«Волшебница колдовского мира»

АНДРЭ НОРТОН

ВОЛШЕБНИЦА КОЛДОВСКОГО МИРА

ГЛАВА 1

Морозное дыхание Ледяного Дракона на высотах было сильным и жестоким, поскольку была середина зимы. Да, как раз во время Ледяного Дракона я серьезно задумалась о будущем. Сожалея и вздыхая о прошлом, я знала, что должна сделать, чтобы те, кого я ценила дороже собственной жизни, освободились от Тени, могущей добраться до них через меня. Я - Каттея, из дома Трегарта, когда-то обучалась, как Мудрая женщина, хотя не приносила их клятвы и не имела на груди драгоценного камня. Но знание, которое мне дали, было выбрано не мною.

Я была одной из троих, и эти трое могли при необходимости становится единым существом: Киллан - воин, Кемок - провидец-чародей, и Каттея колдунья. Так назвала нас мать, когда мы, близнецы, родились. Такими мы и стали. Мать, Мудрая женщина Эсткарпа, была отвергнута из-за своего брака с Саймоном Трегартом. Он не был обыкновенным человеком, а чужеземцем, пришедшим через Врата из другого мира. Он не только был сведущ в военном искусстве, которое высоко ценилось в Эсткарпе, потому что эта раздробленная и изношенная временем страна осаждалась тогда соседями Карстеном и Ализоном, он и обладал собственной Силой, которую Мудрые женщины не хотели признать в мужчине.

Однако после замужества Джелит доказала, что не только не лишилась своего волшебства, как все думали, но и нашла новые пути, и это привело в ярость тех, кто отвернулся от нее из-за ее выбора.

Однако они просили у нее поддержки при большой необходимости, хотя открыто и не признали, что она доказала ошибочность традиционного мнения.

Мои родители вместе выступили против остатков колдеров, иноземных дьяволов, которые так долго угрожали Эсткарпу. Они обнаружили источник, откуда просачивалось эта зло, и уничтожили его. Колдеры, как и мой отец, были чужеземцы не из этого времени и места, они соорудили Врата и через них выбрасывали свой яд на Эсткарп.

После этого великого дела Мудрые женщины уже не смели открыто выступать против Дома Трегартов, однако не забыли и не простили поступка моей матери. Дело даже не в том, что она вышла замуж - это они могли бы принять, хотя и презирали бы ту, которая позволила эмоциям свести ее с их сурового пути, - главное, что она не потеряла свою силу и осталась равной им, и этого они не могли простить.