«Ночь святого Христофора»

Наталия Новаш

Ночь святого Христофора

Тропа вела вниз, к реке. Но прежде чем спуститься на берег, я осмотрел холмы с раскинувшимся до горизонта осенним лесом.

Часть неба над пестрыми шапками самых далеких деревьев, где все эти дни маячил передо мной гигантский силуэт йотунга, была непривычно пуста. Утро выдалось пасмурное, но теплое и совсем тихое. А впрочем, дело уже шло к полудню - ведь я проспал не меньше шести часов с тех пор, как забрезжил рассвет. И теперь, убедившись, что достиг края леса и что преследователь мой куда-то подевался, склонен был продолжать свой путь при свете дня.

Подо мною была обширная поляна с роскошным султаном побронзовевшего, но еще не начавшего терять листву векового дуба, а чуть поодаль чернели развалины какого-то жилища.

В прибрежных кустах по сухой порыжевшей осоке бродили куры; у самой воды, позванивая колокольчиками, щипали зелень три белых козы. Речка казалась быстрой и опасной для переправы.

В здешнем холмистом краю реки всегда полноводны и достаточно глубоки, но ни одна из них не имеет такого широкого русла, как на равнине, которую я, продвигаясь на юг, пересек за два предыдущих дня, а точней, за две ночи. Спасаясь от преследований великана, я вынужден был путешествовать в темноте. Обезумевший йотунг гнался за мной по пятам, то заходя спереди, то почти настигая сзади, словно по неведомому приказу задался целью настигнуть меня и, кровожадно усмехаясь, одним махом растоптать среди чахлых зарослей сушняка - подобно тому, как мы, смертные, давим порой пальцем зазевавшуюся блоху в редкой шерсти щенка... К счастью, меня то и дело спасало какое-нибудь неожиданное укрытие - то случайная яма, заваленная гниющим хворостом, то стог сена или пещера, вымытая дождем на дне оврага...

В моем положении следовало избегать открытых пространств, однако теперь я застыл посреди поляны, зачарованный ужасным зрелищем.

Огромное дупло в основании дуба, где свободно могли разместиться три человека, зияло обугленной чернотой, точно было обожжено молнией изнутри. Там валялся чей-то брошенный нехитрый скарб: полурасстегнутая сума, пара кожаных башмаков и два толстых тома в обгоревших шагреневых переплетах.