«Шлюхи»

Не сразу и без охоты Сленья поняла, как легко заработать, если ты молода, а в городе стоит вражеский гарнизон. И мы стали шлюхами, рассказывала Сленья, а ее смех звенел, словно вокруг меня билось стекло. Все девочки, которых она знала. Этого слушать я не хотел и зажмуривал глаза в ожидании рассказа о том, что случилось, когда войска покинули город. Наконец солдаты и вправду ушли, двигаясь на юг, в сторону от Архипелага, и большинство шлюх оставили свое ремесло. Сленья подрастала, и, как она выражалась, молоко и мед текли с ее губ. Ей хотелось лучшей жизни, и она переехала на другой остров, где выучилась на сиделку. С острова на остров она забиралась все южнее, пока не очутилась тут, у моей больничной кровати, болтая, как заведенная, ночь за ночью. Но однажды Сленьи не оказалось рядом, и никто из сиделок ее не сменил. Позже я узнал, что на ее родном острове неспокойно и ей пришлось срочно вернуться домой.

Я снова взглянул на карту и только сейчас заметил, что Виньо находится в той части Архипелага, которая отмечена как зона оккупации. Но ведь Архипелаг Грез давно демилитаризован!.. Карта была датирована двумя годами ранее. Зная, как переменчива военная фортуна, я решил разведать все сам.

Три дня спустя я добрался до Виньо и первым делом услышал новость, которой ждал меньше всего. Сленья умерла.

Когда-то остров был захвачен файандлендцами, но потом наши войска его освободили. Положившись на Соглашение о нейтралитете, мы покинули Виньо, однако файандлендцы снова оккупировали его, нарушив все договоренности. Мы опять отвоевали остров, но теперь, наученные горьким опытом, разместили здесь небольшие гарнизоны. Именно в тот период, когда файандлендцы вторично захватили Виньо, Сленья вернулась домой и вместе с другими гражданскими стала жертвой превратностей войны.

Известие о ее смерти не уменьшило моей одержимости; теперь я хотел убедиться, что Сленья действительно мертва. Два дня я бродил по городу, расспрашивая про нее. Сленью многие знали и помнили, но известия были неутешительны: сиделка Сленья мертва, мертва вне всяких сомнений.