«Утраченная реальность»

Юрий Самусь, Виталий Пищенко

Утраченная реальность

(отрывок из романа)

Модуль на огромной скорости шел по туннелю. Иногда я успевал заметить какие-то тени, шарахавшиеся в сторону, и еще нас часто подбрасывало в креслах, как будто мы ехали по сильно пересеченной местности.

- Что-то с машиной? - испуганно спросил я, когда нас тряхнуло в очередной раз.

- Нет. Это вирусы. Многие не успевают уступить нам дорогу.

И тут что-то влепилось в лобовое стекло, размазавшись по обтекателю кровавым пятном.

- Черт! - пробормотал я. - Такое ощущение, будто ты в реальности. Я понимаю, в играх программисты стараются выписать весь антураж до мелочей, иначе их продукция просто не будет раскупаться, но почему здесь, в обычном телефонном кабеле все выглядит столь же реалистично?

- У меня тоже бывают моменты, когда я не понимаю, в реале еще нахожусь или уже в виртуальности. Дикое ощущение. Стоишь, смотришь по сторонам и думаешь, сон это или явь.

- Слушай, - сказал я. - А как вы собираетесь вытаскивать технику из виртала? Это же не пистолет или рюкзак - энергополя костюма не хватит, чтобы извлечь на свет божий какого-нибудь робота, не говоря уже о боевом корабле.

- Не волнуйся. Мы там такую штуку построили, обалдеешь, когда увидишь. Братья Обермайеры придумали. Это своего рода портал между нашим пространством и виртуальностью. Строителей согнали со всей округи, но построили за четыре недели. В нормальное время и года бы не хватило. Только вот построить-то построили, а потом призадумались, как этой самой техникой управлять. Хотели вытащить базу из "Домашнего мира". Здоровенная такая космическая платформа, несущая до сотни боевых кораблей. А наши пилоты глянули на приборы и приуныли.

Говорят, что тут научиться всем управлять - лет пять уйдет.

- Знаешь, - задумчиво сказал я, - это не проблема. Я натолкнулся не так давно на игрушку, где космическими истребителями управлять проще, чем автомобилем. Там даже руль есть, а чтобы начать стрельбу, нужно нажать, как ты думаешь на что?

- Ну... Сдаюсь. Не знаю я на что нужно там нажимать.

- На клаксон! Правда, смешно?

- Смешнее не бывает, - без улыбки ответил Бруно.

- Ты прав, - перестав улыбаться, сказал я. - Но это как раз то, что нам нужно.

- И где ты видел такие истребители?

- В той самой игрушке, откуда вылезли хааны, или как их еще называл Нортон...

Черт, не помню.

- Ты о горгонах, что ли?

- Да.

- Думаешь, получится их оттуда достать?

- Не знаю, но попробовать можно. Да, кстати, помнишь, ты как-то говорил мне, что оружие из виртала даже стрелять не может?

- Чего ж не помнить, - ответил Бруно. - Ты еще мне тогда не поверил. И правильно сделал. Иначе никогда бы меня не вытащил из МИ-5. А вообще, мы еще сосунки во всем этом. Сосунки, забравшиеся куда-то, а куда - до сих пор понять не можем. Мы ведь только начали познавать виртал, только делали первые шаги, считая, что все нам подвластно, что мы хозяева мироздания, и вселенная вертится только вокруг нас. А оказалось, что мы - лишь сопливые дети, интереса ради решившие засунуть пальчик в электромясорубку. И нам оттяпало этот пальчик. По самое горло оттяпало...

- Что это?! - воскликнул я, увидев сквозь прозрачный купол, что-то огромное, закрывающее чуть ли не весь туннель.

Пальцы Бруно быстро забегали по кнопкам, и модуль тут же начал тормозить. И чем меньше становилась скорость, чем ближе мы подъезжали к этому огромному, размахивающему лапами чудовищу, тем отчетливее становились его очертания.

А потом мы разом с Бруно выдохнули: "Кинг-Конг!" - и выпрыгнули из виртала.

Мы оказались на краю леса. Сквозь редкие деревья и чахлый кустарник проглядывали зеленые холмы и небольшая ферма, примостившаяся на краю оврага.

- Ты думаешь, нам удастся одолеть их всех? - спросил Бруно, находясь все еще под впечатлением увиденного секундой раньше.

- Не знаю, - честно ответил я.

- Мама мия, - вздохнул итальянец. - Оно нам надо было? А?

- Что именно?

- Ну, выдумывать всех этих тварей.

Я пожал плечами.

- Мы так жили - скучно, однообразно, без приключений и тревог. Мы даже убивать научились скучно, издалека, так что и не заметишь, как к тебе подкралась смерть.

Не то, что раньше, когда выходили рыцари на поединки, сверкали мечи, звенело железо. Кто сильнее, выносливее, хитрее - тот побеждал. Ты посмотри, из-за чего началась эмансипация? Потому что стали вырождаться мужчины. Где наши бицепсы, где широкие плечи и грудь колесом? Мы стали женоподобными от безделья. А дремучие, почти уже угасшие инстинкты требовали адреналина в крови, требовали острых ощущений, которых в бесконечных переездах в комфортабельных авто с работы домой и с дома на работу, получить никак не могли. Вот мы и создали виртуальность, где можно было взять себе личину супермена и гоняться за всякой нечестью под присмотром системных операторов, чтобы, не дай Господь, кто-нибудь не получил в этих игрищах болевого шока. Ну да ладно, ни в этом сейчас дело. Как нам теперь добраться до Лэнгли?

- Придется связываться с Нортоном, - сказал Бруно. Пусть Смит пригонит сюда трехместный модуль.

- И такой уже есть?

- У нас много чего теперь есть. Дик Джексон по несколько дней от компьютера не отходит, программирует нам амуницию, прочие аксессуары. Так что мы теперь экипированы по высшему классу.

- А раньше он не мог этим заняться?

- А куда ему было торопиться? Основным он и так нас снабжал. Ну да ладно, нам еще надо выяснить, если на этой ферме видеокомп или на худой конец обычный телефон? Пошли.

- Постой, - сказал я. - Выйти на открытое место мы всегда успеем. Давай отсюда глянем, стоит ли туда соваться.

- Думаешь, опасно?

- А черт его знает. Я уже собственной тени боюсь.

Я включил телесистему шлема и ферма оказалась прямо передо мной только руку протяни.

Вроде все было тихо. Бегали куры по двору, меланхолично жевали сено коровы, окна дома были нараспашку и тюлевые занавески испуганными птицами метались на ветру.

- Тебе не кажется странным, что коровы стоят в стойлах, а не пасутся? спросил Бруно.

- Мало ли, - ответил я. - Может, хозяева боятся их выпускать. Сейчас времена, сам знаешь какие. Народ из города попер, а кормиться ему чем? Вот то-то.

- Ну что, идем или нет?

- Подожди. Я бы хотел кого-то из людей увидеть. Скотине и черт лысый не страшен.

На то она и скотина.

Мы подошли к кромке леса и, спрятавшись за деревьями, продолжали наблюдать, покуда минут через пять из дома не вышел хозяин фермы. Это был угрюмого вида мужичок лет пятидесяти, заросший седой щетиной, какой-то дерганый и неуклюжий.

На голове у него была ковбойская шляпа, надвинутая на брови. Так что глаз я его не разглядел. А жаль, многое смогли бы мне сказать его глаза, но увы, с ними я познакомился лишь через несколько минут. Но тогда уже было поздно что-либо предпринимать.

- Ну что, пошли? - в нетерпении дергал меня за рукав Бруно.

- Да что ты так торопишься? - цыкнул я на него.

- Так ведь жрать хочу. Со вчерашнего вечера маковой росинки, можно сказать, и не нюхал.

- Знаю я твои маковые росинки, - хмыкнул я. - Ну, пошли. Уговорил.

И мы выперлись из леса, не забыв, конечно, снять шлемы, чтобы не пугать простодушных фермеров своим грозным видом. Шли, не прячась, словно совершали утренний моцион. И потому, когда мы подошли к плетеной изгороди, хозяин нас уже встречал. Он стоял возле хлева, упершись подбородком о черенок вил, как-то странно глядя на нас. Я сперва и не понял, что же странного в этом взгляде, но когда мы приблизились еще на несколько шагов, вдруг осознал, что у него нет белков. Точнее они были, только красные, налившиеся кровью, будто все сосуды в глазах лопнули одновременно.

- Что вам здесь нужно? - скрипучим голосом проговорил фермер.

- У вас есть телефон? - спросил Бруно.

- Нет.

- А видеокомп?

- Нет. Убирайтесь отсюда.

- А что у вас с глазами? - спросил я.

- Не твоего ума дело. Вон отсюда! Это моя земля!

Но тут на пороге появилась женщина. Ей было далеко за сорок, но следы прежней привлекательности все еще проступали на сером изможденном лице. А вот глаза...

Глаза у нее были такие же, как и у ее муженька.

"Конъюнктивит у них, что ли? - кажется, я еще подумал тогда.

- Прекрати, Том, - закричала она, вытирая руки о передник. - Ты разве не видишь, что это солдаты?

- Ну и что с того?

- А день сегодня какой, ты тоже забыл?

Лицо фермера перекосилось в странной, какой-то даже хищной ухмылке.

- А ведь ты и впрямь права, старая!

И уже обращаясь к нам, он добавил слащавым голосом:

- Проходите, гости дорогие. Небось, устали с дороги, проголодались.

Бруно удовлетворенно хмыкнул, мне же это все показалось несколько странным, но, честно говоря, у меня не было ни сил, ни желания разгадывать еще и этот ребус.

Покормят, и на том спасибо.

Мы вошли вслед за хозяйкой в дом. Ничего здесь примечательного не было, чтобы останавливаться на его описании. Разве, что запах. Запах мне здесь сразу не понравился. Будто пахло плохо выделанными шкурами или еще чем-то непонятным, но столь же омерзительным. Мне сразу захотелось обратно, на свежий воздух, но голодный желудок властно закомандовал обратное. Пришлось смириться и сесть за отполированный до блеска хозяйскими локтями стол, сколоченный из простых досок.

Впрочем, через пять минут я уже совершенно забыл об отвратном запахе, когда на столе, дымясь и скворча подсолнечным маслом, появилась огромная сковородка с яичницей и беконом.

И мы с Бруно накинулись на еду, с благодарностью поглядывая на хозяйку, которая села напротив нас и, подперши руками подбородок, с умилением смотрела, как мы, обжигаясь и закатывая глаза от удовольствия, поглощаем содержимое сковородки.

- Оголодали бедные, - вздыхала она. - Да, нынче всем тяжело, но нас, тьфу-тьфу, стороной напасть обходит. Мы ведь на отшибе живем, людей месяцами не видим.

- А где мы, собственно, находимся? - пробубнил Бруно с набитым ртом.

- Как где? В Долине оборотней, где ж еще?

- Что?! - поперхнувшись куском мяса, прохрипел Бруно.

Я же уже стоял на ногах, и рука непроизвольно тянулась к карману, где обычно лежал мой "узи".

- Да что с вами, касатики? - всплеснула руками фермерша. - Мы днем людей не едим, чего боитесь-то?

Бруно уже посинел, видимо, подавившись серьезно. Я хлопнул его левой рукой по спине, а правой вытащил на свет божий свой пистолет-пулемет. Бруно с обидой посмотрел на меня, ибо посинел он совсем по иному поводу, но увидев, что я сжимаю в руке пистолет, тоже потянулся к своему кармашку. Но тут сзади, сквозь открытое окошко громыхнул голос хозяина:

- Вяжи их, старая! Вяжи! Сбегут ведь.

И зарычав, фермерша одной рукой подхватила тяжелый на вид стол и отбросила его в сторону, словно он был пушинкой. От неожиданности, Бруно перевалился через скамью, на которой сидел, и шваркнулся головой об пол. Кажется, на несколько минут напарника я лишился. Ну, ничего, и сам отобьюсь.

Я выстрелил в хозяйку фермы, целясь прямо в живот. Ее отбросило к стене, но думаете остановило? Не тут-то было. Она поднялась на ноги и вновь двинулась на меня. Сзади кряхтя лез через подоконник ее муженек.

Я стоял возле Бруно и, стараясь не терять из поля зрения обеих оборотней, стрелял попеременно то в нее, то в него. Но моя пальба была, что мертвому клизма. Словно мячики от пинг-понга, они отлетели назад, чтобы неизменно подняться на ноги и идти вновь на меня, рыча и брызгая красной слюной.

И тут я понял, что у меня ни черта не получится - только опустошу всю обойму зазря. Ведь оборотней во всех фильмах, что мне доводилось видеть, убивали неизменно серебряными пулями, и никак не иначе. Черт возьми, и угораздило же нас выпрыгнуть в какую-то игру! Как это, вообще, могло произойти?..

Слава Всевышнему, Бруно наконец очнулся, ошалело покрутил головой и тут же сжатой пружиной подхватился на ноги.

- Бежим! - заорал я, бросаясь к двери и со всего маха ударясь в нее, словно в бетонную стену.

Теперь и у меня поплыло перед глазами. А тут еще Бруно налетел, волоча за собой сумку и рюкзак, о которых я напрочь забыл.

- Шлемы! - заорал я. - Вытаскивай шлемы!

Бруно бросил мне сумку, а сам принялся распутывать свой рюкзак. В этот момент и подоспели оборотни. У хозяина в руках уже была толстенная веревка с петлей на конце. Мгновение - и она захлестнулась на шее у Бруно. Он дернулся, сделав попытку высвободиться, но резким рывком оборотень свалил его на пол.

Бруно лежал у моих ног, пунцовый, словно рыба, пойманная хитрым рыбаком, и с трудом всасывал открытым ртом воздух.

- Дернешься - твой дружок...

Я, не став дожидаться конца его фразы, бросил "узи" на пол.

Женщина, если, конечно, ее можно было назвать женщиной, тут же отбросила его ногой в противоположный конец комнаты и, зло ощерившись, залепила мне оплеуху, от которой я мгновенно ушел в прострацию.

Очнулся я в преисподней. А где еще могло быть так темно? Пошевелил руками, потом ногами - не шевелились. Похоже, я был накрепко связан. Плохо это было, очень плохо. Опять я вляпался. В который уже раз. Будто все напасти в этом мире были уготованы лично для меня.

Я вспомнил, что уже когда-то думал о чем-то подобном, и вздохнул. Хотелось завыть волком от обуявшей меня тоски, но тут я вспомнил об оборотнях и решил, что выть волком здесь как-то не к месту.

И еще мне было очень жарко. Мы ведь так и торчали до сих пор в этих прорезиненных ВР-костюмах, под которым медленно, но неотвратимо накапливался разъедающий тело пот. И потому тело чесалось, свербело, зудело и орало во всю:

"Поскреби меня, или я доведу тебя до сумасшедшего дома"! Но что я мог сделать?

Рядом застонал Бруно, и это мня обрадовало. Значит, нас решили не разлучать. До самого ужина. На котором главным блюдом на местной кухне будем мы.

- Эй! - позвал я. - Как ты там?

- Кто здесь? - испуганно прошептал итальянец.

- Призрак отца Гамлета, кто же еще?

- Шутить изволишь, Хопкинс? Ну-ну.

- А что мне остается делать? Страх нам сейчас не помощник. Думать надо, как выбираться отсюда?

- А где мы?

- Я почем знаю. В подвале, наверное.

- Ты связан?

- Нет, просто вставать лень. Хочу понежиться в постельке.

- Да хватит тебе. Я ведь серьезно.

- Я не меньше. Просто не нужно задавать глупых вопросов.

- Вот как, - вздохнул Бруно, - помнится, однажды я тебе сказал то же самое.

- Поумнел я с тех пор, как с тобой связался.

- Слушай, - перевел разговор на другую тему Филетти, - ты же в них стрелял, а этим оборотням хоть бы хны.

- Их только серебряными пулями можно уложить, разве не помнишь наш американский фольклор?

- Не американский. Оборотней придумали в Европе, а вампиров, так вообще - в России.

- Не может быть, - сказал я. - Откуда такие широкие познания в области запредельных наук?

- В туалете как-то брошюрку читал.

- А-а, - протянул я. - Тогда понятно. Ты мне другое скажи, почему это нас из виртала выбросило в игру, а не в реальность?

- А ты уверен, что это игра?

- Ты знаешь на Земле место, которое называется Долиной оборотней?

- Нет.

- Вот и я не знаю.

Мы помолчали, потом я спросил.

- От веревок не пробовал освободиться?

- Дохлый номер. Свое дело этот фермер, мать его, знает туго.

- Тогда, выходит, нам теперь крышка? - спросил я.

- Выходит, - вздохнул Бруно.

Теперь мы замолчали надолго, каждый думая о своем.

Мне вспомнился тот день, когда за мной заехал сержант Стоуни, чтобы отвести во владения, сующей во все свой длинный нос, миссис домовладелицы. Мои беды начались именно с того осеннего пасмурного вечера. Прошел год, а кажется - вся жизнь. Я даже и припомнить не мог, что делал до того рокового дня, чем занимался, чем жил? А и в самом деле... Я напряг память... и ничего не смог вспомнить, совершенно ничего. Да, хорошую затрещину влепила мне фермерша. Память отшибло начисто, причем, как-то выборочно отшибло: отсюда помню, а от сих до сих - ни-ни.

Прошло пол часа, не меньше, прежде чем что-то изменилось. В нынешнем нашем положении, конечно, лучше бы ничего не менялось, потому что каждое перемена была, увы, не в лучшую сторону.

Где-то над головой что-то заскрипело, и тут же стало светлее. Я, словно гусеница, дергаясь всем телом, перевернулся на спину и увидел над собой светлый прямоугольник, в котором через секунду показалась отвратительная рожа оборотня.

Правда, пока он все еще был человеком, а значит, наше время пока не пришло.

В дыру в потолке полезло что-то длинное и решетчатое, и я понял, что это лестница.

"Интересно, как они нас сюда затащили? - подумал я. - Или просто сбросили вниз?

Но тогда бы болели ушибы, без которых никак бы не обошлось. Падать было высоковато".

Оборотень спустился по лестнице и, ухватившись за веревку, рывком забросил меня себе на плечо. Затем он то же самое проделал с Бруно и полез обратно вверх по лестнице.

Я зажмурил глаза. Он ведь нас не придерживал совершенно, просто мы, как два мешка с отрубями болтались у него на плечах и в любую минуту могли соскользнуть обратно вниз. Но к нашей неописуемой радости, все обошлось.

Оборотень долез до лаза и, упершись коленями в перекладину, сперва Бруно, а потом меня забросил наверх.

Вот теперь было больно. Я стукнулся затылком о деревянный пол и премерзко прикусил себе язык. До крови прикусил.

Оборотень выбрался из подвала, увидел кровавую пену на моих губах и облизнулся.

Во тварь!

Покуда он нас снова укладывал себе на плечи, я разглядел помещение, в котором мы находились. Это было что-то вроде сарая. Вдоль стен шли полки с какими-то банками, коробками и разноцветными пакетиками, в углу валялось старое тряпье, а на перекосившемся, с обломанной ножкой, столе высились стопки аккуратно повязанных бечевкой газет, на которых жирными, угловатыми буквами выделялись заголовки: "Герцогство Карра объявило трехдневную войну", "Требуются на работу вампиры. Обращаться в пункт переливания крови", "Потерялся зомби. Верните за вознаграждение", "Бронеходы канцлера Пизенского прорвались в оазис Везель-Вулла", "Молодой симпатичный бес ищет ведьму для создания семьи".

"Бред какой-то, - подумал я. И кому взбрело в голову создавать подобную игру? А ведь создали нам с Бруно на погибель. Тьфу, напасть!"

Оборотень тем временем подошел к двери, толкнул ее ногой, и мы оказались во дворе. Огромное солнце, увеличившееся чуть ли не вдвое, откормившись за день на небесных своих пастбищах, ныряло за кромку леса, выставив на всеобщее обозрение толстый, красный зад. Хотя нет, ныряло оно не за лес, а за горы, видневшиеся далеко-далеко. Впрочем, до этого мне не было никакого дела, ибо с востока черной стеной шла тьма. Программисты, создавшие эту игрушку, не удосужились сделать правдоподобный терминатор, и я понял, что едва солнце уйдет за вершины гор, тут же наступит тьма.

Выползла во двор фермерша, голая и страшная, как смерть. Муженек лишь покосился на нее, и принялся нас развязывать, правда, не забыв в конце приковать наручниками друг к другу.

Чертовски неприятно чувствовать себя чьим-то ужином. Бруно тоже было не по себе, он клацал изредка зубами да мелко подрагивал.

- Не психуй, - сказал я.

- Ага, - всхлипнул Филетти, - как тут не психовать, когда тебя сейчас на куски нашинкуют?

- Эй, - обратился я к оборотню, - ты бы отпустил его, что ли. Он итальянец, он всю жизнь макароны жрал, он невкусный.

Хозяин фермы повернулся ко мне и, осклабившись, прохрипел:

- Вот мы и попробуем.

- Мама мия! - закатив глаза к небесам, взмолился Бруно, - не оставляй сына своего на съедение волкам, защити и спаси!

И он забормотал какую-то молитву на итальянском, я же, вздохнув принялся с трепетом смотреть, как стремительно чернеет небо и выплывает почему-то все из-за тех же гор серебристая полная луна.

Вот посерели и исчезли совсем последние розовые отблески заката на востоке, и тут же взвыли, застонали хозяева фермы. Бруно уже не бормотал, он орал во все горло свою молитву, часто всхлипывая и завывая не хуже оборотней. Глаза у него были расширены, и в них, как в зеркале, отражались все метаморфозы, происходившие с оборотнями. Вот из пальцев их ног полезли длинные когти, а тела стали покрываться каким-то белым пухом. Сзади, из того самого места стали вылезать хвосты, но какие-то странные, покрытые перьями. Прошло еще мгновение - и на руках тоже начали расти перья, а их носы превратились в мощные, слегка загнутые книзу, клювы.

И тут я расхохотался, Я надрывал живот, сгибаясь пополам и не в силах остановить истерический смех. Бруно же, наоборот, обливался слезами, подбородок его дрожал, а рука, как заводная, творила крестные знамения.

- Это... Это... - захлебываясь, кричал я, - это детская игрушка. Страшилка!

Понимаешь? Как они нас красиво! А?! Как красиво!

А под ногами, весело копались в навозе, выискивая червячков, курица и петух.

Я исхитрился, и залепил петуху носком сапога по ребрам. Тот закудахтал и обиженно посмотрел на меня красным глазом. Я наклонился и поднял с земли ключи от наручников.

Мы с Бруно вернулись в лес на то самое место, откуда вышли в эту игру из проекции кабеля и, надев шлемы, прыгнули в виртал.

Повезло с первого же раза. Попали мы в тот самый туннель, только вот модуль... В общем, это был уже не модуль, а куча виртуального металлолома. Кинг-Конг повеселился здесьна славу.

- Что будем делать? - спросил Бруно.

- Разве наш первоначальный план отменяется? Вернемся в реальность и вызовем Смита.

- А если нас опять занесет в какую-нибудь детскую страшилочку, от которой взрослые дяди едва с ума не сходят?

- Да ладно тебе. Я с самого начало понял, что там что-то не так.

- Ага! Он все понял. Уж бы помолчал, что ли? Ты думаешь я не видел, как тебя перекосило всего. Ты же весь белый был, как моя задни...

- Убью! - сказал я.

- Синхронизация, - скомандовал Бруно.

На этот раз мы вышли в реале. Шел противный затяжной дождь, а мы стояли в кювете возле раскисшей, разбитой колесами машин проселочной дороги, которую и дорогой трудно было назвать - так, сплошное черно-желтое месиво. И по этому месиву, завывая моторами и поминутно увязая, буксуя и сползая к кюветам шли грузовики, медленно, словно черепахи. В грузовиках сидели мокрые, усталые люди, в основном женщины и дети. Они держали на коленях большие узлы, а руками цеплялись друг за друга, чтобы не вылететь за борт, если сильно тряхнет.

На той стороне дороги, опрокинутый пузом кверху, лежал танк. Башня его валялась метрах в двадцати, целясь дулом в низкое черное небо. А дальше, в километре, а то и в двух, виднелся город, откуда шла эта дорога, петляя, словно змея.