«Планета под замком»

ВАСИЛ РАЙКОВ, ГЕОРГИЙ ДАНАИЛОВ

Планета под замком

ПОВЕСТЬ

Перевод с болгарского РАИСЫ АНДРЕЕВОЙ

ПРЕДИСЛОВИЕ, КОТОРОЕ СЛЕДОВАЛО БЫ ПРОЧЕСТЬ В ЗАКЛЮЧЕНИЕ

- Давай, напишем вдвоем научно-фантастическую повесть, - сказал один.

- А почему не кулинарную книгу или пособие для парикмахеров? насмешливо отозвался другой.

- Нет, именно научно-фантастическую повесть, - твердо повторил первый.

Его собеседник с выражением крайнего удивления потянулся к коробке с сигаретами.

- Ты что, серьезно?

- Я всегда говорю серьезно, - ответил первый и поспешно убрал со стола сигареты.

- В таком случае я отказываюсь.

- Твое дело.

И они расстались.

Спустя два дня они встретились снова.

- Ты знаешь, эта твоя идея ... насчет повести ... совсем не дурна . . .

- Пустая трата времени. Я раздумал.

- Ты что, серьезно?

- Я всегда говорю серьезно.

Еще через два дня они сели писать. С этого момента начались разногласия.

- Кто тебе сказал, что ты имеешь хоть какое-нибудь отношение к науке? ехидно начинал один.

- А ты откуда взял, что хоть вот столечко смыслишь в фантастике?

- Вычеркни эту фразу! Она все портит.

- Ни за что!

- Тогда я ухожу.

- Скатертью дорожка!

Дверь яростно хлопала,, заглушая возглас: "Бездарность!" Очень скоро все это повторялось в другой квартире, на другом конце города, к великому удовольствию соседей.

- Нет, нет, все это чушь ... Фантасмагория ...

- А насчет рыб, это что? Классика?

- Нет, я все равно не согласен!

- Твое дело.

- Ноги моей больше не будет в этом доме.

- Отлично!

Дверь захлопывалась с возгласом: "Бездарность!" И все-таки наступил день, когда с валика пишущей машинки была снята последняя страница. Вздыхая, один из них подумал: "И зачем я только связался с этим самонадеянным хвастунишкой! Все, что есть хорошего в этой книге - мое!" Второй же с грустью заключил: "Все слабое в этой книге - его дело!" Однако же все могло бы кончиться благополучно, если бы не случилось следующего: - Был в издательстве.

- Ну?

- Собираются печатать!

- Ай-ай-ай! .. Что мы теперь будем делать?

- Да что, не такая уж плохая книжка.

- В сущности, это так. В ней есть и хорошие места.

- Ну разумеется! - подтверждение это сопровождается самодовольной улыбкой.

- Но есть и дрянные ...

- Гм, что же поделаешь ... У семи нянек ...

Все это давно кануло в вечность. Мы сидели вдвоем за столиком и угощались на остатки гонорара. Впервые за столько времени мы, без неприязни и даже улыбаясь, поглядывали друг на друга. Мы уже собирались уйти, как вдруг кто-то спросил:

- Извините, эти места свободны?

Перед нами стояли четверо посетителей. Мы недоуменно взглянули на них, ибо кругом было много свободных столиков, и ответили:

- Да, да, пожалуйста. К тому же, мы уходим.

- Не спешите, мы хотим побеседовать с вами!

- Вот как? А не хотите ли, чтобы мы еще угостили вас?

- Вообще-то, полагается.

Мы просто онемели.

- Вы что, не узнаете нас? - спросил один из них.

Мы пригляделись к ним внимательнее. Обыкновенные молодые люди. Правда, одеты они были довольнотаки странно. Но не это нас смутило, а выражение их лиц.

- Не припоминаем, - ответили мы.

- Слышите, они нас не узнают, - воскликнул самый высокий из них. - Я, впрочем, так и предполагал.

- Мы не обязаны знать всех, не правда ли?

- Но нас - обязаны!

Это уже было слишком.

- Мы не любим глупых шуток.

- И вкладываете их в уста своих героев.

- Это наше дело.

- И наше, потому что, представьте себе, мы и есть эти герои.

?!

- Да, да. Мы именно те люди будущего, которых вы посылаете на разные далекие планеты, которым повреждаете космические корабли, когда вам заблагорассудится, которых заставляете испытывать всякие ужасы. Мы те, кого вы делаете всемогущими, как боги, или беспомощными, как дети, дабы ваше сочинение стало более увлекательным. Выдумываете роботов, которые превосходят нас во всех отношениях, материализуете сознание, изобретаете такие технические чудеса, которым сами поражаетесь. И в конце концов, что самое важное, вы заставляете нас обитать в другом мире, не спрашивая на то нашего согласия,, не соображаясь с тем, возможен ли подобный мир вообще. Ну, что вы скажете в свое оправдание?

- А мы даже и не думаем оправдываться. Разве вы сами не мечтаете о будущем?

- Зачастую вы не предоставляете нам этой возможности. Вы создали нас, по вашему мнению, совершенными! Но с нашей точки зрения, мы далеки от совершенства. Мы хотим предложить вам отправиться с нами в тот мир будущего, который вы выдумали! ..

- Спасибо, нам и здесь хорошо.

- Может быть, вы боитесь?

- Нет, не боимся, но если мы отправимся с вами в этот мир, нам не о чем будет мечтать... Мы уже не будем там, так сказать, настоящими людьми ... Лучше уж ошибаться, но мечтать о будущем.

- Гм ... Верно ... Но что касается ваших ошибок, мы сохраняем за собой право остаться при особом мнении.

Мы с приятелем переглянулись. Надо было сказать еще что-то в свое оправдание. Но, повернувшись снова к нашим собеседникам, мы не увидели их, они исчезли так же неожиданно, как и появились, а перед нами, на столике, появился экземпляр этой книжки с надписью:

ПРИ ОСОБОМ МНЕНИИ

Юли занемог. Ничего особенного. Обыкновенная простуда. Только его большие карие глаза стали еще больше, а бледные щеки еще бледнее.

- Ничего особенного, Юли, - сказал врач.

- Ничего особенного, Юли, - повторила мама.

- Только . . . дня три придется полежать в полном покое, - добавил врач.

- Ты слышал? Полный покой! - повторила мама.

Юли не возражал, хотя и понимал, что ему предстоят скучные дни.

- До свидания, - сказал врач и махнул рукой. - К обеду я опять загляну. - Его строгое и важное лицо исчезло с экрана.

Юли приложил большой палец к носу и, растопырив другие пальцы, помахал ими в сторону большого стенного телевизионного экрана.

- Невоспитанный мальчишка! - сказала мама, покраснев от досады. Впрочем, Юли этого не заметил, потому что экран, с которого смотрела на него мать, не был цветным.

- Ужасный доктор, - заявил мальчик. - Из-за него я теперь должен ...

- Ложись моментально и спи!

Юли прыгнул на постель и натянул одеяло до самого носа. Теперь виднелась только его взлохмаченная голова и глаза, обиженно смотревшие на экран. Мама не выдержала и улыбнулась. Мальчик сразу же воспользовался этим.

- Мама, ты когда придешь?

- Ты ведь знаешь, как я занята. Пока не закончим эксперимент . . .

- Но ведь я же. больной.

- Перестань капризничать!

- Я очень болен, - не совсем уверенно повторил Юли.

- Ничего, выздоровеешь, баловник... Но если ты будешь послушным, я попрошу профессора, чтобы освободил меня на завтра.

Глаза мальчика заискрились.

- Передай ему, что и я прошу его об этом.

- Ну, в таком случае все уладится, - опять улыбнулась мама. - А ты выздоравливай поскорее. Теперь тебе лучше всего уснуть.

Она послала ему воздушный поцелуй. Юли ответил ей тем же. Потом экран погас.

Несколько минут мальчик лежал неподвижно. Потом сбросил с себя одеяло и задрал ноги. Опустил их, потом снова поднял. Затем попробовал удержать на носу подушку. Ничего не вышло. Тогда он вскочил с постели и сел перед пультом телевизора. Нажал первый клавиш - Зоопарк. Он уже не мог его терпеть. Хотелось только узнать, как чувствуют себя новорожденные львята. Они спали.

Юли нажал второй клавиш - урок по физике. Скука и формулы. Нажал третий - средневековый город.

Островерхие крыши, узенькие улочки, неуклюжие рыцари в тяжелых доспехах. Какими странными были тогда люди! Им доставляло удовольствие тыкать друг друга железными копьями, и зрители приветствовали того, кому удавалось повергнуть на пыльную землю всех своих противников.

Юли нажимал клавиш за клавишем,, но взгляд его почти не задерживался на экране. Наконец, он стал нажимать клавиши так быстро, будто играл на фортепьяно, которое вместо звуков воспроизводило разные изображения. Над телевизионной стеной зажглась красная лампочка. Мальчик усмехнулся и с еще большим азартом продолжал игру. Тогда раздался голос, телевизионного техника:

- У вас повреждение? У вас повреждение?

Юли включил микрофон.

- Да! Очень серьезное повреждение.

- Выключите! - приказал техник.

Мальчик нажал кнопку.

- Все в порядке, - произнес через некоторое время тот же голос.

Тогда Юли начал опять нажимать без разбору клавиши. Снова зажегся красный свет и тот же монотонный голос спросил:

- У вас повреждение? У вас повреждение?

Порозовев от удовольствия, Юли включил микрофон к крикнул:

- Глупый робот! Дурачок!

Телевизионный техник ничуть не обиделся. Он был роботом и не обладал никакими чувствами.

Когда и эта игра наскучила мальчику, он юркнул в постель. Попытался уснуть. Но спать не хотелось. Тогда он решил повидаться с отцом, но установить связь не удалось. Стало грустно.

К обеду появился врач.

- Ну как, Юли? Как будто бы лучше, а? Давай-ка измерим температуру и пульс!

Юли достал из шкафчика с надписью "Домашний врач" маленький серебристый шарик, за которым тянулся тонкий проводок. Он зажал шарик в ладонях и посмотрел на экран.

- Ты хотел бы убедить меня, что у тебя только тридцать четыре? спросил, улыбаясь врач. - Ну-ка, сожми его покрепче! Та-ак... Пульс? Хороший. Температура нормальная. Прекрасно. Теперь покажи язык! Еще, еще! Та-ак ...

Последнее приказание Юли выполнил с явным удовольствием.

- Когда поешь, не забудь про молоко! - напомнил врач.. - Это старое, испытанное средство, мой мальчик, и нечего хмуриться! В случае чего, позвони мне в кабинет. До свидания!

- До свидания!

Потом Юли сел обедать. Съел все, что принес Томми, домашний робот. Печально вздохнув, Юли подумал, что жить было бы несравненно лучше, если бы мама не могла командовать из института этим проклятым роботом. Разве он тогда заказал бы себе этот отвратительный бульон? Кончив есть, Юли молча повернул пустую тарелку к экрану телевизора, откуда за ним наблюдала мама. Она удовлетворенно улыбнулась.

- А теперь молоко. Только не шоколадное, слышишь?

Юли слышал и потому протянул руку к бутылке с надписью на этикете: "Высокопитательное, с повышенной жирностью, витаминизированное, ароматизированное, сладкое молоко. Употреблять при простуде!" Он наполнил стакан, поднял его.

- До дна, до дна,, и без хитростей!

Юли безропотно подчинился, сознавая, что многое в этом мире устроено не так, как надо. Зачем, например, делают стаканы прозрачными?

- И ты тоже дурачок! - шепнул мальчик Томми, который убирал со стола посуду и укладывал ее в подъемник моечной машины. - Все роботы . ..

- Я рада, что ты у меня такой послушный, мой мальчик, - промолвила в этот момент мама. - Теперь в постель, а мне пора в лабораторию. До свидания!

- До свидания, мама! И не забудь о своем обещании!

- Не забуду. Профессор согласился. До завтра!

Наконец Юли остался один. Но теперь стало еще скучнее. Сначала он немного поспал, а как проснулся - просто не знал, что делать. Он погрустнел. И когда стало совсем невмоготу, в комнате прозвучал мелодичный звон. Мальчик вскочил. Этот звон исходил не от телевизионных установок. Кто-то пришел проведать его.

Юли так жаждал общения с настоящим человеком, а не с каким-нибудь автоматом. Он нажал кнопку, чтобы открылась входная дверь, и стал с волнением ждать.

Скоро в комнату вошел высокий светловолосый молодой человек. У него были голубые глаза, широкие плечи и ясная улыбка. Юли, раскинув руки, устремился к нему.

- Дядя Андри! Милый дядя!

Дядя поцеловал племянника, потом отстранился и хлопнул его по плечу.

- Как ты вырос! Молодчина! Так ты скоро и меня догонишь!

Дядя Андри бывал у них редко, потому что жил в Южной Америке, где находился его институт. Он был известным, биологом и, самое главное, замечательным дядей. Очень жизнерадостный, большой выдумщик, он был одним из тех людей, которые с первого же знакомства становятся любимцами детей.

- Ты еще в пижаме!

Юли быстро юркнул в постель.

- Да, потому что я больной ...

- Ах, вот оно что!

- Да, - подтвердил Юли, закрывая глаза. - Я очень болен. Наверное, умру.

Дядя Андри легонько щелкнул его пальцем по носу.

- От чего?

- У меня гипертрофия печени, - важно произнес мальчик.

- Ого! Болезнь алкоголиков. Великолепно!

Они дружно расхохотались. Потом Юли встревоженно спросил: - Ты не скоро уедешь?

- Нет, я в отпуску и хотел бы ...

- Ура! - Мальчик закричал так громко, что в ком- нате сразу же раздался голос Томми.

- Вам что-нибудь нужно? Вам что-нибудь нужно?

Юли нажал кнопку "Нет".

- Пора уже подремонтировать Томми. Голос у него дребезжит, как у пьяницы прошлого века.

И еще долго дядя с племянником разговаривали и смеялись. Потом играли в шахматы, ужинали, слушали музыку. Дядя Андри обожал старых композиторов, а Юли не мог не любить того, что нравилось его дяде.

И все-таки беседовать было интереснее.

- Сколько раз ты был в космосе? - начал он.

Поглощенный музыкой, дядя Андри отвечал рассеянно: - Много.

- И что ты там видел?

- Все.

- Даже тамошних обитателей-?

- Конечно.

- А где, расскажи, дядя!

- Во многих местах.

- А они? . . Что делали?

- Кто?

- Обитатели.

- Ничего особенного. Пели.

Мальчик вытаращил глаза.

- Что пели?

- Песенку.

Юли чувствовал, что просто сгорает от любопытства.

- Какую песенку, дядя?

- Кажется, итальянскую.

Мальчик опустился на кровать.

- Ты меня обманываешь, обманываешь! - обиженно сказал он.

Дядя Андри погладил его по голове и улыбнулся.

- Я не обманываю, просто шучу.

Вот тут-то Юли и задал свой роковой вопрос: - Честно это, скрывать что-нибудь от других?

Дядя Андри внимательно посмотрел на него.

- Разве это не смешно - прятать что-то ото всех? - продолжал мальчик.

- Почему ты спрашиваешь меня о столь очевидных вещах?

- Я-то знаю, почему, - сказал Юли с таинственным видом. Он придвинулся к дяде и, словно опасаясь, что кто-нибудь подслушает, доверительно прошептал: - Дедушка что-то скрывает от нас.

Брови дяди Андри взлетели вверх.

- И держит под замком, - продолжал мальчик, - в большом несгораемом шкафу.

- А ты откуда знаешь?

- Однажды я вошел к нему в кабинет, а дедушка не слышал. Это было перед тем, как он уехал в экспедицию. Он сидел перед открытым несгораемым шкафом, но как только увидел меня, сразу захлопнул дверцу и стал браниться. Нельзя, мол, входить без стука. Я спросил его, что там, внутри, а он ответил, что там лежат носы любопытных мальчишек.

Дядя Андри рассмеялся, но лицо Юли было серьезным и насупленным.

- И с тех пор, - продолжал он, - я все ломаю себе голову и не могу догадаться, что в нем, в этом шкафу. А ты как думаешь?

- Ничего не могу предположить.

- Вот видишь? А я уверен, что в нем таится какаято большая тайна! ..

- Ах ты, фантазер! . .

- Значит, ты не веришь? - обиделся Юли. - Если это не тайна, тогда скажи-ка мне, зачем он скрывает что-то, прячет в шкафу и ничего не говорит, когда его спрашивают? Зачем никому ни слова не говорит о несгораемом шкафе в своем собственном кабинете? Почему он, профессор космографии, который ничего не смыслит в электронике, не вызвал техника, когда механизм несгораемого шкафа испортился, а целых четыре дня сам бился над замком? Ему нельзя было слова сказать, ворчал на всех да покрикивал. Не захотел даже, чтобы папа ему помог!

- Ну и как, исправил он замок? - спросил с интересом дядя.

- После того как переговорил со своим другом физиком, который живет в Индии.

- Да, да, припоминаю. Между прочим,, этот несгораемый шкаф подарил твоему дедушке его индийский друг. Мне тогда было столько же лет, сколько сейчас тебе.

- Ну что, теперь тебе ясно, что в этом шкафу кроется какая-то тайна?

Вопрос был категоричным. Дядя Андри почесал затылок и пожал плечами.

- Твой дедушка - человек старых привычек, Юли. Не забывай, что он родился в прошлом веке. Но у него никогда не замечалось склонности к таинственному. Будь спокоен, как только он вернется, я его спрошу, и он нам все расскажет.

- Даже не надейся! Не добьешься от него ни словечка.

Дядя Андри усмехнулся и взял Юли за руку. Лицо его вдруг стало озабоченным.

- Чуть было не забыли о лекарстве. Быстро в постель, я сейчас подам тебе его, Юли залпом выпил желтоватый пахнущий апельсином сироп и свернулся под одеялом. Он несколько минут лежал молча, потом сказал, умоляюще глядя на дядю: - Давай ... откроем шкаф?.. Пожалуйста!

- Юли!

- Ты не веришь, но здесь есть какая-то тайна. Вот увидишь! А потом, может быть, будет поздно...

- Спи, спи теперь ...

Скоро Юли уснул. Дядя Андри выключил главное освещение, по комнате разлилось бледно-голубое сияние. Затем он опустился в кресло и закрыл глаза.

Нельзя оставлять больного ребенка одного, думал он. Даже если у него обычная простуда. Верно, Юли в любую минуту может связаться с отцом или матерью.

Однако телевизионные экраны и всякие технические удобства - это еще далеко не все. Следует учитывать обостренное воображение и чувствительность мальчика.

Разве можно чем-нибудь заменить непосредственное общение с родителями? ..

Дядя Андри протянул руку и включил фонотеку.

Комната наполнилась звуками тихой музыки. Время от времени он взмахивал рукой, словно дирижируя невидимым оркестром. Лицо его светилось блаженством.

- Дядя, ты здесь?

- Да, Юли.

- Я не хочу, чтобы ты ушел.

- А я не хочу, чтобы ты капризничал. Будь мужчиной! И он еще собирается открывать тайны!

- Смейся, смейся... Вот увидишь, кто прав, если окажется, что дедушка запер в шкафу какого-нибудь зверя с другой планеты!..

Дядя тихонько засмеялся. Юли улыбнулся, не открывая глаз. Скоро он снова уснул. Биолог посидел еще немного в кресле, слушая музыку, потом выключил аппарат и склонился над кроватью. На лице его появилось то выражение, с которым взрослые смотрят на спящего ребенка.

Дядя Андри вышел на цыпочках из комнаты и сразу же направился на верхний этаж,, где находился кабинет его отца. Он решительно распахнул дверь, нашел ощупью выключатель и на миг зажмурился от вспыхнувшего света.

В глубине большого кабинета стоял черный несгораемый шкаф. Дядя Андри подошел к нему, осмотрел его со всех сторон. Шкаф был из блестящего черного металла. Ни ручки, ни замочной скважины, ни проводка, ни кнопки не было. Только в центре передней стенки находился стеклянный зеленый глазок.

