«Дверь на тот свет»

Дверь на тот свет (fb2) - Дверь на тот свет 44K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Михайлович Титов

Титов Владимир ДВЕРЬ НА ТОТ СВЕТ

В установленный час станция МС-32 на связь не вышла, Поначалу событие это никого не взволновало. Подобные случаи на марсианских станциях нередки. В малочисленных их экипажах, как правило, не было штатных радистов, а ответственные за связь члены экипажей порой возвращались из дальних поездок с опозданием.

Неладное почуяли на Фобосе через три часа, когда в контрольное время МС-32 снова не откликнулась. Еще через три часа с орбитальной базы на Фобосе стартовала малая транспортная шлюпка.

Подняв плотное облако пыли, малая транспортная шлюпка мягко села почти у самого края тесной, зажатой скалами посадочной площадки, всего в пяти метрах от такого же летательного аппарата хозяев станции.

— Приехали, — невесело сказал врач Павел Козлов и посмотрел на хмурые лица друзей: кибернетика Владимира Иванова и практиканта Игоря Скворцова.

Владимир и Игорь ничего не ответили.

Пыль за стеклами иллюминаторов стала редеть и вскоре исчезла совсем. Утро выдалось тихим и солнечным.

Небольшой экипаж шлюпки выбрался наружу.

Прилетевших никто не встретил.

Темно-розовое, с фиолетовым отливом безоблачное небо застыло над тянущимся до самого горизонта бурым плато. Тавмасия. Далеко не самое ровное место на Марсе. Зато здесь, на плато, нет ненавистных для землян сыпучих, ползающих, коварных барханов. Здесь, на плато Тавмасия, вот уже несколько лет работала научная станция МС-32. В последние полгода на станции хозяйничали двое: биолог Борис Смирнов и геофизик Олег Федоренко.

Первым делом Владимир осмотрел шлюпку хозяев — она оказалась исправной. Вездеходный отсек ее был пуст.

— Выгоняй наш вездеход, — сказал Павел Игорю и тот скрылся в чреве еще дымящейся, не успевшей остыть шлюпки спасателей.

С тихим шипением откинулся люк-трап грузового отсека и по нему осторожно сползла на землю голубая гусеничная черепаха, ощетинившаяся анализаторами, манипуляторами, локаторами, антеннами, излучателями и прочими премудростями.

Игорь театральным жестом открыл толстую дверцу вездехода и чуть шутовски произнес:

— Карета подана. Милости прошу.

Павел поморщился от его слов как от кислой ягоды и, пройдя в кабину, уселся в водительское кресло. Владимир молча сел рядом. Игорю ничего не оставалось, как разместиться на широком заднем сидении.

Дороги от посадочной площадки до станции не было.

Была более или менее ровная полоска земли между пятисотметровым обрывом эскарпа и диким нагромождением скал. Эта относительно ровная полоска больше подходила для состязаний по бегу с препятствиями, чем для езды на вездеходе: то и дело встречались трещины, каменные осыпи, а то и многотонные глыбы, через которые вездеход переползал, используя мощные руки-манипуляторы.

Игоря на заднем сиденье отчаянно болтало, и поэтому он облегченно вздохнул, когда вездеход остановился, вздрогнул напоследок, а двигатели замолчали.

— Приехали? — спросил практикант, впервые прилетевший на станцию МС-32.

— Приехали, — зло ответил Павел, вкладывая в слово явно иной смысл.

Они с Владимиром одновременно открыли дверцы и выпрыгнули из кабины. Ничего не понявший Игорь последовал за ними.

До станции МС-32 — белоснежного диска, покоящегося на ажурных опорах, оставалось метров триста, но пути к ней не было: обрыв обвалился почти до самых скал.

По оставшейся узкой полоске между обрывом и скалами могли бы, пожалуй, пробраться пешком люди, но только не вездеход.

Павел выругался.

— Этого только и не хватало!

Минуты две все стояли молча.

— Там внизу их вездеход, — вдруг сообщил Владимир.

— С чего ты взял? — удивился Павел.

— След, — коротко сказал Владимир и показал на отпечатки гусениц, обрывающихся у кромки.

— Они могли проехать здесь и до обвала.

— Нет, — не согласился Владимир, — след у самой кромки смазан. Ребята, похоже, хотели в последнюю секунду затормозить, но не успели.

Павел присел на корточки и внимательно изучил отпечатки гусениц.

— Пожалуй, ты прав, — проговорил он задумчиво и тяжело вздохнул. — Вот и разрешение загадки. Ребята попросту разбились.

— Попробуем спуститься? — предложил Владимир.

Павел молча кивнул.

Вниз Павел взял с собой практиканта Игоря. Владимир контролировал их спуск у пульта лебедки.

Вездеход хозяев станции МС-32 нашли без особых трудов металлоискателем, больше возились, откапывая его. В изуродованной кабине оказался только Олег Федоренко. Он лежал без сознания. Когда Павел с Игорем вытащили его на свет божий, Олег застонал и открыл глаза. Он долго непонимающе смотрел на спасателей, потом, с трудом разлепив потрескавшиеся губы, хрипло прошептал:

— Нет больше Бориса. Там, у круглого кратера… Метеоритом… Прямо в скафандр… Я похоронил его, а он… — Олег всхлипнул, закрыл глаза и скривился от боли. Помолчав немного, еле слышно прошептал: — Я не псих, но он… он разговаривал со мной… мертвый.

Он хотел еще что-то сказать, но, обессилев, потерял сознание.

Игорь испуганно посмотрел на Павла.

— Что он такое говорит? Разве может мертвый?..

— Он бредит. Разве не видишь? — оборвал Павел. — Помоги уложить его в люльку.

Павел и Игорь осторожно перенесли Олега в прозрачную капсулу, прикрепленную к концу троса и устроились сами по бокам ее в специальных петлях-сиденьях, чтобы во время подъема не давать стукаться капсуле об обрыв.

— Поднимай потихоньку, — сказал Павел по рации Владимиру и уперся в каменную стену руками и ногами.

Игорь последовал его примеру.

Владимир включил лебедку вездехода, и люлька медленно поползла вверх.

Подъем прошел без осложнений.

— В шлюпку его? — спросил Владимир, отцепляя трос от прозрачной капсулы с Олегом.

Павел отрицательно покачал головой.

— В таком состоянии он не перенесет стартовые перегрузки. Надо быстро доставить его на станцию и оказать первую помощь. Хорошо, хоть скафандр цел. Иначе он давно бы задохнулся.

Владимир выдвинул из дна капсулы четыре ручки и зафиксировал их. Капсула превратилась в носилки.

Павел пошел впереди, Владимир и Игорь, взяв носилки-капсулу, двинулись следом.

На станции никого не оказалось. По-видимому, Борис действительно погиб, и Олег похоронил его. А уже после похорон на обратном пути Олег сорвался в пропасть.

— Игорь, — сказал Павел и протянул практиканту черную коробочку. — Это блок маршрутной памяти их вездехода. Садись на нашу машину и пройдись по их маршруту. Проверь, действительно ли Борис… Ну, ты понял?

Игорь кивнул, взял блок памяти и исчез в тамбуре станции.

— Володя, — Павел обернулся к кибернетику. — Срочно свяжись с нашими на Фобосе, доложи о случившемся. Пееле этого займись их последними записями.

Ну а я пойду в операционную. Надо немного подремонтировать Олега, прежде чем отправлять на базу.

— Ну, как он? — Владимир оторвался от бумаг и посмотрел на вошедшего в центральный зал Павла.

— Плохо. Опять бредил, уверяет, что мертвый Борис за что-то ругал его, Олега. Я его усыпил, чтобы срастить кости и заштопать раны.

Оба замолчали. Павел откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Владимир снова принялся разбирать бумаги Бориса и Олега, вчитываться в неразборчивые, сделанные на скорую руку записи.

Щелкнул динамик радиостанции. В зал ворвался голос Игоря.

— Я нашел круглый кратер, — сообщил он. — Возле него скала. У ее подножия, под плитой, вырезанной бластером, действительно похоронен Борис.

После небольшой паузы он добавил:

— Скала очень похожа на обелиск…

На лица Павла и Владимира легла хмурая тень.

Наступившую гнетущую тишину нарушали теперь только звуки, доносившиеся из динамика: шум радиопомех, какие-то слабые завывания и тяжелое дыхание Игоря.

— Я спустился в кратер, — снова заговорил Игорь. — Удивительная штука. Внутренняя чаша его словно выточена. И… и… — Он замолчал, будто прислушиваясь к чему-то.

— Что там еще? — забеспокоился Владимир.

