Большой, почти метрового диаметра, огненный шар возник под стеной замка, неярким золотистым светом озарил нагромождения камней, вмиг превратив их в груду самоцветов. Боясь сделать лишнее движение, Обнорский отложил упругие струны-антенны, с помощью которых творил свою светомузыкальную симфонию, и крикнул сдавленно, словно шар мог услышать через толстую полусферу окна:
— Эй, кто-нибудь!
Первым неслышно прикатился робот-слуга. Запоминая огненного гостя, припал к окну. Шар не пошевелился. Обнорский знал, что шары на присутствие роботов обычно не реагируют, но все же сказал раздраженно:
— Чего тут вертишься! Мешаешь! Робот покатился к выходу — и шар тоже стал удаляться.
— Стой! — приказал роботу Обнорский. — Вернись к окну.
Шар придвинулся так близко, что золотистые отсветы блуждали по гладкому телу робота, словно ощупывали его через толстый прозрачный пластик. Обнорский снова взялся за антенны. Черный силуэт робота в золотистом ореоле, загадочный шар, пульсирующий на фоне потемневшей в сумерках местности, красочное вечернее зарево, отсеченное черной гребенкой гор, вся эта феерическая картина будила творческий восторг, и Обнорский старался запомнить ее, чтобы выразить потом в фантастических образах. Послышался топот ног, громко хлопнула дверь…
Шар исчез.
— Не могли осторожней? — накинулся Обнорский на вошедших. — Такую картину испортили!
Люди послушно удалились. Знали крутой нрав "первого гения Вселенной".
Обнорский обругал себя за то, что не сдержался. Не надо было никого звать. Высокое творчество не терпит толпы. Какой мог получиться шедевр, если бы подольше остаться наедине с этим светящимся шаром! Ему казалось, что это, упущенное, было бы лучшим его произведением, где таинственное и реальное переплелись бы в неожиданных формах, цветах, звуках…
Обнорский ходил по мастерской, косясь на темнеющую за широким окном даль, и размышлял о том, что чего-то не додумал, создавая Город искусств. Началось-то прекрасно. Он выбрал отдаленный и безопасный мир, собрал группу эстетов, способных в творчестве самоуглубляться до самоотречения…
Двенадцать человек, теперь ему казалось, что ошибся он все-таки в самом начале, согласившись по настоянию друзей взять с собой человека, не относящегося к миру искусств. И фамилия-то у него была обыкновенная Ермаков. "Он умеет все, — заверили друзья. — Возьми на всякий случай, пригодится…"
Комментарии к книге «Город эстетов», Владимир Алексеевич Рыбин
Всего 0 комментариев