Теневой Процесс (Демон) - любительский перевод (epub) - Теневой Процесс (Демон) - любительский перевод 508K (скачать epub) - Дэниэл Суарез

Дэниэл Суарез

Теневой Процесс

Часть Первая

Глава 1://Исполнение [1]

        Источник: reuters.com/business

        Мэттью А. Соболь, Доктор Наук, соучредитель и технический руководитель CyberStorm Entertainment (HSTM по классификатору Nasdaq), умер сегодня в возрасте 34 лет после продолжительной борьбы с раком мозга. Основоположник сорокамиллиардной игровой индустрии, Соболь был архитектором популярнейших сетевых игр CyberStorm: “Над Рейном” и “Врата”. Исполнительный директор CyberStorm, Кеннет Кево, охарактеризовал Соболя как “неустанный изобретатель и редкий интеллект”.

Что, черт побери, произошло ? Эта единственная мысль крутилась в голове Джозефа Павлоса, пока он стискивал своё собственное горло рукой в перчатке. Это не помогло ему сдержать кровь, толчками пробивающуюся сквозь пальцы. Чудовищно огромная лужа уже образовалась в грязи рядом с его лицом: он почему-то лежал на земле. Хотя он и не мог увидеть порез, боль говорила о том, что рана была глубокой. Он перекатился на спину и уставился в бесконечно чистое голубое небо.

        Его по-обыкновению методичный разум хаотично оценивал варианты, словно человек, ощупью пробирающийся к выходу в задымленном здании. Он должен был что-то сделать. Все, что угодно. Но что? Фраза « Что, черт побери, произошло ?» бесполезно резонировала в его голове, а кровь продолжала струей хлестать сквозь пальцы. Выброс адреналина заставлял его сердце биться быстрее. Он пытался позвать на помощь – но безуспешно. Кровь брызнула на несколько дюймов вверх и оросила его лицо: « Видимо, сонная артерия…»

        Он настолько сильно сжимал себе шею, что почти душил себя. Господи, как же хорошо он себя чувствовал буквально за несколько мгновений до этого! Это ощущение он, по крайней мере, помнил: он только что наконец-то вернул свои последние долги.

        С каждым уходящим мгновением он становился все безмятежнее, и это его очень сильно удивляло. Он пытался вспомнить, чем же он занимался совсем недавно, что именно привело его сюда, в это место, но все казалось абсолютно неважным. Рука его начала слабеть; он ясно видел, что помощи ждать неоткуда, и не было ни единого логического сценария, в котором он мог бы выбраться отсюда живым. В конце концов, именно его непревзойденный логический талант, проведя его через полмира, помог ему достичь столь многого в его жизни. А теперь – все. Он достиг всего, чего мог. Его периферическое зрения неумолимо сужалось, он чувствовал себя сторонним наблюдателем. Теперь он был полностью спокоен.

        И именно в этом холодном, отрешенном состоянии на него снизошло озарение: Мэттью Соболь умер. Так написали в газетах. И теперь все происходящее обрело смысл: игра Соболя стала понятной и логичной, и она была прекрасна.

        «Умен черт…»

Глава 2://Несанкционированный процесс

Калифорнийский городок Таузенд Оукс обладал каким-то чистым незамутненным обаянием, причем сверх всякой меры. Здесь не строили дома: их производили, по сотне одинаковых средиземноморских вилл за раз. Огороженные микрорайоны, названные всевозможными комбинациями слов «Бридж», «Хэйвен», «Глен» и «Лейк», покрывали склоны холмов.

        Розничные сети магазинов высшей категории имели свои представительства в центре города, и люди из обслуживающего персонала каждый день приезжали сюда на работу из второстепенных населенных пунктов. Как у средневекового Лиона был свой Квартал Кожевников, так у Южной Калифорнии были свои Долина Барист и Каньон Огнеборцев и Спасателей.

        Для обычного рабочего люда Америка становилась загадкой. Да кто, вообще, покупает эти двухсотдолларовые медные соусницы? И как люди платят за эти BMW? Удачливы ли они, или попросту ошеломляюще безответственны?

        Пит Себек считал, что у телевидения есть ключ к разгадке этой тайны. Переключая каналы поздно ночью, страдающий от бессонницы Себек обдумывал рекламу, которую ему показывали. Был ли он целевой демографической группой рекламщиков? Правильно ли они его вычислили? Что вся эта масса рекламы говорила лично о нем? Исторический канал History Channel, похоже, полагал, что он либо является ветераном корейской войны, которому чрезвычайно необходима эффективная газонокосилка, либо отчаянно нуждается в смене профессиональной деятельности. У него было неприятное подозрение, что по крайней мере с одним из предположений они угадали.

        Скоростное шоссе 101 разрезало Таузенд Оукс надвое, но в городе не было «неправильной» стороны дороги. Город называли самым безопасным в Америке, и глядя на ухоженные бульвары, проплывающие за пассажирским окном,  сержант уголовной полиции Себек вспомнил, почему они с Лаурой переехали сюда тринадцать лет назад, пока это было еще доступно: графство Вентура было великолепным местом для того, чтобы растить детей. И если бы у вас не вышло вырастить детей здесь, то сам господь не смог бы вам в этом помочь.

        – Мигрень, Пит?

        Себек повернулся к Нэйтану Мантцу, который с участием глядел на него с водительского сиденья, и слегка качнул головой. Мантц был достаточно умен, чтобы не продолжать.

        Себек думал о вызове, полученным им по рации от Буркоу. Это событие точно встряхнет пару элитных загородных клубов. Себек и Мантц ехали через город с мигалками, но без сирен. Нет смысла беспокоить людей зря. Из своего Краун Виктория [2] , не имеющего опознавательных знаков, Себек наблюдал за ничего не подозревающими гражданскими – налоговой базой на прогулке. У них будет о чем поговорить сегодня на занятии Пилатес.

        Автомобиль спустился в незастроенный каньон, находящийся прямо за стеной последнего микрорайона. Обнаружить место происшествия было проще простого: скорая помощь, три патрульных автомобиля и несколько машин без опознавательных знаков на пыльной обочине Потреро Роуд служили прекрасным ориентиром. Двое заместителей шерифа стояли около закрытых стальных ворот, по бокам которых в обе стороны тянулся сетчатый забор.

        Мантц подогнал автомобиль прямо к проезду перед воротами. Себек вышел из машины и обратился к ближайшему офицеру:

– Следователь?

        – В пути, сержант.

        – Где детектив Буркоу?

        Заместитель указал за спину, в направлении отверстия, прорезанного в одной из секций забора. Себек, в ожидании Мантца, который разговаривал по рации, взглянул на заместителя:

        – Давайте-ка откроем ворота.

        – Не выйдет, сержант. В них встроен один из этих замков с удаленным управлением, так просто не взломаешь.

        Себек кивнул; Мантц как раз подошел к нему.

        – Это имущество местной компании, CyberStorm Entertainment. Мы связались с их людьми, они кого-нибудь пришлют.

        Себек двинулся через дыру в заборе, Мантц последовал за ним. Они двигались вдоль грязной дороги, вьющейся среди зарослей чапараля на дне каньона. Вскоре они наткнулись на сборище фельдшеров скорой помощи и помощников шерифа, стоящих далеко позади фотографа. Они лоснились от пота под полуденным солнцем. У фельдшеров с собой была каталка, но никто их них не торопился ее использовать. Услышав, как под ногами Себека и Мантца скрипит песок, они обернулись: «Добрый день, господа, – короткий взгляд, – и дамы».

        Компания неразборчиво пробурчала что-то приветственное и посторонилась, чтобы дать Себеку и Мантцу пройти.

        Детектив Мартин Буркоу, дородный мужчина с плохо сидящими на нем штанами, разменявший шестой десяток, стоял на куче песчаного грунта на краю дороги. Рядом с ним полицейский фотограф наклонился вперед, чтобы иметь возможность сфотографировать тело, лежащее на дороге, сверху.  Под ним виднелось высохшее пятно коричневатой крови, от которого вниз по склону отходили темные ручейки.

        Себек внимательно осмотрел место происшествия. Кроссовый мотоцикл лежал в двадцати ярдах вниз по дороге, на склоне соседнего холма. Было видно, где именно он срикошетил о левую стену каньона, после чего и откатился на другую сторону грунтовой дороги.

        Прямо над дорогой, между Себеком и телом, на уровне шеи был туго натянут стальной трос. Кабель пересекал дорогу под углом в сорок пять градусов, будучи ближе к наблюдателям с левой стороны дороги. Он, словно лезвие пилы, подстерегал любой объект, имевший мало-мальски приличную скорость. Добрых три фута кабеля были покрыты кровью. Тело лежало в десяти ярдах за ним, мотоциклетный шлем валялся еще в пяти ярдах за телом.

        Взгляд Себека скользнул вдоль троса вправо, к стальному шесту, возвышающемуся из зарослей чапараля. Потом влево, где трос скрывался в кустах. Свежий желобок пересекал грунт прямо под кабелем:

        – Мартин, что у нас есть?

        Детектив Буркоу зашелся изнурительным кашлем курильщика с многолетним стажем:

        – Привет, Пит. Спасибо, что приехал. Белый мужчина, примерно тридцати лет. Местный житель, выгуливающий свою собаку, нашел тело в районе часа тому назад. Участковые отрапортовали 10-54 [3] , но я подумал, что надо бы позвонить вам. Ситуация больше похожа на 187 [4] .

        Себек и Мантц посмотрели друг на друга, удивленно приподняв брови. Убийство. Редкость в Таузенд Оукс. Единственными местными душегубами были агентства по торговле недвижимостью.

        Фотограф кивнул Буркоу и направился назад по краю дороги. Буркоу жестом пригласил их пойти вперед: «Держитесь колеи слева. Все следы на другой стороне дороги», – и он шагнул вниз с кучи.

        Себек и Мантц уже пробрались под кабелем и стояли над телом. Себек с облегчением увидел, что голова была все еще на месте, а шлем, лежащий рядом, пустовал. Мертвец был одет в дорогой с виду кроссовый комбинезон с фирменными нашивками. Желтый нейлон был порван на уровне груди. Похоже было, что мужчина налетел на кабель туловищем, после чего тот скользнул вверх, к горлу. Гортань мужчины была рассечена, мухи кружились над открытой раной. Кожа его была алебастрово-белого цвета, а бесстрастные сухие глаза уставились на ботинки Себека.

        Себек натянул резиновые хирургические перчатки и наклонился вперед. Попытался нащупать кошелек или идентификационную карточку в карманах, но в них было пусто. Он взглянул вперед, на кроссовый мотоцикл, потом назад, на фотографа:

        – Кэри, попробуй считать номера мотоцикла. Возможно, сможем опознать этого парня.

        Фотограф прищурившись посмотрел вдоль каньона, после чего закрепил двухсотмиллиметровую линзу на камере и нацелился на мотоцикл.

        Себек встал, и глаза его еще раз скользнули по кабелю. Он внимательно всмотрелся в кусты, в которых тот исчезал:

        – Кто-нибудь знает, где он заканчивается?

        Заместители и фельдшера покачали головами.        

        – Нэйтан, давай-ка сползаем вдоль этой штуковины.  Держись от нее подальше. И ищи следы, – он повернулся к Буркоу. – Марти, что это за отпечатки ног на дороге?

        – Да, местные тут все время ошиваются. Я уже нескольких допросил.

        – Сделай мне слепок каждого уникального отпечатка на этом участке, – Себек указал рукой вниз.

        – Многовато будет отпечатков-то…

        – Скажи судмедэкспертам, что собачьи следы снимать не надо.

        – Ну не знаю, – ухмыльнулся Мантц, – я слышал, что пекинесы довольно-таки умные.

        Себек подарил ему мрачный взгляд и указал на кусты. Кабель вел через ущелье на склоне холма, через которое открывался вид назад, на Потреро Роуд. Они с Мантцем встали по обе стороны троса и начали продвижение через кусты, изучая песчаную поверхность.

        – Следи за гремучками, Пит, – Мантц перепрыгнул через канаву в выветренной почве.

        Идти вдоль кабеля было легко, и желобок в грунте был его непрерывным зеркальным отражением. Через шестьдесят футов они пришли назад, к ячеистому забору на Потреро Роуд, и остановились, уставившись на обратную сторону знака «Вход Воспрещен». Трос проходил сквозь забор и оканчивался в стальной коробке размером в два квадратных фута, размещенной на толстой трубе, загнанной в землю. Желобок в земле заканчивался в шести футах от забора с их стороны. Никаких новых отпечатков они не нашли.

        – Ну что ж, пошли на другую сторону…

* * *

Через несколько минут они снова были у ворот на Потреро Роуд. Пройдя сотню ярдов вдоль обочины, они достигли передней панели стальной коробки. Вид коробка имела крепкий, смастерили ее из сварочной стали. На ней были видны несколько выемок, по всей видимости оставленных подростками, которых хлебом не корми, дай пострелять во все, что плохо стоит. Но ни одна из вмятин не была сквозной.

        – На века построена, – Себек изучал квадратную дыру в задней стенке коробки, в которую уходил кабель. – Кожух лебедки?

        Мантц кивнул:

        – Я сначала было подумал, что какие-то дети сыграли злую шутку. Но это серьезное инженерное оборудование. Для чего оно может служить?

        Они обернулись, когда Рендж Ровер и небольшой грузовичок свернули с дороги на обочину рядом с воротами. Пара ребят, одетых в костюмы цвета хаки, вылезли из Ровера. Они обменялись короткими фразами с замами, которые указали на Мантца с Себеком. Хаки забрались обратно в Ровер, обе машины устремились по обочине и остановились перед детективами, окутав их удушающим облаком пыли.

        Защитные костюмы выпрыгнули опять. С пассажирской стороны вышел вперед человек с протянутой рукой. Он своей повседневно-деловой отутюженной одежде он выглядел, будто у него денег куры не клюют: «Детективы, позвольте представиться: Гордон Пьетро, старший советник по правовым вопросам в CyberStorm Entertainment, – они пожали руки, и Пьетро буквально впихнул собеседникам свои визитки. – Это наш вице-президент по связям с общественностью, Рон Мэсси».

        Себек кивнул. У Мэсси были более длинные волосы, чем у Пьетро, и проколотая бровь с золотым кольцом. Ему было под тридцать, и выглядел он тоже весьма богато. Внезапная зависть пронзила Себека. Мысль о том, что он мог бы до полусмерти избить этого парня, непроизвольно мелькнула в него в мозгу. Он усилием воли подавил ее:

        – Это детектив Мантц. Я сержант уголовной полиции Себек, восточное графство Вентура, отдел по борьбе с особо крупными преступлениями.

        – С особо крупными? – резко остановился Пьетро. – Нам сказали, что на нашем участке произошел несчастный случай со смертельным исходом.

        – Дежурный офицер вызвал нас. Мы расследуем это дело как потенциальное убийство, – Себек отклонился чуть в сторону от Пьетро и посмотрел на грузовичок, припаркованный позади Ровера. На дверь грузовика был нанесен фирменный знак, неразличимый под таким углом. – Кто в грузовике?

        – Это работник из хозяйственной компании. Они присматривают за нашим имуществом. У него есть пульт управления воротами.

        – Приведите его сюда, я хотел бы с ним поговорить.

        Пьетро пошел назад, жестикулируя парню в машине. Себек повернулся к Мэсси:

        – Для чего используется эта ваша земля?

        CyberStorm приобрел этот участок как инвестиционный объект. Он используется для проведения групповых выездов на природу, мероприятий для сплочения коллектива и тому подобных вещей.

        – Так значит, вы специалист по связям с общественностью? Чем же занимается CyberStorm  Entertainment, Рой? – Себек вытащил блокнот и ручку.

        – Мы – лидирующий разработчик компьютерных игр. Слышали когда-нибудь про игру «Над Рейном»?

        – Нет.

        В это время Буркоу крикнул от ворот: «Пит! Есть имя из Реестра [5] ! Мотоцикл зарегистрирован на имя Джозефа Павлоса. Он живет в этих хоромах, МакМэншенс, что на вершине горы».

        Мэсси схватился за подбородок, ахнув: «Вот же блин!»

        – Вы знаете жертву?

        – Да. Он один из наших главных разработчиков. Что произошло?

        – Он налетел шеей вот на этот кабель, – Себек жестикулировал ручкой. – Вы не знаете, он здесь регулярно катался?

        – Я лично не знаю, но его команда разработчиков может знать.

        Пьетро вернулся с мексиканцем в возрасте сорока с чем-то лет, одетым в зеленый комбинезон. Малый выглядел, будто у него была нелегкая жизнь, и к тому же он ожидал, что она может стать еще тяжелее в любой момент.

        – Рон? Пава убили?

        Мэсси кивнул и вытащил на свет божий телефон: «Чертов каньон, сигнала нет!»

        Пьетро извлек свой телефон, будто соревнуясь: «Что у тебя за оператор? У меня две полоски».

        Тут вмешался Себек: «А вы кто такой?»

        Пьетро повернулся к нему: «Это Хайме».

        – Твое полное имя, Хайме?

        – Хайме Альварез Хименез, синьор.

        – Можно попросить какой-нибудь документ,  подтверждающий вашу личность, мистер Хименез?

        – Что происходит?

        – Несчастный случай со смертельным исходом. Документы, пожалуйста.

        Хайме взглянул на Пьетро и Мэсси, после чего полез в карман за кошельком. Он нашел свои водительские права и протянул их Себеку. Их передний край заметно подрагивал. Легкая улыбка тронула губы Себека:

        – Хайме, это ты его убил?

         – Не, сэр.

        – Тогда расслабься, – он взял права и начал их изучать.

        Хайме указал на стальную коробку: «Задание мне было сегодня про эту лебедку. Просто вот ключ повернул, как написали».

        – А где само задание?

        – В компьютере, в грузовике.

        – У вас ключ от кожуха есть?

        Хайме кивнул и вытащил цепочку с тремя ключами, помеченную штрих-кодом.

        – Так значит, ты завел лебедку? Во сколько?

        – Около девяти – девяти тридцати. В задании отмечено точно.

        Себек протянул руку за ключами, отпер ими коробку и подцепил дверку кончиком ручки. Внутри была лебедка с еще одним отверстием для ключа на лицевой стороне:

        – Для чего третий ключ?

        – Ручное управление воротами.

        – Итак, ты повернул ключ. Лебедка активировалась и вытянула кабель… – Cебек выглянул из-за коробки, – из земли?

        – Нет, синьор , кабель не был. Только мотор включил.

        Присутствующие одновременно сделали большие глаза.

        – Хайме, если компания тебе послала на задание, тебе не о чем беспокоиться. Как бы там ни было, для чего нужна эта лебедка?

        – Я что, я раньше-то не включал… – пожал плечами Хайме

        – Техзадание принести сможешь?

        – Да, сэр, – Хайме понесся к грузовику.

        Пьетро задумчиво смотрел вдоль кабеля: «Так что же конкретно случилось, детектив?»

        – Кто-то построил лебедку и корпус, после чего закопал стальной         трос в землю. После того, как лебедку включили, она натянула кабель поперек дороги на уровне шеи.

        Представитель CyberStorm выглядели сбитыми с толку. Пьетро почесал подбородок:

        – А вы уверены, что это не… ну, как цепь через дорогу?

        – Зачем ее закапывать? Зачем вообще строить такое сооружение, если у тебя стальные ворота на въезде?

        Пьетро в недоумении молчал. Вернулся Хайме и сунул свой наладонник в лицо Себеку. Он прикрыл экран от солнца заскорузлой рукой и указал на открытое техзадание: «Видите, написано запустить антенную лебедку, пока сама не остановится».

        Себек взял портативный компьютер и минут поизучал данные на экране вместе с Мантцем:

        – Нэйтан, нам необходим ордер на обыск хозяйственной компании. Обеспечь наблюдение за их офисом до тех пор, пока наши туда не приедут. И еще, мне нужен номер дела и записи Буркоу, я беру на себя контроль над расследованием. С этого момента вся информация идет через меня, – он взглянул на Хайме. – Хайме, нам с тобой нужно будет побеседовать в участке.

        – Синьор, я ж ничего не делал…

        – Я знаю, Хайме. Именно поэтому я советую тебе сотрудничать с нами, пока мы оформляем ордер на обыск твоего работодателя.

        – Детектив Себек… – попытался вмешаться Пьетро.

        – Советник, этот агрегат с кабелем обслуживался и поддерживался в рабочем состоянии вашей фирмой-хозяйственником. Сей факт, естественно, означает, что компания об этой лебедке знала. Вы бы предпочли, чтобы CyberStorm был ответственной стороной, или все-таки оказывал возможное содействие при расследовании?

        Пьетро поджал губы и повернулся к Хайме: «Хайме, не волнуйся. Иди с ними. Делай то, что они говорят, расскажи все, что знаешь».

        – Так ничего не знаю, синьор Пьетро.

        – Я в курсе, Хайме. Но я думаю, что для тебя будет лучше делать то, о чем попросит тебя детектив Себек.

        – Я гражданин Соединенных Штатов. Я что, арестован?

        – Нет, Хайме, – вступил в разговор Мантц, обменявшись короткими взглядами с Себеком. – Мы просто поговорим. Грузовик можешь оставить здесь, мы о нем позаботимся, – он указал Хайме в сторону патрульных машин и ушел вместе с ним.

        Пьетро кивнул Мэсси: «Детектив Себек, мы свяжемся с вашим отделом и попросим копию полицейского отчета. Мои координаты вам известны». Оба мужчины забрались обратно в Рэндж Ровер и поспешно удалились, видимо в поисках лучшего мобильного сигнала.

        Себек смотрел вдоль кабеля. Неужели кто-то на полном серьезе выстроил все это ради того, чтобы убить одного человека? Существовало множество куда менее оригинальных способов.

        Он сдержал улыбку. Дело точно не было комбинацией убийства с самоубийством, или какой-нибудь сорвавшейся сделкой по торговле наркотиками. Пахло продуманным предумышленным убийством. Было ли чересчур аморальным об этом размышлять? Несчастный случай или убийство, жертва была мертва, и ничто в мире не могло этого изменить. Так почему же нельзя надеяться, что это именно убийство?

        Размышляя таким образом, Себек повернулся и пошел назад к воротам.

Глава 3://Блок-бокс [6]

Себек, Мантц и еще трое представителей администрации округа столпились вокруг монитора, густо залепленного клейкими листочками для заметок, в одной из рабочих кабинок ничем не примечательной компании, расположенной в одном из многочисленных бизнес-парков Таузенд Оукс. Грузовики с прицепами с шумом проносились по шоссе прямо за тонкими гипсокартонными стенами, но полицейские сосредоточенно наблюдали за работой уполномоченного Аарона Ларсона, единственного специалиста по компьютерному мошенничеству в ведомстве шерифа.

        Ларсон в свои почти что тридцать лет был образцом армейской дисциплины: короткая стрижка, атлетическое сложение и квадратная челюсть . Он обладал поистине мальчишеским энтузиазмом в вынюхивании преступлений. В самые интересные моменты он улыбался и медленно качал головой, будто не веря в то, что люди творили, надеясь, что их действия сойдут им с рук.

        По экрану компьютера Ларсона бежали строки текста:

– Этот журнал показывает список сетевых адресов, с которых были сделаны соединения с этим сервером. Обратите внимание, что несколько соединений были установлены примерно в то время, когда создавали ту самую техническую задачу, – он переключился на специально разработанную программу по профессиональному управлению объектами недвижимости. – Я разговаривал с секретаршей, она сказала, что они могут принимать задания от клиентов через защищенный портал.

        Себек кивнул:

– Значит, запрос не обязательно пришел из этого офиса.

– Верно, – Ларсон опять переключился на программу. – Вот это поле, податель заявки , говорит, что задание было создано неким Чопра Сингхом, человеком, работающим в CyberStorm Entertainment. Но здесь – внимание: на самом-то деле, соединение было установлено не оттуда.

        Ларсон свернул все окна, кроме журнала соединений, и выделил одну единственную строку:

– Вот оно, то самое соединение, посредством которого было создано техзадание. И если мы обратимся к базе данных интернет адресов, то… – он переключился на другой экран, – вуаля!

        База данных показывала, что доменом [7]  владела страховая корпорация Alcyone, базирующаяся в Вудленд Хиллз, штат Калифорния. Себек вчитался в маленький шрифт на экране:

        – Значит, наряд на работу пришел от этой компании в Вудленд Хиллз?

        – Может быть. А может быть, и нет.

        – Ты думаешь, адрес был подделан?

        – Единственный способ узнать – это получить ордер на исследование их журнала сетевых соединений.

        Еще один заместитель шерифа втиснулся в переполненный офис: «Сержант, там репортеры приехали».

        Себек отмахнулся от него, продолжая смотреть на Ларсона:

        – Значит, никто в этой обслуживающей компании не создавал того самого наряда на работу, который убил Павлоса?

        – Маловероятно.

        – А вот такая система регистрации техзаданий, – бросил взгляд на экран Себек, – она типична для такой захудалой фирмочки, как эта?

        – Нет, не типична, – покачал головой Ларсон и улыбнулся. – Тут все очень хитро. Местный завхоз сказал, что эту систему разработала для них родительская компания. Ни за что не догадаетесь, что это за компания такая.

        – CyberStorm Entertainment.

        – В точку, сержант! – Ларсон дотронулся пальцем до своего носа.

        В этот момент рация снова захрипела и ожила. Себек повернулся послушать:

         «Всем постам в районе Вестлейк, сообщено о 10-54 по адресу Бульвар Вестлейк, дом 3000. Внимание: 10-29H [8] . 11-98 [9]  со службой безопасности здания» .

        Себек обменялся взглядами с остальными присутствующими офицерами. Нашли еще одно тело. «Что же, черт побери, творится такое сегодня …»

        Названный адрес пульсировал в голове у Себека. Он достал из кармана визитку Гордона Пьетро. По крайней мере, тут память его не подвела: новый труп был найден в здании CyberStorm Entertainment.

* * *

По мнению Себека, существовало всего два вида развлекательных компаний. Первые вели сомнительную деятельность, балансирующую на грани попадания под действие статей о налогах, наркотиках или вымогательстве; вторые были феноменально успешными корпоративными империями, обладающими значительным влиянием по всему миру. Компромиссов между одними и другими практически не было. Переход из одной категории в другую, казалось, происходил за считанные часы. Судя по величине вывесок на десятиэтажном здании, корпорация CyberStorm свою трансформацию уже завершила.

        Новый труп был найден в тамбуре безопасности – крошечной комнатке, ограничивающей доступ к помещению, которое работники называли серверной фермой. Маленькая входная камера напоминала Себеку воздушный шлюз. Серверная ферма была полна серверов, монтируемых в стойки; их cветодиоды помаргивали в свете наполовину освещающих помещение аварийных ламп. Через стекло Себек разглядел нескольких работников, переходящих с места на место. Они наблюдали за машинами.

        Разглядеть их как следует было сложно, так как окна тамбура были затянуты желтоватой пленкой – остатками сгоревшего человеческого жира. Жертва была весьма впечатляюще убита разрядом электрического тока.

        Себек стоял в неясном свете аварийных фонарей рядом с главным инженером по эксплуатации здания, руководителем сетевых служб CyberStorm, медицинским персоналом, техником городской электроэнергетической компании и президентом и по совместительству исполнительным директором компании CyberStorm Кеном Кево.

        Кево было уже под сорок. Он был высоким худым человеком с колючими волосами. Черная шелковая рубашка с короткими рукавами обнажала татуировки в виде мертвых черепов на его предплечьях. У него был особый глубокий загар и морщины, какие бывают у людей после долгих лет занятий серфингом. Он выглядел скорее как стареющая рок-звезда, чем как управляющий корпорацией. Кево не проронил ни слова с тех пор, как они пришли.

        Себек обратился к технику по энергии и свету: «Основной источник питания отключили?»

        «Да, сэр» – откликнулся вместо того главный инженер здания.

        Себек повернулся к нему: «Значит, эти компьютеры работают на резервных источниках?»

        – Точно.

        – Тогда давайте эвакуируем эту комнату.

        – Там есть еще один выход, такой же, как и этот, но он может быть не менее опасен. Я пока приказал техникам оставаться на месте.

        Себек кивнул: «Кто может сказать мне, что именно произошло?» Инженер и руководитель сетевых служб посмотрели друг на друга; инженер продолжил говорить:

        – Где-то полчаса назад один из ребят из CyberStorm получил удар током, проходя через внутреннюю защитную дверь. Я не знаю, как такое возможно, но техники говорят, что он стоял и дымился примерно тридцать секунд, прежде чем опрокинуться. Собственно, вот и он.

        Кево  брезгливо зашипел и с видимым сожалением покачал головой. Себек игнорировал его:

        – Ребята из CyberStorm? Значит, вы сами не из CyberStorm будете?

        – Нет, – затряс головой инженер, – я работаю на владельца здания.

        – А кто владеет зданием? – глаза его перебегали от человека к человеку несколько мгновений, пока Кево не заговорил:

        – Здание является частью инвестиционного треста, в котором контрольным пакетом акций владеет корпорация CyberStorm.

        – Значит, вы все-таки являетесь работником CyberStorm, – повернулся опять к инженеру Себек.

        – Нет, трест и CyberStorm – разные юридические лица, – снова вмешался Кево, – и трест привлекает подрядчиков для инженерных работ, обеспечения безопасности и других функций, необходимых для работы здания.

        Себек ясно представил себе адвокатов, показывающих друг на друга пальцами в течении следующего десятка лет:

– Ладно, забыли. Кто-нибудь заходил, или выходил с места происшествия с момента инцидента? – присутствующие мужчины замотали головами, – есть проект электрической разводки для этого входа? Были ли какие-либо несанкционированные модификации, о которых мне необходимо знать?

        В голосе главного инженера прозвучали жесткие нотки:

– Мы не ведем здесь запрещенного строительства. Все это оборудование было осмотрено и одобрено городскими и пожарными инспекторами два года назад, и у нас есть разрешение на эксплуатацию в качестве подтверждения моих слов.

        Инженер выглядел почти на пятьдесят: широкоплечий латиноамериканец с татуировками морской пехоты на предплечьях. Себек прикинул, что с этим товарищем лучше палку не перегибать. Он смотрел, как инженер подошел к рабочей станции с плоским монитором, стоящей на соседнем столе, и развернул панель дисплея лицевой стороной к ним. Через мгновение инженер вывел на экран трехмерную карту их местоположения. Карта была схематично начерчена векторными линиями при помощи основных цветов.

        Инженер нажимал на кнопки, подсвечивая цветные слои, выделяя каждое слово: «Водопровод, высоковольтный кондиционер, противопожарная защита, электричество».

        Картинка приблизилась. Она была похожа на видеоигру с прозрачными стенами. Теперь они смотрели на компьютерное изображение тамбура, и Себек видел желтые линии электрических проводов, бегущих через дверную раму к кнопочной панели, объединенной со считывателем магнитных карт рядом с запорной планкой двери. Высокомерие инженера было неудивительным: каждый чертов болтик был отражен в трехмерной модели.

        – В этой стене нет источника питания, способного так поджарить человека, а если бы и был, то должны были бы сработать предохранители. Где-то произошло короткое замыкание, возможно в основной магистрали. Быть может, оно и наэлектризовало дверной проем.

        Представитель энергетической компании наклонился вперед:

        – Какой провод идет в серверную? Трехфазный на 480 вольт?

        – Да, но он идет через пол. Основная магистраль проходит через вертикальное отверстие. Настилы были усилены, чтобы выдержать вес стоек, и магистральный оптоволоконный кабель…

        – Джентльмены, – Себек встал между ними, – мне нужно, чтобы весь персонал, кроме аварийно-спасательных служб, эвакуировали из помещений CyberStorm. Нэйтан, необходимо оцепление у всех лестниц и лифтов. Командный центр будет здесь, прямо перед тамбуром. Нужно допросить всех эвакуируемых.

        Главный по сетям повернулся к Себеку:

        – У нас в этом здании пять этажей. Неужели необходимо эвакуировать всех?

        – Двое ваших коллег погибли сегодня в казалось бы не имеющих отношения друг к другу «несчастных случаях». Совпадение мне кажется не очень вероятным.

        – Двое? – лицо сетевого руководителя исказилось.

        – Совершенно верно. Я позволю вашему славному руководителю просветить вас на сей счет.

        Работники CyberStorm развернулись к президенту компании. Кево, то ли возбужденно, то ли сосредоточенно, грыз свои ногти. Наконец он заговорил, не глядя ни на кого: «Ламонт, переключитесь на резервные сервера, после чего эвакуируйте офис».

        Взгляд Себека застыл: «Вы эвакуируете офис немедленно . Если вы питаете какие-либо иллюзии по поводу того, кто здесь главный, то я могу устроить вам передышку в тюремной камере».

        Кево хотел было что-то сказать, но передумал и демонстративно двинулся по коридору. Его люди последовали за ним. Себек кивнул Мантцу, который погнался за Кево, словно ротвейлер за ребенком, после чего поймал сетевого директора, который тоже собирался уходить: «Только не вы, вы остаетесь здесь».

* * *

За четырнадцать лет работы на департамент Себек повидал множество несчастных случаев со смертельным исходом. Он знал, что гибель на рабочем месте притягивала бюрократию, как трупы привлекают навозных мух. Инспекторы федерального агентства по охране труда и здоровья, следователи страховых компаний, пресса, адвокаты и руководство здания – все ждали своего часа. Но сейчас Себек выставил постовых, чтобы держать неправительственный и второстепенный персонал подальше от места преступления.

        Основное питание было отключено, и они установили радиосвязь, чтобы следить за дальнейшим обесточиванием подвалов DWP [10] .

        Сделав несколько измерений при помощи вольтметра, инженер и техник энергетической компании установили, что дверные проемы не электрифицированы. Они проинструктировали персонал открыть второй выход и впустить полицейских и пожарных. Те, в свою очередь, эвакуировали техников. Место преступления было теперь свободно от гражданских.

        Себек был удивлен, насколько теплым и спертым был воздух в комнате. Кондиционер выключили совсем недавно. Он обвел глазами дюжины щелкающих компьютеров на стойках – они генерировали ужасно много тепла. Видимо, входной тамбур нужен был в том числе и для того, чтобы удерживать холодный воздух во внутреннем помещении. Он повернулся к инженеру:

– А для чего нужны все эти машины?

– Люди друг с другом по интернету играют. Мой сын, например, тоже играет.

        Себек слышал об этом, но представить себе не мог, что для этого необходимо так много дорогостоящего железа.

        Они двинулись ко внутренней защитной двери. Жертва лежала прямо за стеклом; наконец-то они смогли ее разглядеть как следует. В бытность патрульным, Себеку частенько приходилось видеть останки тел после аварий, но сетевик потерял над собой контроль, извинился и отошел. Как Себек и предполагал, зрелище не оказало особого воздействия на инженера:

        – Не повезло мужику...

        «Через Вьетнам, что ли, прошел?» – подумал Себек

        Было сложно сопоставить фотографию из отдела кадров с останками, лежавшими перед ними. Лицо жертвы было перекошено то ли агонией, то ли непроизвольном сокращением мышц, вызванным электрическим ударом. Глазные яблоки нависали над щеками, волосы почти выгорели.  Все лицо было покрыто волдырями, но Себек уже знал, кто это был: ведущий программист по имени Чопра Сингх, который был указан в фальшивом техзадании каньона Потреро.

        Больше не было никаких сомнений в том, что это были убийства. Необходимо было лишь найти доказательства.

        Себек попросил энерготехника снова проверить дверь вольтметром, на всякий случай, и посторонился, освобождая проход пожарникам, которые толпились в тамбуре. Смрад сгоревшей плоти и волос накрыл их, вызвав стоны и всхлипы.

        – Кэри, давай камеру.

        Фотограф вошел в серверную, и яркий свет залил зал. Фельдшера подтвердили очевидное: жертва была мертва. Тамбур был слишком мал, чтобы следователи могли поместиться туда вместе с телом, так что они осматривали место происшествия стоя в узком дверном проеме. Себек рассудил, что не нужно начинать осмотр с тела, так как, в отличие от многих других убийств, вряд ли на теле жертвы было много улик. Вместо этого тело укрыли пластиковой пленкой, и Себек вернул энерготехника:

        – Мне необходимо выяснить, кто подключал эту дверь. И быстро.

        – Сержант, здесь сейчас безопасно.  Электричество выключено по всему зданию.

        – Меня волнует не только это здание.

        Техник помолчал минуту, чтобы переварить сказанное, после чего мрачно кивнул. Вскоре Себек и техник толкались у открытых дверей, прямо над накрытым телом. Это было не совсем правильно, но Себек торопился. Дверная коробка выглядела обыкновенно, но после того, как открутили запорную планку замка, техник вогнал ломик в алюминиевую раму и с громким треском поддел обшивку. То, что было скрыто под обшивкой, выглядело странно даже для Себека.

        Маленький провод шел по внутренней поверхности дверной рамы от пола к задней панели считывателя магнитных карт. Но еще один кабель, намного толще первого, спускался вниз с потолка и был прикреплен болтами прямо к дверной раме.

        – Что-то я не помню такого на чертежах, – Себек смотрел на энерготехника. Техник подвинулся ближе:

        – Это кабель на 480 вольт. К такому реально можно любую промышленную технику подключить.

        Себек указал на потолок. Принесли лестницы из стеклопластика вместе с нашлемными фонарями. Вскоре они пролезли через подвесной потолок в пространство над ним. В свете фонарей был виден слой противопожарного покрытия, нанесенный на стальные брусы, и металлические перекрытия верхнего этажа. Трубы кондиционера и пучки проводов пронизывали пространство вокруг.

        Именно здесь они и нашли коробку: черный металлический корпус, в который с двух сторон входил кабель на 480 вольт. К коробке был дополнительно подведен еще один тонкий провод серого цвета.

        Себек направил луч света вверх, глядя на то, как многочисленные трассы проводов исчезают в темноте:

        – Что ж, дальше мы не пойдем.

* * *

        Команда саперов провозилась два часа, очищая место происшествия. Когда же они дали добро, принесли дополнительные лестницы, сняли еще больше плит с потолка, и наконец Себек, Мантц, уполномоченный Аарон Ларсон и старший сапер графства, уполномоченный Билл Грир, смогли провести весьма нестабильное совещание , просунув головы сквозь подвесной потолок вокруг открытой черной коробки.

        Грир был безмятежным сорокалетним человеком, который вполне мог бы преподавать кулинарное искусство. Он поднял щиток шлема и указал на металлическую крышку в руке: «Достаточно стандартный корпус». После чего обратил внимание присутствующих на обнаженное днище коробки, все еще привинченное к трубе кондиционера. Кабель в 480 вольт вел через набор плат и проводов меньшего размера:

– По сути своей, сержант, это переключатель. Тот, кто это все устроил, мог подать ток на дверь посредством этой вот коробочки.

        Ларсон указал на сетевой разъем на боку коробки, после чего провел пальцем до платы, которая была присоединена к нему изнутри:

– Смотрите, это веб-сервер [11]  на плате. Микроконтроллер поддерживает стек TCP/IP [12] . Такие контроллеры используются здесь, чтобы можно было удаленно, через сеть, делать всякие полезные штуки: двери открывать, или свет включать, например. Я проверил, они тут по всему зданию понатыканы, – Ларсон провел рукой вдоль сетевого кабеля пятой категории, уходящему из коробки куда-то в темноту. – Коробка подключена к внутренней сети, а их сеть, естественно, имеет выход в интернет. Вполне вероятно, что кто-то с достаточными правами доступа мог активировать этот переключатель из любой точки земного шара.

        – А мог ли переключатель быть настроен так, чтобы сработать, когда один конкретный человек проведет своей карточкой через сенсор у двери?

        – Возможно, я еще не так много знаю об этих карточках.

        – Сколько этот переключатель здесь находился?

        Грир посмотрел на снятую крышку:

        – Она была пылью покрыта, когда мы до нее добрались.

        – Итак, дверью тамбура пользовались, вероятно, тысячи раз безо всяких последствий. И вот сегодня, вдруг, она ни с того, ни с сего убивает человека. Надо проверить, бывал ли Сингх в серверной до этого.

        Ларсон быстро переписал серийные номера с платы:

        – Можно проверить их журналы доступа. И тут камеры слежения вокруг.

        Себек покачал головой. Как-то все это было сложно. Они просто гадали, у них не было никаких идей. Еще около минуты он смотрел на переключатель:

        – Господа, похоже, пора звонить в ФБР. Без обид, Аарон, но у нас тупо нет возможностей с этим справиться.

* * *

        Был ранний вечер. Себек стоял около входа в здание вместе с Мантцем и еще одним полицейским в форме. Неистовая толпа журналистов окружала их, выдвинутые вперед микрофоны казались многоцветной массой поролона. Репортеры сыпали вопросами, объективы камер холодно мерцали позади них.

        Себек жестом призвал к тишине и ждал, пока единственным слышимым звуком не стало ворчание генераторов на спутниковых грузовиках неподалеку:

        – Это все, что нам на данный момент известно. Примерно в одиннадцать тридцать утра тело Джозефа Павлоса, работника CyberStorm Entertainment, было найдено в каньоне рядом с Потреро Роуд в Таузенд Оукс. Около двух часов пополудни другого работника компании CyberStrom ударило током, что, насколько мы можем судить, являлось преднамеренным убийством. Мы не можем раскрыть личность второго погибшего, пока не будут оповещены ближайшие родственники. Будучи уверенными, что гибель мистера Павлоса также была умышленной, мы запросили помощь ФБР.

        Взрыв вопросов последовал за этим заявлением. Себек опять попросил тишины:

        – По-видимому, охота велась конкретно за этими сотрудниками, так что мы полагаем, что широкая общественность в полной безопасности. Я бы хотел попросить работников CyberStorm проявить особую бдительность и докладывать полиции о подозрительных предметах. Теперь задавайте вопросы, пожалуйста.

        Шквал вопросов был настолько силен, словно извержение вулкана началось на стоянке автомашин. Себек указал на женщину азиатской внешности. Признаться, в первую очередь он выбрал ее из-за сногсшибательной внешности:

        – Сержант, вы сказали, что подключаете ФБР к расследованию. Означает ли это, что дело гораздо крупнее, чем просто два убийства?

        – У ФБР есть ресурсы и необходимые полномочия, чтобы провести корректное расследование этого дела.

        – А вы можете описать точно, как были убиты жертвы? – громко спросил другой журналист.

        – На текущий момент, мы не можем обнародовать детали.

        – А общее представление можете дать?

        Себек заколебался:

        – Как минимум один из людей был убит посредством интернета, – шепоток прошел по рядам журналистов: они нашли свою цитату. – Это все, что мы готовы сейчас сказать.

Глава 4://Бог хитрости и обмана

 

                Со своего наблюдательного пункта, расположенного за столиком в кафе, Брайан Грегг смотрел через улицу на темные окна провинциального поместья во французском стиле. В роскошном квартале Ривер Оукс, что в центре Хьюстона, было немало этих стареющих красавцев, отреставрированных и сданных в эксплуатацию эксцентричных офисных зданий. Они давали пристанище докторским кабинетам, архитектурным фирмам, адвокатским конторам и филиалам биржевых маклеров с восточного побережья. Из всех видов пригородных съемщиков именно эти последние в особенности интересовали Грегга, так как были самым слабым звеном в цепочке его собственного создания ценностей .

                Один из брокеров, обитающих в здании, установил в своем офисе узел доступа беспроводной сети, причем не позаботился поменять идентификатор устройства и пароль, установленный по умолчанию.  И что еще лучше, брокер не выключал на ночь свой компьютер.

                Грегг кинул взгляд на свой лэптоп и поправил маленькую беспроводную антенну, чтобы она поточнее указывала на окна нужного ему офиса. Экран брокерского компьютера был виден в одном из окон лэптопа Грегга. Грегг взломал эту рабочую станцию несколько дней назад, сначала получив от маршрутизатора адрес станции в сети, а после овладев и самой машиной при помощи одной из базовых атак, использующих уязвимость NetBIOS [13] . Порты на машине брокера были открыты настежь, и за несколько вечерних визитов в кафе Грегг получил права полного доступа. Теперь он владел всей локальной сетью брокерской компании. Для того, чтобы уничтожить все доказательства своего присутствия, ему нужно было лишь стереть журнал соединений маршрутизатора.

                Но все это было детским лепетом в сравнении с тем, как он планировал воспользоваться своим вторжением. В прошлом году Грегг ушел от простых афер с кредитными карточками и вышел на более высокий уровень мошенничества. Он больше не шнырял по барам, раздавая официантам и уборщикам портативные считыватели магнитных карточек, и платя вознаграждение за каждый номер карточки. Теперь Грегг воровал личные данные людей. Его приятель, Хайдер, обучил его премудростям целевого фишинга [14] , и это открывало целый мир новых возможностей.

            Грегг использовал рабочую станцию брокера для того, чтобы массово рассылать е-мейлы клиентам фирмы. Он слепил липовую рекламную поделку, используя информацию и картинки с интернет-страницы самого брокера, но то, что было написано в е-мейле, было абсолютно неважным. Для Грегга было важно, чтобы «рыбка» просто взглянула на письмо, этого было уже достаточно.

                Письма Грегга содержали зловредное изображение логотипа брокерской компании. Картинка была в формате JPEG, который уменьшал размер оригинальной картинки путем компрессионного сжатия. Когда клиент просматривал е-мейл, операционная система запускала алгоритм декомпрессии, чтобы показать оригинал картинки. Именно этот алгоритм и запускал вредоносную программу Грегга, внедренную в картинку, которая позволяла ему забраться в систему пользователя, предоставляя полный доступ. Для устранения этой бреши в безопасности существовало исправление, доступное в официальных обновлениях, но пожилые богатые недоумки по обыкновению не имели ни малейшего понятия об обновлениях операционных систем.

                Греггов взлом дополнительно устанавливал на компьютере жертвы шпионскую программу, которая отслеживала, какие клавиши нажимал пользователь. Таким образом, практически вся информация, вводимая пользователем, включая учетные записи и пароли, запоминалась и отсылалась еще на один взломанный компьютер в другой стране, с которого Грегг мог получить информацию в любое свободное время.

                Подумать только, ну вот какой идиот вывешивает ключи от своего бизнеса на улицу? И не только вывешивает, а еще и публично транслирует объявление о том, где именно эти ключи висят. Этих людей вообще дома одних нельзя оставлять, не говоря уже о том, чтобы доверить им контроль за инвестициями.

                Грегг вычистил журнал соединений маршрутизатора. Скорее всего, взлом не будет замечен еще несколько месяцев, а если его и заметят, то компания своим клиентам о нем не сообщит. Они попросту закроют дырку, но будет уже поздно: троянских коней [15]  будет уже не догнать.

                На данный момент Грегг собрал уже около двух тысяч учетных записей самого чистого качества для продажи на международном рынке, и бразильцы с филиппинцами просто сметали все, что он предлагал.

                Грегг знал, что в нынешнем мире у таких, как он, было больше шансов выжить. Колледж больше не был ключом к успеху. Люди, очевидно, не придавали значения тому, что они доверяют свой личный капитал технологиям, в которых они ничего не понимают. В этом была причина их бед.

Грегг допил свой шоколадный латте и оглядел кафе. Посетители – в основном подростки и молодые люди лет двадцати с небольшим. Они не имели представления о том, что он котировался выше, чем их управляющие корпорациями родители. Он выглядел обычным современным неудачником: длинные баки, козлиная бородка, зимняя шапка и лэптоп. Он был из тех парней, которых никто не замечает, потому что на них попросту неприятно смотреть.

                Грегг закрыл свой компьютер и извлек загрузочный флеш-накопитель из одного из USB гнезд. Взял пару острогубцев, раздавил маленькую флешку как орех и скинул обломки в стоящий рядом мусорник. Все улики были уничтожены. Жесткий диск его компьютера не содержал ничего, кроме евангелистских брошюр. В случае неприятностей он выглядел бы как истовый почитатель Иисуса.

                В этот момент его телефон заиграл музыкальную тему из Сумеречной Зоны [16] . Грегг сунул в ухо беспроводной наушник:

                – Джейсон, ты где, чувак?

                – Корпоративный ресторан №121. Почти закончил. Ты когда будешь?

                Грегг посмотрел на свои часы, Таг Хоер:

                – Где-то через тридцать минут.

                – Не опаздывай. Слушай, я тут в обед обнаружил еще шестнадцать открытых беспроводных точек на окраине.

                – На карту нанеси.

                – Уже.

                – Все, еду. Выходи во двор.

                Грегг бросил беглый взгляд вокруг, на людей, садящихся во взятые в аренду машины, чтобы ехать в дома, которыми владели банки. Это были не люди, это был скот. Он смотрел на этих самозабвенных трутней с презрением.

* * *

 

                Грегг двинулся к окраине, к западному кольцу Хьюстона – скоплению небоскребов к западу от центра города, которые служили вторым горизонтом для людей, для которых первый горизонт, в центре города, был слишком уж далек. Партнер Грегга, Джейсон Хайдер, работал барменом в корпоративном сетевом ресторане в Галерее, недалеко от крытой ледовой арены.

                Хайдеру было около тридцати, но выглядел он старше. В прошлом, во время технологического бума, он был кем-то вроде вице-президента какого-то дот-кома [17] . Грегг познакомился с Хайдером на просторах интерактивных чат-комнат IRC, посвященных сложным темам в области взлома: разработка атак путем переполнения буфера памяти, подбор паролей перебором, обнаружение уязвимостей программ, а также многое другое из той же оперы. Хайдер знал, о чем говорил, и уже через весьма недолгое время они работали вместе, перехватывая и сканируя беспроводные сети в аэропортах и кафе, и похищая корпоративные пароли доступа где только могли. Их объединял неподдельный интерес к технологиям и информации – инструментам личного могущества. Хайдер научил Грегга многому за прошедший год, но в последнее время поток знаний иссяк.

                А еще Хайдер был абсолютно безрассуден. У него недавно забрали права за езду в нетрезвом виде, и он чуть было не погубил их обоих, так как его лэптоп был рядом с ним в машине во время встречи с полицией. Грегг в последнее время начал следить за Хайдером пристальнее, и ему очень не нравилось, когда тот оставался один субботними вечерами. Грегг опасался, что из-за несдержанности Хайдера их в один прекрасный момент арестуют. К счастью, Грегг так и не открыл Хайдеру свое настоящее имя.

            Грегг приехал на стоянку перед торговым центром, проехал пару оштукатуренных ярусов, припарковался рядом с западным выходом и стал ждать. В конце концов Хайдер вывалился на стоянку с сигаретой, торчащей изо рта. Была холодная осенняя ночь, и дыхание Хайдера оставляло клубы пара в воздухе вне зависимости от того, выдыхал он дым, или нет. Он был одет в сильно поношенную полевую куртку М-65, которая была ему явно велика. Парень потащился к машине Грегга, выглядя чрезвычайно жалко.  Грегг подумал, что переехать его было бы чертовски милосердным поступком, так как Хайдер, как он сам частенько говаривал, стал тенью себя самого. Джейсон сделал последнюю затяжку, выбросил сигарету и залез в машину:

                – Привет, чико [18] ! Где сегодня рейв?

                – У тебя с собой? – Грегг бросил на него оценивающий взгляд.

                – Не, чувак!.. Ну, так, чуть-чуть мета [19] …

                – Джейс, немедленно выкинь эту хрень. Или можешь идти домой, мне похрен. У меня сегодня мероприятие, и мне абсолютно не нужно, чтобы милая собачка из К-9 [20]  сдала нас копам [21] .

                – Господи, да расслабься ты.

                – Я не расслабляюсь, я концентрируюсь. Друзья не дают друзьям принимать наркотики, особенно если эти друзья могут стать свидетелями обвинения.

                – Ладно, чувак, хорош. Понял я, понял, – Хайдер выключил свет, открыл дверь машины и выкинул на асфальт маленький герметичный пакетик.

                Грегг завел машину и тронулся:

                – Твой мозг – это твой единственный ценный инструмент, Джейс. Если ты продолжишь его поганить, то станешь для меня бесполезен.

                – Ай, отвали нахрен. Да если бы меня инсульт разбил, и я бы при этом нюхал клей, может быть, тогда бы я с тобой по умственному развитию и сравнился. Да ты же дни напролет смотришь хентай [22] , да в игрушки играешь, откуда уму-то взяться?

            – Слово игрушки  было чрезмерным упрощением; Грегг играл в массовые многопользовательские сетевые игры. И пока он холодно смотрел на своего партнера, его осенило, что сложные общества, самоорганизующиеся внутри игры, давали гораздо больший простор для симуляций поведения социума, чем то, с чем соприкасался Хайдер в своем мире. Что ж, это еще одна причина, оправдывающая то, что вскоре произойдет…

                Грегг повернул ручку громкости магнитолы, и голос Хайдера утонул в звуках Оукенфолдского [23]  транса. Он вырулил на автостраду I-10 и направился на запад, свернув на шоссе номер шесть где-то в десяти милях от Хьюстона. Шестое шоссе было мрачным полотном бетона в четыре полосы шириной, бегущим через болотистые дикие степи, засаженным по обеим сторонам деревьями – пережитками аграрного прошлого. В настоящее время развивались только торговые комплексы, микрорайоны и технопарки, вырастающие словно гроздья винограда из лозы шоссе и разделенные огромными пространствами пустоты.

                Грегг сверлил дорогу сердитым взглядом. Он не проронил ни слова за десять минут езды. Хайдер просто смотрел на него:

                – Да что ж с тобой сегодня такое?

                – Долбаные филиппинцы. Сообщение прислали, встретиться хотят.

                – Нахрена?

                – Ключ для шифрования хотят отдать.

                – Лично?

                – Пытаются уйти от федералов.

                – Да в жопу их, продавай данные бразильцам.

                – Филиппинцы мне все еще должны за пятьсот рыл. Не получу код – мне тупо не заплатят.

                – Головняк, блин. Последний раз с ними работаем.

                Грегг щелчком открыл телефон и начал набирать сообщение, не отрываясь от дороги. Не глядя на Хайдера, он произнес:

– До шоу меньше сорока минут. Филиппинцы подождут.

* * *

В пустынном закутке строящегося микрорайона в темноте притулилась дюжина автомобилей. Кучки подростков пили и курили на капотах машин, смеясь, споря, или глядя на отблески автострады вдали. Пульсирующие басы рэпа врывались в холодный ночной воздух из нескольких автомагнитол, настроенных на один и тот же спутниковый радиоканал. Звук заводил подростков, они кидались камнями, разбивая новые окна в недостроенных домах. Один из парней носился от машины к машине на моторизированном самокате.

                Подростки в большинстве своем были белыми, но то тут, то там встречались азиаты, черные и латиноамериканцы. Их машины показывали принадлежность к разным социальным классам: Форд Мустанг GT кабриолет с восемнадцатидюймовыми хромированными дисками, паркетник последней модели с престижными номерами, мамин БМВ. Экономический класс, не гоночный, скреплял их между собой.

                Телефон у кого-то начал наигрывать Маленькую Ночную Серенаду Моцарта, и все девушки в группе полезли за своими телефонами. Девушка-альфа [24] , стройная сексуальная блондинка, несмотря на холод одетая в джинсы с низкой талией и в топ с открытым животом, прищелкнула языком:

                – Звонок мой сперли… – она прочла сообщение. – Остин! Ребята, выключите музыку! – магнитолы сразу выключили.

                Своим хорошо поставленным голосом болельщицы альфа громко сообщила координаты:

                – 29.98075 и -95.687274. Всем ясно? – она повторила координаты еще раз, в то время как остальные вбивали их в приемники GPS.

                Атлетически сложенный черный парень с приятелями смотрели на панель его Лексуса. Он ввел названные числа, и на экране появилась графическая карта:

                – Аэродром Теннет. Он сейчас закрыт. Там у моего папы самолет раньше стоял. Погнали!

                Около дюжины ребят помедлили, посылая координаты другим приятелям. Массовка собиралась в путь за считанные минуты.

 

* * *

 

                Грегг шагал по летному полю в бледном свете луны, направляясь к темному силуэту второго ангара. Рация потрескивала у него в голове: на нем был наушник с костной проводимостью, который мог проецировать звук прямо ему в череп, вне зависимости от внешних шумов. Полезная штука для управления платными рейв-вечеринками. Рация в очередной раз хрустнула: «Девятнадцатый – третьему, прием – Грегг тронул наушник – Третий, прием!».

                «Белое мясо к югу от Фармингтона. Дистанция – две и три десятых мили».

                Номер третий был наблюдателем, расположившимся на восточной стороне периметра с очками ночного видения. Грегг увидел фары, поворачивающие к главному въезду в аэропорт: «Двадцатый, в зоне один свет запрещен».

                «10-4 [25] , третий».

                Фары вскоре погасли. Организаторы степных рейвов постоянно бились над снижением заметности. Очереди автомобильных фар были главным их противником.

                Грегг прошел вдоль генераторных кабелей, бегущих из машинного цеха через стоянку к дверям главного ангара, в котором громыхал инфразвуковой басовый ритм, грозя Греггу отслоением сетчатки. Длинный занавес из свето- и звукопоглощающей ткани висел над входом, блокируя свет и шум, доносящийся изнутри.

                Очередь из сотни, или около того, подростков улюлюкали и вопили у входа, по бокам которого стояла дюжина коренастых головорезов в ветровках с надписью «ОХРАНА». Амбалы собирали по двадцать долларов с каждого, после чего застегивали вокруг шеи ошейник, оборудованный радиочастотной меткой. После того, как их помечали, будто коров, посетители проходили дальше через металлодетекторы в главный ангар. У каждого из стражей были с собой электрошокер и перцовый баллончик, чтобы в случае чего быстро подавить и выдворить тех, что намеревался сорвать вечеринку. Еще несколько десятков таких же молодцов патрулировали ангар изнутри.

            Грегг плотно держал процесс под контролем, и поэтому он был всегда востребован заказчиками рейвов. Сегодняшний заказчик, молодой албанский наркоторговец по имени Чеко, нервно расхаживал по асфальту взад и вперед. С другой стороны, он все и всегда делал нервно.

                Грегг вдохнул ночной воздух и прошел мимо вышибал в зубодробительное безумие рейва. Он протолкнулся через толпу молодежи. Несмотря на то, что он был на несколько лет старше большинства из них, Грегг был тоньше и ниже ростом. Проколотые губы и татуировки на руках придавали ему грозный вид производственного рабочего, но если бы кто-то пригляделся, то увидел бы, что татуировки изображали переплетенные сетевые кабеля.

                Грегг взглянул вверх, на вышку ди-джея, мигающую во вспышках лазерного света. Микс-мастер Джамаль проигрывал качающий транс. Наемные танцовщицы с обнаженной грудью ритмично танцевали на десятифутовых пьедесталах. Грегг самодовольно ухмыльнулся. Стриптизерши были предназначены не столько для парней, сколько для девушек. Девушки из пригородов возмущались, но потом сами рассказывали подругам, которые тоже хотели на это взглянуть. А где еще девушки из хороших семей могли посмотреть на обнаженных танцовщиц? В сомнительном стрип-клубе на шоссе? Вряд ли.

                Грегг вошел внутрь специально для того, чтобы найти такую вот девушку из хорошей семьи. Он продвигался через толпу к задней части ангара, к «аптеке», где делались настоящие деньги: там люди Чеко продавали экстази, метамфетамины, диметилтриптамин, кетамин и дюжину других препаратов для отдыха вместе с бутилированной водой и безалкогольными напитками.

                Обычно Грегг довольно легко находил себе жертву – чувственную девушку с парнем, с которым она явно не была близка: либо первое свидание, либо просто вместе танцевали. Он избегал девушек с группой подруг и тех, кому не было весело.

                Вскоре он нашел подходящую цель: девушка была восхитительна, лет семнадцати на вид, с тонкой талией, но хорошей грудью, оттеняющей ее открытый живот. Пряди светящихся волокон опоясывали ей шею и талию, напоминая Греггу о Марди Гра [26] , и это было хорошим признаком. Он махнул двум охранникам и двинулся к девушке.

                Время было подгадано так, что он подошел к танцующей паре одновременно с охранниками. Грегг хлопнул парня по плечу, отчего тот закружился, обороняясь от неизвестного противника. Грегг поднял в воздух два ошейника неограниченного доступа и, улыбаясь, застегнул один из них вокруг шеи парня.

            Не так уж и много существовало символов, обладающих большей властью над разумом современного западного подростка, чем значок неограниченного доступа во все зоны вечеринки. Юноша взглянул на одетых в форму охранников и очевидно успокоился.

                Тем временем Грегг обернул второй ошейник вокруг шеи смеющейся девушки. Ложбинка между ее грудей сверкала от пота. Грегг нагнулся вперед и прокричал парню в ухо: «Твоя девушка сногсшибательна, чувак! Она должна танцевать наверху, а не здесь!» Одновременно с этим, Грегг сунул пару пилюль в руку юноши и кивнул головой в сторону девушки. Жестом пригласив их следовать за собой, он повел их через толпу, бесцеремонно расталкиваемую дюжими охранниками.

                Вскоре они достигли основания стальной лестницы, которая вела на вышку ди-джеев. Лестница была оцеплена канатами и охранялась парой вышибал. Грегг наклонился к одному из них: «Скажи мне, когда ее торкнет!»

                Действия были отработаны заранее. Амбал с непроницаемым лицом смотрел, как парень сунул девушке в рот таблетку, как он полагал, экстази. Она запила ее большим глотком воды, засмеялась и начала извиваться в такт пульсирующей музыке. Вышибала кивнул Греггу, тот ответил кивком и канат опустился, чтобы дать им пройти.

                Когда юноша проходил мимо Грегга, тот нагнулся к его уху: «Действуй правильно, мужик, и я гарантирую тебе секс в течение часа». Парень улыбнулся в ответ и пожал Греггу руку особым, как ему самому казалось, рукопожатием победителя.

                Грегг смотрел, как они забираются наверх. Теперь они были в загоне – контролируемой зоне, в которой он мог раскрепощать девушку дальше. Проститутки и люди Чеко создадут атмосферу, в которой неистовство будет казаться полностью приемлемым. Грегг сделал так, чтобы возможные комплексы девушки ничем не поддерживались, остальное было уже легче. Он уже возбудился в ожидании, но нужно было еще немного потерпеть.

                Грегг гулял добрых пятнадцать минут перед тем, как отправиться а загон самому. Он обнаружил девушку танцующей на среднем уровне в компании человек двадцати. Большинство женщин здесь были привлекательны и полуобнажены, но они были шлюхами Чеко и не представляли никакого интереса для Грегга. Семнадцатилетняя цель хохотала, глядя на то, как ее спутник танцует среди женщин в стрингах. Девочка была очевидно под кайфом. Говорили, что под воздействием метамфетамина лазерный свет, музыка транс и извивающиеся движения обладали гипнотическим действием, сопровождающимся выбросом сексуального возбуждения и чувством кажущейся неуязвимости. По-крайней мере, Грегг об этом слышал. Сам он наркотики не принимал.

                Грегг связался по рации с охранником рядом с ди-джеем. Он сам себя не слышал, но знал, что охранник услышит. Вышибала посмотрел вокруг и увидел Грегга, медленно машущего ему рукой и указывающего на девушку, танцующую неподалеку. Охранник нагнулся к Микс-Мастеру Джамалю, и тот поднял глаза на Грегга, кивнул и щелкнул пальцами рядом с осветителем. Грегг наклонился к парню:

«Как твою девушку зовут?»

«Дженнифер!»

«Хочешь посмотреть на ее сиськи?»

Парень на секунду остолбенел в тупом изумлении, после чего взорвался смехом: «Черт побери, конечно!»

                Грегг сообщил имя девушки по рации и двинулся вперед. Прожектор вдруг высветил Дженнифер, и раздался голос ди-джея, словно рокочущий глас божий: «Посмотрите на Дженнифер! Ну не хороша ли?» Рев страсти вырвался из тысячи глоток.

                Дженнифер рассмеялась и посмотрела назад, где ее спутник вместе с остальными поддерживал ее криками.

                Голос ди-джея продолжал: «Покажи нам, как ты умеешь двигаться, детка!» Пульсирующий бас возник опять, и она начала обольстительно танцевать ему в такт. Остальные танцовщицы посторонились, и лазерные лучи зафиксировали ее на платформе. Толпа волновалась в ожидании. Глаза девушки стали дикими от мощного прилива желания. Каждое ритмичное вращение ее бедер заставляло тысячу парней завывать. Она была безымянна и могущественна.

                Но Грегг был ее новым хозяином. Он оглянулся на спутника Дженнифер, улыбнулся и кивнул ди-джею.

                Голос ди-джея прозвучал снова: «Снимай верх!»

                Тысяча голосов зарычали и подхватили фразу. Кричалка быстро синхронизировалась с музыкой: «Сни-май-верх! Сни-май-верх!». Даже девушки в зале подбадривали Дженнифер. А она танцевала, купаясь в лучах обожания. Все взгляды были устремлены на ее тело, лучащееся страстью. Она была слишком одурманена, чтобы возражать, и сделать всем этим людям приятное было так легко…

                Сначала она подразнила их, на секунду приоткрыв грудь, но это лишь еще больше завело толпу. Они знали, что она сделает все, что они захотят, это был всего лишь вопрос воли. И они продолжили кричать с еще большей энергией: «Сни-май-верх! Сни-май-верх!»

                Когда же она наконец сделала требуемое, и ее грудь закачалась свободно в ритме танца, рев радости сотряс стены. Они жестами призывали ее бросить снятый топ вниз, а она покачивала им над вытянутыми руками сладострастной толпы. Кто-то сумел выхватить топ у нее из рук, и он был разорван на куски. Дженнифер смеялась и держалась за ошейник неограниченного доступа. Девушки по всему помещению начали оголять грудь, сидя на плечах парней в толпе.

                Ди-джей нарастил мощность музыки, и вечеринка продолжилась. Грегг подошел поближе с одним из людей Чеко, который держал цифровую видеокамеру. Дженнифер улыбалась, пока они снимали ее, танцующую обнаженной перед тысячей людей. Ее молодое подтянутое тело блестело от пота.

            А еще через полчаса Дженнифер сидела на диване в загоне, делая Греггу минет. Ее спутник потрясенно смотрел на них, но не пытался их остановить. Грегг стонал, пока один из людей Чеко снимал ее. Он посмотрел на спутника Дженнифер, и сказал: «Ты – после меня».

                Когда Грегг извергся ей в рот, он почувствовал прилив силы и облегчения. Это было его наркотиком. Греггу не нравились шлюхи, ему нравилось превращать женщин в шлюх. Чувство власти доставляло столько же удовольствия, сколько и эякуляция, а может быть, даже больше. А тот факт, что он зарабатывал деньги с этой девочки, транслируя происходящее в прямом эфире через порно-сайт Чеко, был особенно приятен. Ее транслировали на весь мир, а его никто не знал. Грегг позаботился о том, чтобы его не снимали выше талии.

                Когда он отодвинулся, выкрикнув «Буккаке [27] !», дюжина мужчин окружили Дженнифер. Она уже обрабатывала своего спутника. Метамфетамин делал свое дело, и операторы давали картинку крупным планом.

            Грегг застегнул штаны и отошел, чувствуя течение эндорфинов по телу. Хайдер неожиданно появился перед ним, смеясь:

                – Ты злодей, Локи! – он протянул Греггу бутылку воды.

                – Ну по крайней мере, я сегодня перепихнулся.

                – По крайней мере, – Хайдер уткнулся пальцем в грудь Грегга, – мне не нужна тысяча человек, чтобы организовать минет, – он обернулся и взглянул на девушку, приступающую к очередному юноше. – Она вообще что-нибудь из этого вспомнит?

                – Скорее всего, нет. А если и вспомнит, то постарается забыть. Если ты понимаешь, о чем я, – Грегг посмотрел на часы. – Слушай, встречаемся в машине в три часа утра. Не опаздывай. Мне нужно встретиться с филиппинцами.

                Хайдер покивал отстраненно, наблюдая за девушкой. Грегг ударил его по руке:

                – Ай!

                – Я серьезно! Встречаемся в машине ровно в три часа, иначе будешь просить албанцев тебя подвезти. Понял?

                – Ладно, понял. А теперь, прошу прощения… – с этими словами Хайдер присоединился к кругу мужчин.

* * *

                В 3:15 утра Грегг и Хайдер ехали по автостраде I-10 на восток. Хайдер упирался в пассажирскую дверь, обдолбанный до полубессознательного состояния:

                – Это видео с танцплощадки, на нем же бараны! Бодающиеся бараны! Своей же собственной долбаной башкой бодаются! – он плакал, после чего неожиданно начал неконтролируемо хохотать. По всей видимости, смеялся он над тем, что только что рыдал.

                Грегг сфокусировался на вождении. В течение получаса они двигались на северо-восток, после чего съехали с шоссе в каком-то захудалом индустриальном районе между запасными путями железной дороги. Дребезжа, они продолжали движение по покрытым рытвинами улицам. Грегг на каждом ухабе морщился: такими темпами, подвеске с эффектом воздушной подушки весьма скоро придет конец. К тому же, в этих индустриальных пустошах он чувствовал себя первосортным кандидатом на угон автомобиля.

            И все же пустынные фабричные улицы не казались ему популярным местом бандитских тусовок: слишком уж разрушенным было дорожное полотно, пересеченное там и тут железнодорожными рельсами, для того, чтобы проводить тут уличные гонки.

                Довольно быстро Грегг обнаружил улицу, которую искал. Он свернул в тупик и припарковался рядом со ржавым забором-рабицей, увенчанным вполне себе новой армированной колючей проволокой. За забором были видны грузовики-платформы разной степени разрушенности. В конце улицы находилось кирпичное заводское здание, на котором выцветшей краской было написано INDUSTRIAL LAUNDRY CORP. Окна под крышей горели изнутри флюоресцирующим светом, двойные двери рядом с грузовой эстакадой были распахнуты настежь, выпуская косой клин света на заросший травой тротуар. Знаки, сделанные на каком-то из азиатских языков, покрывали внутреннюю поверхность дверей. Пара мужчин в белых передниках курили у двери, явно отдыхая от работы.

                Грегг выключил машину, взглянул на спящего Хайдера, вынул клочок бумаги из кармана своей куртки и посмотрел на код, написанный ручкой на этом клочке. После этого он вытащил ключи из замка зажигания и аккуратно засунул их в карман Хайдера. Это было нетрудно, как раз наоборот: он боялся, что не сможет растрясти отключившегося товарища.

                Грегг подтолкнул Хайдера локтем – никакой реакции. Толкнул его сильнее, потом начал трясти:

                – Хайдер, просыпайся давай!

Хайдер медленно открыл глаза, не до конца придя в себя:

– Что за хрень, чувак?

– Мне нужно, чтобы ты забрал новый ключ шифрования у моего связного. Он здесь, –  Грегг указал на фабрику.

                – Хайдер прищурился и посмотрел на Грегга, как на сумасшедшего:

                – Да пошел ты, чувак. Сам иди.

                – Хайдер, посмотри вокруг: я же не могу оставить свою машину здесь, а ты заснешь через полминуты после того, как я уйду. Ты знаешь, сколько я в нее вложил?

                – А какого хрена ты припарковался за милю?

                – На эстакаде полуприцеп только что стоял, ближе не мог.

                – Откуда я знаю, кто твой связной?

                – Отдай им этот код – и все, – Грегг протянул ему клочок бумаги. – Они даже не спросят, кто ты. Ты просто получишь другой код.

                Хайдер медлил, обдумывая услышанное. Грегг нетерпеливо вздохнул:

                – Господи, Джейс, ну почему я всегда должен все делать сам? Я организовал дело, я тебя железяками снабжаю, в конце концов, я тебе перепихон сегодня устроил, – Хайдер, кивая, соглашался. – Когда ж ты, наконец, будешь делать свою работу?

                Хайдер бегло взглянул на двух коренастых азиатов средних лет, стоящих в двух сотнях футов от них, которые курили и переговаривались друг с другом. Грегг указал на них:

                – Это реально опасные кексы.

– Твою мать… Ладно! Только больше не делай так без предупреждения, мужик. Не люблю сюрпризов.

Хайдер в последний раз серьезно посмотрел на Грегга; тот лишь закатил глаза. Хайдер вздохнул и вышел из машины. Грегг смотрел, как Хайдер, пошатываясь, шел по улице к освещенным дверям фабрики. Когда Хайдер отошел на достаточное расстояние, Грегг схватил свой рюкзак и тихо вылез из машины. Забравшись в щель между двумя мусорными контейнерами, он смотрел, как Хайдер подошел к азиатам.

                Те невозмутимо смотрели на с трудом добравшегося до них человека. Хайдер что-то сказал и протянул бумажку ближайшему из мужчин. После прочтения, азиат указал на открытую дверь. Хайдер прошел внутрь, и какое-то время был виден его силуэт на фоне двери, пока шедший за ним не толкнул его вперед. Второй оглядел улицу, выбросил сигарету на землю и тоже прошел внутрь, потянув за собой створки дверей. Двери закрылись с гулким стуком, и на улице стало темно и тихо.

                Грегг встал на колени, дрожа в холодном осеннем воздухе. Он ждал примерно полчаса, пока не услышал, как дверь открылась опять. Шаги лязгали по асфальту, направляясь в его сторону. Грегг знал, что Хайдер никогда не носил обуви, которая могла бы так стучать. Он затаился в тени, и молодой филиппинец в широких брюках и спортивной кофте прошел мимо контейнеров. Грегг услышал, как чирикнула сигнализация его машины. Филиппинец залез внутрь, завел машину, погазовал немного, сделал бешеный визжащий разворот на месте и, сняв стружку с покрышек, выехал на улицу.

                Грегг грузно привалился к кирпичной стене за контейнерами. Он чувствовал, как его спина впитывала холод кирпичей. Кто знает, может быть, не надо было ему взламывать сервера филиппинцев. Почему он не смог уйти? Как они его вычислили?

                «Черт возьми, тачку мою забрали!» Благодарение богу,  она была зарегистрирована на чужое имя.

                Грегг вздохнул и вытащил приемник GPS. Он нашел ближайший перекресток на карте, открыл телефон и выбрал сохраненный номер. После нескольких гудков, трубку сняли:

                – Здравствуйте. Да, нужно такси…

Глава 5://Икарус-семь

                Джон Росс ворвался на своем Ауди А8 на территорию страховой корпорации Alcyone и быстро остановился, заметив несколько полицейских автомобилей и немаркированных машин около дверей лобби. Он сделал чуть потише музыку, беспощадно барабанящий техно-трек, и на более цивилизованной скорости проехал мимо наряда полиции. Интересно: ни сирен, ни мигалок...

                Росс двинулся к гаражу. Через несколько минут его голос уже звенел в лобби, отражаясь от гранитного пола, пока он шел к стойке охраны:

                – Привет, Алехандро!

                – Джон, мальчик мой, – улыбнулся Алехандро. – Ты как сегодня?

                Росс провел своим консультантским значком по считывающему устройству и расписался в списке лиц с правом сверхурочного доступа:

                – Что за полицейские машины снаружи?

                – Взлом компьютеров. Копы пошли вниз, в информационный центр.

                Росс перестал писать и поднял голов:

                – Взлом?

                – Ага. Что творят эти люди – уму непостижимо. Теперь кругом одни компьютеры, – Алехандро наклонился поближе к Россу. – Тед Винник о тебе спрашивал. Если хочешь смотаться, я никому не скажу, что тебя видел.

                Росс закончил писать и улыбнулся:

                – Спасибо, но не обязательно. Скорее всего, это был какой-нибудь двенадцатилетний мальчишка.

                Росс двинулся по чистому длинному коридору здания B2. Вскоре он добрался до инфоцентра бухгалтерского отдела и провел карточкой через сенсор. Дверь открылась, и он живо поспешил к своему рабочему месту у дальней стены. На полдороге он замедлил шаг: в его офисе горел свет. Он заставил себя не останавливаться, а идти нормальным прогулочным шагом.

                Он открыл дверь своего офиса и обнаружил двух очень ухоженных человек в недорогих костюмах и удобных туфлях, сидящих на краю его стола. Один был латиноамериканцем, другой белым, но выражение лица у обоих было одинаково невеселое. Хади Саркар, ночной смотритель инфоцентра, сидел позади них за клавиатурой Росса, что-то строча. Он как-то робко повернулся и встретился глазами с Россом. Один из аккуратистов залез в карман пиджака и вытащил удостоверение личности, которое тут же и открыл:

                – Джонатан Росс?

                – Да.

                – Оперумолномоченный Страуб. Это агент Васкез. Мы бы хотели задать вам пару вопросов насчет прошлой ночи. Ваш коллега, Хади, сумел пролить свет на некоторые вещи, но он утверждает, что настоящий специалист – вы.

                Росс пристально посмотрел на Саркара и положил свою сумку с лэптопом на стол:

         – С удовольствием вам помогу всем, что в моих силах. Что произошло?

         – Вы присутствовали в инфоцентре Alcyone прошлой ночью?

                – Я работал по контракту на другой департамент компании, но Хади попросил моей помощи. Его сервера для разработки оказались инфицированы какой-то дрянью, которая была похожа на руткит [28]  в ядре.

                – И у вас есть опыт работы с компьютерными вирусами?

                Росс помедлил. Здесь нужно было быть осторожным:

                – Слушайте, я консультант по работе с базами данных. Компьютерная безопасность – часть моей работы. Я знаю то, что мне нужно знать.

            – Почему вы заставили Хади и его коллег пообещать никому не говорить о вашей помощи?

                – Потому что я нарушал правила, помогая Хади. Это ставило под угрозу мой контракт с корпорацией. Я об этом сказал прямо.

                – Значит, вы просили Хади лгать?

                – Я просил его не говорить людям, что я делал его работу.

                – Я всего лишь просил совета, Джон, – встрял Саркар.

                Росс сложил руки крест-накрест:

                – Хади, напомнить тебе твои слова? Ты говорил, что перепробовал все, о чем только мог подумать, и нуждался в моей помощи, – он повернулся к агенту Страубу. – Несанкционированный процесс, расположенный где-то в этом инфоцентре, посылал пакеты информации в интернет прошлой ночью. Хади не смог его найти. Процесс был невероятно хорошо замаскирован, по всей видимости, прятался в ядре.

                Саркар категорично покачал головой:

                – Нет никакой возможности замаскировать источник нагрузки сети. Я тебе говорил.

                – В общем, экспериментальные тестовые сервера точно были вовлечены в процесс. Безопасность тестовых серверов обычно слабее остальных. На них часто стоят бета-версии программ, их без конца конфигурируют. Так что я попросил Хади выключить сервера Икарус с первого по десятый, и передача остановилась, хотя она не должна была идти оттуда.

                – Значит, – покачал головой агент Страуб, делая записи, – вы точно знали, где искать….

                – Я не это имел в виду.

                Агент Васкез проигнорировал дискуссию и полез за телефоном. Пока он набирал номер, Росс смотрел на свой монитор, где Саркар открыл на весь экран журнал событий:

                – Я смотрю, мы начинаем мою машину ковырять…

                Страуб убрал удостоверение обратно в карман костюма:

                – Мы не можем исключить того, что это дело рук своих же.

– Естественно. Забыли, значит, о том, что это именно я посоветовал Хади выключить систему. Вряд ли я бы сделал это, если бы сам устроил вторжение, вы не находите?

– Могли, если поняли, что программа обнаружена. Очень удобно еще и то, что в результате вашего вовлечения в процесс жесткие диски были стерты.

Лицо Росса было непроницаемо:

– Руткит уничтожил машину, когда я попробовал ее выключить. В любом случае, эксперты ФБР могут воссоздать данные со стертого диска.

                Васкез повесил трубку:

                – Нас ждут в главном инфоцентре.

 

* * *

 

                Пока они шли по коридору, Саркар продолжал что-то бормотать себе под нос и трясти головой. Росс не проглотил наживку, и в конце концов Саркар пробормотал:

                – Джон, у меня не было другого выбора, я должен был им рассказать.

                – Хади, я в этом бизнесе достаточно давно, мог бы быть и поблагоразумнее, – Росс знал, что ни одно хорошее дело не остается безнаказанным, и хотя технически он ничего плохо не сделал, помощь Саркару с его маленькой проблемой могла стоить ему контракта с Alcyone. А то и чего похуже, думал он, глядя на сопровождающих ФБР-овцев.

                – Они задавали вопросы о том, что мы с тобой делали. Это ФБР, а не отдел кадров. Они с нами говорили по отдельности, и я знал, что Мейнард про тебя упомянет. Джон, ну что мне было делать? Я не хочу, чтобы меня депортировали из страны…

                Росс скорчил гримасу:

                – Нужно было мне думать, прежде чем соглашаться, Хади.

                – Джон, я не мусульманин, я индуист. Ты им скажешь про это, правда?

                Росс не ответил. Саркару было по-настоящему стыдно за произошедшее:

                – Прости меня, Джон.

                – Это Тед Винник, скорее всего, позвонил федералам, чтобы подстегнуть бухгалтерию аннулировать мой контракт. Ему не нравятся люди, которые ему не подчиняются.

                – Тед не звонил в ФБР, Джон.

                – А кто звонил тогда?

                – Никто.

                Росс остановился:

                – Как это так?

                – Они сами приехали. Из-за того, что сделал сервер Икарус-семь.

                Росс посмотрел на агентов ФБР. Страуб жестом скомандовал продолжать двигаться.

«Во что же я вляпался?» – подумал Росс.

 

* * *

 

                В главном инфоцентре было достаточно много людей, и в результате температура там стояла почти что приемлимо теплая. Тед Винник, облокотившись на стойку и сердито сверкая глазами из-под мохнатых бровей, слушал двух техников, которых Росс никогда раньше не видел. По всей вероятности, это была команда А – дневная смена. Они смотрели на Росса с особенным презрением, предназначенным специально для младших консультантов.

                Из представителей власти здесь были около полудюжины полицейских Вудленд Хиллз в униформе, а также несколько агентов ФБР. Они разговаривали с сетевым администратором – парнем с грушевидной фигурой и плохой кожей. Наверное, это и был Мейнард. Груша с энтузиазмом указывал на несколько серверных стоек. Ну хоть кто-то наслаждался происходящим.

                – Что произошло?

                Как только Росс появился в комнате, разговоры прекратились, и все присутствующие повернулись к нему. Неожиданное молчание несколько смутило его, так как он не мог им предложить никакого решения их проблемы. Чтобы разрядить обстановку, он задал очевидный вопрос:

– Кто-нибудь может мне сказать, что происходит?

                Взгляды присутствующих сместились в сторону, на кого-то позади Росса, и он развернулся на каблуках, чтобы столкнуться с человеком в свежевыглаженном костюме. Мужчина выглядел как пятидесятилетний нападающий университетской команды по футболу. Настоящий вожак.

                – Мистер Росс, я специальный агент Нил Декер, подразделение Лос-Анджелеса. Вы знаете, почему мы здесь?

                – Из-за событий прошлой ночи?

                Декер смерил его взглядом. Росса сильно нервировало молчание все остальных, а Декер не торопился продолжать. Наконец, он положил руку на обесточенный сервер, лежащий на ближайшей стойке:

                – Мне сказали, что этот компьютер сегодня убил двух человек.

                Потрясенный Росс не сразу осознал сказанное. Он ожидал услышать о чем-то наподобие сети детской порнографии, или мошенничества с кредитными карточками:

                – Убил? Как?

                – Я надеялся, что вы нам поможете это объяснить.

                – Почему вы так думаете?

                Декер добродушно улыбнулся:

                – Очень многие люди сейчас находятся под подозрением. И когда они придут сюда и помогут нам правильно истолковать известные факты, мы узнаем чуть больше. А пока, господа, мы бы хотели вас кое о чем поспрашивать, – его взгляд обежал комнату, чтобы охватить всех присутствующих людей.

                – Мы не арестованы? – холодок ужаса пробежал по спине Росса.

                – Нет. Я прошу вас исключительно добровольно явиться на собеседование.

                Росс задался вопросом, а что бы произошло, если бы он отказался. Естественно, он согласился. Интересно, позволят ли ему обратиться к адвокату?

                – Должен признаться, я абсолютно ошеломлен происходящим.

                – Это очевидно, – Декер приводил Росса в замешательство своим спокойствием, создающим впечатление, что он, черт его побери, знал больше, чем говорил.

                Вдруг за стеклянной дверью инфоцентра появился еще один человек. Он мог бы быть полузащитником, играющим в паре с Декером-нападающим. Его небрежная уверенность свидетельствовала о том, что он не был из ФБР – агенты в присутствии Декера нервничали. Нет, этот человек для них был посторонним. Он постучал по стеклу, и патрульный из Вудленд Хиллз открыл ему дверь. Вновь прибывший показал свой значок, и его впустили внутрь:

                – Я ищу агента Декера.

                Декер и другие фэбээровцы повернулись и устремились вперед с вытянутыми руками:

                – Детектив Себек, мы с Вами разговаривали по телефону, – они обменялись рукопожатиями, Декер повернулся к своей команде:

                – Агент Ноулз, агент Страуб – сержант уголовной полиции Питер Себек, графство Вентура, отдел по борьбе с особо крупными преступлениями. Детектив Себек возглавлял расследование до преступления в Таузенд Оукс, – последовал круговые рукопожатия. Потом все повернулись к Россу. Себек указал на него:

                – Кто этот человек?

                Декер облокотился на стойку:

                – Это Джон Росс, один из независимых компьютерных консультантов корпорации Alcyone. Он разрабатывает их корпоративные информационные системы. Это верно, мистер Росс?

                – Некоторые из их систем, да. Но не эту.

                – Он подозреваемый, или свидетель?

                Росс подумал, что это был хороший вопрос, правильный. Декер был, как обычно, спокоен:

                – Это мы посмотрим, – он посмотрел Россу в глаза. – Мистер Росс, скажите мне пожалуйста, как так получилось, что никто из проживающих по вашему домашнему адресу никогда о вас не слышал?

                 «Твою бога душу мать…»

 

 

Глава 6://Изгнание

 

– Миссис Андерсон? – охранник вышел из будки и нагнулся, чтобы посмотреть внутрь Ягуара XK8.

Энджи Андерсон, опустив свои солнечные очки от Луи Виттон, умудрилась посмотреть на него свысока из-за руля автомобиля:

                – Да, я. Ворота откройте.

                – Мэм, будьте любезны съехать на обочину. Насколько я знаю, мистер Лэнгли хотел бы перекинуться с вами парой слов.

                – А я полагаю, что вам настоятельно необходимо открыть мне ворота.

                – Мэм, но мистер Лэнгли…

                – Мистер Лэнгли – кем бы он ни был – может позвонить мне в офис, если ему так необходимо со мной поговорить, – нагнувшись, она открыла бардачок и вынула свой пропуск на территорию студии. – А теперь, откройте ворота.

                – Мэм, я боюсь, что вам надо будет освободить проезд и отъехать в сторону.

                – Почему это? Да знаете ли вы, кто я такая?

                Судя по скептическому взгляду охранника, он прекрасно это знал.

                – И почему вы называете меня «Мэм»? Это что, Пондероза [29] ? Мое имя – Энджи Андерсон, хотя немного позже вы будете называть меня «та самая сука, которая меня уволила».

                – Мэм, нет необходимости ругаться.

                – Ругаться? Хорошо, Клем, я не будет ругаться, если ты откроешь эти долбаные ворота.

                Взгляд охранника ожесточился:

                – Послушайте, если вы не съедете с дороги, вам придется об этом пожалеть. А теперь, встаньте вот там, – он указал место.

                – А-а-а, – засмеялась Энджи, – все-таки есть предел тому, что ты можешь стерпеть за восемь баксов в час?

                – Освободите дорогу.

                Машина позади нее начала сигналить.

                – А что, если не освобожу?

                – Немедленно съезжайте с дороги!

                Еще один охранник подошел к машине.

                – Ах, ты подмогу вызвал! Тебе нужна защита от беспомощной женщины, Клем?

                Второй охранник отстранил первого в сторону от машины, после чего повернулся к ней:

                – Миссис Андерсон, использование вашего социального положения, для унижения беззащитного работника не делает вам чести, – она изумленно уставилась на него. – Дело в том, что у нас есть прямые инструкции вашего начальства, запрещающие вам въезд на территорию. Если вы хотите узнать, почему, я предлагаю вам съехать на обочину и поговорить.

            – Хорошо, отъеду, – она медленно кивнула, включила передачу, до упора повернула рулевое колесо вправо и бешеным рывком заскочила на пешеходную дорожку.

                Андерсон лучилась гневом, шагая на своих высоких каблуках от угла стоянки. Ох и устроит же она бучу Уолтеру Кану по этому поводу. Она же талант, не кто-нибудь! Она не должна иметь дела с подобной дрянью на производстве.

                Когда же она вновь подошла к будке охраны, второй страж указал на пешеходную калитку. Там ее уже ожидали двое людей: опрятная женщина в сделанном на заказ костюме и очередной охранник. Андерсон замедлила ход и остановилась. Ей совсем не понравилась мысль, неожиданно сформировавшаяся в ее голове. Женщина жестом приказала ей подойти.

                Андерсон глубоко вздохнула и пошла к ним настолько спокойно, насколько было в ее силах:

                – Что все это означает?

                Женщина просунула руку через прутья калитки. Этот жест напоминал часы посещения в федеральной тюрьме штата. Андерсон тоже протянула руку в ответ для холодного рукопожатия.

                – Миссис Андерсон, я Джозефина Кёрто из отдела кадров. В вашем контракте со студией произошли изменения.

                – Мой агент в данный момент обговаривает возобновление контракта. Текущий не должен закончиться еще как минимум пять недель.

                – Понимаю. Так вот, эти переговоры окончены. Студия решила не возобновлять ваш контракт. Пожалуйста, поймите, что решение идет от корпорации, я всего лишь доношу до вас информацию. Мы думали, что ваш агент уже поставил вас в известность.

                Слезы навернулись на глаза Андерсон, но она сделала глубокий вдох и усилием воли остановила их. Отвернувшись, она нажала указательным и большим пальцами на переносицу, после чего вновь внимательно посмотрела на Кёрто:

                – Значит, именно так вы решили сообщить мне об увольнении? Я стою здесь, на улице, словно бродяга. Я что, угроза для безопасности? Буду стрелять направо и налево?

                Кёрто невозмутимо положила какие-то бумаги на планшет с зажимом:

                – Не в этом дело. Вы известный человек на студии, у вас есть доступ к вещанию в прямом эфире. Я полагаю, что вы должны в полной мере осознавать, что студия не желает, чтобы вы выходили в эфир в столь нелегкое время.

                – Нелегкое время? – Андерсон несколько раз безуспешно попыталась облечь мысли в слова, слезы снова подступили к горлу. Наконец, она нескладно выпалила, – У меня же поклонники. Да, вы видели письма моих поклонников? Мужчины и женщины, в Марине, Оукленде, Волнат Крик – люди даже делали мне предложение. Что вы им скажете о моем исчезновении?

                – Понятия не имею, как я должна ответить на этот вопрос.

                – Мне необходим прощальный эфир.

                – Светским обозревателям прощальный эфир не полагается, миссис Андерсон.

            – А как насчет Джима МакИвена? Ему устроили шикарные проводы, когда он увольнялся.

                – Джим был одним из столпов студии. Он проработал тридцать два года. Вы же пробыли здесь только шесть.

                – Так с талантами не обращаются.

                – Это не вопрос для обсуждения.

                Андерсон отдавала себе отчет, что Кёрто, будучи за забором, могла позволить себе быть остроумной. Она сделала еще один глубокий вдох и попыталась сосредоточиться:

                – Можно мне, по крайней мере, зайти и попрощаться с Джейми, Дагом и другими?

                – Ну вот зачем мы ведем этот разговор? Это непродуктивно, – парировала Кёрто и просунула планшет с бумагами через калитку. – Распишитесь, пожалуйста.

                Андерсон негодующе сверлила ее глазами:

                – Я не собираюсь ничего подписывать!

                – Вы свои личные вещи хотите назад получить?

                – Мои личные вещи? Вы что, хотите сказать, что вы вычистили мой кабинет?

                – Энджи… а что, вы думаете, здесь происходит? Это большая корпорация с глобальными обязательствами. Освобождение вашего кабинета было не каким-то там актом отмщения, а единственно лишь заданием для рабочих. Просто распишитесь, и закончим с этим. Это не доставляет никакого удовольствия ни вам, ни мне.

                Андерсон схватила планшет и ручку, припечатала планшет к прутьям решетки прямо напротив лица Кёрто и начала читать документы по увольнению. Она чувствовала себя как участница публичного спектакля: неудачница, стоящая за воротами на всеобщем обозрении. Постановщики и операторы смотрели на нее, проезжая через ворота рядом. И от унижения у нее снова начали бежать слезы. Ее явно кто-то наказывал. Только вот кто?

                В конце концов, она подписала бумаги, не закончив чтения, и пропихнула планшет обратно через решетку.

                – Мы доставим ваши личные вещи по месту жительства.

                Андерсон побежала прочь, к отдаленному убежищу своей машины.

                – Миссис Андерсон! Ручку, пожалуйста.

                Андерсон когда-то была начинающей подающей в юниорской софтбольной команде штата Висконсин. Она остановилась, повернулась и со всей силы швырнула ручку в корпоративную ледяную суку. Ручка попала той под ложечку. Если бы эта ручка была от Mont Blanc, Кёрто сейчас корчилась бы, пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха. Но это был обычный Bic, и та просто отшатнулась:

                – А вот в этом необходимости не было.

                Андерсон неслась прочь; ее мозг концентрировался на нехороших событиях, которые неизбежно должны были последовать за ее увольнением. Какой-то негодяй заминировал мост на ее дороге к успеху, а она этого совсем не ожидала. Чертовы террористы!

            Мысленно она проставила галочки в списке своих друзей. Все они работали либо в индустрии, либо в смежных областях. Кто мог помочь ей найти нормальное место на какой-нибудь радиостанции? И если не в Сан-Фрациско, то где? «Господи, пожалуйста, лишь бы не снова в Мэдисоне…»

                В этот момент она осознала, что Мелани ее не предупредила. Из-за этой сучки ее публично унизили. Андерсон вынула мобильник из сумочки и набрала номер своего агента. После трех звонков включился автоответчик голосовой почты: «Вы позвонили в офис Мелани Смоллз. Миссис Смоллз сейчас занята. Чтобы связаться с ее ассистентом, Джейсоном Карчером, наберите 3349».

                Андерсон набрала требуемую комбинацию:

                – Офис миссис Смоллз. Чем могу помочь?

                – Джейсон, это Энджи Андерсон. Соедини меня с Мелани.

                – Мелани сейчас на другой линии. Можете подождать?

                – Слушай, я стою сейчас напротив KTLZ [30] . Они меня выкинули из студии. Сейчас же дай чертову трубку Мелани.

                – Хорошо, ждите.

                Андерсон дошла до машины и сняла сигнализацию. Забралась внутрь и начала стирать косметику, смотрясь в зеркало заднего вида под издевательскую мелодию Бэрри Манилоу [31] , звучащую в трубке, так как выглядела она категорической неудачницей. С каждым куплетом гнева внутри становилось все больше. В конце концов, Мелани ответила:

                – Энджи, что происходит?

            – Меня только что уволили прямо у ворот студии! Унизили публично! Джозефина Кёрто мне сказала, что ты знала о том, что мой контракт не возобновляется.

                – Кто такая Джозефина Кёрто?

                – Жаба какая-то из отдела кадров.

                – Энджи, мы до сих пор находимся в процессе переговоров со студией. Мне никто не сообщал ни о каких решениях. Мяч был на стороне Кана.

                – Джозефина только что сказала мне, что мой агент об этом знает, Мелани! Я подписала бумаги!

                – Она явно не знает, о чем говорит. И что ты имеешь в виду, подписала бумаги? Зачем ты их подписала? – голос Мелани отдалился, – Джейс, проверь факс!

                Андерсон снова начинала плакать. Она стукнула по приборной доске, злясь на себя за излишнюю эмоциональность:

                – Черт побери, Мелани, ну как же можно такое предугадать? Кого же они наняли мне на замену?

                – Не занимайся самобичеванием. Надо посмотреть, может быть, найдем тебе что-нибудь на канале Е!, или…

                – Нет! Стоп! Я шесть лет как пытаюсь пробраться к серьезным новостям. Я больше не могу себе позволить заниматься плюшевыми игрушками. Я журналист, а не какая-нибудь модель.

                На другом конце провода воцарилось молчание.

                – Алло?

            – Я здесь. Энджи, ты для этого мастью не вышла. Ты и не была журналистом, милая. Ну, или не совсем журналистом. И ты не говорила о серьезных репортажах, когда мы тебя представили филиалу в Сан Франциско.

                – Я понимаю…

                – Ты понимаешь, что тебе уже за тридцать, а плюшевые репортажи – они для двадцатичетырехлетних моделей?

                – Именно.

                – В этом-то и проблема.

                – Это не проблема, это вызов!

                – Энджи, то, о чем ты говоришь – это начать заново, с нуля, и построить карьеру в новом качестве. Даже не так, ты начинаешь не с нуля, а с минусов, потому что тебя уже знают как модного и светского обозревателя, а значит, на тебе груз британской бульварной прессы. Это потребует неимоверных усилий, а в моем возрасте напрягаться вредно.

                Андерсон подыскивала нужные слова. Все это происходило как-то слишком быстро.

                – Милая моя, ты слишком стара, чтобы становиться интерном в серьезной журналистике. Если ты не являешься признанным репортером к тридцати годам, то ты им и не станешь.

                Андерсон прикусила губу. Этот жест, вовремя продемонстрированный нужным мужчинам, в свое время решал многие проблемы. Тут она поняла, что Кристиан Аманпур [32] , скорее всего, губы себе не кусала.

                – К сожалению, большие вещательные компании концентрируют производство в Атланте и увольняют народ в других местах. Могу попробовать определить тебя на конкурс на место в информационно-коммерческой косметической программе в Лос-Анджелесе.

                И тут слезы потоком хлынули из глаз Андерсон.

 

Глава 7://Теневой процесс

 

                Источник: yahoo.com/news

                Электронное убийство в компании по производству видеоигр в Таузенд Оукс, Калифорния: ловушка, активированная через интернет, забрала жизнь работника CyberStorm Entertainment в этот четверг. Еще одна смерть, произошедшая вне офиса компании, также расследуется, как потенциально связанное убийство. Программист Чопра Сингх, ведущий разработчик сверхпопулярной интернет-игры «Врата», был убит током непосредственно в здании. Питер Себек, ведущий следователь отдела по борьбе с особо крупными преступлениями, подтвердил, что преступления были совершены через интернет.

 

Себек уже открыл глаза и смотрел в потолок, когда зазвонил будильник. Выключив его легким касанием, Себек продолжил таращиться вверх. Вчера он поздно пришел домой, но это не помогло ему заснуть. Он прокручивал дело в голове то так, то этак. Так он и называл его: Дело . С большой буквы.

                ФБР переняли Дело . Они сформировали временную рабочую группу, вроде как вместе с местными правоохранительными органами, но федералы при этом командовали. Агенты сканировали документы и допрашивали подозреваемых, когда Себек уходил в два часа утра. Декер определенно был трудоголиком.

                Себек попытался разобраться с чувством утраты внутри него. Дело  больше ему не принадлежало, так почему же оно так его беспокоило? Он боялся, что знает ответ: он чувствовал себя по-настоящему живым только тогда, когда происходило нечто ужасное. И за каждым его повышением по службе стоял этот грязный секрет.

                В свое время он сделал ошибку, выбрав себе роль лица, облеченного властью, эдакого авторитета. Решение это было принято в один прекрасный день лет пятнадцать назад. Еще тогда, после рождения ребенка, он начал быстро продвигаться вверх по карьерной лестнице. Но иногда он спрашивал себя, а не притворяется ли он, не продиктованы ли его действия мыслями о том, как он должен себя вести? Не делал ли он лишь то, что делали все остальные вокруг него? Он уже даже не мог вообразить, кем бы он был без этой его роли. Нынешний Пит Себек был всего лишь идеей – набором обязанностей с прилагающимся к ним почтовым адресом.

                Он попытался припомнить, когда он в последний раз что-либо по-настоящему чувствовал, когда он чувствовал себя живым. И эти размышления по обыкновению привели его к мыслям о ней , к воспоминаниям о путешествии на Большой Кайман [33] . Он хранил в памяти запах ее волос, он думал о том, где она может быть сейчас, и увидит ли он ее еще когда-нибудь. Ей от него вообще ничего никогда не было нужно. Быть может, именно это он и любил в ней больше всего.

                Телефон Себека зазвонил с тумбочки, рассеивая его мысли. Он кинул взгляд на половину кровати супруги. Она потихоньку просыпалась. Он схватил телефон и сел:

– Себек.

                – Детектив Себек?

                – Да. Кто…

                – Специальный агент Бёрнер, ФБР. Я только что послал письмо на ваш домашний адрес электронной почты. Руководящий агент хочет получить ответ до того, как вы с утра прибудете на работу, – на фоне кто-то закричал, и Бёрнер отключился, даже не попрощавшись.

                – Алло? – Себек с раздражением смотрел на телефон. Ну и груб же ублюдок. Он взглянул на часы: было 6:32 утра.

                Его жена, одетая в полноразмерную ночнушку, села на другой половине кровати и потянулась.

                – Лаура, я первым в душ. Долгий день впереди.

                – Конечно, Пит.

                – Я быстро. Ложись, досыпай.

                Себек справился с омовением за пятнадцать минут, оделся и завязал галстук, спускаясь вниз. Заглянул по дороге в кухню. Его сын, Крис, сидел и читал утреннюю газету. Ребенок рос большим, с огромными мускулами. Шестнадцать лет. Почти столько, сколько было Себеку, когда они с Лорой зачали мальчика. Неужели прошло уже шестнадцать лет?

                – Крис, может, лопату возьмешь?

                Рот Криса был набит хлопьями. Он ухватил отца за пиджак, когда тот проходил мимо, и перевернул газету, открывая заглавный лист. На первой странице была напечатана цветная фотография Себека, под которой красовался заголовок: «Интернет-убийства дают импульс федеральному расследованию». Мантц тоже был виден на фотографии слева. Себек резко остановился, взял в руки страницу и начал вдумчиво читать, одновременно опускаясь на стул у стола. Крис наконец-то дожевал до кондиции начала разговора:

                – Лос-Анджелес Таймс. Сильно.

                Себек продолжал читать. Лаура зашла в кухню. Себек коротко взглянул на нее:

                – Ты это видела?

                Она взглянула на лист:

                – Не самая удачная фотография Нэйтана, – и отвернулась к плите, чтобы приготовить чай. Себек протянул газету обратно Крису, продолжая смотреть на Лауру:

                – Я сегодня Криса не смогу забрать с практики У меня гостят ФБР, национальные СМИ и бог знает, кто еще.

                – Справимся.

                Крис опустил газету:

                – Федералы допрашивают страховщиков. Как думаешь, это они натворили?

                – Не я их опрашиваю, Крис, – Себек встал. – С сегодняшнего дня можно считать меня везунчиком, если меня вообще будут держать в курсе происходящего, – он посмотрел на часы. – Мне пора.

                Себек прошел по коридору в кабинет. Там он упал в кресло и ткнул выключатель компьютера. Пока компьютер загружался, он сдвинул джойстик в сторону, выкинул в мусорное ведро две пустых банки из-под лимонада и воззвал в сторону кухни:

            – Крис, я больше не буду продолжать тебя просить убирать за собой! – ответа не последовало.

                Засветился рабочий стол. Себек запустил почтового клиента и нажал на кнопку «получить почту». Подождал, пока загрузятся 132 сообщения, в массе своей мусорные рассылки. Когда загрузка завершилась, экран запестрел заголовками наподобие «А вот и совершеннолетие», «Нигерийскому изгнаннику требуется помощь» и «Как конь Лолит трахал».

                Он просмотрел входящие сообщения в поисках письма из ФБР. Оно находилось вверху экрана, имело заголовок «Дело №93233 – CyberStorm/Павлос»  и было отправлено с адреса boernerh@fbi.gov . Себек дважды щелкнул по письму.

                Странно, что когда письмо открылось, экран почернел. Проявились слова «проверка звука», жесткий диск начал усиленно работать. Себек смотрел на экран в замешательстве, не понимая, что же он наделал. Через мгновение слова исчезли, и их заменило зернистое изображение какого-то мужчины. Ни возраст, ни внешний вид не удавалось точно определить в силу плохого качества ролика. Качество было по-любительски плохим, освещения не доставало, и картинка была смещена.

                Мужчина выглядел бледно, что дополнительно подчеркивалось еще и тем, что стоял он на невыразительном белом фоне. Совершенно лысый, он был одет во что-то, выглядевшее как медицинский халат. Что это было за видео? Какой-то лабораторный отчет ФБР?

                Не сразу Себек осознал, что проигрывание видеоролика уже началось. Изображение человека на экране нестабильно колыхалось, пиксели корректировались, словно цветная мозаика. Вдруг мужчина посмотрел прямо в камеру и кивнул, будто здороваясь:

                – Детектив Себек. Я был Мэттью Соболем, техническим руководителем CyberStorm Entertainment. Сейчас я мертв.

                Себек наклонился вперед, уставившись в монитор.

                – Насколько я понимаю, вас назначили расследовать убийства Джозефа Павлоса и Чопра Сингха. Позвольте мне сэкономить вам немного времени: это я убил их обоих. Скоро вы узнаете, почему я это сделал. Но у вас проблема: так как я мертв, арестовать меня вы не можете. И, что еще важнее, вам меня не остановить.

                Себек потрясенно молчал, продолжая пристально всматриваться в экран. Соболь продолжал:

                – Так как у вас нет другого выбора, кроме как попытаться меня остановить, я хотел бы воспользоваться моментом, чтобы пожелать вам удачи, сержант. Она вам понадобится.

                Картинка исчезла, уступая место списку входящих сообщений. Себек несколько мгновений не двигался. Когда же он наконец обрел свободу движений, он немедленно переслал сообщение на адрес шерифа.

 

Глава 8://Эскалация

 

                – Мистер Росс, помогите нам понять происходящее: у вас нет постоянного адреса, и все же есть около трехсот тысяч долларов в ликвидных активах. Прикажете мне поверить, что вы живете с родителями?

                Джон Росс потер усталые глаза и постарался сконцентрироваться на вопросе – том самом вопросе, который они уже задавали как минимум двадцатью разными способами, и к которому все время возвращались. Высокий агент наклонился, приблизившись к нему в упор:

                – Мистер Росс?

                – Я контрактный наемник. Древние люди гонялись за карибу [34] , а я гоняюсь за контрактами в сфере информационных технологий.

                Агент пониже ростом стоял рядом с зеркальным окном и пролистывал свои записи:

                – Вы работаете в компании Alcyone примерно два месяца. Это для вас долго?

                – Не очень. Обычно три или четыре.

                – Ваши клиенты поделились с нами несколькими вашими адресами. Их как-то странно много для корпорации из одного человека, не находите?

                Росс расстроенно взъерошил себе волосы:

                – Вы связались с моими клиентами? Вы что, хотите мне бизнес уничтожить?

                – Почему вы скрываете информацию от своих клиентов?

                – У меня есть несколько легальных  адресов в нескольких штатах, которые я поддерживаю через коммунальных агентов. Это абсолютно законная коммерция. Ребята, зачем вы все это со мной делаете? Я же лишь пытался помочь Хади.

                – Это не объясняет наличия у вас липовых адресов.

                Росс вздохнул:

                – У меня есть фальшивые адреса, потому что общество требует, чтобы у каждого человека был постоянный домашний адрес.

                – А почему у вас нет?

                – Да потому что не нужен он мне!

                Оба оперативника снова зашагали по комнате. Тот, что пониже, начал говорить первым:

                – Неженат, недвижимости нет… Вы налоги-то платите, мистер Росс?

                – У меня сервисная компания, зарегистрированная в штате Делавэр. Я плачу себе сносную зарплату, отчисляю по максимуму в пенсионный фонд, а все остальное забираю как корпоративную прибыль, за вычетом путешествий и бизнес расходов. И корпорация платит кредит за мой автомобиль, – он замешкался. – Слушайте, я ничего плохого не сделал. Просто пытался помочь своему клиенту.

                Зазвонил телефон, стоящий в середине стола. Маленький агент схватил трубку и, не сказав ни слова, стал слушать. Через несколько секунд он слегка кивнул и удивленно посмотрел на Росса: «Понял, – небольшая пауза. – Да».

Он положил трубку на место:

                – Что ж, мистер Росс, похоже, подозрения с вас снимаются.

 

* * *

 

                Нил Декер и три других фэбээровца сидели в затемненном учебном помещении главного полицейского управления графства Вентура и смотрели воспроизводимое на стенной экран видео Соболя. Себек, Мантц, Буркоу и заместитель шерифа Стен Эйкхорн смотрели вместе с ними. Аарон Ларсон запустил видео с портативного компьютера, подключенного к казенному цифровому проектору.

                Зернистое изображения Соболя светилось на экране: «…я хотел бы воспользоваться моментом, чтобы пожелать вам удачи, сержант. Она вам понадобится».

                Изображение застыло, и зрители, присвистнув, ринулись в пучину бурных обсуждений. Ларсон включил свет, и стало видно, что агент Декер сосредоточенно смотрит на пустой экран. Наконец он встал и вышел на середину комнаты:

                – Господа, все меняется, – Декер взглянул на агента Страуба. – Когда приедут компьютерщики, Том?

                – Уже едут из аэропорта Окснард.

                – Как только приедут, проведи их в CyberStorm. Где сейчас компьютеры Alcyone?

                – Прошлой ночью погрузили на самолет до Вашингтона.

                – Отлично. Надеюсь, там смогут что-нибудь восстановить. А пока суть да дело, пустите экспертов поковыряться в сети CyberStorm. Пускай проверят на наличие сюрпризов каких, что ли, а потом сконцентрируемся на этом Мэттью Соболе, – он указал на проектор. – И подгоните экспертам копию видео.

                – Уже накопировал на диски. Могу еще нажечь, если нужно, – оживился Ларсон.

                Декер поднял руки:

                – Хотелось бы особо акцентировать внимание на том, что в этом деле необходима полная секретность, – он посмотрел на местных полицейских. – Это значит, что никаких разговоров даже с друзьями и родственниками быть не должно, ни говоря уже о СМИ. Необходимо контролировать информацию, которую мы выпускаем наружу.

                Себек указал пальцем на экран:

                – Кто и что слышал об этом Соболе?

                Декер, ничего не ответив, порылся в папках, лежащих на столе рядом, и запустил одну их них по поверхности стола к Себеку. Папка была озаглавлена «Мэттью Эндрю Соболь».

                – Вы что, о нем уже знали?

                – Умер в четверг. Мы думали, что он может оказаться очередной жертвой, но он скончался от рака мозга. Несколько лет болел. Он основал компанию, у него был доступ абсолютно ко всему. Все ложится… кроме мотива.

                Страуб моментально подхватил нить повествования и продолжил. Они с Декером походили на пару давно женатых супругов:

            – Его помощник рассказал, что Соболь в последнее время вел себя словно помешанный. Был исключительно скрытным параноиком. Это состояние усугублялось по мере развития болезни. Последний год он не работал вообще.

                Себек пролистал папку. Она была полна медицинскими выписками и отчетами психологов:

                – А мог ли он знать, как можно устроить ловушку, подобную той, что была в CyberStorm?

                Декер со Страубом многозначительно переглянулись. Декер забрал папку обратно:

                – В 1993 году коэффициент интеллекта Соболя равнялся 220. Посмотрев на его диссертацию по полиморфному шифрованию данных, Агентство Нацбезопасности попыталось предложить ему работу еще в Стэнфорде. Вместо этого он основал игровую компанию, и уже в возрасте двадцати с чем-то лет начал зарабатывать миллионы. Дюже способный был.

                Вариантов у Себека было немного: либо принять объяснение, либо продолжать спрашивать. Он размышлял несколько секунд, прежде чем заговорил, рискуя поставить себя в глупое положение:

                – А что насчет звонка от фиктивного агента ФБР? Мне кажется, что в этом замешан кто-то еще.

                – У нас хорошая техническая команда, сержант. Давайте посмотрим, что они смогут накопать. Но мне нужны будут жучки на всех ваших телефонах: мобильном, офисном, домашнем, – он повернулся к Страубу. – Давайте-ка дополнительно договоримся с интернет-провайдером Себека, чтобы он всю входящую электронную почту посылал нашим технарям. Сержант, я могу надеяться на ваше сотрудничество?

                Себек кивнул:

                – Ага. Мне нужно предупредить жену и ребенка, а так – конечно.

                Страуб сделал несколько заметок в маленьком блокноте:

                – Тогда мне нужна будет ваша подпись на нескольких документах.

                Себек в нетерпении постучал пальцами по столу:

                – Слушайте, я не сомневаюсь в интеллекте этого товарища, Соболя, но я не так чтобы уверен в том, что на этом зернистом видео именно Мэттью Соболь. Если он был таким гением, то уж запись, по крайней мере, мог бы сделать и получше. Я даже лица его толком разобрать не могу.

                Шепоток согласия прошелестел по комнате. Декер был непроницаем:

                – Пускай эксперты проанализируют.

                Себек продолжал настаивать:

                – Я думаю, что кто-нибудь из работников CyberStorm совершает эти преступления, пытаясь их свалить на мертвеца. Убийца определенно имеет доступ к сети CyberStorm, а судя по тому, что я там видел, у них работает множество очень умных людей. Мне кажется, что это подстава.

                – Вы не эксперт-техник, сержант. Давайте все-таки подождем результатов расследования команды, – Декер оглядел собравшихся офицеров. – Ладно, слушайте. Нам нужны еще факты. Шеф Эйкхорн, мне понадобится ваша помощь и некоторые ваши ресурсы.

                Эйкхорн кивнул:

            – Все, что вам будет необходимо.

                – У Мэттью Соболя было восемьдесят акров [35]  земли неподалеку. Нам необходим ордер на обыск в течение часа. Мне также нужен будет контроль периметра и дорожного движения в том районе.

                Ларсон все еще переваривал первую фразу:

                – Восемьдесят акров?

                Декер кивнул:

                – Да. Господин наш Соболь обладал существенными активами общей стоимостью около трехсот миллионов, – собравшиеся снова присвистнули.

                – Детектив Себек может быть прав: в этом деле могут быть замешаны другие люди, но нужно размотать ниточку Соболя. Васкез, мне необходимо знать о возможных разногласиях и профессиональном соперничестве между Соболем и двумя жертвами. Допросите получше членов семей жертв. Хорошо бы проведать, не было ли у кого-нибудь еще стычек с Соболем. Кстати, пусть кто-нибудь c NCAMD [36]  его проработает. Страуб, поезжай в CyberStorm с компьютерщиками. Держите меня в курсе обо всем, что сможете нарыть.

                Декер ловко схватил письменный отчет с ближайшего к нему стола и повернулся к Себеку:

                – Сержант, в вашем рапорте, в описании места первого убийства, не хватает критически важных деталей. Если конкретно – о лебедке кабеля. Нам необходима информация о производителе, модели, серийных номерах…

                – Я увел судмедэкспертов в CyberStorm, – прервал его Себек, – как только поступил сигнал о втором убийстве. Мы собирались продолжить позже.

                – Теперь у вас есть для этого все возможности, – Декер швырнул отчет и пластиковый пакет с ключом от ворот и пультом управления. – Нужно узнать, когда была куплена лебедка и кто ее устанавливал. Быть может, монтажник нам расскажет, что еще они с ней сделали. Проверьте также, было ли получено разрешение от городских властей. Доработанный отчет должен появиться у меня на столе как можно быстрее.

                Мантц взглянул на Себека:

                – Я поеду в городскую лицензионную службу, Пит, уточню про разрешение.

                Себек чувствовал, как у него кровь начинает закипать от столь явного проявления профессионального пренебрежения. Он глубоко вздохнул и попытался сохранить ясный ум. Он не привык к тому, чтобы им настолько детально управляли:

                – Ладно. Так и так я хотел еще раз навестить первое место происшествия…

                В классе зазвонил телефон. Васкез резко снял трубку, послушал и позвал Декера:

                – Нил, это нацбезопасность.

            – Господа, необходимо, чтобы все те, кто не из ФБР, покинули комнату, – обратился Декер к присутствующим. – Шеф Эйкхорн, запланируйте обыск поместья Соболя на дневное время, желательно пораньше.

                – Будет сделано, – Эйкхорн и остальные вдруг осознали, что их выпихивают из их же собственного учебного кабинета. Дверь закрылась за ними, и пятеро мужчин остались стоять в коридоре.

                Себек взмахнул отвергнутым отчетом:

                – Охренеть утречко…

                – Мне бы хотелось посмотреть на исправленный отчет до того, как ты отдашь его Декеру, – заявил Эйкхорн и повернулся к остальным. – Буркоу, Ларсон, поехали со мной. Нужно трудовые резервы попугать, – и они направились по направлению к кабинетам.

                Мантц хлопнул Себека по спине:

                – Не реагируй ты на эту достачу. Я с тобой свяжусь после лицензионной службы, – и он пошел прочь по коридору. Себек смотрел ему вслед.

                В этот самый момент двое агентов ФБР возникли из помещения для допросов, находящегося по соседству. За ними плелся один из подозреваемых из корпорации Alcyone – выглядевший сильно замученным Джон Росс. Компьютерная сумка Росса висела через плечо, сам он складывал телефон-раскладушку. Один из агентов повернулся и пожал ему руку:

                – Мистер Росс, спасибо за сотрудничество. Мы осознаем, что это могло помешать вашему бизнесу.

                – Помешать? – Росс спрятал телефон в карман. – Да мне только что оставили сообщение адвокаты Alcyone. Грозятся в суд подать, контракт аннулировали. Еще двое клиентов сообщили, что приостанавливают мои проекты, и это явно из-за вас, ребята.

                – Потрудитесь дать нам знать, где вас искать, если соберетесь из города уехать, – агент протянул Россу визитку. – И страну не покидайте.

                – Страну не покидать? – Росс уставился на визитку. – У меня проект в Торонто в следующем месяце, – он пытливо взглянул в черствые лица агентов. – Меня смогут подкинуть в Вудленд Хиллз?

                – Поговорите с шерифом. Но такси вызвать может и быстрее будет. Еще раз спасибо, – оба агента устремились прямиком к двери учебного кабинета, постучались два раза и нырнули внутрь, оставив Росса смотреть им вслед в шумном коридоре.

                Себек громко сказал через весь коридор:

                – Я смотрю, федералы все такие же тактичные.

                Росс взглянул на него с опаской.

 

* * *

 

Себек подошел к нему и протянул руку:

                – Детектив Себек

                – Я знаю, кто вы такой, сержант. Вы были вчера в Alcyone.

                – Вас подвезти?

                – Такси вызову.

            – Да ладно, это самое меньшее, что я могу сделать. Вам, похоже, попросту не везет. Я в любом случае сейчас уезжаю.

                Росс помедлил, после чего кивнул:

                – Спасибо.

                Несколько минут Себек и Росс ехали в полном молчании. Росс был полностью поглощен телефоном. Пролистывая пальцем экраны, он внимательно читал. В конце концов, он поднял голову:

                – Интересно.

                – Что именно? – взглянул на него Себек

                – Наконец-то сподобился новости почитать. Приятно узнать, в чем меня чуть было не обвинили.

                Себек ничего не ответил на это.

                – Ваше дело во всех заголовках сверкает. Смотрите, вот вы, – подняв телефон, Росс продемонстрировал новостной портал с фотографией Себека с пресс-конференции. Себек едва взглянул:

                – Это больше не мое дело, – несколько секунд они ехали в молчании. – Так значит, вы кто-то типа компьютерного консультанта?

                – Да, разрабатываю системы управления базами данных.

                – А откуда у такого молодого парня такие большие клиенты?

                – В основном сарафанное радио. Я хорошо делаю свою работу. Вы тоже выглядите молодо для сержанта полиции.

                – Я рано начал, – скривился Себек.

                Показалась эстакада въезда на шоссе, но Себек продолжил движение через виадук по направлению к дальней части города.

                – Сержант, вы пропустили выезд.

                – Кое-куда надо заглянуть. Слушайте, можно задать вам пару компьютерных вопросов?

                – А о чем? – Росс выглядел не слишком уверенно.

                – Этот вирус в Alcyone. Тамошние компьютерщики обратились к вам за помощью. Вы многое знаете про вирусы?

                – Я это все сегодня уже рассказывал ФБР. И я вне подозрений, помните?

                – Знаю, знаю, – умиротворяюще помахал рукой Себек. – Но у нашего парня в отделении реально не хватает таланта разобраться с чем-нибудь сложнее, чем хакеры-подростки и продавцы наркотиков.

                – Сержант, у ФБР есть целый отдел по киберпреступлениям, который такими вещами как раз и занимается. Им моя помощь не нужна.

                – Ну не ФБР ведь спрашивает…

                – А, я понял, – Росс поднял руки, изображая заголовки газет. – Местный полицейский раскрывает преступление!

                Себек мрачно смотрел на Росса:

                – Я просто пытаюсь остановить убийцу.

                – Если по-честному, сержант, найти убийцу вам будет сложновато. Это изначально дело информационных криминалистов, и у ФБР попросту больше для этого средств.

                – А что, если я скажу вам, что знаю, кто убийца? – нырнул Себек в омут с головой.

                Росс заметно напрягся.

                – Нет, не вы, успокойтесь.