— Вы… что-нибудь слышите? — неуверенно спросил Игорь.

Владимир и Павел переглянулись.

— Что случилось, в конце концов?! Игорь! — не выдержал Павел.

— Все в порядке, ребята. — Голос Игоря звучал все так же неуверенно. Если не считать… гудения. Странный звук… Это… Это… наверное, ветер гудит в кратере.

— Игорь, — перебил Павел. — Заниматься кратером мы пока не можем. Сейчас же возвращайся. Нужно кое-что срочно обсудить.

— Хорошо.

Щелкнул-и перестал гудеть динамик.

За окном-иллюминатором заметно удлинились тени.

Павел нервно барабанил пальцами по крышке стола.

— Мальчишка, — мрачно сказал он наконец. — Его не надо было отпускать одного.

Владимир молча кивнул.

Павел с Олегом улетели на Фобос ночью, часа через два после возвращения Игоря из кратера. С собой Павел увез кинопленки, бумаги, магнитозаписи — все, что накопилось на станции за полгода, а также только что отснятую у скалы-обелиска и в загадочном кратере кинопленку Игоря. Вернуться на станцию Павел пообещал через сутки.

Проводив друзей, Игорь и Владимир отправились по своим каютам. Выбрали они их себе еще днем. В былые времена на станции работали сразу по 15–20 человек, так что пустых кают оказалось предостаточно.

Владимир уже засыпал, утомленный бессонными сутками, когда дверь, ведущая из коридора в его каюту, начала медленно, с тихим скрипом открываться… На фоне слабоосвещенной стены коридора возник чей-то силуэт.

Сон сняло как рукой. Преодолевая оцепенение и безотчетный страх, Владимир медленно подтянул к себе кобуру с бластером, лежащую в кресле поверх комбинезона, резко выдернул из нее личное оружие и включил свет.

В дверях стоял Игорь.

— Фу ты, черт! — выругался Владимир, пряча бластер в кобуру. — Напугал ты меня, Игорь. Что за шутки?

— Извини, Володя, я думал, ты еще не спишь. — Игорь смущенно улыбнулся. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Может, завтра потолкуем?

— Я боюсь, что до утра мне не выдержать — свихнусь.

Игорь замолчал. Владимир внимательно посмотрел На него. Собравшись с мыслями, Игорь заговорил снова: — Я не случайно, когда был в кратере, спросил у вас с Павлом: слышите ли вы что-нибудь. Со мной разговаривал… Борис. Вернее… его голос. Он говорил громко, и я думал, вы его услышите. После разговора с вами я записал нашу с ним «беседу». Вернувшись на станцию, я тайком прослушал запись. Кроме моих слов ничего не оказалось…

— Почему ты не рассказал ничего Павлу?

— Потому и не рассказал. — Игорь нахмурился. — Вы ведь голоса не слышали, мне его записать не удалось, значит, это галлюцинация.

— И все же ты должен был рассказать.

— Зачем? — искренне удивился Игорь. — Чтобы попасть в дом сумасшедших? Мне туда еще рано. Просто я сутки не спал, наслушался сказок о загробных голосах, самому казаться стало. А там к тому же и могила Бориса рядом. И ветер в кратере выл, как собака по покойнику. У тебя есть что-нибудь от бессонницы? Боюсь, так просто мне сегодня не уснуть.

— Возьми в стенном шкафу. Слева. В коричневом флаконе. Две таблетки за пять минут до сна, — почти механически ответил Владимир, думая о чем-то своем. И вдруг без всякой связи спросил:

— А o чем вы с ним говорили?

— С кем?

— С Борисом.

Игорь вздрогнул, чуть не выронив флакон, и испуганно посмотрел на Владимира.

— О разном, — помедлив немного, ответил он. — И о тебе тоже… Я, собственно, из-за этого и пришел.

— Обо мне? — насторожился Владимир.

— Да. Борис, вернее его голос, спросил: кто еще кроме меня прилетел на станцию. Я ответил, что Павел и ты.

— Ну, а он?

Игорь переминался с ноги на ногу как нашкодивший мальчишка.

— Он попросил, чтобы ты пришел к кратеру, извини, в кратер сам.

— Ты спросил его: почему именно я?

— Да.

— И что он ответил?

— Он сказал, что вы с ним вместе выросли и что ему с тобой нужно о чем-то очень важном поговорить.

Игорь удивленно посмотрел на изменившегося в лице Владимира.

— Володя! — Игорь попытался улыбнуться, но у него ничего не получилось. — Что с тобой? Неужели ты этому всему всерьез веришь?

— Нет, что ты. — Владимир словно очнулся. — Я уверен, что голос Бориса тебе только показался. Нашел таблетки?

Игорь кивнул и наконец-то улыбнулся, увидев вновь перед собой обычного Владимира.

— Спокойной ночи, — сказал Игорь, выходя из комнаты. — Разбуди меня, пожалуйста, завтра пораньше.

— Хорошо. Спокойной ночи.

— Да, — Игорь задержался в дверях. — А это прав, да, что вы с Борисом вместе выросли?

— Нет, не правда, — соврал, даже не сморгнув глазом, кибернетик. — Мы с ним вообще не были знакомы. Спи спокойно, — сказал он, выключая свет.

Яркое маленькое солнце медленно взбиралось на кручу фиолетового неба. Черные тени становились все короче. Ветра почти не было. Но Владимир знал, что через неделю-другую погода резко изменится. Желто-красная пыль затянет небо почти на полгода, а ветер подует со скоростью 50-100 метров в секунду. Приближалось великое противостояние — время глобальных бурь.

Владимир встал с холодного камня, тяжело вздохнул, еще раз бросив взгляд на скалу-обелиск и могильный камень, пошел к вездеходу. Задумчиво обошел его, осмотрел ходовую часть. Проверил, надежно ли к скобе вездехода привязан шнур и только после этого вызвал по радио станцию.

Игорь ответил сразу же: — Володя, ты у скалы?

— Да. Я написал тебе записку.

— Но ведь Павел запретил…

— Я помню.

— А почему ты меня не разбудил?

— Жалко стало — ты так сладко спал.

Игорь обиженно замолчал.

— Ну ладно, не обижайся. Я через два-три часа вернусь. Если с базы меня кто-нибудь запросит — переключи на мою радиостанцию.

— Договорились, — без особой охоты согласился Игорь. — Скажи честно, Володя, ты поехал из-за голоса.

— Да.

— Ну, и?..

— Пока — ничего.

— Я же говорил: показалось мне, — облегченно-, вздохнул Игорь.

— Наверное.

Владимир отключил радиостанцию, проверил, крепко ли она держится на поясе, пристегнул к поясу второй конец шнура и подошел к кромке кратера.

Идеально круглая выемка, метров сто в диаметре и около пяти глубиной, тускло блестела в лучах утреннего солнца.

«Странно, — подумал кибернетик, — ни царапинки, ни камешка — словно всю поверхность только что отшлифовали. Почему никто раньше не обратил внимания: на такой необычный кратер?»

Постояв минуты две у кромки, он спрыгнул вниз.

Ноги легко спружинили, смягчили удар. «На Земле с такой высоты можно и пятки отбить», — усмехнулся про себя Владимир и осмотрелся. Дно кратера было ровным и гладким. Кибернетик присел на корточки и попробовал отбить кусочек «паркета» ультразвуковым геологическим молотком. От его попыток на полировке дна не осталось даже царапинки.

— Ну и ну! А если его — бластером? — пробормотал он вслух.

— Думаю, все равно ничего не получится.

Владимир резко вскочил и обернулся. Ему показалось, что голос прозвучал где-то за спиной.

Вокруг не было ни души.

Владимиру стало не по себе, хотя он и готовился подсознательно к чему-либо подобному.

— Только не пугайся, пожалуйста, — голос теперь звучал где-то в черепной коробке. — Здравствуй, Вовка! Это я, Борис. Жаль, не могу пожать твою руку.

Владимиру показалось, что сияющий кратер и темно-фиолетовое небо покачнулись. Он попятился и прислонился спиной к холодной стене.

— Ну вот. И ты испугался, — в голосе Бориса послышалась печаль.

— Но ведь тебя… три дня назад похоронил Олег, — выдавил наконец из себя Владимир, преодолевая противную дрожь.

