«Чистильщик»

Филановский Григорий ЧИСТИЛЬЩИК

Виктор Караев прервал мою работу на самом интересном месте. Так всегда кажется, когда приглашают на менее интересное. Мы оба это отлично знали, ибо в юности совместно увлекались психологией; но пути наши разошлись.

— Прилетай, тут у меня один юный Герострат…

Придется слетать. Пустой, как обычно, зал всемирного судилища. Диалога скорей всего не будет никакого: подсудимый вял, а судья, будучи в высшей степени объективен, совмещает в одном лице обвинителя, защитника и, разумеется, судью. Заранее скучновато…

— Сколько вам лет, Жуянов?

— Шестнадцать. Семнадцать неполных.

— Понимаешь хоть, что натворил?

— Ничего не понимаю. Никому ничего я плохого не сделал. Никто даже и не заметил, только Буля с Нонкой, потому что я с ними пошел на пари…

— Плохо ты знаешь людей, Жуянов. Мир откликнулся на твой неслыханный поступок, и это привело тебя на позорную скамью.

— Ну уж, «мир откликнулся»… Делать им, что ли, нечего?

— Сомневаетесь? Вот вам, — судья вновь перешел на вы, — свидетельства: отклики и подписи. Пожалуйста:

«Поражен случившимся. Не спал всю ночь», — сообщает лесник из Сибири…

«Остановилась картина». Подпись — Машина (ударение на первом слоге), художник.

«Прошу назвать автора сюрприза», — просит астроном Парсек. «Сюрприз», должно быть, в ироническом плане… Это все из разных концов Земли, незнакомые люди. А вот и межпланетчики забеспокоились — соответственно марсограмма! Всех интересует, в чем дело? А дело, оказывается, в том, что юный бездельник вероятно, это так — Жуянов задумал позабавиться, подобно Аттиле или пресловутому римскому легионеру, убившему Архимеда.

— Чего вы?.. Я никого не убивал, не трогал и больше не буду, а вы меня пустите домой…

Караев еле сдерживался, и мне было по-дружески жаль его — сейчас и вообще. Он был, да и остался, очень неплохим психологом и социологом. Но мы все частенько подтрунивали над его необычайной душевной деликатностью, когда он причинял кому-либо неумышленную, вынужденную обиду. И возможно, в силу особенности характера, Караева мучительно заинтересовала природа человеческой преступности. Он нашел ключ к этому в прошлом в несовершенстве социальных систем минувших времен, когда неравные возможности, уродливое развитие той или иной личности приводили к попыткам любой ценой компенсировать неудовлетворенность своим положением в мире. Забыться опьянением, вырвать долю положенного каждому счастья, отомстить за обиды судьбы любой ценой: насилием, подлостью, убийством. Оценив достоинства исследований ученого, автора назначили главным судьей планеты. Главным и единственным. И то, каждый подсудимый был как находка, да и преступления — все больше мелкие хулиганства, даже скорее озорство. Жизнь ежечасно убеждала Караева в том, что с юности был прав, но это обернулось его личной трагедией. Он уже потратил чуть ли не полжизни на дело далеко не первой важности и в глубине души, возможно, завидовал многим стоящим на переднем крае эпохи. И единственно, что остается в таких случаях людям, — хоть для себя выпятить, превознести свою неотъемлемую захолустную работу…

— До чего эти юнцы пораспускались! — ворчал Караев. — Недавно группа подобных молодчиков вставила водородный фитиль в Южный полюс. Резко потеплело в той зоне, изменилось направление ветров, и что же? На Чили пошли ураганы еле успели их перехватить и завернуть… Жуянова интересует, вероятно, какое наказание понесли виновные? Тоже ведь думали, что так себе, шуточки, посмотрим, мол, что из этого выйдет. Как видите, ничего хорошего не вышло. Я запросил бюро от каких работ все отказываются? — и бросил некоторых на заготовку грибов, а зачинщика — на борьбу с графоманами, личную… Недоучки-стажеры из Института экспериментальной гибридизации в часы досуга получили новый вид — помесь горного козла и домашнего осла. Животные оказались чрезвычайно жизнеспособными, потомство разбежалось по стадам коров, овец, свиней, начиная верховодить и морочить электронных пастухов. Я заставил этих сорванцов, не козлов-ослов, а стажеров, чтобы последние выловили и тщательно изолировали первых от всех остальных. Натворили — исправляйте сами. Но вышеупомянутое, по-моему, — невинные шалости по сравнению с тем, что натворил этот шалопай…

— Что же? — не выдержал я. — Ну?

— Луну, — скривился молодой Жуянов.

— Что Луну?..

— Луну спрятал. — Неожиданно он хихикнул, но, глянув на Караева, состроил обиженное лицо.

— Скрылась царица ночи! — патетически воскликнул судья. — Та, которой издревле поклонялись… В древнейшем государстве Вавилоне одним из самых почитаемых богов был покровитель города Ура — Син, Лунный. Династия индийских царей гордилась тем, что ее родословная восходит к Луне. Античная поэтесса Сафо изображает Селену прекрасной женщиной с факелом в руке, ведущей за собой звезды. Селена… Селас — по-древнегречески свет, блеск!.. — При этом Караев уничтожающе глянул на съежившегося паренька. — Один век сменял другой, и Луна осталась последним божеством, которому поклонялись влюбленные и поэты: недаром она пронизывала сны, рождала легенды, тревожно манила, исторгала из души музыку и слезы…

Караев вновь поглядел на Жуянова, уныло кивающего головой, и продолжал:

— … Но пришел час, когда Луны впервые коснулся вымпел, сделанный руками человека, а вскоре Луну обнял первый космонавт. На обратной ее стороне соорудили обсерваторию, и на этом дело кончилось: вблизи наш естественный спутник оказался не таким уж интересным. Да и на Земле в суматохе дел, нагроможденьях городов, переплетенье космических станций и тысяч воздушных трасс разве что отдельные чудаки и неизменные влюбленные порой обращали внимание на серебряное пятнышко в небе…

— Вот именно, — счел уместным вставить подсудимый, — кому до этого дело…

— Молчи! — прикрикнул судья. — Нет, лучше расскажи сам, как ты дошел до такого геростратства!

— Значит, так, — обратился почему-то ко мне злосчастный подсудимый, — был у нас разговорчик с Булей и Нонкой. Гуляли мы как-то ночью по-над речкой, эта самая Луна светила как надо. Я говорю: между прочим, она отражает всего семь процентов падающих на нее лучей. А могла б ничего не отражать… Если бы была абсолютно черной. Как сажа. А сажа — это удивительная штука! Один грамм может покрыть тончайшим слоем тысячу квадратных метров. На два миллиона квадратных километров — площадь видимой половины Луны — достаточно было бы двух-трех тысяч тонн сажи. Чепуха. Крупный сажевый завод делает столько за неделю. Фокус в том, чтобы распылить эту сажу на Луне. Идея! Выбросить огромное облако вблизи поверхности, и оно равномерно осядет повсюду, благо, ни ураганов, ни просто ветра на Луне как будто нет…

Я присмотрелся к Жуянову: в его глазах была мысль, чувствовалось, что математику он знает, технику любит и вообще парень с головой, хотя пока и дурноватой…

— Но почему же вы решили, что именно вам, Жуянову, дано право осуществить этот дикий эксперимент?

Жуянов отвел глаза от Караева.

— А чего они, Буля и Нонка, сказали «слабо»?.. Я им и доказал! Запустить контейнер такого веса и взорвать его вблизи Луны в наш век перестройки жизни и освоения солнечной системы не такое уж сложное дело. А вы бы посмотрели, какой вид был у Були и Нонки, когда они убедились, что Луна сделалась-таки черной!..

— Хватит! — Караев поднялся, в этот торжественный миг воплощал земное правосудие. — Я обращаю внимание на то, что последнее время молодые люди стали вести себя весьма безответственно. Став безусловно гуманнее и уважительно в целом относясь к себе подобным, они зачастую злоупотребляют теми огромными силами, которые вложила нам в руки и сделала доступным каждому наука и техника. Делаются разные штуки, фокусы, забавы, эксперименты, чаще всего по недомыслию, но влекут за собой иногда весьма тяжкие последствия. Безобидная, казалось бы, установочка для добычи золота из океана в известной степени нарушила солевой баланс в одной из зон, что привело к захирению ценных водорослей, служащих сырьем для вкусонина. Бурение глубинной скважины в неположенном месте азартными разведчиками земного ядра вызвало землетрясение на Филиппинах. А одному молодчику захотелось устроить солнечный денек, когда он выбрался на прогулку со своей симпатией. Разогнал облака над озером, на котором они веселились, а неподалеку барабанил такой град, какого отродясь никто не видал…

Подкрепившись, таким образом, общими предпосылками, судья нацелился на конкретного обвиняемого. Не утруждая себя аргументами, подтверждающими злокозненность действий Жуянова, Караев вынес ему безапелляционный приговор: исправить содеянное, вычистить Луну…

Жаль, я не видел лиц достопочтенных Були и Нонки, когда они прослышали, что их дружок в результате сделался чистильщиком…

Как-то через полгода, а может, и год после этой истории я случайно увидал в небесах полную Луну и подумал, что Жуянов, очевидно, выполнил свою миссию. Но на этом история отнюдь не кончилась. Несколько лет спустя на Золотом пляже ко мне подсел молодой человек.

— Жуянов? Чистильщик?

— Бывший. Ныне биофизик. Изменился, а?

Я нарочно хотел задержать его подольше, до прихода Луны, впрочем, мне было довольно интересно говорить с ним. И лишь когда мы прощались, я вспомнил вновь грех его молодости и злорадно показал на Луну:

— Сияет?

— Пока — да, — улыбнулся — Жуянов. — А вообще признано целесообразным зачернить ее. Свет ее мешает каким-то важнейшим, очень тонким астрономическим сопоставлениям. Нет, я к этому не имею никакого отношения. Случайно слыхал…

Он поклонился и улетел. На следующее утро я позвонил Караеву. Тот рассеянно выслушал эту историю.

— Может быть… В порядке вещей. Я, кстати, встречал где-то имя биофизика Жуянова — так и подумал, что мой… Да, очень хорошо, что ты позвонил: сейчас я буду судить одну личность. Шестнадцать лет. Метал громы и молнии, находясь на Венере, с целью заронить там начало жизни. Аналогичные условия были, дескать, на Земле миллиарды лет назад… Нет, такими вещами не шутят. И ему не удастся отвертеться от суда — пойман на горячем…