«Искусительница»

— Да, это долго, — сказала мать, подавленная его вспышкой. — Ну иди, иди за своей сигарой. — Она погладила его по плечу. — И, пожалуйста, не грусти. Наберись терпения. В твоей жизни еще будет столько друзей, что за всеми не угонишься. А потом опомниться не успеешь, как встретишь милую хорошенькую девушку и тоже женишься.

— Нет, мама, я вовсе не собираюсь жениться, — чопорно отрезал Фуллер. — Во всяком случае, пока не окончу духовную семинарию.

— Духовную семинарию? — удивилась мать. — Когда же ты это надумал?

— Сегодня утром, — сказал Фуллер.

— А что случилось сегодня утром?

— Знаешь, ма, я испытал какой-то религиозный подъем, — сказал Фуллер. — Что-то заставило меня высказаться.

— О чем же? — спросила она растерянно.

У Фуллера зашумело в голове, перед ним закружился хоровод Сюзанн. Он снова увидел всех профессиональных искусительниц, мучивших его в казарме, манивших его с простынь, наспех натянутых вместо экранов, с покоробленных картинок, налепленных на сырые стены палаток. Эти Сюзанны разбогатели на том, что отовсюду дразнили одиноких капралов фуллеров, впустую заманивали их одурманивающей своей красотой в Никуда.

И призрак предка-пуританина, жестковыйного, одетого во все черное, вселился в Фуллера. И Фуллер заговорил голосом, идущим из глубины веков, голосом вешателя ведьм, голосом, полным обиды и справедливого гнева:

— Против чего я выступал? — Против ис-ку-ше-ния!

Сигара Фуллера факелом вспыхнула во тьме, отпугивая легкомысленных беззаботных прохожих. Ночные бабочки и те понимали, что надо держаться подальше. Словно беспокойное красное око, взыскующее правды, метался огонек сигары по всем улицам поселка и наконец затих мокрым изжеванным окурком перед пожарным депо.

Бирс Хинкли, старик-аптекарь, сидел у руля пожарного насоса, в глазах его застыла тоска — тоска по незабвенным дням молодости, когда он еще мог управлять пожарной машиной. И по его лицу было видно, что он мечтает о какой-нибудь новой катастрофе, когда всех молодых угонят и некому будет, кроме него, старика, хоть разок повести пожарную машину к славной победе. В теплые летние вечера старик отдыхал, сидя у руля.

— Дать вам огонька? — спросил он капрала Фуллера, увидев потухший окурок у него в зубах.

— Спасибо, мистер Хинкли, не надо.

— Никогда я не понимал, какое удовольствие находят люди в этих сигарах,

— сказал старик.

— Дело вкуса, — сказал Фуллер, — кому что нравится.