«Упрямый пациент»

— Индекс АО, группа семь, номер двести девятнадцать дробь шестьсот четырнадцать! — четко произнес динамик, и на табло над дверью те же загадочные цифры продублировались в деликатной светящейся голубой строке. Ваша очередь!

Клиент, или пациент, с таким длинным внушительным индексом, которого в нормальной, не врачебной жизни звали Никита Орешников, взглянул на свою пластиковую карточку, сравнил цифры на ней и на табло, решительно поднялся из кресла и шагнул к двери.

Она услужливо и бесшумно распахнулась перед ним…

— Ну так, уважаемый гражданин… гм… Орешников, — обратился к нему безупречно официальным тоном дежурный врач. — Вы внимательно ознакомились с нашей генной библиотекой?

Никита долго вглядывался в человекообразное существо в белом халате, сидевшее за белым столом-пультом.

Из-под белой шапочки, накрахмаленной до голубизны и похрустывающей даже на взгляд, с кабалистическим красным крестом на ней, прямо в Никиту смотрели прикрытые сильными линзами очков глаза-телескопы.

«Робот или не робот?» — с мучительным стеснением думал про себя Никита, решая, на какой степени откровенности остановиться, и на всякий случай промычал неопределенно:

— М-да… это самое… ознакомился. Широкий выбор!

— Не правда ли? — оживился врач. — Итак, что же вам понравилось? Легендарный Мухаммед Али, вакуумболист Евгений Храмов или классический, старомодный, я бы даже сказал, земной хоккеист Джеймс Страуфорд?

— Я не сторонник силовой борьбы… — осторожно сказал Никита.

— Ага… Понятно! — быстро переключился врач. Вам по духу ближе деятели… гм… искусства? Композитор Вендерецкий, начало двадцать первого века? Или скрипач Вэн Ляоши? Абсолютнейший виртуоз? Художник Полоскин? Архитектор Джон Петренко? Победитель Третьего Межзвездного конкурса? Мегаполис на спутнике Плутона. Шедевр!

— Пожалуй, я предпочел бы нечто более… фундаментальное.

— Вас привлекает необозримый мир науки? — одобрительно наклонил голову врач. — Нильс Бор? Ландау? Берголетти?

— Нет, вы меня не совсем поняли… — с тихой настойчивостью продолжал Никита Орешников. — Я хотел бы… Я хотел бы… ну как это у вас называется в специальных терминах? Дублировать себя!

— Себя?! — чуть не подпрыгнул врач и посмотрел на Никиту как на слабоумного. — Се-бя… — еще раз раздельно повторил он.