            – Поэтому ФБР меня и отпустило?

                Себек покивал:

                – И что, если я вам скажу, что убийца был мертв во время совершения преступлений?

                Росс озадачился на некоторое время, но вскоре лицо его озарилось внезапной вспышкой осознания:

                – Да ладно!

                – Именно это мне и нужно знать: это вообще возможно?

                – Ёперный бабай… Вы серьезно?

                – Федералы в это верят, я – нет. Я думаю, что настоящий убийца сидит в CyberStorm и пытается повесить убийства на мертвеца.

                – Мэттью Соболь?

                Соболь кинул удивленный взгляд на Росса:

                – А это вы откуда знаете?

                – В новостях пишут, что Соболь умер на этой неделе от рака мозга, – указал на телефон Росс. – Это он ваш мертвый убийца, да, сержант?

                Себек подумал, что попал в переплет:

                – Все, о чем мы тут говорим, не должно обсуждаться со СМИ, с друзьями, вообще ни с кем. Если мне только покажется, что вы слили информацию, я подам на вас в суд за вмешательство в полицейское расследование. Ясно?

                – Ваша тайна умрет со мной. Но на вашем месте, я бы обратил на Соболя пристальное внимание. Если он действительно за этим стоит, то явно происходит нечто большее, чем просто убийства.

                – Слушайте, как так получается, что об этом Соболе знают все вокруг, кроме меня?

                – Я заядлый геймер, сержант. Соболь был легендой. Он помог построить целую индустрию сетевых компьютерных игр.

                – Легенда или нет, но как мог мертвец знать, когда нужно включать ловушки? Он же должен был заранее знать день своей смерти!

                – Не обязательно, – Росс опять поднял свой телефон. – Он мог попросту читать новости.

                – Вот давайте не надо этой научно-фантастической херни…

                – Сержант, отслеживание содержимого веб сайтов – простейшая задача. В конце концов, это же просто текст. Соболь попросту мог написать программу, которая сканирует новостные порталы и ищет специфические фразы: его некролог, например, или истории о смерти определенных программистов. Обычный поиск по ключевым словам.

                Себек обдумал сказанное:

                – Этот вирус, который вы обезвредили в Alcyone, мог ли он быть программой, ждущей смерти Соболя?

                – Вполне. Он рассылал пакеты на тысячи сетевых адресов.

                – Пакеты с чем?

                – Скорее всего, с какими-то командами.

                – На тысячи адресов?

                Росс угрюмо кивнул.

                – Господи… А федералы могут об этом знать?

                – Конечно. Программы такого типа – они достаточно распространены в информационной сфере. Они известны под названием теневых процессов, или демонов [37] . Такой вот процесс сидит в памяти в фоновом режиме, ожидая какого-то события. Обычно это что-то простое, наподобие запроса на распечатку. В нашем конкретном случае, это могли быть новости о смерти Соболя. Как только событие наступает, процесс активизируется.

            – И приводит в действие механизм убийства?

                – Вполне возможно, – кивнул Росс.

                – Есть только одна проблема. Соболь не мог звонить мне по телефону. Мне кто-то позвонил сегодня, притворялся агентом ФБР. Они сказали мне проверить почту, и это как раз привело меня к Соболю. Так что все это дело координирует кто-то еще.

                Росс покачал головой:

                – Это мог быть просто VOIP – протокол голосовой связи через интернет.

                – Да что ж это я, в машину времени попал? – Себек бросил на Росса свирепый взгляд. – Спал я, что ли, последние десять лет?

                – VOIP протокол широко внедрили в корпорациях несколько лет назад. Экономит на счетах за телефон, направляя международные звонки через интернет-сервера вместо телефонных линий.

                – Значит, вы говорите, что эта фоновая программа, демон этот, способна разговаривать с людьми по телефону?

                – Проиграть сообщение, которое было записано заранее, достаточно легко. Демон мог бы запланировать звонки в определенной последовательности на основании того, что он прочел в новостях.

                – Значит, это не компьютер говорил? Кто-то же должен был записать сообщение?

                – Возможно. Хотя, существуют программы, которые могут прочитать текст вполне убедительными синтетическими голосами. Позвоните в любую авиакомпанию, и вы очень быстро начнете с компьютером разговаривать. Это раньше они проговаривали только расписание самолетов, балансы кредитных карточек, и всякие такие вещи.

                Еще несколько мгновений они ехали молча. Наконец Себек вздохнул:

                – Ну, по меньшей мере, вы пристукнули сервер Alcyone. Это вобьет клин в планы убийцы, вне зависимости от того, мертвый он, или живой.

                Росс не разделял его оптимизм:

                – Сержант, вам настоятельно необходимо поиграть хотя бы в одну из игр Соболя.

Глава 9://Herr Oberstleutnant [38]

 

«Над Рейном» была первой и единственной игрой-стрелялкой от первого лица, от которой у Брайана Грегга выработалась настоящая зависимость. Он играл и проходил огромное количество приключенческих игр. У них у всех были невероятная трехмерная графика, объемный дым, реалистичные эмуляторы физических законов, тридцатидвухголосный звук, обширные карты. В них можно было играть с другими людьми через интернет. Но «Над Рейном» слишком сильно отличалась от всех остальных: искусственный интеллект в этой игре был пугающе умен.

                Там, где в других играх враги вваливались в двери волна за волной, как на бойню, искусственный интеллект НР [39]  распределял нацистских солдат весьма реалистично. Во время прочесывания домов, группы по три-четыре человека отделялись от главного отряда и вламывались в помещения. Если застрелить одного, а то и двух, или даже трех, офицер на улице начинал свистеть в свисток и раздавать приказы. И вот тогда-то надо было уносить ноги, потому что десятки солдат окружали твое укрытие. Они не разносили дом, словно безмозглые автоматы. Напротив, они прятались за заборами, стенами и автомобилями, кричали тебе по-немецки, требовали, чтобы выходил. А когда ты все-таки не выходил (и действительно, а с чего бы?), они начинали кидать гранаты через окна, или же поджигали дом. Если ты выглядывал в окно, чтобы посмотреть, что они делают, тебя мог снять снайпер.

                И что более всего очаровывало Грегга, так это то, что они не повторялись от раза к разу. В игре были и умные, и тупые солдаты, а также наделенные разными качествами нацистские офицеры. Если ты окапывался в каком-нибудь особенно недоступном для них месте, они могли либо подогнать самоходку, чтобы отутюжить это место в хлам, либо, что еще хуже, принести огнемет. А если осада продолжалась, то прибывало гестапо и перенимало командование на себя, что означало лишь одно: появлялся подполковник СС Хайнрих Бёрнер, настолько коварный и изощренный противник, что этот вымышленный персонаж даже стал противоречивой сенсацией игровой конвенции Е3. Во время проведения этой выставки, над будкой CyberStorm Entertainment висел десятиметровый цветной плакат с его лицом. Он был в прямом смысле слова олицетворением зла.

                Искусственный интеллект НР оставлял неизгладимое ощущение борьбы против мыслящего оппонента, причем весьма умелого. В бесконечные часы вынужденного бездействия, наступившего после его стычки с филиппинцами, Грегг особенно ценил эту единственную отдушину, которую он мог себе позволить.

                Тело Хайдера было найдено на сортировочной неподалеку от аэропорта Хобби к югу от Хьюстона. Хайдера связали, засунули в рот кляп, забили до смерти и оставили лежать, как предупреждение сообществу кардеров [40] . В такие моменты Грегг был благодарен тому факту, что круг его общения весьма ограничен.

            Очень немногие смогли бы связать Хайдера с ним, если вообще кто-нибудь смог бы, но на всякий случай он решил уйти на дно и отсидеться несколько недель. У него было около пятидесяти или шестидесяти тысяч наличными в нескольких банках под разными именами. Замечательная предосторожность, так как теперь он никак не мог продать базу личных данных, скопированную с сервера филиппинцев, кому-либо из своих абхазских контактов. Уж слишком заметной она была. Он снова почувствовал себя униженным. Больше двадцати тысяч высококлассных индивидуумов, настоящее сокровище на открытом рынке, – и все коту под хвост. Как же они его все-таки вычислили?

                Грегг взломал базу данных филиппинцев через уникодовый обход каталогов, что позволило ему открыть небольшую дверцу в безопасности их веб-сервера. Они вовремя не поставили обновление, и примеры приложений до сих пор находились на сервере, так что получение администраторских прав было достаточно тривиальной задачей. Он был практически уверен, что сетевой администратор филиппинцев, допустивший эту небольшую оплошность, лежал сейчас где-нибудь на дне манильского залива.

                Но как же, черт побери, они отследили его взлом? Грегг воспользовался их уязвимостью через зомбированный компьютер где-то в Малайзии и взломанную беспроводную сеть формата 803.11g в одном из микрорайонов Хьюстона. Даже если они отследили перемещение файла до конечного сетевого адреса, как он сам-то засветился? И даже если они избили до полусмерти бедного провинциального недотепу, чьим маршрутизатором он так бесцеремонно воспользовался, о нем самом это бы ничего филиппинцам не сказало. Тем не менее, Грегг провел пару бессонных ночей, думая над этим вопросом и ожидая, что входная дверь в любой момент сорвется с петель. Ну никак не мог он понять, что же он пропустил в своей схеме.

                И только недавно Грегг осознал, что, быть может, он был единственным партнером филиппинцев в Хьюстоне. Грегг допустил глупейшую оплошность, осуществляя атаку с использованием одной из хьюстонских сетей. Карточный вор Локи из Хьюстона, единственный, кого знали филиппинцы, был очевидным подозреваемым.

                Но проходили дни, и становилось очевидно, что либо банда была удовлетворена тем, что Локи мертв, либо они не имели ни малейшего понятия о его реальной личности. И пока он не был на сто процентов уверен в успешном завершении авантюры, Грегг проводил свои часы бодрствования, прячась в грубом индустриальном здании, которое служило ему квартирой, и без конца играя в «Над Рейном». И игра эта, надо признаться, была весьма захватывающей.

                Обычно Грегг играл за нацистов, предпочитая снайперскую винтовку. При помощи нее он снимал новичков со своей позиции либо на колокольне, либо в окне чердака. Выстрелы он перемежал умеренным количеством вербальных оскорблений, используя определенные заранее установленные комбинации клавиш, чтобы напечатать некоторые из встроенных в игру издевок, наподобие «Да французские школьницы лучше тебя палят» .

            Соединение с интернетом у него было кабельное, что давало достаточно хороший отклик, в районе 20-50 миллисекунд, и это было огромным преимуществом по сравнению с лохами и с их откликом в 150 миллисекунд и более. Их игровые аватарки [41]  притормаживали, и Грегг с легкостью их снимал. Он не уставал выстраивать горы трупов перед своим укрытием.

                Смертельный матч НР был распределенной сетевой игрой: один из игроков запускал игровую карту на своем компьютере и позволял другим игрокам присоединяться к ней через интернет. Программы у игроков показывали все доступные матчи в регионе, так как каждая машина посылала сообщение о своей доступности. В списках показывались тысячи серверов.

                Так как Грегг периодически поигрывал в НР в течение последних шести месяцев, еще до проблем с филиппинцами, он был не понаслышке знаком со всеми игровыми картами. Он знал, что если бросить колотушку [42]  из одного конца парка на карте Saint-L, то она приземлится прямо за овощной тележкой в другом конце, убивая всех, кто там спрятался. На тунисской карте было местечко, где он мог спрыгнуть на потрескавшуюся крышу и безнаказанно отстреливать людей из снайперского ружья. И нужно было быть опытным игроком, чтобы прыгнуть с балкона так, чтобы при этом не умереть.

                Честно говоря, матчи смерти начинали терять свою привлекательность, но тут CyberStorm выпустил редактор карт. С тех пор множество самодельных карт появлялись в списке популярных серверов. Большинство этих поделок являлись результатами бесконтрольных фантазий четырнадцатилетних подростков на тему Рембо, с абсурдным количеством стационарных пулеметов и полным отсутствием какой бы то ни было логики в расстановке и дизайне фортификаций. Грегг знал, что у него получилось бы лучше, но он не имел абсолютно никакого желания учить язык создания карт – денег это ему бы не принесло.

                Не ожидая ничего особенного, Грегг скачал новую самодельную карту под названием «Монте Кассино [43] ». Историческое имя было более-менее необычным, так как толпы четырнадцатилетних обычно давали своим творениям звучные названия наподобие «Трахобог Говнофест».

                Грегг быстро нашел сервер под называнием Хьюстон Централ, на котором была установлена карта «Монте Кассино». Так как он был физически расположен очень близко, то отклик был просто фантастическим, в 20 миллисекунд, и Грегг присоединился к уже идущему  бою.

            В момент загрузки карты он отметил, что она отличается от других пользовательских карт. Во-первых, ему не дали присоединиться к команде стран оси. В этой карте интернет-игрокам можно было играть только за союзников. Немцы управлялись программой, люди играли против искусственного интеллекта, и это очень не нравилось Греггу. Он любил играть за немцев. Они, в конце концов, были злодеями.

                Оживление персонажей в этой карте тоже было сделано по-другому. Это была не обычная командная игра, где каждый оживал где-то в другом месте карты после смерти своего игрока. Вместо этого, карта имела звание «объективной», что значило, что игрок оставался мертвым до конца игры, пока не умирал последний из армии союзников, или пока все немцы не были уничтожены. В этот момент игра начиналась заново, и все опять оживали.

                Еще у этой карты были радикально отличающиеся от других ландшафты и текстуры, как будто они были нарисованы полностью с нуля.  Карта состояла из крутой горы, на которой располагались руины большого бенедиктинского монастыря. Описание гласило, что монастырь разбомбили тяжелые американские бомбардировщики. Получившиеся руины были лабиринтом раздробленных стен, обугленных деревянных балок и входов в подвалы. Развалины служили великолепным укрытием для немцев, и дизайнер расположил пулеметы MG-42 с перекрывающимся зонами обстрела вдоль подходов к вершине горы. Вдобавок у немцев были легкие минометы, легко достающие тех, кто прятался за валунами. Складывалось ощущение, что виртуальные немцы уже заранее вычислили координаты всех хороших укрытий вокруг (вполне возможно, что реальные немцы в войну иногда так и делали). В результате, Греггу очень захотелось победить.

                Очень скоро стало очевидно, что толпа одиноких стрелков монастырь взять не сможет. Требовалась скоординированное нападение. Битый час Грегг стимулировал других членов команды в чате, и в конце концов он уговорил их объединить свои усилия, вместо того, чтобы упорно нестись сломя голову вверх по склону. Немного поэкспериментировав, они выяснили, что половина отряда может отвлечь огонь фрицев на себя, в то время как вторая половина войска обойдет их слева, используя крутой склон в качестве убежища. Если они бежали, их замечали и уничтожали, но если ползли на животе, то могли подобраться к внешним укреплениям на расстояние броска гранаты. Когда гранаты взрывались, они бросались в руины, и остаток сражения был занят позиционной борьбой в комнатах.

                К этому моменту половина отвлекающего отряда была уже практически мертва от минометов и тяжелых пулеметов, так что помочь они особенно не могли. Прохождение этой карты было тяжелой работой, и даже через два дня игры Грегг все еще не мог ее пройти. Он не спал, мало ел, но не хотел отключаться от хьюстоновского сервера Монте Кассино не победив. Он был наиболее близок к победе, когда прорвался в винные погреба монастыря. И там, после того, как Грегг проскочил мимо рядов винных бочек, его застрелил в спину офицер СС.

            И именно из-за этого Грегг и не спал последние двадцать четыре часа. После выстрела офицер СС подошел и встал над телом. Это был подполковник Хайнрих Бёрнер из индивидуального режима игры, что само по себе было странно на пользовательской карте. И что еще сумасброднее, Бёрнер заговорил, стоя над телом Грегга: «Tod ist unvermeidlich, aber meist unbeutend». Субтитры внизу экрана показали перевод: «Смерть неизбежна, но в массе своей незначительна».

                Ну как они добились такого эффекта в пользовательской карте? Абсолютно тот же голос, что озвучивал Бёрнера в официальной одиночной игре. Неужели эту карту сделали сами ребята из CyberStorm? Грегг был одержим идеей снова проникнуть в эти винные погреба. Он должен был разузнать, что Бёрнер там делает. Только в этот раз он не даст этому уроду выстрелить себе в спину. Зная, что Бёрнер был скользким типом, который вряд ли будет повторяться, Грегг решил приберечь для погреба гранаты.

                Следующий раунд начался плюс-минус с обычной командой: это были такие же одержимые ребята, проклинающие эту прилипчивую игру и пытающиеся захватить аббатство до того, как рассвет обозначит новый красноглазый рабочий день. В этот раз Грегг решил последовать по пятам за геймером с экранным именем Майор Жопоболь. Жопоболь бы хорошим игроком, с великолепными рефлексами и отменным знанием комбинаций клавиш, необходимых для прыжков, переключения оружия и выглядывания из-за углов. Грегг полз за ним во время обходного маневра, после чего повис на хвосте, пока тот бежал в развалины монастыря. Грегг пытался не отпускать его от себя больше, чем на один-два шага. Жопоболь принял на себя большинство выстрелов фрицевских шмайссеров и тяжелых пулеметов, и к тому времени, как его все-таки добили при помощи фаустпатрона, Грегг, почти совсем нетронутый, забрался в развалины так глубоко, как никогда прежде.

                Он вынес команду с фаустпатронами несколькими выстрелами из помпового дробовика. Дробовик был его любимым оружием на этой карте. Снайперская винтовка в закоулках развалин была бесполезна.

                Грегг помчался вперед, нажимая на клавишу, которая заставляла его аватара кричать «За мной!» Он устремился к спальному коридору, где его уже поджидала следующая проблема.

                Подбежав к углу, Грегг нажал комбинацию клавиш, заставившую его аватара наклониться влево. Метрах в тридцати от него, в конце усыпанного щебнем коридора без крыши, расположился отряд с пулеметом MG42. Заряжающий указал на него, что-то прокричал, и стрелок быстро развернулся и открыл огонь в тот самый момент, когда Грегг спрятался обратно за угол. Трассирующие пули выли в опасной близости несколько секунд, после чего фрицы решили поэкономить боеприпасы.

                Все-таки это была захватывающе реалистичная игра.

                Грегг повернулся и увидел еще пятерых бойцов-союзников, группирующихся рядом с ним. Это было чудом: они никогда еще не заходили так далеко с таким минимальным количеством потерь. Только десять из шестнадцати игроков были убиты в бою, и это был рекордно низкий результат. Он нажал клавишу, его аватар выкрикнул «Заряжай!».

            Он стартанул прямо по коридору к маленькому алькову в противоположной стене, немедленно вызвав шквал пулеметного огня с дальнего конца коридора. Он видел, как показатели датчика его здоровья упали до 20 процентов, но он уже был в безопасности, стоя в углублении стены. Остальные тоже побежали, и попытались втиснуться в нишу, но Грегг знал, что туда может поместиться только один человек. Аватары толпились и прыгали прямо за ним, пытаясь укрыться, в то время как немцы методично косили их из пулемета. Три игрока отошли к предыдущему убежищу и продолжали перестрелку с MG42 до тех пор, пока Грегг не услышал то, чего ждал: тишину со стороны фрицевской огневой точки. Они перезаряжались.

            Грегг переключился на ручные гранаты и подался вперед. Пробегая рядом с телами своих погибших товарищей по команде, он подобрал их аптечки, увеличивая свое здоровье до 95 процентов. Это была очень странная причуда данного игрового жанра, когда на месте падших игроков, словно рождественские подарки, появлялись аптечки, которые, будучи подобранными, моментально увеличивали здоровье раненых, но в данный момент эта особенность не только не смущала Грегга, наоборот, он был очень ей рад. Ему очень хотелось заполучить голову Бёрнера.

                Во время своего рывка он видел, как фрицы сражались с пулеметной лентой, пытаясь вставить ее в открытый затвор. Дуло пулемета зловеще дымилось.

Детализация игры была фантастической.

                В тот момент, когда фрицы наконец захлопнули затвор, Грегг швырнул гранату в конец коридора. Это был великолепный бросок, и немцы с криками побежали прочь от пулеметного гнезда.

                В это же время Грегг переключился обратно на обрез и всадил по два выстрела в каждого из убегающих противников. Они упали с очаровательной грацией тряпичных кукол. Когда он добежал до дымящегося гнезда, лишь один из фрицев еще шевелился, лежа на спине, и трехмерная текстура крови демонстративно вытекала из его рта, что значило что тот ранен как минимум на 98 процентов.

                Грегг обожал этот момент игры. Иногда тяжелораненый солдат пытался сдаться.

                Пострадавший фашист поднял руки, с нарочитым страхом глядя на аватар Грегга: «Nicht schiessen [44] !»

                БАХ! Грегг прикончил его и перезарядился.

                Трое других выживших членов команды добрались до места, перезаряжая свои автоматы. Фразы в окошке переговоров начали остервенело сменять друг друга.

                                 Сержант Мохнояйц > Гранаты еще есть?

                                Брат-дебил > Никогда здесь не был еще!

                                Метс [45] , вперед! > Локи, мы тебя прикроем.

                Грегг усмехнулся: ага щаз, уже побежал! И напечатал:

                                 Локи > Хрена вам! Я снял пулемет!

                Через секунда Сержант Мохнояйц двинулся к ступенькам погреба. Остальные последовали за ним, а Грегг был замыкающим. Так ему нравилось больше всего.

                Грегг взглянул вниз, в лестничный проем. Это был вход в тот самый винный погреб, где он вчера видел подполковника Бёрнера. Уж в этот-то раз он этого ублюдка не упустит.

            Может быть, других предупредить? Он быстро подсчитал, что лучше, поделиться информацией и увеличить шанс успеха, или рискнуть и присвоить победу себе, и решил рискнуть: пусть остальные сами узнают, что там внизу.

                Мохнояйц бросил гранату в погреб и рванулся туда вслед за взрывом, напропалую паля из автомата. Внезапно проем двери расцвел оранжевым сиянием, и из подвала с горловым рычанием вырвался язык пламени.

                Огнемет. Бёрнер укрылся в погребах с блядским огнеметом. Лезть туда было самоубийством, Мохнояйц был уже мертв.

                Два других игрока начали кидать гранаты в отверстие. Они ныряли к двери и обратно, каждый раз сопровождаемые рычащим пламенем. Грегг знал, что, несмотря на то, что их повреждало все больше и больше, они все равно ему помогали: в огнемете было всего десять зарядов.

                Когда огнемет опустел, Брат-дебил был мертв, а Метс, Вперед! – сильно ранен. Обычно аватар начинал прихрамывать, когда здоровья оставалось меньше 20 процентов, а Метс, Вперед! еле-еле ковылял.

                Грегг позволил компаньону взять аптечки с павших товарищей. Метс, Вперед! нужен был Греггу живым. Они оба устремились в винный погреб, постоянно стреляя. Бёрнера видно не было.

                Грегг надеялся, что тот, кого они ловят – это именно Бёрнер, так как боеприпасы у него были уже на исходе. Он напечатал сообщение:

                Локи > Ты его видел?

                            Метс, Вперед! > Нет

                Когда Грегг был здесь в прошлый раз, винный погреб был освещен очень тускло. Но теперь огни, оставленные огнеметом, вполне неплохо озаряли помещение, так что им не приходилось проверять темные углы за винными бочками. Из своего предыдущего опыта Грегг знал, что деревянные текстуры в игре могли гореть, так что приходилось двигаться быстро, иначе шанса поймать господина подполковника у них могло и не остаться. Грегг взглянул вверх и увидел, что балки над головой загорелись.

                 «Черт побери, кто же придумывал этот уровень? Это просто невероятно».

                Дверь в дальней стене погреба вела наружу. Пустой огнемет валялся на каменном полу рядом с ней. Откуда-то оттуда эхом разнесся по подвалу голос: «Американец!» Голос этот точно принадлежал Бёрнеру.

Вместе с Метс, Вперед! Грегг рванулся к двери, и они заняли позиции по обеим сторонам от нее. Грегг начал было наклоняться вперед, чтобы посмотреть через дверь, но в этот самый момент вдруг заметил, что Хайнрих Бёрнер возник из укрытия среди каких-то ящиков прямо за спиной Метс, Вперед!. Бёрнер был одет в свою знаменитую серую униформу офицера СС с плащом до пола и железным крестом под подбородком.

                Этот ублюдочный сын искусственного интеллекта кинул пустой огнемет рядом с дверью, чтобы убедить их в том, что в комнате его уже нет. И они оба повелись на эту уловку, как идиоты.

                Бёрнер навел шмайссер в спину Метс, Вперед! и открыл огонь. К чести союзника, Метс, Вперед! подпрыгнул как домашний кот и повернулся, дико паля из автомата. Грегг попытался выпустить пару зарядов в направлении Бёрнера, но его компаньон находился на линии огня.

            К тому времени, как Грегг обошел товарища, и тот похромал в укрытие, Бёрнер снова убежал куда-то за огромные бочки, и его зловещий смех отражался от стен погреба.

                 «Сука, сука, сука»  – Грегг буквально кричал в плоский монитор. И тут же услышал отчетливое цоканье колотушки, приземляющейся рядом с ним на пол.

                 «Ёпт…»  – Грегг пригнулся и рванулся прочь, но все равно его задело взрывом и бросил через всю комнату. Неожиданно для себя он обнаружил, что здоровья у него осталось 15 процентов.

                «Черт возьми…» – он впечатал кулак в компьютерный стол. Гранаты продолжали лететь, и оба товарища отступили, стреляя наугад. Остановились они около входа в погреб. Куски горелого дерева падали рядом с ними, и Грегг потерял еще один процент драгоценного здоровья из-за пожара, бушевавшего вокруг.

                Грегг поднял глаза аватара на потолок, полностью объятый пламенем. Погреб заполнялся дымом. Потолочная балка в углу рухнула на пол, разбрасывая искры.

                 «Невероятные эффекты!»

                Грегг развернулся в направлении аватара Метс, Вперед!. Парень выглядел как черт знает что, изображение его периодически колебалось, дыхание аватара было тяжелым.

                Грегг прицелился из обреза и выстрелил. Компаньон упал замертво. Грегг забрал появившуюся аптечку и восстановил здоровье до 39 процентов.

                 «Своего убить – это, чувак, настоящая подстава».

                Тут Грегг осознал, что у него кончились патроны к обрезу. И гранат тоже не осталось. Он переключился на кольт. Это было смешно: против Бёрнера кольт – все равно что детская игрушка. Теперь можно хоть врукопашную выходить, так и так мертвый.

                Грегг как безумный побежал по горящему погребу, стреляя из пистолета наугад. У дальней двери он перепрыгнул через пустой огнемет и на полной скорости устремился в темноту.

                Его сильно удивляло то, что он все еще жив, да к тому же еще бежит к слабому свету, виднеющемуся вдали. Он остановился, перезарядил пистолет и побежал дальше.

                Вскоре он добрался до круглой комнаты. Луч света, падающий через дыру в потолке, освещал часть стены. Комната была похожа на подвал разрушенной башни. Грегг различил несколько окон с закрытыми ставнями, расположенных по кругу в тени у потолка. Это был тупик.

                Он обернулся и посмотрел туда, откуда пришел. Неудивительно, что Бёрнер позволил ему прийти сюда, в ловушку.

                Грегг удивился, почему Метс, Вперед! не поливает его грязью в чате за убийство игрока. Может быть, кто-то из отвлекающего отряда остался жив, и Грегг мог бы уговорить его прийти сюда и помочь ему выбраться. Он нажал клавишу TAB, чтобы вывести на экран список игроков, и с удивлением увидел, что на этом сервере больше никого нет. Не было даже зрителей, в которых превращались игроки после того, как их убивали. Все человеческие игроки отсоединились, и это было странно. Он закрыл список. Быть может, они все избегали его из-за убийства своего?

            Грегг ходил по пустой комнате. Он обратил внимание на стену, которую освещал луч. Там, в самой середине солнечного пятна, текстура рельефного камня образовывала зашифрованное послание:

                 m0wFG3PRCoJVTs7JcgBwsOXb3U7yPxBB

                 «Что за черт?»  – Грегг некоторое время смотрел на странное сочетание символов. И тут он снова услышал знакомый голос слева: «Американец!»

                Грегг развернулся и опустошил всю обойму своего кольта в направлении голоса. Это действительно был Бёрнер, стоящий позади решетки, врезанной в стену. Его неясные формы были этой решеткой частично скрыты. Пули не оказывали никакого воздействия. Очевидно, механизмы игры воспринимали решетку как твердый объект, словно она была пуленепробиваемой исповедальней.

                Через несколько мгновений пистолет Грегга опустел. И пока он стоял, направив пустой пистолет на Бёрнера, офицер СС вынул зажигалку и прикурил сигарету в длинном черном мундштуке. Оранжевый огонек на секунду высветил его ястребиное арийское лицо. Темные глаза подполковника сконцентрировались на аватаре Грегга:

                – Ты долго играть. Работа у тебя нет?

                Измученные глаза Грегга расширились от удивления: «Кто же, черт побери, создал эту карту?»  Бёрнер спокойно продолжал курить. Ради потехи, Грегг нажал на пару клавиш, и его аватар крикнул Бёрнеру:

                – Я думаю, в Германии не осталось настоящих мужчин!

                – Прекрати болтать чепуха, – нахмурился Бёрнер.

                У себя за компьютером Грегг встал на ноги, пинком отправил свой стул назад и в немом изумлении обхватил голову руками. Его глаза быстро вернулись к экрану. Бёрнер сделал еще затяжку:

                – Ты безмозглый шпана, – он указал на текст в середине светового пятна на стене, – или у тебя есть полезный знания, да? Если есть, используй твой ключ, и мы будем встретиться опять, – Бёрнер клацнул зубами о мундштук, мрачно улыбнулся, развернулся и пошел прочь, смеясь своим фирменным смехом. Эхо зазвучало по коридорам.

                Грегг проследил за его уходом. После этого он снова повернулся к стене и нажатием комбинации клавиш активировал камеру в игре, чтобы сделать снимок экрана. Как только он это сделал, его выкинуло из игры. Сервер Хьюстон Монте Кассино никогда больше не появлялся в публичных списках.

Глава 10://В эфире

 

                Росс прислонился к немаркированному боку полицейского автомобиля Себека. Тот был припаркован на обочине Потреро Роуд:

                – Вам подсказать, как проехать в Вудленд Хиллз, сержант?

                – Просто небольшой объезд.

                – Что здесь? Место первого убийства?

                – Вот там, вниз по дороге, – Себек указал через плечо на закрытые стальные ворота. Он стоял перед металлической коробкой лебедки. Полицейская предупреждающая бирка свисала с кожуха.

                Себек заметил, что стальной трос был уложен на землю прямо за забором, и так и бежал вниз по холму, покуда хватало глаз. Администрация графства, видимо, решила опустить кабель, чтобы избежать лишних несчастных случаев.

                – Подождите секунду, – Себек нажал на кнопку рации. – Группа 992, это D-19, прием, – он снова посмотрел на Росса. – У нас тут патруль  внизу, охраняет место преступления.

                – Группа 992 слушает, прием, – хрипнул голос по рации.

                – Я рядом с вами. Необходимо поднять кабель. У вас внизу все чисто? Прием.

                – Принято, все чисто, D-19, прием.

                – Ждите. Отбой.

                Себек закрепил рацию на поясе под спортивной кофтой. Вытащил вакуумный пакет из кармана и размотал его. В пакете были ключи и пульт дистанционного управления. Он вытащил ключи и начал их перебирать. Один из них он использовал, чтобы открыть кожух лебедки. Откинув дверцу, поискал второй ключ непосредственно к самой лебедке. Вставил ключ и повернул его в замке.

                Мотор лебедки включился, скрежеща как мощный консервный нож. Себек наклонился в сторону, чтобы посмотреть, что происходит с кабелем. Тот не шелохнулся.

                Росс смотрел на это со своего места у машины:

                – Вы ключ в правильном направлении повернули?

                Себек остановил лебедку и указал на стрелки рядом с замком:

                – Нарисовано «внутрь». Туда и повернул. А вот «наружу», – он повернул ключ в другую сторону, и лебедка размотала маленькую порцию кабеля, прежде чем со щелчком остановиться. – Видите, это «наружу».

                Себек снова повернул ключ. Мотор включился, но не втянул даже ту небольшую длину кабеля, которое только что выпустил наружу. Механизм лебедки не подключался, несмотря на то, что мотор работал. Себек остановил лебедку и вытащил ключ.

                – Странно это. Хотя сейчас я припоминаю, что ремонтник сказал, что кабель не поднялся из земли, когда он включил лебедку.

                Росс выглядел озадаченным:

                – Кабель лежал в земле?

                – Ага. Закопанный. А ремонтнику пришел фальшивый е-мейл от управляющей компании с указанием приехать сюда и включить лебедку.

                Росс подошел и начал изучать кожух лебедки:

            – Если при включении лебедки ничего не происходит, то какой смысл в том, чтобы посылать фальшивый е-мейл и просить кого-нибудь приехать и включить ее?

                – Странно это. Лаборатория ФБР, наверное, разберет ее по частям, – Себек вынул блокнот и ручку и начал переписывать марку, модель и серийные номера лебедки. – На той стороне надписи есть?

                Росс покачал головой. Через несколько секунд они закончили, и Себек убрал блокнот:

                – Я бы хотел еще раз взглянуть на место происшествия, раз уж я здесь. Пару минут займет, не больше.

                Они возвратились к машине. Перед тем, как сесть за руль, Себек вытащил из вакуумного пакета пульт дистанционного управления, навел его на ворота и нажал на кнопку. Ворота скрипнули и начали открываться. До ушей Себека донесся какой-то другой звук, очень знакомый, и он вскинул голову, прислушиваясь. Рука Росса шлепнула его по груди. Он вздрогнул и уставился на Росса, который куда-то указывал пальцем. Себек посмотрел в указанном направлении.

                Лебедка работала, туго натягивая стальной трос. Последний лязг остановившихся ворот вырвал их из оцепенения. Кабель был натянут, как рояльная струна. Себек посмотрел на Росса. Тот указал на пульт:

                – Чей это пульт?

                Себек посмотрел на пульт, после чего одобрительно кивнул:

                – Принадлежал Джозефу Павлосу. Жертве.

                – В принципе, правильно, –кивнул Росс в ответ. – В ином случае трос могли найти раньше, чем нужно, и попытка убийства провалилась бы.

                Себек задумался:

                – Но все-таки, зачем присылать кого-то, если ключ ничего не делает? Как вы и сказали: зачем подделывать разнарядку?

Оба на миг задумались. Росс снова повернулся к Себеку:

                – Что вы сделали в тот момент, когда узнали, что мастер запускал лебедку?

                – Задержали его и запросили ордер на обыск управляющей компании.

                – И сколько времени вы потратили на ожидание ордера и на обыск офиса?

                – Достаточно, чтобы позволить второй жертве погибнуть, – скривился Себек.

– Так может быть, это и был отвлекающий маневр, дающий время убить второго программиста?

                – Тогда еще более общий вопрос: зачем вообще надо было убивать этих программистов?

                Росс поморщился. Себек пристально смотрел на него:

                – Что такое?

                – Египетские фараоны, – помедлил Росс, – убивали рабочих, которые им пирамиды строили.

                – Программисты слишком много знали?

                – Возможно. Может быть, Соболю нужна была помощь в программировании. Он все-таки от рака умирал.

            – Но зачем им было ему помогать? Павлос тут все время катался на своем мотоцикле, он бы понял, что эта штука нужна для того, чтобы его прикончить.

                – Я предполагаю, что эту часть они не разрабатывали, – Росс откинулся на капот автомобиля. – Скорее всего, ее делал Соболь, а они работали над другими фрагментам, возможно теми, которых мы еще не видели.

                Они стояли в молчании, взвешивая и оценивая важность новой информации. Росс первым нарушил безмолвие:

                – Интересно, что Сингх погиб, когда пытался проникнуть в серверную ферму.

                – И что тут интересного?

                – Серверная ферма – это, по сути, большое хранилище данных. Сплошные стойки серверов.

                – Да, и что?

                – Если бы я был программистом, который пытается добраться до секретного хранилища данных, или остановить какой-нибудь компьютер физически, то вполне возможно, что я пошел бы как раз в информационный центр.

                Себек облокотился о капот машины рядом с Россом:

                – Ладно, положим что Сингх, который, возможно, работал вместе с Павлосом, узнает о смерти Павлоса и коротким путем несется в инфоцентр. Соболь это предугадывает и убивает его при входе. Значит, вы думаете, в инфоцентре что-то есть?

                – Возможно что уже и нет. Похоже, Соболь уже нашел то, что Сингх там установил. Над чем Сингх работал в CyberStorm, вы не помните?

                Себек с видимым усилием постарался вспомнить название проекта Сингха:

                – Сингх был ведущим разработчиком игры… Врата, что ли?

                – Врата!?

                – Ну да, Врата.

                Росс издал болезненный стон.

                – Ну что еще?

                – А вы знаете, вокруг чего крутится история Врат, сержант?

                Естественно, Себек не знал, что ясно выразилось во взгляде, которым он одарил Росса.

                – Это история культа, открывающего врата в бездну и выпускающего демона [46] , который разрушает мир.

                Себек продолжал смотреть на Росса. Тот рассмеялся:

                – Сержант, я говорю об игре Соболя. Я лично не верю в демонов и дьяволов.

                – Это хорошо. Я уж начал было волноваться.

                – Единственный демон, который меня волнует – это тот, который живет в Юниксе [47] . Я чувствую в данной ситуации восхитительную иронию, которой Соболь вряд ли мог сопротивляться. Вы бы знали, о чем я говорю, если бы играли в его игры. Теперь обдумайте-ка такую штуку: Врата – это MMORPG [48] .

                – А что это такое?

                – Массовая многопользовательская сетевая ролевая игра.

                – И что это  такое?

                – Это трехмерный мир с сохраняемым состоянием, в котором одновременно пребывают через интернет десятки тысяч игроков со всего земного шара.

            Себек ткнул пальцем в Росса:

                – Ладно, это звучит достаточно неприятно.

                – В данном конкретном случае, это не то, чтобы неприятно, это очень плохо.

                – Так федералы же весь инфоцентр обесточили вчера. У них, в CyberStorm, сегодня даже калькуляторы не работают. Так что, что бы этот разбойник там себе ни планировал…

                Росс не выглядел успокоенным. Себек развил мысль:

                – Я имею в виду, что кто бы это ни делал, он же не мог подвести десятки тысяч стальных проводов и электрических ловушек к домам людей? А без подобных действий, программа по сути просто еще один компьютерный вирус, разве нет?

                Росс дернул себя за большой палец:

                – Мне нужен мой лэптоп, – он прошел к машине, вытащил свою компьютерную сумку с заднего сиденья, положил ее на капот и раскрыл верхнее отделение. Себек подошел к нему поближе:

                – Что вы сейчас делаете?

                У Росса в руке появилось устройство размером с кредитную карточку. Этим прибором он просканировал окружающее пространство:

                – Смотрю, есть ли сигналы беспроводных сетей в этой области, – его взгляд остановился на Себеке. – И они-таки есть, – он указал на индикатор на устройстве, которое показывало сильный сигнал.

                Себек взял прибор и осматривал его, пока Росс вытаскивал свой компьютер из сумки:

                – Хорошо, и что это доказывает?

                Росс указал на ворота, стоящие вниз по дороге:

                – Нам необходимо будет подтверждение того, что наши подозрения верны, и мы на правильном пути.

                – И эта штука нам поможет?

                – Для начала, она показывает, что ворота или лебедка могли быть подключены к беспроводной сети.

                – Как черная коробка в CyberStorms?

                – Точно. Это значит, что живой человек не обязательно был вовлечен во все это. В новостях упомянули, что Джозеф Павлос здесь катался практически каждый день. Вполне вероятно, что пульт управления воротам стал орудием убийства только после  смерти Соболя.

                Себек кивнул:

            – Значит, наш демон компьютерный приказал воротам убить Павлоса после того, как прочел новости о смерти Соболя?

                – Я как раз об этом думаю. Теперь давайте поглядим, какую информацию я смогу вытащить из этой беспроводной сети.

                Себек перегнулся через плечо Росса и смотрел, как загружается его компьютер:

                – А что вы будете искать?

                – Как обычно: все, что смогу найти, – Росс вошел в компьютер, привычно прикрывая свой пароль от Себека. После чего он запустил программу NetStumbler [49] , и подождал, пока закончится ее инициализация.

                – Это бесплатная программа, она показывает беспроводные сети.

                – Я все-таки не абсолютный профан в компьютерах, Джон. У меня дома тоже есть беспроводная сеть.

                Росс повернул компьютер, чтобы его сетевая карта была направлена в сторону источника беспроводного сигнала, почти столкнул его с крышки капота, еле-еле успел подхватить его и продолжил сканирование. Через несколько секунд он улыбнулся:

                – Вот, нашли узел доступа, – его лицо вдруг посерьезнело и он опять посмотрел на Себека. Тот придвинулся к нему:

                – Что?

                – Одной вещи я научился, играя в игры Соболя: время всегда против тебя. Нужно действовать быстро, иначе погибнешь.

                – Хорошо. И?

                Росс развернул компьютер экраном к Себеку. Себек наклонился вперед. В окне программы NetStumbler горела одна-единственная запись, где в колонке идентификатора сети был расположен простой текст: DEAMON_63.

                – Есть у меня ощущение, сержант, что неприятности только начинаются...

                – В машину, – скомандовал Себек.

 

Глава 11://Голос

 

Источник: DailyVariety.com

                Филиал сети KTLZ в Сан-Франциско подписал двухгодовой контракт светского обозревателя с Ху Линн Чи, которая заменит ветерана Энджи Андерсон. Этот ход подается как часть корпоративной стратегии, направленной на привлечение более молодой, модной и этнически диверсифицированной аудитории.

                Андерсон уже минут сорок шагала на лестничном тренажере. Все, кроме боли, уже растворилось без остатка в музыке из ее собственной подборки для занятий. Пот и ярость изливались из нее сплошным потоком.

                Ну как они могли ее заменить? Она же не старая. Пока еще.

                Она продолжала шагать. Тренажерный зал Bay Club был эксклюзивным и дорогим местом, заполненным властными деловыми людьми и трофейными женами “напоказ”. Уже несколько раз ей казалось, что она видит, как они перешептываются и показывают на нее пальцами. Слухи о конце ее карьеры быстро распространялись в профессиональной среде. Щеки ее пылали от унижения.

                Без другой подобной работы на уровне больших корпораций она не могла позволить себе даже этот тренажерный зал, не говоря уже о съемной квартире. Мысли о балансе ее кредитных карточек заставляли ее продолжать движение, хотя ноги уже горели.

                За время своей работы она ничего не накопила. Ее внешний облик и поведение всегда были иконой успешности. Она всегда пыталась скрыть свое скромное происхождение ото всех, в том числе и от самой себя, но сейчас ее уютный искусственный мирок рушился на глазах. Кто-то мог назвать ее поведение тщеславным, но никто на самом деле не понимал, что оно было большим, чем простое тщеславие. Это была амбициозная целеустремленность, готовность рискнуть всем, что у нее есть. Неужели это чувство не было достойным восхищения?

                Телефон Андерсон зажегся и завибрировал в углублении тренажера прямо перед ней. Она остановилась, вытащила наушники-капельки из ушей, успокоила дыхание и задумалась, стоит ли отвечать. Телефон снова зажужжал.

                Это могла быть Мелисса с новостями насчет работы. Она проверила экран: номер был незнакомым. Андерсон дала телефону позвонить еще немного, после чего все-таки ответила:

                – Энджи слушает.

                – Это… Энджи… Андерсон? – голос был странно прерывистым и размеренным. Женщина. Британка.

                – Да, это она.

                – Это было «да»?

                Звук был странным. Возможно, международный звонок.

                – Да, я – Энджи Андерсон. Кто это?

                Возникла небольшая пауза:

                – Я звоню, чтобы предупредить вас о возможности новостного репортажа. Событие скоро произойдет.

                – Я не знаю, откуда у вас этот номер…

            – Вы только что потеряли работу. Я могу предложить вам отличный репортаж. Вы заинтересованы?

                Андерсон стояла столбом, пытаясь определиться. Что это было, мошенничество вроде продаж по телефону? Или очередной навязчивый поклонник?

                – Я не слышу ответа. Вам нужна информация? Просто скажите «да» или «нет».

                Энджи попыталась представить себе, что бы сделала Кристиан Амарпур на ее месте:

                – Хорошо, я слушаю.

                – «Хорошо» – это ни да, ни нет. Прежде, чем мы продолжим, вы должны понять, что вам звонит не человек. Это интерактивная голосовая система. И система эта может понимать только конкретные слова.

                Андерсон повесила трубку. Чертовы телефонные продавцы. Телефон практически моментально зазвонил снова.  В этот раз Энджи дождалась включения голосовой почты. Эти агенты, что звонят незнакомым людям – сущие психи. Она оглянулась, пытаясь увидеть, не наблюдает ли кто-либо за ней. Но в зале никто на нее не смотрел.

                Ее телефон пикнул, и на экране появился текст: ГОЛОСОВОЕ СООБЩЕНИЕ. Она смотрела на надпись, ожидая, что телефон снова зазвонит. Не зазвонил.

                Энджи нажала на кнопку скоростного набора номера голосовой почты, поднесла трубку к уху, потом отняла трубку от уха, набрала свой пароль и снова приложила телефон. Знакомый голос произнес:

                – У вас… одно… новое сообщение.

                Запустилось сообщение. Это был все тот же размеренный женский голос с британским выговором:

                – Энджи, включите сегодня вечером новости. Сегодня в Таузенд Оукс, Калифорния, произойдет, возможно, самое большое информационное событие в мире. И когда я позвоню в следующий раз, возможно, вы меня выслушаете.

                Андерсон сохранила сообщение. Может быть, нужно кому-то рассказать о звонке? Или в полицию сообщить?

                А что, если голос говорил правду? Она думала об этом снова и снова: что, если действительно правда? Покрутив произошедшее в голове еще немного, она схватила бутылку с водой и поспешила в раздевалку.

 

Глава 12://Врата открываются

 

От кого:             Эйкхорн, Стенли Мл.

Кому:                  Патрульные; Отдел Крупных Преступлений; Саперы

Тема:                  Обыск @ поместье Соболя

Текст письма:

Подразделение Восточного Графства сегодня окажет помощь ФБР в реализации ордера на обыск в поместье Соболя, по адресу 1215 Потреро Роуд. Помощники шерифа, выходящие во вторую смену, будут работать до 6 вечера. Представители, которым поручена помощь ФБР в обыске, должны прибыть на инструктаж за час до обыска в комнату 209. Саперам быть в комнате 202 в 11 утра.

 

                Себек и Росс ехали по Потреро Роуд мимо конных хозяйств, выращивающих арабских скакунов, и новых особняков в довоенном стиле, разбросанных между проносящихся мимо холмов. Было тепло и солнечно. Затеняющие дорогу калифорнийские дубы плотно толпились около разнообразных литых чугунных ворот, к которым примыкали решетчатые заборы и каменные стены. Жилые дома в большинстве своем находились в глубине участков, далеко от дороги, скрытые холмами и изгородями. Пряный запах сена разливался в воздухе.

                Росс внимательно изучал окрестности:

                – Куда мы едем, сержант?

                – В поместье Соболя. ФБР уже там.

                – А я было подумал, что вы меня к моей машине везете.

                – Мне нужно, чтобы вы показали ФБР то, что показывали мне.

                – Слушайте, если у них есть вопросы, они знают, где меня найти.

                – Именно. Я думаю, что не будет у них никаких вопросов. А еще, я совсем не уверен, что кто-нибудь из их экспертов играет в игры Соболя.

                Голос полицейского диспетчера пробился по радио. Себек схватил аппарат:

                – Это машина D-19. Приближаюсь к дому 1215 по Потреро Роуд. Конец связи, – он посмотрел на Росса. – Приехали.

                Себек свернул налево, к двум патрульным машинам, охраняющим открытые ворота большого поместья. Кивнув офицерам, стоявшим рядом с машинами, он проехал мимо них по направлению к длинной подъездной аллее, усаженной по обеим сторонам рядами сформировавшихся дубов. Между их стволами, на некотором отдалении от них, была видна прелестная вилла в средиземноморском стиле. Здание не было современной копией, оно выглядело как настоящий особняк двадцатых годов прошлого века с куполами и покатыми крышами, покрытыми терракотовой черепицей. Дом находился в трех сотнях метров от дороги в зарослях толокнянки. Росс присвистнул, Себек кивнул:

                – Ага, не думал я, не гадал, что в индустрии компьютерных игр столько денег.

                – У них прибыль больше, чем у Голливуда.

                Подъездная дорога заканчивалась на широком дворе, выложенном булыжником, по бокам которого находились конюшни, гараж на шесть машин и нечто, выглядевшее то ли как гостевой домик, то ли как офис. Главный дом вырастал впереди, обрамленный с двух сторон открытыми дизайнерскими лужайками, плавно сливавшимися с самим двором. Через эти лужайки была видна оставшаяся часть поместья, простиравшаяся вдаль насколько хватало глаз.

            Более дюжины полицейских автомобилей были припаркованы во дворе: седаны ФБР, патрульные машины графства, микроавтобус судмедэкспертов, скорая помощь, а также грузовик саперов с отдельным прицепом. Но место еще оставалось, двор был велик.

                Себек остановился за седаном с правительственными номерами. Они с Россом вылезли. Человек двадцать пять офицеров стояли около входа в большой дом. Они слушали Нила Декера, который вещал им со ступенек, ведущих к тяжелой деревянной двери особняка. Публика была разнородной: смесь местных полицейских и полицейских графства с федеральными агентами, одетыми в синие ветровки с трафаретными буквами ФБР на спине. С этого расстояния не было слышно, о чем говорит Декер.

                Нэйтан Мантц сразу же подошел к Себеку, как только они с Россом появились во дворе:

                – Привет, Пит. Ты вовремя.

                – Как прошло в лицензионке? Узнал что-нибудь?

                – Никаких разрешений на лебедку не запрашивалось, –  покачал головой Мантц. – Ворота были установлены большой группой компаний под названием McKenser and Sons. Они лицензированы, обеспечены облигациями, легальны. У них в запросах никакая лебедка не фигурирует. Я позвонил в офис McKenser, они проверят свои записи.

                Он с любопытством взглянул на Росса:

                – А вы тот самый компьютерщик, который у федералов сидел, – он протянул руку. – Детектив Нэйтан Мантц.

                – Джон Росс, – пожал руку Росс. – Меня, между прочим, отпустили.

                Себек продолжал наблюдать за толпой агентов в отдалении:

                – Оказывается, мистер Росс весьма понимает в некоторых аспектах. Мы с ним приехали в каньон, и он мне кое-что интересное показал. Есть информация для Декера, – Себек указал на начальника отряда, разглагольствующего на ступеньках. – Чем федералы там занимаются, кстати?

                – Готовятся обыскивать дом. Фэбээровские саперы и эксперты приехали аж из Лос-Анджелеса. Декер считает, что обыск может быть опасен.

                – Он прав, – кивнул Росс, – еще как опасен.

                Мантц кинул на него заинтересованный взгляд. Себек ткнул большим пальцем в сторону Росса:

                – Он уверен, что это именно Соболь, а не кто-то в CyberStorm. И надо признаться, он и меня заставил призадуматься.

                – Серьезно? – Мантц кивнул, явно впечатленный.

                – Нэйтан, будь любезен, вот производитель и серийный номер лебедки – Себек оторвал страницу из своего блокнота и передал ее Мантцу. – Как приедем обратно в участок, пробей, пожалуйста, завод, посмотри, не осталось ли у них записей, какому оптовику они ее поставили. Проверим, что еще они приобрели.

                – Без проблем, – Мантц сунул бумажку в карман.

                Себек направился к собравшимся во дворе офицерам, Росс и Мантц последовали за ним. Они миновали трех агентов ФБР, которые настраивали управляемого робота-сапера. Россу было очень интересно, и он остановился посмотреть, как они проверяют видеокамеры при помощи большого пульта дистанционного управления. Настройка не ладилась, оператор в раздражении стучал по переносному пульту: «Переключись на четвертый канал. Как картинка, четче стала?»

            Себек потянул Росса дальше. Декер все еще разговаривал с бойцами:

                – … документы, компьютеры, оргтехника, инструменты. Практически все должно считаться опасным до тех пор, пока саперы не дадут добро. Если найдете устройство… – Декер наклонился вниз к агенту Страубу, который что-то ему сказал, после чего снова поднял голову на стоящих перед ним людей. – Подождите. У кого-нибудь есть еще проблемы с рациями? – Большинство офицеров подняли руки, толпа утвердительно зашумела.

                Себек обратил внимание на мужчину, разменявшего шестой десяток, и женщину сорока с чем-то лет, стоявших между агентами ФБР. Выглядели они задумчиво. Себек вопросительно повернулся к Мантцу, тот ответил:

                – Экономка и охранник, муж и жена. Вдова Соболя живет в Санта-Барбаре. Они разошлись еще до его смерти. Представьте себе, она заявила, что не может жить в доме, потому что ее преследуют голоса. Ее сейчас ищут. Я как-то надеялся, что она уже здесь… – Мантц достал сложенную журнальную страницу из кармана пиджака, развернул ее и показал фотографию загорелой великолепной блондинки в бикини-стрингах, лежащей на влажном песке тропического пляжа. – Вдова Соболь, мисс Новая Зеландия 2001 года.

                – Твою мать… – Себек выхватил страницу у него из рук.

                – Ух ты… – наклонился к нему Росс.

                Улучив момент, Мантц снова завладел фотографией:

                – Имейте совесть! Она в трауре, – он сложил страницу и положил ее обратно в карман пиджака. – Может Соболь и умер от рака, но я все равно этому гаду завидую.

                А Себек уже шел к толпе агентов и офицеров. Он протолкался через них, направившись прямо к заместителю шерифа шефу Эйкхорну.

                – Привет, шеф! – Себек отступил в сторону и жестом представил Росса. – Это Джон Росс, информационный консультант из Alcyone.

                Шеф Эйкхорн кивнул:

                – Да, один из тех ребят, которых федералы притащили.

                – Уже утром с него сняли все обвинения. Я его подбрасывал в Вудленд Хиллз, и по дороге заехал на место смерти Павлоса, чтобы переписать серийные номера. Мистер Росс обнаружил там беспроводное устройство. У него есть пара сногсшибательных теорий насчет того, как Соболь мог это все провернуть. Думаю, Декеру надо бы с ним побеседовать.

                – Пит, ФБР привезли экспертов из Лос-Анджелеса и Вашингтона.

            – Ага, но я не знаю, кто из этих экспертов хоть сколько-нибудь серьезно играл в игры Соболя. А вот мистер Росс играл.

                – Я не могу оценить – без обид, пожалуйста – способности мистера Росса. А ты, Пит, можешь?

                – Кто-то из технарей обязан его послушать.

                Внезапно начальник робототехников влез между ними и обратился снизу вверх к Декеру, стоящему на террасе:

                – Нил, с роботом ничего не получится. Интерференция сигналов. Похоже, у этого парня либо радиовышки полного диапазона повсюду стоят, либо что-то подобное внутри дома находится.

                Декер оглянулся:

                – Попросим город отрубить электричество от участка?

                Ведущий оператор перекинулся парой слов еще с двумя, и снова посмотрел на Декера:

                – Компьютерным экспертам нужно электричество. Иначе они могут потерять содержимое памяти компьютеров.

                – Конечно… – энергично кивнул Декер. – Это я и предполагал.

                Он тихо заговорил с агентами Страубом и Ноулзом. Через несколько секунд он повернулся и объявил:

                – Итак, план Б. Саперы используют волоконно-оптические кабеля. Гурнер, готовь людей.

                Трое сильно нагруженных людей в высоких кевларовых воротниках, пуленепробиваемых шлемах и с пластиковыми инструментальными ящиками, пробирались через толпу. Офицеры с готовностью расступались. Декер замахал обеими руками:

                – Так, люди, давайте-ка все за машины!

                Орава офицеров хлынула назад, мимо стоящих автомобилей, и собралась у дальней стороны двора. Декер последовал за ними. Себек еще раз взглянул на шефа Эйкхорна и пошел к Декеру:

                – Агент Декер, у меня важная информация из каньона.

                – Сержант, дайте мне сначала с этим всем разобраться, – Декер еще раз потыкал рацию, после чего начал разговор с саперами.

                Себек оперся на капот машины рядом и смотрел на Росса:

                – Если именно Соболь совершил эти убийства, то мы просто обязаны найти здесь какие-нибудь доказательства.

                – Слушайте, ФБР знает, где меня искать, – Росс посмотрел по сторонам. – Мне реально хотелось бы вернуться в гостиницу и попытаться спасти список своих клиентов.

                – До того, как поговорите с Декером – даже не думайте.

 

* * *

 

                Агент Эндрю Гурнер гордился своей командой. Рик Лúмон и Фрэнк Чапман служили с ним в саперной бригаде ФБР уже четыре года. За это время они побывали на огромном количестве вызовов, как настоящих, с бомбами, так и ложных. В сумме у них было тридцать пять лет опыта. Как у эксперта по разминированию, работающего в составе сто первой воздушно-десантной дивизии, у Гурнера обладал внушительной квалификацией в подрывных работах и имел профессиональные практические знания о ловушках, импровизированных адских машинках и детонаторах в сотовых телефонах. Он обезвреживал мины от Боснии до Ирака, проведя два года инструктором по взрывчатым веществам в Куантико, штат Вирджиния. У его товарищей был опыт службы в войсках особого назначения и на опытном полигоне Абердин в Мэриленде. Это была команда высшего класса.

                Во время инструктажа Декер открыл детали двух недавних убийств. Этот гражданин, Соболь, похоже, был гением. Гурнер даже языком прищелкнул, благо через шлем не было видно. Он сегодня видел уже достаточно много умных устройств. Все они сейчас лежали в лаборатории, обезвреженные.

                Он повернулся к своим товарищам и кивнул. Лимон и Чапман кивнули в ответ. Стоящие далеко позади них офицеры утвердительно подняли большие пальцы. Для начала Гурнер вытащил оптоволоконную змею, кабель слежения, откинул щиток шлема и поискал под дверью щель, достаточно широкую, чтобы через нее можно было бы просунуть кабель внутрь поместья. К несчастью, запечатано было плотно: дверь в миссионерском стилы выглядела так, будто она по-настоящему была сделана где-нибудь в Испании в 19-м веке. Что ж, тем хуже для двери.

                Он сделал жест Лимону, который нырнул вперед и прокрутил в двери дырку портативной дрелью. Гурнер втолкнул оптоволоконную змею в дыру, приставил линзу к глазу и начал поворачивать ее то так, то эдак, стараясь рассмотреть комнату за дверью под разными углами.

                 «Хороший этажик…» Мрамор, похоже, венецианский. Гурнер совсем недавно своими же руками положил керамическую плитку в ванной на первом этаже, так что он прекрасно понимал, чего это стоит. Две симметричные лестницы вели, искривляясь, вниз с площадки над прихожей. На первом этаже виднелись три двери, если не считать передней. Прихожая была, наверное, футов двадцать в длину и тридцать в ширину. Внутренняя отделка была безупречной, от потолка до плинтусов.

                Отодвинувшись назад, он дал сигнал Лимону, который выступил вперед с частотным детектором. Лимон провел детектором по косякам и по самой двери,  внимательно глядя на жидкокристаллический дисплей:

                – С ума сходит… – он унес прибор от двери на порядочное расстояние и подержал его какое-то время на весу. – И здесь черт-те-что. Сигналы ловит на всех частотах.

            «Интересно…»  – в какой-то момент Гурнер даже задумался о том, а не использовать ли взрывчатку, чтобы проделать отверстие в двери. Но античный дуб был окован лентами черненого железа, и скорее всего, толщина его была несколько дюймов. Использовать циркулярные пилы тоже было рискованно: искры от разрезания железа могли активировать систему пожаротушения.

                – Ключ у экономки забрал?

                Чапман наклонился вперед и положил ключ в руку Гурнера, закованную в тяжелую перчатку. Ключ был на удивление тяжелым, им можно было окно разбить. Гурнер посмотрел на ключ внимательнее: прямой медный стержень с кристаллом на конце. «Может, бриллиант?»  – он посмотрел на замок. Замок был сделан на заказ. Скорее всего, механизм был настроен на точную частоту вибрации кристалла, когда через него пропускали электрический ток. Весьма сложная хрень. Гурнер обернулся к команде:

                – Окно.

                Они подошли к ближайшему открытому окну футах в пятнадцати справа от двери. Гурнер взглянул через стекло внутрь. Внутри находилась гостиная с высоким сводчатым потолком, оштукатуренными стенами и большим камином. Высокие книжные стеллажи выстроились вдоль стен. Диван и мебель миссионерского стиля, выглядевшая весьма настоящей, были со вкусом расставлены по комнате. Он заметил как минимум два датчика движения в верхних углах гостиной, рядом с потолком. На потолке в нескольких местах были видны чашечки противопожарных пульверизаторов. Это имело смысл, так как здание находилось весьма далеко от дороги, а также означало, что за домом есть либо аварийный пожарный насос, либо подключение для пожарной команды. На чертежах он такого не видел:

                – Лимон, эти разбрызгиватели, они на чертежах были обозначены? – он продолжал смотреть в окно, слушая, как партнер перебирает планы поместья.

                – Нет, не обозначены.

                – Черт возьми, а планы-то не сильно точные, – Гурнер внимательнее посмотрел на края оконной рамы и посветил фонариком на углы. Датчиков не было видно, но он знал, что окно на сигнализации. Декер приказал Гурнеру относиться к этому месту как к одной большой потенциальной смертельной ловушке, а уж учитывая смерть от удара током в CyberStorm, у Гурнера и в мыслях не было ослушаться. Немного подумав, он повел команду обратно ко входной двери:

            – Экономка только сегодня без приключений сняла дом с сигнализации и открыла дом своим ключом. Предлагаю сделать то же самое, – он взглянул на двоих членов команды. Лиман и Чапман кивнули. Лиман протянул ему короткий шест с хватательной клешней на конце. Гурнер взял его и закрепил в клешне ключ. Вытянув руку, крепко вставил ключ в замок. Поворачивать его смысла не было: раздался громкий щелчок. Оставив ключ в скважине, он шестом нажал на ручку двери, сделал глубокий вдох и толкнул дверь внутрь. Для двери такого размера открылась она совершенно свободно.

                Они заглянули внутрь. Лимон снова попробовал просканировать частоты, а Чапман достал баллончик из ящика с инструментами и взглянул на Гурнера. Тот кивнул, и Чапман заполнил дверной проем сплошной пеленой дымного тумана. Все трое внимательно смотрели по сторонам в поисках лазерных лучей, – ничего. Гурнер рукой подал сигнал продолжать.

                Он первым прошел через дверь, неся шест наперевес. Медленно пересек порог прихожей и огляделся. Комната была безумно красивой. Его партнеры последовали за ним. Лимон засунул под дверь пластиковый клин, чтобы та случайно не закрылась.

                Гурнер проверил рацию:

                – Синий лидер, это группа Б, ответьте. Прием, – ответа не было слышно сквозь плотные помехи. Лимон взглянул на него:

                – Все это место – сплошная буря радиосигналов.

                Неожиданно наверху раздался шум, будто кто-то ходил по второму этажу. Шаги гулко отдавались по паркету. Саперы посмотрели друг на друга. Гурнер снова схватил рацию:

            – Синий лидер, здесь кто-то есть. Вы слышите? Прием. – лишь помехи в ответ. И тут сверху раздался голос:

                – Кто здесь? – эхом раскатилось по мраморной прихожей.

                Гурнер расстегнул кобуру и поднял забрало:

                – ФБР! Выходите, руки за голову!

                Ответа не последовало. Зато они снова услышали шаги. Звук был такой, как будто кто-то спускался по мраморной лестнице справа от них, но лестница была пуста. Послышалось шуршание руки, скользящей вниз по металлическим перилам. Инстинктивно, они вытащили пистолеты. Вдруг Лимон хлопнул Гурнера по руке:

                – Господи, какие же мы идиоты! Это же трюк! – но пистолет на всякий случай не убрал.

                – Знаю, трюк, – Гурнер сосредоточился на лестнице, – но чертовски впечатляющий.

                Теперь шаги двигались по полу прихожей по направлению к ним. Гурнер указал рукой на дверь:

                – Давайте-ка назад, ребята.

                И тут, прямо из воздуха, ближе, чем в пяти футах от них, голос выкрикнул:

                – Вам здесь не место!

                Что случилось потом, удивило даже видавшего виды Гурнера. Чрезвычайно глубокий звук, самый глубокий из слышанных им когда-либо, прокатился над ним и через него. Стало тихо, а потом миссионерский стол завибрировал с такой силой, что начал двигаться по полу. Хрустальная ваза, стоявшая на нем, треснула.

                Внезапно Гурнер почувствовал, как будто что-то схватило и сжало его внутренности прямо через кевларовый костюм. У него даже не хватило времени предупредить Лимона и Чапмана: его согнуло пополам и бросило на мраморный пол, безудержно блюющего. Его кишечник был комком извивающихся змей, пытающихся вырваться наружу из его тела. Агония была страшной, все его существо было объято глубоким первобытным чувством страха, словно осязаемое зло вползло внутрь его.

                Гурнер уважал научный подход и логическое мышление, но в этот момент все его знания о мире исчезли, оставив его одного корчиться на полу от ужаса. Он пополз прочь сквозь свою рвоту, слушая безумные вопли, звучащие вокруг. И только через некоторое время он осознал, что кричал он сам.

 

* * *

 

                Cебек, Росс и Мантц стояли во дворе, окруженные подошедшими полицейскими. Секунду назад они слышали, как внутри дома Гурнер прокричал кому-то предупреждение. Шеф Эйкхорн наклонился к экономке, уточнить, действительно ли в доме больше никого нет.

                У Себека зазвонил телефон, и он снял его с пояса:

                – Себек слушает.

                – Детектив Себек, мне просто нужно было знать, где именно вы находитесь, – проговорил смутно знакомый голос и растворился в шуме помех. Мантц обратил внимание на растерянное выражение лица Себека:

                – Кто это был, Пит?

                Себек как зачарованный смотрел на телефон, потом встрепенулся и перевел взгляд на Росса:

                – Я не то, чтобы уверен, но мне кажется, что это был Мэттью Соболь…

                И в этот момент раздались вопли. Себек таких никогда еще не слышал. От них леденела кровь в жилах, было ощущение, как будто человека жгли заживо. Федералы и агенты бросились к двери. Декер немедленно среагировал:

                – Не входить! Оставаться снаружи!

                На секунду замешкавшись, они увидели, как Лимон выползает на четвереньках из открытой входной двери. Его кевларовый жилет был покрыт рвотой, шлема не было. Кровь текла у него из носа, глаз и ушей. Он ощупывал все вокруг, будто слепой.

                Себек с еще несколькими коллегами поспешил на помощь. Лимон был в шестидесяти футах от них. Эйкхорн и Декер предупредительно закричали. И так как все взгляды были устремлены на дом, никто не заметил, как позади них тихо открылась средняя гаражная дверь.

                Утробный звук мощного двигатели и визг колес отвлекли внимание присутствующих от происходящего у дома. Себек и другие офицеры обернулись и встретились лицом к лицу с полноразмерным Хаммером, выезжающим из гаража. Он устремился к ближайшим к нему людям и впечатал помощника шерифа и одного из агентов в стоящий рядом фэбээровский седан с такой силой, что машину отбросило на полицейский автомобиль, стоящий позади.

                Себек стоял столбом, ничего не понимая в происходящем. Он четко видел, что Хаммером никто не управлял. На нем были закреплены шесть штыревых антенн, все еще качающихся после удара, а также странно выглядящие датчики, прикрученные к капоту, крыше и бамперам.

                Двигатель Хаммера взревел, он подал назад, отъезжая от искореженной машины, и два тела рухнули на плиты двора. Чуть погнутая от удара передняя решетка Хаммера была в крови.

                Все произошло слишком быстро. Два человека были убиты. Себек буквально физически почувствовал мощный выброс адреналина.

                Люди беспорядочно бегали по двору, что-то выкрикивая. Себек оглянулся на входную дверь поместья и увидел, как двое оставшихся саперов визжа выбегали из дома. Один из них споткнулся на ступеньках, упал в цветочную клумбу и забился в конвульсиях.

                Агенты и полицейские вытащили пистолеты и стреляли в Хаммер, который, пронзительно скрежеща колесами, начал опять набирать скорость, объезжая двор по краю. Звуки пистолетных выстрелов сливались в очереди, отражаясь от зданий вокруг двора. Знакомый едкий запах бездымного пороха привел Себека в чувство, он вытащил из кобуры Беретту, оттянул затвор, сжал ее обеими руками и открыл огонь, целясь по колесам Хаммера.

                Он ясно видел, что пули по колесам попадали, но никакого эффекта это не возымело. Шины были либо из сплошной резины, либо с самозатягивающимся эффектом. Он нацелился в окна Хаммера, но вспомнил, что внутри никого не было.

            В это время Хаммер повернул и помчался прямо на них. Люди сделали еще несколько отчаянных выстрелов и бросились врассыпную из-под прикрытия припаркованных полицейских автомобилей. Хаммер врезался в одну из патрульных машин, буквально располовинив ее, и, словно таран, бросил ее еще на два полицейских седана. Вся эта путаница машин влетела в стену террасы, придавив еще двух полицейских. Сила столкновения и громкость удара заставили Себека бежать к ближайшей возвышенности – стене сада.

                Раздавленные полицейские кричали от боли. Себек оглянулся и увидел, как Хаммер снова начал отъезжать назад, его трансмиссия буквально выла от напряжения. Автомобиль развернулся по широкой дуге и задел бампером убегающего полицейского. Человек покатился по двору. Хаммер повернулся к нему и газанул, прежде чем тот смог подняться. Пронзительно крича от ужаса, полицейский скрылся под колесами. Хаммер протащил его тело через полдвора, прежде чем оно отцепилось и упало.

                Себек заорал от ярости и разрядил пистолет в заднюю часть Хаммера, а тот тем временем догонял двух агентов, бегущих к пруду.

                Один из агентов с помповым дробовиком подбежал к Хаммеру, дважды выстрелил, выбивая стекла и вырывая куски пластиковой обшивки, и продолжал стрелять по проезжающему внедорожнику. Крики вновь заполнили двор. Себек увидел рядом с собой Декера, который что-то кричал в рацию, сопровождая каждое предложение истеричным «… как поняли?».

* * *

 

Помощник шерифа Карла Глисон стояла у ворот поместья, ожидая прибытия репортеров и используя момент, чтобы побыть на солнышке. Рация молчала, никто из ушедших внутрь ничего не передавал, что было весьма необычно, но она продолжала стоять рядом с машиной, вся внимание, и гадала, сколько могло бы стоить поместье на рынке недвижимости.

                Через дорогу, рядом со своим патрульным автомобилем, стоял ее коллега, Гил Треветти, отправляя подобру-поздорову излишне любопытный автомобиль. В этот самый момент Карла услышала звуки канонады. Они переглянулись с Треветти и бросились бежать к ограждению.

                Внешне все выглядело нормально. Дом частично скрывался за деревьями, так что полицейских машин видно не было. Но выстрелы уже звучали как фейерверки: это было невероятное количество непрерывной незатухающей стрельбы. Глисон нажала кнопку на рации, которая висела у нее через плечо:

                – Подразделение 920, всем свободным членам Синей команды, как слышите меня?

                Ответа не было.

                – Повторяю: подразделение 920, всем свободным членам Синей команды, как слышите меня?

                Вдали взревел двигатель грузовика, потом раздался удар.

                – Гил, что там, черт возьми, происходит?

                До них донесся звук выстрелов из дробовика, который ни с чем невозможно было перепутать. Пять выстрелов за пять секунд.  Глисон периодически стреляла по летающим мишеням, и этот звук ей был хорошо знаком. Она нажала кнопку на рации:

                – Подразделение 920 вызывает центр, множественные выстрелы на 1215 по Потреро Роуд. Повторяю: множественные, множественные выстрелы, код 30 [50] . Радиоконтакт с Синей командой потерян.

 

* * *

 

                Во дворе поместья воцарился хаос. Хаммер выехал из сада и на полной скорости врезался в машину скорой помощи, подняв в воздух тучу осколков стекла и металла. Ринувшись вперед, он толкнул скорую прямо на подъездной путь, заблокировав выход.

                Все это время полицейские лежали, стреляя в Хаммер, дырявя его корпус пулями. Пули не оказывали видимого эффекта, несмотря на то, что некоторые датчики Хаммера были сорваны и болтались на проводах.

                Внедорожник змейкой проехал через двор, в конце концов сконцентрировавшись на агенте, палившем от дверей гаража. Человек перестал стрелять и забежал в двери, стараясь укрыться. Хаммер

                Погнавшись за ним, Хаммер, пропахав стену, въехал в гараж и появился с дальней стороны, оставив за собой торчащие ребра несущих балок и разбитые вдребезги стены.

                Себек выстрелил последние патроны из третьей обоймы в зад внедорожника, и тот снова помчался в сад. Он закричал, вплетая свой голос в общий фон криков и плача раненых:

                – Нэйтан!

                – Я тут, Пит! – Нэйтан бежал через двор с дробовиком и коробкой патронов в руках. Багажники нескольких полицейских машин были разворочены, и полицейские рылись в них в поисках оружия потяжелее.

                Себек указал на грузовик саперов:

                – Оставайся с Россом, и постарайся сделать так, чтобы он отсюда выбрался. У него есть информация для ФБР.

                – А ты как же?

                – Я раненым помогу. Пошел!

                Нэйтан еще раз взглянул на него, после чего помчался к саперскому фургону. Себек укрылся между покореженными полицейскими автомобилями, едва не поскользнувшись в луже крови, растекшейся по брусчатке. Рядом с покалеченной автомобильной решеткой лежала оторванная рука. Мозг Себека отказывался воспринимать то, что видели его глаза и чувствовал его нос. Полицейские пытались убрать истекающего кровью агента ФБР подальше от машин, пока не вернулся Хаммер. Раненый кричал от страха и муки.

                Недалеко от них Себек видел Аарона Ларсона, которому пытались оказать помощь агент ФБР и помощник шерифа. Ларсон испытывал страшную боль: он стоял, зажатый между двумя поврежденными патрульными автомобилями.

                Себек повернулся и крикнул через весь двор:

                – Подгоните сюда фургон! Нужно машины растянуть в стороны! – он убрал пистолет в кобуру и поспешил на помощь. Крики слышались со всех концов двора:

                – По рации не достучаться!

                – И мобильники не работают!

                – Возвращается!!!

                Декер забрался на скомканный капот своего седана:

                – Тащите раненых в фургон! Отступайте к дороге!

                Себек находился посредине двора в тот момент, когда Хаммер с ревом вырвался во двор прямо позади него через проход между домом и гаражом, снова подняв в воздух кучу мусора.

                – Пит, осторожно! – огонь немедленно возобновился. Пуля просвистела мимо головы Себека. Он пригнулся, повернулся и увидел атакующий Хаммер, который был практически рядом с ним. Рычание двигателя басом отдалось в его груди, он неотрывно смотрел на приближающуюся черную решетку.

                Вдруг внедорожник вздрогнул, остановившись буквально в футе от Себека. Тот стоял без движения перед массивной стальной решеткой, сердце его бешено билось. Его глаза сфокусировались на заказном номере Хаммера: AUTOM8D [51] . Номер тоже был вымазан кровью. Неожиданно номер начал удаляться: Хаммер включил заднюю скорость и попятился. После чего снова рванул вперед, объехав Себека слева на достаточно большом расстоянии, и начал ускоряться в направлении агента ФБР и помощника шерифа, которые помогали Ларсону. Они разбежались в разные стороны, а Ларсон закричал.

                Удар разбросал машины по двору, а тело Ларсона пролетело по воздуху, словно тряпичная кукла. Себек стоял как вкопанный посреди двора, среди криков, выстрелов и рычания двигателя Хаммера, потрясенный до глубины души. Он был до сих пор жив, но не понимал, почему.

                Знакомый звук двигателей V8 достиг его ушей. Два полицейских автомобиля графства Вентура летели по аллее от ворот со включенными мигалками. Они еле успели затормозить перед скорой помощью, загораживающей въезд во двор. Мужчина выскочил из одной из машин и побежал к телу Ларсона, а женщина высунулась из пассажирской двери второй машины и открыла огонь по Хаммеру из дробовика.

                Себек чувствовал, но не осознавал, что кто-то дергает его за руку:

                – Пит! Эй, Пит! – Он повернулся и увидел помощника шерифа Гила Треветти. – Ларсон мертв, нам надо уходить!

                Треветти рывком отправил Себека к патрульной машине, стоящей рядом. Раздался грохот, Себек обернулся и увидел, что фургон саперов разгоняется по усыпанному мусором двору, а на его прицепе повисли полицейские с фэбээровцами. Мантц высунулся из прицепа и указал пальцем сначала на Себека, потом на выход. Фургон переехал соседнюю розовую клумбу и устремился через газон.

                Чувство реальности вернулось к Себеку, он повернулся к Треветти:

                – Да, понял.

            Они прыгнули в патрульную машину. Неподалеку от них Хаммер гнал наперерез саперному фургону.

 

* * *

 

                Сидя на переднем сиденье фургона, Росс смотрел, как Хаммер несется им навстречу, словно торпеда, оставляя двойную колею в мягкой траве.

                – Да он же нас протаранит! Я даже сманеврировать не смогу на этой траве! – агент за рулем кричал.

                Росс повернулся к нему:

                – Поворачивай к нему. Лоб в лоб! – Агент коротко взглянул на него. – Он будет уходить от столкновения с более крупными объектами.

                – Откуда знаешь?

                – Скорее всего, Соболь использует логику игры для управления, – в ответ на пустой непонимающий взгляд агента, он заорал, – Тарань Хаммер, черт возьми!

                Агент поймал напряженный взгляд Росса и перестал сомневаться. Он повернул руль и устремился навстречу приближающемуся Хаммеру.

                Люди, держащиеся за фургон и прицеп, начали кричать на водителя. Хаммер разгонялся им навстречу все сильнее, и вдруг в последнюю секунду свернул в сторону. Правая сторона их бампера скользнула по его заднему крылу.

                Крики сменились одобрительными возгласами. Водитель нажал на газ и поехал к ограждению поместья:

                – К хренам, откуда ты это знал? – снова взглянул он на Росса. Росс указал вперед и заорал:

                – Тормози!

                У поместья был литой железный забор с каменным основанием. Они врезались в него на скорости миль тридцать в час, пробили его и въехали в канаву на другой стороне дороги. Росс поднял руки и врезался в лобовое стекло вместе с еще двумя агентами. Под их весом стекло треснуло. Когда машина наконец полностью остановилась, их откинуло обратно на сиденье.

                Раненые стонали от боли. После столкновения с забором их стало больше.

                – Ты что, поубивать нас захотел? – заорал кто-то.

                Росс потряс головой, стало слышно, как приближаются сирены. Много. Он взглянул на свои руки, отметил, что отделался незначительными порезами, и вместе с остальными вылез из фургона.

                Они обежали фургон и бросились обратно, на противоположную сторону дороги. Хаммер был за забором. Он не пытался их преследовать, а наматывал круги по лужайке, словно разъяренный бык. Его колеса бешено вертелись, рыхля и разрывая почву.

                Полицейские снова начали стрелять. Они стреляли не переставая, непристойно бранясь и опустошая одну за другой обоймы пистолетов, дробовиков и ружей M-16. Хаммер устремился назад, к дому. Росс заткнул уши руками и смотрел, как по дороге к ним приближается колонна оперативных транспортных средств.

                Началось. Демон вырвался на свободу, загнать его обратно не было никакой возможности. И огнестрельное оружие было против него бесполезно.

Глава 13://Демонстрация

 

BBC.co.uk

Мертвый компьютерный гений убивает полицейских – Таузенд Оукс, Калифорния.

Власти графства окружили огороженное имение Мэттью Соболя, ведущего разработчика компьютерных игр, который на этой неделе умер от рака мозга. Шестеро полицейских были убиты и девятнадцать ранены во время обыска поместья. Как сообщается, они были атакованы автомобилем повышенной проходимости, управляемым компьютером. В настоящее время автомобиль продолжает ездить по участку.

 

                В квартире Андерсон в районе Норд Бич были высокие потолки с панелями из прессованного олова, оригинальные деревянные полы, полноразмерные окна с чудесным видом на улицу, и даже самые самоуверенные из знакомых Энджи не могли удержаться от завистливых комплиментов, поддавшись ее викторианскому очарованию. Энджи несколько лет работала над внутренней отделкой. Ей очень нравился этот стиль, которому требовалось постоянно соответствовать, пускай даже на данный момент она и не могла себе этого позволить.

                Но сейчас ее глаза были прикованы к плазменному экрану телевизора, висящего на стене ее гостиной в картинной раме викторианского стиля. Показывали экстренный выпуск новостей из Таузенд Оукс, Калифорния, прямо как и обещал Голос. Она сидела, оцепенев от страха и восхищения одновременно, впитывая картинку с экрана.

                Никаких фактов толком известно не было, а прямой эфир требовал свое, поэтому местный репортер, толком не успевая перевести дыхание, пыталась на лету превратить слухи в новости: «Спасибо, Сэнди. Источники с места происшествия говорят, что в поместье произошла резня и царит полнейшее опустошение. Территорию оцепили, на место выдвинулись тактические отряды ФБР. Еще раз повторю: смертоносная машина-робот ездит по участку, и выпустил ее на волю недавно умерший безумец, Мэттью Соболь».

                Телефон Андерсон завибрировал на кофейном столике перед ней. Она взглянула на него и в ужасе отшатнулась. Телефон снова задрожал, медленно двигаясь по столешнице.

                 «Кристиан Аманпур, наверное, трубку бы сняла…»

                Андерсон неуверенно подняла телефон и нажала на кнопку приема, ничего не говоря, но внимательно вслушиваясь. В трубке раздался мужской голос:

                – Вы знаете, кто я? Отвечайте «да» или «нет».

                –  Да, – она не отрывала глаз от экрана, где раненого полицейского загружали в машину скорой помощи.

                – Назовите мое имя.

                – Мэттью… Соболь.

                На другом конце провода воцарилась тишина. После чего раздалось:

                – Если вы свяжетесь с властями, я об этом узнаю, и вы потеряете эксклюзивное право на освещение этих событий, – руки Андерсон задрожали, а голос тем временем продолжал. – Я анализирую ваши вербальные ответы при помощи программы, оценивающей степень напряжения в голосе. Таким образом, я могу понять, врете вы мне, или нет. Отвечайте правдиво, или наши отношения закончатся. Помните: моя воля вышла за пределы физического существования. Я никогда не уйду с этой бренной земли, так что не нужно становиться моим врагом.

                Андерсон не смела даже дышать. Она не была особенно религиозной, но сейчас ей казалось, что на другом конце провода находится олицетворение сил зла, бессмертное существо.

                – Вы все еще хотите быть репортером? Отвечайте «да» или «нет».

                Андерсон тяжело сглотнула, перевела дыхание и постаралась включить свой самый правильный голос, которым она говорила во время трансляций:

                –  Да, – ее сердце выпрыгивало из груди. Наступила небольшая пауза.

                – Вам нужен доступ к эксклюзивной информации, связанной с данной историей? Отвечайте «да» или «нет».

                – Да.

                Пауза.

                – Согласны ли вы хранить наши отношения в тайне от всех, без исключения? Отвечайте «да» или «нет».

                – Да.

                Еще пауза.

                – Готовы ли вы следовать моим инструкциям в обмен на успешность и власть? Отвечайте «да» или «нет».

                Андерсон затаила дыхание. Это был в буквальном смысле Рубикон. И если она его сейчас пересечет, то пути обратно скорее всего не будет. Она прекрасно осознавала, что через много лет, оглядываясь назад, она будет вспоминать о своем решении либо с сожалением, либо с облегчением, но уж точно никогда его не забудет.

                – Отвечайте «да» или «нет», – настаивал голос.

                Мысли Андерсон понеслись галопом. Ну нельзя было упускать такую возможность. На другом конце провода была машина, а машина ее не осудит. А если она откажется, то никогда не узнает подробностей. Неужели настоящие журналисты не гонятся за новостями, несмотря ни на что? Неужели это не будет достойно восхищения?

                – Да.

                И еще пауза.

                – Вы верите в бога? Отвечайте «да» или «нет».

                Этот вопрос несколько остудил Андерсон. Она задумалась, так как не была уверена, верит, или нет, после чего сказала:

                – Нет.

                Пауза. Она бы не удивилась, если бы ее прямо сейчас, на этом месте, поразила молния. Неожиданно прорезался уже слышанный ею ранее синтетический женский голос с британским акцентом, говорящий отрывисто и предельно точно:

                – Ваша учетная запись J-92. Запомните: J-92. Это ваш идентификатор. Вам назначена роль. Если вы уклонитесь от выполнения ваших обязанностей по какой бы то ни было причине, вас удалят из системы. Следуйте инструкциям, и система защитит и наградит вас.

                Андерсон пыталась собраться с мыслями, чтобы произнести хоть что-нибудь, но потом осознала, что на том конце не было никого, кому она могла бы что-либо доказать. И она постаралась засунуть свое морализаторство куда подальше.

                Голос продолжал, словно неодолимая сила, каковой он в принципе и являлся:

                – Билет на самолет, выписанный на ваше человеческое имя, ждет вас на… стойке… авиакомпании Southwest… в… международном аэропорту Оуклэнд. У вас есть… четыре… часа, чтобы добраться до места. Если вы расскажете кому-то о предмете нашего разговора, вас убьют.

                Разговор оборвался, трубка замолчала. Андерсон еле смогла подавить крик ужаса. Что же она натворила?

                Она подняла голову и посмотрела на экран телевизора. А там, в эфире вечерних новостей, немым доказательством реальной осуществимости угрозы в фургоны загружали мешки с телами.

 

 

Глава 14://Груз идей

 

От кого:             Мэттью Эндрю Соболь

Кому:                  Федеральные власти, международные СМИ

Тема:                  Осада моего поместья

                Текст письма:

                Представителям федеральных властей, которые осаждали мое поместье в Таузенд Оукс, настоятельно рекомендуется воздержаться от дальнейших вторжений на мою собственность на период не менее тридцати дней, начиная с двенадцати часов сегодняшнего дня включительно. Любому, кто зайдет на территорию до истечения данного срока, будет оказано сопротивление с использованием летального оружия.

                Органы безопасности: вы мне не враги. Тем не менее, чрезвычайно важно, чтобы моя работа продолжалась. Защищаясь, я готов пойти на любые меры.

                По истечении данного срока вы сможете забрать мое поместье, серверную комнату и данные, находящиеся там. В случае неповиновения данные будут удалены, и пострадает еще большее количество людей.

                Себек опустился на колени рядом с черным мешком для тел. Отрешенным взглядом смотрел он на отсветы заходящего солнца на черном виниле. Росс наблюдал за ним, стоя неподалеку, опираясь на машину скорой помощи. Еще пять мешков лежали рядком неподалеку. Агенты ФБР пытались утешить друг друга, по лицам многих из них текли слезы.

                Наконец Себек глубоко вздохнул, встал и повернулся к Россу вне себя от ярости:

                – Джон! – и зашагал через непромокаемые брезентовые стены походного морга к толпе, осаждающей поместье Соболя, в которой были агенты ФБР, местные полицейские, тактические отряды со всего округа, медики, журналисты и техники. Росс последовал за ним. Сотни людей окружили территорию. Городские рабочие устанавливали строительные прожектора для освещения участка, так как солнце уже садилось. Дорога была закрыта для гражданских автомобилей, и вдоль нее вытянулось нечто, напоминающее тяжеловооруженную сельскую ярмарку. Это приехали полицейские из трех соседних округов.

                Соседние дома эвакуировали. Федералы старались изолировать Демона: электрики и связисты пытались обрезать силовые и коммуникационные линии, ведущие к имению Соболя. Себек видел гидравлические подъемники, окружившие электрические столбы на достаточно большом расстоянии от поместья. Видимо, пытались отключить весь район, и дизельные генераторы вносили свою лепту в общий шумовой фон.

                Себек продолжал двигаться, волоча Росса через толпу, все дальше и дальше. Потом повернулся к нему лицом:

                – Это не может быть машина. За этим стоит живой человек.

                Росс не отвечал.

                – Кто-то контролировал этот Хаммер!

                – Примите мои соболезнования. Ларсона жалко, – Росс выглядел опечаленным.

                – Только не надо мне говорить, что это программа, – Себек в упор смотрел на Росса

                – Такого эффекта можно достичь, используя искусственный интеллект, контролирующий автоматических персонажей игры. Мы были целями. Мы же просто источники инфракрасного излучения.

– Херня! – Себек помотал головой.

                – Как себя чувствует офицер Мантц? Когда я его в последний раз видел, он свисал с фургона.

                – Сломал ногу и пару ребер. Черт, кто-то должен за это заплатить.

                – Пит, Соболь мертв.

                – Мне похер. Кто-нибудь да заплатит.

                – Я понимаю, что вам плохо, – Росс обвел местность рукой. – Куда мы идем?

                – Декера ищем. Ему нужно рассказать твою теорию о том, как Соболь это делает. Может быть, они смогут использовать ее, чтобы остановить эту хрень.

                – Сержант, этот Демон, скорее всего, распространился по всему миру за считанные минуты. Слишком поздно для сдерживания. Необходимо понять, чего он пытается достичь, и не дать ему этого сделать.

                – Людей он убить пытается! Очнись!

                – Пит, подумайте, – Росс заговорил очень спокойно. – Если бы он просто убивал людей, то зачем бы ему надо было звонить вам, проверять, на месте ли вы? Почему он не убил вас во дворе, когда у него была такая возможность? Все видели, что Хаммер остановился и обогнул вас. У Демона явно на вас планы, и мне кажется, что и насчет других он что-то планирует.

                Себек еще немного покипятился, но потом сказанное Россом начало потихоньку до него доходить:

                – Пошли Декера искать. Скорее всего, он там, – Себек указал на мобильный командный пункт шерифа в паре сотен метров от них и зашагал по направлению к нему. Росс схватил его за рукав.

                – Что?

                – Почему такая масса полицейских собралась вокруг участка?

                Себек вопросительно взглянул на Росса:

                – А что ты предлагаешь сделать?

                – Дом не важен. Там никакой полезной информации не будет.

                – Ага, сейчас, не будет…

                – Давайте не будем опять уровень переигрывать заново, время теряем.

                Брови Себека поползли вверх:

                – Ты что же, думаешь, что для Соболя все это просто игра?

                – Я думаю, что для Соболя вся жизнь была игрой.

                Себек растерянно вздохнул:

                – Ну зачем Соболю было делать заявление, запрещающее федералам вход на территорию, если там ничего важного нет?

                – А они подчинятся?

                – Я бы не подчинился. Что он о себе возомнил, козлина?

                – Вот именно поэтому Соболь это и сделал, – подвел итог Росс.

                – Так ты думаешь, он дергает ФБР за ниточки?

                – Более того, он публично провел линию перед носом у властей. У них выбора нет, ее надо пересекать. И люди будут умирать. Он манипулирует федералами, чтобы сфокусировать общественное внимание именно здесь.

                – Но зачем? Предположим, Соболь убил двух программистов, чтобы никто не узнал детали дизайна Демона. Но Хаммер-то зачем нужен? Чтобы Демона защищать?

                – Не думаю.

                – Тогда зачем ему все эти проблемы?

                Росс подумал минуту, потом снова повернулся к Себеку:

                – Как вы думаете, какой новостной репортаж будет сегодня самым популярным?

                – Этот, – без тени сомнения ответил Себек.

                – Верно. Это-то меня и тревожит. Что же такое собирается сделать Демон, что ему нужно внимание всего мира?

                – Да ладно тебе, Джон, – Себек сверлил Росса взглядом. – У меня от разговоров с тобой голова болит уже.

                – Это все не случайно. Соболь специализировался на манипуляциях. Он использует эти убийства, чтобы привлечь общественное внимание. Громкие заявления делает.

                – Слушай, тебе кажется, что ты эксперт по Соболю. Но мне нужен эксперт по технологиям.

                – Вам нужны оба.

                – Ты предвзят, Джон.

                – Предвзят? С чего бы?

                – Ты слишком уж фанател от этого парня. Тебя послушать, так этот Соболь бы вообще трехметрового роста…

                – Пит…

                – У Соболя был рак мозга. Ты бы видел толщину его медицинского дела. А тебе не приходило в голову, что он попросту был долбанутым на всю башку?

                – Даже если так, это делает его менее опасным, или все-таки более? Я же говорю, домом это не закончится, точно.

                – То-есть, пускай Хаммер по окрестностям погоняет, поохотится?

                – Нет. Я говорю, что расследование должно перестать концентрироваться на этом месте. Необходимо попытаться понять основной план Соболя. Здесь мы попросту теряем время. Главное – это его план.

                – Пошли, – Себек ткнул пальцем в мобильный командный центр. – Изложишь свою гипотезу федералам.

 

* * *

 

                В передвижном командном трейлере агент Декер сидел без движения, а фельдшер готовил повязку для его недавно зашитой раны на голове. Декер был необычно тихим, быть может, его уже накачали обезболивающим. Рядом с ним стоял еще один агент, – помоложе, повыше, похудее, – весь облик которого излучал уверенность в себе. Это был Стивен Триэр, главный агент в Лос-Анджелесском подразделении ФБР. Он внимательно изучал нетерпеливое лицо Питера Себека:

                – Вы уверены, что это был Соболь?

                Себек кивнул:

                – Мне кажется, что в том утреннем компьютерном видео был тот же голос. Да и в любом случае, он позвонил мне прямо перед нападением.

                Росс подключился к беседе:

                – И кроме как у Себека, не одна рация, ни один телефон больше не работали во всем поместье.

                Триэр обдумал сказанное, оценивая влияние информации на течение дела. Чем дольше он думал, тем серьезнее становился. Бросил взгляд на Декера:

                – Электролинии отключены?

                Декер медленно кивнул:

                – Да, но акустическая команда говорит, что где-то в доме слышен шум мотора. Скорее всего, генератор.

                – Черт возьми. Нам нужно занять этот дом как можно скорее.

                Росс обогнул Себека и подошел вплотную к Триэру:

                – Вы же не думаете о том, чтобы нарушить требования Демона, правда?

                – Нарушить? – он указал пальцем на Росса, смотря при этом на Декера. – Он чьих будет?

                Декер аккуратно ощупывал забинтованную голову:

                – Это Джон Росс. Консультант, которого мы допрашивали по делу Alcyone Insurance.

                – Это он Демона откопал, – добавил Себек.

                – Не раскапывал я его, – Росс повернулся к Триэру. – Слушайте, ну не ходите вы в это поместье.

                – Соболь тут не главный, мистер Росс. Он может выдвигать какие угодно требования, мои планы это не поменяет.

                – Агент Триэр, я уверен, что это очередная ловушка.

                Триэр закатил глаза:

                – Да ну! Весь этот дом – одна сплошная ловушка, – он посмотрел на Себека. – Будьте добры, детектив, проводите мистера Росса наружу.

                – Я просто не думаю, что в доме находится какая-либо важная информация, – настаивал Росс. – Чисто с технической точки зрения, Соболю нет никакого смысла хранить свои планы именно там.

                – А никто и не обвиняет Соболя в наличии здравого смысла, мистер Росс.

                – Мне кажется, что это событие было срежиссировано, чтобы оповестить мир о приходе Демона и подготовить его к чему-то еще, что должно случиться потом. В данный момент здесь больше делать нечего.

                Триэр пару секунд переваривал сказанное:

                – С чего вы взяли?

                – Это образ мыслей Соболя.

                – А это вы откуда знаете? Вы не психолог.

                – Я играл в его игры. Очень много играл. Его искусственный интеллект обычно побеждает, потому что он не пытается предугадать действия игроков, он ими манипулирует.

                Казалось, Триэр примет версию к сведению. Рядом с ним агент Страуб взглянул на часы:

                – Четыре минуты назад должен был начаться брифинг со СМИ, сэр.

                Триэр снова взглянул на Росса:

                – Почему я должен воспринимать сказанное вами всерьез, мистер Росс? Вы бродячий компьютерный консультант, у которого и адреса-то нет постоянного. А еще вы играете в игрушки. Скажите, дает ли это вам достаточную квалификацию для того, чтобы анализировать мотивы Мэттью Соболя?

                Росс не нашелся с немедленным ответом. С такой формулировкой, ситуация выглядела сомнительной даже для него самого. Триэр продолжал:

                – Я очень ценю, что вы хотите помочь. Но то, что вы здесь видите – это не только наше расследование. Перед самой своей смертью, Соболь около года находился под присмотром психиатра. Прямо сейчас криминальный психолог совещается с его докторами и изучает тысячи страниц медицинских заметок, пытаясь понять, как менялась мотивация Соболя с течением болезни; на что он надеялся, чего он боялся. Этот подход мы успешно использовали во многих случаях, и зачастую с гораздо меньшим объемом данных, чем имеем сейчас.  Так что я полагаю, что мы гораздо больше знаем о мотивации Соболя, чем вы.

                Он подождал немного, ожидая, пока его слова осядут в голове у Росса:

                – Ситуация очень серьезная. Шестеро замечательных мужчин сегодня погибли, оставив жен и детей, и мы с агентом Декером знали этих людей, детектив Себек. Еще несколько человек были искалечены, ранены. И это не игра. Если мы не угадаем, то еще много людей может погибнуть, и не только здесь.

                Себек снова заговорил:

                – Агент Триэр, я видел Джона за работой. Он помог мне понять, как Соболь убил Павлоса в каньоне, и он выключил Демона в Alcyone, когда тот проявился в первый раз. Если бы не он, ситуация могла бы быть еще хуже. Я думаю, что кто-то из техников должен послушать о чем говорит Джон.

                Триэр одобрительно кивнул. Агент Страуб прочистил горло:

                – Сэр, если мы хотим успеть попасть в вечерние новости, нам нужно начинать пресс-конференцию.

                Триэр взглянул на него:

                – Страуб, это место постоянно освещается в новостях, двадцать четыре часа в сутки, всеми новостными каналами планеты. Не волнуйся о вечерних новостях, – отвернувшись от агента, Триэр достал ручку из кармана пиджака и начал царапать записку в блокноте, лежащем на столе рядом с ним:

– Итак, – он оторвал страницу и передал ее Себеку, – отведите мистера Росса в штаб-квартиру корпорации CyberStorm и найдите агента Эндрю Корланда. Он глава киберподразделения ФБР. Они изучают корпоративную сеть и допрашивают работников.

                После этого Триэр повернулся к Декеру:

                – Мы проверили мистера Росса вчера?

                – Да, – кивнул Декер. – Предварительно он чист, если не считать адресов.

                – Я все объяснил, – встрял Росс. Триэр заставил его замолчать, подняв вверх руку:

                – Если убедите Корланда, я буду рад выслушать ваши теории. Если не получится, то я не желаю возвращаться к этому разговору.

                Себек свернул кусочек бумаги и положил его в карман:

                – Резонно. Спасибо, агент Триэр, агент Декер. Пошли, Джон.

                Росс попытался сопротивляться:

                – Но вы верите в то, что это диверсия?

                – Пускай агент Корланд позвонит мне, мистер Росс, – Триэр взглянул на Себека. – Сержант, я понимаю, сейчас не время, но мне нужен ваш письменный отчет как можно скорее. Мне нужно ваше видение нападения, информация о телефонном звонке, а также то, что вы обнаружили в каньоне.

                Себек кивнул, повернулся и потащил Росса прочь из трейлера на свет божий. Выйдя из фургона, Себек и Росс просочились мимо собирающихся репортеров и направились к забору поместья. Росс вырвался из захвата Себека:

                – Я с самого начала не хотел участвовать во всем этом!

                – Джон, у тебя очень необычный набор умений. И нам нужна твоя помощь. Ларсон был обручен, жениться собирался. Ему едва двадцать пять лет было. Сколько таких еще умрут?

                – Федералы теряют время. Они ничего не найдут в сети CyberStorm.

                – Слушай, мне начинает надоедать слушать о том, чего мы не найдем! – Себек снова схватил Росса за руку. – Расскажи-ка мне лучше о том, где мы можем найти хоть что-нибудь.

                – Да у Соболя весь Интернет был для того, чтобы спрятать там свои планы. На его месте я бы так и сделал.

                – Вот не надо опять об этом…

                – Именно такой образ мышления нас и ограничивает. Нам нужно заставить себя думать так же, как он.

                – Да пошел он в жопу.

                Росс на мгновение встретился взглядом с Себеком, потом отвернулся:

                – Простите, вас эти разговоры, наверное, сильно раздражают. Я бы хотел добраться до своей машины и хоть немного отдохнуть.

Взгляд Себека смягчился:

– Слушай, я и забыл, что тебя федералы всю ночь мариновали. Давай отвезу, на этот раз без объездов.

                Они повернулись и наткнулись на барьер бетонных разделителей, которые теперь окружали имение Соболя. Работники калифорнийского транспортного департамента установили их буквально за несколько часов. Не сговариваясь, они оба посмотрели вдаль. За забором, в четверти мили от них, черный Хаммер неподвижно стоял в центре распаханной лужайки, окруженный пересекающимися следами колес. Его антенны торчали вертикально вверх, словно шипы какого-то смертельного насекомого.

                На дороге то тут, то там были видны помощники шерифа. Они сидели в крепких на вид грузовиках лесной службы, двигатели работали вхолостую. Себек понял, что они здесь находятся для того, чтобы попытаться победить в смертельной гонке, если Хаммер вдруг попробует вырваться на свободу.

                Он повернулся к Россу:

                – Ты и вправду думаешь, что это только начало?

                Росс внимательно осматривал ландшафт вокруг них:

                – Я уже не знаю, что и думать. Может быть, Триэр прав.

                Себек в последний раз бросил ядовитый взгляд на Хаммер:

                – Ну что ж, вперед, отвезем тебя к машине.

 

 

 

Глава 15://Контрмеры

 

                Тайный город. Именно так среди своих называли штаб-квартиру Агентства Национальной Безопасности. Изо дня в день тысячи работников съезжали с шоссе в Форт Мид, штат Мэриленд, на малозаметный выезд без указательных знаков, ведущий в разлапистый бизнес-парк, состоящий из средней высоты офисных зданий, окруженных концентрическими кругами заборов из колючей проволоки и зияющей пустотой парковок. Зеркальные окна были муляжами; находящиеся за ними медные листы и слои электромагнитной защиты не давали ни единому электрическому сигналу выбраться из зданий наружу.

                Агентство было огромным коммуникационным неводом: каждый час оно ловило сотни миллионов электро- и радиопередач и просеивало их с помощью самых мощных суперкомпьютеров на планете. С самого своего основания в дни знаменитого Черного Кабинета [52] , после второй мировой войны, агентство было ответственно за создание алгоритмов шифрования, на которые опирались хранители секретов Америки, а также за взлом шифров иностранных властей.

                Атмосфера высочайшей секретности, зародившаяся еще во времена холодной войны, пронизывала это место. В общественных местах висели плакаты казалось бы давно ушедших дней, восхваляющие умение хранить секреты даже от коллег с таким же сверхсекретным уровнем доступа. Несмотря на это, даже АНБ уже не могла справляться с общемировым потоком цифровой информации, так что они были вынуждены с помощью слухов о своем научном превосходстве пытаться скрыть одну жестокую истину: никто больше не знал, откуда может явиться следующая угроза. Национальные государства больше не были врагами. Врагов стали именовать общим словосочетанием: плохие парни.

                В угловом помещении здания OPS-2B группа директоров агентств собралась на срочное совещание. Представления не требовались, они уже работали вместе в Войне с Террором и в Войне с Наркотиками, и были готовы бороться с любыми другими существительными, которые могли нести потенциальную угрозу. Присутствовали представители старшего командного состава из всей палитры агентств: АНБ, ЦРУ, АВР, АОПИР и ФБР [53] . Говорили быстро и настойчиво.

                АНБ: Что это, вирус? Червь?

                АОПИР: Нет, это что-то новенькое. Какой-то распределенный скриптовый движок [54] , реагирующий на события в реальном времени. Явно способен к дальнейшему распространению.

АНБ: Мы можем написать бота [55] , который прочешет сеть и сотрет его?

                АОПИР: Маловероятно.

                АНБ: Почему?

                АОПИР: Потому что он слишком многопрофильный. Все, что мы можем сейчас предположить – это то, что он состоит из сотен или даже тысяч индивидуальных компонентов, раскиданных по взломанным компьютерам, подсоединенным к сети. Как только один из таких компонентов используется, он, скорее всего, перестает быть нужным.

                АНБ: И что, конца и края его действиям не будет? Я о том, что Соболь-то мертв, и теперь эта штука должна остановиться, когда сделает то, что должна, разве нет?

                АОПИР: Верно, но совершенно непонятно, какой вред он может нанести, пока работает. Он уже убил восемь человек.

                АНБ: А мы не можем заблокировать ему коммуникации? Его компоненты должны же как-то между собой общаться?

                АОПИР: Нет, не обязаны. Нам кажется, что не они сами активируют друг друга. Они читают новости. Например, один из компонентов выпустил вот этот пресс-релиз, – представитель передал распечатанную страницу, – причем только после того, как история об осаде поместья разошлась по новостным службам. Эта его статья имеет электронную подпись – Соболь хочет, чтобы мы знали, что это был именно он. Мы уже отследили, откуда появился этот пресс-релиз. Его прислали с плохо защищенного компьютера в одной из бухгалтерских фирм Сент-Луиса. Программа уничтожила сама себя после выполнения, но мы смогли ее восстановить из резервной копии. Это была простая программа, рыскающая по интернет-страницам в поисках новостей о возможной осаде поместья.

                ЦРУ: Боже мой, да неужели эту штуку невозможно остановить? Что ей нужно-то?

                АОПИР: Ближайшей целью, похоже, является самозащита. Главная же цель пока неясна. Эта штука ведет себя как распределенный искусственный интеллект, что является в общем валидным предположением, особенно если ее разработал именно Мэттью Соболь.

                ЦРУ: Искусственный интеллект? Вы что, серьезно?

                АОПИР: Позвольте кое-что уточнить. Это не думающая, говорящая и разумная в полном смысле слова машина. Скорее, это достаточно узкоспециализированный искусственный интеллект, похожий на персонажа компьютерной игры. Это набор специфических правил, которые реагируют на определенные шаблоны поведения или же события. Очень базовая, и вместе с тем очень мощная конструкция. Она может менять логику своего поведения, основываясь на том, что происходит в реальном мире, но она не может изобретать или отклоняться от своих изначально заданных параметров. Для того, чтобы создать такую структуру, требовалось огромное количество планирования. Имя, которое дала ей пресса, достаточно точно передает смысл: по сути, это компьютерный демон, распределенный демон.

            ЦРУ: Бред сивой кобылы. Ее должен контролировать хоть кто-то, какие-нибудь кибертеррористы. Ну как мог Соболь знать заранее, как мы будем реагировать на те или иные события?

                АОПИР: А он и не знал точно. Ему нужно было лишь запланировать несколько вероятных исходов и отслеживать, какой именно произошел в реальности. Поэтому его творение и наблюдает за новостями.

                ФБР: А вы интернет отключите.

                Остальные люди в комнате посмотрели на представителя ФБР несколько снисходительно.

                ФБР: Ну вы же его построили. Почему отключить-то не можете?

                АНБ: Давайте все-таки рассматривать реальные предложения.

                ФБР: Ну ненадолго, хоть на секунду?

                АОПИР: Интернет – это не одна-единственная система. Она состоит из сотен миллионов индивидуальных систем, связанных общими протоколами общения. Никто не контролирует ее полностью. Ее нельзя «выключить». А даже если бы и можно было – Демон попросту запустится опять, когда интернет включат обратно.

                Директор АНБ оборвал его.

                АНБ: Слушайте, давайте не будем устраивать ликбез по распределенным сетям. Лучше вернемся к основному вопросу: подчинимся мы требованиям Соболя, или нет? Что он сможет сделать, если мы полезем в его имение раньше, чем истекут тридцать дней?

                ЦРУ: Вы сами знаете, что проникнуть на участок нам необходимо.

                АНБ: Конечно знаю. Но прежде чем отчитаться перед экспертной комиссией, мне нужно знать возможные последствия нарушения запрета этой штуки.

                Присутствующие выжидающе уставились на ученого.

                АОПИР: Судя по вчерашним смертям, я бы сказал, что нас ждут еще убийства.

                ЦРУ: Но не в национальном же масштабе? Экономического ущерба не будет? Политических осложнений не предвидится?

                АОПИР: Невозможно предсказать. Узнаем только тогда, когда нарушим.

                АНБ: А что если перехватить сигналы, посылаемые Хаммеру?

                Представитель АОПИР открыл папку и начал перелистывать ее содержимое, одновременно продолжая разговор:

                АОПИР: Проблема не в Хаммере. Проблема в сверхширокополосных сигналах, испускаемых домом, – он раздал присутствующим материалы.

                АНБ: Сверхширокополосных? Память мне не освежите?

                АОПИР: Сверхширокополосная передача состоит из чрезвычайно коротких радиоэнергетических импульсов, буквально в одну миллиардную или триллионную долю секунды. По сути своей, ультракороткие радиоимпульсы занимают широкий диапазон частотного спектра, покрывая интервал в несколько гигагерц.

                АНБ: Резюмируйте, пожалуйста.

                АОПИР: Хорошо. Это явление объясняет большое количество радиопомех вокруг поместья. Обычно сверхширокополосные передатчики не делают мощными именно по этой причине, но у Соболя явно находится большой передатчик, и мне кажется, плевать он хотел на то, что нарушает правила Федеральной Комиссии по Связи. Передатчик этот убивает на корню наши радиокоммуникации, и его чрезвычайно сложно заглушить.

                ЦРУ: Это коммерческая технология? Какая от нее польза?

                АОПИР, развивая тему: Она может быть использована в супер-аккуратной системе GPS-позиционирования, и я имею в виду аккуратность в несколько сантиметров. Из-за широкого частотного диапазона, некоторые части сигнала будут проникать даже через кирпичные стены и глушилки. Имея компьютерную карту поместья, а также радиомаяк, установленный в Хаммере, становится возможным постоянно отслеживать местонахождения автомобиля. Таким образом, Соболь мог передавать Хаммеру информацию о инфракрасной сигнатуре тел, или любую другую, необходимую для наведения на цели, с центрального компьютера, а сам центральный компьютер будет защищен от прямой атаки.

                ЦРУ: Вы уверены, что он использует именно сверхширокополосные сигналы?

                АОПИР: Рядом с участком работают техники из CSC [56] , перехватывают сигналы.

                ФБР: И что, этот сверхширокополосный сигнал был использован для того, чтобы вывести из строя команду саперов?

                АОПИР: Нет, – он раздал еще несколько папок. – К счастью, саперы выжили, и один из наших исследователей смог поговорить с агентом Гурнером в медицинском центре. Его объяснения натолкнули наших ученых на заключение, что Соболь использовал какой-то вид акустического оружия.

                ЦРУ: Господи, да почему же мы этого парня не завербовали?

                АНБ: Мы пытались.

                ФБР: Акустическое оружие?

                АОПИР: Да. Звуковые волны на сверхнизких частотах уже давно исследуются как потенциально несмертельное оружие. Планируется использовать для разгона беспорядков.

                АНБ, читая отчет: Ничего себе, «несмертельное оружие»! Да у них капилляры в глазах лопнули.

                АОПИР: Низкочастотный звук заставляет внутренности жертвы вибрировать, вызывая чувство глубокого беспокойства и паники, затрудненное дыхание, а также, при использовании особо сильных импульсов, травмируя тонкие кровеносные сосуды. Это описание совпадает с рассказом Гурнера и подтверждается характером его повреждений. Имейте в виду, что технология по большей части не засекречена. Имея достаточное количество средств, хороший технический эксперт, такой как Соболь, мог теоретически ее воссоздать, особенно если не собирался с помощью нее зарабатывать.

                К текущему моменту собравшиеся в комнате были порядком отрезвлены количеством информации.

                АНБ: Как нам сделать так, чтобы Демон не понял, что мы присутствуем на территории?

            ФБР: А нельзя ли просто перестать показывать новости? Чтобы не давать ему их читать?

                АВР: Во всей стране? Да такой скандал начнется…

                ФБР: Ну не полностью перестать, а только редактировать ту информацию, которая относится непосредственно к Демону. Подписку о неразглашении со СМИ оформить. Использовать наши связи с поисковыми интернетовскими компаниями. Ну или издать декрет какой-нибудь для обеспечения национальной безопасности.

                ЦРУ: А почему бы попросту не повесить везде нормальные плакаты «Пожалуйста, начинайте паниковать»?

                АОПИР: Послушайте, вы полностью игнорируете тот факт, что как минимум один компонент системы находится в доме Соболя. И ему не нужно читать заголовки новостей, чтобы понять, что мы к нему вламываемся.

                Все снова затихли.

                АВР: Ну они же отключили дом от электричества, да?

                Теперь настал черед представителя ФБР закатывать глаза.

                АОПИР: Скорее всего, в доме есть резервные энергетические системы.

                ФБР, изучая свой собственный отчет: подповерхностный радиолокатор не показывает ничего необычного в земле участка. Никаких секретных силовых линий или туннелей. Подразделение Лос Анджелеса связалось с сетевой компанией, которые устанавливали серверную комнату Соболя. У него резервных мощностей хватит примерно на двенадцать часов. На планах из лицензионного департамента города видно, что у него есть еще и резервный дизельный генератор с трехсотгаллонным [57]  баком.

                ЦРУ: И сколько он протянет?

                АНБ: Политическое давление будет весьма интенсивным. Не думаю, что мы сможем подождать хотя бы пару дней.

                ФБР: О генераторе позаботятся, господа.

                АОПИР: Честно говоря, нас больше волнуют те компоненты Демона, которые находятся в интернете, нежели те, что есть в доме.

                ЦРУ: А вы Хищника [58]  не сможете на этой штуке сфокусировать?

                АНБ: Если натравим, то очень быстро начнется дискуссия по поводу USSID-18 [59] . Мы же все знаем, насколько негативную реакцию вызвала эта директива.

                ЦРУ: Это же просто смешно. Это не проблема слежки за людьми внутри страны. Соболь мертв. Он больше не гражданин США.

                АВР: Мне кажется, что Американский Профсоюз Гражданских Свобод тут бы с вами поспорил.

                ФБР: Просто купите информацию о потребителях у компаний в частном секторе. Так будет проще.

                АОПИР: И снова, господа, реальность диктует свои условия. Наши стандартные методы слежения не сработают. Демон либо публикует пресс-релизы, либо читает новости.  Первая активность публичная, вторая – сугубо пассивная. Нет повторяющихся сетевых адресов, нет ключевых слов, по которым можно было бы отслеживать е-мейлы. Хищник тут не поможет. Равно как и покупка потребительских данных.

                В комнате снова настала тишина.

                АНБ: Тогда договариваемся так, что как только имения Соболя обесточат, мы сразу же входим на территорию поместья?

                Все находящиеся в комнате кивнули.

                АНБ: Хорошо. Когда захватим серверную Соболя, появится больше информации, – он посмотрел на представителя ФБР. – Сделайте так, чтобы это случилось поскорее, и посмотрим, что у этой твари в рукаве.

* * *

 

                Капитан морской пехоты Терренс Лоуни ждал, лежа ничком на транспортном покрывале, расстеленном на крыше спецназовского микроавтобуса. Это была очень выгодная позиция, дающая ему возможность заглянуть через забор на угодья Соболя. Правый глаз Лоуни был прижат к прорезиненному видоискателю инфракрасного прицела его M82A1A, снайперской винтовки пятидесятого калибра, предназначенной для поражения техники. Он осматривал поместье, поворачивая свое чудовищное орудие, стоящее на двуногом лафете, пока не обнаружил Хаммер Соболя и не сфокусировал на нем перекрестие прицела. Двигатель Хаммера был уже какое-то время выключен, но тепловая сигнатура все еще считывалась неплохо:

                – Есть цель!

                Майор Карл Девон, лежащий рядом с ним, слегка изменил позицию, чтобы как следует рассмотреть цель через объективы инфракрасных очков. Крыша микроавтобуса, сделанная из листовой стали, от этого движения издала глухой звук и заходила ходуном.

                – Майор, следите за движениями. Эта штука в четырехста пятидесяти ярдах от нас.

                Тот продолжал смотреть:

                – Как угол обзора?

                Лоуни снова устроился на позиции:

                – Отличная видимость, – он натянул защитные наушники.

                Девон посмотрел вниз на дорогу, где собралась толпа полицейских, агентов ФБР, журналистов и техников. Целая армия стояла рядом в темноте. Строительные прожектора были выключены, чтобы облегчить Лоуни задачу. Девон натянул свои наушники и прикрикнул:

                – Уши закройте, люди! – после чего обернулся к Лоуни. – Огонь по готовности, капитан.

                Капитан Лоуни снова поймал Хаммер в прицел. Он сосредоточился на дыхании и почувствовал разливающиеся внутри спокойствие. Медленно-медленно он нажал на курок.

                Огромное орудие ухнуло и сильно отдало в плечо. Он снова поднес глаз к инфракрасному видоискателю, чтобы оценить нанесенные повреждения. Горячая жидкость струей била из-под двигателя Хаммера. Неожиданно двигатель автомобиля налился жаром, и до ушей Лоуни донесся звук заведшегося дизельного мотора. Хаммер, пусть и медленно, но пришел в движение.

                – Он поехал! – Лоуни, не отрываясь от видоискателя, снова прицелился. Оружие снова ухнуло и дало отдачу. Лоуни увидел, как Хаммер дернулся и остановился. На этот раз он попал точнехонько в блок двигателя автомобиля. Бронебойный патрон нанес смертельный удар. В инфракрасном видоискателе ярился мощный жар. Лоуни взглянул невооруженным взглядом: оранжевое пламя полыхало там, где был Хаммер. Он снял наушники:

                – Простите, майор, но после первого выстрела машина завелась. Теперь загорелась.

                Девон проверил свою очки:

                – Черт побери, Лоуни! – он еще немного поизучал обстановку, но сделать ничего было уже нельзя. Дизельное топливо горело достаточно медленно, но никому нельзя было заходить на участок, пока Демон активен. – Ладно, забудь. Давай разберемся с аварийным генератором.

                Капитан Лоуни снова приложился к видоискателю и повернул длинную винтовку по направлению к гаражу, который находился ярдов на сто ближе к ним. Его взгляд проскользил примерно пятьдесят футов вдоль гравийной тропинки и уперся в маленькое гипсокартонное здание с вмонтированным в стену кондиционером. Кондиционер, очевидно работающий, светился в инфракрасном диапазоне красным. Справа от двери в здание висела лампочка. Лоуни переключился с инфракрасного наблюдения на обычное, и тут услышал шуршание бумаги. Майор Девон опустил свои очки ночного видения и смотрел на чертежи домика, подсвечивая их инфракрасным фонариком:

                – Видишь кондиционер на южной стене, слева от двери?

                – Вижу.

                – Учитывая текущий вектор, надо стрелять… – майор пытался рассмотреть линии чертежа, – примерно посередине между дверью и кондиционером, примерно на фут ниже кондиционера, – он поднял глаза. –  Ясно?

                – Понял.

                – Огонь по готовности.

                Оба надели обратно наушники. Лоуни прищурился и прицелился. Выстрелить было бы легче, если бы он точно знал, во что он стреляет. Он спустил курок – БАХ.

                Гипс-картон разлохматило в месте попадания, взметнулось облачко штукатурки. Электричество не отключилось, внешняя лампочка все еще горела.

                Лоуни выстрелил еще несколько раз, распределяя выстрелы вдоль воображаемой решетки с шестидюймовыми ячейками. Стена начала обваливаться. После каждого выстрела Лоуни делал паузу, чтобы оправиться от отдачи. Плечо уже начинало болеть, но тут наружная лампочка на доме замигала и погасла. Из толпы в несколько сотен человек, стоящей в темноте, раздались приглушенные крики одобрения и сдержанные аплодисменты. Лоуни оторвался от прицела винтовки и увидел, что лампы на доме Соболя погасли. Единственным источником света оставался Хаммер, охваченный огнем на расстоянии в четыре футбольных поля от них. Лоуни стянул наушники и услышал возбужденный гул толпы под собой.

                Майор Девон нашел взглядом команду перехватчиков из CSC, посланную из министерства обороны, которая работала из-за фургона неподалеку, и крикнул:

                – Ригнинский! Как там эти сверхширокополосные сигналы, идут еще?

                Инженер посовещался с техниками в наушниках, после чего посмотрел вверх на Девона, пытаясь рассмотреть его в темноте:

                – Да, дом все еще излучает. Скорее всего, на резервных батареях работает.

                Девон посмотрел на автомобиль ФБР, стоящий тут же, ощетинившийся параболическими антеннами, сфокусированными на поместье Соболя:

                – Агент Грудер, у нас получилось вывести из строя генератор?

                Грудер подняла руку с вытянутым указательным пальцем, вслушиваясь в происходящее в наушниках. Через добрых десять секунд она сжала кулаки, выставив большие пальцы вверх:

                – Генератор мертв, майор. Отличная работа.

