«Тетрадь»

Ребенок умел кушать ложкой, проситься в туалет, сообщать что ему «два года», и при этом был очень мил, но очень утомителен. В общем-то молодая мама любила его, но эта любовь была распределена по времени неравномерно: с утра, когда маленький мальчик весело смеялся, охотно кушал кашку и сам по себе играл в машинки и таскал за ногу своего любимого медведя Мишу, она любила его очень. Потом, когда время приближалось к обеду, ребенок начинал капризничать, хотеть спать, отказываясь при этом ложиться в кроватку, и вообще, приводить маму в бешенство. Вот и сегодня, пока она разогревала мальчику «супаньку», мальчик очень тихо залез на письменный стол, и украл оттуда общую тетрадь с листами на пружинках, и был застигнут мамой в момент сладостного выбора: выдрать из тетради страницу или украсть со стола еще и ручку, и разукрасить листы каляками и маляками. Кара последовала незамедлительно: ребенок получил по попке, был обозван «маленьким засранцем», накормлен супом и уложен спать, несмотря на все крики и вопли. Впрочем крики и вопли вскоре перешли в тихое и неразборчивое бубнение себе под нос, а потом и вовсе прекратилось: мальчик заснул. Заглянувшая в его уголок мама ласково улыбнулась — умильность спящего ребенка примирила ее с существованием на свете детей вообще и своего в частности, поправила одеяло, и вернулась к столу, на котором лежала спасенная тетрадь.

Кричать и обзываться на детей — дело не самое правильное на свете. Но молодую, и кстати сказать, весьма симпатичную маму тоже можно было понять: из всех тетрадей, которые лежали на столе, ребенок выбрал ту, к которой у мамы отношение было особое. В этой тетради она уже около месяца писала роман — не роман, повесть — не повесть, словом нечто литературное, где действовали в несколько приукрашенном виде она сама, ее муж, и еще один знакомый, о котором с мужем было давно договорено не вспоминать, но все равно вспоминали. А еще там имело место разнообразное колдовство и не менее разнообразная магия, каковой был скорее избыток, нежели недостаток. И сейчас мама чинно села за стол, достала ручку и нашла недописанную страницу. Эпизод был весьма накручен, и надо было срочно помогать героине из него выпутаться, да так, чтобы оставалось впечатление, что это она сама, без вмешательства автора.