«Второй экземпляр»

Увидев перед собой капитана Эшли и его глаза, Мэри поняла, что спасти Боба не удалось. С усилием она приподнялась на больничной койке:

— Он?..

Эшли подавил владевшее им чувство неловкости. Кивнул.

— Только не волнуйтесь…

Он ясно видел, как сейчас бессмысленны его слова, но продолжал говорить.

— Вас-то едва поставили на ноги! Чудо, что вы выкарабкались. Сперва надо выздороветь совсем…

— А потом что? — всхлипнула она. Он подождал, пока она успокоится.

— Мы обшарили место взрыва. У нас есть кусочек его кожи.

Слезы мгновенно высохли.

— Вы хотите?..

— Если вы хотите. Мэри зарыдала снова.

— Обдумайте хорошенько, — посоветовал Эшли и тихо удалился.

Через неделю пришел биолог и все с ней обсудил.

— Вы знаете, что из набора хромосом человека мы можем вырастить его точную копию. Мы поместили кожу Боба в питательный раствор. Она живет. Пока живет кожа человека, жив и человек, которому она принадлежала. В каждой клетке кожи полный набор его хромосом.

— А это будет… Боб? — сказала, запинаясь, Мэри.

— Будет человек с его наследственными данными. Человек, который, если переживет то же, что Боб, станет им. Каждое живое существо-продукт своей наследственности и своего окружения. Он будет вашим мужем, но таким, будто после своего рождения он пережил не то, что Боб, а что-то другое. Пережил очень немногое. Вам придется воспитывать его, как воспитывают ребенка. Справитесь вы с этим?

— Надеюсь, что да, — ответила Мэри. Прошло полгода. И вот его привели к ней. Она уже тысячу раз рисовала в своем воображении эту сцену, однако сейчас колени у нее дрожали. Пришлось даже прислониться к стене. Перед ней стоял Боб. Но этот Боб выглядел моложе. Морщин, которые оставляют годы, не было. Это был Боб, но словно увиденный ею впервые — другой человек и одновременно тот же самый. «Второй выпуск», — горько подумала она.

И тут стоявший перед ней человек улыбнулся. Это была та же улыбка, какой всегда встречал ее Боб, и много раз виденным, привычным было движение, которым он чуть смущенно откинул со лба прядь волос. Мэри почувствовала, что расположение и приязнь определяются наследственными данными человека больше, нежели тем, что тот пережил.

— Пошли, Боб, — сказала она, теперь мать и жена одновременно, — Ты снова дома.