«Карьера Джекоба Пинбэнка»

Девяностолетний Джекоб Пинбэнк лежал в изоляторе и громовым голосом, который был слышен на пятьдесят метров вокруг, убеждал каждого, кто заглядывал к нему, что его, Пинбэнка, пребывание здесь — дикое недоразумение. Еще бы! Чувствует он себя превосходно (дай бог доктору такого здоровья!), а ежели кто сомневается в силе его рук, то — хо-хо! милости просим! Колет в груди? Ерунда! Чушь собачья!

Однажды в изолятор проскользнул юноша в белом халате.

— Опять осмотр? — рявкнул Пинбэнк.

— Упаси боже, — поспешно ответил тот, пододвигая табурет к койке. — Я сказал, что довожусь вам внучатым племянником. — Он мило улыбнулся. — А вообще-то зовут меня Фред Фергюсон, но вы можете называть меня просто Фред…

— Что вам надо?

— Мне? А знаете, вы чудесно выглядите…

— Еще бы! Ха! Если б не внучка Мэри… Учтите, молодой человек, в груди у меня покалывает уже сорок лет. А мы и тогда частенько выбирались с Сэмом — дружком — на рыбалку. Июль, жарища такая, что дышать нечем. Постойте, в котором же это было году?

— Да, жарковато тогда, говорят, было, — сказал Фред, пытаясь попасть старику в тон.

— Не то что нынче! — воскликнул Пинбэнк. — Да и времена были другие…

— Вот именно! — подхватил Фред и незаметно оглянулся на дверь. — Мы тут болтаем, а ведь у меня к вам дело.

Пинбэнк подозрительно взглянул на него.

— Послушайте, вы не от внучки ли Дженни? Ничего не выйдет! Я завещание изменять не стану.

— Дженни? Нет. Другая внучка… Как, бишь, ее…

— Мэри? Милый ребенок.

— Вот, вот.

— Скверно, молодой человек. В ваши-то годы и такая никудышная память. У меня, например, память что надо! Сэм обычно говаривал: «Джек, ты мог бы стать президентом».

— Но вы еще не знаете, зачем я пришел. — Фред стал серьезным. Более того, почти торжественным. — Дело весьма деликатного свойства. И секретное.

— Секретное? На меня можете положиться. Бывало, Мэри или Дженни…

— Мистер Пинбэнк, — нетерпеливо прервал Фред, — у меня мало времени. Я вынужден быть кратким.

И, подчеркивая каждое слово движением руки, милой улыбкой, поддакивая, когда Пинбэнк вдруг прерывал его потоком воспоминаний, он изложил цель посещения.