Вся беда в словах. Вся беда в том, что только сумасшедший мог написать это, потому что только с сумасшедшим такое могло произойти. И барьер трудно преодолеть. Я имею в виду барьер, возведенный вокруг настоящего меня. Я могу мыслить разумно, но не чувствую, когда на меня находит приступ безумия и на бумаге появляются не те слова…
Я похож на бешено вращающееся колесо. Я ведь достаточно образованный человек… Был. Я знаю множество красивых фраз. Врачи до сих пор не могут понять, что со мной, и ставят лишь предположительный диагноз. Может быть, это кататония или шизофрения…
КОВАРНЕЙШАЯ ИЗ ЛОВУШЕК, ВОТ ЧТО ЭТО ТАКОЕ.
Стоп. Я должен постараться быть последовательным. Я должен постараться описать это, как пишут нормальные люди. Хотя лично мне хотелось бы писать вверх ногами, и задом наперед, и поверх, как на палимпсесте[2], но я должен сделать все, чтобы меня поняли. Я единственный могу отличить галлюцинацию от реальности, но не могу никого заставить увидеть то, что вижу сам. Вся беда в том, что они проникают в мои галлюцинации и выглядят как иллюзии…
Иногда я сам толком не понимаю, что со мной происходит. У меня нет якоря здравомыслия, который бы держал меня. Я знаю, что безумен. То есть я в состоянии определить, когда бываю нормальным хотя бы наполовину. Потому что когда я слетаю с катушек, то вокруг смыкается темный вихрь безумия, откуда не вырваться…
История болезни: Уильям Роджерс, тридцать восемь лет, белый, холост, с ранних лет страдает нервными и психическими расстройствами. Примерно так написано в моей медицинской карте. Сам я мало что помню о своем прошлом. Мне уже приходилось бывать в лечебнице. Кажется, я начал заболевать чуть ли не в детстве. Память у меня пошаливает, особенно с тех пор, как время потеснилось, чтобы впустить Гостей.
Комментарии к книге «De Profundis», Генри Каттнер
Всего 0 комментариев