«Покинутые»

Жерар Клейн Покинутые

До чего же славно пройтись вот так под сверкающим золотой монетой лицом луны, смакуя удовольствие от почти бесшумной ходьбы по обочине дороги в относительной тишине и спокойствии!

«Большинство живых существ попряталось сейчас по своим норам и берлогам, затихло в домах-скорлупках, — думал он, — и только волк вышел поохотиться всласть в одиночку».

Он улыбнулся. Нахлынули радость, уверенность в себе. Потом вдруг возник и стал приближаться шум чьих-то других шагов. Они раздавались все громче, увереннее и решительнее, чем его, но было в них что-то раздражающе созвучное. Как будто эхо города пыталось его передразнить, высмеять за пристрастие к прогулкам на свежем, легком и возбуждающем воздухе с наступлением темноты.

«До чего нелепо! — подумалось ему. — Явно объявился еще один бродяга, люто возненавидевший балдение в кресле перед экраном телевизора или с книжкой в руках».

Не придется ли вскоре основать клуб таких вот волков-бродяг, возможно, разделить громадный лабиринт ночного города на сектора, где каждому из них были бы гарантированы тишина, спокойствие и уединение?

Он вслушивался в цоканье чужих шагов. Они звучали в радостном, раскованном ритме. Звонкой волной растекались во всю ширь шоссе. И в то же время напоминали что-то до боли знакомое. Ясно: это была его собственная походка, лишь слегка измененная, более уверенная и целеустремленная.

Чья-то рука легла ему на плечо.

— Не оборачивайтесь! Ничего не бойтесь. Увидите меня через пару секунд.

— Кто вы такой? — возмутился он. Голос слегка охрип.

— Боюсь вас несколько удивить. Но я — это вы. То есть Леонар Флинк, тридцать четыре года, женат, писатель.

— Вы с ума сошли, — дернулся он. Потом задумался: «А почему бы и нет? Что тут такого?» Тысячи мелких деталей буквально вопили в пользу этого. — Разве что вы — из моего будущего? Читал как-то одну—две идиотские истории на сей счет.

— Нет, я — это вы в данный момент. И в этом же месте. Только из мира, чуть сдвинутого по координатам по отношению к вашему. У вас это называется «параллельные миры». По правде говоря, я не полностью идентичен вам. Есть некоторые отличия в деталях, и все же вы самая совершенная копия, о которой я только мог мечтать. Те же глаза, отпечатки пальцев. Тот же размер обуви.

— Я не копия. Это вы…

— Да полно вам. Между нами-то пустые споры ни к чему, давайте будем считаться безукоризненными двойниками. А теперь можете и обернуться.

Лежавшая на плече рука развернула его. Оба смерили друг друга взглядами с ног до головы.

— Не так уж и плох, — воскликнул Леонар Флинк-II. — Рост чуть меньше, какой-то сникший на вид, но в целом вполне сойдет.

Леонар-I ожидал увидеть свое точное подобие, но оказалось, что это не так. Конечно, это был он, если посмотреть со стороны. Но в существенно улучшенном варианте. Тонкие губы. Изящные руки. В общем, более утонченное и элегантное обличье.

— Поздравляю, — кисло выдавил из себя Леонар-I. — Кажется, вы получились лучше, чем я.

— Просто повезло, дорогой мой Леонар. Не ершитесь. Я видел тысячи других «нас», намного более обделенных судьбой, чем вы.

Рассудок Леонара-I несколько помутился. Надо же: тысячи вселенных, отличающихся друг от друга только цветом какого-нибудь лепестка или отблеском пламени; миров, в одном из которых Леонар Флинк слыл гением, а в другом жалко тащился вдоль дороги в стоптанных башмаках.

— И вы знакомы… со всеми?

Тот рассмеялся. Его собственным смехом, но в чем-то более ироничным, как-то утонченнее и снисходительнее.

— Разумеется, нет, но я занимаю среди «нас» совершенно особое положение, позволяющее мне видеть больше других и даже время от времени делать небольшие вылазки в параллельные миры.

— Должно быть, это очень интересно, — заметил Леонар-I, — просто захватывающе увлекательно.

Но произнесено это было не слишком уверенным тоном. Уж очень трудно было представить себе этакое.

— Верно, — согласился Леонар-II.

— Тут наверняка какой-нибудь секрет? — отважился Леонар-I.

— Естественно.

— А не можете ли вы мне его раскрыть? В сущности, мы с вами ведь одно целое.

— Весьма сожалею, но я и в самом деле не могу этого сделать. Вы только представьте себе на мгновение, какой воцарился бы ералаш, дай всем волю свободно болтаться по «параллелкам»! — И неожиданно добавил: — Впрочем, вы сами позднее в этом убедитесь.

— Что ж, возможно, вы и правы, — со вздохом признал Леонар-I.

В полном молчании они прошагали более двух кварталов.

«Все же до чего это удивительная штука — вести разговор с самим собой, — думал тем временем Леонар Флинк-I. — Сколько людей мечтали об этом, но так и на сумели познать на практике. Будто играешь в шашки или в шахматы с самим собой. Реакция партнера тебе известна, но в то же время ты не знаешь, что он сейчас предпримет, поскольку ничего еще сам не решил».

— Люди примут нас за близнецов.

Но город в этот час словно вымер, а фары машин высвечивали только проезжую часть, оставляя их в тени.

— У меня очень красивая жена, — внезапно брякнул Леонар-I.

— Я и сам порой это признаю, — просто отозвался Леонар-II. — Она очень умна. А глаза просто бесподобны — настоящие небесные оконца, одушевленные кристаллы, озерца с опрокинутыми в них звездочками.

— Именно это я ей когда-то и говорил. Правда, давно это уже было.

— Но почему же вот так, все в прошлом? Ведь у нее до сих пор чудесная кожа, линия плеч, великолепная грудь…

— Я не позволю вам так бесстыдно описывать ее! — взорвался Леонар-I.

— Но она ведь и моя жена, — чуть насмешливо парировал Леонар-II.

— И то верно, — признал уязвленный Леонар-I.

— А что за восхитительную поездку мы совершили!

— Какую еще поездку?

— Я говорю о нашем свадебном путешествии. Кстати, и вашем тоже. Мы побывали в Италии, Греции, Египте. Добрались даже до Индии. А помните Бенарес? Малая кругосветка!

— Вы что, явились из параллельного мира ради того, чтобы напомнить мне об этом?

— Да не дуйтесь вы. Понятное дело, нет. Но некоторая связь тут имеется.

— Не вижу, в чем бы она могла выразиться, — холодно отрезал Леонар-I.

— Ваша жена по отношению к моей — то же самое, что я по сравнению с вами. Более совершенна.

— Мне искренне вас жаль, — взбодрился Леонар-I.

— До свидания, — как-то разом прервал их беседу Леонар-II.

Вскоре стих звук его шагов. А Леонар Флинк, одиноко бредущий по дороге, вдруг обнаружил, что оказался почти напротив своего дома.

— А я никакой связи тут не вижу, — угрюмо вполголоса огрызнулся он, открывая входную решетку.

— Барбара! — громко позвал Леонар.

Она распахнула дверь. Задержавшись на мгновение на пороге, он пристально взглянул на нее, затем молча привлек к себе и крепко поцеловал в губы.

— Милый! — поразилась она. — Я уже отвыкла от этого за последние годы.

— Знаю, — буркнул он, — знаю. Но теперь все будет по-другому. Я кое-чему научился сегодня вечером.

«Решено: на днях устроим себе вакансы и закатимся куда-нибудь подальше. Уж сколько месяцев я мечтал об этом», — мысленно поклялся он.

Да, она действительно была хороша — обладала тем, что принято называть «изюминкой»: искоркой в глазах, изысканностью в жестах, тем необъяснимым шармом, благодаря которому ей не было равных во всех вселенных.

«Боже мой! Как же это я мог так долго не замечать ее очарования? Точнее, как это я мог позабыть об этом столь быстро?» — мелькнуло у него в голове.

— Иди сюда, посмотрим вместе на звезды. — ласково предложил он, облокотившись о подоконник.

— Леонар, надеюсь, ты не заболел? Но он чувствовал, что она счастлива.

«Ну, старина Леонар Флинк-II, я должен поставить за тебя в церкви толстенную свечу. Без тебя… вся жизнь… прахом».

Зазвонил телефон.

— Алло.

— Как поживаете, Леонар Флинк? Это был его собственный голос, но чуть более насмешливый. Словно эхо. Он даже видел, как эти слова выговаривали его собственные губы.

— Думаю, не хуже, чем вы. Кстати, хотел бы вас поблагодарить.

— За что?

— За сказанное вами в адрес моей супруги.

— Именно по этому поводу я и потревожил вас. Убедительно прошу вас выкинуть все это из головы.

— С какой стати?

— Да, да. Забудьте все, что я мог наболтать вам. И даже сам факт нашей встречи. Крайне сожалею, что пошел на это. Тогда вы бы так ничего и не заподозрили. Но если бы я вас не предупредил, то чувствовал бы себя последним негодяем.

— О чем бы это я не догадался? Какое предупреждение?

— Не берите себе в голову. Все это не имеет никакого смысла.

Они помолчали с минуту. Леонар-I мучительно размышлял. Послышался щелчок, означающий, что истекла единица оплаченного времени.

— Алло, — встрепенулся Леонар-II.

— Я трубку не клал и продолжаю вас слушать.

— А мне показалось, что вы отсоединились. Я должен сказать вам еще кое о чем. Каким образом вы можете удостовериться, что не перескочили в параллельную Вселенную?

— Почему бы мне вздумалось так поступать? Да и не умею я этого делать.

— Я просто задаю вам вопрос. Представьте себе, что разница между этими двумя мирами ограничивается каким-нибудь… ну, не знаю… булыжником, проявится всего лишь в песчинке, птичьем перышке, в оттенке кожи или в любой другой внешне незначительной детали. Как при таких обстоятельствах вы можете убедиться, что не переступили невидимый барьер?

— Полагаю, что мне это не по силам.

— Да и вообще никому, не так ли?

— Согласен.

— Вполне чистосердечно?

— Ну конечно!

— Вот вам и идеальная ловушка. Обнаружить ее невозможно. Изымите кого-то и поместите на его место двойника из подобной Вселенной. Весьма забавно.

— Мне так не кажется, но благодарю вас за сообщение.

— Подумайте над этим, Леонар Флинк. Это ваш последний шанс. Я играю по-честному. Прощайте.

Леонар Флинк начал терзаться: «Что он подразумевал под „последним шансом“? При чем тут игра? О какой ловушке он разглагольствовал?»

Неясное беспокойство кольнуло сердце, буравчиком впилось в мозг.

«Все равно он ничего не сможет сделать. Он же посторонний здесь человек. Чужак в полном смысле этого слова. А я нахожусь в своем мире».

В тот вечер он вернулся домой озабоченный. Еще не войдя в сад, услышал звук включенного телевизора. Жена ожидала его на пороге дома. Это удивило его. Но сейчас его мысли были целиком заняты другим: «Что же это все-таки означает? Ловушка. Но не в моей Вселенной. Черт побери этого Леонара Флинка-II!»

— Как это было мило с твоей стороны прийти днем домой пообедать.

Он рассеянно поцеловал ее.

«Подумать только: вчера даже собирался похвалить эту каналью Леонара Флинка-II! Не разобрался в его словах».

— Что-то у тебя к вечеру усталый вид, Леонар. А ведь в полдень ты выглядел прекрасно.

«Что? Как она сказала? В полдень ? Но ведь в это время меня не было дома. Я перекусил в небольшом баре, что у самой скоростной магистрали, насмотрелся красавиц-машин. Но какой шум! Все время что-то ревет, гудит. Хватило, чтобы возненавидеть всю эту технику на целый век вперед. Да, в полдень меня здесь не было». Но он никак не отреагировал на слова супруги. Закрыл глаза. «Прекрасно выглядел! Леонар Флинк-II. Негодяй! Ловушка. Игра».

— У тебя неприятности? — участливо спросила Барбара.

— Да, — рассеянно ответил он, а про себя подумал: «Нет, эту игру выиграю я».

— Мне почему-то казалось, что ты выше ростом, — удивленно заметила она.

— Ну какое это имеет значение? — небрежно бросил он. — Послезавтра мы уезжаем на отдых.

— Почему так неожиданно?

— Мне уже давно хочется отвлечься от забот. А тебе разве нет?

— Конечно, милый, — поспешила заверить его жена.

Он обхватил ее за талию, и они прошли в дом.

На следующее утро он, проснувшись рано, долго смотрел на спящую Барбару. Ласково погладил ее шелковистые волосы. Затем решительно встал и отправился в город.

Леонар купил цветы. Он вдруг вспомнил, что Барбара разводила тюльпаны в зимнем садике, устроенном в пристройке к дому. У кондитера он приобрел коробку шоколадных конфет.

— Два билета, пожалуйста, до Рима, закажите каюту на теплоход до Афин, оттуда — самолетом в Калькутту.

— У вас свадебное путешествие? — вежливо поинтересовался служащий туристического агентства.

— Что-то в этом роде, — возвестил он.

Теперь он был уверен, что выиграет этот матч. В конце концов, Барбара ведь тоже из этой же Вселенной!

Он вернулся домой, обремененный охапкой бумажных пакетов.

— Барбара! — позвал он.

Тишина. Он поднялся по усыпанной гравием дорожке.

— Барбара!

Толкнул дверь. Чуть задержался в коридоре. Через заднее окно бросил взгляд на начавшие желтеть хилого вида яблони.

— Барбара!

«Неужто…» Пакеты рассыпались по полу. Он скомкал билеты, которые держал в руке.

«Леонар Флик-II не может существовать. Он же родился в ином мире. Не мог он ее похитить. Нет у него такого права». Ах, если бы удался его план и они отправились бы в путешествие. Он представил их обоих на палубе корабля, в блеске огней, в роскошных салонах, под жарким, золотящим кожу солнцем, будто наяву услышал, как восхищаются люди: «Что за прелестная пара!»

«Разве так не было бы лучше? — тоскливо подумал он. — Это же так несправедливо. Она же моя, Барбара».

Он закричал что было мочи:

— Барбара!

— Я здесь, — раздался бесцветный голос.

Он рывком распахнул дверь. Она неподвижно стояла в центре гостиной, поджидая его.

— Ах, вот ты где, — смешался он. Напряжение сразу спало. «Все отлично. Завтра уедем отсюда к черту на рога. И больше не оставлю ее одну ни на минуту. Хотел бы я увидеть сейчас рожу этого Леонара…»

— Барбара!

Она неуклюже двинулась навстречу. Потухшие глаза. Волосы, вроде какие-то растрепанные, жирно блестят. Он что-то заподозрил. Боже! Да у нее мешки под глазами, уголки плотно сжатых губ опущены вниз…

— О! — произнесла она, и голос был более чем заурядный.

По ее взгляду он понял, что и она рассматривает его с таким же удивлением. И тогда он стал судорожно рвать на части билеты, потом подошел к ней вплотную и, поцеловав без всякого удовольствия, осознал окончательно, что она несказанно изменилась, стала иной.