«Слой Ноль»

Конец света начался десятого июня в 17:20 по Московскому времени и длился около часа.

Евгений Сидорчук, ведущий аналитической программы «Между прочим», запнулся на полуслове и, неэстетично шмыгнув носом, дико посмотрел куда-то в сторону. В студии кто-то кашлянул и громко выругался. Затем случилось и вовсе невероятное: камера отъехала назад и развернулась. Телезрители обнаружили, что серебристая панель за спиной Сидорчука торчит посреди темной комнаты, похожей на подсобку электриков, а рядом стоят еще две камеры, десяток прожекторов и какая-то девица в джинсах. Девица ошалело оглядывалась, словно не понимала, где она находится. Сидорчук тоже как будто не понимал. Потом сбоку что-то рухнуло, раздался глухой дуплет, и половина фонарей погасла. На экране возникла заставка, но через пару секунд исчезла и она.

Виктор ухмыльнулся и взял в руки пульт. Убавив громкость, он несколько раз переключил программу – везде было одно шипение. Спутниковая антенна некоторое время еще принимала «Би-Би-Си» и китайский «Жибао», но вскоре сигнал пропал и там.

Мухин снова хмыкнул, но уже растерянно, с какой-то безотчетной тревогой. Пересев за компьютер, он набрал испанский с виду адрес «chtosluchilos». В непрерывно обновляемом разделе «hotnews» болталась единственная фраза: «КАЖЕТСЯ ВСЕ ВОКРУГ». Больше там не было ничего. Если б автор не тратил времени на рефлексию и не писал слово «кажется», то вероятно, успел бы добавить что-нибудь еще – кто эти «все», где это «вокруг», и в чем, собственно, дело.

Хотя Виктор, кажется, догадывался и сам.

Спустя минуту монитор погас, а из системного блока послышался разочарованный вздох вентилятора. Мухин перевел взгляд на отключившийся телевизор, потом осторожно поднял с базы трубку радиотелефона. Молчание. Проверять люстру не имело смысла.

Бросившись к тумбочке, Виктор вывалил из нее всякий хлам и разыскал упаковку пальчиковых батареек. Срок годности давно истек, но минут на десять их должно было хватить. Вставив батарейки в карманный приемник, Мухин повращал ребристое колесико. Эфир был чист – местами что-то потрескивало, но принять эти помехи за передачу не дерзнул бы даже уфолог.

Виктор вышел на кухню и, открыв оба крана, задумчиво покусал губу. Воды не было – ни горячей, ни холодной.