чем-то шептались и хихикали. Он не смог доесть сэндвич и быстро ушел из столовой. Потом, конечно, он корил себя.

— Не знаю, наверное, тоже убежал бы, — ответил Малкольм.

— Ты с девочками знакомиться умеешь? — вдруг спросил Дуглас.

Малкольм замялся. Единственный его опыт, можно назвать удачей. Цитировать отца он не хотел, но чувствовал, что придется.

— Знакомиться с девочками умею, — ответил Малкольм. — Но если девочка мне нравится, меня заклинивает и я выгляжу, как идиот.

— Меня тоже клинит, — сокрушенно ответил Дуглас. — Как же нам быть?

— Почему нам? — не понял Малкольм. — Я пока ни в кого здесь не влюблен.

— И я нет, — поспешно ответил Дуглас.

— А как же Санара? — уточнил Малкольм. — Девочка с золотыми волосами и голубыми глазами…

— Глубокими как океан… — мечтательно продолжил Дуглас, — и эти милые веснушки. Её лицо подобно цветку.

— И кто здесь не влюблен? — буркнул Малкольм.

— Да, друг мы попали, — подытожил громко Дуглас.

— Да, — согласился Малкольм. — Хотя мой бриг еще плывет, и его вымпелы гордо реют на ветру.

Малкольм понимал, что теперь вечерами разговоров о девочках не избежать и влюбленный Дуглас будет заваливать его вопросами о том, как ему поступить в той или иной ситуации, а ему придется давать бесполезные советы, в правильность которых он сам вряд ли верит.

Они зашли в свою комнату.

* * *

Неделю спустя Малкольм стоял у двери ювелира и смотрел на розу, которая висела, ощетинившись шипами. Рядом с опасным цветком висела записка: «Шипы не ядовиты, я их промыл, возможно…»

Цветок оставался таким же опасным, как и раньше. Шипы продолжали угрожать длинной и остротой. Мальчик постучал в дверь. Никто не ответил. Он постоял минуту и постучал более настойчиво. За дверью раздались шаркающие шаги, перемежающиеся с постукиванием. Малкольм отошел от двери на шаг. Дверь со скрипом отворилась, хотя раньше такого за ней не наблюдалось. В проеме сверкнули глаза мастера Фархада, вернее один глаз. Другой глаз старого ювелира почему-то прикрывала черная повязка.

— Ты один? — спросил ювелир. — Слежки не заметил?

Мальчик опешил, но с уверенным выражением лица закивал. Голос человека в дверном проеме отдаленно напоминал голос мастера Фархада.

— Нет, что вы, — сказал Малкольм. — Я был осторожен.

Единственный глаз старого ювелира безумно бегал. Дверь открылась шире. Ювелир просунул в проем голову и посмотрел за спину мальчика. Удовлетворенно кивнув, он еще шире отворил дверь.

— Заходи, — буркнул он. — Быстро.

Малкольм прошел в комнату. Дверь закрылась со щелчком. Мальчик смотрел на мастера Фархада с удивлением. Ювелир предстал в образе прожженного пирата.

Трехцветная повязка покрывала голову, в мочке уха поблескивала большая золотая серьга с алмазом, короткую бороду украшали две косички, на концах которых висели золотые украшения. Единственный глаз густо подведен черной тушью. Картину завершали широкая, дырявая рубаха, кожный жилет и абордажный палаш на поясе.

Малкольм усмехнулся, когда узнал пистолет, который пират заткнул за пояс. «Пустынный орел» своим размером внушал уважение к его обладателю. На этом его достоинства заканчивались. Он знал, насколько этот пистолет неудобен. Хромированные бока грозной ручной пушки портили исторически достоверный костюм.

Малкольма удивило то, что мастер Фархад опирался на кривой костыль. Вместо правой ноги в пол упиралась кривая деревяшка. Чтобы лучше разглядеть ноги ювелира, Малкольм обошел его и наклонился. Уродливый протез наглухо присосался к культе в области колена. Куда делась нога ниже колена, Малкольм не знал.

— Что с вашей ногой? — только и смог выдавить из себя Малкольм.

— Акула откусила, — ответил ювелир хриплым голосом. — Ты сюда за товаром пришел или будешь мои ноги разглядывать. Поверь старому волку, любимцу морей, в моем заведении ты не найдешь красивых ножек, но я знаю места…

Пират ехидно усмехнулся. Да, перед мальчиком стоял прожженный пират. Малкольм уже не знал, чем может закончиться этот визит.

— Выкладывай, зачем пришел? — спросил пират.

— На прошлой неделе мы договаривались о том, что я должен зайти и забрать у вас мой заказ, — ответил Малкольм.

Он надеялся, что его слова достигнут настоящего мастера Фархада. Пират смотрел на него с неподдельным изумлением.

— Не помню, — отрезал он. — Могу предложить то, что есть. Мы с командой сорвали неплохой куш.

Пират подошел к столу, который стоял на месте широкой скамейки. Двумя руками он убрал тончайшее шелковое покрывало. На красном бархате стола лежали браслеты, медальоны, цепи, кольца, серьги и другие украшения.

— Красота, — прокомментировал Пират. — Жаль только, не помню схватки. Наверное, был пьян или меня вырубили в самом начале абордажной атаки.

Мальчик подошел к пирату. В центре стола, среди прочих украшений, лежали, свернувшись клубочком, два черных дракончика. Малкольм протянул руку и погладил украшения. Он узнал дизайн, ведь он сам рисовал его на кальке и оставил рисунок ювелиру.

— Да, — раздался голос пирата. — У тебя есть вкус.

Малкольм погладил голову дракончика. Украшение на миг ожило. Рептилия повернула голову и ее зеленые глаза сверкнули. Мальчик от неожиданности отдернул руку.

— Особенные вещи, не правда ли? — раздался над ухом мальчика шепот пирата.

— Да, — ответил Малкольм. — Я беру их.

Пират усмехнулся.

— Четыреста золотых ноблей, и они твои.

Малкольм пришел без денег. Он решил тянуть время в надежде, что странное состояние ювелира пройдет вскоре само собой.

— Чего так дорого? — с вызовом спросил он, не поднимая головы от стола.

— Моя вещь, мне и цену назначать, — буркнул пират.

— Ладно, вам, — возразил Малкольм. — Хотя бы пятьдесят монет уступите.

Он продолжал разглядывать наручи.

— Чего это я должен уступать? — упорствовал пират.

— Вы же их украли!

— Половины команды полегло в этом рейде, — задумчиво сказал пират, — кажется…

Малкольм обернулся на звук хлопающих крыльев. Пират смотрел на мальчика, сощурив единственный глаз. На правом плече пирата сидел гигантский темно-синий попугай. Вокруг глаз и клюва птицы шли желто-золотистые полоски, когтистые лапки глубоко врезались в жилет. Малкольма удивили крошечные наушники на голове птицы. Белый провод от наушников свисал в карман пиратского жилета. В комнате слышался едва различимый ритмичный звук. Попугай покачивался в такт звукам.

— Жмется? — прокричал попугай в ухо пирату.

— Да, — ответил пират.

— Чего? — спросил попугай.

— Жмется, говорю! — гаркнул пират.

— Не ори! — крикнул в ответ попугай. — Я не глухой!

Малкольм наблюдал за ними с поднятыми бровями и неподдельным удивлением в глазах. Конечно, он думал, что после третьей недели в замке Сордвинг, его будет сложно чем-то удивить, но, похоже, старому ювелиру это удалось.

— Чего смотришь? — проскрежетал попугай. — Бери, пока есть. У нас полно клиентов.

— Дорого, — продолжал настаивать мальчик.

Он понял, что старый мастер сам не выйдет из этого странного состояния. Мысли роились в попытке найти решение этой хитрой задачи.

— У тебя деньги-то есть? — спросил попугай. — Бродяга.

Пират молчал. Одна его рука лежала на рукояти пистолета, другая — сжимала палаш. Он отрешенно смотрел на мальчика, предоставив возможность вести переговоры пернатому другу.

— Конечно, — не моргнув, ответил мальчик.

Пират достал из-за пазухи орех, расколол его движением пальцев и дал птице.

— Мерси, — сказал попугай и проглотил лакомство.

Пират посмотрел на птицу. Попугай посмотрел на хозяина. Они качнули головами.

— Покажи, — сказали они одновременно.

Малкольм смущенно кашлянул. Засов на двери за его спиной зловеще щелкнул. Он понял, что игра выходит из-под контроля, и счет не в его пользу. Мальчик быстро положил руки на головы драконов. Наручи ожили, рептилии быстро вскарабкались по рукам мальчика. Он почувствовал их крепкую хватку. Они легли мордами в сторону сжатых кулаков, обхватили руки лапками и закрыли их крыльями. Острия хвостов чуть-чуть касались локтей.

— Капитан. Нас, кажется, грабят, — спокойно констатировал попугай.

— Я в этом просто уверен, — сказал пират.

— Чего будем делать? — спросил попугай.

— Может, просто пристрелим, — ответил пират.

Он медленно достал пистолет и поднес к птице, которая клювом взвела его.

— Сам отдашь? — спросил попугай.

Малкольм выставил вперед руки со сжатыми кулаками.

— Наверное, нет, — констатировала птица.

Пират медленно навел пистолет на Малкольма.

— Вы в курсе, что если выстрелите из этой пушки здесь, то ослепните и оглохните? — спросил Малкольм.

Пират посмотрел на птицу.

— Ты в курсе? — уточнил он.

— Не знаю, — ответил попугай. — Продавец сказал, что игрушка супермощная, слона остановит.

Пират озадачено посмотрел на попугая.

— Вот сейчас и попробуем, — сказал пернатый разбойник, и добавил. — Пли!

Время остановилось.

Доля секунды понадобилось Малкольму, чтобы отскочить в сторону. Он, что есть силы, зажал уши. Грянул выстрел. Мальчику показалось, что его треснули кувалдой, на мгновение он оглох, звон в ушах то нарастал, то затихал. Он попытался сесть, у него это получилось со второй попытки. Глаза драконов на его руках ярко светились. Наручи защитили его. Мальчик покачал головой, звук в ушах быстро затих.

Дурной попугай лежал на полу и дергал лапками. Мастер Фархад сидел возле стола. Он мизинцами пытался прочистить уши. Ювелир удивленно смотрел на мальчика.

— Что тут произошло? — спросил он привычным голосом.

Мастер Фархад достал платок и протер глаза.

— Вы снова… — мальчик пытался подобрать слова, — шалили в костюме.

Ювелир встал и подошел к зеркалу. Он долго смотрел на себя, потом опустил взгляд на ноги.

— Ах, шайтан, где моя нога? — прокричал он.

— Акула откусила, — сказал попугай.

Птица очухалась. Она взлетела на стол.

— А ты кто? — спросил мастер Фархад у птицы.

— Боцман Джек, — ответил попугай гордо. — Ты меня сам купил два дня назад на базаре.

— Ничего не помню, — сказал старый ювелир, садясь в кресло. — Пора с этим, что-то делать.

Он посмотрел на дверь, в которой, зияла здоровенная дыра. Дым от выстрела висел сизой пеленой под потолком.

— С этим определенно пора что-то делать, пока кто-нибудь не пострадал, — сказал мастер Фархад, берясь за голову.

Он посмотрел на Малкольма, увидел на его руках наручи и улыбнулся.

— Ты в порядке? — спросил он. — Они должны были защитить.

— Да, сработали как надо, — ответил мальчик. — Они шедевр.

— Помоги мне, пожалуйста, — попросил ювелир. — Надо снять этот сапог.

Он направил в сторону Малкольма деревянный протез и начал расстегивать застежки, стягивающие его ногу. Мальчик подошел к нему.

— Тяни на себя, как будто это обычный сапог.

Малкольм начал медленно тянуть и нога старого ювелира стала постепенно появляться из недр волшебного, шуточного протеза. Мужчина со вздохом облегчения размял голую ступню.

— Как будто три дня на каблуках ходил, — хмыкнул он.

Дверь в мастерскую с грохотом упала на пол. На пороге стояли мистер Хаммер и Таймус. Мужчины озадаченно осматривали комнату. На полу, возле стола с украшениями, поблескивал «Пустынный орел».

— Что тут произошло? — спросил Таймус.

— Шалили в костюме, — ответил попугай, шевеля хохолком.

— Мне нужна помощь, Таймус, — спокойно сказал ювелир.

Мистер Родерик качнул головой в знак согласия. Малкольм встал и аккуратно спрятал наручи под рукава рубашки. Мальчик поклонился мастеру Фархаду.

— Спасибо, — сказал он и вышел из мастерской.

Глава 7. Мастер меча и поварешки

Дуглас зашел в свою комнату. Малкольм сидел у дальнего края стола, ближе к окнам и что-то писал в тетради. Фицрой сидел на другом конце, задрав на стол босые ноги, и сосредоточенно смотрел на горшок с цветком, стоящий на столе. Цветок имел ярко-красные листья и больше походил на маленькое дерево.

— Пытаешься взглядом усилить его рост? — попытался пошутить Дуглас.

— Шути, шути, — огрызнулся Фицрой.

Дуглас подсел к Малкольму, который изучал толстенный справочник по магическим движениям и делал пометки в тетради. Он немного посидел, наблюдая за другом, положил книги на стол и завалился спать.

Дуглас проснулся через час.

Картина, которую он увидел, заставила напрячься. Фицрой так и сидел в прежней позе: ноги на столе. Напротив него сидел Малкольм и так же сосредоточенно смотрел на цветок. Это выглядело странно.

— Как же это сделать? — пробормотал Малкольм.

Комната погрузилась в тишину.

— Нет, это маловероятно, — буркнул Фицрой.

В комнате снова воцарилась тишина. Дуглас озадаченно смотрел на Малкольма.

— Можно, конечно, так попробовать, — бормотал Малкольм. — Хотя нет, это тоже не годится.

Комнату вновь затопила тишина.

— Я не механик, я ботаник, — пробормотал Фицрой.

После этой фразы они оба посмотрели на кровать Дугласа. Тот деланно прижался к стене и прикрылся одеялом.

— Малкольм, друг, — заговорил Дуглас нарочито испуганным голосом. — Что он с тобой сделал?

— Нужна твоя помощь, — серьезно сказал Малкольм. — Фицрой, объяснишь?

— Конечно, — начал Фицрой. — Это новый гибрид сон травы. Если мне удастся заставить его зацвести, то люди забудут про заболевания сосудов.

— Чем я могу помочь? — спросил Дуглас.

Он быстро спрыгнул с кровати и подошел к столу. Дугласу не нравился Фицрой. Да и сам Фицрой не испытывал особо теплых чувств к соседу. Но почему-то Дуглас решил помочь. Возможно, он надеялся таким образом растопить лед в их отношениях.

— В наших условиях цветок быстро гибнет.

— Как продлить его жизнь? — спросил Дуглас.

Он сел в кресло и уставился на цветок.

— Специальное освещение, удобрения и особый состав атмосферы. В обычном парнике этого не сделать. У меня есть расчеты.

Фицрой протянул бумажку Дугласу.

— Ты прям как настоящий ученый, все зашифровано, — буркнул Дуглас.

— Что? — спросил Фицрой. — Да, у меня корявый почерк, но разобрать можно.

Он заглянул в записку.

— Переверни, — фыркнул Фицрой. — Олух.

Дуглас старательно изучал каракули соседа и что-то бубнил. Спустя минут десять он встал, подошел к шкафу с книгами и полез на стремянку.

— Мэл, помоги, — попросил Дуглас.

Малкольм принес к столу стопку книг. Дуглас свалил на стол подшивки старых журналов, переплетенных в толстые книги, и долго в них что-то искал, делая закладки. На его лице блуждала довольная улыбка.

— Ты что-то придумал? — спросил Фицрой с надеждой.

— Не хочу обещать, — буркнул Дуглас.

Он отложил три книги с множеством закладок, взял длинную линейку и стал снимать мерки с цветка.

— Насколько он еще вырастит? — спросил Дуглас, делая пометки в блокноте.

— Дюймов на пять, — поспешно ответил Фицрой. — Но у него будет гигантский цветок.

— Насколько большой? — спросил Дуглас.

— Десять, двенадцать дюймов в обхвате.

— Понятно, — сказал Дуглас. — Буду поздно.

Он взял три отложенные книги, записку Фицроя, блокнот и быстро направился к двери. Когда он вышел, Фицрой посмотрел на Малкольма.

— Он сможет?

— Я уверен, — сказал Малкольм.

Фицрой посмотрел на цветок и пересел на дальний край стола, ближе к Малкольму, раскрыв книгу «Яды — лечимся сами и помогаем другим».

Дуглас не появился к вечеру и не вернулся в комнату на ночь. Его не видели на занятиях утром следующего дня. Малкольм хранил спокойствие. Фицрой высказывал разнообразные идеи о том, куда мог деться их сосед. Малкольм слушал эти язвительные замечания в пол-уха.

К обеду следующего дня Дуглас появился на занятиях миссис Крочет, которая объясняла основы управления огненными стихиями. Дуглас опоздал на пять минут и заглядывал в класс с опаской. Его длинные волосы торчали клочками в разные стороны, лицо украшали следы сажи, под глазом отливал всеми цветами радуги синяк. Опаленные брови и волосы на лбу стали соломенного цвета. Кожа приобрела красный цвет. Обожженные места обильно покрывала сметана.

— О, прекрасно, — сказала миссис Крочет. — Вот характерный пример, небрежного обращения с огнем. Подойдите поближе, мистер Блэксторм.

Дуглас вышел в центр комнаты.

— С шаровыми молниями баловались? — спросила миссис Крочет.

— Испытывал новый генератор, — буркнул Дуглас.

— Как интересно, — удивилась миссис Крочет. — Где же вы так обгорели?

— Ах, это…

Дуглас потрогал всклокоченные волосы.

— Пытался засунуть шаровую молнию в банку, — усмехнулся Дуглас. — Получился хороший источник энергии, но он быстро взорвался.

— Тогда садитесь на место, — предложила миссис Крочет. — Сегодня мы как раз будем говорить об использовании шаровых молний.

Миссис Крочет вышла на середину комнаты и подняла руку ладонью вверх. Ее пальцы согнулись, словно держали шарик. Между ними забегали молнии. Комната быстро наполнилась запахом озона. Над центром ладони начал разгораться и расти огненный шарик. Когда он стал размером с перепелиное яйцо, женщина осторожно опустила руку.

— Шаровая молния — хороший друг и грозное оружие, — сказала миссис Крочет в тишине класса. — Ее легко получить усилием воли.

Она сжала кулак, и огненный шарик исчез. Женщина раскрыла ладонь и сдула с руки пепел.

— Еще быстрее шаровую молнию можно получить, если вы натренированы.

Миссис Крочет быстро подняла руку вверх, зашептав наговор. В мгновение ока с её руки сорвался огненный шар и ударил в потолок. Ребята в классе пригнулись, ожидая огненный дождь. Потолок светился зеленоватым светом. От того места, куда ударила шаровая молния, медленно расходились синие круги.

— Потолок в этой комнате защищает нас, — сказала миссис Крочет. — Можете не волноваться. Шаровая молния — сложная энергетическая субстанция, управление которой требует знаний и опыта.

Она повернулась к Дугласу.

— Мистер Блэкстром, чтобы использовать шаровую молнию в качестве источника энергии, почитайте работы графа Рэйвена из Ландени.

Дуглас поклонился в знак признательности.

— А теперь, я прошу вас мне помочь, — сказал учитель.

Дуглас прошел в центр комнаты.

— Покажите, как вы получали шаровую молнию?

— Не могу.

— Ну, не скромничайте. Подмастерье самостоятельно сделал шаровую молнию, это чудесно.

— Извините, миссис Крочет, я не говорил, что сделал шаровую молнию, я сказал, что пытался засунуть ее в банку.

— Как же тогда вы получили шаровую молнию?

— В подвале библиотеки я нашел старую машину Тесла, поколдовал с ней и смог получить шаровую молнию.

— Понятно, — разочарованно буркнула миссис Крочет.

Дуглас, извиняясь, пожал плечами.

— Ну, раз уж вы здесь, то с вас и начнем, — сказала миссис Крочет. — Поднимите руку вверх.

— Какую?

— Любую.

Дуглас поднял руку и уставился в потолок, ожидая, что скажет учитель.

— Ваша сила идет из вашего центра, — начала миссис Крочет. — Создать шаровую молнию так же просто, как и зажечь огонь.

Она щелкнула пальцами и выставила большой палец руки вверх. Маленький язычок пламени колыхался на вершине пальца. Женщина стала медленно поворачивать руку. Огонек, словно живой, переполз на запястье. Учительница плавно подняла руку, и огонек взлетел мотыльком к потолку.

— Это вы уже умеете, — сказала она.

Дуглас щелкнул пальцем, его рука превратилась в яркий огненный факел.

— Не с таким энтузиазмом, мистер Блэксторм, — спокойно сказала учительница, обходя Дугласа.

Дуглас закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов. Огонь стал стихать. Постепенно из пламени появились пальцы мальчика. Языки пламени, как сорванные лепестки цветов, кружились в медленном танце вокруг руки Дугласа. Они исчезали один за другим. Еще мгновение и на указательном пальце остался единственный огонек, который продолжал причудливый танец и не собирался гаснуть.

— Хорошо, — сказала миссис Крочет. — Вы помните ощущения?

— Да, — ответил Дуглас.

Он подбросил огненного танцора к потолку. Огонек оторвался от пальца и исчез.

— Представьте, что вместо огня по вашим жилам бегут молнии. Вы источник силы. Вы сами генератор Тесла. Вы рождаете молнии, — сказала учительница. — Попробуйте, мистер Блэксторм.

Миссис Крочет опустила на центр комнаты защитный купол. Дуглас поднял руку к потолку. Он стоял с закрытыми глазами. Минуту, другую ничего не происходило. Вдруг из руки Дугласа в потолок ударила молния. Она шипела и извивалась как змея. Дуглас стал медленно оседать на одно колено.

— Легче, мистер Блэксторм, легче, — услышал он голос учителя. — Не забывайте про дыхание.

Молния стала худеть, пока не отцепилась от потолка и не упала на пол. С легким гудением огненная змея лизала пол, становясь тоньше и тоньше, пока не превратилась в подобие длинного хлыста, который медленно втянулся в руку Дугласа, оставив в скрюченных пальцах мальчика, похожий на шарик для пинг-понга, огненный сгусток.

— Великолепно! — сказала миссис Крочет. — У вас талант, мистер Блэксторм.

Дуглас улыбнулся и стал разжимать пальцы.

— Нет, — только и успела сказать учительница.

Раздался взрыв. Дугласа и миссис Крочет отбросило к партам. Охая, учительница подняла голову. Её волосы стояли дыбом, на поджаристом, безбровом лице играла добродушная улыбка. Дуглас, постанывая, поднялся. Он выглядел не лучше. Мальчик виновато улыбнулся учителю и поплелся на место. По классу ползли смешки и шепот.

— Ничего, такое бывает. Это отсутствие опыта, — сказала учительница. — Надеюсь, вы запомнили ощущения, мистер Блэксторм.

— О, Да! — ответил Дуглас.

— Кто следующий? — спросила миссис Крочет. — Да, мистер Таунсэнд, идите в центр комнаты, и я прошу вас осторожнее.

Она быстро вышла из класса и вернулась через пять минут, блистая великолепием. Лицо сияло белизной, новенькая одежда, идеальная прическа — радовали глаз. Уолли Таунсенд продолжал стоять в центре комнаты, пытаясь получить молнию.

После занятий Дуглас быстро исчез и появился только поздно вечером. Он принес в комнату две сумки, из одной достал большую стеклянную колбу, из другой стал доставать детали и складывать их на стол. Малкольм и Фицрой молча смотрели на приготовления друга.

Через час на столе громоздилась конструкция, словно макет телебашни «Жемчужина востока», которая стоит в Шанхае. Схожесть с известным строением создавали две стеклянные сферы, соединенные полой стеклянной трубой. Верхнюю сферу из темного стекла плотно покрывали металлические иглы, словно дикобраза. Всю конструкцию венчала длинная толстая игла, закрепленная на верхней сфере. Вокруг нижней сферы шли пустые резервуары. От них внутрь конструкции тянулись тонкие стеклянные трубки. Загадочное строение покоилось на массивном постаменте.

— Где цветок? — спросил Дуглас.

Фицрой принес цветок. Дуглас аккуратно поставил цветок на постамент и накрыл его сверху стеклянной конструкцией. Горшок оказался в нижней сфере, стебли и листья комфортно поместились внутри колбы, которая соединяла сферы.

— Бутон распустится здесь, — начал Дуглас.

Он указал на верхнюю сферу.

— Здесь же находится источник света и генератор особых атмосферных условий.

Дуглас снял иглу с вершины конструкции. Игла крепилась к полому цилиндру. Мальчик показал его друзьям. Внутри цилиндра, потрескивая, светилась шаровая молния. Дуглас приладил цилиндр на место.

— Здесь резервуары для питательных веществ и таймер для управления ими. Не забывай добавлять удобрения. Резервуаров должно хватить на два дня.

Фицрой передал Дугласу три прозрачные баночки. Мальчик не спеша заполнил резервуары и посмотрел на юного ботаника.

— Включаем? — спросил Дуглас.

— Да, — дрожащим голосом ответил Фицрой. — Я надеюсь, ты его не спалишь?

— А можно? — с издевкой спросил Дуглас.

Фицрой не успел ответить. Дуглас повернул цилиндр с длинной иглой до щелчка и быстро убрал руку. Раздалось низкое гудение, которое перешло в шипение. С кончика длинной иглы сорвались маленькие молнии, которые стали прыгать по кончикам игл, словно они играли в догонялки друг с другом. Верхняя сфера наполнилась голубоватым свечением.

— Ну вот, никого не спалили, — улыбнулся Дуглас. — Воду можно заливать сюда.

Мальчик взял со стола стакан воды, и залил его содержимое через воронку в последний пустой резервуар, затем достал из кармана ключик на цепочке и вставил его в механизм таймера.

— Не люблю электронику, — буркнул Дуглас.

Он стал заводить механизм. Раздался щелчок.

— До щелчка, не больше, — сказал Дуглас, глядя на Фицроя.

Он вынул ключ и, держа за цепочку, отдал Фицрою, в глазах которого тлели тусклые угольки уважения. Чрезмерная бесшабашность и веселость Дугласа могли вывести из себя кого угодно. Он часто говорил забавные глупости, которые из уст мудреца могли звучать, как непреложные истины, если их произнести серьезно, с печатью вселенской мудрости в глазах. Фицроя это бесило, но Дуглас все ровно оставался хорошим другом.

Фицрой повесил ключик на шею и протянул руку Дугласу.

— Я назвал эту штуку атмосферный генератор «Блэк Сторм — 1», — сказал Дуглас, крепко пожимая протянутую руку.

Весь вечер ребята наблюдали, за работой прибора. Самое интересное происходило в верхней сфере. Там образовывались маленькие облака и тучки, из которых шел дождь. Капли воды падали на листья, стекали по стенкам колбы и падали в горшок. Когда растение забирало воду, воздух под стеклом начинал светиться.

Оказалось, что конструкция является прекрасным ночником. Неяркое свечение рассеивало ночную тьму, комната наполнялась озоном, а легкое гудение прибора усыпляло, словно колыбельная песня.

Этим вечером Дуглас засыпал довольный тем, что смог сделать маленькое чудо. Фицрой засыпал с надеждой, что растение вырастит и зацветет. Малкольм думал, что лед между Дугласом и Фицроем почти растаял.

* * *

Малкольм хотел научиться всему, что видел в замке. Ему нравились уроки мастера Вазира по фехтованию. Дабс обучал подмастерьев, как правильно использовать в бою палицы и секиры. На уроках миссис Хоуплэнд, которая преподавала яды и лекарства, он периодически засыпал. Чудесная миссис Крочет учила ребят тому, как управлять стихиями, а мистер Дунаевский нашептывал, как общаться с животными и растениями.

Подмастерья первого года обязательно ходили на предписанные им курсы. Только после третьего года мальчики и девочки начинали углубленно изучать ту область, к которой чувствовали особую тягу.

Хотя Малкольм попал в Сордвинг недавно, слухи и болтовня ребят о тайном искусстве «Призрачного боя», возбудили в нем невероятный интерес. Единственный мастер, который знал это диковинное искусство в совершенстве и редко брал учеников, больше всего на свете любил готовить.

Аэрдол родился форестианцем.

Его отличали высокий рост, длинные белые волосы до плеч и заостренные уши, которые делали его похожим на сказочного эльфа. Когда он улыбался, становилось жутковато. Таким зубам как у него, могла позавидовать пиранья. Белые, острые, они заполняли рот ровным частоколом. Картину завершали четыре выступающих клыка. На счастье Малкольма и остальных подмастерьев улыбался Аэрдол редко. Должность главного повара досталась ему по праву. Его блюда становились праздником желудка, а столовой Сордвинга мог позавидовать любой именитый ресторан.

Еще про Аэрдола говорили, что он великолепный мастер длинного меча. Мало кто видел, как он тренируется. По слухам, на родине его называли великим мастером «Призрачного боя». Мастера и подмастерья постарше охотно поддерживали эти слухи, рассказывая разные небылицы.

— Аэрдол может останавливать время, поэтому он непобедим, — говорили одни.

— Он очень быстро двигается и использует древнюю магию, — говорили другие. — Любой может научиться, но Аэрдол учить не будет.

Прямо подойти к нему и попросить Малкольм боялся. Он пытался выяснить, где и когда тренируется загадочный повар. Мальчик задавал много вопросов и периодически следил за форестианцем, когда тот уходил из замка, но ничего так и не выяснил.

Казалось, Аэрдол самый обычный, даже заурядный форестианец. Замок он практически не покидал. Если и выходил за пределы замка, то только в парники за разнообразными травами. Три раза в неделю Аэрдол уходил в море с Джоном за рыбой и водорослями. Раз в месяц форестианец летал на большую землю или ближайшие острова вместе с Дабсом за мукой, сахаром, кофе и прочими продуктами, которые на острове не выращивали в нужном количестве.

Больше трех месяцев Малкольм при любом удобном случае тайком следил за форестианцем. Он ходил за ним попятам. Ему помогали летучие мыши и крысы замка. Но все впустую. Малкольм знал о том, как Аэрдол делает знаменитый суп «Рантогль» или наивкуснейшее клубнично-лимонное мороженое «Паридан». Он даже узнал секрет наисекретнейшего напитка из смеси ягод и отвара трав, который подавали на разнообразных праздниках в замке только старым мастерам магии и меча. Малкольм почти сдался и почти поверил, что Аэрдол, обычный искусный повар, а слухи о его мастерстве война — это только слухи.

Но однажды случилось нечто…

* * *

После вечерней трапезы Малкольм и Дуглас как обычно вернулись в свою комнату и собирались попрактиковаться в игру «Стенка на стенку».

В эту игру обычно играли двое.

Шашки выстраивались в ряд, друг напротив друга, на разных сторонах доски. Ходы или страйки делались по очереди. Не касаясь шашек, используя только силу воли и мысли, игрок должен запустить свою шашку в сторону шашек противника. Нужно запустить шашку так, чтобы она вышибла с доски шашки противника, но сама осталась на доске. Если шашка вылетала с доски вместе с шашками противника, ход переходил к другому игроку. Выигрывал тот, кто выбивал с доски все шашки противника при условии, что на доске оставалась хотя бы одна его шашка.

Ребята уже расставили шашки на доске, когда у Дугласа скрутило живот. Он едва смог добраться до кровати. У него поднялась высокая температура. Недуг развивалась настолько стремительно, что Малкольм не на шутку испугался.

Миссис Хоуплэнд пришла немедленно. Её вызывали, когда обычные лекарства не помогали. Осмотрев Дугласа, она быстро покинула комнату, и вернулась с подносом в руках, на котором стоял серебряный кувшин и кубок. Тягучая рубиновая жидкость, мерцая в полумраке комнаты, наполнила кубок.

— Поить каждый час по половине кубка. Если заснет, разбудить и напоить, — сказала она, обращаясь к Малкольму и Фицрою. — Поить до самого утра. Будете спать по очереди. Утром ему станет гораздо легче.

Она посмотрела на Малкольма и Фицроя.

— Вот вам «могучий» будильник.

С этими словами она поставила на стол «Царевну — лягушку», хихикнула и ушла.

— Что это? — спросил Малкольм.

Он указал на большую жабу, которую оставила на столе миссис Хоуплэнд. Земноводное ехидно улыбалось, пучило глаза и периодически раздувало щеки. На голове у жабы красовалась миниатюрная корона.

— Это будильник. Примерно за минуту до звонка или во время звонка нужно его погладить и он затихнет, — ответил Фицрой. — Короной выставляют время звонка.

— Как она звонит?

— Громко и противно.

— И все? — удивился Малкольм.

— Нет. Если дать ей проквакать минуту, потом ее уже не остановишь. Она будет прыгать по комнате, забираться в самые труднодоступные места и будет квакать, квакать и квакать.

— И как заставить ее замолчать?

— А это самое интересное, — улыбнулся Фицрой. — Ее нужно поймать и поцеловать.

Он брезгливо сплюнул.

— Куда поцеловать? — не понял Малкольм.

— В губы, — ответил Фицрой.

Его передернуло.

— Она, что живая? — удивился Малкольм.

— Нет, конечно, — ответил Фицрой. — Но все равно противно.

— Понял, — ответил Малкольм. — Кто первый дежурит?

— Чур, я, — вскочил со стула Фицрой.

— Легко, — отозвался Малкольм, отходя от кровати Дугласа. — Разбудишь часа через три. Следи за будильником.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Надеюсь, Дуглас поправится.

Малкольм уснул быстро, едва голова коснулась подушки. Хранитель сна берег от кошмаров. В замке ему снились странные, необычные сны, но утром он не мог вспомнить ни одного, зато хорошо высыпался.

Так для Малкольма началась эта ночь. Фицрой разбудил его, как и договорились, через три часа.

— Проснулся? — шепотом спросил Фицрой.

— Да, — ответил Малкольм. — Как он?

— Лучше. Уже не стонет. Дышит легче.

— Славно. Иди спать. Ты его поил?

— Да.

— Давай, хороших снов.

Фицрой забрался в постель, завернулся в медвежью шкуру и уснул. Малкольм сел за стол, растормошил маруанских светляков в настольной лампе и стал изучать «Большой бестиарий Гольтара». Книга содержала описание различных существ и делилась на три части. Его интересовал раздел об особо опасных существах. На часы он не смотрел, будильник напоминал о себе два раза. Малкольм исправно поил Дугласа настоем из кувшина и возвращался к чтению. Наконец, он устал. Встав из-за стола, он потянулся, сделал пару наклонов и подошел к окну.

Полная луна освещала внутренний двор замка. Малкольм открыл окно и набрал полную грудь прохладного ночного воздуха. Вдруг ему показалось, что на другом конце двора, рядом с комнатой Аэрдола, мелькнула тень.

Малкольм затаил дыхание.

Бесшумная тень, почти невидимая как призрак, промелькнула через площадь к малым воротам замка. Вскоре через двор в сторону малых ворот замка прошел мастер Вазир. На его плече лежала двухсторонняя секира, которая тускло поблескивала в лунном свете. Одетый просто, без доспехов, он шел, словно прогуливался.

«Странно», — подумал Малкольм.

Мастер Вазир скрылся из виду. Скрипнула калитка малых ворот.

«Ночью подмастерьев не выпускают из замка. Как же мне проследить за ними, — думал Малкольм. — Через час нужно будет поить Дугласа».

Малкольм быстро подошел к шкафу с одеждой и достал со дна костюм «Геккон», быстро облачился и пошел к выходу из комнаты. В темных, ночных коридорах замка стояла тишина. Он быстро и осторожно добрался до башни обсерватории. Наверняка сегодня вели наблюдения, и купол открыт. Тенью он поднялся наверх. Основной зал пустовал.

«Пока везет», — с улыбкой думал Малкольм.

Он лихо забрался на потолок и выбрался на крышу обсерватории. Как можно плотнее прижимаясь к внешней стене замка, он начал спускаться, как ящерица, головой вниз.

Вот и земля.

Малкольм оттолкнулся от стены и приземлился в высокой траве. Он побежал в сторону малых ворот замка, скрываясь в тени редких деревьев и кустов.

«Они могли пойти только туда, где обычно тренируются мастера меча и проходят обучение подмастерья», — думал он, выбирая короткий путь.

Зная, какой слух у Аэрдола, Малкольм подбирался к месту схватки крайне осторожно. Он прятался в тени, и низко припав к земле, полз вперед. Место на пригорке, между двумя густыми кустарниками, показалось ему идеальным для наблюдения. Костюм менял окраску, делая хозяина текучей тенью. Малкольм надеялся, что ему это поможет, и продолжал ползти, осторожно раздвигая траву.

Его не заметили. Поляна перед ним лежала, как на ладони.

Мастер Вазир стоял в центре поляны, держа в одной руке секиру, в другой — разгорался огненный шар. Казалось, он держит маленькое солнце, которое его не обжигает. Огненные капли с шипением падали на пыльную землю. Он начал медленно поворачиваться, очерчивая секирой на земле полукруг. Малкольм не мог расслышать, что шепчет Вазир, но он точно творил заговор.

«Наверно, зря я сюда приполз», — думал Малкольм.

— Ты готов? — раздался голос Аэрдола неизвестно откуда.

Он появился напротив Вазира так близко, что тот легко мог достать его секирой. Форестианец метнул в него огненный шар и исчез, затем появился за спиной Вазира и легонько ударил его по голове плоскостью меча. Аэрдол невероятно изогнулся. Секира пролетела над ним, едва не задев. Он снова исчез и появился на краю поляны.

— Мне больше нравилась прямая схватка, — прогудел Вазир.

— Вазир, друг, ты же понимаешь, что мое мастерство фехтования не сдержит мощь твоей секиры. Столкнуться с тобой в открытом бою, один на один — самоубийство!

Аэрдол вновь растворился в воздухе. Вазир громко расхохотался, потому что видел, как форестианец движется к нему на встречу. Едва заметная тень пересекла поляну, и невесомая пыль поднялась облачком от земли. Вазир проворно отскочил в сторону, с гибкостью гимнаста. Секира закрутилась перед ним с невероятной скоростью. Он ходил по поляне туда-сюда, поворачиваясь из стороны в сторону. Малкольм видел, как тень то приближалась к нему, то удалялась. Секира служила смертоносным щитом.

Вазир начал уставать. С края поляны в его сторону, полетел огненный шар, оставляя за собой сноп искр. Затем еще один и еще. Он с легкостью отбил их секирой. Неожиданно за его спиной снова появился форестианец и ударил его плоскостью меча по бедру.

На этот раз, Аэрдол не стал уворачиваться от страшной секиры, а попробовал заблокировать ее мечом. Вазир с легкостью отбросил его и пошел в наступление, нанося удары с разных направлений. Форестианцу ничего не оставалось делать, как снова стать тенью. После нескольких хороших блоков он неожиданно исчез. Секира описала дугу и оказалась в другой руке Вазира. Сделав пару взмахов, он опустил ее.

— На сегодня хватит.

— Как скажешь, — ответил Аэрдол.

Он появился рядом с Вазиром.

— До завтра. Я останусь ненадолго.

Они пожали друг другу руки и Вазир положив секиру на плечо, пошел прочь с поляны. Аэрдол стоял. Казалось, что он прислушивается к чему-то. Потом он шумно вдохнул прохладный ночной воздух и также шумно выдохнул. Спрятав меч в ножны, он сел на землю и положил его рядом.

Малкольм видел спину Аэрдола, но не знал, что он делает. Решив узнать, что происходит, мальчик начал осторожно отползать с пригорка. Изредка он поднимал голову и смотрел, что делает мастер меча и поварешки. Малкольм не знал, что будет, если форестианец его заметит, поэтому волновался так, что начал урчать живот. Взглянув на часы, он понял, что не успеет дать следующую порцию лекарства Дугласу. Живот стало пучить с удвоенной силой. Он продолжал ползти, не поднимая головы, как вдруг во что-то уперся.

— Куда ползем? Чего разнюхиваем?

От неожиданности Малкольм звучно пустил ветра и поднял голову. На лице Аэрдола играла жутковатая улыбка.

— Пускаем ракеты Конгрива? Против ветра? — Аэрдол скривился и помахал перед носом рукой. — Фу-у-у-у.

Он помолчал и добавил.

— Повторишь на бис. У меня спички есть.

Малкольм завалился на бок и громко засмеялся, живот тут же отпустило и мальчику стало все равно, что подумает Аэрдол. Он лежал на земле и не мог сдержать смех.

«Пошел в разведку и при виде врага, дал газу…», — думал он не в силах подавить приступ смеха.

Наконец Малкольм сел и поднял глаза на повара. Тот продолжал стоять.

— Что ты здесь делаешь, Стоун?

— Я хотел посмотреть, что такое «Призрачный бой» и…

Малкольм сделал паузу. Он опустил голову и почти прошептал.

— Я хочу научиться этому искусству.

— Ползая в траве и пуская ветра, мало чему можно научиться. Почему не попросил прямо?

— Боялся, что вы скажете «нет».

— Ты думаешь, что сейчас я не могу сказать «нет»?

Малкольм молчал. Аэрдол сел рядом. Они смотрели на залитую лунным светом поляну. Легкий ветер поднимал пыль и гонял по поляне едва различимым смерчем.

— Научите меня «Призрачному бою», — проговорил Малкольм с надеждой в голосе.

— Я подумаю, — сказал Аэрдол, вставая. — Тебе разве не нужно ухаживать за другом?

Малкольм вскочил и побежал прочь с поляны. Добежав до дальнего её края, он обернулся. Форестианец сидел в ее центре. Перед ним висел в воздухе меч, горя голубым пламенем. Клинок разгорался ярче и ярче. Мальчик бросился в замок и уже не таился, а бежал, что есть мочи.

«На сегодня с меня достаточно», — думал он, забираясь по стене в обсерваторию.

Профессор Рунгельд, местный астроном, сидел за телескопом. Малкольм попытался прошмыгнуть незаметно, но задел кресло на колесиках, которое с шумом откатилось.

— Кто здесь?

Профессор поправил очки и повернулся, глядя в полумрак. Малкольм стоял к нему спиной. Костюм скрывал его. Мальчик молча прошмыгнул к выходу. Когда он вернулся в комнату, его встретил сердитый Фицрой. Комнату наполняло противное, заливистое кваканье.

— Не знаю, где ты был, и что делал. Но ты, Стоун, до конца ночи с ним возишься, понял?

— Извини, Форси. Иди, спи, до утра тебя никто не потревожит.

— Другое дело! — Фицрой смягчился. — Ты где был-то?

— Да так, ночная прогулка.

— В «Гекконе»?

— Ну да, люблю, знаешь, лазить по стенам в лунном свете — романтично.

— Ладно, захочешь, расскажешь как-нибудь. Не спокойной ночи. Минут через сорок напои его.

Фицрой мотнул головой в сторону кровати Дугласа.

— И найди этот чудо — будильник. Жуткая штука.

Фицрой вернулся в постель. Он снова завернулся в медвежью шкуру и тут же захрапел.

«Силен…» — подумал Малкольм.

Он пошел на звук. Хитрая жаба забралась на шкаф с книгами. Малкольм полез по стремянке вверх. Жаба смотрела на него с легким презрением. Когда он до нее добрался, она сильно раздула щеки и шумно выпустила воздух, показав язык. Малкольм попытался ее схватить. Жаба квакнув, высоко подпрыгнула и прилипла лапками к окну. Комната вновь наполнилась громким кваканьем. Малкольм забрался на шкаф и попытался дотянуться до вредного будильника. Жаба вразвалочку поднялась выше и продолжила заливаться противной песней. Мальчик вспомнил, что на нем костюм и ловко вскарабкался по стене. Назойливый нарушитель тишины прыгнул к потолку.

Этого Малкольм не ожидал.

Жаба раскинула лапки и тонкие перепонки между ними раздулись как парашюты. Звонкий будильник, заливаясь пуще прежнего, планировал к противоположной стене. Малкольм не стал дожидаться, пока жаба доберется до места. Он оттолкнулся от стены и прыгнул. Будильник жалобно квакнул, сдавленный его руками, и на мгновение затих. Мальчик упал на пол. Костюм погасил удар.

Малкольм лежал на полу и держал вредную жабу обоими руками. Её мордашка выражала абсолютную обиду. Она надула щеки и залилась громким кваканьем. Малкольм брезгливо сплюнул и чмокнул жабу в губы, которая с улыбкой, услужливо их выпятила. Его передернуло, и он еще раз сплюнул. Будильник замер в его руках и больше не шевелился. Малкольм поставил жабу на стол.

В комнату пришла тишина.

Он так и не лег до утра, давая каждый час Дугласу лекарство. К утру тот смог встать и прогуляться, а на следующий день выздоровел окончательно.

* * *

Время шло. Малкольм продолжал учиться. Изредка в столовой он сталкивался с Аэрдолом. Они, как и раньше обменивались приветствиями. Малкольма тяготило такое положение вещей. Он долго набирался смелости, чтобы подойти к Аэрдолу и спросить его, что он надумал. Наконец, одним пасмурным днем мальчик решился на разговор.

Форестианец в одиночестве гремел посудой на кухне, в которую никому не разрешалось заходить кроме помощников Аэрдола.

Малкольм решительно вошел в кухню. Аэрдол стоял к нему спиной.

— Аэрдол, — позвал Малкольм.

— Проходи Стоун, проходи, я думал, когда ты зайдешь.

Аэрдол не поворачивался. Он продолжал орудовать огромным поварским ножом, нарезая грибы. Волшебные ароматы кухни заставили Малкольма забыть, что он хотел сказать. Весь его бойцовский запал растворился в магии запахов.

— А что вы делаете?

— Готовлю себе поесть. Повара тоже едят, — ответил Аэрдол. — Временами они спят, ну и дурачатся под настроение. Но сейчас я готовлю себе обед.

Малкольм молча наблюдал, как ловко летает остро отточенный нож.

— У меня есть такая привилегия. Могу себя побаловать и кушать то, что хочется, а не то, что повар приготовил, — засмеялся Аэрдол.

Он закончил нарезать грибы, упаковал их в целлофановый пакет и убрал в морозильник.

— Говори, чего хотел, — сказал он, поворачиваясь к Малкольму.

— Я, — Малкольм замялся. — Можно я посмотрю, как вы готовите.

— Ну, я еще не готовлю, а только подготавливаю все к вечерней трапезе. Но, ты садись, не стесняйся.

Малкольм сел на высокий табурет у края стола и стал смотреть. Когда-то вместе с семьей, он любил смотреть кулинарные шоу по телевизору. В них маститые повара творили чудеса с обычными продуктами. Они ловко орудовали кухонными ножами и прочими хитрыми приспособлениями. Создавали шедевры, от одного вида которых текли слюнки.

Впервые в жизни Малкольм наблюдал за работой мастера вживую. Он ловил тончайшие оттенки ароматов. Он видел, как мелькает нож, и видел руки мастера. Руки способные отнимать, способные убивать, они давали, они творили, они кормили. Малкольм смотрел, как Аэрдол нарезает репчатый лук, и вот он уже упаковывает его в целлофан и отправляет в морозильник.

Так прошло минут десять. Аэрдол закончил приготовления.

— Ты голоден?

— Нет, — ответил Малкольм.

Он не сводил глаз с ножа, что держал в руках повар.

— Ну, а я голоден. Яичницу любишь? — Форестианец воткнул нож в доску. — С золотистым, поджаренным луком?

— Наверно.

— Странный ты, Стоун. Как можно не знать того, что любишь. И как можно бояться просить того, чего хочешь.

Малкольм молчал.

— Ну, ладно. Надумаешь, скажешь веское слово. А я есть хочу.

Малкольм наблюдал, как Аэрдол готовит для себя, и думал над его словами. Форестианец делал яичницу.

Аэрдол взял две средних луковицы. Одним движением он снял с них кожуру. Острым, как бритва малым ножом, стал нарезать лук кружочками. Он поднял глаза на мальчика, продолжая нарезать лук.

— Почему кружочками? — спросил Малкольм.

— Так ароматнее, — ответил Аэрдол. — Вкус нежнее получается.

Сковородка стояла на огне. Одной рукой форестианец полил ее фуандовым маслом.

— От местного масла у меня изжога, — улыбнулся он.

Мальчик не раз видел, как улыбается Аэрдол, и его каждый раз передергивало. Два ряда мелких, плотно сомкнутых, как частокол, ровных и острых зубов, наводили ужас на младших подмастерьев.

Малкольм икнул.

Аэрдол высыпал порезанный лук на сковородку. Масло весело зашипело. Деревянной лопаточкой он стал помешивать лук. Малкольм следил за действиями повара и слушал, как шкварчит лук на сковородке.

— Как долго? — спросил мальчик.

— По вкусу, — ответил Аэрдол. — Принеси яйца.

Мальчик спрыгнул со стула и пошел к огромному холодильнику.

— Какие? — спросил он.

— Куриные, белого цвета, четыре штуки, — ответил Аэрдол.

Он помешивал лук на сковородке, которую уже снял с огня.

— И соус, зеленый такой… — добавил он.

Малкольм принес все, что просил повар. Аэрдол аккуратно разбил яйца в сковороду, шипение и луковый аромат усилились. Соус темными каплями, словно веснушками, покрыл еще не готовую, и пышущую жаром глазунью. Крышка звоном последнего аккорда, в кулинарном концерте, скрыла манящий шедевр от глаз, но пар стал валить из-под нее во все стороны, наполняя волшебным духом кухню.

Малкольм сглотнул слюну.

«Господи, что за искушение!» — думал он.

Аэрдол пошел в сторону ящика со столовыми приборами и вернулся, неся две вилки. Он посмотрел на мальчика и кивком указал на небольшой стол в конце кухни. Сняв со сковороды крышку, он деревянной лопаточкой ловко разделил нежную, пышущую соблазном яичницу на шесть частей. После Аэрдол взял сковороду и пошел вслед за Малкольмом.

Они сели друг напротив друга. Сковорода стояла между ними. Форестианец жестом пригласил попробовать.

— А тарелки? — спросил Малкольм.

— Так вкуснее, — ответил Аэрдол.

Мальчик вилкой разделил одну из долек яичницы пополам и отправил в рот. Нежные яйца с луком таяли, и язык отказывался глотать, хотелось задержать это головокружительное мгновение навечно.

— Потрясающе, — прошептал Малкольм.

Они поделили яичницу поровну. Ели молча, наслаждаясь каждым кусочком чудесного блюда. Они не спешили, пытаясь продлить волшебство. Малкольм хотел запечатлеть этот момент в памяти. Вкус, запах, настроение. Он смотрел на Аэрдола, поднимал голову и смотрел на огромный двуручный меч, что висел над столом, а потом снова смотрел на хозяина этого мира, под названием кухня. Малкольм отправлял в рот очередной кусочек кулинарного безумия, вдыхал аромат, что витал над сковородой и закрывал глаза и наслаждался, наслаждался, наслаждался.

В замке никто не мог повторить того, что делал Аэрдол. Специи для блюд великий повар собирал и делал сам. Кто пытался повторить кулинарные изыски главного повара Сордвинга, обрекал себя на провал. Вход в кухню украшал роскошный гобелен с надписью: «Магия в специях!»

Но волшебные мгновенья прошли, и сковородка опустела. Малкольм положил вилку.

— Спасибо, очень вкусно.

— Не за что, заходи, когда проголодаешься, тебе можно, — ответил с улыбкой форестианец.

— Я зашел к вам, чтобы попросить, — Малкольм помолчал. — Я хочу, чтобы вы стали моим учителем и научили искусству «Призрачного боя».

— Да, я так и понял, — ответил Аэрдол. — Я подумаю.

— Вы же хотели, чтобы я сказал, чего я хочу.

Малкольма съедала обида.

— Я точно знаю, чего я хочу.

В горле стоял ком. Слова вязли.

— Я хочу стать мастером, как и вы. Что вам еще надо? Что я еще могу сказать?

— Ты уже все сказал. Иди, отдыхай. Мне надо здесь убраться.

Опустив голову, мальчик пошел к выходу из кухни. Он шел, не оглядываясь.

— Стоун, — услышал за спиной Малкольм. — Сегодня вечером на полигоне в десять, и не опаздывай.

Малкольм от счастья потерял дар речи.

— Не забудь деревянные мечи.

— Конечно! — выкрикнул Малкольм.

Он пулей вылетел из столовой и побежал к себе в комнату.

Глава 8. Жребий

Каждый год в мае для подмастерьев начинались экзамены. Малкольм прожил в Сордвинге чуть меньше года и многому уже научился, но не знал, в чем заключаются экзамены, как и Дуглас, который тоже мало знал о них. Фицрой загадочно помалкивал и ехидно хихикал, а на вопросы отвечал так, что возникало еще больше вопросов. Казалось, что мастера и старшие подмастерья превратились в злобных лепреконов.

«Чему быть, того не миновать! Я достаточно знаю и умею. По — сему, будь, что будет», — решил для себя Малкольм.

Волнения прошли сами собой, несколько раз он пытался успокоить Дугласа, который в отчаянии налегал на овсяные печенья с изюмом и если выпадала возможность, Малкольм приносил с кухни другу очередной кулек взамен пустого.

Экзамены приближались.

За день до проведения большой жеребьевки, Малкольм зашел на кухню к Аэрдолу, который что-то готовил. Длинный широкий нож, в руках повара, мелко шинковал душистую траву. Терпкий аромат заполнял помещение и щекотал нос.

— Добрый день Аэрдол.

— И тебе хорошего дня, Стоун. Как настроение? К экзамену готов?

— Не знаю, думаю да. Не сдам, жизни ведь не лишусь?

— Ну, это как получится.

Аэрдол перестал резать траву и с хитрым прищуром посмотрел на мальчика.

— Не понял? — спросил Малкольм.

— Шучу, расслабься!

Аэрдол хмыкнул и продолжил нарезать зелень, изредка останавливаясь и ссыпая измельченную приправу в белый матерчатый мешок.

— Аэрдол, мне нужна помощь.

— Я превратился в одно большое ухо!

— Мне нужна «Сон трава» и рецепт овсяных печений.

— Понимаю, Блэксторм переволновался.

— Да. Ты поможешь?

— Закончу с этим, — он указал на разделочную доску. — И я помогу сделать тебе «Чудо» печенья.

— Я могу начать приготовления?

— Конечно! Сходи в кладовую, принеси овса, изюма, меда, муки. Мерки возьми вон там.

Аэрдол указал на шкаф.

— На мерках написано, что и для чего. Принесешь, очистишь овес от кожуры. Помоешь изюм. Глядишь, тут и я подоспею.

Малкольм подошел к шкафу, открыл его и стал разглядывать разнообразные банки и стаканчики, ища соответствующие надписи. Он быстро нашел то, что искал и снял с полки четыре достаточно вместительных сосуда.

— Овес, изюм, мед, мука, — вслух прочитал он.

Он вложил их один в другой и направился в кладовую.

У входа в кладовую стоял широкий стол, на который Малкольм поставил свою ношу. Он взял сосуд для муки, и только тут понял, что если он принесет все, что просил Аэрдол в этих «кастрюлях», они смогут накормить печеньем весь замок.

«Что мне делать?» — подумал он про себя, а вслух добавил:

— Сколько нужно отмерить, чтобы сделать печенье для двух человек?

Он хотел спросить Аэрдола, но не успел. Малкольм сделать шаг к двери кладовой, как вдруг все четыре «кастрюли» превратились в стаканы разного размера и формы.

«Интересно!» — подумал мальчик и наклонил голову.

— Сколько нужно отмерить, чтобы сделать пончики на двенадцать человек?

Стаканы с надписью «овес» и «изюм» исчезли, стакан с надписью «Мука» превратился в небольшой кувшинчик, а стакан для меда стал то увеличиваться, то уменьшаться.

— Без меда, — быстро сказал Малкольм.

Стакан для меда со вздохом облегчения исчез.

«Поразительно!» — подумал мальчик.

— Мне нужна мерка на овсяное печенье для двоих!

Кувшинчик для муки немедленно принял форму стакана, но на столе ничего не появилось. Кувшин стоял в гордом одиночестве.

— А где остальные? — спросил Малкольм у стакана для муки.

— В шкафу для мерной посуды, — ответил глубоким басом стакан.

От неожиданности мальчик отпрыгнул от стола, с изумлением глядя на стакан.

— Чего смотришь? Говорящих мерных стаканов не видел, — пробасил стакан.

— Да, — ответил мальчик, протягивая руку к мерному стакану для муки.

— Но-но, без рук! — повысил голос стакан. — Эти трое сами не придут. Или тебе уже не нужно печенье?

— Нужно, конечно, я сейчас, — ответил Малкольм и побежал к шкафу с мерной посудой.

Сосуды для овса, изюма и меда ожидали на прежнем месте. Мальчик взял их, как и в первый раз, поместил один в другой и вернулся в кладовую, где снова разместил мерную посуду вряд.

— Господа, помогите испечь овсяные печенья на двух человек, пожалуйста!

— Легко! — отозвался сосуд для меда.

Из стакана он превратился в круглый сосуд с длинным горлышком, сужающимся к концу.

— Да, конечно, — повторила за ним остальная посуда. — Тем более, когда просят, пожалуйста.

— Давай, макай меня в жбан с медом, — прогнусавило длинное горлышко.

Малкольм опустил узкий прозрачный носик в большую стеклянную бутыль с медом. Раздался чавкающий звук и сосуд стал наполняться ароматным, тягучим, похожим на янтарь медом. Через некоторое время длинный хоботок облизнулся, втянулся и исчез, сосуд снова походил на стакан.

— Со мной все, меда, я думаю, хватит, — пробулькал он, снова облизываясь.

— Я следующий! — запрыгал стакан для изюма. — Меня возьми, я следующий, мешок вон в том углу.

Ручка стакана вытянулась в сторону мешка с изюмом. Малкольм взял в руки нетерпеливый и, вертлявый стакан и пошел в дальний угол кладовой. Здесь стояли мешки с сушеной сливой, курагой, изюмом, инжиром и другими сушеными фруктами, которых мальчик не узнавал. Надписи на мешках оставались загадкой. Мешок с изюмом стоял в углу. Стакан крутанулся, в руках Малкольма, и прокричав «Джеронимо!» плюхнулся в мешок.

Он тут же зарылся в изюм и исчез из виду. Изредка по поверхности мешка проходили волны. Три минуты спустя с фырканьем стакан появился на поверхности.

— Фучший иф фучшефо! — прошепелявил он, делая вид, что у него полон рот.

— Спасибо, — проговорил с улыбкой Малкольм.

Он отнес стакан с изюмом на стол.

— Кто следующий? — спросил он, подходя к столу.

— Наверное, Я, — проговорил мерный стакан для муки, указывая в сторону большого ларя. — Мука там.

Мальчик взял стакан и подошел к ларю. Внутри большого ящика стояли мешки с мукой.

— Какой из них? — спросил мальчик.

— Левый! — ответил стакан, став маленьким экскаваторным ковшом. — Держи крепче!

Малкольм положил сосуд с мукой на стол. Он взял последний мерный стакан для овса.

— Где овес? — спросил мальчик.

— Там, — указал свободной ручкой стакан.

Они подошли к ряду мешков вдоль стены.

— Этот, — указал стакан.

Мальчик раскрыл мешок и положил в него мерный стакан, который даже не шелохнулся в гордом безразличии.

— Ты так и будешь лежать? — спросил Малкольм с удивлением.

— Ты так и будешь таращиться? — ответил стакан с хрипотцой.

— Я думал, ты побарахтаться хочешь, — обескуражено ответил мальчик.

— Я что похож на чемпиона мира по плаванью в овсяной крупе, — прохрипел мерный стакан. — Давай ручками, ручками набирай вот до этой черты.

Стакан перекатился на другой бок.

Малкольм запустил свободную руку в овес и стал горстями набирать его в стакан.

— Достаточно, черты что ли не видишь, — пробубнил мерный стакан для овса.

Когда Малкольм составил ингредиенты на стол кухни, форестианец уже почти закончил работу и посмотрел на мальчика.

— Принес? Отлично. Засыпь овсяную крупу в тот комбайн, надо снять шелуху. Затем надо будет ее размельчить.

Аэрдол убрал со стола нарезанную траву и направился к холодильнику. Из него он принес масло, яйца и молоко.

— Начнем, пожалуй, — проговорил он, зевая.

Малкольм хотел помочь, но не смел мешать мастеру меча и поварешки. Помощников у Аэрдола хватало. Впервые Малкольм видел, как Аэрдол на кухне использует психомагические способности. Мясорубка превратила овсяную крупу в муку грубого помола. Венчик взбивал в миске яйца. Еще пара кухонных приборов летала над столом, нарезая и натирая. Мальчик заворожено наблюдал, как повар смешивал ингредиенты, добавлял один в другой, как он замешивал тесто.

— Аэрдол, а как же «Сон» трава? — спросил он, когда Аэрдол вывалил на доску посыпанную мукой большой шар из теста.

— Да, про нее я и забыл! — проговорил форестианец зевая.

Аэрдол сделал глубокий вдох, задержал дыхание и достал из ящика стола коробочку. В ней лежал туго затянутый мешочек. Аэрдол взял щепотку травы из мешочка и посыпал им шар из теста. Убрав «Сон» траву обратно в стол, форестианец стал месить и раскатывать тесто по доске, при этом громко зевая.

— Свежий урожай, — пояснил Аэрдол.

Аромат травы достиг ноздрей Малкольма, и воспоминаниями из детства коснулся памяти, в которой проплыла детская кроватка, теплая, уютная и видения мамы, неуловимые как сон. Малкольм широко открыл рот и звучно зевнул, прикрыв его рукой.

— Не спать! — проговорил Аэрдол. — Сходи, умойся холодной водой и нос, нос промой, а то некому будет нести печенье твоему другу. Так и промается без сна всю ночь.

Когда Малкольм вернулся, Аэрдол сидел за столом, уперев голову в руки.

— Аэрдол!? — позвал Малкольм.

— Да! — встрепенулся форестианец. — Я не сплю!

Он взял противень и поместил печенья в духовку.

— Теперь и мне можно умыться, — сказал он, выходя из кухни.

Малкольм слышал, как звучно зевает маэстро кухни. Когда Аэрдол вернулся, они сели за маленький столик, над которым висел двуручный меч и стали ждать.

— Ну, что? — спросил форестианец.

Малкольм вопросительно смотрел на Аэрдола.

— Боишься экзаменов? — продолжил форестианец, глядя на духовку.

— Нет, — ответил он спокойно. — Если я чего-то не знаю, то смогу этому научиться. И я так понимаю, здесь не оставляют на второй год.

— В этом ты прав, — поддержал его Аэрдол. — После экзаменов, если все пройдет нормально, мы продолжим твое обучение «Призрачному бою».

Еще минут двадцать они провели в разговорах. Аэрдола интересовало удается ли Малкольму читать правильно заговоры, как он управляется с мечом и секирой, какое оружие ему больше по душе, на чьих занятиях ему интереснее всего, подружился ли мальчик с кем-нибудь, кроме соседей по комнате. Малкольм с интересом рассказывал о том, что происходит на занятиях, о слухах, которые ходят среди учеников.

Просвистел гудок.

— А вот и печенье готово, — проговорил Аэрдол.

Он встал, ударяя себя ладошками по коленям.

— Ты сиди, я сам все сделаю, — проговорил Аэрдол, открывая духовку.

Из духовки медленно вылетел противень с печеньем и полетел к столу, он аккуратно ссыпал печенье на заранее расстеленный лист тонкого пергамента. Затем он полетел к крану с водой. У крана его ждали посудомоечные губки. Они нетерпеливо пританцовывали. Аэрдол сложил печенья в кулек и отдал их Малкольму.

— Удачи! Завтра и не проспите! — сказал он на прощанье.

* * *

Малкольм поднялся к себе в комнату. Дуглас сидел за столом, скрытый горами книг. На столе лежали: «Простые бытовые заговоры», «Правила поведения при общении с духами», «Теория рукопашного боя с нечистью» и множество книг потоньше и поменьше.

— Привет! Не спится? — проговорил Малкольм с порога.

— Да, — ответил Дуглас. — Буду учить.

— Я печенье принес. Аэрдол только что испек, — проговорил шепотом Малкольм.

— Классно. А ты чего шепчешь? — также шепотом спросил Дуглас.

Малкольм пожал плечами и положил кулек с печеньем на стол, сдвинув в сторону внушительную стопку книг. Дуглас достал одно и попробовал. Он закрыл глаза и поцокал языком.

— Ты мой личный ангел хранитель, — проговорил Дуглас, проглотив откушенный кусок.

Второй он откусить не успел, его голова с глухим звуком «Бух» упала на раскрытую книгу.

— Вот и славненько, — проговорил Малкольм.

Он стащил друга со стола и кое-как уложил в постель, укрыв легким покрывалом.

— Спокойной ночи, — проговорил он.

Дуглас уже храпел. Малкольм расправил постель, разделся и уже под одеялом положил в рот кусочек сонного печенья.

«Главное не проспать», — подумал он.

Медленно разжевав кусочек печенья, он его проглотил. Ничего не произошло.

«Может мне нужен кусочек побольше?» — подумал он.

Встать с кровати Малкольм не успел. Сон накрыл его теплым одеялом.

* * *

Малкольм проснулся так же неожиданно, как и уснул. Часы показывали ровно семь часов.

«Удивительно», — подумал он, поднимаясь и потягиваясь.

Дуглас сидел на кровати и непонимающе смотрел из стороны в сторону.

— А кто меня уложил? — спросил он.

Малкольм улыбнулся, но промолчал.

— Не помню, как уснул, — потряс головой Дуглас. — Но в голове такая ясность и я помню, что вчера читал.

— Это хорошо, — сказал с улыбкой Малкольм. — Волнуешься?

— Нет! — с удивлением ответил Дуглас. — Спокоен, как удав!

Пока Дуглас занимал ванную комнату, Малкольм спрятал кулек с печеньем в своем прикроватном ящике. Почистив зубы, ребята спустились в столовую.

Несмотря на раннее утро, в столовой уже толпился народ. Шла оживленная беседа о том, как сдавать экзамен: «Да! Это не просто экзамены, как в обычной школе», — «Ты о чем?» — «Мастера любят проверять на практике». Или: «Старик Ворон, что без руки, сдавал один экзамен три раза… там и руку потерял». — «Заговоры: «Тугие путы», «Песнь сирены»… необходимо знать, я точно говорю». Подобные голоса, громкие и не очень, раздавались из разных концов столовой.

Друзья пошли к столу раздачи.

Малкольм взял себе яичницу, поджаренный тост, намазанный вишневым джемом и стакан кофе с молоком, опустив в него два кубика темного сахара. Дуглас взял салат из помидоров с огурцами, яичницу с колбасой и луком, штрудель с абрикосами, большой стакан чая с молоком, в который он бросил шесть кубиков сахара.

Малкольм с улыбкой посмотрел на разнос друга. Поднимая взгляд, он увидел девочку. Золотоволосая красавица, которая нравилась Дугласу, стояла рядом с ним и наблюдала, как тот загружает разнос. Дуглас поднял разнос и осторожно, не поворачивая головы в её сторону, пошел к столу. Девочка пододвинулась ближе к Малкольму.

— У него чудовищный метаболизм, — прокомментировал Малкольм, следя за её взглядом. — Ни капли на бедра, все в мышцы.

— Я так и поняла, — ответила она, без капли смущения.

— Хотите воспарить? — спросил Малкольм.

Он кивнул на разнос собеседницы. На нем стояли салат из свежего дайкона с капустой и петрушкой и тарелка с подсушенным тостом. Даже захудалому стаканчику с соком не нашлось места на ее разносе.

— Ничего не пьете?

— После первого блюда не запиваю! — сказала она с улыбкой.

Санара подцепила вилкой салат и отправила его в рот.

— Бон апети! — сказал Малкольм.

Он направился к столу, за которым устроился Дуглас. Пока Малкольм беседовал с милой барышней, Дуглас успел съесть салат. На тарелке осталась половина яичницы. Дуглас гладил себя по животу.

— Как у тебя духу хватает? — спросил он, отправляя в рот яичницу.

— Ты о чем? — не понял Малкольм, ставя разнос на стол.

— Ты разговаривал с Санарой Гудспид! — проговорил Дуглас почти благоговейно, закатив глаза. — Вот бы мне так.

— Ну, это просто, — ответил Малкольм, садясь за стол. — Мне все ровно, как она на меня посмотрит и что она обо мне подумает. Поэтому я не волнуюсь и могу с ней спокойно разговаривать. Попробуй!

— Ох, а если она сочтет меня болваном, я могу чего-нибудь ляпнуть, и все…

— Ну, не разбив яйца…

— Да помню, не убьешь Кощея Бессмертного.

— Ну, вот видишь! Ты даже старые славянские легенды знаешь, есть чем удивить девушку.

— Да, уж.

Дуглас доел яичницу и откинулся на спинку стула. Он смотрел в сторону стола, за которым сидела черноволосая девочка. Малкольм посмотрел на друга, проследил его взгляд и улыбнулся.

— Дыши, друг, ДЫШИ!

— Мне нужен еще штрудель!

— Ты этот не доел.

— Доешь, будь другом, — произнес Дуглас вставая. — Я себе яблочный возьму.

Он направился к линии раздачи. Возвращаясь с тарелкой, на которой лежал яблочный штрудель, Дуглас специально прошел мимо стола, за которым сидела Санара с подругами. Он наклонился, когда проходил мимо и вдохнул аромат ее пышных волос.

«Фиалки, обожаю фиалки», — подумал он.

Когда Дуглас вернулся, Малкольм доедал его абрикосовый штрудель.

— Как успехи? — спросил Малкольм, отправляя в рот последний кусок наивкуснейшего пирога.

— Штрудель взял, — ответил Дуглас.

— Ты не за ним ходил, — с улыбкой, сказал Малкольм.

— Да. Я знаю. У нее волосы фиалками пахнут, — на одном дыханье выпалил Дуглас. — Друг, я пропал!

— Да. Я знаю, — в тон ему ответил Малкольм.

Дуглас сел за стол и принялся за яблочный пирог. Медленно отламывая кусочек за кусочком, он отправлял его в рот, смотрел на девочку на другом конце столовой и вздыхал.

— Эй, Ромео, экзамены сегодня! — пригнувшись к столу, прошептал Малкольм.

— Да, я знаю, — задумчиво ответил Дуглас, отправляя в рот очередной кусочек яблочного штруделя.

Покончив с завтраком, ребята вернулись в свою комнату. До общего сбора в главном зале оставалось чуть больше часа. Малкольм сел у окна. Дуглас лег на кровать. Лежать в тишине ему не хотелось.

— Малкольм, а у тебя в твоей обычной школе девочка была?

— Да.

Дуглас привстал на локте, глядя в сторону Малкольма.

— Была. Она снится мне до сих пор, — ответил Малкольм.

— Она мне тоже сниться.

— Кто!?

— Санара.

— Да, понимаю, красивая девочка.

— Она заклинатель духов.

Малкольм ничего не ответил, он медленно погружался в океан прошлого, вспоминая любимую. Дуглас кашлянул. Малкольма, словно выдернули из пучины воспоминаний.

— Извини, — сказал он.

— О чем задумался? — спросил Дуглас.

— Может, она на тебя заговор наложила, «приворотным» зельем опоила, так забавы ради.

— Брось, что ты. У «приворотных» зелий есть обратный эффект, заклинатели духов с такими вещами не играют.

— Я пошутил.

— Меня и опаивать не надо. Я при ней и слова сказать не могу.

— Понимаю.

— Тебе легко. Об экзаменах не волнуешься. С девочками у тебя просто. Вот бы мне так.

— Разве у тебя не так? Ты ночь спокойно проспал, а сейчас не об экзаменах думаешь, а о девочках.

Малкольм засмеялся.

— Так что, еще поспорить можно, кто из нас легко живет.

— Да, я такой! — горделиво ответил Дуглас.

Ребята не заметили, как прошло больше часа. Их разговор прервала песнь сирены.

— Общий сбор, — сказал Малкольм, вставая с постели.

— Ну, что пойдем навстречу судьбе? — спросил Дуглас.

Они быстро вышли из комнаты.

* * *

Двери главного зала открывались наружу. Двухстворчатые ворота украшала резьба. Говорили, что на воротах в главный зал замка Сордвинг, вырезана вся история мира от момента его сотворения, до момента заката. Странные письмена и рисунки покрывали их с обеих сторон. Много веков назад эти двери привезли откуда-то с востока. Древние мастера могли превратить дерево в камень и даже сделать его гораздо прочнее, чтобы оно служило долго.

Перед раскрытыми дверями стояла толпа. Мастера и подмастерья медленно заходили в главный зал. Когда кто-то проходил в арку ворот, он на мгновение покрывался миллиардами светлячков, которые тут же гасли, и человек спокойно шел дальше. В тот же момент в чаши с обеих сторон от входа что-то со звоном падало.

Малкольм выставил руку вперед и ее покрыли тысячами светящихся точек. Он шагнул вперед, его тело засветилось, а в кожу словно воткнули тысячи тупых игл. Покалывание прошло, как только светлячки исчезли, и тут же справа от Малкольма звякнула чаша.

Мальчик подошел, чтобы посмотреть.

В арку прошел молодой подмастерье посохов. Над чашей появился белый шар и со звоном упал в нее. Так происходило каждый раз, когда в арку проходил подмастерье.

Дуглас потянул Малкольма за рукав.

Они вошли в торжественно украшенный зал, по стенам которого висели факелы. Горели они ярко и не дымили. Осмотрев зал, они заметили Фицроя. Ребята сели на свободные места рядом с ним. Широкие скамьи, обитые темно — красной кожей приняли их в свои объятья. Мягкий наполнитель и высокие спинки так и приглашали поспать.

— Ну, как, ты готов? — поинтересовался Дуглас, обращаясь к Фицрою.

— Всю ночь, провел в библиотеке. Спать хочу, жуть. А ты?

— Тоже вчера учил вечером, но так устал, что уснул, даже не помню, как до кровати добрался, — ответил Дуглас.

— А ты, часом, не сомнамбула? — спросил Фицрой.

Он хитро прищурился.

— Не знаю, а это плохо? — спросил Дуглас. — Что это такое?

Зерно попало на благодатную почву, и Фицрой стал быстро и негромко рассказывать, кто такие сомнамбулы.

— В городке, где я жил, по соседству с нами жила семья МакШейнов. У них была дочь моего возраста, может чуть-чуть постарше. Ходили слухи, что пару раз она уходила из дома, пока спала. Я не верил. Но однажды поздно ночью я увидел, как она бродит в одной ночной рубашке по заднему двору своего дома. И так, знаешь, странно и страшно одновременно. Подойдет к ограде, пройти не может, ткнется и в другую сторону идет, снова на что-нибудь, наткнется, как безвольная кукла, пройти не может и обратно идет. Как в фильмах про зомби, только без кровищи.

Фицрой замолчал, поежился и продолжил.

— Я ее через окно окликнул, а она даже головы не повернула. У них во дворе стоял небольшой детский бассейн для ее младшего брата. Туда она и плюхнулась. Вскочила, головой вертит, фыркает, меня увидела и как сиганет в дом. Потом мама рассказывала, что они к врачу ездили, тот сказал, что скоро это пройдет само собой и волноваться не о чем. Как бы не так!

Фицрой снова замолчал и уставился в потолок, изучая его узор.

— Не томи, что дальше было? — ткнул его в бок Дуглас.

— Ты уверен, что хочешь знать? — спросил Фицрой.

Он словно заговорщик, пригнулся ближе к уху Дугласа.

— Дальше совсем худо…

— Ну!? — Дугласа почти трясло от нетерпения.

— Малкольм, а ты как, подружился с Аэрдолом? — спросил Фицрой, как бы между прочим.

Он не обращал внимания на трясущего его руку Дугласа. Малкольм догадался, что Фицрой издевается над Дугласом.

— Фици, будь человеком, не мучай Дага. Расскажи, чем все закончилось.

— Ну ладно, ладно, раз вы оба просите, так и быть, расскажу, чем все закончилось, — снисходительно ответил Фицрой.

Он едва скрывал улыбку.

— Но тебе, Дуглас, это точно не понравится!

Фицрой продолжил рассказ:

— Ближе к осени ночи стали длиннее и прохладнее. По словам мамы, таблетки Кайле не помогали.

— Погоди, кто такая Кайла? — спросил Дуглас.

— Девочка, о которой я рассказываю, она ходила во сне.

— Почему ты сказал «ходила», что с ней случилось? — не унимался Дуглас.

— Ты будешь слушать или будешь перебивать? Я тебя предупредил, что тебе не понравится, — сказал Фицрой.

— Да, да, извини, молчу! Продолжай.

Фицрой посмотрел на Малкольма, который его не слушал, а затем на Дугласа и продолжил.

— В одну из таких темных, холодных ночей меня разбудил дикий шум и крики в доме соседей. Свет у них не горел, но по окнам то и дело скользил луч фонаря. Шум то стихал, то начинался снова. В соседних домах люди тоже просыпались и в одних пижамах выходили на улицу.

Приехала полиция.

Дальше началось что-то невообразимое. Четверо полицейских, которые зашли в дом, так и не вышли из него. Оцепили всю улицу. Шум продолжался с завидным постоянством. Иногда это был вой такой силы, что сердце замирало.

Из дома так никто и не выходил.

Ближе к концу ночи к дому соседей подъехала старенькая машина. Из нее вышел молодой, невероятно худой, высокий мужчина в черном костюме. Его волосы были белыми как снег. В лацкане его пиджака мерцал серебряный значок в виде крылатого волка.

Вскоре, после того как он зашел в дом, все закончилось.

Позднее мама говорила, что во время сна, наши души покидают тело и путешествуют по другим мирам, так мы видим сны. У некоторых людей душа забывает закрыть за собой дверь. И злые сущности могут завладеть их телом. Таких людей называют сомнамбулами. Кому-то везет, и их телами никто не завладевает во время сна, но Кайле не повезло. В нее вселился злой и могущественный демон. Так-то, друг.

— Ну, так и чем все закончилось? — спросил Дуглас. — Ты сказал: седовласый зашел в дом, и все закончилось.

— Через час, после того, как он зашел, грохнуло так, что в нашем доме стекла из окон вышибло. Седовласый мужчина вылетел из окна второго этажа прямо в надувной бассейн. Он вылез, отряхнулся, и как ни в чем не бывало, сел в машину и уехал.

Кайла вскоре поправилась. Больше в их доме не шумели. Разве, что еще пару, тройку раз, перед тем как родители Кайлы развелись. Вот и вся история. Так, что крепись друг!

— А полицейские куда делись? — недоуменно спросил Дуглас. — Ты же сказал, что они из дома не выходили.

— Точно, не выходили. Через пару минут, после того как они зашли в дом, они выбежали, как ошпаренные и с криками и побежали, кто куда, — засмеялся сквозь зубы Фицрой.

Дуглас сидел и смотрел в пол. Он что-то шептал, поднимал голову, смотрел на потолок и снова опускал взгляд на пол.

— Эй, ты чего? — спросил Малкольм.

Он легонько ткнул в бок локтем друга.

— Что, теперь со мной будет? А если и в меня вселится, кто-нибудь, пока я сплю? — спросил Дуглас.

Он потерянно смотрел на Малкольма.

— Он просто пошутил.

— Откуда тебе знать?

— Фицрой рассказал тебе утреннюю страшилку.

— Таких не бывает, — ответил Дуглас.

— В конце концов, у тебя есть хранитель снов, — сказал Малкольм. — Завтра сходим в библиотеку, и ты прочитаешь про сомнамбулизм.

Дуглас посмотрел на Фицроя, который едва сдерживал смех.

— Дуги, я даже не знаю, что было бы, расскажи я тебе эту историю ночью, — Фицрой уже не сдерживался и громко смеялся.

Дуглас обхватил Фицроя за шею и зажал нос двумя пальцами.

— Слива тебе за это.

Фицрой кое-как дотянулся до уха Дугласа и стал тянуть в сторону.

— Одноухий слон. Отпусти.

— Ай, ты первый.

Неизвестно, сколько бы они так возились, если бы в зале не раздался удар гонга.

Двери главного зала беззвучно затворились. Гам постепенно стих. На трибуну поднялся высокий седоволосый человек. Неестественная худоба, делала его похожим на сухое, сучковатое дерево. На худощавом лице выделялся тонкий нос, похожий на клюв. Глаза глубоко утопали в глазницах. Кожа его отливала матовой белизной.

— Милые дамы и Господа! — начал он.

Громкий, чистый голос пронесся над залом. Малкольм не заметил микрофонов и динамиков. Он почувствовал, что этого человека слышно хорошо в любом конце зала.

— Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы проверить ваши знания и умения. Узнать, кто чему научился, кто улучшил навыки, а кто остался на том же уровне, что и год назад.

Мужчина слегка улыбнулся, обвел зал взглядом и продолжил.

— В этом году почти не будет индивидуальных заданий. Мы проведем жеребьевку среди юных подмастерьев. По итогам каждого этапа жеребьевки будут сформированы группы. У каждой группы будет задание и мастер, который будет вам помогать и направлять. Ваше будущее решит великая «Мельница судьбы».

Справа от старца появилось нечто похожее на лототрон. Под стеклянным колпаком в воздухе висели шары.

Мужчина коснулся верхушки лототрона рукой. Шарики под стеклянным куполом начали вращаться. Огромный зал наполнил еле слышный гул. Под куполом лототрона бушевала буря. Маленький смерч лизал своим основанием стекло. Шары исчезли в пыли миниатюрной бури.

Вдруг над стеклянным куполом появилось три шара. Они превратились в фигурки каких-то животных и исчезли.

— Тур — могучее животное, напористое, способное дать отпор любому врагу. Встаньте, юные, храбрые сердцем! — сказал старец. — Ваш мастер Ташкор.

С передней скамейки встал невысокий черноволосый мужчина. Его густая борода и усы почти скрывали лицо. На лысой, блестящей голове, красовалась красная, расшитая золотом феска. Под черным, деловым костюмом виднелась серая водолазка. Когда он встал, из его руки как будто выросла трость. Она с лязгом ударила в пол залы. Мужчина поклонился распорядителю мероприятия. Мастер Ташкор прошел к боковой двери недалеко от первого ряда, повернулся к залу лицом и стал ожидать подопечных. В зале началось легкое брожение. Четверо подмастерьев подбежали к наставнику. Небольшая дверь отрылась, и они вышли из зала.

Над стеклянным куполом появилось шесть шаров и представление повторилось. Малкольму, наблюдавшему со стороны, стало скучно.

«Дайте, догадаюсь, мне придется скучать до самого конца», — думал он, наблюдая очередное коротенькое представление.

На этот раз, встал мастер Вазир. Он как всегда походил на Синбада в остроносых туфлях, шароварах и короткой жилетке. Вазир повернулся к залу спиной и указал на двухстороннюю секиру, которая скромно висела на перевязи. Хмыкнув, он оскалился и направился к выходу.

Малкольм оказался прав, представление затянулось, и он периодически проваливался в дремоту. Когда очередь дошла до него, шары над куполом появились и исчезли, буря внутри купола улеглась, и лототрон растаял в воздухе. Малкольм разжал руку, в ней лежала фигурка черного единорога. Он осмотрелся. В огромном, пустом зале сидело четыре человека.

— Ну, что, пошли? — спросил он у Дугласа. — Вон там, ждет тебя твоя судьба.

Дуглас смотрел на одиноко сидящую девочку. Санара встала и посмотрела в его сторону. Малкольм улыбнулся Таймусу, который встал и потянулся. Старик молча стоял рядом с трибуной, ожидая, когда они подойдут к нему.

Малкольм подошел к тому месту, где недавно стоял лототрон. Старик улыбнулся ему. Мальчик поклонился и на его лице застыл немой вопрос.

— Ваше задание получите позже. Пока знакомьтесь друг с другом. Покидать зал не обязательно.

Он еще раз всем улыбнулся и покинул их через боковую дверь. Малкольм, Дуглас и Санара подошли к Таймусу.

— Санара Гудспид, — представилась девочка.

— Малкольм Стоун.

Дуглас мялся. Он глядел, то на Малкольма, то на Санару.

— Я Дуглас Сайлантвотер, — еле слышно пробубнила Санара.

— Я Дуглас Сай… — начал Дуглас, но замолк и вытаращил глаза, глядя на Санару.

Санара еле сдерживала улыбку.

— Ведьмачка, — прошептал Дуглас.

— Я смотрю, вы знакомы. Давайте, найдем последнего участника вашей славной команды. Вас трое, а шаров было четыре, — сказал Таймус.

Он медленно пошел по центральному проходу к входной двери. Ребята последовали за ним, исследуя скамейки.

— А вот и наш герой, — раздался вскоре голос Таймуса.

На последней скамейке, в позе зародыша, спал мальчик. Он не проснулся, когда мужчина потормошил его за плечо.

— А он точно с нами? — уточнил Дуглас.

— Точнее некуда, — сказал Малкольм.

Он указал на руку спящего мальчика из которой торчала черная голова, увенчанная маленьким, витым рогом.

— Как будем будить? — спросил мастер.

— Я знаю, — сказала Санара.

Между ее пальцами с треском стали бегать молнии.

— Санара! — укоризненно проговорил Таймус.

— Вот она, ведьмина натура, — прошептал Дуглас.

Санара сверкнула глазами в сторону друзей. Дуглас быстро опустил взгляд в пол. Малкольм сделал вид, что ничего не услышал, сохраняя на лице печать спокойствия.

— Или вот, — проговорила Санара.

Она достала серебряную коробочку.

— Правда, неизвестно, сколько он будет чихать. Но точно проснется.

Мужчина снисходительно хмыкнул и посмотрел на Санару с укором.

— Ладно, — проговорила Санара.

Она стала тормошить спящего мальчика.

— Проснись! Эй! Все счастье проспишь!

Минуту спустя ей удалось разбудить его. Мальчик сел на скамейку и осмотрелся.

— А где все?

— Ну, друг, ты все проспал.

— Тебя как зовут? — спросила Санара.

— Вей Су По.

— Санара.

— Меня зовут Малкольм, это Дуглас.

— Мы в одной команде? — с надеждой спросил мальчик, разжимая кулак.

На его ладони лежала фигурка единорога. Малкольм протянул к нему руку и разжал кулак. Санара показала своего единорога. Изображая цокот копыт, Дуглас играл с фигуркой своего.

— Даг! — прервал его Малкольм.

Дуглас зажал единорога в кулаке. Лицо его стало серьезным, и он выставил кулак вперед.

— Вместе мы сила! — сказал Дуглас.

— Никто, кроме нас! — сказала Санара.

Она дотронулась кулаком до кулака Дугласа. Малкольм последовал её примеру. Последним с улыбкой до ушей присоединился Вей Су По. Костяшки кулаков образовали квадрат.

* * *

Впереди их ждал целый день.

Таймус сказал, что задание они получат завтра, а сегодня могут отдыхать и набираться сил. Малкольм пошел на пристань к «Старому Пирату», так он называл Сильвера. Моряк не обижался.

Он деланно хмурил брови, кряхтел и кричал скрипучим голосом.

— Три тысячи чертей, где мой ром, юнга.

— Не могу знать, ваша Беспощадность, — отвечал мальчик.

— Найти! — Рычал старый моряк.

Они выходили в море и ловили рыбу.

Сегодняшний день не стал исключением. Хорошая погода принесла славный улов. Ближе к обеду они вернулись. Малкольм вернулся в замок, взвалив на плечо две связанные рыбины. Он отнес улов на кухню, чем несказанно обрадовал Аэрдола. Попрощавшись, мальчик пошел искать друга.

Дугласа он не нашел, но успел проголодаться и вернулся в столовую.

Дуглас сидел за столом у окна и уже успел расправиться с первым и вторым блюдом. Он сидел, ожидая, как он говорил «когда провалится». На столе перед ним стояла кружка горячего какао без зефира и слоеное пирожное с джемом.

Малкольм взял уху и подсел за его столик. Дуглас наблюдал за дальним концом столовой. Сосредоточенный, как хамелеон перед плевком. За дальним столом вместе с подругами сидела Санара.

— Никак не решишься подойти? — спросил Малкольм. — Ты помнишь, мы в одной команде?

— Ш-ш-ш.

Доев суп, Малкольм сходил за десертом. После того, как пару раз летающий разнос принес ему не то, что он просил, а один раз демонстративно опрокинул на стол спагетти, мальчик предпочитал брать блюда самостоятельно. Его друг продолжал гипнотизировать дальний стол, за которым весело щебетали девочки.

— Ну, что, вождь «Чуткое ухо»? — спросил Малкольм.

— Ш-ш-ш.

Малкольм принялся за десерт, когда Дуглас вдруг встрепенулся.

— А этому кренделю чего здесь надо.

— Ты о ком? — не понял Малкольм.

Дуглас мотнул головой. Малкольм обернулся. За стол, где весело щебетали юные заклинательницы духов, подсели, двое парней.

— Ох, как я его ненавижу! Это Кайрен Вотерфилд. Он постоянно подкатывает к Санаре.

Дуглас отхлебнул какао.

— Он не виноват, что ты слишком робок, — сказал Малкольм.

— Он агрессор!

— А ты?

— Я…?

Дуглас задумался.

— Я уважаю свободное пространство Санары.

— Ага?

Дуглас неуверенно мотнул головой. Малкольм пригубил кофе.

— Вот он и занимает это… свободное пространство…

Малкольм не успел договорить. Дуглас встал и медленно пошел в дальний угол столовой.

— Друг, он подмастерье меча второго или третьего года, — проговорил Малкольм.

— Я мастер посоха, у меня тоже есть чем махать.

Малкольм чуть не поперхнулся.

— Тогда вперед, лев! — проговорил он, отправляя в рот кусочек пахлавы.

«Наверное, осознание того, что теперь они в одной команде, придало сил нашему Ромео», — думал Малкольм.

Дуглас медленно шел через столовую и видел, как Кайрон Вотерфилд пытался коснуться руки Санары, а она в последний момент убирала ее. Со стороны казалось, что их руки кружатся по столу в каком-то замысловатом танце. Кайрону удалось накрыть ладонью, руку Санары, но она освободила ее.

— Прекрати. Это не весело, — проговорила Санара еле слышно.

Юноша повторил попытку. Санара попыталась встать, но он поймал ее за руку. Она села, напряженно глядя на Кайрона.

— Леди сказала, отпусти, — проговорил подошедший Дуглас.

Он знал, что прямые конфликты между подмастерьями в Сордвинге запрещены, но иногда правила нарушают. Так же он знал, что Кайрон Вотерфилд искусен в магии и любит помахать кулаками. Дуглас как мог, сдерживал волнение в голосе. Санара посмотрела на подошедшего Дугласа с изумлением. Кайрон даже не повернул головы. Санара высвободила руку и встала.

— Спасибо, — проговорила она, глядя на Дугласа.

Слова застряли в горле Дугласа, он что-то промычал в ответ.

— Может, пойдем? — спросила Санара у подруг.

Кайрон взял Дугласа за рукав рубашки и подтянул к себе. Дуглас почувствовал острый запах лука.

— Сейчас ты узнаешь, как пахнет страх, — прошипел Кайрон.

— Луком? — уточнил Дуглас.

Кайрон ближе притянул Дугласа к себе и начал вставать. Дуглас резко дернул рукой.

Дальше события развивались предельно быстро.

Кайрон повалился назад и перелетел через скамью. Не вставая, он хлопнул в ладоши. Дуглас отлетел ярда на четыре и грохнулся на стол, за которым сидело человек шесть. Посуда и еда разлетелась разноцветным фейерверком, окатив сидящих за столом. Из-за стола встал широкоплечий детина, шести с половиной футов ростом, и сгреб Дугласа в охапку.

— Ты чего творишь? — прорычал он.

— Это не я, это он! — пролепетал Дуглас, указывая на Кайрона.

Дуглас успел щелкнуть пальцем, и стакан опрокинулся на штаны поднимающегося Кайрона.

— Отпусти! Он первый начал! — продолжал вопить Дуглас. — Я свой, я подмастерье посоха.

Здоровяк отпустил его и ударил по столу кулаком. Несколько целых тарелок с едой устремились в сторону приближающегося Кайрона и его приятеля. Они выставили руки вперед. Не долетая до них, тарелки исчезли с яркими всполохами, но их содержимое достигло цели. Подмастерья меча с ног до головы покрылись добрым слоем салатов и супов. Зеленые листья на голове и хороший слой сметаны на лице с вкраплениями зеленого горошка делали их невероятно уморительными.

Здоровяк громоподобно захохотал.

— Наших бьют! — прокричал Кайрон.

Они с приятелем бросились на здоровяка и Дугласа. Поперек их пути грохнулся широкий стол. Они не успели среагировать и перелетели через него.

— Может, хватит? — с надеждой прокричал Дуглас.

Он сказал это слишком поздно. Клич, брошенный Кайроном, подхватили другие подмастерья меча. Ничего бы не случилось, будь в столовой хотя бы один старший подмастерье или мастер, но в этот день юные подмастерья оторвались по полной программе.

Столы опрокинулись, став неприступными крепостями. Столовую то и дело озаряли всполохи яркого света. Противники кидались посудой и едой. Комнату наполняли крики и звон бьющейся посуды. Хлопки, шипение и треск тонули в общем гвалте. Чумазые лица в сладком, воздушном креме, листьях салата, соусах и подливках мелькали тут и там. Выпачканная одежда, скользкий пол и стены походили на полотна безумных, но великих художников.

Кайрон, ругаясь, гонялся за Дугласом по столовой. В них периодически чем-нибудь попадали, отчего погоня приобрела молодецкий задор.

Дуглас упал, не заметив разлитого клюквенного киселя. Кайрон уже хотел его схватить. Кто-то к зеленому салату на его голове добавил красный спелый помидор. Овощ живописно разлетелся, попав в затылок Кайрона, и он споткнулся о лежащий стул. Дуглас схватил с общего стола, который чудом устоял, чан с вареными яйцами и побежал к Малкольму, который не участвовал в общей свалке, а спокойно сидел за столом и отбивался от случайных снарядов, летящих в его сторону. Дуглас подбежал, поставил чан с вареными яйцами на стол и оглянулся. Кайрон подбросил вверх тарелку со спагетти и тефтелями. Он развел обе руки в стороны, его губы зашевелились.

Малкольм почувствовал неладное.

Он перевернул стол, схватил Дугласа за шиворот рубахи и уронил его на пол. Пустой чан с грохотом упал, оставив яйца висеть в воздухе. Малкольм резко выставил вперед правую руку со сжатым кулаком. Он видел перекошенное злобой лицо Кайрона. Спагетти, вытянулись в стрелы и летели в их сторону.

Малкольм спрятался за стол.

Где-то посередине, между Кайроном и хрупкой преградой, за которой прятались Малкольм и Дуглас, плотная стена яиц и стрел из спагетти встретились, разлетаясь в стороны яичным салатом. Малкольм слышал, как в стол врезались спагетти, чудом не пробив его. Они так и остались торчать. Тефтели, словно маленькие ядра, пробили стол в нескольких местах, но никого не задели. Малкольм, выскочил из-за стола, схватил пустой чан и побежал к Кайрону, который снова упал и пытался подняться.

Малкольм схватил его за грудь и занес над ним чан.

— Ты совсем ошалел! — прокричал он.

Кайрон широко открытыми глазами смотрел, то на Малкольма, то на стол, который напоминал игольную подушку. Спагеттины торчали из него, устрашающим неровным леском. В дыру оставленную тефтелькой за ними внимательно следил Дуглас.

Взгляд Кайрона прояснился.

— Боги, я мог вас убить, — прошептал он.

— Ты мог нас убить, — повторил Малкольм.

Шум в столовой стихал, повсюду валялись обломки посуды и раскиданная еда.

«Противоборствующие стороны исчерпали силовые аргументы и готовятся к ведению мирных переговоров», — подумал Малкольм, опуская чан на пол.

Многие устремили взгляды на Малкольма и Кайрона. За ними виднелся общий стол, на котором стояли полные тарелки еды и горы целой посуды. Некоторые горячие головы ринулись к нему, когда в столовую вошел Аэрдол.

Картина, представшая перед ним, являлась кошмаром любого повара или художника, по студии которого прошел ураган. Он произнес только одно слово, и как показалось Малкольму, ничего больше не сделал.

Те, кто бежал к общему столу, замерли на месте. У всех заложило уши. Наступила абсолютная тишина и невесомость. Подмастерья беспомощно висели в воздухе. Кто-то пытался двигать руками и ногами как пловец, но результата это не приносило. Аэрдол осмотрелся.

В столовую влетали метла, ведра, тряпки и въехал ящик с инструментами.

— Уберетесь здесь и все почините… РУКАМИ, — сказал форестианец.

Последнее слово он произнес по буквам.

— Я всех запомнил.

Он осуждающе посмотрел на Малкольма и вышел из комнаты. Позади он слышал шум падающих на пол тел.

Убирать и чинить пришлось до вечера. Конечно, ребята применяли магию, опасливо глядя в сторону кухни.

«Ломать, не строить», — вспомнил Малкольм старую пословицу, работая молотком.

Уже поздно вечером он зашел в кухню к Аэрдолу, чтобы извиниться, но не застал его там. С тяжелым сердцем Малкольм вернулся в свою комнату и лег спать. Он надеялся, что повар-воин не сильно на него обижен.

В эту ночь Малкольм выдел сон, долгий и странный. Мальчик не помнил его начала.

«Он бежал по лесу, быстро, словно ветер. Ветки, коряги, овражки мелькали перед глазами. Он перепрыгивал их легко и беззаботно. На его пути возникло бревно на уровне головы. Малкольм пригнулся. Он втянул голову в шею. Последовал сильный удар. Обломок дерева разлетелся в щепки, словно в него врезался огромный металлический таран.

Среди деревьев замелькали просветы. Лес начал редеть. Прыжок, еще прыжок. Малкольм оказался на вершине скалистого утеса. За его спиной послышался шум веток и шелест листвы. Он обернулся. Из леса, за его спиной, появились три красивейших черных единорога. Они медленно подошли к нему и посмотрели вниз. Под самым утесом лежало глубокое озеро с черной водой.

Малкольм посмотрел вниз. Невероятно, но он смог увидеть свое отражение в глади воды с этой высоты. Он смотрел на себя глазами прекрасного черного жеребца. Его широкий лоб украшал огромный витой рог.

Вдруг его внимание привлек шум.

На горизонте появился город, объятый пламенем. Гигантский ящер, изрыгая пламя, разрушал прекрасное творение. Три единорога спрыгнули с утеса и полетели в черные воды озера.

Малкольм набрал полную грудь воздуха и прыгнул.

Вода приняла его словно мягкая перина, омывая крутые бока, она вытолкнула его на поверхность. Он поплыл к берегу, быстро и уверенно. Каменистый берег порос высоким камышом. Малкольм выбрался из зарослей. Между ним и драконом только широкое поле, покрытое густой травой.

Он устремляется вперед.

Он видит, как его собратья бросаются на дракона. Они колют его рогами. Жуткий ящер отбрасывает их когтистыми лапами. Они отлетают, взрывают землю, поднимаются и снова бросаются в бой. Дракон разворачивает к ним зловонную пасть. Когда он набирает в легкие воздух, кажется, что он способен поглотить мир. Ящер издает протяжный рев. Мощная звуковая волна отбрасывает единорогов далеко от города. Она сбивает с ног, бегущего во весь опор Малкольма. Он кубарем летит по земле. Его рог, словно гигантский плуг, оставляет глубокие рытвины.

Малкольм с трудом поднимается. В его ушах слышится стук, громкий и быстрый, похожий на стук сердца…»

Этот стук заставил его проснуться.

Глава 9. Двери и Ключи

Малкольм открыл глаза. Сон нехотя раскрыл объятия. Разминая лицо, мальчик сел. Последние тени сна скрылись за распахнутым окном.

— Войдите, открыто.

Дверь тихо отворилась. На пороге стоял Таймус.

— Вы еще спите?

Малкольм точно помнил о договоренности на восемь часов утра. Он резко оглянулся и посмотрел на часы, которые висели на стене. Стрелки показывали пятнадцать минут восьмого. Мальчик стрельнул в Таймуса укоризненным прищуром.

— Да, знаю, но ситуация изменилась. Буди Дугласа, встречаемся на центральной площади, через десять минут.

Таймус прикрыл за собой дверь.

Через десять минут Малкольм и Дуглас, свежие как огурчики, вспрыснутые водой, стояли на центральной площади замка. Там их уже ждали Санара и Вэй. Таймус появился из арсенала и быстрым шагом приблизился к ребятам.

— За мной, — скомандовал он.

— Что случилось? — спросил Дуглас.

Он чувствовал напряжение наставника.

— Намечается коротенькое путешествие, — не оборачиваясь, буркнул мистер Родерик.

Навстречу им шел Дабс, который выглядел необычно для простого почтальона, в руках он нес большую сумку и боевой топор. Поравнявшись с ребятами, скалацид широко улыбнулся.

— Вы чего не спите?

— Где? — перебил его мистер Родерик.

— Швейцарские Альпы, — ответил бородач серьезно.

— Уровень?

Скалацид промолчал и посмотрел направо, а затем налево. С двух сторон площадь пересекали еще четверо ксаметаров в полном, боевом снаряжении.

— До материка на водоноге, а затем на блохах.

— Ждите меня у пристани, — сказал Таймус.

Он устремился к самой высокой башне замка. Вершина ее купалась в лучах восходящего солнца. Ребята стояли, как завороженные, провожая взглядом уходящих. Над площадью раздался свист.

— Быстрее, «единороги», ваше время придет, — прокричал мистер Родерик.

Он уже стоял у входа в башню. Ребята бегом пересекли остаток площади.

На втором этаже башни расположилась библиотека. В центре комнаты стоял круглый стол, который окружали стулья с высокими спинками. На одном из них сидел мужчина. Ребята узнали его. Это он распоряжался на жеребьевке.

— Вы можете идти, Мастер Родерик, — проговорил мужчина.

Он встал. Таймус кивнул и вышел из библиотеки.

— Присаживайтесь, господа, — проговорил мужчина с улыбкой.

Ребята в нерешительности стояли у дверей библиотеки.

— Ах, да, извините, — проговорил мужчина.

Стол исчез, а стулья уменьшились в размерах.

— Так значительно удобнее.

Мужчина сел на стул и жестом пригласил гостей. Ребята расселись и мужчина заговорил.

— Как вам наше вчерашнее представление?

Ребята улыбнулись. Мужчина часто закивал головой, и его губ коснулась легкая улыбка.

— Позвольте представиться, меня зову Говард Аддингтон. Вы можете называть меня просто мистер Аддингтон. Я «Гроссмейстер» замка Сордвинг. Но вы, наверное, это уже знаете.

Ребята закивали в знак согласия.

— Отлично, — продолжил мужчина. — Вы понимаете важность того, чем занимаются Ксаметары. Вы уже учитесь нашему ремеслу почти год, и пришло время проверить ваши знания.

Гроссмейстер улыбнулся.

— Не бойтесь, здесь никто не будет ставить вам оценки и выгонять за неуспеваемость. Жизнь расставит все по местам! — он многозначительно поднял указательный палец.

— О чем вы, мистер Аддингтон? — спросил Дуглас.

Ребята с нетерпением ждали ответ. Этот вопрос волновал всех, но Дуглас задал его первым.

— Жизнь ксаметара полна интересных приключений и опасностей. Вы должны постоянно совершенствовать ваши умения и накапливать ваши знания. Экзамены — это способ их проверить. Вы сами поймете, куда вам нужно расти и развиваться. Ошибка на экзаменах ничего не будет вам стоить, ошибка в схватке с врагом может стоить многих жизней. От вас многое зависит уже сейчас. От вас еще больше будет зависеть в будущем. Но мы никого не держим здесь силой. Если вдруг кто-то решит, что путь ксаметара не его, он может уйти и найти свою тропинку.

— Зачем нас собрали в команды? — не унимался Дуглас.

— Вы должны научиться работать сообща. Помогать друг другу в трудную минуту. Каждый из вас уникален. Поодиночке вы сильны, но вместе, вы непобедимы.

Гроссмейстер обвел взглядом юных ксаметаров.

— Мистер Аддингтон, — заговорила Санара. — Мне бы хотелось взглянуть на наши экзаменационные тесты или что там еще?

Мужчина раскатисто засмеялся.

— Сразу к делу! Мне нравится! У вас не будет тестов на бумаге. У вас будет задание, которое нужно выполнить. Оно в меру сложное, в меру опасное, но точно интересное. Для этого я вас и пригласил сюда.

Мужчина сделал паузу.

— Вы готовы?

Ребята закивали головами. В этот момент в дверь постучали. Гроссмейстер поднял руку и дверь открылась. В комнату вошли Кайрен Вотерфилд и еще трое ребят.

— А вот и ваши компаньоны.

Малкольм почесал нос. Дуглас размял руку. Санара с прищуром наблюдала, как Иоланда Вачеру медленно садится на выбранный стул. Вэй засиял, когда в комнату вошла Сюин Вэн. Девочка улыбнулась в ответ и села на ближайший к Вэю стул. Гроссмейстер молча наблюдал за ребятами, которые перешептывались и воинственно поглядывая друг на друга. Мужчина прочистил горло и заговорил.

— У каждой команды свое задание, но они связанны. Выполнение только одного будет потерей времени. Я прошу вас, отнестись к выполнению задачи максимально серьезно.

Он не успел договорить. Кайрен поднял руку и, не дожидаясь разрешения, спросил:

— А что если Стоун и его ребята провалят задание?

— Не бери больше, чем можешь унести, умник? — парировал Дуглас.

Он привстал. Малкольм потянул его за рукав. Дуглас опомнился и сел. Баксидус Брадт вскочил со стула, чтобы ответить Дугласу. Он заметил взгляд гроссмейстера, потупил взор и сел на место. Малкольм посмотрел на мистера Аддингтона, который сидел, подперев кулаком щеку, и наблюдал за Санарой.

— Что горит? — спросил Дуглас.

Он наклонился к Малкольму. Тот мотнул головой в сторону Санары. Ручки кресла, за которые держалась девочка, дымилась. Санара смотрела на Иоланду, словно хотела прожечь в ней дыру. Иоланда с холодной улыбкой накручивала локон длинных волос на палец.

— Дорогая мисс Гудспид, я привязан к этим стульям и не планировал их использовать для приготовления шашлыка.

Санара качнулась и посмотрела на мистера Аддингтона.

— О, извините меня, пожалуйста. Я исправлю, — проговорила она растерянно.

— Не стоит беспокоиться.

Санара подняла руки. Ручки сверкали чистотой и свежим лаком. Гроссмейстер кашлянул в кулак.

— Это не соревнование, господа. Каждая команда будет выполнять часть работы. И мне бы хотелось, чтобы вы скрестили пальцы наудачу обоих команд, — сказал мужчина и встал.

Стул, на котором сидел гроссмейстер, исчез.

— Структуру нашего мира вы проходили на уроках мистера Грипса. Для вас не секрет, что между нашим миром и соседними существует граница, которую периодически нарушают непрошеные гости. Прорыв границ происходит спонтанно. Сложно предсказать то место, где это произойдет в следующий раз. Мы можем зафиксировать момент разрыва, и определить где он произошел.

Гроссмейстер оглядел ребят. Они сидели и внимательно слушали.

— В исторических хрониках существует информация о том, что в незапамятные времена существовал артефакт, который позволял беспрепятственно путешествовать между мирами. Этим устройством управлял другой не менее загадочный артефакт, который назывался «Оборотный ключ».

Кайрон хихикнул. Дуглас едва смог подавить смешок. Гроссмейстер нахмурился и продолжил.

— Увы, что такое Оборотный ключ и как он выглядит, мы не знаем. Мы не знаем, как выглядит устройство позволяющее путешествовать между мирами. Есть только картинки и описания в разнообразных исторических документах.

Стул гроссмейстера вновь появился. Мужчина сел и стал с интересом смотреть на ребят.

— Теперь вам понятно, почему от успехов ваших миссий зависит общий успех. Устройство без ключа бесполезно, как и ключ без устройства. Вы должны найти оба эти артефакта.

Кайрон поднял руку. Гроссмейстер закрыл глаза и наклонил голову.

— Кто из нас ищет «устройство», а кто ключ от него?

— Я думаю, это вы решите сами.

— Мы выбираем «устройство», — быстро сказал Кайрон.

Он довольно улыбнулся, смотря в сторону Малкольма и Дугласа.

— Мы найдем Оборотный ключ, — сказал Малкольм.

Он посмотрел на друзей. Они дружно закивали головами. Малкольм ожидал увидеть разочарование в глазах Дугласа.

— Отлично, — сказал гроссмейстер. — Вся верхняя библиотека в вашем распоряжении.

Он указал руками на фолианты, расставленные на полках вдоль стен.

— Также вам будет доступна закрытая секция нашей подземной библиотеки.

— У нас есть подземная библиотека? — удивился Дуглас.

— Подмастерьям туда вход запрещен, — сказал мистер Аддингтон. — Но для вас мы сделаем исключение.

В воздухе появился поднос, на котором лежало два перстня. Сиреневые камни в них переливались живым огнем.

— Мисс Гудспид, мисс Вачеру, будьте добры подойдите, пожалуйста.

Девочки подошли к гроссмейстеру. Он дал каждой по перстню.

— Это пропуск в закрытую секцию нашей библиотеки.

Девочки надели перстни. Гроссмейстер подошел к дальней стене комнаты.

— Вам достаточно коснуться рукой, на которой надет перстень этой стены.

Он жестом пригласил их. Девочки подошли к стене. Санара коснулась ее рукой и тена исчезла. Перед девочкой появилась пустая комнатка. Санара вопросительно посмотрела на мистера Аддингтона.

— Мелковата будет библиотека, — пошутила Иоланда.

— Вы правы, мисс Вачеру, — ответил гроссмейстер, — это лифт.

Санара вошла в кабину лифта. Никаких кнопок, только голые стены. Она снова посмотрела на гроссмейстера с удивлением и вопросом в глазах.

— Он везет либо туда, либо обратно, — с улыбкой ответил мужчина, на немой вопрос Санары. — Прошу вас, господа.

Девять человек легко помещались в кабинке лифта. У Дугласа на мгновение появилось ощущение, что стены разошлись в стороны. Стена на секунду появилась и исчезла вновь.

— Можно выходить, — сказал гроссмейстер. — Мы на месте.

Когда все вышли, кабина лифта исчезла. Они стояли в центре большого круглого помещения. Стеллажи с книгами расходились от центра, как велосипедные спицы. Свитки располагались вдоль стен, там же в просторных нишах лежали таблички всех размеров и форм. Вдоль стен вниз уходили две лестницы.

— Это лишь первый уровень. Всего их двадцать четыре. На двух нижних находятся информационные банки данных, — проговорил мистер Аддингтон. — Там достаточно холодно. Поэтому, когда будете там работать, одевайтесь теплее.

— А почему, сюда сеть не протянули? — удивился Кайрон.

— Ммм, дерзкий АйТи-шник, — засмеялся гроссмейстер. — Я уже знаю, чем вы займетесь после завершения ваших экзаменов.

Кайрон крякнул и состроил кислую мину.

— В этих залах хранятся знания многих поколений, — продолжил мистер Аддингтон. — Если вам попадутся ссылки на источники информации, которые вы здесь не найдете, обращайтесь к куратору. Для вас будет организован доступ практически в любое место на земле, если в этом будет необходимость.

— Форт — Нокс? — спросил Дуглас.

— Британская Королевская Библиотека, секция номер 7G? — спросил Кайрон, косясь на Дугласа.

— Легко, господа! — в тон ребятам ответил гроссмейстер.

Дуглас наклонился к Малкольму.

— О чем это он? — шепотом спросил он.

— Это что-то вроде золотых залов «Запретного города»? — прошептал Вэй.

— Вы правы, мистер По, — продолжал гроссмейстер. — На этом свете, есть нечто, ценнее золота. Информация!

— Почему здесь не собрано все? — спросила Санара.

— Есть артефакты, которые не переносят транспортировку, — ответил гроссмейстер. — Бывает так, что целостность реликвии зависит от ее местоположения или ее размер велик.

Ребята молчали. Они смотрели по сторонам и поражались размаху закрытой секции библиотеки. Едва уловимый запах старых манускриптов и инкунабул создавал особую атмосферу. Помещение явно вентилировалось, но стены казались сплошными. Гладкий потолок без единого вентиляционного отверстия. Ровный свет исходил от светильников, стилизованных под старые канделябры. Они стояли повсюду. Белоснежные свечи давали яркий желтоватый свет.

— Это не огонь! — сказал Малкольм.

— Свет дают глубоководные кораллы из мира Язъ, — проговорил гроссмейстер. — Мы их выращиваем в Марианской впадине. Раз в восемьдесят лет меняем наконечники свечей. Свечи сделаны из морской соли.

— Тут есть какой-нибудь каталогизатор? — спросила Санара.

— Здесь есть кое-что получше! — ответил гроссмейстер, с улыбкой.

Ребята выжидательно смотрели на него.

— Глен! — позвал он. — Нужна помощь!

Иоланда Вачеру взвизгнула от неожиданности. Все посмотрели в ее сторону. Перед ней стоял мужчина лет сорока, облаченный в твидовый костюм для игры в гольф. На голове его, поверх черных, коротко стриженых волос сидело клетчатое кепи. В руках он держал клюшку для гольфа. Она застыла в воздухе над маленьким белым мячом. Мужчина выглядел удивленным.

— Что может быть важнее восемнадцатой лунки? — спросил он, опуская клюшку.

— Предыдущие семнадцать, — ответила Иоланда, выдохнув с облегчением.

— Вот чем ты занимаешься, проводя вечность, — усмехнулся гроссмейстер.

— И не только, — ответил Глен.

Костюм его сменился на кожаные штаны и байкерскую куртку. Волосы заметно отросли и торчали из-под черной повязки. Большие мотоциклетные очки скрывали лоб. Тупые носы ботинок блестели полированной сталью.

— Ребята, это наш бессменный библиотекарь Глен, — сказал гроссмейстер.

— Голограмма? — спросил Кайрон.

— Нечто более сложное, — ответил гроссмейстер. — Видите ли, Глен когда-то был ксаметаром. В одной из операций он…

Гроссмейстер замолчал, глядя на старого друга. Библиотекарь уже переоделся в гавайскую рубашку и легкие шорты. Его босые ноги месили песок, который стелился ровным ковром вокруг него.

— Я серьезно пострадал, — продолжил Глен. — Выход предложили форестиане.

— Друзья Аэрдола? — спросил Малкольм.

— Сам Аэрдол, — уточнил Глен.

Он медленно обходил ребят, изучая их.

— «Карм Белед» или сосуд души, — сказал гроссмейстер.

— Мою душу поместили в «Карм Белед». Позже придумали способ, как подключить меня к информационному банку данных, — продолжил библиотекарь. — Так мне нашли работу и лекарство от скуки.

Глен остановился напротив Малкольма и посмотрел на гроссмейстера.

— Вы не теряете надежду найти способ быстрых путешествий между мирами? — спросил библиотекарь.

— Да, мой друг, — ответил тот.

— Ну, я тут не только развлекаюсь. Кое — какую работу я провел, — сказал Глен. — Будет с чего начать.

— Тогда я могу заняться делами, — проговорил гроссмейстер. — Ребята, вы в надежных руках.

Неожиданно возникла кабина лифта. Гроссмейстер оказался внутри неё и тут же исчез. Ребята мялись в нерешительности. Они смотрели на Глена. Библиотекарь смотрел на ребят. Он заметил перстни на руках девочек.

— Значит, вы тут самые начитанные? — обратился он к ним.

Ребята продолжали молчать. Вдруг на Глене появилась военная форма. Он быстро подошел к Дугласу, наклонился, неестественно большой козырек его фуражки чуть коснулся лба мальчика.

— Твое задание, шпион? — прокричал он, брызжа слюной.

Дуглас ойкнул. Отступая, он поскользнулся и упал.

— Да хлипкие потомки, — проговорил Глен, протягивая руку Дугласу.

Дуглас протянул свою в ответ, и его рука прошла сквозь руку библиотекаря.

— Извини, постоянно про это забываю. Я лишь проекция, — сказал Глен. — И напугать я тебя не хотел.

— Мне кажется, что хотели, — сказал, вставая Дуглас.

Кайрон ехидно улыбался.

— Возможно немного, — ответил Глен. — Оказывается одиночество, даже виртуальное, тяжелая штука. Когда нет работы, чтение книг и просмотр фильмов накладывают определенный отпечаток. Я рад вашему появлению.

Он пошел в сторону одной из лестниц, ведущих вниз. Ребята нерешительно последовали за ним. Они шли вдоль стеллажей. Запах старых книг становился сильнее. Он создавал ощущение чего-то древнего, таинственного. Ребята подошли к лестнице. Глен ждал их. Широкая лестница уходила глубоко вниз. На каждом уровне от нее отходили два ответвления. Одно вело на стену хранилища к свиткам и другим письменным артефактам. Другое ответвление вело на сам уровень со стеллажами, похожими один на другой.

— Спускайтесь до второго уровня, — проговорил Глен. — Я вас буду там ждать.

Проекция исчезла. Ребята начали спускаться, с интересом глядя по сторонам. Уровни походили один на другой.

— Почему здесь не сделали лифт? — спросил Кайрон, вертя головой.

— Особенности конструкции данного помещения не позволили сделать лифт и другие современные коммуникации, — раздался голос Глена. — Вы там, что уже устали?

Сверху раздались странные звуки, похожие на хруст снега.

— Разойдись! — раздался крик Глена.

Ребята видели, как центр лестницы покрывается снегом. С верхнего уровня на лыжах с гиканьем летел Глен. В его глазах горел мальчишеский задор. Грязные шкуры животных скрывали мускулистое тело. Он вздымал снег сучковатыми палками.

— Шустрее! — прокричал он, проезжая мимо. — Я уже устал вас ждать!

Когда он ветром пролетел мимо ребят, снег исчез, не оставив и капли воды. Малкольм присел и потрогал лестницу.

— Похоже, снег — это тоже какая-то иллюзия, — сказал он. — Пол сухой.

— Если меня тяжело ранят, не заталкивайте мою душу в…, забыл название, — заговорил Кайрон.

— «Карм-Белед», — напомнила Иоланда.

— Да, — подтвердил Кайрон. — У нашего Библиотекаря, похоже, совсем плохо с головой.

— Если она у него вообще есть, — сказал Дуглас.

— Я все слышу, — раздался голос Глена.

Ребята продолжали спуск в тишине. Глен больше не беспокоил их выходками. Три нижних уровня отличались от остальных, здесь хозяйничал холод. На стеллажах и полках за стеклами лежали разнообразные предметы, назначения которых ребята не знали. В шкафу, у самой лестницы, висела теплая одежда: комбинезоны, штаны, парки, длинные меховые плащи.

Ребята закутались в меховые плащи, которые волочились по полу. Вэй и Сюин одели длинные парки с рукавами до колен. Размеров поменьше они не нашли.

— Вам бы гардероб обновить, — заметил Кайрон, кутаясь в косматый, меховой плащ.

«Парень дело говорит», — подумал Дуглас.

— Учтем на будущее, — раздался голос Глена.

Ребята спустились на второй уровень. Перила лестницы покрывал иней, но лестница не скользила. Полок с книгами ребята не заменили. В центре стояло пирамидальное сооружение из разноцветных кристаллов. Вокруг располагались пирамиды поменьше. Всю эту странную, симметричную конструкцию укрывало едва различимое защитное поле, которое переливалось всеми цветами радуги сквозь выдыхаемый пар.

— Вот так я выгляжу сегодня, — сказал Глен.

В его голосе сквозила самоирония и сожаление. Ребята стали осматривать экспонаты, которые лежали под стеклом на низких столах. Стекло тут же покрывалось замысловатым рисунком от дыхания смотрящего. Приходилось задерживать дыхание. Экспонаты вокруг казались незнакомыми и странными. Ребята могли только догадываться о назначении того или иного предмета, но большинство вещей тревожили.

Кайрон рассматривал длинный сучковатый посох, сделанный из человеческих костей. Вершину посоха украшала костлявая рука. Скрюченные пальцы сжимали камень черного цвета. При взгляде на камень Кайрона охватил ужас. На миг драчун и забияка потерял способность дышать. В мозгу пульсировало одно желание: убежать отсюда подальше. Он отошел прочь от опасной игрушки.

Странный предмет, на который смотрел Дуглас, вселял невероятную самоуверенность. Мальчик почувствовал, что каждая его мысль — просто вершина гениальности. Он протянул руку к серебряной короне, которая манила к себе. Единственный камень молочно белого цвета украшал желанный предмет. Руки Дугласа уперлись в стекло. Он поскреб его пальцами и стал осматриваться вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого.

— Внимание! — сказал механическим голосом Гленн. — Внимание! Острый приступ мании величия. Требуется крепкая пощечина.

Ребята завертели головами. Санара заметила Дугласа стеклянный взгляд, которого пожирал корону с камнем переливающимся перламутром. Мальчик с силой опустил кулаки на стекло. Раздался глухой удар. Санара подбежала к Дугласу, схватила его за шиворот и повернула к себе. Он тупо посмотрел в её глаза и повернул голову в сторону короны. Раздался хлесткий звук пощечины. Затем еще один.

— Можно мне? — спросила Иоланда.

Она стояла неподалеку.

— Лучше давай я, — предложил Кайрон.

— Свободен, — раздался голос Малкольма. — Отвешивать ему плюшки может только она.

Дуглас стоял, держась за голову, которую наполнял звон, словно рядом что-то взорвали.

— Как ты? — спросила Санара.

Ее руки лежали на его щеках. Она смотрела ему в глаза. Постепенно его взгляд приобрел осмысленность.

— Спасибо, — пролепетал Дуглас.

— Тут бы надо охрану усилить, — сказала Санара, смотря в сторону пирамидальных сооружений.

— При мне сюда вообще ни один подмастерье не спускался, — раздался голос Глена.

Каждый стол накрыл защитный купол. Глен появился в центре свободного пространства, рядом с одной из лестниц. Он чесал грудь под косматой шкурой.

— Можете присесть, если пожелаете, — проговорил он, разводя руки.

Вдоль столов стояли стулья. Ребята разместились полукругом, перед библиотекарем. Кто-то сел, кто-то остался стоять. Дуглас встал за спинкой стула, на котором сидела Санара.

— И так начнем, пожалуй, — сказал Глен.

Его облик сменился в очередной раз.

Выпученные глаза смотрели сквозь очки в роговой оправе. Неестественно толстые линзы очков подчеркивали безумный взгляд. Старый жилет, испачканный мелом, показывал всю его академическую ученость. В руках он сжимал длинную указку со сломанным наконечником. Большой палец левой руки скрылся в пройме жилетки.

В воздухе за его спиной появилась картина. Фотоснимок каменной стены. На корявом, наскальном рисунке вереница людей шла к большому кольцу, а затем прыгали в него.

— Это одно из первых упоминаний о путешествиях в другие миры, которое обнаружили наши ученые, — сказал Глен, тыча указкой в рисунок.

— Это больше похоже на какой-то обряд, — сказала Санара.

— Скажем обряд крещения или очищения от злого глаза, — продолжила Иоланда.

— Рисунку, примерно, десять тысяч лет, — произнес библиотекарь, поправляя очки.

— Почему вы думаете, что это путешественники между мирами? — спросил Вэй.

— Вот почему, — ответил Глен. — Эта часть рисунка, была испорчена, но мы ее восстановили.

Экран расширился, полностью раскрывая наскальный рисунок.

На рисунке люди прыгали в странный колодец, нижняя часть которого больше походила на отражение его вершины, словно на рисунке вовсе не колодец, а тоннель, который являл людей в другом перевернутом мире. Неуловимое чувство, говорило, что люди на картинке находятся в совершенно разных мирах.

— Может быть, это обычный спонтанный портал? — спросил Малкольм. — Или древнее представление того, как можно попасть в ад или рай.

— Возможно, — согласился Глен, он помахал указкой перед рисунком — Обратите внимание на четкие края кольца и ширину его границ и самое важное на задний план.

Пейзаж на картинке прорисовали убого и без подробностей. Но на заднем плане виднелся берег моря. Библиотекарь ткнул указкой в картинку. Указка пропорола воздух, не встретив сопротивления.

— Художник тщательно прорисовал особенности этого странного кольца и мира вокруг этого места, — возразил Глен. — Так же, вам уже следует знать, что спонтанный прорыв границы миров выглядит несколько иначе.

Ребята молчали.

— А это более поздний рисунок, — сказал библиотекарь.

На экране за его спиной появился более четкий рисунок, выполненный в цвете. Художник уделил внимание мелким деталям. Но пейзаж оставался как будто прежним. Тот же берег моря и то же кольцо. Два человека, стояли возле кольца, склонив головы. Третий шел к ним и нес в руках небольшой вытянутый предмет.

— Обратите внимание, кажется, что это уже не кольцо, а диск. Как будто, колодец закрыли крышкой, — сказал Глен. — Редкие письменные записи того времени, рассказывают о странном месте, в котором люди пропадают, и появляются. Эти описания напоминают место, изображенное на картинках. Также упоминается о небольшом предмете, необходимом, чтобы исчезнуть или появиться в пределах этого круга.

— Где можно посмотреть письменные материалы и оригиналы этих картинок, — практически одновременно, спросили Иоланда и Санара.

— На десятом и двадцать первом уровнях, — ответил Глен. — Займётесь изучением фактического материала?

— Давайте посмотрим то, что вы собрали, а затем мы займемся изучением оригиналов, — сказал Малкольм. — Глен, нам понадобятся, точные координаты тех мест, где нашли эти книги, рисунки и прочие артефакты.

— Так же нам понадобится интерактивная карта земли, — сказал Вэй.

— На восьмом уровне есть нечто более грандиозное, — ответил Глен.

Он продолжил рассказ, демонстрацию картинок и фотографий до вечера. Любопытство захлестнуло ребят. Они даже не ходили на обед. Дуглас взял у Санары кольцо и сбегал за большой тарелкой бутербродов.

* * *

И последнее! — громко сказал Глен. — Для изучения древних текстов, вам понадобятся вот эти устройства.

Он подошел к стеллажу и указал на него рукой. Ребята последовали за ним. На стеллаже лежали рамки десять на десять дюймов.

— Пустые фото рамки? — удивился Малкольм.

Мальчик снял одну и посмотрел сквозь нее на друзей.

— Лучше сюда, — раздался голос библиотекаря.

В воздухе перед ним висел манускрипт, покрытый непонятными значками. Малкольм посмотрел на старый пергамент сквозь рамку. Значки приобрели смысл.

— Интерактивный переводчик? — удивился мальчик.

— Да, — подтвердил библиотекарь. — Ну, что же, я думаю, на сегодня хватит. Завтра будет новый день.

Ребята покинули обитель странного библиотекаря, шумно делясь ощущениями.

Утром следующего дня, собрав теплые вещи, набрав в столовой бутербродов и два термоса с какао, они спустились в закрытую секцию библиотеки. С этого дня исследования пошли полным ходом. Многие ниточки дал им Глен. Ребятам приходилось распутывать один клубок за другим. Одна находка вела к другой. Многие записи, которые не успел обработать сам библиотекарь, переводили и заносили в его банки данных тут же.

Как и говорил Глен, на восьмом уровне обнаружилась великолепная карта мира. Она имела слои. Земля изменялась с течением веков. Каждый слой карты отражал эти изменения. Вэйя переполнял восторг. Он отмечал на карте места, где находили те или иные упоминания о странном кольце и других порталах, и конечно время, когда происходило это событие.

Вскоре карта пестрела пометками.

Их исследования позволили определить предполагаемое местоположение загадочного кольца. Древние люди называли его «Колодец странствий». Кайрон и его ребята отправилась на его поиски, а библиотека стала вотчиной «Черных единорогов».

* * *

Поиски Оборотного ключа оказались более сложной задачей. О нем упоминалось редко.

— Из записей следует, что Оборотный ключ появился относительно недавно, — проговорила Санара.

Она жевала бутерброд. Девочка сидела на полу возле одного из стеллажей. На ее коленях лежала тяжелая инкунабула. Рядом на полу лежали грудой свитки. Вэй отмечал на карте последние координаты их находок. Дуглас нес очередную стопку свитков по проходу между стеллажами.

Вдруг из-под стеллажа выползла огромная змея и, распустив капюшон, медленно двинулась в сторону мальчика. Она раскрыла пасть, высунула раздвоенный язык и зашипела. Дуглас завизжал, бросил в нее свитки, в один мощный прыжок запрыгнул на ближайший стеллаж и стал карабкаться все выше и выше.

— Ты чего делаешь? — раздался голос Малкольма.

Дуглас оглянулся. Малкольм со стопкой старых книг в руках стоял рядом с грудой брошенных свитков. С другой стороны стеллажа появился Глен, одетый в костюм для африканского сафари. На его макушке громоздился пробковый шлем с серебряной кокардой, из-под которого торчали пышные, рысьи бакенбарды. Одна рука Глена сжимала ружье, в другой он держал сачок.

— Вы мою домашнюю кобру не видели? — спросил он с невинным выражением лица, поглядывая на Дугласа.

Малкольм поднял правую бровь. Дуглас нахмурился и начал спускаться. Он собрал свитки и без слов пошел к Санаре. Малкольм смотрел на Глена.

— Может, хватит его пугать? — спросил он.

— Он так пугается, — ответил библиотекарь. — Я не могу остановиться.

— Вроде бы взрослый мужик, — буркнул Малкольм.

Он развернулся и пошел за Дугласом.

— Вроде бы взрослый мужик… — передразнил его Глен и исчез.

Малкольм догнал Дугласа.

— Знаю, — первым заговорил Дуглас. — Но ничего не могу с собой поделать. Такое ощущение, что он только и занимается тем, что строит планы, как бы меня напугать.

— Перестанешь бояться, он перестанет тебя пугать, — прошептал Малкольм.

Из стеллажа появилась косматая голова с раскрашенным лицом, похожим на череп. Малкольм вздрогнул от неожиданности, а Дуглас опять взвизгнул.

— Зря шепчешь, я все слышу, — проревела голова и исчезла.

Демонический хохот наполнил библиотеку.

Ребята подошли к Санаре. Глен как ни в чем не бывало что-то обсуждал с Вэйем, который наносил маркеры на карту. Дуглас со злостью посмотрел на библиотекаря. Тот оглянулся и с милой улыбкой помахал ему рукой.

— Снова пугает Дугласа? — спросила Санара, не поднимая головы.

— Да, — ответил Малкольм.

— Вот этим вы от нас и отличаетесь, — сказала она, продолжая листать древнюю книгу.

— Чем? — раздраженно спросил Дуглас, свалив у ее ног свитки.

— Вы остаетесь мальчишками до белых седин, — она улыбнулась и посмотрела на Дугласа.

Когда она так делала, сердце Дугласа таяло как масло на огне. Он улыбнулся в ответ. И сел рядом с ней.

— Как наши дела? — спросил он. — Нашла что-то новое?

— Нет, — ответила она. — Пока мне нужны вот эти записи.

Она протянула ему список книг и свитков с пометками, где они находятся.

— Малкольм, пошли вместе, — предложил Дуглас. — Список большой, я один не справлюсь.

Малкольм качнул головой в знак согласия и посмотрел в сторону Глена. Тот продолжал беседу с Вэйем, кося одним глазом в сторону Дугласа. Малкольм улыбнулся, покачал головой и пошел за другом.

* * *

Команда Кайрона не возвращалась вторую неделю и не слала вестей. Никто не волновался. «Зоркий глаз» не отмечал магической активности в районе, куда они отправились.

— Работа в поле — тяжелая штука. Не всегда работа с архивами дает точный результат, — говорил Таймус, успокаивая Вэйя. — Половина работы уже проделана. Осталось найти!

Поиски Оборотного ключа затягивались. Информацию собирали по крупинкам. Приходилось искать везде. Историческая хроника или легенда, любая книга или свиток, могли стать прорывом.

— Как искать вещь, если мы даже не знаем, как она выглядит? — спросил Дуглас.

Ребята не ходили обедать и ужинать. С упорством черепахи они шли к цели, просматривая документ за документом.

— Что ты себе представляешь, когда говорят слово ключ? — спросил Дуглас, глядя на Малкольма.

— Нечто с зубцами и дыркой для кольца, чтобы на поясе носить, — ответил тот, не поднимая головы от большой каменной плиты.

Глен стоял рядом и делал пометки в блокноте.

— О чем здесь? — спросил Дуглас.

— Расписка в получении денег, под залог коров, — ответил библиотекарь. — Можно, смело отдать, в какой-нибудь музей.

— Мы тут до старости провозимся, — проворчал Дуглас.

Его глаза слипались, но он держался, собирая свитки, книги, дощечки с письменами. Древняя карта мира с незнакомыми материками и островами, раскинулась в центре зала. Санара встала, передала Вэйю записи и устало вздохнув, уселась на мягкую шкуру. Дуглас осторожно сложил к ее ногам свитки.

— Что еще принести? — спросил он с поклоном. — Моя госпожа…

— Мы что-то делаем не так, — пробубнила она.

— Что не так?

— Оборотный ключ, не большая дыра в земле или скале, — говорила Санара, поднимая один из принесенных свитков. — Его можно переносить с места на место, его можно прятать. Мы не знаем его размеров и формы.

— Я только что об этом сказал Малкольму, — буркнул Дуглас.

— Мы должны поменять метод поиска, — сказала Санара вставая.

Она пошла к лестнице. Возле шкуры на полу, остались лежать несколько больших глиняных плиток. Вокруг того места, где работала Санара, стояли канделябры на высоких ножках, ярко освещая разложенные манускрипты.

— Ты куда? — спросил Дуглас, вставая.

— Спать, — ответила Санара. — Если я не сплю, я плохо соображаю. Нам нужен другой подход в поисках Оборотного ключа.

— Здорово, — сказал Дуглас, он глянул на Вэйя.

— Я тоже спать пойду, — хрипло проговорил тот.

Вэй выглядел неважно. Дуглас и Малкольм ушли из библиотеки последними. Иоланда Вачеру оставила перстень Малкольму. Теперь он мог раньше остальных приходить в закрытую секцию и уходить, когда захочет.

Ноги не держали ребят, которые кое-как добрались до своих комнат и кроватей. Сон, витал над ними и быстро накрыл их теплыми крыльями, готовый не отпускать до самого утра.

* * *

Малкольм так и не снял одежду, когда вернулся из библиотеки. Он проснулся от стука и посмотрел на кровать Дугласа. Его друг даже не снял обувь. Одна нога свисала и касалась пола, другая лежала на спинке кровати. Подушка лежала в углу. Его друг спал на животе, уткнув лицо в одеяло.

Фицрой сидел за столом и листал журнал по ботанике.

— Проснулся. — сказал он. — Стучали.

Стук повторился. Малкольм встал и глянул в окно.

— Который час? — спросил он. — Я долго спал?

— О, друг, — сказал Фицрой, отложив журнал. — Около суток, наверно.

— Ребята! — раздался за дверью голос Санары.

Настойчивый стук повторился.

— Ты чего дверь не открыл? — удивился Малкольм.

— Если честно, у вас был такой вид, что я побоялся вас будить, — ответил Фицрой. — И она мне не нравится.

Малкольм надел тапки и подошел к двери, которая снова задрожала от ударов.

— Иду, — ответил он.

На пороге стояла Санара, свежая, как утренний цветок. Малкольм стал разминать руками помятое ото сна лицо. Санара терпеливо ждала.

— Ты чего не спишь? — спросил Малкольм.

— Я придумала, как найти Оборотный ключ, — ответила она. — Жду вас в библиотеке.

Она быстро развернулась и пошла прочь. Малкольм стал будить Дугласа. Ребята переоделись, умылись и бегом отправились в библиотеку. Дуглас всю дорогу пытался узнать у Малкольма, что придумала Санара.

Комната, в которой их встречал гроссмейстер, пустовала.

— Точно, они уже внизу, — продолжал взволнованно Дуглас.

Ребята подошли к стене. Малкольм приложил к ней руку. На верхнем уровне закрытого хранилища, их встретило эхо собственных шагов.

— Ну и где они? — громко спросил Дуглас.

Эхо отразилось от стен и, затухая, многократно повторило вопрос.

— Вы идете или нет? — раздался голос Санары. — Догоняйте.

Они побежали по лестнице вниз. На девятом уровне они догнали Вэйя, который едва волочил ноги.

— Привет! — крикнул Дуглас. — Чего не торопишься? Не выспался?

— Бегите, я вас догоню, — прохрипел он.

— Договорились, — бросил Дуглас, пробегая мимо.

Малкольм приветственно похлопал Вэйя по плечу и побежал дальше. Они догнали Санару на третьем уровне. Ребята быстро накинули теплую одежду и спустились в полумрак второго уровня библиотеки. Большая часть свечей не горела.

— Глен! — позвала Санара.

Ничто не нарушило тишины и полумрака. Ребята ждали.

— Ну, что еще? — неожиданно раздался раздраженный голос.

В длинной белой ночной рубашке, в тапочках на босу ногу к ним шел Глен. Перед собой, на вытянутой руке, он держал свечу. Его голову украшал белый колпак с кисточкой. Конец колпака наклонился, и кисточка болталась перед носом библиотекаря. Он периодически дул на кисточку. Заспанными глазами он посмотрел на ребят.

— Чего не спится? Ночь на дворе, — буркнул он раздражено.

— Мы не думали, что вы тоже спите, — удивилась Санара.

— Вы раскрыли мою самую страшную тайну! — снова буркнул он. — Что у вас?

— Покажите нам карту со отметками, связанными с поиском колодца.

Библиотекарь преобразился. Он снова одел старый, пыльный профессорский костюм и очки. Перед ребятами появилась карта.

— С колодцем все просто, — сказала Санара. — Он должен оставаться на месте постоянно. Поэтому вычислить его примерные координаты мы смогли.

Карту усеивали значки: синие ключики, розовые кружочки, красные крестики. На карте отмечали места, где хоть раз упоминалось о мощных артефактах или существовали исторические ссылки на указание этих мест.

— Уберите отметки «Колодца странствий», — сказала Санара.

С карты исчезли розовые кружочки.

— Оборотный ключ можно носить куда угодно, это ты уже говорила, — сказал Малкольм. — Но как он выглядит, мы до сих пор не знаем.

— Именно, — продолжила Санара. — Я подумала и решила, что нам нужно искать не ключ, а его владельца. Нам нужны исторические персонажи, которые владели разнообразными магическими артефактами.

— Зачем? — спросил Дуглас.

— С чем связан ключ? — спросила Санара, обращаясь к Дугласу.

Он молчал и смотрел на Санару, покусывая краешек губы.

— С чем связан любой ключ? — уточнила она.

— С хозяином и замком, — ответил Малкольм.

Он подошел к Дугласу и положил ему на плечо руку.

— Просыпайся, друг, — прошептал он на ухо. — Дама начинает сердиться.

— Глен, — продолжала Санара. — Вы можете сделать список людей и магических предметов с ними связанных.

— Список готов, — сказал библиотекарь.

— Наш номер один? — спросила Санара.

— Некто мистер Мэйтлин, — раздался голос библиотекаря. — Обладал волшебным скипетром.

— Отметьте на карте то, что нам известно про этого господина.

Значки в виде ключа исчезли. На карте появились веселые рожицы красного цвета.

— Нас интересуют места его обитания. Где жил, куда путешествовал, — сказала Санара.

Часть рожиц исчезли с карты, на их месте появились следы босых ног.

— Кто следующий в списке? — спросила Санара.

— Некто Мастерсон, — ответил библиотекарь. — Обладал мечом, который рассекал камни.

На карте появились веселые рожицы фиолетового цвета.

— Имена начинаются на букву «М», — буркнул Дуглас.

— Сколько всего человек в списке? — спросил Малкольм.

— Список большой, — ответил библиотекарь. — Я взял на себя смелость и сгруппировал похожих, отсеял сомнительных. У меня получилось двадцать.

— Нанесите маркеры на карту, — попросила Санара.

Область в районе современной Великобритании пестрела от пометок. С десяток маркеров находилась на территории Норвегии и Франции. Три маркера черного цвета находились на территории Китая.

— Чем же так привлекает их туманный Альбион? — спросил Дуглас.

— «Колодец странствий», — сказал Малкольм, смотря на карту.

— Они не уходили далеко от колодца, — пробубнил Дуглас.

— Нам нужны места и даты, смерти людей, которые обладали этими особенными предметами, — произнес Малкольм.

— Двое из списка погибли, остальные исчезли, в неизвестном направлении, — ответил библиотекарь.

— Как это возможно? — спросил Дуглас.

— Четырнадцать из них пропали без вести. О двоих не имеется исторических данных. Их след обрывается.

— Кто остальные два человека? — спросил Малкольм.

— Герои популярных легенд, — уточнил библиотекарь.

— Что стало с ними? — спросила Санара.

— Ушли в другой мир, — ответил библиотекарь.

— Их имена? — спросил Дугласа.

— Достаточно будет одного, — проговорил библиотекарь. — Мэрлин.

— Наш источник сказки? — рассмеялся Дуглас.

— Легенды, — поправил его библиотекарь.

Ребята стояли тихо и смотрели друг на друга, как будто вели немой диалог.

— Оставьте район с максимальной концентрацией маркеров, — сказала Санара.

— Здесь, — сказал библиотекарь. — Вероятно, хозяин Оборотного ключа пропал в этом районе.

Он подошел к карте и обвел место указкой.

— Чем примечателен этот район? — спросил Дуглас.

— Там Стоунхендж, — ответил Малкольм.

Карта исчезла. На ее месте появилось трехмерное изображение Стоунхенджа.

— Что вам известно об этом месте? — спросила Санара.

— Стоунхендж расположен… — начал библиотекарь сухим, монотонным голосом.

— Что в Стоунхендже? — спросила настойчиво Санара.

— Там находится стабильный портал в мир Таваад. Ближайшее окно откроется через двенадцать дней, — ответил библиотекарь.

— Итак, что мы знаем? — заговорил Малкольм. — С незапамятных времен в нашем мире существовал стабильный портал, позволяющий перемещаться между мирами. Но произошло что-то и…

— Портал закрывается, — продолжила Санара. — После того, как портал закрывается, наш мир посещает гость. Этот гость личность неординарная и обладает знаниями, технологиями и способностями, не свойственными тому времени.

— Проще говоря, он психомаг высшего порядка. Сведений о том, что он погибает в битве или умирает от старости нет, — заговорил Дуглас. — Он является обладателем Оборотного ключа и способен управлять этим стабильным порталом. В результате неизвестных событий ключ потерялся или сломался. Хозяин Оборотного ключа покидает наш мир через, спонтанный портал. Возможно, он забрал то, что мы ищем с собой.

— Возможно, — закончил библиотекарь.

— Мы должны идти туда! — сказал Малкольм. — Что известно про Таваад?

— Очень мало, — ответил библиотекарь. — Таваад покинули много веков назад, теперь он необитаем. Всю информацию я дам.

— Если портал стабилен, почему этот мир не изучают? — спросил Дуглас.

— Все порталы действуют только в одном направлении, вы разве не в курсе? — ответил библиотекарь. — Портал в Стоунхендже направлен в мир Таваад. Он открывается примерно раз в пять лет. Сведения о том, как попасть из мира Таваад обратно в наш мир, скудны и противоречивы.

— Вот как? — пробубнил Дуглас.

— Есть еще кое-что, — заговорил библиотекарь. — Замок Данноттар.

— Что с ним не так? — спросил Малкольм.

— То, что поиски «Колодца странствий» затянулись, меня поначалу удивило, — продолжил библиотекарь. — Я сделал повторный анализ собранных данных, и применил ваш способ поиска ключа. Вот что у меня получилось.

Перед ребятами вновь появилась интерактивная карта мира. Глен обвел указкой Великобританию. Карта увеличилась. На ней грудились две группы разноцветных маркеров. Между ними как муравьиная дорожка вытянулась еще одна группа маркеров.

Глен ткнул указкой в группу маркеров, расположенную на побережье Шотландии.

— Здесь находится замок Данноттар, — начал он. — Согласно «Хроникам ксаметаров» здесь появился будущий король этих земель. Прямого упоминания о его рождении и взрослении нет. Оно бы и ладно. Но годы спустя из этого же места приходит другой человек и приносит с собой «Меч власти». Он становится другом и соратником молодого короля.

Библиотекарь сделал многозначительную паузу.

— Продолжайте мистер, ваши паузы неприличны! — сказал Дуглас.

— Имя короля и создателя ордена ксаметаров — Орус Тару. Поскольку он происходил из древнего воинского рода, перед его именем стояла приставка.

— Арт, — сказала Санара, опуская старый манускрипт. — Он родом из Таваада.

— Арт Орус Тару? — спросил Дуглас, глядя на Глена.

— Да, — ответил библиотекарь.

— Король? — снова спросил Дуглас.

— Да, — подняв брови, ответил библиотекарь.

Библиотекарь внимательно смотрел на ребят.

— Отсюда приходят еще два интересных субъекта, — продолжил он. — Невысокий, бородатый человек с большим молотом.

— Скалацид с «Молотом света»? — спросил Малкольм.

— Да, — ответил библиотекарь. — Он недолго пробыл в нашем мире, но в войске короля появилась немало низкорослых, бородатых воинов.

— Ты откуда знаешь? — шепотом спросил Дуглас.

— Дабс рассказывал о своих предках, — ответил Малкольм, наклонив голову.

— Кто второй? — спросила Санара.

— Высокий, остроухий… — начал библиотекарь.

— Кто-то из народа Аэрдола? — спросил Малкольм.

— Похоже, что да, — ответил библиотекарь. — Его любимое оружие, естественно — лук и стрелы. Так же, при себе он носил короткое копье, которое в некоторых источниках называют «Копье силы».

— Дай, Угадаю, — заговорил Малкольм. — Войско короля Оруса, пополнилось стройными, меткими, остроухими лучниками.

— Да, — подтвердил библиотекарь.

— Чем же примечательны эти исторические персонажи? — не понял Дуглас.

— Они никогда не бывали в Стоунхендже, — ответил библиотекарь.

Перед ребятами появилось изображение старой крепости на неприступном утесе. Рядом по порядку стали появляться исторические рисунки. Глен стал указкой сдвигать одну картинку на другую. Он поворачивал их под углом и менял масштаб. Рисунки меняли прозрачность.

— Мы допустили ошибку в определении места положения «Колодца странствий», — сказала Санара.

— Я тоже об этом подумал, — проговорил библиотекарь.

Перед ребятами появилась трехмерная модель замка Данноттар. Картинка распалась на составные части. В самом центре, под замком, зияла чернота.

— Что это? — спросил Дуглас.

Он подошел к экрану и ткнул в темный участок пальцем.

— Ваши друзья должны это выяснить, — ответил библиотекарь.

— Чудесно, — проговорил Малкольм. — Возможно, мы нашли «Колодец странствий», но наше задание — Оборотный ключ!

Воцарилась тишина. Воздух наполнял пар, который выдыхали ребята.

— Да, нам нужен ключ, — медленно сказал Дуглас.

— Санара права, предлагая искать связку «человек-ключ-замок», — сказал библиотекарь.

— Но как это поможет нам? — спросил Дуглас.

Перед ребятами вновь появилась карта мира. Большую часть евро-азиатского континента покрывало черное пятно, словно плесень. Похожая мерзость покрывала землю в разных частях света.

— Сейчас я воспроизведу картинку в хронологическом порядке, — сказал библиотекарь. — К сожалению, более точных сведений у нас нет, но, я думаю, вы поймете. Естественно очертания континентов будут тоже меняться.

На абсолютно белоснежной карте появились три континента. На самом большом из них, подобно чернильной кляксе, растекалось пятно. Оно начиналось от побережья, стремясь занять весь континент.

Библиотекарь комментировал ровным голосом.

— Начало «Темных времен».

Черное пятно разрасталось, занимая новые территории, как раковая опухоль. У ребят перехватило дыхание. В разных местах карты небольшие черные пятна пульсировали, разрастались, меняли форму и снова уменьшались. Вдруг рост черных территорий остановился. Темные области начали сжиматься.

— Что произошло? — сказал Малкольм.

— Где-то в этот промежуток времени «Колодец странствий» закрывается, — сказал Библиотекарь.

Черное пятно меняет форму и медленно дрейфует по карте. Карта начинает приобретать более знакомые черты. Континенты ломаются, от них отделяются куски. На черном теле опухали, появляются и исчезают светлые пятна. Вдруг на территории британских островов возникает небольшое светлое пятно. Вот оно стало расти и занимать большую их часть.

— Приход короля Оруса? — спросил Дуглас.

— Да, — ответил библиотекарь.

Черное пятно рвется на части. Оно постепенно исчезает. Вскоре на карте остаются редкие темные пятна, которые пропадают без следа.

— Что произошло с этим Болотом? — спросил Дуглас.

— После битвы семи королей при Гластонбери, — заговорил библиотекарь. — Упоминаний о путешественниках с побережья нет.

— Что за битва? — спросил Малкольм. — Никогда не слышал.

Глен многозначительно кашлянул. Он облачился в пыльную, коричневую мантию. Длинный парик с завитушками едва скрывал блестящую лысину. Локти его покрывали белые, меловые пятна. На носу сидело пенсне, правая линза которого треснула. Широко открытый левый глаз грозно взирал из-под поднятой брови. Весь его вид выражал жуткое возмущение незнанием материала. Он наставительно заговорил.

— В официальных хрониках сведений об этой великой битве практически нет. Три короля освободителя: Орус — король людей, Дортлинг — король скалацидов и Гаратин — король форестианцев, вступили в схватку с четырьмя королями темных территорий. Битва состоялась на территории современного города Гластонбери. Темные лорды пали. Тела всех поверженных сожгли, так появился знаменитый холм. За победу заплатили высокую цену: короли Дортлинг и Гаратин погибли в пламени битвы, «Молот света» и «Копье силы» утратили навсегда. Король Орус, тяжело раненый, вынес с поля брани сломанный «Меч власти». Гораздо позже войска темных владык рассеяли и уничтожили.

— Это мы видели на той ретроспективе, что вы показали, — прокомментировал Дуглас.

— Друг и наставник короля забрал его и сломанный «Меч власти», — продолжил библиотекарь. — Они исчезли в районе Стоунхенджа. После битвы большое количество скалацидов и форестианцев остались в нашем мире. Они уничтожили остатки армии черных лордов.

— Они не смогли вернуться в родные миры? — спросила Санара.

— Нет, — ответил библиотекарь.

— Оружие королей, — сказал Дуглас. — Возможно, это и были ключи от «Колодца странствий».

— Это единственный вывод, который я могу сделать, — ответил библиотекарь и поправил пенсне.

— Но «Меч власти» сломан, — сказала Санара. — Значит, ключей не осталось.

— Сломан, но не уничтожен, — сказал библиотекарь.

— Значит, нам точно нужно попасть в Стоунхендж, — сказал Малкольм. — В Тавааде его могли починить.

— Кто мог его починить в пустом мире? — спросил Дуглас.

— В тот момент Таваад был еще обитаем, — ответил библиотекарь. — Или там Оборотный ключ починили или там был еще один.

Дуглас смотрел на друзей с надеждой, Санара и Малкольм согласно кивали.

— Вы хотите, отправиться туда, на поиски ключа?

— Да, — почти хором ответили ребята.

— Вы же понимаете, что у нас нет фактов. Только выводы, сделанные на исторических данных.

— Разве это не наше задание? — улыбался Дуглас. — Сделать необоснованные выводы на весьма сомнительных данных и найти то, что никто не видел уже тысячи лет.

Вэй закутанный в толстую медвежью шкуру прятался в тени одного из экспонатов. Он вышел из тени и подошел к Малкольму.

— Настало наше время проверить, на что мы годимся, — прошептал он.

Малкольм вздрогнул. Он обернулся и посмотрел на друга. Его глаза в красных прожилках, смотрели устало. Воспаленные губы шепотом, повторяли сказанное.

— Что с тобой? — спросил Малкольм, испуганно.

— Простыл, похоже, — ответил с извиняющейся улыбкой Вэй.

— Мы отправим наши новые выкладки Кайрону и его ребятам, — заговорила Санара. — А сами отправимся по следам короля Оруса и сломанного меча в мир Таваад.

— За двенадцать дней я успею выздороветь, — прошептал, подкашливая Вэй.

— Договорились! — сказал Малкольм. — Санара, ты отправишь новые данные Иоланде. Мы с Дугласом все расскажем гроссмейстеру и Таймусу.

Ребята глядели на Вэйя, который виновато улыбался и кутался в шкуру.

— Я пошел лечиться, — прошептал он.

— Мы проводим тебя, — сказала Санара. — У нас еще есть время, ты поправишься.

Ребята попрощались с Гленом и пошли к лестнице.

— Удачи! — раздался им в след голос библиотекаря.

* * *

Спустя двенадцать дней маленький отряд во главе с Таймусом приближался к Стоунхенджу. Ребята, затаив дыхание, смотрели на загадочное сооружение. Они медленно проходили внутрь, оглядываясь по сторонам.

— Вот мы и пришли.

Таймус остановился и посмотрел на часы.

— До заката осталось два с половиной часа. Располагайтесь, будем ждать. И не подходите к центру.

Ребята побросали походные сумки на землю. Дуглас сразу полез за бутербродами. Санара расстелила туристический коврик, легла, положив под голову сумку. Она начала просматривать электронную энциклопедию по миру Таваад, которую для нее составил библиотекарь. Малкольм расстелил покрывало и стал выкладывать на него вещи из сумки. Он помнил завет отца: «Перед дальней дорогой еще раз, не торопясь, проверь, все ли взял».

Скалацид медленно обходил сооружение по внешнему кругу и тихо бубнил:

— Замечательно… полная луна… удачный день для путешествия.

Обойдя Стоунхендж, Дабс зашел внутрь строения и подошел к Таймусу.

— Поспите, вас ждет долгая дорога, я послежу, — сказал он, глядя в центр Сооружения.

Таймус повернулся к ребятам.

— Дабс прав, ребята, нам нужно поспать, хотя бы часок.

Дуглас согласно кивнул и, не раздумывая, повалился на землю, положив под голову сумку с туго свернутым походным ковриком. Малкольм уже успел сложить вещи обратно в сумку. Он подошел к скалациду.

— Дабс, а долго будет открыт портал?

— Не знаю, две или три минуты. День сегодня хороший, думаю, три минуты продержится.

— Правда, что если проходить портал перед самым закрытием, то часть меня может остаться здесь, а часть перейдет в другой мир.

— ЭЭЭЭ, наверное, тогда лучше не тянуть с переходом.

— Дабс!?

— Я бы хотел, чтобы твоя лучшая часть осталась здесь! — Дабс постучал себя по голове. — Прости старого солдата. Удача за вас. Иди, отдыхай. Я разбужу. Вот возьми, ты забыл взять с собой огонь.

— Да, спасибо! А как ты догадался.

— Я видел, как ты раскладывал и снова собирал вещи. Это старый, надежный источник огня. Он передавался у нас от отца к сыну. Дед говорил, что это важная вещь. Наверно, да. Но для чего она он не объяснил. Я это использовал как огниво.

Дабс держал цилиндрический предмет, похожий на прикуриватель от автомобиля.

— Вот так.

Скалацид взял вещицу за один конец, а другой стал медленно поворачивать по часовой стрелке. Раздался щелчок. Дабс повернул свободный конец цилиндра вверх. С тихим шипением цилиндрик стал испускать свет все ярче и ярче. Скалацид, кряхтя, достал из внутреннего кармана жилетки трубку. Он раскурил ее при помощи огнива.

— Как же ты, Дабс?

— Ну, люди давно придумали зажигалки для трубок.

Дабс, улыбнулся и осторожно передал «огниво» Малкольму.

— Осторожнее. Теперь поверни верхнюю часть против часовой стрелки. Не спеши.

Мальчик осторожно стал делать то, что велел ему скалацид. Щелчок. Шипение прекратилось сразу, но свет гас медленно.

— Ну вот, еще минут десять можно его как фонарик использовать. Ценная вещь. Я уже жалею, что тебе ее отдал, — Дабс сделал паузу. — Давай обратно.

Мальчик не понимал, шутит он или нет, и протянул «огниво» Дабсу.

— Эх, люди. Странные вы. Постоянно сомневаетесь, — Дабс замолчал, затянулся и выпустил несколько колец дыма. — У нас не так. Скалацид сказал, скалацид сделал. Оставь себе. Береги. Вернешься в Сордвинг тогда и решишь, возвращать «огниво» мне или нет. Иди, спи. Время еще есть.

Малкольм пошел спать. Старый воин остался стоять за внешним кольцом из камней. Скалацид звучно втягивал воздух. Табак в его трубке тлел с едва слышным потрескиванием. Он делал затяжку и медленно выпускал сизые кольца, которые долго не теряли форму. Когда Малкольм вернулся к остальным, все уже спали. Он лег на покрывало, положил голову на сумку и уснул.

Малкольма разбудило шипение. Он поднял голову. Камни древнего сооружения мерцали синим светом. В центре, недалеко от алтарного камня, бросая отблески голубого света, зиял проход в другой мир. Его края меняли форму и пульсировали. Яркие синие капли стекали с шипением на землю. Когда проход резко расширялся, огненные брызги разлетались в разные стороны. Они попадали на камни, оставляя едва заметные следы. Густая непроглядная пелена закрывала проход. Что на другой стороне он не видел. Малкольм завороженно смотрел на загадочное явление природы.

Вдруг он заменил Дугласа.

Тот брел в сторону портала, с закрытыми глазами.

— Дуглас! — успел крикнуть Малкольм.

Его друг не проснулся, а поднял руку и коснулся едва различимой границы между мирами. Яркая вспышка озарила все вокруг и Дуглас исчез.

— Мистер Родерик! — закричал Малкольм. — Санара!

Он бросился собирать вещи. Сумка Дугласа лежала там, где он ее оставил. Санара вскочила быстро. Она ошарашенно смотрела на то, как Малкольм берет сумку друга и идет к порталу.

— Что случилось? — крикнула она вслед.

— Даг уже там! — ответил Малкольм. — Буди остальных.

— Я с вами, — сказала она, поднимая сумку.

Дабс появился из-за камней.

— Ты куда? — рявкнул он.

Новая вспышка озарила древние монолиты. Малкольм исчез на глазах Санары и Дабса.

— Вот сорвиголовы! — рычал скалацид.

— Буди остальных, — сказала Санара, пожав плечами.

Она стояла около прохода. Брызги от резко увеличившегося портала попали ей на куртку и сумку. Она отпрянула. Капли жидкого голубого огня отскочили от нее, не оставив следов, и упали на землю. Девочка видела, как Малкольм совершил переход. Она протянула руку и коснулась границы разрыва.

— Стой! — рявкнул Дабс.

Поздно, вспышка и Санары не стало. Таймус и Вэй проснулись, когда очередная вспышка перехода озарила древние монолиты. Таймус посмотрел на скалацида.

— Что случилось?

— Они уже на той стороне, — ответил Дабс.

Вэй тер глаза и удивленно смотрел по сторонам.

— Это Дуглас, — сказал Дабс. — Стоун бы не сделал такой глупости сам.

— Понятно, — сказал Таймус. — Тогда и нам пора, неизвестно насколько далеко от них мы будем в том мире.

— Далеко? — спросил Вэй.

— Время в наших мирах течет по-разному, — ответил Дабс.

Таймус поправил меч, сумку и посмотрел на Вэйя.

— Готов? — спросил он.

— Да, — ответил мальчик.

Таймус отсалютовал двумя пальцами скалациду. Вэй посмотрел на Дабса и качнул головой в знак прощания. Таймус и Вэй одновременно коснулись границы между мирами. Они исчезли в неяркой вспышке. Дабс смотрел на тающий портал. Свечение бледнело. Границы сжимались. С едва различимым звоном портал исчез. Скалацид стоял один в центре древнего строения. В лунном свете, он походил на старый корявый пень, густо поросший мхом.

— … Пусть правда освещает ваш путь, — бубнил Дабс древнюю молитву.

Глава 10. Чудный новый мир

Мгновение перехода Малкольм не почувствовал, выпрыгнув из пустоты на хрустящий снег. Щеки обжег мерзлый воздух. Дуглас стоял к нему спиной и прыгал с ноги на ногу, хлопая себя ладошками по плечам. Над его головой медленно таяло облако пара.

Дуглас обернулся на шум.

— Малкольм! — обрадовался он. — Где мы?

— Ты во сне прошел сквозь портал, — ответил Малкольм, подавая другу его сумку.

— Я не знал чего и думать.

— Думать будем после, одевайся.

— Где Санара?

— Идет следом, я полагаю.

Малкольм оглянулся. Санара не появилась. Он посмотрел на Дугласа. Тот надевал куртку, продолжая пританцовывать. Затем он достал теплое покрывало и закутался. Губы его отливали синевой.

— Ты сколько уже здесь? — спросил Малкольм.

— Не знаю минут сорок, наверно.

— Значит, при переходе существует временной сдвиг, — сказал Малкольм. — Я прыгнул вслед за тобой сразу же.

Малкольм надел куртку и осмотрелся. Небо затягивали серые тучи. Ребята стояли в центре заснеженной поляны диаметром примерно в пятьдесят футов, по краям которой росли колючие кусты. Сразу за кустами вертикальной стеной возвышались скалы. Выход виднелся только в одну сторону, но он зарос густым колючим кустарником. Малкольм уже собирался изучить кусты, когда на поляну из пустоты вывалилась Санара. Она не устояла на ногах и плюхнулась на живот. С легким вскриком она прокатилась по снегу к ногам Дугласа.

— Доставка до двери! — прокомментировал он.

— Ты чего наделал? — рычала она. — Зачем без спроса вошел в портал?

— Эээ… — мямлил Дуглас.

— Он во сне ходил, — сказал Малкольм.

Санара смотрела на Дугласа сквозь узенькие щели глаз.

— Ну, все же нормально, — оправдывался Дуглас.

Спустя час ребята поняли, что-то пошло не так. Таймус и Вэй так и не появились. Ожидая наставника, ребята бесцельно бродили по идеально круглой поляне, припорошенной снегом. Дуглас и Малкольм молчали. Санара нарушала тишину редкими репликами:

— Мы не сможем вернуться, нам нужен Оборотный ключ. Нам придется искать его самим.

Девочка поправила дорожную сумку на плече. Она ходила по поляне вслед за ребятами.

— Если, мы найдем ключ, — возразил Дуглас. — Где нам искать «Колодец странствий» в этом мире?

— Надеюсь, они будут недалеко друг от друга, — буркнул Малкольм. — Нам бы, для начала, выбраться отсюда.

Мальчики одновременно посмотрели в сторону заросшего прохода. Малкольм достал из рюкзака небольшой топорик.

— Я буду рубить первым, — сказал он, снимая защитный чехол с лезвия.

Он подошел к заросшему выходу с поляны, на которой они стояли, присел на корточки и стал рубить кустарник у самого основания.

— Жаль, что я не взял мачете, — ворчал он.

Малкольм рубил кустарник и бросал срубленные ветки за спину. Дуглас и Санара, собирали их в кучу подальше от входа, у самого края поляны. Они надеялись, что вот-вот появятся их друзья. Но время шло и на поляне больше никто не появлялся.

— Покушать бы чего, горяченького, — буркнул Дуглас.

Малкольм услышал его и перестал рубить. Он подошел к большой куче веток, оценивая ее.

— Кусты сухие, хоть и в снегу, я попробую разжечь костер, — сказал он и отдал топорик Дугласу.

Дуглас сменил Малкольма и работа пошла с удвоенной силой. Дуглас знал, что перед отъездом Малкольм заходил на кухню к Аэрдолу. Форестианец не отпустил бы их в дорогу без его особых походных пайков. Малкольм достал нож и стал мельче резать уже нарубленные кусты. Ветки он складывал в подобие шалаша, так чтобы внутри него оставалась пустота. Спасало отсутствие ветра. Мальчик взял несколько веток и стал их затачивать как карандаши, пока в руках не оставался маленький обрубок. Под ногами у Малкольма лежала стружка. Он стал заталкивать ее в центр будущего костра. Использовать психомагические способности им запретили. Оно и понятно, никто не хочет стать легкой добычей хаялетов.

Малкольм достал «огниво» и стал разжигать костер.

Стружки дымили но ветки не хотели разгораться. Дым поднимался к небесам, а Малкольм и Санара стояли на коленях, раздувая непослушный костер. Дым, словно коварный призрак, забивался в нос и глаза, заставляя ребята кашлять. Горло першило, словно в нем катался ежик, а из глаз текли слезы.

Наконец, нижние ветки загорелись, стали потрескивать и появились языки пламени. Огонь лизал ветки, принимая свою жертву в объятия.

Малкольм сходил посмотреть, как идут дела у Дугласа. Большая часть пути оказалась пройденной. Малкольм выбрал из груды рубленых сучьев несколько ровных веток, заострил их и отдал Санаре.

— У меня в сумке лежит коробка. В ней обезвоженные сардельки. Надо растопить снег в кружке и бросить туда сардельку. Когда она набухнет, ее можно будет жарить на костре.

— Хорошо, — ответила Санара.

Она собрала снег с кустов, что росли на границе поляны, а Малкольм вернулся к Дугласу.

— Дуглас, давай я топориком помашу.

Дуглас красный и довольный пошел к костру. Санара топила воду в кружке.

— Это все? — удивленно спросил Дуглас. — Ну, хоть бы сахара добавили или вон сухих листочков с кустов. Какой-никакой, а чай.

Санара улыбнулась и показала Дугласу маленьких сухих червячков на ладони.

— В другой раз на кухню захожу Я! — сказал Дуглас.

Он раздул щеки и от этого стал еще краснее.

— Кипяток и черви, потрясающе! — продолжал он. — Хорошо, что я взял галеты.

— Ну, что ты дуешься, в червях самые белки и протеины, — ответила Санара.

Она хитро улыбнулась. Дуглас подошел к своей сумке и стал в ней рыться. Санара тем временем бросала червячков по одному в кружку. Они быстро набухли и превратились в аппетитные сардельки. Толстые колбаски она нанизывала на заостренные прутья.

Дуглас продолжал самозабвенно рыться в сумке. Санара поднесла первую сардельку к огню. Колбаска быстро нагрелась и кожура на ней лопнула. Сок стал капать в огонь. Дивный запах жареного мяса крадучись достиг ноздрей Дугласа. Мальчик замер, принюхался и, задрав нос, резко повернулся к костру.

— Мммм, божественные червячки, — прошептал он.

На четвереньках, чтобы не развеять аромат, Дуглас стал медленно приближаться к костру. Запах дыма и жареного мяса заставил желудок урчать. Он смотрел на сардельку, которую держала Санара, и глотал слюну.

— Боже, благослови детей леса и их волшебную кухню, — шептал Дуглас.

Санара жарила на костре сардельки и раскладывала их по трем неглубоким металлическим тарелкам. Когда колбаски поджарились, она позвала Малкольма. Дуглас подбросил сучьев в костер. Огонь горел ровно. Воздух постепенно прогрелся, и ребятам на миг показалось, что они дома.

— Неф нифего фуснее пифси фривотовленной на офне, — проговорил Дуглас с набитым ртом.

— Фоглафен, — сказал Малкольм, улыбаясь.

Мальчики ели сардельки не разрезая, откусывая кусок за куском прямо с палок, на которых жарились сардельки. Санара не торопилась. Складным ножом она разрезала колбаску на восемь долек и походной вилкой отправляла в рот нежное мясо, тщательно пережевывая каждый кусочек.

Дуглас сходил к сумке и принес фляжку и галеты.

— Начнем с моей, — сказал он, махнув флягой. — Это не вода. Это чай из особых трав. Тонизирует, и для здоровья полезно.

— Где могут быть мистер Родерик и Вэй? — спросил Дуглас.

Он разливал по кружкам чай с крайне сосредоточенным видом.

— Они шли последними. Надеюсь, их не разрезало пополам. Здесь их половинок нет, — продолжал Дуглас. — Куда они делись?

Он закрутил крышку фляги.

— Они или здесь или остались дома, — сказала Санара. — Вернемся и узнаем. Дуглас, собери побольше снега в пустые кружки. Посуду надо помыть.

— Легко, — ответил Дуглас, допивая чай. — Мэл, как тебе чай?

— Да! — ответил Малкольм вставая. — То, что надо!

Отдав кружку Дугласу, Малкольм взял топорик и пошел рубить кустарник. Санара осматривала скалы, что окружали поляну. Ровные своды без выступов поднимались до самого верха. Казалось, что кто-то специально сделал эту воронку в скале.

— «Зачем посадили кусты? Почему поляна не заросла вся? Где искать Оборотный ключ? Как нам вернуться домой?» — думала Санара.

Она взяла заостренную ветку, на которой жарилась колбаска и осторожно разворошила в стороны край костра. Трава под костром сгорела. Девочка надавила на палку, втыкая ее глубже в землю. Встретив препятствие, палка хрустнула и сломалась.

Девочка воткнула в землю рядом с собой нож, который тут же уткнулся во что-то твердое. Санара повторила попытку в другом месте. Лезвие ушло на ту же глубину и «бздынь», чиркнуло острием по твердыне. Санара стала двигаться от костра к центру поляны, продолжая втыкать нож в землю. Клинок погружался в дерн на два дюйма и с хрустом замирал. Санара остановилась, у ног Дугласа, который стоял с кружками, и смотрел на нее, не отрывая глаз.

— Трюфели ищем? — спросил он. — Хорошее занятие.

Санара встала. Нож остался торчать из земли.

— Что ты делаешь? — спросил Дуглас.

Санара вытащила из земли нож.

— Смотри и слушай.

Санара воткнула лезвие в землю несколько раз в разных местах. Она делала это резко, с силой. Звук удара отражался от стен. Дуглас подошел к костру, поставил кружки ближе к углям и вернулся в центр поляны. Он достал свой нож, присел и воткнул его в землю, «клац» — нож встретил преграду. Он повторил попытку, но в этот раз нож ушел в землю по рукоять. Мальчик перехватил его другой рукой и потянул к себе. Лезвие рвало землю и корни травы. Через пять дюймов, клинок уперся во что-то твердое. Дуглас нажал в противоположную сторону. Нож так же легко разрезал землю и со звуком «жжик» уперся. Мальчик достал нож.

— Ты видела? — спросил он, посмотрев на Санару.

Санара присела на корточки и воткнула нож в землю. Она наклонила его и стала вырезать из поляны кусок земли вокруг того места, где сидел Дуглас. Корни травы трещали под нажимом лезвия. Большой пласт земли походил на отрезанный по кругу лоскут ткани. Дуглас встал и вышел за его пределы.

— Помоги, — сказала Санара, запустив пальцы в разрезанную землю.

Мальчик присел, запустил пальцы в землю в том месте, где прошел нож.

— Теперь, осторожно тяни вверх, — сказала она.

Санара начала медленно вставать, поднимая тонкий пласт дерна. Дуглас стал делать то же самое. Травяной ковер легко поддался. Корни, которые не разрезал нож, с хрустом рвались. Ребята подняли целый пласт из земли и травы. Они положили его рядом с центром поляны и долго стояли и смотрели на то, что заботливо скрывала припорошенная снегом трава.

Их взору предстало изображение солнца с расходящимися в разные стороны лучами.

— Что это? — спросила Санара.

— Не знаю, — ответил Дуглас. — Похоже, что кто-то положил сюда огромный круглый стол, сделанный из камня или из металла. Затем этот кто-то решил спрятать свое сокровище: земли насыпал, траву посадил, кустарник колючий.

Он осторожно ступил на гладкую поверхность их находки, постоял и пошел к центру. Санара продолжала стоять на краю сделанного ими выреза в земле. Подойдя к центру, Дуглас присел и стал осторожно ощупывать поверхность рисунка.

— Холодная, — он посмотрел на Санару. — И это не просто стол или огромная монета острова Яп, у них отверстия круглые кулак пройдет насквозь.

Он нашел то место, куда проваливался нож. Прямоугольное отверстие зияло в центре солнца. Мальчик обвел рукой края отверстия, затем встал и повернулся к Санаре.

— Малкольму тоже будет интересно это увидеть, — сказал он.

Удары топора слышались не так громко, как в самом начале. Ребята пошли за Малкольмом. Узкий проход завалили рубленые сучья. Из-за наваленной кучи веток виднелась спина Малкольма.

— Малкольм! Мы кое-что нашли, — прокричала Санара.

— Освободите меня, — прокричал он в ответ, и уже тише добавил. — Никогда не понимал, как кроты роют норы и не закапывают сами себя.

Дуглас и Санара стали вытаскивать рубленые сучья из прохода ближе к костру. Вскоре Малкольм вышел на поляну и сразу обратил внимание на снятый пласт травы в её центре. Он медленно подошел к нему.

— Как, по-твоему, что это? — спросила Санара.

Малкольм долго изучал узор.

— Я видел такой рисунок, когда мы искали «Колодец странствий», — сказал он. — Глен показал мне несколько рисунков одного известного круглого стола.

— Ты хочешь сказать, что это стол Короля Артура? — спросил его Дуглас. — Артур получил круглый стол от Мерлина, а после смерти короля стол исчез.

— Ты Глена упрекал за любовь к сказкам, — проговорила Санара.

— Это не сказки, это легенды, — возразил Дуглас. — А как же стол в Винчестере?

— Ты не хуже меня знаешь, что его сделали по заказу короля Эдуарда I, — прервал его Малкольм. — У этого стола в центре должна быть прорезь для меча.

— Да. Там есть прорезь. В центре солнца, — подтвердила Санара. — Дуглас даже в нее нож вставлял.

— Дуглас это тебе не пальцем в носу ковырять, — пробубнил Малкольм и присел в центре вырезанного круга. — Ты мог что-нибудь сломать.

Он потрогал гладкую поверхность, и стал внимательно разглядывать прорезь, которая напоминала большую замочную скважину. Малкольм встал и повернулся к товарищам.

— Путь домой мы нашли. Это дверь, — произнес он с улыбкой. — Теперь нам нужен Оборотный ключ, но мы не знаем, где его искать.

— Откуда ты знаешь, что это «Колодец странствий»? — спросила Санара.

— Глен общался со мной чаще, чем с вами и делился всеми сумасшедшими идеями, — ответил Малкольм. — Например, он предположил, что круглый стол короля Артура и есть «Колодец странствий».

— Снова сказки, — буркнул Дуглас.

— Возможно, — ответил Малкольм, поворачиваясь в сторону прорубленного ими выхода. — Без ключа мы не сможем проверить эту сумасшедшую идею. У нас есть другие варианты?

Они стояли молча, окидывая поляну взглядом.

— Надо бы вернуть траву на место, — предложил Дуглас. — А то, мало ли. Зачем-то этот узор прятали?

Они так и сделали. Уложенный на прежнее место пласт травы надежно сокрыл их находку от постороннего глаза. Санара взяла большой куст и разбросала остатки снега и земли в разные стороны. Через пару минут поляна выглядела так, словно на ней отдохнул отряд непоседливых бойскаутов.

— Так лучше, — приговаривал Дуглас.

— Да. Так гораздо лучше, — поддержала его Санара.

Малкольм оглядел кавардак, устроенный на поляне, и довольный кивнул в знак согласия. Они вернулись к костру. Ветки уже давно превратились в уголья. Мальчики стали ломать сучья и бросать их на едва тлеющие угли. Санара принялась раздувать огонь. Им предстояло решить, что делать дальше. Проход с поляны освободили от колючего кустарника. Надежда вернуться домой загорелась в их сердцах с новой силой. Оставалось узнать, что такое Оборотный ключ и где его искать. В мире, где нет людей и других разумных существ, это могло стать непростой задачей.

Костер вновь потрескивал. Ребята молча сидели вокруг него и смотрели на огонь, погруженные в думы. Молчание нарушил Дуглас.

— Как, по-вашему, где бы мог храниться ключ? Что тут, вообще, произошло? Зачем спрятали «Колодец странствий»? — выпалил он на одном дыхании.

Он замолчал, но добавил так же быстро.

— Костер здесь жечь можно? Мы ничего не сломаем? Найдем ключ. Придем сюда, чтобы вернуться домой и «бах» дверь сломалась от перегрева. Что делать будем?

— Другую искать, — задумчиво ответил Малкольм.

Он думал о том, что делать дальше. В руках он держал длинную ветку и отламывал от нее мелкие части, бросая в огонь. Санара тоже молчала. Малкольм бросил в ослабевающий огонь последний обломок.

— Собирайтесь потихоньку, — сказал он вставая.

Ребята стали собирать вещи. Санара обошла поляну и внимательно осмотрела ее напоследок — ничего не забыли. Малкольм затушил костер.

Они подошли к выходу с поляны и оглянулись.

— В добрый путь! — произнес Дуглас.

Он первым пошел к проходу с поляны. Малкольм и Санара последовали за ним.

* * *

Проход заканчивался на скальном выступе. Ребята стояли на нем и смотрели вниз, где за лесом, раскинулся огромный город. Отсюда, с высоты, он казался таким близким и походил на игрушечный лабиринт. Высокие дома грудились ближе к центру вокруг огромной башни, которая возвышалась над лабиринтом улиц, и казалось, словно белоснежную пуговицу уронили на зеленый ковер леса и воткнули в нее иглу. Здания отбрасывали тени, которые медленно ползли вслед за солнцем, превратив город в солнечные часы.

— Спуститься можно здесь, — позвал ребят Дуглас.

Справа от выступа он нашел ступеньки, которые вели вниз. Дуглас осторожно стал спускаться и вскоре, вышел еще на одну площадку. Других ступенек он не заметил и подошел к краю площадки. Он посмотрел вниз, тяжело вздохнул, снял с плеча сумку и подошел к стене, из которой выступала площадка. Дуглас сел и прислонился спиной к стене.

Санара и Малкольм осторожно спускались вслед за другом. На площадке лежала его сумка, но сам Дуглас словно исчез. Малкольм выругался, подошел к краю площадки и лег на живот, сжимая в руках походный бинокль. Он гнал прочь мрачные мысли.

Санара шла следом и увидела Малкольма, лежащего на животе.

— Что случилось? — спросила она, не заметив Дугласа.

Она едва не задохнулась. Сердце ее бешено заколотилось.

— Не знаю, — ответил сквозь зубы Малкольм.

Он продолжал осматривать подножье скал. Санара села на колени и тоже посмотрела вниз.

— Ребята, смотрите, что я нашел, — раздалось за их спиной. — Вы что там делаете?

Санара резко обернулась. От удивления она чуть не поперхнулась. Из скалы торчала голова Дугласа и смотрела в их сторону с широкой улыбкой, затем из скалы появилась его рука, поманила их к себе. Голова Дугласа вновь исчезла в скале.

Санара отползла от края выступа, встала и подошла к стене, в которой исчезла голова Дугласа. Она осторожно вытянула руку, которая, не встретив никаких препятствий, по локоть погрузилась в скалу. Девочка закрыла глаза и сделала шаг вперед. Она почувствовала, как Дуглас берет ее за руку и тянет к себе.

— Глаза можно открыть, — сказал Дуглас.

Малкольм видел, как Санара исчезла в скале и понял, что произошло. Мальчик в сердцах плюнул в пропасть, встал, поднял сумки и смело шагнул в скалу.

Они стояли в пещере. Тусклый свет шел с ее свода. На полированном полу ребята заметили круг с нарисованной в его центре змеей. Гадина свернулась в клубок и кусала себя за хвост.

Напротив скрытого входа в пещеру ребята заметили проход.

— Пошли, — сказал Дуглас и забрал свою сумку у Малкольма.

Проход вел в другую пещеру. Начиная с ее середины, вниз уходила широкая лестница.

— Я так понимаю, это путь вниз.

Дуглас закинул сумку на плечо и стал спускаться. Он оглянулся на друзей, которые продолжали стоять под аркой прохода.

— Вы идете? Я думаю другого варианта спуститься нет.

— Что-то ты много стал думать, — сказала Санара.

Она последовала за Дугласом.

— Спуск будет долгим, — пробубнил Малкольм.

Лестничные пролеты тянулись ярдов на тридцать. Каждый начинался и заканчивался пещерой, словно тамбуром. Тусклый свет лился со стен. Лестница гигантским буром пронизывала гору до самого ее основания.

Ребята шли медленно. Они трогали гладкие и сухие стены. В некоторых местах стены и потолок покрывали капли воды. Монотонный спуск, однообразие пещер и лестниц навивали легкую усталость.

Где-то на середине спуска Дуглас предложил отдохнуть, но друзья отказались, и он поплелся следом, тихо бубня проклятья.

Внизу их ждала обширная пещера, которая, казалось, никуда не вела.

— Добрались? — спросил Дуглас. — Я уже соскучился по свежему воздуху.

Он смело направился к стене, за которой, по его мнению, лежал выход и не ошибся. Дуглас исчез в иллюзорной стене. Ребята пошли следом. Их ждал длинный, темный тоннель. На фоне неровного пятна дневного света четко вырисовывался силуэт Дугласа. Под ногами попадались камни. Тоннель оглашали звуки сдержанных проклятий.

С руганью и шутками они выбрались на свет божий и Дуглас тут же растянулся на траве.

— Я никуда не пойду, пока немного не отдохнем.

— Согласен, — ответил Малкольм.

Он сел на траву рядом с Дугласом. Санара положила сумку рядом с мальчиками и стала исследовать поляну на которую они попали. Широкую залысину плотно окружал Лес, который прижимался к скалам. Ни тропинок, ни дорожек. Вокруг высокие деревья, у подножья которых, росли кустарники и высокая трава, похожая на папоротник. В редких местах, сквозь густые кроны деревьев, пробивался солнечный свет. В глубине леса лежал тихий, спокойный полумрак. Санара остановилась и прислушалась. Шум леса заглушал, едва уловимый звук журчащей воды.

— Святые угодники! Вода.

Девочка пошла на звук, осторожно раздвигая ветки, которые ей мешали. Санара углубилась в лес и нашла ручей. Широким зеркалом он вытекал из разлома в скале. Девочка зачерпнула воду ладошками и с радостью брызнула на лицо ледяную воду, затем еще раз зачерпнула и брызнула. Руки ломило от холода. Она достала платок, смочила его в ручье и стала осторожно протирать лицо и шею.

«До чего же холодно, — думала Санара, — но как приятно!»

Она еще раз опустила руку в воду и посмотрела на кольцо, одетое на мизинец. Камень не изменил цвет.

— Отлично, вода чистая.

Девочка достала флягу, вылила остатки воды и набрала свежей из ручья. Санара услышала Дугласа, который звал её. Набрав воды, она вернулась на поляну. Малкольм продолжал лежать с закрытыми глазами. Дуглас блуждал на краю поляны.

— Санара!

— Не кричи, медведя разбудишь, — не открывая глаз, буркнул Малкольм.

— Откуда им тут взяться?

— Не медведя, так стадо голодных саблезубых белок накликаешь, — отозвалась, подходя Санара.

— О, а ты где была? — обрадовался Дуглас, оборачиваясь на голос.

— Ручей нашла, там, — Санара махнула рукой. — Вода — жидкий алмаз, чистая, теплая.

— Отлично. Тогда я пойду. Умоюсь, воды наберу.

Дуглас скорым шагом пошел через поляну, и ломая ветки, с шумом углубился в лес.

— Герой, — улыбаясь, проговорила Санара.

Она села около Малкольма.

— Как, по-твоему, до города далеко? Долго идти?

— Не знаю. Дорог я не видел. Лес трудно проходим. Если встретим на пути реку, даже не знаю, что будем делать. Конечно, можно использовать магию, потратить силы, — он сделал паузу и поднялся на локтях. — Дойдем, не сомневайся.

— Тебе не показалось странным, что мы не видели дорог сверху. Как они перемещались между городами. Наверняка здесь есть еще города.

— Может, они летали. Или могли перемещаться мгновенно в нужное место. Вариантов много.

Вдруг со стороны ручья, куда ушел Дуглас, раздался дикий вопль. Малкольм вскочил и схватился за нож.

— По-моему, вода не достаточно тепла для его нежных рук, — прыснула Санара.

Малкольм решил проведать друга. Он поднялся и побрел в сторону ручья. Лес дурманил запахами. Густую зелень вокруг расцвечивали буйные краски цветов, создавая ощущение чего-то родного. Как будто они вышли за ворота и заблудились. Стоит крикнуть «Ау» и тебя найдут.

Малкольм нашел Дугласа, который сидел на коленях перед ручьем и что-то сердито бубнил.

— Она это специально. Вода кристально чистая, теплая, как парное молоко.

Трясущейся рукой он набирал воду из ручья в походную флягу.

— Как водица? — спросил, едва скрывая улыбку Малкольм.

— Божественна, — рука Дугласа перестала трястись. — Можешь проверить.

— Она же из горы течет.

— И что?

— Ты снег наверху видел? Мог бы догадаться.

Дуглас достал флягу из воды и стал закручивать крышку, сердито глядя на друга.

— Где ты видел родник с теплой водой?

— По телевизору. На Камчатке, в России, говорят, целая долина есть с гейзерами. Представляешь, из земли фонтан с кипятком бьет.

— Воду из гейзеров не пьют.

— Знаю. Она это специально, чтобы меня позлить.

— Зачем?

— Откуда я знаю, зачем.

Малкольм сел на колени у ручья и запустил обе руки в воду. Холод сковывал, словно кто-то с силой сдавливает руки. Мальчик набрал воды в ладони и пригубил; зубы свело; он улыбнулся и встал.

— Далеко нам сегодня не уйти. Поляна удобна для ночевки. Пещера есть. Заночуем здесь. Что скажешь?

— Отлично, — ответил Дуглас. — Что Санара сказала?

— Не знаю. Я только что об этом подумал. Пещера, поляна, вода все в одном месте. Удачно для старта нашего путешествия. Переночуем и в путь.

— Яволь, мон женераль.

— Я смотрю, ты согрелся. Макнуть тебя в ручей, что ли?

— Посмотрим еще, кто кого макнет.

Дуглас вскочил и принял позу боксера в глухой защите.

— Все сдаюсь, — засмеялся Малкольм.

Толкая друг — друга и смеясь, они вышли на поляну, которая встретила их пустотой и тишиной, нарушаемой редким пением птиц.

— Где Санара? — спросил Дуглас, глядя на Малкольма.

Из леса донесся крик Санары и ребята бросились на зов. Дуглас на бегу вытащил из сумки Малкольма топорик.

— Санара, — кричал Дуглас. — Где ты?

— Помогите.

Ребята бежали сквозь лес, ломая и сгибая на пути молодые кусты и деревца. Ветки хлестали по лицу и рукам. Вдруг Дуглас и Малкольм выбежали на широкую проплешину среди леса.

В центре поляны рос густой куст, сплошь покрытый красными ягодами. Вокруг него суетливо прыгали и урчали какие-то маленькие существа. Большинство из них вцепилось в длинную лиану и тянули ее в сторону куста, из которого она росла. Конец лианы обмотался вокруг ног Санары. Девочка висела на невысоком согнутом деревце, держась за него руками. Рядом с ней на земле лежала шляпка, до половины заполненная ягодами.

Маленькие существа, увидев ребят, с визгом бросили лиану и забегали по поляне, прячась кто куда. Большинство из них забилось под куст, и сердито зашипели из-под него, смотря на ребят маленькими красными от злобы и испуга глазами.

— Так и будете стоять? — прокричала Санара. — Спасайте меня.

Дуглас отрубил лиану, которая связала ноги девочки. Санара спрыгнула на землю и подобрала шляпку.

— Жадный куст! — прорычала Санара.

Из куста появилось еще несколько лиан, которые стали хлестать ребят и пытаться поймать их за руки и за ноги. Существа под кустом радостно заулюлюкали. Ребята не стали сражаться с вредным кустом, а быстро ретировались вглубь леса под разочарованный гвалт маленьких злобных зверьков.

— Что это было? — первым спросил Дуглас.

— Я сама не поняла. Мне хотелось чего-нибудь ягодного. Стала обследовать лес и нашла этот прекрасный куст. Сама поела ягод и стала набирать вам, когда это началось. Сначала эти маленькие меховые комочки стали на меня с шипением бросаться. Я залезла на это деревце. Потом, появился этот длинный ягодный ус и…

Я начала звать вас, — быстро рассказала Санара.

— Предлагаю в одиночку в лес не ходить, — проговорил Малкольм. — Мы не знаем, какие опасности он может в себе таить.

— Да согласен! — согласился Дуглас. — Хотя эти зверушки злобно шипели, но были милыми, и слаженно так тянули этот ягодный ус. Настоящая команда!

— Ты ими восхищаешься? — сердито спросила Санара.

— Нет, что ты! — закивал Дуглас. — В лес, поодиночке, ни ногой!

Ребята вернулись к пещере из которой вышли.

— Вечереет, — сказал Санара. — Чем займемся?

— Костер разведем. Будем страшные истории рассказывать, — проговорил Дуглас, потирая руки.

— По поводу костра ты прав, разведем, — улыбнулся Малкольм. — Пока дрова соберем. Затем перекусим. Остальное вряд ли. Дежурить будем по очереди. Я буду первым. Ночи здесь могут быть длинные.

— Мы во время перекуса будем страшилки травить, — не терял надежды Дуглас.

Переговариваясь, ребята стали собирать сухие ветки, затем недалеко от входа в пещеру они развели костер, перекусили и стали готовиться ко сну.

Ночь накинула темное покрывало на мир. На небе появились звезды.

Малкольм отошел от костра и прилег за небольшим камнем у скалы, рядом с входом в пещеру. Отсюда он хорошо видел всю поляну в тусклом свете костра.

Лес жил ночной жизнью и появление чужаков в этом мире никого не волновало. Редкие мелкие птахи летали над поляной; костер отпугивал непрошенных гостей и до утра на поляне никто не появился.

Малкольм разбудил Дугласа с началом рассвета. Спать вроде бы не хотелось, казалось, лес наполнял жизнью и силой, но Малкольм лег на расстеленное покрывало и опустил голову на сумку. Он смотрел в небо чужого мира и не заметил, как уснул.

Его разбудило пение птиц. Дуглас храпел около потухшего костра. Санары снова нигде не было видно. Малкольм выругался про себя, встал и осмотрелся.

— Санара! — крикнул он.

— Не шуми, — раздалось из кустов. — Разбудишь нашего полуденного стража.

Дуглас хрюкнул и повернулся на другой бок. Санара вышла из кустов на поляну. Малкольм от неожиданности дернулся к сумке. Над кустами, вслед за Санарой, появилась забавная косматая морда.

— Тихо, — сказала она, понизив голос. — Без резких движений, а то испугаешь нашу лошадь.

Пригибая кусты, на поляну вышло косматое подобие лошади: большая голова уравновешивалась таким же здоровым задом; четыре мохнатые ноги, словно колонны, упирались в землю; могучие копыта закрывали густые волосы; массивная, длинная шея, уходила в крепкий жилистый торс. Весь вид животного внушал надежность.

— Похож на тяжеловоза, — сказал Малкольм. — Есть такие лошади.

Он подошел к косматому гиганту и протянул руку, животное повело головой и шумно втянуло воздух бурыми мясистыми ноздрями. Странная лошадь отступила.

— Понял, — произнес Малкольм. — Аборигены хотят бусы и сережки.

Он достал галету, отломил кусочек и протянул его животному. На этот раз косматый гигант, осторожно принюхивался и заурчал: — Бутлк…батлк…блк. Одним движением языка животное слизнуло галету с руки Малкольма.

— Как наждачной бумагой прошлись.

— Назовем их «Батлаками», — предложила Санара.

— Можно и так назвать, — произнес Малкольм. — Но почему ты назвала это существо «наша лошадь»?

— Потому что я сюда на нем приехала.

Малкольм вопросительно посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Дугласа.

— Дуглас спал, пока я по лесу гуляла.

— Где ты нашла эту лошадку?

— Вниз по течению ручья, ярдах в ста отсюда, есть большая поляна, — ответила Санара.

Она запустила руки в густую гриву животного и начала чесать его. Легкая дрожь прошла по спине гиганта. Он медленно опустил большую голову ей на плечо и заурчал.

— Будем собираться? — спросил Малкольм.

— Да, пора, — ответила Санара. — Хорошо, что они такую высокую башню отгрохали, издалека видно.

Малкольм стал сворачивать покрывало. Санара обошла его и подошла к своей сумке. Мальчик слышал за спиной мирное ворчание животного. Вдруг утренний воздух разорвал пронзительный крик.

— Помогите! Меня хотят слизать!

Малкольм оглянулся, Дуглас шустро отползал от костра, как паук. Животное медленно шло за ним и обиженно похрюкивало. Санара рассмеялась, подбежала к батлаку и протянула ему галету. Гигант слизнул лакомство.

— Что это за тварь? — заблеял Дуглас.

— Наш помощник в дороге, — ответила Санара.

— Санара, — заговорил Малкольм. — У нас может не хватить галет.

— Мы будем экономить, — ответила она. — Сами есть их не будем. В лесу полно еды.

— О чем вы вообще разговариваете? — кричал Дуглас. — Оно хотело меня сожрать, когда я спал.

— Не пугай нашего нового друга, — ответила Санара. — Никто не хотел тебя сожрать. Я насыпала тебе хлебные крошки на лицо, чтобы быстрее тебя разбудить.

— Жестко, — буркнул Малкольм.

Он закинул дорожную сумку на плечи.

— Сработало же, — улыбнулась Санара.

Дуглас ошарашенно смотрел на друзей. Косматый гигант высунув язык, медленно приблизился к Дугласу. Мальчик уперся спиной в большой камень. Отступать некуда.

— Трусишка! Дай ему одну галету, — сказала Санара. — У тебя, наверняка, есть в кармане.

Руки Дугласа тряслись. Он достал половину галеты и протянул батлаку. Животное осторожно кончиком языка подхватило лакомство и отправило в рот.

— Я не трус! — рявкнул, Дуглас. — Меня редко лижут по утрам.

Батлак отшатнулся и чуть не наступил в костер.

— Тс-с-с-с, — зашептала Санара. — Все хорош-ш-ш-шо.

Она встала между Дугласом и косматым гигантом, осторожно гладя морду батлака, который быстро успокоился.

— Будешь орать, как резаный, у нас будут проблемы, — прошептала Санара. — Ему незачем тебя кусать и зализывать насмерть. Он тебя раздавит.

— Тогда зачем нам такие помощники? — спросил Дуглас.

— Ты знаешь, откуда не следует подходить к жеребцу? — спросил Малкольм.

— Да. Спереди и сзади, — буркнул Дуглас.

— Но, мы любим лошадей, — вставила реплику Санара.

— Да и собак и слонов, — закончил Малкольм.

— Я понял. Теперь у нас есть страшные лошади, — буркнул Дуглас.

— Батлаки, — поправила его Санара. — И они прекрасны и сильны.

Она стала углубляться в лес. Батлак побрел за ней.

— Иди, Даг, — сказал Малкольм. — Я только костер залью.

* * *

Малкольм шел вдоль ручья, в редеющем подлеске он увидел поляну, до него долетел смех Санары. Ветки расступились перед ним. Поляна лежала в ярких лучах солнца. Гигантский батлак отдыхал у края поляны. Два животных поменьше пристроились рядом, прижимаясь мордашками к животу матери. Их носы мерно подрагивали.

— У нас мама и дети? — спросил Малкольм тихо.

— И папа, — ответила Санара, указывая в противоположную сторону.

Из густых кустов, покрытых ярко-розовыми ягодами, торчал волосатый зад еще одного батлака. Хвост, похожий на добрую метлу, покачивался из стороны в сторону, изредка хлестая хозяина по покатым бокам.

— Семейка на пикнике, — буркнул Дуглас.

— Ты уверенна, что эти милые гиганты будут нам помогать? — спросил Малкольм.

— Мы можем попробовать, — ответила Санара.

Когда детеныши наелись, они устроились на траве рядом с мамой. Только в сравнении с родителями косматые карапузы казались маленькими, малыши могли дать фору обычной взрослой лошади, крупные и косматые, как родители, они внушали чувство надежности. Малкольм и Дуглас отошли в тень и стали наблюдать, как Санара играет с детенышами батлаков.

Из кустов выбрался папа-батлак и хмуро поглядел на гостей. Возможно, такое ощущение создавали густые брови животного и следы красных ягод на морде. Малкольм и Дуглас присели. Похрапывая, папаша-батлак прошел мимо них. Взрослые батлаки потерлись мясистыми носами, и самец углубился в лес. Хруст веток и шорох листьев еще долго звучал над поляной.

Мамаша-батлак отдохнула и стала подниматься на ноги. Санара подбежала к ней и, схватив за морду, стала ее чесать. Гигант снова опустился на землю, и Санара кое-как забралась на батлака.

— Давайте, садитесь на детенышей, — крикнула Санара. — Они точно вас выдержат.

— Как мы с них слазить будем и как управлять? — спросил Дуглас. — Меня лошади не любят.

Он пытался оседлать одного из детенышей. Батлак подогнул передние ноги и низко наклонил голову. Дуглас пытался удержаться и обхватил ногами бока животного, а руками схватился за гриву.

— Без седла и сбруи будет сложно, — прокряхтел он.

— Привыкнем, — ответила Санара.

Она похлопала батлака по боку. Животное встало. Мальчики оседлали молодых батлаков, которые решили попрыгать по поляне. Приминая траву широкими копытами, жеребята прыгали не высоко, но часто.

— По-мо-ги-те! — пищал с перепуга Дуглас.

— Дер-жис-с-с-сь! — кричал ему Малкольм. — Если упадешь, он тебя может раздавить.

Мамаша-батлак медленно пошла с поляны. Санара тянула густую гриву самки в ту сторону, куда хотела ехать, и животное спокойно подчинялось. Девочка направила батлака в сторону башни, которая возвышалась над лесом. Животное меланхолично шло вперед, как таран, раздвигая и ломая кусты.

Когда мамаша скрылась из виду, детеныши прекратили скакать и последовали за ней. Ребята с облегчением вздохнули. Дуглас потирал ушибленный зад. Из кустов послышалось недовольное ворчание и жеребята пошли быстрее.

Малкольм и Дуглас с благодарностью смотрели вслед Санаре. Отсутствие хоженых троп и густой подлесок, усложнили бы жизнь любому путешественнику.

— Это персональный вездеход, — сказал Дуглас.

Они ехали без остановки часа четыре. На очередной поляне решили отдохнуть. Ребята спешились, размяли ноги и каждый дал своему батлаку галету, животные, довольно урча, мигом сжевали лакомство.

— Минут десять отдохнем и в путь? — спросил Дуглас.

Глаза его горели, казалось, он весь на иголках.

— Ты чего? — спросила Санара.

— Если честно, — ответил Дуглас. — У меня все болит, но мне так понравилось ехать верхом, просто жуть. Я не думал, что это так классно.

— Тогда поблагодари своего пони, друг, — сказал с улыбкой Малкольм.

— У меня не пони, а боевой батлак, — буркнул Дуглас.

Он вернулся к батлаку, который мирно объедал куст каких-то фиолетовых ягод. Мальчик запустил руку в гриву животному, батлак заурчал и повернул морду к Дугласу. Другой рукой мальчик протянул галету, жеребенок захватил ее одними губами и звучно чмокнул, отправляя ее в рот.

— Молодец, — бубнил Дуглас. — Поешь ягод. Галет у нас мало. Галеты только на десерт.

Хотя ребята не ели с самого утра, есть им не хотелось. Они не стали разводить костер и готовить еду, а просто сидели на траве и смотрели на странных, добрых животных, которые стали их помощниками. До вечера они сделали еще один привал.

На этот раз на поляне появился папа-батлак, оказалось, защитник семейства шел следом. Он подошел к самке, и они потерлись носами. На этот раз Санара подошла к нему, отвела взгляд и протягивая галету. Самец слизнул, довольно заурчал и вопросительно посмотрел на мальчиков, те сидели возле жеребят и боялись пошевелиться. Самец грозно заурчал и тряхнул головой.

— Похоже, он требует с нас дань, — сказал Малкольм.

— Он же нас не вез, — возразил Дуглас.

Самец подошел к ребятам вплотную, жеребята вскочили и отошли к матери.

— Ему, по-моему, все равно, — буркнул Малкольм, быстро доставая галету.

— В глаза не смотрите, — пискнула Санара.

— Понятно, — сказал Дуглас. — Мама и дети честно работают, папа занимается сбором дани.

Мальчики склонили головы и вытянули руки в сторону батлака. Перед тем, как слизнуть лакомство, батлак недовольно фыркнул, а затем медленно удалился с поляны.

— Даже в этом девственно чистом мире процветает рэкет, — ворчал Дуглас.

— За красивые глазки, даже здесь, тебя никто возить не будет, — сказала, хихикая Санара.

Ближе к вечеру они нашли просторную поляну. Ребята не знали, боятся ли животные огня и развели костер на краю поляны, подальше от батлаков. Малкольм срезал дерн и выкопал яму, Дуглас свалил в нее сухие ветки. Поначалу животные волновались. Санаре пришлось быть рядом с ними и скормить еще по одной галете каждому батлаку.

В эту ночь Малкольм снова дежурил первым. Он любил шум моря и его запах, но в лесу, он чувствовал себя по-другому: другие звуки и запахи. На берегу океана мальчик чувствовал мощь и силу, способную стереть с лица земли жизнь, сидя под деревом и глядя на звездное небо, он чувствовал покой. Шелест листьев звучал, как мамина колыбельная.

Ближе к середине ночи Малкольм уже начал клевать носом. Он подбросил дров в огонь и пошел будить Дугласа.

— Даг, — прошептал он. — Просыпайся, твоя очередь.

Дуглас что-то буркнул и повернулся на другой бок.

— Твоя очередь сторожить, — настойчивее зашептал Малкольм.

Вдруг свет от костра выхватил из тьмы тень. Малкольм насторожился и услышал, как беспокойно заворчали батлаки. Их ворчание усиливалось. Во тьме леса Малкольм увидел пару горящих желтым огнем глаз и вспомнил тварь, что напала на него в канадских лесах, его желудок скрутило. Камни его наручей начали пульсировать, вены на руках надулись, заставляя кожу светиться.

— Друг, ты чего, — пискнул Дуглас. — Я проснулся.

— У нас гости, — сказал Малкольм сквозь зубы.

Он перешагнул через Дугласа. Из леса на них смотрело больше дюжины страшных глаз. Дуглас посмотрел в ту сторону, куда пошел Малкольм и ахнул.

— Стой, глупец, — зашептал он.

Батлаки боялись огня, но того, что скрывалось в лесу, они боялись еще больше. Испуганные животные, бормоча, подошли к спящей Санаре. Из леса вышел самец и громадой своего тела загородил жеребят, надрывно урча, он теснил семейство к лесу.

Санара проснулась от этого шума.

Она заметила Малкольма, который стоял в пяти ярдах от костра. Его наручи ярко горели, осветив дальний край поляны. С пальцев мальчика на землю падали огненные капли. Из леса медленно выходили животные, похожие на волков, крупнее обычного волка, одним видом они внушали ужас.

— Батлаки не убежали, значит, мы окружены, — проговорил Малкольм. — Санара, Дуглас, на вас фланги.

Его последняя фраза прозвучала как команда хищникам и два волка бросились вперед. С рук Малкольма сорвались огненные шары. Оставляя за собой мерцающие дорожки, они устремились в полумрак. Один из нападавших хищников перевернулся в воздухе и отлетел назад. Больше он не поднялся. Другой свалился, как подкошенный, но еще дышал. Он заскулил и медленно стал отползать к сородичам.

За спиной Малкольм слышал шум и возню. До него донеслись звуки электрических разрядов: треск и шипение.

— Сколько? — спросил он, не оборачиваясь.

— По два на каждого, — ответил Дуглас.

Тут же на него бросился злобный хищник и Дуглас отскочил в сторону, выставив вперед руку. Луч света вырвался из его ладони и пробил злобной твари грудь. Бездыханное тело бестии упало в яму с костром. На мгновение стало темно.

Санара прочла заговор и туша чудовища вспыхнула как факел.

Она видела, как грозный хищник бросился на батлаков, посчитав их легкой добычей. Папаша-батлак сбил его в полете ударом задних копыт. Кувыркаясь, как тряпичная кукла, волк улетел во тьму леса и не вернулся.

На поляну перед Малкольмом вышел зверь — матерый хищник.

«Вожак! — думал Малкольм. — Где таких, только откармливают?»

— Господи! — раздался возглас Дугласа. — Ну, куда уже больше-то?

— Следи за своими, — буркнул, не оборачиваясь, Малкольм.

Злобный хищник опустил голову. Шерсть на его загривке стояла дыбом; здоровенные клыки торчали из приоткрытой пасти. Хищник наклонил голову, изучая противника. Он высунул язык, с которого медленно стекла слюна и упала в траву.

Малкольм смотрел, не отрывая взгляда.

Вожак резко рыкнул и бросился на Малкольма. Стая разом хлынула в атаку. Малкольм сделал шаг назад и из его рук вырвались огненные кнуты. Замах и выброс. Вожак пригнулся, кнут распорол ему переднюю лапу. Матерый резким прыжком ушел в темноту. Малкольм закрутился юлой, нанося удары кнутами направо и налево; промах и смертоносные когти чиркнули его по бедру; удар кнута и свирепый враг, скуля, уползает в полумрак. Руки чувствовали, что удары достигают цели. Взмах кнута, уход и лязг смертельной челюсти; удар наотмашь и снова уход. Руки работали как пропеллеры. Огненные кнуты с треском прорезали воздух.

Огненный шар, выпущенный Дугласом, задел плечо Малкольма и разнес голову хищника, прыгнувшего из темноты. Санара увидела, что два небольших волка, возможно молодняк, напали на жеребенка батлака, и бросилась на помощь.

Напор хищников ослабевал, их осталось мало, но Малкольм ждал, когда же вновь появится вожак, и боялся, он чувствовал, как силы покидают его. Наручи не всесильны, это он помнил. Вожак появился неожиданно и напал на Дугласа. Хищник подобно черной молнии, вырвался из темноты и бросился вперед. От неожиданности Дуглас упал на живот, острые как серпы когти, чиркнули его по ягодице. Мальчик заорал от боли.

Малкольм краем глаза заметил бросок матерого и стал приседать и поворачиваться одновременно, расставив руки в стороны. Когда он встал, вожак и еще один из стаи лежали на земле бездыханными.

Все закончилось, так же неожиданно, как и началось.

На поляне, где Малкольм танцевал страшный танец, лежали раненые и убитые хищники. Санара ходила во мраке и шептала заговоры. Туши поверженных хищников вспыхивали желтым пламенем. Поляна походила на жуткий праздничный пирог с множеством зажженных свечей. Девочка подошла к костру, в ее глазах застыли слезы и запоздалый страх.

Тихий голос Дугласа привел ее в чувство.

— Санара, помоги мне, — прохрипел он. — Кажется, я умираю.

Дуглас тянул правую руку к ней, левой он пытался нащупать разорванную ягодицу, из которой торчали два крючковатых когтя. Санара бросилась к нему.

— Лежи, не шевелись, я сейчас.

— Постой, — прохрипел Дуглас. — Я хочу тебе кое-что сказать.

— Конечно, милый, позже.

Санара сбегала за сумкой и склонилась над ним. Дуглас уронил голову и руку на траву.

— Без театральщины, милый, все будет хорошо, — зашептала Санара. — Потерпи.

Двумя резкими движениями она вырвала когти. Дуглас взвизгнул.

— Тебе легко говорить, — неожиданно бодро пискнул он. — Не в твоей… ОЙ!

Санара стала сыпать желтый порошок из бумажного пакетика на раны Дугласа.

— Холодно.

— Терпи, будет как новая, даже лучше, — шептала Санара.

Одной рукой Санара придерживала Дугласа, чтобы он не дергался. Малкольм сидел напротив них и смотрел в землю отрешенным взглядом. Запах горелой шерсти и плоти стоял над поляной тяжелым, невидимым туманом.

— Нас об этом предупреждали, — шептал он. — Но я не думал, что это так…

Он замолчал. Сердце бешено колотилось. Он посмотрел на руки, потрогал плечо. Санара поняла, что его надо отвлечь.

— Малкольм.

Он обхватил голову руками. В глазах мелькали красные точки, запах горелой мертвечины забивал нос, и казалось, что легкие заполняет что-то нечистое. Малкольм закашлялся, и его вырвало.

— Малкольм, помоги мне, — рявкнула Санара.

— Ага, сейчас только закончу, — буркнул он, сплевывая на траву. — Я немного занят…

Дуглас лежал и не шевелился, когда Малкольм подошел к ним.

— Что с ним?

— Спит, — ответила Санара, поднимаясь. — Я применила сильное заживляющее средство и сонный заговор.

Она достала покрывало и накрыла Дугласа, затем взяла Малкольма за руку и подвела к батлаку. Из разорванного бедра животного сочилась кровь. Санара посмотрела на Малкольма.

«Да, слабенькие мне мужчинки достались…» — подумала она.

Из ступора Малкольма вывела сильная оплеуха.

— Ты как? — спросила Санара.

— Нормально, — буркнул он.

— Мне нужна твоя помощь, — сказала она, садясь рядом с раненым батлаком.

Жеребенок лежал на земле и не двигался. Санара чувствовала, как бьется сердце батлака. Она взяла руки Малкольма и приложила их к ране животного.

— Представь, что из твоих ладоней исходит тепло, — шептала она. — С каждым вдохом ты получаешь силу, она растет в тебе, и ты отдаешь ее этому бедному животному.

— Я понял.

Наручи на руках мальчика стали медленно пульсировать. Санара порылась в сумке, достала флакон с коричневой жидкостью и стала лить ее на раны молодого батлака. Наручи Малкольма горели в полную силу.

— Полегче, герой, тебе силы тоже нужны.

— Я понял.

Рана медленно затягивалась, её края горели бледным светом. Санара смазала раствором из баночки остальные раны батлака; животное дрожало всем телом, но встать не пыталось. Девочка подползла к голове юного гиганта, запустила руку в густую гриву и стала что-то нашептывать ему на ухо. Жеребенок перестал дрожать. Санара улыбнулась.

Наручи Малкольма ярко горели. Его белое лицо, словно маска безразличия, ничего не выражало. Санара подошла к нему сзади и коснулась его висков подушечками указательных пальцев.

— Спи, — прошептала она ему на ухо.

Малкольм осел на траву и завалился на бок. Санара заботливо укрыла его.

«Ночь выдалась веселой», — думала она.

Ее била дрожь. Только теперь сильнейшая усталость добралась и до нее. Они в лесу одни и что их ждет впереди, она не знала. Девочка развела костер пожарче. Дрова весело потрескивали. Глядя на огонь, она задремала, остаток ночи, проведя на границе сна. Остальные батлаки, которые успели убежать в лес, к утру не вернулись. Ребята проспали до середины дня. Как только они проснулись, Санара завернулась в покрывало и уснула глубоким целительным сном.

* * *

Молодой батлак резво скакал по поляне, и издавал громкие звуки, похожие на крик осла. Изредка «ржание» превращалось в посвисты. При этом он забавно сворачивал губы трубочкой и задирал голову к небу.

— Еще волков подзывает, — сказала Дуглас.

Он сидел радом с Санарой и гладил ее волосы.

— Их было не меньше дюжины, — сказал Малкольм. — Чтобы прокормить такую стаю нужна большая охотничья территория.

— И что с того?

— Пока ее займет другая стая пройдет много времени.

— Это мир необитаем, — буркнул Дуглас, подражая голосу гроссмейстера.

Санара проспала до следующего утра. Ближе к вечеру вернулись убежавшие батлаки. Мальчики дали им по галете и животные больше не уходили с поляны надолго.

Рано утром Малкольма разбудила Санара. Лицо её сияло бодростью.

— Как тебе удается? — удивился Малкольм.

— Ты о чем? — спросила она.

— Рядом нет водоемов. Косметикой ты не пользуешься, но выглядишь так, что можно сразу на бал.

Санара закатила глаза и часто захлопала ресничками. Она сложила руки в замок, вытянула их перед собой и картинно смутилась. Ей даже удалось покраснеть.

— У нас, добрых волшебниц, есть свои секреты.

Малкольм улыбнулся.

— Понятно, вода из фляжек, — сказал он.

Они засмеялись, и разбудила Дугласа, который резко сел и огляделся.

— Вставай «геройские булки», — хихикнула Санара.

Дуглас посмотрел на Малкольма. Тот, извиняясь, пожал плечами.

Весь день ребята провели в пути. Батлаки двигались быстро. Вероятно, им хотелось уйти подальше от нехорошей поляны. Привал путешественники сделали, достигнув реки, и впервые с начала путешествия у ребят появилась возможность понежиться в воде.

В том месте, куда они вышли, река делала крутой поворот, получилось нечто вроде полуострова. Ребята купались на одной его стороне. Скрытая густой растительностью на другом конце полуострова, купалась Санара. Она увела с собой самку батлаков и жеребят. Самец никуда не спешил. Он меланхолично подошел к кусту, на котором росли плоды синего цвета, по форме похожие на баклажаны и принялся их поедать с завидным аппетитом. Он смачно чавкал, и все глубже и глубже забирался в куст.

— Похоже, батлаков придется бросить, — сказал Дуглас, выходя из воды.

Он посмотрел в сторону башни, которая иглой пронзала облака.

— Идти пешком получится долго? — спросил он. — Как по твоему?

— Не знаю, — ответил Малкольм.

Он лежал на песке. Его белые в горошек боксеры облепил песок. С дальнего конца полуострова раздался окрик Санары, которая плыла верхом на батлаке. Девочка закатала штаны выше колен, а полы рубашки завязала узлом на животе. Один жеребенок плыл вслед за матерью, другой бежал вдоль берега и недовольно ворчал.

— Возможно, и не придется идти пешком, — сказал он, поднимаясь и надевая штаны.

Батлаки оказались отличными пловцами.

Один из жеребят долго отказывался залезть в воду и Малкольм поплыл на том, который не боялся воды. Санара и Дуглас оседлали мамашу семейства и перебрались на другой берег реки. Они некоторое время ждали, когда остальные члены четвероногой семейки залезут в воду, но самец даже не повел ухом, и не спеша, продолжал набивать брюхо. Жеребенок резво скакал вдоль берега и звал мать, но в воду так и не залез. Только когда ребята развернули батлаков и углубились в лес, за их спиной раздался громкий всплеск и призывные вопли жеребенка, который их быстро догнал. Дуглас с сожалением пересел на него.

Ближе к вечеру путешественники расположились на ночлег. Небольшая поляна медленно погружалась в сон, когда, дико шумя и ломая ветки, на нее вывалился папа-батлак. Его шатало. Он громко орал как раненый осел. Малкольм с любопытством наблюдал за животным. Самец пару раз упал, но с трудом поднялся и побрел к костру. Не дойдя до огня, ярдов пять, папаша-батлак встал как вкопанный, широко расставив ноги-колонны. Он низко наклонил голову и красными глазами смотрел на Малкольма. Ноздри его раздувались, как кузнечные меха. Он злобно ворчал.

Мальчик не двигался. Сон нехотя покинул поляну.

— О, папа-гигант вернулся, — сказал Дуглас вставая.

Он достал галету и пошел навстречу батлаку.

— Я бы не советовал, — тихо сказал Малкольм.

— Да что может случиться?

Дуглас еще не полностью проснулся и широко зевнул.

— Он же у нас, просто душка.

Дуглас смело подошел к свирепому животному и потрепал его за ухо, потом с силой запихнул галету в пасть батлаку.

— Жуй, красавчик.

Санара медленно подползла к Малкольму.

— Что он жрал, когда мы уезжали? — спросила она. — Ты аромат чувствуешь?

Малкольм давно учуял стойкий сивушный запашок.

Зверюга пьяна, — прошептал он. — У нас проблемы?

— Пока только у нашего паяца, — ответила она.

Санара лихорадочно соображала, что делать. Она услышала испуганное ворчание за спиной и оглянулась. Батлаки отошли к краю поляны, жеребята испуганно скулили и прятались за маму.

— Похоже, их папашка не первый раз напивается, — прошептала она.

Малкольм оглянулся и наручи на его руках замерцали бледным светом.

— Ты мне только скажи, где этот бык выпивку нашел? — спросил Малкольм.

— Природа на многое способна, — ответила Санара. — Вероятно, он съел каких-то плодов. Они или уже перебродили или процесс завершился в его желудке. Можно сказать с доставкой до места.

— Я так понимаю, это надолго? — уточнил Малкольм.

— Ну, пока он…, — Санара не закончила.

Дуглас продолжал трепать батлака за ухо, а тот яростно крутил головой.

— Ну, спокойной ночи, — сказал Дуглас, широко разевая рот, — мой могучий друг. Ох, и воняет от тебя.

Он с силой хлопнул пьяного батлака по мясистому носу. Зверь обалдело смотрел вслед уходящему Дугласу налитыми кровью глазами, а потом заурчал и пошел за ним.

— Даг, беги, он бухущий в дым! — заорала Санара.

Папа-батлак заревел с силой пароходного гудка.

Сонливость Дугласа как рукой сняло. Он рванул вперед, сверкая голыми пятками, с резвостью заправского спринтера. Пьяный батлак стремительно его настигал. В Дугласе неожиданно проснулся талант прыгуна в высоту. Он подбежал к большому ветвистому дереву на краю поляны и, не замедляя бег, запрыгнул на нижнюю ветку. На этот раз в Дугласе заговорили гены его древних прародителей, тремя ловкими движениями он взобрался на дерево так высоко, что испугался, когда посмотрел вниз.

Батлак не свернул в сторону и не остановился. Его тараноподобная голова, врезалась в дерево, которое дрогнуло и Дуглас, чуть не упал вниз.

— Он убил себя? — раздался сквозь листву, полный надежды голос.

Батлак медленно завалился на бок и захрапел.

Малкольм вздохнул с облегчением и тряхнул рукой, искры веером упали на траву. Санара медленно подошла к дереву, на котором сидел Дуглас. Пьяный батлак не шевелился, его живот медленно ходил в такт дыханию. Санара оглянулась. Жеребята с мамашей вернулись ближе к огню. Они успокоились и не смотрели в сторону лежащего папаши.

— Жив, здоров, — сказала она. — Просто вырубил себя.

Санара стояла под деревом и смотрела на Дугласа. Тот сидел, как сова на высокой ветке, и смотрел с интересом вниз.

— Можно слезать? — спросил он, разглядывая батлака.

— Да, — ответила Санара. — Если что мы его снова на тебя натравим, а ты его вырубишь. Опыт уже есть и по деревьям ты скачешь, как обезьяна.

— Поможешь слезть? — спросил Дуглас, с надеждой в голосе.

— Сейчас найду ветку потолще или веревку подлиннее.

Дуглас нахмурился и отвернулся, похожий в этот момент на филина. Санара вернулась к костру.

— Этот мир может быть и необитаемый, но веселый, — сказала она. — Что не ночь, то шоу.

Малкольм улыбнулся.

* * *

Когда утром ребята собирались в путь, самец еще спал. Они оставили отсыпаться бедного пропойцу, который догнал их к вечеру следующего дня. Еще через день они достигли города.

— Если не считать нападения шайки диких собак и пьяный дебош, дорога была скучной, — сказал Дуглас.

— Ты забыл хищный куст и маленьких злобных зверушек, — сказала Санара.

— Нет, они были милыми.

Малкольм ехал молча, слушая болтовню друзей. Лес начинал постепенно редеть. Сквозь густую листву солнечный свет разрезал полумрак яркими лучами. Звук поступи батлаков изменился. Под ногами животных лежала не земля.

Лес кончился неожиданно.

Кусты расступились и батлаки вышли на широкую улицу пустого города. Абсолютная белизна слепила глаза. Батлаки нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Звук их копыт отражался в лабиринтах строений, нарушая неестественную тишину. Лес стоял ровной стеной у границ города. Мостовая, без единой трещинки, уходила в сторону самой высокой башни города. Казалось, что город покинули недавно или не покидали вовсе. Перед ребятами лежал спящий город.

Ребята спешились и раскрыв рты, смотрели на рукотворные чудеса другого мира. Вдруг Санара оглянулась в сторону леса, недоброе ощущение между лопаток заставило ее поежиться. Звуки леса не утихали, батлаки стояли спокойно, и Санара ничего не сказала друзьям. Беспокойство волной скатилось по позвоночнику и застряло где-то внизу живота.

«Какие сюрпризы нас ждут впереди?» — думала девочка, медленно ведя четвероногую подругу по улице.

Глава 11. Библиотека Тойторра

Ребята стояли на окраине невероятно огромного города. Дуглас и Санара думали, что дойти до него будет просто. Малкольм знал, если бы не их новые помощники, дорога до города могла занять не одну неделю. Сильные выносливые животные продолжали путь даже тогда, когда люди валились от усталости.

— До города мы добрались, — жуя галету, сказал Дуглас. — Дальше куда нам идти?

— В центре города обычно, строят самые главные здания, — сказал Малкольм. — Туда и направимся.

Он достал бинокль и поглядел на главную башню. Её размеры потрясали, без окон и выступов, башня походила на исполинское дерево. Гладкий и ровный ствол словно упирался в облака, а его ветки и листья прятались где-то в белой дымке.

— Невероятно! Просто чудо, — бубнил Малкольм. — Такое ощущение, что эту башню вырастили, а не построили.

Он передал бинокль Санаре. Она стала медленно оглядывать окрестности.

— Мне, кажется, за нами следят? Вы что-нибудь чувствуете? — спросила она. — Еще в лесу это гнетущее ощущение посетило меня пару раз.

— Возможно, это хищники, которые высматривают добычу. Тогда их пугал наш костер, — сказал Дуглас. — Сейчас их пугает город.

— Сейчас это ощущение другое. Мне даже стало холодно, — сказала Санара.

Она поежилась и посмотрела на друзей.

Дуглас достал небольшой бинокль и медленно стал осматривать ближайшие строения и окраину леса. Малкольм подвел батлака к изгороди, увитой растением, с большими сочными листьями и розовыми плодами. Деревья не могли преодолеть невидимую границу города, но редкие вьюны все же запустили щупальца за ее пределы. Вдоль изгородей и стен домов терпеливые вьюны потихоньку отвоевывали город себе.

Недолго думая, животное стало обрывать сочные плоды и с хрустом жевать. Сок стекал по косматой морде и капал на белоснежную мостовую. Остальные батлаки присоединились к пиршеству. Ребята решили зайти в один из домов. Они обошли его по кругу и не нашли входа.

— Странно, — сказала Санара. — Где же вход?

— Может быть, это бочка, — ответил Малкольм.

Дуглас посмотрел на крышу здания.

— Давайте осмотрим другие здания, — предложила Санара.

Ребята перешли улицу, и подошли к строению другой формы, но стилем оно не сильно отличалось от первого. Путники обошли его и тоже не нашли входа. Солнце начинало припекать.

— Давайте переждем в тени, пока батлаки не насытятся, — предложила Санара.

В центре двора росло дерево, больше походившее на гриб. Белоснежный ствол с редкими черными вкраплениями прятался под крону, которая состояла из множества мелких веточек и листьев. Издалека она больше походила на плотную шляпку гриба. Картину довершали белые цветы, которые покрывали ровным ковром верхнюю часть кроны, и свисали вниз на длинных паутинообразных лианах.

Малкольм и Санара расположились на отдых под ним. Дуглас остался около здания без окон и дверей. Он уперся обеими руками в стену и стоял, свесив голову.

«Без окон, без дверей — полна горница людей, — вспомнил Дуглас детскую загадку. — Что это дети? Это — Огурец».

Он представил себе прохладный сочный, зеленый огурец; как он его кусает, и сок стекает по его щекам. Дуглас сглотнул слюну.

— Без дверей… — бубнил он.

Он представил дверь в бабушкиной теплице, где она выращивала огурцы. Представил, как он открывает ее и подходит к грядке. Его фантазия завершилась наяву. Неожиданно в стене под его руками образовалась овальная дыра в рост человека. Дуглас едва не провалился внутрь.

— Ребята! — позвал он друзей. — Я дверь нашел!

— Стой, а вдруг это ловушка, — прокричала ему вслед Санара.

Дуглас ее не слышал и вошел внутрь. В полумраке дома не было ни стульев, ни столов, ни какой-либо другой мебели. Посредине комнаты стояло большое кресло или кровать, похожая на цветок. Он словно рос из пола и распустился, пара гигантских лепестков склонялось к низу. Дуглас обошел его принюхался и ни учуял даже запаха пыли. Мальчик забрался в него и разместился поудобнее.

«Да, это определенно кресло, — подумал Дуглас, — и очень удобное».

Санара и Малкольм зашли в дом, через отверстие в стене, которое затянулось за ними.

«Темновато, — подумал Малкольм. — Свет бы нам, не помешал».

В тот же момент потолок как будто исчез, дневной свет залил дом до краев.

— Дом живой и читает наши мысли, — предположил Малкольм.

— Я тоже так думаю, — ответил Дуглас из кресла.

Малкольм посмотрел на друга.

— И это крууууттттттоо, — продолжил Дуглас, дребезжащим голосом.

Он лежал в кресле.

— Маа-аа-ссаа-жжнн-ооо-ееее кк-рр-ее-сс-лл-оо, — продолжил он нараспев.

— Да, — сказала Санара улыбаясь. — Зачем другая мебель нужна, когда тут такое кресло есть?

Она представила себе простой стул, и он вырос перед ней из пола.

— Замечательно, — проговорила она. — Ну и стол, пожалуйста.

Небольшой столик появился перед стулом.

— Спасибо тебе. Таинственный хозяин замка, — сказала она, садясь за стол. — Чувствую себя красавицей в замке чудовища.

— Главное, чтобы нас, не превратили в метла и чайники, — буркнул Малкольм.

Санара достала блокнот и стала делать пометки. Малкольм обошел помещение несколько раз, приказывая мысленно дому сделать тот или иной предмет мебели, а затем его убрать. В нескольких местах он приказал дому сделать окна. Теплый ветер не врывался в помещение. Стены просто становились прозрачными.

Он подошел к цветку, в котором лежал Дуглас.

— Ну как, ты закончил? — спросил он.

— Ееее-щщщ-ееее нее-ммноо-ггоо, — продребезжал с закрытыми глазами Дуглас.

— Ну-ну, — усмехнулся Малкольм.

Он бросил сумку и сел на пол, глядя на Санару.

— Санара, что скажешь? — спросил он. — Дальше что будем делать?

— Я думаю, как и планировали. Надо идти к башне, — ответила она.

— Что там может быть?

— Мэрия, президентский дворец, много чего, — сказала Санара.

— Найти бы их библиотеку. Вот только мы читать не умеем на их языке, и не знаем, поможет ли переводчик.

Дуглас встал с кресла и подошел к друзьям.

— Что мы знаем об этом мире? — спросил он.

— Вообще ничего, — ответила Санара. — Об этом мире мало информации. В основном слухи. Сюда легко попасть, но сложно вернуться обратно.

— Понятно, — сказал Малкольм. — Нам надо отдохнуть. Надеюсь, наши батлаки не разбегутся.

Малкольм растянулся на полу и представил, что он лежит на морском пляже, где песок мелкий и горячий. Он почувствовал, как пол размяк под ним и стал теплым.

«Отлично. В самый раз, — думал он, закрывая глаза. — Спасибо тебе. Кто бы ты ни был».

Он провалился в быстрый неспокойный сон. Ему снилась Дебора:

«Он держал ее за руку. Они стояли на пирсе, который уходил далеко в океан. Малкольм оглянулся. Его дыхание перехватило. Берега не было видно.

— Где мы? — спросил он.

— В центре мира, — ответила она.

Он взял вторую ее руку. Она повернулась к нему лицом и приблизилась вплотную. Он сложил ее руки вместе и стал целовать. Она улыбалась. Малкольм ощутил легкий, еле уловимый аромат.

— Я скучал, — сказал он.

Она молчала, продолжая улыбаться. Дебора освободила руки и стала нежно гладить его лицо, пристально глядя в глаза.

— Я тоже скучала, — сказала она.

Она отвернулась, посмотрела в ту сторону, где пирс резко заканчивался, и подошла к его краю. Малкольм последовал за ней, продолжая держать за руку. Он обнял ее сзади и утонул лицом в копне ее распущенных волос. Он уже забыл, как это прекрасно.

Они стояли долго и молча, наблюдая, как редкие облака движутся по небу. Девушка поежилась.

— Ты замерзла? — спросил Малкольм.

Он медленно повернул ее к себе и поцеловал. Когда он открыл глаза, ее не было рядом, но руки хранили тепло ее плеч.

— Дебора! — крикнул он.

Ответа не последовало. Он стоял один. Малкольм огляделся, но никого рядом не было. Им завладела тревога. Поднялся сильный ветер, который быстро стал набирать мощь бури. Волны стали накатывать на пирс с угрожающей силой. Пирс скрипел и пошатывался. Очередной волной мальчика отбросило на перила. Он посмотрел в ту сторону, откуда, по его мнению, начинался пирс. Небо там было черно. Гигантские валы, гонимые бурей, напоминали языки чудовищ. Мальчик почувствовал сильный толчок. Доски и опоры взлетели в воздух. Казалось, море их пожирает.

Малкольм стоял на единственном уцелевшем обломке пирса, который еле держался на шести сваях. Он шатался под ударами стихии, но не падал.

Вода стала вязкой, ее матово черная поверхность ничего не отражала. Теперь она не бросалась неистово на маленький островок, на котором стоял мальчик. Она медленно взбиралась по сваям, цеплялась за перила. Доски со скрипом чернели и изгибались. Большие черные гвозди, словно зубы неведомого хищника, пытались дотянуться до Малкольма.

Малкольм услышал крик Деборы.

— Малкольм, Помоги!

Девочка держалась за перила. Она по пояс погрузилась в жижу, которая недавно была водой. Руки ее, как будто приросли к перилам и стали медленно чернеть. Она закричала. Малкольм бросился к ней.

— Стой!

Услышал он за спиной чистый, словно колокольный звон голос. Мальчик почувствовал жар и увидел, как все вокруг озарил нестерпимо яркий свет. На мгновенье он ослеп. Малкольм зажал глаза руками и закричал от боли. Жуткий шум сменился абсолютной тишиной.

Он открыл глаза.

Обломок пирса, словно плотик, висел в абсолютной пустоте. Рядом медленно вращались обломки свай. Эта пустота была живой. Мириады ярких разноцветных огней горели вокруг. Они поодиночке и стройными группами плясали невероятный по красоте танец.

Плотик медленно вертелся. Мальчик стоял так, как будто ничего не происходило. Как будто этот кусок старого дерева стал центром притяжения. Малкольм поднял голову. Над ним безбрежным океаном распростерлась тьма.

Вдруг из тьмы выплыл дракон, ужасающая красота которого завораживала.

Обломок пирса повернулся и над головой мальчика разлился океан света, из молочной белизны которого выпорхнула птица. Перья ее горели огнем и переливались, блеск огненных глаз внушал благоговейный страх.

Птица взмахнула крыльями, и маленький плотик плавно развернуло. Малкольм увидел, как два прекрасных существа сшиблись в яростной схватке. Они кружились, словно в танце; Жар-птица и Дракон слетались и разлетались вновь, не причиняя друг другу вреда.

Мальчик понял, что видел не схватку двух титанов, он видел долгий, страстный, безумный танец двух влюбленных. Каждый взмах их крыльев разворачивал иотбрасывал плотик мальчика все дальше. Малкольм не мог видеть влюбленных исполинов. Он побежал на край плота, чтобы досмотреть великолепный танец.

Раздался взрыв…».

Малкольм резко вскочил.

Он сидел на мягком полу, Санара смотрела на него, удивленно вскинув брови. Дугласа нигде не было видно. Мальчик встал и подошел к стене, превратив ее в зеркало. Он смотрел в отражение долго и пристально. Вдруг его лоб покрылся чешуей, а кожа похолодела. Малкольм закрыл глаза. Когда он открыл их, из зеркала на него смотрело его привычное лицо. Он приблизился к зеркальной поверхности, пытаясь заглянуть вглубь зрачков.

Стена позади него открылась, и вошел Дуглас.

— Город как город, — громко сказал он. — На окраине дома скромные. Ближе к центру становятся выше и толще.

Он подошел к Санаре. Малкольм присоединился к друзьям и сел на кресло, которое поднялось из пола.

— Я побывал еще в нескольких домах поблизости, — заговорил Дуглас. — Они похожи друг на друга; пустые внутри, в центре такое же кресло, похожее на цветок, и никакой мебели.

— Что еще ты смог найти? — спросила Санара.

— Ничего. Кстати, наши батлаки убежали. Так что до центра города, придется идти пешком.

— Может быть, это и к лучшему, — сказал Малкольм. — Галеты у нас почти кончились.

— Не обобщай, — возразил Дуглас.

Он достал из кармана половину галеты и съел ее. Демонстративно облизав большой и указательный палец, он качнул головой.

— Вот теперь галеты у нас почти закончились.

Дуглас посмотрел на Малкольма.

— Извини, друг, — сказал он тихо. — Продолжай.

— Мы не знаем, сможем ли найти для наших временных питомцев еду там, куда идем, — сказал Малкольм. — Поэтому это даже хорошо, что они вернулись в лес.

Дуглас подошел к Санаре, которая что-то записывала в блокноте.

— Как, по-твоему, далеко до центра? — спросил он.

Санара отложила блокнот и перевела взгляд на Дугласа.

— По моим расчетам, до самой высокой башни отсюда примерно шестьдесят семьдесят миль. Скорость ходьбы человека примерно три, три с половиной мили в час, — начала говорить Санара. — Простые расчеты показывают, что нам понадобится как минимум еще часов двадцать, двадцать пять для пешего перехода.

— При условии, что мы ни разу не остановимся на привал и прочие развлечения, — перебил Малкольм.

Дуглас смотрел на друзей озадаченно. Его брови жили собственной жизнью, отражая на его лице гамму чувств.

— Но, беря во внимание твои короткие ножки, — снова заговорила Санара. — Нашу неминуемую усталость, то к вечеру завтрашнего дня, думаю, доберемся.

Дуглас покраснел, как вареный рак, и вышел на улицу.

— Он обиделся? — спросила Санара.

— Ты ему нравишься, — ответил Малкольм. — Подколы с твоей стороны он воспринимает особенно близко к сердцу.

Санара вскочила из-за стола и выбежала на улицу. Малкольм сел на ее место и стал изучать ее пометки в блокноте, периодически качая головой в знак согласия. Его друзей не было минут пятнадцать. Когда они вернулись, Малкольм ждал их с сумкой на плече.

— В дорогу? — спросил он.

— Да, — ответили они хором.

Малкольм обратил внимание на то, что когда они вошли в дом, Дуглас держал Санару за руку. Стоило Малкольму посмотреть на них, как Санара осторожно высвободила руку. Дуглас этого не заметил, его лицо сияло.

Перед тем, как тронуться в путь, ребята вернулись к лесу и собрали в дорогу съедобные орехи и плоды, похожие на инжир. Дуглас обстрогал три длинных палки.

— Зачем это? — не поняла Санара.

— Держи, — ответил Дуглас. — Потом спасибо скажешь.

— Подарок от Мастера Посохов, — сказал с улыбкой Малкольм.

Дуглас поклонился.

— Теперь мы полностью готовы.

— Тогда вперед, — сказала Санара.

Ребята повернулись лицом к исполинской башне.

* * *

С высоты гор город походил на колесо. Из его центра расходились главные улицы, словно двенадцать широких спиц. Их соединяла сеть из мелких второстепенных улиц. Казалось, будто город проектировал паук, который любил натягивать паутину между спицами.

Ребятам повезло, они вышли к одной из таких главных улиц. Широкое ровное полотно походило на скоростное шоссе. Путешественники шли, скрываясь в тени домов.

Жара и влажность леса изматывала, хотя листва деревьев большую часть времени скрывала их от солнца, но в городе постоянно дул легкий ветерок и Дуглас предположил, что город проектировали так, чтобы он сам себя охлаждал.

Ребята старались идти не торопясь, берегли силы. Дома вокруг постепенно менялись, росли вширь и ввысь, но самой популярной формой крыши оставался полукруглый купол или шпиль. Вскоре ребята уже не смотрели по сторонам или вверх, они смотрели только вперед, но башня казалась такой же далекой, как и вначале пути.

Первый привал устроили спустя четыре часа. Они зашли в первое попавшееся здание, пустое и холодное, даже кресел в форме цветов не было видно. Ребята, не обратили внимания на то, что дверь так и не заросла. Дуглас мысленно приказал дому сделать для них стулья и из пола выросли три столба с седлами.

— Что это? — не поняла Санара.

— Вероятно, я до сих пор сожалею, что при езде на батлаках у нас не было седел, — пожав плечами, сказал Дуглас.

— Лучше я, — сказал Малкольм.

Он присел, коснулся пола рукой и представил три обычных стула. У седел на столбах появились высокие спинки.

— Ну, а ты о чем думал? — спросила Санара. — О чоппере?

— Не пойму, что происходит, — честно ответил Малкольм.

Когда Санара попыталась что-либо попросить у дома, ничего не произошло и попытки Дугласа тоже ни к чему не привели. Малкольм забрался в одно из седел, а Дуглас стал обходить помещение. На полу нашлось двенадцать кругов с рисунками внутри, которые располагались друг над другом, в рядах по четыре штуки, тринадцатый круг был расположен поодаль. Санара подошла к Дугласу, и они некоторое время смотрели на находку.

— Больше похоже на надпись, чем на рисунок, — сказала Санара.

— Жаль, что мы не знаем здешнего языка, — проговорил Дуглас. — Это похоже на кнопки в телефоне или в лифте.

Дуглас наступил на один из кругов и поглядел по сторонам, но ничего не случилось. Он начал беспорядочно прыгать с одного круга на другой. Наконец, он перестал прыгать и подошел к Санаре.

— Что это может быть?

— Не знаю, — ответила Санара. — Пойдем, нам надо отдохнуть.

Они присоединились к Малкольму. Он дремал на кресле и вздрогнул, когда ребята подошли.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил он.

— Да, — ответил Дуглас. — Здоровенный телевизионный пульт.

— Или какую-то местную игру, — уточнила Санара.

— Понятно.

Малкольм снова откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Отдохните, нам еще долго идти, — буркнул он.

Дуглас сел на кресло. Санара отошла к стене, расстелила плед и улеглась на него, положив под голову сумку. В комнате воцарилась тишина, и только ветер изредка свистел в дверном проеме. Ребята отдыхали около часа.

Первым стал собираться Малкольм. Он размял ноги и вышел на улицу. Тени домов стали длиннее. Он не торопил друзей, осматривая окрестности. Его внимание привлек лес, такой темный и далекий. Он собирался вернуться в дом, и уже подошел к двери, когда его охватило беспокойство: странное, гнетущее, чувство как будто ему в спину летит стрела. Малкольм резко обернулся и сглотнул. Лес на окраине города лежал в безмятежном спокойствии.

— Что случилось? — спросила Санара.

Она вышла из дома и увидела озадаченный взгляд Малкольма.

— Помнишь, ты говорила, про странные чувства, — начал он. — Словно за тобой наблюдают.

— Да, — ответила она.

— Я только что испытал нечто подобное, — сказал мальчик и снова оглянулся в сторону леса.

— Лес далеко, — сказала Санара, — странно.

— Что странно? — спросил Дуглас.

Он вышел из дома и подошел к друзьям, которые молча смотрели в сторону леса.

— Мне кажется странным, что дверь не закрывается, и кресла не исчезают в полу, — сказал Дуглас.

— Батарейки сели, — отрешенно сказал Малкольм.

— У чего? — не понял Дуглас.

— У дома! — ответил Малкольм, не поворачиваясь. — Откуда, по-твоему, дом берет энергию на эти веселые фокусы: стулья, столы, твой массаж?

Дуглас вскинул брови и оглянулся на дом. Дверь медленно затягивалась. Последние дюймы дались дому особенно тяжело.

— Наверное, ты прав, — сказал Дуглас.

Малкольм предложил идти дальше узкими боковыми улочками и друзья согласились. Они шли до самых сумерек.

— Где остановимся на ночлег? — спросила Санара.

— Нам бы еще несколько миль пройти, — сказал Малкольм.

— Скоро совсем станет темно, — проговорил Дуглас, глядя на небо.

— Да, освещение нам бы не помешало, — сказала Санара.

Не успела она закончить фразу, как мостовая, по которой они шли, засветилась ровным зеленым светом. Переулки и улочки на сто футов вокруг ожили, подсвечивая фасады домов.

— Свет заказывали? — спросил Дуглас.

— Да, — сказала Санара. — Теперь можно идти хоть до самого утра.

Ребята продолжили путь. Зеленоватый свет мостовой двигался вслед за ними, раздвигая наступающий мрак впереди и отступая позади. На небе уже ярко горели звезды, когда ребята решили остановиться на ночлег. Их внимание привлек приземистый домик, который сиротливо смотрелся среди рослых братьев. Он вызывал ощущение уюта. Не сговариваясь, ребята направились к нему.

Дверь образовалась в стене по первому приказу, внутри сразу загорелся свет, и появилась простая мебель, у стены появился камин, в котором горел огонь, и центр комнаты был пустым.

— Странно, что этот дом не из пряников сделан, — буркнул Дуглас.

Он стоял на улице и через порог заглядывал внутрь.

— Ведьм нет? — спросил он.

— Да, загадочный домишко, — согласился Малкольм.

Он положил сумку к стене и подошел к камину, который не давал тепла, хотя треск дров ласкал слух. Малкольм запустил руку в огонь, и языки пламени стали лизать пальцы, не причиняя боли. Он попытался взять полено, но рука прошла сквозь дерево и уперлась в пол.

— Хорошая имитация.

Санара передвинула стул и села.

— Похоже, не все здесь имитация, — сказала она.

Она стала выкладывать на стол содержание сумки и рядом с орехами легли сушеные листья, свернутые трубочкой. За день до этого, Санара нашла интересное дерево. Батлаки не ели его зеленые листья, зато с завидным азартом отнимали друг друга сухие. Санару это заинтересовало, она сорвала один сухой лист и попробовала. Вкус тонкой, хлебной лепешки, заставил забыть о галетах. Недолго думая, Санара набрала полную сумку этих листьев.

— Сегодня у нас к столу тонкий хлеб и питательные орехи, — сказала она, делая пригласительный жест.

— Инжир закончился? — спросил Дуглас.

Он порылся в сумке, но нашел только орехи и хлебные листья.

— Держи, друг, эксклюзивная доставка, — проговорил Малкольм. — Только для вас и только сегодня в единственном экземпляре.

Он положил на стол коричневый плод, который сладостью и ароматным напоминал густое малиновое варенье. Дуглас нагнулся над столом и шумно втянул воздух. Арамат «инжира» и хлебных листьев заставлял сглатывать слюну.

Мальчик достал нож и осторожно разрезал плод на три части.

— Пируем! — сказал Дуглас.

Он насадил кусок на кончик ножа и отправил в рот.

— Я в раю! — прошептал он.

Дуглас откинулся на спинку стула, наслаждаясь вкусом волшебного плода. Малкольм и Санара чистили орехи и складывали их на развернутый хлебный лист.

— Надо будет на обратном пути захватить этих плодов побольше, — заговорил Дуглас. — Может, наши садоводы смогут их вырастить на острове.

— Хорошая мысль, — согласилась Санара.

Она ела «инжир», откусывая по чуть-чуть.

С трапезой покончили быстро. Когда стали собираться ко сну, гостеприимный дом сделал пол мягким и податливым как перина. Дуглас попросил дом, сделать парочку открытых окон и прозрачный потолок. Глубокий и спокойный сон пришел быстро. Ребятам казалось, что дом способен защитить их от любого врага. Так оно и было.

Утром Дуглас проснулся первым и не стал будить друзей. Небо уже начинало светлеть. Он вышел на улицу и подошел к стене. Мальчик коснулся ее, представив себе водопроводный кран, из которого течет вода. Мгновение спустя из стены появился изогнутый носик, щедро окатив ботинки Дугласа. Вода падала на белый камень двора и тут же впитывалась. Громко фыркая и брызжа водой в разные стороны, Дуглас стал умываться. Прохладная вода смыла остатки сна, и мальчик почти закончил, когда услышал за спиной хлопанье крыльев. Ветер, который поднялся, сдувал поток воды на стену дома. Дуглас обернулся, протер глаза и раскрыл рот. Он застыл, не зная, что делать — защитные заговоры вылетели из головы.

Перед домом сидел самый настоящий дракон.

Дуглас никогда до этого не видел живых драконов — только картинки. Ящер показался ему невероятно огромным. Рептилия расправила крылья и когтистыми кончиками процарапала глубокие борозды на соседних домах. Мальчик икнул. Дракон стал медленно приближаться. Его черная чешуя блестела в лучах восходящего солнца. От носа через широкий бугристый лоб шел роскошный гребень. Он смотрел немигающими темно-зелеными глазами и жадно вдыхал воздух, водя мордой из стороны в сторону. Верхнюю губу приподнимали два светло-желтых клыка. Дуглас смотрел на них, как завороженный, продолжая икать. Он хотел закричать, но из пересохшей глотки вырвалось тихое сипение.

Мальчик упал на колени и стал молиться, уронив голову на грудь. Он почувствовал, как голова дракона медленно приблизилась к нему, и рептилия обнюхала его. Вдруг мальчик понял, что зверь прижался к его голове подбородком и замер.

Если бы Дугласа спросили, о чем он думал в этот момент, он бы не вспомнил. Возможно, эти мысли удивили или смутили старую, грозную рептилию. Дракон звучно фыркнул и отступил, удивленно смотря на мальчика. Ящер мотнул головой, издал утробный рык и взлетел.

Ветер растрепал волосы Дугласа. Он так и стоял на коленях и благодарил богов, которых вспомнил, когда Санара и Малкольм вышли из дома.

— Ты чего делаешь? — спросила Санара.

— Мммм, молится, — предположил Малкольм. — Что-то новенькое.

— Ой, водичка, — вскрикнула Санара.

Она подбежала к кранику, и набрав в ладоши воды плеснула ее себе в лицо.

— Какое чудо!

Она почувствовала на плече чью-то руку и обернулась. Остекленевшие глаза Дугласа смотрели в одну точку. Он осторожно отстранил Санару и прильнул к крану, жадно глотая воду.

— Даг, ты в порядке? — спросил обеспокоенный Малкольм. — Молитвы по утрам — не твой стиль.

Дуглас закончил пить, прислонился к стене и медленно осел.

— Я знаю, кто за нами следил и откуда у вас эти странные ощущения.

Друзья смотрели на него, ожидая продолжения. Дуглас поднял руку, указывая на стены зданий, но глубокие борозды от когтей бронированной рептилии исчезли.

— По-моему, я видел дракона. Он сел сюда, исцарапал стены соседних домов, обнюхал меня и улетел.

Малкольм и Санара еще раз осмотрели соседние дома, но не увидели исцарапанных стен. Санара потрогала холодный лоб Дугласа.

— Я здоров, — огрызнулся мальчик. — Возможно, дома зарастили повреждение. Я точно видел дракона. Он даже обнюхал меня и коснулся.

— И все? — спросил Малкольм.

— Да.

— Почему он тебя не съел?

— Я не знаю.

Санара осторожно обнюхала его.

— Я поняла, почему дракон не съел тебя, — сказала она. — Я думаю, он бы и нами побрезговал.

— Ты о чем? — спросил Дуглас.

Он нахмурился, ожидая очередной укол с её стороны.

— Мы давно не купались, — улыбнулась она. — Вернемся домой, я на неделю залезу в сауну.

В этот миг пустые улицы города заполнил звонкий ребячий смех. Напряжение, которое висело в воздухе с момента, как ребята попали в пустой город, бесследно ушло. Отсмеявшись, они вернулись в дом.

— Чем бы ни была эта тварь, надо быть осторожными, — сказал Малкольм.

К вечеру они планировали дойти до центра города. Они быстро позавтракали и тронулись в путь.

Пейзаж оставался однообразным. Белые здания, ровные улицы, небо над головой и редкая песнь ветра в закоулках. Это продолжалось до тех пор, пока на пути ребят не появилось сооружение, похожее на амфитеатр, которое они решили обследовать его.

Широкие ступеньки вели вверх. Высота сооружения не превышала ста футов. Высокие башни зданий стояли от этого загадочного строения поодаль. Верхняя кромка строения имела перила и была похожа на гоночный трек. Внутри амфитеатр больше напоминал фантастический морской порт. Нагромождение причалов и переходов, причальных демпферов и захватов. Дно этого сооружения было гладким, но Малкольм заметил едва различимые лепестки диафрагмы.

— Вот почему нет дорог, — сказал Дуглас. — Они летали на воздушных кораблях, а мы сейчас видим перед собой аэровокзал или воздушный порт.

— Возможно, — сказал Малкольм.

Они прошли по верхней кромке порта к противоположной лестнице, что вела вниз и снова вышли на главную улицу. Впереди ждал целый день и мили пути, скучный пейзаж и песни ветра.

* * *

Солнце клонилось к горизонту, когда они добрались до цели. Ребята стояли около центральной башни. С окраины города она казалась большой, вблизи она походила на бесконечную стену.

Дуглас знал, что если смотреть с высокого здания вниз, может закружиться голова, но он никогда не думал, что такое возможно, когда смотришь вверх. Ребята подошли к стене, каждый прикоснулся к ней и представил дверь. Стена раскрылась широким прямоугольным проходом.

— Королевский прием! — сказал Дуглас.

Они вошли в башню, и дверь исчезла, забирая с собой свет. Постепенно тьма расступилась. Казалось, воздух светится вокруг.

— Что и тут никакой мебели? — буркнул Дуглас.

— Лестниц и лифтов, тоже нет, — сказала абсолютно серьезно Санара.

Она смотрела вверх в непроглядную тьму. Создавалось ощущение, что они находились на дне глубокого колодца.

— Ну, мы пришли. Куда теперь? — спросил Малкольм.

Абсолютную тьму рассеивал свет, который концентрировался только возле них, словно их окружали миллионы светящихся пылинок. Ребята пошли туда, где во мраке заметили светящуюся голубую точку. На белом полу, то тут, то там попадались серые круги с рисунками разных иероглифов, животных, растений и пейзажами. Они появлялись из мрака, когда ребята к ним подходили и так же медленно в него погружались.

— Что это? — спросила Санара. — Как, по-вашему?

— Фрески. Для украшения пола.

— Мне так не кажется, — заговорил Дуглас. — Помните, в том доме, что любезно предложил нам седла вместо стульев? В нем мы видели похожие фрески.

Малкольм молчал и смотрел в сторону голубого огонька, пытаясь понять, как долго им еще идти. Санара и Дуглас оживленно спорили и не следили за временем просто шли за Малкольмом, который не слушал их. Он ускорил шаг по мере приближения к голубому свечению.

Когда они подошли к источнику голубого света, оказалось, что это светится одна из фресок на полу, которая изображала что-то знакомое.

— Что это? — спросила Санара.

Она посмотрела сначала на Дугласа, а затем на Малкольма.

— Даже и не знаю, — задумчиво, ответил Малкольм. — Что скажешь, Даг?

— Что-то знакомое, — ответил Дуглас.

Он присел и коснулся круга рукой. Маленькие голубые молнии пошли по руке вверх к локтю мальчика. Он в испуге отдернул руку.

— Это же верхушка этой башни. Помните, с горы было видно, только она в облаках была, — сказала Санара. — Я видела ее буквально секунду.

Дуглас вновь коснулся круга, но в этот раз, он позволил молниям щекотать его руку дольше.

— Знакомое ощущение, — обратился он к друзьям. — Так было в тот момент, когда я оказались на круглой поляне высоко в скалах.

— Я ничего не почувствовал, — ответил Малкольм, касаясь круга.

— Я тоже, — поддержала его Санара. — Хотя нет, ноги потом некоторое время были как ватные.

— Я знаю, что это такое, — сказал, вставая Дуглас, — эти фрески на полу средства транспортировки. Это порталы в другие места этого мира.

— Почему тогда ничего не происходило, когда мы наступали на них? — спросила Санара. — Я наступила раз десять точно.

— Скорее всего, они обесточены, — сказал Малкольм. — Город стоит один уже много веков. Он пытается сохранить то малое, что у него осталось, или хозяева отключили лишнее. Вариантов много.

— Возможно, — сказал Дуглас. — Но этот переход работает, и я узнаю, куда он ведет.

Неожиданно для друзей он быстро вошел в освещенный голубым свечением круг. Его тело окутал сноп искр. В мгновение ока, с треском и шипением, он превратился в огненный шар, который сжался в тонкий луч света, и устремился вверх.

— Вот клоун! — в сердцах сказала Санара. — Ты это видел?

— А то, я рядом стою. Думаю, с ним все в порядке.

Он пытался говорить, как можно более спокойно, хотя тоже волновался за друга.

«Где бы ты ни был, найду и взгрею, как следует», — думал он про себя.

Прошло не больше минуты, луч света рассек полумрак и огненный шар рассыпавшись на мириады искр превратился в Дугласа.

— За мной. Там круто, — сказал он и снова вошел в круг.

Недолго думая, ребята последовали за ним. Санара буквально впрыгнула в круг на полу. Когда она исчезла, Малкольм немного постоял, оглядываясь по сторонам, набрал в грудь воздуха и вошел внутрь светящегося круга.

* * *

Ребята стояли в просторном светлом помещении и смотрели по сторонам. Похожие на цветы кресла стояли по кругу, повернутые к центру комнаты. Из центра, вверх к куполу, уходила сверкающая разноцветными огоньками колонна. Казалось, как будто миллионы светлячков роятся, и непреодолимая сила не дает им разлететься по комнате. Едва уловимый, звон наполнял помещение. Ребята решили подойти поближе к колонне и посмотреть, что это. Оказалось, колонна состояла из невероятного количества кристаллов разного цвета и размера. Они свободно плавали внутри пространства колонны и не покидали ее пределов, хотя видимых препятствий не было. Дуглас попытался засунуть руку внутрь колонны, но его рука встретила сопротивление.

На этот раз Санара не выдержала.

— Дуглас, рано или поздно ты засунешь руку, ногу или голову не туда. Тебе ее отрежут, откусят или в лучшем случае больно пощекочут.

Дуглас оглянулся на друзей. Они смотрели на него с укоризной.

— Да ладно вам, — заговорил он, обиженно. — Как прикажете поступать?

— Сначала думай, затем делай, — ответил Малкольм, а потом добавил с улыбкой.

— Хотя говорят, безрассудство рушит горы. Если бы не ты, мы бы так и стояли внизу и смотрели на голубой огонек.

— Что ты несешь? Если бы он ошибся? Если бы его не стало?

— Победителей не судят! — ответил Малкольм. — Он уже не маленький. Сам должен думать, куда и чего он сует.

Малкольм положил сумку на пол и пошел в сторону ближайшего кресла. Санара смотрела на Дугласа, который стоял в позе покаянного грешника и смотрел на нее, как нашкодивший щенок.

— Ау-ау-ау, — проскулил он, подражая щенку.

В этот миг она ненавидела и любила его одновременно. Его щенячий взгляд делал его милым, а поступки выставляли безрассудным кретином. Санара разозлилась, понимая, что он хочет ей понравиться и делает это коряво, как умеет.

«Этот идиот погубит себя когда-нибудь, — подумала она, — и меня заодно».

Она посмотрела на него испепеляющим взглядом и с ее рук в пол проскочили две красные молнии.

— Ой-ой, — сказать Дуглас.

— Я не знаю, зачем ты постоянно рискуешь, но ты прекратишь это делать, — прорычала она.

— Я больше так не буду! — прокричал он, убегая за колонну. — Не стоит на меня тратить магическую энергию!

— Это мне решать, — услышал он в ответ глубокий гортанный голос.

— Никогда не зли ведьму, — шептал на бегу Дуглас.

Он быстрым шагом огибал колонну и вдруг резко остановился. Санара стояла перед ним, а молнии в ее руках превратились в длинные огненные розги.

— Мамочки мои, — проговорил Дуглас. — Да тут все серьезно.

Он развернулся и побежал в обратную сторону.

— А то, — услышал он шипящий голос Санары.

Он тут же почувствовал, как что-то больно ужалило его в правую ягодицу.

— Со мной так нельзя, я раненый, — закричал Дуглас и театрально захромал на левую ногу.

— Не та нога… — прорычала Санара.

Левую ягодицу Дугласа обожгло. Пробегая мимо кресла, на котором удобно устроился его друг, он позвал его.

— Малкольм!

Малкольм наблюдал за происходящим и не пытался вмешиваться.

— Дуглас!

Малкольм отсалютовал ему двумя пальцами и Дуглас скрылся за колонной. Когда мимо Малкольма прошла Санара, она даже не посмотрела в его сторону, продолжая стремительно огибать колонну. С тонких длинных розог на пол падали искры.

«Ну и славненько, — думал Малкольм. — Влюбленные бранятся — только тешатся».

Он закрыл глаза.

«Надеюсь, после этой веселой разрядки они смогут придумать, где искать Оборотный ключ? — думал он. — Было бы неплохо узнать, что это за столб с кристаллами?»

Какое-то шестое чувство подсказывало Малкольму, что этот столб важен. Кресло, в котором сидел мальчик, было удобным, он уже начал клевать носом.

«Мне нужен отдых, — думал он, — а потом, будем искать ИНФОРМАЦИЮ…»

Малкольм почувствовал, как что-то сжало его виски и стянуло тело. Он открыл глаза в абсолютной темноте и попытался пошевелиться, чувствуя себя мумией в темном и душном, каменном гробу. Страх на мгновенье завладел им.

— Ребята! — позвал он.

Дуглас в это время бегал вокруг колонны и прятался за креслами от Санары. Звонкие, хлесткие звуки наполняли просторную комнату.

— Ну, прекрати, — кричал Дуглас. — Санара, ну, в самом деле.

Он с легкостью отбивал удары ее розог, создавая защитный барьер, который вспыхивал при каждом ударе.

— Ты должен научиться рисковать разумно, — неслось ему вслед.

— Ну, все! — сказал он сквозь зубы.

Дуглас неожиданно развернулся, и розга полоснула его по щеке, оставив красный след. Он схватил Санару за руку, резко развернул и оказался у нее за спиной, обхватив обеими руками, он поднял ее над полом.

— Ну, хватит. Ну, все, — шептал он. — Успокойся. Прости.

Она шипела, как свирепая кошка, попавшая в ловушку и била кончиками розог ему по ногам. Дуглас терпел и не отпускал ее.

— Отпусти, — рычала она.

— Тебе хорошо, — продолжал он шептать ей на ухо. — Спокойствие наполняет тебя.

Дуглас прошептал заговор спокойствия и поцеловал ее в затылок. Волна тепла накрыла их с головой. Санара обмякла в его руках и больше не сопротивлялась. Розги исчезли.

— Отпусти меня, — сказала она.

Дуглас разжал объятия. Санара отошла не оглядываясь, поправляя прическу. Он стоял и смотрел ей вслед. Она повернулась, ее щеки и ушки пылали румянцем. Она еще раз поправила волосы, глядя на Дугласа, и по ее щекам побежали слезы. Дуглас не знал, что делать. Он медленно подошел к ней и обнял. Санара всхлипывая, зарылась лицом в его плечо.

— Я постараюсь больше не рисковать без надобности, — шептал он. — Прости меня.

Они стояли, обнявшись. Дуглас боялся шевельнуться. Для него это были самые долгие пять минут в жизни. Санара стала осторожно его отталкивать.

— Раздавишь, — прошептала она.

Дуглас улыбнулся, и отпустил ее, отступая на шаг. Санара смотрела по сторонам.

— Где Малкольм?

— Он же в кресле отдыхал, — ответил Дуглас.

Он с любопытством оглядел комнату.

— Мэл!

Эхо повторяло имя друга, но Малкольма нигде не было видно. Ребята обошли колонну и наткнулись на сумку Малкольма. Только тут они обратили внимание на одно из кресел — цветок исчез. На его месте стоял кокон. Едва различимые лепестки кресла-цветка сжались в подобие куколки бабочки.

— Мэл, друг! — сказал Дуглас. — Держись.

Он выхватил нож и бросился на помощь, пытаясь разжать лепестки с его помощью. Санара помогала ему.

— Малкольм, ты здесь? — крикнула она. — Ты как?

И тут они услышали приглушенный звук его голоса.

— Ребята, все хорошо. Отойдите я сейчас.

Они отошли в сторону. Лепестки кресла-цветка стали медленно разжиматься. Когда кокон полностью раскрылся в центре этой странной колыбели лежал Малкольм.

— Я, надеюсь, ты не превратился в бабочку? — прыснул Дуглас.

Ребята подошли к креслу.

— Что случилось? — спросила Санара.

Малкольм привстал на локте и с горящими от нетерпения глазами сказал:

— Это библиотека. Мы в хранилище знаний. Все, что нам надо, в кристаллах. Кресла позволяют читать их. Каждый кристалл в этой колонне — это миллионы книг, свитков, мыслей, знаний и опыта. Мы найдем то, что ищем.

Он спрыгнул с кресла, подбежал к колонне и коснулся ее рукой. Цветовой хаос в колонне стал меняться, кристаллы стали выстраиваться в спирали одного цвета. Малкольм вернулся к друзьям, которые так и остались стоять у кресла.

— Выбирайте себе кресло. Садитесь в него и мысленно представьте, о чем хотели бы узнать, — сказал Малкольм, снова садясь в кресло. — Попробуйте. Втроем мы найдем быстрее.

Кресло Малкольма начало скручиваться в кокон.

— Да и попросите кресла не сжимать слишком сильно. Хозяева этого мира были худыми.

Последний лепесток скрыл его в недрах кокона.

— Дамы вперед.

Дуглас поклонился Санаре и указал на ближайшее кресло.

— О, вы настоящий рыцарь, месье, — ответила она.

Когда три кресла в огромном зале превратились в коконы, кристаллы разлетелись по комнате, а затем образовали купол. Они выстраивались в замысловатые разноцветные фигуры и вились над коконами. Периодически один или несколько кристаллов прекращали кружиться и погружались в один из коконов. Через некоторое время они вновь появлялись, продолжая колдовской танец.

* * *

Ребята попали в другой мир. Иллюзия присутствия была абсолютной.

Из тьмы и миллионов звезд над головой зародился новый день. Солнце показалось из-за горизонта и ушло в зенит, как при рапидной съемке. Ребята стояли на ровной площадке, на вершине горы. Малкольм подошел к краю. Внизу проплывали облака.

— Приветствую вас, — раздался у него за спиной голос.

Малкольм обернулся. Напротив его друзей стоял улыбчивый старичок, высокий седобородый с худым лицом и длинными пальцами, торчащими из рукавов длинного черного балахона. Лысина неизвестного отражала лучи солнца, как отполированная.

Санара заговорила первой.

— Кто вы?

— Я хранитель библиотеки Тойторра.

— Где мы?

— Вы находитесь в главном хранилище знаний.

— Как нам найти то, что мы ищем?

— Что вы ищете?

Санара хотела сказать ключ от «Колодца странствий», но подумала, что здесь у этого может быть другое название и посмотрела на Дугласа.

— Ваш выход, сэр! — сказала она.

Санара наклонила голову и сделала пригласительный жест рукой.

— Ладно, — смело выступил вперед Дуглас. — Большого риска тут нет.

Он вышел чуть вперед и покашлял в кулак.

— Мы прибыли из другого мира, — начал он. — Мы ищем путь домой. В горах, откуда мы пришли, есть большая поляна с дыркой в центре, вернее, это не дырка, а замочная скважина, а поляна на самом деле, не поляна, а дверь в другой мир. Нам нужен ключ от этой двери.

Хранитель библиотеки молчал и стоял и смотрел как бы сквозь ребят.

— Господин хранитель вы меня слышите?

— Да.

— Ну и где мы можем найти Оборотный ключ?

Хранитель библиотеки молчал. Дуглас повернулся к Малкольму.

— Поможешь? А то я чего-то застрял с этим старичком?

Малкольм подошел к друзьям и обратился к хранителю библиотеки.

— Мы не в горах? — спросил он.

— Нет.

— Эти образы вы создаете для нашего удобства?

— Да.

— Значит, читать наши мысли вы можете?

— Разумеется.

— Я представлю то, о чем хочу узнать. Скажите мне, что это?

Мальчик закрыл глаза и стал тщательно вспоминать момент, когда он увидел часть устройства, сокрытого на поляне в горах. Он вспоминал его форму, узор на нем, круг вырезанной травы в центре поляны, скважину для ключа. Затем он вспомнил, как попал в этот мир.

Малкольм открыл глаза и посмотрел на хранителя.

— Что это было? Что я видел? Где найти ключ от этого?

Хранитель молча стал прохаживаться перед ребятами, взад и вперед, а затем неожиданно остановился.

— Что вы ищете? — спросил он. — Знание или Опыт?

— А в чем разница? — спросил Дуглас.

— Опыт, мы ищем опыт, — ответил Малкольм. — Помоги нам.

Хранитель подошел к краю площадки и указал вниз.

— Ваш опыт там. Сможете ли вы сделать важный шаг?

Ребята подошли ближе. Внизу лежали белой пеленой облака.

— Может, лесенка какая-нибудь есть? — спросил с надеждой Дуглас.

Ребята оглянулись, но хранитель исчез.

— Вы что собрались прыгать? — не унимался Дуглас. — Вы же не знаете, что внизу.

— Мы в коконах, — сказал Малкольм. — То, что ты видишь, у тебя в воображении. Считай, что мы спим. Когда еще удастся полетать?

Он повернулся к краю, куда указал хранитель, и с разбегу прыгнул в пропасть, широко раскинув руки. Санара и Дуглас подбежали к краю площадки и видели, как Малкольм скрылся в облаках. Санара посмотрела на Дугласа.

— И ты на меня злилась за то, что я рискую?

— Ты идешь? — спросила она.

— Ты смеешься?

— Как хочешь, — сказала она и прыгнула вниз.

«Надо будет тоже за ней с плеткой побегать», — подумал он.

Дуглас остался стоять один на краю пропасти. Он скинул ногой несколько камней вниз, которые скрылись в облаках.

— А мне знаний нельзя? — спросил он. — Мне бы знаний чуток без опыта. Я бы тут постоял, книжки почитал.

Он повернулся к тому месту, где последний раз стоял хранитель.

— Дуглас! — услышал он за спиной злобный голос Санары и потрескивание электрических разрядов.

Дуглас развернулся, неудачно подвернул ногу и завис над пропастью, балансируя руками, пытаясь отвратить падение. У него ничего не получилось. Камни под его ногами с хрустом разлетелись в стороны.

Дуглас сорвался.

Он падал один в абсолютной тишине. Рядом никого. Словно в кошмарном сне его сердце бешено колотилось, но он не мог проснуться. Мальчик жадно хватал воздух ртом. Белая гладь быстро приближалась. Что под ней, он не знал.

Облака окутали его, и наступила тьма.

Глава 12. Не сожженный мост

Кокон медленно распустился. Лепестки едва касались пола. Малкольм чувствовал себя странно. Он открыл глаза и посмотрел на руки. Длинные тонкие пальцы, сухая белая кожа — это не его руки. Что произошло, он не помнил. Малкольм выбрался из кресла и подошел к зеркальной стене. На него смотрел старик.

«Что со мной? — пытался он вспомнить. — Свободное падение, туман, я должен получить какой-то опыт».

Дикая головная боль, заставила обхватить голову и упасть на колени.

В стену постучали.

— Впустить, — сказал Малкольм и не узнал свой голос.

Стена пропустила гостя внутрь. Тот держался с достоинством. Одежда выдавала человека со вкусом.

— Вас вызывают во дворец Мастер замков, — сказал он.

Гость с интересом глядел на сидящего старика.

— Нагар Тей, вы здоровы? — спросил он.

— Да спасибо. Винур Тан, возвращайтесь во дворец. Я скоро буду, — ответил хозяин дома, поднимаясь с колен.

Гость вышел во двор, проход в стене исчез, и старик вновь обернулся к зеркалу.

— Кто я? — спросил он сам себя тихо. — Я, Мал…, я… я.

Голова заболела с новой силой.

— Не сопротивляйся, — неизвестно, откуда раздался шепот.

Старик зажал уши.

— Не поможет.

Шепот шел изнутри.

Старик уперся руками в зеркальную стену. Он стоял, смотрел на свое лицо, всматриваясь в глубину глаз.

— Да, — шепот становился тише. — Да-а-а-а.

Старик мотнул головой и набрал в грудь воздуха.

— Меня зовут Топ Нагар Тей. Я хранитель тайны замков. Мои предки испокон веков создавали то, что охраняет покой.

Головная боль прошла так же неожиданно, как и началась. Нагар Тей отошел от зеркальной стены и подумал об одежде. Из пола выросла белая колонна и уперлась в потолок, стенки ее стали прозрачными, а затем исчезли. Перед стариком висел праздничный наряд. Он облачился и пошел прочь из дома. Выйдя на середину двора, огороженного белой невысокой стеной, он поднял голову к небу и переливисто засвистел. Потом он медленно пошел к одиноко стоящему дереву и присел в его тени. Ждать пришлось недолго. В небе раздались щелчки, теплый воздух во дворе заходил ходуном и во двор опустился дракон. Его чешуя на солнце переливалась всеми оттенками зеленого. Крепкие лапы с острыми когтями скребли белоснежное покрытие двора. Старик улыбнулся, встал и направился к дракону. Он вытянул обе руки по направлению к зверю и тот медленно опустил голову в ладони старика. Нагар Тей прижался к щеке дракона.

Их беседа началась.

Старик мысленно благодарил старого друга за то, что тот его не бросает. Он показывал ему образы того, куда придется лететь, и снова благодарил. Дракон наклонился. Старец залез на него, уверенно обхватив ногами его шею, и схватив руками за выступы шейных гребней. Он склонился к шее зверя, представил голубое небо и дракон взлетел. Они поднялись выше облаков. Расправив крылья, дракон начал парить, медленно опускаясь к цели их путешествия.

Купол башни владык медленно открывался, поджидая гостя. Дракон кружил в восходящих потоках воздуха, опускаясь к вершине башни. Вот уже отчетливо виден пол комнаты, которую обычно закрывает купол. Старик видел «Колодец странствий», встроенный в пол, но зал пустовал.

Подобрав крылья, дракон сел на середине комнаты, его когти лязгнули по «Колодцу странствий». Нагар Тей слез с крылатого друга и прижал голову к подбородку зверя. Так они стояли, пока в комнате не послышались шаги. Мастер замков обернулся, к нему приближалась принцесса Риулан Тану. Он поклонился и пошел к ней на встречу.

Дракон подобрал крылья и прыгнул за пределы купола, спустя мгновение он летел прочь от башни.

Мастер замков подошел к принцессе, вытянул обе руки ладонями вперед и закрыл глаза, наклонив голову. Принцесса сделала то же самое, их ладони соприкоснулись. Со стороны они походили на неподвижные статуи. Они читали мысли друг друга, и никто не мог подслушать их разговор.

Они находились в мире, созданном фантазией последней принцессы Таваада.

* * *

Принцесса смотрела на гладь озера. Вода, не тронутая ветерком, отливала чернотой. За озером начинался лес. Туман скрывал его, только верхушки деревьев виднелись над белой пеленой. Принцесса обернулась. Нагар Тей стоял позади нее. За ним зеленым ковром простиралась поляна, дальний край которой тоже утопал в белой дымке. Вдоль берега озера протянулась тропа, посыпанная мелким песком.

Принцесса улыбнулась. Нагар Тей нарушил тишину.

— Зачем вы позвали меня, моя повелительница.

— Нас никто не слышит, — ответила принцесса. — Прошу, называй меня по имени.

— Да, моя принцесса.

Они пошли вдоль озера. Принцесса чуть впереди, Нагар Тей немного отставал.

— Зачем вам понадобился мастер замков, несравненная Риулан.

— Что вы знаете о «Колодце странствий», мастер?

— Только то, что известно всем. Его создали наши предки. Он позволяет путешествовать в другие миры, — начал мастер замков.

— Наши предки пытались создать дверь в соседний мир, а получили множество дверей во множество миров. Удачное стечение обстоятельств, названное «Великий вздох», позволило связать миллионы миров, но теперь «Колодец странствий» может стать нашим проклятьем.

— Я чего-то не знаю?

— Только члены ученого совета и глава королевской гвардии знают то, о чем я вам расскажу. Мир Анкерон постигла беда, его поглощает тьма. Абсолютное НИЧТО. Лучшие ученые обоих миров пытаются противостоять беде. Король Доран предложил уничтожить «Колодец странствий» в их мире. Они готовы запечатать себя, но спасти остальных.

— Что же вы хотите от меня, моя госпожа?

— Я хочу, чтобы вы сделали замок, и мы смогли запечатать «Колодец странствий». Закрыть, но не навсегда. Вы сделаете ключи, и только их обладатели смогут путешествовать между мирами. Близится «Великий вздох», он позволит свершиться задуманному.

— Может быть проще уничтожить колодец в нашем мире?

— Нельзя.

— Почему?

— За миллионы лет существования нашей вселенной стенки между соседними мирами истончились. Рано или поздно в мирах близких к Анкерону появятся темные посланцы из мрака и неизвестности. Они будут распространяться, словно болезнь. Незапечатанный «Колодец странствий» позволит им беспрепятственно просачиваться дальше и дальше, уничтожая все на пути. Вы должны сделать замок. Это даст нам время. Возможно, позднее мы поймем, что произошло в Анкероне, и сможем противостоять распространению этой заразы.

— А как же другие миры? Их люди?

— Мы спасем им жизнь, — ответила принцесса.

— И отнимем свободу? — возразил мастер замков. — Мы связаны одной судьбой.

— Иногда, чтобы спасти человеку жизнь, отрезают ногу, зараженную страшной болезнью. Не мне вас учить, старый Мастер замков.

— Я понял принцесса, — ответил Нагар Тей. — Когда приступать?

— Немедленно. Возьмите все, что нужно. Башня власти — ваш дом. Библиотеки семи городов и монастыря Гудор в вашем распоряжении. Возьмите помощников, если нужно.

Недалеко от тропинки появился пенек. Нагар Тей сошел с тропинки и присел на него, глядя на озеро. Рядом с пеньком появилась изящная скамейка. Принцесса присела на нее. Она смотрела на старика. Они молчали. Туман с озера медленно наползал на берег, потянуло холодом. Нагар Тей встал.

— Да помогут нам высшие силы.

Туман окутал мастера замков.

* * *

Мастер замков открыл глаза. Тайный разговор закончился. Нагар Тей вновь стоял под открытым куполом. Он опустил руки и посмотрел на принцессу.

— Кто еще знает о задуманном?

— Высший совет.

— Все согласны с решением?

— Большинство!

— Тогда я приступаю. Помощники мне не нужны.

— Удачи нам. Возьмите, — принцесса протянула небольшой тубус. — Отдадите Суринаш Магуру, настоятелю монастыря Гудор.

Старый мастер посмотрел в небо и переливисто засвистел. В безоблачной вышине появилась точка, которая стала быстро расти. Дракон расправил крылья и спикировал в центр зала. Нагар Тей повернулся к принцессе.

— Я начну с монастыря, Гудор. Самые древние записи там. До свидания, принцесса.

Он подошел к дракону и объяснил ему, куда лететь. Тот помотал головой и склонился перед стариком. Мастер забрался на него, и они взлетели. Риулан Тану обошла вокруг «Колодца странствий» и вышла из зала. Купол башни начал медленно закрываться.

* * *

Нагар Тей держал путь в монастырь Гудор. Основные знания хранились в городах, но он жаждал знаний, недоступных простому смертному. Монахи ревностно охраняли не только веру, но и самые тайные и опасные знания. Не всякого пускали в монастырь. Проникнуть тайно в обитель веры и спокойствия никто бы не осмелился.

За время путешествия дракон пару раз садился на землю около рек, чтобы попить. Нагар Тей разминал ноги и спину. Они отдыхали и продолжали путь. Монастырь Гудор находился на полуострове, который далеко уходил в океан. Нагар Тей посадил дракона на берегу, поблагодарил верного друга и отпустил. Дальше он пошел пешком.

Он подошел к воротам монастыря уже под вечер. Нагар Тей нашел маленькую калитку и постучал. Никакого ответа. Минуту спустя старый мастер вновь постучал, на этот раз громче и настойчивее. Послышались шаги и грохот засовов. Калитка отворилась. В лицо Нагар Тею ударил свет лампы.

— Проходи, добрый путник, — монах пропустил его внутрь. — С чем пожаловали к нам? Ищете покоя?

— Меня зовут Топ Нагар Тей. Я ищу тайные знания. У меня послание к настоятелю.

— Тогда пройдемте за мной. Подержите фонарь.

Монах передал фонарь мастеру замков и запер калитку. Когда хранитель веры попал в свет фонаря, стало видно, что он молод.

— Вы молоды для монаха, — сказал мастер, возвращая фонарь хозяину.

— Я сирота. Попал сюда, когда мои родители пропали в мире Тар-Тар.

— Где?

— Они исследовали другие миры при помощи «Колодца странствий».

— Понятно.

— Однажды они ушли и не вернулись. Никто не знает, что случилось. Меня привела сюда наша принцесса.

— Понятно. Я могу увидеть настоятеля?

— Сегодня уже поздно. Я провожу вас до вашей комнаты.

Освещая путь, юноша повел мастера замков к зданию, плотно прилегающему к стене монастыря. Он открыл дверь дома и пригласил гостя войти.

— Располагайтесь. Фонарь я оставлю. Постельные принадлежности здесь.

Он указал на большой деревянный комод.

— Вы не пользуетесь оюмаками.

— Я думаю, вы заметили, что особых «благ цивилизации» в этой комнате нет. Так во всем монастыре. Исключение составляет только комната знаний. Но она глубоко под землей и можно сказать, что и не в монастыре вовсе.

Юноша хихикнул.

— Понятно.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Нагар Тей и притворил за монахом дверь.

Он стал разбирать постель, с улыбкой думая, сможет ли молодое поколение таваадцев застелить старую добрую постель. Продолжая улыбаться, он разделся и лег. Снов старый мастер не видел. Проснулся он рано утром со странным ощущением. Нагар Тей открыл глаза и поднял голову. У двери на коленях сидел вчерашний юноша. Он смотрел в сторону мастера замков, но казалось, что ничего не видел. Мастер поднял руку в приветствии. Молодой монах не пошевелился. Нагар Тей кашлянул в кулак, юноша часто заморгал и сдержано улыбнулся.

— Как спали? Я надеюсь наши постели не хуже оюмаков?

— Хорошо вспомнить молодость. Вы не представились вчера.

— Извините. Меня зовут Рамту Ригал.

— С добрым утром, Рамту Ригал. Я, надеюсь, Суринаш Магур ждет меня.

— Да, я пришел за вами.

— Я хотел бы умыться.

— Конечно, — Юноша указал на дверь. — Я подожду вас снаружи.

Когда Нагар Тей вышел из гостевого дома, он застал монаха за интересным занятием. Молодой человек висел в воздухе вниз головой с расставленными в сторону руками.

— Чем занимаетесь? Неужели стимулируете работу мозга.

Молодой человек перевернулся и встал на ноги.

— Пытаюсь постичь секреты свободного полета.

— А почему вниз головой?

— Если честно, когда я начинаю, некоторое время все хорошо — головой вверх. Но спустя какое-то время переворачиваюсь и все…

— А развернуться обратно головой вверх пробовали?

— Тысячу раз пробовал. Не получается. Так и приходится висеть головой вниз.

— Тогда, наверное, у вас голова тяжелая, — усмехнулся мастер замков. — Что говорит настоятель?

— Мне стыдно ему об этом сказать.

— Ну, что же, проводите меня к вашему учителю?

Рамту Ригал провел Нагар Тея до дверей настоятеля монастыря.

Дверь в покои Суринаш Магура, похоже, вообще не запиралась. Нагар Тей прошел в комнату. Напротив входной двери располагался балкон. Нагар Тей проследовал туда. Суринаш Магур стоял возле перил и смотрел на океан. В руках он держал янтарные четки, которые светились в лучах восходящего солнца.

— Владыка душ! Меня прислала принцесса!

Он передал небольшой тубус настоятелю монастыря. Суринаш Магур принял послание и незаметным движением открыл его. Ему в руки упал свиток. Он долго изучал его. Прочитал он его быстро, но стоял в задумчивости, глядя сквозь пергамент. Наконец, он повернулся к Нагар Тею.

— Приветствую вас, лучший из мастеров ныне живущих. Вы получите то, о чем просит принцесса, — он указал на балконную дверь. — Вас проводят. Всего хорошего.

Нагар Тей поклонился и вышел. За дверью покоев его ждал Рамту Ригал.

— Пойдемте. Я провожу вас.

Они шли недолго по узким коридорам монастыря. Монах привел его в просторный пустой зал, скрытый за массивной двухстворчатой дверью, и указал на его центр.

— Вам туда. Это комната «Карусель».

— А вы?

— Никому из монахов нельзя сюда заходить без особого распоряжения.

— А кто узнает? — хитро прищурился Нагар Тей.

Его бил легкий мандраж. Он никогда в жизни и не думал, что сможет прикоснуться к тайным знаниям. Монах поклонился и затворил за собой двери.

Нагар Тей встал в центр зала, куда ему указали и посмотрел по сторонам. Никого. Он поднял голову вверх и посмотрел на потолок. Сверху ударил луч света и в следующее мгновенье Нагар Тей уже стоял в абсолютной темноте. Это продолжалось недолго. Пол под ногами стал наливаться мягким белым светом, подсвечивая причудливый узор. Комната имела форму колокола. Перед собой мастер замков увидел дверь. Он обернулся и заметил другую дверь. Нагар Тей развернулся и подошел к двери, которую заметил позади себя. Простая с виду дверь: ручек нет, замочных скважин нет. Он толкнул её. Дверь не поддалась. Открыть ее на себя не представлялось возможным.

«Спасибо этому дому, пойдем к другому…» — подумал он и направился к противоположной двери.

Нагар Тей подошел и толкнул её. В комнате, стоял оюмак. Мастер расположился в нем, расслабился, и приказал кокону закрыться. Он не знал, как быстро получит нужные ему знания, но готовился не покидать оюмак, пока не найдет то, зачем пришел.

* * *

Когда Нагар Тей покинул комнату «Карусель» у двери его ожидал Рамту Ригал.

— А вы как здесь оказались, мой юный друг? — удивился мастер замков.

— Меня прислал настоятель.

— И долго вы тут меня ждете?

— Нет, я только что пришел.

— Занятно. Хотя чему я удивляюсь.

— Вы голодны?

— Пожалуй, да.

— Тогда я думаю, вы будете не прочь зайти в нашу столовую.

Молодой человек поклонился, и повел мастера замков по коридорам и комнатам, через которые они проходили утром. От столовой веяло уютом. В воздухе стоял чудесный аромат. Только тут старый мастер замков понял, насколько он голоден. В животе приятно заурчало в предвкушении предстоящей трапезы.

— Присаживайтесь.

Рамту Ригал указал на стул рядом со столиком.

— Я быстро.

Он скрылся в кухне. Вскоре на столе появилась кастрюля с густым рыбным супом. Аромат заставил живот урчать с новой силой.

— Что это? — спросил Нагар Тей.

— Суп из мраморной рыбы.

— Я ел суп из мраморной рыбы, но какой аромат.

— Вы об этом. Да, согласен с вами! Аромат и вкус блюд нашего повара, просто, искушение для слабого духом и желудком.

Нагар Тей задумчиво мешал ложкой горячий суп, вдыхая аромат. Он смотрел в тарелку и думал о том, сможет ли он создать замок, способный закрыть «Колодец странствий», и поможет ли это остановить распространение угрозы. Утопая в потоке мыслей, он начал есть.

Когда тарелка опустела, Нагар Тей встал и поблагодарил за угощение. Юноша проводил его до комнаты и пожелал спокойной ночи. Старый мастер замков уснул беспокойным сном. Слишком много знаний за один раз, слишком много знаний.

* * *

Утром следующего дня Нагар Тей умылся и вышел на свежий воздух.

— Вы нашли то, что искали? — раздался голос настоятеля монастыря.

Он сидел на скамейке, прислоненной к стене гостевого домика.

— Похоже да.

— И вы понимаете всю тщетность этой затеи?

— Я не очень понял, о чем вы.

— Вы так же стары, как и я, возможно, вы даже старше меня. А это говорит о богатом жизненном опыте и возможно о житейской мудрости, — Суринаш Магур лукаво улыбнулся.

— Я не склонен к философским беседам после вчерашнего.

Нагар Тей сел на траву напротив настоятеля.

— У вас есть дети?

— Да.

— Вы когда-нибудь рассказывали им сказку о трех кроликах.

— Как и любой родитель, которому знакома эта сказка.

— Напомните, о чем она.

— Три братца кролика решили жить отдельно друг от друга. Случилось это в конце зимы: один построил избушку изо льда; второй из соломы и веток; третий из камня. Их злейший враг, волк, растопил лед и тогда первый брат остался без дома. Затем волк сжег соломенный дом, так второй брат остался без дома. Наконец, три кролика засели за каменными стенами дома, который построил последний, более дальновидный брат. Волк ничего не смог сделать и ушел восвояси. Как-то так.

— В чем мораль этой сказки?

— Может, вам еще про веник рассказать? — Нагар Тей вопросительно посмотрел на настоятеля Гудора.

— Ну, что вы, не обижайтесь.

— Вместе мы сильны! Один в поле не воин! И как говорил мой прадед, хороший камень и цемент марки «Титан» незаменимы при строительстве дома.

— Он ведал истину, — засмеялся Суринаш Магур и ударил кулаком по стене гостевого домика.

— У этой сказки есть первоисточник и когда-то она звучала по-другому, — продолжил он уже более серьезно, но лукавая улыбка то и дело появлялась на его лице.

— Кроликов было больше трех. У волка тоже были родственники не меньше чем кроликов. Они осадили кроличью крепость и стали морить бедных и пушистых голодом. Когда кролики поняли, что терять им нечего, они собрали последние силы и дали бой серым и косматым. Много кроликов полегло в битве, — настоятель хохотнул и продолжил. — Много волков пострадало. Но многие кролики в этой суматохе убежали и продолжили кроличий род назло волкам.

Нагар Тей вопросительно смотрел на настоятеля монастыря. Монах продолжил.

— Наш мир меняется. Каждое новое поколение переписывает старые сказки, но все повторяется на великой спирали времени, — настоятель поперхнулся, откашлялся и продолжил. — Мы хотим закрыться от других миров и темных сил, что наступают на нас. Мы как те кролики, только нам пока легко. Мы не видим врага под стенами нашего города и не осознаем опасности, которую несет нам добровольное заточение. Против нас выступили не волки. Когда мы останемся одни, и тьма поглотит остальные миры, бежать будет некуда, и надеяться на добрых соседей, мы не сможем. Дать бой будем не в силах.

Настоятель замолчал.

— Что вы предлагаете?

— Пока не поздно, нужно начать собирать армию во всех мирах. Закрыть «Колодец странствий» на ключ — хорошая идея. Это задержит врага, но не остановит. Уничтожение «Колодца странствий» надолго задержит врага, но мы и наши возможные союзники, будут обречены. Мы не сможем быстро собрать армию.

— Что вы хотите от меня?

— Делайте то, что должны, но не позвольте разрушить «Колодец странствий».

Настоятель протянул Нагар Тею тубус.

— Передайте принцессе вот это, лично в руки. В совете много хороших людей, но глупость появилась задолго до их рождения.

— Я подчиняюсь нашей мудрой принцессе.

— Подчиняйтесь своему разуму. Когда вы отбываете?

— Сегодня. Но я вернусь, если посчитаю нужным.

— Мы рады хорошим гостям, — настоятель встал, поклонился Нагар Тею и медленно побрел по тропинке вдоль стены.

Мастер замков остался сидеть в раздумьях. Впереди его ждала дорога домой. Нагар Тей посидел еще немного, встал и прошел по тропинке к калитке, которая вела к морю. Он открыл ее, вышел на небольшую площадку и осторожно спустился по ступенькам на пляж. Перед ним простиралось спокойное море. Мастер подошел к линии прибоя, вода лениво накатывалась на берег, играя камушками. Он не снял кожаных сандалий и вошел по щиколотку в воду, всматриваясь в горизонт. Потом он поднял взгляд к небу и засвистел.

Дракон прилетел со стороны моря, низко почти касаясь воды, он что-то нес в лапах. Подлетая к берегу, он взлетел и, расправив крылья, спланировал на широкий пляж. Мастер замков разглядел большую рыбину, в когтях крылатого друга. Дракон, прижимая будущий обед к земле, пододвинул его Нагар Тею. Мастер засмеялся, поблагодарил рептилию и отказался от щедрого подарка. Дракон почти по-детски закурлыкал.

Крылатый ящер стал, жадно рвать добычу. Мастер замков ждал, пока дракон насытится, гуляя вдоль берега в волнах прибоя. Он обернулся, когда за спиной раздался призывный рык. Ящер поел и нетерпеливо топтал крупную гальку. Нагар Тей в последний раз взглянул на стены монастыря и взобрался на крылатого друга.

* * *

Поздно вечером Нагар Тей прибыл домой, спать не хотелось, и голова гудела от идей. Оюмак распустился сразу, как Нагар Тей переступил порог, дом чувствовал желания хозяина. Мастер замков переоделся и забрался в кресло-цветок.

Нагар Тей потратил больше двух недель на разработку замка. Он перебрал тысячи конструкций и провел миллионы симуляций, пытаясь создать то, что никому кроме него не под силу. Он почти не ел и не спал. Когда Нагар Тей впервые вышел на солнечный свет, то выглядел исхудалым, но на его лице играла улыбка, ноги тряслись и почти не держали его. Он вышел на середину двора и сел на землю, а затем лег, закрыв глаза. Солнце ласкало впалые щеки.

Сквозь счастливую дремоту он услышал хлопанье крыльев. Дракон, который долго не видел друга, беспокоился. Он резко спикировал к земле. Его когти глубоко впились в белое покрытие двора, высекая искры. Ящер осторожно подошел к лежащему Нагар Тею и ткнулся мордой в живот мастера, затем осторожно лизнул его шею и щеку кончиком шершавого, раздвоенного языка. Мастер замков хотел засмеяться, но у него получился надрывный кашель. Дракон отпрянул, а потом снова наклонился. Нагар Тей схватил друга за два выступающих нароста на подбородке, подтянул к себе и прижался.

— Мы сделали все, что надо. Скоро полетим к принцессе.

Нагара Тей говорил, скорее, по привычке. Рептилия понимала только образы, которые передавал ей старый мастер. Нагар Тей чувствовал голод и эту мысль крылатый зверь уловил сразу. Дракон радостно зацокал языком, и часто постукивая когтями, стал отходить от лежащего Нагар Тея, затем он взлетел и скрылся из виду.

Мастер Замков не понял, куда улетел его друг. Он вошел в дом и сделал горячую ванну. Нагар Тей успел искупаться, сбрить бородку, переоделся и уже собирался заказать обед, когда услышал призывный рык крылатого друга. Он вышел во двор и остановился, широко улыбаясь.

В лапах дракон сжимал упитанного кабана. Нагар Тей рассмеялся. Дракон рыком поддержал смех мастера.

— Мне этого много, — сказал мастер.

Движением когтистой лапы крылатый зверь отсек заднюю ногу кабана и подтолкнул ее к мастеру.

— Спасибо, друг. Если хочешь, я могу пожарить его.

Дракон отошел к краю двора.

В центре, где лежала туша мертвого животного, появилась воронка, которая затянула в себя кабана и отрезанную лапу. На этом месте выросла большая жаровня, внутри которой уже жарился сочный кабан.

— Придется немного подождать.

Нагар Тей попытался передать образ и вкус жареного мяса рептилии. Дракон удивленно присел и сложил крылья, наблюдая за происходящим. Его привлекали новые звуки и запахи, шипение сала и запах жареного мяса, взволновал ящера.

Ели не спеша: дракон с удовольствием хрустел костями кабана, разгрызая жареную тушу; Нагар Тей отрезал себе небольшой кусок. Вскоре во дворе не осталось и следа бурного пиршества. Нагар Тей ненадолго скрылся в доме, а когда вышел, дракон нетерпеливо покачивал головой и потрескивал спинным гребнем.

* * *

Принцесса Риулан Тану приняла мастера замков в своих покоях. Нагар Тей передал принцессе свиток от настоятеля монастыря и вышел на балкон, пока принцесса читала послание. Город внизу походил на муравейник: блестя на солнце боками, носились юркие сурибанши; толпы людей разноцветной массой растекались по улицам города.

Нагар Тей услышал шаги принцессы и обернулся.

— Вы читали? — спросила она.

— Нет, ваше высочество, но, я думаю, знаю, о чем пишет старый мудрец.

— О чем же?

— Мы не должны уничтожать «Колодец странствий».

— Да. Он — наше проклятье и наша надежда.

Мастер замков ничего не ответил.

— У вас получилось? — спросила Принцесса.

— Я думаю, да, но нужны испытания. Мне понадобится два дня на сборку и проверку окончательной модификации замка.

— Приступайте.

Нагар Тей покинул ее покои и направился в старую мастерскую, принадлежащую его семье.

* * *

Мастер замков подошел к двери, которую не отпирали более трехсот лет. Мастерская находилась под новым городом. Нагар Тей сдернул рукой толстый слой паутины. Пыль осыпалась с нее на пол. Мастер прижал к двери руку, раздался щелчок, и дверь медленно отошла в сторону.

Нагар Тей переступил порог. Вдоль стен и на потолке стали загораться светильники. Огромный зал осветился ярким светом. Когда-то здесь работало более десятка мастеров, которые принадлежали к роду Тей. Верстаки стояли вдоль стен, самый большой находился в центре зала, за ним работал глава клана. Инструменты лежали на подносах прикрытые прозрачным покрывалом. Портрет прабабушки Нагар Тея стоял на одной из полок. Мастер сдул пыль с портрета и начал снимать пыльные покрывала с главного верстака, бросая их на пол. Нагар Тей освободил и подготовил стол, затем он собрал покрывала и свалил их в угол комнаты. Он подошел к стене и провел по ней рукой. Стена отошла в сторону. Большая ниша скрывала особые инструменты. Мастер замков снял с полки квадратную шкатулку и открыл ее.

Небольшой кристалл красного цвета переливался на дне шкатулки.

«Приветствую вас, предки. Я пришел, чтобы получить весь опыт нашего рода. Пришел наш черед послужить на благо нашего мира. Мы должны сделать последний лучший замок и ключи. Я молю вас о помощи».

Мастер замков достал с полки прямоугольную коробку и лег на пол. Он вставил кристалл в коробку, положил её на грудь и стал смотреть в отражение на потолке, зная, что будет дальше. Он закрыл глаза и приготовился.

Мрак и холод. Весь опыт рода Тей, подобно горному потопу, захватил его, не давая всплыть и сделать вздох. Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Нагар Тей лежал и слушал свое дыхание и биение сердца. Он собрал в себе невероятное количество знаний и опыта. Голова гудела.

Нагар Тей поднялся, достал кристалл из книгочея и убрал обратно в нишу. Затем он начал доставать из ниши инструменты и складывать их на разносы на столе.

Шум приготовления наполнил мастерскую.

* * *

Мастер замков встретился с принцессой в центральном зале башни владык. Пирамидальное сооружение со срезанным верхом стояло в центре «Колодца странствий». Три помощника принцессы стояли поодаль и держали ключи. Нагар Тей коснулся пирамиды рукой, и она стала распадаться, накрывая мелкими чешуйками всю поверхность «Колодца странствий».

— Фактически, это не замок, а крышка, — сказал мастер замков.

Трансформация замка закончилась. Принцесса подошла ближе. Перед ней лежал большой рисунок солнца с расходящимися лучами.

— Как вы и просили, я сделал три ключа.

Первый помощник держал скипетр, второй сжимал шестиперую булаву, в руках третьего лежал увесистый молот.

— Это необычные ключи, моя повелительница, это еще и грозное оружие.

Мастер взял шестиперую булаву, и она в его руках превратилась в великолепное копье.

— Это королю форестианцев.

Мастер замков взял молот и покрутил его в руках.

— Это для владыки скалоцидов.

Принцесса понимающе кивнула головой, мельком бросила взгляд на молот в руках мастера и снова стала изучать узор, покрывающий «Колодец странствий». Мастер замков вернул молот и подошел к принцессе.

— Мне, кажется, ваш замок не закончен? — сказала Риулан Тану.

— Да, ваше высочество, вы правы, — сказал мастер замков. — У этого замка есть ограничения.

— Какие?

— Путешествовать можно только между мирами, для которых сделаны ключи.

— Можно обойти это ограничение?

— Да, — ответил Нагар Тей. — Но мне не хватает одного компонента…

Договорить мастер замков не успел. В зал вбежал слуга и без церемоний подбежал к принцессе.

— Он очнулся, — быстро заговорил слуга. — Он зовет вас.

Нагар Тей не понимал, что происходит, но спросить, не смел. Принцесса повернулась к нему, на ее глазах застыли слезы.

— Простите, мастер, я должна идти. Продолжим позже.

Она быстро покинула зал совета.

* * *

Малкольм очнулся. Ощущения постороннего присутствия исчезло. Он снова стал собой и парил в вышине над облаками. Мальчик не мог понять, что происходит, его влекло вперед, и он не мог сопротивляться этой силе. Руки его не слушались. Вдруг он начал быстро падать. Облака становились ближе с каждым мгновением.

«Я так и не выяснил, где искать Оборотный ключ», — успел подумать он.

Малкольм рухнул в холодную перину облаков и снова погрузился в чужие воспоминания.

* * *

Нагар Тей передал скипетр настоятелю монастыря.

— Это последний уцелевший ключ от «Колодца странствий». Его нужно спрятать.

— Я понял, — ответил настоятель. — Он будет сокрыт в лабиринте Иллюзий. Только достойный сможет дойти до него.

— Прощайте, Суринаш Магур. Вы остаетесь один в нашем пустом мире.

— Я готовился к одиночеству всю жизнь, — улыбнулся старый монах. — Просто теперь вместо слабого чая придется пить чистую воду.

— Я никогда не понимал ваших иносказаний. Надеюсь, когда-нибудь свидимся.

Мастер замков снял с уха сережку с красным кристаллом и передал ее настоятелю Гудора. Монах покатал по ладони кристалл памяти.

— Прощайте, — сказал Суринаш Магур. — Ваши воспоминания и опыт я помещу в библиотеку Тойторра.

Мастер замков вышел на середину «Колодца странствий», повернулся и в последний раз посмотрел на старого настоятеля, потом закрыл глаза и провалился в бездну, что зияла у него под ногами.

Глава 13. Последний элемент

Пять главных башен города Эргхолан выделялись на его фоне. Центральную башню занимали библиотека королей, малый зал совета старейшин и покои императора. Остальные четыре башни ориентировались по сторонам света. Покои принцессы Риулан Тану находились в южной башне, по периметру которой шел балкон. На нем принцесса любила встречать рассвет и провожала солнце в ночные земли.

Солнце тонуло в облаках на горизонте. Принцесса продолжала стоять, когда оно скрылось окончательно, но сквозь темную пелену все еще пробивались широкие лучи. С запада дул прохладный ветер и облака, быстро набирали силу грозовых туч. Последний луч исчез в мрачной надвигающейся стене. Принцесса поежилась, приближение грозы казалось ей пророческой.

— Грядет буря, моя принцесса, — услышала она за спиной спокойный, дорогой её сердцу, голос.

— Я знаю, любимый, — она ответила, не оборачиваясь.

Тяжелый плащ лег ей на плечи. Она закуталась. Он встал рядом. Последний из рода великих воинов Тару обнял любимую женщину. Времена великих сражений прошли, воинская наука канула в лету, положенная на алтарь науки и мира. Четыре дюжины гвардейцев, которых он возглавлял, являлись скорее данью истории. Его предки хорошо послужили Тавааду и он хранил их наследие, собираясь когда-нибудь передать его сыну.

Капитан королевской гвардии, смотрел на темный горизонт.

— Завтра в путь. Ты готов? — принцесса вновь поежилась.

Где-то там, на горизонте, молнии уже лизали землю, раскалывали вековые деревья, хлестал ливень. Но здесь, в городе, еще совсем тихо. Нарастающий ветер предупреждал о предстоящей пляске стихий.

— Ты можешь остаться, совет не может приказать, — продолжила она с надеждой.

— Я знаю, — ответил Такинав Тару, обнимая ее за плечи. — Но кто, если не я?

— Другие, у тебя их сорок восемь. Выбирай любого, и он с радостью заменит тебя, — не унималась принцесса, хотя точно знала, что ее попытки тщетны.

— Ты же понимаешь, что для меня это дело чести. Я не хочу быть позором для моих предков, — он сказал это в полголоса, почти шепча ей на ухо. — Разве ты не перестанешь меня после этого уважать?

Риулан Тану резко повернулась. Плащ упал с её плеч на перила. Она пристально посмотрела в глаза мужчины.

— Честь война — лозунг, который исчез в темные века. Его больше нет! Сейчас, осталась только любовь. Моя любовь к Тебе! — шептала она.

Он хотел что-то ответить, но она прижала мягкие, пахнущие медом губы к его сухим губам. Он поднял ее на руки и унес с балкона. Дверь с грохотом закрылась. Сильный порыв ветра сорвал плащ с перил и стал поднимать его все выше и выше. Похожий на черную птицу плащ, последнего война Таваада, кружил над городом, как грозное предупреждение надвигающейся бури. Вскоре крупные капли дождя напитали его водой, и он, словно раненый орел камнем рухнул на мостовую.

Этой ночью над Эргхоланом исполняла страшную пляску самая сильная буря за последнюю тысячу лет.

* * *

Утром следующего дня Такинав Тару проснулся рано, солнце еще не взошло. Он нежно поцеловал любимую и тенью покинул её покои. Через двадцать минут он вошел в казарму, где квартировались гвардейцы императора. Его ждали — сорок восемь человек стояли ровным строем. Он медленно прошел мимо них, приветствуя каждого по отдельности, затем, выйдя на середину просторного помещения, начал произносить имена. Названные вышли из строя.

— Вы единственные дети в роду. Я не могу рисковать вашими жизнями и не дам вам этой возможности, — произнес он как можно четче. — Вы остаетесь охранять покой владык. Покинуть казарму.

Когда чеканный шаг стих, и стена в казарму заросла, Такинав Тару повернулся к оставшимся.

— Вы знаете цель нашей миссии. Для многих это будет дорога в один конец. Мне нужны двенадцать добровольцев.

Все сделали шаг вперед.

— Я и не сомневался, — с улыбкой сказал Такинав Тару. — Господа, у меня для вас сюрприз. Мы будем тянуть жребий.

Он подошел к стене и коснулся ее. Из образовавшейся ниши он достал коробочку и шар. Дыру в шаре, в которую легко могла пройти рука, закрывала перепончатая диафрагма. Капитан повернулся к строю, положил предметы на стол и широко улыбнулся.

— Ну, шустрые мои, кто первый?

По строю пошел легкий ропот.

— Это не честно, это же Сабурай Буракат.

— Точно, его днем-то не поймать, а тут в жребийной банке.

— Он больно кусается, маленький засранец.

— Может лучше тренировочный бой, кто победит тот и пойдет?

Ропот продолжался недолго, из строя вышел молодой гвардеец с длинными волосами, собранными в хвост на затылке. Конец хвоста прятался в пикообразную заколку.

Такинав Тару достал из коробочки шарик и бросил его в жребийную банку. Внутри банки сразу раздался стук маленьких ножек и противный протяжный звук «бзик-бзик».

— Ранду Мизурат, хочешь попробовать?

— Я не буду пробовать, я сделаю!

Молодой человек закатал рукав. Он стоял, сжимая и разжимая кисть. Затем подошел к столу и быстро просунул руку сквозь диафрагму, другой рукой он схватился за шар, удерживая его на столе. Спустя три секунды он вытащил руку. В кулаке что-то шевелилось. Такинав Тару осмотрел руку подчиненного, довольно хмыкнул и забрав у Ранду Мизурата маленького, юркого хищника и снова запустил его в жребийный шар.

— Можешь идти собирать вещи. Время до рассвета проведи с семьей. Завтра я жду тебя здесь.

Молодой гвардеец резко мотнул головой, щелкнул каблуками и покинул казарму.

— Господа гвардейцы, кто следующий? — широко улыбаясь, спросил Такинав Тару.

Жребий продолжился.

* * *

Утром следующего дня на площадке перед казармой стояли двенадцать человек, одетые по-особому.

Много веков в Тавааде царил мир. Холодное оружие единственное, что позволялось носить при себе. Оно служило, скорее, украшением. Мало кто умел с ним обращаться должным образом.

Солнечное утро. Безоблачное небо. Только ветерок, легкий и шаловливый, трепал волосы на головах гвардейцев. Они стояли молча, вытянувшись и расправив плечи, ожидая командира. Такинав Тару никогда не заставлял себя ждать долго. Его тяжелый шаг узнавали издалека. Гвардейцы как по команде набрали в грудь воздуха и застыли.

— Вольно! — разнеслось над площадью. — Я горжусь вами!

— Таваад за нами! — дружно прокричали гвардейцы.

— По машинам!

Гвардейцы схватили походные тубусы и стали разбегаться по площади. На ней, в шахматном порядке, стояли гигантские боевые машины, накрытые защитными чехлами.

— Это же «Загинот», — неслись над площадью удивленные возгласы.

Чехлы спадали, обнажая агрессивные обводы боевых машин.

— Да, на симуляторах они меньше кажутся.

— Смотрите, у командира «Археон».

За ровным строем боевых машин, предназначенных для гвардейцев, на земле лежал, устрашающе топорща во все стороны орудийные стволы, аппарат, в который забрался Такинав Тару. Когда люк за ним закрылся, машина ожила. «Археон» поднялся на ноги. Выше «загинотов» в два раза, грозная машина внушала страх одним видом.

— В памяти ваших ботов находится опыт самого лучшего бойца «Темных времен», получите его, — услышали гвардейцы приказ командира.

— К бою готов…

— К бою готов… — раздавалось в кабине командира.

«То, что веками истреблялось в нашем мире, не должно вырваться на свободу. Простите меня!» — думал Такинав Тару.

— Группами по три, к «Колодцу странствий», — скомандовал он. — Таваад за нами!

«Археон» стоял недвижимо. Такинав Тару наблюдал, как боевые машины поднимались в воздух и улетали по направлению к «Колодцу странствий». Когда гвардейцы покинули площадь, последний воин Таваада достал из поясной сумки кристалл красного цвета и поместил его в приемник. Он ещё подождал, смотря в небо, а затем без колебаний активировал передачу опыта.

Мрак… боль… ненависть… отчаяние… надежда… любовь… Свет!

Никогда до этого Такинав Тару не прикасался к опыту своей семьи. Он понимал, насколько это опасно, но окончательно осознал это, находясь в кабине «археона». В голове смешалось все: он помнил битвы, победы и поражения, он видел кровь и чувствовал боль. В ушах звенело. В глазах плыли темные пятна. Зубы стучали от холода и страха.

— Перегрузка нервной системы. Стабилизирую, — раздался в кабине знакомый голос.

«Риулан, любимая Риулан» — только и мог думать он.

Дрожь прошла, зрение и слух быстро пришли в норму.

«Пора в путь», — подумал Такинав Тару и мысленно отдал команду боевой машине.

С легкой, почти не заметной вибрацией «археон» поднялся в воздух и полетел к башне владык. Пока машина набирала высоту и выверяла курс, Такинав Тару шептал старую молитву рода.

И даже если я один, И даже если я один, Стоять останусь в поле бранном, Не дрогнет меч в руке моей, Испачканный в крови багряной. Враг не пройдет, стеною встану, За мной лежит земля отцов, И жизнь свою за землю эту Я положить в бою готов!

* * *

Мир Анкерон, прекрасный и далекий.

Многоцветный и многоликий, так мог описать путешественник этот мир. Два огромных материка омывали воды океана. Богатая флора и фауна, диковинные животные и растения, не похожие ни на что.

Центром этого мира стал город Толун.

Королевский град, мира Анкерон, лежал на побережье океана. Отвесные скалы на берегу делали его когда-то неприступным с воды, в высокие внешние стены превратили город в крепкий орешек с берега. Прошли века и внешние стены обветшали. Войны и разруха остались в истории, но стены королевской цитадели не потеряли былой мощи. С течением времени они стали еще выше и неприступнее. Город в городе. Сердце мира Анкерон. На протяжении тысячелетий здесь рождались и умирали великие правители этого мира.

Королева Анталла и ее супруг Доран ждали рождения первенца. Жители Анкерона слыли интересным народом. До самого последнего момента они не знали, кто у них родится. Девять месяцев плод развивался и рос в чреве матери, защищенный непроницаемой оболочкой. В конце девятого месяца на свет появлялось яйцо, которое продолжало расти еще месяц. Только по истечении десяти месяцев ребенок пробивал себе дорогу через плотную скорлупу, которая защищала его. Ребенку никогда не помогали. Он сам упорно пробивал себе дорогу в чудесный, внешний мир.

Спокойствие в характере, упорство в достижении целей и независимость, приписывали именно способу рождения детей у этого народа. Чтобы ни говорили одни и не думали другие, настают времена, когда даже самым достойным и независимым нужна помощь.

* * *

«Колодец странствий» мира Анкерон находился на центральной площади цитадели.

«Археон» завис над площадью. «Загиноты» выстроились на гребне широкой стены, которая окружала королевскую цитадель.

— Приветствую тебя, Арт Такинав Тару, — раздался голос.

Слева, на лобовом стекле, появилось изображение короля Дорана.

— Ваше величество, — коротко ответил Такинав Тару.

Он склонил голову.

— Мы знаем друг друга уже давно, — заговорил король Доран. — Ты не мой подданный и все равно верен этикету.

— Только в прямом эфире, ваше величество.

Они оба улыбнулись. Экран погас. В кабине раздался женский голос.

— Следуйте указаниям посадочного маяка и перейдите на автопилот. Вам предоставлена северная башня.

Такинав Тару включил автопилот, откинулся в кресле и активировал круговой обзор в кабине, наслаждаясь видом на город с высоты птичьего полета. «Археон» послушно летел к северной башне цитадели, исполняя указания посадочного маяка.

На смотровой площадке его уже ждали король и королева. Они стояли, держась за руки. Король Доран человек среднего роста, удивлял шириной плеч и мощью рук. Подобно стволам, столетних деревьев, они внушали уважение к их обладателю. Едва заметное брюшко утягивал широкий пояс. На богато украшенном поясе висел широкий кинжал. Длинные пепельного цвета волосы, зачесанные назад, собирались в тугую кубышку на затылке.

О его силе ходили легенды.

Королева Анталла, высокая, изящная женщина, чем-то напоминала супруга. Волосы ее пепельным серебром падали на плечи, собранные в замысловатую широкую косу, достигали ее пояса. Черные глаза заставляли думать любого ее собеседника, что она способна заглянуть в душу. Острый нос, изящные тонкие губы, выступающий подбородок — это придавало, ее лицу властные черты.

О ее красоте и упорстве слагали баллады.

Такинав Тару покинул летающий танк и направился к королевской чете. Королева отпустила руку супруга и пошла навстречу Такинаву Тару. Она вытянула вперед обе руки и улыбнулась. Капитан с легким поклоном поцеловал руки королевы и они вместе вернулись на смотровую площадку.

— Ты всегда был дамским угодником, как только тебя терпит Риулан, — засмеялся король Доран.

— Милый, ты несправедлив, капитан — самый галантный мужчина из всех, кого я знаю. Он всегда следует этикету, — с улыбкой возразила королева.

Такинав Тару сдержанно улыбнулся. Королева взяла обоих мужчин под руки, и они подошли к краю смотровой площадки. Океанские волны с шумом ударялись об отвесные скалы и, пенясь, падали вниз. До самого горизонта тучи закрывали небо. Изредка одинокий солнечный луч пробивался к черным водам океана, но тут же исчезал, словно пойманный беглец.

— Сначала официальная часть, затем поговорите о деле? — спросила королева.

Она посмотрела на мужа, и тот пожал плечами так, словно с одного его плеча на другое перекатилась гиря.

— Я думал, после поцелуев твоих рук мы с официальной частью закончили, — ответил король. — Время не ждет. Неизвестно, сколько еще наши ученые смогут сдерживать эту аномалию.

— Тогда я вас оставляю.

Королева стала медленно спускаться по лестнице и когда она ушла, мужчины заговорили.

— Что говорят ваши люди? — спросил Такинав Тару. — Есть возможность что-нибудь сделать с этим явлением?

— Скорее всего, нет, — ответил Доран.

Он пошел вдоль кованого ограждения башни, Такинав Тару последовал за ним.

— Почему вы не начали эвакуацию? Зачем позвали нас?

Король молча, шел вдоль ограждения и смотрел вниз. Такинав Тару проследил за его взглядом. Внизу лежала площадь цитадели. Через центральные ворота, словно ручей, втекал поток людей. Король остановился. Такинав Тару подошел ближе. Он смог разглядеть детей, шедших в цитадель, их сопровождали немногочисленные взрослые. Люди заполняли поверхность «Колодца странствий» и исчезали.

— Мы начали эвакуацию практически сразу, как только поняли тщетность наших попыток залатать эту дыру. Слава богам, что не началась паника.

— Я вижу только детей, — сказал Такинав Тару.

— Библиотеки и архивы отправили первыми в сопровождении десятка моих гвардейцев, — ответил король. — На тридцать детей приходится два взрослых специалиста по выживанию. Мы посчитали, что этого будет достаточно.

— Кто согласился вас принять? — спросил Такинав Тару.

Он смотрел вниз и думал о том, что возможно эти дети никогда больше не увидят родителей, но надеялся, что сможет предотвратить катастрофу.

— Мы давно готовились к подобной ситуации, и нашли необитаемый мир. Теплее и гостеприимнее чем наш, как мне сказали.

Король печально улыбнулся и посмотрел на Такинава Тару.

— На ваших боевых машинах стоят фазовые инверторы Рамплинга. В науке разрушения вы зашли гораздо дальше, чем мы. Вы поможете сдерживать распространение этого явления, пока идет эвакуация. Того, что есть у нас будет недостаточно.

На башню поднялся мужчина. Страшные шрамы на лице и абсолютно седые волосы делали его глубоким старцем. Манера держаться, прямая спина, походка и голос выдавали скрытую силу.

— Сэр Плеазан, — приветствовал его капитан.

Седовласый мужчина поклонился.

— Арт Такинав Тару, — произнес седовласый.

Такинава Тару слегка наклонил голову и улыбнулся.

— Боже, два капитана, и я стою между ними, — засмеялся король. — Надеюсь, это к удаче…

— Вне всяких сомнений, ваше величество, — ответил сэр Плеазан.

— Что-то случилось? — спросил король Доран уже серьезно.

— Только что пришло сообщение, — сказал сэр Плеазан. — Нам пригодились бы пять, шесть этих пташек.

Он указал на «загиноты», стоящие на стене цитадели. Такинав Тару без слов пошел к «археону» и скрылся в его недрах, но вскоре он вернулся. Король Доран и сэр Плеазан молча наблюдали за эвакуацией. Такинав Тару подошел к ним и посмотрел на стену. Его гвардейцы бежали к боевым машинам. Вскоре они взлетели и скрылись в облаках.

— Не слишком много? — спросил сэр Плеазан.

— Ученые вечно все приукрашивают, — ответил Такинав Тару. — Там, где нужны шесть, восемь лишними не будут.

Король Доран понимающе кивнул.

— Господа, у нас есть немного времени, — сказал он. — Такинав Тару, вы голодны?

Врожденная вежливость капитана и знание этикета не позволили отказаться. Он думал о людях, которых только что отправил на задание, с которого они могут не вернуться.

Мужчины спустились в гостевую комнату. Их встретил скромно накрытый стол. Они сели и Такинав Тару пригубил вина, но более ни к чему не притронулся. Возможно, сказывалось нервное напряжение, которое витало в воздухе, король Доран и сэр Плеазан тоже практически не притронулись к еде.

Угощения и столовые приборы исчезли со стола.

— Вы готовы взглянуть на аномалию? — спросил король Доран у Такинава Тару.

— Конечно, — ответил тот и встал из-за стола.

— Сэр Плеазан, по возможности ускорьте эвакуацию, — сказал король. — Прокатите меня на вашей «малютке», капитан?

— С удовольствием, — ответил Такинав Тару. — Место второго пилота ваше.

Через десять минут «археон» летел над серыми облаками в сопровождении двух «загинотов». Здесь, над темными облаками, ярко светило солнце. Мрачная пелена облаков скрывала океан и непогоду, бушевавшую внизу. Казалось, что этому миру ничего не угрожает, но тишина и покой обманывали. В кабинах пилотов слышались тревожные переговоры.

Вскоре на горизонте появилась черная точка. Она быстро приближалась. Такинав Тару разглядел отправленные ранее «загиноты», которые выстроились в форме куба, и между ними мерцало силовое поле. Оно окружало аномалию, словно мыльный пузырь. Тонкая, едва заметная пелена защиты прогибалась так сильно, что казалось вот-вот и ее ткань порвется.

Внутри поля пульсировала бесформенная черная масса. Иногда из темной туши вырывалось щупальце с крючком на конце и ударялось в барьер, но тут же втягивалось обратно, и воздух наполнял долгий гул.

— Я не думал, что оно живое, — сказал Такинав Тару.

— Оно не живое, — ответил король Доран. — Наши глаза воспринимают это явление как нечто живое.

Такинав Тару коснулся панели управления. Лобовое стекло «археона» стало непрозрачным, и на нем появилась разметка.

— Посмотрим на эту тварь под другим углом.

— Поверь мне, друг мой, это не тварь, — сказал король. — Это нечто гораздо хуже.

Лобовое стекло снова стало прозрачным.

— Боги! — смог выдавить Такинав Тару. — Что это?

— Если бы это была смерть всему сущему, я бы так и сказал, — ответил король Доран. — Но это абсолютное ничто. Бесконечная, черная пустота.

Такинава Тару мог с легкостью описать чувства, но не то, что видели его глаза. Ужас на мгновение охватил его, сжал его сердце и не отпускал, не давал сделать вздох. Липкая рука ужаса разжалась, оставив на сердце глубокие шрамы страха. Сердце снова забилось, неровно и быстро. В висках отдавался каждый его удар.

— Это дыра в другую реальность, — сказал король Доран. — Так говорят наши ученые.

Такинав Тару не мог оторвать взгляд от черного разрыва в тонкой ткани мира. Он чувствовал себя кроликом, который замер перед удавом. Словно невидимые щупальца тьмы проникли в него, и он ничего не мог с этим поделать. Словно черные, чуждые всему живому, глаза рассматривали его и не позволяли отвернуться.

Такинав Тару практически ничего не слышал и смотрел на странную, способную уничтожить все сущее аномалию, но ничего не мог с собой поделать. Перед глазами мелькали картины прошлого. Что-то все глубже погружалось в его память, в память его предков. Он слышал тихий, холодный шепот.

— Зря ты сюда пришел, дитя света.

Король Доран обернулся и посмотрел на друга. Глаза Такинава Тару остекленели, руки безвольно лежали на панели управления боевой машины, пальцы мелко дрожали и губы что-то шептали.

— Усилить защитное поле, — прокричал король Доран.

Поздно.

Глаза Такинава Тару почернели, и его лицо оскалилось в жуткой ухмылке. Одно движение пальца, и «археон» открыл огонь по ближайшему «загиноту». Выстрел достиг цели. Боевую машину, сдерживающую поле, отбросило. Пелена защиты спала.

Такинав Тару очнулся.

Черное щупальце метнулось в сторону «археона» и миллионы черных игл вошли в нижнюю часть аппарата. Изувеченная машина ответила шквалом огня. «Загиноты» сопровождения поливали огнем, новые щупальца, появлявшиеся из бесформенной массы. Остальные аппараты тщетно пытались восстановить защитное поле. Темная туша, словно морской еж, ощетинилась иглами, методично уничтожала один «загинот» за другим.

— Перестроиться, — скомандовал Такинав Тару. — Атакующая пирамида.

В это время боевые корабли Анкерона прикрывали отступление исследовательских платформ. Боевые катера, словно осы, окружили разрастающуюся аномалию. Их бесполезные уколы злобы и боли, питали черную тушу. Она выбрасывала новые щупальца, словно нечто лезло в наш мир из бездонного мрака.

Такинав Тару с замиранием сердца наблюдал за происходящим. Его руки танцевали по панели управления.

— Построение закончено, — услышал он.

— Синхронизировать орудийные массивы, — скомандовал Такинав Тару.

С обоих сторон от «археона» появились мощные орудийные турели фазовых инверторов Рамплинга.

— Синхронизация закончена, — раздался голос.

— Атакующим истребителям отступить, — скомандовал король Доран.

Такинав Тару не дождался конца отступления. Бесформенная масса словно ждала этого момента. Она раздулась пузырем и вытянулась в сторону боевых кораблей Таваада.

— Получай! — прошептал Такинав Тару.

Сноп света разорвал пузырь в клочья, обнажив бездонное чрево туши. В образовавшуюся дыру стало затягивать ближайшие корабли и катера. Бесформенная туша, превратилась в беззубую, бездонную растущую пасть, которая пожирала все, до чего могла дотянуться миллионами языков. Она становилась больше.

— Что мы наделали, — прошептал Доран. — Командуйте отступление, капитан. Нужно уничтожить «Колодец странствий», иначе другие миры будут обречены, как и наш.

— Отступаем, — скомандовал Такинав Тару. — Прикрываем эвакуацию до последнего.

Корабли спешно улетали, оставляя позади черную пасть, которая росла, пожирая все вокруг. Облака мерзкой жижей падали в океан, который вскоре покрылся черной пленкой. Вода умирала. Черное пятно на поверхности океана становилось шире с каждой секундой, и чавкая, голодный океан устремился к материкам.

* * *

Цитадель ждала приближения черных волн. Целые «загиноты» разместились на стенах цитадели, окутав ее паутиной энергетического щита. Изуродованный «археон» вернулся на башню. Боевая машина смотрела в сторону «Колодца странствий». Такинав Тару хотел уничтожить портал в последний момент.

Все напряженно ждали.

Король Доран наблюдал за эвакуацией с башни. Такинав Тару стоял рядом с ним, но его внимание приковал к себе горизонт. Мужчины молчали. Король с опаской то и дело поглядывал на дальний горный хребет. Неожиданно по толпе людей на площади прошел ропот. Король прищурился, вглядываясь вдаль.

Горы на горизонте почернели и стали раздуваться, как мыльные пузыри. Толпа внизу загудела и волной пошла к «Колодцу странствий». Король видел, как несколько его гвардейцев вышли за стены цитадели, неся тяжелые энергетические пушки. У закрывающихся ворот раздались крики. «Загинот» взлетел на арку ворот, и энергетический щит полностью накрыл цитадель.

Вскоре площадь опустела.

— Игра закончена, Капитан?

— Да, ваше величество, — ответил Такинав Тару.

Он смотрел на океан, не отрывая взгляд. Очередная черная волна сплошной стеной шла к берегу. Словно живые, валы бились о берег и лезли лианами вверх. Океан со злобным шипением обтекал защитное поле. Мертвая вода пожирала все, до чего могла дотянуться.

Король Доран видел, как лопались черные пузыри на вершинах гор. Черная жижа, дымясь, устремилась к цитадели, снося строения на пути: стены города таяли, словно сахар под струями кипятка; отдаленные крики и грохот едва пробивались сквозь защитное поле; высокие, красивые дома оплывали, словно свечки; редкие их остовы торчали из черной жижи, как обломки костей. Король Доран видел, когда начались и когда закончились вспышки яркого света у ворот цитадели. Вскоре заработали орудия «загинотов» и цитадель наполнилась мерным гулом.

Королевская обитель стала последним островком жизни в уже мертвом мире.

На краю площади появилась королева Анталла и ее служанка. Служанка держала в руках колыбель-инкубатор. Они быстро пошли в сторону «Колодца странствий». Там их ждали несколько вооруженных гвардейцев.

— Вам пора, ваше величество, — сказал Такинав Тару. — Прощайте.

— Прощай, мой друг, — сказал король.

Он дождался, когда Такинав Тару залезет в кабину «археона». Боевая машина вытянулась в полный рост. Король Доран исчез в светящейся дымке и появился возле супруги. Они прошли в центр «Колодца странствий».

Вдруг страшный удар потряс цитадель. Одна из стен стала со скрежетом оседать, ее основание чернело, словно гниль медленно расползаясь под стеной.

«Колодец странствий» завибрировал. Все, кто стоял на нем, присели от неожиданности.

— Ваше величество, похоже, мы не успеем перейти, — сказал один из гвардейцев.

На поверхности еще не открывшегося портала стали плясать искоры. Король Доран обнял жену и посмотрел в ее глаза. Она медленно прижала холодный лоб к его горячему лбу. Они закрыли глаза. Кончики их носов соприкоснулись.

— Прости меня, — прошептал король Доран. — Я должен был отправить вас первыми.

— Тебе не за что извиняться, мой король, — шептала она в ответ.

Их губы слились в долгом поцелуе. По щеке королевы потекла слеза. Она отстранила мужа и протянула руку к колыбели-инкубатору.

Стены вновь потряс страшный удар. «Загинот», который стоял на оседающей стене, отбросило на площадь с невероятной силой. Защитное поле исчезло. Боевая машина, словно плуг вспахивала площадь, высекая искры из булыжной мостовой и раскидывая камни. «Загинот» погреб под собой людей, стоящих в центре площади и остановился у самых ворот цитадели, зарывшись на половину в землю. Катапульта выбросила капсулу пилота, которая подпрыгнула и воткнулась в разрытую площадь.

Из нее выпал Ранду Мизурат.

Из черного океана к небу взметнулось гигантское щупальце, увенчанное шипастым шаром. В один взмах щупальце достигло башни, на которой находился Такинав Тару. Шар с множеством шипов, словно Моргенштерн врезался в «археон» и боевая машина накренилась. Такинав Тару почувствовал боль в груди. Орудийный массив «археона» ответил залпом огня. Шар разлетелся в клочья, черными лужами покрывая башню. Щупальце с визгом скрылось в океане.

— Восстановить периметр любой ценой! — скомандовал Такинав Тару.

Через пролом в стене на площадь стала волнами накатывать черная мерзость. «археон» упал с башни на площадь. Ранду Мизурат пришел в себя. Он подбежал к летающему танку командира и залез в кресло второго пилота.

Кровь залила лицо Такинаву Тару. Он слышал любимый голос.

— Критические повреждения пилота. Ввожу стимуляторы.

Такинав Тару почувствовал укол в шею. Он видел, как Ранду Мизурат поднял изуродованную машину и повел ее к стене. Капитан не мог понять, какое чудо заставляет его аппарат жить: «археон» плотным огнем из оставшихся орудий теснил мрак за пределы цитадели. Он достиг пролома в стене и восстановил защитное поле.

— Ранду? — прохрипел Такинав Тару.

— Да, командир.

— Командуй отступление, — почти шептал Такинав Тару. — Я останусь и уничтожу «Колодец странствий» вручную.

— Да, командир.

— Сбрось один из генераторов Рамплинга. Пусковая консоль под креслом, — хрипел Такинав Тару. — Подключи консоль к генератору и настрой. Мне останется только нажать кнопку.

Ранду Мизурат передал приказ командира. Он знал: его товарищи в данный момент включают режим авто-боя. Такинав Тару вертел головой. Он видел, как спасательные капсулы отстреливались от «загинотов» и падали на площадь. Из них выпрыгивали его гвардейцы и бежали к центру площади.

— Остановка сердца, — раздался голос. — Активирую стимулятор.

Ранду Мизурат оглянулся. Такинав Тару смотрел ничего не видящим глазом, другой заливала кровь.

— Рейбо Карад, Натар Барук ко мне, — прокричал Ранду Мизурат.

Он включил режим авто-боя и стал выбираться из кабины «археона». Ранду Мизурат достал консоль управления из-под кресла и спрятал в нагрудный карман. Юноша осторожно вытащил из кресла командира и активировал катапульту. Два молодых гвардейца ждали их внизу.

— Командир тяжело ранен, Рейбо, — быстро заговорил Ранду Мизурат. — Немедленно уходите домой. Это приказ командира. Я закончу один.

Гвардейцы подхватили командира и понесли к центру площади. Они постоянно оглядывались на друга, не понимая, что он задумал. Ранду Мизурат подбежал к лежащему на земле генератору и достал консоль — настройка простая. Юноша оглянулся на пустую площадь.

«Они ушли. Они не ослушались приказа — это хорошо», — думал он.

Юноша схватил генератор обеими руками и поволок к центру площади. Стены цитадели вновь потряс страшный удар. Через пролом в стене виднелся океан, который с дикой яростью бросался на защитное поле. Голубая пелена искрилась, шипела и становилась бледнее с каждым ударом.

Ранду Мизурат установил генератор в центре «Колодца странствий». Он внимательно смотрел, как защитное поле бледнело и превращалось в паутину искр. Один из «загинотов» на дальней стене взорвался, и поле исчезло. «Археон» поливал огнем ненавистный черный океан. Стена с обоих концов пролома стала оседать и плавиться, как масло. Черная жижа обтекала одинокую машину, которая огрызалась, расходуя последние капли энергии.

Ранду Мизурат улыбнулся и включил генератор.

Казалось, что в землю ударил гигантский молот. Стены цитадели разлетелись от удара невидимой волны. В высь устремился столб света, могучая сила подняла камни и землю, лежащие на площади. Словно влекомые смерчем, они стали подниматься выше и выше, растворяясь, поглощаемые светом.

Среди обломков и комьев земли лежала колыбель-инкубатор, влекомая светом она кружила над площадью. Черные щупальца с воем тянулись к ней, но их обжигал яркий свет и когда колыбель исчезла, новый удар потряс остатки мертвого мира.

Огненный столб расплескался, словно вода из разбитого стакана, разгоняя черное Ничто. Когда свет померк, цитадель опустела, а на месте «Колодца странствий» зияла воронка.

* * *

Принцесса вбежала в комнату, в которой лежал Такинав Тару. Доктор стоял рядом с ним. Изувеченное лицо капитана покрывал заживляющий гель. Единственный глаз смотрел в потолок. Риулан Тану подошла к кровати.

— Он очнулся на несколько секунд и снова потерял сознание, — сказал доктор.

— Я хочу, чтобы вы подключили нас к машине грез, — сказала принцесса.

— Это опасно. Если его жизнь уйдет, он может забрать вас с собой.

— Я рискну.

— Подумайте о ребенке, ваше высочество, — возразил доктор.

Она присела в кресло рядом с кроватью, взяла за руку любимого, сжала ее и не почувствовала ответного рукопожатия. На глазах принцессы появились слезы, которые крупными каплями побежали по щекам.

— Скоро мы будем вместе, — шептала она. — Потерпи еще немного.

Она почувствовала дрожь его руки и встала. Риулан Тану посмотрела в лицо любимого. Его глаз смотрел на нее. Она прикоснулась к его голове и едва поцеловала обожженные губы.

— Нет, — прошептал он.

— Молчи, — шептала она в ответ.

— Опасно, — выдавил он.

Единственный глаз безумно горел.

— Все хорошо, — шептала она. — «Машина грез» нам поможет.

Ярость в его взгляде сменилась бессилием. Сквозь зубы вырвался сдавленный стон. На единственном глазу появилась слеза. Он не мог ей запретить и не мог остановить ее от возможной ошибки.

Доктор вкатил причудливый аппарат. Принцесса встала. На месте кресла появилась удобная лежанка. Риулан сняла с себя украшения и сложила их в круглый сосуд, который ей протянул доктор.

— Это больно? — спросила принцесса.

— Это вас остановит?

— Вероятно, нет.

— Тогда вы справитесь.

Доктор принялся аккуратно прилаживать обруч на голове капитана. Второй он отдал принцессе. Доктор закончил быстро и смотрел, как принцесса одела обруч.

— Вы готовы?

Принцесса легла на лежанку и закрыла глаза.

— Да, — сказала она.

Она почувствовала боль практически сразу: принцесса не могла пошевелиться; один глаз болел; кожа горела.

Ощущения прошли быстро.

«Риулан открыла глаза. Она стояла на берегу океана. Под ногами шуршала вода, перегоняя мелкий песок. Она огляделась и не узнавала места, где оказалась. Принцессаприсела и коснулась воды рукой.

— Привет, непослушная девчонка.

Принцесса оглянулась. Её возлюбленный стоял в полутора ярдах от нее, здоровый и сильный. Длинная белая рубаха закрывала карманы бриджей. Босые ноги закопались в песок.

— Машина грез, опасная игрушка. Моя, прабабушка ушла вслед за прадедом в мир света и тени, — сказал Такинав Тару.

— Ты силен и все выдержишь.

Она подошла к нему и потрогала его чистое лицо. Пальцы чувствовали, как касаются нежной кожи. Риулан отдернула руку и на мгновение вспомнила обгорелое лицо любимого. Она закрыла глаза и почувствовала, как ее обнимают. Он осторожно прижал ее к себе и стал гладить по волосам.

Риулан не хотела открывать глаза. Она оторвала лицо от его груди и почувствовала, как он нежно целует ее лицо.

— Ты не спишь, — шептал он. — Ты со мной.

— Да, — шептала она в ответ.

— Ты должна отпустить меня.

— Нет, — отвечала она.

Принцесса почувствовала, что что-то изменилось: шелест воды исчез; ветер сменил направление и дул ей в лицо.

— Я сделал это для тебя, — сказал он.

Принцесса открыла глаза. Они стояли на берегу озера: короткий причал и пара лодок в зарослях камыша; еле заметный туман поднимается от воды; маленькая серебристая рыбка волнует хрустальную гладь.

— Что это? — спросила принцесса.

— Я хотел бы нарушить законы нашего мира и построить это для тебя, — сказал он.

Он осторожно развернул возлюбленную и прижал ее к себе. Белый купол утопал в зелени леса, от него к воде шла белая тропинка.

— Ты это сделаешь! Только борись!

Вдруг он закашлял и прикрыл рот рукавом. Когда он убрал руку от лица, на рукаве остались следы крови.

Риулан почувствовала, как земля уходит из-под ног, образ возлюбленного исчез».

Она очнулась на лежанке. Доктор снимал с нее обруч.

— Что случилось?

Она вскочила и подбежала к кровати возлюбленного.

— Так было необходимо. Он жив, борется, но…

— Что?! — прокричала принцесса.

— Он уходит.

В комнате раздалось настойчивое покашливание. Доктор поднял голову, принцесса обернулась. В дверях стоял Нагар Тей.

— Ваше высочество, перед тем как вы ушли, я не успел сказать самое важное.

— Что? — огрызнулась Риулан Тану. — Что может быть важнее жизни?

— Только жизнь! — ответил мастер замков.

Принцесса опустила взгляд на возлюбленного.

— Простите меня. Я чувствую себя такой беспомощной, — прошептала принцесса. — Я не могу тебе помочь.

— Можете, — сказал Нагар Тей. — Он выполнит миссию, защитит наш мир и возможно переживет нас всех.

Принцесса смотрела на мастера непонимающим взглядом.

— О чем вы говорите?

— Последний компонент замка для «Колодца странствий», — медленно произнес Нагар Тей. — Живая душа отважного человека, готового защитить дом и любимых.

— Нет. Что вы несете?

— Душа Такинава Тару позволит исполнить задуманное. Мы сможем сохранить связь со всеми мирами.

— Нет, — отрезала принцесса.

— Простите, — сказал мастер замков и вышел из комнаты.

Доктор вышел вслед за ним, и принцесса осталась наедине с Такинавом Тару. Она села в кресло, обхватила его обожженную руку, прижалась к ней лбом и заплакала.

— Помоги мне, любовь моя, — шептала она. — Что мне делать? Я просила беречь себя. Ты не думал о нас и о нашем, еще не рожденном ребенке.

Он лежал безмолвно, но вдруг его рука сжалась. Принцесса встала и прижалась к его щеке.

— Дай нам шанс, — прошептал Такинав Тару.

Голова принцессы закружилась. Она не поняла, что происходит, но не смогла поднять головы. Странные образы плыли перед глазами.

«Нескончаемые соты. Тысячи пчел тружеников. Что-то темное появилось на краю рамки. Одна ячейка за другой чернеют. Черный мед и воск, как страшная болезнь стекают на соседние ячейки и они чернеют, их содержимое гибнет. Пчелы пытаются спасти молодняк и гибнут вслед за ним. Они строят восковые стены, но это не помогает. Воск плавится, превращаясь в гниль. Пчелы и соты гибнут без числа.

Мертвый воск бурлит, карабкается выше, дальше и спасения нет никому…»

— Это единственный выход, — хрипел Такинав Тару. — Я это видел.

— Да, — прошептала она.

Он отпустил ее руку и закрыл глаз. Принцесса быстрым шагом вышла из комнаты, по ее щекам текли слезы. Нагар Тей ждал ее в коридоре.

— Делайте, что считаете нужным, — бросила принцесса.

Она не повернулась к мастеру замков и почти побежала по длинному коридору, слезы застилали глаза.

* * *

Утром следующего дня Риулан Тану стояла посреди огромного зала совета. Яркий солнечный свет заполнял его через открытый купол. Половину зала украшала обширная фреска из истории Таваада. Принцесса молча обводила взглядом присутствующих. Множество людей собралось сегодня здесь, но еще больше людей собралось у подножья пяти башен.

Зал гудел подобно улью. Принцесса взглянула на отца. Саладор Тану сидел на высоком троне, как всегда в гордом одиночестве. Символы власти лежали у подножья трона. Король сидел в задумчивости. Утром его дочь рассказала ему, что хочет предложить совету. Она просила слишком много даже для монарха.

Их глаза встретились. Мужчина поднял руку и гул утих. Король встал.

— Я долго думал над предложением моей дочери, — заговорил он, — и пришел к выводу, что другого выхода нет. Я рекомендую вам, высокочтимые ученые мужи, согласиться и поддержать наше решение.

Король сел. Принцесса смотрела на отца с любовью и благодарностью в глазах. Мужчина движениями пальцев позволил дочери говорить. Она хлопнула в ладоши, и от дверей зала к ней проследовал молодой гвардеец. Перед принцессой из пола выросла панель управления. Гвардеец отдал честь и передал принцессе небольшую коробочку. Она открыла ее. На бархатной подушечке, на самом дне, лежали кристаллы памяти. Риулан поблагодарила юношу, гвардеец откланялся и удалился из зала.

Принцесса взяла один из кристаллов, поместила его в выемку на панели управления, и кристалл исчез в недрах живой машины. Перед присутствующими загорелся большой экран, который делил зал ровно на две половины. Риулан нашла изображение аномалии, окруженной «загинотами».

— Мира Анкерон больше нет! — заговорила она.

Её слова звучали громко и зловеще. По залу пошел ропот.

— Из этой миссии вернулось только шесть человек. Один из них…

На последних словах голос ее дрогнул, и она не закончила фразу.

— Благодаря этим храбрым юношам у нас есть запись того, что угрожает всему сущему. Мы до сих пор не знаем, что это такое. Нам неизвестно, что стало причиной появления этого…

Принцесса замолчала, пытаясь подобрать нужное слово. Перед ее глазами стоял образ ее любимого мужчины. Она видела, во что превращались его раны. Она кашлянула, прервав неловкую паузу.

— Самое главное нам неизвестно, как с этим бороться. С момента появления этой аномалии до момента полной гибели Анкерона прошло семь дней.

Принцесса стала загружать в консоль один кристалл памяти за другим. Она достала из шкатулки последний кристалл и спрятала в складках одежды. Ее пальцы запрыгали по панели управления и через мгновение на экране пошли ролики воспоминаний.

— Я выделила и предоставила вам только важные моменты, — сказала принцесса, наблюдая за реакцией зала. — Если у вас возникнут вопросы или желание ознакомиться с записями более подробно, вы можете обратиться ко мне.

Запись длилась около двух часов и ученые мужи Таваада заворожено следили за тем, что происходило на экране. Когда запись кончилась, экран, разделяющий зал, исчез. Принцесса собрала кристаллы обратно в шкатулку.

В зале стояла тишина.

Из первого ряда поднялся седовласый старец, опираясь на длинный посох, увенчанный зеленым камнем. Старик прочистил горло. Взоры устремились на него. Его звали Гарон Мизурат.

— Что стало с «Колодцем странствий» в мире Анкерон?

— Мы можем только предположить, что он уничтожен, — ответила принцесса. — Распространение этой «Черной Чумы» остановлено.

— Временно, — сказал старец.

— Мы тоже так думаем, — сказал король, не вставая с трона.

Он посмотрел на дочь. Риулан едва заметно качнула головой.

— Ну что же, мы готовы выслушать ваше предложение, — сказал Гарон Мизурат.

Старик медленно обвел зал хмурым взглядом. Зал одобрительно загудел. Старец сел. Он зажал посох обеими руками и уперся в него лбом, глядя в пол.

— Мы должны выяснить, что стало причиной этой аномалии. Та информация, которую доставили выжившие гвардейцы, говорит, что причина находилась не в мире Анкерон, — сказала принцесса. — Мы должны оповестить все известные и неизвестные нам миры о надвигающейся опасности.

— Как? — раздался возглас из зала.

Его подхватили множество других голосов. Гарон Мизурат встал, опираясь на посох. Гул в зале тут же прекратился.

— Исход, — хрипло сказал старец. — Мы используем все ресурсы нашего мира. Нам понадобятся все — от мала до велика.

Зал молчал. Риулан в душе ликовала. Ей не пришлось вслух произносить то, что сказал Гарон Мизурат. Его воспринимали по-другому. Его слова звучали как истина в последней инстанции. Мерно постукивая посохом, старец подошел к принцессе и оглядел зал. Он снова заговорил и его голос звучал громко и уверенно.

— Мы покинем наш мир, семьями и поодиночке. Мы пойдем в другие миры, неся дурную весть. Мы поможем тем, кто будет готов принять нас. Мы постараемся помочь тем, кто отвергнет нас.

Зал гудел, обсуждая слова Гарона Мизурата. Он понимал, что принять столь радикальную мысль будет сложно. Старик повернулся к принцессе и тихо заговорил, почти шепотом.

— Пусть пошумят. Им нужно все обдумать. Я полагаю, вы хотели предложить именно это?

— Да, — ответила Риулан. — Ваша мудрость воистину безгранична.

— Оставьте, ваше высочество, — улыбнулся он. — Во мне говорит страх. Как мой внук? Он вернулся?

— По словам Рейбо Карада, он остался в Анкероне и активировал инвертор Рамплинга.

Старик вздрогнул, его ноги подкосились. Он взялся за посох обеими руками. Принцесса протянула к нему руку, но он остановил ее.

— Значит, мой внук уничтожил «Колодец странствий»?

— Скорее всего, да. В мирах, близких к Анкерону, спокойно.

— Что конкретно вы хотели предложить столь многоуважаемой публике, моя принцесса?

— Основную нашу идею вы уже высказали, — быстро заговорила Риулан. — Каждый житель Таваада, получит кристалл памяти с подробными инструкциями. После окончания исхода «Колодец странствий» будет закрыт на замок.

— Надеюсь, у нас хватит времени, чтобы реализовать ваш план, прежде чем это черное «Ничто» захватит большую часть миров.

Зал продолжал гудеть, обсуждая сказанное Гароном Мизуратом. Старик звучно ударил об пол посохом. Зал затих.

— Мы можем остаться в нашем мире и запереть все окна и двери, — заговорил он. — Но когда придет час, с нашей бедой мы останемся наедине. Нам никто не сможет помочь. Мы сделали маленький шаг. Мы помогли Анкерону. Их молодое поколение спасено и готовится дать отпор той тьме, что поглотила их родной мир. Чем больше миров присоединится к этой борьбе, тем больше шансов у всех выжить и победить столь могучего и доселе невиданного врага. В каждом из миров мы создадим армию, способную противостоять этому злу. На этот раз, за нами не Таваад, за нами все миры.

Когда он закончил, зал продолжал молчать. Тишина висела непривычно долго. Со стороны королевского трона раздался скрип. Саладор Тану встал и поднял символы королевской власти. Ни разу в жизни он не отдавал прямых приказов. Роль короля тяготила его, и функции власти уже многие века исполнял королевский совет.

— Властью, данной мне моим народом. Именем моего великого рода, — заговорил он.

Голос короля Саладора звучал, как раскаты грома. Впервые в жизни многие в зале смотрели на него, как на истинного правителя Таваада. Голос короля продолжал грохотать, внушая трепет.

— Приказываю начать приготовления к Исходу.

Он замолчал. Спустя секунду он добавил уже тише.

— Дальнейшие обсуждения считаю преступной потерей времени.

Звенящая тишина повисла в воздухе. С переднего ряда встали мужчина и женщина: гордые; богато одетые; они одновременно поклонились королю.

— Во имя будущего.

Их голоса эхом отразились от стен зала. Они быстро пошли к выходу. Вслед за ними встали еще два человека, затем еще и еще.

— Во имя будущего, — звучали голоса.

Люди покидали зал.

Через десять дней Таваад опустел. Одинокие, пустые и тихие города стояли среди диких лесов. Никто не ослушался приказа короля. Люди понимали, что лучше действовать, чем сидеть, сложа руки.

«Колодец странствий» запечатали.

Глава 14. Вход в лабиринт

Туман рассеялся, ребята снова стояли на площадке, на вершине горы.

— Странное ощущение… — произнес Малкольм. — Как вам оно?

— Чудесное приключение с реальными воспоминаниями, — ответил Дуглас. — Я там зажигал с такой симпатичной принцессой.

Начал он вытанцовывать незамысловатый танец и припевать.

— Так это был ты? — встрепенулась Санара. — Правильно мастер замков затолкал тебя в «Колодец странствий».

— А ты кем был, Мэл? — продолжал пританцовывать Дуглас.

— Как раз тем, кто затолкал «отвязного зажигалу» в «Колодец странствий».

— А я думал тем, здоровенным парнем, которому я надавал в пограничном мире. И вообще я там много кому надавал. Видели бы вы, как я владею двумя мечами сразу.

Он перестал танцевать и изобразил движение, как будто в руках держал по мечу.

— Надеюсь, мы получили, что хотели, — сказала Санара.

Она перебрасывала из одной руки в другую огненный шарик. Дуглас взвизгнул и отпрыгнул. Санара улыбнулась. Огненный шарик растворился в ее руке.

— Надеюсь на это, — поддержал ее Малкольм. — Я примерно знаю, где искать Оборотный ключ, и точно знаю, как устроен замок «Колодца странствий». Так что думаю, мы скоро попадем домой. Ты что узнала полезного?

— Практически все, что связано с путешествиями между мирами. У местных жителей интересная медицина, история их легенды и пророчества. Теперь понятно, почему этот мир пуст.

— Что дальше будем делать? — спросил Дуглас.

— Хранитель, — позвал Малкольм. — Мы получили опыт, о котором просили. Выпустите нас, пожалуйста.

* * *

Кресла-цветы в центре большого зала распустились. Ребята выбрались из коконов оюмаков. Малкольм обошел оюмаки по кругу.

— Что ты делаешь? — спросил Дуглас.

— Нам нужно в монастырь Гудор, — ответил ему друг.

Купол башни стал расходиться в стороны, как свод обсерватории.

— Что ты делаешь? — снова спросил Дуглас.

— Вызываю нам транспорт, — с улыбкой сказал Малкольм. — Тебе точно понравится.

Санара поняла, о чем говорит Малкольм. Она стала подходить к оюмакам и касаться их рукой. Кресла-цветы стали исчезать в полу один за другим. Яркий огненный столб с кристаллами данных медленно погрузился в недра башни. Вскоре центр зала опустел. Солнце выхватило из полумрака большую часть зала.

Малкольм поднял голову и засвистел. Ждать пришлось недолго. Через пару минут раздались звуки хлопающих крыльев.

— Рекомендую отойти от центра комнаты, — сказал Малкольм. — Дуглас, тебе особенно.

Дракон упал в центр комнаты, словно живой камень. Его когти оставили глубокие борозды в полу, которые быстро затянулись. Крылатая рептилия крутила головой из стороны в сторону и издавала призывные звуки. Из полумрака на свет вышел Малкольм. Он вытянул вперед руки, голову опустил и старался не смотреть в глаза грозному животному.

Дракон занервничал. Он стоял, внимательно изучая мальчика, который медленно подходил к нему. Он перебирал лапами и скреб пол. Мальчик подошел вплотную и остановился. Дракон знал, чего хочет это странное существо. Он положил голову на руки Малкольма. Его подбородок коснулся головы мальчика.

Мальчик зажал голову рептилии и пустил реку воспоминаний в сторону дракона. Миллионы образов из воспоминаний мастера замков заставили дракона напрячься. Он дернулся, его когти впились в пол. Когда Малкольм закончил, рептилия смотрела на мальчика, не мигая, готовая исполнить любой его приказ.

Малкольм без опаски подошел вплотную к дракону и сам прижался к его опущенной голове. Дракон заурчал. Он развернулся и расправил одно крыло так, чтобы по нему смогли забраться на его спину.

— Экипаж подан, господа, — сказал Малкольм.

Он первым взобрался по крылу и сел ближе к голове. Костяной гребень на спине рептилии имел интересную форму. Между шипами, что росли перпендикулярно спине, легко мог сесть человек. Ряды шипов справа и слева от выпуклого хребта шли под углом.

— Он словно создан для увеселительных поездок, — сказал Малкольм с улыбкой. — Из спины растут и седла и стремена. Полный комплект на десятерых.

— Ты уверен, что он нас сможет унести? — спросил с недоверием Дуглас. — Он наверняка старый.

— По меркам рептилий он в самом расцвете драконьих сил, — сказала Санара.

Она забралась на дракона и устроилась позади Малкольма. Дуглас помялся в нерешительности. Дракон несколько раз вопросительно поворачивал голову и смотрел на мальчика. С дрожью в ногах Дуглас забрался на спину ящера.

— Ты его видел во дворе того невысокого домишки? — спросил Малкольм.

— Да, — ответил Дуглас.

— Теперь ты можешь познакомиться с ним поближе, — улыбнулся Малкольм.

— Ну что, мы летим или как? — спросила Санара.

— Да, — ответил Малкольм.

Он коснулся дракона рукой. Рептилия задрожала, присела, поджав крылья, и мощным рывком выпрыгнула из башни. Они поднялись выше облаков. Над ними сиял голубой океан неба. Дракон вытянул шею, поджал крылья и стал падать, стремительно набирая скорость. Облака приближались быстро.

— Малкольм, мы падаем? — неуверенно, спросил Дуглас.

— Не знаю, — решил подзадорить друга Малкольм.

— Скорее всего, — подхватила Санара.

— А-а-а-а, — заорал Дуглас. — Мы падаем. Эта старая ящерица нас не сможет унести. Мы разобьемся.

Дракон громко заверещал. Дуглас видел, как подвижные шипы на морде рептилии прижались к чешуйчатой коже.

— Он сам понял, что не унесет троих, — закричал Дуглас.

По спине ящера прошла лёгкая дрожь.

— Он пытается меня скинуть, — снова завопил Дуглас. — Вы видели?

Малкольм повернулся к другу с вытаращенными глазами. Он нагнулся так, чтобы Дуглас видел его лицо.

— Не тебя, нас! — завопил он истошно. — А-а-а-а-а.

— А-а-а-а-а-а, — с еще большим энтузиазмом подхватил Дуглас, сильно обхватив руками шипы, до которых смог дотянуться.

Санара сидела спокойно. Она знала, что Дуглас боялся, а Малкольм подзадоривал друга. Он делал это так натурально, что на секунду Санара чуть не поддалась панике.

Девочка никогда не каталась на русских горках. Но много читала об аттракционах и видела их. Она радовалась, что ей представилась возможность испытать крепость нервов на самом невероятном аттракционе в мире.

Дракон вошел в облака, как штопальная игла в молочную пену. Мгновение, и они вынырнули под облаками. Дракон с резким хлопком расправил крылья. Шум падения прекратился. Они парили высоко над землей. Рептилия правила полет едва заметными движениями кончиков крыльев. Они облетели башню. В холодной вышине они летели одни. Где-то внизу парили птицы. Дракон повернул в сторону океана.

До монастыря Гудор долетели без происшествий. Ящер практически не махал крыльями. Он ловил набегающие потоки ветра и плавно снижался к земле. Когда прибыли на место, солнце стояло еще высоко. Дракон сделал круг над стенами монастыря. Внизу лежал не тронутый природой монастырь Гудор. Зелень за его стенами расцвела буйным цветом. Ящер сел у самых ворот.

Малкольм спрыгнул через шею дракона. Дуглас и Санара скатились по крылу. Дракон взлетел. Он сделал круг над монастырем и полетел в сторону океана.

— Мы отпускаем его? — спросил Дуглас.

— Да, — ответил Малкольм. — Ящерам тоже нужно кушать.

— Что едят ящеры? — уточнил Дуглас. — То, что летает, или то, что плавает?

— То, что бегает и задает много вопросов, — хихикнула Санара.

Дугласа передернуло. Он посмотрел на друга. Малкольм качнул головой в знак согласия.

— Драконы плотоядны, друг.

Дуглас пожал плечами.

— Ну и ладно.

Он осмотрелся.

— Что скажешь? Мы на месте, — спросил Дуглас у Малкольма.

— Зелень гораздо гуще, чем я помню.

— Помнишь? — удивился Дуглас.

— Опыт Нагар Тея, они как воспоминания. У тебя разве не так?

— Да так, — Дуглас замялся. — Сложно к этому привыкнуть. Вроде бы и я и не я. Им нужно ставить ограничения по возрасту на доступ в библиотеку, например: «Детям до шестнадцати лет…» или «Вход для юношей и девушек строго старше восемнадцати лет».

— Ты о чем? — удивился Малкольм.

— Ну, друг, в меня подсадили воспоминания взрослого мужчины. Не то, чтобы я возражал. Но ощущения странные.

Дуглас замолчал. Потом он наклонился к другу и продолжил шепотом:

— Конечно, в отношениях с девчонками… — он указал взглядом на Санару. — Я приобрел бесценный опыт, но все-таки он не мой.

— Понимаю, — кивнул головой Малкольм, загадочно улыбаясь.

— Ты чего?

— Наше путешествие можно сравнить с походом в кино. Но только я попал на сеанс, где показывали серьезную драму.

— А я куда попал?

— Ну, а тебе показали фильм для взрослых, хотя ты точно шёл смотреть мультики. С одной стороны обидно, с другой такого ты точно никогда не видел.

— Видел я. Дядя прятал кое-какие диски.

— Значит, не участвовал, — сказал Малкольм. — Может, уже зайдем?

Он указал на Санару. Она открыла небольшую калитку, толкая ее плечом. Девочка не хотела подслушивать, о чем перешёптывались ребята. Мальчики поспешили следом. Двор монастыря выглядел так, словно и не пустовал долгие годы. Казалось, сейчас им навстречу выйдет с приветствиями монах.

Их приветствовала тишина.

— Если что, спать можно там, — Малкольм указал на гостевой домик.

— Или там, — Дуглас указал на главное здание монастыря. — Все ровно там никого нет. А где Санара?

— Ей нужно восстановить силы. Она тебя в башне погоняла. Монастырь стоит на источнике природной энергии. Фундамент монастыря сделан так, чтобы фокусировать силу источника в главном зале. Я думаю, она там.

— Тогда не будем ей мешать.

— Согласен. Я пойду, искупаюсь. За главным зданием должен быть спуск к берегу.

— Я с тобой.

Ребята оставили сумки на скамейке возле гостевого домика. Они обогнули центральное здание монастыря по песчаной тропинке.

— Тебе не кажется странным, что за стенами монастыря природа распустилась буйным цветом, а здесь как будто кто-то прибирает, постригает? — спросил Дуглас, когда они подошли к калитке в стене.

— Странным? Да, кажется. Но я не забиваю себе голову такими мыслями.

Малкольм отворил калитку. Он вышел на площадку, огороженную невысокими каменными столбиками. Между столбиками висела цепь. По обеим сторонам калитки стояли массивные каменные скамейки, прислоненные плотно к стене. Вниз, к берегу, вели ступеньки вырубленные в скале. Ребята постояли, посмотрели на прекрасный вид, открывающийся перед ними и, не сговариваясь, стали раздеваться. Одежду сложили под скамейки. Малкольм достал из кармана брюк сетчатый пакет.

— А это зачем?

— Здесь много мидий. Наберем на обед.

— Да, сухие пайки нам еще могут пригодиться, — согласился Дуглас.

Ребята начали спускаться к воде. Берег покрывала мелкая галька. То тут, то там торчали острые камни. Малкольм нашел тяжелый камень и положил под него пакет. Затем они с Дугласом с улюлюканьем бухнулись в прохладную соленую воду.

Вдоволь накупавшись, они выбрались на берег. Отдохнув, Малкольм сходил за пакетом и занялся сбором мидий. На то, чтобы собрать нужное количество, у него ушло около получаса. Он не торопился. Собирать деликатес у самого берега не хотелось, ему нравилось нырять. Он зашел в воду по самую грудь и, сделав несколько глубоких вдохов, погрузился в чудесный подводный мир. Он изредка всплывал, чтобы набрать воздуха и снова нырял к самому дну.

Дуглас следил за другом с берега. Идти в воду ему не хотелось, он предпочитал греться на солнышке. Он вытянулся во весь рост на песке и закрыл глаза. Изредка он нащупывал одной рукой камушек и, не поднимаясь, бросал его в сторону воды.

Дугласа разморило и он уже начал засыпать, когда услышал легкий скрежет камней со стороны монастыря. Он поднял голову. Не спеша, кошачьей походкой к нему приближалась Санара. Одетая в открытый купальник, она заставила Дугласа задержать дыхание. Он лежал на песке, опираясь на локоть. Санара прошла мимо, одарив его улыбкой. Навстречу Санаре, из моря, шёл Малкольм. Он нес полную сетку мидий. Они поравнялись и обменялись парой фраз. Из-за шума прибоя Дуглас разобрал только слово «обед».

— Ну что, старина, надо бы развести костер, — предложил Малкольм.

— Согласен, старина, — подхватил Дуглас.

— Кто бы веток собрал? — спросил Малкольм.

— Даже и не знаю, кто тебе в этом может помочь, — ответил Дуглас, поднимаясь.

— Я за посудой, — сказал Малкольм.

Он пошел в сторону монастыря. Дуглас, стал изучать пляж в поисках того, что мог выбросить на берег океан: коряги, ветки, которые подсохли на солнце. Малкольм вбежал по ступенькам и направился на кухню монастыря. В помещении стоял спертый воздух и лежал слой пыли.

«В этом мире есть ещё дома, за которыми нужен уход», — подумал он, доставая с полки небольшой противень.

Он набрал в ведро воды из колодца, накинул рубашку, положил в карман «огниво», нож и пошел к друзьям.

Рядом с сеткой, которую он оставил на берегу, лежала куча сухих веток. Друзей он не сразу заметил. Они стояли за прибрежными камнями по пояс в воде и целовались. Солнце играло на мокрых волосах Санары.

Малкольм улыбнулся и занялся костром. Он ломал ветки, медленно погружаясь в далёкие воспоминания. Мальчик очнулся, когда понял, что недвижимо сидит, смотрит на огонь и разговаривает сам с собой.

Его друзья продолжали купаться.

Малкольм нашел четыре одинаковых по размеру валуна и принес их к костру. Он расставил их так, чтобы положить противень. Костер оказался под центром железного листа. Закончив приготовления, он принялся промывать и чистить мидии. Очищенные от водорослей раковины Малкольм выкладывал на противень. Он закончил и перевернул ведро, получился маленький столик. Готовые раковины раскрывались. Он выкладывал их на перевернутое ведро.

Санара и Дуглас подоспели как раз вовремя.

«Ужин на берегу моря, на закате, с любимой или хорошими друзьями, что может быть лучше?» — вспоминал слова отца Малкольм. — «Только ужин со семьей, отвечала ему Джиллиан».

Сидя на берегу моря с друзьями, Малкольм впервые почувствовал, что скучает по семье, по сестре, по матери и особенно по отцу.

* * *

Ночевали в монастыре. Малкольм выбрал гостевой домик, он казался ему знакомым. Его друзья устроились в монашеских кельях. Нагло расположиться в центральном зале никто не решился. Впервые за все путешествие они спали в нормальных постелях.

Утром следующего дня ребята собрались в центральном зале монастыря.

— Куда идем? — спросил Дуглас.

— Оборотный ключ хранится в лабиринте иллюзий, — ответил Малкольм. — Чтобы добраться до него, нам придется пройти через комнату «Карусель».

— Почему такое название? — спросила Санара.

— Эта комната ловушка, — ответил Малкольм. — Если человек точно знает, чего он ищет, мысли его чисты и не замутнены страстями мирскими, то он быстро найдет то, что ищет. Комната пропустит его.

— Если нет? — спросил Дуглас с опаской.

— Человек будет ходить бесконечно по кругу, открывая одну ненужную дверь за другой.

— Ты подумал, что предлагаешь нам? — спросил Дуглас. — Мы можем застрять навсегда в этой веселой комнате.

— Да, — ответил Малкольм. — Комната нас не пропустит до тех пор, пока мы ясно не увидим нашей цели.

— Если же наши желания и помыслы будут чисты, то впереди нас будет ждать «Лабиринт Иллюзий», — Дуглас в упор смотрел на друга. — Чем он лучше?

— Лабиринт нам нужно пройти от начала, до конца, вернуться возможности не будет, — ответил Малкольм. — Из комнаты сможешь выйти в любой момент.

— Только и всего? — уточнил Дуглас.

— Вроде бы, — неуверенно ответил Малкольм.

В разговор вмешалась Санара. Она долго стояла молча, расчесывая волосы, отсчитывая движения расчески. Она слушала ребят и не хотела мешать их утренней словесной разминке.

— Малкольм, — она чеканила каждую букву. — Что нас ждет в лабиринте?

— Я не знаю, — честно ответил мальчик. — В воспоминаниях Нагар Тея не было подробностей о том, что это такое.

— Ну, выхода у нас нет, — сказала Санара задумчиво.

— Снова, — сокрушенно опустил руки Дуглас.

— Да, — сказала она, глядя на него. — Домой без ключа мы не попадем. Значит, придется идти за ним. Заодно на карусели прокатимся и в лабиринте поиграем.

— Веди, — промямлил Дуглас.

— Вы можете остаться, — сказал Малкольм. — Если я застряну, вы попытаетесь меня вытащить.

— Нет уж, — сказала Санара. — Идем вместе.

— Может, поедим перед длинной дорожкой, — предложил Дуглас.

Ему никто не ответил.

— Вам же хуже, — буркнул Дуглас в унисон со своим животом.

Малкольм пошёл вперед. Он шёл медленно, вспоминая каждый закоулок и дверь. Несколько раз они упирались в глухой тупик. Наконец, они оказались перед массивной двухстворчатой дверью.

— Здесь, — сказал Малкольм.

Он потянул одну створку на себя. Дуглас открыл вторую створку. Малкольм смутно узнал комнату.

— Нам нужно в центр зала.

Они прошли в центр комнаты. Малкольм посмотрел вверх. Ничего не произошло. Узорчатый потолок оставался безжизненным.

— Что-то не так, — сказал он.

— Что не так? — уточнила Санара.

— Я посмотрел наверх, как это делал Нагар Тей, — сказал Малкольм. — И ничего.

Ребята посмотрели наверх одновременно. Яркий луч света ослепил их. Затем наступила тьма. Пол под ногами начал светиться.

— Этот узор я помню, — буркнул Малкольм.

Ребята стояли под огромным светящимся колоколом. Перед ними появилась единственная дверь.

— Странно, — снова буркнул Малкольм.

— Что-то не так? — спросила Санара.

— Нагар Тею давали возможность выбрать одну из двух дверей, — ответил Малкольм.

— Ничего странного, у нас одна цель на троих и мы непоколебимы, — сказал Дуглас.

Он быстро подошел к двери и открыл ее. Дуглас оглянулся и посмотрел на друзей. Он дождался, пока они подойдут ближе.

— Что это? — спросил Малкольм.

— Похоже на большую современную кухню, — сказала Санара. — А как пахнет.

— Да, — сказал Дуглас. — Это то, что нужно.

Он смело переступил через порог. На большом столе стояли свежие, только что из духовки пироги. Пар от них поднимался к потолку кухни. Аромат, который они распространяли, заставлял сглатывать слюну, а желудок танцевать мамбу.

— Как мы сюда попали? — спросил Малкольм. — Мы думали об одном и том же.

Он посмотрел на друзей.

— Так?

— Если честно, — начал Дуглас. — Я так волновался, что мы застрянем в «Карусели» или в «Лабиринте Иллюзий», что мог думать, только о еде.

В животе Дугласа призывно заурчало. Малкольм вопросительно посмотрел на Санару. Она опустила глаза в пол.

— Я как он, — сказала она, указывая на Дугласа.

Комнату заполнило урчание дуэтом.

— Понятно, — буркнул Малкольм.

Дуэт превратился в трио.

Санара и Дуглас вопросительно посмотрели на Малкольма. Тот хлопнул себя по животу, пожал плечами и пошел в сторону холодильника. Он принёс из холодильника молоко, сок, сыр, помидоры, огурцы, лук и чеснок. Санара заварила чай и включила кофе машину. Она принесла вилки, тарелки и две салатницы. Дуглас взял три ножа, проверил их остроту и принялся точить. Они сели вокруг стола, на котором лежали пироги.

— Я же говорил, — начал Дуглас. — Перед длинным и тяжелым путешествием нужно основательно подкрепиться.

Его друзья улыбнулись.

— Надеюсь, следующее место, куда забросит нас «Карусель», будет столь же приятным, — сказала Санара.

Санара делала салат из овощей. Малкольм делал салат из сыра с чесноком. Дуглас осторожно нарезал пироги. Один пирог дышал ароматом яблок и вишни. Второй с капустой, яйцом и луком, разваливался под нажимом ножа.

Дуглас принялся шинковать укроп и петрушку, которую принес из холодильника его друг. Малкольм нарезал помидоры кружочками и разложил их по тарелке. Дуглас вилкой осторожно делал на помидорных кружочках сырные пирамидки и посыпал их зеленью.

— Сервировка не как на королевском приёме, но пахнет вкусно, — сказала Санара.

Маленький пир начался.

* * *

Они снова стояли в центре комнаты «Карусели».

— Все сыты? — спросил Малкольм.

— Да, — ответили Санара и Дуглас хором.

— Все довольны?

— Да.

Они стояли спина к спине и одновременно подняли взгляд к потолку. Снова появилась одна дверь. Она вела в сырой, длинный и темный коридор. Малкольм зажег «огниво» и пошел первым.

— Ребята, здесь дверь, — проговорил он.

— Открывай, — с нетерпением проговорил Дуглас.

— Две двери подряд, плохой знак, — буркнула Санара, но ее никто не услышал.

Малкольм взялся за ручку двери. В это мгновение коридор заполнился ярким светом и миллионы разноцветных лучей пробежали от потолка до пола.

— Кажется, нас просканировали, — промямлил Малкольм.

— Может, повернем обратно, пока не поздно? — спросила Санара.

Малкольм толкнул тяжелую дверь.

— За мной, — сказал он.

Дверь легко поддалась.

— В этом мире боятся острых углов… — начал говорить Дуглас.

— … или любят цирк, — завершила, за него Санара.

Стены комнаты, в форме полукруга, завешивали различные вещи. В ровном отрезке стены виднелось три двери. На левой двери, гравюра изображала небо. Центральную дверь покрывала гравюра леса и реки. На правой двери, изображался огненный, подземный мир. Гравюры притягивали взор. Казалось, что они оживают и затягивают смотрящего. Первым в себя пришел Малкольм. Он отступил на шаг и больше не чувствовал обжигающего жара на коже.

Ребята неуверенно стали обходить комнату, оглядываясь по сторонам. Они разбрелись, кто куда, изучая то, что висело на стенах.

Вдруг в центре комнаты появился молодой человек в одеянии монаха. Вспышка его появления на мгновение осветила комнату. Ребята обернулись. Хотя они и стояли в разных местах, им казалось, что незнакомец смотрит, на каждого из них, стоя к ним лицом. Он смотрел пустым и безжизненным взглядом. Незнакомец заговорил.

— Приветствую тебя путешественник. Ты стоишь перед входом в «Лабиринт иллюзий». На стенах этой комнаты висят вещи, которые могут пригодиться тебе, но с собой можно взять только одну. Не торопись с выбором. Не пытайся применять магические способности. Помни, ты останешься пленником лабиринта, если не найдешь то, зачем пришел сюда. Иди на свет самой яркой звезды. Удачи!

Сказав короткую речь, незнакомец исчез.

Ребята с удвоенным интересом стали обходить комнату, изучая стены. На стенах висело оружие, разнообразные приспособления, назначение которых оставалось загадкой. Внимание Малкольма привлек блестящий рог. Он снял его со стены. По извилистому рисунку рога шла надпись: «Утолит вечную жажду».

«Фляга», — догадался Малкольм.

Он потряс ее, но знакомого бульканья воды не услышал. Фляга крепилась на ремень с регулятором длины и парой карабинов. В основании «рога» находилась крышка, которая крепилась к самой фляге цепочкой. Мальчик открыл ее. Фляга показалась ему пустой. Он наклонил ее. На пол с журчанием полилась вода.

— Полезная штука. Бери, — проговорил Дуглас, держа в руках лук и стрелы.

— Я всегда хотела иметь нечто подобное, — раздался голос Санары.

Она показала ребятам устройство с набором карабинов и широким поясом. Дуглас смотрел на нее с удивлением и непониманием в глазах. Малкольм тоже не понял, что она держала в руках, но сделал жест рукой в знак одобрения.

— Ну вот, человек понимает, — укоризненно сказала Санара, смотря на Дугласа. — Это страховочная лебедка с амортизатором, если я правильно перевела надпись, почти бесконечная, невесомая и очень надежная.

— Зачем? — удивился Дуглас.

— Если не был в горах, не понять тебе, — ответила Санара.

Малкольм подошел к Санаре и взял в руки ее находку. Он долго изучал письмена на ремне.

— Да, — сказал он после паузы. — Фактически, это продвинутая страховка верхолаза или альпиниста. Классная штука.

— Ну, а что у тебя? Купидон, — спросила с улыбкой Санара.

Дуглас стоял и задумчивым взглядом осматривал комнату. Одной рукой он держал лук, в другой колчан со стрелами.

— Вот. Другого ничего дельного не нашел, — ответил он вяло.

— Ну, что последние сборы и в путь? — спросила Санара.

Мальчики согласно мотнули головами. Закончив сборы, друзья вышли в центр комнаты и встали напротив трех дверей.

— Куда пойдем? — неуверенно спросил Малкольм.

— Берем по одной на брата и смотрим, что за ними. Как вам такой вариант? — проговорил Дуглас, направляясь к левой двери.

— Тогда это моя! — воскликнула Санара и направилась к средней двери.

— Я, так понимаю, мне вы выбора не оставили? — буркнул Малкольм и направился к правой двери.

— А где тут ручки? — спросила Санара с недоумением.

Она потрогала дверь. Плоская гравюра на миг приобрела форму, и веточка одного дерева выступила из двери. Она превратилась в удобную ручку.

— О, как мило! — воскликнула Санара.

Ребята последовали ее примеру. На двери Дугласа облако затейливо изогнулось и превратилось в изящную ручку. Малкольму повезло чуть меньше, чем его друзьям. Гравюра на его двери ожила, и огненная лава брызнула из двери, опалив мальчика жаром. Он почувствовал, как зашевелились его брови. Но метаморфозы прекратились.

Дуглас и Санара одновременно взялись за ручки дверей и потянули их на себя. Малкольм последовал их примеру. Он коснулся ручки двери и тут же отдернул руку.

— Вот ведь, корявая ручка!

Горячая ручка, словно работа горе кузнеца, ощетинилась зазубринами. Она обжигала и царапала руки.

— Что у тебя? — спросил Дуглас, обращаясь к Санаре.

— У меня коридор или длинный грот. На полу, вроде как трава растёт или мох, — ответила Санара.

Она присела и потрогала пол.

— Потрясающая иллюзия! — восхищенно прошептала девочка.

— Жжется, — сказал Малкольм, потирая руку.

— Что за твой дверью? — спросила Санара.

— У меня облачно, — проговорил Дуглас. — Хотите посмотреть?

Малкольм и Санара подошли к открытой двери, за которой скрылся Дуглас. Их товарищ стоял на ступеньках из облаков, ведущих куда-то вверх.

— Такое ощущение, что стоишь на батуте или надувном матрасе, — сказал Дуглас.

Он вернулся к друзьям.

— Что у тебя? — спросил он Малкольма.

— За моей дверью, я думаю, спрятан ад, или одна из его разновидностей, — проговорил Малкольм, почесывая руку.

— Ничего, мы сейчас твоим чертям накрутим хвосты, — с уверенностью проговорил Дуглас и протопал к двери, которая досталась Малкольму.

Он вскользь коснулся дверной ручки. Она успела остыть. Дуглас взялся за ручку смелее и потянул дверь на себя. За дверью царила кромешная темнота. Малкольм и Санара стояли поодаль и наблюдали за смелыми действиями Дугласа. Малкольм скрестил руки на груди, склонив голову, с интересом ждал подвоха. Санара уперла руки в бока. На ее лице отразилась гамма чувств, от любопытства до страха. Они сменялись с невероятной скоростью. Когда Малкольм посмотрел на Санару, он не сразу решил, за кем интереснее наблюдать, за ней или Дугласом. Не меняя позы, он поочередно смотрел то на него, то на нее. Санара нахмурив брови произнесла:

— Дугла-а-а-с-с!

— Са-на-раааа! — пропел Дуглас и погрузил ладонь в вязкую тьму, которую скрывала дверь.

Он вынул ладонь и еще раз погрузил, уже по локоть. Ничего не произошло. Мальчик провел по поверхности темной субстанции рукой. Капли прилипшие к руке, медленно соскользнули с неё и полетели обратно в дверной проем. Словно сила притяжения была за дверью, а не под ногами.

«Уоп-п-п» — глухое бульканье наполнило комнату. С таким звуком капли прилипшие к руке Дугласа, возвращались обратно.

— Может, хватит экспериментов? — с нетерпением проговорила Санара.

Дуглас снова погрузил руку в эту неприятную черную жижу, которая заполняла весь проем двери. Вдруг он напрягся и уперся другой рукой в косяк.

— Ой, меня кто-то держит, — пролепетал он.

Из жижи стали медленно выползать щупальца и опутывать руки и шею Дугласа.

— Хочу обратно, к маме! — успел прокричать он, и его голова погрузилась во мрак.

Друзья бросились к Дугласу и схватили за одежду, вытягивая его из проема. Из тьмы прорывались глухие булькающие звуки. Дуглас быстро погрузился в вязкую жижу по пояс. Санара тянула его за одну ногу, Малкольм за другую.

— А если с него штаны слетят? — спросила вдруг Санара.

Малкольм посмотрел на руки Санары. Она зажала в кулаки складки штанов Дугласа и тянула за них.

— Так ты не за штаны тяни, а за ногу, — ответил, кряхтя Малкольм.

Штаны жалобно потрескивали по швам.

— С другой стороны в аду штаны ни к чему, — прокряхтел Малкольм. — Там и так жарко.

Лицо его покраснело от напряжения. Санара бросила на Малкольма гневный взгляд.

— У Дага проблемы, а ты шутки шутишь.

— Такое ощущение, что если я перестану шутить, у Дага не будет проблем, и мы его вытащим в два счета.

— Хватит болтать, тяни сильнее! — рявкнула Санара.

Малкольм уперся ногой в косяк двери. Казалось, что вытащить Дугласа из вязкой жижи не получится. Его тянули из последних сил.

Хватка тьмы ослабла неожиданно. Дугласа как будто выплюнули из дверного проема. Ребята повалились на пол и стали отползать от двери, оттаскивая за ноги Дугласа.

— Я сам! — прохрипел он.

Когда они попытались встать на ноги, из темного проема появилась голова страшного чудовища. Ребята с криком кинулись, кто куда. Голова издала страшный рев, клацнула черной пастью и исчезла. Дверной проем окрасил пламень преисподней.

Малкольм осторожно подошел к открытой двери и заглянул внутрь.

— Что там? — дрожащим голосом спросил Дуглас.

— Ступеньки, — ответил Малкольм. — Жуткие ступеньки, ведущие куда-то вниз.

Зрелище завораживало. Ступени перетекали огненной лавой одна в другую, создавая жаркий каскад порогов. От стен исходило едва ощутимое тепло. Казалось, что огонь лижет их. Стены трескаются и кусками падают куда-то вниз, в глубину огненного ада.

— Мы туда не пойдем, — уверенно проговорила Санара.

— Согласен. Какие огурцы, нам с рассола живот крутит…, — буркнул Дуглас.

— Полностью поддерживаю, — уверенно закивал головой Малкольм. — Я думаю, лесом, полем, дивной рощей будет для здоровья проще.

И они посмотрели в сторону средней двери.

— Дамы, вперед!

С легким поклоном Дуглас уступил Санаре дорогу.

Санара сделала книксен и смело ступила на покрытый иллюзорной травой пол. Дуглас пошел вслед за ней, но наткнулся лицом в невидимую стену.

— Может, хватит рожицы строить?! — проговорила Санара с улыбкой. — Нам еще идти бог знает сколько.

Дуглас отошел от двери и потрогал невидимую преграду.

— Похоже на стекло, которого не видно, гладкое и теплое, — сказал Дуглас.

Он постучал костяшками пальцев по невидимой стене. Ни звука. Санара вернулась к двери и протянула руку.

— Да, здесь, что-то есть, чего раньше не было, — прошептала она, но ребята ее хорошо слышали.

Она стала двигать ладони по невидимой преграде, опускаясь к полу.

— Прям цирк с пантомимой, — проговорил Дуглас. — Тебе маски белой на лицо не хватает, чтобы подчеркнуть драматизм положения.

— Может быть, ты попробуешь? — спросил с интересом он Малкольма. — Меня, как я погляжу, грехи туда не пускают, а ее оттуда.

Малкольм нащупал преграду руками. Пройти вслед за Санарой ребята не могли. Дуглас бочком отошел от средней двери. Он направился к «Двери в небеса», как сам только что её окрестил. Он подошел к дверному проему и, не встретив преграды, прошел сквозь него. Затем вернулся обратно в комнату и снова прошел сквозь дверь к лестнице ведущей верх. Он слышал, как Малкольм, о чем-то разговаривает с Санарой.

— Малкольм, иди сюда! — позвал он. — Нас приглашают на небеса!

Дуглас сел на ступеньку лестницы ведущей вверх. Малкольм отошел от двери Санары.

— Подожди, я сейчас посмотрю, как там, у Дугласа дела, — проговорил он.

Не успел Малкольм отойти от центральной двери, как она с грохотом захлопнулась.

— Эй, вы там петардами балуетесь? — спросил Дуглас, бросаясь обратно в коридор.

Он встретил невидимую преграду и отлетел обратно к небесной лестнице. Малкольм видел неудачный финал Дугласа. Он уперся в невидимую преграду руками и заговорил.

— Центральная Дверь закрылась, как открыть ее я не представляю. Наша магия не поможет. Я верю хранителю лабиринта. Скорее всего, это три возможных пути к ключу. Пройти их можно поодиночке. Надеюсь, вам будет проще. Все же, голубые небеса, реки, горы и леса смотрятся более радостно, чем мир-барбекью. Удачи!

Малкольм быстро пошел к своей двери.

— Удачи! Др… — услышал он в ответ слова Дугласа, заглушенные стуком закрывшейся двери.

— И почему на стенах нет костюма пожарного? — бубнил Малкольм.

Он подошел к двери, которая досталась ему. Жара или даже тепла он не чувствовал. Присев, Малкольм потрогал пол за дверью. Ступеньки лизали языки пламени. Он осторожно вошел и прикрыл за собой дверь.

— Как говорится, без лишнего шума и ненужной пыли.

Винтовая лестница без перил вела куда-то вниз. Малкольм пытался различить, что там внизу. Он видел лишь огонь, черный дым и какие-то темные силуэты. Ступеньки едва различались на фоне общего пейзажа. Малкольм сел на первую ступеньку, вторую он стал нащупывать ногой. Он медленно начал спуск в огненную бездну.

Глава 15. Посланец любви

Дуглас стал осторожно подниматься по ступенькам вверх. Винтовая лестница вела куда-то за облака. Внизу Дуглас смог разглядеть густой лес, через который текла широкая река.

«Да, падать высоко», — подумал он.

Он посмотрел вверх.

— Вверх тоже лезть устанешь. Почему они не придумали лифт или фуникулер, — пробубнил он.

Не успел он закончить, как его окутал густой туман. Дуглас почувствовал, что под ногами ничего нет.

— Ох, мамочки мои! — прокричал он и устремился вверх ракетой.

Его крик еще долго звучал в безветренной пустоте.

На поверхность густых облаков Дугласа выбросило, как теннисный шарик из воды. Он плюхнулся на живот. Дугласу показалось, что он упал на вату. Поверхность облаков пружинила.

Он попрыгал. Вокруг него, куда не посмотри, лежало белое покрывало. Равнина, возвышенности и далёкие белые горы состояли из белой массы. Белый рай накрывало чистое, голубое небо. Изредка появлялось северное сияние.

«Красиво… — думал Дуглас, направляясь к ближайшему горному массиву. — Странный лабиринт, нет стен, поворотов, тупиков и облака как вата».

Размышляя о странностях «Лабиринта иллюзий» он начал путь.

Белый и абсолютно пустой мир лежал вокруг. Ни одной живой души. Бескрайние облака и тишина, изредка нарушаемая шелестом ветра в складках одежды. Куда идти, Дуглас не знал. Он повертел головой, но не нашел на небе ни звездочки. Он выбрал облако в виде попугая и пошел в ту сторону.

В пустом странном мире время как будто уснуло, накрытое белым одеялом облаков. Однообразный пейзаж, который меняется по мановению руки невидимого скульптора. Облачный мир навевал желание лечь и уснуть.

Дуглас уже давно потерял счет времени. Фигура попугая медленно меняла форму. Теперь у попугая отрос короткий хоботок, и голова вытянулась. Вскоре на горизонте виднелся морской конек, который наклонился вперед. Сзади легкие белые шлейфы создавали эффект стремительного движения.

— Куда плывешь, морская лошадь? — спросил Дуглас.

Он удивился собственному голосу. Он звучал странно и одиноко. Как будто звук не распространялся вокруг, а падал тут же и растворялся в белой плотной пелене под ногами.

«Надеюсь, Санаре с Мэлом повезло, и им гораздо веселее», — думал он, медленно перебирая ногами.

Ночь наплывала на этот мир. Солнце скрылось. Дугласу казалось, что он находится в старой коробке для сигар в форме глобуса и крышку медленно закрывают. Небо на западе горело красным пламенем заката, когда на востоке уже владычествовала ночь. Граница между тьмой и светом проступила отчетливо. Она двигалась не спеша, пожирая каждую крупицу света, до которой могла дотянуться.

Небо становилось темнее.

Вот уже видны первые, едва различимые, звезды. Как будто в этом великом сражении света и тьмы им удалось выжить и сохранить в себе частицу надежды. Дуглас поежился. Он шел до тех пор, пока не стемнело. В этой почти кромешной темноте он увидел звезду. Она горела намного ярче других и казалась крупнее.

«Это она», — подумал он.

Дуглас сел достал из колчана стрелу и положил ее по направлению к звезде. Он осторожно отполз подальше, снял сумку, колчан, положил лук и растянулся на мягкой облачной массе.

Дуглас проснулся, когда солнце приближалось к зениту. Собрав вещи, он нашел стрелу и посмотрел в ту сторону, куда она показывала. В голубом небе, у линии горизонта тускло горела звезда.

Дуглас пошел в том направлении.

Он шел сквозь скучную белую пустыню к цели, не зная, насколько долго придется идти. Когда Дуглас хотел отдохнуть, он ложился, собирая под голову, мягкую облачную массу. Легкий ветерок собирал облака в замысловатые фигуры и гонял по небу. Дуглас дышал легко и свободно. Он пытался вспомнить, когда последний раз, так прекрасно спал. Красочные сны казались реальными. Просыпаясь, он чувствовал невероятный прилив сил. Ему хотелось не просто идти, хотелось бежать, хотелось лететь подобно птице, и он бежал, стремительно, как дикий мустанг.

После очередного сказочного сна он проснулся с тупой ноющей болью в спине. Боль прошла быстро. Хотелось почесать спину. Так происходило, каждый раз после того, как он просыпался. Приступы зуда в районе лопаток становились продолжительными. Дуглас решил спать как можно реже. Теперь он шел не спеша, экономя силы.

— Да, путешествие будет долгим и скучным, — бурчал он.

Облачная фигура морского конька сменилась фигурой слоненка. Она осталась справа. Белоснежный мир вокруг Дугласа, медленно менялся.

Появилось разнообразие в пейзаже. Облака собирались в причудливые фигуры, меняли форму, исчезали и появлялись вновь. Ветер смело гулял по облачным просторам. Дуглас мог ориентироваться только по облакам, находившимся далеко. Они меньше всего подвергались изменениям.

Несколько раз Дуглас находил небольшие озера с белой жидкостью. Их берега устилало разноцветное желе.

«Уже кое-что», — думал он, проходя мимо.

Изучить жидкость более подробно он не решился. Вконец измученный долгим путешествием Дуглас вышел к берегу широкой реки. Тихая с медленным течением река несла белые воды куда-то вдаль. Её берега покрывал толстый слой мягкого разноцветного желе.

Дуглас тихо проклинал все на свете. Ему нужно пересечь эту реку. Его смущал цвет воды и берега. Он взялся за их изучение. Зацепив ножом немного желеобразной массы, он понюхал ее. Ярко-красное желе пахло клубникой.

«Делать нечего… — подумал Дуглас и попробовал желе на вкус. — Да это же клубничный мармелад!»

Дуглас достал ложку и стал бегать по берегу, пробуя желе разного цвета. Вскоре он уселся рядом с зеленой частью берега и стал отправлять в рот ложку за ложкой. Дугласу понравился мармелад из киви с лаймом. Чтобы не топтать мармеладные берега, он достал кружку, привязал ее веревкой и забросил в реку. Он подтянул к себе кружку и кончиком языка попробовал белую жидкость.

«Чтоб я сдох! Молоко! — ликовал он. — Здесь можно жить — не тужить. Мармелад есть, молоко пить».

Дуглас схватил горстью белую массу облака под ногами и затолкал в рот.

«Это не сахарная вата — опилки какие-то», — думал он.

Мальчик выплюнул белый комок. Комок прокатился по мармеладному берегу и, попав в реку, поплыл по течению. Дуглас наблюдал не мигая. Комок плыл, гордый и непотопляемый.

— Я знаю, из чего могу сделать плот, — буркнул Дуглас.

Он начал скатывать из плотной облачной массы длинные бревнышки.

Закончив с бревнами, Дуглас связал их. В ход пошла футболка, порезанная полосками. Получился небольшой плотик. Кряхтя и напрягаясь изо всех сил, он стал толкать его в молочную реку. По мармеладному берегу плот скользил сам. Дуглас запрыгнул на него. Когда плот удалился от берега и белые воды реки закружили его, мальчик сообразил, что не сделал весла. Река как будто почувствовала его ошибку, еще веселее закрутила маленький плот и понесла вперед, ускоряясь.

«Как в сказке, — думал он, — герой делает одну глупую ошибку за другой».

Дуглас лихорадочно думал, что ему делать. Поток ускорялся, увлекая плотик в неизвестность. Он уже думал прыгнуть и плыть к берегу. Молочная река, как будто читала его мысли. Плот перестал вертеться и замедлился.

Пейзаж вокруг изменился. Река и ее берега впереди скрывались в густом тумане. Пелена тумана быстро приближалась. Еще мгновение и плотик исчез в белом облаке. Дуглас с трудом мог разглядеть руки, поднесенные к лицу. Вдруг он зевнул. Голова стала тяжелеть. Глубокое желание ничего не делать растекалось по телу. Дуглас зевнул еще раз, долго, протяжно, с удовольствием. Он лег. Голову наполнила тишина, как колокол перед ударом языка. Осталось только всепоглощающее желание спать.

Дуглас проснулся резко. Голубое небо над головой и шум реки впереди. Он почувствовал, что лежать на спине неудобно. Он попытался дотянуться руками до лопаток, но не смог. Неожиданно его внимание привлек приближающийся шум.

Его несло к водопаду.

Не зная, что делать, он смотрел на приближающийся край белой бездны. Дуглас стал отползать к краю плота, как будто это могло его спасти. В мозгу мелькали картины.

«Бурный поток. Из темной воды то тут, то там торчат, как сломанные клыки зверей, черные скалы. Вода бурлит белой пеной. Крики за спиной. Он оборачивается и видит улыбающегося мужчину, который кричит ему.

— Вот она сила природы!

— Я боюсь, папа! — кричит он в ответ и слышит громкий смех.

— Иногда только и остается, что смеяться в лицо страху, — отвечает отец, быстро работая веслом. — Держись, сынок, и смейся, если можешь.

Мальчик начинает кричать и изображать смех. Вдруг страх уходит. Мальчик начинает смеяться, как полоумный. Он хватает весло и с диким гиканьем начинает помогать отцу. Он слышит за спиной крик.

— Страха нет, Дуглас!»

Дуглас закричал и прыгнул в реку. Он стал загребать руками, что есть силы. Молочная река тащила его к обрыву. Она кружила его. Он почувствовал, что захлебывается.

* * *

Дуглас очнулся. Кто-то гладил его по волосам.

— Такой хорошенький, — услышал он голос девочки.

— Очнулся! Как хорошо, — щебетала она.

Он не мог лежать на спине, что-то тянуло одежду. Возможность поговорить впервые за долгое время, заставила его забыть про неудобства. Дуглас привстал и посмотрел на маленькую, сидящую рядом с ним девочку.

Белая длинная рубаха до колен и сандалии придавали ей вид маленькой греческой богини или ангела. На тонком пояске висел золотой рожок. Рядом с ней лежали лук и стрелы в колчане. Белоснежные волосы падали на плечи. Голову украшала маленькая корона. Милые черты лица, голубые глаза и легкая улыбка делали ее неземным существом.

— Вы, Ангел? — спросил Дуглас.

— Нет глупый, я Милена, — ответила девочка. — А ты мой жених!

«Интересное начало…» — подумал Дуглас.

Она встала и подала ему руку.

— Идем, — она потянула его за руку. — Там твои вещи.

Плот глубоко врезался в берег, и белая река не могла его сдвинуть. Сумка, лук, колчан со стрелами лежали на нем.

Девочка широко улыбнулась.

— Бери вещи, и пойдем домой, — проговорила она.

Дуглас собрал вещи и покорно поплелся за ней. Только тут он заметил крылья у нее за спиной, чему сильно удивился.

— Куда мы пойдем? — переспросил Дуглас.

— Ко мне домой, — ответила девочка.

— Зачем мы туда идем? — спросил он.

Дуглас читал нетерпение в ее глазах.

— Не обижайся. Я упал с большой высоты и мне кажется, много чего забыл.

— Бедняжка, — проговорила она. — Ты сын владыки дальних чертогов. Пришел, чтобы жениться на мне и сделать хозяйкой своих будущих владений.

— Да? — удивился Дуглас.

— Как ты попал в чертоги новых душ, я не знаю. Наверное, путешествовал по окраинам и заблудился. Я нашла тебя. Так что это не только женитьба по сговору, но и судьба, — продолжала Милена.

— Женитьба по сговору? — спросил Дуглас.

— Наши папы договорились еще до нашего рождения, что мы будем мужем и женой? — продолжала щебетать Милена.

— Понятно, — пробурчал Дуглас.

Он понял, что его явно с кем-то путали, но возражать не хотел.

— Я не только нашла тебя, а еще и спасла!

Девочка нахмурила брови.

— Наш брак освящен!

— Кем? — спросил Дуглас.

— Моим отцом, он здесь владыка, — топнула ножкой девочка и пошла дальше, увлекая Дугласа за собой.

— А куда мы идем? — снова спросил Дуглас.

— Я же сказала, ко мне домой, — продолжала Милена. — Ну, так вот, мы с тобой поженимся, и я буду править дальними чертогами. Я смогу делать все, что пожелаю. Есть то, что пожелаю. Ходить туда, куда захочу. Охотиться на влюбленных столько, сколько мне вздумается. Может быть, даже спущусь в темный мир, чтобы покрутить чертям хвосты и поломать рога».

— Зачем? — спросил, недоумевая Дуглас.

— Что зачем? — не поняла Милена.

— Хвосты крутить, рога ломать, во влюбленных стрелять?

— Это весело!

— Почему тебе замуж надо? Ты сейчас этого делать не можешь?

— Нет, конечно, мне папа не разрешает.

— Аргумент!

— А когда я женюсь, то стану взрослой! И буду отрываться по полной!

— А если тебе муж запретит хулиганить?

Милена резко остановилась. Она обернулась и посмотрела на Дугласа с невинной улыбкой.

— А ты запретишь?

— Ну, не знаю. Мы еще не женаты. Я подумаю.

— Чего? — нахмурила брови Милена.

Она, что есть силы, сжала руку Дугласа. Он наблюдал за её стараниями. Она снова широко улыбнулась и продолжила.

— Милый, зачем нам ссорится по пустякам до свадьбы. Подумаешь невинные шалости. Ты хоть раз, был в мрачном мире?

— Наверное, нет, — неуверенно ответил Дуглас.

— Сразу отказываешься от такого веселья. Ты точно понравишься моему папе. Такой высокий, подтянутый. У вас в дальних чертогах все такие красавцы?

— Не помню, — честно ответил Дуглас.

— Ты головой ударился, когда прыгал с водопада? Зачем ты это сделал? Почему не полетел?

— Так получилось, — снова честно ответил Дуглас.

Он обратил внимание на неудобства, одежда тянула на спине, как будто у него вырос горб. Милена подвела Дугласа к краю обрыва. Внизу лежал огромный город. Река срывалась с очередного обрыва в большое озеро. Из озера вытекало две речки, которые огибали город и терялись где-то за горизонтом. С высоты обрыва вид потрясал.

— Мы почти пришли, — сказала Милена и потянула Дугласа с края обрыва. — Идем. Смелее.

— Я не умею летать, — только и успел сказать Дуглас и сорвался вниз.

— Маши крыльями, чудак, — услышал он голос Милены.

— У меня нет крыльев, — прокричал в истерике Дуглас.

Он почувствовал, как Милена острым наконечником стрелы разорвала его куртку.

— Что за глупый мужчина! — комментировала она, занимаясь разрезанием одежды на спине Дугласа. — Кто носит сейчас такую одежду?

— Я! — истошно вопил он — Мы падаем!

— Это ты падаешь, потому что глупый. Маши крыльями!

— У меня нет крыльев!

Дуглас почувствовал резкий рывок и увидел, как в сторону отлетел большой клок его одежды.

— Ой, они у тебя маленькие! — услышал он возглас.

— Что? — недоумевающее прокричал Дуглас.

— Это не нормально, ты знаешь? Ты их прятал. Понятно, зачем тебе тесная одежда, — раздался над Дугласом, голос Милены. — Ну, маши хотя бы ими.

Дуглас продолжал кричать и просить, чтобы его спасли. Вдруг он почувствовал, что падение замедлилось. За спиной он услышал хлопанье крыльев и тут его плечи и спина заболели. Он попытался дотянуться до спины, не получилось. При каждом хлопке боль в спине усиливалась. Он расставил руки в стороны, стало полегче. Падение еще сильнее замедлилось. Гладь озера приближалась. Он вытянул руки вдоль тела, как солдат на плацу, хлопанье за спиной прекратилось. Дуглас плюхнулся в озеро. Когда он вынырнул на поверхность, Милена летала над водой и причитала:

— Мужа упустила, где другого взять такого.

Увидев Дугласа, она подлетела к нему и снова заверещала, как ни в чем не бывало:

— О, ты плавать умеешь, это чудо. Плыви за мной, к берегу.

Дуглас выбрался на берег, лег на живот и стал отдыхать. Он ни о чем не думал, просто лежал и слушал болтовню Милены.

«Итак, она думает, что я принц. Это хорошо. Она хочет выйти за меня замуж. Это не хорошо. Что мне делать?» — думал он.

Милена продолжала о чем-то щебетать.

«Я могу сознаться сразу, а могу и повременить. Лучше быть принцем. Посмотрим, чем все закончится», — решил он.

Но все же его терзали смутные сомнения. Он сел и попытался дотянуться до своих крыльев. Спина болела.

«У меня есть крылья. В кого я превратился?» — думал он, смотря на белую гладь.

Из раздумий его вывел голос Милены.

— Пошли уже, раз ты летать не можешь, я тоже пойду.

— Спасибо!

— Не за что, мы же жених и невеста. Мы все должны делать вместе. Так мама говорила.

— Согласен. Хорошая у тебя мама.

Мир вокруг быстро менялся. Он не походил на безжизненную белую пустыню в начале пути. Белые облака собирались в причудливые формы. Пейзаж жил. Легкие, почти невесомые деревья и кусты, качались на ветру. Ветер изредка срывал с них листья. Он превращал их в бабочек или птиц, и они улетали прочь. Легкий ветерок сменяли сильные порывы. Они превращали бесформенные облачка в диких животных, бегущих по равнине. Порыв ветра и в небо взмывали стаи птиц, которые камнем падая на белую твердыню, рождали новый пейзаж.

Милена смело шла вперед к городу. Дуглас периодически останавливался, обходил полупрозрачные фигуры. Его спутница шла прямо, оставляя за спиной туманный след.

— Ну, чего ты боишься, они не кусаются.

Услышал Дуглас, когда в очередной раз на его пути появилось препятствие в виде огромных непроходимых кустов. Он смутно видел Милену сквозь белую пелену куста.

— Не бойся, иди вперед.

Дуглас выставил перед собой руки и погрузился в это облачное творение. Иллюзия целостности исчезла. Дальше Дуглас шел за Миленой, не останавливаясь. Он продолжал наслаждаться невероятными метаморфозами, изредка проходя сквозь очередную облачную композицию. Они перешли мост. Город накрыл их тенью стен.

— Вот мы и дома. Жаль, что ты не умеешь летать.

Он услышал хлопанье крыльев. Милена взлетела и скрылась за стеной.

«Ну, круто. Мне-то, чего делать?» — подумал Дуглас и вяло похлопал крыльями.

— Не волнуйтесь, милорд, мы поможем, — услышал он за спиной глубокий бас.

Мальчик обернулся. Перед ним стояли два здоровых мужчины в белых тогах с внушительными крыльями за спиной. В одной руке каждый сжимал короткое копье в другой круглый щит, похожий на крышку от кастрюли. У одного из них на поясе висел кинжал.

— А вы кто? — поинтересовался Дуглас.

— Личная охрана ее высочества, — ответил один из них и показал на щит.

— У охраны его величества, щиты побольше будут? — спросил Дуглас.

Мужчины посмотрели друг на друга, пожали плечами, и один из них тихо сказал другому.

— Странный какой-то.

— Не наше дело, — ответил второй.

Они подхватили Дугласа и подняли на стену города.

— Вам туда милорд, — сказал тот, что с кинжалом и указал на дверь в башне. — Вас ждут.

— Спасибо, — ответил Дуглас и пошел в указанном направлении.

Дуглас подошел к краю стены и посмотрел вниз. Крылатые люди, облаченные в красочные наряды, сновали по улицам города. Город наполняли жизни и буйство красок. За высокими стенами укрылись еще более высокие дома и башни. Насладившись видом, Дуглас пошел туда, куда ему указали. Он открыл дверь. За ней скрывался просторный зал. Милена стояла посреди комнаты, ожидая его.

— Ты чего так долго?

Она не дождалась ответа, схватила его за руку и потянула за собой. Дуглас послушно пошел за ней. По ступеням вдоль стены, они спустились на один уровень ниже и Милена, повела Дугласа длинными коридорами.

На стенах висели портреты веселых мужчин и женщин.

— Кто это? — спросил Дуглас.

— Мои родственники. Бабушки, дедушки, прабабушки и прадедушки.

— Симпатичные.

На стенах не висели ни рыцарские доспехи, ни тяжелые мечи или топоры. Под каждым портретом висел лук и колчан со стрелами. Много разных луков. Одни украшали драгоценные камни, другие резьба. Висели простые луки без затейливых украшений. Оперение у стрел тоже блистало разнообразием форм и расцветок. По контуру багета, на каждой картине, мастер вырезал сердечки. Количество звезд у портретов отличалось.

— Что это, значит? — спросил Дуглас, хотя уже догадался.

— Ну, как же, это количество зажженных любовью сердец, — ответила Милена.

Дуглас видел, что чем дальше они уходили по коридору, тем меньше сердечек оставалось на портретах. Вскоре стены начали украшать лица не таких веселых посланцев любви. Сердец на рамах стало совсем мало.

Дуглас остановился. Милена дернула его за руку, но он стоял как вкопанный.

— Что произошло? — спросил он. — Почему так мало сердец. Вы перестреляли всех влюбленных?

— Похоже, ты действительно сильно ударился головой, когда падал, — сказала девочка. — Ты все забыл.

— Расскажи, — попросил Дуглас. — Напомни.

Она снова потянула его за собой. Он не двигался. Помучившись, Милена сдалась.

— По дороге расскажу. Согласен?

— Согласен. Тогда не будем спешить.

Милена не отпустила его руку. Они медленно пошли по коридору.

— Я расскажу то, что рассказал мне папа, а ему его папа.

— Хорошо, — согласился Дуглас.

Милена рассказала.

— Говорят, давным-давно наш мир был целым. Не было великого разлома. Не было чертогов новых душ. Не было дальних чертогов. Мы жили в мире и спокойствии. Помогали влюбленным. Любили сами. Мир радовал глаз и душу.

Получилось все случайно. Мы перестарались.

Одна, две лишних стрелы в сердце простого смертного и вместо пылкого влюбленного, способного творить, получался завистливый и злой тиран, жаждущий всего и сразу.

Некоторые из нас пытались спасти смертных, хотели дать им любовь, еще более сильную. Но только питали их черные сердца еще большим злом.

Снедаемые ревностью, завистью и жадностью, люди развязали войну. Их оружие разорвало наш мир, открыв врата в подземное царство. Люди погубили себя.

Но и среди нас тоже начались споры.

Первый и единственный раз наши стрелы поражали не сердца людей. Те, кто проиграл в этой войне, упали на дно великого разлома. Во тьму вечной ночи.

Вот так, в стремлении дать лучшее кому-то другому, мы чуть не погубили себя и весь мир. Теперь мир людей населяют другие существа. Мы наблюдаем за ними, но не вмешиваемся. Только если темные отступники вылезают на свет, мы сбрасываем их обратно во мрак.

Милена остановилась напротив портрета грузного седовласого старца, с пышной шевелюрой и невероятно длинными усами. Он смотрел со стены хитро, как бы подмигивая. На губах играла легкая улыбка.

— Он не зажег ни одного сердца любовью? — спросил Дуглас. — Ни одной звезды.

— Это мой далекий предок Балагур Хитрющий. В эпоху его правления, любовь в последний раз коснулась сердца человека. Сейчас мир внизу дик и прекрасен. Но в нем нет людей.

«Уверен, что есть», — подумал Дуглас, вспоминая Санару.

— Куда ты меня ведешь? — спросил он.

— Как куда? Знакомиться с моими родителями, — ответила Милена и сильнее потянула Дугласа за собой.

Коридор закончился. Они вошли в просторный зал. В центре стоял длинный стол. За дальним его краем сидел широкоплечий мужчина. Он с грустью разглядывал наконечник стрелы, пробуя его остроту пальцем. Он поднял взгляд на Милену и Дугласа. Мужчина широко улыбнулся и встал из-за стола. Из-за его плеч выглядывали могучие крылья серебристого цвета с вкраплениями черных перьев. Милена отпустила Дугласа и побежала ему на встречу.

— Папа! Смотри, кого я привела, — кричала она.

Мужчина нахмурил брови, изучая гостя. Перья на его крыльях подрагивали. Крылья стали выступать с боков, готовые вот-вот раскрыться. Дверь позади него отворилась. Толкая перед собой поднос на колесиках, вошла женщина. Тонка и изящна, казалось, что она плывет над полом. Ее крылья поблескивали золотом. Дуглас не смог отвести глаз и открыл рот.

— Мама, смотри, мой жених! — прокричала Милена.

Женщина улыбнулась Дугласу. Она подкатила тележку к столу.

— Вы будете с нами обедать? — спросила она, глядя на Дугласа.

— Почту за честь, ваше величество, — ответил он и поклонился.

Лицо мужчины смягчилось. Он сел на прежнее место.

— Садитесь, молодой человек, — пригласил он.

Милена подбежала к Дугласу. Она снова взяла его за руку и повела вдоль стола на его место. Дуглас разглядывал убранство зала.

Стены и потолок украшали барельефы и черно-белые гравюры. Белоснежный пол отливал глянцем. Свет из окон, наполнял комнату. Люстра в центре потолка, походила на перевернутую хрустальную гору. Свет играл в гранях люстры. Пол и потолок вокруг нее заливали солнечные блики. Для обычной столовой, зал выглядел слишком торжественным.

— Здесь уже давно не проводят ни каких церемоний, — проговорил король, наблюдая за выражением лица мальчика. — Как здоровье вашего батюшки, принц Дункан.

— Дуглас, — поправил его мальчик.

Он широко улыбнулся и поклонился. Милена смотрела на него с изумлением и что-то пыталась сообразить. Губы ее шевелились, ручки теребили пряжку колчана.

— Король Храпун Добрейший, — привстал из-за стола мужчина. — А это моя супруга, Голуба Хитроглазая.

Королева улыбнулась с прищуром. Дуглас улыбнулся еще шире. Он поклонился и сел.

— Дочка поухаживай за нашим гостем, — попросила королева.

— Да, мама, — проговорила Милена.

Она подкатила каталку со столовыми приборами к Дугласу. Поставила перед ним тарелку, ложку, вилку, положила салфетку.

— Как говоришь, тебя зовут, — спросила Милена шепотом.

— Дуглас, — тихо ответил он.

— Понятно, — прошипела Милена.

Король и королева смотрели на них. Король запустил руку в пышную шевелюру. Корона сползла на бок. Королева с интересом поглядывала на дочь, изредка отправляя в рот крупные почти прозрачные виноградины.

Милена держала половник, с горячим супом, не донеся до тарелки Дугласа.

— Значит, ты принц? — снова прошипела Милена.

Дуглас понял, что суп вместо тарелки вполне может разлиться по его ногам.

— Конечно. Дункан мой брат, — ответил он и после паузы добавил. — Младший.

— Отлично, — прошептала Милена, наполняя тарелку супом.

Дуглас облегченно вздохнул. Король сделал губы трубочкой, покосился на супругу и поправил корону. Королева широко улыбнулась и налила себе и мужу молочного ликера.

С трапезой покончили быстро.

Они вышли на просторный балкон. Вид с него открывался впечатляющий. Милена, сослалась на то, что ей надо переодеться, убежала. Король присел в невысокое кресло у перил и посмотрел на Дугласа. Королева подошла к краю балкона, встала к ним спиной. Дуглас развернул ближайшее кресло так, чтобы оказаться напротив короля. У перил он заметил пуфики. Он принес два, один поставил у своего кресла, другой, предложил королю. Храпун Добрейший поблагодарил Дугласа и взгромоздил на пуфик ноги. Довольный собой Дуглас уселся напротив короля.

— Нус, молодой человек, — начал король. — Вы не принц. Я это знаю и вы тоже.

Дуглас оглянулся на королеву.

— Да, ваше величество, я не принц. Но откуда вы это знаете? — спросил Дуглас.

— Судя по вашей одежде, вы издалека. У нас нынче другая мода, — ответил король.

Дуглас вспомнил про дыру в куртке на его спине.

— Возможно, я все-таки принц, из далеких краев? — парировал Дуглас.

— Невозможно. Потому, что я единственный король в этом мире. Милена моя дочь и сыновей у меня нет, — ответил Храпун Добрейший.

— Тогда, кто придумал сказку, про владык дальних чертогов, и обещание руки и сердца.

— Я, — ответила королева. — Беда в том, что в дальних чертогах, на той стороне великого разлома, нет никакого королевства.

— Но зачем вы это придумали? — не понял Дуглас.

— Моя дочь столь юна, но уже жаждет приключений, — заговорил король. — Она хочет спуститься в мир людей или еще лучше в темный мир. Но пока она несовершеннолетняя, мы можем ей это запретить. Когда же она станет совершеннолетней или выйдет замуж, то сможет делать все, что пожелает.

— Кто же ей об этом сказал? — спросил Дуглас.

— Никто. Таковы наши законы, — ответила королева. — Мы надеялись, что она успокоится, ожидая милого принца. А когда повзрослеет, оставит глупые идеи.

— То есть вы обманули дочь?

— Не раскрыли всех фактов. Но это исключительно для ее же блага, — ответил король и заерзал в кресле. — Мы не думали, что можете появиться вы и начать нагло врать.

— Я не врал, ваши величества. Я не раскрыл всех фактов, — ответил Дуглас.

Король уважительно посмотрел на юного пройдоху.

— Давайте скажем вашей дочери правду, — предложил Дуглас.

— И травмируем бедное дитя, — голос короля сорвался.

Он еще сильнее заерзал в кресле. Королева подошла и положила руку на плечо супруга. Они, выжидательно, смотрели на Дугласа. Теперь на кресле заерзал он.

— Раз вы сразу не раскрыли меня. Значит вам, что-то нужно, — неуверенно проговорил он. — Что?

— Раз вы принц Дуглас, — начала Голуба Хитроглазая.

— Старший брат принца Дункана, — продолжил Храпун Добрейший.

— Сын владыки дальних пределов, — проговорил мальчик, понимая, куда они клонят.

— Вы обязаны жениться на нашей дочери, как уговорились наши благородные дома, — завершила королева.

— Какая вам с этого польза? Я не принц. Королевства у меня нет, — недоумевал Дуглас.

— На ваши могучие плечи, ляжет бремя заботы о покое нашей дочери. Мы стары, — ответил король.

Он заботливо похлопал руку супруги на своем плече.

— Я должен буду следить за тем, чтобы она не бегала, где ей вздумается. Не стреляла во все, что движется и, не ломала рога темным и противным.

— Да. Ее жизнь и здоровье будут в твоих руках.

— Материально мы поддержим, — намекнула королева.

— Но как же охрана, вы же можете дать приказ, и ее будут охранять.

— По достижению совершеннолетия она будет вольна делать, что пожелает. Охрана будет бесполезна, — с грустью проговорил король.

— И тут вступаю в игру я, — уточнил Дуглас.

— Ага, — подтвердила королева.

— Вы уверены, что она будет меня слушать?

— Это уже ваша забота, — нетерпеливо проговорил Храпун Добрейший.

Король встал, хлопнул себя по бедрам.

— Ну что? — спросил он. — Готовы?

Дуглас тоже встал.

— Не очень. Но куда деваться?

— Убежать, например, — пошутил король и тут же получил тычок от королевы.

— Ну что, пошли? Мы проводим вас до ваших покоев.

Голуба Хитроглазая хлопнула в ладоши. Из-за портьер появились два рослых, одетых в золотые одежды война. В руках каждый держал треугольный щит. На поясе в чехле висели короткие дротики. Грудь защищала золотая кираса.

— Вы будете сопровождать молодого человека повсюду, — проговорила королева.

Дуглас повернулся к королю и королеве спиной. Раздался сдавленный вскрик.

— Что у вас с крыльями молодой человек? Вы ведь знаете, что это ненормально? — спросил король.

— Да, ваше величество. Мода злая хозяйка, узкие куртки, облегающие футболки и вот результат, — ответил Дуглас.

Он задорно похлопал маленькими крылышками.

— У вас уже есть сомнения на мой счет? — с надеждой спросил мальчик.

— Нет, ни в коем случае, — ответил Храпун Добрейший.

— Надеюсь, это не передается по наследству, — прошептала королева на ухо супругу, но Дуглас ее услышал.

Процессия покинула балкон. Перед глазами Дугласа замелькали коридоры и залы. Охрана шла впереди. Он следовал за ней и думал, как ему выпутаться из сложившейся ситуации.

Покои Дугласу отвели поистине королевские. Комната размерами могла соперничать с баскетбольной площадкой. Свет проникал сквозь широкие сводчатые окна. Тонкая как паутина занавесь колыхалась на ветру. Тяжелые, собранные в черно-белые бутоны, портьеры висели по обеим сторонам каждого окна.

«Красиво», — отметил про себя Дуглас.

Кровать, на которой могли легко разместиться четыре человека, имела воздушный, белоснежный балдахин. На кровати лежало четыре подушки с геральдической вышивкой. Толстое покрывало имело непонятный, но завораживающий рисунок.

— Подходит, — проговорил Дуглас с улыбкой.

— Вот и славненько, — проговорил король.

Королева улыбнулась и посмотрела на гвардейцев. Они покинули комнату. Дуглас подошел к окну. Из окна он видел весь город, и даже то, что находилось за его стенами.

«Да. Высокая башня, — подумал Дуглас. — Не думал, что когда-нибудь, стану птахом в золотой клетке».

— Что там? — спросил Дуглас.

Он указал на далекий провал в облаках, конца и начала которого он не увидел. Король подошел к окну и посмотрел вдаль.

— Тебя интересует, тот странный разрыв в облаках? — поинтересовался он.

Дуглас покачал головой.

— Великий разлом, — ответил король.

— Понятно, — сказал Дуглас. — Милена, рассказывала о нем.

Он обратил внимание на то, что над городом никто не летает. Горожане ходили, как обычные люди, как будто забыли о крыльях.

— Почему никто не летает? — спросил Дуглас.

— Мы не можем летать в нашем городе, — ответила королева, подходя к другому окну.

— Закон запрещает? — спросил Дуглас. — Я смотрю, у вас много странных законов.

— Нет, — заговорил король. — Что-то не позволяет нам летать. Крылья перестают нас слушаться. Мы можем ими двигать, но летать не можем.

— Вам не интересно, почему?

— Конечно, интересно, — вновь заговорила королева. — Но закон предков запрещает нам исследовать этот неудобный феномен.

— Но мы привыкли, — закончил за супругу король.

— Вы интересные люди, — сказал Дуглас, отходя от окна. — И законы у вас интересные.

— Тебе, понравится, — проговорил король.

— Я думаю, мы пойдем, — проговорила королева. — Вы отдыхайте. Завтра будет долгий день.

— Да, пожалуй, — сказал король. — У тебя, больше вопросов нет?

— Есть один, — проговорил Дуглас. — Все-таки, я не пойму. Зачем вам я? Вы можете выдать вашу дочь, за любого достойного придворного.

— По закону, жениться на принцессе может только принц или король, — ответила Голуба Хитроглазая.

— Зная характер Милены, ее никто в жены не возьмет, — ляпнул, еле слышно король, и получил тычок от королевы.

— Но я не принц, — возразил Дуглас.

— Это нюансы, — ответил король. — Народу объявим, что за границей великого разлома есть королевство. Вы его первый посланник. Принц крови. Все как положено. Формальности соблюдены.

— Снова не раскроете всех фактов? — уточнил Дуглас.

— Схватываете на лету, — ответил Храпун Добрейший. — И как всегда, все во благо. Никакого злого умысла.

Дуглас снова вернулся к окну и посмотрел вниз.

— Рано или поздно лож может раскрыться, — проговорил он задумчиво. — Появятся недовольные. Что тогда?

— Для таких, уготована тьма великого разлома, — проговорил король. — Опыт у нас есть.

— Репрессии? — уточнил Дуглас.

— Что вы. Поддержание мира и порядка.

Дуглас оглянулся на Храпуна Добрейшего. Первый раз его улыбка, показалась ему не такой доброй, как раньше. Мурашки пробежали по спине мальчика.

«Не все так классно в данном королевстве», — подумал он и вновь повернулся к окну.

— Мы пойдем, — проговорил король.

— Отдыхайте. Набирайтесь сил, — сказала королева. — Подготовка к королевской свадьбе дело утомительное.

— Да. Спасибо, — ответил Дуглас, не оборачиваясь.

Дверь закрылась. Дуглас еще долго смотрела на город. Потом он бродил по комнате, изучая ее убранство, картины и барельефы. Он даже забрался на кровать и попрыгал. Раздираемый любопытством он решил прогуляться по дворцу. Мальчик открыл дверь. Два королевских гвардейца преградили ему дорогу.

— В чем дело, господа? — удивился Дуглас.

— Нам приказано не выпускать вас, — пробасил один из гвардейцев.

— Понятно, — сказал Дуглас.

Он закрыл за собой дверь.

«Золотая клетка для птахи, которая не умеет летать и, которая сама в нее залезла», — думал он, снова забираясь на кровать.

Это открытие его не сильно расстроило. Дуглас дремал когда, в дверь постучались.

— Войдите, — прохрипел он.

Дверь отварилась. В комнату вошел король. За ним невысокий слуга вкатил двухъярусную тележку. Он оставил ее у приоконного столика и вышел, закрыв дверь.

— Ваше величество, — удивился Дуглас, слезая с постели.

— Лежите если хотите, — проговорил король. — Можно без церемоний. Я человек простой.

Дуглас промолчал. Он подошел к столику, изучая то, что привез слуга.

— Не люблю ложиться спать на пустой желудок, — проговорил король.

Он взял золотистое рассыпчатое печенье, обмакнул его в мед и отправил в рот.

— Что будешь пить? — спросил король.

— Чем угощаете? — спросил Дуглас.

— Кофе, медовый и молочный ликер, — ответил король, посмотрев на Дугласа, он добавил. — Хотя, я думаю ликер лишнее.

— Согласен, — мотнул головой Дуглас.

— Что так?

— Возможно, размер моих крыльев, есть результат чрезмерного употребления ликера моими родителями, — попытался пошутить мальчик.

— Возможно, — серьезно ответил король.

— Я буду кофе со сливками, — сказал Дуглас.

— Отлично, — сказал король.

Храпун Добрейший налил Дугласу почти полную чашку сливок, затем из маленького кофейника, буквально чуть-чуть, кофе.

«Это не кофе со сливками, это сливки с кофе», — подумал Дуглас.

— Лучший, контрабандой из самой преисподней, — прошептал, доверительно король. — Мало его у нас, приходится экономить.

Дуглас понимающе качнул головой. Король передал ему чашечку с кофе. Напиток дышал ароматом. Мальчик отхлебнул немного и поставил чашку на стол. Ощущение такое, словно в голове пронеся ураган, оставив за собой пустоту.

— Интересный эффект, — сказа Дуглас, покачав головой.

— Зато спать будете до утра, как младенец, — сказал король и залпом опустошил чашку.

— Зачем вы здесь, ваше величество? — спросил Дуглас, беря печенье покрытое джемом. — Наверняка, для распития кофе у вас есть более интересная компания.

Храпун Добрейший широко улыбнулся. Дуглас жевал печенье, поглядывая на короля. Они долго молчали, смотря в окно.

— Бегите из города, — неожиданно, шепотом, заговорил король. — Мою дочь не исправить, и вы ей будете не указ.

— Я догадываюсь, — улыбнулся Дуглас. — Но почему вы хотите, чтобы я убежал.

— Если моя дочь выйдет за вас, она тут же, начнет делать то, что захочет.

— Разве слово мужа не закон в вашем мире? — удивился Дуглас.

Король усмехнулся.

— Угрозами, криками, слезами, уговорами она заставит вас с ней согласиться, а если нет, все равно сделает по-своему, — грустно сказал король, и налил себе полную чашку ликера. — Уж я точно знаю.

Он опрокинул залпом ликер и налил еще.

— Королева надеется, что вы справитесь и убережете нашу дочь от сумасбродных выходок.

— У вас другие мысли, на мой счет?

— Да. Мне жаль вас. Я боюсь за дочь. Она юна, глупа и может погубить себя, ну и вас заодно.

— Если я убегу, что изменится?

— До совершеннолетия принцесса не может ослушаться приказов матери, — ответил король, опрокидывая очередную чашку ликера. — Так, что в запасе у нас еще целых восемь лет.

— И вы надеетесь, что за это время, что-то изменится?

— Скорее всего, нет, но надежда умирает последней. Зато эти восемь лет я могу спать спокойно.

Дуглас усмехнулся.

— Если честно, ваше величество, я до сих пор не понимаю ни ваших законов, ни ваших мотивов.

Храпун Добрейший посмотрел на Дугласа.

— Зачем вы пришли в наш город? — спросил король.

— Если честно, это произошло случайно. Долгая прогулка в одиночестве, мне порядком надоела, — ответил Дуглас. — Я не думал, что эта игра так затянется и заведет в такие дебри.

— Вы преследовали конкретные цели, правильно? Мелкие, но цели.

— Да, — сказал Дуглас.

— При этом, нагло врали моей дочери.

Дугласу стало стыдно.

— Вот и моя супруга, и я преследуем сугубо личные цели. Как и все в этом и других мирах, — сказал король с уверенностью. — Я хочу, чтобы вы убежали.

— Я тоже хочу, чтобы я убежал.

— Я даже готов вам немного в этом помочь, — наклонившись к столу, прошептал король.

— Внимательно слушаю, — прошептал Дуглас.

Король вкратце изложил Дугласу план.

— Завтра, во время подготовки к свадьбе, у вас будет возможность изучить местность и более тщательно спланировать свой побег.

Дуглас согласился, хотя не верил в то, что именно этот план осуществим.

Он оказался прав. Весь следующий день, за ним, всюду следовали два королевских гвардейца. Они следили за ним на репетиции, на примерке костюма. Как избавится от них, Дуглас не смог придумать. Оставалось надеяться на удачу. Дуглас плюнул на план короля, пытаясь наскоро придумать свой.

Дуглас провел бессонную ночь. Он смотрел в окно на далекую яркую звезду, от которой его отделял «Великий разлом». Он мечтал попасть туда. Там будут ждать его друзья. План сложился в его голове, сам собой. Безумие плана и его простота, напомнили Дугласу ситуацию, в которую он попал.

«В этом лабиринте все-таки есть тупик. Я в него попал, и я из него выберусь», — думал он, засыпая под утро.

* * *

Сколько он проспал, Дуглас не знал. Его разбудил бас гвардейца.

— Ваше высочество, жениться пора.

— Без мальчишника не буду жениться, — промямлил Дуглас.

Ему жутко хотелось спать. Он кое-как встал. Когда до него дошли слова гвардейца, его передернуло как от удара током. Спать больше не хотелось. Он быстро умылся и облачился в праздничный наряд.

Охрана проводила его до храма.

Гости приветствовали жениха стоя, кое-кто даже сочувственно аплодировал. Дуглас медленно шел между рядами к алтарю. Он улыбался как идиот, кланялся тем, кого видел вчера на репетиции. Ему понимающе улыбались в ответ, словно провожали в далекий поход из которого он мог не вернуться.

Дуглас подошел к алтарю и встал справа от него.

Заиграла нежная, тихая музыка. Великая королева мать, в праздничном облачении, держала в руках символ вечной любви. Двери храма распахнулись. Музыка зазвучала громче и стала более торжественной. Милена и Храпун Добрейший медленно, чеканя шаг, подошли к Дугласу.

Король занял место рядом с супругой. Пока Милена и ее отец шли к алтарю, Дуглас нервно пританцовывал. Милена широко улыбалась, думая, что жениха распирает от нетерпения. В чем-то, она не ошиблась.

Дуглас нагнулся к Милене и быстро зашептал. Ее улыбка, сменилась маской огорчения. Она тоже, что-то отвечала Дугласу.

— Что происходит мой ангелочек? — спросил король.

Он нагнулся и повернул голову, чтобы лучше слышать.

— Ж-ж-ж, — ответила Милена, продолжая о чем-то, шушукаться с женихом.

— Дорогая, гости ждут. Блюда стынут, — прошептала королева.

Они перестали спорить. Милена топнула ножкой и еле слышно произнесла: — Давай, только быстро. Как выйдешь сразу направо, в золотой башне.

— Спасибо, милая, я этого не забуду.

— Я об этом позабочусь.

Дуглас быстро побежал к выходу из храма. Принцесса посмотрела на своих гвардейцев, и мотнула головой. Те рысью последовали за Дугласом. Гости изумленно переглядывались. Король посмотрел на принцессу.

— Он сейчас вернется, — проговорила она, как можно громче.

Дверь храма закрылась.

— Вам сюда, ваша милость, — услышал за спиной Дуглас.

Гвардейцы принцессы услужливо подхватили жениха подмышки и быстро понесли к золотой башне.

«Да, побег не удался», — подумал Дуглас, безвольно вися на руках крылатых атлетов.

— Ребята, вы по вечерам тоже сливки пьете, печенки кушаете, — спросил Дуглас.

— Конечно! — ответили они хором, даже не сбив дыхания.

— Как вам удается, держать себя в такой прекрасной форме?

— Женихов таскаем в туалет, — пошутил один.

— На время, — добавил второй.

Они быстро внесли его в башню, и подняли на нужный этаж.

— Просим, ваша милость.

— Благодарю за службу!

Гвардейцы встали по стойке смирно. Дуглас открыл дверь. Гвардейцы, уже собирались, последовать вслед за ним.

— Господа, — протянул Дуглас.

Они отступили. Дуглас закрыл дверь.

«Все как обычно: белоснежный пол, стены и потолок, золотые писсуары, — думал Дуглас осматриваясь. — Надо отсюда выбираться».

Над золотой раковиной он увидел небольшое окошечко. Вот он путь к свободе. Дуглас забрался на раковину. Окно манило близостью. Ему пришлось подпрыгнуть. Он зацепился за край окна и подтянулся, помогая себе крыльями.

Охрана за дверью насторожилась, услышав хлопанье крыльев.

— Ваша милость. У вас все хорошее? — спросил один из них.

— Все прекрасно, господа! — прокряхтел Дуглас в ответ.

Кое-как ему удалось забраться на окно. Ногой он случайно включил кран.

— И все-таки, он странный, — проговорил один охранник.

— Может быть, у них так принято, в дальних пределах, — ответил второй.

— Махать крыльями в процессе?

— Сам говоришь, он странный.

Гвардейцы замолчали и прислушались. Звук льющейся воды их успокоил.

Дуглас бросил в окно лук и стрелы. Затем он сложил крылья как можно более компактно и полез сам. Он еле смог протиснуться в окно. Если бы у него выросли, такие же роскошные крылья, как у жителей этого мира, он бы не смог пролезть в это окошко.

— Вот, когда размер имеет значение, — буркнул он и спрыгнул на крышу прилегающего здания.

Он поднял оружие и хрустя белоснежной черепицей, побежал прочь от золотой башни.

Охрана опомнилась не сразу.

— Чего-то долго он, руки моет, — сказал один, и прильнул к двери.

— Согласен, — ответил второй.

Он ударил по двери. Она широко раскрылась. Гвардейцы долго стояли, изучая, пустую комнату. Когда до них дошло, что жених сбежал, они бросились в храм.

Гости уже начали скучать.

Дверь храма с грохотом распахнулась. Шум открытой двери заглушил трубный крик одного из охранников.

— Он сбежал!

Повисла звенящая тишина.

— Поймать, мерзавца! — закричал король, без особого энтузиазма.

Милена громко завизжала. Некоторые особо чувствительные гостьи упали в обморок. Глаза Милены полыхали огнем. Она осмотрела зал. Гости отстранились. Она бросила букет и побежала вон из храма.

— За мной! Поймать! Вернуть! — визжала она.

Шок прошел. Гости бросились вслед за невестой.

Слух о том, что заграничный принц сбежал из-под венца, разлетелась молниеносно. Город тут же разделился на сочувствующих королевской чете и тех, кто переживал за смелого беглеца. Все знали, что если его поймают, то он все равно женится на принцессе. Сомнения в том, что его поймают, не осталось ни у кого. В городе жизнь текла размеренно и скучно, уже многие столетия. И вдруг, заезжий гость, дает такой концерт. В стороне не осталось никого. Нашлись те, кто стал принимать ставки, которые тут же влетели до небес, хотя куда уже выше. Король, даже, объявил награду за поимку беглого жениха. Город гудел, обсуждая происшествие. Охрана искала беглеца, а виновник торжества осторожно крался по крышам домов к стене, за которой ждала свобода.

Убегая по крышам города, Дуглас сделал открытие: его крылья помогали ему. Он не знал, какая сила не давала жителям летать над городом, но похоже на него, она не действовала. Пару раз, Дуглас чуть не сорвался, но его невзрачные крылья его спасали.

Он бежал, прижимаясь к крышам домов и переходов. Дуглас старался бежать дальше от края крыш, чтобы его не заметили. Ему приходилось прыгать с крыши на крышу, и тогда его могли заметить. Так и произошло. До стены города оставалось совсем близко. Дуглас уже видел городские ворота. Он слышал голоса горожан. Они выглядывали из окон. Одни его подбадривали:

— Давай орел, я на тебя поставил, не подведи меня.

Другие звали стражу и проклинали первых, ведь они тоже делали ставки.

На пути Дугласу попалось пара героев, которые пытались его остановить. Он ловко увернулся. Один получил в живот ногой и благополучно свалился в фонтан. Второй скатился с крыши. Дуглас не успел заметить, что с ним случилось. Мальчик прыгнул с крыши в сторону ближайшего дома с балконом. Его крылья усиленно заработали. Они подхватили его. Дуглас кое-как опустился на балкон и по инерции протаранил окно. Стекло треснуло дождем мелких осколков. Он запутался в тюле и упал, прокатившись по полу.

Дуглас почувствовал, как его осторожно распутывают. Он попытался встать, но снова упал.

— Не дергайтесь. Вы порвете тюль, — раздался смешливый девичий голос. — Я вам помогу.

Дуглас перестал дергаться, ожидая, когда его распутают.

— Ой, вы принц из дальних чертогов.

— Увы и ах, — подтвердил Дуглас.

Он смог встать и стянуть с головы тюль. Перед ним стояла милая девушка с красивыми белоснежными крыльями за спиной. Она их слегка раскинула, когда поняла, кто перед ней. Возможно от удивления.

— Зачем вы сбежали от нашей принцессы?

— Откуда вы знаете, что я сбежал? — деланно удивился Дуглас.

— Весь город гудит об этом, за вас и награду дали.

— Хотите заработать на бедном заморском принце?

— Нет что вы. Я за брак по любви, — сказала она застенчиво.

— И я, — проговорил Дуглас. — Вот на вас, я бы женился без раздумий!

Девушка густо покраснела. На ее белоснежных щеках румянец смотрелся пикантно. Дуглас опустил глаза.

— Извините, но я бы за вас не вышла.

Она смотрела на его крылья с нескрываемым любопытством. Дуглас насупился.

— Чего, размах крыльев не внушает доверия.

— У меня есть жених. Мы любим друг друга.

В соседней комнате раздался шум.

— Любимая. Ты слышала, этот несчастный скрывается, где-то в нашем доме.

В комнату вбежал крепкий, молодой человек. Волосы его падали, на плечи тяжелой гривой. Голубые глаза светились задором охотника. Перья в крыльях отливали бронзой. Он резко остановился перед Дугласом.

— Это мой жених, — сказала девушка.

— Очень приятно, — сказал Дуглас и протянул руку. — Залетный принц!

— Не ожидал, — только и смог сказать парень, ошалело, пожимая руку Дугласу.

— Как я рад вас видеть! — напористо продолжил Дуглас. — Сбежать поможете!

— Внизу толпа. Дом уже начали обыскивать. Я могу вывести вас на крышу, — проговорил парень.

— Сойдет. Ведите.

— Я с вами, — сказала девушка.

Они вывели его на крышу дома.

— Вам лучше бежать туда. Крыши там широкие. Вы сможете дойти до самых ворот, — сказал молодой человек.

— Спасибо, — сказал Дуглас. — Большой и долгой любви вам ребята!

— Следующее здание на пару этажей ниже, — сказал юноша. — Вы допрыгнете.

Дуглас качнул головой.

— Удачи, — услышал он голос девушки.

Дуглас оглянулся. Они обнимались стоя на люке, ведущем на крышу, и смотрели ему вслед. Люк подпрыгивал. Снизу кто-то ломился и слал проклятия. Дуглас улыбнулся влюбленной паре, махнул рукой и побежал к краю крыши. Он оттолкнулся изо всех сил и прыгнул. Крылья сослужили добрую службу.

Беготня по крышам продолжалась не долго. До стены и ворот города оставалось совсем недалеко. Дугласа зажали на длинном переходе между домами. Он стоял на середине, не зная, что делать. С обоих концов перехода к нему медленно приближались. С одной стороны городская стража, с другой гвардейцы короля. Дуглас посмотрел вниз. Высоко. С перехода свисали огромные вымпелы, которые повесили в честь праздника. Мысли Дугласа сбились в кучу.

— Не робей парень, — раздался басовитый голос с одного конца прохода.

— Жениться не больно, — раздался красивый баритон с другого конца прохода. — Я уверен, тебе понравится.

После этих слов, сбившиеся в кучу мысли, занялись в безумном хороводе.

— Мы погуляем всласть, — продолжил басить голос из толпы гвардейцев.

— Награда пополам, гвардия? — вновь раздался барион со стороны городской стражи.

«Не поймавши зверя, шкуру делим!?» — подумал Дуглас.

Он начал злиться.

Дуглас снял лук и натянул тетиву. Он не любил стрельбу из лука. Он даже не надеялся, что сможет в кого-то попасть. Он просто хотел напугать. Преследователи замерли на месте. Звон отпущенной тетивы зазвенел в воздухе и ударил по ушам Дугласа. Его рука дрогнула в последний момент.

«Я не убийца!» — думал он.

Стрела полетела в сторону. То, что произошло потом, Дуглас видел как во сне. Он смотрел в глаза здоровенному гвардейцу его величества короля Храпуна Добрейшего. Боковым зрением Дуглас видел, как стрела изменила траекторию. Она пронзила грудь гиганта, прикрытую золотой кирасой. Стрела попала не просто в грудь, она попала в самое сердце. Она засияла и исчезла, как будто прошила отважного воина насквозь. Гвардеец упал на колени, продолжая смотреть на Дугласа.

Сердце у мальчика замерло.

«Стрелы самонаводящиеся!? — мелькнула мысль. — Я убил его!?»

Дуглас не заметил гримасы боли на лице гиганта. Глаза гвардейца светились ЛЮБОВЬЮ! Дуглас икнул. Гигант медленно поднялся. Он широко расставил руки, развернулся к товарищам и зарычал.

— Стоять!

Дуглас не понимал, что происходит.

— Беги любовь моя, я задержу их, — ревел гвардеец через плечо.

— Любовь моя? — переспросил одними губами Дуглас.

Он посмотрел на лук. Те письмена, которые он не смог разобрать в первый раз, сейчас выглядели, как маленькие, пухленькие амуры. Лук пестрел ими. По широкой дуге шла надпись: «Несущий свет любви!»

«У меня лук и стрелы амура!», — догадался мальчик.

С одной стороны перехода уже началась драка. Гигантский гвардеец мял бока и правил носы друзьям за великую любовь его жизни. Дуглас повернулся в другую сторону. Он выбрал самого здорового из толпы и натянул тетиву.

— В глаза смотри! — прокричал Дуглас и добавил. — Слабак!

— Чего? — прорычал здоровяк из дворцовой стражи.

Он отодвинул в сторону сослуживцев и пошел на Дугласа, не сводя с него глаз. Мальчик отпустил тетиву. На этот раз стрела не подруливала в полете. Рука мальчика не дрогнула. Гигант качнулся, когда стрела поразила его сердце. Он упал на колени. Он смотрел с такой любовью на Дугласа, что мальчик не удержался и еще раз икнул.

— Спасай меня! — крикнул Дуглас.

Стражник встал, развернулся и, нагнув голову вниз, побежал в сторону друзей. Он выставил вперед кулаки как тараны. Когда он врезался в толпу, Дуглас зажмурился.

— Шар в кегельбане, меньше уродует кегли, во время страйка, чем этот детина, — буркнул Дуглас.

— Берегись! — услышал Дуглас, рев за спиной.

Он обернулся. Из кучи дерущихся гвардейцев выбрался один. Он бежал с очумелой улыбкой к Дугласу. Под глазом светился фингал, уши краснели, нос и губы распухли. Не раздумывая, Дуглас выстрелил. Гвардеец ловко увернулся. Стрела пролетела мимо. Она развернулась по широкой дуге и воткнулась бедняге в спину. Он крякнул и упал. Дуглас ждал. Гвардеец поднял голову и посмотрел на Дугласа. В его глазах мелькнул знакомый огонек любви и что-то еще. Дуглас напрягся. Гвардеец встал коварно улыбаясь. Во рту зияли черные дыры, на месте выбитых зубов. Дуглас отступил.

«Не может быть. Я влюбил в себя маньяка», — мелькнула у Дугласа мысль.

Желание икать стало непреодолимым.

Безумный гвардеец бросился на Дугласа. Он схватил его и забросил на плечо.

— Моя прелесть! — прорычал он и прыгнул вниз с перехода.

Дуглас видел, что под переходом уже собралась толпа и что-то орала. Один из вымпелов поднялся под напором ветра. Гвардеец схватился за его полотно. Дуглас ухватил бахрому вымпела. Вымпел качнулся, как маятник, под переходом. Край его оборвался, выкинул их на стену города.

Дуглас больно ударился спиной. Гвардеец врезался головой в стену и затих. Мальчик поднялся и побежал в сторону городских ворот. Его никто не преследовал, но он слышал гул внизу. Он вбежал в сторожку охраны, которая находилась в одной из башен ворот города. В ней никого не оказалось. Он подошел к толстым канатам, спускающимся вниз. На них лежала вековая пыль.

«Да, эти ворота давно не опускали», — подумал он.

Дуглас взял с пыльного стола кольчужные рукавицы. Он одел их, ухватился за один из канатов и стал спускаться вниз. Гул толпы приближался. Дуглас спустился и побежал прочь из города. Он бежал в сторону «Великого разлома». Он знал, как только жители города выйдут из его ворот, они смогут летать. Дуглас станет легкой добычей.

Он бежал изредка оглядываясь. Толпа выбежала из города. Кто-то продолжал бежать. Вот появились те, кто взлетел и, набирая скорость, стал нагонять Дугласа. Мальчик развернулся. Он встал, расправил плечи, достал стрелу, натянул лук что есть силы и выстрелил. Он успел заметить, как стрела поразила сразу четверых.

«Бронебойные!» — думал он, натягивая сильнее лук.

Он стрелял до тех пор, пока не кончились стрелы. Его старания увенчались успехом. В толпе преследователей звучали признания в любви и проклятия. Начались первые подтасовки. Про Дугласа забыли. Мальчик улыбнулся и побежал проч.

Бежать пришлось через туманный лес. Полупрозрачные деревья и кусты окружали Дугласа. Он бежал сквозь них, разрывая на части ткань, соткавшую это чудо. Как только он пробегал, деревья и кусты принимали прежнюю форму. Если его преследовали по воздуху то, не могли заметить.

Он подбежал к разлому.

«Где, эти тонкие облака, которые обещал король?» — думал Дуглас, мотая головой в поисках спасительного моста.

Вдалеке он заметил, как от одного края разлома до другого протянулась тонкая облачная дорожка. Широкая, полупрозрачная лента, появилась с этой стороны разлома, и стала быстро удлиняться. Достигла или нет лента, дальнего предела Дуглас не видел. Через некоторое время она постепенно начала истончаться, изогнулась и стала походить на большой крюк. Вдруг раздался хлопок, и кусок кучевого облака оторвался и поплыл на ту сторону разлома. Облачко смотрелось одиноко посередине «Великого разлома». Дуглас смотрел, как оно постепенно исчезало вдалеке.

Дуглас почувствовал легкое дуновение ветра. Он повернул голову. Длинная, широкая лента рассекала небосвод, она с шипением пронзила плотную стену облаков недалеко от Дугласа. Мальчик покачнулся. Лента стала втягиваться в образовавшуюся воронку. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, постепенно становясь тоньше. Прошло, наверное, больше получаса. Дуглас наблюдал. Вдалеке появилось облако, зацепившись за тонкий крючок, оно приближалось к воронке. Дуглас стал отходить от края разлома, не сводя глаз с облака. Облачная лента уже вся втянулась в воронку. Через мгновение облако со свистом заполнило воронку. Дуглас почувствовал, как его влечет к краю разлома. Он согнулся, упираясь пятками в белое покрывало небес. Эффект быстро прошел.

«Итак, на великом разломе работает фуникулер», — думал Дуглас.

Он наблюдал, как очередное облако оторвалось и летит через разлом, на ту сторону.

«Возможно, я удачно допрыгну до облачка. Возможно, я даже доберусь до той стороны разлома. Но что будет, когда моя облачная вагонетка врежется в стену, заполняя воронку?» — продолжал думать он.

Его прервали.

— Милый! — раздался голос Милены. — Вот я тебя и нашла!

Дуглас обернулся. Милена и ее личная охрана медленно приближались со стороны леса. Они не летели, возможно, боялись того, что Дуглас услышит хлопанье крыльев. Два широкоплечих охранника обогнали госпожу и, бросились на Дугласа. Он увернулся и подкатился под них. Один из охранников получил удар ногой по колену и упал на напарника. Они зацепились крыльями.

Дуглас вскочил и побежал, радуясь удаче. Еще большая удача ждала его впереди. Недалеко от него, от края разрыва оторвалось облако.

— Вернись! — кричала Милена, всхлипывая.

Она взлетела и стала нагонять его.

— Живым не дамся! — кричал убегающий Дуглас.

— Куда же ты бежишь от своего счастья? — кричала ему вслед, зареванная Милена.

Бегал Дуглас очень быстро. При его комплекции, мало кто мог подумать, что этот парень быстр как гепард. За спиной он слышал пыхтение догоняющей его стражи и крики Милены. Дуглас подбежал к краю «Великого разлома» и прыгнул. Он ударился о край мягкого облака животом и стал лихорадочно загребать руками. Крылья его трещали как крылья стрекозы. Ноги беспомощно искали опору. Ему удалось вскарабкаться на облако, которое летело к дальней границе разлома. Он встал тяжело дыша.

«Успел на последний поезд!» — с улыбкой подумал Дуглас.

Милена пересекла край разлома, в жарком желании догнать жениха. Её крылья резко расправились, и мощный воздушный поток отбросил ее в сторону, туманного леса. Она пролетела футов сорок, кувыркаясь в воздухе. Ей удалось сложить крылья, и она плюхнулась, ничего себе не повредив.

Охранники подошли к краю разлома.

— Уйдет! — с азартом проговорил один стражник.

— Не уйдет… — с огоньком в глазах проговорил второй.

Он нагнулся и взял пригоршню облачной массы.

— Ты чего делаешь? — с интересом спросил первый стражник.

— Ну, не копьем же в него кидать, — ответил второй стражник, продолжая делать плотный белый шар.

Коварная улыбка появилась на лице его товарища.

— Как говорится, не дадим парню прохлопать его счастье, — сказал стражник и с силой швырнул комок в сторону Дугласа.

В этот момент Дуглас обернулся, чтобы посмотреть на преследователей.

— Три, два, один — трех очковый, — прокомментировал кидавший со смехом.

Плотный шар, удар Дугласа в лицо, с шипением окутав его лицо белой пеленой. Он потерял равновесие, сделал пару шагов назад и сорвался с облака вниз.

— Ой, — буркнул кидавший. — Неудачно.

— Сам объяснишь, — нахмурился его напарник.

— Да. Совсем не удачно, — продолжал бубнить стражник, отправивший Дугласа в глубокий нокаут.

Они подошли к краю кучевых облаков и посмотрели вниз. Дуглас исчез. Постояв немного, они пошли навстречу к Милене.

Дуглас потерял сознание. Его привел в чувства холод. Его брови и волосы покрылись инеем, а щеки замерзли. Холод сменился теплом. Сильный, жаркий ветер бил в лицо. Дуглас понял, что падает. Крылья не помогали.

Ему казалось, что он падает в черную открытую пасть, неведомого чудовища. Так выглядел разлом с высоты птичьего полета. Как будто, кто-то воткнул в землю гигантский топор и вытащил его.

Края разлома стремительно приближалась.

Дуглас понял, что угодит на самое дно «Великого разлома». Мальчик завизжал. Зря он это сделал, здоровое насекомое попало ему в рот. Он стал кашлять и плеваться. Мимо пролетела стайка шустрых птиц. Очередной рой мошкары не заставил себя долго ждать. Дуглас врезался в него, мелкие насекомые, попали всюду, куда смогли. Окутанный роем мошкары Дуглас махал руками, чтобы разогнать назойливую гнусь. Он тер глаза, плевался и продолжал визжать.

Дуглас пролетел мимо какого-то строения, соединявшего два земных края «Великого разлома». Он продолжал падать в пропасть и отбиваться от маленьких паразитов. Воздух наполнился неприятным запахом серы.

Вдруг кто-то схватил его за руку.

Глава 16. Исполнитель желаний

Дверь за Санарой захлопнулась.

Девочка применила магию. Отмыкающий заговор не действовал. У нее даже не получилось зажечь огонь на ладони.

«Ну что же! Вредный дядька не обманул. Придется делать по старинке. Другого пути нет, кроме как идти вперед», — думала Санара.

Как только дверь захлопнулась, грот погрузился в полумрак. Где-то впереди Санара услышала едва различимый шум и увидела мерцающий свет. Она пошла к свету, руками касаясь стен. Шум усиливался. Когда Санара вышла на свет, причина шума предстала в полном великолепии. Девочка стояла на выступе, который скрывал от внешнего мира водопад. Вниз, к воде, вели ступеньки, вырубленные в скале слева от выхода. Каждый вздох давался легко и наполнял Санару силой и уверенностью в том, что путешествие закончится лучше некуда.

Санара спустилась по ступенькам и прошла сквозь водопад. Девочка оказалась на каменистом берегу лесного озерка. С одной стороны от водопада возвышались скалы. С другой стороны окруженная лесом лежала просторная поляна. Санара оглянулась, чтобы посмотреть, откуда берет начала водопад. Вершины гор за ее спиной скрывались в облаках.

«Ну, прямо как в компьютерных играх, — подумала с улыбкой Санара. — Странный лабиринт, зато графика на высоте».

Из озерка вытекал стремительный широкий ручей. Казалось, это место специально сокрыли от глаз посторонних. Прыгая с камня на камень, Санара выбралась на поляну, покрытую высокой травой.

Река текла вдоль скал и скрывалась в лесу. Девочка не знала, куда идти. Она решила идти вдоль реки, чтобы не уходить далеко от воды.

Солнце стояло высоко. Санара решила идти, пока не устанет. Искать самую яркую звезду на небе она решила начать с наступлением сумерек. Спешить ей не хотелось. Лес казался нехоженым. Густой подлесок скрывался в тени деревьев. Санара шла вдоль ручья, изредка отходя от него, чтобы изучить тот или иной куст.

Пение птиц наполняло лес. Иногда где-то далеко раздавались звуки, похожие на звук глухой трубы. Санара останавливалась и прислушивалась. На всякий случай, она нашла длинную сухую палку.

«Что может защитить лучше доброго копья, одинокую девушку в лесу? — думала она, строгая сухую древесину. — Конечно, добрый мужчина с копьем. Но такого нет поблизости».

Девочка сидела на камне возле ручья, работая походным ножом. Стружка падала в воду. Она уносила неказистые кораблики прочь. Санара взвесила готовое копье в руке.

«Можно продолжать движение без опаски», — подумала Санара.

Вдруг ее взгляд привлек темный силуэт среди деревьев на противоположном берегу ручья. Санара замерла и присела. Темный силуэт наблюдал за девочкой. Она поежилась. В голове словно поселилось множество напуганных муравьев. В левой руке, которая опиралась на мягкую кочку, усилилось ощущение зуда. Санара посмотрела вниз и пискнула. Рука и вправду угодила в муравейник. Она вскочила и отряхнула руку. Когда Санара вновь посмотрела на ту сторону ручья, силуэт исчез.

Санара поняла, что в лесу могут жить те, от кого палкой не отобьешься. Перочинный нож она не считала серьезным оружием. Магия в этом странном лабиринте не работала. Кривое копье — единственное, что давало чувство спокойствия.

Девочка уже собиралась идти вперед, когда почувствовала, что ее живот урчит. Доставать съестное из сумки не хотелось. Остаток сухого пайка она хотела оставить на самый крайний случай. Санара точно знала, что лес способен накормить. Она повертела головой.

Вниз по ручью она заметила куст, увешанный крупными коричневыми плодами.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — прошептала Санара, направляясь к кусту.

Плоды оказались орехами с твердой, толстой скорлупой, величиной с куриное яйцо. Орехи висели гроздьями по три, пять штук. Она сорвала одну гроздь, которая развалилась в руках.

Ножом девочка вскрыла первый орех. Скорлупа треснула, и на руки брызнул коричневый сок. Санара попробовала его. Вкус, чем-то напоминал какао. Она вылила остатки сока в рот и окончательно разломила орех. Девочка отправила в рот большую мясистую семечку. Вкусом она напоминала миндаль.

— Какао с миндалем, — буркнула Санара. — Неплохо.

Санара положила сумку на землю и стала собирать в нее орехи. Затем она удобно устроилась около раскидистого куста и стала есть. Ела она, не торопясь, прислушиваясь к звукам леса. Чтобы не испачкаться в соке орехов и не потерять ни капли, Санара достала из ножа тонкое, заточенное под углом шило. Им она ковыряла в скорлупе две дырки и осторожно высасывала из ореха сок. Затем разламывала его малым лезвием ножа и съедала сердцевину. Выскобленную скорлупу она кидала в ручей.

Утолив голод, Санара наполнила орехами сумку так, что едва смогла её закрыть. Она выбирала крупные орехи. Взвесив сумку, она пробубнила:

— Ресторанов, в которых подают какао с миндалем, в этом лесу точно нет.

Она уже собиралась идти дальше, но встала как вкопанная. За кустом начиналась поляна. На краю поляны стояла девушка в странном костюме. Ее зеленые волосы покрывали мелкие цветы. Руки и ноги покрывало что-то косматое, темно-зеленого цвета. Одежда на ней походила на маскировочный балахон диверсанта. Если бы лесная воительница не вышла на солнце, Санара бы ее не заметила вовсе. В руках она держала натянутый лук. Стрела смотрела Санаре в грудь.

Санара наклонилась в сторону, лук чуть сместился. Санара подняла руки вверх. Она направила ладони в сторону призрачной лучницы и помотала головой. Лесная воительница опустила лук и стала медленно отступать в тень деревьев.

Санара собиралась с ней поговорить. Она уже открыла рот, но не успела. В лесу раздался дикий рев и шум ломающихся веток. Девочка на миг отвела взгляд и тут же потеряла из виду зеленую воительницу. Хруст веток и дикий ор неотвратимо приближался.

Санара побежала прочь от ручья. Она не знала, кто ломился сквозь лес. Знать кто это ей не хотелось совсем. Санара побежала в ту сторону, куда скрылась зеленая воительница. На краю поляны она обогнула развесистый куст, за ним росли молодые ели. Землю ковром укрывала желтая хвоя. Санара бежала прямо, закрывая лицо руками от редких веток. Шум за спиной начал стихать. Санара чувствовала, преследователи идут по пятам.

Еловая роща закончилась глубоким оврагом, по дну которого тек неширокий ручеек. Санара начала спускаться, цепляясь за редкие кусты. Уже на самом дне оврага она поскользнулась и села прямо в ручей.

— Страна озер и рек, — буркнула Санара.

Шум преследования слышался сбоку. Девочка побежала по дну оврага, края которого расширялись. Ручей становился шире. Санара видела несколько родников. Вода пробивалась сквозь каменистую почву на склоне и неслась, поблескивая хрусталем, на дно оврага. Под ногами стали попадаться крупных камней. Ручей превратился в стремительную неглубокую речушку. Шум погони казалось стих. Возможно, шум воды заглушил крики преследователей. Санара остановилась. Края оврага развалились в стороны каменистой равниной. Вода, скрываясь, журчала среди камней.

Впереди, на границе этой каменистой россыпи, начинался лес. Санара запрыгала по камням. Ей хотелось скрыться под покровом леса. На этой равнине она слишком приметна. Она постоянно оглядывалась. Сердце ее екнуло. На границе каменистой россыпи, позади нее, появилась жуткая косматая фигура. Затем еще одна и еще. В могучих лапах они сжимали дубины, рогатины и заостренные камни. Они орали и грозили ей кулаками. Один бросил камень.

— Недолет, — буркнула Санара и припустила еще резвее.

Она прыгала, как заяц, из стороны в сторону и вперед. Девочка больше не оглядывалась, она спешила добраться до леса. Камни падали близко но, к счастью, не задевали ее. Еще чуть-чуть. Лес так близко. Кто-то из косматых преследователей бросился за ней, кто-то остался на краю каменистой россыпи. Они продолжали кидать камни. Иногда меткие стрелки попадали в собратьев. Воздух прорезал гневный рев. Она посмотрела через плечо.

Санару нагонял невысокого роста «космач». Он метнул длинную дубинку. Вращаясь в воздухе, она попала по ногам Санаре. Коротконогий «космач» радостно заорал и подпрыгнул. Лучше бы он этого не делал. Камень, запущенный в девочку, попал ему в затылок. Он крякнул, медленно осел на колени, глаза его сошлись к переносице. Звучно выпуская воздух из легких, он рухнул на камни.

Падая, Санара ударилась головой о камень и потеряла сознание.

* * *

Санара пришла в себя. Ее мерно покачивало. Руки и ноги болели. Она поняла, что ее несут, как тушу оленя, привязанную к толстой палке. Санара попыталась посмотреть сквозь ресницы. Ничего не разобрав, она шире открыла глаза. Тут же раздался испуганный визг. Она увидела перевернутую косматую морду. Через лоб косматого существа проходила широкая полоска бересты. Он таращился на Санару. Она приподняла голову и хотела спросить, кто они и зачем ее поймали. Она уже открыла рот, и пара звуков сорвалась с ее губ. Коротконогий «космач» пискнул и ударил ее наотмашь.

Санара снова потеряла сознание.

Он боялся ее и боготворил. Трилиады мстительны, такой вывод он сделал, когда попал в нее дубиной и тут же получил камнем по голове. Они хотели поймать ее потому, что трилиады исполняют желания. Так говорил их вождь. Коротконогий «космач» осторожно потрогал затылок. Он посмотрел на Санару. У этой странной трилиады светлая кожа и волосы цвета солнца.

«Какая удача! — думал коротконогий «космач». — Я поймал королеву трилиад».

Он потрогал затылок и снова с опаской посмотрел на Санару. Тело ее безвольно висело на палке, которую они несли с напарником. Сзади шли его соплеменники, бурно обсуждая погоню.

Впереди показался лагерь.

Санару повесили между двумя рогатинами, торчащими из земли. Неподалеку горел костер. Она пришла в себя от того, что кто-то тыкал ее в бок. Девочка открыла глаза. На земле сидел косматый тип с перевязанной головой. Он вздрогнул и отполз, когда она посмотрела на него.

— Вы кто такие? — хрипло спросила Санара.

Он что-то тихо прорычал в ответ. Девочка прокашлялась. Она посмотрела на костер.

— Вы чего со мной сделать хотите? — с нажимом спросила она.

Косматый собеседник нарисовал на рыхлой земле рыбу и что-то прорычал.

«Зажарят как рыбу и съедят, — подумала Санара. — Всегда завидовала Куку!»

— Чего вы хотите со мной сделать? — спросила она снова.

— Рогг.

Косматый ударил себя в грудь. Потом снова указал на рисунок и похлопал себя по животу.

— Я не рыба. Меня есть нельзя, — проговорила Санара. — Лучше отпустите меня, я ядовитая.

Он стер рыбу и нарисовал нечто с рогами, возможно оленя. Косматый посмотрел на Санару с какой-то надеждой в глазах. Он почти по-кошачьи промурлыкал, указывая на рисунок. Девочка пожала плечами, и устало опустила голову.

— Я точно не олень! — прошептала она.

Тут раздался грозный рык. Санара краем глаза видела, как из самого большого шалаша вышло восьмифутовое косматое существо. Гигант медленно обошел костер. Он шел к тому месту, где висела Санара.

— Обух… Обух… Обух, — стало раздаваться над стойбищем.

Гигант подошел и одной рукой снял Санару с рогатин, на которых она висела. Потом он стряхнул ее на землю, а палку с силой воткнул рядом. Девочка поняла, что мало кто в этом племени сможет теперь ее выдернуть. Он, скорее всего, вождь этих косматых обезьян, догадалась Санара. Гигант долго смотрел на девочку. Он что-то проворчал соплеменникам и вернулся в шалаш. Санару привязали за пояс к торчащей из земли палке. Толстый канат, сделанный то ли из корней, то ли из каких-то жил, держал прочно.

Санара осмотрела себя. Нож и сумку она потеряла. Пояс-лебедка остался на ней. Отлично. Как он мог помочь, она не могла придумать. Голова гудела. Санара потрогала внушительную шишку. Она благодарила ангела хранителя, что осталась жива.

Приближалась ночь. «Космачи» разбрелись по шалашам. Кое-кто спал у костра. Коротконогий сидел на другой стороне от костра. Он наблюдал за Санарой сквозь огонь. Он снял повязку из бересты и мелко ее рвал, бросая в огонь. Кора скручивалась в трубочку и с треском вспыхивала. Последний обрывок упал в огонь. Коротконогий встал, обошел костер и подошел к Санаре.

— Рогг, — пробубнил он.

Он ударил себя в грудь и поморщился. Он потрогал голову. Санара увидела, что сквозь шерсть на голове сочится кровь. Она кое-как достала из кармана штанов платок и протянула его косматому похитителю. Тот вздрогнул. Санара поманила его к себе. Он приблизился, наклонил голову и обнюхал платок. Она плотно прижала платок к ране. Косматый заурчал. Санара взяла его тяжелую руку и осторожно положила на платок. Он зажал рану. С довольным видом он сидел и смотрел на Санару.

Он ткнул в нее кривым пальцем. Рыкнул и мотнул головой. В отблеске костра она казалась ему еще таинственнее и опасней, но он хотел подружиться.

— Тебя зовут Рогг? — спросила Санара.

Она ударила себя в грудь.

— Санара.

— Раа, — произнес косматый собеседник и ткнул ее в живот.

— Санара, — повторила она, морщась. — Полегче, бугай.

Морда Рогга растянулась в широкой улыбке. Он вскочил на ноги.

— Бугай, — проговорил он и ударил Санару по плечу.

Она крякнула и завалилась на бок. Рогг издал звук удивления и осторожно помог Санаре сесть. Он сидел на корточках напротив нее, показывая желтые крепкие клыки.

— Буггай, — промурлыкал он и осторожно коснулся ее плеча.

— Рогг, — он с силой ударил себя в грудь.

— Буггай, — согласилась Санара.

Она размяла ушибленные ноги и потрогала голову.

«Тупая ты обезьяна», — думала Санара.

— Рогг хороший, — произнесла она вслух.

Рогг наблюдал за Санарой, как она трогает голову и разминает ноги. «Космач» потрогал свою голову, кровь больше не текла. Он вспомнил, что с ней случилось. Он встал и скрылся в темноте.

«Наконец-то отстал, полиглот», — подумала она, растягиваясь на земле.

Руки и ноги ей связали. Лежа на земле, она руками пыталась ослабить путы на поясе. Узел не поддавался. Санара не смогла освободиться. Она решила, что завтра при свете дня, осмотрится и придумает, как сбежать.

«Ночью нужно спать», — думала она.

Она подползла к костру, насколько позволяла веревка. Девочка почти заснула. Её разбудил Рогг.

— Чего тебе, Рогг? — спросила она в полудреме.

Он выплюнул что-то себе на ладонь и приложил это к шишке на голове Санары. В нос ударила вонь, но прохлада сразу успокоила боль. Придерживая рукой голову девочки, Рогг обмотал ее тонкой лентой бересты.

— Спасибо, — прошептала Санара.

Она заметила намотанную вокруг его головы свежую бересту. Он дал ей какой-то мягкий фрукт. Санара смотрела, не понимая. В руке он держал еще пару таких же. Он выдавил их сок себе в рот. Санара мотнула головой и попыталась повторить фокус Рогга, но у нее не хватило сил. Он быстро уронил ее на землю и зажал нос. Санара испугалась. Она открыла рот, хватая воздух, и тут же почувствовала, как в рот льется горький сок. Она стала отбиваться. Рогг отпустил ее, и отсел подальше.

— Ах, ты… — проговорила Санара и клюнула носом в землю.

Рогг скорчил удивленную морду. Он перевернул ее на бок и пододвинул к костру. Какая она странная, мелькнула у него мысль. Он сел рядом с ней и стал поедать фрукты с горьким вкусом. Он знал, что скоро уснет, а утром у него ничего не будет болеть.

* * *

Санара проснулась рано. Она осторожно сняла повязку с головы. Шишка исчезла. Она пошевелила ногами, они тоже не болели. Ее косматые похитители еще спали. Рогг развалился недалеко от того места, где спала Санара. С другой стороны от себя она обнаружила еще одну косматую тушу. Рядом с ней лежал острый обломок камня. Кусок твердой породы выглядел, как достаточно опасное оружие. Он вывалился из-за пояса спящего.

Какими бы дикими они не казались, но плести из лыка всякие полезные штуки они умели. Только сейчас она обратила внимание, что многие косматые дети леса носили разные элементы одежды из лыка. Пояса, сделанные на манер шлема шапки, смотрелись убого. Некоторые носили пышные юбки и походили на огромные помазки для бритья.

Санара легла на землю и стала тянуться к острому камню.

Веревка, привязанная к столбу, не давала возможности дотянуться до желанного камня. Пальцы скребли землю, но бесполезно. Тогда она решила дотянуться ногой. Веревка давила при каждой ее попытке достать каменное лезвие. Но видать и в этом странном мире кто-то приглядывал за ней. Она смогла зацепить камень и стала осторожно придвигать к себе.

Раздался скрежет, от которого Санара вздрогнула и затихла. Ближние к ней косматые гиганты замурлыкали во сне. Тот, чей камень она пыталась добыть, перевернулся и положил руку ей на ноги. Она выругалась про себя и стала осторожно высвобождать ноги. Девочка не забыла про острый камень.

Санара освободила ноги. Камень находился между пяток. Она одним движением пододвинула его к себе, взяла в руки и быстро заткнула за пояс.

Она стала отползать в сторону Рогга. «Растеряша» снова замурлыкал во сне. Он перевернулся и накрыл Санару косматой рукой. Он прижал ее к себе как тряпичную куклу и ткнулся мордой в волосы девочки.

— Эти «Косматики» совершенно, не знают, что такое «Пахнуть цветами», — морщась, буркнула Санара.

Ее похитители не пользовались ручьями или озерами для того, чтобы помыться. Они жили просто: «Что само прилипло, то само отстанет» Изредка они срезали свалявшуюся шерсть. На этом заканчивались доступные им гигиенические процедуры. Санара пыталась освободиться, но косматый «Растеряша» сильнее прижал ее к себе и что-то замурлыкал.

«Прелестно, — думала Санара. — Теперь я плюшевый мишка. Только это не ребенок. Он может меня раздавить, если подвинется еще маленько».

Санару испугали эти мысли. Она стала выбираться из жарких вонючих объятий с удвоенной силой. Утренний воздух разрезал звук рога. Долгий и гулкий, он переливался, затухая.

Санара услышала хруст веток. На широкую поляну, где косматые гиганты стояли лагерем, влетели всадники. Их голые рельефные торсы блестели от пота в лучах восходящего солнца. Черноволосые красавцы. Их головы украшали длинные кудрявые гривы, из которых торчали короткие рожки. Из-под густых бровей горели голубым холодным огнем глаза. Смуглая кожа отливала медью. На поляну со звуком трубы ворвались существа, похожие на кентавров.

Началась неразбериха.

Косматые гиганты вскакивали на ноги. Многие не понимали, что происходит, они хватали то, что попадало под руку, и били этим направо и налево. Кентавры ловко уворачивались от жутких ударов. В толчее драки косматые дети леса дубасили соплеменников. Кентавры с задором в глазах добавляли жару копытами. На поляне шла настоящая барная подтасовка. Кентавры оттесняли «косматиков» от Санары.

Она поняла, что лучше момента не будет. Девочка достала острый камень и принялась рубить веревку.

— Давай же! — бормотала она.

Девочка сидела на коленях. Она зажала обеими руками камень и дубасила им по веревке. Еще пара ударов, и Санара разрубила бы веревку. Она почувствовала, как ее подхватили сильные руки. Она увидела ухмылку Рогга. Он рывком порвал измочаленную веревку и взвалил Санару на плечи. Рогг побежал прочь с поляны.

— Держи коротконогого! — раздался крик и глухой удар.

Рогг бежал, не разбирая дороги. Это их враги пришли за их трилиадой. Они заберут ее, и не будет удачи косматым детям леса. Пусть лучше она вернется к своим, думал он, продираясь сквозь кусты. Ветки больно хлестали Санару по заду. Она верещала и била Рогга по спине. Коротконогий «космач» сообразил, что к чему и прикрыл ее рукой. Санара уже успела получить добрую порцию розог. Зад ее нестерпимо зудел.

— Тупой бугай, — кричала она.

— Р-р-р, — отвечал он.

Санару начало мутить. Она услышала топот копыт и хруст веток. Их преследовали. Она подняла голову. Среди деревьев мелькали тени кентавров. Лес кончился неожиданно. Они стояли на высоком скалистом берегу. Рогг положил Санару. Он отнял у нее острый камень и стал перерезать ее путы. Веревки упали на землю. Он вернул камень ей.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Рогг указал на лес, а затем ткнул в живот Санару.

— Буггай, — прорычал он, смотря на девочку.

Санара поднялась. Рогг одним ударом отломил огромный кусок коры от старого засохшего дерева, которое очень скоро упало бы в реку. Он разбежался и зашвырнул добрый кусок древесины вверх по течению. Кора коснулась воды и поплыла в их сторону. Рогг стоял пару секунд, затем схватил Санару и бросил её в реку. Визжа, мотая руками и ногами, она упала в воду перед куском коры. Она зацепилась за него. Вода закружила ее. Девочка выбралась из потока на спасительный плотик, который так предусмотрительно сделал Рогг.

— Грубо, но работает — буркнула Санара, выплевывая воду.

Санара смотрела на отвесный берег. Там стоял Рогг спиной к реке. На берегу показалась пара кентавров. Они медленно приближались к Рогу, обходя с флангов. Она видела, как коротконогий «космач», схватил камень и кинул его в одного из нападавших. Второй бросился на Рогга и они стали падать в воду.

Река резко поворачивала, огибая скалистый утес. Санара не видела, что произошло дальше. Она посмотрела на утес. Две зеленые фигурки стояли на нем. Плотик качнуло и девочку окатило водой. Она выплюнула воду и протерла глаза. Когда она снова посмотрела на утес, то увидела только серые скалы. Река позади нее оставалась спокойной.

Санара лежала, смотря в небо. Река медленно кружила плотик. Ноги Санара свесила в воду. Легкий туман поднимался от воды. У берегов он становился гуще. То тут, то там раздавались всплески воды. Крупный хищник гонял мальков. Санара приподняла голову. Стайка мальков разбежалась в стороны, выпрыгивая из воды. За ними, словно торпеда, блестя темной спиной, неслась большая рыбина. Всплеск и шоу ненадолго закончилось.

«Все едят всех», — подумала Санара.

Ее пятки стали скрести по песчаному дну.

«Странно, — подумала она. — Вроде бы я на середине реки».

Песчаная отмель достигала до середины реки и чуть-чуть скрывалась водой. Плотик со скрипом уперся в песок. Санара села, осмотрелась. Плыть дальше она не хотела. Она не знала, куда ей идти. Девочка стояла по щиколотку в воде и осматривалась. Вдоль пологих берегов росли высокие, раскидистые ивы. Вниз по течению река делала очередной поворот и скрывалась в лесу.

Впереди, далеко над лесом, возвышалась гора. До половины она заросла деревьями. Лысую вершину покрывала бурная зелень. На самой макушке горы росло одинокое дерево.

Санара вышла на берег и принялась изучать его. Сумку она потеряла. Живот начинал урчать. Далеко в лес она не решилась заходить.

«Держим путь на «Лысую гору», — подумала она. — Надеюсь по пути, найдется, что-нибудь съестное».

Странное ощущение, что за ней наблюдают, возникло сразу, как Санара выбралась на берег. Но девочка решила не суетиться. Если в лесу скрывался наблюдатель, до сих пор он не проявил себя.

«Наверняка, это странные зеленые воительницы, — подумала она. — «Космачи» снова устроили бы облаву. Кентавры такие же агрессивные и не стали бы таиться».

Зачем кентавры напали на лагерь косматиков, Санара могла только предположить. Эти догадки ей не нравились. Кентавры приходили за ней. Она остановилась и осмотрелась. Лес переполняла жизни, но он казался спокойным, даже умиротворенным.

Санара продолжила путь вдоль берега реки. Солнце начало припекать, когда она нашла знакомый орешник.

— Слава моему хранителю-заступнику, — прошептала она.

Она подошла к кусту и сорвала гроздь орехов. И только тут поняла, что сумки нет и ножа тоже нет. Пришлось придумывать, как вскрыть орех. На песчаном берегу нашлась пара увесистых камней. Санара уже ликовала, что проблема решена. Первая попытка расколоть орех, не увенчалась успехом. Санара положила орех на ровную поверхность лежащего камня. Одной рукой уперлась в него, а другой занесла над головой камень поменьше.

— Ну, грозное оружие предков, достань мне сердце этого ореха, — сказала она и ударила по ореху.

Со скрипом орех вылетел из-под камней в реку и мирно поплыл вниз по течению. Листочек, торчащий из него, коварно помахал на прощание. Санара нашла небольшое углубление в камне и положила второй орех туда. Она размахнулась и ударила. Орех крякнул. Санара посмотрела, что у нее получилось. Тонкая трещина рассекала скорлупу. Девочка взяла камень обоими руками и с силой опустила его на орех. Раздался резкий треск. Сок брызнул в разные стороны. Из-под камня полезла коричневая каша, которая стекала в воду.

— Помочь? — раздалось у Санары за спиной.

Девочка крепко сжала камень, которым била и повернулась на голос.

Перед ней стояла девушка, похожая на ту, что она видела первый раз. Странные мшистые одежды темно-зеленого цвета покрывали ее. Волосы походили на пышные кусты, покрытые мелкими цветами. На бледно-зеленом лице выделялись черные глаза. Лук висел за спиной. Она стояла, уперев руки в бока.

Санара убрала камень за спину.

— Я бы его, на твоем месте, выбросила, — проговорила незнакомка.

Санара не шевелилась. Она смотрела за спину зеленой воительнице.

— Мы не враги тебе. Ты сбежала от «Барсукатов».

— От кого? — переспросила Санара.

— От косматых дикарей с дубинами, вонючих и клыкастых.

— Я видела мускулистых красавцев с… — Санара пыталась подобрать слова.

— Сивабуры, — сказала зеленоволосая лучница. — Не самые лучшие представители лесного народа.

— Кто тогда лучший? — спросила Санара, зная ответ.

— Мы! — раздался из леса юный голос.

— Кто бы спорил, — пробубнила Санара.

Лучница подошла ближе к Санаре и подала руку.

— Меня зовут Тайна.

— Санара.

Девушки пожали руки. Из леса на солнце вышли еще две лучницы. Совсем юные, похожие как две капли воды. Они держали луки наготове. Стрелы смотрели под ноги Санаре.

— Это Дина и Лина, — сказала Тайна.

Она повернулась к юным спутницам: — Можете не бояться. Лучницы спрятали стрелы, но луки держали в руках.

— Как называют ваш народ? — спросила Санара.

— Мы «Трилиады», дочери и хранители леса. Ты похожа на нас, но совсем другая.

— Определенно другая. Я человек.

Трилиады зашушукались. Санара наблюдала, как они что-то обсуждают, то и дело поглядывая на неё. Наконец, старшая повернулась и заговорила:

— Мы ни разу не видели людей. Чем мы можем тебе помочь?

— Ну не знаю. Накормите, в баньке попарьте, спать уложите, — проговорила Санара. — Шучу. Мне нужно добраться до той горы.

Она указала. Трилиады снова зашушукались. На этот раз они долго что-то обсуждали. Санара не вмешивалась. Она сорвала очередную гроздь орехов и принялась осторожно раскалывать один. Удар, еще удар. Орех треснул. Санара придерживая его пальцами, стала осторожно обстукивать. Орех развалился. Сок потек на камень. Зато большое и вкусное ядро ореха досталось Санаре. Она расправилась с последним орехом, когда вновь услышала голос Тайны.

— Мы согласны.

— А чего так долго? — спросила Санара. — Вроде недалеко и лес вы знаете хорошо.

— Мы проводим тебя. Но сначала приглашаем в гости, в нашу деревню. Ты должна встретиться с мудрейшей.

— Она помнит последних людей, — хором проговорили близняшки.

— Понятно. Мы, девочки, не стареем, мы наливаемся мудростью, — ответила Санара. — Ведите. Надеюсь, у вас кормят. Пока один орех расколешь, намучаешься так, что есть хочется.

Трилиады захихикали. Санара выбросила камень. Она выбралась на поросший травой берег. Близняшки пошли вперед. Тайна пропустила Санару. Она стояла, вслушиваясь в звуки леса. Близняшки неожиданно остановились. Санара чуть не налетела на них. Она услышала звук натягиваемой тетивы и обернулась. Юные лучницы бросились в разные стороны, доставая стрелы. Они быстро отступали под тень деревьев, становясь почти невидимыми.

— Беги в лес, — проговорила Тайна.

Она медленно шла спиной к Санаре, готовая пустить стрелу.

— Что происходит? — спросила Санара.

Хрустнули ветки. На открытое пространство у реки, за ореховым кустом, выскочил сивабур. В руках он держал пращу. Слева от него показался еще один. Он шел вдоль реки, хрустя копытами по каменистому берегу. В руках он держал странного вида палку. Сивабур поднял камень, облизал его и вложил в загнутую часть палки.

Праща свистнула в воздухе. Острый камень порезал ногу Санары. Она вскрикнула и зажала рану рукой.

— Больно же, ты, мул не доянный, — процедила она, сквозь зубы, отступая к лесу.

Две стрелы со свистом прорезали воздух. Сивабур уронил пращу. Он осел на задние ноги, с удивлением глядя на свою руку. Одна стрела попала в плечо, другая в бицепс. Он со злостью сломал их, оставив торчать короткие обрубки.

— Уходите, оставьте великую волшебницу нам, — проговорил второй сивабур, подходя к товарищу.

Веточки низкорослых кустов уже терлись о штаны Санары. Один шаг назад, и лес скроет ее. Тайна стояла, хорошо видимая в лучах солнца. Она натянула лук, готовая выстрелить.

На поляну справа от раненого сивабура вышел еще один. Его темную кожу покрывали густые черные волосы. В одной руке он держал круглый деревянный щит, в другой тяжелое копье. Санара заметила то, что наконечник копья тупой и чем-то обмотан.

— Лина, Дина, — позвала Санара.

Ответом служил шелест леса за спиной.

— Их уже нет, — проговорила Тайна, приближаясь к ней.

Скрюченная палка просвистела в воздухе. Тайна уклонилась. Камень врезался в дерево позади Санары и отскочил в кусты.

— Беги, — сказала Тайна, выпуская стрелу.

Санара развернулась и побежала. Она слышала глухой удар, это стрела врезалась в щит. Девочка споткнулась и упала. Тайна схватила ее за шиворот и подняла.

— Не время отдыхать, человек.

— Нога болит.

— Это последнее, о чем стоит думать.

За спинами у них слышался хруст ломаемых веток и крики. Санара бежала, подгоняемая Тайной.

— Уже скоро. Потерпи.

Казалось, что их вот-вот нагонят. Впереди под большим деревом, у самых корней, Санара заметила появившуюся нору.

— Лезь, быстрее, — торопила Тайна.

Санара впрыгнула в черную пасть норы и кубарем покатилась куда-то вниз. Она упала на что-то мягкое. Через мгновенье рядом с ней упала Тайна.

— Тихо, — раздался шепот трилиады.

Санара замерла, стараясь не дышать. Сердце разгоняло кровь по жилам с неистовой силой. В ушах играли безумные барабанщики. Хотелось часто и громко дышать так, чтобы слышать звук выдыхаемого воздуха. Девочка держалась.

Где-то вверху слышались глухие перестуки и бормотание.

Со стен лился тусклый зеленый свет. Он давал ощущение безопасности. Глаза быстро привыкли. Тайна сидела, прижавшись спиной к стенке норы. Она выглядела темным силуэтом, и только ее глаза светились в полумраке.

Шум над их головами не стихал. Казалось, стадо диких туров решило вытоптать именно эту часть леса.

Тупая боль от ноги распространялась по всему телу. Чтобы хоть как-то облегчить страдания, Санара стала шептать заговор. Она не заметила, как уснула тяжелым сном. У нее начался жар. Она бубнила во сне. Тайна подсела к Санаре. Она осмотрела рану. Темный налет покрывал рану. Он лучиками расходился по коже вниз и вверх по ноге.

«Это плохо», — подумала лучница.

Она стала обследовать нору. Улыбка озарила ее лицо, когда она нашла пучок белого светящегося мха. Тайна аккуратно срезала его тонким длинным ножом. Разрезав штанину вокруг раны, трилиада очистила ее и обрывками материи привязала мох. Лучница неотрывно смотрела на ногу Санары. Она потрогала горячий лоб девочки.

Время шло.

«Что же, не так? — не понимала Тайна. — Первый росток живого света, всегда помогал».

Вдруг кожа вокруг раны начала светиться. Бледные струи света растекались по венам. Санара застонала. Тайна зажала ей рот, боясь, что она может закричать. Санара задрожала и выгнулась дугой. Через мгновение она обмякла и опустилась на мшистый пол. Тайна почувствовала на руке крупные капли пота. Она потрогала холодный и мокрый лоб Санары.

— Спи крепче, — прошептала лесная воительница.

Сивабуры могут искать долго и упорно. Придется ждать ночи. Тайна решила ждать. Она свернулась клубочком у входа в нору и уснула.

* * *

Тайна проснулась. Непривычная тишина заполняла их временное жилище. Сивабуры давно ушли. Санара спала. Слышалось ее ровное дыхание. Она проснулась, когда лучница убрала руку с ее холодного лба. Санара села и пощупала повязку на ноге. Нога не болела.

— Что это?

— Лекарство, оно спасло тебя, — ответила Тайна. — У тебя начался жар.

— Долго носить повязку?

— Нет. Можно уже снимать.

— Эти жеребчики? — Санара указала пальцем вверх. — Ушли?

— Да. Наверху уже ночь. Они боятся лесного мрака.

— Мальчишки, хоть и с копытами, — ухмыльнулась Санара.

— Идем домой, — сказала Тайна.

Она поползла по лазу вверх к выходу. Санара подождала и последовала за ней. Цепляясь за корни, они выбрались из норы. Свежий лесной воздух окутал их ароматами ночи. Луна поливала лес серебряным светом. Звуки вокруг стали другими, отчетливыми. Санара посмотрела вокруг. Ей показалось, что лунный свет, настолько ярок что она видит как днем. Она оглянулась. Вход в нору между корней спасшего их дерева исчез.

— Деревья — наши друзья, — сказала Тайна, заметив удивленный взгляд Санары. — Когда мы в опасности, они помогают.

— Интересный факт. Надо запомнить.

Санара погладила кору дерева.

— Спасибо, — сказала она.

На мгновенье кора стала мягкой. Санара как будто ощутила касание чужой ладони. Она испугалась и отдернула руку. Потом смутилась и вновь коснулась дерева. Оно ответило на прикосновение.

— Нам надо идти, — сказала Санара.

В кроне дерева раздался шелест. На землю упало несколько листочков. Тайна подняла их.

— Дерево простилось с тобой и даже сделало подарок.

— Листья?

— Это необыкновенные листья. Это молодые листья с вершины. Они пропитаны светом солнца и луны. Если их съесть, то они дадут тебе силы.

Санара взяла подарок и спрятала в карман рубашки.

— Теперь мы идем к мудрейшей? — спросила она, глядя на лучницу.

— Да. Иди за мной.

Тайна пошла вперед.

Она вела Санару только ей известными тропами. Они пересекли два неглубоких овражка и широкий ручей. Прошли вдоль живописного озера. Вброд перешли неглубокую речку. Лес жил ночной жизнью, не обращая внимания на них. Санара все отчетливее стала понимать, что с ней что-то происходит. Слишком острым стало зрение и слух. Нюх тоже обострился. Она могла поклясться, что чувствует разницу в аромате двух цветов на одном кусте цветущего шиповника. О своем открытии она не говорила Тайне. Санара наслаждалась новыми способностями.

Их путешествие закончилось у берега реки. На середине реки расположился большой остров, густо заросший деревьями.

— Нам туда, — сказала Тайна, указывая на остров.

— И как мы туда попадем? — спросила Санара — У вас тут лодка припрятана?

— Нет. Лодки у нас нет, — ответила Тайна.

— Снова добрые друзья? — уточнила Санара. — Речные дельфины? Красавцы тритоны?

Тайна засмеялась. Она подошла к берегу. В воде плавали гигантские листья какого-то растения. Его одинокие сиреневые цветы то появлялись из воды, то снова исчезали. Лучница запрыгнула на один из листьев. Его края подогнулись, и он поплыл прочь от берега. Санара последовала примеру Тайны.

Остров приближался медленно. Санара села на дно странной лодочки, которая медленно вращалась, как бы показывая красоты этого мира. Гладь воды серебрил лунный свет.

Из воды то и дело выпрыгивали рыбки. Сверкая золотистой чешуей, они плюхались в воду, снова и снова повторяя замысловатый танец. Над водой пронеслась сова, разогнав незадачливых танцоров, она унесла одного в лапах.

— Все едят всех, — пробубнила Санара.

Она видела, как пернатый хищник скрылся в чаще леса.

Рядом раздался всплеск воды. Тайна спрыгнула с листа. Она шла к заросшему берегу. Лист остановился. Санара спрыгнула в воду. Ноги коснулись упругого дна. Санара шла осторожно, раздвигая руками высокую траву. Тайна стояла на границе высоких деревьев, которыми зарос остров.

— Почти пришли, — сказала она, когда Санара подошла ближе.

— Куда делись Дина и Лина? — спросила Санара.

— Они, скорее всего, уже дома, — ответила Тайна. — Мы учим детей сразу бежать домой при виде барсукатов или сивабуров.

Они шли среди высоких крепких деревьев. В тишине леса казалось, что ветер обходит остров стороной.

— Чего, хотели от меня сивабуры? — спросила Санара. — Почему один из них назвал меня «великой волшебницей». Моя магия здесь вообще не работает.

Тайна оглянулась на Санару.

— И сивабуры и барсукаты ловят нас, думая, что мы исполняем желания и можем творить чудеса.

— А вы можете? — спросила Санара.

— Нет. Но наши таланты в общении с лесом и животными кажутся им чудом, особенно барсукатам. Они дикие, и предел их желаний: как можно больше рыбы и оленины.

— Сивабуры, что более искушены в желаниях? — спросила Санара.

— О да, им кроме исполнения желаний, еще подавай красивых невест, — ответила Тайна, фыркнув.

— У них проблемы с сивабурками? — поинтересовалась Санара с улыбкой. — Тяжелый характер? Страшные? Может быть, глупые?

— Мы склонны думать, что это проблемы у сивабуров. Особым шиком у них считается иметь жену трилиаду.

— И много трилиад попалось в их брачные сети? — поинтересовалась Санара.

— Пока ни одной, — усмехнулась Тайна.

— Хороший счет.

— Чего тогда они хотели от меня? Мне показалось, что в лагерь к барсукатам они приходили за мной.

— Они думают, что ты «Белая трилиада», праматерь трилиад, потомок людей. И завидная невеста для любого вождя.

— Почетное место, — пробубнила Санара.

Тайна остановилась.

— Вот мы и пришли.

Они стояли посреди темного леса, которым порос остров. Санара осмотрелась. Ни домов, ни шалашей она не заметила. Она посмотрела вопросительно на Тайну. Лучница улыбнулась и устремила взгляд в кроны деревьев. Высоко скрытые в густой листве висели аккуратные сооружения, похожие на осиные ульи. Они вытянулись вдоль толстых веток. Одинокие лучи лунного света пробивались сквозь листву. Свет причудливо играл на едва заметной сети, натянутой меж ветвей. С земли казалось, что безумный художник разрисовал воздух морозным узором, позабыв, что на дворе лето.

— Красиво, — прошептала Санара.

Тайна взяла ее за руку.

— Идем.

Они подошли к одному дереву. Кривая скрипучая ветка, похожая на лапу, опустилась им под ноги.

— Не бойся, — проговорила Тайна, наступая на ветку.

Санара последовала за ней. С пугающим скрипом ветка стала медленно подниматься.

— Она не сломается? — спросила Санара.

— Нет, — уверенно ответила Тайна.

Они поднялись до уровня домиков. Тайна спрыгнула с ветки на едва заметную сеть. Если бы зрение Санары осталось прежним, она бы наверняка ее не заметила. Казалось, что зеленоволосая лучница идет по воздуху.

— Не удивительно, что вас считают волшебницами, — сказала Санара.

Она спрыгнула с ветки, и сердце ее забилось часто-часто. Санара словно шагнула в пропасть, но не упала, а повисла в воздухе. Страх того, что через мгновенье начнется падение, сковал сердце.

— Все хорошо. Наши пауки плетут самую крепкую сеть, — сказала Тайна.

— Хочется верить, — хватая воздух, проговорила Санара.

Ее слов как будто ждали. На невидимую паутину из дупла ближайшего дерева выбрался паук, величиной с овчарку, за ним еще один. Шустро перебирая лапками, они подбежали к тому месту, где стояла Санара. Двадцать четыре немигающих глаза, по двенадцать на брата, светились зеленым светом. Один из пауков похрустел желваками. Они стали быстро бегать вокруг. Санара видела, как меняется узор. Он становился плотнее.

— Он сказал, ты слишком толстая, — прыснула Тайна.

Санара вопросительно указала на паука. Лучница кивнула в ответ.

— Мальчишки вечно всем недовольны, — снисходительно бросила Санара.

Паук остановился, щелкнул звучно жвалами и вернулся к работе.

— Огрызается, — усмехнулась Санара.

Тут она заметила, что на других паутинках тоже бегали пауки и усердно трудились.

— Все для гостей, — улыбнулась Тайна.

Она подвела Санару к одному из домиков. Он лежал на двух ветках. Два входа, друг напротив друга. Пара смотровых отверстий. Санара решила, что трилиады используют домики только для сна.

— Идем, — сказала Тайна и забралась в «улей».

Санара быстро привыкла к темноте. Под потолком висел гамак. Тайна подвесила еще один. Сама она забралась в первый.

— Ложись спать. Завтра долгий день, — проговорила она.

Санара залезла в гамак. Спать не хотелось. Она долго ворочалась и уснула только под утро. Санара спала крепко и без снов.

* * *

Санару разбудило пение птиц, непривычно громкое. Санара поморщилась и выбралась из гамака. Через входные отверстия проникало достаточно света. Девочка выбралась наружу из домика-улья. На паутине вокруг домика сидело много трилиад. Они ждали ее пробуждения.

Над лесом пронесся общий вздох. Санара вздрогнула. Она посмотрела на свои руки и попятилась. Нога нащупала пустоту. Санара с визгом полетела к земле. Несколько трилиад вскочили, протягивая ей руки. Они опоздали. Санара ловко перевернулась в воздухе и опустилась на мягкую, усыпанную листвой землю. Новые способности оказались полезными. Санара помахала рукой с земли. Все смотрели на неё.

— Цела! — крикнула Санара.

Она стала осматривать себя. Тело покрывал мелкий мягкий мох. Он отливал темно-изумрудным цветом. Санара потрогала кудрявые волосы. Их покрывали маленькие цветы. Она чувствовала близкий запах родника и слышала шелест воды. Санара пошла туда.

В кронах деревьев пронесся шепот. Санара не обращала на новых друзей, никакого внимания. Она хотела увидеть, что с ней произошло и на кого она похожа.

Родник пробивался из земли с напором. Маленькое озерко заботливо обложили камнем. Вода из озерка стекала к реке, теряясь между корней деревьев. Санара села на землю и посмотрела на отражение в воде. Она узнала себя и испугалась. Лицо приобрело бледно-зеленый оттенок. Волосы покрывали мелкие цветы темно-бордового цвета. Санара оторвала кусочек мха с руки. Он легко поддался. На месте разрыва выступил желтоватый сок. Рука тут же заросла свежим мхом. Санара выругалась. Тело начало нестерпимо чесаться. Санару знобило. Поверх мха на руках и ногах медленно прорастали маленькие белые цветы. Лепестки быстро опадали и на их месте появлялись мелкие красные ягоды. Санара кипела в молчаливом бессилии. Руки ее тряслись. Она сорвала пару ягод и отправила в рот. Кисло-сладкий сок бодрил.

— Есть себя неприлично, — услышала она за спиной голос. — Окружающие могут неправильно понять.

— Что извините? — спросила Санара.

Она обернулась. Недалеко стояла пожилая трилиада. Она опиралась на кривую палку, но держалась прямо. Палка, скорее всего, являлась символом власти или мудрости. Трилиада улыбалась. Санара встала и обернулась к ней.

— Сиди. Тебе надо прийти в себя, — проговорила пожилая трилиада.

Она подошла к роднику. Из земли вырос пень. Трилиада не торопясь села, наблюдая за Санарой.

— Меня зовут Ноэль.

Трилиада поклонилась.

— Санара.

Она слышала шорох десятков ног. Это лесные лучницы осторожно крались к маленькому озерку. Санара их не видела, но знала, что вскоре на них будут смотреть множество глаз.

— Почему они крадутся? — спросила она.

— Никто из них не видел превращения человека в дитя леса, — ответила Ноэль. — Они боятся сами и не хотят напугать тебя.

— Смелее, я не кусаюсь, — крикнула Санара.

Шорох на мгновенье затих. Затем на поляне вокруг небольшого озерца стали собираться трилиады. Похожие друг на друга, но все же разные. Они отличались цветом покрывающего их мха, убранством волос, цветом лица и глаз. У каждой за спиной висел лук и стрелы. Они садились на землю недалеко от Ноэль и Санары.

— У тебя, наверняка, много вопросов? — проговорила мудрейшая.

— Когда я попала сюда, у меня имелся единственный вопрос, — ответила Санара.

— Какой?

— В какой стороне мне найти самую яркую звезду, — сказала Санара.

Она сорвала с руки пару ягод и отправила их в рот. По поляне пронесся вздох ужаса.

— Простите, нервы, — проговорила она, виновато улыбаясь. — Люблю, знаете ли, заморить червячка, когда на душе тяжело.

Она поймала на себе взгляды старших трилиад. Еще шире улыбнулась им и демонстративно отправила в рот крупную ягоду.

— Зачем тебе свет великой звезды? — спросила Ноэль.

— Там меня ждут друзья.

— Путь туда лежит через земли сивабуров. Опасно.

— Мне туда надо.

— Запрещать мы не можем.

— А помочь сможете?

— Тебе помогут те из нас, кто захочет сам.

— Отлично. С моей повышенной мохнатостью поможете. Я бы хотела стать прежней, — проговорила Санара.

— Это невозможно, — с грустью проговорила Ноэль.

— Почему? — спросила Санара, снова отправив в рот сочную ягоду.

Ноэль осмотрела всех вокруг и прокряхтела в кулак. Молодые трилиады безропотно удалились в лес. На поляне остались несколько старших трилиад. Мудрейшая заговорила.

— Давным-давно этот мир населяли люди. Великая и прекрасная обитель мирных людей. Но что-то случилось. Ими стали обуревать страсти, которых они не знали ранее. Назревала война. Один великий маг придумал способ закончить распри. Но что-то пошло не так. Поднялась буря. Она поглотила большую часть людей. Образовался великий разлом. Буря улеглась. Людей не стало. Появились мы, дети леса.

Ноэль замолчала.

— Как это история поможет мне? — спросила Санара.

— Никак. История не может помочь, она может только направить.

Ноэль указала на тех, кто остался на поляне.

— Мы помним, как быть человеком. Мы пытались найти способ стать прежними, у нас ничего не получилось. Но в нашем нынешнем виде есть определенная прелесть.

— Какая же? — спросила Санара.

— Долгая жизнь, — улыбнулась Ноэль. — Очень долгая жизнь.

Санара водила по воде рукой, смотря на искаженное отражение. Ненадолго над поляной повисло молчание.

— Тайна сказала, что ты хотела побывать на лысой горе, — заговорила Ноэль.

— Да.

— Сегодня ночью первый день полнолуния, мы празднуем «Праздник рождения», — проговорила Ноэль. — Мы приглашаем тебя. Он состоится на «Лысой горе».

— Спасибо, — сказала Санара и поклонилась.

— Пора возвращаться в деревню, — продолжила Ноэль.

До вечера Санара изучала остров, наблюдала за трилиадами. Изредка к ней кто-нибудь подбегал и дарил подарок. Санара благодарила и несла подарок в домик Тайны. К вечеру она смогла переодеться в подаренные вещи. Она облачилась в прекрасные сапожки, легкие штаны и безрукавку. На широком ремне с красивой пряжкой висел колчан. Самый ценный подарок, лук и стрелы, Санаре подарила Тайна. Рукоять оружия украшал рисунок восходящего солнца. Лук удобно лежал в руке. Санара натянула тетиву. Лук выгнулся. Тетива мягко врезалась в пальцы. Стрела с тонким длинным наконечником и совиным оперением легла в ложе.

— Стреляла хоть раз из лука? — спросила Тайна, когда Санара опустила лук.

— Давно, — ответила Санара.

Тайна подошла к дуплу в дереве. Тут же в темном отверстии загорелись зеленые глаза. Тайна забавно защелкала. В ответ из дупла раздались быстрые щелчки и попискивания.

— Он согласен, — сказала с улыбкой Тайна.

Из дупла показался паук, он доставал Тайне до колена. Он подполз на край сетки и стал быстро катать лапками шар. Скатав один шар размером с теннисный мяч, он принялся катать другой. Через пару минут у его лапок лежал десяток шаров. Паук нанизал один на острую лапку и резко метнул. Тайна в одно движение достала стрелу и пустила ее вслед шару. Свист прорезал воздух. Стрела пригвоздила шар к дереву.

— Попробуй.

— Я в неподвижную цель промажу, — усмехнулась Санара.

— Талант требует тренировки.

— Тогда, чур, не смеяться.

Санара достала стрелу и натянула тетиву. Паук щелкнул жвалами, глядя на нее. Санара качнула головой. Паук насадил шар на лапку и метнул. Санара выстрелила. Стрела, прошуршав, скрылась в листве.

Они тренировались до заката. Паучок делал для Санары шары побольше. Он с энтузиазмом швырял их вдаль и делал новые. Первое время стрелы приходилось искать. Должные навыки пришли быстро.

Над лесом раздался крик совы.

— Пора, — сказала Тайна.

Санара присела и погладила паука по панцирю, покрытому твердым ворсом.

— Спасибо.

Паук звучно щелкнул и, быстро перебирая лапками, скрылся в дупле.

Девочки спустились на землю. Множество трилиад покидали домики. Они шли на берег острова и на больших листьях покидали его. Словно сказочные феи, по одной или по две, трилиады сидели и стояли на листьях, которые, медленно вращаясь, несли их к другому берегу. Казалось, что воды реки покрыты россыпью бриллиантов.

— Я не думала, что вас так много на острове, — проговорила Санара.

Тайна улыбнулась. Её глаза сверкнули в темноте.

Через лес шли без опаски. Казалось, что эта ночь особенная. Лес притих. Разноцветные светлячки, роились между деревьями, освещая им путь. Лес ждал, затаив дыхание. Санара едва слышала ночных птиц и животных, которые тоже притихли. Она заметила двух сов, которые молча сидели и, не моргая, смотрели в ночь. У развесистого колючего куста, Санара увидела лежащую волчицу. Три волчонка крепко спали, свернувшись калачиком у ее брюха. Ее большие желтые глаза смотрели на Санару. Лес не спал. Лес ждал.

Подлесок редел. Санара поняла, что начался подъем. Деревья стали попадаться реже. Лес кончился. Вверх уходила густая высокая трава. На вершине горы росло единственное дерево. Снизу казалось, что ветками, как зонтиком, оно накрывает всю «Лысую гору». Лунный свет сочился сквозь густую листву. Он освещал вершину могучего древа.

Трилиады заполняли подножье горы и свободное место вокруг дерева. Оставалось кольцо пустого пространства, ярдов пятнадцать вокруг ствола. Санару и Тайну пропускали вперед. По горе пронесся шепот.

— «Светлая трилиада».

— Идем, не бойся, — прошептала Тайна.

Они приблизились к дереву. Их ждала Ноэль и еще две мудрейшие трилиады, которых Санара не видела ранее. Их просторные наряды украшали множество цветов.

— Тебе выпала честь присутствовать на нашем «Празднике рождения», Тайна подскажет, если у тебя возникнут вопросы, — проговорила Ноэль.

Она накинула капюшон. Мудрейшие повернулись к древу.

— Что теперь? — спросила Санара, шепотом.

— Ждем свет рождения, — ответила Тайна, садясь на колени.

Санара последовала примеру подруги. Она оглянулась. Трилиады стали опускаться на колени. По горе прошла волна.

— Мы будем петь духам земли и неба, — прошептала Тайна. — Ты можешь повторять за нами или мычать.

Санара мотнула головой.

— Я роскошно мычу.

Над поляной пронесся первый мелодичный распев. Он то затихал, то усиливался. Музыкальный напев проникал в самое сердце. Санара не понимала слов, но пение наполняло ее спокойствием. Ей казалось, что сердца трилиад на этом мистическом празднике бьются в унисон с ее сердцем. Голова кружилась. Песня опьяняла. Она звучала все громче и громче.

Лунный свет из центра кроны проникал сквозь листву древа. Еще чуть-чуть и он коснется корней и травы у самой земли. Из леса на гору стали слетаться светлячки, зеленые, красные, синие. Они садились на головы поющих трилиад, образовывая замысловатый узор. Под кроной древа стало светло как днем.

Кора древа засияла, когда лунный свет коснулся травы. Глухой гул из глубины горы потряс округу. Листва зазвенела, как будто в одно мгновение листочки стали стеклянными. Кора древа треснула. Из трещины ударил яркий свет. Песнь над горой лилась в полную силу. Мудрейшие подошли к разлому в древе.

Ноэль сняла плащ и постелила на землю. Из расширившегося разлома на плащ ступила маленькая девочка. Свечение, словно вода, стекало с ее волос и тела на плащ и уходило в землю. Еще одна мудрейшая сняла плащ и накрыла ее.

— Благословенно будет древо рождения! — пронеслось над «Лысой горой».

Лес взорвался воем и шелестом веток. Каждое живое существо приветствовало новорожденную трилиаду. Санара посмотрела на Тайну. Она улыбалась.

— Так мы появляемся на свет. Это происходит крайне редко. Это великий день, — прошептала она.

— Что дальше? — спросила Санара.

— Будет большой праздник. Юная трилиада выберет себе имя и в какой деревне будет жить.

— Много деревень у вас?

— Много, и праздновать будут везде.

— Места хватит, — усмехнулась Санара, она осмотрела лес вокруг.

В голове у нее все еще шумела эйфория от песнопения. Она попыталась встать. Ноги не держали. Она села и посмотрела вниз.

Трилиады спускались с горы. Впереди шли мудрейшие из других деревень, ведя за руку новорожденную. Санара посмотрела на Ноэль. Мудрейшая стояла у ствола великого древа, и смотрела вдаль. Следов разлома на древе не осталось. Санара подошла к ней.

— Там твоя звезда, — указала старая трилиада.

Санара встала и подошла к ней. В указанном направлении, низко над горизонтом, горела яркая звезда.

— Мне нужно туда, — сказала Санара тихо.

— Тебя никто не держит, — ответила Ноэль — После праздника.

— Хорошо.

— Тебе придется пройти земли сивабуров и преодолеть великий разлом. Держись подальше от черного двузубца.

— Надеюсь, мне повезет, — медленно проговорила Санара.

— Я помогу тебе, — сказала подошедшая Тайна.

— До рассвета еще далеко и это время радости, — сказала Ноэль, удаляясь.

— Ладно, дела подождут, гуляем, — сказала Санара и пошла вслед за мудрейшей.

Остров гудел до утра, как разворошенный улей. Веселые песни и танцы до упаду. Соки и секретные настои лились рекой. Столы ломились от ягод и грибов, диких яблок и груш. Земля хрустела под ногами от скорлупы орехов. Веселье царило над речным островом.

Спотыкаясь, Санара подошла к дереву, на ветвях которого устроился домик Тайны. Она коснулась коры. Дерево услужливо опустило ветку. Оказавшись наверху, Санара ступила на едва заметную сеть. Праздник внизу продолжался полным ходом. Она достала из кармана горсть орехов вперемешку со скорлупой.

«Пир безумных белок, — подумала она, бросая орехи вниз, и улыбаясь шутке. — Да продлится праздник!»

Она забралась в домик, улеглась в гамак, с единственной мыслью о долгом и глубоком сне.

Утром Санару разбудила Тайна. Свежая и веселая, как будто отдыхала всю ночь.

— Вставай, соня. Путь долгий.

— Доброе утро! — Санара сладко потянулась.

Собравшись, они вышли из домика. Внизу, их ждали другие трилиады. Санара вопросительно посмотрела на подругу.

— Близняшки так и не вернулись, ни в одну из деревень.

Санара нахмурилась.

— Что это может значить?

— Они, скорее всего, в плену у сивабуров.

Трилиады спустились на землю. Санара осмотрела небольшой отряд.

— Они лучшие следопыты, — раздалось за спиной.

Ноэль тихо подошла сзади. Она достала из складок балахона длинный нож в черном кожаном чехле и протянула Санаре.

— Это человеческий нож. Пусть он принесет тебе удачу.

Мудрейшая осмотрела трилиад.

— Пусть духи земли и неба вам помогут.

Потом она снова обернулась к Санаре.

— Помнишь, я давала тебе совет обойти черный двузубец.

— Да.

— Не слушай советов старой женщины. Верни моих детей домой, если ты их там найдешь.

Санара молча склонила голову.

Через полчаса отряд покинул остров. В лесу их ждали дикие кони. Животные фыркали и рыли копытами землю. Две трилиады, которые привадили животных, присоединились к ним. Оседлав диких красавцев, отряд направился в сторону черных скал. Впереди ждала неблизкая дорога.

Они старательно обходили небольшие становища сивабуров и деревеньки барсукатов и исследовали их ночью с особой осторожностью. К вечеру шестого дня они отпустили лошадей. До черных скал оставалось недалеко. Они решили идти пешком, скрываясь в лесу. Днем трилиады отдыхали, а ночью шли к черному двузубцу.

— У двузубца самое большое становище сивабуров. Там находится «Загон великого жеребца», — говорила Тайна. — Близняшек могут держать только там.

— Вот и выясним, — отвечала Санара.

На седьмой день Санара увидела черный двузубец.

У его подножья располагалось огромное поселение сивабуров.

Дома их больше походили на беседки. Крыши, сделанные из веток и соломы, по форме, напоминали шляпки грибов. Они покоились на толстых сваях. Стены, сплетенные из толстых веток, доходили до половины строения. Огонь разводили на улице. Затем раскаленные угли заносили в дом. В центре каждого сооружения находился выложенный камнями круг.

Пробираться в становище днем не стоило и пробовать. Слишком много открытого пространства вокруг. С утра до вечера молодые сивабуры устраивали игрища. Они носились вдоль поселения, как угорелые, отнимая друг у друга мохнатую тушу какого-то животного, набитого соломой.

— Это моя жена! — орал самый сноровистый.

Он мог бегать часами от менее проворных собратьев, сжимая под мышкой чучело.

«У ребят богатое воображение», — думала Санара, наблюдая из укрытия за скачками молодых жеребчиков. Она нервничала. Периодически находя на себе ягодку, она срывала ее и отправляла в рот. Запах над стойбищем витал ядреный.

На девятую ночь решили сделать вылазку в стан диких и мускулистых.

До того как опустилась тьма, Санара и еще четыре трилиады обосновались на самом высоком дереве в округе. Первой заговорила Тайна.

— Самое большое строение в центре стойбища — дом вождя. Близняшки могут быть там.

— Но их никто не видел, — возразили ей.

— Вы хотите вернуться ни с чем? — спросила Санара. — Их могут хорошо охранять и не выпускать.

— Именно, — продолжила Тайна. — Мы с Санарой пойдем в лагерь сивабуров.

— Вы разделитесь на три отряда, и если начнется шум, усилите его в разных концах этого загона, — закончила за подругу Санара. — Больше паники нам на руку. Можете что-нибудь поджечь для усиления эффекта.

Когда пришла ночь, трилиады знали, что делать.

Санара и Тайна зашли в стойбище со стороны скал. Исследуя каждое строение на пути, они продвигались к дому вождя. Сторожевые сивабуры с копьями наперевес обходили лагерь. Это замедляло спасателей. Наконец, они подкрались к дому вождя.

— Стойло вождя, — прошептала Санара.

Тайна улыбнулась. Загон скрывался за высокой стеной. Санара забралась на плечи подруге, чтобы заглянуть внутрь. Убогое убранство навевало скуку. Вдоль стен лежало оружие. Над каменным кругом кострища висел котел. Рядом валялись чашки и ложки. Никакого намека на мебель. Вокруг тлеющих углей спали три могучих сивабура.

«Ну, прямо-таки стиль «Шаром покати», — подумала Санара.

Она еще раз осмотрела загон вождя и не увидела близняшек. Она аккуратно спустилась на землю.

— Их здесь нет, — прошептала она. — Будем искать дальше?

— Ты уверена? — спросила Тайна, разминая плечи.

— Уверена.

— Мы до рассвета можем не управиться.

— Обыщем все вокруг. Если не успеем, продолжим завтра. Нам надо разделиться.

— Перед рассветом уходим. Встречаемся в лесу.

Так и поступили. Но, как они ни старались, до рассвета не смогли найти близняшек. Когда погасла последняя звезда, Тайна покинула лагерь сивабуров. Санара увлеклась поисками. Она хотела помочь новым друзьям. Когда рассвело, лагерь еще спал. Она обратила внимание на кривобокое строение, которое стояло в тени дерева, росшего прямо из скалы. Его охраняли два охранника устрашающего вида, облаченых в тяжелые доспехи. Они мирно похрапывали. Неподалеку догорал костер. Ржавые мечи торчали из земли. Санара выдернула один меч. Тупой тяжелый меч выглядел лучше кривого собрата, которого Санара окинула презрительным взглядом. Она прошла мимо спящей охраны.

«Бицепсы и грудь накачали, а точить металл не научились, — подумала она с улыбкой. — У кого вы их воруете?»

Санара осторожно подкралась к двери. Дверь держал тяжелый засов. За ней слышался какой-то шорох. Санара обошла строение. Шум усилился. Она положила меч и поскребла стену. Шум затих.

— Дина, Лина, — шепотом позвала Санара.

— Мы здесь, кто это? — услышала она в ответ.

— Это Санара. Мы пришли за вами. Потерпите еще немного. Мы вернемся ночью и вытащим вас.

— Нет, — раздалось в ответ.

За стеной возня усилилась. Санара слышала, как заворчал во сне охранник.

— Тише, — зашептала Санара. — Что вы там делаете?

— Подкоп.

— Вот чертенята, — прошептала Санара.

Она воткнула тупой меч в землю. Лязг метала о камень зазвенел в утреннем воздухе, как тысяча колокольчиков. Охрана заурчала и зашевелилась, но не проснулась.

— Будь, что будет, — буркнула Санара.

Она осторожно стреножила охрану. После этого она подбежала к костру и стала кидать угли на крышу тюрьмы. Руки обжигало, но она терпела. Крыша задымила. Санара подбежала к двери и стала двигать засов. Он поддался. Со скрипом деревянная балка сдвинулась и грохнулась на землю. Санара распахнула дверь. Близняшки стояли перед ней.

Один из охранников проснулся. Он тупо смотрел на дымящуюся крышу. Затем перевел заспанный взгляд на трилиад, которых стало уже три. Он помнил, что запирал двух.

«Побег!» — прокатилась в его голове тяжелая мысль, она ударилась пару раз о стенки черепа и провалилась куда-то вниз.

Он зарычал и попытался встать. Ноги не слушались. Он рухнул злобной мордой в землю и звучно выдохнул. Поднялось облако пыли.

— Бежим, — сказала Санара.

Она схватила за руку Дину и потянула за собой. Дина схватила за руку сестру, и они побежали.

* * *

Когда с рассветом Санара не вернулась в лес, Тайна заподозрила неладное. Она забралась на самое высокое дерево на краю стойбища и стала наблюдать. Дым быстро привлек ее внимание. Она видела, как из клубов дыма и пыли выбежали Санара и близняшки. Они жались к скале, вдоль которой сивабуры выстроили лагерь. Редкие кусты скрывали их. Тайна собиралась спуститься на землю, но замерла на месте.

К дереву медленно подошел косматый, коротконогий барсукат и посмотрел сквозь листву на Тайну. Он, ловко прыгая и цепляясь за ветки, забрался на дерево и уселся рядом с трилиадой. Тайна держала лук наготове. Барсукат не смотрел на нее, он смотрел на лагерь сивабуров. Он увидел Санару и замурлыкал. Посмотрев на трилиаду, он ударил себя в грудь. Тайна чуть не отпустила тетиву от неожиданности.

— Рогг, — прорычал он.

Он указал в сторону дыма.

— Раа, — продолжил он.

— Санара? — удивилась Тайна.

— Помощь! — прорычал он и снова ударил себя в грудь.

Он ловко спрыгнул на землю. Тайна увидела, что он не один. Рогг взял большую дубину и медленно вышел из леса. Он поднял дубину над головой. Призывный рык пронесся над стойбищем сивабуров. Из леса, окружавшего лагерь, вышли другие «космачи». Они трясли дубинами, каменными топорами и большими заточенными камнями. Их общий рык затих. На долгую секунду над стойбищем сивабуров повисла тишина.

Её оборвал боевой клич.

— Бей косматых!

Грозный вождь сивабуров с тупым мечом и щитом в руках стоял посреди лагеря. Молодые сивабуры хватали, что потяжелее. Барсукаты с ревом бросились вперед. Сивабуры завыли в ответ и, вскинув оружие, бросились в атаку.

Рогг стоял на земле. Он смотрел на Тайну и махал ей рукой. Она слезла с дерева.

— Раа, — указал на стойбище Рогг.

Тайна показала в том направлении, в котором побежала Санара. Она не успела ойкнуть, как оказалась у него на плечах. Волосатые могучие плечи оказались удобнее лошадиной спины. Она вцепилась одной рукой в косматую голову. Рогг поднял дубину и побежал в ту сторону, куда указала Тайна.

Приличного боя, стенка на стенку, не получилось. Когда разгоряченные сивабуры дружно выбежали на окраину деревни в порыве боевой ярости с желанием намять бока супостату, барсукаты бросились врассыпную. Ловко обходя их с флангов, косматые хулиганы ворвались в деревню и стали крушить все на пути. Кобылки и жеребята сивабуров с визгом носились по стойбищу, мешая отцам и братьям ловить и наказывать вандалов.

Санара и Тайна встретились на окраине стойбища, там где лес вплотную прижимался к отвесным скалам.

В этом месте, скалу прорезала широкая расселина. Она уходила вверх. Рогг с трилиадой на плечах подбежал к Санаре. Он даже не запыхался. Дина и Лина спрятались за спину Санары. Они изумленно изучали барсуката и гордо восседавшую на его шее Тайну. Рогг присел. Трилиада спрыгнула на землю.

— Раа, — прорычал Рогг. — Бугай.

— Да, — ответила Санара. — Спасибо. Как только ты узнал меня?

«Космач» нагнулся. Санара запустила руки в твердые нечесаные волосы на его морде и прижалась лбом к его теплому мохнатому лбу. Рогг заурчал.

— Даже не надейся. Целовать я тебя такого вонючего не буду.

Над их головами раздался хруст. Посыпались листья. Рогг оглянулся. Из леса вышли еще два барсуката. Они возбужденно указывали в сторону стойбища сивабуров. Легкое хулиганство, неспешно переросло в драку.

— Спасибо, — прорычал Рогг.

Он потрогал голову. Санара улыбнулась.

— Помоги им, и мы в расчете.

Она указала на стоящих трилиад.

— А как же ты? — спросила Тайна.

— Ты знала, что мне идти дальше черного двузубца.

Барсукаты продолжали нетерпеливо бурчать и указывать в сторону лагеря сивабуров.

— Игры кончились, пора возвращаться домой, — сказала Санара, поворачиваясь к Роггу.

Она видела, что из стойбища сивабуров в лес бежали помятые «космачи». Их никто не преследовал. Рогг указал на дерево.

— Вернусь, — прорычал он.

— Конечно, — ответила Санара.

Косматый спаситель завыл как раненый волк, его друзья подхватили.

— Они убегают! Держи их! — раздалось над разоренным лагерем.

Рогг и его друзья быстро посадили трилиад на шеи и побежали проч. Нестройная толпа барсукатов бежала к лесу. Санара видела, как их отступление прикрывали трилиады, поливая стрелами разъяренных сивабуров. Когда ее друзья благополучно скрылись в лесу, Санара полезла в расселину.

— Похоже, перевоплощение пошло мне на пользу, — шептала Санара, ловко взбираясь по расселине.

На высоте двадцати футов Санара обнаружила ступеньки. Вначале неровные и узкие, они уходили вверх и вглубь расселины.

«Возможно, когда-то здесь жили люди. Лестница пережила катастрофу, унесшую их», — подумала Санара, вскарабкиваясь на ступеньки.

Лестница вывела на ровную площадку. В дальнем ее конце начиналась другая лестница. Девочка подошла к краю площадки и посмотрела вниз. Далеко внизу сивабуры копошились в лагере. Зеленый океан леса простирался до горизонта. Санара улыбнулась. Ее уха коснулся едва различимый вой. Она заметила, как над лесом что-то блеснуло. Девочка присела за скальный выступ. Что-то ударилось о каменный пол площадки. Санара подошла посмотреть. На полу лежала стрела с тупым и тяжелым наконечником. Ее оперение отливало металлическим блеском. Санара заметила красный кусок материи, намотанный на древко. Она узнала обрывок своего платка. Девочка размотала его. Перед ней лежал рисунок восходящего солнца. Она улыбнулась и промокнула куском материи слезу на правой щеке.

— Прощайте, — прошептала Санара.

Она быстро пошла к лестнице, которая вела дальше вверх.

* * *

Санара поднималась все выше и выше. Очередная площадка, на которую она вышла, имела перила, украшенные резьбой. На другом конце площадки зияла пасть дверного проема. Покосившиеся каменные двери висели на разбитых петлях. На полу лежали две статуи крылатых людей.

«Древние боги», — подумала Санара.

Она отодвинула одну из створок и прошла внутрь. Вдоль стен стояли и лежали крылатые статуи с луками и копьями в руках. Потолок напоминал звездное небо. Яркие звезды освещали полумрак.

Санара подошла к алтарю. Широкая плита развалилась надвое. Один кусок лежал на полу. Санара обошла его и приблизилась к следующей двери. Она толкнула ее. Дверь отворилась, поднимая с пола клубы пыли. За ней лежал длинный темный коридор.

— В приличном лабиринте, необходим хотя бы один коридор, — пробурчала она.

В конце она увидела свет, который тонкой полоской протянулся по гладкому полу коридора. Санара пошла навстречу свету.

«И снова площадка», — подумала она, выходя на свет.

Площадка выглядела точно так же, как и та, что Санара видела перед входом в храм. Она оглянулась. Над входом стояли статуи крылатых богов. Санара подошла к перилам. У нее перехватило дыхание. Разлом поражал величием.

Он протянулся вдоль черных скал. Где он начинается и где кончается, Санара не смогла разглядеть. Ширина его поражала воображение. Дальний его край скрывался в дымке. Со дна этой черной бездны поднимался жар. Воздух буквально струился вверх. Гигантские птицы парили над провалом. Они поднимались высоко в небо и планировали к дальнему его краю, быстро набирая скорость. Не верилось, что разлом сотворил человек.

Санара долго стояла, всматриваясь вдаль. Она изучала видимую часть «Великого разлома». Неожиданно она нашла то, что искала. Вдалеке справа от нее она заметила тонкую ленту, повисшую над пропастью. Края чудовищного провала соединял мост.

— Невероятно, — прошептала она. — Кто-то все-таки смог перейти «Великий разлом».

Черные скалы от ближнего края разлома отделяла тонкая полоска леса. Кривые деревья покрывала коричневая листва.

«До моста идти, наверное, часов десять двенадцать», — подумала Санара.

Лестница, вырубленная в скалах, уходила круто вниз. Грубые, неровные ступени начинались прямо от сломанных перил площадки.

— Это сделали гораздо позже и другие люди, — прошептала она, начиная спуск.

Редкие выбоины в скале позволяли цепляться и не сорваться вниз. Спуск обещался быть долгим.

У подножья черных скал, в воздухе, чувствовался запах серы. Санара подошла к ближайшему кусту. Она сорвала с него листочек и потерла пальцами. Под плотным коричневым налетом проступила бледно-зеленая поверхность листка. Санара плюнула на пальцы и вытерла их о штаны.

Густой лес, сухие, крючковатые кусты, острая трава стали испытанием для Санары. Она устала. Ей пришлось переночевать в лесу. Она забралась в дупло старого сухого дерева. Утром следующего дня она вышла к мосту.

Грубый каменный желоб, казалось, рос прямо из земли. Как он держался, Санара не поняла. Она не видела ни колонн, ни канатов. Скалы за лесом стояли нетронутыми рукой человека. Как будто какая-то неведомая сила положила каменный желоб над бездной и присыпала его края землей.

Санара подошла к мосту. Она услышала еле различимый шум, похожий на писк комара. Девочка достала стрелу и наконечником ткнула в мост. Стрела уперлась, но никаких звуков Санара не услышала. Она повторила эксперимент. Снова наконечник стрелы во что-то уперся, но звуков удара не последовало.

«Чистая энергия. То, что мост выглядит как каменный — иллюзия», — подумал Санара.

Она подошла к краю «Великого разлома». Длинные корни деревьев свисали в черную пропасть. На них висели засохшие куски земли и мох. Обрыв уходил резко вниз. Утренний свет не достигал дна, если таковое существовало. Она посмотрела наверх.

«Как странно. Облака не заходят за границу разлома», — подумал она.

Облака как будто упирались в невидимую стену и клубились на границе разлома. На дальнем конце моста, на другой стороне черной пропасти, происходило то же самое.

«Этот мир полон загадок. Одной меньше, одной больше», — подумала Санара.

Она вздохнула пару раз и опустила одну ногу на мост. По ноге побежали мурашки. Она подняла штанину и улыбнулась.

— Вы хотите увидеть незабываемое шоу? Вы хотите увидеть, как кучерявится мох? — проговорила она, подражая голосу циркового конферансье.

Мох на ноге шевелился волнами. Он быстро покрывался мелкими цветами. Они отцветали спустя мгновенье. На их месте вырастали красные ягоды, которые практически тут же созревали и осыпались на мост. Происходило это как в ускоренном кино. Санара встала второй ногой на мост. Теперь ощущение щекотки распространилось по всему телу. В считанные секунды мост под ее ногами покрылся ковром из спелых ягод.

Она посмотрела под ноги.

«Такие таланты, да в мирное русло. Завод по производству ягодного джема, например, можно открыть», — подумала она, и пошла на другую сторону «Великого разлома».

Ягоды сыпались из нее, как из рога изобилия, красным ковром покрывая мост. К щекотке она привыкла и уже почти не замечала. На середине моста она начала уставать. Санара подошла к его краю и посмотрела вниз.

«Как там Малкольм?» — думала она.

И тут же ее сердце сжалось от тоски, она подумала о Дугласе. С момента как она попала в лабиринт, она не вспоминала о нем. К горлу подкатил комок. Как она могла забыть этого милого увальня? Она посмотрела на небо.

Голубая река протекала между двух белых берегов. Безмятежная и пронзительно яркая. Только изредка белые тонкие стрелки пересекали ее.

Вдруг Санара увидела яркую точку, которая поблескивала на солнце. Она быстро увеличивалась в размерах. Точка превратилась в едва различимую фигурку человека. До нее донеслись крики.

Мгновением позже Санара поняла, кто падал на мост, крича и махая руками.

— Он разобьется, если упадет на мост, — прошептала Она.

Санара наспех прочла заговор водных стихий. Ничего. Она безуспешно повторила попытку. Готовая завизжать от бессилья, Санара злобно сплюнула на кучу ягод у себя под ногами.

Порыв ветра отнес падающего Дугласа от моста. Он не разобьется, он упадет в пропасть, поняла Санара и закричала, что есть мочи.

— Дуглас!

Она видела, как Дуглас перевернулся в воздухе спиной вниз. Он камнем пролетел мимо нее. Санара видела как яростно он машет руками из стороны в сторону в попытке за что-нибудь ухватиться.

— Я спасу тебя! — прокричала она.

Мысли летели словно пули, шальные и глупые. Раздумывать времени нет. В одно движение Санара достала стрелу, сняла с пояса маленький карабин, застегнула конец лебедки и нанизала на стрелу. Затем нагнулась как можно сильнее над мостом и выстрелила, так чтобы стрела улетела под мост.

Порыв теплого воздуха, который поднимался из «Великого разлома» подхватил легкую стрелу и поднял ее с другой стороны моста. Образовалась петля. Теперь Санаре оставалось только поймать стрелу и затянуть петлю.

Она разбежалась и прыгнула.

Доли секунд растянулись в минуты. Санара поймала стрелу, рывком освободила карабин и тут же защелкнула его на тонком невесомом канатике, который торчал из лебедки. Петля со звоном затянулась.

Санара летела вслед за Дугласом в пропасть.

Вытянув руки перед собой, как будто прыгает в воду, она летела вниз как стрела. Ветер гудел в ушах. Она догнала крутящегося в воздухе Дугласа. Он пытался махать крыльями, это замедляло его падение.

Она смогла ухватить его за руку.

Только теперь Дуглас заметил ее и подтянул к себе. Она обняла его крепко и прижалась к его щеке.

— Я спасла тебя! — шептала она сквозь шум ветра.

— Мы еще падаем! — прокричал он, улыбаясь.

Черные от мошкары зубы и запачканное лицо выглядели невероятно уморительными. Санара не могла сдержать слез.

Их окутал черный едкий дым. Санара попыталась застопорить лебедку. Дуглас почувствовал, что их падение замедлилось. Ему казалось, что они уже не падают, а скользят куда-то вниз, все медленнее и медленнее.

Дым рассеялся.

Санара и Дуглас увидели пламень ада. Закричать они не успели. Они плюхнулись в густую вонючую жижу.

Глава 17. Трезубец власти

Неудобный спуск враскоряку навел Малкольма на интересную мысль.

«И как только пауки ползают? Тут на четырех опорах запутаться сложно, а они с восемью управляются», — думал Малкольм.

Привыкнув к размеру лестницы, Малкольм решил спускаться как по обычным ступеням. Он немного отдохнул и осмотрелся. Картина внизу не изменилась. Он ударил по коленям и встал. Лестница продолжала сливаться с пейзажем внизу. Она еле угадывалась. Малкольм сделал несколько осторожных шагов и оступился.

— Недолго музыка звучала, — буркнул он.

Мальчик успел сделать один глубокий вдох и задержал дыхание. Он камнем влетел в черные клубы дыма. Глаза стало щипать, он их закрыл. Поздно. Предательские слезы затопили их. Он зажал рот руками. Малкольм задержал дыхание. Стало щипать нос. Мгновение спустя мальчику показалось, что в горле ежи и дикобразы играют в регби. Он закашлялся.

Малкольм продолжал падать. Нос, горло, глаза щипало так, что ему стало наплевать, чем закончится падение. Оно закончилось также неожиданно, как и началось.

Малкольм понял, что висит над землей. Он коснулся ее рукой.

Черный дым рассеялся. Малкольм осмотрелся. Мрачный пейзаж нагонял тоску. Черные скалы вокруг, красное небо и жар расплавленной земли. Из тупика, в котором он оказался, вело две тропы, покрытые мелкими камешками. Они светились в полумраке, словно угли горнила.

Малкольм полил на тропинку водой из фляги. Вода не зашипела и не превратилась в пар. Снова иллюзия. О том, что этот мир не иллюзия, напоминало горло, нос и глаза, которые все еще слезились.

Одна тропа уходила куда-то вверх, другая вела прямо среди скал. Малкольм посмотрел вверх, тропа скрывалась где-то в черном дыму.

«Оттуда мы свалились, туда мы не ногой!» — подумал он.

Малкольм кашлянул, почесал нос и пошел по тропе, что вела среди скал. Галька хрустела под ногами, словно трещали ломающиеся кости. Малкольм старался не обращать на это внимание. Тропинка вывела его в долину, покрытую гейзерами. То там, то тут вверх вырывались потоки кипятка и белого пара. Гейзеры окружали наросты гейзерита, различной формы и цвета. Из некоторых гейзеров с чавканьем вытекала бурая жижа. Вверх поднимался черный зловонный дым. Тропинка виляла между гейзерами. Она вела на другой конец долины, где снова скрывалась в скалах.

Малкольм не спешил идти вперед. Он долго изучал, с какой периодичностью фонтанируют гейзеры. Дым не позволял точно увидеть то, что происходило на дальнем конце долины. Малкольм решил, что удача ему улыбнется, и пошел вперед. Вначале удача улыбалась ему. Но ближе к середине долины гейзеры стали плеваться кипятком с опасной частотой. Казалось, что кто-то специально делает это. Малкольм ускорил шаг. Он стал чаще сходить с тропинки. Несколько гейзеров на его пути забурлили, пуская пар струями. Малкольм побежал. Гул под ногами нарастал. И тут за спиной мальчика вверх ударили обжигающие фонтаны воды. Он бежал не оборачиваясь. Гул продолжал преследовать его. Малкольм видел, как впереди все новые и новые гейзеры начинали закипать почти одновременно. Он побежал, что есть мочи, не разбирая тропы. Из гейзеров с ревом вырывался кипяток и с буханьем падал вниз.

Вдруг на пути Малкольма возник грязевой источник. Мальчик перепрыгнул его и плюхнулся в желоб, наполненный жидкой грязью. Он покатился по желобу, едва успевая отирать лицо от пахучей грязи. Желоб вилял между грязевыми источниками. Малкольм переворачивался и ударялся о стенки желоба. Часть долины шла под сильным уклоном. Жижа и вода, которая успевала остыть, стекали в бурые озера. В одно из таких озер с чавканьем погрузился Малкольм. Он с трудом выбрался из озера при помощи ножа. Он работал им как когтем, втыкая в скользкий берег.

Ноги гудели от напряжения. Малкольм перевернулся на спину и раскинул руки. Он лежал так минут пять. Грязь на лице и руках уже засохла. Она щипала кожу и стягивала ее.

«Спа — процедуры, молодость от матери природы!» — с улыбкой думал Малкольм.

Он поднялся. Невдалеке он заметил озеро. Пар медленно поднимался над ним. Малкольм осторожно потрогал воду.

— Терпеть можно, — пробубнил он и, не снимая одежды, погрузился в мутную воду.

Одежда быстро намокла. Теплая вода расслабляла. Вода обволакивала тело, она гладила, словно руки матери. В этом озерке хотелось лежать вечность. Малкольм набрал воздуха в грудь и ушел под воду с головой. Он промыл волосы, отмыл лицо и руки. Вынырнул он у другого конца озера. Малкольм удобно устроился на берегу. Он закрыл глаза и стал проваливаться в сладкую дрему. Теплая земля наполняла тело негой и быстро сушила одежду.

Его разбудило ощущение, что кто-то за ним наблюдает. Малкольм открыл глаза. Над собой он увидел неясный силуэт чьей-то головы с рожками. Глаза существа светились желтыми огоньками. Оно издало булькающий звук и исчезло. Малкольм услышал явный стук маленьких копыт и бормотание. Он вскочил и посмотрел в ту сторону, куда побежало существо. Мальчик смог разглядеть только кончик хвоста с кисточкой. Бежать в погоню он не решился, не зная, какие еще сюрпризы приготовил этот мир.

Малкольм осмотрелся и не нашел походной сумки.

«Надо найти этого мелкого воришку», — подумал он.

В животе предательски заурчало. Малкольм пошел в ту сторону, куда скрылся владелец хвоста с кисточкой. Он подошел к высокой стене, которую образовывали скалы. Искать пришлось недолго. Малкольм нашел узкий проход в скалах, взрослый мужчина в него не смог бы протиснуться.

— Как мне повезло! Мир огня и узких проходов. Застряну здесь и все дела, — бормотал он, протискиваясь в скалах.

Вскоре стало легче, проход стал расширяться и подниматься вверх. Малкольм выбрался на гребень широкой каменной стены. Он осмотрелся. Перед ним лежал удивительный мир, мрачный и прекрасный одновременно. Под ярко-красным небом, по которому проплывали черные клубы дыма, текли огненные реки раскаленной магмы. Магма вытекала из вулканов, больших и не очень. Она собиралась в огненные озера. У подножий вулканов и на равнинах нетронутых огненными реками росли причудливые деревья и кусты.

«Как здесь что-то может выжить?» — с удивлением думал Малкольм.

На горизонте он увидел единственную яркую звезду.

«Ну что же, мне туда, — подумал мальчик. — Как бы отсюда спуститься?»

Он подошел к краю стены. Внизу, у ее подножья виднелась деревенька на восемнадцать дворов. Он присел и стал наблюдать. От деревни в сторону стены, сквозь заросли низкорослых кустарников шла едва заметная тропинка. Малкольм лег на живот и стал изучать подножье стены. Он нашел то место, где тропинка упиралась в нее.

«Отлично! — подумал Малкольм. — Путь вниз, к цивилизации!»

Он пошел в сторону предполагаемого спуска. Расселину, ведущую вниз, он нашел сразу. Как и первая, на гребне стены, она оказалась широкой. Малкольм стал спускаться. Ближе к основанию стены коридор сужался. Вскоре Малкольму пришлось пробираться боком. Дышать стало тяжело.

Вдруг впереди он услышал шум. Мальчик замер и прислушался. Звуки чьего-то бормотания, частого сопения и постукивания копыт то прекращались, то начинались с новой силой. Периодически слышались всхлипывания.

«Он застрял, — догадался Малкольм. — Надеюсь, это не кавалерист на лошади».

Мальчик стал быстрее пробираться вперед. Звуки становились громче. Вскоре он увидел того, кто стучал копытами.

Черное косматое существо, похожее на сатира с греческих гравюр, скребло камень когтистыми ручками и высекало искры из скалы великолепными раздвоенными копытцами. На лбу его росли короткие острые рожки, которыми он мог достать Малкольму до подбородка. На детском почти человеческом лице росли усы и козлиная бородка, завитая в косичку. Вместо носа лицо украшал розовый поросячий пяточек. Большие заостренные уши не могла скрыть пышная шевелюра и роскошные бакенбарды. Его покрывала черная блестящая, кудрявая шерсть, как молодого барашка. Это кудрявое великолепие скрывалось под короткими штанишками и жилеткой.

Незадачливый воришка повесил сумку Малкольма на шею и застрял в узком проходе. Чертенок не хотел бросать сумку и не знал, что ему делать. Когда чертенок увидел Малкольма, то завизжал, как поросенок. Он с удвоенной силой стал стучать копытами в попытке выбраться.

— Брось сумку, ворюга? — прокричал Малкольм. — Я помогу тебе выбраться!

Чертенок смотрел на мальчика выпученными глазами, продолжая бег на месте. Стук копыт превратился в барабанную дробь. Частые поросячьи повизгивания и похрюкивания заставили Малкольма зажать уши. Чертенок стучал ногами, скреб когтистыми руками камень, визжал и бросал в сторону преследователя то испуганный, то пугающий взгляд и показывал клыки. Малкольму надоело это представление, и он выбрался из узкой части расселины в более широкую, чтобы переждать.

Чертенок еще долго шумел, но все-таки устал и затих. Малкольм снова пролез к тому месту, где застрял воришка. Чертенок обреченно посмотрел на мальчика. Из глаз хвостатого пройдохи текли слезы.

— Мне никогда не оправдать надежд отца, — проговорил он, хлюпая пятачком.

— Я помогу тебе, — спокойно проговорил Малкольм. — Дай руку.

Чертенок протянул когтистую руку. Малкольм потянул, что есть силы.

— Помогай.

— Как? — жалобно проскулил чертенок. — Я же застрял.

— Живот втяни и шевели копытами.

Малкольм еще раз дернул чертенка на себя, и тот неожиданно легко выбрался из узкой западни. Они поднялись на гребень стены и сели у расселины, чтобы отдохнуть.

— Сумку вернешь? — спросил Малкольм, протягивая руку.

Чертенок снял ее с себя и, отвернувшись, вернул сумку хозяину. Малкольм слышал, как его новый знакомый всхлипывает.

— Не обижайся, но это моя сумка, — проговорил мальчик.

— Я знаю.

— А чего тогда плачешь?

— У нашего народа мальчик становится мужчиной, когда принесет в деревню что-нибудь значимое от великого разлома… — чертенок сделал паузу, чтобы вытереть слезы. — Или сможет кого-нибудь ловко обворовать в верхнем мире.

— Интересное у вас воспитание молодежи, — буркнул Малкольм.

— Мне самому это не нравится, — сказал чертенок. — Но кто я, чтобы восставать против древних обычаев?

Малкольм смотрел вниз на деревню чертенка и молчал.

— Когда я увидел тебя и твою сумку, я подумал, что мне повезло. Наши жестокие боги, наконец-то услышали мои молитвы, — продолжал чертенок.

— У вас есть боги?

— Как у любого уважающего себя народа, — с воодушевлением заговорил чертенок. — Самый популярный у нас это Сперопул — бог воров и проходимцев. Не менее популярен Найдивеш — бог искателей и удачи, он не так хорош, как Сперопул, но его многие любят и почитают. Последний наш бог это Миролайт — бог любви, честности и доброты. Он не очень популярный у нашего народа. Как и солнце, которое светит только у великого разлома, он редкий гость в наших домах.

— Ты сказал, что вы бываете в верхнем мире?

— Да.

— Но почему вы не переселитесь туда, где солнце.

— Там слишком холодно для нас.

— Понятно.

После недолгой паузы чертенок почесал затылок и добавил.

— Верхний мир стерегут ангелы, светлые войны солнца, — сказал чертенок. — Если честно, я боюсь.

Малкольм встал и повернулся к чертенку.

— За нашей погоней мы забыли самое главное.

— Что?

— Тебе не интересно, кого ты пытался ограбить.

— Я не пытался, я ограбил.

— Но тебя поймали.

— Это уже нюансы.

— А говорил, веришь в Солнцебога.

Чертенок надул губы и отвернулся. Он сопел пяточком, словно маленький паровоз. Малкольм коснулся его плеча и протянул ему руку.

— Меня зовут Малкольм Стоун.

Чертенок быстро глянул на его руку и отвернулся. Он остался сидеть. Рогатый проходимец показывал всем видом, что жутко обижен на жертву своего ограбления. Он положил ногу на ногу и скрестил руки на груди, вытянул шею и сгорбился.

Малкольм залез в сумку и достал бинокль.

— Держи!

Чертенок повернул голову. Его хитрая мордашка расплылась в улыбке. Он поднялся и взял бинокль левой рукой, правую руку он протянул Малкольму.

— Спасибо, — сказал чертенок. — Меня зовут Граникус Борс Тринадцатый. Можно просто, Граникус или Тринадцатый. Мне больше нравится Граникус. Но у меня еще двадцать братьев и сестер, поэтому отец называет меня просто, тринадцатый.

— Приятно познакомиться Граникус Борс Тринадцатый.

Малкольм пожал когтистую лапку чертенка. Его коготки впились в руку Малкольма. Мальчик не подал виду, но для себя решил больше не жать руки чертям.

— Теперь твой отец будет доволен? — спросил Малкольм.

Граникус глянул на сумку Малкольма и облизнулся. Он шмыгнул носом, высунул длинный раздвоенный язык и запустил его в одну ноздрю, потом вытер нос тыльной стороной руки.

— Даже не думай, — сказал Малкольм. — Сумка моя.

Он убрал ее за спину.

— Можно, я остальное после украду? — спросил чертенок с надеждой.

Малкольм пожал плечами.

«Да, упорства рогатому не занимать», — подумал он.

— Я думаю, твои родственники тебя обставят, — сказал Малкольм. — Но я не против.

— Тогда я приглашаю тебя к нам в гости, — сказал чертенок и пошел к расщелине, ведущей вниз в деревню.

— Ваш мир такой огромный, — заговорил Малкольм. — Неужели ваша деревня единственная в нем?

— Нет, конечно, — ответил чертенок. — Там находится замок нашего владыки Луциадуса Вреднейшего.

Граникус указал на темный скальный массив, окруженный вулканами и черным дымом. Огненные реки текли у его подножья. Не верилось, что там может кто-то жить.

— Наша деревня не одна, есть еще деревни и даже города, но они дальше, — сказал чертенок и махнул рукой, указывая направление.

В этот раз спустились быстро. Никто не застрял, хотя у самого выхода Малкольм порвал штаны. Они вышли к тропинке. Заросли, сквозь которые шла тропинка, оказались кристаллами. Эти странные кусты не имели листьев. Многочисленные ветки покрывали тонкие острые иглы, похожие на битое стекло. Они росли плотно. Казалось, будто они живые. Изредка жаркий ветерок касался верхушек кустов, и слышался их мелодичный перезвон. Они жадно тянули к Малкольму веточки, но не дотягивались.

Почти у самой деревни чертенок обернулся к Малкольму.

— Я не хочу, чтобы тебя заметил кто-нибудь в деревне, — сказал он. — Поднимут шум, разволнуются.

Граникус искоса поглядел на сумку и облизнулся.

— Может быть, ты просто не хочешь, чтобы меня ограбили раньше времени? — спросил Малкольм.

Чертенок улыбнулся и опустил глаза. Он свернул на узкую тропинку, которой, судя по всему, мало пользовались. Пришлось идти осторожно. Малкольм достал топорик и стал им осторожно отодвигать особо назойливые кустарники. Вскоре они оказались на заднем дворе небольшого аккуратного дома. Задний двор пустовал. Его покрывала каменная плитка.

— Как вы развлекаетесь? — спросил Малкольм. — У тебя столько братьев и сестер, а детской площадки нет.

— Есть, — ответил Граникус. — Мы ее убираем, чтобы соседи не украли.

Соседние дома прятались за высокими изгородями из колючего кустарника.

«Да, веселенький мир», — подумал Малкольм.

— А у вас в верхнем мире разве не так? — спросил чертенок с недоумением.

— У нас есть правила приличия, — сказал Малкольм. — Есть законы, запрещающие воровство.

— Тогда у вас скучный мир, — сказал чертенок, открывая дверь когтем большого пальца руки.

— Почему? — не понял Малкольм.

— Если нельзя воровать, как тогда развлекаться? — спросил чертенок. — Все вокруг честные, нет богатых и бедных, никто не может жить за счет другого.

— Ты ошибаешься, — сказал Малкольм.

Он стоял на пороге и осматривал комнату, в которую попал.

— В чем я ошибаюсь? — спросил чертенок, подходя к большому черному шкафу.

Он открыл его и достал тарелку с коричневыми кружочками, похожими на овсяное печенье. Граникус поставил тарелку на стол и пригласил Малкольма.

— Сумку можешь положить сюда, — сказал чертенок.

Он указал на другой стул, который стоял под столом.

— Я подержу. Спасибо, — сказал Малкольм и улыбнулся.

Чертенок тихо выругался и улыбнулся в ответ. Он на мгновение задумался, взял одно печенье и откусил кусочек.

— О чем мы спорили? — спросил он, глядя на сумку Малкольма. — Ах, да! В чем я ошибаюсь?

— Наш мир не такой скучный, в нем есть и воровство и эксплуатация человека человеком, — сказал Малкольм.

На мгновение он задумался над тем, что сказал. Малкольма передернуло. Впервые в жизни он задумался над сказанным с точки зрения другого, пусть и юного чертенка.

— То есть законы у вас есть, но есть те, кто их нарушает. По-другому все равны, но есть те, кто ровнее?

— Да, — ответил Малкольм и разломил печенье напополам.

— Тогда зачем эти законы нужны?

Чертенок жевал уже второе печенье. Он смотрел на флягу Малкольма и облизывался.

— Я не знаю, — ответил Малкольм. — Многие их соблюдают.

— Но не все.

— Нет, — ответил Малкольм и отправил в рот половину печенья.

— Тогда наш мир лучше, — отрезал чертенок.

Он пытался дотянуться хвостом до сумки Малкольма.

— Чем? — спросил Малкольм.

Печенье показалось ему соленым, и он открыл флягу, чтобы попить воды.

— У нас нет законов, — ответил чертенок.

— Значит у вас анархия, — сказал Малкольм, закрывая флягу.

— Я не знаю, что означает это слово, но наш мир хотя бы честный. Если ты хитрый, ловкий и сильный, у нас ты можешь стать верховным правителем.

— У нас тоже, — ответил Малкольм.

Хвост чертенка никак не мог залезть в сумку к Малкольму. Он попадал куда угодно, в стул, в ногу мальчика, только не в сумку. Наконец, кончик хвоста забрался в сумку и стал там осторожно шарить. Граникус смотрел в потолок и жевал очередное печенье. Малкольм посмотрел на чертенка, на потолок и только потом почувствовал, что в его сумке что-то происходит. Малкольм опустил взгляд вниз. Черный хвост резво обшаривал сумку. Косматая кисточка напоминала маленькую руку.

Малкольм ударил по хвосту. Тот дернулся и скрылся под столом. Малкольм нахмурил брови. Он закрыл сумку на замок и опустил клапан.

— О чем это мы? — спросил Граникус как ни в чем не бывало. — Ах, да! Ваш мир гораздо хуже, чем наш!

— Возможно, — хмуро ответил Малкольм. — Мне не нравится этот разговор. И мне не нравится молодой хозяин этого дома. Я, пожалуй, пойду.

— Куда? — заволновался чертенок.

— У меня есть дела.

— Постой, — быстро заговорил чертенок. — Я даю тебе слово, что не буду пытаться тебя ограбить.

— Твоему слову можно верить? — спросил Малкольм.

Чертенок опустил глаза в пол.

— Вот видишь, — сказал Малкольм.

— Я слышал, что в верхнем мире есть такое понятие, как друг.

— Почему тебе это интересно? — спросил Малкольм.

— Я слышал, что друзья друг друга не обманывают.

— Ты прав, — сказал Малкольм.

— И не воруют друг у друга.

— И помогают друг другу, — продолжил Малкольм.

— И дарят подарки? — спросил чертенок, глядя на Малкольма.

— Да.

— У меня никогда не было друзей, — сказал Граникус. — У нас никто никогда никому не делает подарков просто так.

Малкольм горько усмехнулся, он осознавал, что и в его мире, в том, в котором он прожил более одиннадцати лет, настоящая дружба редкость. Он стал открывать сумку, глядя на чертенка.

— Не надо, — сказал Граникус. — Ты уже сделал мне подарок сегодня.

Чертенок поставил на стол бинокль. Он смотрел то на бинокль, то на Малкольма, на его лице играла глупая и добрая улыбка. Граникус встал из-за стола и протянул когтистую лапку мальчику.

— Я хочу быть твоим другом, Малкольм Стоун.

Малкольм встал из-за стола и протянул руку чертенку.

— Я рад буду нашей дружбе, Граникус Борс Тринадцатый, — сказал он.

Чертенок горячо сжал руку мальчика и затряс ее. Малкольм пожалел, что не сдержал данное себе обещание. Когти чертенка глубоко впились в его руку. Граникус отпустил руку Малкольма и поманил его за собой.

— Теперь мы друзья и я даю слово вести себя согласно заветам бога Миролайта. В нашей семье я единственный, кто пытается следовать заветам светлого бога.

— На что ты намекаешь? — спросил Малкольм.

— У меня в комнате есть тайник, куда ты можешь спрятать вещи. Ключ от него я отдам тебе.

Они поднялись по лестнице в маленькую комнату под самой крышей. Каморка, в которой едва уместилась кровать, низенький шкаф и столик у окна, показалась Малкольму уютной. Скудный, но опрятный и гармоничный интерьер давал понять, что хозяин знает толк в наведении порядка. Каждый предмет, начиная от настенных часов и заканчивая настольной лампой, ненавязчиво на это намекали.

«Какой интересный чертенок, — подумал Малкольм. — Мне казалось, что черти поклонники хаоса».

Граникус подошел к шкафу. Он открыл и закрыл обе створки пять раз подряд. Внутри шкафа что-то щелкнуло и дно с легким скрипом подпрыгнуло. Чертенок убрал дно в сторону. Он достал из внутреннего кармана жилетки ключ.

Малкольм подошел ближе. Он увидел сейф, вмонтированный в дно шкафа. Чертенок открыл его ключом. Неглубокий стальной ящик мог вместить не только сумку. Граникус положил туда подарок.

— Я скажу отцу, что украл его в верхнем мире, — сказал чертенок. — Но сделаю это позже.

Он отдал ключ Малкольму.

— Сюда ты можешь спрятать сумку.

Малкольм положил сумку в сейф, закрыл крышку и повернул ключ. Чертенок положил дно шкафа на место и с силой надавил на него. Со скрипом и щелчком она встала на место. Граникус закрыл шкаф. Малкольм убрал ключ во внутренний карман куртки.

— Если хочешь, можем пойти погулять, я покажу тебе деревню.

Чертенок критично осмотрел Малкольма.

— Я надеюсь, у тебя нет больше ничего, что можно украсть?

Малкольм осмотрел руки. Наручей он не нашел, но не придал этому значения. Цепочки и хранителя снов на шее тоже не оказалось. Эта потеря почему-то его тоже не расстроила. Он вывернул пустые карманы.

— У меня больше нечего красть, — сказал Малкольм.

Он уже направился к двери, когда его качнуло, и ноги подкосились. Мальчик успел ухватиться за дверной косяк и упал на одно колено. Граникус подбежал к нему и подхватил под руку.

— Что с тобой, Малкольм Стоун? — спросил он.

— Можно просто Малкольм или Мэл, — ответил мальчик, усмехнувшись.

— Если ты устал, можешь прилечь на кровать.

Малкольм почувствовал усталость. Голова продолжала кружиться. Пошатываясь, он подошел к кровати и сел. Чертенок поддерживал его под руку. Граникус волновался за нового друга. Малкольм широко зевнул и повалился на бок. Чертенок осторожно положил его ноги на кровать и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

* * *

Он несколько раз заглядывал в комнату.

Малкольм продолжал спать, отвернувшись к стенке. Родители Граникуса уже вернулись домой, когда он в очередной раз заглянул к Малкольму. Он прикрыл за собой дверь и подошел к кровати. Его пугало, что Малкольм так долго спит. Черти спят мало.

Он присел на край кровати и потрогал плечо мальчика. Оно мерно поднималось и опускалось в такт дыхания. Граникус уже собирался уходить, когда Малкольм зашевелился. Мальчик повернулся на другой бок и открыл глаза. Чертенок вытаращил глаза и подскочил на месте как кузнечик. Он ударился головой о низкий потолок. Малкольм зевнул и потянулся. Он смотрел на чертенка, который прижался к дверям шкафа. Кривые косматые ножки Граникуса, дрожали. Пяточек на взволнованной мордашке танцевал румбу. Чертенок тыкал в Малкольма пальцем и открывал рот, но ничего не мог сказать.

— Ты чего? — спросил Малкольм.

— Ты кто? — спросил в ответ Граникус. — Зачем сюда залез?

— Хотел чего-нибудь стащить, — ответил, шутя Малкольм.

— Я так и думал, — ответил Граникус. — Уходи как пришел, или я позову отца, и он тебе побреет хвост.

— Ну вот, а говорил, что мы теперь друзья, — сказал Малкольм. — Это ты хорошо придумал. Закрыл мои вещи к себе в сейф, а теперь пытаешься выгнать из дома.

Чертенок перестал дрожать. Он стал приглядываться к тому, кто сидел на его кровати. Голос показался знакомым, но остальное. Граникус снял со стены большой обломок зеркала и повернул его к Малкольму. В комнате раздался приглушенный вопль и глухой удар. Рыжий чертенок, который сидел на кровати, подпрыгнул от изумления и ударился головой, сделав две дырки в потолке. Он шлепнулся на пол. Сверху посыпались опилки. Ботинки слетели с ног Малкольма. По полу цокали отличные раздвоенные копытца.

— Что со мной? — бурчал чертенок, глядя в зеркало.

— Малкольм, это ты? — спросил Граникус.

Он все еще держал зеркало.

— А кто же еще? — огрызнулся рыжий чертенок.

Малкольм смотрел в зеркало на свою новую внешность. Он мял когтистыми лапками покрытую рыжей щетиной мордашку и морщил светло-розовый пятачок, который похрюкивал каждый раз при надавливании. Заостренные ушки, витые крендельком рожки, украшали кудрявую голову. Малкольм задрал брюки и посмотрел на свои, покрытые шерстью ноги. Он стукнул об пол копытами.

«Овсяные печенья, будь они не ладны, — подумал он. — У них был явно странный вкус».

— Зачем ты это сделал? — спросил Граникус, вешая зеркало на место.

— Что сделал? — не понял Малкольм.

— Превратился в одного из нас, — ответил Граникус. — И цвет выбрал такой немодный.

— Что получилось, то получилось, — буркнул Малкольм.

Он еще раз посмотрел на себя в зеркало, сокрушенно помотал головой и принялся связывать шнурками свои ботинки. Он убрал их в шкаф. Малкольм подумал, что с такими знатными копытами ему ботинки еще долго могут не понадобиться.

— Ты не против?

— Нет, конечно, — ответил Граникус.

В животе Малкольма громко заурчало.

— Ты голоден? — спросил Граникус. — Идем вниз, там собралась вся семья.

Малкольм мотнул головой в знак согласия. Как оказалось, после превращения он проголодался. Они спустились вниз. За большим столом в кухне сидели только родители Граникуса и младший брат, которого кормила мама. Другие его братья и сестры уже поели и убежали на улицу.

— Привет, мам! — сказал Граникус. — Привет, пап!

— Привет, сын, — буркнул отец Граникуса.

Отец Граникуса, сухощавый но крепкий черт, начинал седеть. Причем седые волосы росли пока только на косматой груди и кончике хвоста взрослого черта. Рога его загибались назад. Кончики рогов почти касались кончиков острых ушей. Короткие рваные шорты скрывали худые крепкие ноги. Его копыта выбивали какой-то ритм под столом.

— Сынок, а мы думали, ты не придешь кушать, — сказала мама Граникуса приятным бархатным голосом. — Кто это рядом с тобой?

На худой невысокой демонессе красовались короткая маечка и юбка. Ее рога и уши скрывались в густой копне волос. Аккуратно заостренные когти покрывал ярко-красный лак. Ярко-розовые губы улыбались под милым пяточком. Ее изящные копытца удачно оттенял ярко-бордовый цвет. Хвостик украшала синяя лента. Даже в пламени ада эта женщина могла поднять жар в сердце мужчины еще на десяток другой градусов.

— Это мой друг Малкольм, — сказал Граникус.

Рука его матери замерла на полпути ко рту его младшего брата. Его отец поперхнулся. На стол упали капли супа, который он ел. Стол начал дымиться. Суп с шипением разъедал стол.

— Осторожнее, дорогой, — сказала мама Граникуса. — Нам еще пригодится этот стол. Подумаешь, у нашего сына появился друг. Вот у тебя никогда не было друзей.

Она вытерла стол обрывком тряпки, которую тут же выбросила в мусорное ведро. Ведро стало позвякивать и шататься. Оно зачавкало. Через мгновение из ведра раздался долгий басовитый звук отрыжки.

— И я горжусь этим! — сказал папа Граникуса.

Он внимательно смотрел на Малкольма. Малкольм почувствовал себя неудобно.

— Ты чей сын будешь? — спросил папа Граникуса. — У нас в деревне нет рыжих.

— Я издалека и завтра возвращаюсь домой, — ответил Малкольм.

— Это хорошо, — сказал черт и отправил в рот ложку бурой, дымящейся жижи.

— Может быть, ты хочешь есть? — спросила мама Граникуса.

— Да, — ответил Малкольм. — Спасибо.

Малкольм сел за стол. Граникус принес две тарелки и сел рядом с другом. Отец Граникуса отодвинул подальше от Малкольма солонку и перечницу. Мама чертенка глянула на мужа с упреком.

— Смотри, чтобы он ничего не спер, — сказал он.

— Дорогой, он друг твоего сына, — возразила мама Граникуса.

— Но не наш, — отрезал черт, почесывая грудь и поглаживая живот.

— Я даю вам слово, мистер, что ничего не буду воровать в вашем доме, — сказал Малкольм.

Черт продолжал поглаживать живот. Он громко рассмеялся.

— Ты даешь честное слово?

— Да! — ответил Малкольм, глядя в глаза отцу Граникуса.

— Видно ты совсем издалека, — захлебываясь от смеха, продолжал черт. — В наших краях никто не верит честному слову! Но ты продолжай, я люблю хорошие шутки.

— Если вы не верите мне, тогда поверьте сыну, — сказал Малкольм.

Малкольм отправил в рот ложку с супом. Бурая жижа оказалась на редкость вкусной и острой. Она приятно обжигала рот. Когда Малкольм проглотил ее, по телу растеклось тепло, и живот заурчал с еще большей силой.

— Этому маленькому паршивцу я вообще не верю, — сказал папа Граникуса, глядя на сына.

— Как тогда вы живете? — удивился Малкольм.

— Как все нормальные черти, — ответил черт, отодвигая пустую тарелку. — Воруем друг у друга, что можем, ходим на работу, отдыхаем, заводим детей.

Черт вышел из-за стола и подошел к жене. Он обнял ее и ущипнул младшего сына за щеку.

— Зачем вы ходите на работу, если можно все необходимое своровать? — спросил Малкольм.

Взрослые черти переглянулись, на мордах отразилось напряжение. Их мозги медленно ворочались, в попытке найти ответ на простой вопрос. Граникус налил другу добавки. Взрослые черти, еще думали над ответом, когда Малкольм доел вторую тарелку супа. Младший брат Граникуса орал во все горло и тянулся к ложке, в то время как его мама упорно морщила лоб.

Первым сообразил папа-черт. Он поднял указательный палец к потолку.

— За нашу работу Луциадус Вреднейший одаривает нас вкусной едой и заботой.

Ох, милый, ты такой у меня умный! — обрадовалась мама Граникуса.

Она дала ложку остывшего супа малышу, который тут же замолк. Малкольм усмехнулся. Он отодвинул тарелку и встал.

— Позаботиться друг о друге вы и так можете, — с улыбкой сказал Малкольм. — Зачем работать, если вы можете своровать у вашего лорда вкусную еду?

Родителей Граникуса этот вопрос отправил в нокаут. Их глаза приобрели стеклянный блеск. Они снова замерли, думая над ответом. Малкольм пожалел голодного чертенка и взял его на руки. Он стал кормить малыша, пока его мама медленно постукивала по столу ложкой.

Малкольм накормил чертенка и отпустил. Малыш, резво цокая копытцами, побежал прочь из дома. Граникус удивленно поглядел на родителей и на друга. Он убрал со стола посуду и принес большой чайник.

Глаза взрослого черта прояснились, он снова указал пальцем в потолок.

— У Луциадуса Вреднейшего есть трезубец власти, — сказал отец Граникуса и громко выдохнул. — Он говорит нам, что делать, и мы делаем.

— Тогда Граникус солгал мне, сказав, что в вашем мире нет законов и все черти равны и свободны, — заговорил Малкольм. — У вас есть главный черт, который отдает приказы и заставляет вас делать то, что он хочет. Ваш мир ничем не лучше любого другого.

— Но как же так… — пытался возразить взрослый черт.

Граникус слушал этот спор, раскрыв рот. Он смотрел то на родителей, которые перед тем как ответить, долго думали, то на странного, нового друга. Никто не заметил тени под окном, которая долго стояла, слушая спор, происходивший в доме. Она исчезла так же тихо и незаметно, как и появилась.

* * *

Граникус показывал Малкольму деревню, когда на ее окраине послышался лязг металла и крики.

— Где он? — раздался грозный рев.

«Ох, как мне это не нравится, — подумал Малкольм. — Нехороший вопрос!»

Его сердце сжалось. Граникус, как ни в чем не бывало, продолжал ему что-то рассказывать. У соседнего дома резвились маленькие чертенята, играя в «Безногую уточку».

На окраине деревни показалась дюжина здоровенных чертей. Могучие тела скрывались под старыми ржавыми доспехами. За узкими забралами шлемов горели огоньки глаз. Каждый сжимал в руках копье, погнутый меч или дубину.

— Где этот рыжий? — вновь пронеслось над деревней.

«Очень не хороший вопрос!» — подумал Малкольм.

Он подхватил под локоть Граникуса и поволок за ближайший дом. Чертенок непонимающе вертел головой и упирался.

Что ты делаешь, Малкольм? — спросил он. — Зачем здесь стража Лорда?

Рядом с вооруженными чертями появилась высокая фигура, закутанная в черный балахон с капюшоном. Фигура подняла длинную когтистую руку и указала в сторону Малкольма и Граникуса.

— Стоять! — раздался громкий вопль.

Черти, гремя доспехами, бросились вперед, круша все на пути. Малкольм резко развернул к себе Граникуса. Он сунул ему в руки ключ от сейфа.

— Возьми мои вещи, — заговорил он быстро. — Встречаемся в расселине, где я тебя поймал.

Малкольм оттолкнул Граникуса.

— Беги! — крикнул он.

Малкольм побежал навстречу страже. Когда до них оставалось ярдов пятнадцать, он прыгнул между ближайшими домами. Он не рассчитал силу новых ног и врезался в стену. Малкольм упал на землю. Он быстро поднялся и с легкостью запрыгнул на крышу дома. Его заметили.

— Вон он! — заорал здоровяк с дубиной.

Черт прыгнул к нему. Здоровенный детина не рассчитал свой вес в доспехах. Он проломил крышу. Малкольм успел ухватить дубину и вырвать ее из рук стражника.

— Спасибо за дубину! — крикнул он.

Дубина, обитая железом и ржавыми гвоздями, оттянула руку.

Еще один стражник прыгнул на крышу. Легче и проворнее неуклюжего сослуживца он в полете занес меч для удара. Малкольм схватил дубину обоими руками и, используя силу всего тела, крутанул грозное оружие. Дубина попала стражнику по спине. Он, словно удачно отбитый мяч, полетел через крышу в колючие кусты. Дубина выскользнула из рук Малкольма и полетела вслед за стражником. По глухому удару и воплям он понял, что дубина достигла цели.

Больше никто прыгать на крышу не решился. В Малкольма полетели копья и камни. Он успел вырвать из крыши одно из копий и перепрыгнул на другой дом. Стража не отставала. Вскоре копья закончились. Малкольм прыгал с крыши на крышу.

— Держи негодяя! — орала стража.

Дети попрятались по домам. Улицы почти опустели. Местные жители не помогали страже гоняться за рыжим чертенком. Расстояние между домами в конце деревни начало увеличиваться. Стражники не отставали. Малкольм прыгнул так высоко, как мог. Он заметил проплешину в густых колючих кустах за последним домом.

До крыши он не допрыгнул. Малкольм упал на землю и покатился. Он ударился спиной о стену дома. Несколько старых досок треснули. Стражники с радостными воплями бросились на Малкольма. Пыль стояла столбом.

Первый не допрыгнул. Малкольм ударил его обоими копытами. Он ударил с такой силой, что продавил спиной сломанные доски и провалился в подвал дома. Стражники прыгали один за другим в надежде поймать рыжего беглеца.

Пока, стража ругалась и пиналась, пытаясь выбраться друг из-под друга, Малкольм спокойно вышел из дома. Он пересек улицу и запрыгнул на последний дом.

— Вон он! — раздался рев за спиной. — Вставайте, бараны!

— Побрейте ноги, девчонки! — крикнул Малкольм.

Он высоко подпрыгнул и приземлился далеко в колючих кустах. Он выбрался из них и побежал в сторону стены, от которой пришел в деревню. До расселины он добрался нескоро. Без тропинок, ему пришлось долго плутать.

Малкольм никого не нашел возле расселины. Он решил подняться на стену и нашел Граникуса там. Чертенок сидел у небольшого выступа и плакал. Сумка и ботинки Малкольма лежали рядом. Граникус не поднял головы, когда к нему подошел рыжий чертенок.

— Что случилось? — спросил Малкольм, садясь рядом.

— Они забрали отца, — всхлипывая, ответил чертенок.

Он то и дело вытирал красный пяточек тыльной стороной когтистой руки.

— Куда забрали?

— В замок лорда, — ответил чертенок. — Они маму избили. Так нельзя! Она плакала.

Чертенок еще сильнее заплакал. Он обхватил голову руками. Малкольм положил руку ему на плечо.

— Мы спасем твоего отца, — сказал он.

Малкольм понимал, что это безумная мысль. Но что-то ему подсказывало, что самые безумные идеи обречены на успех. Он встал и подал когтистую, покрытую рыжей шерстью руку чертенку. Граникус продолжал всхлипывать. Он посмотрел на протянутую ему руку и крепко пожал. Малкольм рывком поднял нового друга на ноги.

— Вперед, время не резиновое! — сказал он.

— Да! — ответил чертенок, хотя не понял, что это значит.

В деревню они попали быстро.

Мама Граникуса собрала им еды в дорогу. Она сложила ее в старый потрепанный кожаный портфель, на котором красовалась монограмма МЖ. Она перетянула портфель новенькой бечевкой и отдала сыну. Потом она попросила подождать и ушла на несколько минут. Она вернулась, неся в руках небольшой сверток.

— Что это? — спросил Граникус.

Она ничего не ответила.

— Возьми, позже поймешь, — сказала она. — Он вам поможет.

— Спасибо, — сказал Малкольм.

Они вышли из дома и медленно пошли по улице. Возле каждого дома стояли черти. Казалось, что вся деревня, от мала до велика, вышла их проводить. Все молчали, даже дети. Из последнего дома, на окраине деревни, вышел старый сгорбленный черт. Он громко закряхтел и закашлял. Улица тут же опустела.

Старый черт поманил, двух чертят, стоящих на пустой улице кривым пальцем.

— Подойдите ко мне, герои, — прохрипел он.

Малкольм ускорил шаг. Граникус засеменил следом. Он знал, что у старосты деревни плохая репутация.

— Далеко собрались? — спросил старый черт.

Он выдернул из брови невероятно длинный седой волос и пустил его по ветру. Волосок, кружась, полетел к воротам деревни и скрылся за ними. Старик покачал головой.

— Понятно, — сказал он. — Что, Граникус Борс, хочешь спасти отца?

— Да, — ответил чертенок, смотря в землю.

Он боялся смотреть на старосту деревни.

— У тебя хороший друг, — сказал староста. — Раз не бросил тебя.

Старый черт сел на ступеньки и достал кисет. Он взял щепотку табака и вдохнул его одной ноздрей, затем другой. Его пятак стал коричневым от нюхательного табака.

«Апчхи», — пронеслось над деревней.

Старик чихал так долго и громко, что Малкольм устал ждать.

— Это я во всем виноват, — сказал он.

— Я знаю, — сказал старый черт.

Он чихнул в последний раз. На землю упала его вставная челюсть. Граникус поднял два ряда острых зубов и вернул хозяину.

— Спасибо, молодой человек, — прошамкал Старик.

Он вставил челюсть на место. Пошевелил ею вправо и влево.

— Я хочу вам помочь, — сказал он. — В замок Лорда можно попасть через потайной ход. Он находится позади замка, под вторыми воротами. Про него мало, кто помнит. Вы должны завладеть «Трезубцем Власти». Он находится в тронном зале и никем не охраняется.

— Что нам с ним делать? — не понял Малкольм.

— Это не только символ власти, — ответил староста. — Это мощное оружие. Оно подчиняет всех и вся в этом мире воле хозяина. Завладейте им и вы хозяева мира.

— Спасибо вам, — сказал Граникус.

— Ты ловкий чертенок, — сказал староста, ткнув Малкольма в грудь. — Гораздо ловчее меня в твои годы. У тебя все получится.

Старый черт поднялся со ступенек.

— Я думаю, ты не случайно появился в нашей деревне, — сказал он. — Помоги спасти отца Граникуса.

Он повернулся и, кряхтя, побрел в дом. Чертенята переглянулись. Дверь за старым чертом со скрипом закрылась. Горячий ветер гонял пыль по улице. Чертенята постояли и вышли за ворота деревни.

Впереди их ждал замок Луциадуса Вреднейшего.

* * *

Долго ли они добирались до замка Лорда, Малкольм не знал. В этом странном мире дни не сменяли ночи. Вечное красное небо и черные облака над головой. Чертенята не считали, сколько раз делали привал. Они упорно шли к цели. Им пришлось идти в обход обжитых мест, по диким и опасным местам.

Они смогли чуточку перевести дыхание, когда оказались у подножья черного замка. Стены замка никто не охранял. Никто никогда не нападал на неприступную твердыню. Чертенята расположились на камнях. Граникус достал последнюю жесткую лепешку и, разломив ее, отдал половину Малкольму.

— Как, по-твоему, где тайный вход в замок? — спросил Граникус.

— Не знаю, друг, — ответил Малкольм, жуя лепешку. — Но мы его найдем.

— Что означают эти буквы? — спросил Малкольм, указывая на монограмму «МЖ».

— Не знаю, этот портфель отец принес от великого разлома.

Граникус стал закрывать портфель, но тот выскользнул из его рук. На камни с глухим стуком упал сверток, который дала мать. Чертенок поднял его и развернул. Он вздрогнул.

— Что там? — спросил Малкольм.

— Я никогда не видел такой красоты, — сказал чертенок и положил на камень кинжал странной извилистой формы.

Лежа на камне и покачиваясь, кинжал стал медленно поворачиваться в сторону замка. Он качнулся еще несколько раз и замер.

— Интересно, — сказал Малкольм. — Прямо стрелка компаса.

Он развернул кинжал к себе лезвием и отпустил. Золотое, украшенное камнями и гравюрами оружие снова задрожало и медленно повернулось в сторону замка.

— Откуда у твоей мамы этот кинжал? — спросил Малкольм.

— Не знаю, — ответил Граникус.

Кончик лезвия указывал на почти вертикальную стену замка. Чертенята, не сговариваясь, пошли к ней. Граникус захватил кинжал. У самой стены они еще несколько раз клали кинжал на камни. Изящное оружие упорно указывало на тонкую трещину в каменной стене.

— Это то, что мы ищем? — спросил Граникус.

— Ну, в эту щель мы точно просочиться, не сможем, — сказал Малкольм. — Если только…

Он взял кинжал у чертенка. Лезвие идеально проходило в трещину. Малкольм вставил лезвие и стал его медленно двигать вниз по трещине. Раздался хруст и часть стены, которая казалась монолитной, отъехала в сторону. На чертенят пахнуло затхлым воздухом подземелья.

Граникус нерешительно смотрел на Малкольма. Малкольм заглянул внутрь темного прохода. Тьма и тишина ждали впереди.

— Ну что идем? — спросил Малкольм.

Чертенок явно боялся и не мог открыть рот. Он быстро и часто закивал в знак согласия, удивляясь, что ему хватило сил хотя бы на это. Малкольм скрылся в проходе. Граникус стоял и смотрел на черную пасть тайного входа в замок.

— Ты идешь? — раздался шепот из провала в стене.

Граникус закрыл глаза и стал медленно приближаться к проходу. Он нащупал края. Его когти заскребли по камню.

— Смелее, друг, — раздался голос Малкольма.

Граникус на ощупь двинулся вперед. Он чувствовал, как постепенно погружается в холод и мрак. Шаг, другой. Звонкий цокот копыт отражался от стен. Чертенок вздрогнул, когда проход за его спиной закрылся. Он не слышал этого, но почувствовал дуновение ветерка.

— Можешь открыть глаза, — сказал Малкольм.

Граникус открыл глаза и попятился. Малкольм в руках держал ярко светящийся огонек.

— Что это? — спросил он.

— Полезный подарок одного хорошего друга, — ответил Малкольм.

— Это карманный светлячок? — не унимался Граникус. — Я слышал в долине за великим огненным потоком есть такие, но они горят красным огнем.

— Да, — ответил Малкольм. — В верхнем мире светлячки горят белым светом.

Впереди он видел длинный узкий коридор. Ровные стены терялись во тьме. Малкольм сделал пару шагов вперед.

— Как мы выберемся из замка? — спросил Граникус.

Он шел за Малкольмом и смотрел себе под ноги.

— Я думаю, нам придется выходить через главные ворота, — ответил Малкольм и остановился.

Рожки Граникуса воткнулись ему в спину.

— Извини, — пискнул чертенок.

Длинный и извилистый проход и не имел разветвлений. Проходом давно не пользовались. Копытца чертенят гулко цокали по пыльному неровному полу. Потолок опускался с каждым шагом ниже. Вскоре они уперлись в стену. Малкольм достал кинжал. Он осветил стену и стал искать трещину или дырку. Он заметил углубление в боковой стене, как будто его специально сделали большим кулаком. Малкольм переложил кинжал в другую руку. Он уперся в стену кулаком. Лезвие шло вдоль боковой стены и упиралось встык двух стен. Малкольм нагнулся и сдул толстый слой пыли.

— Что там? — спросил Граникус.

Малкольм хотел ответить. Он вдохнул пыль и стал чихать. Его рога высекали искры из низкого потолка при каждом взмахе головы. Прочихавшись, Малкольм снова приложил кулак к стене и стал медленно погружать лезвие в щель между стенами, которая пряталась под толстым слоем пыли. Раздался знакомый хруст, и стена перед ними отошла в сторону.

Пол помещения лежал в полутора футах от тайного входа. Малкольм спрыгнул и отошел в сторону. Он рассматривал помещение, в которое они попали. Зарешеченные двери шли вдоль обеих стен. С потолка свисали крюки и потухшие ржавые светильники.

— Куда мы попали? — испуганно спросил Граникус.

— Это темница замка. Возможно, здесь мы найдем твоего отца, — прошептал Малкольм. — Мы не должны будить стражу, если она здесь есть.

Граникус зажал рот лапкой и закивал. Первой камера пустовала. На полу лежали цепи, прикованные к стенам и пара перевернутых тарелок. В углу лежала куча высохших острых колючек.

— Я полагаю, у вас нет конвенции о защите прав и свобод чертей? — спросил Малкольм.

— Чего? — не понял Граникус.

— Шучу, друг, — буркнул Малкольм. — У вас все вопросы решаются большой вилкой.

— «Трезубцем власти», — поправил его Граникус.

В другой камере на пучке колючек лежал тощий черт без одежды. Ноги арестанта, закованные в кандалы, походили на палки, покрытые плешивым мхом. Малкольм не понял, спал он или уже умер. В следующей камере лежали два молодых крупных черта. У решетки стояло две пустые миски. Малкольм уловил странный запах. Он исходил от мисок.

— Что это? — спросил Малкольм. — Что они ели?

Граникус поднял тарелку и принюхался. Его пяточек стал ходить из стороны в сторону.

— Мне не знаком этот запах.

Чертенок вдохнул сильнее. Его зашатало. Тарелка выпала из его рук. Малкольм подхватил тарелку у самого пола. Граникус держался за стену.

— Не нюхайте это, — раздалось за их спинами.

Малкольм оглянулся. В одной из камер он увидел отца Граникуса.

— Это снадобье свалит кого угодно, — сказал черт, прижавшись к решетке. — Граникус, ты как?

Граникус оглянулся. Его глаза блуждали по каземату. Малкольм подвел друга к его отцу. Он усадил чертенка на пол спиной к решетке.

— Последите за ним, я попробую найти ключи он камеры, — сказал он.

— Конечно, — сказал отец Граникуса.

Он обхватил сына за плечи. Граникус порывался встать. Он что-то бормотал. Но отец его держал крепко, просунув руки сквозь решетку. На полу стояла полная тарелка с едой, к которой отец чертенка не прикоснулся. Малкольм отодвинул ее подальше от Граникуса.

— Я пошел, — сказал Малкольм.

— Удачи.

Из каземата вела широкая лестница, которая заканчивалась железной, ржавой решеткой. Малкольм толкнул ее. Заперта. Справа от решетки стоял каменный табурет и копье. Вдоль стен горели редкие факелы. На стене над табуретом висела связка ключей. Малкольм повертел головой и не увидел стражника.

— Неужели так просто? — буркнул он.

Он снял ключи и спустился в темницу. Граникус лежал на полу и что-то тихо напевал. Малкольм отпер камеру.

— Будем выбираться?

— Пожалуй, — буркнул отец Граникус, поднимая сына.

— Где хранится «Трезубец Власти»? — спросил Малкольм.

— В тронном зале.

— Как туда добраться?

— Иди по факелам и не ошибешься.

— Не отставайте, — сказал Малкольм и быстро побежал к лестнице.

Малкольм услышал впереди шум. По лестнице спускался озадаченный охранник. Он бубнил проклятия. Сзади его окликнули. Он обернулся. Малкольм буквально вбежал на лестницу и прыгнул под ноги охраннику. Охранник с хрюканьем упал на лестницу. Малкольм, что есть сил, врезал ему по спине копытами. Охранник скатился к решеткам и затих.

Малкольм спрятался за стену. На лестницу вышел другой охранник. Он спустился на пару ступенек и нагнулся, выпятив большой зад в кожаных штанах. Малкольм подпрыгнул и врезал по удобной мишени обеими копытами. Охранник вытянул руки вперед. Он не удержался и полетел вниз по лестнице, пятаком пересчитав ступеньки.

Малкольм услышал внизу шум и чавканье. Он быстро спустился в темницу. Отец Граникуса сидел сверху на одном из охранников и тыкал его в миску с отравленной едой. Охранник дернулся еще пару раз и затих. Мистер Борс встал и вытер руки о его спину. Второй охранник лежал пузом вверх. На его морде, вымазанной в обеде отца Граникуса, блуждала улыбка.

— Сколько охранников сторожит каземат? — спросил Малкольм.

— Я видел только этих, — ответил мистер Борс.

Он вернулся в камеру за Граникусом.

— Нет! — раздался возглас.

Черт выбежал из камеры с выпученными глазами.

— Где Граникус? — спросил он, оглядывая темницу.

Единственная открытая камера пуставала. Проход, через который они попали в темницу, давно закрылся. Малкольм потрогал кинжал, торчащий из-за пояса.

— Из темницы он мог уйти только одним путем, — сказал Малкольм. — По лестнице.

Он побежал вверх по лестнице. Отец Граникуса бросился следом. Факелы тускло освещали коридор. Малкольм взял тяжелое копье, стоящее у стены. Мистер Борс посмотрел на Малкольма с удивлением, но ничего не сказал. Подумав, он взял дубину, которую принес охранник. Они быстро пошли по коридору, изредка останавливаясь и прислушиваясь. Они проверяли редкие запертые двери в коридоре. Одна дверь со страшным скрипом открылась. За ней скрывалась старая кладовая, заваленная всяким хламом. Граникуса они здесь не нашли.

Из коридора на следующий этаж замка вело две лестницы. Они обе освещались факелами. Малкольм остановился.

— Какая из них? — спросил он.

— Значения не имеет, они обе ведут в тронный зал, — ответил мистер Борс.

Рыжий чертенок выбрал левую лестницу и зацокал по ней копытами. Черт переложил дубину в другую руку и пошел следом. Лестница заканчивалась деревянной дверью, из которой торчало большое кольцо. Малкольм подергал кольцо из стороны в сторону. Щелкнул замок, и дверь отворилась. Малкольм и мистер Борс сразу услышали звон железа и крики. В тронном зале что-то происходило.

— Держи его…

— Он сломает трезубец…

— Лорд нас накажет…

Малкольм выглянул из-за двери, но ничего не увидел. Дверь скрывалась за портьерой. Он осторожно отодвинул ее и смог разглядеть четырех чертей, закованных в ржавое железо с короткими ржавыми мечами. Весь обзор закрывал невероятно широкий трон. Что происходит в тронном зале, Малкольм понять не смог. Стража бросилась вперед, и тут раздался крик Граникуса.

— Стоять, негодяи, — кричал чертенок. — Я превращу вас в жаб.

— Ты не сможешь, маленький глупый чертенок, — раздался грубый рык.

— Ты даже не знаешь, как он работает, — раздался высокий протяжный голос. — Ты его только сломаешь. Наш великодушный Лорд не накажет тебя. Отдай трезубец.

Вдруг из-за трона показался Граникус. Он медленно отходил к портьере, за которой прятался Малкольм и его отец. Он крутил трезубцем из стороны в сторону. За ним медленно шел высокий черт, завернутый в черный плащ. Капюшон полностью скрывал его морду. В тени капюшона горели красные глаза. За высоким чертом шли два охранника. Малкольм услышал шорох с другой стороны трона. Граникуса обходили сзади. Малкольм откинул портьеру и подбежал к другу.

— Это он, — рявкнул один из охранников и потер заплывший глаз.

— Рыжий, — прошипел высокий черт.

Малкольм бросил копье и вырвал из рук Граникуса трезубец. Золотое оружие походило на трезубец римского гладиатора. В место, откуда начинались зубцы, неизвестный мастер вставил зеленый камень. Абсолютно гладкое древко удобно легло в руку.

— Стоять! — крикнул Малкольм.

Его голос сорвался в визг. Малкольм прочистил горло и уже более спокойно сказал.

— Стойте, господа, или я его сломаю.

Он занес его над полом. Высокий черт в плаще замер. Он расставил руки в стороны, останавливая грубых охранников. Он вытянул одну руку вперед и медленно двинулся к чертенятам.

— Отдай мне его, и я отпущу вас с миром, — прошипел он. — Лорд ничего не узнает.

— Стоять! — крикнул Малкольм.

Мрачный высокий черт не послушал его, продолжая двигаться вперед. Он продолжал шипеть жутким гипнотизирующим голосом.

— Ты не сможешь ничего сделать. «Трезубец Власти» слушает только своего господина.

Малкольм пожал плечами и коварно улыбнулся, показав чудесные клыки.

— Тогда пусть он не достанется никому, — сказал он спокойно.

— Нет, — рявкнул высокий черт, бросаясь на Малкольма.

Рыжий чертенок занес над головой трезубец и с размаху ударил им об пол. Раздался звук лопнувшей струны. По тронному залу прошла волна, которая отбросила высокого тощего черта в черном плаще. Он налетел на одного из охранников, и они упали на пол.

Малкольм чувствовал вибрацию в руках. Трезубец звенел. Камень светился ярким светом.

— Всем стоять! — крикнул Малкольм. — Никому не двигаться.

Он стал направлять трезубец на охранников, которые безропотно исполняли приказ. Они застывали, словно статуи и больше не двигались. Малкольм вышел на середину тронного зала. Граникус и его отец последовали за ним. Тронный зал больше походил на зал суда. На возвышении стоял трон. По обе стороны от него стояли кресла поменьше, объединенные общей с троном спинкой. Перед троном, на полу, находился черный квадрат с двумя столбами в его вершинах. От столбов тянулись железные цепи с кандалами.

— Что это? — спросил Малкольм.

— Когда-то здесь судили грешников, — ответил мистер Борс.

Малкольм направил трезубец на столбы, и они с грохотом упали на пол. Цепи зазвенели и затихли. Звук многократно отозвался эхом в сводах тронного зала. Малкольм повернулся к друзьям.

— Граникус!? — крикнул он.

Граникус сидел на одном из охранников и хлестал его по упитанным щекам ладошками.

— Негодяй! — вопил чертенок. — Что мой отец вам сделал?

Охранник закрывался могучими лапами, но ничего не делал в ответ. Малкольму показалось, что в тронном зале кого-то не хватает. Он быстро осмотрел зал и не нашел высокой тощей фигуры в плаще и капюшоне.

— Куда делся этот длинный в капюшоне? — спросил Малкольм.

— Убежал, — радостно доложил Граникус. — Я пнул его под зад, а он даже не оглянулся. Убежал как трус.

Глаза чертенка, горели праведным огнем. Он слез с охранника, который медленно уполз за трон.

— Идемте отсюда, — сказал Малкольм. — Вам пора домой.

— Мы не будем искать Лорда? — спросил Граникус, осматривая тронный зал.

— Зачем? — спросил Малкольм. — «Трезубец Власти» у нас, ваш лорд больше вам не хозяин. Вы свободны и можете устанавливать законы.

— Ты о чем, Малкольм? — спросил Граникус. — Что значит вы?

Он вопросительно смотрел на Малкольма.

— А как же ты?

— Я чужак в вашем мире, — ответил Малкольм. — Ты единственный, кто видел меня настоящего. У меня своя дорога.

Малкольм протянул трезубец Граникусу. Камень уже не горел. Оружие молчало.

— Вы и без меня справитесь.

Граникус взял трезубец и посмотрел на отца. Тот улыбнулся и покачал головой.

Они расстались недалеко от замка. Граникус показал Малкольму замковую пристань. Огненная река лавы текла в направлении яркой звезды. Чертенок сказал, что лучше плыть в нужном направлении, чем идти. Возле пристани стояли лодки из темного минерала. Они не плавились и оставались холодными внутри, хотя огненный поток обжигал своим дыханием.

Малкольм запрыгнул в одну из лодок. Он почувствовал, как волоски на его толстой шкуре стали сворачиваться в тонкие тугие пружинки. Он поежился.

— Скоро привыкнешь, — сказал Граникус.

В лодке лежали два весла. Малкольм устроился поудобнее. Граникус отвязал лодку и оттолкнул ее от пристани.

— Счастливо! — прокричал Граникус. — Еще увидимся, Малкольм Стоун.

— Тебе тоже удачи! — ответил Малкольм.

Его новые друзья еще долго стояли на берегу и смотрели, как лодка быстро уносится огненным потоком. Вскоре лодка скрылась из виду.

* * *

Малкольм не знал, сколько провел на лодке, плывя по огненной реке. Река становилась шире. Он давно перестал замечать деревеньки на берегу. Течение огненного потока замедлялось. Лава уже не так сильно лизала борта. Малкольм привык к жаре и даже не хотел приставать к берегу, когда русло реки стало поворачивать в сторону.

Впереди Малкольм увидел слабый дневной свет. Казалось, как будто к красному небу прикрутили самую длинную лампу дневного света, которая не имела ни конца, ни начала.

«Вероятно это «Великий Разлом», о котором говорил Граникус», — подумал Малкольм.

Малкольм вытащил лодку на берег и сложил в нее весла.

Когда он добрался до границы разлома, он устал и проголодался. Перед тем как отправиться в долгий путь, Малкольм заглянул на кухню замка Лорда Луциадуса Вреднейшего и взял несколько лепешек твердого хлеба. Лепешки давно закончились, и на дне сумки едва ли нашлась и пара крошек. Последние галеты и сардельки форестианца Малкольм хотел оставить на особый случай.

Верхний мир щедро делился подарками. Малкольм замечал на камнях целые высушенные деревья. Иногда под ногами звенела искореженная, металлическая домашняя утварь. Малкольм нашел ржавый меч. Он взял его с собой.

Малкольм решил остановиться и отдохнуть в небольшой долине гейзеров. Несколько десятков больших грязевых гейзеров весело бурлили и пускали едкий пар. Малкольм удивился тому, что запах этого пара ему нравился. Он разделся и оставил вещи под навесом у невысокой скалы. Он залез в один из грязевых гейзеров.

Наверное, будь Малкольм сейчас человеком, он бы ошпарился, но на его голове росли рога, а длинный хвост заканчивался пышной кисточкой, которую мечтает заполучить любой художник, продавший душу повелителю тьмы.

Рыжий чертенок полностью погрузился в грязь, фыркая и наслаждаясь жаром. Грубая кожа размякла и начала приятно зудеть. Малкольм вылез и направился к горячему источнику, который фонтанировал неподалеку. Под струями кипятка Малкольм смыл всю грязь. Усталость как рукой сняло.

Он сидел, прижимаясь спиной к скале. Дорожная сумка лежала у его ног. Он вертел в руках «огниво», подаренное Дабсом.

— Внутри этого ничего нет, но ты это видишь, — прочитал он мелкую надпись, казавшуюся ему когда-то рисунком.

«Огниво сделали здесь. Если бы я не получил опыт Нагар Тея, то не смог бы прочитать эту надпись. Жаль, что я не помню, как мастер замков делал «огниво» и для чего. Интересно, что это на самом деле?» — думал он.

Вдруг грязевой гейзер недалеко от него взорвался.

Брызги грязи и резкий запах заполнили все вокруг. Малкольм вскочил. В жиже гейзера кто-то плескался. Малкольм забрался по краю гейзера и увидел, как в черной грязи барахтались двое.

— Где мы?

— Откуда мне знать!

— Ну и вонь! Я вся в грязи! Мои волосы!

— Твои Волосы? Куда плыть я ничего не вижу?

— Нас засасывает!

— Да! — дико завопил Дуглас. — МЫ ТОНЕМ!

Малкольм узнал голоса старых друзей. Он заметил едва различимый канатик, уходящий вверх.

— Обнимитесь! — прокричал он. — Санара включи лебедку.

— Кто это?

— Тут кто-то есть?

— Это Малкольм! — снова прокричал Малкольм. — Санара, включи лебедку на ремне! Быстрее!

— Санара, мы в аду, и какой-то черт утверждает, что он Малкольм! — прокричал Дуглас.

— Без истерики! — ответила Санара. — Нас спасают!

Санара включила лебедку, которая тяжело завибрировала, но заработала. Они повисли над гейзером. Лебедка фыркнула, из нее пошел дым. Малкольм смотрел на друзей, которые беспомощно висели в воздухе.

— Раскачивайтесь. Я вас подхвачу, — крикнул он.

— Может, поможешь, — ответил Дуглас.

— Могу кинуть в вас камень, потяжелее, — ответил Малкольм.

— Чего? — прокричали Дуглас и Санара хором.

— Ну, вы же помните, сила действия равна силе противодействия? — пробубнил Малкольм, толкая ногой обломок большого камня. — Как-то, так?

— Уууууу, — пробурчал Дуглас.

Они начали раскачиваться. Малкольм ухватил их и оттащил от края гейзера.

— Чего теперь? — не унимался Дуглас.

— Отрезать лебедку? — предложил Малкольм.

Санара дотянулась до механизма на поясе. Она стала нажимать на кнопки. Раздался щелчок, и тросик со свистом исчез в вышине. Ребята рухнули на землю. Малкольм побежал за флягой.

Его друзья встали, стирая с себя липкую грязь.

— Малкольм, это точно ты? — не верил Дуглас. — Ты ужасно выглядишь, друг!

— Ну почему же? — возразила Санара. — Отличные копыта и рога. Хвост загляденье, зависть берет.

Она старалась не таращиться на Малкольма. Особое веселье у его друзей вызывал светло-розовый поросячий пятачок. Они сдерживались, как могли. Малкольм это понял.

— На себя посмотрите, — усмехнулся Малкольм, подходя и снимая крышку с фляги. — Подставляйте руки.

Фыркая и брызгая водой, ребята начали отмывать лица и руки.

— Ну, почти чистые, — проговорил Малкольм с улыбкой, осматривая друзей.

Санара хмуро смотрела на чумазого Дугласа, но когда осмотрела себя, стала темнее грозовой тучи.

— Почти чистые! — прокричал Дуглас. — Мы живы!

Его переполняло счастье. Он рухнул с небес и остался жив. Его друзья стояли рядом. Его не волновало, что может случиться потом. Он снова осмотрел себя.

— Подумаешь, немного испачкался, — сказал он, продолжая широко улыбаться.

Ему хотелось кричать, плакать и танцевать одновременно. Он не выдержал и радостно закричал. Расставив руки в стороны, он начал диковато странный танец. Крылышки за его спиной хлопали в такт его движений. Малкольм наблюдал за другом с улыбкой.

«Главное не умение, главное желание», — вспомнил Малкольм слова отца.

Он внимательно изучал друзей. То, в кого они превратились, его не удивило. Кто живет на небе, конечно, ангелы. Кто населяет бескрайние зеленые леса, конечно, прекрасные девы-дриады. Он посмотрел на копыта, хвост и улыбнулся, обнажая острые клыки.

Санара наблюдала за безумным танцем Дугласа. Она стояла, топая ножкой, уперев руки в бока, ожидая, когда он закончит. Дуглас остановился неожиданно. Он зашатался и рухнул как подкошенный. Густой храп наполнил долину гейзеров.

— Он, что спит? — удивилась Санара.

Она подошла к другу и потормошила его. Дуглас что-то пробурчал и свернулся калачиком прямо на теплых камнях.

— Видать перенервничал, — сказал Малкольм. — Воздух здесь не такой чистый как на небесах.

— Да меня тоже слегка шатает, — сказала Санара. — Хотя наверху утро.

— Ложись спать, — предложил Малкольм. — Вам надо привыкнуть к здешнему воздуху.

— Что мне с одеждой делать? — спросила Санара.

— Здесь много термальных источников. В одних вода кипяток, но есть и теплые, — сказал Малкольм. — Можно искупаться и постирать одежду.

— А где стиральный порошок взять? Или хотя бы мыло.

— Можно попробовать сделать самим.

— Как?

— Я не пробовал, но отец рассказывал.

— Что нам для этого нужно?

— Зола.

— Ну вот, а золу где взять?

— Сделать.

Санара села рядом с Дугласом. Ее тоже начало клонить в сон. Малкольм посмотрел на друзей и улыбнулся. Санара легла рядом с Дугласом и тут же уснула.

«Интересно день проводят ребята, — думал он, собирая сучки и коряги валявшиеся повсюду. — Все развлекаются, кроме меня».

Собрав достаточно дров, он развел костер и принялся за дело. Из рассказов отца он помнил, что способов получить «природное мыло» из золы существует два. Один медленный, где-то три дня и сравнительно быстрый, два или три часа. Время терять не хотелось. Малкольм решил, что к тому моменту, когда друзья проснутся, он изготовит для них мыло.

Малкольм обыскал все вокруг и нашел пару погнутых кувшинов с широким горлышком. Он вернулся с находками к догоревшему костру. Мальчик собрал золу в один из кувшинов, залил ее водой и размешал палкой. Затем снова развел костер и стал варить полученный раствор.

К тому моменту, когда друзья проснулись, Малкольм сварил достаточно «жидкого мыла». Недалеко от стоянки Малкольм нашел кусок грубой материи. Над одним из водных источников, который не выпускал фонтаны кипятка, Малкольм соорудил навес. Получилась прекрасная сауна. Он подумал, что особый случай настал.

Они снова вместе. Малкольм зажарил несколько сарделек.

— Доброе утро, сони! — обратился он к друзьям, когда те проснулись. — Хотите есть?

— Чем угощаешь? — спросил Дуглас.

— Я грязными руками не ем! — сказала, потягиваясь Санара. — Малкольм, а что с мылом?

— Есть все! — сказал Малкольм. — Есть покушать!

Он указал на кружку Дугласа, из которой торчали зажаренные колбаски.

— Есть помыться, — он указал на самодельную сауну.

Хрюкнув, он продолжил с жутковатой улыбкой.

— Постираться, — Малкольм поднял кувшин с «жидким мылом».

Дуглас и Санара с удивлением смотрели на друга.

— Не забудьте разбавить. Я не шучу, получилось «Атомное жидкое мыло».

Он отполз от костра и улегся на большую лежанку из сухого мха, которую он собрал для себя. Спать на твердых камнях с походной сумкой под головой ему надоело. Он провалился в глубокий, но недолгий сон.

«Ему снилась широкая река с чистой прозрачной водой. Он мог видеть водоросли и золотистых рыб. Безоблачное, от горизонта до горизонта, небо отливало синевой. Тишину нарушал еле слышный стрекот кузнечиков.

Вдруг Малкольм заметил на берегу девочку с рыжими волосами. Она сидела, вытянув длинные стройные ноги, собрав юбку чуть выше колен. Уперев руки в землю, она повернула лицо к солнцу. Малкольм подошел к ней.

— Кто ты?

Девочка повернулась к нему, прикрыв глаза от солнца рукой. Она улыбнулась.

— Я твой ангел-хранитель.

— От чего ты меня защищаешь?

— Я помогаю, я не в силах тебя защитить.

— Как тебя зовут?

— Это не важно. Узнаешь в свое время.

— Почему ты здесь? Эти злобные чудовища снова меня нашли?

— Пока нет, но они рядом. Вам нужно торопиться.

Резкий порыв ветра ударил в лицо Малкольму. На мгновенье он закрыл глаза. Когда он открыл их, прекрасная незнакомка с рыжими волосами исчезла. На горизонте Малкольм увидел черную фигуру. Существо стояло неподвижно. Вдруг рядом с мрачной фигурой появилась еще одна и еще. Фигуры стали заполнять горизонт и расти.

Сердце Малкольма забилось с невероятной силой. Он отступил на шаг и оскалился.

— Ну, давай, — прошептал он.

— Безумец! — услышал в ответ Малкольм.

Фигуры слились в одно целое. Черный горизонт одной стремительной смертельной волной ринулся вперед, пожирая все на пути. Рай превращался в черную пустоту.

Еще мгновение и…»

Малкольм резко вскочил. Напротив него сидела Санара. Она выглядела свежо, облаченная в чистую одежду.

— У тебя был кошмар?

— Да, один из моих любимых.

— Расскажи.

— Тут не о чем рассказывать, — ответил Малкольм. — Где Дуглас?

— Пошел за одеждой. На горячих камнях удобно сушить мокрые вещи. И вообще мне здесь начинает нравиться. Тепло, ветра нет. Мрачновато, конечно. Но какой мир идеален?

— Согласен.

— Спасибо за «жидкое мыло».

— Рад помочь.

Вдруг они услышали хруст камней. Малкольм схватился за меч. Санара взяла в руку тяжелый камень. Из тени вышли трое. Двое мужчин и девочка.

Милена вышла вперед. Подойдя к костру, она выставила правую ножку и, задрав подбородок, заговорила.

— Отвечайте! Видели ли вы здесь высокого умного красавца с шикарной шевелюрой и огненными глазами?

Санара и Малкольм оторопели. Ребята не знали, как себя вести в присутствии новых гостей. Малкольм закашлял, прикрывая рот кулаком.

— Отвечайте! Почему вы молчите? Я владычица дальних небесных чертогов.

Тут Милена посмотрела на своих стражей.

— Ну, формально, конечно, пока еще нет. Но я скоро выйду замуж, и мой папа обещал, что так и будет.

Милена нахмурила милое личико и топнула ножкой.

— Отвечайте! — прошипела она.

Санара хотела что-то сказать, но не успела. Из-за камней показался по пояс раздетый Дуглас. Он нес охапку одежды. Увидев Милену, он попытался пригнуться.

— Ой-йо, — пискнул Дуглас.

Милена расплылась в широкой улыбке и побежала к нему. Она обняла его. Санара и Малкольм наблюдали за этой картиной с раскрытыми ртами.

— Шустрый парень, — прошептал Малкольм, нагибаясь к Санаре.

— И не говори, принцессу отхватил. Времени даром не терял. Планы строил, — сквозь зубы процедила Санара.

— Я скоро стану владычицей, — прокричала Милена. — Я почти не принцесса.

— Вот ведь ушастая какая, — продолжала Санара.

— Это у нее от папы, — прогудел один из стражей.

Он подсел к костру и достал флягу.

— Меня зовут Маргул.

— Смотрите, он ждал меня! — сказала Милена, обращаясь к страже. — Чистый и надушенный.

Она достала флакон розового масла и побрызгала на Дугласа.

— Ты не ушибся? Высоко ведь падать было, — приговаривала Милена, ощупывая Дугласа. — Все в порядке? Ничего не сломал?

— Ой, Милена, перестань! — просил Дуглас, ежась и попискивая. — Щекотно же!

— Активная и заботливая, — проговорил Малкольм с широкой улыбкой.

Он не мог отвести взгляд от занятной сцены. Его оскал никого не смущал, даже спутников Милены.

— Это у нее от мамы! — пробасил второй ангел. — Великая королева, милейшая женщина.

Он тоже подсел к костру. Ангел посмотрел на Малкольма, но ничего не сказал. Он положил копье рядом с собой.

— Меня зовут Нигатор.

— Очень приятно, Малкольм.

— Приятно познакомиться, Санара.

— Молоко будете? — спросил Маргул, отпивая из фляги.

Малкольм подал кружку.

— Не откажусь.

Ангел хмыкнул, но налил рыжему чертенку молока и перекрестил кружку.

— Молоко жирное, не торопись.

Малкольм поблагодарил и сделал глоток. Он покачал головой, хлопнул по плечу ангела и выпил кружку вкуснейшего молока залпом. Милена и Дуглас спрятались за камни и о чем-то оживленно спорили. Милена что-то мило щебетала, не обращая внимания на бухтение Дугласа. Санара с любопытством вытягивала шею и прислушивалась.

— Ваш друг смелый, — сказал Маргул. — Он осмеливается перечить самой принцессе.

— Я скоро буду королевой, — крикнула из-за камней Милена.

— Да, он такой, — подтвердила Санара.

— Что будет, если он не согласится жениться? — спросил Малкольм.

— Куда он денется? — спросил Нигатор.

Ангел поиграл бицепсами и предложил Малкольму еще молока. Он вежливо отказался и наклонился к Санаре.

— По-моему, у Дугласа проблемы, — прошептал он.

— А-то, — подтвердила Санара.

— Я не шучу, — продолжал шептать Малкольм. — Они уволокут его наверх силой.

Санара оживилась. Она непонимающе посмотрела на Малкольма. Тот показал взглядом на двух широкоплечих ангелов, которые тоже мило о чем-то шептались друг с другом, поглядывая на рыжего чертенка и трилиаду.

* * *

Их перешептывания нарушил зычный оклик.

— Вот ты и попался, рыжий!

Малкольм поднял голову. На скале, под навесом которой они сидели, стоял высокий, худой черт в плаще и капюшоне. Малкольм встал. Ангелы медленно подняли оружие. Высокий черт поднял руку. Из-за ближайших камней стали подниматься тени. Больше двух дюжин тяжело вооруженных чертей медленно приближались к скальному навесу.

— Зачем ты пришел? — спросил Малкольм. — Трезубца у меня нет.

— Я знаю! — голос тощего черта сорвался на визг. — Я пришел мстить!

Черти стали медленно их окружать. Из-за камней выглянул Дуглас. Он что-то сказал Милене и пошел к костру, в руках он нес лук и колчан. Ангелы поднялись и пошли к тому месту, где пряталась их принцесса. Малкольм поднял меч.

— Ну, идем, мсти, — усмехнулся Малкольм, хотя его сердце ушло в пятки.

Он понимал, что будь он один, возможно и смог бы убежать, но что будет с его друзьями. Тощий черт визгливо засмеялся. Глаза под капюшоном горели адским пламенем.

— Мои люди сделают всю грязную работу, рыжий! — прошипел черт. — Я приду на десерт!

— Ты я смотрю не только тощий, ты еще и трус! — крикнул Малкольм, как можно громче.

Из-за камней раздались грубые смешки.

— Взять его! — крикнул тощий черт. — Его друзей убить!

Он указал на Малкольма. Вооруженные черти стали медленно приближаться, скаля кривые и острые зубы. Малкольм оглянулся на ангелов. Они стояли, держа копья наизготовку, но к костру не возвращались. Они защищали хозяйку и надеялись, что чертям нет до них дела.

— Господа, вы можете нам помочь? — спросил Малкольм.

— Дела чертей ангелов не касаются! — ответил Маргул.

Длинный черт, стоявший на скале, громко засмеялся.

— Милена, дорогая, ты можешь остаться без жениха, — крикнула Санара.

Дуглас протянул Санаре лук ангелов.

— Умеешь с таким обращаться? — спросил он. — Я могу только самонаводящимися стрелами стрелять.

— Проще некуда! — ответила Санара.

Она прицепила колчан на пояс и взяла лук. Не торопясь, она взяла одну стрелу, готовая в любой момент отправить ее в цель. Шушуканье ангелов за их спинами закончилось. Оба ангела подошли к ребятам. Нигатор протянул Дугласу короткий меч.

— Если бы не ты, купидончик, нас бы здесь не было, — буркнул он.

— Спасибо, ребята! — ответил Дуглас.

Он взял меч, перебросил из одной руки в другую, пару раз крутанул. Санара скептически наблюдала за этим коротеньким представлением.

— Хорошее оружие, — сказал Дуглас.

— Крылья себе не отрежь, жонглер, — буркнула Санара.

Она быстро натянула тетиву и прицелилась в длинного черта на скале. Тот спрятался. Недолго думая, Санара выстрелила в ближайшего тяжеловооруженного рогатого война. Стрела с глухим ударом пробила доспех. Из нагрудного панциря торчало только оперение. Черт посмотрел на торчащую из груди стрелу, хрюкнул, сделал два шага и упал на колени. Он опирался на тяжелую дубину. Он протянул руку к Санаре и замер с открытым ртом. Ржавый нагрудный панцирь стал белого цвета. Черная шерсть черта побелела. Глаза потеряли блеск и стали молочно белыми.

— Что происходит? — шепотом спросила Санара.

— Ты застрелила черта стрелой, — прошептал Дуглас.

— Стрелой ангела, — прошептал Маргул.

С едва слышным потрескиванием черт превратился в гипсовое изваяние. Одна нога статуи подломилась. Статуя стала медленно падать, рассыпаясь на куски. Последней на камни упала голова черта и разбилась в дребезги. Остальные черти словно обезумели. Они с криками бросились вперед.

Санара запрыгнула на огромный камень и стала обстреливать приближающихся чертей. Её друзья обступили камень, ощетинившись мечами и копьями. Черти превращались в гипсовые фигуры и тут же рассыпались, но не ослабили натиск.

— Мальчики, у меня стрелы кончаются, — крикнула Санара.

— Не волнуйся, мы умеем махать мечами, — крикнул Дуглас, улыбаясь.

Он посмотрел на друга. По его оскаленной пасти Дуглас не понял, улыбается Малкольм или злится. Его красный пятачок раздувался при каждом выдохе. Дугласу почему-то показалось, что его друг не разделяет его энтузиазма.

— Санара, в меня не попади, — сказал Малкольм.

Рыжий чертенок с криком бросился вперед. Он не нападал в лоб. Он прыгал с камня на камень, наносил один два удара и бросал поверженного противника. Черти считали, что надев на голову шлем и защитив могучую грудь железным панцирем, они в безопасности. Они ошибались. Ноги оставались их слабым местом. Малкольм нашел его.

Дуглас и Ангелы бросились помогать Малкольму, когда Санара расстреляла все стрелы. Она и Милена забились в узкую щель между скалами. Санара прикрывала Милену собой, выставив вперед копье Нигатора. Но никто из чертей не сунулся к ним. Девочки слышали крики и ругань и не вылезали из укрытия.

Схватка длилась недолго. Много чертей ревели как лоси, зажимая страшные раны на ногах. Они могли только лежать и проклинать рыжего бесенка. Еще больше чертей превратились в кучки гипса. Но вооруженных до зубов, закованных в железо чертей оставалось достаточно. Уставших и израненных Малкольма, Дугласа и Ангелов зажали под навесом скалы у потухшего костра.

На мгновение воцарилась полная тишина. Тощий черт в капюшоне снова появился на скале.

— Рыжего взять живым, — прокричал он. — Остальных можно убить.

Черти радостно заржали, позвякивая оружием. Милена оттолкнула Санару и выбралась наружу. Она видела, как высокий тощий черт склонился над навесом и отдавал приказания. Она не поняла, что произошло, когда он, подброшенный неведомой силой пролетел добрых сто ярдов, угодил в грязевой гейзер.

Над долиной гейзеров раздался молодой уверенный голос.

— Падите ниц перед вашим Лордом.

Милена видела, как на скале с навесом появился чертенок с золотым трезубцем наперевес. Он направил его на скалящихся внизу чертей. Долину наполнил звон падающего оружия. Черти падали на колени. Чертенок положил трезубец на плечо.

— Помогите своим друзьям в конце-то концов, — крикнул он, спрыгивая со скалы прямо в потухший костер.

— Какой перспективный молодой чертенок, — сказала Милена, выбираясь из укрытия.

Санара последовала за ней, не опуская копье.

Вскоре в долине появились еще черти. В руках они сжимали мечи и дубины. На их легких кожаных доспехах сияло изображение солнца.

— Ты во время, Граникус! — сказал Малкольм.

— Я бежал впереди охраны, — ответил чертенок. — Успел в самый раз?

— Да, — ответил Малкольм, потирая ушибленную руку. — Спасибо. Ты как здесь оказался?

— Когда мы не нашли его, — начал Граникус.

Он указал в сторону гейзера, из которого выбирался тощий черт.

— Я снарядил погоню, — закончил молодой Лорд.

— Не бери на себя много, сынок, — раздался голос мистера Борса.

Облаченный в одежду с изображением солнца, он вышел из-за скалы. На его голове красовался погнутый медный шлем. Малкольм радостно вскинул когтистую руку.

— Кто они? — спросил Малкольм.

— Моя новая гвардия, — гордо сказал Граникус. — И капитан моей гвардии.

Чертенок указал на отца, который деловито раздавал приказы, как будто всю жизнь только этим и занимался.

— Так ты решил стать Лордом, — усмехнулся Малкольм.

— Это единственный способ доказать моему отцу, что я стал матерым чертягой, — ответил с улыбкой Граникус.

— Поздравляю! — сказал Малкольм, протягивая руку Граникусу.

В это время Санара осматривала синяки Дугласа и бинтовала раны обрывками одежды. Ангелы мялись с ноги на ногу, не зная что делать. Они с видом полной отрешенности изучали мрачноватый пейзаж подземного мира, изредка поглядывая на принцессу. Милена с недовольным видом долго наблюдала за тем, как Санара ухаживает за Дугласом. Наконец, она подошла к ним.

— Милый, я поняла, что у нас ничего не получится, — заговорила Милена. — Я могла бы сделать тебя счастливым, но ты этого не хочешь. Я даю тебе развод.

— Но мы даже не успели пожениться, — закашлял Дуглас.

— Я знаю, — сказала Милена. — Ты сбежал. Я тебя прощаю и отпускаю!

Она гордо вздернула красивую головку. Волосы разметались по ее плечам. Не говоря ни слова, она направилась в сторону двух разговаривающих чертенят. Милена ловко бедром оттеснила в сторону рыжего чертенка и взяла под руку черного, уводя его в сторону.

Малкольм удивленно смотрел на то, как миленький ангел с белоснежными крыльями уводил от него абсолютно черного чертенка с острыми рожками и пушистым хвостом.

— Меня зовут Милена, — журчал голосок ангелочка. — У вас такой чудесный жаркий мир. Здесь можно устроить курорт. Вы никогда об этом не думали?

— Граникус Борс Тринадцатый, — лепетал в растерянности чертенок, оглядываясь на Малкольма.

— Тринадцатый? — мурлыкала Милена. — Юный Лорд и с родословной!

— Как же без нее? — продолжал лепетать Граникус.

— Какой перспективный молодой Лорд, — продолжала Милена.

Ее белоснежное крыло гладило волосатое плечо чертенка. Граникус обернулся к Малкольму. Малкольм махнул рукой. Чертенок виновато пожал плечами и поправил трезубец.

* * *

Юный Лорд чертей и Принцесса ангелов проводили друзей до границы великого разлома. Как оказалось, Граникус и Милена понравились друг другу. Всю дорогу они мило ворковали как два голубка, вызывая ехидные улыбки у чертей и недовольные гримасы у ангелов. Чем может закончиться этот союз, никто не знал.

Прощались недолго. Граникус предложил пару чертей в качестве охраны, но Малкольм вежливо отказался. Милена поцеловала Дугласа в щечку и пожелала удачи. Санара стояла в сторонке, наблюдая, трогательную картину прощания. Она подумала о косматом и грубом Рогге. Он мог пожелать ей удачи.

Вдруг Милена подошла к Санаре и обняла ее.

— Тебе достался достойный трофей, лесная воительница, береги его, — прошептала она.

— Спасибо за совет, — сказала Санара. — Буду считать это пожеланием удачи.

Милена отпустила ее и вернулась к Граникусу. Она взяла его под руку, в которой он держал трезубец, и подняла руку в знак прощания.

Рыжий чертенок, ангел с маленькими крыльями и лесная воительница переступили границу света и тьмы. Они направлялись в сторону единственной яркой звезды на горизонте. Их друзья наблюдали, как три темных фигуры удаляются все дальше и дальше в красных всполохах огня, пока совсем не скрылись из виду.

Глава 18. Оборотный ключ

Малкольм, Санара и Дуглас шли вперед к единственной яркой звезде на горизонте, делая только короткие привалы. Первую сотню миль Санара и Дуглас удивлялись необычности, подземного мира. Но рано или поздно надоедает все. Однообразный пейзаж поплыл бледной тенью. В жарком мире огня и дыма ребята не знали сколько прошли. Они просто считали привалы.

Когда за спиной осталось девяносто девять привалов, путешественники достигли цели. Они стояли у обрыва бездны. Огненные лавовые реки срывались с него вниз и рассыпались на миллионы огоньков. Огоньки взлетали, подхваченные сильным ветром и кружились, словно стаи светлячков. Они врезались в густые облака и тут же гасли. Влажный воздух дурманил свежестью, как после грозы.

На краю мрачного мира возвышалось грандиозное сооружение, подобное океанскому маяку, что направляет путешественников к родному дому.

— Маяк на краю мира, — проговорила Санара с восхищением.

Маяк стоял на высокой скале, вокруг которой спиралью поднималась дорога, вымощенная серым булыжником. Зрелище завораживало.

— Высоко, — сказал Малкольм.

Он задрал голову вверх и прикрыл глаза когтистой рукой. Свет маяка ослеплял.

— Может быть, тут лифт есть? — с надеждой спросил Дуглас.

Несколько гигантских обломков с грохотом отломились от края скалы и упали в бездну.

— Намек понял, — буркнул Дуглас.

— Придется идти пешком, — сказала Санара. — Ну, что, поцокали?

Санара посмотрела на Малкольма.

— Да, — ответил он со вздохом.

Малкольм насчитал еще три привала, когда дорога из серого камня закончилась. Каменная дорога исчезала в стене, в центре которой виднелась небольшая резная деревянная калитка.

Открыв калитку, друзья попали в уютный дворик, в конце которого возвышался маяк. Единственная тропинка вела от калитки прямиком к маяку. По краям тропинки росли кусты белых и красных роз, но аромата не чувствовалось. У маяка тропинка заканчивалась широкой площадкой в форме полумесяца. На площадке, рядом с маяком, стояли две деревянне скамейки и кресло-качалка с клетчатым пледом. Небольшой каменный столик, три фужера на подносе и запотевший графин с жидкостью, переливающейся всеми цветами радуги. Стол окружали четыре каменных изящных кресла.

Дуглас подошел к столику и прочитал выгравированную надпись на подносе: «Выпей меня».

— Ой, ну это уже штамп просто какой-то, — проговорил Дуглас.

— Ты о чем? — спросила Санара.

— Предлагают нам выпить это, — ответил Дуглас и стал разливать по фужерам странную жидкость.

— Зачем разливаешь, если пить не будешь? — спросил Малкольм, подходя к стене маяка. — Интересно, двери нет. Дверной проем камнем выложен и узором покрыт. Ручек и петель нет. Вроде, как и не дверь вовсе, а продолжение стены.

Малкольм провел рукой по замысловатому узору и повернулся к друзьям. Они стояли, держа в руках наполненные фужеры.

— За нас! — сказал Дуглас и опрокинул фужер себе в рот.

Санара закрыла глаза, взяла за руку Дугласа и выпила из фужера.

— Мэл, я думаю, что все трое должны выпить, — заговорил Дуглас.

Малкольм мотнул головой в знак согласия. Он взял фужер и выпил его содержимое. Ребята смотрели друг на друга.

— Что у меня на этот раз отрастет? — задал вопрос Дуглас.

Никто не успел ответить. Ребята потеряли сознание. Первым пришел в себя Дуглас. Он усадил Санару за стол и только потом понял, что произошло. Они стали прежними. Дуглас потерял крылья. Розовые руки Санары покрывал светлый нежный пушок, который так нравился Дугласу. Дуглас поцеловал ее разрумянившуюся щеку.

— С возвращением, — сказал он.

Санара улыбнулась.

Хвост, рога и пятачок Малкольма больше не бросались в глаза, они исчезли. Он пришел в себя последним. Малкольм смотрел на свои ноги в обрывках брюк, трогал голову и шептал.

— Я нормальный, я снова нормальный.

— Ну, друг, кое-где такое утверждение может привести в неописуемый восторг докторов, — буркнул Дуглас.

Он вдруг почувствовал себя таким голодным, что полез в сумку Санары.

— Ты чего? — удивилась она.

— Есть хочу, мочи нет.

Дуглас достал на свет пригоршню орехов.

— Можно?

— Конечно, — ответила Санара и попросила у Малкольма флягу с водой.

— Осторожнее, Даг, белочкой станешь, — пошутил Малкольм, передавая Санаре воду.

Все обошлось — превращения закончились. Ребята сидели за столом. Дуглас доедал орехи. Санара и Малкольм пили воду, передавая друг другу флягу.

— Что будем делать? — спросил Малкольм.

Санара медленно подняла руку и указала в сторону маяка. Сразу они этого не заметили. Часть узора отделилась от стены и висела над землей. В центре узора на стене появилось углубление круглой формы.

Ребята подошли к стене. Части узора висели в воздухе неподвижно. Дуглас дотронулся до одного из кусочков, тот некоторое время крутился в воздухе и замер на том же месте.

— Что это? — спросила Санара.

— Наверное, какая-то головоломка, — предположил Дуглас.

— Соберем ее, поместим в этот круг и попадем в маяк, — закончила за него Санара.

Малкольм согласился. Он уже прикидывал варианты соединения сложной мозаики в уме. Санара подошла ближе к висящей в воздухе мозаике и соединила два элемента. Они висели некоторое время вместе, но затем разлетелись в стороны.

— Не так? — спросила Санара.

— Возможно… — ответил Малкольм.

Он повторил попытку Санары с другими деталями головоломки. Эксперимент не дал желаемого результата.

— Не люблю я головоломки. Я головой дорожу, — сказал Дуглас и пошел к креслу-качалке.

Он удобно в нем устроился, укрылся пледом и стал наблюдать издалека.

— Отдыхать будешь? — спросила Санара, не оборачиваясь.

— Побегала бы ты, как я… — многозначительно протянул Дуглас. — Отсюда вся ваша головоломка виднее. На картину нужно смотреть с правильного расстояния. Не зря же здесь это кресло стоит.

Ребята больше не донимали Дугласа. Кресло мерно поскрипывало. Дуглас тихо что-то напевал. Время текло незаметно. Малкольм и Санара собирали головоломку кусок за куском, пока перед ними в воздухе не повисло восемь крупных частей. На этом этапе их работа замедлилась. Ребята решили отдохнуть. Они сели за стол и стали рассматривать ту часть головоломки, которую успели собрать.

— У тебя случайно ничего не завалялось в сумке поесть? — спросил Малкольм.

— Две сушеные морковки, съедобные корни и возможно орехи, — ответила Санара, выкладывая содержимое сумки на стол.

— Не густо… — сказал Малкольм и взял сухую морковь.

Он достал нож. Глядя на головоломку, он стал медленно отрезать от моркови маленькие кусочки.

— Мне кажется, что здесь не хватает чего-то, — пробубнил он.

— Ты прав, должно быть что-то еще, — услышал он Дугласа.

Дуглас подошел к головоломке и несколькими движениями собрал головоломку. В воздухе висел диск с отверстием внутри.

— Большому художнику большие полотна! — сказала Дуглас.

— На монету вроде похоже, — сказала Санара.

— Ну и где тут аттракционы? — спросил Дуглас.

Он щелкнул по диску пальцем. Диск с тихим гулом закрутился в воздухе. Дуглас вернулся в кресло и стал медленно раскачиваться, снова что-то напевая. Санара встала из-за стола и подошла к крутящемуся диску. Она остановила его.

— Если это монета, то на гурте обычно что-нибудь пишут, — сказала она и повернула к себе диск торцом.

— … и это можно заполнить содержанием… — прочитала Санара.

Малкольм резко вскочил из-за стола и подбежал к Санаре.

— Я понял, — проговорил он.

Двумя руками он поместил диск в углубление в стене. Диск идеально подошел. Затем Малкольм достал «огниво», подаренное Дабсом и включил его. Быстрым движением он вставил «огниво» в центр диска и повернул его. Диск начал вращаться сначала медленно, затем быстрее. Затем раздался резкий хлопок. Вспышка. Дуглас сидел в кресле и видел, как Санару отбросило в розовый куст, а Малкольм сначала отлетел от стены, а затем его как будто втянуло в нее. Его самого вдавило в кресло, но оно даже не сдвинулось с места.

В ушах Дугласа звенело. Он встал и тут же упал на колени, голова кружилась. Пошатываясь, он пошел к Санаре. Она лежала в россыпи цветов и не шевелилась.

— Санара, — проговорил Дуглас осипшим голосом.

Он взял руку девочки и потряс ее, затем приподнял ее голову и прикоснулся к шее.

— Жива… Жива, — шептал он, беря Санару на руки.

Он осторожно опустил ее в кресло. Не зная, что делать, Дуглас намочил платок жидкостью из графина и стал протирать лицо Санаре. Она очнулась не сразу. Открыв глаза, она помотала головой и посмотрела в сторону стены.

— Что произошло? — спросила она тихо. — Где Малкольм?

— Не знаю, — ответил Дуглас кашлянув. — Хлопок, свет и его нет. Ты в кустах. Я так испугался за тебя.

Он продолжал обтирать влажной тряпицей её шею и руки.

— Я в порядке, — сказала Санара, улыбаясь. — Но можешь продолжать.

Она посмотрела на вершину маяка. Он больше не горел.

* * *

Малкольм очнулся лежа на каменном полу.

«Хорошо, меня долбануло!» — подумал он, приподнимаясь и массируя шею.

В глазах рябило, как в телевизоре без антенны. Он перевернулся на спину и закрыл глаза руками. Зрение восстановилось. Он сел и осмотрелся. «Огниво» лежало рядом. Малкольм спрятал его в карман и встал. Шесть стен и никаких дверей. Из центра потолка лился мягкий свет. Малкольм быстро обошел комнату, ощупывая и простукивая стены. Результата это не принесло.

— Дальше что? — пробубнил он.

Малкольм вышел в центр комнаты, чтобы еще раз осмотреться.

— Дверей нет. Окон нет. Люков тоже нет, — продолжал он бубнить.

Вдруг он почувствовал, как какая-то неведомая сила оторвала его от пола. Она перевернула его вверх ногами и поставила в центр светящегося круга на потолке.

«Хитрый ход», — подумал он.

Хлопок, вспышка и Малкольм исчез.

— Может, хватит уже! — проговорил он вслух, прижимая руки к глазам. — Так и ослепнуть можно.

Малкольм открыл глаза. Он понял, что находится в верхней комнате маяка. В центре, над полом, висел скипетр. Из его вершины исходил пульсирующий свет. С каждой пульсацией свет становился тусклее. Когда свет погас, скипетр с грохотом упал на пол и разломился на две неравные части. Малкольм поднял большую из них и осмотрел.

— Вроде целый — буркнул он и нагнулся за вторым обломком. — Лишние детали?

Меньший обломок скипетра вздрогнул. Из него появилось множество ножек. Малкольм от неожиданности отскочил. Существо прыгнуло в его сторону и вцепилось в ногу. Малкольм попытался его сбросить, но ничего не вышло. Вереща, создание забралось мальчику на спину. Малкольм, что есть силы, ударился спиной о стену. Резкая боль пронзила его тело.

— Теперь ты свободен, — услышал он знакомый голос.

Боль прошла. Малкольм ощущал в теле небывалую легкость. Он выпрямился. Перед ним стоял Нагар Тей.

— Теперь ты свободен, — повторил старый мастер замков.

— Что это значит? — удивился Малкольм. — Что происходит?

— Теперь тебе это не понадобится, — сказал Нагар Тей и указал на скипетр. — Ты сам «Ключ». Любой мир будет тебе доступен. Ты сможешь путешествовать туда, куда захочешь. Распорядись этим даром разумно.

Мастер замков повернулся к Малкольму спиной и пошел прочь. Мальчик почувствовал слабость. Мир вокруг начал таять.

* * *

Малкольм очнулся. Кто-то яростно натирал ему уши.

— Давай уже, солнце высоко! Мэл, очнись! Мы вышли из лабиринта.

Он открыл глаза. Над ним стоял Дуглас.

— Доброе утро. Мы снова в этой каморке.

— В какой каморке? — не понял Малкольм.

— В каморке с тремя дверями, — ответил Дуглас и отпустил голову Малкольма.

— Ты нашел его? Ты ведь нашел его, да? — раздался голос Санары.

Малкольм посмотрел на руки. Затем нащупал сумку и достал оттуда скипетр.

— Да! Ты нашел его! — ликовал Дуглас. — Это Оборотный ключ?

— Да. Это Оборотный ключ.

— И как его использовать.

— Кажется, я знаю, — сказала Санара и взяла скипетр у Малкольма.

Она встала, отошла от ребят и стала его изучать. Санара улыбнулась и сместила вершину скипетра в сторону. На пол что-то упало и подкатилось к Дугласу.

— Смотри, Малкольм, твое «огниво».

Дуглас стал его крутить, пытаясь зажечь, но ничего не происходило.

— Попробуй ты, — он протянул «огниво» Малкольму. — Твоя игрушка.

— Это не мое, — ответил Малкольм, доставая из кармана подарок Дабса.

— Я поняла, — сказала Санара, она протянула руку. — Дай мне. Спички детям — не игрушки. Это какая-то батарейка, скорее всего.

Она вложила «огниво» в скипетр и поставила вершину на место. Раздался щелчок. Санара инстинктивно отбросила скипетр. Вращаясь в воздухе, скипетр превратился в меч. Грозное оружие со звоном до половины лезвия вошло в стену.

— Вот вам и меч в камне, — прокомментировал Дуглас. — Чур, я первый тяну!

— Сиди уже, ваше несостоявшееся величество, — сказала Санара.

Она одним движением вытащила меч из стены и гордо положила его на плечо.

— И где тут мое королевство? — с улыбкой спросила она.

— Моя королева! — распевно сказал Дуглас, вставая на одно колено и кланяясь.

Малкольм стал что-то искать вдоль стены.

— Ты чего? — спросил его Дуглас.

— Я еще в прошлый раз видел здесь пустые ножны, — ответил Малкольм, медленно идя вдоль стены и перебирая вещи. — Но не мог понять, зачем они нужны.

Дуглас пошел навстречу Малкольму вдоль другой стены. Санара не стала им мешать. Она ловко крутила меч в руках.

— Нашел! — раздался голос Дугласа.

Он снял со стены ножны, завешанные плащом. Санара перестала играть со смертельной игрушкой и подошла к Дугласу. Меч легко вошел в ножны.

— Хорошие ножны. Можно и на поясе носить, и за спиной, — сказал Дуглас.

— Интересный аксессуар, — сказала Санара. — Скромно и со вкусом.

Она взяла в руки меч в ножнах. Особых украшений ножны не имели. Черная матовая кожа с выдавленным узором. Наконечник ножен, сделанный, из какого-то белого металла, украшала гравировка. Лямки и застежки для крепления вот и все. Кармашек с клапаном спрятался чуть ниже гарды меча. Санара открыла его. Там лежало «огниво».

— Кто-то заботливый оставил запасные батарейки, — сказала, с улыбкой, Санара.

Малкольм взял «огниво» из рук Санары и зажег его на пару секунд. Он помотал головой и убрал находку в карман. Санара хотела возразить.

— Дабс будет доволен, что я сохранил и вернул ему его «огниво», — сказал Малкольм.

Санара согласилась.

— Выходим отсюда? — спросил Дуглас.

Он уже стоял возле входной двери. Ребята еще раз оглядели комнату и пошли к выходу. Дуглас надавил на входную дверь. Она легко открылась и ребята оказались в узком коридоре, по которому пришли сюда.

— Постойте, — сказал Малкольм.

Он подошел к Санаре и взял у нее меч. Малкольм аккуратно приладил его у девочки за спиной так, чтобы она могла его легко достать.

— Теперь можно идти, — сказал Малкольм.

Ребята вернулись в коридор, ведущий в комнату «Карусель». Дверь за ними медленно закрылась. Малкольм шел последним и оглянулся. На месте двери появилась грубая каменная кладка со следами паутины и плесени.

* * *

— Ключ мы нашли, — заговорил Дуглас. — Можно возвращаться домой.

— Да, — тихо сказал Малкольм.

Дуглас и Санара сидели на скамейке возле гостевого домика. Малкольм напротив них на клумбе, поросшей высокой зеленой травой.

— Мы чего-то ждем? — спросила Санара.

— Мы только что вышли из странного места, — заговорил Дуглас. — Я не прочь передохнуть.

Малкольм посмотрел на Санару.

— Меня беспокоит вопрос, где сейчас мистер Родерик и Вэй Су По, — сказал он.

Он посмотрел на небо и переливисто засвистел. На горизонте со стороны океана появилась черная точка. Малкольм пошел к калитке, ведущей на пляж. Его друзья поднялись со скамейки и пошли следом. Вскоре в шуме прибоя, они смогли разобрать хлопанье крыльев.

Ребята вышли на площадку. Они не успели спуститься к воде. Дракон сделал круг и опустился на скалы. Он ухватился изогнутыми когтями за стену замка, скальный выступ и бордюр площадки. Цепь жалобно заскрипела. От старой стены отвалился кусок.

— Вот так вандалы и разрушили прекрасный Рим, — сказал Дуглас.

Он смотрел, как падает вниз обломок стены.

— Это были варвары, — поправила его Санара.

Дракон склонил голову вдоль лестницы. Ребята быстро забрались на него. Ящер отскочил от отвесной стены и спикировал к воде. Разрезав бурлящие воды океана когтями, дракон начал набирать высоту. При каждом ударе крыльев он поднимался все выше и выше. Малкольм склонился к шее зубастого друга и показал образ скального массива, где лежал спрятанный «Колодец странствий». Дракон издал протяжный рык.

— Да. Мы летим домой, — прошептал Малкольм. — Но ты не будешь один. Я вернусь. Обещаю.

Дракон взял курс на горы, которые едва виднелись на горизонте. Он опустился и летел низко, едва касаясь верхушек деревьев. Малкольм задумался, глядя вдаль на горы. Его похлопала по плечу Санара. Он обернулся.

— Смотри, — прокричала она.

Справа от них из леса поднимался дымок.

— Ты подумала о том же? — крикнул Малкольм.

— Это могут быть наши, — крикнул Дуглас.

Малкольм попросил дракона повернуть.

Дым поднимался от костра у берега реки. Дракон сделал круг и сел недалеко от предполагаемого лагеря их друзей. Ребята подошли к костру. Он почти потух. Дымила трава вокруг костра. Угли, разбросанные вокруг, едва тлели.

— Здесь были люди, — сказал Дуглас.

Малкольм подошел к нему. В мягком иле отпечатался и засох след ботинка.

— Средний размер, — буркнул Малкольм. — Рисунок как у наших ботинок.

Он вдавил ногу в ил. Дуглас стал ходить кругами и звать мистера Родерика и Вэй Су По. Санара последовала его примеру. Лес продолжал тихую песню. Им никто не отвечал.

— Может это спасательная экспедиция? — спросила Санара.

— Судя по следам, здесь было два человека, — сказал Дуглас.

— Или больше, — перебила его Санара.

— Никто из нас не оставит горящий костер. Тем более такой опытный мастер, как мистер Родерик, — заговорил Малкольм.

Он медленно обходил костер.

— И вот еще.

Мальчик нагнулся и достал из костра черную фигурку единорога. Если бы не блестящий конец цепочки, его бы не нашли. Ребята потрогали своих единорогов.

— Здесь что-то произошло. Они уходили в спешке, — продолжил Малкольм.

— Или их уводили, — сказала Санара. — Вы обратили внимание на количество других, не человеческих следов.

— Да, — протянул Дуглас. — Вот, собачьи или волчьи.

— Вот, то ли корова, то ли лошадь, — сказала Санара. — Или вот вообще непонятно что за следы, какое-то гигантское насекомое.

Малкольм подошел к Санаре. Следы ему показались знакомыми. В его сердце крепло тягучее чувство тревоги.

— Кто их мог увести? — спросил Дуглас. — Стадо диких коров? Свирепый волк-одиночка?

Дуглас посмотрел на Санару.

— Прямо, так и вижу свирепый волчара аккуратно вяжет мистера Родерика и Вэй Су По и волочет к себе в нору, — заговорил Дуглас. — Или нет. Дело было так. Стадо саблезубых коров увидело роскошную добычу, подкралось и неожиданно напало на ничего не подозревающих путешественников.

— У твоей болезни есть название? — спросила Санара.

— Богатое воображение, — ответил Дуглас.

Малкольм протер цепочку, которую держал в руках и повесил ее на шею.

— Исследуйте окрестности, — сказал Малкольм. — Надо понять, что здесь произошло.

Малкольм посмотрел на дракона. Крылатая рептилия не скучала. Дракон сидел на берегу и ловкими движениями лап выбрасывал на берег неосторожную рыбу. Он хлопал когтистой лапой, поднимая фонтаны воды. Вода потоками стекала с берега, оставляя беспомощную рыбу плескаться в грязи. Ящер с довольным видом насаживал сверкающих бедняг на коготь и отправлял в рот.

«Отлично! Все заняты делом», — внутренне улыбнулся Малкольм.

Он изучал следы на берегу, когда его позвал Дуглас.

— Ты был прав, — сказал он, когда Малкольм подошел к нему.

Возле высокого дерева лежал меч Вэй Су По. Он заказал его специально. Гибкий, шириной в три пальца, клинок блестел в траве. Когда меч находился в ножнах, мальчик использовал его в качестве пояса. Пряжка быстро превращалась в рукоять. Одно движение руки делало их друга неистовым жалящим скорпионом.

Малкольм присел и принюхался. Запах показался ему знакомым, но память снова играла с ним в прядки.

— Если это кровь, то не человеческая, — сказал Дуглас.

— Вэй Су По, такой спокойный. Он может решить проблему одними руками, — проговорила Санара. — Ну, знаете, его Кун — Фу.

Она стояла за спиной Малкольма и видела клинок. Девочка попыталась изобразить пару заковыристых движений, скрючив пальцы, изображая когти хищника. Санара зашипела как дикая кошка. Дуглас и Малкольм смотрели на нее с интересом.

— Что могло заставить его использовать меч? — спросила девочка, поправляя волосы.

Малкольм поднял меч.

— Ножен поблизости не видно? — спросил он.

— Я не думаю, что он позволил поймать себя с голым задом, — ответил Дуглас.

— Согласен, спросил, не подумав.

— Смотрите, — сказала Санара.

Она показала ребятам обрывок материи.

— Что это? — спросил Дуглас.

— Похоже на обрывок рукава от рубашки, — ответила Санара.

— Это нам пригодится, — сказал Малкольм.

Он взял гибкий меч в руки и пошел к реке. У берега росла высокая трава, похожая на камыш. Мальчик срубил один длинный стебель. Он отмерил длину лезвия на срубленном стебле и отрезал в нужном месте.

— Что ты делаешь? — спросил Дуглас.

— Сейчас увидишь, — сказал Малкольм.

Он засунул меч Вэй Су По внутрь полого стебля. Лезвие с хрустом зашло внутрь. Малкольм взял оторванный рукав и ножом нарезал его на полоски. Затем он связал их между собой. Мальчик нашел камень, достал топорик и осторожно стал плющить толстый и крепкий стебель растения. Затем он взял лоскутную веревку и стал крепко стягивать получившиеся ножны. Он аккуратно расправлял полоски и с силой обматывал их вокруг сплющенного стебля. Длинный остаток лоскута он намотал на рукоять меча, хотя он и так надежно сидел в импровизированных ножнах.

Пока Малкольм возился с ножнами, Санара исследовала окрестности.

— Их поволокли туда, — крикнула Санара. — Они не таились.

Она вышла на берег реки и указала в сторону кустов.

— Посмотрите сами, — сказала она и снова скрылась в лесу.

Ребята пошли за ней в лес.

Вглубь леса уходила грубая просека. Поломанные ветки лежали на земле и висели на кустах. Корни поваленных молодых деревьев торчали из земли, с них капал желтоватый сок. В глубине леса просека таяла в подлеске. Молодые деревца и кусты уже выпрямились, но на земле наверняка остались следы странных похитителей.

— Понятно, — сказал Малкольм.

Он вернулся к реке и подошел к дракону. Сытый и довольный развлечением крылатый зверь расположился на берегу. Он нашел большой куст и улегся на него, подмяв под себя пышную и душистую листву. Мальчик попросил дракона поднять его над лесом.

Ящер склонил голову.

Малкольм забрался на его шею и переполз на голову. Он ухватился за два выступа и приподнялся. Дракон вытянул шею и, опираясь лапами на ближайшие деревья, встал на дыбы. Вдалеке, над лесом, возвышались пять башен. Просека вела в том направлении.

— Они пошли в город, — крикнул Малкольм.

Дракон опустил его на землю.

— Ну что летим на помощь? — спросил Дуглас.

— Последний раз, когда ты пришел на помощь, тебя чуть не утыкали спагетти, — буркнула Санара.

— Это было давно, — огрызнулся Дуглас. — Опыт Такинава Тару многому меня научил.

— Чему же? — спросила Санара.

Дуглас посмотрел на Малкольма. Тот пожал плечами. Дуглас снова посмотрел на Санару. Та смотрела на него с поднятыми бровями, ожидая ответа. Дуглас издал звук булькающей канистры.

— В путь! — сказал Малкольм и протянул руки к дракону.

Ящер послушно дождался, когда все сядут, и взмыл в небо.

Он опускался на город со стороны солнца. Ребята прижимались к спине змея. Даже если бы их заметили, вряд ли обычный представитель местной фауны мог вызвать подозрение. Они сделали круг над центральной башней.

— Это Эргхолан, — крикнула Санара, заглушая ветер в ушах.

— Да, я узнаю его, — крикнул Дуглас.

Дракон зашел на второй круг.

— Вроде бы, никого нет, — крикнул Малкольм.

— Да. Я тоже никого не вижу, — ответил Дуглас.

— Летим туда, — сказала Санара. — Там есть вход в центральную библиотеку.

Она указала в сторону северной башни города. Дракон подлетел к ней и стал заходить на круг. Дуглас коснулся плеча Санары и указал в сторону башни. Разрушенная часть купола медленно зарастала, словно невидимые пчелы залепляли ее воском.

Ребята вжались в спину ящера.

Дракон опустился на купол. Он ухватился за края разлома и просунул в него голову. Внутри купола царил беспорядок. Малкольм соскользнул по шее на пол. Ребята последовали за ним. Часть разрушенных оюмаков, словно свечи оплыли и растеклись по полу. Россыпь бесцветных кристаллов покрывала пол. Пыль раздавленных кристаллов мерцала в воздухе. Ребята повязали на лица платки.

— Что здесь произошло? — удивился Дуглас.

— Они что-то искали, — ответила Санара.

— Скорее всего, нашли, — сказал Дуглас. — Они все сломали.

— Этого мы не знаем.

Она пошла в сторону целых оюмаков. Ребята пошли за ней. Каждый забрался в кокон-кресло. Оюмаки Малкольма и Санары ожили и закрылись. Дуглас просидел пару минут, но его кресло так и не ожило. Он пересел в другой оюмак. Лепестки обняли его, отправляя в иную реальность.

«Вечно у меня все не с первого раза», — подумал Дуглас.

* * *

Вокруг царили мрак и тишина.

— Санара! — прокричал Дуглас. — Малкольм!

— Я здесь, — ответила Санара.

— Я тоже, — раздался голос Малкольма.

Дуглас слышал биение их сердец или ему так казалось.

— Может, мы зря уселись в эти кресла, — сказал он. — Кристаллы сломаны.

Дуглас что-то забубнил.

— Ты чего там делаешь? — спросила Санара.

Мы пропали, — уныло сказал Дуглас. — Я отсюда выбраться не могу. Оюмак меня не отпускает.

— Успокойся, — сказал Малкольм. — Ты слишком напуган.

Свет стал появляться вспышками. Яркие пятна загорались и гасли. Огни, мерцающими звездами, летали вокруг. Пятна сливались вместе, растягивая полотно света все шире и шире. Ребята могли различить силуэты друг друга.

— Ребята, это вы? — спросил Дуглас. — Я рукой машу.

— Да, — ответил Малкольм.

Он тоже стал махать обеими руками. Его силуэт плыл, как будто вместо рук он махал крыльями. Последние темные пятна исчезли. Странная белая пелена спала. Ребята стояли на ровной площадке, на вершине горы.

— У здешнего хранителя скудная фантазия, — буркнул Дуглас. — Что это вообще было?

— Я думаю, информационная система пыталась себя восстановить, — сказала Санара.

— У нее это получилось? — спросил Малкольм.

— Не знаю, — сказала Санара.

— Сейчас выясним, — сказал Дуглас. — Хранитель!

Ответа не последовало. Пейзаж не изменился. На площадке никто не появился.

— Скорее всего, восстановление связей продолжается, — сказала Санара.

— Что-то новенькое, — буркнул Дуглас.

Ребята услышали отдаленные раскаты грома у себя за спиной. Они разом обернулись. От их одинокой горы в тумане тянулся хребет в сторону горизонта.

— Что это? — тихо спросила Санара.

— Что-то новенькое и страшненькое, — ответил Дуглас.

Почти у самой границы горизонта росла другая гора. Над её вершиной бушевала буря. Молнии сверкали на вершине горы. Черные тучи, словно дыхание зла, пульсировали. Вершина горы показывалась на мгновение и снова скрывалась. Горный хребет изредка освещал огненный цветок из молний.

— Хранитель! — громко позвал Малкольм.

— Да. Я слушаю.

Хозяин библиотеки стоял на краю площадки. Его зыбкое изображение то появлялось, то исчезало.

— Извините, идет обновление каналов связи, — сказал он.

— Что это? — спросила Санара, указывая в сторону горы, объятой огненным смерчем.

— Это посетители в хранилище знаний Тойторра. Они произвели разрушение банков данных в этом хранилище.

— Много знаний утеряно? — спросила Санара.

— Потери знаний отсутствуют, — ответил хранитель трескучим голосом.

Его изображение начало мерцать и, наконец, стало четким и живым. Пейзаж ожил. Над головами ребят появилось небо и солнце. Две маленькие птахи летали друг за другом, играя в догонялки.

— Что там происходит? — спросил Дуглас.

Хранитель молчал. Ребята переглянулись.

— Можно нас перенести на ту гору? — спросила Санара.

— Нет. Перенос не возможен. Только визуальное наблюдение, — ответил Хранитель.

— Ну, тогда сделайте изображение покрупнее, желательно с эффектом присутствия.

Гора начала быстро приближаться. Хребет, соединяющий горы, исчез в облаках. Над ребятами простерлось голубое безоблачное небо. Солнце стояло в зените. Вместе с горой на них надвигалась буря. От одного края горизонта до другого только темные тучи. Мрачная гора приближалась так быстро, что казалось, вот-вот врежется в них. Странное ощущение пронизывало тело.

У Малкольма заболела голова. Его охватило чувство дежавю. Он уже видел нечто подобное. Сердце выбивало барабанную дробь. Затылок покрыла испарина. Холодный пот стал стекать по шее на спину. Он впитывался в льняную рубашку, оставляя неприятные ощущения. Волнение и страх сжимали горло. Малкольм начал глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Он бубнил стишок, которому научил его отец.

«Даже если мрак повсюду, «Даже если мрак повсюду, Страх бесчинствует во тьме, Искра света, что скрываю, Осветит дорогу мне»

Темная гора лежала как на ладони. Молнии скользили по краю площадки и утопали в облаках.

— А ближе можно? — уточнил Дуглас.

— Попробуйте это, — сказал хранитель, подавая ему театральный бинокль.

— Вы издеваетесь? — спросил Дуглас.

— Вы хотели эффект присутствия. У вас это называется театром…

Соседняя гора опустилась. Словно на сцене дьявольского театра, на середине соседней площадки, лежал мистер Родерик. Разорванная рубашка не могла скрыть глубокие раны на его теле. Кровь сочилась из них и тут же впитывалась лоскутами рубахи. Она промокла от крови. Когда мистер Родерик пытался пошевелиться, на белом камне площадки оставались следы, словно безумный художник рисовал акварелью.

Малкольм подошел к хранителю. Ему казалось, что это страшная иллюзия, и ее нужно прекратить.

— Какую информацию ищет он? Что с ним происходит? Что за жуткий опыт он хочет получить?

Хранитель молчал.

— Останови это! — прокричал Малкольм.

— Я не в праве.

Малкольм подбежал к краю площадки и выхватил бинокль из рук Дугласа. Он стал внимательно наблюдать за происходящей картиной. Человек не шевелился. И тут на его животе рубаха стала медленно расползаться ровно, как будто ее резали чем-то острым. Малкольм знал, что происходит.

Он вспомнил нападение на его дом. В мозгу как будто прорвало плотину. Он вспомнил запахи, ощущения, образы.

Пытаясь успокоить дыхание, он повернулся к Санаре.

— Здесь хаялеты. Они не могут получить напрямую то, что хотят, поэтому заставляют мистера Родерика. Когда он закончит поиск…

Малкольм не договорил. Он поочередно посмотрел на друзей.

— Что будем делать?

— Мы должны им помочь, — сказал Дуглас.

Санара повернулась к Хранителю. В мгновение ока она превратилась в принцессу Риулан Тану.

— Именем верховного совета шести городов. Я повелеваю, собрать знания Аталан в кристалл Урукеш.

— Слушаюсь, — Ответил Хранитель.

— Приказываю уничтожить доступные знания, во всех хранилищах, — продолжала принцесса грозным голосом.

— Слушаюсь, — Ответил Хранитель.

— Немедленно! — рявкнула она.

Хранитель исчез.

— Как голос похож! — Дуглас толкнул в бок Малкольма.

— Согласен, — буркнул тот. — Интересно, что она теперь еще умеет?

— Многое, — ответила Санара.

Она приняла свой обычный облик.

— Вы забываете: мы в мире фантазии и можем быть, кем захотим.

— А чего тогда, этот старикан тебя послушал? Он же здесь всем управляет, — удивился Дуглас.

— Не совсем. Позже расскажу, если будет время.

— Кристалл Урукеш готов! — раздался голос Хранителя. — Приступаю к уничтожению данных.

— Самое время уходить отсюда, — сказала Санара и исчезла.

Ребята еще раз подошли к краю площадки и посмотрели вниз. Вспышки молний вырывали из мрака силуэты двух человек: мальчика и мужчины. Ребята понимали, что если попытаются спасти их, могут погибнуть сами. Они не обладали нужными знаниями и опытом.

— Мы должны им помочь, — бубнил Дуглас.

— Обязательно, — сказал Малкольм. — Надеюсь, опыт «последнего война» нам поможет.

— Да, конечно, — сказал Дуглас и исчез.

Малкольм остался один. Безоблачное голубое небо меняло цвет. Солнце быстро заходило за горизонт. Наступила ночь. Мириады звезд покрыли небосвод. Затем они начали гаснуть одна за другой, пока абсолютная тьма не накрыла иллюзорный мир.

Кокон оюмака раскрылся.

В центре комнаты из груды бесцветных кристаллов росло невысокое дерево с пышной кроной. Ствол его обвивали лианы, которые прятались в кроне. Они шевелились как живые. Санара подошла к нему. Она вытянула перед собой руку ладонью вниз и сжала её в кулак. Из кроны в кулак девочки ударил сноп света. Санара положила что-то в карман куртки. Затем она присела и коснулась лиан. Они раздвинулись в стороны, открыв взору дупло в стволе дерева. Санара засунула туда руку и снова что-то достала, сразу спрятав во внутренний карман куртки.

— Вы готовы? — спросила она. — Куда теперь?

Малкольм осмотрелся. Оюмак Дугласа начал медленно раскрываться.

— Дождемся нашего военного стратега, — предложил Малкольм.

Дуглас спрыгнул на пол.

— Мы им поможем! — уверенно сказал он. — Сейчас нам нужны сурибанши.

— Блестящие летательные аппараты? — уточнила Санара. — Зачем?

— Мне жалко дракона, — сказал Дуглас. — Он хороший, но нас трое.

— Мы сможем разделиться, — догадался Малкольм.

— Посередине этой башни есть посадочная площадка для сурибаншей, может, посмотрим? — спросил Дуглас.

— Ну, вот видишь, не только я чему-то научилась, — улыбнулась Санара. — Идем?

— Да, надо спешить! — сказал Малкольм.

Ребята нашли нужные им круги с рисунками на полу и спустились на этаж, где находился ангар для сурибаншей. Помещение постепенно наполнилось светом, в стенах появились проемы. Затхлый воздух быстро выветрился. В помещении находилось три десятка, похожих на гигантских птиц, летательных аппарата. Малкольм подошел к ближайшей летающей машине, занял место пилота и коснулся приборной панели рукой. Сурибанш висел в воздухе неподвижно.

— Или он не работает или я ему не нравлюсь, — сказал он.

— Или энерго-кристалл разрядился, — добавила Санара.

Она выбрала себе сурибанш. Заняла место пилота и попыталась его завести. Попытка Санары не увенчалась успехом. Дуглас стоял и смотрел на них, улыбаясь.

— Так и быть, учитесь, пока папка жив! — сказал он.

Дуглас с многозначительным видом выбрал себе сурибанш. Он обошел его, внимательно осмотрел, затем присел и что-то достал из-под брюха сурибанша. Он повернулся к друзьям и показал им длинный толстый цилиндр серого цвета.

— Это энерго-кристалл и он разряжен. Хуже того он деформировался со временем. Нам надо найти целые. Они прозрачные. Найдем, сможем зарядить. Нерабочие можно восстановить, но долго ждать, очень долго, — сказал Дуглас.

— Как там говорят, в плохом кино? — спросила с улыбкой Санара. — Кто ты и что сделал с нашим Дугласом?

Ребята засмеялись. Они стали обследовать каждый сурибанш в поисках целых энергетических кристаллов. Нерабочие кристаллы ребята складывали вдоль стены, куда показал Дуглас. Когда обследование закончилось, на полу возле Дугласа лежали два целых энерго-кристалла. Пока решили зарядить их. Дуглас подошел к ближайшей стене, вдоль которой лежали нерабочие кристаллы. Он коснулся ее рукой. В стене появилась ниша.

— Удача! — крикнул он.

Он достал из ниши полностью заряженный энерго-кристалл для сурибанша и поместил в нее два требующих зарядки. Дуглас подошел к сурибаншу, который выбрала Санара, и поместил кристалл в брюхо летательного аппарата.

— Пробуйте, ваше высочество, — с поклоном обратился он к Санаре.

— Так быстро? — удивилась она.

— Нам повезло. Летим каждый на своей птичке. В нише для зарядки лежал целый кристалл.

Дуглас вернулся к стене, около которой лежали нерабочие кристаллы. Он присел и стал по четыре загружать их в появляющиеся ниши. Спустя четверть часа он проверил уровень зарядки целых кристаллов. Удовлетворенный результатом, он достал их и пошел сначала к сурибаншу Малкольма, а затем оживил и свою летающую птицу.

— Отлично! Теперь проведем улучшение скоростных качеств.

Дуглас спрыгнул со сурибанша, лег на пол и подполз под его брюхо. Ребята наблюдали. Дуглас долго лазил внутри сурибанша, на пол летели «лишние» детали.

— Это поможет летать быстрее, — сказал Дуглас, вылезая из-под сурибанша. — А теперь я займусь вашими крошками.

— Он получил опыт война или автомеханика? — спросила Санара.

— Скажем так, а еще он умеет починять сурибанши, — ответил Малкольм.

Малкольм и Санара не стали мешать Дугласу. Они отошли к одному из выходов с посадочной площадки.

— Как, по-твоему, мы сможем их спасти? — спросила Санара.

— Не знаю, — ответил Малкольм. — Мы не знаем, сколько их, и самое главное, какие они.

— О чем ты?

— Сколько раз ты сталкивалась с хаялетами один на один? Ты знаешь, на что они способны?

— Нет.

— А я да. И мне страшно. Если бы не мистер Родерик, меня бы здесь не было, — говорил Малкольм. — Я уверен, что он приказал бы нам возвращаться без них. Одна моя половина всем сердцем хочет ему помочь. Другая хочет, чтобы я спас Оборотный ключ. Я не знаю, что делать.

— Откуда в тебе это?

— Что это?

— Рассудительность старика.

— Я получил опыт старика. И думаю, что это путешествие в библиотеку не пройдет бесследно для нас. Мы все, что-то получили. Но насколько это нам поможет, мы не знаем.

Малкольм замолчал. Он смотрел вдаль на окраины города и на лес, что начинался за ним. Он повернулся к Санаре.

— Что ты достала из того дерева?

— Кристалл Урукеш и портативный книгочей к нему.

— Наверное, у Дугласа работы еще минут на тридцать. Там есть сведения о том, как бороться с хаялетами.

— Должны быть.

— Я хочу попробовать. Если мы попытаемся спасти мистера Родерика и Вэй Су По, то должны быть готовы ко всему. Доставай игрушку.

— Ты уверен?

— Более чем, милая принцесса, — улыбнулся Малкольм. — Я тоже хочу научиться орудовать двумя мечами, как бог войны, и метко стрелять из лука, и… ну много чего хочу.

— Тогда тебе лучше сесть.

Они отошли к ближайшей стене. Малкольм сел и уперся спиной в стену.

— Так лучше?

— Да, — ответила Санара, доставая из внутреннего кармана сверток.

Она развернула прямоугольную салфетку в крючковатых письменах. Расстелила салфетку на полу, положила на нее небольшой прямоугольный предмет. Санара провела над предметом рукой. В центре верхней грани появился узор в круге. Девочка коснулась узора. Предмет ожил. Он увеличился в размерах раза в три. Затем верхняя его грань разделилась на четыре части и они разошлись в стороны.

— Шкатулка? — спросил удивленно Малкольм.

Внутри шкатулки лежало нечто, похожее на корону. Санара достала тускло поблескивающий ободок.

— Одень на голову.

— Да, на браслет не тянет, — сказал Малкольм.

Он водрузил корону на голову, щеголевато сбив ее на бок.

— Так пойдет?

— Хоть сейчас на трон, — усмехнулась Санара.

— Тогда поехали.

Санара поправила корону, достала кристалл Урукеш, и вставила его в центр короны.

— Приготовься. Будет не так мягко, как в коконах.

Она нажала на два выступа по краям короны. Из нее появились извивающиеся жгутики, похожие на длинных тонких змей. Две сразу пристроились за ушами, остальные проникли через воротник под одежду.

— Нормально, холодно только, — сказал Малкольм и поежился.

— Подожди. Это только начало.

Тут лицо Малкольма покраснело. Кулаки сжались. Он весь напрягся.

— Больно-то как, — выдавил он сквозь зубы.

Он обхватил голову руками и завалился набок. Кристалл налился красным светом. Вокруг Малкольма появилось розовое марево. Тело его обмякло. Санара сидела рядом и смотрела на него. Гримаса боли ушла с его лица. Дыхание выровнялось, словно он уснул. Санара знала, Малкольм уже в мире «Знаний и опыта».

Дуглас подошел, потирая руки.

— Ну, как, вы готовы? — спросил он.

Его остановила Санара.

— Что с ним? — спросил Дуглас.

— Он сказал, что тебе нужна будет помощь, — ответила тихо Санара, не вставая и не поворачивая головы. — Он решил получить нужные знания о хаялетах.

— Чего он так светится? Он живой? Как вообще это возможно, он же не в коконе?

Дуглас сыпал вопросами, не позволяя на них отвечать.

— Я использовала портативный книгочей и кристалл Урукеш. Это розовое марево и есть кокон. Он сейчас где-то там, в хранилище знаний аталан.

Дуглас сел рядом. Достал галету и дал Санаре.

— Ты что ее прятал? — спросила она.

Он не ответил. Дуглас прижал Санару к себе.

— Долго он там будет? — спросил он.

— Не знаю. Нам остается только ждать, — ответила она, откусывая кусочек от галеты. Дуглас протянул ей еще две.

— Ну, ты хомяк, — буркнула она.

— Возьми, эти точно последние.

Посадочная площадка располагалась высоко. Холодный ветер, гулял между сурибаншами. Дуглас достал из сумки теплое покрывало и закутал им Санару.

— Ты чего делаешь? — спросила она удивленно.

— Так теплее, — ответил он, сжимая ее хрупкие плечи чуть крепче. — Гораздо теплее.

Так они сидели, поедая галеты, и смотрели на Малкольма. Казалось, он спит и видит сны. Дуглас коснулся пола. Он приказал закрыть проходы на посадочную площадку и нагреть воздух вокруг Малкольма. Минуты тянулись медленно.

Первый раз в жизни, Дуглас никуда не спешил. Глядя на лежащего друга, он вспомнил слова старого учителя: «Мир в тебе. Покой в тебе. Никто не властен над тобой, кроме тебя самого».

Он обнимал ту, кого любил. Волнующее чувство. Сидя рядом с Санарой, ощущая тепло ее плеч, он хотел, чтобы Малкольм грезил, как можно дольше. Дуглас чувствовал, как она дышит. Он ощущал аромат её волос и то, как они щекочут его шею и ухо.

«Как кратки вы, прекрасные мгновенья!» — думал он, вспоминая стихи забытого поэта.

Голова его закружилась. Он быстро вскочил на ноги и отошел в сторону. Санара едва не упала. Оказалось, под теплым покрывалом, она задремала. Она оперлась рукой о пол.

— Что случилось? — повернулась она к нему.

— Ноги затекли, — ответил с серьезным видом Дуглас.

Он начал приседать. Ноги и вправду затекли.

— Казачка спляши, — услышал он хриплый голос Малкольма. — Что вы тут без меня делали?

— Ждали, друг, ждали, — ответил Дуглас.

Он подошел к Малкольму и помог ему подняться. Змейки опутывали его тело. Марево вокруг Малкольма исчезло. Он кое-как сел, оперся на стену и указал Санаре на корону.

— Сними с меня это.

— Что, тяжела шапка Мономаха? — спросила она с печальной улыбкой.

Санара коснулась двух выступов по кроям короны. Змейки ожили. Лицо Малкольма снова превратилось в маску боли. На этот раз все прошло легче. Санара вынула кристалл и положила его во внутренний карман куртки. Затем положила корону в шкатулку, и провела над ней рукой. Шкатулка закрылась. Она уменьшилась в размерах и превратилась в непримечательный предмет. Девочка завернула его в салфетку с письменами и протянула его Малкольму.

— Пусть это хранится у тебя.

— Почему?

— Так надежнее.

— Ну, что в путь? — потирал руки от нетерпения Дуглас.

— Я немного передохну, — ответил Малкольм.

Санара встала, сняла с себя покрывало и накрыла им Малкольма. Потом приказала открыться проходу в ангар.

— Дыши свежим воздухом.

— Ну, ладно. Вы тут отдыхайте. Я пока подгоню сурибанши.

— Я с тобой, — сказала Санара и побежала вслед за Дугласом.

Малкольм смотрел, как его друзья осторожно выстраивают в ряд рабочие сурибанши. Дуглас деловито проверял каждую крылатую машину. Он заставлял сурибанш подниматься к потолку, спускаться, двигаться вперед и назад, качаться из стороны в сторону. Санара смотрела на представление с улыбкой. Удовлетворенный проверкой, Дуглас спрыгнул на пол.

— Пегасы в порядке, можно лететь.

— Анатомически они ближе к соколам, — сказал Малкольм поднимаясь.

Он свернул покрывало и убрал в сумку.

— Вы зануда, мастер замков, — ответил с улыбкой Дуглас. — Готов?

— Да. Я в порядке.

Ребята еще раз оглядели помещение.

— Ничего не забыли? — спросила Санара, устраиваясь на сурибанше.

— Вроде нет, — ответил Малкольм, забираясь на сурибанш.

— За мной, — крикнул Дуглас.

Он стрелой умчался прочь от башни.

— Он дорогу-то знает?

— Надеюсь да. Санара, закрой фонарь, а то, мошек нахватаешь.

— Чего?

Малкольм провел над приборной панелью рукой. Его окутало полупрозрачное силовое поле. Санара повторила за ним, защитный купол накрыл место пилота. Они вывели сурибанши из ангара. Ребята знали, где находится Тойторр. Не сговариваясь, они направили железных птиц в нужную сторону. Они набирали скорость постепенно, обгоняя друг друга. Наконец, Малкольм отстал. Он полетел позади Санары, позволяя вести.

Тойторр лежал впереди, утопая в зелени леса.

Они летели вдоль горного массива. Внизу проносился лес и редкие озера. Несколько раз ребята пролетали над рекой. Вдалеке показался город. Его невероятная башня продолжала подпирать облака.

Поначалу Малкольма удивляло отсутствие дорог. Города ничем не соединялись между собой. Ни дорог, ни даже тропинок. Получив опыт Нагар Тея, он узнал о подземных тоннелях, которые пронизывают континенты. Назначение кругов с картинками на полу каждого сооружения тоже стало понятным. Идеальный мир простирался внизу. Аталане, заняли только ту часть земли и подземных владений, в которой нуждались. Остальное, они оставили матери природе.

На горизонте замелькал солнечный зайчик. Малкольм указал на него Санаре. Они прибавили скорость. Вскоре они поравнялись с сурибаншем, который висел в воздухе. На сиденье пилота лежала сумка Дугласа.

— Это сурибанш Дугласа? — неуверенно спросила Санара. — Судя по сумке. Сумка ведь его?

Малкольм подлетел вплотную к висевшему сурибаншу. Он перебрался на него, проверил сумку. Утвердительно мотнул головой.

Малкольм указал Санаре вниз.

— Что могло произойти? — испуганно спросила она. — За нами никто не следил?

— Снижаюсь, — он приказал сурибаншу медленно снижаться. — Ты останься и следи за горизонтом. Чем лихо не шутит.

Когда сурибанш коснулся листвы, Малкольм остановил спуск. Высмотрев широкий просвет в кронах деревьев, он осторожно продолжил спуск. Пока железная птица медленно спускалась, мальчик сложил руки рупором и начал звать друга.

— Дуглас! Дуглас!

Сурибанш завис над густыми невысокими кустами. Малкольм сдал назад и спрыгнул на землю.

— Дуглас! Дуглас! — прокричал он снова.

Вдруг за спиной Малкольм услышал шум ломающихся веток и хриплый крик.

— Держи его!

Он обернулся и встал в стойку. Ломая кусты, с выпученными глазами на него бежал Дуглас. Он рукой указывал на Малкольма.

— Держи его!

Малкольм напрягся. Он не понимал, что происходит. Дуглас пробежал мимо. Малкольм обернулся и увидел, как его друг в прыжке пытался дотянуться до взлетающего сурибанша. Дуглас не допрыгнул. Он плюхнулся на спину. Малкольм стоял, разинув рот.

— Я не понял, чего это он?

Дуглас лежал на спине и смотрел, как сурибанш, медленно пробивается сквозь крону деревьев и скрывается из виду. Малкольм подошел к нему.

— Стыд-то какой. Хорошо, что Санары нет рядом, — сказал Дуглас.

Он продолжал лежать. Дуглас смотрел на Малкольма.

— Я спустился по малой нужде. Сумку оставил.

Уши и щеки его покрывал пунцовый румянец.

— Уже ширинку расстегнул, а эта зараза взял и взлетел. Представляешь? Я стою со спущенными штанами, а он берет и медленно так взлетает. Я аж обалдел. И стыдно, и обидно. Стою и думаю, что я вам скажу?

— Ну, раз такое дело, я тоже сброшу балласт, — с этими словами, Малкольм пошел за ближайшие кусты.

Дуглас встал и отряхнулся.

— Чего делать-то будем?

— Ничего, — раздалось из-за кустов. — Сейчас Санара спустится и заберет нас.

— А что мы ей скажем?

— Тебе показалось… ты спустился… сурибанш взлетел.

— А ты?

— Я не знал, что он на такое способен без приказа, как и ты. Скромно и правдиво, а главное, без пикантных подробностей.

— Договорились! — Дуглас улыбнулся. — Да, неудачно получилось.

— А мы еще хотим с хаялетами драться, — Малкольм засмеялся. — Нас сурибанш обвел вокруг пальца.

Дуглас подхватил смех друга.

Ребята не успели отсмеяться. Лес наполнил страшный вой. Сверху сквозь листья в землю ударил сноп огня. Множество огненных шаров разного размера влетели в образовавшийся проем. Они взрывались, разбрасывая куски земли. Ломали стволы деревьев. Ребята успели накрыться защитным куполом. Вокруг творилось что-то невообразимое. Куски земли, сломанные ветки, мелкие и крупные щепки, летели в разные стороны. Огонь царил повсюду. Ребята усилили защиту, готовые принять последний, славный бой в их жизни. Они стояли спина к спине, не зная, откуда ждать опасности.

— Ты готов?! — кричал сквозь вой Дуглас.

— Да! А ты?!

— Полные штаны!

— Чего?

— Решимости.

— Надеюсь, Санара успела уйти.

— Я тоже.

Малкольм свел вместе ладони перед собой, между ними проскочила голубая искра. Она превратилась в шаровую молнию. Мальчик развел руки в стороны, разорвав ее на две части. В руках он держал два огненных креста. Дуглас сжимал длинные катары, жидкое пламя капало с них на землю.

Между деревьев опускался сияющий сурибанш. Он завис над землей.

— Выходите, трусы, — Раздался громоподобный голос. — Это будет ваш последний день!

Ребята увидели Санару. Жаркий воздух с земли поднимал ее распущенные волосы. Пугающе прекрасная, она обводила лес гневным взглядом. Огненные кнуты лизали землю и кусты. Она щелкнула одним, разрубив стоящее неподалеку деревце. Щелкнув другим, она оставила в земле глубокую борозду.

— Молодец! Санара, круши их! — прокричал Дуглас.

Он смотрел на нее глазами, полными восхищения.

— Выходите!

Мальчик встал в боевую стойку. Он расставил руки в стороны.

— Да, где вы? Трусы! — кричал Дуглас, расхрабрившись.

Он искал глазами противника.

— Ну, где вы?

Сурибанш Санары начал медленно вращаться. В ответ раздавался лишь треск горящего леса. Санара увидела ребят.

— Где они? — Прогрохотала она на весь лес.

Дуглас пожал плечами. Он смотрел по сторонам. Дождь из огненных шаров прекратился. Шум стих. Он недоуменно смотрел на Санару.

— Кто они? — спросил он. — Рассказывай. Мы никого не видели. С неба что-то громыхнуло. Мы думали, на тебя напали. Надеялись, что ты успела убежать. А ты надавала им! Молодец!

— Кому им? — спросила Санара, продолжая голосом наполнять лес.

Огонь в ее глазах продолжал пылать. Малкольм снял защитный заговор, кресты исчезли из его рук. Он первым понял, что произошло.

— Все хорошо, Санара. Клинки в ножны! Дуглас убери эти штуки.

Он указал на катары.

— Никого здесь нет, кроме нас, — сказал Малкольм. — Мы напугали друг друга. Хорошо, что никто не пострадал.

Он сложил руки перед собой и прошептал заговор. Затем резко опустил их. В стороны пошла волна, гася огонь, разгоняя пепел и пыль. Запах гари наполнял воздух. То тут, тот там поднимались струйки дыма.

Санара смотрела на ребят с неподдельным удивлением. Огонь в ее глазах потух. Кнуты с шипением втянулись в ладони.

— Что произошло? Почему сурибанш взлетел без вас?

— Или он был испорчен сразу или наш гений сломал его, когда убирал ограничитель скорости. Я спустился сюда и пошел искать Дугласа. Сурибанш взял и взлетел.

Малкольм улыбнулся извиняясь.

— Дуглас, ты зачем спускался в лес? — спросила Санара.

— Птичек послушать, — быстро выпалил тот — Ой, что же мы натворили! Особенно ты, Санара! С твоим темпераментом надо что-то делать. Но спасибо за наше спасение.

— Ты иди сюда, — Санара указала на Дугласа.

В ее голосе чувствовались железные нотки или Дугласу показалось.

— Пока поднимаемся, расскажешь, зачем в лес поперся.

Она провела над панелью управления рукой. Сурибанш вытянулся в длину, появилось место для пассажира.

— Конечно, конечно, — он пристроился позади нее.

— Малкольм, дорогой, за тобой я спущусь позже, — наигранно улыбаясь, процедила она сквозь зубы.

Он мотнул головой. Пока его друзья взлетали, Малкольм попытался вызвать дождь. У него это получилось с третьего раза. Прямо в лесу, чуть ниже крон, появились густые грозовые тучи, и пошел дождь.

«О зонтике я забыл», — подумал он, когда сверху обрушился настоящий тропический ливень.

Тучи стали медленно расползаться. Пухлыми облачками они разлетались в стороны, обильно поливая землю, там, где недавно бушевал огонь. Малкольм стряхнул воду с волос, вытер лицо. Он услышал звонкий смех Санары.

«Да! Дуглас умеет рассказывать веселые сказки», — подумал он с улыбкой.

Мальчик вложил два пальца в рот и что есть мочи засвистел. За ним спустился Дуглас.

Глава 19. Бегство из плена

Башни Тойторра возвышались темными громадинами на фоне солнца. Ребята летели низко. Они верили, что это поможет скрыть их приближение. Они надеялись, что шум, который они устроили в лесу, отвлечет их неведомого врага. Быстро виляя по узким улицам, они подлетели к дому Нагар Тея. Маленький домик скрывали высокие башни. Сурибанши удобно устроились во дворе.

Ребята вошли в дом.

— Нам нужен план, — сказал Малкольм.

— Я могу слетать на разведку, — сказал Дуглас.

— Отставить разведку, — буркнула Санара.

— Понял. Отставить разведку.

Дуглас взял под козырек.

— В городах нет никакой системы наблюдения, — заговорила Санара. — Но есть комплекс погодных сенсоров.

— Как это нам поможет? — уточнил Дуглас. — Устроим бурю с молниями и градом. Роскошно!

— Отсюда мы сможем получить термо-электрограмму города.

— Зачем? — не понял Дуглас.

— Проще один раз увидеть, чем сто раз услышать, — сказала Санара.

Она залезла в оюмак. Цветок-кресло закрыл лепестки. Через минуту перед ребятами появилась объемная картина города. Она медленно вращалась, высвечивая строения светло-голубым цветом. На вершине башни пульсировали красные и зеленые точки. Подножье башни и ее окрестности пестрели краснотой, словно неловкий повар рассыпал ягоды клюквы.

— Это нехорошо, — сказала Санара.

Она выбралась из оюмака и подошла к ребятам.

— Что это? — спросил Малкольм.

— Две зеленые точки на вершине башни — это мистер Родерик и Вэй Су По.

— Красные точки — хаялеты, — закончил за нее Дуглас.

— Эта россыпь красных светлячков тоже хаялеты? — уточнил Малкольм.

— Да, — ответила Санара. — Их много.

Она коснулась карты и развернула ее.

— Здесь мы.

Она указала на три зеленые точки в отдалении от башни.

— Такое ощущение, что нас заманивают, — буркнул Дуглас.

— Ты о чем? — не поняла Санара.

— Коридор. Смотрите.

Он провел пальцем по карте. Широкая полоса, свободная от красных светлячков, пролегла через город от башни к его окраине.

— И вправду, странно, — сказал Малкольм.

— Это ненормально, — сказал Дуглас. — Они о нас знают и ждут.

— Санара, ты можешь показать, что находится под городом? — спросил Малкольм.

— Да.

Санара снова забралась в оюмак.

Картинка начала меняться. Снизу, у города, появилось похожее на корни продолжение. Множество переплетений толстых и тонких канатиков со странными наростами.

— Город под землей гораздо больше, чем над ней, — проговорил Дуглас.

Он медленно садился, изучая расширяющуюся схему подземных ходов.

— Похоже, о существовании подземной части города они не знают, — сказала Санара.

Она тихо подошла сзади, пока ребята изучали значительно разросшуюся картину.

— Да, — согласился Малкольм.

— У меня есть план, — воодушевленно сказал Дуглас.

— Санара, ты сможешь управлять погодой? — спросил Дуглас.

— Да, — ответила Санара. — Это на окраине города.

Она указала на карту. Небольшое здание на окраине города заморгало сиреневым цветом.

— Отлично, — сказал Дуглас. — Ты, Малкольм, пойдешь в башню снизу. Я как самый опытный из нас пойду в открытые ворота. Ты, Санара, прикроешь наш отход какой-нибудь мощной бурей. Если дело выгорит, завтракать будем уже дома.

— Как я узнаю, когда начинать бурлить? — спросила Санара.

— О, дорогая, ты узнаешь! — многозначительно сказал Дуглас.

Санара пожала плечами. Она пошла к выходу из дома.

— Где встречаемся? — бросила она через плечо.

— Я приду за тобой! — сказал Дуглас.

— А если нет? — спросила она.

— У «Колодца странствий», — сказал Малкольм. — Оборотный ключ у тебя. Ты приведешь помощь.

Он указал на меч за ее спиной.

— Мы вместе пришли, — сказала она. — Вместе уйдем.

— Не все планы осуществляются, — сказал Малкольм. — То, что мы пытаемся спасти мистера Родерика и Вэй Су По без посторонней помощи, глупо. Но мы это сделаем.

Санара покачала головой в знак согласия. Она собрала волосы в тугой пучок. Дуглас дал ей бандану. Она улыбнулась и крепко повязала ее. Девочка поправила меч за спиной.

— Я буду ждать до последнего, — сказала она.

Ребята стояли во дворе, когда Санара улетела.

— Если честно, то это странный план, — сказал Малкольм, провожая взглядом сурибанш Санары.

— Ты о чем? — спросил Дуглас, воодушевленный предстоящим приключением.

— Например, — заговорил Малкольм. — Как ты поймешь, что я начал действовать?

— Положись на меня.

Дуглас постучал себя по голове. Он подошел к сурибаншу и посмотрел на друга.

— Ты главное начни, — сказал он. — А я уже свалюсь им как снег на голову.

— Ну что же, договорились, — сказал Малкольм.

Малкольм улетел к ближайшему входу в подземные тоннели.

«Да. План идеален, — думал Дуглас, — нужно только незаметно добраться до вершины башни».

* * *

Дугласу удалось добраться до купола башни. Его не заметили.

Сурибанш висел, покачиваясь. Дуглас наблюдал через прозрачную стену за тем, что происходило, внутри купола. Вэй Су По лежал на полу возле открытого оюмака. Дуглас не заметил Мистера Родерика. Один оюмак свернулся в кокон.

«Мистер Родерик в библиотеке знаний», — догадался Дуглас.

Несколько оюмаков стояли покореженными. Над Вэй Су По склонилась тварь, похожая на помесь гигантского богомола со скорпионом. Еще два существа стояли возле закрытого оюмака. Один походил на минотавра, другой на бесформенную массу с четырьмя руками, две из которых, словно трубы, свисали вдоль тела. В руках быкоголовый держал короткие двузубые вилы. Дуглас ждал появления друга.

Малкольм уже давно проник в башню. Он осторожно поднимался по ступеням, которыми не пользовались давно. При каждом шаге пыль поднималась маленьким облаком. Мальчик старался не шуметь. Он волновался. Ему казалось, что удары сердца отдаются эхом в коридоре и предупреждают о его приближении. Малкольм остановился и принялся глубоко и медленно дышать, пытаясь успокоиться.

— Я озеро. Глубокое горное озеро. Толща льда скрывает меня. Я спокоен, — шептал он еле слышно.

В «Хранилище знаний» можно попасть по-разному. Малкольм не хотел использовать транспортные диски центрального зала. Он не мог знать, где появится и кто окажется рядом. Его появление стало бы неожиданностью для врага, но могло сыграть злую шутку с ним. Он перенесся из подвала в помещение под «Хранилищем знаний» и пошел пешком.

До Малкольма донеслись грубые трескучие голоса. Он присел и стал медленно ползти по ступенькам. Комнату заливал яркий свет. От хаялетов его отделяли искореженные оюмаки. Они отлично его скрывали. Мальчик ползком добрался до них и затих.

До него долетели щелчки и бульканье. Малкольм услышал шелест раскрывающегося оюмака и осторожно выглянул. Существо, похожее на жука, цокая лапами, подошло к креслу. Мистер Родерик приподнялся на локте. Он попытался встать, но упал.

— Нашел? — прострекотал жук.

— Нет, — ответил мужчина.

Мистер Родерик сплюнул на пол. Красная слюна растеклась по узорчатому полу. Жук резко дернул лапками.

— Врешь! — прохрустел он. — Сам посмотрю.

Две лапки прижались к вискам мистера Родерика. Мужчина застонал, скрежеща зубами. Малкольма наполняло желание прыгнуть вперед и начать метать молнии направо и налево. Он посмотрел на потолок и не увидел Дугласа.

«Где ты? — думал Малкольм. — Великий стратег!»

Дуглас заметил, как Малкольм ищет его взглядом, и помахал рукой. Малкольм смотрел на него невидящим взглядом. Дуглас вспомнил, что сделал стену прозрачной в одну сторону и его не видно.

— Вот я болван, — буркнул он и ударил себя по лбу.

Дуглас коснулся гладкого купола.

Он не понял, что произошло. Вместо того, чтобы стена стала прозрачной, она исчезла. Сурибанш качнулся и Дуглас провалился в образовавшуюся дыру. Жук, истязавший мистера Родерика, занес клешню. Шум сверху привлек его внимание. Он повернул голову.

— Джиронимо!? — прокричал Дуглас.

Он с криком свалился на жукоподобного хаялета. В шее жука что-то хрустнуло. Его ноги разъехались в стороны. Клешни неестественно выгнулись. Две зеленые молнии слетели с них. Они лизнули стены и вырвались в дыру в потолке. Одна из молний чиркнула сурибанш. Крылатый аппарат заискрил и с визгом полетел прочь от башни. Он взорвался, как новогодняя ракета, разбрызгав в стороны мириады разноцветных искр.

«Снег на голову!» — успел подумать Малкольм.

Он выскочил из-за укрытия и увидел вещи мистера Родерика. Ударом ноги он подтолкнул меч к учителю. Меч выскользнул из ножен.

После того, как с клешней жука сорвались молнии, в комнате наступила секундная тишина. В тишине отчетливо слышался скрежет металла по камню. Мистер Родерик потянулся к мечу. Клинок лег в руку хозяина и засветился.

Черная туша направила трубы-пушки на Дугласа. Мальчик соскользнул с жука на пол. Раздался выстрел. Голова насекомого разлетелась во всполохе огня. Из обрубка шеи на пол стала вытекать бурая вонючая жижа. Быкоголовый поднял голову к дыре в потолке и издал призывный рев. Мистер Родерик попытался встать. Черная туша повернулась в его сторону и выстрелила. Мистер Родерик поскользнулся. Оюмак за его спиной превратился в сгнивший цветок. Черная туша забурлила от злобы.

Дуглас пустил две шаровые молнии в грудь быкоголовому. Они врезались в него, опалив волосы на груди и оставив круглые ожоги.

— Загораем топлесссс? — спросил ехидно Дуглас.

Минотавр зарычал и поднял двузубец.

— Дуг, беги, — крикнул мистер Родерик.

Дуглас прыгнул за искореженный оюмак. В том месте, где он сидел, в полу появилась воронка. Малкольм подбежал к Вэй Су По, который лежал без сознания. На его висках виднелись жуткие раны.

Мистер Родерик, скользя, побежал к черной туше. В недрах жутких труб зарождался огонь. Они смотрели в грудь мистера Родерика. Он резко сел на колени и завалился назад. Гладкий пол и скользкая жижа сделали свое дело. Мистер Родерик подкатился к черной туше и взмахнул мечом.

В это время в комнате появились еще три существа. Они походили на больших кошек с роскошными гривами. Редкие длинные иглы торчали из их меховых воротников.

Одна отрубленная труба упала на пол. Она выстрелила. Раздался вскрик, запахло паленой шерстью. Один из хаялетов упал на пол и не поднялся. Черная туша визжала, придерживая двумя маленькими ручками вторую трубу, которая беспомощно висела.

— У нас гости! — крикнул мистер Родерик. — Уходим.

Его крик сорвался в кашель.

Мистер Родерик поднял на руки Вэй Су По и отступил к стене. Малкольм видел, как быкоголовый направил в их сторону двузубые вилы. Мистер Родерик закрылся мечом. Смертоносный луч с двузубца отскочил от мерцающего клинка и ударил в пол. Он прорезал, узорчатый пол комнаты и направился в сторону Малкольма. Мальчик шагнул назад и упал. Луч опалил одежду.

— Этого взять живым! — прорычало львиноголовое существо.

Минотавр яростно взвыл.

Малкольм одним рывком перевернулся на живот, вскочил и исчез. Он появился возле минотавра и с силой ударил топориком по древку двузубых вил. Быкоголовый отбросил его. Малкольм отлетел за покореженный оюмак.

— Дуг, беги в коридор, — сказал Малкольм, поднимаясь. — Я их отвлеку.

Он бросил Дугласу меч в камышовых ножнах и исчез. Черная туша продолжала визжать. Самый здоровый из львиноголовых хаялетов ударил ее по макушке когтистой лапой. Визг прекратился. Туша осела на пол и стала медленно растекаться по полу, как сдувающийся шар.

Мистер Родерик нес на руках Вэй Су По, закрываясь мечом. Один из львиноголовых бросился на них. Дуглас оказался рядом. Он рывком достал меч и бросил ножны. Лезвие со звоном дрожало в его руке.

Малкольм снова появился возле быкоголового и замахнулся топориком. Его удара ждали. Топорик со звоном отлетел от двузубца. Малкольм снова исчез. Быкоголовый быстро поворачивался из стороны в сторону в поисках Малкольма.

Мистер Родерик отступал за груду покореженных оюмаков. Дуглас спрятался за него. Лестница за их спинами уходила вниз. Львиноголовый прыгнул на стену, преодолевая препятствие. Его когти врезались в стену, оставив глубокие следы. Вторым прыжком он настиг Дугласа. Мальчик взмахнул мечом. Лезвие изогнулось подобно стальной змее. Дуглас взвизгнул. На его щеке появилась кровь. Он махнул мечом в сторону львиноголового. Тварь мяукнула и отступила. На полу остались лежать отрубленные длинные усы.

— Дуглас, не маши им так, — крикнул мистер Родерик. — И себя и нас покалечишь.

Львиноголовый со злобой смотрел на них. Позади него появился Малкольм. Он взмахнул топориком. Минотавр увидел его и выстрелил из двузубца. Мальчик бросил на пол обуглившееся топорище и побежал к друзьям. Львиноголовый распушил гриву. По ней побежали искры. Электрические разряды проскальзывали между длинных игл. Зверь оскалил пасть и мотнул головой в сторону Малкольма. Мальчик прыгнул на пол и заскользил к лестнице. Иглы пролетели над ним. Они врезались в пол, стены и взрывались, оставляя после себя черные, дымящиеся углубления. Чернота медленно расползалась по стенам и полу.

Малкольм выхватил у Дугласа меч.

— Уходи в нижний ангар. Найди работающие сурибанши, — сказал он и исчез.

Дуглас побежал вниз по лестнице.

Малкольм появился за спиной минотавра. Он замахнулся мечом. Быкоголовый даже не повернулся. Он резко ткнул тупым концом древка Малкольма в живот. Мальчик хрюкнул, выронил меч и упал на одно колено.

Минотавр направил на него двузубец.

В это время львиноголовый еще раз мотнул головой, выпуская сноп жутких стрел. Мистер Родерик отступил на лестницу. Он выставил вперед меч. От противника его отделила туманная пелена. Иглы вязли в ней, не достигая цели. Одна игла отскочила от искореженного оюмака и воткнулась в рог минотавра. Рог тут же почернел и отвалился. Быкоголовый обиженно замычал и обернулся. Через пролом в потолке в зал стали прыгать жуки. Они клацали клешнями.

«Теперь точно пора бежать!» — подумал Малкольм и исчез.

Пол вздулся и разлетелся на мелкие кусочки в том месте, где стоял мальчик.

Малкольм появился у самой лестницы и оглянулся. Хаялеты бежали в его сторону. Малкольм схватил несколько игл, которые так и висели в воздухе. Он побежал вниз по лестнице, прыгая через три ступеньки. Он влетел в коридор, ведущий в комнату с транспортными дисками так быстро, что не удержался на ногах и врезался в стену. Он прокатился по полу ярда три, вскочил на ноги и побежал дальше. В коридоре его ждал мистер Родерик. За спиной Малкольма слышался топот копыт и скрежет когтей.

— Ледяная стена! — быстро предложил Малкольм.

Мистер Родерик ударил мечом об пол. Коридор затянул белый густой туман. Малкольм выставил руки вперед. На пол стали падать редкие капли воды. Он взмахнул руками. По коридору пронесся ветер и вся вода, висевшая в воздухе, превратилась в сосульки. Они торчали в стороны из стен, пола, потолка. Длинные, острые, опасные, словно зубы пираньи.

— Стена льда? — буркнул мистер Родерик. — Это противотанковые ежи какие-то.

— Ну, что получилось, то получилось, — ответил Малкольм.

Они побежали прочь. За спиной раздавались звуки падения, хруст льда и злобный вой. Малкольм улыбнулся.

Они вбежали в комнату с транспортными дисками.

— Куда теперь? — спросил мистер Родерик.

Он хрипел как загнанный конь. Малкольм понял, что мистер Родерик смертельно устал и силы вот-вот его оставят.

— В нижний ангар, — сказал Малкольм. — Там Дуглас.

Мистер Родерик и Вэй Су По исчезли.

Руку, в которой он сжимал иглы, жгло, словно огнем. Мальчик метнул иглу в диск, на котором только что стояли его друзья. Диск почернел, раздулся и лопнул. Черный пепел осыпался на пол. Малкольм испортил остальные транспортные диски, оставив последний, для себя. Он встал на него и подкинул иглу вверх.

Малкольм исчез.

В комнату ворвался жук. Он видел, как игла воткнулась в транспортный диск и превратила его в пепел. Жук злобно застрекотал. Он воткнул обе клешни в пол. Пол задрожал, вздыбился и со скрежетом разлетелся в стороны. Осколки и пыль стали падать в образовавшийся черный провал.

* * *

Малкольм появился в огромном нижнем ангаре. Вдоль дальних стен стояли исполинские аппараты. Далее шел ряд аппаратов поменьше, в последнем ряду стояли небольшие сурибанши. В одном из углов ангара, почти касаясь пола, в воздухе висел странный корабль черного цвета. Он чем-то напоминал касатку.

Дуглас лежал под одним из сурибаншей средних размеров. Он доставал из недр аппарата «лишние» детали и бросал их на пол. Мистер Родерик стоял рядом. Он упирался обеими рукам в крылатую машину. Вэй Су По лежал на длинном сиденье. Он так и не пришел в сознание.

— Что вы планировали делать дальше? — спросил мистер Родерик.

— Это его план, — ответил Малкольм и указал на Дугласа.

Его голова показалась из-под сурибанша. Он виновато улыбнулся.

— Если честно, я не думал, что мы сможем добраться живьем до этой части плана, — ответил Дуглас и пожал плечами. — Теперь вы командуете.

— Я плохо соображаю, господа, — сказал мистер Родерик. — Вы ведете этот танец до конца.

Он снова закашлялся и сплюнул на пол кровавую слюну. Мутными глазами он посмотрел на Малкольма. Затем он наклонился и уперся лбом в сурибанш.

Малкольм толкнул ботинок Дугласа.

— Чего? — спросил Дуглас.

Его голова снова показалась из-под сурибанша.

— Коррективы в планах, — сказал Малкольм.

Дуглас бросил последнюю деталь на пол, чем-то щелкнул и встал. Он вытер руки о рубашку чистые руки. Малкольм с удивлением посмотрел на него.

— Ну, так делают крутые автомеханики, — пожал плечами Дуглас.

Малкольм указал другу в угол ангара.

— Что это? — спросил он.

— О, это раритет, — заговорил Дуглас. — Это боевой сурибанш. Я даже не уверен, работает ли он.

— Проверь, — быстро сказал Малкольм.

Дуглас убежал в сторону черного летательного аппарата, похожего на касатку. Мистер Родерик поднял голову и посмотрел на Малкольма. Он улыбнулся.

— Вы еще здесь? — спросил он, запинаясь.

— Где мы должны быть? — удивился Малкольм.

— Мне показалось, что я приказал вам уходить, — тихо пробурчал он.

— Мы нашли Оборотный ключ, мистер Родерик, мы уйдем все, — сказал Малкольм.

— Уходите, — уже мямлил мистер Родерик. — Приведите подмогу.

Он осел на колени. Мистер Родерик цеплялся за покатые бока сурибанша слабеющими руками. Голова его легла на грудь. Малкольм постарался его поддержать. Мужчина показался ему невероятно тяжелым.

— Мэл! — раздался крик Дугласа. — Он работает!

— Подгони его сюда, — крикнул Малкольм.

Малкольм видел, как черный аппарат поднялся над полом, и медленно раздвигая другие сурибанши, двинулся к центральному проходу. Что-то зашуршало и глухо ударило об пол. Малкольм вздрогнул. Мистер Родерик лежал на полу.

Дуглас медленно подвел сурибанш к друзьям. Он выпрыгнул из нижнего люка и подошел к Малкольму.

— Мистер Родерик без сознания, Вэй Су По тоже, — заговорил Малкольм. — Попытаемся загрузить их в этот драндулет при помощи магии, выдадим себя.

— Этого не потребуется, — сказал Дуглас.

Он стал расталкивать соседние сурибанши. Они, как игрушечные кораблики в тазу с водой, стали разъезжаться в стороны, ударяясь и звеня боками. Дуглас аккуратно отодвинул сурибанш, на котором лежал Вэй Су По.

— «Орка» нам поможет, — сказал Дуглас.

— Кто? — не понял Малкольм. — Какие орки?

— Не орки, а «Орка», — сказал Дуглас. — Кит-убийца.

Он гордо указал на черный сурибанш.

— Понятно, — сказал Малкольм. — Действуй.

Дуглас забрался внутрь «Орки». Аппарат поднялся еще выше и завис над мистером Родериком. С хлюпающим звуком его тело исчезло в недрах «Орки». То же самое произошло с Вэй Су По. Голова Дугласа высунулась из брюха сурибанша.

— Что дальше по плану? — спросил он.

— Ты летишь к «Колодцу странствий» и ждешь нас с Санарой, — сказал Малкольм. — Как ты и сказал: завтракать будем дома.

— Понял, командир! — гаркнул Дуглас.

Он отдал честь и скрылся в недрах черной касатки. Аппарат со свистом покинул ангар, растворяясь во мраке тоннелей.

Малкольм с разбега ловко впрыгнул на железную птицу и вывел ее прочь из ангара. Когда его сурибанш вылетел из тоннеля в город, Малкольм посмотрел на центральную башню города. Санара сделала, что обещала: в центре города бушевал ураган. Вершина башни скрылась в объятиях сотен молний.

Мальчик уверенно полетел к станции мониторинга погоды. Он знал, если Санары там нет, она уже летит к «Колодцу странствий». Малкольм вел сурибанш зигзагами, он бросал его из стороны в сторону, облетая высокие здания. Он уже видел здание погодной станции.

Вдруг стена здания впереди взорвалась. Малкольм оглянулся. Его преследовало несколько сурибаншей. Он сощурился и направил крылатую машину в облако пыли, пытаясь скрыться от преследователей. Он заложил крутой вираж и полетел вверх вдоль здания, выжимая из сурибанша максимальную скорость. На вершине строения, он остановился, чтобы осмотреться.

Преследователи потеряли его. Они летели к окраине города, не сбавляя скорости. Подождав, когда они скроются из виду, Малкольм развернул сурибанш и пулей понесся к погодной станции.

Невысокая башня больше походила на водокачку. Малкольм стал опускаться на крышу. Крыша здания медленно разошлась в стороны, пропуская гостя. Мальчик очутился внутри пустого помещения.

Он спрыгнул с железной птицы и осмотрелся. Вниз вела лестница. Он стал осторожно спускаться вниз. Комната мониторинга погоды больше походила на центр управления полетами. Большая карта в пол стены. На полу трехмерная модель города. Из пола торчали похожие на подсолнухи системы управления громадиной погодного генератора.

— Санара! — крикнул Малкольм.

Эхо несколько раз повторило имя девочки. Малкольм подошел к трехмерной карте города. Красные огоньки разлетелись по городу, словно злобная саранча. Они рыскали по городу.

«Когда они научились летать на сурибаншах?» — подумал Малкольм.

Потом он вспомнил страшные раны на висках Вэй Су По.

«Если они умеют читать мысли, это нехорошо», — подумал он.

Мальчик подошел к пульту управления и восстановил нормальную погоду в городе. Он еще раз взглянул на трехмерную модель. Единственная зеленая точка, пульсировала на схеме города. Она показывала его место нахождения. Он посмотрел на большую карту в задумчивости. Лететь в лес ему не хотелось. Малкольм стал изучать карту тоннелей, которые пронизывали весь континент и соединяли города.

«Лететь тоннелями быстрее и безопаснее, — думал он, — надо только до них добраться».

Мальчик хотел лететь в Эргхолан. От него до «Колодца странствий» рукой подать. Он в последний раз посмотрел на схему города. Момент удачный — ни одного хаялета до ближайшего порта. Малкольм вернулся в верхнюю комнату. Он забрался на сурибанш и посмотрел на крышу, которая стала расползаться в стороны. Сурибанш вылетел из башни и тут же опустился к самой земле.

Малкольм повел аппарат как можно ниже к земле. Он прятался в тени строений и надеялся, что его не заметят. Он уже подлетал к ближайшему входу в подземные транспортные тоннели. До входа в туннель оставалось немного, когда его накрыла тень. Малкольм не стал оборачиваться. Он резко свернул в сторону, пытаясь скрыться за ближайшими башнями. Он вжался в кресло сурибанша, выжимая максимальную скорость. Впереди его ждала одна из центральных улиц города.

«План «А» провалился, — подумал он, — приступаем к плану «Б».

Малкольм свернул на центральную улицу и устремил сурибанш в сторону леса. Стены зданий и мостовая впереди взрывались, осыпая его грудой мелких обломков и пыли. Из чего стрелял враг, мальчик не видел. Его сурибанш вилял как заяц, путающий следы. Ни огненных лучей или шаров мальчик не видел. Казалось, что улицы и здания города пытаются его остановить, забрасывая камнями и грязью.

Малкольм оглянулся. Шестеро преследователей летели за ним по пятам. Ему не нравилась игра «Улети от смерти». Он решил набрать высоту, чтобы не попасть под крупные осколки. Взрывы следовали один за другим. Малкольм едва успевал уворачиваться. Сквозь пыль очередного взрыва он увидел приближающийся лес.

— Пора пускать в дело отвлекающий маневр, — буркнул Малкольм.

Он забубнил заговор «Огненной стены». Мальчик не почувствовал характерного жжения на кончиках пальцев.

«Ну и ладно!» — успел подумать Малкольм.

Он развел руки в стороны и повернул их ладонями в сторону преследователей. Ударной волной его прижало к сиденью и наклонило к панели управления. Он с трудом выровнял сурибанш, который развернуло. Он уже собирался прикрыть глаза от яркой вспышки, вместо этого широко их раскрыл от удивления.

— Арбузы? — прошептал он.

Сплошная стена из отборных, крупных арбузов с ярко-зелеными полосками двигалась в сторону преследователей. Арбузы со смачным чпоканьем разлетались при ударе о стены башен, создавая эффектную кашу сладкого сока и мякоти. Огненно красная мякоть разлеталась в стороны, создавая плотную стену. Сладкие полосатые ядра выбивали преследователей из сурибаншей, как кегли. Уцелел только один. Он направил сурибанш прямо на Малкольма. В кресле пилота сидел минотавр с огромными рогами. Шкура и голова твари отливали матовой чернотой. Между рогами быкоголового проскочила искра. В сторону мальчика полетел огненный диск, он раскручивался, разбрасывая искры и пронзительно свистя. Малкольму показалось, что в его сторону летит невероятных размеров огненное полотно циркулярной пилы.

Он отвел сурибанш в сторону. Диск изменил направление и наклонился. Мальчик направил сурибанш к башням неподалеку. Накренив стальную птицу, он влетел в узкий проход между башнями. Когда он пролетал через середину этого архитектурного гротеска, послышался жуткий скрежет. Малкольм вылетел из нагромождения башен. Гигантская пила визжала за спиной, круша многовековые монолиты.

Увидев здоровяка с рогами, мальчик щелкнул пальцами, отправив в сторону врага рой огненных ос. Пока тот отбивался, Малкольм прочел заговор «Сломанная ветка». Он не знал, сработает он или нет. Эффект превзошел ожидания. Рога чудовища с жутким хрустом отвалились и полетели на землю. Минотавр замычал от удивления и злобы. Без того красные глаза загорелись адским пламенем.

Малкольм слышал, как прекратился жуткий визг в башнях. Он улыбнулся, сделал под козырек и, не раздумывая, направил сурибанш вверх, виляя между домами.

— И снова возвращаемся к плану «А», господа, — пробубнил мальчик с улыбкой.

Малкольм резко набрал скорость, развернулся и спикировал в воронку порта. Гигантская диафрагма порта стала раскрываться. Сурибанш провалился в темноту тоннелей. Безрогий монстр даже не пытался его преследовать. Малкольм знал, что это ненадолго.

«Они слижут с себя арбуз, вынут из ушей арбузные корки и бросятся в погоню», — думал он.

Падение в вертикальную шахту тоннеля длилось меньше секунды. Малкольм стремительно влетел в огромный тамбур, из которого в разные стороны расходились маленькие, большие и два невероятно гигантских тоннеля-коридора. Не теряя ни секунды, он направил сурибанш в один из гигантских тоннелей, улетая прочь от Тойторра. Где-то там, наверху, уже слышалось завывание пикирующих в тоннель сурибаншей.

Впереди Малкольма ждал Эргхолан.

Малкольм вел сурибанш, набирая скорость. Транспортный тоннель впечатлял размерами. Древнее строение освещалось слабо. Приходилось использовать «Ночной глаз» сурибанша. Следы того, что тоннелем давно не пользовались и не ремонтировали, виднелись повсюду: то тут, то там из стен торчали куски арматуры, насыпи земли и куски упавших потолочных перекрытий под ними. В некоторых местах корни деревьев пробили тоннель. Они свисали причудливыми змеями, преграждая путь.

Вскоре картина стала меняться. Похоже, что со временем аталане стали перестраивать тоннели и применять новые материалы. Ближе к Эргхолану тоннель разительно изменился. Стены тоннеля стали гладкими. Следы разрушений исчезли. Через равные промежутки, мелькали световые кольца. Четыре прерывистых полосы как на автострадах тянулись вдоль коридора. Они светились в полумраке и сходились в точку где-то вдалеке. На стенах появились надписи, указывающие направление. Чаще стали мелькать боковые тоннели, ведущие в другие города.

Малкольм знал, Эргхолан уже близко. Он надеялся, что его друзья добрались в уговоренное место без особых приключений. В глубинах тоннеля слышался гул. Преследователи летели следом. Мальчик гнал железную птицу на предельной скорости.

Тоннель закончился. Сурибанш влетел в сравнительно небольшой тамбур. Мальчик остановился, чтобы осмотреться. Из тамбура вело несколько тоннелей, но только один из них имел по кругу надпись на нескольких языках.

— Атриум, — прочитал Малкольм.

Сурибанш устремился вперед. Атриум располагался под центральной частью города. Сооружение потрясало размерами. Башни города не только касались облаков, но и уходили глубоко под землю. Малкольм полетел в сторону подземного ангара центральной башни. Стена стала медленно раскрываться. Ангар тонул в ярком свете. Мальчик влетел в него. Как и в Тойторре, его встретили ряды сурибаншей разного размера. Носы одноместных железных птиц касались посадочной дорожки. Вдоль нее шли транспортные диски.

Малкольму в голову пришла мысль.

Он разогнал сурибанш и направил его в гущу стоящих машин. За мгновение до удара он спрыгнул и закрылся защитным заговором. Грянул взрыв. Черные клубы дыма длинными хоботами смерчей стали подниматься к потолку. Малкольм смотрел на искореженный сурибанш.

— Прости, друг, — прошептал он. — Но так надо.

Малкольм достал нож и резким движением порезал руку. Кровь стала капать на пол, разлетаясь причудливыми кляксами. Он специально наступил на лужицу крови. Он пошел в сторону транспортных дисков, оставляя как можно больше следов. Его рана быстро заживала. Ему пришлось порезаться несколько раз, чтобы картина аварии выглядела более натуральной. Он надеялся, что преследователи будут искать его в городе. И будут делать это долго.

Малкольм осмотрелся, удовлетворенно хмыкнул и перенесся на вершину библиотеки. Здание уже восстановило причиненные ему повреждения. Искореженные оюмаки исчезли. Купол полностью зарос и выглядел неповрежденным. Чистый пол блестел глянцем.

«Живая архитектура впечатляет, — подумал Малкольм. — Нам есть чему поучиться».

Он приказал куполу раскрыться. Малкольм громко и переливисто засвистел. Прошла минута, другая. Он подошел к краю купола и посмотрел вниз на город. Неизменно великолепный пейзаж радовал глаз контрастом белого и зеленого. Малкольм посмотрел в небо и снова засвистел. Он не услышал знакомого рыка и хлопанья крыльев.

«По-моему, я переоценил гениальность задумки», — подумал он.

Он снова опустил взор на город. Из воронки ближайшего порта, словно шершни, стали появляться сурибанши. Один, второй, третий. Мальчик насчитал тринадцать.

— Идея взорвать рабочий сурибанш точно не блещет гениальностью, — буркнул он, прячась за стеной.

Малкольм лихорадочно думал, что ему делать. Он отошел вглубь комнаты. Его утешала мысль, что друзья скорее всего уже дома. Он сел на пол и облокотился на стену. Малкольм слушал отдаленные завывания сурибаншей которые летали туда-сюда по городу. Хаялеты не щадили своих стальных птиц. Малкольм не стал закрывать купол, чтобы не привлекать внимания. Он наблюдал, как тени медленно ползут по полу и стенам.

Тень сурибанша мелькнула в проеме открытого купола. Затем еще одного. Враг сжимал кольцо поиска. План побега, мутной воронкой крутился в мозгу и не хотел рождаться. Малкольм встал. Он собирался спуститься по лестнице на уровень ниже. Очертания теней резко изменились. В проеме крыши висел сурибанш.

Малкольм не успел уйти.

В зал по-кошачьи легко впрыгнуло львиноголовое существо. Зверюга зашипела, роняя капли слюны на пол. Без раздумий тварь бросилась на Малкольма. Причин таиться не осталось. Малкольм нащупал в кармане складной нож.

«Слишком маленький меч!» — мелькнула мысль.

Малкольм выставил вперед руки. Наручи обнажились. У дракончиков ярко светились глаза. Они злобно разевали пасти, глядя на львиноголового, который, как паровоз без тормозов, несся на Малкольма.

Мальчик щелкнул пальцами и закрутился по комнате волчком.

— Кнут, — сорвалось с его губ.

Длинный огненный кнут выполз из его руки. Он стал лизать пол, разбрасывая огненные лоскуты. Львиноголовый попытался остановиться. Он выпустил когти. Они вонзились в пол.

Поздно.

Малкольм начал и закончил смертельное па, на одном вздохе. Он вскинул руку и резко дернул змееподобное оружие. Раздался хлесткий удар. Малкольм крутанул рукой и потянул всем телом кнут на себя. С едва слышным шипением кнут освободился. Вниз по лестнице покатилась голова с прекрасным меховым воротником, украшенным длинными иглами. Туша твари по инерции пролетела на лестницу. В воздухе повис резкий запах жженой шерсти и мяса.

— Теперь у меня есть сурибанш, — буркнул Малкольм.

Он побежал в сторону висевшего в проеме сурибанша. Малкольм знал, что применив магию, он привлек к башне хаялетов. Но что он мог сделать в этой ситуации?

Малкольм высоко подпрыгнул и, пролетев над консолью управления, уселся на сурибанш задом наперед. Сурибанш вращаясь, отлетел от крыши библиотеки. Малкольм развернулся к панели управления. Он уже собирался дать деру, когда заметил, что перед ним завис сурибанш, на котором восседал хаялет. Малкольм оглянулся, еще три железных птицы зависли позади.

— Куда-то спешим? — раздался резкий неприятный стрекот.

Крупный жукообразный хаялет выставил вперед клешню. Таких здоровых жуков Малкольм раньше видел. Хитиновый панцирь и мелкие волоски, покрывающие его, чернели, словно смоль. Фасетчатые глаза, похожие на колбу с темно-фиолетовыми чернилами, ничего не выражали.

Малкольма передернуло.

Страх и холод медленно растекались по жилам. Он сглотнул. Рот пересох. Малкольм завел руки за голову, шепча заговор. Два сурибанша сзади стали медленно приближаться. Малкольм почувствовал, как наручи на руках зашевелились. Когти драконов впились в руки. Он отсел на самый край сурибанша и громко засвистел.

«Надеюсь, на этот раз меня услышат», — подумал Малкольм.

Он раскинул руки и соскользнул с сурибанша вниз. Маленькие огнеглазые дракончики оторвались от его рук и полетели навстречу преследователям. Малкольм летел к земле и свистел. Он заметил, как его наручи устроили свалку.

Малкольм услышал хлопанье крыльев. Его большой друг наконец-то вернулся. Мальчик видел, как дракон, облетая башню, по дуге заходит под него. Малкольм расставил в стороны руки, зажимая полы куртки. Это несильно замедлило падение. Они летели к земле. Расстояние между ними быстро сокращалось. Малкольм выставил вперед руки. Касание бугристой спины рептилии отразилось болью во всем теле.

Дракон набирал высоту. Стены домов, вдоль которых они взлетали, рвались на куски. Крылатый змий легко уходил от преследователей. Он резко менял высоту и направление полета. Малкольм почувствовал, как в его руку вцепились маленькие коготки. Наручи обхватили руки.

Малкольм оглянулся. Он не успел сосчитать хаялетов, но понял, что они снова хотят его окружить. Малкольм вытянул руку. В ней появился огненный крест. Он метнул его в ближайший сурибанш.

Раздался хруст, как будто кто-то резал свежий хлеб. Один из преследователей стал снижаться. Его сурибанш дымился. Не долетев до земли, он взорвался. Малкольм метнул назад еще один крест и еще. Один огненный крест, никуда не попав, с шипением растаял в воздухе. Второй крест попал в грудь безрогому быкоголовому хаялету. Минотавр направил двузубые вилы в сторону мальчика. Он уже собирался выстрелить. Сильный удар выбил его из седла. Быкоголовый со злобным мычанием полетел вниз. Неуправляемый сурибанш поравнялся с драконом.

Малкольм приказал ящеру улетать и прыгнул. Он едва не пролетел сурибанш, но успел зацепиться за сиденье. Сурибанш закрутило. Мальчик кое-как забрался на него. Ему показалось странным, что его не атаковали. Над ним раздался грозный рык. Он задрал голову.

Дракон и не собирался улетать. Малкольм заметил, как мимо него пролетел искореженный сурибанш и два кричащих хаялета. Он направил машину в гущу боя. Он выставил вперед руки, поливая врага градом шаровых молний. Наручи на его руках ярко светились. Малкольм едва успевал заслоняться от выпадов врага.

Воздушная свалка медленно смещалась прочь из города. Малкольм понимал, что хаялетов больше и ему не победить.

«Нужно бежать», — мелькнула у него мысль.

Но его крылатый друг, дракон Нагар Тея, не хотел выходить из боя. Как страшный демон войны, ящер нападал и нападал на хаялетов, несмотря на раны.

«Будь что будет», — подумал Малкольм.

Малкольм полетел в гущу драки. Он почувствовал сильный удар снизу. Его сурибанш клюнул носом и сорвался в штопор. Набирая скорость, он несся к земле. Мальчик прыгнул и засвистел. Он надеялся, что ящер одумается.

Земля приближалась быстро. Дома росли с пугающей быстротой. Малкольм раскинул руки. Почти у самой земли когтистая лапа дракона подхватила его. Едва не касаясь крыш домов, в бреющем полете, они стали улетать прочь из города.

У самой кромки леса их ждали. Малкольм увидел только вспышки. Он попытался защитить себя и дракона. Ему это удалось. Силой удара их отбросило назад. Они стали кувыркаться в воздухе. Мальчик почувствовал, как лапа дракона сжала его сильнее. Ящер захрипел.

Дракон сложил крылья, защищая Малкольма. Они упали. Мальчик слышал, как хрустит шкура его друга. Они врезались в стену. Она прогнулась и смягчила удар. Лапа дракона разжалась. Малкольм покатился по земле. Он оглянулся на дракона. Густая черная кровь капала на белую мостовую города. Ящеру удалось встать и расправить крылья, озираясь и скаля зубы. Они стояли рядом: мальчик и страшный израненный ящер и смотрели, как семь сурибаншей окружают их.

Мальчик посмотрел на броненосного друга. Дракон припал на одну лапу. Из рук Малкольма на землю выползли огненные змеи. Удлиняясь, они стали лизать мостовую.

— Пожалей бедное животное, человек, — раздался стрекочущий голос.

— Он не животное, он мой друг, — ответил Малкольм.

— Тем более, — щелчки в голосе стали звучными. — Нам нужен ты.

— Его вы отпустите? — спросил мальчик.

— Конечно, — в стрекочущем голосе слышалось нетерпение.

Малкольм уже собирался сдаться, когда его слуха достиг странный гул. Два ближних к нему сурибанша превратились в фейерверк. Малкольм взмахнул обоими кнутами. Он достал еще один сурибанш, который разрезало на три части. Львиноголовый хаялет, который сидели на нем, с кошачьим визгом рухнул на землю. Его накрыло обломками, которые тут же взорвались. Малкольма и дракона отбросило ударной волной.

— Убить их, — услышал Малкольм, как будто во сне.

Он видел, как с неба падал черный сурибанш, похожий на касатку.

«Орка нам поможет», — мелькнула мысль.

Черный сурибанш поливал обезумевших от ярости хаялетов огнем из носовых орудий. Дуглас подоспел вовремя. Малкольм попытался встать, но не смог. Его качнуло. Он упал на спину и ударился головой. Темная пелена накрыла его.

* * *

«Малкольм открыл глаза.

Он сидел на краю скалы. Высоко над лесом и облаками. Он видел башню Тойторра. Мальчик оглянулся. За его спиной лежал «Колодец странствий». Он стал крутить головой. Рядом никого. Он посмотрел на руки. Наручей нет. Грудь пощипывало. Мальчик расстегнул рубашку. Хранитель снов пульсировал белым светом.

«Это сон», — догадался Малкольм.

За его спиной раздался шелест. Он повернулся. В центре «Колодца странствий» стояла высокая девочка. Темно-рыжие волосы, собранные в замысловатую корону, отливали медью на солнце. Зеленые глаза горели, как чистые, яркие изумруды. Веснушки придавали ее лицу лисье лукавство. Её лицо приковывало к себе естественной красотой.

Малкольм мотнул головой в надежде, что видение пропадет. Девочка улыбнулась и стала медленно приближаться.

— Я тебя знаю? — спросил он.

— В прошлый раз, ты не сыпал банальности, — засмеялась она.

— Я вспомнил тебя, — сказал он.

Она опустила взгляд на его колени. Малкольм с силой сжимал их руками. Костяшки пальцев побелели.

— Издержки работы, — сказал он, расслабляясь.

— Она тебе нравится, твоя работа? — спросила девочка.

Она подошла к самому краю скалы. Ветер трепал ее платье и казалось, что она висит в воздухе, легкая и невесомая. Она повернула голову и посмотрела на него. Он попытался встать, но не смог.

— Я только учусь, — ответил он, пытаясь встать.

— Не торопись. Твой организм исцелится сам, — заговорила она. — Ты не спишь, ты без сознания.

Она смотрела, как облака медленно расходятся от центральной башни Тойторра, обнажая почти игрушечный город. Вдруг она повернулась и подошла к нему.

— Вы нашли последний ключ? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Последний? — удивился Малкольм.

— Хорошо, — сказала она и отвернулась.

— Что хорошо? — не понял Малкольм.

— Вы нашли ключ, это хорошо, — тихо сказала она.

— Откуда ты знаешь? — удивился он.

— По твоим глазам, — она улыбнулась. — Тебя можно читать как открытую книгу.

Малкольм пожал плечами.

— Это плохо, — сказала он.

— Это нормально, — сказала она. — Со временем придет опыт и силы.

Малкольму удалось встать. Он подошел к ней и протянул руку, чтобы коснуться ее волос. Она повернулась к нему, улыбнулась и легонько коснулась его лба.

— Тебе пора, — сказала она и надавила.

Малкольм полетел со скалы вниз…»

* * *

— Осторожнее, друг! — крикнул Дуглас.

Он отбил выставленную вперед руку Малкольма. Маленькая шаровая молния сорвалась с его руки и, пролетев пару ярдов, упала на землю. Она с шипением и свистом исчезла.

— Ты еще слаб, но опасен, — сказал Дуглас. — Ты в курсе, что когда тебе плохо, ты светишься, как новогодняя елка?

— Отец что-то говорил об этом, — сказал Малкольм. — Где плохие парни?

— Дымятся, — сказал Дуглас.

Он обернулся. Редкие струйки черного дыма поднимались над городом. За спиной Малкольма раздалось рычание. Мальчик посмотрел туда. Мистер Родерик возился с драконом. Он прокалывал кончиком меча толстую чешуйчатую шкуру ящера и продевал бечевку в прорезанное отверстие. Мужчина брызгал на раны зверя красную жидкость из большого флакона и быстро затягивал бечевку как шнурок. Дракон утробно рычал, но не пытался напасть на своего неожиданного лекаря.

Черный, похожий на акулу сурибанш висел в воздухе неподалеку. Он медленно покачивался вниз и вверх.

— Да, — сказал Дуглас. — Твой дракончик пострадал. Мистер Родерик сейчас шнурует его раны.

Малкольм почувствовал головокружение и лег на спину.

— Откуда вы появились? — спросил он. — Вы должны были быть дома.

— Да, ты прав, — заговорил Дуглас. — Не успели мы покинуть Тойторр, как Вэй Су По стало еще хуже. Я вспомнил о том, что монастырь Гудор стоит на источнике силы, и решил сделать крюк.

— Как Вэй Су По?

— Ему гораздо лучше. Дыхание и сердцебиение стабилизировались, — ответил Дуглас. — Когда прибыли туда я остановил сурибанш над главным зданием. Вскоре мистеру Родерику стало значительно лучше. Вэй Су По что-то лепетал. Я не разобрал что.

— А как вы меня нашли?

— Когда мы возвращались обратно, увидели твой фейерверк, — ответил Дуглас. — Дальше ты видел сам.

— Большую часть веселья я пропустил, — усмехнулся Малкольм.

Он потрогал голову. Малкольм снова посмотрел на дракона. Ящер терпеливо ждал, когда мистер Родерик заштопает очередную рану. Он не рычал. Из его зубастой пасти вырывался хрип. Изредка он лизал уже заштопанные раны. Они походили на шнуровку ботинок. Как будто обувной мастер выбирал места на широкой груди и животе ящера, из которых собирался вскоре делать обувь.

— Значит, все закончилось?

— Не знаю, — ответил Дуглас. — По крайней мере, здесь, нас никто не беспокоил уже минут сорок.

— Хорошо, — сказал Малкольм.

Он сел. За спиной приветственно заурчал ящер. Мальчик поднялся и подошел к дракону. Мистер Родерик закончил зашивать раны рептилии. Он повернулся к Малкольму.

— Ты готов? — спросил он. — Летим домой.

— Да, — ответил Малкольм. — Только попрощаюсь со старым другом.

Ящер заурчал, словно котенок. Он потянулся к мальчику. Малкольм прижался к холодному чешуйчатому, тускло поблескивающему брюху ящера. Потом он попытался обхватить шею рептилии. Он думал о расставании и хотел передать дракону, что чувствует сам. В душе мальчика боролись два чувства: тоска расставания и радость возвращения.

Малкольм отошел от дракона. Ящер, прихрамывая, стал разбегаться для прыжка. Он помогал себе крыльями. Вот он прыгнул, расправил крылья и взлетел. Взмах, еще взмах: ящер стал набирать высоту. Вскоре он скрылся из виду.

— Теперь можно домой, — сказал Малкольм.

Малкольм забрался в черный сурибанш. Внутри он казался более просторным, чем снаружи. Дуглас сразу ушел в носовую часть железной летающей рыбины. Малкольм подошел к кокону, который чуточку возвышался над полом. Он присел и посмотрел сквозь прозрачное изголовье кокона. На висках Вэй Су По виднелись шрамы. Под глазами появились темные круги. Глаза под веками медленно двигались. Мальчик видел сон.

«Ты поправишься, — подумал Малкольм. — Миссис Хоуплэнд подлатает тебя, будешь как новенький, даже лучше».

Он почувствовал легкую дрожь под ногами. Сурибанш летел в сторону гор.

«Скоро будем дома», — думал Малкольм.

Он хотел увидеть башенки Сордвинга, знакомые и дорогие лица. Он вспомнил родителей. Ему стало тепло и спокойно.

«Домой… — думал он. — Летим домой».

Глава 20. Колодец странствий

Сурибанш, похожий на касатку, завис у смотровой площадки. Мистер Родерик коснулся кокона, в котором лежал Вэй Су По. Кокон со щелчком оторвался от пола и взлетел. Малкольм стал осторожно выталкивать кокон из сурибанша. Дуглас побежал вверх по лестнице.

— Санара! — крикнул он.

Санара вышла к нему навстречу из прохода, ведущего к «Колодцу странствий».

— Что так долго? — спросила она.

— Сделали небольшой крюк, — ответил Дуглас. — Вэй Су По нужно было отвезти в Гудор.

Малкольм втолкал по лестнице кокон с их другом. Санара отступила в сторону. Малкольм стал втискивать кокон в проход. Послышался скрежет металла по камню. Кокон влетел на поляну, как пробка от шампанского.

— Он поправится? — услышал он за спиной вопрос Санары.

— Конечно, — ответил мистер Родерик.

Малкольм вернулся к друзьям. Они стояли на смотровой площадке и смотрели на город внизу. Облака изрисовали небо подобно полотну сюрреалиста. Птичий клин летел от города в их сторону.

— Куда мы спрячем сурибанш? — спросил Малкольм.

— Свой я загнала в скрытую пещеру, — сказала Санара. — Но ваш очень большой.

— Да, — сказал мистер Родерик. — Не хотелось, чтобы его здесь нашли.

— Согласен, — сказал Дуглас. — Мы можем взять его с собой.

— Исключено, — сказал мистер Родерик.

Они смотрели в сторону черного красавца. Сурибанш висел возле смотровой площадки. Дуглас стал спускаться по лестнице в его сторону.

— Ты куда? — спросил мистер Родерик.

— Я спрячу его в лесу, — сказал Дуглас. — Потом поднимусь по лестнице.

— Это долго, — сказала Санара. — И подниматься труднее, чем спускаться.

Дуглас подходил к сурибаншу, когда бока боевой машины разукрасили цветы взрывов. Мальчик отлетел за маскировочную стену и ударился головой о спрятанный сурибанш Санары.

Малкольм посмотрел в сторону странного птичьего клина. Птицы, ломая строй, пикировали на них с жутким завыванием.

— Это не птицы! — крикнул Малкольм. — Санара, защищай кокон.

Он выхватил меч из-за спины Санары. Мистер Родерик обнажил клинок. Смотровую площадку накрыл защитный заговор. Фонтан из огненных шаров и молний обрушился с небес. С шипением огонь отлетал на скалы. Камень раскалялся докрасна в мгновение ока. Он стекал раскаленными слезами и падал в пропасть.

Малкольм видел, как их черный сурибанш стал крениться. Ломая скальные выступы, он начал падать. Черный дым поднимался в небо. Не долетев до земли, боевой сурибанш взорвался. Этого Малкольм не видел, но слышал звук взрыва. Взрыв многократно отразился эхом в скалах. Малкольм и Мистер Родерик ждали.

Первые два сурибанша подлетели слишком близко. На них сидели львиногривые хаялеты. Мистер Родерик прыгнул, занеся меч. Малкольм прыгнул и исчез. Мистер Родерик оказался на носу сурибанша и тут же опустил клинок. Львиногривый ничего не успел сделать. Его тело полетело вниз.

Малкольм появился на корме сурибанша. Он присел, развернулся и одновременно нанес сокрушительный удар. Сопротивления он не почувствовал. Его противник хрюкнул и уткнулся в панель управления. Сурибанш резко накренился. Малкольм едва не сорвался. Тело львиноголового полетело вниз. Малкольм висел, держась одной рукой за сурибанш. Аппарат выровнялся.

Мистер Родерик развернул сурибанш в сторону приближающегося противника. Его атаковали с двух сторон. Меч сделал свое дело. Две молнии сошлись на его конце. Мистер Родерик привстал, держа меч двумя руками. Он резко дернул мечом, словно стряхивал с него капли воды. Молнии слетели с клинка с шипением. Они, словно нож, разрезали еще один приближающийся сурибанш. Раздался взрыв.

Малкольм успел наклонить сурибанш боком к взрыву. Шрапнель осколков пробила дно его сурибанша. Малкольм услышал треск и нарастающий свист.

— Очень нехороший звук, — буркнул он.

Рядом с ним повис сурибанш с быкоголовым хаялетом. Мальчик узнал его. На могучей голове красовались короткие обрубки рогов. В носу поблескивала здоровая круглая серьга. Он направил на Малкольма двузубые вилы.

— Вот и встретились, — проревел хаялет. — Опять.

— Ты, я смотрю, туп не только рогами, — крикнул Малкольм.

Мальчик исчез. Его сурибанш завалился на нос и с воем полетел вниз. Минотавр яростно зарычал. Вдруг он почувствовал, как его сурибанш качнулся в сторону скал. Малкольм появился на носу сурибанша и без раздумий опустил клинок на двузубец. Он быстро занес и опустил клинок второй раз и тут же исчез. В глазах быкоголового застыло удивление. Серьга в носу развалилась надвое, сурибанш задымился и полетел вниз. Малкольм появился на смотровой площадке. Он видел, как сурибанш быкоголового врезался в скалы и взорвался.

Хаялетов осталось четверо.

Жукоподобные бестии, крупные, черные, мерзкие, перещелкивались между собой. Они атаковали мистера Родерика. Его сурибанш дымился, но каким-то чудом не падал. Бой продолжался далеко, слишком далеко. Малкольм стал пускать в хаялетов шаровые молнии. Он пытался отвлечь их внимание.

У него получилось. Два сурибанша устремились к нему. Мальчик отошел к проходу, разбежался и исчез на краю площадки.

Мистер Родерик отражал одну атаку за другой. Его сурибанш, готовый сорваться в штопор, еще держался в воздухе. Жуки атаковали яростно и методично. Мистеру Родерику удалось накренить свой сурибанш, и он пролетел под одним из нападавших. Мужчина прыгнул на сурибанш жука и оказался от него сбоку. Жук занес клешню. Удар меча отрубил ее. Острая как нож лапа жука, пропорола бок мистера Родерика. Следующий удар меча отсек жуку голову. Тело жука дернулось. Еще одна острая лапа ударила мистера Родерика в ногу. Мистер Родерик отрубил ее и схватился за обрубок свободной рукой. Его дымящийся сурибанш оказался между ним и вторым противником. Дымящаяся машина начала вращаться, как шутиха на празднике. Мистер Родерик понял, что пора улетать отсюда подальше.

Малкольм не рассчитал силу прыжка. Он появился в воздухе перед усатой мордой жука. Он схватил тварь за длинный ус и воткнул меч ему в фасетчатый глаз. Жук замахал лапками. Одна из лап оставила порез на спине Малкольма. Мальчик взвыл от боли. Он с яростью повернул меч и надавил на него. Рядом щелкнула клешня. Он почувствовал боль в руке выше локтя. Малкольм закричал. Он, что есть силы, вдавил меч. Раздался хруст. Затем металлический лязг. Меч засветился. Мальчик выдернул его и прыгнул в пустоту.

Внизу раскинулся зеленый ковер леса.

В дымовой завесе второй противник мистера Родерика не сообразил, что происходит. Окутанный дымом сурибанш взорвался. Осколки превратили жука и его железную птицу в решето.

Мистер Родерик летел на помощь Малкольму. Он видел, как началась схватка мальчика. Мистер Родерик сжал зубы и вытащил обрубок, торчащий из ноги. Он метнул его во второго противника Малкольма. Жук с легкостью отбил острый обрубок. Мистер Родерик направил сурибанш на него и занес меч. Жук щелкнул обеими клешнями. С них сорвались молнии. Меч принял удар на себя. Сурибанши столкнулись. Мистер Родерик выставил меч. Сила удара бросила его вперед. Меч воткнулся в жука. Их обоих бросило на смотровую площадку. Сурибанши на полном ходу врезались в скалы.

Малкольм падал, раскинув руки.

— Помочь? — услышал он голос Дугласа.

— Ты откуда? — крикнул Малкольм.

— Вы без меня сурибанши взрывали, — ответил Дуглас.

Его стальная птица поднырнула под Малкольма и плавно стала замедляться, опускаясь к земле. Они остановились, едва касаясь крон деревьев. Ребята посмотрели наверх. Они видели последние взрывы.

— Ну, теперь точно все закончилось, — сказал Дуглас.

— Да, — сказал Малкольм.

Он оперся на плечо друга.

— Домой, друг, пора домой.

— Да, — согласился Дуглас.

Дуглас задрал нос сурибанша и полетел к смотровым площадкам.

— Там что-то не так.

Мистер Родерик привстал, опираясь на меч. Жук шевелился. Из прохода появилась Санара. Жук резко дернулся и отбросил мистера Родерика. Тот покатился по площадке и, сорвался в пропасть.

Жук махнул острой лапой. На щеке Санары появилась кровь. Девочка схватилась за щеку. Она увидела кровь на пальцах. Ее охватила злоба. Жук противно заверещал шевеля жвалами. Он бросился на нее. Она схватилась обеими руками за рукоять торчащего из его груди меча. Наручи на ее руках горели холодным огнем, она быстро прочла заговор и дернула меч на себя. Клинок засветился. Раздался сильный хлопок.

Мистер Родерик висел на одной руке, держась за острый обломок скалы. Из пальцев текла кровь.

— Помочь? — раздался голос Малкольма.

— Буду обязан, — ответил мистер Родерик.

Он почувствовал твердую опору под ногами. Сурибанш медленно поднимался. Мужчина стал перебирать руками по скале. Вот и край смотровой площадки. Он забрался на нее. Рядом с ним спрыгнул Малкольм.

Часть площадки и весь проход покрывали кляксы бурой жижи. Из скалы торчали волосатые обломки разного размера. У самых ног Малкольма из камня торчал длинный ус жука. Мальчик пнул его. Ус стал раскачиваться из стороны в сторону, как радиоантенна. По лестнице быстро взбежал Дуглас.

— Что здесь произошло? — спросил он.

Дуглас забежал в проход, ведущий к «Колодцу странствий».

— Санара, Санара, очнись, — лепетал он. — Что с тобой?

Дуглас задел ногой меч мистера Родерика.

— Что вы там стоите, — кричал Дуглас. — Помогите!

Мистер Родерик пошел к «Колодцу странствий», волоча раненую ногу. Дуглас поднял Санару на руки и понес к центру поляны, под которой скрывался портал. Он кряхтел, чувствуя в коленях нестерпимую дрожь, но продолжал осторожно нести подругу.

Дуглас положил Санару на траву.

— Что с ней? — спросил он.

Мистер Родерик потрогал ее пульс. Потом посмотрел на наручи.

— Мне кажется, — заговорил мистер Родерик. — Что она немного переутомилась в схватке с процитойдом. Она скоро очнется.

— Ну что, может, все-таки уже, идем домой? — спросил подошедший Малкольм.

Он подошел к центру поляны и воткнул меч. Металлический лязг наполнил маленькое пространство, зажатое среди скал. Малкольм наклонил меч и разрезал дерн. Он рывком сорвал его. Центр «Колодца странствий» обнажился. Малкольм вставил меч в замочную скважину.

Раздался щелчок. Малкольм повернул Оборотный ключ. Раздался еще щелчок. Еще поворот и еще щелчок. Когда ключ по рукоять вошел в замочную скважину, мальчик встал и подошел к друзьям. Санара приходила в себя. Она уже открыла глаза и попыталась встать. Дуглас ее придерживал.

Поверхность поляны задрожала. Твердая поверхность колодца стала жидкой и зеркальной, как расплавленный свинец. Дерн, который покрывал поверхность «Колодца странствий», стал ходить волнами. Начиная от центра поляны, земля и трава стали медленно приобретать металлический блеск и плавиться, словно снег под палящим солнцем. Поляна стала походить на бассейн, заполненный жидкой ртутью. Рябь прошла. В поверхности колодца, словно в зеркале, отражалось небо. Меч висел над центром открытого портала.

— И что теперь? — спросил Дуглас.

Словно ответ на его вопрос, перед ними появился высокий мужчина. Черные прямые волосы собирались в тугой пучок на затылке. Темные глаза внимательно смотрели на ребят. Руки он держал за спиной. На спокойном лице играла легкая улыбка. Сердце Санары екнуло, она узнала мужчину. Дуглас собирался поздороваться. Он тоже узнал Такинава Тару. Мальчик не успел открыть рот. Мужчина заговорил первым.

— Путешествуем без родителей? — спросил он, делая вид, что не заметил мистера Родерика.

— Эээ-аааа-ммм… — начал Дуглас.

— Приветствуем тебя, великий хранитель «Колодца странствий», — заговорил Малкольм.

Он не успел договорить. Его перебила Санара.

— И от имени принцессы Риулан Тану, — заговорила Санара. — Мы просим помочь. Нам нужно домой, и как можно быстрее.

— Наш друг может погибнуть, — продолжил за друзей Дуглас. — Он защищал этот мир.

Мужчина с интересом разглядывал ребят, продолжая игнорировать мистера Родерика. Он подошел еще ближе к Санаре и заглянул в ее глаза.

— Таваад за нами! — прошептал Дуглас.

Мужчина резко перевел взгляд на Дугласа. Он прищурился, изучая дерзкого мальчишку, который посмел произнести девиз королевских гвардейцев. Санара трясущейся рукой достала из кармана кристалл «Урукеш» и протянула мужчине.

— Мы сохранили историю и опыт Таваада, — сказала она тихо.

— Я получил ваш опыт, — прошептал Дуглас. — В его глазах светилось восхищение.

— Ты получила её опыт? — спросил Такинав Тару. — Ты видела ее?

Он смотрел на Санару. Мужчина сжал ее плечи. Санара держала кристалл перед собой на вытянутой руке. По ее щекам бежали слезы. Она не знала почему. Она виновато улыбнулась и вытерла их. Санара спрятала кристалл.

— Вы смелые ребята, — сказал Такинав Тару.

Он отошел к центру «Колодца странствий». Такинав Тару поклонился мистеру Родерику.

— Пусть ваш сопровождающий подумает о том месте, куда должен перенести вас «Колодец странствий», — сказал Такинав Тару. — Не забудьте ключ.

Мистер Родерик поклонился в ответ. Он аккуратно придерживал кокон с Вэй Су По. Ребята встали вокруг учителя. Дуглас держал в руках Оборотный ключ. Они исчезли в мгновение ока.

Поляна стала прежней. Густая зеленая трава покрывала поляну ровным ковром. Густые колючие кусты закрывали проход.

* * *

Малкольму показалось, что он стоит на крышке бездонной кастрюли, которая перевернулась. В абсолютной темноте он не смог разглядеть рук. Он достал «огниво» и зажег его. Он стоял один в центре просторной пещеры. Зеркальная поверхность «Колодца странствий» лежала под ногами. Малкольм медленно обошел пещеру. Ни входа, ни выхода.

— Я знаю твой секрет, — раздался за спиной голос.

Малкольм обернулся. Такинав Тару стоял в центре зеркального диска.

— Нагар Тей предупреждал меня, что рано или поздно ты придешь, — продолжал мужчина. — Но я не думал, что бродяга будет настолько молод.

— Бродяга? — не понял Малкольм.

— Ты единственный во всех мирах, кто может беспрепятственно путешествовать, куда захочет.

— Я получил опыт Нагар Тея, но не могу вспомнить, как старый мастер делал этот последний ключ или это «огниво», — сказал Малкольм. — И самое главное, для чего он его сделал.

— Нагар Тей был мудрым человеком, — сказал Такинав Тару. — Со временем ты поймешь.

— Хорошо бы, — усмехнулся мальчик.

Малкольм осмотрел своды пещеры. Над ним нависла твердая, скальная порода.

— Где я? — спросил он.

— В вашем мире, — ответил мужчина. — Я подумал, что вам будет интересно узнать, где скрыт «Колодец странствий» на случай, если вы его еще не нашли. Твои друзья уже дома.

— Это, конечно, замечательно, — сказал Малкольм. — Но как я отсюда буду выбираться?

— Ты Бродяга, — улыбнулся Такинав Тару. — Ты можешь попасть куда угодно.

— Да. Хороший апгрейд мне прикрутили, — сказал Малкольм. — Вы послали меня сюда. Я знаю, что «Колодец странствий» в пещере. Я смогу выбраться, но как я смогу узнать, где находился?

— Прислушайся, — сказал Такинав Тару.

Он указал на стену. Мальчик ничего не слышал. Он посмотрел на мужчину. Такинав Тару сделал рупор из сложенных рук и приложил к уху. Малкольм прильнул к стене.

— Стена холодная, — сказал мальчик.

Он обернулся. Поверхность «Колодца странствий» стала тусклой. Ее покрывал узор с изображением солнца. Мальчик положил «огниво» на пол, сложил руки рупором и прислонился к стене. Он долго прислушивался, пока не расслышал глухие удары. С той стороны мог находиться выход.

Без инструментов, без идей, как выбраться из каменного мешка, Малкольм отошел к противоположной стене. Конечно, он понимал, что может переместиться куда угодно, но тогда неизвестно, насколько быстро ксаметары смогут найти «Колодец странствий».

«Придется применить магию, — думал он. — Даже если снаружи опасно, здесь я не хочу оставаться».

Он пустил огненный шар в сторону предполагаемого прохода.

«Возможно, с течением времени свод обвалился, и проход закрылся», — успел подумать он.

Огненный шар, словно теннисный мячик, отскочил от стены и полетел в Малкольма. Шар летел быстрее, словно удар о стену придал ему скорости. Он вращался и визжал словно поросенок. Шар разбрасывал огненные капли, которые, попадая на камень, раскаляли его докрасна.

Малкольм успел увернуться в последний момент. Он отскочил и упал на ровную поверхность «Колодца странствий». Он перевернулся на спину и успел заметить, куда отскочил шар. Огненным вихрем он пронесся справа от мальчика, в очередной, раз набрав скорость. Еще три четыре удара о стены и его скорость стала феноменальной.

Мальчик догадался, что стены пещеры защищены. Для него осталось загадкой, почему выпущенный им огненный шар визжал как поросенок. Мальчик уже не мог разглядеть его. Он видел его мерцающий след. Творение Малкольма, словно бесконечный лазерный луч, металось внутри многогранного кристалла, создавая иллюзию огненной паутины.

Поросячий визг наполнял пещеру.

«Я не хочу, чтобы эта огненная свинка сделала из меня котлету», — подумал Малкольм вставая.

Он выставил руки перед собой, готовый ко всему.

Сильный удар подбросил Малкольма и прижал к стене. Адская боль пронзила руки. Мальчик видел, как огненные шипы рвут его кожу. Кровь и кожа разлетались ошметками. Он сжал зубы и только стонал, сжимая с силой шар в тисках рук.

Его руки начали светиться. Он мог видеть пульсацию вен. Дракончики — наручи ожили и перебрались ближе к ладоням, их глазки ярко светились. Раны на руках затягивались, но тут же появлялись новые.

Шар перестал визжать. Он стал терять силу и начал уменьшаться, продолжая причинять сильную боль.

— Один, два, три… — считал мальчик.

Боль прошла. Шар остывал. Он стал тускнеть и сжиматься в размерах. Через минуту с шипением он исчез.

«Сложно поднимать ставки с парой двоек, если не умеешь блефовать», — вспомнил Малкольм слова отца.

Мальчик редко понимал иносказания своего старика, но они ему нравились. Не смысл, а звучание непонятных слов, сказанных с умным видом. Он всегда хотел сказать нечто подобное, чтобы слушатель мотал головой, делая вид, что понимает высказанную мысль.

— Никогда не знаешь, чем закончился эксперимент, пока не рассеялся дым, — буркнул Малкольм, оглядывая забрызганную кровью одежду.

Он подошел к стене, за которой раздавался шум.

— Господа офицеры, нахрапом эту крепость не взять, начинаем осаду… — пробурчал мальчик и стал ощупывать стену.

Только теперь до него дошло, что если стены защищены, значит должен существовать замаскированный вход в пещеру. Мальчик искал кнопку, рычаг, хоть что-нибудь, что могло открыть проход. В его существовании он не сомневался. Осталось только исследовать всю стену пещеры.

Малкольм зажал зубами «огниво», освещая стену. Он начал с самого низа, от пола. Мальчик дюйм за дюймом осматривал, ощупывал холодный камень. Его пальцы, как шустрые паучьи лапки, ползали по стене. Ее сплошь покрывали выступы, выщерблины и углубления.

«Главное, чтобы ключиком от этой двери не был какой-нибудь заговор», — думал Малкольм.

Свет огнива выхватил из тьмы странную трещину. Она описывала окружность вокруг пяти углублений. В эти выщерблины в камне идеально подошли подушечки пальцев. Малкольм попытался надавить, ничего не вышло. Он повернул руку вправо. Диск легко повернулся. Мальчик отпустил его. Диск с металлическими щелчками вернулся в прежнее положение.

— Да, вы издеваетесь… — буркнул Малкольма.

Он повернул диск влево и отпустил. Диск снова вернулся в прежнее положение, мерно потрескивая.

— Ну и как мне звонить по этому телефону?

Он приблизился к диску, чтобы внимательно его изучить. Над одним из углублений он заметил выступ в виде небольшой стрелки. Что-то показалось ему знакомым в этом небольшом диске со стрелкой. Малкольм отошел от стены и зажег «огниво» в полную силу. В пещере стало светло как днем. На стене он разглядел рисунок.

«Это же солнечная система, — догадался Малкольм. — Вот только планеты нарисованы странно».

Художник в точности нарисовал расположение планет относительно солнца. Но почему-то нарисовал их одинаковыми, словно его циркуль сломался и мог рисовать круги только одного диаметра. Сатурн лишился колец. Только третья планета от солнца отличалась чуть большим диаметром.

— Попробуем такой вариант, — буркнул Малкольм.

Он подошел к диску и стал поворачивать его, направляя стрелку на каждую планету по мере ее удаления от солнца.

— Меркурий, — буркнул Малкольм.

Он повернул диск. Раздался щелчок и диск остался на месте.

— Отлично, — сказал он. — Венера.

Малкольма снова повернул диск в сторону второй планеты.

Когда Малкольм добрался до Плутона, диск щелкнул в последний раз и подобно наборному диску старого телефона, хрустя, вернулся в исходное положение. В пещере воцарилась тишина. Малкольм огляделся.

«Да, это было бы слишком легко, — подумал он. — Что же не так, я сделал?»

Он снова отошел от стены и долго на нее смотрел. Он не понимал, почему третья планета от солнца выглядела больше остальных. Малкольм точно знал, что она меньше Юпитера или Сатурна. Он понимал, что создатель этого замка не хотел, чтобы в наш мир прошел чужак. Намек на шифр замка должен понимать житель нашего мира.

Мальчик коснулся рисунка земли.

«Допустим это точка отсчета, — подумал он. — Если диаметр Земли взят за единицу, тогда получится следующий расклад».

Он снова подошел к стене и стал вращать диск.

— Главное не ошибиться, — бурчал он. — Расположим планеты в порядке увеличения их размеров.

Малкольм навел стрелку на самую дальнюю планету солнечной системы.

— Плутон, — прошептал он. — У нас ты самый крохотный.

Раздался щелчок в замке. Он снова повернул диск солнца и направил стрелку на самую ближнюю планету от солнца.

— Следующий в списке Меркурий, — буркнул он. — Теперь нам нужен Марс.

Мальчик навел стрелку на четвертую планету. Замок отозвался щелчком. Звук щелчков превратился для мальчика в назойливую трель. Поворот, щелчок, еще поворот и еще щелчок.

— Проще, наверное, сейф вскрыть, — бурчал Малкольм. — Обложил дверь динамитом и шарах.

Когда Малкольм навел стрелку на Юпитер, диск мягко выехал из стены. Мальчик отошел на пару шагов. Стена разделилась на несколько частей и стала разъезжаться в стороны.

Проход не успел открыться полностью. В образовавшийся проем что-то упало, и на пол со звоном покатились золотые монеты. С другой стороны входа падал свет. Шум стих сразу.

— Кто здесь? — крикнул Малкольм.

По поверхности «Колодца странствий», словно живой, извивался огненный кнут. Мальчик осторожно приблизился к проходу. Золотые монеты позвякивали под ногами.

— Стоун, это ты, — раздался знакомый голос.

В проходе показался Кайрон Вотерфилд. Строительная каска прикрывала его голову, на лбу красовались защитные очки, нижняя часть лица скрывалась под респиратором. Он спустил защитную маску на шею. В руке он держал небольшой отбойный молоток. Лицо щедро раскрасили каменная пыль и пот.

Малкольм вышел в просторный зал, забитый ящиками и сундуками всевозможных размеров и форм. По углам, возле стен стояли и лежали мешки. Сквозь их рваные бока на пол падали золотые монеты и драгоценные камни. Под ногами Малкольма что-то хрустнуло. Он посмотрел вниз.

— Что это? — удивился он.

— Ах, это? — Кайрон усмехнулся. — Это алмаз. Огранка, конечно, грубая.

Малкольм поднял камень величиной со спелую сливу.

— Этого добра здесь полно, — сказал Кайрон. — Рад тебя видеть!

Малкольм бросил алмаз в груду монет. Он подпрыгнул и закатился за сундук. Монеты, весело звеня, посыпались на пол.

— Я тоже рад тебя видеть, — сказал Малкольм.

Он посмотрел на тоннель, в котором работал Кайрон.

— Немного промазал, — буркнул Малкольм.

Кайрон усмехнулся. Он ткнул пальцем в дальний угол хранилища.

— Мы об эту стену с десяток буров сломали, поэтому решили идти в обход. Когда нашли это хранилище, думали что это то, что мы искали. Но сам видишь.

Малкольм устало улыбнулся и ничего не сказал. Ему вдруг нестерпимо захотелось спать. Кайрон заглянул внутрь пещеры, из которой вышел Малкольм. «Огниво» ярко освещало «Колодец странствий». Кайрон прошел внутрь. Он остановился в центре комнаты, смотря на узорчатый пол.

— Это то, что я думаю? — спросил он. — Это Он?

— Да, это «Колодец странствий», — ответил Малкольм.

— Значит, вы нашли ключ?

— Да, — ответил, зевая Малкольм.

Он подошел к стене, бросил несколько мешков на пол и лег на них.

— Что, ты? — усмехнулся Кайрон. — Идем наверх. Там и горячая еда и спальник теплый есть. Раз уж ты нам помог найти «Колодец странствий», так и быть угостим кусочком торта. Иоланда вчера отмечала день рождения.

— Да, конечно, — промямлил Малкольм.

Он звучно зевнул и растянулся на мешках с деньгами. Кайрон подошел к нему. Он рассматривал его одежду, вымазанную брызгами крови. Он присел и коснулся плеча Малкольма.

— Ты в порядке?

— Да, — бурчал Малкольм. — Лучше не бывает.

— Ты весь в крови, как будто свинью резал.

— Да, свинью, — уже еле слышно бурчал Малкольм. — Она визжала, но я ее сделал.

Золотые монеты в мешках под Малкольмом убаюкивали, тихо поскрипывая.

* * *

Когда Малкольм проснулся, рядом с ним на сундучке, обитом железом, сидела Сюин Вэн. Она дремала. Малкольм пошевелился. Одна рука затекла, шея болела.

— Засыпать на мешке денег приятно, но вот просыпаться… — буркнул он.

Из дырки в мешке выпало несколько монет. Они звякнули об пол. Сюин Вэн открыла глаза.

— Ты проснулся? — спросила она. — Где остальные?

— Я думаю уже в Сордвинге, — сказал Малкольм. — С вами разве не связывались?

— Нет пока, — ответила она. — Мы отправили сообщение о тебе.

— Это хорошо, — сказал мальчик вставая.

— Как Вэй Су По?

Малкольм задумался на мгновение. Этого хватило, чтобы бедная девочка разволновалась. Она широко открыла глаза и уже собиралась задать следующий вопрос.

— Он будет в порядке! — уверенно ответил Малкольм.

В комнату вошел Кайрон, он небрежно пнул несколько монет. Они разлетелись в стороны, весело позвякивая. Он достал из кармана «огниво» Дабса, покрутил в руке и отдал Малкольму.

— Хороший фонарик у тебя.

— Да, — согласился Малкольм. — Замечательный.

Он встал и подал руку Сюин Вэн.

— Ну, где ваш горячий завтрак и торт? — спросил Малкольм.

— Ждет тебя! — усмехнулся Кайрон.

— Веди, — сказал Малкольм. — Дамы, вперед.

Он улыбнулся Сюин Вэн.

В потаенное хранилище вел короткий узкий проход, за ним начинался нехитрый лабиринт коридоров. Они шли по единственному освещенному коридору. Через каждые пять футов висели лампы. Боковые ответвления и коридоры скрывал мрак.

— Что там? — спросил Малкольм.

— В основном смерть, — коротко ответил Кайрон.

— Не понял?

За него ответила Сюин Вэн. Она говорила тихо, но ее приятный голос отражался от стен и усиливался в этих коридорах.

— Этот небольшой лабиринт — одна большая ловушка.

Девочка хихикнула.

— Извините за каламбур, — сказала она, поправила волосы и продолжила. — Мы нашли его случайно. Провалилась старая кладка в стене. Баксидус пошел первым и чуть не лишился ног. Мы стали исследовать эти катакомбы осторожнее. На дне пары колодцев мы нашли истлевшие кости.

— Интересные находки, — буркнул Малкольм.

— Да, — продолжила Сюин Вэн. — Кайрон получил арбалетным болтом в плечо. Иоланда чуть не лишилась головы.

— Наш лабиринт был веселее, — буркнул Малкольм, вспоминая пламень ада.

— Что? — переспросила Сюин Вэн.

— Рассказывай, мне интересно, — сказал Малкольм, улыбаясь.

— Я уже почти закончила, — сказала девочка. — Эти коридоры не такие длинные, но всяких ловушек здесь полно. Теперь единственный безопасный коридор мы подсвечиваем лампами.

Впереди Малкольм увидел очертания неровного прохода. Проход, словно пасть сказочного монстра с выбитыми зубами, ярко освещался с той стороны. Ребята вышли в небольшой зал. Груды ржавого оружия, обветшалые одежды валялись по углам комнаты. Вдоль стен стояли бочки.

— Говорят, здесь прятали сокровища многие монархи Шотландии, — сказал Кайрон. — В потаенном хранилище мы нашли много исторических документов и отправили их в Сордвинг. Сегодня должны будут приехать люди из исторического музея, чтобы забрать остальные экспонаты.

Малкольм подобрал с пола ржавый меч. Он покрутил его в руках, проверил баланс, сморщился и бросил обратно на пол. Впереди снова шли коридоры, комнаты и переходы.

— Мы скоро отсюда выйдем? — спросил Малкольм.

— Еще немного, — уточнила Сюин Вэн. — Мы расположились во дворе. Посетителей не пускают. Им говорят, что в замке ведутся серьезные исторические исследования.

Щурясь, Малкольм вышел на свежий воздух. Он сделал пару глубоких вдохов, и его голова закружилась. Лагерь располагался возле колодца замка Данноттар. Две большие палатки и одна маленькая для провизии. Навстречу Малкольму вышли Иоланда Вачеру и мистер Гроссман, невысокий мужчина лет шестидесяти. Его седые волосы небрежно торчали пучками во все стороны. Темно-зеленые глаза внимательно изучали Малкольма. Старый мастер подал мальчику морщинистую руку цвета светлого изюма.

— С возвращением, — сказал он. — Спасибо за помощь!

Иоланда наклонила голову в знак приветствия.

— Милости прошу к нашему шалашу, — сказал мистер Гроссман.

Они вошли в палатку. Походный стол стоял справа от входа. Накрыли только для одного. На столе стоял котелок с супом, на большой тарелке лежал салат, яичница, хлеб и отдельно стоял кусок торта. Рядом с тарелкой лежали вилка, ложка и нож. Всю картину завершали пустая кружка и высокий чайник, от которого шел дивный аромат свежего чая.

— Ты отдыхай, — заговорил мистер Гроссман. — Скоро прилетят стреколеты, и мы тебя отправим в Сордвинг. Нам придется придумать, как переместить «Колодец странствий» в наш замок.

Малкольм уже сидел за столом и уплетал яичницу. Мальчик не сразу понял, насколько он голоден, пока первый кусок яичницы не попал ему в рот. Он не успел прожевать его и заговорил.

— Кажется, я в этом смогу помочь, — сказал Малкольм. — Нужно, чтобы сюда доставили Оборотный ключ.

— Хорошо. Расскажешь, когда поешь, — сказал мистер Гроссман. — И переоденься, ты жутко выглядишь.

Мужчина указал на стопку чистой одежды.

— Конечно, — сказал Малкольм, откусывая кусок хлеба. — Спасибо.

Мистер Гроссман покачал головой, улыбнулся и вышел из палатки. Иоланда осталась. Она подошла к столу и села на раскладной стул.

— Я смотрю, ты один? — начала она.

— Я надеюсь, что мои друзья уже дома, — заговорил Малкольм. — Я думаю, и вы тоже сегодня уедете отсюда. Ваше задание выполнено.

— Как там Санара? — спросила она и едва заметно поморщилась.

— Немного тряхнуло перед отправлением, — пошутил Малкольм. — Дуглас в порядке. Спасибо, что спросила.

Девочка поправила прядь волос, стряхнула с одежды несуществующую пылинку и вышла из палатки. Малкольм не понял, что произошло. Она беспокоилась о его друзьях или просто поддерживала разговор. Он не стал вдаваться в детали. Малкольм налил себе чай и принялся за торт, забыв обо всем.

Покончив с трапезой, он вышел из палатки. Со стороны океана слышался знакомый стрекот крыльев. К замку Данноттар быстро приближались три стреколета. Один из стреколет спикировала и села на площадку, где когда-то располагалась северная батарея замка. Оба огромных глаза отъехали в сторону. На землю спрыгнул Дабс, он развернулся и по пояс залез обратно в стреколет. С другой стороны стреколета на зеленую траву древнего замка спрыгнул Дуглас, а за ним Санара. Малкольм побежал им навстречу. Кайрон и его команда остались стоять на краю зеленой лужайки.

Санара делала вид, что сердита. Она сразу же ударила Малкольма в грудь кулачком, потом быстро обняла, легко оттолкнула и затарахтела.

— Ты невероятный эгоист. Когда мы появились в Сордвинге без тебя, то так испугались. Мы думали, что ты остался в Тавааде. Новость о том, что «Колодец странствий» нашли, еще не достигла островов. Где тебя искать, неизвестно, — она тараторила, не переводя дыхания. — Я волновалась! Дуглас волновался!

Малкольм посмотрел на друга, тот пожал плечами. Он стоял рядом с Санарой и держал ее за плечи. Она изредка дергала плечиками, порываясь сбросить его руки, но делала это вяло, продолжая тарахтеть.

— Мы так волновались. Потом нам сказали, что ты жив и здоров, крепко спишь. Про нас забыл, не торопишься домой. Ты… ты… ты такой… — Санара сделал паузу и добавила. — И ты помог найти этот злосчастный колодец в нашем мире.

Она замолчала.

— Мы сразу засобирались сюда, — сказал коротко Дуглас.

Он прижал Санару к себе. Она прижалась к нему, глядя на Малкольма.

— Извините, — только и смог сказать он и виновато улыбнулся.

— Ой. Да ладно. Мы целы и сделали даже больше, чем хотели, — сказал Дуглас.

Малкольм молчал, слушал и улыбался. Он вдруг понял странную вещь. Он не видел друзей меньше суток, но уже успел по ним соскучиться. Это чувство переполняло его. Малкольм подошел к друзьям и обнял их крепко, как только мог.

— Я тоже за вас волновался, — сказал он.

Дуглас почувствовал себя неловко, когда заметил взгляды Кайрона, Иоланды и Сюин Вэн. Он попытался отстраниться.

— Да ладно тебе, братан, — бурчал Дуглас. — Давай еще поплачем или поцелуемся.

— Это чудесная мысль! — сказала Санара и поцеловала Малкольма в щеку.

Она посмотрела на Дугласа.

— Чего? — буркнул он. — Я с ним целоваться не буду.

Он резко отстранился и вытаращил глаза.

— Расслабься, братан, я тоже не буду с тобой целоваться.

Санара и Малкольм громко засмеялись, глядя на Дугласа. Тот насупился, но не выдержал и тоже засмеялся. Он то и дело посматривал на край лужайки, где уже стояла только одна Иоланда.

— Ну что, хотите увидеть наш «Колодец странствий»? — спросил Малкольм.

— Конечно! — хором ответили его друзья.

Дабс стоял молча, опираясь на стреколет одной рукой. Другая его рука лежала на скипетре, заткнутом за пояс. Он с легкой улыбкой наблюдал за той сценкой, что разыгралась перед ним, и радовался за ребят. Он подошел к Малкольму и протянул руку. Мальчик ответил на крепкое рукопожатие. Раздался хруст костяшек. Скалацид притянул мальчика к себе, крепко обнял и похлопал по спине.

— С возвращением, мой мальчик! — сказал Дабс хрипло.

— Теперь ты сможешь бывать в своем мире, когда захочешь, — сказал Малкольм.

— Да, — согласился Дабс.

Он достал скипетр из-за пояса и протянул мальчику.

— Веди.

— Постой, — сказал Малкольм.

Он достал «огниво». Покрутил его в руке и протянул скалациду.

— Теперь это вам точно пригодится, — сказал он. — Меняемся.

— Хорошая сделка, — сказал скалацид и густо басовито засмеялся.

Малкольм повел друзей в катакомбы замка Данноттар.

* * *

Они стояли перед входом в пещеру, где находился «Колодец странствий». В пещеру уже успели провести электричество и развесить лампы. Свет лился со стен. Мистер Гроссман стоял в центре пещеры и изучал часть стены над входом. Дабс вошел в пещеру первым. Они с мистером Гроссманом пожали друг другу руки. Малкольм зашел следом. Скипетр в его руках превратился в меч.

— Это Оборотный ключ, — сказал Малкольм, показывая меч мистеру Гроссману. — Он имеет две формы: меч и скипетр.

— Мистер Стоун, — сказал мистер Гроссман. — Вы обещали нам помочь с транспортировкой, этого диковинного артефакта в Сордвинг.

— Конечно, мистер Гроссман, — сказал Малкольм. — Я бы попросил всех отойти ближе к стенам пещеры.

Малкольм вставил ключ в скважину в центре диска. Он стал погружать его в «Колодец странствий» периодически вращая рукоять, то по часовой стрелке, то против. Над диском осталась торчать только рукоять. Малкольм отошел к входу пещеры. Поверхность «Колодца странствий» пошла волнами, отражая своды пещеры. Рябь на поверхности постепенно улеглась. Оборотный ключ висел в воздухе над центром «Колодца странствий». Такинав Тару появился недалеко от центра. Он осмотрел присутствующих.

— Приветствую тебя, хранитель «Колодца странствий», — заговорил Малкольм.

Такинав Тару поклонился Малкольму.

— Нам нужна твоя помощь, — сказал Малкольм. — Мы хотим перевести колодец в другое место. Возможно ли уменьшить его размеры.

Такинав Тару исчез. Поверхность диска снова пошла рябью, словно по ней пробежал ветерок. Границы колодца устремились к центру. В центре зеркального диска образовалась шишка, которая стала расти по мере стягивания краев диска к центру. Вскоре в центре большого освещенного каменного зала лежала фляжка. Она поблескивала боками в свете ламп. Крышка на ней с шипением завернулась. Фляжка пару раз качнулась, проскрежетала и замерла.

Меч висел над фляжкой. Малкольм осторожно взял его. Он превратил его в скипетр. Дабс и мистер Гроссман подошли к Малкольму. Они смотрели на фляжку, лежащую на полу.

— Да, это будет перевезти проще, — сказал Дабс.

* * *

Через два дня «Колодец странствий» разместили на острове Безымянный. Великого пиршества по поводу окончания экзаменов не устраивали, даже захудалого стола не накрыли в главном зале. Зато в городке на берегу озера праздник длился неделю. Чем можно удивить и развлечь людей, которые могут творить простые чудеса? Позволить побыть им обычными людьми и понаблюдать, как творят эти чудеса другие.

Старшие подмастерья выясняли, кто лучший в игре «Кнут и Пряник». Над лесом с утра до вечера слышались резкие, словно выстрелы, щелчки кнутов. Дуглас и Малкольм следили за играми. Малкольм мечтал поучаствовать в соревнованиях в следующем году. Если вечерами он не тренировался с Аэрдолом, то приходил на лесную поляну и гонял волчки по белому кругу с красной границей.

Малкольм наблюдал за игроками, подмечал их манеру игры, видел их сильные и слабые стороны, старался запомнить способы управления «Пряником». Его интересовал каждый финт, каждое движение, как игрок держит руку до удара и после.

Каждый вечер ребята заходили к Вэй Су По. Их друг не приходил в себя. Мистери Хоуплэнд погрузила его в глубокий сон. Она говорила, что для него бодрствование опасно, что во сне он выздоровеет быстрее, ему в этом помогает мистер Ригель.

Рядом с кроватью Вэй Су По стояла еще одна. На ней лежал молодой человек с абсолютно седыми волосами и неестественно худым лицом, словно обтянутым кожей. Уродливый шрам проходил от нижней губы к подбородку. Он спал, как и их друг. Миссис Хоуплэнд говорила, что Александр Ригель лучший в своем деле. Он прибыл из Калифорнии, где находится институт исследования сна. Хотя никаких приборов и проводов ребята не видели, они верили словам миссис Хоуплэнд.

Вскоре Вэй Су По пошел на поправку.

Время текло незаметно. Конец лета. Как все-таки быстро оно проходит. Живя на острове, Малкольм этого не замечал. Он это скорее чувствовал. Что-то менялось вокруг. Хотя подмастерьям давали мало времени на отдых, Малкольм любил лето. Ощущение, что вот теперь он может делать все, что захочет, наполняло до отказа. Он понимал, что это ощущение только мимолетная иллюзия, но надеялся, что это не так.

Если выпадала свободная минутка, Малкольм рыбачил вместе с Джоном Сильвером или нырял с маской. Вместе с Дугласом они исследовали острова вдоль и поперек. Иногда Малкольм помогал Аэрдолу. По вечерам они сидели на его кухне, пили бодрящий чай, и Малкольм рассказывал форестианцу о своих приключениях. Потом под покровом темноты они уходили на полигон, где Аэрдол тренировал мальчика. Над поляной раздавались команды.

— Начали.

Изредка слышался лязг клинков и наставления.

— Важно не только исчезнуть, важнее появиться в правильном месте там, где не ждет тебя противник. Нанести один единственный сокрушительный удар и снова исчезнуть.

— Зачем исчезать? Противник повержен.

— Ты уверен, что он был один? Возможно, у него есть напарники. Возможно, они тоже обладают искусством призрачного боя.

И снова над тренировочным полигоном раздавался лязг стали.

Малкольм исчезал в одном конце поляны и тут же появлялся за спиной учителя. Но меч проворного и опытного мастера ждал его. Звон клинков и они исчезали уже вместе. Они неожиданно появлялись друг напротив друга, звуки ударов наполняли окружающий поляну лес, и они снова исчезали. Аэрдол не позволил бы покалечить себя, а тем более покалечиться мальчику.

— Эй, кузнечик! Прекрати бессмысленно прыгать по поляне.

— Но вы сами говорили…

Мальчик исчезал и появлялся снова.

— Ударил, исчез…

Он вновь исчезал и появлялся уже за спиной у Аэрдола.

— Вот я и мерцаю…

Малкольм в очередной раз исчезал из виду. Аэрдол следовал его примеру. Они появлялись одновременно. Форестианец стоял позади мальчика. Малкольм получал подзатыльник. Аэрдол исчезал.

— Так нечестно! — кричал мальчик.

— В бою правил нет, — отвечал Аэрдол с края поляны.

Когда они возвращались в замок, Форестианец продолжал наставления.

* * *

В одну из последних ночей лета Малкольм уснул, не надев хранитель снов. Возможно, впервые с момента, когда получил его. В эту ночь он увидел сон, почти цветной.

Малкольм проснулся и посмотрел в окно на предрассветное небо. Он подошел к письменному столу, взял чистый лист бумаги, простой карандаш и начал рисовать. Он пытался нарисовать то, что увидел максимально подробно. Карандаш быстро затупился, он взял другой.

— Заточу после, главное ничего не забыть, — шептал он, продолжая рисовать.

За этим занятием его застал проснувшийся Дуглас. Он подошел к другу. Звучно зевнул и потянулся. Малкольм продолжал, не отрываясь. Дуглас заглянул ему через плечо.

— Это что такое? — спросил он, разглядывая картинку.

— Я не знаю. Мне это приснилось.

— А зачем рисовать? Мне тоже всякое снится, но если я это начну рисовать…

Малкольм молчал, продолжая рисовать. Он просидел до обеда, доводя рисунок до совершенства. И только в конце добавил немного цвета. Он убрал рисунок в плотную, прозрачную папку и посмотрел на часы.

«Время обеда, Дуглас наверняка разминает желудок», — подумал он, выходя из комнаты.

Малкольм оказался прав, его друзья в полном составе сидели за одним столом. Он подсел к ним. Не обращая внимания на остальных сидевших за столом, он положил перед друзьями раскрытую папку.

Санара перестала есть. Вэй Су По быстро глянул на рисунок и продолжил трапезу, Дуглас не отставал от него.

— Что это? — спросила Санара.

— Это сон, — ответил Дуглас с набитым ртом.

Санара вопросительно смотрела на Малкольма.

— Он прав. Это мне снилось несколько раз. Сон такой навязчивый, что я подумал, если нарисую, то станет легче.

— Полегчало? — спросил Вэй Су По.

— Не знаю, я нарисовал его сегодня.

— И что ты хочешь от нас? — уточнила Санара.

Она держала папку в руках, разглядывая рисунок.

— Нам нужно узнать, что это.

— Зачем? — удивился Дуглас.

Санара положила папку на стол.

— Затем, что это будет вашим следующим заданием? — раздался голос мистера Аддингтона.

Ребята обернулись. Гроссмейстер подошел ближе к ребятам. Он положил руки на плечи Санары и Дугласа и улыбнулся.

— Господа, вы нашли для себя следующее задание, — проговорил он.

— Сэр, а если это бред воспаленного мозга? — спросил Вэй Су По и виновато улыбнулся Малкольму.

— Вот и выясните. А пока попробуйте пончики, они божественны, — проговорил мистер Аддингтон и направился к выходу из столовой.

Ребята молчали. Санара подняла брови и поджала губы. Дуглас обеими руками лохматил шевелюру и смотрел то на рисунок, то на друга. Вэй Су По подперев рукой щеку, изучал рисунок. Малкольм с энтузиазмом смотрел на друзей, часто качая головой.

— Ну что? Вы со мной? — спросил Малкольм, накрывая папку рукой.

— В следующий раз картинки рисую я, — проговорил Дуглас.

Он положил ладонь поверх руки Малкольма. Санара молча положила ладонь поверх руки Дугласа. Вэй Су По уже почти опустил ладонь на ладонь Санары, когда Дуглас просунул между ними вторую руку.

— Классная кучка получилась! — сказал Дуглас.

Друзья смотрели на него. Санара закатила глаза и покачала головой. Вэй Су По пожал плечами и качнул головой в знак согласия. Малкольм обвел взглядом друзей и улыбнулся.

Конец?

Оглавление

Пролог

Глава 1. Неожиданный подарок

Глава 2. Сон и явь

Глава 3. Шаг в неизвестность

Глава 4. Дорога в один конец

Глава 5. Обитель Ксаметаров

Глава 6. Тень и Хранитель снов

Глава 7. Мастер меча и поварешки

Глава 8. Жребий

Глава 9. Двери и Ключи

Глава 10. Чудный новый мир

Глава 11. Библиотека Тойторра

Глава 12. Не сожженный мост

Глава 13. Последний элемент

Глава 14. Вход в лабиринт

Глава 15. Посланец любви

Глава 16. Исполнитель желаний

Глава 17. Трезубец власти

Глава 18. Оборотный ключ

Глава 19. Бегство из плена

Глава 20. Колодец странствий Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg