«Сады Апокалипсиса»

Глава 1

За окном потянулось «нечто», скользкое и мягкое. Оно приклеилось к защитной решетке и застыло там, как некое видение, порожденное больным воображением.

Безумные.

Карэн констатировала это с отвращением и смотрела на «нечто», пока сине-зеленая масса не отлепилась наконец от защитного покрытия, чтобы перелететь в другое место с некоторой грацией, которая отличала эти странные и таинственные существа.

Ошеломляющие.

«Нечто» плыло над совершенно пустынной улицей. Оно было несколько меньше, чем в прошлый раз, но с приближением весны всегда вырастало, становилось еще более многоцветным, переливающимся… более подвижным, наконец, хотя по плотности оставалось таким же. Оно выглядело как огромный прозрачный аэростат без рта, глаз, носа и ушей. Ничего, кроме тоненькой, постоянно вибрирующей пленки, бесконечно меняющей свою форму.

Отвратительные.

Насколько Карэн помнила себя, она всегда их видела.

Они были частью ее маленького мирка, в котором она существовала с самого рождения и проводила в сутки двадцать четыре часа. Ей припомнились другие утра перед окном, когда она рассматривала эти «нечто», пересчитывала их и наблюдала за их фантастическими метаморфозами, застывая в изумлении перед яркими, почти нереальными бликами, которые отбрасывали их тончайшие мембраны.

Ужасные.

Дети никак не могли понять, что же ужасного в этих красивых «нечто», которые величественно плавали над залитыми солнцем улицами, расцвечивая их, как сверкающие капли росы на рассвете.

Правда, теперь для Карэн завеса тайны несколько приподнялась и она уже кое о чем узнала. Но эта единственная, видимая из ее окна улица продолжала сохранять для нее какую-то необъяснимую притягательность. Эта широкая, запыленная, каменистая поверхность. Пустынная граница, разделяющая два далеких друг от друга мира. Ее и другой, находящийся где-то далеко. Там каждый вечер, наверное, зажигаются огни в домах, там живут другие люди и, может быть, есть другая Карэн!

Она разглядывала красноватые тучи над горизонтом.

Они как языки пламени поднимались над фасадами зданий, построенных в величественном стиле, существовавшем до третьей мировой войны.

Устрашающие.

Карэн казалось, что что-то неуловимое двигалось, едва угадываясь между фасадами. Там появлялись какие-то сероватые образования, расщеплялись и исчезали размытыми тенями.

Там кто-то жил!

Но вот эти проклятые «нечто»!

Эти неощутимые и неуловимые, легкие, многоцветные и вибрирующие, которые плавают в воздухе и целиком высасывают живые организмы за несколько секунд… Кто же они?!

Омерзительные… Пагубные… Демонические…

Ко всему прочему, они были могущественными хозяевами этого мира, который уже почти целый век агонизировал.

Да, уже почти целый век! Эти «нечто» неожиданно появились однажды утром. Но мир, конечно, не сразу понял, что с ним случилось.

Впрочем, Карэн этого не знала. Ведь это было так давно!

Карэн обернулась на скрежет заслонки по плитам прохода. В глубине образовалось отверстие, как это бывает в клетках, когда в одну из другой перегоняют животное, и обозначился силуэт, в котором она сразу узнала Пата.

Он стоял перед ней полуголый, машинально отряхивая пыль с потертых штанов.

— Привет, Карэн!

— Привет, Пат!

Он отдышался, долго смотрел на нее, а потом описал пальцем в воздухе кружок у ее груди.

— Твой отец, Карэн, умер, — просто сказал он.

Она так же просто ответила: «А!» — потом повторила жест Пата и отвернулась к окну.

Таково было Правило, Обычай и Порядок. Старшие умирали, работая, чтобы прорыть новые проходы, новые туннели, новые коридоры. Родители Карэн в свое время не избежали этого Порядка, как и родители Пата. Разве не было у них для воспитания детей кибернетических нянек, бдительных стражниц, созданных людьми, виртуозных машин-кормилиц и заботливых дежурных?

Старшие жили в другом секторе, далеко… там, откуда поступало жизнеобеспечение и где они сражались за выживание народа, не желающего погибать так просто.

Это и называлось Порядок.

Пат опять сказал:

— Завтра ночью наш сектор соединится с другим. Будет праздник, Карэн.

Она улыбнулась, и глаза ее радостно заблестели. Радовалась она тому, что Пат был большой и красивый, и еще тому, что когда-нибудь они станут супругами.

Затем она нахмурилась, потому что вспомнила о Пегги, которая была старше ее и которая уже доставляла Пату определенные удовольствия, но она об этом только догадывалась, а самой ей подобные удовольствия были еще недоступны.

Мира и Пегги тоже будут на празднике. Пат будет плясать перед ними, весь отдаваясь танцу, хохоча и распевая во все горло. Мира и Пегги подбегут к нему и тоже начнут плясать, подстраиваясь под его движения. Голые, совсем голые… До тех пор, пока…

Так происходило каждый раз во время праздничных вечеров в самых отдаленных проходах.

Карэн повернула голову и посмотрела в окно.

Там медленно передвигались небольшие серо-зеленые скопища «нечто». Одни раздувались, другие становились совсем плоскими.

— Пат, — вдруг спросила она, — а как все было раньше?

— О чем ты?

— Ну, раньше ведь люди жили на открытом воздухе?

— Так говорят.

— Какое же это, должно быть, было странное ощущение! А что они еще делали?

— Откуда же я знаю…

— Отец рассказывал, что летом люди бродили по полям, собирали букеты… букеты цветов… Да, именно цветов, он так называл это.

— Цветы?

— Да, Пат, это были такие растения с разноцветными листочками и душистым запахом. Он говорил, что их дарила природа после суровых зим и что цветы являлись символом молодости, силы и любви… Здорово, а?

Она простодушно рассмеялась, обрадованная тем интересом, который сумела заронить в душу Пата. И Пат в свою очередь смеялся, как смеялся каждый раз, услышав эти легенды уходящих поколений.

Карэн перестала улыбаться, и Пат вдруг занервничал, когда она показала ему на многоцветные пятна, танцующие между фасадами домов. Теперь каждый знал об этих зеленых, красных, желтых и голубых «нечто», меняющих свои очертания.

— А ты полагаешь, что мы когда-нибудь сможем избавиться от этих «нечто»? И вернемся к той жизни, которая была раньше?

— Видишь ли, Карэн, мир, о котором ты говоришь, нам больше не принадлежит. Может, мы туда и вернемся, хотя сам я в это не верю. Впрочем, что мешает нам верить в сказочки прошлых поколений, да еще к тому же по визиофонам время от времени продолжают распространять всякого рода посулы и обещания. Одни посулы и обещания, хотя, кажется, Старшие еще верят в это. Но я полагаю, что эта вера просто помогает им поддерживать общее наше жалкое существование.

Карэн смотрела на него округлившимися глазами.

— Пат, смотри-ка, ты уже говоришь совершенно как взрослый, как Старший.

— Да я ведь уже и так почти мужчина, Карэн. Просто разницу диктуют Старшие. Это решают они.

В его словах звучали уверенность и отвращение к несправедливому порядку вещей.

Едва выбравшись из розового детского тумана, Пат, как и другие рано созревшие юноши, понял, что не имеет прав Старшего, поскольку находится в искусственных границах, между детством и зрелостью.

Он сделал несколько шагов и остановился перед стареньким запыленным визиофоном на стене.

— В тот день, когда этот аппарат перестанет работать, наступит конец. Передачи и так становятся все более расплывчатыми и невнятными. А однажды мы услышим последнюю. Экран загорится, появится маленький лысый человечек и со все той же доверительной улыбочкой заговорит. А начнет он так: «Победа близка, очень близка, Наши ученые на правильном пути… Ничто не может противостоять человеческому разуму… Ничто не может помешать нашей победе… Верьте… Верьте…»

Он небрежно взял лежащий на полочке кусок биовитаминной таблетки и стал его грызть, повернувшись к Карэн.

— Вот это-то и будет конец, — проговорил он. — Будут истрачены последние запасы энергии, и ничто не сможет функционировать. А дальше сумерки, ночь, тишина и смерть.

— Пат, дай-ка и мне таблетку.

Он порылся в ящике-распределителе, достал еще одну и протянул ей.

— Если я умру с тобой вместе, — проговорила она, — то мне все равно, поскольку мы вместе окажемся в Единении.

Она прижалась к нему, чувствуя, какой он большой и теплый. А снаружи за окнами продолжали мягко скользить бесчисленные кошмарные создания.

Мерзость!

Глава 2

Праздник был в полном разгаре. Он проходил в круглом большом зале, где царила удушливая жара, а по потолку метались легкие тени.

Это был Великий праздник соединения секторов, и молодежь отмечала его отдельно, укрывшись в одном из своих святилищ, куда Старшие не допускались. Сегодня здесь танцевали, пили и кричали, поскольку люди встретились, пройдя сквозь слои земли.

Лицо… еще лицо… затем еще… Праздник шел как у младших, так и у Старших. Мгновение было слишком торжественным и волнующим. Так происходило в течение многих лет. Люди страдали от одиночества, они искали других спасшихся, чтобы объединиться, обсудить создавшееся положение, даже обменяться мнениями о редких передачах по визиофонам.

Потом происходили новые соединения, чуть раздвигающие стены столетней тюрьмы, которая рано или поздно станет все же братской могилой для умирающей расы. Но это так, досужие мысли. Человек не хотел умирать в одиночестве, как будто закон увеличения количества мог помочь спокойно примириться со своей судьбой.

А молодежь, та прямо как с цепи сорвалась, она сейчас ни о чем не думает и живет только настоящим моментом.

Когда Карэн вошла в зал, там царил невнятный шум.

Кто-то беседовал парами и группами, кто-то пел старинные непристойные, но навязчивые песни. В глубине зала танцевали пары, и блики плясали на сотнях банок «Каола», из которых пили присутствующие. Пили и хохотали, как будто алкоголь и смех были лекарством от смерти.

Заметив Пата, Карэн попыталась добраться до него. Она протискивалась между разгоряченными телами, обходила парочки, которые молча барахтались по углам, обогнула подиум,[1] стоя на котором, кто-то пытался перекричать шум. Это был Док, интеллектуальный шеф, мозг группы, присяжный оратор всей их шайки.

Он декламировал Ронсара,[2] произнося слова сказочного прошлого, которые, должно быть, почерпнул, листая старинные книги, еще не сгинувшие в потоке времени, но слова его тонули в общем шуме. Карэн наконец добралась до Пата. Задыхаясь от ревности и стараясь не обращать внимания на отдыхающих после танцев Миру и Пегги, она смотрела только на него, стоящего посреди группы и резко жестикулирующего. Потом она перевела взгляд на юношу, к тунике которого была прикреплена металлическая пластинка со знаком группы крови. С буквой «Б». И она сразу догадалась, что готовится.

Это был спор, разрешить который должна была только смерть, но это никого не смущало.

Это не смущало даже того, у кого на груди был «оскорбительный» знак. Согласно легендам, те несчастные, вернее, их предки, которые имели кровь группы «Б», были ответственны за нынешние кошмары человечества.

Память об этом относилась ко временам третьей мировой войны, той самой, которая опустошила три четверти земного шара. В те далекие времена полагали, что темперамент зависит от группы крови. Считалось, что из-за этого и была развязана война и посеяна смерть на планете, а теперь это привело к недоверию людям, у которых была группа крови «Б», одна из четырех, текших в жилах человечества.

Парень, стоявший посреди арены, был носителем именно этой крови, проклятой крови, и вынужден был соблюдать установившиеся традиции. Он был выбран для схватки. Представители групп крови «А», «О», «АБ» и «Б» заняли отведенные им места.

В зале уже витал дух агрессии и жестокости. Стал слышен голос Дока, вещавшего с подиума:

— Это Порядок! — кричал он. — Таков Порядок. Закон Единения. Наш Закон! Материя сохраняется, а форма пропадает!

Подобного рода зрелища никогда не нравились Карэн, и она на мгновение сжала руку Пата.

Пат обернулся и одарил ее бледной улыбкой.

— Я нечего не могу поделать, — проговорил он. — Я должен следовать Порядку. Оскорбление кровью смывается только кровью.

Она и сама все это знала и понимала, что не сможет ничего изменить. Но Пат уже вышел на арену, и она вдруг почувствовала, что он выиграет схватку.

В любом случае победить должна была Смерть, ибо борьба предстояла безжалостная. Никакого милосердия к противнику. Об этом свидетельствовал энтузиазм присутствующих, которые внимательно следили, чтобы их не обманули, чтобы не было никакого жульничества.

Сжимая в руках ножи, противники стали сближаться.

Затем начались ложные выпады, чтобы проверить реакцию соперника. Раздавались подбадривающие крики. Толпа все более и более возбуждалась.

Представитель группы «Б» был опасным противником для Пата, который принадлежал к группе «О». Во всех его движениях проскальзывало что-то кошачье. Его воинственный пыл был виден невооруженным глазом и действительно мог бы служить подтверждением древних легенд о склонности к насилию у группы «Б».

Присутствующим даже не приходило в голову, что это также могла быть обычная человеческая реакция на опасность. Та самая, которую называют инстинктом самосохранения и которая не связана ни с какой психобиологической особенностью.

В представителе группы «Б» видели только опасное, воинственное создание в ореоле всех его человеческих недостатков, особенно когда он прыгнул на Пата, чтобы ударить его ножом. Над группами «А», «О» и «АБ» взвился крик великого негодования и враждебности.

Пат в свою очередь атаковал, блокировав левую руку противника. Несколько мгновений они жестоко бились в ближнем бою, потом сплелись и покатились в пыль.

Карэн закрыла глаза, и секунды потянулись для нее словно века. Она, как сквозь вату, слышала крики толпы, подбадривающей при хорошем приеме и оскорбляющей при неудачном.

Затем крики слились в один восторженный рев.

Она открыла глаза и увидела стоящего посредине арены Пата. С ножа его капала кровь «Б», а в пыли раскинулось тело противника. Оно еще дернулось два-три раза в агонии и больше не шевелилось.

Это и означало, что опять победил Порядок. Смерть еще раз победила Смерть.

Зазвучала музыка, пронзительная и агрессивная, и Карэн тут же заметила Миру и Пегги… Она нырнула в толпу и, покинув зал, бросилась в пустынный проход.

По мере удаления она шла все быстрее, стремясь скорее выбраться из этой удушающей атмосферы, скрыться от этого ненавистного ей зрелища.

Вскоре она оказалась у себя, задыхающаяся и дрожащая.

Пат был жив — это главное, а прочее ее не интересовало.

Она растянулась на постели и погрузилась в свои мысли, забыв о времени. Очнулась она, когда почувствовала, что Пат рядом.

Он стоял возле нее улыбающийся, покрытый кровью и пылью. Он вновь стал неуклюжим юношей, неопытным и неспособным найти слова, которые бы облегчили страдания женского сердца.

Сердце Карэн так и оставалось для него совершенно непонятным!

Она встала и перевязала платком его руку, а затем прошептала:

— Зачем нужно такое? Это жестоко…

Пат нахмурился.

— Но ведь я не мог отказаться от сражения, Карэн. Парень сам оскорбил меня. Он провоцировал меня на схватку. Я ведь мог потерять свою жизнь, как пожертвовал ею он. Борьба была равной и законной. Все шло по правилам. К тому же не забывай, что он был представителем группы крови «Б»…

— Но почему она так ненавистна, почему?..

Пат ошеломленно посмотрел на нее.

— Ну, это же просто вопрос крови… Представители группы «Б» остаются верны старым религиозным традициям. Для нас они — выходцы из зловещего прошлого, потомки тех, кто совершил ошибку. Поверь уж мне, Карэн, правда за нами, и мы не имеем права предавать наше дело.

— Но разве они не имеют права жить так же, как и мы, даже если их предки когда-то совершили ошибку? Только из-за того, что в их жилах течет другая кровь?

Пат почувствовал, как на него наваливается груз усталости, нечто такое, что было свыше его сил, и он боялся, что не сможет найти слов, чтобы четко выразить свои мысли.

— Карэн, — сказал он наконец, — нужно, чтобы ты четко осознала. Бог древних умер, поскольку в нем не было никакого смысла. Как может он внушать божественный трепет, влиять на будущие поколения, исправлять чьи-то ошибки? И это во имя Единения? Однако именно это утверждают древние тексты. В течение тысяч лет человеческие существа преследовались во имя ложной и абсурдной религии, условия человеческой жизни объясняли как расплату за сделанную с самого начала ошибку, да еще заранее предсказанную этим злопамятным богом.

Он гневно дернул головой и продолжал, увлекшись своими собственными рассуждениями:

— Нет, это невозможно. Я просто отказываюсь в это верить. Единение невозможно представить без доброты и милосердия. Вот почему мы сражаемся, Карэн, именно для того, чтобы реабилитировать наше Единение, к которому мы принадлежим, вопреки еще существующим старым традициям.

Он сжал кулаки и закончил:

— Мы не нуждаемся в том, чтобы распять кого-то на кресте.

В комнате наступила давящая тишина, которую нарушало только гудение электронной аппаратуры.

А снаружи разгорался рассвет, высвечивая отвратительные существа в их вечном круговороте.

Некоторое время Карэн наблюдала за ними, и вдруг ее потрясла леденящая дрожь.

Не было ли это воплощением древней веры, того самого предначертания, которое никогда не переставало висеть проклятием над человечеством, этим предсказанным Апокалипсисом?[3]

У нее не хватало смелости сказать об этом Пату, Всё равно он с этим никогда не согласится. По его мнению, конец этого мира был нелепой случайностью, невероятно глупой ошибкой человечества.

Взгляд Карэн машинально скользил по улице, и вдруг она вскрикнула:

— Пат, смотри!

Он подошел к окну и тоже увидел это.

Перед ними на пустынной улице, в пыли, лежал некий объект.

Этого объекта там еще вчера не было.

Более того, этого объекта никогда не было на этой улице.

Блестящий металлический объект кубической формы.

Коробка.

Глава 3

На несколько минут Карэн и Пат просто застыли перед окном, потрясенные до глубины души открывшимся зрелищем.

Снаружи не было ни малейшего ветерка, ничего, кроме неподвижной, застывшей природы. Да и никакой ветерок не мог принести сюда этот объект, так что появление его на пустынной улице, покрытой еще легкой дымкой утреннего тумана, являлось чем-то совершенно ненормальным.

— Вчера вечером ее здесь не было, — сказала Карэн, — я в этом совершенно уверена.

— Но как же тогда она очутилась здесь?

— Не знаю…

— А может быть, это сделали «нечто»?

— Они не оказывают на металл никакого воздействия. К тому же, если судить по тому, насколько коробка погрузилась в пыль, она кажется довольно тяжелой… Но ведь еще никто не сошел с ума, чтобы открывать дверь или окно. Да и смысл-то какой?

— Но что же это тогда?

Карэн некоторое время молчала, погрузившись в размышления. Глаза ее между тем не отрывались от таинственного объекта.

— Если бы мы могли узнать, что внутри, — как бы про себя пробормотала она. — Но нет, это невозможно. Мы так никогда и не узнаем. Мы приговорены до конца своих дней смотреть на эту коробку, одиноко лежащую посреди улицы, не имея ни малейшего шанса проникнуть в ее секрет. Но что же может быть там внутри, как ты думаешь, Пат?

Тот тоже, как зачарованный, смотрел на странный металлический предмет, над которым, хотя и не касаясь его, уже кружились чудовищные создания.

— Здесь можно только фантазировать, — улыбнулся он. — В этой коробке, возможно, заключен целый мир с его тайнами и сказочными сокровищами. А может, там и нет ничего, кроме пустоты и пыли.

Она рассмеялась от такого предположения, но он чувствовал, что ее мучает любопытство.

— Но ведь в любом случае эта коробка не могла явиться сама собой, сказала Карэн. — Что-то или кто-то перенес ее сюда. Но кто или что?

— Ты сошла с ума?

Она вздохнула.

— Ты думаешь, что я так и смогу жить, не пытаясь узнать, что внутри коробки? Ведь между коробкой и стеной всего четыре метра. Я обязательно что-нибудь придумаю.

— Ну нет. Теперь я уверен, что не ошибся. Ты действительно сумасшедшая. Но в любом случае, тронулась ты или нет, я запрещаю тебе проявлять малейшую неосторожность. Ты сама-то хоть думаешь, что говоришь?

— Но, Пат…

— Ты еще просто девчонка, безмозглый ребенок. Я просто отказываюсь тебя слушать.

Она обиженно опустила голову и отошла от окна.

Она подошла к автораспределителю, нажала кнопку выбора и получила концентрат из старых запасов. Это были очень питательные синтетические продукты, довольно приятные на вкус, которые достаточно было разогреть в печи, специально для этого предназначенной.

Когда-нибудь запасы кончатся, и это будет иметь фатальные последствия, но в данный момент Карэн об этом совершенно не думала. В ее голове бродили другие мысли.

Она поставила на стол тарелки и обернулась к Пату, чтобы позвать его.

Но Пат уже крепко спал.

Когда Пат проснулся, он еще некоторое время полежал с полузакрытыми глазами, чтобы окончательно очнуться, и туг его внимание привлекли действия Карэн в другой комнате.

Через приоткрытую дверь он увидел, как она пытается скрепить два гибких прута куском медной проволоки. Это заинтересовало его.

И вдруг он понял, для чего Карэн это делает. Он вскочил и крикнул: «Карэн!» На мгновение их взгляды встретились, затем он увидел конец удочки, к которому был прилажен крючок, слегка сплюснутый.

— Карэн, это же нарушение Правила. Ты не имеешь права делать этого.

Она развела руками.

— Но надо же попытаться. Нужно только чуть-чуть приоткрыть дверь, чтобы просунуть удочку.

— Шары не оставят тебя на это время. Наши тела привлекают их. Они накинутся на тебя, и ты…

— Да нет же, Пат. Все это можно легко проделать. Сейчас возле дома их уже нет ни одного.

Не отвечая, он с остервенением разламывал дерево на куски, давая выход охватившему его гневу.

— Очень хорошо, — обиженно пробурчала она. — Лучше бы сказал, что трусишь.

— Ну-ка, Карэн, возьми свои слова обратно!

— Нет. Повторяю. Ты — трус.

Кровь бросилась в лицо юноши, и он выкрикнул:

— Ты заслуживаешь того, чтобы я вырвал тебе язык и сделал немой до конца дней. Но ты бы и без языка научилась болтать всякие глупости. Не так ли?

Она повернулась к нему спиной, и тут Пат вдруг заметил следы, отпечатавшиеся в уличной пыли.

— Не верю глазам! Посмотри-ка, Карэн, может, я сплю?!

Следы были достаточно четкими. Они напоминали отпечатки обуви большого размера, располагаясь с математической точностью.

— Кто-то проходил по улице, — дрожа от возбуждения, продолжал Пат.

— Смотри, следы ведут к площади…

Он согласно закивал головой, глядя в том же направлении, а потом решился:

— Пойдем! — И увлек ее в проход, который находился них за спиной.

Задыхаясь, молодые люди добежали до центрального прохода и, проскочив его, углубились в ответвление.

Их сумасшедший бег внутри этих кротовых нор продолжался до тех пор, пока они не оказались в маленьком зальчике «первого этажа», где располагался купол, к которому вела металлическая винтовая лестница.

Они карабкались по ней, минуя этаж за этажом, и в конце концов оказались на самом верху под прозрачным колпаком из стеклостали, среди всякого рода оптических приборов и инструментов, в которых ни один из них не разбирался.

Там были подзорные трубы, бинокли и даже небольшой телескоп, который позволял Старшим просматривать местность до самого горизонта, окружавшего город как непроницаемая стена.

Горизонт стал как бы реваншем враждебной и капризной природы, к которому привела человеческая амбиция.

Эта зеленоватая линия навсегда скрыла находящиеся за ней в туманной дали секреты окружающего мира.

Никто никогда не знал, что там находится. Можно было только предполагать, ориентируясь на видимую часть.

Пат лихорадочно настраивал подзорную трубу. Он повернул ее к тому месту, где отпечатались следы, и сильное увеличение позволило четко проследить их.

Следы шли к прямоугольной площади, о которой говорила Карэн, а затем терялись в направлении находящихся на краю города развалин арсенала.

В противоположном направлении они скрывались за зданиями, закрывающими обзор.

— Нужно предупредить наших, — проговорил Пат. — Пусть все знают.

Они покинули башню и, тем же путем пройдя по подземным переходам, уже приближались к помещению, которое занимала Карэн, когда встретили Дока.

— Пат, — сказал тот, — мы повсюду ищем тебя. Мы собрали заседание суда у Карэн. Пошли скорее.

Они последовали за ним, не задавая лишних вопросов, и в помещении нижнего этажа встретились со своими товарищами.

В окружении группы стоял, тяжело дыша, один из Старших с лицом, покрытым кровоподтеками. Док со всей возможной в такой ситуации благовоспитанностью, в значительной степени наигранной, заявил, указывая на него:

— Мы застукали его у Уса, когда он воровал продукты. Он объяснил, что его распределитель не действует. Мы ведь не раз слышали подобные хитроумные объяснения?

Взгляд Пата сразу упал на знак, который носил этот Старший на своей блузе.

Знак группы крови «Б», выгравированный на меди. Он пожал плечами:

— Мне наплевать на его дьявола и на его бога. Пусть убирается отсюда. У нас сейчас более серьезное дело, уж поверьте мне.

В группе раздались голоса протеста, но Пат подошел к окну и, протянув руку, указал на таинственный объект.

Глава 4

Когда Пат замолчал, повисла гнетущая тишина, которую нарушил Проныра:

— Если в этом заключена какая-то тайна, то следует расспросить об этом Старшего. Он должен знать.

Все головы повернулись к мужчине, на лице которого читалось явное удивление.

— Верно, — подхватила Пегги, всегда самая экзальтированная. — Старшие всегда все знают, и это дает им даже право воровать наши продукты и насиловать девчонок в переходах. К тому же представители группы крови «Б» далеко не самые последние из них! Вот так-то! Я уверена, что он знает!

В помещении поднялся шум, и Пат попытался восстановить тишину.

— Прошу вас замолчать, — прокричал он, перекрывая гомон. — Пусть говорит Старший!

Но Старшему было явно нечего сказать. Для него это было полнейшей тайной.

— Я не знаю, — наконец глухо проговорил он. — Клянусь вам, не знаю…

— На чем клянешься? — издевательски спросил Проныра. — Клянешься своим дешевым богом? Посмотри-ка, Пат, он и вправду готов поклясться. Мне хотелось бы услышать это. Любопытно было бы, а? Не так ли, друзья?

Вся шайка дружно рявкнула «да!», тогда как двое подростков по знаку Проныры заставили Старшего встать на колени в центре круга.

— Ну-ка, папаша, давай, и погромче, чтобы все слышали… А вы, все прочие, заткнитесь!

Человек побледнел.

— Подлые негодяи… вы негодяи…

— Читай свою молитву, ворюга! — прорычал Ус.

Крупные слезы покатились из глаз мужчины, но он еще пытался сохранить остатки достоинства.

— Я украл, потому что был голоден… Это когда-нибудь ждет и вас… всех вас…

— От тебя не требуются проповеди. Ты будешь молиться или нет? повторил Проныра.

Человек почувствовал лихорадочно-агрессивное настроение, которое охватило группу, и повиновался. Он опустил голову, сложил перед грудью ладони рук и начал дрожащим голосом:

— Отче наш, да святится имя твое; да придет царствие твое…

Но Пат не слушал его. Он смотрел только на Карэн. Она стояла онемевшая и бледная, как каменная статуя, и боль, гнездившаяся в ней, передалась и ему.

«Карэн… дурочка… безмозглая девчонка… разве ты ничего не понимаешь?»

Что чудилось ей в этот момент? Какое значение придавала она фразе, которую произнес мужчина в конце молитвы: «Прости меня, Боже…»

Прости за что? И кто мог простить? Конечно, не этот злопамятный бог, слишком гордящийся тем, что Старшие выдумали его. Это придуманное божество не может ни ненавидеть, ни прощать. Все это ложь и выдумки… Неужели и те зловещие существа, которые совершали свои пируэты перед окном, тоже создания божьи?

Голос Миры вдруг вывел Пата из задумчивости:

— Мы хотим знать, что там! Я предлагаю суду прекраснейшее средство, чтобы достать эту коробку…

— Говори, — сказал Док.

Она ткнула пальцем в Старшего.

— Пусть этот тип выйдет и достанет предмет. Проскочить четыре метра это всего две секунды. Туда и обратно — четыре.

Док усмехнулся, посмотрел на друзей и повернулся к мужчине, который дрожал всем телом.

— Нет… Это невозможно… Вы не можете так поступить…

— Да, в его возрасте трудно расставаться со старыми привычками, иронически проговорил Проныра, обращаясь к Доку и заговорщически подмигивая ему.

— Я вижу, что наш подсудимый к тому же еще и страдает отвращением ко всему новому. Проще говоря, болен неофобией…

— Браво, Док. Прекрасно сказано. Ну-ка, кто откроет запор?

Желающих набралось достаточно, и в конце концов дело доверили Пегги. Она встала перед запором и долго делала вид, что внимательно его изучает, а затем воскликнула:

— Я готова!

— Вы не имеете права… вы не имеете права… — вопил мужчина. — Не может же бог позволить вам такое!

Тут перед ним возник Пат:

— К несчастью, мы говорим на разных языках, но все же я постараюсь вам разъяснить…

— У этого типа просто разжижение мозгов, — торжественно произнес Док. Продолжай, Пат…

— Тот самый бог, о котором вы постоянно говорите, является частью вас самих, как и все атомы, которые составляют Вселенную. Вы — мелкая частица Единения, и не отрицайте этого. Добро и Зло — понятия человеческие, и для Единения они не имеют никакого значения. Это нечто другое, более чистое, нечто без осуждения или одобрения. Так что не судите по нашему внешнему виду, ибо мы тоже только человеческие существа.

Он указал на ребят, стоящих позади него, и продолжал:

— К тому же не столь уж подлые, как вы изволили выразиться, ибо никто здесь никогда не имел намерения вытолкнуть вас наружу. Вы просто нуждались в хорошем уроке.

На лице Пата появилась гримаса отвращения, когда он добавил:

— Вы просто-напросто трус, и ничего более…

Затем, повернувшись к Пегги, он скомандовал:

— Открой дверь!

Наступила глубокая, леденящая душу тишина, короткое замешательство, и тут Мира запальчиво закричала:

— Ну да, Пат, покажи ему, кто он есть. Покажи этому трусу, что ты можешь, именно ты!

Запор уже заскрипел под руками Пегги. Карэн попыталась вмешаться, но Пат остановил ее:

— Нет, Карэн, так нужно.

Он велел замолчать всем остальным и сказал Пегги:

— Ну, все. Я пошел!

Впервые за почти сотню лет тяжелая дверь слегка приоткрылась. Потом единым махом отворилась во всю ширь, и Пат выскочил наружу.

Он летел, как выпущенный из пращи камень, и сделал все так быстро, что у гнусных тварей, которые медленно плавали в горячей и влажной атмосфере, не было времени даже среагировать на его бросок.

Дверь еще закрывалась, а Пат уже стоял посреди помещения, сжимая в руках металлическую коробку.

Он положил ее на стол и, немного отдышавшись, обратился к Карэн:

— Ну вот… это как раз то, что ты хотела увидеть… Не так ли?

А за окном бушевал вихрь разноцветных шаров, с яростью рвущихся к защитной решетке.

Глава 5

Вот уже два дня коробка, которую добыл Пат, сопротивлялась всем их усилиям.

Она была сделана из какого-то стального сплава с примесью ванадия и не поддавалась никаким воздействиям. Нужны были инструменты более высокого качества, чем те, которыми они располагали. В конце концов за дело принялся Док.

— Здесь бы, пожалуй, подошел молекулярный дезинтегратор, — задумчиво проговорил он, стараясь вложить в свои слова как можно больше важности.

— А что это за штука?

— Да я читал об этом… такая штуковина, которой пользовались древние…

— А-а-а…

— Но должно же быть какое-то иное средство, чтобы открыть ее, — выдавил Пат.

— Проныра обещал достать газовый резак, попробуем. Черт возьми, что же может храниться в этой коробке?! Она довольно-таки тяжелая…

Все замолчали, ожидая, что еще скажет Док.

Этот смешной, невысокого роста паренек с торчащими рыжими волосами знал много, значительно больше того, чем мог получить от кибернетической няньки, педагогические ресурсы которой были довольно ограниченными.

Знания свои он почерпнул из старых книг, найденных в каком-то сундучке в одном из подземелий. Ценнейшее наследство далеких предков, выучеников Эскулапа,[4] если судить по медицинскому характеру этих книг.

Группа наслаждалась, слушая Дока, поскольку он то и дело произносил ученые слова, которые ласкали их слух.

Пока Пат говорил, что следы на улице ставят перед ними новую загадку, Док размышлял, а потом заявил:

— Тот, кто потерял коробку, владеет средством, позволяющим ему выходить на открытый воздух. Это-то ясно. Но с какой целью он это делает? Какая за всем этим может скрываться тайна?

— Что до меня, то я полагаю, что за всем этим скрывается какой-то опыт, — высказалась Пегги, чем оторвала свою подругу от книги, в которую та впилась, отвлекшись от окружающего. — Да, речь идет именно о каком-то опыте, эксперименте. Предположим, что коробка была специально выставлена на открытый воздух, чтобы, например, изучать этих «нечто». Я хочу сказать, может быть, этот предмет даст нам какие-нибудь сведения о них…

— Боюсь, что ты запрягаешь телегу впереди лошади… — проворчал Док.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это просто такая старая поговорка. Я потом объясню тебе ее смысл…

— Док, — вмешалась Мира, оторвавшись от своей книжки, — а не мог бы ты мне объяснить, что означает такая фраза: «Фрэнки заглянул в бистро, чтобы глотнуть чинзано». Я как начала читать эту книгу, ничего не могу толком понять.

— Где ты это раскопала?

— В подземелье у Уса. Там таких лежит куча. Вот не пойму, например, что это: «глотнуть чинзано»?

— Ну, это, наверное, какой-нибудь медицинский термин, я просто сейчас забыл, что он означает, — поморщился Док.

— А потом тут же говорится, что «несчастный Фрэнки был совсем задушен налогами». А что такое налоги?

— Это как раз то, о чем я думал. Древние называли налогами нечто вроде… ревматизма, а факт употребления «чинзано» свидетельствует о том, что его следовало употреблять в качестве лекарства в лечебных целях. Это заживляет и укрепляет.

— Спасибо, Док, ты просто прелесть. Ну а вот это?

— Что там еще?

— Здесь я вообще ничего не поняла. Какой-то странный парень обращается к Фрэнки: «Ты промахнулся, кривой. Говори, где заховал зелененькие, а не скажешь, схлопочешь дуплет от борта в угол. И пошевеливайся, кусок сала!»

Док опять скорчил гримасу, затем взял книгу из рук Миры и посмотрел на запыленную обложку.

— «Хана фраеру», — громко прочитал он. — Это древний язык, даже очень древний, как иврит или латынь. Жаль, что нет перевода.

Он собирался еще что-то сказать, но в зал буквально ворвались Карэн и Проныра. Лица их выражали сильнейшее волнение, а кусок красной ткани, который держала в руке Карэн, заставил Пата нахмуриться.

— Что случилось, Карэн?

— Пат… Пат… Наш опыт удался.

— Какой еще опыт? О чем ты говоришь?

— Мы с Пронырой знаем средство, как можно без опаски выйти на открытый воздух.

В зале наступила мертвая тишина! Пат опомнился первым.

— Выйти на открытый воздух? — растерянно повторил он.

Карэн протянула ему кусок красной материи:

— Я долго сомневалась, но зато теперь я уверена. Этот цвет заставляет удирать наших «нечто». Они боятся красного.

— Не могу врубиться! Что ты говоришь?..

— Это что-то вроде хромофобии, цветобоязни, должно быть, — вмешался Док. — Просто здорово! Но как вы об этом догадались?

Проныра хотел ответить, но Карэн перебила его:

— Это не догадка, это теперь уверенность. Вот. Однажды я развесила перед окном для просушки свою одежду и заметила, что шары заметались как бы в панике. Прямо как бы в изумлении от красного цвета. А потом они долго не появлялись перед окном, пока там висели красные тряпки. И это случалось не один раз…

— Они знают, что такое страх, — задумчиво прошептал Док. — Настоящий рефлекс упадка сил, причем достаточно интенсивный, следующий за появлением соответствующего цвета. Так. Подходящее объяснение. Продолжай, Карэн.

— Мне хотелось получить неоспоримое доказательство, прежде чем рассказать вам об этом. Провести заключительный эксперимент. Идемте-ка сюда скорее.

Они отправились вслед за Карэн и Пронырой, не забыв прихватить с собой таинственную коробку, которая никак не хотела выдавать свои секреты.

Вскоре все оказались в жилище Проныры.

Он направился к защищенному решеткой окну, выходящему на довольно обширный задний двор, окруженный высокими потемневшими стенами.

По двору бродило странное животное на четырех ногах с телом, обвязанным красными лентами.

Это было какое-то совершенно кошмарное создание, и ребята долго наблюдали за ним, не произнося ни слова.

Пат наконец недоверчиво осведомился:

— Это еще что за живность такая?

Карэн засмеялась:

— Это кот.

— Кот…

— Да. Ведь сначала нужно провести эксперимент на животном. Вот Проныра и помог мне добыть эту зверюшку.

— Точно, — подтвердил Проныра. — Я стащил его в запаснике, пока Карэн любезничала с одним Старшим, стоящим на страже. Там целая куча всяких больших, средних и маленьких тварей, с шерстью, в перьях, с клювами и даже с пастями, которые могут проглотить нас за раз.

Он указал на четырехногого, который бродил по двору.

— На его клетке было написано слово «кот». Но скажу вам откровенно, что это паршивое животное было не очень удобным для похищения. Посмотрите, как оно меня исцарапало.

— Да и меня тоже, — добавила Карэн, показывая на свои руки. — Это когда я его обвязывала ленточками… Вот паршивый котяра!

— А как же вы его выставили во двор?

— Ну, это было не очень сложно, — ответил Проныра, кивая на щель мусоропровода. — Мы открыли отверстие изнутри и втолкнули в нее кота, а дальше он уже сам выбрался в другую щель наружу. А потом мы с Карэн присутствовали при невиданном доселе зрелище. Шары охватила просто паника, и они тут же разбежались. Посмотрите сами: ни один не желает приближаться.

Это действительно было так. Редкие шары, появлявшиеся над двором, немедленно удирали, завидев кота, обмотанного лентами. Это наглядно подтверждало рассказ Карэн и Проныры.

«Нечто» боялись красного. Они скрывались от этого цвета, как бы охваченные ужасом…

— Вот здорово, — протянул Док. — Просто превосходно!.. Гениальнейший эксперимент. Достойный самых великих умов, которые только рождало наше убогое человечество. Впервые своими собственными глазами мы можем наблюдать существ, находящихся на открытом воздухе и не подвергающихся ни малейшей опасности. Какая дерзость! He так ли? Какая отвага!

— Браво, — воспламеняясь, поддержал его Ус. — Да здравствуют Карэн и Проныра! Ура!

Всех охватило ликование, все пожимали друг другу руки, обнимались и энергично похлопывали друг друга по плечам. То и дело раздавались взрывы хохота.

Однако нужно было многое еще обсудить, и Пат потребовал тишины, отвергая предложения, которые так и сыпались со всех сторон.

— Прошу вас, — твердо заявил он, — не терять рассудок. Для чистоты опыта его необходимо произвести над человеческим существом! Только тогда у нас будет полная уверенность…

Добровольцами вызвались все, но в конце концов эта честь была оказана Пату.

Его быстренько обмотали красными лентами, которые Мира и Пегги наскоро нарезали из ткани, валявшейся в жилище Проныры.

Вскоре Пат без всякого колебания и страха открыл дверь и выскользнул во двор, присоединившись к животному, которое казалось совершенно растерянным.

Оно не понимало, что происходит. Конечно, все это было выше кошачьего понимания.

Члены группы через окно видели, как Пат подобрал кота и стоял, вдыхая полной грудью чистый наружный воздух, которым люди не дышали уже целое столетие.

Как же это было чудесно, прекрасно и животворно!

Какое же удивительное ощущение это доставляло!

Пат подождал несколько минут, а затем вернулся. Голова его стала тяжелой, в ней что-то гудело, а дыхание было свежим… чудесно свежим!

Он казался себе, как, впрочем, и остальным, возвратившимся из другого мира. Мира, путь в который он проложил и который однажды станет принадлежать всем.

— Наше открытие, — говорил Пат, похлопывая по коробке, — должно оставаться в секрете. По крайней мере до тех пор, пока мы не вскроем коробку, поскольку возможно, что Старшие опередили нас…

— Все равно, мы более способные, чем они, — упрямо твердила Пегги. Ведь мы без них добились успеха.

— Все прекрасно, — вмешался Док, — нам нельзя терять времени, нужно доставать красную материю и шить одежду с капюшонами для каждого из нас. Этим займутся девушки. Возражения есть?

Никто не возражал, и весь следующий день они посвятили шитью, приступив к работе со всем пылом юности. В их ликовании таился порыв тысячелетнего любопытства, которое всегда вело к открытиям.

Их вдохновляла надежда, которая засветилась во мраке кошмара, казавшегося вечным.

Когда все было подготовлено, вспомнили о коробке и газовом резаке, добытом Пронырой. Работу решено было провести в большом зале.

— Остановитесь, я вам приказываю. Не касайтесь этой коробки!

Человек, проговоривший это, был высок, хорошо сложен, с сухощавым холеным лицом. Вся его внешность требовала подчинения.

Это был Старший.

Глава 6

Старший сделал несколько шагов по направлению к группе.

— Мое имя Грин, — представился он, — я пришел из четвертого сектора.

Его слова были как удары хлыста, и в зале воцарилась мертвая тишина.

Он не отрывал взгляда от коробки на столе, и тут Пат догадался, что произошло.

Должно быть, проболтался тот трус-христианин, который был освобожден по его приказу. Вот так-то, черт бы его побрал. Он, конечно, все рассказал в своей группе.

Да, сделать это мог только он. Что хотел от них теперь этот Старший? Почему столько суровости в его словах?

— Я хочу, чтобы вы отдали мне эту коробку, — проговорил опять тот. — Вы не имеете права касаться ее. Передайте ее мне.

— Она принадлежит вам? — спокойно спросил Док.

Человек бросил на него взгляд.

— Скажем так, я один из ее владельцев. У меня есть право забрать ее.

Тут Пат шагнул вперед:

— Минуточку. Мы не отказываемся вернуть вам коробку, но хотели бы знать, что в ней.

— Вы никогда не сможете ее открыть.

— Ну ладно. А вы-то сами сможете?

Смелость и настойчивость Пата заставили Грина нахмуриться.

— Сожалею, но на это у меня нет разрешения.

Пат решительно положил руку на коробку.

— Тогда я не могу ее вам вернуть. Молодежь упряма, и вы должны это знать.

— Я это знаю и даже согласен с этим, но до определенного предела, ответил Старший. — Так что не настаивайте. Понятно?

— Понятно что?

— Последний раз говорю, верните мне коробку, — и Старший сделал шаг вперед, чтобы схватить ее.

Проныра, Ус и Док напряглись, готовые броситься на него по первому знаку Пата.

Грин остановился. Он понял, что чуть было не совершил большую ошибку.

— Ладно, — глухо проговорил он, — хорошо. У меня нет выбора. Но вы сами этого хотели.

Он вытащил из кармана небольшой инструмент, на конце которого между двух гибких стерженьков находилось на оси небольшое зубчатое колесико. Потом заколебался.

— Даю вам последний шанс. Одумайтесь…

Не спуская с него глаз, Пат молча протянул коробку и сказал спокойно:

— Действуйте.

Старший вздохнул, пожал плечами, заскользил маленьким колесиком по краю коробки. Мало-помалу верхняя ее часть стала подниматься, и коробка открылась.

Внутри было какое-то странное собрание металлических частей, разноцветных проводов и цилиндров, тесно соединенных друг с другом.

— Ну вот, — проговорил Старший.

— И что это такое? — осведомился Пат.

— Вам действительно хочется знать это? Ну что ж. Это основная часть детонатора, на поиски которого мы истратили годы и годы, ибо отдельные составляющие хранились под большим секретом в древнем арсенале, все еще существующем в северном предместье города. Для его изъятия нам пришлось послать телеуправляемого робота. Операция осуществлялась ночью, чтобы о ней никто не знал, но плохая маневренность робота привела к тому, что коробка была потеряна. Я сожалею, я даже просто потрясен той глупостью, которая толкнула вас достать ее. Мы не рассчитывали на такое безумие.

— А для чего используется этот детонатор? — с откровенным любопытством осведомился Док.

Старший опять заколебался. В нем явно происходила внутренняя борьба, но в глазах окружающих он читал откровенную враждебность.

— Мы погибнем. С нами все кончено. Хотя вы об этом еще не знаете. В городе через несколько месяцев, а в лучшем случае через год все перестанет функционировать. Механика наша не вечна, к тому же нет средств ее ремонтировать, а тем более создавать новую. Во многих местах города мы уже обнаружили повреждения и разрушение ряда линий. Запасы питания тоже не вечны, и нас ждет голод. Однажды все это остановится и начнется агония, медленная, ужасная агония в сумерках этой подземной тюрьмы, в которой мы и сейчас выживаем с трудом.

Он посмотрел на коробку и добавил:

— Группа, к которой я принадлежу, приняла бесповоротное решение: сократить наши страдания и приблизить всеобщий конец. Видите, я от вас ничего не скрываю. Как только наступит ночь, детонатор подорвет гигантскую бомбу, которую мы создали при помощи изотопов, обнаруженных роботом в руинах арсенала, что остались от последней войны. Все готово.

Он обошел Дока, чтобы забрать механизм, но Пат, подскочив, помешал ему это сделать.

— Нет, — громовым голосом воскликнул он. — Я никогда вам не позволю сделать это.

— Вы боитесь смерти?

— Я просто нахожу ее абсурдной, если в ней нет необходимости.

— К несчастью, решать это не нам. Ведите себя достойно, дети мои. Мне нужна коробка.

Пат среагировал резко и быстро. Перехватив коробку-детонатор, он хватил ее об пол и стал топтать, давая выход своей ярости и гневу, которые уже долгое время распирали его.

Профессор Грин, глядя на эту вакханалию, побледнел и издавал какие-то рыдающие звуки, в то время как содержимое коробки разлеталось по полу.

Все это произошло столь быстро, что он не смог вмешаться.

Наконец его прорвало, и он заорал:

— Вы с ума сошли… это была наша единственная надежда…

Но тут его прервал Док:

— Если бы вы только соизволили послушать сначала нас!

Грин даже не взглянул на него, а Док между тем продолжал:

— Надежда на спасение, о которой вы говорили, как о чем-то несбыточном, у нас в руках. Именно мы…

Грин молча отвернулся.

— Оставьте меня. Вы не понимаете, что несете…

— Но у нас есть доказательства.

Грин отшатнулся и еще больше побелел от злобы. Он больше не хотел ничего слушать, ослепленный ненавистью и собственной беспомощностью.

Потом он взревел:

— Будьте вы навечно прокляты! И уж об этом-то я позабочусь.

Он резко повернулся и скрылся в проходе, увернувшись от попытки Дока задержать его.

Все на какое-то мгновение застыли, затем Ус и Проныра в свою очередь кинулись в отверстие.

Когда они через минуту вернулись, на их лицах было написано глубокое разочарование.

Конец прохода охраняли трое вооруженных Старших, и проскочить дальше не было никакой возможности.

Пат нахмурился и привлек к себе Карэн.

— Я догадываюсь об их намерениях, — проговорил он сурово. — Они хотят прикончить нас, боясь, чтобы мы не сорвали их планы.

Он обежал взглядом небольшой зал, но другого выхода там не было, и он знал об этом. Просто ему нужно было время успокоиться и привести в порядок свои чувства.

В этот-то момент снизу из-за уступа прозвучал голос:

— Скорее сюда. Следуйте за мной!

Они бросились туда и с трудом разглядели выглядывающего из углубления в полу человека.

— Не бойтесь ничего. Меня зовут Фэтс. Я все слышал и хочу вам помочь.

Пат склонился и посмотрел на незнакомца. У того было симпатичное лицо и простодушная улыбка.

— Что ты делаешь в этой дыре?

— Это просто забытый и заброшенный проход, а я из тех немногих людей, которые о нем знают. Мы затыкаем ее в дни, когда собираемся здесь. Это наш секрет.

— Куда он ведет?

— В старые склады химической продукции возле пятого сектора. Поспешите, чтобы ваше бегство не смогли сразу обнаружить.

Больше они не задавали никаких вопросов, и каждый по очереди нырнул внутрь узкой дыры, ориентируясь на голос Фэтса, который шел впереди.

Темнота была почти полная, и приходилось пробираться ощупью, спотыкаясь на каждом шагу. Иногда проход становился настолько низким, что приходилось становиться на четвереньки.

Этот путь продолжался несколько сотен метров. Потом опять прозвучал голос Фэтса. Он исходил из отверстия, ведущего в старые склады. Воздух был тяжелый, влажный и наполненный неприятными запахами.

— Здесь мы в безопасности, — проговорил, тяжело дыша, Фэтс. — Но все же лучше соблюдать осторожность. В глубине подземелья имеется дыра, ведущая в центральный проход. Я это точно знаю.

— Спасибо тебе, — выдохнул Пат, — но в любом случае мы приговорены.

— Да, я все слышал.

— Они не простят нам того, что мы о них знаем.

— В этом я не сомневаюсь.

— А ты сам-то не боишься?

Ответа Пат не дождался и обратился к своей группе:

— Я полагаю, что выбора у нас нет. Для нас теперь нет места в этом городе. С того момента, как мы узнали о возможности выбраться на открытый воздух, единственное возможное решение — это бежать.

— Пат, подожди, это же невозможно. Мы там никак не выживем, — возразил Проныра.

— А я вот думаю: почему? — проворчал Док. — Наши организмы ведь не отличаются от организмов древних. А они-то жили. Так что я согласен с Патом.

— Я тоже, — в один голос сказали Пегги и Мира.

— Я пойду с вами, — поддержал Ус в свою очередь. — Представьте себе, я об этом мечтал с самого рождения.

— Мы не можем уйти просто так, не предупредив других о намерениях Грина. — Голос Карэн позволял догадываться о чувствах, которые ее обуревали.

— Эта наша жертва будет бесполезной, — прошептал Пат. — Должно быть, уже давно подняли тревогу, и нас схватят прежде, чем мы сумеем это сделать.

Он повернулся к Фэтсу:

— А ты пойдешь с нами?

— Конечно, если возьмете. Я ведь в курсе ваших дел, так как слышал все разговоры. И знаю ваш секрет.

— Ну что ж. Тем лучше. У нас есть запасной комплект одежды, который должен быть тебе впору.

— Спасибо, Пат, но я все думаю о том, что сказала твоя спутница. Почему же Старшие не хотят даже выслушать вас?

Пат в темноте вздохнул.

— Потому что мы восстаем против бездействия и безразличия, потому что хотим открыть новые окна на новые горизонты, потому что Старшим не нравится наше отношение к миру… Потому что мы осознаем окружающее таким, каким они его больше не понимают и не хотят понимать. Для нашего поколения время уже перестало быть связано с тем возрастом, которого мы достигли. Они сами решили, что часы их сочтены, так что им наплевать на то, как мы дышим и задыхаемся. Мы становимся их кошмаром.

Он поднялся и обратился сразу ко всем:

— Вы побудете здесь, пока мы с Пронырой заберем защитную одежду. Не шевелитесь и не шумите. Затем мы решим, как быть дальше.

В темноте Карэн нашла его руку.

— Я пойду с тобой, Пат.

Глава 7

Наконец они добрались до центрального коридора, совершенно в этот час пустого.

В целях экономии на всем его протяжении горело всего несколько лампочек, слабо освещая длинные проходы, и они незамеченными проникли в ответвление, которое вело к жилищам Карэн, Миры и Пегги.

Однако на обратном пути им нужно было повернуть к Храму Единения, и после некоторого колебания Пат пошел туда первым.

Все же они не чувствовали себя вправе покинуть этот еще пока населенный людьми город, не сказав последнего прости Единению.

Они проникли в низкий совершенно пустой сводчатый зал, на полу которого была видна одна-единственная светящаяся геометрическая фигура. Два луча, исходящие из одной точки, образовывали латинскую букву «V» внутри четко очерченного круга.

Зачарованные, ослепленные, охваченные экстазом, они медленно шли вперед, влекомые таинственным свечением, которое, казалось, давало доступ к чему-то возвышенному и сверхчеловеческому.

Карэн — сама символ чистоты и невинности — поспешно сбросила одежду, как бы отдаваясь своим обнаженным телом Единению.

Она оставалась там коленопреклоненная, погруженная в свою собственную молитву, которая объединяла ее с Патом и Пронырой, распростершимися рядом.

Пат поднялся первым.

— Время, — негромко выдохнул он, — пора…

Однако едва они выскочили в центральный коридор, как напоролись на двоих Старших, загораживающих проход.

Скорее всего, это были люди, принадлежащие к группе Грина.

Изменив направление, Пат, Карэн и Проныра попытались проскочить мимо, но на них уже началась охота.

Кто-то дал очередь из термического оружия, она ударила по скалистой стене, и по туннелю полетели осколки раскаленного камня.

— Скорее! — закричал в отчаянии Пат, хватая Карэн за руку. — Скорее!

Это была какая-то безумная гонка в кротовых норах, но Старшие постепенно настигали, и их шаги звучали все ближе и ближе.

Ребята уже миновали бездну разных зальчиков и вскоре очутились перед поворотом направо, за которым находилось несколько проходов.

Пат остановился и жестом показал Карэн и Проныре, что им следует прижаться к стене.

Они поняли его без слов и как дикие звери в едином порыве с остервенением набросились на Старших.

Все произошло почти мгновенно. Ошеломленные этой неожиданной атакой, мужчины вскрикнули и покатились по земле, пытаясь воспользоваться своим оружием, но Пат и Проныра не дали им этой возможности.

Старший, с которым схватился Пат, был не столь уж сильным физически, и от резкого удара рука его, державшая термический пистолет, хрустнула, после чего тот потерял сознание.

Проныра тоже вскоре поднялся, промокая куском ткани кровь, сочившуюся из губы, но, если не считать этого, он был практически невредим. Противник же его лежал, отключившись, оглушенный рукояткой пистолета, который вырвал у него Проныра.

Пат, держа в руке пистолет, разглядывал ужасное оружие, которым ему еще никогда не приходилось пользоваться и которое наверняка относилось ко временам последней мировой войны, неизвестно каким чудом уцелев после катастрофы.

Наверное, робот Грина обнаружил его в руинах арсенала.

— Оно может нам пригодиться, — с трудом выдохнул Пат, засовывая оружие за пояс.

Они удрали, оставив парочку Старших валяться в проходе, и вскоре встретились со своими товарищами, ожидавшими их на складе.

Теперь нельзя было терять ни минуты. В любой момент могли объявить общую тревогу.

Нужно было как можно скорее покинуть город, где они стали чужими и который больше не принимал их за своих.

Главной задачей теперь было выбраться на свежий воздух и вступить в контакт с миром, который должен был помочь им выжить.

Очень быстро все были готовы, закутаны в защитную одежду и по команде Пата покинули складские помещения.

И вот в тот самый момент, когда они двинулись к выходу, из оставленной одежды, которую на всякий случай, уходя, тряхнул Док, что-то выпало и покатилось в конусе света, падающем из центрального прохода.

Все тут же узнали этот предмет и резко подняли головы, а Док, нагнувшись, подобрал его и протянул Фэтсу.

— Почему ты не сказал нам, что у тебя группа крови «Б»?

Тут вмешалась Мира:

— Это нетрудно понять. Он шпионил за нами…

— Пусть остается здесь, — подхватила Пегги. — Ему нечего делать с нами.

Тем временем Проныра уже вытаскивал из-за пояса свое оружие, но тут сильная рука Пата остановила его.

— Прекратите! — скомандовал он. — Вы что, забыли, что мы своим спасением обязаны Фэтсу? Мы не имеем права его покинуть, дадим ему шанс. А теперь пусть каждый приготовится…

Он встал во главе группы и начал отпирать тяжелые двери складских помещений.

Снаружи уже взошло солнце, и свежий легкий ветерок доносил до них новые, незнакомые запахи.

Фэтс сжал руку Пата.

— Спасибо, — благодарно прошептал он.

А потом, как и все, выбрался наружу.

Глава 8

Через несколько минут группа покинула город. Шли они по улице, которая терялась в развалинах северного предместья, и вскоре добрались до бывшей городской окраины.

Над ними плавали зловещие создания и, очевидно, сознавали, что происходит какое-то нарушение установившихся законов, связанных с людьми, однако красная одежда порождала у них отвращение и возбуждала страх.

Пат и его спутники прекрасно знали, что длительные вибрации в телах многоцветных «нечто» возникали тогда, когда начинались какие-то непредвиденные события, нарушавшие монотонную обыденность. Это была с их стороны своего рода реакция на какие-либо проявления внешнего мира.

Пат ускорил шаги. Он стремился уйти подальше от города, как если бы опасался гнева и мести Грина и его сообщников. Но то напряжение, которое он чувствовал сейчас, в корне отличалось от того, которое он испытывал раньше. К тому же ярко светило солнце, и он ощущал незнакомое мягкое тепло, проникающее сквозь одежду.

Но что будет, когда солнце достигнет зенита? Выдержат ли они это обжигающее излучение и смогут ли противостоять изнуряющей жаре?

Почва мягко пружинила под ногами, и на этой иссохшей земле кое-где пробивались первые зеленые ростки, хотя они были сухими и ломкими.

Наконец, добравшись до небольшого холма, Пат скомандовал сделать остановку для отдыха.

К тому времени жара и слепящий свет стали совсем непереносимыми, и они спрятались в тень скалы, где, казалось, было немного прохладнее. Нужно было привыкать к этому миру не спеша.

Воздух даже здесь, в тени, казался им плотным и вязким.

Но ужас, который они испытывали после побега через подземные переходы, постепенно исчезал, и сердца их наполнялись доверием к этому миру. Особенно у Пата.

Он обернулся к покинутому городу и посмотрел на него с отвращением.

Там продолжалась нищенская, убогая жизнь, иногда грубая и жестокая, но изменить ее теперь было никак нельзя.

«Нечто» продолжали кружить в отдалении, но к укрытию людей не подлетали. Потом эти кошмарные видения почти совсем исчезли.

Из поглотивших его мыслей Пата вырвал голос Уса, который с некоторым беспокойством спросил:

— Ну а жрать-то что мы будем? — А затем чуть тише смущенно добавил: Мне кажется, что я уже умираю от голода…

Пат ответил ему:

— Док прихватил несколько таблеток биовитамина. Это позволит нам продержаться некоторое время, пока не найдем съедобных растений.

Пегги скорчила гримасу отвращения:

— Фу! Растительная пища! Какой ужас!

— Ты зря так говоришь. Я читал, что некоторые растения очень и очень полезны, да к тому же и вкусные… Мы найдем их, а потом привыкнем.

Он посмотрел вокруг, а поскольку все молчали, добавил:

— Мы к тому же найдем воду. Во всяком случае, я уверен, что от жажды не умрем.

— Да, — вздохнула Мира, глядя на горизонт, — если бы еще знать, где находятся эти чудесные края…

Тут вперед выступил Фэтс и неожиданно сказал:

— А почему бы нам не попытаться добраться до секретного города?

Все обернулись, и злобные, испепеляющие взгляды засверкали в прорезях капюшонов.

— О чем это ты? — осведомился Док.

— Я слышал разговоры у себя в секторе. Старшие спорили об этом, а я подслушал. Они говорили, что существует какой-то секретный город, чудесным образом избежавший катастрофы. Он расположен на высоком плато, и это спасает его от «нечто», поскольку эти «нечто» не могут существовать в районах, где мало кислорода. Они там, кажется, страдают.

— Ну да, от кислородного голодания, — вмешался Док. — Это уже давно всем известно и связано с атмосферным давлением. Ну а есть доказательства тому, о чем ты говоришь?

Фэтс пожал плечами.

— Конечно, никаких, но Старшие утверждают, что через равные промежутки времени можно поймать радиопередачи из этого таинственного города…

Тут в разговор вмешался Проныра и авторитетно заявил:

— Он прав. Я тоже слышал разговоры об этом. Но ведь никто так и не смог понять смысла этих передач. А ты-то как считаешь, Пат?

Пат некоторое время молчал, погрузившись в свои мысли. То, о чем говорил Фэтс, будоражило его и вселяло надежду. Но ведь еще требовалось найти месторасположение этой спасительной гавани.

А тут еще Фэтс заявил, что приблизительно знает расположение этого тайного города по описанию Старших, которые рассчитали это по источнику радиопередач.

Взяв плоский камешек, он быстренько набросал на земле приблизительные границы района, кружком обозначил расположение города в направлении на северо-запад, а крестиком место, где они сейчас находились.

— Город здесь, — проговорил он, указывая пальцем, — где-то километрах в пятистах от нас.

— Пятьсот километров! — с ужасом воскликнула Карэн. — Да мы никогда не сможем пройти это расстояние.

— Ну, времени-то у нас хватит, — не согласился Пат. — Нужно только придерживаться правильного направления.

Фэтс посчитал необходимым добавить:

— Я изучал движение небесных тел и без труда могу в них ориентироваться.

— Ну да? — удивился Ус. — Ты и взаправду можешь читать по звездам?

— Ладно, не лезь, — заметил Пат. — Он сам должен отвечать за свои слова. Я, впрочем, ему верю. Ну, а вы?

Док был растерян, но все же решил высказаться как бы от всей группы:

— Ты — шеф. Решай, а мы последуем за тобой. Таков закон группы.

Пат уже было собрался подать сигнал к тому, чтобы трогаться в путь, как все разом обернулись на крик Миры.

Она показывала на скалистую стену, о которую оперлась рукой. На лице ее читалось глубокое отвращение и омерзение.

— Какой ужас, — проговорила она. — Такое ощущение, что это движется у меня под пальцами. Посмотрите сюда… потрогайте сами!

Все потрогали и ощутили странную пульсацию скалы. В этом месте камень был мягким и горячим и, казалось, вздрагивал при нажиме рукой.

Док пожал плечами.

— Возможно, это какая-то новая разновидность скал, о которой мы не имеем еще представления, — заключил он. — Наверное, нам еще многому предстоит удивиться и множество вещей открыть для себя. А теперь в путь!

Жара была изнуряющей, но ведомые Фэтсом беглецы переносили ее не так уж плохо.

Теперь они добрались до более приветливой местности с густой разнообразной растительностью, и это вызвало всеобщее любопытство и восхищение.

Вокруг них раскинулось царство трав, листьев и прекрасных, почти нереальных цветов; вздымались узловатые стволы деревьев, тонкие ветви которых переплетались самым невообразимым образом. Все вместе колыхалось волнами и дрожало, ласкаемое легким ветром.

Ничто не могло быть более живым, чем это царство растительности. Под легкими порывами ветерка травинки, казалось, пытались взлететь в весеннее небо.

Все это выглядело величественным и необычным. Что-то странное было в этом зрелище.

Странным было и маленькое двухголовое животное, из открытых пастей которого змеились длинные языки. Оно неожиданно появилось на тропинке и, пробежав по земле, оставило за собой длинный пенный след.

Странными были и сплетающиеся друг с другом кактусы, стволы которых, разрываемые и пронзаемые их же собственными иголками, сочились бурой жидкостью, напоминающей кровь.

Странными были и какие-то подобия крылышек с перепонками, которые беспорядочно бились о низкую чешуйчатую ветку.

А чуть позже произошло и вообще нечто непонятное.

Они стали свидетелями битвы огромной, с клешнями, как у омара, гусеницы и гибким нервным корнем, связанным с карликовым кустом, состоящим из какого-то вязкого материала.

Смертельная битва.

Способность к мимикрии позволяла корню мало-помалу принимать облик гусеницы, усеянной зловещими пятнами, служившими угрожающими символами.

Нападение было неожиданным и молниеносным. Клешни клацали, как ножницы, напрасно пытаясь ущипнуть живой корень, а тот безжалостно опутывал и расчленял гусеницу-омара.

Люди, пораженные этой невероятной дуэлью, прямо-таки застыли на месте. Пат почувствовал, как пальцы Карэн вцепились в его локоть. Она вся дрожала не то от ужаса, не то от отвращения.

Не желая присутствовать при окончании схватки, они свернули в глубь густого леса и вскоре добрались до выходящих на поверхность земли скал, окруженных широкой полосой тяжелых и жирных растений.

Ноздреватая почва была покрыта тонкой и липкой пеной, пристававшей к ногам. Это была хитро замаскированная предусмотрительной природой ловушка для насекомых.

Но ни Пат, ни его спутники об этом не знали.

Они упирались, скользили и катились по вязкой грязи, делая отчаянные усилия вытащить Пегги, все более увязавшую в этой клейкой растительности.

— Сюда, — громко закричал Ус, увидев кусок сухой земли, которая казалась надежным местом.

Все вместе они с трудом выкарабкались на твердую и пыльную почву.

— Я больше не могу, — захныкала Пегги, — Я больше не выдержу.

Мира вторила ей, задыхаясь:

— Мы никогда живыми не выберемся из этого леса…

— Замолчите, — сурово приказал Пат. — Это все потому, что у нас еще нет опыта. Вот наберемся его и привыкнем к этим опасностям.

Док немного подумал и согласился:

— Здесь же развилась целая цивилизация. Наши предки прекрасно жили в этих условиях. Почему же мы не сможем?

При этих словах в глазах Фэтса отразилось сомнение, хотя он и промолчал.

Глава 9

Мелкие огненные волны танцевали в лагуне.

Сверкающий диск утреннего солнца превращал поверхность воды в ослепительно-золотистое покрывало, а Пат смотрел в это время на обнаженное тело Миры, барахтающейся в светящихся волнах.

На какое-то мгновение его охватило непреодолимое желание раздеться и отдать свое тело ласкам спокойных и нежных вод рядом с Мирой, испытывающей необычайное наслаждение. Но тут он опомнился и впервые отбросил капюшон.

Безрассудство и беспечность Миры вдруг вернули его к реальности и испугали.

— Мира-а! — громко закричал он. — Вернись, я тебе приказываю…

Она обернулась, увидела его и с сожалением направилась к берегу, вздымая при движении тысячи сверкающих бриллиантов. Выйдя из воды, она бросилась на песок, от которого ее мокрое тело покрылось сверкающими золотыми звездочками.

Он мягко выговорил ей:

— Знаешь, это ведь опасно. Одевайся. Солнце становится все горячее, можешь обжечься.

— Я воспользовалась тем, что все еще спали. Это было так прекрасно! Ты даже представить себе не можешь, как это здорово, Пат, как прекрасно!

— Ну что ж, всему свое время…

Лежа рядом с ним, она мягко потянулась и посмотрела на него полузакрытыми глазами.

— Ни я, ни Пегги теперь почти не возбуждаем тебя?

— Одевайся! А то другие будут беспокоиться, что нас нет.

Она поднялась и засмеялась.

— Другие — это Карэн?

Пат не успел ответить, потому что над лагуной появилась пара «нечто».

— Осторожно! — закричал он, инстинктивно выхватывая оружие.

Мира, узнав «нечто», заверещала. Этих существ привлекло нагое тело, и только красная одежда Пата заставила их несколько заколебаться.

«Нечто» на мгновение застыли, затем с необыкновенной яростью ринулись к людям. Пат в прыжке бросился, прикрывая своим телом Миру. И это было как раз вовремя.

Один из «нечто» прошел на бреющем полете едва ли не в двадцати сантиметрах над распростертыми телами, и тут Пат машинально нажал на спуск.

Жест его был совершенно абсурдный, ребяческий, бессмысленный, ибо он прекрасно знал, что термические лучи не оказывают поражающего воздействия на этих непонятных чудовищ.

Разряд только подстегнул их боевой пыл. Они вновь попытались напасть, но это усилие как бы разбилось о красный цвет одежды.

Задыхаясь, Пат ткнул рукой в направлении углубления в скалах, находившегося в нескольких метрах от них. Для Миры это был единственный шанс на спасение.

Пат медленно подгреб к себе одежду девушки и, передавая ей, сказал:

— Сейчас побежишь к скале, а я помешаю им ворваться в расщелину. Внимание! Беги!

Она вскочила и побежала, а за ней Пат. Мира влетела в проход, а тело Пата его как бы блокировало, не давая возможности проникнуть туда целой туче «нечто».

Над головой юноши раздался резкий свист рассекаемого воздуха, но и только.

Впрочем, «нечто» не стали выжидать и исчезли одно за другим.

— Бог ты мой, — воскликнул за его спиной Проныра, — что случилось?

Пат подождал, пока Мира совсем оделась.

— Пусть это будет в последний раз, — проворчал он. — Больше подобного безрассудства и неосторожности я не потерплю.

В это время небо за их спинами нахмурилось и ни горизонте возникли тяжелые тучи. Окружающее их пространство точно очнулось от летаргии. Волны вздыбились, и засвистел свежий ветер, гуляя по пляжу, а за скалами буйно заколыхалась растительность.

Какие-то животные, похожие на кошек, промчались, не обращая внимания на людей.

Воздух буравили тяжелые насекомые, удирая во всю прыть в северном направлении.

Все, что могло передвигаться, суетилось, охваченное непонятным страхом.

На пляж высыпали крупные голенастые, покрытые вздыбленной шерстью создания. В своем слепом беге они разбивались о скалы, и бурлящие воды поглощали неподвижные тела.

— Бежим в укрытие, — закричал Пат, пытаясь перекрыть шум. — Скорее за скалы!

Они передвигались почти на четвереньках, борясь со все усиливающимся ветром, задыхались, окунаясь в струи грязной взбаламученной воды.

В укрытии им пришлось поскандалить, потеснив кучку небольших существ с черепашьими головами и телами, покрытыми то-ли шерстью, то-ли чем-то растительным.

Док начал было объяснять, что это симбионты,[5] но его никто не слушал.

Природа словно сорвалась с цепи и показывала всю свою мощь.

Вдруг из скалистой стены начала сочиться клейкая жидкость. Первой это заметила Карэн.

Вскоре «желе» уже достигло почвы, а из щелей полезли другие черепахоголовые, торопясь поглотить эту минеральную пищу, вызывающую у людей только омерзение. Члены группы скользили и спотыкались в липкой грязи, натыкаясь на тела ненасытных животных, отталкивающих друг друга в борьбе за мало-аппетитное месиво.

Потом появились еще какие-то существа и совсем загородили проход. Пат понял, что, если он хочет сохранить свой авторитет, нужно принимать какое-то решение.

— Пошли сюда, — скомандовал он, хотя и не был уверен в правильности своего выбора.

Ему хотелось любой ценой выбраться из этого убежища в скалах. Казалось, что легче переждать бурю снаружи.

Он первым ступил на скользкую каменную поверхность и помог выбраться туда другим, а затем все они спрыгнули в грязную лужу среди прозрачного камыша, который ломался, как стекло, под их ногами.

И вот тогда-то что-то невообразимое поднялось из глубины лужи и закачалось перед группой.

На вершине стебля растения, состоящего из небольших чешуйчатых завитков, покрытых желтыми и черными глазками, безумно раскачивалась почти человеческая голова.

Такое было невозможно представить, ибо оно граничило с ужасным, болезненным видением.

Люди окаменели. Застыли перед этой жуткой головой с торчащими блеклыми мокрыми волосами, головой получеловека-полуживотного, если судить по широко расставленным миндалевидным глазам и мощным клыкам, торчащим из безгубой пасти.

Глава 10

В течение бесконечно долгой секунды Пат чувствовал неодолимый страх, который поднимался откуда-то снизу его живота, но он сохранял абсолютную неподвижность, когда голова медленно поворачивалась в его сторону.

Внутри у него все оцепенело.

И вдруг в его мозгу зазвучал сверхъестественный голос.

Он проникал во все клеточки его существа.

Пат тут же понял, что не только он один слышит этот возникший внутри него голос, не он один подвергается воздействию этого странного феномена.

Этот голос в своем мозгу слышали все его спутники. А голос говорил:

«Жалкие человечки, на что еще вы надеетесь в этом мире, который больше вам не принадлежит? Каким чудом надеетесь вы жить и развиваться на открытом воздухе, вопреки нашим законам? Неужели вы надеетесь на возрождение своей расы?»

— Кто ты такой? — громко спросил Пат.

«Я многого не знаю об истории твоей расы, человечек. Я просто проникаю в мысли существ в любой точке этого мира. Это — увы! — ничему не служит, и только возбуждает мой мозг. Мой бедный мозг. Я слышу… я слушаю… я познаю…»

Слова эти молотом отдавались к голове Пата, и он вынужден был грубо вмешаться:

— Остановись! Говори более четко и понятно. Откуда ты взялся?

«Я являюсь частью новой расы. Ты разве не понял этого, человечек? Да, конечно, ты ведь пришел из города людей… я читаю в тебе… Я слушаю… я слышу… я познаю…»

Пат почувствовал, что психическое воздействие создания ослабело.

— Говори теперь! — снова громко крикнул он.

И тут же голос четко зазвучал у него в голове:

«Когда-то твоя раса господствовала в этом мире… Я это знаю… я в это проникаю… Но вам, людям, было трудно представить, что возможен и другой путь эволюции, в других окружающих средах. Это и утверждали ваши ученые до атомной эры, говоря о невозможности жизни в морских глубинах, тогда как на самом деле она активно развивалась в пучинах. Вы отказывались верить в микроорганизмы, кишевшие в „камнях, падающих с неба“. И та же самая ошибка в рассуждениях помешала вам понять и принять новую форму жизни, которая существовала на Капелле,[6] когда ваши ракеты продырявили космос и достигли этого неведомого вам мира. Нужно было судить по аналогии, а не замыкаться в узких рамках лабораторных опытов. К тому же Капелла была даже символом жизни…»

— О какой жизни ты говоришь? — перебил Док.

«О той, к которой я принадлежу».

— Но это — ложь. На Капелле нет ни одного создания твоего вида. Я об этом читал и знаю.

«Но были споры. Капелла не что иное, как оплот вселенской панспермии,[7] и не вызывает сомнения, что ракеты перенесли на Землю семена этой новой жизни. Это так. Ужасная война, которую вы развязали в ту эпоху, не позволила вам серьезно разобраться с этим явлением. Война в этих условиях явилась нашим союзником. Споры выжили в пустоте, приклеившись к металлическим стенкам ваших небесных кораблей, и постепенно закрепились на поверхности вашей планеты, использовав лагуны и водоемы, спокойно включив механизм размножения делением. Они развились и стати тем, что вы называете „нечто“. Этим абсурдным, лишенным смысла словом».

— Ну и что же случилось дальше? — нетерпеливо спросил Пат.

«Они появились одновременно во всех концах вашего света и весь мир ваш понял, что ничто не сможет помешать им. Окрестности городов были сразу опустошены, что привело к настоящей панике, и никто не стремился понять, откуда они взялись. К тому времени уже погибли многие животные, распыленные после контакта с „нечто“, затем наступила очередь людей. Они падали, заполняя улицы своими оболочками, до тех пор, пока ветер не развеивал их расплавившиеся клетки. Люди использовали против „нечто“ все имеющееся у них оружие, но ничего не помогало, и те продолжали размножаться. Нескончаемый и безграничный процесс».

— Но сам-то ты как смог установить контакт с этой расой?

«Эта раса создала меня, как и все то, что сейчас живет в этом мире…»

— Ты хочешь сказать, что нынешняя жизнь не существовала до катастрофы?

«Нет, не существовала…»

— И что теперь не существует никаких видов, которые жили здесь раньше? Нет ничего из прежних форм?

«Нет, больше ничего нет. Я рассказал тебе то, что слышу… слушаю… познаю… Я — промежуточная форма существования. Я — передаточный пункт. „Нечто“ никогда не лгут».

— Но как они смогли создать здесь новые виды?

«Они изменили и отринули законы случайности. „Нечто“ обладают массовым сознанием и используют благодаря своему мощному магнетизму элементарные живые клетки. Мир жизни может существовать только благодаря всеобщему симбиозу. Это подпитка и основа вселенской жизни. Благодаря „организующему“ полю „нечто“, а точнее, те, которых вы так называете, перестраивают элементарные клетки и строят из них комплексные живые субстанции, поддерживаемые силовым полем. Каждая молекула становится на свое, предназначенное ей схемой, место. Ваши предки имели некоторое представление о силах, которые заставляют атомы и молекулы укладываться в четко составленные схемы…»

В небе вновь засияло солнце, ветер утих, и наступила тишина.

Пат глубоко задумался. Он пытался осознать услышанное о судьбах человечества. От него еще многое ускользало, и он проклинал свою необразованность и неумение постигнуть глубину многих вещей.

Даже Док со своей ученостью с трудом понимал открывшуюся фантастическую реальность.

Они задвигались, и в их мозгу вновь зазвучал голос кошмарного создания:

«Какая же надежда может остаться у вас, человечки, после того, что я вам только что открыл?»

— Надежда жить и бороться до последнего вздоха, — гордо ответил Пат.

Карэн судорожно ухватилась за Пата и сбивчиво заговорила:

— Поскольку ты знаешь все, поскольку… у тебя… для тебя нет невозможного…

«…я слышу… я слушаю… я познаю…»

— …скажи нам тогда, что тебе известно о секретном городе?

В их мозгу как бы прокатилась смутная волна мыслей, бурных и бессвязных, нечто вроде чудовищного смеха.

Затем опять возникли четкие мысли-утверждения:

«Один из вас знает расположение этого секретного города. Вам сейчас достаточно точно придерживаться направления на северо-восток. В двухстах километрах отсюда вы обнаружите Храм Будущего, но не входите туда, ни за что не входите туда. Избегайте также Долины Пожирателей. Если сможете, то обойдите ее. Вы не из тех, кто может бороться с ними. Обойдите ее как можно дальше. Обойдите также и Биение Жизни. Ваши уши не выдержат этого шума. Доброго пути, человечки… и мужества…»

Все тот же жестокий смех прозвучал в мозгу людей, затем чудовищная голова вместе со своим стеблем нырнула вглубь, мгновенно исчезнув.

Только несколько пузырьков воздуха, пробивавшихся на поверхность и мало-помалу пропадавших, отмечали путь ее движения к лагуне.

— Чего это она хотела сказать? — осведомился Ус.

— Не знаю, но это какое-то адское место, и нужно скорее убираться отсюда, — ответил Пат.

Они двинулись прочь от лагуны и углубились в лес.

Ко всем трудностям и неприятностям прибавился густой и тяжелый туман, делая их продвижение вперед еще более сложным. Во главе группы шел Фэтс.

Глава 11

То тут, то там раздавалось какое-то хлюпанье, в сумраке вспыхивали и мигали разноцветными огоньками светящиеся насекомые, а неизвестные и невидимые звери издавали полупение-полугудение в колючих зарослях.

На небе появились звезды, а на востоке взошла желтая-желтая луна.

Группа добралась до полянки, где змеился ручеек с прозрачной водой, что позволило им утолить жажду, но Пат буквально ощущал ужас, уныние и безнадежность, охватившие его спутников.

Он не переставал повторять себе, что все происходящее следует обдумать и оценить с позиций Старшего. В данный момент им не остается ничего другого, как смириться с враждебной природой и с тем, что существовал один шанс на тысячу, что они смогут добраться до таинственного секретного города. В его мозгу все еще продолжал звучать зловещий смех головы на стебле.

Прежде чем скомандовать привал, он осмотрелся вокруг. Сбросы горных пород и обломки скал казались в ночи отвратительными гримасничающими мордами. Время от времени, пересекая поляну, к ручью пробегали фосфоресцирующие ящерицы, после чего скрывались в густом кустарнике. Должно быть, здесь для них имелись в камнях сотни убежищ.

Пат не мог сдержать охватившей его дрожи.

На лице Карэн он читал крайнюю растерянность и бесконечное отвращение ко всему окружающему. Впрочем, сам он чувствовал то же самое.

— Я больше не могу, — прошептала она, опускаясь на короткую жесткую траву. — Пат, во имя Единения, скажи, что же будет с нами?

— Мы выдержим и пройдем до конца. И ничто нам не помешает.

— Я восхищаюсь твоей волей, но этот поход выше моих сил. К чему такая настойчивость?

— Я пытаюсь думать об иллюзорности окружающего, что вещи не такие, как нам кажется. Я надеюсь на спасение в конце пути. Впрочем, хватит, не говори больше ничего, подумай о других. Сейчас не время затевать подобные разговоры.

Они догнали группу, остановились и разложили костер, а потом принялись за ужин, состоящий из нескольких питательных таблеток — концентратов из запасов Дока.

Затем, усталые, они тут же заснули на земле, оставив Проныру дежурить в первую смену.

Рано утром Фэтс разбудил остальных и возвратил Проныре термический пистолет, готовясь стать во главе группы. Наличие оружия как-то успокаивало, хотя грозящие им опасности были велики и несравнимы даже с этим мощным оружием.

Пат между тем успел добраться до ручья, чтобы плеснуть пару горстей воды в лицо, раздавив по дороге десяток величиной с литровую бутылку улиток и нарушив покой целой тучи саранчи с красной шерстью.

С первыми рассветными лучами вокруг них закипела жуткая, жестокая, безумная жизнь.

Проныра тем временем погасил костер, Карэн кое-как починила защитную одежду, а Пегги, сидя между Доком и Фэтсом, массировала лодыжку. Мира, расположившаяся на камне, резко отвернулась от Пата, на которого она — он не понимал почему — дулась со вчерашнего дня. Скорее всего, это было из-за его безразличия к ее прелестям на берегу лагуны.

Да, пожалуй, так оно и было. Впрочем, какое это имело значение теперь?

Тут Пат заметил, что нет Уса.

— Где Ус? — спросил он.

— Не знаю, — отозвался Док. — Он только что был здесь.

Ус появился очень скоро. На лице его выражалось огромное беспокойство.

— Посмотрите, — проговорил он. — Ничего не понимаю.

Они проследовали за ним до края полянки, туда, где начиналось царство леса.

Ус показал отпечатки на еще влажной от росы почве, и они не поверили своим глазам. Это были следы босых человеческих ног. На земле можно было четко различить каждый палец и пятку.

— Следы свежие, — определил Ус. — И могут принадлежать только человеку. Такому же, как мы, человеку.

— Это невозможно, — прошептал Док. — Единственные человеческие существа здесь — это мы. И лишь мы могли…

— А может быть, речь идет о каком-либо существе, близком к человеку, прервал его Пат. — Наверняка так оно и есть, это какое-нибудь животное…

— Наверное, оно этой ночью бродило вокруг нашего лагеря, — заметила Пегги.

— Но ведь мы ничего не видели, — вставил Фэтс.

— Кажется, я слышала ночью какой-то шум, — нерешительно проговорила Мира, — но… я не уверена…

— Ладно, — оборвал Пат. — Давайте поживее убираться отсюда. Этого требует осторожность.

Они сориентировались и направились к зарослям.

Идти пришлось в гору. Земля прямо-таки сама убегала назад у них из-под ног, и они перевели дыхание, только войдя в узкий проход, конец которого терялся вдали.

Именно в этот момент вокруг них поднялся какой-то странный шепот. Он был похож на шелест ветра в камышах.

Но ведь не было никакого ветра… как и камышей.

Затем единый шепот разбился на отдельные фрагменты и зазвучал совершенно невообразимым концертом.

Пат ускорил шаги, не оборачиваясь, но тут его поразило нечто, чего он сначала не осознал. До него дошло, что в общий хор шелеста стали вплетаться отдельные голоса, напоминающие человеческие.

Он резко остановился и выхватил оружие, приготовились и его спутники.

Шепот вокруг заполнял теперь все, а отдельные голоса стали четче.

— Уходим из прохода, — проговорил Пат, — и побыстрее.

Девушки впереди, а мы замыкаем.

Пегги побледнела.

— Пат, — пробормотала она, — я боюсь…

Он подтолкнул ее вперед.

— Сейчас не время хныкать. Двигайся…

Они шли таким образом до тех пор, пока не случилось нечто такое жуткое, что только может представить человеческое воображение.

Позади них в проходе голоса уже звучали очень громко, и Ус первым увидел зловещие создания, которые, казалось, возникали прямо из земли, как по волшебству.

Нагие или почти нагие, с набедренной повязкой из травы, существа, напоминающие людей, заполняли проход. Тысячи широко раскрытых ртов издавали шепот, который теперь просто парализовал группу. Их тела были сплошь покрыты безгубыми пастями, из которых торчали зловещие клыки. И все эти пасти открывались и закрывались, грозно клацая зубами.

Пат почувствовал, что у него кровь застыла в жилах, а к горлу подкатил комок. Какое-то время он просто видел их лица, не пытаясь осознать остальное. У каждого из этих созданий были выпуклые глаза, окаймленные хрящевидной массой.

«Пожиратели», — неожиданно подумал он, вспомнив то, что говорило растение с человеческой головой.

Пат колебался, стрелять или нет. Может быть, существует еще какое-нибудь решение, позволяющее избежать худшего…

Все произошло очень быстро. С десяток Пожирателей спрыгнули вниз с камней и с дикими криками ринулись к группе.

В туже секунду Пат, оттолкнувший к каменной стенке Карэн, увидел, что Ус уже окружен и отчаянно бьется с нападающими, а его вопли сливаются с ревом этих многоротых чудовищ. Они толкали его от одного к другому, яростно ревя все громче и громче.

Пат и Проныра понимали, что воспользоваться в данной ситуации оружием, не рискуя поразить своих же, нельзя.

Схватка длилась всего несколько секунд, потом один из Пожирателей ударил Уса кулаком по затылку, и тот рухнул прямо в объятия другого, потеряв равновесие.

Жуткий и мучительный крик перекрыл стоящий вокруг шум и дал понять людям, что произошло.

Существо, вцепившееся в Уса, впилось в него всеми своими жуткими пастями, вырывая кусок за куском живое мясо с невероятной жадностью.

Пат дернулся было на помощь, но Уса уже закрыли другие чудовища, которые сражались между собой за растерзанное тело.

Тот уже больше не кричал и не дергался.

Пат и Проныра жали на спусковые крючки своего оружия, выпуская наугад очередь за очередью, сжигая ряд за рядом нападающих, которые, превращаясь в чадящие факелы, устилали землю, загораживая проход.

Орда оставила останки Уса и медленно отступила.

— Скорее! — закричал Пат спутникам. — Отходим к лесу!..

— Невозможно, — с горечью отозвался Док, — мы окружены…

Пат понял, что прорываться к выходу из засады уже слишком поздно.

А тут еще несколько Пожирателей снова бросились сверху на людей, издавая дикие, леденящие душу вопли.

Пат не целясь, почти в упор, косил их. Ближнее к нему существо просто разлетелось на куски, но другое в прыжке вырвало у него оружие.

Пат дико заорал и стал наотмашь бить по чудовищным ртам, превращая их в кровавое месиво. Он отшвырнул ближайшего, освобождая путь к упавшей Карэн.

Что случилось потом, он так и не понял. Мощные руки схватили и буквально парализовали его. Рядом с ним лежали его обездвиженные спутники.

Он в полной безнадежности ждал, что сейчас в него вопьются жадные кровавые пасти и начнут терзать. Но тут один из Пожирателей — похоже, руководитель шайки — издал резкий дисгармоничный крик. Чудовища собрались, подобрали пленников и втолкнули их в середину колонны.

Голоса смолкли, и в гробовой тишине колонна двинулась в зловещий сумрак кустарника.

Глава 12

После долгих часов тяжелого пути колонна вышла из лесу и вступила на широкую поляну, где высились крупные хижины из переплетенных ветвей, обмазанных глиной.

У Пата перед глазами все еще стояла кошмарная сцена смерти раздираемого клыками Уса. Он, наверное, никогда не сможет забыть ее.

Но что же будет теперь с ними?

На каком людоедском пиршестве принесут в жертву его спутников и его самого? Он страшился даже представить себе это.

Сбежавшиеся толстомордые самки с разинутыми ртами столпились вокруг них, окруженные не менее отвратительным потомством. Поодаль, раскинувшись на спинах, вальяжно возлежало несколько Пожирателей, приложив к своим телам окровавленные куски мяса, а их челюсти равномерно двигались, пожирая добычу.

Затем Пат обратил внимание на оживленный разговор между вождем орды и несколькими подобными ему существами, украшенными разноцветными перьями.

Общались они на языке, больше напоминающем кошачье мяуканье, чем человеческую речь.

— Посмотри-ка, Пат, — прошептала Карэн, — он показывает им наше оружие.

— Хорошо бы им пришло в голову надавить на спусковой крючок, направив ствол себе в лоб.

— Но что они хотят?

— Сейчас узнаем, — сказал он, осторожно указывая ей на направляющихся к ним существ с перьями.

На лице самого крупного из приближающихся было странное выражение какое-то полуживотное-получеловеческое, недостаточно примитивное. Его выпуклые глаза таращились на Пата, а многочисленные рты произносили нечто странное.

— Ты… Дух Великой Луны. Ты вернулся, чтобы принести Вечный Огонь несчастным Пожирателям, которые это понимать… Великая Луна обещать Вечный Огонь племени Пожирателей в холодный сезон… Пожиратели это не знать… Пощади бедных и несчастных Пожирателей… Пощади…

Невообразимый стон поднялся вокруг.

Проныра шепнул Пату:

— Что-то я не пойму, о чем они говорят?

Пат нахмурился.

— Не мешай, я, кажется, понял… Они принимают нас за богов…

— За богов?

А вождь между тем продолжал свою не слишком вразумительную речь:

— О могущественные духи с одним ртом, не навлекайте на нас гнев Великой Луны… Пощады… Пощады…

— Трудно говорить о пощаде, когда один из наших был сожран твоими собратьями, — воскликнул Пат.

— Мы это не знать… Мы думать, что в страну Пожирателей пришли дурные духи, но теперь наши сердца разбиты, а пресытившиеся рты навсегда прокляты за то, что съесть божественное мясо Великой Луны…

— А что надеешься получить от нас ты, несчастный Пожиратель?

— Мы хотим, чтобы ты развеял нашу печаль, дав нам Вечный Огонь, как обещала Великая Луна своими миллионами ртов, которые мы видим каждый вечер через Священный Глаз.

— О каком Священном Глазе ты говоришь?

— О том самом Глазе, который был найден в проклятых развалинах, чтобы мы могли наблюдать рты Великой Луны.

В этом бредовом языке было что-то душераздирающее.

Вспомнив откровения растения с человеческой головой, Пат и его спутники с ужасом поняли, что этот карикатурный язык — единственное, что осталось от человеческой расы, из праэлементов которой «нечто» создали эти абсурдные и непонятные существа. Вполне возможно, что он является атавистическим воспоминанием, записанным на атомарном уровне в глубинах нервных клеток, функционирующих по-новому, пройдя непостижимые процессы метаморфоз. Осколки человеческих мыслей продолжали существовать у вновь созданных существ и через несколько их чудовищно-демонических поколений.

Люди последовали за вождем Пожирателей и вошли в самую большую хижину селения.

На куче камней, являющейся своеобразным постаментом, располагался, глядя в отверстие в крыше, необычный и неожиданный в этих условиях предмет. Это было что-то вроде подзорной трубы или телескопа на треноге и оказалось тем самым Священным Глазом, которому поклонялись Пожиратели. Вот тут-то Пат и понял, что произошло.

Подзорная труба, случайно найденная племенем в каких-то развалинах, была тем самым, что побудило Пожирателей создать свою религию.

Им нужен был бог, и они создали этого бога, а скорее всего нашли его в небесном диске, испещренном кратерами, круглые пятна которых напоминали раскрытые рты, царствующие в небесах как вечное обещание довольства.

О красавица Диана, благословенная Исида, очаровательная Астарта,[8] из какой религии ты явилась к ним, став их божеством? Ты, которую древние считали богиней Ночи и покровительницей влюбленных! Какого чудовищно-мерзкого поэта могла бы ты теперь вдохновить?

Такие мысли пронеслись в голове Пата, когда вождь добавил:

— Тысячи ртов Великой Луны обещают Пожирателям Вечный Огонь… Великая Луна послала в страну Пожирателей для проверки духов с одним ртом, чтобы напомнить нам о законах… Пожиратели этого не знать… Маленький мозг, но большое сердце… Нужно простить… нужно… Мы обожать Великая Луна…Пока он так разглагольствовал, Карэн стояла, вцепившись изо всей силы в руку Пата.

— Пат, о каком Вечном Огне он болтает?

— Тихо! Молчи! — шепнул он. — Нельзя возбуждать их недоверие. Я сам хочу понять, чего им от нас нужно…

Он повернулся к «монарху» и гордо сказал:

— Я дам племени Вечный Огонь в обмен на немедленное наше освобождение.

— Свобода будет немедленно дана, если ты Дух Великой Луны…

— Бойся забыть о том, что ты говоришь, — подал реплику Пат, стараясь произносить это в торжественном тоне. — Иначе гнев Великой Луны истребит всех твоих братьев до единого…

Взгляд его обратился на двух Пожирателей, которые все еще держали термические пистолеты, в то время как вождь им приказал:

— Верните им огненные рты, и пусть наши сердца вечно будут обливаться кровью в порыве благодарности.

Пат и Проныра облегченно вздохнули, получив свое оружие, и Пат подмигнул ребятам:

— Они хотят огня, и мы дадим его им. Следуйте за мной!

Все вместе они вышли из хижины и по команде Пата стали складывать в центре селения сухие ветки и сучья, которые собирали поблизости.

Когда наконец была собрана огромная куча хвороста, Док положил сверху несколько кусков смолы, а Пат дважды нажал на спуск оружия.

Громадный столб пламени взлетел к небу, и хворост громко затрещал под радостные крики тысяч ртов.

Не обращая внимания на это ликование, Пат показал спутникам на небо, которое стало темнеть.

— Думаю, что, пока они вопят, нам следует уносить отсюда ноги подобру-поздорову. Если сейчас начнется дождь, то наш авторитет будет навсегда подорван, а точнее, подмочен.

— Точно, — поддержал его Док, разглядывая темные тучи на горизонте. Плохой признак. Нужно поскорее убираться отсюда.

Они распрощались с «монархом», пообещав вечное покровительство Великой Луны, и с огромным облегчением, несмотря на все его просьбы остаться, покинули Долину Пожирателей. А в небе уже громоздились, цепляясь за верхушки высоких деревьев, зловещие иссиня-черные, набухшие влагой тучи.

С разогретой почвы поднимались столбы пара. Бесчисленные колонны его медленно опадали в низкую траву, кружась и извиваясь. Кроны гигантских деревьев над их головами скрывал змеящийся по стволам туман. Клочья его ползли, как мягкие щупальца гигантского спрута.

Они шли уже целый час без передышки до тех пор, пока туман не потерял свою белесость и не приобрел свинцовую окраску.

Стремясь как можно дальше уйти от Долины Пожирателей, они совсем выдохлись, но страх гнал их вперед, несмотря на дикую усталость.

Пегги поскользнулась возле грязной лужи, и тут же змееобразная лиана обвила ее лодыжку. Она почувствовала, как шипы впиваются в тело, и заорала благим матом. К счастью, находившийся рядом Проныра обрубил страшное растение коротким термическим разрядом.

После этого они заколебались, стоит ли продолжать дальнейший путь в сгущавшейся полутьме. Но вдруг впереди возникло какое-то странное свечение. Желая определить его источник, они сделали еще несколько шагов вперед и застыли перед феерическим бредовым зрелищем.

Низкие ветки кустарника топорщились странными фосфоресцирующими пузырями, распространяющими радужный свет, который деформировал темные массы колючих побегов.

В этом странном освещении лицо Карэн казалось свинцово-серым.

— Посмотрите, — проговорила она, указывая пальцем на крупных насекомых, которые летели на свет, притягиваемые этими пузырями. Они ударялись о желеобразную поверхность и целиком исчезали, поглощенные этими ночными ловушками, должно быть обеспечивающими пищу растительным хищникам.

— Осторожнее! — крикнул Пат. — Только не касайтесь этих пузырей!

Согнувшись и стараясь не задеть пузыри, они обошли их стороной и остановились на сухой каменистой вершине холма, окружение которого тонуло во мраке. Идти дальше было невозможно, так как дождь полил на землю крупными каплями.

Док обнаружил убежище в камнях, и они все уместились в нем.

Там они проспали до рассвета, а проснувшись, почувствовали, что какая-то летаргия охватывает их мозг. Ноги стали совершенно ватными, а руки непослушными.

Док первым осознал опасность. Он решил, что на них действует излучение камня. К тому же в углублении, где они находились, царил кружащий голову запах. Они выбрались наружу, прерывисто дыша и судорожно хватая свежий воздух.

Болезненное состояние быстро прошло, и Пат внимательно осмотрел своих спутников. Впервые он совершенно четко осознал, какие чувства они испытывают. Он увидел, что ни лучика надежды или доверия ему не было в их запавших, залитых слезами глазах, и, когда Пегги рухнула в объятия Проныры, у Пата не хватило мужества вмешаться.

— Я больше не могу, не могу, — захлебывалась она рыданиями. — Это выше моих сил…

Мира сделала шаг по направлению к Пату, и тот почувствовал, что она тоже на грани нервного срыва.

— И я не могу… не могу больше… Я устала… смертельно устала… и больна… Я отказываюсь идти дальше… Лучше умереть здесь…

— Ты что, с ума сошла? Мы должны во что бы то ни стало продолжить путь, это наш единственный шанс на спасение…

— Мы никогда не дойдем, — вмешался Док. — Путь нескончаем, и вокруг полно неизвестных опасностей… У меня тоже нет сил продолжать этот путь…

— Безмозглые обезьяны! — заорал Пат. — Задумайтесь на секунду, что будет с вами, если вы останетесь здесь?!

Он обернулся к остальным, но почувствовал всеобщую безнадежность и отчаяние. Он понял, что они приняли решение и теперь ничто их не переубедит.

— Мы останемся здесь, — слабо проговорил Проныра, — и будем ждать смерти. Нам теперь уже ничего не страшно…

— Ладно, — решил, опустив голову, Пат. — Как хотите. Но я предпочитаю смотреть опасности в лицо, а не ждать, пока она объявится. Я иду дальше.

— Я с тобой, — закричала Карэн, судорожно бросаясь к нему. — Я пойду с тобой до конца.

Только Фэтс ничего не сказал, но взгляд его скрестился со взглядом Пата. На его решение явно влияла ненависть остальных, о которой он догадывался. Впрочем, они ее особенно не скрывали. В то же время он знал, что Пат доверяет ему, и поэтому без колебаний заявил:

— Я тоже пойду с вами, если вы, конечно, возьмете меня с собой…

Пат молча пожал ему руку. Потом он забрал третью часть запаса питания, которое без звука передал ему Док.

Бросив последний взгляд на своих остающихся спутников, трио двинулось в путь.

Глава 13

Каждый раз, когда Пат чувствовал, что к горлу подкатывает тошнота, он ложился на траву, чтобы его вырвало.

Потом он так и оставался лежать на животе, громко проклиная и понося все растения мира.

То же самое было с Карэн и Фэтсом с тех пор, как они съели последнюю биовитаминную таблетку и начали питаться случайно попадавшимися на пути фруктами и дикими ягодами.

Но организм их не был приучен к растительной естественной пище, и они тут же чувствовали жесточайшую боль в желудке. Их внутренности открыто бунтовали против смены питания.

Они понимали, что довольно скоро это болезненное состояние пройдет и что постепенно их желудки привыкнут, ибо сработает защитная система организма.

Тошнота продолжалась в течение нескольких дней, но тем не менее они продолжали осторожно питаться плодами, которые каким-то внутренним чутьем находила и различала Карэн.

Утром с вершины холма они впервые увидели океан, огромное водное пространство, из которого поднималось громадное красное солнце, а блики на поверхности воды напоминали сверкание сабельных клинков.

Но и здесь, несмотря на красоту солнечного восхода, ад вступал в свои права, словно он царил повсюду в этом мире, который навсегда покинул бог.

Троих беглецов поджидали неведомые опасности, и они видели их на всей протяженности пляжей и холмов побережья, где кишмя кишели морские существа, в основном амфибии, устраивающие над водой нескончаемые драки.

В скалах кипела непонятная яростная жизнь, ощетинившаяся длинными щупальцами, с остервенением хлещущими по волнам.

Все трое с ужасом заметили, что в действительности это длиннющие змеи, которые одним концом прилепились к скале с помощью множества присосок.

Чуть дальше расположились огромные крабы, панцири которых покрывали длинные буро-зеленые водоросли, служившие им маскировкой, так что люди чуть не попали в их ловушки.

Фэтс просто инстинктивно почувствовал опасность, когда Карэн собралась наступить на одного из этих чудовищ, полузарывшегося в прибрежный песок.

Наконец они оставили побережье и двинулись по степи, которой не было ни конца, ни края.

В сумерках, сраженные усталостью, они подкрепились фруктами, которые уже не вызывали у них тошноты, выпили воды из ручья, а затем, как и каждый вечер, развели костер и по очереди поддерживали его до утра, чтобы защитить себя от незваных гостей, бродивших в окрестностях.

Ранним утром Фэтс печально и задумчиво сказал:

— Все окружающее настолько абсурдно и невероятно, что я задаюсь вопросом, как могли выжить люди в секретном городе, куда мы стремимся попасть.

— Возможно, они обладали средствами борьбы с враждебной средой, откликнулась Карэн. — Может быть, им было известно, как и какие создавать убежища. Почему бы им сейчас не работать в направлении того, как избавить мир от этой разъедающей его проказы?

Фэтс глубоко вздохнул и прошептал:

— Может, они просто ждут смерти, которая все не приходит и не приходит? Это было бы самое ужасное…

Он вытянулся поудобнее на земле и пробормотал как бы про себя:

— В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них…

— Что это ты бормочешь себе под нос? — спросил Пат.

Фэтс посмотрел на него, и огоньки угасающего костра заплясали в его глазах.

— Это из Библии, — отозвался он. — Извините, что я ее цитирую. Это вырвалось у меня нечаянно.

— А все же, что ты хотел этим сказать?

— Что не будет для нас смерти более жестокой, чем та, в которой мы живем и будем жить до конца, если он наступит, этот конец.

Пат пожал плечами и сердито посмотрел на Фэтса.

— Это, конечно, Апокалипсис? Вздор, который выдумали пророки твоей религии? Садизм это, вот что…

— Однако это пророчество осуществилось…

— Ну как ты можешь верить таким вещам, которые твои пророки не смогли даже четко изложить?! Ну а если бы существовал бог, о котором ты постоянно твердишь, то какую же ненависть должен был бы он испытывать к человеческой расе, чтобы ввергнуть ее в подобное жуткое состояние? Чтобы обречь ее на такую судьбу? Нет, я отказываюсь верить в него, а тем более поклоняться. Все случившееся с родом человеческим — не более как несчастный случай, неожиданная катастрофа природного характера. Вспомни, о чем говорила эта растительная голова по поводу Капеллы и спор жизни, на которые люди не обратили внимания. Войны выигрывают или проигрывают, таков закон природы. Но когда они, кончаются, всегда остается надежда, понимаешь?

— Единственная моя надежда хранится в душе и сердце…

— Это потому, что ты рассуждаешь как христианин, и у тебя отсутствует чувство реальности. Вот и все. Послушай, Фэтс, и постарайся понять. Материальная реальность, факт — это единственно стоящие вещи, а их психологическое отражение — нечто совершенно другое. Вы, в течение веков чувствуя это отражение, не стремились отыскать и познать истину, ибо она внушает вам страх. Почему? Да потому, что страх перед сверхъестественным никогда не переставал гнездиться в человеческом мозгу и отравлять его. Увы! У меня, к сожалению, не хватает знаний в этой области, чтобы точнее выразить свои мысли, но я отлично знаю, что наши далекие предки обожали осуществлять веру в виде идолов. А еще позже каждое явление природы стало ими расцениваться как божественное откровение. В ходе эволюции вера в единого бога изгнала язычество и еще больше укрепила абсолют страха. Тем не менее вся наша теологическая философия должна была однажды исчезнуть, и это случилось в тот самый день, когда было решено внимательно разобраться с проблемой сверхъестественного. Я неоднократно сам слышал разговоры о том, что следовало овладеть эффективными методами стерилизации и оплодотворения хотя бы для того, чтобы контролировать создание новой человеческой расы. «Кормилицы» многому обучали нас, вспомни-ка, Фэтс. Эти вещи делались в те времена, когда еще господствовала ваша религия и люди не подозревали о той страшной угрозе, которая нависнет над будущим человечеством.

Пат опустил голову и продолжал, погрузившись в свои мысли:

— Да, так случилось, что эти религии канули в вечность, чтобы человек в конце концов смог познать истину. Познать Единение, потому что оно является одновременно научной и духовной реальностью, и это позволило нам упразднить догматический и ритуальный ригоризм,[9] чтобы наконец постигнуть высшую форму веры.

В пылу Пат небрежно начертил на земле латинскую букву «V» внутри круга.

— Вот, это основа той идеи, о которой я говорил.

Он попытался выразить ее как можно четче. Согласно его пониманию Единения, оно пересекалось со вселенской материей, и, эволюционируя без конца и края, перекрещивалось с человеческой психикой. В целом Единение являлось осью эволюции. Это возвращало к тому, что Единение существовало всегда, как и материя, которая составляла Вселенную, ибо каждая частица была кирпичиком построения основного здания. Все выражалось во всем. Ни одна частица не отделима от Космоса, ибо он из них и состоит.

Одно во всем, и все в одном. И это являлось Единением с духом, который оживлял материальную бренную оболочку.

Каждая из смертей увеличивала мощь Единения и помогала ему в усовершенствовании Всеобщего. И ведет это все к тому, что Вселенная когда-то достигнет своего высшего развития. В этот момент Единение разрушит само себя, чтобы снова возродиться и пройти те же фазы развития в новой Вселенной. Так из смерти возрождается жизнь — в бесконечном движении по кругу, который, по мнению Пата, символизирует Бесконечность и Вечность.

Фэтс, который все это слушал, не мог удержаться, чтобы не покачать головой.

— Если я правильно понял, то ваш материализм является для вас тем, чем вы спасаетесь от божественного гнева, и поэтому вы и не испытываете никакого страха? В таком случае, что же может вам помешать творить зло?

Пат нахмурился.

— Наше сознание и любовь к знаниям, вот что. Человек сам способен понять, что является праведным, истинным и хорошим без помощи какой бы то ни было религии. Я, например, уверен, что существовали добродетельные люди еще до того, как возникла вера и человек принес себя в жертву первому божеству.

Затем, бросив на Фэтса подозрительный взгляд, он сухо добавил:

— Тот самый материализм, о которым ты с таким презрением говоришь, удерживает нас от подобных вашим лицемерных молитв богу, у которого вы всегда что-нибудь выпрашиваете, не давая ничего взамен.

Фэтс вскочил, сжав кулаки.

— Пат, я не потерплю подобных оскорблений. Ты не имеешь права так говорить…

Тут вмешалась Карэн:

— Вы что, обалдели, что ли, оба?

Больше она ничего не успела сказать. Длинная лиана, которая лежала на земле рядом с ней, взлетев, рассекла воздух и ощетинилась отростками.

Пат единым духом отскочил назад, отталкивая Фэтса и Карэн.

Но в этот самый момент термический пистолет выскользнул у него из-за пояса и упал на землю рядом с лианой.

Он хотел было нагнуться, но Карэн удержала его:

— Осторожно, Пат!

И тут только он осознал всю опасность положения. В шероховатой коре основного стебля у самого его окончания что-то раскрылось. Показалась округлая, подобная огромному глазу, масса. Сверкал в этом псевдоглазу какой-то дьявольский свет, а сам он буравил людей с необыкновенной настойчивостью.

Глаз подстерегал малейший жест Пата, и, когда тот вновь попытался нагнуться, все остальные отростки захлестали по воздуху с оголтелой яростью, не давая ему закончить движение.

Пат отступил.

— Осторожно, — прошептал Фэтс, как будто растение могло слышать, попытайся зайти справа. У меня возникла идея.

Пат молча передвинулся вправо, не задавая вопросов, отвлекая внимание чудовищного глаза.

Фэтс молниеносно выхватил нож и нырком ринулся вперед, прижав свободной рукой к земле стебель, который тут же стал извиваться, как змея, пытаясь обвить руку.

Однако Фэтс рассчитал все достаточно точно, и лезвие его ножа дважды врезалось в желеобразную массу.

Потекла густая зеленоватая кровь и обрызгала его с ног до головы, в то время как Пат, который уже успел поднять термическое оружие, стрелял в упор по опасному растению.

Два термических разряда рассекли тело лианы, и та забилась в агонии, пытаясь тем не менее вцепиться в Фэтса.

Пат и Карэн подскочили к нему и, оттащив, помогли освободиться от растительного удава.

Фэтс вытер лезвие ножа пучком травы и посмотрел на Пата.

— Ну и ну, чуть не влипли!

— Мне тоже так показалось, — улыбаясь, признался Пат.

Он хлопнул Фэтса по плечу.

— А теперь в путь. Я проголодался, думаю, что и вы тоже, а это хороший признак.

Едва добравшись до вершины холма, они застыли перед открывшимся им зрелищем. На противоположном склоне под лучами солнца блестели бесформенные металлические обломки.

Развороченные, проржавевшие, с сорванной металлической обшивкой каркасы, валявшиеся там, напоминали древние силуэты ужасных смертоносных машин времен Катастрофы.

Это было настоящее кладбище ракет.

Глава 14

Длинноклювые птицы, спугнутые прибытием людей, разлетались с негромкими скрипучими криками. Потом они исчезли, и наступила гробовая тишина.

На первом плане высился металлический каркас, наполовину зарывшийся в песок, с зияющими широкими отверстиями, сквозь которые уже пробились растения, похожие на окаменевших змей.

Пат, Карен и Фэтс не верили своим глазам. Все это было делом человеческих рук, угасшей расы, правду о которой, возможно, никто никогда не узнает.

Было ясно, что здесь, в этих тихих местах, где-то около века назад развернулась ужасная и беспощадная битва, если судить по обломкам и пробоинам от очередей, поразивших носовые части ракеты.

Неподалеку от них Карэн увидела довольно большой купол. Повреждений на его сверкающей поверхности не было.

Фэтс к тому времени обнаружил наполовину засыпанное камнями и скрытое зеленью отверстие, ведущее под землю.

Они быстро принялись освобождать проход и через некоторое время смогли проникнуть во что-то вроде туннеля, идущего с небольшим уклоном. Однако вскоре им стало не хватать воздуха и пришлось расширить отверстие, чтобы дышалось нормально.

Почти в то же время они заметили некое непонятное существо, которое, казалось, наблюдало за ними, как бы будучи окружено золотистой кисеей.

Оно притаилось в нише туннеля и напоминало волосатый шар, выставивший желеобразные псевдоподия.[10]

И издав негромкий писк, существо с необычайной быстротой вылетело через отверстие.

— Я боюсь, — захныкала Карэн. — Здесь темно и холодно…

— Вперед, — скомандовал Пат, не обращая внимания на ее всхлипывания.

Он шел впереди, а остальные следовали за ним. Они не понимали, ни чем могли быть две светящиеся полосы, которые терялись в глубине прохода, ни что представлял из себя твердый материал, из которого они были сделаны, на ощупь казавшийся тяжелым и прочным.

Карэн споткнулась, и из-под ног у нее выкатился человеческий череп. Несколько дальше лежали кучки костей, скорее всего, останки человеческих существ, таких же как они.

Это позволило Фэтсу заявить:

— Здесь умирали люди, возможно, даже сотнями… Я уверен, что перед нами раскрылись еще далеко не все сюрпризы этого места.

Наконец они добрались до большого прозрачного купола. Сначала прошли огромный зал, где преодолели лабиринт из кривых балок и куч камней, потом, открыв дверь, проникли в купол, через который, хотя он в течение длительного времени был засыпан землей и песком, сочился тусклый дневной свет.

При их входе ничто не шелохнулось. Зал наполняла вековая тишина. Какие-то полуистлевшие предметы рассыпались у них под ногами.

Кроме того, в зале находились непонятные аппараты, вроде длинных заостренных труб, стоящих на подставках; блестящие сферы на длинной дорожке, ведущей под прозрачный колпак. Они покоились на неких подобиях четырехколесных тележек, которые, по всей видимости, должны были катиться по рельсам, ведущим в никуда.

И тут вдруг они увидели четыре мертвых тела, застывших в каких-то фантастических позах.

Люди! Двое из них валялись возле кучи железа в центре зала, третий сидел возле них на корточках, а четвертый полулежал на низком сиденье перед пультом управления, где виднелось множество шкал и кнопок, а рука его покоилась на массивной рукоятке.

Когда Пат и Фэтс склонились над лежащими посреди зала телами, Карэн нечаянно задела одно из них, и трупы рассыпались как по мановению волшебной палочки. Только несколько хлопьев взлетели вверх и тут же опали. Это вызвало небольшое движение воздуха, отчего превратился в прах третий труп. Тогда Пат указал на останки сидящего перед пультом.

— Этот, должно быть, умер последним, — сказал он. — Никак не пойму, правда, что он там делал…

— Может быть, это радиопередатчик, — предположил Фэтс.

— Я тоже так подумал…

Пат встал перед пультом и с любопытством стал разглядывать бесчисленные циферблаты и кнопки, потом его внимание привлек экран, расположенный на высоте головы трупа.

Это могло быть только экраном телевизора, и, подталкиваемый любопытством, Пат машинально нажал кнопку, месторасположение которой было таким же, как у включателя старых визиофонов, известных ему еще с детства, с тех времен, когда его воспитывали в городе «няньки».

Проделав это, он вздохнул и отступил к своим спутникам. И тут же от пульта стало исходить нежное шуршание, а стрелки на нескольких шкалах нервно задергались.

Замигали красные и зеленые огоньки, а по экрану пошли яркие полосы.

— Вот так раз! — воскликнул Пат. — Эта механика еще действует. Просто невероятно…

Он направился к другому пульту и стал рассматривать и изучать расположение кнопок и рубильников.

В это время вдруг прозвучал хорошо поставленный голос:

«Евразийцы и евразийки, объединяйтесь в беде, как вы объединялись в старые добрые времена! Боритесь против тех, кто хочет подорвать мощь правительства Свободной Евразии!»

Пат обернулся. В глубине экрана возникло изображение человека, одетого в странную форменную одежду. Это был почти старик. Высокий, сухой, властный, говорил он авторитетно и сопровождал свою речь широкими и размеренными жестами.

«Эти люди ведут гнусную политику и оправдывают надуманные обвинения, содержащиеся в ноте африканского правительства. Я знаю… да, я знаю, что эта политика получила одобрение многих государств, которые, добросовестно заблуждаясь, видят в ней залог мира и безопасности…»

— Что происходит, Пат? — опасливо спросила Карэн. — Ты знаешь, кто этот человек?

— Откуда же я могу это знать?!

— Это похоже на передачу по радио, которую ловили Старшие в моем секторе, — поразмыслив, проговорил Фэтс. — Я, кажется, даже узнаю этот голос.

— Выходит, те передачи велись не из секретного города? — прошептал Пат.

— Не знаю…

— Но что он хочет сказать? — допытывалась Карэн.

А человек на экране между тем продолжал:

«Правительство Свободной Евразии должно понять, что эта критика не соответствует действительности и направлена против условий договора о нераспространении на Томбукту[11] статей о военизированных подразделениях. И я обязуюсь лично, евразийцы и евразийки, выяснить условия…»

Остаток фразы потонул в крике Карэн, которой вторил Пат.

Посреди зала, между сверкающими сферами, двигалась металлическая фигура.

Глава 15

Казалось, что металлическое чудовище, как по волшебству, возникло из ничего. Оно стояло неподвижно и пронизывало людей взглядом огромных круглых глаз, светящихся странным светом.

Вдруг чудище сделало шаг вперед, и Пат понял, что оно готовится к нападению. Однако он хотел в этом удостовериться и резким прыжком отскочил вправо, чтобы проверить реакцию робота, так неожиданно и таинственно появившегося.

Металлический человек тут же изменил направление, продолжая приближаться к нему.

Увидев, что из соседнего помещения появились еще три робота и направились к Фэтсу и Карэн, Пат почувствовал, что его душа уходит в пятки.

Что происходит? Какой смысл заключается в движениях этих куч железа, которые ревниво охраняют давным-давно покинутые развалины?

А безразличный ко всему происходящему голос продолжал звучать под сводами:

«Никогда… Да, я утверждаю, никогда правительство Свободной Евразии не будет сносить подобных оскорблений, и никогда…»

— Разойдитесь, — крикнул Пат своим спутникам.

Затем он прицелился и выстрелил в ближайшего противника.

От мощного удара в грудь робот покачнулся, а в центре его корпуса появилась дыра.

Расплавленный металл потек, падая каплями на землю, а Пат получил скользящий удар по затылку, от которого у него потемнело в глазах.

«…потому что Томбукту упорствует в своем заблуждении, постепенно совершая…»

Пат почувствовал, что ноги его подгибаются, но все же сумел избежать следующего удара.

Он резко развернулся и оказался лицом к лицу с новым нападающим, сразу забыв и о ране, и о голосе, вещавшем что-то свое.

Рванувшись в глубину зала, Пат тут же увидел, что Фэтс орудует стальным прутом, обороняясь сразу от двух металлических чудищ. Парень сражался изо всех сил, нанося удары своим оружием по металлическим головам.

Карэн тоже отчаянно сопротивлялась, отбиваясь от кошмарных созданий, которых становилось все больше и больше.

Пат прикончил двух роботов и бросился на подмогу своим товарищам. И вовремя. Теснимые противником, Карэн и Фэтс были прижаты к перегородке и еле-еле сопротивлялись.

«…мы будем бороться до последнего дыхания…» — вещал с экрана энергичный голос.

Очереди из термического оружия сразили уже многих роботов, а когда Пат направил дуло на несколько металлических фигур, сбившихся в кучу, началось настоящее избиение.

Расплавленные обломки покрывали пол, а капли металла блестели на стенах. Роботы валились с треском и зловещим скрипом.

Люди отступили в соседний зал, и Фэтс рывком сдвинул дверь на роликах, заблокировав запорную систему. Пот и кровь струились по его лицу и ручейками стекали на рваную рубаху.

Он с отвращением плюнул, опускаясь на пол, тогда как Карэн, вся в слезах, бросилась на грудь Пата.

— Пат, о Пат!.. Я больше не могу! Я не могу больше…

— Ладно, ладно, Карэн… Успокойся. Все кончилось… Уже нечего бояться…

— Но что это было?

Пат взглянул в окошечко. Изображение старика исчезло с экрана. Только несколько светлых пятен танцевало на угасающем прямоугольнике. Пат сжал кулаки и ответил:

— Наверное, это моя вина. Должно быть, все случилось из-за того, что я нажимал разные кнопки. Конечно, этого не стоило делать. Пошли отсюда, сражаться лучше на открытом воздухе.

— Боже, что происходит?! — вдруг закричал Фэтс. — Смотрите…

Он указал через окно на три блестящие сферы, которые находились на тележках посреди зала.

Эти странные аппараты неожиданно стали жужжать и гудеть, ожили, завибрировали, а на их поверхностях замерцали тысячи искорок.

Через окошечко люди увидели, что роботы, такие же, как те, которых они уничтожили, как бы получив неслышную команду, повинуясь таинственной воле, стали грузиться в сферы. Гудение усилилось, и Пат, Карэн и Фэтс инстинктивно отступили.

Вдруг снопы искр вырвались из оснований аппаратов, и ужасный грохот потряс все здание.

Вытаращив глаза, они увидели, как все три сферы начали скользить по рельсам и, пробив прозрачный материал купола, рассыпавшийся вокруг них осколками, вылетели наружу.

— Боже мой, — забормотал Фэтс. — Возможно ли такое?!

— Я, кажется, понял, — заявил, нахмурив брови, Пат. — Мы попали на базу-крепость, которую построили предки до Катастрофы. Я слышал о таком. Возможно, что те, кто ее обслуживал, погибли, не успев отключить систему функционирования обороны.

— Но ведь нужен же источник питания… механизмам нужна энергия…

— А может быть, они нашли возможность получать энергию из атмосферы? Тогда питание должно поступать вечно. К несчастью, мы об этом так никогда и не узнаем…

— Ну а как ты объяснишь передачу по визиофону, которую мы видели?

Пат задумчиво пожал плечами, прежде чем ответить.

— Полагаю, что это не более чем случайность. Однако это подтверждает существование секретного города. К тому же мы теперь располагаем доказательством, что подобные нам люди населяли земной шар и господствовали в странах, где накапливалось страшное оружие.

— Теперь любой ценой мы должны добраться до города, — твердо сказал Фэтс. И добавил: — Я говорил вам… я же говорил, что в конце пути нас ждет спасение. Пошли… Мы уже и так потеряли много времени. Пора выбираться отсюда.

Они выбрались наружу и уже прошли некоторую часть пути, когда Карэн показала на блестящую точку в небе, которая перемещалась в их направлении.

Они узнали одну из сфер, пилотируемых опасными роботами.

— Здесь нельзя оставаться, — пробурчал Пат.

Он повел спутников в направлении голубоватых холмов, встающих на горизонте.

А снаряд в небе между тем все увеличивался, плывя над степью, усыпанной скалами и валунами.

И вот, когда он находился в нескольких метрах от земли, из него вырвались огненные лучи, а снаряды вздыбили почву перед беглецами, вздымая осколки скал и фонтаны пыли. Потом сфера, как воздушный шарик, резко подпрыгнула вверх.

Пат инстинктивно толкнул Карэн и Фэтса в щель в груде камней, заставляя их вжаться, чтобы стать невидимыми.

Сделано это было вовремя, потому что на них пикировала уже вторая сфера, и все повторилось.

Удаляясь, смертоносные аппараты не прекращали свои слепые разрушительные атаки. Их ошеломляющую злобу, казалось, ничем нельзя было остановить.

Сумасшедшие машины поднимались и опускались, выплескивая потоки пламени. Во всех концах степи заполыхали пожары, будя в душах людей воспоминания о жесточайших сражениях, которые некогда уничтожили значительную часть человечества.

Перед глазами возникали жуткие картины бойни, хранившиеся до того где-то в подсознании.

Небо изрешетили разрушительные снаряды, управляемые безразличными и бесчувственными роботами… Земля была усеяна мертвыми, умирающими и ранеными… Вокруг были разбросаны куски человеческих тел…

Ужас… ужас… ужас…

Пат первым очнулся от этих апокалипсических видений, когда грохот пулеметных очередей уже замирал вдали.

Он поднял голову и снова увидел три блестящие сферы, которые, развернувшись, приближались к ним.

Нужно было бежать. Бежать, бежать и бежать. Неважно куда, но только чтобы ничего не видеть и не слышать.

Они так и сделали, падая каждый раз на землю при приближении зловещих автоматов, спасаясь от полыхавшего вокруг пожара, не обращая внимания на дикие крики и хохот голов на стеблях, которые неожиданно выскакивали перед ними из луж.

Их демонический, бьющий по нервам хохот звучал в мозгу, пока эти жуткие головы не ныряли обратно в грязь.

На последнем издыхании они ввалились в узкое отверстие, ведущее в пещеру, и, почти теряя сознание, растянулись на полу.

Глава 16

Глухой и равномерный шум заставил Пата очнуться.

Что-то непонятное стучало с равномерностью метронома, и приложенное к земле ухо ясно улавливало это завораживающее монотонное биение, которое, казалось, исходило из самых глубин земли.

Пат поднялся. Назойливый шум ослабел и перестал отдаваться в голове.

Фэтс показал в глубь пещеры.

— Там какой-то свет. Похоже, что это проход под холмом.

Пат кивнул. Действительно создавалось впечатление, что виднелся какой-то свет, напоминающий дневной. Возможно, там был другой выход, а поскольку пожар еще бушевал перед тем входом в пещеру, через который они проникли, Пат рассудил, что стоит проверить это предположение, прежде чем принять окончательное решение.

Он помог подняться Карэн, прижав ее на мгновение к груди, а затем они все вместе полезли в узкий туннель, ощетинившийся гребнями с острыми, режущими краями, которые сильно мешали их продвижению.

Словно им не хватало неприятностей, почва под ногами становилась все более скользкой. Пришлось удвоить осторожность, чтобы не поскользнуться и не напороться на острый камень.

Вскоре проход расширился, а пятно света стало ярче.

В этот момент Карэн потеряла равновесие, сбила с ног своих спутников, которые пытались ее поддержать, и все трое покатились по липкой поверхности.

Почва была покрыта желеобразной массой, а прикосновение к ней рождало под руками какую-то долгую дрожь.

Пат попытался встать, но у него ничего не получилось.

Каждое движение ухудшало их положение, вызывая волнообразное сокращение почвы, заставлявшее их скользить все ниже и ниже.

— Это какое-то адское место, — хныкала Карэн. — Я предпочла бы сгореть заживо.

— Вставайте! — вопил Пат. — Вставайте скорее!

Он подал пример, выдираясь из липкой субстанции, которая начала уже обволакивать их одежду. К этому моменту они достигли центра светящейся пещеры.

И тут они поняли, что находятся в тупике, а свечение исходит от стен, сходящихся у них над головами, как огромный карман с подвижными складками, откуда вниз по тонким желобкам стекает ядовитая жидкость.

До них дошла ужасная истина.

Эта пещера была не чем иным, как гигантским желудком, единственной функцией которого было завлекать и переваривать всех, кому приходила в голову несчастная мысль пройти через этот мнимый проход.

Отбросы под ногами и запах гнили свидетельствовали о огромной активности этого желудка.

Им тоже предстояло стать пищей чудовищного брюха, хотя вряд ли бы они своей плотью утолили его аппетит.

Став пленниками ненасытного людоеда, Пат, Карэн и Фэтс впали сначала в отчаяние. С минуты на минуту желудочный сок поглотит их и начнется процесс переваривания.

Нужно было срочно искать выход из создавшегося положения. Выход — все равно какой, иначе их постигнет ужасная смерть.

Становилось трудно дышать, а капель с потолка усилилась, как если бы непонятное чудище наслаждалось контактом с этой случайной пищей, которая в него попала.

Охваченная ужасом, Карэн показала на отверстие в туннеле, к которому перистальтика[12] желудка отбрасывала остатки переваренного.

Это был хотя и внушающий омерзение, но тем не менее единственный выход. Пат, не задумываясь, решил проскочить его первым, преодолевая страх и отвращение.

Он вытащил оружие и крикнул спутникам:

— Попытаемся здесь… Следуйте за мной…

Они двинулись вперед, сдерживая дыхание, проваливаясь по щиколотку в густое темное желе, которое медленно текло в проходе. Пат понял, что через несколько метров они из живой структуры перейдут в нормальную неорганическую, каменную, которая уже виднелась через отверстие.

Несколькими прыжками они пересекли вонючую трясину и оказались на участке пористой почвы, которая впитывала вытекающую жижу.

Теперь перед ними оказался зал, обширный, зияющий, как пропасть. И тут они ясно различили глухой шум, доносящийся непонятно откуда.

Они стали спускаться вдоль каменных стен, помогая друг другу, и вскоре очутились на твердой и влажной почве, ослепленные открывшейся перед ними сказочной картиной.

Зрелище волшебное… сверхъестественное… неподвластное человеческому разуму и пониманию…

Легкие воздушные тени скользили вдоль скалистых стен, на которых чьей-то проклятой рукой были вырублены статуи, бесстыдно демонстрирующие кощунственные символы и развратные действа…

В воздухе плавал неприятный запах, напоминающий запах склепа.

Люди шли по массивным каменным блокам, стараясь не смотреть на гримасничающие маски и дышащие тела, вырубленные в камне и обладающие каким-то завораживающе-бесовским выражением.

Цель была одна — поскорее выбраться из этого проклятого места.

Однако они без конца плутали в каком-то огромном лабиринте, словно затерялись в нем навсегда. Несмотря на все усилия, они постоянно возвращались в одно и то же место.

Они пытались изменить направление, но безумный бег снова и снова приводил их к подножию гранитной стены, окрашенной в фантастические цвета, а со стен ухмылялись отвратительные маски.

В какой-то момент они отказались верить своим глазам. Живая и неживая природа сливалась в каменных кариатидах, которые, стоя на постаментах, двигали неживыми, каменными руками и поворачивали головы в чувственном ритме глухих, таинственных и завораживающих биений.

Пат, Карэн и Фэтс ошеломленно смотрели, как живая плоть неуловимо для глаз объединяется с камнем.

Таинственная пляска голов и рук замирала и вновь начиналась, пока с бесстыдных губ не сорвался совершенно человеческий смех.

— Нет, это невозможно. Наверное, я сплю, — прошептал Фэтс. — От этого можно сойти с ума.

Пат посмотрел на него.

— Мы действительно свихнемся, если не поймем законов этого чудовищного симбиоза.

— Я просто не могу поверить в реальность всего этого…

Заразное зло, проникшее с Капеллы, подчинило Землю своим таинственным законам.

«Нечто» породили совсем другую жизнь, ту, к которой они привыкли, творя ее, как это делали когда-то на Земле алхимики, создавая в своих перегонных кубах новый неизвестный элемент.

Эти «нечто» окружили себя новыми животными, не имеющими никаких земных аналогов, они порождали свои создания на основе симбиозов, выходящих за рамки человеческого понимания.

Эти «нечто» перестраивали органику и неорганику в самых бредовых сочетаниях…

Тем не менее Пат все это прекрасно понимал и не видел в этом ничего сверхъестественного.

Опасность таилась рядом, ощутимая, конкретная, материальная, вполне узнаваемая в лицо, а он был из тех мужественных людей, которые могли бороться, не поддаваясь страху перед сверхъестественным.

Ни бог, ни дьявол не пугали его в этом ирреальном мире.

Глава 17

Насмешливый хохот заполнил зал, и его подхватило буйное эхо в длинных сталактитах, свисающих со свода.

Воздух, окружающий их, вызывал головокружение.

Пахло любовью и смертью.

Но какая любовь или смерть могли исходить от этих кариатид, состоящих то ли из плоти, то ли из камня?

И вдруг в этой немыслимой смеси запаха и хохота появилось существо во плоти, именно во плоти, хотя его абсолютная обнаженность не могла вызвать ни смущения, ни желания.

Абсолютно абсурдное бесполое создание.

Череп его был безволос и гладок, а тело лишено пупка, грудей и половых признаков.

Оно возникло из пустоты в смерче, поднявшемся с земли, складываясь из миллиардов крохотных частиц.

Существо с интересом посмотрело на людей, потом, переваливаясь на тонких ножках, возбужденно заговорило:

— Люди, что за безумие влечет вас? Вы опоздали с преображением, а это нехорошо. Что делаете вы здесь, в уже перестроенном мире? Здесь вам больше нет места. Вы исчезли… пропали… вы чужие для нас… Понимаете?.. Вам никто и ничто не поможет и не смогло бы помочь… Понимаете… осознаете…

Пат, ощетинившись, угрожающе шагнул вперед.

— Кто ты?

— У меня нет имени, если ты это хотел узнать.

— А это место? Где мы?

Существо улыбнулось, прежде чем ответить.

— Это Храм Будущего, а я его Хранитель,

— Будущего! — буркнул Пат. — Не может быть будущего для вашей проклятой расы. Люди прогонят вас, уничтожат… вы будете обречены на забвение. — И громким уверенным голосом добавил: — Вы обречены… Все…

Возникшее в зале эхо повторило: «…обречены… все…» И тут же насмешливый хохот полуживых-полукаменных кариатид заглушил все звуки в зале. Затем голоса этих мегер слились в нескончаемом, демоническом, безумном хоре: «Он прозвенел… пробил… колокол поминок по человечеству… Царство людей сгинуло навсегда…» Охваченный дикой яростью Пат выхватил оружие, готовый стрелять и стрелять без передышки, но тут к нему подскочила Карэн.

— Нет, Пат, не нужно! Будь осторожен!..

Как бы догадавшись по его жесту или прочтя намерение в мыслях, Хранитель Храма завертелся юлой и распался, оставив после себя только вихрь сверкающей пыли.

Он возник вновь несколькими метрами дальше, как по мановению волшебной палочки мгновенно восстановив все клеточки своего тела. Они регенерировались по каким-то совершенно непонятным и неведомым людям законам.

— Несчастные, жалкие невежды! — прошелестело создание. — Вас нужно наказать за попытку осквернить Храм!

Тут Фэтс тоже шагнул вперед и с отвращением плюнул:

— Каким нечестивым богам посвящен этот храм?

Взгляд существа некоторое время переходил с одного на другого, прежде чем оно заявило:

— Вы говорите так, как будто в единой Вселенной существует множество богов! Абсурд… Нонсенс… Вы говорите так, будто любая раса могла бы похвастаться, что поклоняется истинному единому богу… Сумасшествие… Бред… Глупость… Что такое бог? Что такое Единство? Фантастические концепции, чтобы создать самим того, кто царит над жизнью и материей, того, кто не делает никакого различия между рыбой, личинкой, человеком или симбиотом. Почему Создатель уничтожаем одну расу или покровительствует другой? Почему он способствует вдруг угнетению некоторых из них? Безумие… Непоследовательность… А ведь ваше человечество умерло, так и не увидев его лика… Только имена… предположения… теории… и ничего больше!

Сардоническая усмешка заиграла на лице существа.

— Такая же судьба ожидает новые расы, которые заселят этот мир. В один прекрасный день они сгинут, как и ваша, предварительно перебрав все имена, чтобы попытаться отыскать единственное. Изобретут самые невообразимые гипотезы для этого, но никогда так и не пересекут запретный порог… Никогда… Никогда…

— В таком случае к чему этот Храм, если заранее известно, что вы проиграете?

Раскат чудовищного хохота опять затопил зал, и кариатиды снова ожили на своих постаментах, в то время как существо рассыпалось, чтобы возникнуть на огромном блоке со странными гримасничающими ликами.

Тут были тысячи розовых, зеленых и черных лиц, напоминающих маски, сбившиеся в одну кучу в последний день карнавала.

И все это блестело, сверкало, переливалось и сияло отблесками сардоникса, яшмы, оникса, топаза и граната.

А голос Хранителя зазвучал вновь:

— Люди, вам запрещено задавать этот вопрос. Его нельзя задавать никогда… никогда… никогда…

Он протянул вперед руку, и скала повиновалась ему.

Между двумя массивными раздвинувшимися блоками открылось отверстие, как будто это существо обладало властью над материей, заставляя ее подчиняться своей воле.

— Бегите прочь, — приказало оно. — Убирайтесь из Храма и принесите вашу нечистую и гнусную плоть в жертву Биению Жизни…

«…нечистую… гнусную… — вслед за ним повторяли кариатиды. — Пробил похоронный колокол… Человечество сгинуло навсегда…»

Пат, Карэн и Фэтс как безумные бросились в зияющее отверстие, в то время как абсурдное существо исчезло в сумасшедшем вихре. И наступила тяжелая гнетущая тишина.

Снаружи была ночь. Ночь со всей ее свежестью и подмигиванием далеких звезд, напоенная легким нежным ароматом.

Но в ночи слышался шум.

Глухой, вкрадчивый, нескончаемый, он господствовал над ночью и мерцанием звезд.

Вопреки всякой логике, он, подобно бесконечно огромным часам, отсчитывал течение времени.

Трое беглецов, задыхаясь, мчались до тех пор, пока шум у них в ушах не стал оглушительным.

Казалось, что это в каком-то равномерном ритме бьют огромные молоты, и Пат почувствовал, что его голова вот-вот взорвется и разлетится на мелкие осколки.

Он попытался сориентироваться, но видел перед собой только бесконечную цепь скальных вершин с острыми изломанными краями.

Они очутились внутри гигантского цирка с легким понижением к центру, который первые рассветные лучи еще не могли осветить целиком.

Однако именно там, в центре, и находился источник странного шума.

— Давайте обойдем все по кругу, — предложил Пат, — может быть, и найдем какой-нибудь выход…

Они так и сделали, но вскоре остановились.

Дальше идти было невозможно, ибо ужасный шум теперь заставлял вибрировать их плоть и бушевал волнами в крови.

Однако нужно было идти, нужно было выбраться из этого адского места, прежде чем они окончательно свихнутся. Разум их мутился, они вдруг поняли, что не одни в этом жутком цирке.

Рыжеватые лучи солнца проникали через гребни скал, давая уже достаточно света, чтобы можно было заметить неподалеку бесплотные невесомые и прозрачные человеческие тени, которые двигались в нескончаемом монотонном танце.

Танцующие существа передвигались как струйки дыма, почти не касаясь земли. Их там были тысячи и тысячи, и все вращались вокруг какой-то смутно различимой массы, находящейся на самом дне цирка.

Пат, Карэн и Фэтс не смогли сдержать крика ужаса.

Эта трепещущая, бьющаяся, пульсирующая масса, на гладкой поверхности которой еще отражались далекие звезды, была не чем иным, как сердцем. Огромным, колоссальным, гигантским сердцем, каждое сокращение которого звучало как удар чудовищного гонга.

Глава 18

Это и было Биение Жизни.

Символы Биения и Жизни, объединенные в этой массе плоти, в этом немыслимом скопище клеток, образующих гигантский орган, который бился… бился… бился, как бы проклиная все вечное.

А вокруг шел бесовский шабаш; прозрачные существа танцевали… танцевали… танцевали в волнообразном безостановочном ритме пульсаций…

Теперь это уже был материализовавшийся ад, заполненный сумерками и огнями, просвечивающими сквозь тень пляшущих существ.

Ад антикосмоса, всплывший из глубины веков.

На какое-то мгновение им удалось преодолеть страх, и они рассмотрели новые детали.

Река крови катилась с горы и текла густым потоком к гигантскому сердцу, которое всасывало его с дикой жадностью.

Трава по берегам потока была алой, а на вершине горы угадывалось отверстие, горловина, откуда изливалась эта жуткая жидкость, как из глубокой незаживающей раны.

Наверное, «нечто» сумели синтезировать где-то в мрачных пещерах все элементы крови, и ее запасы были неисчерпаемы.

Какой же адский договор могли они скрепить этой святотатственной кровью, питавшей Биение Жизни?

Эта мысль пришла в голову только Фэтсу, и он поостерегся высказать ее вслух.

Друзья наверняка не поняли бы его. Для них все выглядело только случайным, материальным, не имеющим никакого отношения к бесовским колдовским чарам.

По их понятиям все это было тем, что могло воевать, разрушать и исчезать с поверхности Земли… И ничего более…

— Там выход, — вдруг услышал Фэтс голос Пата.

Он обернулся и увидел, что оба его спутника уже двигаются среди бредовых созданий, сквозь их призрачный круг, и направляются к узкому проходу.

Он присоединился к ним, и они все вместе ринулись мимо скопища вздыбленных скал, сквозь обесцвеченный и потухший мир.

Пат шел впереди, увлекая за собой Карэн и не обращая внимания на тяжелый и едкий пар, плавающий в проходе.

Проход расширился, а затем разветвился на множество коридоров, каждый из которых вел в другой цирк, заполненный фосфоресцирующим туманом.

Сколько еще чудес и жутких тайн могло быть в этих незнакомых местах?

Уже в настоящей панике все трое добежали до скалистого склона и, скатившись вниз в туче пыли и мелких камней, очутились на карнизе над обрывом, продуваемом свежим ветерком.

Оглушительное биение страшного сердца уступило место долгому протяжному плачу. Это стонал ветер, дующий из долины. Оттуда, где колосилась нива, которая казалась вечной, нетронутой и не могла быть осквернена никакой подделкой.

Золотистые колосья колыхались под легким ласковым ветерком, как море, в котором могут водиться сказочные сладкоголосые сирены. Они не видны, но об их присутствии можно догадаться по волнению этого фантастического океана, который не осмелится переплыть никакой Одиссей.

— Не слушайте, заткните уши! — вдруг закричал Пат. — Не слушайте, если хотите сохранить жизнь!

Они поднялись на холм, и колдовские звуки неожиданно достигли их ушей. Дикое, чарующее, волшебное пение.

Звуки сталкивались и бились о холм, взрывались в арпеджио[13] и уносились в небо гигантским фейерверком.

Взявшись за руки, Пат и Карэн рванулись вперед, а когда оглянулись, то не увидели больше Фэтса.

Он исчез.

Перед их взором звуки трансформировались, превращались в медленные полиморфные вибрации и ударялись о скалы. Они скользили, деформировались, разбивались и извивались в ужасающих конвульсиях додекафонии.[14]

Через минуту люди стали корчиться, затопленные и поглощенные этой звуковой лавиной, готовой окончательно поглотить их тела и души, а потом покатились кубарем вниз, чтобы хоть как-то избежать чудовищного музыкального эха, которое, казалось, отражало само небо.

Вскоре звуки обвились вокруг холма, как движущаяся тонкая цепь, а резкие и пронзительные ноты стали накатываться на них в жутком и безжалостном крещендо.[15]

«Нечто» не пощадили ничего. Даже звук. У него тоже был свой симбиоз, тоже своя безумная реальность в этом новом состоянии материи.

Пат и Карэн так и не поняли, как очутились у подножия холма на другой его стороне, чуть дыша, растерянные, готовые завыть от всего этого окружающего их безумия.

Протекающий рядом ручеек утолил их жажду, и они лакали воду языками, как животные. Затем они скатились в траву, чувствуя возбуждение всей своей плоти. Это возбуждение было одновременно физическим и психическим, где-то за гранью разума и сознания.

Слепая грубая стихийная сила бросила их в объятия друг другу и объединила в казавшемся бесконечным экстазе, а первый поцелуй был только жестоким укусом.

Здесь, на берегу, у самой воды, они слились воедино и забыли обо всем на свете.

Глава 19

Пат трижды окунул горящую голову в холодную прозрачную воду и лишь потом услышал шорох позади себя.

Он резко обернулся, схватившись за оружие, но с облегчением узнал Фэтса, который, тяжело дыша, медленно полз по траве.

Бедному парню удалось выбраться, и он, двигаясь по следам своих спутников, добрался до ручья.

Длинная кровавая ссадина пересекала его лоб, но при ближайшем рассмотрении она оказалась не слишком опасной. Рана была поверхностная.

Путники решили дождаться здесь завтрашнего дня, чтобы не бродить в темноте.

До секретного города было еще достаточно далеко, и Фэтс нуждался в отдыхе.

Ночь они так и провели у ручья, вжавшись между камнями и укрывшись листьями.

Как здорово было чувствовать себя вместе! Это успокаивало и возрождало надежды.

На рассвете они отправились в путь и, отойдя от ручья — около него уже бродили крупные птицы с угрожающе большими клювами, изогнутыми, как мечи, вышли в пустынную, выжженную солнцем местность, которой не было видно ни конца ни края.

Двигались они решительно и довольно скоро и через пару дней добрались до плотной сухой ленты земли, по бокам которой угадывались канавы. Сама лента уходила за горизонт.

Фэтс первым ступил на нее и проверил твердое покрытие, усеянное выбоинами и трещинами, сквозь которые пробивалась чахлая трава. Несмотря на не слишком благоприятные условия, жизнь и здесь пыталась одержать победу.

— Это, должно быть, древняя дорога, — проговорил Фэтс, — одна из тех, по которым когда-то ездили повозки из одного города в другой.

— Автодорога, — добавила Карэн. — Так называл нечто подобное Док.

— Может, она нас выведет к секретному городу, — вслух подумал Фэтс. Во всяком случае, она тянется в нужном нам направлении. Пожалуй, стоит идти по ней.

Мужество, казалось, постепенно возвращалось к ним, и радостная надежда вспыхнула при мысли, что долгое странствие подходит к концу.

Они как-то быстро забыли о невзгодах и тысячах опасностей, которые поджидали их в новом мире, но появление после долгого перерыва в небе летающих существ вернуло их к реальности.

«Нечто», враждебные и возбужденные присутствием людей, пролетели над их головами, однако защитная одежда заставила их быстро скрыться, и они исчезли вдали.

Фэтс не скрывал своих опасений и сомнений.

— Мы должны уже быть неподалеку от секретного города, — заявил он. — Но меня смущает присутствие «нечто» в этом районе.

Пат задумчиво спросил:

— Ты полагаешь, что город построен где-то высоко и там не должно быть «нечто»?

— Это можно было предположить… Я, конечно, ничего не утверждаю, но все же…

Он указал рукой на горизонт прямо перед собой. Кроме нескольких не очень высоких холмов, ничто не свидетельствовало о том, что они приближаются к горному району.

Вполне вероятно, что оценки Фэтса ошибочны и расстояние, которое им предстояло еще пройти, было довольно значительным.

Это последнее предположение еще поддерживало их надежду, и они продолжали идти вперед по выщербленной дороге, которая теперь змеилась по местности, где росли огромные деревья и бежали чистые ручьи.

Утром они сделали короткую остановку на вершине небольшого холма.

На этот раз впереди вырисовывались зеленеющие склоны гораздо более высоких холмов, подступающих к предгорьям.

Они уже хотели броситься вперед, вдохновленные этой картиной, переполненные бьющей через край радостью, когда Карэн махнула рукой и негромко крикнула:

— Ложитесь! Посмотрите!

Пат и Фэтс инстинктивно повиновались.

В стороне от них, у подножия холмов, на заросшем травой берегу речки суетились какие-то существа, как будто гуманоидного типа.

Их была добрая сотня, и издали было трудно понять, то ли они бегают, то ли беспорядочно и неуклюже прыгают.

Внимательно рассмотрев их, люди обомлели. Существа, тела которых напоминали человеческие, имели звериные, похожие на собачьи, морды.

По крайней мере так решила Карэн, которая в прошлом имела возможность увидеть несколько образцов собачьего племени в Зоологическом хранилище в городе их детства.

Но действительно ли это были собаки?

Несмотря на собачьи морды, эти существа казались по-человечески разумными в своем поведении.

Некоторые ловили в речке сетями рыбу. Другие плели сети на берегу. Третьи разделывали огромных рыбин на плоских камнях, кто-то разводил огонь, чтобы этих рыбин испечь.

Женских и мужских особей, казалось, было примерно поровну, и жили они то ли семьями, то ли кланами. Вся их деятельность происходила почти в полной тишине. Правда, время от времени до людей доносились отдельные голоса, напоминающие что-то вроде визга или глухого неразборчивого ворчания, которое, впрочем, можно было истолковать как какой-то призыв. Однако в целом это напоминало элементарные звуковые сигналы.

Пат вздрогнул. Кем могли быть эти полулюди-полуживотные, населявшие местность рядом с секретным городом?

Они обошли долину стороной, но несколько дальше обнаружили других подобных существ, вооруженных копьями и стрелами и охотящихся на какую-то крупную дичь…

Они еще больше отклонились в сторону и забрались на вершину холма, где собирались провести ночь, выспаться и отдохнуть, в чем сильно нуждались.

Долгая ночь была наполнена зловещим воем, который эхом отражался от уступов гор над долиной.

Глава 20

Утром в идиллической долине, простирающейся под ними, открылось неожиданное зрелище.

Над бесконечными развалинами гордо высилась огромная, сверкающая под солнцем металлическая башня.

Руины зданий, части взлетных полос аэродрома — все перемешалось в каком-то диком клубке.

По заваленным обломками «улицам» сновали существа с собачьими мордами, собакоголовые чудовища кишели и в руинах. Они выползали отовсюду — из каждой дыры, из каждой щели, каждого зияющего отверстия, и люди видели, как они скапливались во все большем и большем количестве вокруг овального здания, которое, казалось, чудом сохранилось при всеобщем разрушении.

Что же это могло означать?

Ни Пат, ни Карэн, ни Фэтс не успели даже задать друг другу этот вопрос, как вдруг позади них раздался шум, сопровождающийся лаем. Они разом обернулись.

На холм взобралась группа собакоголовых.

Вблизи они напоминали Анубиса[16] с древних египетских фресок.

Существа остановились, уставившись на людей своими маленькими бегающими глазками, потом, оскалившись, стали глухо ворчать, обнажая жуткие клыки.

Пат машинально выхватил термическое оружие, и этот его жест заставил собакоголовых заколебаться.

Он воспользовался этим и коротко бросил спутникам:

— Эти существа достаточно разумны, чтобы понять, что мы располагаем мощным оружием, способным их уничтожить. Попытаемся воспользоваться нашим превосходством.

— Что ты собираешься делать? — спросила Карэн, не спуская глаз с группы чудищ.

— Хотелось бы понять, что здесь происходит. Если они не столь жестоки, как кажется, то, может быть, смогут нам помочь.

— Пат прав, — поддержал его Фэтс, — все их поведение пока свидетельствует об отсутствии агрессивности. Нам нужно сейчас же во всем разобраться.

Пат указал на башню и на нелепую процессию в долине, которая к ней направлялась.

— Двигайтесь за мной, но не спешите и, что бы ни случилось, сохраняйте спокойствие.

Он первым подал пример, начав спускаться по склону холма по направлению к башне.

Когда они почти достигли долины, Пат остановился и обернулся, чтобы посмотреть вокруг.

Собакоголовые были еще на середине склона и следовали за людьми на почтительном расстоянии.

А в долине уже организовывались новые группы, и молчаливая процессия остановилась у подножия башни.

Тысячи глаз уставились на людей, которые медленно и настороженно продвигались вперед.

— Клянусь Единением, — пробормотал Пат, — непонятно, почему они не реагируют? Должно же что-то произойти. Не знаю что, но должно.

Так и случилось. И даже прежде, чем они достигли руин и башни. Случилось прежде, чем они полностью потеряли уверенность в себе или совершили неосторожность, которая могла бы привести к непредсказуемым последствиям.

Они ожидали всего. Всего, но только не того напряженного молчания, в котором застыла толпа.

Они уже поравнялись с первыми рядами процессии, и Пат на какую-то секунду почувствовал сумасшедшее желание нажать на гашетку оружия. Только чтобы ускорить события или придать им какой-нибудь смысл в этой абсурдной ситуации.

Но он сдержался, ибо, может быть, это и была та самая ловушка, в которую их вовлекали, и вздрогнул при мысли, что эти создания могли оказаться более разумными, чем можно было предположить.

По крайней мере, в данный момент ими руководили не страх и не глупость.

Он уже больше ничего не понимал…

Вот тут-то все и случилось.

Одно из чудовищ прыгнуло вперед насторожив уши, и встало перед людьми, загораживая проход.

Оно издало серию коротких тявканий и ворчаний, а потом попыталось, делая невероятные усилия, произнести несколько слов.

— Уаааух… гррр… Вы пришли… вы явились к нам… Народ Длинномордых с радостью и признательностью принимает вас… Мы принесем вас в жертву Голосу, чтобы Лик остался единым и вечным… Гррр…

Превозмогая отвращение, Пат схватил его за шкирку и резко встряхнул.

— Нам наплевать на признательность твою и твоих братьев. Что это за город, от которого остались только руины? Что тебе известно об этом?

Длинномордый глухо заворчал и ответил сдавленно:

— Этот город Голоса… Гррр… Разве ты не знаешь?

— Жалкая безмозглая тварь, говори яснее…

Он указал на гигантскую башню, возле которой толпились жуткие создания.

— Что внутри этой башни? Что там?

— Голос… Глааап… Уаху… Голос, который звучит в наших сердцах и плоти… Вечный Голос…

Пат опять хотел заговорить, но на его плечо опустилась рука Фэтса.

— Осторожней, Пат, этот идиот отвлекает наше внимание. Посмотри!

Пат оглянулся и увидел кучку собакоголовых, которые, вооружившись тесаками, угрожающе обступали их. Лезвия тесаков сверкали короткими молниями.

— Они же хотят принести нас в жертву. Стреляй, ради бога стреляй!

— Да, Пат, стреляй… Убей их… Да убей же наконец! — взвизгнула Карэн.

Пат не успел ответить, поскольку находящееся перед ним существо испустило жуткое рычание.

— Уаааух… пусть ваши головы будут преподнесены Вечному Голосу… Уаааух… И пусть Единый Лик благословит вашу кровь…

Оно сделало знак. Позади него толпа расступилась, освобождая проход к башне.

У подножия колоссального сооружения высился алтарь из черного мрамора, который до того был скрыт от людских взоров.

Он отливал странным блеском. Это была кровь. Она обильно текла из трех ужасных голов, которые на нем находились.

Три человеческие головы с потухшим взором, в котором еще, казалось, мелькали последние жуткие видения казни.

Это были головы двух мужчин… и одной женщины…

Док! Проныра! Пегги!

Глава 21

Вопль, который издала Карэн, вызвал отклик в огромной, возбужденной толпе собакоголовых, и это, возможно, и позволило Пату быстро среагировать, поборов испуг и омерзение.

Он выхватил свое оружие, готовый ко всему, даже самому худшему, когда двое Длинномордых раздвинули толпу, держа под руки человеческое существо, которое все трое сразу узнали.

Это была Мира!

Девушку грубо толкнули к окровавленному алтарю, и с ее распухших губ сорвался долгий душераздирающий крик, когда она узнала своих спутников.

То, что случилось потом, было столь непредвиденным и непонятным, что люди отказывались верить своим глазам.

Сначала пролаял Длинномордый, который руководил церемонией, и это перекрыло общие завывания.

— Грруаааух… Хуаах… Да будет благословен Вечный Голос, который страдает за наш народ… Голос рождается в нашем теле, и Единый Лик господствует над миром… Уаааух…

Он первым опустился на колени перед башней, задрав морду к ее вершине. Он забыл о людях.

Те, кто стоял перед алтарем, окружая Миру, повторили его движение, как и вся толпа, запрудившая площадь.

Среди этих существ воцарилась полная, абсолютная, всеобщая тишина. Они как бы окаменели, были словно парализованы восхищением и экстазом. Казалось, что все их чувства поглощало какое-то видение, которое людям было недоступно.

Пат подскочил к Мире, и никто ему не помешал. Он помог ей отойти от алтаря и, когда подвел к спутникам, сказал:

— Успокойся. Расскажешь нам все потом. Сейчас я ничего не понимаю в том, что происходит, однако нам следует воспользоваться представившимся шансом, иначе мы пропали.

— Они нас схватили, — рыдала Мира, — а у меня уже больше не было сил. Ах, если бы вы только знали…

Карэн тоже была на грани истерики. Пат это понимал.

Но нужно было действовать, прежде чем эти чудовища очнутся. Это был вопрос минут… или мгновений…

Он увидел, что в основании башни раскрыты створки массивных дверей.

— За мной, скорее! — крикнул он своим спутникам. И решительно бросился внутрь металлического сооружения.

Они очутились в громадном холле, в центре которого поднималась широкая винтовая лестница.

Они бросились по ней, не раздумывая, подгоняемые страхом и необоримым любопытством, которое в этот момент даже преобладало.

Что же это было за место? Чем было оно для Длинномордых, если внушало им страх и жажду крови одновременно?

Они добрались до второго этажа, пробуя по пути включать различные механизмы, и в конце концов добрались до прозрачной кабины, куда, поколебавшись, и залезли.

Фэтс нажал кнопку, и кабина из стали и пластика, скользя на своих опорах, вознесла людей на головокружительную высоту, к вершине башни.

Они выбрались из кабины и вошли в большой зал, заполненный различными механизмами и аппаратами. Пат первым с громадным удивлением понял, что все это функционирует, издавая легкое гудение, нарушающее мертвую тишину помещения.

В большом с прозрачными стенками ящике медленно вращались две громадные бобины с тонкой пластмассовой пленкой, скользящей между магнитными головками.

— Да это же звукозапись! — воскликнул с удивлением Фэтс. — Что же происходит?

Пат не ответил, судорожно крутя ручки, управляющие экранами визиофонов, заполнявших зал.

То, что случилось дальше, их просто добило. Экраны вспыхнули, и на них появилось изображение высокого сухощавого старика, того самого, которого они видели на базе роботов.

Это было то же лицо, тот же голос. Это была та же непонятная речь.

«…я знаю… да, я знаю, что эта политика получила одобрение многих государств, которые, добросовестно заблуждаясь, видят в ней залог мира и безопасности… Евразийцы и евразийки, доверьтесь…»

Пат побледнел и яростным движением с маху вырубил контакт. Он вдруг понял… Более ужасной ошибки нельзя было себе представить.

Этот секретный город, память о котором сохранилась в преданиях и на который возлагались все их надежды… больше не существовал!

Теперь они знали все, в том числе и источник этих таинственных и непонятных передач, которые ловили Старшие. Речь шла о голосе, записанном на обыкновенную магнитную ленту, продолжавшую перематываться с бобины на бобину в течение века.

Какой странный феномен был тому причиной? Никто этого не знал и вряд ли когда узнает, а тем более сможет объяснить. Наверное, не хватало какого-то пустяка, чтобы блокировать механизм автоматических передач. Того самого пустяка, который окончательно развеял бы последнюю надежду угасающей расы.

Разочарование Пата и его спутников было бесконечным. Долго они молчали, застыв в центре зала на самом верху башни, которая открыла им свою ужасающую тайну.

Наконец Пат пересек зал и выглянул в окно. Внизу он увидел огромную толпу собакоголовых, сбившуюся в тесное кольцо вокруг башни.

То, что творилось сейчас в мозгу у этих существ, совершенно не поддавалось человеческому пониманию.

Они телепатически ловили передаваемые звуки и образы, которые транслировала башня, как если бы их мозг был специально настроен на прием электромагнитных колебаний.

Это, впрочем, в какой-то степени объясняло отсутствие у них речи, атрофировавшейся из-за массовой телепатии, а также тот экстаз и неизъяснимое блаженство, которое испытывали собакоголовые во время трансляции непонятных им речей.

Они действительно их не понимали, но Голос и Лик, зафиксировавшиеся в их сознании, приобрели для этих монстров божественный, возвышенный характер.

Этот Голос… и этот Единый Лик… являлись для них воплощением Идеала на границе абсолютного и абсурдного!

Так родилась новая религия со всеми ее ритуалами, обычаями и даже жертвоприношениями. От этой мысли Пат задрожал как лист.

— Мы очень сожалели о вашем уходе и своей трусости, — начала в это время рассказывать Мира, — и решили догнать вас, но попали в Долину Эха. Тогда Док, который потом пропал, заблудившись, взобрался на высокую скалу и стал вас звать. Он долго кричал, надеясь, что вы услышите. Но эхо было такой силы, о которой мы и не подозревали, а вибрации, скорее всего, и дошли до Длинномордых, которые появились, как только мы собрались идти дальше. А потом… я видела это жуткое жертвоприношение… Это было ужасно…

Она проглотила комок, подступивший к горлу, и продолжала:

— Тогда я попыталась бежать, но меня поймали. Тут я совсем обессилела и сдалась.

— Да, все это ждет и нас, — горько вздохнул Пат, — когда мы выйдем из башни…

Он показал на море голов внизу. Толпа постепенно выходила из состояния блаженства.

Пат обернулся и посмотрел на Миру, которая тихо плакала, прижавшись к груди Фэтса. Пат нахмурил брови:

— А где же Карэн?

В глубине зала была распахнута дверь, оттуда доносился голос девушки. Она стояла посреди другого помещения и звала их.

— Посмотрите-ка, — проговорила она. — Я просто отказываюсь верить своим глазам. — На ее раскрытой ладони лежали питательные таблетки, которые она только что вынула из распределителя. Там их были неисчислимые запасы в автоматах, стоящих рядами по периметру всего зала.

У всех родилась одна и та же мысль, а Пат ее выразил вслух:

— Это еще не все, нужно быть еще уверенным в…

С радостно бьющимся сердцем он повел своих спутников за собой.

На нижних этажах они обнаружили и другие запасы, различные медикаменты, груды пленок с записями и читальные залы, целиком забитые информационными материалами, как если бы человечество накануне катастрофы специально создало это убежище, чтобы помочь выжить кучке избранных.

Но что случилось потом — покрыто мраком неизвестности и навряд ли станет когда-либо достоянием истории.

Можно было только догадываться, что трубы Апокалипсиса слишком рано возвестили конец человечества.

Да, так это можно было объяснить. Но какая в этом была нужда, если башня наконец приступила к выполнению предназначенной ей роли?

Однако оставалась еще открытой дверь в основании башни, порог которой Длинномордые так и не посмели переступить с момента появления людей.

Сверхъестественный страх не позволял им нарушить табу.

Тогда Пат обернулся к товарищам и торжественно проговорил:

— После всего случившегося у нас наконец появилась надежда.

Он повозился с механизмами запора, и тяжелые створки двери захлопнулись с резким щелчком.

Примечания

1

В древнеримском цирке возвышение для императора и других высокопоставленных лиц. — Здесь и далее примеч. перев.

(обратно)

2

Пьер Ронсар (1524–1585) — французский поэт, выражавший в ряде произведений гуманистические идеалы Возрождения.

(обратно)

3

Часть Библии, одна из книг «Нового Завета», содержащая рассказы о судьбах мира: пророчества о конце света.

(обратно)

4

В древнеримской мифологии бог врачевания.

(обратно)

5

Участники симбиоза.

(обратно)

6

Самая яркая звезда в созвездии Возничего.

(обратно)

7

Гипотеза о появлении жизни на Земле в результате переноса с других планет неких зародышей жизни.

(обратно)

8

Имена древних богинь различных народов.

(обратно)

9

Суровое, непреклонное соблюдение каких-либо принципов, правил, преимущественно в вопросах нравственности.

(обратно)

10

Ложноножки, выросты у одноклеточных организмов, служащие для движения и захвата пищи.

(обратно)

11

Город в Мали (Африка) на реке Нигер.

(обратно)

12

Волнообразные движения внутренних органов вследствие сокращения мускулов.

(обратно)

13

Исполнение звуков аккорда не одновременно, а в разбивку, обычно начиная с нижнего тона.

(обратно)

14

Метод музыкальной композиции, основанный на отрицании ладовых связей между звуками и утверждении абсолютного равенства всех двенадцати тонов хроматической гаммы.

(обратно)

15

Усиление звука, постепенный переход от тихого звука к громкому.

(обратно)

16

В древнеегипетской мифологии бог, покровитель мертвых. Изображался в облике волка, шакала или человека с головой шакала.

(обратно)

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21 . . . . . . . . . . . . . . . . .