«Однорогая жирафа»

В. САПАРИН

ОДНОРОГАЯ ЖИРАФА

Станица истории

Игорь хлопнул ладонью по рыжей папке с надписью "Дело No 0016". Синим карандашом, крупными буквами ниже было добавлено: "Особое".

- Ясно одно: тайна Зарудного их очень интересовала, но они ее так и не раскрыли.

- К сожалению, только это и ясно, - отозвался его двоюродный брат.- А хотелось бы знать! Уж если семеновская контрразведка завела особое дело и записывала даже бред больного, наверное, тут скрывалось что-то очень ценное.

- А что же им оставалось записывать? Посмотри - протокол допросов: арестованный почти ничего не говорил. Он погиб. Вот резолюция: "Расстрелять". И пометка: "Приведено в исполнение". Да, это был человек!

- А кто он?

- Местный геолог. В партизанский отряд вступил примерно за полгода до того, как попал в плен к белым.

- Постой! Но, может быть, и тайна его геологическая?

- Ну вот, теперь в тебе заговорил геолог!

Геолог расстегнул студенческую тужурку с блистающими золотом погончиками и взволнованно провел рукой по русым волосам:

-Ну и духотища у тебя тут! Послушай, ты ведь читал "дело" внимательно: какие вопросы задавали Зарудному?

- Ага, тебя задело! Не будешь смеяться над архивными крысами! Я, брат, поступил в историко-архивный институт не потому, что не сдал экзаменов на геологический, как ты меня дразнишь перед девушками, а из самого настоящего интереса к делам давно минувшим. Понимаешь теперь, что здесь, в пыли веков, на этих потрепанных листах запечатлены такие страницы жизни, извлечь которые на свет так же увлекательно, как найти какую-нибудь жилу? Сколько тут еще не открытого, в этих пластах и напластованиях!

Игорь обвел рукой помещение с низкими сводами, в котором сидели оба юноши. Полуподвал был тесно заставлен деревянными стеллажами. На них лежали перевязанные бечевками кипы бумаг.

- Сюда сложили такой кусок истории...

- Послушай, - нетерпеливо перебил геолог. - Неужели ты не понимаешь, как это важно?-Он показал на рыжую папку на столе. - Потом будешь читать свою лекцию... Надо же разобраться в тайне Зарудного!

- Спустя тридцать пять лет? Для диссертации по истории партизанского движения? Или для романа? Это, конечно, страшно интересно,- я и сам ломаю голову, - но ты ведь не собираешься писать повесть! Вообще ты практик, как и все геологи. Да, да, Саша!