Дядя Андри долго стоял перед этим таинственным глазком. Потом достал платок, завесил им глазок и приник ухом к шкафу. Ни звука. Отступив на несколько шагов, он внимательно осмотрел весь кабинет. Он решил попытать счастья с освещением и начал одну за другой включать и выключать лампы. Все тщетно, шкаф не открывался.

Но дядя Андри и не думал отказываться от своего намерения. Его друзья утверждали, что своим упорством он не уступает известным индианским мулам. К тому же теперь в нем пробудилось любопытство. Как же открывается этот проклятый шкаф? ..

Биолог подошел к письменному столу отца, включил настольную лампу и погасил остальное освещение. Затем снова приник ухом к несгораемому шкафу и недовольно хмыкнул. Ничего. Тогда он принялся рыться в ящиках письменного стола. Скоро он с радостным видом потер руки и вынул из какой-то коробочки маленькую электрическую лампочку с зеленой колбой. Он ввинтил ее в настольную лампу и нажал кнопку. Шкаф продолжал невозмутимо смотреть на него своим зеленым oкном. Дядя Андри словно взорвался, ударил по шкафу кулаком, изрыгая отборные южноамериканские проклятия.

Обескураженный, он опустился в кресло своего отца. Как же открывается это черное блестящее чудовище? .. И рассеянно оглядев комнату, он заметил распахнутую дверь кабинета. Он забыл закрыть ее! Очевидно свет из коридора мешает... Дядя Андри вскочил и захлопнул дверь. В тот же миг за его спиной что-то негромко щелкнуло. Металлическая дверь шкафа открылась. Молодой человек с торжествующим видом устремился навстречу загадке.

Когда Юли на следующее утро проснулся, дядя его сидел все в том же кресле, даже в прежней позе, будто и не вставал всю ночь. Только вид у него был какой-то особенный, словно он с нетерпением ожидал чего-то. Он постукивал пальцами по столику, а взгляд его был устремлен в пространство.

- Доброе утро, - сказал Юли, садясь в постели.

- Ты уже проснулся? - ответил биолог, а сказанное им вслед за этим, заставило мальчика подскочить. - Ты оказался прав!

- Шкаф! - догадался сразу Юли. - Ты открыл дедушкин шкаф!

Дядя Андри кивнул. Несмотря на гордое выражение своего лица, биолог чувствовал себя неловко. Он хорошо знал, что совершенный им поступок отнюдь не отвечает ни этике, ни правилам воспитания.

- И что там внутри ?- спросил мальчик. - Говори скорей!

- Тихо! - сказал дядя. - Прежде чем раскрыть загадку, надо изучить связанные с ней обстоятельства. Будем действовать, как разведчики в давние времена.

Это предложение не совсем понравилось Юли, но, чтобы не портить удовольствия своему дяде, он вступил в игру - нахмурил брови и с нарочитой важностью спросил:

- Ну, мистер Андри, как вам удалось открыть несгораемый шкаф?

- Нелегко было, шеф.

- Устройство замка оказалось сложным?

- Напротив, весьма простым. Но разобраться в нем было нелегко. Твой дедушка - большой хитрец. Зеленый глазок спереди - обыкновенный фотоэлемент. И как только на него упадет свет, он начинает вырабатывать электрический ток, который приводит в действие механизм замка.

- Понятно, - сказал Юли. - К тому же это далеко не новость.

- Но хитро придумано, - заметил дядя Андри. - И хитрость эта состоит в том, что необходима строго определенная яркость света, чтобы механизм замка заработал. Ясно, что такую заданную яркость может дать только один-единственный источник света. Таким источником служит лампа на письменном столе. Но чтобы шкаф не открыл кто-нибудь случайно, дедушка вывинчивает подлинный ключ - специальную зеленую лампочку, которую прячет в одном из ящиков стола.

- Отлично, инспектор Андри. Вы заслуживаете похвалы. Давайте посмотрим теперь, что вы нашли в шкафу!

- Вот, - дядя Андри указал на столик. Только теперь Юли заметил лежащую на нем плоскую металлическую коробку. Мальчик замер в ожидании. - Что она тебе говорит? - спокойно продолжал биолог.

Юли пожал плечами. Странный вопрос. Он сгорал от нетерпения и никак не мог понять, почему дядя Андри так медлит.

- Давай откроем, а? - предложил он молящим тоном.

- Опять спешишь, - сказал дядя, недовольный тем, что его способности раскрывать тайны не находят должной оценки. - Давай по порядку. Во-первых, коробка сделана из очень твердого и прочного металла - тантала. Во-вторых, она герметически закрыта, что в свою очередь ...

- И в-третьих, сейчас же открой ее! - воскликнул Юли, внезапно отказавшись от игры. - Скорей!

Дядя Андри отвел с боков коробки два зажима, и крышка поднялась. Юли выхватил коробку из дядиных рук, взглянул на ее содержимое и тут же поднял голову. Взгляд его выражал бесконечное разочарование. В коробке лежала обыкновенная тетрадка с обложкой из искусственной кожи. И больше ничего ...

Мальчик вздохнул и поставил коробку на стол. Кому интересна эта дедушкина писанина? . .

Но дядя Андри, казалось, не разделял его мнения.

Он вынул тетрадь и задумчиво проговорил:

- В давние времена люди, потерпевшие кораблекрушение, попав на какой-нибудь необитаемый остров, бросали в море запечатанные бутылки с координатами острова и мольбой о помощи.

- Ну и что же? - В голосе Юли прозвучала слабая надежда.

- А эта тетрадка была обнаружена в бескрайнем океане, который мы называем кос ...

- В космосе?

- Прочти сам!

Мальчик схватил тетрадку и раскрыл ее. Руки его дрожали. Белоснежные синтетические страницы были исписаны ровным, спокойным отчетливым почерком. На первой странице была изображена подробная карта звездного неба, усеянная какими-то цифрами и непонятными знаками. А на следующей странице он прочел:

"Друзья!

Мы не знаем, какой будет участь этого дневника.

Попадет ли он к вам в руки или же будет вечно блуждать по вселенной? Если вы обнаружите его, то знайте, что экспедиция в составе: биолога Анри Нордстена, физика Роберта Полли, (здесь в скобках было приписано другим почерком - "очень симпатичного, неженатого"), астронавта Александра Романова и филолога Яна Разумовского, - 3 сентября 2089 года по земному календарю достигла планетной системы звезды Эпсилон в созвездии Эридана. При посадке звездолет получил непоправимое повреждение, часть горючего пропала. Возвращение стало невозможным.

На следующий же день мы запустили в направлении Солнечной системы маленькую сигнальную ракету с радиопередатчиком, посылающим сигналы о помощи, наши координаты и сообщение о постигшей нас катастрофе.

Вторая ракета с коррелятивными данными была запущена 24 сентября. Этот дневник мы посылаем с нашей последней сигнальной ракетой. В нем описываются важнейшие события нашей жизни на этой планете, отдаленной от родной Земли почти на одиннадцать световых лет.

Друзья, может быть, мы никогда с вами не увидимся. Это печально. Но что же делать? Посвятив себя служению науке, мы и сейчас, в нашем трудном положении, продолжаем служить ей. Мы знаем, что и вы, оказавшись на нашем месте, не сдались бы. Часто ночью мы отыскиваем среди звезд маленькую мигающую звездочку - наше Солнце. Оно напоминает нам, что мы не одиноки во вселенной и должны выполнить свой долг до конца.

Мы уверены, что если одно из трех наших посланий попадет вам в руки, вы сделаете все, чтобы выручить нас. С этой надеждой, с этой верой легче жить..."

Далее следовали четыре подписи.

Здесь Юли поднял глаза от тетрадки и сказал дрожащим от волнения голосом:

- Дядя, что это?

Биолог задумчиво покачал головой.

- Ничего не понимаю.

- Ты слышал о такой экспедиции?

- Не могу припомнить ничего подобного.

- Живы ли они, как ты думаешь?

- Кто знает! .. - сказал дядя Андри, но спохватившись, тут же добавил: - О, наверное, живы.

- Несчастные! .. Сидят и ждут, когда придет спасение. Это ужасно, правда?

Дядя Андри посмотрел на него продолжительным взглядом.

- А может быть, спасательная экспедиция уже давно отправлена, предположил он.

- Но об этом было бы известно всем, - убежденно возразил Юли и, подумав немного, добавил: - И почему дедушка спрятал этот дневник? .. И как он попал к нему?..

- Гм ... Наверное ... Ну, скажем, во время очередного космического рейса он обнаружил блуждающую ракету и...

- И после? - нетерпеливо спросил мальчик.

Дядя Андри, смутившись, замолчал. А Юли встал с постели и начал ходить взад-вперед по комнате. Ему припомнилось, как нахмурился дедушка, когда он спросил у него, что хранится в несгораемом шкафу. Неужели прославленный профессор скрывал какую-то ужасную тайну? .. Иначе почему он никому не сообщил о дневнике? .. Почему делал все возможное, чтобы он не попал в другие руки? Почему? Почему? .. Мальчик почувствовал, что ему не по силам эта большая загадка, с которой он случайно столкнулся.

- Не лучше ли прочитать этот дневник, чем напрасно ломать голову? предложил дядя Андри, который догадывался, какие мысли волнуют мальчика. Мы кое-что узнаем из него, не так ли?

Юли кивнул головой и вернулся в постель. А дядя Андри уселся поудобнее в глубоком кресле и начал читать вслух ...

10 сентября

Не вижу выхода из положения, в котором мы очутились. Едва ли кто-нибудь из нас тешит себя надеждой на спасение. Думы о тех, кого я повел за собой и тем самым обрек на гибель, не дают мне покоя. Полли не лерестает шутить, но по ночам долго не может уснуть.

Ян, как всегда, молчит, а мне кажется, едва ли существует более красноречивое обвинение, чем это молчание. Александр все сокрушается, глядя на прибор ориентации - главную причину несчастья - словно он сам был виноват в его неисправности.

А каково мне? Все эти люди попали в беду из-за меня и моей гипотезы, для подтверждения которой и была предпринята эта экспедиция. Я понимаю, что моей вины тут нет - случилось несчастье. Чтобы поправить дело, я готов на все... На все... Едва ли есть состояние, более гнетущее, чем то, когда не имеешь возможности даже пожертвовать собой ради спасения своих товарищей.

Местность, где стоит наш звездолет, представляет собой пустынную равнину. Атмосфера подходящая. Кислорода меньше, чем мы предполагали, но дышится легко, так что мы вообще ходим без скафандров. Ощущение такое, будто мы находимся на земных горах средней высоты. Днем температура - восемь градусов тепла, ночью резкого понижения не наблюдается. Нетрудно догадаться, что климат здесь устойчивый, без времен года, так как ось планеты перпендикулярна эклиптике Эпсилона. Растительность скудная и однообразная мхи, подобные земным, местами травы, какие встречаются летом в Лапландии. Мы еще не видели ни одного живого существа, хотя мечтать о первой встрече с ним начали задолго до того, как ступили на эту планету. Даже уже возникло нечто вроде негласного соревнования между нами - за то, чтобы первым обнаружить хоть какую-нибудь живую тварь... Но можно ли надеяться, что мы сделаем здесь важное открытие? ..

Улыбнется ли нам счастье, которое до сих пор было столь неблагосклонно к нам? ..

Эпсилон в созвездии Эридана - желтовато-оранжевая звезда. Она старше Солнца и излучает в четыре раза меньше света. Но не думайте, что мы страдаем от этого. Расстояние от "нашей" планеты, которой мы все еще не придумали названия, до Эпсилона в два раза короче, чем расстояние между Землей и Солнцем. Поэтому год здесь состоит из 184 суток. Роберт Полли добавил бы: "И 16 минут 22 секунд". Во имя точности, как говорит он, которая отличает науку от самого условного творения людей - человеческой речи.

Кроме однообразного пейзажа, нас раздражают местные сутки, которые тянутся без малого тридцать два часа. Мы не в состоянии спать непробудно в течение всей длиной ночи, а работать непрерывно весь долгий день невозможно. Поэтому нам ничего не оставалось, как сохранить, хотя бы на первое время, свои земные привычки, что мы и сделали. Мы ложимся и встаем по нашему, земному времени. Нам предстоит осуществить с помощью приборов необходимые исследования и систематизировать полученные результаты. Что будет через месяц-два (земных, разумеется), предвидеть трудно. Несмотря на несчастье, нас волнует предстоящая проверка гипотезы. Надеюсь, что наши усилия увенчаются успехом и теория сходства получит здесь необходимые доказательства. Пока все наши предположения подтвердились - эта планета во многом схожа с Землей по составу атмосферы, почвы и климатическим условиям. Остается самое главное, что является конечной целью наших трудов обнаружить высшие формы жизни. К сожалению, неисправности в нашем корабле помешали нам приземлиться в той области планеты, которая, по нашему мнению, наиболее пригодна для существования живых существ.

14 сентября

Прошло еще несколько дней. Ничего. Ни одной ...

- Завтрак готов! Завтрак готов! - Голос у Томми, действительно, был как у заправского пьяницы.

Юли с сердитым видом потянулся к кнопке "Нет".

- А ну, без глупостей! - одернул его дядя Андри.

- Мне не хочется есть, давай читать дальше!

- Пока не позавтракаешь, не прочту ни строчки. Понял?

Мальчик сдался и ринулся к столу, чтобы по крайней мере поскорее покончить с неприятной обязанностью. Дядя Андри сел против него и принялся рассеянно за еду. Юли посмотрел на его задумчивое лицо и улыбнулся: он знал, как расшевелить дядю.

- Расскажи мне, пожалуйста, об этой теории, - сказал он.

- Ешь, ешь ...

- Мы можем есть и разговаривать, - упрашивал Юли. - Расскажи ... очень прошу тебя ...

- Ну ладно ... - уступил дядя. - Что же тебе сказать? Это старая теория. Она утверждает, что если на какой-то планете существуют условия, подобные земным, то развитие живой материи там будет происходить по тем же законам, что действуют на Земле.

- Значит, и там будут такие же растения и животные, как и у нас, да?

- Не совсем ... Но и там должны были бы существовать основные виды пресмыкающиеся, земноводные, птицы и млекопитающие.

- И еще? - многозначительно полушепотом спросил Юли.

Дядя Андри загадочно улыбнулся.

- Именно! Даже и мыслящие существа, подобные людям. Ушедшие вперед или отставшие в своем развитии, не подобные нам.

Юли, прищурив глаза, смотрел куда-то сквозь стеклянную стену. Он испытал какое-то особенное чувство при мысли, что где-то в космосе живут подобные ему мальчики.

- Ты ешь,, ешь! Мечтать еще рано. Ты не думай, что у этой теории нет своих противников! Сколько угодно! По их мнению, схожие условия - еще недостаточное основание предполагать, что жизнь будет развиваться по законам, действующим на Земле. Они считают, что обязательно лишь одно превращение мертвой материи в живую. Но ведь такое превращение может произойти и под воздействием чисто случайных обстоятельств.

Мальчик перестал жевать.

- Как так "случайных"?

- Видишь ли, Юли, при определенных условиях зарождение жизни есть нечто обязательное, такое, которое не может не произойти. Ясно тебе? Итак, жизнь принимает какие-то первоначальные формы, которые впоследствии развиваются далее, эволюционируют. Так вот именно первоначальная форма живой материи случайна, не обязательна. Понимаешь?

И хотя Юли не все было понятно, он утвердительно кивнул головой. Он опасался, как бы дядя Андри не увлекся подробностями - попробуй останови его тогда.

- И кто же здесь прав?

Дядя развел руками.

- Пока это трудно сказать. Люди предполагают, а практика доказывает. Ученые давно и ожесточенно спорят по этому вопросу. Если тебя интересует мое скромное мнение, то я - сторонник теории сходства и уже много лет работаю в этой области. Но вот такой выдающийся ученый, как твой дедушка, - один из самых яростных ее противников.

- Так дедушка против теории?

- А что ты удивляешься? Думаешь, если он мой отец...

- Нет, я совсем не поэтому!..

- О чем же ты теперь задумался?

- Нет, нет, ни о чем ... Давай читать дальше . ..

14 сентября

Прошло еще несколько дней. Ничего. Ни одной живой души. Даже следов нет никаких. Мысль о том, что мы - единственные обитатели планеты, все больше тяготит нас.

Вчера ко мне подошел Полли и сказал, что хочет поговорить со мной.

- Анри, - начал он, - наш звездолет превратился в груду лома.

- Это для меня не новость, - ответил я.

- И планетка эта какая-то нелепая, - продолжал он.

Я пожал плечами.

- Воздержусь пока высказывать свое мнение.

- На сколько времени у нас хватит запасов пищи?

- На несколько лет.

- Жаль! .. Очень жаль! ..

Я посмотрел на него с удивлением.

- Мне бы хотелось, чтобы их было поменьше, - мрачно пояснил Полли.

- Что с тобой, Роберт, почему ты так быстро приуныл? - сказал я. - Ведь еще совсем недавно мы мечтали ...

Он прервал меня. Он никогда не мечтал бродить годы подряд по этой идиотской планете с единственной надеждой на то, что когда у нас кончатся все запасы пищи, мы дружно перейдем на подножный корм - то бишь на мох и траву. Он предпочитал бы охотиться на ихтиозавров и гигантских ящеров, но не сидеть сложа руки...

Юмор был горьким, страшным. Здесь никакая патетика не могла помочь. Эпсилон таял в фиолетовой мгле заката. Скоро должны были появиться звезды, а вместе с ними - пронизывающее, словно полярный холод, чувство беспредельного одиночества ...

На Земле существует слово, придающее смысл даже заведомо тщетным усилиям человека - долг. Но здесь, на чужой планете, этого слова нет. Будто мы потеряли его на бескрайних просторах вселенной. Это земное понятие стало здесь ненужным, ибо не может найти себе применения ...

- А чувство долга? - не очень уверенно спросил я.

- Слушай, Анри, - сказал Полли, - на Земле я любил читать Джека Лондона. Он где-то писал, что человек - игрок и согласен играть даже тогда, когда вероятность выиграть равна одному на тысячу. Но когда у нас нет и этого шанса? . .

- Что тогда? - спросил я более резко, чем это было нужно, потому что я и сам не смог бы ответить на этот вопрос.

Полли неожиданно улыбнулся широкой и ясной улыбкой.

- Когда его нет, человеку не остается ничего другого, как лечь и выспаться хорошенько. Ты разве не разделяешь моего мнения?

Голос его снова был ровным и спокойным. Я почувствовал облегчение. Полли зашагал к кораблю и, взявшись рукою за поручни трапа, повернулся ко мне.

- Спокойной ночи, Анри!

- Спокойной ночи, Полли! - ответил я и почувствовал, что его странное спокойствие наполняет меня всего какой-то неясной, но огромной силой.

Самое важное для меня - дух экипажа. Я не мог (считал это недостойным) понапрасну обнадеживать их.

Склонный к философским обобщениям, Ян очень скоро уяснил себе смысл моего поведения.

- Правильно делаешь, что не успокаиваешь нас, Анри, - сказал он. - И не кажется ли тебе, что человек обретает особое спокойствие, когда находится в безвыходном положении? Именно тогда он способен оценить свое значение и место во вселенной.

Александр в одном разговоре со мною просто сказал: - Будем жить, пока можем. Вот и все.

Вчера, подойдя к нему, я увидел, что он строит домики из песка. Он смущенно посмотрел на меня, но занятия своего не оставил.

- Все не могу себе представить, что пока мы летели, мой сын успел вырасти. Я думаю о нем, как о ребенке, - сказал он, словно оправдываясь. Он будет совсем взрослым, когда мы вернемся.

"Когда вернемся!" ...

Я горжусь этими людьми. Каждый из нас сознает, что выхода из положения, в котором мы оказались, нет.

Но вопреки очевидности, вопреки строгой логике фактов, глубоко в наших сердцах живет надежда. Что питает ее? .. Никто не мог бы ответить на этот вопрос. И все-таки мы надеемся ...

Мы еще не имеем ни малейшего представления о том, что ждет нас на этой планете. Днем мы совершаем длительные походы. Проходим десятки километров и все не можем обнаружить живое существо. Вокруг простирается настоящая пустыня. Но ведь и на Земле есть пустыни! ..Ив них водятся разные животные! .. Невозможно, чтобы и здесь не существовали какие-нибудь живые твари ...

17 сентября

След! Наконец-то в трех километрах от звездолета, в скалистой местности, мы нашли небольшие кучки сухого мха. Мы решили, что это птичьи гнезда, и Александр почему-то сразу назвал этих птиц "перепелками".

"Перепелки" покинули свои гнезда очень давно. Разрывая мох, мы обнаружили несколько очень мелких насекомых. Полли посадил одну из букашек на ладонь и сказал с напускным пафосом:

- Привет, о житель этой гостеприимной планеты, имя которой мне неизвестно. Прошу прощения за мой ужасный вид, в каком я предстаю перед тобой, но наша первая встреча произошла столь неожиданно, что у меня просто не осталось времени сбегать в замок и одеть фрак. Кроме того, этот исторический космический миг так взволновал и поразил меня, что торжественная речь, которую я предварительно вызубрил ради подобного случая, в мгновенье ока вылетела у меня из головы. Эта речь, над которой трудилась специальная комиссия международной конференции насекомых всей Земли - пчел и ос, жуков и муравьев, блох и...

В этот миг букашка расправила свои жесткие крылья и слетела с руки физика.

- Невоспитанная тварь! - проворчал Полли, а мы впервые с тех пор, как ступили на планету, дружно рассмеялись.

Настроение оставалось приподнятым весь день, а ночью все мы спали хорошо. Говоря "день" и "ночь", я имею в виду части местных суток, потому что мы уже успели убедиться, что не можем исследовать незнакомую планету, оставаясь верными земным суткам. Теперь для нас снова день превратился в день, а ночь - в ночь. Мы едим в течение дня пять раз,, а после обеда спим по три-четыре часа.

Утром меня разбудили громкие, возбужденные голоса моих товарищей. Любопытствуя узнать, в чем дело, я поспешно встал и выглянул из люка. Все трое сидели на корточках возле звездолета и что-то рассматривали на песке, взволнованно переговариваясь. Я спустился вниз и подошел к ним.

- Анри! - крикнул, увидев меня, Александр, - не ты ли начертил здесь это? - Он показывал на два треугольника, изображенных на песке равнобедренный и разносторонний.

- Нет, - ответил я.

Тогда Александр повернулся к Полли.

- Значит, это ты нас разыгрываешь?

- Клянусь Эпсилоном, - сказал Полли и подтолкнул локтем поляка. - Ян, почему бы тебе не признаться? Мы здесь все свои ...

- Да я же в этой науке ни в зуб ногой, - заявил филолог.

Полли был взволнован больше всех.

- Поклянитесь Землей, что это не вы! - потребовал он.

- Перестань дурачиться! - Александр попытался было стереть ногой фигуры на песке.

Но Полли помешал ему, он словно взбесился.

- Стой! Не шевелитесь,! Да поразит вас ядерный взрыв! Несчастные электроны!

Я вдруг уразумел причину его волнения.

- Уж не хочешь ли ты сказать, что, если не кто-нибудь из нас, то это... это начертил кто-то другой?..

Ян рассмеялся.

- Подозрение падает на каждого из нас, - сказал он. - Просто несознательно, не отдавая себе отчета в том, что делает, каждый из нас мог нарисовать это на песке, а потом забыть ...

Такое объяснение было вполне приемлемым.

Полли окинул нас свирепым взглядом:

- Я даже не подозревал, что отправился в экспедицию с психопатами. Ладно! - Он нагнулся и тщательно стер фигуры. - Если это был кто-нибудь другой, он снова явится.

Действительно, если фигуры начертаны не кем-то из членов экипажа, то это дело рук туземца. Но существо, способное нарисовать вполне законченную фигуру, - это же разумное существо!.. Эта мысль просто ошеломила нас. Мы испытующе посматривали друг на друга и не знали, что сказать. Целый день работа валилась из рук. Весь длинный двадцатичасовой день...

Ночью никто не сомкнул глаз. Когда рассвело, мы сошли вниз. На песке не было никаких следов. Мы уныло переглянулись. Полли начал ругаться, Александр быстрыми шагами направился куда-то, а Ян вернулся ча корабль. День прошел скучно. Мы молчали, исполненные недоверия друг к другу.

И вторая ночь прошла в напряженном ожидании.

Только Александру удалось уснуть. Но и на следующее утро никаких следов на песке не было обнаружено. Настроение совсем упало. И когда Полли и астронавт отказались завтракать, Ян неожиданно заявил:

- Все эти волнения излишни. По всей вероятности, я начертил эти треугольники. У меня есть такая привычка - размышляя о чем-нибудь, я рисую разные фигуры.

Физик возмутился.

- Чего еще можно ждать от поляка, да еще филолога! Филолог на космическом корабле - все равно что мышонок в телевизоре.

Ян отнесся к насмешке с ледяным спокойствием.

Александр взял его под руку, и оба о чем-то зашептались.

Однако нервное возбуждение, вызванное непонятными рисунками на песке, сказалось на нас - вечером все быстро уснули. Но еще не рассвело, когда Александр разбудил Яна.

- Если скажешь, что и это твоих рук дело...

Мы вышли из звездолета. Предрассветную мглу рассек ослепительный луч фонаря Яна. Круг света быстро рыскал по земле, но через минуту замер на месте. На песке был начертан большой треугольник. Мы стояли, оцепенев. Вряд ли кто из нас когда-либо волновался так, как при виде этой простенькой геометрической фигуры.

И все-таки Полли захотел убедиться: - На сей раз это не твоя работа, Ян?

- И в прошлый раз тоже не моя. Сказал просто так, чтобы вы успокоились.

Полли протянул ему руку.

- Прости за мышонка.

- Почему? Хорошо сказано. Я даже записал.

Со смущенным и в то же время торжественным видом Роберт Полли повернулся ко мне:

- На этой планете обитают субъекты, которые понимают толк в геометрии. Что вы об этом скажете, доктор Нордстен?

Я молчал. Ян тоже.

- И судя по всему, они решили продемонстрировать нам это, - сказал Александр.

- Именно так, злополучный астронавт. Твой ум работает лучше электронного прибора ориентации нашего корабля.

- Этот прибор - изобретение физиков, - не остался в долгу Александр. Об этом не следует забывать!

Полли молча проглотил пилюлю. Он наклонился над треугольником на песке и осторожно провел пальцем высоту - из верхнего угла на основание; Мы озадаченно следили за ним.

- Я намерен побеседовать с этой особой, - заявил Полли.

Нам были не совсем понятны намерения физика, а он отказался дать какие бы то ни было пояснения.

Я предложил отправиться на поиски загадочных обитателей планеты. Раз они побывали у корабля, значит их поселение находится где-то недалеко отсюда.

Предложение было принято с энтузиазмом. Вскоре все разошлись в разные стороны. Несколько часов мы шагали по пустыне, поднимались на холмы, внимательно осматривали окрестности и снова шли дальше. Затем мы все встретились в условленном месте. Никто из нас не обнаружил никаких следов жилья туземцев. Усталые и разочарованные, мы направились к звездолету. Полли шел впереди, все ускоряя шаг. Он первым подошел к нашему "дому", остановился в том месте, где был начертан треугольник, и вдруг замахал руками, подзывая нас. Мы подошли и замерли oт удивления. На песке, рядом с загадочным треугольником, появилась новая фигура - аккуратно нарисованный четырехугольник.

- Что за чертовщина! - воскликнул Ян. - Ничего не понимаю.

- Что тут непонятного! - возмутился Полли и уничтожающе глядя на него, спросил: - Чему равна площадь треугольника?

- Произведению основания на половину высоты, - покраснев, ответил поляк.

- Отлично, мой дорогой. А что требуется сделать, чтобы превратить этот треугольник в четырехугольник, не меняя его площади? - Начертить четырехугольник с основанием треугольника и высотой, равной половине высоты треугольника. Это было известно еще древним финикийцам.

Только теперь нам все стало ясно. Прямоугольник, начерченный на песке в наше отсутствие, был равен по площади треугольнику! Чтобы окончательно убедить нас в этом, физик на наших глазах проделал необходимые измерения. Иными словами, существо, побывавшее здесь, желало дать нам понять, что оно мыслит и может вступить в общение с нами ... Существо!.. Разумное существо! ..

Не могу описать нашу общую радость. Мы словно превратились в детей. Полли принялся взывать к неведомым жителям планеты. Ян спросил его, почему он считает, что туземцы знают его родной язык. Полли ответил, что если у кого-нибудь есть хоть крупица ума в голове, он не может не знать английского... Он называл неизвестного геометра кузеном Эвклида, милордом ... Потом подскочил к Александру и потребовал:

- Давай русскую, Саша!

Александр оторопело смотрел на него. Позднее мы узнали, что Александр просто не умеет плясать свой народный танец, и вообще не танцует. Но физик, не дожидаясь объяснений, схватил его за руки, и оба зевертелись волчком.

Ни за какие блага не променял бы я этих минут.

В неведомом уголке вселенной двое опьяненных от радости землян кружились в каком-то фантастическом танце. Они подпрыгивали, топали ногами, не соблюдая никакого ритма, потом с буйными выкриками пускались вприсядку, взметая облака пыли. А мы, глядя на пляшущих, покатывались со смеху ...

Когда мы немного успокоились, Ян - самый сдержанный из нас - сказал: Завтра мы снова пойдем искать их.

- Никуда мы не пойдем, - возразил Александр, отдуваясь. - Они сами придут к нам.

- Разумеется, будем дежурить по очереди каждую ночь...

24 сентября Мы дежурили несколько ночей подряд. Наблюдали в иллюминатор за песчаной полосой вокруг звездолета.

И все тщетно. Никто не пришел. Тогда Полли установил под звездолетом инфрафотокамеру - автомат для ноч35 ной съемки. Стоило живому существу появиться перед панорамным объективом, как аппарат приходил в действие. Через две секунды он выдавал готовую фотографию.

Каждое утро мы проверяли его. Снимков не было.

- Почему они не приходят? - удивлялся Александр.

- Невежливо с их стороны, - ворчал Полли. - Мы так любезно приглашаем их, а они ...

Под приглашением физик подразумевал начертанные рядом с треугольником и прямоугольником стрелки, указывающие на звездолет.

Однажды вечером пошел дождь. Обыкновенный дождь, как на Земле. Мы поднялись в звездолет. Решив, что нечего ждать гостей в такую ненастную погоду, мы легли спать. Я включил аппарат электросна.

В последнее время нам все чаще приходилось прибегать к нему, не только потому, что надо было привыкать к здешней длительной ночи, но еще и потому, что чрезмерное возбуждение сказывалось на наших нервах. Я настроил аппарат на восьмичасовой сон с приятными сновидениями. Все мы нуждались в полноценном отдыхе. На этой подробности я останавливаюсь здесь не случайно, ибо, как оказалось впоследствии, она имела известное значение ...

На следующее утро мы нашли в фотокамере снимок.

И теперь, когда я пишу эти строки, рука отказывается подчиняться мне. Я пережидаю, когда спадет охватившее меня вновь волнение... На этом историческом, знаменательном для нас снимке я увидел свою осуществленную мечту. Смысл моей жизни. Увидел, наконец, подтверждение теории, которой посвятил всю свою сознательную жизнь. На снимке отчетливо виден человек, совершенно подобный нам, людям Земли. Ростом он, пожалуй, ниже нас, крупная голова с узким пoдбородком. Одеяиие свободно свисает с плеч, доходя до колен.

Я всегда верил, что где-нибудь в космосе встречу существа, подобные людям. Но никогда не предполагал, что сходство будет столь поразительным.

Ян, Александр и Полли пожимали мне руки. Скоро наше всеобщее ликование сменилось каким-то, я бы сказал, благоговейным молчанием. Перед нами в сияющем ореоле первозданной простоты представало одно из таинств бытия ...

Во вселенной у нас есть братья по разуму. Из плоти и крови, со своими стремлениями и мечтами. Мы не одиноки. И как это просто, обыкновенно, как близко и понятно человеческому рассудку. Где-то на других планетах живут, умирают, страдают и радуются люди, отделенные от нас бездной пространства. И кто знает, может быть, именно поэтому с незапамятных времен живет в человеке это странное, это полное необъяснимой тоски стремление к неизмеримым далям звездного мира...

Теперь я спокоен. Мы потеряли Землю и людей, но теперь снова обрели их здесь, на расстоянии миллиардов километров от нашей родной планеты. Быть первооткрывателем другого человечества - это заслуживает того, чтобы пожертвовать всей своей жизнью. Не знаю, поймете ли вы меня, но теперь я чувствую себя гораздо ближе к вам, дорогие мои земные друзья ...

2 октября

Теперь нам не оставалось больше ничего другого, как встретиться с самим человеком, образ которого на снимке так взволновал нас. Но все наши попытки ...

- Добрый день, Юли!

Еще не успев повернуться к экрану телевизора, Юли уже знал, что он увидит на нем улыбающееся лицо врача.

- Но почему ты морщишься, мой мальчик? Можно подумать, что тебе не очень-то приятно видеть меня.

Дядя Андри улыбнулся.

- Страх перед врачом - явление, так сказать, атавистическое. Ведь вы, медики, свели все лечение к системе облучений и приему ароматичных коктейлей, что отнюдь не вызывает у больного неприятных или болезненных ощущений.

- Все это так, товарищ Северин. Но, вопреки всему, больные продолжают жаловаться, -сказал врач с таким отчаянием в голосе, что оба они рассмеялись. - А каково состояние нашего юного пациента?

- Улучшается, - ответил дядя Андри. - Температуры нет.

-- Прекрасно! Пусть выпьет после обеда еще один стакан лечебного молока и до завтра ни в коем случае не встает с постели.

- Об этом я позабочусь, - сказал дядя и на прощанье помахал врачу рукой.

Довольный тем, что принудительный постельный режим сокращен на целый день, Юли улыбнулся врачу: - Всего хорошего, доктор!

Экран угас. Но не надолго. Один за другим на нем появились отец, а потом и мать Юли. Оба были рады, что дядя Андри уже приехал, пожелали им приятного времяпрепровождения и снова возвратились к прерванной работе.

- А теперь можно читать дальше! - сказал молодой человек.

- Я только хотел спросить тебя сначала, - сказал Юли. - Тебе не кажется несколько невероятной эта история с человеком.

- Почему? В соответствии с теорией ...

- Но ты все хочешь объяснить своей теорией, - возразил мальчик. - Я спрашиваю тебя о человеке.

- Ладно, попробую объяснить по другому. Начнем с азов ... Может ли кто-нибудь обвинить природу, что в ней есть что-то лишнее или чего-нибудь недостает? Нет, не правда ли? .. Так... Изучив множество животных и растений, биологи пришли к выводу, что все формы жизни находятся во взаимосвязи с условиями, в которых они существуют. Чем похожи друг на друга, ну, скажем, глубоководные животные? Тем, что могут выдерживать большое давление. Почему зубы всех травоядных почти одинаковые? Потому что питаются они одним и тем же образом. Или, иными словами, сходство организмов обусловливается сходством образа жизни. Различия же являются результатом различных условий.

- А почему это так, на самом деле? - спросил Юли.

- Потому, мой мальчик, что природа - непревзойденный мастер. Каждый новый вид создается ею, если можно так выразиться, по последнему слову техники на соответствующей стадии развития. Основными чертами каждого нового вида надо считать те черты, которые делают животное более совершенным, более приспособленным к условиям существования. В ходе эволюции появляются все более совершенные формы живой материи, ибо живая материя обладает свойством непрерывно совершенствоваться. Было бы правильным считать, что в одинаковых условиях совершенствование живой материи будет осуществляться одним и тем же образом ...

И вот, в системе звезды Эпсилон в созвездии Эридана экспедиция Нордстена открыла планету, на которой существуют условия, схожие с условиями жизни на Земле. Почему же не предположить, что обитатели этой планеты похожи на нас, землян? Человек - высшее создание нашей природы. В таком случае, кто решится утверждать, что на другой планете та же самая природа при таких условиях создаст не человека, а другое высшее существо. Впрочем, это в общих чертах и есть суть теории сходства.

- А представляешь себе, как счастлив был доктор Нордстен, когда увидел снимок? - сказал Юли.

Дядя Андри мечтательно прищурился.

- Представляю. Так ясно представляю, словно ... Но будем читать дальше, а то время идет. На чем мы остановились?

- На втором октября.

Дядя Андри взял дневник.

- Да. вот здесь ... Ну так слушай!

2 октября

Теперь нам не оставалось ничего другого, как познакомиться наконец с самим человеком, образ которого на снимке так сильно взволновал нас. Но все наши попытки встретиться с ним были напрасны. Мы устраивали ему настоящие засады, но ни одна из наших затей не имела успеха.

- Он словно предугадывает наши намерения, - сказал однажды Александр.

- Ничего не могу понять, - ворчал Полли.

А Ян высказал предположение, которое совсем сбило нас с толку.

- Вы заметили, что он появляется, когда мы спим или же когда нас нет "дома".

- Это смешно, - сказал Александр. - Откуда он может знать, что мы спим?

- Этого я не могу тебе сказать, - невозмутимо ответил филолог. - Я говорю только о замеченной мной закономерности.

- В таком случае я знаю, что мы должны сделать, - заявил Полли и торопливо зашагал к звездолету. Вскоре он вернулся с мотком проводников. Он соединил инфрафотокамеру с сигнальным устройством, смонтированным на скорую руку, подключил к нему прожекторы. Теперь объектив камеры, сигнальное устройство и прожекторы начнут действовать одновременно.

Оставался нерешенным только один вопрос - как нам быть, чтобы ночной гость не счел наши действия враждебными. Мы боялись напугать его. Если мы выйдем вдруг из звездолета, он может подумать, что мы хотим напасть на него, и убежит. Каким образом убедить его в наших дружеских намерениях?

- Давайте поднимем над звездолетом белый флаг, - предложил Ян.

Полли, однако, не зря считался одним из лучших английских физиков. Он долго что-то высчитывал и чертил, потом притащил кинокамеру и сказал:

- Отойдите на некоторое расстояние, а после медленно приближайтесь ко мне, подняв руки вверх. Не забывайте при этом дружелюбно улыбаться.

- К чему это представление? - спросил Ян.

- Именно представление, дорогой филолог. Мы покажем нашему человеку высокохудожественный фильм "Любезный друг, приди в мои объятия!"

- Он совсем спятил, - решил поляк.

Но физик даже ухом не повел и принялся посвящать нас в свои планы.

- Представьте себе, что уважаемый незнакомец снова приходит сюда. Сигнальное устройство сработало, мы пробуждаемся и приступаем к наблюдению. Почувствовав это, он спешит удалиться, и вдруг видит, как со всех сторон к нему приближаются люди. Как он поступит в такой ситуации? Если он джентльмен и у негонет дурных намерений - все в порядке. Но если он настроен воинственно, ему придется долго сражаться с нашими тенями, в то время как мы, находясь в звездолете, будем наблюдать за всем происходящим.

Ян повернулся ко мне.

- Вот результаты безделия, уважаемый командир, - и он выразительно постучал себя пальцем по лбу. - Надо что-то предпринять, пока не поздно.

- Существует наука,, дорогой мой филолог, которая называется оптикой. Сожалею, что тебе это название мало о чем говорит.

После этого физик занялся своей аппаратурой, не обращая на нас уже никакого внимания.

В сущности, идея Полли была проста - пользуясь прожекторами, он рассчитывал создать вокруг корабля световой занавес, или, как он сам сказал, обыкновенный световой экран, и осуществить на нем проекцию отснятой пленки, приспособив для этой цели детали одного из наших телескопов, который он уже успел разобрать.

