«На пути к Шамбале»

Выкатившийся из-под ноги камень стремительно исчез в дымке, выстлавшей дно ущелья. И канул беззвучно.

— Высоковато мы забрались, — пробурчал оступившийся неспортивного вида «скалолаз» своему спутнику, закрепившемуся чуть выше на отвесной стене. Попутчик был явно более опытен: он невозмутимо подтягивал сорвавшегося «скалолаза» за страховочный трос. «Неспортивный» с философским видом висел в тумане экзотической грушей, почитая за благо не вмешиваться в процесс собственного спасения.

До ближайшей сносной площадки было еще метра четыре, оба альпиниста преодолели их в сосредоточенном молчании, прерываемом лишь натужным посапыванием.

На площадке они устроили себе привал с роскошным обедом из одного блюда — банки консервов, но с чаем, приготовленном на спиртовке.

— Надеюсь, вы пользовались не эзотерическими знаниями в ваших вычислениях предполагаемого местонахождения Шамбалы, Джонсон? — спросил менее спортивный скалолаз, согревшись ароматным чаем, но не утративший философско-скептичного взгляда на весь мир и любые процессы проистекающие в нем.

Джонсон был непроницаем как свинцовая обивка рентген-лаборатории. Он пил чай с таким видом, с каким пил бы, наверное, раствор мышьяка или мифическую амброзию — дарующую вечную молодость.

— Напрасно вы иронизируете, Швабр, вы сами не хуже моего знаете о множестве явлений и фактов, трудно объяснимых с позиций отвергающих наличие неких эзотерических знаний, проявляющихся у различных народов в разные времена.

— Да, я уже неоднократно слышал эту теорию… от вас. — «хрюкнул» раздраженно Швабр:

— Но почему вы решили, что озарение должно повториться именно сейчас и именно с вами?

Джонсон невозмутимо допил свой чай и молча стал упаковывать вещи.

— А самое главное — я не могу понять: зачем вам я? — Швабр дернулся, опрокинул свою кружку, которая тут же весело подпрыгивая подкатилась к краю карниза и мирно исчезла в пропасти.

Джонсон задумчиво посмотрел на Швабра, как бы прикидывая: а не отправить ли его следом, и спрятал на всякий случай спиртовку. А Швабр как ни в чем не бывало, продолжал бубнить: