«Дым отечества»

Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ

ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

Фантастический рассказ

Это было задолго предвкушаемым праздником, волнующим и тревожным. Свен медленно поднимался по крутым, оплавленным временем ступеням, а сердце колотилось и ключ жег ладонь, словно раскаленный токами высокой частоты. Его долго не удавалось вставить в замочную скважину, он плясал вокруг нее, упирался, как будто был от совсем другой двери. А может, Свен бессознательно оттягивал момент, когда замок щелкнет, дверь с тягучим скрипом отворится, и нужно будет шагнуть в прихожую, проторить по пыльной целине паркета следы в глубь родного дома.

Здесь Свен родился, вырос, возмужал. С этими стенами связана лучшая часть его жизни. Отсюда ушли все, кто ему дорог...

Он окинул взглядом большую, обставленную старой мебелью комнату. Огромный дубовый стол посредине, сделанный еще в позапрошлом веке, когда не знали ни прессованных стружек, ни пластмасс, имитирующих благородное дерево. Двенадцать массивных, с гнутыми ножками, стульев, каждый подстать трону. Резной буфет с головами львов на дверцах и мутными стеклами, за которыми скорее угадываются, чем видны, фарфоровые статуэтки, - дед Свена, склонный к причудам академик архитектуры, держал борзых, а когда умерла последняя из них, его любимица Онега, белая, в рыжих подпалинах, сука необыкновенных кровей, увековечил ее в фарфоре: собрал коллекцию миниатюрных Онег, похожих на Онегу живую, как если бы с нее их вылепили.

Дед никогда не охотился с борзыми - охота стала занятием мало почтенным. И самые заядлые собачники, для которых собачья морда - вовсе не морда, а щипец, нос - вощок, спина - степь, а хвост - правило, держали борзых как чисто декоративных, несмотря на врожденную свирепость, животных.

- Ну, здравствуй, псина, - сказал Свен фарфоровым борзым, всем сразу, словно одной. Сказал так, точно Онега протрусила ему навстречу из соседней комнаты и, узнав, принялась метаться вокруг, прыгать, стремясь обслюнявить лицо, всем своим видом и поведением выказывая бурную радость.

Свен представил ее улыбку - ведь собаки умеют улыбаться, это знает каждый мало-мальски сведущий собачник, - и ему стало грустно: борзые за стеклами буфета, застывшие в вычурных позах, хранили равнодушие, им не было до Свена дела, они существовали в собственной реальности, и вход в их нереальную реальность был для него заказан.

Он вздохнул, достал из чулана старинный пылесос и принялся за уборку.