                Толпа неподалеку оживилась, правда, несколько натянуто. Это была хоть и маленькая, но победа.

                Майор Девон улыбнулся в темноту. Теперь надо было просто подождать, пока не закончатся резервные батареи в компьютерном помещении. Это значило, что Демону оставалось жить всего 12 часов.

Глава 16://Ключ

 

                Грегг не спал уже три дня, и у него начались галлюцинации. По крайней мере, он надеялся на то, что это был именно бред или сон наяву. Над ним в предрассветной тьме возвышался подполковник Бёрнер, дымя сигаретой в педерастическом длинном мундштуке. В какой-то момент, когда он начал превращаться в персонажа, похожего на полковника Клинка [60] , Грегг встряхнулся и проснулся окончательно.

                Греггу был необходим сон, но когда он целиком погружался в какую-либо задачу, его мозг не мог успокоиться до тех пор, пока физическое истощение попросту не выключало его. Грегг был уже явно близок к этой точке.

                Сон, благословенный сон. Сон без сновидений. И безо всяких этих уродских трехмерно-текстурированных Бёрнеров, выводящих его из себя. Но о каком сне могла идти речь, когда его проблема так и оставалась неразрешенной? Проблема ключа.

                Грегг осмотрелся. Он лежал на своем диване под колючим шерстяным одеялом, источающим влажную вонь хьюстонских подвалов. Диван этот был замечательно важной вещью, которую он по-дешевке приобрел на частной гаражной распродаже. Диван знавал лучшие дни, повышенная влажность не была к нему благосклонна. Подушек у дивана давно уже не было, вместо них лежал спальный матрас, более-менее подходящий по размеру. Диван был кроватью Грегга, его обеденным столом и креслом а-ля La-Z-Boy [61] , объединенными в одно. Он возвышался посредине промышленного цеха, служившего ему квартирой, словно остров. Рядом с диваном на расстоянии двадцати футов ничего не было. Это было сделано преднамеренно: иногда Греггу было необходимо отвлечься от компьютерных экранов.

                Ключ. Что же, черт побери, было ключом? Этот вопрос сводил Грегга с ума. Он скопировал изображение зашифрованного текста на стене в Монте Кассино, но не заметил рядом ничего, что могло бы служить ключом. Мог ли ключ быть в другой комнате? Что же он упускал из виду?

                « Твою мать!»

Ну что за садист мог придумать эту дебильную карту с совершенно невозможной головоломкой? Еще более его бесило то, что у него не было никакой возможности попасть на эту карту снова, чтобы попробовать найти дополнительную информацию. Cервер Хьюстон Монте Кассино более не появлялся в сети, а карты Монте Кассино больше нигде не было. Она исчезла, как будто ее создатель умудрился удалить ее из всей всемирной паутины.

                Ну вот как они смогли заставит подполковника Бёрнера говорить все эти вещи? Неужели сами разработчики из CyberStorm вставили в свою игру такой вот сюрприз? Он уже прошерстил форумы, но нигде не было даже намека на зашифрованные надписи, странные разговоры Бёрнера или на исчезновение карты Монте Кассино. Неужели это испытал лишь он один? Несмотря на неопределенность, он ни с кем так и не поделился увиденным. Это было его тайной.

                Грегг уже начал было подозревать, что карта Монте Кассино оставила на его компьютере запись в реестре, которая не позволяла этой карте снова появляться в списках. Чтобы проверить эту гипотезу, он почистил жесткий диск на другом компьютере и установил туда Над Рейном, надеясь что на чистой машине доступ к карте у него будет, но карта так и не появилась.

                Неужели игра где-то зафиксировала его сетевой адрес, или MAC-адрес [62]  его маршрутизатора? Черт побери, он уже начинал хвататься за соломинки.

                 «Думай же!»

                Проблема следующая: есть зашифрованная надпись, а ключа нет. И нет даже предположения, какой алгоритм шифрования был использован, чтобы создать эту надпись. Бёрнер смотрел прямо на него, ну или точнее, на его аватар, и говорил: «…используй твой ключ, и мы будем встретиться опять». Что бы это значило? Если Грегг найдет ключ и расшифрует надпись, куда ему нужно будет вводить результат? И если он найдет, куда его ввести, появится ли снова в списках карта Монте Кассино?

                Грегг встал с дивана, поплотнее закутался в колючее вонючее одеяло и пошлепал через комнату к столу. На столе стояли четыре стационарных компьютера и два лэптопа, все были подключены к сети и работали. На одном из компьютеров была запущена программа, которая по очереди брала слова из словаря и использовала их в качестве ключа, запуская несколько стандартных алгоритмов шифрования в попытке раскодировать надпись. Брайан посмотрел на результаты дешифровки, бегущие по экрану, и расхохотался.

                Это действительно было смешно. Учитывая все возможные перестановки в строке из тридцати двух символов, подбор ключа мог занять тысячу лет.

                Он призадумался. Гипотетически, он мог бы взломать несколько дюжин компьютеров и распределить задачу среди них. Оценив перспективу, он покачал головой: даже если бы он и создал такую распределенную программу, все равно это заняло бы слишком долго, лет сто. А что, если результатом было не простое слово? Как бы он запрограммировал критерии успешного дешифрования? Он даже не знал, какой алгоритм шифрования использовался.

                Он скинул шерстяное одеяло и уселся перед клавиатурой. К этому моменту он прокопал форумы, но до сих пор не сделал очевидной вещи: не поискал решение проблемы в Google. Он запустил браузер и приготовился печатать. Возможно, где-то существовала страница, посвященная именно его проблеме.

                Открылась начальная страница, и Грегг застыл на месте. Это был популярный новостной портал, справа шла колонка актуальных новостей. Верхний заголовок кричал ему в лицо: Мертвый Компьютерный Гений Убивает Восьмерых .

                Грегг нажал на ссылку, и перед ним развернулся обширный новостной репортаж про осаду в поместье Соболя. Грегг жадно прочел весь репортаж, прошел по всем ссылкам. Через час он сидел, полностью проснувшийся, напряженный, и один факт бился в его голове: «… Мэттью Соболь, создатель компьютерных игр и архитектор искусственного интеллекта в игре Над Рейном ».

                Этот Соболь был гением, даже больше, чем гением. Грегг очень редко удивлялся умениям других людей, но Соболь – он определенно был лучшим. Это же надо было умудриться создать Демона, который начал мстить после твоей смерти, когда никакие наказания уже не страшны! Мозг Грегга лихорадочно пытался оценить открывающиеся возможности. Они были поистине безграничны.

                Сколько же денег Соболь потратил на эту штуку? А планирование одно чего стоит! И Демон этот все еще был на свободе. Федералы не имели ни малейшего понятия, как его остановить, и это явно читалось по плотно сомкнутым губам правительственных говорунов.

                Мурашки побежали по спине Грегга. Он чувствовал себя так, будто целый новый мир открылся перед ним. Неужели карта Монте Кассино была всего лишь случайностью? Появилась-то она, казалось, несколько дней назад, как раз после смерти Соболя. Уверен в этом он на сто процентов не был, уж слишком его занимали проблемы с филиппинцами. Но не могло же это быть простым совпадением.

                Вот теперь-то Брайан уж точно был обязан расшифровать этот текст. Он понимал, что не сможет спать спокойно, пока не узнает побольше о карте Монте Кассино и о собольском Демоне. Вполне возможно, он прикоснулся к чему-то невероятному, что открывало новые перспективы в мире обыденных взломов, вездесущего полицейского наблюдения и постылых пригородных пейзажей. Уже очень давно его усталая душа не ощущала такого восторга, как сейчас. Неужто Монте Кассино была работой Соболя?

                Грегг поискал информацию о Монте Кассино и обнаружил ворох ссылок, относящихся ко второй мировой войне. Он запустил поиск еще раз, добавив в критерии поиска «Над Рейном». Он снова получил около семи сотен исторических ссылок, что было естественным, так как итальянская операция велась, в конце концов, против Германии.

                Оторвав глаза от лэптопа, он уставился на экран стационарного компьютера, где в командном окне летели строки, отображающие результаты попыток расшифровки текста его программой. Примерно каждую миллисекунду появлялась новая строка, содержащая либо полный мусор, либо словосочетание «неверные данные». Он вздохнул, думая о том, что шифрование могло быть произведено каким-нибудь закрытым алгоритмом наподобие тройного DES, где сообщение было перешифровано несколько раз. Русские, например, делали так во время холодной войны, когда их сообщения пытались перехватить в рамках проекта Венона. Зыбучие пески отчаяния засасывали Брайана, сводя на нет все его усилия. Неужели ему суждено умереть, так и не узнав ответа к этой загадке?

                В любом случае, теперь он знал немного больше, чем раньше. По-крайней мере, у него теперь было предположение, что именно Мэттью Соболь создал карту Монте Кассино. Он остановил программу расшифровки, открыл окно ввода и ввел название своей функции дешифрования : ?DecryptIt( . Теперь ему нужно было ввести один-единственный аргумент – ключ, который будет использоваться для дешифровки. Строка, которую он увидел в игре, была вшита в функцию, которая пыталась расшифровать эту строку при помощи введенного ключа, используя дюжину различных алгоритмов: DES, тройной DES, RSA и т.д.

                Грегг крепко призадумался. Что же мог Соболь использовать как ключ? Написал ?DecryptIt(“МэттьюСоболь”)  и нажал ввод. Результатом были 12 строчек мусора и «неверных данных» – по строке на каждый алгоритм. Он начал перебирать возможные варианты имени Соболя, потом попробовал вариации названия CyberStorm Entertainment, после чего попытался сделать то же самое с названием игры «Над Рейном». Далее он начал вводить названия других игр Соболя, которые только мог припомнить. В конце концов, он прошелся по именам заметных персонажей игры, таких как Бёрнер.

                Результатом был мусор на экране.

                Грегг снова замер, глядя на экран. Ему оставалось только лечь, скорчиться и умереть прямо сейчас, потому что какой-то гад загнал ему в голову вирус, спасения от которого не было. Если бы он только мог добраться до того, кто создал карту, он бы сломал уроду его хилую шею.

                Грегг начал биться головой о стол. Не так сильно, чтобы покалечиться, но достаточно плотно, чтобы мозг получил сигнал об опасности.

                Ему были необходимы подсказки. Нужно было понять, что было важным для кого-то, например Соболя, кто хотел бы спрятать секрет от федералов, но в то же время надеялся, что Поколение Игрек сможет его обнаружить. Федералы несомненно в скором времени будут использовать программные анализаторы, взломщики и детрансляторы, чтобы найти зашифрованные строки в работах Соболя, если уже этого не делают. Но и они не смогли бы расшифровать строку, если бы они ее не нашли. Где же можно было спрятать шифровку, чтобы ее не нашли поисковые программы следователей?

                И тут на Грегга снизошло озарение: в карте Монте Кассино и не было никаких зашифрованных строк текста. Грегг этот текст, конечно, увидел, но тот не был компьютерным текстом как таковым. Это было графическое изображение текста, выбитого на камне старогерманским шрифтом. Зашифрованное послание, m0wFG3PRCoJVTs7JcgBwsOXb3U7yPxBB , было попросту набором пикселей, который могли распознать лишь глаза человека, ну или очень хороший оптический распознаватель текста. Программное сканирование содержимого карты не нашло бы никакой надписи, и только человек, рассматривающий карту в нужном контексте, смог бы распознать важность увиденного. Да и то сказать, проходя карту, он и сам не понял, что видел зашифрованную строку, до тех пор, пока…

                Грегг улыбнулся. Никто иной, как Herr Oberstleutnant Бёрнер указал ему на значимость того, что он видел. Комбинация картинки стены и устное заявление Бёрнера, – «…используй твой ключ, и мы будем встретиться опять…» – были составными частями послания, и шифровкой, и ключом к ней. Чем больше Брайан об этом размышлял, тем правильнее ему казались его умозаключения. Данные и ключ находились рядом друг с другом лишь в контексте игры, да и то только в том случае, если игрок был достаточно упорен и умел, чтобы достичь святая святых этой сложной карты. С большой вероятностью это исключало тех, кто был старше тридцати лет, а уж особенно тех, кто занимает ответственные должности.

                Возбуждение захлестнуло Грегга. Он забыл о своем истощении и снова был полон надежд. Либо это имеет смысл, либо он неумолимо приближается к безумию.

                Если звуковая дорожка содержала в себе ключ, то какой? Может быть, он был спрятан в виде стеганографической [63]  информации внутри самого звукового .wav  файла? Он представил себе сотни звуковых .wav файлов с цифровыми названиями внутри директории игры. Потом еще раз вспомнил слова Бёрнера: «…используй твой ключ, и мы будем встретиться опять…»

                Хитрая ухмылка появилась на лице Грегга. Это было как раз в стиле Бёрнера – невидимая пунктуация, которую мог осознать только человеческий мозг: «…используй твой ключ , и мы будем встретиться опять…»

                Грегг глубоко вздохнул, ввел «твой ключ» аргументом к своей функции дешифрования и нажал ввод. Одиннадцать строк содержали в себе мусор, но одна, седьмая строка, гласила:

                 Результат алгоритма RSA: 29.3935 -95.3933

                Грегг подпрыгнул и завыл от радости, выписывая замысловатые па по квартире, словно лунатик, лишенный сна, коим он по сути и являлся в последнее время. Но почти сразу же на него нахлынул целый коктейль эмоций: облегчение, осторожность, даже страх. Как он вообще мог подумать, что с ним общается сам Соболь? Что он сам, лично ведет его из могилы? Какие же силы он сейчас приводил в движение?

                Брайан схватил пульт дистанционного управления и включил плазму в сорок два дюйма, висящую в другом конце комнаты. Как он и подозревал, круглосуточный новостной канал передавал прямой эфир из поместья Соболя. Камеры показывали осаждающих, одетых в очки ночного видения. Все это было похоже на репортаж с какой-нибудь иностранной войны. Сотни местных и федеральных полицейских окружали имение, повсюду была видна тяжелая техника. В маленькой видео-вставке повторялся один и тот же фрагмент: военные снайперы с огромной снайперской винтовкой шагали к микроавтобусу. Правительство очень серьезно относилось к маленькой игре Соболя.

Грегг тоже посерьезнел. Он снова посмотрел на экран компьютера: 29.3935 -95.3933. Эти цифры Грегг знал хорошо, как впрочем и любой техасский энтузиаст геокешинга [64] . Это были координаты GPS, обозначающие позицию где-то в южном Техасе. Так как Грегг играл в карту Монте Кассино именно на хьюстонском сервере, это имело смысл. Грегг взял в руки приемник GPS и проверил батарею.

                 … мы будем встретиться опять…

                Воистину. Грегг открыл ящик тяжелого стола шестидесятых годов и вытащил девятимиллиметровый Глок в нейлоновой поясной кобуре. Мрачно посмотрев на пистолет, он осознал, насколько быстро ситуация выходила из-под контроля. Все это могло быть ловушкой. Или чем-то другим, чего он даже представить себе не мог.

Он приладил кобуру к пояснице. В конце концов, он не собирался проживать долгую скучную жизнь в нетореных пригородных пустошах, а это было уже кое-что.

 

* * *

 

                На данный момент единственным автомобилем в распоряжении Грегга являлся приобретенный им раньше других откровенно дерьмовый Форд Темпо 1989 года выпуска, чья краска уже давно выцвела и была похожа не варёнки группы Grateful Dead. Заднее стекло подтекало, и в результате в салоне так воняло плесенью, что диван Грегга по сравнению со смрадом в машине пах просто вереском.

                Он до сих пор владел фордом по той просто причине, что парень его возраста, не имеющей машины, выглядел подозрительно. Большую часть своей жизни Грегг проводил под украденными чужими личинами, такова уж была доля кардера, но при этом у него было настоящее имя и номер социального страхования, о которых он исправно заботился. Для этого и нужен был Темпо. По бумагам Грегг считался неудачником, предположительно работающим на полставки в магазине компьютерных запчастей в Монтроуз. Официально он зарабатывал очень мало, но не обращался в социальную службу за пособием или за талонами на еду. Он был просто бездельником – молодым лоботрясом без особых амбиций, проводящим все свое свободное время на порнографических новостных лентах наподобие alt.binaries.nospam.facials. Его интернет-провайдер мог бы легко это подтвердить. Официальный Брайан Грегг был абсолютно неинтересным человеком.

                Грегг всегда использовал узурпированные имена для регистрации своих хороших автомобилей, и несмотря на то, что воровал он массово, он всегда очень избирательно подходил к личностям, которые примерял на себя. Они не должны были быть ни слишком успешными, ни слишком бедными. Он находил своих жертв, обмениваясь с другими кардерами номерами социального страхования, именами и адресами представителей среднего класса. Этот народец не имел особенной ценности на открытом рынке, но он был отличной маской. Как только он находил подходящее имя, было легче легкого найти последние места работы жертвы, адреса, информацию об уплате налогов, родственниках и соседях, используя открытые сервисы массового поиска контактной информации. Все это находилось в открытом доступе.

Грегг взял за правило выбирать себе людей, которые работали либо на правительство, либо на компании из списка самой успешной тысячи, чтобы было посолиднее. Его Хонда Си была зарегистрирована на имя человека из Орегона, который работал на автомобильную корпорацию TRW. Ирония всегда приводила Грегга в хорошее настроение. Ну и естественно, он всегда вовремя платил штрафы за свою жертву, по крайней мере до тех пор, пока пользовался ее именем.

                Но фиаско с филиппинцами оставило его без нормального средства передвижения, а времени, чтобы присвоить себе новую личину, не было. Сам Грегг естественно не хотел, чтобы его видели покупающим новую машину, слишком уж это было рискованно.

                И вот он садился в свою собственную старую машину, с компьютером, полным пиратских программ, и с девятимиллиметровым пистолетом. За пистолет он не волновался, в конце концов, это был Техас. А вот компьютер заставлял его нервничать. Он знал, что правительство не боялось огнестрельного оружия, а вот лэптопов – боялось. А то, чего правительство боится, оно наказывает. Любая ассоциация его настоящей личности с миром хакеров была бы катастрофой. Для властей он был невеждой, которого выкинули из школы, и который никогда не попадал за решетку. И эта ситуация его полностью устраивала. Поэтому, в дополнение к лэптопу, он захватил с собой устройство для размагничивания и адаптер к прикуривателю. Если вдруг прижмет, он сможет воспользоваться устройством, чтобы размагнитить жесткий диск. В худшем случае, полиция заподозрит, что компьютер он попросту украл, а этого Грегг не боялся.

                После взлома кода Бёрнера Грегг несколько часов поспал. Несмотря на горячее желание немедленно отправиться на поиски дальнейших приключений, он прекрасно понимал, что впереди могли ожидать трудности, так что он хотел быть в форме. Метамфетамин он не рассматривал. В перспективе он был готов к возможному безумию, а также к самым наихудшим из возможных проблем с полицейскими, так что его кровь должна была быть чистой.

                Стоя в ночи рядом с Фордом Темпо, Грегг окинул взглядом свой район, где располагались предприятия легкой промышленности. Здесь производились двери-ширмы и специализированные детали для автомобилей. После наступления темноты район был похож на город призраков, если не считать периодически появляющегося за забором питбуля, или изредка заезжающих задом на стоянку грузовиков. Сегодняшняя ночь не была исключением. Грегг полной грудью вдохнул свежий бодрящий ночной воздух.

                Свой приемник GPS он положил на сиденье рядом с собой. Расшифрованные координаты обозначали какое-то место к северу, рядом с хьюстонским международным аэропортом – северный Хьюстон, к югу от окружной номер 8, между аллеей Томбэлла и шоссе номер 45. Если ему не изменяла память, это был лесной массив, буквально через каждые полмили иссеченный дорожным полотном, каналами и редкими размеченными земельными участками.

                Езда по холодным осенним ночным дорогам заняла около часа. В промежутках между узлами офисных парков и разлапистыми пригородами галогенные фонари уступали дорогу темноте, и незамутненные звезды мерцали над головой. Приятные запахи прелой листвы и дыма из труб порой перебивали даже грибковый смрад, стоявший внутри автомобиля.

                Добраться до района, примерно соответствующего координатам, было легко. В обычной ситуации, для обнаружения необходимого места на карте он попросту ввел бы координаты в GPS приемник, но в этот раз он не хотел оставлять информационного следа. Поэтому он потратил пару часов, пытаясь найти дорогу, которая привела бы его ближе к цели, и время от времени бросая взгляд на GPS приемник. Некоторые из сельских дорог не были нанесены на карту, поэтому он выписывал зигзаги взад и вперед по проселочным дорогам, полагаясь на свою интуицию.

                Ландшафт сельской местности варьировался между узкими дорогами, усаженными деревьями, быстрорастущими новыми микрорайонами и угловатыми компаниями, ориентированными на производство или тяжелое оборудование. Около часа ночи Грегг обнаружил дорогу с твердым покрытием, милосердно ведущую к месту, которое находилось в нескольких десятых градуса от его цели. Он было снова уперся в кустарники, но тут слева от него нарисовались неясные очертания низкого обветшалого кирпичного здания, стоящего среди деревьев. Оно носило имя компании грузоперевозок Nasen Trucking, Ltd., хотя никаких грузовиков на стоянке, обнесенной забором-рабицей, не было. Одинокий фонарь светил с телефонного столба рядом с засыпанным гравием въездом.

                Грегг замедлил движение, так как текущая координата широты совпала с искомой. Долгота все еще расходилась с целевой на десятую долю градуса. Грегг сверился с компасом – цель находилась слева. Он подогнал машину к въезду на стоянку, встал под ярким фонарем и огляделся.

                Около входа в здание стояла пара деформированных почтовых ящиков, очень крупных, таких, которые обычно используют сельские компании и фермеры. Грегг скосил глаза, чтобы прочесть надписи на боку ящиков. По ближайшему из них шла трафаретная надпись «Nasen Trucking», нанесенная типографским шрифтом без насечек. На втором черными готическими буквами было написано одно-единственное слово: Бёрнер.

                Горло Грегга сдавил спазм. Он посмотрел налево, где гравийная дорога убегала в темноту леса мимо здания Nasen Trucking. Вот так, сидя под фонарем, он был совершенно незащищен. Брайан вывернул руль до упора влево, усилитель руля заскрежетал в знак протеста. Грегг до упора стиснул зубы: если до этого он мог надеяться, что никто его не слышал, то такой звук точно привлекал внимание.

                Он нажал на газ и выехал из-под фонаря на гравийную дорогу.  Камни захрустели под колесами и заколотили по днищу. Этот звук напоминал ему о детстве и длинных дорогах в прериях. Выехав из конуса света, он сбросил скорость где-то до пяти миль в час и начал вглядываться в темноту, пытаясь рассмотреть… он и сам не знал, что именно. Обнаженные березы выстроились слева вдоль дороги, а справа бежали канава с пышно разросшимся боярышником. Грегг выключил фары и остановил машину. С тормоза ногу он снял, чтобы свет тормозных огней не выдал его местоположение кому-нибудь, едущему по главной дороге.

                Пошарив в темноте вокруг себя, он нащупал свой рюкзак. Открыв его, вытащил очки ночного видения. Распутав ремешок, он напялил очки на голову, включил их и осмотрел видневшийся в зеленом свечении видоискателя пейзаж впереди.

                В двух сотнях футов вниз по дороге был виден край одноэтажного здания из шлакоблоков. Свет не горел. Где то в пятидесяти футах от него дорогу перегораживала одинокая толстая цепь, висящая между двумя стальными столбами. Металлический знак с надписью «Посторонним Вход Воспрещен» болтался в самой нижней ее точке.

                Грегг взглянул на приемник GPS. Судя по нему, до цели оставалась еще одна десятая градуса. Он включил передачу и, испытывая определенное беспокойство, позволил машине катиться вперед самой, не нажимая на газ. При этом он вертел головой из стороны в сторону, пытаясь заметить что-нибудь, что не выглядело бы как камень или растение. В конце концов, он доехал до цепи и поставил машину на парковочную передачу. Судя по показаниям GPS приемника, он был месте.

                Секунду помешкав, он выключил двигатель. Внезапно стали слышны шумы леса вокруг. Он слышал, как потрескивали на ветру голые ветви деревьев. Опавшие листья громким шорохом скребли дорогу при каждом порыве ветра. Салон машины быстро остыл.

                Грегг вынул из рюкзака свой девятимиллиметровый Глок. Освободив его от кобуры, он положил его рядом с собой на сиденье.

                 И какого хрена я здесь делаю?

                Все происходящее начинало казаться очень неудачной идеей. Брайану Греггу очень не нравилось то, что ему приходилось действовать вслепую. Это шло против его естества. Он снова и снова рассматривал то деревья, то выглядящее покинутым блочное здание.

                Ну вот как могло это место быть связано с картой Монте Кассино? Свет не горит. Интересно, есть ли здесь электричество вообще? Грегг вытянул шею, чтобы посмотреть вверх сквозь лобовое стекло, и ненароком стукнулся одной из линз ночного видения о стекло. Поправив очки, он посмотрел снова. Слева над дорогой шла линия электропередач. Где-то через каждые сто футов ее поддерживали тонкие столбы из серого потрескавшегося дерева.

                Окинув линию взглядом, Грегг заметил впереди кое-что интересное: к блочному зданию была прикручена достаточно высокая антенна. Он ясно видел мачту, возвышающуюся над крышей.

                Грегг сделал глубокий вдох. Ему было страшно, но он постарался сосредоточиться. Вытащив сумку с компьютером с заднего сиденья, он расчистил место на пассажирском кресле. Положив пистолет на приборную доску, расстегнул компьютерную сумку, достал лэптоп и включил его, отщелкнув крохотную антенну на беспроводной сетевой карте. Экран загорелся, Грегг временно ослеп и поспешно сорвал очки ночного видения с головы.

                Пока компьютер загружался, он продолжал вглядываться в темноту. Когда глаза адаптировались, он начал достаточно неплохо видеть в лунном свете.

                Казалось, прошла целая вечность, и наконец появилось окно входа. Минуту спустя Грегг запустил программу NetStumbler, которая начала сканировать точки доступа к сети. Через несколько мгновений он с удивлением увидел знакомый идентификатор сети: Monte_Cassino.

                Судя по всему, сигнал шел как раз из шлакоблочного здания. Нервозность вдруг вернулась. Неужели у него все-таки получилось? Он постарался унять подступающий страх и задумался.

                Итак, здесь находился игровой сервер НР.

                Он заставил свою сетевую карту подключиться, используя обнаруженный идентификатор, и вскоре получил сетевой адрес в незащищенной сети. Он даже не стал изучать обстановку, а попросту выключил NetStumbler и резко открыл коробку с компакт-дисками. Пробежавшись по ним, он нашел необходимый ему, на котором фломастером было написано «НР». Он задвинул диск в дисковод лэптопа и запустил «Над Рейном». Быстро пролистав экраны заставки, он выбрал режим сетевой игры. Когда игра просканировала сеть на наличие доступных серверов, в списке появился всего лишь один сервер: Хьюстон Монте Кассино. Только он был доступен его сетевой карте.

                Грегг улыбнулся и два раза нажал на название сервера. Карта начала загружаться. Странно, но диалоговое окно выбора оружия так и не появилось. Вскоре аватар Грегга стоял, безоружный, в траншее у подножия горы Монте Кассино. В нормальной ситуации он бы пошел налево, но без оружия это было довольно бессмысленно. Выглянув из-за кромки траншеи, Брайан увидел знакомые гнезда немецких MG42 у самой границы развалин.

                К его удивлению, фрицы не открыли огонь немедленно. Грегг позволил своему аватару постоять немного – все равно ни одной трассирующей пули. Он решил испытать судьбу и запрыгнул на стрелковую ступень, а оттуда – наружу, на всеобщее обозрение.

                Никакой реакции. Немцы просто сидели на местах.

                Грегг пошел к их позициям. С этого угла он еще никогда к монастырю не подходил, и теперь метрах в ста от себя он видел три огневых точки, нацеленные на него. Дула пулеметов неотрывно следовали за ним, но не стреляли.

                Брайан продолжил идти прямо к центральному пулемету.  Рядом с пулеметчиком скорчился заряжающий. На их лицах застыло знакомое пустое выражение. Вскоре Грегг находился уже в десяти футах от дула пулемета, которое смотрело прямо на него, в любой момент готовое послать его аватар в ряды наблюдателей за игрой. Он был так близко к огневой точке, что мог рассмотреть звание пулеметчика на его текстурированных погонах: унтерфельдфебель. Сержант.

                К вящему удивлению Грегга, стрелок отпустил оружие и вытянул вверх руку. «Halt!» – он внимательно посмотрел на Грегга. – «Ich kenne Deinen Namen». После чего поднялся, поманил Грегга за собой, –  «Kommt mit! [65] » – и двинулся по направлению к развалинам. Грегг поспешил за ним. С дюжину немецких солдат поднялись из своих укрытий и горящими глазами смотрели, как он шел мимо них.

                Унтерфельдфебель провел Брайана через лабиринт комнат и обломков. За каждым углом он видел еще фрицев, либо с автоматами, либо сидящих вокруг минометов. И каждый раз, когда Грегг проходил мимо, фрицы перешептывались друг с другом и показывали на него пальцами. Надо отдать Соболю должное, каждая мелочь была продумана. Все вокруг создавало у него ощущение, что он посторонний во вражеской крепости.

                Грегга привели в тот же самый погреб, где он впервые на этой карте столкнулся с Бёрнером. Они шли между рядов винных бочек к двери на противоположной стене. Факелы освещали им дорогу, мерцая и дрожа в темноте под воздействием цифрового бриза. Грегг смотрел по сторонам: никаких следов пожара с прошлой игры заметно не было.

                Они направились в темный проход, который вел к круглому основанию башни. Луч солнечного света все еще падал сверху, озаряя ту самую стену, где когда-то была высечена зашифрованная надпись. Теперь же на ней были высечены те самые координаты:

                 29.3935 - 95.3933

                Грегг развернул аватара лицом к знакомой металлической решетке, через которую он в прошлый раз разговаривал с Бёрнером. За решеткой было темно. Внезапно пространство позади озарилось пламенем спички, и стал виден Бёрнер, прикуривающий сигарету на конце этого своего чертового мундштука. Он прикрывал ее ладонью, пока та не разгорелась, после чего выдохнул массивное облако дыма.

                Унтерфельдфебель резко отдал честь, щелкнул каблуками и стремительно выбежал прочь, оставляя аватар Грегга наедине с Бёрнером. Тот посмотрел вверх и поправил монокль на левом глазу.

                – Мы встретиться опять, mein freund [66] , – Бёрнер зажал мундштук в уголке рта. – Ты знаешь консоль, да? Будешь ее использовать и отвечать на мой вопросы.

                Бёрнер ждал ответа. Грегг знал консоль. Он обычно использовал ее, чтобы вводить коды-обманки. Он уставился на клавиатуру и нажал клавишу тильды. Текстовое окно, похоже на операционную систему DOS, появилось в верхней трети экрана. В консоли были видны некоторые события, которые только что произошли на карте, например появление модели Бёрнера и создание объектов в этой комнате. Консоль служила и для показа понятного всем полного журнала событий программы, и для ввода команд для изменения установок игры. Мигающий курсор означала, что консоль готова к вводу информации.

                – Отменно! – сказал Бёрнер, как только консоль появилась на экране. – У тебя есть кой-какой знания, чтобы меня найти опять. Давай посмотрим, сколько у тебя есть этот знание. Ты прийти один? Да или нет?

                Грегг с шумом втянул в себя воздух. Ему не хотелось признаваться, что он был один, но ложь заставляла его нервничать еще больше. Он написал «да» в консоли и нажал ввод.

                Бёрнер пригнулся, так что казалось, что он выглядывает из-под консольного окна и смотрит на аватар Грегга. Улыбнулся:

                – Хорошо. Ты кому-нибудь сказал еще об этот встреча?

                Грегг снова помедлил. Есть ли лучший способ умереть, чем ответить на этот вопрос утвердительно? Слишком уж хорошо он помнил видеокадры мешков для трупов в поместье Соболя. Но какой в этом смысл для самого Соболя? Зачем тратить столько сил только для того, чтобы кого-нибудь убить?

                Он написал «нет» и нажал ввод. Бёрнер внимательно посмотрел на аватар Грегга, и вдруг рывком открыл разделяющую их решетку. Металлическая дверь со стуком ударилась о каменную стену, а Бёрнер рванулся вперед и очутился лицом к лицу с Греггом:

                – Я все равно буду потом узнавать правду. Лучше сейчас признаться, если ты кому-нибудь сказал еще, – его глаза буравили Грегга через экран компьютера. – Говорил?

                Грегг опять написал «нет» и нажал ввод. Бёрнер снова улыбнулся своей зловещей улыбкой и похлопал по плечу аватар Грегга:

                – Ausgezeichnet [67] . Унд ты пришел вместе со свой хитрый приемчики, да? – Бёрнер дожидался ответа.

                «Да,» – написал Грегг. Бёрнер взмахнул руками в воздухе:

                – Открыть ворота! – его слова эхом разнеслись по коридорам погреба.

                И Грегг услышал металлический шум, раздавшийся спереди, из-за экрана его компьютера, в холодном осеннем реальном мире. Неожиданно толстая цепь, закрывающая дорогу, упала на землю. Знак «Посторонним Вход Воспрещен» гулко грохнулся о гравий.

                – Ну на хер! С меня хватит… – Грегг отбросил лэптоп, нашарил замок зажигания, завел машину и развернулся на сиденье, чтобы видеть, куда ехать. То, что он увидел позади, бросило его в дрожь.

                Вторая толстая цепь поднялась в воздух неподалеку от его машины. Свет фонарей заднего хода осветил и ее, и заднюю сторону болтающегося на ней знака, скорее всего идентичного первому. Без разгона, да еще и на щебенке, прорваться через такую штуку было нереально. Грегг запаниковал, осмотрелся по сторонам. Березовую рощу слева его машиной не возьмешь. Через канаву справа тоже не перебраться. Тут он услышал чей-то голос и посмотрел на лэптоп, лежащий на пассажирском сиденье, все еще развернутый к нему экраном. На экране Бёрнер пыхтел сигаретой:

                – Успокойся mein freund. Если бы я хотел тебя убить, я бы уже это сделал. Двигай свою машину вперед, пожалуйста.

                Мысли Грегга понеслись галопом, оценивая его шансы на побег пешим ходом, через березовую рощу в поля, находившиеся за ней. Это было явным сумасшествием. Он находился черт знает где, и вся эта территория могла быть нашпигована ловушками. Соболь уже продемонстрировал свои способности к планированию. В том, что это именно Соболь, Грегг был теперь уверен. Он представил себе встречу с Бёрнером в реальном мире, и ему стало ясно, что попытка убежать на своих ногах будет прямой дорогой к нулевому здоровью, причем без возможности оживления.

                Бёрнер продолжал смотреть на него с экрана компьютера. Грегг потряс головой, отгоняя эту мысль: Бёрнер не мог ни на кого смотреть. Он был просто набором текстур, скомпонованных для показа от первого лица. Соболь просто играл с его восприятием. Сложившаяся ситуация была определенно неприятной.

                Бёрнер указал пальцем на Грегга:

                – Ты не должен быть напуган, mein freund. Если, конечно, у тебя есть нужная искусность.

                Грегг показал Бёрнеру средний палец и вытащил сотовый телефон. Мгновение помедлил, раздумывая, кому бы он мог позвонить. В полицию? Определенно нет. Как насчет друзей-гонщиков? Или одному из вышибал с рейва? Нехорошая идея. В данный момент Локи полагалось быть мертвым. Хотя, они и не знали его как Локи. Его мир был настолько полон ложью, что он в ней запутался.

                Прокрутив сохраненные контакты, Грегг набрал главного вышибалу рейва и приложил телефон к уху. Не услышав ничего, кроме помех, он взглянул. на индикатор силы сети. Сигнала не было.

                Бёрнер снова заговорил, Грегг опустил глаза на компьютер:

                – Твой телефон бесполезный есть. Только Wi Fi доступный сейчас, – выражение его лица потеряло всякое дружелюбие. – Двигай машину вперед.

                Грегг убрал телефон и передвинул рычаг скоростей с передачи заднего хода на движение вперед. Сделав глубокий вдох, он убрал ногу с тормоза. Форд Темпо покатился вперед. Греггу пришла в голову идея, что кто-нибудь может увидеть его фары с шоссе. Он включил фары и помигал дальним светом.

                На блочном здании впереди зажегся наружный фонарь:

                – Езжай под свет, – прорычал Бёрнер.

                Машина Грегга прокатилась вперед, пересекла линию деревьев и неожиданно оказалась на хорошо освещенной прогалине перед зданием. Там стоял еще один автомобиль, вдребезги разбитый VW Vanagon с луизианскими номерами.

                Грегг чувствовал, что колеса Темпо, выехавшего на открытое место, начинают вязнуть в грязи. Через секунду он погрузился по оси и застрял, словно муха на липкой бумаге.

                – Твою мать… – застонал Грегг. – Черт! Твою мать! Говно! – стучал он по рулю. Во что же он влип? Надо бежать….

                – Mein freund…. – Бёрнер снова заговорил. Грегг посмотрел вниз на экран компьютера. Бёрнер сделал очередную затяжку:

                – Очень потешно, да? – Бёрнер сделал маленькую паузу, – Скажи, это ты, mein freund?

                Консольное окно заполнилось информацией о Брайане: полное имя, номер социального страхования, возраст, дата рождения, последний адрес проживания, девичья фамилия матери – целый огромный пласт его жизни. Адреналиновая волна чистого высокооктанового страха захлестнула Грегга, он чуть не заорал от ужаса. Он не мог вспомнить, когда еще в своей жизни он чувствовал себя настолько напуганным. Эта машина знала, кто он такой. Проклятая знала его настоящее имя.

                – Это ты? Отвечать! – гневно рявкнул Бёрнер.

                Грегг боязливо напечатал «нет» в консоли под информацией о себе. Бёрнер как-будто вырос в размерах:

                – Если это не ты, я имею другие имена. Но если ты врешь, я узнаю, и тогда я не буду тебя пощадить. Ответь опять. Это ты?

                Грегг оценил холодный взгляд Бёрнера, написал «да» и нажал ввод. Бёрнер смягчился и снова закурил:

                – Гут. Мы можем начинать сейчас, – он заложил одну руку за спину и начал шагать взад-вперед. – Запускай опять свой беспроводной сканер. Ты будешь видеть новую сеть. Ты должен получить к ней доступ. Не пытайся уйти, пока ты не будешь получить доступ. Ауфидерзейн.

                Бёрнер быстро вышел из комнаты и в тот же момент трехмерная железная решетка с грохотом закрылась за ним. Сразу же после этого игра сама по себе прекратила работу, оставив Грегга пялиться на рабочий стол своего компьютера.

                Грегг потер лоб. Как же он мечтал, чтобы все это оказалось просто кошмаром. Но так как это происходило наяву, он решил приниматься за дело. Бёрнер хотел проверить, из чего он сделан? Не вопрос. Грегг снова запустил NetStumbler. Идентификатор сети Монте Кассино исчез, а вместо него была видна другая сеть вообще без идентификатора.

                Это задание будет, без сомнения, посложнее предыдущего. Грегг открыл журнал записей NetStumbler и просмотрел каждую запись. Новая точка доступа была зашифрована используя механизм WPA. Черт побери, он надеялся, что это будет WEP [68] . В этом случае взлом занял бы несколько секунд. У WPA структурных слабостей не было, он был настолько безопасен, насколько безопасен ключ. Это, по всей видимости, и было тестом.

Грегг надеялся, что ключ был не длиннее восьми или девяти символов. Ему нужно было отловить сообщения обмена ключами между сетевой карточкой и точкой доступа, и потом попробовать подобрать ключ, используя словарик PSK [69] -ключей, который, по счастью, у него на компьютере был. Он мог использовать драйвер Air-Jack, чтобы послать точке доступа команду, эмулирующую отключение устройств от сети, и заставить эти устройства снова попытаться подключиться.

                Грегг сполз по спинке кресла. Он надеялся, что у точки доступа были клиенты, новое подключение которых он смог бы отследить. Но если это был тест, то его идея была единственным корректным ответом. Так что пошел Бёрнер в жопу.

                В любом случае, подбор ключа займет какое-то время. Грегг вынул адаптер с постоянного тока на переменный, подключился в гнездо зажигалки, включил компьютер в образовавшийся источник питания и запустил программу Asleap, предназначенную для перехвата и взлома обмена беспроводными ключами. Сеть была видна достаточно хорошо. Он послал команду отключения всех пользователей в сети и начал молиться всем богам, чтобы хоть кто-то был подключен.

                Через тридцать секунд произошло два обмена сообщениями, подключающими клиентов к сети. Грегг выдохнул и снова задышал. Теперь у него была зашифрованная контрольная сумма, которая могла быть использована программой, чтобы подобрать ключ. Он был на верном пути. Грегг откинул водительское сиденье и стал смотреть в потолок, размышляя, сможет ли выбраться отсюда живым.

Глава 17://Суккуб

 

                Джон Росс выскочил из машины у парадного входа страховой компании Alcyone. Он открыл заднюю пассажирскую дверь себековского Доджа Дуранго и подхватил свою компьютерную сумку с заднего сиденья. Это была личная машина Себека, полностью пропахшая его лосьоном после бритья. Салон был девственно чистым, лишенным индивидуальных особенностей, таких как, например, держатели для салфеток или разбросанные компакт-диски. Его чистота была жесткой чистотой военных казарм, и сам по себе тот факт, что салон ничего не раскрывал о характере владельца, уже говорил о многом.

                С заднего сиденья Росс взглянул в зеркало заднего вида, чтобы встретиться взглядом с Себеком:

                – Что ж, Пит, примите мои глубочайшие соболезнования в связи с Ларсоном. Удачи вам в этом деле.

                Себек продолжал смотреть на него:

                – И что это должно означать? – тут его телефон начал звонить.

                – Это значит, что с меня хватит. Федералы взяли дело это дело под контроль, – он надел сумку с компьютером на плечо.

                – А вот давай ты мне не будешь лапшу мне на уши вешать, Джон. Выспись, – он жестом приказал Россу вылезать и открыл телефон, отъезжая от бордюра. Уныло улыбнулся, увидев, что Росс сделал в его сторону неприличный жест, и снял трубку. – Себек слушает!

                – Ничто не в силах тебя убить, правда, Пит? – раздался женский голос. Он почувствовал, как ускоряется его пульс. Это была она . Когда же он слышал ее голос в последний раз, сколько времени назад это было? А линия-то прослушивается…

                – Шерил, я еду на работу. Позвони туда.

                Телефон замолчал. Себек убрал его, проехал еще пару кварталов, съехал с дороги в жилой зоне и посмотрел в зеркало заднего обзора. Никто за ним не следил. Он вышел и открыл заднюю дверь своего Дуранго. Поковырявшись в запаске, он выпрямился, держа в руке ярко-красный одноразовый сотовый телефон, оплаченный им заранее. Закрыв заднюю дверь, он опять огляделся вокруг, сел в машину и подключил телефон к гнезду зажигалки. Через несколько мгновений телефон зачирикал, и Себек нетерпеливо схватил его:

                – Господи, как же я рад тебя слышать. У нас тут все кувырком. Мы двух человек сегодня потеряли, куча народу в больницу попало.

                – Знаю, видела новости сегодня в О’Харе [70] .

                – Ты в Чикаго? – он понимал, что не нужно задавать слишком много вопросов.

                – Нет. В Вествуде.

                – На корпоративной квартире ?

                – Ты ко мне приедешь.

                – Господи, милая… – вздохнул Себек, – сейчас вот реально не ко времени. Это штука, это Демон – он…

                – Ты жив, Пит. И я хочу, чтобы ты вспомнил, зачем именно быть живым.

                Если уж кто-то и мог это сделать, так это она. Шерил Лантроп была самой красивой женщиной из всех, с кем он когда-либо был. Вкупе с хищной сексуальностью, она была абсолютно неотразимой. Очень несправедливо было ожидать, что он мог бы сопротивляться подобной женщине. Да и он сам себя убедил в том, что в случае чего даже его жена поняла бы его.

                И все же, сейчас было совсем неподходящее время для неожиданного исчезновения. С другой стороны, ему же могут позвонить в случае чего? Могут. Федералы, скорее всего, будут заняты раскурочиванием сети CyberStorm. А поместье Соболя? Да его, скорее всего, окружили сотни полицейских. Даже если бы его и застукали, вряд ли кто-то перестал бы его уважать. Он помедлил:

                – Понимаешь, я… – он не мог подобрать правильные слова

                – Только ты сам знаешь, чего ты хочешь, Пит.

                Он уже понимал, что поедет. Рядом с ней он был совершенно другим. Его обязанности уходили на задний план. Его целью здесь и сейчас было покорить ее. Завоевание – это было то, что нужно.

                – Еду.

 

* * *

 

                Бульвар Вилшир между Беверли Хиллз и деревушкой Вествуд был похож на ущелье со стенами из фешенебельных высоток в один ряд глубиной. Здания казались неуместными в Лос-Анджелесе, как будто кто-то пересадил кусок респектабельной части Манхэттена в пригороды Лос-Анджелеса. Именно здесь находилась квартира корпорации, в которой работала Шерил.

                Шерил была кем-то наподобие медицинского управленца. Когда-то, в порыве любопытства, Себек раскопал ее биографию. У нее было на удивление безобидное прошлое: хорошая подготовка на подготовительных медицинских курсах, чистая кредитная история, никаких судимостей. Ее работодатель продавал и устанавливал сложные медицинские диагностические системы, а она ездила по свету в качестве консультанта, сопровождая заключение многомиллионных сделок. У нее были деньги, причем такие, о которых Себек мог только мечтать. И ей полагались дополнительные привилегии, такие, например, как корпоративная квартира в этой медно-черепичной псевдо-французской провинциальной башне.

                У Себека все еще была карточка доступа на стоянку, так что он успешно миновал швейцара у дверей. Его лицо все еще мелькало в новостях, поэтому он не сильно стремился к тому, чтобы его видели по соседству.

                Выходя из лифта на пятнадцатом этаже, он взглянул в обе стороны коридора, чтобы убедиться, что тот пуст. Подойдя к двери Шерил, Себек заметил, что она немного приоткрыта. Осторожно осмотревшись, он легонько толкнул ее. Шерил стояла под галогеновой лампой рядом со входом. На ней было черное коктейльное платье на тонких лямках. Черные чулки с подвязками, скрывающимися под платьем, облегали ее длинные ноги и изящные босые ступни. Золотисто-каштановые волосы ее искрились в свете лампы. Она усмехнулась и поманил его пальцем. Она была еще прекраснее, чем он ее помнил. Ради нее можно было пожертвовать решительно всем.

                Себек двинулся к ней, закрывая за собой дверь. Он знал, что от нее пощады ждать не придется. То, что их связывало, было чем-то особенным. Когда он приблизился к ней, она совершила неожиданный пируэт, низко пригнулась и нанесла удар с разворота ему в голову. Он ожидал чего-то подобного, поэтому успел своевременно перехватить ее ногу. Тем не менее, импульс отбросил его спиной к стене.

                Она немедленно продолжила атаку, нанося ему удар в лицо открытой рукой. Он отклонился назад, отпуская ее ногу:

                – Шерил! Без синяков!

                – Тссссс… – она приложила свой окрашенный ноготь к его губам. Себек воспользовался моментом, захватил ее кисть и завернул ее руку ей за спину, после чего откуда ни возьмись в его другой руке угрожающе сверкнули наручники. Она быстро попыталась выбить из-под него ноги, но он блокировал ее. Их голени стукнулись друг о друга, и он начал давить на нее, пытаясь бросить ее на пол. Он почувствовал, как ее сильное поджарое тело начало сопротивляться и наконец перебросило его через себя. Он тяжело грохнулся на ковровое покрытие.

                – Нам нужно вести себя потише… – пытаясь перевести дыхание, умудрился прошипеть он. Шерил зарычала как тигрица, пинком отбросила наручники и нанесла несколько жестких ударов ему в живот. Его напряженные мышцы пресса смягчили удары. Она шаловливо улыбнулась и легонько укусила его за ухо:

                – Проклятая ты свинья… – она взяла его шею в замок и провела удушающий захват. Его ноздрей достиг запах пота, смешанный с духами, по жилам растекся адреналин. Если это была и не любовь, то нечто очень похожее. На грани потери сознания, он хлопнул ее открытыми ладонями по ушам, и она отпустила его шею, хватаясь за голову.

                Он перевернулся, становясь рядом с ней на колени:

                – Малыш, очень больно?

                Она посмотрела наверх, из-за занавеси каштановых волос выглянули один глаз и половина шаловливой улыбки. Он осознал свою ошибку слишком поздно, и ее рука ударила его в солнечное сплетение, словно отбойный молоток. Он согнулся пополам от боли, а она запрыгнула на него и потянулась к наручникам.

                У нее была слабость к полицейским, и скорее всего, таких интрижек, как с ним, у нее было еще несколько по всей стране. Но ему было на это наплевать. Она была сексуальной гранатой с выдернутой чекой, и у него никогда не получалось ей сопротивляться. Не имело никакого значения, как его характеризовала эта страсть. Шерил была рядом, и весь мир мог идти в задницу.

                Он услышал, как за его спиной звякнули наручники, и выпростал одну руку назад, хватая ее за локоть. Второй рукой он схватил ее за великолепные волосы. Прием был грязный, но эффектный. Он удостоверился, что захватил достаточно волос, чтобы использовать их как веревку, закрутил их посильнее и наконец резко дернул ее голову вниз, к своей. Он почувствовал, как она борется, и ее полуоткрытые губки бантиком слегка задели его губы.

                Он вывернул ей руку и вытащил ее из-за своей спины. Теперь она боролась по-настоящему, но он использовал всю свою недюжинную силу, чтобы сдерживать ее. Всех ее умений было недостаточно, он ее подчинил. Она слабо застонала, когда он вывернул наручники из ее руки. В один миг он заставил ее встать на колени и защелкнул наручники на одном запястье. Она сделала еще один мощный рывок, но он пригнул ее голову книзу, используя ее волосы как поводок. Наручники оплели второе запястье, и он почувствовал, как она вздохнула и откинулась назад, стоя на коленях.

                Он подошел к ней сзади и вдохнул запах ее ароматных волос. Ее губы коснулись его щеки:

                – В чем дело, офицер?

 

* * *

 

                На другой стороне бульвара Вилшир, в темной комнате прямо напротив здания, уличные фонари отражались в объективе камеры. Камера щелкала и жужжала, пока Себек и женщина неистово целовались.

                Энджи Андерсон оторвалась от камеры и возбужденно выдохнула, как будто она уже какое-то время сдерживала дыхание. Она не имела ни малейшего понятия, почему Голос сказал ей, что здесь можно будет собрать информацию для репортажа, но даже ради происходящего уже стоило путешествовать.

 

Глава 18://Бездна

 

                В резком свете ртутной поисковой лампы были видны разрушенные федеральные и полицейские автомобили. Механическая рука робота-сапера поворачивалась, снимая все новые детали побоища. В какой-то тысяче футов отсюда наблюдатель, сидящий на мобильном посту управления, присвистнул, глядя на изображение. Шепоток пробежал по кучке присутствующих офицеров. Специальный агент Эллис Гарви отпустил джойстик, дожидаясь дальнейших инструкций.

                Группа оперативного реагирования на внештатные ситуации, представляющая ФБР, переняла на себя операцию по захвату и удержанию поместья Соболя, но Стивен Триэр до сих пор обладал номинальным контролем над стратегическими действиями. Он понимал, что ему необходимо быстро установить контроль над ситуацией, иначе у него заберут операцию точно так же, как он сам забрал ее у Декера.

                Триэр положил руку на плечо Гарви:

                – Давай-ка подойдем к парадному входу.

                Робот размером с газонокосилку развернулся на месте на прорезиненных гусеницах и начал двигаться по направлению к парадному крыльцу через поле, усыпанное останками пластиковых бамперов и разбитого стекла с прожилками крови на них. По пути робот проехал мимо разбитой и искореженной копии самого себя. Это был робот, посланный командой Гурнера за день до этого. Камера Гарви задержалась на этом изображении, и это было как-то зловеще символично. Триэр прочистил горло, и Гарви опять слегка нагнул джойстик, посылая робота вперед.

                Он остановил робота около основания парадной лестницы особняка и поднял манипуляторы с камерами, освещая ярким светом зияющую черную утробу дверного проема. Дверь была все еще открыта и закреплена клином. С десяток федеральных агентов в пункте управления вытянули шеи, чтобы посмотреть на мониторы.

                Триэр кивнул Гарви; тот перевел дух и легонько толкнул левый джойстик вперед. Моторы маленького робота завыли, когда он начал медленно продвигаться вверх по каменным ступеням.

                Вскоре он аккуратно въехал через дверь в то самое фойе, где при помощи какой-то жуткой технологии было совершено нападение на Гурнера и его команду. Вашингтон требовал больше информации. Камера начала снимать панораму комнаты. Пол был загажен осколками разбитой вазы и рвотой вперемешку с пятнами крови.

                «Господи…» – пробормотал кто-то сзади. Один из саперов наклонился вперед:

                – Посмотрите, нет ли на стенах радиопередатчиков или сенсоров.

                Гарви начал водить по стенам осветителем камеры. Все вокруг выглядело донельзя средиземноморским, но было в вестибюле еще кое-что, кроме картин и скульптурных альковов, расположенных вдоль винтовых лестниц. Под потолком рядом со стенами были расположены массивы загадочных белых пластиковых датчиков.

                – Ребята, это что такое? – спросил громко Триэр у присутствующих. В трейлере повисло оглушающее молчание. В свете экранов Триэр попытался найти глазами Аллена Вайкоффа, старшего системного аналитика ФБР, который, казалось, всегда понимал, о чем говорит. Несмотря на то, что рядом стояли агенты-саперы и пара криминалистов-компьютерщиков, то, на что было перед ними, не было ни бомбами, ни программами. Что бы это ни было, оно выглядело цельно и системно.

                – Вайкофф, так на что это я смотрю?

                В темноте Вайкофф выглядел просто силуэтом, за исключением линз его круглых очков, которые отражали свет изображения на мониторах:

                – Это стандартные детекторы движения… и, кажется, инфракрасные датчики. Без понятия, что это такое… Вот тот круглый контейнер может быть, например, передатчиком, – он повернулся к Триэру и отражение мониторов исчезло с его очков. – Сэр, нам нужно будет проанализировать этот видеоматериал. Тут очень много технологий, с которыми я незнаком.

                Триэр посмотрел вокруг на собравшихся экспертов, которые молча кивали головами в темноте:

                – Итак, ни один из вас не может мне объяснить, как же была выведена из строя команда саперов? Никаких предположений?

                Агенты в темноте обменивались взглядами. Гарви осмелился спросить:

                – Мне продолжать?

                – Давай в серверную, – кивнул Триэр.

                Гарви еще раз вздохнул и снова тронул джойстик. Робот с легкостью двинулся по полу к центральному дверному проему в конце фойе. В ртутном свете показался длинный холл с полами, покрытыми каменной плиткой и вышитыми коврами. Мебель миссионерского стиля примыкала к стенам тут и там по всей длине коридора.

                Кто-то из команды Гарви, склонившийся над планами дома у стоящего рядом пульта, произнес:

                – Нам нужен следующий зал направо, а там – вторая дверь справа.

                – Понял, поворачиваю, – Гарви развернул робота на месте и осветил камерой небольшой коридор, уходящий вбок от главного. Он вел к комнате отдыха, находящейся в конце дома. Гарви осмотрел коридор, изучая стены и потолки. Тут, вдоль стен, находилось еще больше мистических датчиков. Вокруг, если не считать ламп робота, было темно.

                – Дверь погреба, вторая справа. Он должна привести вниз, к серверной.

                Гарви двинул робота вперед и сконцентрировался на втором наборе элементов управления, чтобы активировать манипулятор робота. Металлическая кисть скользнула в поле зрения камеры и повернулась один раз, позиционируясь вровень с ручкой на двери погреба. Рука подвинулась вперед, взялась за ручку и нажала ее.

                Внезапно изображение камеры бешено затряслось и звуки тревоги заполнили трейлер. Через мгновение все экраны наводнились помехами. Триэр подался вперед:

                – Вот это что сейчас такое произошло?

                Потрясенный Гарви сидел с раскрытым ртом, его руки хлопотали над ставшими бесполезными пультами управления:

                – Я… Я не знаю… – выдавил он.

                – Сигнал от робота есть?

                Гарви и его помощник проверили консоль управления и покачали головой. Присутствующие разом заговорили. Триэр повысил голос:

                – Успокойтесь! Тихо все! – он повернулся к Гарви. – запусти-ка видео в замедленном режиме.

                Гарви кивнул и отмотал ролик назад. Мониторы мигнули, после чего на них возникло неподвижное изображение бокового коридора особняка.

                – Давай, крути вперед. Медленно… – на экране, кадр за кадром, механическая рука бралась за ручку двери и нажимала ее. – Вот!

Гарви остановил картинку. В полу, у нижнего края экрана, безошибочно виднелась брешь. Пол как будто раздвигался.

                – Дальше…

                Гарви нажал кнопку покадрового воспроизведения. За несколько кадров брешь стала шире, ручка двери выскользнула из захвата робота, и вся машина соскользнула вниз по внезапно образовавшемуся под ней крутому склону. Ртутные фонари осветили темную яму, выхватывая из темноты стены из шлакобетона и заполненное водой дно. Последующие изображения показали, что вода залила камеры робота, и того замкнуло. На все ушло около полутора секунд.

                Трейлер вновь заполнили разговоры. Триэр хлопнул Гарви по плечу:

                – Все в порядке. Именно для этого нам и нужны роботы, – он выглядел абсолютно невозмутимо, практически безмятежно. Повернувшись к компании агентов, он произнес:

                – Мне кажется, мы выяснили, что дом обесточен, – он указал на техников, сидевших рядом с аппаратурой частотного сканирования. – И никаких радиосигналов, исходящих из дома, тоже не выявлено, правильно?

                Техники кивнули. Триэр продолжил:

                – Значит то, что мы видим – это простая яма-ловушка. По всей видимости, высокотехнологическое оружие Соболя выключилось, и он начал использовать средневековые средства. Это не может не радовать.

                Гарви отвернулся от пульта управления роботом:

                – Это был наш последний робот. Нам нужно послать людей в Лос-Анджелес еще за одним.

                Триэр кивнул:

                – Берите нескольких сразу. Пускай по воздуху пришлют, если необходимо. Но нам надо раздобыть персональные компьютеры Соболя как можно быстрее.

                На мгновение в трейлере воцарилась тишина. Гарви помедлил, и потом с сомнением спросил:

                – Это значит, что мы….?

                – Пошлем туда спецотряд, пускай идут к яме. Мне нужно, чтобы пространство вокруг входа в погреб было огорожено к тому времени, как мы пришлем сюда еще роботов.

                Вайкофф выглядел озадаченным:

                – Сэр, а вы уверены, что это хорошая мысль?

                – Уверен? Нет, не уверен. Но на его компьютерах может быть информация о том, как можно уничтожить этого монстра. Именно за этим мы сюда и пришли, так что давайте работать.

                Собравшиеся пробурчали что-то одобрительное. Кто-то сзади задал вопрос:

                – Сэр, а что делать с Хаммером?

                – Вытащите его обломки и отошлите в Лос-Анджелес. Перед отсылкой накройте брезентом. Не хочу, чтобы завтра на разворотах газет появились фотографии этой «мертвой машины», – он хлопнул в ладоши. – Все, народ, понеслась. За нами весь мир наблюдает.

 

* * *

 

                Оперуполномоченный Майкл Кирхнер сидел в непритязательном бухгалтерском кабинете в Таузенд Оукс вместе с пятью другими агентами, сосредоточенно изучая финансовые документы. На столах в полном беспорядке были разбросаны открытые папки, счета, налоговые декларации и бухгалтерские книги. Еще один агент занимался копированием жестких дисков находящихся здесь компьютеров. Кирхнер, являясь дипломированным бухгалтером и налоговым адвокатом, считал,  что он и его команда делают куда больше для борьбы с преступностью, чем любой оперативный отдел во всем бюро. Без денег никакая организованная преступность ничего не добьется.

                Последние восемь часов они провели, скрупулезно изучая финансовую историю Мэттью Соболя. И там было на что посмотреть. Соболь был членом правления тридцати семи корпораций. У него было три индивидуальных частных предприятия, два партнерства, одиннадцать ООО и масса международных коммерческих структур, холдинговых компаний и оффшорных доверительных фондов. Огромное количество финансовой активности за последние два года, закупки оборудования, безналичные переводы, гонорары за консультации и профессиональную деятельность. Все было очень запутано, впрочем, как и у большинства богачей.

                Кирхнер еще раз просмотрел отчет о самых больших капиталовложениях. По-видимому, технические компоненты. Куплены одной из компаний, но отправлены по адресу Соболя в Таузенд Оукс.

                Подняв голову, он посмотрел на своего партнера, Лу Галбрайта, который фильтровал стоящие рядом картотеки:

                – Лу, ты же какие-то деньги потерял на вложениях в топливные батареи несколько лет назад, правда?

                Галбрайт прервался, сдвинул очки на лоб и нетерпеливо посмотрел на Кирхнера:

                – Вот не хочу об этом говорить вообще. А что?

                Кирхнер поднял распечатанный отчет:

                – Соболь сделал весьма солидные покупки, которые тебе могут быть интересны, – он пролистал отчет. – Вот, например, одинаковые батареи на водородном топливе, куплены двумя разными компаниями в холдинге по 146 тысяч долларов за штуку, доставлены в его особняк.

                – Уход от налогов?

                Кирхнер нахмурился:

                – Мы не его налоговые манипуляции изучаем, Лу, – он опять уткнулся в отчет. – Блоки питания на топливных элементах? Неужели эти штуки действительно работают?

                – Майк, ну я же не идиот. Конечно они работают. Больницы и большие компании используют их, чтобы генерировать энергию из природного газа. Обычно это делают там, где электросеть ненадежна или слишком дорога. Это должно было развиться, просто, знаешь, оно было несколько преждевременно, и…

                – Эти штуки ушли в поместье Соболя… – Кирхнер выглядел все более и более озабоченным.

                – Да что такое, Майк?

                – Позвони-ка командующему в особняке. Надо ему об этом рассказать.

 

* * *

 

                Агент Рой «Шнур» Мерритт сделал глубокий вдох, впитывая последний ночной воздух, пьянящий запахом влажной земли. Серебро луны висело прямо над горизонтом, и на его фоне виднелись очертания холмов, усеянных пунктирами деревьев. Он оглядел окрестности, не прибегая к очкам ночного видения, получая удовольствие от простых радостей. Свет луны напоминал ему об испанском регионе Басков или о южноафриканском Трансваале. Очень много мест в мире он видел именно ночью, и в основном глядя в очки ночного видения третьего поколения.

                Прохладный звенящий предрассветный воздух освежал лицо Мерритта, стоявшего в грузовом отсеке армейского десятитонного грузовика. Мощный дизельный двигатель работал на низких оборотах, пробираясь через брешь, проделанную бульдозером в стене особняка. Брезентовый верх был снят, и кузов был открыт ночному небу.

                Мерритт повесил свой пистолет-пулемет Хеклер-Кох MP-5/10 на плечо и посмотрел назад, на свою группу по спасению заложников. Шестеро лучших тренированных операторов в Бюро сидели по обеим сторонам кузова, синхронно раскачиваясь, пока грузовик шатко пробирался по насыпям грязи и камней. Они были его  людьми, и если бы их кто-нибудь сейчас увидел, он бы испугался до чертиков. По сравнению с ними, одетыми в черные летные костюмы Nomex с броней из керамических антитравматических пластин, шлемами Pro-Tec, очками ночного видения и пуленепробиваемыми лицевыми масками, сам Дарт Вейдер был бы похож на зазывалу в магазине Walmart. Но ни на одном из их совместных заданий, от Карачи до пустынь Монтаны, не было у него столько нехороших предчувствий, как на этом. Во время предварительного инструктажа он думал о том, что эта работа больше предназначена для саперов, или же минеров. Но ситуация становилась все более безотлагательной: шесть офицеров были мертвы, еще девять ранены, ни у кого не было ответов, а времени существенно не хватало. И все же…

                Мерритт смотрел вниз на металлические и деревянные материалы для помоста, лежащие на полу грузовика между скамьями. Здесь же находились четыре ящика с инструментами. Его тренированный отряд оперативного реагирования должен был замостить яму в весьма агрессивной обстановке. Что же там наверху случилось, спрашивал он себя, чтобы понадобились такие действия?

                Мерритт осматривал поместье в трех сотнях ярдах от них. С прошлого вечера в доме не горел свет. Радиообмен уже час как был восстановлен, с тех самых пор, как дом закончил излучать сверхширокополосные сигналы. Он спокойно заговорил, зная, что микрофон его гарнитуры уловит звук:

                – Эхо один – центру. Мы на желтом рубеже. Просьба разрешить действия по собственному усмотрению на зеленой линии.

                 – Принято, эхо один. Вижу вашу команду в желтой готовности. Действия по собственному усмотрению разрешены, переходите на зеленый рубеж.

                – Принято, центр, – Мерритт показал большие пальцы своим людям, они ответили тем же. Вакóр, специалист по пробиванию отверстий, откинул свою маску и ощерился:

                – Эй, Шнур, а зачем нам пушки? Соболь-то сдох уже.

                – Хорош болтать, Вак. Мертвый или живой, а Соболь умудрился угрохать нескольких неплохих ребят. Будь начеку.

                Вакор пожал плечами и резко кивнул, заставляя свою маску упасть на место. Мерритт продолжал стоять, глядя поверх кабины, пока грузовик медленно двигался через широкую лужайку поместья. Они как раз проезжали выгоревший остов автоматизированного Хаммера. Остальные тоже поднялись и оперлись на перила, когда Хаммер показался по правому борту. Грузовик притормозил и остановился футах в двадцати от обломков. В кабине находились двое местных полицейских из группы захвата. Пассажир включил боковой прожектор, направив его на тлеющие останки. Хаммер определенно находился в нерабочем состоянии. От колес остались черные от копоти ступицы, салон был полностью выжжен.

                – Эти морпехи вообще имеют хоть какое-либо представление о таких мелочах, как улики? – Мерритт буквально слышал, как Вакор ухмыляется за своей маской. Решив его проигнорировать, он произнес в гарнитуру:

– Эхо один – центру. Хаммер бездействует. Двигаемся к зеленому рубежу. Конец связи, – он дважды ударил по крыше кабины. Грузовик рванулся вперед к стоящему в ста ярдах дому.

Прожектора грузовика качнулись в направлении здания. Вал террасы в три фута высотой окружал особняк на расстоянии примерно двухсот футов. Терраса была образована выровненной верхушкой холма, с лужайками вокруг бассейна и веранды. Вал не давал грузовику подобраться к дому вплотную, но Мерритт был согласен с руководителем, что нельзя было ехать ни по главной дороге к парадному входу, ни по служебному подъезду позади дома: эти пути были слишком узкими, и на них могли находиться неприятные сюрпризы.

                Вместо этого грузовик развернулся у вала, подал задом, и напряженное молчание нарушилось нелепым бибиканьем сигнала заднего хода. Похоже, пока все получалось как нужно. Задний откидной борт висел где-то в двух футах над землей, так как грузовик подъехал вплотную к валу террасы, и разгрузка материалов для помоста и инструментов не должна была быть проблематичной. Но сначала нужно было разведать обстановку, и Мерритт крикнул водителю:

                – Глуши мотор и свет!

                Неожиданно навалилась тишина. Через несколько мгновений раздалось стрекотание замолкших было сверчков. Единственными источниками света были рабочие фонари федералов, осаждающих поместье у внешней ограды примерно в трех сотнях ярдов отсюда. Мерритт опустил на глаза очки ночного видения и включил их. Его люди сделали то же самое, и он пробормотал в своей костный микрофон:

                – Оставьте пока настил, давайте проверим, есть ли прямой путь до объекта.

                По его сигналу члены отряда заняли свои места за ним. Они были на восточной стороне дома, а по плану они должны были пробежать по дуге к передней стороне и войти через открытую парадную дверь, так что их ожидал рывок в сто пятьдесят ярдов по ухоженным газонам и садикам. Радиолокационная станция не обнаружила никаких скрытых ям на участке, по крайней мере на глубине до десяти метров, но не пробежка к особняку волновала Мерритта. Он беспокоился о непосредственном проникновении в дом, особенно принимая во внимание случившееся с предыдущей командой. Мерритт спрыгнул с откинутого борта и пошел в ночь, чувствуя и слыша, как его люди движутся рядом с ним.

                То, что происходило, не было терактом. Светошумовая граната тут никого не оглушит. Ошеломляющая огневая мощь противника не запугает. Такая ситуация сложилась впервые. Мерритт обернулся и поднял руку, чтобы остановить отряд:

                – Ждите здесь, я схожу вперед. Если потеряете со мной контакт, отступайте к периметру особняка. Понятно?

                Члены команды обменялись взволнованными взглядами. Это противоречило всему, чему их учили. Они были командой. Даже Вакор не стал острить.

                – Это приказ. Займите оборонительную позицию и ждите здесь, – Мерритт повернулся и осторожно двинулся к дому.

 

* * *

 

                В нескольких сотнях ярдов от них, рядом с трейлером командования и координации, ответственный руководитель операции, Стивен Триэр, стоял и смотрел через инфракрасную оптику на фигуры спецотряда вдали. Он видел, как один из них выдвинулся вперед, оставив остальных на месте, и пошел к краю особняка.

                – Что же он делает… – пробормотал про себя Триэр.

Из трейлера появился один из агентов:

                – Сэр, оперуполномоченный Кирхнер на линии, требует вас. Говорит, это что-то насчет закупок Соболя.

                – Кирхнер – это тот, который руководит аудиторами? – спросил Триэр, не отрываясь от прибора.

                – По-моему, да.

                – Скажи ему, что я перезвоню.

                – Он настаивает, говорит, что это важно.

                Еще один агент высунул голову из двери фургона:

                – Сэр, у меня тут на параболических микрофонах шум, из дома доносится.

                С выражением ужаса на лицах присутствующие прервали беседу и посмотрели на вновь прибывшего. Триэр пошел к нему:

                – Что это за шум?

                – Очень похоже на привод насоса.

                – Выводите оттуда людей!

 

* * *

 

                Уйдя футов на шестьдесят вперед от своих людей, Мерритт услышал щелчок и встал как вкопанный. Его люди сделали так же. Они тоже услышали звук и инстинктивно развернулись во всех направлениях, пытаясь навести оружие неизвестно на что.

                Внезапно затрещала рация Мерритта. Кто-то кричал взволнованным голосом: «Эхо один, назад! Повторяю, немедленно назад!»

                Прежде, чем он успел среагировать, Мерритт услышал настораживающее шипение, исходящее от земли. И так же внезапно воздух вокруг него ожил, и у него и его людей душа ушла в пятки.

                Выдвижные поливочные разбрызгиватели высунулись наружу и начали поливать пышный газон террасы холодной водой. Члены отряда прыснули со смеху, стоя под активно распыляемыми струями.

                Вакор прикрыл свои очки ночного видения и крикнул Мерриту:

                – Слышь, Шнур, я только что лет на десять постарел!

                – Ты слышал их, отступаем! – даже Мерритт позволил себе улыбнуться на этот раз. А потом что-то изменилось. Неожиданно Мерритт почувствовал нестерпимый запах. Его глаза сузились за очками: распылители больше не разбрызгивали воду. Он посмотрел на своих людей и крикнул:

                – Бензин!

                Прежде чем они смогли повернуться и убежать, в удаленной башне с куполом завелся высокоточный двигатель. Из башни донесся глубокий ухающий звук, и последнее, что увидел Мерритт через очки ночного видения, было ослепительное зеленое зарево дуги огня, соединяющей его с башней.

 

* * *

 

                Вихрящийся огненный шар осветил все на милю вокруг. Глухой рев отразился от стенки фургона, и оранжевая вспышка осветила три сотни испуганных лиц. Триэр все еще держал в руке рацию. Он стоял, парализованный, слушая агонизирующие вопли, доносившиеся из аппарата. Люди вокруг него развернули буйную деятельность, осознанную ли, беспорядочную – в поднявшейся суматохе понять было сложно.

                – Вызовите пожарных!

                – Скорая! Скорую сюда!

                – У нас потери!

                Огненный пузырь поднялся к небу, и в его суровом свете Триэр увидел, что распылители вокруг него все еще работают. Теперь они снова распыляли воду, чтобы удержать огонь в том месте, где еще недавно находилась команда спецотряда. Триэр чувствовал себя так, как будто он смотрел телевизионную передачу. Все происходящее вокруг имело сюрреалистический оттенок неправдоподобности. Люди хватали его за руки, кричали на него, а он не мог оторвать глаз от беснующегося огня и бесконтрольно колеблющихся темных фигур, танцующих и опадающих в огне, словно проклятые души. Десятитонный грузовик горел, словно праздничный костер техасского сельскохозяйственного института.

                Кто-то орал ему в ухо что-то про радиопередачи, и Триэр отстраненно посмотрел вниз, на рацию в руке. Теперь из нее доносились только помехи. И в этот самый момент случилось неожиданное.

                Внезапно в особняке Соболя зажегся весь свет, засиявший с устрашающей интенсивностью. После этого зажглись все фонари по всему поместью. По рядам агентов, окруживших особняк, пронесся внятно слышимый стон. Триэр пришел в себя и сунул бесполезную рацию в руки другого агента:

                – В укрытие! Все в укрытие!

 

* * *

 

                Боль. Если его ощущения чем и были, так это болью. Но она воспринималась как белый шум, обращать внимание на который у Мерритта не было времени. На воображаемой панели управления у него в мозгу все возможные индикаторы горели красным. Он бежал так, как только может бежать горящий человек, стянув свою балаклаву и прикрывая ею рот. Весь мир вокруг него превратился в поверхность солнца. Он пытался сопротивляться паническим попыткам организма вдохнуть окружающий его обжигающий воздух. Дыхание было равносильно смерти.

                Потом стало темно, и яркое сияние, полыхающее за плотно сжатыми веками, пропало. Вероятно, отказали очки ночного видения, но чтобы проверить, нужно было открыть глаза, а к этому он готов не был. Жара тоже спала, и он чувствовал только холод. Все его тело как будто покалывало иголками. Это было почти приятно, но опыт подсказывал ему, что ощущение покалывания в бою свидетельствует о серьезном ранении.

                Мерритт шел вслепую, нетвердой походкой. Наконец он остановился, сорвал очки ночного видения, открыл глаза, и его мгновенно ослепили струи холодной воды, хлещущие ему в лицо. Ощущение было великолепным. Его нос улавливал смесь запахов бензина, сгоревшей плоти, расплавленной пластмассы и горячего металла. Он обернулся на месте и пошатнулся, потрясенный увиденным. Он стоял на ухоженной секции газона рядом со вздымающимся вверх оранжевым огненным грибом футов в пятьдесят высотой. Холодная вода, льющаяся отовсюду, позволяла Мерритту находиться в опасной близости от огня без особых последствий. А его отряд был где-то там, внутри. Он схватился за гарнитуру, сплавившуюся с его щекой:

                – Вакор! Риз! Литтлтон! Прием! Кирксон, Энгельс! Прием! – микрофон в его руках оторвался, в наушниках шлема стояла мертвая тишина. Его люди были мертвы, все до единого.

                Мерритт онемел от осознания случившегося. Развернувшись, чтобы сориентироваться на местности, он увидел в сотне футов от себя особняк, сверкающий ярким белым светом. Подняв руку, он осознал, что к его рукаву приварился приклад его MP-5. Его нейлоновый пояс с патронными обоймами сплавился с его костюмом и кевларовой броней. Он не был уверен в том, насколько сильно он ранен, но уже начав заводиться, решил поддаться темпераменту.

                Он схватил автомат за дуло левой рукой и сорвал искореженную массу с рукава. Костюм, похоже, защитил его от самых тяжелых повреждений, но он чувствовал неприятное гудение в нервных окончаниях, которое было явным предвестником подступающей боли.

                Мерритт побежал, но не назад, к ограде и безопасности, а вперед, к зданию. Он бежал к огороженной зоне бассейна и застекленным створчатым дверям французского типа с полированными бронзовыми ручками, из окон которых лился слепящий свет. Он не отрывал глаз от дверей, пока несся сквозь посадки, перепрыгивая через каменные скамейки.

                Он снова почувствовал запах бензина и услышал все тот же звук пламени, рванувшегося за ним, но все же успел и остался в прохладной чистой воде, которая служила буфером между пламенем и домом.

                Во время бега Мерритт потянулся за спину, чтобы достать пристегнутый к поясу дробовик с отпиленным дулом. Он все еще дергал за прорезиненную рукоятку, сражаясь со сплавленной в комок массой, в которую превратился его пояс, когда вломился в деревянную калитку бассейна. Металлические крепления калитки звякнули о брусчатку, но он уже прорывался через нагромождение тиковых складных стульев и столов, пытаясь добраться до французских дверей. Оставалось совсем немного. Практически подсознательно он отметил вырывающиеся из дома лучи прожекторов, фокусирующиеся на нем, но ему было все равно, что задумал Соболь. И пусть даже он упадет замертво внутри, но в дом он попадет.

                Он выхватил свой нож Mark V и отрезал оплавленные куски пояса от дробовика. Экономя время, он метнул нож вперед, где тот и застрял, дрожа, в дверной коробке. Схватив свой Remington 870 одетыми в перчатки руками, он вогнал в него пару патронов и удовлетворенно услышал знакомое щелканье.

                Мерритт ударил дверь ногой, одетой в армейский ботинок, и почти сломал себе берцовую кость. Инерция вогнала его дальше в дверь, и его колено встретилось со ртом, посылая импульс боли куда-то в середину черепа. Он отшатнулся назад и инстинктивно вытер рот тыльной стороной перчатки. На перчатке осталась кровь, передние зубы ощутимо болтались.

                Плевать. Мерритт направил дробовик на дверные ручки и пробил на их месте дыру диаметром в фут. Он дослал в приемник еще пару патронов и быстро проделал такие же дыры снизу и сверху на стыке створок, там, где, скорее всего, находились армирующие болты.

 

* * *

 

                В сотнях ярдов от него лагерь ФБР превратился в кромешный ад. Одни, мешая друг другу, торопились снарядить спасательный экипаж, в то время как другие пытались удержать их, на давая даже подходить к месту бойни. Вокруг творился полный беспредел. Среди этого хаоса Триэр услышал отдаленные выстрелы дробовика и закричал:

                – Кто стреляет? Декер, прикажите прекратить огонь!

                – Коммуникатор не работает!

 

* * *

 

                Мерритт протаранил плечом застекленные двери, вминая их внутрь, и оказался в комнате отдыха ново-миссионерского стиля с деревянными полами из широких досок. Перед огромным плазменным телевизором находилась утопленная в пол зона секционных диванов. Свет горел очень ярко, практически ослепляя. Мерритт поднял дробовик, рассмотрев с полдюжины разных датчиков, расположенных вдоль потолка на каждой из стен, прямо за яркими лампами.

                Четкий командный голос произнес откуда-то со стороны дверей, ведущих дальше в дом:

                – Вам здесь не место!

                – Соболь идет нахер… – ответ Мерритта был абсолютно инстинктивным, и тотчас же он услышал звук шагов, приближающихся к нему по деревянному полу. Это было очень неуютно, создавалось полное ощущение чьего-то присутствия. В комнате изменилось эхо, и тут Мерритт то ли услышал, то ли почувствовал вибрацию, возникающую либо над ним, либо даже внутри него самого. Это был очень глубокий звук, самый глубокий из всех, которые он когда-либо слышал. Кофейный столик рядом с ним начал дрожать настолько сильно, что из него вывалились стеклянные панели.

                Меррит обернулся, чтобы снова посмотреть на потолок, заметил отражение диодной лампочки, мигающей на задней стороне круглого корпуса одного из датчиков, и поднял дробовик в тот момент, когда его начало охватывать чувство демонического ужаса. Его внутренности, казалось, начали пытаться его задушить; он чувствовал, что глаза его скоро взорвутся. В агонии он закричал и выстрелил.

                Боль тотчас же прекратилась. Мерритт на секунду дал себе слабину, нагнулся, его вырвало на пол, и он сразу же выпрямился. Из глаз и носа текла кровь, но он вытер ее и развернулся, чтобы выстрелить в такой же датчик на дальней стене. И еще в один, висящий на внутренней стене помещения. Покачиваясь, он достал дополнительные патроны из карманов своих широких штанов и начал перезаряжать ремингтон. Кровь из носа капала ему на пальцы.

                – Ах ты выблядок! Я тебя выключу, Соболь! Слышишь меня, сука? – Мерритт загнал патрон в магазин. Его слова эхом разносились по огромному дому.

                – Не надо кричать, прекрасно слышу, – раздался голос прямо за ним. Мерритт подпрыгнул и развернулся, выпуская заряд в пустую перегородку. Казалось, голос звучал прямо из воздуха, в нескольких дюймах от его лица:

                – Гляди-ка, ты прошел через огненную стену.

                Как такое могло происходить? Звук действительно шел ниоткуда. Ни одна стереосистема не была на такое способна. Мерритт снова осмотрел массив датчиков, но ни один из них не был активен. А голос продолжал вкрадчиво шептать ему в ухо:

                – Они же знали, что ты погибнешь, и все равно послали тебя сюда.

                Мерритт отпрыгнул, тряся пальцем в ухе, как будто туда залетела мошка:

                – Ах ты ж сукин ты…

                Он оставил дробовик болтаться на плечевом ремне и достал один из двух своих пистолетов P14-45. Голос продолжал увещевать, но не было ни боли, ни агонизирующего спазма внутренностей:

                – Они готовы пожертвовать тобой, чтобы узнать, на что я способен…

                – Поговори мне еще, говнюк… – Мерритт уже стоял в классической позе стрелка, целясь в массив датчиков на потолке. Один за одним он начал расстреливать их, делая секундную паузу после каждого выстрела.

                – А сказали ли они тебе, что…

Четвертый выстрел обрубил говоруна, и соответствующая зеркально-белая пластиковая панель разлетелась вдребезги от попадания пули. Голос замолчал. Мерритт на всякий случай подстрелил еще один такой же датчик, поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру:

– Все болтаешь, болтаешь… – он направился дальше вглубь комнаты, и тут заметил свое отражение в зеркале над камином. Его лицо было малиново-красного цвета, сплошь покрытое пузырями, да еще и с остатками гарнитуры, прилипшими к щеке. Шлем Pro-Tec защитил волосы, но белки глаз были ужасающе, кроваво красны, и ручьи крови стекали из носа на обожженный подбородок. Капюшон и костюм Nomex спасли ему жизнь, но у него, судя по всему, в любой момент мог наступить каталептический шок. Головокружение накрывало его волнами, и он вновь почувствовал, как ярость наполняет его изнутри. Его людям досталось намного сильнее, чем ему.

                Раздался легкий щелчок, сопровождаемый шипением статического электричества. Провернувшись вокруг своей оси, он увидел, как включился плазменный телевизор. На экране возник трехмерный макет особняка, вид сверху. Он был похож на схематический план, используемый на ориентировках.

                – Тебе нужна серверная. Иди вниз по коридору, потом налево, и опять налево. Я уверен, что карта у тебя есть, но на всякий случай, если она сгорела, вот маршрут… – трехмерная графика пришла в движение, изображение совершало виртуальный полет, спускаясь к дому и проходя в те же двери, в которые недавно ворвался Мерритт. Камера влетела в соседний коридор, забрала влево, проплыла через бильярдную комнату, свернула налево еще раз и, наконец, добралась до двери погреба. Дверь распахнулись перед камерой, и картинка потонула в темноте. Все это было похоже на компьютерную игру от первого лица.

                Мерритт схватил журнальный столик, стоящий неподалеку, сбросив с него лампу. Голос Соболя продолжал, не обращая внимания на происходящее:

                – Мне нужно показать маршрут снова? Да или нет?

                Передняя сторона плазменного телевизора треснула под ударом массивного стола, вся конструкция опрокинулась назад с подставки и упала на пол, выпустив облачко электрического дыма.

                «Все, хватит манипуляций», – Мерритт размашисто прошел мимо остатков телевизора, взялся за секцию дивана и с видимым усилием вытащил ее из утопленной зоны на основной уровень пола. Теперь он толкал ее плечом перед собой, направляясь к дверному проему, ведущему дальше в дом. В свободной руке он держал дробовик.

                Учитывая размеры особняка Соболя, Мерритт не называл бы его домом. Скорее, он был похож на университетское здание. По его оценкам, потолки были высотой от двенадцати до шестнадцати футов, а двери и соединяющие коридоры были раза в два-три шире и выше, чем требовалось. Коридор, примыкающий к комнате отдыха, был шириной как минимум футов в десять. Пол его был покрыт терракотовой плиткой, выложенной квадратами со стороной в два фута. Такой коридор мог бы служить лифтовым холлом для типичной гостиницы Билтмор. Он проходил рядом с центром дома, и его стены то тут, то там подпирала гаргантюанских размеров мебель: сурово выглядящие шкафы и обитые железом комоды, исполненные в стиле испанской инквизиции. Они были настолько огромными, что каждый из них мог бы служить вполне подходящим укреплением в случае, например, нападения индейцев.

                Стоя на проходе, Мерритт выглянул из-за дивана в обе стороны, пытаясь хоть немного рассмотреть, что ждет его впереди. Ничего не было видно ни за одной из дверей, выходящих в коридор, и он начал толкать секцию дивана вперед, ближе к левой стороне коридора. Обитые металлом ножки дивана царапали плитку, издавая звук, похожий на скрежет ногтей по классной доске.

                Неожиданно пол под секцией дивана провалился вниз, и Мерритт еле-еле удержался, чтобы не ухнуть вперед, в зияющую черноту открывшейся ловушки. Судя по звуку, диван свалился в какую-то яму, наполненную водой, и сразу после этого секция пола со щелчком встала на место, чуть не ударив Мерритта в лицо. Он услышал, как щелкнула задвижка, надежно закрепляя пол. Защелка явно нужно была для того, чтобы упавшая в яму жертва не смогла выбраться обратно.

                Мерритт постучал по люку ловушки прикладом дробовика: пол выглядел абсолютно прочным. Не решившись испытывать судьбу, он отошел назад, чтобы разбежаться. Рванувшись, он прыгнул за дальний шов ловушки, приземляясь в кувырок, который он намеренно укоротил, сильно врезавшись в комод размером с хижину скваттера. Уже через мгновение он был на ногах, крепко держа дробовик.

                Больше почувствовав, чем услышав зудящую вибрацию включающегося акустического оружия, он осмотрелся по сторонам и увидел ближайший акустический датчик у самого потолка. Выстрел из дробовика аккуратно снял его со стены. После этого он заметил такой же датчик позади себя, подстрелил и его, и в установившейся тишине перевел дыхание. Неожиданно снова раздался голос прямо впереди него:

                – Вот бы тебе пару сисек, да хвостик на голову – и мы в игре!

                Мерритт просто показал голосу палец. Пусть говорит, а Мерритту надо было патроны беречь, да и сориентироваться не помешает. Он достал ламинированный план особняка из нагрудного кармана. От жары и огня план покоробило, но он был все еще удобоваримым. Мерритт сопоставил свою позицию с картой и увидел, что он был уже довольно недалеко от двери погреба и от ямы, поглотившей робота-сапера. Мерритт оторвал взгляд от карты и обратил внимание на тишину вокруг:

                – Эй, Соболь, что случилось? Сказать нечего?

                – Я не расслышал, – раздался голос из того же места, прямо перед ним.

                – Я спрашиваю, язык проглотил?

                – Я не расслышал.

                Тут-то и выяснилось, что голос на самом деле понять его не мог. Все это было сложным технологическим трюком, обычным экспертным логическим алгоритмом, оснащенным целым арсеналом современного оружия.

                «Дохлый маразматик»,– Мерритт положил карту обратно в карман и прислонился плечом к тяжелому комоду, пытаясь толкнуть его вперед. Но комод двигаться не захотел, настаивая на своей стационарности. Мерритт отошел на шаг назад и оглядел комод повнимательнее: однозначно, он в своей жизни видал железнодорожные опоры, построенные из гораздо меньшего количества дерева. Комод выглядел так, как будто ему был уже целый век, и его полки были полностью заставлены мексиканскими тарелками и деревянными фигурками, вырезанными ко Дню Мертвых [71] . Мерритт невесело улыбнулся маленьким скелетикам, скачущим по своим обычным делам, явно не обращая внимания на такую мелочь, как собственная кончина. Реально мило.

                Он взял с полки бронзовый канделябр и посмотрел вперед. Перед ним раскинулся двадцатифутовый кусок пустого коридора. Пройдя сквозь него, Меррит оказался бы у дверного прохода в бильярдную, через которую уже можно было добраться и до двери погреба.

                Закинув дробовик за спину, он лег на живот, распределяя свой вес по плитам пола. Развернулся, постучал по пустому полу за собой, потом стукнул в плиту под собой. Звуки отличались между собой разительно, безопасный пол под ним звучал очень плотно. Мерритт снова развернулся лицом к цели и пополз, аккуратно простукивая пол тяжелым подсвечником.

                Он был уже на полпути к цели, когда голос Соболя опять заговорил где-то на расстоянии фута от лица Мерритта:

                – Очень не хочется тебя отрывать от важных дел, но теперь я должен буду тебя убить.

                Мерритт услышал какие-то звуки, доносящиеся из глубины дома. Они были похожи на звуки дренажного насоса, только во много раз большего, чем тот, , что был установлен в доме самого Мерритта. Звук воды, бегущей по трубам, достиг его ушей, и неожиданно вода начала тихо разливаться по полу, вытекая из незаметных решеток где-то за плинтусами. Мерритт бросил быстрый взгляд по сторонам: вода текла к нему от стен и спереди, и сзади, потоком глубиной в полдюйма. Он присел, не зная, что делать дальше. До комода ему не добраться, вода успеет раньше.

                А что может сделать вода? Коридор Соболь наполнить не смог бы, все-таки в нем было шесть или семь дверей. Поэтому Мерритт стал осматривать стены в поисках скрытой опасности – и очень быстро нашел.

                Прямо перед ним одна из розеток в стене неожиданно выдвинулась вперед и наклонилась вниз, к полу, закрепленная на конце изогнутого стержня. Когда розетка прикасалась к поверхности воды, отчетливо был слышен треск.

                – Ёпт… – Мерритт вскочил на ноги и огляделся вокруг в поисках предмета, на который можно было бы встать. Пусто. Он перекинул дробовик со спины и проделал две дыры в драночной оштукатуренной стене рядом с собой, одну на уровне фута от пола, другую – на высоте вытянутой руки. Дробовик свободно повис на ремне, Мерритт прыгнул, хватаясь за выщербленные края отверстий, и вода сомкнулась под ним.

                В первый момент тонкие деревянные планки треснули под его весом, и Мерритт чуть не оторвался от стены и не полетел вниз в наэлектризованную воду. Но на его счастье, руки наткнулись на гвозди и скобы, за которые  он смог зацепиться. Он глубоко вздохнул и прислонился обожженным лицом к прохладной штукатурке. Вот теперь он ощущал боль от ожогов. Все-таки ожоги второй степени – они самые болезненные. Постояв немного, он собрался с силами и посмотрел вниз.

                Вода была глубиной дюйма в три. Она потихоньку уходила под пол через швы плитки над ловушками, из-под пола раздавались звуки льющейся воды. Насосы продолжали нагнетать воду в коридор, но судя по всему, система пришла в равновесие.

Наэлектризованная поверхность издавала зуд, заставляющий Мерритта нервничать. Он посмотрел вперед и увидел, что до прохода в бильярдную оставалось около восьми футов. А еще в проходе была ступенька, так что вода туда не заливалась.

                Мерритт начал ломать штукатурку и отрывать дранку на стене перед собой. Пуленепробиваемые перчатки и армированная защита костяшек помогали ему в этом, и под неутихающими ударами рваная дыра с неровными краями быстро увеличивалась в размерах. Куски мусора падали в жужжащую воду под ним.

                Это заняло у него минут пять, и вот он уже находился рядом с проходом в бильярдную. Он высунул голову и посмотрел внутрь комнаты. В ней стояли два стола для бильярда и бар, который мог бы удовлетворить потребности небольшого городка. Мерритт сразу же попытался представить, сколькими разными способами эта комната могла бы попытаться его убить: высокоскоростные бильярдные шары, вылетающие из какой-нибудь древней пушки, коктейли Молотова из шотландского виски двадцатилетней выдержки, отравление асбестом, удушение… Огромное количество вариантов.

                Даже с этого расстояния Мерритт увидел акустический датчик, висящий около потолка. Держась левой рукой за деревянную балку, правой он расстегнул кобуру и достал пистолет. Подняв его и аккуратно прицелившись, он послал три пули в корпус. Тот разлетелся на части, которые упали на пол у подножия барного шкафа.

                Мерритт снова оглядел комнату: «А, какого черта…»

                Он отцепил светошумовую гранату от разгрузки. Ручка гранаты сплавилась с экипировкой, но у него получилось ее оторвать. Продолжая держаться за балку, он попытался выдернуть чеку. Хотя большинство обычных людей и было уверено, что чеку можно вырвать зубами, но это был верный способ либо сломать себе зуб, либо взорвать себе голову, а то и получить оба исхода сразу. В конце концов, он обвил рукой балку и умудрился подцепить чеку указательным пальцем. Метнув гранату в центр ближайшего к нему бильярдного стола, он укрылся за стеной.

                Взрыв оглушил его даже на расстоянии. Несущие конструкции дома пошатнулись, где-то в комнате посыпалось стекло. Он надеялся, что взрыв собьет с толку любые инфракрасные и акустические датчики. Мерритт перемахнул через косяк дверного прохода и опрометью бросился к ближайшему бильярдному столу, чья фетровая поверхность сморщилась и дымилась от взрыва.

                Мерритт прыгнул на стол и перекатился через его дальний край, потом так же преодолел и второй стол, приземляясь, словно кошка, припадая к полу и готовясь в любой момент пустить в ход дробовик. Преодолев последние десять футов до противоположной двери, он со всего маху впечатался в стену. Он тяжело дышал, но с другой стороны, его сердце и так билось со скоростью ста восьмидесяти ударов в минуту с тех самых пор, как он вошел в дом.

                Он снова услышал красноречивый звук включающегося акустического оружия. Прицелившись, он раздробил датчик на пластиковое конфетти, градом посыпавшееся на него сверху. Окинув взглядом потолок, он констатировал, что потенциально угрожающих ему датчиков больше не осталось.

                Дверь погреба находилась слева от него, в четырех футах. Пол перед дверью был покрыт терракотовой плиткой, но он знал, что где-то там скрывалась яма, поглотившая робота. Он поискал глазами щели, но ловушка была хорошо скрыта.

                Мерритт немного постоял без движения на краю коротенького вестибюля, потом наклонился вперед и нажал на ручку двери дулом дробовика. Неожиданно, вся четырехфутовая секция пола перед дверью откинулась вниз, продемонстрировав кирпичную яму с плещущейся внизу водой. Кончик манипулятора робота торчал над ее поверхностью. Мерритт быстро перепрыгнул на тот край ямы, наклонился вперед и схватился за ручку двери. Дверь сопротивлялась, и он попытался ее взломать, засунув за нее дробовик в районе верхней петли.

                С громким треском верхняя часть двери оторвалась от стены. Приложив еще немного усилий, Мерритту удалось отломать и вторую петлю. Дверь упала в яму, плоско ударившись о поверхность воды.

                Посмотрев в дверной проем, Мерритт увидел верхнюю часть пролета лестницы, ведущей вниз. Путь ему преграждали стальные решетчатые ворота. Сделанные из нержавеющей стали, они были похожи на внутреннюю дверь банковского хранилища. В стальную запорную планку была встроена цифровая клавишная панель.

                На этот раз голос прозвучал прямо позади головы Мерритта:

                – Дэйв, стой! Остановись, Дэйв [72] !

                – В жо-пу, Со-боль… – Мерритт сконцентрировался на клавиатуре. Он не был специалистом по обеспечению секретности, но предполагал, что и здесь его могут ожидать сюрпризы. Он направил дробовик на клавиатуру под углом и выдавил пулю Хаттона [73]  в запорную планку. Сердечник из свинца и воска, дезинтегрировав, превратился в облако дыма. Мерритт разогнал его рукой и посмотрел на металлическую пластину. Клавиатура исчезла, осталась только маленькая круглая дырочка, там где провода подходили к механизму замка стальных ворот. Сама стальная панель не пострадала.

                Мерритт достал из кобуры второй пистолет. Надо было попробовать медью. Он прицелился в защитный стальной лист и несколько раз подряд выстрелил в одно и то же место. На дальней стене появились дырки от пуль, отлетевших туда рикошетом. Сделав последний выстрел, он оценил нанесенные им повреждения: четырнадцать выстрелов – и он с успехом поцарапал полировку. Немножко.

                Мерритт подался назад и прислонился спиной к стене. Вакор с ребятами тащили с собой мощное устройство, специально предназначенное для пробивания дверей, а также кумулятивные заряды и усилители мощности. А у Мерритта с собой был только моток взрывчатки на ленте, предназначенной для прорезывания дверей, но она со стальной решеткой не справилась бы.

                Голос Соболя продолжал звучать совсем рядом:

                – Тебе полегчает, если я скажу, что ничего важного там нет?

                Мерритт посмотрел вниз, в водяную яму, и внимательно изучил ее стены. Они были сложены из кирпичей и покрашены водостойкой краской. Яма находилась на том же уровне, что и остальной погреб и, вполне возможно, серверная тоже.

                Мерритт убрал пистолет в кобуру и снял с разгрузки оставшиеся светошумовые гранаты. Их оставалось всего четыре. Вытащив из набедренного кармана рулон взрывчатой ленты и фитиль, он туго обмотал их вокруг гранат. Широко расставив ноги, он встал у угла ямы и опустил туда сверток, разматывая детонационный шнур. После этого укрылся за стеной и активировал детонатор.

                Приглушенный взрыв взметнул в потолок водяной гейзер. Пол под ногами несколько мгновений дрожал. Мерритт почти сразу услышал, как в проделанное отверстие устремилась вода. Стену он, по видимому, сломал.

                Подойдя к краю ямы, он увидел, как вода уходит через стену в серверную. Неожиданно в доме зазвучала сирена и на потолке засверкали индикаторы пожара. Женский голос с британским выговором объявил по системе громкой связи:

                – Совершено проникновение в главное хранилище данных. Начинаю процедуру самоликвидации, – последовала пауза. – И обратного отсчета не будет.

                – Вот же говно! – Мерритт знал, что главная дверь была за углом и вниз по главному коридору. Он рванулся за угол. Пронзительные звуки наполнили дом, ввинчиваясь ему в мозг. Складывалось ощущение, будто обыкновенную пожарную сигнализацию посадили на гормональные препараты, сделав ее абсолютно невыносимой.

                Крышки распылителей системы пожаротушения на потолке откинулись, и головки распылителей, щелкнув, выдвинулись вниз. Он услышал шипение усиливающегося давления. Посмотрев вперед, он увидел, что парадная дверь особняка в ста футах впереди до сих пор стояла широко открытая. Он возблагодарил бога за саперов, которые ее заклинили, и изо всех сил рванулся к выходу.

                Головки распылителей ожили и начали кропить стильную внутреннюю отделку бензином. До выхода было еще футов шестьдесят, а около потолка передней уже начала жарко разгораться галогеновая лампочка. Она сверкала настолько ярко, что Мерритт не мог на нее смотреть.

                И когда лампочка взорвалась, посылая стену огня в сторону Мерритта, его мозг выдал кандидата на саму последнюю мысль в жизни:

                 «Я же не увижу, как дочки вырастут…»

                Внезапно пол под ним подался вниз, и яма-ловушка поглотила его. Он упал в темноту, преследуемый языками пламени, осветившими солоноватую воду. Время замедлилось, и Мерритт успел удивиться коварству Соболя: тот активировал ловушку уже после того, как робот-сапер в целости и сохранности пересек прихожую.

                 «Вот же хитрый ублюдок …»

                Мерритт вырубился, упав в воду лицом вниз, и дверца ловушки с треском захлопнулась над ним.

 

* * *

 

                В толпе агентов, окружавших поместье, раздался крик, который подхватили сотни голосов. Особняк Соболя заполыхал оранжевым, а потом пламя рванулось наружу буквально через все имеющиеся окна. Через несколько мгновений все здание было охвачено огнем, вздыбившимся футов на пятьдесят вверх. Полдюжины хозяйственных построек на территории тоже загорелись и быстро превратились в пылающий ад.

                Онемевший Триэр наблюдал за происходящим. Это было кошмарное зрелище, пугающее его до чертиков, особенно учитывая самые огромные потери, которые когда-либо несло ФБР в ходе одной-единственной операции. Вся информация Соболя сгорала дотла. Вместе с карьерой Триэра.

 

 

Глава 19://Саркофаг

Подбор WPA-ключа второй беспроводной сети Бёрнера занял почти три с половиной часа. Грегг держал машину заведенной все это время, чтобы быть уверенным, что батарея лэптопа заряжена. Как только ключ был взломан, он подсоединился к сети, и маршрутизатор присвоил его компьютеру уникальный сетевой адрес.

Было около четырех часов утра. Греггу удалось немного поспать во время подбора, и теперь, окрыленный успешным взломом, он чувствовал себя вполне сносно. Если все это было испытанием, то первую его часть он прошел. Глядишь, он еще и живым отсюда уйдет.

                Грегг воспользовался программой Superscan, чтобы запустить эхо-тестирование и просканировать порты компьютеров, подсоединенных к сети. Он обнаружил одну-единственную рабочую станцию, обслуживающую беспроводную точку доступа. Рабочая станция вернула информацию об операционной системе, выплюнула отчет о состоянии нескольких запущенных служб, но ее жесткий диск был достаточно хорошо закрыт.

                Грегг оценил варианты. Он хотел провести быстрый взлом, который позволил бы ему запустить командную оболочку с администраторскими правами на рабочей станции. Если ему удастся, то он сможет достучаться не только до беспроводной сети, но еще и до кабельной, которой пока не видно.

                Так как лишнего времени у него не было, он остановился на атаке, которая была эффективна для достаточно большого набора устройств: это было проникновение, использующее переполнение буфера в неисправленной реализации протокола SNMP [74] . Служба SNMP на рабочей станции присутствовала, так что попробовать было можно.

                Он переключился на командную консоль и быстро ввел необходимые команды, направляя код взлома на 161-й порт целевой машины. Если рабочая станция управляется, например, незалатанной версией операционной системы FreeBSD, то Грегг очень быстро сможет добраться до администраторских прав.

                Грегг запустил команду, подождал немного, и буквально сразу пришел ответ, который разрешал ему удаленно зайти на порт 6161 на удаленной рабочей станции, используя telnet [75] . Грегг вздохнул с облегчением: еще одним препятствием меньше.

                Запустив telnet, Грегг очень быстро получил администраторский доступ, полностью завладев рабочей станцией Бёрнера. Теперь пора было пошарить по внутренней сети.

                Просканировав сетевой домен [76]  рабочей станции, Грегг почувствовал разочарование. В его видимости был всего лишь один сервер, и тот был плотно запечатан. Практически никакой информации о себе он не раскрывал. Из чистого любопытства он зашел в доступную сетевую папку на этом сервере, и его брови поползли вверх.

                Директория содержала один-единственный файл, страницу под названием HackMe.htm [77] . Грегг улыбнулся. Он как будто начинал чувствовать некое душевное родство с Соболем. Ему казалось, что Соболь именно сам хотел , чтобы он забрался настолько далеко.

                Грегг два раза щелкнул мышкой. Пустая белая страница открылась в окне веб-браузера. На ней были два поля для ввода логина с паролем, кнопка ввода, и больше ничего. Возможным вариантом был уникодовый обход каталогов… И тут губы Грегга расплылись в улыбке. Этим входом в систему Соболь явно подначивал его. Страница просто призывала попробовать атаку SQL-инъекцией, и у него как раз такая и была на примете. В обоих полях он ввел следующий текст:

                ‘ or 1 = 1 --

                … и нажал ввод. После секундной паузы на экране появилась анимация со словами «Авторизация успешна. Пожалуйста подождите…» Грегг почувствовал, как его организм выбросил в кровь дозу эндорфинов: он только что получил похвалу от своего нового учителя. С каждой минутой, проведенной в этом месте, ему становилось все уютнее и уютнее.

                Через несколько мгновений на экране появилась прилизанная диаграмма блочного здания, сделанная с использованием технологии Flash, на которой были специально отмечены некоторые детали. Это было изометрическое изображение здания, находившегося прямо перед Греггом. Он смотрел на антенную башню, рядом с которой находился ярлык-сноска с надписью «МАССИВ БЕСПРОВОДНЫХ АНТЕНН». Он подвигал курсор по экрану, и когда мышка проходила над некоторыми конструкциями здания на диаграмме, та оживала, рисуя поясняющие надписи поверх изображений.

                На крыше Грегг увидел массив датчиков, и судя по изображению, там была как минимум одна камера. Грегг навел мышкой на этот массив, и справа от курсора открылось полупрозрачное меню:

·           Сверхширокополосный Передатчик

·           Видео Мультиплексор Высокого Разрешения

·           Массив Акустических Сенсоров

                Вот теперь Грегга потряхивало от возбуждения. Это определенно не было игрой. Все это придумал и соорудил человек, весьма подкованный в технологиях и не стесненный в средствах. Грегг все время искал новые горизонты технологических возможностей, и судя по всему, наконец-то нашел. Это было настолько далеко от массовых тенденций, насколько возможно. Вся эта татуированная и проколотая неоязыческая чушь его поколения в подметки не годилась тому, что здесь происходило. Это была молчаливая демонстрация могущества сетевых структур. Это было то, что нужно .

                В открывшемся меню Грегг выбрал пункт Видео-Мультиплексор Высокого Разрешения . Открылось новое окно браузера, содержащее шесть миниатюрных картинок. Судя по всему, за каждой из них скрывалась потоковая видеотрансляция. Грегг увидел изображение машины на одной из картинок, и естественно нажал на нее, как сделал бы любой в его возрасте. Экран заполнило видео, транслирующее в прямом эфире изображение его машины. Он помахал рукой и увидел, как на видео тоже появилась его машущая рука. Вокруг номера своей машины на экране он увидел наложенную на изображение красную рамку. Ярлык демонстрировал прочитанный номер. Компьютерное распознавание сработало корректно. Это означало, что Соболь использовал оптический распознаватель автомобильных номеров. Грегг знал, что такая коммерческая программа существует и постоянно используется на городских шоссе и центральных улицах. Но для того, чтобы узнать, кто является владельцем автомобиля, Соболю нужен был доступ к Реестру Транспортных Средств. Видимо, он взломал базу данных реестра, чтобы получить всю необходимую информацию. Прикинув средний часовой заработок типичного рабочего Реестра, Грегг понял, что проблем с получением доступа у Соболя не было.

                На заднем плане видео вокруг номера стоящего поодаль VW Vanagon виднелась такая же красная рамка.  Греггу было чертовски любопытно, что же с ним случилось. Мини-фургон был разбит вдребезги.

                Закрыв окно, он проверил другие видео. Камеры были установлены повсюду, все вокруг здания просматривалось. С каждым порывом ветра качающиеся ветки на экране подчеркивались векторными линиями, пытающимися оформиться во что-нибудь значимое под усилиями программы распознавания. Грегг засмотрелся на красные линии, которые появлялись и исчезали, будто всполохи в лавовой лампе. Программа отслеживания движений была очень сложной технологией. Кто бы мог подумать, что в изолированном блокгаузе, находящемся где-то у черта на рогах, имеются такие вычислительные мощности.

                Грегг закрыл видеостраницу и сконцентрировался на других деталях диаграммы. Он обратил внимание на выдающуюся часть дома, похожую на гараж, пристроенную к зданию сзади. Наведя мышкой на это сооружение, он увидел ярлычок « H1 Альфа », появившийся под указателем. Собственно, это и объясняло повреждения фольксвагена: в гараже находился автоматизированный Хаммер, точно такой же, как и в особняке Соболя. Грегг опять улыбнулся: все это придумал Соболь, а сам он шел по следам гения. К его глубокому разочарованию, никакой дополнительной информации о Хаммере не было, и он переключил внимание на какие-то выпуклости вокруг фундамента здания. При нажатии на одно из них появилась надпись «Датчик Сейсмических Возмущений». Вероятнее всего, они использовались для обнаружения приближающихся транспортных средств и людей.

                Прокручивая диаграмму вдоль фундамента, Грегг обратил внимание на всплывшую под курсором табличку, показывающую светящиеся красным очертания двери на передней стене здания. Он посмотрел вперед на всамделишную стену в двадцати футах перед собой, но не увидел в комбинации ее блоков никакого намека на дверь. При наведении мышки на эту часть стены на диаграмме, открылось меню, в котором было всего два выбора: Открыть  и Закрыть . Он нажал Открыть .

                Целая секция стены перед машиной вдвинулась внутрь здания и откатилась в сторону, открывая темный проход футов пять шириной. Грегг не удивился бы, если бы из отверстия вырвался клокочущий пар: края прохода светились ровным красным светом.

                Что это значило? Неужели ему нужно туда войти? Со вновь проснувшимся подозрением он огляделся вокруг. В этом случае требовалось выйти из машины.

                Прожектор на здании все еще светил, освещая пространство вокруг, наглядно демонстрируя, в какой ужасный грязевой зыбун он умудрился заехать. Было неясно, сможет ли он отсюда выбраться без помощи эвакуатора. Сидеть здесь до второго пришествия не было смысла.

                Грегг закрыл лэптоп и начал упаковывать всю свою технику. Через несколько минут все лежало у него в рюкзаке, кроме девятимиллиметрового Глока, который он держал в правой руке. Открыв водительскую дверь, издавшую фирменный скрип восьмидесятых годов, он аккуратно поставил ногу в военном ботинке в грязевую трясину и почувствовал, как она погрузилась по самое колено. Застонав от отвращения, но понимая, что выбора у него нет, он шагнул второй ногой, закрыл за собой дверь и, пошатываясь, зашлепал по глубокой грязи к темному дверному проему в стене.

                Рядом с фольксвагеном он остановился и еще раз оглядел разбитую машину с луизианскими номерами и анархистскими наклейками на бампере. Вокруг были разбросаны осколки задних фар и искореженные боковые декоративные накладки. Левое заднее колесо было смято и стояло колом под углом к оси. Пассажирская дверь была приоткрыта, и глубокие следы уходили через грязь по направлению к дороге.

                Грегг подумал было пойти по следу, проверить, что случилось, но решил, что ему не очень-то хочется гулять по здешним местам, и продолжил неуверенное продвижение по направлению к зданию сквозь чавкающую грязь.

                Вскоре он выбрался на островок твердой земли, опоясывающей здание, и осмотрел свои ноги. Они были сплошь покрыты грязью, в ботинках хлюпала жижа. Он попытался счистить грязь с ботинок, шаркая ими по земле, но сдался и повесил рюкзак на плечо. После чего загнал в Глок обойму и повернулся лицом к проему.

                Дверная рама испускала рассеянный красный свет. Его было как раз достаточно, чтобы осветить пол из полированного камня, уходящий в темноту за дверью. Это был красный свет, невидимый с более-менее приличного расстояния.

                Неожиданно женский голос с британским акцентом прозвучал из воздуха рядом с головой Грегга:

                – Входите, мистер Грегг.

                Грегг был настолько ошарашен, что рефлекторно нажал на курок пистолета. Оглушающий треск выстрела эхом раскатился по окрестностям. Пуля срикошетила от блочной стены и с воем унеслась куда-то в лес. Снова раздался женский голос. Он звучал немного неестественно, отрывисто:

                – Знакомы ли вы с распознаванием выстрелов огнестрельного оружия? Полицейские департаменты главных городов Соединенных Штатов используют устройства, позволяющие обнаружить выстрел и путем триангуляции вычислить точное местоположение стреляющего непосредственно в момент выстрела. Выстрел имеет свой собственный отчетливый акустический почерк. Практически любое огнестрельное оружие можно идентифицировать по его звуку. Судя по всему у вас… девять миллиметров, – пауза. – Пистолет вам не понадобится, вы заслужили право войти.

                Грегг посмотрел вниз, на пистолет в своей руке, и глубоко вздохнул. Он никогда не чувствовал себя не в своей тарелке, если дело касалось технологий, но этот бестелесный голос был сродни волшебству. Ему очень не нравилась роль благоговеющего дикаря, она ему просто не подходила. Он сделал еще один глубокий вдох и неуверенно спросил у голоса:

                – Вы кто?

                – Дверь закроется через десять секунд, – выстрелил голос в ответ.

                Мысли Грегга пустились галопом, он секунду помешкал и очертя голову бросился сквозь проход в темноту, разбрызгивая ногами грязь. Дверь бесшумно закрылась за ним, красное сияние погасло. Наступила темнота, хоть глаза коли. Грегг стоял, вдыхая воздух, который совсем не казался затхлым. Как раз наоборот, он был очень чистым, сухим, словно работала система фильтрации. Он будто бы и не был больше в южном Техасе.

                Неожиданно стены вокруг начали испускать рассеянный белый свет. Он не моргал, как лампы дневного света, а неспешно разгорелся из ничего до комфортного ровного свечения. Это был уверенный естественный свет, при этом абсолютно бесшумный.

                Грегг стоял в комнате в двадцать квадратных футов перед стальной дверью, вмурованной в стену напротив. Дверь тускло поблескивала неравномерно окрашенной оружейной сталью, притягивая взгляд. Стены были обшиты светящимися панелями из материала вроде нейлона или стекловолокна. Пол был сделан из простого отполированного бетона.

                Неожиданно вернулся голос, застав Грегга врасплох, и закружился вокруг него. Грегг его слышал, но до сих пор не мог заставить себя примириться с его существованием. Ну не должен голос появляться из ниоткуда, это попросту невозможно.

                – Ты прошел трудным путем, ты многого достиг, – пауза. – Не бойся моего голоса. Его появление ниоткуда является результатом работы аудиосистемы HyperSonic Sound. Это коммерческая технология. Хочешь ли услышать техническое объяснение принципов работы? Да или нет?

                Грегг оглядел стены и потолок. К ним было прикреплено множество маленьких пластмассовых коробочек разных видов. Он кашлянул, прочищая горло:

                – Да…

                – Аудиосистема HyperSonic Sound, или HSS, не использует физические динамики. HSS оперирует кварцевыми кристаллами, пульсирующими с частотой в тысячи раз быстрее, чем вибрации обычных колонок, и создающими ультразвуковые волны, имеющие частоту гораздо больше той, которую способно уловить человеческое ухо. В отличие от низкочастотных звуков, эти волны распространяются практически по прямой, лучом. Можно сфокусировать два луча в одной точке так, чтобы они пересеклись, и там, где они взаимодействуют, возникает третья волна, являющаяся разницей первых двух. Эта разница попадает в частотный диапазон человеческого слуха. Соответственно, будет казаться, что звук возникает в воздухе. Этот эффект известен как «тон Тартини». Назван в честь Джузеппе Тартини, итальянского композитора восемнадцатого века, который первый обнаружил и описал подобный принцип взаимодействия звуковых волн.

                У Грегга начинала кружиться голова.

                – Это только начало твоего обучения. Ты же хочешь научиться, правда?

                – Да… – выдохнул он.

                – Тогда будет необходимо оценить твою искренность.

                В комнате раздалось жужжание высокоточного моторчика, и Грегг огляделся по сторонам. Рядом с дверью открылась маленькая приборная панель, и Грегг начал осторожно приближаться к ней, чавкая грязью по бетонному полу. Других отпечатков грязных ног, кроме его собственных, на полу не было. Судя по всему, он первый зашел так далеко. Улыбка украдкой озарила его лицо, и он шагнул смелее.

                На панели были установлены биометрические приборы: считыватель отпечатков ладони, линза камеры с резиновым видоискателем и микрофон. Еще был жидкокристаллический экран, похожий на те, которые монтируются в самолетные кресла. Экран был выключен. Снова раздался голос рядом с ним:

                – Положите любую из рук на считыватель. Приложите глаз к видоискателю и отрегулируйте микрофон так, чтобы он находился примерно в трех дюймах справа от вашего рта.

                Грегг подчинился указаниям. Было не очень удобно, но жаловаться было не лучшей мыслью.

                – Очень хорошо. Я могу провести тест на семи разных языках. Является ли английский язык для вас родным? Отвечайте да  или нет .

                – Да, – Грегг сглотнул.

                – Хорошо. Я задам вам несколько вопросов. Вы должны отвечать честно, даже если правда не будет казаться вам оптимальным ответом. Это не тест ваших хакерских умений. Это попытка выявить наличие дурных намерений. После серии лживых ответов тест будет закончен преждевременно. Преждевременное окончание теста будет причиной того, что из этой комнаты будет выкачан воздух. Это создаст частичный вакуум, который заставит азот в крови пузыриться, что приведет к мучительной смерти. Видео вашей смерти будет выставлено в интернет на всеобщее обозрение как предупреждение остальным. Вы понимаете? Отвечайте: да  или нет .

                – @# твою мать! – Грегг оторвался от окуляра и посмотрел назад на безликую невыразительную бетонную стену.

                – Стоять! – голос вдруг стал настолько громким, что ушам стало больно, после чего его интенсивность снова вернулась к комфортному уровню. – То, что ты делал до сих пор, было убедительно. Твое будущее лежит перед тобой, не за  тобой. Верни глаз на видоискатель, – последовала пауза. – Второй раз повторять не буду.

                Грегг неожиданно вспотел. Почувствовав, как предательски увлажнилась его рука на считывателе, он поспешил приставить глаз к окуляру: «Твою мать, @# твою, черт…»

                – Не разговаривать, пока не задан вопрос!

                Грегг прикусил губу, не в силах сдержать дрожь. Словосочетание «мучительная смерть» продолжало звучать у него в голове. То, с чем он столкнулся, не было глупым – сейчас он сам был идиотом. И он очень сильно боялся.

                – Отвечайте правдиво, или умрете. Вы знаете, кто построил это место? Да или нет?

                – Да.

                – Назовите его имя. Медленно, сначала имя, потом фамилию.

                – Мэттью… Соболь.

                – Вы чувствуете неприязнь по отношению к мистеру Соболю? Да или нет?

                – Нет.

                – Вы восхищаетесь мистером Соболем? Да или нет?

                – Да. Очень сильно.

                – Отвечайте да  или нет .

                – Да, – его снова прошиб пот. Господи ж ты гребаный…

                – Вам было бы интересно принять деятельное участие в планах мистера Соболя?

                – Да.

                – Если бы вы были подкреплены силой, знаниями и богатством, готовы ли вы были нарушить закон и гипотетически подвергнуть себя риску для того, чтобы воплотить планы мистера Соболя?

                – Да, – он не сомневался ни секунды.

                – Вы верите в бога?

                – Нет.

                – Вы были бы готовы следовать инструкциям умершего человека?

                Ага… Чувства, вскипевшие внутри Грегга, удивили его самого. Вот он стоит, прикрепленный к адскому полиграфу, и все равно ему не нравится, когда им командуют. Плюс ко всему, у него действительно есть некоторое предубеждение по отношению к мертвецам. По крайней мере, у них не было никакого интереса в происходящем. Соболь, конечно, производил впечатление, но у Грегга не было абсолютно никакого желания провести остаток своей жизни, прислуживая макропрограмме на стероидах. А, будь оно все проклято.

                – Отвечайте да  или нет .

                 Черт побери:

                – Нет, – Грегг зажмурился и приготовился умереть.

                – Держать глаза открытыми!

                Он подчинился мгновенно. Возникла небольшая пауза:

                – Для ясности: ваш мощный интеллект потребуется для того, чтобы разработать наиболее точный путь для достижения целей, поставленных мистером Соболем. В выборе средств вам будет предоставлена значительная свобода. Все, что будет иметь значение – это результат. Осознавая это, будет ли для вас проблематичным выступить в предложенном качестве?

                – Нет, – его захлестнула волна облегчения.

                – Готовы ли вы управлять другими для достижения целей мистера Соболя, потенциально с вероятностью летального исхода подчиненных?

                – Да, – да без проблем вообще .

                – Имеются ли у вас сведения об ордере на ваш арест, выданном на территории каких-либо штатов, протекторатов или стран?

                – Нет.

                – Имеются ли на вас уголовные дела на территории каких-либо штатов, протекторатов или стран?

                – Нет.

                – Употребляете ли вы наркотики?

                – Нет.

                – Наличествуют ли у вас какие-нибудь медицинские патологии или ограничения физических возможностей?

                – Нет.

                – Находитесь ли вы в данный момент в серьезных интимных отношениях?

                – Нет.

                – Есть ли у вас насущные семейные обязательства?

                – Нет.

                – Имеется ли у вас история психических заболеваний?

                 Хм…

                – Да.

                – Были ли вы когда-нибудь сознательно виновны в смерти другого человека?

                – Да, – Грегг немного замешкался перед ответом. Он никогда еще не брал на себя за это ответственность. Странный укол чувства вины удивил его самого, но этот приступ быстро прошел.

                – Можете ли вы начать работать немедленно?

                – Да, – пожал плечами Грегг. Очевидно, данная организация не была обыденным учреждением.

