Сфинкс недвижим и глядит на Химеру:
– Сюда, Химера! Остановись!
Химера отвечает:
– Нет, никогда!
– Не бегай так быстро, не залетай так высоко, не лай так громко!
– Не зови меня больше, не зови меня больше, ибо ты всегда нем!
– Перестань извергать пламена мне в лицо и выть мне в уши: тебе не расплавить моего гранита!
– А тебе не словить меня, страшный сфинкс!
– Ты слишком безумна, чтобы остаться со мной!
– Ты слишком тяжел, чтобы поспеть за мною!
Флобер Гюстав, Искушение святого Антония
Пролог. 3 сентября 2037 года, г. Витебск, Белорусский анклав.Пробив дом насквозь, палец уперся в столешницу. Кривой ноготь поскреб лаковую поверхность, и в голограмме образовалась дыра.
– Прекратите, – попросил седовласый человек, сидевший во главе стола.
– Вот не понимаю я, – ответил толстяк, вытаскивая палец. Аппаратура тотчас восстановила изображение. Даже дымок над домом нарисовали, ироды. Дымок качался, крыша сверкала черепицей солнечных батарей, а вместо флюгера крутился ветряк.
Толстяку очень хотелось сдавить ветряк в кулаке, а лучше – черную коробочку прибора, чтобы тот хрустнул и стер долбанную картинку.
Но вместо этого он спрятал руки за спину и передвинулся, становясь поближе к узкой щели кондиционера. Озонированный воздух вмиг высушил слизистую носа и вызвал почесуху в ладонях, зато и пот, которым пропиталась вся рубашка, выветрил.
– И чего же вы не понимаете? – седовласый внимательно следил за собеседником, на чьем широком лице застыла гримаса брезгливости. – Инструкции предельно ясны.
Оно-то, конечно, так. Инструкции ясны, яснее некуда. Как для дебилов писаны. А с их точки зрения остальные и есть дебилы.
Удобненькие такие. Послушненькие. Кинешь им косточку обещания, они и рады стараться.
Хотя, конечно, косточки порой хороши. Вот кабинетик этот взять: славный. Просторный. Мебелишка дубовая, солидненькая, аппаратура новенькая, хозяин, впрочем, тоже. С прежним толстяк лучше ладил. А этот – ну чисто дроид, скотина бездуховная, вперился глазьями и мозолит, мозолит, точно до самое души добраться жаждет.
Хрен ему, а не душу. Толстяк даже фигу скрутил. За спиною, конечно.
– Я жду, – в голосе седовласого появились стальные нотки. Послать бы его… всех бы их послать. И свалить на вольные хлеба.
Комментарии к книге «Адаптация», Екатерина Лесина
Всего 0 комментариев