— Заговорил! Вот и молодец, — по голосу было слышно, что невидимый Борис обрадовался. — Ты, главное, успокойся. С ума ты пока не сошел. Мое тело действительно похоронено. Во всяком случае, я надеюсь, что это так. А сам я жив. Понимаешь, место, где ты сейчас находишься, как бы точка соприкосновения двух миров. Когда в меня попал метеорит, я стоял у кромки кратера. Я потерял сознание и скатился вниз. Очнулся в огромном зале. Меня, оказывается, скопировали — синтезировали по готовой формуле. Кстати, ты ведь сейчас тоже стоишь в том же самом зале, а тебе кажется, что ты находишься в кратере. Только здесь, в зале-кратере, я теперь и могу общаться с людьми.

Голос Бориса засмеялся.

— Ты знаешь, старик, право, смешно было видеть, как ты вваливаешься ко мне через потолок и начинаешь ковырять в зале паркет.

Владимир кисло усмехнулся про себя: «Его похоронили, а ему смешно!» А вслух спросил: — Как бы ты на моем месте поступил?

Голос перестал смеяться и вполне серьезно ответил: — Наверное, так же.

Владимир успел успокоиться и осмелеть.

— Ты сказал, что тебя кто-то синтезировал заново. Кто?

— Он называет себя Разумом.

— Что Он из себя представляет?

— Разум — очень сложная мыслящая система.

— А люди в этом… твоем мире есть?

— Нет.

— Ну а какая-нибудь жизнь вообще?

— Тоже нет. Планета идеально стерильная. Здесь нет даже микроорганизмов.

— Кто же тогда создал систему по имени Разум?

— Бывшие жители планеты.

— Они погибли?

— Нет. Они покинули планету несколько тысяч лет назад, когда она попала в область сверхжесткого межзвездного излучения. Люди ушли, все живое погибло, а машины, заводы, фабрики, системы жизнеобеспечения либо продолжают функционировать, либо выключены, но находятся в приличном состоянии. Как только Разум меня оживил, он сразу же запустил одну из фабрик синтеза продуктов питания. Блюда — шикарнее, чем в «Астории».

Борис засмеялся.

— Боюсь растолстеть!

Владимир разозлился.

— Ты смеешься, тебе смешно, а из-за тебя вчера отправили на базу Олега.

— Что с ним?

— Ты еще спрашиваешь? Он на грани сумасшествия. Сорвался на вездеходе в пропасть, переломал кости.

Голос надолго замолчал, и Владимир успел пожалеть о сказанном. Наконец Борис заговорил снова, но как показалось кибернетику, на сей раз глухо и хрипло:

— Поверь, я этого не хотел. Я же не знал, что для него стал невидимкой. Я окликнул Олега и бросился обнимать.

— Ну, и?..

— Ничего не получилось — я прошел сквозь него.

— Что было дальше?

— Я плохо помню. Кажется, я кричал и ругался, а потом выбежал из зала и долго не возвращался. Когда же вернулся, ни Олега, ни моего тела не было.

— Твое тело? Оно было осязаемым?

— Нет. Я сначала думал, что это мое голографическое изображение, оставленное мне на память Разумом, но потом догадался, что это было мое земное тело, и Олег его забрал.

— Как, по-твоему, почему Разум синтезировал именно тебя?

— Наверное, потому, что я погиб.

— Но и до тебя земляне гибли на Марсе.

— Да, но не в этом зале.

— Не в этом кратере?

— Это одно и то же.

Владимир замолчал, что-то обдумывая, а потом вдруг спросил:

— Значит, если я сейчас открою гермошлем скафандра, то попаду к тебе?

— Наверное.

— А назад?

— Назад? В обратную сторону дверь пока не открывается.

— Пока?

— Хочется верить. Я, собственно, потому и позвал тебя.

Владимир устало сел на пол и прислонился спиной к стене.

— Разум мне рассказал, — снова заговорил Борис, — что местные жители, узнав о грозящей им опасности, стали искать подходящую для переселения планету. Времени было в обрез, и они решили перебраться на Марс, предварительно перекачав на него атмосферу своей планеты. Но когда установки для перекачки атмосферы были уже смонтированы и отлажены, местным жителям удалось отыскать в какой-то звездной системе более подходящую планету: с хорошей атмосферой, биосферой и, что очень важно, без разумной жизни. В оставшееся время они построили новый центр переброски.

— А почему они не воспользовались уже имеющимся марсианским центром для переселения на другую планету?

— Это практически невозможно. Центр такой рассчитывается и создается индивидуально, настроен жестко.

Перенастроить его с планеты на планету во много раз сложнее, чем построить новый.

— Постой, постой, — Владимир встал и заходил взад-вперед вдоль стены. — Ты хочешь сказать, что марсианский центр можно запустить, и ты вернешься на Марс?

— Да. Но не только во мне дело. Мы можем дать. Марсу жизнь, перекачав на него атмосферу теперь уже мертвой планеты.

— Мы?

— Да, мы. Система управления агрегатами и установками для перекачки атмосферы и переброски людей И грузов не подключена к Разуму. Когда-то некоторые агрегаты были подсоединены и перебрасывали на Марс и с Марса разведчиков и тех, кто готовил там приемный кратер. Но потом, за ненадобностью, и эти агрегаты почти все отключили. Разум управляет сейчас только системами слежения, настройки и информационно-аварийной. Так что попасть сюда можно, только… умерев в кратере. Да и то появишься здесь в синтезированном виде. Подключить все остальные системы, установки и агрегаты можно, но я, ты же знаешь, почти не разбираюсь в схемах.

— Ясно, — сказал Владимир и надолго замолчал, обдумывая услышанное.

— Послушай, Борис, — спросил он задумчиво через некоторое время, почему ты уверен, что с атмосферой мы дадим Марсу жизнь. Ведь одной атмосферы мало, на барханах и скалах яблони не зацветут.

— Я забыл тебе сказать: здесь огромные подземные склады забиты техникой и другими грузами, созданными специально для освоения Марса. За год-два вся эта армада машин, заводов, фабрик превратит марсианские барханы в плодороднейшие пашни. Останется только их засеять. Местные жители собирались капитально осваивать Марс. Теперь им это ни к чему. Они не вернутся на старую планету. Сырьевые ресурсы ее почти полностью исчерпаны, рано или поздно они все равно бы ее бросили. Покинутая планета для них не первая и не последняя. И самое главное, ты представляешь, какой толчок в развитии получит наша земная наука, если мы откроем эту чертову дверь?

— Предположим, я… переберусь к тебе… А если хоть один из агрегатов центра неисправен? Не забывай, сколько им лет!

— Конечно, полной гарантии быть не может, но ты определишь, какой именно агрегат неисправен, а Разум; произведет необходимые расчеты, расконсервирует один из заводов-автоматов и даст взамен неисправного агрегата — новый. Хотя, впрочем, ты можешь отказаться — я лишь предложил, а уговаривать не намерен — не тот случай.

— Почему ты уверен, что Разум во всем будет нам помогать? Ведь он создан чужими разумными существами.

— У меня нет причин не доверять ему — он спас мне жизнь.

— …и сделал своим пленником!

— Досадное недоразумение. Он не виноват в том, что, покидая планету, ее жители почти полностью заколотили ненужную им дверь. Разум они не могли забрать с собой — он контролировал весь процесс переселения.

— Ну, хорошо, — Владимир посмотрел на часы. — Мне пора возвращаться на станцию.

— Ты уходишь насовсем?

— Я пока не обещаю тебе ничего, но завтра утром, что бы ни случилось, приду сказать «да» или «нет». Извини, мне надо собраться с мыслями, обдумать все и, если я все же решусь, хотя бы написать завещание.

— Прощай.

— До завтра.

«…Уберите мой труп из кратера и больше в кратер не приходите. Не осуждайте меня строго — поступить иначе я не мог». — Голос Владимира умолк.

Павел выключил магнитофон и посмотрел на притихшего Игоря.

— Бред. Он свихнулся!

Игорь задумчиво покачал головой, но промолчал.

Павел вынул микрокассету из магнитофона и легонько подбросил ее на ладони.

— Это и есть его завещание.

— Павел, а Владимир и Борис были раньше знакомы?

— Знакомы?! Да они друзья детства, выросли вместе, — ответил Павел и, помолчав, добавил: — Собирайся, Игорь. Через час мы улетаем с этого проклятого места. Станцию придется законсервировать. Хватит с нас сумасшедших и… самоубийц.

Прошли годы. Многие уже успели забыть о драматических событиях, разыгравшихся в свое время на затерявшейся где-то на плато Тавмасия станции МС-32.

Но вот однажды утром перенаселенная Земля была потрясена новостью, переданной с Марса. Наблюдатели сообщили, что гигантский фонтан чистейшего, богатого кислородом воздуха забил из стометрового жерла кратера, расположенного у самого подножья естественного обелиска, молчаливо стоящего над могилой друзей.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg