«Бэн»

«Я возвращался с работы ночью домой 28 ноября 2009 года.

Ехал по автобану на Кулвермонт.

Неожиданно на дорогу прямо из тумана вышли трое: мужчина, женщина и собака, и мне пришлось резко затормозить, чтобы не сбить их.

Они прошли через автобан и исчезли.

Я был в шоке и не сразу двинулся с места.

Буквально через пару минут туман испарился, и я увидел в десяти метрах от меня метровый бордюр, лежащий поперек дороги.

Не знаю, как он там оказался.

Мне и раньше приходилось слышать о местных привидениях, спасающих водителей на этом автобане, и я думал, что это россказни, но теперь и сам убедился — это чистая правда.

Могу поклясться на Библии!»

Рождество…

Очаровательно улыбающаяся Лайза, ежедневно вещающая о капризах погоды, на этот раз не обманула, шторм пришел по расписанию — в ночь.

Эгон Майер стоял в темном кабинете, прижавшись лбом к холодному стеклу, и смотрел на беснующийся ветер, злобно гнувший и трясший деревья в саду.

На фоне черно-зеленого, похожего на кусок старого кварца неба летали широкие полосы ледяного дождя и белого, острого, как песок, снега, бросающегося на окна и мечтающего ворваться внутрь, в натопленное камином тепло, чтобы вырвать из дома душу.

Шторм усиливался, черепица на крыше клацала, как волчьи зубы, завывало в трубах. Эгон не любил ветер, особенно такой, страшный и напористый, и ему было жутко одному в большом доме. Отойдя от окна, чьи защелки предательски дрожали, хозяин включил телевизор, где мальчики с ангельскими лицами пели рождественские гимны. Звук их сладких голосов заглушил завывания ветра и немного успокоил Эгона, напомнив Рождества, которые он когда-либо праздновал.

Сколько их было? Много, много десятков… На его бледном, покрытом глубокими морщинами лице появилась грустная усмешка. Из тех праздников, которые помнил Эгон, всего дважды он оставался один. Первый раз в госпитале, когда ему вырезали аппендицит, а второй раз… тут он поспешил задвинуть так некстати выплывшее воспоминание на задворки памяти. А вот теперь и третий раз.

Последний.