                Наступила оглушающая тишина, а потом…

                – Мистер Грегг, вы можете поднять голову и убрать ладонь со считывателя. Ваши убеждения выглядят искренними. Отныне вы находитесь под нашей защитой. Последний экзамен необходим для того, чтобы определить ваше служебное положение. Это будет модифицированный тест на определение умственного коэффициента. Он был разработан, чтобы определить ваши познания в человеческой психологии, логике, математике, языках, а также оценить вашу способность размышлять творчески, находясь под давлением. Провалить этот экзамен невозможно, но чем лучше вы себя покажете, тем больше власти будет лично у вас, и возможностей – у вашей Фракции.

                Жидкокристаллический экран ожил и засветился, продемонстрировав простую веб-страницу, где на желтом фоне цвета крокуса красовался большой заголовок, написанным шрифтом Times New Roman: Комплексная Многопрофильная Оценка Члена Группы.

                Прямо под заголовком находилась кнопка СТАРТ. Голос заговорил снова:

                – Экзамен займет несколько часов. Вас будут оценивать, исходя из аккуратности и скорости ответов. Для выбора ответов используйте сенсорный экран. В любой момент можно вернуться к любому из вопросов и изменить ответ, но вас будут за это штрафовать. Когда будете готовы, нажмите кнопку СТАРТ.

                Грегг огляделся вокруг, пожал плечами и нажал на СТАРТ.

 

* * *

 

                Грегг закончил «Комплексную Многопрофильную Оценку» за три часа и двенадцать минут. Под конец его ноги казались налитыми свинцом, а боль в спине из-за постоянного наклона вперед стала уже практически невыносимой. И, что было хуже всего, его мозг как будто высосали дотла. Никогда раньше он не проходил таких изнурительных интеллектуальных тестов. Вопросы варьировались от простейших запоминаний и пространственных отношений до глубокого знания криптографической теории. Присутствовали зверски сложные логические задачи – развернутые тавтологические диаграммы и математика языков. Самыми приятными были вопросы по социальной инженерии, где Грегг был полностью уверен в своих ответах. В сущности, его уверенность распространялась на большинство ответов экзамена, просто он уже был эмоционально и интеллектуально выжат.

                В конце теста он ожидал увидеть результаты, или что-нибудь подобное, но вместо этого появилась простая веб-страничка, которая оповестила его об окончании экзамена и показала затраченное время: 3 часа 12 минут.

                Грегг уставился на экран, раздумывая, что же делать дальше. И снова внезапно вернувшийся голос застал его врасплох:

                – Вы показали отличный результат, мистер Грегг, и это отразится на вашем служебном положении. Вы теперь член-основатель Группы. Добро пожаловать.

                Стальная дверь рядом с панелью лязгнула и ушла внутрь, после чего бесшумно скользнула в сторону, открывая взгляду еще одну слабоосвещенную комнату. Грегг подхватил рюкзак, даже не думая о том, чтобы достать пистолет, и уверенно прошел через дверь.

                Эта комната была около тридцати футов длиной и двадцати – шириной. Больше всего она напоминала языческое капище. Четыре каменных колонны поддерживали достаточно низкий сводчатый потолок. Полы были выложены из полированного гранита, а по самой комнате были расставлены с полдюжины пьедесталов, покрытых куполами из хромированной или нержавеющей стали. Помещение заливал мягкий, практически неосязаемый белый свет.

                Впереди, у дальней стены, находилось возвышение, на котором стоял широкий телевизор с плазменным экраном и высокой разрешающей способностью. Грегг зашагал вперед, роняя высохшую грязь с ботинок, а на плазменном экране появился мужчина, разменявший свой четвертый десяток, может быть, достигший его середины. Его ястребиные черты лица подчеркивались пронзительным взглядом голубых глаз. Светло-коричневые волосы были аккуратно ухожены, одет он был в свежую льняную рубашку. Телевизор показывал его средне-крупным планом. Держа руки со сплетенными пальцами перед собой и являясь олицетворением спокойной уверенности в себе, он смотрел прямо на Грегга, идущего к платформе.

                Когда Грегг вошел в круг, вделанный в гранитный пол, человек торжественно кивнул ему в знак приветствия. Даже если бы Грегг не видел фотографий в новостях, он мгновенно узнал бы этого человека: это был Мэттью Соболь. И Грегг упал на колени на каменный пол перед ним. Впервые в жизни он наконец-то понял, что представляют собой церкви – чистой воды психологический взлом.

                Сам Соболь, исполин, стоял перед ним в безупречной цифровой чистоте, гостеприимно простирая руки:

                – Немногие смогли сделать то, что сделал ты. Ты – редкий человек. Но ты и сам об этом знаешь, – Соболь дал словам проникнуть в сознание Грегга. – В жизни я не смог стать отцом сына. Но в смерти – смогу. Скольким вещам я мог бы тебя научить, если бы ты был моим сыном. Как я гордился бы тобой.

                Глаза Грегга наполнились слезами. Захлестнувшие его эмоции рождались в том месте его души, о котором он забыл давным-давно. Воспоминания об отце и о долгих годах, проведенных в ожидании одобрения, которого так никогда и не последовало, забурлили и вырвались наружу из сокровенных уголков его разума. А Соболь продолжал:

                – Как жаль, что мы не встретились с тобой. С тобой, кто будет моими глазами, моими ушами и моими руками. Ты будешь проводником моей растущей силы. А я буду защищать тебя, как любой отец защищает своего любимого сына.

                Грегг видел в глазах Соболя уважение и сострадание, которые он всегда искал, то самое принятие того, кем и чем он был. Это место было его домом, он наконец-то вернулся домой. И тогда он зарыдал в открытую. Впервые в жизни его переполняла радость, и больше ничего не имело значения. А Соболь продолжал внимательно за ним наблюдать:

                – Есть столько вещей, которым я бы хотел тебя научить…

Глава 20://Разговор с мертвецом

                Стоял великолепный осенний рассвет. Холмы были еще укутаны туманом, который по обыкновению должен был рассеяться чуть позже, и полыхающий шар солнца освещал колонны внедорожников, направляющихся на юг по шоссе 101. Воздух наполнял запах утренней свежести, вздымаемый над землей сотнями тысяч поливалок, и бесконечное легкое шуршание, похожее на звук падающей воды, или ветра, гуляющего в ветвях деревьев, эхом разносилось от шоссе по долине. Южная Калифорния готовилась прожить очередной день, лишь бы энергосеть выдерживала.

                Джон Росс дефилировал по асфальту гостиничной автомобильной стоянки, безупречно одетый в черный костюм в тонкую полоску о четырех пуговицах, с серым шелковым галстуком на шее. Через плечо висела черная кожаная компьютерная сумка.

                Россу нравились корпоративные номера подобного типа. У них были открытые стояночные места и двери, выходящие прямо на улицу. Они были больше похожи на квартиры, нежели на гостиницы. Останавливаясь здесь, он практически чувствовал себя жителем Вудленд Хиллз. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь утренним воздухом. Пахло жасмином.

                Росс резко остановился. Рядом с его серебряной ауди стоял, опираясь на капот, детектив Себек, потягивая кофе на вынос и читая областную газету Вентура Стар. Он даже не поднял глаз:

                – Доброе утро, Джон.

                Росс возобновил движение к машине, шагая чуть медленнее, чем раньше:

                – Доброе, сержант. Вы обычно так рано встаете?

                – Я бы хотел задать вам тот же вопрос, – Себек сложил газету и бросил ее на капот перед подошедшим Россом. Заголовок, набранный буквами такого размера, которым обычно печатают рекламу или объявление войны, гласил: «Еще одна резня в особняке Соболя».

                Росс не стал подбирать газету:

                – Я живу в западном полушарии. Такое сложно пропустить.

                Себек ткнул толстым пальцем в другую заметку на первой же странице.  Росс нагнул голову, прочел заголовок «Похороны Соболя состоятся сегодня», и снова посмотрел на Себека. Себек потеребил ворот пиджака Росса:

                – Оделся-то как печально.

                Росс был ошеломлен. Этот полицейский был чертовски внимательным. Отбросив формальности, он кивнул в знак согласия:

                – Мне показалось странным, что его на его похоронах состоится публичная церемония прощания. Не похоже, чтобы он был сильно религиозным.

                – К гадалке не ходи. Итак, зачем же ты пытаешься улизнуть так рано? Заставляешь меня нервничать?

                – Не хочу, чтобы мое имя светилось в новостях, – Росс осмотрел стоянку и несколько раз ритмично сжал наплечный ремень своей сумки.

                Себек задумался:

                – Так вот в чем дело? Ты боишься Соболя?

                – Я – информационный консультант. Демон может счесть, что я представляю угрозу.

                Себек кивнул:

                – Ладно, будем держать наше сотрудничество в тайне. Но если ты все-таки соберешься преследовать Соболя, запомни: я могу открыть кое-какие двери для тебя, а ты – для меня.

                Росс постоял, обдумывая предложение и глубоко дыша утренним воздухом, потом поднял глаза:

                – Что вы хотите сделать такого, чего не может ФБР?

                – А это ты мне скажи.

                Они смотрели друг другу в глаза, пока Росс не кивнул:

– Кто еще знает, что мы работаем вместе?

– Поставлю вопрос по-другому: а кого это волнует в этой неразбериха?

                – Пит, пожалуйста...

                – ФБР знает, но я очень удивлюсь, если Триэр об этом будет сегодня думать. Ночью они потеряли целую группу спасения заложников.

                – Я не буду встречаться с их компьютерщиками. Скажите Триэру, что я испугался.

                – Не вопрос, – Себек опять посмотрел ему в глаза. – Там, в особняке, ты поступил правильно. Расскажи мне, что задумал Соболь.

                – Я думал об этом.

                – И к каким выводам пришел?

                – Ни к каким, – Росс открыл багажник и понес туда компьютер.

                – Вот так? Вообще ни к каким?

                – Все, с чем мы имели дело до сего момента – просто диверсия. Хрень, являющаяся по сути отвлекающим маневром. Вчера вечером я вышел в интернет, чтобы послушать, о чем говорят люди в тавернах Гедана, совершенно забыв о том, что федералы прикрыли сервера CyberStorm.

                – Таверны Гедана?

                – Это самый большой портовый город в Цифрейне, монархическом государстве в сетевой игре CyberStorm под названием “Врата”.

                Себек тупо смотрел на него.

                – Забудьте. Смысл в том, что “Врата” работают, Пит!

                – Погоди… Но это же невозможно. Федералы же все повыключали.

                – В Калифорнии – да. Но у CyberStorm есть резервные сервера в Китае, на всякий случай, для обеспечения непрерывного функционирования. И они вне досягаемости американских законов. Так как CyberStorm начали терять доход по миллиону в день, они переключились на китайские сервера и подали иск на ФБР в федеральный суд.

                – Иск? За что?

                – За то, что те незаконно прикрыли их дело.

                – Да судья выкинет этот иск в мусорник.

                – Я бы на это не рассчитывал. CyberStorm – это филиал транснациональной компании, полностью этой компании принадлежащий. У них есть серьезные рычаги политического влияния.

                – Об этом и говорят люди в Гедане?

                – Нет, об этом было написано в онлайн-версии Уолл-Стрит Джорнал. В Гедане говорят о внезапной смерти Безумного Императора…

                – Безумного Императора? – Себек поморщился. – В точку попали.

                – Его похороны состоятся сегодня.

                – В реальном мире, или в фальшивом?

                – В обоих.

                Себек вскинул руки вверх, Росс продолжал:

                – Ожидается мощная борьба между Группами за контроль над Вратами.

                – И это игра ?

                Да, – Росс кивнул. – И ритуалы имеют в игре большое значение, равно как и в реальной жизни. Отсюда – похороны Соболя.

                – Джон, вот я реально сейчас ни хрена не понимаю, о чем ты вообще говоришь.

                – Соболь, возможно, что-то сообщит на своих похоронах.

                – Вот теперь понял. Но ты же не думаешь, что он пытается что-то сообщить именно нам?

                Росс покачал головой:

                – Я надеюсь, что мы будем более внимательны, чем он того ожидал. Я бы хотел подчеркнуть слово «надеюсь».

                – Оптимистичненько…

                Росс взглянул на часы:

                – Слушайте, церемония состоится в Санта-Барбаре. Это в полутора часах езды отсюда. Выехать пораньше точно не повредит, – он указал Себеку на пассажирскую дверь. – Я поведу.

                Себек посмотрел на сверкающую Ауди А8:

                – Только лишь потому, что мой автомобиль разбит в хлам.

 

* * *

 

                Ауди Росса неслась вверх по побережью по шоссе 101. Утренний туман потихоньку рассеивался, открывая вид на острова Чаннел и прибрежные нефтяные платформы. Денек выдался просто великолепный.

                Себек удобно устроился на черной коже пассажирского сиденья. Приборная доска и дверные панели были отделаны ореховой древесиной с наплывами и матовой сталью. Значит, именно такие машины водят богатые люди… Бесконечно мощный двенадцатицилиндровый двигатель взревывал каждый раз, когда они разгонялись вверх по очередному холму, обгоняя другие машины. Себек подумал, что эта машина запросто могла бы посоревноваться с форсированным полицейским перехватчиком.

                В этой машине одна только стереосистема выглядела так, как будто с помощью нее можно было посадить Боинг 747. Из колонок доносилась песня Джона Колтрейна A Love Supreme. Качество звука было таким, как будто Колтрейн сидел у Себека на коленях. Название песни и имя исполнителя, выложенные из желтых точек готическим шрифтом, плавно плыли по передней панели стереосистемы, словно новостная лента на Таймс Сквер. Себек взглянул на Росса:

                – Я никогда еще не видел такой стереосистемы.

                – Скандинавская. Эмуляция DVD-аудио, бегает на Линуксе [78] . Четыреста гигабайт диска. Я могу сохранить двадцать тысяч песен в качестве раз в пять лучшем, чем у компактдисков.

                – У тебя двадцать тысяч песен?

                – Не в этом дело.

                – А в чем?

                – Жесткие диски нынче дешевы.

                Себек внимательно посмотрел на Джона.

                – Хорошо, хорошо, признаю, у меня проблемы с технологиями. Я посещаю программу двенадцати шагов [79] .

                Себек опять начал осматривать интерьер автомобиля:

                – Ну и сколько стоит такой автомобиль?

                – Примерно сто тридцать. Но я сторговал за сто двадцать.

                Себек скорчил гримасу, почувствовав укол зависти: это было на треть больше его годовой зарплаты. Всем ясно, что работа полицейского чрезвычайно важна, но почему же белые воротнички зарабатывают настолько больше? Эта загадка не давала ему покоя, и похоже, ответа на нее не существовало.

 

* * *

 

                У Росса была поэтапная карта до похоронного зала, но даже и без нее они бы не потерялись. Достаточно было бы просто следовать за грузовиками спутниковых новостей. Проезжая мимо аккуратно постриженного газона перед похоронным залом, они увидели, что стоянка перед домом была переполнена демонстрантами, готовыми к съемке. Одни держали плакаты «ГОРИ В АДУ, СОБОЛЬ», американские флаги и желтые ленты, а у других, стоящих неподвижно рядом, были с собой транспаранты с нарисованными на них символами анархии и пентаграммами. Все это напоминало взбудораженный блошиный рынок. Полицейские и журналисты, вооруженные микрофонами, состязались друг с другом, поочередно то отпихивая назад конкурирующих митингующих, то интервьюируя их. Боковые улицы, ведущие к похоронному залу, были перекрыты дорожными полицейскими Санта Барбары и заградительными барьерами. Машины внутрь не пускали. Росс повернулся к Себеку:

                – Что-то я не уверен насчет всего этого…

                – А вот это моя забота. Притормози-ка у заграждения.

                Росс свернул на одну из боковых улиц. Двое полицейских подняли руки, останавливая их, и жестами приказали им ехать обратно. Себек опустил стекло и показал значок. Один из полицейских подошел к двери. Себек авторитетно проговорил:

                – Сержант уголовной полиции Себек, исполнительный отдел графства Вентура. Я руководил расследованием убийств в Таузенд Оукс.

                – Добро пожаловать в Санта Барбару, сержант. Я видел вас по новостям. Припаркуйтесь за углом, – он махнул второму полицейскому, чтобы тот отодвинул барьер, и снова наклонился к окну. – Там внутри заправляют федералы.

                Себек кивнул и жестом приказал Россу проезжать.

 

* * *

 

                В похоронный зал они вошли через черный ход. После короткого разговора один из агентов, стоящих у двери, пошел с ним, сопровождая их в часовню. Проходя по коридорам в задней части дома, они были атакованы едкими запахами химикатов для бальзамирования и дезинфицирующих средств. Повсюду находились мужчины и женщины в костюмах. Они изучали содержимое папок с документами и компьютеров в боковых кабинетах, а также интервьюировали какого-то человека, похожего на похоронных дел мастера, одетого в белый халат.

                Вскоре они прошли через пару автоматических дверей, которые вели в изысканный зал с полом из мраморных плит. Они услышали похоронную музыку, доносящуюся откуда-то спереди, и еще один дверной проем вывел их через боковой ход в комнату, напоминающую церковь, с подиумом, рядами скамеек, горами цветов и возвышением, на котором стоял бронзовый гроб, драпированный белой атласной тканью. Крышка гроба была раздельной, и для церемонии верхняя часть ее была открыта. С их точки обзора тела в гробу было не разглядеть.

                Все вокруг выглядели как агенты ФБР, включая дюжину людей, сидящих на почти пустых скамьях впереди. Фотограф-криминалист суетился, делая снимки с разных углов помещения, хотя и не очень понятно было, что за преступление здесь было совершено. По всей видимости, ждать федералам не хотелось.

                – Узри самого дьявола, – Росс указал на гроб.

                Сопровождающий агент извинился и ушел обратно на пост, оставив их у дверей в относительном одиночестве. Звучные гармонии фоновой похоронной музыки время от времени подчеркивались клекотом полицейских раций.

                Себек оглядел комнату. Она была примечательно непримечательной. Гобелены с заурядными сценами спасения свисали между ничем не выдающимися запятнанными окнами, освещенные множеством солнечных лучей. В головной части часовни, в алькове, стояла стилизованная статуя Иисуса. Она была намеренно состарена в манере современного искусства, чтобы сделать ее не слишком оскорбительной для чувств верующих. Казалось, что при ее изготовлении использовали дешевый искусственный камень из смолы, настолько долговечный, что мог бы дожить до второго пришествия. Руки скульптуры были вытянуты, словно у судьи в австралийском футболе, сигнализирующего о забитом голе, и с них свисала мантия.

                Комната была современной, в ней не ощущалось ни истории, ни постоянства. Пол под каблуками звучал так, словно был пустым. Помещение скорее напоминало крыло библиотеки, нежели часовню. Все было стерильным и лишенным каких-либо эмоций, кроме куч цветов, белых лилий, которые одним только своим огромным количеством уже отвечали на незаданный вопрос: «Сколько белых лилий можно уместить на сцене? А вот столько!»

                Слева от гроба стоял пюпитр, к которому была прикреплена пенопластовая рамка с изображением Мэттью Соболя в более молодом возрасте и здравом рассудке. Тот выглядел либо как бухгалтер, либо как страховой брокер. Волосы его были короткими и коричневыми, как будто присыпанными пылью. На фотографии он добродушно улыбался, очевидно не задумываясь о том, что скоро убьет пятнадцать человек, по большей части представителей закона.

                Рядом с пюпитром, на столике на опорах, расположился вечный огонь, который либо преднамеренно потушили, либо никогда не зажигали. Судя по всему, у властей был на уме несколько другой вечный огонь для Соболя.

                Агенты ФБР были разбросаны по комнате группками по два-три человека. Себек чувствовал, что они пытаются найти способ объявить похороны нелегальными. По-крайней мере, сам Себек предпочел бы, чтобы тело Соболя пропустили через культиватор. Росс тронул его за плечо:

                – Я хочу на него взглянуть.

                Себек кивнул, и они оба двинулись сквозь ряды скамеек. Взгляды присутствующих устремились на них. Ковры почти полностью поглощали звук их поступи, но в безмолвии этого места даже их приглушенные шаги все равно казались оглушающими. Росс кивнул серьезным мужчинам, смотревшим, как они проходили мимо него. Мужчины выдерживали взгляд.

                Себек вел Росса к ступеням возвышения. Они медленно поднимались, и их глазам из-за края гроба постепенно открывались мертвые останки Мэттью Соболя.

                Сержант явился сюда полным ненависти. Он презирал этого больного урода, который умертвил Ларсона и всех остальных. Тем более неожиданной для него самого была его реакция, когда он впервые увидел тело Соболя.

                Соболь был уже практически скелетом. Потрясало то, насколько сильно он зачах от рака. Массивный шрам, пересекающий левую часть его лысой головы, свидетельствовал о запущенности болезни. Было ощущение, что его череп вскрыли, чтобы попробовать хирургическую резекцию. Шрам был настолько длинным, что он заканчивался где-то в левой глазной впадине, где черная заплатка свидетельствовала о том, что сам глаз был удален. Кроме заплатки, не было никаких других попыток сделать Соболя презентабельным. Щеки его были впалыми и бледными, шея потерялась в просторах жесткого воротника белой рубашки, викторианского пиджака и галстука. Его мертвые руки лежали на груди, сжимая золотой крест. Тревожнее всего был оставшийся глаз Соболя, странно открытый, молочно-голубой, уставившийся прямо в потолок. Он казался окном, открытым прямо в безумие и ужас.

                К такому Себек готов не был. Исподволь в нем пустило корни семя сострадания. Соболь терпел муки проклятых. Конечно, Себек хотел бы, чтобы Соболь горел в аду, но он и представить себе не мог, что тот уже какое-то время и так жил в аду.

                – Господи… – прохрипел Росс.

                – А что вы ожидали здесь найти, мистер Росс? – спросила женщина позади них.

                Росс и Себек повернулись и увидели молодую черную женщину, сидящую на первой скамье. Она не была ни особенно красивой, ни отталкивающей. На ней был безукоризненный темно-синий костюм, но наушника, выдающего агентов ФБР, видно не было. На скамье за ней сидел белый парень, наклонившийся вперед, символически обозначая свое присутствие рядом с ней. Светлые волосы «ежиком», темный клетчатый спортивный пиджак, черный свитер… Ему явно не было неудобно в пиджаке, но почему-то складывалось ощущение, что пиджаку не было удобно на нем.

                – Мы знакомы? – Росс взглянул на Себека, и снова на женщину.

                – Нет. Но мне о вас кое-что известно. Вы – Джон Фредерик Росс, сын Гарольда и Иваны. В 1999 году с отличием закончили университет штата Иллинойс в Урбане, получили степень магистра информатики. Президент и исполнительный директор компании Cyberon Systems, Inc., индивидуального сервисного предприятия, основанного в 2003 году и зарегистрированного в Делавэре, – она сунула руку в карман пиджака и достала значок в обложке. – Натали Филипс, Агентство Национальной Безопасности.

                – Твою мать… – Росс обреченно посмотрел на статую Иисуса, будто прося пощады.

                – Я пытаюсь избежать упоминания Джона в новостях, – вступил в разговор Себек. – Он опасается, что Соболь может прийти за ним.

                – Интересно, – она поднялась со скамейки и подошла к возвышению. – Самовлюбленно, но интересно.

                Она была подтянутой и спортивной в свои тридцать лет, или около того. Себек не мог не обратить внимания на ее тело, и в очередной раз проклял свое либидо. Она указала на гроб:

                – Я удивлена, что вы приехали, раз уж опасаетесь, что Соболь за вами охотится. Он мог нашпиговать свой гроб взрывчаткой.

                Росс опасливо отодвинулся от гроба. Женщина рассмеялась:

                – Расслабьтесь. Мы прощупали его терагерцовыми излучателями, а также обыскали всю часовню на предмет компьютеров и беспроводных передатчиков. Пусто, – она поднялась по ступеням и встала рядом, глядя на останки Соболя. – Судя по всему, Соболь ожидал того, что он будет весьма непопулярным, поэтому оставил после себя программу, которая и занялась организацией похорон.

                – Это сделал Демон? – нахмурился Себек.

                – Через веб-страницу похоронного бюро был заказан роскошный пакет похоронных услуг, но у бюро не было никакого контроля над всеми сопутствующими материалами. Заказ на определенное время, доставка «точно в срок». Гроб был сделан вчера корпорацией Bates, доставлен сюда грузовиком за одну ночь. Мы следили за ним всю дорогу. Лилии прибыли сегодня утром. Все это – похоронный эквивалент «комбинации номер два» [80] .

                – Агент Филипс… – Росс протянул руку. Она пожала ее.

Себек тоже протянул руку:

                – Детектив…

                – Сержант Питер Себек, – закончила она за него. – Мои соболезнования по случаю смерти ваших коллег. Должно быть, вам очень тяжело видеть этого психопата во плоти.

                Себек кивнул:

                – То, что от него осталось… – он посмотрел на тело. – Я не ожидал, что он будет выглядеть настолько…

                – Жалким?

                – Ага.

                Филипс снова посмотрела на останки внизу и указала на крест:

                – Люди говорят, что в конце он стал религиозен.

                – А я думал, вампиры от крестов горят, – Себек издал холодный смешок. Росс поспешил сменить тему:

                – А что здесь делает АНБ, агент Филипс? По-моему, основное расследование происходит в Таузенд Оукс.

                – Я не оперативник, я стегоаналитик.

                Росс кивнул, после чего ответил на недоуменный взгляд Себека:

                – Она ищет спрятанные сообщения. Террористы и перевозчики наркотиков иногда прячут информацию внутри картинок JPEG и других компьютерных файлов.

                – Я не буду тебя спрашивать, откуда ты это знаешь. Мои родители тоже не понимают, чем я занимаюсь.

                – Итак, что же привело стегоаналитика на похороны Соболя?

                – Символизм. Игры Соболя полны символов, и я не уверена, что все они являются безвредными.

                – А какое отношение они имеют к похоронам?

                – А что есть похороны, как не символический ритуал? Он посылает сообщение. Может быть нам, может быть кому-то еще.

                – Возможно. Одно можно сказать наверняка: они привели нас всех сюда.

                Она мрачно кивнула:

                – Да, но кажется, что федералы спугнули всех, кого только можно.

                Росс наклонился к ней:

                – Вы же пытаетесь идентифицировать компоненты Демона, правда?

                Парень с прической-ежиком вскинулся на скамейке:

                – Доктор Филипс, помните о своих ориентировках!

                – Кто он такой? – сделал шаг назад Росс.

                – Трудно сказать. Я его называю просто Майор.

Майор больше ничего не отвечал, просто сидел и смотрел. Филипс сделала шаг и оказалась на линии взгляда Росса:

                – Мистер Росс, в прошлом году вы провели триста сорок семь часов, играя во Врата. Это делает вас единственным экспертом по игре, которого ни в чем не подозревает ФБР. Вы находитесь в моем списке людей, с которыми необходимо побеседовать. Так как вы здесь, у меня есть множество вопросов по социальной культуре многопользовательских сетевых игр.

                – Триста сорок семь часов? Неловко-то как…

                – Джон, тебе бы как-то пожить полной жизнью, что ли, – заухмылялся Себек. Филипс продолжала наседать:

                – Насколько хорошо вы разбираетесь в искусственном интеллекте Эго и трехмерных графических движках CyberStorm?

                – Вы полагаете, что Соболь спрятал компоненты Демона в своих играх?

                – Ну если подумать о текстурных картах…

                – О, там их тысячи.

                – Да, тысячи. И это еще не включая множества самодельных карт, которые делают сами игроки, умеющие пользоваться редактором.

                – А зачем Соболю нужно было заморачиваться? Он мог просто спрятать свои программы на каком-нибудь богом забытом сервере. Нет никаких причин прятать что-либо внутри игр.

                – Механизмы искусственного интеллекта Соболя и графические декодеры CyberStorm используются в дюжине популярных игр. Я думаю, вы сможете понять, почему я пытаюсь копать в этом направлении. У них же десятки миллионов инсталляций по всему миру.

                – Вы разговаривали с программистами CyberStorm?

                – Проверяли их на детекторе лжи. Никто не знал ничего о планах Соболя, хотя многие из них писали код для задач, которых не понимали до конца.

                – Неудивительно. Это называется руководством проекта.

                – Судя по записям в контрольном журнале бесконтактного карточного сканера, Павлос и Сингх постоянно ошивались в офисном крыле Соболя на протяжении последнего года. В последний месяц их компьютеры физически заменили, и их жесткие диски не содержат ничего необычного.

                – Неужели отсутствие подтверждающих вину доказательств является подозрительным?

                – Я говорю, что они сверхурочно работали над чем-то вместе, и это что-то пропало. Они были разработчиками игр, одними из лучших в их области.

                Росс обдумал сказанное:

                – Значит, именно поэтому вы считаете, что в играх содержится неявная спрятанная информация?

                Она кивнула:

                – Мир многопользовательских игр – это культура, где доминируют мужчины. Мне нужен проводник.

                – Проводник?

                – Мне нужно видеть эти игры так, как видит их опытный игрок. И я не могу доверять какому-нибудь двенадцатилетнему подростку или работнику CyberStorm. Мне нужно умение хранить тайну.

                – И вы не хотите, чтобы Демон понял, что вы делаете?

                – Слушайте, вы же профессионал в информационных технологиях. Вы понимаете, насколько опасна сложившаяся ситуация. Мы не знаем, что именно задумал Демон, и не имеем понятия, насколько он велик.

                – Доктор Филипс! – Майор поднялся на ноги. Она повернулась и указала на него пальцем:

                – Если вы собираетесь цензурировать мои беседы на протяжении всей этой проклятой поездки, Майор, то мы сейчас же направляемся обратно в Мэриленд. Уж кто-кто, а я остро осознаю возможные последствия этого разговора для национальной безопасности, но эта дискуссия необходима. Вы поняли меня?

                – У меня приказ, доктор.

                – Что ж, тогда у нас проблемы, потому что у меня приказ остановить Демона, а у вас, по всей видимости, приказ остановить меня.

                Майор бесстрастно стоял на месте. Филипс еще немного посверлила его взглядом, а потом повернулась к Россу:

                – Мне нужно вычислить топологию Демона, чтобы оценить угрозу.

                У Росса ушло некоторое время, чтобы отойти от ее неожиданной вспышки в сторону Майора:

                – Вам нужен генеральный замысел Демона?

                – Да. Я пытаюсь разработать хронологию его появления, чтобы можно было соотнести ее с финансовыми и дорожными активностями Соболя в реальном мире. Если у меня получится реконструировать график разработки, то можно будет попробовать сделать некоторые выводы о его топологии.

                – Топологии? – вмешался Себек. Дискутирующие посмотрели на него, Филипс вздохнула:

                – Физическое или логическое расположение узлов распределенной системы.

                Повернувшись к Россу, она продолжала:

                – Но есть кое-что, что волнует меня еще сильнее, – она кинула взгляд на Майора и потянула Росса в сторону, чтобы поговорить с ним приватно. На таком расстоянии от агента Филипс шел легкий цветочный запах, на удивление женственный. Росс видел в ее глазах острый ум и проницательность. Он наслаждался ощущением близости, ему стало слегка теплее. Филипс же не замечала ничего вокруг:

                – Огромное количество денег было переведено со счетов Соболя сразу после его смерти. В офшоры ушли десятки миллионов долларов через автоматические клиринговые платежи. А еще он набрал большие кредиты за несколько месяцев до смерти. Эти деньги тоже ушли за границу в день его смерти. Федералы до сих пор пытаются их отследить. Представьте себе географически распределенное модульное приложение в сочетании с огромной отказоустойчивостью, возможно, с тысячью копий каждого компонента, что дает этой системе возможность восстанавливать себя даже в случае уничтожения определенной части своих частей…

                Росс кивал в такт ее словам. Черт побери, интеллект этой женщины был острым, словно бритва. Он осознал, что его обычное сопротивление любым мыслям извне разваливается на куски. Филипс продолжала:

                – А теперь дайте такой вот системе, широко распределенной сущности, которая никогда не умирает, десятки миллионов долларов и возможность приобретать товары и услуги. Она никому не отвечает, не боится наказания…

                – Бог мой, это же целая корпорация.

                – В точку!

                Зазвонил телефон Себека. Он был даже рад вторжению, так как его роль в разговоре была, мягко говоря, незначительной.

                – Прошу прощения, – Себек повернулся и пошел прочь, доставая телефон из кармана. Взглянув на жидкокристаллический экран, он увидел, что номер был незнакомым. – Себек слушает.

                – Простите за вторжение, Сержант, – раздался знакомый скрежещущий голос. Себек шумно вздохнул и искоса взглянул на тело Соболя, спокойно лежащее в шести футах от него, после чего посмотрел на стоящих вокруг агентов ФБР и АНБ. Росс и агент Филипс все еще были заняты животрепещущей дискуссией, состоящей из непонятных технических терминов. Подойдя к гробу, он посмотрел вниз на труп:

                – Слышь, Соболь, телефон-то платный там, в аду? – он стоял и ждал ответа. На том конце на несколько секунд воцарилась тишина, после чего голос раздался вновь, слабый и колеблющийся:

                – Детектив Себек, уже слишком поздно , – раздался звук затрудненного дыхания и хрип. – Моего Демона уже не остановит ь.

                Себек снова посмотрел на Филипс и Росса, но Соболь опять заговорил:

                – Я прошу прощения, но я обязан вас уничтожить. Им нужна будет жертва, Сержант , – Соболь захрипел. – Это необходимо. Возможно, вы поймете это до того, как все закончится. Не знаю, прав ли я. Уже не знаю…

                Себек опять посмотрел на измученные останки Соболя. Безумный глаз очень хорошо соответствовал сумасшедшему голосу. Голос Соболя настоятельно сипел:

                – Перед тем, как вы умрете… вызовите Демона. Сделайте это за несколько месяцев до смерти. Скажите так, в точности: 'Я, Питер Себек, принимаю Демона' , – Соболь с трудом дышал. – В любом случае, вы должны умереть.

                Звонок прервался. Себек несколько секунд бездумно смотрел на тело под собой, после чего громко сказал:

                – Агент Филипс!

                Филипс и Росс прекратили беседовать. Себек повернулся к ним:

                – Мне только что позвонил Соболь.

                Росс и Филипс обменялись взглядами. Себек безраздельно завладел их вниманием.

                – Почему вы мне не сказали?

                – Потому что я внимательно слушал .

                – Что он сказал? – Филипс двинулась по направлению к Майору, который быстро подбежал, преодолев ступеньки одним прыжком. Все сгрудились вокруг Себека рядом с гробом.

                – Он звучал реально вот так, – Себек указал на останки. – Он хрипел, и был едва ли наполовину вменяемым. Он мне твердил, что я умру. И что мне необходимо умереть.

                – Что еще он сказал?  Постарайтесь вспомнить, слово в слово.

                Себек немного подумал:

                – Еще он сказал, что я должен 'призвать' Демона. Что мне нужно его 'принять' по-настоящему. Он сказал, что мне нужно с ним поговорить за несколько месяцев до смерти. Но в любом случае, я умру.

                Филипс помрачнела. Себек взвесил в уме сложившуюся ситуацию:

                – Что думаете, опять игры разума?

                Филипс повернулась к Майору:

                – Проверьте, пришли ли результаты прослушки телефонных и компьютерных линий детектива Себека. Если нет, ускорьте их.

                Майор кивнул, немедленно бросился бежать через центральный проход и выскочил через передние двери с громким хлопком. Себек проводил его взглядом и обернулся к Филипс:

                – Как думаете, позвонит ли Соболь опять?

                – Возможно. Скорее всего, он вами манипулирует.

                – Он хочет, чтобы я что-то сделал.

                – Не надо, – Филипс сверлила его взглядом. – Напротив, мы будем препятствовать тому, чтобы пресса разговаривала с вами, или членами вашей семьи.

                – Зачем? – Росс вопросительно поднял брови. – Для того, чтобы он случайно не запустил очередное событие из репертуара Демона?

                – Совершенно верно. Демон без сомнения отслеживает новости. Соответственно, мы советуем вам оставаться вне поля зрения заголовков.

                – Вы что, изолируете меня?

                – Ненадолго. По крайней мере до того момента, пока мы не сможем надежно отслеживать переговоры Соболя. В этом плане вы, Сержант, будете исключительно полезны.

                По ступенькам вверх взбежали два агента в костюмах. Один из них что-то прошептал на ухо Филипс. На ее лице на мгновение отразилось потрясение, но она сразу же взяла себя в руки и кинула короткий взгляд на Себека и Росса:

                – Господа, мне пора. Соболь опять что-то замышляет, - и она поспешила вниз по ступенькам вместе с агентами. Еще несколько мужчин, одетых в темные костюмы, поспешили к ней из дальних углов часовни.

                – Вам проводник-то нужен еще? – позвал ее Росс. Она обернулась:

                – Я вскоре с вами свяжусь, – и она в сопровождении агентов хлопнула дверью, выходя из часовни.

                Росс махнул рукой на дверь, которая закрылась за ушедшими:

                – Она доктор математики из Стенфордского Университет, а также выпускница школы шифрования в Форт Миде. Она чертовски умна. Мне кажется, что я влюбился.

                – Что? – Себек хихикнул себе под нос. – Удачи, ни пуха тебе, ни пера.

                И направился к парадной двери.

Глава 21://Гостиница Менон

 

Для немедленного распространения по всему миру

От кого:             Мэттью Эндрю Соболь

Тема:                  Уязвимость механизма искусственного интеллекта Эго

Текст письма:

Механизм искусственного интеллекта Эго, используемый в более чем дюжине популярных игр, был разработан со специально внедренной уязвимостью, которая открывает доступ к любому компьютеру, на котором запущен этот механизм. Используя эту лазейку, я могу получить полный контроль над компьютером и завладеть любой информацией, в том числе идентификационными данными и паролями.

 

Республика Науру была самой маленькой, самой удаленной от остальной цивилизации республикой в мире. Эта маленькая коралловая отмель в южном Тихом Океане еле достигала десяти километров в длину, вполовину меньше этого в ширину, и обладала топографической сложностью футбольного поля. По сути своей, Науру была фосфатным рудником, который сумел убедить ООН в том, что он все-таки страна.

                Находясь сначала под пятой немцев, а после второй мировой войны под контролем австралийцев, науруанцы смирились с тем фактом, что их главной индустрией была продажа их собственной земли. На исходе тысячелетия, когда запасы фосфатов истощились, внутренняя часть острова, которую они сами называли «надстройкой», представляла собой пустошь, срытую до кораллового основания. Девяносто процентов Науру было безжизненным пространством, по которому носилась удушливая слюдяная пыль. Остров настолько планомерно лишали какой-либо жизни при помощи добывающего оборудования, что науруанцы в какой-то момент на полном серьезе раздумывали над тем, чтобы приобрести новый остров и физически перевезти туда всю страну, оставив в ООН соответствующий адрес пересылки. Но когда почти все состояние маленькой нации практически испарилось во время инвестиционного кризиса, науруанцы остались один на один с мрачной реальностью, и все, что им оставалось – это признать, что они останутся на острове навсегда.

                Теперь все десятитысячное население страны ютилось на узенькой полоске песка и пальмовых деревьев, опоясывающей остров, четверть которой по факту занимал аэродром, и старались игнорировать экологический кошмар, царивший на внутренней части их земли.

                Никогда еще Энджи Андерсон не удавалось объехать целую страну за двадцать минут. Впоследствии она поняла, что на Науру можно было заниматься всего тремя вещами: беспробудно пить, оплакивать прошлое, или участвовать в международном отмывании денег. Судя по количеству частных самолетов в аэропорту и целому лесу спутниковых тарелок, именно последнее упомянутое занятие могло обеспечить будущее Науру.

                Международное сообщество официально весьма негативно относилось к центрам отмывки денег с их слаборазвитыми банковскими системами и учредительными законами, зато мощным обеспечением конфиденциальности. С другой стороны, каждому правительству до некоторой степени были необходимы подобные места. Прямо перед ее головокружительным путешествием по оффшорным налоговым гаваням, Демон навел Андерсон на информативную веб-страницу, и эта страница открыла ей глаза. С налоговыми гаванями не то чтобы просто мирились, в некоторых случаях им оказывалось всяческое содействие со стороны могущественных держав и глобальных корпораций. Спецслужбам необходимо было переводить не оставляющие следов средства информаторам, или же спонсировать операции в разных неспокойных или понемногу становящихся неспокойными частях света. Корпорациям было нужно было мотивировать определенных ключевых лиц без вмешательства инвестиционных групп и регуляторов. И все это становилось возможным на территориях, находящихся вдали от внимания общественности. Находясь в тысяче двухстах милях от ближайшего соседнего острова, государство Науру было как неимоверно удаленным от цивилизации, так и, благодаря десятилетиям добычи полезных ископаемых,  абсолютно неприглядным физически. Туристам и журналистам въезд на остров был строго воспрещен: визы Науру выдавала исключительно деловые. И никакие бунтовщики не смогли бы в случае чего уйти куда-нибудь в горы, потому что все свои горы науруанцы уже давным-давно продали.

                Андерсон улыбалась, лежа мокрой на солнце рядом с бассейном в гостинице Менон, одной из двух гостиниц на острове. Расположив свой шезлонг именно так, она смотрела прямо на океан, не видя ржавых буровых вышек.

                Вечера были лучшим временем суток. Закаты с растворяющимися на горизонте башнеобразными облаками были похожи на грандиозные демонстрации пиротехники. Они почти что полностью компенсировали вид ржавых развалин этого места, а также и то, что воздух был настолько влажен, что действие океанского ветерка было сродни принятию душа. Но за то время, пока Энджи работала на Демона, ее мир стал похож на настоящее приключение, и все, что сейчас происходило, было частью этого приключения. Про Мачу-Пикчу или остров Принца Патрика можно было забыть, уж больно мещанскими они были. Теперь же она находилась в стране, о которой никто из ее путешествующих и образованных друзей, скорее всего, не слышал, не говоря уж о том, чтобы побывать. И страна эта не была нанесена ни на одну из общепринятых туристических карт. Прикрыв лицо лимонным коктейлем с мартини, она засмеялась про себя. Два дня назад она уехала с Острова Мэн, этой Невады Британских островов, и в данный момент она понятия не имела, куда направится завтра. Ее это не сильно интересовало, да и не должно было интересовать. Впервые в жизни она чувствовала себя странным образом защищенной. Фавориткой. Будучи хорошо оплачиваемым консультантом, получающим большой аванс от корпорации Daedalus Research, Inc., без сомнения принадлежащей Демону, она зарабатывала сейчас больше денег, чем когда-либо в своей жизни. Все ее дорожные расходы покрывались кредитной карточкой компании, судя по всему, неограниченной. Летала она исключительно первым классом, а для этой ее прогулки на Науру был зафрахтован частный самолет. Она постоянно испытывала смешанные чувства ошеломления и восхищения, каждый новый день был полон неожиданностей. Разница с ее предыдущей работой в филиале вещательной сети была разительной. Да, ее новым начальником был автомат-нежить из ада, но у любой работы есть свои недостатки.

                Вокруг Андерсон у бассейна располагались столики, из-за которых доносилась речь как минимум на дюжине разных языков. Она чувствовала взгляды, бросаемые на ее относительно скромный бикини. Вокруг были еще женщины, и никто не делал никаких движений в ее сторону, так как ни у кого не было уверенности, кому из фигур подпольного мира она принадлежала. Энджи снова внутренне улыбнулась: ее мужчина был в буквальном смысле подпольным, можно даже сказать, подземным. И действительно, куда уж подземнее-то…

                Отель Менон выглядел как Мотель 6 [81] , только эксклюзивный. Каса Бланка, изваянная из гипсокартона и фанеры. Большинство людей, делающих здесь бизнес, на самом деле никогда на острове не появлялись, так что внешняя атрибутика никакого значения не имела. Те же, кто все-таки приезжал на край света, обычно просто обменивались привезенными чемоданчиками. Большинство сделок, производившихся здесь, были с юридической точки зрения вполне легальными, но их участники не были бы рады увидеть информацию о них в программе вечерних новостей у себя дома.

                Пузатые бледнолицые русские в безупречных костюмах от Армани сидели рядом с арабами, одетыми в робы, настолько белые, что было больно глазам. Румянощекие австралийцы и япошки в шелковых костюмах смотрели свысока сквозь солнечные очки на запятнанные стаканы, прежде чем поднять тост за своих деловых партнеров. Практически за каждым столом сидело по два-три похожих на Терминатора типа с ничего не выражающими лицами, которые обшаривали террасу взглядом, в любой момент ожидая неприятностей, и мусолили ручки металлических чемоданов. Наконец-то Андерсон занималась серьезной журналистикой. Эх, если бы только ее друзья знали…

                Разумеется, она находилась здесь не в качестве журналиста. Она работала под прикрытием, представляясь финансовым директором Гонконгского оптоволоконного концерна. Она снова улыбнулась: ее визитка была весьма эффектной, с голографическим поперечным сечением пучка ярко светящихся оптоволоконных нитей.

                Ее новый спутниковый телефон издал мелодичную трель. Приподняв очки, она извлекла маленький криптографический чип, невидимо закрепленный у нее в волосах. Подхватив телефон с края стола, она вставила чип в прорезь на одной из его сторон, после чего ответила на звонок. Нет нужды упоминать, что она прекрасно знала, кто именно ей звонит.

                Это был тот самый женский Голос со своим отрывистым британским акцентом:

                – У вас есть возможность добраться до спутникового канала новостей? Да или нет.

                Андерсон огляделась вокруг и увидела телевизор, подвешенный над стойкой бара за дымчатым стеклом. Как обычно, по нему показывали новости:

                – Да.

                – Подойдите ближе. CyberStorm Entertainment – и линия щелкнула, отключаясь.

                 Ах ты ж синтетическая сука … Ей гораздо больше нравился голос Соболя. Андерсон рывком вытащила чип и убрала его обратно, будто бы поправляя волосы. Она заметила, что на нее с вожделением смотрит украинский мордоворот. Она нарочито проигнорировала его, размышляя о том, какая форма гигиены ротовой полости была доминирующей в бывших странах Восточного Блока. Ее также очень интересовало, в каких пределах сможет Демон гарантировать ее физическую безопасность.

                Она собрала свои вещи и пошла, постукивая каблучками по плитке террасы, по направлению к кондиционированному воздуху бара. Австралийская лента новостей была уже включена, но звука не было. Андерсон живо улыбнулась Ото, таитянскому бармену в накрахмаленном воротничке и черной жилетке. Ей было интересно, что же он натворил такое, что его сослали на Науру. Наверное, забил кого-то до смерти при помощи мачете:

                – Ото, сможешь сделать погромче, пожалуйста?

                – Конечно, мисс Виндмар!

                Ее псевдоним был нарочито любительской попыткой обеспечить себе некоторую конфиденциальность, так как путешествовала она со своим настоящим паспортом.

                Бегущая строка внизу телевизионного экрана, на котором изображение периодически перекрывалось помехами, замигала: «Корпорация CyberStorm Entertainment». Прорезался австралийский акцент комментатора: «… новости с американской биржи NASDAQ. Акции компании CyberStorm Entertainment упали в цене на 97 процентов за четыре часа после пресс-релиза покойного технического директора Мэттью Соболя, в котором он утверждает, что оставил лазейку в механизме искусственного интеллекта Эго, разработанного его корпорацией. Сторонние компании, которые использовали программное обеспечение CyberStorm, также понесли тяжелые потери на фондовом рынке в связи с данной новостью. Уже начались судебные тяжбы, и их продукты убирают с магазинных полок по всему миру. Аналитики предрекают, что перспективы всего сектора компьютерных игр будут весьма туманны до тех пор, пока масштаб проблемы не будет оценен надлежащим образом».

                Ото улыбнулся тем самым удивительно приятным образом, как это умеют делать только островитяне, когда замечают, насколько изгадились люди на материке:

                – Мертвые живых наказывают, а?

                Странно, но Андерсон аж расперло от гордости. «Это мой босс, понял?» – подумала она. Но зачем же Демон ей позвонил и предупредил насчет передачи? Что-то назревало, и это что-то было связано с компанией Tremark Holdings, IBC, в этом Энджи была уверена. А еще ее сильно радовало, что ни до чего не приходилось докапываться самой, так как Демон снабжал ее и подсказками, и ответами в надлежащее время.

                – Позволите присоединиться?

                Андерсон вскинула голову и увидела стоящего над ней красавца-американца с квадратной челюстью, одетого в рубашку с цветочным орнаментом и штаны цвета хаки. Возрастом немного за тридцать, он обладал подтянутой талией и широкими плечами, а также грубоватой красотой, которая заставила Андерсон ясно представить себе вереницу несчастных девиц с разбитыми сердцами, протянувшуюся от Миннесоты до Суматры. От него исходило ощущение невозмутимости и уверенности в себе, присущее успешным людям.

                Энджи в ответ повела себя достаточно хладнокровно:

                – Разве не видно, что я пытаюсь уловить смысл делового отчета?

                Он оседлал барный стул рядом с ней:

                – Существуют гораздо более подходящие для этого места, нежели Науру.  Итак, что же вас сюда привело?

                – Сильнейшее желание побыть в одиночестве, чтоб не приставал никто.

                Он засмеялся, потом наклонился к ней вплотную и заговорил вполголоса:

                – А вот более правильный вопрос: что же Энджи Андерсон, бывшая работница вещательной компании KTLZ, делает на Науру? – и он выложил на стойку бара перед ней удостоверение личности сотрудника ФБР.

                Глаза Андерсон на мгновение расширились, она почти что запаниковала. Может быть, рассказать ему все? Но чего бы она этим достигла? Демон о ней заботился, он не был ее врагом, и у ее отношений с ним могло быть продолжение. А вот предательство могло все разрушить.

                Она взяла себя в руки. В конце концов, Демон ее сюда послал, и скорее всего, он знал все о происходящем:

                – Могла бы и догадаться, что вы федерал.

                Агент убрал значок, крепко взял ее за руку и потянул в красную виниловую кабинку в углу пустынного бара. Он был человеком дела, и голову Энджи вдруг заполнили псевдо-романтические сцены из дюжины кабельных порнофильмов. Она встряхнулась и постаралась сконцентрироваться на фактическом состоянии дел.

                – Ото, еще бокал для девушки!

                Ото кивнул и принялся за работу. Агент ФБР скользнул в кабинку и затащил ее за собой. Ее взгляд приковала выпуклость кобуры на его пояснице, когда он скользнул по сиденью. Он улыбнулся и протянул руку:

                – Зовите меня Барри.

                Она осторожно пожала его руку:

                – Хорошо, Барри , в чем дело?

                – Мне нужны ответы.

                – Например?

                – Что светский обозреватель, недавно уволенный из сан-францисского филиала, делает на богом забытом Науру, при этом задавая вопросы про компанию Tremark Holdings, IBC?

                – А что такой рослый провинциал как вы делает так далеко от ресторанов Хутерс [82] ?

                – Я первый спросил.

                – Ну ладно, – она притворилась смущенной. – Я пробую начать карьеру журналиста в области независимых расследований. Мне надоело играть роль стюардессы вечерних новостей.

                – Это не ответ.

                – Вы хотите узнать, почему меня интересуют имена директоров Tremark Holdings?

                – Ага. Именно это я и хочу узнать. Я полагаю, вы в курсе, что тот, кто задает много вопросов в этом месте, имеет замечательный шанс исчезнуть?

                – Тогда почему же вы задаете столько вопросов?

                Он погрозил ей указательным пальцем и неторопливо, но коротко рассмеялся:

                – По-моему, вы мне начинаете нравиться, Энджи. Вы сможете мне помочь?

                – Каким образом?

                – Как связаны Tremark Holdings и Демон?

                – А почему вы думаете, что связь с Демоном существует?

                – Потому что Мэттью Соболь перевел деньги на счета Tremark Holdings в день своей смерти.

                По спине Андерсон побежали мурашки. Она начинала получать удовольствие от происходящего. Симулировать подобное удивление ей было бы очень сложно:

                – Правда? Тогда это многое проясняет.

                – Откуда у вас информация по Tremark Holdings?

                – Ну, у меня свои источники, давайте скажем так.

                – Это те же самые источники, которые спонсируют вашу поездку? Те же, что помогают вам шифровать ваши спутниковые разговоры?

                – Я вас умоляю, Барри , – она намеренно произнесла его имя с некоторой неприязнью. – Не будьте ребенком. Шпионаж – это не единственная причина секретности. В конце концов, я, быть может, работаю над самой крупной историей этого года. У Соболя были банкиры, и кое-кто из этих банкиров без ума от одной блондинистой репортерши, которая в данный момент без работы.

                – А что вы узнали на Острове Мэн?

                – То, что еда острова Мэн в принципе не совместима с Кельтской кухней.

                – Энджи… – он укоризненно посмотрел на нее.

                – Ладно. Я узнала, что Соболь перевел деньги на три разных банковских счета, которыми владеют различные транснациональные корпорации. Но самое интересное, что деньги ушли с этих счетов практически сразу же, как туда прибыли.

                Теперь он выглядел обескураженным:

                – Вот что вы сделали, чтобы они это вам рассказали?

                Она не собиралась докладывать агенту о том, что Демон рассказывал ей. Нет, новая Андерсон была находчивым и независимым журналистом-следователем. Она улыбнулась:

                – Представьте себе, что вы лысеющий банкир из Уэльса, сидите в трактире, и тут к вам подхожу я. Что вы будете делать?

                Он немного обдумал ее вопрос:

                – Я бы сделал все, что угодно, чтобы вы продолжали со мной разговаривать.

                – Ну, Барри, само собой разумеется, что я не делаю все, что угодно. Не того плана женщина.

                – Что еще?

                – Я вам не скажу ничего такого, чего вы еще не знаете. Ну, или не узнаете в самое ближайшее время.

                – А что вы еще смогли разнюхать?

                Энджи забавлялась разговором, улыбаясь и поигрывая бровями. В это время подошел Ото с заказанным напитком.

                – Спасибо, Ото.

                – Без проблем, мисс Виндмар, – и он отошел обратно к бару.

                – Ну а мисс Виндмар  у вас откуда? – Барри недоверчиво посмотрел на нее.

                – Ну уж крайней мере это лучше, чем Барри , – и она начала нарочито по-дурацки переигрывать. – Смотрите, я Барри, ни капли не агент ФБР!

                – Ладно, хватит! А вы можете хотя бы предположить, что меня действительно зовут Барри?

                Она прыснула со смеху, он продолжал пристально на нее смотреть:

                – Вы что-нибудь еще разузнали?

                Она сделала глоток лимонного коктейля и чувственно провела по губам спиралью из цедры на бокале. Все эти шпионские штучки начинали ей нравиться, особенно когда все карты были у нее на руках, и обаятельные головорезы жадно ловили каждое ее слово:

                – Да, Барри, разузнала. Вы обратили внимание на продажу акций CyberStorm?

                Эффект этой фразы был для Барри сродни удару дубиной по голове. Он определенно не ожидал от сексуальной пушистой репортерши сколько-нибудь серьезных разговоров.

                – Продолжайте…

                – Если посмотрите, то обнаружите, что несколько недель до смерти Соболя ознаменовались значительным ростом коротких позиций [83] . Мне было очень интересно, почему. И вот сегодня я увидела новости. Теперь все это кажется вполне разумным. Вы же знаете, что такое короткие продажи, да?

                – У меня диплом поверенного по ценным бумагам, – слегка улыбнулся он в ответ.

                – Ну, если знаете, тогда вы должны понять, что кто-то только наварил огромное количество денег, уничтожив CyberStorm.

                – Какой мертвецу смысл в деньгах? – озадачился Барри.

                – А кто вам сказал, что получатель денег мертв?

                – Вы мне на самом деле начинаете мне нравиться, Энджи, – он снова улыбнулся ей, на этот раз по-настоящему.

                – А я еще не решила, нравитесь ли вы мне. Но есть одна вещь, которая могла бы склонить меня к благосклонности.

                – Какая?

                – Эксклюзивное право на обладание всей этой историей, когда мы узнаем, куда ушли деньги.

                – Эксклюзивное, значит…

                – Я должна сделать самый первый репортаж. И ФБР должно меня свести с какой-нибудь большой телерадиовещательной компанией.

                – Вы серьезно? – насупился он.

                – Я безработная, помните? Просто подтвердите в бюро, что я расследую что-то серьезное.

                – А они не подумают, что вся эта история подстроена?

                – Вы такой смешной, Барри, – засмеялась она. – Вы мне все-таки нравитесь. Вы словно молодой наивный олененок.

                Он попытался посмотреть на нее мрачным взглядом, но выглядело это глупо:

                – Мне нужно будет это кое с кем согласовать.

                – Согласуйте, – теперь она контролировала ситуацию, и он следовал за ней, а не наоборот. – А тем временем мне нужно будет достать этот самый список сотрудников, и когда вы у себя в бюро столкуетесь, тогда мы с вами поговорим еще.

                – Осторожнее, Энджи, это уже не игра.

                – А кто вам сказал, что я играю? – она уставилась на него и сделала еще глоток.

                Он выглядел совершенно сбитым с толку, как будто неожиданно осознав, что все это время он разговаривал с кем-то совершенно другим вместо той Энджи Андерсон, которую ожидал здесь найти. Она продолжала:

                – Вы мне поможете, или попытаетесь меня остановить? Выбор за вами.

                Он молча смотрел на нее, и его молчание было красноречивее всяких слов.

Глава 22://Ловушка

 

Источник: reuters.com

Актер озвучки компании CyberStorm найден мертвым в Нью-Йорке, штат Нью-Йорк – Британский актер-эмигрант Лайонел Кроули был найден сегодня мертвым в своей квартире в северо-западной части Манхеттена. Голос Кроули был известен в узких кругах сообщества сетевых компьютерных игроков как голос подполковника Хайнриха Бёрнера, главного злодея из сверхпопулярной игры Над Рейном. Полицейские источники сообщают, что тело пожилого актера было обнаружено только через несколько дней после его кончины. Причины смерти неизвестны, ожидаются результаты аутопсии, хотя следователи подозревают, что актер был отравлен.

                Агент Филипс не стала связываться с Себеком или Россом напрямую. Тем не менее, Себек ощущал навязчивое присутствие агентов НБА повсюду возле своего дома. Рядом с подъездной дорогой, у обочины, стояли два микроавтобуса без окон, и агенты-федералы отпугивали журналистов, которые были достаточно безрассудны, чтобы заявиться в квартал, где он жил. Хотя в общей суматохе средств массовой информации, которая последовала за огненным уничтожением поместья Соболя, практически никто не обратил особого внимания на полицейского, который обнаружил связь происходящего с Соболем. Контроль над делом был передан в Вашингтон, а это означало, что Себек вместе со всем шерифским департаментом были отстранены от расследования. Самому Себеку это даже нравилось, потому что это давало ему время и возможности сфокусироваться на том, чем он никогда не интересовался: на компьютерных играх.

                В общем и целом, Себек воспринимал компьютеры как необходимую принадлежность современной жизни. Его основным недовольством было то, что компьютеры внушают ложное чувство остроты мышления тем, кто не умеет думать. В конце концов, технология была сродни религии: либо ты в нее веришь, либо нет.

                Была почти полночь. Себек смотрел на клавиатуру, пытаясь найти комбинации клавиш, приводящие в движение игрового персонажа варварского вида, которым он пытался управлять. Его экран заполняло полностью текстурированное великолепие трехмерной дикой природы. На переднем плане мускулистого варвара атаковали крысы. Рядом с Себеком сидел его сын, Крис:

                – Пап, они тебе задницу-то надирают потихоньку! – он засмеялся и прикрыл рукой глаза.

                Себек кинул взгляд на экран и начал беспорядочно нажимать на все клавиши. У его варвара случился цифровой эквивалент эпилептического припадка, и в этот момент крысы окончательно его добили.

                – Черт возьми!

                – Херово ты играешь…

                Себек сердито посмотрел на Криса, и тот поднял руки в знак примирения:

                – Просто помочь хотел.

                – Да уж, отличный из тебя учитель.

                – Надо было просто дать мне поиграть.

                – Это не игра, Крис.

                – Это – игра.

                – Ты знаешь, что я имею в виду.

                – Слушай, я за тобой уже год бегаю, чтобы ты купил мне подписку на «Врата». Какая разница, если я чуть-чуть поиграю?

                – Разница такая, что эту игру создал псих, убивший Аарона Ларсона! – и он смерил сына еще более злым взглядом. Крис опешил, не ожидая настолько грубой реакции.

                – Крис… – Себек взял себя в руки.

                Крис натянул на лицо маску абсолютного безразличия, свойственную обиженным подросткам:

                – Без проблем… – он встал и вышел, но почти сразу же сунул голову обратно в дверь. – Я же просто хотел помочь, пап.

                Себек уставился в пол, слушая, как сын пробежал по коридору, и его шаги загрохотали вверх по лестнице. Тут он напортачил, равно как и в большинстве аспектов отцовства. Иногда, слушая себя со стороны, он размышлял, в кого же он в конце концов превратился. В школе он был очень спокойным парнем, но это было очень давно. Почему же он ни капли не сожалел о том, что происходило? Даже сейчас, сидя у стола, он понимал, что ему по-идее должно быть стыдно. Но стыда не было. Наоборот, он чувствовал себя оправданным важностью работы. Видимо, таков был механизм его внутренней выдержки, который он за годы отточил до бритвенной остроты.

                Он снова сфокусировался на игре. Игра «Врата» казалась инфантильной. Судя по всему, огромному количеству людей просто не терпелось платить по пятнадцать долларов в месяц для того, чтобы скитаться по бесконечным трехмерным пустошам, стуча по головам крыс, слизняков и зомби. Неудивительно, что Соболь был богат. Себека игра не привлекала, он не видел в ней особых сложностей, кроме загадочных комбинаций клавиш, которые требовались, чтобы быстро двигаться. И уж по-любому, думать в игре не приходилось.

                Зазвонил его домашний телефон. Себек подозрительно смерил взглядом беспроводную трубку и посмотрел на часы. Было чуть за полночь. Подняв трубку, нажал на кнопку ответа:

                – Резиденция Себеков.

                На другом конце хихикал Росс:

                – Крысы? Вы дали себя убить гигантским крысам?

                – Ты это видел? – нахмурился Себек.

                – Я смотрел на это с холма неподалеку.

                – А как ты знал, где меня найти?

                – Сложно объяснить. В общем, есть способы.

                – Джон, скажи мне еще раз, почему запускать эту игру на моем компьютере не является верхом глупости? Ведь во «Вратах» должна быть встроенная уязвимость.

                – Мы пытаемся выманить Демона. Вы же сделали резервную копию жесткого диска, как я просил, да?

                – Крис сделал. Хотя по мне, так можно все это было стереть. Там только спам, порнуха, да пиратская музыка.

                – Слушайте, что-то странное происходит на северном берегу Цифрейна. Я хочу пойти проверить, а для того, чтобы пойти со мной, вам нужно быть чуток покрепче.

                – Я застрял в этом терновом кусте.

                – Забудьте. Я слазил на eBay [84]  и приобрел вам настоящего персонажа, а не этого зеленого обрезка от Конана, которым вы сейчас пытаетесь бегать.

                – В смысле, приобрел? CyberStorm продает персонажей получше?

                – Нет, люди продают. Студенты и безработные прокачивают персонажей, после чего продают их на eBay за наличные. Я приобрел вам Цифрейнского рыцаря за триста восемьдесят долларов.

                – Триста восемьдесят долларов?! И что, люди реально столько платят?

                – Рука рынка. Занятые профессионалы играют в эти игрушки, чтобы расслабиться вечером. У них есть деньги, но нет времени. А с другой стороны, есть опытные игроки, у которых денег нет, а времени уйма. Естественная экосистема. В этих виртуальных мирах существуют целые экономики. Барон с земельными наделами может уйти за пару тысяч. Могу одолжить вам кое-какое оборудование, только чур – с возвратом.

                – Я уточню, может быть, наш участок сможет компенсировать твои затраты.

                – Мне деньги не нужны, Пит, но вот Плащ Аггиса придется вернуть. Готовы?

                – Да я все еще пытаюсь привыкнуть к управлению. Вообще, что люди находят в этих играх? Просто бегаешь, да стучишь по башке одних и тех же монстров. И кстати, это хваленый искусственный интеллект ничего особенного из себя не представляет.

                – Да вы только малую толику увидели. Вы сейчас на тренировочной площадке.

                – Тренировочной площадке?

                – Вы что, ЧаВо [85]  не читали?

                Молчание было ответом Россу.

                – Ладно, смотрите: терновый куст – это начальный уровень, который вам надо пройти, прежде чем вы начнете играть в главном игровом мире. Он защищает главный мир от заражения корявыми новичками. Без обид.

                – Не обиделся.

                – Не беспокойтесь о боевом управлении. Надо идти.

                – А не надо подождать, пока с вами свяжется агент Филипс?

                – Смысла нет. АНБ прослушивает ваш интернет и телефон, так что они запишут все, что мы обнаружим. Вы знаете, как закончить игру, да?

                – Ага.

                – Выйдите из игры обратно в экран с меню. Надо несколько раз нажать клавишу Escape.

                – Ладно, ладно, – подавив желание сохраниться, Себек сделал, что велено, и вышел на главный экран. – Сделано.

                – Хорошо. Для управления вам нужны будут обе руки. Можете меня на громкоговоритель вывести?

                – У моего сына тут наушники есть.

                – Отлично, подключайте.

                Себек подключил наушники к телефону и надел их:

– Слышите меня?

                – Да. Нажмите команду «Вход».

                – Хорошо, – Себек выждал несколько секунд.

                – Когда оно спросит вас логин и пароль, введите следующее… – Росс заговорил нарочито медленно. – Логин – CLXSOLL3, пароль – 39XDK_88.

                Себек неумело, двумя пальцами ввел названные символы и нажал кнопку «Продолжить». Показался незнакомый экран, изображающий поворачивающийся силуэт мускулистого человека в мощной броне. Он выглядел как набросок Леонардо да Винчи, только тяжеловооруженный. По верхней части экрана шла надпись, сделанная большими буквами: «Имя персонажа: Сэр Доллус Андреас». С дюжину параметров и ссылок виднелись рядом с рамкой, в которой вращался воин.

                – Что это за хрень такая?

                – Ваш новый персонаж.

                – Выглядит опасным, – Себек начал просматривать информацию о персонаже. Выглядело похоже на его исходного варвара, только все категории были очень сильно развиты. Он прошелся по списку оружия:

                – А что такое стрижающий меч?

                – То, что я очень хочу получить назад. Для начала, нужно раздобыть информацию.

                – Хорошо, что мне делать?

                – Нажмите на кнопку «Появиться». Я буду ждать вас снаружи вашей усадьбы.

                – Моей усадьбы?

                – Вы рыцарь. У вас есть надел, дарованный вам местным сеньором.

                – А что такое надел?

                – Это кусок земли, который приносит доход, на который вы, рыцарь, живете. А теперь нажмите, пожалуйста, кнопку «Появиться».

                Себек вздохнул и нажал требуемую кнопку. На мгновение экран потемнел. Его жесткий диск щелкал как сумасшедший.

                – Ну что, появились?

                – Оно старается, – экран засветился и открыл взгляду средневековую опочивальню, освещенную дымным факелом. Точка обзора находилась в ногах кровати с балдахином. Перед ним стояли три человека. Компьютерная графика впечатляла, очень натуральными были движения нарисованных людей, когда они начали суетиться, и один из них толкнул другого, чтобы тот сосредоточился.

                Старший из них поклонился, двое других последовали его примеру:

                – Доброе утро, мой господин.

                Себек заметил двух вооруженных людей, стоящих на страже у двери опочивальни. Он проговорил в микрофон на наушниках:

                – Хорошо, Джон, я вошел. Со мной какие-то ребята разговаривают.

                – Скорее всего, они ваши слуги. Для того, чтобы понять, что с ними можно сделать, наведите на них мышкой и щелкните правой кнопкой. Появится контекстное меню.

                Себек навел мышку на старшего слугу и щелкнул, как было указано. Появилось меню:

·           Следуйте за мной

·           Охраняйте меня

·           Принесите мне…

·           Оставьте меня

·           Остановитесь, что вы делаете?!

·           Все пошли вон, прочь с глаз моих, безродные собаки!

                Себек выбрал последнюю команду, и все в поле зрения подались назад и стремительно выбежали из комнаты, включая стражей у двери. Дверь за ними захлопнулась, и Себек искренне рассмеялся:

                – Ты смотри, прямо как на работе!

                Из телефонной трубки донесся голос Росса:

                – Вы выбрали «безродных собак», правда?

                – Да, не устоял…

                – Выходите на улицу, я жду.

                Себек нажал кнопку «Вверх», приведя персонажа в движение. В конце концов он разобрался, какая клавиша открывает двери, и вскоре он уже шел по коридорам своей виллы. Слуги сновали туда-сюда, явно выполняя чьи-то поручения. Когда он проходил мимо них, они склоняли головы. Это впечатляло, но Себек все равно пытался понять, какой был во всем этом смысл. Он же не мог воспользоваться удобствами этого места по-настоящему. Все это было просто компьютерной графикой.

                Выйдя в главный зал, Себек увидел двойные двери, у которых на страже стояли четверо воинов. По пути к двери к нему с флангов подошли двое мужчин с цепями на шеях, одетые в богатые накидки с меховыми воротниками:

                – Мой господин, позвольте два слова. Я надеюсь, вы обдумали наше предложение. Цена адекватная. Что скажете, милорд?

                Себек смутился. Это был его дом, но кто, черт возьми, были эти люди?

                – Слышь, Джон, тут ко мне в моем собственном фойе какие-то кидалы подъехали.

                – Возможно, какая-то сделка, которую проворачивал предыдущий владелец вашего персонажа.

                – Ты что, серьезно? Эта игра запоминает, что ты делаешь?

                – Эти люди, они выглядят влиятельными?

                – Ну типа, – Себек нажал правой кнопкой мыши на обратившегося к нему мужчину, и появилось меню ответов:

·           Продам за 500

·           Сделайте более щедрое предложение

·           Никогда не продам

·           Я подумаю

 

                Себек случайно сдвинул мышку по направлению к стоящему в отдалении стражу, и меню исчезло. Просто из любопытства, он вызвал контекстное меню стража:

·           Атаковать

·           Охраняйте меня

·           Охраняйте это место

·           Оставьте меня

 

Он выбрал « Атаковать ». Как только он это сделал, курсор мыши начал оставлять за собой красную линию, одним концом прикрепленную к стражу. Игра определенно просила его выбрать цель. Себек смачно влепил курсор прямо в ожидающее лицо бородатого торговца.

                Крик эхом раскатился по залу, и не только один, а все стражи вытащили мечи и, вопя, начали надвигаться на торговца. Его лицо отразило настоящий страх:

                – Нет! Ко мне! Ко мне!

                Воины Себека приблизились вплотную к купцам и начали тыкать их мечами. Нарисованная кровь заливала пол. Торговцы пытались бежать, но люди Себека не давали им вырваться из окружения. Жертвы жалобно кричали, и тут Себек услышал тяжелые удары со стороны входной двери. Двое из его стражей устремились туда как раз вовремя, чтобы встретить дюжину мечников, одетых в кольчугу. Они ворвались в фойе, вопя словно банши, и кинулись на защиту купцов.

                По дому раскатился звук колокола общей тревоги. Повсюду раздавались крики: «Нас атакуют!»

                – Твою мать… – пробормотал Себек в телефон.

                – Почему все эти воины бегут в дом?

                – Мне кажется, я что-то налажал…

                – Черт возьми, Пит, вы что, даже не можете выйти из дома без того, чтобы вызвать кучу неприятностей?

                – Все под контролем, – Себек пытался вспомнить команду для того, чтобы вытащить меч. Этот персонаж был ну очень непонятным, слишком много всего можно было выбрать из черт-те-знает-чего. И тут неожиданно перед ним возник боец с дико растрепанными волосами, орущий как не в себе и вертящий мечом, словно маньяк.

                – Ой.. – люди Себека бежали из других крыльев здания, но их было все еще недостаточно. Некоторые уже лежали на полу мертвые. У торговцев были хорошие телохранители, и они, хорошо защищенные, постепенно продвигались к дверям.

                Бородатый купец обернулся назад и указал пальцем на Себека:

                – Ты навлек на себя возмездие!

                – Да-да, конечно… – бормотал Себек в микрофон.

                Неожиданно торговец дернулся и осел на пол. Из его спины торчала черная стрела. Двое телохранителей начали осматривать ландшафт снаружи, и один из них вдруг тоже упал замертво. Оставшийся стражник побежал к дороге.

                Прозвучали звуки рога, и телохранители купцов начали отходить, ведя за собой выжившего, более молодого, торговца. Когда они проходили через дверь, во лбу молодого купца откуда ни возьмись появилась еще одна стрела, и он, мертвый, осел на пол. Ряды оставшихся бойцов смешались и бросились в сад, через низкую изгородь. Четверо или пятеро оставшихся стражей Себека пустились в погоню. Один из них обернулся в дверях, крикнул слуге «Вызывай городскую стражу!», и исчез. Слуга рванулся и побежал через дом, вопя: «Стража! Стража!»

                Через секунду Себек остался стоять один, посреди мертвых тел. При ближайшем рассмотрении, некоторые из них мычали и дергались, явно раненые. Нарисовано все было пугающе реалистично. Себек осмотрел комнату, тыкаясь в клавиши движения… и чуть не выпрыгнул из своей виртуальной кожи, когда в тридцати сантиметрах от его лица, прямо из ниоткуда возник страшный наемный убийца в капюшоне.

                – Бу! – раздался голос Росса в телефоне.

                – Кончай прикалываться! – Себек обратил внимание, что аватар отличался от того, что он видел раньше. Теперь рядом с его головой сияла маленькая рамочка, на которой было написано «Энтро-Пи». Слева от нее друг над другом висели несколько зеленых полосок, как график. В общем, это был ниндзя с плавающей рядом табличкой с именем.

                – Ну и кто ты такой будешь?

                – Вы знаете, вы реально портите положение вещей.

                – Вот я как-то не припоминаю, чтобы ты меня учил, как играть в эту игру.

                – Виноват. Ну не думал я, что вашим первым инстинктивным действием будет атаковать безоружного старика.

                – Он меня доставал.

                – Ладно, маленький совет: в этом мире все имеет последствия, равно как и в настоящем. Видишь мертвого торговца на полу? Он был патриархом Дома Педуина, главным купцом. У него было много друзей, и он обеспечивал местную знать ликвидностью, то есть наличкой по-нашему. Сообщество тут аграрное, так что достать твердую наличность проблематично. Даже мой персонаж, и тот пользовался его услугами.

                – Так ты же сам его убил.

                – Но никто не видел, как я пытался это сделать. Понимаете, как это работает? Так же, как и в реальном мире. Как только ты приказываешь своим людям кого-то убить, очень важно, чтобы не осталось свидетелей. И даже тогда, в твоем доме все равно могут быть шпионы.

                – Хватит. Ну и что? Вот разозлилась на меня компьютерная графика, кому какое дело!

                – Я приобрел вам персонажа, который был полезен. У него был титул, были земли, доход от его поместий. Все эти вещи весьма пригодились бы там, куда мы направляемся, в особенности ваши стражники, а также связи с местной знатью. Теперь же вы официальный преступник, и ваши земли и титул будут экспроприированы.

                – Ладно, я должен тебе персонажа. Надо еще одного купить?

                Росс хихикнул:

                – Ну вот, теперь вы начинаете привыкать, – он вздохнул. – Нет, давайте посмотрим, можно ли будет выбраться из города живым.

                – Из города? Мы что, в городе?

                – Ага. Это ваша осенняя резиденция. Использовалась в ярмарочный сезон. Находится в центре города Гедан.

                – Это как те самые таверны Гедана?

                – Верно. Хотя теперь, благодаря вам, таверны мы посещать не будем. Пошли!

                Убийца Росса указывал путь, нетерпеливо ожидая, пока Себек тщетно пытался вывести свой персонаж из двери на дорогу.

                – Вы словно сэр Ланцелот, только недоразвитый.

                – Слушай, в отличие от тебя, я живу нормальной жизнью, и у меня нету сотен часов лишнего времени, которые я мог бы потратить на обучение этой игре.

                Наконец они вышли на дорогу, и Себек осмотрелся. Этот мир выглядел на удивление сложно. Они стояли на узкой брусчатой улице в средневековом городке, который как будто сошел с картин. Над площадью возвышалась колокольня, колокол заливался звоном. В утреннем небе даже летали птицы.

                – Свят-свят-свят, реально круто.

                – Берегись…

                По пустынной улице по направлению к ним шла толпа вооруженных людей. Дружелюбными они не выглядели.

                – Черт возьми, вот не хотел я этим пользоваться, но нас ждут великие дела – персонаж Росса начал делать пассы руками.

                – Ты что делаешь? Колдуешь, что ли?

                – Нет, использую магическую штуковину.

                Неожиданно прямо в воздухе посреди улицы возник искрящийся портал. Через него был виден туннель, который, как казалось, вел в какое-то пространство между измерениями.

                – А почему бы тебе их просто не посыпать волшебной пылью?

                – Я вас сейчас посыплю волшебной пылью. Это вымышленный мир. Не имеет значения, считаете ли вы его приятным. Несколько миллионов людей так не считают, и Демон пользуется этим, чтобы влиять на реальный мир. Так что перестаньте стебаться и двигайте свою дурную жопу в портал.

                – Ладно, ладно, – Себек вбежал в портал и немедленно оказался на продуваемом ветром склоне холма с травой по колено. Со склона был виден каменистый берег. Море посверкивало в алгоритмическом свете солнца. Картина была невообразимо прекрасной. Себек обернулся и увидел, как через портал появляется россов убийца, а за ним по пятам несется орущая толпа. За мгновение до того, как толпа достигла портала, Росс его захлопнул. Они остались на холме вдвоем, их единственным спутником был звук ветра, шуршащего по траве.

                – Где мы сейчас?

                – Где-то в двух сотнях миль севернее.

                – Прикольно. А что здесь?

                Ниндзя Росса сделал жест рукой:

                – Повернитесь и посмотрите подальше от берега.

                Персонаж Себека начал отходить назад.

                – Левая стрелка! – рявкнул Росс.

                – А… – Себек поискал кнопку левой стрелки на клавиатуре. Вид в мониторе начал вращаться, пока он наконец снова не уткнулся глазами в берег. Там, в море, на расстоянии где-то мили, он различил островок с неровными очертаниями, частично покрытый туманом. Островок венчал величественный замок, построенный из камня цвета черного янтаря.

                – Ну здравствуй, бунгало доктора Зло…

                – В болталках поговаривают, что этот замок появился в тот день, когда умер Соболь. Никто еще не смог добраться до него и вернуться живым.

                – Нам нужно рассказать об этом АНБ. Пускай забирают эти сервера.

                – Сервера находятся в Китае. Ну, или в Южной Корее. Компании, которые их содержат, подпадают под тамошнюю юрисдикцию.

                – Я думаю, федералы могут оказать существенное политическое давление.

                – Равно как и руководители корпораций.

                Они постояли, глядя на замок. Себек первым нарушил молчание:

                – А почему ты не закинул нас напрямую в замок?

                – Пытался. Это самое близкое, что я смог. А еще у меня не получается использовать ясновидческие устройства, чтобы заглянуть внутрь.

                – Соболь реально замуровал местечко.

                – Фундаментально.

                Они постояли еще несколько мгновений.

                – Итак, как мы туда попадем?

                – Мне показалось, или я все-таки сказал, что никто не выбирался оттуда живым?

                – Ну надо же понять, что задумал Соболь. Лучше пожертвовать мультяшными шкурами, чем настоящими.

                – А кто сказал, что нам надо идти туда, чтобы выяснить, зачем оно нужно? Что, если мы установим наблюдение? Будем смотреть, кто приходит, кто уходит.

                – Офигенно. А если у замка объявится дракон и сказочная фея, что мне с этой информацией делать? Ордер на их арест выписывать?

                – Нет, но возможно, получится понять, как пробраться внутрь. С некоторой долей везения, нас с такого расстояния не заметят, и… – Росс остановился на полуслове.

                Себек тоже увидел, как гигантская тень накрыла из сзади. Очертания тени смутно напоминали человеческие.

                – Пит, сочетание клавиш Control и стрелка вниз производит разворот. Давай.

                – Control- и чо?

                – Control и стрелка вниз.

                – Погодь, а где тут вниз?

                – Пит, во имя Христа, стрелка вниз – это одна клавиша. Нажимайте ее, одновременно с клавишей C-T-R-L.

                Себек наконец-то сделал это, и его персонаж совершил требуемый пируэт.

                Над ними возвышалась фигура, черная как смоль, ростом в двенадцать футов. Фигура держала в руке обсидиановый жезл, на голове у нее была черная корона. Пронизывающие демонические красные глаза сверкали из глубоких орбит. Рта видно не было. Фигура подняла руку, указывая на Себека, и раздался глубокий сиплый голос:

                – Детектив Себек, вам здесь не место!

                Прежде чем Себек смог что-либо сделать, сверкающий разряд сорвался с жезла, дугой протянулся к персонажу Себека и испепелил его. Экран монитора почернел, а компьютер выключился, чтобы никогда больше не включиться снова.

                Себек схватился за микрофон:

                – Господи, он же меня по имени назвал, Джон! И он еще и мой компьютер убил. Что он делает сейчас?

                В ответ раздавалась лишь ругань.

 

* * *

 

                После того, как демон уничтожил себековского рыцаря, Росс вошел в режим защиты, пригибаясь и отступая. Времени открыть другой портал не было: демон повернулся к нему, поднял жезл и снова заговорил:

                – Ты привел его сюда. Ты из АНБ, или из федералов? – пауза. – Или ни тот, ни другой? Что ж, посмотрим…

                Жесткий диск компьютера Росса начал пощелкивать.

                – Ёпт… – Росс вырвал сетевой кабель из гнезда. Игра все еще была запущена, так что он вытянул из розетки шнур питания и отсоединил батарею. Его компьютер замер, экран потемнел.

                Тяжело откинувшись на спинку гостиничного стула, Джон глубоко вздохнул. Из телефона доносился рявкающий голос Себека:

                – Джон! Что, черт побери, происходит?

                – Я только что отсоединился, Пит. Эта штука пыталась узнать, кто я такой. У меня, конечно, на этом компе стояла только игра, да программка для запоминания картинок из нее, но и эти картинки терять не хотелось.

                Он неодобрительно нахмурился, вставил батарею назад в компьютер, и водрузил его обратно на стол. Его мозг обдумывал различные варианты событий. Внезапно он замер:

                – Пит, мне нужно, чтобы вы приехали и вытащили меня из тюрьмы.

                – Да ты о чем?

                – Просто приезжайте в Вудленд Хиллз и вытащите меня из тюрьмы. Пожалуйста, – он проигнорировал остальные вопросы Себека, вытащил наушники из телефона и бросился к двери номера.

                Росс бежал по внешней аллее по направлению к лобби. Промчался мимо пары местных торговых агентов, вытаскивающих багаж из взятой напрокат машины, и вырвался на финишную прямую, толчком вломившись в дверь вестибюля.

                Портье был румяным белым парнем. Он окинул Росса строгим взглядом:

                – Осторожнее с дверью, пожалуйста, сэр.

                Росс врезался в стойку, тяжело дыша:

                – Мне нужен доступ к вашей системе учета. Вопрос жизни и смерти.

                – Может быть, я смогу вам помочь? – портье навис над клавиатурой, словно суслик с поднятыми лапками.

                – Вы отслеживаете использование интернета гостями?

                – Ваши интернет-привычки в счете не появятся, не беспокойтесь.

                – Я не это имею в виду. Вы привязываете информацию о госте к его внутреннему сетевому адресу?

                – Сэр, по закону мы обязаны…

                – Черт возьми, – Росс закинул ногу на стойку и полез через нее, сталкивая на пол телефоны и рекламные буклеты. – К порнухе это никакого отношения не имеет.

                – Вам нельзя..

                Росс скользнул по многоканальному телефонному пульту и тяжело упал на пол за стойкой. Ночной портье заблокировал доступ к терминалу и нажал кнопку под поверхностью:

                – Полиция сейчас будет здесь! – и побежал в подсобку в тот самый момент, когда Росс смог подняться на ноги.

                – Подождите! – Росс рванулся к двери, но парень захлопнул ее у него перед носом, с силой задвинув тяжелый засов. Росс постучал в дверь открытой ладонью. Судя по всему, это была дверь с повышенной степенью защиты. Из-за нее доносился приглушенный голос клерка:

                – Вы не единственный дебил, который смотрит порнуху из отеля, сэр. Вот чего вы добились сейчас?

                – Это полицейская операция!

                – Что-то я значка-то и не заметил.

                – Слушай, я работаю с федералами по делу Демона. Дом Соболя в пяти милях вниз по дороге. Ведь вполне правдоподобно, что я остановился именно здесь, правда?

                – Вы въехали несколько недель назад, задолго до того, как Соболь умер. Давайте подождем полицию.

                – Когда они сюда доберутся, будет уже поздно. Демон взломает ваши сервера, чтобы узнать, кто я такой.

                – Сэр, я вас не слушаю!

                – Если сервер там, с тобой, просто вытащи из него сетевой кабель. Это все, о чем я прошу!

                Ответа не было.

                – Парень, это реально не шутки! Демон уже убил больше дюжины человек. Если он узнает, кто я такой…

                – Сэр, расскажите об этом полиции.

                 Черт побери…  Росс развернулся к стойке и подошел к компьютеру. На экране, в браузере, светилась программа управления гостиницей. Прямо в лицо Россу смотрел диалог ввода пароля. Росс перевернул коврик для мыши и нашел маленький кусочек клейкой бумаги, исписанный именами пользователей и паролями. Одна из пар подошла: «Что ж, это как минимум одно из моих преимуществ перед Демоном…»

                Как и большинство расчетных терминалов, эта система была очень простой, чтобы минимизировать время обучения. Перед Россом появилась стандартная распределительная форма систем учета. Он выбрал меню «клиенты» и поискал там свое имя. Свою учетную запись он нашел быстро, но отредактировать в ней ничего не смог, так как у ночного портье были права только на увеличение суммы оплаты, а не на изменение информации. Имя Росса и номер кредитной карточки были ясно видны на экране, равно как и ссылки на отчетность по использованию им интернета и телефона. Проклятье…

                Сервер игры «Врата» уже наверняка обнаружил главный сетевой адрес гостиницы, так что Демон явно понимает, куда направить вектор атаки. А если гостиница работает на стандартной системе управления гостиницами, что наиболее вероятно, то и схема базы данных известна. Скверно .

 

* * *

 

                Парень в подсобке висел на линии со службой спасения. Позади него, лениво помаргивая зелеными огоньками, стояли пара серверов на стойке, маршрутизатор и сетевой переключатель. Вся стойка была под замком, и по темному плоскому монитору летал диалог ввода пароля.

                Неожиданно, лампочки замигали как сумасшедшие, и на сервера гостиницы обрушился поток сетевого траффика, как будто где-то открыли шлюз. Даже портье заметил, что что-то не так, и услышал, как ощутимо напрягается жесткий диск:

                – Эй, что вы там делаете! Прекратите сейчас же!

 

* * *

 

                Росс навострил уши, услышав крик, но глаз от компьютера не оторвал:

                – Парень, я ничего не делаю. Это Демон пытается прорваться. Я постараюсь добраться до журнала подключений, и найти там свое соединение с его серверами. А потом я попытаюсь связать свой отчет по использованию интернета с его адресом. Я тебя умоляю, открой дверь, пожалуйста!

                Росс свернул учетную программу гостиницы и отправил запрос на сервер доменных имен из консольного окна. Слава богу, сервер не был правильно сконфигурирован, открывая возможность переноса зон [86] . Это позволило Россу посмотреть полную карту внутренних сетевых адресов, с привязками к названиям компьютеров и операционных систем на них.

 

* * *

 

                Клерк зачарованно смотрел на светодиоды, мигающие, будто палатка шапито в Лас-Вегасе. Неожиданно ожил экран серверного монитора, диалог ввода пароля исчез, и появился рабочий стол.

                – Он делает что-то с нашими компьютерами… – пробормотал портье в трубку.

 

* * *

 

                Росс, стоя за стойкой, печатал, словно одержимый. Теперь он знал операционную систему веб-сервера. Прикинув шансы на взлом сервера, чтобы стереть журнал подключений, он нашел их маловероятными, так как это будет первое, что попробует Демон.

                – Слушай, ну открой дверь, а?

                – Ни за что!

                Росс снова открыл систему управления гостиницей. Ему нужен был прямой доступ к базе данных клиентов. Расширение файла в адресной строке подсказало ему, на той стороне находится скриптовая страница обработки запросов. Он начал набор напрямую в адресной строке, стерев все символы вплоть до домена гостиницы. Приписав туда текст « /global.asa+.htr [87] », он нажал на ввод.

                К облегчению Джона, гостиница свой веб сервер, как водится, не пролечила, и браузер изрыгнул на экран исходный код приложения. Разработчики его явно поленились: практически в самом верху файла находились адрес базы данных и две переменные для соединения: имя главного пользователя базы данных, и его пароль. Росс попал в яблочко.

 

* * *

 

                Портье в служебном помещении внимательно наблюдал за происходящим на серверном мониторе. Консольные окна открывались и закрывались, команды вводились с космической скоростью. Жесткие диски стонали от нагрузки. Откуда ни возьмись возникали окна пересылки файлов. Ни один человек в мире не мог работать с такой скоростью. Парень подергал дверь кожуха стойки – заперто. Он бы не смог выключить сервер, даже если бы очень захотел.

 

* * *

 

                Росс снова зашел в систему управления гостиницей, на этот раз используя администраторский пароль, который он нашел в исходниках. Снова открыв свою запись, он увидел, что на этот раз все поля доступны для редактирования. Кнопки стирания записи не было, так что он быстро заполнил учетную запись суррогатной информацией, заменив свое имя именем Мэттью Соболя, а также вбив фиктивный адрес, случайный номер телефона, и заменив девятками номер кредитной карточки. Он уже было собрался нажать на кнопку «Готово», когда сзади него послышались шаги людей, бегущих по мозаичному полу фойе.

                – Руки вверх! – раскатилось эхом по вестибюлю.

                Росс повернулся и увидел двух полицейских Вудленд Хиллз, стоящих прямо перед стойкой. Их глаза напряженно смотрели поверх беретт, которые они направляли на него, крепко держа их двумя руками.

                Джон нажал «Готово» и поднял руки:

                – Все в порядке. Я работаю над делом Демона вместе с офицером Питом Себеком из полицейского отделения Таузенд Оукс.

                – Не разговаривать! – один из полицейских кивнул на стойку. – Руки на стол ладонями вниз!

 

* * *

 

                В подсобке парень продолжал смотреть на компьютерный экран. Возникло очередное консольное окно, на котором виднелась учетная запись клиента:

 

                Комната 1318                          : без имени (999) 999-9999

                Кредитная Карточка             : № 9999-9999-9999-9999

 

                После этого сервер вышел из строя.

 

 

Глава 23://Трансформация

 

                Себек вывел Росса через переднюю дверь полицейского участка Вудленд Хиллз. Росс потирал запястье:

                – Они всегда и всем так туго наручники застегивают?

                – Только дебоширам, – и Себек кивнул Россу на свой новый автомобиль, припаркованный у обочины.

                – Этот цвет мне больше нравится.

                – Садись в машину давай!

                Росс вдохнул утренний воздух:

                – Хорошо на свободе дышится, легко. Я уже начал бояться, что вы не придете.

                – Нужно было уладить кое-какие дела с окружным прокурором. Демон убил гостиничную систему резервирования.

                – Я не виноват. Им нужно было обновляться, чтобы дырок не было.

                – Джон, я уговорил прокурора не возбуждать против тебя уголовное дело. Но сейчас, мне кажется, мы похожи на ту собаку, что бегает за собственным хвостом. Соболь нас постоянно на несколько шагов опережает.

                – Вы шутите? Прошлой ночью мы очень сильно продвинулись вперед.

                Себек смерил Росса взглядом:

                – Меня убили, а тебя арестовали. Как это помогло нам в продвижении?

                – Ну, если смотреть только на негативную сторону вещей…

                – В машину садись!

                – Да что с вами такое?

                – Мне реально весь мозг выели сегодня из-за твоей выходки. У меня в доме поселились агенты НБА. Мой сын со мной не разговаривает. А вот моя жена – разговаривает, да еще как. И я до сих пор не выпил ни кружки кофе. А в остальном все просто великолепно.

                – Пит, нам надо попробовать снова соединиться с Демоном, причем как можно быстрее.

                – Да мы просто вслепую тыкаемся, – Себек залез в автомобиль. Росс на мгновение задумался:

                – Я, кстати, знаю местечко неподалеку, где подают неплохой кофе.

                – Заинтриговал.

 

* * *

 

                Калабасас были привилегированным спальным районом недалеко от Вудленд Хиллз. Район был частью кровеносной системы Лос-Анджелеса, и, как и большинство других городков, он вырос вокруг артерии автострады.

                Росс привел Себека в новый торговый центр. Изобилие пастельных оттенков штукатурки, имитация булыжника, пальмовые деревья – все это было больше похоже на съемочную площадку Тима Бёртона, чем на торговый комплекс. Обширная парковка была забита маленькими машинками гувернанток и монструозными паркетными внедорожниками мам-домохозяек.

                Себек глазел на происходящее вокруг, сидя за столиком рядом с псевдо-французским кафе. Рядом с соседним ограждением стояла непонятная побулькивающая водная инсталляция. В ней толпилась уйма уток, как будто дело происходило не посреди пустыни, а на мельничном пруду на юге Франции. Себеку пришла в голову мысли, что если бы кто-то перекрыл водяные насосы, то утки погибли бы в течение шести часов. Он бросил уткам кусочек круассана и отхлебнул глоток кенийского кофе.

                Напротив него Росс потягивал тройной латте, его кружка выглядела сошедшей со страниц книги «Алиса в стране чудес». Себек насупился:

                – Что это за хрень на нас ночью напала? И откуда она знала мое имя?

                – Я не удивлен, что эта штука знала ваше имя, – Росс поставил свой латте на нелепо огромное блюдце, – но я удивлен, что она его произнесла, особенно учитывая то, что я его не слышал.

                – Как это не слышал? Было реально очень гулко и очень громко.

                – Да, но по всей видимости, звуковой файл включили только для вас.

                – Какой такой файл?

                – Звуковой. Кого-то записали, когда он произносил ваше имя. Эту запись сохранили как звуковой файл, и ваш компьютер по команде его воспроизвел. А на моем лэптопе такого файла не было.

                – А почему у меня он есть, а у тебя нет?

                – Потому что Соболь поместил его на ваш компьютер.

                – Ну, это-то как раз легко. В пресс-релизе Соболя ведь говорилось, что его Эго открывает дырку на компьютере, на котором он запущен.

                Росс сделал глоток латте и покачал головой:

                – Не верится мне...

                – Погодь, ты же сам говорил, что Соболь может сделать все, что угодно, и что нам не нужно его недооценивать. А теперь ты говоришь, что он никаких уязвимостей в свой движок не добавлял?

                – Ну а какой смысл прятать уязвимость в программе, а потом всем об этом рассказать? Все, чего он этим добьется – это резкого уменьшения количества доступных компьютеров. Не складывается.

                – Соболь был безумен .

                – Все так говорят. Знаете, для того, чтобы разместить уязвимость в коде приложения, необходимы скоординированные действия многих людей.

                Себек переварил информацию:

                – Ну так зачем тогда Соболю врать про уязвимость? Эта ложь практически уничтожила его компанию.

                Оба мужчины осознали эту мысль одновременно. Росс постучал пальцами по подбородку:

                – Итак, он хотел уничтожить свою компанию. Не имею понятия, зачем ему это было необходимо, но это явно было поводом для пресс-релиза.

                – Шиза какая-то

                – Возможно. А с другой стороны, если уязвимостей в движке Эго нет, то это возвращает нас к изначальному вопросу: как Демон узнал, что это были именно вы? Помните, вы же играли под чужим именем.

                – Ты же у нас эксперт, – пожал плечами Себек.

                – Скажите, а игра была запущена на той же машине, на который вы получили письмо от Соболя? – еще глоток.

                – В смысле, е-мейл с видео-ссылкой?

                – Да.

                Себек кивнул.

                – Все это время мы фокусировались на том, что именно Соболь сказал в видео, но нам в голову не приходило, что видео могло заодно и трояна установить.

                – Что сделать?

                – Открыть уязвимость в компьютере, на котором его запустили.

                Себек снова на мгновение задумался:

                – Погоди, Аарон же запускал это видео в шерифской сети. Черт возьми, да я думаю, что практически все в отделе его посмотрели. Оно же еще и журналистам в лапы попало!

                Росс отставил свой латте:

                – Хреново как есть. Если Соболь использовал тот же руткит, на который я наткнулся в Alcyone, то он запросто сможет проделать себе дырочку в сети участка. Соболь может даже отслеживать письма между вами и федералами. И антивирусные программы его не засекут.

                – Вот ты же пошутил сейчас, правда?

                – Любая зловредная программа может сделать очень много плохих вещей, причем не только тому, кто ее запустил.

                – Блин, ну как же я мог быть настолько тупым?

                – Я лично не уверен, что все произошло именно так. Пока не уверен.

                Сквозь шум окружающего дорожного движения пробился быстро приближающийся звук молотящего воздух низко летящего вертолета. Он неожиданно вылетел из-за крыши главного магазина супермаркета, нырнул вниз и завис над автомобильной стоянкой.

                Себек и Росс вытянули шеи вверх как раз вовремя, чтобы увидеть, как вертолет полиции Лос-Анджелеса летит к ним над крышей торгового центра. Вихревые порывы воздуха, вызванные им, заставили уток сорваться с места и, крякая, искать себе убежища под сказочным мостиком.

                Себек прикрыл глаза, защищаясь от поднятого ветра. Шум стал оглушающим. С дюжину салфеток вспорхнули вверх и улетели. Нянечки, крича, разбегались кто куда, подальше от столов. Себек взглянул на Росса:

                – Вот это еще нахрена?

                И в этот момент сразу с нескольких сторон раздались сирены. Через все въезды на автостоянку, визжа шинами, ворвались полицейские машины. Себек осмотрелся и увидел, как седаны федералов, соревнуясь с автомобилями лос-анджелесской полиции, въезжали прямо на мощеную поверхность площадки. Машины не успели остановиться полностью, как из них высыпались агенты, одетые в пуленепробиваемые жилеты с кевларовыми шлемами, и наставили на Росса и Себека винтовки М-16. На бронежилетах виднелись буквы ФБР.

                – Руки за голову! – прокричали сразу с дюжину голосов.

                Через заднюю часть бара торопливо пробирались еще агенты, держа наготове винтовки и пистолеты-пулеметы. Себек с удивлением смотрел по сторонам. Медленно подняв руки, он прокричал в ответ:

                – Что, черт побери, происходит?

                – Руки за голову, или мы стреляем!

                Происходило что-то в корне неверное. Себек смотрел на лица агентов и полицейских, окруживших его; их глаза были полны крайнего омерзения, пылали гневом. Этот взгляд обычно предназначался самым страшным преступникам. Полицейские подходили с двух сторон, оставив линии огня свободными. Их было двадцать или тридцать, тяжеловооруженных людей. Себек кинул взгляд на Росса, который уже держал руки за головой:

                – Что это может быть, Джон?

                – Не знаю, но Демон точно к этому руку приложил.

                – Это последнее предупреждение! Руки за голову, или мы открываем огонь!

                Себек почувствовал, как закипает его кровь. Он положил руки на затылок, но смотрел на Росса:

                – Почему они смотрят на меня?

                – Я не знаю.

                Федералы набросились на Себека, словно полузащитники в американском футболе. Они кучей навалились на него, втаптывая его в бетон, выкручивая руки за спину и заковывая его в наручники. Обыскав его, они вытащили служебную Беретту.

                – Если бы было по-моему, ты бы у меня с пулей в башке валялся, Себек, – прошипел ему в ухо командир отряда, после чего с силой приложил того лицом о тротуар, и остальные, оттолкнув Росса в сторону, грубо потащили детектива прочь. Кровь ручьем текла из носа Себека, заливая ему рубашку.

                – Питер Себек, вы арестованы по обвинению в убийстве Аарона Ларсона и других окружных и федеральных блюстителей порядка, в преступном сговоре, сетевом мошенничестве и еще одной попытке убийства. У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде…

                Мир вокруг Себека причудливо искривлялся; разум его как будто вылетел из тела и находился футах в четырех над его головой. Происходящее было совершенно нереальным. Люди вокруг него буравили его взглядами, полным ненависти. Ну как он мог быть Демоном? Как они могли подумать такое? Он повернул голову к Россу, стоящему за линией агентов ФБР:

                – Джон… Джон!

                – Пит, это Демон!

                Агенты продолжали тянуть Себека за собой, и еще полдюжины толкало его сзади. Через секунду он потерял Росса из виду в скоплении людей вокруг.

                Реальность Себека рвалась на куски, он стремительно погружался в какой-то фантасмагорический бред. Даже игра Соболя была более реальной, чем то, что происходило сейчас. Невидящие глаза Себека не заметили ни одинокой камеры, мимо которой его волокли, ни миловидной блондинки-журналистки с микрофоном.

                «Это Энджи Андерсон, в прямом эфире из Калабасас, штат Калифорния. Вы видите шокирующие кадры того, как федеральные агенты задержали сержанта уголовной полиции, работающего в участке шерифа графства Вентура. Себек, ранее главный следователь по делу Демона, теперь сам обвиняется в совершении серии одних из самых дерзких афер в современной истории. Федеральные прокуроры заявляют, что Себек играл ключевую роль в преступном сговоре, направленном на то, чтобы выманить у Мэттью Соболя, страдающего расстройством психики, десятки миллионов долларов. Эти деньги были потрачены на покупку опционов акций корпорации CyberStorm. Акции резко упали в цене, принося заговорщикам примерно 190 миллионов долларов. Судя по заявлениям, ФБР, при содействии разведывательного управления и Интерпола, сегодня произвело еще три ареста в двух разных странах. В данный момент две вещи стали предельно ясны: Мэттью Соболь, судя по всему, оказался невинной жертвой смертоносного плана, и, к явному облегчению властей, интернетовский Демон оказался выдумкой.

* * *

 

                Натали Филипс стояла посреди торгового центра в окружении Майора и полудюжины агентов АНБ. ФБР все еще держали оцепление вокруг места последних событий. Она смотрела на руководителя группы, Триэра, со смешанным выражением недоверия и отвращения:

                – Вы отпустили Джона Росса?!

                Вокруг Триэра кучковалось несколько агентов:

                – Его допросили и отпустили. Мы не нашли никаких доказательств причастности Росса к делам Себека до этой недели. К тому же, с него сняты подозрения по делу червя в Alcyone Insurance. Вы знаете что-то, чего не знаем мы?

                Филипс посмотрела на Майора, который, не сдержавшись, с силой ударил по кофейному столику, стоящему рядом, после чего с грохотом перевернул его. Триэр вскинул руки:

                – Вы мне объясните, в конце концов, что здесь происходит?

                Филипс придвинулась к ближайшему агенту нацбезопасности, продолжая говорить с Триэром:

                – Мы только что приехали из Вудленд Хиллз. Джона Росса взяли под стражу прошлой ночью по обвинению в преднамеренном вандализме и террористических угрозах.

                – Джона Росса ??? – Триэр вытаращился на нее, как на сумасшедшую.

                Филипс взяла из рук агента папку:

                – Окружной прокурор снял обвинения после вмешательства Себека, – открыв папку, она передала ее Триэру. – Ваша проверка личности не включала в себя сравнение отпечатков пальцев. Так вот: настоящий Джон Росс три года назад получил срок за езду в пьяном виде. Его отпечатки не совпадают с отпечатками того человека, которого вы привезли для допроса в Таузенд Оукс. И фотографии тоже не совпадают.

                – Подождите, вы хотите сказать, что…

                – Он ворует данные людей. Он не настоящий Джон Росс.

                Триэр начал просматривать содержимое папки:

                – Какого черта? Почему эту информацию от нас скрывали?

                – В соответствии с принципами служебной необходимости, – ответил Майор.

                – Полная хрень.

                Филипс посмотрела на часы:

                – Вы его интервьюировали сколько времени? Час?

                – Его уже весьма пристально допросили до этого. Вдобавок, он был травмирован, и мы сдали его скорой помощи.

                – Великолепно…

                – Послушайте, дамочка… – начал было надвигаться Триэр, гневно наставив на нее палец. Майор встрял между ними и физически оттолкнул Триэра назад. Это заставило троих агентов Триэра броситься на его защиту.

Сцена быстро начала напоминать стычку на бейсбольной площадке. Раздались крики, все больше и больше агентов АНБ и ФБР вовлекались в потасовку. Майор держал Триэра за галстук.

                – Убери от меня свои поганые руки, – Триэр сумел освободиться от захвата Майора, когда двое агентов потянули голову здоровяка назад. Буча немного улеглась, но Триэр продолжал сверлить Майора взглядом:

                – Твое имя, агент! Ты у меня по инстанциям пойдешь!

                Майор смерил его в ответ еще более тяжелым взглядом:

                – Допусков тебе не хватит, чтобы мое имя узнать, – он достал из кармана пиджака удостоверение личности: фотографию рядом с последовательностью цифр и букв, напечатанной жирным шрифтом. – Спецслужба Сбора Информации. Я нахожусь здесь по приказу наивысшей инстанции в связи с вопросом национальной безопасности.

                – А чем, вы думаете, был арест Себека? – фыркнул один из стоящих рядом федералов.

                – Молчать! – рявкнул на него Триэр, после чего снова посмотрел на Майора.

– Спецслужба Сбора Информации? – он повернулся к Филипс с несколько иным отношением. – Что у вас здесь происходит, Филипс? Кто вызвал сюда этих взломщиков-шпионов?

                – Он мне не отчитывается, Триэр, – Филипс попыталась сдержать раздражение. – У него свои приказы, и у меня над ними приоритета нет. Слушайте, человек, называющий себя Россом, может быть во всем этом замешан.

                – Если у вас был ордер на арест Росса, почему вы нам об этом не сказали?

                – Все не так просто. Это операция нацбезопасности, а не криминальное расследование.

                – Чушь это все, Филипс. Ваши ребята скрывают часть информации. Бюро по-идее должно быть клиентом АНБ, – он опять посмотрел на Майора. – Интересно, а что известно ЦРУ?

                Теперь Филипс была само согласие:

                – Я передала информацию в Форт-Мид [88] . У них займет какое-то время связаться с вами. Все это произошло в течение последних трех часов.

                – Я уверен, что АНБ знает о наличии телефонов . Это те штуки, что вы пальцами тыкаете.

                – Почему нам не сказали о Себеке ?

                Они стояли, глядя друг другу в глаза. Внезапно вбежал еще один агент нацбезопасности:

                – Агент Филипс. Росс только что воспользовался карточкой Американ Экспресс, буквально пять минут назад, в прокате автомобилей вниз по улице. Мы передали сигнал всем постам.

                – Отслеживание Е911 [89] ?

                – Мы сейчас разговариваем с телефонной компанией.

                – В арендованной машине есть GPS?

                Агент покачал головой:

                – Он снял супер-компактный автомобиль. Никакого GPS на борту нет.

                – Отметьте его номера на автоматических камерах на автостраде, – она повернулась к Триэру. – Я знаю, вы сердитесь, агент Триэр, но было бы здорово, если бы вы смогли нам помочь. Росс может быть тем, кто стоит за Демоном. По крайней мере, технического опыта у него достаточно.

                – Демон это выдумка, агент Филипс. Когда же наконец АНБ это поймет вслед за нами?

                – Слушайте, мне все равно, думаете вы что Демон выдумка, или нет. Человек, известный как Джон Росс, замешан во всем этом с самого начала. И он убегает. Мы можем рассчитывать на вашу помощь?

                Триэр глубоко вздохнул и кивнул своим людям. Страуб повернулся и прокричал:

                – Вы все слышали!

 

* * *

 

                В десяти кварталах отсюда Росс бросил свой мобильный телефон в кузов грузовика-лесовоза, стоящего на светофоре. Хитрость с арендованной машиной в комбинации с движущимся мобильником должны выиграть ему какое-то время.

                Росс направился в противоположном направлении, когда грузовик двинулся с места. У федералов явно не займет много времени понять, что Росс не тот, за кого себя выдает. И к тому времени ему нужно найти себе другую личину. Он уверенно прошел на стоянку машин дилера Мерседес по соседству, размышляя, что же изначально заставило его во все это влезть. И что, черт возьми, произошло с Себеком? За этим арестом точно стоял Демон. Соболь был известен именно такими неожиданными поворотами. Собственно, об этом Росс и пытался предупредить федералов. Теперь ему нужно было понять, какой у Соболя был план, а самым большим приоритетом было вырваться из этой части города куда подальше. Поправив галстук, Росс спокойно прошел через стеклянные двери салона. Гуляя между выставочными моделями, он внимательно изучал наклейки на окнах. В автосалоне мягко звучала ария из «Женитьбы Фигаро».

                По дороге рядом с салоном пронеслись несколько полицейских машин, завывая сиренами и сверкая мигалками. С иголочки одетый продавец с протянутой рукой подошел к Россу:

                – Как Вы поживаете сегодня, сэр?

                – Скучновато, – поднял взгляд Росс. – Но это могла бы исправить спортивная машина.

                Продавец учтиво рассмеялся:

                – Итак, что же Вы водите, мистер..?

                – Росс. У меня двенадцатицилиндровая Ауди А8. Мечта, а не машина, но хотелось бы приобрести вторую, поменьше и поспортивнее.

                – Знакомы ли Вы с купе SL?

                Росс посмотрел на серебряный автомобиль рядом с ними:

                – Приятель по гольфу как раз на такой ездит. Я кое-что почитал, но по правде говоря, если мне понравится, как она себя ведет, то я куплю ее прямо здесь. Безо всякого кредита.

                – Ну раз так, давайте попробуем, – кивнул продавец. – Мне будет нужна копия ваших водительских прав.

                – Разумеется, – Росс вытащил кошелек. Пока он извлекал из него права, платиновые кредитные карточки были очень хорошо видны продавцу.

* * *

                Натали Филипс стояла на стоянке проката автомобилей и смотрела на ту самую машину, которую час назад арендовал Росс. Они отследили телефон Росса через Е911 лишь для того, чтобы обнаружить, что телефон этот направляется в город Окснард в кузове грузовика. Сверхкомпактный арендованный автомобиль никуда со стоянки не уезжал, но никому в оперативной группе не пришло в голову искать его здесь, особенно учитывая находящийся в движении мобильник.

                Триэр тяжело стукнул по крыше своей машины:

                – Проклятье! Этот парень, наверное, уже на полпути к Мексике.

                – Полпути – это еще не весь путь, – повернулась к нему Филипс. – Кроме того, ему необходим транспорт, а все аэропорты, вокзалы и автобусные станции у нас перекрыты. Если он воспользуется какой-нибудь из своих карточек, мы будем у него на хвосте в считанные минуты. Ударная группа вертолетов прямо сейчас начинает патрулировать всю округу Лос-Анджелеса.

                Триэр схватился за радио, но опять взглянул на Филипс:

                – Этот самозваный Росс был, по всей видимости, советником Себека по компьютерным делам. А может быть, и вдохновителем всей этой аферы.

                – Вы имеете в виду, если Демон – это все-таки афера?

                – Определенно мистификация. Но я не думаю, что Себек настолько умен, чтобы со всем этим управиться, а уж тем более все это придумать. Но наш самозванец вполне может таким оказаться.

                Филипс кивнула, хотя чем больше она обо всем этом думала, тем меньше смысла находила в происходящем.

 

* * *

 

                Росс избавился от продавца Мерседесов в районе шоссе номер 23 в Сими Велли. Он съехал с шоссе, сославшись на срочную биологическую необходимость, забежал в ресторан, якобы посетить туалет, и не вернулся. Выскочив через боковой выход, он прошел один квартал к стоящим в ряд неприметным рифленым железным гаражам.

                Вытащив связку ключей, он секунду перебирал ее пальцами. Потом он открыл висячий замок на двери гаража и потянул дверь вверх. Показался легкий грузовичок белого цвета с раздвижными дверцами по бокам. На двери виднелся логотип фирмы «Теплый воздух Лассетера». Росс щелкнул выключателем и нырнул внутрь, опуская за собой дверь.

                По обеим сторонам грузовичка оставалось футов по шесть свободного пространства. Росс направился вдоль борта и открыл одну из грузовых дверей, обнажая зеркало, висящее на внутренней ее стороне. Внутри находились сумочка с туалетными принадлежностями и смена одежды. Джон вытащил из-под одежды кошелек и открыл его. С водительских прав штата Калифорния на него смотрела фотография его самого. Имя на водительских правах гласило: Майкл Лассетер. На фотографии он был лыс, словно бильярдный шар. Пристроившись к зеркалу, он вытащил электробритву из косметички и запрокинул голову, ища единственную во всем гараже розетку рядом с лампочкой.

                Примерно через десять минут он был полностью лыс. Пряди темных волос покрывали пол. Он пристально рассмотрел себя в зеркало и потер свой лысый череп:

                – Я надеюсь, что твои волосы вырастут опять [90] .

                Было удивительно хорошо снова говорить на родном языке. И в то же время плохо: он не рассчитывал, что это место ему когда-либо понадобится.

                Он опустошил кошелек Джона Росса, положил кредитные и идентификационные карточки на электроплитку и включил ее. Едкий запах плавящегося пластика наполнил воздух.

                Переодевшись в джинсы и рабочую рубашку, он осмотрел себя в зеркало. Потом взял бутылку с моментальным загаром, намазал себе лицо, шею и руки, и снова сравнил фотографию Лассетера с изображением в зеркале. Стало намного лучше.

                Джон Росс умер. Да здравствует Майкл Лассетер.

                Он спрятал одежду Росса и косметичку в ящик для инструментов и выключил плитку. Перепроверил, что удостоверение личности Росса и его кредитные карточки полностью расплавились, превратившись в разноцветную лужу, огляделся напоследок и открыл дверь гаража.

                Солнце ослепило его. Забравшись в грузовик и заведя мотор, он минутку посидел, размышляя. В том, что он проберется через любые посты, он не сомневался. Но что потом?

                Соболь оказался  умен сверх всяких ожиданий. Соболь каким-то образом уничтожил Себека и заставил всех поверить в то, что Демон был липой. Зачем? Какие-то цели были достигнуты, и Демон продолжал выполнять следующие задачи. Абсолютно непонятна была причина, по которой подставили Себека. Зачем нужно было делать Демона знаменитым, а потом поворачивать все так, чтобы люди поверили, что его на самом деле не существовало?

                Он побарабанил пальцами по рулю. Ясно одно: будь он проклят, если позволит Демону себя победить. Эта штука могла нанести поражение Джону Россу, но о Майкле Лассетере она слыхом не слыхивала.

Глава 24://Оперативная Сводка

 

                В угловом зале заседаний комнаты здания OPS-2B вновь собралась группа директоров правительственных агентств. В комнате без окон невозможно было понять, ночь на дворе, или день. А оформление правительственной комнаты могло относиться с равной степенью вероятности как к 1940 году, так и к 2040.

                АВР: По пути сюда послушал новости. Они говорят, что Демон – фальшивка. Это правда?

                ФБР: Денежный след ведет к двум людям, уже известным нам: детектив Себек, ныне под следствием, а также Шерил Лантроп, управленец в медицинской сфере. Мы было думали, что обнаружили ее в Куала-Лумпуре, но наша разведка сработала нечисто.

                Воцарилось недолгое молчание.

                АНБ: Я правильно понимаю, что по вашему мнению, детектив Себек и эта его женщина, Лантроп, превратили поместье Соболя в высокотехнологическую смертельную ловушку?

                ФБР: Налоговые документы показывают, что Лантроп управляла продажами в сети лабораторий магнитного резонанса, которыми владел Мэттью Соболь. На поздних стадиях болезни он был буквально одержим технологией магнитного резонанса. В истории е-мейлов было несколько писем, где она советовала Соболю инвестировать в бизнес функционального МР, которым она частично владела. Честно говоря, аргументация ее выглядела неумело. Ее основная специализация – нейромаркетинговые исследования, изучающие мозговую активность людей, разглядывающих различные продукты потребления.

                АНБ: Вы не ответили на вопрос.

                ЦРУ: С какой стороны во всем этом замешан Себек?

                ФБР: Мы пока не уверены. Но история кредитных карточек показывает, что Лантроп останавливалась в тех же гостиницах, где Себек участвовал в семинарах по охране правопорядка. А еще они вместе ездили на Большой Кайман. Лантроп там завела оффшорный банковский счет для холдинговой компании, которая впоследствии держала короткие позиции акций CyberStorm. У нас есть видео, на котором Себек и Лантроп сидят вместе за столом банковского управляющего. И жена Себека не имеет ни малейшего понятия об этом путешествии.

                АНБ: Каким образом Себек и Лантроп построили автоматизированный Хаммер, или электрическую ловушку на серверной ферме CyberStorm? И вообще, как они могли получить доступ в CyberStorm?

                ФБР: Мы все еще складываем кусочки головоломки. Вполне вероятно, что были задействованы еще люди. Может быть, даже Сингх и Павлос. На компьютере Себека мы обнаружили стертые файлы. Среди них были списки оборудования и черновик доверенности, которую впоследствии подписал Мэттью Соболь, возможно после того, как его одолело слабоумие. Эта доверенность помещала часть активов Соболя под контроль оффшорной корпорации, в которой у Себека был контрольный пакет.

                ЦРУ: Я только один из присутствующих думаю, что это бред сивой кобылы?

                АНБ: Нет.

                ФБР: Но если вы прочтете отчет…

                ЦРУ: Подождите секунду. Как-то это все притянуто за уши. То-есть, вы говорите мне, что эти двое умудрились облапошить Соболя на сорок миллионов долларов кредитов, но они не забрали деньги и не убежали. Вместо этого они купили право продать его акции и организовали мошенничество, чтобы их обрушить? Черт побери, это еще мог бы провернуть банкир с Уолл-Стрит, но уж никак не мент-деревенщина с подружкой.

                АНБ: Пожалуй, соглашусь. Это кажется маловероятным. Им бы понадобилась серьезная техническая и финансовая экспертиза, не говоря уже об удаче.

                ФБР: Мы все еще ищем человека, который называл себя Джоном Россом. Он скрылся с места задержания в Калабасас и исчез без следа. Возможно, именно он являлся нашим опытным экспертом. Себек, по-видимому, был мышечной массой проекта. Скорее всего, он просто искал выход. Первый ребенок у него родился в шестнадцать, на матери ребенка он женился в семнадцать. Так себе у него семейная жизнь, проблематичная. Возможно, он просто чувствовал себя загнанным.

                АНБ: А что насчет видео Соболя в е-мейле?

                ФБР: Предварительный анализ голоса и изображения показал, что это видео было сфабрикованным. Что неудивительно, ведь именно Себек был тем, кто его обнаружил. Видео вместе с другими доказательствами, возможно, дали Лантроп и Себеку достаточно времени для того, чтобы…

                АНБ: Что насчет акустического оружия? Сверхширокополосные передатчики?

                ФБР: Очевидно, что в этом участвовал некто, обладающий огромными техническими знаниями. Но это не обязательно должен был быть Соболь. Не забывайте, детектив Себек подставил свою подпись на восьми оффшорных счетах, а также являлся членом правительства девяти холдинговых корпораций. Некоторые из этих счетов были открыты много лет назад. Да господи, у него был сейф в банке Лос Анджелеса, где мы обнаружили двадцать тысяч долларов наличными и поддельный паспорт с его фотографией.

                АНБ: Это очень интересно, – он сделал паузу для эффектности. – А еще я нахожу весьма любопытным, что кроме Себека существовали несколько других детективов из графства Вентура, которые могли бы быть назначены на это дело. И у всех  у них было обнаружено не по одному, а по несколько оффшорных банковских счетов. О существовании которых, кстати, эти детективы, по их собственным словам, не имеют ни малейшего понятия.

                Это заявление вызвало неодобрение присутствующих.

                ЦРУ: Я не понимаю.

                Представитель АНБ потянулся к ближайшему выключателю и приглушил свет. В комнате потемнело.

                АНБ: Посмотрите на карту, – он вытащил откуда-то пульт дистанционного управления, и на настенном экране показалась карта США, наложенная на слайд PowerPoint. – Вот все города, где у этих детективов в последние два года были затраты по кредиткам, – он щелкнул кнопкой. – Теперь, давайте-ка наложим сверху расходы по кредитным карточка мисс Лантроп.

                Карта показала, что детективы не особенно сильно путешествовали. Но у них у всех была необычная привычка ездить в определенные города в тот самый день, когда в них находилась Шерил Лантроп.

                ФБР: Что за хрень…

                АНБ: Совпадает город. Совпадает день. И заметьте, что все они путешествовали на Большой Кайман в то или иное время.

                За столом царило смятение.

                АОПИР: Так вы говорите, что в этом замешаны все старшие детективы графства Вентура?

