«Высокое искусство»

Лебедев Алексей ВЫСОКОЕ ИСКУССТВО

— Это было, пожалуй, одно из самых странных моих дел, говорил Лев Ивин, странствующий детектив. Его слушали капитан Шторм и техник Хилл. Их маленький звездолет дрейфовал в просторах Галактики. — Оно заставило меня вспомнить одну древнюю поговорку… Но об этом после. А началось все на космической станции «Эпсилон-2», вращающейся вокруг таинственной планеты Муг.

— Я категорически возражаю против присутствия постороннего на станции! Вы меня весьма удивили, госпожа Вэй. Я немедленно поставлю руководство в известность о вашем безответственном поведении… — и первый секретарь посланника Содружества господин Клавдиус Файлер вылетел из отсека, захлопнув за собой люк.

Госпожа Дайана Вэй, второй секретарь посланника Содружества, проводила коллегу невозмутимым взглядом, а затем перевела свой жгучий взор на Ивина:

— Не обращайте внимания. В последнее время мы все на нервах.

— Что тут у вас произошло?

— Пойдемте, покажу…

За прозрачной перегородкой под белой простыней лежал немолодой человек, опутанный проводами и трубками. Над ним с тихим жужжанием колдовали роботы. Это был сам посланник Содружества. Звали его Альфред Кениг.

— Уже двое суток он в коме, — сказала Вэй. — И состояние его не меняется. Переговоры практически сорваны.

— Как это случилось?

— Никто не знает. Кенига нашли в таком состоянии в его же спальном отсеке. Никаких следов насилия или отравления.

— Но вы подозреваете покушение на убийство?

— Да. Женская интуиция.

— Вы введете меня в курс дела?

Они прошли в кабинет-отсек второго секретаря. На взгляд Ивина там было довольно уютно, хоть и тесновато. Дайана одела очки и уткнулась в свои записи. Ивин расположился в кресле.

— Как вы, наверное, знаете, планета Муг была открыта пять лет назад автоматическим зондом-разведчиком. Потом здесь работала группа наблюдателей на станции «Эпсилон-1». Отзыв о здешней цивилизации они дали относительно благоприятный, что и способствовало переходу контакта во вторую фазу дипломатическую. Галактическое Содружество представляли мы, а империю Муг — Его Сиятельство князь Тар Афого.

— Возникли какие-нибудь осложнения при переговорах?

— О, нет! Альфред, Клавдиус и Тар — эта троица прекрасно спелась. Все шло прекрасно.

— А вы?

— А я оказалась за кадром. Его Сиятельство возражал против участия самки в переговорах.

— Вы были этим оскорблены?

— Не слишком. В конце концов, он продукт своей культуры. А вот то, что наши мужчины приняли его требование как вполне разумное — это меня действительно разозлило.

— Поэтому вы и обратились ко мне через голову Файлера? Хотели отомстить?

— Вы догадливы. Но я не настолько мелочна. Просто решила совместить приятное с полезным.

— Чего я действительно не могу понять, так это почему болезнь Кенига ведет к срыву переговоров. Я, конечно, не в курсе всех дипломатических тонкостей, но по-моему в данном случае все полномочия переходят к первому секретарю.

— Так оно и есть. Вот уже два дня Клавдиус шлет радиограммы и уговаривает мугиан не останавливаться на достигнутом. Безрезультатно. Оттого он и нервничает.

— Неужели им так полюбился Кениг, что они не хотят говорить ни с кем другим?

— Они этого не утверждают. Более того, полномочия Файлера официально признаны. Но что толку? Дело-то стоит. Тар Афого не появляется. Ответы с Муга поступают уклончивые. Ждем неизвестно чего.

Лев Ивин нахмурился.

— Послушайте, — сказал он. — Не хотите ли вы сказать, что мугиане подозревают здесь покушение на убийство, поэтому и не идут на контакт?

— Вот видите, вам тоже пришла в голову эта мысль.

На лице сыщика отразилось раздумье.

— Однако, — возразил он, — мы все же люди, а не мугиане. Думать за них рискованно: у них может быть совсем иная логика.

— Знаете, я тоже не зря получила диплом ксенопсихолога. На уровне здравого смысла гуманоиды мало отличаются друг от друга.

— Но кто, по-вашему, мог устроить покушение?

— А это уж вы разберитесь, кто. Я, со своей стороны, готова предоставить вам все имеющиеся у меня факты.

— Скажите честно: вы подозреваете Файлера? Может быть, он только хотел вывести Кенига из строя, чтобы самому пожать лавры дипломатических успехов?

— Звучит логично, не правда ли? Но тогда он здорово просчитался. И, честно говоря, для подобной акции надо быть порядочным авантюристом, а за Клавдиусом я такого не замечала. Он бюрократ.

— А не думаете ли вы, что здесь замешаны сами мугиане? Может, в последнее время обсуждались какие-нибудь щекотливые вопросы?

— Вовсе нет. Я же вам говорю — они прекрасно спелись. Почти все уже было решено, и встречи приобрели почти неофициальный характер. На последней Альфред научил князя играть в шахматы, а тот подарил ему записи великих композиторов Муга.

— Интересно было бы послушать… А чем закончилась игра в шахматы?

— Афого проиграл четыре партии. Кениг дал ему учебник.

— Неужели князь решил отомстить? — перебил рассказчика Хилл.

Капитан Шторм фыркнул от возмущения. Лев Ивин улыбнулся:

— Это была одна из множества безумных идей, которые тогда вертелись у меня в голове. В подозреваемых и мотивах недостатка не было, однако возможные причины казались несоразмерны последствиям. Дело могло обернуться войной…

— Я связался с руководством, — заявил Клавдиус Файлер, — и меня заверили, что на вас можно положиться. Они не возражают против вашего присутствия на станции и надеются на ваше содействие благоприятному исходу переговоров.

— Я тоже надеюсь, — кивнул Ивин. — Однако меня пригласили сюда для расследования инцидента с вашим непосредственным начальником. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Прежде всего, никакого инцидента нет и не было. Госпожа Вэй совершенно неверно истолковала факты. В принципе, можно только одобрить ее преданность делу, однако в данном случае она действовала сгоряча. Да, господин посланник болен, но это не повод для нелепых подозрений и поиска врагов.

— И все же в этом есть нечто странное, вы не находите? Господин Кениг заболел, его полномочия переходят к вам, а Муг вдруг идет на попятный.

— Поверьте, меня это задевает куда больше, чем вас. Однако в дипломатической практике бывает и не такое. Если вы действительно хотите знать мое мнение, то приостановка контактов, вероятнее всего, связана с событиями на Муге, а не здесь.

Ивину такая мысль не приходила в голову.

— Вы полагаете, там произошел дворцовый переворот или что-нибудь в этом роде?

— Никаких видимых признаков не наблюдается, однако подобный вариант не исключен. Речь, конечно, идет не о насильственных действиях, а об изменении в соотношении политических сил. Всегда необходимо учитывать, что есть сторонники и есть противники контакта.

— Что вы вообще можете рассказать о мугианах?

— Это весьма перспективная раса. У них богатые традиции и высоко развитое чувство собственного достоинства. Мы убедились, что их не прельщает материальное изобилие, которое сулят им современные технологии Содружества. Элита империи ориентирована на духовные ценности…

— Например, шахматы.

— Вижу, госпожа Вэй уже просветила вас на этот счет.

— Да, но я предпочел бы получить информацию из первых рук. Ведь вы лично присутствовали на встречах. Скажите, при каких обстоятельствах Тар Афого сделал свой подарок — по собственной инициативе или по просьбе посланника?

— Видите ли, после обсуждения вопросов политики, экономики, науки и техники разговор зашел об искусстве. Оказалось, что в этой сфере у наших цивилизаций много общего. У них также существуют литература, живопись, музыка… Поскольку социальная структура их общества довольно жесткая, то имеется четкая граница между массовой культурой и искусством элиты — Высоким Искусством. Похоже, последнее имеет некую мистическую окраску. Вполне естественно, что господин посланник решил ознакомиться с шедеврами искусства Муга, и князь Афого пошел ему навстречу. В дальнейшем мы планировали продолжить культурный обмен.

— Как вы думаете, господин Кениг успел прослушать записи?

Клавдиус Файлер задумался.

— Когда мы вошли в его отсек, огонек проигрывателя горел, сказал он наконец. — Альфред забыл его выключить.

После беседы с Файлером Ивин отправился в медицинский отсек, чтобы поговорить с врачом. Необходимо было проверить некоторые догадки.

— Скажите, может ли состояние больного быть следствием отравления или какого-либо иного воздействия?

— Вы хотите сказать: есть ли здесь состав преступления? Не думаю. Судя по всему, причина комы — чисто психологическая. Грубо говоря, будучи не в силах перенести некоторое душевное переживание, мозг полностью отгораживается от реальности.

— Можете не объяснять. Но разве это не лечится?

— Лечится, и довольно просто, путем электромагнитного стимулирования. Однако в данном случае есть риск для здоровья больного, обусловленный его возрастом. Поэтому лучше положиться на естественный ход событий. Уверяю вас, господину Кенигу ничто не угрожает.

— Сколько он еще пробудет в коме — дни, месяцы, годы?

— Трудно сказать. Возможно, следует вызвать специалиста из Центра. Я предлагал это господину Файлеру.

— Но он этого не сделал. Почему, как вы думаете?

— Может быть, он боится скандала? Или сложившаяся ситуация его устраивает больше?

— Нет, уже не устраивает. Вы знаете, что мугиане отказываются идти на контакт?

— Слышал.

— Вы не думаете, что они каким-то образом причастны к тяжелому психологическому состоянию посланника?

— Разве что косвенно. Хотя это маловероятно… Не знаю.

— Хорошо, я спрошу более определенно: могла ли их музыка оказать такое воздействие?

Врач усмехнулся и покачал головой:

— Не слышал ни о чем подобном. А вы слушали их музыку?

— Я — нет. И, возможно, благодаря этому не лежу в коме, а разговариваю здесь с вами.

— Конечно, интересно было бы проверить, — задумчиво пробормотал врач, — с медицинской точки зрения… Но кто будет добровольцем?

— И вы пошли на это? — восхищенно спросил Ивина Хилл.

— Должен разочаровать вас: нет. Мы удовольствовались грубой вычислительной моделью человеческого мозга, которую с трудом удалось впихнуть в бортовой компьютер. Когда мы ввели последовательность сигналов, соответствующих музыкальному произведению, которое прослушал Кениг, то на выходе получили жуткую депрессию.

— Значит, все-таки Афого покушался на посланника?

— Все не так просто. Позже, когда мы потребовали от мугиан объяснений — в довольно жесткой форме — и они вынуждены были возобновить переговоры, все разъяснилось. Однако истина оказалась весьма причудливой.

Можете ли вы представить, что музыка на Муге когда-то была оружием? Ведь Высокое Искусство — это боевое искусство! С тех пор многое изменилось, остались лишь ритуальные поединки. Это одно из самых любимых и уважаемых занятий представителей элиты. Задача в том, чтобы создавать все более убийственные мелодии, и в том, чтобы силой воли противостоять внушению. В общем, как говорится, искусство требует жертв — эту поговорку я и имел в виду. Мугиане понимают ее буквально.

— А много ли там желающих умирать? Или их не спрашивают?

— Желающих более чем достаточно, поэтому существуют специальные законы, ограничивающие поединки. Они охотно идут на риск ради славы. К счастью, мы, люди, не столь привержены духовным ценностям. Так же, как и рядовые мугиане.

— Но почему Тар Афого не предупредил Кенига об опасности?

— Ему это и в голову не пришло. Он полагал, что под Высоким Искусством они имеют в виду одно и то же. Идущий на дуэль не должен удивляться, если его пристрелят.

— Неужели Кениг погиб?

— Нет, для него все кончилась хорошо. Он поправился и вновь приступил к работе. У него оказалась достаточно устойчивая психика. Мугиане гораздо более чувствительны…

— А почему они временно прервали переговоры?

— Ну, их тоже можно понять, — усмехнулся Лев Ивин. — Видите ли, наш посланник был в каком-то смысле отомщен, хоть мы и не сразу узнали об этом. Дело в том, что Его Сиятельство князь Тар Афого сошел с ума, пытаясь решить шахматную задачу.