Мы не только не стали с ним спорить, а даже взялись помогать ему и трудились целых два дня. Больше всего возни было с прожекторами, их пришлось переделывать. К вечеру второго дня все было готово к "представлению".

Мы с нетерпением дождались ночи. Легли спать, и я нажал, кнопку аппарата электросна. Через три часа - это мы отметили после - нас разбудил сигнал тревоги.

Все мы бросились, как было предварительно уговорено, к своим постам наблюдения. Но Александр не выдержал и спустился вниз. Тут же мы услышали громкий смех и, недоумевая, тоже вышли наружу. Александр хохотал во все горло, держась одной рукой за живот, а другою указывая на что-то впереди.

Шагах в десяти от нас прыгало какое-то животное, напоминавшее крупного зайца. Оно металось из стороны ь сторону, обезумев от ужаса. Изобретение Полли действовало безотказно. Мы, то есть, наши несколько искаженные, но все же достаточно четкие изображения, со всех сторон надвигались на злосчастное животное. В стремлении увеличить число людей Полли использовал двояковыгнутую линзу, и теперь два Яна, два Александра и два Нордстена, глупо улыбаясь и высоко подняв руки, шагали к "зайцу". Вдруг он взвигнул и стремительно кинулся на одного из двух Янов. Не встретив никакой преграды, животное вмиг исчезло, наверное, удивленнное столь легким спасением.

Увлекшись мыслью о человеке, мы забыли о возможности появления другого живого существа, которое спутало все наши планы. Ведь всякое тело, излучающее тепло, могло привести в действие инфракамеру!

Мы вернулись на корабль в веселом расположении духа. Долго говорили о несчастном "зайце" и злополучном изобретении. Уснули только на рассвете.

Следующий день, однако, навсегда останется в нашей памяти. Мы проснулись поздно и собрались в столовой, чтобы за завтраком обдумать дальнейший план действий. Полли с воодушевлением говорил о какой-то новой системе камер, сигналов и объективов. Ян молчаливо готовил кофе, и в тот момент, когда он собирался разлить его по чашкам, снаружи донесся отчаянный вопль. На мгновение все мы словно оцепенели, потом бросились к люку звездолета ...

В двух шагах от корабля мы увидели лежащего ничком человека. Я склонился над ним и перевернул его на спину. Он с трудом поднял руку, словно желая отстранить нас от себя,, затем рука его бессильно упала, и он больше не шевелился. Он был мертв.

Мы стояли вокруг в полной растерянности. На сей раз человек сам пришел к нам, не боясь, не прячась, и как трагично закончилась эта первая встреча. Разве такой мы представляли ее себе?

На нас сразу произвело впечатление, что лицо мертвеца было очень красным. Это не был естественный цвет кожи - она была у него желто-коричневой. Краснота на лице со скудной растительностью напоминала скорее сыпь, выступающую при лихорадке. Одет он был так же, как и на снимке, а на ногах его была кожаная обувь, вроде сапожек. Морщинистое лицо туземца свидетельствовало о его пожилом возрасте. Глаза маленькие, нос крохотный, небольшие оттопыренные уши, волосы пепельно-серые. У него были широкие плечи, узкое туловище и короткие ноги.

Забыв всякую осторожность, я обнажил тело туземца. Оно также было покрыто местами красной сыпью.

Очевидно, причиной смерти была какая-то болезнь. Теперь нам было ясно, почему он пришел к нам - он пришел за помощью. Ужас перед близкой смертью заставил его преодолеть свой страх перед нами, неведомыми пришельцами...

- Смотрите, смотрите! - воскликнул вдруг Полли. - Что это там такое?

Вдалеке на холме маячили две человеческие фигурки. Полли скрылся в люке корабля и вскоре вернулся с биноклем.

- Туземцы,, - сказал он, опуская бинокль. - Стоят и смотрят в нашу сторону.

- Наверное, вместе с ним пришли, - предположил я, кивая на умершего.

Мы переглянулись.

- Давайте отнесем им покойника, - предложил Ян. - Они поймут, что мы не намерены причинить им зло, что мы настроены дружелюбно по отношению к ним.

- Правильно, - поддержал его физик. - Но всетаки лучше прихватить с собой оружие.

- Нет, этого делать не следует, - сказал Александр.

Полли гневно взглянул на него.

- Я не знаю, знакомы ли эти господа с десятью божьими заповедями. Ты должен согласиться, дорогой Саша, что это будет отнюдь не забавно, если мы почему-либо покажемся им несимпатичными и они решат спровадить нас на тот свет.

- Нет, - твердо повторил Александр, - оружие брать не следует!

- Ты можешь не брать, но в моих жилах течет кровь моих прадедов завоевателей, поэтому я суну в карман квантовый пистолет.

Мы положили труп на носилки,, подняли их, и направились к холму. Впереди шли мы с Александром, позади - Полли и Ян. Время от времени Полли осведомлял нас о поведении двух туземцев. Они по-прежнему стояли на холме и смотрели в нашу сторону, неподвижные, словно изваяния.

Я чувствовал, как с каждым шагом биенье моего сердца ускоряется. Чем ближе мы подходили к холму, тем медленнее становились наши шаги. В эту необычную минуту нас обуревали самые различные чувства.

Я не видел лица Александра, но походка пилота выдавала его напряженность. Спокойствие, написанное на лице Яна, было слишком подчеркнутым. На лбу Полли выступила испарина. Не вынимая руки из кармана, он то и дело бормотал по-английски:

- О, добрая старая Англия! О, бедный старый Полли!

Туземцы по-прежнему не шевелились. Не подавали никакого знака, словно смотрели сквозь нас. Эпсилон достиг зенита, и его лучи заливали равнину. Наши шаги,, приглушенные рыхлой почвой, не нарушали царившей вокруг тишины ...

Метрах в десяти от холма наше напряжение достигло своего предела. Сделав еще два-три шага, мы опустили носилки на землю. Туземцы не трогались с места. Так мы и стояли,, неподвижные, друг против друга, жители Земли и жители этой чужой планеты. Нас разделяли каких-нибудь десять метров ... Нет, нас разделяли миллиарды километров, целая вечность. Кто же сделает первый шаг к сближению? ..

Первый шаг! .. Мы должны были сделать его. Но сумеет ли человек Земли понять человека с чужой планеты? Сможет ли он объяснить, что все мы - дети одной матери - природы, что мы братья по разуму, чтоу нас общая судьба и мы могли бы помогать друг другу? .. Что мы должны помогать друг другу! ..

Вдруг, не говоря ни слова, Александр двинулся вперед. Голова его была высоко поднята, глаза пылали.

Под лучами Эпсилона волосы его были похожи на расплавленное золото. На полпути он остановился и поднял руку в знак приветствия. Тогда один из двоих туземцев, тот, что был выше ростом, тоже пошел вперед - медленно, шаг за шагом, не сводя взгляда с Александра.

В двух шагах от него он остановился и протянул руку ладонью вверх.

Это была встреча двух богов!

Туземец что-то сказал. Голос его прозвучал напевно и звучно.

- Переведи, если можешь! - шепнул Полли Яну.

Александр указал на покойника, которого мы положили на землю. Туземец испуганно поднял руки и отступил назад.

- По-моему, они не хотят его взять,, - сказал, обернувшись, Александр.

При этих словах незнакомец начал делать различные движения и гримасы. Он указывал на носилки, тыкал себя в грудь, хватался за голову, покачивался.

Ясно было, что он хочет сказать. Он боялся даже приблизиться к телу умершего. Очевидно, его приводила в ужас болезнь, жертвой которой стал один из них.

Пока я соображал, как нам найти общий язык, второй человек, все еще стоявший на вершине холма, издал какой-то односложный звук. Первый было бросился к нему, но тут же остановился, и из груди его вырвался мучительный стон. Он обернулся к нам и, указав на второго туземца, снова начал делать те же быстрые движения и гримасы. Мы приблизились к ним. Второй туземец был значительно ниже ростом, с гладким, без морщин лицом с нежными чертами, совсем еще мальчик. Отец (мы решили, что это отец и сын) все стучал себя по голове и груди и указывал на мальчика, лицо которого местами покрывала та же красная сыпь, что и тело мертвеца.

Мы должны были любой ценой помочь им.

- Быстро носилки! - крикнул я.

Когда мы подошли к мальчику, чтобы уложить его на носилки, он задрожал и отступил назад, но отец сказал ему что-то повелительным тоном, и он безропотно подчинился. Мы быстро пошли обратно к звездолету. Отец сначала шел за нами следом, но после повернул и зашагал в другом направлении ...

На нашем корабле не было универсального аппарата для установления диагноза. Это сложное и капризное устройство было слишком громоздким, чтобы мы могли взять его с собой. В нашем распоряжении находились только приборы для проверки деятельности сердца и кровообращения. Но при том наборе лекарств, которыми мы располагали, этого в данном случае было вполне достаточно.

Я не сомневаюсь, что мальчик страдал острым инфекционным заболеванием, причиненным, по всей вероятности, вирусом. В нашей "аптечке" было множество антивирусных средств, каждое из которых,, однако, действовало против определенной группы вирусов.

Я не мог позволить себе делать эксперименты, пробуя на больном одно лекарство за другим. Один из моих друзей, японский бактериолог, вручил мне перед отлетом восемь ампул новейшего антивирусного средства СВ-1, которое еще не было пущено в массовое производство.

Я берег эти ампулы для особенно тяжелых случаев.

Через несколько часов после того как мы принесли нашего пациента на корабль, у него начался жар. Мы сделали ему укол, чтобы понизилась температура, однако лекарство не подействовало. Попробовали другие средства - безрезультатно. Ночью мальчик потерял сознание.

Когда появились первые признаки ослабления сердечной деятельности, я ввел ему СВ-1. Универсальный антивирусный препарат подействовал хорошо. Наутро больной пришел в сознание. Кризис миновал. Широко открытые глаза пациента выражали удивление, страх и покорность. Маленькая грудь тяжело вздымалась. Из полуоткрытых губ со свистом вырывался воздух. Это был больной ребенок, подобный земному ребенку, только с необычным цветом кожи и несколько иной конструкцией тела.

Мы не спали всю ночь и теперь не отходили от него.

Жизнь этого мальчика стала для нас особенно дорогой.

Поставить его на ноги было нашей главной заботой.

В десять часов утра у мальчика начался новый приступ, сильнее первого. Пульс резко спал, температура повысилась. Я снова инъецировал ему СВ-1. К обеду сделал третий укол.

И вот тогда передо мной вдруг возник вопрос, заставивший меня почувствовать всю тяжесть своей ответственности за судьбу экипажа. Кто дал мне право решать все самостоятельно? Не злоупотреблял ли я доверием своих людей?... Но что значит "своих людей"? Разве лежавший здесь больной ребенок не был человеком?

Прошло еще несколько напряженных часов. Положение больного оставалось прежним. Мальчик едва дышал, температура была высокая. Мы сидели вокруг него и молча ждали. Тишину нарушало лишь щелканье прибора, следящего за деятельностью сердца. Вдруг зазвучал сипловатый голос Полли. Тихонько, дребезжащим голосом физик Роберт ПолЛи пел негритянскую колыбельную песню. Мы переглянулись. Только Ян сидел с невозмутимым видом, но немного погодя он, опустив голову, принялся искать что-то в нагрудном кармане своего камбинезона. Глаза Александра увлажнились.

Спустя некоторое время Полли обратился ко мне: - Анри, он выживет?

Я пожал плечами.

- Сделай ему еще один укол! Они ему явно на пользу.

Я подумал, что должен объяснить им положение вещей.

- Если мы употребим еще одну ампулу, препарата СВ-1 хватит только для одного из нас.

Наступила мертвая тишина. Она продолжалась довольно долго, как мне показалось. Первым нарушил молчание Полли. Уставившись в пол, он медленно и както устало произнес:

- Сделай ему еще один укол, Анри!

Я взглянул на Александра, тот кивнул головой и ободряюще улыбнулся. Ян в ответ на мой вопросительный взгляд лишь пожал плечами. Я вынул из стерилизатора шприц...

На следующий день мальчик был вне опасности. Я делал последний осмотр пациента, Александр помогал мне, а Полли суетился рядом, не скрывая своей радости.

- Выздоровеет, - сказал я в заключение.

- Ура! - прокричал Александр.

Его торжествующий возглас был прерван звоном разбитого стекла. Мы оглянулись. Ян стоял возле аптечки и смотрел себе под ноги. На полу валялись осколки последних ампул СВ-1. Поляк поднял голову и, не моргнув глазом, сказал:

- Уронил!

Затем, с присущей ему невозмутимостью, Ян Разумовский направился в столовую.

Тогда Полли рассмеялся.

- Ну и хитрец он, этот Ян!

Мы с Александром только улыбнулись ...

10 октября.

На следующий день мы "выписали" нашего больного. Мальчик вышел из звездолета и огляделся. Потом обернулся к нам, посмотрел на нас, и, словно в отчаянии, раскинул руки. Очевидно, хотел что-нибудь сказать на прощанье. Полли подошел к мальчику и положил ему руку на плечо.

- В добрый час, дружок. И заходи к нам на чашку чая. Ты, может быть, не знаешь, что каждый положительный человек пьет чай после обеда. Не забывай об этом. Итак, в шесть часов по Гринвичу ... пардон, по местному времени. Ну, будь здоров!

Наш новый друг посмотрел на нас еще раз и молча отвернулся. В следующую минуту он с невероятной быстротой уже мчался по равнине. Может быть, нам нужно было последовать за ним, чтобы узнать,, где он живет. Но я уже начинал беспокоиться о здоровье экипажа. Необходимо было принять все профилактические меры. Мы дезинфицировали весь корабль, подвергли себя облучению ультрафиолетовыми лучами, приняли витамины и тонизирующие средства.

Прошло два дня ...

Дядя Андри закрыл дневник.

- Хватит!

- Почему? - с удивлением спросил Юли.

- Сегодня должен вернуться твой дедушка ... Что он скажет, когда не найдет на месте дневника?

Дядя был прав. Возвращения профессора Северина ожидали с минуты на минуту. Он, очевидно, сразу же пойдет в свой кабинет, откроет несгораемый шкаф...

Еще со вчерашнего дня Юли яе давал покоя один вопрос.

- Ты сказал, что дедушка - один из самых ярых противников теории сходства, так ведь?

- Да! - подтвердил дядя Андри.

- И он продолжает придерживаться своей теории?

- Он не откажется от нее ни за что на свете.

- Тогда мне все ясно, - побледнев, сказал мальчик. - Дедушка ужасно разгневался, когда понял, что его теория ошибочна. И чтобы не стать посмешищем в глазах людей, спрятал дневник ...

Дядя Андри задумчиво погладил его по голове.

- Твой дедушка, действительно, странный человек, Юли, но я не верю,, чтобы он был способен на такой недостойный поступок. Поэтому не будем лучше гадать понапрасну, пока мы не прочли дневник до конца. - Он встал, держа в руках тетрадь. - Жди меня завтра утром. Тогда мы все выясним и решим, что делать. А теперь быстро ложись спать и не думай больше ни о чем. Спокойной ночи!

- Спокойной ночи!

Юли остался один. Он лежал с закрытыми глазами, но ему казалось, что заснуть он не сможет. Мысли его устремились далеко, к незнакомым солнцам и планетам, метеоритам и астероидам, рассекая мрак вселенной.

Одни звезды сверкали, словно огненные рубины, другие струили холодный голубоватый свет. Миллиарды осколков материи, искрящихся наподобие граням алмаза, мчались с огромной скоростью в бесконечности...

На своем звездолете Юли отправился на планетную систему звезды Эпсилон в созвездии Эридана. Он спешит на помощь попавшей в беду экспедиции. Вот на экране в кабине управления появляется маленькое пятнышко. Юли включает двигатели на полную мощность.

Пятнышко растет и превращается в космический корабль. Юли видит в нем своего дедушку. Профессор Северин насмешливо улыбается и кричит: "Напрасно ты торопишься, Юли. Все они давно уже погибли. Они обманули нас, они не встретили там людей. Моя теория не допускает этого! Моя теория ..." Юли не удостаивает дедушку ответом. Его могучий звездолет стремительно мчится вперед, корабль профессора исчезает где-то позади ...

И вот Юли прибыл на планету. Его встречают четверо космонавтов, они говорят: "Мы знали, что ты придешь нам на помощь, Юли. Мы ждали тебя!" Роберт Полли держит за руку мальчика, которого они вылечили от ужасной болезни. Мальчик уже выучил язык землян. Подойдя к Юли, он говорит: - Как ты себя чувствуешь, Юли? ..

Юли открывает глаза и видит озабоченное лицо матери.

- Как ты себя чувствуешь, Юли? - повторяет она.

- О, мама, наконец-то ты пришла! - восклицает он и бросается в объятия молодой женщины.

Она озабоченно вытирает его потный лоб.

- Что с тобой, Юли? Тебе жарко? Ты не повредил случайно терморегулятор в квартире?

- Нет, мама, все в порядке, - рассеянно отвечает мальчик, только теперь сообразив, что все происходило во сне. - Не волнуйся, мама, я здоров.

Юли уже позавтракал, когда в комнату вошел дядя Андри.

- Какой сегодня замечательный день,, - сказал он вместо приветствия. Хочешь, пойдем погуляем немного, а потом ...

- Лучше почитаем ... ведь врач запретил мне выходить!

- Напротив, это вчера он велел тебе лежать.

- Да, но когда он меня осмотрел первый раз, то сказал, чтобы я три дня не вставал. Если не веришь, спроси маму! И мне не хочется выходить в такую рань.

- Хорошо, хорошо, - совсем серьезно согласился дядя Андри, хотя в глазах его искрилась улыбка. - Как хочешь. В гаком случае будем продолжать чтение, а?

Мальчик сразу улегся поудобнее в постели.

Дядя Андри расскрыл дневник...

12 октября

За минувшие два дня никто не пожаловался на недомогание. Я уже надеялся, что никто из нас не заразился этой ужасной болезнью, но мысль о ней не переставала тревожить меня. Трудно было определить ее возбудителей. Много лет назад люди не умели культивировать вирусы вне живой клетки, и это мешало бороться с причиняемыми ими заболеваниями. В наше время на Земле уже научились создавать для вирусов нужную искусственную среду, но здесь, на звездолете, мы не располагали необходимой для этого сложной аппаратурой, различными веществами. Поэтому в случае, если бы кто-нибудь из нас заболел этой болезнью, наше положение очень осложнялось. Вот почему я решил во что бы то ни стало определить ее характер. Борьбу вести легче, когда знаешь, кто твой противник. К тому же мне хотелось помочь нашим новым друзьям ...

Сегодня утром мы нашли возле корабля груду плодов, по внешнему виду напоминающих картофель, и четыре одеяния из очень мягкого блестящего материала, который, как мы установили, оказался не тканью, а отличной выделки шкурой какого-то животного. По своему покрою эта одежда не отличается от тех плащей, какие мы видели на первых встреченных нами местных жителях.

- Вот здорово, - сказал Александр, - они принесли подарки!

Он очистил одну из "картофелин", понюхал ее, затем спокойно откусил кусок и начал жевать.

- Вкусно? - саросил Ян.

- Не особенно,, не нельзя же обижать туземцев.

- Но ведь их здесь нет! - возразил Полли.

- Даже и в этом случае я не желаю обидеть их, - упорствовал Александр.

- Может быть, их сначала как-нибудь приготовляют, - сказал Ян.

- Может быть! - бесстрастно согласился пилот, продолжая есть.

Между тем Полли успел напялить на себя принесенную одежду.

- Ну, как я выгляжу? - спросил он.

Раздался дружный смех. Плащ едва достигал длинноногому физику до бедер. Это, однако, не помешало ему щеголять в нем целое утро и даже утверждать, что он никогда еще не чувствовал себя столь хорошо одетым.

После обеда мы заметили, что к кораблю направляется человек. Когда он приблизился, мы узнали его - это был наш пациент. На первый взгляд все туземцы похожи друг на друга, как две капли воды. Точно так же китайцы и негры кажутся нам, европейцам, на одно лицо, пока мы не познакомимся с ними поближе.

Мальчик остановился на некотором расстоянии от корабля. Полли первым подошел к нему и дружески похлопал его по плечу. Но очевидно этот жест имел у туземцев совсем иное значение, чем у нас, потому что мальчик съежился от страха. Однако он тут же оправился, схватил физика за рукав и потянул его в ту сторону, откуда только что пришел. Полли послушно двинулся за ним. Через несколько шагов мальчик остановился и обернулся к нам. Он делал руками какие-то странные движения, словно подтягивал к себе что-то.

- Зовет нас, - догадался Ян.

Мы подошли к ним. Мальчик снова дернул Полли за рукав и повел его дальше. Время от времени он оборачивался, чтобы убедиться, что мы следуем за ними.

Так мы шли около часа. У подножия невысокого скалистого холма наш проводник остановился. Он достал откуда-то толстую палку и, действуя ею как рычагом, сдвинул в сторону копну спрессованной травы. Перед нами открылся ход под землю. Мальчик спустился в него и, высунув голову, дал нам знак следовать за Мим.

- Уж не хочешь ли ты угостить нас чаем, дружок? - попытался было шутить Полли, но голос его дрогнул.

- Спускайся, спускайся, - подтолкнул его сзади Ацксандр. - Потомок отважных завоевателей.

Мы спустились друг за другом в отверстие. В подземелье царил такой непроглядный мрак, что нам пришлось идти ощупью. Если бы мы знали, куда идем, то захватили бы с собой фонари. Скоро впереди забрезжил бледный свет. Мы очутились в полутемном зале, из глубины которого струилось мягкое голубоватое сияние.

В полумраке появилась человеческая фигура, направлявшаяся к нам.

Вдрyг мы замерли от удивления. Шагах в десяти от нас человек на наших глазах раздвоился. Мальчик устремился ему навстречу, но, как только приблизился к нему, тоже ... раздвоился. Полли в изумлении даже присвистнул. Минуту спустя, однако, все разъяснилось. Ян, который поторопился выйти вперед, вдруг охнул, при этом что-то упало и со стуком покатилось на полу. Филолог нагнулся и предупредил нас:

- Осторожнее, тут какая-то прозрачная стена!

Я протянул руку и, действительно, коснулся стены - гладкой и холодной, как стекло. В эту минуту раздался смех Яна - упавший предмет оказался его карманным фонарем. Ян так и не вспомнил бы о нем, если бы не уронил его, наткнувшись в темноте на стену. Продолжая посмеиваться над своей рассеянностью, Ян нажал кнопку. Вспыхнул свет.

Взору нашему представилась восхитительная картина. Мы стояли возве громадного хрустального куба, который дважды преломлял лучи света. Именно отсюда возникало впечатление, что стоящий рядом с ним человек раздваивается. Но не только это удивило нас. Вся пещера походила на сказочный хрустальный дворец.

Стены, своды и многочисленные кристаллы были прозрачными, как вода горных потоков. Мы утратили представление о действительности. Луч фонаря сделался настоящим пленником кристаллов - многократно отражаясь от сверкающих граней, он переливался всеми цветами радуги.

- Они здесь недурно устроились! - одобрительно воскликнул Александр.

Мы двинулись дальше, следуя за своими молчаливыми проводниками и вскоре очутились в просторном помещении. Отец (ибо это был тот самый человек, которого мы в день нашей первой встречи с туземцами окрестили "огцом") свернул в боковую нишу. Он подвел нас к постели из шкур и мха, на которой лежало трое людей, взглянул на меня и, указав на свое бедро, сделал движение, будто втыкал иглу шприца. Увы, было ясно, что он просит о помощи.

Я обернулся к своим товарищам - вид у них был весьма растерянный, подавленный. Все они понимали, чего ждут от нас эти люди, и тяготились своим бессилием. Я склонился над больными - женщиной и двумя детьми. Обнажил грудь меньшего ребенка - та же ужасная сыпь. Я мрачно покачал головой и сказал:

- Безнадежно!

В тот же миг прозвучал горестный вопль. Туземец схватил меня за руку и быстро заговорил о чем-то на своем певучем языке, глаза его выражали мольбу и такое отчаяние, что я был поражен. Неужели он понял сказанное мной?

- Анри, дай им хотя бы что-нибудь жаропонижающее! - сказал Полли, Отец сразу умолк, а мы переглянулись. Я расскрыл сумку с походной аптечкой, вынул таблетки и огляделся по сторонам - нужна была вода. Отец тут же сказал что-то мальчику, тот вышел и вскоре вернулся, принеся сосуд с водой ...

Удивлению моему не было границ. Туземец отгадывал каждое мое желание. Я решил еще раз убедиться в этом и подумал, что недостаток света мешает мне осмотреть как следует больных. И в ту же минуту вспыхнул огонек светильника...

- Это невозможно! - воскликнул Юли.

Дядя Андри усмехнулся.

- Ты разве не догадываешься?.. Это же самая настоящая телепатия.

- Но туземцы абсолютно все понимают, а ведь они еще ... как бы это сказать .. . находятся в первыбытном состоянии по сравнению с нами.

- Телепатия отнюдь не качество цивилизованных людей, - возразил дядя Андри. - Наоборот, в прошлом явления общения посредством телепатии имели место преимущественно у диких племен. Нечто подобное телепатической связи наблюдается даже у животных. Иными словами, природа здесь руководствуется принципом компенсации - за счет некоторого недоразвитого или же вообще не существующего качества развивается какое-то другое, в известной степени компенсирующее отсутствие первого. Люди этой планеты находятся, безусловно, на более низком уровне умственного развития. Но зато у них сильно развиты телепатические способности. Именно благодаря этому они знали, когда члены экипажа звездолета спят или покинули его, и в зависимости от этого выбирали время для своих посещений.

- Значит, все они ясновидцы!

- Глупости! Ясновидцы... В таком случае, я тоже ясновидец! Хочешь, я предскажу тебе кое-что?

- Хочу!

Дядя Андри встал, зажмурился, словно отрешаясь от окружающей действительности, и простер вперед руку.

- Вокруг тебя витает нечто загадочное, мой юный друг, - проговорил он внушительным басом. - Скоро вернется из далеких странствий твой дедушка. Берегись! Эта ваша история с несгораемым шкафом не пройдет вам даром ...

- Хитрец! - воскликнул Юли .- Тоже мне - ясновидец!

- А ты как думал? - Дядя Андри опустился в кресло. - Вот это и есть ясновидение. Отгадать посредством телепатии чужие мысли и выразить их гласно, вслух. Именно это и делали ясновидцы. Но они никогда не могли предсказать случайные события. Я тоже не могу, например, предсказать, когда ты разобьешь вон тот стеклянный космический корабль.

Машинально повернувшись к изголовью кровати, мальчик нечаянно задел локтем стоявший там на полочке корабль, который упал и разбился.

- Ну что я говорил! - засмеялся дядя Андри.

Пришел Томми и убрал рассыпавшиеся по полу осколки. Затем биолог снова принялся читать...

И в ту же минуту вспыхнул огонек светильника, что подтвердило мою догадку. До сих пор мне не приходилось наблюдать случай столь развитой телепатической способности. Однако оставалась еще одна загадка - познания этих людей в геометрии, что совсем не отвечало ступени их развития ...

Вскоре мы убедились, что наши новые друзья не знали, как бороться с эпидемией. К сожалению, я был убежден, что и мы здесь бессильны. Женщину и двух детей спасти было нельзя. Едва ли болезнь пощадит и остальных.

Несчастный отец, очевидно, все еще не терял надежды. Он смотрел с мольбой нам в глаза, что-то говорил, а мы в ответ только пожимали плечами. Время от времени в нишу заглядывали люди, но никто из них не решался подойти поближе, очевидно, боясь заразиться.

- Анри, ты все еще считаешь, что это какой-то паратиф?

Я поднял голову. Ян вопросительно смотрел на меня. Я неуверенно пожал плечами. Вчера я сказал ему, что симптомы болезни напоминают мне паратиф.

- Не знаю, что и думать, Ян... Трудно утверждать...

- Извини, что я вмешиваюсь в твои дела, - продолжал поляк, - но я довольно долго занимался медициной. В свое время это было моей второй страстью. Я бы помалкивал, конечно, если бы ты был врачом, а не биологом ... Вряд ли тебе приходилось когда-нибудь производить обычный медицинский осмотр больного...

- А ты что предполагаешь? - спросил я.

- Обрати внимание, что у всех больных очень характерный кашель.

Я утвердительно кивнул.

- И насморк! - добавил Ян. - Если память мне не изменяет, это типичные симптомы... Ты можешь считать меня сумасшедшим, но я совершенно уверен, что это обыкновенная корь.

Я в недоумении сделал шаг назад. Как мог Ян шутить в такой момент? Но взгляд Яна, устремленный на меня, был серьезен.

- В такой невероятной форме? Это невозможно, Ян!

- Но почему ты думаешь, что болезнь, которая считается легкой на Земле, не может протекать здесь в более тяжелой форме?

- Однако надо полагать, что возбудителем ее является один и тот же вирус!

- Вирус, вирус... Здесь он может оказаться гораздо более устойчивым. Наконец, может оказаться, что здешние люди переносят это заболевание труднее, чем мы.

Я подошел к больным.

- Смотри, сыпь особенно ярко выражена на груди.

Предположение нашего филолога было столь неожиданным для меня, что мне нужно было собраться с мыслями. Я сел, взявшись руками за голову. Полли подошел ко мне и, присев на корточки, спросил:

- Что случилось, Анри? Что тебе наговорил наш филолог?

Физик озабоченно смотрел на меня. Его лицо, всегда веселое, улыбчивое, приобрело сейчас мрачное выражение.

- Неужели, - совсем иным тоном продолжал Поллн, - эти люди обречены? Я готов отдать все на свете, чтобы спасти их. Если мы не сделаем все возможное для этого, то нам грош цена. Понимаешь, я чувствую, как вся моя гордость человека - представителя Земли - испаряется без остатка, и я, Роберт Полли, доктор физических наук, представляюсь сам себе ничтожным червем ... Надо что-то придумать, Анри! Пораскинуть умом! Что же сделать? Облучить их ультрафиолетовыми лучами, или рентгеновыми, или гамма-лучами?

Слова его подействовали на меня ободряюще. Всего месяц назад, когда мы убедились в безвыходности своего положения, я ломал себе голову над тем, как обнадежить своих товарищей, помочь им избавиться от чувства обреченности. А теперь? Они уже не думают о себе, о своей судьбе. Они горят желанием помочь этим больным туземцам, о существовании которых еще недавно не имели ни малейшего понятия. И я подумал, что настоящий человек при всех обстоятельствах,, остается человеком. Он всегда, даже рискуя своей жизнью, протянет руку помощи тому, кто нуждается в ней!

- Если Ян прав, то не потребуется никаких лучей.

- А что он сказал тебе?

- Что наши друзья больны корью!

- Больны чем?

- Корью!

Свидевший на корточках Полли повалился на землю.

- Черт меня побери! - воскликнул он - Анри, дружище, что с тобой?

- Я все больше убеждаюсь, что он прав! - спокойно сказал я.

- Слушай, - сказал тогда физик, - на своем веку я навидался всякой всячины и уже ничему не удивляюсь. Я не удивлюсь, если ты, например, вдруг скажешь, что мы не люди, а ихтиозавры в эмбриональной стадии. Не удивлюсь, если станешь болтать, что Англия никогда не была островом, или что в Лондоне началось извержение Попокатепетля, или что чай - отвратительный напиток. Но если ты будешь продолжать твердить, что эти несчастные мрут, словно мухи, от какой-то дурацкой детской болезни, и при этом так невинно смотреть мне в глаза, то мне станет ясно, что ты не в своем уме.

- Погоди, выслушай меня сначала, - сказал я, но Полли повернулся к Александру и воскликнул: - Саша, иди сюда и засвидетельствуй, что север всегда расположен против юга! Скорей, пока наш командир еще не совсем рехнулся!

Александр подошел к нам.

- Ты болел корью? - встретил его Полли вопросом.

- В детском возрасте.

- И еще жив?

Тут я не выдержал.

- Сейчас не время для шуток, Полли. Я сам был удивлен не меньше тебя. Но почему не предположить, что сопротивляемость организма этих людей в отношении вируса кори очень низкая? Посуди сам - клиничная картина та же самая. Кроме того, никто из нас не заболел. Разве это не может служить веским доказательством того., что...

- Что мне еще многое придется пережить на этой планете! - трагическим тоном заключил Полли.

Мы тут же составили план действий. Если это действительно была эпидемия кори, то все мы, переболевшие ею еще в детстве, невосприимчивы к ней. То есть наши организмы выработали антитела, губительные для вирусов. Из нашей крови можно было получить сыворотку - нечто вроде вакцины. Инъецированная больным, она могла не только улучшить их положение, но и вылечить их. Мы не рисковали ничем; нужно было дать лишь кубиков по двести крови ...

Ян и Александр сразу же согласились. А Полли заявил, что ему, как англичанину, необходимо получить для этого специальное разрешение парламента, но что он готов нарушить законы своей страны, хотя и сомневается, что этот поступок будет оценен нами по достоинству, и что он даст столько крови, сколько потребуется.

Мы решили вернуться на корабль и как можно скорее приготовить сыворотку. Не было нужды объяснять все это нашим друзьям туземцам - они и без того поняли, что мы что-то придумали. Отец проводил нас до выхода из подземелья. Пока мы шли к нему, я все время ощущал присутствие других людей, и обернувшись один раз, заметил с десяток обитателей пещеры, которые держались на почтительном расстоянии от нас.

Мы вышли наружу и зажмурились, ослепленные ярким светом. По пути мы говорили о наших новых знакомых. На всех нас произвело впечатление, что как бы ни было сильно развито у них интуитивное чувство, оно не шло дальше обыкновенных понятий. Туземцы угадывали лишь самые простые наши мысли, понимали наши намерения, связанные со зрительными представлениями, но выказывали полную безучастность во эремя нашего разговора о кори и вирусах.

И все-таки кто-то из них знал геометрию!..

15 октября

Нам не потребовалось много времени на то, чтобы приготовить первую дозу сыворотки. Моя лаборатория была оборудована довольно неплохо - пробирки, колбы, термостат, центрифуга ... Каждый из нас был готов "изойти кровью", как выразился Александр, лишь бы спасти больных туземцев.

Пока мы брали кровь у Полли, он не переставал шутить.

- Я одного не могу понять - почему ты все время ухмыляешься? - спросил Ян.

- На этом свете, дорогой Ян, - ответствовал Полли, - нет ничего возвышеннее юмора. Особенно, когда он принимает космический характер.

Поляк посмотрел на него из-под бровей, а Полли с достоинством кивнул на колбочку.

- Посмотри, какая она, английская кровь. Самая прекрасная во вселенной!

- Малость отдает плесенью, но в общем и целом неплохая, - сказал Александр, которого я назначил своим главным помощником и который в этот момент старательно мыл склянки.

Скоро первая доза сыворотки была готова. Мы решили послать к туземцам Яна, чтобы он ввел ее тому из больных, положение которого внушает самые серьезные опасения, а мы должны были продолжить приготовление сыворотки. Ян взял с собой все необходимое и двинулся в путь.

Был вечер. Гигантский огненный диск Эпсилона клонился к закату, озаряя небо пурпурными и оранжевыми отблесками. Ян шел на запад, навстречу заходящей звезде. Его фигура четко вырисовывалась на пустынной равнине, в ореоле яркого заката.

Александр за моей спиной тихо произнес:

- Святой Ян, посланец человеческий!

Действительно, картина эта была торжественной и символичной. Она приобретала для меня совсем особенный смысл, потому что в эту минуту я почувствовал, что призвание и долг человека не ограничиваются одним лишь уголком вселенной. Наша планета, наша родная Земля подобна зрелому плоду, выношенные которым семена разлетятся по всей вселенной. Это семена возвышенного добра, которое не должно быть скрыто навеки в одной скорлупе. Ян, человек Земли, нес свою живительную кровь другому человечеству! Он шел по пустынной равнине неведомой планеты, и жизнь его получала огромный смысл. Ян, посланец людей, ты еще раз неопровержимо доказываешь, что высшим долгом человека является служение людям и жизни ... В добрый путь, Ян!..

- Верно, Юли? - спросил дядя Андри.

Юли молчал. Он был сейчас далеко, там, с Яном и доктором Нордстеном, с Полли и Александром, которые стали так близки и дороги ему, словно он знал их с тех пор, как помнил себя.

- Ты, может быть, устал? - спросил дядя Андри.

Мальчик укоризненно взглянул на него.

- Давай посмотрим немного телевизор, наверное, будут передавать что-нибудь с Луны.

Юли категорически воспротивился. Как дядя не понимает, что он терпеть не может все эти передачи, быть всегда лишь зрителем, а не участником разных событий, получать все готовым, разжеванным ...

Нет, дядя Андри был неглупый человек и отлично понимал все эти вещи. Он заметил, как изменился Юли со вчерашнего дня, когда капризничал и не находил себе места. Дядя Андри очень хорошо знал, что внутренний мир ребенка гораздо богаче всего того, что мог предложить ему нынешний век технических чудес. Фантазия ребенка не нуждается в технических достижениях - большинство людей забывает об этом. Только воображение ребенка может превратить обыкновенную картонную коробку в космический корабль и подводную лодку одновременно... И еще дядя Андри понимал, что лучше всего продолжать чтение этого таинственного дневника, который захватил и его самого, не меньше,, чем ребенка.

21 октября

Вся ночь прошла в ожидании. Полли включил музыкальный автомат, одна веселая мелодия сменяла другую. Мы с Александром работали. Он стерилизовал ампулы для сыворотки, которую я приготовлял, испытывая то трепетное чувство, всегда охватывавшее меня в атмосфере лаборатории.

Ян не вернулся утром. Легкое беспокойство за него мало-помалу превратилось в тревогу. Руки у меня начали дрожать и все время потели. Я уронил только что приготовленную ампулу с сывороткой и ужасно рассердился на себя, словно в этой склянке заключалось наше спасение, и моя неловкость все погубила ...

Полли по обыкновению выражал свое волнение вслух.

- Если этот фокус удастся, Анри, я начну изучать биологию.

Александр время от времени выглядывал в иллюминатор, но ему явно не хотелось, чтобы мы заметили его тревогу, поэтому он делал вид, что совершенно поглощен мытьем склянок.

Не вернулся Ян и к обеду.

- Если он через два часа не явится, я пойду за ним, - решительно заявил Александр.

Два часа прошли, но Ян так и не вернулся. Тогда мы решили приготовить последнюю дозу сыворотки и отправиться за ним втроем. К вечеру наше терпение иссякло. Когда же мы друг за другом вышли из корабля, то увидели возвращающегося Яна. Он шел очень медленно и, заметив нас, вяло помахал рукой.

- Лучше бы мы взяли с собой в экспедицию мумию Тутанхамона, чем этого типа, - проворчал себе под нос Полли, потому что поляк молчал, а выражение его лица ни о чем нам не говорило.

Ян поставил на песок сумку и присел рядом с нею.

- Не подействовало, - сказал он.

Подавленные этим известием, мы молчали. Никогда еще неудача не действовала на меня столь угнетающе.

Я попытался было сказать что-нибудь, ободрить товарищей, но не смог вымолвить ни слова.

Не глядя на нас, Ян продолжал:

- Сделал укол матери. Вечером температура спала, дыхание улучшилось. Пульс стал нормальным. Я думал, что это благодаря сыворотке. Очень скоро, однако, состояние больной резко ухудшилось. К утру она потеряла сознание и час назад умерла.

Ян пнул ногой камешек, с безразличием посмотрел на нас и добавил: - Вот и все!

Потом он встал и пошел к звездолету.

Полли, прищурившись, поглядел ему вслед и громко сказал: - И говорит об этом так, словно делает грамматический разбор какого-нибудь идиотского изречения!

Ян даже не обернулся. Александр последовал за ним.

Мы остались вдвоем с Полли. Долго молчали. Сыворотка не действовала ...

Стемнело. У этой планеты нет спутника,, и звезды кажутся здесь крупнее и ярче. Я посмотрел вверх, на искрящийся небосвод. Еще в детстве я вообразил, что созвездие Ориона - мой покровитель и друг, поэтому теперь я, сам того не сознавая, искал его в небе. Но его не было. Странно, в это время года оно должно находиться там! Я смотрел, ничего не понимая, пока не сообразил, что надо мною совсем другое небо. Здесь все было другое, даже и созвездия. И вопреки всему в этом новом, совсем необычном чужом мире человек не мог уйти от самого себя ...

Сыворотка не действовала ...

Почему? Может быть, была слабой, а может быть, мы ошиблись в диагнозе. К сожалению, и в том, и в другом случае мы ничего уже не могли предпринять...

- Анри, а почему бы нам не взять кровь для сыворотки у мальчика? Ведь он же выздоровел ...

Я махнул рукой.

- Нельзя, Полли. Антивирусный препарат уничтожает возбудителя болезни, но не создает иммунитета. Через несколько месяцев мальчик может заболеть снова.

- Наш мальчик? - не поверил Полли.

- Да!

- Чертовская эта паука, - процедил физик сквозь зубы в полном отчаянии.

Мы помолчали.

- Анри, - через некоторое время снова заговорил он, - ты веришь, что наши сигнальные ракеты будут обнаружены?

- Здесь слово за тобой.

- Верно ... - Он вздохнул. - Я просто так спросил. В сущности вероятность обнаружения ракет равна нулю, почти нулю.

Снова наступило тягостное молчание.

- Значит, все туземцы обречены, - взорвался вдруг Полли. - Все до одного! Нам не с кем будет даже словом перемолвиться!

Я невольно усмехнулся. Было что-то трогательное в этом трагическом заключении. Поглощенный мыслью о судьбе обитателей планеты, он забыл, что мы совсем не понимаем их языка, что образ их жизни чужд нам.

Но мне было понятно его волнение. Полли видел в них прежде всего людей. Он рассматривал все происходящее с этой точки зрения, которая является, на мой взгляд, единственно правильной. Интересно, как бы реагировал этот же самый Роберт Полли,, если бы несколько лет назад узнал из газет, что эпидемия уничтожила жителей целой планеты? Тоже не спал бы целую ночь? Это очень важный вопрос. Потому что чувство долга у нас подсознательно ограничено во Времени и Пространстве. Мы станем настоящими людьми только тогда, когда эти границы исчезнут. Справедливость, осуществленная на Земле, не означает, что миссия человечества на этом закончилась ...

Было время, когда люди тревожились о том, что они будут делать, если в их жизни все устроится, страдания исчезнут и труд превратится в насущную потребность, в источник радости. Теперь мы знаем, как излишни были эти тревоги. Совершенствование человека - это развитие чувства ответственности. Некогда опасались, что люди утратят свою индивидуальность, превратятся в подобные роботам схемы. Мне кажется, что лет двести назад люди были гораздо однообразнее, чем теперь. Их делала похожими друг на друга забота о существовании, о хлебе насущном, забота о завтрашнем дне. . .

Только когда спадают оковы естественного для живого существа эгоизма, наступает освобождение духовных сил человека, этого неизмеримого богатства, на котором зиждется многокрасочная панорама нашей современности.

Это было вечером . . . Несколько дней спустя после безуспешной спасительной миссии Яна. Мы с Александром стояли перед звездолетом, погруженные в свои безрадостные мысли.

Вдруг кто-то позвал меня. Я узнал голос Яна. Мы поднялись в его кабину. Он лежал на постели и мучительно стонал. Я включил свет и вздрогнул - Ян был весь в поту, и лицо его пылало.

- Что с тобой, Ян?

- Если я потеряю сознание, не делайте мне никаких уколов! - медленно проговорил он. - Поняли? Никаких уколов! Произошло самое ужасное - эпидемия не пощадила и нас . ..

- Но почему же? - еле сдерживая слезы, спросил Юли. - Ведь это же была корь?

- Иногда приобретенного иммунитета недостаточно, Юли, - сказал дядя Андри. - И потом... они и сами не были уверены в диагнозе.

- Ну а если на Земле вспыхнет какая-нибудь страшная эпидемия? Разве может она уничтожить всех людей?

- Успокойся, этого не произойдет. Мы уже научились бороться со всякими болезнями. Но было время, когда они уносили жизни сотен тысяч людей. Чума, холера, тиф были когда-то настоящим проклятием человечества. И все-таки ни одна эпидемия не смогла погубить его. Жизнь всегда побеждает ...

Юли слушал, и перед его взором проходили образы тех, кто жертвовал собой во имя жизни ...

...Вот он, старый Пастер. Обыкновенной стеклянной трубочкой он отсасывает смертельно заразную слюну из пасти бешеной собаки ... А тот врач, который ввёл себе в вену кровь, взятую у больного лейкозом! ..

Юли видит себя в длинном белом халате. В руках он держит шприц, полный чудодейственного раствора.

Он побеждает смерть, возвращает улыбку людям, осушает их слезы.

Юли смотрит на дядю Андри, но не видит его...

Ровный голос биолога незаметно возвращает его на далекую планету...

Подавленные обрушившимся на нас несчастьем, Полли и Александр молча смотрели на красное от жара лицо Яна, впавшего в забытье. Дышал он так, словно на грудь ему давил тяжкий груз.

- Что же делать? - воскликнул Александр.

- Будем поддерживать сердце.

В глазах Александра сверкнули слезы.

- Знаешь ли ты, какое у него сердце?.. Если он умрет, я никогда не ...

- Договаривай, Саша, - сказал я. - Ты никогда не простишь мне...

Александр нахмурился. На скулах его вздулись желваки. Тихо, едва сдерживая ярость, он сказал: - Дурак!.. Анри Нордстен, ты дурак!..

Когда я уже приготовил шприц, Ян очнулся.

- Что это? - встревоженно спросил он.

- Кардиак, для сердца.

- Не обманываешь?

- Кардиак, тебе говорят! Зачем мне обманывать?

- Ладно! - Он закрыл глаза и продолжал: - Я не выношу других лекарств... Запомни это раз и .навсегда, Анри, мой организм не выносит других лекарств. Не наделай глупостей!

- Будь спокоен, Ян!

Ночь тянулась мучительно долго. Кризисное состояние больного продолжалось. Когда восток озарился первыми лучами дня, у нас зародилась робкая надежда.

Часам к десяти, температура понизилась. Теперь для нас не было предмета дороже термометра. Тоненький блестящий столбик ртути отмечал возвращение Яна к жизни.

В полдень Ян открыл глаза и, поглядев на нас, заявил, что хочег поговорить со мной наедине. После того как наши товарищи с явной неохотой вышли из помещения, Ян сказал следующее:

- Видишь ли, Анри, сыворотка оказалась слишком слабой. Я не сомневался, что они больны корью. Там, в подземелье, мне стало ясно, что для успешного лечения такой обостренной формы болезни, необходимо приготовить сыворотку из крови человека, перенесшего здешнюю, форму этой болезни. Я обдумал все. Сопротивляемость наших организмов гораздо выше, чем у туземцев. Следовательно, мой организм должен был справиться с этой болезнью. Тут не было никакого риска. Я был убежден, что все кончится благополучно и ввел себе кровь больных туземцев. У меня нулевая группа крови... Я только боялся, что заражения не произойдет. Но вирус оказался очень активным. Вообще, надо сказать, что это.. . очень энергичный вирус! - Ян усмехнулся. - Я просил тебя не делать мне никаких инъекций. Нельзя было вмешиваться в естественный ход болезни, мой организм должен сам справиться с нею. Я уверен, что выживу. Вчера, правда, я немного струхнул, но теперь совершенно спокоен.

Я не сказал Яну ни слова. Только крепко обнял его.

Да и что можно было сказать! Какими словами я мог выразить волновавшие меня чувства ...

1 н о я б р я

Ян выздоровел. Он вышел победителем из борьбы с болезнью, которая развивалась именно так, как он предполагал. После тяжелого кризиса состояние его начало быстро улучшаться. На третий день он уже вставал с постели, к нему вернулся аппетит.

Нужно ли описывать нашу радость? Александр ухаживал за Яном, как заботливая нянька, и готовил специально для него вкусные блюда. А Полли чего только не,вытворял, чтобы позабавить Яна и доставить ему удовольствие. Он даже разыскал сборник стихов на польском и принялся читать вслух больному. Не зная польского, он так коверкал слова, издавал такие нечленораздйьные звуки, что даже вечно невозмутимый Ян не выдержал и взмолился, чтобы мы немедленно вывели из помещения этого сумасшедшего физика, после чего Полли дал торжественную клятву, что выучит на польском целую оду.

Мы были счастливы!.. Четверо людей вновь обрели веру в свои силы, которая помогает им жить на расстоянии миллиардов и миллиардов километров от родной Земли.

Мы приготовили сыворотку из крови Яна. И снова отправились к хрустальной пещере. Теперь мы не сомневались в победе над коварной болезнью и боялись только одного - что едва ли застанем в живых больных детей. Утешало нас лишь то, что мы сможем помочь другим заболевшим.

Вход в пещеру был открыт, мы спустились вниз.

- Э-ге-ей! - крикнул Полли.

В ответ прозвучало многократное эхо. Мы стояли, езадаченно глядя друг на друга.

- Ушли, - сказал Ян. - Убежали.

Куда?.. Почему?

Мы долго плутали по лабиринтам пещеры и везде ебнаруживали следы людей - сосуд для воды, очистки плодов, светильники, предметы неизвестного нам предназначения. В глубине пещеры наше внимание привлекла ниша, которая отличалась от других таких же ниш большими размерами. И здесь на полу имелась постель из мха, покрытая шкурами.

- Смотрите, что я нашел, - воскликнул вдруг Полли. Он держал в руке преозрачную пластинку величиной с ладонь.

- Слюда, - сказал я.

- Да, но на ней есть какие-то знаки.

Дейсткительно, на слюдяной пластинке можно было различить знаки w фигуры.

- Интересно! - сказал Ян. Он внимательно осмотрел пластинку и заявил: Это письмена.

- Письмена?

- Да; в этом не может быть никакого сомнения.

Между тем Александр, который осматривал другой конец ниши, издал возглас удивления. Мы подошли к нему. Здесь на стене были высечены различные фигуры и множество линий.

- Это карта, - взволнованно сказал пилот. - Географическая карта!

- Если мы пороемся еще немного, то, пожалуй, найдем и атлас, - пошутил Полли.

- Брось свои шутки, ты лучше взгляни сюда! Вот этот знак обозначает четыре географических направления. А это - океаны, здесь вот - континенты. Ясно вам?

- А этот кружочек? - съязвил Полли.

- Ты, мог бы сам догадаться! .. В этом кружочке находимся мы с вами, торжественно заявил Александр. - Понятно? На острове. Мы попали на остров. И если подумать хорошенько, то можно сообразить, что и ветры, которые здесь дуют, подтверждают это.

- В таком случае, эти квадратики, - сказал неуверенно я, - не что иное, как города?

- Правильно.

- А вот это, - Полли указал на самый большой квадрат, - Лондон.

- Но почему, если это действительно остров, на нем не обозначены населенные пункты? - спросил Ян. - Ведь население-то здесь есть!

- Уж не думаешь ли ты, что эта карта - дело рук наших знакомцев? спросил Александр.

- Отнюдь нет! Уровень их развития не таков, чтобы...

- Правильно, - перебил его пилот. - Давайте теперь пораскинет умом. Мое мнение таково: к этим письменам и этой карте наши знакомцы не имеют ни малейшего отношения. Эта ниша совсем не похожа на остальные помещения пещеры. Случайно ли это? Очевидно, здесь обитал человек, отличавшийся от представителей племени, которое мы знаем. Он понимает толк в географических картах и умеет писать. Он носитель более высокой, культуры и, следовательно, был здесь пришельцем,. Зачем он пришел сюда, когда и как - зто нам неизвестно. Но местное население для него было чем-то вроде туземцев. Они., по всей видимости, относились к нему с уважением - видите, его жилище занимает центральное положение. Это он ...

- Это он начертил треугольник перед звездолетом! - воскликнул Полли. Кто еще мог бы знать здесь геометрию, кроме него?

- Правильно.

Действительно, во всем этом была логика.

- Но почему он больше не пришел к нам? - спросил Ян. - И где он теперь?

- Боюсь, что именно он первым пришел к нам, - сказал я. - Более развитый по сравнению с другими, он первый решился установить контакт с наши. Потом он заболел и пришел к нам за помощью. Но увы, поздно. Однако почему же все-таки он оказался в этих местах, среди местных жителей? И откуда он прибыл сюда?..

- И как прибыл? - добавил Полли.

В это мгновенье Ян воскликнул: - Смотрите!

Луч его фонаря осветил человеческую фигуру, неподвижно стоявшую у входа в нишу. Это был спасенный нами мальчик. Мы очень обрадовались и бросились к нему. Он сделал своеобразный жест, приглашая нас последовать за ним. Мальчик привел нас в ту самую нишу, где мы были в первый раз. На постели здесь лежали двое туземцев. Подойдя к ним, мы сразу узнали своих старых знакомых отца и одного из двух детей. Оба они были без еознания.

Мальчик молча показал на них и отойдя в сторону, застыл в той же позе, в какой мы увидели его у входа в нишу. Может быть, он совершал какой-нибудь религйoзный обряд или же просто оцепенел, убитый горем Я сделал уколы обоим. Лишь бы не было слишком поздно. Выдержат ли они до тех пор, пока не начнет действовать сыворотка? Неужели мы опоздали и упустили миг, когда жизнь все еще остается хозяином положения?.. Тогда все наши усилия будут тщетными.

Эта мысль повергала меня в отчаяние.

Стараясь прогнать тревогу, я вынул из сумки ампулы с препаратом для стимулирования сердечной деятельности. Рука моя задрожала, когда я поднес шприц к груди отца. Как будет реагировать сердце этого человека на надш земные лекарства?.. А вдруг действие препарата окажется пагубным для него? Я отдавал себе отчет в том, что произвожу эксперимент... Но в данном случае я обязан был пойти на риск ...

Игла вошла в коричневую кожу. Теперь нужно было слегка нажать на шприц, чтобы острие иглы проникло в грудную клетку. И вдруг я почувствовал, что не могу этого сделать,..

Я взглянул на товарищей. Полли стоял, опустив го: лову. Александр взял за руку ребенка, словно хотел удержать еще теплившуюся в нем жизнь. Только светлые глаза Яна следили за мной. Медленно, словно принимая решение, он кивнул мне.

И я нажал на шприц. Тело больного чуть заметно вздрогнуло. Лекарство проникло в область сердца.

Человек выдержал. Впрочем, так оно и должно было быть. Ведь он был таким же человеком, как и мы ...

Я больше не колебался и сделал укол и ребенку. С ним тоже все обошлось благополучно. Теперь нам предстояло главное, что мы должны были совершить, что осмыслило бы все наши усилия, наше, существование на этой планете полная победа над этой болезнью. Мальчик не должен был остаться сиротой. Мы понимали, чего он ждет от нас, и готовы были сделать все, чтобы оправдать его надежды. Наш маленький друг, ведь мы знали тебя, будучи еще на Земле! Мы встречали тебя много раз, ведь ты дитя человека, дитя, которое нуждается в заботе и защите ...

Миновал полный напряжения день, а за ним последовала бессонная ночь. Состояние наших больных оставалось прежним. Это было хорошо - медленно, но верно сыворотка действовала, одолевая болезнь. К утру температура больных понизилась. Мы покормили ребенкa. К отцу вернулось сознание. Полли снова начал улыбаться. В глазах его снoва заиграл тот задорный огонек, без которого мы не представляли себе нашего физика. Александр то и дело похлопывал пo плечу мальчика и говорил ему ободрящие слoва. А Ям уподобился сфинксу - верный признак того, что он в отличном настроении.

Даже мальчик оживился. Он неожиданно исчез и вскоре появился с охапкой какой-то травы, которую положил на каменное блюдо. Вынув из-под плаща большой костяной нож, он принялся кромсать и рубить ее.

Затем он полил траву густой жидкостью, напоминавшей масло, и начал усердно месить.

- Надо ждать приглашения к столу, - заметил Полли.

И он не ошибся. Наш маленький друг разделил зеленое месиво на пять частей и стал с аппетитом уплетать свою порцию, приглашая нас жестами последовать его примеру. Месиво имело довольно приятный запах, но никто из нас не решался отведать его. И в то же время мы не хотели обидеть мальчика, отказавшись от угощения.

И тут Александр нашел выход из затруднительного положения. Он взял пустой пакет,, в котором мы принесли еду, и наполнил его зеленой кашей, при этом он показал мальчику соответствующими знаками, что мы съедим ее у себя на корабле.

К вечеру больные уснули глубоким сном. Так спят выздоравливающие. Мы были счастливы. Сыворотка на этот раз оказалась сильнее вируса.

Только теперь мы почувствовали крайнюю усталость.

Ян, Александр и Полли устроились на мягкий постели, приготовленной для них мальчиком, и быстро уcнули.

А я остался дежурить.

Мальчик тоже бодрствовал, Я недоумевал - как это он может обходиться так долго без сна. Ведь он не спал, может быть, уже третью ночь.

- Ложись спать, мальчик,- сказал я ему.

Он пристально взглянул на меня.

- Спать!, Спать! - повторил я несколько раз, закрывая каждый раз глаза.- Спать! .

Он что-то ответил на своем языке. Я протянул руку и погладил его по голове. И он приник ко мне, как бы сделал это любой ребенок на Земле, истосковавшийся по ласке. И я почувствовал себя вознагражденным за все усилия, которые положил ради спасения туземцев.

6 ноября

Болезнь отступила. И нашему удивлению не было предела, когда, придя однажды утром в пещеру, мы не обнаружили своих пациентов. Они исчезли бесследно, даже не предупредив нас. Признаться, мы не ожидали этого от них. Мы пошли обратно, к звездолету, с таким чувством, словно не успели проститься с близкими людьми.

- Собственно, я не вижу здесь причины огорчаться, - сказал Ян. - Мы не имеем на это права, ибо совсем не знаем их обычаев. Мы выполнили свой долг, и это главное. Нам предстоит еще много работы. Важно то, что гипотеза нашла свое подтверждение. В конце концов, мы прибыли сюда не для того, чтобы писать трактат о нравах местных жителей.

- Ты прав, - сказал я, - но куда же они все-таки подевались?

- Меня это мало интересует, - ответил поляк.

- Удивительно, - улыбнулся Полли. - Ничем не интересуясь, он заражает себя ужасной болезнью, абсолютно ничем не интересуясь, он тайком от нас пробует кошмарную кашу. Ты - межпланетный плут, Ян!

Мы вернулись на корабль и, пообедав, принялись обсуждать наши дальнейшие действия. Александр предложил покинуть остров и отправиться к обозначенным на карте населенным пунктам. Это была заманчивая, но трудная для осуществления идея. Мы были окружены морем. Как преодолеть это водное пространство? Если бы не случилось несчастья, мы перелетели бы на материк на звездолете. Но теперь мы находились в положении космических робинзонов положении, интересном для писателей, но чересчур неприятном для самих героев.

- Но как же добрался сюда человек, начертавший на стене пещеры карту?

В этом вопросе Александра крылась какая-то надeжда. Очевидно, человек, знавший геометрию, прибыл на остров на каком-то судне. Может быть, это судно еще стояло где-нибудь на берегу, и нам следовало попытаться разыскать его. По мнению Александра, морской берег был недалеко отсюда, не более чем в ста километрах.

- Ян, ты не пробовал разгадать знаки на слюдяной пластинке? - спросил я.

Нужно было попытаться узнать предварительно все возможное о том неизвестном, навстречу которому мы устремлялись. Признаться, я немного страшился его, несмотря на то, что наш первый контакт с обитателями этой планеты прошел довольно гладко.

Филолог задумался:

- Электронный мозг; - заговорил он спустя некотoрое время, - может в течение нескольких минут систематизировать все изображенные на пластинке знаки. Но необходим ключ. А у нас слишком мало материала. Пока что слюдяная пластинка может сообщить нам только следующее: во-первых, что здесь имеются богатые залежи этого минерала, во-вторых, что бумага неизвестна туземцам, и, в третьих, - и это самое важное - что они не пользуются азбукой.

- Так что же это за знаки?

- Это что-то вроде древней китайской письменности.

- Дорогой филолог, уж не думаешь ли ты, что нам известно, как переписывались древние китайцы, - язвительно заметил Полли. - Не думаешь ли ты ...

- Каждый иероглиф у них означал понятие.

- Это лучше или хуже? - осведомился Полли.

- И да, и нет. Если бы на пластинке были написаны слова, состоящие из букв, мы бы уже знали их азбуку, но отдельные звуки, символично изображенные буквами, ничего бы нам не говорили. В данном случае все наоборот - каждый знак обозначает понятие. Однако йы располагаем очень недостаточным количеством символов.

- Значит, и так плохо, и этак, - обобщил Александр. - еcли бы кто-нибудь объяснил нам смысл наиболее часто встречающихся знаков, электронная машина открыла бы присущие им общие элементы, и мы с ее помощью смогли бы сносно переводить написанное.

- Значит, нам нужен учитель или же по крайней мере букварь, - сказал Полли.

- Да, ибо в таком случае даже электронный мозг не может тягаться с Тарзаном.

- С каким еще Тарзаном? - недоуменно спросил Полли.

- Разве ты не читал о приключениях знаменитого английского лорда Гейстока, выкормыша обезьян?

Физик недоуменно пожал плечами.

- Он знал только обезьяний язык, - продолжал Ян. - Но ведь он был лордом по происхождению! Поэтому, когда он однажды нашел в джунглях учебник английского языка, то сразу же научился и читать-и писать. Ты согласишься, конечно, Роберт, что на такие подвиги способен только англичанин.

Полли покраснел, а мы переглянулись, весело улыбаясь - здорово поддел его Ян!

- Нет, Ян, не было такого англичанина.

- Что ты! Он герой целой серии романов, изданных полтора века назад.

- А ты уверен в том, что их автором был чистокровный англичанин? вывернулся из трудного положения Полли. - Не было ли славян среди его предков?

Ян улыбнулся.

- Не могу утверждать этого с полной уверенностью, но задача, стоявшая перед Тарзаном, была несравнимо легче нашей. Хотя он жил в джунглях, но располагал великолепным учебником с картинками и объяснительными надписями под ними. У нас же нет такого кембриджского учебника, и мы должны удовлетвориться слюдяной пластинкой.

- Да, трудная задача, - сказал я. - Боюсь, чта мы вообще не сможем расшифровать их письменность.

- Не смогли бы, если бы с вами не было меня, - заявил с достоинством Ян.

Мы беседовали, спорили и шутили до позднего вечера. А потом долго не могли уснуть. Мысль, что мы, быть может, скоро встретимся лицом к лицу с неведомой цивилизацией, взволновала нас.

Утро преподнесло нам новый сюрприз. Не менее сотни туземцев сидело возле звездолета, терпеливо ожидая нашего появления. Впервые нам приходилось видеть так много местных жителей. Как только мы сошли вниз, один из них, старик, встал, вытащил из кармана плаща несколько черных камней и молча положил их к нашим ногам. После этого он еея на свое место. Следом за ним встал второй, третий... Мужчины, женщины и дети по очереди подходили к нам, складывая перед нами кучей черные камни. Полли взял один из камней и даже рот разинул от удивления.

- Знаете, что это за подношения? Не что иное, как первосортный каменный уголь.

Глядя на него, мы с трудом удержались от того чтобы не расхохотаться.

- Мне не дорог твой подарок, дорога твоя любовь, - промолвил Александр. - Может быть, они отдают нам самые ценные свои сокровища.

Взволнованные, тронутые таким вниманием, мы не знали, как вести себя. Между тем Ян достал слюдяную пластинку и стал показывать ее всем собравшимся, внимательно следя за тем, какое это произведет на них впечатление. Никто, однако, не проявил любопытства.

Но вот наш недавний, пациент - отец - подошел к нам, взял из рук Яна пластинку и, обернувшись, что-то крикнул. В ту же минуту из толпы выбрался знакомый нам мальчик и быстро побежал куда-то с такой быстротой, которой мог бы позавидовать любой земной бегун. Очень скоро мы снова увидели его. Не снижая темпа, он подбежал к Яну, достал из-за пазухи и подал ему целую пачку слюдяных пластинок. Поляк был в восторге. Он взял мальчика за руку и отвел его в сторону, чтобы вдосталь насладиться свалившимся На него богатством.

Мы же продолжали стоять, разглядывая туземцев.

Они тоже смотрели на нас, и как будто и не собирались ходить. Может быть, они чего-то ждали от нас или хотели поговорить с нами, надеясь, что мы придумаем, как это сделать... Но как? Как нам понять друг друга! Представители двух цивилизаций, встретившись на этом острове; беспомощно взирали друг нa друга, словно лишенные дара речи. Только мысли наши устремлялись навстречу друг другу, но как бы рассеивались в пространстве, так и не достигнув цели ..

Вдруг зазвучала громкая музыка. Вздрогнув, я оглянулся и увидел бледное лицо Александра, выглядывавшего из люка звездолета. Это он включил музыкальный аппарат. Торжественная мелодия зазвучала над пустынной равниной, залитой лучами Эпсилона. Могучие аккорды органа словно сметали на своем пути преграды, воздвигнутые Временем и Пространством. Музыка в этот миг с успехом заменяла слова, кдторые были бессильны выразить волновавшие нас чувства...

Толпа туземцев молча внимала музыке. Но что она им говорила?.. Мы не хотели и думать об этом. Они слышали призыв людей Земли и должны хотя бы попытаться понять его. На их лицах мы не могли прочесть ни восторга, ни удивления. Они просто слушали - сосредоточено и задумчиво. Этого было достаточно ...

Когда замер последний звук мелодии, в толпе прошелестел чуть слышний шепот. Снова встал тот же старик и что-то сказал. И тут же двое юношей, вскочив на ноги, помчались к пещере.

- Сейчас нам преподнесут что-нибудь еще, - шепнул мне на ухо Полли. И обернувшись к подошедшему Александру, воскликнул: - Ты гений. И как ты догадался пустить именно Баха?

- Просто так...

Скоро юноши вернулись. Один из них держал в руках хрустальный сосуд в форме многоугольника, а другой - два кувшина, наполненных какой-то жидкостью.

Старец взял сосуд, принизился к нам и поставил его на песок. Это было глубокое блюдо с гранеными, прозрачными стенками. Медленно и торжественно, словно выполняя священный обряд, старец вылил в блюдо прозрачную жидкость из одного кувшина, после чего осторожно добавил несколько капель из второго. Капли не растворились и не слились друг с другом, они пришли в движение. Натыкаясь на стенки сосуда, они дробились, излучая сияние. Их становилось все больше и больше, и весь сосуд словно запылал. Тогда старец поднял его над головой; чтобы и его соплеменники могли полюбоваться этой удивительной игрой света. Грани сосуда искрились, угасали и снова вспыхивали. Теперь от хрустального блюда расходились во все стороны разноцветные лучи. Старик с волшебным сосудом был похож на древнего жреца.

В ответ на музыку они показывали нам свое искусство. Юли захлопал в ладоши.

- Как интересно! Ты представляешь себе эту картину?

- Да, волнующий миг, - с улыбкой сказал дядя Андри.

- Как ты думаешь, понравилась им музыка?

- Кто знает! Из дневника трудно сделать какоелибо заключение. И я не склонен думать, что один из самых сложных видов искусства будет воспринят людьми, которые впервые в жизни слышат звуки органа.

- А я все-таки думаю, что им понравилось. Иначе зачем бы они стали показывать свой чудесный хрустальный сосуд?

- Да, они явно поняли, что музыка не связана с какими-либо обычными насущными потребностями. Почувствовали, что она открывает перед человеком врата какого-то иного мира. У них тоже есть представление об этом мире. И в данном случае не прелюдия старого Баха оказала волшебное воздействие, а вечное стремление человека к прекрасному. Это стремление не чуждо жителям этой планеты. Вечно и всеобъемлюще не само искусство, а то, что вдохновляет человека на творчество ...

В комнате раздался мелодичный звон. Дядя Андри нажал кнопку "Телеграмма", и через минуту послышался плотный и с хрипотцой голос:

- Приезжаю нынче вечером. Северин. Приезжаю нынче вечером. Северин.

Юли вдруг побледнел, а дядя Андри встал и начал ходить по комнате взад-вперед.

- Теперь все станет ясно! - подумал вслух молодой человек.

- Но как мы заставим его признаться во всем? - спросил Юли.

- Что? . . Ах, да, предоставь это дело мне. До вечера у нас еще достаточно времени, давай читать дальше...

10 н о я б ря

Впервые с тех пор, как мы ступили на эту планету, cчастье поистине улыбнулось нам. Яну удалось расшифровать знаки, начертанные на слюдяных пластинках.

Ему помог в этом наш друг - мальчик, которого мы стали звать Кириллом[По имени одного из создателей славянской письменности], потому что он первый посвятил нас в тайну письменности туземцев.

В сущности племя, живущее на острове, не имеет письменности. Слюдяные пластинки принадлежали пришельцу. Он жил здесь около года и по счастливой для нас случайности обучал Кирилла грамоте. После внезапной смерти учителя мальчик собрал и тщательно хранил всю его "библиотеку". Кирилл знал около двухсот знаков, чего было вполне достаточно для программирования электронной машины.

Главная заслуга в этом деле, разумеется, принадлежит Яну, который проделал огромную работу. Ему приходилось действовать примитивными методами, но зато успех был обеспечен. Ян показывал Кириллу какой-нибудь наиболее часто встречающийся знак на слюдяной пластинке и не отступал до тех пор, пока не становилось ясным его значение. Забавно было смотреть на них.

Полли не уставал потешаться над муками Яна. Чтобы объяснить какое-нибудь абстрактное понятие, филолог устраивал целые представления глубоко дышал, притворялся уснувшим, мертвым, больным, делал вид, что ест или работает... Кирилл смотрел на него широко открытыми глазами и изо всех сил старался понять, чего от него хотят..

- Если так будет и впредь продолжаться, - говорил Полли, - то с окончанием этого дела наступит конец и некоему польскому филологу.

Но Ян был неутомим. Он записывал голос Кирилла, пытался ему подражать, целыми часами упражнялся в произношении того или иного звука, пока наконец не одолевал его. Остальное было легче. Скоро электронная машина систематизировала все основные знаки.

Например, волнистая линия была основным элементом знаков, обозначавших воду, море, реку, дождь и все, относящееся к воде.

Итак, однажды вечером электронный мозг перевел содержание первой слюдяной пластинки. Разумеется, перевод нуждался в осмыслении, во многих местах он был лишен всякой логики, но все же это было первым проникновением в цивилизацию чужой планеты. Эта пластинка сообщила нам о людях, которые живут в большом населенном пункте. Им грозила опасность. Cлoва "страдание", "болезнь", "мука", "тоска" встречались здесь особенно часто, слово "смерть" - тоже. Затем следовало географическое описание нашего острова, говорилось о местном населении, о пустынной равнине, об одном мальчике...

- Это что-то вроде дневника, - сказал Полли.

- Верно, - согласился Ян, - но среди пластинок есть немало исписанных другой рукой.

- И о чем в них говорится? - спросил я.

- В них дается описание самых различных заболеваний, - сказал Ян. Покойный, очевидно, был врачом.

- Или ипохондриком, - вставил Полли.

- Ты почти прав, Полли. Он, действительно, жил угнетаемый страхом, он боялся только одной болезни - кори. Из-за нее он и бежал сюда, на остров. Он искал здесь спасения, но нашел свою гибель.

--И обо всем этом он пишет на слюде? - не поверил Пблли.

- Нет, разумеется. Некоторые вещи мне объяснил Кирилл. В стране, где жил этот пришелец, свирепствовала эпидемия, и он бежал сюда. С ним было еще несколько человек. Одни умерли, двое вернулись обратно,

- Значит, лодки уже нет, - разочарованно произнес Александр.

Полли махнул рукой.

- Хватит с твоими лодками. Только об этом и говоришь.

- Надо же нам как-то добраться до континента.

- Придумаем что-нибудь, Саша, не горюй, - сказал я.

На следующее утро Роберт разбудил меня.

- Доктор Нордстен, вы командир этого корабля или нет?

- В чем дело?

- Где Саша с Яном? - возмущенно продолжал Полли.

- Откуда я знаю.

Оба приятеля исчезли. Их не было ни на корабле, ни в окрестностях. С ними исчез и Кирилл.

- И это называется дисциплина! Каждый делает, что ему вздумается, ворчал физик.

Напрасно мы ждали их возвращения. Спустя два часа Полли заявил:

- Не разрешите ли вы своему единственному верному члену экипажа позавтракать? Я не в состоянии ждать их до завтрашнего дня.

Мы пошли в столовую. Там на столе лежала записка: "Ушли к морю. Вернемся через неделю. Не волнуйтесь за нас. Александр."

- Ага! - вспыхнул Полли. - Одни будут загорать на пляже, а другие сторожить эту груду лома. Недурно! Теперь ты видишь, что я был прав, когда говорил, что все славяне поначалу анархисты! - И он разразился целой речью о дисциплине и обязанностях экипажа.

- Давай не будем по крайней мере отрицать, что эта разведка необходима, и ее давно :надо было уже предпринять, - сказал я.

Физик только махнул рукой и ушел в свою кабину.

Очевидно, он по-настоящему рассердился. За целых два дня не вымолвил ни слова, а потом раскричался:

- Если хочешь знать, я тоже хотел пойти к морю.

Я как раз собирался предложить такую вылазку. Откуда я мог знать, что они учинят такое безобразие! Чтоб они натерли себе мозоли на пятках!

- Роберт, ты ребенок, самый настоящий ребенок! - сказал я.

- Возможно, дорогой, возможно . . . Даже больше, я невинный младенец...

- Вместо того чтобы томиться и негодовать, займись каким-нибудь полезным делом! Тогда и время пролетит незаметно.

- Какой мудрый совет! - прорычал Полли и снова надолго умолк.

21 ноября

Наступил вечер восьмого дня с тех пор, как Александр с Яном ушли к морю. Мы уже начали тревожиться. Полли целый день что-то чертил на листках блокнота и был в мрачном настроении. Когда я спросил его, что он делает, он ответил, что составляет ребус для туземцев. И только я решил сцепиться с ним - просто так, чтобы рассеяться, - снаружи послышались голоса Яна и Александра.

- Я обижен на них, запомни это! И не желаю их видеть, - сказал Полли и направился в свою кабину, но проходя мимо люка, вдруг остановился.

- Кретины, чокнутые бродяги, блуждающие кванты... - восторженно ругался питомец Кембриджа.

Усталые, потные и довольные, Александр и Ян поднялись в звездолет. Следом за ними вошел Кирилл.

- Анри, ты сердишься? - спросил с виноватым видом Саша.

Я нахмурился.

- Об этом после. Сначала расскажите о вашем путешествии ... Ян, что у тебя с ногой?

Ян усмехнулся.

- Пострадал.

- Это его "заяц" укусил.

- Жаль, что он совсем тебя не сожрал, - желчно пошутил Полли, - но, очевидно, ты не пришелся ему по вкусу.

- Очевидно, - согласился Ян. - Эта тварь обладает такими зубами, которым может позавидовать любой крокодил на Земле. Когда мы шли, я споткнулся, провалившись одной ногой в какую-то яму. Я почувствовал, что наступил на что-то живое, и в следующую секунду взвыл от боли. Признаться, здорово он меня тяпнул. Животное выскочило из ямы и побежало. Саша было погнался за ним, но ...

- Но не посмел, - шутливо подхватил Александр. - "Заяц" остановился и так улыбнулся мне, оскалив пасть, что у меня поджилки затряслись.

- Погоди, не может быть, чтобы это был хищник, - сказал я.

- Грызун, судя по всем признакам, в том числе по следам, которые он оставил своими когтями на ногах Яна. Только очень крупный. В его норе мы нашли ту самую "картошку".

- Анри, - сказал Полли, - отметь в своем дневнике, что на планете обитают грызуны, которые питаются кортофелем и филологами!

- Ты утратил всякое чувство меры, - сказал ему Александр.

Полли хотел было возразить, но, кто знает почему, воздержался и только сказал:

- Ладно. Расскажите теперь о море! Видели вы его вообще?

- Да. Признаться, не напрасно прошли мы столько километров. Когда мы подходили к морю, Эпсилон садился ... Нет, это не был закат... Мне казалось, что небесное светило медленно сгорает, погружаясь в воду. Все небо пылало. А море словно застыло... Оно походило на расправленный метал!..

- Предчувствую, что теперь нам продекламируют какое-нибудь стихотворение Лермонтова, - пробормотал Полли. - А лодки, лодки там есть, спрашиваю я вас! Теплоходы, атомоходы, танкеры? Я англичанин, господа, и меня прежде всего интересует судоходство как экономическая деятельность.

- Успокойся, Полли! Есть лодки - сказал Ян. - Есть, разумеется, и люди, которым эти лодки принадлежат.

- Целое племя! - заметил Александр.

- Они несколько отличаются по образу жизни от наших друзей, - продолжал Ян. - Живут в глиняных хижинах. Язык их подобен языку здешних жителей, верно, Кирилл?

Сидящий тихо в уголке мальчик что-то сказал в ответ на своем языке.

- Ага, теперь мне все сразу стало ясно, - пошутил Полли.

- Впрочем, как Кирилл очутился с вами? - спросил я.

- Мы его не звали, он сам догнал нас к вечеру первого дня пути. Узнал, что мы отправились в дорогу, и сразу же последовал за нами, чтобы нам не было скучно.

Полли погладил Кирилла по голове.

- Ну, и что было дальше?

- Самым интересным было то, - заговорил Александр, - что жители прибрежнего поселка знали о нашем приближении и вышли встречать нас. Они так же обладают телепатическими способностями, но, несомненно, более развиты, чем здешние жители.

- Еще бы, ведь они жители морской державы ... - заметил Полли.

Не обращая на него внимания, Александр продолжал:

- Главное их занятие - рыболовство. Рыбу они едят сырой, мелко изрубленной, хотя она не больше моего мизинца. Надо сказать, рыбешка эта очень вкусная.

- Наверное, есть и крупная рыба, -- предположил я.

- Есть, конечно, но они предпочитают ловить мелкую. Видели мы там голову какого-то морского чудовища, которая торчит на столбе, установленном на площади поселка. Очевидно, они поклоняются ей. На Земле такого чудовища нет. Голова у него совсем плоская, без глаз. Рыбаки рассказывают, что живет оно на страшной глубине... Лодки рыбаков сделаны из кожи разных морских животных и ветвей деревьев...

- Деревьев?

- Да, совсем забыл ... Ближе к морю климат становится значительно мягче, и растительность там богаче, чем здесь. Деревья, правда, низкоствольные, но с толстыми крепкими ветвями, которые переплетаются самым невероятным образом.

- Эти деревья хвойные?

- Хвойные. Но иголки у них очень длинные, в дватри раза длинее, чем у наших елок. Стоит сделать зарубку, как она начинает сочиться смолой лилового цвета, которая очень быстро застывает, становясь совсев твердой, как камень. Жители побережья используют эту смолу для самых различных целей. Например, они покрывают ею кожу, которыми обтянуты деревянные остовы лодок, и кожа приобретает удивительную прочность.

- А как, по-твоему, Саша, можно ли на этих лодках добраться до материка?

- Мы думали об этом, Анри. И решили, что нам надо соорудить катамаран.

- Что соорудить? - не понял Полли.

- Катамаран, жалкий потомок пиратов! Это такое судно, которое не может опрокинуть даже штормовая волна. Жители островов Тихого океана пользовались катамаранами еще до потопа. Надеюсь, что и ты сумеешь разобраться в устройстве этого простейшего судна. Ведь ты, кажется физик, и я предполагаю, обладаешь коекакими познаниями о центре тяжести и равновесии.

Полли насупился.

- Откажитесь-ка вы от этой затеи, - сказал он. - Такая прогулка по морю вряд ли окажется приятной. Я не могу представить себе людей нашего века в роли потерпевших кораблекрушение или страдающих морской болезнью. Сидите лучше здесь и попивайте чай с нашими добрыми туземцами. Кто знает, может, через некоторое время Яна изберут жрецом, и тогда у нас будет свой человек в правительстве.

- И это говоришь ты, правнук славных британских мореплавателей!

- Всему свое время, дорогой Саша.

- Неужели ты мог бы отсиживаться здесь, зная, что люди умирают там от эпидемии? - резко спросил Ян, который принял все сказанное всерьез.

Физик засопел.

- Бедный старый Роберт перед трибуналом иезуитов! .. Ладно, едем! Но в следующий раз я не позволю вам сесть на какую-нибудь другую неведомую планету, если вы предварительно не опрыскаете ее карболкой! А Кирилла мы возьмем с собой?

- А почему бы нет, - ответил я, - переводчик всегда нужен.

- Ну тогда нам осталось только украсить себя соответствующей татуировкой, чтобы мы стали похожи на настоящих морских волков, - засмеялся Полли.

Мы решили отправиться в путь через два дня. Мы не знаем, что нас ждет, какие опасности подстерегают нас. Но это нас не пугает. Мы должны выполнить свой долг. Мы уверены, что справимся с эпидемией. Сначала возьмем для сыворотки кровь у здешних жителей, а потом - у тех, кого мы первыми вылечим на континенте.

Мы отправляемся к этим людям не только чтобы спасти их от ужасной болезни. Есть у нас и другая цель. Мы хотим поделиться с ними горьким опытом наших прадедов и нашими знаниями. Хотим помочь им проникнуть в тайны природы, ускорить их прогресс...

Полли заявил, что по прибытии на континент он первым делом подвергнет экзамену всех тамошних профессоров. Если окажется, что знаний у них меньше, чем первоклассников на Земле, то он всех их уволит. Кроме того, он написал заявление, в котором требует, чтобы в первом же городе, куда мы придем, лучшее здание было предоставлено в распоряжение физико-математического факультета. Если же Ян обещает вести себя прилично, добавил Полли, он согласен отвести ему одно из помещений для занятий филологией ...

23ноября

Над планетой снова опустилась ночь, наша последняя ночь на звездолете. Все приготовлено для похода.

Туземцы нам помогут донести до берега моря те вещи, которые мы решили захватить с собой - это различные инструменты, одежда, пища. Мы берем с собой и оружие нд случай встречи с какими-нибудь чудовищами ...

Завтра утром мы двинемся в путь ...

Дядя Андри взглянул на часы и отложил в сторону дневник.

- Ого, как мы с тобой засиделись! Дедушка может приехать каждую минуту.

- Ты знаешь, я боюсь его! - сказал Юли.

- Напрасно! Только не показывай виду, что знаешь о дневнике?

- А как же тогда мы ...

- Поспешностью мы испортим все дело, мой мальчик, поверь мне! Профессор Северин - тертый калач, если он догадается, все пропало.

- А почему все-таки он прячет дневник? - спросил Юли. - Ведь ему этого никто не простит, так и знай. Это ... это ...

Дядя Андри нахмурился.

- Не спеши никогда осуждать человека, Юли. Я и сам в недоумении, но нужно сначала выяснить причину его поступка.

Дядя Андри сунул тетрадь в металлическую коробку и направился к двери.

- Пойду положу дневник на место.

- Не забудь про зеленую лампочку, - напомнил Юли.

Юли остался один. Он напряженно размышлял, как ему поступить. Что скажут его друзья и товарищи,, когда обо всем узнают? "Вот, скажут, внук того профессора, который столько лет прятал дневник!" Нет, он не перенесет такого позора. Но в таком случае не лучше ли, чтобы все осталось тайной?..

Но тогда никто не узнает, что экипаж звездолета попал в беду на неведомой планете, что он надеется на помощь с Земли! Почему дядя Андри говорит, что надо подождать и разобраться в причине такого поступка дедушки? Ведь время не ждет. Надо спешить на помощь ...

Мальчик понимал, что он должен принять очень важное в своей жизни решение. Но это нелегкое дело, не то что разыгрывать техника телевидения или домашнего робота Томми... Юли чувствовал, что в нем произошла какая-то перемена, что он словно вырос, что он уже не прежний легкомысленный мальчишка . . . Не это ли взрослые называют "возмужанием" . .

Юли соскочил с постели и подбежал к зеркалу.

- Не заметно, чтобы я вырос, - сказал он себе, приподнявшись на цыпочки.

Он нахмурился, откашлялся и заговорил:

- Профессор Северин ... вы скрыли дневник...

Фу, какой тоненький голосок! Он изо всех сил старался говорить басом, но ничего не выходило. Дядя Андри говорит - "Каждому овощу свое время". Мальчик задумался. Что именно означает эта поговорка?

Когда настанет это время? И откуда он узнает, что оно наступило? .. Потом Юли вспомнил о мальчике с планеты и вздохнул. Вот счастливец! Сколько его ждет интересных приключений! .. А он ... сидит целыми днями дома ...

Вдруг он подумал, а что если дядя Андри не посмеет ничего сказать отцу? .. Ну, просто пожалеет его? ..

- Тогда скажу я! - воскликнул мальчик и сжал кулаки.

- Что ты скажешь?

Юли вздрогнул и обернулся.

В дверях стоял высокий, совсем седой человек. Лицо его было строгим, брови нависали над глазами. Юли всегда испытывал робость в присутствии дедушки. Его пронзительный взгляд, скрипучий голос и резкие движения просто завораживали мальчика. И сейчас, в эту минуту, Юли показалось, что взгляд серых глаз дедушки пронизывает его насквозь.

- Ты уже приехал? - растерянно промолвил он. - Ты прилетел на звездолете?

- В карете! - буркнул дедушка и уже мягче добавил: - Подойди же ко мне! Что ты так на меня смотришь?

Юли подошел к нему, опустив голову.

- Ты что, опять захворал?

- Я уже поправился.

- Эх, не мальчишка, а какое-то тепличное растение. Я сто раз говорил об этом твоему отцу, но, по-моему, вакуум и тот скорее способен усвоить добрый совет, чем он.

Юли молчал.

- Где они?

- Кто?

- Обитатели этого дома.

- Здесь только дядя Андри.

- Ого! - профессор еще больше нахмурил брови. - Значит, уже примчался. Не думал я, что ему удастся так быстро все уладить.

Юли не понял, о чем он говорит, но решил не задавать лишних вопросов.

- Что нового на Луне? - спросил он, чтобы как-нибудь поддер ж ать р а зговор.

- Ничего особенного! - ответил профессор Северин, тяжело опускаясь в кресло. Юли снова почувствовал на себе его испытующий взгляд.

- Ты сегодня какой-то странный ...

- Нет, ничего... - запинаясь, ответил мальчик, чувствуя, что краснеет.

В эту минуту в комнату вошел дядя, и Юли с облегчением вздохнул.

- С приездом, отец!

- Значит, воспользовавшись моим отсутствием, вы действовали? - вместо ответа сказал дедушка.

Юли в испуге сделал шаг назад. Неужели дедушка обо всем догадался и сейчас раскричится. Но тот удивленно взглянул на внука и воскликнул:

- Что творится с этим ребенком, просто не узнаю его?

- Ты устал, отец, может быть, поэтому все кажется тебе каким-то странным, - сказал дядя Андри.

- Так вот, о деле... - продолжал профессор. - Вы на ложном пути, пусть это будет тебе известно. Напрасно тратите силы и время ..

Дядя Андри покачал головой.

- Мы убеждены в обратном.

- О чем я весьма сожалею. Ваша теория - это заблуждение, чушь ...

Юли насторожился.

- Это не только твое мнение, - спокойно сказал дядя Андри. - У нас есть и другие противники.

- Слава богу, что на свете еще не перевелись умные люди, - заявил дедушка. - Ваша теория сходства - просто пустые бредни. Нет никаких фактов, которые говорили бы в ее пользу.

- Нет, есть! - невольно воскликнул Юли. - И ты сам это знаешь!

- Тебе следовало бы молчать,, когда взрослые разговаривают. Невоспитанный мальчишка! - рассердился профессор.

Он повернулся и вышел, хлопнув дверью.

Биолог укоризненно посмотрел на Юли.

- Ведь мы же условились с тобой ...

- Я не вытерпел, - сказал мальчик. - До каких пор он будет всех обманывать?

- Эх, Юли, Юли! .. - сказал дядя Андри и тоже вышел.

Юли снова остался один. Он попытался успокоиться, не думать о случившемся, но не мог. Надо было что-то предпринять. Он убедился теперь, что дядя Андри не посмеет сказать профессору правду. Наверно, боится его. А время идет, Анри Нордстен, Александр, Ян и Полли напрасно ждут помощи ... Нет, надо что-то предпринять ... Юли чувствовал, что вот-вот расплачется.

Только этого не хватало. Глаза его гневно засверкали.

Он решился! ..

Мальчик оделся и тихо вышел из комнаты. В гостиной никого не было. Кругом царила полная тишина.

Быстрым шагом он направился на верхний этаж. В коридоре мальчик снова огляделся и подошел к двери кабинета. Нажал ручку, дверь бесшумно отворилась.

В кабинете было темно. Мальчик шмыгнул к креслу и спрятался за ним.

Мало-помалу Юли начал различать предметы.

Взгляд его остановился на черном несгораемом шкафу.

Ему показалось, что зеленое око шкафа смотрит прямо на него... Вдруг он вздрогнул - в коридоре послышались тяжелые шаги. Дверь открылась, вспыхнул свет.

Профессор Северин подошел к письменному столу, сел в кресло и процедил сквозь зубы слова,, от которых у Юли волосы на голове встали дыбом:

- Никогда не прощу этому сумасброду Роберту Полли. Да и мой дуралей хорош ...

Несколько минут профессор сидел неподвижно, потом глубоко вздохнул и посмотрел на несгораемый шкаф.

Лицо его оживилось. Он выдвинул один из ящиков стола, достал зеленую лампочку, ввинтил ее в настольную лампу, запер дверь и погасил верхний свет. Что-то щелкнуло. Тогда профессор снова включил освещение и направился к черному шкафу...

-Стой!-воскликнул Юли.

Профессор вздрогнул и повернулся к нему.

- Ты что здесь делаешь? А ну, пошел вон!

- Я не уйду! -сказал Юли, Профессор с грозным видом шагнул к нему. Юли похолодел, но не двинулся с места. Глядя дедушке прямо в глаза, он сказал: Что ты прячешь в этом шкафу?

- Зачем тебе знать это? - смущенно спросил профессор.

- Я хочу знать правду! Это очень важно!

- Никто не имеет права совать нос не в свое дело! - вспыхнул профессор.

- Но ты поступаешь нечестно! Нечестно! Нечестно!

- Слушай, малыш, уж не думаешь ли ты, что я должен давать тебе отчет в своих поступках? А ну, быстро иди спать!

- Я не уйду отсюда, пока не узнаю правды!

- Ну, это уж слишком. Я, которому стукнуло уже девяносто семь, должен отчитываться перед внуком. - Дедушка залился смехом. - Нечего сказать, дожил!

- Да, - твердо произнес мальчик, - я хочу знать, что ты прячешь в шкафу!

- Ну, хорошо! - сдался профессор. Он взял внука за руку, подвел его к несгораемому шкафу и, распахнув дверцу, сказал: - Смотри. Вот это - коньяк, это - шампанское, а это называется водка. Есть здесь еще вермут и анисовка... Вы что предпочитаете, мой любознательный друг?

Юли смотрел и не верил своим глазам. Шкаф был полон бутылками ... Одними бутылками!..

- Ты и в самом деле, кажется, немного не того, - озабоченно сказал профессор. В ту же секунду Юли бросился к двери.

- Подожди! - остановил его дедушка. - Заперто!

Он подошел к двери и отпер ее. Затем, глядя вслед внуку, проворчал себе под нос:

- И я тоже хорош! Чего было таиться на старости лет! Вот мальчишка и вообразил бог знает что ...

Юли сбежал по лестнице. В вестибюле он столкнулся с матерью, но даже не взглянул на нее. Он вышел во двор. В глубине сада светились окна маленького флигеля, в котором обычно останавливался дядя Андри.

У двери флигеля Юли замер осененный какой-то мыслью. Затем он, тихо ступая, подошел к окну, и привстав на цыпочки, ткнулся носом в стекло. Дядя Андри сидел за столом и что-то писал в той самой тетради, в дневнике космонавта Нордстена! У Юли перехватило дыхание, и все поплыло перед глазами. Он повернулся и побежал домой. Увлеченный своим занятием, дядя Андри ничего не видел и не слышал, он сочинял новую главу дневника!...

Растроенный, испытывая чувство огорчения и обиды, Юли вошел в свою комнату, запер дверь и бросился на постель ...

- Юли, открой! - послышался за дверью голос его матери.

Но мальчик даже не пошевельнулся.

- Юли, открой, пожалуйста! - раздался через некоторое время взволнованный голос дяди Андри.

Уткнувшись лицом в подушку, Юли дал волю слезам ...

Все, чем он жил эти дни, оказалось выдумкой. Не было ничего, ничего... Ни планеты, ни смелых астронавтов, которых он успел полюбить. Отданный этим людям уголок его сердца теперь вдруг опустел... Ни дневника, ни тайны. Мир снова сделался скучным, обыкновенным. Чтобы позабавить его, пока он болел, дядя Андри придумал целую историю. И как ловко все придумал! Но разве он не знает, как это плохо - играть чужими чувствами? Если бы он знал, то, наверное, не сделал бы этого. Самый красивый обман опять-таки остается обманом ...

Юли перестал всхлипывать и повернулся на спину.

Может быть, так даже лучше - нет никакой планеты, не было никакой экспедиции, никто не умирает от страшной болезни. Дедушка не совершил ничего предосудительного. Напрасно он негодовал на него . ..

Юли так и не вышел из комнаты, он уснул. А когда проснулся, было уже светло.

И - Юли!

Мальчик отпер дверь и обнял маму. Она ласково погладила его по голове. И он еще крепче прижался к ней, на душе у него было легко. От вчерашнего грустного настроения не осталось и следа.

- Включи телевизор, сейчас очень интересная передача, - сказала мама.

Юли капризно поморщился.

- Не хочу!

- Напрасно, - заметила мама и нажала кнопку. - Вот, смотри!

Юли рассеянно взглянул на экран.

- Дорогие зрители, мы находимся на космодроме Титания, откуда передадим вам интервью с членами космической экспедиции. Через несколько часов начнется первый в истории полег за пределы нашей Солнечной системы. Экспедицию возглавляет известный биолог Андри Северин.

Юли почувствовал, что ему становится жарко.

- В экспедиции участвуют также английский физик Роберт Полли, известный русский астронавт-пилот Александр Романов и еще один, необычный в составе экипажей космического корабля, специалист - польский филолог Ян Разумовский ...

Ноги у Юли подкосились, и он опустился в кресло.

- Цель экспедиции - достичь планетной системы звезды Эпсилон в созвездии Эридана для проверки поддерживаемой Андри Севериным теории сходства,.. Согласно этой -теории, которая, впрочем, все еще является гипотезой, на одной из планет в системе Эпсилона должна существовать жизнь, подобная земной, и даже (обратите внимание, дорогие зрители!) ученые допускают, что там живут люди, такие же, как мы с вами. Мы спешим вам сообщить также, что сегодня, по предложению экипажа, состоялось заочное крещение планеты. Она будет носить имя Юлиус .. .

- Мама, ты слышишь? - воскликнул Юли и бросился в объятия матери.

- А теперь, дорогие зрители, вы увидите самих астронавтов. Разрешите представить вам Роберта Полли, физика из Кембриджа.

На экране появился очень высокий молодой человек с чуть вздернутым носом и веселыми глазами. На лице его играла улыбка.

- Да, если не ошибаюсь, то это именно я, уважаемые зрители. Чувствую себя отлично. Если вы интересуетесь мрей персоной, то я должен отметить прежде всего, что люблю чай, люблю до известной степени физику и фельетоны. Мне не хотелось бы огорчать вас известием, что через несколько дней выйдет из печати сборник моих юмористических рассказов. Однако я вынужден это сделать, чтобы вы поняли, почему я так спешу покинуть эту планету... Если среди зрителей находится мальчик по имени Юли Северин, то я прошу его принять мой привет. Как ты себя чувствуешь, Юли? Все в порядке, не так ли?

Затем на экране появился широкоплечий светловолосый богатырь, с добродушным,, открытым лицом.

- Скажите нам, пожалуйста, - обратился к Александру Романову диктор, сколько космических полетов совершили вы до сих пор?

Пилот улыбнулся.

- Все они не идут ни в какое сравнение с предстоящим полетом. Однако я уверен в успехе, потому что у нашего звездолета надежная конструкция. И экипаж у нас дружный. А что еще нужно для такого путешествия?

- Что вы скажете нам о себе?

- Только то, - снова улыбнулся Александр, - что я научился плясать "русскую". По мнению Полли, на планете Юлиус возникнет необходимость сплясать именно "русскую". Так что пришлось научиться!

Александра сменил на экране худощавый блондин с крупными, словно высеченными резцом, чертами лица.

- Филолог Разумовский, - представил его диктор. - Что вы скажете нашим зрителям?

Ян с флегматичным видом пожал плечами.

- Я неважный оратор и не могу соперничать с Полли. Кстати, у него есть текст замечательной речи, с которой он намерен обратиться к первому встреченному нами насекомому планеты Юлиус ...

- Как вы чувствуете себя перед полетом?

- Как? - Ян чуть заметно усмехнулся. - Как мышонок в телевизоре.

Диктор засмеялся, Ян же, воспользовавшись этим, отошел в сторону.

Вот он и дядя Андри. Он шагнул вперед и обращаясь к диктору, начал:

- Мои друзья уже рассказали об экспедиции и экипаже ... Не разрешите ли вы мне несколько отклониться от темы? Нас, вероятно, слушает и видит сейчас один мой друг, перед которым я чувствую себя несколько виноватым.

- Ну, разумеется, товарищ Северин!

В голосе дяди Андри чувствовалось сдержанное волнение.

- Юли, ты уже знаешь все. Прости мне шутку, которую я себе позволил. Но теперь ты уже, наверно, понял, что это не было только шуткой. Я рассказал тебе, в сущности, о том, что, может быть, ожидает нас. Я верил во все, о чем рассказывал, вот почему это нельзя назвать обманом. Ради увлекательности рассказа я местами приукрасил его, но, надеюсь, ты простишь это мне. Мы теперь не увидимся с тобой очень долго. Когда мы вернемся, ты будешь уже взрослым - большим, умным и сильным. Тогда мы продолжи наш разговор. И я напомню тебе о мальчугане, который со слезами на глазах слушал о том, что произошло на неведомой планете. И я уверен, что ты и тогда не устыдишься этих слез. До свидания, мой мальчик! ..

Экран погас.

- До свидания, дядя! - всхлипнул мальчик.

- Перестань! Чтобы я больше не слышал этих звуков! Мало того, что мой сын задался целью опровергнуть теорию собственного отца, так мне еще приходится слушать рыдания внука!

Профессор Северин стоял в дверях, изо всех сил стараясь казаться сердитым и строгим, что ему плохо удавалось ...