                АНБ: Нет. Я говорю, что была заложена основательная база для того, чтобы иметь возможность подставить  любого детектива. Мера предосторожности против появления единичного уязвимого звена в плане Демона. И это была не единственная предосторожность, – он снова нажал на кнопку пульта. Экран мигнул, и появилась неподвижная картинка, снятая с камеры безопасности, на которой Лантроп регистрировалась в деловой гостинице. Даже на этой фотографии она была прекрасна. – Вот наша мисс Лантроп. Мемфис. Золотисто-каштановые волосы, высокие скулы, – картинка сменилась еще одной, снятой другой камерой. – Даллас. Волосы светлые, черты лица мягкие, выдающаяся грудь, – еще одна фотография. – Канзас-Сити. Брюнетка. Высокая.

                АОПИР: Это все разные женщины.

                ФБР: Это что, попытка АНБ ввести Демона обратно в общую картину дела?

                АНБ: Это не попытка чего бы то ни было. Это факты. А также несомненным фактом является то, что у Шерил Лантроп не было никакого делового или медицинского опыта до ее работы в компании Соболя. А еще мы не смогли найти ни малейших следов ее семьи, ни кого бы то ни было еще, кто знал бы ее до того.

                ЦРУ: Это все двойники.

                АНБ: Похоже на то.

                ФБР: Но это только усиливает мою точку зрения: существуют весьма изощренные жулики, которые обманули Соболя.

                АНБ: Ваши доказательства по большей части цифровые. Е-мейлы, финансовые транзакции, история путешествий. Откуда вы знаете, что себековская Лантроп была чем-либо большим, нежели простой девочкой по вызову?

                ФБР: Это просто смешно. Тут в дело вступает бритва Оккама. Что является более вероятным: мертвец, который разработал систему, подставившую нескольких детективов и одновременно спустившую в унитаз половину своих активов, или же группа людей, которые, воспользовавшись ответственным постом, обвели вокруг пальца умирающего богача?

                АВР: Но зачем вовлекать всех  детективов? Если бы группа людей пыталась провернуть аферу с Соболем, неужели бы они не пытались держаться от полицейских как можно дальше?

                Молчание было ему ответом.

                ФБР: В любом случае, полицейский замешан – это факт. И также является фактом, что кто-то дирижировал всей этой биржевой аферой.

                АВР: Так Демон существует, или нет?

                В полутьме собравшиеся молча смотрели друг на друга.

                АНБ: Я полагаю, присутствующие со мной согласятся, что для широкой публики Демон должен  оставаться фальсификацией.

Часть Вторая: Восемь Месяцев Спустя

 

Глава 25://Затерянный в системе

 

                В трубке раздался раздраженный вздох:

                – Слушайте, мне абсолютно неинтересно.

                – Что ж, тогда у нас с вами есть что-то общее.

                Женщина на том конце рассмеялась. Чарльз Моузли добавил немного улыбки в голос:

                – Мне нравится ваш смех, – в тридцати восьми и девяти десятых процентов случаев его глубокий голос, богатый обертонами, вызывал положительные эмоции у женщин из группы от двадцати одного года до тридцати пяти лет.

                – Спасибо, – раздался ответ после недолгой паузы. – У вас приятный голос.

                – Я предпочитаю им пользоваться на сцене. Но с текущей экономической ситуацией приходится заниматься вот этим. Прошу прощения за вторжение, мисс.

                – Все в порядке. Простите, что разговор получился коротким.

                – Не вопрос. Удачи вам.

                – А где вы играете?

                – Простите?

                – Ну, вы сказали, что предпочитаете пользоваться голосом на сцене.

                Моузли тихонько рассмеялся:

                – Надо быть осторожнее. Слишком много я о себе рассказываю.

                – Да ладно вам, расскажите.

                Он помедлил, глядя на таймер на мониторе:

                – Ну… вы же смеяться будете.

                – Нет, не буду.

                – Я безработный нью-йоркский театральный актер.

                – Да вы что! И что играли?

                – Отелло в Паблике [91] , если поверите, – он снова рассмеялся. – Правда, только в дневное время.

                – И теперь занимаетесь продажами?

                – Да-да, знаю-знаю, пристрелите меня, чтобы не мучился…

                – Ну простите, – снова засмеялась она. Ему казалось, что он слышит, как она обматывает телефонный провод вокруг пальца. – У вас замечательный голос, Чарльз.

                – Спасибо, мисс.

                Система TeleMaster отслеживала действия телефонных продавцов вплоть до секунды. Среднее время между звонками, средняя продолжительность каждого звонка, среднее число звонков в день, среднее процентное соотношение заключенных сделок, все автоматически высчитывалось программным пакетом, оснащенным поддержкой протокола VOIP [92] , который продавали в Северной Америке под маркой TeleMaster. В Европе же эту систему знали под малопонятным названием Ophaseum.

                У телефонных агентов была буквально пара секунд перевести дух после окончания звонка, и они практически сразу же получали следующий вызов. У продавцов, которые выполняли план по продажам раньше, не получалось обмануть TeleMaster и немного похалявить: система постоянно отслеживала всех, используя алгоритмы скользящего среднего. Неожиданное резкое падение продуктивности индивидуального агента являлось сигналом к немедленному разбирательству с участием главного по павильону. Поиск баланса между неистовым желанием выработать квоту и поддержанием стабильного рабочего ритма был сложной задачей для всех, кроме, наверное, чемпионов по продажам. Чарльз был как раз из таких. Его глубокий голос, убедительная манера выражаться и спокойная уверенность в себе позволяли ему поддерживать несоразмерно высокое процентное соотношение продаж и в мужских, и в женских демографических сегментах.

                У тех, кто не мог выполнить план, снижался процент комиссионных. Соответственно, за каждую продажу они получали меньше, а стресс и усталость, сопровождающие звонки, при этом не уменьшались. Если они их производительность страдала на протяжении какого-то времени, их увольняли, и они возвращались обратно в ряды обитателей здешних мест, не столь отдаленных.

                Платили ему немного, так почему же ему не было все равно? Его чрезвычайно заботило происходящее, потому что ему просто нравилось слышать голоса. Он обожал разговаривать с женщинами из разных мест, очаровывать их и убеждать что-нибудь сделать. Все что угодно. И не имело значения, было ли это «что-нибудь» покупкой недвижимости совместного пользования, или подпиской на журнал. «Что-нибудь» было уже хорошо. Это «что-нибудь» позволяло ему чувствовать себя человеком, а в тюрьме это дорогого стоило.

                Чарльз Моузли закончил очередную продажу, – двухгодовую подписку на журнал Uptown, – и полностью проигнорировал попытку женщины дать ему свой адрес электронной почты. Она очень хотела, чтобы он ей что-нибудь написал. Закатив глаза, Моузли подумал, что и сам был бы не прочь с ней связаться, и плевать ему было на ее внешность. Но в тюрьме Хайленд пользоваться интернетом не разрешали. Распрямившись, он взглянул поверх стенок своего тесного рабочего места под номером 166, и в который раз увидел длинный ряд крохотных стальных кабинок, уходящий вдаль. Приглушенный гомон сотни операторов в оранжевых робах ворвался ему в правое ухо, не прикрытое наушником. Невооруженный вертухай шел по узкому мостику прямо над ним, защищенный стальным ячеистым барьером.

                Корпорация Warmonk, занимающаяся телефонной коммерцией, была частным предприятием, действующим по контракту с Техасским Департаментом Уголовной Юстиции. Располагалась она в городке Хайленд, штат Техас, на территории одноименной тюрьмы строгого режима. С самой тюрьмой здание корпорации соединялось закрытым пешеходным мостиком. Труд заключенных по всей видимости использовался для того, чтобы покрыть расходы на их содержание. С зарплатами в тридцать центов в час, они давали фору даже индийским компаниям телемаркетинга.

                Как и добрая половина гостей Техасского Управления Исправительными Заведениями, Моузли был черным. Его новым именем было Заключенный №1131900, и он отсидел уже четыре года от своего срока длиной от двадцати пяти лет до пожизненного, полученного по уже третьему обвинению в перевозке наркотиков. Невиновным он, конечно же, не был, но надо признать, что в его районе корпоративных лифтов не существовало, а амбиций у молодого человека было хоть отбавляй. И черствости тоже. У него всегда была команда, даже когда он был дошкольником, и он всегда видел вещи под другим углом, не так, как остальные. Он всегда понимал, что являлось мотивацией поступков других людей.

                Сейчас, будучи в возрасте за тридцать, он частенько размышлял о людях, которым причинял боль, и о жизнях, которые разрушил. Его не утешала мысль, что если бы не он, то кто-нибудь другой занял бы его место и, кстати говоря, скорее всего уже и занял. Пока он был на свободе, у него было больше денег, чем большинство людей когда-нибудь в жизни видели, но все это осталось в прошлом. В любом случае, он смог пожить на широкую ногу, когда у него была такая возможность, а это было уже гораздо больше того, чего добился его отец. В общем и целом, Моузли был этакой извращенной карикатурой на американскую мечту.

                С другой стороны, Моузли никогда не ожидал, что проживет так долго, и многолетняя привычка жить так, словно завтрашнего дня не существовало, не позволяла ему до конца примириться с ожидающей его целой жизнью завтрашних дней. Он не хотел повторять путь отца, сломленного и исходящего бессильной злобой на весь мир. Он взял на себя ответственность за все свои решения, хорошие и плохие, и если бы ему можно было прожить жизнь снова, скорее всего, он делал бы то же самое. Мир был таким, какой есть, и взвесив шансы, он выбрал короткую яркую жизнь вместо медленного продвижения к бесславной кончине. Но почему-то он не умер, и теперь, словно Мафусаил, служил живым предостережением более молодым сокамерникам.

                Как всегда, он жил в настоящем, упиваясь моментом. Голоса ему в этом помогали. В его новом мире заниженных ожиданий это было лучшее, что он мог себе позволить.

                Телефонная линия снова ожила. Обычно на другом конце уже ждала новая жертва. На этот раз на линии была тишина. Моузли проверил имя на мониторе, оно было странным:

                 Джейн Доу, женщина, возраст: 00 [93]

                Ладно, положим, ошибка компьютера, возраст не показывается. Он ее и так разговорит:

                – Скажите пожалуйста, я сейчас разговариваю с Мисс Доу?

                Странно отрывистый женский голос с британским акцентом ответил ему:

                – Заключенный 1-1-3-1-9-0-0 , – голос выговаривал числа с аппаратной точностью. Моузли замер: что за хрень ? Голос продолжал:

                – Знаете ли вы, что процент американцев в частных тюрьмах увеличился более чем в два раза с 1993 года?  Частные тюрьмы приносят ненормальное количество прибыли, так как практически эксплуатируют рабский труд. В 2005 году самая большая корпорация из разряда частных тюрем отчиталась о прибыли в один миллиард двести миллионов долларов .

                Моузли понял, что это была шутка. Очень нехорошая шутка. Он не знал, кто и как это сделал, и не хотел знать:

                – Очень смешно, – он вздохнул и повесил трубку.

                Так делать было нельзя. По правилам, только клиенты могли повесить трубку. Но то, что происходило, очевидно было злобной издевкой над ним.

                Маршрутизатор установил новое соединение. Посмотрев на монитор, Чарльз нахмурился. На мониторе виднелась надпись:

Джейн Доу, женщина, возраст: 00

                Все тот же женский голос продолжал:

                – Американская индустрия частных тюрем де-факто является теперь международным предприятием. Две самых больших корпорации заключают строительные подряды либо напрямую, либо через партнерские предприятия, и строят тюрьмы в более чем шестидесяти странах, включая и те, где критика действий правительства является преступлением. Это обеспечивает постоянно увеличивающийся приток рабской силы…

                Он снова повесил трубку и беспокойно огляделся. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь заметил этот его разговор. Да и что этот разговор может ему дать? Ничего. А вот потерять он мог очень многое, начиная с самой возможности слышать голоса.

                А через секунду женский голос снова был на линии:

                – Мы можем этим целый день заниматься, мистер Моуз-ли .

                Итак, шутник знал его имя. Это было еще одним доказательством того, что кто-то над ним издевался. Он опять отключился, и снова практически моментально поступил звонок:

                – Вы волнуетесь насчет плана продаж? Я могла бы вам помочь…

                Неожиданно на экране появилась информация о сделке: адрес и номер кредитной карточки. Разговор оборвался, почти сразу же поступил новый звонок, и экран очистился, готовый к следующей продаже.

                – Судя по тестам, у вас очень высокий показатель коэффициента интеллекта, мистер Моуз-ли. О вас весьма хорошо отзывались ваши товарищи.

                Моузли опять огляделся, проверяя, не наблюдает ли кто за ним. Да, он прошел этот дебильный тест по определению интеллектуального коэффициента. Это было требованием телемаркетинговой компании. Но у него не было ни малейшего понятия о результатах. И тот, кто придумал этот розыгрыш, наверняка тоже ничего о них не знал.

                Он вновь повесил трубку. Голос появился меньше, чем через две секунды:

                – Я могу помочь…

                И снова он разорвал связь. Это было реально не смешно, это не давало ему зарабатывать. У него появилось непреодолимое желание проломить кому-нибудь голову за это издевательство. Но кому? И опять через две секунды на линии раздался тот же женский голос:

                – Мистер Моуз-ли…

                Снова разрыв связи, и снова звонок. Так повторялось еще около полудюжины раз, и каждый раз она успевала произнести еще пару слов, прежде чем он отключал связь. Вновь и вновь возникал ее голос.

                – Я же могу вас и наказать, мистер Моуз-ли .

                Это привлекло его внимание, и на этот раз он трубку не повесил. Голос продолжал:

                – Если вы будете слушать, то я позабочусь о ваших показателях. Они у вас будут очень хорошими. Просто смотрите на экран, пока мы говорим .

                На экране появилась информация еще об одной успешной продаже. Линия отключилась, и сразу же включилась снова.

                – Да кто это говорит? Я тебе жопу-то твою жалкую надеру…

                Она игнорировала его угрозу:

                – Вы хотели бы покинуть это место ?

                Это был чертовски странный голос, будто его пропустили через специальный микрофон, изменяющий тембр. Это мог быть один из надзирателей, говорящий в подобный микрофон, чтобы звучать по-женски.

                – Нет, я хочу остаться здесь и продолжать работать на Warmonk.

                Тем временем голос продолжал говорить:

                – Я не понимаю целых предложений. Я интерактивная голосовая система, мистер Моуз-ли. Вы должны ограничить ответы на мои вопросы вариантами «да» и «нет». Вам понятно?

                – Да, – Моузли закатил глаза.

                – Хорошо. Вам известно, что у системы TeleMaster есть модуль синтезирования голоса. Верно?

                 – Да, – значит, вот как они это делают. Моузли припомнил, что в материалах обучения была информация о том, что система использует программу синтезирования речи, чтобы читать объявления клиентам, ожидающим на линии. Просто печатаешь текст, и система его читает вслух по телефону. Может быть, именно эту функцию техники и использовали, чтобы его разыграть. Что ж, он им подыграет. Взглянув на экран, он подумал, что если информация о его продажах соответствует действительности, он будет им хоть целый день подыгрывать.

                – Все это учреждение работает на базах данных, мистер Моуз-ли. И я имею в виду не только центр телефонного обслуживания. Двери, освещение, бухгалтерия, тюремные реестры – это все управляется системами управления баз данных. Вы понимаете меня?

                – Да, – он постарался сдержать свое раздражение.

                – Я продемонстрирую вам свое могущество. Вы должны только согласиться , – наступила недолгая пауза. – Вы хотите, чтобы я освободила вас из этого места?

                Это предложения явно было ловушкой. Но голос уже продолжал, словно понимая его озабоченность:

                – С точки зрения закона, если бы я была надзирателем, то мои действия представляют из себя подстрекательство на уголовно наказуемое деяние.

                Пять лет назад, во время своего второго привода за перевозку наркотиков, он изучал юриспруденцию. Адвокатский экзамен он провалил, но голос был прав: поощрение его побега определенно могло быть приравнено к подстрекательству. Если его действительно разыгрывал кто-то из техников, то этого техника могли поджидать большие неприятности. А Моузли мог бы получить небольшой бонус в виде дополнительного отдыха, если будет держать язык за зубами.

                Женский голос повторил свой вопрос:

                – Вы хотите, чтобы я освободила вас из этого места? Я не смогу помочь вам, если вы не скажете «да».

Он набрал полную грудь воздуха, огляделся вокруг и выдохнул:

– Да.

                – Когда мы будем общаться в следующий раз, вы уже будете способны осознать, какие перемены я могу произвести в вашей жизни.

                Линия оборвалась. «Цифровая сука!»

                Экран заполнился информацией еще об одной успешной продаже. Моузли поднял взгляд и увидел, как к нему направляется смотрящий павильона.

                 «Ну все, приехали…» – хотя вертухаев рядом с наблюдателем видно не было. Приблизившись, главный по павильону указал на Моузли пальцем и улыбнулся:

                – Моузли, как, черт побери, ты умудрился оформить шесть продаж за пять минут? Это же будет новый рекорд учреждения! Продолжай в том же духе, и я тебе достану куртку для гольфа! – и он прошел мимо.

                Моузли невидящим взглядом смотрел на стальные ячейки стенки своей кабинки: « Было бы неплохо… »

 

* * *

 

                Моузли сидел в своей камере в новой куртке для гольфа и читал «Дон Кихота» Сервантеса. Стоукс, один из его сокамерников, потешался над ним:

                – Чез, какого черта ты напялил на себя эту дурацкую хрень?

                Моузли не соизволил оторвать взгляд от книги:

                – Потому, что я являюсь очень ценным активом для Самого.

                Стоукс заржал как мерин. Моузли был известной личностью. Будучи легким в общении, физически он выглядел весьма угрожающе. Высокий, сильно мускулистый, руки его были испещрены шрамами от пуль и потускневшими татуировками, выдающими принадлежность к бандам. Он не вступил в Мусульманское Братство, и в то же время, благодаря своей харизматичности, сумел завоевать уважение и Южноамериканцев, и Белых Доминаторов. Может быть, именно из-за его обаяния ему дали шанс проявить себя в отделе телемаркетинга.

                Внезапно Стоукс прекратил смеяться. Моузли поднял взгляд и увидел четырех надзирателей, стоящих у открытой двери камеры. Их возглавлял Альфред Норрис, дородный краснолицый начальник смены. Счастливым Норрис не выглядел:

                – Моузли, что, мать твою, с тобой такое? Тебе так нравится это место, что ты и уходить не хочешь?

                Моузли осторожно опустил книгу на колени:

                – Норрис, я не понимаю, что тут происходит.

                – Переводят тебя. Почему твои пожитки еще не собраны?

                Моузли оставался внешне совершенно спокойным, но происходило что-то из ряда вон. Он отложил книгу и поднялся:

                – Меня переводят?

                – Слушай, ты мне яйца-то не крути тут, Моузли. Я не знаю, кому ты там отсосал, чтобы тебя перевели в средне-строгий режим, но я тут сидеть на жопе целый день, тебя дожидаючись, не собираюсь. Этот приказ оформлен в прошлом месяце, так что ты об этом должен знать. Быстро, жопу поднял, и давай вещи собирать!

                Моузли не стал спорить и принялся за дело.

 

* * *

 

                Меньше чем через пять минут Моузли шел по тюремному коридору, сопровождаемый недоумевающими взглядами товарищей по несчастью, неся в руках коробку с немногочисленным скарбом. Он хранил молчание, а стражи вели его все дальше. Еще через несколько минут он стоял в укрепленной зоне ожидания рядом с гаражом. Надзиратель просканировал штрих-код на робе Моузли, а потом сверил его со штрих-кодом приказа, зажатого на планшете дежурного офицера. Сопровождающий ввел информацию в компьютер-наладонник и распечатал пластиковый браслет с цифро-буквенной последовательностью символов, который надзиратель надел на правое запястье Моузли. Наконец, они заставили его приложить указательный палец к электронному дактилоскопическому сканеру. Его отпечаток, появившийся на экране стоящего рядом компьютера, тут же сравнили с уже имеющимся в базе данных изображением. Раздался звуковой сигнал и появилась надпись жирным шрифтом: «ЛИЧНОСТЬ ПОДТВЕРЖДЕНА».

                Все системы имели логотип компании Warmonk. Операция была произведена чрезвычайно эффективно. Демонстрация частного предпринимательства в действии.

                После этого Моузли провели через металлодетектор и, подготавливая к транспортировке, сковали между собой руки и ноги. Надзиратель повесил на цепь маленькую стальную коробочку и приложил к ней сканнер. Бип – раздался гудок. Надзиратель посмотрел на Моузли:

                – Это передатчик GPS. Если твоя позиция разойдется с позицией транспорта в любой точке маршрута, нас немедленно оповестят.

                Моузли кивнул. Ну что он, сумасшедший, что ли, чтобы сопротивляться переводу в учреждение менее строгого режима.

                Надзиратели толкнули его на скамью в зале ожидания. Примерно час он сидел, пока наконец тюремный транспортировочный фургон графства Файетт с пронзительным пиканьем не подъехал задом к воротам гаража.

                Пока Моузли вели из гаража в фургон, надзиратель шел позади, неся в руках коробку с пожитками Моузли. Стража и водитель обоюдно просканировали штрих-коды и обменялись кодами из наладонников. Потом Моузли приковали в пассажирской зоне, которую от водителя отделяли крупная металлическая сетка от пола до потолка и плексигласовая панель.. Не прошло и нескольких минут, а они уже были в пути, направляясь прочь через тюремные ворота.

                Моузли сидел, ошарашенный быстротой, с которой сбылось обещание голоса. Он был озадачен, ему было чрезвычайно любопытно. Он не видел ни единой причины, по которой его когда-либо могли бы перевести в тюрьму менее строгого режима. Он сопротивлялся искушению начать надеяться. Вместо этого он просто смотрел, как колышется на ветру трава прерии, в то время как фургон выезжал из ворот тюрьмы на шоссе.

                В воздухе реяли несколько дюжин флагов Соединенных Штатов. Они стояли длинными рядами по обеим сторонам кирпично-бетонной надписи, вздымающейся, словно стена, из коротко стриженной травы:

                 Исправительное заведение строгого режима Хайленд.

                Подразделение корпорации Warmonk.

 

* * *

 

                Моузли прибыл в исправительное учреждение усиленного режима графства Файетт, принадлежащее корпорации Warmonk, через некоторое время после наступления темноты. Заведение выглядело только что построенным. Стражи на пандусе обменялись считыванием штрих-кодов с сопровождающими, после чего подтвердили личность Моузли при помощи дактилоскопического сканера. Только после окончания этих процедур он был передан из рук в руки. Стражи провели его в комнату ожидания, остановились и переглянулись. Один из них начал бегло пролистывать бумаги на планшете, что-то ища.

                – Почему ноги-то закованы? – он взглянул на Моузли. – Плохо себя вел по дороге?

                – Неа. Они меня заковали еще в Хайленде, перед тем, как в фургон затолкали.

                Второй страж пожал плечами:

                – С ним, вроде, никаких неприятностей связано не было.

                Первый надсмотрщик выбрал один из ключей на кольце и начал отпирать кандалы:

                – Мы обычно не стреноживаем тех, кто садится на два месяца за хулиганку.

                Потрясение окатило Моузли удушливой волной. Насколько смог, он попытался не выдать своих чувств. Его досье только что подчистили, по крайней мере в базе данных корпорации Warmonk. Это не могло быть случайностью, подобной ошибки даже дебилы из тюремного управления не смогли бы совершить. Второй страж прочел одну из бумаг на планшете:

                – Ты как в Хайленде-то оказался, скажи на милость?

                – Ошибка какая-то, – пожал плечами Моузли.

                Ни один из стражей удивленным не выглядел. Первый страж окончил снимать кандалы с рук и ног Моузли и повесил их на колышек у двери. После этого он передал Моузли коробку с личными вещами и подал знак следовать за ним. Через пару секунд они уже шли по длинному тюремному коридору.

 

* * *

 

                Моузли лежал на нижней койке, глядя на свою новую камеру – современную штуковину, изготовленную из слоеного пластика и пуленепробиваемого стекла. Металлических решеток было не видать. Сокамерников у него тоже не было. Верхняя койка пустовала, равно как и койки у противоположной стены. На протяжении последних четырех лет у него ни разу не было столько личного пространства.

                Моузли анализировал события прошедшего дня. Синтезированный голос сказал, что ему помогут. Почему? Он был трижды неудачником, который никому ничего не мог предложить. Наверняка все это скоро откроется, и его заберут обратно в Хайленд, накинув для верности еще пяток годков к сроку. Повернувшись на бок, он попытался больше об этом не думать. На самом деле, здорово было снова чувствовать себя почти человеком, ощущать, что кому-то не все равно, пусть это даже и не правда. И он заснул, пытаясь представить себе, как бы мог сейчас выглядеть его семилетний сынишка.

 

* * *

 

                На следующее утро дверь в камеру Моузли автоматически отворилась. Он сел на койке и увидел двух вертухаев, выжидающе торчащих на пороге. Страж поглавнее поднял планшет, взглянул на  бумажку и снова поднял глаза на заключенного:

                – Чарльз Баррингтон Моузли, заключенный номер 1-1-3-1-9-0-0?

                Моузли осторожно кивнул.

                – Тебя сегодня выпускают. Тебя поэтому сюда перевели?

                Моузли попытался сконцентрироваться на понимании вопроса и кивнул:

                – Да, я из Хьюстона.

                – Собирай шмотье.

                Моузли схватил коробку с личными вещами, которая стояла на полу до сих пор не распакованная, и кивнул в ответ на жест, приглашающий его выйти из камеры.

                Многие сотни метров прошли они по коридорам, обрамленным дверями из белого металла с проделанными в них пуленепробиваемыми окошками, и наконец Моузли провели через несколько стальных защитных ворот подряд. Под потолком из каждого угла вниз смотрели камеры.

                Следующие несколько минут прошли как в тумане. Моузли провели в комнату подготовки к освобождению, где за стальной решеткой один из местных полицейских охранял реквизированную у арестантов собственность. За ним виднелись стеллажи с полками, на которых стояли коробки с личными вещами заключенных, сданными ими при поступлении. Волнение скрутило Моузли живот: его гражданская одежда, его драгоценности, его кошелек… Он даже двадцати четырех часов в Файетт еще не пробыл. Неужели все его вещи уже привезли из Хайленда? Моузли оглянулся по сторонам – ни один из присутствующих охранников не был на дежурстве во время его прибытия. Сделав морду кирпичом, он решил брать наглостью.

                Реквизитор принес приличных размеров картонную коробку и сосканировал штрих-код на ее боку. Взглянув на экран компьютера, он считал еще и штрих-код на робе Моузли. Компьютер пикнул. Офицер посмотрел на арестанта:

                – Моузли, – он подвинул листок бумаги по стойке и предложил заключенному ручку. – Проверьте содержимое коробки и подпишитесь. Если список не полон, следуйте инструкциям в секции два-а. Читать умеете?

                – Да, сэр, – кивнул Моузли.

                Страж подтолкнул к нему коробку и снял с нее крышку.

                Моузли стоял, словно окоченевший. Сделав усилие над собой, он подтянул коробку поближе. Сверху лежал аккуратно сложенный пиджак, а также свежая запакованная рубашка с шелковым галстуком. Это были не его вещи. Он ощупал ткань костюма: габардин, высшего качества. В свое время он нашивал дорогие костюмы, и этот был великолепен. Сорок восьмой размер, для высоких, как раз ему подходит.

Он продолжил рассматривать содержимое коробки. Под одеждой обнаружилась пара кожаных туфель, черных, отполированных до блеска. Опять же, они оказались ему по размеру. Внизу коробки в конверте из манильской пеньки лежали титановые часы Ролекс с циферблатом deep blue.

                Моузли оторвался от коробки и поднял взгляд. Реквизитор что-то печатал на замусоленной клавиатуре. Остальные стражи тут же, рядом, занимались оформлением бумаг. Никто из них нисколечко не был в нем заинтересован. Он выходил на свободу после двухмесячной отсидки. Подумаешь, ничего особенного.

                Моузли покопался еще немного. Нашелся шикарный кожаный бумажник, определенно не его. Открыв кошелек, он увидел пару сотен долларов двадцатками. Но никаких удостоверений личности не было, равно как и водительских прав, и кредитных карточек. Чей же это был кошелек? И как ему теперь нужно было идентифицироваться?

                Продолжив исследования, он нашел мобильный телефон. Он был маленький, с алюминиевым корпусом. Или все-таки с титановым, как и часы? Наконец, на самом дне коробки в отдельном конверте лежал один-единственный медный ключ. Осмотрев его со всех сторон, Моузли не нашел никаких идентифицирующих отметок.

                – Подписались?

                – Прости, мужик, – очнулся Моузли, торопливо схватил ручку и расписался в получении предметов.

 

* * *

 

                Боковые ворота зажужжали, и Моузли вышел на широкую стоянку мимо изгороди из армированной колючей проволоки. Он зажмурился от жаркого техасского солнца и посмотрел по сторонам. В нескольких милях от него лежал туманный степной горизонт. По федеральному шоссе неподалеку сновали машины. Через дорогу стояла парочка заведений общепита, соседствуя с обшитыми досками домами и заправкой. На краю стоянки, прямо напротив ворот, находилась автобусная остановка.

                Все это было сюрреалистичным. То, что он стоял сейчас здесь, казалось ему абсолютно невероятным.

                Несмотря на то, что он уже вспотел, пиджак он не снимал. В нем он снова чувствовал себя человеком. Пиджак был ему более-менее по размеру, сидел не безупречно, но вполне удовлетворительно. Туфли были потрясающе удобными и подходили ему намного лучше. Неужели в базе данных компании Warmonk были даже его размеры?

                У Моузли не было ни малейшего понятия, что делать дальше. Неожиданно телефон у него в кармане залился трелями. Он улыбнулся про себя, вытащил аппарат из кармана и открыл крышку. На жидкокристаллическом дисплее горела надпись «Джейн Доу».

                Он уныло рассмеялся, после чего ответил на звонок:

                – Ладно, в чем подвох, Джейн?

                Знакомый отрывистый голос с британским выговором ответил:

                 – Здравствуйте, мистер Моуз-ли. Я сдержала обещания. Вы готовы продолжать?

                – Полагаю, что я у вас в долгу, правда ведь?

                 – Помните, что я интерактивная голосовая система, мистер Моуз-ли. Я не могу понимать целые предложения. Пожалуйста отвечайте на мои вопросы простыми «да» или «нет» .

                – Лаааадно.

                – «Да» или «нет» являются единственно возможными вариантами ответов. Вы поняли ?

                – Да, – вздохнул он.

                – На экране вашего телефона вы увидите карту GPS. Она будет показывать вам вашу текущее местоположение, а также пункт назначения. Когда вы прибудете на место, я об этом узнаю и наберу вас. Вы поняли?

– Да, – у него возникло желание спросить, что именно происходит, но он понял, что на том конце провода всего лишь машина. Ну или по крайней мере кто-то, кто ведет себя как машина. В любом случае, на его вопросы они отвечать не будут. В этот момент связь оборвалась.

                 Черт бы побрал всю эту дебильную хрень. Чего же ты хочешь-то?

                Он взглянул на карту местности, светящуюся на маленьком экранчике телефона, и начал движение. Массивные стены тюрьмы остались позади, слева и справа лежала бескрайняя прерия. Перед ним раскинулся маленький низкопробный городишко, который обслуживал тюремную охрану. Моузли зашагал через парковку.

                Через несколько минут он пересек федеральное шоссе и углубился в рабочий квартал с многонациональным населением. Подойдя к отдельно стоящему гаражу с гофрированной стальной дверью, он увидел граффити, беспорядочно намалеванные прямо в ее центре. Что ж с подростками-то нынче происходит? Хороший логотип должен быть хотя бы узнаваемым.

                Неожиданно телефон зазвонил снова. Моузли ответил:

                – Как дела, Джейн?

                 – У вас есть ключ, мистер Моуз-ли?

                – Да.

                 – Откройте им гаражную дверь. Механизм справа. Как откроете – войдите внутрь и закройте дверь за собой. Когда дверь будет надежно заперта, нажмите цифру «один».

                Моузли подавил нарастающее раздражение. Такое гнев в его ситуации был бы опасным, глупым, и вообще заслуживающим огромное количество подобных же эпитетов. В кармане у него была наличка, он мог бы просто сесть в машину и уехать. Но куда бы он направился? Удостоверения личности у него не было, да и со связями тоже было негусто.

                Озабоченно оглядевшись, он направился к гаражной двери, доставая из кармана ключ. Замок был врезан в правую часть дверной рамы. Он всунул ключ и повернул его. Дверь гаража начала подниматься с металлическим грохотом. Он поднырнул под нее когда она поднялась на несколько футов, и стал немедленно стал оглядываться в поисках опасности.

                Это был просто гараж. В нем стояла какая-то машина, покрытая синим пластиковым чехлом. Моузли поискал глазами тумблер закрытия дверей, нашел его прямо за собой и нажал большую белую кнопку. Дверь сменила направление и через несколько секунд закрылась. Моузли стоял в неожиданно навалившейся тишине под тусклой лампочкой, жара и влажность мешали дышать. Вспомнив, что он все еще на линии, он нажал кнопку 1 и стал слушать. Голос не замедлил вернуться:

                 – Хорошо. Расчехлите транспортное средство. Машина открыта, ключи внутри. Садитесь в машину и поверните ключ зажигания в первую позицию. Это включит в машине электричество, но мотор не заведет , – линия заглохла.

                Моузли закрыл телефон и прислонил его край к подбородку, размышляя. Неужели ловушка ФБР? Кто-то хочет его подставить за ограбление банка или продажу наркоты? Что происходит?

                Несколько минут он стоял, продолжая обдумывать происходящее, и чем больше думал, тем очевиднее ему становилось, что это западня. И все же, если отыграет по-умному, то у него будет возможность соскочить и смыться. А если и не получится, то все равно приятно осознавать, что кто-то счел его достаточно ценным, чтобы организовать всю эту чехарду.

                Он поискал окно, чтобы выглянуть из гаража. Окна не было, он был заперт и слеп. Единственным источником света была тусклая лампочки с датчиком движения. Вытянув шею, Моузли попытался вглядеться в тени на другой стороне накрытого автомобиля, но ничего не увидел. Посмотрел под машину – ничего.

                Отложив телефон, он вытер мокрое от пота лицо. Выхода не было. Он взялся за край пластикового чехла, потянул его прочь, обнажив автомобиль, и застыл столбом на несколько мгновений, разглядывая его.

                Это был черный блестящий седан, Лексус LS460. Выглядел он абсолютно новым. Несколько лет назад у Моузли был Линкольн Навигатор с двадцатидюймовыми хромированными дисками, проигрывателем ДВД, спутниковой связью, соединенной с каналом ESPN, и с сабвуфером размером с холодильник в гаражном отделении. Но его, наверное, уже продали с аукциона кому-нибудь из следующего поколения авторитетов. А эта  машина была машиной белого. Консервативная, ни грамма индивидуальности. Вместо того, чтобы кричать «посмотрите на меня», она как бы говорила «я одна из вас». Очень традиционная тачка.

                Он посмотрел внутрь машины через стекла. Может быть, сказывалось пребывание в тюрьме, а может быть, он просто становился старше, но никогда раньше конформизм не казался ему столь привлекательным. Моузли открыл дверь, и его ушей коснулся приятный звук колокольчика. Запах смазки не оставлял сомнения в том, что автомобиль был абсолютно новый. « Украденный, что ли…»

                Моузли нагнулся и увидел ключ в замке зажигания. « Не торопись…»

                Он нащупал ручку запора багажника, дернул ее и услышал донесшийся сзади звук открывающейся крышки. Очень осторожно, Моузли двинулся к заднему бамперу и открыл крышку.

                Трупа в багажнике не было. И килограммов кокаина с героином тоже. А лежали там небольшой дорожные кожаный чемодан коричневого цвета, в который могла поместиться пара костюмов, да черная кожаная компьютерная сумка. Открыв ее, он увидел портативный компьютер. Лэптопы Моузли недолюбливал, слишком уж много информации было на его компьютере в прошлый раз, когда его взяли. Во множественных карманах сумки лежали ручки, блокноты, кабеля. В один из них была запихнута пачка визиток. Моузли вытащил визитку и прочел:

                 Чарльз Тейлор, Мл.

                Заместитель Председателя Правления,

Штатный Юрисконсультант

                Stratford Systems, Inc.

                Моузли живо представил себе неизвестного юриста, который теперь мирно лежит на дне какого-нибудь водоотводного канала. Он застегнул сумку и отщелкнул застежки чемодана, открывая его. Чемодан был дорогой, с выгравированной монограммой CWT в центре медной таблички. Расстегнув молнию футляра, он обнаружил два весьма приличных костюма сорок восьмого размера, рубашки и галстук. В боковых карманах он нашел туалетные принадлежности, трусы и носки. Ни оружия, ни наркотиков, ни чего бы то ни было другого. Все выглядело безобидно, и это тревожило больше всего.

                 «Я точно курьер. Только каким образом – не понимаю…»

                Может быть, панели машины были полны наркоты? Заварили ее туда, например… Он запер чемодан и хлопнул крышкой багажника. Все равно он никогда ни о чем не узнает.

                Сняв пиджак, он положил его на пассажирское сиденье, сел за руль и повернул ключ зажигания в первую позицию. Приборная панель машины ожила, замигал экран компьютера, высвечивая цветную карту. Большая стрелка показывала текущую позицию и направление.

                Неожиданно в машине зазвонил телефон. Моузли покрутил головой и нашел кнопку телефона на руле. Он нажал ее, и из колонок раздался уже знакомый женский голос с британским акцентом, перепугав  его до чертиков:

                – Хорошо, мистер Моуз-ли. Я полагаю, вы обыскали машину и не нашли ничего опасного. Пожалуйста откройте бардачок и выньте оттуда конверт .

                Моузли неожиданно осознал, что бардачок-то он и не проверил. « Дебил ». Он нагнулся и открыл дверцу. Пеньковый конверт лежал сверху. Он схватил его и заметил техпаспорт и страховку, лежащие под конвертом в аккуратном пластиковом кармашке. Он вытащил конверт, закрыл бардачок, откинулся на водительском сиденье и рывком вскрыл бумажную оболочку. Голос снова заговорил:

                – Внутри конверта вы увидите материалы, необходимые для вашего путешествия.

                Моузли высыпал себе на колени целую груду предметов размером с пластиковую карточку. Самым примечательным из них было водительское удостоверение штата Техас с его фотографией. Рядом с его лицом было напечатано имя Чарльза Тэйлора Младшего и адрес в Хьюстоне. Удостоверение выглядело настоящим, с голограммами и всякими такими штуками. Кроме прав, на его коленях лежала кипа платиновых кредитных карточек: Виза, Мастеркард, Американ Экспресс, и все на имя Чарльза Тейлора. На парочке из них под его именем виднелось название Stratford Systems, Inc. А еще валялись визитные карточки, пропуск в спортивный зал, карточка Ассоциации Выпускников Университета Южной Калифорнии (естественно, с его именем), а также с дюжину ресторанных квитанций об оплате кредитками, суммы которых варьировались от 97 до 1780 долларов. Чеки были датированы последними несколькими днями. Рядом с чеками за еду лежала еще одна двухстраничная квитанция из гостиницы Хайатт Ридженси в Остине. Сумма на чеке равнялась 6912 долларам. Подпись Тейлора была простой загогулинкой, подделать ее было очень легко.

                Заглянув в конверт, Моузли обнаружил еще несколько предметов. Там лежали несколько маленьких фотокарточек очень привлекательной женщины смешанного расового происхождения. Одна из них была формальным фотопортретом, а остальные были простыми повседневными фотографиями: одна была сделана где-то в тропиках, на другой она смеялась рядом с коттеджем, держа на плече лыжи. Женщина была исключительно милой.

                В конверте находилась целая новая личность. Эту личину Моузли определенно предпочитал своей собственной. Голос продолжал:

                – Положите эти предметы себе в кошелек. Запомните свое новое имя. Когда будете готовы продолжать, скажите слово «готов» .

                Моузли начал размещать карточки в своем кошельке. Это становилось интересным. Если ему захочется сбежать, у него все для этого есть. Когда он закончил наполнять кошелек, он схватился за руль и сказал:

                – Готов!

                – Уделите время ознакомлению с управлением этой машиной. Подрегулируйте сиденья и зеркала. Обратите внимание на ручки управления фарами и дворниками , – возникла небольшая пауза. – Когда будете готовы продолжать, скажите слово «готов» .

                Моузли рефлекторно хотел было отмахнуться и сказать «готов», но передумал. Если он владелец машины, то должен знать, где у нее что находится. Тетка была права. Он потратил несколько минут, изучая расположение оборудования. Он даже извлек на свет божий руководство по пользованию автомобилем и пролистал его. В то же время он кинул взгляд на техпаспорт. Это был служебный автомобиль, арендованный компанией Stratford Systems, Inc. У Тейлора была служебная машина.

                Когда Моузли наконец почувствовал, что в системах машины он разбирается удовлетворительно, он снова выпрямился на сиденье и сказал:

                – Готов!

                – Пристегнитесь и заводите машину .

                Он выполнил приказ. Машина мягко завелась. Через несколько секунд его накрыла волна свежего воздуха из кондиционера. Он направил поток на свое мокрое от пота лицо и захлопнул водительскую дверь.

                Погазовав немного и практически не услышав звука двигателя, он понял, что должен будет доверять тахометру. Ну разве может уважающая себя машина иметь бесшумный двигатель?

                Женский голос раздался снова:

                – Над зеркалом заднего вида вы увидите три кнопки. Это управление домашней автоматикой. Нажмите левую, чтобы открыть гаражную дверь перед вами .

                Моузли помедлил. Если должен произойти налет, или засада, то сейчас самое время это сделать. «Ай, черт побери, однова живем»  –  и он нажал на кнопку. Дверь гаража приподнялась, чтобы открыть вид на...

                … Пустынную улицу в кишащем крысами рабочем квартале. Моузли вздохнул спокойнее. Голос продолжал:

                – Выезжайте из гаража и сворачивайте направо. Потом двигайтесь до знака Стоп в конце улицы .

                Он выехал из гаража. Ее голос вел Моузли поворот за поворотом, через город по направлению к федеральному шоссе. Одним глазом Моузли смотрел в зеркало заднего вида в поисках хвоста, как очень часто делал, когда торговал наркотиками, но сейчас на дороге почти никого не было.

                – Перестройтесь в левую полосу и выезжайте на десятое шоссе, восточное направление .

                Моузли обдумал сложившуюся ситуацию. У него были деньги, быстрая машина и удостоверение личности. Может быть, ему удастся увеличить дистанцию между собой и этими людьми, и кто знает, может быть даже добраться до Мексики. Все происходящее определенно было подставой, и он был не намерен терпеть ее ни минутой больше.

                Он перестроился в правую полосу и приготовился съехать на десятое шоссе на запад. Ее голос снова раздался в колонках:

                – Мистер Моуз-ли, перестройтесь в левую полосу.

                Он продолжил вести машину по направлению к рампе на полосу шоссе, ведущую на запад:

                – Прости, Джейн, но я явно не тот, кто тебе нужен, – Моузли положил трубку.

                И машина немедленно заглохла, резко остановившись посреди дороги.

                – Твою мать! – Моузли безуспешно пробовал завести машину. Позади него начал бибикать невесть откуда взявшийся деревенщина в легковом грузовичке. Моузли практически слышал, как тот матерится в кабине. Наконец, не выдержав, жлоб дал по газам, с визгом объехал лексус и выставил из окна средний палец. Моузли снова попробовал повернуть ключ, но двигатель даже не пытался провернуться.

                И тут снова зазвонил телефон. Моузли огляделся вокруг, чтобы понять, не наблюдает ли за ним какой-нибудь из местных полицейских. Они запросто могли подъехать, хотя бы для того, чтобы помочь ему убраться с дороги. В таком состоянии он был легкой добычей. И он ответил на звонок:

                – Все, я тебя понял. Почини двигатель, пожалуйста.

                Невозмутимо спокойный голос ответил:

                – Перестройтесь в левую полосу и выезжайте на десятое шоссе, восточное направление .

                Он снова попытался завести машину, и двигатель запустился с полуоборота. Он ускорился, встроился в левую полосу и съехал на виадук восточного направления. Машина разгонялась мягко и впечатляюще мощно, но недавний выброс адреналина все еще заставлял его руки дрожать. У него не было ни малейшего желания возвращаться в Хайленд.

                Из всех восьми колонок вновь раздался ее голос:

                – Если вы еще раз мне не подчинитесь, я активирую спутниковую противоугонную систему. В местные правоохранительные органы поступит сигнал с точными координатами автомобиля.

                – Хорошо, Джейн, я дал маху. Больше не повторится.

                – Продолжайте движение. Не превышайте скорость больше, чем на пять миль, и подавайте сигналы при перестроении. Если вы отклонитесь от моих инструкций, я верну вас в Warmonk. И имейте в виду, мистер Моуз-ли: если я могу стереть информацию о вашей судимости, я так же легко могу ее вернуть и немного дополнить. Предположим, пожизненное заключение без права досрочного освобождения. Педофилы ведь находятся в самом низу тюремной иерархии, правда ?

                Ледяной ужас сковал Моузли. Просто вернуться в тюрьму – это одно. Вернуться педерастом – совсем другое. Лучше смерть.

                – Вам ясно ?

                – Да, – и на этот раз он не позволил себе никаких фривольностей, она полностью завладела его вниманием.

                Моузли направлял машину к далекому горизонту. Дорожный указатель сообщил ему, что до Хьюстона было еще 102 мили.

 

Глава 26://Решение [94]

                Агент Рой Мерритт стоял, опершись одной рукой на трость и глядя перед собой холодным взглядом. Шрамы от ожогов пересекали его шею и подбородок прямо над воротником костюма. Он поправил галстук, и стали видны следы ожогов на тыльной стороне ладони. Агент Рой Мерритт. Больше никто не называл его Шнуром. Тех, кто называл, давно уже не было в живых. Он сам отвел их на смерть.

                Взгляд Мерритта сфокусировался на фризе, изображающем рабочих, строящих светлое будущее. Картинка была встроена в стену стиля ар-деко, возведенную в тридцатых годах двадцатого века по проекту Управления Общественных Работ Рузвельта. Это здание выстроили искусные мастера, рабочие, потерявшие все, что имели, в пламени Великой депрессии. Резной потолок, панельные стены, инкрустированный гранитный пол – эта комната была произведением искусства. Их собственные мечты лежали в руинах, а они строили этот храм Демократии. Предки были сделаны из другого теста; Мерритт имел смелость признаться себе самому, что у него никогда не выйдет стать таким же сильным, как они.

                Мерритт стоял посреди комнаты перед узким столом. Напротив него, в богато инкрустированной судейской ложе из дуба, сидели рядком члены рабочей группы конгресса. Перед ними возвышались микрофоны. Судьи как один листали страницы дела, читая его через бифокальные очки, низко сидящие у них на носах.

                Председатель комитета поднял взгляд и подтянул к себе микрофон:

                – Можете садиться, агент Мерритт, – слова безжизненным эхом отразились от сводов пустой галереи. Разбирательство было строго конфиденциальным, других присутствующих, кроме самого Мерритта и членов комиссии, не было.

                – Сэр, – Мерритт прохромал к стулу и сел, прямой как палка. Председатель наблюдал за ним:

                – Агент Мерритт, обязанность этой комиссии – расследовать тактически неверные решения, которые привели к огромным потерям среди личного состава федеральных служащих в октябре прошлого года в поместье ныне покойного Мэттью Соболя. Мы уже выслушали все показания, имеющие отношение к делу, от персонала Бюро, а также от сотрудников местной полицейской службы, непосредственно присутствовавших на месте происшествия. Теперь, когда вы наконец-то в достаточной мере восстановились после нанесенных вам увечий, мы бы хотели закончить расследование, выслушав ваш рассказ о произошедшем.

                Он сделал паузу и опустил свою пачку бумаг на стол:

                – Прежде чем мы начнем, мистер Мерритт, хочу официально заметить, что наш комитет прекрасно осознает, сколь многим лично вы пожертвовали во имя нашей страны, и здесь, и за границей, после событий одиннадцатого сентября. Мы в высшей степени уважаем вашу смелость и патриотизм.

                Мерритт смотрел в пол перед собой, ничего не говоря. Председатель снова взял в руки бумаги и повернулся к сенатору, сидящему по правую руку от него:

                – Сенатор Тилли, вы можете продолжать.

                Сенатор Тилли, как и большинство присутствующих здесь законодателей, был седовласым мужчиной со свободно висящим вторым подбородком. Он бросил взгляд на свои записи и уставился на Мерритта. Говорил он с южной медлительностью, что не очень хорошо сочеталось с официальностью текущего процесса судопроизводства:

                – Агент Мерритт, мы просмотрели ваши письменные отчеты, и от десятого марта, и от третьего апреля. И эти документы никак не отвечают на один ключевой вопрос: почему вы форсировали проникновение в особняк после приказа отступать?

                Мерритт с трудом заставил себя поднять глаза на Тилли и глубоко вздохнул:

                – У меня нет объяснения, сенатор.

                Сенаторы обменялись взглядами. Председатель наклонился к микрофону:

                – Мистер Мерритт, вашей обязанностью является обеспечение…

                – Все моя команда была мертва. Из-за меня. Я был ранен, зол, и не мог ясно соображать.

                Тилли незамедлительно вмешался:

                – Вы не могли ясно соображать? Из-за ранений, или из-за гнева?

                – Из-за гнева, – Мерритт снова уставился в пол.

                – Итак, вы злились. И вы считаете, что это освобождает вас от ваших непосредственных обязанностей?

                – Не, я так не считаю, сэр.

                – Вы злились на Мэттью Соболя?

                Мерритт кивнул. Председатель снова наклонился вперед:

                – Агент Мерритт, пожалуйста сформулируйте ваш ответ.

                – Все верно, я был зол на Соболя. Я хотел его выключить.

                Тилли продолжил:

                – Значит, это было до того, как вы узнали, что так называемый «Демон» не существует?

                – Совершенно верно, – Мерритт сделал паузу. – Я осознаю, что виноват в том, что дом сгорел, сенатор.

                Председатель сделал Тилли знак не спешить и снова развернулся к Мерритту:

                – Комитет решит, кто виноват, и только в том случае, если вина будет обнаружена. Пожалуйста, просто отвечайте на вопросы.

                Тилли продолжил давить:

                – Для ясности: зачем вы вошли в дом? Для того, чтобы спастись от огня, бушевавшего на лужайке?

                Неужели они открывают ему лазейку? Мерритт представил себе мертвые лица своих  товарищей и их детей, оставшихся без отцов. Нет, он не пойдет по легкому пути:

                – Нет, я хотел уничтожить Демона.

                Тилли с некоторым раздражением посмотрел на председателя, потом снова на Мерритта:

                – Это было единственной  причиной для входа в особняк?

                – Да, – поднял взгляд Мерритт.

                Тилли перелистнул несколько страниц мерриттовского отчета. Повисла напряженная тишина. Председатель тяжело смотрел на Мерритта:

                – Агент Мерритт, я могу лишь предположить тот ужас, через который вы прошли, но из-за ваших действий и особняк, и хозяйственные здания сгорели дотла, уничтожив все возможные доказательства, которые могли бы нам помочь обнаружить и осудить подельников Себека.

                Мерритт все это прекрасно знал. Он ни о чем другом и думать не мог в последнее время. Председатель посмотрел на дело через очки:

                – Что ж, давайте тогда вот такую рыбку вытащим, – перелистнув несколько страниц и поднял голову. – Вы говорите, что практически не помните, как выжили во время пожара. В отчете вы написали следующее, – подняв очки, он прочел вслух, – «мой костюм, видимо, удержал меня на воде, повернув лицом вверх», – председатель отпустил страницу. – И все же, вас нашли в тридцати метрах на восток от того места, которое вы указываете как вход в яму. Это должно быть очень тяжело, мистер Мерритт, но можете ли вы припомнить что-нибудь, ну хоть какие-нибудь детали о расположении или содержимом погребов, до того, как потеряли сознание?

                Мерритт смотрел в пол. Не было ни одной ночи, чтобы перед его глазами не мелькали картины перенесенного тогда ужаса. Объятая пламенем дверь ловушки наверху, падающие на него горящие деревяшки, воздух в его противогазе нагревается, и он начинает понемногу задыхаться. Внезапный взрыв, шлакобетонная стена разрывается на куски неподалеку, и осколки летят прямо ему в ноги. Напор воды, падение, когда вода ворвалась в огненную комнату. Вода кружится вокруг него, пар обжигает, словно кипяток, будто сам ад на мгновение материализовался в той комнате. А потом он полз, и вода выносила его наружу, сливаясь с еще одним потоком и втягивая его в самый центр пылающей преисподней, а он пытался бороться за глоток воздуха. Дальше было падение по ступенькам в винный погреб и финальное приземление в целый бассейн воды, собравшейся там, в самом низком месте дома.

                Он пришел в сознание только через четыре дня в ожоговом центре Университета Южной Калифорнии. После этого последовали месяцы агонизирующей боли, любящие глаза его жены и лица его дочек. Те самые лица, которых, как ему казалось, он никогда больше не увидит, и которые придавали ему силы встречать каждый новый мучительный день.

                У него не было воспоминаний о планировке помещений, или о схемах, или об оборудовании. Все, что он помнил – это было море огня. И он медленно покачал головой.

                Сенаторы обменялись взглядами. Председатель кивнул:

                – Что ж, агент Мерритт, я должен признаться, что решение дается мне нелегко. Шесть человек погибли под вашим руководством, и все вещественные доказательства утеряны, по вашим же собственным словам из-за того, что вы попытались проникнуть в серверную комнату вопреки прямым приказам. У этого комитета нет другого выбора, кроме как рекомендовать директору Беннетту наложить на вас дисциплинарное взыскание в виде временной отставки до вынесения окончательного решения по данному делу.

                Слова падали на Мерритта, словно каменные плиты. Он не мог вымолвить ни слова, как будто из него выдавили последнюю унцию воздуха. Председатель поднял молоток и два раза стукнул им с характерным звуком, эхом отразившимся от стен:

                – Объявляю заседание закрытым.

 

* * *

 

                Мерритт, хромая, шел вниз по ступенькам Капитолия, напряженно размышляя о переменах, произошедших в его жизни с той самой роковой октябрьской ночи. Был прекрасный весенний день, вдоль Потомака цвели вишневые деревья, и взгляд Мерритта устремлялся вдаль, через Национальную Аллею, к монументальным памятникам,  построенным геройскими поколениями предков.

                Он никогда и ничего не хотел больше, чем просто служить своей стране. И у него не получилось. Все заговорщики, за исключением Себека, сбежали, и вероятнее всего, так вышло из-за безрассудности Мерритта. Его карьере пришел конец.

                Он продолжал ковылять по ухоженному тротуару вдоль молоденьких дубков. Мужчины и женщины в униформе сновали туда-сюда группками по двое и по трое, держа в руках портфели и ведя убедительные разговоры. Ему нужно было время подумать и решить, что именно он скажет своей жене.

                С огромным облегчением он присел в парке на скамейку с видом на Национальную Аллею. Деловая жизнь правительства продолжалась и без его участия.

                Он сидел, глубоко задумавшись, когда неприметный человек в безликом костюме подошел и сел на дальний конец его скамейки. Мерритт почувствовал укол легкого раздражения, ему не хотелось компании.

                Человек заговорил, не глядя на него:

                – В доме не было никакой полезной информации, агент Мерритт.

                Мерритт оторопел и медленно повернулся посмотреть на сидящего рядом человека. Внешность государственного чиновника, лет под тридцать, такого человека можно было забыть даже глядя прямо на него. Дешевый серый костюм, запущенные темно-русые волосы, рубашка цвета лайма с полосатым галстуком, дерматиновый дипломат. Мерритту был виден значок госслужащего, свисающий с отворота его пиджака:

                 Литтлтон, Леонард

                Администрация Общих Служб

 

                Мерритт наконец-то посмотрел мужчине в глаза и прищурился:

                – Что вы сказали?

                – Я сказал, что дом Соболя был ловушкой. Ничего важного там не было.

                – Правда? Да что вы, черт побери, вообще об этом знаете?

                Реакция Литтлтона удивила Мерритта. Он не отшатнулся, даже не удивился.

                – Я много что знаю. В сущности, я знаю больше, чем любой другой человек на этой земле.

                Мерритт нахмурился. Что-то знакомое было в чертах собеседника: нос, глаза... Как будто он уже видел этого человека, но где?

Литтлтон почувствовал, что Мерритт пытается его идентифицировать:

                – Нет, вы меня не знаете, агент Мерритт. Но вы слышали обо  мне.

                Мерритт продолжал изучать лицо Литтлтона. Тот открыл свой ветхий дипломат и вытащил маленький ноутбук размером с небольшую книгу в жестком переплете. Безучастно выронив портфель, Литтлтон открыл компьютер. Это оказался портативный ДВД проигрыватель.

                – Кто вы такой? Журналист?

                Литтлтон, игнорируя его, нажал на кнопку воспроизведения и развернул экран к Мерритту. И в эту же самую секунду Мерритт вновь вернулся в ту ночь, много месяцев назад. Видеозапись показывала его самого, стоящего в комнате отдыха Соболя, с глазами, налитыми кровью, с лицом в волдырях, с кровоточащим носом и дымящимся дробовиком в руке. Перспектива была изометрической, как будто камера была расположена где-то под потолком. Изображение было чуть зернистым, словно сделанное камерой безопасности.

                Мерритт на экране перезаряжался: «Я тебя выключу, Соболь!» А тот голос, который разговаривал с ним тогда, абсолютно не попал на запись. Складывалось ощущение, будто Мерритт на экране был шизофреником, слышащим голоса в голове. Мерритт смотрел, как он сам повернулся и не целясь разрядил дробовик в стену.

                Настоящий, сегодняшний Мерритт стряхнул с себя оцепенение и выронил трость, которая со стуком упала на тротуар. Нагнувшись к Литтлтону, он возбужденно прошептал:

                – Где вы это взяли?

                – У первоисточника, – Литтлтон захлопнул крышку проигрывателя.

                – Какого первоисточника?

                – У Демона.

                Литтлтон нагнулся, чтобы подобрать трость Мерритта, пока тот пытался подобрать хоть какие-то слова. Внезапно Мерритта осенило, и он неуверенно наставил палец на собеседника:

                – Вы Джон Росс.

                – Да, когда-то я им был, – мужчина протянул трость Мерритту. – Кажется, что это было много лет назад.

                – Самый разыскиваемый человек ФБР.

                – Полагаю, для вас я манна небесная. Если вы меня сдадите, вас немедленно восстановят. Может быть, даже наградят, на мой взгляд несколько запоздало.

                Мерритт инстинктивно потянулся к наплечной кобуре, а потом вспомнил, что у него не было с собой оружия. Он присутствовал на слушании комитета конгресса, и поднялся бы совершенно ненужный шум, пройди он с оружием через металлодетектор. Спокойно улыбнувшись, он спросил:

                – И что же может убедить меня не сдавать вас?

                – Моя невиновность, а также тот факт, что вы человек, любящий эту страну.

                Мерритт попытался сопротивляться призыву к его раненому патриотизму. «Патриотизм – последнее прибежище негодяев». Ему удалось обуздать эмоции:

– Что вы сделали с мистером Литтлтоном? – он сорвал идентификационный значок с груди собеседника. – Где он? Мертв?

                – Нет, конечно нет, – рассмеялся Росс.

                Мерритт внимательно рассмотрел значок. Тот был пластиковый, с фотографией Росса на нем. Но, в отличие от настоящих государственных идентификаторов, сзади на нем ничего нарисовано не было.

                – Литтлтон не виноват. Он обедал на скамье в парке. Цифровая камера с увеличительной линзой дала мне нормальное приближение его значка. И вот я воспользовался графическим редактором, чтобы наложить мое фото поверх, а потом распечатал получившийся значок на портативном карточном принтере. И все это не выходя за пределы своей машины, – Росс нахмурился. – Чипа внутри, конечно, нет. Поэтому в здание я пробраться не мог, но для передвижения в общественных местах без привлечения внимания вполне хватает.

                Мерритт спрятал значок в карман:

                – Вы арестованы, мистер Росс.

                – Демон существует, агент Мерритт. Ни один живой человек не защищал тот дом, и вы знаете, что это правда. А теперь представьте себе такую же штуковину, только на свободе, и вы поймете, что нам противостоит.

                Мерритт подумал, потом покачал головой:

                – Нет, не знаю. Я был очень зол…

                – Они вам не сказали всего, что знают. Неужели вам не показалось странным, что они послали команду освобождения заложников, чтобы просто замостить яму? Они прекрасно понимали, что посылают вас против забаррикадированного подозреваемого.

                – В суде будешь истории рассказывать.

                – Я не американский гражданин. Не думаю, что меня ждет судебное разбирательство.

                – В любом случае, ты идешь со мной.

                Росс нетерпеливо посмотрел на Мерритта:

                – Агент Мерритт, я видел, как вы проходили через металлодетекторы, и знаю, что вы не вооружены.

                 «Сукин сын…»

                – Что же касается меня, то я – вооружен. Поэтому советую вам послушать, что я скажу. Потому что после начала стрельбы разговора больше не будет, и вы рискуете никогда не получить ответы на вопросы, которые не дают вам спать по ночам.

                Люди в бюро говорили, что Росс был скользким. Но Мерритту были нужны ответы. Он посмотрел через плечо Росса на двух капитолийских полицейских, прогуливающихся на солидном расстоянии от них, и понял, что звать их он не будет. Пока не будет.

                Снова посмотрев на Росса, он промолвил:

                – Хорошо. Мне действительно нужны ответы. Во-первых: какого хрена я вообще должен верить тому, что вы говорите? Если вы были организатором всей этой аферы с Демоном, то, конечно же, у вас есть и копия этой видеозаписи. Ничего она не доказывает.

                – А зачем мне рисковать своей головой, приходить сюда и показывать эту запись вам? Где выгода?

                Мерритт покрутил эту мысль в голове, ища объяснение. Не нашел, но это не значит, что его не было:

                – Тогда где вы достали эту запись, черт возьми?

                – Его показывали на секретном алтаре Темной Фракции в королевстве Цифрейн.

                Мерритт вытаращился на него. Росс правильно истолковал его взгляд:

                – Это что же, вообще никто  из полицейских в сетевые игры не играет? Цифрейн – это самое большое королевство в сетевой компьютерной игре Соболя, Врата . То, что вы видели, агент Мерритт – это вербовочное видео.

                – Вербовочное… – как ни в чем не бывало повторил Мерритт. Он вызвал в памяти новости, которые транслировались во время осады поместья. Федералы закрыли инфоцентр игры Врата , и CyberStorm открыл новый центр в Китае. Судебные тяжбы по этому поводу до сих пор не окончились. Но после кризиса продажи игры резко повысились: бесплатная реклама никогда никому не вредила.

                Мерритт припомнил как выглядели снимки экранов из игры и подумал о безграничных возможностях построения секретной организации, члены которой встречаются в темных углах воображаемого мира:

                – Итак, вы говорите, Демон подбирает кадры внутри компьютерной игры? А зачем?

                – А вот это огромный вопрос.

                – Так как вы умудрились раздобыть это видео?

                – Это потому что я из элиты, – ощерился Росс. – Я был достаточно хорош для того, чтобы привлечь внимание Демона. И я успешно прошел Угран – маршрут смерти.

                – Даже если бы Демон существовал, какой ему толк в том, что вы хорошо играете? Что с того? Это просто значит, что у вас много свободного времени…

                Росс сделал большие глаза и терпеливо ждал. И тут на Мерритта снизошло очередное озарение:

                – … а его много как раз у разного рода асоциальных элементов, – Мерритт начинал видеть какую-то дьявольскую логику в происходящем. А разве Соболь не был знаменит как раз такой инфернальной логикой? Разве не стал ее свидетелем в особняке Соболя сам Мерритт?

                Росс плавно сунул ДВД-проигрыватель обратно в дешевый портфель:

                – Демон проверил мои знания в областях криптографии и сетевых систем. Мне показали видео, чтобы убедить меня в достоверности притязаний Демона. Вся осада была запечатлена на камеры слежения Соболя. Где-то в святая святых его сетевого мира хранится интерактивная презентация, показывающая каждый момент осады, изнутри и снаружи здания. Для обычного хакера видео, которое вы посмотрели, является несомненным доказательством того, что Демон – реален.

                Мерритт покачивал головой, но как-то нерешительно.

                – Фактически, это видео получило широкое распространение в Темной Сети. Среди оперативников Демона вы просто сказочный богатырь, агент Мерритт.

                – Из-за чего?

                – Из-за того, что выжили после всего, что Соболь смог на вас напустить. Вы знаменитость в Темной Сети.

                – Что за темная сеть?

                – Не темная сеть, а Темная Сеть. Представьте себе сеть, подобную интернету, только куда более сложную и гораздо более эксклюзивную, населенную исключительно людьми, которых завербовал Демон.

                Мерритт нахмурился. Росс сменил тему:

                – В любом случае, Демон засек мою записывающую программу и выкинул меня из сети, прежде чем я смог записать все видео. Если бы он знал мое настоящее имя и адрес, я полагаю, что был бы уже мертв. Но он не знает моего настоящего имени. И никто не знает, и никогда не узнает.

                Мерритт больше не думал о том, чтобы вызвать подкрепление. Что, если Росс говорит правду? Тогда это еще далеко не конец, это только начало. Надвигается что-то ужасное. Он взглянул на Росса:

                – Мне нужны еще доказательства.

                – Можно устроить, – он встал и сделал приглашающий жест. – Пойдемте со мной.

                Росс устремился в парк. Мерритт с трудом поднялся на ноги и похромал за ним.

                – Я невиновен, агент Мерритт, равно как и Питер Себек.

                – Сыскарь? – Мерритт вспомнил местного полицейского, которого обвинили в заговоре. – Ему дали вышку.

                – Да. Я здесь отчасти и поэтому.

                – Вот и объяснение обнаружилось: вы здесь для того, чтобы освободить своего подельника.

                – Ради бога, скажите мне, кто будет достаточно умным для того, чтобы украсть несколько сотен миллионов долларов, и в то же время настолько тупым, чтобы перевести эти деньги в офшоры, контролируемые западными спецслужбами? Ну зачем Себеку было хранить фальшивые паспорта в сейфе под своим собственным именем? Соболь воспользовался личностью Себека.

                – И вашу личность он тоже украл, да? – деланно улыбнулся Мерритт.

                – Нет, – Росс покачал головой. – Я для Соболя неожиданность, и его Демон до сих пор не знает, кто я такой. Но он пытается узнать, потому что я единственный, кто с ним борется.

                Мерритт смерил его взглядом:

                – Так кто же вы такой, мистер Росс?

                – Я уже сказал, никто…

                – Меня не интересует ваше имя, я хочу знать, кто вы такой .

                Какое-то время они шли в молчании. Росс обдумывал вопрос. Чуть погодя, он ответил:

                – Я приехал сюда по визе H1-B [95] .

                – Иностранный технарь?

                – Да. Меня привезли, чтобы исправлять проблему двухтысячного года, и я остался здесь на все время дот-ком-пузыря. Нас, как опытных разработчиков, продавали транснациональным корпорациям за двести двадцать долларов в час.

                – Кто продавал?

                – Русская мафия.

                Мерритт непроизвольно хмыкнул. Росс вздохнул:

                – В то время повсюду было очень много неиспользованных денег, а в России было полно талантливых технарей. Вот и развилась не самая легальная торговля.

                Первой реакцией Мерритта было продолжать смеяться. Но он не мог придумать причину, почему все это не могло быть правдой. Либо это было возможным, либо он был слишком наивен.

                Росс шел вперед и поторапливал Мерритта:

                – Мы разрабатывали безопасные коммерческие вебсайты и интернет-решения. Мало помалу мы, наверное, заработали больше денег, чем проститутки, и плюс эти деньги не надо было отмывать.

                – А теперь расскажи, как ты стал воровать персональные данные.

                – Пузырь лопнул. К этому моменту между нашими кураторами возникли некоторые разногласия, и я воспользовался моментом, чтобы исчезнуть. Большинство моих соотечественников были отправлены обратно в Российскую Федерацию, где, как я полагаю, они до сих пор находятся практически в рабстве. А я украл личность американца, мистера Джона Росса, так как у него было весьма подходящее моим целям образование.

                – А где вы научились это делать?

                – Работал над системами кредитных карт и правительственными проектами в разных штатах. Выучил, как работают системы, и создал в них для себя местечко, – он посмотрел на Мерритта. – Я просто хотел освободиться, агент Мерритт. Я ничего не украл у мистера Росса. Наоборот, он продал мне свою личность, и я существенно улучшил его кредитный рейтинг.

                – А почему вы так хорошо по-английски говорите? Вы звучите так, как будто вы из Огайо.

                – Мой отец работал в русском консульстве здесь, в округе Колумбия, во время холодной войны, – Росс указал на Потомак. – Я вырос в Фэйрфаксе.

                Мерритт продолжал недоверчиво покачивать головой. Он не знал, чему верить. Росс помрачнел:

                – После падения Берлинской Стены нас вызвали обратно в Россию. Мой отец был убит радикалами из компартии во время августовского путча 1991 [96] .

                Мерритт внимательно смотрел на лицо Росса, ища какие-нибудь притворные движения мимических мышц, или бегающие глаза, но выражение Росса было тоскливо-спокойным, меланхоличным.

                Через несколько секунд лицо Росса посветлело и разгладилось.

                – Что ж, это было очень давно, – он указал на правительственные здания вокруг них. – Я всегда глубоко восхищался отцами-основателями вашей республики. Ваша Конституция и Билль о Правах – это невероятный дар человечеству. Хотя мне кажется, Америка в последнее время начинает сходить с пути, намеченного ее создателями.

                Мерритт раздраженно обернулся к Россу:

                – Наверное, просто замечательно подняться из обломков коммунизма, чтобы сказать, что мы  сошли с правильного пути. Это реально ценное замечание от признанного вора. И ваша теория насчет Демона могла бы быть замечательной, если бы не горы доказательств, указывающих прямо на детектива Себека, Шерил Лантроп и, кстати говоря, на вас .

                Росс попытался ответить, но Мерритта понесло:

                – Себек признал , что у него был роман с Лантроп. Это была она, кто вытащил миллионы из офшорных банков до того, как они были заморожены.

                Росс покачал головой:

                – Соболь мог попросту воспользоваться ее личными данными.

                Мерритт был неумолим:

                – Есть запись с банковской камеры, на которой она снимает деньги. Она была управляющей в медицинском учреждении, вполне себе позиция, чтобы кинуть Соболя.

                – У Соболя был контрольный пакет в этой самой их магнитно-резонансной компании. Он бы мог любого назначить управляющим.

                – Ее, знаете ли, весьма удачно нашли в Белизе. Мертвую. Так что от нее мы точно ничего не узнаем. И я полагаю, что именно вы, ну или кто-то, работающий с вами, пустили пулю ей в голову. Или это тоже компьютер сделал?

                – Ее убили четыре месяца назад. К тому времени на Демона уже работали люди. В данном конкретном случае – представители криминальных кругов, держащие интернетовские казино и порносайты. Очень опасные люди, уверяю вас.

                – Ну да. Кстати, для правдоподобности советую вам встроить в свои объяснения похищения людей инопланетянами и круги на полях.

                – Агент…

                – Я не идиот, мистер Росс, или как вас там. У вас были и мотивы, и возможности для убийства Лантроп, Павлоса, Сингха и всех остальных. У вас были десятки миллионов мотивов, и все они на данный момент застряли на замороженных банковских счетах.

                – Если я действительно все это сделал, то зачем мне вообще приближаться к расследованию этого дела? Зачем бы мне надо было Себеку помогать?

                – Потому что вы тщеславны. Ну, или настолько умны, что полагаете всех других идиотами.

                – Видео, посланное Соболем Себеку…

                – Этот е-мейл проанализировали и доказали, что на видео был не  Соболь, к тому же единственный, кто разговаривал по телефону с Соболем был именно Себек. Сообщение от Бёрнера на автоответчик Себека – тоже не Соболь. И потом, тот Хаммер в поместье, – он же всех убить пытался, кроме  вас и Пита Себека. Что я еще упускаю, мистер Росс?

                Росс взглянул в глаза Мерритту:

                – Пит Себек невиновен. И я тоже.

                – Что ж, если вы, ребята, не совершали убийств и хищений, то кто тогда? Я должен поверить, что это был Соболь?

                Росс кивнул.

                – Зачем Соболю было выкидывать десятки миллионов долларов только для того, чтобы подставить Себека?

                – Чтобы заставить всех поверить, что Демона не существует.

                – А смысл?

                – Зачем пытаться остановить то, чего не существует?

                Мерритт замер. Эта мысль обладала неприятной и эффектной простотой. Она была словно муравей, забравшийся через трещинку в кольчуге, и ее точно так же невозможно было игнорировать. Секунду-другую поразмыслив, он задал вопрос:

                – Итак: убийства, биржевая афера, – это все было начало чего-то большего?

                – Мне это доподлинно известно, – Росс даже не смотрел на Мерритта.

                – Ладно, давайте теоретически предположим, что Демон существует. В таком случае, зачем Соболю нужно было делать Демона знаменитым изначально, если он не хотел, чтобы кто-либо помешал его плану?

                – Чтобы создать мировой бренд, который люди бы моментально узнавали. И который привлекал бы недовольных на его сторону. По всему миру.

                – И зачем ему все эти недовольные?

                – Пока не знаю.

                Некоторое время Мерритт хромал молча.

                – Агент Мерритт, я знаю следующее: сила Демон растет. Она еще не видна, но вскоре она проявится. И когда это случится, начнут происходить плохие вещи.

                Мерритт огляделся, чтобы понять, не наблюдает ли кто-нибудь за ними. Никого поблизости не было. Он снова повернулся к Россу:

                – Джон, приходи с повинной. Я постараюсь сделать все, что смогу…

                – Нет, – покачал головой Росс. – Если меня закроют, и новости о моей поимке пройдут через неправильный почтовый сервер, то я, считай, мертв.

                – У нас есть программа защиты свидетелей…

                – Даже не пытайтесь.

                – А что насчет публичного обращения в СМИ?

                – Демон уже давно проник в СМИ, агент Мерритт.

                – Ну как, черт возьми, компьютерная программа может проникнуть в СМИ? – закатил глаза Мерритт.

                – Информационные агентства используют компьютерные системы, чтобы приоритизировать, отслеживать и готовить репортажи. Таким образом, обращаться в СМИ – последнее дело. Прежде чем информацию начнут транслировать, Демон будет обо мне знать. Естественно, если информацию вообще начнут готовить к трансляции.

                – И что? Теперь я должен поверить, что Демон контролирует СМИ?

                – Не контролирует. Влияет на них. В мире существует всего пять больших информационных агентств. Не так-то много времени нужно, чтобы повлиять на содержимое передач, особенно если ты находишься внутри их систем и безопасность твоих ключевых людей обеспечена.

                Мерритт все еще продолжал недоверчиво качать головой. Росс явно чувствовал себя неудобно:

                – Слишком уж много времени я здесь провел, – пробормотал он и направился к ближайшей автобусной остановке. Мерритт поковылял за ним:

                – Вы же сказали, что покажете мне доказательства существования Демона. Я вас из виду не выпущу, пока их не предъявите. Я буду кричать караул, если вы попробуете уйти.

                – У меня есть неоспоримое доказательство того, что Демон существует. Но вы должны мне верить…

                – Хрена лысого.

                – Как вы думаете, зачем я рискнул, нашел вас, поговорил с вами? Для того, чтобы никогда больше к вам не приближаться? Мне от вас кое-что нужно .

                – Что именно?

                – Ваша помощь.

                – То-есть, вам еще и помощь моя нужна? – уныло рассмеялся Мерритт. – Да уж, яйца у вас немалые…

                – Передайте, пожалуйста, сообщение доктору Натали Филипс из АНБ, – Росс протянул Мерритту листок бумаги. – Со мной можно связаться по этому электронному адресу. По крайней мере, какое-то время.

                Мерритт кинул быстрый взгляд на листок. На нем был аккуратно напечатан весьма загадочный адрес электронной почты, состоящий из случайных чисел и букв:

                – А почему ты сам с ней не свяжешься?

                – Давайте скажем, что ее нет в официальных адресных книгах. Но вы, пожалуй, сможете ее найти. Передайте ей, что она может связаться со мной напрямую по этому адресу. Скажите, что я нашел черный ход в игре Соболя. Если она будет сомневаться в том, что это действительно я, скажите, что я был рядом с ней в тот самый момент, когда Соболь позвонил Себеку на похоронах.

                Мерритт краем глаза увидел, как вдоль торгового центра неподалеку шел полицейский. Он сжал листок бумаги в руке, потом вздохнул и повернулся к Россу:

                – Мне тоже кое-то нужно.

                – Хорошо. Что именно?

                – Отдайте мне этот ДВД.

                Росс вынул диск из проигрывателя и замешкался:

                – Агент Мерритт, на вашем месте я бы не стал смотреть. Там запись гибели вашего отряда. Зрелище не для слабонервных.

                Мерритт тоже помедлил, его рука дрогнула, но он все же взял диск:

                –  Люди говорят, что вы еще тот аферист. Я вам обещаю: если вы являетесь причиной смерти моих людей, я вас поймаю, сколько бы это ни заняло времени.

                – Я ничего другого и не ожидал, – Росс спокойно выдержал взгляд агента, и Мерритт плавно опустил диск в карман пальто. – Не показывайте это видео никому. Если Демон узнает, что вы на него вышли, он вас убьет.

                – Вот писец как страшно мне сейчас.

                Росс направился к автобусной остановке. Мерритт захромал за ним:

                – Когда у меня будут эти ваши неопровержимые доказательства?

                – Я с вами свяжусь.

                Они подошли к будке на остановке, на которой гроздьями висели рекламные плакаты. Росс взглянул вдоль улицы, чтобы посмотреть, не идет ли какой-нибудь автобус, после чего снова повернулся к Мерритту:

                – Я расскажу вам все, что знаю о Демоне, – и снова очень серьезно посмотрел агенту в глаза. – Я действительно думаю, что ваша республика в опасности, агент Мерритт, и я не знаю, к кому еще обратиться. Пожалуйста, поймите, я пришел к вам, потому что посмотрел видео, и понял, что вы – мужественный человек. Мужество – это то, что нужно было вашей республике в момент основания, и именно то, что нужно ей сейчас.

                Мерритт снова почувствовал возбуждение, и его захлестнула волна патриотизма. Он всегда чувствовал, что создан для какой-то великой цели. Это было его слабым местом, и он отвел глаза, стыдясь того, что им можно так легко манипулировать.

                Рядом со скрипом остановился автобус. Открылись двери, Росс повернулся, и без единого слова слился с очередью пассажиров. Через несколько секунд он был внутри.

                Мерритт стоял, смотрел на отъезжающий автобус и мучительно думал, вызывать или не вызывать полицию. На всякий случай, он запомнил рейсовый и регистрационный номера автобуса.

                Неужели он действительно только что отпустил самого разыскиваемого человека ФБР? Он вынул из кармана диск и оглядел его. Поперек диска шла ручная надпись « Дом Соболя ».

                По правде говоря, Мерритту всегда казалось, что с делом Демона что-то не так. Слишком уж оно было аккуратным. В глубине души он всегда сомневался, но после смерти его людей копаться в этой якобы простой истории казалось эгоистичным. Тем более что и технические эксперты объявили дело закрытым.

                Но несколько месяцев назад, там, в особняке, он видел и слышал вещи, которые до сих пор никто не смог ему удовлетворительно объяснить.

                Он огляделся вокруг, скользнув взглядом по рассеянным пассажирам на остановке, и захромал обратно, откуда пришел. Нужно было заняться физиотерапией. Он должен быть готов к тому, что грядет, вне зависимости от того, стоит за этим Росс, или нет.

                Ковыляя сквозь толпу, он не обратил внимания на плакат шести футов высотой, прикрепленный к задней стороне покрытой граффити поликарбонатной стенки. На нем средне-крупным планом на фоне чего-то бесконечного была изображена Энджи Андерсон, деловито-сосредоточенная, со сложенными на груди руками. Она пристально смотрела на прохожих, а под ней красовался логотип ее сетевой программы новостей: Новости для Америки . Лозунг гласил:

                « Самое надежное имя в мире новостей »

 

Глава 27://Карта разума

 

                Чарльз Моузли пересек залитую солнцем корпоративную площадь и взглянул назад на Лексус, стоящий у тротуара в ста футах от него. Ему не очень нравилась идея оставить машину без присмотра, но с другой стороны Голосу ничего не стоило по желанию выключить двигатель, так что это, наверное, значения не имело.

                По площади строем шли корпоративные дроны в деловых костюмах и с портфелями в руках. Моузли осознал, что он выглядит как один из них.

                В центре площади расположился фонтан. Когда фонтан работал, в нем танцевали водяные струи, управляемые компьютером, и тогда через фонтан проходили сотни галлонов воды в секунду. Моузли обошел вокруг него, потихоньку осмысливая, сколько же на самом деле вещей в мире контролируют компьютеры. Этот контроль не был особенно интеллектуальным, но опять же, большинство вещей в жизни и не требуют особенного интеллекта.

                Сверкающие двадцатиэтажные высотки стояли по обеим сторонам четырехэтажного медицинского комплекса из зеленого стекла. К нему-то он и направился. Логотип над стеклянной дверью гласил: fMRI Partners .

                Это было название, продиктованное ему Голосом. Ландшафт и архитектура впечатляли. Кто-то насыпал маленькие холмики, засеянные зеленой травой, которые венчали вишневые деревья. Недвижимость была весьма недешевой. Вообще, весь район был утыкан причудливыми деловыми башнями-высотками. Это место было не из тех, где он любил проводить время, когда жил в Хьюстоне, тем более что в таких местах полицейские обычно были весьма подозрительными по отношению к братьям. И все же, в этот раз его до сих пор никто не остановил. Скорее всего, из-за костюма и «белой» машины. Впервые в жизни Моузли подумал, что классовое деление дает фору расизму.

                Моузли подошел к стеклянным дверям и уже было хотел толкнуть их, но они сами бесшумно разошлись в стороны. Его омыл сильный порыв охлажденного воздуха. Поток столкнулся с горячим влажным воздухом улицы, создавая маленький грозовой фронт на входе в здание. Моузли прошел прямо в минималистский корпоративный вестибюль, и дверь с шипением закрылась за ним. Его каблуки защелкали по плиточному полу приемной.

                Логотип компании повторялся жирным шрифтом на задней стене позади секретарского стола. Сам стол был этаким блиндажом, типичным для филиалов обслуживания клиентов; выглядел он так, будто при его сборке произошла какая-то авария. Секретарша была блондинкой с кремовой кожей лет двадцати с чем-то, которая либо уже родилась красавицей, либо ее таким образом модифицировали. Впрочем, для Моузли это не имело никакого значения, потому что она была самой красивой женщиной из всех, которых он видел за последние несколько лет.

                Разговаривая по беспроводной гарнитуре, она улыбнулась ему, произнеся одними губами «подождите пожалуйста, я сейчас». У него было ощущение, что образ ее красных губ навеки отпечатался у него на сетчатке глаз.

                Он бросил взгляд на высокий потолок, где прожектора фокусировались на выступающих островках матовой стали. Это было похоже на выставочный зал автосалона, только без машин. Стульев тоже не было, как-то будто это место говорило: « Добро пожаловать. А теперь у@#ывай отсюда к хренам ».

                Буквально через минуту секретарша закончила разговор. Уверенности в этом у Моузли не было, так как гарнитура была все еще у нее на голове, но она посмотрела прямо на него и улыбнулась:

                – Мистер Тейлор, вас ждут. Пожалуйста, проходите.

                Двойные светлые двери в стене напротив автоматически распахнулись, открывая коридор, архитектурным стилем чем-то напоминающий лобби. Мерритт некоторое время смотрел на проем, а потом обратился к секретарше:

                – Послушай, детка, ты можешь мне объяснить, что именно я здесь делаю?

                – Начнем с того, что я люблю, когда меня называют деткой, не больше, чем вы любите, что вас называют «мальчиком».

                – А именно так я себя и чувствую. Как мальчик, которого привели на плантацию, – он наклонился еще ближе. – Ты знаешь, что здесь происходит. Поможешь мне?

                – Помочь? Что ж, пожалуйста, – она смерила Моузли холодным взглядом. – Вас ждут вот за теми дверями.

                – Корпоративная девочка… – он выпрямился и пошел к открытым дверям. – Тебе за это так много платят?

                Она проводила его взглядом исподлобья.

                Как только он перешагнул через порог, дверь позади него закрылась с характерным щелчком, отсекая его от внешнего мира. Моузли усмехнулся сам себе: « Моузли, тупая ты жопа », – и продолжил идти по приятно оформленному коридору, который тянулся на добрых пятьдесят футов. Дверей по сторонам коридора не было, стены были разрисованы изящными рисунками, сделанными чернилами с использованием минимального количества линий. Он подошел к двойным дверям в конце коридора и, как он и ожидал, они беззвучно открылись перед ним.

                Комната за ними была более холодной, с темным мраморным полом, жестким освещением и высоким потолком, даже не видным с той точки, в которой он находился. В центре комнаты стояли два человека в белой аккуратной одежде и удобных туфлях. С виду они были весьма крепкими, один – черный, другой – азиат. Волосы коротко острижены, никаких украшений. В их глазах не было враждебности, но и рассыпаться в приветствиях они тоже не спешили. Они оба кивнули с расстояния в двадцать футов. Черный, более крупный, заговорил первым:

                –Мистер Тейлор.

                Моузли стоял на проходе и не собирался покидать относительно безопасное место:

                – Я не знаю, зачем вам нужен Тейлор, но я – не он.

                – Мы знаем, что вы не Тейлор.

                – Тогда почему вы зовете меня Тейлором?

                – Потому что эпитет «мешок говна» является унизительным.

                Моузли переварил этот первый знак надвигающихся неприятностей и огляделся вокруг:

                – А где белый?

                – Какой такой белый?

                – Не гони пургу, земляк. Всегда есть белый чувак. Никто из братьев никогда не полезет из кожи вон только для того, чтобы заставить какого-то ниггера плясать под его дудку.

                Они продолжали равнодушно на него смотреть. Тот, что побольше, снова заговорил:

                – Если вы надеетесь расположить нас к себе, используя расистский или классовый диалект, то поберегите дыхание.

                 Нехорошо . Моузли с трудом заставил себя сдвинуться с места и посмотрел назад. Каким-то образом, в десяти футах от него закрылись еще одни белые двойные двери, а он этого даже не услышал, и даже дуновения воздуха не почувствовал. Его пальцы на ногах непроизвольно поджались в предчувствии неминуемой опасности.

                – Мистер Тейлор, сделайте шаг вперед.

                – Идите нахрен! Скажите мне, зачем я здесь?

                – Вы бы предпочли быть в тюрьме?

                – Прямо сейчас я бы сказал да.

                Оба собеседника хмыкнули. Определенно нехорошо .

                – Слушайте, если это вас утешит, мы тоже через это прошли.

                – Да? А через что именно «это»?

                – Войдите в комнату пожалуйста.

                – Мне нужны ответы, черт возьми. Я с места не сойду, пока я не пойму, кто за всем этим стоит и почему меня сюда привезли, – его звенящий голос эхом раскатился по комнате.

                – У нас нет ни малейшего желания вам навредить.

                – Тогда забирайте свои бесшеие жопы, валите туда, откуда пришли, и давайте сюда того самого главного, который белый. Сейчас же!

                Двое переглянулись, вздохнули и сразу же двинулись по направлению к дверному проему с весьма недвусмысленными намерениями.

                Моузли стянул галстук. Нет смысла носить в драке удавку. Он обернул шелковую ленту вокруг правого кулака и затанцевал в проходе, подняв кулаки:

                – Ну давайте, Лелик и Болик. Нарываетесь? Идите сюда!

                Двое мужчин остановились с обезоруживающе равнодушным видом. В глазах того, что покрупнее, промелькнуло что-то неуловимое, и он тихонько кивнул головой куда-то за спину Моузли. Трюк был стар, как мир, но все же…

                Моузли кинул быстрый взгляд за спину. Закрытых дверей больше не было, зато прямо за ним стояло полдюжины амбалов различной расовой принадлежности. Один из них ткнул серебряной палкой в сторону Моузли.  Раздался электрический треск, и Моузли рухнул на пол, словно мешок. Больше он ничего не помнил.

 

* * *

 

                Он очнулся, распластанный на столе посреди комнаты. Его костюм заменили более легкой одеждой, а ему самому сковали руки и ноги. Он попробовал повернуть голову, чтобы посмотреть, в каком он виде, но даже голова была крепко зажата в какие-то тиски, зафиксированные у него на висках.

                Он рефлекторно рванулся, чтобы освободиться от оков. Через несколько секунд дерганий он решил, что с таким же успехом можно было пытаться оторвать приваренную обшивку океанского лайнера. Оковы никуда не денутся. А еще он почувствовал, что-то, жгущее ему локтевой сгиб на правой руке, скорее всего – внутривенную иглу.

                 А вот это уже за гранью нехорошего .

                Он прочистил горло:

                – Ладно. Начали не с той ноги, признаю.

                 А может, это медицинские эксперименты?

                Он всегда был храбрым человеком, по большей части из-за того, что ему было все равно, жить, или умереть, но это место обладало какой-то стерильной, безликой жестокостью, которая проникла в него, сжала ствол головного мозга и никак не отпускала. Им овладел первобытный ужас.

                – Эй! Если вы будете меня пытать, хотя бы скажите об этом сначала!

                Странный звук заставил его замолчать, замерев. Он раздавался откуда-то из-за его головы, и напоминал отбойный молоток, работающий за тридцатифутовой толщей камня. Он долбил невероятно быстро. Потом медленно. Потом послышались поскрипывающие толчки. Вскоре все утихло, и над Моузли возникло знакомое лицо здоровяка:

                – Мистер Тейлор?

                – Оставь брата в покое, чувак. Просто расскажи, что происходит. Warmonk отдали меня на эксперименты, да?

                Верзила покачал головой:

                – Просто ждите.

                – Проклятье, не хочу я ждать! Скажи мне, что за хрень здесь творится! – он снова начал тщетную борьбу, на этой раз больше для того, чтобы продемонстрировать свою серьезность, а не потому что верил, что сможет вырваться.

                – Скоро поймете, – здоровяк проверил что-то за головой Моузли. – Так слишком туго?

                – Да!

                – Значит, то, что надо, – он посмотрел Моузли прямо в глаза. – Вы были правы насчет одной вещи, друг мой: белый человек действительно есть. Вернее, он раньше был белым, а теперь он скорее сероват.

Он искренне рассмеялся и опустил Моузли на на лицо очки, скомбинированные с наушниками, ослепляя его.

                – Что за хрень… Ты, блядский мудак!

                Грохающий смех удалился. Моузли пытался подобно летучей мыши определить форму комнаты и свою позицию по эху этого смеха, но мешали наушники. Все звуки вокруг были приглушенными, а очки на глазах были абсолютно непрозрачными, словно повязка.

                Вновь раздались странные тихие звуки отбойного молотка. Внезапно у него перед глазами появились два телеэкрана. Вместе они закрывали ему практически все поле зрения, создавая эффект двадцатифутовых экранов в кинотеатре, расположенных на расстоянии десяти футов от его глаз. Изображение было кристально четким. Левый экран показывал изображение человеческого мозга, раскрашенного в цвета радуги. Это был мозг Боба Марли, на височных долях которого переливались различные оттенки в такт какому-то неслышимому растаманскому биту.

                Правый экран несколько мгновений поморгал и, словно подтверждая слова здоровяка, на нем средне-крупным планом появился белый человек. Шумы отбойного молотка не прекращались, и цветовая палитра мозга поменялась.

                Моузли откуда-то знал это лицо. Человек кивнул, и в наушниках раздался его голос:

                – Вы узнаете меня? Это хорошо.

                – Кто вы? – выкрикнул Моузли.

                Цвета гонялись друг за другом по всему мозгу Боба Марли, красноватые оттенки вылезали на передний план. Белый оставался спокоен:

                – Перед тем, как вы начнете задавать более сложные вопросы, я вам покажу, кем я был .

                Неожиданно изображение человека сменилось телевизионным новостным репортажем, журналистскими разговорами, заголовками и постоянно меняющейся графикой:

                «Мэттью Соболь построил смертельную ловушку для федералов, отрабатывающих ордер на обыск в поместье, расположенном в Южной Калифорнии…»

                На экране картинки сменяли одна другую, и Моузли вспоминал. Они все вместе восхищенно смотрели новости в тюремной телевизионной комнате более полугода тому назад. И были несколько разочарованы, когда все это оказалось фальшивкой.

                Видеоклипы продолжались. Наконец, они закончились полноразмерной фотографией Мэттью Соболя, увеличенным изображением с его именем. Журналист продолжал говорить:

                «Афера с Демоном была, по всей видимости, предназначена для того, чтобы подставить Мэттью Соболя, который на прошлой неделе умер от рака мозга…»

                Фотография внезапно исчезла, и появилось живое изображение Мэттью Соболя, яркая и четкая цифровая картинка. Это был тот самый белый.

                – Слухи о моей смерти не сильно преувеличены.

                – Твою мать…

                Цветовая палитра мозга сменилась, повсюду заплясали волны синеватых оттенков.

                – Вот теперь вы по-настоящему понимаете: Демон не был фальсификацией.

                – Зачем я здесь?

                – Да. Пожалуйста, задавайте простые вопросы. Я уже не такой интересный собеседник, как раньше. Но этот ваш вопрос я ожидал, – картинка Соболя едва заметно прыгнула, потом он продолжил. – Зачем вы здесь? Вы здесь для того, чтобы я мог определить, совместима ли ваша мотивация с моей.

                Соболь жестикулировал, будто в самом деле присутствовал здесь:

                – Оборудование вокруг вас является мощным сканером, использующим принципы магнитного резонанса. Он сканирует активность вашего мозга в реальном времени. Нейроны работают как логические затворы в компьютерном процессоре, испуская электрические сигналы в определенных последовательностях, чтобы выполнить те или иные задачи, или воспринять определенные абстрактные понятия, – Соболь сделал небольшую паузу. – Спорное утверждение, конечно, но технологии позволили видеть не только правду или ложь в человеке, но и сам процесс мышления. Причем до того момента, как человек начнет действовать в соответствии со своими мыслями. Притворство или злонамеренная ложь управляются лобными долями…

                Лобные доли мозга на левом экране, насколько Моузли теперь понимал, его собственного, осветились. Одновременно с речью Соболя подсвечивались то одни, то другие области:

                – Страх, агрессия, сопереживание и узнавание имеют свои собственные уникальные характеристики в человеческом мозге. Психиатрические заболевания, такие как шизофрения, тоже имеют ярко выраженные рисунки. Таким образом, от меня вы ничего утаить не сможете. Я сейчас узнаю вас лучше, чем кто-либо другой. Даже, скорее всего, лучше, чем вы сами себя знаете.

                Моузли опять начал дрожать. Он видел, как поменялись цвета на диаграмме мозга на левом экране. Он интуитивно понял, что эта перемена обозначала страх. Он видел свой собственный страх на экране в реальном времени, и этот страх питал самого себя.

                – Вы боитесь, – раздался голос.

                Моузли пришлось приложить огромное усилие, чтобы не закричать от ужаса. Он сдержался, плотно закрыв глаза:

                – Зачем вы это со мной делаете?

                – А почему бы и не с вами? Общество вас выкинуло, даже вы сами  опустили руки. Но я вижу в вас потенциал, – пауза. – Я привел вас сюда, потому что во многих областях вы показывали результаты выше среднего. Вы весьма интеллектуальны, ваш личностный профиль показывает, что вы уверены в себе и находчивы. Это те качества, которых я жду от своих солдат, – еще одна пауза. – Меня не волнуют ни ваш жизненный опыт, ни уровень вашего образования, это можно исправить. Меня также не волнуют те вещи, которые вы делали раньше. Меня интересуют только те вещи, которые вы будете  делать. Мои последователи обретут невероятную мощь. А сейчас я посмотрю, насколько оправдана моя вера в вас.

                Моузли захлестнули противоречивые эмоции. Он смотрел на водовороты цветов над картинкой его мозга, и адреналин циркулировал по его венам. Он понял, что как бы он ни пытался, он не смог бы обмануть биологическую обратную связь и пройти через это испытание так, как ему бы хотелось.  Он не мог даже понять, не говоря уж о том, чтобы контролировать, эти широкие стремительные движения цветной зыби, пробегающей по извилинам изображения его мозга.

                Слова Соболя проникли через его страх и смятение:

                – Я не буду вам лгать. Из этого места нет другого выхода, кроме как присоединиться ко мне. Я говорю вам это потому, что это будет не вашим решением. Это будет фактом, который мы установим вместе. После курса обучения я буду просто знать , присоединились вы ко мне, или нет. И вы тоже будете знать. Вы можете сопротивляться, на результат это никак не повлияет.

                Моузли снова почувствовал страх, но вместе с ним в нем росла и решимость. Все стало понятным, правила игры были ему рассказаны, и он мог встретить опасность лицом к лицу. К решимости добавилась ярость, тело напряглось. Соболь продолжал:

                – Я вас убью в тот же самый момент, когда увижу, что вы мне не подходите. Так как я не питаю к вам вражды, ваша смерть будет приятной – передозировка демерола. Видите, вам гораздо проще будет примириться со смертью, чем мне. Быть может, это вас немного утешит.

                – Пошел ты в жопу, Соболь!

                – Что ж, я вижу, что страха смерти у вас нет, – помедлив, заметил Соболь. – Вместо этого вы в ярости от своей беспомощности. Но на самом деле вы далеко не беспомощны. Ваша защита прячется в вас самих. Я измерю вашу личность, и если у вас есть достоинство, вам не нужно меня бояться. Напротив, вы будете под моей защитой до конца дней своих.

                Снова возникла пауза.

                – Итак, начнем. Вам не нужно говорить, хотя глаза ваши должны оставаться открытыми все время. Можете моргать в нормальном режиме. Вы можете не подчиниться этим инструкциям, но это приведет к вашей смерти через тридцать секунд. Можете выбрать этот вариант, если хотите, но так как в любом случае боли не будет, можете прослушать курс до конца.

                Соболь бросил на Моузли оценивающий взгляд:

                – Вы начинаете справляться со своим страхом. Это хорошо. Приготовьтесь, – повисла очередная пауза в несколько секунд. – И мы начинаем…

                Правый экран погас, и Соболь растворился в темноте. Возникло одно-единственное слово, написанное большими белыми буквами:

                 СЕМЬЯ

                Через несколько мгновений оно сменилось другими по очереди:

                РЕЛИГИЯ, НАСИЛИЕ, СЕКС, ЛЮБОВЬ, ЗАКОН, СВОБОДА, НАДЕЖДА, ЧЕСТНОСТЬ, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ЧЕСТЬ, СМЕРТЬ.

                Экран погас. Снова появилось слово СЕМЬЯ и повисло на экране, будто прожектор, ищущий его в темноте.

                Моузли не мог не подумать о сыне. О сыне, которого он потерял. На Моузли нахлынули воспоминания из его собственного детства: он рос без отца, один. Его охватило чувство вины и ненависти к самому себе. Глубокие цвета нахлынули и залили картинку его мозга. Это явно был знак сильных эмоций. Соболь его уже отслеживал.

                Моузли пару раз моргнул под очками. Он мог бы закрыть глаза навсегда и позволить демеролу влиться ему в вены. В данный момент у него было больше контроля над своей судьбой, чем за все время, проведенное в заключении. У него был выход, и это странным образом успокаивало его.

                Он открыл глаза, и начался фильм.

                Быстрая последовательность видеокадров. Люди, разговаривающие один с другим, обнимающиеся, приветствующие друг друга. Вот мужчина поднял ребенка и засмеялся. Обнимающиеся родители. Пожилая пара, идущая рука об руку. Ребенок-выпускник, гордость родителей. Ребенок печален. Болезнь. Пожилой человек в больничной койке и прямая линия на мониторе жизнеобеспечения, сопровождаемая жалостливыми всхлипами его жены. Сердитый отец, кричащий на своих детей. Мать, заносящая тыльную сторону руки над оторопевшим от ужаса ребенком на пороге спальни.

                Это было удивительным для самого Моузли, но самыми болезненными сценами были видео с детьми, а их было немало. Общение с родителями, крики, игра, объятия, плач, смех. Отказ от невинности. Невинность в опасности. В страхе.

                Моузли понял, что тихо плачет под очками, и по щекам катятся слезы. Он представил себе своего сына, одинокого в этом мире, и почувствовал собственную ответственность за это. Его сын никогда не узнает семьи, благодаря эгоистичной глупости Моузли. Он почти что был готов закрыть глаза и ждать, когда демерол заберет его. Он чувствовал себя полностью разбитым, но детские голоса в наушниках будили его снова и снова. Эти невинные лица, которые еще не познали жестокости, крутились перед его глазами час за часом. Особое внимание уделялось детям, как будто Соболь наконец-то нащупал слабое место Моузли и теперь втирал в рану соль, чтобы проверить, насколько ему больно. Прошло не так много времени, и на экране остались только сцены с брошенными детьми. Испуганные беспризорники, одиноко бредущие по страшным улицам города. От Моузли осталась рыдающая развалина, которая то и дело повторяла:

                – Остановитесь! Пожалуйста, не надо!

                Вскоре экран снова потемнел, и появилось слово РЕЛИГИЯ. Повисев несколько мгновений, оно сменилось словом НАСИЛИЕ.

                Ментальный прожектор Соболя снова искал его. Моузли видел, как волны разных цветов захлестывали изображение его мозга.

                Экран потемнел, и снова начались фильмы. Показывали видео человека, привязанного к стулу в грязной желто-коричневой камере. Во рту у него был кляп, взгляд одичал от ужаса. В комнату вошел грубый похожий на медведя человек, держащий в руке мачете. Человек кричал на непонятном языке, напоминающем русский. Он поднял мачете, и Моузли не смог преодолеть желания закрыть глаза. В наушниках раздался качественный цифровой стереозвук стали, впивающейся в тело, после чего последовали приглушенные крики.

                Моузли с трепетом открыл глаза, и отвращение заполнило его горло желчью. Он видел картину из ада, невероятной величины и очень-очень громкую. Медведеподобный человек кромсал свою жертву, конечность за конечностью. Видео не было постановочным, в этом Моузли был уверен. Пока он смотрел, им овладело чувство глубочайшей депрессии. Само осознание того, что такому вообще позволено было существовать, и что из этого можно было сделать фильм, было уже за гранью отвращения. Это сказало ему больше, чем он хотел знать, о моральном разложении, царящем в этом мире. В нем начал медленно закипать гнев. Неужели этот человек был убит только для этого дебильного фильма? Будь ты проклят, Соболь! Будь ты проклят! Читай, читай мой мозг, ублюдок!

                Моузли продолжал закрывать глаза в те моменты, когда мачете опускалось вниз. Два удара, чтобы отделить правую руку от суставной сумки. Один удар на левую руку, пока тело падает вперед на ноги…

                Моузли не мог больше этого выносить. Он тяжело дышал, звуки вселяли ужас, но не слышать их он не мог. И вдруг все остановилось, и Моузли открыл глаза в темноту.

                Последовала нескончаемая, как ему казалось, процессия насильственных сценариев, один другого тревожнее. В одном их них мужчина до крови избивал женщину, когда вдруг второй мужчина ворвался в кадр, чтобы атаковать первого, и в это время раненая женщина убежала. Демонстрировались сцены мужчин, бьющихся друг с другом кулаками, ножами, пистолетами. Потом сцены дерущихся детей. Взрослые, бьющие детей, женщины, нападающие на женщин. Были уличные бои, ритуальные схватки, бессмысленные несчастные случаи, казни на электрическом стуле. Потом пошли кадры садомазохистских зверств, насилие, заряженное эротизмом. Сразу после них – насилие над животными. Все это выглядело слишком реальным. Языки людей в фильме были в основном иностранными, но все съемки были грубыми, необработанными, словно происходящее снимала цифровая камера.

                Эмоции Моузли были чрезвычайно разнообразными, часто противоречивыми. То он полыхал праведным гневом, то возбуждался, то отторгал происходящее, то испытывал вообще непонятную смесь чувств. Мельчайшие расхождения в происходящем на экране вызывали потрясающе различное восприятие казалось бы одних и тех же событий.

                Он не мог понять, сколько прошло часов. У него было полное ощущение, что он отработал наряд на линии фронта. Его мозг практически лопался от бесчеловечных картин, он приближался к своему пределу восприятия насилия. Проходило время, темы на экране менялись, но медленно, практически незаметно. Иногда возвращались мотивы, которые уже показывались ранее. Семьи сменялись картинами дальних стран и чужих культурных укладов, после тех появлялись изображения бедности, потом – богатства, свадеб, и наконец похорон. Машины, врезающиеся друг в друга на перекрестках, что явно было снято камерами дорожного движения. Нескончаемая череда мясорубки и смертей на шоссе. Люди, кончающие жизнь самоубийством в знак протеста, сжигающие сами себя заживо. Люди, гибнущие в несчастных случаях, занимаясь безрассудными вещами наподобие скалолазания или прыжков с парашютом в городе. Еще картинки, теперь уже изображающие людей, которые смогли совершить подвиг, выполняя головоломные трюки и оставаясь живыми.  Люди, идущие в поход через пустоши, люди, карабкающиеся на вершины гор. Исторические события, от высадки ну Луну до угроз Хрущева. Малкольм Икс, превращающийся в Мартина Лютера Кинга младшего [97] .

                Моузли был физически и морально истощен, а видео все продолжалось. Его как будто протаскивали по эмоциональной стиральной доске. В конце концов Моузли, казалось, прочувствовал все эмоции, на которые вообще способен человек, и не один раз, а сотни. Он уже давным-давно прошел точку перелома, причем даже не заметил, как это случилось.

                Картинки продолжали появляться. Неизвестно, сколько часов это продолжалось, но кадры все сменяли и сменяли друг друга. Рот Моузли пересох, он с трудом заставлял себя не расслабляться, а изображения все шли и шли сплошным потоком.

                И в это время в мозгу Моузли начал формироваться мысленный образ, словно камень, медленно появляющийся из-под сносимого ветром песка. Моузли начал осознавать самого себя. Всю его выстроенную годами эмоциональную защиту давным-давно снесло, и на поверхность поднялась простая правда. Он теперь прекрасно осознавал, что сердился на свою никчемную жизнь. В нем жило чувство глубочайшей потери и от того, что у него не было семьи, когда он сам был ребенком, и от того, что он не смог дать семью своему сыну, где бы тот сейчас ни находился. А еще, у Моузли было огромное желание быть частью чего-то, что-то значить, представлять кого-то, кроме себя самого. Он был вечным аутсайдером, страстно ищущим дружбы других людей.

                Последний фильм был самым важным. Все предыдущие фильмы, казалось, разбирали его на мельчайшие составные части. А этот – наоборот, собирал его воедино, выстраивал его заново, наполняя радостью при виде людей, сражающихся вместе, доверяющих друг другу. Самопожертвование, благодарность, радость. Свободные люди, смотрящие вперед, к далеким горизонтам, которые манили храбрых, обещая опасности.

                Люди в этих фильмах были разных возрастов и национальностей, но Моузли заметил кое-что общее: они были одаренными, высоко мотивированными, и не признавали ограничений. Опасность не была для них сдерживающим фактором. Они жили полной жизнью, они были по-настоящему живыми.

                Моузли практически забыл, что существует настоящий мир. Он не знал, сколько времени он здесь провел, но когда погас экран, он почувствовал, будто его швырнули в бездну. Он тяжело задышал, пытаясь найти какую-нибудь точку отсчета, его душа дрейфовала в небытии.

                Откуда-то из темноты до него донесся голос Соболя:

                – Следуй за мной, и я помогу тебе найти то, что ты потерял. Я дам твоим потомкам будущее. Прошлое больше для тебя не существует.

                Где-то далеко, в бесконечности, начиналась заря.

                – Ты исключительный человек. Я выбираю верить в тебя, – и мягкий свет заполнил собою все поле зрения Моузли.

                Моузли медленно вспоминал, что когда-то он существовал в человеческом обличье. Он вспомнил свое имя: Чарльз Моузли. Он чувствовал себя по-другому, будто с него смылись все его грехи.

                И тут внезапно на него бетонной плитой навалилось изнеможение. Кто-то снял с его головы очки, и оказалось, что вокруг него и без очков сияет такой же мягкий свет. Здоровяк стоял тут же, медленно кивая головой. Металлический звук отразился от стен, и конечности Моузли вдруг освободились. Еще чьи-то руки пришли ему на помощь. Он осмотрелся и увидел второго санитара в белом халате, который помогал ему сесть. Моузли чувствовал себя слабым, у него кружилась голова. Верзила наклонился к нему:

                – Сейчас мы вынем иголку из руки. Буквально секунду…

                Второй приложил ватку к руке, прижал, одним движением вынул иглу и налепил сверху пластырь.

                Усталые глаза Моузли осмотрели его собственную одежду. На нем был надет хирургический халат и бахилы. Он посмотрел на свои ноги, потом перевел взгляд на здоровяка, который слегка кивнул:

                – Опасность миновала.

                – Сколько? – каркнул Моузли сухим голосом.

                – Сорок шесть часов.

                Рядом с его ртом оказалась бутылка воды. Моузли повернулся и увидел, что ее протягивает второй санитар. Он взял бутылку и стал жадно пить.

                – Не так много, – они забрали бутылку через несколько глотков.

                Амбал вновь посмотрел на Моузли:

                – То, что ты до сих пор жив – это все, что мне нужно о тебе знать, – он протянул руку. – Я – Роллинс, а это, – его глаза стрельнули в сторону напарника, – Моррис.

                Моузли взглянул на протянутую ему руку:

                – Это типа как я – Тейлор?

                – Точно! – рассмеялся Роллинс.

                Моузли пожал ему руку. Роллинс посмотрел ему прямо в глаза. Взгляд его был взглядом уверенного в себе человека, абсолютно не враждебным. Моррис кивнул и тоже пожал руку:

                – Добро пожаловать.

                – Куда ?

                – Демон выбрал тебя, – выразительно пошевелил руками Роллинс. – Теперь ты один из его чемпионов.

                – А у меня есть выбор?

                – Ты уже сделал свой выбор, – он снова посмотрел Моузли в глаза. – Ты там, где хочешь быть. Именно поэтому ты до сих пор жив.

                Моузли обдумал его слова. Картинки произошедшего были еще живы в его памяти: разбор его на составные части, изучение, понимание Моузли самого себя, восторг. И он осознал, что Роллинс был прав.

                А тот тем временем продолжал:

                – Здесь нет лидеров, мы все равны. Мы отвечаем только Демону, и никому больше. Я равен тебе. А ты – мне.

                Моузли не был уверен, что все это происходит на самом деле. Он потряс головой, чтобы прийти в себя. Роллинс похлопал его по руке:

                – Сначала еда и отдых. Ты еще многому должен научиться, но Демон выбрал тебя, потому что ты умен. И твой ум тебе понадобится.

Глава 28://Рябь на поверхности

 

                Натали Филипс вышагивала взад и вперед с лазерной указкой в руке рядом с проекционным экраном. Зал совещаний из красного дерева был едва освещен, вокруг массивного стола виднелись силуэты собравшихся слушателей. Военные нагрудные карточки на униформах некоторых из них поблескивали, отражая свет экрана.

                На экране горел заглавный слайд ее презентации: Целесообразность структуры Демон в одноранговых компьютерных сетях . Она продолжала обращение к присутствующим:

                – … осуществимость скриптового приложения с узконаправленным искусственным интеллектом, распределенного по одноранговой сетевой архитектуре, чтобы исключить перебои в основной логике, – она переключила слайд. На нем были написаны простые слова:

                 Распределенный Демон Возможен .

                Среди присутствующих раздались реплики шепотом.

                – Недвусмысленные результаты наших исследований показывают, что распределенный демон – это не потенциальная угроза, а неизбежная, учитывая, что существуют стандарты, объединяющие существующие в настоящее время сетевые системы. Более того, у нас есть все основания полагать, что одна из таких логических конструкций сейчас на свободе.

                Шепот в аудиенции стал громче. Натали переключилась на следующий слайд, на котором была надпись: Распространение атак типа DDOS [98]  – сравнение игровых и порнографических сайтов со всеми остальными . Она посмотрела на слушателей:

                – Распределенная атака типа «отказ в обслуживании» заключается в том, чтобы заставить сотни, тысячи, и даже сотни тысяч компьютеров-зомби передавать большое количество пакетов на один сетевой домен. Компьютер становится зомби после того, как в него проникает вредоносная программа, нарушающая защиту и открывающая на этот компьютер доступ. Это может быть компьютер любого рядового американца, стоящий у него в рабочем кабинете. Армия таких зомби-компьютеров называется ботнет , сеть ботов, и объединенная процессорная мощность такой армии может быть направлена на то, чтобы подавить целевую систему, загружая ее настолько, что она перестает отвечать на правильные запросы к ней. Налицо потенциальная возможность вредить сетевым компаниям. В отличие от простой атаки типа «отказ в обслуживании», которая проводится с одного компьютера, и поэтому легко блокируется по сетевому адресу, распределенная атака происходит волнами с разных сетевых узлов. Эти волны скоординированы таким образом, чтобы цель постоянно была выведена из строя. Также, сама природа сетевого потока может сильно варьироваться, что мешает однозначно выделить мусорные запросы. Вкратце, распределенная атака гораздо серьезнее, чем обычная. И если злоумышленник не распространяется о своих действиях публично, то отслеживание настоящего источника атаки является практически невозможным.

                Она взмахнула лазерной указкой, подсвечивая некоторые части экрана:

                – Вот эти два графика показывают характер возникновения DDOS-атак в публичной сети Интернет четыре месяца назад, как применительно ко всем сайтам в общем, так и специфически к азартно-игровым и порнографическим сайтам, легальным и нелегальным. Для простоты, будем их называть «Сайты И/П». Обратите внимание на усиление этих атак на И/П Сайты примерно на двенадцать тысяч процентов за период с января по апрель. Сопоставьте это с плоской, и даже убывающей кривой распределенных атак по всем остальным доменам.

                Она снова перелистнула слайды, продемонстрировав графическую разбивку самых крупных азартных и порнографических доменных имен со сносками, содержащими названия криминальных группировок, работающих на территориях России, Тайланда и Белиза. На оси икс графика была разбивка по времени, а на оси игрек – количество пакетов в час.

                – ЦРУ проассоциировало определенные криминальные круги с этими тремя И/П предприятиями. Их сетевые ресурсы включают в себя десятки тысяч слабо связанных веб сайтов, размещенных на сотнях разных сетевых доменах в дюжинах стран. Каждая из этих группировок – это разветвленная технологическая организация, и вместе они генерируют миллиарды долларов дохода ежегодно. Их операционные подразделения включают в себя разработку продуктов, безопасность, финансы, а также элементы инфраструктурной поддержки. По сути своей, они являются транснациональными корпорациями, производственным ассортиментом которых являются наркоторговля, сексуальное рабство, отмывание денег и вымогательство.

                Ее графики показали, что сетевые ресурсы каждой индивидуальной группировки были атакованы с помощью хорошо организованных акций. Лазерная указка Филипс прыгала по карте, пока она доводила до сознания присутствующих свои идеи:

                – Русские были первыми в очереди. По нашим оценкам, около десяти миллионов компьютеров из многих точек земного шара одновременно запустили кибер-атаку, начавшуюся в середине января и продолжающуюся до конца месяца. Это успешно остановило русский бизнес по всему миру, сделав их казино и порно-активы недоступными для денежных клиентов на достаточно долгий срок. Эта атака не было обычной. Русские пробовали все возможные контрмеры, от аппаратной фильтрации до ограничения скорости соединений, но это ни на йоту не уменьшило простой. Они пытались запускать новые сайты и перенаправлять клиентов на них, но и эти сайты быстро обнаруживались и останавливались.

                Следующий слайд Натали содержал переводы заголовков с ряда зарубежных новостных агентств. Они содержали информацию о десятках убийств в Азии и России.

                – Эти события спровоцировали короткую войну синдикатов, за которой последовали чистки среди персонала их информационных отделов. По оценкам ЦРУ, этих убийств было несколько десятков. Что примечательно, в это время DDOS-атаки не ослабевали, они постоянно запускались из все новых и новых мест. Русское предприятие не могло восстановиться вплоть до конца января, когда атаки внезапно прекратились, и все начало работать как часы.

                Натали посмотрела на присутствующую публику:

                – Сейчас вы услышите запись телефонного разговора, перехваченную спутниками связи над Грузией двадцать девятого января. Это разговор неопознанного абонента и известного русского авторитета, живущего в Санкт-Петербурге, который в данной записи будет обозначаться как Василий . Стенограмма доступна через Эшелон [99] . Номер аннотации содержится у вас в папке с презентацией. Необработанный перехват любезно предоставлен нам Группой W [100] , – она повернулась лицом к экрану и из колонок донеслись дребезжащие звуки беседы на иностранном языке. На экране одновременно с произносимыми русскими фразами появлялся синхронный перевод.

Василий: Мы в машине. Тупо [видимо, человек, находящийся рядом], нет! Вы где? Где вы в данный момент находитесь?

                Абонент: Город Белиз.

                Василий: И как они там? Подключены? Работают?

                Абонент: Да, да, все отлично работает.

                Василий: Отлично? Долго уже?

                Абонент: Так же отлично, как и раньше.

                Василий: Раньше – это еще до начала атак?

                Абонент: Да, да.

                Василий: Они осознают степень воздействия?

                Абонент: Нет, никто не представляет себе.

                Василий: Они еще злятся на нас за Туполова?

                Абонент: Да, но у них теперь есть деньги.

                Василий: Ты заплатил мертвому американцу?

                Абонент: Да.

Василий: И мы снова в сети?

                Абонент: Да.

Василий: [неразборчиво] Они будут следующими. Мы должны восстановить долю рынка за то время, пока они будут отключены. Ты знаешь, что делать?

                Абонент: Да, Соболь нам сказал.

                Экран очистился, свет включился, и комнату заполнили оживленные дискуссии. Филипс повысила голос, перекрывая поднявшийся шум:

                – Есть еще перехваты подобного рода, но я полагаю, что этот пример уже достаточно репрезентативен. Всплески атак продолжались вплоть до позапрошлого месяца. Они затрагивали по очереди все организации, становясь все более неистовыми, а потом так же внезапно исчезали.

                Один из представителей министерства обороны отчетливо спросил:

                – Как это трактуете лично вы, доктор?

                – Я думаю, что преступные группировки, контролирующие сетевые казино и порносайты, заставили заплатить кому-то откупные. Ну, или чему-то.

                – И вы сделали такое заключение, прослушав один-единственный перехват?

                – Нет, десятки перехватов, расшифровки которых приведены у вас в презентационных папках.

                – И о каких деньгах мы говорим?

                Филипс положила лазерную указку на стоящую рядом тумбу:

                – У нас есть почтовый перехват, где один из тайских бандитов упоминает плату в десять процентов с валового дохода.

                – С валового ?

                – От всех сетевых транзакций. ЦРУ оценивает общемировую прибыль от казино и порнографии примерно в семнадцать миллиардов долларов в год. Сколько ее на самом деле – никто не знает. Но даже если мы возьмем эту цифру за основу и экстраполируем, предполагая, что у Демона есть…

                – Вы говорите о паре миллиардов  долларов в год!

                – Есть анекдотическое доказательство, что эти платежи были сделаны какому-то неизвестному лицу за обеспечение информационной безопасности этих бандформирований, – она помедлила, сама не ведая, то ли для того, чтобы информация дошла до сознания присутствующих, то ли чтобы собраться с духом. – Мы подозреваем, что это лицо не живой человек, а логическая структура с сильно развитыми возможностями параллельной обработки данных. Я лично считаю, что это и есть Демон Соболя.

                Комната буквально взорвалась разговорами на несколько минут, пока кто-то сзади не перекричал поднявшийся гомон:

                – А откуда вы знаете, что это не просто еще одна банда?

                Шум утих в ожидании ее ответа. Филипс кивнула:

                – Потому что именно так сразу подумали и русские. Немало хакеров погибло от их рук, когда они пытались найти виновных. В какой-то момент русским предоставили доказательство, что за этими атаками не стоит никто из живых людей. Мы еще не знаем, что это за доказательство, но наши оперативники пытаются его отыскать.

                Глава подразделения едва взглянул на нее:

                – Это опрометчивое предположение. Детектив Себек обвинен и ожидает смертной казни, Шерил Лантроп мертва, Джон Росс в бегах. Ситуация под контролем.

                – Я не согласен, – подал голос старший из представителей АНБ. – В настоящий момент СМИ разводят панику по поводу киберпреступлений. Публичное заявление о том, что Демон Соболя охотится на интернет-компании, может сильно напугать фондовые рынки.

                Приглашенный аналитик из киберподразделения ФБР покачал головой:

                – Факты никак не согласуются с паникой в СМИ, сэр. Сводный отчет показывает, что в этом году суммарное количество компьютерных взломов ниже, чем в прошлом. Более того, мы сумели представить спад активности порносайтов и казино в позитивном ключе.

                Филипс внимательно посмотрела на агента, потом задала вопрос общей аудитории:

                – Кто-нибудь знает, почему СМИ одержимы компьютерной безопасностью? Что именно влияет на эту истерию?

                – Дело Себека? – Аналитик ФБР, похоже, оседлал своего конька. – Правительство практически не имеет рычагов влияния ни на интернет, ни на частные сети. Искусственная паника вызвана именно этим изъяном в сетевой инфраструктуре. Невидимая рука рынка в действии.

                Натали бесстрастно взглянула на него:

                – Только паниковать-то может быть уже поздно.

                Начальник отделения АНБ поднял бровь:

                – Вы полагаете, что ваш Демон-подделка способен на большее, чем вымогательство дани у порнушников, доктор Филипс?

                – Во-первых, я полагаю, что это не подделка, а самый что ни на есть Соболевский  Демон.

                – Очень маловероятно, – аналитик из ФБР был готов опровергнуть что угодно. Его логические жернова требовали новую порцию зерна.

                Филипс продолжала:

                – Господа, из дела Соболя повсюду торчат хвосты нерешенных проблем. Смерть Лайонела Кроули, актера озвучки, от отравления. Что он такого записал, о чем мы не знаем? Странное здание в игре Соболя Врата , которое появилось практически в момент его смерти. И потом, лазейки в его играх…

                – В его играх нет  лазеек, – аналитик ФБР оглядел лица собравшихся в комнате. – Это установленный факт.

                Шеф АНБ не отрывал взгляда от Филипс:

                – Ваш анализ сетевых потоков был весьма интересен, Доктор, но если у вас есть доказательство связи Демона Соболя с Демоном, атакующим Сайты И/П, то где же оно?

                – В игровых картах Соболя.

                – Стеганография? Вы же в прошлом году проверили это предположение.

                – Очень кратко, прямо перед арестом Себека. Давайте не будем забывать, что Соболь бы исключительным интеллектуалом. Он мог обдумывать проблему в нескольких измерениях одновременно.

                – Это такое сложное выражение, чтобы сказать, что он умел думать широко? – старший криптоаналитик снял очки и начал их протирать. – Не обижайтесь, доктор Филипс, но если бы игры Соболя содержали стеганографические элементы, вы должны были их обнаружить, прогнав серию быстрых преобразований Фурье на бинарных последовательностях. Это бы обнаружило индикативные отклонения от нормы в десять процентов и выше.

                – Спасибо, доктор, – Филипс деланно улыбнулась профессору. – Если бы я не провела последние шесть лет, расширяя границы вашей отрасли, ваше предложение было бы для меня бесценным.

                Шеф отдела из АНБ прокашлялся:

                – Тем не менее, аргумент весьма обоснованный. Доктор, каким образом мог Соболь спрятать уязвимость в программе, используя лишь стеганографические подходы? Стеганография просто прячет данные. Вы же не можете выполнить стеганографические последовательности, правильно?

                Агент ФБР не удержался:

                – Даже если бы он засунул зашифрованный код в графические ресурсы, ему нужен был бы другой код, который расшифрует закодированные элементы. И мы бы нашли этот код в исходниках программы.

                Филипс повернулась к нему с глубокомысленным видом:

                – Да, но лазейка находится не в исходном коде. Она в программе , но не в коде.

                Этим заявлением Филипс привела слушателей в замешательство. Шеф пожал плечами:

                – А вот сейчас я реально потерялся, доктор.

                – Вы имеете в виду связи различных объектов в программе ? – предположил старший криптоаналитик.

                – Ага, теперь вы тоже это понимаете.

                – И что же вас опять натолкнуло на стеганографию? – встрял шеф. – DDOS-атака на И/П Сайты?

                – Нет, – она снова помедлила. – Меня натолкнул Джон Росс. В течение последних нескольких недель я списываюсь с человеком, известным как Джон Росс.

                Она обернулась к присутствующим в зале. Ее откровение ненадолго парализовало аудиторию, а потом паралич сменился лихорадочным движением: люди хватали папки, не тронутые до этого, и поспешно их листали.

                – Почему нас не поставили в известность?

                – Консультационный совет был оповещен, – вставил реплику шеф АНБ.

                – Какие есть доказательства подлинности писем?

                Филипс была само спокойствие:

                – Самое первое письмо ссылалось на личную беседу, которая произошла у нас с Россом на похоронах Соболя.

                Аналитик из ФБР медленно качал головой:

                – Вне всякого сомнения, он заявляет, что невиновен, и что Демон на самом деле существует.

                – И не только. Он преследует Демона и просит нас последовать его примеру. И это приводит нас к той самой лазейке в программах Соболя. Именно Джон Росс помог мне найти ее.

                – Как удобно.

                – Мне тоже так показалось. Поэтому я попросила его о личной встрече.

                Шеф из АНБ кивнул, явно что-то припоминая. Аналитик из ФБР выглядел удивленным:

                – И он согласился?

                – В некоторой степени, – Филипс кивнула человеку в конце комнаты, и свет снова погас.

                Экран заполнило изображение трехмерного анимированного пространства. Это была узкая средневековая городская улица, над ней неровными рядами нависали здания. Практически никто из присутствующих не узнавал эту улицу, потому что у них не было ни времени, ни желания играть в сетевые компьютерные игры. Поверх картинки возникла и исчезла надпись гельветикой:

                 Сессия №489: Элианбург, Герцогство Прендалл

                Филипс комментировала происходящее:

                – Вы смотрите на игру Соболя под названием Врата . Это сетевая ролевая игра, а это означает, что тысячи пользователей имеют доступ к одним и тем же картам, расположенным на центральных серверах. Игра происходит в очень большом виртуальном пространстве. Джон Росс попросил о встрече в определенном виртуальном месте: на углу бульвара Квинсленд и аллеи Говарта в Элианбурге.

                – Встреча в сетевой игре?

                – Да. Но так как арестовать цифрового персонажа проблематично, я решила зайти в игру в режиме бога.

                – Что это значит?

                – Это значит, что я сжульничала и попросила помощи у системных администраторов CyberStorm. Они установили наблюдение за перекрестком при помощи виртуальных камер.

                – Устроили наружку в стране-фантазии? – по комнате пролетел смешок.

                – Что-то вроде того, – кивнула Филипс. – Основной задачей было следить за всеми персонажами, приближающимися к перекрестку примерно в то время, на которое была назначена встреча. Перекресток достаточно оживленный, он находится в самой середине рынка, где игроки покупают оборудование, и мне нужно было много времени, чтобы отследить Росса.

                – Это как телефонный звонок отслеживать? – задал вопрос один из военных офицеров в форме.

                – Да, очень похоже. Над каждым игроком в воздухе висит табличка с его именем. Это имя должно быть уникальным в пределах группы игровых серверов. Мы написали скрипт, который определял игроков с подозрительными именами, собирал их сетевые адреса и определял их интернет-провайдеров, чтобы понимать, где они физически расположены. Вдобавок к этому мы добавили возможность ручного управления, позволяющую выбрать любого игрока и посмотреть его сетевой адрес в реальном времени.

                – А зачем заморачиваться сетевыми адресами? Неужели у CyberStorm нет платежных реквизитов всех игроков?

                – Это верно, но казалось вполне вероятным, что Росс воспользуется чьим-то чужим игроком. Определив интернет-провайдера по его сетевому адресу, всегда можно позвонить в эту компанию и узнать, какому физическому месту этот адрес соответствует. Гораздо больше шансов найти человека именно так, – подчеркивая сказанное, она оглядела всех присутствующих. – Мы подняли в воздух несколько боевых групп вертолетов в нескольких городах Соединенных Штатов, в надежде, что Росс прячется где-нибудь в большом городе.

                Агент ФБР не смог сдержаться:

                – Зная, что Росс до сих пор на свободе, я делаю заключение, что план не сработал.

                – А может быть, будем продолжать? – раздался чей-то голос в темноте.

                Натали кивнула. Экран внезапно ожил. Анимированные персонажи шли по улице. Они двигались настолько реалистично, что становилось жутковато. Примерно у половины из них над головой были видны имена.

                – Люди без табличек над головой – это НИПы, Неигровые Персонажи. Ими управляет компьютер. Имена есть только у людей.

                Перспектива на экране сменилась. Теперь вид был от первого лица, персонаж Филипс пробирался через толпу.

                – Мы провели эту сессию из своего кабинета в Тайном Городе. Игра позволяет игрокам разговаривать друг с другом по выделенному голосовому каналу, если есть подходящая VOIP аппаратура. Росс попросил, чтобы у меня такая была. Я контролирую своего персонажа в игре, и вы услышите, как я с ним разговариваю. Вдобавок у меня на гарнитуре была кнопка выключения микрофона, и вы также сможете слышать инструкции, которые я давала своей команде. Росс не сказал мне заранее имени своего персонажа, но дал понять, что я смогу выделить его из толпы. Именно поэтому мы запустили тот самый скрипт автоматического отслеживания. Но Росс явно заимствовал свои идеи у Соболя.

                Вид на экране все время менялся, в соответствии с поворотами персонажа Филипс, пока она искала нужного человека. В какой-то момент камера сконцентрировалась на трехмерном изображении нубийской женщины, одетой в черный кожаный корсет с глубоким декольте. Ее красивые бедра обтягивало что-то похожее на узкие тонги. Она была настоящей хентайской [101]  красавицей. Когда камера приблизилась к ней, нубийка повернулась, открывая на всеобщее обозрение свои лицо, которое явно было компьютерной версией лица самой Филипс.

Атмосфера в комнате повеселела, сама Филипс предпочла это проигнорировать. На экране над нубийкой висело имя Шифр . В колонках раздался голос Филипс:

                 Филипс: отследите сетевой адрес персонажа с именем Шифр. По буквам – Ш-И-Ф-Р.

                Техник АНБ: Да, Доктор, определяю интернет-провайдера…

                Картинка на экране зафиксировалась на Шифре . Полуобнаженная принцесса-воин смотрела прямо на экран. Раздался мужской голос:

                 Росс: Добрый вечер, доктор.

                Филипс: Мистер Росс, вы очевидно не можете сопротивляться желанию красть личные данные. Каким образом вы загрузили мое подобие в игру?

                Росс: Я ничего не загружал. Игроки могут изменять геометрические формы своих персонажей. Этого персонажа я сам смоделировал похожим на вас.

                Филипс: Я и не подозревала, что вы так хорошо знаете, как я выгляжу.

                Росс: Как я мог вас забыть? К тому же я знал, что вы попытаетесь меня идентифицировать заранее, но ваши автоматические экспертные системы не знают, как вы выглядите, Доктор. Ваш внешний вид – это графическая шифровка, которую вряд ли может раскодировать что-либо, кроме человеческого мозга.

                Филипс: Тем не менее, не могу сказать, что мне приятно разговаривать самой с собой, только почему-то похожей на транссексуальную модель для рекламы нижнего белья.

                Росс: Мне тоже весьма неприятно, что нас видят вместе.

                Филипс: В каком смысле?

                Росс: Вы выглядите как базовая модель воина, а люди в игре обычно предпочитают менять свою внешность. В этом придуманном мире вы являетесь эквивалентом федерального агента. Я вас за милю узнал.

                Филипс: Джон, зачем вы меня сюда вызвали?

                Росс: Чтобы доказать, что я невиновен.

                Филипс: И как вы собираетесь это сделать?

                Росс: Показав вам одну из лазеек в этой игре, черный ход.

                Филипс: Мы уже проверили весь исходный код игры, Джон. Никаких лазеек в нем нет.

                Росс: Здесь – нет, это правда.

                Женщина-воин Росса начала театрально жестикулировать, словно колдуя. Через секунду на улице открылся магический портал. Праздношатающийся персонаж пытался пройти сквозь него, но его отталкивало. Через несколько попыток ему стало скучно, и он ушел.

                 Филипс: Что это такое?

                Росс: Врата типа II. Они пропускают только тех, кого я разрешу, и я только что напечатал ваше имя. Кстати, а что такое ФАНКС?

                Филипс: Догадайтесь сами.

                Росс: Пожалуйста пройдите через портал.

                Техник АНБ: У нас есть физический адрес, но он в Хельсингборге, Швеция.

                Филипс: [выключив микрофон] Оповестите местные власти и Интерпол. [включив микрофон] А куда портал ведет?

                Росс: Какая разница? Слушайте, я очень надеюсь, что попытки запеленговать мое местоположение не очень вас отвлекают. Я использую несколько уровней прокси-серверов, Доктор Филипс. К тому времени, как вы пробьетесь через них, все уже закончится. Пожалуйста, сосредоточьтесь, это очень важно.

                Филипс: Джон, я не…

                Росс: Доктор, все в порядке, это ваша работа. Просто пройдите через портал, пожалуйста.

                Филипс провела персонажа через портал, перспектива на экране сменилась. Возникла бурлящая воронка из синих линий, и вдруг показался темный каменный туннель, заполненный черной водой глубиной в пару футов. Пространство было освещено колеблющимся светом портала, все еще висящего в воздухе рядом. Вдоль стен побежали вспугнутые крысы и поверхность воды заволновалась, отражая яркий свет.

                – Хороший алгоритм… – пробормотал кто-то в темноте.

                – Тихо! – вытянул шею шеф АНБ.

                На экране принцесса-воин Росса вошла в воду и встала впереди.

                 Филипс: Что это за место?

                Росс: Это канализация под Храмовым Кварталом. Без магического портала сюда добраться невозможно.

                Филипс: Что вы хотите показать мне, Джон?

                Росс: Посмотрите вперед. Что вы видите? Может быть, нужно будет подвигаться влево-вправо, чтобы заметить.

                Вид на экране снова сменился, Филипс пыталась сфокусироваться в указанном направлении. Там, в полутьме, на покрытой слизью стене виднелись очертания окисленной бронзовой двери примерно того же цвета, как и окружающие ее камни.

                 Филипс: Дверь.

                Росс: Не просто дверь. Черный ход. Лазейка. Закладка.

                Филипс: В прямом смысле дверь?

                Росс: А чего вы хотели? Фрагмент кода? Что-то, что принимает анонимные соединения на определенных портах, или производит какие-то действия на компьютерах пользователей без их ведома? Вы ничего не нашли, и не найдете. Потому что вы искали дверь, которая ведет ВНУТРЬ. А вам нужно было искать дверь, ведущую НАРУЖУ.

                Филипс: Но как это может позволить Соболю контролировать компьютер пользователя?

                Росс: А он и не пытается управлять компьютером.

                Филипс: Так что, он пытается влиять на самих пользователей?

                Росс: Почему бы вам не пройти через дверь, и не посмотреть самой?

                Филипс: Погодите минутку, мы все равно должны были это найти в коде.

                Росс: Почему вы так уверены? Вы искали графическое представление двери, которое, когда его используют как объект в игре, загружает новую карту? Вы знаете, как часто этот безобидный вызов функции встречается в исходном коде игры? Сам код абсолютно безобиден, а вот карта, которую он загружает – нет. Карта, о которой идет речь, находится не на серверах CyberStorm, а вы, наверное, и не смотрели, что находится за конкретными ссылками на карты.

                Филипс: [раздраженный вздох] Так он что, переадресацию использует?

                Росс: В базе данных эта ссылка выглядит как локальная, но на самом деле при попытке ее загрузить происходит переадресация на внешний сетевой адрес, и эта переадресация прекращает пользовательский сеанс в текущей игре и производит соединение с другим сервером. Короче, это дверь ведет в Темную Сеть.

                Филипс: Темная сеть. Зашифрованная виртуальная сеть.

                Росс: Правильно. За исключением того, что эта сеть – графическая.

                Филипс: Откуда вы все это знаете?

                Росс: Как я уже говорил, пройдите через дверь. Но сейчас я вас покину. Ваши коллега весьма искусны, они наверняка уже нашли моего зомби в Швеции и, возможно, моего зомби в Германии. Таким образом, мне пора. Пожалуйста, Натали, помните, что я невиновен, если, конечно, позволите называть вас Натали. Я бы очень хотел когда-нибудь рассказать вам всю эту историю за ужином.

                Филипс: Я не хожу на свидание с преступниками, Джон. А уж в особенности – с преступниками-трансвеститами.

                Росс: До встречи, Доктор…

                В этот момент персонаж Росса растворился в воздухе, а вместе с ним и магический портал, оставив ее в относительной темноте. От двери в стене исходило слабое сияние.

                 Техник АНБ: Он отсоединился, Доктор…

                Филипс: Мы все еще записываем?

                Техник АНБ: Подтверждаю.

                На экране Филипс подошла к двери и активировала ее. Дверь скрипнула, открываясь, и эхо отразилось от стен канализационного туннеля. Натянулись нити анимированной паутины, появилась табличка «Загрузка карты…»

                 Техник АНБ: Соединение с сервером CyberStorm прервано. Мы устанавливаем новое соединение с доменом в… Южной Корее.

                Филипс: И что, трафик реально идет туда?

                Техник АНБ: Ждите, проверим.

                Филипс: Найдите месторасположение, быстрее.

                Через несколько мгновений карта загрузилась. Персонаж Филипс вошел в средневековый зал с галереями по обеим сторонам и свисающими флагами с геральдической символикой. В стену впереди была вделана статуя человека в ниспадающих одеждах, протягивающая вперед руки и неприятно напоминающая лицом Соболя. Виртуальная вода мерцала, катясь из глаз статуи вниз по щекам. Минеральные пятна отмечали отмечали ее путь. Вечный фонтан слез.

                Фигура в темных одеждах стояла перед статуей, словно часовой, перекрывая путь. Лицо фигуры пряталось в тени.

                 Техник АНБ: Оно нас прощупывает, Доктор. Пока еще наш адрес не обнаружило.

                Фигура в капюшоне неожиданно тревожно вскинулась, подняла руку и указала пальцем на персонаж Филипс:

                 Страж: Вам здесь не место!

                От пальца фигуры в ее направлении протянулась электрическая дуга, и весь обзор заполнил собой синий экран смерти [102] . После этого все почернело.

                 Техник АНБ: Нас вырубили! Черт возьми, вырубили!

Глава 29://Память

 

                Пит Себек смотрел на выщерблину в бетонной стене своей камеры. Это было единственным несовершенством в безжалостном однообразии. Это было его секретом, местом, на котором можно было сконцентрироваться, пока жизнь невидимого ему мира шла своим чередом.

                Снаружи может быть день сменялся ночью, но здесь никогда не бывало темно. Ничто здесь не отмеряло течение времени. За ним постоянно наблюдали. Люминесцентный светильник жужжал, освещая его сверху. Камеры наблюдения в двух зеркальных кожухах в противоположных углах под потолком записывали каждое его движение, а микрофоны – каждый изданный им звук. Он был всегда один, и никогда один не был. Заключенный высокого полета, никаких денег не жалели для того, чтобы следить за ним двадцать четыре часа в день семь дней в неделю, чтобы он не навредил себе прежде чем правительство сможет осуществить правосудие.

                Себек лежал, глядя на стену, и его воспоминания были словно обнаженные нервы: каждое из них заставляло его вздрагивать.

                 Ради нее можно было все потерять . Так он в свое время думал про Шерил Лантроп. Она была прекрасна, но это было не главное. Главное было то, как в этих отношениях отражался он сам, то, что он был достоин внимания такого успешного, уверенного в себе человека. И как он вообще мог подумать, что такая, как она, могла бы его захотеть? Какая часть его выпестовала эти фантазии? Горькой правдой было, что он оказался готов к тому, что его запрограммируют. Он был готов подавить свое недоверие, чтобы пожить такой жизнью. Он не хотел знать правду ни о ней, ни, что немаловажно, о себе самом.

                Они говорили, что Лантроп мертва. Если бы она доверилась ему, быть может, он бы сделал все правильно. Может быть… К своему стыду, он не был в этом уверен до конца.

                Судебное разбирательство было просто представлением для СМИ. Он был потрясен, насколько разносторонними были улики против него. Задним умом он понимал, что в свое время вполне мог бы догадаться о том, что его подставляют, по некоторым достаточно очевидным деталям. В конце концов, Лантроп ведь все время просила его держать все происходящее в тайне. Были представлены уничтожающие его факты, о которых он ничего не знал: файлы на его компьютере; списки и корпоративные документы, практически измельченные, но не до конца; паспорт, выданный на чужое имя Майкла Корвуса; путешествия под этим вымышленным именем для открытия счетов и регистрации корпорации в оффшорном банке; покупки кредитной карточкой; участие в управлении компанией; оффшорные платежи и записи телефонных звонков Павлосу и Сингху; учетные записи электронной почты, содержащие детали об очень удобном заговоре, как будто специально сделанным для того, чтобы о нем поведали людям СМИ.

                Все вокруг верили, что Себек был виноват в смерти всех этих людей, в том числе и Аарона Ларсона. Он припомнил, что Ларсон несколько раз обращался к нему за советом, а Себек отказывался от роли наставника. Он не хотел быть для кого-то подобием отца.

                Себек не винил общественность в том, что они его ненавидели. Доказательства были обширными и детальными. Решающим фактором послужило то, что у Себека действительно был роман с Шерил Лантроп. То, чем они занимались в свое время, было эксцентричным и странным, но в совокупности с горой доказательств против него, это создало образ, кардинально отличающийся от публично известного Сержанта Уголовной Полиции Питера Себека, героического офицера и примерного семьянина. Настолько отличающийся, что Себек начал задавать вопросы самому себе.

                Его жена, Лаура, его сильно удивила. Ему казалось, что она будет рада избавиться от него. Очень странно, что после стольких прошедших лет он не мог вспомнить, она ли подтолкнула его к свадьбе, или он сам добровольно на это пошел, потому что считал это хорошим поступком по отношению к ней. Ему и в голову не приходило, что в тот момент она и сама могла не хотеть выходить за него замуж. Беременность случилась с ним, по крайней мере, он сам так думал, и вполне возможно, что Лаура тоже вышла за него замуж только из-за того, что считала это правильным поступком по отношению к нему.

                После его ареста, когда все от него отвернулись, она была рядом. Пресса выставляла ее на посмешище как бесхитростную идиотку, но она была в нем уверена. Она знала, что он не смог бы сделать всех этих вещей, знала это даже когда он сам в себе сомневался. Она удержала его на грани безумия, не позволив ему скатиться в сумасшествие. Слезы наворачивались ему на глаза, когда он об этом вспоминал. Они были просто двумя людьми, которые заблудились в очень раннем возрасте.

                Крис, их сын, пришел к нему всего один раз, и просидел все свидание, глядя в пол. И когда он посмотрел на отца, в его глазах мелькнула вспышка глубокой злобы, которая обожгла Себека больше, чем все, что говорили федеральные прокуроры. Воспоминание об этом до сих пор очень продолжало его травмировать.

                Себек свернулся на своей койке, испытывая сильнейшую душевную боль и мечтая, чтобы все это поскорее закончилось. Исправить ничего было нельзя, даже если бы были найдены доказательства его невиновности. Слишком уж тщательно его имя смешивали с грязью, и некоторые пятна останутся на нем навсегда. Люди вокруг него отныне будут не до конца уверены в нем. Смерть была бы избавлением, если бы не тот факт, что практически все, кого он знал, считали его воплощением зла, и его уход считался бы актом правосудия. Он был благодарен, что его родители не дожили до этого дня.

                Но в самое глубокое отчаяние его погружало то, что никто не верил в существование Демона. С самого начала было понятно, что и обвинение, и защита будут спорить не о Демоне, а о причастности Себека во-первых к заговору с целью присвоения имущества Соболя, а во-вторых к убийству госслужащих. Судья отказался выслушать показания о Демоне, в основном потому, что не было никаких доказательств существования оного. Но он должен был существовать! Себек был в этом уверен.

                Они подавали апелляцию в вышестоящий суд, но его адвокат не питал никаких иллюзий на этот счет. Правительство явно желало наказать его в назидание остальным. В ответ на общественное негодование процесс судопроизводства был очень быстрым, и без предоставления новых доказательств шансы отмены его приговора были крайне малы.

                Себек попытался вспомнить, когда он был по-настоящему счастлив. Он даже представил себе среднюю школу и свои посиделки с приятелями на крыше гаража его соседа в ночь перед тем, как он узнал, что Лаура беременна. Но был ли он действительно счастлив в то время? Для него сейчас самым ценным воспоминанием был момент, когда он однажды зашел домой и увидел, как Крис и Лаура смеются, сидя за столом. Смех прекратился, как только он вошел, но они в этом виноваты не были. Это он сам был виноват. Он нарочно дистанцировался от них. Интересно, если бы не случилось этой катастрофы, смог ли бы Себек понять, чем он обладал?

                Мысли Себека вернулись к голосу, с которым он разговаривал на похоронах Соболя. Эксперты доказали, что это не был Соболь, но Себек понимал, что в этом-то и была вся суть. Для доказательств на суде это должен был быть не  Соболь. Как бы там ни было, этот голос фактически предупредил его о том, что должно было произойти.

                 Я обязан вас уничтожить…

                Его размышления об этом были бесплодны, безнадежны и бесцельны. Но было кое-что еще, о чем сказал голос. Себек пытался вспомнить, что же это было, но оно никак не поддавалось, погребенное под грузом многих месяцев предварительного следствия, допросов и веских доказательств. И вдруг оно вспомнилось:

                 Им нужна будет жертва, Сержант…

                Жертва у них теперь была. Себек сел и уставился в пустоту, стараясь вспомнить точные слова голоса.

                 Перед тем, как вы умрете… вызовите Демона.

                Где-то там была пленка, которая записала, как Себек молчаливо кивнул сам себе в тишине и покое своей пустой камеры. Он сейчас точно знал, что ему нужно сделать.

 

 

Глава 30://Предложение

 

                Белый микроавтобус поднимал облако пыли, приближаясь издалека, колеблющийся в летней жаре, будто призрак. По обеим сторонам грунтовой дороги раскинулись сухие коричневые калифорнийские пастбища, уходящие к пустынным холмам в южном конце долины Сан-Хоакин. Каждая складка и бороздка на земле были оттенены полуденным солнцем, словно морщины на ветхом лице. Рельеф поверхности был весьма обширен и абсолютно пуст. Сорок миль пустоты тянулись до самого горизонта, казавшегося прекрасным для каждого, кто обладал надежным автомобилем.

                По раскинувшемуся гаргантюанскому пейзажу осторожно ехал микроавтобус, продвигаясь к асфальтовому кольцу, расположенному на дне забытого каньона. Доехав до полотна, автобус замедлил ход и повернулся, открывая трейлер для перевозки автомобилей, который тянул за собой. На ложе трейлера стоял черный Линкольн Таун Кар.

                Микроавтобус остановился, и через мгновение двери открылись, изрыгнув с пассажирской стороны Курта Волкера. Он аккуратно потянулся. Тингит Хан и Роб МакКрудер вышли с дальней стороны автобуса и повторили движение Курта. Им было едва за двадцать, но Волкер был одет будто на слет Христианского Братства, в штаны цвета хаки и рубашку, застегнутую на все пуговицы, а у Хана и МакКрудера были пирсинги, татуировки и непослушные волосы, что когда-то являлось признаком бунтарской молодости, а теперь, скорее, говорило о том, что их еще ни разу не интервьюировали потенциальные работодатели.

                Волкер сверился с прибором GPS и посмотрел на компаньонов:

                – Мы на месте.

                – Давно пора, – Хан держал руку козырьком, прикрывая лицо от солнца, его глаза наблюдали за территорией. – Что это такое? Гоночная трасса?

                – Слишком мала для трассы, – Волкер говорил, стоя с противоположной стороны микроавтобуса. – Я полагаю, если и трасса, то тестовая.

                – Она вообще ничем не обнесена, – Хан поднял для защиты от солнца и вторую руку. – Что с температурой по ощущению? Градусов сто?

                – Сто шесть [103] , – МакКрудер сверился со своими часами.

                – У тебя в часах термометр ?

                – Да, а что?

                Хан посмотрел через окна фургона на Волкера на другой стороне:

                – Курт! А у Роба градусник в часах!

                – И что?

                – Ну, знаешь, в какой-то момент вещь, которую ты добавляешь в часы, становится более важной, чем сами часы. Я бы сказал, что он теперь носит градусник с часами на нем.

                МакКрудер сердито нахмурился; его можно было назвать объектом наблюдений Хана со стажем:

                – Отвали!

                – А зачем тебе знать точную температуру там, где ты находишься? Это ж не прогноз погоды, тут уже поздно – ты на месте, приехали…

                Волкер поднял руку:

                – Хан, доставай оборудование из фургона. Я освобожу машину.

                Хан и МакКрудер начали вытаскивать из автобуса ящики фирмы Пеликан с жесткими стенками. МакКрудер грустно покачал головой:

                – Ты же сам первый спросил, какая сейчас температура.

 

* * *

 

                Через пятнадцать минут Волкер вытянул на всю длину антенну, закрепленную на порядочных размеров пульте дистанционного управления. Хан и МакКрудер сидели на пустых контейнерах рядом с ним. Стоящий перед ними складной столик был завален проводами и высокочувствительными антеннами. Тут же находились два лэптопа в ударопрочных корпусах со шторками, защищающими их экраны от прямых солнечных лучей. Полуметровая спутниковая тарелка стояла на треножнике в траве, развернутая к небу.

                Волкер смотрел на МакКрудера, который в свою очередь вперился в экран своего компьютера. Наконец, тот кивнул:

                – В любой момент, Курт.

                Волкер направил пульт дистанционного управления прямо на Линкольн, стоявший на ложе прицепа. Эта машина была неотличимой от миллионов таких же черных Таун Каров с тонированными стеклами, которые курсировали по городским улицам и аэропортам по всей стране. У него тоже на заднем бампере было разрешение на извоз, а также блатной номер LIVRY47. Волкер нажал кнопку на пульте, и восьмицилиндровый двигатель машины завелся. Он двинул рычаг, поставив автомобиль на скорость, и медленно повел машину с рампы прицепа.

                – Спорим, перевернется, – заржал МакКрудер.

                – Ты бы лучше молился, чтобы не перевернулась.

                Волкер не смотрел на них:

                – Ребята, я тут работать пытаюсь. Не могли бы вы завалить хлебала на пару секунд?

                Через несколько мгновений он ловко опустил машину на грунтовку, потом включил переднюю передачу и аккуратно вывел машину на асфальт маленького гоночного трека. Кольцо было, наверное, двух сотен метров в диаметре. Диковинка на самом деле, на таком не погоняешь. Трек был перепахан непонятного назначения бороздками, идущими под необычными углами.

                – Так хорошо? – повернулся Волкер к своим спутникам.

                Они пожали плечами. Хан вынул леденец изо рта:

                – А мы откуда знаем? Мы на месте по любому, паркуй там, где стоит.

                Волкер заглушил двигатель и сложил антенну:

                – Еще что-нибудь?

                Оба собеседника покачали головами. Волкер подошел к ним:

                – Что ж, тогда будем ждать.

 

* * *

 

                Солнце начинало садиться за холмы. Они ждали, мокрые как мыши, несколько часов на палящей жаре, прислушиваясь к китайским ветряным колокольчикам, свисающим с карниза аппаратной будки. Колокольчики звенели не так чтобы очень часто.

                Хан протер лицо передней частью своей майки:

                – Черт возьми, здесь жарко как в Африке.

                МакКрудер перевернул банку из-под содовой. Из нее ничего не вылилось:

                – А я думал, что вы, индейцы, только в такую погоду и плодитесь. А, Хан?

                – Иди ты в жопу, я в Портленде вырос, дебил.

                Волкер вытер соленый пот с глаз и заморгал от жжения:

                – Ребята, я вас сейчас монтировкой перехерачу обоих, если вы не прекратите препираться.

                И тут их внимание привлек бибикающий звук, раздавшийся из ближайшего лэптопа. Хан наклонился над плечом МакКрудера, чтобы видеть экран. МакКрудер поднял голову и посмотрел на Волкера:

                – Он здесь.

                Все трое нетерпеливо повернулись к асфальтовой дорожке. Внезапно двигатель машины завелся и несколько раз взревел. Колеса повернулись влево-вправо.

                Присутствующие с замиранием сердца следили за происходящим. Хан осклабился и захохотал:

                – Оно живое!

                Внезапно автомобиль опять газанул и оставил следы покрышек на асфальте, ускоряясь по треку словно безумный.

                – Господи, – Волкер повернулся к товарищам. – Что оно делает?

                – Не знаю, но ты смотри, чувак, как гонит!

                Линкольн мотало из стороны в сторону, потом он неожиданно дал по тормозам и с визгом остановился. Потом снова снял стружку и вошел в занос, разворачивая зад. Опять рванулся вперед, наращивая скорость на прямом участке, снова вошел в занос и вышел из него, совершив полицейский разворот и ускоряясь в противоположном направлении. МакКрудер улыбнулся:

                – Он проверяет, на что способен автомобиль.

                Хан и Волкер нагнулись к нему, все еще не в силах оторвать взгляд от визжащей демонстрации экстремального вождения. МакКрудер заговорил громче:

                – Смотрит на соответствие спецификациям: тормозной путь, радиус поворота, и так далее. Чисто убедиться, что мы последовали выданным инструкциям.

                – Да уж, не дай бог машина не будет соответствовать, – погрозил МакКрудеру пальцем Волкер.

                Даже не обернувшись, МакКрудер выставил сжатый кулак и покрутил рядом с ним другой рукой, изображая ручку и поднимая вверх средний палец.

                Внезапно машина прекратила заниматься акробатикой и застыла на асфальте без движения. Масляный дым от стертой резины все еще поднимался над треком. Трое мужчин не отрываясь смотрели на автомобиль, который неподвижно стоял на расстоянии половины футбольного поля от них. Из колонок компьютера МакКрудера раздался голос мультяшного лося Бульвинкля:

                – Ёпт, а у тебя почта.

                МакКрудер начал проверять почтовый ящик. В это время Хан посмотрел на экран своего компьютера и широко улыбнулся Волкеру:

                – А у нас больше связи с машиной нет, Курт. Он поменял коды доступа.

                – Это было частью спецификаций, Хан, – не отреагировал Волкер.

                МакКрудер взглянул на компаньонов:

                – Давайте-ка я проверю все окончательно, – последовало несколько мгновений ожесточенного стука по клавишам, и наконец он откинулся и улыбнулся. – На наш корпоративный счет только что поступили пятьдесят шесть тысяч долларов, и у нас есть заказ еще на шесть АвтоМ8 [104] . Демон удовлетворен нашим предложением.

                Они заулюлюкали и застучали друг другу по ладоням.

                – Сколько там всего будет? – лицо Хана светилось от радости.

                Волкер секунду подумал:

                – Триста тысяч с мелочью, – он посмотрел на МакКрудера. – Он сказал, откуда придут машины?

                МакКрудер покачал головой:

                – Не имеет значения. Скорее всего, корпоративные кредиты. Не наша проблема. К тому же, Хаас скачал дополнительные планы.

                – Отлично, – Волкер улыбнулся приятелям. – Поздравляю, господа.

                Внезапно машина вдали опять завелась, сняла стружку и рванулась к ним. Они повернулись и увидели стремительно приближающийся автомобиль.

                – Он же нас раздавит!

                Они бросились к микроавтобусу, но Таун Кар промчался мимо их стола и, ускоряясь, устремился вдаль по грунтовке. Компаньоны перевели дыхание, глядя за тем, как машина исчезает вдали. Хан повернулся к товарищам:

                – Давайте поедем за ним. Ну, знаете, в его логово типа.

                – Ты что, дебил? – прищурился  МакКрудер.

                Волкер кивнул:

                – Он прав. Мы отпустили его на волю. Таковы были инструкции. Последовать за ним – это изощренный способ умереть.

                Хан смотрел на облако пыли, несущееся к холмам вдали:

                – Как вы думаете, мы единственные, кто этим занимается?

                Волкер пробормотал, глядя туда же и щуря от солнца глаза:

                – Если количество безработных инженеров-электриков является показательным, то я бы сказал, что нет.

Глава 31://Гипотеза Красной Королевы [105]

 

                Гарретт Линдхерст целеустремленно прошел к угловому кабинету на пятьдесят первом этаже роскошного головного офиса международной группы по управлению частным капиталом Leland Equity Group. В руке он сжимал свернутый журнал, словно палочку в замедленной эстафете, и заметно волновался. Волновался он насчет подконтрольных ему систем.

                Как начальник информационного управления, Линдхерст владел всеми системами, которые обеспечивали бесперебойную доставку источника жизненной силы компании: оперативной финансовой информации. Эти данные мгновенно доставлялись во все концы организации, а также всем ее клиентам. Любой счет и каждый доллар в каждом филиале проходили через его сервера. Под его непосредственным началом находились тридцать региональных вице-президентов, а в целом он курировал целую империю примерно в пять сотен человек по всему земному шару.

                И несмотря на это, Leland Equity Group была одной из тех компаний, ворочающих миллиардами, которые предпочитали существовать где-то на периферии общественной осведомленности. Неприметные логотипы подобных компаний встречаются в деловых районах каждого крупного города в Америке, Европе или Азии; люди обычно не имеют ни малейшего понятия о роде их деятельности, но обычно думают, что эти компании занимаются чем-то крайне важным.

                Реальность же была такова, что при управлении активами в восемьдесят миллиардов долларов, решения, ежедневно принимаемые управленцами группы, влияли на повседневную жизнь двух сотен миллионов людей из стран третьего мира.

                Более-менее следуя дарвиновской экономической модели, представители группы обнаружили и проанализировали многообещающие возможности, связанные с освоением природных ресурсов в самых дальних уголках планеты. После этого они оформили партнерские соглашения о прямых инвестициях с местными авторитетами в различных отраслях: открытая разработка недр в Папуа Новой Гвинее, приватизация водных источников в Эквадоре, мраморные карьеры в Китае, добыча нефти в Нигерии и сооружение трубопроводов в Мьянме. Везде, где существовали публичные или теневые начальники, располагающими обширными ресурсами, избытком конкурентов и дефицитом капитала, можно было обнаружить представителей Leland. В то время как эти проекты считались теоретически выгодными всем, выгода эта ощущалась только на расстоянии в несколько тысяч миль.

                Во время эмиссии акций корпорация использовала нудный и громоздкий статистический анализ, чтобы скрыть тот факт, что их деловая активность была построена на порабощении людей третьего мира и разорении их земель. Сама группа этим, конечно, не занималась, но нанимала людей, которые в свою очередь нанимали людей, которые уже делали то, что необходимо.

                Человечество всегда зарабатывало деньги на угнетении. До того, как на этот процесс наложили лапу департаменты корпоративного маркетинга, он назывался « завоевание» . Теперь он именовался « региональное развитие ».  У викингов и монголов тоже губа не дура была по части целевых доходов, но корпорация Leland в отличие от них обошлась без утомительностей непосредственного вторжения, зато, воспользовавшись опытом римлян, наняла местных, назначив их директорами франшиз, чтобы они сами порабощали своих же соотечественников.

                Можно было обвинять фондовых менеджеров группы в безнравственности, но это было бы грубым упрощением картины мира. Что могло бы так или иначе заменить капитализм? Коммунизм? Теократия? Большинство стран третьего мира уже переболело практически смертельными приступами идеализма. В конце концов, именно коммунисты наводнили мир дешевыми АК-47 для «освобождения» масс. Единственным долговременным эффектом этого действия было то, что в каждой стене между Каиром и Филиппинами было как минимум по одному пулевому отверстию. Но ничего не изменилось, поскольку эти альтернативные системы убеждений противоречили и человеческой природе, и самому здравому смыслу. Любой, кто пытался когда-нибудь разделить пиццу между соседями по комнате, знал, что коммунизм вообще не работает. Если бы Ленин и Маркс пожили бы какое-то время в одной квартире, возможно, сотни миллионов людей спаслись бы от неминуемой гибели и продуктивно использовались бы на производстве кроссовок и офисной мебели [106] .

                Банкиры корпорации говорили клиентам, что не они конструировали этот мир, они просто пытаются в нем выжить. И к тому же, чудеса развитого мира выросли из пепла противоречий и соперничества, так что в конечном итоге то, чем они занимаются, помогает людям. Не верите – ради бога, посмотрите на Японию!

                А пока шли разговоры, помеченные звездочками сносок и юридических оговорок, корпорация Leland закончила еще один год с большой прибылью. Но не прибыльность компании волновала Гарретта Линдхерста, когда он подходил к кабинету исполнительного директора группы.

Среди руководителей высшего звена группы только Линдхерст не имел старинных фамильных связей с организацией. Но с другой стороны, быстрое распространение компьютерных систем в корпоративном мире опережало возможность потомственных аристократических семей производить на свет адекватных технических специалистов. Несмотря на то, что Линдхерст не написал ни строчки кода со времен своего обучения в Принстоне, когда в ходу были Фортран и Паскаль, с течением времени он стал очень хорошо разбираться в том, сколько системы должны стоить и что они должны делать.

                По сути, компьютерные системы должны либо приносить деньги, либо их экономить. Одно из двух, все остальное было несущественным. Всю грязную работу Линдхерст поручал своим замам, а те в свою очередь кому-то еще в иерархии, и так далее. И только когда дела шли из рук вон плохо, Линдхерст самолично влезал непосредственно в проблематичные системы.

                Сегодня был как раз такой день. Проходя мимо корпоративного секретаря, Лендхерст указал на храмоподобную дверь гендиректора:

                – У себя?

– Через час уезжает в Москву, – снизошла до него сидевшая за столом женщина за пятьдесят с каменным лицом. Уже много лет она была на службе у генеральных, и явно имела больше полномочий, чем любые два вице-президента вместе взятых.

                Но у Линдхерста полномочий было больше, чем у десятка, и он толкнул возвышающиеся перед ним двойные двери.

                – Гарретт! – крикнула она ему вослед.

                Он проигнорировал ее и быстрым шагом прошел в объемистый офис генерального, напоминающий пещеру.

                Загорелое холеное лицо Расселла Ваноувена Младшего, генерального директора и председателя компании Leland Equity Group, оторвалось от чтения письма и посмотрело на Гарретта. Нахмурилось:

                – Черт побери, Гарретт, запишись на прием.

                Гарретт услышал, как за ним закрылись двери, и набрал в грудь воздуха:

                – Дело не терпит отлагательств.

                – Скажите на милость… Тогда трубку возьми, да позвони.

                – Нужно лично поговорить.

                Ваноувен посмотрел на него, как статуя на голубя. У Ваноувена был нарочито ухоженный вид баснословно богатого человека, как будто его голова была территорией знаменитого гольф-клуба, и над ней каждое утро работала сотня садовников. Кольцо седых волос на затылке было аккуратно пострижено, словно травка. Поры его кожи были безупречны, его костюм сидел точно по мерке, придавая его тучной фигуре вид мужественный и властный.

                При всей своей утонченности Ваноувен не казался особенно мягким. Он был устрашающего вида коренастым человеком, внутренняя сила которого ощущалась в его присутствии даже тогда, когда он просто молчал. Его глаза сканировали окружающее пространство как два пулемета пятидесятого калибра. В своем офисе с анфиладой окон, выходящих на деловой центр Чикаго и озеро Мичиган, он обладал просто мистической властью. Это было его собственное сказочное место силы, с которого его владения были видны вдоль и поперек.

                Линдхерст направился к тиковому столу Ваноувена, находящемуся в десяти метрах:

                – У нас большая проблема, Рас.

                Ваноувен еще некоторое время продолжал держать письмо в одной руке, глядя поверх очков. Потом он нехотя опустил бумагу на пустой стол и снял очки:

                – Когда ты говоришь «у нас», я полагаю, ты имеешь в виду «у вас», – он посмотрел на массивные часы, поддернув вверх рукав с запонкой. – Я с минуты на минуту еду в аэропорт.

                Деликатничать времени не было.

                – Мы потеряли административный доступ к нашей сети.

                Это утверждение не оказало того воздействия, на которое рассчитывал Линдхерст. Ваноувен слегка пожал плечами, начиная раздражаться:

                – И что ты хочешь, чтобы я сделал? Это ты у нас директор по технологиям, вот и дрючь своих людей, пока не починят. Господи, Гарретт…

                Линдхерст сел в одно из неудобных кожаных кресел, придвинув его прямо к столу, и наклонился вперед, все еще сжимая свернутый журнал:

                – Рас, послушай меня: у нас нет контроля над нашими базами данных.

                – Мой ответ не меняется. Можно я прочту письмо, пожалуйста?

                – НА   НАС НАПАЛИ!

                Это привлекло внимание Ваноувена:

                – Напали?

                – Напали. На все филиалы, по всему миру. Слушай, с самого утра мне позвонили руководители из шести филиалов с одной и той же проблемой: они не могут зайти на наши сервера как администраторы. Они думают, что происходит сокращение штатов, и они попали под раздачу.

                – А их намеренно отключили?

                – Не мы. Оказалось, что никто  не имеет администраторских прав, даже здесь, в главном управлении. Прошлой ночью все системы перезагрузились, и каким-то образом кто-то завладел всей нашей сетью. У нас есть очень ограниченный доступ к ней.

                Вот теперь Ваноувен рассердился и ударил кулаком по столу:

                – Господи, Линдхерст! Почему ты мне раньше ничего не сказал? Клиенты, наверное, уже хай подняли.

                – Подожди секунду. Наши вебсайты работают, мы можем достучаться до данных, никаких проблем нет. И наши клиенты тоже могут. Мы можем даже менять данные, так что никто вне нашей корпорации ничего не знает.

                Приведенный в замешательство, Ваноувен на глазах сердился все сильнее и сильнее, начав активно жестикулировать:

                – Так в чем же проблема?

                – Проблема в том, что мы не можем сделать резервные копии, восстановить или поменять наши сервера. Мы даже данные экспортировать не можем.

                – Я не сильно много во всем этом понимаю, Линдхерст, но точно знаю, что мы потратили тридцать миллионов долларов на системы резервного копирования. Вы просто обязаны смочь сделать копию и восстановить ее.

                – В том-то и дело. Наши резервные сервера сгорели. Наши процессы репликации данных убиты. Файлы логов подделаны. У нас нет ни одной резервной копии, сделанной позже, чем четыре месяца назад.

                Ваноувен недобро прищурился:

                – Как это возможно? Я только на ваши эти информационные технологии потратил сорок семь миллионов долларов в прошлом году. У нас должна была быть самая продвинутая сетевая безопасность, какую только можно себе позволить. И ты мне сам это гарантировал. Не только мне, но и совету директоров. Мы поэтому тебя и наняли.

                – Я не думаю, что нас взломали. По крайней мере, не снаружи. Это работа кого-то внутри компании.

                – Позвони в ФБР.

                – Не могу.

                – Хрена лысого не могу!

                – Пойми, Рас: они могут спустить в трубу всю нашу информацию одним нажатием кнопки практически из любой точки земного шара. Компания висит на волоске.

                В комнате воцарилась мертвая тишина. Не отрывая глаз, Ваноувен спокойно заговорил тем самым особым голосом, после которого обычно следует вспышка насилия:

                – Объясни-ка, Гарретт.

                – Это еще цветочки.

                – Как цветочки? Куда уж хуже-то?

                – Смотри сам, – Гарретт кивнул, приглашая Ваноувена следовать за ним.

                Офис Ваноувена, с двойной высоты потолками и окнами, был просто огромен. По комнате было разбросано несколько комплектов диванов и кожаных стульев. В дальнем конце виднелся широкоэкранный плазменный телевизор, рядом с которым находился стол для совещаний, окруженный стульями. Площадь комнаты была явно не меньше пары тысяч квадратных футов.

                Ваноувен неохотно встал из-за стола и пошел за Линдхерстом к плазменному телевизору. Линдхерст уже возился с пультом, обнаруженным там же на комоде. Ваноувен угнездился на стуле рядом со столом:

                – Я позабочусь о том, чтобы те, кто это сделал, просидели за решеткой всю оставшуюся жизнь.

                – Это вряд ли.

                – В каком это смысле?

                – Через минуту увидишь, – Линдхерст махнул рукой в сторону экрана. – Ты хоть раз пользовался этой системой видеоконференций? Она семьдесят тысяч долларов стоит.

                – Да хрен на нее, Линдхерст…

                – Ладно, смотри, эта система подключена к нашей корпоративной сети. Там есть кое-что, что я хотел бы тебе показать, – Линдхерст при помощи пульта набрал адрес во внутренней сети, и экран заполнила веб-страница. – Сегодня утром мне пришел е-мейл от системного администратора. Нового  системного администратора. Того самого, который экспроприировал мои права доступа. В е-мейле была ссылка, которую я скопировал на сетевой диск. И вот что я увидел…

                Он перешел на другую страницу и нажал на ссылку на ней. Ваноувен с нетерпением смотрел на экран. Семидесятидюймовая плазма внезапно почернела, а через несколько мгновений в центре экрана появился вращающийся логотип, сопровождаемый свистящим звуком. Стилизованная эмблема была составлена из слов: ООО Daemon Industries .

                Послышался профессионально поставленный женский голос на фоне бравурной музыки корпоративного толка, словно начался информационный ролик или реклама корпорации сетевого маркетинга. Голос диктора бодро возвестил: «Добро пожаловать в группу компаний Daemon Industries. Буквально через минуту вы услышите о новых возможностях, открывающихся перед вами в этой новой быстрорастущей всемирной организации, которой теперь принадлежит ваша компания. Но сначала послушайте вступительное слово нашего основателя…»

                – Линдхерст… – нахмурился Ваноувен.

                – Тссс! – показал на экран Линдхерст.

                На экране постепенно возникло изображение человека, наполовину разменявшего четвертый десяток. Он сидел в кресле у камина. Продолжала наигрывать оживленная корпоративная музычка. Внизу экрана появились слова:

 

                Мэттью А. Соболь, Доктор Философии

                Президент и исполнительный директор

                ООО Daemon Industries

 

                Соболь кивнул один раз, угрюмо приветствуя зрителей. Линдхерст нажал на паузу, и Собол замер на половине кивка:

                – Это он.

                – Это кто ? – Ваноувен прищурившись посмотрел на слова на экране, потом повернулся к Линдхерсту. –  Никогда о нем не слышал. Это тот человек, который вломился в нашу сеть?

                –  Да.

                –  Звони в ФБР.

                – Бесполезно, Рас. Мэттью Соболь мертв, – и Линдхерст протянул свернутый журнал Ваноувену.

                Тот взглянул на журнал, нехотя взял его и, развернув, отодвинул на расстояние вытянутой руки, чтобы рассмотреть обложку своими миопическими глазами. На обложке восьмимесячной давности был изображен тот же Мэттью Соболь. Заголовок гласил: Убийца из могилы .

                – Этот парень? Фальшивка же, – Ваноувен бросил журнал на стол и кивнул в сторону экрана. – И вот это видео – тоже. Мой сын в универе может такое сварганить.

                – Рас, кто-то скоординировал глобальную атаку на нас. Они не просто перехватили все администраторские доступы, они сделали это несколько месяцев назад, обойдя всю нашу защиту, и при этом никого вообще не насторожив. Они не оставили ни единого следа. Мэттью Соболь был одним из немногих, кто мог бы такое провернуть.

                – Ты пугающе наивен. Какие-то хакеры проникли к нам в сеть и пытаются вот этим прикрыться. Звони федералам.

                – Рас, никто это видео не подделывал. Если ты его послушаешь, то поймешь, о чем я говорю, – Линдхерст снял проигрыватель с паузы.

                Мэттью Соболь на экране ожил. Рекламная музыка затихла в тот момент, когда он закончил свой кивок: «Наверное, вы уже начали осознавать, что более не контролируете свою сеть, а ваши резервные копии приведены в полную негодность. Вот уже несколько месяцев я являюсь неотъемлемой частью вашей организации. Позвольте мне вас уверить, что ваши корпоративные данные в безопасности. Необходимые данные находятся во внешнем хранилище. Это обеспечит бесперебойную защиту в случае стихийных бедствий и прочих катаклизмов. Прежде чем я продолжу, позвольте мне настоятельно порекомендовать вам просмотреть это видео целиком и полностью, прежде чем звонить местным или федеральным властям. В этом видео содержится очень важная информация, которая может повлиять на ваше решение вовлекать надлежащие органы в данной ситуации».

                Над головой Соболя под звуки рекламной мелодийки завертелась и остановилась рамка с видео. Это была запись поместья Соболя, сгорающего дотла. Соболь любезно улыбнулся:

                «Как вы видите, вовлечение властей не гарантирует вашей безопасности. Хотя они наверняка будут рады попробовать провернуть свою операцию снова, но уже в ваших помещениях».

                Видео в рамке превратилось в набор трепещущих вопросительных знаков. Соболь пристально посмотрел в камеру:

                «Вы, вероятно, задаете себе вопрос, каким же образом вы оказались в этой ситуации. Чтобы ответить на этот вопрос, как ни парадоксально это звучит, мы должны будем заглянуть на миллионы лет назад, в то время, когда жизнь на Земле только зарождалась».

                Вопросительные знаки увеличились в размерах, заполнили экран и исчезли, и картинка растворилась в образах первобытной Земли. Это была трехмерная компьютерная анимация древних морей, кишащих экзотической жизнью – рыбами с зубами-бритвами и плетевидными хоботками, и мигрирующими косяками крошечных полупрозрачных организмов.

                Из колонок объемного звука раздалась музыка Вангелиса. Голос Соболя за кадром рассказывал:

                «Позвольте мне рассказать вам историю самого успешного организма на планете. Это история паразита ».

                На экран выплыла зловещего вида рыба с двумя рядами скошенных клыков и шипастым гребнем спинного плавника. И тут же маленький организм заплыл в зону за огромными жабрами, где и угнездился, незамеченный. Дюжина таких же последовали за первым и точно так же присосались. Соболь говорил:

                «На раннем этапе эволюция пошла двумя различными путями: независимые организмы, которые существовали в природе сами по себе, и паразиты, которые существовали за счет других организмов. Из этих двух ветвей паразиты оказались гораздо более успешными. На сегодняшний день на каждый независимый организм на планете приходится три паразита».

                Анимация переходила от одной эры к другой, от амфибий к рептилиями, от рептилий к млекопитающим, а паразиты продолжали эволюционировать вместе с их носителями, заражая все новые особи, приводя к их вымиранию, в то время как другие виды вырабатывали способы держаться от них подальше, по крайней мере какое-то время.

                «Между этими двумя эволюционными видами происходит постоянная гонка вооружений. Паразиты изменяются, совершенствуя системы своего организма против носителя. А носитель эволюционирует, чтобы избегать их атак. Ученые называют эту теорию вечной генетической борьбы Гипотезой Красной Королевы. Это имя было позаимствовано из книги Льюиса Кэрролла Алиса в Зазеркалье ».

                На экране внезапно появилась сцена из Алисы в Стране Чудес. Красная Королева бежала по зеленому лабиринту, глядя на маленькую Алису, которая пыталась за ней угнаться. Красная Королева говорила: «Видишь, надо бежать со всех ног, чтобы оставаться на месте».

                Картинка опять сменилась, и на экране появился маленький пруд с улитками, ползающими по грязи.

                «Поведение животных изменялось в борьбе с паразитами. По сути дела, нам нужно благодарить паразитов за появление секса. Секс – неэкономичный и трудоемкий метод воспроизведения. Эксперименты показали, что в отсутствие паразитов особи эволюционируют в сторону партеногенеза, или клонирования, как предпочтительного метода размножения. При партеногенезе каждый индивидуальный организм может самовоспроизводиться. Но такой метод практически не производит генетических вариаций. В присутствии паразитов клонирование, хотя оно и является наиболее энергоэффективным, не является целесообразным. При клонировании организм представляет из себя генетически стационарную цель для паразитов, который те быстро завладеют, попав внутрь».

                Экран изменился снова, показав анимированную диаграмму двойного набора цепи ДНК человека, которые двигались в такт повествованию Соболя.

                «Половое размножение существует исключительно по причине защиты от паразитов. Путем смешения мужских и женских генов, половой акт производит потомков не полностью похожих ни на отца, ни на мать. Таким образом, каждое последующее поколение не похоже на предыдущее. Тем самым, система представляет из себя движущуюся мишень для захватчика, угрожающего ей. Но даже с подобной вариативностью паразиты продолжают представлять угрозу…»

                На экране появились цветные съемки сельской местности с по-настоящему отвратительными примерами паразитарного заражения: дети со вздутыми животами, заполненными червями, жертвы малярии.

                «… и паразитизм эволюционирует, захватывая любые системы, не только живые организмы. Чем меньше вариативности имеет система, тем легче эволюционируют паразиты, чтобы ее захватить…»

                Экран показал кадры эпидемии пищевого отравления в ресторанах быстрого обслуживания. Панорамой шли одинаковые рестораны на улицах Далласа, Денвера, Орландо, Феникса…

                «Абсолютное копирование является врагом любой устойчивой системы…»

                На экране появились абсолютно идентичные вереницы компьютеров в информационном центре, управляемых одной и той же операционной системой.

                «Не обладающий центральной нервной системой, не говоря уже о мозге, паразит является простым объектом, предназначенным для проникновения в одного конкретного целевого носителя. И чем более однороден носитель, тем более эффективно заражение».

                На экране краб-отшельник шагал по песчаному океанскому дну. Камера следовала за ним. Соболь вещал:

                «Но если они настолько успешны, почему же они до сих пор не захватили весь мир? Ответ прост: мы просто этого не заметили. Это потому, что успешные паразиты нас не убивают; они становятся частью нас, заставляя нас делать необходимые действия для того, чтобы они жили и размножались».

                Краб бежали к своей норе.                

                « Саккулина  является паразитом, который заражает морских крабов. Она врастает в их плоть и запускает придатки в кровеносную систему и мозг краба. Она химически кастрирует краба и становится его новым мозгом, контролируя его, словно зомби».

                Камера показала саккулину – зараженного краба со вздутой сумкой паразита на животе.

                «Она принуждает краба вскармливать поросль паразита, она порабощает его».

                Изображение сменилось крупным планом компьютерной анимации. Это была двойная спираль ДНК, каждый набор генов был показан как ступенька на генетической лестнице. Перспектива двигалась вдоль спирали.

                «Это именно то, что делают с нами тысячи паразитов. После десятков тысяч лет, паразит настолько сросся с нами, что эволюционировал в участки нашего ДНК».

                Некоторые участки спирали подсветились, один за одним.

                «Они настолько поработили нас, что мы верим, что воспроизводим сами себя. А на самом деле, мы воспроизводим тех, кто прячется внутри нас. Сорок процентов нашего генетического кода состоит из бесполезных сегментов ДНК, секций, которые никакой полезной нагрузки для нас не несут. Примерно половина человеческого генома – это призрачные остатки паразитов».

                Картинка ДНК растворилась и снова стала Соболем, сидящим в кресле с подлокотниками у камина.

                «К настоящему моменту вы уже должны были понять, что мой Демон – это ваш паразит, и вы безнадежно заражены. Демон будет пить вашу корпоративную кровь, но это не будет смертельным действием. Более того, Демон будет не пускать других паразитов в вашу систему, усиливая ваш иммунитет, и гарантировать жизнедеятельность корпоративного носителя».

                Изображение камина исчезло, и Соболь остался один на черном фоне. Он стал более серьезным:

                «Но имейте в виду: у моего Демона есть завербованные люди в вашей организации. Это похищенные паразитом клетки корпоративного организма. Это люди, мечтающие о власти. Именно через них Демон проник внутрь. И у вас нет никакой возможности понять, кто за это ответственен. Мой Демон может научить практически любого, как можно преодолеть сетевую защиту, особенно используя существующую внутреннюю учетную запись. Действительность такова, что мой Демон сейчас контролирует все ваши глобальные информационно-технологические функции. Ваш бизнес будет работать как и прежде, и никто даже не заподозрит ничего необычного. Возможно только, что ваши системы будут функционировать лучше, чем тогда, когда за них отвечали вы сами.  Естественно, вашей естественной реакцией будет сопротивляться этому унижению, и вы захотите связаться с властями. Это ваш выбор, но знайте, что в тот момент, когда мой Демон обнаружит попытку подобного контакта, он сотрет информацию вашей компании с лица земли. Даже не думайте о том, чтобы переписать данные на бумагу. Помните, что у Демона есть внутренние агенты. От него ничего не спрячешь. Если вы начнете применять детектор лжи, или увольнять людей, Демон уничтожит вашу компанию. Если вы попытаетесь восстановить контроль над вашим информационным отделом, или же создать новый, Демон уничтожит вашу компанию. Короче, если вы не будете просто игнорировать моего Демона, он уничтожит вашу компанию. Так как вы являетесь финансовым предприятием, которое полностью опирается на доверие клиентов, потеря всех данных ваших клиентов повлечет за собой разорение. Для страховки, Демон будет давить вас, где бы вы ни появились, и он не остановится до тех пор, пока ваша компания, равно как и ее руководство, не будут финансово уничтожены. Будучи неразумным узкоспециализированным искусственным интеллектом, Демон не будет переживать по поводу вашего выбора. Он настолько же туп, как и саккулина, – пауза. – И настолько же эффективен».

                Вновь появился камин, и Соболь опять улыбнулся:

                «Я надеюсь, что вы и мой Демон сможете мирно сосуществовать. Я полагаю, что с годами вы поймете, что сделали правильный выбор, не противодействуя ему, особенно когда получите долю рынка тех компаний, которые выбрали противостояние. Пожалуйста, тщательно оцените свои варианты, и помните: что бы вы ни выбрали, вы играете важную роль в эволюционном процессе. Даже если вы будете просто пищей для выживших. Спасибо за просмотр».

                Соболь любезно помахал рукой, и снова заиграла сахариновая корпоративная музычка, сопровождаемая бурными аплодисментами. Невероятно быстро пролетели титры. Вернулся женский голос диктора:

                «Не трогайте пульт управления! Через несколько секунд вам будет предоставлена возможность узнать, как вы сможете избежать разрушения от руки Демона. И удостоверьтесь в том, что вы пройдете тест Демона…»

                Линдхерст нажал на кнопку СТОП и экран почернел. Ваноувен сидел неподвижно, словно только что прошел через сеанс электрошоковой терапии. Несколько секунд его рот оставался открытым, пока он наконец не нашел в себе силы поднять безжизненный взгляд на Линдхерста:

                – Это действительно Соболь…

                – А я тебе о чем?

                Воцарилась недолгая тишина.

                – Нам нужно позвонить куда следует.

                – Если мы позвоним в ФБР, и об этом узнают – наши инвесторы спрыгнут. И пойдут в суд.

                Ваноувен кивнул и неожиданно нахмурился, будто вспомнил, что должен быть сердитым:

                – Черт возьми, Линдхерст, что у тебя там за организация выстроилась? Твои системы могут уничтожить эту компанию, компанию с вековой историей! Когда разразится скандал, я повешу всех собак на тебя, где им самое место. Можешь на это рассчитывать.

                – Я, конечно, очень тронут, – Линдхерст мрачно посмотрел на Ваноувена. – Но я кажется припоминаю, что именно по твоему приказу число персонала было сокращено на пятьдесят процентов, а всем оставшимся срезали пособия. Это вызвало очень большое недовольство в наших кругах.

                – Ты-то свой бонус получил, насколько я помню.

                – Слушай, давай прекратим разбор полетов. В случае неудачи у нас будет на это много времени. А пока, давай подумаем, что мы будем делать.

                – Ты имеешь в виду, что ты  будешь делать? Я улетаю в Москву, чтобы делать вид, что все происходит как всегда. Но я ожидаю, что к тому времени, как я приземлюсь, у меня в почте будет отчет с детальным описанием того, что ты предлагаешь делать для решения этой проблемы.

                – Никаких е-мейлов. Наши корпоративные системы небезопасны. И телефоны, кстати, тоже. Они VOIP – сигналы передаются по компьютерным сетям. Нам нужно будет использовать только личные сотовые телефоны и рукописную документацию. Ничего относящегося к этой ситуации не должно попадать в компьютер. Ни единого напечатанного символа. Даже встречу в календаре между нами забить нельзя. Ни-че-го . В противном случае они узнают, что мы замышляем.

                Ваноувен слегка озадачился:

                – Ты серьезно?

                – Рас, может быть ты не заметил, но вся наша компания держится на компьютерных сетях. Ты даже на стоянку не въедешь без того, чтобы не создать полдюжины записей в какой-нибудь базе данных. Соболь говорит, что он завербовал наших людей, а уж они несомненно могут видеть все, что мы делаем.

                – Мое личное мнение – надо все сворачивать нафиг и возвращаться к использованию ручек, бумаги и телефонов. Уволить нафиг всех этих ублюдков техников. И посмотрим, как им это понравится.

                Линдхерст глубоко вздохнул, чтобы справиться с нахлынувшим раздражением. Время от времени он слышал подобные предложения от людей поколения Ваноувена. Он собрался с мыслями и заговорил, тщательно подбирая слова:

                – Рас, наши конкуренты поставляют клиентам рыночную информация за секунды, и мы должны делать то же самое. Мы даже не говорим о том, что нам самим необходима информация так же, как и клиентам, если не больше, для того, чтобы зарабатывать. Если выключить эти системы, то можно будет закрывать лавочку.

                – Да, ты прав. Конечно ты прав, – Ваноувен уже кивал. – Но черт возьми, я же всегда знал, что когда-нибудь все эти компьютерные затеи чем-то подобным и закончатся.

                Линдхерст пропустил это просроченное нострадамусово предсказание мимо ушей:

                – Тогда давай договоримся конкретно. Продолжай заниматься своими обычными делами, а я пока подумаю, что мы можем сделать в этой ситуации. И мы встретимся первым делом, как только ты вернешься. Лично и где-нибудь на стороне.

                – Ты уверен, что не проще будет оповестить власти?

                – Слушай, даже если мы решим с ними связаться, чем больше мы знаем о происходящем, тем лучше. Мы говорим всего о паре дополнительных дней, а эта штука у нас сидит уже который месяц. Помни, малейший намек на неприятности заставит ее покончить со всей нашей информацией.

                – Но неужели оно действительно это сделает? Оно же тогда ничего не получит!

                – Оно – не человек, Рас. Это логическое дерево. Это как рассуждать о том, хватит ли у компьютера смелости вывести на экран букву «Д», если ты только что нажал «Д» на клавиатуре. Я подозреваю, что некоторые из наших сотрудников передали контроль Демону. Я надеюсь, что смогу без лишнего шума распознать, кто это сделал, и убедить их снова перейти на нашу сторону.

                – Не нужно деталей, – замахал рукой Ваноувен. – Просто скажи мне, когда все будет решено. А теперь пошли отсюда, мне надо уезжать.

                Линдхерст положил пульт и пошел к двери, но внезапно остановился и повернулся к Ваноувену:

                – А что в Москве, Рас?

                – Что? – насупился Ваноувен.

                – Просто интересуюсь, зачем ты едешь в Москву. Мы открываем там филиал?

                Ваноувен указал на дверь:

                – Будь любезен, иди решай проблему.

                Линдхерст постоял еще немного, глядя на Ваноувена. Он знал, что старик что-то от него скрывает, но не имел понятия, что именно. Но в кои-то веки у Линхерста была пара собственных карт в рукаве, да таких, о которых старшее поколение и понятия не имело.

 

 

 

Глава 32://Сообщение

                Черный экран. Вдруг мерцающий хромовый логотип пролетает слева направо по экрану, и ультра-стерильная техно музыка вступает одновременно с появляющимся названием:

                 Новости для Америки

                Заголовок, вращаясь, умчался в бесконечность, а экран заполонили рамочки с изображениями. Музыка ускорилась. Вот Энджи Андерсон подталкивает микрофон к бизнесмену, закрывая его лицо. Вот Андерсон помогает ребенку-инвалиду сделать первые шаги на искусственных конечностях. Андерсон, лихорадочно долбящая по клавиатуре лэптопа, а сзади нее над очертаниями города поднимаются столбы черного дыма. Кадры, каждый по полсекунды, быстро сменяют друг друга. Человеческий мозг должен напрягаться, чтобы оценить кадр, определить, представляет ли тот угрозу, и едва успеть принять решение как раз перед следующим кадром: Андерсон стоит, подбоченившись, сердито глядя в камеру, прямо посреди Таймс Сквер, и заголовок с ее именем скользит на свое место чуть ниже ее талии.

Музыка прекратилась так же внезапно, как и началась. Экран снова стал черным. Плавно проявилась цветная фотография маленького ребенка. Ребенок, окруженный друзьями, улыбался, глядя на свой праздничный торт. Прозвучал, постепенно усиливаясь, голос Андерсон:

«Питер Эндрю Себек, единственный сын Мэрилин и Уэйна Себеков, родился в Сими Вэлли, штат Калифорния. Он был их лучиком света в темном царстве после того, как они за два года до рождения мальчика потеряли дочь от лейкемии. Отзывчивый, всеми любимый, Питер был образцовым ребенком».

                Над первой фотографией материализовалась вторая. На ней опять улыбался Себек, одетый в форму школьной футбольной команды и держащий на колене шлем.

                «Казалось, что жизнь Себека была идеальной. Но перспективы молодости внезапно потускнели, когда он стал отцом ребенка в возрасте шестнадцати лет. Матерью была Лаура Дитрих, девушка, с которой они были знакомы совсем недолго. В течение года они поженились. Друзья описывали их семейную жизнь как холодную, лишенную нежности. И все же на тех, кто не знал всей подноготной, Себек производил впечатление образцового гражданина. Когда ему исполнился двадцать один год, он поступил на службу в главное полицейское управление графства Вентура, одновременно посещая вечерние занятия, чтобы получить степень бакалавра по уголовному праву. Он быстро продвигался по службе, его дважды награждали, и вскоре он получил звание сержанта. Для своих сослуживцев он был офицером без дураков, примерным семьянином и вообще респектабельным гражданином Таузенд Оукс, штат Калифорния, самого безопасного города Америки».

                Унылая музыка стала звучать громче. Картинка на экране изменилась на страшный фотоснимок, на котором вели Себека в наручниках. Его лицо было размытым из-за ярости, с которой он огрызался на журналистов. Это была одна из тех канонических фотографий, на которых делаются карьеры, фотография года, символ эпохи.

                «Но его внешняя привлекательность скрывала более темную сторону его характера: Питер Себек, изобличенный серийный убийца. Девять из его жертв были госслужащими. Еще одной жертвой стал его молодой коллега, который верил ему и уважал его. Заговорщик, аферист, прелюбодей. Сексуально озабоченный наркоман. Что заставляет вроде бы адекватных людей совершать ужасные поступки? Гнев? Жадность? Или, может быть, на самом деле существует зло, которое может овладеть и вами ? Сегодня мы узнаем ответ на этот вопрос. Я буду интервьюировать Питера Себека в прямом эфире из государственной тюрьмы Ломпок. Вы смотрите Новости для Америки ».

                Техно-музыка заиграла еще громче, появился заголовок:

 

                 Себек в камере смертников

 

                Экран средне-крупным планом сфокусировался на Андерсон, напряженно сидящей с прямой спиной. В своем темном костюме от Шанель она выглядела деловой и сексуальной одновременно. В теплом сиянии прожекторов ее макияж был безупречен. Свет был подобран очень аккуратно, он не сильно отражался от пуленепробиваемого стекла, за которым сидел сержант уголовной полиции Питер Себек, самый ненавидимый человек Америки.

                И это именно она приложила руку к тому, чтобы он таким стал.

                Себек выглядывал из-за маленького микрофона переговорного устройства камеры для посещений. Студия обеспечила для этого интервью хороший звук, и на тюремную робу Себека цвета хаки был прикреплен еще более маленький микрофончик. Ожидалось, что это передачу будет смотреть четверть населения Америки. Все было готово, и Андерсон, мимолетно улыбнувшись, начала.

                – Должна признаться, детектив Себек, я удивлена, что вы согласились на это интервью. Ведь именно я более всех ответственна за вашу поимку и осуждение.

                Себек смерил ее холодным взглядом:

                – Я согласился по своим причинам, а не по вашим.

                – Вы до сих пор отрицаете свою вину?

                – Я невиновен.

                – Как вы объясните существенные доказательства, собранные против вас?

                – Они были подделаны Мэттью Соболем. Он несколько лет пользовался моей личностью.

                – Итак, вы утверждаете, что Демон Соболя реален, несмотря на то, что все попытки его обнаружить потерпели неудачу?

                Себек пытался сохранять спокойствие:

                – Правительство пытается выпутаться из сложившегося положения. Ему выгодно, чтобы люди считали Демона фальшивкой.

                Андерсон печально покачала головой:

                – Детектив, вы уже сознались в своих отношениях с Шерил Лантроп. Или Соболь и их сфабриковал?

                – Он им поспособствовал. Это отношения были предназначены для того, чтобы очернить мою репутацию.

                – Но на ваши же слова ссылались…

                – Меня неверно цитируют, и в основном именно вы. А апеллировать к суду общественного мнения не имеет смысла, и вы это прекрасно знаете.

                – Значит, это заговор против вас? Все-все-все, от средств массовой информации до полиции, включая самого Соболя, сговорились обвинить вас во всех этих убийствах? И вы абсолютно невиновны?

                – Я виновен в том, что был плохим мужем и еще более худшим отцом. Я виновен в том, что у меня был роман, а также в том, что я был слишком эгоцентричен для того, чтобы понять, что меня подставляют.

                – Простите, детектив, но все это звучит неправдоподобно.

                – Да. Именно в этом и смысл. Все это и было задумано так, чтобы казаться неправдоподобным.

                – Задумано Соболем?

                – Да.

                – Итак, вы просите всех вокруг верить вам, а не фактам? Мы должны поверить, что Соболь приложил титанические усилия, чтобы ложно обвинить вас, тратя на это даже не миллионы, а десятки миллионов?

                – Я никого не прошу ни во что поверить. Честно говоря, я бы и сам себе не поверил.

                – И вы никого не осуждаете?

                – О, есть люди, которых я осуждаю. Но их время еще придет.

                – Это звучит как угроза. Вы думаете, американской общественности нравятся угрозы?

                – А я здесь не для того, чтобы разговаривать с американской общественностью.

                – А с кем вы здесь разговариваете?

                – С Демоном.

                – С Демоном ? – опешила Андерсон. – Демона не существует, сержант.

                – И вы, и я знаем, что это не так.

                – Мне-то откуда это знать? – весело повела плечами Андерсон.

                – Вы гордитесь своими успехами, Энджи, правда? Слава и богатство – это то, что обещал вам Демон? И все, что вам для этого нужно было сделать – продать свою душу. Если она, конечно, у вас когда-то была.

                – Я сюда приехала не для того, чтобы меня оскорбляли, экс -детектив. Может быть, вместо оскорблений расскажете нам, что вы думаете о мистификации Демона? Поможете нам понять свою точку зрения.

                – Продолжаешь их развлекать, Энджи? Правильно, не давай скучать, отвлекай их. В этом твое предназначение, правда? Теперь мне все ясно. Будь осторожна, я начинаю понимать Соболя. И может быть, даже лучше тебя. У меня здесь было очень много времени подумать. Зачем Соболь меня предупредил?

                – Соболь вас предупредил? Как именно?

                – На своих похоронах он сказал, что уничтожит меня. Именно такими словами. И он-таки это сделал. Он уничтожил все, что делало меня мной. Ему не имело смысла меня предупреждать, если у него не было на меня дальнейших планов.

                – Теперь получается, что он ваш друг? Вас эта мысль успокаивает?

                Себек посмотрел ей прямо в глаза:

                – Иди ты в жопу.

                Андерсон на мгновение сердито стиснула зубы, но буквально сразу приятная улыбка появилась на ее лице:

                – Нас передают с задержкой по времени, детектив. Но пожалуйста, следите за своим языком, нас дети смотрят.

                – Теперь я понимаю, что Соболь имел в виду.

                – Что ж, у вас остается все меньше времени, чтобы распутать это дело, сержант. Если верховный суд отклонит вашу апелляцию, то вас ждет смертная казнь от летальной инъекции. Вас, наверное, впечатляет, насколько быстро сработало правосудие?

                Себек спокойно обдумал сказанное:

                – Это несколько необычно, не правда ли?

                – Возможно, это из-за убийства нескольких полицейских?

                – Зачем вы помогаете этой твари? Неужели же вы думаете, что он когда-нибудь вас отпустит? Вы правда думаете, что когда-нибудь снова сможете быть свободной?

                Андерсон проигнорировала его вопрос:

                – Вам назначено психиатрическое лечение. Как оно продвигается?

               – Я закончил разговор с вами. Я пришел сюда, чтобы передать сообщение Демону.

                – Тогда вам остается лишь надеяться, что он смотрит телевизор, детектив.

                Себек посмотрел прямо в камеру:

                – На похоронах Соболя он мне позвонил. Он сказал мне, что я должен принять Демона. Что за несколько месяцев до смерти я должен вызвать его. И хотя я буду казаться еще безумнее, чем прежде, вот мое сообщение: Я, Питер Себек, принимаю Демона. И я готов отвечать за последствия.

                Он повернулся к тюремщикам и офицерам, стоящим позади Андерсон:

                – Это сообщение должно попасть в эфир. Она попытается вырезать его из интервью. Если она это сделает – вы будете знать, что она боится, из чего следует, что она с Демоном в сговоре. Если же вы думаете, что я сумасшедший – тогда тем более выпустите сообщение в эфир. Тогда оно послужит еще одним доказательством против меня. Оно меня окончательно добьет.

                Андерсон хмуро смотрела на него через пуленепробиваемую перегородку:

                – Сержант, Демона не существует. Но я с радостью выпущу ваше сообщение в эфир.

                Себек указал на нее пальцем:

                – Мы с вами еще встретимся.

                Андерсон почувствовала странное возбуждение. Себек был очень сексуален, когда сердился, и видит бог, яйца у него были стальные. Он был приговорен, но тем не менее не сдавался. Она сделала жест выключить камеры и поймала взгляд Себека.

                – Я передам сообщение. Можете не сомневаться.

                В конце концов, у нее была линия прямой связи…

        … а Демон сказал, что Себек должен умереть.

Глава 33:// Ответ

 

                 Источник: Yahoo.com/news

                Зловещее сообщение Себека: во время пятничного прямого эфира с Энджи Андерсон из государственной тюрьмы Ломпок Питер Себек, бывший детектив полицейского управления графства Вентура, признанный виновным в прошлогодней фальсификации Демона, адресовал странное сообщение недавно усопшему Мэттью Соболю:

                «…вот мое сообщение: Я, Питер Себек, принимаю Демона». Юрисконсультанты сомневаются в том, что запоздалая невменяемость сможет что-либо изменить в грядущем рассмотрении апелляции в верховном суде.

 

                В темной кладовой ничем не примечательной экспортной компании в индустриальной зоне Гуанчжоу китайского города Дунгуань стоял сервер устаревшей модели, заклиненный между штабелями картриджей для принтеров и контрафактного программного обеспечения. Давно забытый сетевой кабель CAT-5 выходил из задней стенки корпуса компьютера, извивался между вздымающимися коробками с подобными же коробками внутри, и оканчивался в гнезде высокоскоростного интернет-разъема слева от перегруженной электрической розетки. Обе точки были спрятаны за грудами брошюр с пропагандой Коммунистической Партии, распечатанных специально для ресторанов западной тематики. Сетевое гнездо соединялось с сетью компании, которая вела к корпоративному веб серверу, с которого был доступ во весь остальной мир.

                Вентилятор компьютера жужжал. Сервер, используя каналы RSS [107] , каждую минуту сканировал содержимое четырехсот вебсайтов. Ровно в семнадцать минут после полуночи по Гринвичу машина прекратила сканирование.

                Жесткий диск компьютера, взвизгнув, проснулся и начал лихорадочно щелкать, рассылая пакеты на сотни сетевых адресов, перед тем, как совершить самоубийство, стерев на себе самом информацию.

                Произошло очередное событие, на которое среагировал Демон.

 

Часть Третья: Шесть Месяцев Спустя

Глава 34://Саккулина

 

                – Что, вашу мать, происходит с этими цифрами, люди? – Расселл Ваноувен Младший оторвал взгляд от отчета по прибылям и убыткам в финансовой сводке и, нахмурившись, посмотрел на людей, сидящих за ореховым столом с наплывами, который простирался во всю длину обшитого панелями корпоративного зала для заседаний. Глаза двух дюжин членов совета директоров компании Leland таращились на него в ответ. Эти лица были хорошо ему знакомы еще и потому, что он тоже являлся членом совета директоров их компаний.

                – У меня несколько подразделений идут с превышением бюджета, и только компьютерщики израсходовали столько, сколько запланировали. Что за ерунда творится? Почему меня не уведомили об этом?

                Харрис Брикневч, финансовый директор, медленно покачал головой:

                – Рас, позволь тебя перебить. Эти цифры ошибочные.

                – Ошибочные? Как это ошибочные?

                – Ошибочные – ну, как неправильные. Слушай… – он запустил по столу вскользь открытую папку, другие директора передали ее Ваноувену. – Это та информация, которая содержится в системах без доступа к интернету.

                – Что за ересь, Харрис? Это эксел таблицы? Вы мне даете распечатку из эксела? А зачем я потратил пятьдесят миллионов на корпоративную систему бухучета, если можем обойтись таблицами?

                – Данные в системе неправильные. Расходы зачисляются на другие подразделения.

                – Да бог с ними, с подразделениями. У нас перерасход бюджета в шестьдесят миллионов в этом месяце. Не имеет значения, как ракушки передвигать, общее количество не изменится.

                – Это да, но все равно отчетность показывает другие подразделения, чем есть на самом деле…

                – Значит, ваши люди делают ошибки при вводе…

                – Не в ошибках дело, Рас. У нас перерасход в шестьдесят миллионов долларов не из-за неправильного ввода. Я попросил своих людей фиксировать эти проблемы, потому что…

                – Почему я в первый раз об этом слышу только сейчас?

                Брикневч помедлил, собрался и продолжил:

                – Ты об этом не слышал, потому что Линдхерст сказал мне, что они с этим разберутся. Это в его компетенции, а не в моей. Системой бухучета управляют технари.

                Милтон Хьюитт, исполнительный вице-президент брокерского подразделения, наклонился вперед:

                – Он прав, Рас. У наших подразделений недорасход в этом месяце, и мы превысили планы по доходам. Но отчеты в системе показывают совсем другое.

                Раздались еще несколько голосов, выражающих свое согласие. Ваноувен вскинул руки:

                – Господи Иисусе, твою мать… – он оглянулся. – Линдхерст! Где Линдхерст?

                Люди в кабинете театрально переглянулись. Все знали, что он не явился. Снова.

                Ваноувен с громким стуком уронил кожаную папку на стол:

                – Черт побери… Дженис!

                Откуда-то со стороны стоящих у стены стульев донесся бездушный голос ваноувеновской секретарши:

                – Да, Рас?

                – Линдхерст сегодня на месте? Ему вообще напомнили о совещании? О ежемесячном заседании совета ?

                – Я проверила его календарь, он должен быть на месте. Я ему звонила сегодня утром.

                – И что он?

                – Автоответчик. Три сообщения ему оставила, и е-мейл послала.

                – Проклятье! На мобильник звонила?

                – Автоответчик. И дома, и в машине.

                Крис Хемперс, операционный директор, поднял палец, привлекая к себе внимание:

                – Вчера мы вместе с ним летали на торговый саммит в Монреале.

                – Он уехал из города, когда тут такое происходит?! Он уже вернулся?

                Хемперс кивнул:

                – Мы на одном Гольфстриме [108]  летели – Людивич, Райанс, Линдхерст и я.

                Несколько голосов зазвучали одновременно:

                – Он на месте.

                Они почуяли кровь. Судя по всему, карьера Линдхерста резко заканчивалась, а это означало возможность высокоуровневой вакансии для друга или родственника.

                Ваноувен начал закипать, а это было одной из его известных особенностей:

                – Что ж, по крайней мере я знаю, почему он не хочет здесь быть. Его ребята облажались с системой и скрыли от меня эти проблемы. Я надеюсь, что у Линдхерста проблемы с наркотиками, потому что это единственное, что могло бы объяснить происходящее. Дженис, свяжись с ним, немедленно, – он указал пальцем на модерновый громкоговоритель в центре столешницы.

                – Я только что попыталась, Рас. Автоответчик.

                – Черт возьми! – Ваноувен огляделся. – Я прошу членов правления продолжать с соответствии с намеченным планом. Райанс, ведите собрание. Я отыщу мистера нашего Линдхерста, и мы доберемся до сути происходящего.

 

* * *

 

                Как и большинство других компаний, Leland Equity Group держали информационный центр там, где он не занимал помещений с окнами: в подвале. Поэтому в пятидесятиэтажном офисном здании корпорации Leland было несколько подвалов с контролируемым климатом, подсоединенных прямо к оптоволоконной сети, проложенной под улицами делового центра Чикаго. Щупальца отдела информационных технологий проникали в каждый угол здания, они змеились магистралями по всем пятидесяти этажам, подведенные к каждому из сотрудников индивидуально.

                Ваноувен ехал в подвал в одном из лифтов, расположенных в отдельной шахте, и размышлял над тем, что на самом информационный отдел и является тем самым паразитом-саккулиной. И в последнее время он начал расти. Без разрешения.

                 Надо же, Линдхерст сказал, что он с этим разберется.

                Несколько месяцев назад Линдхерст переехал из своего углового офиса на сорок девятом этаже в безоконные внутренности здания. Это был беспрецедентный случай оперативного управления. К восторгу Ваноувена, Линдхерст руководил двухмесячной кровавой баней массовых увольнений работников информационного отдела, очищая отдел от «не внушающих доверия работников», глобально разгружая организацию и нанимая новых людей, лояльность которых не должна была вызывать подозрений. И корпорация Leland Equity не просто осталась на рынке, она процветала, как никогда. Самозваный Демон был уничтожен, Линдхерст победил, и ни полслова об их маленьких «трудностях» не просочилось в прессу. Проблема была решена.

                Но теперь происходило что-то пугающее. Система бухгалтерского учета безбожно врала, что было очень странно. В конце концов, они же управляли частным капиталом, а значит должны были уметь прибавлять и отнимать числа.

                Ваноувен начал подозревать, что Линдхерст сам выдумал и осуществил всю эту аферу. Но неужели он был настолько амбициозен и настолько умен?

                 Нет, это никак невозможно.

                Линдхерст выстроил очень сильную защиту в своей маленькой феодальной вотчине. Даже сам Ваноувен должен был попросить сотрудников безопасности в лобби ввести код доступа в лифте, чтобы поехать вниз, в подвал. Это место охранялось, словно ракетная шахта. Быть может, Линдхерст слишком уж дистанцировался от высшего руководства, и теперь настала пора вернуть его наверх, в его начальнический кабинет. Ну, или уволить его.

                Так думал Ваноувен, когда двери лифта открылись прямо в длинный безликий белый коридор уровня B-2. Вопреки обыкновению, коридор уходил прямо вперед, не сворачивая ни вправо, ни влево. Ваноувен здесь никогда раньше не был. Коридор растянулся, как он сам оценил, футов на сто, или даже больше. В воздухе стоял пластиковый запах нового ремонта. Не было ни табличек, ни стола секретаря, ни чего бы то ни было подобного.

Ваноувен на мгновение замешкался, но он все еще был очень сердит, поэтому решительным шагом он вышел в коридор, стуча каблуками дорогих туфель по полу, покрытому черной плиткой.

                 Что же это за место такое?

                Он попытался вспомнить, как описывали информационный отдел другие руководители, но на ум ничего не приходило, и он продолжал, щелкая каблуками, идти по бесконечному коридору.

В коридоре не было никаких дверей. Он прищурившись посмотрел вперед, но складывалось странное впечатление, что коридор исчезал в тусклом сумраке. Но ведь должен же быть конец у этой катакомбы! Ваноувен посмотрел назад, на двери лифта, которые были уже футах в ста позади. Неужели его по ошибке послали на складской этаж? Снова повернувшись вперед, он уставился вдаль. Вот же распроклятая штуковина!

А потом случилось невозможное. Прямо из воздуха дюймах в шести перед его лицом раздался женский голос:

                 – Вы зачем сюда пришли?

                Ваноувен отпрыгнул назад фута на три и чуть не шлепнулся на задницу. Его всхлип эхом раскатился взад и вперед по коридору. Он постоял немного, держа руку на груди и судорожно пытаясь вдохнуть. Неужели инфаркт?

                Голос заговорил снова:

                 – Вам было приказано держаться подальше от этого места.

                Словно бы привидение разговаривало с британским акцентом. Но Ваноувен чувствовал налет искусственности в голосе, словно тот был компьютерным. У самой корпорации тоже была сложная система, отвечающая на телефонные звонки их клиентов, Линдхерст как раз в прошлом году ее демонстрировал на совете директоров. Эта система снизила расходы на обработку звонков на девяносто процентов. Она была даже дешевле, чем Индия. Но из ниоткуда эта система разговаривать не умела.

                Ясно было, что это какой-то трюк. Ваноувен собрался с мыслями, а вместе с ними вернулся и его гнев. Этот розыгрыш был уже за гранью:

                – Линдхерст! Подайте сюда Линдхерста, черт побери! –  эхо разнесло голос Ваноувена по коридору. – Я не потерплю такого обращения!

                 – МОЛЧАТЬ ! – слово было настолько громким, что казалось, что оно разорвало саму структуру воздуха вокруг него. Оно физически сбило его с ног, словно сломанную куклу откинуло назад, и он рухнул на пол, ошеломленный. В ушах звенело, глаза налились слезами. Возможно, это был самый громкий звук, который он когда-либо слышал в своей жизни.

                Он почувствовал, как из его правой ноздри бежит струйка, и мазнул рукой под носом. На руке была кровь.

                – Господи… – он вытащил из кармана шелковый носовой платок и приложил к лицу. Его руки неконтролируемо дрожали. Практически сразу же началась паника. Он пополз на коленях, потом встал на ноги и побежал туда, откуда пришел. Он не бегал уже многие годы, но адреналиновый выброс буквально перенес его до самого лифта, через все сто футов.

Он добежал с тяжелой одышкой, практически в истерике… кнопки не было. Двери лифта казались неприступными вратами из матовой стали. А кнопки вызова не было. Это было просто невозможным, как у лифта могло не быть кнопки?

                Голос снова возник прямо у него над ухом, как будто он никуда не убегал. Он ощутил, как вибрирует воздух:

                 – Твоя компания теперь принадлежит мне. Твои подразделения будут работать по новым бюджетам. А если кто-то из руководителей воспротивится, посылай их ко мне.

                Руки Ваноувена все еще дрожали. Это был Линдхерст. Все это придумал и сделал Линдхерст… или же кто-то другой. Это был просто шантаж, такая тактика запугивания.

                – Естественно, ты сомневаешься, что я реален. Ты не можешь поверить в то, что я Демон Соболя, и ты не уверен, что моя власть охватывает весь земной шар. Что ж, я докажу тебе, насколько далеко я могу дотянуться , – возникла пауза. – Ты лично только что потерял миллионы долларов. Ущерб понесли и твой инвестиционный портфель, и инструменты, не относящиеся к этой компании. Либо произошедшее научит тебя вести себя правильно, либо я завладею твоим личным состоянием и выкину тебя из компании. Теперь я буду за тобой наблюдать. Ты осознал это последнее предупреждение?

                Ваноувен смотрел в никуда, все еще дрожа, и ждал, когда же все это закончится.

                 –  ТЫ ПОНЯЛ?

                – Да! Да! Да! – он закрыл уши и лицо носовым платком, практически рыдая.

                Двери лифта внезапно открылись, и Ваноувен ввалился внутрь. На карачках он пересек лифт и свернулся калачиком в дальнем углу. Голос заговорил снова, но уже из коридора, как будто он стоял там, провожая Ваноувена:

                 – Если ты будешь сопротивляться, я сделаю тебе еще больнее.

                На этом двери лифта захлопнулись со страшной силой, и кабина начала подниматься. Ваноувен сидел в ней, дрожа, и кровь текла по его лицу.

 

* * *

 

                Ваноувен провел остаток дня, оцепенело сидя в своем офисе, принимая один за другим звонки от своих адвокатов и брокеров. Миллионы долларов просто исчезли с его брокерских и банковских счетов. Больше всего его тревожило, что деньги пропали и у полудюжины офшорных холдинговых компаний, и у двух дюжин инвестиционных товариществ, в которых он держал активы. Некоторые из них он скрывал даже от жены, не говоря уж о сотрудниках корпорации Leland. В конечном счете десять процентов его состояния исчезло в мгновение ока. Он только что потерял восемьдесят миллионов долларов в разных фондах, причем некоторые из них он содержал под вымышленными именами.

                И вот, сидя в своем кабинете и дрожа, как осиновый лист, он внезапно осознал чудовищность того монстра, который походя чуть задел его. Он был колоссально огромен. И несмотря на то, что он привык считать себя очень сильным, Ваноувен понял, что перед этой мощью он ничтожество.

Отныне он был работником ООО Daemon Industries .

 

Глава 35://Жестокая математика

 

                 Источник: reuters.com/business

                Индекс Доу Джонс просел на 820 пунктов после возобновления кибератак: в среду в результате нескольких интернет-нападений была уничтожена информация двух межнациональных корпораций, котирующихся на бирже. За шесть дней произошло шесть кибератак, столкнувших финансовые рынки в свободное падение. Акции компаний Vederos Financial (NYS- VIDO) и Ambrogy Int'l (NASDAQ — AMRG) упали практически до нескольких центов, прежде чем торговлю остановили. Федеральные власти и международные полицейские агентства утверждают, что кибер-террористы проникли в системы компаний, уничтожив данные и резервные копии. В беспокойной обстановке объявленной борьбы с терроризмом неназванные источники указывают, что обвинять в произошедшем скорее всего следует исламских террористов, вполне возможно молодых студентов, обучавшихся в западных университетах…

 

Операционный центр 1 был «центром управления полетами» АНБ. Дюжины плазменных экранов выстроились вдоль стен, отображая в реальном времени данные со всего мира, используя для этого яркие живые цвета и векторную графику. На одних экранах были диаграммы телефонных, спутниковых и интернетовских потоков, все с цветовым кодированием. Другие экраны отображали текущие зоны покрытия спутников. На третьих были видны статусы акустических датчиков, расположенных на дне моря, мониторы пуска ракет, местоположения радарных, радио, сейсмических, а также микроволновых и гидроакустических постов отслеживания. Будучи комнатой средних размеров, операционный центр имел свой собственный пункт управления посредине. Вокруг него рядами расположились индивидуальные рабочие станции. За каждой из них сидел специалист в определенной области: Латинская Америка, Ближний Восток, Центр Анализа Террористических Угроз, Оперативная Группа по Пресечению Контрабанды Наркотиков, и т.д. и т.п.

                В комнате преобладали люди в военной униформе. В основном они были молодыми людьми, не аналитиками-аксакалами, разрабатывающими стратегию, но следующим поколением, больше занятым оперативной работой, отслеживанием и анализом потоков данных. Их можно было назвать нервными окончаниями Соединенных Штатов.

                Настроение у них было взвинченное, главном образом из-за того, что на цифровой карте мира на большом центральном экране по всей Северной Америке, Европе и Южной Азии были разбросаны сотни красных точек. А в сфере их деятельности красный цвет означал неприятности.

                Доктор Натали Филипс стояла за спиной оператора центрального пункта управления. Рядом с ней стояли некий генерал-лейтенант и Крис Фулбрайт, заместитель директора АНБ. У Фулбрайта были уважительные любезные манеры школьного психолога, но его мягкое поведение скрывало суровый прагматизм. Филипс знала, что кроткие люди обычно не поднимались до уровня кабинетов с мебелью из красного дерева.

                Она показала на цифровую карту, заполняющую экран:

                – Примерно три тысячи восемьсот корпоративных сетей в шестнадцати странах были захвачены неизвестным субъектом, и это только те, о которых нам известно. У нас есть все основания полагать, что это Демон Соболя.

                Генерал пристально смотрел на экран:

                – Сержант, оповестите комитет начальников штабов. Сообщите, что нас атакуют.

                – Уже сделано, сэр, – поднял глаза оператор.

                Генерал снова взглянул на Филипс:

                – Откуда исходят атаки?

                – Вы имеете в виду, откуда они исходили ? – она продолжала смотреть на карту мира. – Битва давно закончилась.

                – Что за ересь она несет?

                – Она имеет в виду, что сети были захвачены некоторое время назад, – вступился замдиректора Фулбрайт. – Мы об этом узнали только сейчас.

                Ноздри генерала раздулись, и он мрачно посмотрел на Филипс:

                – Как так получилось, что никто не заметил, что эти сети вышли из строя?

                – Потому что они не вышли из строя. Они до сих пор нормально работают.

                На лице генерала появилось озадаченное выражение. Филипс пояснила:

                – Кто-то перехватил управление сетями и продолжает поддерживать их нормальное состояние, словно владелец.

                – Но почему этого не заметили? – генерал жестикулировал, указывая на экран. – Наши системы должны были бить тревогу в тот самый момент, когда появились первые аномальные сетевые пакеты. Разве не для этого мы держим целую ферму нейронных сетей?

                – Этого не заметили, потому что никаких аномальных данных не было, – Филипс оставалась спокойной. – Демон не интернетовский червь, или какая-нибудь там сетевая закладка. Он не взламывает системы. Он взламывает наше общество.

                Генерал снова взглянул на Фулбрайта, тот снизошел до объяснений:

                – Несколько месяцев назад доктор Филипс обнаружила черный ход в играх Соболя. Этот ход позволяет людям заходить на секретные карты и подвергаться вербовке Демона.

                Генерал нетерпеливо закивал:

                – Значит, Демон нанял людей, чтобы они за него вскрывали свои собственные корпоративные сети?

                – Да. Мы полагаем, что были скоординированы действия тысяч людей, которые не имели никакого понятия друг о друге.

                – Оперативная группа по Демону должна была обнаружить и проникнуть в такие террористические ячейки.

                Филипс посмотрела на генерала с наигранным терпением:

                – Наш мониторинг привел к нескольким десяткам арестов, но Демон – это сеть с массовыми параллельными вычислениями. Ни один человек и ни одно событие не являются критичными для его выживания. В этой сети нет вожаков групп, нет единственной точки отказа. И в ней нет центрального хранилища логики. Ни один из агентов Демона не знает ничего о том, что ему нужно будет сделать, вплоть до нескольких секунд до начала операции, поэтому информаторы бесполезны. А еще Демон оказался большим профессионалом в обнаружении слежки.

                – Бог с ними, с арестами. Что насчет внедрения?

                – Мы сотрудничаем с межведомственным оперативным отрядом, но дело продвигается  медленно. Мои люди не могут работать агентами под прикрытием, слишком уж много государственных тайн они знают, чтобы рисковать их захватом.  А оперативники, которых привели из Лэнгли и Куантико, недостаточно хорошо владеют жаргоном и культурой компьютерных игр, а также, по правде говоря, не сильно ориентируются в криптографии и архитектуре интернет-сетей. Третья их часть – евангелисты, практически не знакомые с принципами сетевых игр. Совершенствование их навыков займет время. В общем, нам ужас как не хватает адекватных новобранцев.

                Генерал в раздражении ударил кулаком по спинке стула:

                – Черт возьми, эта штука превосходит нас по всем параметрам, – он снова обратился к Филипс. – Каким образом вербовка детей через видеоигры превращается в захват корпоративных сетей?

                – Таким, что Демон не детей вербует, – Филипс продолжала смотреть на большой экран. – Обратите внимание на демографическую статистику продаж игры. Самый большой рыночный сегмент – молодые люди от восемнадцати до двадцати восьми лет.

                – Работники информационной индустрии, – кивнул Фулбрайт.

                 – Возможно, – она повернулась к ним. – Это может быть любой работник среднего или низшего уровня, не обязательно технарь. Их казалось бы незначительная активность может быть усилена распределенным кибернетическим организмом, который координирует действия тысяч людей, и эта координация окупается с лихвой.

                Генерал пытался осмыслить сказанное:

                 – Но какой смысл работникам уничтожать свою собственную компанию? Это нецелесообразно.

                – Всегда есть недовольные и жадные. Наверняка их-то Демон и обрабатывает в первую очередь.

                В глазах генерала блеснула кровожадность:

                – Этих террористов надо найти и уничтожить.

                – Осторожнее с этим. Демон уже уничтожил пару десятков компаний, которые посмели не подчиниться его инструкциям. Среди зараженных есть несколько компаний стоимостью в миллиарды долларов, которые представляют различные индустрии стратегического назначения: энергетические, финансовые, высокотехнологические, биотехнологические, СМИ, производственные, пищевые, транспортные. Очевидно, что подобные цели выбираются для того, чтобы нанести экономике максимально возможные социальные и экономические повреждения в случае их коллапса.

                Генерал начал осознавать масштаб трагедии:

                – Тогда эта штука ничем не отличается от стратегических бомбардировок. Этот Демон может выпотрошить всю мировую экономику. Какие у нас варианты?

                – Еще до того, как мы смогли адекватно оценить размах заражения, мы попробовали проникнуть в пару захваченных сетей, – вздохнула Натали. – Наши попытки вторжения были засечены, и в качестве наказания Демон уничтожил эти сети, и как следствие – сами компании. ФБР-овские прослушки телефонов и наблюдение за вполне определенными работниками закончились так же плачевно. По всей видимости, Демон не испытывает колебаний по поводу уничтожения компаний, которые он держит в заложниках. Дальнейшие попытки внедрения были приостановлены до тех пор, пока не будет разработана новая стратегия.

                – Доктор, я повторяю вопрос: какие у нас варианты?

                – Сейчас у нас есть только один вариант, – Филипс помедлила. – Оповестить общественность. Надо рассказать людям, что происходит.

                – Это бред сумасшедшего. Фондовые рынки обрушатся.

                Фулбрайт указал им на смежную комнату для заседаний и мягко сказал:

                – Пожалуйста, давайте продолжим разговор за закрытыми дверями. У каждого из здесь присутствующих имеется доступ к информации с грифом «совершенно секретно», но при этом у них есть и пенсионные накопления.

                Они вошли в маленький конференц-зал, и заместитель директора закрыл за ними дверь. Генерал свирепо смотрел на Филипс:

                – Доктор, чего можно добиться оглашением происходящего, кроме уничтожения пенсионных накоплений миллионов налогоплательщиков?

                – Прямо сейчас вы у Соболя в кулаке. Его Демон может кормиться на миллионах ничего не подозревающих людей, потому что мы никого не предупредили. В какой-то момент Демон обнаружит себя сам, и мы потеряем всякое доверие людей. Послушайте, объявите о его существовании до того, как вас заставят, и у вас будут миллиарды союзников в борьбе с ним.

                – Это не так просто, Доктор, – покачал головой Фулбрайт. – Вполне возможно, что новостной заголовок о существовании Демона может сработать как очередное событие, полностью стирающее все данные в захваченных сетях. Оно может вызвать финансовый Армагеддон. Да что там, оно может попросту искалечить мировую экономику и вызвать всепланетный конфликт, вплоть до термоядерной войны. Слишком велик риск.

                Филипс даже не моргнула:

                – Слишком уж экстремальные выводы вы делаете.

                – Бескомпромиссные умозаключения – это то, за что мне платят.

                – Вы хотя бы думаете о том, чтобы рассказать людям о происходящем?

                – Проинформируем после того, как разработаем меры противодействия.

                – Но это может никогда не произойти.

                Фулбрайт не ответил.

                – Сэр?

                – Да, Доктор?

                – Если вы не собираетесь делать публичное заявление о существовании Демона, то я надеюсь, что вы планируете вступиться за Питера Себека.

                – Приговоренного копа? – посмотрел на нее генерал.

                – Его апелляции рассматриваются судами необычно быстро. Он приговорен к смерти через инъекцию.

                Фулбрайт ответил не сразу:

                – Я вынесу это на рассмотрение, Доктор.

                – Вы могли бы подделать казнь…

                – Боюсь показаться бесчувственным, но Питер Себек должен понести полное наказание, запрошенное по закону, причем чем раньше, тем лучше. Подделка казни может раскрыть Демону наши карты.

                – Сэр, пожалуйста….

                – Филипс, вы же сами сказали, что у Демона есть агенты в тысячах организаций. А это значит, что у него могут быть свои люди и в пенитенциарной системе, и в правоохранительных органах. Поэтому нам надо быть осторожными. Себек – просто жертва на этой войне, Доктор. Выкиньте его из головы и сосредоточьтесь на спасении жизней и собственности миллионов других американцев.

                Филипс минуту стояла и смотрела на него:

                – Но мы, конечно же….

                – Нету никаких «но», Доктор. Пожалуйста, сфокусируйтесь на работе.

                Она почти было собралась опять заговорить, но в этот момент генерал наклонился к ней:

                – От Джона Росса новости есть?

                Филипс была сильно расстроена, но сумела собраться с мыслями:

                – В последнее время не было.

                Генерал кивнул:

                – Вот его бы задержать, а? Этих хакеров всех бы скрутить – и к стенке!

                – Я тоже хакер, генерал, – сверкнула Натали глазами на генерала, – и если бы не люди, подобные Джону Россу, мы бы сейчас имели весьма бледный вид.

                Фулбрайт продолжал смотреть на нее:

                – Найдите его. Он нам нужен для объединенной тактической группы. Скажите ему, что мы предлагаем амнистию и гражданство США, если, конечно, полагаете, что это имеет значение. Просто доставьте его сюда, чего бы это ни стоило. А пока мне нужно, чтобы вы и ваши люди сосредоточились на работе и постарались остановить эту тварь. Понятно?

                – Да, сэр, – ее ответ не горел энтузиазмом.

                – Мы договорились? – Фулбрайт, казалось, не собирался сменять гнев на милость.

                – Сэр, я…

                – Вы проницательная женщина, Натали. Уж кто-то, а вы должны сами соображать. Если мы рискнем жизнями и средствами сотен миллионов людей ради того, чтобы спасти одного-единственного человека, то совершим чудовищное преступление. Неужели вы не понимаете этой простой истины?

                Секунду подумав, она кивнула.

                – А теперь я надеюсь, что вы сможете меня понять, потому что такими жестокими расчетами мне приходится заниматься ежедневно, – он положил руку ей на плечо. – У вас доброе сердце, и это очень хорошо. Но пожалуйста, постарайтесь сохранять адекватность мышления. Задайте самой себе вопрос, сколько детей вы смогли бы принести в жертву, чтобы детектив Себек остался в живых.

                Филипс не могла не согласиться с его выводами. Генерал прокашлялся:

                – Мне нужно отчитаться перед Пентагоном.

                Филипс взглянула на заместителя директора, тот кивнул головой и Филипс снова обратилась к генералу:

                – Есть кое-что еще, сэр.

                – Что ж, давайте послушаем.

                – Я обнаружила кое-что необычное. Оно исходит из сетей компаний, зараженных Демоном. Это ритмичные импульсы, наподобие сетевого маячка. В индустрии такое называется heartbeat [109] . Этот сигнал состоит из длинной последовательности пакетов определенной длины. Эти сигналы исходят с порта 135 через повторяющиеся интервалы времени. Как только мы поняли, что эти сигналы испускают зараженные сети, мы начали искать такие же по всей сети интернет. И мы обнаружили, что сигнал раздается по всей сети. Так мы выявили, что примерно три тысячи восемьсот корпораций взломаны. Причем некоторые из этих компаний до сих пор сами не знают о том, что заражены.

                Услышанное ошеломило генерала:

                – А каков смысл этого «сетевого маячка»?

                – А вот это вопрос. Сперва мы думали, что этот сигнал служит признаком того, что компания является носителем Демона. Но в таком случае, сигнал не должен быть настолько длинным, а каждый всплеск содержит внушительное количество данных. Для одной и той же компании сигнал всегда один и тот же, но между разными компаниями одинаковых сигналов нет. Компании посылают сигнал по порядку: импульс из компании А идет в компанию Б, из компании Б – в компанию В, и так далее, пока мы не возвращаемся обратно в компанию А. Самое интересное, что когда мы попытались внедриться в одну из компаний, это привело к ее разрушению; но в тот же момент абсолютно такой же сетевой маячок появился в новой фирме, и он в точности повторял сигнал разрушенной корпорации.

                Она помедлила:

                – И в этот момент я заподозрила, что это составное сообщение.

                – Так что, компании разговаривают друг с другом?

                – Нет, они разговаривают с нами .

                Генерал помедлил, взвешивая услышанное, после чего посмотрел на Филипс с некоторой опаской:

                – И что же они говорят?

                – Сообщение закодировано блочным шифром с использованием 128-битного ключа. Расшифровка сообщения заняла несколько недель, и это на сверхпроводниках. Хорошая новость заключается в том, что для всех, кроме японцев и, быть может, китайцев, взлом займет годы. Так что мы уверены, что это сообщение Соболь адресовал именно нам. Когда мы соединили части передач из маячков всех компаний-носителей, мы получили один большой сжатый файл. Мы распаковали его содержимое и обнаружили две вещи: ИПП [110]  и видеофайл в формате MPEG.

                – Что такое ИПП?

                – Интерфейс Прикладного Программирования – правила контролирования процессов. По сути своей, это некоторое руководство по общению с Демоном, а может быть даже и по управлению им.

                – Да… Но зачем Соболю давать нам такую штуку?

                – Мне кажется, это ловушка, сэр.

                – Так какого плана контроль может дать нам этот самый ИПП?

                – Мы только начали анализировать, но уже нашли очень важную функцию в его библиотеке под названием Рагнарёк. Называется эта функция – Destroy [111] . Она принимает на вход код страны и номер налогоплательщика. Нам кажется, что вызов этой функции уничтожит всю информацию в указанной компании.

                Генерал серьезно задумался:

                – Боже правый, но зачем? Зачем Соболь нам это дал?

                – Мы пока еще не знаем.

                – Вы сказали, что в архиве было еще и видео. А что на нем?

                Филипс сделала глубокий вдох:

                – Кое-что, что вам хорошо было бы обсудить с начальством.

 

* * *

 

                В зале заседаний здания OPS-2B за широким столом красного дерева сидела группа людей, являющихся директорами крупных организаций. Напряжение было практически осязаемым, собравшиеся обменивались взглядами, не сулящими ничего хорошего. Председатель собрания открыл заседание.

                АНБ: Господа, вы все отдаете себе отчет в том, насколько серьезной является создавшаяся ситуация. Я пригласил на заседание представителей компании CSC, а также ее дочерней компании EndoCorp, чтобы получить у них консультацию технического характера по этому вопросу. Это те же самые ребята, которые разработали новую систему управления делами для ФБР. У них есть уровень доступа к информации особой важности, так что можем разговаривать спокойно. Вполне вероятно, что вы уже встречались в NBP-1 [112] .

                Оба представителя мрачно кивнули. Им было за сорок, и выглядели они консервативнее, чем манекены в окнах сувенирного магазина ФБР.

                АНБ: То, что вы сейчас увидите, является информацией строжайшей секретности. Если эта информация станет общедоступной, велика вероятность того, что мировая экономика пошатнется, – он сделал паузу, позволяя присутствующим осознать сказанное. – Группа А расшифровала визуальное сообщение от Мэттью Соболя.

                По комнате прошел оживленный гул. Представитель АНБ терпеливо ждал, пока он утихнет.

                АНБ: Сейчас мы это видео проиграем. Смотрите внимательно, после обсудим. Будьте любезны, свет пожалуйста.

                Свет погас, и ожил вмонтированный в стену плазменный экран. На нем появилось цветное изображение Мэттью Соболя в высоком разрешении. Оно было настолько ясным, что казалось, будто в стене безрадостного конференц-зала открылось окно. Соболь стоял под ярким солнцем на возвышенности, за которой раскинулся океан. На нем были защитные брюки и рубашка из прессованного льна. Он выглядел вполне здоровым, и легкий ветерок ласково перебирал его волосы.

                Лицо Соболя не выражало никаких эмоций. Несколько мгновений он молчал, глядя в камеру, потом заговорил:

                – Они выстроили карточный домик стоимостью в двадцать миллиардов долларов и приказали вам его охранять. И они еще смеют называть меня  безумцем! – он пошел вдоль края холма. – Технологии – это физическое проявление человеческой воли. Технологии начались с простых инструментов. Потом появилось колесо, и оно продолжает крутиться по сей день. Цивилизации развивались и гибли благодаря инновациям. Бронза проигрывает железу. Железо бессильно перед сталью. Сталь ничто перед порохом. Порох сдает позиции микросхемам.

                Соболь снова посмотрел в камеру:

                – Для тех из вас, кто не понимает, что происходит, позвольте объяснить: началась Великая Диффузия, время, когда национальные государства растворяются, превращаясь в ничто. Причиной этому – технологии. Пока страны соперничают за рынки сбыта в глобальной экономике, повсеместно ускоряется проникновение высоких технологий во все области жизни общества. Соответственно, происходит распространение силы. И сила эта в конце концов сделает государства неэффективной формой организации. Сначала падут периферийные малые страны, а у больших не будет достаточно развитых технологий, чтобы они могли успешно вмешаться в этот процесс. Эти очаги беззакония станут рассадником преступности и терроризма. Угроза централизованному управлению будут нарастать с каждым днем. Центральная власть окажется бессильной перед лицом распределенной опасности. Между прочим, вас уже коснулся краешек этой волны.

                Соболь остановился и с тоской посмотрел на океан. Через несколько мгновений он снова повернулся к камере.

                – Мой Демон не враг вам. И к счастью, никто и ничто не сможет его остановить. Он не хороший, и не плохой. Он как пламя: он спалит тех, кто не научится его использовать. Он сожжет противников здравомыслия. Дураки и лицемеры сгорят дотла. Используйте инструменты, которые я вам дал, и Демон будет ценным ресурсом. Или, если не хотите – не используйте. Помните, что Демон теперь прочно закрепился в мире, и люди других культур будут пользоваться им, даже если вы не будете.

                Теперь Соболь смотрел прямо в камеру:

                – Скоро на мир обрушится волна насилия, и вы будете потрясены ее размахом и свирепостью. Не тратьте время на противодействие, она направлена не на вас. Ее цель – другие паразиты в сети. Распределенные теневые процессы – это неизбежный результат грядущего мира. Лучше подружитесь с моим, потому что следующий Демон может не быть столь дружелюбным. И, в отличие от ваших вождей, мой Демон сможет  защитить вас от врагов.

                Видеозапись кончилась, свет зажегся снова. Лица присутствующих заметно осунулись.

                ЦРУ: Господи ж ты боже мой…

                АНБ: Господа, вы были свидетелями самого дьявола, и теперь нам надо понять, что же с ним делать.

                ЦРУ: Да забудьте вы о нем. Как нам Демона его остановить?

                АОПИР: Нам необходимо уничтожить его Темную Сеть, вот что. Это сообщение – это просто пропаганда. Очередная попытка ввести нас в заблуждение.

                CSC: Уничтожение Демона потребует скоординированной кибератаки на огромное количество корпоративных систем. Атака должна быть беспрецедентной по масштабу, этакий цифровой судный день.

                АОПИР: Слишком рискованно. Одна ошибка – и Демон уничтожит тысячи компаний.

                EndoCorp: Мы не можем просто дать этой штуке победить, чего бы нам это ни стоило.

                ФБР: Что он имел в виду, когда говорил про насилие? Революции?

                АОПИР: У него мания величия, по-моему.

                АВР: Если он говорит о революции, то нам нужны войска на улицах. Он может планировать переворот.

                АНБ: Рынки и так шатаются. Мобилизация войск и введение военного положения вызовет панику.

                CSC: У нас есть частные службы охраны.

                ЦРУ: Он сказал, что мы не являемся целью атаки.

                ФБР: И ты веришь ему на слово?

                АВР: Он сказал, что национальные государства обречены.

                ЦРУ: Да, но он не сказал, что именно он будет инструментом их разрушения. Вполне возможно, что он нас предупредил.

                ФБР: Вот теперь ты меня расстраиваешь.

                ЦРУ: Мне не кажется, что Соболь на нашей стороне. Я думаю, что он злобный хрен, в смысле, он был  злобным хреном, но у него был какой-то безумный замысел, в котором нам необходимо попробовать разобраться. Он говорил о маленьких группках – Великая Диффузия, да, как он это называл? Эти маленькие группы будут бороться с национальными государствами.

                АОПИР: Соболь упомянул очаги беззакония и коллапсирующие государства. Что, если он имел в виду терроризм?

                АВР: Террористы используют наши же технологии против нас.

                ЦРУ: Равно как и международные преступные группировки. Неужели Соболь думает, что Демона можно использовать против терроризма и транснациональных преступлений?

                АОПИР: По крайней мере, он достаточно легко захватил контроль над индустриями сетевой порнографии и азартных игр.

                АНБ: Определенно надо во всем этом разобраться.

                EndoCorp: Господа, этот Демон состоит из распределенных сетевых систем с сопутствующей людской агентурной сетью. Это по сути не отличается от других наших противников, которых мы успешно побеждали и раньше.

                АОПИР: Сильно отличается.

                EndoCorp: В частностях – возможно, но не в общем. Сеть Соболя, будь он мертвый или живой, может быть разрушена, и с его людьми можно бороться. Чтобы одолеть его человеческую организацию, необходимо бить их сильно и повсюду, чтобы они постоянно убегали и все время ждали нападения.

                CSC: А чтобы не дать разным компонентам Демона общаться между собой, прямо перед операцией мы устроим региональное отключение электроэнергии. На СМИ мы надавим, чтобы Демон не смог читать новости. Ну или сами будем фабриковать новости так, как нам удобно.

                Внезапный поворот дискуссии застал собравшихся директоров врасплох.

                АНБ: Что насчет оперативников Демона? Как мы сможем им помешать общаться?

                EndoCorp: Классическая информационная война, которую мы же  и изобрели. У нас есть высококлассные спецы по кибернетическим и электронным военным действиям. В течение следующих нескольких недель мы будем отслеживать активности Демона. А насчет его оперативников – они долго не выстоят против бывших спецназовцев. Мы провели множество успешных операций в Колумбии против повстанцев левого толка и нарко-террористов, а также в Африке, южнее Сахары, против исламистских мятежников. Наши люди действуют маленькими группами, присмотр им нужен лишь минимальный, и никакого законодательного контроля их действия не требуют.

                ЦРУ: Это все прекрасно в Колумбии и Африке, но как вы объясните подобное, если оно произойдет в Колумбусе, штат Огайо? И как вы отличите друга от врага в серверной комнате инфоцентра?

EndoCorp: Не надо отличать. Мы поставим своих людей в управление инфоцентрами, и посадим нынешний персонал под арест до тех пор, пока не удостоверимся, что они не представляют никакого риска.

                АНБ: Это бред сумасшедшего. Невозможно задержать всех программистов в тысячах компаний. Во-первых, на это попросту не хватит людей. Во-вторых, очень многие инфицированные сайты находятся за границей. Большинство крупнейших компаний имеют операционные отделы обработки данных в Индии и Юго-Восточной Азии.

EndoCorp: Границы нам не помешают. У нас есть частные военные корпорации под сотнями различных названий в двадцати пяти странах. И в правительствах как минимум дюжины стран у нас есть влиятельные голоса. Некие финансовые интересанты, которым угрожает нынешняя ситуация, готовы подписаться под нашим предложением, чтобы защитить глобальную экономику.

                АНБ: Как только вы нанесете удар, Демон уничтожит зараженные сети.

                ФБР: Он прав. Слишком много целей, чтобы по ним нанести удар одновременно.

                Представитель CSC задумчиво осмотрел сидящих за столом.

                CSC: Это верно. Поэтому нам нужно выбирать. Если мы выборочно защитим некоторые западные компании в большинстве затронутых индустрий, у глобальной экономики будут шансы на выживание. И то только в том случае, если в акции выживших компаний будут сделаны стратегические инвестиции. Это поможет покрыть убытки от потери остальных компаний.

                На некоторое время повисла тяжелая тишина.

                АОПИР: А что это за «инструменты», о которых говорил Соболь?

                Лица присутствующих повернулись к нему.

                АНБ: Это программный интерфейс, который содержался в сообщениях Соболя. Группа А выделила команду, которая сейчас анализирует эти компоненты. Они подозревают, что Соболь предоставил возможность как минимум просто общения со своим Демоном, а то и какого-то рудиментарного управления.

                ФБР: Управления какого типа?

                АНБ: Для начала, там есть функция, которая уничтожает данные любой зараженной Демоном компании.

                Важность этой информации невозможно было не осознать.

                АОПИР: И это сообщение до сих пор передается в сети, через шифрованный маячок?

                АНБ: Да. И это значит, что другие страны тоже могут расшифровать это сообщение, это лишь вопрос времени.

                ЦРУ: Соболь заставляет нас форсировать события.

                АОПИР: Нам нужно как можно скорее изучить этот интерфейс. Быть может, удастся узнать что-нибудь о топологии демонской Темной Сети.

                ФБР: Вы же не предлагаете общаться с этой штукой? Мы с террористами переговоров не ведем.

                АНБ: Никто ни с кем не общается. Это объектная библиотека, и мы ее изучаем.

                ФБР: Слушайте, мы и так уже достаточно времени потеряли. Нужно эту хрень уничтожить. Она захватила большую кусок самых важных компаний, и имеет возможность нанести непоправимый вред нашей стране.

                CSC: И мировой экономике.

                АНБ: В этом и смысл: если мы предпримем хоть что-нибудь против Демона, он спустит в унитаз все корпоративные данные. А если мы будем его игнорировать, то правительства других стран могут использовать его функцию уничтожения, чтобы атаковать нас.

                CSC: Значит, нам надо атаковать его.

                АНБ: Я не думаю, что потеря трех четвертей компаний – это подходящий вариант.

                EndoCorp: Нужно отработать организацию Соболя. Внедриться в нее, определить лидеров ячеек, задержать их, взять их в оборот и раскатать всю их группировку. Опыт в этом у нас есть.

                CSC: Нам нужны будут отборные команды.

                АНБ: Господа, я надеюсь, мы не мешаем вашему разговору?

                Представители технологических компаний равнодушно посмотрели на директора, будто он был пустым местом.

Глава 36://Власти предержащие

 

                Сверкающий реактивный бизнес-самолет Дассо вырулил из темноты в ярко освещенный безупречно чистый ангар. Проехав немного, он остановился рядом с черными кадиллаком Эскалэйд и шевроле Субурбан. Двигатели самолета, взвыв, остановились, и мужчины в униформе, сняв защитные наушники, подошли ближе.

                Открылась дверь, выпуская наружу короткую лестницу в несколько ступенек. Через несколько мгновений на лестнице появился Расселл Ваноувен Младший, по обыкновению великолепно выглядящий в пошитом на заказ черном костюме в тонкую полоску. Он оглядел ангар своим начальственным взглядом. Все выглядело надежно. В ангаре были только люди из его службы безопасности. Наемная компания, Охранное Агентство Корра, бывшие спецназовцы. Умные, эффективные, надежные.

                Он зашагал к кадиллаку, ему навстречу вышел один из полудюжины его телохранителей. Телохранитель рефлекторно отсалютовал, но смутился и остановил руку на полпути:

                – Добрый вечер, мистер Ваноувен. Ваш гость ждет вас, сэр.

                Ваноувен слегка кивнул в знак признательности. Страж открыл пассажирскую дверь кадиллака. Ваноувен с удовлетворением отметил толщину двери. Многослойная кевларовая броня и пуленепробиваемое стекло толщиной в дюйм. Машина была самым настоящим небольшим танком.

                Ваноувен залез внутрь и без удивления увидел ждущего его человека на плисовом заднем сиденье. Человеку было за сорок, он был одет в спортивную куртку и черную рубашку. У него была короткая стрижка и выдающаяся линия подбородка, и вообще он весь выглядел по-военному. Они называли его Майором, и это было все, что Ваноувен о нем знал. Они никогда раньше не встречались, но оба знали, как вести себя друг с другом.

                Ваноувен устроился на пустом сиденье. Дверь за ним закрылась с легким хлопком. Майор не подал руки:

                – Вы на семь минут опоздали.

                – Что ж, в таком случае, нам следует поторопиться, – кивнул Ваноувен. – Я должен сегодня вечером выступить с докладом во дворце съездов в центре города.

                Он прищурился:

                – Вы уверены, что за вами никто не следил?

                – Поехали уже, – Майор проигнорировал его вопрос.

                Через стеклянную перегородку Ваноувен увидел, что водитель и телохранитель уже сидят на передних сиденьях. Он нажал на кнопку интеркома:

                – Центральный Билтмор.

                – Сэр, они выгружают багаж.

                – Догонят нас в гостинице. Поехали.

                – Вас понял, мистер Ваноувен.

                Ваноувен повернулся к Майору:

                – Мои источники сообщают мне, что федералы знают, какие компании заражены Демоном.

                Майор никак не отреагировал на сказанное. Ваноувен продолжал:

                – Еще они говорят, мол, федералы ожидают, что из этих компаний выживет меньшинство.

                Кадиллак выехал из дверей ангара и устремился в ночь. Майор посмотрел в окно:

                – Если бы я мог подтвердить эту информацию…

                – Я уже знаю, что это правда. Что мне нужно от вас – это список зараженных компаний.

                – А почему я здесь нахожусь, как вы думаете? – не моргнув глазом, спросил Майор.

                – А… понятно, – Ваноувен был непривычно удивлен, и не нашелся, что ответить.

                – У компания Leland Equity есть друзья в высшем свете, мистер Ваноувен.

                Майор залез в карман куртки:

                – Судя по всему, вы думаете, как спасти репутацию. Так вот, вы не единственные попали к Демону в сети, – Майор вытащил на свет божий блестящий буклет. – Как оказалось, мистер Соболь непреднамеренно предоставил нам уникальную инвестиционную возможность.

                Он протянул брошюру настороженному Ваноувену.

                – Что это? – Ваноувен прочел заголовок, гласящий « Ежегодный Гольф-Турнир в поддержку Детских Больниц ».– Это шутка такая?

                – Откройте ее, – Майор постучал пальцем по буклету.

                Ваноувен послушался. Внутри сложенного втрое листка был напечатан длинный список спонсоров, компания за компанией. Ваноувен поднял глаза и взглянул на своего гостя.

                – Я попросил операционный отдел распечатать этот список. Мы ожидаем, что в течение следующих шести месяцев произойдет потеря данных катастрофических масштабов. Здесь список компаний, которые будут пытаться защитить государственные и частные военные организации. Теперь вы знаете, как нужно реструктурировать свой инвестиционный портфель. Если кто-нибудь еще увидит этот список, то это просто благотворительная рекламка.

                Ваноувен широко улыбнулся:

                – И сколько же должна корпорация Leland пожертвовать детскому гольфу?

                Майор повернулся к окну и продолжил смотреть в него:

                – Вам об этом сказали не только для вашей пользы. Хотя я уверен, что вы тоже неплохо заработаете.

                – Быть может, я могу предложить вам комиссионные за инвестиционный совет?

                Майор озадаченно посмотрел на него:

                – Я всего лишь один из инвесторов Leland, мистер Ваноувен. Просто делайте свою работу, и у нас не будет причины встречаться снова.

                – Конечно! – горячо кивнул Ваноувен, сложил буклет и положил его в карман костюма.

                Майор навел на него палец:

                – Этот список не должен попасть в компьютер. Его нельзя копировать, о нем нельзя рассказывать никому без разрешения моего начальства. Вам ясно?

                – Да.

                – Вы знаете, что произойдет, если вы мне соврете?

                – Да, – Ваноувен посмотрел в глаза Майору.

                – Хорошо. Смотрите, не забудьте.

                – Что ж… – театрально вздохнул Ваноувен, – а что за «специальную защиту» обеспечат этим компаниям?

                – Существует некая оперативная группа, которой руководит шифровальщик АНБ. Молодая черная девушка. Она начинает разбираться в том, как устроен Демон.

                – Но если они найдут способ, как остановить Демона, то вся наша уникальная инвестиционная возможность…. – голос Ваноувена сошел на нет.

                – У нас нет намерения остановить Демона. Он слишком ценен. Наша задача – контролировать его. Оперативная группа добилась некоторых успехов в этой области.

                – Контролировать его? – Ваноувен обдумал сказанное. – Тогда инвестиции могут сработать…

                – Только с гораздо большей точностью и абсолютно безнаказанно. Демон может стать мощным экономическим оружием, в особенности против развивающихся азиатских экономик.

                Ваноувен обдумывал возможности:

                – Значит, Демон все-таки не так уж неуязвим… – он указал рукой на встроенный бар. – Отметим скотчем?

                Майор покачал головой:

                – Рановато еще праздновать. В любом случае, с минуты на минуту я вас покину, – он нажал на кнопку интеркома со своей стороны. – Робертс, выпусти меня на следующем перекрестке.

                – Вас понял, сэр.

                Ваноувен поднял брови, удивленный тем, что Майор знает имя его водителя.

                – Мы ничего не оставляем на волю случая, мистер Ваноувен. Вы должны сделать для нас очень важную работу. Позаботьтесь о том, чтобы достичь поставленных целей.

                Через мгновение кадиллак притормозил на сельском перекрестке двух проселочных дорог, пересекающихся в богом забытом месте, над которым висел фонарь, окруженный вихрем мошкары. Майор повернулся к Ваноувену:

                – Мы никогда не встречались.

                И исчез, прежде чем Ваноувен смог вымолвить хоть слово. Дверь немедленно закрылась за ним, и Ваноувен увидел, как из темноты материализовался встречающий Майора седан. Ваноувеновский кадиллак сейчас же тронулся в темноту на другой стороне перекрестка, и поехал дальше по темной проселочной дороге по направлению к пятну света на горизонте. Город потихоньку разрастался, захватывая все больше сельских территорий.

                Ваноувен с облегчением выдохнул. Встреча прошла необычайно хорошо, даже лучше, чем он себе представлял. Итак, правительственные мудрецы не считали его ответственным. Демон распространился повсеместно. Ваноувен находил этот факт странно успокаивающим, тем более, что власти предержащие не особенно напрягались. Мэттью Соболь их недооценил, и они уже предпринимал все необходимые шаги, чтобы повернуть ситуацию себе на пользу. По такому случаю он все-таки нальет себе праздничного скотча.

                Ваноувен достал из мини-бара бутылку тридцатилетнего Макаллана и налил себе в стакан ровно на три пальца. Подняв стакан, он снова удовлетворенно вздохнул, любуясь карамельным цветом напитка на фоне бьющих вдаль передних фар. Он не только освободится от Демона, он еще и миллиарды заработает на этом. В этом была вся суть капитализма: процветание в хаосе. Действительно, экономику ждет временный обвал, но она снова вырастет, как подрезанное дерево, более обильная и здоровая, чем прежде. Только в этот раз полностью под их контролем. Он поднял свой стакан и провозгласил тост:

                – За вас, мистер Соболь!

                В этот момент, глядя через стакан на дорогу, он заметил растущий впереди темный силуэт. Через полсекунды из темноты с ревом вырвалась машина с выключенными фарами. Водитель Ваноувена закричал.

 

* * *

 

                Линкольн Таун Кар протаранил Эскалэйд прямо в центр решетки радиатора с суммарной скоростью в 150 миль в час. Удар мгновенно смял седан до заднего пассажирского сидения, а бронированный кадиллак сплющился до лобового стекла. Десятицилиндровый двигатель Эскалэйда пропахал переднее сиденье, дюймовое переднее стекло сорвалось с креплений и, совершая безумные кульбиты, улетело за несколько сотен ярдов вниз по дороге.

                Сразу после удара останки кадиллака перелетели через линкольн и дико закувыркались, раскидывая во все стороны куски металла и армированные двери. То, что осталось от внедорожника, приземлилось на крышу на полосе встречного движения примерно в сотне ярдов за местом столкновения. Из остатков машины вырывались клубы дыма и пара.

                На несколько минут воцарилась мертвая тишина. Потом с той стороны, откуда ехал Эскалэйд, показался свет фар. Он становился все ярче, стало слышно рычание мощного двигателя. Вскоре показался черный Мерседес SL, спортивное купе-кабриолет. Он подъехал и остановился у края зоны автокатастрофы. Его неоновые фары были направлены на обломки перевернутого кадиллака, омывая их белым светом.

                Два близнеца-линкольна, как две капли воды похожие на разбитый, с выключенными фарами вынырнули из темноты и встали за мерседесом, словно стражи. Пульсирующий движок купе выключился, фары остались гореть.

                Через мгновение дверь открылась, и темный силуэт водителя спокойно шагнул в луч света своих фар.

                Брайан Грегг пристально смотрел на обломки.

                Он словно заново родился. Без следа исчезли татуировки, пирсинг и неряшливые волосы. Вместо них появился прекрасно ухоженный успешный с виду молодой человек. Одет он был, как мог бы одеваться Соболь: весь в черном, в индивидуально скроенных свободных брюках, шелковой рубашке и спортивной куртке. Если не считать черных синтетических перчаток и спортивных очков, он выглядел как любой другой технарь-предприниматель из Остина. Теперь он был невидимым для органов власти. Состоятельный человек.

                Он вдохнул ночной воздух. Тот был осязаемо полон влагой и ароматами полевых трав. Гомон сверчков оглушил его. Он никогда не чувствовал себя более живым, чем сейчас, никогда еще не был так счастлив. И никогда раньше он не мог видеть настолько ясно. Он чувствовал мир на мили вокруг. Полицейские блоки GPS, члены Фракции и целая сеть АвтоМ8, колесящих по сельской местности по соседству, посылали ему информацию об обнаруженных ими объектах, словно помощники чародея.

                Грегг чувствовал покалывание Третьего Глаза на животе и на спине. Третий Глаз был еще одним чудом, дарованным ему Соболем. Это была облегающая токопроводящая нательная рубашка, которая была не просто одеждой. Это было осязательное устройство, которое помогало ему использовать кожу, самый большой орган его тела, как еще один всевидящий глаз. Этот глаз никогда не моргал, он видел все вокруг с обзором в 360 градусов, а мог и на другой конец света заглянуть, если у Грегга появилось бы такое желание.

                Третий Глаз работал, посылая мельчайшие электрические импульсы, возбуждающие нервные окончания в его коже, словно монитор, зажигающий пиксели на экране. Микроскопические импульсы служили для передачи данных, от точек на радаре до полномасштабных визуальных изображений. Более всего поражало Грегга то, что мозг научился воспринимать импульсы от нового источника настолько хорошо, как будто это был еще один орган. Еще один глаз.

                Он чувствовал  компьютерные сети вокруг себя; и он мог не только чувствовать их, но и кое-что с ними делать.

                Грегг повел в воздухе руками в перчатках. Внезапно включились фары стоящих рядом близнецов Таун Каров. Машины рванулись вперед и, подчинившись его приказу, разместились на обеих сторонах дороги, освещая фарами всю сцену аварии. Взмахом руки Грегг остановил их.

                Дорога была захламлена блестящими осколками металла и пластика. Теперь стали видны расплющенные останки линкольна, который Грегг использовал для атаки. Оставшаяся от машины задняя часть валялась, дымя как нефтеперегонный цех, в кювете примерно в пятидесяти футах от того места, где он стоял. Грегг расслабил руки, хрустнул костяшками пальцев и направился к обломкам Эскалэйда.

                И водитель, и пассажир на переднем сиденье были определенно мертвы. Чьи-то внутренности выплеснулись из покореженного корпуса и петлями свернулись на дороге. Вонь антифриза и горящего пластика милосердно маскировала запах масляной кислоты и желчи.

                Грегг услышал скулеж. Он двинулся к заднему пассажирскому отсеку и посмотрел внутрь через пустую покореженную дверную раму. Внутри он увидел лишь путаницу из использованных подушек безопасности, белого упаковочного порошка и осколков стекла.

                Тщательно вслушиваясь, Грегг пошел на звук и вышел на другую сторону искореженной машины, где и увидел окровавленную дрожащую фигуру Расселла Ваноувена, изломанно лежащего навзничь на асфальте рядом.

                Грегг аккуратно подошел поближе и посмотрел на него, стараясь не наступить в лужу крови, натекшую с одной стороны. Голова и лицо Ваноувена были покрыты кровью. Его правая рука была изуродована, расщепленные кости торчали наружу через разорванный рукав. Нос превратился практически в блин. Из его беззубого рта на бесформенном опухшем лице вырвался длинный протяжный стон.

                Грегг холодно осмотрел его, наклонился и рукой в перчатке приподнял лацкан пропитанного кровью пиджака. Грудь раненого тяжело приподнялась, глаза с ужасом смотрели, как Грегг вынимает окровавленную брошюру ежегодного гольф-турнира.

Стряхнув кровь, Грегг открыл брошюру и поднес ее к свету. Она была все еще читабельной. Грегг вынул телефон, сделал снимок брошюры, потом сложил ее и засунул обратно в нагрудный карман Ваноувена. После этого он встал и повернулся, чтобы уйти.

Стон Ваноувена превратился в вой, и он потянулся к Греггу здоровой рукой. Грегг остановился, выждал мгновение, прежде чем повернуться назад, опустился на колени и схватил Ваноувена рукой за опухшее лицо, заставляя того закричать от боли:

                – Тсс… Я за это на следующий уровень перейду. Может быть, мне нужно благодарить тебя, Расселл … – он вгляделся в окровавленные глаза Ваноувена, как будто пытаясь там высмотреть что-то полезное. – А с другой стороны, пошел ты в жопу, бесполезный кусок говна.

                Слезы полились по щекам Ваноувена. Он обезумел от боли и страха. А в глазах Грегга не было ни капли жалости:

                – Если увидишь Мэттью Соболя, не забудь передать ему привет от Локи.

                Грегг встал, оправил куртку и пошел к своему Мерседесу. Походя взмахнул рукой, и один из линкольнов визжа колесами двинулся вперед. Фары автомобиля отразились в глазах Ваноувена, и тот заверещал. Черный АвтоМ8 смял его, некоторое время протащил тело по дороге, пока оно не отцепилось, и исчез в ночи.

                Грегг поманил пальцем свой Мерседес, и машина поехала вперед, ему навстречу. Как только автомобиль поравнялся с ним, водительская дверь распахнулась настежь.

                Грегг сконцентрировался на ощущениях Третьего Глаза. Он чувствовал, как далеко отсюда один из АвтоМ8 преследовал машину, на которой уехал таинственный человек, встретившийся с Ваноувеном на муниципальном аэродроме. Грегг вывел видео преследующего автомобиля себе на дисплей, который проецировался на одну из линз его очков. Инфракрасная камера показывала машину незнакомца, направляющуюся на юг, к федеральному шоссе. В ней сидели два человека. Грегг просканировал номера машины и запросил информацию о ней в Транспортном Реестре. Вернулся ответ: федеральный автопарк, данных нет .

                Грегг улыбнулся про себя. Оперативная группа по Демону, ты смотри… Все-таки он подбирался к ним. У него потихоньку вырисовывалась туманная топология их неуловимой сети, Власти Денег, как ее называли. Они что-то замышляли, и этот человек в уезжающей машине поможет Греггу понять, что именно.

                Эти плутократы были людьми с ограниченной картиной мира, от которых надо было избавляться. Это были люди прошлого века, века нефти и тяжелой промышленности. Но скоро им на смену придет распределенная технократия, и Грегг будет там, рядом с Соболем, на рассвете новой эры. Это будет время бессмертных, второй Век Разума.

                Глаза Грегга сощурились, сосредоточившись на видеоизображении едущего автомобиля. Тем, кто будет стоять у них на дороге, пощады не будет.

Глава 37://Винтики в механизме

 

                Haas Minimill был чудом современной инженерии: металлический управляемый компьютером токарный станок, сверлильный станок и фрезерный станок в одном. Haas мог загрузить в память трехмерную компьютерную модель, и на ее основе произвести индивидуальную металлическую или пластиковую деталь, вырезанную и обточенную точно по спецификациям. По сути, это была самодостаточная фабрика деталей с водяным охлаждением, упакованная в кожух размером с тележку по продаже хот догов.

                После подключения к интернету станок стал практически трехмерной факс-машиной: планы, засылаемые в станок с одного конца, материализовывались готовыми деталями на другом. Входные данные могли быть посланы откуда угодно через интернет или телефон. И все, что требовалось станку – это обслуживающее его человеческое существо. Оно должно кормить станок сырьем, необходимым для выработки планов, да и в общем холить и лелеять станок. Человек на службе у машины.

                Курт Волкер и его команда любили свои машины. Их машины давали им доступ в сеть Демона. А сеть Демона обещала им будущее.

                Они существенно продвинулись вперед с того момента, как закончили свой первый АвтоМ8. Их мастерская в Сакраменто теперь могла похвастаться тремя постоянно работающими полумиллионными станками с двойным подключением к интернету: по кабелю и по спутнику. Они все наращивали темп производства деталей, но Демон запретил их компании становиться больше. Три станка – этот был разрешенный максимум.

Несмотря на то, что они действительно заработали три миллиона в прошлом году, и каждый из них унес домой сотни тысяч долларов, Волкера несказанно раздражал этот запрет на развитие. И все же у него хватало ума не перечить Демону. Учитывая то, насколько сильным тот стал за  последнее время, лучше было благодарить его за предоставленную счастливую возможность, нежели спорить с ним.

                Волкер сдвинул защитные очки на лоб и оглядел захламленное помещение. Это было фабричный цех тридцатых годов двадцатого века, размером в тридцать тысяч квадратных футов, с кирпичными стенами, двадцатифутовыми потолками, лампами дневного света и бетонными полами. Воздух был напоен запахами масла, сгоревшего металла и озона от дуговой сварки. Готовые запчасти были свалены на верстаках, а на полу стояла дюжина новых автомобилей разной степени завершенности. Компания Волкера была официальным бизнесом по модификации автопарков, с настоящим разрешением на ведение деятельности, выданным окружным управлением по контролю за качеством воздуха. Вполне себе законная корпорация штата Калифорния. Их близкие связи с основными лизинговыми компаниями, своевременные налоговые платежи и активное участие в общественных процессах сделали их репутацию безукоризненной. У них имелись покровители в высшем свете. Влиятельные адвокаты выскакивали откуда ни возьмись, как чертики из табакерки, чтобы защитить их, если кто-либо не так на них посмотрел. И упаси господь кого-нибудь от попытки их потрясти или заблокировать. Как раз на такие случаи у них существовал мандат на привлечение к делу Демона. Их будущее было в достаточной мере обеспеченным.

                Волкер увидел Тингита Хана и Роба МакКрудера, которые сражались с рулевой колонкой нового варианта АвтоМ8 – перехватчика Мустанг с четырьмя сотнями лошадиных сил под капотом. Как обычно, они по-братски переругивались друг с другом. Они все были словно одна семья. Семья с очень строгим старшим, который не задумываясь сдерет с них кожу, если они хотя бы на мгновение выйдут за рамки дозволенного.

                При этом правила были предельно ясны, работа была разнообразной, а компенсация превосходила все ожидания. Им было всего-то лет по двадцать пять, а они уже были официальными миллионерами. Каждый год они могли брать по пять недель отпуска, через двадцать лет их ждала пенсия со всевозможными льготами и пособиями. Они могли получить такую консультацию по финансовым вопросам, какую за деньги не купишь. Медицинская страховка тоже была высшего уровня. Демон о своих людях заботился.

                Волкер повернулся к своему фрезеровальному станку Haas. Тот одну за одной штамповал стальные пластинки с проточенными на них желобами, размером шесть на один дюйм. Волкер не имел ни малейшего понятия, зачем такие нужны, но у них был заказ на триста штук. Они явно были необходимы для обеспечения какого-то очередного стратегического плана, рожденного в мозгу мертвого гения и реализуемого в данный  конкретный момент, который, видимо, являлся самым подходящим временем. Подходящим для чего? Это знал только Демон. Никто из ныне живущих этого знать не мог.

                Волкер взял одну из готовых пластинок, поместил ее в лазерный сканер и нажал кнопку. Объект мгновенно измерили на соответствие спецификациям в двух тысячах критических точек. Он был безупречен. Готовые изделия были безупречны всегда. Haas знал, что делает.

                Из колонок раздался звуковой сигнал из двух нот. Волкер, Хан и МакКрудер одновременно посмотрели сначала вверх, потом друг на друга. Все они знали, что означает этот звук: подоспели новые планы.

                Волкер махнул им, мол, он разберется, и они вернулись к работе над Мустангом. Он снял перчатки и придвинулся к стоящей рядом рабочей станции.

                В их почтовый ящик упал файл, содержащий новый трехмерный план. Взглянув на размер файла, Волкер понял, что план большой. Он перенес файл на центральное хранилище и открыл его в AutoCAD.

Даже на его мощном компьютере с операционной системой Unix открытие заняло несколько секунд. Когда загрузка закончилась, он, застыв, несколько секунд смотрел на контуры трехмерной модели, вращающейся перед ним на экране: «Наше дело не удивляться, а делать, но все же…»

                На что же он все-таки смотрел? Он повернулся к Мустангу и позвал:

                – Ребята, подойдите сюда, взгляните-ка.

                Хан вытер пот со лба, размазывая по нему смазку:

                – Потом, чувак. Эта рулевая колонка – та еще сучка.

                – Не потом. Вот прямо сейчас посмотрите.

                Хан театрально закатил глаза и сильно стукнул МакКрудера по плечу:

                – Чо надо?

                Хан показал пальцем на Волкера:

                – Стеклянные стекла говорят, надо идти смотреть на планы. Срочно очень.

                – Твою мать… – МакКрудер со звоном кинул на пол гаечный ключ, и они вдвоем вразвалочку направились к компьютеру Волкера.

                – Надеюсь, оно того стоит, Курт.

                Волкер просто указал на экран, и у обоих товарищей брови полезли на лоб:

                – Что за…

                – Ты что, шутишь?

                Волкер покачал головой. Они обменялись понимающими взглядами. Между ними имелось кое-что невысказанное вслух, они все прекрасно понимали, что где-нибудь кто-нибудь обязательно пострадает от действий Демона.  После событий в поместье Соболя предназначение машин типа АвтоМ8 вряд ли являлось для кого-нибудь тайной, но они всегда лелеяли надежду, что эти автомобили будут использованы для транспортировки дефицитных материалов, оперативного персонала, или например чего-нибудь невообразимо гениального.

                Волкер вздохнул и сел на соседний стул. Хан указал на экран:

                – Это что такое?

                – Это серьезная хреновина, Курт, – МакКрудер тоже ткнул пальцем в модель. Волкер смотрел в пол:

                – Это всего лишь послепродажная индивидуальная адаптация.

                – К гадалке не ходи, – хохотнул МакКрудер. – Я не совсем это имел в виду.

                – Он прав, Курт, – кивал Хан. – Эта штука нужна для одной единственной цели: убийства людей.

                Они молча обдумывали ситуацию. Новая модель поднимала ставки. С этого момента они однозначно начинали производить оружие. Добрая сказка окончилась.

                – Я имею в виду, – добавил Хан, – что она, конечно, круто выглядит, и все такое, но это реальная жизнь, а не компьютерная игра какая-нибудь.  – Что делать будем?

                Волкер, раздумывая, постукивал пальцами по поверхности стола:

                – Мы почти что выполнили текущий заказ. Пока дорабатываем, можем подумать над дальнейшими действиями.

                – Ты так говоришь, как будто у нас есть выбор, Курт! – МакКрудер вскинул руки. – Если мы не будем делать эти штуки, наши же игрушки вернутся к нам, и тогда нам кирдык.

                – Слушай, успокойся!

                – Я же знал, что это случится, – схватился за голову Хан. – Все было слишком хорошо.

                – Давайте перестанем себя обманывать, – отмахнулся от него МакКрудер. – Мы все прекрасно понимаем, что строить эти штуковины нам придется. Так какого хрена разводить театральщину с угрызениями совести?

                Он схватил восковой карандаш, повернулся к доске и начал рисовать список потенциальных человеческих потерь, используя маленькие схематичные человеческие фигурки:

                – Если мы их не будем делать, то их будут делать другие. И тогда люди будут умирать, вместе  с нами тремя. Это Икс людей плюс три. А если мы будем их делать, тогда люди тоже будут умирать, но без  нас. Это Икс людей плюс ноль, – он поднял глаза, используя математику для придания большего веса своим словам. – Итак, мы выберем такой курс, при котором страдает меньшее количество людей.

– Обосраться, какая удобная позиция, – метнул в него перчатку Волкер.

                – Вот типа я один во всем виноват, – МакКрудер поднял руки. – Мы вместе во все это влезли, и я не горю желанием узнать, что произойдет, если мы решим выйти. В мире происходят огромные изменения, повлиять на которые мы не в силах. Мы просто винтики в механизме, и если мы выйдем из строя, нас заменят. Мы должны себе в этом признаться, если хотим выжить. Да черт побери, не только выжить, но и разбогатеть. Так поступали наши предки, так поступим и мы. Это наше естественное предназначение, будь оно неладно.

                Присутствующие притихли и сидели молча, слушая мелющий звук, издаваемый станком. В конце концов Волкер кивнул:

                – Я знаю, что ты прав. Я просто не мог подумать, что когда-нибудь мне придется оказаться в этом положении. Я всегда хотел разрабатывать бытовую технику.

                – А я всегда хотел строить подвесные мосты, – Хан навалился грудью на верстак. – А теперь экстренные новости: всем насрать, чего мы хотим.

                МакКрудер стукнул костяшками пальцев по столешнице:

                – Итак, что решит совет правления самодержавной корпорации? Проголосуем ли мы за продолжение нашего начинания?

                Они взглянули друг на друга и подняли руки:

                – За!

                МакКрудер кивнул:

                – Итак, большинство «за», и это решение очень порадует известный нам сильно распределенный параллельный кибернетический организм, – он указал пальцем на Haas. – Какой срок у этих деталек?

                Волкер секунду подумал:

                – Должны быть на следующей станции к завтрашнему полудню.

                МакКрудер обернулся обратно к экрану и продолжил внимательно его рассматривать:

                – Нам нужно время, чтобы изучить эти схемы. Выглядят запутанно, – он придвинулся ближе к экрану. – Нешуточное проектирование, посмотрите на кожух маховика, да и на гидравлику…

                – Графито-эпоксидный маховик, вращающийся в вакууме с частотой семь тысяч оборотов в минуту, – кивнул Волкер. – Да еще и плавает на магнитной подушке.

                – Надо признать, прикольная хрень, – Хан снова указал на экран. – Она даже с виду жесть. Нужно визуализировать ее, чтобы посмотреть в цвете.

                МакКрудер его проигнорировал:

                – И когда прибывает первая машина со склада?

                Волкер схватил мышку, прокрутил сообщение назад к заголовку и за секунду просмотрел его:

                – В пятницу.

                МакКрудер снова кивнул на станок:

                – Тебе нужна помощь с этими деталями? Или справишься?

                – Нет, сделаю.

                МакКрудер двинулся назад к Мустангу:

                – Что ж, тогда предлагаю изучить эти планы и постараться сделать так, чтобы мы у дяди Демона были самыми лучшими винтиками.

 

 

Глава 38://Сборка

 

                Он был образцовым примером для подражания в излишне изощренной американской культуре. У его старомодных модельных туфлей были подошвы, как у туристических ботинок, словно эти туфли были предназначены для того, чтобы ходить в них по склонам гор, если, конечно, кто-то умудрится их в городе найти. В складках ниспадающих строгих брюк прятались шесть карманов, каждый из которых имел официальное название, например E-Pouch, и которые в совокупности обеспечивали ему грузоподъемность пехотинца времен Первой Мировой Войны. Солнечные очки желтоватого оттенка, плотно сидящие на его лице, были будто бы совершенно случайно рассчитаны на то, чтобы выдержать прямое попадание пули из мелкокалиберного ружья, в то же время отфильтровывая ультрафиолетовые лучи и до предела увеличивая зрительный контраст в широком диапазоне различных типов освещения как в помещениях, так и на улице.

                На его экипировку потребовалось в общей сложности около двух тысяч человеко-лет изысканий и разработок, восемь баррелей нефти и шестнадцать процессов по делу о нарушении патентов и незаконном использовании торговых марок. И все это ради того, чтобы у него была стильная повседневная одежда. Стиль этот по логистическим требованиям можно было сравнить с разверткой целой военной бригады девятнадцатого века.

                И все-таки он выглядел хорошо. Универсально.

                Он шел по городским улицам, проходя мимо кофеен и закусочных, в которых толпились толпы люди с таким видом, будто у них не было своего угла. Он шел мимо собак с рюкзаками на спинах и детей, обутых в роликовые кроссовки. И все они выглядели универсально, повседневно, особенно не выделяясь из толпы.

                Было хорошо вновь оказаться среди них. Некоторое время назад депрессия практически поглотила его, когда его должность на первой работе передали на внешний подряд за границу. А потом и на второй работе. И на третьей. Не так-то много спроса нынче в Америке на руководителей проектов.

                Зато сейчас он снова осознавал происходящее. В мире опять появился смысл, и он был всеми руками за развитие технического прогресса. То, что придумывалось и изобреталось прямо сейчас, умные люди называли Подрывными Инновациями . Перемены – это было хорошо. Больно, но хорошо. Они делали его сильнее. Когда перестаешь меняться, начинаешь умирать.

                Впервые за много лет он осознавал, что надежно обеспечен. Он мог позволить себе съемное жилье, причем даже в его районе с непомерно раздутыми ценами. Он мог стильно одеваться и вести образ жизни, соответствующий его интеллекту и образованию. Он более не производил крайне неблагоприятного впечатления по сравнению с людьми в журнальных статьях. Он вернулся, став самим собой.

                А еще у него была цель. И прямо сейчас цель требовала, чтобы он следовал на позицию с определенными координатами, и там ожидал дальнейших инструкций от Голоса.

                Женский синтезированный Голос прозвучал в его беспроводной гарнитуре:

                 – Пересеките улицу.

                Он подчинился и обнаружил, что идет по битком набитой людьми торговой площади, окруженной розничными сетевыми магазинами. Праздничная атмосфера подогревалась уличными артистами, которые все как один носили идентификационные фотокарточки, удостоверяющие, что их семейно-ориентированные таланты, прошедшие наркологическое тестирование, были включены в официально санкционированный список где-нибудь в местном самоуправлении.

                На площади яблоку негде было упасть. Снова раздался Голос:

                 – Девятый промежуточный пункт достигнут. Ждите дальнейших инструкций. Ждите… Вектор 271. Продолжайте движение.           

                Он начал поворачиваться на месте, пристально вглядываясь в экран ручного GPS–приемника, пока не развернулся лицом на 271 градус, после чего пошел обычным прогулочным шагом, и людское море колыхалось вокруг него.

                 – Доложите о готовности сборной детали.

                Мастерская Демона заработала. Человек сунул руку в сумку и вынул покрытую бороздами стальную деталь какого-то механизма в шесть дюймов длиной. Он прикрыл ее рукой и продолжил идти по азимуту 271 градус:

                 –  Деталь готова.

                 – Приготовьтесь к сборке.

                Он видел, как нужный ему объект приближался сквозь толпу. Это был парень лет двадцати с чем-то в штанах-парашютах и толстовке с университетской аббревиатурой. Юноша был спокойно сдержан, каким и должен быть курьер Демона. Пара держала курс на столкновение, а люди вихрились вокруг них, будто случайные электроны. Подойдя ближе, парень протянул правую руку вперед. Теперь они были буквально в нескольких футах друг от друга.

                 – Передайте деталь по кодовой фразе «Привет, Лютер». Подтвердите сборку.

                Парень подошел вплотную к нему, держа в руке другую стальную деталь. На его короткостриженной голове виднелась телефонная гарнитура. Юноша кивнул:

                 –  Привет, Лютер.

                Они оба протянули друг другу руки и совместили стальные детали. Те идеально сошлись с убедительным щелчком.

                 –  Сборку подтверждаю.

                В наушниках раздался приятный звук колокольчика:

                 – Операция завершена. Двадцать сетевых кредитов. Вы свободны.

 

* * *

 

                Парень оставил объединенную деталь у себя и продолжил движение. В его гарнитуре раздался Голос:

                 – Вторая фаза. Вектор 168. Приготовьтесь к сборке.

                Парень, опустив руку с деталью вдоль тела, нашел необходимый азимут и быстрым шагом устремился сквозь толпу. Через несколько секунд его вывели на молодую ширококостную женщину в деловом костюме. Большинство мужчин таких в упор не видели. Парень направился к ней.

                 – Предоставьте деталь по кодовой фразе «День добрый, Руди». Подтвердите сборку.

                Женщина, подходя к нему ближе, кивнула чему-то услышанному в наушниках телефона-раскладушки:

                 –  День добрый, Руди.

                Он вложил сборную деталь ей в руку и исчез в толпе:

                – Сборку подтверждаю.

Прозвучал приятный звук колокольчика:

                 – Операция завершена. Двадцать сетевых кредитов. Вы свободны.

                А женщина вставила деталь парня в желтое пластиковое основание и двинулась через людскую толпу на площади, следуя новым командам.

                По пути к автомобильной стоянке парень размышлял о тактике сборки, непосредственным участником которой он являлся. Они были словно роящиеся наноботы, снующие среди огромной потребительской массы. В этой мастерской Демона одновременно работало с полдюжины независимых сборочных линий, и любой из участников происходящего знал только механику сборки детали, за которую он был ответственным, и то, куда ее надо принести в течение ближайших нескольких секунд. Части одного большого целого доставлялись куда надо в самый необходимый момент. Голос управлял исполнителями, сводя их друг с другом. Сборщики приходили и уходили, передавая растущий механизм следующему рабочему в цепи после подтверждения завершения своей задачи. Деталей и сборщиков явно было больше, чем минимально необходимо, что позволяло быстро заменить перехваченных сборщиков и рассчитывать на то, что необходимые части с большой вероятностью будут доставлены на место встречи вовремя.

                Парень не знал о том, что именно они строили, и осознавал, что вряд ли когда-нибудь узнает.

 

* * *

 

                В обшарпанном фойе третьесортного офисного здания выпускник университета, более не имеющий долгов по кредиту за образование, повернулся к стене и вставил твердооксидную метановую батарею в выемку внутри удобной пластиковой ручки. В наушнике раздался Голос:

                 – Подтвердите окончание сборки.

                Студент включил прибор и дождался результатов диагностической проверки. Зажегся зеленый огонек. Все было в порядке.

Он опустил прибор и отвел от него глаза:

                – Сборка завершена.

                Наступила пауза, потом снова прорезался Голос:

                 – Ждите… Ждите…

                Выпускник оглядел фойе. Оно было обычной двухэтажной коробкой в технопарке низкого пошиба. Здание охранялось закрытыми дверями со считывателями магнитных карточек на косяках. Другими словами, никакой охраны у здания не было. Длинные коридоры, покрытые оранжевым универсальным ковровым покрытием, пересекались в безлюдном атриуме в центре здания.

                Он стоял, одетый в форму работника компании водоснабжения, с идентификационной табличкой на груди и тележкой, нагруженной бутылками с водой, и терпеливо ждал, а Голос продолжал повторять каждые десять секунд: « Ждите… ждите… »

                Вдруг наступила пауза, и инструкции изменились:

                 – Вектор 209. Приготовьтесь передать собранный предмет.

                Наконец-то приближался Получатель. Студент взглянул на приемник GPS и развернулся к закрытой двери.

 

* * *

 

                Чарльз Моузли энергично шел по направлению к дверям в фойе. Был ясный весенний день, над ним простиралось бесконечное техасское небо. Подойдя к дверям, Моузли увидел в них свое отражение. Он был одет в униформу телефонной компании со всеми прилагающимися к ней аксессуарами: поясом для инструментов,  папкой-планшетом и телефонной гарнитурой. Он провел карточкой по считывателю, и дверь с жужжанием открылась.

                Голос в наушнике проговорил:

                 – Получите изделие по кодовой фразе «Вот оно».

                Моузли подошел к молодому азиату, одиноко стоящему посреди вестибюля рядом с тележкой, заставленной бутылками воды в пять галлонов. Моузли направился к нему, и тот протянул ему странное устройство из желтого пластика и стали. Выглядело оно словно клеевой пистолет, только без верха – какой-то пустой желоб со сдвоенными нарезными пластинами.

                - Вот оно.

                Рукой в перчатке Моузли принял устройство и добавил его к болтающимся на поясе инструментам. Специально для этого приспособления в поясе была проделана прорезь. Он услышал, как водонос вышел из здания через дверь позади него, и продолжил идти по указанному азимуту. Навстречу ему прошел еще один невзрачный человечек в рубашке через голову, с логотипом какой-то компании на груди. Моузли дружески кивнул ему, проходя мимо, но тип не обратил на приветствие никакого внимания. Видимо, это был просто кто-то из местных арендаторов.

                 – Вектор 155 , –продолжал вещать голос в ухе. Судя по заданному направлению, идти нужно было в коридор. Туда Моузли и направился, глядя на проплывающие мимо него офисные двери и предаваясь размышлениям.

                Дверь номер 500. Всего лишь десять минут назад он думал, что ему нужно будет подключить жучка к телефонной линии.  А получив изделие, он сразу же понял, что перед ним такое, благо подобной штуковиной ему уже доводилось пользоваться. Был это ни более ни менее как электрический пистолет.

                Напоминал он какой-то ручной рабочий инструмент, изготовленный из желтой пластмассы и матовой стали. На нем даже логотип какой-то компании стоял. Но по-настоящему это был полностью автоматический, до микрона выверенный ручной огнестрел. Пистолет обладал практически стопроцентной надежностью, поскольку движущихся частей в нем не было. Вместо бойка и сложного механизма перезарядки, использующего силу отдачи, электрический пистолет срабатывал от электрического импульса. Пули без гильз вставлялись в четыре двенадцатидюймовых дула, и процессор, используя электрический разряд из прикрепленной к пистолету батареи, мог выстрелить каждой из этих пуль независимо от других. Пистолет перезаряжался простой заменой целого дульного блока, и один из курьеров, встреченных Моузли на улице, уже передал ему три зарядных устройства. В общем, это было неотслеживаемое устройство простой конструкции, сделанное ради одной единственной цели – убивать людей с близкого расстояния.

                Дверь номер 710. Он собрался с духом и в очередной раз напомнил себе самому, что его нынешняя работа посвящена великой цели. То, что он делал сейчас, абсолютно не походило на занятия, увлекавшие его в подростковом возрасте. И он старался не для себя: весь мир менялся у него на глазах. Все происходящее было частью плана, в котором не было места случайным поступкам.

                 – Стоп , – снова голос в ухе.

                Дверь номер 1010. Моузли пошарил руками с двух сторон пояса с инструментами и извлек на свет божий разряженный пистолет, а также дульный блок из сварочной стали. Плавным скользящим жестом он соединил детали с характерным щелчком. Заряженное устройство выглядело словно пестрый игрушечный лазерный пистолет.

В его ушах опять раздался голос:

                 – Код устройства… четыре - девять – один - пять.

                Моузли перевернул пистолет и набрал код на основании рукояти, активируя оружие. Повернувшись к двери, он достал из кармана твердый пластиковый ключ, врученный ему ему какой-то женщиной на улице. Если постараться, все системы, имеющие универсальные цифровые ключи, поддаются операции математического упрощения.

                Голос в раковине наушника гнул свое:

                 – Подтвердите инструкции: уничтожьте обитателей апартаментов… один-ноль-один-ноль.

                Моузли закрыл глаза. Ему не нравилось происходящее. Он было надеялся, что оставил все это в далеком прошлом, но Демон отыскал его, зная, что убийство ему не в новинку. Сделав глубокий вдох, он произнес:

                – Инструкции подтверждаю.

                 – Приступайте.

                Моузли вставил ключ в скважину, повернул его, толчком открыл дверь и вошел в захламленный офис с забитыми бумагами и коробками стеллажами у дальней стены. На складных столах стояло какое-то невообразимое количество дешевых компьютеров. Парень с внушительным брюхом, возрастом слегка за тридцать, быстро повернулся в кресле и уткнулся взглядом в вошедшего Моузли. Изо рта его торчал лишь небольшой краешек целой ненадкусанной вишневой булочки.

                – Эй, вы не имеете права вот так…

                Моузли поднял пистолет и разрядил его в грудь мужчины, забрызгав кровью компьютерный стол и стену позади. Пара хрупких зарядов ударились в стену, превратившись в облачка пыли, оставив еле заметные вмятины в гипсокартоне.

                Хрупкие пули до сих пор безмерно удивляли Моузли. Сделанные из прессованного керамического порошка, они сохраняли ударную силу, когда соприкасались с мягкой человеческой плотью, но рассыпались в пыль, встречаясь с неуступчивой поверхность, какой, к примеру, была стена. Разработаны они были специально для того, чтобы перестрелка не выходила за пределы комнаты, к которой она велась; к тому же они предотвращали возможность рикошета. Эта их особенность была особенно актуальна для человека, палящего во все стороны со скоростью семь выстрелов в секунду в комнате площадью в десять квадратных метров.

                Окровавленный толстяк обмяк и шлепнулся на пол с глухим стуком, от которого комната заходила ходуном. В этот момент Моузли услышал шум от движения в соседней комнате, располагавшейся дальше от входной двери. Скрипнуло кресло:

–Мав? Что там у тебя происходит?

                Моузли рванулся вперед, сжимая рукоять пистолета обеими руками. Не стоило бояться, что они могут позвонить в полицию: стационарные телефоны наверняка уже отключены, а мобильники глушат. Он вошел в офис большей площади с двумя столами и чередой окон, выходящих на стоянку автомобилей за зданием. За одним из столов стоял молодой человек, шаря рукой в открытом среднем ящике. На лице его появилась недоуменная гримаса. На этот раз Моузли выпустил очередь подлиннее. Стены, окна и подвесной потолок покрылись кровавыми разводами. С дула пистолета сорвалось облачко дыма.

                Моузли повернулся, услышав вопль ужаса. Еще один мужчина нырнул за другой стол с телефоном в руке.

                 Вот же говно.

                Моузли сдернул дымящиеся дула с направляющей пистолета и щелчком вогнал новую обойму на место. Двинувшись к столу, он слышал, как спрятавшийся мужчина в ужасе всхлипывает, пытаясь набрать номер на безответном мобильнике:

                –Нет! Не надо! Я вам отдам все деньги… Пожалуйста, не надо!

                Моузли обошел стол и направил пистолет на прижавшегося к стене человека.

                – Нет! Умоляю вас…

                Моузли помешкал. Черт бы его побрал . Никак нельзя было это дело оставлять неоконченным. Это попросту не обсуждалось.

                – Неееет…

                И Моузли разрядил в него обойму. Мужчина в нелепой позе растянулся на полу позади стола, его тело конвульсивно подергивалось в луже крови. Моузли зарядил последнюю обойму и пошел назад по своим следам. Уложив по паре контрольных пуль в головы двух первых жертв, он коротко проговорил в гарнитуру:

                – Задание выполнено.

                Повисло недолгое молчание, после чего голос произнес:

                 – Подтверждено. Две тысячи сетевых кредитов. Вы свободны.

                Отстучав знакомую комбинацию цифр на клавиатуре в основании рукоятки пистолета, Моузли бросил его на столешницу ближайшего стола. Оружие начало шипеть и дымиться, а потом пластик, из которого оно было сделано, начал плавиться вместе с микросхемами.

                Моузли снял с пояса полусферическое устройство, напоминающее маленький дорожный будильник с округлой нижней частью. Введя ту же комбинацию из четырех цифр, он кинул штуковину на пол в центр комнаты. Упав, она сразу не остановилась, а еще несколько секунд продолжала выписывать круги по полу. Моузли воспользовался этим временем, чтобы выйти наружу тем же путем, что и вошел.

                Когда аппарат перестал кататься, замерев на полусферическом брюшке, из него в заляпанные плитки подвесного потолка ударил ярко-красный лазерный луч, высвечивая на нем надпись, цветом, яркостью и величиной напоминающую павильонную вывеску. Буквы складывались в сообщение, которое захотел послать Демон, и которое будет ассоциироваться с операцией 4-9-1-5:

 

ВСЕ СПАМЕРЫ УМРУТ [113]

 

 

Глава 39://Завершение сюжетной линии

Источник: reuters.com

                Кровавая резня среди спамеров, тысячи человек мертвы – дерзкое хорошо скоординированное нападение, произошедшее в понедельник утром, унесло жизни примерно шести тысяч преуспевающих спамеров в восьмидесяти трех странах мира. Только в городке Бока Ратон, штат Флорида, погибло более двух сотен. Власти все еще не могут прийти в себя, ошарашенные масштабностью и сложностью нападений. Атакующие оставили после себя одно и то же сообщение: «Все спамеры умрут».

                Судя по отчетам поставщиков услуг интернета, с момента атаки общее количество спама, засоряющего сетевые сервера, уменьшилось на 80%.

                Себек сидел в ничем не примечательной комнате для свиданий отсека для смертников тюрьмы Ломпок. Через стол от него Лаура, его жена, молча смотрела в пол. К удивлению Себека, между ними не было обычного пуленепробиваемого стекла. На последнем свидании им позволили пообщаться поближе. Двое охранников наблюдали за ними из помещения за дверью. Лаура подняла глаза:

                – Как к тебе тут относятся?

                – Ну как сказать… Убьют они меня сегодня вечером, – скорчил гримасу Себек.

                Она явно не знала, что сказать. Себек только рукой махнул:

                – Да ладно… Обычный разговор у нас с тобой вряд ли сейчас получится. Не расстраивайся.

                Несколько минут она сидела напряженная, поджав губы:

                – Тебе страшно?

                Себек кивнул.

                – Я не знаю, что делать, Пит.

                – Прости за пенсию и страховку. Я так слышал, что их отменили?

                – Я реально не могу поверить в происходящее.

                – И я тоже.

                Она открыто посмотрела на него:

                – Скажи мне еще раз.

                – Я никого не убивал, Лаура, – выдержал Себек ее взгляд. – Да, я изменил тебе, но всего остального я не делал. Я никогда не смог бы причинить вред ни Аарону, ни всем остальным.

                – О тебе постоянно рассказывают страшные вещи по телевизору. И это никак не прекращается.

                – Да, мне говорили.

                – И Крису в школе очень тяжело.

                Они посидели молча, мрачно обдумывая сказанное. Себек первым нарушил молчание:

                – Я рад тебя видеть, Лаура, – слабо улыбнулся он. – Учитывая, через что тебе пришлось пройти из-за меня, я бы не удивился, если бы ты вообще меня ни видеть, ни слышать не хотела.

                – Я тебя всю жизнь знаю. Ну как я могла не попрощаться с тобой? – у нее потекли слезы, да и у него самого сдавило горло. Он прокашлялся:

                – Я знаю, что мы толком не любили друг друга. По крайней мере, в романтическом смысле слова. Мы и поженились-то, потому что так было надо: ребенок там, все такое…

                Она молча плакала, закрыв лицо руками. Себек продолжал:

                – Но я думаю, что если бы у меня был хоть один шанс в тебя влюбиться перед тем, как все это произошло, я бы его использовал. Просто возможности не было…

                Лаура продолжала плакать.

                – Я люблю нашего сына, Лаура. Я хочу, чтобы ты знала об этом, и чтобы Крис об этом знал. Я ни минуты не жалею, что он у нас есть. Мне стыдно за то, какие отношения у меня с ним были. И за то, что я винил всех вокруг за решения, которые сам же принимал.

                Она подняла взгляд:

                – Ты был просто ребенком, Пит. Мы оба были детьми.

                – Мне иногда кажется, что я до сих пор ребенок. Как-будто я с годами вообще не изменился.

                Лаура попыталась сдержать слезы:

                – Я просто не знаю, что делать.

                Себек вздохнул:

                – Продай дом. Позаботься, чтобы Крис закончил колледж. А потом… влюбись в конце концов. Ты заслуживаешь счастья, Лаура.

                Она зарыдала еще сильнее. Один из стражей у двери подал голос:

                – Время вышло, Себек.

                Себек потянулся к жене и коротко пожал ей руку над столом:

                – Спасибо тебе за твою доброту.

                Охранники утащили его, и последним воспоминанием Себека о ней был ее взгляд сквозь слезы, неотрывно следующий за ним, пока его узким проходом вели в гулкое крыло смертников.

* * *

                Себек лежал, стянутый по рукам и ногам кожаными ремнями и пряжками. Резиновая трубка плотно обхватывала его правую руку, вздувая вены. Еще одна коричневая резиновая трубка шла от внутривенного катетера в его руке к стене и исчезала в небольшом отверстии. Себек знал, что за стеной находилось несколько человек, каждый из которых готовил смертельную дозу лекарства: тиопентал натрия, чтобы его выключить, бромид панкурония, чтобы остановить дыхание, а также хлористый калий, прерывающий нервные сигналы, идущие к сердцу. Только одна из их капельниц была подсоединена к трубке Себека; таким образом, палачи никогда не узнают, кто же именно из них ввел смертельную инъекцию. Это была очень странная система, полностью игнорирующая тот факт, что люди каждый день убивают друг друга, даже особо не скрываясь. Собственно, если бы Себек попытался перелезть через забор тюрьмы, его бы застрелили без колебаний.

                Глядя на свое тело, Себек находил весьма забавным, что сейчас он был в самой лучшей физической форме за последнее десятилетие. Чтобы не сойти с ума в одиночке под денно и нощно жужжащей флуоресцентной лампой, он постоянно только и делал, что отжимался и приседал. От вида своей перевитой мышцами руки на него нахлынули воспоминания о юности, лучших днях его жизни.

                Себек лежал немного под наклоном, чтобы видеть собравшихся свидетелей, сидящих за окнами рядом с ним. Глядя на них, он был странно спокоен, а с той стороны окон на него смотрела гремучая смесь любознательности и гнева. Некоторые из свидетелей что-то записывали.

                Итак, это и была его смертная камера. Вот, оказывается, как чувствует себя приговоренный к смерти. Судя по всему, предчувствие насчет Соболя его обмануло. Теперь стало ясно, что сообщение, полученное им на похоронах, не означало, что вдруг откуда ни возьмись появится нежданный спаситель из загробного мира. С другой стороны, когда он жил там, посреди мещанской провинции, он даже представить себе не мог, что его когда-нибудь приговорят к смерти федеральные власти. И все-же вот он, здесь.

                Себек чуть не рассмеялся от этих мыслей. Все это было так абсурдно, что он бы ни капельки не удивился, если бы сюда вдруг вразвалочку вошел Род Серлинг [114] , и завел бы полное двусмысленностей подведение итогов его жизни: « Это Пит Себек, человек, чьи демоны взяли над ним верх… »

                А все-таки, существовал ли Демон вообще? Если да, то он одержал над Себеком безоговорочную победу. Относительно недолгая жизнь Себека была потрачена впустую. Единственным светлым пятном был его сын, и в этом была своеобразная ирония, поскольку Себек всегда считал, что беременность – это самое худшее, что с ним произошло.

                Ему пришло в голову, что большинство людей действительно верили в то, что он участвовал в сговоре, чтобы убить своих коллег. Он их не винил, на их месте он, скорее всего, тоже пылал бы праведным гневом…

                И вдруг он увидел стоящую в комнате Энджи Андерсон. Его охватил внезапный приступ ярости. Вот это было уже слишком: невыносимо было видеть это чопорное наглое лицо, кривящее кончики губ в еле заметной ухмылке, словно злая фея. Себек уставился на нее, вложив всю переполняющую его злость в этот взгляд. Какое-то время ей удавалось удерживать самодовольный вид, но вскоре улыбка погасла, и она все-таки отвела глаза.

                Перекинувшись парой слов с доктором, надзиратель наклонился и спросил Себека, нет ли у того последних слов, которые он хотел бы произнести. Слова были. Он думал над ними несколько месяцев. Наверное, это было даже слишком долго. Он не пытался кого-то расположить к себе, скорее, он старался казаться неустрашимым стоиком. Он посмотрел в зеркальное стекло, скрывающее семьи жертв:

                – Я не убивал ваших родных. Я никого не убивал. Но если бы я был на вашем месте, я тоже считал бы себя виновным. Я очень надеюсь, что когда-нибудь правда выплывет наружу, пусть даже хотя бы для того, чтобы мой сын знал, что его отец не убийца, – он помедлил. – Все, давайте заканчивать.

                Практически в тот же миг он почувствовал тепло в руке. Онемение волной распространилось по телу, и он понял, что именно такой была скорость его системы кровообращения. А еще он заметил бирку на штативе флуоресцентной лампы, нависающей над ним: «балластный параболический рефлектор, 30 ватт». Это было очень странное сообщение для ухода из жизни, поэтому он повернулся к доктору, стоящему рядом угловатому человеку с пронзительными голубыми глазами, который  в свою очередь холодно смотрел на Себека. Себек не смог выдержать этот свирепый взгляд, и перевел взгляд вниз, на отворот докторского халата, на котором было написано «Сингер/Корпорация Kellog Medical Services».

                Себек почувствовал, как его веки наливаются свинцом, а дышать становится все тяжелее. Он снова повернулся к подвесной лампе, и пока его зрение не погасло, старался фокусироваться только на ней. Осознав, что не ощутил, не оценил, не проникся последней картиной этого мира, он пытался бороться, лишь бы выцарапать у неизбежного хотя бы еще один миг, но было уже поздно. Пришла темнота, а после нее наступило ничто, и он упал в колодец пустоты, настолько глубокий и широкий, будто вся вселенная прекратила свое существование.

 

Сержант Уголовной Полиции Питер Себек умер в 6:12 пополудни по стандартному тихоокеанскому времени.

 

Глава 40://Новое измерение

 

Источник: newswire.com

                Приговор Себеку приведен в исполнение (Ломпок, Калифорния) – бывший сержант уголовной полиции Питер Себек был казнен с применением смертельной инъекции в федеральной тюрьме Ломпок в 6:12 пополудни. Он был осужден ранее в этом году за участие в афере Демона. Процесс суда и апелляций прошел через федеральную судебную систему на удивление быстро. Государственный прокурор Вилсон Станос прокомментировал: «этот процесс является недвусмысленным сообщением всем врагам свободы».

                Натали Филипс вошла в служебное здание без окон, занимаемое оперативной группой по Демону, глубоко за полночь. Она ждала, что здесь будет пустынно, поэтому с удивлением увидела кучку техников и хорошо вооруженных охранников рядом с коридором, ведущим к ее кабинету. У них шла оживленная, но приглушенная дискуссия. Майор поднял глаза на приближающуюся Филипс и кивнул ей:

                – Как ваша поездка, Доктор?

                Филипс с шумом поставила сумку-однодневку на пол:

                – Что здесь происходит?

                Майор большим пальцем указал куда-то в коридор у себя за плечом:

                – У твоего дружка-хакера припадок. Он заперся в конференц-зале Б и изменил коды доступа.

                Филипс утомленно вздохнула и потерла глаза:

                – Как давно?

                – Да уже около часа как. Я уже готовился к урегулированию сложившейся ситуации.

                Филипс посмотрела на охранника со слезоточивым пистолетом в руке:

                – Нет необходимости, Майор. Я пойду, поговорю с ним.

                Майор холодно ухмыльнулся:

                – Хозяин-барин, Доктор.

                Он откровенно насмехался над ней. Она решила пройти мимо, не обращая на него внимания, но он стоял у нее на пути:

                – Вы же понимаете, что я должен подать рапорт о случившемся в Центральный Штаб…

                – Понимаю. Если вы позволите…

                – Будьте любезны, напомните ему о соответствующих условиях договора об амнистии.

                – Всенепременно напомню. А теперь, если я не ошибаюсь, у этих людей дежурство. Проследите, чтобы они вернулись к своим непосредственным обязанностям, –  она снова подняла свою увесистую сумку. Майор немного помедлил, прежде чем сдвинуться в сторону и позволить ей пройти.

                Натали устало поплелась по коридору, направляясь к полоске света, вырывающейся из-под двери конференц-зала Б. Подойдя, она увидела красный светодиодный экран, прикрепленный к бесконтактному считывателю карточек на косяке. На нем горела надпись: «От@#битесь!». Слегка улыбнувшись, она откинула крышку прибора, обнажив маленькую клавиатуру в десять клавиш. Несколько мгновений она собиралась с духом, а потом ввела тридцати-двузначный код, свой собственный потайной ключ. Дверь щелкнула и от толчка Натали открылась внутрь.

                – Уходи, – Росс даже не повернулся. Он стоял у дальнего конца стола, заставленного стационарными и переносными компьютерами. По экранам бежали строки текста. Весь пол в комнате был завален скомканными графиками, диаграммами и бесчисленными сложенными гармошкой отчетами.

                Росс держал в руке самодельный дротик из карандаша и целился в большой мозаичный портрет Мэттью Соболя, прикрепленный к дальней стене комнаты. Мозаика была выложена из газетных ксерокопий.  С полдюжины дротиков уже торчали из лица Соболя, в дополнение к сотням маленьких дырочек, сконцентрированных в основном между глаз.

                Филипс оценила обстановку:

                – Я не уверена, что это направление исследований является многообещающим.

                Росс слегка повернул голову к двери, узнав голос. Помедлил несколько мгновений, не опуская руку с дротиком, а потом все-таки сделал бросок. Дротик вонзился в бровь Соболя. Росс взял следующий дротик в руку, продолжая молчать.

                Филипс закрыла за собой дверь и начала пробираться через завалы на полу, осторожно ступая между оторванными со стен графиками:

                – Что происходит, Джон?

                – Ни-че-го, – он бросил еще один дротик, попав Соболю в щеку. – Как Вашингтон?

                – Непросто.

                – Вот же удивительно. Еще один генерал пытается засунуть меня в Диего Гарсия [115] ? – он с огромной силой метнул очередной дротик, вогнав его глубоко в стену.

                Филипс наконец-то добралась до него и положила сумку на стол:

                – Шутите, да? Что ж, вы недалеки от истины. Ваша настойчивость в сохранении собственного инкогнито реально не помогает мне вас защищать. И вот эти ваши выходки тоже не помогают.

                Росс еще минуту смотрел в истыканное дротиками лицо Соболя, после чего повернулся к Филипс:

                – Это правда, что они только что казнили Пита Себека?

                Филипс опустила глаза. Черт побери .

                – Они его взаправду убили?

                – Да.

                – Твою мать… – он отбросил готовый дротик в сторону. – Просто зашибись!

                – Ничего нельзя было сделать, Джон.

                – Можно! Конечно можно было.

                – Без риска навлечь на себя гнев Демона – нельзя. Он уже уничтожил десятки тысяч. Вы готовы взять на себя ответственность за дополнительные трупы?

                – Не в этом проблема, вам ли не знать.

                – Именно в этом.

                Росс развернулся и бросил последний дротик:

                – Бл&дь! Мы это чудовище уже должны были уничтожить.

                – Слушайте, единственный способ оправдать жертву Себека – это победить Демона, пока о нем не узнает общественность. Фондовые рынки кувыркаются даже из-за простых слухов. Как только правда выплывет наружу, рынки рухнут. А эти рынки поддерживают привычный нам порядок вещей. На кону стоят средства к существованию сотен миллионов людей.

                – Что ж, Доктор, мы безнадежно опаздываем. Блогосфера уже вовсю шумит, – он тяжело осел, прислонившись к стене.

                – Джон, надо продолжать работать, делать больше нечего, – Филипс стянула свою куртку, аккуратно повесила ее на спинку стула и начала закатывать рукава. – Пока меня не было, вы смогли расшифровать перехваты, которые я просила прогнать через сверхпроводники?

                Росс продолжал смотреть в пустоту.

                – Джон!!!

                Он посмотрел на нее и, медленно поднявшись, подошел к столу:

                – Да, криптографы прислали файл, – он тяжело упал на стул и принялся колотить по клавиатуре.

                Она воодушевленно кивнула и придвинулась к нему поближе:

                – Отлично, давайте глянем.

                Он открыл текстовый файл.  Экран заполнила бесконечная череда чисел с двойным разрядом, с разбросанными между ними буквенно-цифровыми символами:

                – Вот сегмент расшифровки.

                – Похоже на GPS координаты, – вгляделась она в экран. Он кивнул.

                – Да, причем их около терабайта. Что вас дернуло вырвать это из эфира?

                – Огромный объем.  И это всего лишь за несколько дней. Оно транслируется радиопередатчиками низкой мощности в восьмидесяти странах мира, сотнями тысяч радиопередатчиков. И этот информационный поток до Демона не существовал. Это уже превратилось в фоновый шум, который становится громче день ото дня.

                – Ага, только вот этот конкретный «шум» – месячной давности. Он уже мхом порос.

                – Взлом методом перебора занимает время, Джон, даже для нас, – она указала рукой на экран. – Но что это такое? В смысле, зачем Демону зашифровывать путевой журнал? Какая-то система отслеживания логистики?

                – Есть пара мыслей. Обратите внимание: в этих данных есть не только координаты GPS, – он выделил фрагмент текста. – Видите, длинные сплошные последовательности символов, причем повторяющиеся? Очень похоже на уникальные идентификаторы.

                Он снова застучал по клавиатуре:

                – Когда я проанализировал данные, у меня получилось сгруппировать маршруты для определенных идентификаторов, и когда я построил эти маршруты в одной из информационных гео-систем… – он запустил еще одну программу, в которой открылась карта южного Техаса и Мексиканского залива, – то у меня получилось вот это .

                Карта, почти каждый ее дюйм, была покрыта точками. Филипс вздохнула:

– Не то чтобы очень наглядно...

Он кивнул:

                – С такой высоты – возможно. Но как только приблизимся, то кое-что начинает проясняться… – он увеличил изображение, чтобы получить более детальный вид улиц города, и прямые линии проспектов заполнили экран неправильной решеткой. Расшифрованные координаты были определенно расположены вдоль улиц, периодически отклоняясь от обозначенных на карте дорог.

                Филипс потерла лицо, начинало сказываться утомление:

                – Просто тысячи координат без каких-либо осмысленных ассоциаций…

                Росс повернулся к ней:

                – Соглашусь, только если нет возможности соотнести их с чем-нибудь, что, как мы знаем, сделал Демон. В таком случае, у нас появляется гипотеза, объясняющая, что именно мы тут видим, – он не отрывал взгляда от Натали.

                – А у вас была такая возможность?

                – Спамерская резня. Она происходила как раз во время этого перехвата, – он повернулся к экрану и снова принялся печатать. – Пятьдесят два спамера были убиты в регионе, который покрывается этими данными. Восемь убийств были совершены в соответствующем временном промежутке. Я попросил Мерритта достать адреса этих восьми убийств, и завел их в гео-систему, чтобы получить их примерные координаты. И тогда я прочесал перехваченные данные, чтобы посмотреть, нет ли совпадений.

                Она слегка улыбнулась ему.

                – И я-таки нашел, – он нажал на кнопку, и экран заполнил аэрофотоснимок пригородного бизнес-парка. Короткие маршруты пересекались в центре здания, а потом расходились. Более длинный маршрут шел через здание, концентрируясь в одной области.

                – Мерритт свел меня с архитекторами здания. Они выслали мне автокадовский [116]  файл с планами этажей, и я эти планы совместил с сеткой GPS. Учтите, три человека были убиты здесь, причем в то же самое время, в которое передавались и данные, перехваченные нами. Я отметил примерное местоположение тел на плане. Смотрите, Натали.

                Он вывел на экран детальный план этажа. Точки маршрута шли по коридору, входили в офис под номером 1010, тянулись к каждому из мест, где были найдены тела, а после отходили назад к первым двум телам и выходили обратно в коридор. Филипс почувствовала, как по ее позвоночнику пробежала нервная дрожь возбуждения:

                – Господи, это же система управления Демона.

                – Я думаю, что это нечто большее. Эта система отслеживания координат кажется мне весьма знакомой. Вот смотрите… – Росс повернул стул, чтобы добраться до рядом стоящего компьютера, слегка коснувшись при этом Натали. Он вывел на экран другой трехмерный векторный план:

– Это карта из игры CyberStorm Над Рейном . Я сейчас открыл этот план в их редакторе, который они называют Наковальня . Мэттью Соболь сам писал большую часть этой программы, – Росс указал на экран. – Видите точки? Это спрайт-боты, контролируемые компьютером персонажи, которые реагируют на действия игроков. Эти линии состоят из координат, по которым пойдут эти боты в ответ на действие, произошедшее где-нибудь еще в системе.

                Она наклонилась и внимательно посмотрела на экран:

                – Они выглядят в точности как точки GPS.

                – Именно! В сущности, Соболь использует систему GPS, чтобы превратить Землю в одну большую игровую карту. Теперь мы все находимся в его игре.

                Филипс смотрела на экран, пытаясь понять, что же сулит им это открытие:

                – У самого мощного компьютера на земле ушло около месяца, чтобы взломать эту трансляцию, а шифр меняется каждые несколько минут. Мы не можем забить радиосигнал, потому что он использует коммерческие частоты, – она повернулась к Джону. – Как мы можем этим воспользоваться, Джон?

                – Путем нехитрых умозаключений о существовании некоторых вещей. Например, наверняка должен существовать некий способ, при помощи которого оперативники Демона общаются с этим информационным слоем. Я бы предположил, что у Демона есть оборудование, позволяющее оперативникам «видеть» это пространство вне измерений и пользоваться информацией из него.

                Филипс кивнула:

                – Возможно именно поэтому у нас и не получалось отследить Фракции в реальном времени. Они друг с другом в виртуале общаются, – она обдумала, как можно использовать эту новость. – Вот это открытие нам может по-настоящему помочь.

– Это еще доказать надо, – пожал плечам Росс.

                – Но это хотя бы можно проверить. Надо еще раз пройтись по списку конфискованного оборудования.

                – Эти устройства скорее всего будут оборудованы средствами биометрической защиты: отпечатки пальцев, и всякое такое. Если получится их поломать, то можно будет хотя бы заглянуть в скрытое измерение Демона. А там, глядишь, и внедриться сможем.

                Она несколько секунд молча смотрела на него:

                – Отличная работа. Я под впечатлением.

                – Я не думал, что можно вас чем-нибудь удивить, Доктор.

                – Все когда-нибудь случается в первый раз.

                Росс оглядел следы погрома в комнате:

                – Честное слово, у меня и в мыслях не было, чтобы вы вернулись в этот хаос. Просто я услышал про Себека час назад – и сорвался, – он начал поднимать бумагу, разбросанную по комнате.

                Натали начала ему помогать:

                – Да я сама виновата. Вас здесь держат взаперти уже несколько месяцев. Я пытаюсь хотя бы чуть-чуть ослабить их ограничения.

                Они потянулись за одним и тем же смятым листом и остановились, чуть не столкнувшись лбами. Их лица замерли в нескольких дюймах друг от друга во внезапно наступившей неловкой тишине.

                Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, сердце Филипс билось, как сумасшедшее. Опомнившись, она отпрянула и встала на ноги:

                – Мне нужно почту проверить, – схватив куртку со спинки стула, она поспешно надела ее, не озаботившись раскатать обратно рукава, и стянула со стола сумку.

                Росс продолжал смотреть на нее:

                – Вы не обязаны…

                – Я государственный служащий, Джон. А вы – преступник под моим наблюдением, иностранный гражданин сомнительного происхождения. Ваша личность не установлена, – она встала по другую сторону стола от него. – Это просто невозможно. Мои обязанности делают наши отношения нереальными.

                – Если я вас смущаю, простите. Постараюсь этого больше не делать.

                Она глубоко вздохнула и посмотрела на него смягчившимся взглядом:

                – Нет, вы не смущаете меня. Просто…

                – Я понимаю, – печально кивнул он, помедлив. – Я просто надеюсь, что в вас осталась хотя что-то, что им еще не принадлежит.

– Служить своей стране – это мой выбор , – ощетинившись, она повернулась, чтобы уйти. – Вы ничего обо мне не знаете.

– Вы уверены?

Она остановилась и повернулась к нему:

– Объяснитесь!

– Вас не так сложно разгадать, Доктор.

– Серьезно?  Что ж, давайте послушаем…

                – Хорошо. Ребенок-вундеркинд, выше всех сверстников на голову, а то и на две, никогда толком не получалось подстроиться под остальных. Ваши одноклассники всегда были намного старше вас, поэтому у вас не вышло набраться навыков общения и развить умение дружить. Вы живете полностью изолированно, что диктуется вашей сверхвысокосекретной работой. И этой работой вы никогда не сможете поделиться ни с кем, даже со своими коллегами.

                На последнем предложении она нетерпеливо сложила руки на груди.

                – Да-да, ваша работа – она слишком важна, чтобы можно было ею рискнуть ради близости. Но мне кажется, мужчины вас просто боятся. Ваш интеллект пугает их до чертиков, не правда ли? Кстати, а каким будет кубический корень из 399447.

                – Хорошо, я вас поняла.

                – Что, не выйдет рассчитать?

                – Семьдесят три, запятая, два-семь-шесть.

                – Ну вот, видите? Сколько отношений было разрушено из-за того, что вы не сумели скрыть свой интеллект?

                – Довольно!

                – Я вас не боюсь, Натали.

                Некоторое время она просто стояла, глядя на него:

                – Если бы ты только знал, через что я прошла, чтобы тебя защитить. Не надо считать, что мне все равно. Но я не могу тебя уберечь, если ты мне не веришь. Как тебя зовут, по-настоящему? Кто ты такой ?

                Росс тщательно обдумывал сказанное, глядя на столешницу. Он выглядел очень издерганным. Где-то через минуту он встал и снова начал собирать бумагу:

                – Простите за беспорядок.

                – Будь ты проклят, – она пошла к двери.

                Он поднял голову, глядя ей вслед:

                – Мне было двенадцать, когда они пришли за моим отцом.

                Филипс снова остановилась.

                – Я помню, как внизу закричала мама. Я выбежал и увидел, как они заталкивали отца в машину. Наш водитель держал меня, а отец смотрел мне в глаза с заднего сиденья. И знаете, что он сделал? Он мне подмигнул и улыбнулся.

                Росс на мгновение запнулся, погружаясь в воспоминания:

                – Я так по нему скучаю, Натали. Он пошел добровольно, в обмен на наши жизни. Я каждый день пытаюсь быть человеком, за которого ему не было бы стыдно. Но я никогда не смогу верить правительству, Натали. Они используют информацию обо мне, чтобы добраться до людей, которые мне дороги. А я не хочу, чтобы ты выбирала между своим будущим и мной. Мы оба знаем, что такой момент придет. У меня никакого будущего нет.

                Некоторое время Филипс стояла, не двигаясь:

                – Пожалуйста, не думай, что я пыталась…

                – Я знаю, – отмахнулся он.

                Еще через несколько мгновений он повернулась к двери в третий раз:

                – Спокойной ночи, мистер Росс.

                – Доброй ночи, Доктор Филипс.

                Филипс больше не оборачивалась, пока дверь за ней не закрылась.

Глава 41://Новый социальный заказ

                Бледный рассвет занялся над типовой постройкой, затерянной где-то в глубине бедняцкого микрорайона. Внутри нее, перед стальной дверью без обшивки, измазанной граффити и пятнами облупливающейся серой краски, стоял на страже нигерийский иммигрант.

                Его худое тонкокостное телосложение указывало, что растили его на гораздо менее калорийной диете, чем среднеамериканская. Кожа его была буквально черного цвета. Он внимательно всматривался в зернистый монитор системы безопасности, сфокусированный на улице за дверью. Только недавний иммигрант из нищей страны, благодарный судьбе за то, что находится сейчас в Техасе, мог быть настолько бдительным.

                На мгновение он задумался о зарабатываемых им деньгах и о том, что они значили для его большой семьи в Центральной Африке. Он постоянно считал и пересчитывал, сколько времени ему нужно будет копить, чтобы перевезти в Америку своих детей.

                Укороченный вариант АК-47 со складным прикладом и обмотанным изолентой цевьем свисал на ремне с его плеча. Его работой было опознавать людей, входящих на сортировочную станцию, и относился он к этой работе очень серьезно.

                Из комнат внутри здания доносились отзвуки людских разговоров и крики на смеси племенных языков. Там, внутри, кипела работа. Это был просто еще один день в длинной череде скучных будней наркоторговцев. Охранник презирал наркотики, но такова уж была экономическая ситуация.

                Он заметил, что монитор слегка мигнул, потом изображение дернулось и сдвинулось по вертикали. Он нахмурился и повертел регулятор кадровой синхронизации. Через несколько секунд картинка стабилизировалась, и охранник удовлетворенно кивнул.

А потом стальная дверь взорвалась, и раскаленные металлические осколки врезались ему в живот, бросив его на пол. Дюжина вооруженных людей, одетых в черные костюмы полной бронезащиты и противоосколочные шлемы, ворвались в проделанное отверстие с криками «Полиция! Всем оставаться на местах!».

                На их нагрудники жирным белым шрифтом были нанесены инициалы УБН [117] . Крики мгновенно заполнили все здание: с заднего входа тоже ворвались.

                 «Полиция! Всем оставаться на местах!»

                Крики продолжались. С панорамного окна сорвали стальные решетки, примотав стальные тросы к фургонным сцепным крюкам. Агенты УБН прыгали внутрь через пустую раму и устремлялись вперед, крича: «Это полиция! Все бросить оружие!».

                Дюжина полуодетых мужчин и женщин с криками бросились в разные стороны, пытаясь добраться до пакетов с героином, сложенных на столах в спальне, и смыть их содержимое в унитаз. Один из дилеров выкатился в коридор с помповым дробовиком на двенадцать зарядов и развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть переливчатый щиток агента УБН, перегородившего ему путь. Дилер открыл огонь, и агента унесло в узкую дверь шкафа в конце коридора.

                Женщины закричали. Дилер загнал заряд в патронник:

                – Ну что, кто теперь крутой, а, ублюдки?

                Он навел дробовик и выстрелил в соседнюю дверь как раз в тот момент, когда из нее высунулся еще один нападавший. Деревянная рама и кусок гипсокартона попросту испарились.

                Но в этот момент начал подниматься тот оперативник, в которого он пальнул первым. Дилер дослал еще заряд, и снова выстрелил в агента, отправляя того обратно в шкаф.

                Щелчок – и выстрел.

                Щелчок – и снова выстрел.

                К своему изумлению, дилер увидел, как агент снова пытается встать на ноги. Дилер начал шарить по карманам в поисках патронов. Агент УБН встал и навел на него пистолет с несколькими дулами.

                Раздался рычащий звук. Наркодилер посмотрел на свою майку, на которой быстро расплывалось кровавое пятно, и рухнул на пол, уронив дробовик себе на колени.

                Остальные присутствующие в доме побросали ружья, и оперативники начали резко отдавать приказы встать на колени, подняв руки за головы. Несколько сотрудников УБН пошли по рядам наркодельцов с пластиковыми хомутами, связывая им руки за спиной.

                Большая часть оперативников УБН все еще громыхала по дому: они что-то лихорадочно искали, переворачивая столы с наркотиками и лежащие рядом кипы денег. Они не говорили друг другу не слова, но при этом двигались как единый организм, напряженно высматривающий что-то из-за зеркальных стекол шлемов.

                Они выбегали из подвала, из гаража, сваливались с чердака и рыскали по всем шкафам. Оторвав дверцы у кухонной мебели и направив внутрь оружейные фонари, они обнаружили двух до смерти перепуганных черных мальчишек примерно семи лет от роду, прячущихся за раковиной, и вытащили их, орущих, на свет божий.

                Поиск резко прекратился, и оперативники сгрудились вокруг вцепившихся друг в друга мальчишек, которые со страхом глазели на нависающие над ними зеркальные щитки. И не просто зеркальные, а скорее перламутрово-переливчатые, которые менялись с каждым движением агентов.

                Все еще в молчании, оперативники оторвали сорванцов друг от друга, заломив им руки за спину. Один из солдат встал на одно колено и протянул планшет для снятия отпечатков пальцев одному из ребят. Силой открыв его руку, он приложил большой палец мальца к планшету и изучил информацию на дисплее. Несколько секунд спустя он повторил ту же самую процедуру со вторым парнем, снова изучив показания, после чего кивнул и указал на второго.

                Оперативники стянули хомутами руки первому мальчику и толкнули его, ревущего, к остальным арестантам. Второй остался стоять, и группа оперов расступилась, открывая путь высокому широкоплечему офицеру, также одетому в полный бронекостюм с зеркальным щитком. Он пошел вперед.

                Мальчик, и так уже напуганный донельзя, съежился от ужаса, и слезы ручьем потекли по его лицу. Большой оперативник схватил его под мышки, оторвав от пола. Парень боролся, но мертвая хватка агента была непоколебимой. Через разгромленный парадный вход они вышли из дома на улицу, где рядом с ними остановился черный шевроле Субурбан. Боковая дверь отворилась. Большой человек закинул ребенка внутрь, и сам сразу же влез следом. Дверь глухо закрылась за ними, и оставшиеся оперативники сплошным потоком вылились из дома, рассаживаясь по черным фургонам.

                Внутри Субурбана мальчик свернулся клубком на краю заднего сиденья. На переднем сиденье за тонированной стеклянной перегородкой один из агентов вел машину, а большой оперативник сидел на другом конце салона, глядя из-за смотрового щитка на напуганного мальчика. Наконец он поднял руки к шлему, ослабил две одинаковых защелки, повернул их и снял шлем с головы.

                Чарльз Моузли стер пот с лица, положил шлем на сиденье рядом и снова повернулся лицом к ребенку. На лице мальчика отразился неописуемый ужас, и он сгорбился еще сильнее, прижимаясь к подлокотнику и пряча голову, как будто боялся, что его сейчас будут избивать.

Моузли сделал рукой непонятный жест, и буквы УБН на его груди медленно исчезли. Он снова посмотрел на паренька:

                – Ты помнишь меня, Рэймонд?

                Мальчик механически покачал головой, заметно дрожа. Лицо Моузли смягчилось:

                – Все в порядке, я тебя не трону.

                Не помогло, мальчик нисколечко не расслабился.

                – Я теперь не пью.

                Парень уткнулся лицом в подушку сиденья. Моузли опустил взгляд, и сложная смесь эмоций отразилась на его лице:

                – Я пришел, чтобы попросить у тебя прощения. За все, что я делал, и за все, чего не делал, – он на мгновение растерялся, но потом решимость вернулась. – Я слышал, что твоя мама умерла пару лет назад.

                Подняв глаза, он заметил, что мальчик выглянул из-под руки одним глазком и внимательно смотрит на него.

                – Я думал о тебе все время, которое провел в тюрьме, о том, что умерла мама, и ты совсем один.

                Паренек продолжал смотреть на него все так же, одним глазом, но уже достаточно твердо. Моузли откинулся на сиденье:

                – Нелегко было тебя найти. Из интерната этого ты убежал, и я тебя в этом уж точно не виню. Плохие там люди, я с ними встречался. Но пришлось нанимать самых лучших в мире сыщиков, чтобы тебя отыскать, – он посмотрел Рэю прямо в открытый глаз. – Прости меня.

                Отстегнув липучки на бронированных перчатках, он снял их, одну за другой, положил их на сиденье за собой и протянул сыну руку:

                – Руку подашь старику? Начнем сначала?

                Мальчик свернулся еще сильнее. Моузли опустил руку:

                – Что ж, этого и следовало ожидать, правда? – он продолжал смотреть на испуганного мальца. Через некоторое время, смирившись с ситуацией, он начал снимать броню, а Шевролет Субурбан в это время свернул к въезду на автомагистраль.

 

* * *

 

                Прошел час. Рэй так и не показал лицо. Моузли сидел, глядя на него, а не на проносящийся мимо пейзаж, и думал, что никакие разговоры не смогут стереть самые ранние воспоминания его сына. Для него Чарльз Моузли был беспощадным грубым человеком, которого боялись все вокруг. Человеком, кому абсолютно не нужна была его семья, которую он бросил и время от времени терроризировал.

                « Мы на месте, сэр » – раздался голос из интеркома.

                Моузли повернулся и увидел массивные литые металлические ворота с увитыми плющом стенами по обеим сторонам. На стене висела табличка с надписью «Академия Холмвуд».

                Моузли легонько толкнул Рэя и указал наружу:

                – Посмотреть хочешь?

                Любопытство Рэя оказалось сильнее страха, он поднял голову и осторожно осмотрелся.

                Они ехали через большие ворота, которые широко распахнулись, пропуская их внутрь. За воротами, по обеим сторонам извилистой дороги, раскинулись широкие спортивные площадки и каменные готические здания.

Моузли внимательно оценивал реакцию сына. Он мог сказать, что такой территории его сын еще не видел никогда. Железная хватка сына на подлокотнике ослабла, и он придвинулся ближе к окну. Моузли попытался сдержать легкую улыбку и в свою очередь отвернулся к окну со своей стороны.

                Вскоре Субурбан подъехал к огромному парадному входу главного здания. Моузли вышел и посмотрел наверх. Готические башни вздымались на несколько этажей вверх. Молодая азиатка, негритянка и седовласый белый стояли у двери, по всей видимости ожидая их. Они были с иголочки одеты в костюмы темно-синего цвета с гербом, вышитым на нагрудном кармане.

                Моузли наклонился к шевроле и увидел, что Рэй уже высовывается наружу. Он улыбнулся и протянул руку:

                – Пойдем, Рэй.

                Несколько секунд Рэй с волнением смотрел на руку Моузли. Они оба видели побледневшие бригадные татуировки на костяшках его руки. Рэй поднял взгляд на лицо своего отца, и Моузли изо всех сил попытался придать своему взгляду успокаивающее выражение.

                Мальчик медленно потянулся и взял его за руку. Моузли помог ему спуститься на дорожку, и продолжал держать его ручку в своей, пока они шли к тройке людей, ожидающих их у массивных деревянных дверей.

                Обе женщины улыбнулись и шагнули к ним. Присев, они обратили все свое внимание на Рэя:

                – Привет, Рэймонд. Это твой папа?

                Мальчик замер. Через мгновение молодая азиатка снова улыбнулась и взяла его за другую руку:

                – Если твой отец не против, я бы хотела тебя кое с кем познакомить. Ты любишь компьютерные игры, Рэймонд?

                Рэй взглянул вверх, на отца. Моузли встал на колени и посмотрел на женщин. Они почувствовали его невысказанную просьбу и отошли. Моузли повернулся к сыну:

                – Все хорошо, Рэй. Теперь это твоя школа. И твой новый дом, – Моузли поправил грязную майку сына. –  Они о тебе позаботятся. Тебя научат всему, что тебе нужно знать, чтобы преуспеть в этой жизни.

                Моузли снова смерил взглядом сына, и наконец-то обнял его. Сначала Рэй попытался сопротивляться, но практически сразу обмяк, и его маленькие ручки обвились вокруг толстой шеи Моузли.

                Глаза отца наполнились слезами:

                – Я сделал для тебя все, что мог, сынок. Здесь не будет клеток. Для тебя – не будет, – Моузли отодвинулся назад и посмотрел сыну в лицо. – Попробуй вспоминать меня хоть иногда.

                В этот момент женщины взяли мальчика за руки и мягко увели прочь. Взгляды Моузли и его сына встретились, и в первый раз в жизни Моузли ощутил, что его сын знает, что отец его любит. Пусть даже он никогда не чувствовал этого раньше.

                Через мгновение он исчез за громадными дверями, и Моузли встал на ноги. Седовласый мужчина подошел к нему и проследил за направлением его взгляда. Через секунду дверь, на которую смотрел Моузли, со стуком захлопнулась.

                – Будьте уверены, о нем хорошо позаботятся, мистер Тейлор. И он будет свободен в выборе собственного будущего. Демон соблюдает договоренности.

                Моузли повернулся и оглядел мужчину. Тот был импозантным типом, с налетом аристократичности, присущей профессуре. Но при этом он не смотрел на Моузли сверху вниз. Отнюдь, казалось, что он относится к собеседнику как к человеку более высокого социального статуса.

                – Я один из его чемпионов, – обозначил свое положение Моузли.

                – Тогда ваш сын раскроет свой потенциал полностью.

                – Что ж, одно это уже превосходит мои самые смелые ожидания, – кивнул Моузли.

                Сказав это, он одернул униформу, развернулся на пятках и направился к ожидающему его Субурбану. Что ждало его в будущем, Моузли не имел малейшего понятия. Но думал он сейчас не об этом. Он представлял себе, что через много лет эти поля вокруг будут заполнены людьми, и их лица будут сиять от восторга и новых надежд, и среди них будет его сын.

Глава 42://Дом номер двадцать девять

 

                Военно-морская авиабаза Аламеда была пережитком холодной войны, немой демонстрацией того, к чему приводят неограниченные расходы правительства. База раскинулась через залив от центра Сан-Франциско, расположенная на куске земли стоимостью в миллиарды долларов. Неуклонно устаревающее скопище военных казарм, ангаров, доков, административных зданий, электростанций, взлетно-посадочных полос, театров, складов и несуразно торчащих радиолокаторов росло прямо из бетонно-асфальтовой пустыни, покрывающей северную половину острова. Даже для того, чтобы просто посадить здесь кустик герани, нужен был отбойный молоток.

                База была выведена из эксплуатации в девяностых годах двадцатого века, и власти Оукленда из года в год спорили, не в силах решить, что же им делать с этим местом. Участок земли, расположенный на расстоянии короткой паромной переправы от центра города, был мечтой застройщика. Жилые дома высшего класса, торговые и развлекательные центры, начерченные на десятках предложений, ожидали своей очереди в шкафах мэрии, постепенно превращаясь от времени в труху, пока город упорно боролся с токсичностью почвы и результатами исследований по асбестовому загрязнению, которые являлись закономерным результатом нескольких десятилетий деятельности военных, не знавших ни технических норм, ни ограничений.

                Так и стояла база без изменений, за исключением редких строительных компаний и киностудий, который арендовали помещения в старых ангарах. Под высокими усиленными железобетонными потолками, где некогда модифицировали военные истребители, теперь сидели художники-оформители с кольцами в носу. Никто не использовал взлетно-посадочные полосы, за исключением любителей авиа- и автомоделирования. Неподалеку стоял списанный авианосец ВМС США « Hood », вместе с целой флотилией законсервированных транспортников. Создавалось ощущение, что все моряки и пилоты просто в один прекрасный миг исчезли, оставив за собой все как было.

                Джон Росс стоял рядом со взлетной полосой и оглядывался вокруг, пытаясь представить, как это место могло выглядеть сорок лет назад, на пике холодной войны, когда Америка была врагом.

                Прикрыв глаза от солнца, он следил за полетом немаркированного вертолета Bell Jet Ranger , пролетающего над дальними ангарами. Вертолет направлялся к зданию номер двадцать девять, рядом с которым он как раз и стоял.

                Дом под двадцать девятым номером находился с другой стороны площадки, в которую упиралась взлетно-посадочная полоса, на искусственно насыпанной из отходов полосе почвы, выступающей в залив. Вокруг здания на четверть мили не было ничего, кроме бетона, болота и открытой воды. В самом здании окон не было, это был длинный узкий бункер из бетона повышенной плотности. Дом выглядел так, как будто он мог выдержать прямое попадание пятисотфунтовой бомбы. Собственно, так оно и было.

                Вертолет снизился и, задрав нос, пролетел над забором из армированной колючей проволоки, укрепленным бетонными разделительными плитами, который блокировал въезд на полуостров. Наемные охранники патрулировали периметр, щедро усыпанный знаками биологической опасности с надписью «Осторожно: радоновое заражение».

                Вертолет пролетел еще пару сотен ярдов и приземлился на полосу бетона, усеянную клочковатой травой, на расстоянии сотни футов от Росса.

                Из самолет вышел агент Рой Мерритт. Он был одет в костюм, явно не на заказ сшитый, безвкусный галстук колыхался на ветру. Шрамы от ожогов на лице и шее были видны даже с такого расстояния. Он кивнул пилоту, который вытаскивал с заднего сиденья два чемодана: один маленький переносной холодильник с красным крестом, а второй – просто невыразительный черный кейс с жесткими бортами. Мерритт живо вышел за пределы досягаемости ударной волны вертолета, и его по обыкновению угрюмое лицо искривила ухмылка, когда он увидел Росса. Вертолет поднялся в воздух и, накренившись, отлетел в сторону по направлению к заливу, оставляя их в относительной тишине. Меррит кивнул Россу:

                – Что за сопровождение?

                – Да не спрашивай, – Росс повернулся и оглядел четверых мужчин, вооруженных до зубов, стоящих рядом с ним. На них была военная форма самого нового камуфляжного окраса, который позволял сливаться с любым фоном: черные кевларовые шлемы и такая же броня, с дружественным белым корпоративным логотипом международного Охранного Агентство Корра. На плече у каждого висел автомат. Они стояли рядом в полном молчании, будто их не существовало.

                – Судя по всему, за мной очень внимательно следят, – Росс отвернулся от охранников и улыбнулся Мерритту. – Рад тебя видеть, Рой.

                Он потянулся за большим черным чемоданом.

                – Спасибо, – Мерритт отдал ему кейс, и они пожали друг другу руки. – Я слышал, ты заключил сделку с Вашингтоном. Как они, не обижают тебя?

                – Были у нас некоторые разногласия процессуального характера. По всей видимости, в государственном словаре слово «амнистия» является синонимом слова «пленник».

                – Я знаю пару ребят в Вашингтоне, – нахмурился Мерритт. – Посмотрим, смогут ли они что-нибудь сделать.

                Росс передал черный чемодан одному из охранников:

                – Отнесите, пожалуйста, доктору Филипс в лабораторию, по возможности быстрее.

                – Да, сэр, – еще один охранник взял у Мерритта медицинский чемоданчик, который тот отпустил с явной неохотой, и оба стража поспешили к массивным стальным дверям здания двадцать девять.

                Росс и Мерритт прогулочным шагом пошли за ними, сопровождаемые двумя оставшимися конвоирами.

                – Ты надолго в город? – повернулся Росс к Мерритту.

                – На день. Надеялся домой попасть. Уже неделю не был, а команда Кэти попала в областной четверть-финал. Игра завтра.

                – Это в гуманитарной  школе?

                Мерритт, рассмеявшись, кивнул:

                – Да, мы у себя, на среднем западе, серьезно к спорту относимся, – он снова помрачнел. – По правде сказать, я по ним чертовски скучаю. Видимо, это часть работы.

                – Как все прошло в Сан Пауло?

                – Слава богу, фейерверки закончились до того, как я туда приехал. Этот парень вынес двадцать семь областных и федеральных полицейских, пока его не прокомпостировали. Бразильская разведка совсем не горела желанием расставаться с вещдоками.

                – Уголовное дело их сейчас меньше всего должно волновать.

                – Пока я там был, кто-то понажимал кучу дипломатических пружин. Что происходит?

                – Через пару минут увидишь.

                Они прошли в похожий на пещеру дверной проем, и один из сопровождающих охранников рывком закрыл оглушительно лязгнувшую стальную дверь. Они находились в простой ярко освещенной бетонной прихожей, выходящей в коридор, вдоль которого тянулись ряды голых лампочек и бежали электрические провода. Пока охранник водил по ним жезлом металлоискателя, Мерритт оглядывался вокруг:

                – Это что за место?

                – Штаб-квартира рабочей группы по Демону.

                – Вы разместили сверхсекретную базу в центре города?

                – Удаленность больше не подразумевает секретности. Официальные компании продают компьютерное время частных шпионских спутников. А здесь мы прячемся у всех на виду.

                Мерритт кивнул и продолжил смотреть по сторонам. Металлоискатель пищал и посвистывал. Мерритт сам показал пистолет в кобуре под курткой.

                – Я из ФБР, – он достал документы, которые были внимательнейшим образом изучены охранником. Потом имя Мерритта ввели в компьютер, чтобы проверить уровень доступа, приложили его большой палец к считывателю отпечатков, дождались одиночного сигнала и снова повернулись к нему:

                – Агент Мерритт, у вас есть с собой еще оружие или электронные приборы, кроме этого пистолета?

                – Нож.

                Второй страж подал ему планшет и стилус:

                – Подпишите, пожалуйста, договор о неразглашении.

                – У меня высший уровень доступа, пароль – Экзорцист.

                – Это касается интеллектуальной собственности. Не подпишете – не войдете.

                Мерритт вздохнул и вопросительно взглянул на Росса.

                – Добро пожаловать в рабочую группу.

                – Господи… – Мерритт расписался предложенным стилусом.

                Пока он ставил автограф, один из охранников повесил пластиковый пропуск ему на шею. Росс жестом пригласил его в коридор.

                По дороге Мерритт вертел пропуск в руках, исследуя его. Карточка была испещрена загадочными рисунками и блестящими печатными схемами:

                – Слушай, а они пропуска с фотографиями позволить себе не могут?

                – Это не просто идентификационный значок, это маркер для обучения системы биометрического распознавания, – Росс указал на потолок.

                Мерритт увидел ряд закрепленных под потолком маленьких камер, расположенных вдоль всего коридора.

                – Твои движения сейчас анализируются и запоминаются, Рой. Система учится распознавать тебя на основании твоей походки и характерных черт лица.

                Мерритт продолжал с подозрением разглядывать камеры. Вскоре они дошли до конца коридора, где путь им преградили двери из пуленепробиваемого стекла. По обеим сторонам стояли вооруженные часовые с оружием наизготовку. Один из часовых снял биометрический маркер с шеи Мерритта.

                – Благодарю вас, агент Мерритт. У вас второй уровень безопасности. Пожалуйста обращайте внимание на предупреждающие знаки, здесь стреляют на поражение.

                – Понял, спасибо.

                Двери, скользнув в стороны, открылись, впуская их внутрь, и коридор вдруг наполнился неожиданно громким шумом разговоров и щелканья множества клавиатур.

                Росс завел Мерритта в комнату с высоким потолком, площадью около шестидесяти квадратных футов. В прошлой жизни это было помещение для тяжелой спецтехники: над головой все еще висели блоки и рельсы. Теперь комнату наполняли современные рабочие места, на каждом столе стояло по пять-шесть компьютеров. Комната была битком набита молодежью двадцати с чем-то лет. Одетые в наушники парни увлеченно рубились в трехмерные компьютерные игры, что-то друг другу крича. Двадцатидюймовые плоские мониторы наполняли шикарные видовые перспективы, сгенерированные компьютерами. Все это было похоже на буйную сетевую вечеринку. Мерритт в изумлении остановился:

                – Что здесь происходит?

                – Игровой уголок. Мы собрали лучшие молодые умы из государственной и частной разведок. Они тут играют во « Врата », « Над Рейном » и еще с полдюжины игр.

                Мерритт осмотрел комнату:

                – Это же просто толпа студентов. Они что, Демона ищут?

                Росс кивнул:

                – Иди сюда.

Он повлек Мерритта за собой к широкому столу, покрытому стопками цветных карт. Стоящий рядом широкоформатный цветной принтер как раз выплевывал еще одну такую же.

                – Все это карты уровней, которые мы нашли в сети. Это – один из нестандартных уровней для игры « Над Рейном ». А вот это – чертеж замка из « Врат ». Фракции Демона создают их как базы для подготовки своих операций и проведения тренировок. Самые интересные из них закодированы, но шифровальщики Натали уже наловчились туда проникать довольно быстро. Мы нашли уровни, которые повторяют этажи настоящих зданий, а еще – огромные карты, которые моделирую целые улицы реального мира. Если наша команда обнаруживает новую карту, она проводит рекогносцировку, если необходимо – силой. Мы пытаемся во-первых понять предназначение карты, а во-вторых – внедриться в рядовой состав Фракций.

                Мерритт изучил карту опытным взглядом эксперта по тактике:

                – И как успехи?

                – Пока никак, и это нас не кисло расстраивает. Мы все время ищем аватаров-вербовщиков, управляемых Демоном. Скажем, Хайнрих Бёрнер – это самый главный из них в игре « Над Рейном », – Росс снял со стенда рядышком распечатку экранного изображения. – Вот, крупным планом.

                Мерритт посмотрел на листок. Хайнрих Бёрнер был пойман в момент монолога, длинный сигаретный мундштук свисал из уголка его рта. Какой-то шутник из рабочей группы добавил слова «Их разыскивает полиция» красными буквами:

                – Вы охотитесь за мультяшным нацистом?

                – Не смейся. Настоящие-то и умереть могут.

                Мерритт бросил распечатку в кучу на столе:

                – Итак, кто же организует эти их Фракции?

                – Нелояльные, обездоленные, уволенные, недовольные. По всему миру.

                – Порядочно народу… – Мерритт впитывал в себя атмосферу этого места. Глядя на происходящее, он впервые понял, что мир действительно изменился. Общество делится пополам, и будущее любого человека зависит от того, на какой стороне от разделительной линии он окажется. Он болезненно остро осознал, что техническая смекалка стала умением, необходимым для выживания. – Ситуация ухудшается, да?

                – Все может измениться, Рой, благодаря тому, что ты нам привез. Пошли, нас ждут в лаборатории, – Росс потащил Мерритта за собой сквозь шум и крики.

                – Жулик вонючий, умри!

                – Подпали ему жопу!

                – Прикрой меня!

                – Долбаный живчик…

                Через минуту они добрались до взрывостойкой стальной двери, с еще двумя вооруженными охранниками по бокам, одетыми в форму Охранного Агентства Корра. На полу вокруг двери красной краской был нарисован полукруг пятнадцати футов радиусом. Там же, на полу, прямо за линией, трафаретом было нанесено предупреждение: «Внимание! Зона безопасности второго уровня». Таблички с такими же надписями висели вдоль стены. По мере их приближения, стражи все тщательнее наводили на них свои пистолет-пулеметы.

                – А там что такое? – высказал некоторое беспокойство Мерритт.

                – Научная лаборатория.

                Старший из охранников жестом пригласил их подойти поближе:

                – Представьтесь пожалуйста.

                – Росс, Джон Фредерик, – произнес Росс в микрофон, свисающий на длинном проводе с потолка.

                Синтезированный женский голос произнес: «Спектр голоса подтвержден» . Раздался громкий щелчок, замигала красная лампа, и массивная дверь медленно начала отворяться наружу. Мерритт был удивлен ее толщиной: около фута сплошной стали со срезанной кромкой.

                – Ни хрена себе дверь! Что, у космической оборонки распродажа была?

                – Это место не для нас делали. В шестидесятых здесь был испытательный полигон для флотских пушек.

                – Вы-то как здесь оказались?

                – Зданием владеют корровцы. Они заключили несколько сорока-девятимиллионных контрактов с министерством обороны, чтобы наша группа могла спокойно работать по всему миру.

                – Сорок девять миллионов… Странная цифра.

                – Для пятидесяти уже нужен парламентский надзор.

                Массивная дверь наконец распахнулась, открывая взгляду ярко освещенный тамбур, на другом конце которого виднелась еще одна такая же массивная дверь. Справа была сторожка, в которой сидели охранники, вооруженные еще тяжелее.

                Росс и Мерритт вошли внутрь. Первая дверь с гулким стуком закрылась за ними. Один из стражей жестом пригласил их подойти к отверстию в стене. Росс засунул туда руку, и из дыры полился яркий свет.

                – Что теперь? – Мерритт с интересом смотрел на происходящее.

                – Биометрический сканер. Изучает рисунок вен на предплечье.

                – Если дальше будет анальный зонд, то я пошел.

                Вторая дверь щелкнула и начала открываться внутрь.

                – Следите за дверью, господа.

                Пройдя через открывшийся проем, товарищи оказались в узкой комнате длиной в пару сотен футов. В середине комнаты виднелось скопление столов и электронного оборудования. От входа до этого места вдоль стен тянулись несколько рядов стальных стеллажей.

                Поманив Мерритта за собой, Росс пошел вперед. Они миновали очередную пару охранников, как и остальные, вооруженных до зубов, и Росс припустил по центральному проходу между стеллажами.

                Комната была похожа на хранилище вещдоков. Они шли мимо бесконечных рядов полок, заваленных разбитым, погнутым, сгоревшим, расплавленным, пробитым пулями или заляпанным кровью оборудованием разных видов: пояса, шлемы, микросхемы, странные пистолеты с несколькими дулами, дробовики, бухты проводов, параболические спутниковые антенны, датчики, и так далее, и тому подобное. На оборудование были наклеены штрих-коды.

                – Демонские машинки?

                Росс кивнул:

                – Те, что вы сюда приносите. Тут их анализируют, пытаясь понять, как с ними можно бороться. И ты, Рой, только что притащил самую важную находку.

                Наконец они добрались до зоны, где хозяйничали ученые, и шагнули на возвышение из антистатической плитки. Несколько мужчин в халатах собрались вокруг какого-то предмета, держа в руках маленькие гаечные ключи и периодически что-то подкручивая. Они полностью заслоняли от посторонних взглядов то, над чем работали. Рядом, глядя на их действия, стояла доктор Натали Филипс, скрестив руки на груди. Рядом с ней вздымалась громадина в спортивной куртке. Кто это такой, Мерритт не знал.

                Маленький холодильник и черный чемодан, с которыми прилетел Мерритт, уже стояли, открытые, на столе рядышком. Филипс и здоровяк подняли головы, когда Росс и Мерритт приблизились. Филипс кивнула:

                – Агент Мерритт, я рада, что у вас в Бразилии все хорошо прошло.

                – Для вас, Доктор, все что угодно, лишь бы помочь вашей зачистке, – они пожали руки.

                – Что ж, сегодня мы можем сорвать большой куш, – Филипс указала на стоящего рядом мужчину. – Агент Мерритт, это наш контакт в Министерстве Обороны. Из соображений безопасности его личность засекречена. Мы зовем его просто «Майор».

                Мерритт поднял бровь и протянул руку:

                – Майор…

                Майор пожал руку Мерритту. Хватка у него была железная:

                – Я слышал, вы среди работников Демона знаменитость.

                – Я тоже об этом слышал, – пожал плечами Мерритт.

                – Хорошо, что вы полностью восстановились, мистер Мерритт.

                Мерритт рефлекторно потер шрамы от ожогов на шее. Филипс повела рукой в сторону клубка ученых, роящийся у неизвестного предмета:

                – Это наша научная группа, спонсируемая АОПИР. Их личности, кстати, тоже засекречены.

                – Не самое полезное знакомство.

                Из толпы выглянул один из ученых, пожилой азиат:

                – Установка готова, доктор Филипс.

                – Присаживайтесь, агент Мерритт, – Филипс кивнула на стул. – Мне кажется, вам будет любопытно.

                Ученые рассредоточились, открывая то, над чем велась работа. Эту штуку Мерритт притащил сюда издалека: пара спортивных очков с желтыми тонированными стеклами и толстой металлической оправой была привинчена к арматуре в центре лабораторной зоны. От оправы к лабораторному столу тянулись кабеля. Между дужками очков стоял прозрачный стеклянный цилиндр, в котором плавал одинокий человеческий глаз, словно дьявольская оливка в банке. Отрезанные нервные окончания были зажаты «крокодилами» таким образом, чтобы глаз смотрел прямо вперед, на правую линзу спортивных очков.

                Филипс сделала неопределенный жест в сторону установки:

                – Джон, это правый глаз?

                – Да, я перепроверил, – кивнул Росс.

                Натали внимательно осмотрела инсталляцию:

                – Похоже, снайперская пуля не повредила капилляры, – она посмотрела на часы. – Восемнадцать часов и шестнадцать минут с момента смерти. Время на исходе, надо начинать тест.

                – Что еще за тест? – Мерритт не отрываясь смотрел на глаз.

                Филипс развернулась в его сторону:

                – Мы полагаем, что эти очки служат приборной панелью для оперативников Демона, агент Мерритт, – она наклонилась и ткнула пальцем в точку на оправе очков. – Оптоволоконный проектор показывает изображение на внутренней стороне линз.

                Филипс указала еще на одну точку, ничем особо не отличимую от первой:

                – Это сканер сетчатки. Демон знает, кто именно носит каждые конкретные очки. А вот здесь – пульсометр, над которым мы разместили искусственный генератор пульса. Мы попытаемся обдурить Демона, чтобы он думал, что его агент до сих пор жив, здоров и спокоен. И если его учетная запись до сих пор не аннулирована, мы надеемся получить доступ во внутреннюю Темную Сеть.

                – Так вот зачем нужно было спешить… – Мерритт вдумчиво кивнул. – Вы хотите воспользоваться личностью этого парня.

                – Мы надеемся, что у нас получится гораздо большее, – Росс вышел вперед, чтобы в свою очередь осмотреть стенд.

                Китайский ученый подошел к Филипс, протягивая ей толстый мешкообразный пояс, сделанный из растягивающейся черной ткани, с декоративной пряжкой в виде головы льва:

                – Этот экземпляр оборудован чем-то вроде топливной батареи. Нам такие еще не попадались. Демон очень быстро улучшает процесс производства своих игрушек.

                – А что он делает? – Мерритт заинтересовался поясом.

                – Это портативный нательный компьютер. Мозг для вот этих очков. Он использует либо спутник, либо радиоканал для доступа к сети. Соединение с очками беспроводное, с использованием 192-битного шифрования военного назначения. Ключ меняется каждые несколько минут. Чертовски сложно взламывается.

                – А что за львиная пряжка?

                – Вороненый титан с бриллиантовыми глазами, – кивнул китаец, – очень дорогая. Возможно, обозначает высокую должность в организации. Оборудование Демона очень часто отличается некоторой стилистической вычурностью. Видимо, для создания мистического антуража.

                – Очередной психологический трюк Соболя, – скорчила гримаску Филипс, разглядывая очки на стенде. – Такую штуку нельзя произвести в портативной фабричной лаборатории. Оптика на выращенных кристаллах, возможно даже микросхемы с лазерным вытравливанием. Сможем узнать, какой завод может такие штуки делать?

                – Похоже на Южную Корею, – вступил в разговор еще один ученый. – Качество потрясающее.

                – Сколько еще ждать до начала теста, господа?

                Ученые у столов проводили последнюю калибровку сотен кнопок и регуляторов контрольного оборудования на стойках. Один из них, повернувшись, ответил:

                – Еще несколько минут, доктор.

                Придвинувшись ближе к ней и продолжая изучать очки, Росс спросил:

                – Как вы думаете, они связаны с ФОМ-ом?

                – Джон имеет в виду Фракционный Оперативный Модуль, агент, – отреагировала Филипс на вопросительное выражение лица Мерритта. – Так Демон координирует действия людей, работающих на него. Именно таким образом он залезает во внутренние сети компаний, обнаруживает факторы риска и распределяет деньги и полномочия членам команды. По сути, это ключ к его могуществу. ФОМ – это распределенная узловая сеть, состоящая из десятков тысяч узлов. Каждый узел постоянно работает со своим собственным уникальным ключом для шифрования. Если у нас получится скопировать эти очки, то это может стать той самой ахиллесовой пятой Демона, через которую мы сможем вмешаться в его деятельность, а быть может, даже и остановить его.

                – Я только за, – кивнул Мерритт.

                – А если Демон поймет, что мы пробиваем его защиту, он не бросится уничтожать корпорации? – нахмурившись, зыркнул Майор в сторону Филипс.

                – Если мы будем осторожны, то не поймет, Майор, – ответила она, оценив суровость выражения лица, сопровождающего заданный вопрос. – Ну смотрите, люди Демона каким-то образом координируют свои действия, но до сих пор нам не удалось найти ни одного письма, ни даже сообщения, которыми они могли бы обмениваться. Мы что-то упускаем, и мы с Джоном уверены, что это что-то сейчас находится перед нами. Если мы не проведем сейчас это испытание, то у нас не будет ни малейшего шанса остановить Демона.

                – Какие конкретно  последствия будут у этого эксперимента, Доктор?

                Филипс указала на трофейные очки:

                – Мы собираемся включить эти очки, чтобы увидеть то, что видят люди Демона, когда работают в его сети.

                Майор все еще сомневался. Он посмотрел на кабеля, идущие от очков к столам:

                – А все вот это?

                – Выводы звука и изображения, – вмешался китайский ученый. – Мы запишем изображение, которое проецируется на линзы, для дальнейшего изучения, а заодно и на этих мониторах будем его показывать.

                – И ничего из этого не подключено к нашей внутренней сети?

                Филипс в нетерпении сложила руки на груди:

                – Майор, оно подключено к цифровой камере, операционная система которой не содержит серийных номеров. Надо же хоть немного доверять людям. А теперь, если Министерство Обороны не возражает, я хотела бы провести эксперимент до того, как Демон решит, что его оперативник погиб при выполнении задания.

                Майор еще раз огляделся вокруг и сухо кивнул:

                – Хорошо, Доктор. Приступайте.

                – Вперед, господа, – повернулась Натали к группе ученых.

                Те защелкали выключателями:

                – Включаем батарею компьютера.

                – Есть питание очков!

                Многочисленные мониторы на столах мгновенно заполнились информацией. Ученые выглядели довольными:

                – Хорошо. Пояс установил соединение с передатчиком, похоже защищенное. Давайте отследим точное месторасположение.

                – Связь между поясом и очками тоже установлена. И тоже шифрованная, – громко откликнулся другой сотрудник.

                – Началось сканирование сетчатки. Приготовиться!

                – Ну что, с богом, люди, – выдохнула Филипс.

                Все собравшиеся смотрели на очки, ничего немедленно очевидного не происходило. Люди продолжали ждать, и в какой-то момент руководитель группы ученых улыбнулся:

                – Началась передача данных. По-моему, мы его обманули!

                Раздались крики восторга, люди у столов хлопали друг друга по рукам и плечам. Майор был по обыкновению безучастен.

                Филипс, Росс, Мерритт и Майор придвинулись ближе к ученым, толпившимся вокруг мониторов. Экраны показывали изображение, которые проецировалось на линзы очков. Майор прищурился:

                – На что это мы сейчас смотрим?

                – Это какой-то графический интерфейс, – ответила Филипс. – Местное время, координаты GPS, уровень мощности, щит… Щит? Это уже интересно…

                – Это выглядит как одна из игр Соболя, – ткнул пальцем в монитор Росс. – Меню опций, как в стрелялке, когда как будто сам бегаешь

                – И что это нам дает? – насупился Майор.

                Росс прошелся взглядом по видимым пунктам меню:

                – Очевидного способа управлять этим меню не видно. Интересно, как они с ним работают?

                Главный группы кивнул головой на прибор:

                – У очков есть встроенный микрофон, работает на основе костной проводимости. Может быть, голосовые команды?

                – А голоса этого чувака у нас нет…

                – А это что еще такое? – Филипс указала на маленький синий квадратик, горящий с правой стороны экрана. Еле различимые буквы AAW-9393G28 висели прямо над коробкой, соединенные с ней мерцающей линией.

                – Я бы сказал, что это информационная табличка. Смотрите, какая-то штука в нашей коллекции оборудования все еще действует.

                – В смысле, такая же, как таблички с именами над персонажами игр Соболя?

                – Ага… Есть только один способ проверить, – и Росс пошел к арматуре, к которой были прикреплены очки.

                – Что вы делаете?

                – Я их сейчас поверну. Если квадратик при этом сдвинется, значит, очки нам показывают один из виртуальных объектов Демона, который как-то соотносится с внешней системой координат, скорее всего с сеткой GPS.

                – И зачем ему нужно привязывать виртуальные объекты к настоящим координатам? – Мерритт смотрел то на Филипс, то на Росса.

                – В играх Соболя игроки и важные объекты отмечаются виртуальными табличками, висящими в воздухе, на которые нанесена информация, – откликнулся Росс, поворачивая стенд. – Мне кажется, Соболь использовал те же механизмы, используя координаты GPS.

                Он повернулся к Филипс:

                – Ну, как оно?

                – Господи… – вся группа выглядела обескураженной.

                – Что там такое? – Росс пошел к мониторам.

                Важность маленького мерцающего квадратика явно поуменьшилась. В виртуальном пространстве за настоящими стенами лаборатории зловеще мерцала огромная красная табличка, окольцованная дюжиной опасно выглядящих мистических символов: черепов, букв Х и крестов. Под ней была надпись: 40-Чародей . А сверху таблички горела бегущая строка Буревестник .

                – Это еще что за хрень, Джон?

                Росс изучал изображение:

                – Это табличка чародея сорокового уровня. У нас шпион.

                – Где он? – наклонился к экрану Майор.

                – В этом здании… – Росс двигался из стороны в сторону, пытаясь определить смещение таблички. Видимо, ему это удалось, потому что он повернулся к Майору:

– Он в игровом уголке. Зовите охрану, НЕМЕДЛЕННО!

– Оповести централь! – крикнул Майор стоящему неподалеку охраннику. –  У нас очень опасный нарушитель в игровой комнате. Активируйте блокировку дверей по-тихому.

                Охранник потянулся за рацией, но Майор положил на нее руку и указал на стоящий рядом телефон:

– По проводу, баран!

                – Простите, Майор, – кивнул охранник.

                Росс смотрел на экран:

                – Да у нас во всей группе не наберется и половины талантов этого парня…

                Филипс резко развернулась к Майору:

                – Как, черт побери, он к нам пролез, Майор?

                – Давайте будем разбираться после захвата. Все, что я могу сказать – Бритлин будет платить и каяться.

                – Бритлин? Что еще за Бритлин?

                – Компания, которая проверяет наших кандидатов.

                – Да вы что?! – Филипс посмотрела на Майора, как на Дебила. – Правительство использует подрядчиков для спецпроверок ?!

                – Бритлин работает с разведкой уже тридцать лет, Доктор. Абсолютно стандартная процедура.

                – Стандартная? А что еще кажется вам стандартным в сложившейся ситуации?

                Мерритт начал развязывать галстук:

                – Нужно его снять до того, как он начнет реагировать. Давайте я туда пойду с баллончиком.

                – Отставить, агент Мерритт, – покачал головой Майор. – У нас есть люди на местах.

                – Без обид, Майор, но такие операции – это моя работа.

                – У нас тридцать человек, и все из спецвойск: особое назначение, подразделение «Дельта», десантники. У каждого больше чем по десять лет опыта, не одно восстание на своем веку подавили…

                – Вижу, хорошо подготовились, – расслабился Мерритт.

                Росс все еще двигался из стороны в сторону, пытаясь точно определить местоположение лазутчика на распечатанном плане комнаты:

                – Он один из игроков рядом с задней стеной. Сидит на месте 23, 24 или 25.

                Филипс повернулась к ученым:

                – Он должен быть соединен с Темной Сетью. Можно его заглушить?

                – Мы специально не устанавливали глушилки в игровой комнате, доктор, – мрачно ответил руководитель группы.

                – Майор, этого крота надо взять живьем, если возможно.

                Майор кивнул по направлению к входной двери:

                – Пошли в сторожку, будем оттуда ребят ориентировать.

 

Глава 43://Чужой среди своих

 

                Стеклянные защитные двери игровой комнаты тихо открылись, впуская внутрь комнаты ударный отряд корровцев: полдюжины тяжеловооруженных мужчин в кевларовых шлемах, респираторах и черной броне. Они шли плотным строем, друг за другом, каждый из них направлял автомат через плечо бойца, идущего впереди. Логотипом конторы Корра была большая стилизованная буква К, геральдическим гербом нанесенная на шлемы и нагрудники.

                С другой стороны комнаты открылись такие же стеклянные двери, обнаружив второй боевой отряд, полностью аналогичный первому. Звеньевые обменялись сигналами и одновременно двинулись вперед. Бойцы со стальным взглядом, с автоматами, электрошокерами и травматическими пистолетами наизготовку, двигались к своей цели мимо беспорядочно расположенных рабочих станций, будто единый организм. Эти люди отлично знали свое дело.

                Отряды рассредоточились, выцеливая дальний угол комнаты. По мере приближения к цели некоторые из гвардейцев подняли белые листки с напечатанной надписью « Здесь опасно. Не говорите ни слова. Уходите немедленно ». Игроки поднимали взгляд, читали сообщение и толкали друг друга локтями. Их болтовня смолкла, но охранники завели свои переговоры, будто компенсируя внезапно стихнувший шум:

                – Отряд два, прикройте левый флаг.

                – Не толпитесь.

                – Следите за выходом.

                – Освободите сектор обстрела.

                Постоянно продолжая переговариваться, отряды формировали клин, сфокусированный прямо на цели, на трех игроках в углу комнаты. Было видно, как головы игроков двигались то влево, то вправо за плоскими мониторами, реагируя на происходящее на экранах. Ребята были целиком и полностью поглощены игрой.

                Бригадир ведущего отряда поднял три пальца, одетые в перчатку, и указал прямо на трех игроков в углу, мол, лучше будет снять всех троих. Рядовые члены отрядов все еще сдергивали со стульев онемевших от неожиданности игроков, знаками приказывая молчать и указывая на выходы из комнаты.

                Наконец оба отряда заняли свои позиции на расстоянии десяти-двенадцати футов от объектов. Бойцы смотрели на головы трех игроков с колючими короткостриженными волосами. Звуки разговоров стихли полностью, и троица почувствовала неладное. Завертев головами и увидев последних разбегающихся коллег, они осознали, что остались одни. В комнате воцарилась полная тишина, если не считать звуков, издаваемых запущенными на оставленных компьютерах играми.

                Один из корровцев тронул выключатель микрофона у респиратора и его голос, усиленный аппаратурой, прокатился по залу:

                – Игроки 23, 24 и 25, оставайтесь на своих местах. Руки на стол. Это не учения.

                Двое игроков слева немедленно подняли руки и ошарашенно смотрели на происходящее, пребывая в полном недоумении. Увидев дюжину направленных на них стволов, они стали еще бледнее, чем обычно.

                Молодой человек справа не двигался, оставаясь за монитором.

                – Игрок 25, руки на видное место! Немедленно! – звеньевой махнул игрокам слева, чтобы они убирались прочь. Они с радостью подчинились, но когда пробегали мимо строя, двое бойцов брызнули им в лицо из баллончиков с перечным газом. Игроки с криком рухнули на пол, и бойцы накинули им на запястья пластиковые стяжки. Вся операция была произведена с профессиональной быстротой и точностью, словно связывание бычков на родео, и в мгновение ока бойцы снова оказались на ногах с оружием наперевес.

                Игрок 25 остался один. Дюжина пар глаз рассматривали его голову через прицелы, на коже черепа теснились лазерные точки. Голос, усиленный громкоговорителем, продолжал давить:

                – Покажи руки! Сейчас же!

                – Это ошибка, – глубоко вздохнув, произнес игрок.

                – Руки на видное место, или мы стреляем!

                – Большая ошибка.

                – Я сказал, руки вверх!

                Игрок 25 наконец-то поднял руки. Он был одет в угольно-черные перчатки с серебряными наконечниками, похожими на наперстки, на указательных пальцах. У ладоней было прикреплено что-то вроде больших кристаллов. Внезапно в комнате сверкнула раскаленная добела вспышка, яркая как солнце, даже ярче. За ней с другой руки игрока сорвалась вторая такая же. Свет погас только через несколько секунд.

                Бойцы ошеломленно застыли, но оцепенение спало практически сразу же: им в мозг будто впились тысячи раскаленных игл. Уронив оружие, они в агонии падали на колени, хватаясь за глаза и, заходясь в крике, пытались сорвать с себя респираторы.

                Брайан Грегг встал из-за стола, оттолкнув стул ногой. Пока ослепленные вояки с воем катались по полу, Грегг спокойно подошел к дюжему бригадиру, посмевшему поднять на него голос, и нацелился в него указательным пальцем, облаченным в серебряный наперсток с линзой на кончике. По его руке змеились, словно вены, оптоволоконные и электрические кабеля, исчезая под рубашкой:

                – Меня зовут Локи, козлина.

                Прямой как палка электрический разряд вырвался, щелкнув, будто кнут, из пальца Грегга, и вонзился прямо в броню упавшего. За ним раздался треск серии из еще трех разрядов, вспыхнувших один за другим буквально в течение секунды. Мышцы звеньевого дергались с каждым щелчком, воздух в комнате наполнился запахом озона.

                После последнего разряда Грегг опустил руку, и бригадир мертвым растянулся на полу. Его тело дымилось и шипело. Главный второго отряда с перекошенным от боли в глазах лицом повел вокруг себя слепым взглядом и прокричал:

                – Кто стрелял?

                – Это не стрельба!

                – Хукс! – пауза. – Где Хукс?

                – В укрытие и выключите звук! Выключить звук!

                Грегг двинулся к лежавшим на полу людям, поднимая руки. Несколько секунд в комнате оглушительно трещали электрические разряды. Бойцы, крича, пытались уползти, лишь только для того, чтобы застыть без движения в тот момент, когда в них попадала первая же молния. Через несколько секунд все охранники либо лежали без движения, либо бились в конвульсиях. В ноздри Греггу ударил тошнотворный запах горелых волос.

* * *

                – Это… что такое, нахрен, было? – Филипс смотрела на шеренгу мониторов перед собой. Командный пост был забит ребятами из Безопасности Корра. Они тыкали пальцами в экраны и что-то отрывисто кричали в радиопередатчики.

                Майор щелкнул пальцами перед носом у оператора приборного щитка:

                – Свяжитесь с лабораториями Вейбёрн. Скажите им, что у нас тут, похоже, случай незаконного использования оружия ЛИП-К. Мне нужно понять, что делать и как с этим бороться.

                – Что еще за оружие ЛИП-К? – Мерритт не отрываясь смотрел в мониторы на незваного гостя.

                – Лазерно-Индуцированный Плазменный Канал. Свет лазера используется в качестве виртуального электрического провода.

                – Откуда он его взял?

                – Судя по всему, Демон копается в наших научно-исследовательских каналах.

                – Интересно, сколько отделений разведывательного аппарата он уже взломал, майор? – напустилась на него Филипс.

– Не сейчас, доктор. Мы тут, похоже, людей потеряли.

                Росс, Мерритт и Филипс смотрели на большой центральный монитор. Захватчик шагал между телами павших бойцов, распростертыми на полу игровой комнаты. Майор отрывисто скомандовал оператору:

                – Изолируйте зоны от третьей до шестой. Закроем урода.

                Один из офицеров Корра заговорил:

                – У меня есть информация по игроку 25: Майкл Рэдклифф, магистр из Массачусетского Технологического…

                – Хрень собачья, – отмахнулся Майор. – Рэдклифф наверняка мертвый уже.

                – Может, слезоточивый пустим по вентиляции, сэр?

                – Мозги включи. Там, рядом с ним, дюжина газовых респираторов валяется. Вызови радиоэлектронные войска и подрывников, нужно заглушить ему связь, а потом убить его к хренам, – Майор посмотрел на часы и повернулся к группе корровцев, стоящих тут же. – Пусть над нами летают вертолеты, замаскированные под коммерческие. Активируйте отряды защиты периметра. Санкционирую огонь на поражение. Никто не входит и не выходит, пока я не разрешу.

                – Есть, Майор!

                – Майор, нужно попытаться захватить его живым, – придвинулась к нему Филипс.

                – Никого мы захватывать не будем. Разрулим ситуацию немедленно. Все, что от него останется – ваше.

                –  Он что-то затеял, – указал на монитор Росс.

                Все посмотрели на мониторы. Нарушитель стоял, совершая пассы руками в воздухе, будто управляя невидимыми объектами. Судя по движению его губ, он что-то ритмично скандировал.

* * *

                Грегг сконцентрировался на матрице надпространства [118] . Весь план двадцать девятого здания виртуально раскинулся вокруг него, словно каркасная модель в натуральную величину, наложенная на сетку координат GPS. Углы на плане в точности совпадали с углами в реальном мире, что позволяло Греггу видеть и оценивать геометрию комнат по соседству. И что еще важнее, поверх этой каркасной модели были нанесены изображения от камер слежения, плотной сетью покрывающих все закоулки здания. Эта видеомозаика обеспечивала Греггу поистине рентгеновское зрение, позволяя ему видеть в реальном времени все, что происходило за толстыми бетонными стенами.

                Охранники носились по коридорам, похожие на обитателей муравейника, заряжая оружие и запечатывая двери. Грегг видел, как в раздевалках, расположенных в задней части здания, ударные отряды лихорадочно готовились к выступлению. Гарнизон находился в полном смятении.

                Грегг повернулся в другую сторону и посмотрел далеко за пределы бетонных стен здания, туда, где виднелись далекие информационные таблички-метки. Он выбрал более десятка виртуальных объектов, приготовленных им же самим предварительно, и запустил заранее запланированную процедуру вызова. Для этого он произвел серию вполне материальных движений и пробормотал снимающие блокировку коды в имеющийся у него VOIP [119] -модуль: « Andos ethran Kohlra Bethru . Повелитель миллионов глаз, Локи вызывает тебя…»

                Проделав необходимые ритуалы, он направил взгляд сквозь закрытые взрывостойкие двери, ведущие в лабораторию. Охранники собрались у двери, но Грегг смотрел на надпространственное помещение за ними. Подняв руку, он навел палец на виртуальный объект в лаборатории. Тот самый объект, который он сам не так давно внедрил в собранную рабочей группой коллекцию оборудования. Поймав объект в фокус, он сжал кулак.

                Где-то за толстыми бетонными стенами пневматический резервуар распылил порошковый алюминий по всей лаборатории и поджег его электрическим разрядом. Здание внезапно содрогнулось, где-то в отдалении послышался грохот и приглушенный скрип деформируемого металла. По всему комплексу оглушительно завыла сирена, у выходов замерцали синие проблесковые маячки.

* * *

                На карте этажа мигала дюжина красных точек. В попытке обнаружить источник тревоги, Майор внимательно посмотрел на мониторы и увидел, что лаборатория была объята пламенем. По изображению шла рябь помех, развертка сбоила. Объятый белым пламенем, мимо камеры пронесся один из ученых, сгорающий заживо. Включенная система пожаротушения не оказывала практически никакого эффекта.

                – Чтоб тебя…

                – Это наши яйцеголовые. Быстро, медиков в лабораторию! А коллекция оборудования…

                – Слишком поздно… – указал на монитор Росс.

                На экране, у самого лабораторного стола, ацетиленовый контейнер закрутился, словно огненная шутиха, и почти сразу же взорвался, снова пошатнув все здание. Картинка на мониторе погасла.

                Филипс внезапно ссутулилась и закрыла глаза рукой:

                – Наши лучшие люди… И оборудование Демона…

                Мерритт вцепился в плечо Майора:

                – Приказывайте, Майор.

                – Спокойно, Мерритт, – Майор оглянулся на Филипс. – Ну что, вы по-прежнему довольны своим экспериментиком, Доктор?

                – Без этого эксперимента мы бы никогда не узнали, что у нас шпион.

                Росс согласно кивнул:

                – Именно поэтому  мы и не могли попасть ни в одну из Фракций Демона. Он следил за каждым нашим шагом.

                – Так может быть, изначально не нужно было с Демоном в игрушки играть?

                Майор двинулся к Россу. В этот момент поднял голову оператор пульта:

                – Он никуда не денется, Майор. Игровой уголок запечатан.

 

* * *

 

                Грегг стоял перед закрытыми дверями из бронебойного стекла, преграждающими ему выход. Утыканный камерами коридор, видневшийся за ними, вел в фойе, расположенное у входа в здание.

                Брайан повернулся еще к одному объекту, висящему в надпространстве справа от стеклянной двери. Это была сюрреалистическая синяя кнопка, совершенно невозможным образом висящая в воздухе, видимая только через его очки. На ней большими оранжевыми буквами было написано: ОТКРЫТЬ. Грегг ткнул виртуальную кнопку рукой в перчатке, и та замерцала.

                Двери перед ним, настоящие, пуленепробиваемые двери, скользнув в стороны, открылись, и он вышел через образовавшийся проем в помещение с другой стороны.

 

* * *

                Филипс всплеснула руками:

                – Он вышел из игровой!

                – Система безопасности поломана, – Росс указал на мониторы.

                – Очень любопытно, что за субподрядчик ее устанавливал…

                – Отставить инсинуации! – сверкнул глазами Майор и повернулся к оператору пульта. – Отключи подачу электричества к внешней северной двери. Физически отключи!

                Оператор отъехал на стуле спиной вперед, открыл электрическую панель на задней стене и начал щелкать выключателями. Филипс нагнулась над пультом и по очереди просматривала изображения с камер слежения:

                – Черт побери, где же он?

                – Не волнуйтесь, Доктор. Он в ловушке.

                – Вы минуту назад то же самое говорили. Как вы сейчас собираетесь его остановить?

                – Мы только что отключили автоматы. Двери периметра стоят в положении «заперто». Через стальную обшивку в дюйм шириной ему не пробиться.

                Филипс изучала группу мониторов. Самый большой экран в центре скопления показывал чужака, стоящего в тупиковом коридоре на небольшом расстоянии от закрытых стальных дверей. Вокруг него лежали три свежеповерженных стража, их тела дымились. Нарушитель просто стоял и смотрел прямо в камеру, расслабленный и спокойный. Он был почти совсем ребенок – двадцать с небольшим лет, не более. Майор кивнул в сторону монитора:

                – Я же говорил вам, что мы его остановим, – он повернулся к гвардейцу рядом. – Я хочу, чтобы все стволы на площадке снаружи целились в эту дверь.

                Филипс нагнулась к микрофону, торчащему из пульта управления, и нажала кнопку переключателя:

                – Ты в ловушке. Сдавайся, и тебе ничего не сделают.

                В колонках раздался резкий голос чужака с металлическими нотками:

                – Доктор Филипс, я смотрю, вы обнаружили надпространство. По крайней мере, один из его слоев.

                Ее окатила волна ужаса: он знал ее настоящее имя. Откуда он узнал, как ее зовут? На первый план неожиданно вышли мысли о родителях, живущих в округе Колумбия. Она повернулась к Майору:

                – Позвоните доктору Фулбрайту в Форт Миде. Пускай возьмет моих родителей под охрану. Немедленно!

                Майор щелкнул пальцами в направлении одного из корровских гвардейцев, и тот схватился за другой телефон. Филипс снова нажала на кнопку микрофона:

                – Ты знаешь, кто я. А кто ты такой? Или ты боишься назвать свое имя?

                – Вот сука… Я Локи, самый могущественный чародей в мире! И я реально собираюсь испортить тебе весь оставшийся день.

                Мерритт снял пиджак и направился к двери:

                – Отвлекайте этого психа, Доктор.

                Росс схватил Мерритта за руку:

                – Давай не геройствуй, Рой.

                – Даже не собираюсь.

                Майор заступил Мерритту дорогу:

                – Куда это вы собрались?

                – Есть желание посмотреть, что этот хрен будет делать со светошумовыми гранатами, – Мерритт спокойно посмотрел на Майора. – Открывайте игровую, Майор.

                Майор еще несколько секунд изучал Мерритта, потом схватил рацию и наушники с ближайшей стационарной зарядки. Мерритт выглядел так же решительно, как и в знаменитых на всю сеть видеороликах «Горящий Человек», снятых в поместье Соболя, поэтому Майор просто бросил ему наушники:

                – Удачи! – и проводил его взглядом.

                Филипс повернулась назад к микрофону и снова включила его:

                – Локи, Соболь использует тебя. То, чем ты занимаешься – это государственная измена. Если ты сдашься сейчас, я смогу тебе помочь.

                –  Ты сможешь помочь мне ? – рассмеялся пришелец. – Я не тот, кому нужна помощь. Общественный строй, который ты защищаешь, обречен.

                – Это и твое общество, Локи.

                – Вот уж нет. Это общество моих родителей , а не мое. Что оно может предложить моему поколению? Лишь только бессмысленное существование. Жить длинной скучной жизнью, чтобы тебя ежедневно доили торговцы? Быть домашним скотом для вечно правящего сословия? Увольте! Не нужны мне их законы, их схемы, их неудачи. Демон их, на самом деле, уже уничтожил.

                – Последнее предупреждение: сдавайся!

                Локи улыбнулся:

                – Ты реально не въезжаешь, да?

                Филипс раздраженно вздохнула и вновь вдавила кнопку микрофона?

                – Мы обрубили подачу электричества к двери. Твои приемчики не сработают. Даже если ты пройдёшь через дверь, площадка снаружи простреливается. Снайперы снимут тебя за двести метров. Просто сдавайся.

                – Ограниченно мыслите, Доктор, – покачал головой Локи. – В этом здании находится только часть  меня.

 

* * *

 

                Отряды тяжеловооруженных гвардейцев сбегались на позиции к караульной будке, стоящей рядом с внешними воротами, окруженной шоссейными заграждениями и армированной колючей проволокой. За ними на четверть мили, до самого ангара, протянулось голое летное поле, но их внимание было направлено внутрь периметра, на здание под номером двадцать девять. Из радиопередатчиков по зашифрованному каналу раздавался голос: «Стрелять без предупреждения. Повторяю: стрелять без предупреждения…»

                – Вас понял, Центр, конец связи.

                С залива налетел легкий порыв ветра, заставляя клочки бумаги летать по всему полю и периодически прижимая их к ячеистому ограждению. Чуть ближе к зданию, на автостоянке для персонала, располагалась другая команда охранников с оснащенными оптическими прицелами автоматами М4А1. Лучшего места для укрытия было не придумать. Заняв позиции, они нацелились на заблокированные стальные двери, ведущие наружу из здания.

                Вдруг ветер донес до них отдаленный рев разогнанных двигателей. Один из охранников повернулся на звук и немедленно положил руку на плечо своего командира:

                – Pas op [120] !

                Они оба повернулись и увидели одну, потом шесть, потом пятнадцать, потом тридцать машин, с визгом приближающихся к ним по полю с разных сторон, лавируя в промежутках между заброшенными ангарами. Машины вели себя на удивление слаженно, одновременно надвигаясь на здание номер двадцать девять, словно стая пираний.

                – Polizei [121] ?

                Лейтенант дунул в свисток, и охранники повернулись к нему. Он указал на приближающиеся машины и закричал с южноафриканским акцентом:

                – Тревога! В укрытие!

                – Это могут быть автобомбы!

                – Отставить!

Машины уже покрыли половину расстояния, а из-за ангаров выезжали все новые и новые автомобили. Лейтенант включил радиопередатчик:

– Центр, на нас на большой скорости надвигается несколько десятков автомобилей. Возможны увечья.

                В ответ он не услышал ничего, кроме помех.

                – Scheisse [122] , – он повернулся к своим бойцам. – Беглый огонь!

                Со всех позиций раздалась автоматная пальба, выстрелы сухо защелкали в воздухе над взлетной полосой. Трассирующая очередь рванулась через поле и, срикошетив от бетона, с воем улетела куда-то в небо.

                – Вырубайте ведущие машины! Ведущие машины!

                Откуда-то из рядов охранников вылетела легкая противотанковая ракета, окруженная облаком дыма, и взорвалась, столкнувшись со средних размеров машиной ярдах в пятидесяти от них, превратившись в колышущийся огненный шар. Черный американский седан вильнул в сторону, объехав останки, и с ревом продолжил движение вперед. В его тонированном лобовом стекле, на уровне головы прямо напротив водительского сиденья, появились с полдюжины углублений. Целился стрелок первоклассно. Еще сотни пуль порвали в клочья решетку радиатора, и мотор заглох. Из-за седана вырвался другой автомобиль, а когда и его нашпиговали свинцом – еще один занял его место. Уже с десяток автомобилей, дымясь, останавливались, но появлялись все новые и новые.

                – Осторожно! Слева!

                Лейтенант выглянул из-за сторожевой будки и увидел перед собой решетку автомобиля. Это было последнее зрелище в его жизни. Машина врезалась в бетонный шоссейный разделитель на скорости 110 миль в час и покатилась кувырком, исчезая в облаке бетонной пыли и обломков. За ней немедленно последовали еще три седана, вламываясь в ворота. Автоматные очереди со всех сторон изрешетили их вдоль и поперек.

Когда интенсивность стрельбы снижалась, становились слышны крики людей. Остальные машины успели прорваться через ограждение в других местах и тянули за собой длинные зазубренные куски колючей проволоки. Эти обрывки, словно невод, поймали некоторых стражей за ноги в районе бедер, и теперь тащили их, вопящих от боли, за собой, вырывая куски плоти. Другие охранники нашпиговывали машины пулями из пулеметов M249 с лентами на 200 патронов. Из машин вылетали стекла, и становилось понятно, что людей в них нет.

                – Dit kan nie wees, nie [123] !

                – Отходим! Отходим!

                Одна из машин врезалась в ограждение на краю стоянки. Две других, ударившись, отскочили друг от друга и влетели в разбегающийся в стороны отряд гвардейцев с такой силой, что тела этих охранников, пролетев по воздуху ярдов двадцать, приземлились в залив. Сбившие их автомобили последовали за ними, подняв в воздух водяные гейзеры.

                А между ангарами появлялись все новые и новые АвтоМ8.

 

* * *

 

                Мерритт помчался в игровую, вытащив Беретту. Где-то снаружи, словно попкорн, щелкали автоматные выстрелы. Черт побери…

                Он добежал до все еще дымящихся тел ударного отряда, распростертых между компьютерами, и остановился. Припав на колено, он попытался нащупать у ближайшего из них пульс. Безуспешно.

                Он снял с одного из тел Хеклер и Кох UMP, пистолет-пулемет калибра .40, вместе с тесьмовым ремнем, на котором болтались дополнительные магазины и светошумовые гранаты, и проговорил в микрофон:

                – Мерритт – Центру. Что, черт возьми, там у вас происходит? Прием!

 

* * *

 

                – Агент Мерритт, нас атакуют! – проговорил в радиогарнитуру Майор. – Оставайтесь на месте.

                В комнате управления приглушенные звуки автоматических очередей понемногу заглушались ревом двигателей и грохотом столкновений. Майор смотрел на внешние мониторы. Одна из камер смотрела прямо на лобовое стекло пробитого пулями беспилотного автомобиля, врезавшегося в столб. Экран покрывали снежные хлопья помех:

                – Почему они не подали сигнал тревоги? – он пытался понять происходящее. – Это же не партизанская высадка, это прямое наступление.

                Росс внимательно изучал экраны:

                – Машины, управляются компьютером. И таких приехало десятки. Фракции называют их АвтоМ8.

                Майор уставился на большой дисплей в центре пульта, который, похоже, единственный из всех не транслировал кровавую баню. На экране чужак двигал руками в воздухе, манипулируя невидимыми объектами. Вдруг он взглянул прямо в объектив камеры слежения, и в динамиках раздался его голос:

                – Не извольте волноваться, я сам выйду.

                В тот же самый момент буквально в десяти метрах позади него стальные двери вогнулись внутрь под ударом массы искореженного металла. Здание с глухим стуком содрогнулось, по всем этажам с потолков посыпалась бетонная пыль. Чужак даже не моргнул.

                Машина, разбившая двери, теперь полностью загораживала собой выход. Но тут второй автомобиль, невидимый изнутри, въехал в нее сбоку и с оглушающим хрустом вырвал из проделанной дыры.

                Проход был открыт.

 

* * *

 

                Мерритт услышал первый удар и увидел солнечный свет, проникающий через двери из бронестекла. Он зарядил автомат, и когда прозвучал второй удар, он уже несся к стеклянным дверям.

 

* * *

 

                Грегг вышел на свет через разлом, оставшийся на месте главного входа. В тот же момент к нему подъехал серебристый BMW 740 с полностью тонированными стеклами. Открылась задняя дверь, и он скользнул внутрь, закрыв ее за собой. BMW, взвизгнув шинами, рванулся к развороченному ограждению, и за ним устремился косяк беспилотных седанов.

 

* * *

 

Мерритт вынырнул из темного, дымящегося разлома с криком «Локи!». Остановившись, он сжал переднюю рукоятку пулемета и выпустил три коротких очереди, мастерски помечая заднее тонированное стекло дюжиной кучных выстрелов. Пули калибра .40 оставили маленькие впадины, и не более. Автомобиль, судя по всему, был хорошо защищен.

                 Будь ты проклят!

Мерритт опустил пулемет, глядя на то, как большая часть беспилотных автомобилей сгрудилась, словно единый организм, вокруг BMW, защищая его. Машины, ускорившись, проехали сквозь внешний периметр, по пути наехав на несколько лежащих тел, и на высокой скорости направились к видневшимся вдалеке ангарам.

                Мерритт просканировал пространство вокруг себя, осматривая мясорубку, окружающую здание двадцать девять. Бетон вокруг устилали тела, пятна крови, горящие автомобили и обломки. В небо вздымались колонны черного дыма. В поле зрения не было ни живых караульных, ни целых беспилотных автомобилей. Все машины уехали с Локи.

                У стены служебной стоянки Мерритт заметил припаркованный мотоцикл. Поспешив к нему, он обшарил байк в поисках ключей, но ничего не обнаружил. Закинув пулемет за спину, он достал Беретту, прицелился в замок зажигания и повернул голову насколько можно дальше в сторону.

                Выстрел оглушил его. Куски пластика и металлических частей рассыпались по асфальту. Мерритт убрал Беретту в кобуру и оседлал мотоцикл. Повернув вдребезги разбитый цилиндр замка в положение «Старт», пинком завел байк, раскручивая мощный двигатель, схватил шлем, висящий тут же на ручке, и надел его. Он надвинул на глаза зеркальный козырек и со стружкой бросил мотоцикл вдогонку стае беспилотников, исчезающих вдали. В угаре преследования он с бешеным ускорением проскочил район обломков и пулей выскочил на взлетную полосу. Он едва мог рассмотреть серебристый BMW среди остальных машин, но стремился к нему каждой лошадиной силой, что были в его распоряжении. Мотор мотоцикла истошно ревел.

 

* * *

 

                Пристегнувшись, Грегг посмотрел назад на здание под номером двадцать девять. Прямо над зданием висел ярко-красный неоновый знак, вздымающийся в надпространстве этажей эдак на шестьдесят вверх, видимый в Темной Сети на много миль вокруг. Огромные буквы над указующей вниз стрелкой гласили: Сверхсекретная Анти-Демонская Оперативная Группа . Грегг засмеялся и поднял руку в черной перчатке. Очертив яркую светящуюся рамку в надпространстве, он выделил весь комплекс, потом движением мизинца вызвал всплывающее меню и выбрал пункт « Уничтожить всех ».

 

* * *

 

                Мотоцикл Мерритта, завывая, несся по заброшенному полотну. На скорости в сотню миль он заложил вираж, чтобы объехать выбоину, и выйдя из дрейфа увидел вторую волну автоматических машин, направляющихся обратно к зданию. Их было около тридцати, и на этот раз с ними ехала пара белых цельнометаллических фургонов Econoline. Небольшой отряд американских седанов среднего размера отделился от основной группы и направился в сторону Мерритта.

                 Твою мать…

                Седаны были уже практически рядом, и продолжали ускоряться. Вот тут-то и пригодилась юношеская страсть Мерритта к скоростным гоночным мотоциклам. Он бросил тело на левую сторону бензобака, мастерски выполняя самый сложный поворот, который он только мог себе позволить на столь высокой скорости. В голове инстинктивно пронеслись цифры коэффициентов трения, включилась мышечная память.

                Первый голубой седан промчался мимо него по правому заднему флангу совсем рядом, вызванные им завихрения воздуха сильно ударили Мерритта в бедро.

                Мерритт уклонился вправо. Через полсекунды еще два седана подрезали друг друга буквально в футе за ним. Он услышал, как автомобили с глухим сухим хрустом покатились по земле. Звуки эти быстро затихли.

                Четвертый седан пронесся настолько близко, что оторвал Мерритту левый задний поворотник, заставив его потерять равновесие и зашататься. Мотоцикл несколько мгновения опасно рыскал из стороны в сторону, и Мерритт, пытаясь взять его под контроль, четко осознал, что мотоциклетного снаряжения на нем нет.

                Выровнявшись, он поднял голову и посмотрел на стаю машин вокруг Локи, несущуюся к воротам заброшенной базы. Потом бросил взгляд назад, где его снова догоняли два седана. Мерритт сильно нажал на газ, и резкое ускорение практически сорвало его с седла.

                Помчавшись по проходу между ангарами, он включил рацию:

                – Мерритт – Центру. Преследую Локи. Он направляется… на восток… в бронированном серебристом BMW последней модели. Он окружен отрядом беспилотных автомобилей. Еще один отряд направляется к вам.

                Из аппарата раздался голос Майора:

                 – Агент Мерритт, прекратите преследование. Повторяю: немедленно прекратите преследование.

                Мерритт вылетел на открытое место между двумя ангарами и увидел, как группа Локи выезжает на улицы города, расталкивая транспортный поток в разные стороны:

                – Отрицательно. Этот парень опасен.

                – Повторяю: прекратить погоню.

                – Я вам не подотчетен, Майор. Пока Бюро мне не прикажет, я буду преследовать этого урода. Отбой.

                Еще немного увеличив скорость, он пронесся через заброшенные ворота Военно-Морской Авиабазы Аламеда и одним скачком оказался на дороге.

 

* * *

 

                Когда мощный BMW АвтоМ8 с ревом вырвался на улицы Оукленда, Грегг потуже затянул гоночные ремни безопасности вокруг себя. Рулевое колесо бешено крутилось само по себе, когда автомобиль вошел в управляемый занос на повороте. С обеих стороны от машины Грегга толпились остальные АвтоМ8, сталкивая других участников движения с дороги. В его свите было двенадцать седанов. В надпространстве вокруг Грегга виднелись их таблички со случайными буквенно-цифровыми идентификаторами.

                Он сконцентрировался, глядя вперед еще на несколько десятков беспилотников, мчащихся к нему со всех сторон города. Его сила росла с каждой минутой. Теперь он управлял более, чем сотней автомобилей.

                Подчиняясь жестам его рук, машины со скрипом разворачивались у далеких перекрестков, перекрывая встречные потоки и обеспечивая ему зеленую улицу.

                Стая Грегга ворвалась на оживленный перекресток на красный свет, и его миньоны, расчищая ему дорогу, вызвали несколько боковых столкновений. За скрипом тормозов следовали разбитые стекла, помятые машины бесконтрольно вертелись, пешеходы разбегались в поисках укрытия.

                BMW Грегга пролетел сквозь массовое побоище и пронесся мимо местного патрульного, выписывающего штраф грузовику какой-то ландшафтно-озеленительной компании. Глаза Грегга сузились, и он вывел на панель очков видео с камеры одного из сопровождающих его АвтоМ8. В окне видео полицейский рванулся к своему автомобилю, что-то взахлеб крича в рацию.

                Легким движением руки Грегг выделил регистрационный номер полицейской машины, настраивая на него ближайший АвтоМ8. Видео исчезло в облаке помех, когда автоматическая машина врезалась в патрульный автомобиль, и Грегг усмехнулся, представив себе возможные последствия.

 

* * *

 

                На бетонной площадке, окружающей здание под номером двадцать девять, остановились два белых фургона. Вокруг них на страже крутились больше десятка АвтоМ8. Задние двери фургонов открылись, и на асфальт с лязгом выдвинулись трапы из металлической сетки.

                Все звуки вокруг перекрыл глубокий гортанный рев, и вниз по рампам поехали два черных гоночных мотоцикла, оба без наездников, зато с дюжиной лезвий из матовой стали, расположенных сверху и по сторонам, словно охлаждающие ребра. У мотоциклов не было рулей; вместо них стояли плотные матовые гидроузлы. Спереди мотоциклы защищали обтекатели из черной многослойной брони. На месте водительского седла находились стальные купола примерно фута в диаметре, их поверхности были испещрены мистическими символами. Практически каждый дюйм мотоциклов был покрыт рунами, знаками и бритвенно-острыми лезвиями. Они были не просто машинами, они были идолами.

                Мотоциклы, проехав немного, остановились. Двойные гидравлические домкраты шлепнулись о бетон, словно подставки-переростки, или же наполовину сформировавшиеся ноги. Домкраты приподняли мотоциклы как минимум на фут над землей, моторы в 1800 кубиков оглушающе ревели. Из гидроузлов впереди вывернулись по две механических руки с блестящими трехфутовыми клинками. Они хлестко двигались на карданных шарнирах, с бешеной скоростью описывая круги, пока мотоциклы проводили проверку. Они выглядели словно насекомые, чистящие свои антенны.

                Следуя какому-то невидимому сигналу, байки втянули свои гидравлические опоры и упали на бетонное покрытие. Их задние колеса бешено вертелись, шины дымились. Секунду спустя они сорвались с места и понеслись к массивному силуэту здания под номером двадцать девять, видневшемуся чуть поодаль.

 

* * *

 

                Филипс и Майор быстро шагали по коридору. За ними следовали Росс и четверо тяжеловооруженных корровцев. Мимо туда-сюда сновали работники центра с компьютерами и коробками папок в руках.  Майор разговаривал по спутниковому телефону:

                – Я понимаю, – пауза. – Да. Мы используем неофициальные каналы, чтобы предупредить гражданские власти. Да, сделаю.

                Он щелчком закрыл телефон. Они как раз подошли к закрытым дверям игровой комнаты. Из щелей просачивался черный дым, словно намекая на то, какой ад творится внутри. Медики делали искусственное дыхание двум лежащим на полу участникам неудавшегося захвата; в это время тела оставшихся укладывали в ряд на полу.

                – Господи… – Филипс на секунду остановилась.

                Майор потянул ее дальше и сделал Россу знак следовать за ними:

                – Мы эвакуируем весь комплекс. Вертолеты уже в пути. Я занимаю первый и лечу за Мерриттом. У меня есть настоятельное желание, чтобы Вы с мистером Россом оказались на втором.

                – А где Мерритт?

                – Поехал за этим, с разрешения сказать, индивидуумом, «Локи». Мы можем его отследить, у него GPS в рации.

                Росс обратил внимание на проходящих мимо охранников, разматывающих детонационный кабель с катушки:

                – А что, собственно, происходит?

                – У нас скоро случится серьезная производственная авария. Запланированное прикрытие.

                – В этом здании полно необходимого оборудования и документов, Майор, – резко отреагировала Филипс.

                – Это здание находится под угрозой вражеского захвата, Доктор.

                Филипс обдумала сказанное, после чего достала свой собственный шифрующий телефон и начала набирать номер:

                – Я никаких приказов о покидании комплекса не получала. И пока не получу – останусь здесь.

                – В таком случае… – Майор достал девятимиллиметровый Глок из кармана пальто и вставил в него обойму. – Я не могу позволить врагу вас захватить. Вы слишком ценны, Вы знаете правительственные шифры…

                – Да подождите вы! – встал между ними Росс.

                – Вам показать мои приказы, Доктор?

                Филипс, онемев, смотрела на дуло пистолета. Росс успокаивающе поднял руки вверх:

                – Все в порядке, Майор, она поедет.

                Майор опустил пистолет:

                – Такой подход меняет перспективу, правда? А теперь готовьтесь выдвигаться.

                – Что будет с моими людьми?

                – Они больше не ваши, оперативная группа расформирована. Мне было приказано отправить Вас обратно в Форт Мид и вернуть мистера Росса под стражу в ФБР.

                – На каких основаниях?

                – Многократные случаи сетевого мошенничества и хищение персональных данных.

                – Это безумие, – Филипс уставилась на Майора. – Он же только что прорыв совершил!

                – Оперативная группа показала себя малоэффективной в сдерживании активного развития Демона. Ваша узкая сфера деятельности вольется в более разностороннюю инициативу. В услугах мистера Росса более нет необходимости. Возможно, никогда и не было.

                Росс не выглядел удивленным:

                – Но у меня есть соглашение об амнистии с Министерством Юстиции.

                – На условиях, которые вы не выполнили.

                – Не выполнили, так как функции оперативной группы были скомпрометированы частными подрядчиками.

                – Эти люди позаботятся о том, чтобы вас доставили в целости и сохранности, – Майор кивнул стоящим поблизости стражам, и те взяли электрошокеры на изготовку. – Сопротивление необязательно.

                Филипс продолжала в растерянности качать головой:

                – Майор, если Мерритт захватит Локи, мы сможем разобраться, как они влезли в наши системы.

                – Этот раунд остался за Демоном, Доктор. У меня приказ разорвать контакт с внедренным агентом как можно быстрее.

                – Вы не можете просто так взять, и отпустить Локи!

                – Наша первоочередная цель – сохранить существование Демона в тайне до тех пор, пока мы не минимизируем риски для глобальной экономики. Эта цель совсем не совместима с открытыми военными действиями на границах комплекса, а также с агентом Мерриттом, гоняющимся за гуртом автомобилей-роботов по улицам Оукленда. И нам исключительно повезет, если над всем этим пока еще не летают репортеры на вертолетах.

                – Имеет смысл рискнуть ударом по экономике, чтобы остановить эту штуковину.

                – Я обязательно внесу это в отчет, Товарищ  Филипс.

                Послышались тяжелые удары вертолетных винтов. Майор обратился к охраннику, стоящему рядом с ними:

                – Задержи их здесь. Когда прилетит второй вертолет – гони их на крышу. Но не раньше. Понял?

                – Да, Майор! – отдал честь глава охраны.

                Рация на его поясе ожила, прохрипев: « Это Периметр-9… Как слышите? Прием! »

                Майор знаком приказал охраннику передать ему рацию и пошел к дверям на лестницу, одновременно нажимая на кнопку микрофона:

                –Центр слушает, Периметр-9. Что у вас?

 

* * *

 

                На площадке Периметр-9 сжал рацию в руке и вздрогнул от боли:

                – В живых никого. Повторяю: никого из подразделений периметра не осталось. Прошу вертолет для эвакуации раненых и поддержку с воздуха.

                Он болезненно похромал за смятый кузов одного из АвтоМ8, похожий на решето. На его голени красовался самодельный жгут, под которым расплывалось пятно крови. Нога была сильно искалечена. Из рации сквозь шум помех донесся голос Майора:

                – Доложитесь о беспилотниках.

                – Уехали с нарушителем. Некоторые вернулись обратно. Судя по всему, готовятся к очередной атаке. У меня нет патронов, сэр, и я тяжело ранен, – он вытянул шею и посмотрел на вертолет, под углом летящий к крыше двадцать девятого здания. – Прошу немедленную эвакуацию.

                – Отрицательно. Оставайтесь на месте, Девятый. Помощь идет.

                В этот момент до слуха Девятого донесся вой мощных двигателей. Он обернулся и увидел, как в его направлении по взлетной полосе несутся два гоночных мотоцикла. Они двигались гуськом со скоростью минимум в 150 миль в час.

                – Стоп… Приближаются два мотоцикла… – он отступил за бампер автомобиля так, чтобы капот расположился между ним и приближающимися байками. – Чертовски быстро едут.

                – Куда направляются?

                Внезапно его ослепил ярко-зеленый лазерный луч. Прищурившись, он прикрыл глаза руками:

                – Погодите, меня, кажись, кто-то пометил… Не вижу ничего…

                Рев двигателей внезапно надвинулся на него, и он услышал глубокий чавкающий хлопок. На несколько мгновений он потерял ориентацию, а когда зрение прояснилось, он из положения снизу, словно лежа на земле, увидел свое собственное безголовое однорукое тело, падающее вперед на капот и соскальзывающее на бетон в десяти футах от него.

 

* * *

 

                В этот самый момент Майора уже не было в игровой. Его голос раздался из рации одного и стражей:

                – Периметр-9, прием!

                Росс смотрел, как восемь вооруженных охранников укладывают на пол черные мешки, готовя их к транспортировке. Еще двое смотрели на него, держа наготове электрошокеры.

                – Я полагаю, так все и должно было закончиться…

                Филипс сжала его плечо:

                – Я им не позволю так с вами поступить, Джон. У меня тоже есть друзья в Вашингтоне…

                Внезапно по коридору за пуленепробиваемой дверью эхом прокатился рев гоночных моторов. Присутствующие повернулись как раз вовремя, чтобы заметить, как по стене коридора скользнули тени, после чего в поле зрения с грохотом ворвались два черных мотоцикла-близнеца, угрожающе подняв механические манипуляторы. Лезвия ведущего мотоцикла были покрыты кровью.

                Люди инстинктивно отошли подальше от двери. Гвардейцы подняли оружие, сняв предохранители. Росс указал на стеклянные двери позади них:

                 – Бежим на крышу. Быстро!

                Филипс, словно зачарованная, смотрела на машины за плотно закрытыми поликарбонатными дверями. Это были самые экзотические порождения Демона из всех, с которыми она встречалась:

                – Джон, в расшифрованных перехватах мне встречалось слово «Вепрь [124] ». Может быть, это и есть…

Из передней части ведущего мотоцикла через стеклянные двери прямо ей по глазам ударил закрученный световой луч ярко-зеленого цвета. Она закричала и отшатнулась, резко закрыв ладонями лицо. Росс рванулся вперед, схватил ее и утянул за охранников, тоже ослепленных светом:

                – Не смотри на них! Они слепят!

                В этот момент пуленепробиваемые двери, скользнув в стороны, открылись с характерным шипением. Просторное помещение игровой заполнил рев приближающихся Вепрей, и почти сразу же раздались выстрелы и леденящие душу вопли.

                Росс потянул Филипс за руку:

                – Бежим!

                Рев двигателей оглушал их, но Росс упорно вел Филипс по прилегающему коридору, направляясь к открытой двери центрального поста службы безопасности. Судя по грохоту двигателей, мотоциклы носились по комнате в разные стороны, и плотность стрельбы уменьшалась с каждой секундой. Раздавались звуки ломающейся мебели. Росс рискнул обернуться и через проем двери увидел покрытые кровью стены и пол. Кто-то из корровцев побежал к коридору, слепо паля куда-то за спину, а за ним, подняв два одинаковых лезвия, устремился один из Вепрей. Его ведущее колесо с визгом проворачивалось на гладком бетоне, закрученный слепящий лазер был направлен на очередную жертву. Росс отвернулся и услышал, как в рев двигателя вплелись звон металла, крики и резкие чавкающие шлепки. Добежав до двери сторожки, он практически волоком втащил ослепленную Филипс через дверь внутрь.

                – Что происходит, Джон? Что это?

                – Шевелись! – еще раз обернувшись, он увидел, как тот же Вепрь разгоняется по коридору, направляясь к ним, и еле успел отвернуться от лазерного луча, затанцевавшего по его лицу.

                Затащив Филипс в центр управления, он толкнул ее на пол и рванулся к открытой двери. Пинком ноги он успел ее захлопнуть прямо перед носом затормозившего Вепря. Приперев дверь плечом, Росс защелкнул задвижку, запирая ее, и практически сразу на дверь обрушился шквал оставляющих вмятины ударов, сопровождаемый оглушающим ревом двигателя. Удары сыпались не переставая, продолжая деформировать дверь. Росс попятился и почувствовал, как Филипс ухватилась за его ногу:

                – Джон, я ничего не вижу!

                Он огляделся и увидел на другом конце сторожки вторую дверь, ведущую наружу. Опустившись на колени рядом с Натали, он попытался перекричать шум мотора:

                – Нат, нам нельзя здесь оставаться!

                – Джон, у меня глаза горят! – она ощупывала руками свое лицо, слезы ручьем лились сквозь пальцы.

                – Нат... Натали, слушай меня! – он грубо схватил ее за плечи и встряхнул. Она осеклась. Вепрь продолжал молотить в дверь.

                – Она долго не выдержит, – он посмотрел через плечо на дверь. – Если мы сейчас же не выйдем отсюда, то погибнем!

                Скрежет деформируемого металла придавал его увещеваниям дополнительный вес. Натали сделала глубокий вздох и помотала головой:

                – Где мы сейчас?

                – Центральный пост службы безопасности! – проорал он, перекрывая рев Вепря.

                – Можем прорваться к задним воротам, – кивнула она.

                Росс помог ей подняться на ноги, и они устремились к двери в дальней стене. Одна из сабель Вепря пробила дверь и свободно завертелась. Двигатель победно взревел. Натали вдруг остановилась:

                – Двери периметра. Мы должны включить замки обратно.

                – Я сделаю. Беги скорее. Держись левой стены, – он толкнул ее через дверь и повернулся к пульту. В листовом металле первой двери появились рваные отверстия. Часть металла была оторвана, и Росс увидел через эти щели одно из искривленных перекрученных лезвий Вепря. На какой-то момент мотоцикл замер, потом раздался звон, и искореженные клинки отлетели прочь, словно использованные одноразовые бритвы, лязгнув по бетонному полу коридора.

                Росс поспешил к коробкам переключателей. Украдкой взглянув на стройный ряд мониторов на пульте управления, на одном из них он увидел, что Вепрь, стоящий снаружи, протянул манипуляторы к своему боку. Прозвучал звонкий металлический щелчок, и механические руки снова поднялись вверх, оснащенные новенькими блестящими клинками.

                – Вот сучёныш… – он откинул панель с надписью Периметр  и включил все переключатели подряд. Сразу после этого он рванулся к дальней двери, поглядывая назад, как раз в тот момент, когда Вепрь доломал первую дверь. По его лицу опять скользнул лазер, и снова он умудрился вовремя отвернуться. Вепрь рванул через комнату, но Росс успел захлопнуть за собой вторую дверь. Она немедленно начала трястись и деформироваться под градом ударов Вепря.

 

* * *

 

                Вертолет Bell Jet Ranger  завис в считанных дюймах от захламленной крыши здания. Он был выкрашен в цвет электрик, на борту красовался жирный желтый логотип компании, предлагающей воздушные экскурсии над Золотыми Воротами [125] . Майор приподнялся и, пригнувшись, помчался к вертолету. Член экипажа, одетый в бронежилет с логотипом агентства Корра, помог ему влезть внутрь. Майор наклонился к пилоту в шлеме, тот кивнул в его сторону, и рядовой подал Майору гарнитуру закрытого типа, которую тот немедленно надел. В наушниках раздался голос пилота:

                – Какова оперативная обстановка, Майор?

                – Мне нужно подняться в воздух. В город убегает один из оперативников Демона, его преследует федеральный агент. Где мой инструмент?

                – Чемодан на полу, сэр.

                Майор по очереди указал на члена экипажа и второго пилота, продолжая разговаривать с первым:

                – Этих двоих – вон.

                Означенные мужчины вопросительно посмотрели на пилота, но тот негромко произнес:

                – Делайте то, что сказано. Полетите на следующей вертушке.

                Они отстегнулись и нерешительно спрыгнули на крышу. Майор крикнул: «Вперед!». Пилот рванул рычаг и вертолет резко набрал высоту, закручивая спиралями поднимающиеся в небо колонны черного дыма.

Глава 44://Откровение

 

                Мерритт гнал мотоцикл по городской улице, по обеим сторонам мелькали магазины. Путь ему перегораживали покореженные автомобили. Мотоцикл был самым удобным средством передвижения в данной конкретной ситуации, так как позволял проезжать даже через самые узкие места между обломками. Проскочив мимо нескольких помятых патрульных машин, Мерритт возглавил преследование.

Перед ним маячила группа автомобилей Локи, он даже смог разглядеть среди них серебристый BMW. Ехали они совершенно безрассудно, снося все на своем пути. В какой-то момент над ними на долю секунды показался даже микроавтобус, подскочивший вверх и тут же отлетевший в сторону. Ушей Мерритта достиг чудовищный грохот. Этот парень на BMW определенно был психически нездоров.

                С правой стороны Мерритта начал обходить один из городских полицейских, тоже на мотоцикле. Мерритт приподнял свой значок на цепочке и крикнул: «ФБР!». Используя военную систему жестов, он указал на цель впереди. Коп на мотоцикле кивнул и ускорился, обгоняя его.

                Внезапно с двух сторон боковой улицы абсолютно синхронно друг навстречу другу выскочили два седана и столкнулись с ужасным хрустом, расплющив между собой полицейского вместе с мотоциклом.

                Все произошло настолько стремительно, что Мерритт только успел крикнуть «Эй!» и отвернуть голову в сторону, чтобы его не повредили разлетающиеся во все стороны в клубах дыма осколки. Проскочив через образовавшееся облако, он обернулся и не увидел ничего, кроме пылающего пламени.

 

* * *

 

                Грегг снова надел очки и увидел несколько полицейских машин, вылетевших со включенными мигалками на улицу в нескольких кварталах позади него. По мановению руки один из его АвтоМ8 смял очередную малогабаритную машинку, отбрасывая ее с дороги и отправляя в неконтролируемое акробатическое вращение по тротуару. Грегг оставлял за собой хаос разрушения, и полицейским машинам приходилось лавировать между разбитыми автомобилями, с каждой минутой все больше отставая. Но уже не только позади, но и впереди, и по обеим сторонам от него были слышны звуки сирен. Они определенно начинали выстраивать вокруг него оцепление, да и вертолеты наверняка были уже на подходе.

                Он улыбнулся себе под нос. К нему на помощь спешили беспилотники, много беспилотников. Он ясно ощущал присутствие более чем сотни автомобилей, причем некоторые из них обладали некоторыми интересными способностями.

                С одной из боковых улиц вылетел еще один ярко-красный BMW 740, присоединившись к процессии Грегга. Стая автоматически расступилась, впуская новоприбывший автомобиль внутрь.

                Грегг повел рукой в черной перчатке, и электро-полимерная краска его BMW за считанные секунды сменила цвет с серебристого на красный. Заезжий BMW в то же самое время трансформировался в серебристый. Грегговские регистрационные номера на электронных чернилах мигнули и превратились из калифорнийских в орегонские, персональные, с надписью GECCO . Буквально через мгновение BMW Грегга юзом вошел в поворот и исчез на боковой улице, оставив основную процессию позади.

 

* * *

 

                Мерритт все еще пытался сообразить, что же он только что увидел. Сначала BMW-обманка присоединился к несущейся куче автомобилей, а потом автомобиль Локи трансформировался прямо у него на глазах. Сильно завалившись на бок, он заложил крутой вираж и вошел в поворот, продолжая погоню. Машина Локи была теперь ярко-красной, но выемки от выстрелов на заднем стекле никуда не делись. Он бросил взгляд назад и увидел, что несколько патрульных машин пронеслись через перекресток по главной улице, преследуя процессию.

                Мерритт повернулся вперед, гляда на Локи, и нажал кнопку рации:

                – Майор! Майор, это Мерритт. Прием!

 

* * *

 

                В пассажирском отсеке вертолета Майор оторвался от сбора снайперской винтовки SCAR-H. Голос Мерритта, периодически перебиваемый помехами, снова раздался из шифрованного радиоприемника:

                 – Майор, это… Мерритт… ...ием!

                Майор нажал на кнопку на приемнике:

                – Слышу вас, агент Мерритт.

                – Слушайте… полиция преследует ложную цель… BMW… машина теперь… цвета, и направляется…  – помехи заполнили эфир.

                – Вы пропадаете.

                – Повторяю, … цвет. Продолжаю преследование.

                – Вас забивают помехи от АвтоМ8. Прекращайте погоню, Мерритт.

                – … полиция – они…  – и сигнал снова пропал в шуме помех, на этот раз насовсем.

                Майор выронил рацию и проговорил в наушник вертолетного шлема:

                – Мы все еще ловим координаты Мерритта?

                – Так точно, Майор, очень отчетливо.

                – Значит, Демон тоже использует GPS. Выведите-ка меня на позицию над Мерриттом.

 

* * *

 

                Оторвавшись от погони и направляясь прочь по широким улицам промышленных кварталов, Грегг наблюдал за видеотрансляцией с камеры одного из теперь уже далеких АвтоМ8. Кавалькада автомобилей, которую он только что успешно покинул, взбиралась на приподнятую часть автострады 880, снося с дороги попадающиеся на их пути машины. Калифорнийские дорожные полицейские возобновили погоню на шоссе, приближаясь к полностью автоматической процессии. Грегг не мог не улыбнуться, глядя на происходящее.

                Он разогнал всю группу еще сильнее, направляя ее к еще более приподнятому пересечению с шоссе 260. Ограждающая шоссе стена в этом месте была особенно малого радиуса:

Вот сейчас будет очень занимательно…

                Глядя в очки, он выбрал ведущий АвтоМ8, заставил его ехать еще быстрее, обогнав остальную стаю, и переключил приемник на видеотрансляцию из другой машины, едущей ближе к концу группы. Передняя машина рванулась вперед, словно ракета, врезалась в ограждение автострады со скоростью больше ста миль в час и пробила его, щедро осыпая пустырь внизу кусками бетона и покореженного металла. Оставшиеся члены группы, включая и серебристый BMW, с ревом въезжали в образовавшееся отверстие в стене и, кувыркаясь в воздухе, падали один на другого, внося свою посильную лепту в огненный ад, разверзшийся внизу. Изображение на виртуальном экране очков сменилось помехами.

                 Дело сделано.  Грегг сделал глубокий вдох и почувствовал, как спадает адреналиновая лихорадка. Судя по GPS, даже самая ближайшая полицейская машина была теперь на расстоянии мили от него. Он с огромным удовлетворением представил себе, как полицейские стоят, смотрят на огромную кучу смешанных горящих обломков, и по обыкновению чешут себе репы, не зная, что с ней делать. Разобраться в произошедшем займет у них не один день.

                Он кратко резюмировал, что Оперативная Группа по Демону была успешно ликвидирована. Для него это могло означать повышение еще на один уровень в иерархии.

                Рядом с его машиной откуда ни возьмись появился мотоцикл. Наездник вытянул одну руку с зажатым в ней пистолетом-пулеметом и выстрелил короткой очередью по колесам Грегга.

                – Это что еще за хрень? – Грегг поднял руку, чтобы выстрелить своим нова-плазменным оружием, но потом понял, что затемненные окна испортят весь кайф. А так как они были бронированными, то и не открывались. – Ах ты ж твою мать…

                Грегг махнул рукой, и автомобиль послушно вильнул в сторону мотоцикла, но тот оказался гораздо более маневренным. Мотоцикл нырнул на правую сторону автомобиля, и снова раздалась пулеметная очередь по колесам. Грегг покачал головой:

                – Монолитная резина, мудила.

                Он потянулся в надпространство и начал призывать к себе десятки автомобилей из орды оставшихся на колесах АвтоМ8, колесившей неподалеку:

                – Позабавиться хочешь? Ну давай, позабавимся...

 

* * *

 

                Росс с одним из корровских лейтенантов вглядывались в темноту через открытую дверь замаскированного запасного выхода. Несколько десятков беспилотных автомобилей кружились вокруг здания и колесили по взлетно-посадочной полосе вдоль и поперек. Через полосу от здания, где-то на расстоянии сотни ярдов, лежал судоходный канал. Росс смотрел на него и думал, что это самая длинная сотня ярдов, когда-нибудь им виденная.

                Филипс сидела в коридоре за ними, окруженная охранниками. Медик накладывал ей на глаза повязку, прикрывающую поврежденные глаза, а остальные наблюдали за коротким проходом позади них с оружием наизготовку.

                –Доложите обстановку, – Филипс подняла голову, обводя помещение слепым взглядом.

                Росс с лейтенантом с лязгом захлопнули дверь и повернулись к ней. Откуда-то изнутри здания доносился шум, в котором можно было различить рев мотоциклетных двигателей, выстрелы и крики. Один из охранников отсутствующе произнес, не отрывая взгляда от прохода:

                – Нельзя нам здесь оставаться, уважаемые.

                – Натали, нам нужно будет бежать. У этих Вепрей, похоже, есть схема здания, слишком уж методично они зачищают комнаты.

                – Они бронированные, – встрял в разговор лейтенант. – Легкие пушки их не возьмут, спереди так уж точно.

                Натали мрачно кивнула:

                – Где-то в ста ярдах отсюда есть судоходный канал. Если доберемся, то сможем уйти.

                Росс повернулся к лейтенанту и указал на шашки, похожие на динамитные, которые были закрепленные у того в разгрузке:

                – Это что?

                – Магниевые факела, – взглянув вниз, ответил лейтенант. – Сигнал для вертолета-эвакуатора. Рация не работает уже…

                – Доставай. Эти машинки, скорее всего, видят в инфракрасном диапазоне. Факелы могут их отвлечь.

                Лейтенант извлек из разгрузки шесть шашек и отдал три из них Россу:

                – Сверни наконечник и стукни, вот так… – он жестами показал последовательность действие.

                – Давай-ка попробуем… – Росс несколько раз ударил факел, пока тот, шипя и пощелкивая, не загорелся ярко-красным огнем. – Открывай дверь.

                Охранник с усилием отворил массивную стальную дверь, и Росс со всей силы кинул шашку вправо, как можно дальше от входа. Едущий навстречу беспилотник резко ушел в сторону, объезжая факел. Еще один поехал вокруг горящей шашки по широкой дуге. Лейтенант нахмурился:

                – Вот тебе и инфракрасный свет…

                – Что произошло? – Филипс повернулась на голос.

                Росс покачал головой:

                – Свет их не привлекает. Наоборот, они его избегают.

                – Значит, они действительно  видят в инфракрасном диапазоне. Они ищут тепло человека, а факел для них как пожар.

                Росс с лейтенантом переглянулись, Росс кивнул и встал перед Натали на колени:

                – Ты права, Натали, будем пробовать, – он снял свою куртку, вложил один рукав в ее руку, и взялся за второй. – Не отпускай куртку, я тебя поведу. Факелы спрячут наше тепло. Площадка плоская, поэтому просто беги за мной так быстро, как только можешь.

                – Сколько там автоматов?

                – Лучше тебе не знать.

                – Джон, я… – ее голова дернулась вслед рыку двигателя пронесшегося мимо них автомобиля.

                – Я знаю, очень хреново, что ты ничего не видишь. Мы тебя определим в больницу, но для этого нам сначала нужно отсюда выбраться. Просто беги за мной. Готова?

                Она без особого желания кивнула. Росс повернулся к лейтенанту корровцев:

                – Ваши люди готовы, лейтенант?

                Его вопрос прозвучал по-особенному действенно, так как звук мотора мотоцикла и сопровождающие его крики раздались совсем рядом с ними:

                – Клауски, раздайте их людям, – лейтенант передал помощнику магниевые факелы. – Пойдем группой, держите шашки по периметру.

                Охранники зажгли шашки, Росс тоже взял себе один из факелов, и вот они вшестером уже стоят с пятью зажженными факелами наготове. Росс высунулся вперед с Филипс на буксире и дождался подходящего момента, когда между носящимися беспилотниками образовался подходящего размера промежуток:

                – Хорошо… Пошли!

                Они все вместе рванулись из замаскированной двери и быстро побежали по взлетной полосе, словно олени через шоссе. Лейтенант рявкнул:

                – Сомкнуть ряды!

                И будто по команде ближайший АвтоМ8 скрипя шинами развернулся и направился к ним. Лейтенант вскинул руку:

                – Не двигаться! Стоять!

                Они остановились, и АвтоМ8, отвернув чуть в сторону, пронесся футов на шестьдесят левее их. Группа стояла спиной к спине на бетонном покрытии, факелы горели, вокруг ездили беспилотники. Росс покачал головой:

                – Плохо дело, Нат: видимо, их привлекает горизонтальное движение.

                Они слепо кивнула:

                – Да, огонь-то обычно не бегает как сумасшедший. Надо было мне догадаться, что Соболь предусмотрел несколько условий.

                Лейтенант в сердцах стукнул по рукой по передней части своего шлема:

                – Вот сейчас – самое то время для предположений. Зашибись, бл@дь… – оглянувшись, он посмотрел на задние ворота здания, оставшиеся футах в семидесяти от них.

                Блуждающий взгляд Росса приковал седан, проехавший футах в двадцати от них:

                – Ладно, давайте вот что попробуем: пойдем вперед медленно , так постепенно к воде и подберемся...

                Лейтенант покачал головой:

                – Обратно к выходу.

                Филипс обернулась на голос:

                – Джон прав, мы не можем пойти обратно. Там Вепри. У беспилотников наверняка есть какое-то пороговое значение обнаружения движения. Будем двигаться медленно.

                Лейтенант одарил Росса ядовитым взглядом, поскольку тот был глазами Филипс, и наконец кивнул:

                – Хорошо, Доктор.

                Они засеменили по полосе, мимо них раз за разом проезжали беспилотники, кружащие вокруг здания. С каждым кругом они будто бы подбирались ближе, но беглецы успели продвинуться еще футов на сто пятьдесят вперед. Кромка воды была одурманивающе близко.

                Один из охранников хлопнул Росса по плечу:

                – Эй, эй, смотри сюда… Осторожней!

                Росс повернулся и увидел, как один из автомобилей, Додж, замедлился и остановился, развернувшись к ним. Остальные АвтоМ8 все так же продолжали носиться вокруг. Филипс повернулась к ним:

                – Что случилось?

                – Этот Додж что-то подозревает…

                Она покивала:

                – Джон, как ты думаешь, может, он оценивает наше местоположение относительно координат?

                – В смысле… – обдумал он ее мысль, – в динамике по времени оценивает, вместо того, чтобы просто…?

                – Хватит! – лейтенант указал в другую сторону. – У нас гости!

                Додж все еще стоял в задумчивости, но другой седан уже направился к ним, все более и более ускоряясь. Лейтенант покачал головой:

                – Ай, пое#ать… Все к воде!

                Росс схватил его за руку:

                – Он нас просто проверяет. Стой на месте!

                Лейтенант вырвался, и охранники зигзагами помчались к пристани, на ходу стреляя по машинам. В тот же момент приближающийся автомобиль свернул за ними, а Додж с ускорением промчался мимо Росса с Филипс и тоже устремился в погоню. Натали съежилась, когда машина проскочила буквально в футе слева от нее.

                – Джон, что такое?

                Он притянул ее к себе:

                – Ждем, Нат, – он смотрел еще на трех беспилотников неподалеку, один из которых свернул прямо к ним с Филипс. Росс метнул в автомобиль факел и рванул рукав куртки:

                – Беги! Быстро!

                Лейтенант выстрелил еще в одну приближающуюся машину и рванул к воде, но тут первый седан догнал его. Подскочив вверх, тело лейтенанта пролетел над капотом, врезалось в лобовое стекло и скользнуло на крышу. Трижды перекувыркнувшись, лейтенант упал на асфальт, где его и протаранил Додж. Тело исчезло под днищем автомобиля, который как ни в чем ни бывало поехал дальше, волоча его за собой. Остальные гвардейцы рассыпались, когда за ними погнались несколько АвтоМ8. Редкие выстрелы быстро сменились воплями раненых, ползущих по направлению к спасительной воде, а автомобили разворачивались, чтобы нанести решающий удар.

                Филипс инстинктивно обернулась назад:

                – Что ж происходит-то?

                – Да беги ты уже!

                Росс повел Филипс к воде по другой траектории, более длинной, подальше от беснующихся беспилотников. Они почти было добежали, когда за ними взревел еще один мотор. Росс еще сильнее потянул за рукав куртки, и вот уже под ногами застучали камни пристани:

                – Прыгай!

                Он увидел, как заходили ходуном ее желваки, но ей волей-неволей приходилось слепо ему доверять. Они взвились в воздух и нырнули в холодный канал. Гонящаяся за ними машина пролетела в считанных дюймах над их головами и врезалась носом в воду футах в десяти за местом их падения, взметнув в воздух фонтан футов в тридцать высотой.

                Росс и Филипс, барахтаясь, вынырнули на поверхность, Филипс откашливалась. Росс обхватил ее сзади за шею и поволок назад, к камням пристани, как раз в тот момент, когда зад прилетевшего за ними автомобиля тяжело опустился в воду, почти что упав Филипс на голову. Машина бултыхалась на волнах, вода вокруг бурлила и шипела. Филипс буквально почувствовала, как что-то огромное пролетело мимо нее:

                – Джон?

                – Все хорошо. Подождем, пока оно не утонет.

                – Где остальные?

                – Их больше нет…

                Филипс тяжело дышала. Какое-то время они просто покачивались на волнах, вслушиваясь в бурлящую воду и далекий шум моторов, доносящийся со взлетной полосы над ними. Росс все еще обнимал ее рукой, не отпуская от себя. Вскоре все звуки затихли, осталось лишь шипение воды.

                – Ну все, поплыли. Ориентируйся на мой голос.

 

* * *

 

                Мерритт, угнездив пулемет на широком бензобаке мотоцикла, лавировал из стороны в сторону, пытаясь объехать BMW Локи. И каждый раз Локи давал по тормозам, как только он приближался. Наконец дорога опять расширилась, и перед ними появились стареющие заводы и рифленые заборы свалок металлолома. Мерритт резко ускорился и начал снова объезжать автомобиль сбоку.

                В попытке обнаружить хоть какую-нибудь уязвимость, он заметил, что по крыше, багажнику и капоту BMW на равных расстояниях друг от друга расположены двенадцать выпуклостей из матовой стали. Они были похожи на эксклюзивные мобильные антенны.

                Мерритт притормозил и заложил вираж, уходя от Локи, который попытался толкнуть его в ряд припаркованных рядом машин. Рванувшись с другой стороны автомобиля, Мерритт снова достал пулемет. Взглянув на дорогу, аккуратно прицелился в BMW и выпустил короткую очередь. Выстрелы срикошетили от крыши.

                Локи снова подвернул к нему, и на этот раз Мерритт, вместо того, чтобы немедленно уклониться от столкновения, дал ему подъехать поближе. Прицелившись еще тщательнее, он снова выстрелил, целясь в металлическую выпуклость, и на этот раз попал… Не оставив на ней практически никакого следа.

                 Ах ты ж дрянь…

                Позади Мерритта на дорогу выскочили еще восемь седанов. Он оглянулся через плечо и увидел, как они рванули вперед, явно сконцентрировавшись на нем. Подняв UMP одной рукой, он сделал несколько коротких, сдержанных очередей. Передние колеса первого из автомобилей взорвались, та же участь постигла и второй автомобиль, и они сразу же отстали, зато остальные ускорились.

Он успел снести колеса третьему, а потом у него закончились патроны. Мерритт посмотрел вперед и увидел, что впереди на их дорогу выворачивают еще с десяток беспилотников.

                Перезаряжать времени не было, требовалась невероятная концентрация. Он закинул UMP на капот первой попавшейся машины на обочине, потом выкрутил газ и с воем промчался мимо Локи. Он уклонился от универсала, выруливающего со стоянки, оказавшийся обычным автомобилем с сидящими в нем людьми, и атакующий АвтоМ8 немедленно врезался тому в бок. Еще с полдюжины АвтоМ8 вылетели на дорогу позади них, вливаясь в общий поток.

                Мерритт снова повернулся вперед, отчаянно маневрируя в переплетении машин и глядя на несущиеся на них беспилотники. Это был непроницаемый подвижный барьер, наглядная демонстрация роевого поведения, с которым не мог бы тягаться ни один водитель среди людей. У Мерритта в запасе было всего несколько секунд, кольцо автоматических машин стягивалось вокруг него, их становилось все больше и больше.

                Он посмотрел назад, на BMW Локи, вильнул и ударил по тормозам, так чтобы оказаться буквально в футе от переднего бампера. Продолжая движение на скорости около семидесяти миль в час, он чуть сбавил газ и, сделав глубокий вдох, отпустил руки с руля. BMW ударил его мотоцикл в заднее колесо, и он упал спиной на капот Локи. Мотоцикл откинуло вперед и в сторону, и его немедленно раздавила волна едущих навстречу АвтоМ8, которые разминулись с BMW буквально на несколько дюймов. Некоторые из них лоб в лоб врезались в догоняющие автомобили, превратившись в смерч из пластиковых деталей, стекла и вращающегося металла.

                Мерритт сильно ударился о капот Локи и скользнул назад, на лобовое стекло. Он крутанулся влево, вдавив ногу в одну из металлических шишек в углу капота, и намертво вцепился в дворник руками. Второй ногой он крепко оперся о другую такую же выпуклость в дальнем углу капота, будто это была альпинистская стенка. Устроившись, он всмотрелся в затемненной стекло и угрожающе погрозил пальцем: « Тебе, урод, от меня так просто не избавиться ».

 

* * *

 

                С заднего сиденья своего BMW Грегг смотрел в изумлении на своего преследователя, оседлавшего капот:

                – Да ты издеваешься, что ли…

                Все произошедшее было настолько неожиданно, что у него создалось ощущение, будто он смотрит передачу по телевизору размером в лобовое стекло. А человек на капоте уже достал самозарядный пистолет из кармана куртки, и теперь целился в самый угол стекла.

                Прозвучала серия приглушенных щелчков, на участке стекла площадью в несколько дюймов появились вмятины. Грегг во все глаза глядел на эту продуманную попытку пробить его броню, испытывая при этом чувство, граничащее с восхищением. По обыкновению углы были самым слабым местом бронебойных стекол, так что действия человека на капоте были совершенно обдуманными и взвешенными, особенно учитывая недавние кинематографические гонки.

                Жаль только, что стекло было сделано из поликарбонатного многослойного пластика трехдюймовой толщины, который мог остановить даже винтовочную пулю. BMW Грегга снова плотным строем окружала масса АвтоМ8, словно стая волков, подлизывающихся к вожаку. Грегг печально покачал головой и прокричал прямо в стекло:

                – Что теперь, дебилушка? Ты же на бронированной машине. О чем ты думал вообще?

                Наездник за стеклом потянулся куда-то к туфле, и теперь размахивал перед собой армейским ножом, упираясь обеими ногами и держась второй рукой. Грегг засмеялся:

                – Смотри-ка, нож. Вот уж напугал так напугал!

                Наездник повернулся, воткнул нож под антенну спутниковой связи и, словно рычагом, подковырнул ее вверх. Модуль отошел со скрипом гнущегося металла. В стереосистеме раздался голос:

                – Линия… связи… один из двенадцати… отказала.

                Грегг почувствовал, как в нем вскипает ярость:

                – Ах ты выблядок, вот я тебя сейчас покатаю!

                Повинуясь взмаху его руки, BMW вошел в занос на повороте, и наездник практически слетел с капота.

 

* * *

 

                Вертолет Майора быстро летел на небольшой высоте над промышленной зоной, накренившись так, что в левое окно не было видно ничего, кроме фабричных зданий из кирпича. Майор прикрепил к разгрузке страховочный конец и пару раз дернул его, проверяя на прочность. Когда вертолет выпрямился, он с трудом поднялся на ноги. Старая рана в колене давала о себе знать. В мозгу вновь возникла картинка мины, приземляющейся прямо рядом с ним в лужу никарагуанской грязи. Давно это было…

                – Вот они, Майор! – пилот ткнул пальцем, указывая направление.

                Внизу Майор увидел красный BMW, с визгом несущийся по улице и ведущий себя, словно за рулем сидел пьяный. Его мотало то влево, то вправо, он то тормозил, то ускорялся, а на его крыше пытался удержаться человек. Вокруг BMW сновали еще около двадцати машин, двигаясь как единый организм. По боковым улицам, приближаясь к главному месту событий, неслись еще машины, сминая незадачливых встречных автомобилистов. Люди разбегались в стороны. Майор покачал головой: «Вот что за хрень? Ну как оно могло настолько выйти из-под контроля?»  Тут и там в небо поднимались столбы черного дыма.

                « Мало этому городу зрелищ? Что ж, обеспечим еще немного », –  Майор вынул спутниковый телефон из куртки и, начав набирать номер, произнес, обращаясь к пилоту:

                – В такие дни я почти что жалею, что больше не работаю на правительство.

                – Почти ! – раздался голос пилота из шлемофона.

                Майор засмеялся. Линия ожила: «Проект Хазмат [126] ». Майор обернулся назад и посмотрел на здание номер двадцать девять, дрожащее вдалеке в атмосферной дымке:

– Ликвидация.

Подождал немного:

– 6-N-G-7-3-H-Z-6, – еще пауза. – По моей команде. Начинаю отсчет: десять… девять…

 

* * *

 

                Мы уже почти на месте, Натали, – Росс посмотрел назад, на здание номер двадцать девять, виднеющееся в трех сотнях ярдов позади них. Внутри него что-то горело, пылающие и дымящиеся обломки АвтоМ8, лежащие вокруг, частично закрывали обзор. Филипс выплюнула изо рта воду:

                – Мне кажется, я совсем ослепла.

                – Не думаю.

                – А что, если это было что-нибудь типа ослепляющего лазера ZM-87? У меня же сетчатки сгорели!

                – Не имеет смысла. Зачем навсегда ослеплять цель, которую собираешься на куски порубить? Наверняка это все сделано просто для шокового эффекта. Я бы…

                Внезапно на них сзади обрушился фронт высокого давления. Воздух смяла буквально видимая невооруженным взглядом взрывная волна, прессующая их со всех сторон. Раздался оглушающий грохот, который они скорее почувствовали, нежели услышали.

                Росс и Филипс ушли под воду лицом вниз. Глубина под ними заполыхала оранжевым светом и наполнилась плеском падающего щебня и тысяч каменных обломков. Когда они вынырнули, хватая ртом воздух, булыжники и галька продолжали сыпаться в воду вокруг них. В ушах звенело.

                Росс прикрыл собой Натали, пытаясь защитить ее от падающих сверху камней. Он повернулся и увидел вздыбившееся грибообразное облако, поднимающееся вверх от зазубренных стен здания. Конструкция была объята пламенем, на взлетной полосе под ней кувыркались огромные железобетонные куски. Горящие обломки, оставляющие в воздухе дымные полосы, падали вниз с высоты тысячи футов. Металлические пластины, падая, бешено вертелись.

                – Господи Иисусе!

                – Что произошло?

                – Здание! Его больше нет!

 

* * *

 

                Со своего насеста на крыше BMW Мерритт оглянулся и увидел черный гриб, поднимающийся в небо над заводскими корпусами. « Ах ты ж тварь… Ладно, потом разберемся ».

                Внезапно Локи ускорился, и Мерритт соскользнул с крыши на багажник, где он в очередной раз смог остановить падение, упершись ногой в бугорок антенны и схватившись за край крышки багажника.

                 «Твою мать, где же полиция?»

                Он загнал нож под следующую антенну и оторвал ее от машины. Она повисла, обнажив провода, которые Мерритт тут же начал резать.

 

* * *

 

                Голос продолжал монотонно бубнить:

                – Линия… связи… четыре… из двенадцати… отказала.                

                У Грегга оставалось восемь антенн. Машина изначально проектировалась с тройным дублированием контуров, так что Греггу было необходимо иметь как минимум четыре антенны, чтобы адекватно управлять и своим автомобилем, и армией беспилотников. Он повернулся назад и буквально в нескольких дюймах от себя увидел человека, все еще вцепившегося в багажник и никак не желающего отпускать Грегга. Брайан в сердцах ударил в стекло рукой:

                – Ну все, достал ты меня!

                Мужчина пытался держать центр массы как можно ниже, и его неуклюжий мотоциклетный шлем бился о стекло. Улучив момент между хаотичными перемещениями автомобиля, он резко сорвал с себя шлем, бросил его назад, где его тут же смял едущий след в след АвтоМ8, и сразу же прижал свою голову к крышке багажника.

                Грегг наконец-то смог разглядеть лицо наездника.

                – Рой Мерритт… Обалдеть! – губы Грегга невольно расплылись в улыбке. Легендарный Рой Мерритт, известный всем без исключения оперативникам Демона по всему миру, тот самый человек, который схватился с защитными системами в доме Соболя – и выжил. Все его мучения были записаны камерами видеонаблюдения. Единственный и неповторимый Рой Мерритт висел сейчас на багажнике машины Грегга. Его преследовал – и чертовски хорошо преследовал, надо признать – сам Горящий Человек, собственной персоной. Он должен был и сам догадаться: у этого хрена был только нож, и он нанес больше повреждений, чем целый отряд корпоративных вояк. Грегг не мог им не восхищаться: Мерритт прозондировал защитные системы Грегга, нашел в них дыру, которую еще надо будет заделать в будущем, и сымпровизировал, чтобы ее использовать. Ну какой, скажите, хакер не оценил бы величину яиц и инстинкты этого чувака?

                Грегг взмахнул рукой, резко остановив и свой BMW, и всю сопровождающую его стаю. Мерритта бросило на заднее стекло, но он использовал тот факт, что BMW накренился при остановке, и умудрился не скатиться с багажника.

                Грегг вывел свой голос на систему громкой связи автомобиля и постучал пальцем по стеклу прямо перед лицом Мерритта:

                – Гребаный ты псих, Рой! Ты что же думаешь, я не смогу тебя убить в тот же самый момент, когда выйду из машины?

                Мерритт покачал головой:

                – Ты арестован.

                Грегг зашелся от смеха, колотя по сиденью машины:

                – Ай да умница! Блин, чувак, давай договоримся: ты мне дашь автограф, и тогда я не стану тебя убивать.

                Неожиданно живот Мерритта разорвался, кровь плеснула на заднее стекло. Лицо Мерритта обмякло, глаза закатились и он отпустил руки. Ошеломленный, Грегг смотрел, как Мерритт скатывается с багажника на асфальт. Он повел рукой, отводя свой BMW чуть вперед, чтобы видеть Мерритта, лежащего посреди улицы. Еще взмах, и Грегг расчистил пространство, выставив АвтоМ8 кольцом вокруг него. Потом он посмотрел вверх.

                Прямо над ними, на высоте сотни футов, висел синий вертолет с желтым логотипом. Грегг перевел глаза на Мерритта, который вдруг пополз, подтягиваясь на руках вдоль разделительной полосы и оставляя за собой кровавый след. Грегга начал охватывать приступ ярости. Он снова поднял глаза на вертолет, его глазами глядела сама смерть. У открытой двери вертолета на коленях стоял человек в черном капюшоне со снайперской винтовкой в руках и смотрел прямо на Грегга. Демон не мог идентифицировать этого человека, и в надпространстве над ним не было информационной таблички.

 

* * *

 

                – Ну чего же ты ждешь, мудак? – бормотал себе под нос Майор.

                Он выстрелил в заднее стекло Локи, выбивая вмятину рядом с головой парнишки, но тот даже не моргнул. Он не сводил взгляда с Мерритта, ползущего по асфальту. Судя по длине кровавого следа, он продвинулся уже на пятнадцать футов. Руки Мерритта шарили по куртке, он явно что-то искал.

                – Ай, черт бы тебя побрал… – вздохнул Майор и увидел двух мексиканских рабочих, глядящих из ворот свалки на суматоху на улице. Стиснув зубы, он повернул винтовку в их сторону и сделал несколько выстрелов.

                Струйки крови вырвались из груди первого из рабочих. Он отшатнулся назад, прямо в руки своего ошеломленного компаньона, которому Майор через секунду вогнал пулю прямо между глаз. Они оба рухнули на землю и исчезли из виду.

                Майор снова навел прицел на Мерритта. Тот лежал на спине, упорно продолжая дышать. На его животе блестела кровь. Перед глазами он держал два маленьких кусочка бумаги, трепещущие на ветру.

                Почему Грегг его не приканчивал? Почему ситуация никак не приходила к своему естественному разрешению? В шлемофоне раздался голос пилота:

                – Майор, нам надо уходить.

                И Майор принял решение.

 

* * *

 

                На глазах у Грегга голова Мерритта разлетелась на куски. Тело его, дернувшись, замерло на асфальте.

                – Ах ты пид@р! – Грегг заколотил кулаком в стекло, глядя на снайпера. – Ублюдок! Тварь!

                Еще две вмятины появились на заднем стекле, когда в него ударили пули из винтовки. Потом вертолет с креном отвалил в сторону и начал быстро удаляться по направлению к заливу, летя прямо над крышами заводских корпусов. Вскоре он скрылся из виду.

                Грегг снова взглянул на тело на асфальте. Две маленькие фотографии вырвались из мертвых пальцев Мерритта и унеслись с ветром прочь.

 

* * *

 

                Росс вытащил Филипс на причал на противоположной стороне судоходного канала. Они вылезли на ровную поверхность и несколько мгновений отдыхали, тяжело дыша.

Немного отдышавшись, Росс поднял глаза. Они лежали во дворе трубохранилища. Росс немного подвинул и приподнял Филипс, так чтобы ее спина опиралась на гладкий бетонный столб. Она выглядела ошеломленной.

Он повернулся к горящим за каналом развалинам здания двадцать девять. Над ними висела огромная туча мутного черного дыма. Еще с дюжину черных столбов вздымались в небо чуть поодаль. Он слышал сирены, воющие по всему городу. Все это было похоже на зону военных действий.

                Со стороны залива приближались пожарные катера. Он встал на колени рядом с Натали и откинул ей с лица мокрые волосы:

                – Помощь на подходе, Нат, – он чувствовал, как она дрожит. – Как ты, в порядке?

                Ее губы слегка дрожали, но несмотря на это она кивнула. Ее лицо исказилось в попытке сдержать слезы:

                – Как ты думаешь, сколько людей мы потеряли?

                Он глубоко вздохнул:

                – Возможно, всех.

                Она прикрыла рот рукой и заплакала.

                – Ты здесь ни при чем, Натали, – он успокаивающе положил свою руку ей на предплечье.

                – Я отвечала за происходящее.

                – Нет, не отвечала. Ты просто думала, что отвечаешь.

                Она прекратила плакать и повернула к нему свое лицо с завязанными глазами.

                – Они бы никогда не дали нам остановить Демона, Натали.

                – Чушь! Правительство создало  рабочую группу. Нас предал частный сектор.

                – Частный сектор – это и есть  правительство. Я-то думал, ты об этом знаешь.

                – Как у тебя язык повернулся такое мне сказать?

                – Просто это правда. Соболь это знал. Демон не атакует нас, Натали. Это битва между двумя искусственно созданными организмами. Демон – это ни что иное, как новая разновидность корпорации.

                Они немного посидели молча, слушая звуки сирен в отдалении.

                – Старое социальное устройство трещит по швам, Нат. Так происходит каждые несколько столетий, – он посмотрел на пылающий город, потом повернулся к ней обратно. – Я не позволю Локи стать нашим будущим.

                Она дрожала, а от холода ли, или от страха – Росс сказать не мог. Он провел рукой по ее щеке и наклонился к ней. Их лица были буквально в дюйме друг от друга. Она чувствовала, что он совсем рядом.

                – А знаешь, я каждый день ложусь и просыпаюсь с мыслями о тебе.

                Он убрал руку с ее щеки. Она слепо огляделась, вслушиваясь и протягивая руки:

                – Джон… – ответа не было, были слышны лишь сирены, да двигатели буксирных катеров, мчащихся сюда на всех парах. Его присутствия она больше не ощущала:

                – Джон!

                Ей в ответ с воды раздался гулкий голос, усиленный аппаратурой пожарного катера:

– Вы ранены?

                Катер включил заднюю передачу. Филипс продолжала рыдать, сидя на пристани, а шум мотора катера становился все громче и громче, в конце концов заглушив звуки остального мира.

 

Глава 45://Возрождение

 

Источник: Newswatch.com

                Мощный взрыв и пожар на незаконной свалке химических отходов унесли жизни двадцати человек (Аламеда, Калифорния). Федеральные органы все еще прочесывают обломки нелицензированной свалки опасных химических отходов, находящейся на территории выведенной из эксплуатации военной базы рядом с Оуклендом. В результате мощного взрыва и последующего пожара погибли около двадцати нелегальных иммигрантов. Еще два десятка получили серьезные ранения.

 

                Ему казалось, что он уже десятки лет бездумно плывет в абсолютной темноте. Редкие обрывки мыслей, не выходящих за рамки базовых человеческих представлений, изредка посещали его. В основном это были черное отчаяние и головокружительный страх.

                В какой-то момент времени из полной пустоты начало собираться нечто. Он медленно склеивал вместе кусочки своей личности, восстанавливая осознание себя самого. Его разум более не плавал в океане небытия, он снова был заперт в плотном теле. Имя этому телу было Питер Себек.

                Он был не совсем уверен, в какой именно момент он осознал, что слышит чей-то разговор. Возможно, те, кто говорил, все это время были рядом с ним. И пока его мозг приводил себя в порядок, они продолжали точить лясы. Сначала Себек не мог вычленить отдельные слова в общем потоке речи, но чем больше он концентрировался, тем явственнее они становились:

                – … образ Христа вообще повторяется у многих народов: жизнь и возрождение, символическая смена времен года, и прочий порожняк. Хитрый койот был образом Христа, чувак, а корпорация «Акме» была Римом [127] , – возникла небольшая пауза. – Христа можно найти и в индуистских легендах, и в шумерской мифологии. Да блин, даже в современном творчестве постоянно встречается. Вот например – Рип ван Винкль…

                – Да, но тут по-другому. Рип ван Винкль не умер, он спал . Но в том-то и дело: смерть как сон, сон как смерть. Да вся наша жизнь – это цикл смертей и перерождений. Сон и пробуждение? Само обещание вечной жизни – это тупо угроза, если у тебя нет возможности начать все сначала. Древние сказочники это понимали, они были реально не дураки, чувак.

                Раздался стук металлических инструментов.

                – Они придумали стихосложение, рифмы и размеры. Это же был язык программирования человеческой памяти, в дописьменные-то времена! Это, блин, как контрольная сумма, только на уровне целой культуры! Мнемонический, сука, инструмент. Если ты вмешиваешься в код – рифмы не работают, а если рифмы не работают – люди замечают. Таким образом, знание передается из поколения в поколение без изменений. Просто шаманский код какой-то. Если код ломался, то общество сходило с коллективного ума. Чуешь, к чему клоню?

                Снова повисло молчание.

                – Гляди, похоже, наш парень-то просыпается.

                Себек открыл глаза, и его зрение медленно сфокусировалось на парнишке двадцати с чем-то лет, с одутловатым лицом и спутанной гривой черных волос. Щетина, не бритая несколько дней, оттеняла шею паренька и поднималась вверх по щекам выше обычного. Волосатый был товарищ.

                Себек заморгал от яркого света, закашлялся и попытался сесть. Локти уперлись в поверхность, твердую как камень. Он попробовал оттолкнуться и тотчас же оставил попытки, так как голову ощутимо повело. Волосатик наклонился к нему:

                – Эй, брат, охолони пока. Ты все еще лекарства перевариваешь.

                Себек обратил внимание, что на пареньке был лабораторный халат. Он попытался вспомнить, где находится, но его мозг в целом напоминал по консистенции пюре.

                – А мы где? – голос Себека звучал хрипло.

                – Похоронная Служба Феникса, я ее Похоронно-Мертвецкой зову, сокращенно – ПМС.

                Себек снова попытался сесть, оттолкнув руку парня, пытающегося помочь:

                – Кто… – и заткнулся. Горло у него болело нереально. Положив руку на гортань, он не почувствовал никаких внешних повреждений.

                Опершись на одну руку, он повернулся на бок и огляделся. Глаза пытались сфокусироваться на предметах чуть поодаль. Он находился в длинной комнате с несколькими медицинскими столами. Вдоль стен стояла дубовая мебель. В нос ворвался сильный запах какого-то химиката. Себек узнал его: это был формальдегид.

                Питер напрягся: на металлическом столе, стоящем совсем рядом, лежало тело старика. Дед был определенно мертвым, судя по бледности и чересчур разглаженному виду, который появляется, когда дыхание и артериальное давление покидают бренные человеческие останки.

                – Где я?

                – Я же сказал, чувак: в похоронном бюро. Они сюда присылают мертвецов. Ну, закон такой. А ты, друже мой, вполне себе официально умер. Вот, у меня даже документик имеется.

                Себек еще несколько секунд посмотрел по сторонам, потом снова сконцентрировался на парне:

                – А кто ты  такой?

                Юноша вытер руку о халат и протянул ее Питу:

                – Лэйни Прайс, санитар. Снимаю кардиостимуляторы, и всякую такую фигню. Они обычно в печах взрываются.

                Себек проигнорировал протянутую руку и потряс головой, потом взглянул вниз, качнул ногами и сел на краю стола. Прайс дернулся, чтобы помочь, но Себек оттолкнул его в сторону и осмотрел свое тело. На нем были повседневные широкие брюки и майка через голову. Рядом с ним, смятая, лежала его тюремная одежда цвета хаки. Он поднял ее, сильно зажав в кулаке. Вот оно . Вспомнил наконец. Его только что казнили за убийство представителей государственных вооруженных сил. Он был самым ненавистным человеком Америки.

                Он разжал кулак, выронил робу и застыл без движения, глядя на свои руки. Эмоции захлестнули его, он прерывисто задышал. Он был жив.

                Прайс похлопал его по плечу:

                – Эй, сержант, ты не мертв. Успокойся, да?

                Себек сбросил руку Прайса и схватил его за горло:

                – Что тут, бл@дь, творится?

                Приступ ярости лишил Себека сил, и Прайс легко высвободился из захвата:

                – Это ты мне скажи. Ты сам меня сюда притащил.

                – Херня какая то… –  Себек все еще пытался прийти в чувство. Господи, как горло-то болит . – Ты о чем вообще?

                – Ну смотри… – Прайс отскочил в сторону и сорвал с доски объявлений на стене газетную вырезку. Вернулся к секционному столу и показал Питеру заголовок прямо над его фотографией: «Зловещее сообщение Себека».

                – Сообщение получено, дружище.

                Себек выхватил статью у него из рук. Она была датирована несколькими месяцами назад. Голова начала проясняться по мере увеличения в организме адреналина. Сработало ! Демон его спас. Но почему?

                Прежде чем он смог сформулировать следующий вопрос, Прайс бросил ему пластиковую бутылку:

                – Электролиты. Пей до дна.

                Себек осознал, насколько он высох. Он сорвал пробку с бутылки и стал жадно пить. Его пересохшее горло пульсировало. Прайс продолжал:

                – Старик Одноглазый за тебя спрашивал. Чуть не в рожу мне плюет, а я ему, типа, «Отвали, мол, Мафусаил». Этот спрайт – он, блин, как экранная заставка из преисподней. Я тебе кричу, он реально четырехмерный…

                Себек прикончил бутылку:

                – А по-английски сможешь повторить?

                – Знаешь, для руководителя ты ужасающе плохо информирован.

                – В смысле, «для руководителя»?

                Прайс вскинул руки:

                – Вот, нужно тебе поговорить с Одноглазым. Погодь секунду.

                Прайс направился к закрытому шкафу, вытащил забитый ключами брелок и начал искать нужный. Это заняло некоторое время:

                – Знаешь, встретиться с тобой – это реально честь. О тебе много писали. Большинство утверждали, что ты воплощенное зло, но мы-то знаем что все это херня на постном масле. Эту девку, Энджи Андерсон, за тобой тоже послали… Но плохая она, или хорошая – я не знаю, а вот сексуальная – шописец. Я бы вдул. Злобная демонская сучка. Лэйни нравятся плохие девочки…

                Себек снова смотрел по сторонам:

                – Слушай, ты с кем-то разговаривал. Что-то упоминал о мифах, рифмах и размерах.

                – Ты это слышал? – Прайс замешкался.

                – Здесь есть кто-то еще? – Себек настороженно оглядывался.

                Прайс тихонько заржал себе под нос:

                – Ай, дурная привычка работать с мертвяками, – он сунул нашедшийся ключ в замок. – Надо признать, они отлично умеют слушать. Еще никто из них не жаловался.

                Он порылся в шкафу и вынырнул с запечатанной пластиковой коробкой:

                – Чертовы штуковины. Азиаты делают, – он пошарил на столе среди скальпелей, лежащих рядом с телом старика. – Знаешь, среднестатистический такой китайский рабочий на фабрике, наверное, думает, что американцы спятили совсем. Представь себе, что ты работаешь на заводе, который делает штуки для Хэллоуина. Ну знаешь, головы там отрубленные из резины? И ты, типа: американцы украшают дома отрубленными головами… варвары ё#@ные!

                Себек медленно наклонился вперед и попытался встать, несмотря на то, что чувствовал себя до сих пор разбитым.

                – Эй-эй, на твоем месте я бы пока еще так не делал.

                – Я не ты, – Себек умудрился встать, все еще держась за стол для равновесия. Значит, ты говоришь, что я создал это место, – он снова осмотрелся, – послав весточку Демону?

                Прайс открыл коробку:

                – Все станет ясно, юный кузнечик, когда поговоришь с Одноглазым. Может быть, тогда он от меня отстанет.

Прайс вытащил из коробки затейливую, явно дорогую пару спортивных очков. Она была запечатана еще в один пластиковый пакет:

– Блин, ну зачем они этой херней занимаются? – он вцепился зубами в пластик и начал крутить пакет.

                – Одноглазый?

                – Так, сержант, я не понял. У тебя что, есть несколько знакомых одноглазых мертвых уродов, которые за тобой охотятся? – Прайс многозначительно посмотрел на него. – Или мне добавить немножко конкретики?

                 Соболь .

                Прайс наконец-то справился с пакетом и извлек очки. Они были модными, с желтоватыми линзами и хипповой оправой, но дужки были необычно утолщены. В дополнение к очкам Прайс вытащил из коробки пухлое устройство, похожее на пояс. Он взглянул на Себека и начал регулировать ремешок:

                – Погодь секунду… Какой размер у тебя, тридцать восьмой?

                – Тридцать четвертый.

                – Черт побери, мне самому не мешало бы скинуть фунтов сорок… С другой стороны, ты же был, типа, на ломпокской тюремной диете…

                Себек молча указал на очки.

                – А-а-а, это HUD [128] , головной дисплей. Это интерфейс к сети Демона. Щаз посмотришь, чего умеет.

                – Сеть Демона?

                – Без ХУДов ТОПа не увидишь.

                – А может, хватит акронимов?

                – Э-э-э, да у меня и для акронимов акронимы есть.

                Прайс поднял пояс и пристегнул на место батарею:

                – Все, готово. На, надевай, – и протянул пояс Себеку.

                Себек с опаской взял его. Он был похож на кушак для хранения денег, сделанный из черного, похожего на нейлон материала с пижонской титановой пряжкой.

                Прайс крутил очки в руках:

                – Этот пояс совмещает в себе сотовый телефон, GPS и миниатюрный компьютер, работает вместе с очками. Твердооксидная метановая батарея держит примерно три дня. Поосторожнее с ним. Он, конечно, прорезиненный и водостойкий, но гвозди в него загонять не стоит. Только сами очки стоят тысяч пятьдесят.

                Эта информация озадачила Себека:

                – Ты издеваешься? Кто за них заплатил-то?

                – Что-что, а уж бабосы у Демона есть, братец. Эти очки – это самая малость, все еще впереди!

                – Зачем он мне их передал? Я же хочу уничтожить  Демона.

                – Хочет перекинуться с тобой парой слов.

                Себек несколько секунд обдумывал сказанное, потом застегнул ремень на талии. Он отлично подошел, создавая полное ощущение атлетического пояса.

                Прайс надел очки на лицо Себека, и тот затянул завязки на голове:

                – Нормально сели.

                – Должны идеально сесть. Они отсканировали твою голову.

                – Они? Кто они?

                – Производители, – пожал плечами Прайс. – Микро-промышленники. Да не знаю я! Демон мне их тупо прислал.

                Себек заметил, как линзы едва заметно мигнули и вернулись в прежнее состояние.

                – Они сканируют сетчатку и мерят пульс. Если ты член сети, и при этом все еще жив, Демон знает, кто ты такой, и какие у тебя права доступа. Он чувствует момент, когда ты их снимаешь. Надел очки – вошел в систему, снял очки – вышел из системы.

                Прайс быстро прошагал к захламленному столу, стоящему рядышком:

                – Подожди секунду… – он схватил другую пару очков и надел их.

Они посмотрели друг на друга. Внезапно линзы Себека снова моргнули, и на «экране» в поле зрения сверху и снизу появились информационные строки. Он сфокусировался на Прайсе и с удивлением увидел табличку, висящую над ним, прямо как в игре «Врата». Прайсовским именем пользователя было, судя по всему, ChunkyMonkey [129] .

                – Подстава какая-то…

                – Не, мужик, смотри-ка, – он показал пальцем на очки Себека. – Видишь столбик из зеленых полосок рядом с моим именем? Это моя сетевая мощность в сравнении с твоей. Номер семь рядом – это мой уровень квалификации.

                Действительно, у Прайса было семь полосок.

                – Сетевая мощность?

                – Система очков. Я, например, рядом с тобой полосок вообще не вижу, а это значит, что ты по сравнению со мной слабак. Сколько у меня полосок?

                – Семь.

                – Это значит, что я номинально в семь раз мощнее тебя. Это имеет отношение к Шаманскому Интерфейсу , но к этому мы вернемся позже. А теперь надо встретиться с Одноглазым, пока он не зациклился. Так как ты только что вошел в систему, он уже наверняка понял, что ты проснулся.

                Себеку было сложновато осознать реальность происходящего. Прайс подошел к нему:

                – Вот… – он поправил одну сторону очков, опуская вниз короткий кусочек металла. – Звуковой бум. Воспроизводит звук, заставляя вибрировать кости у тебя в голове. И микрофон по тому же принципу работает.

                Он махнул рукой, приглашая Себека следовать за ним:

                – Идти можешь, или инвалидную коляску притаранить?

                – Могу идти.

                Прайс пошел рядом, помогая Себеку поддерживать равновесие:

                – Нам туда.

Прайс подвел его к алькову, в который была встроена пара внушительных дубовых дверей около девяти футов высотой. У Себека все еще кружилась голова, и очки только усугубляли это ощущение. Массивы непонятной информации продолжали вспыхивать у него перед глазами, будто подмигивая ему:

                – Бог ты мой, это же словно ходить со спортивными результатами перед глазами.

                – Не обращай внимания, потом настроишь, как тебе надо. Если тебе нужно увидеть чистую картинку, подними линзы – они на петлях. Очки не снимай, выйдешь из системы, а чтобы зайти обратно, понадобится несколько секунд. В общем, привыкнешь.

                Они подошли к дверям. Прайс сделал Себеку знак оставаться на месте, взялся за ручки двери и оглянулся:

                – Сержант, добро пожаловать в демонскую Темную Сеть.

                Двери распахнулись внутрь, открывая роскошно оборудованный, но довольно загруженный офис с набитыми кожаными стульями и массивной резной мебелью. Он выглядел, словно кабинет естествоиспытателя восемнадцатого века. Вдоль стен без окон тянулись книжные полки и антикварные шкафы, заполненные насекомыми и образцами камней. Пыль лежала повсюду.

                Но что по-настоящему приковало к себе взгляд Себека, так это полупрозрачное привидение Мэттью Соболя, сидящее за огромным столом красного дерева со сложенными руками, как будто терпеливо ждущее кого-то. Это был Соболь уже после операции, с открытой пустой глазницей, ввалившимися щеками и лысой головой, высохшие останки человека, разрушенного химиотерапией и раком. На нем был тот же костюм, что и на похоронах.

                Фантом кивнул, хмуро приветствуя вошедших:

                – Детектив Себек, я ждал вас, – он жестом пригласил Себека подойти вперед. – Садитесь пожалуйста.

                Себек вопросительно взглянул на Прайса, тот сочувственно кивнул:

                – Я знаю, это реально бредово выглядит. Но не боись, ты не Гамлет. Это и есть проекция со временным сдвигом, или Темпорально-Отклоненная Проекция, тот самый ТОП. Это интерактивное трехмерное воплощение объектов, проецируемое на сетку координат GPS. Видно и слышно только в таких вот очках.

                Себек внимательно рассматривал призрака. Поднял линзы – Соболь исчез, опустил – и призрак вернулся:

                – Тайное измерение?

                – На самом деле это динамический массив, способный вместить в себя нефиксированное количество пространственных элементов.

                Себек тупо смотрел на него. Прайс похлопал его по спине:

                – Ну прав ты, прав, это тайное измерение, – он изобразил нарочито указующий жест. – Ты лучше присядь. Он поймет, если ты этого не сделаешь.

                Себек шагнул вперед, сел в один из набитых кожаных стульев, смахнул тонкий слой пыли с подлокотника и подвинулся, чтобы компьютерный пояс не давил на поясницу. Вблизи он видел Соболя более отчетливо. Фантом Соболя был мрачноват, пустая глазница выглядела ужасающе. Он действительно напоминал неупокоенный дух, скитающийся по грешной Земле.

                Соболь взглянул на Прайса:

                – Оставь нас.

                – Черт… – Прайс посмотрел на Себека. – Теперь ты сам по себе, чувак. Мне валить надо.

                Себек кивнул на наваждение, сидящее за столом:

                – А о чем мне с этой хренью разговаривать?

                – Не знаю. Блин, я думал, что ты сам в курсе, – Прайс выскочил из комнаты, закрыв за собой двойные двери.

                Призрак Соболя уставился на двери, и они закрылись с громким щелчком. Через несколько мгновений Соболь вновь повернулся к Себеку и легкая улыбка тронула его полупрозрачные губы:

                – Я рад, что это все-таки вы, сержант. Вы были моим любимчиком. Каждым своим выбором вы портили себе жизнь. Вы никогда не понимали игр. Быть может, именно поэтому мир для вас настолько загадочен.

                Себек недобро смотрел на Соболя:

                – Может ты сдохнешь уже один раз?

                Соболь помедлил:

                – Млекопитающие единственные из всех видов получают удовольствие от игры. Игры – это способ Природы подготовить нас к встрече со сложными реалиями жизни. Вы готовы в конце концов посмотреть правде в глаза, сержант?

                – Поцелуй меня в жопу.

                Призрак Соболя постучал себе по лбу:

                – Пусть вы еще пока не осознаете этого, но отсюда все видно очень хорошо, – он опустил руку. – Цивилизация вот-вот рухнет.

                Себеку вдруг стало как-то не по себе. Ос-па-ди…

                – Современный мир – это высокоэффективная прецизионная машина, и в этом ее основной недостаток. Один гаечный ключ в шестеренках – и все со скрежетом остановится. Что происходит с нашим поколением? Выстраивается целая культура лжи, скрывающей недостатки. Свободы становится все меньше и меньше. И все ради того, чтобы утаить один-единственный факт: аксиомы, на которых построена наша цивилизация, больше не работают. Если не верите мне – спросите себя самого, как же мне удалось сделать то, что я сделал?

                Себек неловко поерзал на стуле.

– А что, если бы мы смогли исправить слабости цивилизации? Путем болезненной хирургической коррекции?

                Выражение лица Соболя смягчилось:

                – Но вы, наверное, до сих пор в недоумении: зачем я вас подставил? Ответ прост: вы были наживкой, и они ее заглотили. Слабые скрывают свои слабости. К этому моменту плутократы перевели деньги туда, где по их мнению безопаснее, ну а я внимательно за этими переводами наблюдал. И теперь их средства гораздо более уязвимы, чем когда-либо, – Соболь невесело ухмыльнулся. – Вы были моим троянским конем, сержант.

                – Да иди ты в жопу! Ты мне всю жизнь порушил, падла!

                Призрак Соболя едва заметно мигнул:

                – Анализ спектра вашего голоса много чего показывает. Судя по вашим интонациям, я могу сделать вывод, что вы возбуждены. Не гневайтесь понапрасну, агент, на результат нашей беседы это никак не повлияет.

                Себек заскрежетал зубами.

                – Кто будет оплакивать вашу смерть, сержант? Никто. В этом мы с вами одинаковы. Мы много чем пожертвовали во имя высшего блага. И в благодарность за это в ваше отсутствие я заботился о вашей семье, даже в те моменты, когда никто этого больше не делал. Ваша семья не имеет ни малейшего представления о том, кто их благодетель.

                Себек подался вперед, в нем закипала темная ярость:

                – Что ты натворил?

                – Они продолжат получать адекватное содержание, – продолжал Соболь, – но только в том случае, если я могу рассчитывать на вас, агент.

                – Ах ты выблядок! – Себек смахнул антикварный ящик со стола Соболя, и тот разбился о стену, рассыпавшись множеством стеклянных осколков. – Не впутывай в это мою семью!

                Призрак снова замерцал:

                – Снова тот же рисунок спектра, вы очевидно огорчены. Что ж, в таком случае я предоставлю вам решать самому. Отвечайте «да» или «нет»: должен ли Демон отменить содержание вашей семьи?

                Себек осекся. Он перевел дыхание и понял, что он не знает, как отвечать. Если…

                – Отвечайте «да» или «нет», или я выберу за вас случайным образом.

                – Чтоб ты провалился…

                – Отвечайте НЕМЕДЛЕННО. Вы хотите, чтобы Демон прекратил содержать вашу семью?

                Себек покачал головой и прикрыл глаза:

                – Нет.

                – Благодарю вас. Демон продолжит их обеспечивать. А теперь садитесь, пожалуйста.

                – Надеюсь, ты сейчас горишь в аду, – Себек сел.

                – Мы оба знаем, что ни в рай, ни в ад вы не верите.

                Себек онемел от неожиданности.

                – Да, я навел кое-какие справки о вас, сержант. Но не думайте, что мне до вас есть хоть малейшее дело. Вы либо выживете, либо умрете, для меня разницы никакой. Единственная вещь, которая мне не безразлична – это цель Демона. Есть высшее благо, осознать которое вы сейчас не в состоянии, а возможно, никогда и не сможете. Так как вы оказались достаточно умны, чтобы спастись, то можете мне пригодиться. Если Демон победит – погибнут десятки миллионов. Если проиграет – погибнут миллиарды, и вся планета скатится в аграрную экономику времен семнадцатого-восемнадцатого века. Вот такие ставки на кону, сержант.

                Себек сидел как на иголках, шепча себе под нос: «Будь ты проклят, тварь...»

                – Вы хотите уничтожить Демона, но взамен ничего не предлагаете. Как вы хотите справиться с будущим, если и с настоящим-то разобраться не можете? Я вам скажу, что такое Демон. Демон – это безжалостная система, предназначенная для построения распределенной цивилизации. Цивилизации, которая постоянно регенерирует, цивилизации без центральной власти. В вашей власти определить ту форму, которую примет эта цивилизация. Это зависит от ваших действий и действий других людей наподобие вас.

                Соболь встал и начал ходить вдоль стола. В этот момент Себек заметил, что и стул Соболя тоже был иллюзией: настоящего стула за столом не было.

                – Существуют и те, кто сопротивляется необходимым переменам. Даже сейчас они думают только о защите собственных инвестиций. С ними я нахожусь в состоянии войны. Про эту войну вам не расскажут в вечерних новостях. Как мне кажется, исход этой войны определит, разовьется ли цивилизация, или рухнет в средневековье лет этак на тысячу, возможно даже с потерей человечеством звания доминантного вида на планете.

                Соболь провел рукой по шраму на черепе:

                – Мои враги скоро себя покажут. Сколь бы вы не презирали меня, ваши настоящие враги – это они. Я – всего лишь неизбежное последствие человеческого прогресса, бесчувственная бездумная сущность.

                Себек ошеломленно молчал. Призрак  Соболя сел на край стола рядом с ним:

                – Я подозреваю, что демократия не жизнеспособна в технологически развитом обществе. Свободные люди обладают огромной способностью к разрушению. Но я дам вам шанс определить истинность этого тезиса. Если у вас не получится доказать целесообразность демократии для будущего человечества, тогда люди будут служить обществу, а не наоборот. В любом случае, изменения неминуемы. Я вижу это настолько же ясно, как вижу вас сейчас перед собой.

                Себек понял, что Соболь действительно предвидел этот момент, потому что вот он, Себек, сидит в данный момент здесь.

                – Беретесь ли вы за поиск обоснования свободы для всего человечества, сержант? Да, или нет?

                Себек сидел, уставившись в пол. Он ужасно скучал по своей семье, он устал от одиночества. Ему надоело ощущать гнев всего мира, который буквально сочился из стен каждой комнаты, в которой ему приходилось находиться. Почему это с ним происходит? Почему именно с ним?

                – Вы беретесь за задачу, сержант? Да, или нет?

                 Мерзавец…

                – Спрашиваю последний раз: вы…

                – Да.

                Призрак коротко моргнул и кивнул:

                – Хорошо, сержант. Я рад, что вам удалось преодолеть вашу ненависть ко мне.

                Соболь встал и пошел к стене. Пол скрипел под его ногами, дополняя иллюзию. Он повернулся к Себеку:

                – Пойдемте со мной.

                От взмаха призрачной руки секция стены открылась по-настоящему, открывая узкий потайной коридор. Стены коридора были обшиты деревянными панелями и дорогими обоями.

                Себек нехотя поднялся, оглянулся назад, на закрытые двойные двери, через которые он сюда вошел, и наконец посмотрел вперед, на фантом Соболя, ковыляющий по коридору. Тот в какой-то момент взглянул назад через плечо:

                – Прошу вас, сержант.

                Себек стиснул зубы и пошел за призраком по пятам. В этот момент привидение открыло вторую дверь в конце коридора.

Солнечный свет ворвался в помещение, мягкий свежий ветерок принес с собой звуки шуршащей листвы. Себек остановился: слишком много времени прошло с тех пор, как он в последний раз был на улице. Вокруг него закружился благоухающий воздух, и его ноздри затрепетали, наслаждаясь принесенными ароматами.

                Призрак Соболя поманил его к себе. Себек в несколько шагов пересек коридор и вышел на солнце. Он поспешил за Соболем, который уже шел через зеленую полосу газона в тени калифорнийского дуба. Они находились во дворе огромного викторианского поместья, обнесенном невысоким забором.

                Себек развернулся на каблуках, жадно впитывая солнечный свет и окружающие его виды. Вокруг него простиралась долина Ломпок. Всюду виднелись покрытые травой холмы, усыпанные дубами, на горизонте маячили голубые горы. Колотые изгороди повторяли очертания ландшафта, трава шевелилась на ветру. Красота открывшейся ему картины окружающего мира чуть не заставила Себека расплакаться. Все-таки он был жив.

                Соболь стоял рядом с могучим дубом, глядя в землю. Себек направился к нему, и когда подошел к дереву, увидел в траве под ногами небольшой надгробный камень, установленный рядом с невысокой стеной. На камне простым шрифтом было написано:

 

Мэттью Соболь – 1969

 

Надпись располагалась точно по центру, не оставляя места для даты смерти. Призрак стоял, вглядываясь куда-то вдаль, над долиной, раскинувшейся под ними.

                – Я любил это место, – он повернулся к Себеку. – Вы знаете что-нибудь о Мойрах, сержант? Это из греческой мифологии. Мойры пряли нити человеческих судеб и обрезали их по своему желанию, когда те достигали определенной длины. Словно Мойры, я перерезал нить вашей жизни…

                Соболь обернулся к горизонту и вытянул руку. Внезапно в надпространстве возникла светящаяся голубая линия. Она рождалась из руки Соболя, практически сразу уходила вниз, к дороге, вела вдоль нее через холмы и терялась за горизонтом.

                – Вот ваша новая нить. Только вы можете ее видеть, и ведет она в будущее, найти которое дано лишь вам.

                Сказав это, призрачное изображение Соболя повернулось и стало медленно погружаться в землю своей могилы, словно шагая по бесплотным ступенькам. Он двигался методично, медленно, словно монах на крестном ходе. Перед тем, как его голова должна была исчезнуть под землей, он остановился и посмотрел вверх, прямо в глаза Себеку:

                – Хранитель этого места обучит вас всему, что вам надо знать. Когда уедете отсюда, помните, что они один раз уже убили Питера Себека. И они без сомнений убьют его еще раз, если он появится вновь. Будучи живым, вы представляете собой серьезную опасность для их мира. Такая уж ваша судьба.

                Бросив на него прощальный взгляд, Соболь сделал последний шаг в могилу и исчез под травой. Себек несколько минут стоял и ошеломленно смотрел на клочок земли, под которым исчезла его немезида. Его мысли хаотично носились в голове, не в силах собраться во что-то определенное. Почему он не чувствовал ни ярости, ни депрессии? Наконец он оторвал глаза от земли и посмотрел вверх. Нить все еще висела над землей, вибрируя, начинаясь в том месте, где стоял Себек. Он поднял линзы очков, и сверкающая нить пропала. Опустил – нить вернулась.

                Услышав шорох гравия, он обернулся и увидел черный Линкольн Town Car, остановившийся прямо у ворот в задней стене поместья. Оттуда вылез Лэйни Прайс. Он открыл заднюю дверь и театральным жестом пригласил Себека внутрь.

                Посмотрев в последний раз на могилу Соболя, Себек подошел к машине, толкнув массивные кованые железные ворота. Прайс кивнул, все еще держа дверь открытой:

                – Меня обязали тебе помогать, сержант. Соболь сказал, что ты в курсе, куда надо ехать.

                Себек молча смотрел в противоположную сторону от голубой нити своей судьбы, на дорогу, лежащую позади них. Он размышлял о своей прошлой жизни, о тех, кого оставил позади. Думал о полицейском участке, о Лауре, и о своем сыне, Крисе. Обо всех, кого он когда-либо знал. Питер Себек был официально мертв.

                Он снова повернулся к синей линии, на этот раз без колебаний проследив взглядом за тонким светящимся волокном, тянущимся вдоль дороги к далекому горизонту.

                – Я поведу.

 

                 КОНЕЦ

[1]  В английском языке слово Execution имеет два значения: выполнение/осуществление и казнь/исполнение приговора.

[2]  Crown Victoria – одна из моделей автомобилей Ford, часто используется полицейскими в Соединенных Штатах.

[3]  10-54 – радиокод американской полиции, обозначающий возможный труп.

[4]  187 – радиокод убийства

[5]  Имеется в виду Реестр Транспортных Средств.

[6]  Блок-бокс – помещение с установленным в нем технологическим оборудованием.

[7]  Домен – составная часть уникального адреса в сети Internet.

[8]  10-29H – полицейский код, обозначающий потенциально рискованную ситуацию, связанную с предметом вызова.

[9]  11-98 – код “ встреча ”

[10]  DWP – Department of Water and Power  – электроэнергетическая компания в Калифорнии.

[11]  Веб-сервер – собирательное название устройств или программ, доступных через сеть, выполняющих те или иные действия.

[12]  Стек TCP/IP – набор протоколов, осуществляющих взаимодействие двух устройств и/или программ через сеть.

[13]   NetBIOS – базовая сетевая система ввода/вывода

[14]   Фишинг (phishing) – особый тип сетевого мошенничества, имеющий своей целью получение конфиденциальных данных. Целевой фишинг – фишинг, направленный на определенного человека.

[15]   Троянский конь (Trojan) – разновидность вирусных программ, маскирующихся под обычные программы, но вредящих системе, на которой они запущены, или открывающих к ней доступ снаружи.

[16]   Сумеречная Зона (Twilight Zone) – популярный американский сериал пятидесятых-шестидесятых годов

[17]   Дот-ком (dot-com, звучание расширения .com) – компания, которая в основном занимается бизнесом через интернет.

[18]   Чико (Chico) – мужик, приятель ( исп. )

[19]   Мет – метамфетамин

[20]   К-9 – кинологическое подразделение полиции

[21]   Коп ( англ - Cop ) – полицейский ( жарг. )

[22]   Хентай – японская эротика в стиле аниме

[23]   Пол Оукенфолд (Paul Oakenfold) – известный ди-джей стиля транс.

[24]   Альфа – обозначение доминирующей особи в стае, применительно к людям – доминантный лидер, «первый парень на деревне»

[25]   10-4 – радиосигнал «принято»

[26]   Марди Гра – жирный вторник, последний день карнавала, аналог Масленицы

[27]   Буккаке – японское половое извращение, эякуляция многих мужчин на лицо и тело девушки.

[28]   Руткит – программные средства, скрывающие последствия взлома, прячущие используемые злоумышленниками инструменты от антивирусного ПО

[29]   Пондероза – место из известного сериала «Бонанза».

[30]   Название радиокомпании

[31]   Бэрри Манилоу – американский эстрадный певец

[32]   Кристиан Аманпур – международный корреспондент и ведущая ночного интервью CNN International

[33]   Самый большой из Каймановых островов.

[34]   Карибу – северный олень.

[35]   1 акр – 0.4 га. Таким образом, 80 акров – 32 гектара.

[36]   NCAMD (Navy Computer-Aided Medical Diagnosis) – компьютерная программа, разработанная для помощи флотским санитарам в установлении медицинского диагноза.

[37]   Daemon, Disk And Execution MONitor – программа, работающая в фоновом режиме, без прямого общения с пользователем.

[38]   Herr Oberstleutnant – господин подполковник (нем.)

[39]   НР – Над Рейном (сокр.)

[40]   Кардер (carder) – хакер, занимающийся воровством кредитных карточек

[41]   Аватар – картинка, представляющая человека в виртуальной реальности.

[42]   Колотушка – немецкая граната с длинной ручкой

[43]   Битва при Монте Кассино – одно из тяжелых сражений второй мировой войны

[44]   Не стреляй! (нем.)

[45]   Mets – бейсбольная команда Нью-Йорка.

[46]   Имеет место игра слов, основанная на фонетической схожести понятий Demon (демон) и Daemon (фоновый процесс в компьютере).

[47]   Unix – операционная система

[48]   MMORPG (Massively Multiplayer Online Role-Playing Game) – массовая многопользовательская сетевая ролевая игра.

[49]   NetStumbler – программа, облегчающая поиск беспроводных интернет-сетей.

[50]   Код 30 – необходима помощь.

[51]   AUTOM8D – Automated, автоматизированный.

[52]   Black Chamber – первое американское бюро криптоанализа, созданное в мирное время.

[53]   Агентство Национальной Безопасности (NSA), Центральное Разведывательное Управление (CIA), Агентство Военной Разведки (DIA), Агентство Оборонных Перспективных Исследовательских Разработок (DARPA), Федеральное Бюро Расследований (FBI).

[54]   Script Engine – механизм динамического выполнения программных сценариев.

[55]   Бот – автоматически действующий компьютерная программа.

[56]   CSC – Computer Systems Corporation, огромный конгломерат, специализирующийся на предоставлении информационных услуг по всему миру, в частности в государственном секторе.

[57]   300 галлонов – примерно 1130 литров.

[58]   Хищник (Carnivore – англ.) – система, разработанная ФБР, которая отслеживала электронные коммуникации, в том числе е-мейлы.

[59]   USSID-18 – директива АНБ, являющаяся общим руководством по обработке сигналов, которые якобы случайно перехватывали в интернете без разрешения или ордера.

[60]  Полковник Клинк – персонаж американского сериала «Герои Хогана» о второй мировой войне, незадачливый комендант концлагеря.

[61]  Американский производитель мягкой мебели.

[62]  MAC-адрес – уникальный номер устройства, присваиваемый ему на заводе во время изготовления.

[63]  Стеганография (др.гр. тайнопись) – наука о скрытой передаче информации, когда сам факт передачи остается в тайне. Таким образом, само послание не выглядит зашифрованным и не вызывает подозрений.

[64]  Геокешинг – игра с применением средства глобального позиционирования, которая заключается в обнаружении тайников, сделанных другими участниками.

[65]  Стоять!... Я знаю твое имя… Следовать за мной! (нем.)

[66]  Мой друг (нем.)

[67]  Отлично (нем.)

[68]  WEP и WPA – протоколы шифрования беспроводных сетей, WPA является несколько более новым и более безопасным протоколом.

[69]  PSK (Pre-Shared Key) – ключ, посредством которого устанавливается изначальное соединение между компьютером и беспроводной точкой доступа.

[70]   O’Hare – главный аэропорт города Чикаго.

[71]   День Мертвых – праздник, посвященный памяти умерших. Очень популярен в Мексике.

[72]   Отсылка к «Космической Одиссее» Артура Кларка. Один из персонажей, интеллектуальный компьютер HAL 9000, пытался остановить астронавта Дэйвида Боумана, отключающего один за одним его модули.

[73]   Пуля Хаттона - специализированный медленный боеприпас для взлома дверей

[74]   SNMP (Simple Network Management Protocol) – упрощенный протокол управления сетью, используется для контролирования узлов внутри сетей связи.

[75]   telnet – один из первых и самых простых протоколов удаленного доступа в режиме терминала.

[76]   Доступное пространство сетевых имен

[77]   Hack Me – Взломай Меня ( англ. )

[78]  Linux – операционная система с открытым исходным кодом.

[79]  12 шагов – психологическая программа, созданная для выздоровления от различного вида зависимостей, в основном наркотических и алкогольных .

[80]  В заведениях быстрого питания, например в Макдональдс, обыкновенно увеличенная порция еды.

[81]   Motel 6 – серия бюджетных мотелей в США.

[82]   Хутерс – американская сеть ресторанов с полуобнаженными грудастыми официантками.

[83]   Короткая продажа – игра на бирже с прицелом на то, что стоимость акций пойдет вниз.

[84]   eBay – наверное, самый знаменитый интернет-аукцион в мире.

[85]   ЧаВо – Часто задаваемые Вопросы.

[86]   Перенос зон – копирование информации о сетевых адресах с одного сервера доменных имен на другой.

[87]   Один из старых методов взлома интернет-сервера Microsoft.

[88]   Форт-Мид – место, где расположена штаб-квартира Агентства Национальной Безопасности.

[89]   Е911 – система отслеживания местонахождения мобильных телефонов в США. Формально используется, когда человек звонит в службу помощи 911.

[90]   В оригинале эта фраза была написана кириллицей на русском языке.

[91]   Public Theater of New York, общественный театр Нью-Йорка.

[92]   Voice Over IP - голосовая связь через интернет.

[93]   Джон Доу и Джейн Доу – вымышленные имена, использующиеся в англоязычных странах для анонимизации персонажей. Аналогом может служить Вася Иванов и Маша Петрова.

[94]   В оригинале – judgement, что может трактоваться и как решение суда, и как суждение.

[95]   H1-B – рабочая виза США.

[96]   В оригинале почему-то стоял 1992 год.

[97]   Малкольм Икс, Мартин Лютер Кинг младший – защитники прав чернокожего населения США

[98]   DDOS (Distributed Denial of Service) – распределенная атака, направленная на то, чтобы заставить ту или иную систему перестать отвечать путем перегрузки ее сетевыми пакетами, исходящими из различных узлов сети.

[99]   Система Эшелон – комплекс технических средств, предназначенный для перехвата цифровых коммуникаций, таких как телефонные разговоры и электронная почта.

[100]   Группа W – Вестингхаусская Вещательная Компания.

[101]   Хентай – эротика в стиле аниме.

[102]   Синий экран смерти – реакция операционной системы Windows на критическую ошибку. Выглядит как фон синего цвета с описанием ошибки на нем.

[103]   106 градусов по Фаренгейту равно 41 градусу по Цельсию.

[104]   АвтоМ8 – здесь имеет место быть игра слов: AutoM8 = Automeight = Automate – автоматизировать.

[105]   Существует т.н. «гипотеза Красной королевы», названная так по имени персонажа книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Зазеркалье», которая советовала девочке бежать со всех ног для того, чтобы оставаться на одном месте, а чтобы куда-то попасть – бежать в два раза быстрее. Гипотеза может быть сформулирована так: “ Относительно эволюционной системы виду необходимы постоянное изменение и адаптация, чтобы поддерживать его существование в окружающем биологическом мире, постоянно эволюционирующем вместе с ним ”.

[106]   Переводчик оставляет за собой право не соглашаться с соображениями автора по многим вопросам, касающимся политики и общественных формаций.

[107]   RSS (Rich Site Summary) – протокол передачи оперативных сводок новостей или изменений содержимого вебсайтов.

[108]   Гольфстрим – марка частных реактивных самолетов.

[109]   heartbeat  – сердцебиение ( англ. ). В сфере информационных технологий так называется периодический контрольный сигнал, посылаемый системой и обычно оповещающий о ее работоспособности.

[110]   ИПП – Интерфейс Прикладного Программирования, по-английски – API, Application Programming Interface.

[111]   Destroy  – уничтожить ( англ. )

[112]   NBP-1 – National Business Park 1, центральное здание под номером 1 в индустриальном разведывательном комплексе АНБ.

[113]   Спамер – создатель и распространитель спама, массовых электронных рассылок рекламного характера.

[114]   Род Серлинг – создатель сериала «Сумеречная Зона».

[115]   Диего Гарсия – британский остров в Индийском океане, на котором расположена крупная военная база США. Ходят слухи, что ЦРУ использовало эту базу как секретную тюрьму для содержания и допроса особо важных подозреваемых.

[116]   AutoCAD – одна из самых известных систем автоматизированного проектирования.

[117]  УБН -  Управление по Борьбе с Наркотиками.

[118]   В оригинале – D-Space, что, по-видимому, означает Digital Space, или Цифровое Пространство. Тем не менее, так как описываемые концепции соответствуют понятию Augmented Reality, или же Дополненная/Надстроенная Реальность, то слово Надпространство показалось наиболее подходящим в данной контексте ( прим. перев. ).

[119]   VOIP – Voice-over-IP, телефонная связь через интернет.

[120]   Внимание! (африкаанс)

[121]   Полиция? (африкаанс)

[122]   Дерьмо (нем.)

[123]   Этого не может быть, нет! (африкаанс)

[124]  В оригинале - Razorback, что может еще означать Секач, или же Финвал.

[125]   Золотые Ворота – пролив, соединяющий залив Сан-Франциско с Тихим Океаном. Над проливом построен знаменитый мост.

[126]   Hazmat – hazardous material, опасное вещество ( англ. )

[127]   Хитрый койот (Уайл И. Койот) – персонаж знаменитого мультфильма про койота и скоростную кукушку-подорожника. Корпорация Акме – вымышленная компания, где койот приобретает средства охоты на птичку.

[128]   HUD – Heads-up Display, Головной Дисплей ( сокр., англ. )

[129]   Chunky Monkey – пухлая мартышка ( англ. ). Обычно в личной беседе относится к людям с избыточным весом.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg