«Вторжение (СИ)»

Вторжение (СИ) (fb2) - Вторжение (СИ) (Ловушка для богов - 2) 1476K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Беловец

Александр Беловец Ловушка для богов. Книга 2 Вторжение

Карта мира Хигион

Пролог

Помещение было слишком мало, чтобы называться залом, но слишком велико, чтобы его можно было назвать комнатой. Скорее, это была пещера, но пещера странная. Стены и купол её, представлявшие из себя почти правильную полусферу, были выточены — или изваяны — из прозрачного, как горный воздух, хрусталя. Пол же, гладкий, как срез обсидиановой скалы, был сделан из стекла, и под его поверхностью плескалась и играла всеми красками вольной стихии изумрудно-сапфировая гладь. Лучи, причудливо ломаясь на хрустальных гранях, наполняли пещеру мягким золотистым светом и тишиной. Больше здесь не было ничего — даже выхода. Быть может, потому, что сюда не до́лжно проникать никому, кто умеет только ходить по земле или летать по воздуху.

Ещё мгновение назад пещера была пуста. Затем пространство в центре неё изогнулось в спираль, и они оказались здесь — хозяин и гость.

— Где мы? — спросил гость.

— Я называю это место Хрустальным гротом, — ответствовал хозяин.

— Ты его создал?

— Нет. Это творение Природы, я лишь слегка поправил его.

Гость подошёл к прозрачной стене и долго вглядывался в сияющее ничто по ту сторону стекла.

— Что там? — спросил он, наконец, неживым голосом.

— Хаос. Начало и конец всего сущего…

— Хаос? — вздрогнул гость и вновь приник к прозрачному камню. Через некоторое время, вдоволь наглядевшись на игру света в хрустале и переливы волн под ногами, он произнёс:

— Что ж, в моей коллекции появился ещё один экспонат.

— И что же ты коллекционируешь? — выгнул бровь хозяин Хрустального грота.

— Красоту, мой друг. Это единственное, что достойно быть сохранённым в веках.

— И где же хранятся твои сокровища? — хозяин улыбнулся гостю. Тот воздел тонкую, обтянутую пергаментом кожи, руку и коснулся лба, на котором крыло мудрости разгладило морщины, наложенные годами.

— Здесь. Это самое надёжное хранилище.

— Много ли экспонатов в твоей коллекции?

— Бесчисленное множество… Весенний цветок, умытый утренней росой; луч солнца, играющий на заснеженных горных пиках; звёздное небо в ночь полнолуния… Теперь здесь будет и Хрустальный грот.

Помолчали… Через некоторое время гость спросил:

— И всё же, друг мой, что ты задумал?

— Я хочу справедливости… Справедливости и мести! — хозяин с хрустом сжал кулаки. — Совет Древних[1] ответит за моё изгнание.

— За те столетия, что ты отсутствовал, в Башне Мрака[2] многое переменилось…

— Для меня всё осталось по-прежнему!!!

— Пусть так, — не стал спорить гость, — но сил для того чтобы поквитаться с советом у тебя как не было, так и нет.

— Это я и собираюсь исправить.

— Тогда я повторю вопрос. Что ты задумал?

На некоторое время в Хрустальном гроте повисла тишина. Гость смотрел на хозяина, как мать смотрит на нерадивое чадо, а хозяин боролся с самим собой, решая, стоит ли посвящать гостя в планы. С одной стороны он не знал, остался ли друг верен, но понимал, одному с Оком не справиться.

Наконец чувство мести взяло верх, хозяин тряхнул головой, уселся прямо на уплотнившийся усилием мысли воздух и заговорил.

— За века изгнания я придумал, как обрести такое количество силы, перед которой склонится даже Совет Древних. Её нужно накопить…

— Накопить? — переспросил гость.

— Именно.

— Но как?

— Над этим вопросом я ломал голову дольше всего, но решение всё же нашёл. Именно поэтому мы сейчас здесь…

Гость осмотрел помещение Хрустального грота, словно увидел впервые, но ничего нового не обнаружил.

— Хаос, — снизошёл до пояснения хозяин.

— Полагаешь, такое возможно? — скептицизма в голосе гостя было хоть отбавляй. — Нельзя просто протянуть руку и зачерпнуть силу в Хаосе.

— Я был бы последним глупцом, если бы решился на подобное. Энергию зачерпнёт Око…

— Ты выкрал Око Хаоса из сокровищницы совета?! — поражённо выдохнул гость.

— Одолжил… — поморщился хозяин. — Это не важно. Когда я закончу, совету будет не до пропажи.

— Это безумие!!!

— Отнюдь, мой друг. Только Око способно направить энергию Хаоса в нужном мне направлении.

— И куда же, если не секрет?

— На артефакт-накопитель…

— Во всей Вселенной не сыщется артефакта способного принять энергию Хаоса, — фыркнул гость.

— Я так же подумал. Поэтому мне пришлось его создать.

— Создать? — брови гостя взлетели вверх, и морщины на лице разгладились. — Как?! Из чего?!

— Из одного отдалённого мирка. Хигион, если тебе что-то говорит его название.

— Хигион… — гость пожевал губами. — Нет, не слыхал. И как же выглядит твой артефакт?

— Четыре пирамиды, выращенные на изнанке Астрала и замкнутые на один из энергетических центров Хигиона. Я замещу его энергию энергией Хаоса! — глаза хозяина Хрустального грота алчно заблестели.

— Вполне достойная конструкция, — одобрительно кивнул гость и мягко улыбнулся, — но ничего не выйдет. Полагаю хранитель или хранители этого самого Хигиона не дураки. Они тут же закроют мир. Вспомни Оортив…

— Не напоминай, мой друг, — хозяин кисло скривился. — Я всё время помнил урок с дармовой энергией и потому искал мир с ослабшим хранителем. Но мне несказанно повезло! Хигион оказался без хозяев.

— Даже так? — гость в очередной раз вскинул брови. — И куда же они делись?

— Не имею представления. Я был поглощён созданием пирамид и в такие подробности не вдавался. Астрал там весьма нестабилен, поэтому пришлось повозиться. Но теперь осталось лишь обуздать Око и направить поток энергии на накопитель.

Гость снисходительно посмотрел на собеседника и по-отечески произнёс:

— Мы немало с тобой повидали, мой друг, и оба прекрасно знаем, что миры долго не пустуют. Считаешь, Хигион станет исключением?

— Не говори ерунды, — хмыкнул хозяин Хрустального грота. — Мир давно принял троих и процветает под их присмотром.

— Тогда я повторюсь, ничего не выйдет, — гость развёл руками. — Хранители, как бы молоды не были, легко обратят твой замысел в прах.

— О, это самая тонкая часть моего плана! — хозяин заливисто рассмеялся. — Я послал в Хигион своих сыновей. Дал им задание как следует обустроить молодой мир…

— И они согласились? — удивлённо перебил гость. Он как никто другой знал характер отпрысков друга.

— Без раздумий! Они на всё готовы чтобы войти в Башню Мрака. Но мир пришлось закрыть Дыханием Бездны, чтоб не сбежали раньше времени.

— По-моему это жестоко, — холодно процедил гость.

— Труд пойдёт им на пользу! — отрезал хозяин Хрустального грота. — Довольно разговоров! Пора приступать.

— А кто третий? — гость как мог, тянул время.

— Третий?

— Ты сказал хозяев в мире трое. Твои дети и… кто?

— Какой-то мелкий божок, — отмахнулся хозяин. — Я о нём позаботился… Пора. Ты всё принёс? — гость кивнул. — Тогда начнём…

Хозяин Хрустального грота повёл дланью и посреди пещеры материализовался невысокий столик с разными ингредиентами необходимыми для предстоящего действа. Слов было не нужно. Каждый знал, что от него требуется.

Гость развёл в баночке бледно-голубую светящуюся краску, опустился на колени и принялся рисовать на полу Треугольники Силы.

Тем временем хозяин разложил на столе толстые тёмно-алые свечи и застыл подобно каменному изваянию. Лицо его оцепенело, покрылось неестественной бледностью, глаза устремились за пределы бытия, на лбу выступила испарина. Побелевшие губы едва заметно шевельнулись, выговаривая слова, слышать которые почти так же опасно, как и произносить.

Постепенно шёпот становился громче, громче и вдруг оборвался. Руки замерли над фитилями. Неровный красноватый свет медленно потёк от раскрытых ладоней. Ещё мгновение — и свечи вспыхнули странным, фиолетовым пламенем. Хозяин опустил руки и вытер пот.

Гость подошёл к столу, осторожно взял свечи и утвердил их на лучах светящейся звезды. Затем глянул на хозяина. Тот кивнул и извлёк из-за пазухи переливающийся всеми цветами радуги шар величиной с головку младенца. Согнувшись над рисунком, он поместил его в центре двух Треугольников Силы — малого и большого.

— Готово, — объявил он.

Оба приблизились к магическому узору и встали на определённые лучи. Закрыли глаза, и хозяин произнёс первые слова…

* * *

Я стою с закрытыми глазами, чувствуя, как утекают прочь страхи, сомнения, привязанности… Остаётся лишь разум — холодный, беспристрастный, жестокий в своей абсолютной наготе.

Несколько минут — или часов? — и перед моим мысленным взором всплывает смутное видение чего-то колеблющегося, непостоянного. Я концентрирую внимание на картинке, она постепенно проясняется. Я вижу багровый туман, окутывающий тёмную фигуру моего друга, а между нами что-то ослепительно яркое. Это оно — Око[3], крошечное окошко в мир Хаоса.

Шар непрерывно меняет очертания. Вот почему я смотрю на него не внешним, примитивным зрением, но глазами моего разума. Я вижу не предметы, а их энергетические слепки, привязанные к статичной материи, без которой невозможно существование во Вселенной.

Шар переливается всеми цветами радуги, скользя от ослепительного света к столь же ослепительной темноте. Я протягиваю руки. Астральные тени — мои спутники — делают то же самое. Светло-синяя аура, окружающая тело друга, медленно стекает в направлении моих раскрытых ладоней. Я усиливаю поток. Аура закручивается в спираль, становится ярче, энергия течёт быстрее. Я слышу его страх, но сейчас мне нет до этого дела. Мой разум переполнен силой. Она течёт в моих жилах вместо крови, переливается ярко-синим пламенем на руках.

Я осторожно развожу ладони в стороны, и сияющая паутина туго растягивается меж ними, рождаясь из тугого клубка синего пламени. Древний артефакт тревожно вспыхивает. Я отпускаю сеть-ловушку, и она повисает в нескольких локтях над реликвией, чуть выше уровня моих глаз. Отлично, меры предосторожности приняты, теперь — вперёд.

Мои руки решительно прикасаются к физической оболочке Ока. Она гладкая, скользкая и холодная на ощупь — совсем как простое стекло. Но это обманчивое ощущение. Через мгновение я чувствую сильный жар, идущий изнутри шара. Его астральная тень наливается густой чернотой. Если бы не багровый свет от свечей, я потерял бы эту тень из виду.

Чёрный фонтан сияющего мрака вырывается из глубин волшебной реликвии и ударяет в мою защитную сеть. Резкая боль пронзает меня с ног до головы и уходит в пол лёгкой волной. Что-то сильно ударяет меня в висок — должно быть я упал прямо на Око. Это неважно. Больше я не чувствую боли. Обжигающе-холодный поток того, что прежде было обыкновенной кровью, струится в моих венах стремительной, мощной рекой. Удивительное, неописуемое ощущение!

Я распахнул разум навстречу новой силе и перед моим мысленным взором поплыли красочные картины иного бытия. Они проплывали передо мной, как картинки в волшебном фонаре. Мириады созданных когда-то миров. Сочные как весенние цветы и блёклые, словно серое небо. Их было так много, что я невольно застонал — найти в этом бездонном колодце Мироздания тот самый мир будет делом не из лёгких.

И всё же я его нашёл…

На задворках Вселенной я увидел молодой мир, по неизвестной причине, оставшийся без покровителей. Мир, в котором я установил четыре пирамиды наполненные дыханием самой Бездны. Моё детище… Мой шедевр… Мощнейший накопитель призванный впитать в себя энергию Хаоса и сделать меня всемогущим…

Я свожу ладони и начинаю плести заклинание. Слова вспыхивают перед глазами огненными буквами. Я произношу их, стараясь попадать в ритм собственного сердца. Это один из секретов обитателей Башни Мрака — ритм сердца наполняет заклинание дополнительной силой. Это очень опасно, потому что стоит заклинанию прерваться и сердце просто остановится. Вот почему этот приём мы используем лишь в самых крайних случаях. Сегодняшний случай как раз такой. Я плету паутину слов, выжигая сложный узор на туманной пелене Астрала. Удар, другой, третий…

Поток силы разделяется на четыре части и формируется чёрными жгутами, каждый из которых устремляется к Хигиону. Четыре пуповины, по которым впоследствии потечёт энергия Хаоса.

Стоп, что-то не так. Что-то мешает наслаждаться моим творением. Что-то засело в памяти того, кем я был когда-то давно. Какое-то имя…

Дайа'лата.

Слово источает нежность, нежность льётся на мой воспалённый мозг благодатным потоком прохладного бальзама. Как я мог забыть о той единственной душе, что дала жизнь двум моим сыновьям и что может спасти меня от превращения в бездушную игрушку в руках Древних Сил?

Но нет, не нужно забывать ради чего всё это!

Я посылаю приказ энергии Хаоса. Тщетно, стихия не отзывается…

Картинки скользят всё быстрее, быстрее, у меня кружится голова, и я начинаю задыхаться от бешеного темпа… Туман наползает со всех сторон, я пытаюсь разогнать его, но безуспешно, он поглощает меня, окутывает глухим покрывалом темноты и тишины…

Слепота… Вспышка… Боль…

* * *

Когда ритуал, результатом которого стала бы громадная пуповина, соединившая Хаос и мир-накопитель готов был завершиться, в Хрустальном гроте один за другим стали появляться члены Совета Древних. Все десять. Последними прибыли двое Стражников Ночи — высокие, в полтора роста бестии с рогатыми главами и кожистыми крыльями-рудиментами за мохнатыми спинами. Они держали под руки красивую девушку в алой тунике.

Стоящий на одном из лучей сияющей звезды Раак'имал закричал:

— Скорее! Ритуал вот-вот завершится!!!

Прибывшие моментально принялись за дело.

Шестеро помоложе взялись за руки и организовали магический круг, в центре которого оказался лежащий на полу Заарг'иррат. Меж его ладоней мерцало Око Хаоса. Остальные трое так же организовали круг, но в его центре встал Тземт'идос — глава Совета Древних. Он стукнул тяжёлым посохом по гладкому полу и оба магических круга тут же активировались.

Сила, что стала концентрироваться в фокусе большого круга по приказу Тземт'идоса, устремилась в круг малый, и посох в его руке засветился пуще солнца. Короткий приказ, посох указывает на лежащего и с навершия срывается ветвистая молния.

И тут произошло то, чего никто из Совета Древних не в силах был предугадать. Не долетев до Заарг'иррата какую-то пядь молния разлетелась на мириады искрящихся точек. Раздался гром, и собравшихся разметало по Хрустальному гроту. На ногах остались стоять лишь Стражники Ночи, держащие девушку да Раак'имал, что так и не покинул магического рисунка.

Девушка улыбалась.

Тземт'идос с трудом поднялся, подхватил посох и тяжело на него опёрся. Тут он заметил улыбку на лице девушки, и гнев пронзил его мощнейшим электрическим разрядом.

— Что веселит тебя дочь моя? — сухо поинтересовался глава совета, сумев-таки подавить вспышку гнева.

— Ваши жалкие потуги, отец! — девушка засмеялась в голос. — Вы только посмотрите на себя — могучий Совет Древних и не в силах совладать с Оком Хаоса. А сколько бравых слов прозвучало под сводами Башни Мрака.

— Дайа'лата, ты забываешься! Ещё одно слово неуважения к совету и я вынужден буду…

— Смотрите!!! — прервал их перепалку крик Раак'имала, и все взгляды устремились на выстрелившее из Ока туманное щупальце. Стремительно увеличиваясь в размерах, оно достигло сводов Хрустального грота и исчезло за его гранью. В тот же миг и стены и пол потеряли прозрачность.

— Это ещё что такое? — ни к кому не обращаясь, задал вопрос Тземт'идос и девушка вновь заливисто рассмеялась.

— Останови его!!! — отец дёрнул дочь за руку. — Ты же видишь, в кого он превращается!!!

Дайа'лата хотела отстраниться, но Стражники держали крепко. Тогда она гордо вскинула подбородок и устремила взор в потолок.

— Дочь моя, прошу тебя, останови своего супруга. Иначе нам всем конец!

— Как ты смеешь просить меня об этом, отец?! — зашипела на него девушка. — Ты был против нашей близости, даже когда я подарила ему сыновей!!!

— Клянусь Сердцем Башни Мрака, если ты этого не сделаешь, я уничтожу твоих сыновей!!! — пообещал Тземт'идос.

— Ты не посмеешь!!! — улыбка стёрлась с лица девушки, и на её место пришло выражение ужаса.

— Все слышали мою клятву… Останови его и я возьму свои слова обратно.

С минуту Дайа'лата сверлила отца гневным взглядом, но страх за сыновей оказался сильнее. Потупив взор, она тихо проговорила:

— Пустите меня, — девушка дёрнулась в мускулистых руках Стражников Ночи. — Пустите, ну!

Глава совета кивнул, и их руки разжались. Дайа'лата обежала взглядом стоящих под сводами Хрустального грота и остановила его на лежащем муже. Медленно, словно боясь ступать по стеклянному полу, она подошла и опустилась рядом на колени. Коснулась холодного лба и тихонечко позвала:

— Заарг'иррат…

Собравшиеся под сводами члены Совета Древних как один затаили дыхание. Все понимали — не сумей Дайа'лата его остановить и настанут поистине мрачные времена. Одержимый местью Заарг'иррат не успокоится, пока не уничтожит всех обитателей Башни Мрака.

— Заррг'иррат, вернись ко мне, — Дайа'лата склонилась к самому его уху и принялась что-то шептать.

Вдруг его ноги дёрнулись, затем ещё. Тело выгнуло дугой, и девушка отпрянула. Заарг'иррат засучил ногами, но уже через мгновение его тело расслабилось, и он растянулся на стекле. Ладони разжались, и Око Хаоса звонко покатилось по хрусталю. Недолго думая Тземт'идос скинул чёрную мантию и накрыл радужный шар. Подхватил свёрток и приказал:

— Забираем его!

С собравшихся будто оцепенение спало. Двое подхватили с пола бесчувственное тело и исчезли в возникшем по приказу главы совета провале. Остальные потянулись следом. Последними выскользнули Стражники Ночи, вновь вцепившиеся в руки молодой девушки.

В Хрустальном гроте остались двое.

— Спасибо что указал нам путь, — Тземт'идос получше завернул Око в мантию и небрежным жестом заставил рисунок на полу исчезнуть.

— Я сделал это не ради благодарности, а ради того, в чьих глазах навеки останусь предателем.

— Не беспокойся, видеть его глаза придётся недолго. После судилища Заарг'иррат будет развоплощён, — на последних словах Раак'имал вздрогнул.

— Могу я кое о чём попросить?

— Всё что угодно!

— Оставьте ему жизнь… Заточите, закуйте, но только пусть живёт!

— Ты хочешь, чтобы он жил, проклиная тебя? — глава совета пожевал губами, но вдруг его осенило. — А ты жесток, мой друг… Что ж, да будет так!

Тземт'идос стукнул посохом о пол и растворился в воздухе.

После его исчезновения Раак'имал ещё некоторое время молча смотрел в пространство перед собой. Затем прошептал: «Прости…» и покинул Хрустальный грот.

* * *

— Властью данной мне Башней Мрака я, Тземт'идос, глава Совета Древних лишаю Заарг'иррата всех привилегий полноправного члена Башни и провозглашаю во всеуслышание — отныне и вовеки веков пребывать ему в заточении там, где умыслил он недоброе против своих же собратьев!!!

Слова эхом отразились от древних стен, и Заарг'иррат безвольно обвис на цепях, коими был прикован к ритуальным столбам. Во времена, когда Междумирье сотрясали великие битвы, эти столбы служили для казни врагов Башни Мрака. Но с тех пор минуло не одно тысячелетие, войны поутихли, и лобное место превратилось сперва в зал, где собирался Совет Древних, а затем и вовсе в архив. И вот спустя прорву лет его вновь использовали по назначению.

Тземт'идос говорил что-то ещё, но Заарг'иррат не слышал. Он поднял голову и медленно обвёл взглядом помещение. Сотни глаз встречались ему, но он искал те единственные, ради которых смог бы выдержать любое наказание.

Дайа'латы нигде не было…

Зато был тот, кого ещё недавно он считал другом. Раак'имал… Вот их взгляды встретились, изменник вздрогнул и его губы тихо произнесли: «Прости». Но ещё раньше Заарг'иррат отвернулся — эхо предательства обожгло не хуже раскалённого прута.

Всё кончено! Планы мести обернулись прахом, канув в небытие вместе с прозвучавшими словами приговора. Впереди предстоит вечность пустоты и мрак бессилия.

Вдруг сознания коснулись слова главы совета обращённые к нему:

— … и не сомневайся, мы сделаем всё необходимое, чтобы найти и уничтожить созданное тобой оружие!

От нахлынувшего гнева скулы свело судорогой. Заарг'иррат метнул в главу совета взгляд полный ненависти.

«Ты не посмеешь тронуть моих детей!!!»

Если бы взгляд мог убивать, Тземт'идос полыхал бы уже синим пламенем.

«Посмею! — уголки его губ чуть дёрнулись вверх и тут же вернулись на место. — Я давно хотел избавиться от ублюдков, коими ты наградил мою дочь…»

— Если кто-нибудь хочет высказаться в защиту обвинённого пусть говорит сейчас!

Глава совета поднялся и обвёл собравшихся суровым взглядом встречаясь с которым каждый опускал глаза. Лишь Раак'имал хотел что-то молвить, но струсил и безвольно опустил голову.

— Да свершится наказание!!!

Тземт'идос стукнул тяжёлым посохом о древние плиты и воздух вокруг приговорённого засиял и уплотнился. Буквально сразу же воздушная клеть стала терять в размерах и вскоре с хлопком исчезла.

* * *

Хрустальный грот, некогда поражавший взгляд своим великолепием теперь пребывал в вечном безмолвии и мраке. Изолированный от всего сущего могучей волей владыки Башни Мрака он стал идеальной темницей, в которой замерло само Время.

Скрестив ноги, Заарг'иррат сидел на гладком полу. Глаза его были закрыты, дыхание размеренно, руки покоились на широко разведённых коленях.

Вдруг яркий луч пронзил кромешную темноту, словно игла клубок шерстяных ниток. Ударившись о пол, он разлетелся мириадами искорок и над тем местом воздух исказился. Из открывшегося провала в Хрустальный грот шагнула девушка.

Высокая, белокурая, как фея, тонкая в кости, с кожей цвета сливок и огромными глазами на узком лице. Она была одета в длинную, до пят, льняную рубаху с разрезами по бокам и рукавами, обшитыми, как и ворот, узкой красной тесьмой. Дайа'лата — дочь его ненавистного врага…

Зарг'иррат открыл глаза.

Он побывал во многих мирах и встречал женщин разных племён и родов. От горячих и смертоносных (как и породившая их пустыня) воительниц, с мечом в руке ищущих себе мужей, до тихих и скромных деревенских девушек, робеющих под взглядом мужчины. Он искал красоту не столько снаружи, сколько внутри женщины и если не находил её, красавица могла хмурить брови или испепелять его взглядом — ему было всё равно.

Дайа'лата не была похожа на других женщин, как не похож бриллиант на речную гальку. Он видел её насквозь, видел, что душа её темна и непостижима, но был не в силах отвести взгляда от пылающих глаз. В этих глазах — синих и грозных, как океан в сезон штормов, сияла звёздная Бездна — столь же древняя, как и породивший её Хаос.

— Здравствуй, муж мой, — уста её разомкнулись и слова пролились на сердце освежающим дождём. Заарг'иррат поднялся и повёл рукой заставив засветиться воздух мягким светом.

— Здравствуй, Дайа'лата…

И всё, больше ни слова. Глаза его сощурились и стали изучать знакомое и любимое лицо, впитывая «аромат» ни с чем не сравнимой красоты. В то же время мозг тревогой терзала единственная мысль: «Что она здесь делает?»

— А у тебя здесь… мило, — девушка подошла к ближайшей стене и невесомо провела тонкими пальцами по тёмному хрусталю. Это грациозное движение сорвало, наконец, тяжесть дум с чела Заарг'иррата.

— Тебя прислал… твой отец? — скулы свело судорогой, едва он не произнёс ненавистного имени.

— Раак'имал указал мне путь, — она улыбнулась той самой улыбкой, которую дарила лишь ему.

— Этот предатель?!

— Ему пришлось пойти на предательство ради твоего спасения…

— Всё, что я планировал, — перебил он, — к чему готовился долгие столетия — всё превратилось в тлен одним его словом! — в тишине Хрустального грота прозвучал хруст сжавшихся в кулаки пальцев. — Так скажи мне, жена моя, о каком спасении может идти речь?!

— Хотя бы о том, что ты до сих пор жив, а не развоплощён, как того хотел Тземт'идос…

— Прошу, не произноси этого имени под сводами моей темницы, — щека Заарг'иррата нервно дёрнулась.

— Прости, но я пришла не препираться. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь? — его брови сдвинулись к переносице. — О чём ты? Разве это всё, — Заарг'иррат развёл руками, акцентируя внимание на окружающем пространстве, — не говорит, что теперь я никто? И кстати, как ты проникла внутрь?

Девушка потупила взор и отвернулась. Заарг'иррат медленно обошёл кругом, взял её за острый подбородок и заглянул в бездонные глаза.

— Как? — тихо повторил он. Дайа'лата вздрогнула.

— Отец дал мне ключ…

— Всё-таки он прислал тебя! — Заарг'иррат отпустил лицо девушки и отступил на шаг. — Но зачем?

— Тземт'идос, — она нарочно назвала отца по имени, чтобы обида мужа сменилась гневом, — всерьёз намерен уничтожить мир, что ты хотел использовать против Совета Древних. Он готов разрешить нам встречаться… иногда… если ты…

— Если я… что? Договаривай!

— Если ты скажешь, как его найти… — прошептала она.

— Нет!..

— Но там же наши дети!!! — девушка умоляюще вытянула тонкие руки, но Заарг'иррат отвернулся не в силах видеть взгляда, ради которого готов был перевернуть Междумирье с ног на голову.

— Нет… — повторил он мягче. — Я не могу…

— Заарг'иррат, опомнись! — Дайа'лата сжала кулаки. — Даже если отец его не найдёт, с Хигионом в любой момент может случиться что-нибудь ужасное. И тогда… Тогда! — не в силах произнести роковых слов девушка спрятала лицо в ладонях. — Ну почему ты такой упрямый?

— Они умные мальчики и смогут выбраться… Тем более что я оставил в Хигионе Снежный Сапфир…

В её глазах проблеснул огонёк надежды. Заарг'иррат подошёл ближе и наклонился к самому уху, невольно вдохнув ягодный аромат, исходящий от шёлковых волос.

— Найди их, Дайа'лата… — прошептал он. — Найди раньше своего отца… Иначе он их не пожалеет…

* * *

— Повелитель!..

Декурион остановился у нижней ступени постамента, где возвышался хрустальный трон, прижал кулак к груди и кивнул главе Совета Древних. И застыл, словно каменное изваяние, ожидая указаний хозяина.

Тёмная завеса окружала прошлое Асшура, такая же чёрная и непроницаемая, как и его маска[4]. Никто не знал, откуда он пришёл, и где была его родина. Впервые он появился в окружении главы Совета Древних после путешествия ко Дну, и ходили слухи, что Тземт'идос привёз из так называемых «умерших миров» незаконнорождённого сына. Там, где нет возможности узнать правду, всегда поселяется вымысел.

Он командовал декурией птериксов. Управляться со вздорными порождениями Хаоса было невероятно трудно. Среди Стражников Ночи этим искусством владели единицы, причём число таковых постоянно сокращалось — вышедший из повиновения птерикс редко упускал случай полакомиться своим хозяином. Охотников обучиться этому ремеслу находилось немного. Вот почему те, кто был способен удержать и заставить повиноваться огромную хищную тварь, ценились на вес золота. Декурион Асшур был одним из них.

Эти жуткие существа почти начисто лишённые мозгов и живущие одними инстинктами вдруг начинали припадать на брюхо и жалобно скулить, стоило ему слегка нахмуриться или повысить голос. Никто не знал, отчего это происходит. Спрашивать же декуриона — всё равно, что самому перерезать себе глотку.

— Заарг'иррата я обезвредил, но остался мир, где он создал оружие, — чёрная костяная маска с узкими прорезями для глаз едва качнулась в знак согласия. Лишних слов не требовалось — глава совета старался держать Асшура в курсе большинства своих дел. — Мир носит название Хигион.

— Есть какие-нибудь приметы помимо названия?

Тземт'идос поёжился. Голос Носящего Маску так похожий на шипение разъярённого птерикса всегда вызывал у него неприязнь.

— Его окружает Дыхание Бездны.

— Мои действия?

— Найди его, мой мальчик… Найди и проникни внутрь. Прежде чем принять решение я должен знать будет ли оружие полезно…

Глава первая

— Никогда бы не подумал, что Скавелл — такой популярный городишко! — сказал Скахет, в очередной раз, чихая от пыли, поднятой копытами десятков лошадей. Вот уже битых два часа они с Колином стояли у городской стены, в ожидании, когда откроются ворота.

Несмотря на ранний час, Иссила уже нещадно жгла непокрытые головы путешественников, а внезапно поднявшийся ветер не нёс прохлады. Напротив, он был обжигающе горяч и только усиливал мучения, взметая целые тучи буро-жёлтой дорожной пыли. Пыль забивалась в нос, порошила глаза, скрипела на зубах.

Очень скоро у них кончилась вода, и стало нечем даже промочить горло. Конечно, можно уйти и поискать более приятное местечко для отдыха, а то и водички раздобыть — наверняка у городской стены найдётся парочка колодцев, но тогда они пропустят момент, когда огромные, тяжёлые ворота, сбитые из прочного дерева и накрепко обитые железными скобами, распахнутся навстречу прибывшим гостям. А таковых собралось немало.

На двойной полёт стрелы вдоль дороги растянулся большой купеческий караван, повозок на тридцать. Скорее всего, из Келира. Повозки прочно запечатаны, а во главе отряд из двадцати хорошо вооружённых воинов. Они громко хохочут и передают друг другу внушительных размеров бурдюк с вином. Сразу видно, проделали неблизкий путь, а теперь вроде как почти доехали, можно и отдохнуть. А что отдыхать приходится в сёдлах, перед закрытыми воротами — так то дело третье.

Чуть поодаль с полсотни крестьян на крепких телегах, запряжённых мохноногими мулами. Эти явно прибыли из окрестных деревень — у них и телеги почище, и мулы посвежей. Крестьяне ведут себя тихо, сдержанно, как и подобает живущим рядом со столицей истинной веры.

А по Королевскому тракту всё прибывают и прибывают новые путешественники. Вон богатая карета сионского вельможи объехала караван и встала впереди. Воины-келирцы недовольно заворчали, но один из четвёрки телохранителей, сопровождавших карету, о чём-то переговорил с хозяином каравана и тот прикрикнул на своих людей. Воины угомонились и продолжили наслаждаться вином.

Вдоль каравана снуют нищие всех мастей. Как серые мыши, эта братия не признаёт границ и запоров. Старики и старухи выставляют напоказ немощи и жалобно влачат худые телеса. Те, кто помоложе, энергично трясут лохмотьями, демонстрируя всем желающим язвы и болячки, а совсем молодые — дети и подростки — ловко шныряют по толпе, высматривая, что можно утянуть.

Иссила поднималась всё выше, а городские ворота по-прежнему оставались закрытыми. Приезжие начали недовольно ворчать, не понимая причин для такой задержки. Но ворчи не ворчи, а словами запоров не отопрёшь. О том же, чтобы попасть в Скавелл иным путём и мысли не могло возникнуть. Ворота, ведущие в город и носящие название Светлые, были единственными с южной стороны. Они закрывались в начале сумерек и открывались на рассвете. Порядок был заведён в незапамятные времена и свято блюлся по сей день. Но ни разу ещё не приходилось уставшим путникам сидеть у ворот так долго.

— Ну что же они не открывают? — в сотый раз за утро спросил Колин, безнадёжными глазами глядя на ворота. Скахет промолчал.

Друзей начинала мучить жажда, да и голод давал о себе знать. Вчера, во время ночёвки, они уничтожили весь припас, надеясь позавтракать уже в городе. И вот тебе здрасьте, приходится сидеть у закрытых ворот и глотать пыль.

Внезапно Скахет поднялся и принялся разглядывать лица наёмников из келирского каравана, будто искал кого-то знакомого. И действительно один из воинов почувствовал, что на него смотрят, обернулся и встретился глазами со спутником сержанта. Его лицо просветлело, он широко улыбнулся и приветливо помахал Скахету.

— Увидал кого-то знакомого? — щурясь от слепящего солнца, вяло поинтересовался Колин. Воин кивнул и, бросив через плечо: «Я скоро», направился в сторону каравана.

Сержант проследил за ним уставшим взглядом, отстранённо отметив, что Скахет с кем-то по-дружески обнялся, и вновь сосредоточил внимание на воротах. Через некоторое время его начало клонить в сон, и он сам не заметил, как задремал. Но долго спать не пришлось.

— Я беседовал с купцом, — Скахет встал над ним и протянул флягу с водой. — Он говорит, что его люди ходили к воротам, узнать о причинах задержки. К ним выглянул начальник городской стражи и сказал, что они кого-то ждут, и пока не дождутся, ворота не откроют.

— Смотрите! — воскликнул вдруг кто-то неподалёку.

По Королевскому тракту торжественно двигалась кавалькада всадников, сопровождающих одну единственную карету с невзрачной раскраской. Тридцать закованных в чёрные доспехи легионеров из Смера ехали правильным строем, раскидывая попадающихся на пути нищих.

Когорта подъехала к воротам. Командир выехал вперёд и ударил в створку закованным в железную перчатку кулаком. В створке отворилось окошко. Переговорив со стражником, командир махнул рукой, и когорта отъехала в сторону. В следующую минуту громадные ворота дрогнули и стали медленно открываться. Скрип запорного механизма смешался со свистом ветра в бойницах, и процессия двинулась по убегающей вглубь города дороге.

Пятеро чёрных всадников отделились от когорты и остались на месте. Сразу за воротами они спешились и встали подле стражников, с явным намерением участвовать в досмотре прибывших чужестранцев. Стражник что-то прокричал караванщику и сделал знак — мол, заезжайте.

— Н-да, — протянул Скахет, наблюдая за медленным продвижением каравана, — теперь в городе мы окажемся не скоро…

Воин оказался прав. На досмотр одного только каравана ушло несколько часов. Когда же дело, наконец, дошло до наших друзей, они были готовы отдать любые деньги лишь бы поскорее укрыться в тени.

Как ни странно, но их почти не досматривали. Видимо у легионеров был приказ с особой тщательностью обыскивать караваны. Путников внесли в реестр прибывающих и направили к сборщикам въездной пошлины. Переправив почти половину золотого в мозолистую ладонь монаха с неприметным лицом друзья, наконец, въехали в город.

В отличие от Сиона, величественного, каменного, строгого, в Скавелле не было узких закоулков и кривых улочек. Широкие светлые улицы пересекали город во всех направлениях, сходясь в самом центре — на Ратушной площади. Жилые дома, белые, нарядные, с резными наличниками и разноцветными черепичными крышами, почти все прятались в тени небольших садиков. Сами улицы были выложены светлыми крупными плитами и по ним легко могли проехать в ряд три кареты.

Людской поток неудержимо стремился к другой самой большой площади в Скавелле — базарной. Увлекаемые толпой, наши друзья устремились туда же.

— Нам нужна гостиница, — сказал Скахет, когда какой-то горожанин здорово обругал их за то, что они идут по тротуару с лошадьми на поводу. — Деньги у нас есть, так что можем пожить день-два как люди, пока не двинемся дальше.

Он поймал за руку пробегавшего мимо подростка:

— Скажи, пацан, есть поблизости недорогая гостиница?

Пацан быстро залопотал, отчаянно жестикулируя, а потом дунул по улице, не дожидаясь изъявлений благодарности. Видать, спешил очень. Скахет кивнул Колину, предлагая идти за ним.

— Что сказал этот балабол? — поинтересовался сержант, — Я так ни слова не разобрал.

— Сказал, что есть недорогая гостиница «Кровавый полдень» где не задают вопросов.

— А нет ли гостиницы с более дружелюбным названием?

— Может и есть, — пожал плечами Скахет, — но искать не охота.

Больше часа блуждали по улицам. Пояснения, которые дал пацан, оказались такими расплывчатыми, что пришлось останавливать других прохожих. Следуя указаниям, они вскоре попали в квартал, который никак нельзя было назвать богатым. Домишки здесь стояли плотнее, на многих белая штукатурка давно обсыпалась и в дыры проглядывала серая кирпичная кладка. Черепичные крыши тоже давно не ремонтировались, они покосились от старости, потемнели, а кое-где и вовсе провалились. Зато питейные точки стали попадаться буквально на каждом шагу.

Уже почти отчаявшись найти то, что нужно, друзья вдруг уткнулись в висящую на уровне глаз вывеску весьма зловещего вида. На ней был намалёван здоровенный чернявый мужик с окровавленным топором в одной руке и отрубленной головой в другой. Кроваво-красная надпись ниже извещала потенциальных клиентов, что перед ними лучшая в Скавелле гостиница «Кровавый полдень», где всякого страждущего ждёт приятный отдых, сытная еда и низкие цены. Прямо под вывеской находилась хлипкая лестница, ведущая в подвальный этаж. Справа от лестницы уныло скособочилась такая же хлипкая коновязь. Друзья привязали усталых лошадок и, осторожно ступая по скрипучим ступенькам, спустились вниз.

В лицо ударила тяжёлая струя густого спёртого воздуха, наполненного едким дымом и запахом пива. Трактир в гостинице представлял собой большой, полутёмный зал с низким потолком и изрядно закопчёнными стенами. Крошечные окошки на уровне земли пропускали так мало света, что даже в ясный полдень в зале жгли свет. Смоляные факелы горели ярко, но и коптили нещадно, оттого в зале постоянно витал запах близкого пожара.

В остальном же местечко оказалось вполне благопристойным. Крепкая деревянная мебель, относительно чистый пол, вдоль стены — длинная стойка с табуретками. За стойкой высокий мужик лет сорока, в традиционной вышитой рубахе и кожаном жилете, но этот нехитрый маскарад не скрывал его истинной сути. Смуглая кожа, иссиня-чёрные кудри и пронзительные глаза-угольки. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — перед ними уроженец далёкого Сумарента.

Нахмуренные брови и недобрая ухмылка, которой встретил хозяин новых гостей, делали вполне понятным и название гостиницы. Нетрудно представить, как эти здоровенные ручищи отрывают голову излишне загулявшему клиенту…

«Нездешние» — хмуро подумал сумарец, когда они подошли к стойке. Взгляд его чёрных глаз настороженно оглядел чужеземцев.

Что и говорить, времена настали неспокойные, поневоле станешь подозрительным. А эти двое выглядят не лучше, чем разбойники с большой дороги. Ишь, зыркают по сторонам, того и гляди затеют драку, а кому это надо? Стражники набегут, ещё и монахи притащатся… Эти не станут разбираться, кто прав, кто виноват, закроют лавочку, тогда хоть с голоду помирай. И так уже новые налоги, введённые монтар Шаасом, сделали гостиничное дело почти невыгодным, так хоть бы совсем не потерять…

Так думал хозяин «Кровавого полдня», разглядывая вновь прибывших. И чем дольше он на них смотрел, тем меньше они ему нравились. Особенную неприязнь вызвал в сумарце молодой черноволосый воин в плаще. Хотя тот, второй — лысый как коленка — был ничуть не лучше.

— Нам бы переночевать, да еды какой, — обратился к хозяину Скахет.

— Ты сперва деньги покажи, а уж потом про ночлег спрашивай, — недобро прищурился сумарец. — А-то ходят здесь всякие, потом проблемы начинаются.

— Не беспокойся, папаша, с нами проблем не будет, — воин извлёк золотой кругляш и покатал меж пальцев. — Нужна комната на пару дней, да еда нам и нашим лошадям. Можешь что-нибудь предложить?

— Возможно, — хозяин проследил за движениями монеты, прикинув, что жёлтый кругляшок ему бы сейчас не помешал.

— Вот и договорились, — видя, как трактирщик жадно следит за монетой, Скахет стукнул ей о стойку. — Лошади на улице, а мы пока присядем вон за тот столик, — он указал в дальний угол.

Поужинав, друзья поднялись в отведённую им комнату и стали готовиться ко сну. Вернее Скахет разделся и растянулся на постели, а Колин, скрестив ноги, уселся прямо посреди комнаты. Воин никак не отреагировал на чудачества друга. Такое он видел не единожды.

За время, проведённое в Сионе Колин изрядно поднаторел в работе с Астралом. Сержанту настолько понравилось это занятие, что он мог часы напролёт проводить в трансе. Астрал стал для него вторым домом. Там он оттачивал не только приобретённые магические навыки, но так же владение мечом. И если бы не Скахет, Колин, наверное, и вовсе бы оттуда не возвращался.

Стараниями научившегося врачевать друга воин поправился быстро и, не желая сидеть мёртвым грузом, тут же отправился в сионскую школу мечников. Там он попросил для себя место временного инструктора и после демонстрации способностей был приставлен к двоим отпрыскам знатного родителя.

В свободное время Скахет не забывал и про Колина. Правда, теперь их тренировки не сопровождались нравоучениями черноволосого воина, а всё больше походили на боевые поединки. Сержант уже свободно владел мечом, интуитивно подбирал стойки и придумывал новые связки.

В общем Колин зарабатывал помощью лекарю, Скахет фехтованием и к моменту отъезда из Сиона у них скопилась кругленькая сумма. Часть денег друзья потратили на одежду, лошадей и вооружение, но большая часть так и осталась лежать в кошелях, внушая веру в светлое будущее…

Привычным усилием Колин вытолкнул искру сознания в Астрал и материализовал в руке подобие собственного клинка. У него вошло в привычку — прежде чем заниматься составлением нового плетения он разминался с призрачным противником. Вот и сейчас сержант встал в стойку и, недолго думая ринулся в атаку.

Фантом клинка мелькал со скоростью звука, оставляя в воздухе серебристые росчерки. Здесь не было физических законов и Колин давно это понял. Шаг, разворот, резкий выпад на уровне живота, и обратное сальто. Упасть на спину, перекатиться, прыжок из положения лёжа, и клинок срубает голову незримому врагу. Отступ назад, разворот и из ладони свободной руки срывается огненный диск, разрубающий грудную клетку очередной тени.

В Астрале сержант творил с мечом что угодно, но в реальном мире его Танец выглядел не так изящно, так как физическая оболочка развивалась медленней астрального тела.

Иногда выдавались вечера, когда Колин не ускользал в Астрал и тогда они со Скахетом размышляли, чем займутся, когда достигнут Ивокариса. Колин грезил Магической Академией, которая, по его мнению, должна сделать из него настоящего мага, а Скахет мечтал отправиться в далёкий Сумарент и наняться в личную гвардию Халифа Намос'ар Тина.

* * *

Денёк выдался насыщенный. С утра друзья отправились на рынок — у Скахета прохудился сапог, и они решили купить ему новую обувку. Затем посетили купальни и битых два часа парились, отмокали в ваннах и млели под нежными руками массажисток. Далее по плану следовала лавка ювелира.

Когда Колин узнал о существовании артефактов, способных аккумулировать магическую энергию он тут же захотел заиметь такой. Вот только купить его было негде. В Сионе, находящемся под «покровительством» ордена Серой Длани, в магических лавках продавались лишь целебные травы, порошки да отвары. И тогда родилась идея самому создать накопитель.

Путём проб и ошибок удалось разработать новое плетение — своего рода энергетический кокон, в который он помещал Скахета. Но как Колин ни старался, заклинание не желало задерживаться ни на деревянной ложке, ни на жестяной тарелке, соскальзывая с них будто вода с жирной поверхности.

Когда он рассказал об этом мастеру Кодису, тот поведал, что накопители создаются из кристаллов, так как самой устойчивой структурой, как известно, обладают именно они. Вот и решил Колин, как только выпадет возможность, прикупить для экспериментов какой-нибудь камешек.

Отдав ювелиру, по мнению Скахета, баснословную сумму в два золотых сержант стал обладателем продолговатого камня величиной с палец. Когда друзья вернулись в гостиницу, Колин тут же разделся до штанов, уселся на дощатый пол и, положив кристалл подле себя, скользнул в Астрал.

Когда Скахет вернулся из столовой, сержант сидел в той же позе. Только теперь кристалл лежал не на полу, а мерцал лёгкой дымкой в его руке. Равнодушно пожав плечами, воин подхватил приготовленный заранее свёрток, вдел топор в ремённую петлю и отправился в лавку кузнеца. Давно пора продать оружие, что они собрали в Илльском лесу. Кузнец в Сионе оказался труслив и не взял мечи из Храма даже за полцены, поэтому Скахет решил попытать счастье в Скавелле…

Заполнив до отказа получившийся артефакт-накопитель, Колин обвязал его кожаным шнурком и повесил на шею. В следующий раз не придётся ждать, пока шрам насытит тело энергией. Достаточно произнести активирующее слово и камень сам ей поделится.

Довольный собой сержант огляделся, но воина в комнате не оказалось.

— И где же его черти носят? — он поднялся и размял затёкшие ноги. — Может, не дождался и пошёл ужинать?

При упоминании о еде остро засосало под ложечкой, и Колин решил спуститься в обеденный зал.

Он неторопливо наслаждался печёной птицей с фруктами, когда дверь в трактир распахнулась, и на пороге возник гвардеец в чине офицера. Обведя помещение презрительным взглядом, он вошёл внутрь и отступил в сторону. В тот же миг трактир наполнился солдатами.

— Всем оставаться на местах! — сухо рявкнул офицер и стал медленно обходить помещение. На его ладони белым светом мерцал кристалл-пирамидка.

Когда он приблизился к сержанту, тот безучастно мазнул взглядом — мол, ищут кого-то и пускай, — но кристалл вдруг вспыхнул ярче прежнего. Гвардеец удовлетворённо спрятал его в кожаный кисет и навис над столом.

— Вставай, парень, ты пойдёшь с нами, — Колин едва не подавился.

— А вы часом не ошиблись?

Вместо ответа офицер сделал знак своим людям.

— Забираем его!

Те ринулись исполнять приказ, но вдруг встали как вкопанные. Над правой ладонью сидящего парня расцвёл огненный цветок.

— Маг! — выдохнул командир и отступал назад.

Колин хмыкнул и погасил огонь, но в голове вдруг взорвался фугасный снаряд. Сержант обмяк и гулко стукнулся лбом о столешницу.

Офицер одобрительно кивнул чернявому сумарцу, подкравшемуся сзади и в воздухе мелькнула серебрушка.

— Возьми, почтенный, за беспокойство…

Двое подхватили безвольное тело и потащили вслед за вышедшим на улицу офицером.

* * *

Тюрем в Скавелле было много. Строя дома, знатные горожане нередко устраивали в них подземные казематы, услугами которых зачастую пользовались (за определённую мзду, конечно) судебные органы для содержания преступников, ожидающих суда.

Более внушительные подземелья располагались в городской тюрьме. В отличие от каталажек в домах знати, здесь содержались преступники, приговорённые к тюремному заключению. И хотя сроки заключений, как правило, бывали небольшими (зачем, спрашивается, за казённый счёт кормить лиходея, если есть каторга) ходили слухи, что в этих подземельях сгинула не одна сотня человек.

Но никакие страшные истории не могли сравниться с теми, что рассказывали о тюрьме ордена Серой Длани. Это угрюмое, мрачное здание, сложенное из тех же скальных плит, что и городские стены, было их же ровесником. В народе тюрьму величали Узилищем. Произносить это слово вслух считалось дурной приметой. Как говорится, от тюрьмы да от сумы…

Горожане обходили Узилище стороной, будто сам воздух возле него был пропитан смертельной отравой безумия. Никто не хотел ставить подле него домов, хотя земля там была дешева как нигде. Так и стояла темница, одиноко возвышаясь над землёй на два этажа с башнею. Но тот, кто по высоте башни стал бы судить о размерах Узилища, мог сильно ошибиться…

Большинство камер в Узилище было устроено по типу каменных мешков. По сути, это были глубокие ямы, узкие и холодные. Дверь в таких камерах находилась на самом верху и заключённого спускали, привязав под микитки вожжами. Таким же манером и кормили.

В верхнем подземном этаже располагалось несколько общих камер. В одну из них и бросили сержанта. Ему ещё повезло. Камера хоть и не походила на комнату в дорогой гостинице, но весьма выгодно отличалась от каменного мешка. Прежде всего, она была больше и относительно суха. Да и дверь располагалась там, где ей и положено, что невольно вселяло надежду.

Ночь прошла довольно спокойно. В кромешной темноте (от потрясения арестом он напрочь позабыл о магии) сержанту удалось наскрести по углам небольшое количество ветоши и прелой соломы. Устроил ложе. Спать, конечно, не спал (какой уж тут сон), сидел и думал о своём.

Темнота давила на глаза, тишина вливалась в мозг тошнотворной ледяной волной. Откуда-то издалека доносились протяжные крики и безумный смех. За стенкой кто-то непрерывно стонал — тихо, безнадёжно, угасая с каждой минутой. По углам бодро шуршали крысы. Если бы не все эти звуки, Колин бы легко поверил, что очутился в могиле.

Сержант никак не мог избавиться от странного чувства тревоги. Почему странного? Потому что это была не та вполне естественная тревога узника, ожидающего решения своей участи. Это было что-то иное, скорее вопрос, ответа на который он не находил. Как и в тот раз, когда его арестовали за сбитый шаттл…

Человек деятельный всегда найдёт, чем заняться, где бы он ни находился — в храме, в конюшне или в тюремной камере. Даже если в камере темно хоть глаз коли, а из отхожего места распространяются зловещие миазмы. Поэтому у стенки Колин просидел недолго. Он встал на четвереньки и медленно пополз вдоль стены, исследуя камеру. То и дело под руки попадали скользкие спинки крыс. Сержант грязно ругался и расшвыривал их в стороны. Один раз чуть не угодил рукой в отхожую дырку и тут же стал брезгливо отирать руки о камни.

Спустя час, может больше, Колин сделал первое открытие. Он нашёл место, откуда в камеру проникали крысы. В стене, что напротив двери, у самого пола, в камень была вделана редкая металлическая решётка, сквозь которую струился поток менее вонючего воздуха. Колин улёгся на пол и приложил к решётке ухо. Стенания невидимого страдальца стали несколько громче, из чего он сделал вывод, что решётка, во-первых, ведёт в соседнюю камеру, а во-вторых, в этой камере есть вентиляция.

Порадоваться этому открытию он не успел. За дверью послышались звонкие шаги окованных металлом сапог. С тяжёлым звуком упал засов, дверь омерзительно заскрипела, и в камеру вплыл яркий свет смоляных факелов. Держали их двое.

— Завтрак! — гаркнул один и швырнул что-то к ногам узника.

Оба дико заржали и покинули помещение. В угасающем свете Колин успел разглядеть кусок чёрствого хлеба. Он бросился к двери и заколотил в неё что было сил.

— Эй вы, сволочи, дайте хотя бы воды! — пить хотелось до дрожи в коленях.

Но за дверью было тихо. Сержант зло вскинул руку и сорвавшийся с неё огненный шар осветил камеру как мощный галогенный фонарь. Ничуть не повредив толстую металлическую дверь, огненные брызги разлетелись в разные стороны, и камера вновь погрузилась в темноту. Почувствовав слабость в ногах, Колин опустился на колени. Что-то было не так. Оттянув ворот рубахи, он понял, в чём дело — шрам едва-едва мерцал.

— Странно, — Колин отпустил воротник и отполз к стене. — Энергия почти не восстанавливается. Такое впечатление, будто ей что-то мешает. Неужели эти стены?

Сержант попал в точку. В районе Скавелла и его окрестностей пролегали всего две энергетические жилы и древние камни как нельзя лучше экранировали их и без того слабый потенциал.

Колин решил отыскать решётку, что нашёл до прихода стражников и засветил слабый огонёк. Решётка отыскалась быстро, но слабость теперь разлилась по всему телу. Решив повременить с магией до восстановления энергетического запаса сержант подполз вплотную к отверстию и приник к решётке лицом.

— Эй, — тихонько позвал он.

Узник за стеной не услышал, а может, услышал да не понял. Сержант прислушался. Кажется, несчастный не просто стонет, а что-то бормочет…

Колин напряг слух ещё больше, пытаясь разобрать если не фразы, то хотя бы звуки, но расслышал лишь отдельные слова, не представляющие, как ему показалось никакого смысла.

— Эй, ты меня слышишь? — позвал он уже громче. — Есть там кто-нибудь?

Внезапно бормотание стихло.

«Он либо умер, либо услышал» — подумал сержант и тут же позвал снова:

— Кто ты, добрый человек? Отзовись, коли слышишь!

Слабый скрипучий голос, больше похожий на завывание полуночного призрака, тихо прошелестел:

— Кто здесь? Мне чудится?

— Не чудится, не чудится! — поспешил заверить его Колин. — Я тут, в соседней камере, ты меня слышишь?

— Слышу… — отозвался невидимый узник, словно ещё не веря ушам. — Кто ты, несчастный?

— Я Колин. А ты кто?

Вместо ответа долгий сухой кашель. Колин потряс решётку, но та держалась крепко.

— Послушай, добрый человек, — обратился он к призраку, — не найдётся ли в твоей камере немного воды? Я не пил уже… Черт, даже не припомню, когда это было в последний раз…

За стеной что-то звякнуло. Послышались шаркающие звуки, и вдруг пальцев коснулось что-то твёрдое. Миска! А в ней — вода! Едва не задохнувшись от радости, Колин схватил драгоценный сосуд и жадно приник к нему губами.

— Спасибо! — крикнул он, ничуть не заботясь, что стражники услышат. Ответа не последовало. Тогда Колин подполз к самой решётке и просунул через неё ладонь.

— Друг, позволь пожать твою руку…

Что-то влажное, холодное и костлявое коснулось пальцев. Колин едва удержался от вскрика. С каким-то непонятным отчаянием узник схватился за его длань обеими руками, будто утопающий за соломинку и лихорадочно забормотал:

— Слава Единому, наконец-то он сжалился надо мной! Я боялся, что так и умру в полном безмолвии, не услышав живого человеческого голоса! Скажи, любезный, ты, случаем, не жрец?

— Нет, я не жрец…

Костлявая рука с неожиданной силой стиснула запястье Колина, так, что тот взвыл.

— Ты шпион, да?! — прошипел несчастный. — Отвечай, негодяй, ты его шпион?! Это он послал тебя, чтобы заставить меня говорить?! Он думает, что я сошёл с ума, да?! Решил, что перед смертью стану предателем? Не выйдет!

Колин попытался вырвать кисть, но не тут-то было.

— Ты что, мужик, в уме тронулся?! Какой я к чёрту шпион? Отпусти, а то, клянусь сил не пожалею, решётку эту чёртову снесу и морду тебе расквашу!

Угроза возымела действие и Колин со вздохом облегчения отвалился от решётки. За стеной раздался жуткий кашель, затем хрип и всё стихло. Через некоторое время, когда тишина начала давить на уши царство темноты прорезали вполне вменяемые слова:

— Заат-Гир больше нет… Крепость взорвана…

— Что? Какая ещё крепость?

— Пограничная крепость Заат-Гир… Но Валиф не виноват… Валиф лишь исполнял волю монтар Шааса…

— Я ни черта не понял, — сержант склонился к решётке, чтобы лучше слышать, но вдруг лязгнул засов.

Дверь распахнулась, по глазам резанул свет. Стражник посторонился, пропуская человека средних лет закутанного в серое одеяние с вышитым на груди белым контуром ладони. Человек бегло оглядел камеру и сухо произнёс:

— Моё имя Юус, следуй за мной…

Долго шли по коридорам, заходили в какие-то двери, которые давали начало новым коридорам. Несколько раз поднимались по стёршимся ступеням и вновь опускались в чрево мрачных казематов. Колин не мог унять дрожи, которую порождала неизвестность. Тоска навалилась мёртвой тяжестью, сдавила виски и стала рождать в голове картинки одна ужаснее другой. Сержант попытался прогнать мрачные мысли о будущем и сосредоточился на спине Юуса.

В голове родилась идея, и он стал медленно напитывать энергией связанные за спиной ладони. Вдруг в затылок врезалось что-то твёрдое, и сержант мягко осел на пол. Услыхав шум, Юус остановился.

— Что случилось?

— Он пытался магичить, и я его успокоил… — охранник равнодушно пожал плечами.

— Надеюсь с ним всё в порядке? Ему предстоит разговор со стариком.

— Да я легонько ткнул. Скоро очухается.

И действительно вслед за его словами раздался стон и Колин открыл глаза. И тут же тело ощутило последствия неудачной попытки нападения. Голову будто зажали в тиски, а руки и ноги стали неподъёмными. Выброс энергии отнял последние силы.

Юус с издёвкой посмотрел пленнику в глаза.

— Как себя чувствуешь? — на его лице появилась кривая усмешка. — Здесь нет места магии и силы черпать неоткуда. Хочешь умереть, продолжай… — он многозначительно замолчал, развернулся на каблуках и продолжил путь.

Спустя три поворота они, наконец, оказались перед невзрачной деревянной дверью опоясанной металлическими полосами. Юус постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул створку. Не издав ни единого скрипа, та легко подалась внутрь, и провожатый переступил порог. Не прошло и минуты, как изнутри донёсся его голос приглашающий войти.

Оказавшись внутри, сержант стал вглядываться в полумрак небольшого помещения. Огарок свечи на заваленном свитками столе едва-едва обрисовывал контуры окружающих предметов и Колину показалось, будто он пытается рассмотреть ускользающее предутреннее сновидение.

— Можешь идти, Юус.

Только теперь удалось разглядеть старика за столом.

— Монтар? Но как же… — старец остановил занесённое над бумагой перо и взглянул на помощника. Тот всё понял без слов и поклонился. — Как будет угодно.

Проводив Юуса взглядом, Шаас повёл щекой и продолжил выводить остро отточенным пером аккуратные завитушки. А Колин стоял и гадал, зачем он понадобился сидящему за столом.

Кто он? Начальник тюрьмы или какой-то высокопоставленный чиновник? И почему отослал Юуса? Не боится нападения? Тут его осенило. Даже попытайся Колин напасть, выхода из подземелья ему не сыскать и вовек!

Раздалось шуршание бумаги, и сержант прервал поток размышлений. Хозяин кельи закончил нанизывать буквы на пергамент и теперь сворачивал в трубочку исписанный мелким подчерком документ. Взяв со стола маленький ковшик, он водрузил его на специальную подставку над свечой, дождался, пока тот прогреется и вылил содержимое на свиток. Что-то тёмное растеклось по бумаге. Старик снял с безымянного пальца широкий перстень, приложил к бесформенной кляксе и принялся на неё дуть.

Закончив, Шаас сложил ладони одна на одну и с улыбкой произнёс:

— Итак, кто ты такой?

— А? — только и смог выдавить Колин. Его сбил с толку вопрос так неуместный в данной ситуации.

— Ты говоришь на торрисе?

— Что?.. А, да, говорю, — сержант попытался взять себя в руки.

— Хорошо, — лицо «доброго дядюшки» ничуть не переменилось. — Начнём с начала. Как тебя зовут?

— Меня зовут Колин.

Старик пошевелил кустистыми бровями.

— Откуда, Колин, ты свалился на мою голову?

И вновь прозвучавший вопрос перевернул мысли с ног на голову. У сержанта начало складываться впечатление, будто Юус ошибся дверью и привёл его не к тому, к кому было нужно. Либо сидящий за столом человек с ним играет либо действительно не знает кто перед ним. Стоит проверить.

— Прошу прощения, разве вы не знаете, кто я и зачем меня привели?

— А разве ты не знаешь, кто перед тобой? — вопросом ответил незнакомец и Колин отрицательно повертел головой. — Значит взаимно… Но не беда, скоро мы всё выясним…

Хотя последняя фраза старика сопровождалась радушной улыбкой, от неё ощутимо повеяло чем-то жутким. Хозяин кельи выдвинул ящик стола, что-то достал и встал перед сержантом. На его ладони Колин увидел тот самый камень, что был у офицера в день его ареста. Пирамидка источала молочный свет, а когда старик поднёс её к груди пленника, вспыхнула маленьким солнцем. Колин зажмурился и ощутил зуд под рубахой.

Шаас удовлетворённо хмыкнул, завернул камень в кожу и вернулся за стол.

— Могу сказать одно юноша, ты именно тот, кто мне нужен.

— И кто же вам нужен?

— Мне нужен человек, на чью ауру откликается поисковый артефакт, — не стал лукавить Шаас. Он сложил ладони домиком, положил на них подбородок и стал разглядывать сержанта.

А Колин начал закипать. Схватили, привели чёрт знает куда и задают дурацкие вопросы! А что если наподдать ему как следует, да заставить вывести из лабиринта? Мысль сержанту понравилась, и он всерьёз стал представлять, как за грудки вытаскивает старика из-за стола и волочёт по полу, но тут хозяин кельи разомкнул уста:

— И всё же, кто ты такой?

— По-моему я уже представлялся, — огрызнулся Колин.

— Зачем ты понадобился Сетт'иллису?!! — старик резко поднялся и навис над столом. Свитки посыпались на пол, но он этого не заметил. — Отвечай!!!

Колин почувствовал, будто ему съездили кулаком в челюсть. Какой-то непреодолимой силой его вдруг потащило в направлении двери и прижало спиной к потрескавшемуся дереву. Не в силах шевельнуть ни рукой, ни головой он посмотрел на хозяина кельи и ужаснулся. Глаза старика побелели, и не стало видно ни радужки, ни зрачков.

Но вдруг всё закончилось. Раздался стук в дверь и на пороге возник Юус.

— Монтар, вернулся гонец из Ассия, — помощник мельком взглянул на побледневшего сержанта и склонил голову.

Шаас расправил складки на одежде и опустился на жёсткий стул. На лице вновь появилось выражение «доброго дядюшки».

— Я ждал его, Юус. Проводи сюда.

— С вашего позволения, монтар, он ожидает за дверью.

— Тем лучше. Зови.

Юус повернулся к двери, но Шаас его вновь окликнул:

— И Юус…

— Да, монтар?

— Отведи нашего «гостя» обратно в «покои». Мы продолжим позже.

— Как будет угодно.

Юус кивком указал Колину на дверь, и тот послушно вышел в коридор. Там в кругу света стояли трое — стражники и какой-то парень в запылённой одежде. Помощник главы ордена пригласил гонца внутрь, а сам выскользнул за светлое пятно. Стражники подхватили обескураженного сержанта под руки и поспешили следом.

Вернувшись в камеру, Колин уселся у стены, притянул колени к подбородку и глубоко задумался. Во-первых, кто такой Шаас? Очевидно маг — вон как лихо прижал его к двери одним движением мысли. Но Скахет говорил, что магия здесь не приветствуется. Странно.

Во-вторых, почему тот чёртов камень реагирует именно на его ауру? Совпадение? Верится с трудом. За время пребывания в Сионе Колин настолько хорошо научился читать ауры пациентов, что с лёгкостью определял характер болезни. Как правило, об этом говорили те или иные цвета, струящиеся меж основных нитей энергетической оболочки больного. Тем же способом легко можно было определить лжёт человек или нет. Но самое интересное, что Колин понял — людей с одинаковыми аурами не бывает. Из этого следует, что камень настроили именно на него. Но кто и зачем — очередной вопрос без ответа.

В-третьих, и самое интересное, вопрос Шааса о том, зачем сержант понадобился Сетт'иллису. Ведь если сложить все части воедино, выходит, будто это он, а не Шаас ищет Колина. Получается и настроенный на ауру камешек старикану дал всё тот же Сетт'иллис.

— Сетт'иллис… Сетт'иллис… — Колин помассировал виски, но память не хотела отзываться. — Чёрт, где же я слышал это имя?

За стеной раздался приглушенный лязг замка и только сейчас Колин вспомнил о несчастном соседе. Метнувшись к прорехе в стене, он приник к металлическим прутьям. Жадно вдохнул свежего воздуха и вдруг заметил сидящего у противоположной стены человека. Колышущееся пятнышко света не дало как следует разглядеть лица узника, но и этого хватило, чтобы понять, насколько он худощав и измождён.

С минуту в камере было тихо — видимо вошедший разглядывал узника, но потом Колин услыхал знакомый голос:

— Ну что, Валиф, что-нибудь вспомнил?

Несчастный со стоном придвинулся ближе к стене и еле слышно прошелестел:

— Я ведь уже говорил, монтар, что ни в чем не виноват… — узник надолго зашёлся в кашле. — Почему вы мне не верите? Я ведь был вам предан долгие годы, — ещё один приступ кашля. Шаас подождал, пока он откашляется и холодно проговорил:

— Именно оттого что ты столько лет прожил под носом у магов я тебе и не доверяю.

— Вы же знали моего отца, монтар! Неужели я бы смог… — новый приступ кашля подавил последние слова.

— Если ты остался мне верен, то поймёшь, поступить по-другому я не могу. О том кто и как подстроил взрыв крепости, знают лишь трое: я, ты и один маг из Ивокариса. По правде сказать, если бы не он, то ничего бы не получилось.

— То есть какому-то магу вы доверяете больше чем мне?! — в голосе Валифа явно читалось отчаяние.

— Да, друг мой, так и есть, — с ноткой печали ответил Шаас.

— Но почему?!!

— Потому что он мой…

Глава ордена Серой Длани вдруг осёкся и уставился на стену разделяющую камеры.

Колин отпрянул от решётки. Неужели его заметили? Но вспомнив, что и так находится не в лучшем положении, унял взметнувшееся сердцебиение и вновь прислонился к холодным прутьям.

— … но отпустить, увы, не могу, — продолжал тем временем Шаас. — Прощай, Валиф. Скоро всё закончится.

Шарик света стал отдаляться, а затем и вовсе исчез, но ему на смену поспешили два новых. Вошедшие бесцеремонно подхватили несчастного Валифа и потащили на выход. Смирившись с неизбежным, он обвис в их руках, словно тряпичная кукла.

Колин устало растянулся у стены. Мысли копошились точно тараканы в банке. Он старался не думать об участи Валифа, но то и дело ловил себя на мысли о нём.

Тут его рука непроизвольно ухватилась за вывалившийся из-под рубахи шнурок с камнем.

— Совсем я про тебя забыл, — посетовал в темноту Колин, теребя накопитель. — Жаль только энергии не хватит разнести по кирпичику эти стены…

* * *

С того момента как увели Валифа прошло два однообразных дня в течение которых сержант только и делал что грыз приносимые сухари да отсыпался. Когда дверь открылась в первый раз внутри у Колина всё похолодело. Он вдруг понял — это конец. Сейчас его выволокут в неизвестность подземного лабиринта, и он сгинет, как и несчастный Валиф.

Но ничего страшного не произошло. Вошёл охранник, от которого пахнуло кислым перегаром, молча поставил на пол кувшин с водой, половину пускай не свежего, но и не чёрствого хлеба и так же молча удалился. Сержант с жадностью напился, а затем накинулся на хлеб, словно хищник на тёплую добычу.

На следующий день всё повторилось — полупьяный охранник, вода, хлеб и страх перед неизвестностью. А сегодня страхи воплотились в жизнь — за ним всё-таки пришли…

На этот раз по тёмным коридорам долго не плутали и уже после второго поворота оказались перед прочной железной дверью, за которой притаилась освещённая факелами просторная комната. Охранники втолкнули пленника внутрь и затворили за ним дверь. Колин огляделся.

Комната не была обременена мебелью. Вся обстановка — большой прочный стол в углу, стол поменьше справа от входа, слева глубокая кадка с водой, а по центру комнаты массивное деревянное кресло с высокой спинкой.

Сержанта сразу же привлёк человек стоящий у стола справа. Оглядев его с ног до головы Колин невольно вздрогнул. Человек был высок, массивен, лыс и с уродливым шрамом через всю голову. Кожаный фартук, заляпанный тёмными пятнами, едва-едва прикрывал обнажённый волосатый торс.

— Проходи, не стесняйся, — из-за стола в тёмном углу поднялся Юус. Сержант перевёл взгляд и в то же мгновение на голову что-то обрушилось.

Когда сознание вернулось, Колин почувствовал невыносимую боль. Руки оказались связаны за спиной и прикреплены к цепочке, продетой через кольцо на потолке. Приподнявшись на носках, сержант ослабил напряжение в плечах, но кто-то дёрнул за путы. Боль вернулась.

— Монтар Шаасу пришлось срочно отъехать по делам, и он мне доверил тебя поспрашивать, — улыбка на лице Юуса превратилась в недобрую усмешку. — Вопроса всего два: кто ты такой и зачем понадобился Сетт'иллису? Хотя я сильно сомневаюсь, чтобы Единый заинтересовался таким как ты. Ну да ладно, монтар Шаасу видней… Приступим.

Он кивнул здоровяку и на сержантские рёбра тут же обрушились массивные кулаки. Воздух выбило из лёгких, ноги подкосились и Колин обвис на цепи. Плечи прострелило сильнейшей болью, и он попытался встать на ноги. Это оказалось не так-то просто. Когда удалось поймать хоть какое-то равновесие, здоровяк вновь приложился к его почкам. В глазах потемнело, и Колин на миг отключился. Но Юус был к этому готов и сразу же окатил водой из предусмотрительно приготовленного ковшика.

— Ну как, ты созрел для разговора? — он зачерпнул из кадки новую порцию ледяной воды и плеснул пленнику в лицо. — Заранее предупреждаю, Хлок может сутки напролёт чесать об тебя кулаки. Ему это доставляет удовольствие. Лучше начинай говорить.

Юус кивнул палачу и экзекуция продолжилась.

Удар по рёбрам, затем в челюсть и ещё под дых… Больно до жути, но Колин стоит на ногах, хотя в плечах что-то мерзко хрустит. Он сплёвывает кровью и поднимает взгляд на Юуса. На лице расцветает злая ухмылка. Пора… Слово, активирующее камень теряется в шипении сгорающих факелов и энергия в мгновение ока сжигает путы.

В последний момент помощник Шааса что-то почувствовал и с криком: «Хлок!!!» бросился на пол. Сгусток пламени врезался в волосатую грудь здоровяка и не найдя в ней достойной преграды расплескался по стене мириадами искр.

Пол под ногами ухнул в бездну, и сержанта накрыла тьма…

Пока Колин находился без сознания, Юус успел его раздеть донага и обследовать тело на предмет дополнительных сюрпризов. Шрам не мерцал и поэтому привлёк внимание лишь причудливой формой. Кроме камня на шее больше ничего не нашлось и, спрятав его в стол, помощник Шааса усадил пленника в кресло. Привязал руки к подлокотникам, ноги примотал к прочным ножкам, а голову зафиксировал кожаным ремешком.

Колин застонал и Юус тут же подскочил к креслу. Поднял веко и вгляделся в зрачок.

— Очухался, — констатировал он. — Мне продолжать или ты сам себя добьёшь магией?

Колин не ответил. Магическое истощение навалилось неподъёмным грузом. Он закашлялся и вдруг осознал, что совершенно не может пошевелиться. Глаза, наконец, распахнулись, и сержант дёрнулся в путах. Тщетно. Юус знал толк в узлах.

— Ай-яй-яй, парень, — поцокал языком мучитель. — Угробил мне Хлока… — Колин скосил взгляд и заметил массивное тело с жуткой дырой во всю грудь. — Хотя не скрою, — продолжал Юус, — как человек он был дрянь. Но палач отменный. Сутками мог работать… Ну да ладно, справлюсь и сам.

Помощник Шааса взял с маленького стола клещи, ухватился за кончик указательного пальца и с жуткой улыбкой сжал. Колин закричал, а Юус оскалился пуще прежнего и сжал следующий палец с такой силой, что кровь брызнула тоненькими ниточками. Крик захлебнулся, и сержант обмяк — спасительная тьма накрыла его, отсекая обезумевший разум от искалеченных конечностей.

Тело чем-то обожгло, и Колин вынырнул из небытия. Мгновением позже в мозг врезалась волна боли из раздавленных пальцев. Сержант стиснул зубы, но стон всё равно выпорхнул изо рта и затерялся под сводами пыточной.

Юус зачерпнул воды и стал медленной струйкой поливать сочащиеся кровью ногти. Это оказалось невыносимо, и Колин зарычал словно зверь, попавший в капкан. Поток воды, наконец, иссяк и сержант измождённо расслабился. Как оказалось рано. Юус встал с другой стороны и с каменным лицом принялся раздавливать пальцы на другой руке.

— Если желания отвечать так и не появилось, — ласково произнёс помощник Шааса, когда Колин перестал кричать, — вспомни о пальцах на ногах.

— Что тебе нужно?!! — простонал сержант.

— Такой молодой, а уже с памятью проблемы? — картинно удивился Юус и аккуратно захватил правую руку чуть выше запястья. — Ничего я помогу тебе вспомнить.

Он потянул руку в сторону и резко надавил. Раздался отчётливый хруст. Колин дико заорал, но Юус всё давил и давил пока хруст не перешёл в звук рвущейся плоти. Сержант бился раненой птицей, но мучитель только усиливал давление. Наконец кожа вздулась волдырём, туго натянулась и лопнула. Наружу высунулся острый обломок кости белый словно снег. Миг и он стал ярко алым, а Колин, наконец, провалился во тьму…

* * *

Сержант открыл глаза и не сразу понял, где находится. Вокруг царила непроглядная темнота и тишина. Он сделал глубокий вдох, и ноздри тут же ущипнул смрад выгребной ямы. Колин улыбнулся. Он в своей камере, следовательно, кошмар закончился.

Сколько минуло времени с момента пыток, он не знал. Память старалась как можно скорей и глубже упрятать страшные события. На поверхность всплывали лишь небольшие фрагменты.

Вот Юус записывает сбивчивый рассказ, неустанно макая перо в баночку с чернилами. Уголок его обветрившихся губ ползёт вверх, а Колин всё говорит и говорит не в силах оторвать взгляда от белеющего осколка кости…

Вот его куда-то тащат по тёмному коридору и ноги безвольно волочатся…

Вот какой-то худощавый и безликий старичок в пропахшей мазями одежде перевязывает ему раздавленные пальцы, а затем с силой дёргает за запястье поломанной руки. Вспышка боли, крик и снова провал…

Колин приподнял правую руку и попытался рассмотреть, что с ней, но ничего не увидел. Поднёс к лицу и коснулся щеки. Рука оказалась замотана в какие-то тряпки. Решил пошевелить пальцами, но движение отдалось такой болью, что челюсть скрутило судорогой.

Через некоторое время, когда боль стала значительно терпимей (или просто он к ней привык) Колин случайно шевельнул пальцами второй руки и новый стон повис в темноте камеры.

Он отполз к стене, пристроил тело так чтобы не тревожить изувеченные конечности и попытался заснуть. Но пульсирующая боль не дала мозгу отключиться, накатывая, словно море на скалы. Волна за волной… Волна за волной…

По меркам сержанта прошло немало времени, прежде чем боль, наконец, улетучилась и он смог расслабиться. Сон готов был ворваться в измождённое сознание, когда Колин ощутил, что за ним кто-то наблюдает. Он открыл глаза и от неожиданности едва не вскрикнул. В углу камеры как раз где была вделана в стену решётка, стоял воин в потускневших доспехах и с пустыми ножнами. Рослый, плечистый, с окладистой бородой и светлыми, почти золотыми волосами. Тот самый призрак, которого он видел у Нижнего озера.

Загривок заморозило, и тишина зазвенела в ушах. Чтобы окончательно не свихнуться Колин спросил:

— Ты кто такой?!

Если это галлюцинация, естественно она не ответит. Но удивительное дело, призрак — а призрак ли? — разомкнул уста и в тишину камеры упали слова:

— Моё имя Сетт'иллис, иномирец. Но в пределах этого мира я больше известен как Единый…

Глава вторая

Скахет вернулся в гостиницу поздно вечером вымотавшийся, словно весь день разгружал корабль с зерном. Скавеллские оружейники, так же как и сионские оказались весьма осторожными. Пришлось обойти аж четыре кузни, прежде чем у него купили мечи. Как бы то ни было, а в «Кровавый полдень» воин входил с лёгким сердцем, опустевшей сумкой и отяжелевшим кошелём.

Заказав у стойки еду в комнату, Скахет поднялся в занимаемые «апартаменты» и прямо с порога решил похвастаться удачной сделкой, но Колина на месте не оказалось. После недолгих раздумий воин пришёл к выводу, что сержант мог настолько истосковаться по женской ласке, что, не предупредив отправился в бордель за углом. Придя к таким умозаключениям, Скахет поужинал и со спокойной душой уснул.

Но ни на утро, ни в полдень Колин не вернулся, и червячок тревоги прокрался в душу.

Воин спустился вниз и застал за стойкой хозяина заведения.

— Уважаемый, ты часом не знаешь, куда запропастился мой друг?

Черноволосый сумарец зло зыркнул из-под бровей и нехотя бросил:

— Делать мне больше нечего как запоминать, кто куда пошёл, — он развернулся к кухне, но Скахет ещё не закончил.

— Скажи почтенный, а серебряная монета сможет освежить твою память? — он извлёк из кошеля означенную сумму и прихлопнул потемневший кругляш о стойку.

Хозяин «Кровавого полдня» не хотел затрагивать тему об арестованном, но деньги были нужнее. Он обернулся, кинул взгляд на ладонь, под которой покоилась его награда и нехотя буркнул:

— Может и так… — Скахет убрал руку и сумарец тут же сметнул серебрушку в карман фартука. — Да, что-то такое припоминаю, — кивнул он, — твой друг вчера ближе к вечеру поел и куда-то ушёл. Большего я не знаю, — и хозяин поспешил скрыться на кухне.

Скахет почесал в затылке, но делать было нечего. Если друг решил погулять, придётся ждать. В конце концов, он обязан ему жизнью и это малая плата за спасение.

Воин вернулся в комнату и, не раздеваясь, растянулся на кровати. Они договорились пробыть в Скавелле пару дней и если Колин действительно загулял, то завтра обязательно вернётся.

За размышлениями Скахет не сразу расслышал робкий стук в дверь.

— Чего тебе? — он с ног до головы оглядел невзрачного мужичонку в жалких обносках. Тот было отшатнулся, но быстро взял себя в руки и промямлил:

— Трактирщик соврал…

— Чего? — не расслышал воин.

— Трактирщик сказал неправду, — повторил мужичок немного громче.

— А мне-то что? — Скахет не понял чего хочет этот оборванец. — Все трактирщики лгут. Это их выгода. Иди отсюда, я не в настроении, — воин собрался закрыть дверь, но мужичок тут же затараторил:

— Я хотел сказать, уважаемый, что обладаю информацией касательно твоего друга.

Услышав эти слова, Скахет схватил гостя за грудки и резко втянул в комнату. Не ожидая такого напора, мужичок пробежал несколько шагов, споткнулся и повалился на пол. Убедившись, что гость один воин закрыл дверь и подпёр её спиной.

— Говори…

Мужичок поднялся, отряхнулся и посмотрел на напряжённого воина.

— Деньги вперёд, — решительно произнёс он и втянул голову в шею, словно ожидая удара.

— Какие ещё деньги?! — Скахет опешил от такой наглости. — За что?

— За информацию о твоём друге, — видя, что воин в замешательстве гость немного осмелел.

— И сколько же ты хочешь?

— Десять золотых! — мужичок сам не поверил, что произнёс это и на миг даже зажмурился.

— Ты в своём уме? — Скахет фыркнул. — Требовать десять золотых за то, что я, скорее всего, и сам знаю? А ну пшёл вон отсюда! — воин растворил дверь и посторонился, но гость не сдвинулся с места.

— Хорошо, пять.

— Иди, мужик, не то спущу с лестницы.

— Твоего друга вчера арестовали… И ты этого не знаешь, иначе не справлялся бы у трактирщика.

Скахет распахнул дверь, но прозвучавшие слова заставили изменить решение. Он подошёл к сумке и извлёк кошель.

— Даю золотой и ни монетой больше. Но только если сведения достоверны.

— Три золотых, — видя, что воин заинтересовался мужичок стал торговаться.

— Один, — отрезал Скахет. — Бери, иначе заломаю и выведаю всё бесплатно, — он подбросил золотой в воздух и мужичок проворно его сграбастал. Проверил на зуб, удовлетворённо хмыкнул и заговорил:

— Вчера вечером твой друг ужинал и никого не трогал, как вдруг в таверну ворвались гвардейцы. Старший — у него ещё какой-то камешек был странный — подошёл значит к твоему другу, а камешек тот возьми да как вспыхни. Ага, значит старший и говорит, мол, вставай парень, пойдёшь с нами. А друг твой так злобненько ухмыльнулся и отвечает: «А вы часом не ошиблись, ребятки?» И огонёк у него на руке как разгорится. И тут трактирщик, злыдень такой, подкрался сзади да как даст другу твоему поленом по затылку. Ну, парень и уткнулся носом в стол. Гвардейцы его подхватили и уволокли, а трактирщику ещё и денег дали. Вот значиться, как всё было… Мож доплатишь, а? — мужичок шмыгнул носом и с надеждой уставился на Скахета.

— А ты-то, откуда это знаешь? — воин вдруг недобро прищурился.

— Дык я рядом сидел.

— Ладно, забирай деньги и проваливай, — Скахет распахнул дверь, но мужичок не сдвинулся с места.

— Доплатить бы надо, — повторил он. — Информация-то важная…

— Верлы с тобой, держи и вали подобру-поздорову! — воин выудил из кошеля серебрушку, которая так же исчезла среди бесчисленных кармашков одеяния незнакомца, и мужичок поспешил покинуть комнату.

Оставшись один, Скахет стал гадать, как быть. Спуститься вниз и расспросить трактирщика с пристрастием? Отпадает. Если он среди бело дня да при клиентах будет выколачивать из сумарца правду, то к вечеру сам окажется там же где и его друг. Нужно действовать осторожнее и желательно ночью.

Когда на город опустилась глубокая ночь, и смолкли звуки, доносящиеся из трактира, воин взял кинжал и юркой тенью скользнул в тёмный коридор. Спустившись в обеденный зал, он прокрался на кухню и застал там пожилую кухарку, одиноко дремлющую у остывающей плиты. Скахет растолкал старушку и приложил палец к губам, призывая к молчанию.

— Слышь, старая, где трактирщик спит?

Увидев сверкнувшее в темноте лезвие, кухарка выпучила глаза и испуганно затряслась. Воин зажал ей рот и повторил вопрос, пригрозив для верности кинжалом. Этого хватило, чтобы трясущийся палец указал нужное направление. Пообещав в случае чего вернуться Скахет прошёл кухню насквозь и оказался в коридоре, где пряталась кладовая и комнатушка трактирщика.

Выставив пред собой кинжал, воин тихонько толкнул дверь и шагнул в осветившийся дверной проём. И тут же схлопотал чем-то тяжёлым по руке. Кинжал выпал и со стуком покатился по полу, а Скахет едва успел поднырнуть под тяжёлое полено, что пошло на второй круг. Застать врасплох трактирщика не удалось.

Крутнувшись волчком, воин отскочил к дальней стене и оценил противника.

Судя по стойке и повадкам сумарец когда-то служил в личной гвардии Халифа, что делало его очень опасным. Но почему уроженец Сумарского халифата поселился так далеко от родины? Впал в немилость? Возможно. Ведь в далёком и жарком Халифате с изменниками долго не церемонятся и их участь всегда одна — четвертование.

— Значит, не знаешь, куда отправился мой друг? — Скахет решил не лезть на рожон и выждать подходящий момент для атаки. — А мне птичка насвистела обратное.

Сумарец зло сплюнул и переложил полено из руки в руку. В тот же миг воин метнулся вперёд и всем весом врезался в грузное тело. Теряя равновесие, трактирщик выпустил оружие и мёртвой хваткой вцепился противнику в шею. Воин врезал по рукам, по рёбрам, но сумарец лишь усилил нажим. Скахет захрипел и сознание поплыло.

Изловчившись, он надавил большими пальцами на глаза и трактирщик зарычал. Попытался отмахнуться, но Скахет вцепился словно коршун. Поняв, что быстрее потеряет зрение, чем задушит сумарец отпустил шею и хорошенько пнул в живот. Скахет отлетел назад, споткнулся о кровать и повалился на жёсткий матрас. Тут же вскочил и перекатился в сторону, но добивающего удара не последовало — трактирщик не спешил.

— Ну что, вспомнил, как сдал моего друга? — просипел Скахет. Травмированное горло отозвалось болью.

Тут он заметил свой кинжал, сиротливо лежащий на полу между ними. Трактирщик тоже его заметил и всё понял. В тот момент, когда воин совершил кувырок, сумарец прыгнул на него сверху, схватил за волосы и приложил лицом о пол. Из глаз брызнули искры, но Скахет всё же дотянулся до оружия, хотя пришлось оставить в широкой ладони порядочный клок волос. Пальцы сомкнулись на рукояти, и трактирщик покатился по полу с лезвием в бедре.

Понимая, что рана здоровяка не остановит, воин схватил полено и как пружина вскочил на ноги. И вовремя. Сумарец нёсся на него с окровавленным кинжалом. Обманное движение, уход в сторону и тяжеленная дубина догоняет чернявый затылок. Ноги трактирщика подкосились и с протяжным стоном он осел на пол. Теперь можно и поговорить.

Скахет вытянул ремень и как следует связал противника. Затем разрезал ему штанину и туго перетянул рану. Отдышавшись, взял со стола стакан с каким-то пойлом и выплеснул на лицо. Сумарец застонал и открыл глаза.

— Ну что, дядя, поговорим? — воин поднял опрокинутый в процессе борьбы стул и сел напротив. — За каким верлом ты сдал моего друга гвардейцам?

Сумарец гневно сверкнул глазами и гордо вскинул подбородок, но Скахет только ухмыльнулся. Он знал, что для уроженца Сумарского Халифата считалось страшным позором умереть ливером наружу. Поэтому провёл лезвием по грузному животу и на полном серьёзе пообещал:

— Будешь молчать, выпотрошу и скормлю потроха лакрам.

Подействовало. Трактирщик поморщился от боли и проговорил:

— Не сделай я этого, гвардейцы обязательно бы шепнули, кому следует что в «Кровавом полдне» не чтят Шааса. А серые вопросов задавать не станут. Скрутят да кинут в застенок, и поминай, как звали…

— Допустим, — Скахет подрезал острым лезвием ноготь на большом пальце. — И куда же его увели?

— Скорее всего, в Узилище, — видя, что убивать его не собираются, трактирщик несколько расслабился.

— Где оно находится?

Воин открыл дверь и выглянул в тёмный коридор. Оглядев обстановку, повернулся к сумарцу, но трактирщик молчал.

— Ну?! — поторопил Скахет, и хозяин гостиницы нехотя произнёс:

— Это личная душегубка монтар Шааса… — смуглое лицо побелело, будто он уже бывал в этой самой душегубке.

— Снова это имя, — проворчал воин. — Кто этот Шаас?

— Ты что, парень?! Как можно такого не знать?

— Вообще-то я здесь проездом и мне плевать на ваших шаасов. Но если он встал между мной и свободой друга, будь уверен — ему не поздоровится!

Сумарец криво улыбнулся.

— Грозный воин, нечего сказать, — он презрительно сплюнул. — Думаешь справиться с главой ордена Серой Длани?

— Вот значит как?.. — Скахет спрятал кинжал. — Но ничего, и не таких обламывали.

Он достал из-под кровати замеченный во время схватки сундучок и, вскрыв незатейливый замок, подбросил на ладони увесистый мешочек. Внутри приятно звякнуло. Сумарец побагровел и выругался на родном языке, но Скахету было плевать.

— За моральные издержки, — буркнул он и поспешил в свою комнату. Нужно было собрать вещи и как можно скорее найти другую гостиницу.

Не тратя времени Скахет поскидывал вещи в сумки (разбираться, где чьё будут после) и поспешил покинуть «Кровавый полдень». На дворе ещё царила ночь и, сгибаясь под тяжестью сумок, воин побрёл к центру города.

Верхушки домов едва-едва окрасились в красное, когда он вышел к Ратушной площади. Город только начинал просыпаться. На площади появились первые лавочники желающие занять более выгодные места. Рыбаки возвращались с ночного лова. Пекарь выкатывал из булочной лоток со свежей сдобой. Где-то вдалеке раздался первый звук молота ударившего по наковальне.

На него прикрикнули, и Скахет посторонился, давая проехать телеге и тут его осенило. Воин зло сплюнул и выругался, но руганью лошадей, что остались у гостиницы не вернуть, а возвращаться уже поздно.

Скахет направился к ближайшему лотку. Нужно найти место, где остановиться и думать, что делать дальше. А лошади… Да пускай этот черноголовый выкидыш гарруты ими подавится. Тем более что он за них заплатил.

При этой мысли жадность терзающая нервы немного унялась, и воин окликнул булочника раскладывающего хлеб на лотке:

— Почтенный, не подскажешь, как мне найти ближайшую гостиницу?

— Отчего ж не подсказать? Подскажу… если купишь у меня пару булок, — розовощёкий толстячок в насквозь пропитавшейся мукой одежде дружелюбно улыбнулся и Скахет полез в кошель за деньгой. Проще купить у него хлеб чем бегать в поисках того кто поделится информацией за так.

— Если нужна гостиница подороже, то найдёшь её прямиком за ратушей, — пекарь завернул пару горячих булок в тряпицу и протянул воину. — А если подешевле, то пойдёшь вон туда, — он принял деньги и указал в направлении убегающей меж домов улочки, — и в конце свернёшь направо.

Скахет благодарно кивнул, сбросил баулы на мостовую и, отломив благоухающую горбушку, поинтересовался:

— А не знаешь часом, где мог остановиться караван из Келира?

— А большой караван-то? — толстячок закончил раскладывать хлеб на лотке, и не прочь был пообщаться. — Так-то купцы обычно в загве останавливаются… Это специальный двор для небольших караванов, — поспешил объяснить он. — А если большой… не знаю… попробуй поискать возле Узилища. Там почти нет домов, и крупный караван вполне разместится.

После того как толстый булочник объяснил как пройти к Узилищу Скахет отправился к недорогой гостинице. Нужно было снять комнату, оставить вещи и осмотреть тюрьму. В голове потихоньку начал выстраиваться план…

* * *

Предположение пекаря оказалось верным. Келирские телеги Скахет обнаружил неподалёку от стен Узилища. Место оказалось странным — ни тебе нормальных гостиниц, ни лавок. Район будто вымер, и даже крысы обходили жуткую обитель стороной.

Толкаясь меж снующего туда-сюда обозного, люда воин лихорадочно выискивал знакомое лицо. Вейт которого он встретил у ворот, как и он сам был послушником Храма за той лишь разницей, что тот закончил обучение, а Скахет нет. Вейт единственный из всего Храма кто, не взирая на жестокую конкуренцию, по-людски относился к воину. Именно поэтому Скахет считал его пускай не другом, но хорошим знакомым. И именно поэтому решил найти и попросить помощи.

— Послушай, любезный, где мне найти Вейта?

Скахет остановил одного из служек несущего увесистый мешок, но тот лишь повёл подбородком — мол, я занят — и поспешил по своим делам. Воин зло сплюнул и остановил другого, но тот даже не стал разговаривать. Уже отчаявшись найти помощь в этом муравейнике, он услышал голос за спиной:

— Скахет, Единый тебя раздери! Какого верла путаешься под ногами?!

Воин обернулся.

— Вейт, что у вас за суета?

— К полудню караван должен отправиться. А ты чего здесь? Что-то стряслось? — цепкий взгляд прожжённого вояки схватил Скахета за лицо.

— Моего друга арестовали…

— Было за что?

— В том-то и дело, что нет. Мы здесь проездом и ещё никому не успели перейти дорогу.

Вейт всмотрелся в хмурое лицо Скахета и всё понял.

— А ну пойдём-ка… выпьем чего, — он схватил воина за рукав и потащил за собой.

Они миновали соседнюю улицу и остановились перед невзрачной дверью. Вошли и очутились в одном из множества питейных заведений разбросанных по Скавеллу. В отличие от нормального трактира здесь можно было выпить, как говориться, на бегу.

Вейт подошёл к барной стойке, заказал кувшин какого-то пойла с вяленой рыбой и они со Скахетом встали у одного из столиков. Воин разлил напиток по кружкам, оторвал голову от рыбины и сделал большой глоток.

— Рассказывай.

Скахет с минуту колебался, гадая, стоит ли Вейту знать о его миссии, но потом махнул рукой и тоже отхлебнул из кружки.

— … и я дважды перед ним в долгу. Сам понимаешь, бросить не имею права, — закончил он рассказ и потянулся к кружке.

Вейт задумчиво молчал, мусоля солёные рыбьи рёбра. Наконец отбросил хребет, приложился к кружке и спросил:

— И чего же ты ждёшь от меня?

— Помощи. Мне нужно проникнуть в Узилище…

— Дальше можешь не продолжать, — перебил Вейт, — я тебя понял. Увы, помочь не могу, — он развёл руками.

— Всего день, а после нагонишь свой караван, — сделал попытку Скахет.

— Нет, дня здесь никак не хватит. Нужно разузнать, что к чему, найти пути отхода… не мне тебя учить.

— Тогда останься.

— Скахет, ты же сам понимаешь, если я разорву контракт, меня после этого не возьмут охранять даже сортиры.

— А придержать караван?

— И речи быть не может.

— Ясно… — Скахет уставился на дно кружки. — Может совет, какой дашь?

— Попытай счастья через прислугу. Прости, мне пора. Удачи, — Вейт стукнул воина по плечу и быстрым шагом покинул забегаловку…

* * *

С первого взгляда могло показаться, будто стены окружившие башню неприступны, но лишь с первого. После тщательного осмотра Скахет пришёл к выводу, что если понадобится, сумеет перебраться через ограду. Вопрос в другом — как, не привлекая внимания проникнуть в основное здание и где внутри искать Колина? Не находя другого выхода воин сидел и ждал. В конце концов, должны же тюремщики что-то есть?

Спустя три дня тягостного ожидания удача всё же повернулась к Скахету симпатичным личиком. К воротам подъехала одинокая телега гружёная овощами и небольшими пузатыми бочонками. Неказистый мужичонка остановил чахлую кобылку, нехотя спрыгнул на землю и дважды стукнул в ворота массивным кольцом. Распахнулось смотровое окошко, кто-то осмотрел возницу, перекинулся с ним парой слов и толстые створки поползли в стороны.

Через некоторое время створки вновь распахнулись и выплюнули наружу опустевшую повозку. Скахет дождался, пока она поравняется с его лежбищем и лихо спрыгнул на сено позади возницы. Тот отреагировал на движение за спиной, но недостаточно быстро и острое лезвие охладило шею повыше кадыка. От неожиданности возница всплеснул руками и лошадь остановилась.

— Тише, приятель, я тебе ничего не сделаю, — заверил Скахет, пошевелив кинжалом. Незнакомец испуганно сглотнул и что-то неразборчиво промычал. — Заедем за угол, там я тебя поспрошаю, да отпущу на все четыре. А будешь хорошо себя вести, так ещё и денег дам. Давай, двигай свою клячу.

Мужичонка щёлкнул поводьями, и повозка нехотя двинулась дальше. Миновали оговорённый угол, и возница с надеждой посмотрел на Скахета, но тот молчал. Наконец когда доехали до следующего поворота воин приказал остановиться и спрыгнул на землю. Кинжал убирать не стал.

— Как часто ты возишь еду в Узилище?

— Дык аккурат дважды в седмицу, а чо? — видя, что убивать его не собираются, мужик заметно расслабился.

— Ничо, — отрезал воин. — Надо значит, раз спрашиваю. То есть теперь не скоро повезёшь?

— Ага… завтрича и повезу, — мужик осмелел настолько, что сплюнул на землю. — Тебе-то что за забота, мил человек?

— Завтра?! Это кстати, — воин прищурился и посмотрел на возницу снизу вверх. — А что повезёшь-то?

— Дык мясо, — с удивлением ответил мужичонка. — Сегоднича значит, овощи да пиво, а завтрича мясо. Я так всегда вожу. Так чего хотел-то?

— Внутрь мне нужно, вот чего…

— Ты часом не того, — возница покрутил пальцем у виска, — добровольно в Узилище лезть?

— Завтра я за тебя поеду, — Скахет пропустил издёвку мимо ушей.

— О дела! А я где ж буду?

— Вот тебе золотой, — Скахет извлёк из-за пазухи кошель и кинул вознице жёлтый кругляш. — А всё гладко пройдёт, получишь ещё три.

— Эк тебя припёрло-то, — мужичок попробовал золото на зуб, сунул за голенище и спрыгнул рядом со Скахетом. — Только не выйдет ничо. Меня там каждый лакр знает, — он развёл руками. — Но за золото всё равно спасибо.

— Знают, не знают, а я всё же рискну, — Скахет вдел кинжал в ножны. — Или денег не нужно? Кстати, золотой можешь себе оставить… за беспокойство.

Мужик с минуту сверлил воина взглядом, а потом спокойно без иронии спросил:

— Так что тебе за дело в Узилище? Мож я на что сгожусь?

— Друг у меня там.

— Эвона как… — протянул возница. — Тогда вот что, поезжай завтра за меня, а спросит кто, скажешь свояк мой из деревни. Один раз он возил за меня еду пока я… в общем, плохо мне было. А лица его никто не вспомнит. Глядишь пронесёт.

— Что-то уж больно легко ты согласился, — насторожился воин.

— Отца моего эти серорясые паскуды в Узилище сгноили. Чай годков с полдюжины уже минуло. А я им в отместку только и могу, что пиво разбавлять, — мужичок смачно сплюнул под ноги. — Вот ежели у них с под носа пленник сбежит… это будет дело. Давай-ка, запрыгивай в телегу и айда ко мне. Поужинаем да обсудим что как.

Скахет уселся позади мужичка, и они двинулись вглубь города…

* * *

— Тпру!

Лошадь послушно остановилась у ворот. Скахет в простой неказистой одежонке, которую ему выделил хозяин повозки проворно спрыгнул на землю. Постучал в створ висящим на верёвке билом и стал ждать прихода стражников. Через несколько минут воин не выдержал и стукнул в ворота ещё пару раз. В то же мгновение распахнулось смотровое окошко и чья-то раскрасневшаяся то ли ото сна, то ли от браги рожа недовольно поинтересовалась:

— Ну, чего долбишься? В застенок захотел? Так мы это мигом организуем. А ну пшёл вон!

— Не шуми, дядя, я вам пожрать привёз, — Скахет по-простецки сморкнулся на землю и отошёл в сторону, давая стражнику рассмотреть стоящую за ним повозку. Тот сдвинул брови и вгляделся в лошадиную морду, затем пробежался по бочкам с солониной и вновь перевёл взгляд на воина.

— Лошадь узнаю, повозку тоже, а вот тебя вижу впервые. Где Йорхи?

— Дык я за него, — воин растянул рот в простодушной улыбке.

— Что значит за него?

Вдруг позади стражника раздались шаги и его кто-то окликнул:

— Кто там, Варт?

— Не знаю, Жуг, босяк какой-то. Говорит, мясо привёз.

— Нук подвинься, — в окошке показалось новое лицо не в пример бордовее предыдущего. Маленькие свинячьи глазки оглядели Скахета с ног до головы, пробежались по телеге и вновь впились в лицо воина. — Так где, говоришь, Йорхи запропастился?

— Запил он.

— То есть как запил? Он же ещё вчера нам пиво привозил.

— Привозил, а теперь пьёт, — Скахет устал ломать комедию. Всё-таки он воин, а не актёр. — Сестра у него родила, вот и пьёт с утра.

— А ты ему кем приходишься?

— Свояком…

— И чего ж с ним не пьёшь, свояк?

— Дык у меня от браги ужо пузо крутит, — Скахет развёл руками, — вот и пришлось выручать. Ну, так что, впустите или я поеду?

— Да отстань ты от него, Жуг, — раздался раздражённый голос напарника. — Впускай да пойдём по чарке пропустим. В горле пересохло.

— Твоя правда, Варт.

Недоверчивый стражник ещё раз оглядел Скахета, зыркнул вправо-влево и, отступив от ворот, захлопнул окошко. Следом раздался звук отодвигаемого запорного бруса, и створки нехотя поползли в разные стороны. Скахет запрыгнул на место возницы и тронул поводья.

Оказавшись за воротами, воин профессиональным взглядом окинул внутренний двор Узилища, подмечая места, где можно в случае чего укрыться. Лошадка почувствовала, что повод ослаб и тут же встала.

— Ну, чего застыл посреди двора? Езжай на кухню — прямо и направо.

Воин пожал плечами, щёлкнул поводьями и пустил телегу в озвученном направлении. Заехав за угол, ещё раз огляделся и спрыгнул с повозки. Достал из-под сена кинжал и привесил к поясу. Меч и топор он оставил в гостинице, трезво рассудив, что в тесном помещении они будут только мешать.

Подкравшись к сторожке, откуда раздался довольный возглас, и звук ударяющихся кружек Скахет аккуратно заглянул в окно. Стражники сидели за столом и оживлённо переговариваясь, чистили вяленую рыбу.

Воин пинком распахнул дверь и ворвался в тесное помещение будто вихрь. Выбил табурет из-под сидящего ближе к двери Варта и тут же успокоил его рукоятью кинжала. Жуг потянулся к арбалету, но острое лезвие пригвоздило протянутую ладонь к столу. Толстяк завизжал как девка и Скахету пришлось зажать ему рот.

— Если будешь хорошо себя вести, отпущу. Понял? — Жуг покрылся испариной и интенсивно затряс головой. — Вот и славно, — Скахет резко выдернул кинжал, поднял опрокинутый стул и сел напротив. Стражник принялся баюкать кровоточащую руку словно младенца.

— Сволочь, ты же меня покалечил!

— Ничего с твоей культёй не сделается, — хмыкнул Скахет. — У меня очень острый кинжал. Через месячишко будешь как новенький. Конечно, если ответишь на мои вопросы.

Воин подхватил лежащий без дела арбалет и направил кончик болта в лицо стражнику. И хотя оружие не было взведено, кровь моментально отхлынула от жирного лица. Жуг затрясся.

— Я всё-всё расскажу…

— Не сомневаюсь, — Скахет недобро улыбнулся. — Сколько человек в гарнизоне?

— Четверо, — не задумываясь, ответил стражник.

— Шутки вздумал шутить?! — воин молниеносным движением перегнулся через стол и приставил остриё к толстой шее. Жуг непроизвольно икнул и затараторил:

— Я не вру! Не вру! В Узилище всего четверо стражников! Двое охраняют камеры и разносят еду, а двое здесь, у ворот! Потом меняемся!

— Что-то я тебе ни верла не верю, — Скахет недобро прищурился, отпрянул и принялся взводить арбалет.

— Он говорит правду, — раздался голос пришедшего в себя Варта. — Ох, и приложил же ты меня, паря. Башка сейчас треснет, — стражник со стоном сел, облокотившись о ножку стола. — Нас действительно четверо. Ты б сказал, что тебе нужно, глядишь, миром разойдёмся.

Тут Скахет заметил, как стражник тянет из-за голенища кинжал и вставшая на боевой взвод тетива моментально расслабилась. Болт по самое оперение вошёл в бедро Варта и тот дико взвыл.

— Мне нужен только один, — пружина вновь заскрипела, потянув за собой толстую тетиву. — Вам решать, кто это будет, — щелчок затворного крючка и новый болт в ложе.

— Я всё скажу, — проблеял Жуг и Варт презрительно сплюнул. В тот же миг его голову отбросило назад. Из правой глазницы торчал хвостовик болта.

— Решено, — изрёк Скахет и огляделся. Нашёл какую-то тряпицу и кинул Жугу. — Перевяжись и пошли со мной…

* * *

— Из-за чего, говоришь, Узилище охраняет так мало народу? — спросил Скахет идущего впереди Жуга.

Тьма и сырость, царящие в подземной тюрьме начали его напрягать и чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных мыслей воин решил поговорить. Жуг повёл факелом из стороны в сторону, ища нужный поворот и нехотя ответил:

— По правде сказать, мы её вовсе не охраняем. В наши обязанности входит кормёжка узников, да вынос мёртвых тел.

— Объяснись, — Скахет перехватил арбалет одной рукой и дёрнул Жуга за плечо. Тот встал как вкопанный и боязливо повернулся.

— Узилище соединено с Цитаделью ордена множеством извилистых ходов. Думаешь, как сюда попадают узники? Не знаешь? А я тебе скажу — их сюда приводят через те самые подземелья.

— А что же комендант? — удивился Скахет. — Как можно заточить человека в обход начальника тюрьмы?

— Ключи от камер есть не только у него, но и у настоятеля Цитадели.

— У Шааса? — уточнил воин.

— Мы почти пришли, — вместо ответа Жуг поднял факел повыше. — За тем поворотом дверь в покои коменданта.

— Отлично, идём дальше, — Скахет поудобнее взял арбалет, но стражник не шевельнулся.

— Ты же обещал отпустить.

— Да не трясись ты. Раз обещал, значит отпущу. Позовёшь коменданта и гуляй. Давай, топай, — Скахет ткнул наконечником болта в необъятное пузо Жуга. — Ну…

Толстяк повиновался и сразу за поворотом они упёрлись в металлическую дверь с массивным кольцом вместо ручки. Жуг вдел факел в настенный держатель и замер на пороге, не решаясь постучать. Скахет двинул ему кулаком в жирный бок, и стражник дважды ударил кольцом о железо. Через некоторое время изнутри раздался раздражённый голос:

— Кого там Единый в бороде принёс?!

— Господин комендант, это Жуг, — отозвался стражник.

— Пошёл прочь!!! Я занят! — из-за двери донёсся женский хохот.

Скахет поднял арбалет повыше и Жуг затараторил:

— Господин комендант, в девятой камере по северному крылу узник издох!

Тишина, затем звук отпираемого замка и острый луч света прорезал полумрак коридора. Торопливо запахивая дорогой халат на пороге появился худощавый старичок с реденькой бородкой. Его взгляд не предвещал Жугу ничего хорошего.

— Я же сказал не дёргать меня по пустякам! Что я говорил насчёт жмуриков? — тут старик заметил взведённое оружие в руках воина. — А это ещё что такое?

Надо отдать должное комендант не был дураком и сразу обо всём догадался. Он даже попытался отскочить за дверь и закрыть её за собой, но Скахет не оставил ему ни единого шанса. Обрушив приклад на затылок стражника, воин перепрыгнул через оседающее тело и втолкнул коменданта внутрь. Тот попятился, наступил на полу распахнувшегося халата и кубарем полетел на пол. Скахет пнул его по рёбрам.

— Вставай-ка, дядя, поможешь втащить это сало внутрь.

Вместе они втянули бесчувственного Жуга в комнату и Скахет затворил дверь.

— Что вам здесь нужно, молодой человек?! — комендант вспомнил, наконец, что он как-никак здесь хозяин и изобразил гнев на худощавом лице. — Вы отдаёте себе отчет, куда изволили проникнуть с оружием в руках?!

Из соседней комнаты донёсся женский голос:

— Любимый, куда же ты запропастился?

В дверном проёме появилась женщина таких необъятных размеров, что кружевной пеньюар смотрелся на ней как балетная пачка на корове.

— Любимый? — тут она заметила Скахета и, охнув, зажала рот пухлой ладошкой.

— Радость моя, идите в опочивальню. Я скоро буду.

Толстуха кивнула и, не отрывая взгляда от оружия попятилась. Комендант проводил её взглядом и вновь посмотрел на Скахета.

— И всё-таки что вам от меня нужно?

— Человек, который недавно попал к вам в застенок.

— И с этим вопросом вы пришли ко мне? — всплеснул тощими руками старичок. — Спешу вас разочаровать мне мало что известно о прибывающих в сей обители.

— Что это значит? — воин нахмурился.

— Это значит, что все, что вы здесь видите, молодой человек, пустышка, фикция. Ни что иное, как бутафория для запугивания населения Скавелла. На самом деле узники сюда попадают из цитадели ордена и никак иначе. Вы пришли не по адресу. Шаас — вот кто вам нужен.

— Тогда для чего здесь ты? — задал резонный вопрос Скахет.

— Я слежу за порядком, — обиженно вскинул подбородок комендант.

— Да не уж-то? — усмехнулся Скахет. — И много человек под твоим началом?

— Много… В Узилище целый гарнизон… Скоро эта комната будет полна стражи и то, что ты из Храма тебе не поможет.

— А я всё представляю иначе, — недобро улыбнулся воин. — Сейчас ты возьмёшь ключи от камер и отведёшь меня к той, в которой сидит мой друг. И если всё пройдёт гладко… так и быть, вернёшься к своей женщине.

— Но позвольте, молодой человек! Откуда же я знаю…

— Да мне плевать!!! — рявкнул Сахет. — Я не остановлюсь, даже если придётся блуждать здесь целую седмицу! Бери ключи! Живо!

Старичок повиновался, и они отправились на поиски…

* * *

— И что тебе от меня нужно? — скептически поинтересовался сержант. Он ни на миг не поверил, что ради него один из богов-братьев спустился с небес. Скорей это какой-то маг.

— Нет, Колин Мак-Стайн, я не маг. Я действительно один из хозяев этого мира.

Колин едва не поперхнулся. Мало того что стоящий у стены — человек? — легко прочёл мысли так он ещё и его фамилию назвал! Сержант постарался взять себя в руки и освободить мозг. Пока он, таким образом, принимал меры от ментальной «прослушки», черты воина потеряли резкость и стали оплывать как воск горячей свечи. Буквально через минуту перед узником стоял златовласый юноша в белоснежной тунике. Такое обличье было Сетт'иллису куда как привычнее, нежели облик полководца-утопленника.

— Ты позволишь добавить немного света?

В тишине камеры прозвучал отнюдь не юношеский голос и Колин, удивлённый метаморфозам, произошедшим с собеседником, машинально кивнул. Сетт'иллис повёл дланью, и камни древних стен засветились мягким светом. Воздух за спиной бога заструился и принял облик кресла. Сетт'иллис сел и указал на замотанные руки.

— Что произошло?

— Прочти в моей голове! — неожиданно для самого себя огрызнулся Колин.

— Я не читаю мысли без надобности, — пожал плечами светловолосый юноша. — Куда как интереснее вести беседу, не зная, что думает оппонент. Я нахожу это… забавным.

— И что же здесь забавного? — сержант поднял руки, и пальцы прострелило болью. — Это ведь из-за тебя я здесь!

Колин вдруг поймал себя на мысли, что испытывает неприязнь к сидящему напротив божеству. Откуда явилось это чувство, он не знал, но было неуютно находиться в одном помещении со златовласым юношей с такими мудрыми и проницательными глазами.

— Я приказал Шаасу найти тебя и оказать гостеприимство, — хмуро произнёс бог. — Пытать не было необходимости.

— Но зачем?! — искренне удивился Колин.

— Ты интересный человек, Колин Мак-Стайн. Сумел проникнуть в закрытый мир, пережил слияние с могучим артефактом, нашёл пирамиды… Я просто обязан выяснить, какая сила вплела твою судьбу в ход истории Хигиона.

— И что будет со мной, когда ты это выяснишь? — зло поинтересовался сержант.

— Ничего, — Сетт'иллис поднялся и кресло с хлопком исчезло. — Живи, как знаешь, но без Снежного Сапфира. Его сила принадлежит не тебе…

От этих слов Колину стало не по себе. Камень врат стал частью его самого, наделил магией и всё впустую? Придётся отдать?

— Ты всё верно понял, — златовласый юноша не стал скрывать, что снова роется у него в мыслях. — Ты стал сосудом Колин Мак-Стайн и только поэтому ещё жив. В данный момент я не представляю, как извлечь силу камня, но это ненадолго.

Без каких-либо спецэффектов Сетт'иллис растворился в воздухе, и в камере стало темно, хоть глаз коли. Из сержанта, будто воздух выпустили. Он сполз по стене, закрыл глаза и с силой закусил губу. Безысходность навалилась гнетущим прессом. Какой смысл жить дальше, если знаешь свою судьбу? Оставалось гадать, кто его убьёт раньше, Юус или Сетт'иллис.

* * *

— Юноша, я ведь уже не молод, а сырость этого подземелья не идёт на пользу старческим костям. Сколько можно? Мы обошли почти три десятка камер, но вашего друга так и не сыскали. Сдаётся мне, что его здесь никогда не было.

— Не зуди, папаша, — Скахет старательно задышал на пальцы. Холод, царящий в подземелье начал доставать и его. — Я ведь сказал, его схватили несколько дней назад…

— Если так, — перебил комендант, — возможно, его ещё не успели перевести в тюрьму, и он сидит в «гостевой» камере. Новеньких держат именно там.

— И где же эти «гостевые» камеры?

— Они занимают весь первый ярус.

— А раньше об этом нельзя было сказать?! — воин смачно сплюнул и повёл арбалетом. — Давай, отец, веди туда и поскорей.

* * *

Тишина… Не слышно даже собственного дыхания. А ещё темнота… Темнота и тишина. Они давят на мозг хлеще тисков палача, делая всё возможное, чтобы сознание лежащего в вонючей камере сорвалось в пропасть под названием Безумие.

И боль… Она угнездилась где-то далеко-далеко, но в то же время совсем близко. Она накатывает волнами, но они уже не терзают как раньше. Боль стала привычной. Она стала своей. Без неё он бы давно потерял рассудок…

Колин лежал на грязном полу в позе эмбриона и старался ни о чём не думать, но мозг то и дело предательски рождал мрачные мысли. После исчезновения Сетт'иллиса дважды приходили охранники и приносили какую-то пищу, но сержант даже не вставал с места. Фатум, Рок, Судьба… У неизбежности, нависшей над ним, было столько имён, что Колин «опустил руки». Уж лучше умереть с голоду, чем узнать, что приготовил светловолосый бог.

Где-то на периферии слуха раздался металлический скрежет, но сержант обратил на него внимания не более чем на копошащихся по углам крыс. Звук повторился и вдруг дверь распахнулась.

— Вот видите, молодой человек, и в этой камере так же пусто как у бедняка в кошеле.

Человек, произнёсший эти слова, был не молод. Его выдал дребезжащий голос, в котором явно слышались нотки прожитых лет. Собеседник не ответил и тот же старческий голос продолжил:

— Это восьмая пустая камера. Видимо врагов у Шааса изрядно поубавилось, — он издал короткий смешок. — Полагаю продолжать нет смысла…

— Я буду решать, есть смысл или нет! — раздался вдруг знакомый голос и Колин решил что ослышался. Надеяться, что Скахет оказался у двери его камеры, было глупо. Но голос никуда не исчез.

— Веди к остальным, папаша. Пока не осмотрим все камеры, не остановимся.

От радости Колин едва не закричал. Слух не подвёл — это действительно Скахет! Но почему он его не видит?

Тут он понял почему. Света от прогоревшего факела показавшегося ему прожектором для посетителей было мало и от того они не смогли разглядеть узника, привалившегося к дальней стене.

Но что же он молчит? Ведь они сейчас уйдут. Нужно окликнуть.

— Скахет… — вместо крика из пересохшего горла раздался лишь слабый шёпот. — Скахет я здесь… — но его никто не услышал.

И тогда сержант напитал больные ладони энергией, и сгусток жидкого пламени с рёвом вырвался из окровавленных полосок ткани. Но угасающее сознание сыграло с прицелом злую шутку, и вместо стены рядом с дверью огненный шар врезался коменданту в живот. Лёгкое сухопарое тело отбросило в коридор, и оно сползло по стене, источая мерзкий запах сгоревшей плоти.

Реакции воина позавидовал бы даже верл. Огонь не успел сорваться с рук сержанта, как Скахет распластался на полу.

— Эй, внутри! Я не враг!

Скахет поднял выпавший из старческой руки факел и осветлил камеру, но ему никто не ответил. Колин находился в глубоком обмороке. На сотворение огонька он потратил не только все магические силы, но так же изрядное количество жизненной энергии.

Скахет прошёл вглубь и вдруг заметил скрючившееся у стены тело.

— Колин! — вырвался у него невольный вздох, и воин бросился к другу.

Первым делом проверил дыхание. Долго вслушивался и наконец, услышал. Еле-еле, но друг дышал. Уже легче. Дело за малым — выбраться из подземелья и как можно скорее покинуть Скавелл…

* * *

Сознание возвращалось урывками… Колин то впадал в полнейшее беспамятство, то выплывал из тьмы как рыба-фонарь из глубин, а однажды очнулся настолько, что ощутил тряску телеги. Но изнурённый и обессиленный разум не смог ухватиться за ускользающую реальность, и сержант вновь погрузился в вязкую пустоту.

Следующий раз сознание вернулось в воспалённый мозг болючим спазмом. Открыв глаза, Колин долго лежал, слепо пялясь в вечереющее небо. Через некоторое время, когда перед глазами стали мельтешить какие-то тени сержант понял, что его куда-то везут. Пересохшие губы разомкнулись, и он тихо простонал:

— Пить…

Тут же чья-то заботливая рука поднесла к губам кожаную флягу. Прохлада проскочила в одеревеневшее горло и пролилась в желудок ледяным уколом. Глоток, другой, третий и силы иссякают. В глазах кружится небо и его вновь поглощает тьма…

Когда Колин очнулся в очередной раз, то глаз открывать не стал. Долго лежал и вслушивался в окружающую обстановку пока его не позвали по имени. Голос был знаком, и сержант распахнул глаза.

— Наконец-то ты пришёл в себя, — улыбнулся Скахет.

— Долго я беспамятствовал? — прошелестел потрескавшимися губами Колин.

— Почти пять дней. Встать сможешь?

Сержант не ответил. Он прислушался к ощущениям, но ничего кроме жажды не почувствовал.

— Наверное, да, — сказал он и попытался приподняться, но мир тут же побежал по кругу.

— Ладно, лежи, — Скахет заботливо подоткнул другу одеяло

Сержант повертел головой и поинтересовался:

— Где это мы? В лесу?

— Просто рощица у дороги. Нужно было дать лошади отдохнуть, а то последние дни ехали почти без остановок.

Некоторое время Колин лежал и молча наблюдал, как ветер колышет листву. Потом вдруг приподнялся на локте и позвал:

— Скахет…

Воин оторвался от приготовления костра и вопросительно приподнял бровь.

— Спасибо что вызволил меня оттуда, — отчего-то произнести вслух слово «тюрьма» он не решился. Видимо испугался, что вместе с воспоминаниями вернётся и боль. — Как тебе это удалось?

Скахет посмотрел на друга долгим взглядом, отложил топор и подошёл к телеге.

— Не думаю, что в данный момент эти знания тебе помогут. Может в другой раз? — он протянул сержанту флягу. — Что касается нашего местоположения… — воин сделал широкий жест, — это Южный тракт. Он ведёт прямиком к Ивокарису. Скоро будем на месте.

Колин сел и надолго припал к горлышку. Вода была тёплая, но он пил и пил пока желудок не разбух. И лишь отняв флягу ото рта понял, что ему совершенно не больно. Полоски серой ткани так же покрывали ладони, но кровь на них была застирана. Сержант мысленно возблагодарил друга и шевельнул пальцами. Стало больно, но боль тут же исчезла. Он отодвинул ворот и улыбнулся — шрам светится. Значит, всё будет в порядке…

* * *

— И что ты об этом думаешь?

Шаас отложил листки исписанные мелким почерком и поднял хмурый взгляд на стоящего у стола помощника. Некоторое время Юус молчал, собираясь с мыслями, а затем их озвучил:

— Полагаю, всё, что он сказал, правда. Я его как следует спрашивал.

Глава ордена Серой Длани нахмурился и впился взглядом в помощника. Затем, приняв для себя тяжёлое решение, глубоко вздохнул и поднялся.

— Эта информация должна остаться в стенах моего кабинета, — проговорил он, и Юус учтиво склонил голову.

— Понимаю, монтар…

— Нет, не понимаешь…

Шаас протянул к нему руки со скрюченными пальцами и стал сдавливать воздух. Юус захрипел, схватился за шею и безумно выпучил глаза. Его лицо посинело, ноги подкосились, и тело рухнуло на пол. Старик ещё некоторое время держал мнимые тиски, а затем опустил руки и брезгливо встряхнул кистями.

Из тёмного угла раздались тихие аплодисменты. С несвойственным ему проворством Шаас вскинул на звук правую ладонь, с которой сорвался ослепительно белый диск. Влетев в угол, он взорвался мириадами искр, которые осветили невысокую фигуру в белых одеждах.

Шаас поморщился и вернулся за стол. Сел и сварливо пробурчал:

— Кого на этот раз я должен найти?

— Неужели Юус тебе надоел? — вопросом ответил светловолосый юноша и перешагнул через тело.

— Сетт'иллис, что тебе нужно?! — раздражённо спросил Шаас. — Парня я тебе нашёл… Что ещё?

— Хотел узнать, зачем ты с ним так поступил. Не терпелось выяснить, в чём моя выгода?

— Скрывать не стану, парень меня заинтересовал. Хотя действовать так грубо я бы не стал, — Шаас взял один из листков с допросом и сделал вид, будто читает. — Здесь написано, что парень пришёл из другого мира. Ничего не хочешь объяснить?

— Тебе придётся об этом забыть, — холодно произнёс Сетт'иллис.

— Не думаю, — старик покачал головой. — Ведь это прекрасная возможность расширить поле нашей деятельности.

— Шаас, что ты несёшь?! Какое поле деятельности? Ты и в этом-то мире никто. Что уж говорить о других.

— Плох тот, кто не задумывается о будущем, — старик назидательно поднял указательный палец.

— Довольно слов!!! — Сетт'иллис прищёлкнул пальцами, и веки Шааса тут же смежились. Голова отяжелела и мягко опустилась на стол. — Амбиций у тебя не занимать, — пробормотал бог и распростёр над спящим длань. — Но мне это даже нравится.

Сделав несколько круговых движений Сетт'иллис дунул на бумаги, и они осыпались пеплом…

Глава третья

В роскошнейшем саду, зеленеющем посреди дворца Халифа, журчал невысокий фонтанчик, изредка прерываемый птичьими вскриками. Искрящиеся в свете полуденного солнца прохладные брызги наполняли окружающую обстановку умиротворением и покоем, а мелькающие в воде серебристо-розовые рыбки так и притягивали к себе взгляд. Двое расположились у фонтана в глубоких плетёных креслах и, потягивая хмельной нектар, вели неторопливую беседу.

Один — старик с седой бородой, длинными волосами цвета свежего молока и лицом почти лишённым морщин. Другой — немногим моложе, с волосами черными, как смоль, пронизанными серебряными прядями и стянутыми на лбу драгоценным обручем — символом власти. Белоснежные одежды первого превосходно оттеняли чёрное одеяние второго, которое тот носил даже несмотря на жаркий климат.

— Ты всё же решил покинуть Сумарент? — халиф Намос'ар Тин оторвал взгляд от мельтешащих в глубине фонтана рыбок и посмотрел на друга, который задумчиво вертел в руке давно опустевший бокал.

Бывший глава Магического Совета Архимаг Себелиус, чьи глаза перебирали замысловатые узоры на прозрачном парапете из чистейшего хрусталя ответил не сразу. Маг отставил бокал, его щека непроизвольно дёрнулась и взгляд, наконец, приобрёл осмысленность.

— Пора, дружище. Нужно столько успеть до того как С'айхиис достигнет стен Ивокариса…

— Не всё ли равно, что станет с городом, из которого тебя прогнали с таким позором? — Намос шутливо отсалютовал Себелиусу бокалом с медовым вином, вновь наполненным милостью незаметного слуги.

— Ну, прогнали-то, допустим, не с позором… — Себелиус кашлянул в кулак, стараясь замять слово «прогнали». — Но Ивокарис мой родной город и я не хочу видеть его в руинах.

— Думаешь, Элкиан не справится?

— Какое там! — Архимаг с досадой махнул рукой и вновь потянулся за бокалом. Шумно отхлебнул и продолжил:

— Этот остолоп слепо меня ненавидел и безудержно рвался к власти… Полагаю, он даже не задумывается о том, что меч всерьёз может угрожать Ивокарису. А переубедить его, увы, некому.

— Кстати всё хотел спросить, — лёгким движением халиф выпорхнул из кресла и облокотился о прохладный хрусталь фонтана. — А Элкиан не мог спеться с Шаасом? По крайней мере, такой вариант объяснил бы, откуда ему стало известно о письме.

— Вот уж вряд ли. Насколько мне известно, Шаас одиночка и никогда не станет плясать под чью-либо дудку. А Элкиан… Элкиан просто-напросто дурак, взалкавший власти. Правда надо признать есть в его окружении и достойные маги, но, насколько мне известно, слушает он их редко. Единственный кто действительно способен на него хоть как-то повлиять — старший брат. Но даже он отступил в сторону, когда Элкиан меня топил.

— А может Элкиан что-то предложил «серому»? — халиф поднял бокал к лицу и хитро прищурившись, взглянул на просвет. — Нечто такое, что сподвигло Шааса на действия?

— Что, например?..

— Даже не знаю… Быть может неограниченный доступ за стены Столицы? — Намос'ар Тин даже не догадывался, насколько близок к истине.

— Возможно, ты прав, мой друг, — Себелиус пожевал губами. — Этот вариант я как-то не рассматривал… Но даже если и так, что нам это даёт? Как это поможет защитить Ивокарис?

— Согласен, никак. Но так ты будешь чётко знать кто твой враг.

— А я будто этого не знаю, — Архимаг хмыкнул и присоединился к халифу у фонтана. Некоторое время между давними друзьями царило безмолвие, прерываемое лишь приветливым журчанием воды да птичьими переливами. Наконец Намос'ар Тин решил нарушить затянувшуюся паузу:

— Когда отправляешься?

— Думаю, нет смысла с этим затягивать. Самое позднее послезавтра я должен быть в пути. Ты же выделишь для меня корабль? — Себелиус посмотрел на друга. Намос кивнул, но вдруг спохватился:

— Какой корабль? Разве ты поедешь не через Хребет?

— Не-е-т, — хищно прищурившись, протянул Архимаг, — через Заозерье. Хочу по пути нанести несколько визитов…

Он выплеснул остатки вина в фонтан, заставив пёстрых рыбёшек прыснуть в разные стороны и стал наблюдать, как кроваво-красное пятно медленно растворяется в воде. Халиф положил руку ему на плечо и тихо спросил:

— Месть?

— Да, — так же тихо ответил Себелиус.

— Месть за друга дело благородное…

Намос вернулся в кресло, взял со столика шёлковый кисет, достал резную трубку с длинным мундштуком и неторопливо стал набивать. Почувствовав аромат сумарского табака, Архимаг последовал примеру друга. Раскурив трубку, халиф глубоко затянулся, выпустил в безоблачное небо несколько густых колец и, протянув Себелиусу спросил:

— А не боишься последствий? Ведь став императором наместник обрёл не только вес в политической системе материка Гельд-Ир, но и кучу союзников, что предпочтут видеть его живым, нежели мёртвым?

— А кто сказал, что я желаю ему смерти? — вопросом ответил Архимаг. — Нет, от мальчика мне нужна лишь обещанная армия.

Себелиус втянул ароматный дым и вернул трубку халифу. Затем взял со стола наполненный бокал и продолжил:

— Кстати, помнишь тот чёрный сундучок, что я тебе присылал? Хочу его забрать, — ответа не последовало, и Архимаг удивлённо посмотрел на друга. На лице халифа отразилось явное смущение.

— Это тот, что должен был помочь мне избавиться от мятежников? — переспросил он. Себелиус кивнул. — Увы, мой друг, но его больше нет…

— Ты всё же им воспользовался? Когда?

— Его украли… Не хотел об этом говорить… Прости.

— То есть, как украли?! — искренне удивился Архимаг. — Из твоего дворца?! Разве такое возможно?!

— Я и сам не верил в подобное, пока не узнал о недостаче в сокровищнице.

— Выяснил, кто это сделал?

— Увы, нет, — халиф с досадой дёрнул плечом. — Охранники клялись, что дверь никому не открывали, а другим путём внутрь проникнуть невозможно. Я приказал их четвертовать… Хотя позже выяснилось, что вместе с сундуком пропал и мой суффим. Ни за что бы не подумал на старика, но всё сложилось одно к одному. Уж прости, — Намос виновато развёл руками.

— Твоей вины в том нет. Скорее это я должен корить себя за то, что не приказал Вальдресу его забрать. Но случившегося не изменить. Меня другое волнует… — Себелиус принял протянутую трубку, пару раз пыхнул и вытряхнул под ноги. Отложил на столик и посмотрел на ожидающего халифа. — Зачем его выкрали? В сундуке сокрыта великая сила и даже мне не дано представить всей её мощи.

— Думаешь, кто-то решил им воспользоваться? Кто вообще мог знать о сундуке?

— Только тот, кто его тебе доставил, — Себелиус задумчиво покрутил вино в бокале. — Полагаешь это Тертус? Не верю.

— А, Тертус… твой поверенный… Как же, помню, помню. Ведь это именно он показал мне, как открыть сундук, — халиф отставил бокал, встал из кресла и навис над другом.

— А теперь подумай вот о чём, Себелиус. Элкиан узнаёт о письме, о котором знал лишь ты и твой Тертус… У меня исчезает сундучок, о котором так же знали только вы двое… Ничего не цепляет?

— Хочешь сказать, я пригрел змея? — бровь Архимага взлетела вверх. — Этого не может быть! Я давно знаю Тертуса. Он привлёк моё внимание, когда сдавал экзамен на мастера второй ступени…

— А кем он был до того? — перебил халиф. — Что ты знаешь о его прошлом? Кто он? Откуда? Кто его родители?

— Бред! — Себелиус поднялся и грозно посмотрел на Намос'ар Тина. — То, что события так удачно совпали, ещё не делает Тертуса предателем! Он столько лет служил мне верой и правдой. Есть кто-то третий, и я его найду.

— Ищи, мой друг, ищи… Но и о том, что я сказал, не забывай…

На этом их беседа завершилась, а на следующее утро Архимаг Себелиус выдвинулся с попутным караваном на юг к морскому порту Сумарского Халифата…

* * *

Глава ордена Чёрного Копья магистр Эжж'и'лер заканчивал магический ритуал, целью которого была привязка к астралу недавно изученного заклинания, когда почувствовал, что в заклинательном покое присутствует кто-то ещё. Неслыханное дело! В ордене каждый знает, что значит прервать магистра в такой момент.

И всё же кто-то осмелился!

Гнев кольнул виски ледяными иглами, и старый некромант упустил момент, требующий особой концентрации. Из призрачного облака первозданной Тьмы, что клубилась над головой, тут же вырвался тонкий жгутик и, пробив защиту, лизнул старческие пальцы. Эжж'и'лер поспешил перенаправить векторы, дабы компенсировать дисбаланс заклинания, но за тот миг пока плетение достигало былого равновесия, успел ощутить, как Тьма высасывает из души саму возможность посмертия. На седой голове прибавилось серебра, а тёмно-синяя мантия в мгновение ока пропиталась холодным потом. И всё же глава ордена нашёл силы завершить ритуал.

— Неужели дело настолько срочное, что ты нарушил запрет и вступил в заклинательный покой? — некромант обуздал гнев и дал возможность мажордому объясниться, так как подобного непослушания Зигг никогда себе не позволял.

— Птенец от Хомира, милорд, — немногословно ответил тот. Лысеющая голова склонилась, а сухопарая рука протянула свиток. Подойти ближе Зигг не осмелился.

Щека Эжж'и'лера дёрнулась, но больше он ничем не выдал удивления. Вероятно, посланник нашёл пирамиду и ожидает дальнейших распоряжений. Что ж, пора их дать.

Некромант развеял сочащийся чёрными эманациями защитный круг и принял письмо. Зигг почтительно отступил на шаг и склонился в ожидании. Вдруг от главы ордена ощутимо повеяло угрозой, и мажордом отступил ещё на шаг — на всякий случай.

Эжж'и'лер скомкал послание и посмотрел на Зигга. Тот верно расценил взгляд хозяина, поклонился и покинул заклинательный покой. Он знал, о чём гласило послание, и поспешил выполнить невысказанный приказ.

После его ухода некромант расправил смятый лист и ещё раз пробежался по скудным строкам.

«Возникли проблемы. Прошу скорейшей встречи…»

И всё. Хомир немногословен, но так даже лучше.

Эжж'и'лер стряхнул с ладоней пепел, которым обратилось послание, и направился в кабинет, где Зигг подготовил всё для отправки птенца…

* * *

— Приветствую, учитель, — светловолосый маг с почтением склонил голову.

— Гвори…

— Учитель, — Хомир выпрямился и с тревогой посмотрел на старика. — Заклинание, что ты мне дал, не сработало.

— Не сработало?! — чёрные брови нависли над переносицей. — То есть, как не сработало? Что это значит, Хомир?

— То и значит, учитель! — возбуждённо воскликнул молодой некромант, но вдруг согнулся как от удара под дых и слова застряли в горле. Эжж'и'лер повёл ладонью, и дыхание ученика выровнялось.

— Прости мою несдержанность, учитель, — просипел светловолосый юноша, — но заклинание действительно не работает. Я пробовал не раз и не два. Может ты ошибся, и пирамиды здесь нет?

— Этого не может быть, — старик заглянул ученику в глаза. — Она здесь, ищите лучше.

— С твоего позволения, учитель, мы обыскали весь остров, но ничего кроме священного Кургана гадрахов не нашли.

Некоторое время глава ордена Чёрного Копья играл желваками, но гневом делу не поможешь. Хомир хотя и заносчив, но дело своё знает — Эжж'и'лер сам его «натаскивал». Придётся поверить.

— Я верю тебе, Хомир, — холодно обронил старик. — Мы поговорим позже. А сейчас бери заклинателей Тьмы и заверши дело с Хетт'рражем. Его дракены не должны покинуть Змеиных островов.

— Как пожелаете, учитель, — юноша прижал кулак к груди и склонил светловолосую голову. Когда выпрямился, старика уже не было.

Эжж'и'лер вернулся из Астрала и оглядел заклинательный покой. Какая-то тревога царапнула чёрную душу неуловимой тенью. Маг деактивировал защитное плетение на двери, и она тут же распахнулась. На пороге возник мажордом с очередным свитком.

— От Лесс-Скира? — догадался некромант. Зигг молча кивнул.

После прочтения тревога усилилась. Пирамида на Безымянном острове так же не была найдена, и только боги знают, насколько брат взбешён. Придётся встречаться и с ним. Маг вновь скользнул в Астрал и перенёсся на Безымянный остров. Лесс-Скир его уже ждал. Командор был зол как никогда и едва сдержался, чтобы не залепить брату оплеуху.

— Эжж'и'лер, это что, такая шутка?! Отправить меня к Харр'изису в задницу и посмотреть, насколько хватит моего терпения? Знай, мне нисколечко не смешно!

— И что же тебя так разозлило? — старик изобразил на лице искреннее удивление. Он прекрасно знал, что в таком состоянии брат не готов слушать какие-либо аргументы и потому решил дать ему выговориться.

Лесс-Скир хотел выдать гневную тираду, но, посмотрев на удивлённое лицо брата, лишь сплюнул под ноги.

— Ты дал мне пустышку, — командор крепко стиснул эфес рапиры и Эжж'и'лер понял, что он готов к разговору.

— Я знаю, — подтвердил некромант.

— Знаешь?! — вскричал Лесс-Скир. — И так спокойно об этом говоришь?! А то, что мы истоптали треклятый остров вдоль и поперёк тебя не волнует?!

— Успокойся, брат. Я ни в коем разе не хотел над тобой подшучивать, — Эжж'и'лер положил ладонь командору на плечо и заглянул в глаза. — О том, что заклинание поиска не работает, я узнал буквально только что. И будь уверен, в первую очередь поставил бы в известность тебя, но ты меня опередил.

Лесс-Скир молчал, гневно раздувая ноздри. Эжж'и'лер отпустил его плечо и отступил на шаг. Наконец боевой маг шумно выдохнул и задал резонный вопрос:

— И что мне теперь делать? Продолжать поиски?

— Думаю, в этом больше нет смысла, — пожал плечами некромант. — Займись нашим делом. Я сегодня же вышлю за тобой корабль. Отправляйся в Марир и жди моего человека…

— Брат, мне надоело быть у тебя на побегушках!!! — вспылил Лесс-Скир. — Отправляйся туда, плыви сюда!!! Был чёткий уговор — я иду за мечом и забираю его, а не сижу в какой-то дыре. Я не намерен ждать!

— И, тем не менее, тебе придётся, — сухо отрезал Эжж'и'лер и командор гневно раздул ноздри. — Ведёшь себя словно юнец. Думаешь пробраться в стан кочевников и так запросто отобрать меч у их командующего? Напоминаю, если ты забыл, камень блокирует магию. Но есть то, что тебе поможет. И именно это привезёт мой человек.

Некоторое время Лесс-Скир сверлил брата прожигающим взглядом, но всё же взял себя в руки и раздражённо спросил:

— И что же он привезёт?

— Кое-что древнее и мощное, но озвучивать название в этом месте я не стану. В последнее время у меня сложилось впечатление, что у Астрала появились уши. Просто доверься мне, брат.

— Ты стал слишком мнителен, — буркнул Лесс-Скир, — но не мне тебя учить. Долго мне ждать?

— Не думаю. Пока ты доберёшься до Марира, пройдёт больше месяца. За это время я улажу некоторые проблемы и отошлю человека к тебе. Седмицы две-три не более. Когда встретитесь, пришли мне птенца.

— Марир то ещё захолустье и птенца там днём с огнём не сыскать. Давно бы передал мне формулу заклинания, коим ты опутываешь послания.

— Ты прав, — после недолгих размышлений ответил Эжж'и'лер. — Так будет проще. Запоминай…

Он поднял руку и, сделав хватательное движение, резко одёрнул вниз. В воздухе проступили символы магической формулы.

— А что делать с заклинателями Тьмы? — спросил Лесс-Скир, когда заклинание рассеялось. — В компании я не нуждаюсь.

— Отправь их из Марира в Торсот. Это у Небесного Хребта в Рассветных холмах…

— Я прекрасно знаю, где он находится, — перебил Лесс-Скир. — Что им там делать?

— Там будет воздвигнута новая Цитадель нашего ордена. О городе я уже позаботился…

— Решил укрепиться на материке? — командор пристально посмотрел на брата. — Удачное же время ты выбрал.

Эжж'и'лер не отреагировал на эту шпильку и молча покинул Астрал. Он и так уже потратил прорву сил на встречи, а впереди предстояла проверка заклинания поиска.

В заклинательном покое некромант воскурил свечи с благовониями и активировал малый круг концентрации, начертанный на полу среди множества других магических узоров. Полегчало, и он принялся произносить замысловатые фразы. После третьей попытки стало окончательно ясно — чары поиска не действуют. Вернее действуют (силы тратятся, причём изрядные) но без должного эффекта. Действительно пирамид, будто никогда не существовало. Но ведь он собственными глазами видел астральный фантом показанный учителем. Загадка…

Придётся вызывать Харр'изиса на разговор чего он жутко не любит.

Некромант произнёс слова вызова и стал ожидать гневного рыка могучего бога, но вместо этого мраморный пол гулко отразил тяжёлые шаги.

— Приветствую, владыка, — Эжж'и'лер почтительно склонился.

Харр'изис пронзил хмурым взглядом макушку старика и произнёс:

— Ты ведь прекрасно знаешь, я терпеть не могу срываться по твоему зову.

— Прости, учитель, — не поднимая головы, ответил некромант, — но дело касается пирамид. Их нет.

Эжж'и'лер распрямил спину и посмотрел на воина в алом плаще.

— То есть, как нет?! — Харр'изис решил, будто ослышался. — Ты использовал заклинание, что я тебе дал?

— Заклинание не работает, учитель. Оно отбирает силы, как и положено, но растворяется в воздухе, будто пирамид никогда не было. Мои люди искали и без заклинания, но тщетно.

— Бездна!!! — рыкнул бог и растворился в воздухе, даже не попрощавшись, но Эжж'и'лер этого и не ждал. Он давно привык к подобному поведению Хозяина Морей.

Глава ордена Чёрного копья вернулся в кабинет и вызвал мажордома.

— Зигг, немедля отошли птенца Таффису на Каменный, — он протянул свиток с посланием-вызовом склонившемуся перед столом пожилому помощнику. Тот принял без слов и так же молча оставил Эжж'и'лера одного…

* * *

На следующий день глава ордена Чёрного Копья получил вызов с Каменного острова и, закончив дела, перенёсся к Хеграт-Гир. Какого же было его удивление, когда вместо Таффиса он увидел троих неизвестных, облачённых в просторные балахоны с глубокими капюшонами.

— Не спеши! — поднял руку один, как только некромант направил на них навершие посоха. — Мы не желаем зла!

Эжж'и'лер в последний момент изменил магическую фразу, и энергия Капли Тьмы[5] трансформировалась в Тёмный Щит[6].

— Где мой человек? — сухо поинтересовался некромант.

Трое переглянулись.

— Его отряд напоролся на сторожевых верлов, — ответил один, а второй дополнил:

— Не беспокойся, Эжж'и'лер, он жив, но пока слаб.

Стоящий в центре промолчал, и некромант вдруг почувствовал себя неуютно, будто над головой нависла скала.

— Кто вы такие? — задал он вопрос, но вместо ответа стоящие по бокам синхронно вскинули руки ладонями вверх.

Прозвучало звонкое «Ву-ум!» и Астрал вокруг собравшихся заволокло тёмно-серым туманом. Так же синхронно они развели руки, и туман подался вверх и в стороны, образовав своего рода купол. От неожиданности Эжж'и'лер едва не потерял контроль над щитом. Неслыханно! Он перестал ощущать бесконечность Астрала, будто энергетическая оболочка мира сузилась до размеров сотворённого купола.

И тут он увидел такое, отчего костлявая ладонь, сжимающая посох ощутимо взмокла. За спиной третьего незнакомца материализовались три безликие тени и возложили призрачные ладони ему на плечи. Незнакомец дёрнулся раз, другой, его руки вытянулись по швам и он застыл как вкопанный.

Это переходило всякие границы. Некромант гневно сверкнул глазами, и Тёмный Щит стал закручиваться спиралью вокруг чёрного копья.

— В этом нет необходимости, — уверил стоящий справа.

— Кто вы?! — повторил вопрос некромант, и его голос громом прозвучал под туманным куполом.

— Мы Верховные Храма Теней. Выслушай нас, Эжж'и'лер, мы…

— Я хочу видеть ваши лица! — перебил глава ордена Чёрного Копья. Ему захотелось заглянуть в глаза этих… — он засомневался — людей ли?

Двое откинули капюшоны и вопреки жутким историям, что годами перевирали рассказчики перед некромантом предстали обычные люди. Во всяком случае, их лица выглядели обычно, хотя не отражали ни единой эмоции.

— А он? — Эжж'и'лер указал посохом на стоящего в центре.

— Он в трансе, — ответил Верховный справа, а тот, что слева загадочно дополнил:

— Так имгиты слушают Астрал…

Некромант взглянул поверх капюшона, и ему вдруг показалось, будто тени за спиной Верховного переговариваются, хотя на самом деле те не шевелились. Он переложил посох из руки в руку и от накопленной силы за ним протянулся туманный шлейф.

— Не знал, что Храму доступна магия.

— Храм хранит множество тайн, — откликнулся Верховный слева, а Верховный справа и вовсе огорошил:

— Мы поделимся одной из них, а после заключим сделку…

— Сделку?! — прищурился тёмный маг. — Какую ещё сделку?

— Об этом после…

— Вначале прими информацию.

Тёмный маг промолчал, но вздувшиеся желваки ясно сказали, что он взбешён. Старик терпеть не мог когда ситуация выходила из-под его контроля. Он хотел спросить какого рода эта информация и что ему сулит, но Верховный справа опередил своим вопросом:

— Тебе что-нибудь известно об ордене Кахара?

Эжж'и'лер еле сдержался, чтобы не атаковать. Да что они себе позволяют?! Но Верховный, будто не заметил его состояния и начал рассказывать, и по мере повествования гнев некроманта сменялся заинтересованностью.

— Изначально Хигионом правили имгиты, — он сделал акцент на первом слоге, — но когда появился Источник Ирр и его антипод С'айхиис энергетика мира изменилась и им пришлось уйти. Тогда-то и родился орден Кахара, заложивший первый камень в фундамент Храма Теней. На протяжении многих веков орден преследовал лишь одну цель, поддерживать силы имгитов. В недрах Храма находится алтарь, где дремлют их сущности и куда стекается вся энергия собираемая орденом. Когда С'айхиис впервые появился во плоти, появилась и надежда на возвращение. Но Игла Мрака надолго загнала меч Тхереса в пространственную складку. Теперь, когда оружие богов недееспособно возвращение имгитов возможно как никогда. И армия, ведомая С'айхиис скоро выдвинется в путь.

Сказать, что эта новость оказалась для видавшего виды Эжж'и'лера ошеломляющей значит, ничего не сказать. Мир, в котором он родился и состарился, и который казалось, знает, как свои пальцы вставал с ног на голову. Даже Харр'изис ничего подобного ему не рассказывал.

И что делать? Поверить и остаться, или рассмеяться и уйти?

Конечно же, некромант остался. Тяга к знаниям, заложенная в него самой природой вместе с зачатками дара не дала оступиться.

Эжж'и'лер облизал пересохшие губы и поинтересовался:

— И что же вы хотите за эту информацию?

— Посох…

— Посох? — некромант посмотрел на чёрное копье, будто увидел впервые. — Но зачем он вам? Это ведь просто символ…

— Нам нужен не этот, — перебил Верховный справа, и стоящий слева подтвердил:

— Да, не этот. Нам нужен посох Гортемуса.

— Гортемуса?! — наигранно удивился Эжж'и'лер. — Откуда мне знать, где он? Этот артефакт сгинул так давно, что даже легенд не осталось.

— Не притворяйся, Эжж'и'лер, ты прекрасно знаешь, где он, — сказал один Верховный и второй поддержал:

— Нам известно про Торсот…

Тёмный маг молча выругался и вперил острый взгляд в недвижимые тени. Неужели эти существа действительно способны слушать Астрал? Впредь придётся быть осторожнее. Но вслух сказал:

— Допустим, посох у меня. И вы думаете, я отдам его за красивую сказку?

— Мы предлагаем равноценный обмен, Эжж'и'лер, — обронил стоящий справа, а Верховный слева сказал такое, что маг решил, будто ослышался:

— Ты получишь камень врат, карту порталов и заклинание выбора пути.

— Снежный Сапфир?! — невольно воскликнул некромант. — Он у вас?!

— Нет, Эжж'и'лер, не у нас, — ответил Верховный справа, и тёмный маг прикусил язык. Надо же, удивился словно мальчишка!

— Снежный Сапфир исчез бесследно, — добавил Верховный слева.

Конечно же, это была ложь. Верховные прекрасно знали, что стало с камнем врат и вели за ним охоту. И хотя предыдущие попытки не принесли плодов, ошибки были учтены, и они надеялись вскоре завладеть артефактом.

Некромант задумался. Посох Гортемуса хотя и великий артефакт, но минусов у него хоть отбавляй. Взять, к примеру, специфику энергии, для которой он был создан. Естественно Гортемус не задумывался о её восполнении и щедро вырезал города и сёла. Но где Эжж'и'леру брать столько энергии смерти? Где найти достаточное количество жертв?

Варианта два и оба нежизнеспособны. Либо начинать войну с торговой империей и уподобиться Гортемусу, либо нападать на небольшие селения исподтишка. В первом случае не хватит сил ордена, а после исчезновения двух, максимум трёх городов будет пресечён и второй.

Но заполучить в пользование камень врат, пусть не столь могущественный, как Снежный Сапфир, означает одно — бесконечно расширить сферу влияния ордена. А если Верховные не лукавят и дадут в придачу карту расположения врат да к тому же заклинание выбора пути…

Эжж'и'лер прервал мысль и оглядел Верховных застывших в ожидании. А что будет, если он отдаст посох им? Где Храм возьмёт энергию для его наполнения и главное — как ей распорядится? Не пойдёт ли это вперекор его планам?

— Что ты решил? — нарушил его мысли Верховный справа, а стоящий слева поторопил:

— Мы ждём, Эжж'и'лер.

— Сколько у меня времени на раздумья?

— Нисколько. Сделка будет заключена здесь и сейчас.

Некромант скрипнул зубами. Времени на поиск подводных камней ему не оставили. Как бы потом не пожалеть.

— Если я соглашусь, где и когда состоится обмен?

— Обмен состоится в Холорисе, — ответил один, а второй предупредил:

— Ты должен доставить посох до окончания зимы, иначе камня не увидишь.

— Именно я? — удивился некромант, но удивился фальшиво. В душе он возликовал. Отпущенного времени вполне достаточно, чтобы претворить в жизнь их с братом план. А там, глядишь, и посох отдавать не придётся.

— Именно ты…

— Что ж, я согласен.

— Услышано! — сказал вдруг третий Верховный, и Эжж'и'лер с удивлением заметил, что тени за его спиной исчезли.

Верховные одновременно накинули капюшоны, и туманный купол стал рассеиваться. Некромант спохватился.

— Что насчёт моего человека? Он так и останется в Храме?

Огромная чёрная клякса, которой исказился Астрал за спинами Верховных, застыла бесформенным ничто, и кто-то из троих ответил:

— Теперь он наш, Эжж'и'лер, смирись с этим, — некроманту показалось или в безликом голосе действительно просквозило злорадство?

Бесформенное ничто давно поглотило загадочных собеседников, а Эжж'и'лер ещё долго не шевелился, укладывая в памяти всё что увидел, услышал и ощутил. Затем посох в виде чёрного копья очертил широкий полукруг, и искру сознания старого некроманта приняла Астральная Тропа[7]…

* * *

— Хозяин, тута отродье Харр'изиса у дверей сидело.

Одноглазый Хастар потряс тушкой птенца ассала и, приблизившись к хмурому менк'оа, опасливо положил добычу к его ногам. Наблюдатель поморщился. Как можно быть столь неотёсанным? А если Эжж'и'лер ожидает ответа? Где теперь искать птенца? Но ничего не поделаешь, более преданного слуги, чем этот мужлан у него нет.

Когда Вальдрес въезжал в Смер Гелимрах и подозревать не мог, что в городе придётся задержаться. Но маг решил переждать сезон дождей, и наблюдателю пришлось искать пристанище. Таким местом стали трущобы, где свила гнездо банда Хори Хромого — теневая сила Смера, контролирующая все криминальные структуры, начиная от мелких попрошаек, шлюх и рыночных воришек, и заканчивая бандами покрупнее. Чужаку там не очень-то обрадовались, но Гелимраху было плевать. Он ворвался в подвал и остановил сердце главаря банды, который в тот момент ради забавы вырезал Хастару глаз. Здоровяк тогда первым поклялся в верности и стал телохранителем низкорослого менк'оа, хотя по большому счёту оный тому не требовался.

Наблюдатель прервал воспоминания и вынул из кожаного тубуса, привязанного к окоченевшей лапе свиток с посланием. Денег, скопленных за сезон дождей, хватило бы на отдельный замок где-нибудь у северо-западного склона Пограничного Кряжа, но вскоре придётся всё бросить и продолжать наблюдение за магом.

«Место встречи астрал».

И всё, никаких пояснений. Видимо дело срочное.

Гелимрах поморщился и выскочил из кресла. До того как встретиться с Эжж'и'лером он должен раздать кучу поручений и активировать защитные амулеты, предусмотрительно расставленные ранее.

— Гелимрах, мальчик мой, не думай, что я о тебе забыл, — этими словами встретил наблюдателя глава ордена Чёрного Копья. Некромант-менк'оа глубоко поклонился и, покривив душой ответил:

— И в мыслях не было, учитель.

Он разогнул спину и их взгляды встретились. Гелимрах не видел наставника почти десяток лет и с тех пор в облике Эжж'и'лера многое переменилось. Цепкий взгляд опоясали новые морщины так же не пожалевшие и высокого лба. Щёки впали, резче обозначив хищные скулы, а в некогда безупречно-чёрной шевелюре появились серебряные росчерки.

— Напомни, где ты сейчас? — Эжж'и'лер опустился в материализовавшееся кресло и оглядел ученика, не без удовольствия отметив, что его аура изменилась. В ней появились нити говорящие, что в ссылке Гелимрах не сидел, сложа руки, а неустанно совершенствовал способности.

— В данный момент я в Смере, учитель, но судя по погоде, объект наблюдения вскоре выдвинется в путь.

Эжж'и'лер пожевал губами и переправил посох в виде чёрного копья из руки в руку. Откровенно говоря, нужда в наблюдении отпала сразу после встречи Харр'изиса с Вальдресом, но он просто-напросто забыл о своём наблюдателе. Пора реабилитировать ученика, потому как нет ничего хуже, когда такие кадры слоняются без дела.

— Гелимрах, — разомкнул, наконец, уста глава ордена Чёрного Копья, — мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

— Всё что угодно, учитель.

— Я хочу, чтобы ты вернулся в Торсот и выяснил, что случилось с моим посланцем…

— Я так понимаю, следить за магом больше не требуется?! — с вызовом прервал учителя Гелимрах.

Эжж'и'лер скривился. Даже ссылка не избавила ученика от такой черты характера как заносчивость, благодаря которой он был когда-то наказан. Но сейчас нет времени на обиды.

— Верно понимаешь, — холодно подтвердил глава ордена. — Нужда его преследовать отпала потому что… Впрочем, это тебя не касается. Теперь от тебя требуется вернуться в Торсот. А если охота препираться, — в голосе магистра прозвенел металл, — вспомни, чем это закончилось в прошлый раз!

Гелимрах поиграл желваками, но быстро взял себя в руки.

— Прости, учитель. Что я должен для тебя сделать?

— Я отправил Вессета в Торсот с заданием. Он должен был разрушить город, обставив дело так, будто это сделали горцы, а так же напитать посох Гортемуса эманациями смерти. С тех пор прошло довольно много времени. Узнай, что произошло и если он мёртв, найди артефакт.

— Я проезжал Торсот, точнее то, что от него осталось, — Гелимрах задумчиво потёр подбородок, — но ни горцев, ни тем более кого-либо из наших там не встретил. Есть ли смысл туда возвращаться?

— По моим сведениям посох Гортемуса не покидал Торсота. Разыщи его, мой мальчик. Разыщи, во что бы то ни стало. А когда найдёшь, доставь к Небесному Хребту.

— К Хребту? — удивился наблюдатель. — Я не понимаю, учитель.

— Ты должен передать его правителю подгорного племени. Я его предупрежу. Сделай это, Гелимрах, и возвращайся на Делеф-Гир. Ты мне нужен…

Эжж'и'лер исчез, а наблюдатель так и стоял с округлившимися глазами. На его памяти фразу «ты мне нужен» учитель произнёс впервые.

* * *

— Что-то я не совсем понимаю, брат. Это такая шутка нашего отца?

Харр'изис носком сапога сковырнул почву и как следует наподдал выдернутому из неё куску дёрна. Ком земли взмыл высоко в воздух, обдав чёрной шрапнелью Сетт'иллиса. Светловолосый юноша обратил внимания на выходку брата не более чем на назойливую муху. Он смахнул земляные комочки с белой туники, опустился на колени и принялся водить ладонями над травой. Когда Харр'изис, ожидающий ответа готов был взорваться, Сетт'иллис поднялся и произнёс:

— Не думаю, что таким образом отец хотел над нами подшутить. Здесь, скорей, другое…

Юноша в белой тунике замолчал и, взявшись за подбородок, задумчиво уставился на линию, где океан перетекал в небо. Харр'изис некоторое время наблюдал за братом, ожидая продолжения реплики, но тот молчал. Наконец Хозяину Морей это надоело, и он решил нарушить затянувшуюся паузу.

— И?

— Что и? — Сетт'иллис отвлёкся от дум и посмотрел на брата.

— Ты сказал, здесь что-то другое. Что же?

— Харр, подумай сам, — юноша с золотистыми кудрями скривился. Его всегда коробила манера брата прерывать процесс мышления. — Артефакт обнаружил иномирец, слившийся со Снежным Сапфиром, так? Так. Но я уверен, что к пирамидам он не имеет никакого отношения. Скорей всего дело в камне врат, вот только как это проверить?

— А если извлечь из него Сапфир? — задал резонный вопрос Хозяин Морей.

— Нет, — отмахнулся Сетт'иллис, — попытайся я вытянуть из него силу камня и она рассеется как дым. Хотя не скрою, вариант заманчивый, — юноша прошёлся по месту, где раньше стояла чёрная пирамида, но вдруг встал как вкопанный. — Харр, меня только что посетила вот какая мысль — раз Снежный Сапфир связан с пирамидами, (а мы с тобой выяснили, что их здесь поставил наш отец), то и камень врат его рук дело!

Глаза Повелителя Туманов зажглись золотым светом, словно он только что разгадал загадку, над которой билось не одно поколение Древних. Но брат остудил его пыл.

— Сомневаюсь…

— А что мы вообще знаем о камне?! — возбуждённо перебил Сетт'иллис. — Сам посуди — о Снежном Сапфире мы узнали лишь, когда первое поколение магов Хигиона создало с его помощью дюжину камней попроще и сами порталы. Порталы! Понимаешь?!

— Пока не очень, — Харр'изису не понравилось возбуждение брата.

— А вспомни-ка, что мы сами недавно проделали с Сапфиром?

— Сотворили выход из Хигиона…

— Именно!!! — вскричал Сетт'иллис.

— Но ведь мы так и не смогли им воспользоваться, — урезонил брата черноволосый великан. — Помнишь?

— Не в том дело, брат, — отмахнулся юноша. — У нас ничего не вышло из-за Дыхания Бездны, коим отец опутал Хигион. Но ведь зачем-то он оставил здесь Снежный Сапфир? И я полагаю, что именно для нас с тобой.

— Для нас?! — искренне удивился черноволосый воин. — По-моему ты увлёкся своими теориями, брат. Чтобы отец, заточивший нас здесь, самолично оставил ключ… верится с трудом.

— А разве ты в курсе его планов? — изогнул светлую бровь Сетт'иллис. — Нет, я уверен, что мы на верном пути. Просто не зная о существовании пирамид, ступали наугад. Я только сейчас понял — чтобы пробить брешь в Дыхании Бездны нужно сопоставить Сапфир с той силой в центре Хайверда, с которой связаны пирамиды.

— Осталось совсем чуть-чуть, — криво ухмыльнулся Харр'изис, — выяснить, куда девались сами пирамиды и как-то пробраться в Хайвердский лес.

— Ну, с пирамидами-то как раз всё просто, — пожал плечами Повелитель Туманов. — Думаю, они созданы на изнанке Астрала и близость Снежного Сапфира заставила их проявиться, что ещё раз подтверждает мою теорию.

— Изнанка Астрала, брат? Ты ничего не путаешь?

— В отличие от тебя, Харр, я прекрасно помню, что отец рассказывал нам в детстве об устройстве миров, — указательный палец уткнулся великану в грудь.

— Ладно, ладно, — пошёл на попятную Харр'изис, — тебе видней. А с лесом, что будем делать?

— А для того, чтобы попасть в лес, нам нужен С'айхиис…

Интерлюдия I

Таатир вар-Акос[8] из племени Утар принял жертвенный кинжал из рук толстого жреца и занёс остриё над затихшим младенцем. В то же время жрец, потрясая погремушкой, сделанной из высушенного плода утанга[9], принялся дёргано приплясывать. С его уст срывались слова обращения к древним богам, а фаланги указательных перстов младенцев, ранее принесённых в жертву всё тем же древним, звонко стукались о стенки погремушки, вгоняя старика всё глубже в транс. Постепенно и сам Таатир начал улавливать в звуке стучащих костяшек определённый ритм, некую мелодию. Да и движения толстяка перестали раздражать своей нелепостью, обретя особую плавность.

Вдруг речитатив стих, жрец встал как вкопанный и погремушка выпала из опустившейся руки. В тот же миг раздался далёкий раскат грома, и Таатир резким, но точным движением перерезал младенцу горло. Кровь хлынула в подставленную заранее плошку и стала стремительно её наполнять. Не обращая внимания на застывшего жреца, вар-Акос приставил остриё к маленькой груди и с проворством опытного мясника вскрыл грудную клетку. Кинжал за ненадобностью упал к ногам. Огромная ладонь могучего воина скользнула внутрь открывшейся раны, схватила сердце и выдернула из груди.

— Варра-тар-ка-марра!!! — проревел Таатир, протягивая трофей безоблачному небу, и сердце вспыхнуло в ладони. Другой рукой он зачерпнул крови из посудины и стал чертить у себя на лбу, щеках и подбородке необходимые для ритуала символы. Когда последняя закорючка легла на лицо, воин рявкнул: — Ар-рых!!!

Находящийся в трансе жрец повалился на землю и принялся биться в конвульсиях. Вскоре припадок закончился, и толстяк затих посреди выжженной солнцем травы. Не обращая на него внимания, Таатир вар-Акос размазал пепел по лицу и вернулся в свой шатёр…

* * *

— Что сказали боги? — было первое, что услышал жрец, едва ступил под сень Большого шатра.

Таатир вар-Акос возлежал на ложе из мягких матрасов в окружении четырёх обнажённых наложниц. Его могучий торс блестел от саминового[10] масла, которым юная дева покрывала своего господина. Одна девушка периодически подливала вина в кубок, а другая кормила Таатира фруктами. Четвертая, склонившись к его чреслам, неистово ублажала воина.

Не спросив дозволения сесть, старик тяжко опустился на подушки исполняющие роль кресел и утёр выступивший пот. С каждым новым ритуалом становилось всё труднее достучаться до древних богов, словно те куда-то отдалялись или что ещё хуже теряли и без того скудные остатки сил.

— Я задал вопрос, червь! — в глазах Таатира полыхнуло белое пламя.

С тех пор как жрецы древних отыскали С'айхиис и вручили его потомку Тхереса Магоубийцы, коего сами же и выпестовали белое пламя в его глазах не угасало ни на миг. Своего рода побочный эффект от близости могучего артефакта денно и нощно носимого воином на поясе. И хотя жрец к нему уже привык, всё равно вздрагивал, когда Таатир проявлял гнев. Старику казалось, будто белый свет вот-вот выйдет из-под контроля и затопит собою весь мир.

— Боги поведали мне истину, — заученной фразой ответил жрец. — Ибо только им открыты пути…

— Оставь эти бредни, — начал раздражаться воин, — их я слышал не раз. Отвечай, что ждёт меня за перевалом и почему пограничная крепость взорвана? — Таатир отмахнулся от попытавшейся наполнить кубок женщины, и та едва не выронила кувшин.

— Могучая сила разрушила крепость. Настолько могучая, что сути её не смогли разобрать даже боги, — на этих словах жрец дёрнул щекой. Уж кто-кто, а он-то знал, почему древние не смогли распознать силы, что разнесла Заат-Гир по камешку. Менка, Суолан и Хелна растеряли былую мощь и стали подобны капризным младенцам требующим приносить в свою честь всё больше жертв. Но Таатиру это знать ни к чему. Не стоит подрывать его веру в могущество древних богов.

— Что ты несёшь, жрец?! Как боги могут чего-то не знать? — Таатир схватил за лицо ублажающую его девушку и с силой отпихнул от себя. — Или ты пытаешься скрыть от меня правду? — воин подался в сторону жреца, и глаза его вновь полыхнули ярким светом.

— У меня и в мыслях не было тебе лгать, — проскрипел пересохшими губами жрец.

— Повелитель!

— Что? — не понял старик.

— … тебе лгать, повелитель! — Таатир встал в полный рост и навис над сидящим жрецом.

— У меня и в мыслях не было тебе лгать, повелитель, — покорно повторил старик. Никогда ещё свет, льющийся из глазниц воина, не был к нему так близок.

Жрецу показалось будто он проник внутрь, схватил душу в охапку и как следует встряхнул. Захотелось бежать из шатра, бежать без оглядки, но он был ни кем-нибудь, а жрецом древних богов, что славились кровавой жестокостью. Поэтому старик взял себя в руки и ровным голосом проговорил:

— Я говорю правду, Таатир. Богам не известно, кто и зачем взорвал крепость. Но одно они знают наверняка — это работа могучего артефакта.

— Допустим, — воин откинулся на матрасах и подставил кубок под льющееся вино. Отторгнутая девушка подползла обратно, откинула шкуру, что выполняла роль набедренной повязки и вновь принялась ублажать своего господина. — По большому счёту это знание мне ни к чему — взорвалась и взорвалась. Но что ждёт меня там, за Пограничным Кряжем куда стремится С'айхиис?

— На этот счёт боги дали чёткие ответы, — мясистыми губами улыбнулся жрец. — Тебя ожидают великие победы, ибо ни один маг не сможет воспротивиться силе твоего меча.

— Хотелось бы в это верить, старик.

— А разве доказательств, что мы предоставили мало?

— Ты имеешь в виду того обделавшегося от страха юнца? Перестань, жрец, тот маг и помыслить не мог воспользоваться чарами.

— Воспользоваться ими ему не дал С'айхиис! Только поэтому ты с такой лёгкостью его убил.

— До тех пор, покуда моя армия не войдёт в Ивокарис, я буду считать этот меч бесполезной игрушкой, которую я ношу в дань памяти о славном прародителе. И даже великие боги не смогут меня переубедить. А теперь оставь меня, жрец. Разговор окончен.

Таатир вар-Акос отшвырнул опустевший кубок и грубо притянул наложницу к себе. Девушка охнула, но стерпела и, развернувшись, покорно опустилась перед своим господином. На выходе жрец задержался и с презрением посмотрел на воина, беспощадно атакующего плоть юной девушки. Таатир становится опасно неуправляем, и с этим нужно что-то делать…

* * *

Во времена, когда Тхерес ещё не был Магоубийцей и ловил с отцом рыбу, орден Кахара[11] уже существовал. Его жрецы поклонялись древним богам, на смену которым пришли Сетт'иллис с Харр'изисом.

Изначально целью ордена была энергетическая подпитка сгинувших богов, но когда древние распознали в С'айхиис антипод той силы, что их низвергла, они твёрдо решили вернуться. Поэтому орден Кахара помог Тхересу, попавшему во власть камня обрести могущество, за которое тот позднее и был сражён Иглой Мрака.

Встреча с Иглой вытолкнула С'айхиис в пространственную складку и Сетт'иллис с братом решили, что их оружие его уничтожило. На протяжении долгих веков древние боги искали способ вернуть артефакт в реальность и однажды нашли. Укрыв С'айхиис от взора Сетт'иллиса с Харр'изисом они вручили его жрецам ордена. Правда на это ушли почти все накопленные за века силы, но игра стоила свеч — на кону стояло их возвращение…

Жрец вернулся в свой шатёр и зажёг стоящие вокруг походного алтаря толстые свечи из сала орагров. Последнее жертвоприношение дало много пищи для ума и следовало как можно скорее сообщить главе ордена.

С того дня, когда Таатир вар-Акос оказался во власти С'айхиис возле него всё время находился как минимум один жрец дабы сдерживать стремление меча к Ивокарису, а так же быть толкователем воли богов. Раз в четыре седмицы богам подносили две-три жертвы из числа рабов, а по прошествии трёх лун в качестве жертвы выбирался один из новорождённых. Такое подношение давало наибольший прилив энергии, после чего боги являли свою волю.

Жрец извлёк на свет небольшой сундучок, в котором хранилось самое необходимое для жертвоприношений, а также для связи с Верховным настоятелем. На стол легла керамическая плошка с небольшим пестиком, ритуальный нож и кожаный мешочек до краёв наполненный фалангами детских пальцев. Выудив из мешка несколько костяшек, жрец кинул их в плошку и уверенными движениями принялся растирать в пыль. Закончив, подхватил с пола коптящую свечу и слил растопленное сало в плошку. Так же туда полетело несколько пряных кореньев и щепотка нюхательной соли.

Продолжая растирать ингридиенты, жрец стал зачитывать необходимый наговор. Когда последнее слово затерялось под куполом шатра, он полоснул ритуальным ножом по предплечью и наполнил плошку до краёв. Перетянул рану, вылил содержимое плошки в заранее приготовленный серебряный кубок и выдохнул слово-ключ.

В тот же миг над кубком полыхнуло, но через секунду огонь исчез, а над багрово-чёрным содержимым возник образ одного из Верховных.

— Говори, — без всяких приветствий произнесли призрачные губы. Такая связь отнимала у вызываемого изрядное количество сил и потому жрец начал без прелюдий:

— Таатир становится неуправляем. С'айхиис заполнил всё его сознание. Скоро я не смогу его сдерживать.

После некоторой паузы Верховный произнёс:

— Я пошлю в помощь дюжину сильных жрецов. После их прибытия скажи Таатиру, что боги благословляют его поход.

Образ настоятеля поплыл, а затем и вовсе изошёл белёсым дымком. Жрец отставил кубок и улыбнулся — ещё немного и они пересекут Пограничный Кряж. И тогда маги умоются кровью. Время старых богов близится…

Глава четвёртая

— Наверняка тот, кто поставил на этой равнине первый дом, был малость кривоват на один глаз, — сказал Вальдрес, глядя через стрельчатое окно на унылую площадь перед замком. — Это ж надо было додуматься — тянуть улицу от ворот не к Ратуше, а к казармам.

— Ты рассуждаешь как типичный житель столицы, — отозвался Артивос, присаживаясь на подоконник. — Привык в Ивокарисе к широким улицам, да площадям… А Смер — город военный, и гроссмейстер Дар-Канн тут значит больше, чем губернатор. Вот улицы и выстроились вокруг замка.

Вальдрес и его давний приятель, с которым они когда-то учились (ныне занимающий пост придворного мага Смера) любовались заходящей Иссилой из окон замка Эрр. По правде сказать, Артивос впервые его сюда привёл. До этого Вальдрес жил в доме друга, но ни разу тот не приглашал посетить хозяина военной силы Смера.

— Напомни-ка, для чего мы попёрлись к гроссмейстеру, вместо того, чтобы пить вино и тискать твоих пышных служанок? — с улыбкой спросил Вальдрес, хотя улыбка получилась натянута — после утреннего инцидента в голове до сих пор набатом пульсировала кровь.

— Ну, коль скоро ты решил покинуть наш забытый богами городок, — не отрываясь от созерцания вечерних улиц, ответил Артивос, — хочу, чтобы твой путь до Пограничного Кряжа был лёгок и приятен. А для этого нужно плыть, а не протирать зад в седле, — приятель, наконец, соизволил повернуться к Вальдресу и тот заметил в уголках улыбающихся глаз промелькнувшую тревогу.

Откровенно говоря, Артивос с самого утра был сам не свой, словно на город вот-вот должны были напасть, а он напрочь лишился магических способностей и не может даже хворост поджечь. Но вместо того, чтобы поинтересоваться состоянием друга, Вальдрес занялся делом, которое считал стократ важнее. Он закрылся в отведённых ему покоях, где на полу был вычерчен замысловатый рисунок, сел в центре и вытолкнул искру сознания в Астрал.

Начав однажды изучать цветок, Вальдрес незаметно плёл вокруг него ментальный кокон, в который планировал поместить невольного «сожителя». День за днём он вплетал в кокон всё новые и новые нити и вот, наконец, работа была почти закончена. Седмица — две и цветок будет отрезан от контроля над его сознанием…

Поначалу всё шло как обычно — новая нить легла к тысячам других, приблизив ментальный кокон к завершению. За ней другая, затем ещё несколько сотен, как вдруг Вальдрес почувствовал какое-то сопротивление. Если раньше цветок, будто не замечал происходящего, то сейчас как лакр насторожился готовый в любой момент прорвать с таким трудом воздвигаемую преграду. Вальдрес не придал этому значения, но виски вдруг сдавило болью, и в груди взорвался огненный шар.

Наверное, он потерял сознание, так как в голове фейерверком вспыхнула невероятная картина. Вальдрес узрел бесконечно-чёрную даль пространства Междумирья, где он был когда-то рождён. Он плыл в нем, не разбирая дороги, упиваясь переполняющим чувством невероятной свободы и силы. Миры сотнями проносились мимо и исчезали вдали, но он плыл и плыл дальше. Он был молод, но инстинкт подсказывал, что эти разноцветные шары, мелькающие во тьме, не смогут стать ему домом. Его дом — Междумирье, а любой из миров будет ему мал.

Вдруг вспышка света озарила тьму и Вальдрес едва не ослеп. Страх сковал тело. Никогда ещё первозданная Тьма так с ним не шутила. Когда свет, наконец, перестал разъедать глаза он смог осмотреться. О ужас!!! Его затянуло в один из миров!

Сразу стало тесно. Скрепы мира, где очутился Вальдрес, давили со всех сторон и он заметался как птица, попавшая в силки.

А потом появились двое — хозяева Хигиона — и сам мир встал на их сторону. И была жестокая битва. Мир трещал по швам, готовый сорваться в пропасть но, в конце концов, Вальдрес пал.

А после возродился в несчётном количестве цветков Х'ииш, которые хозяева мира выжгли как скверну. Но не все, не все…

Вальдрес открыл глаза. В ушах звенело — видимо он кричал. Луч света отразился в хрустальном кувшине, что стоял на столе и резанул по глазам. Вспышка и всё, что маг посчитал кошмарным сном, вмиг пронеслось перед глазами. А затем пришло понимание — цветок, что Атиш ти-Вару подселил ему в грудь ни что иное как реинкарнация частицы того демона, что проник в Хигион из Междумирья. Ледяной пот ожёг спину.

— Легенда не вымысел? — с трепетом выдохнул Вальдрес.

Тут его глаза расширились от ужаса. Маг ясно понял, если не получится обуздать силу цветка, то Х'ииш навсегда поглотит его сознание.

А потом, привлечённый криками, в комнату ворвался Артивос, и размышлять о случившемся стало некогда…

— Гроссмейстер Дар-Канн ожидает в кабинете, — к ним подошёл пожилой мажордом и приглашающе указал в сторону длинного коридора в конце которого, по-видимому, и находился упомянутый кабинет.

— Милости прошу, господа, располагайтесь, — гроссмейстер Дар-Канн — высокий сухопарый мужчина лет пятидесяти на вид, с морщинистым лицом и ёжиком седины — радушно поприветствовал вошедших магов.

— Познакомьтесь, гроссмейстер, это Вальдрес — маг первой ступени огненной стихии, а так же мой давний приятель с которым мы провели немало весёленьких деньков в стенах Магической Академии.

Артивос посторонился, пропуская Вальдреса вперёд. Тот кивком поприветствовал хозяина кабинета и разместился в предложенном кресле. Придворный маг встал рядом. Гроссмейстер наполнил два бокала вином, отдал гостям и только после этого расположился за рабочим столом.

— Итак, господа, чему обязан вашему визиту? — Дар-Канн утвердил локти на столешнице и сложил ладони домиком.

— У моего друга возникли некоторые дела в Ассии… — начал было Артивос, но Вальдрес перебил:

— Позволь я сам изложу суть проблемы, — после утвердительного кивка Вальдрес продолжил: — Гроссмейстер, как вам известно, путь к Пограничному Кряжу пролегает через Скавелл, но заезжать в город «серых» мне бы не хотелось.

— Понимаю ваше желание, друг мой Вальдрес, — улыбнулся Дар-Канн, — я и сам недолюбливаю этот ковен…

— Что неудивительно, — усмехнулся Артивос, вклинившись в разговор. Дар-Канн дёрнул щекой, но продолжил:

— … так как птенцы Шааса доставляют немало хлопот и мне.

Гроссмейстер лукавил. С главой ордена Серой Длани монтар Шаасом они были давними приятелями. Это его карету видели Колин со Скахетом у ворот Скавелла. Именно Шаас, а никто иной помог добиться Дар-Канну положения в Смере, которое гроссмейстер занимает по сей день. И именно через него в орден Серой Длани потекли денежки с рудников[12].

— Так что насчёт корабля, гроссмейстер? — переспросил Артивос и кинул быстрый взгляд на широкое стрельчатое окно. Дар-Кан этого не заметил, но от Вальдреса не укрылось нервное напряжение, что сковывало друга.

— Сказать по правде, я не совсем понимаю, почему с этим вопросом вы пришли ко мне, а не к губернатору? — гроссмейстер Дар-Кан продолжал улыбаться, но и его, наконец, зацепило поведение придворного мага. — Ведь весь наш скудный флот находится в его распоряжении.

— Ах, оставьте, гроссмейстер, — широко улыбнулся Артивос. — Всем известно, что без вашего разрешения из порта не выйдет ни единая посудина. Впрочем, то же касается и простых караванов. Не понимаю вашего нежелания помочь моему другу.

— Отнюдь, — всплеснул руками гроссмейстер, — я ни в коем случае не хотел обидеть ни вас, ни господина Вальдреса. Я просто хочу сказать, что было бы намного легче сразу сесть на корабль, минуя встречу со мной. Ведь, в конечном счёте…

Дар-Кан поперхнулся и прервался на полуслове. Его глаза расширились, и гроссмейстер выхватил кинжал. А всё от того, что пока он говорил Артивос, который как бы невзначай оказался у Вальдреса за спиной вскинул руки и в спину сидящего мага устремились два ледяных копья.

Увидев, как расширились глаза гроссмейстера, маг моментально активировал защиту. Встретившись с полыхающим воздухом, ледяные копья зашипели и со звоном разлетелись на осколки. Вальдрес вскочил и крутнулся волчком, разрывая расстояние. С губ сорвалась замысловатая фраза. Из кистей, словно птицы выпорхнули четыре огненных диска. Артивос был наготове. Одну пару дисков он отбил рукой, покрывшейся толстым слоем льда, а от другой прикрылся плащом, одновременно провернувшись на месте. Диски врезались в стену, оставив на камнях глубокие проплавленные борозды.

— Артивос, что всё это значит?! — вскричал из-за стола гроссмейстер Дар-Кан, но внимание придворного мага было приковано к Вальдресу.

— Объясниться не желаешь? — поддержал хозяина кабинета маг, но Артивос лишь покачал головой.

Сделав обманное движение, он гаркнул несколько слов, и уплотнившийся воздух окутал Вальдреса, словно тугая перчатка. Маг дёрнулся раз, другой и с ужасом понял, что не имеет возможности пошевелиться. Он мысленно выругался. Считалось, что они с Артивосом равны по силе, но видимо тот практиковался в боевой обстановке значительно больше.

— Посиди в Воздушной Клети, мой друг, пока я закончу со стариком, — лицо придворного мага исказила злая усмешка, от которой сердце гроссмейстера предательски ёкнуло.

— Я так понимаю, что в смерти гроссмейстера обвинят меня? — сухо поинтересовался Вальдрес.

— Прости, — Артивос усмехнулся, — очень уж удачно всё совпало.

Он подошёл к столу, извлёк из рукава перетянутый тесьмой свиток, стянул ленту и расправил пергамент.

— Подпишите этот документ, господин Дар-Канн и для вас всё закончится, — Артивос криво улыбнулся. Дар-Канн поднялся из кресла и гордо выпрямился.

— Можешь меня убить, предатель, но никаких документов я подписывать не стану!

— Станешь, — Артивос повёл ладонью, и старик почувствовал, как сердце сжал ледяной кулак. Он схватился за грудь, лицо исказила гримаса боли, но вдруг всё закончилось. — Подписывай!

— Хорошо, ты получишь требуемое, — еле слышно проговорил гроссмейстер и обречённо опустился в кресло. Подтянул пергамент ближе и трясущейся рукой извлёк из чернильницы перо.

— Вот и славно, — ухмыльнулся Артивос и сунул пергамент за голенище. — Нгадил велел кланяться! — из его ладони выросла прозрачная игла и быстро потянулась к шее старика. Дар-Канн вжался в спинку кресла, но игла вдруг со звоном разлетелась на куски.

Не успев как следует удивиться, придворный маг отлетел к стене и распростёрся на ней словно жук на булавке. Вальдрес, о котором он опрометчиво забыл, положившись на непреодолимость Воздушной Клети, каким-то образом освободился. В его глазах полыхал изумрудный огонь, от которого придворному магу стало не по себе.

— Как ты преодолел моё заклинание? — с трудом выдавил из себя Артивос. — Ещё никому не удавалось…

— Просто ты якшался со слабаками! — холодно произнёс Вальдрес и сжал кулак.

Резкое движение к себе — будто за верёвку дёрнул, — и тело Артивоса послушно летит к ногам. Не успел придворный маг и рта раскрыть, как в грудь вонзилось выросшее из ладони зелёное лезвие и жизненные соки моментально оставили тело, сделав его похожим на высохшую мумию.

— Милостивые боги! — Дар-Канн сотворил защитный жест.

Это восклицание привело Вальдреса в чувства. Эйфория, завладевшая телом в момент смерти мага, отступила, и он посмотрел на мертвенно-бледного гроссмейстера. Надо отдать должное старик держался молодцом, хотя плечи изредка вздрагивали. Вальдрес достал из-за голенища мёртвого мага свиток и подошёл к столу.

— Полагаю, вам этот документ нужнее, чем ему.

Дар-Канн машинально принял протягиваемый свиток и сухо кивнул.

— Выпейте вина, гроссмейстер, — Вальдрес пододвинул стакан, — всё уже закончилось.

Старик выпил, не глядя плеснул из кувшина ещё и, опустошив стакан, стукнул им о стол.

— Не думаю. Слышите? — он поднял указательный палец, призывая к тишине и действительно, только сейчас Вальдрес смог разобрать доносящиеся с улицы крики и звон оружия.

— Думаете, штурм? — маг подошёл к окну и попытался выглянуть во двор, но чья-то меткая стрела разметала стекло по кабинету гроссмейстера. Вальдрес отряхнулся от осколков и вернулся к столу. — Кстати, гроссмейстер, что за свиток вы подписали?

— Полагаю отказ от рудников в пользу нам… кхм, императора Нгадила, — он развернул пергамент и пробежался взглядом по тексту. Глаза округлились.

— Даже так?! — воскликнул старик и поднёс бумагу к свече. Дождавшись пока документ как следует разгорится, он бросил его на стол и посмотрел на Вальдреса. — Не только отказ, но ещё и возврат Смера в состав Империи Заозерье.

— Неужели Нгадил решился привести войска под стены Смера?

— Не думаю, — Дар-Канн покачал головой. — Скорей всего небольшой отряд проник в город и пока Артивос занимался мной, они должны были занять ключевые точки и удерживать до подхода основных сил, — старик хмыкнул. — Но судя по звукам застать врасплох моих мальчиков не удалось.

Где-то в коридоре громыхнуло так, что остатки стекла осыпались на пол. В дверь кабинета что-то врезалось и массивные деревянные створки едва не слетели с петель. Раздались приглушённые команды.

— Они уже здесь! — воскликнул Дар-Канн и выхватил меч.

— Сдаётся мне, уважаемый гроссмейстер, дело наше дрянь, — Вальдрес подскочил к дверям и принялся шептать укрепляющее заклинание. — Вероятно, кто-то впустил мятежников в замок и они решили начать штурм, не дожидаясь сигнала от Артивоса. Отсюда есть другой выход? — старик кивнул и жестом позвал Валдреса следовать за ним.

Они прошли к дальней стене, и Дар-Канн дёрнул за скрытый рычаг. Часть стены со статуей охотника отъехала в сторону, и взору мага открылся невысокий лаз со спускающимися в темноту ступенями.

* * *

— Выходит и губернатор, и торговая гильдия, и даже часть ваших генералов жаждут воссоединения с Заозерьем? — Вальдрес переправил факел в другую руку, так как поворот резко свернул влево и мельком взглянул на спускающегося следом старика. — И вы ничего не предприняли ради собственной безопасности?

— Не считайте меня глупцом, молодой человек. За годы правления Смером я хорошенько поднаторел в деле интриг и как мог обезопасился. Все эти годы я искусно стравливал губернатора и торгашей, и им было не до брожения. Но стоило наместнику стать императором, как эти скользкие крысы тут же зашевелились, — Дар-Канн тяжело вздохнул, и задал встречный вопрос:

— Но как вышло, что вы, друг мой Вальдрес, весь сезон дождей прожили под одной крышей с Артивосом и не смогли его ни в чём заподозрить?

Настал черёд мага разочарованно вздыхать, и он мысленно пожелал, чтобы этот проклятый спуск, наконец, закончился.

— Откровенно говоря, господин Дар-Канн, у магов друзей не бывает, — не оборачиваясь, сухо произнёс Вальдрес. — Есть приятельские отношения, взаимная выгода, но только не дружба. Вероятно, поэтому я и не придал должного значения тем изменениям, что произошли с Артивосом. Ну, наконец-то! — спереди прилетел порыв свежего воздуха, всколыхнувший пламя. — Я выйду первым и осмотрюсь, а вы ожидайте моего сигнала, — Вальдрес передал факел старику и лёгкой тенью скользнул во мрак тоннеля. Свет ему был ни к чему — зрение менк'оа прекрасно справлялось с темнотой.

Тоннель вывел в небольшой проулок, тесно зажатый меж двух домов. Звон оружия раздавался откуда-то спереди, и маг поспешил в том направлении. Короткий коридор упёрся в пятачок, образованный пересечением двух улиц где, прижатые к каким-то воротам держали оборону восемь легионеров Смера, окружённые почти двумя десятками аскельцев.

Обороняющиеся стояли плечом к плечу и длинными пиками удерживали нападающих на расстоянии. Судя по трупам, желающих прорвать ощетинившийся строй было не мало. Бой шёл вяло, как будто аскельцы чего-то ждали, и Вальдрес понял чего именно, когда из тени выскочили четверо гвардейцев Заозерья с тяжёлыми арбалетами наперевес.

Стрелки остановились позади своих, как один упёрли оружие в мостовую и принялись взводить. Болты легли в ложа, солдаты припали на колена и взяли оружие наизготовку. Раздалась отрывистая команда и аскельцы слаженно расступились. Пора вмешаться.

Поначалу никто не заметил появившегося из ниоткуда человека, но когда с его ладоней сорвались огненные шары и разметали четвёрку стрелков по мостовой, взоры атакующих невольно обратились к Вальдресу.

Надо отдать должное, обучены солдаты были превосходно. Ни один не дрогнул при виде мага, между ладоней которого бесновался огненный демон. Четверо без команды подхватили выпавшие из обгоревших рук арбалеты и направили в нового врага. Вальдрес не ожидал от военных такой прыти и едва успел растянуть огненный шар в Пламенный Щит. Сзади раздался вскрик и появившийся не вовремя гроссмейстер осел на мостовую с болтом в плече.

— Держать строй!!! Держать строй, шлюхины дети!!! — раздалась громогласная команда.

И вовремя. Увидев, что произошло с их гроссмейстером, смерцы ринулись в атаку.

Вальдрес обернулся к Дар-Канну. Тот до хруста сжал зубы и тащил из плеча скользкий от крови болт. Маг молча отстранил его руку и резко выдернул стрелу. Старик зарычал от боли. Возложив ладонь на рану, маг кинул в неё короткий заживляющий импульс и подставил Дар-Канну плечо.

— Нужно помочь вашим, иначе их сейчас сметут.

Гроссмейстер благодарно кивнул, выхватил длинный, под стать своему росту меч и ринулся в бой. Вальдрес окутал себя Призрачным Доспехом и последовал за ним. Воспользоваться огнём в такой толчее он не решился, опасаясь задеть своих.

Несмотря на рану, Дар-Канн бился, как разъярённый лакр, но как он не спешил, легионеров становилось всё меньше. Хотя и аскельцев изрядно поубавилось. К тому моменту, когда они с Вальдресом пробились к своим из нападающих на ногах стоял едва ли десяток.

Двое бросили мечи и подхватили арбалеты. Заскрипели крюки, и Вальдрес дёрнул старика за рукав. В ответ на немой вопрос маг сделал замысловатое движение руками от себя и в стороны и, не тратя времени на смену защиты, просто расширил Призрачный Доспех на союзников.

Скулы сдавило непереносимой болью, а из ушей хлынула кровь. Призрачный Доспех хотя и простое заклинание, но имеет жёсткие рамки, и расширять его более чем на одного человека чревато последствиями. Всё равно, что пытаться голыми руками растянуть кольчугу и Вальдрес это прекрасно понимал. Но сейчас было не до сантиментов. Превозмогая боль и слабость в ногах, маг произнёс слова магической формулы, и кольцо нестерпимого жара взорвалось вокруг прижавшихся к стене смерцев. Раздались жуткие вопли и бой закончился.

Вальдрес рухнул на колени и зашёлся в кровавом кашле. Дар-Канн хотел помочь, но маг грубо отмахнулся и поднялся сам.

— Смотрите! — воскликнул один из смерцев и все как один уставились в указанном направлении.

Посреди обуглившихся трупов, шатаясь, стоял воин в дымящейся одежде. Вальдрес утёр сочащуюся изо рта кровь.

— А вот и командир…

— Взять его! — скомандовал Дар-Канн и трое легионеров ринулись к выжившему.

Не дожидаясь своей участи, аскелец с проворством зайца рванул по одной из улиц. Вальдрес швырнул вдогонку огненный сгусток, но тот рассыпался безобидными искрами.

Дар-Канн удивлённо посмотрел на мага.

— Защитный амулет, — пояснил Вальдрес, держась за стену. — И не из дешёвых.

Гроссмейстер понятливо кивнул и обратился к легионерам:

— Вперёд, ребята! Нужно помочь остальным.

Но Вальдрес имел на этот счёт своё мнение.

— Гроссмейстер, мы не знаем, сколько нападающих в городе и сколько ещё ожидают под стенами Смера. Поэтому нет смысла очертя голову бросаться в бой. Лучше вернуться в замок.

Дар-Канн пожевал губами, подумал и кивнул.

— Вы правы, мой друг. Если пройти через замок, то мы как раз выйдем к аскельцам со спины. А там, воспользовавшись неожиданностью… Словом, не стоит медлить. За мной!

Старик проворно ринулся в проулок, ведущий к потайному ходу, и легионеры поспешили следом. Вальдрес, прихрамывая, поковылял за ними.

* * *

К утру нападающих удалось оттеснить к главным воротам. Как оказалось, у них было несколько целей. Одни заблокировали казармы с основными силами Смера и удерживали, пока легионеры под предводительством Дар-Канна их оттуда не выбили. Другие взяли под контроль замок Эрр, но потайной ход, через который вошли защитники Смера для них оказался полнейшей неожиданностью. Задачей же отрядов поменьше являлся захват Ратуши, торговой гильдии и домов знатных горожан, но и здесь открытие казарм смешало мятежникам карты. Хотя с другой стороны, будь Дар-Канн мёртв, как и планировалось, всё бы получилось.

В уличных боях Вальдрес не участвовал. Валяясь на диване в отвоёванном замке, он пожинал плоды безумной выходки — пытался остановить сочащуюся из ушей кровь и восстановить истраченную силу. Когда замок был очищен, Дар-Канн с отрядом напали на аскельцев с тыла. Вальдрес хотел пойти с ними, но гроссмейстер настоял на отдыхе, заверив, что они справятся и без него. Маг не стал спорить и приступил к медитации. Когда за окнами забрезжил рассвет, он понял, что магический запас так быстро не восстановить и решил выйти из замка с тем, что есть.

Улицы были полны трупов как оборонявшихся, так и нападавших. Звуков боя слышно не было, и Вальдрес свернул на главную улицу. Судя по количеству мёртвых тел, боёв здесь почти не было. Позади раздался стук копыт, и маг отступил в сторону. Мимо пронеслась шестёрка вооружённых всадников. Один осадил лошадь, подъехал к стоящему у дома человеку и выхватил меч.

— Кто таков? — грозно поинтересовался легионер. Вальдрес молча зажёг над ладонью огонёк и всадник побледнел. — Прошу прощения, господин маг. С вами всё в порядке?

Вопрос показался Вальдресу дурацким, и он удивлённо выгнул бровь.

— Я что так плохо выгляжу? — он то ли забыл погасить огонёк, то ли намеренно этого не сделал и легионер занервничал.

— Я… э… просто… хотел сказать, что у вас весьма потрёпанный вид, господин маг. Простите, если моя помощь не требуется, могу я ехать дальше?

— Что с нападавшими? — Вальдрес пропустил вопрос мимо ушей.

— Их прижали к главным воротам. Мы как раз туда и направляемся…

— Тогда поторопись, — он стряхнул огонь с рук и двинулся следом за ускакавшим легионером.

Гостиная площадь у главных ворот Смера в это утро превратилась в место жестокой бойни. Гвардейцев Заозерья оставалось ещё около семи десятков, и прижатые к воротам они приготовились подороже продать жизни. Чёрные легионеры обступили их широким полукольцом, а за ними в несколько рядов выстроились лучники.

Вальдрес отыскал взглядом гроссмейстера Дар-Канна. Несмотря на руку, вдетую в перевязь, старик выглядел внушающе — на высоком коне, в блестящей кирасе и отполированном до блеска шлеме.

— Воины Заозерья! — обратился Дар-Канн к ощетинившимся мечами гвардейцам. — Сложите оружие, и даю слово, больше никто из вас не умрёт!

Кто-то из аскельцев шевельнулся, но тут же повалился под ноги друзей с кинжалом в спине. Над площадью повисла гробовая тишина.

— В последний раз даю вам шанс уйти живыми! — сделал ещё одну попытку гроссмейстер, но в ответ получил лишь кучу ненавидящих взглядов. — Хорошо! В таком случае вы не оставляете мне выбора! Расступись! Лучники, товьсь!!!

Легионеры послушно разомкнули ряды. Затрещали натягиваемые тетивы, и сотня стрел уставилась наконечниками в лица приговорённых. Вдруг над аскельцами прогремел боевой клич: «За императора!!!» и отчаявшиеся люди ринулись в атаку. За их криками Вальдрес не расслышал приказа «Пли!», но увидел, как завибрировали плечи луков.

Не добежав до рядов легионеров каких-то десяти шагов, гвардейцы повалились на мостовую. Тех, кто пережил первый залп, скосил второй. Третьего не потребовалось — всё было кончено. Дар-Канн обречённо снял шлем, но вдруг за воротами раздался звук боевого рога.

* * *

Приступ начался, едва минул полдень. Сразу со всех сторон из густой тени деревьев высыпали на свет десятки гвардейцев Заозерья. Даже на глаз Вальдрес определил число нападавших в три — три с половиной сотни. Они наползали, похожие на громадных муравьёв на широкой полосе зелёной травы, отделяющей сады от стен города. В отличие от нападавших ночью, эти как один были закованы в глухие доспехи и после первого же залпа Дар-Канн приказал не тратить попусту стрелы. Вооружённые тяжёлыми мечами, они быстро бежали к стене, таща осадные лестницы.

У каждой бойницы, где по двое, а где по трое встали простые горожане с длинными крепкими шестами с крючьями на конце, чтобы сталкивать осадные лестницы. Их поддерживали чёрные легионеры. Дар-Канн, как и подобает истинному командиру, занял позицию на стене через три бойницы от Вальдреса.

То ли из-за неожиданности нападения, то ли по какой другой причине (вероятно, они надеялись на то, что ворота откроют изнутри), но осадных лестниц у аскельцев было не больше десятка. Вот одна из них ткнулась в стену в трёх шагах от Вальдреса, и он увидел, как ополченцы устремились туда с шестами. Маг вовремя их остановил. Мало чести уронить вниз пустую лестницу. Надо подождать, пока на ней окажется хотя бы с десяток гвардейцев. Доспехи у них тяжёлые, приложатся крепко — кто не убьётся, тот покалечится, а кто здоров останется, долго ещё звон в ушах будет слышать.

В бойнице показалась голова первого аскельца. Отверстия в стене были такими узкими, что сквозь них мог протиснуться только один человек. Вальдрес вышел из-за уступа и огненным «кинжалом» отправил солдата обратно на грешную землю. Тот рухнул вниз, сбив с ног ещё одного товарища. Тут же ополченцы, не дожидаясь приказа, упёрлись в лестницу сразу двумя шестами и с лихим уханьем пихнули прочь от стены. Лестница накренилась, гвардейцы что-то завопили, пытаясь соскочить, нижние попытались удержать хрупкую опору, но лестница оказалась слишком тяжела. Со страшным треском она рухнула на землю подмяв под себя пятерых вояк. Один из крючьев намертво засел в дереве — лестница утянула за собой и его. Ладно, деревях у них полно, недаром гроссмейстер велел принести из конюшни все слеги…

Ещё две лестницы выставили хвосты в бойницы. Теперь, наученные опытом предшественников, нападающие взбирались вдвое быстрее и по одному — двое. Вот один резво протиснулся через проём и встал спиной к лестнице, прикрывая товарищей. Подоспевший легионер прыгнул к нему и взмахнул коротким мечом, но аскелец парировал удар с лёгкостью опытного воина. Они сошлись в схватке, а сзади по лестнице уже поднимались новые гвардейцы с мечами наперевес.

Рядом с Вальдресом бились два легионера с тремя гвардейцами, по другую руку ещё двое спихивали вниз одну из лестниц, обвешанную аскельцами, как гроздь винограда. Маг не стал дожидаться, пока в его бойницу полезут наёмники, и выкрикнул короткую команду. Верхушка лестницы вспыхнула жарким пламенем, огонь побежал по сухому дереву вниз и оттуда послышались крики боли и глухие удары — это прыгали люди, обжигая руки в латных перчатках. Вальдрес повторил фокус в соседней бойнице и поспешил к следующей, где шёл ожесточённый бой.

Огненная плеть захватила одного из аскельцев и как ножом перерезала пополам. Следом в спины нападающих ударил столб пламени. Железные доспехи раскалились очень быстро, солдаты закричали, побросали мечи и стали срывать с себя защиту. Кто-то в панике спрыгнул со стены, остальных упокоили воспрявшие духом легионеры.

Примерно за пару часов защитники Смера вывели из строя более четырёх дюжин аскельцев. Это было ничто по сравнению с той силой, что осадила Смер, но им удалось хоть немного поколебать уверенность нападавших и заставить их призадуматься…

* * *

Вальдрес вытолкнул наружу застрявший в бойнице труп и оглядел поле битвы. Половина осадных лестниц, покорёженных и обгорелых, валялась на траве, вперемешку с трупами, а к воротам медленно приближался громадный таран.

Огромный, неотвратимый, выточенный из ствола в полдюжины обхватов толщиной, обитый толстыми железными листами, он мерно покачивался меж четырёх высоченных, почти вровень со стеной, столбов. Тянули таран шесть мохнатых тяжеловозов, а за ним гордо вышагивали десятка два гвардейцев. Оставалось только догадываться, откуда могло взяться это смертоносное оружие под стенами Смера.

— Сможете поджечь верёвки, на которых он болтается? — за спиной мага возник гроссмейстер Дар-Канн.

— Не уверен, — покачал головой Вальдрес. Маг держался за грудь — после магических «упражнений» его изрядно штормило, а из пор на руках сочилась кровь. — От меня сейчас толку мало. Видимо надорвался ночью…

— Уттиса ко мне!!! — не дослушав гаркнул Дар-Канн.

Внизу кто-то продублировал команду и через некоторое время перед гроссмейстером предстал коренастый мужичок с чёрной повязкой на левом глазу и огромным луком за спиной.

— Уттис, что скажешь о тех канатах? — гроссмейстер посторонился, давая лучнику получше рассмотреть таран. Тот кинул беглый взгляд на неумолимо приближающегося монстра и пожал плечами.

— Ничего не выйдет. На осадных таранах верёвки в две дюжины вьют, и пропитывают негорючей смолой. Их ни перерубить, ни пережечь.

— Но всё же попытайся, — сухо отрезал Дар-Канн. — Иначе скоро нам мало не покажется.

Не говоря ни слова, лучник закинул руку за спину и выхватил из наспинного колчана стрелу, обмотанную тряпицей пропитанной в смоле. Затем послюнявил палец, подержал на ветру и молча упёр хвостовик в тетиву. Затрещал мощный лук, и мякоть ладони упёрлась в щёку. Дар-Канн выхватил факел из настенного держателя и поднёс к наконечнику стрелы. Смола весело вспыхнула, и не успел Вальдрес поразиться, как такому хилому на вид человеку удаётся столь долго удерживать тугой лук в натяжении, как плечи распрямились и огненный росчерк устремился вдаль.

Уттис не промахнулся. Стрела вонзилась точнёхонько в один из канатов, и оранжевый цветок распустился на нём. Распустился и через мгновение увял. Лучник пожал плечами и молча спустился вниз…

Стена содрогнулась, и защитники Смера притихли. Каждый понимал — падут ворота, падёт и город. Ещё один удар сотряс стену, и Вальдрес решил действовать. Плевать на магическое истощение. Если что-нибудь не предпринять, защитников ничто уже не спасёт.

Он спустился со стены и вошёл в первый попавшийся дом — для задуманного ему нужно уединение. Выбравшись на крышу, Вальдрес уселся у трубы, закрыл глаза и выбросил искру сознания в Астрал. Из ушей и носа хлынула кровь, но он этого уже не видел. Маг стоял на сочащейся белёсым дымком почве и мысленно благодарил богов за то, что так и не успел изолировать силу своего «сожителя».

— Я знаю, ты меня слышишь! — обратился он в пространство Астрала. — Мне нужна помощь.

До этого Вальдрес ни разу не пытался общаться с цветком, но когда ему довелось испить из чаши памяти демона Междумирья, маг понял, что это возможно. Вот только останавливал страх быть подавленным чуждым этому миру разумом.

— Помоги мне и я помогу тебе!

— Смертный, чем ты можешь помочь мне, рождённому в Великой Бездне? — раздался вдруг тихий голос, тот самый, что Вальдрес слышал в Торсоте, а до того в Хайвердском лесу.

— Я могу помочь найти выход из этого мира, — уверенно произнесли губы мага, хотя сам он даже не понимал, как воплотить это обещание в жизнь.

Тишина стала ему ответом. Вальдрес чувствовал, что сил на поддержку астрального тела почти не осталось и пора выскальзывать в реальный мир, но дело было не закончено. Превозмогая головокружение, он ждал.

— Хорошо… — раздался, наконец, ответ. — Чего ты хочешь?

— Помоги мне, а после обсудим условия нашей сделки, — стиснув зубы, процедил Вальдрес.

— Нет…

— Если ты мне сейчас не поможешь, я погибну, — сквозь адскую боль в висках произнёс маг. — А вместе со мной сгинешь и ты.

Несколько мучительных мгновений, а затем вспышка изумрудного света погасила сознание, и маг просто перестал существовать…

* * *

— Смотрите!!! — заорал вдруг кто-то из защитников, указывая на небо, и все взгляды устремились вверх.

Откуда-то из заоблачных высот, с резким, пронзительным визгом, вылетела ослепительно-зелёная полоса жидкого огня. Она метнулась вниз и точным ударом рассекла один из четырёх канатов, удерживающих огромную деревянную чушку меж столбов. Чушка качнулась, оставшиеся канаты не выдержали и лопнули, и тяжёлое деревянное тело с гулким ударом рухнуло на днище тарана, подмяв под себя с десяток гвардейцев.

Дар-Канн оглянулся. На крыше ближайшего дома стоял неизвестно откуда взявшийся коротышка менк'оа, и глаза его сияли изумрудным светом. Вдруг он покачнулся и повалился на конёк, а дальше стало просто не до него.

Увидев, что с воротами ничего не вышло, гвардейцы Заозерья с остервенением ринулись на штурм стен, решив взять количеством. Они карабкались по лестницам, закидывали верёвки с крюками, зацеплялись и ползли по стене, как полчище тараканов. Защитники Смера спихивали гвардейцев вниз, забрасывали булыжниками, бились на мечах, но слишком уж неравны были силы. Всё больше и больше аскельцев проникали сквозь бойницы на стену. Завязалась жаркая схватка.

А потом всё изменилось. Дар-Канну удалось собрать вокруг себя всех оставшихся в живых легионеров, и смести со стены изрядное количество гвардейцев. Он рубился как заведённый, не видя и не слыша ничего вокруг. Его рука рубила, колола, резала и кромсала сама по себе, не ведая усталости. Им удалось очистить большой кусок площадки, и они двинулись дальше мощным тараном, разя и топча аскельских ублюдков с благородной яростью обречённых. Воодушевлённые их примером, и другие защитники бросились вперёд, не заботясь более о собственных жизнях. Ярость смерцев так поразила гвардейцев, что те смешались, и перешли в оборону.

День начал клониться к вечеру, когда внезапно для находящихся на стене протрубил боевой рог Смера. Думать, что происходит, было некогда, и Дар-Канн продолжил орудовать скользким от крови мечом. Когда в пустой бойнице мелькнуло пространство перед городской стеной, он с ужасом понял, что видит там своих солдат. Вероятно, кто-то из генералов решился на самоубийственный шаг — открыть ворота и выехать навстречу аскельцам. Мысленно прокляв идиота, гроссмейстер продолжил схватку…

Дар-Канн оказался прав. Действительно, один из его верных генералов предпринял вылазку за городские ворота. Но это был обдуманный шаг, так как он трезво оценил обстановку и поспешил воспользоваться внезапностью. И не прогадал, а победителей, как известно, не судят.

Их было немного — каких-то три-четыре дюжины, но они как ветер ворвались в пешие ряды атакующих, сметая всех и вся. Они рубили и кололи без жалости, топча лошадями тех, кто не успевал отразить удар. За ними в атаку бросились и легионеры, не задействованные на стене. Они устремились в лес, выгоняя на открытое пространство тех, кто пытался укрыться в тени деревьев. Над лесом в последний раз протяжно взвыл сигнальный рог Аскеля и затих навсегда. Скоро всё было кончено. Трава вокруг крепости оказалась усеяна телами убитых.

Наутро горожане вооружились телегами и лопатами, и отправились очищать поле боя от трупов…

* * *

Очнулся Вальдрес в кромешной темноте и некоторое время лежал, пытаясь понять, почему ничего не видит. Ночное зрение, подаренное новым телом, должно было рассеять тьму, но этого не происходило. Попытался пошевелиться и не смог — руки и ноги не слушались, будто их не было. Вальдрес стал произносить заклинание, которое разогнало бы мрак, но сделать этого ему не дали — чья-то рука бесцеремонно воткнула в рот вонючую тряпку. Послышались удаляющиеся шаги и снова всё стихло. Но ненадолго.

— Ты уверен, что он очнулся? — произнёс над ним знакомый голос гроссмейстера Дар-Канна.

— Уверен, господин.

— Хорошо, Локк, сними с него повязку и вытащи кляп.

Свет резанул по глазам, и Вальдрес попытался на чём-нибудь сфокусироваться. Над ним склонился гроссмейстер.

— Кто ты такой? — были его первые слова.

— Странный вопрос, господин Дар-Канн, вы не находите?

— И, тем не менее, кто ты?

— Я Вальдрес, разве это не очевидно?

— Ты на себя-то смотрел? — раздался смешок откуда-то сбоку, и только сейчас до мага дошло, что вместо него они видят менк'оа. Оставалось только догадываться, куда делся медальон.

— Господин Дар-Канн, я бы хотел поговорить наедине.

— Локк, оставь нас, — после некоторых раздумий последовал приказ.

— Господин?

— Ты слышал.

Раздались удаляющиеся шаги, и Дар-Канн повторил вопрос:

— Итак, кто ты?

— В это трудно поверить, но я действительно маг первой ступени огненной стихии и зовут меня Вальдрес.

— Допустим, — ни капли не поверив, кивнул гроссмейстер. — Правда, я ни разу не слышал, чтобы в Магическую Академию принимали менк'оа… Вероятно у тебя есть этому вразумительное объяснение?

— Объяснение есть, но вам придётся в него поверить, хотя я сам до сих пор с трудом верю в то, что со мной произошло. Может быть, вы меня развяжете?

— Вначале я должен убедиться, что ты не опасен, — на лице Дар-Канна не дрогнул ни единый мускул. — Рассказывай, а там посмотрим, что с тобой делать.

Вальдрес решил не искушать судьбу и рассказал гроссмейстеру как ему «посчастливилось» оказаться в теле менк'оа. Умолчал лишь о том, что в этом деле замешаны боги. Ни к чему Дар-Канну об этом знать. Так же упомянул и медальон, с помощью которого удалось вернуть свой облик. На протяжении всего рассказа гроссмейстер не перебивал и ничем не выказывал удивления. Когда Вальдрес закончил, старик молча извлёк кинжал и перерезал путы. Так же молча отступил от кровати и стал наблюдать, как маг неуклюже пытается подняться. Кинжал на всякий случай убирать не стал.

— Чем закончилась битва? — спросил Вальдрес, едва удалось восстановить нормальное кровотечение в конечностях.

— Почему бы не принять человеческий облик? — вопросом ответил Дар-Канн. — По крайней мере, так нам будет легче общаться.

Вальдрес кивнул и последовал совету. Вернее попытался, так как медальон не откликнулся на нужные слова. Он с удивлением стянул его с шеи и, шепнув несколько слов, распростёр над металлом ладонь. После беглого осмотра удалось выяснить, что медальон не повреждён. Просто в нём отсутствует энергия, что было немыслимо, так как артефакты подобного рода всегда делались самоподпитывающимися, иначе носящему приходилось бы постоянно следить за энергией. Вальдрес спрятал медальон в карман и виновато посмотрел на гроссмейстера.

— Увы, господин Дар-Канн, но в данный момент нам придётся общаться как есть.

Старик пожал плечами и спрятал кинжал. Затем прошёл к стоящему у стены буфету, извлёк бутыль и пару бокалов, и предложил магу располагаться в креслах. Когда первый тост за здравие был испит, Дар-Канн молвил:

— Откровенно говоря, немалой ценой досталась нам эта победа. Но надо отдать должное, без вас, друг мой Вальдрес, всё было бы гораздо плачевнее, — он отсалютовал собеседнику бокалом.

— Не приписывайте мне лишних заслуг, гроссмейстер… — отмахнулся маг. — Я всего лишь немного помог, только и всего.

— Не стоит прибедняться, — старик вновь наполнил бокалы. — Одно уничтожение тарана чего стоит, не говоря уже о спасении моей жизни.

— Уничтожение тарана? — искренне удивился Вальдрес. — Кхм, не помню. Видимо в тот момент я уже был без сознания. Кстати, а сколько времени я провалялся без памяти?

Дар-Канн закатил глаза и попытался вспомнить.

— Что-то около седмицы, — произнёс он, наконец. — Точнее не вспомнить. После того, что мне поведали пленные, я был занят укреплением обороны.

— И что же они поведали?

— Помните крепость, что запечатывает проход меж Пограничным Кряжем и Южной Грядой? — Вальдрес удивлённо кивнул. — Её больше нет, — старик откинулся в кресле и сделал большой глоток.

— Хотите сказать, что Заат-Гир пала? — несказанно удивился Вальдрес. — Как?! Когда?!

— Не пала, а была взорвана. Крепости больше нет, и торговая империя вот-вот будет втянута в войну. Вот почему император Заозерья решился на столь решительный шаг.

— Боги, я безнадёжно опаздываю! — Вальдрес выскочил из кресла и принялся мерять комнату шагами. — Гроссмейстер, мне необходимо как можно скорее оказаться у Пограничного Кряжа. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

— Безусловно. Но, друг мой, что за спешка? Есть ли резон соваться в самое пекло?

— Поверьте, господин Дар-Канн, это не моя прихоть. Простите, но большего сказать не могу.

— Да ни к чему мне ваши колдовские секреты, — отмахнулся старик и тоже поднялся. — У меня и без них сейчас забот хватает. Нужно возвращать расквартированные у Небесного Хребта гарнизоны. Чую Нгадил на этом не остановится. Уж очень лакомый кусочек эти наши рудники. Когда планируете отбыть?

— Как можно скорее.

— Хорошо, в таком случае я немедля распоряжусь о корабле…

Глава пятая

Колин возвратился из Астрала и растянулся на полу. На лице застыла довольная улыбка. Сегодняшним результатом он был доволен, даже не смотря на то, что после бессонной ночи из тела, будто все соки выжали. Бледный свет едва проникал в комнату сквозь маленькое, давно немытое окошко, а воздух был по-утреннему холодным и влажным. Раздался стук. Сержант нехотя поднялся и проковылял к двери.

— Господин… Колин? — на пороге застыла девчушка лет тринадцати, щеки которой моментально порозовели. Девушка стыдливо отвела глаза, и только тут Колин сообразил, что стоит перед ней абсолютно голый. Он метнулся к кровати и стал торопливо натягивать портки.

— Прошу прощения, — смущённо проговорил сержант, когда одетый вернулся к двери. — Ты что-то хотела?

— Ваше имя Колин?

— Абсолютно верно, — сержант приветливо улыбнулся.

— Господин Скахет попросил вас разбудить, — девушка одарила его ответной улыбкой и, посчитав свою миссию завершённой, развернулась к лестнице.

— А где он?! — крикнул вдогонку сержант.

— Он завтракает внизу, — не оборачиваясь, ответила служанка.

Колин затворил дверь и оделся. Интересно, что в такую рань понадобилось Скахету? Вчера вечером, когда они приехали в эту таверну воин недвусмысленно дал понять, что сержант может спать хоть до самого обеда. Такая щедрость была вызвана тем, что на протяжении последней седмицы Колин только и делал, что проводил в Астрале. Даже рукам не давал как следует восстановиться, бессмысленно тратя последние силы. Хотя бессмысленно это выглядело лишь в глазах воина, тогда как сам Колин с каждым выходом в Астрал всё больше самосовершенствовался. Если раньше ему приходилось то или иное плетение отрабатывать сперва в Астрале, а затем повторять в обычном мире, то теперь он научился связывать воедино астральные плетения с материальными, отчего они приобретали законченный вид и силу.

Но это было не главное. Главной стала работа с астральной конструкцией собственного меча, которую сержант старался довести до совершенства. А всё началось в Сионе, когда Колин узнал, что у всякого материального предмета, как и у человека, существует астральное тело — своего рода фон, связывающий этот предмет с энергетическим миром. Это случилось после того как Колин ради эксперимента попытался выйти из Астрала в Астрал. Как бы по-идиотски это ни звучало, но ему такой фокус удался.

Поначалу сержант решил, что выпал обратно в материальный мир, но приглядевшись, понял, что это не так. Да, его окружали те же предметы что и в комнате, из которой он вышел в Астрал, но сфокусировать взгляд на чём-либо Колин не мог. Это настолько его поразило, что сержант вывалился из Астрала и долго лежал на полу, гадая, что же с ним приключилось.

Придя к выводу, что ему каким-то образом удалось увидеть астральные тела предметов, Колин решил, что сможет на них воздействовать. Ради эксперимента он повторил фокус, и первое что пришло в голову — взглянуть на свой меч. Вот тут-то он и увидел всю незавершённость его астральной конструкции. С виду это было похоже на сдобный каравай, от которого кто-то беспорядочно поотщипывал куски. С того самого момента сержант решил во что бы то ни стало придать астральному телу своего меча подобающий вид…

Спустившись в обеденный зал Колин увидел, что Скахет не один. Он негромко разговаривал с неизвестным мужчиной, одетым в невообразимые лохмотья неопределённого цвета. Разговор, видимо, был не из приятных, потому что воин хмурился и то и дело посматривал на окно. Лицо его выражало тревогу, и он не сразу заметил подошедшего друга.

— А, проснулся! — просиял Скахет, когда заметил Колина. Незнакомец воспользовался паузой в разговоре и принялся за еду.

Ел он жадно, лихорадочно заталкивая в себя не успевающую остывать кашу. Давился и кашлял, но продолжал запихивать в рот ложки одну за другой, будто ел последний раз в жизни.

— Эрриг, это мой друг Колин, — представил сержанта Скахет. — Расскажи ему то, что поведал мне.

— О крепости? — переспросил мужчина, проглотив огромный комок. Воин кивнул. — Да что попусту воздух сотрясать? Взорвалась и взорвалась. Дружище, может, повторишь кашицы, а?

Не говоря ни слова, Скахет поднялся из-за стола и ушёл к барной стойке, оставив их наедине. В ожидании новой порции Эрриг стал елозить хлебной коркой по дну опустевшей тарелки. Наконец вернулся Скахет и, поставив на стол поднос со всевозможной снедью, спросил:

— Так что же тебя так задело в Ассии, что ты бежал без оглядки до самого Ивокариса?

— Мы пришли в Ассий весной прошлого года, — начал рассказ Эрриг не обращая внимания на то, что рот полон еды. — Я тогда подвизался в бродячей труппе дядюшки Отлара. Замечательный был человек, мир праху его… Так вот, мы шли в город в надежде подзаработать — зима была тяжёлой, и нам надо было починить фургон и обновить гардероб; а у Илиты родился ребёнок и его тоже надо было кормить. Во времена моей молодости народ в Ассии был гостеприимный и уж больно охочий до разного рода забав и представлений. За зиму мы разучили пару новых спектаклей и собирались показывать в этом сезоне. Неприятности начались с того, что нас просто не пустили в город. Стражники у городских ворот остановили фургон и потребовали семьдесят реалов за въезд — дескать, таков указ градоначальника, чтобы не пускать разных бродяг и проходимцев. Таких денег у нас, конечно, не было, и Отлар пошёл договариваться со старшим. Сошлись на тридцати — это был почти весь наш капитал. Тут бы нам сообразить и повернуть обратно, но Отлар сказал, что мы запросто отработаем эти деньги в городе. Когда ворота за нами захлопнулись, мне жутко захотелось удрать куда глаза глядят — нехорошее предчувствие кольнуло под лопатку. Но куда сбежишь из города, где ворота запирают даже днём? В общем, в первый же вечер мы дали представление на базарной площади. Это было самое странное представление в моей жизни. Нашими зрителями оказались нищие бродяги, да несколько стражников. Спектакля мы так и не закончили. Когда сгустились сумерки, город словно вымер. Пришлось устраиваться на ночлег в каком-то занюханном переулке. Ребёнок Илиты орал как резаный и она никак не могла его успокоить. Наверное, его вопли и привлекли внимание патруля. Начальник потребовал, чтобы мы вышли и построились возле фургона. Их было человек восемь-десять, и все вооружены до зубов, а у нас всего четверо мужчин и три женщины. Мы вышли, и начальник стал спрашивать кто мы и откуда взялись. А потом сказал, что сегодня на площади мы нарушили общественное спокойствие и должны заплатить штраф в сто реалов, если не хотим, чтобы всех нас сейчас же упрятали за решётку. Девчонки тут же заголосили, Отлар стал что-то говорить, убеждать, что денег у нас нет, младенец опять завопил — в общем, начался настоящий бедлам. Видимо, начальнику патруля это не понравилось, потому что он вдруг резко приказал Илите заткнуть пасть своему ублюдку. Илита испугалась и стала его укачивать, да что толку, когда в животе пусто, никакие укачивания не помогут. Тогда начальник сделал знак одному из своих, и тот выхватил у неё малыша и ударил об угол дома. Мы просто оцепенели. Илита где стояла, там и упала замертво. Один из патрульных стал распрягать наших лошадей, намереваясь забрать их вместо денег. Остальные окружили нас, и начальник приказал следовать за ними в тюрьму. Тут-то у дядюшки Отлара нервы и сдали. Говорят, Илита приходилась ему дочерью. Уж не знаю, правда ли это, но он вдруг зарычал как зверь, кинулся на начальника и схватил за горло. Тот не ожидал атаки и упал на мостовую, только латы зазвенели. Я бросился к ним, попытался оттащить Отлара, но это было всё равно, что плечом вывернуть из земли вековое дерево. Кто-то приложил меня по зубам, и я отлетел под колёса фургона. Когда обернулся, они втыкали в Отлара копья… — Эрриг печально опустил голову.

— И что было дальше? — Скахет отвлёк его от созерцания остатков пищи.

— Меня бросили за решётку в одну камеру с ворами и убийцами. Честно скажу, не чаял я выбраться оттуда живым.

— Ты сбежал?

— Нет. Меня просто отпустили вместе с другими товарищами по несчастью, — Эрриг невесело хмыкнул. — Клетки понадобились для птиц поважнее.

— Что ты имеешь в виду?

— В Ассии вспыхнуло восстание. Поговаривали, будто серорясые его устроили. Им удалось неплохо всё организовать, вооружить народ и даже вырезать городские власти, но нашёлся предатель и восстание захлебнулось. Главарей и зачинщиков поубивали на месте, а остальных рассовали по тюрьмам. Нас же просто вывезли за городские ворота и отправили на все четыре стороны. Я решил, что бродяжничества с меня хватит и подался в Ивокарис…

* * *

— Откровенно говоря, не совсем понимаю, зачем в такой спешке покидать эту милую таверну? — изрёк Колин, когда они со Скахетом запрягали клячу в телегу. Воин закинул мешок на сено и хмуро посмотрел на сержанта.

— Я ведь рассказывал о своей миссии? — спросил он после некоторой паузы. Сержант кивнул. — Вот тебе и причина, — решив, что ответил исчерпывающе, Скахет стал проверять подпругу. Но Колину этого показалось мало.

— Но каким образом связаны сведения, что ты везёшь кому-то там в Ивокарисе с городом, о котором рассказывал Эрриг?

— Самым прямым образом, — снизошёл до ответа воин. — Ассий первым стоит на пути из-за Пограничного Кряжа. А в городе сейчас полнейший хаос. Следовательно, не стоит и надеяться, что там дадут хоть какой-то отпор кочевникам. Следующий по списку — Ивокарис. Смекаешь?

— Если честно, не очень, — Колин развёл руками.

— Глава Магического Совета давным-давно должен знать о поддержке Верховных Храма Теней. Поэтому нужно поспешать. Трактирщик сказал, что отсюда до столицы не менее семи дней. Вот и проверим…

* * *

Столица торговой империи — белокаменный Ивокарис — поразила наших друзей величием, чистотой улиц и обилием ярко оформленных витрин. Здесь можно было купить всё, начиная от корма для лошадей и заканчивая магически усиленным оружием. Ещё на подъезде к городу путники поразились богатству расположенных окрест деревень но, оказавшись за стенами, Колин нутром ощутил, что не зря стремился к этому месту. Здесь цивилизацией был пропитан каждый камень мостовой. Хотя как человеку новому в этом мире сравнивать столицу почти было не с чем. Нефлис запомнился давкой и непереносимым запахом рыбы, скромный Сион остался в памяти блёклым пятном, а воспоминания о Скавелле вызывали у Колина дрожь. Но Ивокарис…

За стенами этого славного города сержант ощутил себя, как говорится, в своей тарелке. Откровенно говоря, любой маг, приезжающий в столицу испытывал подобные чувства, что было неудивительно, так как наибольшее скопление жил магической энергии располагалось именно здесь. Но откуда об этом было знать Колину, который ещё недавно и магом-то не был?

Заплатив на въезде в город положенную пошлину, путники спешились и, ведя лошадь в поводу, неспешной походкой двинулись в сторону торговой площади. Направление им указал стражник, хотя, в общем-то, оно было ни к чему, так как гомон разношёрстной толпы прекрасно слышался даже от главных ворот. Свернув от площади в приметную улочку, друзья очутились у дверей гостиницы носившей обещающее название «Молочный окорок».

— Сдаётся мне, дружище, в этом городе даже шлюхи выглядят как богини, — изрёк Скахет, когда они вдоволь налюбовались резными каменными стенами четырёхэтажного здания и ступили под свод мраморной арки что исполняла роль входа в гостиницу.

Внутреннее убранство поразило путников не меньше чем внешнее оформление здания, и Скахет высказал предположение, что вместо самой дешёвой ночлежки стражник в шутку указал самую дорогую гостиницу в Ивокарисе. В приёмной их встретила хозяйка — невысокая и статная женщина лет сорока. Сделала запись в амбарной книге, озвучила стоимость постоя и после того как друзья расплатились за три дня вперёд кликнула служанку проводить путников до комнаты.

Пока шли Скахет сокрушался столичным ценам, благодаря которым их с Колином сбережений надолго не хватит. Но едва за служанкой захлопнулась дверь, воин так и застыл на пороге с открытым ртом. Убранство отведённой им комнаты поражало богатством. Посредине две мраморные ванны, у стен широкие кровати с матрасами набитыми не соломой, а какой-то пружинящей субстанцией и окно, убранное занавесками из полупрозрачной ткани с приятным узором. Между ваннами стояли две вместительные кадки, и над одной клубился пар. Скахет тут же изъявил желание вымыться, покуда вода не остыла, но когда закончил, воды в кадках ничуть не убавилось, а горячая так и осталась горячей.

— Определённо жизнь в городе, пронизанном магией, имеет свои плюсы, — сказал Скахет, когда вымывшиеся друзья поглощали принесённую прямо в комнату снедь. — Одно плохо — наших денег хватит едва ли на месяц такой жизни. Что ни говори, а Ивокарис очень дорогой город, — Колин кивнул и что-то пробурчал сквозь набитый рот. — Что? — переспросил воин, прихлёбывая медовый отвар.

— Я говорю, работу нужно найти, — сержант, наконец, справился с куском мяса и освежил рот вином с приятным цветочным ароматом.

— А смысл? — пожал плечами Скахет. — Я не собираюсь здесь задерживаться. Поговорю с Архимагом Себелиусом и отправлюсь в Сумарент. А ты, помнится, хотел поступить в академию. Значит, времени подыскать работу у тебя будет предостаточно.

— Всё же решил ехать? — погрустнел Колин. Он вдруг ясно осознал, что возможно больше никогда не увидит Скахета. Сержант настолько привык к обществу воина, что даже слова об отъезде в Сумарский Халифат старался не принимать всерьёз. — А как же моё обучение мечу?

— Ты и так уже достаточно умеешь, чтобы далее развиваться самостоятельно. Хотя если поступишь в академию, тебе станет не до меча. Давай-ка ложиться, — Скахет решил завершить съехавший в лирику разговор. — Завтра нам предстоит поход к главе Магического Совета…

* * *

Стройное тело Цитадели Стихий, так похожее на белокаменный цветок, украшенный причудливой резьбой, настолько поразило наших друзей, что некоторое время они, разинув рты, разглядывали башню от подножия и до удивительной красоты крыши, имеющей форму полураспустившегося бутона. Сержант и воин не сразу догадались, что это всего лишь мрамор, так как нежные тонкие линии скорее напоминали шёлк, заботливо и чуть небрежно обёрнутый вокруг хрупкого стебля.

Поднявшись по изящной широкой лестнице, украшенной ажурными перилами, они очутились перед высокой стрельчатой дверью, где их встретил слуга, поинтересовавшийся целью визита.

— Нам необходимо встретиться с главой Магического Совета, — ответил Скахет.

— У вас назначена встреча?

— Нет.

— В таком случае ни чем не могу помочь, — слуга развёл руками. — На приём к главе совета необходимо записываться заранее.

— Но наше дело не терпит отлагательств, — попытался урезонить слугу Скахет. Тот лишь снисходительно улыбнулся.

— Ежедневно к этим дверям приходят сотни просителей, и каждый считает своё дело наиболее важным. Если вам действительно нужна аудиенция, советую записаться, — мужчина извлёк из небольшой матерчатой сумочки, что висела у него на плече, лист бумаги и стило, и приготовился записывать, но Скахет не унимался:

— Передай главе Магического Совета, что меня к нему направили Верховные Храма Теней.

— И?.. — слуга вопросительно выгнул бровь.

— И всё, — отрезал воин. — Остальное не для твоих ушей.

Слуга некоторое время вглядывался в хмурое лицо воина, по-видимому, решая прогнать этих прощелыг или все-таки записать на приём. Наконец когда терпение Скахета готово было лопнуть, мужчина повторил:

— Назовите свои имена, и я запишу вас на приём к главе совета.

— Да ты, по-моему, над нами издеваешься! — начал закипать воин, но тут Колин его оттеснил и вышел вперёд.

— Скажи, любезный, можем ли мы как-то увидеться с главой совета, минуя запись? — в его руке блеснул золотой империал, но слуга лишь вяло мазнул по нему взглядом.

— Всё что я могу для вас сделать, это поставить рядом с именами пометку о том, что вы из Храма. И денег ваших мне не нужно, — слуга обиженно вскинул подбородок и Колин пристыженно спрятал золото в карман. Раньше такого не было — деньги всегда решали проблемы. Чтобы как-то сгладить неловкий момент он поспешил назвать их имена. Слуга всё тщательно записал и действительно сделал рядом приписку — «посланники Храма Теней», после чего сказал:

— Сообщите, где вы остановились и о дне аудиенции вас известят.

Видя, что Скахет готов взорваться Колин сказал слуге название гостиницы и потянул друга прочь. Они вернулись в «Молочный окорок» и весь оставшийся день провели в трактире слушая приезжего барда и наслаждаясь выпивкой.

На следующий день друзья решили развеяться и отправились на прогулку по городу. Колин хотел обойти как можно больше магических лавок, а Скахет изъявил желание посетить справного оружейника. Вскоре предстоял неблизкий путь и нужно было поправить амуницию да обзавестись чем-нибудь новеньким. После долгого блуждания по рынку они, наконец, вернулись в гостиницу. Скахет был не в настроении, так как почти ничего не купив, они распрощались с третью всех своих денег.

Когда друзья уже готовились ко сну, в дверь постучали. Ворча под нос, что если за дверью не грудастая служанка он всякого спустит с лестницы, Скахет отодвинул засов и распахнул створку. И непонимающе уставился на незнакомого человека.

— Чего надо? — хмуро буркнул воин, хотя прекрасно видел, что человек явно из магического сословия с коим лучше вести себя вежливо.

— Прошу простить, если помешал, — улыбнулся незнакомец. — Не здесь ли остановились господа Колин и Скахет?

— А ты кто такой будешь? — нахмурился воин.

— Моё имя Тертус. Я доверенное лицо главы Магического Совета.

— Прошу вас, Тертус, входите, — Колин оттеснил неприветливого Скахета и указал гостю на стул. — Не обращайте внимания на моего друга, он немного расстроен столичными ценами.

Тертус понимающе улыбнулся и последовал приглашению. Когда все расселись Колин представил себя и Скахета и поинтересовался целью визита.

— По роду своей деятельности мне приходится опрашивать тех, кто жаждет встречи с главой совета. Ознакомившись вчера со списком, я заметил ваши имена и соответствующую пометку на полях. Ввиду того, что посланников из далёкого Храма Теней в Цитадели Стихий ещё ни разу не принимали, я решил лично известить вас об аудиенции.

— Значит ли это, что длительное ожидание сменится скорейшим приёмом? — Колин решил, что самое время применить на практике всё то, чему его учили на уроках риторики. Скахет с интересом посмотрел на витиевато выразившегося друга, но промолчал.

— Несомненно, но сперва я должен убедиться, что ваше дело действительно имеет вес. Уж не обессудьте, — Тертус развёл руками.

— А разве не имеет вес тот факт, что «… посланников из далёкого Храма Теней в Цитадели Стихий ещё ни разу не принимали»? — Колин с улыбкой процитировал слова гостя.

Тертус вернул ему улыбку и положил ладони на стол. Сержант бросил мимолётный взгляд на сверкнувший перстень и рисунок на золотой грани показался ему знакомым. Правда, думать об этом было некогда, так как в разговор вмешался Скахет.

— Увы, но моё послание только для ушей главы совета.

— Глава Совета Магистров весьма занятой человек, — посмотрел на него Тертус. — Поэтому он доверяет многие дела мне. В том числе и разговоры с просителями. Но если я вижу, что без его вмешательства проблему не решить, тогда организовываю встречу. Вам всё равно придётся рассказать суть дела мне.

— Увы, господин Тертус, но Верховные дали мне чёткий приказ — донести сведения лично до Архимага Себелиуса.

— Себелиуса? — помощник главы совета искренне удивился. — Но он более не является главой Магического Совета. Скажу даже больше — никто не знает где Архимаг сейчас и жив ли он вообще.

Повисла пауза. Прозвучавшая новость выбила Скахета из колеи. Он должен был доставить сведения Себелиусу, стоящему во главе Магического Совета, но в данный момент эту должность занимает кто-то другой. И что теперь делать? Что важнее? Рассказать Себелиусу или главе совета? Если рассуждать здраво, то суть тех сведений, что он должен передать сводилась к одному — Храм Теней окажет Ивокарису военную поддержку. А кто руководит Ивокарисом? Верно, глава Совета Магистров. Но зачем тогда Росс упомянул Себелиуса? Загадка… Нужно что-то решать и решать прямо сейчас.

— Понимаю, что у вас конкретный приказ, — прервал мысли воина Тертус. — Но в таком случае, не изложите ли его суть в общих чертах?

— Хорошо, — воин принял решение. — Речь идёт о военной поддержке в предстоящей войне. Этого достаточно для того, чтобы встретиться с главой совета?

— Вполне, — Тертус поднялся. Завтра в полдень будьте в Цитадели Стихий. Я распоряжусь, чтобы вас пропустили, — и маг оставил наших друзей переваривать состоявшийся разговор.

Когда Скахет погасил свечи, и комната погрузилась во мрак, перед глазами Колина вдруг всплыл тот рисунок, что он заметил на перстне посетившего их мага. Лёжа на кровати и пялясь во тьму, сержант раз за разом пробегал глазами по изгибам нарисованного цветка о семи листьях. И вдруг его словно водой окатили — Колин, наконец, вспомнил, где видел подобный рисунок.

— Конечно же! — прошептал сержант. — Как же я мог забыть! Точно такой семилистник был отчеканен на гарде меча Айсы. А это значит…

— Дружище, что ты там бормочешь? — раздался вдруг раздражённый голос Скахета и Колин затаил дыхание. Не дождавшись ответа, воин перевернулся на другой бок, и через некоторое время с его стороны раздалось мерное сопение.

«А это значит, что Тертусу ни в коем случае нельзя доверять» — решил для себя сержант и с этой мыслью уснул…

* * *

На следующий день ровно в полдень Колин и Скахет были возле магической башни. На входе проблем не возникло. Друзья представились, и слуга их пропустил.

Внутри башня оказалась столь же прекрасна, что и снаружи. Изящество заворожило взгляд пришедших, и Колин со Скахетом, не сговариваясь, принялись озираться по сторонам. Они настолько увлеклись изучением внутреннего убранства Цитадели Стихий, что не заметили подошедшего Тертуса.

— Господа, прошу следовать за мной. Магистр Элкиан вас ожидает.

Колин со Скахетом переглянулись и поспешили за магом. На нужном этаже Тертус свернул в один из трёх сводчатых коридоров, что расходились прямо от лестницы и, продолжая озираться, друзья засеменили следом. Когда до конца коридора оставалось шагов тридцать, Колин вдруг шёпотом задал Скахету вопрос:

— Тебе не кажется, что снаружи башня выглядит намного меньше чем внутри?

— Всё правильно, — ответил за воина Тертус, который прекрасно расслышал слова сержанта. — Внутреннее пространство Цитадели Стихий магически расширено. Кстати, мы пришли, — он указал на дверь, перед которой остановился. — Прошу, — и, потянув за массивное кольцо, проскользнул внутрь. Друзьям ничего не осталось, как последовать за ним.

— Мессир, это те посланцы Храма Теней, о которых я вам говорил, — с этими словами Тертус посторонился, пропуская гостей вперёд. Скахет и Колин остановились напротив стола, за которым сидел хозяин кабинета. Элкиан поднялся навстречу.

— Позвольте от лица Совета Магистров приветствовать вас в Ивокарисе, почтенные господа, — маг радушно улыбнулся и указал на стоящие пред столом кресла. — Прошу, располагайтесь.

— Мессир, я могу быть свободен? — напомнил о себе Тертус.

— Несомненно, — кивнул Элкиан, но когда помощник был на пороге, вновь его окликнул:

— Да, Тертус, пригласи моего брата. Полагаю, сведения, доставленные этими уважаемыми людьми так же должны коснуться и его ушей, — Тертус кивнул и молча вышел.

— А пока мы ожидаем, не угодно ли вина? — маг прошёл к шкафу в углу.

— Да, было бы неплохо, — ответил за себя и за друга Скахет.

Элкиан достал объёмную бутыль, посуду и вернулся на место. Молча разлил вино и, взяв бокал, откинулся в кресле.

— За вас, — он отсалютовал друзьям и пригубил вина. Колин и Скахет кивнули и, сделав по паре глотков, так же откинулись в креслах. Повисла тишина. Водя по кромке бокала, Элкиан разглядывал гостей и гадал о цели их визита. — Ну и как вам в столице? — разомкнул он, наконец, уста.

— Дорого, — улыбнулся Скахет. Элкиан ответной улыбкой дал понять, что оценил шутку.

— Долгим ли было путешествие?

— Путешествие было не столько долгим, сколько… — начал отвечать воин, но тут дверь открылась и вошедший седой как вата маг в коричневом одеянии его прервал.

— Брат, что за срочность? Ты же знаешь насколько я занят, — пробасил магистр Алтиен, но вдруг заметил сидящих. — Прошу простить, господа, продолжайте.

— Присаживайся, Алтиен, мы только тебя и ждали. Знакомьтесь, почтенные, это мой старший брат магистр Алтиен, — седой маг кивнул и разместился в соседнем кресле. — А это посланники из Храма Теней… э… — Элкиан сделал паузу, давая возможность гостям представиться.

— Моего друга зовут Колин, а меня Скахет, — поспешил назвать имена воин.

— Что ж, давайте перейдём к делу, — Элкиан отставил недопитый бокал. — Что привело вас в наш город?

Сахет так же вернул бокал на стол и проговорил:

— Верховные Храма Теней узнали, что торговая империя стоит на пороге большой войны и готовы оказать поддержку.

— Вот как? — искренне удивился Алтиен. — Это с какой стати? Храм никогда и ни во что не вмешивался.

— Верно подмечено, — поддержал брата Элкиан, — Сколько себя помню, Храм всегда соблюдал нейтралитет. Что изменилось теперь, любезный Скахет?

— К сожалению, мне это не известно, — воин развёл руками. — Знаю лишь, что в Храме произошёл раскол, и некоторые Верховные изъявили желание помочь торговой империи, — после этих слов Элкиан с братом многозначительно переглянулись.

— Что ж, помощь Храма нам действительно не помешает, — подтвердил глава совета. — Как я понимаю, осталось обсудить цену? И чего же хочет Храм за свои услуги?

— Ничего…

— Мне послышалось, или действительно прозвучало слово «ничего»? — переспросил Элкиан.

— Вам не послышалось, — подтвердил Скахет. — Приказ, полученный мной, не содержал скрытого смысла. И хотя цели, преследуемые Верховными, мне не известны, в том, что их помощь будет бескорыстной, можете не сомневаться.

— Звучит обнадёживающе, — тряхнул седой бородой Алтиен. — Но, друг мой Скахет, вы так и не озвучили, что это за помощь и как она будет осуществлена?

— Храм готов предоставить в распоряжение Магического Совета порядка сотни обученных бойцов. Что касается того, каким образом они окажутся здесь… — Скахет обвёл магов взглядом. — В оговорённое время состоится переброска через арку портала, что находится в Ивокарисе…

Элкиан и Алтиен удивлённо уставились друг на друга. Из прозвучавших слов следовало, что Верховным Храма Теней известен способ активации порталов. И скорей всего он разительно отличается от того, каким пользовались маги. А это означает лишь одно — Храм имеет доступ в любое место, где стоит подобная арка, что недвусмысленно говорит о его могуществе. К такому выводу братья пришли одновременно и у обоих по спинам пробежал холодок.

— К сожалению, Ивокарис более не располагает аркой портала, — озадаченно проговорил Элкиан.

— Если вы не можете её активировать, это не проблема, — неверно истолковал слова магистра Скахет. — Верховные сами…

— Вы не так меня поняли, любезный Скахет, — перебил воина Элкиан. — Дело в том, что после некоторого инцидента Ивокарис лишился арки как таковой.

— Это несколько меняет дело, — пришла очередь выразить озадаченность воину. — В таком случае мне необходимо связаться с Храмом. Могу я просить вас выделить птенца ассала?

— Безусловно, — Элкиан дёрнул за висящий над столом шнурок. — Сейчас придёт Тертус и отведёт к хранителям ассалиной почты. Там вы сможете составить и отправить послание. Когда птенец вернётся, за вами пошлют.

Открылась дверь, вошёл Тертус. Скахет поднялся, Колин следом. После того, как Элкиан объяснил помощнику, что от него требуется, все трое покинули кабинет главы совета.

Оставшись наедине с братом Элкиан молча разлил вино по бокалам, залпом осушил свой и, углубившись в кресло, поинтересовался:

— Ну и что ты об этом думаешь?

Брат не спешил с ответом. Он отхлебнул вина, покатал по нёбу, проглотил и лишь затем озвучил мысли.

— Во-первых, радует, что Храм вызвался оказать поддержку. Даже сотня их послушников будет нелишней…

— А тебя не смутило, что один из них маг? — вдруг поинтересовался Элкиан.

— Маг? — седая бровь магистра Алтиена подпрыгнула ко лбу. — Ты уверен?

— Уверен, ещё как уверен. Он даже не потрудился скрыть своей ауры, что очень странно…

— Полагаешь, в визите этой парочки есть подвох? — в голосе седовласого мага явно прочлось волнение.

— Не знаю, — Элкиан озабоченно потеребил белоснежный рукав. — Судя по ауре этого Скахета его словам можно верить, но второй… Колин вроде… точно маг и это меня беспокоит.

— Стоит приставить к ним соглядатаев?

— Ты прав, брат, лишним это не будет, — Элкиан вышел из-за стола и стал прохаживаться вдоль огромной карты материка Гельд-Ир. Пробежавшись взглядом по нашитым на полотно жемчужинам, магистр резонно заметил:

— Что касается помощи Храма Теней, обольщаться не стоит — портала больше нет, а без него ещё неизвестно успеют ли храмовники добраться до Ивокариса раньше кочевников. Кстати, — он обернулся и посмотрел на брата, — а что нам известно об этих порталах? Существует ли схема их расположения? Ведь может статься так, что где-то неподалёку стоит ещё одна арка, о которой мы даже не догадываемся.

— Помнится, Себелиус, в своё время яро интересовался всем, что связано с порталами древних… — начал было Алтиен, но брат его грубо оборвал.

— Не смей произносить в моём присутствии этого имени!!! — лицо Элкиана пошло багровыми пятнами. — Клянусь бородой Единого, брат, если ты ещё хоть раз помянёшь этого прохвоста, я не знаю что с тобой сделаю!!!

— И всё же я закончу, — магистр Алтиен поднялся и вперил грозный взгляд брату в переносицу. — Себелиус дальше всех продвинулся в вопросе изучения феномена порталов. Не удивлюсь, если в хранилище, — кивок в сторону зеркальной комнаты, — имеется карта, где обозначены места этих треклятых арок. Не говоря уже о той куче артефактов, что собирало не одно поколение хозяев этого кабинета. И если бы ты не спешил пнуть его под зад то, сняв с себя полномочия главы совета, Себелиус официально передал бы тебе ключ от тайной комнаты!

Во время отповеди магистр Элкиан гневно играл желваками, но на последних словах шумно выпустил воздух сквозь плотно сжатые зубы и покорно кивнул. Брат как всегда оказался прав. Он действительно поспешил подставить Себелиусу ножку. Уж очень вовремя к нему попало то роковое письмо. Но сделанного не воротишь и, вернувшись в кресло, Элкиан спокойно проговорил:

— Давай лучше сменим тему, брат. Не время ссориться. Сядь, выпей вина, — и, дождавшись, покуда Алтиен наполнит свой бокал, нынешний глава совета продолжил: — Если помнишь, в Ассии не так давно произошло восстание, — седовласый магистр молча кивнул. — Оказывается это дело рук ордена Серой Длани, — после этих слов Алтиен едва не подавился вином. Откашлявшись, он вернул бокал на стол и переспросил:

— Серой Длани? — брат кивнул. — С чего такая уверенность?

— Поначалу я решил, будто Себелиус прознал, что мы готовим противовес Ивокарису и решил сменить в городе власть, но всё оказалось иначе, — маг потянулся к нижнему выдвижному ящику стола, достал свёрнутый в трубочку пергамент и толкнул брату через стол. — Прочти.

Алтиен развернул свиток, пробежался по строчкам и поинтересовался:

— Ему можно доверять?

— Несомненно.

— Но это значит, что Ассий для нас потерян?

— Не совсем так. Ассий — важная узловая точка торговой империи, поэтому открыто конфликтовать с Магическим Советом Шаас не станет. Пока в городе царят беззаконие и беспорядки можно привести к власти кого угодно. Полагаю Шаас того и добивается. Интрига — вот его оружие. Если в Ассии к власти придёт марионетка Серой Длани, Ивокарис распрощается с золотой жилой. Согласись, на фоне предстоящей войны это выглядит весьма удручающе.

— И что же ты предлагаешь? — Алтиен догадался к чему клонит брат, но предпочёл услышать это от него.

— Пока не поздно поезжай в Ассий…

* * *

«… третьего дня на площади Искусств смотрели спектакль, что показывал приезжий театр, затем посетили купальни, а после вернулись в „Молочный окорок“ и более никуда не отлучались. Вчера весь день посещали магические лавки, в которых было куплено: один поглотитель в виде перстня, пара амулетов, хрустальный шар и несколько пузырьков с зельями. Затем посетили бои лакров, а по пути в гостиницу купили три пары сапог».

Тертус закончил чтение и посмотрел на магистра Элкиана. Тот задумчиво глядел в пространство перед собой, но вдруг понял, что перечисление приключений посланцев Храма, наконец, закончено и тряхнул головой.

— И всё же этот Колин не даёт мне покоя. Что делает маг в компании послушника Храма?

— С вашего позволения, мне кажется, их связывает какое-то дело, — высказал предположение Тертус.

— Я и не сомневался… — Элкиан отстранённо кивнул. — Но что это за дело, и как оно касается доставленных ими вестей?

— Полагаю, птенец из Храма прольёт свет на этот вопрос.

— Несомненно, прольёт… но вот незадача, послание зашифровано, — глава Магического Совета оторвал взгляд от стола и вопросительно посмотрел на помощника. — Кстати, как твои заучки? Справились? — Тертус отрицательно покачал головой. — Вот видишь! — Элкиан стукнул кулаком по столу, — Как ни крути, а этому Скахету придётся поверить на слово. Ладно, что уж теперь… давай, зови эту парочку.

Тертус положил листки с донесением соглядатая на стол, поклонился и вышел…

— И что же написано в этом послании? — спросил Элкиан, когда Скахет, наконец, оторвался от свитка с ответом Верховных. — Мы всё ещё можем рассчитывать на поддержку Храма?

— Даже не сомневайтесь, — воин вернул свиток Элкиану. — Там сказано, что Храм пришлёт обещанных воинов, но несколько иным путём. Так или иначе, но в Ивокарисе они будут в срок.

— Вот как? — Элкиан картинно вскинул брови.

Изображая «искреннее» удивление ему больше всего хотелось сдавить голову воина воздушными тисками и давить до тех пор, пока он слово в слово не переведёт всё, что написано в свитке. Но нельзя… нельзя…

— Поверьте, магистр, Храм Теней слов на ветер не бросает. Если Верховные обещали доставить воинов в означенное время, так оно и будет.

— Ну а вы, господин Колин, что-нибудь добавите? — Элкиан решил обратиться к спутнику воина.

Сержант, потягивающий вино, вздрогнул и, оторвавшись от созерцания тёмного дверного проёма (ведущего в заклинательный покой), перевёл взгляд на хозяина кабинета.

— Я? — переспросил он. Элкиан кивнул. Колин раскрыл, было, рот, но за него ответил Скахет:

— Прошу прощения, магистр, но мой друг не является послушником Храма и не в курсе его дел.

— Вот как? — голубоглазый маг по-новому посмотрел на сержанта и под ледяным взглядом тому стало не по себе. — А я-то всё гадал, как маг может быть посланником Храма Теней…

— И хотя он не посланник, — подхватил Скахет, — но без его помощи я бы не выполнил порученное.

— Что ж, уважаемые, — Элкиан поднялся, давая понять, что беседа окончена, — осталось обсудить лишь один вопрос — ваше вознаграждение.

— Мне ничего не нужно, — поспешил ответить Скахет. — Я выполнял долг перед Храмом. А вот моему другу ваша помощь не помешала бы.

— Всё, что угодно, господа, всё что угодно, — лицо магистра расплылось в радушной улыбке.

— Дело в том, что Колин, как вы заметили ранее, маг. Но он маг самоучка и эта проблема ему не даёт покоя. Он и помочь-то мне вызвался только потому, что горит желанием поступить в вашу академию, — Колин удивлённо посмотрел на друга, но тот оставался серьёзен.

— Это так? — переспросил Колина Элкиан.

— Да, магистр, именно так. Я действительно дошёл до всего, что умею, сам, но слишком многое от меня ещё сокрыто. Поэтому мечтаю обучаться в магической школе.

— Хм, это выглядит несколько странно, — Элкиан стал размышлять вслух. — Ощутить зерно магического таланта в таком возрасте… это неслыханно. Как правило, магические способности обнаруживаются в детстве и даже если ребёнок из глубинки староста деревни обязан сообщить о нём в префектуру ближайшего города. Тем более что за это положено щедрое вознаграждение.

Колин был готов к таким сомнениям и решил густо приправить ложь правдой.

— Дело в том, магистр Элкиан, что со мной кое-что приключилось, после чего магические способности и обнаружились, — с этими словами он расстегнул рубаху на груди и продемонстрировал шрам. Элкиан молча подошёл, вгляделся в переплетение линий, провёл над ними ладонью, явно что-то ощутив и проговорил:

— Да, это всё меняет, — магистр улыбнулся и обратился к воину. — В таком случае вам, любезный мой Скахет, я говорю, прощайте и ещё раз спасибо за доставленные вести. А вас, Колин, жду завтра с утра на магическом полигоне, который находится в этой самой башне. Посмотрим, на что вы способны. Соответствующие распоряжения я тотчас же отдам…

* * *

Всю ночь Колин проворочался без сна, предвкушая завтрашние события, и на утро его опухшее лицо стало поводом для насмешек Скахета. Когда уставший от шуточек друга сержант готов был взорваться, Скахет молча швырнул ему перевязь с мечом, взял свой, и они вышли во внутренний двор гостиницы. Во время тренировки Колин никак не мог сконцентрироваться и, после очередного синяка Скахет остановил бой.

— Ну, что с тобой? — спросил воин, утирая пот. — Соберись. Не стоит зацикливаться на предстоящем экзамене. Тем более что это будет и не экзамен вовсе. Так, лёгкая беседа. Шарахнешь пару раз огоньком и дело в шляпе, — Скахет широко улыбнулся и передал Колину ковш с колодезной водой.

— Спасибо, что пытаешься меня подбодрить, приятель, но для меня всё очень важно. А вдруг магистр Элкиан скажет, что я не гожусь? Что мне тогда делать? Куда податься? Ты ведь уедешь и поминай, как звали, а мне нужно будет как-то пробиваться, — сержант вернул ковш и вдруг получил в лицо пощёчину из ледяных брызг. Дабы привести друга в чувства Скахет выплеснул остатки воды ему в лицо. Колин округлил глаза. — Ты что?!

— Хватит себя хоронить! Оглянись вокруг. Колин, если ты ещё не заметил, ты в столице. Здесь же полным полно возможностей. Даже если как мага тебя возвернут (что вряд ли) сможешь заняться, чем твоя душа пожелает!

— Например? — скептически поинтересовался Колин.

— Да чем угодно. Не знаю… да хоть бы в школу меча подайся… А что, это мысль! Здесь же одни богачи живут. И детишки у них под стать — как один избалованные и ленивые. Такие обучаются фехтованию лишь затем, чтобы баб охмурять. Вот и будешь их гонять.

В это раннее время в обеденном зале было пустынно, и друзья заняли стол в самой середине напротив длинной стойки. Заспанный служка в мятом переднике принёс две миски с похлёбкой — жирной, густой, отменно наваристой, круг хлеба и жбан лёгкого пива. После тренировки и бессонной ночи жрать хотелось жутко и похлёбку они уничтожили так скоро, что парень даже засомневался, а приносил ли он её вообще, и надо ли брать деньги за еду. Его убедили, что надо, и он убежал счастливый, что нарвался на честных людей.

Только хорошо наевшись, Колин почувствовал усталость в мышцах и понял, что нервное напряжение несколько спало. Слова друга так же сыграли свою роль, и сержант отправился в Цитадель Стихий почти в хорошем настроении…

* * *

— А вот меч, юноша, нужно было оставить дома, — сварливо проговорил магистр Элкиан вместо приветствия. Ради посещения магического полигона он снял свои излюбленные белые одежды и облачился в плотно облегающий чёрный камзол, под стать ему брюки и высокие сапоги из дублёной кожи. — Как-никак у нас здесь Магическая Академия, а не оружейный клуб.

Колин стушевался. Он настолько привык к опасному аксессуару гардероба, что носил как нечто само собой разумеющееся. И в мыслях не было, что на магическом полигоне мечи запрещены. Он отстегнул портупею и, проследив за движением руки магистра, положил оружие на небольшой столик у стены.

— Пожалуй, начнём.

Элкиан материализовал в руке прозрачное копье, сотканное из текучих струек и, «хэкнув», швырнул в щиты с мишенями. Вода, ставшая волей мага оружием, пронзила одну из мишеней и разлетелась тучей брызг на стене. Вслед копью полетели ледяные кинжалы, и напоследок мишень захлестнула водяная петля.

— Как видите, юноша, моей стихией является вода. Прошу, продемонстрируйте ваши умения, — маг отступил, давая Колину выйти на огневой рубеж.

Минувшей ночью сержант подготовился и точно знал, что должен показать. Поэтому, недолго думая, он зажёг над ладонями по огненному шарику и один за другим послал в мишень. Один взорвался за щитами, а другой угодил точнёхонько в центр разноцветного кругляша, разметав тучу искр и проплавив в нём внушительное отверстие. Не медля, Колин повторил то же самое действие, но вместо огня послал в мишень два комка уплотнившегося до каменной твёрдости воздуха. Брови Элкиана тут же взлетели ко лбу.

— Так вы оказывается дуалист, юноша!

— Прошу прощения, магистр, я не совсем вас понял, — Колин хотел показать ещё несколько трюков, но слова Элкиана сбили с толку.

— Дуалист, мой друг, это маг, коему доступны сразу две стихии.

— А разве так может не любой маг?

— До войны с орденом эффиситов почти каждый маг был способен оперировать четырьмя стихиями, — с ноткой печали ответил магистр. — Теперь послушникам Магической Академии доступна всего одна. Дуалисты встречаются крайне редко, но ежели такой маг достигает высот, ему по праву присваивается звание Архимага. Не будем отвлекаться. Умеете что-нибудь ещё?

— Могу излечивать различные раны и некоторые несерьёзные болезни, — стал перечислять Колин, — усиливать оружие собственной энергией, а один раз даже сумел защититься от брошенного кинжала. Только повторить, пока не получилось. Так же могу изменять астральные тела некоторых предметов…

— Астральные тела? — удивлённо перебил Элкиан. — Вы можете выходить в Астрал?! — Колин кивнул, не понимая, чем вызвал возбуждение магистра. — Поистине, юноша, вы удивляете меня всё больше и больше. Подумать только, человек, не отучившийся в академии ни дня и не знакомый с магической теорией способен выходить в Астрал! Кому скажешь — не поверят!

— А разве это плохо? — испугался Колин. До сих пор ему никто не объяснил, чем может грозить выход в Астрал. А вдруг последствия окажутся плачевными. Радиацию ведь тоже никто не видит…

— Нет-нет, что вы, мой друг, — Элкиан улыбнулся. Он счёл забавным невежество Колина. — Астрал, конечно не безобиден, но если уметь с ним обращаться… Впрочем, магический полигон не место для таких разговоров. Предлагаю продолжить за обедом.

Магистр указал на выход, и они проследовали в огромный обеденный зал, где в это время принимали пищу маги различных ступеней обучения. Когда Элкиан и Колин появились на пороге, в зале наступила тишина. Приветствуя главу Магического Совета, все как один повставали со своих мест. Элкиан кивком ответил на приветствие и трапеза продолжилась. Возобновились и прерванные разговоры.

— При работе с Астралом необходимо знать некоторые правила, юноша, — продолжил магистр Элкиан, после того как Колин расправился со своей порцией. Сам-то глава совета ничего не ел, а лишь потягивал горячий напиток, источающий пряный аромат. — Конечно если вы станете обучаться в академии, то безусловно их выучите. Меня удивляет другое — как вам удалось без наставника найти дорогу в Астрал.

— Не знаю, — смущённо пожал плечами Колин, — само как-то вышло.

— Неофиты долгие годы ищут свои пути… многие так и не находят, а у него, видите ли, само как-то вышло. Неслыханно! — Элкиан вдруг подумал, что собеседник водит его за нос. Ну не может человек быть столь одарённым. Внезапно пришла догадка — а что, если это обученный маг, который разыгрывает перед ним спектакль? Вот только с какой целью? Элкиан решил обдумать этот вопрос позже, а сейчас сменил тему.

— Так откуда же вы родом, юноша? Где то место, что взрастило столь разностороннюю личность?

Хотя этот вопрос и был задан с улыбкой, Колин явно ощутил напряжённость в голосе собеседника. Благо хоть они со Скахетом его предвидели. Поэтому сержант непринуждённо и без запинки поведал подготовленную легенду.

— Я родился и вырос на Каменном острове в одной из рыболовецких деревушек. Мы с отцом всю жизнь ловили рыбу, пока однажды в нашу лодку не попала молния. Отец погиб, а я каким-то чудом уцелел. На груди появился шрам, после чего я и начал замечать в себе некоторые изменения, — Колин замолчал и, не пряча глаз, посмотрел на внимательно слушающего мага. Тот кивнул каким-то своим мыслям, поднялся и сказал:

— Что ж, юноша, буду очень рад, если вы поступите в Магическую Академию. Сейчас поднимемся в мой кабинет, где я расскажу, что делать дальше.

В кабинете магистр Элкиан пригласил сержанта располагаться в кресле, а сам извлёк из шкафчика бутыль вина и пару бокалов. Откупорил, разлил тёмную тягучую жидкость и углубился в кресло. И всё в полнейшем молчании. Колин ожидал, что магистр предложит выпить, но вместо этого Элкиан проговорил:

— В общем так… До начала поступления осталось чуть меньше трёх месяцев. Думаю, для такого смышлёного малого этого вполне хватит, чтобы подготовиться к вступительным экзаменам. Наставника я выделю, — Колин хотел поблагодарить, но длань магистра взметнулась в воздух, давая понять, что он не закончил. — Так же академия предоставит комнату для проживания, но работу придётся найти — пособие начнёт выплачиваться лишь после поступления. Есть какие-нибудь вопросы? — ошарашенный таким развитием событий Колин отрицательно завертел головой. — В таком случае о дне начала подготовки вам сообщат. А сейчас предлагаю выпить за человека, сделавшего первый шаг на магическом поприще…

* * *

Денёк выдался особо насыщенный. И не удивительно, ведь перед отъездом Скахета предстояло много чего сделать. Поэтому с самого утра друзья отправились по магазинам — воину необходимо было кое-что докупить в оружейной лавке, а сержант решил, наконец, обзавестись запасной одеждой.

По городу бродили молча, изредка перебрасываясь дежурными фразами — предстоящее расставание давило неотвратимостью. А вечером Скахет предложил устроить шумную попойку в честь своего отъезда и поступления Колина в Магическую Академию. Сержант возразил, что до поступления ещё как до луны прыжками, но Скахет ничего не хотел об этом слышать. Раз удалось удивить магистра Элкиана — считай, поступил. Мелкие формальности не в счёт.

Вечером, когда друзья спустились в обеденный зал, они едва смогли найти два свободных места, да и то за тем столом, где уже сидели два тучных монаха в тёмно-серых рясах с вышитыми на груди белыми контурами ладони. Перед ними возвышалась целая гора всевозможной снеди и с превеликим удовольствием они поглощали всё, до чего могли дотянуться. Испросив разрешения, Колин со Скахетом заняли пустующие места и приготовились ловить снующую туда-сюда служанку, но один из «серых», не отрываясь от еды, сделал приглашающий жест. Скахет благодарно кивнул и налил из кувшина себе и сержанту.

— Вижу, вы знаете толк в хорошей еде, — хмыкнул воин, накладывая себе в тарелку большие куски мяса.

Монах, что сидел к нему ближе промокнул губы белоснежной салфеткой и с улыбкой погладил себя по животу.

— Что правда, то правда… Привык я к хорошей пище. В пути разве еда? Так, только, чтоб с голоду не помереть. А ведь вкушение пищи — одно из немногих удовольствий, которое может позволить себе человек, не причиняя при этом вреда другим людям и не нанося оскорбления богам. Ибо вкусная и сытная трапеза неизменно отражается на состоянии духа! Сытость порождает благодушие…

— А также, мой досточтимый друг, — вставил второй, оторвавшись от сочной косточки, — трапеза есть первейшее и доступнейшее средство общения, ибо совместное поглощение обильных яств неизменно способствует сближению душ.

— Вот это да! — восхитился Скахет. — Так красиво изъясняться где-то учат или это от природы?

— Мы изучаем ораторское искусство, друг мой, — улыбнулся тот, что заговорил с воином первым, — но, сколько не учи канарейку, она всё равно не сможет петь как соловей. Понимаешь, о чем я?

Воин кивнул. Да, тут, как и в его профессии, нужен особый талант. Так же, как он нужен магу, чтобы колдовать, и моряку, чтобы бороздить морскую гладь… Вдруг в голову пришла новая неожиданная мысль.

— Это что же получается? Как ни крути, а у каждого на свете своя дорога, и когда боги, отпускают смертному способности, они вроде как не оставляют ему выбора?

Мужчина в серой рясе отложил баранью ногу, откинулся на спинку и довольно скрестил руки на груди.

— Конечно, каждому из нас Единый отпускает свою толику таланта, кому-то поменьше, кому-то побольше. И вроде как ты прав, юноша, говоря, что таким образом высшие силы предопределяют нашу судьбу. Разумеется, из того, кто наделён способностями к магии, не выйдет хорошего плотника. Но кто сказал, что непременно выйдет плохой? Вот тут, пожалуй, и начинается выбор. Ты сам должен решить, кем ты хочешь стать — превосходным магом, или средненьким плотником? Способен ли положить на алтарь магического искусства свою жизнь, ибо только такой ценой можно достичь истинного величия? Или с тебя довольно будет спокойных семейных радостей, кучи детишек, да крепкого домика? Каждый человек решает это для себя, осознанно или нет, но даже Единый не в силах повлиять на это решение.

— И счастлив тот, чей выбор окажется правильным, — дополнил его второй «серорясый».

— Скахет, — широко улыбнувшись, представился воин и протянул руку для рукопожатия.

— Дарно Бурдюк, — тот, что поближе отёр руки о скатерть и ответил на жест.

— Эрмен Хмурый, — представился второй.

Услышав их имена, Колин фыркнул в кружку, разбрызгав пену по столу.

— Тебя рассмешили наши имена, сын мой?

— Моего невоспитанного друга зовут Колин, — представил сержанта Скахет. После недолгой паузы Дарно вновь принялся за еду и назидательно сказал:

— Не имя красит человека… Единый даёт тебе бессмертную душу, сын мой, а родители дают имя. Оба дара ты должен принимать смиренно, не гордясь и не ропща, ибо ничего более на этом свете не будет дано тебе просто так. Всё остальное ты должен будешь добыть сам. Ты будешь платить цену, и чем большего ты возжелаешь, тем выше она будет…

Колин пристыженно засопел, но Скахет не хотел долго молчать. Он поднял кружку и отсалютовал новым знакомым.

— Хочу выпить за прекрасный вечер и за вас, друзья мои, ибо нет ничего лучше, чем разделить трапезу с приятными собеседниками, — Скахет опрокинул пиво в рот. Колин, Дарно и Эрмен его поддержали.

Далее последовали разговоры на отстранённые темы. Оказалось послушники ордена Серой Длани весьма и весьма сведущи в различных житейских вопросах. Они много где побывали, много чего повидали, а их искусное красноречие порой ставило в тупик даже человека родившегося под звёздами более развитой цивилизации. Постепенно выпивки становилось всё больше, еды всё меньше, а споры порой переходили на повышенные тона.

Никто не заметил, когда к столу подошла молодая девушка, чернявая и востроглазая, в ослепительно-алой юбке и чёрном корсаже с приколотым красным цветком, который красноречиво указывал на род её занятий. Она по-хозяйски подвинула Скахета в сторонку и уселась на свободный край скамьи, не сводя блестящих глаз с сержанта. Воин многозначительно подмигнул другу.

— Чего тебе, дочь моя? — ласково поинтересовался Дарно. — Не видишь, добрые люди беседуют.

— Мне показалось, господа заскучали, — с задоринкой в голосе промурлыкала девушка.

— Ты ошиблась, милая, — подтвердил Эрмен. — Мы не скучаем.

За соседним столом пировала шумная компания наёмников — по-видимому, сопровождение одного из караванов, что словно ручейки стекались к столице торговой империи. Вдруг один из пирующих — здоровенный детина с всклокоченной огненно-рыжей бородой, что до этого с друзьями шумно обсуждал особенности боя на мечах различной длины, поднялся и, пошатнувшись, ухватил девушку за руку.

— Красавица, ты села не за тот столик! — он выдернул девушку из-за стола, словно пушинку и жадно её облапил. — Составь-ка лучше компанию настоящим мужчинам, а не этим вечно жующим евнухам, — наёмники как один заржали над шуткой.

Никто не успел заметить, что сделал Эрмен, но рыжий вдруг охнул и повалился к ногам девушки. Рядом с другом тут же встал и Дарно.

— Вы верно ошиблись заведением, господа? — мягко поинтересовался он, пнув сапог упавшего наёмника. — Забирайте своего горлопана и валите подобру-поздорову. Иначе…

— Ты ничего не попутал, жирный?! — с вызовом бросил один из наёмников, медленно потянув кинжал из ножен. — Я ведь тебя сейчас на лоскуты порежу!

Пришло время вмешаться Скахету. С напускной ленцой воин вышел из-за стола и, не говоря ни слова, опустил глиняный кувшин на наглую голову. Словно в замедленной съёмке кувшин развалился на крупные осколки и по лицу наёмника потекли остатки пенящегося пива. Задира закатил глаза и растянулся рядом с рыжим. Дальше события завертелись, словно цветные стёклышки в детской игрушке.

В какой-то момент Колин понял, что его кто-то настойчиво тянет за рукав, в то время как он пытается достать палкой чернявого мужичка, что швыряет в него глиняными кружками из-за барной стойки. Но то ли Колин выпил лишку, то ли мужичок оказался не в пример проворен, да только палка всё время утыкается в воздух, а в сержанта летит очередная посудина.

Схватив со стола неизвестно как уцелевший кувшин, Колин припал к горлышку и в два глотка допил остатки крепкого пива. За рукав вновь кто-то потянул, и он увидел ту самую девушку, с которой началась заварушка.

— Чего тебе, милая? — поинтересовался Колин, швырнув опустевший кувшин в мужичка. Тот ловко увернулся, и черепки разлетелись о стену.

— Пойдём, — девушка бесцеремонно потянула его к лестнице на второй этаж. — Твои друзья и без тебя прекрасно справляются, — она указала рукой в центр зала, где Дарно, Эрмен и Скахет меж перевёрнутых столов уверенно отбивались от наседающих наёмников.

Колин дал себя увлечь. В крови бурлил адреналин вперемешку с алкоголем, и он решил выплеснуть их в другом месте. Тем более девушка была не прочь.

Лейса (так звали молоденькую куртизанку) оказалась настолько опытна, что Колин быстро вымотался даже несмотря на обильные возлияния. Как только сержант уснул, она стала действовать. В платье оказался потайной карман, из которого появилась игла и небольшой пузырёк. Смочив остриё голубоватой жидкостью, Лейса кольнула руку сержанта. Затем зашвырнула иглу в дальний угол и вернула пузырёк в карман. Оделась и распахнула окно. В тот же миг в комнату прошмыгнула тень в чёрной одежде.

— Я сделала всё, как вы велели, — шёпотом сообщила Лейса.

Вместо ответа ассасин Храма Теней швырнул ей увесистый кошель, и девушка поспешила покинуть комнату.

Следом за первым в комнате бесшумно возник ещё один воин трезубца. Не сговариваясь, они подхватили безвольное тело и поволокли к распахнутому окну, где их ждал третий с причудливой верёвочной конструкцией в руках.

* * *

Соглядатай, которого Тертус приставил следить за передвижениями Колина и Скахета так и не был отозван. Мастер третьей ступени воздушной стихии как раз наблюдал за одним из окон гостиницы «Молочный окорок», когда оно распахнулось, и внутрь проскользнули две тени. Поперхнувшись вином, маг отбросил кожаную флягу и, затаившись в тени соседнего здания, стал наблюдать, как двое выволокли бесчувственное тело. Третий привязал его к верёвочной конструкции, закреплённой на крыше, и стал медленно спускать сержанта вниз. Соглядатай дождался, когда они окажутся на мостовой и поспешил за чёрной троицей.

Петляя по улицам, освещённым мягким светом магических фонарей, ассасины неустанно придерживались северного направления. Маг терялся в догадках, зачем чужакам туда. Ворот там нет, но даже если бы и были всё равно делать там нечего. Прямо за северной стеной Ивокариса начинались неприступные скалы, на которых умирали волны Зелёного моря. Этим и объяснялся тот факт, что богатый город, расположенный на побережье портом не являлся. Поэтому вариант с кораблём отпадал сам собой.

За очередным поворотом воздушный маг понял, что потерял след — воины Храма словно растворились в тишине ночного города, что было немыслимо. Соглядатай подошёл к единственному стоящему на пути дому и прошептал несколько слов, активируя плетение Ветряного Уха. Тотчас в его голове зазвучали приглушённые голоса:

— Когда Верховные откроют путь?

— В полдень. Утром Жлар сходит на рынок и купит телегу с лошадью. В ней его повезём до стены… Ложитесь спать, я постерегу.

Маг рассеял подслушивающее заклинание и постарался как можно лучше запомнить дом, где укрылись ассасины…

* * *

Скахет проснулся от того, что его кто-то настойчиво трясёт за плечо. Голова нещадно гудела и воин решил открыть глаза лишь для того, чтобы врезать как следует посмевшему прервать его сон. Вчерашняя драка закончилась возлияниями в компании наёмников, и воин уснул под утро прямо за столом в обнимку с опустевшей бутылкой вина. К тому времени Эрмен и Дарно давно покинули шумную компанию, а из наёмников «в живых» оставался лишь рыжий детина.

Открыв глаза, воин не сразу понял, где находится. Взгляд упёрся в пузатую бутылку, отчего мир предстал перед ним бликами на тёмном стекле. За плечо снова дёрнули, и Скахет услышал чей-то голос, настойчиво требующий, чтобы воин поскорей пришёл в себя. С трудом оторвав лицо от стола, он уставился замутнённым взглядом на незнакомца в серовато-зелёном одеянии.

— Ты кто? — тупо поинтересовался Скахет. От жажды язык распух и отказывался подчиняться. Воин опрокинул бутыль в рот, но с горлышка сорвалось всего несколько капель.

— Твоего друга похитили ассасины из Храма. Скоро они вывезут его за городскую стену. Мы должны успеть до полудня, — затараторил незнакомец, но его голос отозвался мерзким гулом в голове. Воин поморщился от боли в висках.

— Слышь, мужик, организуй-ка чего-нибудь выпить. Тогда и поговорим.

Воздушный маг пристально вгляделся в измученное лицо и, не говоря ни слова, метнулся к барной стойке, где хозяйка гостиницы со служанками наводила порядок. Вернувшись, он поставил на стол кувшин пива, кружку, налил и придвинул к Скахету. Тот в три жадных глотка осушил, схватил кувшин и стал пить прямо из него. Наконец жажда отступила.

— Фуф, — воин провёл тыльной стороной ладони по губам. — Спасибо тебе, добрый человек, не дал помереть. Так что ты там говорил насчёт моего друга?

— Моё имя Аслер, — представился незнакомец. — Я мастер третьей ступени воздушной стихии. Мастер Тертус приставил меня наблюдать за вашими передвижениями…

— Постой, мастер Аслер. За кем, говоришь, ты поставлен наблюдать? — с похмелья Скахет соображал туго.

— За тобой и твоим другом.

— Допустим, — воин сделал большой глоток. — Я, конечно, ожидал от магов чего-нибудь подобного, но с какой стати ты мне это рассказываешь?

— А с такой, что пока ты здесь спал твоего друга похитили люди из Храма Теней.

— Не говори ерунды, — отмахнулся Скахет. — Я сам видел, как Колин поднимался наверх с той миленькой цыпочкой.

— Может так оно и было, да только я собственными глазами наблюдал, как его бесчувственное тело вытаскивали через окно второго этажа. И пока мы здесь препираемся времени остаётся всё меньше и меньше.

Воин вгляделся в его лицо, ища хоть тень подвоха, но маг оставался беспристрастен.

— Ты не лжёшь, — констатировал Скахет.

— К чему мне это? — вскинул брови Аслер.

— Вот и я хотел бы узнать, к чему? Зачем тебе помогать совершенно незнакомым людям? Только не говори, что из жалости, не поверю.

— Мастер Тертус приказал не только следить за вами, но так же в случае проблем оказать содействие. Это как-то связано со сведениями, что вы доставили. Большего я не знаю, клянусь.

С минуту воин колебался. Наконец решился и резко поднялся.

— Ты знаешь, где Колин сейчас?

— Да, — Аслер поднялся следом. — Я проследил их путь до дома на севере. Там они решили переждать до утра.

После того как воин сбегал в комнату за оружием они поспешили к примеченному дому. По пути Аслер во всех подробностях рассказал Скахету всё что видел и слышал. В доме к тому времени уже никого не оказалось и они двинулись к северной стене.

В этой части города селилось, как правило, бедное население. Дома здесь стояли плотно друг к другу — невысокие и покосившиеся они теснились у северной стены, словно ища у неё защиты от холода, что задувал с моря.

У одного из домиков нашлась телега с запряжённой лошадью. Вновь применив Ветряное Ухо Аслер констатировал — дом пуст. Трезубец бесследно исчез. Скахет поднялся на чердак, но и там никого не было, зато выход на крышу оказался раскрыт. Он выглянул наружу и сразу же заметил деревянную лестницу, торчащую из-за стены. Воин кликнул Аслера и вместе они перелезли на ту сторону.

Зелёное море получило название из-за особого планктона, что кишмя кишел на поверхности его холодных вод. Даже пенящиеся на скалах волны отдавали бледной зеленью и Скахет, впервые увидавший такое крепко выразился по этому поводу.

Они продвигались меж скал, исследуя каждое ответвление, но покуда никого не нашли. Скахет знал, что ассасины собрались переправиться в Храм через арку портала, о которой было написано в письме, но не мог понять, где в этой труднодоступной местности может разместиться каменный гигант.

А ещё его грызли мрачные мысли о том, что именно его письмо сообщило Верховным, где он находится. Это означало лишь одно — они удостоверились в выполнении задания и списали ненужного отступника со счетов.

Вывернув из-за очередной скалы, они едва не напоролись на трезубец, остановившийся перед аркой. Мёртвым исполином она возвышалась на большой круглой площадке, среди расступившихся скал. Скахет обнажил меч, взял поудобнее топор и окликнул воинов трезубца. Надо отдать должное выдержке послушников Храма, они ничуть не удивились его появлению. Один из воинов трезубца вышел вперёд и, криво ухмыльнувшись, заявил:

— Ты либо слишком смел, что открыто ищешь боя с нами, либо…

Договорить он не смог, так как его швырнуло в проём арки, и воин распластался на камнях. Скахет удивлённо округлил глаза, но тут над его головой просвистел булыжник, и череп следующего воина взорвался кровавыми ошмётками. Реакции третьего позавидовал бы даже матёрый верл. Он выхватил короткое копьё и ринулся в бой. В два прыжка воин достиг Скахета и обрушил на него оружие. Листовидный наконечник сшибся с вовремя подставленным мечом и во все стороны полетели искры.

Дёрнув оружие назад, воин трезубца ушёл из-под удара топора, изогнулся под немыслимым углом и резанул кинжалом икроножную мышцу. В запале Скахет этого не заметил, но когда сделал очередной выпад, нога подломилась, и он едва успел подставить под падающее лезвие обух топора. Раздался звон, Скахет подался назад и, падая, выбросил остриё меча вперёд. Удар был коварен, но храмовник как будто его ждал. Подобно воде он перетёк в другую стойку и замахнулся копьём. Скахет сделал кувырок назад, откатился в сторону и приготовился обороняться, но рядом раздался голос Аслера:

— Давай помогу.

Маг ухмыльнулся и протянул руку. Скахет огляделся. Оказалось, пока он готовился к сокрушительному удару, маг послал в отвлёкшегося воина очередной булыжник, и теперь храмовник лежал на земле с развороченной грудью.

— Лихо ты их, — хмыкнул Скахет и ухватился за протянутую ладонь. Попытался подняться, но рана на ноге дала о себе знать. Воин закусил губу.

— Сейчас…

Аслер приложил ладонь к ноге. Когда жжение стало непереносимо, Скахет зарычал, но вдруг всё закончилось, и маг подставил ему плечо.

— Нужно избавиться от тел, — сказал воин, остановившись у носилок с бесчувственным сержантом. — Скоро откроется портал и по нашему следу могут пустить погоню.

Аслер не стал возражать и, прибегнув к помощи своей стихии, вышвырнул тела в море. Потом они подхватили носилки и возвратились в город.

* * *

Когда Колин пришёл в себя, то увидел незнакомое лицо. Аслер утвердительно изрёк:

— Он очнулся, — и отступил, давая место Скахету. Теперь над сержантом склонился воин, на лице которого явно читалось беспокойство.

— Скахет, что происходит?

— А разве ты ничего не помнишь? — поинтересовался воин. Колин наморщил лоб. В памяти всплыло лицо Лейсы.

— Мы славно покувыркались с той девчушкой, а потом я заснул… Больше ничего, — сержант попытался подняться, но к нему тут же подскочил Аслер и мягко толкнул обратно на кровать.

— Лежи и не вставай, — шикнул он на сержанта. — Дурманящее зелье ещё бродит в твоей крови. Следует подождать, покуда организм сам от него избавится.

— Скахет, кто это? — несмотря на предупреждение Колин всё же сел и вопросительно уставился на друга. В голове зашумело как с перепоя.

Губы воина растянулись в широкой улыбке. Ему было приятно видеть недоумение на лице сержанта, и в то же время Скахет испытывал некое облегчение, что всё легко закончилось. Завтра его уже здесь не будет, но за друга воин может больше не беспокоиться. Колину как новому послушнику Магической Академии выделена отдельная комната и теперь, чтобы его достать, Храму придётся изрядно попотеть.

— Это Аслер, он за нами следит, — произнёс, наконец, Скахет. — И, по правде сказать, дружище, если бы не он, ты был бы уже в Храме.

После этих слов Колин по-новому посмотрел на незнакомца.

— Не буду вам мешать, — Аслер поспешил на выход. — Мне ещё нужно составить отчёт для мастера Тертуса, — и, притворив за собой дверь, маг оставил друзей одних.

Колин тут же накинулся на Скахета с расспросами. Воин вкратце рассказал о случившемся и о своих догадках насчёт Верховных. К концу рассказа сержант вновь почувствовал слабость и откинулся на кровати. Он вдруг с ужасом осознал, что был на волосок от знакомства с загадочным Храмом, куда его так настойчиво пытаются затащить уже в третий раз. И ещё Колин дал себе зарок впредь не обращать внимания на шлюх…

Глава шестая

— Запомни, Колин, защитные заклинания подразделяются на два вида — подвижные и неподвижные. Подвижные это те, что ты проецируешь непосредственно на себя: Призрачный и Стальной доспехи, Каменная Кожа, и так далее. С ними ты можешь передвигаться. А неподвижные это в совокупности своей щиты, неважно воздвигнуты ли они посредством чистой энергии или путём обращения к профилирующей стихии. Они, в свою очередь, подразделяются на поглощающие и отражающие, но об этом после… Подвижные защитные заклинания направлены лишь на защиту собственного тела, а неподвижные выполняют куда больше функций. Так, например, простенький Полог Тишины всего лишь отсекает посторонние звуки, в то время как Купол Непроницаемости не только их отсекает, но ещё искажает разговор так, что окружающие слышат совершенно другие слова. Так же существуют и более сложные неподвижные заклинания призванные не только сигнализировать об опасности, но и защищать место, на которое распространяется их действие…

Наставник Айриг неспроста затянул эту лекцию о защитных заклинаниях. Всё началось с того, что Колин рассказал ему, как однажды остановил на лету кинжал. Маг сказал, что сержанту удалось отгородиться от летящего оружия простым энергетическим щитом. Колин тут же попросил его научить создавать такой щит, после чего и началась прозвучавшая ранее лекция.

— Раз уж так совпало, что твоя стихия, так же как и моя — воздух, давай для начала попробуем воздвигнуть Ветряную Мельницу, — на удивлённое выражение сержанта сорокалетний маг второй ступени поспешил пояснить, — это несложный щит, состоящий из вращающихся потоков воздуха и призванный отражать в основном летящие стрелы. Смотри.

Айриг сделал замысловатое движение кистями рук, и прямо перед ним образовалось «живое» облако. Присмотревшись, Колин понял, почему оно названо Ветряная Мельница. Щит был соткан из прозрачных спиралей которые перетекали от центра к краям, создавая эффект вращения.

— Сможешь повторить? — наставник встряхнул руками рассеивая плетение и с интересом уставился на Колина. Сержант пожал плечами и попытался. После нескольких минут сосредоточенного пыхтения пришлось сдаться.

— Расскажи, что ты представлял, когда пытался повторить моё плетение?

— Представлял, как рядом со мной закручиваются воздушные потоки, — Колин развёл руками. — Но видимо недостаточно ярко…

— Не в том дело, — на лице наставника появилась снисходительная улыбка. — Как думаешь, с какой целью неофиты проводят десяток лет в академии?

— Изучают азы магии? — предположил сержант.

— И не только… Заклинания — вот основа всей магической школы, — палец наставника торжественно взмыл в воздух.

— Заклинания? — не поверил Колин. Айриг кивнул. — Что-то я не слышал никаких заклинаний, когда ты творил свою Ветряную Мельницу! — в голосе сержанта явно прозвучало обвинение в обмане.

— Харр-ин та самат! — вдруг произнёс наставник и перед ним вновь образовался щит из текучего воздуха. — Теперь ты его слышал?

Колин растерялся. Да и было от чего. Если в первый раз Айриг действительно ничего не говорил, лишь руками взмахнул, то теперь отчётливо прозвучали слова заклинания. И в том и в другом случае эффект был одинаков. Вдруг сержант понял, в чём нестыковка и поспешил озвучить догадку.

— В первый раз был какой-то жест, но сейчас ты обошёлся без него…

— Верно подмечено, Колин! — наставник остался доволен наблюдательностью сержанта. — Вот мы и подошли к тому, что отличает мастера от ученика. Попробуй снова представить те самые воздушные потоки, но вдобавок произнеси заклинание. Запомнил его? — Колин кивнул. Кажется, он начал понимать смысл того, что хочет донести до него наставник. Сосредоточившись, он постарался как можно чётче представить воздушный щит, и когда у него это получилось, громко произнёс:

— Харр-ин та самат! — и в то же мгновение перед ним образовалось точно такое плетение, что вызывал наставник.

— Заучивая определённое заклинание, — продолжал поучать Айриг, в то время как сержант восхищённо разглядывал вращающиеся воздушные спирали, — маг постепенно «выжигает» его мыслеобраз в своём сознании. Далее этот мыслеобраз связывается с определённым жестом, чтобы в дальнейшем без каких-либо вербальных сигналов вызывать плетение из памяти. Стоит сделать тот самый жест и тренированное тело само отмерит необходимое для заклинания количество магической энергии.

— А как же огонь, что я швыряю? — поинтересовался Колин, развеяв воздушный щит. — Для него я ведь не произношу никаких заклинаний. Просто воспламеняю воздух и всё.

— Ну, с этим всё гораздо проще, — усмехнулся Айриг. Определённо занятие с подопечным, которого выделил магистр Элкиан, приносило ему удовольствие. — Так ты оперируешь сырой энергией той стихии, которая тебе подвластна. В твоём случае огонь и воздух.

— Ну а если вот так?!

Сержант почувствовал некий азарт и вновь создал заклинанием Ветряную Мельницу. Он чётко знал, что хочет с ней сотворить и отдал мысленный приказ воздушным спиралям воспламениться. Эффект превзошёл все ожидания. В воздухе завис вращающийся диск, сотканный из пламенеющих жгутов. Наставника обдало жаром, и он отшатнулся. Колин сделал жест, будто прихлопывает моль, и огненный щит моментально погас.

Некоторое время в комнате царила тишина. Наконец Айриг кашлянул в кулак и сдавленно произнёс:

— Однако… молодой человек… Надо признать это что-то новенькое… До сих пор мне ни разу не приходилось видеть, чтобы кто-то обращал заклинание, созданное для одной стихии в другую. Быть может всё дело в дуализме?

Колин не ответил. В голову вдруг закралась интересная мысль и стала настойчиво скрести черепушку изнутри. Если наставник говорит, что огонь из рук это сырая энергия, следовательно, и воздушные сгустки она же. Ведь что, по сути, огонь? Горящий воздух. Но если вспомнить школьный курс физики — в воздухе так же присутствует и вода. А что если…

Внезапная вспышка просветления заставила Колина тут же проверить догадку. Айриг не мешал и молча наблюдал за происходящим. Сержант вытянул руку и представил, как над его ладонью прямо из воздуха начинают формироваться капельки влаги. Микрон к микрону и вот уже над рукой парит водяная капля величиной с кулак.

— Я отказываюсь в это верить, — поражённо прошептал Айриг и Колин потерял контроль над каплей. Она упала на пол и расплескалась тучей брызг.

— Что-то не так, наставник?

— Как тебе это удалось? — только и смог выдавить из себя маг.

— Не знаю, — сержант пожал плечами, — просто решил, что смогу это сделать и сделал.

— М-да, парень, — Айриг ошарашенно провёл пятернёй по тронутым сединой курчавым волосам и сел на диванчик у стены. — Похоже, не я должен тебя учить, а ты меня…

И после некоторой паузы произнёс:

— Завтра я поговорю с магистром Элкианом и вместе мы решим, как и чему тебя дальше обучать. А на сегодня давай-ка лучше закончим иначе я сойду с ума, если ты ещё что-нибудь подобное отчебучишь.

Колин пожал плечами, поклонился и собрался покинуть жилище, по совместительству выполняющее роль кабинета наставника, но на пороге его настиг голос Айрига:

— Вот что, Колин, постарайся не забыть заклинание Воздушной Мельницы. Повтори его столько раз, сколько потребуется, чтобы оно откликалось в памяти по жесту. А заодно подумай, как вызывать его огненное подобие, минуя воздушное.

На том его первое занятие с наставником было закончено, и сержант поспешил вернуться в коморку, которую ему выделила академия.

* * *

— Магистр, как вы не поймёте, парень чрезвычайно талантлив! Ему просто нечего делать в общей академии!!!

Вот уже целый отрезок свечи наставник Айриг мерял шагами кабинет главы Магического Совета, рассказывая об успехах подопечного и впечатлении, которое тот на него произвёл. Элкиан молчал, сцепив пальцы над столешницей. Взгляд его голубых глаз задумчиво скользил по полотну с изображением материка Гельд-Ир. Дождавшись, когда маг, наконец, успокоится, хозяин кабинета поинтересовался:

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю дать ему кольцо мастера и вся недолга!!! — в сердцах Айриг рубанул воздух ладонью. — Интуиция у парня развита, будь здоров!

— Мастера? — вскинул брови Элкиан. — И какой же ступени?

— Второй… ну, может, третьей… Но никак не гробить талант, маринуя парня среди неофитов!

Элкиан задумался. Вырисовывалась неплохая перспектива выпестовать из пришлого парня своего доверенного. Маг, владеющий тремя основными стихиями, станет ему весьма полезной опорой. А если воспитать из него боевика, как в своё время Себелиус поступил с Лесс-Скиром, то можно будет…

Глава совета резко оборвал мысль, ибо разыгравшаяся фантазия могла завести его куда угодно. Боевой маг-триалист в окружении главы Магического Совета весьма заманчивая перспектива. Но что если Колин не выдержит экзамена на жезл подмастерья? Если окажется что они в нём ошиблись?

Пауза затянулась, и Айриг осмелился прервать мыслительный процесс главы совета.

— Магистр, что вы решили? Мне продолжать обучение Колина?

— Несомненно, мастер Айриг, — Элкиан поёрзал в кресле, перед тем как озвучить окончательное решение. — И да, ты прав, ему не следует терять время в общей академии. Я дам тебе в помощь мастера Мвехела — он огневик, и мастера Вартиса — вода. Готовьте парня к испытанию на жезл подмастерья. Он пройдёт его вместе с остальными выпускниками Магической Академии.

— Но магистр, как же мы успеем?! — воскликнул мастер Айриг. — У нас в запасе менее трёх месяцев!

— Если парень настолько талантлив, как ты его здесь расхваливал, успеете, — жёстко отрезал глава совета. — А нет… что ж, значит, не стоило и пытаться, — после этих слов наставник сержанта обречённо повесил голову и молча развернулся к выходу. Но Элкиан его остановил.

— Айриг, помнится, не так давно ты потерял своего стажёра? — маг вздрогнул и обернулся.

— Смею вас уверить, мессир, в том нет моей вины… — начал оправдываться мастер, но Элкиан отмахнулся и продолжил:

— Это не важно. Если парень выдержит испытание, принимать у него экзамен на мастера будешь ты…

* * *

Очередное занятие началось для Колина с того, что Айриг поочерёдно представил новых наставников. Мвехела — высокого худощавого мужчину с лихорадочным румянцем на щеках, укутанного в тёмно-синюю мантию, и Вартиса — низкорослого улыбчивого толстячка в ярко-зелёных одеждах. Мвехел оказался мастером второй ступени огненной стихии, а Вартис мастером третьей ступени водной. После того как официальная часть была закончена, огневик перешёл к делу.

— Юноша, а сотворите-ка то любопытное плетение, о котором нам поведал мастер Айриг.

Колин в недоумении посмотрел на первого наставника и тот поспешил пояснить:

— Ветряную Мельницу, только огненную.

Сержант понимающе кивнул и, сделав замысловатый жест кистью правой руки, прищёлкнул пальцами левой. В тот же миг перед ним возникло требуемое плетение.

Чтобы разобраться с Ветряной Мельницей, а так же с её огненной копией у Колина было мало времени, поэтому он не стал ходить вокруг да около и воспользовался пространством Астрала как магическим полигоном. Это дало возможность разложить плетения, как говорится, на составляющие, после чего не понадобилось даже выдумывать и заучивать заклинание вызывающее огненный щит. Сержант просто-напросто привязал его мыслеобраз к озвученному ранее жесту.

Мастер Мвехел несколько раз обошёл вокруг зависшего перед сержантом щита, сделал парочку замысловатых пассов и возбуждённо проговорил:

— Однако…

Айриг и водный маг с интересом наблюдали за его действиями. Что-либо понять в плетении неподвластной им стихии они не могли и поэтому полностью доверились огненному коллеге. А тот вдруг остановился и поинтересовался:

— Юноша, а как вам удалось столь чётко закрепить полярные векторы?

Колин опешил. Какие ещё векторы? Он просто создал плетение и привязал его к жесту. Видимо недоумение ярко отразилось на его лице, так как мастер Мвехел поспешил исправиться.

— В смысле, как удалось добиться столь чёткой симметрии потоков?

— Я вас не понимаю, мастер, — сделал большие глаза сержант. — На последнем занятии мастер Айриг посоветовал выучить заклинание Ветряной Мельницы и привязать его к жесту, а так же подумать, как вызывать его огненное подобие. Я воспользовался пространством Астрала…

— Астрала? — перебил мастер Айриг. — Ты хочешь сказать, что владеешь Астралом?

— Ну да, — пожал плечами сержант.

— Странно, Элкиан мне об этом не говорил…

— Продемонстрируйте нам!

Как быстрогорящий огонь Мвехел не любил долгих разговоров. Он опустился на пол, закрыл глаза и вытолкнул искру сознания в Астрал.

— Сейчас? — удивился Колин и посмотрел на мастера Айрига. Наставник кивнул и присоединился к огненному магу.

Колину ничего не осталось, как последовать за наставниками. Маг водной стихии, о котором все забыли, с какой-то тоской проводил их взглядом.

— Однако надо признать, юноша, ваше плетение имеет более законченную конструкцию нежели плетение мастера Айрига, — вынес вердикт наставник Мвехел, после того как Колин и воздушный маг одновременно развеяли заклинание Ветряной Мельницы. Здесь, в Астрале, оно предстало перед ними в виде нитей переливающихся всеми оттенками голубого. — Но что вы с ним сделали?

— Ничего особенного, — Колин смущённо улыбнулся. — Я заметил, что некоторые нити впитывают энергии больше, чем требуется для поддержания щита и просто их перенаправил.

— Да, — согласился мастер Айриг, — конструкция от этого стала только прочней.

Только сейчас сержант заметил, что с ними нет молчаливого мастера водной стихии, и указал наставникам на его отсутствие. Мастер Мвехел ответил с какой-то брезгливостью:

— Ничего удивительного, юноша. Просто мастер Вартис до сих пор не нашёл путь в Астрал, — и, отмахнувшись как от назойливой мухи, добавил, — да и не найдёт уже…

— Разве пользоваться Астралом привилегия не каждого мага? — удивлённо переспросил Колин.

— Увы, но это так. Не всем дано познать красоту Астрала и восторг от работы с ним.

Колин не стал задумываться над открывшейся природной несправедливостью. У него вдруг возникла идея. Он вспомнил, как однажды утянул в Астрал искру сознания друга и решил проделать тот же фокус с обделённым мастером. Попросив подождать, сержант вернулся в реальный мир.

— Мастер, а вам разве не интересно взглянуть на мои плетения?

Маг водной стихии вздрогнул и обернулся.

— Что, мастер Мвехел уже позлорадствовал? — толстячок обиженно поджал губы. — Да, юноша, я действительно до сих пор не нашёл своего пути в Астрал. Но советую остеречься шутить по этому поводу в моём присутствии. Я могу доставить вам немало хлопот.

— Что вы, мастер, я и не собирался шутить, — Колин понял, что задел мага за живое и стёр улыбку с лица. — Позвольте вас провести.

Вартис недоверчиво окинул взглядом сержанта, посмотрел на сидящих с закрытыми глазами магов и переспросил:

— Провести в Астрал? Но такое никому не под силу?

— Однажды я проделал это со своим другом, а он, скажу по секрету, даже не маг, — сержант улыбнулся и сделал приглашающий жест в сторону наставников, — садитесь рядом и попытайтесь расслабиться.

С лица Вартиса исчезла маска напускного равнодушия, и в глазах проблеснул огонёк надежды. В конце концов, что мешает попробовать? С этой мыслью маг, на повестку оказавшийся не многим старше сержанта уселся подле коллег и закрыл глаза.

Колин сел рядом и взял наставника за локоть. Он ещё не знал, как будет действовать, но внутреннее чутьё подсказало, что так будет правильно. Успокоив сердцебиение, сержант закрыл глаза и обратился к внутреннему взору. Как всегда пульсирующая точка в центре шрама вытеснила темноту, закружилась голова, но и только. Чувство полёта, что всегда сопровождало выход в Астрал так и не появилось.

Колин провёл ревизию энергетических каналов и вдруг понял, что искра сознания, будто за что-то «зацепилась». Какой-то незримый груз мешал ей ускользнуть в вожделенное пространство. Этим грузом оказалось сознание мастера Вартиса, которое отчаянно сопротивлялось, когда его подталкивали.

Сержант толкнул свою искру в сторону «груза» и в следующий момент понял, что ему каким-то образом удалось увидеть мысли мастера Вартиса. Наставник всеми силами старался отправиться в Астрал, но что-то его держало на подсознательном уровне. Какая-то тусклая ниточка, тянущаяся из глубины памяти. Колин потянул за неё и в следующий момент…

* * *

— Карти, а что если наставник нас застукает? Не хочу, чтобы меня снова выпороли. И так зад ещё не отошёл, — пухлощёкий мальчик потёр зазудевшую пятую точку и, шмыгнув, посмотрел на друга.

Тот прекратил отдирать доску от забора и повернулся к Вартису. Пронзительный взгляд худощавого и болезненного на вид мальца упёрся другу в переносицу.

— Перестань всхлипывать, словно баба! — прошипел Карти. — Чего доброго услышат и тогда нам точно несдобровать. Ты ведь сам предложил выйти в Астрал. Теперь что, сдрейфил?

— Не сдрейфил, — обиженно буркнул Вартис и принял у друга оторванную доску. — Я думал, ты не решишься.

— Что? — Карти рванул следующую доску, и та с треском переломилась посередине. Юнец этого не ожидал и, потеряв равновесие, повалился на друга. Поднялся, отряхнулся и переспросил:

— Ты думал, я струшу?! — гневно сжав обломок доски, мальчик навис над Вартисом. Но вдруг его взгляд переменился, он улыбнулся и, отбросив деревяшку, протянул Вартису руку. — Даже не мечтай. Я первый побываю в Астрале, а ты после меня!

Оказавшись за забором, друзья тайно прокрались в сад старого Роло. Пожилой мастер жил по соседству с родителями Вартиса и слыл затворником и чудаком. Именно поэтому друзья решили совершить задуманное на его территории. Там их будут искать в последнюю очередь.

Найдя подходящую полянку, Карти сразу принялся вытаптывать в траве, коей давно не касалась рука садовника широкий круг. Наконец работа была закончена и, затаив дыхание, мальчики уселись друг напротив друга.

— Не передумал? — усмехнулся Карти. Вартис отчаянно завертел головой, хотя поджилки ощутимо тряслись. — Тогда сперва я, а после ты. Следи, чтобы никто не пришёл, — мальчик закрыл глаза и постарался выровнять дыхание, как учил наставник Сетус.

Вартис вгляделся в лицо друга и стал гадать, получилось или нет. В отличие от наставника, который глубоко вздыхал, перед тем как искра сознания ускользнёт в Астрал, Карти сидел, не шевелясь и чуть дыша. Вдруг глазные яблоки друга едва заметно шевельнулись, будто Карти увидел сон, и Вартис расслабился — получилось. Следом пришла зависть.

«У меня так не выйдет…»

Но в следующую секунду стало не до зависти. Мальчик как-то странно всхлипнул, затем мелко-мелко затрясся и повалился навзничь. Из ушей и носа ручьём хлынула кровь. Вартис вскочил. О таком наставник не предупреждал. Зато предупреждал о другом — без него ни в коем случае не искать путь в Астрал! Ученики ослушались и вот результат.

Вартис принялся трясти друга за плечо, но Карти не реагировал. Мальчик хрипел, трясся в припадке, на губах вскипали розовые пузыри. Не видя другого выхода Вартис стал шлёпать друга по щекам, слёзно умоляя очнуться, но толку было мало. Вдруг тело выгнуло дугой, и Вартис не выдержал. Он побежал, оглашая округу криками о помощи. Бежал, не разбирая дороги. Слёзы текли и текли, а он всё бежал и бежал…

* * *

Колин вынырнул из чужих воспоминаний и выпустил локоть Вартиса. В висках громом пульсировала кровь как после тяжёлого кросса. Рядом застонал водный маг.

— Что ж ты со мной сделал? Как будто седмицу пил не просыхая.

— Что произошло? Отчего умер Карти? — Колин ясно понял, что мальчика спасти не удалось. Вартис удивлённо посмотрел на сержанта.

— Откуда ты узнал о моём друге?

— Из ваших воспоминаний…

— Ты видел мои воспоминания?! — Вартис широко распахнул глаза.

— Ну да, — не стал отрицать сержант. — Про то, как вы с Карти решили тайком выйти в Астрал. Предвижу ваш вопрос, наставник, и сразу скажу — нет, я не знаю, как у меня это вышло. Зато я понял, как вам помочь с выходом в Астрал.

— И как же? — голос наставника был переполнен скептицизма. Раз не вышло в первый раз, значит уже и не выйдет. Странно, что он вообще купился на предложение ученика. Ясно ведь, что такое не под силу даже Архимагу.

— Садитесь, наставник, и я покажу. Думаю, господа маги нас уже заждались.

— Перестаньте водить меня за нос, юноша. В первый раз я вам поверил, но теперь с меня хватит!

— Уверяю, я смогу преодолеть барьер, что мешает вам пользоваться Астралом.

При слове «барьер» Вартис вздрогнул. Неужели что-то может препятствовать раскрытию его потенциала? Он-то до сих пор считал, что дело в нём самом. Но вдруг ученик прав?.. Что ж, придётся дать второй шанс. А если и на этот раз пустышка… выучит трактат «о магических свойствах воды» от корки до корки!

С этими мыслями маг уселся на то же место. Уже зная, что будет делать, Колин скользнул в сознание Вартиса и, без какой-либо жалости, перерезал ментальным жгутом пуповину, что соединяла память мага с его страхами. Та лопнула, словно струна и сержант толкнул их сознания в Астрал.

Наставники Мвехел и Айриг вели неторопливую беседу, расположившись в уютных креслах у небольшого столика с яствами. Завидев появившегося сержанта, Мвехел раздражённо произнёс со своего места:

— Молодой человек, то обстоятельство, что магистр Элкиан лично назначил нас вашими наставниками, не даёт вам права так над нами подшучивать! Где вас гадрахи носили?!

Тут из-за спины Колина вышел ошарашенный Вартис, и вопросы отпали сами собой. Лица у магов вытянулись от удивления.

— Вартис? Ты… здесь? — только и смог выдавить из себя мастер Мвехел. Он поднялся из кресла и подошёл к водному магу. — Но как?

Недоумение Вартиса, наконец, сменилось пониманием того, что с ним произошло. Следом пришёл восторг. Не слыша, что ему говорят, маг повёл рукой и в воздухе пролёг туманный шлейф. Вдруг, вспомнив кому обязан прикосновением к Астралу, Вартис схватил Колина за руку и принялся горячо трясти, повторяя только одно — спасибо!

А Колин стоял ни жив, ни мёртв. Протащить в Астрал искру сознания мага оказалось непосильной задачей. Ему что-то говорили, хлопали по плечам, но сержант не слышал. Силы его покинули. Виски сдавило кузнечным прессом, мир побежал по кругу и тьма…

Когда сержант очнулся, то некоторое время лежал с закрытыми глазами пытаясь определить, где оказался на этот раз. Ничего плохого ощутить не удалось и Колин, наконец, распахнул глаза. Оказалось он лежит на собственной кровати в Цитадели Стихий. Попытался сесть, но кто-то настойчиво взял за плечи и возвратил в горизонтальное положение. Следом раздался знакомый голос:

— Лежи, лежи, твои силы ещё не до конца восстановились, — над ним склонился мастер Вартис. — Ну и напугал же ты нас тогда, парень, — розовощёкий маг широко улыбнулся.

Сержант удивлённо переспросил:

— Что значит тогда?! Сколько я здесь валяюсь?!

— Третий день уж пошёл, — усмехнулся Вартис. — Но ничего, я знавал магов, что валялись и подольше после того как Астрал вытягивал из них силы.

— А что произошло? — несмотря на нахмурившегося мага Колин всё же сел.

— А что ты сам помнишь? — вопросом ответил Вартис.

— Помню, мы скользнули в Астрал, потом тебя поздравляли, потом… всё. Дальше как отрезало.

— Потом ты свалился как подкошенный, изрядно нас напугав. Выйти в Астрал, будучи полностью истощённым это, скажу я тебе, даже не подвиг. Это безрассудство! О чём ты только думал? Повезло, что мастер Мвехел уже имел подобный опыт и знал, что нужно делать. Именно он тебя и вернул.

— Да уж, — хмыкнул Колин. — А мне казалось, я контролирую ситуацию. Постараюсь больше не таскать всяких магов в Астрал, — как бы невзначай обронил он.

— Кстати об Астрале, — спохватился водный маг, — в прошлый раз ты так быстро отключился, что я не успел тебя поблагодарить. С меня причитается. Когда встанешь на ноги, поставлю выпить в «Скороходе».

— Ловлю на слове, — согласился Колин.

— Ладно, набирайся сил, я ещё зайду.

Когда Вартис был на пороге, Колин вдруг кое-что вспомнил и поспешил задать вопрос:

— Постойте, наставник, — водный маг обернулся, — я так и не успел спросить, почему за меня взялись сразу трое магов? Нет, я понимаю, что каждой стихии свой наставник, но почему разом? Разве нельзя как-то распределить очерёдность занятий?

— Колин, после того, что ты для меня сделал, я твой вечный должник, — маг расплылся в искренней улыбке. — Называй меня просто Вартис… по крайней мере, вне занятий. А трое нас оттого, что мы будем готовить тебя к экзамену на жезл подмастерья, который состоится менее чем через три месяца.

— Экзамен на жезл подмастерья? — растерянно переспросил Колин. — Что это значит?

— Это значит, парень, что в академии делать тебе нечего. Поэтому пройдёшь испытание на жезл вместе с выпускниками. Всё, — Вартис прервал раскрывшего рот сержанта, — отдыхай. Скоро начнутся занятия, и ты ещё не раз проклянёшь себя за упущенную возможность как следует выспаться.

Дверь за наставником давно закрылась, а Колин всё лежал, пялясь в потолок и пытаясь переварить открывающиеся возможности.

* * *

— Вода!!! — раздаётся возглас мастера Вартиса и в то же мгновение в сержанта летит очередная капля уплотнившейся жидкости. Колин делает нужное движение руками и за миг до столкновения капля врезается в выставленную защиту. Туманный Щит[13], впитывает её без остатка и становится шире.

А следом звучит:

— Воздух!!! — и, развеяв Туманный Щит, сержант спешит воздвигнуть перед собой Дыхание Ветра[14]. Жгут плотного, словно камень воздуха с протяжным шипением впитывается в трепещущие завихрения. По периметру щита пробегают короткие молнии, и защита увеличивается в размере.

Но любоваться происходящим некогда, потому как звучит новая команда:

— Огонь!!! — и Колин, едва успевает преобразовать Дыхание Ветра в огненный аналог. Раздаётся оглушительный хлопок, затем всплеск пламени и огненный сгусток растворяется в спиралеобразных языках, отчего те вспыхивают ещё ярче. И всё повторяется заново.

Через некоторое время сержант откинулся на одной из скамеек, стоящих по периметру магического полигона и вытянул гудящие ноги. Занятие вымотало как никогда. Несколько часов он вертелся ужом, реагируя на всё ускоряющиеся выпады наставников и устал, словно раб на галерах. Сегодня тренировали поглощающие щиты и, хотя они имели свойство возвращать некоторую энергию, всё равно Колин чувствовал себя будто выжатая тряпка.

Но помимо усталости пришлось получить и магических тумаков. И если бы не маги-целители, присутствующие на полигоне в обязательном порядке, его так бы и унесли с трещинами в двух рёбрах, выбитой челюстью и легким, но обширным ожогом левого плеча. Как ни крути, а такой способ обучения оказался весьма эффективен. Испытав в самом начале занятия адскую боль, сержант больше ни разу не пропускал брошенного в него сгустка стихийной энергии. Несколько раз просто уворачивался, но то дело третье.

— Для первого раза весьма неплохо, юноша, — на скамейку рядом опустился мастер Мвехел. — Однако внимательность всё ещё хромает. Учти, завтра никто не станет озвучивать стихию перед броском.

— Как же я пойму, какой щит выставлять? — отрешённо поинтересовался Колин. Мышцы расслабились, и тело накрыло волной тёплой лени. Не хотелось ни шевелиться, ни разговаривать, но не ответить наставнику он не мог.

— А как, по-твоему, во время магической дуэли противник станет сообщать, какое заклинание применит в следующий момент? — задал вопрос мастер и сам же на него ответил: — Конечно, не станет. Поэтому нет ничего важнее тренировки реакции мага. Распознать плетение в завихрениях энергетических потоков, вот первоочерёдная цель любого искушённого в магии. Ну, не буду нагружать отстранёнными беседами, отдыхай.

Наставник оставил сержанта одного, но долго ему скучать не дали. На скамейку плюхнулся мастер Вартис и панибратски хлопнул Колина по недавно залеченному плечу.

— Предлагаю в честь успешного дебюта пропустить стаканчик-другой в «Скороходе». Как ты на это смотришь?

Колин обречённо посмотрел на наставника, но тот был непреклонен.

— Не нужно смотреть на меня как на экзекутора. Обещаю, после бокала гадрахского урапа ты снова почувствуешь себя человеком…

Позже, когда новоиспечённые друзья наслаждались прекрасной кухней корчмы «Скороход», завсегдатаями которой были лишь послушники Магической Академии, у них вышел следующий разговор:

— Расскажи, как ты сдавал экзамен на жезл? — поинтересовался сержант, цедя разбавленный соком напиток со Змеиных островов. Пить это пойло неразбавленным он не стал бы даже под страхом смертной казни. Одного глотка хватило, чтобы почувствовать себя, как выразился Вартис, человеком… у которого едва глаза не выпали.

Водный маг опрокинул в глотку очередную порцию спиртного, улыбнулся воспоминаниям и ответил:

— О, для меня это был особенный день. Я так тщательно подготовился к экзамену, что, казалось, не мог ни в чём ошибиться. Но, увы… — он развёл руками. — Помню, мастер Выспер гонял меня тогда по всей магической арене, словно курёнка на потеху публике. О том, чтобы атаковать и речи не было. Только чудом мне удалось продержаться отведённое время, — очередная порция выпивки скользнула в горло мага. Вартис уже осоловел и был не прочь поболтать. — Но мой экзамен сущий пустяк по сравнению с тем, что предстоит тебе. Обладающих тремя стихиями, Магическая Академия ещё не выпускала. Нет, конечно, дуалисты были и не раз, но триалист… ты у нас такой первый!

— Я думал, меня будут экзаменовать отдельно от остальных выпускников. Ведь я же вашу академию не заканчивал…

— Даже и не мечтай! — рассмеялся Вартис. — Чтобы Совет Магистров отказался от такого зрелища… да ни в жисть. Если хочешь стать полноправным магом, придётся попотеть. Но зацикливаться на этом не стоит, — Вартис хлопнул помрачневшего сержанта по спине, перегнулся через стол и плеснул ему в стакан из своей бутылки. — Давай лучше выпьем!

— А что если я не захочу сдавать экзаменов? Если мне охота сперва закончить академию? — задал вдруг вопрос сержант, и Вартис стукнул кружкой о стол, так и не донеся её до рта.

— И думать забудь! Поздно. Ты уже заявил о себе как о маге, обладающем достаточной интуицией, чтобы сдать экзамен. И я тебе так скажу, хочешь чего-нибудь добиться в жизни, не разменивайся по мелочам. Маг всегда должен стремиться к высотам, а не довольствоваться уже достигнутым, — Вартис жестом подозвал снующую меж столов служанку и, сунув ей в кулачок пару серебряных монет, попросил принести добавки. Та поспешила на кухню, а водный маг продолжил:

— Да, на экзамене поблажек не будет, но оно и к лучшему. Только пройдя испытание, ты сможешь почувствовать себя магом. Разве не хочется узнать, чего стоишь, на что способен?

— Почему-то от твоих слов веет чем-то жутким. А что если я его не сдам?

— Не сдашь, тогда и поговорим! — отрезал Вартис и придвинул сержанту наполненный стакан…

А дальше потянулись нескончаемые дни изнурительных тренировок магической реакции и всевозможных заклинаний. Колину показалось, что за неполных три месяца наставники решили вложить в него то, на что неофиты тратят десяток лет в академии. Хотя, надо отдать им должное, маги понимали, что ученику требуется отдых и составили график занятий. Так у сержанта образовались свободные дни, которые он решил потратить на самообразование. Он стал посещать лекции по общей магии, а так же попросил Вартиса найти того, кто научит читать и писать на торрисе. Наставник сперва удивился такой просьбе, но когда сержант поведал ему свою легенду, пообещал помочь.

Как и предупреждал магистр Элкиан, пособия по учёбе Колину никто платить не собирался и потому он решил найти работу. Не то чтобы сержант действительно нуждался в деньгах (Скахет оставил чуть больше половины их золота), но сидеть без дела было неохота. Поэтому Колин решил последовать совету друга и посетить школу мечников.

Одноэтажное здание было выполнено в виде прямоугольника, во внутреннем дворе которого устраивались выпускные поединки. Пройдя через высокую дверь, Колин оказался в небольшом холле, где за массивным столом, щедро устланным бумагами сидел неказистого вида мужичок и с упоением вырезал из деревяшки какую-то фигурку. Несколько минут сержант топтался у стола, ожидая, что мужичок обратит на него внимание, но тот продолжал увлекательное занятие. Устав переминаться с ноги на ногу Колин спросил:

— Скажи, уважаемый, здесь ли находится школа мечников?

Мужчина оторвался от резьбы по дереву и вперил в пришедшего хмурый взгляд.

— Нет, у нас здесь элитный бордель, — он хмыкнул своей шутке. — Чего хотел, паря?

— Железкой помахать, — Колин потряс ножнами. — Но раз тут бордель… — он сделал вид, будто собирается уйти, но мужчина его тут же окликнул:

— Экий ты прыткий, паря, — он отложил недоделанную фигурку и придвинул поближе писчие инструменты. — Как тебя записать?

После того, как Колин представился и уплатил взнос за разовое занятие, мужчина пихнул исписанный лист в стопку таких же и буркнул:

— Дуй дальше по коридору. Наставник Катранг как раз ведёт занятие. Скажешь, что пришёл заниматься, — и, потеряв всякий интерес к сержанту, он продолжил снимать стружку с деревяшки.

Колин отворил массивную дверь и оказался в одном из тренировочных залов, где почти два десятка молодых парней отрабатывали различные удары на манекенах у стены. За их спинами прохаживался седовласый мужчина с армейской выправкой и, опираясь на меч, словно на трость, чётко поставленным голосом делал замечания. Сержант ухмыльнулся — не так давно он и сам лупцевал соломенное чучело необхватным поленом, втайне проклиная Скахета, а теперь пришёл в столичную школу мечников, дабы выяснить на что способен. И не только выяснить, но ещё и предложить свои услуги…

— Заблудились, юноша? — поинтересовался наставник, окинув Колина оценивающим взглядом.

— Ни в коем случае. Хочу записаться…

— Оплата за каждое занятие, — перебил мужчина. — Своё железо на крюк, бери деревяху и присоединяйся к зелени, — решив, что вопрос исчерпан, он повернулся ученикам, но слова сержанта вновь зацепили внимание.

— Я хочу записаться наставником. Ну, или младшим наставником, если вам будет угодно.

— Молодой человек, здесь не базарная площадь чтобы шутки шутить, — мужчина поиграл желваками, но на этом всё закончилось — сразу видно не первый год занимается с тугодумами. — Повторяю, есть желание заниматься, бери тренировочный меч и к чучелу. Иначе на выход и без возврата денег.

— Я не шучу, можете меня проверить, — Колин извлёк меч из ножен и встал в позицию.

— Не беспокойся, парень, обязательно проверю. Только спрячь оружие и повесь вон на ту вешалку.

Наставник Катранг, а это был именно он, сделал жест стоящему у манекенов слуге-менк'оа и тот ринулся в их сторону, подхватив увесистую корзину. Она оказалась доверху заполнена деревянными мечами разной длины и толщины. Сержант посмотрел на наставника и тот решил разжевать новичку правила школы:

— В этих стенах имеют право обнажать меч лишь трое. Остальные занимаются с деревяхами.

Колин без возражений спрятал оружие, передал ножны слуге и стал копаться в корзине. Вытянув, как ему показалось, деревяшку по руке сержант сделал пару взмахов и криво ухмыльнулся — учебный меч хотя и был грамотно сбалансирован, но тяжести ему не доставало. Видя, что новобранец готов к поединку, Катранг скомандовал:

— Класс, внимание!!! — ученики, истязающие манекенов, как один прекратили неблагодарное занятие и выстроились вдоль стены. — Перерыв. Шурат, Вамсит, ко мне!

Молодёжь с облегчением потянулась к скамьям, а двое чернявых парней поспешили к наставнику. Тот посторонился, пропуская Колина вперёд и, махнул рукой.

— Начали!

Отголосок команды не успел затеряться под сводами тренировочного зала, как Колин едва не схлопотал остриём в грудь. Он отшатнулся и неуклюже отбил меч противника, чем вызвал усмешку на лице Катранга, а затем резво отскочил назад, разрывая расстояние. Сержант думал, наставник сперва представит соперников и потому оказался не готов к атаке.

Вокруг поединщиков собрались остальные ученики. Они кричали, подбадривали своих, но Шурат и Вамсит нападать не спешили. Решили взять сержанта в классические «клещи». Вамсит стал заходить справа, Шурат слева, но и Колин не стоял на месте. Скахет ему рассказывал, как действуют слаженные двойки и сейчас по закону жанра, чтобы не быть зажатым он должен начать пятиться. Вместо этого Колин низко пригнулся и неуловимой тенью скользнул Вамситу навстречу. Коварный выпад в ноги и противник, не ожидавший такой прыти, едва успел выставить нижний блок для чего пришлось перенести вес тела вперёд. Сержант на это и рассчитывал. В последний момент он изменил траекторию и, крутнувшись вокруг своей оси, обрушил на затылок парня деревянную рукоять. Вамсит всхлипнул и уткнулся носом в пол. По кругу зрителей прокатилась волна разочарованных вздохов.

Увидев, что напарник вышел из строя Шурат перехватил меч на манер кинжала и метнулся вперёд. Рука словно крыло огромной птицы по широкой дуге устремилась сержанту в голову. Раздался звонкий удар дерева о дерево и парень принялся осыпать Колина ударами. Ярость плохой советчик и сержант легко их парировал, не без удовольствия отметив, как скривилось лицо Катранга.

На полу застонал Вамсит. Пора заканчивать представление. Вместо того чтобы отразить очередной удар Колин поднырнул под меч, локтём пихнул руку с оружием в сторону и нанёс сокрушительный удар лбом в переносицу. Из носа хлынул малиновый поток, меч выпал и парень зажал лицо руками.

— Закончили!!! — раздалась раздражённая команда наставника. — Кто-нибудь, уведите этих олухов с глаз долой!

Вамсита подхватили под руки и вместе с Шуратом повели прочь из зала. Вероятно к лекарю. Следом стали расходиться и остальные ученики. Катранг молча подобрал мечи проигравших, пихнул в корзину и жестом отпустил слугу.

— Надо признать в тебе есть потенциал. Школа Храма Теней? — Колин промолчал. — Чувствуется их непредсказуемость. Хотя придерживайся ты канонов фехтования, возможно, мои мальчики и одержали бы победу.

— Так что скажете, наставник, я вам гожусь?

— Думаю, новая струя нам не помешает. Осталось договориться об оплате и можешь приступать.

Так у Колина появилась работа.

* * *

Арена, где проводились выпускные экзамены, расположилась в тени Цитадели Стихий. Огромный амфитеатр овальной формы ещё с раннего утра начал заполняться желающими поглазеть на событие проходящее раз в десять лет. Как водится, экзамены приурочивались к последнему дню лета, и у выпускников Магической Академии было предостаточно времени, чтобы к ним подготовиться. Кто-то проводил это время праздно, кто-то не покидал магического полигона, а кто-то дышал вековой пылью архива. Но только не Колин. Наставники гоняли сержанта почти три месяца, и сегодня должно было выясниться пошло ли потраченное время впрок.

У подножия расходящихся ввысь трибун находился мраморный постамент, на котором установили дюжину убранных бархатом кресел. Отсюда за магическими поединками станет наблюдать жюри в лице главы совета, бургомистра и десятка седых магистров разных стихий. Рядом с креслами расположились песочные часы огромных размеров, призванные отмерять время, отведённое каждому из экзаменующихся.

Близился час начала испытаний, когда на помост стали подниматься магистры в праздничных одеяниях. Последним появился глава Магического Совета, и толпа разразилась овациями. Дав людям выплеснуть эмоции, магистр Элкиан повёл рукой и над трибунами вознёсся его магически усиленный голос:

— Приветствую вас, жители благословенного богами Ивокариса, пришедшие узреть испытания выпускников Магической Академии!!! Встречайте дерзнувших бросить вызов стихиям!!!

Последние слова были подхвачены рёвом толпы, и все взгляды устремились в противоположную от постамента сторону, где бездонным оком зияла мраморная арка. Под её сводами, украшенными искусной резьбой начинался тоннель, соединивший арену и Цитадель Стихий. Именно оттуда после приветствия один за другим стали появляться молодые маги. Под оглушительное ликование собравшихся, выпускники Магической Академии прошествовали к постаменту и выстроились напротив, цепочкой в три ряда. Элкиан вновь повёл рукой, и на трибунах воцарилась тишина. В предвкушении грядущих событий, зрители внимали словам председателя жюри.

— Сегодня великий день! Сегодня мы принимаем в свои ряды вчерашних учеников, делающих первые шаги на магическом поприще! Честь и слава дерзнувшим и победившим, и забвенный покой не сумевшим! Пусть благоволят вам милостивые боги, и да начнётся испытание!!!

Прозвучавшее напутствие подхватило эхо оваций, и выпускники потянулись к ряду специально отведённых для них кресел. В то же время со своих мест поднялись магистры и, взявшись за руки, обступили главу совета. Когда последний ученик разместился, Элкиан воздел руки к небу и, черпая силу у круга магистров, принялся громогласно произносить заклинание. Вторя его словам в воздухе постепенно проявлялся гигантский радужный купол, призванный оградить зрителей от бушующих на арене стихий.

Наконец прозвучали последние аккорды заклинания, стенки купола пошли рябью и, полыхнув золотом, растворились в воздухе. Магистры вернулись на места, и без каких бы то ни было прелюдий герольд объявил:

— Вызывается выпускник Магической Акадаемии Нантар!!! Стихия — земля!!!

На арену красно-белой тенью скользнул один из четвёрки экзаменующих магов и, пройдя на середину, застыл в ожидании. Парень, что сидел через ряд от сержанта поднялся и стал пробираться меж сидящих. Его одобрительно хлопали по плечу, вслед звучали напутствия. Вот он подошёл к ожидающему экзаменатору, тот ему что-то сказал и маги разошлись в разные стороны. Прозвучал сигнальный рог, часы перевернулись, и в тот же миг земля под ногами Нантара вспучилась бугром.

Видимо парень хорошо знал свою стихию, так как не стал отпрыгивать от встающей на дыбы почвы. Вместо этого развёл руки в стороны и выкрикнул короткую фразу, одновременно топнув ногой. Бугор под ним отвердел и перестал расти, а молодой маг решил ответить противнику. Он сделал кистями вращательное движение и, сложив их лодочкой, выставил перед собой. Со стороны могло показаться, будто между ладоней находится хрупкий стеклянный шарик, который он решил показать экзаменатору, но вместо этого оттуда выпорхнули три шипастые ветви. Словно змеи они устремились к противнику в надежде опутать с ног до головы, но сформировавшийся из песка арены молот обрушился на ветви и разметал их в прах.

А дальше случилось то, что повергло Колина в шок. Экзаменатор поднял руку вверх и медленно опустил, указывая на соперника. Следуя его приказу, в молодого мага полетело копье, сотканное из мельчайших песчинок. Парень ухмыльнулся и вскинул навстречу руки. Тут же из-под ног взметнулся песок и застыл широким покрывалом. Судя по всему, выпускник рассчитывал встретить Пылевое Копьё таким же щитом, но экзаменатор не дал ему этого сделать. В последний момент он рявкнул какую-то бессмыслицу и сжал кулак. Повинуясь приказу, песчинки притянулись одна к одной, образовав единый кристалл кремния, который как нож через тёплое масло прошёл сквозь Пылевой Щит и пронзил парня насквозь. Выпускник охнул, упал на колени, а затем завалился на бок, орошая песок кровью.

Если бы сержант не сидел, то упал бы точно. О таком его не предупреждали. Колин даже помыслить не мог, что фраза: «…забвенный покой не сумевшим» в напутствии магистра Элкиана настолько буквальна. Открыв для себя другую сторону магического мира — жестокую, беспощадную, в которой нет места слабым, сержант запаниковал. У него появилось стойкое желание как можно скорее покинуть магическую арену, но следующий поединок захватил внимание и выветрил мрачные мысли.

На арене не на шутку сошлись маги воздушной стихии. Экзаменатор был мастером первой ступени, но и выпускник оказался ему под стать. Он живо реагировал на атакующие плетения, вовремя применяя тот или иной щит, а иногда даже отвечал. Однажды выпускник не успел среагировать и, сбитый замысловатым вихрем, кубарем покатился по песку. Зрители затаили дыхание, но парень резво вскочил и даже послал в экзаменатора искрящееся копьё. А через несколько заклинаний прозвучал сигнальный рог, и толпа разразилась овациями. Он продержался положенное время и по праву заслужил жезл подмастерья.

Последующую череду поединков вновь разбавила смерть экзаменующегося. Молодой маг не успел отразить Огненный Вихрь, и его крик потонул в ревущем пламени. Парень сгорел дотла и зелаторам, что уносили тела с арены, не досталось работы. Позже песок ещё трижды орошался кровью, но в целом жюри осталось довольно — в отличие от прошлого выпуска этот оказался менее кровав. А затем Колин понял, что на местах отведённых выпускникам остался он один. Вартис был прав — выступление мага-триалиста магистры оставили напоследок.

Раздался сигнальный рог и паренёк, выдержавший последний поединок, засиял, словно начищенный золотой. Следом заголосил герольд:

— Вызывается выпускник Магической Акадаемии Колин!!! Стихии: огонь, вода и воздух!!!

«Выпускник?!» — удивился сержант, но взгляды собравшихся, что устремились со всех сторон, заставили выкинуть лишние мысли из головы, встать и выйти на арену, где уже ждали трое в красно-белых одеждах.

Как сомнамбула на негнущихся ногах Колин подошёл к экзаменаторам. Сказанного не запомнил, но по интонации понял, что должен проследовать на исходную позицию. Уже со своего места обвёл противников оценивающим взглядом и попытался определить, кто какой стихией владеет, но долго гадать ему не дали. Прозвучал сигнал к началу поединка, и сержант напрягся как струна. Два первых удара самые сложные — придётся угадывать какую стихию отражать. Колин к такому был готов (отдельное спасибо наставникам — параноикам), но всё равно тело ощутимо подрагивало.

Маги не спешили. Они встали на некотором удалении друг от друга, дабы не стеснять движений и оценивающе разглядывали «тёмную лошадку», как все называли сержанта. Среди магического сословия Ивокариса ходило множество слухов о том, кто он такой и откуда взялся, но магистр Элкиан не спешил эти слухи ни подтверждать, ни рассеивать. А факт, что сержанта допустили до экзамена минуя десятилетнее обучение и вовсе давал простор для фантазии о его способностях.

Тот, что стоял слева, наконец, атаковал. Только сделал он это довольно хитро. Маг повёл рукой, и в Колина ударила ветвистая молния. Сержант криво ухмыльнулся и активировал заранее приготовленный щит. На занятиях с наставниками он твёрдо уяснил, что щит из сырой энергии легко отразит всплеск любой стихии. Правда, сил на него придётся потратить вдвое больше, чем на соответствующий применённой стихии, но когда оппонент неизвестен, выбирать не приходится. Колин понял, маги хотят его прощупать, не открывая своих стихий. Придётся их поторопить.

«Как говорится, если Чёрная Дыра не плывёт к астронавту, значит астронавт…» — озорно подумал сержант и, отправил в метнувшего молнию огненный шар.

«Что ты на это скажешь?»

Экзаменатор оказался не так глуп, как хотелось, и так же выставил простой энергетический щит. А вот маг, стоящий по центру решил воспользоваться тем, что Колин отвлёкся на его коллегу. Он выкрикнул короткую фразу и сделал жест, будто отряхивает руки от воды. Тотчас под сержантом образовалась широкая лужа, скрывшая ноги по щиколотку. Он хотел из неё выскочить, но вода вдруг замёрзла, а с рук экзаменатора справа тут же сорвалась стена огня. Она с рёвом понеслась в сторону сержанта, и всё что он успел сделать, это активировать огненный щит. Огонь столкнулся с огнём, и лёд мгновенно испарился, освободив Колину ноги. Кувырок в сторону, перекат, ещё кувырок — вовремя. Песок за спиной взорвался жёлтыми брызгами — маг воздуха оказался не так шустр, как сержант.

Краем глаза Колин заметил движение справа. Энергетический щит наготове, но в тучу ледяных игл вложено слишком много энергии и защита не справилась. Часть иголок прошила левую ладонь, ещё несколько вонзилось в правое бедро и сержант, шипя от боли, едва отскочил от летящего огня. Экзаменаторы будто задались целью во что бы то ни стало извести наглого выскочку, ни дня не отучившегося в Магической Академии.

И вновь энергетический щит принимает удар — на этот раз водяного хлыста. Один, другой и сержант понимает, что надолго его не хватит. Вдруг удары прекращаются, и им на смену приходит песочный смерч. Колин отреагировал не той стихией, и навстречу пыли устремилась струя пламени. Огонь оплавил песок и тот потёк стеклянными каплями. Рыча от боли в мышцах Колин вбросил больше энергии, и пламенный жгут пробил поток песка.

Никто не ожидал (а экзаменатор и подавно), что Колин преодолеет заклинание мастера первой ступени. Всё, что от него требовалось — защищаться и по возможности атаковать, но случилось то, что случилось, и воздушный маг не успел среагировать. Огонь охватил его с ног до головы, и крик горящего затерялся в небе. Поток воды погасил пламя, но было поздно.

Колин обессиленно опустился на песок. Будь что будет. Но экзаменаторы не атаковали. Они, не веря смотрели на то, что ещё недавно было их коллегой. Безмолвствовали трибуны и жюри, и в полнейшей тишине прозвучал сигнал окончания поединка…

* * *

Жезл подмастерья оказался золотым продолговатым кулоном с вплавленным самоцветом, символизирующим подвластную стихию. Воздуху соответствовал прозрачный как слеза аквамарин, воде тёмно-синий сапфир, огню кровавый рубин, а земле янтарь. Колину, как триалисту, достался жезл с рубином, зажатым меж аквамарином и сапфиром. Вручение происходило всё на той же магической арене под несмолкаемые аплодисменты собравшихся и поздравительные речи председателей жюри.

Состоявшиеся подмастерья обнимались, хлопали друг друга по плечам, выкрикивали хвалебные лозунги экзаменующим, в общем, радовались, не скрывая эмоций. Сержант стоял особняком и ожидал окончания торжества. Сил на радость не осталось. Хотелось поскорей добраться до кровати и забыться до утра, но не тут-то было. На выходе к нему подошёл Тертус и сообщил, что магистр Элкиан ожидает его у себя в кабинете для приватной беседы.

Колин вернулся в комнату, умылся, переоделся и через час предстал перед главой Магического Совета.

— Примите искренние поздравления, юноша! — поприветствовал Элкиан сержанта на пороге кабинета. — Надо признать вы весьма громко о себе заявили. Сдаётся мне сегодняшнее состязание войдёт в историю Цитадели Стихий. Как считаете?

Колин не ответил. На его измученном лице не осталось места для эмоций. Видимо магистр Элкиан тоже это заметил, так как прервал готовую сорваться с губ очередную хвалебную фразу, и указал на кресло:

— Прошу, располагайся. Обещаю, долго не задержу.

После того как Колин разместился и выпил предложенного вина, Элкиан занял место за столом и спросил:

— А как ты догадался применить против пылевого облака струю огня?

— Не поверите, магистр, я просто перепутал стихию, — сержант вымученно улыбнулся.

— Да уж, — Элкиан пригубил вина, — ошибка из разряда тех, что приводят к победе. Думаю, мастер Захвис тоже не ожидал такого от вчерашнего ученика, за что и поплатился.

— Мне очень жаль, что так вышло…

— Не нужно никого жалеть! — резко перебил глава совета. — В магии нет места жалости, здесь лишь жёсткий отбор. Не смог — прощай! Но я позвал говорить не об этом а, о будущем. Как ты смотришь на то, чтобы изучить боевую ветвь стихийной магии?

— Боевую? — переспросил сержант. — Что это значит? Разве то, что сегодня творилось на арене, не было боем?

— Не путай простое швыряние сырой энергией, пусть и обличённой в форму той или иной стихии, в боевой поединок, — наставительно произнёс Элкиан. — Боевого мага отличает не только превосходная магическая реакция, но в первую очередь тесный контакт с Астралом. Благодаря умению частичного погружения боевой маг плетёт заклинания так сказать «на ходу». По сути, обычный стихийный маг это ограниченный набор заученных заклинаний. Не спорю, иногда этот набор весьма и весьма широк и разнообразен, но он имеет предел. А боевой маг не загнан в рамки канонов. Он подобен скульптору, что лепит из подвластной стихии всё что заблагорассудится.

— Вот уже почти три месяца я живу в Цитадели Стихий, но ни разу не слышал, ни о чём подобном, — озадаченно произнёс сержант.

— Всё верно, — подтвердил Элкиан. — Ввиду того, что не каждый может работать с Астралом на уровне интуиции, боевиков не так много как хотелось бы. А действительно сильных и вовсе единицы. К тому же обучаться они начинают, как правило, после получения перстня мастера третьей, а бывает что и второй ступени. Тебе я предлагаю начать обучение уже сейчас.

— Даже не знаю, что сказать, — растерялся Колин. — У меня есть время подумать?

— Конечно же, есть, — Элкиан радушно улыбнулся. — Время терпит. Отдыхай, думай. Как будешь готов, сообщи о своём решении через Тертуса…

* * *

Корчма «Скороход» гудела, словно улей, что не удивительно ведь сегодня в ней отмечали получение жезлов вчерашние ученики. Колин тоже был здесь, хотя, сказать по правде, после ажиотажа, что поднялся по завершении магических испытаний (когда каждый посчитал своим долгом пожать руку новоявленному триалисту) желания праздновать не было. Настоял Вартис. Колин в свою очередь утянул его с собой, хотя наставники, как правило, корчму в такой день не посещали.

Едва появившись на пороге, сержант оказался в центре внимания. Со всех сторон в его честь зазвучали тосты, маги приветливо салютовали кружками, а некоторые спешили лично поприветствовать героя выпускных экзаменов. Пока Колин с другом искали свободное место, с ними успело познакомиться изрядное количество молодых подмастерьев, чьих имён сержант, признаться, не запомнил.

— Ну вот, а ты ещё идти не хотел, — ехидно подмигнул Вартис, едва они разместились за небольшим столиком в углу. — Ты стал известен, Колин.

— К чертям такую известность, — нахмурился сержант, ничуть не разделяя радости друга.

— Уж извини, сам виноват. После сегодняшнего выступления магическое сообщество ещё не скоро о тебе забудет…

Вартис махнул пробегавшей мимо служанке.

— Милая, принеси-ка нам кувшинчик лучшего пива и чего-нибудь мясного на твоё усмотрение.

Девушка кивнула, озорно окинула взглядом хмурого сержанта, смутилась, залилась румянцем и ушуршала юбками в сторону кухни.

— А ты ей понравился, — ухмыльнулся Вартис, пытаясь хоть как-то поднять настроение угрюмого друга. Колин отмахнулся от подначки и сменил тему, задав давно назревший вопрос:

— Вместо того чтобы шутить объясни лучше почему ты меня не предупредил о смертности на арене?

— А что бы это изменило? — парировал Вартис, вопросительно задрав бровь.

— Нет, но… так же нельзя…

— Можно, нельзя, — отмахнулся маг, — какая теперь разница? Главное — результат. А лишние знания вызывают лишь пищу для сомнений… О, вовремя! — он подхватил с только что принесённого подноса кувшин и наполнил кружки. — За тебя!

Колин не стал спорить с доводами друга, тем более что в какой-то степени он прав. Знай сержант заранее об опасности быть убитым и что? Отступился бы? Конечно же, нет. Он успел полюбить способности, подаренные Снежным Сапфиром. Поэтому Колин принял тост и осушил стакан в два глотка. После чего задал ещё один вопрос волнующий не менее первого:

— Знаешь что мне ещё интересно, друг Вартис? Почему так получается, что обучение в академии длится целое десятилетие, а экзаменуют лишь на реакцию и интуицию? Недоработка?

— Отнюдь, мой друг, отнюдь, — Вартис закинул в рот кусок копчёного мяса, запил пивом, тщательно прожевал и лишь затем снизошёл до ответа. — Дело в том, что академия всего лишь готовит будущего мага к самостоятельной жизни, закладывая нужные для дальнейшего развития знания и умения. Это сродни тому, как мать учит дитя ходить и говорить — не научишься в детстве, потом будет намного сложнее. Поэтому выпускников проверяют таким образом. Сумеет ученик выстоять против мага первой ступени, значит, есть у него желание и стремление обучаться дальше. А коли не сумеет, то и жалеть не стоит — годы обучения прошли даром. Думаю, ты и сам это прекрасно понял, но пока не принял как должное.

Вартис решил, что вопрос исчерпан и стал разглядывать собравшихся, прихлёбывая из стакана, но Колин ещё не закончил.

— А как же тогда экзаменуются мастера?

— А зачем тебе об этом знать сейчас? Вот пройдёшь стажировку, тогда и поговорим.

— Что за стажировка?

— Колин, тебе действительно хочется говорить об этом в такой день? — сержант настойчиво кивнул. Вартис с видом обречённого на вечные муки вздохнул и отставил только что наполненную чашу. — Стажировку, как и все новоиспечённые подмастерья, ты будешь проходить у мастера второй ступени.

— У любого?

— Нет, наставника назначает академия. К тебе скорей всего приставят сразу троих. Им же впоследствии и сдашь экзамен на мастера третьей ступени. Здесь всё достаточно просто — экзамен на третью ступень считается проходным и носит символический характер. Теперь, надеюсь, ясно, что тебя ожидает?

— А остальные экзамены как проходят? На вторую, на первую ступень? На магистра, в конце концов, — не унимался Колин.

— Остальные экзамены проходят не так помпезно и в специально экранированном зале Цитадели Стихий. Там, как правило, присутствуют представители совета. Сдача проходит так же — поединком, но здесь уже одной реакции мало. Никто не станет швырять в тебя сырой энергией. Здесь применяются более изощрённые заклинания, и потребуются все приобретённые знания ведь экзаменуется претендент четырьмя магами всех стихий одновременно. На вторую ступень это будут маги первой, на первую — четыре магистра. А вот медальон магистра заполучить не так-то просто. Для этого нужно в полной степени обладать своей стихией да к тому же предоставить совету принципиально новое заклинание. От того последнее время магистрами становятся единицы. Не так-то просто в наш век придумать что-либо новенькое. Но поверь медальон того стоит. Магистр волен распоряжаться своим временем не оглядываясь на совет. А если он обладает сразу несколькими стихиями, то вдобавок к медальону получает и посох Архимага. Так что, дружище, тебе есть к чему стремиться. Давай уже закончим обсуждать учёбу и насладимся, наконец, остатками вечера, который по твоей милости стал короче.

Колин не стал возражать. Допив стакан он оглядел празднующих и вдруг заметил в лице снующих туда-сюда служанок смутно знакомые черты. Вот только разглядеть как следует не удалось — на девушке был одет уж слишком пышный чепчик, да к тому же она успела скрыться на кухне.

— Давай выпьем за будущее, — отвлёк голос друга. Колин поддержал тост и прислонился спиной к стене. Хмель, наконец-то, нашёл дорожку до мозга. В голове чуть зашумело, и тело сковала приятная слабость. После некоторой паузы он спросил:

— А в какой академии обучаются женщины? — Вартис фыркнул в стакан, расплескав добрую половину, и откровенно заржал.

— Ну, ты дал, приятель! — он утёр рот рукавом. — Надо же такое сморозить.

— А что я не так сказал? Или у женщин не проявляется магического дара?

— Дар-то проявляется, да только кто ж им даст его развивать? По крайней мере, официально.

— Это отчего же так? — Колин опешил. Он и раньше задавался вопросом, почему не видит магов женского пола, а виновата, оказывается неприкрытая дискриминация.

— Да кто ж бабу-то до власти допустит?! — искренне удивился Вартис. — Их удел рожать и жрать готовить.

— И что во всём мире не сыщется ни единого мага-женщины?

— Где-то может и сыщется, но без должного обучения всё, чем бабы могут овладеть — целительство и зельеварение. Всё, Колин, утомил ты меня разговорами. Либо давай веселиться, либо я домой пойду. Вон кстати уже и мастер иллюзий пожаловал.

И действительно на небольшом постаменте, где трудилась четвёрка музыкантов, появился высокий худощавый старик в чёрном одеянии.

— Мастер иллюзий? — переспросил Колин, но Вартис только шикнул на него, мол, объяснения позже и затих, как и все присутствующие.

Как заправский дирижёр старик взмахнул руками, и музыканты заиграли заунывную мелодию. Огонь в масляных светильниках «утих», и Колин вдруг почувствовал зуд в районе шрама, как всегда происходило, когда на него была направлена волшба. А затем…

Поначалу показалось, будто прямо перед глазами включилась телевизионная панель, по которой стали транслировать фильм про любовь деревенского юноши к богатой горожанке, но и звуки, и краски, и даже запахи — всё оказалось настолько реально, что если бы Колин не ощущал под задом жёсткой скамьи, непременно бы решил, что всё происходит наяву. Он видел происходящее глазами всех героев одновременно и это, как ни странно, не сводило с ума, а делало картину живой и насыщенной.

Когда представление закончилось, в корчме «разразилась» «кромешная» тишина. Поражённые зрители сидели, боясь лишним звуком спугнуть ускользающее видение. А затем шквал аплодисментов и одобрительных криков зажёг на лице мастера иллюзий улыбку человека неистово влюблённого в своё ремесло.

— Ну как тебе представление? — вывел из ступора голос Вартиса. — Такого не увидишь ни в одном уголке мира. Старик Жаттис последний из тех, кто владеет подобным искусством. Такому больше не обучают.

— Почему, — машинально спросил Колин.

— За ненадобностью, — пожал плечами Вартис. Кому охота развлекать зевак?

— Неужели иллюзии больше ни на что не годны?

— Увы, но это так. Создавая фантомы, маг работает непосредственно с разумом. А как это сделать, если любой мало-мальски владеющий магией с лёгкостью его закроет? Вот и выходит, что иллюзии, кроме как развлекательной, никакой нагрузки не несут.

Вдруг Колин заметил ту же служанку в чепчике, но сейчас поверх её платья был накинут дорожный плащ. Девушка надела глубокий капюшон и шмыгнула на улицу. Колин сказал Вартису, что хочет проветриться и последовал за ней. Он понял, кого она ему напомнила, но следовало убедиться.

Снаружи было пустынно, и мягкий свет уличных фонарей едва рассеивал опустившуюся на Ивокарис ночь. Сержант огляделся, но девушки нигде не было. Дошёл до угла, заглянул в проулок, и вдруг чья-то крепкая рука втянула его во тьму.

— Что… — попытался возмутиться Колин, но рот тут же зажали ладонью.

— Тихо, — раздался из темноты до боли знакомый голос. — Зажги огонёк, но не дури, — сержант почувствовал, как горла коснулось холодное железо.

Отведя руку в сторону, он отдал мысленный приказ и над ладонью затрепетали язычки пламени. Девушка стянула капюшон, затем пышный головной убор, и в неверном свете магического огонька сверкнули знакомые глаза цвета морской волны.

— Айса!!! — радостно выдохнул сержант, но её ладошка вновь залепила ему рот.

— Тсс, — девушка подкрепила слова призывающим к молчанию жестом. — Поговорим в другом месте. Погаси огонь и иди за мной…

Глава седьмая

— Господин, к вам посетитель, — императорский гвардеец вытянулся в струнку, когда равнодушный взгляд Нгадила скользнул по его закованной в блестящие латы фигуре. Император с головой ушёл в разбор бумаг и потому слова солдата не сразу коснулись сознания.

— Кто? — спросил он, наконец, отложив перо.

— Он представился как Себис из Ивокариса. Прикажете впустить?

Нгадил откинулся на спинку кресла и неторопливо кивнул. Видимо, очередной попрошайка от Элкиана приехал просить военной помощи. Неудивительно, крепость-то взорвана и война не за горами. Но портить отношения с торговой империей пока не стоит. Поэтому вновь придётся выслушивать заискивающие речи и клятвы в безграничной дружбе. Что ж, от слов Нгадилу не убудет.

Дверь распахнулась перед посетителем, и в императорский кабинет вступил человек в блёклом дорожном плаще с глубоким капюшоном. Нгадил поставил локти на подлокотники, сцепил пальцы в замок и приготовился слушать, как вдруг человек откинул капюшон и перед императором предстал Архимаг Себелиус. Кровь моментально отхлынула от лица, и Нгадил попытался подняться, но маг повёл сухопарой дланью и император «примёрз» к креслу.

— Здравствуй, Нгадил, — ещё одно движение и дверь захлопнулась.

— Себелиус? — искренне удивился император. — Разве ты не умер?

— С чего бы это вдруг?

— Поскольку нынешним главой Магического Совета является Элкиан, я предположил…

— Вот как? — седая бровь бывшего главы Магического Совета взметнулась вверх. — Выходит ты меня совсем со счетов списал? А как же наша договорённость?

— Я заключал сделку с главой совета…

— В первую очередь ты заключал её со мной!!! — перебил Архимаг, подпустив в голос льда. — Ну да ладно, об этом позже. Сейчас меня больше интересует твой подарочек.

— Что ещё за подарочек? — Нгадил искренне (или сделал вид, что искренне) удивился.

— Я о письме, что ты мне прислал вместе с головой друга.

— Какого ещё друга? О чём ты говоришь?! — похоже, Нгадил действительно не знал о чём речь, но для верности Себелиус прощупал его ауру. Убедившись, что император не лжёт, Архимаг ослабил хватку.

— Магистр Ковтис, — произнёс он после некоторой паузы. — Надеюсь, ты его помнишь?

— Разумеется, помню, — Нгадил выпорхнул из кресла, будто оно, а не Себелиус было причиной его обездвиженности, и подошёл к сервированному столику. — Вина? — Архимаг отмахнулся. — А я, если не против, себе позволю, — он залпом осушил бокал с рубиновой жидкостью и обернулся к опасному «другу». — Как я понимаю, с Ковтисом что-то случилось, иначе бы тебя здесь не было. И это что-то случилось на моей земле?

— Не делай вид, будто не знаешь, — недоверчиво прищурился Себелиус, но Нгадил пожал плечами.

— За суетой с помазаньем я думать о нём забыл. Когда вспомнил, решил, что планы изменились, и ты его отозвал. Вижу, что это не так, верно?

— Ещё бы! — воскликнул маг. — Я получил его голову вместе с издевательским письмом от твоего имени! Надеюсь, у тебя есть оправдание…

Вокруг Архимага стала закручиваться недобрая аура, но Нгадил, будто этого не заметил.

— Могу я на него взглянуть? — сухо поинтересовался он. — Тот, кто пишет такие послания от моего лица, должен быть незамедлительно наказан. И чем мучительнее, тем лучше!

— Письма у меня нет, — Себелиус взял себя в руки и ещё раз просканировал ауру собеседника. Лживых ноток в ней не прибавилось, и он озадаченно продолжил: — Каким-то образом оно попало в руки Элкиана и сыграло роковую роль на заседании совета, когда я лишился своего кресла.

— Сочувствую твоей утрате, — ответил Нгадил, подойдя к окну, за которым простирались бесконечные виноградники. — Что касается нашего соглашения… хм, оно конечно в силе, только…

— Что только? — интонация, с которой император вспомнил о заключённой сделке, не понравилась Архимагу. Он подошёл ближе и гневно сощурился. Нгадил обернулся и твёрдым голосом произнёс:

— В данный момент я не могу предоставить Ивокарису две тысячи гвардейцев.

— Позволь полюбопытствовать, в чём причина? — голос Себелиуса стал опасно холоден. Маг едва сдержался, чтобы не поджарить наглого хлыща. Когда они заключали сделку, наместник был сама любезность, лебезил, заискивающе ловил взгляд Архимага, а теперь что, заимел гордость? Или всё же есть веская причина?

— Смер, вот причина! — Нгадил нахмурился и стукнул кулаком в раскрытую ладонь. — Недавно я посылал туда штурмовой отряд — хотел взять наскоком, — не вышло. Но нервы Дар-Канну потрепал изрядно… Пойми, Себелиус если я сейчас отступлю, расквартированные у Хребта войска вернутся в город и тогда Смер и рудники для меня потеряны. Поэтому…

— Мне начхать на твои распри с Дар-Канном!!! — грубо перебил Себелиус. — Если ты ещё не понял, я не прошу, а требую выполнения условий нашей сделки! Не хочешь по-хорошему, что ж…

Архимаг сделал перед собой круговое движение ладонью, и на уровне груди материализовалось нечто напоминающее морскую медузу. Себелиус зло улыбнулся и толкнул её вперёд. По контуру аморфного тела побежали голубые искры, Нгадил в ужасе отшатнулся, но «медуза» как живая изменила траекторию и с противным чавкающим звуком погрузилась ему в живот. В глазах потемнело, и император почувствовал жуткий холод, затем непереносимое жжение в области сердца, но всё быстро закончилось. Он огляделся. Себелиус вальяжно сидел в кресле и потягивал вино.

— Что ты со мной сделал?! — зло поинтересовался Нгадил.

— Ничего особенного, — Архимаг демонстративно отхлебнул из бокала и широко улыбнулся. — Всего лишь стимул для выполнения условий сделки.

— Да что ты о себе возомнил?!! — Нгадил подскочил к креслу и навис над магом. — Думаешь, колдовство заставит меня плясать под твою дудку?! Как бы не…

Себелиус вскинул бровь, и император поперхнулся словами. Его сердце сжал ледяной кулак, воздух перестал поступать в лёгкие и ноги подкосились. Пав на колени, Нгадил схватился за грудь и рванул ворот камзола. Тщетно. Глаза полезли из орбит, но вдруг давление схлынуло.

— Отправляй войска немедленно, — Себелиус поднялся и отставил недопитый бокал. — Если выполнишь свою часть сделки, обещаю, больше подобного не испытаешь. Если нет, что ж… в таком случае в Заозерье появится новый наместник…

Шурша одеждами, Архимаг неторопливо побрёл к выходу. Нгадил молча испепелял его спину взглядом, но когда дверь перед магом распахнулась, вдруг спохватился.

— Мне кажется, я знаю, кому была выгодна смерть твоего друга, — Себелиус застыл на пороге и медленно обернулся.

— И кому же?

— Шаасу…

— Шаасу?

— Подумай сам, — Нгадил приблизился к магу и доверительно заглянул в глаза. — Ему, как никому другому выгодно рассорить Заозерье с торговой империей. А что может быть проще, чем убить мага якобы моими руками?

— Хочешь сказать, Шаас провернул подобное в твоём дворце и ты ничего не знал?

— Ты даже не представляешь насколько велико его влияние в Заозерье, — Нгадил удручённо мотнул головой.

Себелиус вгляделся в лицо императора, прощупал его ауру и после некоторой паузы произнёс:

— Я проверю твою догадку. Но если она окажется неверна и кровь моего друга всё же на твоих руках… я вернусь…

Глядя ему вслед, Нгадил улыбнулся. Если Себелиус убьёт Шааса, Заозерье, наконец, лишится тяжкой опеки ордена Серой Длани. Там, глядишь, и Скавелл удастся вернуть. А Смер… что ж, им придётся заняться позже…

* * *

Далеко на юге материка Гельд-Ир, где волны Чистого моря, сливаясь с водами великого Тэя, штурмуют корни Южной Гряды, притаился Марир — портовый город империи Заозерье. На протяжении всей её истории географическая изолированность города как сияющий золотой привлекала бывших «искателей ветра», по той или иной причине оставивших «мокрое» ремесло, а так же беглых каторжников и военных дезертиров. Стоит ли говорить что, насыщаясь подобными личностями, Марир постепенно превратился в неподдающийся контролю центр теневой жизни империи, где убийство из-за приглянувшейся пары сапог было обычным делом.

Центром, а вернее сердцем погрязшего во вседозволенности города, являлась портовая таверна «Надежда висельника». Огромное трёхэтажное здание отлично справлялось со своей ролью, с лихвой оправдывая кричащее название. Жизнь здесь била ключом. Совершались сделки, осуществлялся наём, предоставлялось укрытие беглым, и велась торговля «живым товаром», который в дальнейшем переправлялся через Южную Гряду в Закряжье на рабовладельческую ярмарку.

Очередной день клонился к завершению, когда в «Надежде висельника» появился новый посетитель. Нет, конечно, новые посетители заходили сюда довольно часто, но этот отличался от них как породистый конь от деревенской кобылы, что ежедневно таскает плуг. Человек был одет в чёрную с серебряными пуговицами тунику из дорогого шелка, под которой скрывалась отделанная серебром плотная кольчуга. Каштановые волосы стягивала чёрная лента, а широкий пояс оттягивал длинный меч. Когда он вошёл, в зале тут же повисла тишина, в которой слышались лишь перешёптывания, да скрипы грубо сколоченных скамеек под задами завсегдатаев.

Таффис обвёл мрачным взглядом помещение и прошёл к барной стойке, на которую грузно опирался седой толстяк с вислыми щеками.

— Что угодно господину? — безучастно поинтересовался трактирщик.

— Еды и вина для меня и моих спутников, — холодно бросил маг.

— Сколько вас? — ни один мускул на жирном лице не дрогнул. В «Надежду висельника», бывало, захаживали посетители и пострашнее.

— Четверо, вместе со мной. Мы сядем там, — Таффис указал на широкий стол, за которым шумно выпивала пятёрка наёмников.

— Как будет угодно, — равнодушно пожал плечами толстяк. — Но предупреждаю, за поломанную мебель взыщу втрое.

Таффис не снизошёл до ответа и направился к указанному столу.

— Любезный, принеси-ка нам ещё пивка! — обратился к нему один из наёмников, когда маг приблизился. По столу скользнула серебрушка и застыла на краю. Это было явное оскорбление, так как воин прекрасно видел, что подошедший далеко не прислужник. Компания разразилась смехом.

Таффис ничуть не смутился и прихлопнул монету ладонью. Воздух вокруг пальцев заструился чёрным дымом, и смех как отрезало.

— Освободите стол, — тихо сказал маг и, сжав кулак, выбросил руку вперёд.

Капля расплавленного серебра выпорхнула из ладони и расплескалась по лицу хозяина монеты. Наёмник дико заверещал, остальные схватились за оружие и выскочили из-за стола. На лице некроманта расцвела хищная улыбка не сулящая им ничего доброго. Маг произнёс пару слов, дополнил замысловатым жестом и наёмники застыли солевыми столпами.

— Довольно, Таффис! — раздалась властная команда и посетители, наблюдающие за разворачивающейся ссорой, как один повернулись к двери.

В «Надежде висельника» появились новые действующие лица. Трое в чёрных, плотно облегающих костюмах, с грозно торчащим из-за спин оружием. Единственное, что отличало эту троицу от воинов трезубца — отсутствие неизменных полумасок, скрывающих лица по самые глаза. В кромешной тишине они прошли к столу и тот, что окликнул Таффиса, обратился к наёмникам:

— Полагаю, вы здесь лишние. Забирайте вашего приятеля и поживей.

То, каким тоном были произнесены эти слова, заставило видавших виды воинов усомниться в собственных силах. Наёмники попрятали оружие, подхватили скулящего товарища и поспешно ретировались. Не обращая внимания на злые взгляды присутствующих, посланцы Храма разместились за столом, куда пухлощёкая служанка уже несла внушительного вида поднос со всевозможной снедью.

Ели молча, словно бездушные големы — ни слова, ни звука. Да и не было у них тем для разговоров. Многословие среди воинов Храма не приветствовалось, а некромант в их компании оказался против воли.

Постепенно ритм таверны вернулся в русло, и помещение наполнилось характерным гулом. Посетители и постояльцы возвратились к выпивке и разговорам, а служанки вновь засновали с подносами меж столов.

Трактирщик поначалу пристально наблюдал за опасной четвёркой, но вскоре ему наскучили их каменные лица и толстяк занялся своими делами. Не буйствуют, да и Единый с ними! Но был тот, кто не сводил с некроманта глаз. Притулившись к стене в дальнем углу, брат магистра Эжж'и'лера внимательно изучал лицо Таффиса.

Когда он появился в таверне, Лесс-Скир облегчённо вздохнул — вот и конец его ожиданию, но не тут-то было. Появившиеся следом храмовники заставили вновь напрячься. О воинах трезубца брат его не предупреждал и потому командор решил повременить с приветствиями.

Он отставил кружку, к которой так и не притронулся, и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Таффис вдруг вздрогнул, обернулся и впился взглядом командору в спину.

— Увидел знакомого? — сухо поинтересовался командир трезубца. Некромант покачал головой. Воин посмотрел на него долгим взглядом и кивком указал одному из своих в сторону лестницы.

— Проследи…

Храмовник выскользнул из-за стола и бесшумной тенью последовал за командором.

Оказавшись в тесной вонючей коморке, по вопиющему упущению богов названной громким словом «комната», Лесс-Скир опутал дверь и окно защитными плетениями, и стал готовиться к разговору с братом. Выплеснул в угол затхлую воду из таза для умывания и водрузил его на стол. Затем остриём кинжала начертил на дне необходимый узор и вновь наполнил водой из кадки. Шепнул пару слов, и линии под водой мягко засветились. Можно приступать.

Командор надрезал подушечку пальца и стал капать кровью на узловые точки магического рисунка, одновременно произнося слова заклинания. Вопреки законам мироздания кровь не растворялась в воде, а тёмно-бурыми бусинами втягивалась в светящиеся линии. С последним словом Лесс-Скир одёрнул руку, дабы не капнуть лишнего и произнёс слово-ключ, скрепляющее заклинание. Начертанные на дне линии засветились ещё ярче, а когда прозвучало имя вызываемого, вспыхнули огнём. Вода моментально обратилась паром, и стенки таза оплавились. Эжж'и'лер получил вызов.

Проверив защиту, маг расположился на полу и вытолкнул искру сознания в Астрал. Брата на месте ещё не было, но вскоре воздух перед командором исказился, потемнел и из образовавшейся «складки» вышел глава ордена Чёрного Копья.

* * *

После встречи с Верховными Храма Теней магистр Эжж'и'лер пребывал в замешательстве. Архив ордена, где порой встречались свитки столь древние, что только магия не давала им рассыпаться в труху, не хранил информации об имгитах. Ни свитка. Ни полстрочки. Будто до прихода Харр'изиса с братом Хигион пустовал. Но благодаря учителю некромант знал, что это не так. Хозяева были, но потом куда-то ушли, а если верить Верховным не куда-то, а в загадочный алтарь под Храмом.

И всё же глотание пыли в хранилище знаний принесло определённые плоды. Так, например, Эжж'и'лер открыл формулу Астрального Тайника[15] — одного из высших заклинаний империи Схетхе, которое после некоторого дополнения решило проблему с защитой от подслушивания в Астрале.

Измучав архивариусов до полусмерти, глава ордена Чёрного Копья, наконец, сдался и вызвал на беседу учителя, чему тот, конечно, не обрадовался. Эжж'и'лер поведал о встрече с Верховными и об их рассказе, но умолчал о сделке — ни к чему богам знать о посохе, чей прежний хозяин был низвергнут ими в небытие. Хозяин Морей едва не метал молнии. Мало того, что он так и не смог проникнуть на территорию Хайвердского леса, так ещё и имгитов упустил с их алтарём! Бог пообещал во всём разобраться и поделиться информацией, но Эжж'и'лер знал, что ему достанутся лишь жалкие крохи. Хоть самому бери и плыви на Каменный остров.

Будь некромант помоложе он бы так и поступил, но сейчас у него другая цель — заполучить С'айхиис. А для этого нужен посох Гортемуса, но что-то от Гелимраха до сих пор нет вестей. Зато поступил вызов от брата, ставший для мага неожиданностью. Он наказал Лесс-Скиру ждать своего человека, но видимо что-то заставило командора прислать вызов раньше.

— Я же сказал тебе ждать, — вместо приветствия насел на командора Эжж'и'лер. — Что стряслось?

— Будто не знаешь, что, — огрызнулся Лесс-Скир. — О трезубце Храма мы не договаривались!

— Объяснись, — некромант нахмурился. — О каком трезубце идёт речь?

— О том, что ты прислал вместе с Таффисом.

— Я никого никуда не присылал, — раздражённо повёл плечами Эжж'и'лер, но тут слова брата коснулись нужных струн в сознании. — Таффис в Марире?! Ты уверен?

— Уверен ли я?! Конечно, брат, я видел его собственными глазами.

— Но это значит…

Эжж'и'лер оборвал себя и, скрючив пальцы на манер птичьих когтей, принялся вращать ими на уровне груди. Воздух вокруг кистей почернел, заискрился и с губ мага стали срываться слова Астрального Тайника. Когда прозвучала последняя фраза, в которую некромант внёс коррективы, он развёл руки и от тела отделился полупрозрачный двойник. Он так же развёл руки в стороны, и они одновременно рявкнули одно слово — Эжж'и'лер своё, а двойник своё. Вокруг Лесс-Скира и его брата образовалась тёмная, словно выполненная из закопчённого стекла полусфера, через которую едва просматривалась астральная копия некроманта.

— Староват я уже для подобных экспериментов, — устало вздохнул глава ордена Чёрного Копья и опустился на почерневшую траву.

— Если ты хотел меня впечатлить, то тебе это удалось, — сухо процедил Лесс-Скир. — Только не вижу смысла в твоих потугах.

— Поверь, братец, смысл есть. Ты и сам в этом убедишься после того что я тебе расскажу. Садись, — он похлопал по земле рядом с собой. — Астральный Тайник не лучшее место для мага, поэтому кресла не предлагаю.

— Астральный Тайник? — переспросил Лесс-Скир. — Никогда не слышал. И каковы его свойства?

— Разве сам не чувствуешь? Он лишает магии.

Командор прищёлкнул пальцами, но огня в ладони не появилось. Он удивлённо задрал бровь.

— Зачем?

— Чтобы кое-кто нас не подслушал.

— Кое-кто?

— Брат, прошу, присядь. Разговор будет… занятным.

Лесс-Скир последовал предложению и весь обратился в слух.

— После нашей встречи я посетил Каменный остров, куда на поиски пирамиды посылал Таффиса. Но вместо него встретил трёх Верховных Храма, и у нас состоялась прелюбопытнейшая беседа. Ты когда-нибудь слышал слово имгиты? — командор покачал головой. — Вот и я не слышал.

Эжж'и'лер пересказал брату содержание разговора, но когда дошёл до заключённой сделки, Лесс-Скир его прервал.

— Брат, это конечно всё увлекательно, но мне ни к чему. Мне даже не интересно, откуда у тебя посох Гортемуса. Что я действительно хочу знать — как мы намерены заполучить камень. В прошлый наш разговор ты сказал, что мне доставят нечто древнее и могущественное, но если Таффис не от тебя, когда ждать гонца?

— В том и суть сделки, Лесс, посох должен передать я. Он, кстати, и есть то древнее и могущественное что поможет нам добыть С'айхиис. Жди, я скоро приеду.

— Ты в своём уме, брат?! — вскричал командор. — От Делеф-Гир до Марира месяцы пути! Я сдохну от старости ожидая тебя! Завтра же выдвигаюсь навстречу кочевникам!

— Лесс-Скир, не кипятись! — осадил его Эжж'и'лер. — Единственный вид магической энергии которую не блокирует С'айхиис — энергия смерти. Сам понимаешь, без посоха никак. Дождись меня, я скоро буду.

— Скоро? Что это значит?

— Скоро, значит, скоро, — отрезал некромант. — Доверься мне, я знаю короткий путь. А что касается Таффиса…

Он прервался на полуслове, так как тело командора вдруг поблёкло и растворилось в воздухе.

— Вечно не дослушает и рубит сгоряча, — сварливо молвил Эжж'и'лер и устало поднялся. Отрезанное от магических потоков астральное тело в полной мере ощутило бремя старости.

Некромант вытянул руки и приложил ладони к «закопчённому» куполу. Его астральный двойник сделал то же самое. Раздался хлопок, и магическая ловушка, ставшая защитой от подслушивания исчезла. Маг вздохнул полной грудью, улыбнулся сам себе и толкнул искру сознания в тело.

Заклинательный покой хранил безмолвие но, сняв с двери охранную печать Эжж'и'лер ощутил за ней напряжение ожидающего. Так всегда было, когда Зигг приносил ему какие-либо известия, пока маг бороздил Астрал.

— Милорд, птенец от Гелимраха, — в извечно невозмутимом голосе отчётливо звякнул удивлённый колокольчик. Лысеющая голова склонилась, и сухопарая рука протянула свиток.

Эжж'и'лер чинно развернул послание и пробежался по скудным строкам. Уголки губ чуть изогнулись — ученик справился.

— Вели готовить цуквана, и распорядись о корабле. Я немедленно отправляюсь в порт Увар.

— Милорд?! — старый мажордом оторвал взгляд от пола и с нескрываемым удивлением посмотрел на некроманта. — Я не ослышался?

Реакцию Зигга легко было понять. За то время, что он прислуживает Эжж'и'леру (а это без малого дюжина лет) тот ни разу не покидал Ледяной остров.

— Скоро всё изменится, мой верный Зигг, — загадочно проговорил глава ордена Чёрного Копья и махнул ладонью. — Ступай.

Когда дверь за мажордомом закрылась Эжж'и'лер перестал таить радость, и улыбка озарила старческие глаза. Он вновь перечитал послание.

«Посылка найдена и доставлена по назначению. Содержимое в полной сохранности. Возвращаюсь домой»…

* * *

Очнулся Лесс-Скир в кромешной темноте, липкий от пота и спелёнатый словно младенец. Что произошло во время разговора с братом осталось для командора загадкой, но надо отдать должное прожжённому вояке панике он не поддался. Вместо этого прошёлся по энергетическим резервам организма и с сожалением отметил почти полное их отсутствие. Попытался сесть, но связавший его знал своё дело превосходно — даже пальцами не удалось пошевелить.

В углу чирикнуло кресало, посыпались искры, и вспыхнул масляный светильник. Лесс-Скир попытался повернуть голову в ту сторону, но запястья моментально прострелило болью. Путы оказались хитрее, чем он думал.

— Выспался? — над магом склонился один из Воинов Храма. — Кто ты и почему за нами следишь?

Командор предпочёл промолчать. Ситуация конечно не хорошая, но пока храмовники не перешли к активным действиям можно не отвечать. Его больше занимал вопрос, как им удалось преодолеть выставленную защиту. Её Лесс-Скир разрабатывал и совершенствовал долгие годы, доведя почти до совершенства плетение, завязанное на Астрал.

— Решил поиграть в молчанку? — на смуглом скуластом лице появилась зловещая ухмылка. — Это хорошо, люблю смотреть, как люди корчатся. Сейчас…

— Прекрати! — раздался властный голос. — Иди, приведи его.

— Повинуюсь…

Любитель пыток исчез из поля зрения, но его место тут же заняло другое лицо, в котором Лесс-Скир признал командира трезубца. Холодные бездушные глаза впились магу в переносицу, и командору показалось, будто храмовник собирается перетрясти его душу. Он воздвиг ментальный щит, но вдруг давление схлынуло, и наёмник удовлетворённо хмыкнул.

— Гадаешь, как мы прошли сквозь твою защиту? — задал он вопрос и навис над Лесс-Скиром. — Можешь не отвечать, по глазам вижу, что тебе это интересно. Просто мы владеем Астралом на порядок лучше вас, магов, — последнее слово храмовник произнёс так, будто выплюнул сгусток желчи. — А теперь отвечай, кто ты и с какой целью за нами следишь? Вздумаешь лгать, я сотворю с тобой такое, что смерть покажется бесценным даром. И поверь это не пустые угрозы…

Слова прозвенели в тишине комнаты словно клинок, извлекаемый из ножен, и по спине командора невольно пробежал холодок. Тому, кто с лёгкостью преодолел его защиту действительно под силу сделать смерть максимально мучительной и долгой. Они с братом и предположить не могли, что в Храме воспитывают магов превосходно владеющих Астралом. Жаль это знание останется при нём.

Решив потянуть время, брат Эжж'илера заговорил:

— Моё имя Амнир. Я здесь проездом…

— Его зовут Лесс-Скир, — раздался голос Таффиса, вошедшего в комнату с остальными храмовниками. — Он брат магистра Эжж'илера.

Командор беззвучно выругался. Похоже, некроманта лишили воли.

— Ты же принёс присягу моему брату!!! — он попытался достучаться до совести мага, но это оказалось сродни удару головой о стену.

Таффис с отрешённым видом вытянул из ножен трёхгранный стилет и посмотрел на командира трезубца.

— Мне прервать нить его жизни?

— Не сейчас, — храмовник склонился над пленённым и заглянул в глаза. — Прежде я должен встретиться с Верховными. Возможно, в их планах найдётся место и для него, — он растянул рот в злобной усмешке и положил ладонь командору на лоб. Лесс-Скир вдруг почувствовал резкую боль, будто в мозг впилась тысяча игл, затем по телу прокатилась волна жара и мир поглотила тьма…

— Раз уж так совпало, что вы его пленили…

— Что ж быть посему…

Фразы пробивались в мозг с огромным трудом, будто через толстый слой хлопка. Командор попытался уловить их смысл, но ничего не вышло — слова оставляли в подсознании лишь тени и тут же вытеснялись новыми тенями.

«Нужно открыть глаза и осмотреться», — пронеслась отрешённая мысль, и Лесс-Скир ухватился за неё как утопающий за вымокшее бревно. Но, как и топляк, мысль пошла ко дну, а рядом кто-то кому-то отдал приказ:

— Приведи его в чувства!

Жуткий скрежет так похожий на звук огромных мельничих жерновов взорвал мозг, и свет резанул по глазам. Картинка поплыла, но вскоре приобрела резкость, и командор понял, что находится в Астрале. Правда, легче от этого не стало. Перед ним стояли три фигуры, облачённые с ног до головы в тёмно-бурые балахоны с глубокими капюшонами. Рядом почтительно склонил голову предводитель трезубца, а двое других держали Лесс-Скира под руки.

Маг дёрнулся раз, другой, но вдруг рука одного из незнакомцев взметнулась к его груди, и командор ощутил, как волна чужой воли врывается в сознание, круша все преграды. Лесс-Скир даже не успел как следует испугаться, когда перестал существовать как личность…

* * *

Заоблачный замок завис высоко за редкими облаками и два бога-брата наблюдали с одной из его террас за раскинувшимся на многие лиги Хайвердским лесом. Где-то там под сенью многовековых зелёных гигантов укрылось то, что не даёт Сетт'иллису с Харр'изисом покинуть этот мир.

— Говоришь, артефакт называется «Источник»? — светловолосый юноша спрыгнул с высокого парапета, покрытого искусной резьбой и снизу-вверх взглянул на великана с квадратными скулами.

— Да, брат, именно так моему ученику и сказали.

— Имгиты… имгиты… — Сетт'иллис задумчиво прошёлся пятернёй по золотистым кудрям. — Почему это слово кажется мне таким знакомым?

— Не знаю, брат. Я-то уж точно ничего не припоминаю.

Харр'изис развернулся и, скребя огромными ножнами по старинным плитам, пошёл к арке в глубине террасы. Там у каменного стола, расчерченного под игру в ситар[16], стояла пара мраморных кресел. Великан удобно расположился в одном и подхватил со столика с напитками медный кувшин. Через некоторое время к нему присоединился и Сетт'иллис. Он подставил бокал под кувшин, и брат нехотя плеснул в него рубиновой жидкости. Взболтнув вино, Повелитель Туманов задумчиво произнёс:

— Ты знаешь, мне кажется, я вспомнил, где его слышал. Если мне не изменяет память, руины, на которые рухнул демон Междумирья, назывались Имгит-Гар — древний город… или город древних.

— Хочешь сказать те, с кем довелось встретиться Эжж'и'леру могут иметь какое-то отношение к первым хозяевам Хигиона? — густая чернявая бровь взметнулась ко лбу. — Не думаю что это так. Видимо Верховные просто напустили туману, а он и уши развесил.

— Поди, знай, брат, поди, знай, — юноша в белоснежной тоге передвинул пару фигурок на столе, отпил из бокала и внезапно спросил: — А что Эжж'и'лер сказал по поводу сделки?

— Сделки? Ты о чём?

— Брось, брат, такие сведения просто так не даются. Видимо имело место какое-то соглашение, о чём твой ученик благополучно умолчал, — Сетт'иллис подмигнул великану и повёл ладонью приглашая сделать ход.

— Хочешь сказать, у него появились секреты? — удивился Харр'изис. — От меня?! — могучая длань зависла над доской, не донеся фигурку до нужной клетки.

— Иногда ты меня поражаешь своей проницательностью, братец, — фыркнул Сетт'иллис, стукнув великана по ладони, отчего фигурка упала в выгодный ему сектор. Юноша хмыкнул и, алчно сверкнув глазами, сделал ход. Хозяин Морей удручённо цокнул языком и припал к горлышку кувшина.

— Ладно, Сетт, забудем про Эжж'и'лера, с ним я разберусь позже, — великан стукнул кувшином по столу и передвинул фигурку навстречу угрозе. — Лучше вернёмся к нашим ассалам. Я уже говорил и ещё раз скажу, твоя идея вскрыть Хайверд при помощи С'айхиис мне не нравится. Если меч сойдётся с тем, что таится под сенью леса… с этим загадочным Источником, нутром чую, произойдёт что-то поганое. Ты сам говорил, что мир может исчезнуть! — указательный палец черноволосого воина укоризненно нацелился брату в грудь.

Сетт'иллис молча сделал ход, ополовинил бокал и как-то с ленцой стал перечислять:

— Имгиты хотят вернуться — раз, по их указке отправлена армия с С'айхиис — два, меч они не контролируют — три. Вывод? Они уверены, что мир не рухнет. Иначе им просто некуда будет возвращаться.

— Мир, может и не рухнет, но руку даю на отсечение, Хигион ожидают величайшие потрясения. Такой судьбы ты ему желаешь?! Ведь это наш дом!

— Тебе напомнить к чему мы стремимся, брат?! — Сетт'иллис нервно дёрнул рукой, и остатки вина кровавым пятном растеклись по его безупречно-белой одежде. Златовласый юноша этого не заметил. Он подался вперёд и грозно заглянул великану в глаза. — Или ты забыл о нашей истинной цели? Если для того чтобы стать полноправным членом Башни Мрака нужно пройти по костям Хигиона я не задумываясь это сделаю! Я устал повторять — твоя привязанность до добра не доведёт. Однажды придётся сделать выбор. И лучше сделать его заранее, чем стоя на пороге!

Во время этой отповеди Харр'изис казалось, стал меньше ростом. Конечно же, брат во всём прав — выбор сделать придётся. Но как ни странно, могучий и жестокий воин, в облике которого чаще всего прибывал чернобровый бог, непоправимо привязался к Хигиону и его обитателям.

Тут взгляд Хозяина Морей пал на пролившееся вино, и он указал на это сидящему в той же позе брату. Сетт'иллис проследил за его взглядом, ругнулся одними губами и, откинувшись на спинку, прищёлкнул пальцами. Воздух над его тогой засиял золотым ореолом, и через несколько мгновений от пятна не осталось и следа. Юноша тряхнул соломенными кудрями и как ни в чём ни бывало сказал:

— Нам нужно всего лишь открыть врата, брат, не более. Нет нужды уничтожать целый мир. Думаю, Заарг'иррат за его утрату по головке нас не погладит. Скорей убьёт…

— Почему ты так решил?

— Мне кажется, я почти разгадал планы нашего отца. Конструкция, которую он соорудил в Хигионе ни что иное, как накопитель.

— Накопитель? Хочешь сказать, отец сделал из целого мира артефакт?! Но к чему Заарг'иррату столько энергии?!

— Не знаю, Харр. Я обладаю ровно таким же количеством информации, что и ты. Просто в отличие от тебя иногда её анализирую.

— Не занудствуй, брат. Ты же прекрасно знаешь, как я отношусь к подобного рода загадкам, — Хозяин Морей вновь нацепил маску недалёкого громилы-воина, шумно отхлебнул вина и громогласно отрыгнул.

Сетт'иллис скривился. Он терпеть не мог, когда брат играл безмозглого хама. Поэтому чтобы привести Хозяина Морей в чувства озвучил идею:

— Знаешь, мне кажется, пока меч окажется в наших руках, пройдут эоны лет. Я не хочу столько ждать и сам отберу С'айхиис у заигравшегося мальчишки…

— Сетт, не безумствуй! — маска недалёкого простака мгновенно покинула лицо Харр'изиса. — Подумай, чем обернётся твоё безрассудство. Закон Равновесия…

— Остынь, братец, я пошутил, — перебил светловолосый юноша и лучезарно улыбнулся. — Просто хотел, чтобы ты перестал паясничать. Кстати, твой ход.

Харр'изис некоторое время испепелял брата гневным взглядом, играя желваками на квадратных скулах, но видя, что тот не думает превращаться в пепел, сплюнул и, расслабившись, передвинул фигуры на поле. Юноша в белоснежной тоге многозначительно кивнул, разлил остатки вина по бокалам и, оглядев доску молвил:

— Предлагаю наведаться на Каменный остров. Уж больно меня заинтересовали эти загадочные имгиты, сумевшие на протяжении стольких веков оставаться для нас невидимыми.

— Согласен, — Хозяин Морей проследил за рукой брата, передвинувшей очередную фигуру, и на некоторое время застыл над доской, гадая как выкрутиться из сложившейся ситуации. Наконец ему показалось, что ответ найден и великан потянулся сделать ход, но Сетт'иллис его огорошил:

— Мне кажется, эти имгиты захотят возвратить Хигиону его первоначальный облик. Если, конечно, смогут вернуться.

Могучая ладонь дёрнулась и вырезанные из камня фигурки звонко покатились по мраморной столешнице.

— С чего ты взял?

— Просто ткнул пальцем в небо, — светловолосый юноша хлопнул в ладоши, и фигурки возвратились на свои места. Тонкие пальцы подхватили одну, на мгновение зависли, будто решая переставлять или нет, а затем опустили на свободную клетку в угрожающей близости от дома противника. Сетт'иллис удовлетворённо откинулся в кресле и глотнул вина.

— Посуди сам, братец, если они действительно изначальные хозяева Хигиона им не по вкусу придутся те изменения, что мы с тобой внесли в их детище. Мне бы это тоже не понравилось. Следовательно, война, разруха, катаклизмы… Если, конечно, мы к тому времени не уберёмся подальше.

— Между «вернутся» и «если вернутся» пропасть, — буркнул великан, тщетно пытаясь свести игру к ничье. — Надеюсь, ты не прав, — Харр'изис, наконец, передвинул несколько фигурок, решив усилить оборону но, увидев, как засиял брат, кисло скривился.

— Скоро всё выяснится, — Сетт'иллис злорадно ухмыльнулся и сделал решающий ход фигуркой, от которой брат угрозы не ожидал. — Партия! — изрёк он и, отставив опустевший бокал, достал курительную трубку…

Интерлюдия II

Брат магистра Элкиана стоял, прислонившись к основанию шпиля, и смотрел вдаль. Отсюда, с крыши ратуши, открывался удивительный вид на Ассий. Как на ладони лежала площадь перед зданием, крошечная, как монетка в один грош, а дальше, насколько хватало глаз, простирались бесконечные черепичные поля. Рыжие, серые и красные, они покрывали высокие чертоги и убогие хатки, меж которыми, как лесные ручейки, бежали кривые узкие улочки. И если забыть о том, что недавно по этим улочкам текла кровь, то можно представить, будто старый город наполнен умиротворением и покоем.

На шпиле под ветром хлопало золотисто-чёрное полотнище. Чёрный цвет на флаге означал землю, плодородную, щедрую землю гуммарских равнин, золото же добывалось в недрах Пограничного Кряжа, склоны которого ровным гребешком темнели на горизонте. До них было добрых пять дней пути, но с крыши ратуши они казались стоящими чуть ли не за городской стеной.

Скрипнула ставня и сквозь узкое окно протиснулся молоденький паж — один из немногих кому удалось уцелеть в бушевавшем хаосе восстания.

— Господин Алтиен, всё готово, — маг не ответил, но слегка кивнул, давая понять что услышал. Паж исчез за окном.

Надо отдать должное проницательности брата, пославшего его с миссией в Ассий. План Шааса оказался до банального прост. В свете предстоящей войны правители повысили налоги, и его эмиссары под видом обычных граждан легко расшатали недовольное население. Беспорядки быстро охватили город, и пока люди крушили всё и вся, «серые» убили придворного мага и вырезали почти всю правящую верхушку. Вероятно, глава ордена Серой Длани решил поставить у власти своих людей, что не удивительно, ведь Ассий главная золотая жила торговой империи, но что-то пошло не так, и «серым» пришлось ретироваться. К тому времени, когда военные, только-только получившие новое вооружение из прибывшего обоза, жестоко подавили затянувшееся восстание, подоспел Алтиен и взял бразды правления в свои руки.

Теперь помимо восстановления города и назначения новой власти перед магом остро встала самая главная проблема, ради которой, собственно, он сюда и приехал — кочевники. И хотя план действий был оговорён с братом ещё в Ивокарисе, Алтиен до последнего искал запасные варианты. Дело в том, что Элкиан предложил разрушить один из мостов-братьев, что соединяли Ассий с остальным миром. Сказать по правде план был не плох. Лишившись переправы, войско застрянет на том берегу на всю зиму. Конечно, холодами кочевников не испугаешь (за Пограничным Кряжем случаются зимы не менее лютые, чем на остальном континенте), но так Ивокарис выиграет больше времени.

* * *

— Повелитель, беда!!! Беда, о лучезарный!!!

Вопль, раздавшийся рядом с шатром, вырвал Таатира из сна. Воин открыл глаза, и матовое сияние его зениц рассеяло тьму под куполом. Наложницы что делили с повелителем ложе недовольно зашевелились, но Таатир мимоходом шикнул на них и откинул полог.

Прямо перед шатром разворачивалось бурное действо. Младший к'енит[17] стегал плетью молодого воина, уткнувшегося лицом в землю. Дёргаясь под каждым ударом, тот продолжал повторять слово «беда».

— Что здесь происходит?! — раздался могучий рык, и рука с плетью застыла на полпути.

— Прости меня, о повелитель! — младший к'енит бросился Таатиру в ноги. — Это я не уследил за мерзким червём, что нарушил твой покой. Позволь я завершу начатое.

Таатир вар-Акос брезгливо переступил через него и подошёл к избитому воину. Тот всё так же трясся, не смея поднять головы, и продолжал повторять своё.

— Что ты там бормочешь?

— Отвечай господину, тварь!!! — младший к'енит подскочил к воину и стеганул плетью окровавленную спину. Бедолага дёрнулся и провыл на одной ноте:

— Случилась беда, повелитель. Маги хотят разрушить мост. Я спешил, как мог, но младший к'енит меня остановил.

— Моего орагра! Живо!!! — проревел Таатир и вперил испепеляющий взор в младшего к'енита. — Ответишь за свой проступок после, Ендар. Сейчас мне нужна твоя сотня. Немедля!!! — молодой раб подвёл к нему могучего — под стать хозяину — орагра и Таатир вскочил на широкую спину. — Этот поедет с нами! Покажет дорогу, — его перст указал на принёсшего весть разведчика.

* * *

Не успела длинная магическая фраза затеряться в темнеющем поднебесье, как её подхватила следующая, затем ещё одна и наконец, завершая заклинание, Алтиен воздел руки к облакам. Последнее слово сорвалось с губ, и маг резко сжал кулаки. Застыв на мгновение, словно в нерешительности брат магистра Элкиана глубоко вздохнул, а затем сделал движение руками как натянул вожжи. В тот же миг древний мост так похожий на окаменевшее мифическое чудище, дугой застывшее над широкой рекой, ощутимо вздрогнул. На секунду маг «ослабил» незримую упряжь, а затем снова «потянул». Каменные глыбы задрожали сильней. Так он тянул и отпускал до тех пор, пока не раздался оглушительный треск, возвестивший о том, что несокрушимое каменное творение, наконец, дало слабину. Поперёк моста пролегла глубокая трещина, от которой во все стороны прыснули змейки поменьше. Алтиен усилил нажим, и гром трескающихся камней заглушил топот приближающихся всадников.

— Смотрите! — крикнул один из четвёрки воинов, что приехали вместе с магом, и взгляды устремились на кочевников. Но только не Алтиена. Заклинание высосало изрядное количество сил и прервись маг хоть на мгновение, начать заново уже не сможет. Сжав зубы до хруста, он продолжал раскачивать мост.

Тем временем всадники стали спешиваться. Один — на голову выше остальных со странным свечением в глазницах хотел взойти на мост, но было поздно. Потеряв прочность, середина обрушилась в воду, подняв тучу брызг и погнав к берегам тысячи кругов. Не успел первый круг достигнуть цели как ему вслед побежали новые затем ещё, ещё и наконец, всё стихло. Мост, простоявший не одну сотню лет, исчез.

* * *

— Господин, это может быть опасно! — вскричал младший к'енит, увидев, как Таатир вступил на торчащий над водой обломок плиты.

Вар-Акос не ответил. Не отрывая взгляда от стоящего на противоположном берегу мага, он подошёл к краю.

— Лучники!!! — скомандовал Таатир и тотчас два десятка воинов потянулись к колчанам. Дружно звякнули тетивы, и остроклювые вестники смерти устремились к цели. Маг выкрикнул короткую фразу, и стрелы отскочили от незримой преграды.

— Мой лук!

Подбежал воин и, припав на колено, протянул оружие. Таатир вар-Акос выхватил толстую стрелу, натянул мощный лук и застыл, впившись глазами в лицо мага. Алтиен хотел скомандовать отступление, но тут их взгляды встретились и слова застряли в горле. Он увидел, как засветилась рукоять меча на поясе кочевника. Белёсая змейка скользнула вверх по рёбрам, затем обвила напряжённую руку и светящейся лентой закружилась на стреле. Наконечник вспыхнул маленьким солнцем, и хищное жало сорвалась с места.

Времени гадать, что это было, не осталось, и Алтиен вбросил в защиту все оставшиеся силы. Плевать на солдат, защитить бы свою шкуру! Щит уменьшился и уплотнился настолько, что выдержал бы выстрел из катапульты. Носом хлынула кровь — явный признак магического истощения — но всё оказалось зря. Стоило сияющему наконечнику коснуться защиты, как та просто-напросто испарилась. Мага отбросило назад и, ломая застрявшее в груди древко, он покатился по камням.

— Привести его ко мне, — Таатир швырнул лук не смеющему шелохнуться воину и направился к своему орагру. Дальнейшее его не интересовало. Он знал, приказ будет выполнен.

* * *

Восемь жрецов образовали ритуальный круг в центре которого встал Таатир вар-Акос с обнажённым С'айхиис. Рядом на коленях стоял Алтиен и непрерывно сплёвывал кровью. Маг чувствовал, как через рану в груди утекает жизнь, но ничего не мог поделать. Даже остановить кровотечение. Легендарный артефакт, в существование которого он до сего дня не верил, блокировал его силу.

Жрецы синхронно воздели руки к небу и затянули унылый мотив. Когда зазвучали финальные аккорды, Таатир извлёк клинок из ножен, высоко поднял, давая солнечным лучам вдоволь наплясаться на лезвии, а затем могучий взмах отделил седую голову от тела. Утерев лезвие об одежду жертвы, вар-Акос быстрым движением вогнал С'айхиис в ножны и покинул место жертвоприношения, предоставив жрецам самим завершить ритуал.

Через некоторое время, когда Таатир вдоволь насытился пищей и только-только подмял под себя молодую наложницу, полог шатра откинулся, внутрь проскользнули двое жрецов. Могучий потомок Тхереса Магоубийцы недовольно скривился, грубо отпихнул девушку и поднялся навстречу.

— Боги явили нам свою волю… — начал один из пришедших, но Таатир грубо его перебил:

— Меня не интересует, что сказали ваши боги! Я хочу знать, как теперь моя армия переправится через реку?

— Боги явили нам свою волю, — настойчиво повторил жрец. — Они указали другой путь. Армия должна взять Холорис, что лежит в трёх днях южнее.

— За каким храсом[18] мне сдался ваш Холорис?! — рявкнул Таатир, и наложницы испуганно вжались в шкуры. — С'айхиис ведёт меня в Ивокарис, и я не вижу смысла сворачивать с пути.

— И всё же тебе придётся, — заговорил второй жрец. — Нужен лес для восстановления переправы, а он есть только в Холорисе. К тому же твои люди нуждаются в убежище на зиму.

— На постройку переправы уйдёт не более трёх седмиц, а до зимы ещё далеко, — возразил Таатир. Жрец улыбнулся. Второй, видя, что вар-Акос готов взорваться, решил разъяснить:

— Дело не в том, сколько времени твои люди будут восстанавливать переправу, а в том, что через четыре седмицы начнётся сезон дождей, и армия не сможет двигаться дальше.

— Что ещё за сезон дождей?!! — воин нахмурился, отчего татуировка над переносицей в неровном свете факелов приобрела зловещий вид. — Почему мне об этом ничего не сказали?

— Это было ненужное знание, Таатир. Но обстоятельства сложились так, что теперь ты должен знать. По эту сторону Пограничного Кряжа ежегодно наступает сезон дождей, который длится до самой зимы. Ты должен взять Холорис и разместиться на зимовку. Как только сойдут снега, мы отстроим переправу и двинемся дальше.

Как по команде жрецы развернулись и покинули шатёр, оставив Таатира гневно играть желваками. Наконец справившись с собой, потомок Тхереса крикнул:

— Итарга ко мне!!! — и принял кубок с медовым вином, что поднесла одна из наложниц.

Не успело вино в кубке закончиться, как в шатре появился воин по росту и количеству татуировки на голове не уступающий Таатиру.

— Итарг, мы выступаем в Холорис. Сообщи старшим к'енитам, — воин безмолвно склонил голову и шагнул к выходу, но голос командира его остановил:

— И ещё, Итарг, отправь Ендара и его сотню валить лес для переправы. Жрецы сказали, что через четыре седмицы небеса разверзнутся. Если до этого времени он не успеет заготовить достаточно брёвен… что ж, в таком случае я лично освобожу его от обязанностей[19] младшего к'енита…

Глава восьмая

Священный Тинкль молчал…

Атиш ти-Вару встряхнул кистями рук, сбрасывая остаточную энергию, и вновь подставил лицо звёздному небу, что спустилось в обитель духов сквозь овальное отверстие в потолке. Поднял руки, сжал кулаки, словно хотел ухватиться за далёкие звёзды и повторил нужные слова. Ничего. Зеркальные стены остались безмолвны. Вместо Вальдреса в них отразился лишь огонь глаз самого альбиноса.

Минувшей ночью что-то изменилось. Ещё вчера он наблюдал, как маг высаживается на берегу в окрестностях Холориса, а сегодня цветок Х'ииш перестал откликаться, будто его никогда не существовало.

Альбинос устало выдохнул и опустился на зеркальный пол. Впервые заклинание призыва дало сбой. Объяснений случившемуся у старого менк'оул было два и оба не утешительны. Либо магу каким-то образом удалось избавиться от опасного сожителя а, следовательно, и от поводка, либо Вальдрес просто-напросто перестал существовать. Но интуиция, никогда не подводившая ти-Вару подсказывала — оба варианта не верны. Тогда что случилось? Почему цветок молчит? А что если…

Альбинос подскочил как ужаленный и распахнул дверь. Воин у входа в священный Тинкль встрепенулся, вытянулся в струнку и пристукнул пяткой копья, давая понять, что готов слушать.

— Оповести старейшин, пусть соберутся у Источника. Немедля! — воин поклонился и, отбросив копьё, как юнец припустил в деревню.

Альбинос захлопнул дверь и вернулся в центр зеркального помещения. Прежде чем прибегать к крайним мерам стоит ещё раз убедиться, что контроль над цветком Х'ииш действительно потерян. А для этого придётся призывать истинную силу священного Тинкля, чего делать не очень хочется. В мире есть некоторые сущности способные читать Астрал как открытую книгу.

Приняв широкую стойку, сарруж ти-Вару запрокинул голову, закрыл глаза и открылся силе, текущей из Астрала в обитель духов[20]. Почувствовав, что сила вот-вот разорвёт жилы, альбинос качнулся назад и тут же сделал обратное движение, одновременно взмахнув руками. Астральная Сеть сорвалась с пальцев и устремилась на запад. Руки бессильно опустились, и Атиш ти-Вару стал прислушиваться к эху заклинания. Через какое-то время показалось, будто где-то далеко тренькнула струна. Тренькнула и тут же затихла, но в её звучании он явно различил нотки цветка Х'ииш.

Альбинос открыл глаза и ошеломлённо уставился на собственное отражение. Вальдресу удалось укрыть цветок от его взора. Как?! Ведь подселённая частичка демона Междумирья надёжно контролирует его силу.

— Ничего не поделаешь, — посетовал альбинос молчаливым зеркалам, — придётся обращаться к памяти Источника. Плата как всегда будет высока, но не узнать, что произошло, я не могу.

* * *

На поляне с чашей собрались старейшины менк'оул. Все двенадцать. Они тихо переговаривались, обсуждая возможные причины созыва, когда к ним присоединился Атиш ти-Вару. Старейшины прекратили дискуссию и затихли, ожидая его слов, но сарруж молча подошёл к Источнику и с какой-то нежностью провёл ладонью по тёплому камню. Прислушался к биению Силы, дарующей магию целому миру, а затем повернулся к собравшимся.

— Я хочу обратиться к памяти Источника.

В глазах старейшин отчётливо заискрился страх. Они начали переглядываться, а кто-то озвучил общее мнение:

— Но это же верная смерть, ти-Вару! Никто на это не пойдёт! — остальные согласно закивали.

— Вы не поняли, друзья мои, это не просьба, — с ноткой грусти произнёс альбинос, не убирая ладони с чаши. Между рогов его посоха вдруг вспыхнуло маленькое солнце, и старейшины застыли солевыми столпами.

Атиш ти-Вару отпустил чашу, перехватил древко обеими руками и подошёл к стоящему ближе всех. Прикоснулся навершием ко лбу, и жизненная сила старейшины мгновенно перетекла во вращающийся меж рогов клубок синего пламени. Старик осел на землю, а пламя слегка увеличилось в размере.

Когда на поляне не осталось живых старейшин, альбинос сунул ладонь в огонь и, зачерпнув пригоршню, плеснул перед собой. Полыхающие капли веером застыли в воздухе. Он зачерпнул ещё, затем ещё и разбрасывал пламя до тех пор, пока в навершии посоха от него не осталось и следа. Тогда маг отбросил ставшую ненужной палку, смахнул выступивший пот и встряхнул руками.

— Са-ирам-ту-арр-та!!! — прогремела над поляной магическая фраза, и зависшая между альбиносом и каменной чашей огненная пелена зашевелилась. Маг стал похлопывать по ней, называя имена умерших старейшин, а когда закончил, огненные капельки сложились в своеобразный рисунок.

Атиш ти-Вару высоко поднял руки и качнулся назад, будто делал замах перед ударом, а затем резко их опустил. Тотчас огненное «покрывало» всколыхнулось и как тончайшая вуаль покрыло тело Источника.

Альбинос вызвал в сознании образ Вальдреса и возложил ладони на каменную чашу. И буквально сразу перед ним замелькали картинки прожитых мгновений мага. Подгадав момент, альбинос отдал приказ и картинки замедлились. Он стал перелистывать их как страницы открытой книги, все ближе продвигаясь к моменту высадки Вальдреса близ Холориса. И наконец, нашёл ускользнувший эпизод, когда маг заключил сущность Х'ииш в ментальный кокон. Но то ли не хватило сил полностью изолировать цветок, то ли был особый умысел, да только в коконе осталась брешь, сквозь которую пробивалась едва заметная ниточка. Именно её биение и удалось почувствовать альбиносу в Тинкле.

Вопросов оставалось множество, но задержись он чуть дольше и велика вероятность раствориться в Источнике. Неимоверным усилием воли Атиш ти-Вару вернул сознание в тело и одеревеневшими руками оттолкнулся от каменной чаши. Пусть на несколько седмиц он лишился сил, пусть круг старейшин канул в небытие — всё тлен! Главное связь с цветком осталась, а значит и план всё ещё в силе. И хотя эта связь чрезвычайно хрупка, он найдёт способ это исправить.

* * *

Капитан трижды постучал в дверь каюты Вальдреса, прежде чем войти. Маг прервал медитацию и отпёр замок.

— Что-то случилось? — за время путешествия ни один член экипажа ни разу не осмелился посетить странного менк'оа. Да и сам Вальдрес старался не покидать каюты, чтобы лишний раз не нервировать матросов мохнатой физиономией.

— На горизонте Холорис, — сухо сообщил поджарый моряк и замолчал. Маг вгляделся в морщинистое лицо и понял, капитан чем-то встревожен.

— Что-то ещё? — поторопил Вальдрес. Моряк нехотя ответил:

— Над городом дым…

— Над городом всегда дым, это обычное явление. Кузнецы и углежоги должны что-то есть.

— Это не тот дым. Лучше вам самому взглянуть.

Вальдрес мысленно проклял косноязычного моряка и последовал за ним на верхнюю палубу.

— Взгляните, господин маг, — капитан протянул ему подзорную трубу и вытянул руку в направлении движения корабля.

Вальдрес взял монокуляр и стал исследовать горизонт. И действительно увидел чёрный дым клубами выстреливающий в небо. Тут его взгляд зацепился за верхушки парусов, появившихся из-за горизонта, и маг с жадностью приник к окуляру. Огромный корабль медленно вырастал над рекой.

— Странный корабль, — подумал Вальдрес вслух и вернул подзорную трубу капитану. Моряк поднёс оптический прибор к глазу и его лицо побелело. Он судорожно вцепился в леер и закричал:

— Убрать паруса!!! Вёсельные, табань!!!

Вальдрес отвлёкся от размышлений и с интересом посмотрел на капитана, приникшего к подзорной трубе.

— Что-то не так?

— У города гадрахский дракен, — как-то обречённо сказал моряк. — Интересно, каким ветром его сюда занесло?

— Это проблема?

— Прошу прощения, господин маг, но корабль дальше не пойдёт.

— Вам уплачен весь путь от Смера до Холориса, — процедил маг сквозь зубы.

— Могу вернуть задаток.

— А если я настою? — Вальдрес повёл рукой и в воздухе остался огненный шлейф.

— Ваше право, господин маг, — по щеке моряка покатилась крупная капля пота, но голос остался твёрд. — Но учтите, от гадрахских корабельных артефактов не поможет даже ваша магия. Если хотите, можете взять одну из шлюпок, но корабль дальше не пойдёт.

Вальдрес подавил раздражение и повернулся к воде.

«В словах капитана есть резон, — подумал маг. — Неизвестно зачем гадрахи наведались в Холорис, но судя по дыму это отнюдь не визит вежливости. Стоит воспользоваться предложением, но плыть не в город, а высадиться где-нибудь неподалёку и осмотреться».

— Что вы решили, господин маг? Берёте шлюпку или возвращаетесь с нами?

— Увы, но мне действительно необходимо в Холорис, — вздохнул Вальдрес.

— Тарка! — капитан остановил пробегающего мимо матроса. — Приготовь шлюпку господину магу и собери еды в дорогу. Как справишься, свистни.

Конопатый парень кивнул и убежал выполнять поручение, а Вальдрес вернулся в каюту за вещами.

Шлюпка уткнулась носом в прибрежный песок, и маг лихо перепрыгнул через борт. Не дожидаясь пока пассажир отойдёт подальше, толстый боцман воткнул весло ему под ноги, хэкнул, мышцы вздулись, и шлюпка дала задний ход. Вальдрес закинул сумку за спину и, не оборачиваясь, пошёл в сторону рыбацкой деревушки, что располагалась ниже по течению.

Когда он сказал, что хочет высадиться именно там, боцман зло сплюнул за борт и сказал:

— На вашем месте, господин маг, я бы не стал этого делать. У рыбаков явно что-то стряслось. Лучше причалить выше, а дальше пешком.

Вальдрес всмотрелся в домики на берегу, но так и не смог понять, что заставило моряка проявить осторожность.

— Людей нет, хотя сейчас самый лов, — раздалось за спиной, и только тогда маг обратил на это внимание.

— Хорошо, — согласился Вальдрес, — высадимся выше…

Боцман оказался прав — рыбацкая деревушка и впрямь оказалась покинута. И судя по тому, что Вальдрес увидел люди уходили в спешке. О причинах можно было гадать сколь угодно, но для себя маг решил, что виной тому гадрахский дракен, впервые за всю историю вошедший в воды Тэя. Такое поведение чешуйчатых великанов говорило лишь об одном — армия из-за Пограничного Кряжа как никогда близка к цели.

Вечерело, и маг решил остановиться на ночлег в одном из брошенных домов. Когда он приблизился к деревне, то заметил на скамейке у забора дремучего старика. Старик был слеп, но сухие пальцы проворно перебирали мелкоячеистую сеть.

— Вечер добрый, отец, — Вальдрес остановился рядом.

— И тебе того же, мил человек, — вопреки кажущейся немощи голос оказался твёрд.

— Скажи, отец, могу я переночевать в вашей деревне?

— Отчего же нет? — не отрываясь от снасти, молвил старец. — Выбирай любой дом и гости. Людей, как видишь, нет.

— Что ж за напасть заставила всех покинуть жилища?

— Гадрахи, — старик замолчал, будто одно это слово описывало все беды, что свалились на речных жителей. Вальдрес кивнул подтвердившейся догадке и спросил:

— А ты почему не ушёл?

— А зачем? — пальцы-прутики на миг остановились, и старик вздохнул. — Детей я пережил, жену тоже… — и продолжил своё занятие. Вальдрес не стал бередить раны и направился к одному из дальних домиков.

* * *

После проведённой работы одежду можно было выжимать но, несмотря на головокружение и упадок сил маг собой был доволен. За ночь удалось подлатать астральную конструкцию медальона, и теперь бронзовый кругляш мерцал, накапливая энергию. Мерцание было едва заметно, но его бледно-зелёный оттенок говорил, что их с Х'ииш затея увенчалась успехом.

Вальдрес закрыл глаза, расслабился и попытался заснуть, но мысли о цветке никак не желали улетучиваться. К тому же вспомнился день, когда он попытался починить медальон.

Времени на корабле было предостаточно, и маг решил заняться самосовершенствованием. Для начала он применил заклинание познания, но всё на что его хватило, это выяснить когда и из чего медальон был сделан. Затем в ход пошли другие заклинания из раздела теоретической магии, но ни одно не привело к должному результату. Вконец отчаявшись, Вальдрес решил взглянуть на артефакт под другим углом и вытолкнул искру сознания в Астрал. И тут же активировал самую мощную защиту, так как «нос к носу» столкнулся со странным незнакомцем. Высокий — на голову выше его самого, со струящейся тёмно-серой дымкой вместо лица он неподвижно наблюдал за приготовившемся атаковать магом.

— Кто ты?

Без единого звука шевельнулся бледно-зелёный балахон, и широкий рукав коснулся радужного пузыря силового поля. Раздался лёгкий хлопок, и защита исчезла. Дальше ждать Вальдрес не стал. Он отскочил и выпустил в незнакомца Огненный Шторм. Следом в безликую фигуру врезалась ветвистая молния, но ни огонь, ни разряд чистой энергии не причинили человеку вреда. Даже одежды не всколыхнули. Холодок ужаса лизнул затылок, но тут прозвучали слова:

— Успокойся, Вальдрес, ты прекрасно знаешь кто я.

— Цветок Х'ииш?

— Если угодно, да. Хотя в прошлый раз ты верно понял мою сущность. Я то, что когда-то было одним из Хранителей Междумирья. И у нас, если помнишь незаконченное дело.

После этих слов Вальдрес похолодел. Чем обернётся опрометчиво данное обещание?

— Не беспокойся, последствия тебе… понравятся.

Маг не удивился, что Х'ииш с лёгкостью прочёл его мысли. Странным было другое — почему некогда могучий Хранитель Междумирья выглядит как человек?

— Потому что так тебе проще со мной разговаривать, — тут же развеял его сомнения собеседник без лица.

— Мне будет проще, если ты перестанешь опережать мои вопросы, — раздражённо ответил маг. — Что тебе нужно?

— Мне? — нотка иронии проскользнула в голосе Х'ииш. — Помнится, это ты обратился ко мне с предложением.

— Я отчаялся и был готов предложить что угодно… — начал было Вальдрес, но собеседник перебил:

— Ты предложил это, так как узнал кто я и откуда. Верно, Вальдрес, я действительно желаю вернуться в лоно Великой Бездны. Желаю с того самого дня как попал в этот мир. Раньше это было невозможно. Теперь появился шанс.

— И этим шансом стало моё появление в Хайвердском лесу? — невесело усмехнулся Вальдрес.

— Не твоё появление, а то, что ты маг, — поправил Х'ииш. — Твои предшественники были обычными людьми, и никто из них меня не слышал. Они слепо подчинялись воле альбиноса, но ты другое дело.

— Мои предшественники? — удивился маг. — И много их?

— Боги выжгли всё цветы кроме четырёх. Ты носишь последний.

Хотя открывшиеся знания будоражили кровь, Вальдрес не стал заострять на них внимание. Четвёртый так четвёртый, это ничего не меняет. Главное что будет дальше.

— Дальше ты должен достать С'айхиис, — ответил собеседник.

— То есть исполнить волю альбиноса? Где смысл?

— Смысл в том, что только камень способен помочь мне покинуть мир.

— И в чём же моя выгода? — Вальдрес решил, что самое время оговорить условия сделки. — Ты получишь свободу, а что получу я?

— Избавишься от власти Атиша ти-Вару. Разве этого мало?

Маг скривился. Избавиться от его власти он может и сам стоит лишь изолировать силу Х'ииш.

— Не выйдет, — цветок вновь прочёл мысли. — Благодаря этому злобному божку мы стали симбионтами, единым целым, если угодно…

— Благодаря кому? — перебил маг.

— Не отвлекайся, Вальдрес. Пойми главное — не станет меня, не будет и тебя.

— Тогда как ты собираешься покинуть Хигион? Вместе со мной?

— А вот здесь, Вальдрес, и есть твоя выгода. С'айхиис поможет обрести новое тело, что в свою очередь освободит и меня…

Маг раскрыл рот и не найдя слов закрыл. Неужели, правда? Ради такого приза стоит попотеть. Ему изрядно надоело видеть в отражении коротышку менк'оа, а с тех пор как сломался медальон, и вовсе хотелось выть.

— Что я должен делать? — деловито поинтересовался Вальдрес.

— Первым делом закончи то, что начал. Изолируй мою сущность.

— Но ты же сам сказал, что так мы оба погибнем.

— Если меня не изолировать к концу путешествия от твоего «Я» не останется и следа. Так было с прежними носителями Х'ииш. Так будет и с тобой. Возможно, ты продержишься дольше, но конец неизбежен. Постарайся сделать так, чтобы в ментальном коконе осталась лазейка и тогда всё будет в порядке. Поводок альбиноса может ослабнуть, но покуда ты следуешь его плану, он ничего не заподозрит.

Вальдрес задумался. Изолировать силу Х'ииш задача не из лёгких, но выполнимая и он почти с ней справился, осталось немного. Но изолировать, оставив прореху… Сила будет сочиться неизвестно как влияя на него и окружающих. А что если эту нить к чему-нибудь «привязать»? К чему-то такому, что будет её сдерживать. Идеальным вариантом стал бы Поглотитель Душ, да только где же его теперь взять?

— Мне кажется, твой медальон вполне сгодится, — подсказал Х'ииш…

Воспоминания прервал чей-то крик полный страдания и боли. Вальдрес вскочил, в голове тут же зашумело но, несмотря на слабость, подошёл к окну. Кочевники рыскали по деревне. Порядка трёх десятков. Они заходили в дома, переворачивали всё вверх дном и что-то стаскивали к крытым повозкам.

Крик повторился но тут же захлебнулся, и Вальдрес, наконец, увидел того кто кричал. На заборе обмяк слепой старик, вывалив на землю внутренности. Рядом в кадке отмывал меч его палач. За творящимся в деревне наблюдал статный лысый воин, голову которого украшал густой узор. Он невозмутимо восседал на могучем орагре и изредка отдавал команды.

Дверь распахнулась, в дом вошли двое и тут же вылетели обратно на улицу, отброшенные огненным кулаком. Следом вышел Вальдрес и недобро улыбнулся.

Раздалась громкая команда. Кочевники прекратили рыскать и стали стягиваться к дому. Воин спрыгнул с орагра и, раздвинув подчинённых, вышел вперёд. Несколько человек натянули луки и взяли менк'оа на прицел, но Вальдресу было плевать. Он демонстративно хрустнул пальцами и негромко выдохнул:

— Киолл моа тр'агг!

Лучники спустили тетивы, но было поздно. Сплошная стена огня высотой в два человеческих роста изогнулась в дугу, окружая ошалевших кочевников, поползла по земле и сомкнулась в кольцо. Предводитель вдруг страшно закричал и бросился прямиком на огонь, норовя прорваться наружу. Из круга, в котором метались его сородичи, он вырвался, но спастись от колдовского пламени не смог. Кожа заполыхала, разливая в воздухе отвратительный запах горящей плоти; несколько искр упали на траву и через мгновение человек оказался внутри собственного огненного кольца.

Кочевники умирали, и вместе с ними умирал огонь. Вскоре на почерневшей земле остались обугленные останки мало напоминающие человеческие.

Когда последняя искра угасла, Вальдрес рухнул на колени и выплюнул кровавый сгусток. После ночных манипуляций с Астралом энергетика едва начала восстанавливаться, и заклинание Огненного Капкана высосало накопленные крохи. Но маг был доволен. Раньше на это заклинание сил не хватало, а теперь их понадобилось не так уж и много что говорило об одном — до уровня магистра осталось совсем чуть-чуть.

* * *

Город встретил Вальдреса едким запахом гари, трупами солдат и мирных жителей, а так же полнейшим разорением. Таатир вар-Акос хотя и понимал, что в Холорисе придётся остановиться на зиму, но не отдать город на разграбление не мог. Уж слишком легка оказалась победа, и кровь кочевников, не получивших нормального сражения бурлила.

А всё гадрахи, будь они неладны. Торговый порт не привык к осаде и потому легко поддался панике. Купеческий союз сам прислал парламентёров с предложением откупа, на что Таатир ответил своим. Пустить армию на зимовку показалось купцам меньшим злом, за что они и поплатились, украсив городские ворота выпотрошенными телами. Древним нужны были жертвы. А золото… что ж, пригодится и оно.

Следуя намеченному плану, Вальдрес принял облик одного из сожжённых кочевников и воспользовался телегой, гружёной всяческой утварью. Хотя даже если бы он пришёл к воротам в своём настоящем обличии, его бы всё равно никто не остановил. В городе царил хаос.

Телега медленно катилась по улицам и, делая вид, что дремлет, Вальдрес из-под полуприкрытых век наблюдал за происходящим. От его внимания не укрылось место жертвоприношения. Аура безысходности и боли умерщвлённых людей ещё витала над небольшой площадкой перед домом какого-то зажиточного горожанина. Вальдрес невольно поёжился, но останавливаться не стал. Следовало поскорей найти подходящее место для ночлега, а так же разузнать, где искать обладателя С'айхиис.

Улица сделала резкий поворот, и маг едва успел остановить орагра. Путь преградила могучая спина змееглавого великана, охранявшего один из въездов на площадь. Другие улицы контролировались ещё тремя гадрахами, а на самой площади разворачивалось жуткое действо. На шестигранной плите лежал голый пожилой мужчина за руки и за ноги привязанный к вбитым по кругу кольям. Вокруг, взявшись за руки и покачиваясь из стороны в сторону, стояли шестеро в тёмных балахонах. Седьмой обсидиановым ножом делал на обнажённом теле аккуратные надрезы. Вальдрес заметил, что кровавые росчерки не хаотичны, а складываются в своеобразный рисунок. Без сомнений это жертва. Вот только кому?

Но больше всего мага озадачило то, что он увидел во второй руке жреца. Плоский речной голыш не больше ладони, исчерченный замысловатыми символами. Поглотитель Душ.

«Но откуда?! — мысленно удивился Вальдрес. — Такой артефакт и в Ивокарисе-то не купить!»

Его удивление было понятно. Все поглотители хранились в сокровищнице Магической Академии и выдавались под строгий учёт. После войны секрет их изготовления был утрачен и до сих пор ни один артефактор так и не научился сворачивать часть Астрала в предмет. Он и свой-то заполучил лишь благодаря хорошему знакомому в хранилище.

Вальдрес свернул на улицу, огибающую площадь и двинулся дальше к центру города. Подобные места встречались ещё трижды, и везде творилось одно и то же — гадрахи, одурманенные люди, с покорностью ожидающие участи, и жрецы с одинаковыми поглотителями. Выводы напрашивались интересные.

Во-первых, Поглотители Душ. Либо их изготовление поставлено у кочевников на поток, либо найден один из древних тайников. Так или иначе, ничего хорошего это не сулит. Жрецы собирают энергию. Много энергии. И не стоит гадать против кого она будет направлена.

Во-вторых, сами жрецы. Кто они, откуда пришли и каких богов восхваляют? Неужели за Пограничным Кряжем свой пантеон? Нужно было больше времени уделять истории, тогда бы сейчас не пришлось кусать локти.

Ну и в-третьих, жертвоприношения. Будучи человеком разносторонне образованным, Вальдрес имел представление о некромагии и мог отличить обычное убийство с целью завладеть энергией души от ритуального. Жрецы не столько наполняли поглотители, сколько перебрасывали силу… куда и кому?

Чем больше Вальдрес думал, тем больше копилось вопросов. Но ещё меньше оставалось времени до наступления темноты. Бросив телегу в подворотне, маг принял облик одного из воинов, встреченных на предыдущем месте жертвоприношения, и дальше пошёл пешком.

Вечернее солнце лизнуло шпиль ратуши, когда Вальдрес вышел к Людной площади. Вопреки названию, людей на площади было немного, так как всё её пространство занимали огромные шатры кочевников. В отличие от рядовых воинов генералы не стали занимать захваченные дома, а следуя традиции, разместились в собственных жилищах.

Площадь, так же как и места жертвоприношений, была оцеплена гадрахами, и Вальдрес всю голову сломал, гадая, откуда у змееглавцев такая преданность к кочевникам. Ну не может один артефакт, пускай даже такой мощный как С'айхиис заставить непокорный народ склонить голову перед людьми.

Рядом раздался возглас на незнакомом языке, но Вальдрес не сразу сообразил, что обращаются к нему. Обернувшись, он увидел воина, склонившего голову и смиренно ожидающего ответа.

«Проклятье!» — мысленно выругался маг и покосился на стоящего неподалёку гадраха. О том чтобы убить кочевника не могло быть и речи. Его самого тут же порубят в куски. Выход подсказала поза воина. Высокомерно проигнорировав вопрос, Вальдрес продолжил путь.

* * *

— Господин, младший к'енит Акрон не ответил на ваш вызов, — воин склонился и затих, ожидая гнева старшего к'енита. Но такое непослушание оказалось в новинку, и военачальник Турлак вар-Мали удивлённо переспросил:

— То есть, как не ответил? Ты сообщил, кто его вызывает?

— Да, господин. Но он промолчал и направился дальше.

— Он был пьян?

— Мне так не показалось, господин.

— Хорошо, — принял решение военачальник. — Передай мой приказ младшему к'ениту Нетиру. Пусть возьмёт солдат и доставит Акрона ко мне.

— Слушаюсь, господин, — воин растворился за пологом шатра.

* * *

Вальдрес стоял перед самым огромным и богато украшенным шатром, что вырос посреди Людной площади и не решался ступить хоть шаг. С'айхиис был внутри, что означало конец его путешествия, но чем дольше он находился рядом с легендарным артефактом, тем отчётливее понимал, почему маги так его боятся. Все энергетические каналы тела Вальдреса непереносимо ныли как зубной нерв. Ощущение словно жилы натянули на колесо палача и начали вращать. Конечно, болеть энергия никак не могла, но избавиться от неприятного чувства он не мог.

Вальдрес решил повременить с С'айхиис и поспешил к дальнему краю площади, где начиналась улочка с нетронутыми домами. Нужно укрыться на ночлег и как следует обдумать дальнейшие действия. Но плану не суждено было осуществиться. Его окликнули. Вальдрес решил поступить, так же как и в прошлый раз, но не тут-то было. Дорогу преградили воины с оголённым оружием, а сзади кто-то дёрнул за плечо. Маг развернулся. Перед ним стоял воин чем-то напоминающий того, чей облик носил он сам.

В этот раз проигнорировать не получилось, и рука машинально взмыла вверх. Но ни пламени, ни даже молнии с неё не сорвалось. Воин прервался на полуслове и с удивлением уставился на выставленную перед ним ладонь. Один из кочевников среагировал на выпад, и тяжёлая рукоять опустилась на затылок. Вальдрес осел на мостовую.

Реакция младшего к'енита была мгновенной. Его кулак взметнулся к челюсти подчинённого и тот отлетел, держась за ушибленную скулу.

— Выродок орагра!!! Как ты смеешь поднимать руку на к'енита?!

— Господин, мне показалось, он хочет причинить вам вред, — раболепно залебезил к'асин, упав на колени.

Нетир не стал слушать оправданий подчинённого и склонился над бесчувственным Акроном. Его внимание привлёк медальон. Раньше младший к'енит не испытывал тяги к украшениям. Нетир сдёрнул бронзовый кругляш с его шеи и стал с интересом разглядывать, но удивлённый вздох воинов заставил отвлечься.

— Господин, что это за отрыжка Древних? — озвучил общий вопрос к'асин.

Нетир глянул на Акрона и обомлел. Да и было от чего — вместо младшего к'енита на мостовой распростёрлось тело коротышки менк'оа.

— Хелна Многоликий?! — воскликнул Нетир, опасливо отшатнувшись. — Откуда он здесь взялся? И где Акрон?!

— Господин, как только ты снял этот медальон с шеи младшего к'енита, очертания его тела поплыли, словно мираж над барханом. А потом мы увидели, что это и не к'енит Акрон вовсе, а этот мохнатый.

Нетир не был дураком и моментально сопоставил факты. Мысль пришла сама собой. Он протянул кругляш на цепочке подчинённому. — Одень ему на шею.

После того как медальон вернулся на место, все увидели как контуры мохнатого тела исказились и меньше чем через минуту на мостовой снова лежал младший к'енит Акрон.

— Несите его в шатёр военачальника вар-Мали, — скомандовал Нетир и двинулся следом за воинами.

— Господин Турлак, твоё поручение исполнено, — отчеканил воин едва вошёл в шатёр. — Мы доставили Акрона к твоему шатру.

— Меня? — один из собеседников хозяина шатра обернулся и с великим изумлением посмотрел на вошедшего.

— Что это значит, Нетир? — поддержал гостя Турлак вар-Мали. — Как видишь Акрон сам ко мне пришёл.

— Я сейчас всё объясню, — младший к'енит подался к выходу. — Эй, внесите его!!!

Двое воинов вошли и положили бесчувственное тело, имеющее облик Акрона на деревянный пол. Его тут же обступили присутствующие.

— Кто это?! — воскликнул, наконец, Турлак, когда устал переводить взгляд с настоящего Акрона на его двойника.

— Вот эта безделица дарит ему облик младшего к'енита, — Нетир сдёрнул медальон с шеи пленника и перед воинами предстал предок богини Менки.

* * *

Вальдрес очнулся под куполом шатра в окружении воинов и по их удивлённо-настороженным взглядам понял, что они видят его истинный облик. Хотел ощупать шею, но руки оказались связаны. Обратиться к магии так же не удалось. Благодаря С'айхиис плетения попросту рассеивались, даже не успев как следует сформироваться.

Маг прислушался к себе. Он не был артефактором и полностью восстановить астральную конструкцию медальона не смог. Пришлось (по совету Х'ииш) воспользоваться «костылём». В коконе, куда Вальдрес упрятал силу цветка, он оставил брешь, откуда к медальону тянулась едва ощутимая нить, подпитывающая магическую вещь энергией. Она же не давала принимаемым обликам расползаться вблизи от С'айхиис. Нить оказалась там, где ей и положено, и так же тянулась к медальону только не к шее, а куда-то в сторону.

Взгляд мага пробежался по собравшимся и вычленил того воина, чей облик Вальдрес принял. Всё встало на места. Появился даже соблазн обратиться к силе Х'ииш, но маг его подавил. Ещё не время.

Пока он разглядывал собравшихся, хозяин шатра принял решение и отдал команду. Тотчас пленника вздёрнули на ноги и потащили к выходу.

В жилище командующего армией, Вальдреса поразила не роскошь так не сочетающаяся с кочевой жизнью и даже не льющийся из глазниц могучего воина всепоглощающий свет. Его поразили присутствующие в шатре люди. Ассасины Храма Теней, некромант и жрецы. Что их объединило? Какая цель заставила столь разношёрстную компанию собраться под одной крышей? Неужели С'айхиис?

Некромант… Несомненно он причастен к жертвоприношениям, но вопрос кому предназначена собираемая энергия остаётся открытым. А храмовники? Они-то каким образом сюда попали? Неужели интересы Храма пересекаются с интересами кочевников? Верится с трудом. На протяжении многих веков Храм Теней во всех конфликтах соблюдал нейтралитет. А ведь ещё и гадрахи как-то вплетены в картину, понять смысл которой Вальдрес никак не мог.

* * *

Таатир вар-Акос готов был дать волю гневу, когда в шатёр вошли старший и младший к'ениты. Следом двое воинов ввели связанного коротышку менк'оа. Командующий вогнал почти извлечённый С'айхиис обратно в ножны и решил позже разобраться с обнаглевшими жрецами, навязавшими ему каких-то наёмников. Он не до конца разобрал, кто они, но понял, что якобы такова воля Древних и фактически командование армией переходит к ним.

— Какого тасара[21] вы приволокли сюда этот плевок Менки?!! — гнев всё же прорвался наружу, и младший к'енит Акрон отшатнулся, покорно склонив голову.

Турлак вар-Мали выдержал полыхающий взгляд и, встав рядом с пленником сказал:

— Это лазутчик, мой господин. Он проник в наш стан, приняв облик младшего к'енита Акрона, — услыхав своё имя, Акрон поднял взгляд и утвердительно затряс головой. — При нём был вот этот медальон, — на ладони Турлака повисла бронзовая цепь. — Когда я его снял, вместо младшего к'енита обнаружил менк'оа, — с этими словами он накинул цепь на Вальдреса и все увидели, как изменяется его облик.

— Любопытная вещица, — подал голос один из ассасинов Храма и подошёл к Вальдресу. Сдёрнул медальон, передал другому храмовнику, а сам выставил ладонь и на мгновение застыл. — Этот менк'оа наделён магическим даром, — известил он, наконец присутствующих. — Отведите его в дом, где мы остановились и передайте моим подчинённым.

Воины, что привели менк'оа не шелохнулись. Турлак вар-Мали вопросительно посмотрел на командующего.

— Господин?

— Исполняйте, — отмахнулся Таатир. Видно было, что у него и так забот полон рот и заниматься коротышкой недосуг.

Старший к'енит поклонился и дал отмашку Акрону. Тот всё понял без слов и поманил воинов, держащих пленника за собой. После того как Вальдреса увели, вперёд вышел один из жрецов и продолжил прерванный разговор:

— Повторю, Таатир, такова воля Древних и ты обязан подчиниться их посланцам.

Сын Акоса вновь начал закипать. Глаза полыхнули ярче прежнего, и С'айхиис вырвался, наконец, из ножен. Быстрый росчерк серебряной молнии, и лезвие застыло в пальце от шеи жреца.

— Ты смеешь мне приказывать, червь?!! Мне, потомку великого Тхереса за которым идёт многотысячная армия?! Знай же, моё терпение иссякло. Вы сегодня же покинете пределы этого города. А если я ещё раз увижу на своём пути хоть одного…

Договорить ему не дали. Ассасин Храма, что до этого отдавал распоряжения касательно Вальдреса, бесцеремонно ухватился за струящееся матовым светом лезвие и отвёл от горла жреца. Этого Таатир стерпеть не смог. Воздух взвыл рассекаемый мечом, но вместо податливой плоти встретил на пути серп на длинной рукояти. Короткая борьба окончилась в пользу Таатира, и ассасину пришлось неестественно прогнуться назад, дабы уйти от удара в голову. Но это его не спасло. Сил у потомка Тхереса было столько, что он орудовал мечом, словно кухонным ножом. Храмовник ещё уходил от предыдущего удара, а С'айхиис уже изменил направление стремясь в подавшееся вперёд брюхо. Сейчас кишки скользнут на пол, но в этот самый момент вмешался Таффис.

Магия Тьмы, так же как и стихийная молчала, подавленная артефактом, и некромант решил использовать единственное доступное средство. Он сдавил в кулаке Поглотитель Душ — один из тех, что жрецы использовали во время жертвоприношений — и шатёр на миг погрузился во мрак. Когда освещение вернулось, все увидели, что стало с Таатиром. Рука продолжала тянуться к противнику, в то время как остальное тело покоилось в прозрачном камне.

Первым пришёл в себя жрец, которому угрожал кочевник. Он сразу сообразил, что произошло и, глядя как из руки Таффиса высыпается каменная крошка, обагрённая кровью, дико заверещал:

— Что ты натворил, архташ[22]?!! Эта сила предназначалась Древним! Ты не имел права к ней прикасаться! Убейте его!!!

Турлак вар-Мали моментально выхватил меч и выставил его в сторону некроманта. Тут же вбежала охрана и, обнажив оружие, прикрыла военачальника с обеих сторон. Таффис демонстративно оттряхнул руки, вытянул меч и, уткнув остриём в пол, возложил ладони на противовес. На лице расцвёл хищный оскал.

— Ну-ка успокоились! — командир трезубца вклинился между Таффисом и кочевниками. — Что сделано, то сделано. Таатира уже не вернуть, — он вынул С'айхиис из окоченевшей руки и протянул старшему к'ениту. — Принимай командование.

Турлак вар-Мали опешил настолько, что едва не выронил оружие. Он, конечно, стремился «оседлать чёрного орагра» [23], но чтобы так запросто. И хотя рука сама потянулась к вожделенному артефакту, всё же сомнение не дало пальцам сомкнуться на эфесе.

— Не думаю, что остальные к'ениты мне подчинятся. Таатир хотя и был чересчур жесток, но пользовался авторитетом. Да и гадрахи, скорей всего, уже завтра уведут дракен.

— Сомневаешься в своих силах? — ассасин пристально посмотрел Турлаку в глаза. — Что ж выберем другого, — рука с С'айхиис опустилась. — Ты, — он указал на одного из воинов, — позови старшего к'енита Итарга. Кому как не правой руке Таатира стать его преемником. А вы, — храмовник обернулся к жрецам, — передадите ему меч от имени Древних.

Артефакт перекочевал в руки одного из служителей культа, но тут Турлак вар-Мали, не верящий, что так легко отказался от мечты, наконец, пришёл в себя.

— Постойте! — вскричал он. — Я согласен!

Командир отряда храмовников криво ухмыльнулся, будто не сомневался, что так и будет, забрал клинок у жреца и протянул старшему к'ениту. Тот с достоинством принял, алчно заулыбался, но вдруг спохватился.

— Только у меня есть условие. Итарг вар-Туус должен умереть…

* * *

— Так что же ты за птица? И откуда у тебя этот медальон? — ассасин Храма склонился над привязанным к стулу пленником и заглянул в глаза. — Понимаешь меня? Вижу, что понимаешь. Говори!

«Хотят поговорить? — подумал Вальдрес. — Что ж извольте. От разговоров ещё никто не умирал. Может, удастся выяснить, что их всех связывает».

За свою жизнь маг не беспокоился. Он в любой момент мог скользнуть сознанием по оставленной нити и высвободить силу цветка Х'ииш. Раньше времени, конечно, делать этого не стоит иначе, альбинос вновь обретёт над ним контроль, но если придётся…

— Я шаман племени… — начал Вальдрес, но смех ассасинов оборвал его слова.

— Какой ты к верлам шаман?! — высказал общее мнение командир. — Ты легко говоришь на торрисе. Одно это уже указывает на то, что ты был рождён в цивилизованных землях. А наличие медальона и магических способностей говорит, что жил в доме мага. Поэтому я делаю вывод, что ты из Ивокариса. Что, выкрал у господина медальон и подался в бега?

От такого напора Вальдрес сперва опешил, но тут же взял себя в руки. Вот тебе и правдивая история. Даже придумывать ничего не придётся.

— Хорошо, вы меня раскусили, — согласился маг. — Я действительно вырос в Ивокарисе. Вот только маг Луитс был не моим хозяином, а учителем. Когда он умер, мне пришлось покинуть его дом.

— И прихватить медальон, — продолжил за него командир.

— Ну да, а что тут такого?! Менк'оа никто не любит. А так я беспрепятственно мог передвигаться.

— Допустим, я тебе верю, — ассасин задумчиво раскрыл ладонь и вгляделся в бронзовый кругляш. — А зачем понадобилось принимать облик младшего к'енита?

— Мне не повезло оказаться в Холорисе, когда его захватили. Вот и пришлось выкручиваться.

— Хорошо, скажи ключевое заклинание и можешь катиться ко всем мхарам[24], — командир одел медальон на шею и выжидательно уставился на Вальдреса.

— Вам это не поможет. Медальон завязан на ауру и вдалеке от меня не сработает.

Конечно, Вальдрес лукавил, но в глубине тешил надежду, что раз медальон подпитывается силой Х'ииш, то без него он действительно не станет работать.

— Ты скажи, а я проверю, — холодные нотки засквозили в голосе храмовника.

Вальдрес на миг замялся, но вдруг чьи-то руки легли ему на виски, и тело выгнуло от боли. Таффис зачерпнул силы в очередном поглотителе и применил заклинание из арсенала некроманта. Губы менк'оа разомкнулись и сами собой стали произносить необходимое для активации медальона заклинание. И не удивительно, ведь то, чем его приложил Таффис, тёмные маги обычно использовали, дабы встряхнуть память умершего. А уж живой-то и подавно заговорит.

Заклинание прозвучало, но некромант не прекратил пыток, и Вальдрес почувствовал, что ещё немного и он либо потеряет себя как личность, либо ему придётся прибегнуть к силе цветка.

— Довольно, Таффис! — прозвучала команда и тиски, сковавшие волю пленника, разжались. Маг безвольно обмяк на стуле.

* * *

— Ещё раз! — рявкнул командир отряда ассасинов. — Чётче проговаривай слова!

Турлак вар-Мали зло посмотрел на человека, вызывающего у него дрожь по всему телу. Странно, он ещё никогда и ни к кому не испытывал подобной неприязни. Чем же она вызвана? Уж не страхом ли?

— Ты заснул?! Повторяй!

К'енит вздрогнул и как можно отчётливей проговорил магическую фразу, активирующую медальон на шее. Контуры его тела слегка исказились, поплыли, на миг лицо стало другим и всё.

— Что за неуч, — негромко усмехнулся Вальдрес. — Этак он до скончания времён тренироваться будет.

Маг сидел в огороженном специально для него углу шатра и наблюдал за происходящим. Уже битый час посланец Храма пытался обучить кочевника управлять медальоном. Как понял Вальдрес, он хотел, чтобы тот принял облик предыдущего обладателя С'айхиис, дабы не нарушать планов. Что ж, умно. Вот только не учёл, что человеку магически обделённому, научиться этому за такой короткий промежуток времени не удастся. Нет, когда-то у него получится. Нужно лишь чётче представить образ того, чей облик хочешь принять и всё время держать его в памяти. Вальдрес, прошедший магическую школу, где всё время приходилась помнить вычурные плетения, делал это на подсознательном уровне, а вот кочевнику пришлось нелегко — образ постоянно выскальзывал из головы.

— Держи образ Таатира в уме, верла тебе в задницу!!! — не выдержал очередного провала ассасин. — Сколько можно?! Это же просто!

— Может для тебя всё и просто, — огрызнулся военачальник, — а я подобным занимаюсь впервые. Имей терпение.

Он вновь сосредоточился и повторил ключевую фразу. На этот раз облик Таатира не соскользнул, и Турлак вар-Мали, вдохновлённый успехом стал прохаживаться по шатру. Улыбка коснулась губ.

— Господин, разведчики вернулись с той стороны реки! — в шатёр вошёл к'енит Акрон, ставший милостью Турлака старшим.

Вошёл и не поверил глазам. Перед ним стоял Таатир вар-Акос и недобро улыбался. Гримаса ужаса исказила лицо Акрона, и он пал ниц.

— Господин, прошу снисхождения, — запричитал к'енит, не смея поднять головы, — я всего лишь принёс вести.

— Встань, Акрон и взгляни на меня, — Турлак постарался как можно точнее скопировать голос Таатира. — Встань я сказал!

Старший к'енит повиновался. Взгляд скользнул вверх, но вдруг уцепился за знакомый медальон на шее военачальника. Догадка проскочила в голове, но высказать её он не успел, так как черты лица Таатира поплыли.

— Будем считать, что ты научился владеть медальоном, — нарушил тишину посланец Храма. — Но не забывай, Турлак, для того чтобы он служил как следует тебе нужно находиться рядом с этим менк'оа. Как ты это устроишь твоё дело, но коротышка должен жить.

— Ему быть в сознании? — важно поинтересовался вар-Мали, довольный успехом.

— Не обязательно, — ассасин развернулся и направился к выходу.

Турлак вар-Мали проводил его взглядом и недобро улыбнулся.

— Эй, жрец!

Толстый служитель культа Древних, что был приставлен к узилищу, дабы следить за пленником вылез из тёмного угла и вопросительно кивнул.

— Усыпи эту отрыжку Бездны и следи, чтобы не просыпался.

Жрец молча юркнул обратно в темноту, и в следующий миг в Вальдреса полетело облако сонного порошка. Маг закашлялся и провалился в сон.

Глава девятая

— Айса, — окликнул сержант девушку, когда дверь в её комнату закрылась.

Вместо ответа она лёгкой тенью скользнула к окну, бегло оглядела освещённый факелами внутренний двор гостиницы, а затем плотно прикрыла ставни. Комната погрузилась во мрак. Раздался звук высекаемых искр, и темноту разорвали яркие вспышки. Затлел трут, Айса его раздула и поднесла к пламени сальную свечу. Огонёк весело перескочил на фитиль, и девушка водрузила огарок в центр стола.

— Рад тебя видеть, — сержант решил нарушить тишину, но бывшая воительница Храма Теней резко перебила:

— Садись за стол…

Колин не стал перечить, мало ли что, и опустился на стул. Девушка садиться не торопилась. Она стояла по другую сторону стола, скрестив руки на груди, и разглядывала его лицо.

— Что ты делаешь в Ивокарисе? — наконец спросила Айса с напряжением в голосе.

— Что я здесь делаю?! — Колин едва не задохнулся от негодования. — Это я тебя должен спрашивать, какого чёрта ты здесь забыла! Ты же ненавидишь магов!!!

Айса даже бровью не повела, и упрёк затерялся в тишине комнаты. Некоторое время между ними царило напряжённое молчание, приправленное шипением сгорающего сала. Наконец сержант проникся тревогой в её глазах и тихо напомнил:

— Я ведь говорил, что собираюсь поступать в Магическую Академию, разве забыла?

Девушка не шелохнулась. Страх и сомнение отчётливо читались на симпатичном личике. Колин вдруг увидел: одна в городе, кишмя кишащем ненавистными магами, но продолжающая изображать приветливую кухарку… Не подвиг конечно, но есть от чего завыть. Он решил разрядить обстановку. Медленно поднялся, обогнул стол и, встав рядом прошептал:

— Я действительно очень рад тебя видеть. Я скучал…

Айса оторвала взгляд от свечи и посмотрела на него. Отблеск огонька зеленью молодой листвы вспыхнул в её глазах, и сержант понял, слёзы давно готовы прорвать плотину воли, но девушка настолько привыкла к одиночеству и лжи, что даже ему не доверяет. Он молча притянул Айсу к себе, крепко обнял и из неё словно воздух выпустили. Напряжение спало, и их губы слились…

— Почему ты тогда исчезла? — шёпотом спросил сержант, гладя её волосы цвета спелой меди. Айса повернулась к нему лицом и заглянула в глаза.

— А был ли смысл оставаться? Очнись Скахет и возникла бы неловкая ситуация. А так я, наконец, смогла заняться своим делом. Вы же, скорей всего, весь сезон дождей в Сионе просидели? — Колин кивнул. — Вот видишь. А я успела в Ивокарис до того как дороги окончательно раскисли.

— Ну и как продвигаются поиски? — сержант приподнялся на локте и, скользнув кончиками пальцев по щеке, стал водить по нежной шее. Айсе стало щекотно, и она отстранилась.

— Пока никак, — девушка легла на спину и стала разглядывать потолок. — Я сперва в другом трактире подвизалась, но потом узнала про «Скороход», где столуются только маги, и устроилась туда помощницей кухарки. Так и живу. Кстати, я тебя ещё в прошлый раз приметила, когда вы с тем пухлым магом выпивали.

— А почему не подошла? — Колин вновь провёл пальцами по обнажённому плечу.

— А зачем?

На это ответить было нечего. Действительно зачем?

— Тогда почему сегодня подошла?

— Ты сам меня заметил, — Айса пожала плечами, и его пальцы вдруг почувствовали странные неровности на поверхности кожи. Колин стал ощупывать это место, пытаясь в полутьме определить величину шрама, а девушка тем временем продолжала:

— Если бы я не покидала пределов кухни, ты бы и сегодня меня не заметил. Но у магов случился какой-то праздник, и не хватало прислуги. Вот меня и нагрузили работой.

— Не какой-то праздник, а пьянка в честь вручения жезлов подмастерьев, — машинально ответил Колин продолжая ощупывать шрам правильно-продолговатой формы.

— А ты-то что забыл среди них? — девушка сверкнула глазами. — Пришёл с другом?

— Не поверишь, — сержант прищёлкнул пальцем по кулону на шее и широко улыбнулся, — я теперь тоже подмастерье.

— Да ну, — Айса даже села на кровати, отчего одеяло соскочило, обнажив аппетитную грудь. Колин тут же попытался этим воспользоваться, но она шутливо стукнула его по ладони. — Рассказывай!

— Было бы что рассказывать, — он тоже сел. — Мы встретились с главой Совета Магистров, и Скахет передал ему послание из вашего Храма. Ну, я и попросился в Магическую Академию. Потом магистр Элкиан меня проверил и видимо чем-то я его впечатлил, так как ко мне приставили сразу трёх наставников и сказали, что вместо поступления будут готовить к экзамену на жезл.

— А почему трёх? — не поняла Айса.

— Так во мне же триалист открылся… — увидев вопрос в её глазах, сержант поспешил разъяснить: — Это тот маг, которому подвластны сразу три стихии. Я, оказывается, не только огоньки умею, но ещё и с воздухом и с водой управляюсь.

Девушка посмотрела на него долгим взглядом, а Колин вдруг прищёлкнул пальцами и над его ладонью появился шарик тусклого света. Он давно облачил плетение огненного шара в воздушную оболочку, отчего тот стал больше походить на стеклянный светильник, яркость которого сержант регулировал усилием мысли. Он поднёс ладонь ближе к её плечу и спросил:

— Откуда у тебя этот шрам?

Девушка вздрогнула и зябко обхватила плечи, прикрыв шрам. Положив подбородок на коленки, она с грустью проговорила:

— Это клеймо того гада…

Сержант придвинулся ближе и убрал её ладонь с плеча. В мягком свете магического светильника на коже обрисовался контур цветка о семи листьях.

— Семилистник… — задумчиво прошептал Колин, и вдруг в его памяти возникла рука с перстнем, где был изображён точно такой же герб. — Тертус!.. Ну, конечно же! Я и забыл уже, — он стукнул себя по лбу.

— Ты что это? — поинтересовалась девушка.

— Я видел перстень с семилистником…

— У кого?!! — она напряглась как пружина. — Не молчи!!! Где ты его видел?!!

— У помощника главы Магического Совета. Его имя Тертус.

— Ты должен выяснить о нём всё! — тоном, не терпящим возражений, произнесла Айса. — Где живёт, какой распорядок дня. Даже предпочтения в пище…

— Постой, — перебил Колин, — тебе не кажется, что это будет выглядеть несколько странно?

— Ну да, ты прав, — согласилась она. — Лучше я сама всё сделаю. Ты мне его только покажи, а уж я… — девушка сжала кулаки так, что захрустели пальцы.

Колин уже и сам был не рад, что вспомнил об этом треклятом семилистнике. Теперь все мысли Айсы были только об одном — как бы добраться до Тертуса. Но как ни крути, а помочь девушке придётся, иначе она сама наломает дров. Вот только чем помочь? Тертус всегда при магистре Элкиане и очень редко покидает пределы Цитадели Стихий.

Погрузившись в размышления, Колин пропустил вопрос мимо ушей но, увидев, как Айса на него смотрит, переспросил:

— Прости, я задумался. Ты о чём-то говорила?

— Я спросила, можешь ли ты провести меня в башню? — девушка затаила дыхание, будто от ответа зависела её жизнь.

— Нет.

— Но почему?

— В Цитадель Стихий женщинам хода нет! — Колин наставительно поднял указательный палец и улыбнулся, но она не унималась:

— Я смогу выглядеть как мужчина, — Колин, наконец, заметил, что девушка и не думает шутить. Она действительно намерилась проникнуть в святая святых магической гильдии. От одной только мысли что с ней станет, если её поймают волосы на загривке вставали дыбом.

— Айса, ты серьёзно?

— Вполне.

— И думать забудь, слышишь? Это слишком рискованно!

— У тебя есть план лучше? Нет? Вот и молчи! — она поджала губы и отстранилась от сержанта. Колин придвинулся ближе и заглянул ей в глаза.

— Айса, то, что ты задумала сродни самоубийству, — он положил руку ей на плечо, но девушка резким движением её сбросила. Тогда Колин попытался найти более веские аргументы. — Пойми, если тебя поймают в Цитадели, а тебя обязательно поймают, я даже предположить боюсь, что с тобой сделают маги. Тем более если ты заберёшь жизнь одного из них.

Айса притянула колени к подбородку и зарылась лицом меж них. Её плечи вздрогнули и Колин решил, что она созрела. Немного дожать и девушка сдастся. Возможно, даже откажется от бредовой идеи проникнуть в башню полную магов. Он легко приобнял её за плечи и прошептал в самое ухо:

— Тертус сильный маг, а я бы не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось…

Это были не те слова. Колин совсем забыл, что разговаривает не с сопливой куртизанкой, а с воином, прошедшим жестокую школу Храма Теней. Гневно сверкнув зелёными зрачками, Айса выскочила из постели и стала собирать разбросанную по полу одежду. Глаза её оставались сухими.

Колин молчал. Нужно было попросить прощения, как-то вернуть Айсу в постель, но все слова, что он мог сказать вдруг стали пустыми. Её презрительный взгляд холодом выжигал в сердце обвинение в трусости.

— Айса, — окликнул он девушку, но та на него даже не взглянула. — Айса… Айса, посмотри же на меня! — он встал перед ней. — Хорошо, что ты хочешь, чтобы я сделал?!

— Проведи меня в башню.

— Пойми, даже если я смогу это сделать, из Цитадели нам не уйти, — Колин ещё раз попытался её образумить, но Айса грубо оборвала:

— В таком случае, я больше не желаю тебя знать! Когда в следующий раз будешь в «Скороходе» даже не вздумай ко мне подходить! — так и не дошнуровав платье, Айса накинула плащ и взялась за ручку двери. Колина вдруг осенило.

— Постой, я, кажется, придумал, что можно сделать!

— И что же? — Айса не обернулась и руку от двери не убрала, но открывать не торопилась.

— Постараюсь выманить Тертуса в «Скороход».

— Ты же говорил, он редко покидает башню. Что его заставит изменить привычкам?

— Он это сделает, можешь мне поверить, — девушка, наконец, повернулась и Колин хитро оскалился. Он вдруг понял, как помочь Айсе и свести при этом риск к минимуму. План был дерзок, но попытаться стоило.

* * *

— Ты уверен, что он придёт?

Наливая пиво из кувшина, Айса склонилась ближе к столу и заглянула Колину в глаза. Какая-то тень промелькнула на её лице, словно птица махнула крылом — мелькнула и тут же исчезла, оставив после себя тревогу, но сержант этого не заметил. Он задумчиво созерцал белую шапку, растущую над кружкой, и изредка косился, на входную дверь. Вдруг его взгляд уцепился за нового посетителя и Колин шикнул на девушку:

— Это он. Будь поблизости.

Айса подхватила кувшин, кинула неуловимый взгляд в сторону двери и белой птицей поплыла меж столов. А Тертус тем временем осмотрел зал, нашёл сержанта за столиком у стены и двинулся в его сторону.

— Юноша, у меня нет времени на поход по питейным заведениям, — вместо приветствия проговорил Тертус, сдвинув брови к переносице. — Неужели нельзя было встретиться в башне?

— Здравствуйте, Тертус, прошу, присядьте, составьте мне компанию.

Помощник Элкиана вгляделся в лицо сержанта, ища затаённую издёвку, но не нашёл и опустился на скамью.

— Мне нужен ваш… совет, — Колин подпустил в голос немного растерянности, чтобы расположить мага к доверительному разговору. Тертус клюнул и удивлённо переспросил:

— Совет? Но в чём?

— Возможно в выборе моего будущего, — сержант потянул кружку к губам, но вдруг вспомнил, что собеседник сидит без напитка. — Позвольте я вас угощу? С пивом в горле и говорить приятней.

Тертус кивнул, и Колин вскинул руку, призывая официантку. Айса, что крутилась неподалёку, поспешила к их столику. Сержант раскрыл рот, чтобы заказать ещё пива, но помощник Элкиана его опередил:

— Милая, принеси бутылочку «Медовой росы», — он протянул руку, и золотой солнечным зайчиком сверкнул меж его пальцев. Айса машинально подставила ладошку, но её глаза смотрели не на монету, а зелёным лучиком впились в перстень на руке Тертуса. — Что-то не так? — спросил маг, видя, что девушка не торопится уходить. Айса встрепенулась, оторвала взгляд от перстня и сделала лёгкий книксен:

— Простите. Сию минуту принесу.

— И два бокала, — бросил ей в спину Тертус и пояснил сержанту: — Пить такое вино из кружки всё равно, что спать с продажной женщиной — банальное утоление жажды. Что там с вашим будущим, юноша?

Колин отодвинул кружку с недопитым пивом, будто она стала ему противна и ответил:

— Дело в том, что магистр Элкиан предложил мне изучить боевую ветвь магии, а я не имею ни малейшего представления, чем мне это может грозить.

— И я должен помочь вам сделать выбор?

— Мне кажется, выбор я сделал, когда вступил на арену, — Колин невесело усмехнулся, припомнив экзамен на жезл подмастерья. — Не в том дело.

— Тогда в чём же? Чего вы хотите от меня, юноша?

— Я хочу, чтобы вы рассказали кто они эти боевые маги. Как проходит их обучение и чем занимаются после?

— И почему с этим вопросом вы обратились ко мне?

Тертус недоверчиво прищурился, но тут появилась Айса с запотевшей бутылью и бокалами на подносе. Маг удовлетворённо цокнул языком:

— О, вовремя!

Он небрежным жестом отпустил девушку и надломил сургучную печать. Усилием мысли дёрнул пробку и с упоением втянул аромат, заструившийся из широкого горлышка.

— В некотором роде я вам даже благодарен, юноша. Давненько мне не приходилось наслаждаться превосходным вином никуда не торопясь, — маг разлил тягучую жидкость лафитного цвета по бокалам и, придвинув один Колину, подхватил свой. — Так почему же вы обратились именно ко мне, а не к, скажем, одному из тех же боевиков?

— Во-первых, я никого из них не знаю и поэтому не смею рассчитывать на искренний рассказ. Во-вторых, вы помощник самого главы совета, следовательно, знаете о боевых магах больше их вместе взятых, — Колин поднёс бокал к лицу и втянул свежий аромат ягодного ассорти. Пригубил, покатал по нёбу, сделал большой глоток и равнодушно поставил на стол.

— Ну и как вам вино? — спросил Тертус, разочарованный его реакцией.

— Вкусно, — пожал плечами сержант.

— Вкусно?! Да оно бесподобно! — Тертус всплеснул руками. — Это вино создано из магически выращенных ягод. Их брожение длится намного дольше, чем у натуральных, вследствие чего напиток получается в меру крепок и до предела насыщен необычайным вкусом. Поэтому оно такое дорогое.

— Простите, я неважно разбираюсь в винах, — Колин отставил бокал и виновато развёл руками. — Мне действительно нужен ваш совет.

Тертус сделал вид, будто разглядывает вино на просвет, в то время как его взгляд сфокусировался на лице сержанта.

«Откуда взялся этот любопытный триалист? — подумал он. — В наше время, когда и дуалистов-то можно по пальцам перечесть… Он вроде говорил что-то про попавшую в него молнию? Верится с трудом. Хотя с другой стороны, если он действительно решил стать боевым магом это будет не важно. Боевой маг-триалист на службе у Магического Совета… Весьма недурственная перспектива».

— Хорошо, — Тертус осушил бокал, поставил на стол и отодвинул подальше, словно отделил праздную беседу от предстоящего серьёзного разговора. — Вот с чем тебе придётся столкнуться…

* * *

— Колин, это он! — Айса плюхнулась на лавку, едва Тертус покинул заведение. — Лицо более зрелое, но это точно он!!! Я едва сдержалась, чтобы не придушить его прямо здесь!!!

— Тише ты, дурёха, на нас уже оглядываются, — шикнул на неё сержант и посмотрел по сторонам. В столовой помимо него и девушки находилось порядка дюжины постояльцев, что спустились отужинать (посетителей в такой час уже не пускали), но им до нашей парочки не было никакого дела.

— Прости, не сдержалась, — Айса понизила голос до возбуждённого полушёпота. — Последний раз подобные чувства я испытывала во время финального испытания. Мне тогда пришлось сражаться с тем, кого я давно мечтала пристукнуть. Капер… — она поморщилась, — та ещё мразь. Всё время надо мной издевался и подставлял как мог. Наверно моя ненависть и помогла одержать над ним победу…

— Ты когда заканчиваешь? — прервал её воспоминания сержант.

— Да вообще-то уже закончила. Кухня остывает, а мне только прибраться и я свободна.

— Тогда сделаем так, — Колин вернул пробку в бутылку и подхватил её со стола. — Встретимся у тебя, там всё и обсудим, — и, пихнув бутылку под мышку, направился к выходу.

Едва Айса закрыла за собой дверь, Колин спросил:

— Ты уверена, что тот, кто тебя клеймил и Тертус одно и то же лицо? Ошибки быть не должно.

— Это он! — твёрдо кивнула Айса. — Ты же сам видел его перстень.

— Перстень не аргумент, — Колин водрузил бутылку на стол и, вытянув из горлышка пробку, разлил остатки вина по кружкам. Опустился на стул и протянул одну Айсе. — Он мог купить его как красивую безделушку.

— Не скажи, — девушка приняла, благодарно кивнула и заняла второй стул. — Это фамильный перстень. Такой снимают с руки лишь на смертном одре, чтобы передать по наследству.

— А что если он купил краденый?

— Невозможно! — от такого невежества Айса едва не поперхнулась вином. — Ты разве не в курсе, что чужой герб носить нельзя? Уличённых в таком просто-напросто убивают и вся недолга. Нет, я полностью уверена что Тертус и есть тот гад, что оставил на моём плече проклятый семилистник. Вот только я одного не могу понять, как ему удалось взобраться столь высоко?

— А что если о его прошлом рассказать магистру Элкиану? — Колин, наконец, приложился к кружке, но едва сделав глоток, удивлённо уставился на бронзовую ёмкость в руке, словно та обожгла губы. — А Тертус был прав. Вино действительно следует пить только из бокалов. Такое впечатление, будто оно стало кислее…

— И что ты ему скажешь? — отвлекла от созерцания кружки Айса. — Что никому не известная наёмница признала в его правой руке пиратствовавшего мага? Кому он поверит? Мне или тому, кого знает не первый год?

— Ну почему же никому неизвестная? — Колин допил вино, поморщился, будто оно и вправду скисло, и вернул кружку на стол. — Я же тебя знаю. Разве этого мало?

— О да, ты меня превосходно знаешь, — фыркнула девушка и, допив вино, откинулась на спинку. — Ты сам-то в это веришь?

— Я не то хотел сказать, — озлобился сержант. — Если есть идеи получше, предлагай.

— А что тут думать? Нужно выманить Тертуса из башни, а там я уж не промахнусь…

— Ну-ну, — Колин скрестил руки на груди. — И как же ты собираешься его выманивать?

— Ты мне поможешь, — не моргнув глазом заявила Айса.

— Я? — искренне удивился сержант. — Нет уж, увольте. Я своё дело сделал, и второй раз подобное не пройдёт.

— Тогда ты просто обязан провести меня в башню.

— Айса, я ведь уже говорил, что не имею ни малейшего представления как это сделать.

— А твой друг? Он может помочь?

— Какой друг?

— Ну, тот пухлощёкий.

— А, Вартис! Не знаю… — Колин прикусил язык. «Дурень, — мысленно обругал он себя, — нужно было сказать „нет“, а не выказывать сомнений. Теперь Айса просто обязана попытаться привлечь к этому делу ещё и Вартиса».

— Так узнай. Может, вместе и придумаете, как это сделать.

«Ну вот, что и требовалось доказать, — кольнула невесёлая мысль. — Черт, как же мне её отговорить? Жизнь только-только начала приобретать хоть какое-то подобие стабильности, и я не хочу одним неверным решением всё перечеркнуть. Ладно, если нас поймают в башне и просто выгонят — как-нибудь проживу и без обучения. А что если не станут церемониться?»

Пока Колин размышлял, Айса встала, зашла ему за спину и принялась массировать плечи.

— Если не знаешь что сказать, просто приведи друга в «Скороход» и я его уговорю, — промурлыкала девушка в самое ухо. — Уж я-то сумею подобрать нужные слова.

— Послушай, Айса, — мягко начал Колин, положив ладони поверх её пальцев. — Не нужно принимать поспешных решений. Я не настолько хорошо знаю Вартиса, чтобы полностью ему доверять. Давай немного подождём. Завтра у меня встреча с Элкианом, а затем знакомство с боевиками. Но обещаю, как только выдастся свободная минутка, я обязательно что-нибудь придумаю.

— Я ждала этого всю жизнь! — Айса резко выдернула ладони, и руки сержанта безвольно опустились. — Всю жизнь только и мечтала, как покину стены Храма, найду этого гада и, проворачивая лезвие в его кишках буду смотреть в стекленеющие, полные ужаса глаза. И теперь, когда я у цели ты предлагаешь отступиться?!

— Не отступиться, а проявить терпение, — Колин тоже встал и повернулся к ней. — Пойми, без чёткого плана мы обречены. Если нас поймают, пощады не будет. Я видел насколько маги безжалостны к своим. Представь, что они сделают с врагом.

— Я-то к этому готова, — бросила Айса с вызовом. — А ты?

— Айса, как же ты не поймёшь, — Колин схватил её за руку и привлёк к себе. Девушка попыталась отстраниться, но он был настойчив. Их лица сблизились. — Ты же ставишь меня в тупик. Я не хочу… я не могу тебя снова потерять. Но и не помочь тоже не могу.

Айса спрятала лицо на его груди. Сержант обнял девушку и провёл ладонью по рыжим кудрям

— Обещаю, я обязательно найду решение, просто подожди ещё немного. Доверься мне…

* * *

После разговора с магистром Элкианом Колин пребывал в растрёпанных чувствах. Дело в том, что в этот раз глава Магического Совета разговаривал с ним уже не как с гостем, но как с подчинённым, дав понять, что теперь, когда сержант выбрал свой путь поблажек ждать не стоит.

— Долго ещё? — спросил Колин, когда молчание затянулось, а длинная винтовая лестница даже и не собиралась заканчиваться.

— Устал? — хмыкнул Сурат'ар Кам и переложил факел из руки в руку. — Не переживай, уже скоро.

Смуглокожий маг первой ступени огненной стихии, с которым сержант познакомился в кабинете магистра Элкиана, был заместителем командора Лесс-Скира. Пока они спускались в тренировочный зал, где проходило обучение боевых магов, охочий на слово Сурат успел поведать о многом. Так, например, Колин узнал, что на сегодняшний день боевиков осталось всего четырнадцать, не считая Лесс-Скира, хотя до недавнего времени их было значительно больше.

— Когда у С'мангора возникла какая-то неприятность, — рассказывал маг, коптя факелом и без того чёрный потолок, — бывший глава Магического Совета решил отправить на разведку отряд боевых магов. Всё бы ничего, да только решил он прибегнуть к помощи арки портала, а та возьми да и взорвись прямо во время переброски. Пятерых боевиков как не бывало. Одному Лесс-Скиру удалось выжить, но что-то его командировка затянулась…

Так же Колин узнал, что помимо той пятёрки ещё почти два десятка боевиков сгинули вместе с пограничной крепостью Заат-Гир. И хотя две трети из них были учениками, сути это не меняло — поголовье боевых магов сократилось за непростительно короткий промежуток времени. И это тогда, когда грозная сила преодолела Пограничный Кряж и движется на север.

— Ассий кочевников не остановит, — сокрушался боевой маг, — и скоро пригодится каждый, кто мало-мальски умеет плести справные заклинания. Одного только в толк не возьму, отчего магистр Элкиан не даёт мне больше учеников. Время ещё есть. Можно успеть поднатаскать как следует…

В отличие от остальных магов, которых Колину удалось повидать за время пребывания в Цитадели стихий, да и в самом Ивокарисе, Сурат'ар Кам носил меч. В простых неброских ножнах он чем-то напоминал оружие самого сержанта за той лишь разницей, что меч боевого мага был на два пальца шире и на ладонь длиннее. Колин всю дорогу разглядывал оружие провожатого, гадая, является ли оно простым предметом гардероба или меч действительно иногда покидает ножны.

Несмотря на негласные правила Цитадели Стихий, со своим мечом Колин тоже старался не расставаться. При встрече маги кривились, но никто не говорил ни слова. Вероятно, титул тёмной лошадки играл Колину на руку. И даже магистр Элкиан увидев, что сержант пришёл в его кабинет с оружием лишь задумчиво хмыкнул, но смолчал.

— Сурат, а зачем нужно спускаться так глубоко? Разве нельзя было встретиться с остальными в тренировочном зале?

— Никак нельзя, — охотно ответил сын Кама. — Всё дело в защите. Там она значительно слабее, чем на арене, куда мы направляемся. К тому же под Цитаделью мы ближе всего к энергетическим жилам, что благоприятно способствует обучению.

— На арене? — удивился сержант. — Я думал, арена находится перед Цитаделью. Разве не так?

— Так, да нет так, — протянул Сурат'ар Кам. — Та арена, где проходят испытания подмастерьев одна показуха. А та, куда мы направляемся, защищена не в пример надёжнее. Именно там испытуются маги всех ступеней. Кстати, мы почти пришли.

За разговором Колин не заметил, когда успевшая опостылеть лестница, наконец, закончилась. Теперь они шагали по широкому коридору, освещённому негаснущими факелами, вдетыми в настенные кольца. Из-за высокого сводчатого потолка Колину показалось, будто они попали не в коридор, а в зал, но когда перед ним распахнулась тяжёлая металлическая дверь, сержант так и застыл на пороге огромного ярко освещённого помещения.

Свет лился отовсюду, хотя ни одного факела или масляного светильника сержант не заметил. Казалось, будто сами стены источают холодный и в то же время умиротворяющий свет, проникающий в каждый уголок зала с куполообразным потолком. Странный озноб родился где-то в районе живота и неприятным воспоминанием проскользнул к сердцу. Эту ватную тишину и этот всепоглощающий свет Колину уже доводилось видеть. Он вдруг вспомнил как одинокий и беспомощный стоял посреди пространства артефакта-поглотителя и не понимал, где и как очутился.

— Нравится? — Сурат'ар Кам неверно растолковал замешательство Колина и приятельски сжал его плечо, слегка толкнув внутрь. — Проходи, не робей. Здесь ты и будешь заниматься.

Повинуясь его руке, Колин переступил порог, и наваждение схлынуло, отпустило, словно пелена спала с глаз. Он вдруг понял, что вся ослепительность магической арены обусловлена лишь резкой сменой освещения. За порогом и свет стал более естественным, и краски потускнели, а Колин, наконец, заметил стоящих у дальней стены людей.

— Знакомься, Такир, это Колин, — представил сержанта Сурат'ар Кам, когда они подошли ближе. Названный Такиром, обернулся и окинул Колина оценивающим взглядом.

— Это тот самый триалист, что взбаламутил Совет Магистров? — спросил он у Сурата, и тот многозначительно кивнул. — Ну что ж, Колин, моё имя Такир. Я маг третьей ступени огненной стихии. Можешь называть меня наставник Такир. Присоединяйся к остальным, — он кивнул за спину, и сержант проследовал к четвёрке молодых магов. Встал рядышком и вслух удивился:

— Всего один наставник?

Сурат'ар Кам усмехнулся и дружески хлопнул Такира по плечу — мол, принимай пополнение. И направился к выходу. Наставник проводил его взглядом и, обернувшись к Колину, ответил вопросом:

— А разве тебе мало?

— Нет, но… — стушевался сержант, — на жезл подмастерья меня готовили сразу трое, вот я и подумал…

— Подумал… — хмыкнул Такир и вдруг повысил голос, добавив в него властных обертонов, отчего четвёрка магов вместе с Колином разом вздрогнула:

— Запоминаем, друзья, раз и навсегда! Я ваш наставник, а вы мои ученики! Мне нет дела кто вы и какой ступени. Я говорю — вы слушаете! И никак иначе! — и несколько понизив тон, добавил:

— А для вновь прибывших объясняю — не важно сколькими стихиями ты владеешь, потому что здесь мы будем учиться работать не с ними, а с Астралом. А уж, к какой стихии обращаться это твоё личное дело… Итак, на чём я остановился? Ах, да, обучение. С этого дня вас ждёт обучение по таким направлениям как: принцип построения заклинаний, механика артефактов, тренировки с оружием, ну и конечно работа с Астралом при полном и частичном погружении. Всё ясно? — маги вразнобой закивали.

Тут Такир заметил, что у сержанта на поясе висят ножны и обратил на это внимание:

— И давно ты таскаешь эту железяку?

Сержант любовно погладил рукоять, с которой не спускал руки и с улыбкой ответил:

— Да уж давненько. Балуюсь фехтованием на досуге.

— Ну что ж, давай проверим, на что ты годишься, — с этими словами Такир выхватил меч и сделал коварный выпад.

Четверо магов прыснули в разные стороны, а Колин готовящийся к магической, но никак не оружейной проверке отшатнулся назад, едва успев выставить перед собой щит из сырой энергии. Меч Такира нёсшийся навстречу скуле сержанта встретился с полупрозрачной линзой и впился в неё, словно бродяга в прожаренный кусок мяса. Колин отступил ещё на шаг и, не отрывая взгляда от расползающейся защиты, выхватил меч. В ту же секунду защита лопнула, а длинный и узкий меч Такира вновь устремился к его лицу.

— Дзонг! — взвыло оружие, столкнувшись в воздухе и разбежалось, чтобы встретиться в другом месте.

Удар — блок, атака — контрудар. Противники вертелись друг против друга, словно танцевали только им понятный танец. Такир, так же как и Колин, которого обучал воин Храма Теней, не придерживался канонов фехтования, на ходу придумывая всё новые и новые связки. Но в отличие от сержанта, оттачивавшего мастерство лишь в тренировочных поединках, умение Такира ковала сама жизнь. И Колин это понял так же как понял то, что именно боевой опыт наставника не даст ему одержать победу.

Колин наполнил жилы яростью и взвинтил темп. Правую руку обожгло чуть выше локтя, но ослеплённый адреналином он даже не замедлился. Неуловимым движением перекинул меч в левую и на мгновение приложил ладонь к ране, вызвав огненный импульс. Запахло палёной кожей и, зарычав, словно зверь Колин ринулся в новую атаку.

Увидев, что противник впал в боевую горячку, Такир быстрым движением разорвал расстояние и ловко вбросил меч в ножны.

— Довольно! — выкрикнул он, но Колин уже прыгнул вперёд.

Наставнику ничего не осталось, как выставить у него на пути энергетический щит. Сержант инстинктивно отмахнулся мечом и вдруг понял, что в щите появилась прореха. От удивления он остановился и снова махнул оружием. Щит потускнел и поплыл как утреннее наваждение, а Колина, наконец, отпустила горячка боя. Он мотнул головой, стряхивая со лба крупные холодные капли и посмотрел на Такира. Лицо наставника выражало искреннее удивление.

— А ну дай-ка мне свой меч.

Сержант пожал плечами и протянул ему оружие. Тот принял и стал водить над лезвием ладонью. Глаза наставника остекленели. Через некоторое время Такир словно очнулся и сержант понял, что стал свидетелем частичного погружения в Астрал.

— Во сколько же он тебе обошёлся? — задал вопрос наставник, возвращая Колину меч. Сержант принял, вогнал клинок в ножны и ответил:

— Триста золотых, а что?

— Ты либо со мной не честен, либо продавец не знал истинную цену меча. Ему цена от полутора до двух тысяч империалов и никак не меньше.

— Быть того не может, — усмехнулся Колин, но увидев что Такир серьёзен стёр улыбку с лица. — Вы не шутите?

— Это магически-правильное оружие. Такое изготавливает лишь пара мастеров-артефакторов в Келире. Ну а цену я уже озвучил.

— Не понимаю, как мог простой меч, который я купил у оружейника в Нефлисе вдруг превратиться в эту… это…

— Взгляни на мой меч и сравни со своим.

Такир с шелестом извлёк оружие и протянул сержанту. Стараниями Скахета Колин сносно разбирался в оружии и сразу же признал в необычном клинке меч-ксанти, оружие кочевников из-за Пограничного Кряжа. Конечно, зрелому мужчине и настоящему воину ксанти не к лицу — игрушка, а не меч — но Скахет признавал, что для кочевников он пригоден куда больше любого другого. Во-первых, ксанти не обязательно носить на поясе — можно повесить на спину в ременной петле и он не будет мешать, когда едешь верхом. Во-вторых, он достаточно лёгок, чтобы удержаться даже в самой немощной длани — например, в женской, а длинная рукоять ещё и уравновесит при недостатке мускулов. Лёгким мечом удобнее манипулировать, и можно достать конного врага не вставая в стременах. Один недостаток — сила удара ксанти полностью зависит от мощи его владельца, а потому он не так смертоносен как тяжёлый боевой меч, обладающий собственной силой. Поэтому меч-ксанти отлично подходит магу.

— Взгляни на него через Астрал, — посоветовал Такир, и Колин опустился на пол, где стоял. Закрыл глаза и приготовился вытолкнуть в Астрал искру сознания, как вдруг услышал голос наставника:

— Не в Астрале, а через Астрал. То есть частично погрузившись.

— Но я не умею, — сержант распахнул глаза и недоумевающе уставился на Такира.

— Значит, посмотришь в другой раз, когда научишься, — с этими словами наставник изъял из его рук меч и вернул в ножны. — А пока тебе придётся поверить мне на слово. Запоминай… вы все запоминайте! — обратился он к остальным подмастерьям, о которых Колин признаться уже забыл. — Бывает так, что во время боя ваш энергетический резерв подходит к концу, а времени на восстановление не даёт противник. Тогда вам на выручку придёт ваш верный помощник, — он демонстративно звякнул ножнами. — Оружие называется магически-правильным в том случае, если его астральная конструкция составляет с ним единое целое. Во время нашего поединка вы могли видеть такое оружие в действии. Кто мне скажет, в чём его свойство? Сул?

Вихрастый паренек, которому на вид нельзя было дать больше двадцати лет, ответил сразу же:

— Оно способно разрубать энергетические щиты.

— Верно, но не совсем. Никер?

Этого парня с чёрными кудрями над скуластым лицом Колин помнил. На арене он лихо отбивался от наседающего мага водной стихии и с лёгкостью продержался положенное время.

— Быть может, такое оружие разрушает конструкцию заклинания?

— Очень близко. Тарс?

— Затрудняюсь ответить…

— А ты, Колин, как сам считаешь?

Сержант потёр новоприобретённый шрам и вдруг его осенило. Когда он залатал астральную конструкцию своего меча, ему показалось, что тот стал поглощать некоторую энергию. Тогда он не придал этому значения, а проверить в схватке с магом возможности не было. Теперь же сержант был просто уверен.

— Оружие высасывает из заклинания энергию, одновременно разрушая его конструкцию.

— В принципе верно, — Такир остался доволен учениками. — Но вот, что вы упустили. Магически-правильное оружие умеет не только поглощать энергию, заставляя плетения распадаться, но так же оно может быть наделено различными свойствами. Так, например, на наконечники можно наложить заклинание, позволяющее им бить точнее, но дюжина таких стрел обойдётся вам в кругленькую сумму. Кстати о сумме. На следующем занятии у вас троих должно быть оружие, — Такир ткнул растопыренной пятернёй в сторону учеников. — Выбирайте тщательно, так как вам долго предстоит его носить. Вопросы есть?

За всех высказался Никер:

— Где же нам взять такие деньги?

— А разве я сказал, что оружие должно быть магически-правильным? — Такир усмехнулся. — Пока не заработаете достаточно денег, будете таскать обычное железо. На сегодня всё. Все свободны…

* * *

— Не помешаю?

Колин оторвался от тарелки и взглянул на спросившего. Им оказался наставник Такир.

— Нисколько, — сержант улыбнулся, указав на соседний стул. — В хорошей компании и аппетит приятнее.

Такир поставил свой поднос и опустился на предложенное место. Некоторое время ели молча, каждый думая о своём. Наконец наставник вытер рот салфеткой и, откинувшись на спинку, стал ожидать, когда Колин закончит трапезу. Сержанту стало неловко под его взглядом, и он отложил столовые приборы.

— Наставник, у вас ко мне какой-то вопрос?

— Признайся, Колин, — Такир наклонился и вперил в него цепкий взгляд из-под нахмуренных бровей, — меч ты украл? Поэтому не говоришь правды?

— Я ведь уже сказал, что купил его у оружейника в Нефлисе. Укир — так, кажется, его звали.

— Я знаю Укира, — кивнул наставник. — Он неплохой оружейник и вполне способен отличить магически-правильное оружие от обычного…

— Меч и был обычным! — в сердцах перебил Колин. — Я его сделал правильным! — от досады, что ему не верят, он даже стукнул ладонью по столу. Загремела посуда и обедающие в общей столовой маги стали оборачиваться.

— И как же тебе это удалось? — Такир скрестил руки на груди и скептически прищурился. — Ты ведь даже через Астрал взглянуть не можешь.

— А я через него и не глядел, — Колин пожал плечами. — Я увидел астральную конструкцию своего меча в самом Астрале.

— Подробнее, — Такир подался вперёд и положил локти на стол. — Что конкретно ты сделал?

— Как-то у меня родился вопрос — а что будет, если, находясь в Астрале толкнуть в него искру сознания? В первый момент мне показалось, будто я вывалился в реальный мир, но потом понял, что вижу не комнату, где осталось моё тело, а лишь астральные конструкции окружающих предметов. Вот тогда я и увидел свой меч. Его астральное тело выглядело так, будто лакры зубами рвали. Поэтому я и решил собрать её воедино.

— Хм, возможно тебе удалось открыть новый способ смотреть через Астрал, — протянул Такир задумчиво. — Именно так и выглядит астральная конструкция оружия, выкованного человеческими руками.

— Но почему у других предметов она более-менее целая?

— У рудного самородка, что извлекли из недр, астральное тело девственно-целое. Когда же его переплавляют в слиток, который затем не единожды перековывают, оно рушится. Во времена империи Схетхе оружие ковали не кузнецы, а маги-артефакторы, которые поддерживали астральную конструкцию целостной на протяжении всего процесса ковки. В наше время таких мастеров не сыскать. Сегодня маг называется артефактором, если умеет создавать накопители, поглотители и другую мелочь наподобие амулетов, отпугивающих всякую живность. Тех же, кто занимается оружием и вовсе можно по пальцам перечесть. Но даже им не под силу умение древних. Оружейники что живут в Келире, лишь латают конструкции уже созданного оружия, делая его магически-правильным. Но берут за свои услуги столько, что можно остаться голым. Да и времени на это уходит весьма много.

— Да, — подтвердил Колин, — я свой меч латал почти два месяца.

— О том и говорю, — Такир поднялся. — Ладно, Колин, будем считать, что ты меня убедил. Завтра не опаздывай.

На этом их разговор окончился, а дальше потянулись бесконечные дни обучения — ни выходных, ни передышки. Такир гонял учеников, что говорится и в хвост и в гриву, объясняя это тем, что армия кочевников почти на пороге, и скоро каждый боевик будет на счету. Колину доставалось больше всех, так как помимо магических тренировок Такир поручил сержанту обучить остальных владению мечом. И хотя подобный опыт у Колина уже имелся, задача оказалась не из простых.

Так же наставник частенько оставлял сержанта после занятий, и они до изнеможения спаринговались, перемежая фехтование всяческими магическими трюками. В такие дни у Колина едва хватало сил, чтобы дотащить измождённое тело до своей комнатушки, плюхнуться без сил в кровать и забыться до утра. А на рассвете всё повторялось, и времени вспомнить об Айсе не было…

Глава десятая

— Колин… Колин, это я, Вартис…

Сержант медленно выплыл из-под тёплого покрывала сна, словно кто-то плавно повернул регулирующий освещение реостат. И хотя в комнате всё так же оставалось темно — хоть глаз коли, Колин понял, что проснулся и лежит с открытыми глазами. Дымка сновидения стремительно выветривалась из памяти, а едва отдохнувшее тело вновь ощутило тяжесть одеревеневших мышц.

— Колин, да открой же эту нергову[25] дверь!

Тихий, но настырный голос, который ему приснился, оказался реален и доносился как раз из-за двери. И это был голос Вартиса.

«Странно, что ему могло понадобиться в такое время?» — подумал сержант, нехотя сползая с постели.

На пороге разжёг магический светильник и снял запирающее заклинание. Коридор как всегда был освещён негаснущими факелами, и в их болезненно-желтушном свете возникло слегка напуганное лицо пухлого мага.

— Ну, наконец-то, — выдохнул Вартис. — Ты не поверишь кого я тебе…

Он хотел сказать что-то еще, как вдруг бледный свет заслонила чья-то тень, и Вартис, закатив глаза, повалился прямо на сержанта.

— Айса? — из-под пёстрого тюрбана, что не так давно вошёл в моду среди молодого магического сословия сверкнули зелёные глаза, которые Колин не спутал бы ни с какими другими. — Что ты здесь делаешь?

Девушка, переодетая магом огляделась и, схватив бесчувственного Вартиса за ноги бросила:

— Помогай…

Колин решил не спорить — вдруг, кто заметит — и поговорить внутри. Подхватил друга под мышки и втащил в комнату. Затем запер дверь и набросился на Айсу.

— Если тебя здесь увидят… боюсь даже представить, что с нами будет!

Девушка не слушала. Она стянула чужую одежду, оставшись в комбинезоне ассасина Храма Теней, и бросила на кровать увесистый свёрток, в котором что-то звякнуло.

— Чёрт! Ты ещё и оружие прихватила?! Как тебе вообще удалось уболтать Вартиса?

— Не скажу, что это было просто, — хмыкнула Айса, — но я справилась. Поначалу он и слышать ничего не хотел, но когда я сказала, что беременна…

— Беременна?! — воскликнул Колин. — Айса, ты в своём уме?!

— А что ты хотел, Колин?! — она повернулась и обвинительно посмотрела на сержанта. — Больше месяца от тебя ни слуху, ни духу. Я устала ждать. А тут как раз этот обжора нарисовался. Вот я и решила его уговорить.

— Прости, с этой учёбой у меня совершенно не было свободного времени.

— Я так понимаю придумать, как выманить Тертуса времени тоже не нашлось?

— Прости, — повторил сержант, — просто…

— Не оправдывайся, Колин, — холодно перебила девушка. — Я всё прекрасно понимаю.

Она посмотрела на него долгим оценивающим взглядом и презрительно процедила:

— Быстро же ты привык к сытой жизни…

— Привык?! — вскинулся Колин. — Да, привык… Привык! И что?! Я устал от того, что меня постоянно пытаются либо пленить, либо убить! Да, мне нравится жить в Цитадели Стихий. А тебе-то что с того?!

Последние слова сержант выкрикнул, но вдруг увидел, как на него смотрит Айса и осёкся. Столько холода было в её взгляде, что он дотянулся до сердца, и оно обожглось. Ей-богу, лучше бы девушка его стукнула. Но она молчала и от этого Колину стало не по себе. Он понял, что возможно только что отдалил её от себя. Нужно было что-то сказать, как-то исправить положение, но он стоял и не мог подобрать нужных слов. Вдруг на кровати застонал Вартис и тем самым разломил ледяную стену, что возникла меж ними.

— Что произошло? — только и успел простонать маг, как рукоять меча вновь опустилась ему на затылок.

— Что ты делаешь?! — всплеснул руками сержант и подскочил к другу. — Ты же его убьёшь!!!

— Ничего с ним не будет, — отрезала Айса. — Сам подумай, если кто-нибудь узнает, зачем я здесь…

— Разве ты не понимаешь, как он рисковал, когда согласился тебя провести? Думаешь, после этого кому-то расскажет?

— Не люблю полагаться на случай, — девушка вдела меч в ременную петлю, забросила второй, покороче, за спину и подошла к двери. — Отведи меня к покоям Тертуса и обещаю, больше я тебя не потревожу.

Колин вдруг понял, что Айса для себя всё уже решила и отговорить не получится. А так же понял, что не хочет её терять. От одной мысли, что с ней может что-нибудь случиться становилось невыносимо тоскливо. И сержант, наконец, решился.

— Я иду с тобой, — он снял с крюка на стене ножны с мечом и приторочил к поясу.

— Умом тронулся? — зелёные глаза наполнились непониманием. — Естественно ты идёшь со мной.

— Нет, Айса, ты не поняла, — Колин встал рядом и взял девушку за руку. Она не сопротивлялась. — Я иду с тобой… до конца.

— Но зачем тебе это? Ты же сам сказал, что устал от непостоянства. А в Цитадели тебя и кормят и учат, — Айса презрительно усмехнулась.

— Я и без магической школы много чему научился. Полагаю, и дальше не пропаду. А с нашим делом, — он специально выделил слово «нашим», — я помогу. Одной тебе с Тертусом не справиться. И не спорь! — он пресёк её попытку возразить, — Я уже всё для себя решил. Лучше потеряю тёплое место в Цитедели Стихий, чем тебя…

* * *

— Почти пришли, — Колин остановился у очередного поворота и, обернувшись, махнул рукой. — Там, — сказал он, — третья дверь справа. Девушка промолчала, но пальцы сжимающие рукоять заметно побелели. — Не передумала?

Айса посмотрела на него, как на прокажённого и в тишине коридора раздалось тихое ворчание извлекаемого из ножен меча. Мягкой тенью она скользнула за поворот и Колину ничего не осталось, как поспешить следом. Он обогнал крадущуюся меж жёлтых полосок света наёмницу и тихо спросил:

— Как ты собираешься действовать?

— Использую элемент неожиданности. Оглушу, свяжу, а потом мы поговорим. Хочу, чтобы перед смертью он вспомнил всё. Вспомнил как клеймил меня, вспомнил моего отца… Стучи, Колин, нет смысла откладывать.

Сержант обернулся и понял, что не заметил, когда они достигли искомой двери. Он набрал полные лёгкие воздуха и задержал дыхание. Сзади послышался лёгкий скрип кожаных петель — второе оружие спутницы так же увидело свет. В висках запульсировала кровь и, стравив воздух сквозь стиснутые зубы, он трижды стукнул тяжёлым кольцом о бронзовую пластину на двери. И отошёл в сторону, давая Айсе простор для манёвра. Послышался стук отодвигаемого засова, и дверной проём прорезала тонкая полоска света. Дверь заскрипела, и полоска стала расширяться, пока на её фоне не обозначился чёткий силуэт. И тогда Колин сделал то, чего сам от себя не ожидал. Он атаковал.

Не ожидающий никакого подвоха Тертус и пикнуть не успел, как Воздушный Молот швырнул его на противоположную стену. Не дожидаясь пока поверженный маг придёт в себя и ответит, сержант ворвался в комнату. Следом раздался голос Айсы:

— Стой, Колин! Стой!!!

Но сержант, будто не слышал. Над его правой ладонью возник сгусток пламени, и рука вытянулась в сторону бездыханного Тертуса. Секунда и всё будет кончено, но Айса не дала ему этой секунды. Быстрым и точным движением она ткнула сержанта щепотью в основание шеи и тот, словно куль с мукой повалился на пол…

Открыв глаза, Колин сперва подумал, что нападение приснилось, но голос наёмницы, бьющей его по щекам, не оставил простора для сомнений.

— Давай, Колин, приходи в себя, — она протянула руку и помогла ему подняться. — Ты уж прости, что пришлось тебя обездвижить, но иначе ты бы его убил. А мне хотелось сначала поговорить. Кстати, зачем ты вообще вмешался? Я же сказала, что воспользуюсь элементом неожиданности. Он бы ничего не успел сделать.

— Прости, но мне показалось, что такой элемент неожиданности куда как надёжнее твоего стучания по голове.

— Ладно, — Айса махнула рукой и повернулась к спелёнатому по рукам и ногам магу. — Помоги усадить его на кровать.

Тертус негодующе замычал сквозь кляп во рту, когда девушка бесцеремонно его пнула в бок и дёрнула вверх связанные за спиной руки. Сержант помог переместить его с пола на кровать, и Айса выдернула кляп.

— Помнишь меня? — она склонилась и заглянула Тертусу в глаза. Вместо ответа маг повернул голову к сержанту.

— Юноша, что всё это значит? Учти, за нападение на меня ты будешь изгнан из Цитадели Стихий. С жезлом подмастерья так же придётся расстаться, уж я об этом позабочусь. Но если ты меня сейчас же развяжешь…

Звонкая пощёчина не дала ему договорить. Голова мага дёрнулась, из уголка рта скользнула розовая струйка.

— Я спросила, помнишь ли ты меня?!

— А разве должен?

— Отвечай!!! — новая оплеуха и нижняя губа лопнула как переспелая слива.

— На память я никогда не жаловался, — процедил Тертус сквозь зубы и сплюнул кровавый сгусток ей под ноги. — Ты та самая служанка из «Скорохода», что приносила нам вино. Я прав?

— Не совсем, — девушка отложила оружие и оголила плечо. В свете масляного светильника на коже чётко обрисовался контур семилистника. — Узнаёшь? — маг не ответил, но его глаза недвусмысленно сощурились. — Вижу что узнал. Надеюсь, тебе не стоит объяснять, что до утра ты не доживёшь?

Тертус зло засопел. Видно было, что он лихорадочно пытается найти какой-нибудь выход, но связанные руки сводили все варианты в ноль. Так ничего не придумав, маг решил тянуть время. Он попытался принять наиболее непринуждённую позу, какую позволяли путы и спросил:

— И чего же ты хочешь, девочка? Чтобы я раскаялся? Даже не жди. Я был молод и много чего совершал…

— Я хочу, чтобы перед смертью ты вспомнил имя моего отца.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Тертус. — Я и тогда-то не знал, как его зовут, а теперь и подавно!

— Дирхап!!! — выкрикнула Айса и резко погрузила меч Тертусу в живот. — Его звали Дирхап, — прошептала она глядя в выкатившиеся от боли глаза. — Пока ещё жизнь теплится в твоём теле, успей покаяться перед богами.

Девушка медленно потянула меч на себя, и рубиновое лезвие потащило за собой жизнь мага. Тертус забулькал, на губах выступила розовая пена. Разрезав узлы, Айса смотала верёвку и холодно кинула:

— Пошли, Колин, всё кончено, — и не оборачиваясь, скользнула в коридор. Сержант поспешил за ней.

Уходя, они не могли видеть, как рука мага подтянулась к животу, и ладонь накрыла испускающую чёрные всплески рану. Губы шевельнулись, и под пальцами вспыхнуло маленькое солнце, но уже через миг погасло. Тертус затих…

* * *

Тертус не откликнулся на вызов. Неслыханно!

Элкиан в который раз дёрнул шёлковый шнурок, уходящий куда-то вглубь стены, но всё тщетно.

— Странно, — посетовал глава Магического Совета в пространство собственного кабинета. — Тертус никогда не заставлял себя ждать. Что же могло отвлечь его этим утром? И именно тогда, когда он мне так необходим!

Элкиан со злости дёрнул шнурок сильней обычного, и шёлковая полоска не стерпела такого обращения, повиснув у него в руке мёртвой змеёй.

— Ну вот, произнёс маг растерянно и плюхнулся в глубокое кресло.

На глаза попалась одна из бумаг, и Элкиан взял её в руки. Вчитался. Через некоторое время он поймал себя на том, что визирует очередной документ, делая пометки на полях. Отбросил перо и поднялся.

— Придётся самому идти за Тертусом, — с досадой вздохнул маг и, подхватив со стола несколько свитков, покинул кабинет.

Дверь в комнату помощника оказалась не заперта и, толкнув её, Элкиан вошёл внутрь. И сразу же активировал защитное заклинание, едва увидел скрючившегося на кровати Тертуса в луже собственной крови. Маг огляделся. Ничего, что могло бы пролить свет на случившееся. Тертус застонал. Элкиан развеял защиту и подскочил к нему.

— Ты меня слышишь? Тертус, кто это сделал?

Он перевернул раненого на спину и только тогда заметил окровавленную ладонь на животе. Отодвинул в сторону и невольно ругнулся. Живот раздулся от натёкшей крови, выдавив наружу лиловый кишечник. Губы Тертуса разомкнулись, и сквозь кровавые пузыри раздался невнятный шёпот. Элкиан склонился к самому лицу.

— Что? Повтори, я не расслышал.

— Триалист… — выдохнул Тертус в последний раз и затих навечно…

* * *

— Чёрт, маги! — воскликнул Колин, едва они приблизились к восточным воротам.

— Где?

Айса заметно напряглась и через ткань сжала рукоять короткого меча, спрятанного под многочисленными юбками пышного платья. Сержант настоял на покупке дорогой одежды и ювелирных побрякушек, чтобы их никто не смел останавливать. Длинный меч, с семилистником на гарде, спрятать не удалось, и после недолгих раздумий девушка решила оставить его в гостинице в знак свершённой мести.

— С золотыми оборками на рукавах, видишь? — Айса кивнула. — Наставник Такир. Второй тоже боевик, хотя и начинающий. Зовут Никер, мы вместе обучались. Неужели Тертус выжил, и нас уже ищут?

— Быть того не может. С распоротым брюхом и перебитым позвоночником никто не живёт. А вот того толстяка нужно было упокоить навечно. Уверена, он нас и сдал.

— Вартис? Не думаю. Если узнают, что он самолично провёл в башню девушку, его лишат перстня мастера. А может и того хуже…

— А если он обо мне умолчит и скажет, что ты один на него напал?

— И распишется в собственной беспомощности? Не справился с подмастерьем? Нет, Вартис будет молчать.

— Если это так, тогда с какой целью усилили охрану?

— Айса, я знаю не более твоего. В любом случае рисковать не стоит. Давай вернёмся в гостиницу и дождёмся темноты.

Айса не стала возражать, и они двинулись в обратном направлении. Но едва свернули за угол, как полупустую улицу преградил патруль. Обычные стражники. В любой другой день они бы ни за что не остановили парочку, явно принадлежащую к аристократии, но не сегодня. Старший настойчиво приказал представиться, и Колин улыбнулся как можно радушнее.

— Что-то случилось? — поинтересовался он, напрягшись как струна.

Хмурый капитан, лицо которого из-за перенесённой когда-то болезни напоминало кору, промолчал. Достал из поясного кошеля небольшую каменную пирамидку и протянул её сержанту, словно хотел отдать, но тот невольно отшатнулся. Память услужливо подкинула воспоминание о дне, когда в Скавелле его нашли с помощью точно такой же пирамидки.

Айса заметила, как побелело лицо её спутника и, перестав сжимать меч, сделала вид, будто расправляет складки на платье. Тотчас скрытые кинжалы тяжело уткнулись рукоятями в ладони, и пальцы сомкнулись вокруг. Девушка ненавязчиво переменила позу, подпружинив опорную ногу и мило улыбнулась.

А пирамидка тем временем полыхнула яркой искрой, и над ладонью стражника воздух пошёл рябью. Колин впился в неё глазами и обомлел. Прямо из воздуха формировалось очертание его собственного лица. И это понимание пришло к нему и к капитану городской стражи одновременно. И так же одновременно они стали действовать. Стражник выкрикнул:

— Это он!

А Колин выхватил меч.

Но быстрее всех оказалась Айса. Стражник ещё не успел закрыть рот, как воздух прогудел, рассекаемый острыми лезвиями, и половина ладони, где лежала пирамидка, отделилась от руки. Молочный камешек звякнул о камни, и образ сержанта растворился в воздухе, мостовая оросилась кровью. Увидев, что произошло с капитаном, четверо стражников как один выхватили мечи и развернулись к рыжеволосой девушке с кинжалами, но тут вмешался сержант. Воздушный Молот разметал солдат по стенам точно сухую листву, и они остались на мостовой в ломаных позах. Колин схватил девушку за руку.

— Бежим!

Но она вырвалась и, развернувшись к сидящему на коленях капитану, поочерёдно метнула кинжалы. Колин проследил за сверкнувшими лезвиями и изумлённо раскрыл рот. Кинжалы отскочили от радужной дымки, зависшей перед стражником, и жалобно звякнули о камни мостовой. Капитан отшвырнул одноразовый артефакт, недобро осклабился и выхватил из-за пазухи кожаный мешочек. Зубами рванул тесьму и обильно посыпал кровавый обрубок белёсым порошком. Кровь вскипела, запахло палёной плотью но, невзирая на жуткую боль, стражник рванул с шеи какой-то шипастый медальон. Непонятная фраза отразилась от стен, медальон заискрился, и над ним стала скапливаться энергия.

Айса задрала подол платья с явным намерением достать меч, но Колин не стал дожидаться, когда смертельный разряд сорвётся с руки стражника. Схватив девушку в охапку, он ринулся к ближайшему окну. Звон разбившегося стекла потонул в раскатах грома, и следом за беглецами влетела шаровая молния. Сержант прикрыл Айсу спиной и застыл, лихорадочно соображая, какую защиту противопоставить столь мощной силе. Огонёк втянулся в гудящий как трансформаторная будка шар, и тот слегка увеличился в размере. Та же участь постигла и Ледяные Стрелы вместе с Воздушным Копьём. Дальше в дело пошли щиты. Колин выставил на пути сгустка чистейшей энергии Ветряную Мельницу, подкрепив её Ледяным Туманом.

Снаружи донеслись голоса:

— Они спрятались в этом доме! Окружайте! Окна под прицел!

В этот момент шаровая молния соприкоснулась с выставленной защитой. Раздался электрический треск, жуткий вой ветра и стук сыплющихся на пол льдинок. Пышущий убийственной энергией колючий шар, хотя и замедлился, но неумолимо двигался вперёд, круша сопротивляющуюся защиту. И тут сержант вспомнил о «последнем аргументе». Он выхватил меч и, не дожидаясь, пока щиты развеются, нанёс рубящий удар сверху-вниз. Мышцы загудели, будто ударил по дереву, сталь взвыла, но шаровая молния продолжала прогрызать защиту, несмотря на появившуюся в искрящемся теле чёрную прореху.

— Колин! — раздался позади испуганный вскрик наёмницы, но сержант не останавливался. Он рубил и рубил смертоносный шар не замечая, что рукоять ощутимо нагрелась. Каждый удар приносил шаровой молнии ущерб, но та неотступно надвигалась. Удар, ещё удар и наконец, сверкающее тело распалось на клочки. С противным шипением они растворились в воздухе, а Колин не в силах больше терпеть отбросил меч и принялся трясти руками.

За окном раздался голос капитана:

— Ловчий уничтожен! Маг больше не опасен! Заходим!

Айса поняла, стражники ждали, когда Колин истратит силы на шаровую молнию и его можно будет брать тёпленьким. Она схватила сержанта за рукав и потащила к лестнице на второй этаж.

— Меч!!!

Колин вырвался и, сорвав плащ, завернул в него оружие. И поспешил за девушкой. Снизу донёсся топот сапог и голоса:

— На второй побежали! Гоните их на крышу!

Не сговариваясь, беглецы ухватились за стоящий у стены комод и опрокинули на лестничный проем, где как раз показалась усатая морда в шлеме стражника. Крик потонул в грохоте кувыркающейся по лестнице мебели.

Чердак с окном на крышу. Колин выглянул наружу и как следует осмотрелся. Верхушки ближайших домов пустынны, но это ненадолго. А улица полна ощетинившихся болтами арбалетов. Нужно бежать пока не подоспели маги.

— Прижмись ко мне, — сержант обернулся к девушке, — я прикрою нас щитом.

Айса кивнула и покрепче стиснула пальцы в замок у него на животе. Колин активировал воздушный щит, и они вышли наружу. Слева тут же прилетела стальная стрелка, и раздался крик:

— Они вышли! Стреляйте!

Но Колин не стал испытывать защиту на прочность.

— Бежим! — скомандовал он, и они ринулись на соседнюю крышу.

— Уходят! За ними!

Бежали долго, перепрыгивая с одного дома на другой. Погоня то отставала, то вновь нагоняла. Наконец немного оторвавшись, Айса остановилась и, переводя дыхание, облокотилась о печную трубу.

— В городе нам не скрыться, рано или поздно загонят в угол. Придётся драться. Предлагаю, покуда есть силы, выбрать место повыгоднее. Эх, — она со злостью скинула декоративную накидку, выполняющую у столичных модниц роль плаща, — нам бы сейчас арку портала. Раз — и мы уже на другом конце света. Да где ж её взять?

Слова об арке родили в голове недобрые воспоминания. Колин невольно поёжился и вдруг его осенило.

— Айса, ты гений! — сержант схватил девушку за плечи и притянул к себе. — Ты даже не представляешь как сейчас права! — он впился в сочные губы, но только Айса хотела отстраниться, как сам отодвинул её от себя и заглянул в зелёные глаза. — Послушай, в северном направлении от города среди скал как раз и есть такая арка.

— Какая арка, Колин? Ты совсем спятил? Откуда ей здесь взяться?

— Поверь, она именно там. Через неё меня едва не утащили в Храм. Хорошо Скахет помог… Неважно, это наш единственный шанс.

— И куда же мы переместимся? Прямиком в лапы Верховных? Спасибо, но лучше я приму смерть от рук магов.

— Айса, ты не понимаешь…

— Нет, это ты не понимаешь! — девушка оттолкнула его от себя. — Даже если ты каким-то образом сумеешь активировать портал — в чём я сильно сомневаюсь — в Храм я не вернусь!!!

— Как же ты не поймёшь! — Колин в сердцах рванул шнуровку на рубахе и оголил шрам. — Что это, по-твоему?

— Если верить твоим словам след от попавшей молнии.

— Не совсем, — он замялся. — Я потом тебе всё расскажу, но сейчас поверь, этот шрам активирует порталы. Помнишь как тогда в роще?

Девушка на миг задумалась, видимо, припоминая тот случай, но здравый смысл вновь возобладал над эмоциями.

— Даже если это правда, мы всё равно попадём в Храм. Все порталы ведут туда.

— Ошибаешься, — на лице сержанта засияла улыбка. — В своё время я об этом думал и пришёл к выводу, что арки остаются связанными с тем местом, куда последний раз осуществлялся переход. Но можно выбрать и другое. Нужно только…

Договорить ему не дали. Айса вдруг схватила за грудки, резко потянула на себя и они распластались по черепице. А над головами с рёвом пронеслось что-то огненное. Колин инстинктивно прикрыл их щитом — сказались тренировки, — и аккуратно посмотрел, откуда стреляли. Через три дома на коньке крыши стоял наставник Такир, и его ладони недвусмысленно полыхали готовым сорваться огнём.

Колин хотел ему ответить, но Айса смотрящая в другую сторону вскрикнула и вжалась в крышу. Шипастая сосулька отскочила от щита и ледяными брызгами расплескалась о кирпичную кладку соседнего дома. Сержант обернулся. Так и есть, Никер. Решили надавить с двух сторон? Что ж, сейчас посмотрим, кто кого загнал в ловушку. И начнём со слабого звена.

За сравнительно недолгий период пребывания в стенах Магической Академии Колин приобрёл некоторые полезные навыки, одним из которых был контроль над заклинаниями. Благодаря этому навыку он мог подпитывать плетения, трансформировать их одно в другое или вовсе заменять стихии. А ещё сержант знал о любви водного мага ко льду. План родился сам собой.

Убедившись, что наставник Такир не спешит нападать (видимо плетёт что-то убийственное), Колин поручил Айсе приглядывать за ним и чуть что дать знать. А сам швырнул в молодого боевика поток пламенных игл. Как он и ожидал, на их пути тут же возникла ледяная стена. Колин зло ухмыльнулся и в последний момент влил в заклинание больше энергии. Встретившись со стеной огня, в которую трансформировались сотни огненных иголок, лёд моментально вскипел и обдал Никера облаком жгучего пара. Маг дико закричал, чувствуя, как плавятся глазные яблоки и, как следствие, потерял контроль над защитой. Дело завершило воздушное копьё. Мага смело с крыши, и он затих на мостовой.

Ликовать было некогда, ведь остался противник невпример серьёзнее, который тут же о себе напомнил. Воздух вокруг беглецов вдруг пахнул жаром и вспыхнул тысячью маленьких солнц. Конечно же, Колин узнал Огненную Клеть, в которую Такир любил ловить нерасторопных учеников во время поединков. Вот, оказывается, в чём причина промедления наставника — цель находилась дальше, чем обычно. Но это уже мало что значит, они с Айсой попались. Из клети не выйти пока сотворивший её сам не выпустит жертву. А если захочет, и вовсе сожмёт кольцо и тогда пара обугленных трупов украсит крышу.

И тут, будто выключатель щёлкнул — такой ясности мышления Колин за собой ещё не наблюдал. Он чётко увидел, что должен сделать. Выход есть, он до банального прост и лежит на поверхности.

Вдохнув как можно глубже, сержант резко раскинул руки в стороны, едва не опалив пальцы, и обратился к воздушной стихии. Повинуясь его воле, воздух подался в стороны, оставив огонь без пищи. Через несколько мучительно долгих мгновений ловушка растворилась. Увидев как Айса, выпучив глаза, тщетно пытается сделать вдох, Колин «отпустил» воздух и скомандовал:

— Вперёд!

И подтолкнул ошарашенную девушку в нужном направлении. Нужно отдать должное Храму Теней, где Айсу долго и упорно учили, с замешательством она справилась почти мгновенно. Но и боевик не спал. Едва беглецы перепрыгнули на соседнюю крышу, черепица позади взорвалась огненным фонтаном. Следующий сгусток огня они уже не видели, скрывшись в чердачном окошке.

— Куда дальше? — спросила девушка, едва утих грохот очередного взрыва.

— Как и условились, на север к арке.

— Думаешь, маги выпустят нас из города? Признай, Колин, мы крепко влипли.

— Не говори ерунды. Кроме обычной стражи ловить нас некому. Мастера и магистры настолько кичатся своим положением, что пальцем о палец не ударят без команды совета. А боевиков не так уж много, чтобы устраивать полноценную облаву. Скорей всего их разослали к остальным воротам, и пока они подтянутся сюда, мы успеем убраться восвояси. Давай спустимся и осмотримся. Может не всё так плохо.

Колин ободряюще улыбнулся, хотя напряжение звенело в нём минорным аккордом. Наставник Такир ведь никуда не сгинул и, вероятней всего, движется им навстречу. Хотя он сам ещё недавний подмастерье, но рассчитывать на неопытность не стоит. Не зря же его прозвали любимчиком Лесс-Скира, о котором Колин наслышался предостаточно. Да и мечом Такир владеет превосходно. В общем, если не убьёт, то задержит до прихода подмоги и тогда пиши пропало. Солдат, кстати, тоже не стоит списывать со счетов. Поэтому нужно действовать и действовать незамедлительно.

До смерти напугав хозяев дома, незваные гости спустились на первый этаж и из окна оценили обстановку. Улица оказалась пуста, хотя лязг оружия и топот подкованных каблуков приближался. Ещё минута и солдаты будут здесь.

Пора.

Заранее условившись, Колин и Айса выскочили из дверей и сразу же прыснули в разные стороны. Такой манёвр себя оправдал — камни мостовой едва не оплавились от расплескавшейся по ним огненной капли. Дверям повезло меньше, и огонь весело захрустел рассохшимся деревом. Сверху раздался голос Такира:

— Сдавайся, Колин, и, возможно, твоей девке сохранят жизнь!

Вторя его словам, справа загрохотало железо и в проулке появились солдаты. Колин невольно чертыхнулся и встретился взглядом с Айсой. Грозная валькирия в дорогом платье удобней перехватила меч, готовясь продать жизнь подороже, но тут её глаза округлились. Колин обернулся. С крыши соседнего дома на мостовую мягко, по-кошачьи, спрыгнул наставник Такир. Выглядел он при этом как сытый верл, играющий с загнанной добычей.

— Бежать некуда, сдавайся, — маг хищно улыбнулся и извлёк оружие.

Вместо ответа сержант швырнул в него поочерёдно лёд и пламя, а сам, прикрывшись щитом, шмыгнул в сторону Айсы. Такир даже не стал выставлять защиту, просто рубанул пару раз мечом крест-накрест, и плетения расползлись как ветхая ткань.

Солдаты, держащие беглецов на прицеле, стрелять не спешили, видимо боялись задеть своего, и Колин решил этим воспользоваться. В голове вдруг возникла идея, которую он давно хотел воплотить в жизнь, но не имел возможности в силу того, что проживал в людном городе. Зато теперь его статус изменился, и мосты сожжены, твори что угодно без оглядки на совесть. Поймают, тогда и ответит за содеянное, а нет… и говорить не стоит.

Шепнув Айсе: «Будь готова», сержант вскинул ладони и выстрелил в сторону Такира Воздушным Кулаком. Тот моментально организовал защиту, но заклинание Колина предназначалось не ему. Едва сгусток уплотнившегося до каменной твёрдости воздуха ударился о стену, сержант рванул нить заклинания на себя, влил больше энергии и отправил обратно. Снова «потянул» за нить, добавил ещё энергии и тут же отпустил. И ещё раз. И ещё… Всё произошло настолько быстро, что наставник Такир не успел сообразить, с какой целью бывший ученик бездумно молотит воздух руками. За это и поплатился.

Надсадно треснув, стена обвалилась на него, прихватив с собой добрую часть крыши. Оставшаяся часть потеряла опору и вместе с печной трубой провалилась внутрь здания, круша перекрытия. Из-под обломков кто-то истошно закричал, но Колину было не до сантиментов — справа раздались команды:

— Наизготовку! Первые, залп!!! В сторону! Вторые, не спать, вашу душу! Залп!!!

Солдаты, видевшие, как стена рухнула на мага, не стали дожидаться пока осядет пыль и атаковали. Но наставники не зря ели свой хлеб, и град болтов звонко осыпался на мостовую. Колин зло оскалился и послал в их сторону рой огненных стрел, щедро сдобрив энергией. Раздались разноголосые вопли, строй распался. Он хотел добавить, но Айса вдруг вскинула меч и стремительной кошкой прыгнула в сторону развалин. Сержант обернулся.

Отвлёкшись на защиту от арбалетчиков, он не мог видеть, как в момент обрушения наставник Такир по-змеиному извернулся и отпрыгнул к противоположной стене. Зато это прекрасно видела Айса. Если бы Такиру в спину не прилетел обломок кирпичной кладки, благодаря которому изящный кувырок окончился распластанным телом, они бы уже были трупами. Маг начал подниматься, когда наёмница совершила стремительный выпад и глубоко вонзила меч в незащищённую шею. Такир захрипел, попытался ухватиться за лезвие, но девушка дёрнула его на себя, и кровоточащие ладони безвольно повисли вдоль тела. Глаза молодого ещё мага расширились и, выпуская фонтаны окровавленного воздуха, он повалился на мостовую. Со злорадным торжеством Айса вытерла меч об его одежду, но тут на неё налетел Колин.

— Бежим!!!

Он схватил девушку за руку и потянул за собой.

* * *

— Стой, Колин, — Айса тяжело привалилась к скале. — Неужели сам не видишь — нет здесь никакой арки. И спрятаться здесь тоже негде. Мы в ловушке, в которую сами же себя и загнали. Если не маги, то холод нас точно прикончит. У меня уже зуб на зуб не попадает. И это несмотря на то, что я бежала.

— Вставай Айса, не время раскисать. Арка рядом.

— Ты это говорил на прошлом повороте, но портала как не было, так и нет. Придётся возвращаться в город.

— Отсюда в город одна дорога — та, по которой мы пришли. Если помнишь, дом, где мы перебирались через стену, я поджёг. Хочешь попасть в руки к магам? Милости прошу.

— Зачем вообще нужно было это делать? — проворчала девушка. — Ушли бы тихо, и никто бы не узнал. Наверняка, пожар не видел только слепой, и скоро весь город пожалует по наши души.

— Я же говорил что чувствую, как кто-то идёт по нашему следу, будто по запаху. Это как зуд от постороннего взгляда. Интуиция…

— Твоя интуиция не оставила нам шансов! — разъярилась наёмница. — Вот смеху-то будет, если арки здесь не окажется, а маги так и не придут. Что тогда? Будем до последнего издыхания трястись от страха и холода пока не околеем?!

Колин ничего не ответил. Лишь головой покачал и исчез за поворотом. Девушке ничего не оставалось, как последовать за ним. Тропа сделала очередной выверт и вывела на своего рода поляну меж скал, посреди которой подпирал небо каменный исполин. Рядом стоял Колин и зябко дышал на ладони. В этом месте холодному морскому ветру было где разгуляться. Сержант заметил Айсу.

— Иди сюда, не бойся! Смотри, — с этими словами он возложил ладонь на шершавый камень, поверхность которого оказалась приятно-теплой, что никак не вязалось с окружающим климатом.

Не отрывая взгляда от внутреннего пространства дольмена, девушка подошла ближе, и из груди вырвался невольный вскрик. В проёме арки воздух вдруг поплыл и почернел.

— Прекрати сейчас же!!! — она оттолкнула Колина, и воздух в проёме вновь приобрёл прозрачность. — Я же говорила, что все порталы ведут в Храм!

— Сомневаюсь, что их ставили только для его посещения. Дай мне несколько минут.

Колин пробежался пальцами по высеченным на камне рунам, вгляделся в темноту проёма и вдруг заметил на второй «ноге» арки, среди символов, небольшое углубление. Он подошёл и стал его исследовать. Круглой формы, гладкое, величиной с кулак. Будто раньше здесь был шарик, но кто-то его вытащил. Внезапно мозг пронзила догадка — камень! Снежный Сапфир! Не сюда ли его следует прикладывать?

Сержант тут же прижал ладонь к выемке, но ничего не изменилось, из арки всё так же смотрела тьма.

— Странно, — пробормотал он себе под нос, — я уверен, что на правильном пути. Почему же не работает?

Отчего-то в памяти в этот момент крутились слова Сетт'иллиса о том, что Колин стал сосудом для силы Снежного Сапфира. Раз так, нужно эту силу как-то выпустить. Сказано — сделано. В ладони распустился огненный бутон, и он снова приложил его к выемке.

Ничего.

— Колин, ты скоро? — раздался рядом голос Айсы. — От этого холода у меня уже кровь застыла. Может, всё же попытаемся вернуться?

Сержант не ответил. Слово «кровь» запустило в мозгу новую ветвь мыслей. Если он сосуд содержащий силу камня, то, вероятней всего, она в его крови. А раз так…

Колин достал из-за голенища кинжал, провёл по мякоти ладони и приложил алую «улыбку» к рунам. Есть! Камень ощутимо вздрогнул, и письмена моргнули желтоватым светом. Раз, другой, а затем засветилась вся поверхность дольмена. Но самое интересное, что портал потух, хотя сержант явно ощутил, стоит лишь отдать мысленный приказ и внутреннее пространство вновь наполнится темнотой Храма.

Но сейчас в том нет нужды. Нужно понять, как переключаться между арками, разбросанными по свету. А в том, что их много Колин ничуть не сомневался. Он лично видел четыре таких портала. Одним даже воспользовался. И именно поэтому не разделял убеждённости своей спутницы. Арки взаимосвязаны, иначе бы в них не было смысла. Осталось только подобрать ключ.

Шрам жутко простелило болью, и сержант едва не закричал. Оттянул ворот, посмотрел на сияющие линии и оторопел. Никогда ещё Снежный Сапфир, нашедший в нём пристанище, не проявлял себя столь активно. Точка пульсировала холодным голубым светом, а ломаные нити, что бежали от неё в разные стороны набухли, словно перетянутые вены. Камень врат будто стремился слиться с аркой и Колин понял ещё немного и ему просто разорвёт грудь. Он попытался убрать ладонь, но та как приклеилась.

Жжение в груди стало невыносимо, и сержант рухнул на колени, прижав свободную руку к шраму. Где-то бесконечно-далеко испуганно вскрикнула Айса, но звуки для него перестали существовать. Кто-то бросил в лицо россыпь углей, разлетевшихся мириадами слепящих и обжигающих искр, а затем…

* * *

Т'ар-ирмат-ве-марра-т'ашш! — в третий раз произнёс Колин и Снежный Сапфир, вставленный в выемку на арке, засиял всеми цветами радуги.

— Уверен, что заклинание верное? — раздался справа чей-то голос, и сержант повернулся в ту сторону.

Невысокий паренёк с невообразимым количеством веснушек щурился от солнца и явно ждал ответа. И едва Колин подумал, что ему сказать, как в мозг прилетела мысль: «Намтис вечно во всём сомневается. Наверняка, сомнения доставляют ему удовольствие».

— На память я пока не жаловался, — ответил сержант чужим голосом. — Отец произносил именно эти слова. Смотри, — он повёл рукой, и пейзаж внутри дольмена изменился. Теперь вместо бескрайнего зелёного луга там бушевала снежная буря. Ещё один взмах рукой и белую равнину сменяет озеро у леса.

— Получилось! — Намтис восторженно захлопал в ладоши. — Можно теперь я попробую?!

— Только не долго, — Колин вбросил Снежный Сапфир в подставленную ладонь. — Если отец узнает, что я его брал, выпорет.

Рыжий паренёк уже не слушал. Он вставил камень в положенное место и повторил заклинание:

— Т'ар-ирмат-ве-марра-т'ашш!

И тут…

* * *

— Колин! Колин, очнись! Да очнись же!!! — Айса залепила сержанту смачную оплеуху. Его взгляд, наконец, прояснился, наваждение схлынуло.

— Что? — он оторвал ладонь от камня и недоумевающе уставился на девушку.

— Отойди от арки, Колин! — вместо ответа раздался окрик откуда-то сзади. Сержант оглянулся и грязно выругался. У начала площадки с порталом стоял Сурат'ар Кам и поигрывал огненным сгустком.

— Что будем делать? — шепнула Айса и выставила меч в сторону незваного гостя.

— Скажи девке, пусть не рыпается! — смуглокожий маг развёл ладони в стороны, и огненный шар вытянулся в полыхающую струну. Колин положил ладонь поверх её пальцев и одними губами произнёс:

— Доверься мне…

И крикнул:

— Как ты меня нашёл?!

Сурат'ар Кам усмехнулся:

— Это было не трудно. Взгляни на астральное тело своего меча и сам всё поймёшь.

— И чего же ты хочешь? — сержант сделал аккуратный шажок назад, потянув Айсу за собой.

— Мне нет дела, за что ты прирезал Тертуса, но я должен привести тебя к магистру Элкиану. А уж он решит, что с тобой делать. Но учти, надумаешь шутить я тебя поджарю и вся недолга. Что скажешь?

Ещё шажок назад и спина почувствовала прикосновение тёплого камня. Колин прикоснулся кровоточащей ладонью к нужному месту и трижды произнёс:

— Т'ар-ирмат-ве-марра-т'ашш!

Портал активировался, и промозглый морской ветер сменился тёплой темнотой. Сержант прошептал:

— Будь готова.

И обернувшись к дольмену, повёл рукой. Как он и ожидал, темнота помещения в Храме Теней сменилась совершенно другим пейзажем. Теперь за порталом начинались какие-то горы.

— Нет!!! — истошно заорала Айса, и ему в спину что-то врезалось.

Колина швырнуло на «ногу» арки, и пейзажи внутри замелькали как картинки в волшебном фонаре. Но он этого не видел. Защитный механизм не дал мозгу взорваться от боли и отключил его. Айса обернулась и встала в стойку.

Смуглокожий маг не стал швырять в неё огонь. Чувствуя превосходство, он неторопливо приближался. На лице застыла улыбка победителя.

И тогда девушка решилась. Как следует размахнувшись, она швырнула меч в эту наглую ухмылку и подхватила Колина под мышки. Лицо мага переменилось. Он понял, что задумала наёмница и, стерев довольную гримасу, бросился наперерез.

Надрывая жилы, Айса затащила бесчувственное тело в проем, и они вывалились в снег с другой стороны. Но девушка не остановилась и потянула сержанта дальше. И тащила до тех пор, пока воздух внутри дольмена не приобрёл прозрачность. Только тогда она расслабилась и откинулась на спину, почувствовав, как снег приятно холодит разгорячённые мышцы.

Глава одиннадцатая

— Ты чувствуешь биение силы, брат?

— Да, Сетт, её источник находится где-то в центре, точнее сказать не могу. Едва начинаю коцентрировать взгляд на двуглавой башне, как будто рябь перед глазами.

— У меня тоже самое, — кивнул Сетт'иллис, не отрывая взгляда от озвученного ориентира. — Наверно поэтому мы никогда не обращали внимания на Храм Теней. Пора исправить это упущение.

Братья вели беседу в полёте стрелы от начала мыса, что далеко выдавался в Чистое море. Мыс имел в поперечнике треть лиги, и по всему его побережью бежала высокая — в три человеческих роста — стена из чёрного гранита. Обогнув мыс, стена замыкалась, образуя внешний круг, внутри которого на расстоянии ста шагов лежало ещё одно гранитное кольцо в высоту не многим меньше первого. Высокие стены разделяли его на одиннадцать секторов, вершинами которых являлись одинаковые башни. А в центре этой каменной «короны» возвышался чёрный двуглавый исполин с плоскими крышами. Это и был знаменитый Храм Теней.

Он не относился к числу тех сооружений, куда обычные люди приходят побеседовать с богами. Там не было красивых картин, гобеленов и фресок, а его стены вместо светлого мрамора чернели гранитом. Его послушники посвящали жизнь искусству убивать, а настоятелей никто из непосвящённых никогда не видел. И всё же это был храм. Храм, где возносили хвалу давно забытым сущностям.

— Собираешься войти внутрь?

Вместо ответа светловолосый юноша повёл носом, словно настороженный хищник и, оттолкнувшись от каменистой почвы, взмыл в воздух. Чернобровый гигант в алом плаще последовал за ним. Опустившись у основания центральной башни, Сетт'иллис и Харр'изис направились ко входу — высокой стрельчатой арке, но здесь их ожидал сюрприз, войти не удалось. Едва боги делали шаг внутрь, как что-то невидимое выталкивало их обратно, будто сближались одинаковые полюса магнитов.

— Похоже, защита предназначается нам, — изучив местность, высказал мнение Повелитель Туманов.

— Почему ты так решил?

— Следы, брат…

Харр'изис глянул под ноги. Действительно, почва вокруг двуглавой башни была истоптана множеством ног, хотя большинство следов успел затереть ветер.

— И что, отступимся? — спросил он.

Светловолосый юноша посмотрел на него как на слабоумного, криво ухмыльнулся и вплотную подошёл к невидимой преграде. Вскинул ладони и упёрся в «стену». Воин в алом плаще догадался, что за этим последует. В детстве отец частенько наказывал братьев, запирая в энергетическую сферу, но однажды Сетт'иллис нашёл из неё выход. Он просто-напросто разрушил темницу. После этого Заарг'иррат перестал ограничивать их свободу, применяя в качестве наказания Дыхание Бездны.

Вот и сейчас юноша стал «раскачивать» преграду, вливая и забирая энергию из ладоней. Постепенно они вошли в резонанс и тогда Сетт'иллис увеличил напор. В какой-то момент невидимая стена не выдержала и со звуком рвущейся ткани исчезла. Они вошли внутрь.

Короткий коридор вывел братьев в центр двуглавой башни, где в небольшой зале разместился колодец, дна которого не смог разглядеть даже дальнозоркий Харр'изис.

— Эманации силы исходят из этого колодца, — после недолгого созерцания бездонной темноты констатировал Сетт'иллис. Харр'изис фыркнул:

— Ты бы ещё сказал, что там темно как в заднице! Брат, неужели нужно озвучивать очевидные вещи? Меня больше волнует то, что эти эманации рождает. Спустимся и посмотрим?

Светловолосый юноша окинул его долгим взглядом и запрыгнул на выложенный мелким камнем парапет.

— Мне послышалось, Харр, или в твоём голосе действительно прозвучали нотки нерешительности?

Он озорно подмигнул великану и прыгнул во тьму колодца. Харр'изис гневно раздул ноздри, но видя, что брату это уже безразлично тряхнул чёрной гривой и поспешил за ним.

Преодолев порядка ста локтей колодезного жерла, братья оказались в залитой изумрудным светом пещере. Она была невелика — шагов двадцать в длину и не более десяти в ширину. Пол сплошным ковром устилали человеческие кости, под которыми обнаружилась мозаика из крохотных кусочков эбонита и молочно-белого агата. В дальнем углу на круглом ступенчатом постаменте возвышалось нечто, мерцающее приятным зеленоватым светом, в котором роились, вспыхивая, золотистые искринки. Именно оттуда и исходили те эманации силы, которые ощутили братья.

— И что это, по-твоему? — негромко спросил Хозяин Морей.

— Похоже, тот самый алтарь, — так же тихо ответил Повелитель Туманов. — Увидим, когда сниму охранное заклятие.

Сетт'иллис поднялся по ступеням и остановился в сажени от мерцающей стены. Руки его взлетели на уровень лица, ладони раскрылись и замерли в настороженной неподвижности готового к прыжку зверя. На бесконечно долгие мгновения светловолосый юноша застыл, словно прислушиваясь к неведомому по ту сторону Действительности, а затем медленно, будто с трудом продираясь сквозь липкую паутину, вытянул руки вперёд и погрузил ладони в мерцающую завесу. Защитный экран вспыхнул и распался на тысячи ярких песчинок. Когда последняя искра погасла, они увидели огромную в два человеческих роста трёхгранную призму. Сетт'иллис опустил руки и отступил назад.

— Действительно алтарь… Думаешь, имгиты там? — раздался рядом голос Харр'изиса и с юноши, словно оцепенение спало. Он и не заметил когда брат встал рядом.

— Сейчас узнаем, — Повелитель Туманов шагнул на ступень выше и прикоснулся к каменной призме. И тут произошло то, чего боги никак не могли предвидеть. В месте соприкосновения с ладонью камень алтаря ярко вспыхнул, и Сетт'иллиса отбросило назад. К счастью рядом оказался Харр'изис который успел подхватить падающего брата.

— Ну и как это понимать? — великан нахмурил чёрные кустистые брови. — Ты же снял защитное заклятие. Или нет?

Сетт'иллис отстранился от брата, оправил одежду и с укором посмотрел ему в глаза.

— Так и есть, брат, защиту я убрал. Вот только никак не мог предположить, что алтарь напитан силой под завязку.

— Ты шутишь?

— Разве на моих губах улыбка? Первые хозяева действительно никуда не исчезли. Они каким-то образом очутились внутри этого алтаря. Вероятно, существуют и фанатики, до сих пор приносящие жертвы в их честь. Иначе алтарь был бы пуст.

— А это что такое? — Харр'изис указал куда-то над призмой. Сетт'иллис проследил за его рукой, но ничего не увидел.

— Что ты там обнаружил?

— Разве сам не видишь? Присмотрись как следует, брат.

Светловолосый юноша последовал совету и вперил взгляд в пространство над алтарём, но так ничего не увидел. И вдруг его осенило. Он вспомнил, что Харр'изис с детства обладает Ясным Взором, [26]в то время как ему самому приходится прибегать к помощи особого заклинания. Сетт'иллис поспешил им воспользоваться и, наконец, увидел то, на что обратил внимание брат. Над самым алтарём клубилась лёгкая дымка, из которой произрастал целый пучок астральных нитей.

— Так вот оно что! — воскликнул Повелитель Туманов. — Это многое объясняет.

— Интересно, что такого ты понял, посмотрев на эти нити, брат? — Харр'изис вновь нахмурился.

— А то, что алтарь напрямую связан с Астралом, — Сетт'иллис улыбнулся и многозначительно поднял палец вверх, но брат не разделил его радости.

— Ну, имеет эта каменюка некую связь с Астралом и что?

— Брат, рассуди сам, в этом алтаре заточены первые хозяева Хигиона. Имгиты, как их назвал твой ученик. А так как алтарь имеет выход в Астрал, следовательно, и имгиты могут им пользоваться. Предположу что не всем, а лишь его частью, но и этого не мало! Вот почему мы до сих пор о них ничего не знали.

— Да что такого в этом Астрале?! — взвинтился Харр'изис. — Сколько раз я от тебя слышал: «Астрал то… Астрал сё… Если бы мы могли…», но кроме обоснования, почему нам нет туда пути ничего не понял. Брат, пора делиться информацией!

— Да какая в Бездну информация! Так, умозаключения, — Сетт'иллис пятернёй взъерошил соломенные волосы и уселся на ступеньки у основания призмы. — Подумай, братец, что может таить в себе энергетическая оболочка целого мира? Не напрягайся, я сам отвечу. По мере обладания силой, появляются и возможности взаимодействия с Астралом. Так, например, магам открыта возможность плести более мощные, более совершенные заклинания. Сильнейшим, как твой Эжж'и'лер, доступно перемещение. А что могут те, кто тесно связан с оболочкой Хигиона?

— Ничего они не могут, — хмуро произнёс Хозяин Морей. — Они в алтаре как в темнице.

— Верно, — не стал спорить светловолосый юноша. — Но как видишь, связь с Астралом не утратили. И если эта призма их тюрьма, то Астрал, вернее его часть, то место, куда они выходят на прогулку, — губы Сетт'иллиса расплылись в улыбке.

— Это так тебя забавляет, брат?! — Харр'изис сверкнул глазами. Будь его воля он, не задумываясь, разрушил бы проклятый алтарь вместе с его обитателями. Кто знает, какие сюрпризы могут преподнести имгиты. А брату всё шутки!

— Не скрипи зубами, дай мне договорить, — Сетт'иллис стёр улыбку с лица и продолжил уже серьёзно: — Руку даю на отсечение, имгиты имеют возможность либо слушать Астрал, либо читать его, либо каким-то другим способом получать информацию, разлитую в эфире. И это их преимущество. Всё, что происходит в мире, так или иначе, становится им известно. А уж о наших с тобой перемещениях я вообще молчу. Это то, что перво-наперво отражается в энергетической оболочке Хигиона. Впредь нужно быть осторожнее. И кстати, моя теория объясняет, почему выбор имгитов пал на Эжж'и'лера. Во владении Астралом твоему ученику нет равных. Предлагаю этим воспользоваться и выяснить, чего хотят обитатели данного алтаря.

* * *

В дверь постучали, но Шаас не стал прерываться, зная, что Юус входит без разрешения. Вновь постучали, и только тогда память услужливо подсунула яркую картинку хрипящего помощника, на шее которого сомкнулась воздушная петля. Глава ордена Серой Длани цокнул языком, отложил перо, посыпал песком исписанный лист, сдул и когда стук повторился, разрешил войти. Дверь отворилась, и в келью прошмыгнул молоденький послушник, который заменил Юуса. Следом за пареньком вошёл человек в белых одеждах с надвинутым на глаза капюшоном.

— Господин Шаас, к вам посетитель, — тут послушник заметил вошедшего, — ну, в общем, вот он к вам, — он указал рукой на незнакомца.

— Монтар… Ну, сколько ещё раз повторять, Уррт? Запомни, наконец, ко мне следует обращаться монтар, а не господин.

Паренёк шмыгнул носом, утёрся рукавом, молча поклонился и исчез за дверью, оставив хозяина кельи наедине с гостем.

— Эх, молодость, — по-старчески прокряхтел Шаас. — Учишь их, учишь… да всё без толку. Не соблаговолите ли откинуть капюшон?

Широкие рукава взметнулись к голове, костистые пальцы уцепились за ткань капюшона и откинули на спину. Под капюшоном оказалось немолодое лицо, обрамлённое седой шевелюрой и такой же бородой.

— С кем имею честь? — не меняя позы, вопросил хозяин кельи.

— Архимаг Себелиус, — сухо представился бывший глава Совета Магистров и принялся наблюдать за реакцией монтар Шааса, которая хотя и не заставила себя ждать, но оказалась не той, на которую рассчитывал маг. — Полагаю, ты знаешь кто я такой?

— Наслышан, — внешне оставаясь спокоен, внутри Шаас напрягся. Не было сомнения, зачем к нему явился Архимаг. Вот только станет ли он разговаривать, или гнев пересилит разум?

Себелиус не спешил нападать. Он взял у стены жёсткий табурет, придвинул поближе к столу, сел и, оправив одежды, спросил:

— Догадываешься, зачем я здесь?

— Догадываюсь, — не стал отрицать Шаас.

— Что и даже отпираться не станешь?

— Не стану…

Себелиус повнимательней вгляделся в спокойное лицо сидящего напротив. Чем-то отдалённо глава ордена Серой Длани напомнил магу его самого. Он бы так же не стал юлить и отпираться, если бы его прижали к стенке. Но бывший глава Магического Совета ехал сюда не для того, чтобы по душам разговаривать с убийцей друга. Поэтому он медленно поднялся и, опёршись о столешницу навис над Шаасом.

— В таком случае понимаешь, что произойдёт дальше? Но прежде я хочу знать, за что… За что ты убил Ковтиса?

— А Ковтис это тот маг, что присутствовал на церемонии помазанья? — нахально переспросил Шаас.

— Ты издеваешься надо мной?!! — вскричал Себелиус и выкинул руку вперёд. Из ладони выстрелила тонкая струйка воды и обвила шею старика. Архимаг дёрнул рукой и Шаас захрипел. Несколько бесконечно-долгих мгновений Себелиус любовался синеющим лицом главы ордена Серой Длани, но потом всё же заставил себя ослабить хватку. Остались невыясненными некоторые вопросы, а, следовательно, момент ещё не настал.

— Отвечай, за что ты его убил?!

— Лучше спроси, кто меня на это надоумил, — просипел Шаас и маг, наконец, рассеял водную удавку.

— Повтори, что ты сказал?

— Я сказал, что за убийством Ковтиса стоит Элкиан, — монтар Шаас откинулся на спинку и принялся растирать наливающийся на шее синяк.

— Хочешь спихнуть вину на него? Думаешь, я не смогу проверить твои слова? Не сомневайся, Элкиан тоже в моём списке. Вот только доберусь до Ивокариса…

— Я не отрицаю, кровь мага на моих руках, но инициатором идеи был Элкиан. Это он предложил мне доступ в Ивокарис в обмен на решение Нгадила не отправлять тебе армию.

— А прислать мне отрезанную голову тоже Элкиан предложил? — прошипел Себелиус, грозно прищурившись. Рука его вновь поднялась, готовая в любой момент изрыгнуть смертоносное заклинание.

— Согласен, присылать голову может и не стоило, но Элкиан особо настаивал, чтобы отказ Нгадила выглядел как можно резче. Не знаю, зачем ему это понадобилось, но этот хлыщ не слишком дальнозорок. Не думал, поди, что ты ринешься выяснять, кто действительно за всем стоит.

— Не сомневайся, Элкиан за всё ответит. И за Ковтиса, и за покушение на меня, и за… словом, за всё. — Себелиус встряхнул кистями, разгоняя кровь, и над ладонями зажглось пламя. — А сейчас пришло время отвечать тебе. Есть что сказать напоследок?

— Может, сперва выслушаешь моё предложение? — спокойно спросил Шаас, не меняя позы. Старик всем видом давал понять, что у него в рукаве есть как минимум один козырь, но Архимаг в силу разбуженного гнева этого не замечал.

— Ты в своём уме?! — пламя в руках Себелиуса вспыхнуло с удвоенной силой. — Тебя сейчас должно волновать лишь одно — насколько быстрой будет твоя смерть.

— А ты послушай, а потом решай, убивать меня или не стоит. Я, конечно, хотел предложить это Элкиану, но как уже говорил ранее, этот болван не видит дальше своего носа.

— И что мне предложит тот, чья жизнь в моих руках?!

— Безграничную власть над всем материком Гельд-Ир, — Шаас для убедительности задрал палец вверх.

— Ты действительно не в себе, — пламя в руках мага несколько поутихло. — О какой власти над материком может идти речь, если твой орден едва-едва закрепился в Заозерье?

— Ошибаешься, — Шаас поднялся и, уперев руки в столешницу, подался вперёд. — Влияние Серой Длани несколько шире, чем ты можешь себе представить. Но я умею смотреть в будущее и вижу, что без магов у моего ордена его нет.

— Я пришёл получить удовлетворение мести, а не слушать бред свихнувшегося старика, — Архимаг влил больше энергии в огненное заклинание и пламя взревело. Шаас отшатнулся от стола.

— Не воспринимай орден Серой Длани, как зло! — повысил голос старик, дабы Себелиус расслышал его слова сквозь бушующий огонь. — Прими его как дополнительный рычаг управления торговой империей! Вместе мы сможем всё!!!

Себелиус почувствовал, что на поддержание огненного заклинания уходит больше сил, чем полагается. Огонь в прямом смысле высасывал из Архимага последние соки. Он утихомирил пламя, оставив ровно столько, чтобы окружало ладони, и с отрешённым видом спросил:

— Что ты несёшь, старик? Как какая-то вера, пускай даже в Единого может управлять империями?

— Ты ошибаешься! — увидев, что Себелиус готов слушать глава ордена Серой Длани с упоением затараторил. — Вспомни, когда в истории было такое, чтобы всем людям нравилось пахать землю, таскать камни для постройки стен, рыть канавы или пасти скот? Самые хитрые и сильные быстро сообразили, что насилием и запугиванием можно заставить других людей выполнять всю чёрную работу, а самим при этом беречь силы и сладко жрать. Но лишь единицы уяснили, что гораздо эффективнее управлять людьми не силой кулака, а страхом наказания от кого-то невидимого. Не нужно ежедневно запугивать и бить, рискуя собственной шкурой. Достаточно выдумать Старика за облаками и логически обосновать его догматы. И тогда люди сами будут загонять себя в правильные рамки. А задача Серой Длани поощрять верных и не давать им забывать о возможном наказании.

— И что же ты предлагаешь?

— Магический Совет должен узаконить веру в Единого и поставить больше храмов в его честь.

— Совет Магистров на это не пойдёт, — Себелиус вдруг ощутил, что ещё немного и сил не останется даже свечу зажечь. Он развеял огненное плетение и опустился на табурет. — Маги не привыкли делиться властью.

— А ты их убеди! — Шаас стукнул ладонью по столу. — Подумай вот о чём — общество не стоит на месте, оно развивается. И рано или поздно придёт к выводу, что жизнь под пятой Магического Совета лишена смысла. Люди начнут задавать вопросы, главным из которых станет: «Зачем мы кормим магов?» Но если в каждом храме жрецы назовут Магический Совет замыслом Единого, таких вопросов даже не возникнет.

Себелиус задумался над словами Шааса и упустил момент, когда лицо старика исказила злая усмешка. Их взгляды встретились, и глава ордена Серой Длани резко развёл руки в стороны, а затем с хлопком соединил ладони над головой. Комната погрузилась в ватную тишину назойливым комаром зазвеневшую в ушах Архимага. Стены, пол, потолок и даже дверь засияли золотыми линиями причудливого узора. Больше всего узор напоминал письмена, но встречались и геометрические фигуры. Так, например пол оказался расчерчен концентрическими кругами, пересекающими грани всевозможных треугольников. А в центре этой загадочной «звезды» сидел Себелиус.

Маг попытался подняться, но тело вдруг налилось свинцовой тяжестью, и руки как плети повисли вдоль тела. Потянулся к внутреннему источнику магической энергии и с ужасом понял, что он совсем опустел. Во время разговора Архимаг ощущал некий дискомфорт и упадок сил, но не придал этому значения, списав всё на утомлённость дорогой. Как оказалось зря. И Шаас поспешил это подтвердить.

— Удивлён? — на его лице расцвела торжествующая улыбка. — Я корпел над этой ловушкой многие годы, подыскивая нужные символы… Сказать, что она делает? — глава ордена Серой Длани опустился на место, расправил руки на столе и глянул на обессилившего мага из-под густых кустистых бровей. — Она высасывает из магов энергию подобно вашему Астралу… Всю энергию, без остатка. Понимаешь, чем тебе это грозит? — Шаас улыбнулся ещё шире. В глубине души он радовался словно ребёнок, получивший от родителей золотую монету и разрешение потратить её на сладости. — Неужели ты действительно поверил в возможность нашего объединения? Ай-яй-яй, Себелиус, до чего же ты наивен. Я всегда ненавидел магов и никогда этого не скрывал.

Бывший глава Совета Магистров чувствовал, как остатки магической энергии капля за каплей утекают, отчего всё сильней хочется спать. Но так же маг понимал, стоит закрыть глаза и он уже никогда их не откроет. Поэтому сопротивлялся как мог, и еле ворочая языком произнёс:

— Но ты же сам маг…

— Верно, — не стал спорить Шаас. — Но в отличие от своего сына я подавляю в себе магические проявления.

— У тебя есть сын? Ни за что бы не поверил…

— О, мой сын это отдельная история, — глава ордена Серой Длани цокнул языком и слегка поёрзал в кресле. — Ну, коль скоро ты отключишься, я тебе о нём немного расскажу. Когда ему было двенадцать, он осознал что имеет способности к магии и пришёл с этим ко мне. Но я не разглядел насколько это для него важно и хорошенько выпорол, запретив даже думать об этом. Тогда он не нашёл ничего лучше как покинуть мой дом, и я потерял его на долгие пятнадцать лет. Когда мы встретились в следующий раз, он носил перстень мастера третьей ступени и новое имя… — Шаас сделал многозначительную паузу и посмотрел в помутневшие глаза собеседника. — Тертус…

Как бы ни было затуманено сознание, Себелиус всё понял. Части головоломки, наконец, встали на места. Тертус — вот кто за всем стоит… Намос'ар Тин оказался прав, Архимаг действительно пригрел змея. Но самое страшное, что воспользоваться этими знаниями Себелиус уже не сможет. Он закрыл глаза и приготовился провалиться в забытьё.

Как вдруг…

— Господин, я стучал, но…

Дверь распахнулась, и на пороге появился Уррт. Он успел лишь удивлённо распахнуть глаза, когда вся сила, которой напиталась магическая ловушка, хлынула в брешь дверного проёма. Мальца попросту разметало в пыль, и коридор, многие годы знавший лишь пламя факелов, озарился солнечным светом. Свет волной прокатился по хитро сплетённым закоулкам и затих подавленный вновь навалившейся тьмой.

Откат оказался страшен. Шааса отшвырнуло к стене, и старик остался лежать под ней, не подавая признаков жизни. Мебель превратилась в щепки, потолок и стены оплавились, но сам магический рисунок, ставший эпицентром этого хаоса, нисколько не пострадал. Только линии перестали светиться.

Себелиус потерял сознание, когда открылась дверь, и потому не видел, во что превратилась келья. Некоторое время он безвольной куклой балансировал на табурете, но, в конце концов, потерял равновесие и повалился на пол. Как ни странно удар о жёсткую поверхность привёл его в чувства. Маг застонал, но стон тут же перерос в кровавый кашель. Когда силы иссякли, тело ещё долго содрогалось от спазмов в горле, но вскоре прошли и они. Себелиус расслабился.

Одним богам известно как долго он лежал, слушая собственное сердцебиение и гадая, почему ещё жив, но в какой-то момент понял, что не чувствует как восстанавливается энергетический резерв. Произведя быструю ревизию магических каналов, Себелиус невольно издал вздох отчаяния. Ловушка Шааса высосала их досуха. Мало того, энергии вообще нигде не было! Будто попал в изолированный мешок.

Маг попытался сесть, но это была плохая идея. Виски прострелило болью, в глазах взорвался огненный элементаль, вернулся кашель. В какой-то момент Себелиус понял, что лежит на боку, сжимая собственный медальон. Он удивлённо ощупал атрибут магистра и вдруг захохотал. Обессиленное тело тут же отозвалось разносторонней болью, и смех оборвался, но улыбка застыла на губах. Кто бы знал…

За свою жизнь Себелиус создал не один десяток всевозможных артефактов, но даже предположить не мог, что жизнь спасёт простой амулет-накопитель, сделанный ради забавы. Он сложил губы трубочкой и простонал несколько бессвязных звуков. Тотчас энергия, сокрытая в медальоне приятным теплом разлилась по телу. Её было мало — лишь встать и идти, но Архимаг возблагодарил богов и за эти крохи.

Активировав простенькое заклинание ночного зрения, Себелиус вновь ощутил слабость, но по-другому отсюда не выбраться. От внимания не ускользнули разрушения, и маг невольно огляделся. Едва не погубивший его старик лежал у стены, и одного взгляда хватило, чтобы понять — всё кончено. Глаза лопнули, а изо рта и ушей тоненькими струйками сочилась кровь. Архимаг сплюнул розовую слюну и, держась за стены, покинул развороченную келью. Впереди ждал Ивокарис и не менее опасные встречи…

* * *

После громкой команды караван двинулся, и телеги, перестраиваясь по две в ряд, стали исчезать в недрах сводчатого тоннеля, подсвеченного негаснущими факелами. Хранители пути — карлики кумтар — безмолвно наблюдали за стремительно редеющим обозом, и когда на последнюю телегу накинулись текучие тени коридора, старший гаркнул тайную фразу, закрывающую проход. И тут же копья стражников грозно нацелились в сторону шагнувшей на свет фигуры в тёмно-синем одеянии.

Человек опёрся на посох в виде чёрного копья и спокойно стал наблюдать, как стража берёт его в полукольцо. И хотя карлики в доспехах выглядели весьма грозно, на лице визитёра застыла снисходительная ухмылка.

— Чего скалишься?! — вперёд вышел молодой карлик одетый не в доспехи как все, а в бледно-жёлтую мантию. — Кто таков? Маг?

Увидев как этот представитель низшего дворянства кумтар хмурит брови, Эжж'и'лер едва сдержал смех. Видимо у Эулиса не всё в порядке с головой, раз доверяет ведение проходом сынку какого-то дворянчика. Где придворные маги, что издревле несли службу на почтенном посту? Или власть у кумтар сменилась, и старый друг потерял трон?

— Почтенный страж, моё имя ни о чём тебе не скажет. У меня дело к вашему правителю и я не собираюсь тратить время на пустую болтовню.

— Скорее туманоподобный Суолан низвергнется в Бездну, чем Эулис ан-Т'ар примет какого-то проходимца! — карлик откинул полу мантии и с грозным видом ухватился за резной жезл, притороченный к бедру. Эжж'и'лер вскинул брови. Дворянчик всё же сведущ в магии, но молод и горяч, что не делает ему чести. Хотя прозвучавшее имя правителя обнадёжило. Значит, власть не изменилась.

— Поверь, мальчик, он меня примет, как только увидит вот это…

Глава ордена Чёрного Копья перехватил атрибут своей власти ближе к наконечнику и нервы у карлика не выдержали. Он выдернул жезл из петли и резко выкинул в сторону странного старика. Ветвистая молния устремилась в тёмно-синий балахон, норовя прожечь его вместе с телом, но на пути вырос посох некроманта, и разряд чистой энергии втянулся в острое навершие.

Следом атаковали стражники. Эжж'и'лер прошипел замысловатую фразу, и вокруг разлилось облако чёрного тумана, попав в которое воины пали на землю, корчась в судорогах. Карлик-маг оказался проворней и отскочил в сторону, но заклинание Астрального Блика [27] задело и его. Кое-как совладав с рвущейся в Астрал искрой сознания, он выстрелил в некроманта огнём. Капля жидкого пламени сорвалась с кончика резного жезла, но Эжж'и'лер не стал защищаться. Шагнув навстречу, он сделал молниеносный выпад чёрным посохом, и обсидиановый наконечник пронзил незащищённое горло. Карлик забулькал, и жезл выпал из ослабевшей руки.

— Ну, вот и поговорили, — по-старчески прокряхтел некромант, мысленно активируя силу, спящую внутри обсидиана. — Встань!!!

Он резко выдернул наконечник из раны, но вместо того, чтобы завалиться навзничь карлик дёрнулся, словно марионетка, у которой спутались нити, а потом медленно поднялся на ноги. Безжизненный взгляд устремился в пространство перед собой.

— Давненько я Оживших не призывал, — Эжж'и'лер поцокал языком. — Надеюсь, Эулис простит меня за это недоразумение. Тем более если я ему кое-что верну.

Он упёр посох пяткой в землю и, взявшись за основание обсидианового наконечника, стал аккуратно его отвинчивать. Внутри камень оказался полым и в ладонь выпал удивительной чистоты розовый топаз, заигравший сотнями граней в свете негаснущих факелов. Некромант подхватил его двумя пальцами и, глянув на просвет, вложил в ладонь Ожившего.

— Отнеси Эулису ан-Т'ар!!!

Карлик медленно двинулся в дальний угол грота, где его поглотила тьма. Эжж'и'лер проводил его взглядом и, усевшись возле стены, приготовился ждать. Он мог последовать за посланцем, но не стал — не стоит наглеть сверх меры.

Через какое-то время загрохотали окованные железом ботинки, и из темноты появилась дюжина стражников в золочёных панцирных доспехах, глухих шлемах и с дорогим оружием, ковавшимся не одно десятилетие. Не чета тем, кого упокоил некромант. Прибывшие выстроились полукольцом и расступились, пропуская карлика в длиннополом одеянии. Эжж'и'лер неторопливо поднялся навстречу.

— Эулис ан-Т'ар ожидает, — маг (а это без сомнения был один из сильнейших кумтар) легко кивнул и посторонился, указав в темноту, откуда пришёл. Некромант последовал приглашению.

Тронный зал поражал своим великолепием. Его своды, подпираемые огромными резными колоннами, терялись в высокой темноте, разогнать которую не могли даже тысячи факелов, что дарили свет этому помещению. От обилия золота и самоцветов рябило в глазах, а под прозрачным полом из горного хрусталя то тут, то там пронзали толщу вод всевозможные жители морских глубин.

В дальнем конце зала, куда почётный конвой привёл некроманта, на ступенчатом постаменте возвышался древний трон из цельного куска дымчатого кварца. На троне сидел правитель подгорного племени и, скрестив руки на груди грозно хмурился. Рядом стояли двое магов столь же сильных, как и тот, что привёл некроманта, а у подножия постамента безжизненной тенью застыл Оживший.

Эжж'и'лер остановился в десяти шагах, как того требовал этикет карликов, и тут же почувствовал за спиной угрозу. Оборачиваться и тем более реагировать не стал, так как прекрасно понимал, что это всего лишь сопровождавший его маг приготовился исполнить любой приказ своего повелителя. Подтверждая догадку, зазвенело извлекаемое оружие, и латники выстроились по обе стороны от гостя.

Несколько бесконечно долгих мгновений в тронном зале царила напряжённая тишина, во время которой старик с чёрным посохом и молодой правитель кумтар сверлили друг друга глазами. Наконец уста царственного карлика разомкнулись.

— Ты хоть знаешь, чей это был отпрыск? — спросил он, указав на Ожившего.

— Надеюсь, не твой. — Эжж'и'лер широко улыбнулся. — Семя оказалось с гнильцой.

Эулис ан-Т'ар продолжал хмуриться, хотя в глазах засияли озорные лучики. Некромант прав, внука одного из уважаемых старейшин мало кто любил, но с древностью рода приходилось считаться. Поэтому доверили ведение проходом, где от него мало что зависело. С глаз долой, как говорится.

— Отпусти его, — тихо сказал карлик.

Эжж'и'лер не стал нагнетать и, пристукнув посохом, отдал мысленный приказ. В то же мгновение сила, что поддерживала в мёртвом теле подобие жизни, оставила его, и Оживший рухнул как подкошенный, заливая кровью хрустальный пол. Спрятав мечи в ножны, двое латников подхватили его и потащили прочь. Эулис ан-Т'ар небрежно махнул рукой и остальные последовали за ними. Маг не шелохнулся.

— Вы что впустили в свои пещеры воды Холодного моря? — с сарказмом поинтересовался некромант и подошёл ближе к трону. Тотчас воздух позади загудел, готовый обрушиться смертоносным заклинанием, но не успел Эжж'и'лер обернуться и вскинуть посох, как под сводами завибрировал гневный крик правителя:

— Прекратить немедленно!!!

Наделённый силой карлик моментально взял себя в руки и глубоко поклонился. От внимания некроманта не укрылось гаснущее сияние вокруг его рук. Тёмный маг отметил для себя очередную странность и, сделав вид, будто ничего не произошло, встал у первой ступени постамента.

— А пол, как я погляжу с подвохом, — он демонстративно постучал каблуком о хрусталь и хитро прищурился. — Неужели Рунный Капкан[28]?

— Бери выше, дружище, Рунная Паутина[29], — Эулис ан-Т'ар, наконец, позволил себе радушную улыбку и спустился по ступеням. — Пол, стены, потолок… весь зал.

— Я впечатлён, — без тени иронии произнёс некромант, проникшись масштабом проведённой работы, и крепко обнял старинного приятеля.

* * *

— А ты, мой друг, всё молодишься? — задумчиво произнёс Эжж'и'лер, медленно двигаясь вдоль выдолбленных прямо в стене полок с книгами. Хозяин кабинета сидел за искусным столом из лазурита и, скрестив руки на груди, хмуро наблюдал за гостем, свалившимся как снег на голову.

— Мой народ должен видеть, что его правитель всё ещё силён и здравомыслящ, — снизошёл Эулис до ответа. — Иначе выпнут из трона и вся недолга. А тебя, я вижу, Великая Река Времени не балует тихой заводью.

— Мне незачем скрывать возраст, — не отрываясь от золотых переплетов, ответил Эжж'и'лер. — В нашем ордене молодость не в чести. Юнцам, знаешь ли, свойственна импульсивность.

— Ну да, я прекрасно помню насколько ты был горяч, когда спасал мою шкуру от зубов каменного ирама[30], — Эулис ан-Т'ар звонко рассмеялся и подошёл к гостю. Эжж'и'лер шумно захлопнул пыльный фолиант и, поморщившись, вернул на полку.

— Нет нужды напоминать о дне моего позора, Эулис. Я был юн и глуп… что, впрочем, подтверждает мои слова касательно возраста.

— Но благодаря той глупости род Т'ар не прервался, — посерьёзнел правитель кумтар. — И я до сих пор у тебя в долгу, мой друг.

— Что было, то было, — молвил Эжж'и'лер, — давай лучше выпьем за то, что есть и что грядёт.

Друзья переместились в мягкие кресла у противоположной стены, где был сервирован уютный столик.

— Скажи, ты помнишь моё последнее письмо? — после некоторой паузы спросил некромант, постукивая ногтём по бокалу.

— Где ты просишь пропустить через Хребет ученика? — Эжж'и'лер кивнул. — Признаться, оно меня несколько озадачило. Пришлось даже оторваться от дел и лично встретить его у врат.

— На то и рассчитывал, — улыбнулся глава ордена Чёрного Копья. — И что ты о нём скажешь?

— О маге? Некромант как некромант, — Эулис картинно пожал плечами и хрустнул сочным фруктом.

— А то, что этим некромантом является менк'оа, у чьего племени отродясь не было способностей повелевать энергетическими жилами Хигиона, тебя не смутило?! — Эжж'и'лер подался вперед, но глядя, как друг невозмутимо покачал головой, мысленно себя одёрнул и вновь откинулся на спинку. — Значит глаза меня не обманули и твоя охрана с того же дерева. И много у тебя подобных магов?

Эулис ан-Т'ар омыл руки от сока в специальной чаше, вытер, а затем ответил:

— Обученных около дюжины. Примерно столько же осваивают новые способности. Ну и тот твой Оживший. Он хотя и был напыщенным болваном, но в магии подавал надежды.

— Я за это уже извинился, — в голосе некроманта не отразилось ни капли раскаяния. Мысленно Эжж'и'лер кусал локти. Он возомнил себя первооткрывателем, нашёл самородок — коротышку менк'оа сумевшего покорить стихийную магию, а у кумтар оказывается, этот процесс поставлен на поток. Вот же смеху будет, если откроется, что и гадрахи преуспели на этом поприще. Радует одно, за играми в интриги маги Ивокариса подобного не замечают.

Будто услышав его мысли Эулис подлил масла.

— Из-за вечных распрей вы, маги, не видите дальше своего носа, а мы, дети Суолан, живём под землёй и как никто другой ощущаем перемены в энергетической картине Хигиона. Не могу сказать, когда это началось, но точно знаю, к чему привело. Стали появляться представители первых рас, обладающие новыми возможностями, и твой ученик только подтвердил нашу теорию.

— Раньше я не слышал, чтобы ты называл кумтар детьми Суолан. И тот хлыщ у врат тоже упоминал это имя. Кто это?

— Туманоподобный великан. Наш прародитель.

— Великан? — Эжж'и'лер саркастически выгнул бровь.

— Именно, — не принял иронии Эулис. — Менка — мохнатая богиня, породившая менк'оа, Хелна — змееподобный сын моря породил гадрахов, а Суолан породил кумтар. Согласно нашим легендам когда-то первые расы обладали безграничной силой, но почти всю её растеряли. Многие из нас верят, что это произошло из-за прихода новых богов. Возможно, были и другие причины да кто же теперь упомнит. Послушай, Эжж'и'лер, тебе действительно интересно слушать про имгитов или обсудим, наконец, то зачем ты приехал?

Глава ордена Чёрного Копья едва не подавился вином.

— Имгиты? — переспросил он, откашлявшись.

— Ну да, имгиты. Древние, на торрисе. Я же тебе рассказывал легенду о древнем городе, который мы ищем. Имгит-Гар, помнишь?

— Да, что-то припоминаю… — Эжж'и'лер всегда насмехался над желанием кумтар найти город, где по легенде жили их пращуры. Считал это навязчивой идеей, а оно вон как вышло. Но сейчас некромант не стал давать волю родившимся мыслям об имгитах и сменил тему разговора.

— Мне нужны твои зодчие.

— Зодчие? — переспросил Эулис. — Уж, не для постройки ли новой цитадели?

— Именно. А ты откуда знаешь?

— Твоя крепость ещё не появилась, а уже всем приносит проблемы.

— Что ты имеешь в виду? — некромант нахмурился. Тон друга ему не понравился.

— Из-за твоих людей, что обосновались на месте Торсота, количество караванов снизилось. Мне, конечно, это до рудных глубин, но люди несут убытки. Рушится налаженная торговля.

— Что ж, я усмирю своих людей, — Эжж'и'лер потёр подбородок, — но ничего не поделаешь, крепости быть именно там. Место идеальное. Не такое конечно как то, на котором стоит нынешняя цитадель ордена, где принесли себя в жертву наши предки, но тоже пропитанное эманациями смерти.

— И эти самые эманации твой ученичок припёр ко мне, — с укором молвил Эулис. — Надеюсь, посох Гортемуса не задержится под Небесным Хребтом?

— Не задержится, — уверил некромант. — Что насчёт зодчих?

— Выделю, друг мой, конечно выделю. Но мне кажется, это не то о чём ты действительно хотел меня просить. Верно?

Эжж'и'лер встал, прошёлся взад-вперёд, а затем ответил:

— Мне известно, что кумтар удалось разгадать тайну прохода под Небесным Хребтом. Подожди, я закончу, — он жестом остановил открывшего рот Эулиса. — Так же я подозреваю, что по такому же принципу вы создали и другие ходы. И один из них ведёт туда, куда мне сейчас нужно. Я хочу, — некромант заглянул правителю карликов в глаза, — чтобы ты переправил меня к Пограничному Кряжу. И как можно скорее.

Правитель кумтар не стал ни отпираться, ни подтверждать сказанное. Он просто молча сидел и как-то снисходительно смотрел на старого друга. Наконец Эулис ан-Т'ар махом опустошил бокал, лёгкой тенью выпорхнул из кресла и сказал:

— Идём…

* * *

— Что это?!! — некромант едва смог перекричать ужасный треск, который рождался где-то в глубине тоннеля и усиленный в десятки раз, волнами докатывался до его начала.

Эулис ан-Т'ар не стал напрягать связки. Он сделал жест рукой, и четверо магов, что держали тоннель открытым, разомкнули круг. Тотчас своды прохода схлопнулись, отсекая терзающий уши звук.

— Этот тоннель ведёт к Пограничному Кряжу.

— А что за ужасный треск? Будто молнии бьют.

— Так и есть, друг мой. После взрыва Заат-Гир, одна из энергетических жил сместилась и перекрыла выход из тоннеля. Теперь там бушует чистая энергия, рождая электрические разряды.

— Предположу, что открыть тоннель где-нибудь в стороне нельзя, иначе вы бы давно это сделали. Я прав?

— Всё верно, — подтвердил Эулис. — Тоннель открывается между двумя определёнными точками, и сместить его в сторону не получится.

— Я бы хотел взглянуть на жилу. Сколько времени потребуется, чтобы достичь противоположного выхода?

— Обычно дней десять. Но всё это время маги должны поддерживать тоннель активным. Признаться, мы не до конца разгадали творение Сетт'иллиса. Он привязал проход под Небесным Хребтом к десятку жил природной энергии, а мы, сколько не бились, не смогли задействовать ни одной. Приходится поддерживать ходы собственными силами.

Эжж'и'лер задумался. Обычным путём до Пограничного Кряжа добираться несколько месяцев. А если вспомнить о сезоне дождей, то путь удлиняется вдвое. Тоннель карликов сократит это время. Пожалуй, стоит рискнуть и пробиться через жилу. В конце концов, это всего лишь энергия, уж чем-чем, а ей он управлять умеет.

— Думаю, мне хватит и седмицы, чтобы пройти через тоннель. Открывай, Эулис, нечего тянуть.

— Не всё так просто, Эжж'и'лер. Во-первых, эта четвёрка уже потратила силы и не сможет седмицу держать тоннель открытым. Во-вторых, держать придётся не седмицу, а как минимум две на случай твоего возвращения. Для этого нужно собрать кучу магов и подготовить рунные круги. А в-третьих, если что-то пойдёт не так тоннель сомкнётся. После того как его перегородила жила, мы держали ход столь долго лишь раз, когда выясняли, что с ним случилось. И если честно едва справились. Он стал нестабилен.

— Ну и пусть сомкнётся. Откроете заново, — на лице некроманта появилась ироничная улыбка, но тут же растворилась под хмурым взглядом правителя кумтар.

— С каждым разом открывается новый тоннель! — жёстко отчеканил Эулис ан-Т'ар. — Предыдущий стирается из ткани реальности. Поэтому смерть будет ужасной. Камень просто-напросто тебя поглотит.

Вот это новость! Эжж'и'лер даже и не подозревал о подобном. Интересную вещь придумал Сетт'иллис. Да и карлики хороши, раз сумели повторить подобное. Как жаль, что он так мало внимания уделил этому племени.

— Ничего не поделаешь, я очень спешу, — вздохнул некромант. — Если выделишь птенца ассала, через седмицу, когда достигну выхода, я тебе сообщу, стоит ли меня ждать обратно…

Птенца у подгорного племени не оказалось. Вместо чешуйчатых бестий для сообщения в подземных лабиринтах кумтар использовали сафф[31], одна из которых дремала у Эжж'и'лера на плече. Чтобы не слышать ужасного треска, способного любого свести с ума уши были заткнуты воском, а ногам придавало бодрости хитрое заклинание.

Откровенно говоря, втайне старый некромант радовался заключённой с имгитами сделке, благодаря которой, наконец, покинул Ледяной остров. Засиделся он за стенами цитадели ордена, закостенел, сдувая пыль с архивных фолиантов, а в мире меж тем много что изменилось.

Взять, к примеру, первые расы, у которых развились способности повелевать стихийной магией. Не трудно догадаться к чему приведёт подобная эволюция. Уже через какую-то жалкую сотню лет человечеству станет сложно уживаться с детьми имгитов. Начнутся войны, прольются реки крови. Вот только у этого самого человечества не то, что сотни, нет даже десятка лет. Судьба мира решится в ближайшие два — три года и решать её будут именно имгиты.

Что будет, когда они вернутся? Ничего хорошего и Эжж'и'лер их прекрасно понимает. На месте древних он бы тоже не стерпел в своём доме новых хозяев. А значит неизбежно столкновение богов новых и старых, и не факт, что Харр'изис с братом одержат верх. Значит, это возвращение нужно как минимум отсрочить. Как? Лишить армию, что движется к Ивокарису главного козыря — С'айххис. Ведь если верить словам Верховных в алтарь имгитов загнал некий Источник, спрятанный под сенью Хайвердского леса, а раз меч Тхереса его антипод, значит этим двум полюсам силы ни в коем случае нельзя встречаться, иначе мир может лишиться магии. Конечно это сугубо личное мнение Эжж'и'лера, рождённое интуицией, но ей старик привык доверять.

При упоминании С'айхиис, губы главы ордена Чёрного Копья изобразили подобие улыбки. Когда один из наблюдателей за Пограничным Кряжем прислал весть о том, что легендарный артефакт вернулся в мир, Эжж'и'лер не поверил. Но когда информацию подтвердили ещё несколько наблюдателей, старый некромант сразу же приказал паре надёжных магов отправиться в Закряжье и выяснить о камне всё, что только возможно. То что они узнали, явилось причиной по которой посох Гортемуса, до того надёжно упрятанный в личной сокровищнице Эжж'и'лера, вновь увидел свет. Оказалось С'айхиис гасит далеко не все проявления магической энергии. Посланники рассказали что, укрывшись поблизости от становья кочевников, у главаря которых находился артефакт, они чувствовали себя весьма плохо, а магия Тьмы не откликалась. Но когда решили воспользоваться силой, собранной в Поглотитель Душ при жертвоприношении это сработало. Слабо, недолго, но сработало. И Эжж'и'лер понял — пора!

Первым делом он отправил Вессета в Торсот наполнить посох. Со своей миссией тот справился превосходно, но видимо нарвался на кого-то сильного и погиб, так как Гелимрах сообщил, что посох пришлось выкапывать. Ну да ладно, главное артефакт вернулся в целости и до краёв наполненным. И уж что-что, а отдавать его в руки храмовников Эжж'и'лер теперь не собирается. Камень врат, конечно, лакомый кусочек, но, отдав посох, он тем самым приблизит возвращение имгитов, после чего возникнет такой хаос, что будет не до изучения порталов. Так что сделке не суждено состояться. Вместо этого глава ордена Чёрного Копья встретится с братом и они отправятся за С'айхиис, который поможет Лесс-Скиру занять место главы Магического Совета Ивокариса. Ну а дальше можно и богов потеснить…

* * *

В каменной кишке, подсвеченной негаснущими факелами, время будто замерло, выбившись из Великой Реки, но внутренний хронометр некроманта никогда не врал. Подходили к концу шестые сутки его путешествия, когда треск молний усилился настолько, что восковые пробки перестали с ним справляться. Да что там пробки! Даже магически усыплённая саффа недовольно заёрзала, норовя проснуться и упорхнуть во тьму тоннеля.

Впереди забрезжил свет, и Эжж'и'лер ускорил шаг. Через некоторое время яркое пятнышко расширилось до размеров коридора, и перед путником предстала потрясающая картина. От пола к потолку, от стены к стене били разряды мощнейших молний, похожие на коренья векового дерева. А сам выход сиял и переливался букетом красок, словно многогранный бриллиант, отразивший луч света. Некромант застыл с широко распахнутыми глазами.

Неизвестно сколько бы он так простоял, но вскоре от перенасыщения магических резервов старческое тело задрожало мелкой дрожью, сдавило виски, появилась ломота в зубах. Эжж'и'лер понял ещё немного и его просто-напросто сожжёт изнутри. Он попытался сбросить излишек энергии парой-тройкой сложных заклинаний, но те рассеялись, не успев даже как следует сформироваться. Позабыв про усталость, некромант со всех ног кинулся вглубь коридора, на ходу плетя заклинания одно за другим. Шагов через двести он почувствовал, что энергия перестала восстанавливаться с бешеной скоростью и, истратив её как можно больше, достал лист бумаги и стило.

Без малого семи суток в тоннеле карликов с лихвой хватило, чтобы обдумать многое. Так, например Эжж'и'лер пришёл к выводу, что оголившаяся жила на самом деле таковой не является. Судя по всему светопреставление, сопровождаемое ужасным треском, вызывает открывающийся прямо в ней проход. Жила будто пытается подавить болезнь, отчего карликам сложно поддерживать тоннель. Следовательно, если его закрыть жила придёт в состояние покоя и тогда сквозь неё можно будет пройти. Свою догадку маг изложил на бумаге и после того как саффа с письмом скрылась во тьме, сел у стены, вытянул старческие ноги и стал ждать время от времени сбрасывая излишки приливающей энергии.

Ожидание затянулось. За это время Эжж'и'лер даже придумал, как победить треск молний. Плетение, отсекающее лишние звуки упорно не желало обволакивать мага, и всё время уплывало в сторону беснующейся стихии, где благополучно развеивалось. В конце концов, он нашёл выход — привязать заклинание к воткнутому в щель в полу посоху в виде чёрного копья. Возможно благодаря этому Эжж'и'лер и почувствовал как «приближается» камень.

Развеяв звуковую защиту, некромант встал, подобрался и тут понял, что треск молний почти перестал терзать слух. Его теория подтвердилась — чем короче становился проход, тем спокойней делалась энергетическая жила.

Эжж'и'лер повёл перед собой посохом Гортемуса и произнёс нестройную фразу, заставившую воздух между ним и исчезающим тоннелем уплотниться. Теперь приближающийся камень не поглотит, а просто оттолкнёт мага. Как это ни печально, но посох придётся оставить, так как ему уготована роль якоря заклинания. Это даже обрадовало. Признаться, старик уже устал таскаться с этими громоздкими палками.

Опустошив магический резерв почти до предела, Эжж'и'лер вернулся к выходу. Оказалось, зря беспокоился — жила больше не «плевалась» энергией и можно было спокойно ожидать финала, не рискуя в любой момент угореть от магического перенасыщения.

Глядя как выход из тоннеля постепенно приобретает прозрачность, глава ордена Чёрного Копья невольно улыбнулся. Его теория оказалась верна. Но радость вскоре была вытиснена чувством тревоги. Что-то не так. Эжж'и'лер прислушался к ощущениям и едва не закричал от досады. Старый дурак! Как он мог забыть слова Эулиса о том, что тоннель не просто закрывается, а стирается из реальности. Надвигающийся камень поглотил оставленный посох вместе с защитным заклинанием. Некромант оглянулся и похолодел, до возникающей прямо из воздуха каменной стены уже рукой подать, а сквозь жилу ещё не пройти. Нужно что-то решать и решать быстро.

Эжж'и'лер вплотную приблизился к прозрачной пелене и вскинул посох Гортемуса. Очень не хочется впустую тратить даже каплю драгоценной силы, но за глупость придётся платить. Из навершия выпорхнула чёрная клякса и будто туман заволокла всё пространство коридора позади некроманта. Но он этого не увидел. Утихшая жила вдруг сверкнула ярче солнца, извергнув пучок молний, которые вцепились в посох как бродяга в предложенное пойло. По старческому телу прокатилась волна судорог, затем вспышка боли, в глазах потемнело и бесчувственное тело упало на пол небольшой пещеры в недрах Пограничного Кряжа.

Интерлюдия III

Толстый жрец откупорил бутыль, плеснул вина в кружку, с удовольствием пригубил и отставил. Взял со столика нож и принялся неторопливо нарезать копчёное мясо. Затем хлеб. Далее пришла очередь варёных яиц, к очистке которых он отнёсся как к тайному ритуалу. Отламывая скорлупу, жрец раскладывал наиболее крупные её части на столе в определённом порядке, дабы получился одному ему известный рисунок.

Когда с сервировкой стола было покончено, толстяк развернул видавший виды застиранный платок величиной с целую простыню, заткнул его за шею, расправил складки и, подхватив ломоть хлеба, прикрыл его мясом. Замасленный взгляд невольно скользнул по пленнику, мирно посапывающему в неудобной позе. Сонное заклинание вот-вот исчерпает ресурс, но для его подпитки у жреца готовы все ингредиенты, поэтому времени предостаточно и можно спокойно поесть.

Только он так подумал, как сердце обожгло болью, и недонесённый до рта бутерброд вывалился из ослабевшей руки. Толстяк охнул, схватился за грудь и повалился на бок, хрипя и всхлипывая.

Когда в шатёр вошёл Турлак вар-Мали, он мазнул брезгливым взглядом по развалившемуся борову, поморщился, но смолчал — картина не новая. Главное толстяк со своей задачей справляется, а что пьёт без меры, так то дело третье, не бузит и ладно.

Но как же от него смердит!

Военачальник прошёл вглубь шатра, подхватил со столика кувшин и устало опустился в бесконечные подушки. Несколько глубоких глотков согрели кровь, расслабили мышцы. Он отставил вино — хмель не его конёк — и извлёк С'айхиис из ножен. Пальцы невесомо пробежались по узору на клинке, и тот в ответ засветился мягким перламутром.

С некоторых пор Турлак вар-Мали начал испытывать потребность в «общении» с мечом Тхереса. Будто душа зудела. Но стоило дать артефакту волю, прикоснуться к лезвию, вглядеться в камень в рукояти, как зуд тут же вытиснялся спокойствием и умиротворением. Вероятно, Таатир вар-Акос испытывал те же чувства, но его глаза, постоянно наполненные белым, пламенем не давали Турлаку покоя. Где-то в глубине души он понимал, что становится инструментом в руках жрецов, но ничего не мог с собой поделать. Зов меча усиливался с каждым днём.

При мысли о жрецах военачальник поморщился, будто вступил голой ступнёй в свежий помёт орагра. Но даже испачкать ноги было бы не так противно как подчиняться кучке ублюдков, имеющих странную власть. Сам вар-Мали не очень-то верил, что эти жирные морды говорят от лица древних, но орден Кахара глубоко пустил корни среди кочевников и потому открыто перечить жрецам военачальник не спешил. Он прекрасно помнил, что стало с прежним хозяином С'айхиис и до дрожи боялся камней, поглощающих души пленных. Ведь что может быть хуже окончить свой путь в куске земной плоти, не имея ни единого шанса встретиться с пращурами?

Турлак на мгновение представил, как его душу затягивает в поглотитель и, вздрогнув, открыл глаза. Нужно отвлечься от тяжких мыслей.

Он спрятал С'айхиис в ножны и крикнул слугу. Тотчас однорукий паренёк, не обученный держать меч из-за ущербности, застыл на пороге в низком поклоне.

— Зови наложниц! — рявкнул Турлак голосом Таатира, и пацан, не разгибаясь, попятился прочь.

Откровенно говоря, военачальнику вар-Мали порядком надоело изображать свирепого воина, коим он на самом деле не являлся. Его стихия — разум, но умные в Закряжье никогда не ценились, и власть всегда доставалась сильным. Но ничего он теперь у руля и вскоре всё изменится. Есть даже план как избавиться от навязанного образа и вести армию своим именем, но для его реализации требуется бой, а кочевники застряли в Холорисе до весны. Так что придётся терпеть и до последнего изображать недалёкого Таатира, любящего выпить и ублажить чресла. Хотя последнее, признаться, Турлак любил и сам.

Полог откинулся, в шатёр проскользнули две полуголые девы и сразу принялись за дело. Воин позволил избавить себя от одежды и блаженно растянулся на подушках. Когда веселье было в самом разгаре, сонное зелье окончательно выветрилось, и коротышка менк'оа беспокойно зашевелился в своём углу, но неистово совокупляющаяся троица этого не заметила…

Глава двенадцатая

Издревле менк'оа предпочитали селиться на открытой местности, но когда появился Хайвердский лес, некоторые племена перебрались под его покровительство. Достоверно неизвестно нашли ли они Источник или Атиш ти-Вару сам их призвал, но только с тех пор коротышки стали именовать себя не менк'оа, что означало дети Менки, а менк'оул, то есть избранные Менкой. Таким образом, они подчёркивали свою возвышенность перед остальными племенами, за что их так невзлюбили сородичи, не изменившие устоявшемуся образу жизни. Нельзя сказать, что племена враждовали, так как доступ в Хайвердский лес всегда был закрыт, но слово менк'оул произносилось с презрением.

Атиш ти-Вару уже и сам не помнил, как выглядел до того, как принял облик менк'оул-альбиноса. Его память подобно мокрому песку под пальцами озорного мальчишки постоянно меняла форму. Сегодня он ярко помнил, как рухнул его миропорядок, а назавтра эти же воспоминания подмигивали бледными отблесками из глубин подсознания. Но день, когда в Хигионе появился некто могучий, заперший здесь богов-братьев и приковавший его к Источнику, как яркая лента в волосах юной девы вплёлся в саму сущность старого менк'оул. Он проклинал его. Проклинал за то, что в этот день рухнули планы обрести власть над Хигионом.

Но судьбе было угодно дать ему второй шанс.

Когда боги-братья одолели демона Междумирья, из его крови взошли тысячи цветков Х'ииш, в которых Атиш ти-Вару учуял чужеродный разум, неподвластный энергетике мира. Молодые хозяева Хигиона оказались скоры на расправу и поспешили избавиться от паразитов, но альбиносу удалось умыкнуть у них из-под носа несколько цветков.

Затем долгие годы проб и ошибок, и однажды на поиски С'айхиис был отправлен один из рыбаков, промышлявших на озере, где скрывался Источник. Но случилась война, Источник переместился в лес и альбинос потерял посланника из виду.

Второй посланник уже чётко знал, что и где искать, так как к тому моменту Тхерес Магоубийца извлёк самоцвет из горной породы, вплавил его в меч и благополучно крушил цивилизованный мир. Но и здесь Атиша ти-Вару ждала неудача — боги воспользовались Иглой Мрака, и С'айхиис исчез на долгие годы. Скорее от отчаяния, нежели из здравомыслия альбинос отправил вслед второму третьего посланника, но тот бродил по Закряжью до тех пор, пока цветок не «выпил» его досуха.

И вот сегодня свершилось! Четвёртый посланник обрёл-таки меч Тхереса!

Несмотря на то, что Атиш ти-Вару давно готовился к этому событию, услышав почти затихший зов Х'ииш, он немного растерялся. В первое мгновение решил, что ослышался, а затем засомневался, вдруг активирует то, что приготовил и промахнётся? Ошибки быть не должно.

Он поспешил в Тинкль.

Зеркальная зала ожила, едва сарруж ти-Вару отдал команду, и перед ним предстала будоражащая кровь картина. Вальдрес стоял посреди какой-то площади и держал в вытянутой руке яркий сгусток света. Глаза его были полны белого пламени, а тело выплёскивало невидимые глазу изумрудные волны — цветок Х'ииш сигнализировал о том, что С'айхиис в его власти.

Можно действовать…

* * *

Вальдрес выплыл из небытия, и некоторое время лежал, прислушиваясь к окружающей обстановке. Где-то рядом стонала женщина (или две) и напряжённо сопел мужчина. Маг пробежался по энергетическим резервам и пришёл к неутешительному выводу — магии в них ни на грош. Но это не так страшно как то, что он не чувствует ни единой природной жилы, будто шатёр, где довелось проснуться экранирует от внешнего мира.

Вальдрес решил осмотреться, но тело отреагировало сперва дикой слабостью, а затем тысячью злейших иголок. Закусив губу и едва не плача, он стал разминать затёкшие конечности, пока застоявшаяся кровь окончательно не рассосалась. Вдруг в проясняющейся памяти промелькнули картинки: воин с белым пламенем вместо глаз; ассасины Храма Теней; некромант, вторгающийся в сознание; медальон на чужой шее и сонное зелье, летящее в лицо. Затем провал…

Бездна, медальон!

Вальдрес инстинктивно пошарил на груди, но, как и ожидалось, кругляша на цепочке не оказалось. Скользнул в себя и… да, вот она, едва заметная ниточка силы цветка — тянется в сторону вошедших в раж любовников. А раз так, то и меч Тхереса должен быть здесь.

План родился сам собой.

Когда женские стоны, наконец, перекрыл могучий рык испускающего семя самца, и в шатре воцарилась относительная тишина, маг осторожно выглянул из своего укрытия. И сразу же наткнулся взглядом на жреца, что однажды его усыпил. Толстяк лежал к нему лицом, выпучив глаза и выкатив посиневший язык. Вальдрес на всякий случай проверил его ауру (точнее её отсутствие) и невольно порадовался. Если бы не инфаркт спать бы ему здесь до самой смерти.

Дальше взгляд пробежался по убранству шатра и остановился на раскинувшемся в мягких подушках кочевнике. Тело воина блестело от пота, а могучая грудь мерно вздымалась, говоря о крепком сне. Рядом сидели две юные наложницы и, потягивая вино из кубков тихо перешёптывались.

Ещё раз, проверив связующую нить, Вальдрес убедился, что она тянется куда следует и мысленно прикоснулся к кокону, в который заключил силу Х'ииш. Аккуратно, дабы не разрушить оболочку, он стал расширять канал, подпитывающий медальон, одновременно сдерживая усиливающийся поток. На миг показалось, будто вернулся в детство и вновь пытается удержать ручеёк ладошками. Воды становится всё больше, она готова хлынуть поверх пальцев, но в последний момент он убирает руки и радостно наблюдает, как волна набрасывается на кораблик из щепки…

Накопленная сила скользнула вдоль нити, едва Вальдрес перестал её сдерживать, и воин дико закричал. Вскочил, растолкав наложниц, и принялся бить себя по плечу, будто в него вцепился плотоядный жук. Возможно, по ощущениям так и было, ведь медальон стараниями мага раскалился добела и будто масло прожёг левую руку почти до кости. От потери конечности Турлака спасла лишь мгновенная реакция и неимоверная сила воли, благодаря которой он выдрал из раны плавящее плоть железо.

Вальдрес грязно выругался. Он планировал прожечь кочевнику сердце, но видимо пока тот спал, медальон скатился с груди. Вот что значит положиться на удачу, которая в ответственный момент крутнёт перед тобой пухлым задом. Как бы то ни было, кочевника следует добить.

Маг вскочил на ноги и едва не упал вновь. В глазах поплыло, будто мозг обуял вакуум, а ноги превратились в тряпки — видимо остаточный эффект от сонного зелья. Он пошатнулся, но устоял и, действуя лишь на инстинктах, швырнул в сторону воина огненную волну. Вернее попытался швырнуть, так как она даже не сформировалось, будто Вальдрес никогда не повелевал огненной стихией.

Проклятье, он забыл о С'айхиис!!!

Вероятно, воин, слышащий зов меча Тхереса, что-то почувствовал, может какой-то импульс, потому как его глаза вдруг вспыхнули белым пламенем и, забыв о беспощадной боли, он повернулся к Вальдресу. Медленно потянул артефакт из ножен и сквозь дурманящую пелену маг увидел, как С'айхиис пульсирует в такт его сердцебиению.

А дальше время будто остановилось.

Он видел, как неестественно медленно воин с татуированным лицом замахивается, норовя одним ударом снести ему голову; как ужас исказил лица юных наложниц; и как из собственного тела вырывается изумрудный туман. А затем зелёное пламя поглотило и кочевника, и наложниц, и шатёр…

Вальдрес пришёл в себя от того, что с ним кто-то говорит. Открыл глаза и слепо уставился в пространство прямо перед собой. Сознание как в тумане, а настойчивый голос продолжает повторять одно и то же:

«Подними меч… подними меч…»

В глазах, наконец, прояснилось, и маг смог оценить масштаб произошедшего. Шатра больше не было, впрочем, как и близлежащих, а дома вокруг площади покрылись копотью. Такое впечатление, что кто-то огромный выплеснул в середину эспланады ведро с жидким пламенем. Вальдрес стоял на обуглившейся брусчатке, а у ног лежал оголённый костяк, рука которого сжимала ничуть не пострадавший С'айхиис.

«Подними меч… подними меч…» — снова услышал он усиливающийся голос, звучащий в голове.

И вдруг как вспышка боли:

«Подними меч, Вальдрес!!!»

И рука мага сама собой потянулась к артефакту.

Костяшки, сжимающие рукоять, осыпались пеплом стоило лишь к ним прикоснуться, и меч сменил хозяина. На миг Вальдрес ощутил приятное тепло чего-то родного, а затем пелена в глазах замелькала яркими образами.

Нет, он не увидел пылающий Ивокарис и гибнущих в кровавой вакханалии магов, как это случилось в Хайвердском лесу. Не испытал и жгущей ненависти к самой магии, которую приписывали С'айхиис. Теперь он знал, что сон был навеян альбиносом, а ненависть к магам обладателю меча прививали жрецы. Вальдрес держал в руке одно из чудес Хигиона и благоговел от потока знаний, что пролился на него бодрящим дождём. Того, что ему открылось не знали даже боги.

Вплетая зерно Иррилия в энергетический каркас Хигиона, Атиш ти-Вару даже предположить не мог, что тем самым направляет историю целого мира в новое русло. Всё, чего он хотел это создать ключ к возрождённой сущности и обрести власть над миром, но чуждая Иррилию энергетика внесла свои коррективы. Зерно разделилось надвое и воплотилось в одинаковых самоцветах, которые наделили энергетические потоки мира способностью к трансформации и взаимодействию со всем живым.

Они родились одновременно — С'айхиис и Источник, будто рука Создателя уравновесила чаши весов. Два камня, заключённые в горную породу, два полюса силы, два брата, обречённые вечно стремиться друг к другу. Атиш ти-Вару высек из каменной глыбы чашу, подобную той, что погибла с его миром, а Тхерес Магоубийца (по указке имгитов) извлёк самоцвет наружу, отчего энергетика Хигиона постепенно стала меняться. Помимо перераспределения баланса энергетических жил, это отразилось и на первых расах, которые стали чувствовать стихийную магию.

Вальдрес стоял посреди выжженной площади и как заворожённый смотрел вглубь камня, величиной с кулак взрослого воина. Во всём мире не осталось никого, кроме него и меча Тхереса. Альбинос солгал — Источник не рождает магию, а С'айхиис её не гасит. Как он вообще мог поверить в подобное? Нет, камни всего лишь инструмент для работы с энергией мира. Они уравновешивают друг друга, упорядочивая то, что принято называть магией. Но если камни сойдутся, магия исчезнет. И именно поэтому меч ни в коем случае не должен попасть в Хайвердский лес…

* * *

Пока Вальдрес наслаждался артефактом, площадь стала наполняться зрителями. Кочевники, а затем и гадрахи, появлялись один за другим и, не смея приблизиться к пугающему коротышке, постепенно окружали его кольцом. Они просто стояли и смотрели на беснующуюся в руках менк'оа энергию, пока на сцене не появились новые действующие лица — посланники Храма Теней.

Ассасины быстро сообразили, что произошло — в одночасье армия лишилась руководящей верхушки, и если не отнять С'айхиис у коротышки, поход на Ивокарис завершится здесь и сейчас. Поэтому, обнажив оружие, они стали медленно приближаться.

Позади шёл Таффис, готовый в любой момент прийти на помощь, хотя, что противопоставить артефакту он не знал. Единственное оружие, оказавшееся эффективным — камни с душами пленных, но они сгинули вместе с шатром жрецов. Вероятно при этом высвободился накопленный потенциал Поглотителей Душ и от того площадь теперь напоминает погребальное пепелище. Человеческий прах вперемешку со сгоревшей утварью тоненько поскрипывал под ногами. Температура разгулявшейся стихии оказалась столь высока, что металлические предметы — оружие, кубки, украшения и прочее, зеркальными лужицами поблёскивали сквозь пепел.

Не дойдя до Вальдреса каких-то пары дюжин шагов, храмовники встали как вкопанные. Дальше их не пустила стена изумрудного тумана волной выпорхнувшая из груди коротышки менк'оа. Брошенный кинжал просто-напросто вспыхнул и испарился впрочем, как и заклинание из загашника некроманта.

А Вальдрес стоял, никого не замечая. Он чувствовал, как через него течёт энергия целого мира, знал, что может направить её куда угодно, даже заставить течь в обратную сторону, но сила, подселённая альбиносом, сковала все его члены. Цветок Х'ииш будто чего-то ждал, не давая магу ни шелохнуться, ни тем более воспользоваться силой С'айхис.

Конечно, Вальдрес сопротивлялся. Он даже пробовал вновь обуздать силу цветка, опутав её ментальным коконом, но это было всё равно, что обнять океан. Атиш ти-Вару оказался сильнее и мудрее, раз сумел подчинить себе частичку такой сущности как демон Междумирья. А значит, Вальдрес проиграл — сделка с Х'ииш была лишь уловкой, призванной усыпить его бдительность. Остаётся только ждать и гадать каким образом альбинос заберёт артефакт.

— Таффис, ты что-нибудь чувствуешь? — спросил вдруг командир трезубца. — Сожжение такого количества людей не могло пройти бесследно.

— Да, эманации смерти до сих пор переполняют эфир, — безжизненно ответил некромант.

— Ты можешь воспользоваться ими и пробить этот туман?

— Я постараюсь…

— Действуй немедля!

Сухо кивнув, Таффис отошёл подальше от изумрудной завесы и, разведя руки в стороны, закрыл глаза. Он с самого начала, едва ступил на площадь, ощутил знакомую энергию, но барьер, поставленный имгитами, не давал сфокусировать мысли ни на чём, кроме привитого служения Храму Теней. Теперь же, по мере накопления энергии, барьер истончался, позволив, наконец, здраво мыслить. Посланники имгитов, сами того не ведая, дали Таффису ключ от темницы, куда поместили его разум, и только глупец этим бы не воспользовался.

Прах под ногами ожил и со всех концов площади тоненькими струйками потянулся к рукам некроманта, закручиваясь вокруг них сизыми спиралями. Спиралей становилось всё больше, и постепенно тело Таффиса скрылось в текучем облаке человеческого пепла. Вот облако на миг остановилось, а затем вихрями устремилось к раскрытым ладоням, над которыми стало формироваться двумя матово-стальными каплями.

Наблюдая за происходящим, воины трезубца упустили момент, когда зелёная пелена сгинула, а за спиной коротышки менк'оа появилось нечто новое. Будто хрустальный шарик, источающий свет, завис над его головой. Но шарик необычный. Он как бьющееся сердце пульсировал, увеличиваясь в размерах с каждым тактом. И вскоре, сквозь искажённое пространство внутри растущей сферы, стали видны деревья, окаймлённые лучами просыпающейся Иссилы. На фоне потемневшего неба растущая сфера выглядела как яркая звезда.

— Таффис, пора действовать!!! — вскричал командир трезубца, но некромант даже не шелохнулся. Его глаза открылись, и посланник Храма Теней увидел, что барьера более не существует — Таффис вновь принадлежит сам себе.

А ещё он увидел свою смерть.

— Убить! — рявкнул ассасин, и двое кинулись на некроманта.

Одного Таффис смёл чёрной плетью, в которую вытянулась капля в руке, второго успел пронзить копьём из второй руки, но командир трезубца оказался быстрее. Он цинично воспользовался смертью соратников, чтобы напасть со спины. Некромант даже не успел обернуться как наконечник меча, обагрённый кровью, проклюнулся у него из груди. Несколько бесконечно долгих мгновений Таффис стоял, поддерживаемый накопленной энергией, но вот сознание погасло, и он повалился на опалённую брусчатку, осыпаемый освободившимся пеплом.

А сфера над Вальдресом тем временем достигла размеров дома, накрыв и его и С'айхиис искрящимся куполом, под которым появилось новое действующее лицо. Белый как снег менк'оул стоял у мага за спиной и был в то же время бесконечно далеко. Вот он взмахнул рукой, будто кинул невидимый аркан и как паук муху потянул Вальдреса к себе. Посланник Храма Теней понял, что С'айхиис уплывает из его рук и кинулся к прозрачному куполу, но не успел — портал схлопнулся перед самым носом…

* * *

Волна эйфории схлынула, будто его окатили ледяной водой, и Вальдрес понял, что находится совершенно в другом месте. В отличие от Холориса, где сгустилась ночь, здесь царило позднее утро. А ещё здесь были деревья, которые он узнал, едва глаза привыкли к изменившемуся освещению. Он попал в Хайвердский лес.

Даже не успев, как следует осознать этот факт, Вальдрес услышал знакомый голос, прозвучавший с некоторой насмешкой:

— Добро пожаловать домой…

Маг резко обернулся с острым желанием вцепиться в горло стоящему в нескольких шагах альбиносу, но понял, что не может пошевелиться. Проклятый Х'ииш полностью овладел его волей.

— Остынь, Вальдрес, и давай поговорим, — Атиш ти-Вару повёл посохом и, следуя взглядом за светящимся навершием, маг увидел неподалёку сытно убранный стол с парой стульев.

— О чём?! — с вызовом бросил он.

— О твоём будущем, — спокойно ответил альбинос.

— А разве я не отработанный материал, который следует выбросить? Или твой цветок опять меня куда-то поведёт?

Атиш ти-Вару многозначительно промолчал, и Вальдрес вдруг понял, что попал в точку — его приключения на этом не закончились.

— Не совсем в точку, но близко, — подтвердил альбинос. — Мне, конечно, нет дела, стоять мы будем во время беседы или уютно сидеть но, по-моему, ты несколько голоден.

«Да он же издевается!» — промелькнула мысль, но тут Вальдрес понял, что ти-Вару прав, он действительно истощён сонным зельем и вымотан событиями на площади. Что ж, можно и поговорить.

Упрятав злость поглубже, маг прошёл к столу, ничуть не удивившись, что вновь может двигаться. Уместил зад на стуле и оторвал запечённую птичью ногу. Атиш ти-Вару хмыкнул, воткнул посох в землю и последовал за ним.

Ели молча. Вернее ел в основном «гость», в то время как сарруж потягивал какой-то напиток, изредка закусывая орехами. Когда еда отягчила желудок, Вальдрес спросил:

— Судя по тому, что я по-прежнему чувствую магию, С'айхиис не рядом с Источником. Стоило ли за ним гоняться, чтобы потом спрятать невесть куда? Или в этом и состоял план?

— Вижу, ты многое узнал, едва подержав меч в руках, — Атиш ти-Вару удивлённо выгнул седую бровь. — Я, конечно, предполагал, что камень поделится с тобой знаниями, как Источник делится со мной, но чтобы дать столько за такой короткий срок… Похвально, Вальдрес. Ты больше не заурядный маг, ты стал сильнее.

Видя, что собеседник никак не отреагировал на слова о возросшей силе и продолжает сверлить его взглядом, альбинос всё же ответил:

— На время я поместил С'айхиис в Тинкль, так как уничтожение Хигиона не входит в мои планы.

Вльдрес скривился.

— Довольно лжи, я видел, что произойдёт, если камни сойдутся. Исчезнет магия, но никак не мир.

— Отнюдь, Вальдрес. Вспомни, чем для Хигиона является Хайвердский лес, и сам всё поймёшь… — альбинос замолчал, давая магу подумать, затем чему-то кивнул и предложил: — Давай так, я расскажу о своих планах… о некоторых планах, — поправился он, — но прежде ты расскажешь кто тебя надоумил спрятать от меня силу цветка Х'ииш. Если, конечно, это не мёртвая тайна[32].

Вальдрес вгляделся в довольное лицо менк'оул и вдруг понял, что тот наслаждается моментом. Победил, добился своего, а теперь можно и поболтать за бокалом вина.

— Никто меня не надоумил, — ответил маг. — Я сам до этого дошёл.

— Что ж это была хорошая попытка, — Атиш ти-Вару отсалютовал бокалом. — Я почти тебя потерял. Если бы не нить, что ты привязал к медальону… Хотя знаешь, закончи ты ментальный кокон, мы бы сейчас не разговаривали. Цветок стал частью тебя и его изоляция…

— … погубила бы и меня, — продолжил Вальдрес, но тут же прикусил язык. Альбинос подобрался как перед прыжком и недобро прищурился.

— Откуда тебе это известно?

Вальдрес мысленно выругался. Идиот! Не стоило этого говорить. Как отреагирует ти-Вару, узнав об их с цветком сделке? Вдруг не станет церемониться и вырвет из него силу Х'ииш?

Он возвёл защиту вокруг мыслей и промолчал, но альбинос пошёл другим путём. Сердце мага на миг сдавило тисками, и он вспомнил, что находится во власти проклятого менк'оул. Придётся отвечать, иначе эту тайну из него вытянут вместе с жизнью.

— О том, что мы единое целое мне поведал твой цветок, — нехотя сказал Вальдрес.

— Дальше! — в голосе ти-Вару прозвучала сталь. — Где? Когда? Как? О чём вы говорили? Только правду. Не вынуждай меня…

Менк'оул сделал жест ладонью, и Вальдрес почувствовал могильный холод в груди.

— В Астрале… — он с трудом протолкнул слова через горло. — Мы встретились в Астрале. Я почти закончил ментальный кокон, когда появился Х'ииш и сказал, что если завершу, то, что начал мы оба погибнем. Он же и подсказал привязать оставленную нить к медальону.

Вальдрес дёрнул ворот рубахи, так как стало трудно дышать, но Атиш ти-Вару продолжал держать его «в кулаке».

— Ты хорошо укрыл свои мысли, мой мальчик, но слабо уделил внимание ауре. Поэтому подумай, прежде чем солгать. О чём ещё нашептал цветок?

— Он сказал, что я не первый кого ты посылал за С'айхиис.

— Верно, — кивнул альбинос и повторил жест ладонью. На этот раз сердце обдало жутким жаром, и Вальдрес, наконец, сдался.

— Демон Междумирья предложил мне сделку, — обречённо вымолвил он и почувствовал облегчение, но одного взгляда не истязателя хватило, чтобы понять — радость преждевременна. Красные глаза едва не метали молнии, а белоснежная шерсть будто потускнела. Альбиносом овладел гнев, но он быстро взял себя в руки.

— И что же он тебе предложил? — вкрадчиво-ледяным тоном поинтересовался сарруж ти-Вару. Маг решил не искушать судьбу.

— Новое тело в обмен на выход из Хигиона…

После этих слов лицо менк'оул «разгладилось», исчезла гнетущая аура. Альбинос откинулся на стуле и с лёгким укором проговорил:

— Не будь наивен, Вальдрес, никакого тела никто тебе не предоставит. Х'ииш вновь в моей власти и о сделке можешь забыть. Но за правду спасибо, изучу на досуге его поведение. Действительно, из четырёх человек, посланных мной за С'айхиис, ты единственный маг. Возможно, потому Х'ииш и стал с тобой разговаривать. Но довольно о цветке. Вижу, у тебя накопились вопросы. Задавай, отвечу по мере сил.

— Ты же собирался поведать о своих планах, — буркнул маг, держась за грудь.

— Позже, Вальдрес, и не здесь. То, о чём пойдёт речь не вправе слышать даже трава. Спрашивай, вижу, накипело, — альбинос улыбнулся.

— Как ты перенёс меня из Холориса в лес?! — Вальдрес алчно сверкнул глазами. Если старому менк'оул известен способ быстрого перемещения без камней и арок, это станет настоящим прорывом в магии!

— Не станет, — усмехнулся ти-Вару, вновь получивший доступ к мыслям собеседника. — Портал был одноразовый. Я долгие годы взращивал его в Тинкле, наполняя энергией Астрала, а цветок Х'ииш просто указал мне дорогу. Если интересно, подобное заклинание в своё время разработал Себелиус, назвав его «якорь — маяк», за что и получил звание магистра. Тебе, кстати, довелось держать такой маяк в руках и даже доставить его к месту назначения, — видя, как озадаченно вытянулось лицо Вальдреса, альбинос заливисто рассмеялся, но быстро оборвал смех. — Только можешь не обольщаться, Себелиус вряд ли поделится с тобой секретом этого заклинания. Тех, кто принимал у него новую разработку, он планомерно уничтожил одного за другим.

От слов повеяло холодом, и Вальдрес вспомнил отца, ставшего жертвой интриг Архимага. А в какую игру Себелиус втянул его, поручив отвезти жезл и рог?

— Ни в какую, — ответил альбинос, — он просто готовил пути отступления. Чувствовал, старый хитрец, что тучи над ним сгущаются вот и подстраховался. Как оказалось не напрасно.

— О чём ты? — не понял Вальдрес.

— О том, что теперь в Ивокарисе новый глава Магического Совета, а Себелиус прячется где-то в Сумарском Халифате. Послушай, тебе действительно интересна его судьба или есть темы поважнее?

Маг не ответил. Потянулся за соком и вдруг вспомнил сон о падении Ивокариса, в котором он принимал не последнее участие.

— Тогда на развилке, после нашего разговора, я видел сон. Зачем ты мне его показал?

— Ты узнал и об этом? — альбинос картинно задрал бровь, но сдался под серьёзным взглядом Вальдреса. — Ладно, не ешь меня глазами. Те чувства, которые ты испытал во сне, как то: страх, ненависть, опасность, помогли цветку Х'ииш слиться с твоими телами — физическим и астральным. Ну и ещё для того, чтобы ты понял, чем опасен С'айхиис. Только вижу это знание не пошло впрок, раз ты решился на сделку.

Последние слова прозвучали как угроза, но альбинос вдруг поднялся, подошёл к посоху и, выдернув его из земли, скорей не сказал, а приказал:

— Идём, Вальдрес, время говорить о серьёзных вещах…

* * *

С'айхиис — легендарный клинок Тхереса Магоубийцы завис в воздухе посреди зеркальной залы. Вальдрес подошёл ближе и хотел коснуться камня в рукояти, но Атиш ти-Вару мягко его остановил.

— Не стоит, мой друг. Благодаря этим зеркалам, С'айхиис напрямую связан с Астралом. Коснёшься его, и от тебя не останется даже пыли.

Маг одёрнул руку.

— Но почему магия продолжает существовать, ведь камни почти рядом?

— Помимо фокуса астральной энергии, Тинкль так же исполняет роль барьера между С'айхиис и Источником. Если эти стены рухнут, угаснет и магия, вслед которой станет терять силы и Хайвердский лес. Сам понимаешь, чем это грозит…

Вальдрес кивнул и прикоснулся к холодному зеркалу, почувствовав лёгкую дрожь под пальцами — Тинкль переполняла энергия.

— Аккуратнее, можно не вернуться, — предостерёг сарруж, но он продолжил вглядываться вглубь своего отражения.

Глаза менк'оа по ту сторону серебряного стекла вдруг вспыхнули зелёным пламенем, и сознание Вальдреса помутилось. Из глубины зеркальной пустоты всплыло нечто, что ухватилось за его душу, расфокусировало взгляд и потянуло на дно. Несколько бесконечно долгих мгновений маг сопротивлялся, но это оказалось сильнее его воли. Рябь перед глазами и… он взмыл в небо. Выше, ещё выше, ещё… Бешеной птицей Вальдрес мчался сквозь облака, но вдруг всё закончилось. Он снова был в Тинкле только не стоял у стены, а почему-то сидел на зеркальном полу. Когда успел сесть?

— Силой Тинкля нужно уметь управлять, иначе рискуешь потерять себя, — наставительно проговорил Атиш ти-Вару и опустился рядом с ошарашенным гостем. — Но я рад, что ты в неё окунулся. Теперь Х'ииш не скоро тебя поглотит.

Вальдрес вздрогнул. Когда цветок говорил о поглощении, его слова остались где-то далеко, теперь они обрели вес. Если альбинос не избавит его от силы Демона Междумирья, или не позволит хотя бы её изолировать, надежда обрести новое тело и вернуться к нормальной жизни станет тленом. Впрочем, как и он сам. От осознания этого факта на душе стало невыносимо тоскливо, жутко захотелось надраться.

— Мне не нужно читать мысли, чтобы понять, о чём ты подумал, — произнёс сарруж ти-Вару, глядя в потухшие глаза. — Использовал, а теперь отдам на растерзание Х'ииш? Не будь глупцом, Вальдрес! Стал бы я с тобой возиться, о чём-либо рассказывать, если бы ты был, как сам сказал, отработанным материалом? Конечно, нет. Сила цветка ещё мне понадобится. Поможешь и покинешь лес невозбранно. Возможно, даже с дарами. Нет — врать не стану, умрёшь не без боли.

— Выбор без выбора, — невесело констатировал Вальдрес. — И в чём же будет заключаться моя помощь? Может лучше сразу смерть?

— Не беспокойся, я не буду принуждать тебя ни к чему, за что станешь проклинать себя до последнего вздоха. Я всего лишь собираюсь низвергнуть Сетт'иллиса с Харр'изисом…

Атиш ти-Вару произнёс эти слова столь будничным тоном, как предложил промочить горло. Конечно же, маг не принял их всерьёз.

— А выкорчевать Небесный Хребет не желаешь? — фыркнул он. — Или озеленить Каменный остров?

Взгляд альбиноса ничуть не переменился, и Вальдрес осёкся. Да он же не шутит!

— Ты всерьёз вознамерился бросить вызов богам? С ума сошёл?!

— Не бросить вызов, — по-старчески хихикнул альбинос, — а занять их место. Вижу, настроен скептически? Ничего, когда узнаешь как они сами стали хранителями Хигиона…

— Кем? — перебил маг. У него укрепилось стойкое убеждение, что старый менк'оул окончательно лишился разума. А что может быть опаснее сбрендившего мага, обладающего неслыханной силой?

— Богами, Вальдрес, — вздохнул ти-Вару, — богами. Никогда не задумывался, откуда берутся боги? — маг отрицательно покачал головой. — Что, и мыслей нет?

— Не знаю… Появляются вместе с мирами?

— Почти верно, — альбинос довольно осклабился, — Чаще всего так и бывает. И чем сильнее мир, тем больше хранителей он порождает. В Хигионе, если помнишь, их было трое.

— Помню, — подтвердил Вальдрес. — Менка, Суолан и Хелна. И если мне не изменяет память, им пришлось уйти благодаря тебе и твоим родственничкам.

— Не совсем так, — лицо менк'оул скривилось, как от кислого, но он проглотил шпильку. — Боги, порождённые миром, не имеют выхода из него. Поэтому они никуда не ушли, а укрылись где-то на Каменном острове. Кстати, от того он и зовётся каменным… мерзавцы, выпили из него все соки… Но это полбеды. Оказывается всё это время кто-то поддерживал их жалкое существование, и если бы С'айхиис с Источником уничтожили друг друга, древние получили бы возможность вернуться.

— Думаю, им не дали бы этого сделать, — возразил Вальдрес. — Сетт'иллис с Харр'изисом…

— Сетт'иллис с Харр'изисом жалкие щенки по сравнению с истинными хранителями! — вскричал Атиш ти-Вару, но тут же остыл. — Пойми, Вальдрес, чтобы обладать властью над миром не достаточно воспользоваться ситуацией и занять место истинных. Нужно либо родиться вместе с миром, либо его завоевать. Только так можно стать единым целым. А братья просто пришли на всё готовое. Поэтому они, хотя и носят высокое звание хранителей, но, по сути, являются лишь наблюдателями. Они здесь гости, но гости с большими возможностями.

— А разве ты сам не станешь таким же наблюдателем, когда займёшь их место? — с иронией спросил Вальдрес.

— Стану, — кивнул ти-Вару. — Но посуди сам, что лучше, быть узником, прикованным к Источнику, или получить пусть не безграничную, но всё же власть над миром? — Вальдрес задумался, но альбинос не дал ему углубиться в мысли. — Не ломай голову, мой мальчик, это мои проблемы. Твоё дело передать братьям мои слова.

— Думаешь, боги снизойдут до разговора со мной?

— Харр'изис ведь однажды снизошёл… — старый менк'оул хитро прищурился. — Да-да, Вальдрес, я всё знаю. Поэтому не строй из себя невинность и запоминай. Слово в слово… Я знаю, как ослабить барьер, окружающий Хигион и сделаю это в обмен на Снежный Сапфир и ключ от Гнезда Силы. Повтори.

Вальдрес молчал, переваривая услышанное, и альбиносу пришлось обратиться к силе цветка. После того, как сердце на несколько долгих мгновений замедлилось, маг нехотя повторил. Затем ещё раз и ещё, пока злобный старик не удовлетворился. Наконец Атиш ти-Вару одобрительно пристукнул пяткой посоха по зеркальному полу, поднялся и протянул Вальдресу руку.

— Идём, сок татаки тебе сейчас не помешает. Заодно и вопросы свои задашь. Думаю, у тебя их предостаточно.

Маг не принял предложенной руки и поднялся сам, на что альбинос лишь хмыкнул и отпер дверь. Когда они заняли оставленные места за столиком на поляне, Вальдрес тут же жадно приник к кувшину с соком. Татака подействовала безотказно. Тело наполнилось силой с лёгким привкусом эйфории, прояснился мозг, захотелось говорить.

— Ты действительно веришь, что боги добровольно покинут Хигион?

— Почему нет? — пожал плечами альбинос. — Они давно ищут возможность улизнуть, и уверен, с радостью ухватятся за моё предложение.

— Звучит как бред, — Вальдрес скептически дёрнул щекой. — Пусть они гости, но кто же откажется от богато убранного дома без хозяев?

— Не в богатстве счастье, а в свободе, — вздохнул ти-Вару. — Братья, так же как и я в этом треклятом лесу, находятся в Хигионе не по своей воле. Не спрашивай, кто за этим стоит, не отвечу. Знаю лишь что Сетт'иллис и Харр'изис не раз предпринимали попытки вырваться отсюда, но каждый раз терпели крах. Хотя в последний раз у них почти получилось. Наверняка ты помнишь тот день, — альбинос поднял бокал и качнул им в сторону собеседника, лицо которого вытянулось от удивления. — Ладно, не мучь себя, подскажу. Ритуал Призвания Стихий был изменён специально для этого.

— Изменён? — не поверил Вальдрес. — Этого не может быть, я сам копировал свиток с описанием.

— Не будь наивен, — отмахнулся сарруж. — Ты выполнил только то, что тебе позволили. Или думаешь, Поглотитель Душ действительно участвовал в ритуале? Как бы ни так. А почему Игла Мрака выбрала целью тебя? Не задумывался? Или может, вспомнишь, как отыскал Снежный Сапфир? Всё это звенья одной цепи, Вальдрес, и ребёнку понятно, что ты был инструментом.

А ведь верно! Вальдрес вспомнил разговор с Харр'изисом, и логические кирпичики выстроились рядком. Бог сказал, что Поглотитель Душ в ритуале его идея, но почему-то этот факт скрылся где-то в глубине подсознания. Теперь и он, и разговор с суффимом о храме в горах Сележ, и находка Снежного Сапфира, и так удачно отыскавшийся свиток с описанием ритуала — всё становилось на свои места. Боги действительно его использовали.

— Допустим это так, — согласился Вальдрес, — но тогда почему Сетт'иллис с братом до сих пор здесь? Разве ритуал не удался?

— Удался, — с усмешкой ответил сарруж, — ещё как удался. Но не так, как они рассчитывали. Зато теперь боги знают, что им мешает, — он выделил слово «что» и, отхлебнув из бокала, многозначительно посмотрел на мага.

— И что же это?

— Не знаю, какой-то барьер или оболочка, не важно. Главное что оно привязано к энергетике Хигиона, ключ от которой у меня…

— С'айхиис и Источник? — догадался Вальдрес и вдруг понял, что задумал старик. — Хочешь дать камням сойтись и уничтожить Хигион?! — он с вызовом подался вперёд. — Чем править-то будешь? Руинами?!

— Не перегибай, Вальдрес, какими руинами? Камни сойдутся лишь на время. Не станет братьев, и всё вернётся на круги своя. Ну, похандрят маги несколько дней без магии, от них не убудет.

— Несколько дней говоришь?! — все больше распалялся маг. — А ты знаешь, старик, жизни скольких людей зависят от магии и магических артефактов? Да за эти несколько дней наступит такой хаос, что не расхлебаем и за сотню лет!!!

Последние слова Вльдрес выкрикнул почти в лицо альбиноса, но стоило заглянуть в красные глаза и его обдало таким холодом, что запал угас. Маг понял, от него ничего не зависит. Он обречённо рухнул на стул и с шумом выдохнул набранный воздух.

— Я сознательно иду на это и готов к последствиям, — не меняя выражения лица, тихо произнёс старый менк'оул. — В конце концов, мне, как будущему хранителю, всё и расхлёбывать. Смирись, Вальдрес, и давай обсудим детали.

— Что тут обсуждать? — хмуро спросил маг. — Всё и так ясно. Я должен вызвать богов на разговор и в случае их согласия передать тебе Снежный Сапфир с ключом. Верно?

— Не совсем. Мне ты передашь лишь камень. Доступ в Гнездо Силы не материален и, покидая мир, братья лично наделят меня им.

— Может, тогда объяснишь что это за место, в которое ты так стремишься?

— Слышал когда-нибудь легенду об Имгит-Гар? — Вальдрес отрицательно покачал головой. — Это легенда карликов кумтар о городе, где жили их пращуры. Тот город, отголоски которого они ищут под Небесным Хребтом.

— Ах, эту легенду? Знаю. Только не знал, что город назывался Имгит-Гар. Но какое отношение он имеет…

— Самое прямое, — перебил альбинос. — На самом деле место, куда пал Демон Междумирья как раз и было Гнездом Силы. Спросишь, что оно такое? Не знаю, но могу предположить, что это изолированная часть реальности, в которой обитают хранители. Это как-то связано с энергетикой мира и законом Равновесия. Боги просто-напросто не могут постоянно находиться в мире, так как их сила неблагоприятно на него воздействует. Поэтому существует Гнездо Силы.

— Но если это так, тогда легенды о том, что Сетт'иллис и Харр'изис создали и облагородили Хигион вымысел? — удивился Вальдрес.

— Я же сказал, братья пришли на всё готовое. Всё, что существует в мире — леса, поля, горы, — либо появилось вместе с Хигионом, либо было создано первыми богами. Молодой мир подобен глине, но чем больше он изменяется, тем сложнее его изменять. Первым и последним творением братьев стали горы Сележ с их храмом. В ответ на эту выходку Хигион отреагировал катаклизмом в другой части света. Тебе это место известно как Заат-Гир, хотя раньше Пограничный Кряж и Южная Гряда были единым целым, а земли в Закряжье плодоносили на порядок выше.

— Поразительно… — только и смог вымолвить Вальдрес. Новые знания сыпались как зерно из дырявого мешка. Он решил их упорядочить.

— Если я тебя правильно понял, под Небесным Хребтом находится некое Гнездо Силы, так же называемое Имгит-Гар, где раньше жили Менка, Суолан и Хелна. Теперь там живут боги-братья. И ты собираешься занять их место. Я ничего не упустил?

— В принципе ничего, — усмехнулся альбинос, — но вывод сделал не верный. Когда пал Демон Междумирья, Имгит-Гар уже пустовал, так как древние к тому времени ослабли и исчезли на Каменном острове. А для Сетт'иллиса с Харр'изисом Хигион родил новое Гнездо Силы, которое они назвали Заоблачный замок. Вот от него-то я и желаю получить ключ. Хотя кто знает эти высшие силы, возможно после ухода братьев появится Гнездо и для меня…

Атиш ти-Вару по-старчески вздохнул и, взявшись за посох решительно поднялся.

— Идём, Вальдрес, мне надо кое-что тебе показать. Там у Источника…

Альбинос не договорил. Он вдруг схватился за голову, пал ниц и, трясясь всем телом тоненько заскулил. Вальдреса его поведение не удивило, так как он сам почувствовал, будто душу раскалёнными щипцами потянули вон из тела. В голове взорвалась шаровая молния, свет в глазах померк, а в ушах появился усиливающийся звон. Сколько это продолжалось, он не понял, но закончилось всё внезапно. Зрение вернулось, и маг понял, что сидит на стуле с посохом ти-Вару в руке. Сам альбинос сидел напротив и выглядел неважно. Руки тряслись, тело подёргивалось, а изо рта сочилась кровь.

Как через воздушный барьер Вальдрес услышал собственный голос:

— Что это было?

— Не знаю, — прокряхтел старик, — но нутром чувствую, что-то ужасное.

И вторя его словам, небо над Хайвердским лесом стало меняться…

Глава тринадцатая

Цукваны медленно брели меж снежных барханов. Огромные, неповоротливые они, словно корабли, рассекали белую пустыню, оставляя в сугробах глубокие следы, которые моментально исчезали под новым слоем снега. Пурга сегодня разгулялась не на шутку, и Эрмер сам не понял, как сквозь эту молочную мглу сумел разглядеть приметный ориентир — огромную каменную арку, что испокон веков зимовала неподалёку от развалин одного из древних городов.

Начальник дозора выкрикнул короткую команду, и его шестилапое чудовище послушно повернуло в указанном направлении. Следом потянулась и пятёрка ведомых цукванов. Люди, зажатые в высоких сёдлах, заметно оживились при виде каменного исполина. Все знали, что от руин до Зекоша рукой подать, а значит и дозору конец. Впереди жаркая баня, жгучая выпивка и страстные бабы.

— Смотрите! — воскликнул вдруг один из дозорных, но остальные и без того заметили невиданное зрелище. Почти у самой арки бушующая стихия вела себя как-то странно. Снег будто огибал невидимую преграду, щедро одаривая округу, но не пятачок земли, где сидела рыжеволосая девушка в платье явно не по погоде. Рядом лежал лысый воин в окровавленной одежде. Мёртвый, судя по всему.

Эрмер жёстко осадил зверя, и тот недовольно взрыкнув, нехотя остановился. Тут же раздалось разноголосое ворчание зверей — дозорные последовали его примеру. Послышался лязг извлекаемого оружия, двое взвели арбалеты.

Только теперь девушка заметила остановившихся цукванов, но вопреки ожиданиям повела себя не по-женски. Она выхватила меч из ножен мертвеца и прямо из сидячего положения приняла боевую стойку. Эрмер невольно цокнул языком. Оружие рыжеволосая держала явно умеючи.

— Не стрелять! — рявкнул он и, скинув толстую шкуру араха, спрыгнул в снег. — Торск, со мной! Эрин, Бурез, прикройте!

Арбалетчики вскинули оружие и взяли девушку на прицел, а названный Торском последовал за командиром.

— Как же она ещё не побелела в этом платье, — изумился помощник Эрмера, когда они подошли к прогалине, приютившей незнакомцев.

— Ясно как, — хмуро процедил командир дозора. — Вон как снег их облетает, будто под навесом сидят. Не иначе погодный амулет имеется. Нам такой тоже не помешает.

Торск понимающе посмотрел на спутника и недобро ухмыльнулся. Они встали у самой границы снега и оттаявшей земли, и Эрмер поднял перед собой пустые ладони.

— Ты кто такая?! Как ты здесь оказалась?! — он с трудом перекричал вьюгу но, судя по тому, как девушка нахмурилась, она его скорей не поняла, чем не расслышала.

— Торск, тащи запасную шкуру, — скомандовал Эрмер. — Отдашь ей, может тогда её сердце потеплеет.

Помощник коротко хохотнул и ринулся исполнять распоряжение. Вернулся, держа на вытянутых руках тёплую накидку. Девушка недвусмысленно повела мечом, явно давая понять, что не желает тесного знакомства. Тогда Торск сделал жест, будто накидывает шкуру на плечи и вновь протянул ей. Несколько долгих мгновений незнакомка колебалась, но видимо мороз стал брать своё и она, наконец, опустила меч.

Глядя как Торск укутывает рыжеволосую в меховую накидку, командир дозора внутренне восхитился её стойкостью. Замёрзшая она всё равно готова была вступить в схватку с превосходящим противником. Действительно сильная девушка. Сильная и красивая, таких он любит.

— Торск, она поедет с тобой, — скомандовал Эрмер и, вернувшись к своему цуквану, запрыгнул в седло. Накинул успевшую остыть шкуру и зябко поёжился. Проклятая пурга!

Вдруг дозорные оживились, и кто-то рядом прокомментировал:

— Похоже, у этой дурёхи совсем голова промёрзла. Вон как Торска приголубила.

Эрмер обернулся и грязно выругался. Девушка снова стояла с оружием наизготовку, а у её ног на подаренной шкуре без чувств лежал дозорный.

«Растяпа, — зло подумал командир. — С бабой не справился! Вернёмся, накажу».

И сам себе улыбнулся:

«А девка-то молодец».

Тем временем воины обступили незнакомку, и Эрмеру пришлось вмешаться.

— Разойтись!

Не слезая с цуквана, он откинул шкуру и отстегнул от пояса кожаный хлыст, с которым никогда не расставался и которым любил наказывать провинившихся. Тряхнул рукой, расправляя. Из-за воя ветра щелчка никто не услышал, а девушка, следящая за арбалетчиками, ничего не успела предпринять, когда вокруг запястья обернулась петля. Рывок и оружие полетело на землю, а мгновением позже на рыжую макушку обрушился тяжёлый противовес меча.

— Затхис, твою мать, что ты творишь?! — рявкнул Эрмер и едва не перетянул хлыстом седеющего воина. Вовремя себя остановил. Всё верно, иначе они тут все перемёрзнут, пока будут уговаривать строптивицу. Отогреется ещё и спасибо скажет.

— Ладно, забираем её и едем, — сказал командир уже мягче. — А то весь хорн без нас выпьют.

Дозорные одобрительно загалдели. Девушку закинули на спину цуквана и накрыли шкурой. Нерасторопному Торску растёрли лицо снегом, привели в чувства, помогли забраться в седло. Но не успел Эрмер отдать команду отправляться, как его окликнул один из дозорных, что присел рядом с лысым воином.

— Командир, а с этим что делать? — пальцы легли на шею, ощутив слабую пульсацию крови. — Почти издох, но жарит от него хоть пироги пеки.

— Зачем нам этот тухляк? — резонно заметил кто-то. — Снег ему могила.

— Это маг! — вскричал воин, когда потянул за цепочку, и из-под рубахи выпал золотой продолговатый кулон с вплавленными драгоценными камнями. Дозорный рванул цепь и поднял кулон выше, демонстрируя командиру.

— Забираем его тоже! — скомандовал Эрмер после недолгого раздумья. — Возможно, нашему аклату[33] он будет интересен.

* * *

Айса проснулась в тепле, но вместо радости, что ненасытный мороз, наконец, перестал кусать её тело, девушка напряглась как струна. Глаз открывать не стала, предоставив носу и ушам исследовать окружающую обстановку. Пахло чем-то варёным и какими-то пряностями, а уши уловили потрескивание дров, пожираемых пламенем. Скрипнула половица, и Айса поняла, что не одна. Она открыла глаза, и нос к носу столкнулась со сморщенной как сухофрукт старухой.

— Эрто, (Проснулась, — язык Мёрзлых Земель.) — утвердительно прошамкала бабка беззубым ртом и протянула наёмнице глиняную плошку. — Сха. (Пей.)

— Я не понимаю, — Айса отстранилась от предложенной посуды и села на кровати. — Где я? — она оглядела внутреннее пространство небольшого деревянного домика.

— Сха, — настойчиво повторила старуха и, сделав вид, будто пьёт из плошки, вновь протянула её девушке. — Сет ра урока. (Это поможет.)

Айса приняла посуду из скрюченных пальцев и принюхалась к содержимому. Густая мутная жидкость молочного цвета пахла как раз теми самыми пряностями, запах которых она уловила, когда проснулась. Здраво рассудив, что травить её, скорей всего, не собираются (стоило ли за этим куда-то тащить?) Айса пригубила и тут же стала отплёвываться, так как на вкус эта бурда оказалась отвратительна.

— Сха, — старуха подтолкнула плошку к её губам и держала до тех пор, пока девушка не выпила всё.

Вернув посуду на стол, бабка взяла толстое одеяло за края и, приподняв, сказала:

— Нур там ра сау, (Теперь ложись и поспи.) — и указала подбородком на кровать.

Айса поняла, что от неё требуется, и вернулась в горизонтальное положение.

— Где Колин? — спросила она, но старуха вместо ответа подтянула одеяло до самого подбородка.

— Ра сау, (Поспи.) — ласково повторила она и беззубо улыбнулась. И как по волшебству Айса тут же почувствовала, что не может побороть накатившую, словно волна сонливость…

— Ну как она? — спросил Эрмер едва вошёл в дом знахарки. Старуха поправила одеяло на спящей и, не поворачиваясь, ответила:

— Спит. Я дала ей дурманку с перелистником, так что обмороженные пальцы скоро восстановятся.

— Как скоро?

— Седмицы полторы — две. Может позже, — знахарка пожала плечами. — Ты что, куда-то торопишься?

— Сама прекрасно знаешь, Васса, скоро ярмарка.

— Решил её продать?! — возмутилась та, кого назвали Вассой. — Совесть-то у тебя есть, Эрмер?

— Совести у меня хоть отбавляй, — огрызнулся начальник дозора городка под названием Зекош. — У меня денег нет. Если я в срок не уплачу положенный взнос, то в будущем году этой должности мне не видать как своих ушей.

— А я слыхала, шестерых в этот раз повезёте, — старуха хитро прищурилась.

— Пятерых, — щека Эрмера недовольно дёрнулась, — один издох. Да и не дадут много за тех разбойников. А за воительницу отвалят почти по весу.

— Взгляни на неё, такая молодая. Прекрасной бы женой тебе была.

— Да, девка отменная, — Эрмер бесцеремонно поднял одеяло и жадно оглядел тело спящей, прикрытое лёгкой сорочкой. — И с оружием обращаться умеет. Как я и люблю… Но ничего не поделаешь, — он отбросил одеяло и направился к выходу. На пороге обернулся и сказал:

— Поставь её на ноги, Васса. Поставь как можно скорее, и я тебя не забуду.

Эрмер взялся за ручку и собрался открыть дверь, но знахарка его окликнула:

— А где раненый, что был с ней?

— Откуда тебе о нём известно? — воин обернулся и зло посмотрел на старуху.

— Дозорные болтали… — пожала плечами знахарка.

— И о чём ещё они болтали? — Эрмер и сам не понял, почему его так задело любопытство старой Вассы.

— Говорят он маг.

— Ты вот что, старуха, давай-ка помалкивай. Не дело если горожане узнают, что я притащил в город мага, — воин пронзил знахарку злым взглядом, но та легко его выдержала.

— Ты так и не ответил на вопрос.

— Не жилец, — сухо бросил Эрмер.

Помолчал, а затем добавил:

— Даже если и выживет, Сурон всё равно заберёт его память…

* * *

Айса стянула пуховую рукавицу и посмотрела на ладонь. Знахарка хорошо знала своё дело — пальцы больше не выглядят как головёшки из костра и, наконец, приобрели чувствительность. Теперь и рукоять не вывалится. Одна беда, верное оружие осталось где-то в Ивокарисе, а другого ей никто не позволит. Судьба девушки по праву сильного принадлежит спасшим её людям, и они этим правом не замедлили воспользоваться. Лишь только Айса поправилась, как её и ещё пятерых мужчин рассовали по клеткам, притороченным к спинам цукванов, и караван шестилапов выдвинулся в темноту заснеженной пустыни.

Почти всю дорогу девушка сидела, прижавшись спиной к прутьям и безучастно таращилась в снежную пелену. Не трудно было догадаться, куда направляется их процессия. На материке Гельд-Ир существует всего два места, где торгуют живым товаром, а раз на Закряжье эти края мало похожи, значит, пленников везут на север к Холодному морю. Но Айсе было плевать. Убийце отца она, наконец, отомстила, а Колина не вернёшь, он остался под снегом у каменной арки. Плевать даже если покупателем окажется послушник ордена Чёрного Копья — она сумеет за себя постоять, чай не сопливая девчонка. Ну а если совсем станет невмоготу, навык, приобретённый в Храме Теней, позволит легко прервать нить собственной жизни.

Грустные мысли прервал порыв ветра, швырнувший в лицо россыпь колючих снежинок. Айса зажмурилась и растёрла щёки ладонями. Несмотря на тёплую одежду, любезно предоставленную «спасителями», холод Мёрзлых Земель заметно щекотал позвоночник.

Девушка поёжилась, невольно вспомнив, как распрощалась с жизнью у подножия каменной арки. В тот день она возненавидела холод, твёрдо решив осесть в Сумарском Халифате. Если выживет, конечно… Едва она протащила Колина через врата, как мороз набросился на неё будто отощавший путник на мясную похлёбку. Только чудо в лице бесчувственного сержанта помогло продержаться и не превратиться в ледяную статую. Айса до сих пор не верила, что такое возможно, но факт оставался фактом. Пока она обмораживала пальцы, пытаясь соорудить из снега хоть какое-то укрытие от ветра, тело Колина разогрелось жарче печки. Земля под ним оттаяла, оголив изрядный слой пожухлой травы, неизвестно когда в последний раз видевшей свет Иссилы, а вокруг образовался своего рода температурный купол. Некогда было удивляться происходящему — пальцы окончательно одеревенели, — и Айса прильнула к сержанту как фанатичный жрец к священному идолу. Так и заснула. Через какое-то время зубы перестали отскакивать друг от друга, тело, наконец, согрелось, и девушка решила осмотреться. Примерно тогда же к каменной арке свернули дозорные.

Клетку качнуло, и нога угодила в чей-то бок. Раздалось недовольное ворчание. Наверняка что-нибудь про её родственников, но Айса не обратила на него внимания. Пускай ворчат, главное больше не лезут. Она в первый же день жёстко осадила немытого мужлана, который кинулся её бесцеремонно лапать. В тесной клетке особо не развернёшься, но Айсе хватило места, чтобы как следует наподдать в промежность и сломать ублюдку нос. После такого охоту познакомиться ближе он подрастерял. Второй оказался умнее.

Очередной заснеженный день разменял середину, когда караван выехал к лесу. Спереди донеслись команды, кто-то их продублировал ближе, и процессия остановилась. Обзор из клетки был не ахти, но Айсе удалось разглядеть, что люди готовятся к ночлегу. Видимо лес небезопасен, раз предводитель каравана не решился в него соваться на ночь глядя. Это не могло не радовать — хоть погреются подольше. Дабы каждый раз не выгонять пленников из клеток, на длительных остановках им давали разогретую на костре кашу, немного воды, а затем накрывали клетки шкурами арахов. Ветру такая преграда была не под силу, и пленники худо-бедно проводили ночь в тепле. Вот и сейчас к ним приблизился один из охранников и сунул за решётку три миски и флягу. Следом подскочили ещё двое, и звёздное небо сменилось непроглядной темнотой…

Айса выплыла из короткого тревожного сна и прислушалась к окружающей обстановке. Нет, ей не почудилось, вокруг действительно что-то происходит. Судя по крикам и звону оружия, на караван кто-то напал. Соседи по клетке тоже это поняли и в данный момент пытались сдёрнуть шкуры с прутьев клетки. Частично им это удалось, и хлынувший в образовавшуюся прореху свет возвестил, что снаружи давно рассвело.

Девушка придвинулась поближе к дыре и стала рассматривать происходящее. Мало что было видно, но она всё же умудрилась разглядеть напавших. Какой-то сброд. Все как один заросшие и грязные, одеты в меховые безрукавки, а оружие и вовсе смех — копья то ли с каменными, то ли с костяными наконечниками. Правда из-за деревьев нет-нет да вылетала стрела-другая, но для воинов в пластинчатом доспехе обстрел не представлял угрозы.

Очередной ремешок, удерживающий шкуры на прутьях поддался, и прореха расширилась. Обзор улучшился, и Айса невольно улыбнулась. Нападавших оказалось не более полутора дюжины. Они носились от цуквана к цуквану, нападая то на одних дозорных, то на других, но везде получали жёсткий отпор. Наверняка эти бродяги никогда не слыхали о тактике, ума хватило лишь на внезапное нападение. Вот-вот охрана каравана стянется в кулак и тогда их сомнут. Отчего же они не отступают? Ведь дураку ясно, что дело швах.

Только Айса так подумала, как перед клеткой возникло бородатое лицо. Разбойник в белой накидке, будто из-под земли вырос; бегло оглядел сидящих за прутьями, довольно осклабился, а затем метнул в морду цуквана какой-то порошок. Девушка глазам не поверила — доселе такое медлительное и неповоротливое животное вдруг встало на дыбы, дико взревело и резво рвануло в сторону леса. От падения пленников спасло лишь то, что клетка была прочно закреплена ремнями, но всё равно пока животное бежало, не разбирая дороги, её трясло так, что пленники едва не сбили зубы в труху. Ветки, словно руки бродяги, просящего милостыню, цеплялись за клетку, и шкуры вскоре остались на деревьях. Айса изо всех сил вцепилась в прутья и с ужасом ожидала, когда они грохнутся на землю, но цукван ничего не замечая бежал меж деревьев, а клетка всё так же подпрыгивала на его спине.

В какой-то момент справа промелькнул деревянный дом, над которым клубился дым приветливого очага. Девушка заметила, что один из разбойников (тот, что был умнее) тоже смотрит в направлении хижины. Их взгляды встретились и мужчина улыбнулся. Понятно о чём он подумал — дом станет спасением, как только пленники освободятся из клетки. Вот только делить ночлег с этими двумя в планы Айсы не входило. Она всерьёз стала обдумывать, как лучше избавиться от нежелательной компании и тут клетка, наконец, повстречала на пути ветку, что устояла и не сломалась под натиском. Ремни не выдержали, и пленники кувырком полетели на землю. Испуганный цукван даже не остановился и, продолжая завывать, скрылся за деревьями.

От удара о мёрзлую землю дверь клетки слетела с петель, и бывшие дозорные, а ныне разбойники на продажу, грязно ругаясь, стали выбираться наружу. Айсе повезло меньше. В момент падения она оказалась снизу, и чей-то сапог хорошенько припечатал голову каблуком.

— Ойр, да оставь ты её! Самим бы ноги унести. Скоро мороз усилится, околеем ведь. Давай лучше придумаем, как огонь развести.

— Не скули, Тмир, девка нам пригодится. Понесём по очереди.

— Да пошёл ты! — разбойник со сломанным носом зло сплюнул в снег. — Хочешь, сам волоки, а мне до неё нет дела. Будешь наглеть, так и вовсе разбежимся.

— Дурак ты, Тмир, — заявил второй разбойник. — Тут неподалёку промелькнул домик охотника Инра. Заглянем на огонёк. У меня с этим Эрмеровым лизоблюдом особенные счёты. Это он меня тогда сдал… Короче, если хочешь сегодня ночевать в тепле, заткнись и держись меня.

Услыхав о тёплом очаге, Тмир проникся словами напарника и помог ему взвалить бесчувственное тело девушки на закорки.

Хижину охотника отыскали без труда — снега не было и следы взбесившегося животного отчётливо пробороздили сугробы. Слабый дымок сообщил о том, что печка почти прогорела, но Ойрет решил перестраховаться и отправил напарника на разведку.

— Пусто, — сообщил Тмир, когда вернулся от охотничьего домика. — Видимо ещё в лесу.

В дом входили, оставив Айсу на крыльце и вооружившись поленьями. Ну как охотник не в лесу, а притаился и дожидается непрошеных гостей во всеоружии? Инр был предшественником Эрмера на посту начальника дозора Зекоша и по праву слыл опасным воином.

Обошлось. Дом действительно оказался пуст, и после того как разбойники привязали Айсу к кровати, они принялись в нём хозяйничать. Занавесили окно, натаскали дров и «обновили» печку. Позабыв обо всём на свете, недальновидный Тмир стал шариться в запасах съестного, то и дело, издавая довольные возгласы, а Ойрет снял со стены видавший виды арбалет и, усевшись за стол, занялся проверкой механизмов на дееспособность. В этот момент Айса, наконец, пришла в себя и застонала. Тмир тут же прекратил ревизию припасов и со злобным оскалом на лице подскочил к кровати.

— А, очухалась! Ну, сука, сейчас я тебе припомню мой нос!

Он отвесил девушке пару жёстких оплеух, отчего её губы окрасились кровью, а затем стал теребить шнуровку собственных штанов с явным намерением позабавиться. Но Ойрет не разделил его стремления. Заскрипел ворот, взводящий тетиву, и болт с щелчком занял своё место в ложе.

— Оставь девку в покое, Тмир, — тихо произнёс разбойник, направив гранёный наконечник напарнику в спину.

— А? — тот удивлённо обернулся, но увидел нацеленный в него арбалет и с ужасом округлил глаза. — Да ты чего, Ойр? Совсем с ума спятил? Ну, хочешь первый её приходуй, мне плевать.

— Ну и дурак же ты, Тмир, — сплюнул Ойрет. — Как только до своих лет-то дожил?

— Чего?

— Того! Включи голову! Думаешь, караван погнали бы на ярмарку из-за пятерых остолопов? Не понимаешь?

Не сводя оружия с ошарашенного напарника, Ойрет подошёл к постели и дёрнул рукав на правой руке пленницы. Обнажилась татуировка — два скрещённых меча, опоясанные замкнутой цепью, которую обвил ядовитый плющ.

— Что это, по-твоему? — спросил разбойник и, не дав Тмиру раскрыть рта, сам озвучил ответ: — Девка из Храма Теней. Матёрая, видишь плющ? Не иначе трезубец.

— И что это значит? — разбойник со сломанным носом оторвал взгляд от татуировки и посмотрел на напарника. — Раз она из Храма к ней уже и прикоснуться нельзя?

— Идиот!!! — вскричал Ойрет, выйдя, наконец, из себя. — Ты хоть представляешь, сколько за неё дадут на ярмарке?! Нет?! А я слышал, как Эрмер говорил Торску, что за девку отвалят по весу. Вот и смекай! Мы на эти деньги даже корабль сможем нанять. Разве нет желания убраться в тёплые края?

После озвученных перспектив Тмир стал слушать с интересом, но тут до него дошёл смысл предстоящей авантюры.

— Рехнулся?! — он испуганно замахал руками. — Мы же беглые! Стоит только сунуться на ярмарку и нас тут же самих продадут.

Ойрет вернулся за стол, положил арбалет перед собой и, ухмыльнувшись, спросил:

— На караван напали арсаки, смекаешь, что это значит?

— Слушай, Ойрет, это ты раньше в дозор ходил и знаешь что к чему. А я, в отличие от тебя, так ни разу за ворота и не выехал, и потому кто такие арсаки слыхом не слыхивал.

— Было бы, что о них слышать, — вздохнул Ойрет. — Мусор, а не людишки. Ни пахать, ни воевать, как говорится… Но иногда как выскочат да как начнут путаться под ногами, пока их шаман цукванов пугает.

— На кой им это нужно? — не понял Тмир. Видя, что напарник больше не спешит хвататься за арбалет он достал из припасов копчёный окорок и принялся нарезать трофейным кинжалом. — Делать что ли нечего?

— Они их жрут, — Ойрет дотянулся до ломтя покрупнее и с удовольствием впился в него зубами. — Спугнут одного-двух и обратно в лес. Ищи их там потом да к тому же пешком. Знаешь сколько с одного шестилапа жира, шерсти и мяса? Целая деревня способна месяц питаться. Так что риск оправдан. А сегодня им крупно повезло. Двух цукванов точно умыкнули, сам видел, плюс тот, что нас по лесу катал. Вот и считай. Нет, на ярмарку эти олухи теперь точно не сунутся. Развернутся да поедут с повинными головами прямиком под немилость Эрмера. Представляю его рожу, когда узнает, что денег на плату взноса теперь не видать.

Ойрет от души расхохотался, оторвал изрядную полоску мяса и забросил в рот. Следом в глотку пролилось что-то пенное и, утёршись рукавом, разбойник подвёл итог:

— В общем, так, ты сейчас ложись отдыхать, а я подежурю, подожду Инра.

Приподнятое настроение располагало, и Тмир расслабился. Взбил солому на топчане в углу и уже хотел растянуться, как сзади раздался серьёзный голос Ойрета:

— Тмир, так ты со мной или нет?

Разбойник со сломанным носом обернулся и невольно сглотнул подступивший ком. Рано он расслабился, оружие вновь смотрело на него одноглазым болтом. Он нутром ощутил, как напрягся палец на спуске и что будет в случае неверного ответа. Во рту мгновенно пересохло и, не сумев вытолкнуть из себя хоть слово, Тмир просто кивнул.

— Вот и славно. Дай девке пожевать и запить, а затем ложись. Я тебя разбужу.

Ойрет начал опускать арбалет, но дверь вдруг распахнулась, и на пороге возник рослый бородатый мужик в меховой накидке и с туго натянутым луком в руках.

Охотник ещё на подходе к хижине заметил следы, а потом и усилившийся дым из трубы. Кто-то бесцеремонно хозяйничал в его доме. Он прокрался под окна и стал прислушиваться. Вскоре удалось вычислить, что нежданных гостей двое, один из которых Ойрет — его давний знакомец. Бывший дозорный решил застать их врасплох, уж что-что, а с луком он управлялся мастерски. В тесном помещении перестреляет как цыплят и пикнуть не успеют. Вот только не ожидал, что давно забытый арбалет обернётся против хозяина.

— А вот и Инр пожаловал, — недобро ухмыльнулся Ойрет и нажал на спуск. И в тот же миг охотничья стрела пробороздила ему скулу. Разбойник грязно выругался и юркнул под стол, но второго выстрела не последовало. Охотник упал на колени, прижал ладонь к груди, накрыв оперение болта, а затем повалился на бок и затих.

Выглянув из-за стола, Ойрет понял, что хозяин хижины более не опасен, поднялся и приказал вжавшемуся в дальний угол напарнику:

— Тмир, возьми его накидку, нам пригодится. Тело оттащи в сарай с дровами. Затем собери еды и всю одежду. Утром выдвигаемся.

Пока напарник занимался телом хозяина, Ойрет кое-как перетянул вспоротую щёку обрезком ткани, вернул арбалет на стену (всё равно болтов для него больше не нашлось) и усадил пленницу на кровати. Увидев, как девушка бросила взгляд на воткнутый в мясо кинжал, разбойник ухмыльнулся, выдернул его и, отрезав кусок, насадил на остриё.

— Ешь, — он прикоснулся мясом к её губам. — Извини, но развязывать тебя не буду, ищи дурака.

Айса ни слова не поняла, но отказываться от предложенной пищи не стала — голод сил не прибавит. Она аккуратно стянула мясо зубами, и Ойрет вернулся к столу. Плеснул из кувшина, отрезал ещё ломоть и стал ждать, пока девушка прожуёт. Потом дал запить и протянул второй кусок. Айса съела и его.

Меж тем вернулся Тмир с видавшим виды мешком в руках и, не говоря ни слова, принялся набивать его одеждой. Сверху легла еда. Туго стянув горловину, он поставил мешок у стола, а сам так же молча улёгся на топчан и отвернулся к стене.

Ойрет хмыкнул, но спрашивать, на что обиделся напарничек, не стал. Плевать, что у него там бродит в голове, главное делает то, что сказано. Он пожевал мяса, допил остатки кислого пива и ввиду отсутствия ещё одного лежака, решил спать прямо за столом. День выдался не из лёгких, и как только голова опустилась на руки, Ойрет провалился в сон.

Тмир не спал, лишь притворялся. Впрочем, как и Айса. Но в отличие от пытающейся бесшумно высвободиться из пут пленницы, разбойник просто ждал. Ждал, покуда напарник уснёт как следует, чтобы осуществить задуманное. Пока он тащил тело охотника в дровяник, в голове рождался коварный план мести. О да, он отомстит Ойрету за страх и унижение. Он заставит его молить о пощаде, а затем выстрелит прямо в сердце из того самого арбалета.

Тмир сжал в кулаке скользкий от крови болт, цинично выдернутый из трупа, и сам себе улыбнулся. Пусть только Ойрет заснёт поглубже, а дальше настанет его время. Уж он не промахнется, и будет смеяться глядя в стекленеющие глаза. А затем настанет черёд строптивой суки. Наверняка истосковалась по ласке. Вон как ёрзает, не иначе верёвки грызёт. Ну-ну, приятного аппетита, подкрепись как следует, а то сил не хватит его уважить.

От таких мыслей Тмир едва не заржал в голос, но сдержался и, откинувшись на спину, стал ждать своего часа.

Разбойник ошибся, Айса не грызла верёвки. До них ей было просто не дотянуться. Вместо этого она ужом вертелась, выкручивая суставы и едва не ломая кости, изо всех сил пытаясь хоть как-то ослабить путы. На её беду Ойрет прекрасно разбирался в узлах и спеленал пленницу по рукам и ногам так, что она стала похожа на баранью колбасу.

Айса не питала иллюзий на свой счёт. Не сумей она освободиться, участь её предрешена. Тот, что с поломанным носом не успокоится, пока не добьётся своего. Но это полбеды, она потерпит. Тем более что в Храме её не раз насиловали, пока не научилась давать отпор. Но этот гад злопамятен и если не убьёт, скорее всего, покалечит. Так же неизвестно, что на уме у второго. Один раз он её защитил, а ну как завтра первым на неё запрыгнет? Как ни крути, а впереди Айсу ждёт только плохое, поэтому стоит ускориться, даже несмотря на воющее от боли тело.

Лишь под утро ей удалось сдвинуть верёвку с плеч, а затем и с локтей. Оставалось «расшатать» узлы одеревеневшими запястьями, прихваченными к бедрам, но тут раздался храп разбойника за столом, и с топчана поднялся второй. Айса затихла.

Всю ночь Тмир ждал, когда Ойрет, наконец, расслабится. Он знал, как чутко спят дозорные (отец был из их числа), и потому не спешил тянуться к арбалету. Тем более что единственный кинжал был придавлен ладонью Ойрета. Но как только тишину озарил могучий храп, время пришло, и Тмир стал действовать. Он поднялся, озорно подмигнул смотрящей на него пленнице и, стараясь не шуметь, снял самострел со стены. Скрипнул ворот и Тмир затаился. Нет, Ойрет продолжает храпеть. Так скрипя и замирая, разбойник взвёл тетиву и вложил болт в ложе. Затем взял второй стул и поставил у двери. Сел напротив напарника и стал ждать его пробуждения. В том, что оно вскоре наступит, Тмир ничуть не сомневался. Предрассветный сон глубок, но короток. Особенно у дозорных Мёрзлых Земель.

Так и вышло.

Не успел луч света, просочившийся в прореху меж штор, отползти на расстояние равное ширине ладони, как Ойрет всхрапнул в последний раз и отнял помятое лицо от стола.

— Знаешь, я передумал идти с тобой на ярмарку, своя шкура ценнее, — донеслось от двери, и проснувшийся разбойник подслеповато уставился в ту сторону. Тмир выбрал удачный ракурс — масляный светильник на столе почти прогорел и давал мало света для обзора, в то время как самого Ойрета было прекрасно видно.

— Тмир, ты, что ль там? — бывший дозорный огляделся, и от опытного взгляда не ускользнула пропажа арбалета. Рука машинально сжала рукоять.

— Ойр, не глупи, болт всяко быстрее твоего кинжала будет.

— И что дальше, убьёшь? — хмуро спросил бывший дозорный.

— Да нужен ты мне больно, — хмыкнул Тмир. — Возьму припасов, оприходую девку и поминай, как звали. Вот только связать бы тебя от греха.

— Можешь меня не опасаться, не трону, — серьёзно произнёс Ойрет и для убедительности отодвинул кинжал на самый край стола.

— Ну, раз обещаешь… — протянул Тмир и стал опускать арбалет. Разбойник за столом почувствовал, как схлынуло нависшее напряжение, и поднялся. — Хотя знаешь… не стоило тебе меня запугивать и угрожать.

На лице Тмира появилась злая улыбка, и он нажал на спуск. В последний момент Ойрет дернулся, уходя с линии обстрела, но недостаточно быстро и болт вместо сердца вошёл в живот. Выстрел практически в упор отбросил тело назад, и разбойник перекувырнулся через стул. Тмир выпустил арбалет из рук и, подскочив к столу, схватил кинжал. Но нападения не последовало. Ойрет скрючился у стены, зажав рану ладонями.

— Тварь, ты же меня убил, — простонал разбойник. — Убил…

— Прости, брат, нам было не по пути, — ухмыльнулся Тмир и со всего размаха вбил кинжал в середину груди.

Ойрет захрипел и засучил ногами, но быстро расслабился. Разбойник со сломанным носом извлёк кинжал из раны и, насвистывая мотив похабной песни, тщательно вытер лезвие об куртку убитого напарника. Затем сам себе кивнул и уцепился за хвостовик болта. Пальцы соскользнули — слишком глубоко вошёл, — и недолго думая он стал помогать себе кинжалом. Именно в этот момент к нему подкралась Айса.

Девушка освободила руки ещё во время диалога разбойников, и всё это время пыталась насытить пальцы кровью, дабы они приобрели гибкость. Выходило плохо, кровь застоялась и никак не желала обновляться. Когда тысячи иголок, наконец, впились в руки, девушка едва не закричала но, всё же, ломая ногти, принялась теребить узел на поясе — последнюю преграду на пути к свободе. Он скреплял путы на ногах и стоило поторопиться, кто знает, чем окончится перепалка этих двоих.

Когда разбойник со сломанным носом стал копаться в ране, пытаясь извлечь застрявший болт, Айса подхватила со стола кувшин — едва не выронила, пальцы всё ещё не слушались — и как следует замахнувшись, опустила на незащищённый затылок. Вышло неудачно. Видимо разбойник заметил изменившуюся тень и поэтому обернулся. Он даже успел удивлённо раскрыть рот, когда глиняное дно кувшина встретилось с его лбом. Раздался звон, осколки разлетелись по полу, и Тмир стал заваливаться на спину. Айса прыгнула следом, норовя коленом раздавить трахею, но вопреки её ожиданиям разбойник не вырубился и вскинул руку в защитном жесте. На беду как раз в ней оказался кинжал. Лезвие глубоко вошло в бедро, и девушка со стоном повалилась на обидчика. От боли, в голове помутилось, и Айса даже не почувствовала как Тмир выдернул кинжал и отбросил её от себя. Она попыталась подняться, но удар ногой по рёбрам выбил воздух из лёгких и перевернул на спину. Разбойник тут же навалился всем весом и упёр лезвие в горло.

— Не рыпайся, сучка, не то будет очень больно.

Девушка заметалась под ним, едва не перерезав себе шею, и Тмир резким движением вонзил кинжал ей в плечо. Айса вскрикнула, но тут же закусила губу — нечего ублажать слух этого урода. Разбойнику это не понравилось, и со зверским оскалом он стал шевелить лезвие в ране. Девушка держалась до последнего, но крик всё же прорвался сквозь железные оковы воли. Тмир дико заржал и что есть мочи припечатал рукоять кулаком. Кинжал пронзил плечо насквозь и впился в пол. Боль оказалась невыносимой, Айса потеряла сознание.

Когда очнулась, сначала увидела перед собой выпяченные от удовольствия глаза и лишь затем ощутила, как твёрдая плоть неистово проникает в неё. Айса дико закричала и что есть сил врезалась лбом в эти глаза. Плечо прострелило дикой болью, сознание вновь поплыло.

Нос превратился в кровоточащий сгусток, и Тмир завизжал словно баба. Даже не замечая, что девушка без сознания он стал наносить удары по лицу, а затем резко выдернул кинжал и вонзил ей в грудь.

— Сука! Тварь! Получи! Получи!

С каждым выкриком он по самую рукоять погружал лезвие в затихшее тело. Наконец поняв, что всё кончено зло сплюнул и слез с трупа.

— Вот гадина, всё же довела.

Разбойник умылся в кадке и стал собирать вещи. Стянул с Ойрета сапоги, сунул в приготовленный мешок и уселся за стол перевести дух. Но только он решил перекусить, как с улицы донеслись команды:

— Рассредоточиться! Окружить дом! Держать окно под прицелом!

Тмир узнал этот голос. Ещё бы не узнать. Это именно тот человек, что почти месяц истязал его в казематах Зекоша. Разбойник подскочил к брошенному арбалету и стал лихорадочно взводить механизм. Болт то и дело выскальзывал из взмокших пальцев, но, в конце концов, занял своё место. Рядом с дверью закричали:

— Тмир, Ойрет, не дурите! Дом окружён! Отдайте девку и я оставлю вам ваши жалкие душонки!

— А с какого перепуга мне тебе верить?! — заорал в ответ Тмир, повалив стол на бок и спрятавшись за ним. Арбалет нацелился на дверь. — Лучше прикажи своим убираться, и я тогда подумаю!

— Тмир, успокойся! — Торск опознал голос человека, убившего пекаря. — Я сейчас войду, и мы поговорим спокойно, без оружия! — дверь распахнулась и из-за неё высунулась рука держащая перевязь с ножнами. — Видишь? Я безоружен, — ножны глухо бухнулись о деревянное крыльцо.

Тмир напрягся как струна, палец взмок на спуске. Сейчас представится возможность поквитаться с обидчиком. Пусть только Торск войдёт…

Но дозорный не спешил, будто чего-то ожидая. И верно, раздался свист, и в окно влетело бревно, сорвав пузырь и шторы. Тмир резко развернулся и в тот же миг мир для него ухнул в небытие.

Торск вынул арбалет из ослабевших рук, разрядил его в пол и огляделся. Картина предстала удручающая, и он в сердцах пнул Тмира по рёбрам. Разбойник застонал, но вдруг память к нему вернулась, и он принялся шарить вокруг в поисках оружия. Торск не стал с ним церемониться и выволок за волосы на улицу.

— Что там, командир? — спросил кто-то из сгрудившихся у крыльца дозорных.

— Всё кончено. Девка мертва, Ойрет тоже. Золота нам теперь не видать.

Торск склонился над дико озирающимся разбойником и стал избивать, пока его лицо не превратилось в кровавое месиво. Наконец ему это надоело, и он отпихнул, скулящего и булькающего кровью. Отёр кулаки о снег и оглядел своих людей.

— Что будем делать? — прозвучал резонный вопрос. Ещё бы, люди ехали за лёгкой выручкой, а в результате лишились трёх цукванов и получили талый снег в карманы.

— Возвращаемся в Зекош, — скомандовал Торск после недолгих раздумий.

— А деньги?

— Выставим счёт Эрмеру. В конце концов, это была его затея. Едем!!!

Вереница цукванов вяло потянулась в сторону дома, оставив окровавленного Тмира копошиться в снегу. Но едва он поднялся на ноги, как воин на последнем шестилапе обернулся и, вскинув лук, оборвал никчёмную жизнь разбойника.

Глава четырнадцатая

Как долго он был без сознания известно лишь богам но, только очнувшись и оглядевшись, сержант издал вздох отчаяния. Он вновь оказался в Поглотителе Душ. Кругом не было ничего. Лишь белый всепоглощающий свет, который казалось, можно было потрогать, а прямо у ног стоял небольшой круглый столик — единственное чёрное пятно в этом стерильном царстве. На столике лежал белый продолговатый камень с голубыми прожилками.

Снежный Сапфир…

Название всплыло из глубин памяти само собой. И хотя сержант никогда его не видел, он точно знал, что не ошибся. Рука машинально оттянула ворот рубахи, но шрама ставшего родным под ней не оказалось. Колин протянул руку и взял артефакт со стола.

— Так вот ты какой…

Вдруг в глазах потемнело, словно не было льющегося со всех сторон света, и он увидел…

— Иссаам-та-намав-ерр!

Последняя магическая фраза прогремела под сводами гигантского пузыря, притаившегося под озёрной гладью, и тысячекратно отразилась от его стенок. Каменная чаша, сочащаяся синим пламенем, завибрировала и засветилась изнутри. Воды озера пришли в движение, волны обрушились на берег, а от подножия Источника в разные стороны прыснули четыре золотые дорожки; пронзили прозрачный купол и растворились в тёмных глубинах озера. Единственный житель пузыря, застывший на время ритуала словно истукан, вдруг ожил и испуганно закричал:

— Что же ты натворил?!!

Но ему никто не ответил. Вместо чужака, вселяющего страх своим могуществом, у его ног лежал белоснежный камень с голубым отливом.

Вскоре светящиеся золотом дорожки растворились в воздухе, разбушевавшийся в Источнике огонь утих, и последний представитель расы онгувов несмело прикоснулся к чаше. Она оказалась холодна как лёд. В бессильной злобе Хешшах прислонился лбом к Источнику, сжал кулаки и тихонечко заскулил. Он больше не слышит голос Ирр. Чужак закрыл его разум, и хранитель не смог этому помешать. Будь проклят этот день!

Вдруг онгув прекратил самобичевание, отстранился от чаши и посмотрел на камень. Неизвестно с какой целью он здесь оставлен, но сил у Хешшаха хватит, чтобы избавиться от навязанного подарка.

Когтистые пальцы подхватили загадочный артефакт, и под прозрачным куполом вновь зазвучали слова наполненные силой. Правда теперь они предназначались не чаше, а оболочке внутри которой та нашла пристанище. Слова давались с большим трудом, и конец магической фразы Хешшах выдавливал из себя через силу. Голова едва не лопнула от напряжения, жилы вздулись, что неудивительно ведь сейчас он держал целое озеро, не давая водам хлынуть в ослабевшую оболочку пузыря.

Вот и первые капли прорвались внутрь. Этого достаточно. Хранитель Источника как следует размахнулся и что есть мочи швырнул «подарочек» вверх, придав ему ускорение незамысловатым заклинанием. И тут же вернул прочность пузырю, ощутив, как гора пала с плеч. Будто метеор Снежный Сапфир пронзил толщу вод, взмыл в воздух и по широкой дуге понёсся в сторону Полноводной…

Перед глазами зарябило и видение изменилось. Теперь Колин был в другом месте, где три десятка магов, взявшись за руки, находились в трансе. Сила, которую собирал круг, широким потоком вливалась в Снежный Сапфир, лежащий в ладони мага в центре. Он неустанно твердил заклинание концентрации магической энергии, не давая артефакту выплеснуть накопленную силу.

Наконец поток иссяк, и заклинание сменилось другим. Слова сорвались с губ, наполненные силой Снежного Сапфира, и внутри магического круга прямо из воздуха стала проявляться огромная огненная арка. Пламя завихрялось, его жгутики вырисовывали причудливые письмена и чем дольше звучали слова, тем больше их становилось.

Через некоторое время маг повысил голос, пламя взвыло, а круг вновь открыл поток энергии. Снежный Сапфир завибрировал и на последнем аккорде вспыхнул ярче Иссилы, ослепив присутствующих. Когда свет померк, маги расцепили руки и стали наблюдать, как огненная арка постепенно обретает материальность, застывая в камне…

Снова рябь перед глазами, и сознание сержанта видит новую картинку. Он в чьём-то теле, плывёт в лодке по Полноводной, а мозг терзают остатки сна, где он входит в храм в горах Сележ и прячет в одной из комнат Снежный Сапфир.

Человек в лодке перегнулся через борт и плеснул в лицо холодной водой. С того момента как он вынес артефакт из гибнущего С'мангора, его преследовало одно и то же видение. Стоило лишь прикрыть глаза и оно тут как тут. А сегодня появились голоса. Они умоляли, они требовали, чтобы он поторопился, ведь храм не будет ждать вечно.

Рука потянулась к кошелю на поясе, но задрожала, ослабла и не смогла извлечь камень, чтобы бросить его во тьму Полноводной. Человек зло сплюнул и, схватив весло, с остервенением погрёб к виднеющемуся берегу. Быть может там, в Храме, куда зовут голоса, он сможет, наконец, от них избавиться и обрести покой…

На этот раз новое видение вплыло в сознание без ряби. Колин увидел Вальдреса, совершающего какой-то ритуал неподалёку от тех развалин, где сержанту в своё время довелось побродить. Но не успел он понять, в чём суть ритуала как шею Вальдреса пронзила Игла Мрака, разорвав тем самым его связь со Снежным Сапфиром. Вся сила, накопленная лобным местом, рванулась в оружие богов, пробив брешь в ткани реальности, откуда в Хигион заглянуло Дыхание Бездны. Но её пребывание в мире было не долгим. Покуда детище Заарг'иррата осваивалось в новом для себя месте, Снежный Сапфир взмыл в воздух, вспыхнул ярким светом и, высвободив свою сущность, опал невесомым пеплом. Сила камня врат вытолкнула Дыхание Бездны из Хигиона и в месте, где был осуществлён прокол, родился коридор, соединивший два разных мира.

Через некоторое время, когда не осталось следа от бушевавших на лобном месте стихий, из коридора вывалился голый человек, в котором Колин узнал себя. Но едва он осознал этот факт, как провал вспыхнул сверхновой и этот свет, как в губку впитался в грудь его двойника из видения…

Разноцветные круги от яркой вспышки ещё стояли в глазах, а видение уже сменилось другим. Теперь Колин видел себя и Айсу возле арки портала меж скал Зелёного моря. А ещё там был смуглокожий маг. Он стоял поодаль и, чувствуя своё превосходство, поигрывал огненным сгустком. Но вот сержант развернулся к арке и повёл рукой, и тогда маг-боевик начал действовать. Огонь в его руке вытянулся в линию и пламенеющей стрелой врезался Колину в спину. Дальнейшего сержант не знал и затаил дыхание.

Он увидел, как Айса схватила его бесчувственное тело и потащила в проём дольмена; как опомнился Сурат'ар Кам и побежал ей наперерез, но не успел. И как они вывалились в снег, который тут же стал таять под его телом. Но самое главное, что Колин увидел, а вернее осознал — то, что от смерти его спас Снежный Сапфир, поместивший гаснущую душу в изолированный кокон…

* * *

Аклат Сурон зажёг последнюю свечу и вошёл в круг. Сегодня он в пятый раз попытается прочесть сознание странного мага, найденного дозорными. Предыдущие попытки не принесли результатов, как он не изменял ритуал. А вопросов было предостаточно и главный — как маг оказался в Мёрзлых Землях? Сурон догадывался, что это как-то связано с древней аркой и очень желал выяснить, как её активировать. Так же его остро заинтересовал шрам на груди мага, который сперва сиял, но потом сбавил интенсивность и непрестанно мерцал. И вот ещё неясность — куда подевались раны с его спины? Вместо них там теперь красовалась молодая розовая кожа. В общем, очень странный человек.

За свою жизнь Сурон «прочёл» многих. Воинов, магов, шаманов… Список можно продолжать бесконечно долго. Это был его дар — возможность без труда ломать ментальные преграды. К каждому, так или иначе, удавалось подобрать ключ, и приобретённые знания делали аклата сильней. Но этот маг оказался крепче всех. Сурон столкнулся с защитой столь мощной, что начал сомневаться в человеческом происхождении пленника. И желание прикоснуться к тайне подстёгивало его стремление как никогда.

Пленник был обнажён — дабы ничто не мешало эфиру соприкасаться с телом — и лежал в ритуальном круге головой на восток. Аклат, так же нагой, лёг на запад. Их виски соприкоснулись, и Сурон закатил глаза, вгоняя себя в глубокий транс. Это умение стало ему доступно благодаря чтению сознаний. Там где обычный шаман справлялся при помощи пляски и постукиваний в бубен, постепенно подстраивая сердце под определённый ритм, аклату Сурону требовалась лишь ментальная команда. Далее обычно следовал ряд определённых действий, после которых он мог хозяйничать в сознании читаемого как у себя дома, но, как говорилось ранее, человек со шрамом оказался крепким орешком, и Сурон решил рискнуть. Он обратился к древним, запретным знаниям, которые открывали перед дерзнувшим новые горизонты, но, как и полагается любой монете, имели оборотную сторону. Один неверный шаг, одно неправильное слово, и искра сознания угаснет навеки.

Губы аклата шевельнулись, и над кругом затрепетали слова. В то же мгновение душа Сурона отделилась от тела, и призрак поднялся. Оглядел лежащих, улыбнулся призрачными губами и вытянул руки в сторону человека со шрамом. Невесомые пальцы обхватили его голову, но едва призрачные щупальца впились в сознание сержанта, как мощная ментальная волна вышвырнула непрошеного гостя вон. Душа аклата отпрянула и вдруг вспыхнула синим пламенем. Призрак Сурона исказило до неузнаваемости, а затем он взорвался мириадами искр.

Вторя этому взрыву, шрам Колина засиял ярким серебром. Сержант дико закричал, схватился за грудь и резко сел. Нога зацепила несколько свечей и те покатились по полу. Боль тут же схлынула, и Колин открыл глаза. Огляделся. Первое что попало в поле зрения — собственная нагота и круг из свечей. Странный звук привлёк внимание и сержант обернулся. Оказалось он в круге не один. Рядом корчится седой безумец с выпученными глазами, из ушей и носа которого сочится кровь.

— Эй, что с тобой?! — Колин прикоснулся к плечу незнакомца, но тот вдруг издал шумный булькающий вздох, расслабился и затих. Его полный ужаса взгляд упёрся в потолок. Сержант приложил пальцы к шее, но и без того было понятно, что всё кончено.

Кем бы ни был этот бедняга, ему уже не поможешь, а вот Колину помощь не помешает. Нужно выяснить, где он оказался, найти Айсу и решить, что делать дальше. Но сперва стоит одеться. Несмотря на растопленную печку, тело покрылось гусиной кожей, да и чувство незащищённости стало рождать нехорошие мысли.

Сержант поднялся с пола, вышел из круга и начал осмотр дома, в котором неизвестно как оказался. В одном углу потрескивала печка, рядом стоял стол и стулья. Единственное окошко было затянуто чем-то мутным и гибким, но, сколько Колин не всматривался в молочное марево по ту сторону, ничего разобрать не смог. Понял лишь, что на улице жутко холодно — отчётливо слышались завывания ветра.

Дальний угол скрывался за ширмой и, обойдя её, сержант почувствовал, как волосы на загривке зашевелились. Стена была подсвечена двумя масляными светильниками и от пола до потолка её покрывали полки, сплошь усеянные высушенными человеческими головами. Десятки голов. Трофеи, напоминающие Сурону о победах.

— Не знаю, кем ты был при жизни, — произнёс Колин, глядя на распростёршееся тело, — но, судя по всему, Смерть тебя давно искала.

Тут взгляд уткнулся в широкую лавку у входа, под которой лежали его вещи. Правда, их состояние оставляло желать лучшего. Обноски — вот что первое пришло в голову. Подпалины и бурые пятна недвусмысленно говорили о ранении, да и в видении ему прилетел подарок от Сурат'ар Кама, но на теле не оказалось ни царапины.

— Неужели я так долго был в отключке, что раны успели затянуться? — удивился сержант. — И узнать-то не у кого…

Он поднял крышку здоровенного короба, что стоял рядом со скамьёй и удовлетворённо крякнул. Тот оказался доверху набит всевозможной одеждой.

— Наверняка вещи тех бедолаг, чьи головы украшают стену, — Колин поёжился но, отбросив брезгливость, стал копаться внутри. Вскоре ему удалось сносно одеться и даже отложить вещи про запас. Невольно вспомнился день, когда он так же нагишом копался в куче тряпья в одном из подвалов погибшего С'мангора. Как же давно это было…

Обуви в коробе не нашлось, но к счастью его собственные сапоги венчали ворох с его же одеждой. За окном продолжал буйствовать ветер, и Колин посмотрел на вешалку у двери, где висела тёплая меховая куртка и огромная как шатёр чёрная шкура. Понятно, что придётся брать и то и то, вот только как тащить всё эти вещи? Сумки или мешка в доме не нашлось. А ведь ещё и еду нужно куда-то положить. Опять делать сумку из штанов?

Едва Колин так подумал, как дверь распахнулась и в дом кто-то вошёл.

— Ну как дела, Сурон? — Эрмер захлопнул дверь и стал отряхиваться от снега. Колина он не заметил. — Получилось «прочесть» этого парня? Хотелось бы узнать, что он за птица и откуда они с девкой прилетели.

Дозорный скинул меховую накидку, развернулся и, наконец, увидел сержанта. Опытный воин сразу же оценил обстановку, заметил мёртвого аклата и выхватил оружие.

— Что здесь происходит?! — прорычал он.

— Эй, вообще-то это мой меч! — возмутился Колин, опознав собственную гарду.

Эрмер не дал ему продолжить. Он грозно вскинул клинок и ринулся вперёд, но тут же был сметён Воздушным Молотом и, стукнувшись о стену, грузно осел на пол. Сержант подскочил к поверженному и ещё раз приложил затылком о брёвна. Глаза воина закатились, и голова упала на грудь. Убивать дозорного в планы сержанта не входило, имелись кое-какие вопросы.

В первую очередь Колин разоружил врага и, почувствовав знакомую тяжесть на поясе улыбнулся. Затем отыскал верёвку, как следует связал дозорного, а в рот пихнул кусок рубахи. Местным языком сержант, увы, не владел и стал гадать, как получить ответы на интересующие его вопросы. Пока размышлял, накрыл мертвеца одеялом — видеть его выпученные глаза порядком надоело — и оттащил в угол. Взял со стола плошку с сушёными фруктами и кувшин с чем-то кислым. Так и сидел, закидывая в рот сушёности и прихлёбывая из кувшина, покуда воин не зашевелился.

— Наконец-то ты очнулся, — Колин отставил кувшин и подошёл к пленнику. — Ты говоришь на торрисе?

Эрмер гневно сверкнул глазами и что-то прорычал сквозь кляп.

— Значит, не говоришь, — констатировал сержант и вернулся к кувшину. — Что же мне с тобой делать?

Он отхлебнул кислятины, поморщился и вдруг вспомнил, как сам обучился языку. Вальдрес тогда покопошился у него в голове, после чего собственный язык стал легко сопоставляться с новым. Нет, конечно, провернуть подобный фокус Колин не сможет, но маг тогда говорил что-то о мыслеобразах, мол, они в Астрале и потому понимают друг друга. А что если получится?

Найдя возможное решение, Колин стал действовать. От непрошеных гостей закрыл дверь на засов и для надёжности подпёр поленом. Оттащил сопротивляющегося пленника в центр комнаты и, пригрозив возникшим на ладони огоньком, уселся рядом. Эрмер опасливо затих, а сержант усмехнулся и приложил ладони к его вискам. Их глаза встретились и привычным усилием Колин вытолкнул искру сознания в Астрал, утянув за собой дозорного.

— Что… Где я?! — в голосе Эрмера прозвучали нотки ужаса. — Что ты со мной сделал?!

Колин не ответил. От чего-то окружающий пейзаж ему не понравился. Да и сам выход в Астрал оказался затруднителен, будто к ногам привязали гири. Откуда же ему было знать, что тому виной близость Хайвердского леса.

— Отвечай, что ты со мной сделал?!

Эрмер схватил Колина за плечо и развернул к себе. И тут же застыл не в силах пошевелить даже пальцем.

— Выходит, получилось, — сухо заметил сержант. — Теперь и поговорим.

— Пошёл ты, — с трудом выдавил Эрмер. — Ничего я тебе не скажу, проклятый колдун!

— Если ещё не понял, мы в Астрале, — Колин сделал круговое движение рукой и за ладонью протянулся туманный шлейф. — И жив ты лишь благодаря мне. Отпусти я твою искру, и Астрал опустошит тебя быстрее, чем пьянчуга кувшин пива поутру. Смекаешь?

Эрмер насуплено молчал. Сержант пристально посмотрел ему в глаза, а затем сделал жест, будто разгоняет ряску на поверхности воды. Дозорный почувствовал, что снова может шевелиться, но нападать не стал. Лишь отступил на шаг.

— Моё имя Колин, — представился сержант. — Как мне звать тебя?

Эрмер не ответил и, судя по вздувшимся ноздрям, готов был вцепиться чужаку в горло. Его состояние не ускользнуло от внимания Колина, и он как бы невзначай положил ладонь на эфес. Можно было прибегнуть и к магии, но для опытного вояки хватило и этого. Дозорный вспомнил, что безоружен и где находится и перестал играть желваками.

— Ну, — поторопил сержант. — Или имя своё забыл? Мне оно если честно без надобности. Что я действительно хотел бы знать, это куда меня занесло, и главное, где девушка, что была со мной?

После слов о девушке в глазах дозорного промелькнул испуг, но Колин этого не заметил.

— Так ты будешь говорить или мне поискать кого сговорчивей? Считаю до трёх, и ты остаёшься один. Раз…

— Эрмер, — нехотя процедил дозорный.

— Так-то лучше. И где же я очутился, Эрмер?

— В Зекоше…

— Зекош это город, деревня, страна? Можешь внятно ответить?

— Город… — всё так же сквозь зубы буркнул Эрмер. — Город в Мёрзлых Землях.

— Час от часу не легче, — вздохнул Колин, картинно закатив глаза. — Теперь ещё и Мёрзлые Земли какие-то! Ладно, допустим. А тот человек в доме… мёртвый… что он от меня хотел? Почему я очнулся голый в круге из свечей?

— Он хотел выяснить, кто ты и откуда взялся. Ты очень долго был без сознания… я думал, не выживешь…

— Понятно, — перебил сержант. — Решил, что я не жилец и отдал на растерзание магу?

— Сурон — аклат, — машинально поправил Эрмер. — Был аклатом…

— Плевать! — отмахнулся Колин. Ему порядком надоело тянуть слова из собеседника. Да и собеседник из Эрмера как из лягушки птица. Зекош, Мёрзлые Земли, теперь ещё аклат… Чем дальше, тем непонятнее. В конце концов, ему всего лишь нужно выяснить, где Айса и делать ноги из этой снежной пустыни. Желательно туда, где потеплее.

— Что насчёт девушки? Где её держат?

— Она… она умерла.

Колин заметил заминку и пристально посмотрел на дозорного. Тот глаз не отвёл, но какая-то тень коснулась лица. Вот только сержант смотрел не на лицо, а на ауру, в которой проскочили алые сполохи.

— Ты лжёшь! — языки пламени затрепетали у него в руке. — Где Айса?!

Эрмер молчал, понимая, что произойдёт, скажи он, куда отправил девушку. Дёрнул же его Харр'изис привезти Сурону этого мага. Издох бы в снегу, и не было бы сейчас проблем. Так нет же, захотелось добиться расположения аклата. Добился на свою голову!

— Её… её нет в Зекоше, — произнёс дозорный, стараясь не смотреть на огонь в руках мага. — Она уехала.

— Куда?

— Не знаю… — лоб Эрмера заблестел от пота.

На этот раз к алым вспышкам прибавились землисто-серые, явно говорящие о страхе. Колин хмыкнул, погасил огонь и сказал:

— Раз уж беседы у нас не выходит, найду Айсу и без твоей помощи. А ты оставайся здесь. Правда, ненадолго…

Он демонстративно развернулся на каблуках и пошёл. Конечно, Астрал покидают не так, но откуда же Эрмеру об этом знать? Как и ожидалось, через несколько шагов его нагнал крик дозорного:

— Я хотел её оставить! Хотел взять в жёны, но… Пойми, мне нужны деньги! Я не мог поступить по-другому!

Сержант продолжал шагать в бесконечность Астрала, и Эрмер, наконец, сдался. Он упал на колени и обхватил голову руками.

— Поверь, я не хотел этого! Вернись, прошу тебя!

Всё, дозорный созрел, можно возвращаться. Колин встал над ним и скрестил руки на груди.

— Говори.

— Мои люди повезли её на север к Холодному морю… — Эрмер запнулся и затравленно посмотрел на сержанта снизу вверх.

— Зачем? — поторопил Колин.

— Там… там ярмарка. Её… продадут.

От стремительного удара, губы дозорного взорвались кровавыми брызгами. Второй удар повалил Эрмера на землю. Сержант пылал гневом. Он набатом стучал в ушах не суля избиваемому ничего кроме смерти. Но разум всё же возобладал. Времени и так упущено слишком много.

— Рассказывай, как туда ехать, — Колин легко пнул ждущего своей участи дозорного.

— Я покажу! — с готовностью воскликнул Эрмер и резво вскочил на ноги. Отёр кровь рукавом и доверительно добавил: — Один ты туда не доберёшься.

Колин ухмыльнулся. Гонору у дозорного заметно поубавилось. Теперь он готов был чуть ли не ботинки лизать лишь бы сержант не «забыл» его в Астрале. Хотя по большому счёту стоило бы.

Отогнав кровожадную мысль, он взял Эрмера за плечо и вернул их в реальный мир.

В доме ничего не изменилось. Как все шаманы аклат Сурон был нелюдим, и посетители заглядывали к нему крайне редко, сугубо по делам. Это оказалось как нельзя кстати. Можно было, как следует осмотреть жилище. Найдя за печкой мешок с лямками Колин стал запихивать в него ранее отобранную одежду, затем принялся искать еду. Связанный дозорный вёл себя тихо, только глядел настороженно исподлобья. Увидев, как сержант перетряхивает кухонную утварь, пытаясь найти мясо, Эрмер улыбнулся и сказал:

— Зря стараешься, Сурон ел лишь коренья да крупы.

Колин его не понял, но, судя по интонации, пленник советовал ему заканчивать поиски. Впрочем, он уже и сам догадался, что кроме горшка с какой-то кашей еды в доме не сыскать. Печально конечно, но ничего не поделаешь, придётся отправляться в путь, затянув пояса.

Кстати о пути.

Сержант подошёл к Эрмеру и извлёк кинжал из-за голенища, который, так же как и свой меч, забрал у дозорного. Пленник заметно напрягся, но Колин всего лишь разрезал путы. Затем жестами объяснил что произойдёт, попытайся дозорный напасть и, дождавшись понимания в его глазах, спрятал оружие. Со стороны могло показаться, что пленник смирился со своей судьбой, но это было не так. Эрмер умел подстраиваться под власть. До поры он станет помогать, но когда достигнут каравана с его людьми…

Воин оборвал мысль (чего доброго маг догадается о его планах) и окликнул сержанта. Затем кое-как на пальцах растолковал, что нужно идти к нему домой, где есть и нормальная еда, и цукваны, без которых никак. Колин понял, чего от него хотят и, одевшись, они покинули дом аклата. А ещё через несколько часов и застрявший в снегах Зекош.

* * *

Караван дозорных только-только выезжал из леса, когда первые заметили двух цукванов, бороздящих снег им навстречу. Заскрипели механизмы арбалетов, и процессия остановилась.

— Торск, это я!!! — как можно громче выкрикнул Эрмер, но его и так услышали — погода располагала. — Не стреляйте!!!

— А кто это с тобой?! — поинтересовался его заместитель.

— Друг!

Дозорный хотел крикнуть совсем иное слово, но Колин всё время пристально за ним наблюдал. Эрмер думал, что тот пытается распознать фальшь в его движениях и голосе, и поэтому старался держаться как можно естественнее. Но на самом деле сержант неустанно контролировал его ауру, которая менялась на протяжении всего пути, становясь всё напряжённее, будто сжималась перед прыжком. А когда вдали показался караван, в ней и вовсе отразилась вся гамма чувств от радости до страха. Колин догадывался, что дозорный готовит какую-то пакость и потому не сводил с него глаз. Непрерывное отслеживание ауры изрядно выматывало, но лучше быть уставшим, чем мёртвым.

— Что-то у твоего друга больно рожа знакомая, — хмыкнул Торск, едва цукваны сблизились. Он сразу заподозрил неладное — видок у Эрмера был тот ещё, — но решил не торопиться, вдруг нарушит планы командира. За долгие годы службы под его началом Торск научился понимать Эрмера с полужеста.

— Это тот маг, что мы притащили вместе с бабой. Его должен был оприходовать Сурон, да только нет у нас больше аклата. Стрелки готовы?

Эрмер говорил спокойно, улыбаясь, чтобы маг ни в коем случае не догадался о своей участи. Вот только дозорный не был приобщён к магическому искусству и даже слыхом не слыхивал что такое аура. На последней фразе она вспыхнула бордово-оранжевым, и Колин, не задумываясь, полоснул по спине огненной плетью. Запахло палёным, и Эрмер без криков повалился под ноги своего цуквана. Животное в ужасе отпрянуло.

— Стреляйте!!! Убейте мага!!! — вскричал Торск, спрыгивая в снег.

В тот же миг в Колина полетели болты, но все как один отскочили от Ветряной Мельницы. Наставники не зря тренировали его реакцию — плетение воздушного щита сержант активировал даже не успев понять, что в него стреляют.

Неизвестно чем, безалаберностью или страхом был вызван одновременный залп четверых арбалетчиков, но он сыграл Колину на руку. Видя, как воины отчаянно крутят ручки, тянущие тетивы, сержант пустил в их сторону по огненному шарику с каждой руки. Один угодил удачно — стрелок с обожжённым лицом молча обвис в седле, а второй ушёл ниже и взорвался под ногами цукванов. Звери шарахнулись в стороны, сбив стрелкам прицел.

Колин решил воспользоваться их заминкой, чтобы покинуть седло, сковывающее движения, но только отстегнул фиксирующий ремень, как его животное встало на дыбы и рвануло куда глаза глядят. Естественно сержант не удержался и полетел в снег. На него тут же кто-то накинулся, и рёбра обожгло болью. Повезло, кинжал Торска угодил в ножны и потому смазал траекторию. Повторный выпад Колин блокировал и отшвырнул дозорного воздушным кулаком. Торск приложился спиной о ствол дерева и обмяк, но сержант этого не видел. Он вскочил на ноги, едва успев окружить себя огненным кольцом за миг до того как дозорные вновь дали залп.

На этот раз стреляли по двое с небольшим интервалом, но всё так же безрезультатно — огненные завихрения надёжно блокировали болты. Стрелки перезарядили оружие и стали ждать, когда у мага иссякнут силы на поддержание огня, но Колин не собирался отсиживаться за щитом. Он просто-напросто толкнул его вперёд, влив побольше энергии. Раздались душераздирающие крики, но быстро стихли — воины сгорели на месте. Повезло лишь двоим, они стояли у деревьев и вовремя укрылись, правда об атаке не было и речи — вид сгорающих заживо товарищей деморализует кого угодно. Едва огонь растворился в воздухе, оставшиеся в живых одновременно рванули вглубь леса. Одного Колин достал кинжалом, но второй оказался умнее и, петляя, скрылся за деревьями.

Всё было кончено.

Сержант огляделся. Странно, но круг из обугленных тел не вызвал ни тошноты ни отвращения.

— Закостенел ты, Колин Мак-Стайн, — сказал он сам себе и грязно выругался. Дозорные мертвы, кто теперь укажет где искать Айсу?

Вдруг у дерева зашевелился тот, что первым заговорил с Эрмером. Вот так удача! Сержант подскочил к нему и, рухнув рядом, зажал виски воина меж ладоней. И тут же вытолкнул их сознания в Астрал.

— Что… Где я?!!

Торск затравленно округлил глаза, но у Колина не было времени на объяснения — скрывшийся в лесу дозорный мог вернуться и застать его беспомощным. Поэтому он грубо развернул воина к себе и залепил хорошую оплеуху. Потом схватил за грудки и ударом по ногам повалил на землю. Навис над поверженным и, поигрывая пламенем в руке прорычал:

— Я задам всего один вопрос и от твоего ответа зависит, как долго ты будешь жить. Где девушка?!

— К-какая девушка? — чувствуя жар рядом с лицом, Торск попытался отодвинуться, но Колин тут же врезал ему по рёбрам.

— Та, которую вы везли на продажу!

— Она мертва…

Ещё один удар, и огненная ладонь придвинулась ближе.

— Я не вру! — возопил Торск, чувствуя как кожа на лице начала плавиться. — Её убили разбойники! В лесу дом охотника, она в доме! Это правда, проверь!!!

— Верлы вас всех задери! — Колин, наконец, вспомнил про ауру и убедился в правдивости слов дозорного. Воин действительно не лгал, но это его не спасло. Оттолкнув Торска, сержант стремительно покинул Астрал.

* * *

— Я скорблю вместе с тобой, Колин Мак-Стайн, — прозвучал за спиной тихий голос.

Сержант узнал его, но оборачиваться не стал. Он сидел у кровати, на которой покоилась Айса, и держал остывшую ладонь. Слёз не было, гнева тоже. Была лишь пустота. Тёмная сосущая пустота, из которой рождается боль, толкающая на необдуманные поступки.

— Зачем ты здесь? — спросил он после долгой паузы. — Явился за силой Снежного Сапфира?

Сетт'иллис не ответил. Молча встал рядом и сжал его плечо. Он прекрасно видел ту бурю, что бушевала в голове человека. Как это ни прискорбно, но смерть наёмницы значительно облегчила их с братом задачу. Осталось вложить в голову сержанта нужную идею, грамотно сыграв на раненных чувствах, и Повелитель Туманов начал игру.

— Ты хочешь её вернуть?

— Неужели Айсу можно исцелить? — голос был мёртв, но аура окрасилась недоверием и надеждой.

— Не всё так просто, мой друг. Если я вдохну жизненную энергию в это тело, оно будет бездушным, и мы получим одного из Оживших, коих сотворяют некроманты. Думаю, ты и сам не обрадуешься результату. Есть другой способ дать этой девушке новую жизнь. Скрывать не стану способ не из лёгких, в какой-то мере даже не гуманный, но выполнимый.

Колин дёрнул плечом, сбрасывая тяжёлую ладонь и, поднявшись, обернулся.

— Продолжай, — нахмурился он, — что за способ?

Вместо ответа Сетт'иллис подошёл к окну и, заложив руки за спину, устремил взор в отголоски приближающейся ночи на безоблачном небе, где первые звёзды бледными искрами зависли над деревьями. Бог знал, что в данный момент собеседник ощущает, как гнев жарким комком подкатывает к горлу, появляется желание выхватить меч… Это хорошо, это правильно. Значит, чувства вновь возвращаются к сержанту и он максимально сконцентрирован, чтобы слушать.

Пора…

Златовласый юноша резко развернулся и спросил:

— Тебе что-нибудь известно о Хайвердском лесе?

Колин, только что положивший ладонь на эфес, одёрнул её, будто ожёгся и зло процедил:

— При чём здесь лес?! Какое отношение он имеет ко мне и Айсе? Лучше расскажи, как её вернуть.

— Это уникальный лес с огромнейшей территорией и не менее обширной историей, — продолжал Сетт'иллис, не обращая внимания на вздувшиеся желваки на лице сержанта. — Он хранит тысячи тайн, под его сводами укрыты десятки разрушенных городов, но главное сокровище — некий артефакт, именуемый Источник. Он тесно связан с магической составляющей Хигиона и принимает в себя или, если угодно, поглощает души всех умерших…

Повелитель Туманов многозначительно замолчал, и мозг Колина прострелила догадка — души умерших! Теперь понятно, куда клонит Сетт'иллис — намекает, где искать душу Айсы. Но зачем? Из желания помочь? Чушь! Божественный альтруизм такой же миф как вечный двигатель. Бог явно преследует собственную цель, а сержанту, без сомнения, отведена роль инструмента. Чем это может грозить? Даже думать не хочется.

— Я действительно преследую собственную цель, — Сетт'иллис не стал скрывать, что роется у Колина в голове, — но тебе её реализация не принесёт вреда. Дело в том, что границы Хайвердского леса надёжно запечатаны этим самым Источником и ни я, ни мой брат не можем их пересечь или заглянуть под сень листвы. Но Снежный Сапфир способен разорвать завесу этой тайны. Он своего рода ключ, лазейка… Недаром создатели порталов, через которые ты так легко проходишь, дали ему название «камень врат». Оно, конечно, не до конца отражает суть данного артефакта, но сейчас не время и не место об этом дискутировать. Мне нужно, чтобы ты доставил Снежный Сапфир к Источнику. Сделай это и в награду получишь душу девушки.

Несмотря на сумбур, внесённый богом в мысли, Колин всё же расслышал прозвучавший нюанс.

— Что значит «получишь душу»? Я думал, ты возвратишь мне Айсу.

— Я лишь сказал, что есть способ дать ей новую жизнь. Новую, понимаешь? Душа из Источника будет перемещена в поглотитель, а дальше ищи подходящее тело. Это мертво окончательно.

Теперь сержант понял, почему Сетт'иллис назвал способ не совсем гуманным. Да он варварский! Оказывается для того, чтобы Айса вернулась, кому-то придётся расстаться с душой! Колин заколебался.

— А что если я откажусь? Если не стану искать Источник?

— Мне даже не требуется лезть в твою голову, чтобы узнать, как ты поступишь. Привязанность к усопшей написана у тебя на лице, и ты на всё пойдёшь ради её возвращения. Разве я не прав?

— Только не таким способом, — зло произнёс сержант. От чего-то слова Сетт'иллиса сделали ему больно. Быть может, потому что были правдой?

— Другого не существует! — отрезал бог. — Только новое тело даст возможность этой девушке вернуться. Не нужно думать о средстве, думай о цели, лишь она имеет значение. Неважно, жертвуешь ли ты собой ради других, или другими ради себя, цель — вот что оправдывает твои поступки.

Колин отвёл взгляд и угрюмо обронил:

— Какой смысл возвращать Айсу, если это будет совершенно другой человек? Лучше оставить всё как есть.

— Ошибаешься, — Повелитель Туманов покачал медовыми кудрями. — Душа накладывает отпечаток на тело, и ты сам не заметишь, как скоро начнёшь видеть знакомые черты, узнавать жесты. Если любишь душу, полюбишь и новое тело. Итак, Колин Мак-Стайн, что ты решил? Доставишь ли Снежный Сапфир к Источнику или мне найти более сговорчивого носителя камня?

На лице Сетт'иллиса застыла снисходительная улыбка, но глаза источали обжигающий холод. Колин вдруг ясно понял, что в случае отказа этот улыбающийся юноша с золотыми кудрями вырвет из него силу Снежного Сапфира как гнилой зуб. Кровь застучала в ушах, похолодели руки — это затаённый страх эгоистично выполз наружу. Сержант испугался не смерти и даже не утраты Айсы, а того что перестанет быть магом. Он привык повелевать стихиями, полюбил саму магию и вдруг всего лишится. Какой смысл продолжать существование простым смертным?

— Не беспокойся, без магии ты не останешься, — усмехнулся Сетт'иллис. — Снежный Сапфир изменил искру твоего сознания, научив управлять магическими потоками, и этого у тебя никто не отнимет. Ты маг, Колин Мак-Стайн, и таковым останешься, даже после того как у Источника высвободится сущность камня.

Слова не сразу пробились сквозь стену страха, но когда их смысл дошёл до сержанта, на душе будто отлегло, разжались незримые тиски. Даже мысль о новом теле для Айсы поблёкла, сделалась менее отталкивающей. Действительно, нет разницы, какой будет внешность, главное душа и он её достанет!

— Я согласен, — вымолвил Колин и почувствовал как груз, давивший с того момента, когда он увидел мёртвую Айсу в доме охотника спал с плеч. Теперь у него есть цель!

— Вот и славно, — кивнул Сетт'иллис, — увидимся у Источника.

— Постой, — спохватился сержант, увидев, как бог растворяется в воздухе. — Где мне взять Поглотитель Душ?!

— Создай… купи… укради… — долетели до него слова, и юноша с золотыми кудрями исчез.

Создай, укради… Как же у богов всё просто!

Колин провёл ладонью по каштановым локонам, коснулся охладевших губ и решительно поднялся. Как бы то ни было придётся возвращаться в город. Собрать припасы в дорогу, выяснить, где находится Хайвердский лес, и решить вопрос с поглотителем. Но в первую очередь он устроит Айсе такой погребальный костёр, что его увидит даже Сетт'иллис на своих небесах…

Эпилог

Почти три дюжины птериксов зависли над Хигионом в ожидании команды. Отсюда мир, укрытый в оболочку из чёрного перламутра казался непроницаемым шаром. Материя самой Бездны, укрощённая волей Заарг'иррата и призванная им на службу, надёжно защищала свои владения. Стоило лишь приблизиться к границам мира, как в дерзнувшего выстреливали жадные щупальца, от которых не могли увильнуть даже молниеносные птериксы. Декурион Асшур лично видел, как замешкавшаяся бестия умирала, растворяясь в чёрных всполохах, и потому не спешил отдавать команду на прорыв. Стоило как следует подготовиться к проникновению.

Но прежде…

Он приказал декурии оставаться на месте и, отлетев подальше, сотворил из ткани Междумирья небольшой островок, достаточный для предстоящего действия. Затем выпрыгнул из седла и стал покрывать «тело» островка замысловатым рисунком. Прежде всего, Тземт'идос должен узнать о том, что мир найден.

Завершив рисунок, Асшур полоснул себя по запястью и щедро оросил узловые точки. Линии вспыхнули изумрудной зеленью, и остров ощутимо завибрировал. Декурион вернулся на спину птерикса и стал произносить заклинание, которое укажет путь накапливаемой силе. Как он и планировал, последнее слово совпало с моментом, когда остров перестал вибрировать и засиял маленьким солнцем. Птерикс настороженно зашипел и чуть подался назад, но хозяйская рука жёстко вернула его на место. А затем прозвучало слово-ключ, связующее рисунок, и из островка выстрелил тонкий луч, пронзивший тьму Междумирья. Остров стал тускнеть и когда его свет окончательно померк, воздух над рисунком исказился, и будто открылось окно, за которым стоял глава Совета Древних.

— Говори, — раздался далёкий голос, и Асшур стукнул кулаком по груди.

— Мир найден…

Тземт'идос подался вперёд, будто решил выглянуть из «окна» и, не скрывая возбуждения спросил:

— Ты уверен? Уверен, что это он?!

— Мир окутан Дыханием Бездны… Да, повелитель, это несомненно он!

— Покажи мне!

Декурион вытянул перед собой сомкнутые ладони и медленно развёл руки в стороны. Итогом этих манипуляций стал фантом Хигиона, зависший между ним и «окном». Модель мира так же переливалась чёрным перламутром, но помимо этого на ней выделялись пять точек, где тьма казалась «ярче». Тземт'идос придвинулся ещё ближе и впился взглядом в конструкт. На какое-то время между собеседниками повисла тишина, но вдруг глава Совета Древних отпрянул и несколько разочарованно, и в то же время облегчённо выдохнул:

— Это не оружие…

— Не оружие? — переспросил Носящий Маску, но Тземт'идос будто не расслышал. Он стал размышлять вслух.

— Надо признать, Заарг'иррату удалось неслыханное — сотворить артефакт из целого мира! Пять точек напряжённости, образующие каркас для Дыхания Бездны… Это гениально! Он всегда отличался неординарным мышлением. Если бы не его заносчивость… Хотя кого я обманываю? Если бы не его связь с моей дочерью… м-да… Что же делать с миром?

— Прикажи, повелитель, и Хигион падёт к твоим ногам, — подал голос Асшур.

— Что? — Тземт'идос выплыл из дум. — Нет, мир мне не нужен. Я хочу, чтобы ты проник внутрь и разрушил конструкцию, созданную Заарг'ирратом. Но будь осторожен, мой мальчик, там его дети. Я не представляю, чему он их обучил и насколько Сетт'иллис с Харр'изисом опасны, но полагаю, мир встанет на сторону своих хранителей.

— Я не подведу, учитель, — кивнул декурион, — но что мне делать с отпрысками твоего врага?

— По возможности убей… Но помни, первым делом детище Заарг'иррата. Нельзя чтобы у кого-нибудь возник соблазн…

Тземт'идос взмахнул ладонью и нить, связавшая их с Асшуром, оборвалась. Некоторое время декурион оставался неподвижен, продолжая сверлить взглядом вращающийся фантом Хигиона, затем развеял его и достал из-за пазухи продолговатый камень — поглотитель с душой погибшего птерикса. Он давно взял за правило иметь при себе дополнительный источник силы, и такая предусмотрительность не раз выручала. Поможет и теперь. Асшур подбросил камень на ладони и направил птерикса к ожидающей декурии.

Будучи прилежным учеником Тземт'идоса, он легко определил, что точки напряжённости артефакта так же являются и слабыми местами в каркасе, что удерживает Дыхание Бездны над миром. Следовательно, прокол нужно осуществлять в одной из них. И не иначе как в самой крупной. Осталось лишь найти её.

Отдав приказ Стражникам Ночи, декурион повторно сотворил фантом Хигиона и в ожидании стал решать, как будет действовать, проникнув в мир. План успел окончательно оформиться, когда вернулись посланники с вестью — крупная точка найдена.

Пора…

Так же как и на уменьшенной модели мира, место над которым теперь находилась декурия, выглядело, будто ртутный блик на чёрном шаре. Асшур размахнулся и запустил Поглотитель Душ в самый центр ярко-чёрного озера. Ещё на подлёте из него выстрелили несколько жутких щупалец, и камень исчез, растворился.

А затем…

Больше всего это было похоже на то, как чернила растворяются в воде. В теле Дыхания Бездны появилась и стала расширяться бесформенная прореха, сквозь которую Асшур увидел росчерки облаков на фоне обширного леса. Как будто в замочную скважину заглянул. Прореха ширилась, но в какой-то момент её границы застыли, а затем медленно поползли обратно — Дыхание Бездны восстанавливало само себя. Медлить нельзя.

— Вперёд! — скомандовал Носящий Маску, и Стражники Ночи как один щёлкнули бичами. Птериксы злобно заверещали, но ни одна тварь не ослушалась, и декурия устремилась к прорехе.

Последним в мир ворвался декурион Асшур с мыслью, что вгоняет себя в ловушку…

* * *

— И всё же, брат, почему ты уверен, что это был Вальдрес? — воин в алом плаще передвинул фигурку на доске и углубился в кресло, ожидая ответный ход.

Сетт'иллис не спешил. Медленно дотянулся до нужной фигуры и так же со скучающим видом двинул её вперёд. Харр'изис скривился как от зубной боли — отвлекающий манёвр не удался, брат легко разгадал его замысел и пресёк «засаду» на корню. Придётся менять стратегию.

Увидев кислую мину на лице брата, Повелитель Туманов хмыкнул и выскочил из кресла. Подошёл к краю широкой террасы, на которой они расположились, и невольно залюбовался огромными пузатыми тучами, налитыми сверкающей темнотой. Заоблачный замок проплывал над обширным грозовым фронтом.

— Больше некому, — сказал Сетт'иллис после продолжительной паузы. Пока брат выстраивает новый план, можно и поговорить. — Ты же сам обнаружил в нём цветок Х'ииш, почему тогда сомневаешься?

— Просто не могу взять в толк, зачем ему нужно было это делать, — проговорил Харр'изис, терзая квадратный подбородок. Ситуация на доске хотя и складывалась в его пользу, но как развить успех мыслей пока не было.

— Делать что? Выжигать кочевников? Они как-никак ему враги.

— Да Бездна с теми кочевниками, брат! Зачем парень уничтожил С'айхиис, вот в чём вопрос!

— Ты что… ты всерьёз решил, что меч уничтожен? — Сетт'иллис резко обернулся и посмотрел на черноволосого воина. Затем быстрым шагом вернулся в кресло и впился взглядом в его лицо. — Брат, мы же вместе были на той площади. Неужели ты ничего не увидел?

— Я увидел только то, что увидел, — зло бросил Харр'изис, оторвавшись от доски. — Был С'айхиис и вдруг его не стало. А кругом отголоски силы Демона Междумирья.

— Посуди сам, разве может какой-то цветок, пусть наделённый толикой чуждой этому миру силы, уничтожить подобный артефакт?

— Куда же он, по-твоему, делся? — Хозяин Морей, наконец, соизволил сделать ход и с невинным выражением откинулся в кресле. Сетт'иллис улыбнулся и стал просчитывать ходы, брат явно задумал какую-то пакость. Вскоре улыбка испарилась с его губ, так как сделанный Харр'изисом ход не имел ни логики, ни смысла. Ища варианты ответа, юноша в тоге задумчиво проговорил:

— К твоему сведению на площади столкнулись не две, а целых четыре силы. Цветок, С'айхиис, некромантия и что-то ещё.

— Брось, Сетт'иллис, тебе это почудилось, — не скрывая радости, воскликнул великан в алом плаще. В кои-то веки ему удалось запутать брата и от этого захотелось выпить. Он дотянулся до кувшина, но после слов Сетт'иллиса забыл, зачем его взял.

— Я пока не могу этого доказать, но клянусь Извечным Хаосом, все нити тянутся в Хайвердский лес. С'айхиис там, я это нутром чувствую. Вальдрес не мог просто взять и сгинуть. Ведь зачем-то же ему подселили цветок. Думаю, именно для того чтобы добыть меч.

— Или его уничтожить… — продолжил Харр'изис, сделав, наконец, приличный глоток. Вино показалось ему кислым, и он поморщился. — Нет, брат, правда за мной. Не мог С'айхиис попасть в лес. Там же Источник. Забыл, что будет, если они встретятся? Если бы это случилось, мы бы уже об этом знали. Артефакт уничтожен, что нам только на руку. Одной головной болью меньше. Делай ход, не томи.

Сетт'иллис промолчал. Он не мог доказать свою правоту, но чувствовал что не ошибся. Когда они с братом рыскали по площади, в попытке восстановить картину случившегося, эфир, будто раскрыл перед ним свою память. Нет, не так. Скорей это было похоже на проблески озарения, пробивающиеся сквозь толщу информации, хранящейся в голове. Как тени сновидений… Трудно объяснить, но это было. И среди всей этой мешанины чувств и образов Сетт'иллис увидел, может, услышал, или даже унюхал фантомы ниточек, тянущихся к Хайвердскому лесу.

Повелитель Туманов дотянулся до ближайшей фигурки и сделал ход-обманку. Замысел брата он так и не разгадал, поэтому пришлось применить тактику выманивания. Пусть Харр'изис сам ему покажет, что задумал, а он подождёт.

Но партии не суждено было завершиться. Внезапно эфир всколыхнулся, и Заоблачный замок ощутимо тряхнуло мощнейшим энергетическим всплеском. Фигурки покатились по столу, но боги не обратили на них внимание. Подобные чувства им довелось испытать во время проявления пирамид, обнаруженных сержантом, и Сетт'иллис молниеносно сложил два и два. Иномирец добрался-таки до Источника, к которому привязаны те пирамиды, а значит, самое время наведаться в Хайвердский лес. Он собрался сообщить радостную новость брату, но вдруг почувствовал нечто странное в «послевкусии» взбудоражившей их волны. Точно стон пронёсся над Хигионом. А затем появилось чувство, будто он птица, перед которой открыли дверцу клетки, но она не знает, что делать с предоставленной свободой.

— Что с тобой, братец? — спросил Харр'изис едва отдышался. — Ты так изменился в лице, как в Бездну заглянул. Это всплеск тому виной? Думаешь, тот парень опять материализовал пирамиды?

— Не знаю, — юноша мотнул золотистыми кудрями. — Мне вдруг показалось, что мир открылся, хотя я так же ощущаю Дыхание Бездны. Только оно словно… ранено?

Вот же ответ! Произошёл прорыв в окружившей Хигион оболочке, а это значит…

— Скорее, брат! — вскричал Сетт'иллис. — Иначе опоздаем!

Харр'изис безгранично удивился ненормальному поведению брата, но всё же без раздумий ринулся следом. В мире действительно произошло что-то из ряда вон, раз Сетт'иллис позволил себе панику.

Вычислить место, откуда пошла волна не составило труда, но боги-братья не осмелились приблизиться к Хайвердскому лесу над которым кружили птериксы. Однажды им довелось столкнуться с этими порождениями Хаоса, и больше не было желания становиться у них на пути.

— Что они делают? — спросил поражённый Харр'изис, но юноша в тоге не ответил. Задрав голову, он заворожённо смотрел туда, где высоко-высоко в небе средь облаков, сквозь постепенно сужающуюся прореху, чернело своей необъятностью вожделенное пространство Междумирья. Дверца клетки действительно распахнулась.

— Смотри, брат, там что-то происходит, — воин в алом плаще указал вниз, и Сетт'иллис, готовый ринуться прочь из Хигиона, невольно посмотрел в указанном направлении.

Птериксы кружили всё быстрее, и пелена над лесом, сквозь которую братья так ни разу и не пробились, стала колыхаться как морская гладь под лёгким бризом. Бог поморщился. Свершилось то, к чему они так стремились, а брата заботит какой-то лес.

— Что бы там ни происходило мне теперь плевать, — в глазах златовласого юноши зажегся алчный огонь. — Вот он выход, который мы искали. Ты со мной?

— А вдруг это ловушка? — постарался урезонить брата Харр'изис. — Ты ведь не знаешь, кто его сотворил.

— Какая теперь разница? Ты же видишь, прореха скоро исчезнет, и мы потеряем шанс убраться отсюда. Решайся, брат!

— У нас был план, — хмуро прорычал Харр'изис. — Когда иномирец доставит Снежный Сапфир к Источнику, лес откроется. Тогда и будем действовать. А сейчас нужно избавить мир от скверны, — он кивнул в сторону продолжающих свой хоровод птериксов.

Сетт'иллис положил ладонь брату на плечо и заглянул в глаза.

— Я ведь говорил тебе, выбор придётся сделать. Или хочешь снова кусать локти после провала очередного плана? Прореха вот-вот затянется!

— Снежный Сапфир сработает, я верю, — Харр'изис дёрнул плечом, сбрасывая руку брата, и взялся за рукоять меча. — Мы обязаны отразить вторжение… — он вдруг осёкся на полуслове, так как в глазах юноши промелькнуло нечто, что ему не понравилось.

— Мы ничего не должны миру, в котором нас заперли, — ледяным тоном ответил Сетт'иллис. — Я всё решил, а ты? — Харр'изис не ответил. Он с ужасом осознал, что только что потерял брата. — Что ж, тогда прощай… братец. Может когда-нибудь свидимся.

И взмыв в небо, Сетт'иллис устремился к почти затянувшейся ране в Дыхании Бездны. Играя огромными желваками, воин в алом плаще проводил его взглядом, и когда дыра в небе исчезла, опустошённо вздохнул, прикрыв глаза. Будто подвёл итог годам, проведённым вместе в этом мире. Затем хищно оскалился, зарычал точно голодный зверь и, выхватив меч, ринулся к Хайвердскому лесу. Будь что будет…

Март 2017

Примечания

1

Совет Древних — потомки первых хозяев Башни Мрака.

(обратно)

2

Башня Мрака — название города-острова, что с незапамятных времён парит в Междумирье. Полноправным обитателем Башни может стать сильный маг, вырвавшийся из оков собственного мира и доказавший своё стремление перед Советом Древних.

(обратно)

3

На заре времён Творец сотворил из бесформенной совокупности материи и пространства (первозданного Хаоса) четыре Стихии. И дал им инструмент, дабы могли они создавать миры, черпая энергию непосредственно из первостихии. И инструментом тем стал шар, названный Оком Хаоса.

(обратно)

4

Асшур — на языке Башни Мрака означает «Носящий Маску».

(обратно)

5

Капля Тьмы — заклинание из арсенала тёмной магии, вызывающее сгусток чёрной материи каплевидной формы. При взаимодействии с объектом поражения «капля» обволакивает его словно резина, заставляя стареть и осыпаться прахом.

(обратно)

6

Тёмный Щит — заклинание противоположное Капле Тьмы. Плетение создаёт перед магом полусферу из чёрной материи.

(обратно)

7

Астральная Тропа — заклинание, которое Эжж'и'лер использует для перемещения в Астрале.

(обратно)

8

Приставка «вар» означает сын.

(обратно)

9

Утанг — дерево с продолговатыми плодами серо-зелёного цвета, усеянными небольшими шипами. Из плодов утанга воины Закряжья обычно делают походные фляги.

(обратно)

10

Самин — растение с масляничными плодами.

(обратно)

11

Кахар — в переводе с давно умершего наречия означает алтарь.

(обратно)

12

Рудные копи, что пролегали в окрестностях Смера, раньше принадлежали Империи Заозерье. После её падения Смер стал независимым городом, и Аскель лишился доступа к руде. Наместник не раз пытался вернуть рудники, но гроссмейстер Дар-Канн всегда оставался непреклонен. Руда рекой текла на север, в Келир, и ни один ручеёк не сочился на юг. С каждым годом вражда между Смером и Аскелем крепла, выливаясь в вооружённые стычки, но начинать крупномасштабную войну находясь под пятой торговой империи, наместник не решался. Теперь же, когда Нгадил стал императором, всё могло измениться, и Дар-Кан это прекрасно понимал.

(обратно)

13

Туманный Щит — защитное заклинание, результатом которого является облако, сотканное из мельчайших капелек воды.

(обратно)

14

Дыхание Ветра — воздушный щит призванный впитывать направленные на мага заклинания родственной стихии.

(обратно)

15

Астральный Тайник — заклинание изолирующее искру сознания противника в астрале. Вокруг него образуется магический «вакуум» вследствие чего энергетические потоки отталкиваются от «пленённого». Говоря иными словами это ловушка, попав в которую маг теряет свои способности.

(обратно)

16

Ситар — игра, отдалённо напоминающая помесь земных шахмат и коротких нард.

(обратно)

17

К'енит — на языке Закряжья означает военачальник. Командование армии подразделяется на старших к'енитов (тысячники), младших (сотники) и к'асинов (десятники).

(обратно)

18

Храс или песчаный храс — падальщик, обитающий в выжженных степях Закряжья.

(обратно)

19

В Закряжье не бывает бывших воинов, и освободить от занимаемой должности означает одно — смерть.

(обратно)

20

На самом деле зеркальная зала, расположенная внутри двух сросшихся лесных гигантов, ни что иное, как артефакт, фокусирующий силу энергетической оболочки Хигиона.

(обратно)

21

Тасар — так за Пограничным Кряжем называют жуков-навозников.

(обратно)

22

Архташ — на языке Закряжья означает «рождённый в результате насилия».

(обратно)

23

Оседлать чёрного орагра означает встать во главе.

(обратно)

24

Мхар — злобный дух подземелий.

(обратно)

25

Нерг — когда-то так назывался город, куда переселяли прокажённых. Со временем маги нашли способ бороться с этой болезнью, и город пришёл в запустение став именем нарицательным.

(обратно)

26

Ясный Взор — способность видеть астральные тела или нити, связующие что-либо с Астралом.

(обратно)

27

Астральный Блик — облако тумана, выталкивающее искру сознания противника в Астрал. Тело мага становится беспомощным и его легко убить, а обычного человека Астрал «выпивает» в считанные минуты.

(обратно)

28

Рунный Капкан — круг диаметром в десять шагов, состоящий из определённого рунического рисунка. Попадая в него, маг ничего не ощущает, но стоит активировать капкан, как сила пойманного оказывается ему неподвластна.

(обратно)

29

Рунная Паутина — совокупность множества Рунных Капканов, вплетающихся непосредственно в материал во время строительства.

(обратно)

30

Каменные ирамы — гигантские черви, обитающие в недрах Небесного Хребта. Кумтар верят, что они были подручными бога Суолан и стараются зазря их не убивать.

(обратно)

31

Саффа — перепончатокрылое существо без хвоста, но с мохнатым телом и огромными ушами, помогающими по звуку ориентироваться во тьме подземелий.

(обратно)

32

Мёртвая тайна — тайна, которую уносят в могилу.

(обратно)

33

Аклат — так в Мёрзлых Землях называется шаман.

(обратно)

Оглавление

Карта мира Хигион

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg