«Столкновение с бесконечностью»

Этот тополёвый пух…

Автобусная остановка, и все, кто ждёт автобус, протирают глаза носовыми платками.

Пух лезет всюду.

Особенно в глаза.

— Простите, вы не окажите мне любезность?

Он был не то чтобы очень стар, но далеко и не молод. Седенькая бородка. Лысеющая голова и очень, очень, очень бесцветные глаза.

— Чем могу вам помочь?

— Видите ли, у меня бессонница…

Проклятый тополёвый пух! Он всюду. И сейчас где-то першит в горле. А тут ещё этот со своей бессонницей…

— Так что вы от меня хотите?

— Я просил бы вас… Как вам сказать…

— А у врача вы были?

— О да, конечно. С него всё и началось…

— Бромурал?

— Нет. Сначала был номбутал, затем мединал, а потом…

Нет, его лицо мне определённо не нравилось, — этакое розовенькое, пухлое старческое лицо.

— Ну а что же вам порекомендовал врач в конце концов?

— Считать.

— Что?!

— Почти что как в анекдоте: считать про себя. Знаете: раз, два, три, четыре, пять, шесть и так далее…

— Я думаю, вам очень скоро это занятие надоело.

Розовый старикашка кисло улыбнулся:

— Увы, нет. Я с этим хожу…

– То есть с чем «с этим»?

– Два миллиарда триста сорок восемь миллионов пятьсот двадцать семь тысяч четыреста двадцать шесть…

Подошёл красный автобус, с асфальта поднялось облако тополёвого пуха, а я мучительно соображал, что означает это идиотски огромное число.

— Хорошее средство от бессонницы, – сказал я, чтобы выиграть время. Те, кто стоял впереди нас, влезли в автобус, а мы почему-то остались стоять на раскалённом асфальте.

– Вы только поймите. Ведь нельзя взять и вот так, просто бросить. Особенно если перевалило за два миллиарда…

— Что — бросить?

— Считать. Знаете, с каждой следующей цифрой жизнь становится короче.

Боже! Так вот в чем дело!

— Так вы, что же, всю жизнь считали?

— Нет, что вы! Бессонница у меня началась… Дайте вспомню… Лет сорок тому назад…

— И это…

— Это около полутора миллиардов секунд.

Подошёл ещё один автобус и опять ушёл, а мы всё стояли…

— До какой цифры вы дошли?

Никогда никому в жизни я не задавал такого гнусного вопроса.

— Вы последний?

Миловидная строгая блондинка, по-видимому, решила, что мы пьяны.