«...ловимый Зверь»

Перевод: ANŢ

Благодарим Вас за загрузку этой бесплатной электронной книги. Мы относимся только с одобрением к ситуации, когда вы поделитесь ею со своими друзьями. Эта книга может воспроизводиться, копироваться и распространяться в некоммерческих целях, при условии полного сохранения ею первоначального вида.

Если Вам понравилась эта книга, пожалуйста, посетите вебсайт автора для проверки его на предмет выхода новых книг, а также прочих забавных материалов и глупостей.

Спасибо за Вашу поддержку.

В зеленом зареве немурианской полночи пылало оранжевым электрическим цветом пищевое пятно на георазведочном графе. Шон Козлов протащил рукой по лицу, напрасно надеясь, что часть его усталости прилипнет к ней, и ощупал поверхность письменного стола в поиске ручки.

На ощупь ручка была влажной и холодной, подозрительно похожая на нос.

Он, как раз, очень вовремя посмотрел на плод своего поиска, чтобы избежать длинного розового языка, который нацелился лизнуть его прямо между глаз. Трогомет залез на граф, понюхал пищевое пятно и плюхнулся поверх него: шириною в два фута клубок рыжей шерсти, оборудованный четырьмя руконожками и хитрой пронырливой мордой, которая усеивалась черными глазками.

Шон зевнул. Боже, как же он устал. Он потянулся, чтобы царапнуть пушистый живот трогомета. Осталось два проверочных обзора. Пол часа работы, затем он должен внести последние данные в Белоснежку, а потом — окончательно уснет.

Его рука застыла. Он щекочет трогомета. Двадцать метров от Белоснежки. «Святой Олимп!» — осенило Шона, как обухом по голове. Как оно вообще пробралось внутрь, минуя затворы и двойные двери? Хватит об этом, как он собирался выпроваживать это вон?

Разочарованный трогомет позволил себе выпустить:

— Муук!

Качнулся вправо и уселся на зад, безвольно свесив передние лапки на свою грудную клетку.

Печенька. Пока оно было с печеньем, оно не посмело бы лазить по коридору, вламываться через дверь хранилища и жрать единственный на всей планете компьютер. Шон порылся в карманах своих брюк и произнес:

— Печенька! — предъявляя наполовину искрошенный овсяный диск.

— Муук!