«Дом там, где ты»

Виктория Угрюмова

Дом там, где ты

... И хотя в паспорте вполне определенно значилось "Татьяна Евгеньевна Иловайская", исходя из чего родственники и знакомые обращались к ней как к Танечке - и были в своем праве - он именовал ее Тэтэ.

Ей нравилось. Ей вообще нравилось все, что делал или говорил Димыч.

***

Голос Элеоноры Степановны с легкостью преодолевал такие хилые препятствия, как закрытая дверь, работающий магнитофон и нежелание потенциальных слушателей слышать все, что предназначалось именно для их ушей. Тема выступления была до боли знакомой, и, откровенно говоря, Димыч мог бы и сам наговаривать этот текст без особых сложностей. Более того, он бы с радостью взял на себя этот труд, чтобы дать бесценной теще передохнуть, но неутомимая обличительница не мыслила спокойного бытия. Для своих ближних, разумеется.

За последние несколько месяцев молодожены выяснили немало интересных и пикантных подробностей о себе, своей анатомии, физиологии и "облико морале".

Интеллигентная и милая Тэтэ была ошумлена. Единственной реакцией на первое выступление Элеоноры явилось искреннее недоумение:

- И ЭТО моя мама?!

Но дальше стало хуже, и перед счастливой во всем остальном семейной парой остро встал вопрос, который, по определению Воланда, сильно испортил людей. Квадратура круга, жизненное пространство, экологическая ниша - все эти понятия людьми, нуждающимися в укромном месте, которое могло бы стать заодно их собственной крепостью, воспринимаются иначе, нежели счастливцами, обеспеченными уже отдельной норой, где они и скрываются от житейских бурь.

Димычу и Тэтэ было грустно признаваться вслух - но факт от этого не менялся - что денег на покупку минимального количества квадратных сантиметров у них не только нет теперь, но не будет и в ближайшем обозримом будущем. А вот перспектива загреметь в Кирилловскую после продолжительного общения с Элеонорой Степановной, напротив, была. И хотя знаменитый архитектурный памятник расписывал фресками не кто-нибудь, а сам Врубель, это обстоятельство даже не подслащало пилюлю. Психушка и есть психушка, какими бы шедеврами ни были украшены ее скорбные стены.