«Мы - пионеры, дети рабочих»

Александр Торин

Мы - пионеры, дети рабочих

(Две истории про лигу скаутов и о том, как с ней бороться)

История первая. Взвейтесь кострами.

Меня с некоторых пор периодически мучает вопрос, на который я так и не смог найти ответа: существует ли какая-нибудь связь между Лордом Баден-Пауэллом и городом Баден-Баденом, в который, расстроившись, по слухам очень любил уезжать Тургенев?

А началось все с нескольких дней, проведенных в Лондонской гостинице имени Лорда Баден-Пауэлла, в самом что ни на есть центре скаутского движения. С тех пор я подозрительно отношусь к лиге скаутов. И, как это не парадоксально, время от времени тоскую по исчезнувшим с лица земли советским пионерам.

Говорят, пионерские дружины были созданы по образу и подобию идеологически чуждых советскому строю скаутских отрядов. Так или иначе, в детстве пионерская организация ни разу не вызвала в моей душе теплых чувств. Я ненавидел гладить пионерский галстук утюгом: чуть зазеваешься, и запахнет горелым стекловолокном, а на красной атласной поверхности появится рваная дыра с черными, обугленными краями. Не осталось у меня в памяти никаких романтических воспоминаний: ни о сборе металлолома или макулатуры, ни о военно-патриотических играх, ни, тем более, о пионерском лагере...

Бррр...Манная каша, компот из сухофруктов и вожатая Лида.... Лидия Георгиевна, с мускулистыми мужскими ногами, поросшими кудрявыми черными волосиками, обладавшая железным голосом и широким как блин убежденно-идеологическим лицом. Она заставляла нас до изнемождения маршировать на асфальтированной площадке. Называлось это, кажется, подготовкой к празднику строя и песни. Или песни и строя.

Так что день, когда мы по возрасту выбывали из членов пионерской организации, был чуть ли не самым счастливым в моей жизни. Помню, как толстая и сентиментальная завуч Вера Ивановна произносила прочувственную речь и разрыдалась, снимая с нас обтрепанные галстуки. В тот момент мне даже как-то стыдно стало за свой юношеский цинизм, тем более, что здоровый верзила-акселерант Толька Великов расчувствовался и, когда Вера Ивановна сняла с него галстук, неожиданно заголосил юношеским баском и пустил слезу.