«Просто так... для счастья»

«Свет моего сердца! Здравствуй!

Должен поговорить с тобой наконец серьезно — сколько может это продолжаться? Эта демонстрация строптивости, это проявление непокорности и своенравный бунт против правил приличия?! Как понимать твое уклонение от встреч до полного исчезновения из поля зрения не только в диапазоне ультракоротких, но и длинных волн? Никто не сумел бы оправдать всяческие твои намеки на определенную относительность моего существования, на сложность существующих условностей, довлеющих над нами, которые могут наконец привести к пониманию безотрадной значимости открывания и закрывания пути к великому ме- таболяру. Сознаюсь, меня гнетет еще одно антистремление в ожидании проявлений бытия твоей далекой личности.

Отзовись!

Солнце клонилось к закату. Его лучи оторочили розовой каймой облачка и стайки пригородных коттеджей, скромные оазисы нарядных зеленых скверов и одиноких старых каштанов на улицах, овалы шустрых разноцветных авто на магистралях.

Биокибер Андреш то и дело поглядывал в окно, торопливыми, но точными движениями корректируя поступление смеси. Дело тонкое, бездушной автоматике доверить его рискованно.

До конца рабочей смены оставалось еще пятнадцать минут.

Коррекция спектра по бесчисленному множеству компонентов.

Вот уже появился его сменщик. Он не торопясь идет по длинному цеховому коридору между барореторт и синтезаторов. Не спешит. Сейчас подойдет, остановится поодаль и будет наблюдать. Андреш едва сдерживал себя. Ждал окончания своей смены, не терпелось освободиться.

Но он не будет просить Романа приступить к работе хоть чуточку раньше, так как знает, что тот внимательно взглянет на зеленоватое цеховое табло, которое так медленно отсчитывает минуты, и притворится, что ничего не слышал. Но это справедливо — каждый должен работать именно столько, сколько ему положено.

Багрово-красное солнце за окном. Огромное.

— Привет, Андреш. Как дела? Сюрпризов не было?

— Молибден бесился. Как всегда. А в остальном — все в норме.

— Вот и хорошо. Можешь быть свободным, Андреш.

Он даже съежился от неожиданности, от томительного желания поскорее выйти из цеха, но ответил сдержанно, не отводя взгляда от показаний ротаметра: