«Время, вот твой полет»

Долгие годы пронеслись ветром мимо их разгоряченных лиц.

Машина Времени остановилась.

— Год тысяча девятьсот двадцать восьмой, — сказала Джанет.

Оба мальчика смотрели на то, что было за ней.

Мистер Филдс вышел из состояния неподвижности.

— Помните, вы прибыли сюда наблюдать жизнь этих древних людей. Всем интересуйтесь, обо всем размышляйте, все наблюдайте.

— Хорошо, — ответили девочка и два мальчика, все трое в новенькой, защитного цвета форме. У детей все было одинаковое — стрижка, наручные часы, сандалии и, хотя они не были родственниками, цвет волос, глаз, зубов и кожи.

— Ш-шш! — сказал мистер Филдс.

Это был городок в штате Иллинойс. Было раннее весеннее утро, и по улицам стелился холодный туман.

В дальнем конце улицы появился мальчик, он бежал по направлению к ним, и на него светила последним светом мраморно-кремовая луна. Где-то вдалеке пробили пять раз часы. Почти неслышно, оставляя на тихих газонах следы теннисных туфель, мальчик пробежал мимо невидимой для него Машины Времени, остановился и, глядя на самое высокое окно темного дома, кого-то позвал.

Окно открылось. По крыше сполз и спрыгнул на землю другой мальчик. Оба, с набитыми бананом ртами, убежали в темное холодное утро.

— Бегите за ними, — прошептал мистер Филдс. — Изучайте их поведение. Ну, быстрей!

Джанет, Уильям и Роберт помчались, доступные теперь постороннему взгляду, по холодным весенним мостовым, через еще спящий крепким сном городок, а потом через парк. Повсюду загорался и гас свет, негромко хлопали двери, и другие дети бросались поодиночке или задыхающимися от спешки парами вниз по склону холма, к каким-то поблескивающим голубоватым рельсам.

— Вот он, идет!

Рассвет еще не наступил, а здесь уже водоворотом кружились дети. Несколько мгновений — и небольшой огонек вдали, на блестящих рельсах, стал громом, извергающим пар.

— Что это? — завизжала Джанет.

— Поезд, глупышка, ты же такие видела на картинках! — прокричал Роберт.

И дети, прибывшие из будущего, увидели, как с поезда сходят, заливая могучими дымящимися водами мостовую, поднимая в холодное утреннее небо вопросительные знаки хоботов, огромные серые слоны. С длинных платформ, красные и золотые, скатывались неуклюжие фургоны. В заколоченной в ящики тьме ревели, меряя ее шагами, львы.

— Ой! Да ведь это цирк! — задрожала Джанет.

— Цирк, по-твоему? А куда он делся?